Вход в заброшенную станцию метро Суонен в южном Саото-Гане был затоплен. Не целиком, но по колено точно. Взглянув в последний раз на уходящее солнце, Ойтуш и Сати перевесили рюкзаки с вещами повыше и направились внутрь. Вода в разлившемся из-за дождей озере была прохладной, но не холодной. В ней плавали осенние листья и сломанные ветки деревьев. Сати выловила один листочек, самый красивый, и решила оставить себе на память: кто знает, когда они снова смогут выйти на поверхность.

Они почти не говорили: после случившегося на вокзале нервозность все еще не покидала их. И потом, как говорил Айзек: пока ты наверху, ты в опасности. До последней минуты.

Дальше предстоял долгий спуск вниз по обломкам эскалатора. Сюда лучи солнца пробивались уже с трудом, и через пару метров Ойтушу пришлось включить фонарик. В нос ударил затхлый запах метро с примесью гари — такой знакомый и даже родной, вызывающий странное ощущение спокойствия. Да, в трубе опасностей было не счесть, но все же зверя, опаснее чем протекторий, Сати и Ойтуш пока еще не встретили.

— Кто идет? — дозорные были начеку, и это радовало.

— Скаллагрин, — отозвался Ойтуш.

— Знать таких не знаю.

— Джесси и Лика Скаллагрин, — повторил Ойтуш.

— Первый раз о них слышу, — бросил дозорный. Ойтуш нахмурился. Их должны были пропустить, ведь он предупредил Айзека, что вернется раньше намеченного срока.

-Мы офицеры личного состава Айзека, возвращаемся из Джамото-Гана, — Ойтуш старался не светить в лицо охраннику. — Наши настоящие имена Ойтуш и Сати Эвери…

Последняя фраза была ошибкой. Ойтуш невольно поднял руки вверх, почувствовав, как в его левую лопатку крайне неприятно уперся ствол винтовки. Он покосился на Сати: она тоже была на мушке. Что же за чертовщина здесь происходила?

— Ойтуш Эвери мертв, — произнес охранник. — Застрелен Айзеком за измену.

“Отлично, просто отлично!” — Ойтуш почувствовал, как уровень стресса в его организме медленно, но верно достигает своего предела.

— Послушайте, — начал он, не опуская рук. — Свяжитесь с Айзеком, он подтвердит мои слова.

— У нас приказ главнокомандующего: все лица, вызывающие подозрение, подлежат немедленному расстрелу, — отчеканил солдат, тот самый, которому Ойтуш так старался не светить в лицо. — Открыть огонь по моей команде! Один…

— Повторяю еще раз: я Ойтуш Эвери, офицер личного состава Айзека…

— Два…

— Вы совершаете большую ошибку, — все попытки Ойтуша оправдаться были жалкими.

Пот струился по его ненастоящему лицу, в буквальном смысле заливая глаза. Сердце неистово колотилось, а дуло упиралось в спину, словно намереваясь проколоть ее насквозь.

Только бы Сати выжила…

-Опустить оружие, — приказал низкий раскатистый голос. Из темноты пружинистой походкой вышел получеловек-полуробот. Тапетум его бионического глаза светился в темноте желто-зеленым, отражая неяркий свет фонарей. Задняя часть его черепа состояла из сложных кибернетических механизмов, а от основания вниз по всему позвоночнику тянулись вживленные в спинной мозг электроды. И все же, несмотря на экстравагантную внешность, Ойтуш был бесконечно рад видеть своего лидера и друга — Айзека, главу сопротивления.

— Айзек! — радостно воскликнул он, но в ту же секунду получил неслабый удар в челюсть.

— Минуту назад ты повел себя как идиот, назвав ваши настоящие имена, — голос киборга походил на шум сходящей вниз каменной лавины. — Хоть я и приказал тебе не делать этого ни в коем случае.

Последовал следующий удар, но Ойтуш вовремя увернулся от него.

— Айзек, пожалуйста, не надо, — вмешалась Сати. — Неужели ты не рад нас видеть?

Тот фыркнул и ухватился за подбородок лица, которое по-прежнему принадлежало Джесси Скаллагрину.

— Я был бы очень рад превратить эту смазливую мордашку в кровавую кашу, — сказал глава.

— Постой, — Ойтуш вдруг догадался кое о чем. — Ты ждал нас здесь, не так ли? И видел весь разговор.

— Разумеется, — кивнул киборг. — Знал, что после медового месяца у вас мозги расквасит от буйства гормонов. Ладно, идемте.

Айзек еще раз кивнул дозорным и направился к рельсам, где их уже ждало транспортное средство. Ойтуш молчал: он был крайне недоволен собой. Мало того что провалил стресс-тестирование, которое устроил ему Айзек, так еще и поставил их с Сати под угрозу смерти. Хорош офицер, ничего не скажешь.

Джип, стоящий на рельсах, был все так же оснащен пулеметом, развернутым назад.

— Как у вас здесь? Без происшествий? — поинтересовалась Сати, устраиваясь на заднем сиденьи.

— Нормально, — отозвался Айзек. — Скучали по вам, конечно, места себе не находили.

