1
– Сколько можно!!!
Олег уже сотый раз пытался дозвониться в психиатрическую лечебницу, но на другом конце линии ему никто не отвечал.
– Они там что, вымерли все?! – со злостью проговорил он жене и с силой положил телефонную трубку на базу. – От брата никаких сообщений, видеться нам с ним не разрешают! У меня складывается впечатление, будто его упрятали в тюрьму для особо опасных преступников?!
– Не кричи так сильно! Видел бы ты себя со стороны, совсем сумасшедшим стал! – стальным шёпотом отчитала Ольга своего мужа и приложила палец к губам. – Вдруг Рита услышит! И не забывай, твой брат убил ребёнка! И, может, это правильно со стороны лечебницы – ограничить его общение с нормальными людьми?! Он так никому и не сказал, где спрятал тело девочки! – с особой жёсткостью отчеканила Ольга.
– Но он мой брат! – Олег метался по комнате. – И я что, должен его бросить на произвол судьбы в нашей забытой богом психушке?! Ты это мне предлагаешь?!
– Ещё раз тебе повторяю, возьми себя в руки и подумай о нашей дочери! – Ольга с недовольным видом поднялась с кресла и строго посмотрела на супруга. – Пойду к Рите, уложу её спать! Держи, пожалуйста, эмоции при себе! Я не хочу, чтобы дочка что-то узнала! Я не хочу снова что-то выдумывать! Мне уже порядком надоело ей врать, когда она спрашивает, почему дядя Роман не приходит к ней в гости!
Олег вздохнул и, проводив взглядом жену, сел на диван. Мужчина впился пальцами себе в голову и взъерошил мокрые от выступившего пота чёрные волосы. Его никогда не раздражала жена, но сегодня что-то было не так. Раздражение будто витало в ледяном воздухе, который заставлял жителей города продрогнуть до костей. Оно пропитывало своими едкими парами одежду, проникало в кожу, вдыхалось лёгкими и отравленной сывороткой выходило наружу, извлекая из человеческого нутра всю накопившуюся злобу. Проникнув в Олега, раздражение осело у него в голове и, скопившись в чёрную ядовитую жилку, сейчас пульсировало где-то в области висков. Олег опустил правую руку на диван и нащупал телевизионный пульт. Мужчина сжал его в руке и швырнул в стену.
Подойдя к комнате дочери, Ольга постучала и приоткрыла дверь.
– Золото моё, ты уже готова лечь спать?
– Я боюсь заснуть, мамуль, – девочка с длинными золотистыми кудрями потёрла кулачками глазки и растерянно посмотрела на маму.
– Что случилось, моя хорошая? Почему? – Ольга подошла к кровати дочери и села рядом.
– Он придёт и съест меня…
– Кто же придёт и съест?
– Пятилапый!
– Золотко, это тебе страшный сон приснился, никто тебя не съест… – Ольга гладила дочку по голове, перебирая пальцами её золотистые локоны.
– Я вижу, как его голова постоянно выглядывает из-за стенки кровати. Я боюсь увидеть его глаза и всегда залезаю под одеяло, – тоненьким голоском пролепетала Рита. – Мне Стас рассказывал, что тоже его видел! Глаза у него страшные и светятся в темноте, как у кошки! У него пять лап. Он приходит по ночам и кушает деток.
– Если он кушает деток, почему же он тогда вас всех ещё не съел? – Ольга попыталась сделать тон голоса шутливым.
– Не знаю, может, он думает, с кого начать. Стас говорит, что Игнат первым будет, потому что он трус.
– Просто твой Стас задира! Всё, моя сладкая! Ложись спать! – мать заботливо уложила Риту на подушку и накрыла одеялом. – Никакой пятилапый тебя не съест. Хотя я бы на его месте обязательно это сделала!!! Ты же у меня такая сладкая!!! – мама начала щекотать дочку.
Рита рассмеялась и заёрзала под одеялом.
– Спокойной ночи, любимая. Не бойся. Мама всегда рядом!
– Мам, не выключай, пожалуйста, свет…
– Хорошо.
Ольга поцеловала дочку в лоб и, уходя, закрыла за собой дверь. Девочка сжалась в комок и, робко взглянув на спинку своей кровати, накрылась с головой одеялом.
– Поздравляю, дорогой! – Ольга вошла в спальню и сурово посмотрела на лежащего в кровати мужа. – Рита, видимо, услышала наш разговор про твоего сумасшедшего брата, и теперь к ней по ночам приходит какой-то пятилапый, который, по её словам, ест детей!
– При чём здесь мой брат? – злобно пророкотал Олег.
– А при том! – Ольга перешла на ядовитый шёпот. – Чтобы ты больше словом о нём не обмолвился в нашем доме! Ты меня понял?! Я не хочу чтобы у моей дочери была психологическая травма!
– Не забывай, что она и моя дочь тоже!
– Тогда ты сделаешь то, что я сказала.
2
Константин выключил свет в комнате Игната и, оставив дверь приоткрытой, направился на кухню. Жены дома не было, ребёнок спал, и глава семьи мог спокойно посвятить вечер спортивному каналу. Возвращаясь в зал мимо комнаты сына, отец увидел, что дверь была закрыта и из-под неё сочился свет.
– Опять он боится, – подумал Константин и поднёс руку к дверной ручке. Дверь оказалась заперта. Внезапно квартира содрогнулась от детского крика: «ПАПА!!!»
Крик был настолько громким, в нём слышалось столько ужаса, что по телу отца пробежала дрожь. Константин навалился всем телом на дверь и с силой забарабанил по ней рукой.
– Игнат, Игнат!!! В чём дело?!! Открой!!!
В это время Игнат лежал на полу. Мальчика практически не было видно под паукообразным существом, склонившимся над ним. Туловищем и головой тело существа чем-то было похоже на человеческое. Отличие заключалось в отсутствии ног, которые были заменены ещё одной парой рук. Существо опиралось о пол передними руками, задние крепко держали мальчика за талию, а пятая рука, росшая из шеи и самая длинная из пяти, схватив ребёнка за волосы, крепко прибила его голову к стенке кровати.
Острые зубы осколки с неутолимым блаженством снова и снова вонзались в детскую плоть. Но они не спешили убить мальчика, впиваясь в руки, ноги, живот, избегая шею и лицо, разбивали крик Игната на ноты, неспешно смакуя каждую, позволяя ребёнку продолжать звать отца на помощь.
– ПАПА!!! ПОМОГИ!!! ААА!!!
Две алых полоски кожи рта существа, подобие человеческих губ, искривились в улыбке. Оно упивалось каждой новой мелодией детского крика, впитывало в себя каждый аккорд боли, каждое мгновение своего первобытного изуверства, насыщаясь музыкой страха. У каждого композитора есть свой любимый инструмент. У существа любимым инструментом были кричащие от боли детские глотки.
Константин продолжал отчаянно ломиться в дверь. Каждый новый крик ножом резал его родительское сердце, но дверь была будто заколдована и не поддавалась ударам, став железобетонной преградой между отцом и сыном. Мужчина наносил удар за ударом, но все безрезультатно.
Мальчик уже не кричал. Полоска света под дверью погасла. Комната Игната погрузилась во мрак. Его тело обмякло под пятилапым существом и как марионетка, брошенная хозяином, лежало на полу. На какое-то мгновение существо исчезло и вскоре из-под кровати показались два горящих оранжевых зрачка. По комнате разнёсся треск, словно в костер кто-то подкинул сухих поленьев. В тусклом свете глаз пятилапого паука выросли две мрачные тени, которые, оформившись в пару бледных рук с длинными пальцами, неспешно поплыли по воздуху к лежащему ребёнку. Добравшись до цели, руки быстро задергались, колдуя над телом Игната, словно руки кукловода, готовящего свою новую куклу к выступлению. Когда обряд движений был закончен, щупальца вновь скрылись под кроватью.
Тело Игната продолжало безмолвно лежать. В детской больше не было слышно шума отчаянных ударов отца об дверь. Комнату сковала тишина. Через мгновение тело подало признаки жизни. Правая рука начала медленно ползти, словно перст, указывая под кровать. Вслед за рукой пришло в движение всё тело. Его будто тянули к кровати. Тишину в комнате разомкнул едва слышный шорох от соприкосновения пижамы мальчика с новыми паркетными досками. Очень аккуратно, как бумажный бантик на ниточке, которым хозяин водит перед маленьким котёнком, двигалось тело Игната.
