ПИНСКАЯ ВОЕННАЯ ФЛОТИЛИЯ: ГРИФ СЕКРЕТНОСТИ СНЯТ

 

Предлагаем вниманию читателей выдержки из докладной записки начальника штаба Пинской флотилии капитана 2-го ранга Г.И. Брахтмана, которая была подготовлена в марте 1942 г. по указанию Управления особых отделов НКВД СССР. Этот документ, хранящийся в Центральном архиве ФСБ России, был рассекречен в 2010 г.

Напомним, что Пинская военная флотилия (ПВФ) была сформирована в 1940 г. на базе Днепровской флотилии и представляла собой внушительную силу. К началу боевых действий в ее состав входили 9 мониторов, 8 канонерских лодок, 8 сторожевиков, 5 тральщиков, минный заградитель, 15 бронекатеров, отряд глиссеров, 7 плавбаз, зенитный артдивизион, отдельная авиаэскадрилья и рота морской пехоты. С началом боевых действий корабли ПВФ артиллерийским огнем поддерживали войска Западного и Юго-Западного фронтов, обеспечивали высадку десантов и переправу советских войск.

С первых дней войны флотилия оказывала эффективную поддержку армейским подразделениям на рубежах рек Днепровского бассейна, прикрывая свои переправы и разрушая вражеские. Самые ожесточенные бои пришлись на август — сентябрь 1941 г., когда противнику удалось уничтожить значительную часть наших кораблей, пытавшихся вырваться из окружения.

Предпринятая 25 августа 1941 г. попытка прорыва кораблей флотилии к Киеву завершилась неудачей. 26 августа, по данным Особого отдела флотилии, погибли 2 канонерские лодки, 5 сторожевых кораблей, 2 бронекатера, минный заградитель, 2 тральщика, 4 буксира и несколько барж с артбоезапасом, техническим, вещевым и шкиперским хозяйством.

Трагическая судьба постигла Березинский отряд ПВФ, прорывавшийся в ночь на 31 августа 1941 г. Противнику удалось уничтожить 2 монитора, 2 канонерские лодки, 3 бронекатера и 2 сторожевых корабля.

15–19 сентября 1941 г. Пинская военная флотилия вела последние бои под Киевом. Когда был израсходован весь боезапас, моряки взорвали свои корабли, подняв на них сигналы: «Погибаю, но не сдаюсь!». Сошедшие на берег моряки и сотрудники Особого отдела флотилии, из которых сформировали два отряда, продолжали сражаться вместе с сухопутными войсками.

Вышедшие из окружения около 100 человек после проверки, проводившейся сотрудниками военной контрразведки, были направлены для прохождения службы на другие флоты и флотилии, в основном в Учебный отряд кораблей ВМФ СССР на Волге. В ходе проверки военнослужащие были опрошены, командный состав представил подробные письменные объяснения о действиях флотилии и личного состава. Именно тогда были составлены и публикуемые здесь материалы. Стилистика документов по возможности сохранена (исправлены лишь орфографические ошибки).

 

1-й этап: действия флотилии на Припяти и отмобилизование флотилии

ПВФ за несколько дней до войны содействовала переброске из Мозыря к району Бреста 75-й СД 4А. В период 6–17 июня 41 г. было проведено учение совместно с 42-й СД 4А в районе Кобрин — Брест на тему: «Огневое сопровождение наступающей дивизии».

После трехдневного ремонта кораблей 20–21 июня флотилия была приведена в оперативную готовность № 1 для проверки отработанной штабом ПВФ инструкции по оперативным готовностям.

В ночь с 22 на 23.06 намечался по плану выход флотилии на артполигон. Флотилия встретила начало войны в готовности к боевым действиям. […] Флотилия насчитывала всего 104 орудия, из них 2 122-мм гаубицы, 6 120-мм, 14 102-мм, 35 75-мм и 76-мм, 32 45-мм и 15 37-мм.

ПВФ входила в систему развертывания 4А, для непосредственного взаимодействия с 42-й СД и 6-й СД 4А, дислоцируемых по глубине Брест — Кобрин. Восточнее Кобрина до старой советско-польской границы войск не было.

По схеме развертывания и по готовности № 1 корабли сосредотачивались на участке 8–9-го шлюзов. […]

7.00 22.06.41 г. Вышел передовой отряд ПВФ в составе МН «Смоленск» и девяти БКА типа «Г» и «Д» под командованием начштаба ПВФ.

9.00 22.06.41 г. Вышел дивизион МН типа «Житомир» под флагом командующего ПВФ.

8.00 22.06. Авиация противника бомбила аэродром Жабчицы (в 6 км западнее Пинска). […] Корабли продолжали движение по каналу.

9.00 22.06. Был первый налет на корабли передового отряда, БКА открыли огонь из 18-ти ДШК, самолеты отвернули. Второй налет был произведен на дивизион мониторов во время его шлюзования. […]

28.06 остатки 4А отошли к Бобруйску. Попавшая в окружение 75-я СД выходила в направлении Сарны. Вдоль канала войск не было. Все попытки связаться с 4А и штабом ЗОВО успеха не имели.

Очевидно, под влиянием этой обстановки командующий флотилией принял решение эвакуировать Пинскую базу и отозвал корабли к востоку от Пинска. Отвод кораблей мог быть объяснен и тем обстоятельством, что у Пинска через Припять имелся одноферменный мост, подрыв которого в условиях такой малой глубины лишит корабли выхода из Пинска. […]

С 4.08 75-я СД и флотилия отошли в Житковичи и организовали своими средствами ПВО Лахвинской переправы и двух Мозырских мостов.

На этом же этапе в Киеве проходило отмобилизование пароходов и личного состава. В это время отмобилизовано четыре КЛ, восемь СКР два СКА, четыре ТЩ. В Днепропетровске заканчивалось вооружение шести СКР, эвакуированных с заводом имени Сталина из Киева. В мастерских Пинской базы восстанавливались две бывшие польские канлодки, подорванные поляками в 1939 г. […]

Основные недостатки, выявленные в ходе отмобилизования.

Людские резервы как командного, так и рядового состава поступали из военкоматов Киевской, Харьковской, Полтавской областей. В основном, поступавшие кадры, прошедшие вневойсковую подготовку, по своей воинской квалификации стояли на чрезвычайно низкой ступени. О военно-морской службе и организации имели очень отдаленные представления.

Представители Наркомата Военно-Морского Флота при военкоматах не были тщательно подобраны; представитель по Киевской области (майор береговой обороны) не имел никакого представления о специфике флота и путал все до анекдотов; так, вместо рулевых присылал стрелков Красной Армии на том основании, что у того и у другого один номер ВУСа (ВУС ВМФ № 1 — рулевой, ВУС РККА № 1 — стрелок).

Призванные корабли вооружались устаревшими системами орудий, которые не имели запасных частей.

Часть деталей приходилось изготовлять на заводах уже в процессе отмобилизования. Полностью отсутствовали для этих систем артиллерийские таблицы.

На первом этапе флотилия боевых действий с наземными войсками противника не имела. Неоднократные атаки авиации противника были безуспешны, за этот период сбито 9 самолетов противника. Потерь в корабельном составе нет. На аэродроме Жабчицы уничтожены противником семь самолетов Р-10 и один У-2 460-й АЭ.

Выводы по 1-му этапу:

1. Р. Припять, как средство вторжения, противником не была использована ввиду заболоченности прибрежной полосы. По тем же причинам отход наших войск был вне реки.

При этих условиях флотилия вынуждена была бездействовать.

Реки заболоченной прибрежной полосы благоприятны для использования как средства коммуникации. На этих реках наибольшее применение находят БКА с преимущественно зенитным вооружением.

25.06 при выходе флотилии из канала, наметилось движение и отход 4 А на Бобруйск; выделение противником отряда на р. Березина ранее 11.07 могло бы принести значительно больше эффекта, так как к 28.06 части 4 А уже занимали восточный берег р. Березина у г. Бобруйск.

Действия флотилии в условиях шлюзованного канала нецелесообразны: требуют большой системы охранения от диверсии на шлюзах и водоразделах, а при захвате части канала противником корабли могут остаться на мели, что имело место с польской флотилией в 1939 г. Та же участь могла постигнуть и ПВФ.

 

2-й этап: боевые действия флотилии в условиях, когда оба берега Днепра были заняты нашими войсками

11.07 директивой адмирала т. Кузнецова и генерала армии т. Жукова были созданы три отряда:

Березинский и Припятский — в подчинении командующего Западным фронтом.

Днепровский отряд — в подчинении командующего Юго-Западным фронтом. […]

1. Березинский отряд. Бой у Нов. Белицы 15–16.07.41 г.

Березинскому отряду в составе МН «Винница», «Витебск» и «Житомир» (остальной состав отряда, следовавший с Припяти, к моменту боя подойти не успел) с приданным отрядом партизан была поставлена задача: совместно с СП 66-го СК к исходу дня 15.07.41 овладеть д. Стасевка. К рассвету 15.07 мониторы сосредоточилась в районе м. Паричи, где согласовали вопросы взаимодействия с полком. […]

14.00. Отряд вышел на выполнение боевой задачи.

16.00. По МН «Винница», идущему головным, с северо-западной оконечности д. Нов. Белицы был открыт пулеметный и винтовочный огонь. Одновременно с того же направления полевая батарея противника открыла артогонь. Все МН открыли ответный огонь по батареям и засадам противника.

16.30. Батарея была подавлена, пехота противника беспорядочно начала отход, преследуемая пулеметным и артогнем кораблей. В процессе боя для преследования противника и для связи с полком был брошен партизанский отряд. Возвращавшиеся три бомбардировщика противника открыли пулеметный огонь по кораблям, но, очевидно, поняв бессилие своего огня по МН, улетели. Полк перешел в наступление.

В результате боя МН «Винница» получил шесть прямых попаданий, из них 4 75-мм и 2 45-мм снарядами. 4 снаряда попали в боевую и дальномерную рубку, один — в башню и один — в баллер руля. Убито 4, ранено 2. Потеряв управление, МН «Винница» был выброшен на мель. В процессе боя МН «Житомир» был обстрелян своей сухопутной батареей (принят за танк противника), попаданий не было.

20.00. От командира 66-го СК было получено приказание флотилии немедленно отходить за д. Паричи…

Огнем кораблей уничтожено два 76-мм орудия и убито свыше 100 солдат и офицеров, взято в плен 6 солдат и захвачена минометная батарея в д. Новая Белица, расчет которой разбежался. До 23.50 продолжались попытки снять МН «Винница», но безуспешно. С 23.06 с направления д. Белица батарея противника крупного калибра вела огонь по кораблям (корректировали огонь цветными ракетами с левого берега), после пулеметных очередей с корабля в направлении на ракетчиков корректировка прекратилась. Огонь был редким и с большим рассеиванием. Огонь прекратился с отходом МН «Житомир» и МН «Витебск».

МН «Винница» был подорван личным составом. На рассвете 4 пикирующих самолета противника, не найдя остальных кораблей, бомбили остатки МН «Винница».

Действия отряда с 21.07 по 15.08.41 г.

[…] Возвращаясь 26.07 после удачной операции в районе Паричи, МН «Смоленск», пренебрегая охранением, шел впереди БКА. В 23.30, проходя район Здудичи, был внезапно обстрелян противником прямой наводкой из 37-мм автомата и пулеметов. МН не успел открыть огонь, весь расчет башни главного калибра вышел из строя.

МН получил 10 прямых попаданий (8 убито, 5 ранено). Вследствие повреждений левой машины, пройдя несколько километров, МН сел на мель. Выручили БКА, подоспевшие к месту боя и отвлекшие огонь противника на себя. МН под прикрытием БКА исправил повреждения машины, выбросил за борт боезапас, снялся с мели и вышел из боя.

Засада противника была уничтожена БКА. Если бы не подоспевшие вовремя БКА, корабль был бы расстрелян противником.

При правильно организованном охранении кинжальная батарея противника была бы своевременно обнаружена и уничтожена без тяжелых для себя последствий. […]

18.08 авиацией противника были обнаружены в районе Береговая Слобода стоящие на позиции МН «Витебск» и КЛ «Белоросс». В результате атаки 6 пикировщиков, сбросивших 24 бомбы по 100 кг (прямых попаданий не было), МН «Витебск» получил одно осколочное попадание в борт (4 бойца легко ранены) — остался в строю. КЛ «Белоросс» получила 32 осколочных попадания (выведено из строя одно орудие, левая машина и радиостанция, ранено 8 бойцов, КЛ требовала заводского ремонта).

Одновременно три пикировщика бомбили СКА № 2 и № 3, стоящие у с. Горваль: СКА № 2 получил 7 осколочных попаданий, один краснофлотец убит и два ранено (СКА остался в строю), СКА № 3 имел прямое попадание в носовой погреб, бомба взорвалась под днищем и взрывной волной загнула нос катера, придав кораблю вид гондолы. СКА пришел в Киев на ремонт своим ходом. Ранено два краснофлотца.

Второй налет выполнялся 8 пикировщиками, которые, не найдя другой цели, бомбили идущий БКА. Несмотря на «кипящую» вокруг катера воду, БКА остался невредим.

В итоге налет 17 пикировщиков вывел из строя на 10 суток одну КЛ и один СКА. Убит 1, ранено 11 бойцов.

Выводы по Березинскому отряду:

1. Трудные навигационные условия на Березине компенсировались благоприятной местностью прибрежной полосы: наш берег возвышенный, берег противника — низкий и заболоченный; густая растительность облегчала маскировку кораблей, которая на реке имеет исключительное значение.

Типовыми операциями было огневое сопровождение на фланге или на стыке сухопутных войск.

Наиболее выгодные корабли: МН типа «Смоленск» с малой осадкой и гаубичной артиллерией и БКА с преимущественно зенитным вооружением и съемным ротным минометом (для уничтожения засад, разведки боем и для уничтожения переправ артиллерийским огнем). Корабли с 45-мм артиллерией подобного применения не нашли.

2. В задачах, возлагаемых на отряд… зачастую не указывалась ближайшая войсковая часть, непосредственно взаимодействующая с кораблями… Такое положение могло привести и приводило к тяжелым последствиям (обстрелам кораблями своих войск и наоборот).

Связь с корпусом или дивизией осуществлялась через офицера связи со своей рацией 5-го АК.

Боевые действия Днепровского отряда с 13.07 по 16.08.41 г. на участке р. Днепр — Триполье — Кременчуг.

[…] Корабли Днепровского отряда с 13.07 тремя группами стояли на позиции с задачей охраны переправ.

1-я группа (Триполье — Стайки) под командованием капитан-лейтенанта Гулько в составе одного МН, двух КЛ. В огневое соприкосновение с наземным противником группа вступила 1.08.

2-я группа (Ржищев — Ходорово) под непосредственным командованием капитана 1-го ранга Кравец в составе двух МН, одной КЛ, одного СКР, одной плавучей зенитной батареи. На участке этой группы находилась и основная часть судов и средств подвижной базы снабжения.

В огневое соприкосновение с наземным противником группа вступила 2.08.

3-я группа (Канев) под командованием капитан-лейтенанта Афанасьева в составе одного МН, двух КЛ, одной плавучей зенитной батареи. В огневое соприкосновение с наземным противником группа вступила 6.08.

С 13.07 по 1.08 боевая деятельность Днепровского отряда сводилась к отражению воздушных атак противника на ж.д. мосты и переправы.

Кременчугская операция.

10.08 38-я Армия с большим напряжением сдерживает наступление немцев… Из состава Днепровского отряда выделяется группа в составе МН «Жемчужин» и КЛ «Передовой» и «Верный» под командованием капитан-лейтенанта Павлова и направляется в распоряжение Кременчугского УРа с задачей связаться в Кременчуге с прибывающей дивизией и не допустить переправы противника через Днепр в этом районе.

В Черкассах командир группы узнал, что наши резервные части еще не подошли. На западном берегу на подходах к Кременчугу наших частей нет, на восточном — отдельные сторожевые посты.

Продолжая движение к Кременчугу, при подходе к району Тарасовки по кораблям с восточного берега внезапно был открыт огонь. Корабли с боем без особых повреждений прорвались через полосу огневого заграждения. Однако командир группы решил вступить в единоборство с противником и составом корабельного десанта при поддержке кораблей уничтожить противника.

Корабли повернули на обратный курс и вступили снова в бой. Попаданием снаряда по МН «Жемчужин» выводится машина. На КЛ «Передовой» попаданием снаряда в трубу главной магистрали свежего пара канлодка остается без хода. КЛ «Верный» под огнем отбуксировывает КЛ «Передовой» к восточному берегу, туда же подходит и МН. Противник под воздействием артиллерии кораблей замолчал.

Командир группы решил: подбитым кораблям оставаться на месте, а КЛ «Верный» прорываться в Черкассы.

При обратном прорыве КЛ «Верный» вела бой с противником в течение 2 часов, прорвалась в Черкассы, имея разрушения в палубной надстройке и без повреждений в жизненной части корабля.

12.08 противник возобновил минометно-артиллерийский огонь по МН и КЛ. Корабли вступили в огневое противоборство.

В 13.40 12.08, расстреляв боезапас, командир группы, не дождавшись идущих на помощь МН «Левачев», роты морпехоты на машинах и аварийных партий, приказал корабли взорвать…

Выводы по операции:

Командир группы пренебрег разведкой и, не дождавшись связи с сухопутными войсками, оказался в тяжелом положении, подвергнувшись внезапному нападению превосходящих сил противника (дивизии «СС»).

Вступление в единоборство с сухопутным противником, вместо того, чтобы дождаться взаимодействия и связи с подходившими сухопутными частями (обстановка позволяла), является неграмотным тактическим приемом.

Командир группы не использовал прекрасные буксировочные качества КЛ «Верный» и отверг предложение командира КЛ старшего лейтенанта Терехина: «Прорваться через огневую зону противника, отбуксировывая подбитые корабли, под прикрытием огня всех кораблей».

Командир группы неверно оценил обстановку, решил, что его окружает противник, и взорвал корабли вместо того, чтобы, высадив личный состав, организовать охрану кораблей до подхода помощи. […]

Боевая деятельность кораблей Киевского отряда с 4.08 по 18.09 в системе КИУРа.

Киевский отряд кораблей был создан 4.08 с начала осады противником КИУРа, под командованием капитана 3-го ранга Паличек. […] Представляет тактический интерес использование МН «Смоленск».

На горах в р-не Бета-Литовская стояла дальнобойная батарея противника (все время меняя свою позицию), огонь которой с позиций КИУРа был невидим. Батарея безнаказанно обстреливала железнодорожный мост и город (в КИУРе она получила кличку «Черт»).

МН «Смоленск», замаскировавшись в протоке против Бета-Литовской, вел наблюдение за этой батареей, по вспышкам батареи противника огневым налетом заставлял ее замолкать, как только она открывала огонь. Позиция стреляющего корабля была настолько удачной, что все попытки противника нащупать его огнем и самолетами успеха не имели. «Смоленск» простоял, не меняя позиции, две недели.

По показаниям пленных, немцы называли огонь кораблей «адом», не могли понять, откуда стреляют корабли. 

Боевая деятельность Припятского отряда кораблей с 11.07 по 20.08 на участке р. Припять — Туров — Мозырь.

Противник продвигается вдоль заболоченных берегов р. Припять на восток. 75-я СД ведет оборонительные бои, сдерживая натиск противника, медленно отходит в направлении Мозырь.

12.07 МН «Бобруйск» был послан в Давид-Городок в набеговую операцию. Пройдя за ночь на территорию, занятую противником, монитор стал на позицию, замаскировался и в течение дня проводил скрытую разведку объектов. С заходом солнца обстрелял Давид-Городок (выпустив более 100 снарядов) и ночью вернулся в Туров.

С 21.07 Припятский отряд входит в систему Мозыревского УРа и выполняет огневые задачи на флангах УРа. 20.08 переходит в подчинение 5-й Армии.

Выводы:

В условиях заболоченных берегов р. Припять корабли отряда оказывали существенную поддержку сухопутным частям. Наносили противнику удары с фланга и с тыла, тем самым помогали нашим частям сдерживать натиск численно превосходящего противника.

Используя прекрасные условия естественной маскировки, корабли редко обнаруживались противником. Система огня противника (протаскивание огневой завесы вдоль берегов) говорит, что противник стреляет на «авось».

Набеговая операция на Давид-Городок оправдала себя. Противник потерял около батальона пехоты, 4 орудия, около 20 мотоциклистов.

Общие выводы по 2-му этапу:

1. Основные операции 2-го этапа заключались в позиционных боях кораблей по поддержке сухопутных войск при наступлении и обороне.

В этих операциях огонь кораблей показал эффективность своего воздействия на противника, дезориентируя противника в направлении стрельбы. Как общее положение, противник оставлял населенные пункты, по которым корабли открывали огонь (в д. Худяки был случай, когда случайно выпущенный снаряд при разряжении пушки попал в место расквартирования немецкой танковой группы, и этого было достаточно, чтобы немцы на три дня покинули деревню).

В этих операциях наибольшее применение нашли корабли с дальнобойной и гаубичной артиллерией и бронекатера с зенитным вооружением (катера вооружены ДШК). Для бронекатеров не хватало минометного вооружения (примененный на БКА Киевского отряда миномет дал хорошие результаты). Промежуточная между этими калибрами артиллерия большого применения не имела.

2. Благодаря хорошей маскировке кораблей живучесть их от воздействия авиации и артиллерии противника значительно была повышена. Неоднократные поиски кораблей авиацией противника были безуспешны.

Пользуясь хорошей маскировкой, огонь кораблей обычно являлся неожиданностью для противника. В целях маскировки от наземного наблюдения противника приходилось рубить мачты. На 3-м месяце войны ни один корабль мачт не имел, все было выброшено.

Отрицательно влияют на маскировку высокие рубки и надстройки, этим объясняется высокий процент попаданий в них. Для речных кораблей надо иметь рубки, утопающие в шахтах, чтобы убирать их при постановке на позицию (это, кстати, увеличит и сектор обстрела).

 

3-й этап: действия флотилии при условии, когда один берег занят противником, и ликвидация флотилии

Каневский прорыв кораблей Днепровского отряда с 17.08 по 19.08.41 г.

К 17.08 противник вышел к Днепру на западный берег от Стайки до Гребени, от Ходорова до Канева, от Худяки до Кременчуга. Наступает на участке Ржищево. […]

Корабли Днепровского отряда на позиции Сушки — Зубново (ниже Канева в 20–25 км) в составе МН «Ростовцев», КЛ «Смольный», СКР «Ворошилов», ПБ «Белоруссия», двух БКА, трех ТЩ и в Черкассах в составе МН «Левачев», КЛ «Верный», двух катеров типа «А». Подвижная база питания в оз. Лязерн.

Навигационная обстановка: Каневский мост взорван, судовой ход завален, фарватер на подходах к мосту завален баржами и понтонами в результате бомбовой атаки противника. Навигационная обстановка от Кременчуга до Киева ночью не освещается. Господствующий берег — западный.

Подготовка к операции. Около 17.00 16.08 командир Днепровского отряда получил задачу: «Днепровскому отряду немедленно с боем прорываться Киев».

Командир отряда, переоценив опасность прорыва, не учтя, что в Канев вошли только передовые части противника, а Ржищев еще удерживается 146-й СД, считал, что прорыв невозможен. Лучшим выходом из создавшегося положения считал отвод кораблей в озеро Лязерн, где их использовать как батареи, а при подходе противника к озеру — взорвать корабли, и на эту тему начал радиопереговоры с командующим ПВФ.

Разведка и установление прохода на засоренном участке реки начата только на рассвете 17.08 и закончена была к 9.00 17.03. К этому же времени прибыли корабли черкасской группы. Прибыли для проведения операции комиссар и начальник штаба ПВФ.

С 10.00 17.08 корабли начали приемку запасов и подготовку к прорыву. В 12.00 был спущен на корабли приказ на прорыв в Киев и проведено совещание командиров и комиссаров кораблей.

Организация прорыва. 17.08 обстановка несколько осложнилась; на Каневском участке шло накапливание сил противника. К северу от Канева в районе Зарубенцы появляются мелкие группы противника, к югу от Канева противник форсирует р. Рось в направлении Тоганцы — Мошны.

В 7.00 17.08 Ржищев был оставлен нашими частями.

Время прорыва назначено на 21.45 — тремя колоннами под прикрытием шестнадцати артполков 26А, 64-го СК и 37А.[…]

В 23.45 1-я колонна с боем прорвала участок Канев — Ситники. Прямо видимые огневые точки, обнаружившие себя стрельбой по буксиру «Москва», быстро подавлялись монитором и канлодкой («Левачев» и «Смоленск» — Примеч. авт.). По огневым точкам с обратного берега била артиллерия 26-й Армии.

В 00.15 17.08 при тех же условиях прорвалась 2-я колонна. […]

3-я группа, снявшись с якоря, по сигналу вышла по назначению. В районе Сушки ТЩ № 34 сел на мель, мотор заглох и не заводился. Командир колонны (ст. лейтенант Савицкий — Примеч. авт.) приказал буксиру «Ф» оказать помощь. Сам на ПБ «Белоруссия» малым ходом пошел вперед, дважды на пути сев на мель. В 3.30 17.08 достиг Прохоровки (в 10 км от Канева), получил донесение с буксира «Ф», что ТЩ № 34 утонул при буксировке. До рассвета оставался 1 ч. 45 м. Командир 3-й колонны донес обстановку и запросил указаний. До получения ответа колонна стала на якорь на рейде Прохоровка.

В 4.30 18.08 3-я колонна получила разрешение следовать в оз. Лязерн, где впоследствии и была уничтожена личным составом кораблей при отходе наших частей.

К 7.00 18.08 корабли 1-й и 2-й колонн достигли Трактомирово и стали на якорь, где простояли до 20 часов. […] В 22.00 1-я колонна без боя прошла Ходорово, имела короткий бой в районе Щучинка, Ржищев, Гребени и с рассветом подошла к Стайке.

В 22.30 2-я колонна прошла с боем от Ходорово до Гребени и с рассветом достигла Стайки.

Остальной участок до Киева отряд шел без боев… При подходе к Киеву и в самом Киеве до 1-го моста включительно по кораблям противником был открыт артиллерийский и минометный огонь. Под прикрытием дымзавес с бронекатеров и артогня артиллерии 37А, применяя зигзаг, корабли продолжали движение и в 13.30 19.08 вошли в гавань.

На прорыве потерь кораблей не было, и только на подходах к Киеву МН «Ростовцев» получил три пробоины, повреждение левой машины (3 краснофлотца убиты и 5 ранено). Буксир «Москва» получил одно попадание в камбуз (1 убит и 3 ранено).

 

Борьба за Окуниновскую переправу

С 18.00 23.08 мотомехгруппа противника, прорвавшись на стыке 5 А и 27-го СК, подошла к Окуниновской переправе (Печкинский мост). Два танка ворвались на мост, сбив противотанковую батарею, стоявшую в охране моста.

Неоднократные попытки нашей авиации уничтожить Печкинский мост успеха не имели. К исходу дня 23.08 командующий Юго-Западным фронтом поставил флотилии задачу: хотя бы ценою всей флотилии уничтожить Окуниновскую переправу. До подхода резервов к Десне задержать противника у переправы Остер, подорвав мост.

Оценив обстановку и конструкцию Печкинского моста (судовая ферма была металлической конструкции, а боковые имели деревянные быки), было принято решение, изложенное в следующих радиограммах […]: «Противник захватил Печкинский мост. Подойти к мосту, прямой наводкой разрушить деревянный бык… Задачу выполнить любой ценой. Комфлот».

Одновременно командиру бригады было приказано подготовить ТЩ с минами и в случае неуспеха корабельной артиллерии быть готовыми взорвать мост…

Мост был взорван, и к месту переправы была подведена КЛ «Смоленск», позднее прибыл СКР «Пушкин». Противник от переправы отказался и распространился по западному берегу Десны.

При выполнении задачи по уничтожению Окуниновской переправы заслуживают внимания действия канлодки «Верный».

Получив задачу, КЛ «Верный», встав в 10–12 км от моста, в 23.30 23.08 послала разведку на оба берега. К 4.00 24.08 разведка установила расположение противника в районе моста. С рассветом КЛ «Верный» с дистанции 5 км открыла огонь, уничтожив легковую машину, 2 грузовика, но моста не разбила, остальные корабли также существенных повреждений мосту не нанесли. К 15 часам КЛ «Верный», выйдя на дистанцию 1,5–2 км, стала обстреливать левый бык прямой наводкой. В этот момент налетела наша авиация. КЛ «Верный» перенесла огонь по зенитной батарее противника. Самолеты подожгли мост в 5–6 местах. Немецкая команда бросилась тушить мост. КЛ «Верный» перенесла огонь на быки горящих ферм, одновременно ведя огонь шрапнелью по живой силе противника. В 17 часов от прямых попаданий по быку левая ферма моста рухнула. КЛ «Верный» переменила позицию.

В 18 часов к мосту подошла немецкая пехота на 20–25 машинах. КЛ «Верный» открыла огонь, рассеяла пехоту и разбила часть машин. Вновь переменила позицию, став у Сухолучья на траверзе подбитого парохода. Позднее налетели 9 самолетов противника и бомбили пароход. КЛ «Верный» осталась незамеченной. […]

 

Первый Окуниновский прорыв

С прорывом Днепровского отряда торопились, ввиду опасности занятия противником Домантово. Прорыв был намечен в ночь на 26.08. В прорыве участвовали: мониторы «Левачев», «Флягин», канлодки «Димитров», «Кремль», СКР «Парижская коммуна», СКР «Пушкин», СКР «Река», БКА и ГС «Каманин».

Отряд был разбит на две группы: 1-я группа — МН «Флягин», КЛ «Кремль», КЛ «Димитров». Во вторую группу входили все остальные корабли.

Командовал прорывом командир Днепровского отряда капитан 1-го ранга Кравец.

Взаимодействие с 5 А на прорыве организовано не было. Отряд прорывался без артподдержки с берега. В результате длительных переговоров по радио выход отряда опоздал, вследствие чего проход мостов состоялся не в 22.00 25.08, а в 3.00 26.08. Перед подходом к мосту в результате посадки на мель монитора «Левачев» и нерешительных действий командира МН «Флягин» (командир капитан-лейтенант Гулько) боевой порядок был нарушен.

Первым прошел мост ГС «Каманин», получив одно попадание снаряда, за ним монитор «Флягин», не имевший повреждений. СКР «Парижская коммуна» после прохода моста, получив попадание снаряда, загорелся и через некоторое время взорвался.

Канлодка «Димитров», не учтя прибойного течения к левому берегу, врезалась в сваленную ферму и затонула.

Следующий за ней СКР «Река», получив попадание и врезавшись в «Димитров», затонул. Личный состав выбросился вплавь за борт. Концевым следовали монитор «Левачев» и ГС «Каманин», которые благополучно прошли мост.

Выводы:

Несмотря на легкие условия прорыва, погибло три корабля в результате плохой организации операции. Необходимо было использовать Припятский отряд для создания отсечного огня по обоим берегам в районе моста при проходе кораблей под ним.

Вследствие запоздалого выхода и излишних радиопереговоров операция оказалась несогласованной по времени с моментом наступления 5 А для уничтожения Окуниновской группировки.

 

Второй Окуниновский прорыв

28.08 противник свои основные силы сосредоточил в Страхолесье — Домантово. 29.08 прорвавшаяся в Домантово колонна танков атаковала и уничтожила МЗ «Пина», СКР «Водопьянов», СКР «Рулевой», ТЩ №1, ТЩ №2.

К 30.08 закончилась переправа 5-й Армии, мосты были взорваны, переправочные средства убраны.

Противник прочно закрепился на западном берегу Днепра на участке Домантово — Козаровичи, район Окуниново, подготовляя переправу в районе Домантово. Против Домантово на острове было скопление войск противника.

Общее руководство прорывом возложено на военкома и начштаба ПВФ. К прорыву готовились мониторы «Бобруйск», «Житомир», «Витебск», канлодки «Каганович», «Трудовой», СКА № 1, № 2, № 5 и два БКА.

Операция намечалась на ночь 31.08 при поддержке артиллерии 5А. Отряд был разбит на 2 группы; 1 группа — МН «Житомир», МН «Витебск», СКА № 2, 1 БК. Задача первой группы — подавление кинжальных батарей и живой силы на острове (фарватер проходил между западным берегом и островом). Командир первой группы капитан 3-го ранга т. Пецух.

Вторая группа — монитор «Бобруйск», два СКР и КЛ «Трудовой».

Отставлены от прорыва за неисправностью механизмов канлодка «Каганович», 1 БКА (выведены за остров в районе Навозы и в дальнейшем с отходом частей были подорваны).

[…] Прорыв начался после артподготовки по участку Домантово с наступлением темноты. 1-я группа, ведя интенсивный огонь по участку Домантово и Окуниново, прорвалась без повреждений. 2-я группа в районе Домантово была встречена сильным огнем танков, развернувшихся по берегу, в результате чего загорелись СКА № 1 и № 5 и от пожара в погребе взорвались. От попадания снарядов канлодка «Трудовой» затонула.

При проходе второй группы монитор «Бобруйск», имея попадания нескольких снарядов, продолжая движение. При подходе этой группы противник осветил участок ракетами и поджогом стога сена. На участке Козаровичи монитор «Бобруйск» получил попадание в машину и, прижатый к левому берегу, отстреляв боезапас, был взорван личным составом.

Печкинский мост первая группа прошла без повреждений. При подходе к Киеву на участке Сваромье монитор «Житомир» сел на мель. Более суток продолжались попытки сняться с мели. За это время противник, подтянув артиллерию, со стороны Сваромья огнем вывел из строя машину и разрушил корпус корабля. Корабль отстреливался, продолжая работы по съемке с мели. В результате отхода наших частей с этого участка монитор был взорван.

Остальные корабли пришли в Киев без повреждений. […]

 

Эвакуация Киева

Приказом Военсовета 37-й Армии от 17.09 войска армии оставляли Киев в течение 17 и 18 сентября. Флотилии была поставлена задача не допустить переправы противника на участке КИУРа и на Десне от Летки до устья.

18.09 после выполнения задачи прикрытия отхода войск с реки, корабли были подорваны, и личный состав ПВФ сосредоточен в Дарнице под командованием начальника штаба ПВФ (18.09 во время обстрела противником штаба был ранен командующий ПВФ. В тяжелом состоянии отправлен на самолете в Харьков).

При ликвидации флотилии были подорваны мониторы «Левачев», «Флягин», «Ростовцев», «Витебск», КЛ «Смольный», один БКА, четыре ТЩ, один СКА.

Личный состав был сформирован в отряде из двух батальонов по 360 чел. в батальоне, отдельной роты морпехоты в 120 человек и роты командного состава в 140 чел. […]

 

Общие выводы по боевой деятельности ПВФ

Боевые действия ПВФ проходили в условиях отступления частей КА и господства противника в воздухе. В этих условиях поврежденные в бою или севшие на мель корабли приходилось уничтожать, вместо восстановления их. По этим причинам было уничтожено 5 мониторов, 4 канлодки, 3 сторожевых корабля, 5 сторожевых катеров, большое количество тральщиков и бронекатеров. Кроме того, потерей театра дополнительно были уничтожены 4 монитора, 1 канлодка, 1 сторожевой катер.

Всего флотилией выпущено 122-мм снарядов гаубиц — 3000,120-мм — 2300, 75-мм и 76-мм — 8000,45-мм — 2900, 37-мм — 1900. Общее количество выстрелов — 41 000.

За время боевых действий ориентировочно кораблями и частями флотилии уничтожено: самолетов противника — 14, танков — свыше 50, бронемашин — около 6, орудий — свыше 25, живой силы — свыше 10 000 человек, большое количество минометов, мотоциклов, автомашин с разным войсковым имуществом.

Погибло кораблей от авиации: 2 КЛ, повреждено 3 МН и 1КЛ.

Погибло кораблей от танков: 1 МЗ, 3 СКР, 2 СКА, 3 ТЩ, 1 БКА, 2 ПБ; повреждено — 1 МН, 1 БКА.

Погибло кораблей от артиллерии: 1 БКА; повреждено — 4 МН, 3 КЛ, 1 БКА.

Примечание: поврежденными приведены только те корабли, которые нуждались в аварийно-заводском ремонте.

Анализируя гибель и повреждение кораблей, можно привести следующие выводы:

Ни один военный корабль металлической конструкции борта и палубы от воздействия противника не погиб, кроме бронекатеров с двигателями на легком топливе. Корабли деревянных конструкций от попадания бомб и зажигательных снарядов гибли.

Наибольшее количество повреждений и гибель кораблей были от артиллерии противника, стрелявшего из засад прямой наводкой. В этом отношении наибольшей вред принесли танки, используемые как кинжальные батареи. 

3. Наивыгоднейшая артиллерия на реках.

Средний расход боезапаса на одно орудие: 122-мм гаубица — 1500, 120-мм на низкой тумбе — 275, 102-мм — 430, 75/76-мм — 260, 45-мм — 83, 37-мм — 1208.

Наибольшее применение находят корабли с дальнобойной и гаубичной артиллерией. Мало применима по наземным целям 45-мм артиллерия.

4. Наивыгоднейшая броня, применяемая на реках. Наличие противопульной брони при частых интенсивных

обстрелах кораблей из пулеметов с берега и самолетов является необходимым условием для речного корабля. Более толстая броня имеет смысл только тогда, когда обеспечивает от проникновения 45-мм снаряда. Промежуточная броня только снижает живучесть корабля.

Примеры:

Пинские мониторы и бронекатера, имевшие противопульную броню, не имели разрывов снарядов внутри корпуса и башен. Требовалось прямое попадание по механизмам и вооружению для их повреждения (МН «Смоленск» имел 10 попаданий; механизмы и артиллерия целы, убитых и раненых — 14. МН «Винница» имел 6 попаданий. Механизмы и артиллерия целы, убитых и раненых — 6 чел. МН «Бобруйск» имел 3 попадания. От прямого попадания по механизму он вышел из строя. Убитых и раненых — 4. БКА № 41 имел 3 попадания. Механизмы и орудия целы, убитых и раненых — 3).

Днепровские мониторы, имевшие 25-мм броню рубки, при попадании 37-мм снаряда, пробивались им, и снаряд рвался внутри. (МН «Левачев» имел одно попадание в боевую рубку, убито и ранено 8 человек.)

Придавая большое значение малой осадке корабля, выгоднее иметь противопульную броню, покрывая на отдельные операции жизненные участки корабля мешками с песком (в этом отношении показателен опыт МН «Витебск» при 2-м Окуниновском прорыве).