— А как новички?

Ойтуш вздохнул; он знал, кто из новичков интересовал Сати больше всего. Этот чертов телепат, Томас Кэлвин-Смит. Именно из-за него Ойтуш и поспешил сделать Сати предложение, как только они вернулись в подземку; не хотел делить с кем-то еще то, что было его по праву.

— Ах да, забыл сказать, — Айзек завел мотор. — Я выгнал твоего дружка взашей.

— Что?! Айзек, ты же обещал мне! — тут же вспыхнула Сати.

— Точнее, выгоню, если не перестанет срывать мои тренировки, — уточнил киборг.

— Срывать тренировки? — ухмыльнулся Ойтуш. — Разве кто-то способен на это?

— Пока что я доволен только твоей сестрой, — Айзек пропустил колкость мимо ушей. — Эвридика единственная, кто тренируется, не жалея себя. Хоть ей и приходится нелегко.

Да, глобальный розыск охотился на семерых одаренных, “сбежавших” с Острова, но в подземке остались далеко не все. Мегани отправилась в свою родную деревню на юге, а братья Раджи — в Дивали, город, почти стертый с лица земли мощнейшим землетрясением. Шин Эйлер быстро сошелся с Захарией на почве совместных интеллектуальных усилий, а Эвридика Эвери пошла по стопам своего брата, и теперь готовилась к вступительным испытаниям в офицерский состав. И лишь Томас никак не мог пристроить себя. Подземка с ее строгим режимом и распорядком и без того угнетала парня, а свадьба Ойтуша и Сати только подлила масла в огонь. Так же как и в мире одаренных, в сопротивлении Томас не чувствовал себя как дома.

— Совсем забыл спросить, — начал Ойтуш. — Кто из твоих умников додумался начинить поезд из Джамото-Гана полумиллионом бумажных агиток?

Айзек недовольно зарычал:

— Ты думаешь, это наших рук дело?

— А чьих же тогда? — спросила Сати.

— Они называют себя “ОО”, — отозвался киборг, продолжая наблюдать за дорогой.

— “ОО”? — переспросил Ойтуш. — Отряд Одаренных?

— Скорее уж, Отъявленные Остолопы, — сказал Айзек. — Независимая группа, считающая себя истинным сопротивлением. Они у протектория сейчас как шило в заднице.

— Чем они занимаются? — спросил Ойтуш.

— Вандализмом. Устраивают акты неповиновения.

— И успешно?

— Ну как сказать, — Айзек на секунду задумался. — Три дня назад они ликвидировали склад с амопенталом. Взорвали.

— Амопентал — наркотик для сиделок, — вспомнила Сати. Уж кому, а ей он был отлично знаком.

— Неплохо, — отозвался Ойтуш.

— Неплохо только на первый взгляд, — заметил Айзек. — Но если разобраться, что это влечет за собой… Любую выходку этих “ОО” протекторий встречает удвоенными мерами безопасности, санкциями, карательными процессами. Законопослушный народ ненавидит это самопровозглашенное “сопротивление”, а значит никогда не пойдет и за нами.

Ойтуш и Сати переглянулись: последние несколько месяцев Айзек бредил войной, наращивая вооружение с маниакальным упорством. “Законопослушному народу” в его планах также было отведено не последнее место. Жители Метрополя должны были очнуться от многолетнего сна и примкнуть к повстанцам в борьбе с протекторием.

— Айзек, — осторожно начала Сати, вспомнив слова Даны Хатт о том, что сопротивлению никогда не одержать победу. Но в этот момент случилось нечто из ряда вон выходящее: джип заглох прямо посреди туннеля. Отключились и фонарики, которые Ойтуш и Сати держали в руках. На какой-то момент все трое погрузились в непроглядный мрак подземки. Ойтуш вслепую метнулся к пулемету, но уже в следующую секунду освещение вновь появилось, а двигатель заработал как ни в чем не бывало.

— Что это только что было? — спросил Ойтуш, глядя на недоумевающего Айзека.

— Понятия не имею, — Айзек ответил не сразу: сверялся с картинкой, которую посылали в его мозг разведывательные дроны. — Какой-то локальный сбой.

— Сбой чего? — переспросила Сати.

— Всей техники. Электроники. В радиусе двух метров вокруг нас.

— А как же ты? — Сати посмотрела на его кибернетические части.

— Я не выйду из строя ни при какой аномалии, — серьезно сказал Айзек. — Я полностью автономен. Мои имплантаты будут функционировать, пока бьется мое сердце.

Спустя какое-то время он добавил:

— Мы привели в подземку многих одаренных. Мир меняется, и многие из них сами захотели примкнуть к нам в эти неспокойные времена. Но сила одаренных — это нечто за гранью понимания, нечто, не поддающееся управлению до конца.

— Ты хочешь сказать, что это сделал кто-то из одаренных? — спросила Сати. — Кто-то вырубил мотор и наши фонари?

Но Айзек лишь развел руками. Ойтуш тоже молчал. Он не хотел говорить о том, что за долю секунды до того, как свет снова появился, он увидел в тоннеле нечто странное. Даже не увидел, поскольку темнота была непроглядная, а ощутил, воспринял неким шестым чувством: они были здесь не одни.