Приблизившись к кровати, голова ребёнка стукнулась об её стенку. Расстояние между полом и стенкой кровати было слишком узким, детская голова туда не пролезала. Повинуясь невидимым нитям, тело отъехало назад и уже стремительней вновь поползло навстречу к пятилапому существу. Голова в очередной раз ударилась о стенку, на этот раз намного сильнее. По комнате разнёсся скрипучий стрекот.
Кукловод, пытаясь сломать свою новую куклу, с неистовой силой продолжал кидать её податливое тело из стороны в сторону, дёргая за незримые тонкие нити. Снова и снова. Удар за ударом голова Игната продолжала биться о кровать. Деревянная стенка окрасилась кровью. С каждым разом толчки становились сильнее, жёстче, так же, как и удары отца об дверь по ту сторону комнаты. По детской разнёсся хруст. Тело мальчика на мгновение обмякло. Тишина в комнате замерла в ожидании развязки.
После очередного удара дверь в детскую всё-таки слетела с петель. В дверном проеме, на фоне резко бьющего света из коридора, чёрным силуэтом обозначилась фигура отца. Первое, что увидел обезумевший родитель, как за долю секунды несущееся по полу тело его ребёнка резко ударилось о стенку кровати. Неестественно согнутая голова Игната издала неприятный треск, и его тело исчезло. Отец кинулся к мальчику. Упав перед кроватью, Константин начал шарить руками по полу, но сына нигде не было.
– Игнат, Игнат, – шептал мужчина. Он судорожно подбежал к выключателю и уже при ярком свете снова бросился на поиски. Вплотную прижавшись к стенке кровати, он продолжал водить руками по полу. Всё его тело трясло. Не помня себя, Константин вскочил на ноги и в порыве страха и злости опрокинул кровать вверх дном. Кроме комков пыли и пары фантиков от конфет, он больше ничего не увидел.
Отец в панике начал метаться по детской, заглядывая в шкафы и ящики с детскими игрушками. Мальчика нигде не было. На какое-то мгновение ему показалось, что в комнате вновь прозвучал неприятный хруст. Звук, будто уловив, что его услышали, сразу же стих. Константин взвыл, и его взгляд упал на зеркало, прикреплённое к внутренней стороне детского шкафа с одеждой. В зеркале отражалось злое и растерянное лицо мужчины, лоб и правая щека которого были измазаны кровью с прилипшими к ней короткими чёрными волосками с головы его сына.
3
Стас сидел на краю песочницы и внимательно смотрел на свой дом. Дом не отпускал внимание ребёнка и мальчик заворожённо вглядывался в каждый видимый сантиметр строения. Что-то было не так в доме. С виду, вроде бы, ничего необычного, девятиэтажка, каких в городе сотни, но теперь что-то изменилось. Глядя на дом, мальчик загрустил, здание навевало едкую тоску.
Его взгляд скользил то вверх, то вниз, наконец замер на окнах первого этажа. Стас неподвижно застыл на месте, и его маленькие детские губы беззвучно зашептали:
– Раз, два, три, – мальчик медленно пересчитывал этажи, поднимаясь по невидимым ступеням все выше. – Шесть, семь… – Губы сомкнулись, и, прищурив глаза, Стас внимательно вгляделся в окна квартиры Игната.
Если бы он не знал, что за этими окнами живёт его приятель, он бы наверняка подумал, что квартира необитаема, – такими безликими и мёртвыми казались мальчику окна 78 квартиры. Стас повернул голову вбок, в сторону мамочек, которые, что-то обсуждая, лишь изредка поглядывали на песочницу, в которой играли дети. Мальчик не видел смысла что-то говорить родителям, всё равно его не поймут. Почему родители так редко всерьёз относятся к его словам? Почему считают его слишком маленьким? Какой же он маленький! Ему уже шесть с половиной лет!
Стас, сморщив лицо, развернул голову к песочнице и посмотрел на других детей. Каждый был чем-то занят: Сара копалась в песке, Макс пытался соорудить песочную гору, Александр просто рассматривал свои машинки, Рита, понурившись, сидела бездвижно в самом углу, набирая лопаткой песок в розовое ведёрко. Словно почувствовав на себе взгляд, девочка приподняла голову и посмотрела на Стаса.
– Я же говорил, что Игнат первым будет, – произнёс мальчик. Он не стал говорить громко, не стал шептать, он сказал свои слова самым обычным голосом, будучи уверенным, что его услышат остальные.
Рита бросила лопатку в песок. Девочке было страшно. Как только она с мамой пришла в парк возле дома, Рита сразу же принялась искать Игната. Не найдя Друга, девочка пошла играть в песочницу, и сейчас, слушая слова Стаса, она вновь оглянулась по сторонам, рассматривая детскую площадку. Игната по-прежнему не было.
Стас больше ничего не говорил и сидел ко всем спиной. Рита, забрав ведёрко с лопаткой, побежала к маме.
– Мама, мамочка, я же говорила тебе, что с Игнатом что-то случится!!! – девочка дёрнула Ольгу за подол её чёрной кожаной куртки.
– Риточка, почему ты думаешь, что с ним что-то случилось? – с привкусом недоумения спросила Ольга и, улыбнувшись, посмотрела на дочь.
– Он не пришёл гулять, его нигде нет! – Рита обхватила ноги матери и вжалась в них настолько, насколько позволяла её детская сила.
– Доченька, ну мало ли, почему он не пришёл?! Может быть, он заболел, ты посмотри, как холодно! – рука Ольги гладила Риту по вязаной розовой шапочке, которую сегодня захотела надеть девочка.
Рита посмотрела на мать, и её глаза наполнились слезами.
– Нет, мамочка, с ним точно что-то случилось! – настаивала она на своём.
– Солнышко, давай я сегодня же позвоню маме Игната, и узнаю, почему их не было на прогулке. Как ты на это смотришь? Я уверена, что с ним всё в порядке, – Ольга присела на корточки и ласково посмотрела на Риту.
– Но ведь ты с ней не общаешься, откуда ты знаешь её номер телефона? – по щеке Риты заскользила одинокая слезинка.
Ольга опешила и не знала, что ответить. Она действительно не общалась с мамой Игната.
– Ну… Мы же в одном подъезде живём, я спрошу у кого-нибудь…
– Мамочка, а вдруг и я завтра гулять не пойду, вдруг меня уже не будет?!
Ольга посмотрела на дочь и испугалась, она впервые увидела у своего ребёнка такой взрослый взгляд.
– Солнышко, всё будет хорошо, не расстраивайся, для начала тому, кто захочет тебя обидеть, придётся иметь дело со мной! И тогда посмотрим – кто кого! – Ольга поднялась и протянула дочери руку. – Может, зайдём по пути домой в магазин и купим чего-нибудь вкусненького?
Взяв маму за руку, Рита провела свободной рукой по слезящимся глазам, едва не выронив наполовину наполненное песком маленькое розовое ведёрко.
– Давай, – тихонько ответила девочка.
Вернувшись домой и оставив дочь с мужем, Ольга отправилась к родителям Игната. Женщина уже сама не помнила откуда, но она знала, что семья мальчика живёт на два этажа выше них и квартира на лестничной площадке расположена точно так же. Поднимаясь по лестнице, Ольга перебирала в голове варианты предлогов, для чего она могла зайти к маме друга дочери, имени которой она даже не помнила. Подойдя к 78 квартире, женщина сморщила нос. На лестничной клетке пахло гнилью. Будто кто-то оставил на солнцепёке большой кусок мяса. Ольга, прикрыв нос ладонью, легонько нажала на дверной звонок. За дверью послышалась приглушённая трель.
Тишина.
Немного подождав, Ольга снова нажала на звонок.
Тишина.
Женщина приложила ухо к двери, и её кожу мгновенно обжёг мороз, словно дверь была сделана из куска арктического льда. Ольга отпрянула от ледяной поверхности и поёжилась от холода.