5. В июле — августе ширина фронта флотилии доходила до 900 км, причем в ряде участков речная коммуникация была прервана вышедшим к берегу противником. В этих условиях бесперебойное питание отряда достигалось наличием при них подвижных баз. […]

Госпитальное судно при отрядах себя не оправдало, раненых отправляли в армейские госпитали. Надо иметь санитарные катера для отправки раненых на берег к санитарным машинам.

 

ТАЛЛИНСКИЙ ПЕРЕХОД: АВГУСТ 1941 г.

Из всех событий, ставших своеобразной прелюдией к начавшейся 8 сентября 1941 г. Ленинградской блокаде, одним из самых трагичных стал переход кораблей Краснознаменного Балтийского флота из Таллина в Кронштадт 28–29 августа 1941 г. Как известно, в 1939–1940 гг. Советский Союз заметно расширил свои границы на западе, в его составе появились новые союзные республики, каждой из которых придавалось определенное значение в осуществлении господствовавшей в то время военной доктрины и в геополитических интересах СССР. Если бы «империалистические хищники», как считалось тогда, напали на Советский Союз, то ответом на их агрессию стала бы война «малой кровью, могучим ударом, на чужой территории». Сомневаться в правильности подобных установок партийного и военного руководства в те времена было опасно.

В этих условиях представлялось целесообразным выдвижение основных ударных сил ближе к западной границе, а что касается Краснознаменного Балтийского флота, то ему вменялось в обязанность обеспечение правого фланга наступающей Красной армии. Базирование флота тоже передвигалось на запад: его базами стали хорошо оборудованные порты Клайпеды, Риги и Лиепаи, а главной базой — Таллин вместо Кронштадта. Нападение фашистской Германии на Советский Союз 22 июня 1941 г. флот, в отличие от армии, встретил организованно. В первый день войны все налеты вражеской авиации на корабли были отбиты, ни один корабль не был потоплен. Дальше дела пошли хуже.

Под натиском противника 8-я армия Северо-Западного фронта откатывалась на восток, в первые недели войны немцы заняли Клайпеду, Лиепаю и Ригу. В этой ситуации корабли КБФ, при почти полном господстве немецкой авиации в воздухе и при постоянно усиливающейся минной опасности, стягивались в Таллину. После короткой паузы, связанной с перегруппировкой сил, 30 июля Гитлер приказал возобновить наступление на Ленинград. Главный удар 18-я немецкая армия наносила между озером Ильмень и Нарвой, имея целью выход к Ленинграду и установление связи с финскими войсками. Другой удар 18-я армия наносила по Таллину. 5 августа ее войскам удалось выйти на ближние подступы к Таллину, а спустя два дня — к побережью Финского залива западнее и восточнее города и тем самым блокировать его с суши. Так началась трехнедельная оборона столицы Эстонии. Таллин обороняли части 10-го стрелкового корпуса 8-й армии, отряды морской пехоты, полк латышских и эстонских рабочих, всего 27 тысяч чел., которых поддерживала корабельная артиллерия, береговые батап и авиация КБФ. К 10 августа продвижение противника удалось остановить, несмотря на слабость оборонительных сооружений, а 14 августа оборона города была возложена на Военный Совет КБФ (командующий — вице-адмирал В.Ф. Трибуц, его заместитель по сухопутной обороне — командир 10-го стрелкового корпуса генерал-майор И.Ф. Николаев). 20 августа немцы, подтянув свежие силы, возобновили наступление и вышли к пригородам Таллина. По времени это совпало с их прорывом к Ленинграду. Ввиду того что 10-й стрелковый корпус выполнил свою задачу, сковав значительные силы немцев в районе Таллина, что армейские части и флот требовались для обороны Ленинграда, 26 августа Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение перебазировать флот и гарнизон Таллина в Кронштадт и Ленинград. Это решение запоздало. 27 августа противник прорвался в Таллин, где завязались уличные бои. 28 августа началась эвакуация. Корабли КБФ, торговые, пассажирские и вспомогательные суда вышли с таллинского рейда и взяли курс на Кронштадт. Это перебазирование вошло в историю Великой Отечественной войны под названием «Таллинского перехода». Примерно так описаны события в «Истории Второй мировой войны» и в энциклопедии «Великая Отечественная война. 1941–1945».

О таллинской эпопее написано крайне мало. Даже в фундаментальных научных исследованиях «Таллинскому переходу» уделяется, как правило, несколько строк, в лучшем случае абзацев, причем в общем контексте обороны Ленинграда. Основной упор в описании перехода делается на доблесть моряков-балтийцев. Из последних публикаций, на наш взгляд, следует выделить трехтомную книгу И. Бунича «Балтийская трагедия», в которой достаточно объективно и точно воссоздана картина обороны Таллина и прорыва кораблей КБФ в Кронштадт. О последних днях обороны Таллина, об обстановке во время «Таллинского перехода» говорят также архивные документальные материалы, полученные из Управления ФСБ России по Ульяновской области и недавно рассекреченные Центральной экспертной комиссией ФСБ России. Эти документы дают возможность взглянуть глазами очевидцев на обстоятельства обороны Таллина, перехода по плотно заминированному Балтийскому морю, а также на то, что происходило на некоторых кораблях во время перехода, словом, лучше представить картину событий на таллинском участке Северо-Западного фронта в августе 1941 г. Оценка, данная непосредственными участниками тех событий, зачастую расходится с официальной точкой зрения, о чем будет сказано ниже. Документы можно достаточно четко разделить на три группы. Первую группу составили не являющиеся секретными выписки из судовых журналов кораблей, участвовавших в переходе. Как правило, эти выписки охватывают период времени от 28 до 29 или 30 августа, т.е. от момента отхода корабля от пристани в Таллине до прибытия его в Кронштадт, ценность такого рода документов состоит в том, что весь маршрут этого похода можно проследить буквально по минутам и воссоздать картину того, что происходило на каждом конкретном корабле. Впрочем, полагаться на хронометрическую точность этих записей было бы, на наш взгляд, опрометчиво. Не стоит требовать от вахтенного начальника, чтобы он, посмотрев на часы, сделал точную очередную запись в тот момент, когда видел, что на его корабль пикировал ревущий «юнкере», что рядом уходил под воду переполненный людьми транспорт, когда он слышал крики и мольбы о помощи тонущих людей.

Ко второй группе относятся агентурные донесения, составленные по «горячим следам» через несколько дней после прибытия кораблей из Таллина в Кронштадтскую военно-морскую базу, когда люди почувствовали себя в относительной безопасности, когда шок от пережитых впечатлений в некоторой степени прошел, можно было проанализировать происшедшее и воссоздать его сравнительно объективную картину. Эти донесения составлялись со слов агентов — участников перехода. К этой группе документов можно отнести свидетельства других очевидцев, которые направили в органы госбезопасности свои соображения о том, что произошло на Балтике 28–29 августа 1941 г. Все эти лица являлись специалистами в той или иной военно-учетной специальности, свое дело знали, и потому имели возможность профессионально указать на ошибки, допущенные командованием КБФ в ходе организации подготовки и проведения перехода.

Наконец, третья группа представлена отчетами, докладными записками и другими подобного рода документами, написанными сотрудниками органов госбезопасности, участвовавших в переходе из Таллина в Кронштадт. Документы, составленные чекистами, причем не обязательно моряками, рисуют столь же трагическую картину, правда, упор сделан не на описании организационных промахов и технических недочетов, а на «человеческий фактор». В документах можно найти примеры как героизма, так и трусости, малодушия, шкурничества, а также поведения людей в стрессовых ситуациях. Безусловно, при анализе этих документов следует учитывать то обстоятельство, что они написаны в первые же дни после перехода, когда порой верх брала не объективная оценка случившегося, а чувства и эмоции. Отсюда — резкая критика армейского и флотского руководства, виновного, по мнению участников прорыва, в безобразной организации перехода и в гибели многих тысяч людей.

22 августа 1941 г. был перехвачен подписанный 17 августа приказ Гитлера, требовавший уничтожения всего КБФ на минно-артиллерийской позиции в районе средней части Финского залива. Эта задача возлагалась на береговые батареи, торпедные катера, подводные лодки и авиацию. Несмотря на такое предупреждение, сколь-нибудь серьезного противодействия мероприятиям врага организовано не было: действия против его береговых батарей не проводились, кое-какие попытки траления мин в фарватере оказывались бессмысленними, т.к. после этого фарватер никем не охранялся, и немцы снова ставили мины. Очень остро сказывалось почти полное господство противника в воздухе. В самом Таллине штабы и другие флотские учреждения были перегружены ненужными подразделениями (финотдел и т.п.), множеством сотрудников, в том числе политработников, которые не имели конкретных занятий. Правда, последних только перед самым концом обороны послали на фронт. В город за несколько дней до ухода флота было вызвано еще много офицеров и других сотрудников, до машинисток включительно. В дни обороны корабли КБФ в большинстве своем совершали рейсы из Таллина в Кронштадт и обратно сравнительно благополучно, т.е. имелась возможность заблаговременно разгрузить главную базу от ненужных людей и учреждений. Интересно, что защитники Таллина вплоть до последнего дня не считали свое дело проигранным и сходились во мнении, что при надлежащей организации обороны противнику можно было нанести сокрушительный удар.

Для защиты города строилось несколько оборонительных линий, но к началу боевых операций ни одна из них не была готова, к тому же возводили их без учета опыта предыдущих боев. Так, например, на эстонском участке фронта танки были явлением редким, однако позиции оборудовались с упором на капитальную противотанковую оборону: возводились надолбы, рылись рвы, на что уходило много средств, времени и сил. В то же время строительство простых и дешевых блиндажей, защищавших от минометного огня, который широко использовали немцы, совершенно игнорировалось. Пехота, расстреливаемая минометами, несла большие потери и отходила. Кроме того, наступательного духа наша пехота не имела. Отмечались неоднократные случаи, когда противник, сметенный огнем корабельной артиллерии и береговых батарей, откатывался на 10 и больше километров, но этот успех никто не закреплял.

В «непобедимость» вермахта защитники Таллина не верили в августе 1941 г., т.е. задолго до разгрома немцев под Москвой. Например, гитлеровцы несколько раз прорывали линию обороны и окружали передовые зенитные батареи, однако достаточно было послать подкрепление в 50–60 человек, снятых с островов или дальних батарей, оставляя их сокращенном расчете, чтобы враг отступал. «Противник действовал осмотрительно и, вместе с тем, при активном отпоре, трусливо, — сообщалось в агентурном донесении от 1 сентября 1941 г. — Он был бит в районе 105-й, 106-й и 794-й батарей. Можно было нам держаться долгое время. Корабельные резервы, да и береговые полностью не были использованы. Ясно одно, что если бы тот народ, который оказался утопленным, был выведен на линию обороны, да если бы он себе в течение 1–2 ночей сделан бы блиндажи, Таллин надолго бы остался в наших руках».

В тот же день, 1 сентября 1941 г., командир 10-го зенитно-артиллерийского дивизиона старший лейтенант Котов довел до сведения Особого отдела КБФ свои личные соображения относительно обороны Таллина, обстоятельств эвакуации и прорыва в Кронштадт. Он писал: «Твердой организующей руки в обороне Г[лавной] Б[азы] не было. Мощные огневые средства, морская и зенитная артиллерия не были полностью использованы, зачастую последние бездействовали вследствие отсутствия связи и взаимодействия между различными родами войск и особенно командованием армейских и арт[иллерийских] частей…. Отсутствие связи и взаимодействия приводило к обстрелу своих войск. Разведка работала скверно».

Как уже говорилось, в связи с общим ухудшением обстановки на Северо-Западном фронте Ставка Верховного Главнокомандования привяла решение эвакуировать флот и гарнизон из Таллина. Имеющиеся в нашем распоряжении документы рисуют из рук вон плохую организацию. Оборудование кораблей для вывоза личного состава, техники, боеприпасов и снаряжения началось только 27 августа, когда в Таллине уже шли уличные бои. Агентурное донесение от 31 августа 1941 г. показывает, как, например, происходила погрузка людей и грузов на транспортное судно «Балхаш».

Известие о погрузке госпиталя было получено в ночь на 28 августа и явилось для всех полной неожиданностью. Сама погрузка проходила крайне неорганизованно, без единого начальника, поэтому каждый грузил, что хотел: велосипеды, сундуки, чемоданы и даже пиво. Личный состав (около 4 тысяч чел.) занял всю верхнюю палубу, причем так плотно, что не было возможности сидеть. Когда во время перехода возникла необходимость вести огонь по противнику, из-за тесноты получили ранения 9 человек, из-за которых скончались. Эти ранения люди получили в результате «дружеского огня».

Крайне неорганизованно осуществлялся вывод людей с позиций посадки на корабли. Начальник 6-го отделения 3-го отдела КБФ старший политрук Карпов 30 августа 1941 г. докладывал своему руководству, что в результате непродуманных маршрутов отхода и отсутствия «маяков» большое количество военнослужащих направлялось в Беккеровскую гавань, где транспортов уже не было. Сам Карпов направлял отдельные группы бойцов в Минную гавань, где проходила посадка, и с последней группой взошел на борт спасательного судна «Нептун», приписанного к ЭПРОНу. Кстати, Таллине 6-е отделение насчитывало 14 человек, на «Нептун» погрузилось четверо, а в Кронштадт прибыло только двое. Судьба остальных сотрудников отделения по рапорту Карпова не прослеживается.

О просчетах в организации погрузки личного состава свидетельствует и агентурное донесение от 31 августа 1941 г.: «Посадка на корабли в Таллине была не организована, бес-планова и настолько поспешна, что сейчас крайне трудно установить не только число и размещение отступающих по кораблям и погибших, но и убедиться в том, что из Таллина и островов эвакуированы все. Многие командиры не отрицают, а утверждают довольно значительная часть людей, особенно занятых баррикадными боями, осталась в Таллине». Более того, в первые дни отсутствовала точная цифра кораблей, вышедших из Таллина: одни командиры называли 163, другие — 190 единиц.

Непродуманность эвакуации приводила к тому, что пришлось бросать боевую технику и автотранспорт. Так, когда возникла необходимость эвакуировать личный состав и материальную часть 3-го и 4-го зенитных полков ПВО Главной базы КБФ, отличившихся в обороне Таллина, для погрузки подали не баржи, а транспорты, которые из-за мелководья не могли подойти к пристани на 1000–1500 м. Почти всю мат-часть пришлось или уничтожить, или бросить. Из-за большой волны шлюпки за личным составом долго не приходили, хотя час отправления давно прошел. Уже оформилась мысль о создании партизанского отряда, но тут выручил катер, который за 3–4 всех перевез, благо немец «прошляпил», как говорилось в агентурном несении, и дал возможность благополучно погрузиться.

Хаос, царивший во время эвакуации, подтверждает и командир зенитно-артиллерийского дивизиона старший лейтенант Котов, чьи личные соображения, адресованные в Особый отдел КБФ, мы уже цитировали.

Например, забытая группа бойцов во главе с лейтенантом Лопаевым вплоть до 28 августа сдерживала натиск противника и ушла с позиций только тогда, когда стало известно, что все соседи и начальники ушли. Сам Котов получил приказ сосредоточить свой личный состав и матчасть сначала пристани Вимси, потом в Беккеровской гавани. Котов доставил матчасть дивизиона в Беккеровскую гавань, «но грузить не было на что. Хозяина не было. Огромные толпы красноармейцев, краснофлотцев и командир подвергались панике. Начальников не было. Большие толпы направились на прорывы (из разговоров мне известно, что многие из них вернулись, увидя транспорт на Купеческой пристани). Материальная часть орудий, приборов, автотранспорт, лошади и многое другое ценное имущество в огромном количестве осталось на пристани. Из разговоров известно, что часть л[ичного] с[остава] также осталась не погруженными».

Возникшая в результате неразберихи паника, отсутствие твердо единого руководства эвакуацией, как только что было сказано, приводили к тому, что на пристанях метались, не видя выхода, вооруженные толпы красноармейцев и краснофлотцев. Здесь же стихийно формировались отряды, которые под началом командиров-«самозванцев» отправлялись в Ленинград по сухопутью. Одну такую громадную толпу, направлявшуюся неизвестно под чьим командованием в центр города для прорыва в Ленинград, увидел ранним утром 28 августа начальник 4-го отделения 3-го отдела КБФ батальонный комиссар Горшков. Можно посмотреть по карте, где Ленинград, и где Таллин, и станет ясно, могли бы эти толпы дойти до цели. Итак, погрузить на корабли удалось далеко не всех бойцов и командиров, не говоря уже о матчасти, которую пришлось или уничтожить, или бросить. 28 августа 1941 г. начался выход кораблей из таллинских гаваней. По общему мнению уцелевших участников перехода, ситуация вышла под контроля командования КБФ буквально с первых минут после выхода с таллинского рейда. Каждый корабль фактически предоставлялся на волю капитана, команды и пассажиров, и на некоторых судах возобладал принцип «спасайся, кто может». К чести многих других следует сказать, что они даже в тех нечеловеческих условиях сумели организовать спасение людей с погибших судов.

Имеющиеся в нашем распоряжении документы не позволяют воссоздать полную картину этой трагедии на Балтике. В то же время основные обстоятельства перехода прослеживаются достаточно четко. Мнение уцелевших участников сходится в одном: переход кораблей из Таллина в Кронштадт был организован бездарно, если не сказать преступно.

Помимо недостатков, имевших место в ходе подготовки к эвакуации, документы позволяют выделить основные ошибки, допущенные командованием КБФ, которые привели к катастрофическим последствиям. Корабли, разбитые на три или четыре каравана (данные разнятся), начали покидать Таллинский рейд днем 28 августа 1941 г., хотя погрузка людей, боеприпасов и матчасти была в основном завершена еще утром. В первую половину дня в Таллине стояла пасмурная погода, мешавшая действиям вражеской авиации, которая имела полное господство в воздухе. Кроме того, имелась возможность днем форсировать район сплошных минных полей и еще засветло достичь острова Гогланд, который находился в наших руках.

Флот, уходящий из Таллина, включал в себя боевые корабли (крейсер «Киров», эсминцы, сторожевики, тральщики, подводные лодки, катера-охотники и др.) и множество судов гражданского назначения: (пассажирские теплоходы, ледоколы, буксиры, танкеры и пр.), наскоро приспособленных под транспорты. Две эти группы кораблей резко различались скоростью хода, вооружением, степенью противоминной защиты, что сказалось практически сразу по выходе в открытое море. В голове караванов шли тральщики, за ними транспорты, переполненные бойцами таллинского гарнизона, беженцами и техникой, и последними — боевые корабли, прикрывавшие отход. Высший командный состав КБФ шел в основном на крейсере «Киров».

Первые несколько часов похода прошли относительно спокойно, но затем начался настоящий ад. Тральщики, шедшие впереди, подсекали мины, которые или взрывались в тралах, выводя их из строя, или всплывали на поверхность. В последнем случае их полагалось расстреливать, а это делалось далеко не всегда. Полоса, протраленная тральщиками, оказалась узкой. Отмечено много случаев, когда корабль, отвернув от одной мины, подрывался на другой и в считаные минуты шел ко дну. Более быстроходные боевые корабли, обгоняя транспорты и тральщики, выходили на непротраленные места и погибали. Когда небо прояснилось, в действие вступила вражеская авиация, которая, как уже говорилось, имела полное господство в воздухе. Первые наши истребители участники прорыва увидели только на следующий день, уже на подходе к Кронштадту, что дало им основание иронизировать: «Мы шли от Таллина до Кронштадта под прикрытием немецких пикировщиков».

Если боевые корабли, имевшие зенитные орудия, могли встречать «юнкерсы» плотным заградительным огнем, который мешал по крайней мере прицельному бомбометанию, то гражданские суда могли противопоставить налетам лишь стрельбу из легкого стрелкового оружия. Получая сильнейшие повреждения от бомб и мин, корабли, особенно почти беззащитные транспорты, один за другим уходили под воду. Упомянутые выше агентурные донесения, рапорты, докладные и служебные записки составлены с эмоциональностью, не характерной для такого рода документов. Тем более эмоциональность не характерна для судовых журналов. Сухие, официальные строки судовых журналов уцелевших кораблей зримо показывают, через какой кошмар пришлось пройти участникам «Таллинского перехода».

Цитируем выборочно записи в вахтенном журнале эсминца «Суровый» за 28 августа 1941 г.: «18.20. Впереди по курсу подорвался большой транспорт, наполненный людьми. 18-.22. Подорвавшийся транспорт вместе с людьми ушел под воду. 18.25. Впереди по курсу подорвался транспорт с людьми. 18.30. Подорвавшийся транспорт с людьми ушел под воду». Итого — за 10 минут уходят под воду два транспорта, «наполненные людьми». И подобные записи встречаются едва ли не в каждом судовом журнале.

Вечерняя темнота снизила воздушную опасность, зато многократно возросла опасность минная. Продолжаю цитирование вахтенного журнала эсминца «Суровый»: «19.30. Впереди по курсу подорвался какой-то корабль буксирного типа. 20.25. Впереди по курсу взорвалась большая подлодка. 20.26. Рассеялся дым, и впереди на месте подлодки была ровная поверхность моря. 20.35. Впереди крейсера “Киров” появился колоссальный столб огня и дыма. 20.40. Сзади, в районе, где примерно должна находиться “Верония”, появился колоссальный столб огня и дыма. 20.50. Справа, обгоняя, шел какой-то небольшой транспорт. Взрыв — черный дым. 20.51. Черный дым рассеялся, транспорта не оказалось.

22.10. Прямо по носу подорвался транспорт. 22.58. Справа по борту подорвался транспорт на мине. 23.24. Подорвался какой-то корабль».

Названия погибших кораблей в вахтенном журнале «Сурового» отсутствуют. В то же время по нашим документам можно составить картину гибели некоторых конкретных судов. Например, транспорт «Верония», имевший на борту значительную часть управления 10-го стрелкового корпуса, а также бойцов и командиров различных частей гарнизона, около 12 часов дня 28 августа покинул таллинский рейд и взял курс на Ленинград. В начале дня плавание проходило относительно спокойно, налеты отдельных вражеских самолетов отбивались зенитным огнем транспортов и кораблей охранения. Так продолжалось до вечера, когда «Юнкерс-88» сбросил на «Веронию» серию бомб, одна из которых разорвалась рядом с бортом корабля и повредила машинное отделение. «Верония» потеряла ход. От выпущенных паров, окутавших транспорт, на корабле началась паника, многие бросились в море. Вскоре, однако, выяснилось, что «Верония» может самостоятельно держаться на воде. Паника улеглась, оставшиеся на борту занялись спасением находившихся в море. Поднять на борт удалось не всех, в частности, утонул прокурор 10-го стрелкового корпуса Старостин. Спасательное судно «Сатурн», на котором находилось около 800 человек, взяло «Веронию» на буксир, но, пройдя несколько кабельтовых, «Сатурн» подорвался на мине. Люди с «Сатурна» перешли частью на «Веронию», частью на какой-то буксир. Этот буксир, нагруженный до предела, вскоре сам был торпедирован и моментально пошел ко дну. Из 800 человек, находившихся на борту «Сатурна», спаслось лишь незначительное количество. Приблизительно в 22 часа «Верония» подорвалась еще раз (по другим сведениям, была торпедирована) и в течение 1–2 минут пошла ко дну.

Очевидец гибели транспорта заместитель начальника Особого отдела 10-го стрелкового корпуса лейтенант госбезопасности Доронин писал: «Во время потопления на “Веронии” были слышны многочисленные револьверные выстрелы». Судя по всему, люди заканчивали жизнь самоубийством, не желая живыми уходить в морскую пучину. К своему сообщению Доронин приложил список сотрудников Особого отдела корпуса, находившихся на «Веронии». Сколько их уцелело — неизвестно, список в деле отсутствует.

Картину гибели этого транспорта видел и другой сотрудник органов госбезопасности, начальник 6-го отделения 3-го отдела КБФ старший политрук Карпов, о котором упоминалось выше. Его рассказ расходится с предыдущим лишь в частностях. Кроме гибели «Веронии» Карпов, находившийся на борту спасательного судна «Нептун», видел потопление множества других кораблей, в частности миноносцев «Калинин», «Артем» и «Володарский». Картину их гибели на основе имеющихся документов можно воссоздать достаточно подробно. Увиденное Карповым подтверждают свидетельства других очевидцев, а также записи в судовых журналах кораблей, находившихся неподалеку от этих эсминцев.

Из-за резко возросшей минной опасности ночью многие корабли стали на якорь. Плавающие мины пытались отталкивать шестами. В то же время некоторые корабли продолжали движение и гибли на минах.

События той ночи, в частности, отражены в вахтенном журнале лидера «Минск», который считался одном из лучших боевых кораблей КБФ. В 21.40 в параване «Минска» взорвалась мина. Корабль дал течь, команда начала борьбу за его живучесть. В 22.15 к нему подошел миноносец «Скорый», чтобы взять на буксир, через 15 минут он, подорвавшись на мине, переломился пополам и еще через 15 минут затонул. Спущенные с «Минска» шлюпки смогли спасти только 44 человека. В 22.45 лидер стал на якорь, т.к. тральщики ушли. Борьба за его живучесть продолжалась всю ночь. В 6.20 29 августа 1941 г. «Минск» двинулся дальше следом за тральщиком «Гак» и лидером «Ленинград». В 6.52 вахтенный начальник «Минска» зафиксировал первый за этот день налет вражеской авиации. С той минуты и до 10.03, т.е. за 3 часа с небольшим, немцы произвели в общей сложности

7 налетов на караван. В 10.35 на «Минске», видимо, вздохнули с облегчением, увидев два наших самолета-разведчика.

8 11.30 в вахтенном журнале появилась запись: «Нас сопровождают истребители» (первые за два дня). 17.16. «Минск» пришвартовался у стенки Усть-рогатки.

Столь же часто воздушные налеты фиксировались в вахтенных журналах других уцелевших судов. Понятно, что психическое напряжение людей, ежесекундно ожидавших смерти если не от бомбы, то от мины, достигало наивысшего предела. Например, на спасательном судне «Нептун» некоторые красноармейцы предлагали избрать ревком (!) и потребовать от командира корабля немедленно направиться к берегу, хотя бы даже чужому, и высадить людей. Впрочем, и достигнув своего берега, люди и корабли продолжали погибать. Так, уполномоченный 3-го отделения 3-го отдела КБФ Ламброзо, совершивший на танкере № 12 переход из Таллина до острова Гогланд, 31 августа докладывал своему руководству о неразберихе, царившей в момент разгрузки. С берега дали распоряжение высадить бойцов, на шлюпках переправилось человек 150–200. В этот момент к танкеру на катере подошел капитан 2-го ранга Черный и, угрожая оружием, приказал капитану отойти от острова и следовать в Кронштадт. Закончилось тем, что танкер, отойдя от Гогланда на 8–10 км, попал под бомбежку и затонул.

В «Таллинском переходе» погибли, не сумев нанести существенного ущерба противнику, тысячи бойцов и командиров 10-го стрелкового корпуса, не желавших сдаваться в плен, получивших бесценный боевой опыт в боях за столицу Советской Эстонии, а также сотни моряков-балтийцев, т.е. воинов, которые могли бы усилить оборону Ленинграда.

Как видно из документов, никакого учета эвакуируемых, тем более именных списков, никто не вел. Нет в нашем распоряжении и цифры пробившихся в Кронштадт. Мы никогда не узнаем, сколько человек взошло на корабли 28 августа 1941 г., сколько сошло на берег 29–30 августа, а, вычтя из одной цифры другую, не узнаем, сколько погибло во время перехода. Документы называют цифру до 15 тысяч человек. Отсутствует в них и точная цифра погибших кораблей. В ночь с 29 на 30 августа 1941 г. головные корабли КБФ прибыли в Кронштадт. На основании опросов некоторых командиров 3-й отдел КБФ располагал информацией (по состоянию на 1 августа), что в «Таллинском переходе» погибли почти со всем личным составом 5 эсминцев, 2 сторожевика, 1 подлодка, 10–12 транспортов. Другие командиры считали, что из Таллина вышло около 30 транспортов с личным составом армии и флота, и все они погибли.

Масштабы Балтийской трагедии 1941 г. некоторые участники «Таллинского перехода» сравнивали с Цусимской катастрофой 1905 г. Вину за гибель многих тысяч людей и десятков кораблей едва ли не единогласно они возлагали на командование КБФ, считая, что «такой ужасной и позорной катастрофы русский флот не знал за всю свою историю», «такой кошмар можно пережить только раз в жизни». Не укладывалось в голове, как противник, имевший в Финском заливе силы, гораздо меньшие наших, мог учинить такой разгром. Эти силы он использовал грамотно, а мы — безобразно. Вспоминали масштабные репрессии и «чистки» 1920–1930-х гг., результате которых выдвигались бездарные и беспринципные люди. «Мы увлекались трескучей фразой, лозунгами, воспитывали излишнюю самоуверенность, а воевать не учились, не умеем и не в состоянии», — таковы были характерные настроения сотрудников штаба КБФ, царившие в первые и после «Таллинского перехода».

 

ТАЛЛИНСКИЙ ПЕРЕХОД И ЭВАКУАЦИЯ БАЗЫ КРАСНОЗНАМЕННОГО БАЛТИЙСКОГО ФЛОТА С ПОЛУОСТРОВА ХАНКО

Далее представлены четыре документа, находящиеся на хранении в Центральном архиве ФСБ России. Общая их особенность заключается в том, что они написаны непосредственными участниками событий сразу после их завершения и отложились в фонде контрразведки КБФ. Специфика использования этих документов органами безопасности позволила сохранить сведения, содержащиеся в них, от дальнейшего редактирования и искажения.

Три из этих четырех документов посвящены обороне Таллина и Таллинскому переходу. Составленные разными людьми — моряком, сотрудником военной контрразведки и командиром-зенитчиком, они, как представляется, дают достаточно целостную картину того, что происходило в августе 1941 г. в ходе боев за столицу Эстонии, во время спешной эвакуации и перехода по маршруту Таллин — Кронштадт.

В представленных вниманию читателя документах довольно подробно отражены недостатки и анализируются причины, из-за которых флот и части РККА понесли тяжелые потери.

Первый документ посвящен собственно Таллинскому переходу и анализу причин августовской катастрофы Краснознаменного Балтийского флота. Второй документ, составленный в форме рапорта, дополняет первый в части, касающейся безобразной организации перехода, а также рассказывает о том, как проходила эвакуация личного состава из Таллина. Ценность третьего документа состоит в описании борьбы за Главную базу КБФ.

Подобного рода документы направлялись в 3-й отдел КБФ, где анализировались и обобщались, после чего докладывались руководству наркомата ВМФ или Военному совету КБФ.

Примером такого документа служит докладная записка начальника 3-го отдела КБФ дивизионного комиссара Лебедева А.П. народному комиссару Военно-морского флота СССР адмиралу Кузнецову Н.Г., в которой речь идет о боевых действиях эскадры КБФ в ноябре 1941 г., и прежде всего об условиях, в которых проходила эвакуация личного состава с военно-морской базы на полуострове Ханко. Автор этой докладной записки — начальник 3-го отдела КБФ дивизионный комиссар Лебедев А.П.

Вопреки мнению некоторых исследователей, что после Таллинского перехода (август 1941 г.) «он, как положено бойцу невидимого фронта, исчез, не оставив следов», Лебедев находился на своей должности до 31 мая 1943 г., когда был назначен заместителем начальника Управления контрразведки «Смерш» Народного комиссариата Военно-морского флота. «Следы» он оставил, одним из свидетельств чего является упомянутая докладная записка. Документов подобного рода в бытность свою начальником 3-го отдела КБФ он подписал множество, в том числе и после Таллинского перехода. Орденом Нахимова, как утверждается в той же книге, Лебедев тоже не был награжден. В его послужном списке числятся орден Ленина, три ордена Красного Знамени, орден Отечественной войны I степени, три ордена Красной Звезды, памятные и юбилейные медали, знак «Заслуженный работник НКВД».

Как представляется, введение в научный оборот новых архивных документов позволит лучше представить обстоятельства того, что происходило на Балтике в августе и ноябре 1941 г., а также даст в руки исследователей конкретные факты.

№1

Агентурное донесение с лидера [115] «Минск» о переходе кораблей 28 августа 1941 г. из Таллина в Кронштадт

В 3-й отдел КБФ 30 августа 1941 г.

Разговоров относительно перехода очень много. Но большинство из них сводятся к тому, вернее, к такому вопросу: почему не было для обеспечения перехода такой массы судов с десятками тысяч людей ни одного самолета (имея в виду истребителей), и притом выход приурочили на ночь? Подобные вопросы уместны и по-моему, но недостатков в организации этого перехода было больше. Во-первых, почему весь флот держали почти до вечера? Хотя он и был разбит для перехода, кажется на 3 каравана. Когда было можно большую часть его отправить с самого раннего утра, т.к. большинство из судов были загружены и готовы к отправке. Тогда бы эта часть за дневное время дошла бы до Гогланда и даже дальше. К тому же, до обеда была такая погода, в которую вряд ли они могли встретить авиацию противника, а также и торпедных катеров. Я не могу сказать, как шел первый караван, но мы шли так, что особого порядка в движении не было. Боевые корабли шли в основном в кильватер друг другу, а транспорта и все катера шли и справа, и слева, без всякого порядка (я имею в виду, не придерживались строя кильватера, что грозило всем одинаково подорваться на минах).

Впереди нас шли пять быстроходных тральщиков строем пеленга, но настолько они узкую полосу протраливали, а временами и совсем перестраивались в строй кильватера (где попадались плавающие мины), что всем транспортам приходилось идти по непротраленному месту. После тральщиков попадалось много плавающих мин, которые не уничтожались, а оставаясь, они угрожали вслед идущим судам, а к тому некоторые тральщики и катера в это время ставили дымовые завесы, зачем? отчего? не знаю. Наверно, для того, чтобы облегчить атаковывать торпедным катерам противника или же чтобы скрыть эти плавающие мины и чтобы на них подрывались вслед идущие суда?

Когда подорвался «Минск» и взорвался «Скорый», было уже темно. Конечно, спасение утопающих было затруднено, но спасти можно было больше. Я не знаю, участвовало ли больше в спасении? Мне известно, что участвовали в спасении наши обе шлюпки (катера неисправны), один катер МО и один торпедный катер, причем последний был послан под угрозой применения оружия со стороны начальника штаба флота, таким же путем он заставил спустить шлюпку для спасения с «Пиккера», который не хотел спускать шлюпки из-за того, что, дескать, много плавающих кругом. А когда наша шлюпка подошла со спасенными людьми к «Пиккеру» с расчетом поскорее высадить их, то никто из многостоящих у борта краснофлотцев (если можно их назвать после этого краснофлотцами) не хотел принимать конца со шлюпки, и только после настойчивого требования (со всевозможной руганью) со стороны команды шлюпки они приняли спасенных. Между прочим, когда узнали наши краснофлотцы об этом идиотстве, многие готовы были потопить его самого. Недалеко от места гибели было много других катеров, которых можно было вызвать для участия в спасении, т.к. многие держались на воде около 40 минут, если не больше. Безобразно вели себя некоторые подводные лодки, которые для связи применяли фонарь Ратьера, чем могли выдать противнику стоянку всех судов.

Наутро, когда развиднелось, то оказалось, что со всем оставшимся караваном остался один быстроходный тральщик, а остальные ушли ночью без разрешения начальника штаба, о чем последний докладывал радиограммой командующему. По-моему, можно было бы переход организовать с меньшими потерями. Пустить впереди тральщиков с расчетом, чтобы они могли очищать полосу шириной не меньше [чем] с полмили, вслед за ними пустить одного или двух катеров «Охотников» для расстрела подрезанных мин, а потом остальные суда в три или четыре кильватерные колонны (для транспортов обязательно).

Самолеты для сопровождения необходимы были, но если их не было, то ни в коем случае не нужно было отпускать боевые корабли вперед, так как уже можно сказать, что несколько боевых кораблей вместе с успехом могут отбиваться от самолетов.

№2

Рапорт начальника 6-го отделения 3-го отдела КБФ

ст. политрука Карпова о переходе кораблей из Таллина в Кронштадт

30 августа 1941 г.

Начальнику 3-го отдела КБФ дивизионному комиссару Лебедеву

Настоящим доношу, что 30.08.41 г. прибыл в г. Кронштадт на ее «Нептун» (ЭПРОН). Вместе со мной прибыли уполномоченные: Поросенков, Семин и Гуськов. Вышли из Таллина последними в 08.00. 28.08.41 г.

Я лично вышел к баррикаде за здание Управления тыла в Таллине и направлял отдельные группы бойцов в Минную гавань. С последней группой я направился в Минную гавань и погрузился на ее ЭПРОНа «Нептун». На борту корабля находилось около 600 человек, в том числе раненых около 40 человек.

До траверза Локса все обстояло благополучно, т.е. до 20 час. 30 мин. С этого времени начали подрываться транспорта. Вначале подорвался небольшой транспорт и ледокол (названий не знаю). На «Веронии» вышли из строя управление и машина. Она была взята на буксир ее «Сатурном».

Прошли несколько кабельтовых и «Сатурн» подорвался. На нем было около 800 человек. На «Сатурне» шел начальник ЭПРОНа — интендант 1-го ранга Фадеев, который выбросился за борт одним из первых, несмотря на то, что «Сатурн» остался на плаву. Фадеев был подобран на «Нептун».

К борту «Сатурна» подошел буксир для того, чтобы снять людей. После того, как буксир нагрузился до предела, он был торпедирован и моментально пошел ко дну. Таким образом, из 800 человек, находившихся на «Сатурне», спаслось лишь незначительное количество.

Приблизительно в 22.00 подорвалась «Верония» и моментально пошла ко дну. Вслед за ней (через несколько минут) подорвался еще один транспорт (названия не знаю), а еще через несколько минут подорвался эм «Калинин». Боевые корабли и головная часть каравана в это время уже ушли далеко вперед. Командир «Нептуна», несмотря на то, что не знал курса, не имел калек, все же принял решение следовать на восток, рискуя подорваться на минах, но уйти от атаки подлодки противника.

К рассвету 29.08.41 г. мы догнали головную часть каравана и дальше стали следовать вместе с караваном.