Ойтуш не хотел беспокоить Сати и Айзека, делясь своими ни на чем не основанными предположениями, просто до конца поездки не отводил взгляда от тоннеля и держался поближе к пулемету.

***

— Спрячьте лица, — велел Айзек, когда они прибыли на станцию. Ойтуш и Сати надели капюшоны: в Метрополе нельзя было появляться с лицами Ойтуша и Сати, в подземке — Джесси и Лики. Семья Скаллагрин могла еще хорошо послужить им, да и к тому же зачем нервировать обывателей очередными незнакомыми физиономиями?

Больше всего Ойтушу и Сати сейчас хотелось побыть наедине. Отдохнуть, перекусить, поздороваться с друзьями, которых не видели почти две недели. Но Айзек повел их прямиком в мебдлок, заявив, что больше не может видеть “слащавую рожу Джесси”.

— Сколько же людей здесь, — заметила Сати, перешагивая через группу неподвижно сидящих киборгов, подпитывающих свои визоры от аккумулятора.

— Крысы бегут с тонущего корабля, — Айзек провел хромированной ладонью по своей бритой черепушке. — И сейчас корабль — это Метрополь.

— Как удается справляться с таким наплывом? — Ойтуш кинул долгий взгляд на мальчугана лет пяти, собирающего автомат. — Успеваете всех проверять?

Если из Метрополя сюда валит целый поток отщепенцев, сложно будет не пропустить шпиона, затесавшегося среди них.

— Кэлвин-Смит немного помогает, — нехотя выдавил из себя Айзек. Должно быть, признаться, что от Томаса все же есть польза, было для него непростым решением.

Медблок значительно расширили, подсоединив несколько дополнительных палаток, из-за чего он превратился теперь в самый настоящий военный госпиталь. Ойтуша и Сати уже ждала Зои Атли — врач, которая оперировала их в прошлый раз. Она придирчиво осмотрела их лица и удовлетворенно кивнула:

— Биополимерная кожа успела состариться, но все же это лучше, чем я ожидала, — Ойтуш и Сати были первыми, кому внешность меняли настолько кардинально. — Протрите этим ваши лица, шею и ушные раковины.

Зои дала каждому из них салфетку, смоченную кислотным раствором, разрушающим искусственную кожу.

— А пока что извлечем ваши чипы, — к ним уже шел Захария Матиас, попутно накидывая на плечи белый халат.

— Привет, дружище, — Ойтуш крепко пожал ему руку, — Как поживаешь?

После смерти брата, юный одаренный сильно изменился. Он бросил школу, решив целиком посвятить себя сопротивлению, и если раньше он без устали работал по двадцать часов в сутки, то сейчас и вовсе перестал спать. Изменения затронули и его внешность. За несколько месяцев Захария сильно вытянулся в росте, обкорнал светлые кудряшки, а в белом халате так и вовсе напоминал уменьшенную копию Торы — старшего брата, оказавшегося предателем.

— Тестируем с Шином новую программу, — сухо ответил Захария, — Покажу, когда закончим.

Лицо Ойтуша тем временем уже вовсю горело. Он провел пальцами по щеке, и под его ногтями остался серый налет отмирающей полимерной кожи, лица, которое некогда принадлежало человеку по имени Джесси. Наконец-то он распрощается с ним.

Он взглянул на Сати и увидел ту же картину. Ее лицо и уши раскраснелись, а наружные уголки век опустились вниз. Лика, к которой Ойтуш уже успел привыкнуть, растворялась под действием кислоты.

— Не смотри на меня, — сказала Сати, пытаясь прикрыть лицо ладонями, и Ойтуш послушно отвернулся.

После изъятия чипа, Зои увела девушку за непрозрачную перегородку.

— Миссис Атли, — услышал Ойтуш голос Сати. — Я бы хотела попросить вас кое о чем…

Но окончания фразы Ойтуш не расслышал. Наркоз, поступающий через маску, подействовал, и он провалился в сон.

О чем же Сати хотела попросить Атли? Оставить нос-горбику? Зои была отличным врачом и хорошим человеком. А еще она была одаренной. Ойтуш узнал об этом совершенно случайно, когда она оперировала их в первый раз. Тогда Зои точно так же отвела Сати за ширму, а уже через пять минут вернулась, чтобы заняться внешностью Ойтуша. Он еще удивился тогда, как это возможно: провести сложнейшую пластическую операцию за такой короткий срок.

Позже Атли рассказала ему, что способна существовать в нескольких реальностях одновременно. Совсем как Эвридика, которая вытаскивает на поверхность тот слой мира, который удовлетворяет ее запросам. Вначале Зои работает в одной вселенной, например, возится несколько часов с Сати, чтобы сделать разрез ее глаз более раскосым, а затем, в другой вселенной, устраняет шрамы на лице Ойтуша. Объединив два мира в один при помощи своей одаренности, Зои Атли получает колоссальный результат: всего за пару часов она меняет внешность сразу двух людей! Все-таки сопротивлению очень повезло, что к ним примкнул настолько талантливый человек.