Позвонив ещё раз и не дождавшись ответа, женщина сделала два шага назад и позвонила в соседскую дверь, которая находилась практически впритык к двери квартиры Игната. В ответ Ольга в очередной раз услышала тишину. Подойдя к блоку соседских квартир на другой стороне лестничной площадки, она заметила, что запах гнили пропал. Кто-то сделал всем одолжение и выбросил испорченный кусок мяса. Убедившись, что ни в одной из квартир никого нет дома (либо хозяева это тщательно скрывали), Ольга отправилась к себе. В голове вертелись разные мысли.
– Игнат дома? – спросила Рита маму сразу же, как только та переступила порог.
– С ним всё в порядке, – натянуто улыбнулась Ольга. – Отец Игната сказал что он с матерью уехал к бабушке. Так что не волнуйся, с твоим приятелем всё хорошо.
Рита знала, что мать её обманывает. Обе бабушки Игната уже умерли. Он сам ей говорил. Девочка выдавила из себя улыбку, очень похожую на ту, которую сейчас нарисовала на своём лице её мать, и направилась в свою комнату, где, открыв ящик для игрушек, проверила, на месте ли розовое ведёрко с песком, которое она принесла с прогулки.
– Сейчас так быстро темнеет, – сказала Ольга за ужином. – Такое ощущение, что ночь наступает тогда, когда ей это заблагорассудится.
– Не выдумывай, – с набитым ртом проговорил в ответ муж.
Ольга хотела спросить у супруга, есть ли информация из психиатрической лечебницы о его брате, но не стала поднимать больную тему.
Ночью Ольга не могла заснуть. Открыв глаза, она увидела человека. Человек стоял возле кровати и смотрел на неё, чуть нагнувшись. На человеке было надето безразмерное чёрное пальто, которое было ему настолько велико, что делало его похожим на огромный, набитый сеном мешок с торчащей из него головой. Кто-то мог обозвать стоящего рядом человека огородным чучелом, но Ольга твёрдо знала, что это Человек. Женщина никак не могла рассмотреть лицо ночного гостя. В темноте его совершенно не было видно. Широкополая шляпа на голове лишь усложняла непосильную для глаз задачу. «Чёрный Человек», – подумала про себя Ольга.
– Пятьсемьвосемьноль, – скороговоркой прошептал Человек.
Шептал он уже из приоткрытого шкафа, всё так же немного наклонившись вперёд, словно он до сих пор был склонён над спящей. То, что Человек наклонён, Ольга поняла, увидев горб спины, на который натянулось пальто. Она не успела заметить, как Человек перебрался в шкаф. Теперь вместо шляпы на его голову был надет цилиндр. Когда Человек успел сменить головной убор, Ольга не заметила тоже.
Напоминая фокусника, гость снял свой цилиндр и галантно склонился в поклоне перед лежащей женщиной. Ольга с изумлением застыла, ожидая волшебства. Где-то вдалеке послышался стрекот сверчка. Что-то щёлкнуло. Ольга проснулась. Её открытые глаза смотрели в тёмный потолок.
– Пятьсемьвосемьноль, – повторила она скороговорку из сна. Рука непроизвольно потянулась к мужу, но нащупала лишь холодное одеяло. Ольга повернула голову вбок. Мужа не было рядом.
– Мама, рядом с папой кто-то лежит, – услышала она шёпот дочери.
Ольга открыла глаза. Она не заметила, как заснула перед включённым телевизором. Рита стояла немного поодаль и дрожащей рукой указывала в сторону родительской спальни.
Ольга приподнялась.
– Кто же может лежать с папой? Тебе, наверное, сон приснился, Ритуль. Пойдём спать.
– Мама, я боюсь, – едва слышно пролепетала девочка.
– Ну хорошо, пойдём и посмотрим, кто там лежит рядом с нашим папой.
Ольга взяла дочь за руку и вместе с ней прошла к спальне. Войдя в комнату, она увидела рядом со своим мужем существо. Оно было похоже на женщину, но Ольга понимала, что это не человек. Длинные каштановые волосы существа скрывали овал лица, длинные тощие руки оплетали объятиями тело мужа, как корни дерева, вплетающиеся в землю. Существо въедалось в тело Олега, и тело Олега податливо растворялось в этом существе.
Ольга открыла глаза. Она заснула с книгой на диване. Женщина посмотрела на телевизор. Он был выключен.
– Интересно, как бы истолковал мой сон Фрейд, – подумала она, закрывая очерки по психологии…
Ольга выключила в зале свет и, перед тем как лечь спать, вошла в комнату дочери. Рита умиротворённо спала в своей кроватке. Девочка не слышала, как вошла мама. Она безмятежно прогуливалась по городу, сотканному из лоскутков сновидений, которые с помощью воображения, в неге спящего детского сознания, рисовали ей сон.
Лоскутки соединялись друг с другом в самых разных комбинациях, строя улицы, малюя безжизненные пейзажи, возводя серые дома в городе, который как две капли воды был похож на город, в котором жила Рита. Но похож не в то время, когда она родилась, а в настоящее. В нынешнем городе N уже не было ярких и многогранных оттенков зелени и листвы, которыми город обычно был укутан до глубокой осени, не было нежной палитры голубого неба, не было ярко освещённых солнечным светом улиц, не было завораживающих ночных огоньков, которыми покрывался город ночью, не было нарядных домов, которые жили своими любимыми жильцами.
В нынешнем городе N были лишь угрюмые деревья с мёртвыми, спутавшимися между собой ветвями, мрачное серое небо, занавешенное тяжёлыми дождевыми облаками, улицы – мрачные при свете дня и ещё более мрачные в бесцветье ночи, тусклые и потерянные дома – безликие строения из кирпича и бетона, больше похожие на набросок в альбоме бездарного архитектора.
Рита бродила по пустынным переулкам, заглядывала в тёмные окна и, ничего в них не видя, шла дальше. Ольга, продолжавшая с улыбкой смотреть на спящую дочь, не могла подумать, что в данный момент где-то в подсознании сна Рита стоит на железнодорожной платформе. Одна, поезда ещё нет. Людей тоже нет. Вместо них, заменяя своих владельцев, вдоль линии перрона аккуратно стояла обувь, рядом с которой лежала небольшими стопками сложенная одежда.
Это были либо брюки с рубашкой, либо юбка с кофтой, либо другая комбинация вещей, соответствующая гардеробу человека, которому она принадлежала. Поверх одной из стопок одежды, лежавших рядом с ней, Рита увидела фотографию. Девочка подняла снимок и начала внимательно разглядывать запечатленных на нём людей. Это была её семья.
Ещё раз взглянув на дочь, Ольга закрыла дверь в её комнату. Луч света продолжал плавно литься из коридора через узкую щель между полом и закрытой дверью, скользя по гладкому полу, рассекая темноту. Лишь приближаясь к детской кроватке, луч снова и снова начинал буксовать по песку, который девочка принесла с прогулки и рассыпала возле своей кровати, принимая его шероховатые формы.
Войдя в свою спальню, Ольга увидела спящего мужа. Вся семья была на месте. Потусторонние сущности из другого мира никого не поглотили. Ложась в постель, Ольга не обратила внимания на то, что её половина кровати была тёплой, будто на ней уже кто-то лежал, точно так же, как и на песок в комнате Риты, который в это мгновение захрустел под чьей-то тяжестью.
В это же время на другом конце города, на седьмом этаже девятиэтажки, свет в окнах которой уже практически нигде не зажигался, Пётр никак не мог уснуть. Прошло почти два месяца с того момента, как прошли похороны его отца, но крик падающего из окна родителя слышался ему до сих пор. И сейчас, не в силах заглушить в ушах отчаянный вопль, Пётр взял лежавший рядом с ним музыкальный плеер и, включив свою любимую группу, пытался не думать об убитом отце.
Теперь мальчик жил вместе с бабушкой, теперь на него никто не кричал, теперь никто не поднимал на него руку для удара.
Спустя какое-то время, Пётр закутался с головой в одеяло и попытался заснуть. Вопреки его старанию забыться сном, глаза никак не хотели закрываться. В голове летало много гнилых мыслей. Неожиданно Пётр почувствовал, как простыня и одеяло начали медленно натягиваться, и, когда матрас продавился под тяжестью чьего-то тела, мальчик понял, что кто-то сел рядом с ним.