На траверзе Кунда-Лахт караван подвергся артиллерийскому обстрелу с южного побережья, однако прямых попаданий отмечено не было. В этом же районе начались первые налеты авиации противника. Одним из первых был подожжен транспорт «2-я пятилетка». В носу разгорелся большой пожар, весь народ перешел в корму. Однако через 10 минут после первой бомбежки на «2-ю пятилетку» были снова сброшены бомбы, но на сей раз под корму, в воду. Приблизительно в 10 милях от «2-й пятилетки» подвергся бомбежке тр[анспор]т «Папанин». Его постигла участь «Пятилетки». В районе о-ва Гогланд мы подверглись особенно сильной бомбежке — на караван налетело одновременно 9 бомбардировщиков.

В результате этой бомбардировки отмечены были прямые попадания бомб в 5 транспортов: «Серп и Молот», «Ярвамаа», «Танкер-12» и 2 других, названия которых я не знаю. «Ярвамаа» и «Танкер-12» затонули очень быстро, «Серп и Молот» выбросился на мель, т.к. на нем возник пожар, а остальные 2 тр[анспор]та продолжали оставаться на фарватере, заметно погрузившись. От о-ва Гогланд до Сейскари мы подвергались непрерывным налетам и бомбежке. Число налетов в общей сложности превышает 25. Из наиболее крупных транспортов в караване остались ус «Ленинградсовет» и ее «Нептун».

Из наиболее характерных недочетов эвакуации г. Таллина необходимо отметить следующие:

Недостаточно были продуманы пути отхода наших войск для погрузки на транспорта. В результате этого большое количество войск направилось в Беккеровскую гавань, но там уже транспортов не было. Москаленко же до 5.00 28 августа находился в Минной гавани, а в 6.00 он уже погрузился на кр[ейсер] «Киров». Комиссар же тыла Родионов с 3.00 уже отсутствовал в Минной гавани и сидел на одном из кораблей на рейде. Следствием этого и явилось то обстоятельство, что многие части, отходя к Беккеровской гавани и не найдя там наших тр[анспор] тов, считали себя покинутыми, отрезанными от Союза и вынуждены были остаться на территории Эстонии. На путях к Беккеровской гавани не были выставлены заслоны, которые предупреждали бы части о том, что погрузка производится в Минной гавани.

Исключительно безобразно было организовано охранение каравана — боевые корабли ушли вперед, а безоружные транспорта были предоставлены самим себе. В результате этого самолеты противника могли совершенно безнаказанно, не встречая заградительного зенитного огня, не только бомбить транспорта, но и на бреющем полете обстреливать их из крупнокалиберных пулеметов (что имело место в районе о-ва Гогланд).

Напряжение людей, находившихся на транспортах, в результате непрерывной бомбежки достигло наивысшего предела, и на ее «Нептун» отдельные красноармейцы предлагали избрать ревком и послать [его] к командиру корабля с требованием немедленно направиться к берегу (хотя бы даже чужому) и высадить людей.

Оперативного состава в 6-м отделении в Таллине находилось 14 человек. В Кронштадт прибыли только двое — Поросенков и я.

Поросенков был сам в Беккеровской гавани, а затем с небольшой группой ушел в Минную гавань. Там же осталось много народа — взяты они или нет на борт судов — неизвестно.

№3

Личные соображения командира 10-го зенитно-артиллерийского дивизиона главной базы КБФ ст. лейтенанта Котова Е.И. об организации обороны Таллина и эвакуации войск

1 сентября 1941 г. В 3-й отдел КБФ

Твердой организующей руки в обороне ГБ не было. Мощные огневые средства, морская и зенитная артиллерии не были полностью использованы, а, зачастую, последние бездействовали, вследствие отсутствия связи и взаимодействия между различными родами войск и особенно командованием армейских и артчастей. Командир укрепрайона капитан Панфилов не ориентировался в обстановке и на мои требования дать цели для артобстрела, как правило, ничего не мог сказать, так как говорил: «Трудно сказать, где наши войска, где пр[отивни]к». Командование пехотных частей не имеет наступательного порыва, а наоборот, приучило войска к отходу и к обороне. После мощных огневых шквалов зенартбатарей 10-го див[изио]на пехота пр[отивни]ка откатывалась назад с большими потерями за 10 и более километров, но никто эту местность не закреплял и не думал этого делать. Отсутствие связи и взаимодействия приводило к обстрелу своих войск. Разведка работала скверно.

1. Считаю позорный провал обороны ГБ Таллин по вине неумелого руководства, не сумевшего использовать мощные огневые средства (как то — весь флот БО Главной базы).

2. Эвакуация войск прошла позорно. Отсутствие ориентировки у командования в обстановке привело к решению эвакуации, когда необходимости в этом не было. Войска начали сниматься с линии обороны в 21 час. 27 августа. Но 28 августа забытая группа бойцов во главе с лейт[енан]том Лопаевым, находясь на линии обороны, сдерживала пр[отивни]ка и отступила лишь тогда, когда стало известно, что все соседи и начальники ушли.

Мне сначала было приказано сосредоточить л[ичный] с[остав] и материальную] ч[асть] на пристань Вимси, но потом изменили, и приказано [было] прорваться на Беккеровскую гавань. Материальная] ч[асть] дивизиона была доставлена. Но грузить не было на что. Хозяина не было.

Огромная толпа красноармейцев, краснофлотцев и командиров подверглась панике. Начальников не было. Большие толпы направились на прорыв (из разговоров мне известно, что многие из них вернулись, увидев транспорт на Купеческой пристани).

Материальная часть орудий, приборов, автотранспорт, лошади и многое другое ценное имущество в огромном количестве осталось на пристани. Из разговоров известно, что часть л[ичного] с[остава] также осталась не погружена.

Охрана с воздуха не была обеспечена. Огромное количество крупных транспортов — до 6 штук, и много мелких кораблей погибло. Погибло много л[ичного] с[остава]. Отдельные [участники перехода] заявляют до 15 тысяч человек (я в этой цифре сомневаюсь), во всяком случае, погибла не одна тысяча человек в пути от авиабомб пр[отивни]ка. Охраны кораблей с воздуха истребителями не было.

Считаю, операции по обороне ГБ и эвакуации войск были проведены преступно плохо. Они ложат позорное пятно на флот. Героические сражения рядовых бойцов и командиров низших степеней пошли насмарку в результате таких действий.

Считаю, необходимо сурово, по военному времени, наказать [организаторов] нелепых операций.

№4

Докладная записка начальника 3-го отдела КБФ о боевых действиях эскадры КБФ за ноябрь 1941 г.

№ 21442 11 декабря 1941 г. г. Ленинград

Наркому Военно-морского флота СССР адмиралу Кузнецову

Боевые действия флота за ноябрь месяц, помимо обстрела вражеских позиций из судовой артиллерии, в основном сводились к использованию кораблей для переброски отдельных пехотных частей с п-ова Ханко на Ленинградский фронт. Таких походов отдельными соединениями было произведено четыре.

31 октября на Ханко был отправлен первый отряд кораблей в составе: минзаг «Марти», эм «Славный», пять быстроходных тральщиков и 6 катеров-МО под командованием вице-адмирала Дрозда. В целях обеспечения скрытности операции поход производился ночью, днем корабли отстаивались у о-ва Гогланд. Первая операция проведена успешно. Снято личного состава 4800 человек с полным вооружением, в том числе 61 орудие, 80 пулеметов и значительное количество боезапаса.

Во втором эшелоне с 2-го по 6 ноября с.г. участвовали эсминцы «Суровый», «Сметливый», 4 тральщика и 5 катеров-МО. При проходе района Кери, возвращаясь с Ханко, погиб эсминец «Сметливый». По записям в вахтенном журнале эм «Суровый» и по наблюдениям установлено, что в 23 час. 02 мин. за кормой «Сметливого» был слышен глухой взрыв, в короткие промежутки последовали еще два, последний в 23 час. 31 мин., был большой силы, вызвавший столб огня. По предварительным данным, из числа личного состава миноносца и находившихся на нем бойцов спасено 380 человек. Точных причин гибели эсминца до сих пор не установлено.

В третьем эшелоне кораблей, предназначенных для операции на Ханко, были: лидер «Ленинград», эм «Стойкий», теплоход «Жданов», минзаг «Урал», пять тральщиков и шесть катеров-МО. Этим эшелоном командовали командир лк«Октябрьская революция» контр-адмирал Москаленко и начальник политотдела эскадры полковой комиссар Смирнов. Отряд вышел 9 ноября в 17 час. 45 мин. от о-ва Гогланд в ордере, предусмотренном планом операции, но с наступлением темноты походный ордер вскоре был нарушен. Корабли потеряли друг друга, и в районе маяка «Родшер» контр-адмирал Москаленко отдал по радио распоряжение: встать на якорь. С рассветом отряд вернулся к о-ву Гогланд. Вследствие свежей погоды и отсутствия четкого управления кораблями из пяти тральщиков остался невредимым только один тральщик № 215. Остальные четыре тральщика имеют небольшие повреждения. В этих условиях действия командования отряда о возвращении обратно на о-ов Гогланд нужно считать правильными.

11 ноября с.г. отряд в том же составе, за исключением двух поврежденных тральщиков, вышел вторично от о-ва Гогланд по направлению к Ханко. В районе Юминда — Мохни в параванах лидера «Ленинград» взорвались две мины, в результате чего вышли из строя гирокомпас, ПАС и затоплен ряд носовых помещений, в том числе носовой артпогреб. Командир лидера начал просить об оказании ему помощи, сообщив, что дальше самостоятельно следовать не может. На помощь лидеру был выслан тральщик и два катера-МО, но до подхода их командир капитан 3-го ранга Горбачев приказал следовавшему за ним в кильватере теплоходу «Жданов» встать головным и идти к о-ву Гогланд. В результате этого «Жданов» подорвался на мине и в течение 10 мин. затонул. Вся команда, 70 человек, за исключением одного погибшего, спаслась на шлюпках. Потеря теплохода явилась следствием явно преступного приказания командира лидера Горбачева следовать головным к о-ву Гогланд (теплоход не имел параванов и на минном поле должен был неминуемо подорваться). Нами через военного прокурора КБФ возбуждено уголовное преследование Горбачева.

Еще до гибели теплохода «Жданов» командование отряда, получив сообщение о повреждениях лидера «Ленинград», приняло решение о возвращении обратно к о-ву Гогланд. Таким образом, весь отряд, потеряв теплоход, 12 ноября вернулся обратно на Гогланд. Решением Военного совета КБФ контр-адмирал Москаленко и полковой комиссар Смирнов от руководства отрядом были отстранены и отозваны в Кронштадт.

Вместо лидера «Ленинград» в 4-м эшелоне были направлены эм «Суровый» и «Гордый», минзаг «Урал», 4 тральщика и 6 катеров-МО под командованием начальника штабы эскадры капитана 2-го ранга Нарыкова.

Выполняя задание, 14/XI в 01 час. 08 мин. в районе Мателота от взрыва мины эм «Суровый» получил пробоины, в которые начала поступать вода. Пробоины были настолько велики, что отливные средства не справлялись с откачкой, и корабль стал медленно погружаться. Принятые личным составом меры к спасению корабля результатов не дали. Командованием корабля было принято решение начать спасение личного состава, а затем корабль взорвать, что и было выполнено в 5 час. 57 мин., уже после того, как вся команда была посажена на тральщик и катера-МО. Еще до подрыва эм «Суровый», во время следования в этом же районе подорвались и погибли БТЩ–206 и катер-МО, 22 человека из их команд спасено, остальные погибли. Вскоре после подрыва эм «Суровый» поблизости от него подорвалась также на мине подлодка Л-2, которая своим ходом подошла к борту эсминца, и с нее были сняты 3 человека раненых. Затем подлодка отошла своим ходом и находилась по носу корабля.

По заявлению командира ОВРа капитана 2-го ранга Свято-ва, находившегося на о-ве Гогланд, БТЩ-217 близко подходил к подлодке, но боясь подорваться на минах, к борту подлодки не подошел, за что командир БТЩ командованием ОВРа отдается под суд. В этом же районе подорвался эсминец «Гордый», с которого спасено 84 человека, 11 человек из них пришли на шлюпке на о-в Гогланд. Оставшиеся из отряда: минзаг «Урал», 1 тральщик и 3 катера-МО благополучно дошли до Ханко.

Нужно отметить, что во время борьбы личного состава за живучесть эсминца «Суровый» отдельные командиры и политработники проявили элементы трусости, нераспорядительности и нерешительности в своих действиях. Так, например, дивизионный связист инженер-капитан-лейтенант Мясников не только не принимал мер к спасению корабля и личного состава, а сам пытался первым сойти с корабля на катер, но был оттуда возвращен. Военком эсминца старший политрук Рыбаков в момент подрыва корабля и после проявил полную нераспорядительность и растерянность и организацией борьбы за живучесть корабля совершенно не занимался. Начальник штаба эскадры капитан 2-го ранга Нарыков, руководивший переходом и находившийся на эсминце «Суровый», растерялся и сразу же после взрыва мины в параване, подозвав катер-МО № 409 к борту эсминца, сошел на него под предлогом узнать, что происходит с остальными кораблями. В действительности же Нарыков на катере никуда не ходил и ничего не выяснял, а находился вблизи эм «Суровый», отдавая с катера приказания командиру о подрыве корабля.

По заявлению инспектора ПУБалта полкового комиссара т. Барабанова, Нарыков отдал распоряжение о немедленном подрыве корабля вместе с оставшимся там личным составом, ссылаясь на то, что имевшиеся в распоряжении спасательные средства (два катера-МО) не могли взять больше 150 человек, а бороться за сохранение живучести корабля бесполезно. Только после вмешательства т. Барабанова и зам. нач[альника] 3-го отдела эскадры КБФ старшего политрука т. Кузнецова, находившихся на эм «Суровый», были приняты меры к борьбе за спасение корабля и личного состава. Нарыков же продолжал оставаться по-прежнему на катере-МО и вопросом борьбы за живучесть корабля и спасение личного состава не занимался.

Одновременно с этим в борьбе за живучесть корабля и спасение личного состава проявили исключительное мужество:

— командир БЧ–5 инженер-капитан-лейтенант Жуков, который в тяжелых условиях после подрыва корабля сумел организовать борьбу личного состава БЧ-5 за живучесть, ликвидируя пожары, которые могли привести к вторичному взрыву и гибели всего личного состава;

— полковой комиссар Барабанов с момента подрыва корабля все время руководил организацией борьбы за живучесть, направляя действия личного состава к тому, чтобы спасти корабль, а после, когда это было невозможно, спасти личный состав.

Все переходы производились по рекомендованным курсам штаба КБФ. И только после того, как эшелон под командованием контр-адмирала Москаленко вернулся обратно на Гогланд, а затем во время второго перехода потерял на минах теплоход «Жданов» и получил повреждение от взрыва мин в параванах лидер «Ленинград», командующий эскадрой вице-адмирал Дрозд, как это стало известно со слов комиссара эскадры Масалова, предлагал идти от Гогланда новым курсом — значительно севернее, считая, что рекомендованный курс противнику уже известен, но якобы командующий флотом отклонил это предложение.

Нужно отметить, что группа тихоходных тральщиков в количестве 7 штук была послана для разведки нового курса по инициативе командующего эскадрой. Из полученной телеграммы командира дивизиона тральщиков видно, что они шли новым курсом, но почему-то без тралов, т.е. разведки по существу не произвели. Операции по вывозу войск с Ханко штабом КБФ и командующим флотом были организованы плохо.

Удавшаяся первая операция, рассчитанная на дерзость и неожиданность маневра, проведенная успешно, внесла успокоенность. Командованием флота была допущена тактическая ошибка: не учитывалось, что враг разгадает последующие намерения. Надежной тральной разведки произведено не было. Корабли, следовавшие в караване, не выдерживали заданного им строя. Отклонились от протраленного фарватера, теряли из виду впереди идущих. Об этом свидетельствует подрыв на минах лидера «Ленинград».

По поступившим к нам нескольким […] данным по этому вопросу видно: «Мины в обоих случаях рвались в левом параване, это объясняется наличием дрейфа. После первого взрыва левый параван был выбран, а пока готовился к постановке, сбавив ход, и мы отстали. После того, как расправился параван, вскоре взорвалась вторая мина».

Поход происходил в темную ночь, часто впереди идущий корабль терялся из виду, в результате были отклонения от кильватера. Поэтому и затравливались мины в параван. Сама полоса протраленного фарватера была небольшая. В операцию были посланы корабли-тихоходы: «Жданов», «Урал», «Марта», которые сковывали действия миноносцев.

Операция, которой руководили контр-адмирал Москаленко и полковой комиссар Смирнов, сорвана по их личной вине, они проявили нерешительность в своих действиях, потеряли корабли, что вызвало человеческие жертвы. Полковой комиссар Смирнов еще до операции заявил: «Зачем меня посылают, и что я там буду делать, не знаю», а в период проведения операции проявил элементы трусости.

В операции, руководимой нач[альником] штаба эскадры капитаном 2-го ранга Нарыковым, последний растерялся и проявил трусость. Нарыков еще до перехода среди отдельных командиров заявлял: «Если еще мне придется идти на Ханко, я сойду с ума».

Материалы о проявленной растерянности, граничащей с трусостью, и о непринятии мер к спасению личного состава на Нарыкова переданы военному прокурору КБФ. (Результаты и меры, принятые прокуратурой, сообщу дополнительно).

 

МОРСКАЯ ПЕХОТА ЧФ В ОБОРОНЕ СЕВАСТОПОЛЯ

Подготовка к формированию частей морской пехоты началась на Черноморском флоте во второй половине июля 1941 года, когда советскому командованию стало ясно, что предстоит оборона военно-морских баз на Черном море с суши.

Первые соединения морской пехоты (полки, бригады и батальоны морской пехоты, морские полки и сводные отряды моряков) были созданы в августе — сентябре 1941 года, в ходе героической обороны Одессы. Комплектование подразделений морской пехоты шло за счет плавсостава боевых и вспомогательных кораблей, моряков военно-морских баз, курсантов учебных заведений и призывников. Соединения и части морской пехоты входили в состав флота, но некоторые из них, когда этого требовала обстановка, передавались в непосредственное подчинение армейского командования и действовали в составе сухопутных войск как общевойсковые соединения.

Особое место занимает участие морских пехотинцев в обороне Главной базы Черноморского флота — Севастополя, длившейся 250 дней и ночей.

Командование вермахта отлично осознавало стратегическое значение этого участка советско-германского фронта, которое открывало для немцев путь к нефтеносным районам Кавказа. Понимало важность удержания Севастополя и советское командование, сосредоточившее на этом все усилия, отказавшись от продолжения обороны Одессы.

Войскам Севастопольского оборонительного района (СОР) — Приморская армия и Черноморский флот, оборонявшим город, пришлось отражать три штурма гитлеровских войск — в ноябре и декабре 1941 года, в июне — июле 1942 года.

В то время, когда Красная Армия, одержав победу в битве под Москвой, стала развивать наступление на запад, героический гарнизон Севастополя отражал второе наступление немецко-фашистских войск, начатое 17 декабря 1941 года. На этот раз противником главный удар наносился на северном участке фронта из района Дуванкоя вдоль долины Бельбек в направлении Северной бухты Севастополя.

Особенно напряженные бои развернулись в горных районах южнее и севернее долины реки Бельбек. Защитники Севастополя отбивали атаки противника на всех участках обороны, однако под натиском его превосходящих сил вынуждены были постепенно отходить. Положение советских войск ухудшилось. Непрерывные бои измотали личный состав, значительная часть артиллерии и минометов вышла из строя, остро ощущался недостаток боеприпасов.

Однако в двадцатых числах декабря 1941 г., получив резервы, в том числе частями морской пехоты, советским войскам удалось переломить обстановку и отбросить наступавших от города. В значительной мере этому способствовали мужество, героизм, высокая боеспособность и мобильность морских пехотинцев. Особо отмечается активное участие в этих боях батальона морской пехоты Туапсинской военно-морской базы.

Декабрьский штурм Севастополя, как и ноябрьский, закончился провалом. Окончательно попытки противника захватить Севастополь сорвала высадка советских войск в Керчи и Феодосии (Керченско-Феодосийская десантная операция) в конце декабря 1941 г. Немецкое командование вынуждено было перебросить часть сил из-под Севастополя и прекратить штурм города.

Отразив декабрьское наступление противника, личный состав гарнизона Севастополя в зимние и весенние месяцы 1942 г. продолжал совершенствовать оборону, обобщать и изучать опыт проведенных боев.

Однако в период третьего штурма Севастополя в июне — июле 1942 г. войскам СОР, находившимся почти семь месяцев в осаде и проявившим в боях мужество и героизм, не удалось сдержать натиск гитлеровских войск. К 1 июля сопротивление защитников города прекратилось, за исключением отдельных разрозненных очагов.

Участие морских пехотинцев в Севастопольской обороне 1941–1942 гг. достаточно полно отражено в отечественных исследованиях и в мемуарной литературе.

Но наиболее ценным и достоверным источником являются архивные материалы, в том числе документы, подготовленные непосредственно в осажденном Севастополе.

В настоящем сборнике впервые вводятся в научный оборот рассекреченные материалы 3 отдела (Особого отдела) Черноморского флота, хранящиеся в Центральном архиве ФСБ России. Документы охватывают второй период в обороне Севастополя — с 17 декабря 1941 г. по 7 января 1942 г.

В них содержатся данные об организации обороны Севастополя, действиях военного руководства и допущенных тактических просчетах, о дислокации и численности подразделений морской пехоты, боевых потерях, итогах боев, оценка боевых и моральных качеств морских пехотинцев, оборонявших Мекензиевы высоты.

Особое место в документах отводится моральным и бытовым качествам бойцов. Наряду с беспримерным мужеством командиров и матросов в ожесточенных боях с противником отражены случаи трусости личного состава, некомпетентность командиров, пораженческие настроения, факты добровольной сдачи в плен, вербовки наших военнослужащих немцами с целью выполнения разведывательных и диверсионных заданий в боевых порядках и тылу советских войск.

* * *

Спецсообщение заместителя начальника третьего отдела ЧФ о состоянии частей морской пехоты, обороняющих Севастополь, на 1 января 1942 года

Сов. секретно. № 11

2 января 1942 г.

г. Севастополь

Начальнику особого отдела Кавказского фронта майору госбезопасности

тов. Рухадзе

7-я бригада морской пехоты в течение 28–39 декабря 1941 года занимала прежнюю линию обороны, за этот период происходили бои местного значения. Противник не предпринимал наступательных действий, а усиленно окапывается. За эти дни бригада потеряла убитыми — 1 чел., ранеными — 7 чел.

27 декабря в бригаду прибыло пополнение в составе одного взвода под командованием вновь прибывшего старшего лейтенанта Дебелого, 1905 г. рождения, беспартийного. Взвод расположился на передовой линии обороны, 29 декабря Дебелый под предлогом обхода передовой линии обороны отправился в сторону противника и исчез. Дебелый перешел на сторону врага.

Второй Перекопский полк с 28 по 30 декабря 1941 г. занимал прежние позиции. 28 декабря 50 автоматчиков противника прорвались в лощину перед высотой 115, где расположены мелкие, вновь прибывшие на фронт, армейские части. После сильного артиллерийского и минометного обстрела противника удалось выбить из лощины. Командование дивизии для ликвидации прорыва выделило дополнительно батальон, но силами полка прорыв был ликвидирован до прибытия батальона. В этой операции проявили трусость командир 1-го батальона Гусак, в отношении которого вопрос решается в штабе дивизии, и комиссар батальона Бузенцов, который отстранен от занимаемой должности.

За 28–30 декабря 1941 г. полк потерял убитыми 20 чел., ранеными — 50 чел. Противник за этот период потерял до 100 чел. убитыми и 50 ранеными.

28 декабря краснофлотец Морозов, вновь прибывший в полк из пополнения, на посту покончил жизнь самоубийством при неизвестных обстоятельствах. По этому вопросу проводятся расследования.

На командном пункте 2-го Перекопского полка командиром и комиссаром полка содержались две женщины, не имеющие никакого отношения к воинской части. В начале декабря 1941 г., после нашего неоднократного напоминания, эти женщины были удалены с КП, однако были оставлены при штабе тыла. 25.12.1941 г. командование полка вызвало из санчасти полка санитарку Грузинцеву Евгению Петровну и военфельдшера Волгину Анну, которых продержали у себя на КП 2-е суток, а 27.12.41 г. к ним на КП вернулись из тыла прежние женщины, которые до сего времени живут на КП вместе с комиссаром и командиром полка. Видя такое положение, комиссар второго батальона Прокофьев в одной из бесед заявил, что если комиссару полка разрешается иметь при себе женщин, то ему тоже разрешается — «а я, что, разве не комиссар», — сказал Прокофьев.

Командование полка в присутствии этих посторонних женщин отдают приказания, ведут разговоры секретного характера, «не стесняясь» этих женщин, и, по существу, вводят их в курс всех проводимых полком операций.

Сводный батальон БО на 01.01.1942 г. имеет всего лишь одну роту в количестве 105 чел., из них на передовой линии находятся 79 человек, остальные находятся в тылу по обслуживанию батальона. Сводный батальон БО в оперативном отношении подчинен 54 стрелковому полку, но в действительности батальон имеет 2 хозяина, с одной стороны командование БО, с другой — штаб полка. Между командиром батальона — капитаном Шейниным и командованием 54 СП часто происходят разногласия, мешающие выполнению боевых задач. Целесообразнее было бы полностью подчинить батальон 54 СП. Командование БО обещало разрешить этот вопрос, но до сего времени положение в батальоне не изменилось.

Батальон МСП № 1, находясь на передовой линии, не имеет землянок, бойцы находятся в открытых окопах, не имея соломы для подстилки, в связи с чем увеличились заболевания среди личного состава. Командир батальона, старший лейтенант Ткаченко, уже в третий раз подает заявки на ватные брюки, 15 шинелей и 50 пар ботинок, но до сего времени ничего не получил. Бойцы, несмотря на холодную погоду, часто не получают положенной им нормы водки. Завтрак и вода доставляются с большим опозданием, вместо 5 часов утра завтрак привозят в 8 часов, что приводит к тому, что противник, замечая скопление и хождение бойцов, открывает минометно-артиллерийский огонь, вследствие чего много раненых бойцов.

В батальоне несерьезно относятся к сохранению военного имущества: повсюду валяются противогазы, мины и снаряды, в ящиках и в рассыпную. Пустые ящики от мин и снарядов сжигают, в то время, когда в лесу много дров.

На 30-й батарее 2-го января 1942 г. в результате артиллерийского обстрела противника вышли из строя 2 орудия, таким образом, на Б-30 из 4 орудий осталось 1.

Линию обороны 30 батареи занимают морские и сухопутные части, среди командиров которых нет увязки. Каждый командир действует по-своему. Связь между частями до сего времени не налажена. Полковник Вельшанскии имеет связных, которые все распоряжения доставляют с опозданием на 1,5–2 часа, чем задерживается ход операции. 30.12.41 г. части 8-й бригады пошли в наступление, которое до того было не подготовлено, что произошло столкновение между нашими частями. Отсутствовало руководство наступления, связи не было, в момент наступления полковника Вельшанского не было на командном пункте, а ужинал в это время около 2-х часов. Считаем необходимым части, обороняющие район 30 батареи, подчинить одному командиру.

29.12.41 г. шофер майора БО ЧФ Бухарева, Гомзаков Василий Лукич, 1920 г. рождения, напился пьяным. Политрук Устинов вызвал его по этому поводу, Гомзаков политруку Устинову в присутствии воентехника II-го ранга Абодажа заявил: «Я напился пьяным потому, что не знаю, где находится моя мать». После этого он начал ругать политрука нецензурной бранью. Когда Устинов пригрозил ему наложением взыскания, Гомзаков сказал: «Я таких командиров расстреливал, и буду расстреливать».

Гомзаков будет арестован.

В годы войны нанесла значительный урон противнику в живой силе и технике. 21 июля 1941 г., расстреляв боезапас, личный состав взорвал батарею. Оставшиеся в живых батарейцы, бойцы 95-й стрелковой дивизии и морские пехотинцы 9 суток сражались в разрушенных казематах и подземных сооружениях. После войны батарея была восстановлена.

О политико-моральном состоянии 3-го морского батальона, находящегося в подчинении 383 стрелкового полка Второй стрелковой дивизии, получены следующие данные.

Командир отделения 3-го взвода 8 роты Гричаный Владимир Лукич, 1912 г. рождения, беспартийный, в беседе о положении на подступах к Севастополю сказал:

«Если на Севастопольском участке фронта создастся такая обстановка как на Перекопе, я при первом удачном моменте перейду на сторону немцев. Ведь те, которые сдались раньше в плен, они живут неплохо, подносят боеприпасы на передовую, и я буду подносить. Не удержать нам Севастополь. Напрасно только жертвы будут, если немец подойдет еще ближе к городу, тогда он всех нас здесь переколотит, и только после этого наши оставят город».

Гречаный подготовляется на арест.

Командир 3-го взвода Кохия Алексей Васильевич, 1912 г. рождения, беспартийный, в беседе заявил следующее:

«Можно ли верить тому, что пишут в газетах о переходе наших войск в контрнаступление и уничтожают много живой силы противника, освобождают сотнями деревни и города. Вот на Ростовском направлении как будто зашевелились, а впоследствии все наступление было приостановлено, это доказует, что он потеснил наши части, да и вообще мне не верится, чтобы были подобные успехи нашей армии. Ведь его очень много, и техника хорошая, которой у нас нет».

Высказывания документируются.

Командир 3-го орудийного расчета Николаенко, 1893 г. рождения, украинец, беспартийный, в беседе с краснофлотцами сказал следующее:

«Говорят сейчас о том, что у немцев истекают резервы армии, но получается наоборот. Кривой Рог, Донбасс в его руках, а разговор об уничтожении противника — это кабинетное мышление».

Факт документируется.

1-го января 1942 г. нами были арестованы 3 краснофлотца во главе с младшим лейтенантом Коломиец — командир взвода 3-го батальона 3 полка морской пехоты, которые несколько суток находились в блиндаже впереди нашей линии обороны, намериваясь сдаться в плен противнику — изменить Родине. Младший лейтенант Коломиец приказал краснофлотцам порвать документы, сложить оружие и при появлении немцев не оказывать сопротивление. Все краснофлотцы ему не возражали и были с ним согласны. На допросе Коломиец показал:

«В блиндаже мы находились более 2-х суток, немцы нас обстреливали, блиндаж этот был впереди линии нашей обороны, в метрах 30. Мы сначала об измене Родине не думали, у меня было решение во чтобы то ни стало прорваться к своим, но так как мы просидели полтора суток и не смогли оттуда уйти, а немцы уже близко подошли, я сказал так: если немцы подойдут к нам, нас окружат, нам нельзя будет уйти оттуда, то придется только сдаваться. Желание изменить Родине у меня лично появилось в связи с тем, что я сильно перепугался, в первый раз попал под такой сильный огонь. Все краснофлотцы мне не противоречили и имели намерение изменить Родине, мы решили изменить Родине: в случае подхода немцев к блиндажу не обороняться, а спасаться».

Следствие продолжается.

28–29 декабря продолжалась высадка десанта в районе Камыш-Бурун, Эльтиген. Высажено 105 человек, а затем 678 чел. 302 СД. 28 декабря 1941 г. в районе Эльтиген на территории противника произвел посадку самолет У-2 (летчик Рябкович), выполнявший задание 51 армии.

Крейсер «Красный Кавказ» имеет 6 пробоин, 2 башня вышла из строя, ранено 78 чел., убито — 16. На крейсере «Красный Крым» убито 8 чел., ранено 20 чел., на эсминце «Шаумян» от попадания снарядов выведена из строя вторая машина. Канлодка «Абхазия» имеет 30 пробоин. Эсминец «Незаможник» при подходе к пирсу свернул форштевень. За время проведения десантной операции арестованы за трусость, невыполнение приказания 7 чел., за саботаж — 1 чел., подозрение в шпионаже — 1 чел.

Об изложенном информированы член Военного совета Черноморского флота дивизионный комиссар тов. Кулаков и командующий Приморской армии генерал-майор тов. Петров.

* * *

Спецсообщение начальника третьего отдела ЧФ о состоянии морских частей пехоты, обороняющих г. Севастополь, и о политико-моральном состоянии личного состава на 10 января 1942 г.

Сов. секретно

№113

11 января 1942 г.

г. Севастополь

Начальнику ОО НКВД Кавказского фронта майору государственной безопасности тов. Рухадзе

гор. Краснодар

3-й полк морской пехоты имеет в своем составе: ком.нач. состава — 121 чел., мл. ком. нач. состава — 184 чел., рядового состава — 814 чел. Недокомплект личного состава по полку составляет: ком. нач. состава — 91 чел., мл.ком.нач.соста-ва — 305 чел., рядового состава 1376 человек. Вооружением полк в основном обеспечен удовлетворительно. За последнее время ощущается острый недостаток в минах 82 мм, по этим причинам минометные батареи данного калибра часто бездействовали тогда, когда в них была острая необходимость. Доставка мин на позиции происходит малыми партиями по 50–100 штук, что не дает возможности вести массивныйогонь по противнику.

99 ГАП, поддерживающий 3-й морполк, также часто не имеет снарядов, вследствие чего не может оказать должной поддержки полку по уничтожению врага.

В 3-м полку имеется большое количество трофейных пулеметов и автоматов, которое не используется из-за отсутствия к ним патронов.

Питание бойцов и командного состава полка находится в удовлетворительном состоянии. Пища на передовую линию доставляется два раза в сутки в горячем виде, кроме этого бойцы получают промежуточную пищу в холодном виде. Во 2-м и 3-м батальонах пища хорошо приготовляется и доставляется своевременно, однако в 1-м батальоне пища часто запаздывает и к тому приготовляется невкусно. Начальник прод. снабжения 1-го батальона Черненко, член ВКП(б), вместо налаживания пищеблока занимается пьянством, на камбузе организовал специальное питание из продуктов бойцов. Вместе с Черненко пьянствуют работники камбуза. Работающие на камбузе — грязные и вшивые. Видя все эти безобразия, инструктор-кулинар полка Скрипниченко сделал замечание Черненко, последний в присутствии политрука Мирошниченко ответил:

«Это не Ваше дело, можете сюда больше не заходить, хотите заслужить похвалу, так идите в другое место, а здесь Вам делать нечего».

С 4-го по 6-е января 1942 г. у Черненко находился комиссар 1-го батальона Галушко, который ничего не выявил, а пьянствовал вместе с Черненко.

На вопрос — как обстоят дела в тылу 1-го батальона, комиссар ответил — там все хорошо. В отношении Черненко мер никто не принимает. О его поведении информирован комиссар полка.

За период прошедших морозов в полку зарегистрировано до 20 случаев обмораживания рук и ног, среди личного состава, вследствие их длительного нахождения в окопах, участились случаи простудных заболеваний.

В полку отмечены следующие отрицательные проявления.

02.01.42 г. командир взвода 4-й роты лейтенант Беспалов, будучи выпивши, подошел к станковому пулемету, нажал на спусковой крючок и вел беспрерывную стрельбу. Пом.ком. взвода предложил Беспалову прекратить бесцельную стрельбу, Беспалов выхватил наган и, угрожая расстрелом, прогнал с окопов пом. ком. взвода.

Того же числа на подкрепление 6-й роте был придан взвод под командованием Паневского, который обратился к командиру взвода 6-й роты Раковскому пропустить бойцов обогреться в теплушке. Раковский, будучи изрядно выпивши, наставил револьвер на Паневского и выгнал его с теплушки. Когда Паневский пришел к политруку 6-й роты Богданову жаловаться, последний сидел в землянке вместе с Раковским и пьянствовали, увидев Паневского, они силой оружия выгнали его из землянки.

05.01.42 г. командир отделения комендантского взвода 3-го батальона Быковский ругал бойца своего отделения нецензурной бранью, называл его жидовской мордой, одобрительно отзываясь об издевательствах фашистов над евреями. Быковский взят в агентурную разработку.

04.01.42 г. […] старшина хоз.части 1-го батальона Торкин 05.11.41 г. в период отхода наших частей из Дуванкоя имел намерение перейти на сторону немцев и увести с собой группу бойцов. Об этом Торкин рассказал краснофлотцам Торпущенко, Дегтеву и Галому. Свидетели, будучи допрошенными, подтвердили, что Торкин намеревался перейти на сторону врага, кроме этого, свидетели показали, что Торкин долгое время хранил у себя фашистскую листовку. Торкин взят в активную агентурную разработку.

03.01.42 г. во время посылки разведки 2-го батальона для выполнения боевой задачи командир разведки Сторож начальнику штаба полка майору Харичеву в присутствии разведчиков заявил: «Вы нас посылаете на гибель, когда это кончится, это издевательство». В связи с такими высказываниями командира разведки в этот день разведка была отменена.

7-я бригада морской пехоты занимает свои прежние рубежи. Противник активных действий не проявляет, ведет методический артиллерийский минометный огонь по боевым порядкам бригады, особенно по 5-му батальону. Против участка фронта, занимаемого 7-й бригадой морской пехоты, действует 170 пехотная дивизия противника и румынские части.

7 января с.г. разведкой бригады был доставлен немецкий пленный — старший солдат 401 полка 170 дивизии, 1921 г. рождения, член организации фашистской молодежи, из Германии был направлен в Николаев, а затем в Ялту. Имеет при себе удостоверение, что он дегенерат, и к воинской службе на годен, слово «к службе не годен» зачеркнуто и синими чернилами дописано: «Служить может».

Будучи допрошенным, пленный показал, что 401 полк, в котором он находился, 5-го января 1942 г. быстро снялся и ушел в обратном направлении, предполагая, что в сторону Ялты, а его оставили, так как руки и ноги были обморожены, средств для перевозки не было, он двое суток голодал и спал под деревьями, в соседних полках ему кушать не давали, так как каждый солдат получает по строгой норме. Потери больными, убитыми и ранеными в полку составляют 30–35% состава. На допросе пленный интересовался — далеко ли находится Севастополь, и когда его везли в штаб флота, то он говорил: «Да, Севастополь еще далеко и через такие горы его взять очень трудно». Проезжая мимо бухты, где пленный заметил стоявшие там два эсминца, с удивлением спросил: «Разве у вас имеются еще два бронированных парохода?». О занятии нашими войсками гг. Керчи и Феодосии пленный знает, а о вступлении Америки в войну не знает. Пленный солдат был одет в дрянной шинели и вязанки, нательного белья не имеет, заявляет, что у них все солдаты так одеты. Вши ползут по всей одежде.