Пете стало страшно, и только мысль о том, что рядом с ним, теоретически, может сидеть его бабушка, придавала храбрости, и ребёнок, как можно бесшумней, высунул голову из-под одеяла. В темноте он увидел чей-то тёмный силуэт. Ужас молниеносно заморозил все его движения, и в этот же момент всё нутро мальчика прокричало ему, что перед ним не человек. Скованный объятиями страха, ребёнок застыл на кровати. Существо не обращало на него никакого внимания и недвижно сидело на месте, отвернув голову в сторону окна.
Стрелки настенных часов, отбивая такт за тактом, съедали секунду за секундой. Пётр не знал, сколько времени они со странным гостем просидели, каждый в своей неподвижности, но существо до сих пор не выказало к мальчику ни малейшего внимания. Наконец, любопытство взяло своё, и школьник как можно тише повернул голову к окну. Ему было очень интересно, что же в нём могло увидеть сидящее рядом существо, что так долго не обращает на него внимания.
В оконном стекле Пётр увидел маску, которая была больше похожа на восковой слепок, сделанный с человеческого лица. Маска смотрела на Петю. Её выражение исказила злобная гримаса. Мальчик понял, что маска в окне – это отражение морды существа, и в то же мгновение он оказался с ним лицом к лицу. Их взгляды оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Молнией Пётр нырнул под одеяло и сжался в комок.
Панический ужас вновь вынудил мальчика оцепенеть, приковал каждую клеточку тела к кровати, заставил каждую пору выдыхать страх. Пётр боялся даже дышать. «Нужно затаиться. Под одеялом. Не высовываться», – думал он. Скоро наступит рассвет, и ОНО уйдёт. Внезапно сквозь одеяло Пётр почувствовал, как существо положило руку на его ногу и начало медленно поглаживать. К руке присоединилась ещё одна, и ещё, и ещё. Пять рук неспешно гладили тело ребёнка, пытаясь его убаюкать. Поглаживания прекратились так же внезапно, как и начались.
Пётр зажмурил глаза. Шло время, и ничего не происходило, на мгновение мальчик приоткрыл левый глаз. Стало душно. Очень медленно одеяло начало сползать с его тела. Существо тащило его на себя. Пётр закричал и попытался вскочить с кровати. Сделать это ему не удалось. ОНО плотно натянуло одеяло обратно на мальчика, превратив его в смирительную рубашку, и не давало ребёнку вылезти из своего укрытия. Пётр чувствовал себя большой рыбой, которую поймали в сеть. На какой-то миг всё замерло, и одеяло резко слетело с мальчика. Пётр не стал ждать. Быстро, насколько он мог, ребёнок взметнулся с кровати к выключателю на стене перед ним и с силой ударил рукой по маленькому рычажку.
По комнате лучами разлился свет. Глаза начали моргать, привыкая к резкому контрасту между чёрным и белым. Когда глаза полностью привыкли к свету, Пётр понял, что ему стало ещё страшнее. Свет не прогнал существо, и теперь мальчик с ужасом наблюдал, как из-за спинки кровати, вплотную придвинутой к стене, выглядывала ЕГО лысая макушка. По комнате разнесся стрекот, словно сотни сверчков залетели к Петру в комнату и единым оркестром решили сыграть мальчику колыбельную. Страшную колыбельную, после которой он уже никогда не проснётся.
Кровать затряслась и начала очень медленно отползать от стены. Через секунду тряска прекратилась, будто кровать кто-то опустил в воду, используя в качестве лодки, которая теперь неспешно отплывала от берега.
Пётр упал на колени, наблюдая, как ОНО медленно вылезало из ниоткуда. Уже через секунду в мальчика впились два светлых глаза. Несмотря на включённый свет, было видно, что глаза существа бликуют, переливаясь, словно глаза кошки в темноте. Пётр посмотрел в сторону двери, – глаза существа устремились туда же, и как только ребёнок сделал попытку добежать до выхода, как только мышцы на ногах Петра приготовились к резкому прыжку, существо уже преграждало ему путь, закрывая своим уродливым телом дверь.
Оцепенев, Пётр с отвращением рассматривал каждую из пяти лап неведомого Зверя. Бабушка учила его молиться. Она говорила, что перед сном нужно перекрестить окна и двери, чтобы защититься от нечисти. Дрожащей рукой Пётр начал делать вокруг себя крестные движения. По комнате разнёсся недовольный стрекот. Пятилапое существо, скривя лицо в злобной пантомиме, опираясь об пол двумя парами рук, заменяющими ноги, вперевалку побежало к мальчику. ОНО стало ходить вокруг кровати, но близко не приближалось. Пётр с ужасом смотрел на маленькие, ещё не до конца сформировавшиеся, как у птенца, чёрные перья, которые покрывали похожую на смолу кожу плеч пятилапого Зверя. Внезапно погас свет. Пятилапый упал на пол и, опираясь на четыре руки, тенью пополз по стене к окну. Словно огромный паук, существо закрыло собой единственный оставшийся источник света, и в комнате практически ничего не стало видно. Неожиданно голос падающего в пустоту отца режущим эхом зазвучал в голове мальчика. Петя закрыл ладонями уши. Ему казалось, что голос звучит везде, в его комнате, в квартире, во всём доме. Он заплакал.
– Бабушка!!! – сквозь плач кричал мальчик. – Помоги, пожалуйста!!! Бабушка!!!
– Бабушка, это мать твоего отца, она тебе не поможет, – услышал в своей голове чей-то ехидный голос Петя. – Она знает! Она знает, что ты плохо себя повёл и убил её единственного сына. Она не придёт тебе на помощь, – голос лукаво въедался в сознание. – Плохих детей надо наказывать…
Ребёнок посмотрел на пятилапого, существо тоже смотрело на мальчика. Рот Зверя был закрыт, но Петя был уверен, что это ОН разговаривает с ним.
Моргнув глазами, пятилапый немного отполз вниз, к подоконнику. Росшая из спины пятая лапа Зверя потянулась к щеколде на окне и, приоткрыв створку, пригласила ребёнка войти в темноту. Комната наполнилась холодным воздухом. Пётр захлёбывался слезами. Он больше не мог терпеть. Ему очень хотелось, чтобы всё прекратилось. Мальчик вскочил с кровати и что было сил бросился бежать к двери. Не добежав и до середины комнаты, Петя почувствовал, как его ноги обвили верёвки. Мальчик упал на пол. Он не хотел ещё раз увидеть вблизи существо и, пытаясь себя защитить, вытянул вперёд руки, заслоняясь от нападения. Через мгновение детское тело ударилось о подоконник. Его рывком потянули вверх. Ребёнок взвизгнул, и в комнате стало тихо.
4
Рита проснулась раньше обычного. Поджав под себя ноги, девочка сморщилась от ощущения того, что её кожа, скользя по ткани простыни, скрежетала по ней, словно по наждачной бумаге. Рита откинула одеяло и увидела, что вся постель усыпана песком. Она сразу же посмотрела на пол. Он был чист. Девочка почувствовала слабость. В коридоре послышались шаги. Спустя некоторое время в ванной включили воду. Рита вскочила с кровати и, сбросив на пол одеяло с подушкой, аккуратно стянула простыню и начала ссыпать песок в своё розовое ведёрко. Песок просыпался. Его гранулы никак не хотели слиться в единый поток и, разбиваясь на множество маленьких ручейков, будто специально, старались сыпаться мимо ведёрка. Рита нервничала, она не хотела, чтобы её застали родители. Вода в ванной стихла, мимо её двери снова кто-то прошёл. Девочка на мгновение замерла, но, когда шаги стихли, снова принялась собирать песок.
– Дорогая, ты уже проснулась? – послышался за дверью мамин голос.
Рита лежала в кровати, на вновь заправленной постели. Девочку бил мелкий озноб. Она старалась не думать о том, что кто-то залез к ней ночью под одеяло. Дверь в комнату приоткрылась.
– Соня, пора завтракать, – Ольга подошла к дочери.
– Да, уже встаю, – отозвалась девочка.
– Иди, чисти зубы, я пока налью какао, – мать поцеловала дочку в лоб и вышла из комнаты.
Совершив утренний туалет, Рита направилась на кухню. Проходя мимо спальни родителей, дверь в которую была закрыта, девочка съёжилась от внезапно облившего её тело ледяного потока. Рита покосилась на закрытую дверь и, ускорив шаг, побежала к маме.