Разведкой у убитых немецких солдат обнаружено воззвание Германской коммунистической партии, наши листовки, портреты Ленина, Ворошилова. У одного солдата обнаружено письмо из Берлина от некой Луизы, которая пишет, что с работой в Берлине очень плохо потому, что сильно урезали нормы, и, кроме того, прислали большое количество поляков, украинцев, бельгийцев и французов. Заканчивая свое письмо, Луиза пишет:

«Отсюда ты можешь заключить, что нам не на много лучше, чем вам».

Обнаружено также письмо одному немецкому солдату от его жены, следующего содержания:

«Твои посылки получила, за которые очень благодарна. Наконец теперь сумею показаться в люди, так как буду хорошо одета. В ближайшее воскресенье я одену новое пальто, которое ты прислал, и пойду с моими родными на гуляние. Мы с тобой часто ссорились, но теперь забудем это и будем жить в любви и дружбе. Надеюсь, что ты и в дальнейшем будешь присылать мне посылки».

Одному солдату невеста из Германии пишет:

«Мой любимый господин. Я сижу дома, нигде не бываю, у нас бывают налеты авиации. В одном из налетов была сброшена торпеда, которая попала в воду, и во всех домах вылетели стекла, а мама, находившаяся на улице в это время, была оглушена».

У убитого солдата была найдена полевая евангелия, в которой содержатся молитвы на все случаи жизни: если голоден, если болен, когда холодно, если грозит опасность и т.д.

Взятые за последнее время румынские пленные показывают, что ими руководит немецкое командование, которое за каждую малейшую провинность бьет по морде, а в случае медленного выполнения приказания — отрезает уши, нос и все же заставляет выполнить отданное ими приказание.

О некоторых недочетах проведенных боев 8-й бригадой […] сообщил нам следующее:

«Во всех прошлых боях минометные батареи батальонов использовали с очень малыми результатами. Основные причины:

1. Отсутствие средств связи в минометных батареях.

2. Отсутствие средств связи не дает возможности выбрасывать вперед от батареи так называемые передовые наблюдательные пункты, которые обязаны корректировать огонь минометных батарей.

3. Нет в минометной батарее чувства смелого сближения с противником, минометные батареи становили далеко в тылу и стреляли на предельных дистанциях, в результате поражались только цели, отходящие к переднему краю обороны, а цели, находящиеся в глубине у противника, как правило, были вне воздействия минометного огня. Командиры минометчики, по-видимому, считали и считают это нормальным».

Младший лейтенант 2-го батальона Дерешеватый, который дважды дезертировал с поля боя, сорвал нашивки и нами разыскивался, 4 января с.г. явился в бригаду и …

07.01.42 г. краснофлотец Павлов Николай в беседе […] сказал, что раненым лучше, они останутся в живых, при этом он сказал: «Лучше прострелить руку и попасть в госпиталь».

Павлов взят под агентурное наблюдение.

Об изложенном информированы член Военного совета Черноморского флота — дивизионный комиссар тов. Кулаков и командующий Приморской армии — генерал-майор Петров.

* * *

Спецсообщение заместителя начальника третьего отдела ЧФ о состоянии 3-го полка морской пехоты на 29 декабря 1941 г.

Сов. секретно

№ 15024

31 декабря 1941 г.

г. Севастополь

Начальнику особого отдела Закавказского фронта майору госбезопасности тов. Рухадзе

17 декабря с.г. противник сосредоточил перед фронтом 3-го морполка два полка пехоты (31 и 32 п.п. 24-й пехотной дивизии), поддерживаемых двумя полками артиллерии и 8 танками. На рассвете противник после артподготовки повел наступление по всему фронту, сосредоточив основной удар на 5, 6 и 9-ю роты. 3-й полк действовал в составе 3-х батальонов, имея 1144 человека, со следующим вооружением: станковых пулеметов — 11, ручных пулеметов — 10, ДШК — 1, ППД — 15, минометов 50 мм — 17, минометов 82 мм — 6, за время боев полк получил пополнение 606 бойцов.

После ряда безуспешных атак противник изменил тактику — используя разрыв в обороне до 700 метров левого 1-го батальона с 54 СП, он ударил в тыл 1-й стрелковой роты и пульроты: 1-й батальон был вынужден отойти ко второму батальону и занять круговую оборону. Получив подкрепление (батальон БО под командованием капитана Шейкина), 1-й батальон снова предпринял атаку и оттеснил противника, но т.к. 54 СП не обеспечил локтевой связи, противник снова ударил в тыл. 1-й батальон был вынужден отойти и занять новый рубеж. Противник, несмотря на огромные потери, имея превосходство в людях, добивался прорыва в лоб 9-й роте, но встретив упорное сопротивление, стал искать стыки и слабые места, получив сильный отпор, противник отошел на прежние позиции.

В упорных и ожесточенных боях бойцы и командиры дрались самоотверженно и, несмотря на количественное превосходство противника, прочно удерживают свои рубежи. Особенно мужественно и стойко дрались 5, 6 и 8-я пульроты полка. Так, 19.12.41 г., когда после ожесточенного боя 9-я рота отошла, 5-я рота контрударом с фланга быстро восстановила прежнее положение 9-й роты. Особо отличилась группа храбрецов 5-й роты тт. Подолякин А.И., Коновалов К., Васкольян Г.Д., Афонченко И.С. и Белов, которые с боем пробрались в тыл противника и заняли сопку, откуда повели шквальный огонь по противнику. Боясь окружения, противник начал отходить, и контратакой 5 и 9-й рот положение было восстановлено. Пример бесстрашия показал командир взвода тов. Шрамко Ф.Ф., в ожесточенном гранатном бою он бросил 63 гранаты и уничтожил свыше 100 фашистских солдат и офицеров, остатки врага в беспорядке бежали. Командир пульроты мл. лейтенант Дубров отразил свыше 20 атак противника, только за один день 20.12.41 г. его пулеметный расчет уничтожил более 60 фашистов.

Перед передним краем 9-й роты противник выставил пулемет и держал роту под сильным пулеметным огнем, не давал возможности обеспечить роту боезапасом, питанием, водой, тогда командир роты мл. лейтенант Шилов, совместно с сержантом Сергеевым и краснофлотцем Шихалиевым, подползли к пулемету противника на расстояние 15 метров и забросали расчет гранатами, при этом уничтожено 8 фашистов.

Несмотря на сильный огонь противника, краснофлотец Шихалиев через короткое время подполз к пулемету и притащил его в расположение роты.

Наряду с массовым проявлением героизма в борьбе с фашистами отмечены также некоторые отрицательные проявления со стороны отдельных бойцов, так, краснофлотец 1-го батальона Головенко 24.12.41 г. в присутствии бойцов говорил:

«Победу над немцами нам не удержать, пока мы живы, надо сдаваться в плен к немцам, так будет лучше».

Краснофлотец 2-го батальона Гапкин, беспартийный, 25.12.41 г. в беседе с краснофлотцами сказал:

«Напрасно только воюем и кладем головы, победы над немцами Красная Армия не одержит, надо сейчас складывать оружие и сдаваться».

Высказывания Головенко и Галкина документируются.

Существенным недостатком в обороне рубежа 3-го морполка является: отсутствие мин для 82-мм минометов, снарядов к 76 гаубичной батареи 99 ГАП, поддерживающей полк арт.огнем.

Минирование дорог в стыках между 9 и 6 ротами, где противник ведет упорный нажим, до сего времени не проводится. Неоднократное напоминание начальнику инженерной службы дивизии замаскировать эти участки ни к чему не привели, этот вопрос до настоящего времени не разрешен.

Связь с батальонами и ротами полка из-за отсутствия кабеля работает крайне неудовлетворительно. Телефонные линии составлены из отдельных кусков, что естественно отражается на слышимости. Пополнения кабеля с дивизии полк не получает.

Характерно отметить, что многие бойцы и командиры высказывают жалобы на усталость, так как 3-й морполк в течение двух с половиной месяцев, ведя бой с противником, не имел отдыха.

За время прошедших боев с 17 по 27 декабря 3-й морполк потерял убитыми: рядового и младшего начсостава — 177 чел., среднего начсостава — 11 человек, ранеными: рядового и младшего начсостава — 374, среднего комсостава — 23 чел., пропавших без вести — 63. Всего полк потерял 648 человек.

Потери материальной части составляют: станковых пулеметов — 3, минометов 50 мм — 3, минометов 82 мм — 1.

Под ударами 3-го морполка противник был вынужден отойти на прежние позиции, потеряв только убитыми до 600 человек, много оружия, два подбитых танка. Часть брошенного противником оружия собрана: станковых пулеметов — 15, ручных пулеметов — 4, автоматов — 31, револьверов — 9, минометов — 1, пулеметных лент — 20, противотанковых винтовок — 2, винтовок — 50, телефон, аппарат — 1, мин — 30 и др. вооружение.

* * *

Спецсообщение заместителя начальника третьего отдела ЧФ

Сов. секретно

№51

4 января 1942 г.

г. Севастополь

Начальнику особого отдела НКВД Кавказской армии майору госбезопасности тов. Рухадзе

гор. Краснодар

7-я бригада морской пехоты 31-го декабря 1941 г. после получения устного приказа командира второго сектора перешла в наступление в направлении Чоргун и Итальянского кладбища. Наступление было не подготовлено по тем причинам, что приказ командира сектора был поздно получен и командиры батальонов имели в своем распоряжении для подготовки наступления всего лишь 1 час 15 мин.

5-й батальон под командованием капитана Подчашинского, двигаясь одной ротой по Чоргунскои долине, южнее высоты 42,4, и двумя ротами в обход высоты 42,4, с севера одной ротой вышел к башне Нижнего Чоргуна, где залегли под сильным артиллерийским, минометным и пулеметным огнем противника. Две роты, двигавшиеся в обход высоты 42,4 с севера, попав под сильный огонь противника, сразу потеряли управление (комиссар батальона Вилявдо был убит, а командир роты ст. политрук Нечипас был ранен и впоследствии умер), залегли в районе ДОТа № 71 и дальше не продвигались.

Таким образом, одна рота, вышедшая к башне, далеко вклинилась в расположение противника и, не будучи поддержанной двумя оставшимися ротами, вынуждена была к 7 час. 1-го января с.г. отойти на исходные позиции.

1-й батальон 2-го морполка под командованием капитана Бондаренко, продвинувшись до церкви Итальянского кладбища, в течение 2-й половины дня 31-го декабря 1941 г. и всей ночи 1-го января с.г. вел ожесточенный бой, церковь трижды переходила из рук в руки. К исходу дня 1-го января, несмотря на поддержку 1-го и 2-го батальонов, под давлением превосходящих сил противника вынуждены были отойти к исходным позициям.

За время боев в течение 31-го декабря и 1-го января бригада потеряла убитыми и ранеными 211 человек.

3-й батальон 7-й бригады, временно прикомандированный к 287 полку, 1-го января с.г. в 10 час. утра получил приказ полка, чтобы в 11 час. пойти в наступление и занять высоту 90. В приказе было сказано, что перед началом наступления будет проведена 15-ти минутная артиллерийская подготовка, далее указывалось, что с правого фланга 79-я бригада, с левого фланга 3-й батальон 287 полка, и они выступят вместе с 3-м батальоном 7-й бригады. В указанное время артиллерийской подготовки не было, ждали до 13 часов, после чего передали, что артиллерийской подготовки не будет, и предложили выступать без артподготовки — батальон пошел в наступление и попал под сильный обстрел броневика и ДЗОТов. 79-я бригада и 3-й батальон 278 полка не поддержали наступления 3-го батальона 7-й бригады, и поэтому продвижение вперед без поддержки артиллерии и фланговых частей не было возможным, и батальон, потеряв 98 человек убитыми и ранеными, отошел на исходные позиции.

Необходимо отметить, что командование 287-го полка отсиживается в своих блиндажах и руководит 3-м батальоном только через связных. Командование 7-й бригады поставило вопрос перед командованием Приморской армии о возвращении 3-го батальона в состав 7-й бригады.

За указанный период в 7-й бригаде отмечены следующие отрицательные проявления.

Командир взвода лейтенант Зурахов проявил трусость и ушел с поля боя со всем своим взводом и только ночью был обнаружен в 4–5-ти километрах от позиций. Свой отход Зурахов мотивирует тем, что получил, якобы, такой приказ от командира роты Александрова. Зурахов и Александров ранены и отправлены в тыл, в результате чего расследование произвести не удалось.

Командир 10-й роты мл. лейтенант Беспеший застрелился на поле боя.

Краснофлотец 11-й роты Рева дезертировал с поля боя и до сего времени не найден.

Краснофлотец Артаманов, высказывая пораженческие настроения, заявил: «Побед у нас нет, потому что командование пьянствует, об этом я знаю потому, что подслушиваю разговоры по телефону».

Проводится расследование.

* * *

Спецсообщение начальника третьего отдела ЧФ о состоянии морских частей пехоты, обороняющих г. Севастополь, и о политико-моральном состоянии личного состава на 7 января 1942 г.

Сов. секретно

№96

10 января 1942 г.

г. Севастополь

Начальнику особого отдела НКВД Кавказского фронта майору государственной безопасности тов. Рухадзе

гор. Краснодар

3-й полк морской пехоты прочно удерживает свои прежние рубежи обороны. Противник ведет редкую артиллерийскую, минометную и оружейную перестрелку. Огневые точки противника сохранились по-прежнему очень сильные. Отхода неприятеля не наблюдается. Активность нашей артиллерии и минометов за последние дни пошла на снижение из-за отсутствия мин и снарядов.

Попытки полка выбить противника из занимаемых им высот 2, 3 и 4 января 1942 г. не увенчались успехом, при этом было потеряно до 100 чел. убитыми и ранеными. Командование полка считает, что вести лобовое наступление на занимаемом им участке не представляется возможным, поскольку противник расположен на высотах, а целесообразно предпринять наступление на участке обороны 287 полка и 2-го Перекопского полка с целью прорыва линии обороны противника со стороны Камышлов.

Личный состав 3-го морполка на 6-е января 1942 г. составляет 1100 чел., из которых в окопах находятся 500 чел. За последнее время в связи с похолоданием наблюдаются случаи обмораживания и простудные заболевания краснофлотцев. Среди вновь прибывших нацменов установлены несколько случаев злоумышленного обмораживания ног и рук.

2-й Черноморский полк морской пехоты в составе 3-х батальонов на основании приказа командующего Приморской армии генерал-майора тов. Петрова вливается в состав 7-й бригады морской пехоты, состоящей из 5 батальонов, артиллерийского и минометного дивизионов. В результате объединения полка с бригадой созданы следующие 5 батальонов:

1-й батальон 2-го морполка с личным составом 343 чел. стал 1-м батальоном бригады, куда еще вливается 3-й батальон 2-го морполка с личным составом 1-го батальона бригады, составляет 558 чел.

2-й батальон бригады остается прежним, куда вливается 2-й батальон 2-го морполка в составе 245 чел. Общее количество личного состава 2-го батальона бригады составляет 584 чел.

В 3-й батальон бригады вливается 4-й батальон бригады. Общее количество личного состава 3-го батальона составляет 569 чел.

4-й батальон бригады с личным составом 502 чел. остается прежним.

В 5-й батальон бригады вливаются тылы бывшего батальона капитана Крогодского с личным составом около 800 чел. Всего в батальоне 496 чел.

Кроме указанных, батальон в бригаде имеет артдивизион с личным составом 260 чел.; минометный дивизион, состоящий из 4-х батарей с личным составом около 250 чел.; бронепоезд в составе 650 чел.

Общее количество личного состава бригады составляет свыше 3350 чел.

7-я бригада морской пехоты с 3-го по 7-е января 1942 г. наступление не вела — занимает прежние рубежи обороны в районе Н. Чоргун и Итальянского кладбища. Противник активных действий не предпринимает, ведется редкая перестрелка. 6-го января 1942 г. разведкой было установлено, что из хутора Сухой Речки по дороге на Алсу двигался до взвода пехоты противника, который был обстрелян 1-м батальоном бригады — отмечены прямые попадания.

4-го января с.г. из расположения батальона сбежал в неизвестном направлении краснофлотец саперного взвода 1-го батальона Иванов Владимир Семенович, 1917 г. рождения, уроженец и житель г. Севастополя. Предварительным расследованием установлено, что Иванов накануне побега из части говорил, что скучает по жене и ребенку, проживающим в г. Севастополе (Херсонесский маяк), — «хотелось бы сходить домой и посмотреть на семью». Нами приняты меры к розыску Иванова.

8-я отдельная бригада морской пехоты имеет в настоящее время в своем составе 676 чел., из которых сформирован 1 батальон в составе одной стрелковой роты, пулеметной роты и минометной роты. Командиром батальона назначен капитан Головин, о котором отдельные командиры отзываются так:

«Во главе батальона поставили Головина — бездарного человека, который не способен командовать не только батальоном, но и взводом. Все операции, если только будет проводить Головин, будут отличаться исключительной неорганизованностью и нераспорядительностью, а, следовательно, не приведут к победе».

«Головин — человек безвольный, он не может быть хорошим командиром. Это ясно для всех, кто его знает с первых дней».

Сформированный батальон приступил к плановым занятиям.

В результате 2-х месячных боев с 1-го ноября 1941 г. по 2-е января 1942 г. бригада понесла следующие потери в личном составе и вооружении: В настоящее время собираются трупы бойцов и командиров бригады и графа «пропало без вести» уменьшается. Таким образом, за указанный период времени в бригаде насчитывалось личного состава 5445 чел., потери за 2 месяца боев составляют 4802 чел.

Потери вооружения бригады составляют:

Было … Потеряно … Осталось

Минометов 82 мм … 31 … 19 … 12

Минометов 50 мм … 38 … 35 … 3

Пулеметы станковые … 22 … 12 … 10

Пулеметы Дегтярева … 31 … 29 … 3

Автомат, пистолетов ППШ … 30 … 20 … 10

Винтовок … 3908 … 3163 … 845

Противогазов … 3832 … 2256 … 1576

О причинах больших потерь бригады на отдельных участках фронта […] сообщает следующее:

«Приказом 4 сектора № 012 намечена наступательная операция, в которой принимают участие 95-я дивизия, 45-я кавдивизия и 8-я бригада. В данной операции основным местом является высота 42,7 — это командная высота во всей окружающей местности. Все это требовало исключительно продуманной операции, чтобы выполнить ее наверняка и с малой кровью. Прежде всего, требовалось до мелочей отработать взаимодействие пехоты и артиллерии, одновременного удара всех частей по этой высоте. В приказе же № 012 не было указано время (начало и конец) артподготовки. Время наступления для частей также указано не было, в результате каждая часть выбирала время наступления самостоятельно, и никакого мощного удара одновременно всеми силами не могло произойти. 8-я бригада перешла в наступление в 18.00 часов, а когда перешли в наступление остальные части, так и неизвестно. Одно ясно, что когда 8-я бригада вышла на указанный рубеж, то соседа справа — 40 КД, не оказалось. Противник воспользовался этим и нанес во фланг 8-й бригады со стороны 40 КД удар, и бригада вынуждена была откатиться, понеся большие потери. Для всех было совершенно ясно, что в приказе заранее скрывается провал предполагаемой операции и кроме больших жертв он ничего не сулит, но никто не поставил вопрос об отработке этого приказа или же нужно было вызвать представителя дивизии, который объединял бы и увязывал бы действия наступающих частей. Вельшанский (командир бригады) в третий раз послал брать Северный гребень высоты 42,7, хотя он прекрасно понимал, что и в третий раз бригада с этого гребня убежит, если не выйдет 40 КД на свое место, но, тем не менее, он ничего не предпринял. В самом разгаре операции Велбшанского и Сахарова комендант сектора вызвал в штаб к телефону, где они пробыли около 3-х часов, этим самым, командование устранилось от руководства проводимой операции».

Далее […] сообщает:

«Оборона 30-й батареи как величайшего сооружения была организована непродуманно. Во-первых, на оборону 30-й батареи командование сектора бросило измотанную предыдущими боями 8-ю бригаду, которая, потеряв почти все свое автоматическое оружие еще до прихода на рубеж Б-30, оказать крепкое сопротивление врагу не могла. Во-вторых, правый фланг 8-й бригады был все время открыт, по приказу там должна была действовать 40 КД, на самом же деле там этой дивизии не было. Был такой момент, когда Вельшанский говорил, что 90 СП подчинен ему, а 90 СП говорил, что Вельшанский подчинен им. При взятии высоты 42,7 Вельшанский сознательно шел на лишние жертвы, прекрасно понимая, что высоту ему своими силами не взять, а все-таки на это шел. И комбат Хотин, Хиславский и целый ряд других командиров заранее были обречены на смерть. Бывают моменты, когда [надо. — Сост.] жертвовать всем, но на высоте 42,7 этого не было. Штаб 8-й бригады как таковой отсутствовал, весь штаб использовался в качестве посыльных для восстановления положения. Учитывая, что бригады как таковой не было, отсюда Вельшанский сознательно пошел и на ликвидацию своего штаба. Еще нужно отметить нездоровые взаимоотношения между Вельшанским и командованием 4-го сектора».

[…] по этому же вопросу сообщает:

«Оборона района Микензевых гор была очень трудна, так как противник все время держал этот район под сильным артиллерийским и минометным огнем. Личный состав, не имевший отдыха, не выдерживал и пытался отойти. К тому же, однажды полковник Вельшанский, приехав на КП, обругал весь коллектив батальона, гнался за бойцами с револьвером в руке, стреляя беспрерывно в воздух. Такая выходка Вельшанского произвела еще худшее впечатление, и ряд бойцов и командиров (лейтенанты Васильев, Савельев, ст. лейтенант Фурсов, политрук Овчарук) заявляли, что “с такой сволочью, как Вельшанский, воевать нельзя, лучше бы нас убило, чем видеть такой позор”».

Об отрицательных проявлениях среди личного состава бригады отмечены следующие факты: во время интенсивного обстрела 1-го батальона противником старшина Шевчук в присутствии многих краснофлотцев выкрикивал контрреволюционные высказывания по адресу руководителей Партии и Правительства и командования 8-й бригады, говоря при этом:

«Нашу Родину продали, мы окружены немцами, нужно спасаться, кто как может».

Когда краснофлотцы предупредили его прекратить контрреволюционные высказывания, Шевчук пытался применить оружие и призывал краснофлотцев последовать его примеру, за что Шевчук был перед строем расстрелян.

Краснофлотец — писарь штаба бригады Глотов Владимир Дмитриевич, 1907 г. рождения, среди писарей штаба заявил:

«Мне при любом правительстве будет обеспечен хлеб. Бояться плена нечего, немцы наших пленных не расстреливают».

Показаниями свидетелей факты подтвердились, материал на Глотова передан военному прокурору.

Нами арестован краснофлотец хозкоманды тыла Туапсинской военно-морской базы Бушковский Сергей Павлович, 1915 г. рожд., русский, беспартийный, который, будучи на Крымском участке фронта в составе 164 артдивизиона 25 Чапаевской дивизии, при отходе дивизиона отстал, встретив немецкую легковую машину с немецким офицером, бросил винтовку и сдался в плен. Находясь в плену у немцев, Бушковский рассказал офицеру немецкой армии из какой он части и дал согласие работать в пользу немецкой разведки, при этом он получил задание совершать диверсионные акты в частях РККА, в ночное время пускать ракеты, давать знать немцам о скоплении наших войск. О вербовке немецким офицером Бушковский на допросе показал:

«После разговоров с офицером немецкой армии я из-за боязни того, что меня могут избить и издеваться, я дал согласие выполнять задание, которое мне будет поручено. Он подвел меня к машине и дал мне подписку, которую я ему подписал. Подписка содержала в себе обязательство, что я обязуюсь выполнять диверсионные акты в частях РККА. Офицер немецкой армии дал мне задание совершать диверсионные акты в той воинской части, где я буду находиться, а также в ночное время я получил задание пускать ракеты, чем давать знать немцам о скоплении наших войск. Офицер немецкой армии для выполнения его задания по сигнализации вручил мне ракетницу и 12 ракет. Для подрыва дальнобойных орудий я должен был приобрести ручные гранаты, которые использовать для совершения диверсионных актов».

Для передачи сведений, собранных по заданию офицера немецкой армии, Бушковский должен был перейти линию фронта, явиться к коменданту города, а если в селе, то к старосте, который направит его к соответствующему лицу. Вернувшись в свою часть, Бушковский скрыл, что, будучи в плену у немцев, был ими завербован.

Дело следствием закончено и направлено военному прокурору Туапсинской военно-морской базы.

Краснофлотец района СНИС Емельянов о ходе военных действий на подступах к Севастополю […] заявил:

«Лучше всего дают фашистам матросы, а вот нацмены, те, как только начинают рваться близко снаряды или мины, уходят и прячутся подальше от фронта».

Краснофлотец этой же части Зимингур […] о ходе боев под Севастополем сказал:

«Вновь прибывшие части с Кавказа — нацмены, воевать абсолютно не хотят, при первом же выстреле мины или снаряда бросают оружие и убегают с поля боя. Если в дальнейшем будем оборонять Севастополь этими войсками, можно полагать, что и не удержим немцев».

Ранее нами арестованы краснофлотцы компоста 1-го отдельного артдивизиона Главной военно-морской базы ЧФ: Лихолат Василий Трофимович, 1920 г. рождения, украинец, беспартийный; Романюк Павел Климентьевич, 1920 г. рождения, украинец, исключенный из комсомола; Емельянов Леонид Васильевич, русский, 1918 г. рождения, член ВЛКСМ; Вальцев Владимир Васильевич, 1921 г. рождения, русский, б/п; Марченко Андрей Никитович, 1917 г. рождения, украинец, беспартийный — будучи радистами слушали антисоветские передачи, передаваемые фашистскими радиостанциями на русском языке, распространяли содержание этих передач среди краснофлотцев и намеревались перейти на сторону врага — изменить Родине. Старшина радистов Б-35 старший сержант Враженко Ефим Иванович, 1916 г. рождения, член ВКП(б); старшина радистов 1-го ОАД старший сержант Середенко Василий Григорьевич, 1914 г. рождения, кандидат в члены ВКП(б); краснофлотец Б-35 Драгомащенко Владимир Филиппович, 1920 г. рождения, член ВЛКСМ — все они вместе с указанными выше лицами слушали фашистские передачи и распространяли их среди краснофлотцев.

Военный трибунал Черноморского флота, рассмотрев данное дело, приговорил: Лихолата, Романюка, Емельянова к расстрелу; Вальцева, Враженко, Драгомащенко к 10 годам ИТЛ, с поражением в правах на 2 года каждого. Середенко приговорен к 8 годам ИТЛ, приговор исполнением отсрочен до окончания военных действий, и Середенко отправлен на фронт.

Об изложенном информированы член Военного Совета Черноморского флота дивизионный комиссар тов. Кулаков и командующий Приморской армии генерал-майор тов. Петров.

 

ДОНЕСЕНИЯ ВОЕННОЙ КОНТРРАЗВЕДКИ О ПОЛОЖЕНИИ В СЕВАСТОПОЛЕ

В череде тяжелых и изнурительных боев 1942 г. одним из знаковых событий стала героическая оборона Главной базы Черноморского флота Севастополя. Командование вермахта отлично осознавало стратегическое значение этого участка советско-германского фронта, открывавшего путь к нефтеносным районам Кавказа. Войскам Севастопольского оборонительного района (СОР) — Приморская армия и Черноморский флот — пришлось отразить три штурма гитлеровских войск — в ноябре и декабре 1941 г., в июне — июле 1942 г. Развязка для оборонявших Севастополь наступила в начале июля 1942 г.

После успеха в мае 1942 г. на Керченском полуострове немецкая 11-я армия начала подготовку к решительному наступлению на Севастополь. Защитникам города, войскам СОР, находившимся почти семь месяцев в осаде и проявившим в боях мужество и героизм, сдержать натиск гитлеровских войск не удалось. К 1 июля сопротивление прекратилось, но отдельные группы советских воинов продолжали сражаться вплоть до 9–12 июля. Из справки начальника Управления Особых отделов НКВД СССР B.C. Абакумова от 1 июля 1942 г.: «В беседе со мной […] командующий Черноморский флотом т. Октябрьский, находящийся в Новороссийске, о положении в Севастополе сообщил: […] в ночь с 30 июня на 1 июля противник ворвался в город и занял районы: вокзал, Исторический бульвар, Херсонесский аэродром и др. Оставшиеся бойцы дерутся героически, в плен не сдаются, при безвыходном положении уничтожают сами себя. […] Севастополя, как города, нет, разрушен».

30 июня 1942 г. в 18.00 командование СОР получило разрешение Ставки Верховного Главнокомандования (Ставка ВГК) на эвакуацию только высшего и старшего комсостава, а также партактива города. Не имея возможности эвакуироваться, в плену оказалось около 80 тыс. наших бойцов и командиров. До сих пор не объяснены причины отказа Ставки от организации масштабной эвакуации всех войск из Севастополя на Кавказ, хотя опыт в проведении такого рода операций, с учетом обороны Одессы, Таллина и полуострова Ханко, у командования был.

Общие потери наших войск за весь период обороны Севастополя с 30 октября 1941 г. по начало июля 1942 г. составили 200 481 чел., из них безвозвратные потери — 156 880 чел., санитарные — 43 601 чел.

4 июля 1942 г. в газете «Правда» было опубликовано сообщение Совинформбюро, в котором, в частности, говорилось: «По приказу Верховного командования Красной армии 3 июля советские войска оставили город Севастополь. В течение 250 дней героический советский народ с беспримерным мужеством и стойкостью отбивал бесчисленные атаки немецких войск. […] Сколь успешно выполнил Севастопольский гарнизон свою задачу, это лучше всего видно из следующих фактических данных. Только за последние 25 дней штурма Севастопольской обороны полностью разгромлены 22-я, 24-я, 28-я, 59-я, 132-я и 170-я немецкие пехотные дивизии и четыре отдельных бригады, 22-я танковая дивизия и отдельная мехбригада, 1-я, 4-я и 18-я румынские дивизии и большое количество частей из других соединений. За этот короткий период немцы потеряли под Севастополем до 150 000 солдат и офицеров, из них не менее 60 000 убитыми, более 250 танков, до 250 орудий. В воздушных боях над городом сбито более 300 немецких самолетов. За все 8 месяцев обороны Севастополя враг потерял до 300 000 своих солдат убитыми и ранеными. В боях за Севастополь немецкие войска понесли огромные потери, приобрели же — руины. Немецкая авиация, в течение многих дней производившая массовые налеты на город, почти разрушила его. Советские войска потеряли с 7 июня по 3 июля 11 385 человек убитыми, 21 099 ранеными, 8300 пропали без вести, 30 танков, 300 орудий, 77 самолетов. […] Севастополь оставлен советскими войсками, но оборона Севастополя войдет в историю отечественной войны Советского Союза как одна из самых ярких ее страниц».

Севастопольская оборона 1941–1942 гг. нашла довольно полное отражение в отечественных исследованиях и мемуарной литературе, а также в ряде зарубежных изданий. Но особую ценность представляют архивные материалы, в том числе подготовленные непосредственно в осажденном Севастополе.

В настоящем сборнике публикуются хранящиеся в Центральном архиве ФСБ России материалы особых отделов Черноморского флота, Приморской армии и Северо-Кавказского фронта, которые, дополняя уже известные факты, показывают динамику боев за город и трагизм создавшейся обстановки. Документы публикуются в хронологическом порядке и охватывают наиболее драматический период в обороне Севастополя — со 2 июня по 6 июля 1942 г.

Сотрудники 9-го отдела Управления особых отделов (УОО) НКВД СССР на основании поступавших из Севастополя в адрес высшего военного командования и руководства УОО НКВД СССР шифртелеграмм от руки составляли краткие выписки, сохраняя особый, «телеграфный», стиль документа. Эти материалы отложились в номенклатурном деле по Черноморскому флоту 9-го отдела УОО НКВД СССР. Во всех случаях справки имели гриф «совершенно секретно», который при публикации опущен.

* * *

Из справок 9-го отдела УОО НКВД СССР по донесениям особых отделов Северо-Кавказского фронта, Черноморского флота и Приморской армии об обороне Севастополя

№1

3 июня 1942 г.

Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1402 от 2 июня 1942 г. (вх. № 12248) донес, что 2 мая на фронте Главной базы без изменений. Противник накапливает резервы, готовясь к наступлению. Продолжается беспрерывная бомбардировка Севастополя с воздуха. За день было до 90 самолетов бомбардировщиков и до 60 самолетов «Мессершмитов». Сброшено на город более 1000 авиабомб, разрушено до 40 домов. Нашей авиацией сбито два Ме-109. Один вражеский летчик взят в плен. Наши потери один ДБ-3.

В Анапе 31 мая упал в штопор один МИГ-3, летчик и самолет сгорели. Из ожидаемых в Севастополе по распоряжению Ставки 40 самолетов, прибыло 7. Сегодня, за неимением самолетов, не была послана помощь лидеру «Ташкент», подвергнувшемуся нападению самолетов противника при подходе к Главной базе. В результате бомбежки имеются потери в Особом отделе Приморской армии: оперсостава — 2 убито, в военной цензуре 3 ранено. […]

№2

3 июня 1942 г.

Особый отдел НКВД Приморской армии сообщил, что в течение 2 июня с.г. противник вел сильный артогонь по боевым порядкам войск. Выпущено 6054 снаряда. Круглые сутки не прекращались массированные налеты авиации. Бомбардировке подверглись город, огневые позиции артиллерии, командные пункты дивизии. На штаб армии сброшено 1500 фугасных и много зажигательных бомб, город горит, тушение пожаров из-за отсутствия воды и непрерывной бомбардировки невозможно. Противник пытался разбомбить минное поле, подготовляет устройство проходов заграждений, завершая подготовку к наступлению.

Настроение комсостава Севастопольского оборонительного района здоровое. Связь отсутствует в Севастопольском районе с бомбардировочной авиацией. Командование армии считает необходимым с целью поднятия духа войск производство массированных ударов авиации фронта по скоплению войск и технике противника, а также сжечь населенные пункты Кача, Мамашаи, Джанкой, Бахчисарай, Симферополь, откуда немцами население выведено. Об изложенных вопросах информирован Военный совет фронта. (Шифртелеграмма № 90 от 11 июня 1942 г., [подлинник подписал] Королев.)

№3

11 июня 1942 г

Особый отдел НКВД Приморской армии сообщил, что 4 июня с.г. противник группами по 20–30 самолетов в течение дня бомбардировал боевые порядки, артиллерию, командные пункты частей, группы самолетов беспрерывно бомбят город, сброшено 2000 фугасных и много зажигательных бомб. Город третьи сутки горит.

Артиллерия противника мощными огневыми налетами в течение дня обстреливает тылы, боевые порядки, артиллерию, командные пункты. Доты обстреливают тяжелой артиллерией, включая 400-мм мортиры, выпущено 5000 снарядов.

На аэродроме Бакино 120 самолетов, Саки — Симферополь — Сарабуз — Евпатория — 128 самолетов.

Противник сосредоточил для штурма Севастополя 34-ю, 54-ю армейские, 2 румынские дивизии, свыше 12 армейских полков артиллерии, 2 танковые бригады. Севастопольскому оборонительному району необходима помощь авиацией с фронта.

Взятый в плен 1 июня немецкий летчик Вундерлик Гельмут Фридрихович на допросе показал, что на аэродроме Сарабуз 30 истребителей, Саки, Евпатория, Симферополь обеспечены постами ВНОС и точными приборами, стреляющими в направлении советских самолетов. По тревоге немецкие самолеты перелетают на другие аэродромы. Результаты ночных бомбардировок советской авиации незначительны.

Начало наступления противник считает ближайшие 8 дней. Уверен в падении Севастополя. Авиация, быстроходные катера рассчитывали перерезать пути коммуникаций. Высадку воздушных десантов считает нецелесообразной, учитывая сильную заградительную артиллерию, противник подтягивает непрерывно части в направлении Севастополя. В Джанкое расположен большой лагерь военнопленных. (Шифртелеграмма № 124 от 8 июня 1942 г. (вх. № 12887), [подлинник] подписал Королев).

№4

11 июня 1942 г.

По сообщению Особого отдела НКВД Северо-Кавказского фронта,6 июня с.г. авиация противника группами 40–60 самолетов бомбардировала боевые порядки частей 1-го сектора Приморской армии. В течение 14–17 часов вражескими самолетами сброшено около 3 тыс. фугасных авиабомб.

В 18 час. 6 июня 180 самолетов противника бомбардировали 1-й сектор Севастопольского оборонительного района.

Артиллерия противника крупного калибра в течение дня вела [обстрел] по нашим огневым позициям. Выпущено 5 тыс. снарядов. Разведка противника предпринимала ряд попыток разведать передний край нашей обороны. Во всех случаях огнем нашей пехоты и артиллерии группы уничтожались. Из дневника убитого ефрейтора 50-й пд видно, что штурм Севастополя противником намечен на 7 июня с.г. в 3 час. Наши части находятся в повышенной готовности.

7 июня с.г. в 5 час. 15 мин. по всей линии фронта противник перешел в наступление. Большая группа самолетов бомбила передний край нашей обороны, после чего пошли в атаку танки и пехота. Артиллерия противника ведет также сильный огонь. Наши войска дерутся неплохо.

16 час. 7 июня с.г. крупными силами пехоты, танков и [при] поддержке авиации противник прорвал наш фронт на участке 79-й курсантской сб. Командирам 25-й дивизии и 79-й сб в 21 час дан приказ занять прежние рубежи обороны.

Оперативный состав СО НКВД армии проводит мероприятие обеспечению доставки на фронт боеприпасов, продовольствия, обслуживанию раненых, а также бесперебойной работы связи. Основание: шифртелеграмма № 141 от 8 июня 1942 г. […]

№5

11 июня 1942 г.

Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1468 от 10 июня 1942 г. (вх. № 13176) донес, что в 12 час. 00 мин. противник был у ст. Мекензиевы горы. В течение дня пункт Мекгоры несколько раз переходил из рук в руки и к концу дня остался у противника.

На остальных секторах прежние рубежи крепко удерживаются. Авиация противника сильно бомбардирует огневые позиции наших батарей, главным образом, береговые. Потери нашей авиации незначительные.

За 9 июня авиация противника произвела 269 самолетовылетов на Главную базу, сбросила 860 авиабомб. На фронте — 515 самолетовылетов, сброшено до 2500 авиабомб.

Нашей авиацией сбито 4 Me-109, 1 Ю-88, подбиты — 1 Me и 1 Ю-88. Зенитной артиллерией сбито 4 Ю-88,2 Me-109. Наши потери один Як. Нашими частями за 9 июня уничтожено до 14 танков противника. […]

№6

13 июня 1942 г.

По сообщению Особого отдела НКВД Приморской армии, продвижение противника, благодаря преимуществу в авиации, на переднем крае продолжается. Воздействовать нечем, отсутствуют зенитные боеприпасы.

Авиация фронта могла бы действовать с наших аэродромов. Командование нерешительно ставит вопрос перед фронтом, боясь, как бы ни истолковали беспомощностью. За три дня убито 752 человека, ранено 1770, особенно большие потери понесла 79-я бригада и 172-я сд, в которых осталось 30–35% личного состава.

Нашей зенитной артиллерией и истребительной авиацией 7–8 июня сбито 37 самолетов противника, из них подбито 9.

(Шифртелеграмма № 153 от 10 июня 1942 г. (вх. № 13208), [подлинник] подписал Королев). […]

№7

13 июня 1942 г.

По сообщению Особого отдела НКВД Приморской армии, командованием армии с 7 на 8 июня с.г. не были приняты меры по организации ночной контратаки с вклинившимся противником на участке 172-й сд, 79-й сб на левом фланге 25-й сд, в результате чего противник ночью произвел накопление сил, 8 июня с.г., перейдя в наступление, все время теснил части, расширив прорыв шириной 8–10 км и глубиной до 4–5 км, продолжает наступать. Создает угрозу выхода из Северной бухты.

По ликвидации прорыва командованием армии принимаются меры медленно. Военный совет фронта проинформирован.

№8

13 июня 1942 г.

Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1475 от 11 июня 1942 г. (вх. № 13326) донес, что 10 июня с.г. противник от ст. Мекензиевы Горы продвинулся вперед на 450–500 м, заняв кордон Мекензия номер один.

Главным ударом на Сухарную балку, по данным разведки, сосредоточил до 20 танков и 5 стрелковых дивизий. Продолжаются мощные артудары, действия авиации, в Главной базе — 187 [налетов], сброшено 520 бомб, на фронте — 359 [налетов], сброшено бомб — 1000. Резко снизился зенитный огонь, имеется боевой запас [на] 15–20 минут боя. Срочно требуется боевой запас к 76- и 85-мм пушкам. […]

ОО Приморской армии изменников Родине и за дезертирство арестовано 10 человек. Расстреляно постановлением ОО — 19. Задержано 812 военнослужащих, все направлены в свои части.

№9

13 июня 1942 г.

Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота шифртелеграммой № 1478 от 12 июня 1942 г. (вх. № 13379) донес, что противник в 5 час. 11 июня с.г. после мощной авиа- и артиллерийской подготовки перешел в наступление на Балаклавском направлении, в течение дня шли ожесточенные бои. Все атаки отражались с большими потерями противника. Наши части отошли на вторую линию обороны. На остальных участках обороны противник также активизировался — но все попытки противника отбиты. Самолетами противника за день сброшено на Севастополь 324 бомбы, по фронту 1660 бомб. Сбит один Ю-88, два Ме-109. Подбито четыре Ю-88, три Ме-109. Наши потери один Як. […]

№10

14 июня 1942 г.

Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1470 от 10 июня 1942 г. (вх. № 13181) донес, что сегодня в 7 час. противник, начав наступление, занял высоты 42,7 и 43,5. Высота 43,5 находится в 2,5–3 км от Северной бухты. Наши войска 9 июня оставили ст. Мекензиевы Горы, севернее ведут бои. В 9 час. 15 мин. авиацией противника потоплен транспорт «Абхазия», прибывший в Главную базу ночью. Выгрузить с транспорта успели только 54 т боезапасов. В 13 час. вражеской авиацией разбомблен и потоплен эсминец «Свободный», прибывший в Главную базу вместе с «Абхазией».

№11

17 июня 1942 г.

Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1585 от 14 июня 1942 г. (вх. № 13616) донес, что 13 июня с.г. в первой половине дня противник атаковал наши позиции на Балаклавском направлении, на стыке 3-го и 4-го секторов, и от селения Мекензиевы Горы и берегу Северной бухты, задержан у Сухарной Балки. Все атаки отбиты с незначительным отходом наших частей. В течение дня 24 орудия 76 мм нашей зенитной артиллерии огонь не вели из-за полного отсутствия снарядов. Утром в 4 час. вражеской авиацией потоплен прибывший в Главную базу транспорт «Грузия» с боевым запасом. В 11 час. 50 мин. в районе мыса Фиолент потоплены быстроходный тральщик № 27 и катер «МО-92». В результате этого напряженное положение с боевым запасом. На месте приняты меры к разгрузке затонувшего боевого запаса и усилению доставки боевыми кораблями. […]

№12

18 июня 1942 г.

Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1487 от 15 июня 1942 г. (вх. № 13765) донес: в течение 14 июня с.г. противник вел наступление в основном в двух направлениях: Балаклавском, где занял высоту 77,3. Попытки продвинуть дальше отбиты нашими войсками; на участке 3–4 секторов, пытаясь продвинуться к берегу Северной бухты. Атаки отбиты. Авиация противника на линию фронта сбрасывала реактивные авиабомбы, выбрасывающие после взрыва основной большое количество мелких бомб. Ночью ЭПРОН начал подъем боезапаса с затонувшего транспорта «Грузия».

№13

19 июня 1942 г.

Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1491 от 16 июня 1942 г. (вх. № 13801) донес, что: в течение 15 июня с.г. противник особой активности не проявлял.

За 9 дней противник вклинился в нашу оборону по Ялтинскому шоссе на 6 км, по Симферопольскому — в направлении Северной бухты на глубину 10, по фронту на 6,5 км. По мнению нашей специальной агентуры, характер наступления указывает на изматывание противника. Для организации контрудара требуется значительное пополнение людского состава и боезапаса, которого по распоряжению командования еще нет. […]

№14

19 июня 1942 г.

Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1492 от 16 июня 1942 г. (вх. № 13786) донес, что в последние дни авиация противника, господствуя в воздухе, при недостатке боезапаса зенитного огня батарей Главной базы в Севастополе, потопила один эсминец, один тральщик, один катер-охотник и два лучших транспорта, груженых боеприпасами и войсками. Несмотря на прямую угрозу транспортам, которых осталось единицы, командование флотом для доставки продовольствия, боеприпасов войскам настаивает на прибытии в Севастополь транспортов «Белосток», «Березина», то время как боевые корабли, особенно крейсера, лидеры, используются в Севастополе не в полной мере.

Считаю высылку транспортов большим риском, прошу вашего соответствующего вмешательства. Резко снизился зенитный огонь, имеется боевой запас [на] 15–20 мин. боя.

№15

19 июня 1942 г.

Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1496 от 17 июня 1942 г. (вх. № 13913) донес: в течение 16 июня с.г. противник силой до четырех пехотных полков при поддержке танков и пикирующих бомбардировщиков вел наступление на Балаклавском направлении.

К 19 час. противник овладел совхозом «Богатырь» и памятником Балаклавского сражения. На остальных участках фронта противник активных действий не производил. […]

№16

20 июня 1942 г.

Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1504 от 19 июня 1942 г. (вх. № 14009) донес: в течение 18 июня с.г. велись ожесточенные бои на Южном и Северном участках. На Южном участке все атаки противника отбиты. На Северном участке наши части утром перешли в наступление, незначительно продвинулись в направление ст. Мекензиевы Горы.

Левый фланг Северного сектора противник непрерывно атакует пехотой и танками, наши части потеснены. Тяжелый бой продолжается на рубеже: Верховье балки Голландии — Братское кладбище — Буденновка — Учкуевка.

Отдельные группы автоматчиков прорываются к Северной бухте. По состоянию на 17 июня, в стрелковых дивизиях от 600 до 2700 бойцов, требуется срочное пополнение. По-прежнему тяжелое положение с эвакуацией раненых. В 2 часа 19 июня при выходе из Главной бухты потоплен транспорт «Белосток». […]

№17

22 июня 1942 г.

Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1500 от 18 июня 1942 г. (вх. № 14008) донес: в течение 17 мая противник наступал на Северном и Южном участках фронта при мощной поддержке бомбардировочной авиации. На южном участке противник вышел на рубеж высоты 74,4, что в двух км северо-западнее Кадыковки, высоты 63,6, что в 2,5 км северо-западнее совхоза «Звезда Крыма».

На Северном участке противник занял высоты 36,1 и 45, 5 в 1–2-х км юго-восточнее совхоза «Софьи Перовской». Противник находится в одном км северо-восточнее Братского кладбища. Просочившиеся автоматчики угрожают тылу нашей береговой батареи.

В Севастополе скопилось до 10 тыс. раненых. Эвакуация их задерживается из-за транспортов. Обещанных фронтом 20 самолетов «Дуглас» пока нет. […]

№18

22 июня 1942 г.

Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1510 от 20 июня 1942 г. (вх. № 14216) донес: в течение 19 июня с.г. противник производил атаки, пытаясь овладеть Северной стороной. В районе Братского кладбища нами отбито 5 атак.

На отдельные пункты берега Северной бухты просочились группы автоматчиков, прорвались отдельные танки.

На южном участке атаки противника отбиты. Авиация противника днем усиленно бомбардировала город. Возникло до 500 пожаров. Пополнения личного состава не поступало. По-прежнему используются для переброски тихоходные корабли и одиночками.

19 июня в 18 час. из Новороссийска вышел крейсер «Коминтерн», ход 12 узлов. По расчету времени в Севастополь должен прибыть в светлое время, что ставит корабль под прямую угрозу уничтожения. Октябрьским возвращен в Новороссийск. Даны указания произвести расследование. Из 3-го морского полка перешли на сторону противника 3 краснофлотца. […]

№19

25 июня 1942 г.

Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1520 от 23 июня 1942 г. (вх. № 14540) донес: 22 июня с.г. в 5 час. 30 мин. противник перешел в наступление на южном, юго-восточном, северо-восточном участках.

На юго-восточном участке противник продвигается через Новые Шули к Сапун-горе, угрожая коммуникациям, 3-му сектору обороны. Во избежание окружения наши части несколько отведены, в настоящее время закрепляются на Сапун-горе.

На Северо-Восточном участке противник несколько продвинулся. На северной стороне в подземных скалах наш гарнизон, 60–70 человек, оказывает сопротивление.

Склады окружены противником. Входы с суши и подходы со стороны бухты обстреливаются с дистанции 150–200 м. На складах значительное количество боезапаса. Принимаются меры по эвакуации или уничтожению. […]

№20

26 июня 1942 г.

Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1518 от 22 июня 1942 г. (вх. № 14471) донес: 21 июня с.г. противник на Южном участке вел атаки на Кадыковку, все атаки отбиты.

На юго-восточном участке противник наступает силой одной пехотной дивизии и большой группой танков. К исходу дня занял Федюхины высоты, создавая угрозу — отрезать 3 сектор обороны. Северная сторона в основном занята противником, бухта Матюшенко, Нордовый берег Северной бухты в его руках. Заняв Учкуевку, немцы расстреляли 27 женщин и детей, укрывшихся в расщелинах.

Маршевое пополнение идет слабо, за 2 дня поступило до 700 человек. Доставка боезапаса не покрывает дневного расхода. Севастополь имеет до 35 000 мин при ежедневном расходе 5000. Отсутствуют основные дополнительные заряды и взрыватели 82 мм и 50 мм. Активные действия авиации противника в течение всего времени действуют на моральное состояние войск. Отмечаются случаи апатии. […]

№21

26 июня 1942 г.

Начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1524 от 24 июня 1942 г. (вх. № 14668) донес: к утру 24 июня положение на фронте осложняется, особенно на северном участке, где отдельные группы автоматчиков проникают в Графскую Балку.

За время боев части СОР, по неточным данным, потеряли 31 400 человек, маршевого пополнения за это же время получено 3500 человек.

Пополнение поступает без оружия, в частях оружия недостаточно. […]

№22

30 июня 1942 г.

27 июня 1942 г. нач[альник] ОО НКВД Черноморского] флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1532 донес, что в течение 26 июня 1942 г. наши войска вели бои с противником, наступающим на восточном участке в районе высоты 113,7 и высоты 120,1. Большинство атак отбиты, но противник имеет небольшое продвижение.

В 20 час. в 70 милях от Главной базы авиация противника потопила эсминец «Безупречный», шедший с пополнением для фронта. По предварительным [данным], погибли фельдъегеря с секретной корреспонденцией в адрес ОО НКВД Черноморского] флота.

Установлено, что в последнее время немцы забрасывают к нам агентуру с заданиями совершения террористических актов над комсоставом.

Особым отделом НКВД Черноморского флота арестован бывш[ий] красноармеец 773-го сп Миронов, переброшенный немцами с заданием разведать огневые точки и совершить террористические акты.

Арестован б[ывший] командир взвода 101-го артполка Кравченко, переброшенный [немцами] с заданием вернуться в свою часть, агитировать за сдачу в плен к немцам и уничтожать комсостав, снабдив для этого Кравченко автоматом ППШ.

Особым отделом НКВД активизирован розыск.

№23

30 июня 1942 г

Начальник Особого отдела НКВД Черноморского] флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 1537 от 29 июня 1942 г. донес, что 28 июня на восточном участке велись ожесточенные бои, все атаки отбиты. Наши части удерживают прежние рубежи. На линию фронта и базы авиация противника совершила 765 самолето-вылетов, сброшено около четырех тысяч бомб.

№24

3 июля 1942 г.

2 июля 1942 г. на подлодке прибыла из Севастополя в Новороссийск группа, вышедшая 29 июня, в составе 8 человек, из них 2 женщины.

Основание: шифртелеграмма № 351 от 2 июля 1942 г. от т. Ермолаева из Новороссийска.

№25

5 июля 1942 г.

3 июля 1942 г. [шифртелеграммой] № 349 начальник Особого отдела НКВД Черноморского флота Ермолаев сообщил, что в результате налета вражеской авиации в порту Новороссийск потоплены: лидер «Ташкент», эсминец «Бдительный», плавбаза торпедных катеров «Украина», буксир «Черномор».

Поврежден прямым попаданием одной бомбы крейсер «Коминтерн» и недостроенный транспорт «Пролетарий». Имеются жертвы.

№26

5 июля 1942 г.

Нач[альник] ОО НКВД Черноморского] флота т. Ермолаев № 350 2 июля из Новороссийска сообщил, что противник с утра теснит наши части, приближаясь к городу.

В течение дня 2 июля враг овладел пригородами Севастополя, хуторами Максимовича, Николаевка, Максимовой дачи; наступает [по] направлению на Ларину Балку, поселок «Коммуна».

Авиация противника непрерывно бомбит наши части, 702-я батарея находится в окружении, ведет бой, 223-я бригада снята с позиции, боевого запаса недостаточно. Все батареи находятся на голодной норме.

По обстановке Октябрьский считает, что больше 2–3 дней не продержится. Связь и радио работает с перерывами. Опергруппы и заградотряды работают по сколачиванию отходящих и отставших.

№27

9 июля 1942 г.

№ 258. 4 июля нач[альник] ОО НКВД ЧФ т. Ермолаев донес, что 2 июля в 22 час. на 15 тральщиках прибыло: оперработников ЧФ — 4, [из] ОО НКВД Приморск[ой] армии — 8 человек, 1 работник НКВД Крыма, военнослужащих 400 чел[овек]. На подходе 2 тральщика, 1 катер озвращается без людей, причины выясняются.

По сведениям, полученным от эвакуированных, 2 июля с.г. в 3 час. вокруг батареи 35 идут бои отдельных групп.

Командир обороны генерал-майор Новиков ранен и эвакуирован. Оставшиеся силы возглавляет командир батальона, фамилия не установлена. В два часа 2 июля батарея 35 подорвана. Личный состав бойцов и командиров, состоящий из отдельных групп частей, занимают оборону [в] окружности батареи Новая Пристань и Херсон-Маяк.

№28

9 июля 1942 г.

Начальник Особого отдела НКВД Черномор [ского] флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 361 от 4 июля из Новороссийска донес, что по состоянию на 16 час. 4 июля из Севастополя в Новороссийск прибыло 55 сотрудников ОО НКВД Черномор [ского] флота и периферийных органов, в том числе 39 оперработников.

До сих пор не прибыло еще 44 оперработника, из них 13 работников Особого отдела ЧФ, остальные оперработники особорганов морских бригад, береговой охраны находятся на своих участках, ведущих бои. Раненые оперработники особых отделов эвакуированы заблаговременно.

Секретные документы, шифр вывезены, транспорт, имущество и здание отдела уничтожены взрывами и огнем.

Все следственные дела закончены, арестованные, по согласованию с прокурором, расстреляны. Дела вывезены.

№29

9 июля 1942 г.

Начальник Особого отдела НКВД Черномор [ского] флота т. Ермолаев шифртелеграммой № 363 донес, что в порты Кавказа ожидается прибытие вышедших из Севастополя следующих плавсредств: СК-0112,014,1437, буксиров — М-111, Д-4, Д-212, -213, с которыми имеется связь.

С подводной лодкой А-2 связь прервана. Для снятия людей в Севастополь 4 июля вышли СК-084, 0118, 0165. 5 июля [в] 00 час. дополнительно выходят 6 катеров МО.

На двух катерах посылаю 3 оперработника с задачей забрать оставшихся секретаря обкома и прокурора Черномор [ского] флота.

№30

9 июля 1942 г.

6 июля № 365 нач[альник] Особого отдела НКВД Черноморского] флота т. Ермолаев донес, что из Севастополя 5 июля с.г. прибыли два оперработника Особого отдела Черноморского] флота.

Посланная 5 июля экспедиция для снятия оперативного состава в пути подверглась ожесточенной бомбардировке, но продолжала идти к месту назначения. По предположениям, они достигли Севастополя, связь отсутствует, ожидается возвращение вечером 6 июля.

Воздушной разведкой отмечено движение головного эшелона автотранспорта Балаклава — Севастополь.

 

НА ГРУНТЕ. ПОДВИГ ЭКИПАЖА М-32

«На этот раз командир лодки поймал себя на том, что смотрит на циферблат глубометра и пытается догадаться, сколько же сейчас времени», — так начинается рассказ Леонида Соболева «Держись, старшина», написанный известным советским маринистом в 1942 г. Подвиг команды подводной лодки описан Л. Соболевым с детальной точностью и позволяет соотнести его описание с событиями, произошедшими на М-32 в июне 1942 г. В рассекреченной переписке наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова с руководителем НКВД Л.П. Берия находится и описание подвига команды этой черноморской подводной лодки.

После оставления Севастополя в июле 1942 г. адмирал Н.Г. Кузнецов направляет Л.П. Берия копию донесения о подводной лодке М-32, которая доставляла боезапас и горючее войскам в Севастополь во время осады. «Условия доставки и героизм, проявленный при этом личным составом ПЛ М-32, характерны для всех кораблей, осуществлявших снабжение Севастополя во время осады», — такими словами завершает нарком ВМФ сопроводительное письмо.

Нарком ВМФ КУЗНЕЦОВ

Наркому НКВД Берия

Сов. секретно. Экз. №…

Копия донесения о подводной лодке М-32 Черноморского флота

21 /VI утром прибыли в Новороссийск. Погрузили мины и винтовочные патроны (8 тонн) и приняли 6 тонн бензина. В 15 часов вышли в рейс на Севастополь. 22/Л/1 пришли в Стрелецкую бухту. Придя в Стрелецкую, выгрузили боезапас и откачали бензин своей помпой через свою пожарную магистраль. (Потом бензин обнаруживали в самых неожиданных местах по всей лодке.)

23/VI утром при погружении для дифферентовки и заполнения балластной цистерны, пары бензина из этой цистерны выходили внутрь лодки, так как наружной вентиляции эта цистерна не имеет. В момент окончания дифферентовки произошел взрыв в центральном посту (лодка была под водой, отсеки задраены), силой взрыва открыло переборку из центрального поста во второй отсек и отбросило туда трюмного Хиневича. Командир (был в рубке) приказал: «Продуть среднюю». Эту команду исполнил командир БЧ-5 инженер-капитан-лейтенант Дьяконов, который был уже сильно обгоревший и одежда на нем вся горела. В других отсеках взрыва не было, так как они были задраены.

От взрыва пострадало 5 человек. У всех пострадавших на этой лодке обгорели только лицо и руки, так как они все были одеты. Из повреждений: разбита радиорубка, станция вышла из строя.

По отзывам командира, люди вели себя исключительно хорошо, смело и самоотверженно. Обгоревшие все время порывались исполнять службу по своим специальностям и помогали как могли.

Оперативный дежурный штаба по донесению командира предложил пострадавших направить на берег в госпиталь, а лодке выбрать подходящее место и лечь на дно на грунт до вечера, а с темнотой всплыть и идти в Новороссийск.

Дело было рано утром. Значит, нужно было целый день, с 5 часов утра до 21 часа вечера лежать на грунте под водой, при наличии в лодке в трюмах растекавшегося бензина и его испарений в отсеках. Но другого выхода не было, и командир, найдя 35-метровую глубину у выхода из Стрелецкой бухты, лег на грунт.

Пострадавшие от взрыва просили командира не оставлять их в Севастополе, и командир решил взять их с собой. Кроме того, еще до отхода на дифферентовку были приняты на лодку 8 человек из гражданских и военных лиц.

После покладки на грунт (механик лежал обгоревший, командир лег на грунт с помощью старшины группы мотористов Пустовойтенко), командир приказал: «Всем лежать и отдыхать, лишних движений не делать». До 10 часов командир не спал, проверял отсеки, беседовал с людьми. Потом краснофлотцы уговорили его лечь отдохнуть. Воздух в лодке сильно насытился парами бензина, люди стали одурманиваться, терять сознание. В 12 часов командира разбудил краснофлотец Сидоров, секретарь парторганизации лодки и сказал: «В лодке тяжело, надо что-то делать». Командир встал и на себе уже чувствовал тяжелое действие отравленной бензином атмосферы. Проверяя состояние людей по отсекам, командир видел, что при нормальном состоянии остались только единицы. Большинство уже были как пьяные. Акустик Кантемиров лежал на настиле и плакал, приговаривая непонятные слова. Моторист Бабич кричал и плясал. Электрик Кижаев медленно ходил по отсекам и кричал: «Что это все значит?!» Большинство лежало в глубоком обморочном сне и ничего не понимало. На вопросы не отвечали, или бормотали непонятное. Женщины уговаривали всплыть и когда им объясняли, что этого нельзя сделать, им стало казаться, что экипаж лодки почему-то решил коллективно умереть, и просили, чтобы их застрелили.

Уже в 12 часов дня способность соображать и действовать сохранили только три человека: командир лодки (начал уже слабеть), секретарь парторганизации Сидоров и сильнее всех, старшина группы Пустовойтенко.

До 17 часов командир ходил, спал, временами терял сознание. Когда почувствовал, что уже не выдерживает, приказал Пустовойтенко — во что бы то ни стало не спать, продержаться до 21 часа и тогда разбудить командира, считать это боевой задачей и все время думать о том, что если и он заснет, то все погибнут. Временами командир просыпался и требовал от Пустовойтенко не спать.

Пустовойтенко продержался до 21 часа и стал будить командира, но командир встать уже не мог. В лодке в это время творилось уже совсем невообразимое. Кто пел, кто кричал, кто плясал. Большинство лежали без сознания. Взятый с берега, взамен обгоревшего Дьяконова, механик Медведев несколько раз ходил в первый и шестой отсеки, порывался открывать люки, за ним методически и спокойно ходил тов. Сидоров и за ноги оттаскивал его от люков (оба в ненормальном состоянии). Медведеву все же удалось незамеченным отдраить люк 6-го отсека, но 35-метровое давление не дало люку открыться (люк остался отдраенным и в дальнейшем дал о себе знать).

Пустовойтенко пытался разбудить уснувшего механика, перенес его на руках в центральный пост, чтобы с ним продуть лодку и всплыть. Хотя временами у Медведева проблески сознания были, но использовать его для всплытия Пустовойтенко не смог. Тогда он решил перетащить командира в центральный пост, самому продуть балласт и когда лодка всплывет, вытащить командира наверх, надеясь, что на свежем воздухе он очнется.

Продув среднюю (лодка всплыла под рубку), Пустовойтенко открыл люк, но от удара свежего воздуха тоже потерял сознание и, чувствуя, что теряет сознание, успел снова задраить люк и упал вниз. Лодка, полувсплывшая, осталась еще задраенной в течение двух часов. Из незаметно прежде отдраенного люка 6-го отсека в лодку просачивалась вода, заполнила трюм 6-го отсека и залила главный электромотор. Течением лодку отнесло на каменистый берег у Херсонесского маяка. Когда Пустовойтенко пришел в себя, он открыл рубочный люк и вытащил наверх командира. Командир очнулся, но долго ничего не понимал и не мог начать управлять лодкой.

Пока командир на мостике приходил в себя, Пустовойтенко проделал следующее: 1. Пустил судовую вентиляцию. 2. Задраил люк 6-го отсека и откачал трюм 6-го отсека. 3. Продул весь главный балласт (лодка всплыла совсем). 4. Чтобы дать лодке ход, вытащил наверх электрика Кижаева, привел его в чувство и снова отнес вниз и поставил на вахту к электростанции. Лодка стояла носом к берегу, командир дал ход назад, а Кижаев внизу вместо «назад» дал «вперед», командир спустился вниз, спросил Кижаева, почему он не дает хода назад, Кижаев ответил: «Наша лодка должна идти только вперед, назад нельзя, там фашисты». Командир приказал Пустовойтенко стоять у станции и обеспечить правильное исполнение команд Кижаевым, сознание которого не совсем еще прояснилось.

Время было 01 час ночи 24/VI, лодка была на камнях, сильный ветер с дождем и молнией, волна до 5 баллов. От ударов о камни поломало руль, который перекладывался только влево, а вправо нет; батарея разрядилась, с камней сняться не могли. Потом командир сам говорил, что в этот момент не знал, что делать (естественно, так как не был еще в полном и ясном сознании). В этот тяжелый для лодки момент краснофлотец рулевой Гузий сказал: «А что, товарищ командир, если мы рванем дизелем». Командир сразу же принял этот простой и правильный совет и приказал приготовить дизель к пуску. Пустовойтенко и моторист Щелкунов (вынесенный и отрезвленный Пустовойтенко) приготовили дизель и дали с места 600 оборотов (рванули), лодка пошла по камням и вышла на чистую воду. С поломанным рулем кое-как удалось держать лодку на курсе, обогнули Херсонесский маяк, вышли из минного поля и пошли на Новороссийск.

Зная, что предстоят по пути погружения, нужно было включить батарею на зарядку от дизеля, но некому было сделать эту серьезную операцию, так как главный старшина электрик Федоров хотя и был давно вынесен наверх, но никак не приходил долго в сознание. Но дело нужно было сделать, командир приказал командиру отделения включить батарею на зарядку.

Старшина 2 статьи Ермаков вместе с Пустовойтенко эту задачу выполнили, и батарея начала заряжаться от среднего хода дизеля. В лодке стало уже легко (от работы дизеля в лодке сильная вентиляция), люди стали постепенно приходить в нормальное состояние. Уже по выходе из минного поля, вышел наверх штурман Иванов и стал помогать командиру в определении курса и несении вахты, по пути несколько раз погружались от самолетов.

25/VI утром прибыли в Новороссийск, сдали раненых и своих больных, пассажиров и женщин (долго не могли поверить, что они действительно в Новороссийске и в безопасности, без конца благодарили командира и краснофлотцев).

Лодку промыли, прощелочили и 26/VI вышла в Очамчири.

* * *

Примечания

— Командир М-32 Колтыпин Николай Александрович, род. 30.12.1911 в г. Мозырь, ныне Гомельской обл., Белоруссия. В ВМФ с 1930 г. Окончил ВМУ им. М.В.Фрунзе (1934), минный класс СККС ВМС РККА (1935), УОПП им. СМ. Кирова (1939).

Прохождение службы: корабельный курсант на Д-4 (06.10.1934), к-р БЧ-3 Д-3 (06.1935–01.1936), Щ-323 (01–12.1936), Ф-3 днпл (12.1936–11.1938), пом. к-ра Щ-311 (07.1939–06.1940), к-р М-32 (06.1940–04.1944), Д-5 (04—09.1944), патрульного корабля (09.1944–03.1945), офицер штаба ЧФ (03.1945–1947), НШ днпл (1947), пом. НШ брпл (1947–1949) ЧФ, НШ Николаевской-на-Амуре ВМБ (1950), к-р этой базы(1952). В распоряжении УК ВМС (1954). НШ Порт-Артурской ВМБ (1955). С марта 1956 в отставке. Награжден 5 орденами, медалями.

— Сведения о М-32: заложена 31.8.1938 г. в Горьком на заводе «Красное Сормово». 26.02.1940 г. спущена на воду. 7.11.1940 г. вошла в состав Черноморского флота.

В 1941 г. входила в состав 7-го дивизиона 2-й бригады подводных лодок Черноморского флота в Севастополе. С 17 по 25 июня 1942 г. совершила два транспортных рейса в осажденный Севастополь, доставив туда 14 т боеприпасов, 1,5 т продовольствия, 5,8 т бензина и вывезла в Новороссийск 8 человек.

14 октября после безуспешной атаки румынского эскадренного миноносца «Король Фердинанд» подверглась преследованию, в результате которого на нее сбросили 18 глубинных бомб, причинивших ей тяжелые повреждения корпуса и главных механизмов; после ухода кораблей противника всплыла и начала движение в базу, ориентируясь по звездам.

Срок боевой службы — 25,6 месяца. 13 боевых походов (81 сутки).

 

ТРАГЕДИЯ PQ-17 В ДОКУМЕНТАХ НКВД

События 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке, создание международной антитеррористической коалиции невольно обращают наше внимание на события более чем 60-летней давности.

Для победы над общим врагом объединились усилия народов в первую очередь СССР, США и Великобритании. Взаимная помощь и поддержка позволили выстоять в нелегкой борьбе с фашизмом. Значительную помощь нашей стране, испытывавшей большую потребность в вооружении и технике, оказали страны-участницы антигитлеровской коалиции. Начиная с сентября 1941 г., в северные и тихоокеанские порты СССР стали регулярно приходить морские конвои союзников. На борту судов находились жизненно необходимые для нашей страны вооружение, техника, топливо, продовольствие и медикаменты.

На первом этапе суда из составов конвоев практически не встречали противодействия со стороны германских ВВС и флота. Однако с весны 1942 г. обстановка на Севере резко изменилась. Северные союзные караваны стали подвергаться систематическим нападениям противника и нести в Баренцевом море потери. Ритм доставки грузов по северному маршруту начал нарушаться.

Трагически сложилась судьба союзного конвоя PQ-17, следовавшего в начале июля 1942 г., в разгар полярного дня, в Архангельск. Оставшийся фактически без прикрытия караван стал легкой добычей гитлеровской авиации и подводных лодок. Из 36 торговых судов, вышедших из Исландии под английским, американским и советским флагами, в Архангельск пришли только 11, остальные были потоплены или вынужденно вернулись обратно.

О том, что происходило в пути следования, написано много книг, статей, очерков, сняты документальные и художественные фильмы.

Особый интерес, на наш взгляд, представляют архивные документы того времени. Подготовленные по «горячим следам», они точно и ярко раскрывают трагедию конвоя PQ-17. А в России и за рубежом опубликовано много таких документов, как из архивов военных, так и гражданских ведомств. Большую ценность для исследователей имеет совокупность материалов по истории конвоя, так как вместе они могут дать цельную картину того, что произошло в июле 1942 г. на Севере.

Мы предоставляем читателям возможность ознакомиться с докладной запиской начальника УНКВД СССР по Архангельской области Малькова, подготовленной 6 августа 1942 г. наркому внутренних дел СССР Л. Берии «О следовании и прибытии в гор. Архангельск каравана иносудов № 17». Надеемся, что он заинтересует широкую общественность и исследователей истории флота, поможет более полно осветить вопросы, связанные с трагедией конвоя PQ-17.

* * * 

Управление НКВД по Архангельской области Народному комиссару внутренних дел СССР Генеральному комиссару государственной безопасности СССР товарищу л. Берия

Гор. Москва

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

О следовании и прибытии в город Архангельск

каравана иносудов № 17

(В документе сохранены стиль и орфография оригинала.)

По агентурным и официальным данным нами выявлено, что формирование и отправка каравана № 17 из Исландии в СССР не являлись секретом для портовых жителей Исландии. Последние были осведомлены о сроке выхода каравана, о количестве грузовых и военных судов и какие грузы отправляются в СССР. Все это позволило немецкой разведке в Исландии своевременно передать необходимые данные о караване и, как факт, за несколько дней до выхода каравана из Исландии, разведкой Северного флота и БВФ в Баренцевом море отмечено появление большого количества подводных лодок и активность разведывательной авиации противника.

Штабу БВФ о выходе из Исландии в Архангельск каравана №17 стало известно от старшего морского офицера английского флота в гор. Архангельске капитана Монд.

19 июня сего года в Исландии для отправления в СССР подготовлено 35 транспортов, кроме того подготовлено еще 9 транспортов, на случай, если какой-либо из намеченных к отправке транспортов по тем или другим причинам выйдет из строя.

24 июня сего года капитан Монд в адрес командующего БВФ — вице-адмирала Степанова, сообщал, что по полученным им данным эскорт 17 каравана будет состоять из следующих кораблей: 4 противолодочных траулеров, 6 эсминцев, 4 корветов, 1 подводной лодки, 3 кораблей ПВО, 3 спасательных судов. Кроме того прикрывающие силы будут состоять из крейсеров английских «Лондон», «Нордфолк» и американских: «Вичета», «Тускулуза», также 3 эсминцев.

Дополнительно прикрытие будет состоять из: английского линкора «Дьюк Оф Йорк», американского линкора «Вашингтон», авианосца «Викториос», крейсеров «Нигерия» и «Ком-берленд», а также 9 эсминцев.

27 июня 1942 г. караван в составе 36 торговых судов, под флагами: английским, американским и советским, трех спасательных судов, одного военного бункерного танкера и 14 сопровождающих военных кораблей, из Исландии вышел в Советский Союз.

Вскоре после выхода из Исландии три торговых парохода по неизвестным причинам вынуждены были возвратиться обратно.

В течение 5 дней караван шел до Медвежьего острова в полном порядке по намеченному курсу, а 1 июля в 10 часов утра, недалеко от Медвежьего острова был замечен немецкий разведывательный самолет. 2 июля разведывательный самолет появился снова и вечером того же дня был произведен первый налет. 3–4 немецких воздушных торпедоносца сбросили несколько торпед. В результате этого налета был потоплен п/х «Вильям Хупер» на котором находился груз в количестве 8400 тонн.

3 июля вечером, караван снова был атакован немецкими подводными лодками (количество их не установлено), но эта атака не причинила шедшему каравану никакого ущерба.

4 июля в 14 часов дня у северной части Медвежьего острова на караван судов снова был произведен воздушный налет в составе 7 самолетов «Фокке-Вульф» и в 18 часов этого же дня налет был повторен, во время которых были потоплены пароходы: «Наварко» с грузом 2237 тонн и «Даниэль Мур» с грузом 8144 тонны. После этого налета по распоряжению командора, получившего приказание от Адмиралтейства, караван рассредоточился группами, с заданием самостоятельно следовать в порт назначения или порты укрытия. Сопровождавший караван эскорт, дойдя до Медвежьего острова, повернул обратно и ушел по направлению к Исландии.

Наличие такого распоряжение Английского Адмиралтейства подтверждается следующими документами, поступившими в штаб БВФ от капитана Монд.

Эскорту… 17.. 67 Главнокомандующему Британским флотом 116. От Адмиралтейства. Ввиду угрозы со стороны подводных кораблей противника, конвою необходимо рассредоточиться и следовать в русские порты.

…47 от Адмиралтейства. Передаю повторение моего 2112/4, адресованного… главкому отечественного флота… 47 от Адмиралтейства. Крейсерам уходить на запад на большой скорости.

Об уходе эсминцев эскорта конвоя видно из следующего документа поступившего от капитана Монд на имя командующего БВФ от 7 июля сего года.

«На основании имеющихся сведений, можно заключить, что эсминцы эскорта 17 получили приказание возвратиться в Скапа-Флоу».

Таким образом эсминцы эскорта и тяжелые корабли по распоряжению Английского Адмиралтейства из состава охранения конвоя 4 июля ушли на запад. Транспорты конвоя и оставшийся эскорт также по распоряжению Английского Адмиралтейства рассредоточились и пошли самостоятельно без охраны от подводных и воздушных сил противника.

13 июля 1942 г. капитан Монд в документе адресованном Адмиралтейству, старшему британскому офицеру на Севере России, командующему британской флотилии адмиралу Майжс, старшему британскому офицеру в Исландии, пишет: «В 20.30 (местного времени) 4 июля конвою приказано разойтись в точки 76 градусов 00 минут СШ и 27 градусов 14 минут ВД. Трудно сказать, что произошло после этого, так как конвой разбился на отдельные суда или небольшие группы, ясно, что подлодки были готовы к такому стечению обстоятельств. Они поддерживались авиацией, на долю которой досталась большая часть не эскортируемых судов».

Каких-либо данных, говорящих о том, чем вызвано распоряжение Английского Адмиралтейства об отзыве тяжелых кораблей и эсминцев из состава охранения каравана в нашем распоряжении нет. О выходе немецкой эскадры для действий против каравана № 17 Английское Адмиралтейство знало, это видно из приказания о рассредоточении каравана и приказа командующего Северным флотом вице-адмирала Головко от 5 июля сего года, где указано: «Что поданным английской разведки корабли противника: «Тирпиц», «Шеер», «Лютцов», «Хиппер» в сопровождении эсминцев, 3 июля в 14 часов вышли для действий против конвоя № 17. По тем же данным обнаружено 10 подлодок противника к востоку от Медвежьего острова».

5 июля сего года в 18 ч. 05 мин. на 71 градусе 21 минуты СШ и 27 градусе 00 минут ВД подводная лодка Северного флота торпедировала двумя торпедами немецкий линкор «Тирпиц», вследствие чего по данным радиоразведки Северного флота и БВФ, немецкая эскадра ушла в норвежские порты.

Английские же военно-морские силы, не вступив в боевое соприкосновение с эскадрой противника, оставили конвой.

Также совершенно не ясно, чем вызвано распоряжение Английского Адмиралтейства о рассредоточении каравана, так как даже при наличии оставшегося охранения в составе: 2 кораблей, 3 противолодочных траулеров, 4 тральщиков, 3 корветов, которые пришли на Новую Землю, а затем в Архангельск, можно было оказать серьезное сопротивление подводным лодкам и авиации противника.