– Садись, – Ольга потеребила дочку по растрёпанным волосам.
– А папа с нами не будет завтракать?
– Папа ещё спит, у него была тяжёлая рабочая неделя, – Ольга поставила перед дочерью большую кружку какао и села напротив. – После завтрака прогуляемся? – спросила она у дочери.
– Давай, – кивнула в ответ Рита.
Выйдя с мамой на прогулку, первым делом Рита начала высматривать всех своих друзей. Она не увидела Стаса и Сару. Девочка поникла. Ей не хотелось думать о том, что с ними могло что-то случиться. Хмурое небо уже которую неделю не пропускало сквозь свой болезненно-бледный покров солнечные лучи. Листья с деревьев давно облетели, и парк, в который, как всегда, пришли Рита с мамой, навевал на девочку лишь уныние, приправленное страхом за друзей.
Направляясь к песочнице, Рита не могла понять, чего ей не хватает. Вроде бы знакомый пейзаж вокруг, дети, играющие рядом, её дом, видневшийся через дорогу. Визуально, вроде бы, всё, как обычно, но в то же время всё совсем по-другому. Чего-то не хватало.
Наблюдая за своей о чём-то задумавшейся дочерью, Ольга набирала номер мужа. Мобильный был недоступен, домашний телефон отвечал лишь длинными гудками.
– Мам, ты слышишь?
Ольга вздрогнула. Рита, незаметно подойдя к матери со спины, робко стояла рядом. Женщине сразу же вспомнился сон.
– Что случилось? Что слышу? – едва шевелясь, проговорили губы Ольги.
– Тишина вокруг… – пролепетали в ответ детские губы.
– Солнышко, ты о чём? – недоумевала растерянная мама, присев перед дочерью на колени.
– Сделай, как я, – тихонько пробормотала Рита и закрыла своими маленькими ладошками уши.
Ольга сделала то же самое. С минуту мать и дочь смотрели друг на друга, скрывшись от посторонних звуков. Наконец Рита убрала ладошки от ушей и задумчиво посмотрела на маму. Ольга не сразу поняла, что этим ей хочет сказать дочь, но неожиданно для себя она осознала, что ничего не изменилось. Вакуумная тишина, в которой находился её слух, когда она закрыла уши руками, остался и теперь, когда она опустила ладони. Вокруг не было слышно ни птиц, ни лая дворовых собак, ни ветра, ни даже машин с дороги. Только отдалённый разговор двух мам, которые сидели неподалёку на лавочке. Но и он был слышен, словно женщины находились за толстой стеной.
– Мамуль, а куда птицы исчезли? – Рита посмотрела на Ольгу своими большими карими глазами.
Ольга давно обратила внимание, что машин стало меньше, людей на улицах практически не было. Но, думая о своих насущных проблемах, она даже не обращала на это внимания.
Рита продолжала пристально смотреть на мать.
– Зимовать, наверное, улетели, зима же скоро, – с натянутой улыбкой ответила Ольга.
– Рано ещё для зимы, – упрямо отрицала Рита.
– Доченька, мало ли, что птицам могло взбрести в голову, улетели, значит, так нужно. Ты замерзла? Может, домой пойдём? Папа как раз должен был проснуться, поиграешь с ним?
В эту ночь у Ольги сильно разболелся зуб. Болеутоляющих лекарств в доме не было, и, отдавшись своему терпению и выдержке, Ольга старалась заснуть. Постоянно просыпаясь от ноющих спазмов и оглядываясь по сторонам, она не понимала – находится ли она во сне или в реальности. Сновидения, навеянные дурманом боли, крутились в её голове, опрокидывая сознание в вязкую дремоту. Ольга всю ночь бродила по бескрайним болотам, которые постепенно сплетались в городские улицы, превращаясь в причудливые лабиринты, постоянно приводившие женщину к заброшенной железной дороге. В конце концов Ольге надоело бродить по городу, и, когда она в очередной раз очутилась возле рельсовых путей, женщина легла на них и, свернувшись калачиком, попыталась забыться сном.
Как только наступил день, Ольга оставила дочь на мужа и отправилась к стоматологу. На улице не было ветра. Или его просто не было слышно, как и других звуков природы. В воздухе витал холод, он обволакивал лицо своей ледяной плёнкой, рисуя на ней ножом узоры. От движений ножа кожу начинало покалывать. Каждый новый узор требовал более детальной проработки. Ольга плотнее закуталась в шарф. Пройдя вдоль полупустой улицы до первого перекрёстка, она увидела женщину, которая одиноко стояла возле светофора, на перепутье двух автомобильных дорог. Во взгляде каждого человека можно что-то прочесть, увидев в них страницы книги его прожитой жизни, в глазах этой женщины пеленой витала стеклянная пустота. Незнакомка смирно стояла на месте и смотрела в одну точку. Со стороны женщина была похожа на лишённый всякой живой мимики манекен, которому на скорую руку надели чёрный кучерявый парик и абсолютно безликие серую кофту с тёмно-синей юбкой. Кудри парика колыхались на появившемся ледяном ветру, намереваясь попасть в глаз манекену, но даже это не могло заставить его веки моргнуть. Неожиданно зрачки глаз начали медленно двигаться, неспешно сканируя открывшееся перед ними пространство. Они то и дело цепляли в свой фокус редкую проезжающую машину либо еще более редкого пешехода и провожали их голодной злостью до пределов видимой досягаемости.
Ольга замерла на месте, наблюдая за незнакомкой. Было в её движениях что-то злое, нечеловеческое, отрешённое. Ольга поспешила перебежать дорогу на другую сторону. Сейчас она, как никогда, жалела о том, что в городе закрыли единственную ветку метро.
На автобусной остановке никого не было. Ольга ещё раз посмотрела в сторону странной женщины. Та, медленно переставляя ноги, зашагала вдоль улицы, вплотную держась невысокого бордюра. После каждого шага её ступни норовили переступить черту, отделяющую тротуар от проезжей части. Оградил странную незнакомку от взгляда Ольги подъехавший автобус. Женщина поспешила в него войти. Оплатив проезд, она не стала занимать какое-либо из свободных мест, а встала напротив окна, схватив правой рукой жёлтый поручень. Сидящий перед Ольгой пожилой мужчина немного приподнялся и, отодвинув верхнюю часть оконного стекла, открыл форточку. Потоки холодного бесшумного ветра сразу же прокрались в автобус. Неожиданно перед глазами Ольги что-то промелькнуло, заставив её моргнуть и немного откинуться назад. Посмотрев по сторонам, она увидела стоящую рядом женщину, закутанную в грязный красный платок. Лица женщины из-за платка видно не было. Только глаза и высокий лоб. Её чёрные, немытые, длинные волосы, подхваченные порывами ветра, хаотично колыхались в воздухе и норовили залезть Ольге в глаза и рот. Тактично промолчав, Ольга отошла на безопасное расстояние, которое, как ей казалось, было длиннее, нежели волосы неприятной пассажирки. Она вздохнула и снова посмотрела в окно. В это же мгновение по её лицу вновь что-то скользнуло, неприятно защекотав кожу. Ольгу передёрнуло, и она автоматически посмотрела в сторону неопрятной пассажирки. Та стояла на своём прежнем месте, но по медленно приближающимся её движениям было видно, что она норовит подкрасться поближе. В какой-то момент Ольге показалось, что вместо волос голова женщины покрыта миниатюрными чёрными змеями, которые, повинуясь хозяйке Горгоне, хотят проникнуть в её нутро. Сотнями ненасытных глоток вылезая из головы своей хозяйки и оставляя её лысой, вытягиваясь в метровые ленты, подхватываемые воздушными порывами, они жаждут вползти в глаза, нос, рот, в кожу своей жертвы, сгорая от злостного желания поедать плоть изнутри.