По данным радиоразведки Северного флота и БВФ против разрозненных групп и отдельных транспортов каравана действовало до 16 подводных лодок противника, а также значительное количество авиации, доходившее в отдельных налетах до 40 самолетов.

В результате, оставшись без охраны небольшие группы судов и отдельные суда явились хорошим объектом для нападения неприятельской авиации и подводных лодок, при дальнейших атаках неприятеля караван № 17 понес значительный урон.

По официальным и агентурным данным, из каравана №17 потоплено 21 судно. Таким образом из общего количества тоннажа, шедшего с грузом 167 010 тонн, доставлено только 56.012 тонн или 29,9%.

В Архангельском и Молотовском портах на 30 июля находится 11 торговых пароходов, из них 7–9 июля прибыли:

«Ошенфриден» с грузом — 2830 тонн;

«Белленген» — 5815 тонн;

«Самуэль-Ченз» — 8228 тонн;

«Донбасс» (танкер) — 8500 тонн.

26–30 июля прибыли:

«Азербайджан» (танкер) с грузом — 7600 тонн;

«Бенджамен-Хариссон» — 6600 тонн;

«Вильстон Салем» — 7500 тонн;

«Айрон Кленд» — 4972 тонн;

«Сильф-Форд» — 4895 тонн;

«Трубадор» — 5543 тонн;

«Эмпаер-Тайд» — 1129 тонн.

До настоящего времени точно не установлено где находится п/х «Карлтон» с грузом 4862 тонны.

Старший военно-морской офицер в гор. Архангельске капитан Монд, разбирая в беседе с уполномоченным Наркомвнешторга Герасимовым причины серьезных потерь караваном № 17, возложил всю вину на преждевременное решение Английского Адмиралтейства, последовавшее 4 июля 1942 г. об отзыве конвойных судов от каравана и приказ капитанам торговых судов рассыпаться поодиночке, самостоятельно защищая себя имеющимся вооружением, а также следовать в порты назначения или укрытия.

В этой же беседе капитан Монд подверг резкой критике военно-морские власти Англии, при этом заявил, что:

«Эта грязная операция войдет в историю как черная страница на совести английского военно-морского флота. Временами хочется сказать, как мне стыдно перед лицом английских морских офицеров носить их звание».

Капитан американского парохода «Минотавр» в беседе по вопросу о потерях каравана № 17, заявил: «Охранять караван взялись как и прежде англичане, а не американцы и они дали явно недостаточную охрану против воздушных нападений.

С каждым новым караваном потери увеличиваются. Так, например, в караване № 15 были потеряны 3 судна, в караване № 16–7 судов и в последнем — 21 судно. Это говорит о том, что разведка врага стала работать лучше, а у союзников, видимо, увеличилась утечка секретных сведений. Откуда происходит эта утечка — из Лондона, Мурманска или Архангельска — сказать трудно, но она несомненно есть. Англичане вообще очень медлительны и неоперативны. Этим надо объяснить плохую организацию охраны караванов. По возвращении в Америку, капитаны американских судов будут протестовать перед своим правительством против столь плохой охраны караванов и будут требовать участия американской охраны для последующих караванов».

В связи с такими большими потерями судов, среди англичан и американцев, находящихся в Архангельске, создается мнение о бесцельности дальнейшей посылки караванов этим путем.

Помощник старшего военно-морского офицера в Архангельске Говард заявил: «Англия и Америка очень хотят помогать России, но если будет гибнуть так много судов, то посылка их в дальнейшем бесполезна».

Секретарь Американской миссии в Архангельске Мак Гиннис заявил, что: «Если не будет усилена защита караванов, то очевидно посылка их будет прекращена, так как процент гибнущих судов слишком велик».

Имея в своем распоряжении агентурные материалы о поведении команд отдельных союзных и советских торговых судов во время столкновения с подводными и воздушными силами противника, следует отметить, что:

17 июля с. г. в 21 ч. 40 минут при налете самолета противника на стоящие в проливе Маточкин Шар суда каравана, команда американского п/х «Айрон Клед» спустила шлюпки, набрала продукты и покинула судно, тогда как в это судно попаданий не было и оно находилось у берега под охраной нашего и английского кораблей и береговой батареи.

Американский п/х «Вильстон Салем», дойдя до бухты Литке (Новая Земля), сел на мель, команда покинула судно, предварительно приведя в негодность материальную часть вооружения. Только после вмешательства Героя Советского Союза полковника Мазурук, который прибыл на место катастрофы на самолете, команда обратно возвратилась на судно.

Также установлено, что после потопления того или другого судна, к находящимся на шлюпках командам подходили подлодки или гидросамолеты противника, где производили выяснения какое судно потоплено, какой был груз и т.д. В отдельных случаях противником брались пленные, так, например: на судне «Эмпайр Байрон» в СССР направлялся капитан танковых войск английской армии Ремингтон, который по его словам, имел чертежи новых английских танков «Черчилль» для доставки их в СССР. Ремингтон был взят в плен подлодкой противника из спасательной шлюпки.

По данным английской военно-морской миссии в Архангельске, капитан английского Флота Дженсон, также взят в плен немецкой подлодкой.

Советский танкер «Донбасс» мужественно и умело отбивал атаки вражеской авиации. В то же время на танкере, имел место факт трусости и паники. 7 июля находясь на подходе к горлу Белого моря, радистом Платовым, без разрешения капитана судна дана радиограмма бедствия, тогда как это не вызывалось необходимостью. Радиограмма передана открытым текстом и могла быть перехвачена противником.

По этому вызову из Иоканьгской базы БВФ на помощь «Донбассу» вышел СКР-30, который на пути следования подвергся атаке 18 самолетов противника, в результате чего корабль получил серьезные повреждения.

Водный отдел НКВД в Архангельске по этому факту проводит расследование для привлечения виновных к ответственности.

Танкер «Азербайджан» имел торпедное попадание, своим ходом прибыл в Архангельск. После атаки и повреждения часть команды этого судна струсила и высадилась на шлюпке, в числе которых есть военнослужащие из военной команды. По этому факту расследование проводит Архангельский погранотряд, так как военная команда «Азербайджана» состояла из числа пограничников.

Одновременно установлено, что прием и обслуживание прибывшего в гор. Архангельск каравана № 17 со стороны морского штаба Северной флотилии были организованы неудовлетворительно. 16 июля с. г. капитан Монд при посещении уполномоченного Наркомвнешторга Герасимова Зам. Наркома Внешней торговли Степанова, в беседе с ними возмущался нерадивым отношением морского штаба Северной флотилии к обслуживанию иносудов, привел следующие примеры:

1. В Архангельский порт ожидалось прибытие 6 военных кораблей для пополнения запасов бункерного топлива, в связи с чем капитан Монд запросил морской штаб где и в какой мере будут снабжены топливом прибывающие суда английской флотилии и получил ответ, что для этой цели подготовлен советский п/х «Буг», который должен снабдить топливом прибывающие военные корабли.

На вопрос Монда, сколько находится бункерного мазута на «Буге», он получил ответ, что мазута имеется 1800 тонн.л.

Удовлетворенный этим ответом, капитан дал указание уже входящим к этому времени в порт английским военным кораблям, подходить поочередно к «Бугу» для бункерного топлива. Через некоторое время капитан Монд получил сообщение от командира первого подошедшего к «Бугу» корабля сообщение о том, что на «Буге» имеется всего 80 тонн бункерной нефти. Говоря об этом случае, Монд заявил, что вполне ясно для каждого к чему могло привести, если бы прибывающие суда шли бы в порт исключительно за бункером с тем, чтобы немедленно выйти в море для выполнения боевых операций, выход которых в море был бы сорван морским советским штабом только потому, что там не знают, что в километре от них стоящее советское судно для снабжения военных судов вместо 1800 тонн бункера имеет на борту всего лишь 80 тонн.

2. Командир соединения английских военных судов капитан Кромби получил распоряжение срочно выйти в море для встречи в определенном секторе с советским танкером «Донбасс» и принять его под защиту от оперирующих в районе горла Белого моря германских подводных лодок. Выход в море был назначен на 18 час 30 мин. Утром этого же дня капитан Монд обратился в штаб флотилии к капитану 2-го ранга Блинову о предоставлении катера к 17 часам для доставки капитана Кромби на борт военного корабля, стоявшего у острова Бревенник и получил заверение от капитана Блинова о том, что доставка капитана Кромби будет обеспечена катером Ш-3 ровно в 17 часов. Однако, катер был предоставлен с большим запозданием, в связи с чем выход соединения военных кораблей был задержан на 2 часа. В результате танкер «Донбасс» уже атакуемый с воздуха, был принят под защиту военных кораблей с большим опозданием и если бы задержка, как пояснил капитан Монд, в предоставлении катера, затянулась еще на некоторое время, танкер «Донбасс» мог быть потоплен. Подоспевший военный корабль своевременно потопил подводную лодку.

С 10 июля 1942 г. в гор. Архангельск начали прибывать спасенные моряки погибших английских и американских судов. На 1 августа 1942года прибыло 1147 чел., которые размещены следующим образом:

Гостиница «Интурист» — 585 чел;

Общежитие школа № 4–353 чел;

Общежитие школа № 49–145 чел. На излечении в трех госпиталях города находится 124 человека.

Организация обслуживания торговых иноморяков возложена на уполномоченного Внешторга Герасимова, который осуществляет это через аппарат «Интурист».

Некоторое недовольство среди иноморяков было проявлено в связи с тем, что первые пять дней их одели в нижнее белье и халаты, так как верхней одежды не было, а их была отправлена на дезинфекцию. Будучи совершенно здоровыми, они тяготились госпитальным режимом, уходили без разрешения из помещения и бродили по улицам города в белье и халатах.

Помощник старшего военно-морского офицера в Архангельске Говард, высказывая свое возмущение по этому вопросу, заявил:

«Если бы русские моряки были спасены в море и доставлены в Англию или Америку, их бы немедленно одели в хорошие костюмы и даже дали бы по чемодану со всеми необходимыми вещами, а здесь наши спасенные моряки ходят оборванные в нижнем белье и халатах и о них нет никакой заботы. Настроение у команд спасенных с погибших кораблей очень плохое, матросы не имеют костюмов, у них очень мало сигарет, кормят их неудовлетворительно».

Установлен ряд случаев не лояльного и преступного отношении иностранных команд к советским морякам, а также факты прямого саботажа команд пароходов при разгрузке их в Архангельском порту. Так, например:

Среди моряков спасшихся с голландского судна «Пауль-Портер», плавающего под английским флагом, прибывших на шлюпках к безлюдным берегам Новой Земли было 8 советских моряков с п/х «Киев». Подойдя к берегу 3 человека советских моряков во главе с помполитом Войковым пошли на разведку местности. В это время голландцы по команде третьего штурмана Ван-дер-Линдена отошли от берега на шлюпках в море несмотря на просьбы оставшихся 3 чел. советских моряков подождать ушедших и взять их в шлюпки. Все же штурман Ван-дер-Линден не принял во внимание просьбу и советские моряки остались на берегу без продуктов питания и одежды. На поиски оставшихся моряков тов. Папаниным послан специальный самолет для розыска и спасения этих моряков.

В Молотовский порт 14 июля подошел американский п/х «Самуэль Чейз» с грузом для разгрузки. Капитан этого парохода, Мартен (быв. береговой лоцман каботажа в возрасте 65 лет) 15 часов не разрешал приступать к разгрузке судна, мотивируя тем, что команда в пути слишком устала.

Когда на судно явилась комиссия погранотряда и таможни, тогда капитан проявлял недовольство комиссии, заявил, что он считает беззаконием когда к нему, как к представителю союзников являются за каким-то осмотром и не дают ему отдохнуть. После этого в знак протеста на два часа закрыл пар, не давая его в лебедки. Вследствие чего разгрузка была приостановлена. В течение 4 дней работы по разгрузке судна до 20 июля капитан несколько раз приостанавливал разгрузку судна, выключая пар и все судовые механизмы, прибегая к этой мере по несколько раз в день, не имея на это никаких причин. При малейшем поводе, как например, кто-либо крикнул громко на судне, капитан предъявляет ультиматум к властям порта, что его нервируют криком и стуком на судне и приводит в действие свой ультиматум, прекращая разгрузку судна. Так, в течение дня он выключал пар 3 раза. В итоге на судно был вызван для урегулирования спорных вопросов представитель английской миссии.

При выгрузке с судна стальных цельнотянутых труб и в связи с тем, что они 14 метров длины, подведенный кран поднять ношу этих труб высоко не может, по халатности крановщиков, концами труб была задета судовая шлюпка и в борту ее сделана вмятина.

В связи с этим капитан остановил разгрузку судна на 5 часов и согласился продолжать ее тогда, когда вмятина в шлюпке была исправлена.

Среди иноморяков ряда торговых судов имеются также лица, резко антисоветски настроенные. Последние проводят пропаганду о якобы идущих каких-то тайных переговорах между Советским Союзом и Германией.

Считаю необходимым отметить, что между американскими и английскими моряками наблюдаются трения, доходящие до отдельных конфликтов. Первые резко высказываются по поводу того, что англичане по их мнению хитрят и думают только о собственной шкуре и прибыли. Они также заявляют, что когда их суда конвоируются русскими, они спокойны, англичанам же они не доверяют, так как англичане трусливы и предатели по своей натуре. Рядовые английские моряки весьма резко высказываются о руководителях своего правительства.

В качестве своих предложений считал бы необходимым поставить перед Вами вопрос об организации на острове Новая Земля военной базы, в число которой должно входить некоторое количество авиации и военных кораблей.

Как показал опыт 17 конвоя, многие транспорта при активных действиях противника нашли себе укрытие на острове Новая Земля.

Учитывая, что транспорта и последующие конвои в трудных условиях, очевидно будут пользоваться заливами Новой Земли или проходить вблизи ее, появляется срочная необходимость иметь там нашу авиацию и военные корабли.

Вследствии организации вышеуказанных мероприятий, будут прекращены безнаказанные действия противником как это имело место 27 июля 1942 г. когда в губу Кармакулы вошла подводная лодка противника и артогнем обстреляла берег, а оказать какое либо сопротивление противнику было нечем.

 

БОИ ЗА НОВОРОССИЙСК В ДОКЛАДАХ ВОЕННОЙ КОНТРРАЗВЕДКИ

В августе 1942 г. Новороссийск был оккупирован германскими войсками. Став прифронтовым городом, он был тщательно укреплен противником: на подступах созданы пять линий траншей и семь рядов проволочных заграждений, система дотов и дзотов, противотанковые и противопехотные минные поля; в самом городе построено более 500 оборонительных сооружений. Береговая артиллерия прикрывала подходы с моря. Кроме того, германское командование стремилось увеличить личный состав войск, оккупировавших Новороссийск, за счет перебежчиков, изменников Родине, завербованных советских военнопленных. Из них были сформированы добровольческие стрелковые и казачьи подразделения. Один из взятых в плен во время Новороссийской операции перебежчиков рассказал на следствии: «10 декабря 1942 г., после месячного обучения в ст. В. Баканской, нас, 150 человек русских добровольцев немецкой армии, прислали в город Новороссийск. Один взвод, 50 человек, был послан в Станичку по охране берега моря в районе Рыбзавода от десантов Красной армии. Все 50 чел. были приданы немецкой части, почтовый ящик 24906, охранявшей побережье. На 4-х пехотинцев придавался один немецкий солдат, который осуществлял руководство и наблюдение. К пулемету придавался первым номером немец, а все остальные русские».

Помимо добровольцев немецкое командование набирало в армию лиц призывного возраста, проживавших на временно оккупированной территории: «18–20 января 43 г. по Новороссийску и пригородам было расклеено воззвание немецкого командования к мужскому населению в возрасте от 17 до 50 лет, которые призывались вступать добровольно в германскую армию. В воззвании перечислялись льготы добровольцам. Никто на это воззвание не пошел. Тогда 30 января был расклеен приказ об обязательной явке этих возрастов на сборный пункт и были разосланы повестки о явке. Тех, которые пришли, отправили на ст. Н. Баканская. В обозе у немцев служит много русских солдат из предателей, набранных на Украине, кроме того, на подноске пищи и боеприпасов на передовую линию фронта немцы используют мальчиков в возрасте 13–14 лет и выше, жителей Новороссийска».

О событиях, происходивших во время боев за Новороссийск, написано немало. В архивах органов безопасности хранятся информационные документы военной контрразведки войсковых частей и Черноморского флота, рассказывающие о боевых действиях советских войск в районе Новороссийска и двух высадках морского десанта: в феврале и сентябре 1943 г. Вводимые в научный оборот документальные материалы военной контрразведки позволяют расширить представления о сложившейся в тот период обстановке, дают возможность объективно оценить как удачные действия, так и ошибки частей Красной армии, сражавшихся за «Малую землю», пополняют источниковую базу по истории Великой Отечественной войны.

К началу 1943 г. благодаря успехам Сталинградского, Донского, Юго-Западного и Воронежского фронтов от Новороссийска до Орджоникидзе над немецкими войсками нависла угроза стратегического окружения. Обстановка на южном фланге фронта радикально изменилась в пользу Советского Союза. Общее наступление советских войск создало предпосылки для боевых операций по освобождению приморских городов и военно-морских баз, в том числе Новороссийского порта. Черноморский флот, 56-я и 18-я армии, действовавшие на приморском направлении, получили приказ Ставки ВГК о переходе в наступление. Операция по освобождению Новороссийска и Таманского полуострова была спланирована на конец января 1943 г.

Начиная с ноября 1942 по февраль 1943 гг. шла подготовка десанта. Оперативная группа штаба Черноморского флота разрабатывала планы операции, привлекая для этого большое количество специалистов штаба флота, военно-воздушных сил флота, работников морских баз и командиров кораблей. Для усиления первой волны десанта впервые на Черном море был задействован отдельный танковый батальон.

В январе 1943 г., в период подготовки десантной операции в Новороссийске, Особый отдел Черноморского флота создал две оперативные группы, которые высадились на побережье Цемесской бухты. Перед ними стояли задачи захватить документы немецких разведывательных и контрразведывательных органов, задержать их работников, изменников Родине и вражеских пособников, вести агентурную работу.

Нарком ВМФ СССР Н.Г. Кузнецов в книге «Курсом к победе» охарактеризовал основную задачу таким образом: «В операции по освобождению Новороссийска перед моряками ставились задачи: огнем корабельной и береговой артиллерии содействовать частям 47-й армии в прорыве обороны противника на участке гора Колдун — цементные заводы; высадить морской десант в районе селения Южная Озерейка и во взаимодействии с частями 47-й армии взять Новороссийск; с помощью подводных лодок и морской авиации прервать морские сообщения противника между Крымом и Таманским полуостровом; обеспечить бесперебойность наших морских перевозок вдоль Кавказского побережья». Удар должен был наноситься с суши при поддержке морских сил.

На основном направлении планировалось высадить две бригады морской пехоты, стрелковую бригаду, танковый и пулеметный батальоны и противотанковый артиллерийский полк. Советское командование надеялось, что слаженный удар корабельной артиллерии, морских пехотинцев и танков позволит быстро сокрушить оборону противника на побережье. В ходе наступления Черноморский флот должен был обеспечить высадку крупного морского десанта в районе Южной Озерейки — Станички: «По приказу командующего Закавказским фронтом генерала армии тов. Тюленева Черноморскому флоту была поставлена задача по обеспечению высадки десантных войск численностью до 10 000 чел. в районе Южная Озерейка, предназначенных для нанесения удара с тыла Новороссийской войсковой группировке противника. Для отвлечения сил и внимания противника одновременно под Новороссийск в район Станички НВМБ выбрасывался демонстративный десант моряков отряда Куликова».

Перед десантными частями стояла главная задача: «Высадкой с моря в районе Южная Озерейка — Мысхако и внезапным ударом овладеть городом Новороссийск, развивая в дальнейшем удар в северо-западном и западном направлении и отрезав этим самым пути отхода на Запад краснодарской группировке противника». В районе Южной Озерейки должен был высадиться основной, а Станички — вспомогательный десанты. Выполнение задачи было возложено на командира дивизиона крейсеров контр-адмирала Н.Е. Басистого. В его распоряжении были эскадренные миноносцы «Незаможник» и «Железняков», два дивизиона быстроходных тральщиков, два дивизиона сторожевых катеров, отдельный дивизион канлодок, три балиндера, дивизион сейнеров, шесть баркасов и отряд корабельной поддержки в составе крейсеров — «Красный Крым», «Красный Кавказ» и эсминцев — «Сообразительный», «Бойкий», «Беспощадный».

Подготовка к операции не могла остаться не замеченной немецким командованием, которое, вероятно, даже располагало информацией о месте и возможном времени ее проведения. Еще в декабре 1942 г. на сторону противника перешел один из командиров Черноморского флота, который сообщил немецкой разведке, что «русские предполагают 22–25.12.1942 г. сделать попытку захватить Новороссийск и Анапу. Новороссийск должен быть взят к Новому г. Руководство операцией возложено на заместителя командующего Черноморским флотом и войск Кавказской армии».

Перебежчик также рассказал, что для выполнения запланированной операции привлечены 83-я бригада, спецчасти морской пехоты и грузинская горная армия. Кроме того, в Геленджике подразделения десанта совершенно открыто тренировались на кораблях. Их тренировки не могли не привлечь внимания разветвленной и хорошо подготовленной агентурной сети немецкой и румынской разведок.

27 января 1943 г. левый фланг Черноморской группы войск Закавказского фронта, не завершив перегруппировки, перешел в наступление. Армию поддерживали морская авиация, шесть береговых батарей, крейсер «Ворошилов» и три эсминца. Однако войска не смогли прорвать линию фронта ни на одном участке. Противник везде оказывал ожесточенное сопротивление.

В докладной записке Особого отдела НКВД Черноморской группы войск Северо-Кавказского фронта от 13 марта 1943 г. на имя наркома внутренних дел Л.П. Берии сообщалось «о крупных недостатках в руководстве, организации и проведении боевых операций частями Черноморской группы войск, которые послужили причинами неудач в боевых действиях и значительных потерях личного состава. <…> Перед войсками Черноморской группы была поставлена задача — активными действиями в направлении Крымская выйти в район Троицкая, Варениковская на соединение с армиями, действовавшими с севера, и во взаимодействии с этими армиями уничтожить противника на этом участке фронта. Эта задача частями Черноморской группы выполнена не была». В такой тяжелой обстановке, вопреки заранее разработанному плану командование отдало приказ начать высадку десанта в Южной Озерейке. По плану высадка должна была начаться только после того, как армейские части прорвут оборону противника, однако генерал армии И.В. Тюленев приказал высадить десант немедленно, рассчитывая, что это поможет 47-й армии прорвать оборону противника севернее Новороссийска. Время высадки варьировалось: вначале она была запланирована в ночь на 2 февраля, но затем ее перенесли в ночь на 4 февраля. Как оказалось впоследствии, не вполне верно было выбрано место высадки.

В одном из документов военных контрразведчиков говорилось: «Пункт высадки десанта — Мысхако — выбран весьма неудачно и не мог обеспечить выполнение директивы Ставки Верховного Главного Командования. По многим соображениям высадку десанта следовало проводить в районе Анапа. Нужно добавить, что накануне войны штабом Черноморского флота был выработан справочник, в котором были указаны места, наиболее благоприятные для десантных операций в широком масштабе. В частности, в нем указывается район Анапа. При разработке плана десантных операций указания этого справочника вовсе не были учтены, и к нему обратились лишь в последние дни».

Ранним утром 4 февраля в районе высадки десанта начал развертываться отряд кораблей прикрытия. В течение дня в море вышли отряды поддержки, высадочных средств и демонстративных действий. Но на подходе к берегу катера и балиндеры попали под массированный огонь противника. В итоге на берег удалось высадить, по разным данным, от 6 до 10 боеспособных танков и около 1 тысячи 500 морских пехотинцев. Бой на берегу велся неорганизованно. Командиры, оставшиеся на борту кораблей, не получали своевременно информацию о действиях высаженных на берег подразделений и были лишены возможности руководить боем. В этой обстановке командир сил высадки контр-адмирал Н.Е. Басистый попросил у командующего операцией перенести начало высадки десанта на полтора часа. Однако Ф.С. Октябрьскийприказал действовать по заранее утвержденному плану. Это решение командующего дошло до исполнителей только через полчаса после первоначально планируемого времени начала высадки, что внесло неразбериху и полнейшую дезорганизацию в последующие действия сил. В результате командование отказалось от продолжения операции и отозвало корабли, а вместе с ними — и основную массу войск.

О неразберихе, творившейся в этот день, начальник Особого отдела Черноморского флота Н.Д. Ермолаев доложил в Центр: «Сосредоточение кораблей с войсками в район тактического развертывания затянулось. Канлодки, на которых были основные войска, в море растянулись и в означенный район прибыли с большим опозданием. У балиндеров с танками и боезапасом обрывались буксирные тросы, и балиндеры прибыли в район операции только к 4-м утра».

Ермолаев также сообщал, что «все эти обстоятельства привели к расчлененным действиям между кораблями поддержки и авиацией. Авиагруппа, наносившая бомбовый удар по укреплениям противника, не будучи поставлена в известность о задержке, отбомбила в срок, предусмотренный планом, чем предупредила противника о готовящемся десанте, тогда как корабельная артиллерия артподготовку начала только спустя два часа, и высадка войск на берег вместо 01.00 часов затянулась до 05.00 часов 4-го февраля 1943 г. Подготовительный бомбовый удар и артиллерийская стрельба из 300 пушек, произведенная кораблями обеспечения, израсходовавшими до 75 процентов боевого запаса без всякой корректировки, никакого эффекта не дали, так как снаряды и бомбы ложились в сопки, где не было противника. Огневые средства противника остались совершенно не пораженными, так как противник до момента высадки не произвел буквально ни одного выстрела. Только тогда, когда наши корабли со штурмовым отрядом и танками подошли к берегу, противник, освещая прожекторами, открыл по ним ураганный пулеметный и орудийно-минометный огонь. От прямых попаданий снарядов загорелись два балиндера, груженные танками, начал рваться боезапас, стали тонуть сейнера».

В ночь на 6 февраля на Мысхако удалось высадить 255-ю Краснознаменную бригаду морской пехоты, затем личный состав 83-й Краснознаменной отдельной морской стрелковой бригады (КОМБ). Высадившиеся части 255-й бригады морской пехоты и танки успешно начали бой. Румынские войска, занимавшие оборону береговой части, бежали. Десантировавшаяся группа в течение двух с половиной суток вела бой с противником, овладела Южной и Северной Озерейкой и закрепилась в деревне Глебовка. При этом были захвачены несколько минометов противника и 43 пленных. Некоторым десантникам удалось пробиться в район высадки вспомогательного десанта, более 500 человек попали в плен, 630 — погибли.

В годы Великой Отечественной войны операция в Южной Озерейке стала первой в практике проведения морских десантов, в которой применялись танки. Предполагалось использовать 30 американских танков М3 «Стюарт» из состава 563-го отдельного танкового батальона. Однако выброска танкового десанта потерпела неудачу. Огневые точки противника не были подавлены, и высаженные танки расстреливались в упор вражеской артиллерией. Уцелевшие танки, дойдя до Глебовки, были сожжены; 563-й отдельный танковый батальон — полностью уничтожен.

Командир 255-й бригады морской пехоты полковник А.С. Потапов на допросе в Особом отделе НКВД 18-й армии рассказал, что «промер глубины в районе высадки десанта был проведен в недостаточной степени, ввиду чего канонерские лодки с хода не могли подойти к берегу. Разведка прибрежной полосы р[айо]на высадки десанта командованием разведотделов ЧГВ и Черноморского флота была произведена недостаточно полно по выявлению огневых средств, в особенности на флангах. Огневые средства противника, выявленные в момент высадки, не соответствовали схеме, данной разведотделами. На второй день высадки были приняты меры к тому, чтобы или продолжить высадку десанта, или же частично снять людей, находившихся на берегу, однако это не увенчалось успехом, так как посланный в разведку катер донес о невозможности подхода кораблей к берегу в связи с сильным накатом и массированным огнем противника. С самолета в район действия бойцов группы был сброшен вымпел с предложением следовать в район Станичка на соединение с нашими войсками».

В этом районе, где первоначально действовал десантный отряд под командованием майора Ц.Л. Куникова, события развивались более успешно. В ночь на 4 февраля 1943 г. высадившаяся передовая штурмовая группа быстро подавила сопротивление противника и обеспечила переход на берег командования и штаба. Немецкие войска попытались сбросить десантный отряд в море, однако в упорных боях десантникам удалось удержать захваченный плацдарм — 4 км по фронту и 2,5 км в глубину. В результате демонстративный десант превратился во вспомогательный, а затем и в основной. За несколько суток в район Станички были переправлены более 17 тысяч бойцов, 95 орудий и минометов, 86 пулеметов, 449 т боеприпасов и продовольствия.

22 февраля 1943 г., после того как советские части закрепились на плацдарме, в соответствии с приказом командования 18-й армии войска вновь перешли в наступление. Перед частями армии стояла задача выйти к северо-западной окраине Новороссийска и развивать наступление на Гайдук. На подготовку операции было отведено всего 2 дня, вместо необходимых 4–5. За это короткое время части не смогли накопить необходимое количество боеприпасов и продовольствия, подразделения не были пополнены людьми в достаточном количестве.

24 февраля 1943 г. командующий 18-й десантной армией генерал-майор К.А. Коротеев писал командиру десантного корпуса генерал-майору А.А. Гречкину: «Длительные бои десанта за Новороссийск не дали положительных результатов. Наши атакующие части понесли и несут неоправданно серьезные потери. Противник, опираясь на хорошо укрепленную позицию, упорно обороняет Новороссийск, стремясь тем самым обеспечить отвод северной группировки войск на Керченский полуостров. Сложившаяся обстановка диктует — не атаковать Новороссийск, а обходить его с запада и северо-запада, отрезая пути отхода новороссийской группе войск противника. Новороссийск падет без штурма. Сейчас важно отрезать новороссийскую группу противника, а затем уничтожить или пленить».

Кроме того, в 18-й десантной, 47-й и 56-й армиях был выявлен ряд недочетов, главное, для подготовки отдельных операций не хватало времени. Штабы армий и соединений теряли управление войсками. Также нарушались приказы командования и отсутствовало взаимодействие пехоты и артиллерии. Помимо этого на действиях советских войск негативно сказалась непродуманная и несвоевременная смена командармов, проведенная в период подготовки и в ходе самого наступления.

Встретив сопротивление немцев и оценив их превосходство в живой силе и технике, советские десантники были вынуждены перейти к обороне. По имевшимся у Особого отдела 18-й армии данным, срыв операции был обусловлен серьезными недостатками в подготовке и организации наступления: неправильной оценкой обстановки, неверным направлением главного удара, отсутствием взаимодействия между пехотой, артиллерией и авиацией. 27 февраля ни одна заявка на прикрытие района Мысхако авиацией не была удовлетворена, в то время как противник бомбил наши боевые порядки в течение всего дня.

Морские транспортные операции сопровождались серьезными потерями. 9-й отдел УОО НКВД СССР подготовил ряд справок, в которых сообщалось, что 27 февраля в районе Геленджика при возвращении после высадки десанта потоплен тральщик с грузом, буксир «Миус», оторвана корма канонерской лодки «Грузия». В начале марта в районе Мысхако подорвался тральщик «Заря» и минный заградитель «Ост».

С 4 февраля по 1 марта 1943 г. 255-я бригада морской пехоты понесла значительные потери — 3 тысячи 226 человек личного и командного состава. Около полутора тысяч человек погибли при высадке в Южной Озерейке, остальные — в период первых дней сражения в районе Станички. Потери 83-й КОМБ составили 1 тысячу 84 человека. По данным военной контрразведки на 5 марта 1943 г., во время этой операции в 18-й десантной армии были убиты 2 тысячи 191 человек, ранены — 7 тысяч 645 человек, пропали без вести 1 тысяча 877 человек. Бои на плацдарме, получившем название «Малая земля», приняли затяжной позиционный характер.

В докладной записке Особого отдела НКВД Черноморской группы войск Северо-Кавказского фронта от 13 марта 1943 г. на имя народного комиссара внутренних дел Л.П. Берии говорилось, что «при проведении наступательных операций части Черноморской группы войск с 1 января с.г. по 10 марта с.г. имеют безвозвратных потерь 24 053 чел., санитарных потерь 70 945 чел., других потерь 1417 человек. Сюда не входят данные о потерях, понесенных 56-й армией за первую декаду марта. Таким образом, общее число потерь за время боевых операций составляет — 96.415 человек».

В течение марта — мая 1943 г. Особым отделом (с апреля — отделом контрразведки «Смерш») 18-й армии для информирования ОО Черноморской группы войск готовились ежедневные сводки, в которых фиксировались сведения о боевых действиях армии. В этот период шли упорные оборонительные бои, десантные части интенсивно пополнялись людьми, техникой, продовольствием и боеприпасами.

За два месяца боев захваченный плацдарм удалось расширить до 8 км с запада на восток и 6 км с севера на юг. В апреле 1943 г. немецкое командование подготовило операцию «Нептун» с целью очистить побережье в районе Новороссийска от десантников. Для этого была создана специальная группа численностью около 27 тысяч человек, вооруженных 500 орудиями и минометами. Воздушную поддержку обеспечивали до 1 тысячи самолетов.

17 апреля «противник в районе Мысхако после сильной артиллерийской и авиационной подготовки (авиация противника произвела 1200 самолето-вылетов, сбросив 4000 бомб) перешел в наступление против частей 20-го десантного корпуса, 16 ск и 176 ксд, занимавших оборону на Мысхако. После ожесточенных боев с превосходящими силами противника на стыке 51-й сбр и 8-й Гв. сбр, ценой больших потерь противнику удалось вклиниться в передний край нашей обороны. <…> Группа автоматчиков заняла высоту Безымянная (севернее хутора Безымянный), создав угрозу выхода к морю, расчленить 16-й и 20-й стрелковые корпуса. Активными действиями наших частей просочившаяся группа автоматчиков была ликвидирована, все атаки противника были отбиты, и высота Безымянная вновь была захвачена. Положение было восстановлено».18 апреля после артиллерийской и авиационной подготовки противник перешел в наступление. Ценой больших потерь немецким частям удалось вклиниться в боевые порядки советских войск на стыке 8-й и 51-й стрелковых бригад. 20 апреля противник предпринял самое мощное наступление. Однако все попытки подразделений немецких войск продвинуться вперед и очистить плацдарм провалились.

После 25 апреля немецкое командование отвело войска на исходные позиции, и крупных наступательных действий части противника больше не проводили.

В итоговой справке Особого отдела 18-й армии сообщалось, что «в ходе боев с противником отмечены следующие недочеты боевых операций: 1. Отсутствовало взаимодействие в бою частей и соединений вследствие незнания обстановки частью командного состава и создавшейся неразберихи в управлении отдельными частями. 2. Недостаточная эффективность действий артиллерийских подразделений. 3. Недостаточно работала войсковая техническая и радиосвязь. 4. Беспечность на переднем крае обороны. В ночь на 23 апреля с.г. в распоряжение командования десантной группы войск Мысхако прибыл 290-й сп войск НКВД. 24 апреля по приказанию командования этой группы полк занял исходное положение в 300 м от переднего края обороны противника. Во время окапывания бойцы производили шум (лязг лопат, выкрики), что привлекло внимание противника, и последним был открыт интенсивный огонь. В результате было убито 20 человек и ранено 22 человек».

С мая по сентябрь 1943 г. на «Малой земле» шли позиционные бои, проводились рейды за линию фронта разведгрупп для захвата «языков». Советские войска твердо удерживали захваченный плацдарм, ежедневно пополняясь людьми, техникой (в т.ч. и легкими танками), боеприпасами и продовольствием. Снабжение группировки осуществлялось преимущественно в ночное время. Практически бесперебойно шел вывоз с «Малой земли» раненых и больных. Ежедневно артиллерия Новороссийской военно-морской базы обстреливала огневые позиции противника юго-западнее Новороссийска. В этом районе активно действовала бомбардировочная авиация ВВС фронта и флота.

Сотрудники особых отделов войсковых и флотских подразделений и оперативных групп ОО Черноморского флота вели активную оперативно-розыскную работу на «Малой земле». В период боев военная контрразведка контролировала всю боевую деятельность наших войск: проведение операций, политико-моральное состояние личного состава, режим секретности, снабжение и питание десантных подразделений. В частности, контрразведчики отмечали случаи нарушения режима секретности и разглашения военной тайны. По выявленным недостаткам информировалось командование войск.

В августе 1943 г. Ставка Верховного Главнокомандования дала указание командующему Северо-Кавказским фронтом генерал-полковнику И.Е. Петрову начать подготовку наступательной операции для разгрома таманской группировки противника с целью помешать его отступлению в Крым. Первым этапом стала Новороссийская операция, во время которой одновременно с ударами по Новороссийску с востока и с «Малой земли» планировалось высадить на причалы порта крупный тактический десант. С воздуха десант поддерживали ВВС Черноморского флота и Северо-Кавказского фронта, артиллерийскую поддержку обеспечивали подразделения 18-й армии и Новороссийской военно-морской базы. В десантные и обеспечивающие отряды входило около 150 катеров. Командиром сил высадки был назначен контр-адмирал Г.Н. Холостяков, а всем десантом руководил командующий Черноморским флотом вице-адмирал Л.А. Владимирский.

Для освобождения Новороссийска «планировались внезапные удары по вражеским войскам в городе одновременно с трех направлений — с востока, юго-запада и юга. Удар будет наноситься и с суши, и с моря. С востока должна была наступать восточная группа войск 18-й армии; с юго-запада, с мысхакского плацдарма — западная ее группа, в том числе и 83-я морская стрелковая бригада; со стороны моря должен был высадиться десант».

К сентябрю 1943 г. Новороссийск стал настоящей крепостью. Противник сумел создать прочную оборону. На горе Сахарная Голова и в районе цементного завода «Октябрь» находились наиболее сильные опорные пункты, где было оборудовано до 36 дзотов и до 18 дотов. На обратных скатах высот были оборудованы блиндажи с железобетонными перекрытиями, выдерживавшие прямое попадание даже 250-килограммовой авиабомбы. Опорными пунктами стали отдельно стоящие каменные здания и дома на углах улиц. Окна первых и вторых этажей закладывались кирпичом, а в стенах пробивались амбразуры.