В автобусе практически не было пассажиров, и Ольга, отогнав странные видения, поспешила перейти в хвост салона. Хотела она или нет, но ей пришлось пройти мимо Горгоны. Следуя закону подлости, порывы ветра снова подхватили чёрные волосы-змеи, и те сотнями плетей хлестнули Ольгу по лицу. Она почти бегом засеменила вдоль салона автобуса. Зачесалась спина, Ольге начало казаться, что под одежду заползли эти проклятые волосы. Обернувшись, она увидела, что странная женщина Горгона осталась стоять на месте. Ветер продолжал трепать её волосы, которые, спутавшись перед лицом хозяйки, теперь были похожи на стаю мелких гадюк и кишели в воздухе. Автобус замер. Глухой голос из приёмника объявил нужную Ольге остановку, и она поспешила покинуть салон. Как можно быстрее Ольга добралась до клиники. Доктор был свободен. Он проводил клиентку к креслу и, извинившись, вышел из кабинета. Складывалось впечатление, что в стоматологии, кроме неё и доктора, больше никого не было. Ольга заозиралась по сторонам и вздрогнула от неожиданности, когда увидела в одном из кресел в кабинете смирно сидящую коротко стриженную девушку в синем свитере. Пациентка сидела абсолютно бездвижно, с раскрытым ртом. Её полные ужаса, слезящиеся глаза были устремлены на Ольгу. Ольга слегка кивнула в знак приветствия и отвернулась от девушки. Её взгляд упал на металлический передвижной столик с инструментами перед её креслом. Она не знала, должны ли эти инструменты находиться под рукой у стоматолога. Больше всего Ольгу смутили небольшая пила и щипцы очень странной формы.
– Извините, что заставил ждать, – голос врача зазвучал очень неожиданно. Мужчина в белом халате подошёл к Ольге и, придвинув круглый стул, сел рядом, закрыв собой обзор на безмолвную девушку с открытым ртом. Лицо стоматолога Ольга так и не увидела. Доктор был всё время в медицинской маске. Его голову покрывала белая врачебная шапочка, которая была великовата врачу, и её края налезали ему на брови.
– Какой зуб беспокоит? Давайте посмотрим, – произнёс доктор приторно-сладким и немного приглушённым из-за надетой маски голосом. Рука врача, облачённая в перчатку, под сосредоточенным взглядом Ольги потянулась к столику с инструментами и отточенным движением схватила стоматологическое зеркальце.
– Так, откройте рот, шире, хорошо, – рука доктора потянулась вверх и, щелкнув выключателем, зажгла световую лампу. Ольга прищурила глаза.
– Мне всё ясно, это восьмёрка. Думаю, сегодня всё исправим. Сейчас я сделаю вам обезболивающий укол, – доктор вновь наклонился к столику с инструментами. Ольга отвернула голову от яркого света и встретилась глазами с девушкой в синем свитере, которая сидела всё так же бездвижно. Её глаза всё с тем же ужасом смотрели на Ольгу. Они словно пытались о чём-то предупредить. Ольге показалось, что по щеке девушки скатилась слеза, хотя она могла ошибаться, у неё самой слезились глаза из-за яркого света лампы. В то же мгновение вместо девушки перед глазами Ольги снова оказался врач. В его руке застыл небольшой шприц с практически невидимой иглой. Напряжение внутри Ольги продолжало возрастать. Откуда-то послышался телефонный звонок. Рука доктора со шприцем замерла в воздухе.
– Прошу прощения, это важно, мне нужно взять трубку, – смущённым шёпотом проговорил врач и, положив на место шприц, поднялся со стула и быстрым шагом удалился из кабинета.
Всю первую половину дня, что Рита провела с отцом, она ясно ощущала, что от родителя исходит холод. Ещё вчера, вернувшись с прогулки, она обратила внимание, что папа стал очень молчаливым. Они так и не поиграли в их любимый твистер. Сославшись на усталость, Олег рано ушёл спать. Сегодня отец был так же молчалив. Если он что-то и говорил, то это было скорее похоже на вновь и вновь автоматически произносимые фразы автоответчика.
Рита почти каждую минуту смотрела на часы и ждала, когда вернётся мама. После обеда девочка уговорила отца пойти погулять. На детской площадке в парке никого не было. Олег, не обращая внимания на дочь, сел на скамейку и раскрыл газету. Он был каким-то чуждым ей, и сейчас, смотря на то, как папа уткнулся в чтение газеты, которую держал вверх тормашками, девочка понимала, что скоро произойдёт что-то плохое. Эта мысль крепко засела в её голове. Внутри зудел ноющий ком, от которого Рита чувствовала себя очень одиноко.
– Пап, давай маме позвоним, – Рита отставила от себя тарелку с супом и посмотрела на отца.
– Я ей звонил, не берёт трубку. Наверное, ещё у врача, – бесцветно ответил Олег, всё так же читающий газету.
Повисла небольшая пауза.
– Тебе же нужно отдохнуть после прогулки, пойдём, я тебя уложу, поспишь немного, – будто вспомнив из своего далёкого прошлого рекомендации по воспитанию ребёнка, Олег неожиданно встрепенулся и, отложив газету, подошёл к дочери. На какое-то мгновение Рита увидела своего папу таким, каким она привыкла его видеть, – живым, заботливым, любящим. – Пойдём, – отец взял Риту за руку. Его голос вновь стал бесцветным.
Секунду помедлив, Рита протянула руку в ответ, и, когда ладонь отца сомкнулась над ладошкой дочери, девочка подумала, что она окунула свою руку в ледяную прорубь, настолько холодной была отцовская ладонь.
Проходя мимо родительской спальни, Рита снова ощутила озноб. Из приоткрытой двери веяло холодом, как из открытой морозильной камеры.
Олег укрыл Риту одеялом, чмокнул ледяными губами в лоб и вышел из детской. Девочка перевернулась на спину и уставилась в потолок. Ей было грустно. Она ясно понимала: что-то происходит. Происходит со всем городом и людьми, живущими в нём. Но что это, она понять не могла.
Воображение рисовало большие космические тарелки, ходячих мертвецов под окнами, вирусную атаку. Всё, о чём показывали в фильмах, но никаких явных признаков всего вышеперечисленного не было. Рита закрыла глаза. В голове продолжали проноситься самые разные картины конца света, и за этими видениями девочка не заметила как заснула. Дверь в спальню открылась. Это мама – Рита была уверена. Она совсем не хотела выбираться из-под тёплого одеяла. На кровать сели. Это точно мама. Рука начала поглаживать мирно спящего ребёнка. Рита улыбнулась во сне. Мама. К руке присоединилась вторая. Потом ещё одна рука, ещё одна, ещё. Рита, выглядывающая из-за шкафа, видела как по её спящему двойнику, закутанному в одеяло, ползают огромные слизни. Девочка открыла глаза. В комнате было темно и очень холодно. Рита вскочила с кровати и выбежала в коридор. В квартире было тихо. Дверь в родительскую спальню открыта нараспашку. В спальне никого не было. Девочка пробежала в прихожую: маминых вещей нет. Куртка отца на месте. В кухне и гостиной было пусто. Где-то тихонько скрипнула дверь. Рита побежала в коридор. Дверь в спальню родителей на этот раз была закрыта. Девочка медленно подошла к двери и, дёрнув за ручку, открыла её.
– Папочка, что ты делаешь? – Рита с испугом застыла на пороге и наблюдала, как отец медленно ползает на четвереньках по комнате. Олег замер и повернулся к дочери лицом.
– Рита… – глаза отца были закрыты. – Только маме не говори, – полубредовым шёпотом произнёс он. – Я кольцо обручальное потерял… Надо успеть его найти. Может, оно под кроватью? – спросил, скорее, у себя, чем у дочери, Олег и, посмотрев в сторону Риты невидящими глазами, подполз к кровати и нырнул под неё руками.
– Но мамочка ещё не вернулась… А уже поздно, папа, давай ей позвоним! – Рита дрожала.
– Не вернулась? – Олег оторвался от поисков и настороженно поднял голову, замерев, как ищейка, почуявшая добычу. – Это хорошо. Значит, у меня ещё есть время…
Девочка в ступоре продолжала стоять на пороге спальни. Отец продолжал ёрзать руками под кроватью. Через долю секунды он обернулся и посмотрел на дочь уже открытыми глазами. Лицо было растерянным. Олег фыркнул и снова отвернулся от девочки. Рита наблюдала за отцом до тех пор, пока он полностью не залез под кровать. Ей хотелось заплакать, но не получилось. Тело ребёнка, будто мороз, обволокло странное чувство решимости. Рита вернулась в свою комнату и начала одеваться. Ей необходимо найти маму. Сняв пижаму и надев на себя джинсы и свитер, девочка направилась в спальню, она должна привести в чувство отца. Спальня была пуста. Рита заглянула под кровать.
– Ну что, ты нашла кольцо? – Рита вскочила с пола. Отец стоял позади неё и с любознательным выражением лица взирал на дочь.
– Папочка, ты меня напугал. Где мамуля? Когда она вернётся? Нам нужно её искать! Пойдём!
– Нам никого не нужно искать, маленькая дрянь. Как ты этого не можешь понять! Иди в свою комнату и ложись спать! – сквозь зубы процедил отец. Было видно, что он с трудом сдерживает выплёскивающуюся из него злость.
– Я уже выспалась! Пойдём искать маму! – стояла на своём девочка.
– Рита, не перечь отцу! – Олег взял своей ледяной рукой Риту под локоть и повёл её в детскую. – Ложись и спи, а мне нужно найти кольцо, – металлическим голосом произнёс Олег, сажая дочь на кровать.
Свет из коридора, как прожектор, освещал сидящую на кровати Риту. Девочка заплакала.
– Доченька, только не плачь, зачем ты надела свитер, тебе холодно? Давай я принесу второе одеяло… – Олег изменился в лице. Голос стал мягче.
– Не нужно, – глотая слёзы, сказала Рита.
– Тогда не пугай папу и ложись спать! – механические ноты в голосе Олега вновь заменили человеческие. Мужчина вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Стало темно. Рита кинулась к двери, но, дёрнув за ручку, поняла, что дверь заперта. Как отец мог закрыть дверь, если в ней нет замка?! Рита заплакала ещё сильнее. По комнате что-то застрекотало. За окном послышался пьяный мужской смех. Рита чувствовала, что на неё кто-то смотрит из темноты комнаты. Девочка подошла к выключателю, и, перед тем как рука потянулась к нему, чтобы включить свет, Рита ощутила, как кто-то положил руку ей на плечо. Она не испугалась. Ей просто очень хотелось к маме. Ещё одна рука начала неспешно поглаживать её по голове. К руке присоединилась ещё пара рук и начала перебирать Ритины волосы. Слёзы градом потекли по щекам. Стало очень одиноко. А вдруг мама её потеряла и больше никогда её не найдёт. Мама…
5
Рита открыла глаза. За окном тот же серый прямоугольник неба. Девочка встала с кровати и подошла к окну. Выглянув на улицу, она окунулась в очередное грустное утро. Мутные облака заволокли горизонт. Деревья измождённо скрипели своими голыми ветвями, словно струнами, перебирая унылые мелодии, подставляя свои обнажённые макушки порывам холодного ветра. На одном из деревьев Рита увидела фигуру. Вначале она подумала, что это так причудливо сплелись между собой ветки, но, вглядевшись внимательнее, девочка отчётливо разглядела человеческий силуэт. Было не понятно, то ли фигура стоит на ветке, то ли на чём-то висит. Человеческая фигура не производила впечатления человека. Скорее, это был призрак, смазанное пятно на фотографии дерева, обведённое контурами человеческого тела. Девочка скривила лицо и отвернулась от окна. Простояв в задумчивости какое-то время, Рита побежала в спальню родителей. Увидев, что в ней никого нет, она начала бегать по всей квартире и звать папу с мамой, но никто не откликался. Дверь в прихожую была приоткрыта. Рита взяла с тумбочки ключи от квартиры и, закрыв дверь на все замки, как её учили, отправилась искать родителей.
Девочка не знала, куда идти, она просто шла. Прямо по улице, мимо серых домов. Тоска вязким покрывалом заволокла сознание. Внутри всё сжалось. Словно Алиса, гуляющая по ту сторону Зазеркалья, Рита молча шла по городу. В голове отчётливо сидела мысль: надо найти родителей. Проходя мимо здания уже давно закрытого театра, Рита заметила, как за колонной, стараясь с ней слиться, смирно стоит человек. Когда Рита с ним поравнялась, человек вышел из-за колонны. На нём был огромный чёрный плащ. Лицо прикрывала шляпа с широкими полями. В руке человек держал очень большую полосатую сумку, которая, как подумала Рита, была пуста. Девочка хотела пройти мимо, но человек быстро сбежал со ступенек закрытого театра и преградил Рите дорогу.
– Девочка, – обратился он к ней. – Хочешь конфету. Она очень вкусная, – говоря это, человек вытащил из кармана конфету в белой обёртке. – Таких ты ещё не пробовала, – утвердительно добавил он.
– Нет, спасибо, мне нужно идти, меня мама с папой ждут, – ответила Рита и, обойдя незнакомца, продолжила свой путь.
Пройдя несколько шагов, девочка увидела, что незнакомец каким-то образом опередил её и теперь смирно стоял за тонким стволом рябины. Ствол дерева не мог скрыть его безразмерный плащ и огромную пустую сумку, которая мерно покачивалась из стороны в сторону. Рита повернула налево и ускорила шаг. Вскоре дорога вывела её к входу одной из станций метро. Станция была открыта, и Рита решила проверить, нет ли там её родителей. Спустившись в подземку, девочка вышла к платформе, усеянной обнажёнными людьми, которые поспешно входили в вагон поезда. Одним из последних вошедших был Ритин папа. Девочка не успела что-либо ему прокричать. Двери вагона закрылись, и поезд тронулся с места. Рита сделала шаг вперёд, и её нога на что-то наткнулась. Это была аккуратно сложенная стопка вещей, сверху которой лежала фотография. Девочка посмотрела вперёд и увидела десятки других стопок сложенной одежды. Её взгляд снова коснулся фотографии, но у Риты не было никакого желания её поднимать. Она знала, что будет на ней.
Тем временем поезд набирал ход.
– Уважаемые пассажиры, – заботливо произнёс голос диктора. – Проявляйте внимание, уступайте места пожилым людям…
Олег сидел рядом с пожилой женщиной и девочкой лет шести, которая очень напоминала ему Риту. Он разглядывал пассажиров, думая о том, что ему нужно срочно купить новое обручальное кольцо. Он обязан успеть. Он не должен расстраивать жену. Наверняка после стоматолога она вернётся не в самом лучшем настроении. Его взгляд упал на забавно пританцовывающего парня, стоящего неподалёку. Движения парня становились всё более динамичными, ноги изгибались в причудливых па.
– Да уж, эта молодёжь, – подумал Олег, продолжая наблюдать за танцором.
Согнув правую ногу в очередном пируэте, парень повернулся к нему лицом и весело подмигнул. Вторая нога тоже согнулась, но слишком неестественно. Прозвучал хруст, голова неудавшегося танцора неожиданно оказалась со стороны его спины – лицом к лицу с сидящей позади танцора девушкой. Вагон качнуло, грохот от движения поезда становился всё сильнее. Спустя несколько минут диктор так же заботливо произнёс: станция метро… Из открывшихся дверей вагона никто не вышел.
Выйдя из метро Рита продолжила свой путь. Сделав несколько зигзагов по городскому лабиринту девочка поняла, что вернулась к своей улице. Вдали, как одинокий маяк, возвышался её девятиэтажный дом, предводитель окружавших его пятиэтажек. Проходя мимо соседнего дома, Рита увидела сидящую на коленях сгорбленную фигуру. Фигура была очень похожа на ведьму из сказок, только ощущения сказки у девочки не было. Она быстро прошла мимо. На глаза ей больше никто не попадался. Дверь в подъезд была открыта настежь. Рита медленно вошла в дом. Подойдя к лифту, она увидела, что его двери тоже открыты. Девочка поднялась по лестнице к квартирам на первом этаже. Словно увидев гостью, двери издали едва уловимый скрип, единый, но в то же время разный. Малышка в нерешительности застыла на месте. Скрип умолк, и через секунду квартирные стражи медленно распахнули свои створы. Подъезд вновь заполнил заскрипевший разговор дверей. Рита не могла понять, разговаривают ли двери между собой или делают ей приглашение войти. Не пересекая черту порога, она заглянула внутрь каждой из квартир и увидела в них лишь пустые комнаты. Никакой мебели.