С внутренней стороны стены укреплялись мешками с песком, а с внешней — дополнительной кирпичной кладкой. Трамвайные рельсы служили материалом для усиления перекрытий между этажами.

В ночь на 10 сентября в районе Новороссийска высадился десант в составе 255-й морской бригады, 1339-го стрелкового полка, 318-й стрелковой дивизии и отдельного штурмового полка моряков. Десантирование проходило в сложной обстановке и под мощным артиллерийско-минометным и пулеметным огнем врага. Наши катера маневрировали среди рвущихся снарядов под сотнями осветительных ракет противника. В результате на берег высадились свыше 2 тысяч бойцов из 393-го батальона морской пехоты и 1339-го стрелкового полка. Они продвигались вперед отдельными группами и смогли занять ряд припортовых улиц, площадь Демьяна Бедного и территорию школы № 5. К полудню большая группа немецких автоматчиков при поддержке четырех танков вклинилась в наши подразделения, разбив их на части. Десантники подбили один танк, отразили атаки вражеской пехоты, однако, исчерпав боезапас, были вынуждены отступить.

С 10 по 16 сентября 1943 г. Оперативный отдел штаба Северо-Кавказского фронта направлял в УКР «Смерш» справки, свидетельствующие об ожесточенности боев за Новороссийск. В справке от 10 сентября сообщалось, что, «преодолевая сильное огневое сопротивление и отражая контратаки пр[отивни]ка в р[айо]нах Стадион, Исправительный] дом, десантные части к исходу дня вели бой в районах: цем. завод «Октябрь», Турецкий сад, Импортная, южн. части Адамовича балка, элеватор, вокзал, восточной и южн. окр. г. Новороссийск. Закрепляясь на достигнутых рубежах, части продолжают интенсивный огневой бой. На остальных участках фронта войска действовали небольшими разведгруппами и арт[илерийско]-мин[ометным] огнем обстреливали передний край обороны и ближайшие пути подвоза противника. Черноморский флот на катерах и мелких транспортных судах проводил высадку десанта в р[айо]не Новороссийской гавани. Береговая артиллерия огнем обеспечивала высадку десанта и в течение дня вела огонь по войскам противника».

В ночь на 11 сентября началась высадка второго эшелона десанта. В результате ночного боя у врага был отбит цементный завод «Пролетарий», который представлял собой самый сильный узел обороны на побережье. Десантникам удалось ворваться в город, где завязались жестокие уличные бои. 11 сентября в УКР «Смерш» была направлена справка о том, что «пр[отивни]к в течение суток вел ожесточенные контратаки пехотой и танками. В результате контратак смял боевой порядок 255-й брмп, которая частью сил группами вышла в р[айо]н Станичка. Два б[атальо]на бригады под командованием Григорьева выходят в район вокзала. На участке второго десантного отряда (отряд морской пехоты Ботылева) противник вклинился между вокзалом и пристанями, изолировав части в районе вокзал, элеватор, где до исхода дня шел напряженный бой. Основная часть второго отряда, отразив контратаки, удерживает район пристаней от Стар. Пассажирской до Элеваторной. Правый десантный отряд (1339-й сп), усиленный в ночь на 11.09 1337-м сп, соединившись с 1331-м сп, прорвали фронт обороны в районе цемзавода «Красный Октябрь», в течение дня полностью овладели гребнем балки Камышевая, Цемзавод “Пролетарий”, предместьем Адамовича балка, заводом “Красный двигатель” (между Ревельской и Судостальской улицами), вышли частью сил в предместье Стандарт. В течение дня пр-к группами 12–15 самолетов четыре раза бомбил наши войска».

В последующие дни советские войска расширяли занятые плацдармы. Корабли доставляли подкрепления и боеприпасы, вывозили раненых. В сообщении от 12 сентября говорилось, что «пр[отивни]к, вводя в бой дополнительные силы пехоты и танков, <…> сильным огнем и контратаками <…> сдерживал продвижение наших частей. <…> Отдельный батальон морской пехоты под командованием Ботылева с частью сил 290-го сп НКВД удерживает р[айо] н клуб Моряков, клуб Сталина, пристань “Нефтеналивная”. Отряд Григорьева (255-я бригада морской пехоты) к исходу дня не пробился на соединение с отрядом Ботылева и продолжает вести тяжелый бой в окружении в районе вокзала. Части 176-й сд и 83-й мсбр продвижения не имели, вели интенсивный бой южной и юго-западной окраинах Новороссийска».

13 сентября в УКР «Смерш» была направлена справка о том, что «пр[отивни] к, стремясь во что бы то ни стало удержать за собой город Новороссийск до отхода главных сил с Таманского полуострова, огнем и контратаками сдерживал продвижение наших частей. Встречая на всех участках боя сильный сосредоточенный огонь всех видов оружия и отражая контратаки, ликвидировав оставшиеся очаги сопротивления, к исходу дня имели незначительное продвижение. Бой продолжается. 89-я сд одним полком в 16: 30 безуспешно атаковала гору Сахарная Голова».

К 14 сентября войска 18-й армии нанесли охватывающий удар с севера и прорвали оборону противника. Советские войска ворвались в город и соединились с частями десанта. В справке от 14 сентября сообщалось, что «18-я армия с 11.00 продолжает напряженные бои в районе Новороссийск. Противник, вводя в бой свежие резервы, сильным огнем и контратаками сдерживал продвижение наших частей. Неоднократные атаки наших частей дали незначительное продвижение, лишь частям 318-й сд удалось занять несколько кварталов северо-восточной части предместья Стандарт. Бой продолжается».

15 сентября было подготовлено сообщение о том, что «1337-й сп и 1339-й сп с батальоном танков 5-й Гв. тбр вели тяжелые уличные бои на восточной окраине Мефодиевской. 5-й гв. сд с отрядами Ботылева, Григорьева и Лысенко в ожесточенных боях ликвидировала опорные пункты противника в кварталах 88, 89, 93 и 94, ранее переходивших из рук в руки, и к исходу дня вела бой на линии улица Стандартная, пристань Элеваторная. Медленное продвижение объясняется тем, что с боем приходится брать каждое здание».

В ночь на 16 сентября войска западной группы 18-й армии перешли в наступление с «Малой земли» и прорвали оборону противника в районе Станички. Все части врага понесли к тому времени огромные потери, и противодействовать этому удару противник уже не смог. К 10 часам утра 16 сентября Новороссийск был полностью освобожден. В сообщении от 16 сентября говорилось, что «в результате шестидневных ожесточенных боев 16.9.43 г. войска фронта силами 18-й армии во взаимодействии с Черноморским флотом <…> овладели портом и г. Новороссийск и создали угрозу флангу и тылам <…> противника. Одновременно наши войска, сломив ночными действиями сопротивление противника, с утра перешли в общее наступление, <…> уничтожая и отбрасывая врага, <…> продвинувшись от 7 до 15 км и овладев 47 населенными пунктами».

21 сентября 1943 г. B.C. Абакумову из УКР «Смерш» Северо-Кавказского фронта было направлено спецсообщение, в котором говорилось о героизме личного состава, проявленном в сражениях: «Накануне наступления Военным советом фронта было выпущено обращение, призывающее личный состав к решительным действиям по овладению Новороссийском. Проведенной партийно-политическими органами войск подготовкой у личного состава был поднят наступательный порыв. Бойцы, сержанты и офицеры шли в бой смело и решительно и, главным образом, в боях за гор. Новороссийск, где сопротивление гитлеровцев было особенно упорным, показали немало примеров героизма и отваги. Ломая сопротивление фашистов, выбивая их из домов, превращенных в ДЗОТы, бойцы, руководимые офицерами и солдатами, отважно продвигались вперед. 1139-й сп в первый же день боев разгромил штаб 1 батальона 186-го пехотного полка немцев, захватив 7 орудий, много пулеметов, до 200 винтовок, один продсклад. 12 сентября подразделения полка окружили крупный опорный пункт противника и уничтожили 170 солдат и офицеров».

Однако наряду с этим в сообщении отмечались и недостатки наших войск, штурмовавших Новороссийск, основным из которых стало «отсутствие внезапности». Сообщалось о задержке по времени, неорганизованности при высадке в порту Новороссийска, утере управления в действиях частей: «290-й полк НКВД в ночь на 10 сентября должен был погрузиться на 9-м километре Новороссийского шоссе, а водный транспорт прибыл на 8-й километр в количестве двух катеров вместо затребованных 15-ти. Экипажи отдельных катеров, перевозившие 1139-го сп, проявили нерешительность. Прибыв в район высадки десанта при дневном свете, они, не подойдя к берегу, повернули обратно. Из-за недостатка плавсредств и неорганизованности в ночь на 10 сентября в район действия была переброшена лишь часть личного состава десанта. Остальные подразделения прибыли к месту назначения только через сутки. По этой причине не было возможности десантным частям создать мощный кулак и в первый же день нанести противнику сокрушительный решающий удар».

Просчеты и ошибки при подготовке и проведении Новороссийской десантной операции привели к неоправданно большим потерям советских войск. К сожалению, опыт планирования и проведения десантных операций набирался путем «проб и ошибок». Новороссийская десантная операция, проведенная сухопутными частями Красной армии совместно с силами флота, показала, что только тщательная подготовка может обеспечить успех наступления даже на сильно укрепленном побережье. Действия десантных отрядов в боях в Южной Озерейке и Станичке, на «Малой земле» и при штурме Новороссийска дали бесценный опыт при проведении подобных операций. Впереди предстояли упорные бои за Крым, выход к государственной границе СССР, освобождение портов и военно-морских баз на Черном море, освобождение Болгарии и Румынии.

Высадка морских десантов на побережье, занятое противником, стала важнейшим элементом содействия сил флота сухопутным войскам в сражениях Великой Отечественной войны. Всего было высажено 113 морских десантов, в ходе которых десантировались 340 тысяч человек с боевой техникой и вооружением. В 1941–1942 гг., когда войска вели оборонительные операции, было высажено 40 десантов. В 1943–1945 гг. в ходе стратегического наступления Красной армии — 73 десанта.

 

СЕВЕРНЫЙ ФЛОТ ГЛАЗАМИ СОЮЗНИКОВ.

БРИТАНСКИЙ ОФИЦЕР СВЯЗИ О ДЕЙСТВИЯХ СОВЕТСКИХ ЭСМИНЦЕВ В 1943 г.

С началом Великой Отечественной войны порты Черного и Балтийского морей не могли использоваться для морских сообщений с другими странами, поэтому резко возросло значение Северного морского театра и его портов — Мурманска и Архангельска, расположенных в незамерзающем Кольском заливе. Именно здесь проходили в годы войны важнейшие морские коммуникации, связывавшие СССР с его союзниками — Великобританией и США.

Совместные боевые морские и воздушные операции против германских войск на Севере обусловили пребывание в советских портах и на базах авиации и флота большого числа англичан. В частности, на Северном флоте дислоцировались отдельные авиационные части и группы надводных и подводных кораблей Великобритании. Кроме того, на боевых кораблях флота постоянно находились иностранные офицеры связи, среди которых были профессиональные разведчики.

Контрразведывательная работа в Полярном и Ваенге, где находились британская военно-морская миссия, военно-морской госпиталь и подразделения английских ВВС, целиком возлагалась на подразделения ОКР «Смерш» Северного флота. Военно-морские миссии в Мурманске и Архангельске «курировали» органы НКГБ СССР. Для устранения параллелизма в работе органов госбезопасности на этом участке было принято решение о сосредоточении всех материалов в 3-м отделе Контрразведывательного управления НКВД СССР, в связи с чем военные контрразведчики центрального аппарата и Северного флота были обязаны незамедлительно передавать в Контрразведывательное управление все поступающие документы по военно-морской миссии англичан.

В составе английских миссий и различных учреждений на Севере находилось до 300 человек, что явно не соответствовало официально очерченному кругу их задач. Действующие под прикрытием британские разведчики, оказавшиеся на советской территории, не могли упустить возможности получения добротной информации о потенциале нашей страны, состоянии армии и флота и перспективах их развития.

В первую очередь англичан интересовал Северный морской путь как ближайшая трасса из Европы на Дальний Восток и в Северную Америку.

Однако союзные отношения между Великобританией и СССР влияли на характер деятельности союзных спецслужб, а именно: английская разведка была вынуждена соблюдать особую осторожность и такт в своих действиях и быть более разборчивой в формах и методах разведработы против Советского Союза. Военно-политический союз с Великобританией налагал определенный отпечаток и на нашу контрразведывательную деятельность. Однако и в тот период действовал постулат, который не потерял актуальности и в наши дни: разведки не дружат, а сотрудничают, когда их интересы совпадают.

Из циркуляра НКВД СССР в УНКВД Архангельской, Мурманской областей, 3-й отделы Северного флота и Беломорской военной флотилии от 27 ноября 1941 г.: «Установлено, что английские разведывательные органы внедряют в число официальных военных и экономических представительств в СССР крупных разведчиков, которые используют для сбора шпионских сведений кадры офицеров и унтер-офицеров английской армии и флота, находящихся на территории СССР. С этой целью каждому доверенному лицу дается конкретный круг вопросов, по которым ему надлежит собирать в Советском Союзе шпионскую информацию.

Нахождение в Архангельске и Полярном британских военно-морских штабов, в состав которых, несомненно, входят работники разведки дает возможность англичанам, путем использования доверенных офицеров и унтер-офицеров расширить масштаб своей разведывательной работы, в особенности на нашем севере».

В этой связи следует отметить, что для систематизации личных наблюдений на каждом английском корабле в одно время велся специальный журнал, куда все офицеры и матросы, вернувшись с берега, должны были записывать увиденное ими в увольнении.

Итогом деятельности ОКР «Смерш» СФ по английской линии стало выявление нескольких десятков кадровых разведчиков, получение и систематизация материалов о методах разведывательной деятельности англичан.

В настоящем сборнике впервые публикуется хранящийся в архиве Управления ФСБ России по Мурманской области доклад представителя ВМФ Великобритании, который, дополняя уже известные факты, показывает боевую деятельность Северного флота, состояние кораблей и экипажей в годы Великой Отечественной войны.

* * *

Перевод с английского

Конфиденциальный

3–43

Помощник морского атташе, Мурманск, СССР

Официальный — британский

СССР — Военный флот — эскадренные миноносцы

Кратко

Наблюдения об ежедневной активности русских эскадренных миноносцев Северного флота, об организации, вахтах, дисциплине, морали и теперь отмененной системе комиссаров.

(Нижеследующее является докладом мл. лейтенанта И. Грей, добровольца запаса австралийского военно-морского флота — R.A.N.V.R., бывшего офицером связи на различных кораблях советского Северного флота по эскортированию караванов.)

Следующие моменты были записаны во время плавания в качестве офицера связи на русских эскадренных миноносцах: «Гремящем», «Сокрушительном», «Грозном», «Куйбышеве» и «Урицком».

Замечания главным образом относятся к кораблям класса «Грозный», но за исключением небольшого числа деталей, они также относятся и к более старым эскадренным миноносцам — «Куйбышеву» и «Урицкому».

2. Капитанский мостик. Капитанские мостики этих эскадренных миноносцев неудобны. Они мокры и не имеют защиты против ветра и дождя. Передняя часть мостика понижена и закрыта (на «Сокрушительном» и «Грозном», но не на «Гремящем», у которого мостик в передней части на том же самом уровне, только закрыт в передней части). Эта закрытая часть мостика является рулевой рубкой, в которой рулевые несут свою вахту (рулевой колесо неудобно). На мостике капитан (командир корабля) может находиться долгое время, хотя более часто он находится в открытой части с дежурным офицером. Мостик имеет стальной пол и зимой, или на крайних северных широтах даже летом, покрывается льдом, делаясь скользким и очень холодным. Вообще все стальные палубы очень скользкие. Во время эскортирования каравана с палубы «Сокрушительного» за борт упал человек.

3. Капитанский мостик загружен обычными инструментами. На каждой стороне мостика находится указатель жирокомпаса, а сзади мостика около ящика для сигнальных флагов находятся магнитные компасы.

В центре возвышается главный пост управления огнем, под которым находится каюта сигнальщиков, а также малая каюта штурмана (главная каюта штурмана находится как раз под мостиком). По обе стороны указателей жирокомпаса находятся сигнальные лампочки. Кроме того, около указателей жирокомпаса возвышаются два 5” пулеметов, находящихся так близко к сигнальным лампочкам, что последние могут быть сброшены при открытии огня. В центре на обеих сторонах поста управления огнем имеются телефоны и два связиста всегда дежурят при них. В рубке рулевого обычная быстрота повертывания и показатель руля.

4. Внутреннее сообщение этих кораблей хорошее. Всякий раз, когда мне приходилось говорить с радистами в радиорубке, телефоны были исправны.

Сигнальные лампочки, наоборот, плохие. Одна лампочка находится на каждой стороне мостика, диаметром около 18”.

Но более часто русские вынуждены пользоваться для связи прожекторами (вероятно 24-х дюймовые), располагающимися позади дымовой трубы, в то время как на английских кораблях для этого отлично служит обыкновенная 10” лампа.

5. На вахте. Мостик большой, как и следует быть. При готовности № 2 (в плавании) на вахте стоят, по крайней мере, четыре офицера, имеющих дополнительно — сигнальщиков, боцмана, связистов, наблюдателей и начальника хозчасти. При готовности № 1 (при боевых действиях) на мостике могут находиться до десяти офицеров с дополнительным числом рядовых для обслуживания пулеметов и пополнения боцманской команды.

6. В плавании на мостике вахту несут командир корабля (Captain), старший помощник (First Lieutenant), комиссар, офицер-штурман и дежурный офицер. Дежурным офицером обычно является младший офицер в ранге лейтенанта. Дежурный офицер всегда находится в распоряжении командира корабля или его старшего помощника, но чаще всего он предоставлен сам себе. На корабле этих младших офицеров имеется три или четыре, исполняющих обязанности (of O.O.W), так что вахты между ними хорошо распределены.

7. В море командир корабля все время находится на мостике. На короткое время он может быть заменен старшим помощником, но вообще вахту стоят они вместе. Очевидно, эти долгие вахты возможны на короткое время — на два-три дня перехода, которые эти эскадренные миноносцы совершают, встречая и эскортируя караваны конвойных судов.

Комиссар во время похода корабля не обязан быть на мостике, но часто главный комиссар также стоит долго на вахтах, как и командир корабля. Комиссары, кажется, сами определяют, когда им стоять на вахте.

8. Офицер-штурман должен быть под рукой. Он находится в своей маленькой каюте на мостике, за исключением, когда спускается вниз в офицерскую столовую. Сразу же под мостиком находится большая каюта, в которой имеются указатели скорости, жирокомпаса, руля и оборотов.

9. Другой офицер, который проводит долгое время на мостике, — штабной офицер. Последний вообще является старшим офицером на борту корабля, имеет надзирательные и совещательные права. На «Сокрушительном» и «Гремящем» штабным офицером всегда был капитан 2-го ранга (четыре нашивки; командир же корабля — капитан 3-го ранга — с тремя нашивками). Этот штабной офицер обладает большой властью и может отдавать приказания, но он не может отдавать приказания через голову командира корабля, как это делает командир соединения эскадренных миноносцев (Д), когда он находится на борту одного из эскадренных миноносцев.

20. Эти шесть офицеров находятся почти всегда на мостике. При боевой тревоге дополнительно имеются следующие офицеры: офицер-артиллерист, офицер-сигнальщик, штабной офицер-артиллерист — для наблюдения артиллерийской стрельбы и, должно быть, офицер-журналист от одной из газет. (При боевой тревоге на «Гремящем» во время одного патрулирования на мостике я заметил двух других офицеров, определить которых не смог. Занятия их на борту были мистическими, а о себе они говорили как о пассажирах.) Это иллюстрирует систему постоянной проверки эффективности службы офицеров и команды. При каждом офицере имеется его старший начальник.

Командир корабля делит мостик со штабным офицером. Офицер-артиллерист в качестве надзирателя имеет штабного офицера-артиллериста.

11. Вышеуказанные замечания не относятся к эскадренному миноносцу, на котором находится командир соединения. Командиром соединения (Д) является капитан 1-го ранга Колчин, что эквивалентно британскому рангу — коммодор, и обычно он живет на берегу. При выходе в море он выбирает «Грозный» или «Сокрушительный» в качестве своего флагманского корабля. Более часто — это «Грозный», единственный корабль (Kitted with Asdic). Но при экспортировании, (P.Q.18), когда «Грозный» оставался в Полярном, он переходил на «Сокрушительный». Он всегда берет свой собственный штаб. Это включает: комиссара, штурмана (капитана 3-го ранга), офицера-артиллериста (капитан-лейтенант, что эквивалентно лейтенанту-коммандеру в британских рангах). Я думаю, что иногда это причиняет удручающее чувство офицерам корабля.

Командир соединения также находится много на мостике, как и командир корабля. Комиссар соединения, обычно, также находится на мостике с комиссаром корабля. При боевой тревоге народу на мостике находится еще больше — до 12–14 офицеров.

12. Пища. Пища и время ее приема мало отличается на различных кораблях. Пища тяжелая и однообразная, но питательная. Офицеры и рядовые имеют одинаковую пищу, приготовленную в одно и то же время и на одном камбузе, расположенном на середине корабля.

Офицерам корабля подают пищу на два стола в кают-компании. Садятся за стол в определенном порядке. Командир корабля и главный комиссар могут садиться за большой стол, за которым садится большинство офицеров (как на «Сокрушительном»); они также могут избрать отдельный от офицеров небольшой столик (на том же корабле). Всякий опаздывающий должен просить разрешения у старшего начальника, находящегося в это время в кают-компании (командир корабля, комиссар или старший помощник), сесть за стол. Подобным же образом никто не выходит из-за стола, не спрашивая разрешения.

Первая пища — чай, подается в 7 или 8 часов утра. Это легкая пища, состоящая из чая и хлеба с маслом. Черный хлеб всегда имеется на столах, хотя русские предпочитают белый. Чай, но крепкий, теплый и очень сладкий.

Обед, подаваемый в 11 или 12 часов дня, и ужин, подаваемый в 5 или 6 часов вечера, очень сходны. На первое всегда подается суп. Суп рисовый или ячменный, очень густой, немного жирный, с кусками мяса и картошки. На второе подается тарелка риса, макароны или ячменная каша. Кроме того, подается «компот» (прокипяченные фрукты, которые пьют) или чай, которым заканчивается обед и ужин. В 9 или 10 часов вечера снова подается чай.

В порту пищи больше, но она такая же однообразная. Здесь приготовляются большие куски мяса, которые с удовольствием кушают, нисколько не беспокоясь о непостоянстве корабля.

Перед тем как покинуть порт, русским приготовляется большой дополнительный обед, так как они считают, что хороший обед всегда должен предшествовать выходу в море.

13. В плавании алкогольных напитков не подают ни в кают-компании, ни в столовых на палубах. В определенных случаях в порту комиссар разрешает выдавать водку. Случается, в кают-компании появляется бутылка красного кавказского вина, но это рассматривается как напиток для женщин, водка — для мужчин.

По возвращении, после 3–4 дней плавания, всегда складываются небольшие партии. Вестовой из кают-компании приносит деликатесы, как копченую семгу, икру, варенье, фаршированный перец и водку. Благополучное возвращение в порт всегда заслуживает водки, как в кают-компании, так и на палубных столовых. Эти небольшие партии очень характерны для русских кораблей. Независимо от того — день или ночь, благополучное возвращение всегда отмечается, вестовой покрывает стол чистой скатертью, все забывают спать, собираются в кают-компанию пить водку и беседовать.

Как только корабль прибыл в порт, в кают-компании устанавливается совершенно другая атмосфера, не та, что в плавании. Русские при исполнении своих обязанностей были очень напряжены и беспокоились, но многие из офицеров почти непрерывно находились на вахтах и чувство проведенного времени на корабле в море заставляет их отдохнуть, когда они находятся у стенки. Большинство офицеров, как только корабль пришвартуется, сходят на берег немедленно, хотя бы только на 5 минут, чтобы поразмяться и почувствовать под ногами твердую почву. Это только небольшие моменты, как и дополнительное содержание, которое все получают при выходе в море, но они заметны в людях, чувствующих себя больше дома на корабле в порту, чем в море.

14. В кают-компании при приеме пищи русские ведут себя довольно шумно. Если шум является проявлением радости, то это означает, что они все очень довольны своей пищей. Хотя в одних моментах они немного примитивны, в других же они показывают врожденную вежливость. За столом, например, каждый офицер заботится о своем соседе. Я лично всегда сталкивался с удивительной вежливостью и добродушием.

15. Чистота. Эскадренные миноносцы довольно чистые корабли, но русские больше заботятся о чистоте своего оружия. С оружием обращаются хорошо. Как только корабль возвращается в порт, личный состав корабля принимается за чистку и смазку оружия.

Каюты офицеров и рядовых содержатся не так хорошо, хотя убираются после каждого плавания. Каюты офицеров подметаются и вытираются ежедневно, но все же они не являются чистыми, как и в остальных частях корабля.

Гальюны всегда наиболее запущены.

В плавании умывание всегда является проблемой, так как воды недостаточно и выдается ее немного. Фактически никто не бреется и не умывается с момента отплытия до момента возвращения в порт. Бриться в море рассматривается как несчастье. Я слышал, как один офицер спрашивал разрешения у старшего помощника «Сокрушительного» побриться в море; в разрешении ему было отказано.

16. Кают-компания. Кают-компания и каюты офицеров находятся в передней части этих эскадренных миноносцев. Под мостиком, на уровне палубы, находятся каюты командира корабля и его старшего помощника. Под этими каютами опять находятся каюты других офицеров и кают-компания. Еще ниже расположены каюты унтер-офицеров и столовая рядового состава.

В свободное от вахты время офицеры мало пользуются кают-компанией, где только принимают пищу, а большей частью собираются в своих каютах. Большинство кают-компаний, однако, считаются очень счастливыми местами. Во всех шутках комиссары также принимают участие и, хотя дают чувствовать разницу в положении, что нисколько не снижает хорошего их влияния. Фактически, представление о комиссаре, как о циническом офицере типа ОГПУ, принадлежит, кажется, скорее к британскому воображению. Я нахожу их полезными, любопытными и могущими составить хорошую компанию.

17. Среди офицеров представляется любопытным изучить число прибывших из глубины страны, из мест, расположенных вокруг Москвы и с Украины. Все они обучались в Ленинградской школе, и Балтийское море, возможно, было первым морем, которое они когда-либо видели. Родители их земледельцы и, конечно, не были моряками. Это также относится и к рядовому составу. Из 250 человек команды «Сокрушительного», по словам комиссара, больше половины являются уроженцами Украины.

18. На борту с британскими офицерами обращаются хорошо и добродушно. Это, в частности, относится к «Грозному», «Сокрушительному» и «Гремящему», где к британским офицерам привыкли, и подозрение к последним ликвидировано. На «Урицком», на котором я был первым офицером связи, я нашел обычную гостеприимность, но также встретился с барьером подозрительности, который русские воздвигают на первых шагах с заморскими людьми. Это сказывалось в незначительных мелочах. Например, мне не был разрешен свободный доступ в каюту штурмана, но к концу плавания эта подозрительность ослабла, в то время как радиорубка, в которой дежурили два радиста, на протяжении всего времени охранялась часовым.

Офицер связи обычно имеет отдельную каюту, однако, когда на корабле имеется очень много офицеров, он занимает ее вдвоем. Сигнальщики помещаются в столовой унтер-офицеров в передней части корабля справа, имеющей сообщение с остальным кораблем только через круглый и очень узкий люк, через который едва можно пролезть; при боевых тревогах здесь создается пробка; сигнальщики не любят здесь спать, предпочитая для этого радио-каюту. Оба радиста, которым все время приходится стоять на вахте, обычно спят в радиорубке. Хотя русские имеют на это гарантированное разрешение, делают они это с большим нежеланием.

19. Рядовой состав для Красного военного флота подбирается специально, как по поведению, так и умственному развитию, который намного выше среднего уровня солдат Красной Армии, проходящих службу на Севере. Насколько мне приходилось с ними сталкиваться, они сообразительны и достаточно компетентны.

Отношение между офицерами и рядовым составом хорошее, не фамильярное и не натянутое. Можно было бы подумать на первый взгляд, что политические теории современной России могут повести к недисциплинированности, однако наоборот, дисциплина не ослаблена. Они не рассуждают при выполнении приказов. В своем обращении к офицерам проявляют уважение. В то же время для них офицеры более доступны, чем для рядовых на британских кораблях.

Отдыхом для рядового состава служат спорт и концерты. Эти корабли так много проводят времени в порту, и удивительным является недостаточное занятие спортом. Я наблюдал игру в футбол, в волейбол и греблю на шлюпках, случайно организованную для личного состава. Каждый эскадренный миноносец имеет свою футбольную команду, но играют редко. Более популярная игра — волейбол, в которую они могут играть на пристани против своих кораблей. Офицеры в игре участия не принимают, за исключением, когда располагают свободным временем, иногда принимают участие в игре в волейбол.

Следует быть отмеченным, что отпусков на русских кораблях не дают, как это имеет место на британских кораблях; расстояние до местожительства личного состава намного больше, а транспортная проблема находится в достаточно серьезном положении, чтобы давать ей дополнительную нагрузку. На «Гремящем», например, никто из офицеров не пользовался отпуском в продолжение почти 2-х лет. На «Сокрушительном» до 21 сентября 1942 г., когда после эскортирования (P.Q.18) эскадренный миноносец пришел в Архангельск, командир корабля не видел жены и семьи с самого начала войны, хотя они находятся в Архангельске, а он базируется в Полярном. Это равным счетом относится и к рядовому составу и никто не ожидает отпусков до конца войны, но они не находят это легким — таким образом быть разлученными со своими семьями. Конечно, они могут сходить на берег в Ваенге, Росте, Полярном или где бы то ни было, где приходится стоять эскадренным миноносцам в Кольском заливе. Но, за исключением Полярного, где в клубе Красного военного флота можно еще посмотреть кинокартину и концерты, в других местах совершенно делать нечего.

20. Мораль. Среди офицеров и рядовых ненависть к немцам очень сильна. Нельзя сказать, что их ненависть является только результатом, навязанным нескончаемой пропагандой. Она подстегивается сообщениями о немецких зверствах, совершаемых на оккупированных территориях, где многие из них имеют семьи и друзей.

Но, несмотря на их большую ненависть к немцам, эскадренные миноносцы не ищут рискованных походов. Например, при одном из патрулирований, после рассеивания каравана судов (P.Q.18), я был офицером связи на «Сокрушительном». Я получил сигнал из Полярного, указывающий координаты немецкого эскадренного миноносца. Немецкий эскадренный миноносец находился в 50 милях от трех русских эскадренных миноносцев. Я спросил командира корабля, который был со мной, сможем ли мы уклониться от заданного курса патрулирования без разрешения. Командир соединения (Д), который в то время находился на «Грозном», проявил такое же отношение (это я узнал впоследствии). Трудно понять, почему три мощных эскадренных миноносца, каждый из которых вооружен пятидюймовыми орудиями, шестью 21” торпедными аппаратами и со скоростью в 40 узлов в час, могли отказаться встретиться с одним вражеским эскадренным миноносцем.

Частично это объясняется нежеланием русских офицеров принимать решения на свою ответственность и строгими наказаниями за неудачу; частично это объясняется тем фактом, что в море они себя чувствуют не как дома. Должно быть, их поведение в этом отношении можно суммировать, сказав, что они не ищут врага в море, но когда встречают его, то оказывают ему очень приличную встречу, как например, при эскортировании каравана конвойных судов, подвергшихся воздушным атакам.

21. Комиссары. Положение комиссара на корабле очень трудно определить, но, без сомнения, он пользуется очень большим влиянием. На британской службе не имеется такого офицера, работа которого охватывала бы такую широкую сферу деятельности и несшего такую же ответственность. Обязанности британского капеллана имеют некоторое подобие в одной из областей работы комиссаров, но это подобие очень слабое. Обязанности комиссара состоят из следующих трех всеобъемлющих групп: политической, благосостояния и педагогической. Важнейшая его работа — как офицер-политработник. Он представляет партию. Он несет ответственность перед партией через своих старших начальников за моральное и духовное состояние подчиненного ему личного состава. Подобным же образом он отвечает за политические убеждения и политическое образование подчиненного ему личного состава. Он должен следить за дисциплиной и боевой готовностью личного состава. Осуществляя это, он должен находиться на месте все время. По боевой тревоге, например, на эскадренных миноносцах один комиссар всегда должен быть в машинном отделении, в то время как другой должен быть на мостике. Говорят, что на службе комиссары теряют свою жизнь больше, чем любой другой класс офицеров, и этим объясняется, почему они всегда находятся на передней линии.

Забота о благосостоянии является сферой деятельности комиссаров. Это благосостояние берется в самом широком смысле — умственном, духовном и физическом благополучии. Наконец, он отвечает за образование и культуру рядового состава. Безграмотность является редким явлением на военной службе, но если комиссар находит отсталые элементы среди подчиненного ему личного состава, их обучение — также входит в его обязанность.

22. Корабль класса «Грозный» с командой 250 человек, 10–15 офицерами, имеет от 3 до 4 комиссаров, хотя это число может значительно колебаться… Старший комиссар является Главным политическим руководителем (звание — старший политрук, с двумя с половиной нарукавными полосками) или даже полковой комиссар (с тремя нарукавными нашивками). Корабль подразделяется на пять «военных отделений» (боевых частей), каждое из двух больших отделений имеет комиссара. Большая каюта в передней части корабля под офицерскими каютами является комнатой отдыха, по существу, сферой деятельности для комиссара. Здесь он читает лекции и дает инструкции своему личному составу. Эта комната также оборудована музыкальными инструментами, книгами и другими предметами.

Таким образом, система дает комиссару возможность близко изучать каждого человека. Это можно рассматривать как тонко разработанную политику, но комиссары, кажется, могут подходить с различных точек зрения. Благосостояние подчиненного состава принимается в первую очередь во внимание, благосостояние во всех его аспектах, включая политическое. Первой мыслью их является иметь доверие к себе подчиненного состава. Они никогда бы не имели успеха, если бы при исполнении своих обязанностей действовали бы в духе полисмена.

Комиссары, с которыми я встречался и наблюдал их работу с людьми, все имеют острое чувство ответственности. Имея широкие права, они легко могут злоупотреблять во вред своему положению. Но это случается, кажется, редко, и средний комиссар имеет к себе доверие, часто уважение своего подчиненного состава.

23. Отсутствие отпуска и тот факт, что команды кораблей меняются редко, помогает комиссарам знать каждого в индивидуальном порядке. Он знает их заботы и недовольства, их мысли и слабости. Интимные мысли перед революцией русские матросы и солдаты (а все они, по моему мнению, религиозно мыслящие люди, несмотря на общепринятый атеизм) доверяли своему попу, теперь они со всеми своими заботами обращаются к комиссару. Комиссар находится в таком положении, при котором он обязан знать все в отношении подчиненного состава до последних деталей.

24. Отношения между комиссарами и офицерами корабля менее уловимы. Последние менее нуждаются в воспитании и надзоре, но, тем не менее, они также находятся под наблюдением главного комиссара, и ни один офицер не может быть рекомендованным для дальнейшего продвижения без поддержки комиссара.

Отношения между комиссарами и строевыми офицерами вообще являются одной из таких проблем, многие из которых, я подозреваю, русские сами не выработали.

Вся система, кажется, зависит от взаимоотношений между главным комиссаром и командиром корабля, а вообще они работают согласованно. Во взаимоотношениях между младшими комиссарами и старшими исполнительными офицерами подразумевается, что политические и исполнительные обязанности — две законченных и раздельных области. В случае, если командир корабля имеет какое недовольство в отношении младшего комиссара, никаких действий сам он не предпримет, а доложит все дело главному комиссару и вместе с последним примут решение. С другой стороны, в случае какой провинности младшего исполнительного офицера, по всей вероятности, комиссар сможет решить дело собственной властью.

 

ИНФОРМАЦИЯ ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА.

ЧТО РАССКАЗАЛ «СМЕРШУ» КОМАНДИР НЕМЕЦКОЙ ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ U-250

30 июля 2014 г. исполнилось 70 лет со дня уничтожения моряками Балтийского флота немецкой подводной лодки U-250.

Лодка вошла в строй 12 декабря 1943 г. и под командованием капитан-лейтенанта Вернера-Карла Шмидта была включена в состав 5-й флотилии подводных лодок, действующей на Балтике. В ходе своего первого и последнего похода в 1944 г. U-250 в Финском заливе в проливе Бьеркзунд 30 июля уничтожила торпедой находившийся в дозоре советский малый охотник за подводными лодками МО-105.

В тот же день катер-дымзавесчик ДЗ-910 обнаружил U-250, шедшую в подводном положении на малой глубине в северо-западном направлении. Катер МО-103 (командир ст. лейтенант А.П. Коленко) немедленно лег на указанный курс и начал поиск. Через несколько минут был установлен акустический контакт и первая серия из трех глубинных бомб была сброшена на подлодку. Взрывами бомб на ней были повреждены баллоны сжатого воздуха, что явилось причиной появления под водой пузырчатого следа. Ориентируясь на него, катером МО-103 была сброшена вторая серия из четырех больших и пяти малых глубинных бомб. После их взрывов на поверхности воды появились большие воздушные пузыри, выходившие, как позже выяснилось, из пробоины по правому борту в районе дизельного отсека. В это же место было сброшено еще несколько малых бомб, в результате чего началось усиленное выделение воздуха и дизельного топлива. В результате интенсивного поступления воды U-250 потеряла ход и легла на дно.

Шесть человек, в том числе командир субмарины, капитан-лейтенант Вернер-Карл Шмидт, сумели выйти на поверхность из центрального поста, остальные 46 человек погибли.

Уже через несколько дней наши водолазы определили, что лодка лежит на глубине 27 метров на ровном киле с креном 14 градусов на правый борт, и обследовали пробоину дизельного отсека.

Было принято решение о подъеме U-250. Немцы попытались противодействовать нашим работам, предприняв попытку заминировать место ее гибели. Операция провалилась после подрыва на мине немецкого катера-постановщика мин «S-80» в ночь на 1 сентября.

Спустя несколько дней под прикрытием дымовой завесы, несмотря на сильное противодействие немецких торпедных катеров и финских береговых батарей, лодка была поднята и 14 сентября на двух понтонах была доставлена в Кронштадт и поставлена в сухой док.