Неторопливо девочка начала преодолевать лестничные пролёт за пролётом. Только расслышав шум её приближающихся шажков, квартирные двери задумчиво распахивались перед ней. Рита не стала больше никуда заглядывать. Достигнув своего этажа, она увидела, что возле открытого лифта висит зеркало. Девочка не знала, кто его повесил. Она подошла к нему и, заглянув внутрь, увидела мебель. Десятки или даже сотни диванов, тумбочек, стенок, кроватей, письменных столов, кухонных раковин, хаотично наваленных друг на друга по ту сторону отражения.
Рита посмотрела на дверь в свою квартиру. Дверь ждала её. Она уже была открыта. Девочка нерешительно вошла в неё. Квартира была пуста. Никаких вещей, только голые стены и пол. Рита проследовала в свою комнату и выглянула в открытое окно. Девочка увидела, как мебель из квартир жильцов её дома градом дождя падала с неба на город. Она заворожённо смотрела, как шкафы, стулья, столы летели камнем вниз и, разбиваясь о крыши соседних домов, продолжали осколками сыпаться на безликие серые улицы.
За окном кто-то закопошился, и вскоре на карнизе появилась рука, вслед за которой возник мужчина в чёрном пальто и шляпе. Мужчина протянул Рите руку, в которой лежал небольшой стеклянный куб. Девочка взяла куб в свои руки. Его маленькие кусочки были спаяны из зеркал. Рита увидела в кубе свой город. Город был мёртв.
* * *
Ольга в задумчивости бродила по городу. Она осознавала, что потеряла счёт времени, но, как ни старалась, не могла вспомнить, как долго она уже ходит по улицам. Ольга помнила, как у неё болел зуб и как она вышла из дома, как пошла в сторону остановки, чтобы доехать до стоматологической клиники. Но на этом всё. Дальше следовала пустота.
– Извините, вы не подскажите, как пройти по этому адресу, – обратился к Ольге парень, протягивая ей небольшой блокнотный лист.
Едва взглянув на адрес, Ольга с интересом стала рассматривать молодого человека. Высокий, намного выше её мужа, светлые русые волосы, волевые черты лица. Очень живые карие глаза.
– Макс, давай у кого-нибудь ещё спросим, – тихонько сказала парню стоявшая рядом с ним девушка.
– Юль, подожди, – отмахнулся Максим.
Ольга даже не обратила на неё сразу внимания. Она перевела взгляд с парня на его попутчицу.
«Красивая, – подумала про себя женщина. – Рита, когда вырастет, будет такой же. Больше всего во внешности девушки Ольгу привлекли её обжигающе-яркие зелёные глаза. Что-то неуловимо общее скользило в чертах путников. – Брат и сестра», – промелькнуло в голове.
– Максим, пойдём, она не в себе, не видишь что ли, – едва слышно пролепетала Юля брату на ухо.
– Извините, задумалась, – вышла из оцепенения Ольга. – Вам прямо, и через три дома поверните налево, будете на месте, – указала она рукой дорогу.
– Спасибо, – поблагодарил парень и, перекинув спортивную дорожную сумку с одного плеча на Другое, вместе со своей спутницей, державшей за ручку небольшой чемодан на колесиках, двинулся по указанному маршруту.
Ольга смотрела им вслед. Когда пара скрылась из виду, она медленно пошла по бордюру вдоль улицы, ступая по нему мелкими шажками, словно это был канат. Один неверный шаг, и Ольга упадёт на дорогу.
Проходя мимо остановки, женщина увидела стену с объявлениями, на которой в ряд висели листовки: «Пропал ребёнок». Длинный, бесконечный ряд пропавших детей.
«Ксения 8 лет. Пропала из своей комнаты…»
«Вова 12 лет. Рост ИЗ см. Последний раз видели, как входил в подъезд своего дома…»
«Жанна 5 лет. Пропала из своей кроватки в районе полуночи…»
«Стас 7 лет. Исчез из своей комнаты…»
«Ксюша 10 лет. Не вернулась с прогулки…»
«Сара 8 лет. Ушла в районе 17 часов выгуливать собаку…»
«Владислав 15 лет. Похищен из квартиры. Был одет в жёлтый…»
«Илья 11 лет. Последний раз родители видели в своей комнате в районе…»
«Александр 9 лет. Около 15 часов вошёл в подъезд и бесследно исчез, не дойдя до квартиры…»
Ветер безразлично трепал своими резкими порывами обрывки с номерами телефонов, которые были кем-то старательно разрезаны, чтобы их было удобнее оторвать. Ольга заглянула в глаза каждому ребёнку, улыбавшемуся ей с фотографий на листовках. Все счастливые, все запечатлены в какой-то радостный, особый момент. Засмеявшись, женщина закружилась в хаотичном бесовском танце, с воодушевлением подбегая к объявлениям и срывая по одному номеру телефона с каждого.
«Дети должны иметь надежду, что кто-то знает об их местонахождении, кто-то видел, как они пропали, кто-то видел, куда их увели», – мысли водили вокруг Ольги хоровод из видений, рисуя перед ней самые разные картины с участием пропавших детей. Детей, возможно, похищенных в другой мир. Мир, в котором детей используют вместо денег, где детьми расплачиваются за новую одежду, за еду, за электричество и газ! Расплачиваются за чашечку горячего и ароматного кофе. Люди кладут детей в ячейки банков, удобно устроенные сейфы, в которых дети хранятся в комфорте. Люди фотографируют детей и расплачиваются сделанными фотографиями через электронные терминалы, строят для детей огромные хранилища. Богатые используют при строительстве дорогие материалы, люди среднего класса – попроще.
Но все хранят детей, все их копят. Вот почему пропало столько детей! Денег много не бывает!
В помешательстве Ольга продолжала отрывать прямоугольные кусочки с телефонами и сразу же отдавать их на растерзание ветру.
«Катя 5 лет. Всех, кто видел девочку, просим связаться с нами по номеру…»
«Рома 7 лет. Рост 150 см, всем, располагающим хоть какой-то информацией, звонить по…»
«Наташа 8 лет. Была одета в чёрную куртку… Звонить в полицию или по…»
«Рита…»
Ольга остановилась. В руке застыл номер для связи с родителями Наташи. Мать стояла возле объявления о пропаже дочери. Она вплотную подошла к фотографии своего ребёнка, который смотрел на неё немного прижмуренным взглядом. Снимок был вырезан из семейной фотографии. Ольга хорошо её помнила. Это был пятый день рождения дочери. На фотографии она, Олег и Рита. Девочка посередине, между родителями. Олег специально распечатал это фото в маленьком формате, чтобы оно уместилось в его кошелёк. Он никогда с ним не расставался.
Женщина больше не смеялась, руки выпустили листок с номером от последнего объявления.
«Рита 0 лет. Рост 143 см, цвет волос русый, карие глаза. Была одета в лёгкое сиреневое платье. Волосы были распущены. Вышла из дома 11 ноября в 9 часов утра и не вернулась. Всех, кто видел ребёнка и имеет какую-либо информацию, просим звонить по телефону…»
Ольга закопошилась в сумочке. Отыскав мобильник, она набрала написанный в объявлении номер. Никто не взял трубку. Женщина побежала. Она не видела перед собой ничего, её ноги бежали прямо, потом свернули налево, снова прямо, налево, прямо, налево, прямо, налево, прямо, налево, направо, прямо, налево, направо, вниз, направо, прямо, налево… Небо с безразличием смотрело на бегущую женщину сквозь свои тяжёлые рваные облака. Ольга остановилась на железнодорожной платформе, рядом с расписанием электричек. Оглядевшись по сторонам и увидев, что никого нет, она начала быстро раздеваться. Аккуратно уложив перед собой одежду стопкой, Ольга сделала глубокий вдох. Её обнажённого тела коснулись мелкие струи колкого дождя. Дождь начал лениво поглощать очертания города, обращая всё вокруг в одну размытую свинцовую равнодушную массу. Сзади послышалась полицейская сирена, затем мужской голос что-то проговорил в рупор. Пауза. Голос заговорил снова. Ольге показалось, что произносят набор цифр, но вслушиваться не хотелось. Женщина развернулась и спокойно направилась к полицейской машине. Водителя внутри не оказалось. Ольга села на пассажирское сиденье. Вновь взвыла сирена, машина завелась и поехала прямо по дороге, вдоль рельсовых путей. Из рупора снова донёсся голос. Через минуту машина скрылась из виду, голос замолчал.