На борту были обнаружены секретные документы и шифровальная машина «Энигма». Особенный интерес у специалистов вызвала четыре новейшие секретные торпеды Т-5 «Цаункениг» (Крапивник), оборудованные системой акустического самонаведения, которую в дальнейшем вместе с советскими специалистами изучали и британские военно-морские эксперты. Лодка вызвала определенный интерес у советских кораблестроителей.

С 12 апреля по 20 августа 1945 г. бывшая U-250 под именем «ТС-14» входила в состав ВМФ СССР в качестве опытового корабля. Планировалось восстановление лодки, однако из-за тяжелых повреждений и отсутствия запчастей «ТС-14» была выведена из состава флота и на Ленинградской базе «Главвторчермета» была разобрана на металл.

Уничтожение U-250 позволила советскому командованию получить ценнейшую военно-техническую информацию и образцы немецкой военной техники, имевшие самую высокую степень секретности. Большой интерес к этим образцам проявили наши союзники по антигитлеровской коалиции.

Командир подводной лодки 8 августа 1944 г. был допрошен сотрудниками отдела контрразведки «Смерш» Краснознаменного Балтийского флота, в ходе которого сообщил данные о состоянии подводных сил Германии, новых технических разработках и ряд других ценных сведений.

Вниманию читателей предлагается хранящийся в фондах Центрального архива ФСБ России рассекреченный протокол допроса капитан-лейтенанта Шмидта.

* * *

«Протокол допроса военнопленного командира немецкой подводной лодки № 250 — Шмидт Вернера

от 8-го августа 1944 г.

Шмидт Вернер, 1915 г. рождения, уроженец гор[ода] Штеттин (Германия), по национальности [—] немец, образование [—] среднее — окончил в 1934 г. гимназию в гор[оде] Грейфсвальд, женатый, имеет жену и 2 детей, по социальному происхождению и положению — служащий.

Допрос начат в «» часов [время в документе не указано]. Допрос производился при переводчике с немецкого языка и стенографистке. Допросили: Нач[альни] к 1 [-го] отделения] О[тдела] К[онтр-] Р[азведки] СМЕРШ» КБФ капитан II ранга Мозгов, Оперативно-] уполномоченный] — переводчик Секрет[ариа]та ОКР «Смерш» КБФ лейтенант Мадисова, Стенографировала Слободская.

Верно: пом[ощник] управляющего] Секр[итариа] та ОКР «Смерш» КБФ Саевич.

Вопрос: Расскажите о Ваших родственниках?

Ответ: У меня имеются следующие родственники: 1. Отец — Шмидт, до войны и в настоящее время проживает в г[ороде] Грейфсвальде (Германия). До войны он был на пенсии и нигде не работал. С началом войны был мобилизован для работы в городском управлении гор[ода] Грейфсвальд, где выполняет должность 3-го заместителя] бургомистра города. Имущее! ва никакого не имеет. 2. Сестра — Шредер Карла, 1919 г. рождения, замужняя, проживает с родителями в г[ороде] Грейфсвальд. Муж сестры по специальности врач, служит в авиации. 3. Сестра — Шмидт, 1924 г. рождения, незамужняя, в последнее время проживала в г[ороде] Франкфурте[-] на[-] Майне, где работает в клинике.

Вопрос: С какого года Вы служит во флоте?

Ответ: В Военно-морском флоте Германии я служу с 1935 г. В 1938 г[оду] закончил летную школу в г[ороде] Штральзун[д], после чего я был направлен в морскую авиацию, где прослужил до 1943 г. В марте 1943 г. меня послали на курсы подводников, которые я закончил в сентябре 1943 г.

Вопрос: С какого периода Вы работаете командиром подводной лодки?

Ответ: В ноябре 1943 г[ода] я получил назначение на вновь выстроенную подводную лодку, с декабря 1943 г[ода] лодка начала выполнять боевые задания. Таким образом, с декабря 1943 г[ода] я являюсь командиром подводной лодки.

Вопрос: За что получили железный крест?

Ответ: Железный крест я получил за 27 удачных вылетов на бомбежку городов Англии.

Вопрос: Какие города Советского Союза Вы бомбили?

Ответ: В июне 1941 г[ода] четыре раза принимал участие в бомбежке города Москвы.

Вопрос: Какие города еще бомбили?

Ответ: Кроме Москвы, других городов Советского Союза я не бомбил.

Вопрос: За что получили награду от царя Болгарии?

Ответ: За бомбежку Югославской столицы города Белграда.

Вопрос: Расскажите об общей численности подводных лодок в германском военно-морском флоте?

Ответ: На этот вопрос ответить точно затрудняюсь, так как всего подводного флота Германии я не знаю. Но мне кажется, что число подлодок германского военно-морского флота равняется 900–1000 единицам.

Вопрос: Расскажите о численности корабельного состава германского военно-морского флота по классам?

Ответ: В германском военно-морском флоте имеются следующие классы кораблей:

1. Линкоры — 2 («Тирпиц» и «Гнейзенау»)

2. Крейсера — 4 («Люца», «Шер», «Принц Евгений» и «Гипер» [Имеются в виду тяжелые крейсера «Лютцов», «Адмирал Шеер», «Принц Ойген» и «Адмирал Хиппер»])

Легкие крейсера — 4 («Кельн», «Лейпциг», «Нюрнберг» и «Эмден» (старый)

Старые уч[ебные] линкоры-2 («Шлезнен» и «Шлезвиг-Гольштейн»)

5. Эскадренные миноносцы — 12, все они, главным образом, базируются в Норвегии. В начале войны миноносцев было около 22 шг[ук], но во время боев под Нарвиком, было потоплено, примерно: — 12 миноносцев.

Миноносцы (торпедобот), водоизмещением в 800 тонн, их в начале войны имелось, примерно, около 14 шт[ук] (двухтрубных), но за период военных действий погибло шт[ук] 10–1 1. За последнее время этот тип корабля был восполнен вновь выстроенными однотрубными, но такого же водоизмещения, единицами в количестве 20 шт[ук].

Тральщики (водоизмещением в 600 тонн), их имеется всего около 30–40 единиц. Кроме этого используются под миноискатели, рыболовецкие суда, соответствующим образом переоборудованные. О точном количестве их мне неизвестно, но их в германском флоте много.

Торпедные катера — они сведены в флотилии. Какое количество их имеется в германском флоте мне неизвестно.

Вопрос: Какое количество катеров имеется в флотилиях?

Ответ: В каждой флотилии находится, примерно 6–7 катеров.

Вопрос: Расскажите о схеме построения вашего флота?

Ответ: В последнее время большие корабли в отдельные подразделения не сводятся, так как германский флот очень потрепали. В настоящее время корабли, получая боевое задание, выходят в море в одиночку, а иногда идут по два корабля. Это положение вызвано тем обстоятельством, что мощность кораблей различная и поэтому совместно действовать они не могут, а один[-]два корабля, выходя в море под прикрытием авиации, действуют под командованием старшего командира. Мелкие корабли германского военно-морского флота сведены в флотилии.

Вопрос: Продолжайте ваши показания по вопросу классификации корабельного состава германского военно-морского флота?

Ответ: В Германском военно-морском флоте, кроме вышеперечисленных кораблей, имеются еще катерные тральщики — мелкие корабли. Водоизмещение этих кораблей я не знаю. Длина корабля, примерно 13 м[етров], а ширина — 4 м[етра]. Они в основном занимаются тралением мин. Точное количество их я не знаю.

Вопрос: Сколько имеется подводных лодок в Балтийском море и Финском заливе и место их дислокации?

Ответ: В Балтийском море имеется, примерно 50–60 подводных лодок, а в Финском заливе — 4–5. Подводные лодки в Финском заливе базируются в порту Хельсинки (Финляндия), район их боевого действия между островами, главным образом, придерживаясь Финского побережья. Подводные лодки в Балтийском море дислоцируются: 1. Либава — 3 единицы[.] 2. Мемель — 10 единиц[.] 3. Пиллау — 10 единиц[.] 4. Готенгафен — от 25 до 30 лодок[.] 5. Штеттин — 5–6 единиц^] 6. Киль — 10 единиц[.]

Вопрос: Какие задачи выполняют подводные лодки в Финском заливе?

Ответ: В их задачу входит — охрана Финского побережья, в случае нападения со стороны советского флота.

Вопрос: Каково назначение подводных лодок в Балтийском море?

Ответ: Их назначение состоит в боевой подготовке. Задачи боевого характера выполняют подлодки только в Финском заливе. Подводные лодки в Балтийском море проходят учебу в районе между Либавой и островом Борнгольм, т[ак] к[ак] это место глубокое и существует оперативный простор, и, кроме того, эти воды не минированы английской авиацией.

Вопрос: Какие №№ флотилий подлодок на Балтийском море?

Ответ: Мне известны следующие №№ флотилий: — 4[-я], 5[-я], 21 [-я], 22[-я] и 24[-я]. Часть подводных лодок, действующих в Балтийском море, не сведены в флотилии. Их количество может составить, примерно, 2 флотилии.

Вопрос: Какое количество подводных лодок входит в флотилию?

Ответ: В каждой флотилии имеется около 10 лодок.

Вопрос: В какую флотилию входит Ваша лодка и кто являлся командиром этой флотилии?

Ответ: Моя подводная лодка входила в 5-ю флотилию. В ней было 10 лодок. Командиром флотилии являлся капитан-лейтенант Кассель. Штаб флотилии размещался в Киле.

Вопрос: Где размещались штабы остальных 4 флотилий?

Ответ: Штабы размещались: — в Штеттине, Либаве, Мемеле и Пиллау.

Вопрос: Расскажите где и какие корабли базировались в Балтийском море и Финском заливе, а также их названия?

Ответ: Крупные корабли базировались, главным образом, в главной базе германского флота на Балтийском море — в Готенгафене. Линкор «Тирпиц» находится в Норвегии. Больше ничего мне неизвестно о нахождении надводных кораблей.

Вопрос: В местах базирования подводных лодок имеются надводные корабли?

Ответ: В местах дислокации подводных лодок имеются надводные корабли, но преимущественно мелкие, переоборудованные из рыболовецких судов. Иногда крупные корабли заходят в порт Пиллау.

Вопрос: Где базируются надводные корабли в Финском заливе?

Ответ: Надводные корабли в Финском заливе базируются в порту Хельсинки и Таллине. Там кораблей мало и преимущественно мелкие (миноискатели, тральщики, торпедные катера и др[угие] подобные им). В 20 числах июля м[еся] ца 1944 г[ода] я видел подводную лодку в порту Хельсинки.

Вопрос: Когда и [из] какой базы Вы уходили в последний раз на позицию?

Ответ: В последний раз на позицию я уходил 22 июля 1944 г[ода] из Хельсинки.

Вопрос: Сколько подводных лодок ушло на выполнение задания в Финский залив?

Ответ: Я выходил на выполнение задания один. До моего выхода в Финский залив, там уже действовали 4–5 лодок.

Вопрос: Во время нахождения в Хельсинки какие Вы видели немецкие и финские военные корабли?

Ответ: За время моего нахождения в Хельсинки я видел одну немецкую подводную лодку, других кораблей я не видел.

Вопрос: Сколько немецких подводных лодок потоплено в Финском заливе в июле м[еся]це 1944 г.?

Ответ: Кроме моей подводной лодки, потопленных лодок мне больше неизвестно.

Вопрос: Когда Вы были в Таллине в последний раз?

Ответ: В Таллине я был три дня в июле м[еся] це 1944 г[ода], когда я шел на выполнение боевого задания в Финский залив.

Вопрос: Какие надводные корабли Вы видели в Таллине?

Ответ: Во время моего пребывания в Таллине я видел: 1 миноносец, 2 тральщика и несколько мелких кораблей, которые имеют на вооружении только по одному зенитному орудию, калибра 20 м/м. Эти мелкие корабли предназначались для траления мин.

Вопрос: Где базируются финские подводные лодки и в каком количестве?

Ответ: Количество финских подводных лодок мне неизвестно. Базируются они в порту Хельсинки. Одну финскую лодку я видел между островами, на пол [овине] пути от Хельсинки до Выборга, шли они по направлению на Восток [так в оригинале].

Вопрос: Какие корабли базируются на острове Гогланд?

Ответ: На острове Гогланд я не был и поэтому затрудняюсь ответить на этот вопрос.

Вопрос: Имеется ли взаимодействие между надводными кораблями, подводными лодками и военно-воздушными силами?

Ответ: Взаимодействия между надводными кораблями, подлодками и ВВС нет. Подводные лодки действуют в одиночку.

Вопрос: Сколько подводных лодок из вашей 5-й флотилии находятся в Финском заливе?

Ответ: Из 5[-й] флотилии в Финском заливе, находятся, примерно 4–5 подводных лодок. Первые три лодки нашей флотилии вышли в Финский залив между 1–10 июля с[его] г[ода], примерно около 15 июля вышла еще одна подводная лодка и после 20 июля вышла в Финский залив моя лодка.

Вопрос: Какие задачи были поставлены перед подводными лодками в Финском заливе?

Ответ: Перед подводными лодками в Финском заливе была поставлена задача встречать на коммуникациях русские корабли[,] сообщать об этом в штаб и затем топить их.

Вопрос: Конкретно, какая задача была поставлена была поставлена [так в оригинале] перед Вашей подводной лодкой?

Ответ: Перед моей лодкой была поставлена задача — контролировать район Койвисто.

Вопрос: Подлодки Вашей флотилии получали задание проникновения в район Кронштадта?

Ответ: Моя лодка не получала такого задания и я также не слышал, чтобы другие лодки из 5-й флотилии имели такое задание.

Вопрос: Сколько в настоящее время в германском военно-морском флоте эскадренных миноносцев?

Ответ: До начала войны германский военно-морской флот имел в своем составе до 20 эскадренных миноносцев, все они были под названием. Во время войны были выстроены новые корабли, но в каком количестве [—] затрудняюсь сказать, в настоящее время эскадренные миноносцы занумерованы — последний номер [«] 36[»], впереди номера стоит буква [в оригинале документа латинская буква «Z» от руки не вписана.]

Вопрос: Как вооружены эскадренные миноносцы?

Ответ: Эскадренные миноносцы на своем вооружении имеют: 5 пушек 15[-] с[а]нт[иметрового], калибра, 2 торпедных аппарата по 3 трубы, и кроме того, имеются зенитные орудия, но какого калибра, я не знаю.

Вопрос: Где базируются в настоящее время эскадренные миноносцы?

Ответ: В своем большинстве они базируются в Норвежских портах. 2 эскадренных миноносца я видел в Готенгафене.

Вопрос: В Балтийском море имеются эскадренные миноносцы?

Ответ: Из общего количества эскадренных миноносцев возможно 5 единиц базируются в портах Балтийского моря, в частности [—] в Готенгафене.

Вопрос: Расскажите о строительстве подводных лодок, военных кораблей и вспомогательного флота?

Ответ: Судостроительная промышленность размещена в следующих городах:

1. В г[ороде] Эмдене — строятся подводные лодки. Какое количество [их] выпускает верфь[,] я не знаю. Мне известно, что там верфь небольшая.

2. В г[ороде] Вильгельмсхафене — (большая [государственная] верфь) строятся крупные корабли и подводные лодки. Какое количество единиц выпускает эта верфь[, я] затрудняюсь сказать.

3. В Бремене — имеются 2 верфи: а) верфь на реке Бо-зер [Везер], строящая крейсера и эскадренные миноносцы, б) верфь «Вулкан»[,] строящая подводные подки, эскадренные миноносцы и миноносцы.

4. В Гамбурге — имеются 3 большие верфи: а) Блом и Фос[с] (самая большая верфь в Германии), строящая подводные лодки и крупные корабли типа «Тирпиц». б) Дойче-верфь, строящая, главным образом, подлодки, в) Штулькен — верфь, строящая подлодки.

5. В Флансбурге (имеется маленькая верфь) строящая, главным образом, подводные лодки.

6. В Киле — имеются 3 верфи: а) Круп[Крупп] - Германия — строит подводные лодки, б) Дойче-Борке[Верке] — строит подводные лодки, эскадренные миноносцы, в) Говальд — строит подводные лодки.

7. В Любеке — имеется одна небольшая верфи, название верфи не знаю, которая строит небольшие корабли (тральщики и др[угие]).

8. В Штеттине — имеется одна верфь, которая носит название «Одер-Берке[Верке]», там, главным образом[,] строятся мелкие корабли, миноискатели и некоторые миноносцы. В Штеттине в настоящее время строится новая верфь, но [она] еще не готова.

9. [В] Готенгафене — имеется одна морская верфь.

10. В Данциге — имеется две верфи: а) Шихау-верфь, строит, главным образом, подводные лодки. Мне кажется, что эта верфь может выпускать и более крупные корабли, но сейчас этого не делает, б) Данцигская верфь — занимается ремонтом поврежденных кораблей[.]

11. В Кенигсберге — имеется верфь, но что она производит, мне неизвестно.

12. В Мемеле — имеется тоже одна маленькая верфь, под названием «Линденау», в основном она строит тральщики.

Кроме того, все вышеперечисленные верфи строят транспорта. В Германии также имеется много мелких верфей, которые выпускают только мелкие корабли, но местонахождение их мне неизвестно.

Вопрос: Сколько подводных лодок выпущено германской судостроительной промышленностью за период войны с Советским Союзом?

Ответ: За этот период выпущено, примерно 500 штук.

Вопрос: Какова годовая производственная мощность по выпуску подводных лодок в период войны?

Ответ: Примерно в месяц выпускается 12–13 лодок, что составляет в год 140–150 шт[ук].

Вопрос: Сколько кораблей и каких классов вступило в строй за время войны Германии с Советским Союзом?

Ответ: За время войны с Советским Союзом крейсера совершенно не строились. Строились в основном эскадренные миноносцы, миноносцы и подводные лодки. Примерно, за последние три года эскадренных миноносца было выпущено не больше 15. Миноносцев строилось больше, их выстроено около 30 шт[ук]. Главным образом, за время войны с Советским Союзом строились подводные лодки.

Вопрос: Сколько кораблей вступило в строй в 1944 г.?

Ответ: В 1944 г[оду,] по-моему[,] ни одного эскадренного миноносца не вступило в строй. Миноносцев возможно несколько построили, но сколько, затрудняюсь ответить. Главным образом, строились подводные лодки. Они имеют некоторое преимущество над надводными кораблями. Их действия на всех театрах сказались наиболее эффективными по сравнению с подводным флотом.

Вопрос: Характер и район действия подлодок в постановке минных заграждений?

Ответ: Подводные лодки действуют, главным образом, в Финском заливе. Мне ставить [мины] не приходилось, а о постановке мин остальными подлодками мне ничего неизвестно, т[ак] к[ак] я в Финский залив попал в первый раз.

Вопрос: Расскажите о районах минных заграждений и минных полей в Балтийском море и Финском заливе?

Ответ: Мне известно, что главное сплошное минное [заграждение] начинается в районе Финского залива — от Кайболово, Кисколово, по направлению к острову Большой Тутерсаар и острову Суурсаари и далее к берегам Финляндии (главное, сплошное минное поле). Кроме основного минного поля, имеется еще ряд мелких минных групп в районе — от побережья Финляндии до острова Лавенсаари. Припомнить все минные поля в Финском заливе я затрудняюсь, т[ак] к[ак] карта, которая была со мной[,] была недостаточно мною изучена, ибо я лично проходил по шхерам вдоль финского побережья. Кроме того, сплошные минные пояса, а также сетевые заграждения, идут от Таллина до Хельсинки.

Вопрос: Расскажите о конструкции сетевых заграждений и когда они ставились?

Ответ: Сетевые заграждения представляют собой сплошные стальные сети, сверху их прикрепляют буек, причем к сетям и между сетями прикреплены мелкие мины. Когда подлодка натыкается на сеть, то мины взрываются[,] и сама сеть начинает колебаться, тогда буек спускается. Как раз в этот момент, стоящие в боевом охранении сторожевые корабли обнаруживают по движению буйка нахождение подводной лодки, после чего забрасывают лодку глубинными бомбами. В отношении механической и электрической сигнализации мне ничего неизвестно. Когда были поставлены сетевые заграждения, я не знаю.

Вопрос: Расскажите о действиях подводных лодок на коммуникациях и [где назначаются] их дозоры?

Ответ: Главной задачей подлодок в Финском заливе является контроль наших коммуникаций и потопление русских кораблей на коммуникациях. Местами таких дозоров является район — Койвисто и острова Нарвы [Нерва]. Кроме того, имеются еще места дозоров, о которых мне ничего неизвестно.

Вопрос: Расскажите об организации дозоров и поисков русских кораблей в Финском заливе?

Ответ: Подводные лодки, конечно, по всему Финскому заливу, не курсируют. Каждой лодке предназначен определенный квадрат для дозора и контроля за коммуникациями. Через перископ [ведутся] наблюдения за горизонтом, если покажется неприятельский корабль, то независимо от его водоизмещения, мы атакуем.

Вопрос: У Вас организованы круглосуточные дозоры?

Ответ: Да, дозоры организованы круглосуточно.

Вопрос: Откуда Вам известны места дозоров подводных лодок в Финском заливе?

Ответ: Мне известны места дозоров, потому что я сам там находился. Приказ о назначении моего места дозора я получил назначение в район Нарвы [Нервы], а затем получил назначение в район Койвисто.

Вопрос: Где остальные подводные лодки в дозоре?

Ответ: Где в настоящий момент находятся другие подводные лодки[,] я не знаю, мне также неизвестно!,] какое они имеют задание. Каждая лодка в отдельности получает задание по радио. Место стоянки одной лодки не превышает [по продолжительности] одной недели и по истечении недели она уходит в другое место. Приказы о перемене места дозора мы получаем от штаба, находящегося в Киле. На одной волне стоят Киль и Хельсинки, поэтому затрудняюсь сказать[,] откуда я получил приказ.

Вопрос: Расскажите об организации ОВРа и дозоров на подходах к немецким и финским портам?

Ответ: Охрана финских портов, главным образом, производится финскими мелкими сторожевыми кораблями. Патрулируют сторожевые корабли вдоль всего побережья. Германские порты охраняются немецкими сторожевыми катерами, которые курсируют круглосуточно.

Вопрос: Расскажите о береговой и зенитной обороне портов и баз в Финском заливе?

Ответ: Во время моего нахождения в Хельсинки, я видел зенитные орудия, расположенные вокруг города. Кроме того, на островах против Хельсинки, имеются укрепления с тяжелыми артиллерийскими установками, названий островов я не знаю, так как проходил там только один раз. Больше ничего об укреплениях побережья Финского залива мне неизвестно.

Вопрос: Каким фарватером Вы шли в район Койвисто?

Ответ: Я вышел на позицию из Киля, по пути заходил в Таллин, из Таллина я взял курс на остров Нэйсар, обошел его с западной стороны и далее курс держал на Порколан-Колбода. У Порколан мою лодку встретил лоцман, который вел лодку вдоль Финского побережья до Хельсинки, откуда по шхерному фарватеру пошел до острова Мустами и от Мустами пошел по направлению к острову Нарвик, где моя лодка задержалась на один день, находилась она в подводном положении. С острова Нервик я снова вернулся к фарватеру около острова Мустами. Здесь я получил приказ по радио — следовать по направлению мыса Коюсерорт и далее в залив Койвисто.

Вопрос: Для какой цели Вы на один день задержались в районе острова Нерви?

Ответ: Я имел приказание выждать в этом месте [появления] русских кораблей в течение одного дня.

Вопрос: Расскажите [о том,] какие имеются повреждения и разрушения от налетов русской авиации в портах и базах: Хельсинки, Таллин, Котка и др[угих]?

Ответ: Во время моего пребывания в портах: Таллин и Хельсинки больших разрушений я не видел. В порту Котка я не был и сказать о имеющихся там разрушениях затрудняюсь. В отношении немецких портов, подвергавшихся налетам английской и американской авиации, могу сказать, что там разрушения очень велики.

Вопрос: Расскажите о характере воинских перевозок в Финском заливе, о маршрутах и пунктах назначения.

Ответ: По этому вопросу я ничего сказать не могу, так как во время моего нахождения в Таллине и Хельсинки, я никаких транспортов в Финском заливе не видел.

Вопрос: Расскажите о характере подготовки и боеспособности офицерского и рядового состава подводного и надводного флотов?

Ответ: Офицерский состав германского военно-морского флота[,] прежде всего[,] проходит артиллерийскую подготовку в экипаже () [в оригинале документа в скобках оставлено пустое место], затем он попадает на учебные корабли. На этих кораблях он плавает примерно три месяца, где практически получает морскую подготовку, затем офицерский состав посылается в военно-морское училище, которое находится в гор[оде] Фленсбурге: В этой школе курс обучения рассчитан на 5 месяцев[.] Затем в зависимости от полученного назначения, [офицерский состав] специализируется на специальных курсах, которые дают общие понятия по специальности. Например, курсы подводников имеются в портах — Готенгафен и Пиллау. Но это еще не все. После окончания этих курсов офицерский состав направляется в торпедную школу в г[ороде] Фленсбург. После окончания этой школы офицер получает назначение на подводную лодку. В отношении рядового состава. Прежде чем поступить в военно-морской флот, матрос должен пройти подготовку в экипажах. Матросы, которые предназначены для службы в подводном флоте, обязаны пройти специальную школу в Готенгафене или Пиллау.

Вопрос: Расскажите о типах и сериях подводных лодок?

Ответ: Подводные лодки в настоящее время строятся трех типов, разница лишь только в водоизмещении. Самая маленькая лодка имеет водоизмещение в 250 тонн[:] 1. Типа — 2 — водоизмещение 250 тонн 2. Типа — 7 — водоизмещение 500 тонн 3. Типа — 9 — водоизмещение 700 тонн[.] Имеются отдельные лодки, но их очень мало, которые имеют водоизмещение 1200 тонн. Эти лодки могут ставить мины. Кроме того, имеются еще больших размеров лодки, но их насчитывается около 4, водоизмещение их, примерно, 1400 тонн. Район их действия [—] Атлантика.

Вопрос: Расскажите об основных данных подлодки нового типа?

Ответ: На протяжении последних 4-х лет, строятся лодки однотипные, преимущественно тип а-7. Внешний вид всех трех типов подводных лодок совершенно одинаков. Подводные лодки не имеют никаких приспособлений от взрывов мин и глубинных бомб. Длина подводной лодки равна, приблизительно 80 м[етров,] ширина лодки — 3,5 м[етра,] осадка — 5 м[етров], скорость хода в надводном положении — 17, а подводном — 9 [узлов]. Вооружена лодка: артиллерийское вооружение 1 зенитная установка — калиб[ра] 3,7 с[а]нт[иметра] и 4 зенитных пушки [калибра] 2 с[а] нт[иметра]. Некоторые лодки имеют на вооружении зенитные установки калиб[ра] 8,8 с[а]нт[иметра], торпедных аппаратов имеют 5, из них 4 торпедных аппарата в носовой части и 1 торпедный аппарат в кормовой части. Всего лодка берет 10 торпед.

Вопрос: Чем отличаются новые миноносцы различных серий между собой?

Ответ: Миноносцы типа «Т» от «Т-1» и далее, думаю, их насчитывается не более 1 8 единиц. Они имели одну трубу, два трехтрубных торпедных аппарата, одно орудие на корме, калибра 10,5 с[анти]м[етров]. Новые миноносцы типа «Т» имеют две трубы, два трехтрубных торпедных аппарата и два или три орудия — одно в носовой части, одно-два на корме. Я не уверен [в том], что последние миноносцы носят название «Т» с номерами до [«]31[»]. Скорость их хода примерно 36 узлов. Первая группа миноносцев водоизмещением 600 тонн[,] вторая группа водоизмещением 800 тонн (примерно). Зенитное артиллерийское вооружение и количество пушек мне неизвестно, но оно состоит из 37 м/м и 20 м/м пушек.

Вопрос: Какие типы торпедных катеров в германском военно-морском флоте Вы знаете?

Ответ: Мне известны два типа: более старый имеет торпедный аппарат на палубе, торпедный катер нового типа имеет торпедный аппарат[,] расположенный в борту катера, все катера килевые. Два дизельных мотора имеет каждый катер. Моторы предположительно фирмы «Дейц». Скорость хода [—] до 36-ти морских миль [в час].

Вопрос: Как проводятся подводными лодками артиллерийские стрельбы и как отрабатывается совместное плавание с надводными кораблями?

Ответ: Из артиллерийских стрельб проводятся только зенитные по рукаву или самолету. Совместные учения с надводными кораблями вообще не проводятся. Торпедные стрельбы по кораблям[-]мишеням проводятся в районе Данциг — Либава — Готланд.

Вопрос: Назовите известные Вам №№ подводных лодок, имена командиров флотилии и отдельных подводных лодок?

Ответ: Мне известно, что в 5-ю флотилию входила подводная лодка №-679… Командиром лодки является лейтенант Бреквальд. №№-остальных лодок я не знаю. Мне известны следующие командиры подводных лодок: лейтенант Штенфлер, обер-лейтенант Шунк, обер-лейтенант Нильзен. Все перечисленные командиры являются командирами подводных лодок, входящих в состав 5-й флотилии. Мне также известен командир подводной лодки обер-лейтенант Брамер, который в настоящее время переведен в другую флотилию, обер-лейтенант Андерсен также переведен в другую флотилию, капитан-лейтенант граф Матушка. Корвет-капитан Рек-гаф переведен из 5[-й] флотилии. Командиром 8-й флотилии «Данциг» является корвет[тен] -капитан фон-Шмидт. Командиром 24[-й] флотилии (Мемель) является фрегат[тен]-капитан Мертен.

Вопрос: Расскажите, что вам известно об экспериментальных типах подводных лодок?

Ответ: Мне известен тип малой подводной лодки, который имеет экипаж в количестве 6–7 человек. Я эту лодку не видел, а слышал от товарищей. Одну малую лодку я однажды видел издали, но не знаю точно она ли. Их всего существует 4. Экспериментальные лодки «Вальтерботе» держатся в строгом секрете[,] и даже начальники соединений о них ничего не знают. Возможно, что это [и] есть самые маленькие лодки. Они имеют двигатель нового типа «Универсал». Практического применения эти лодки до сих пор не имеют.

Вопрос: Что Вам известно об учебных артиллерийских кораблях «Брум[м] ер» и «Бремзе»?

Ответ: В начале войны они использовались в качестве минных заградителей, но в дальнейшем оба корабля были потоплены.

Вопрос: Расскажите о вооружении тральщиков?

Ответ: Тральщики имеют на вооружении одно орудие, калибра 10,5 с[а]нт[иметров] и зенитное орудие, в каком количестве я не знаю. Некоторые тральщики имеют на вооружении пушки калибра от 8,8 до 10,5 с[а]нт[иметров].

Вопрос: Как получают подводные лодки свои номера?

Ответ: Каждая судостроительная верфь имеет свои серии номеров для соблюдения военной тайны, в частности, У-250 построена на «Германия[-]верфь» (Киль). В приказах лодки называются именами командиров. Часто верфи имеют две серии №№, далеко отстающие друг от друга. Непрерывная нумерация подводных лодок данной постройки была доведена примерно до У-70. Применяются ли № погибших подводных лодок для обозначения №№ [новых] лодок[,] мне неизвестно.

Вопрос: Из каких мин состоят минные заграждения в Финском заливе?

Ответ: Они состоят большей частью из гальвано-ударных мин.

Вопрос: Какие типы торпед применяются подводными лодками?

Ответ: Мне известны следующие типы торпед: «Т-1» — старая торпеда, обычного типа, с двигателем, сжатого воздуха. «Т-2» — торпеда с электрической батареей в качестве двигателя. «Т-3» и «Т-4» — не применяются. «Т-5» — торпеда с электрическим двигателем. «Т-2» имеет две батареи. «Т-5» — одну батарею. «Т-5» — является торпедой, которая проходит по прямой около 1000 метров, далее вступает в действие [управление] специальным аппаратом, который ставится на торпеде в запломбированном состоянии. Посредством этого аппарата торпеда притягивается к корпусам цели. Магнитное или акустическое действие имеет аппарат — мне неизвестно. Кроме того, применяются торпеды обычного типа — «Т-1», «Т-2» со специальными установками, которые меняют курс торпеды. После прохода некоторой прямой дистанции [-] на зиг-заг. Расстояние начала зиг-зага, радиус поворота и длина зиг-зага устанавливаются перед выстрелом (смотри схему…) [в оригинале документа отсутствует]. Существуют две длины зиг-зага, приблизительно 300 и 500 метров.

Вопрос: Какие взрыватели применяются на торпедах?

Ответ: Применяются большей частью торпеды с комбинированными взрывателями, которые имеют одновременно ударный взрыватель и магнитный взрыватель. В бурную погоду или при волнении моря, вызванного взрывами, магнитный взрыватель включается до выстрела для обеспечения торпеды от преждевременного взрывания. Взрыв торпеды при действующем магнитном взрывателе происходит непосредственно под корпусом корабля. При выстреле пытаются большей частью добиться действия торпеды при помощи магнитного взрывателя. Говорят, что против магнитного взрывателя не существует никакой защиты. Прежние конструкции магнитного взрывателя не действовали против размагниченных кораблей. По моему мнению, эти взрыватели посылали какую-то волну, которая возвращается во взрыватель и вызывает взрыв. Конструкции строго засекречены и самим экипажам подводных лодок неизвестны. Эти взрыватели не могут работать на том принципе, на котором работают радиолокаторы, так как для этой работы в подводном положении необходима очень длинная антенна.

Вопрос: Как происходит размагничивание подводных лодок[?]

Ответ: Мне известны два места размагничивания — в Киле и Пиллау. Подводная лодка, или малый корабль, малым ходом проходит над пучками кабелей, соединенных с крупными установками электромоторов на берегу. При проходе производится электромеханическое измерение и устанавливаются данные магнитного поля, необходимые для размагничивания, после этого подводная лодка проходит вновь необходимое количество раз над кабелями, через соответственно создаваемое магнитное поле. Размагничивание действует нормально в течение двух месяцев. При проведении ремонтных работ на лодках уничтожение размагничивания происходит быстрее. Все корабли, (до миноносца) и тральщики включительно, имеют размагничивающие установки. На новых кораблях кабеля размагничивания укладываются в борты корабля при постройке. Старые корабли имеют кабеля, расположенные снаружи.

Вопрос: Какие приборы существуют для отражения акустических мин?

Ответ: Для борьбы с акустическими минами применяются шумовые буи, укрепленные под килем корабля, которые издают сильный шум. Я считаю, что это английское изобретение, также как и приборы против магнитных мин. Мины должны взрываться при действии шумов буя, на расстоянии нескольких сот метров от корабля. Я лично никогда не наблюдал действие этого шумового буя.

Вопрос: Какие акустические приборы Вы имели на Вашей лодке[?]

Ответ: На моей лодке был акустический аппарат, встроенный в носу под лодкой. Слухач [Акустик] поворачивает штурвал аппарата, добиваясь передвижением детали электроприбора в наличии слышимости, которая позволяет определить направление цели. В основном, слышен шум винтов. Опытный слухач может различить характерные моторные шумы и определить, какой двигатель, дизель или турбина производят этот шум. В Балтийском море, и особенно в Финском заливе, условия слышимости являются исключительно неблагоприятными. В Атлантическом океане слышимость хорошая. Расстояние до цели определяется без всякого вычисления, приблизительно, при этом происходят очень большие ошибки, ошибка может доходить до 1000 метров. В Финском заливе слышимость часто прекращается на 2000 метров. В Атлантическом океане часто слышат (по рассказам) до 15 000 метров. Зимой слышимость лучше, чем летом. Я думаю, что это потому, что летом при разности температур различных слоев воды звуковая волна отклоняется к низу. Радиопеленгаторы применяются только кораблями для связи с самолетами и для плавания в тумане. Радиопеленгаторы имеют старую конструкцию. Новые типы аппаратов подобной конструкции не строятся.

Вопрос: Как производятся минные постановки с подлодок?

Ответ: Каждая подводная лодка может ставить мины специального типа через торпедный аппарат. Однако, минные постановки на Балтийском море подводными лодками не производились. Некоторые большие подводные лодки, построенные в качестве минных заградителей, имеют специальные минные шахты, через которые производится постановка мин специального типа. Данные этих мин мне неизвестны. Через торпедные аппараты ставятся данные [очевидно, «донные»] мины цилиндрической формы, с закругленными краями, с магнитными взрывателями. Мины бывают различных размеров и заряжаются от 2–3 [штук] в один торпедный аппарат. Торпедная лодка может взять около 20 мин малого типа. Количество мин зависит от водоизмещения лодки и специфических условий плавания в различных морях.

Вопрос: Какие дальномерные приборы имеются на подводных лодках?

Ответ: Ранее использовались приборы «Гема», которые теперь выведены из употребления, как устаревшие. В настоящее время используются приборы авиационного типа — Гогентвиль, которые работают посредством направленной радиоволны. Отраженной целью волна возвращается в прибор [и] показывает при совпадении вертикальной метки на трубке Брауна, с измерением дистанционной шкалы, правильно[е] расстояние до цели. Антенна представляет собой плетенку [размером] 1,5 на 2 метра, которая может убираться в надстройку, посредством пневматического механизма. Антенна выдвигается на высоту 2-х метров над мостиком и поворотом ее устанавливается направление на цель.

Вопрос: Известны ли Вам специальные механические приспособления на подводных лодках для улучшения горизонта видимости?

Ответ: Нет, неизвестны.

Вопрос: Как подаются опознавательные сигналы подводными лодками в Финском заливе?

Ответ: В Финском заливе применяются финские опознавательные сигналы, состоящие из двух букв: 1 — опознавательные, 2 — ответ, которые меняются каждый день. Для связи с воздухом применяется сигнализация ручным прожектором и звездными ракетами. В немецком флоте, вне Финского залива, применяется система четырех букв: первая — запрос, вторая — ответ, третья — второй запрос, четвертая — второй ответ. Таблица опознавателей составляется по сложному шифру и доводится до сведения' одного из офицеров корабля, который ведет секретное делопроизводство. На моей лодке этим занимался третий вахтенный офицер. Ракетные сигналы часто действуют в течение двух — трех ночей и применяются преимущественно для связи с самолетами».

* * * 

Через три дня та же группа сотрудников «Смерш» произвела новый допрос Шмидта, протокол которого был завизирован «Заместителем] Нач[альника] Секретариата ОКР «Смерш» КБФ Капитаном Харитоновым». Обратимся к тексту «Протокола допроса военнопленного командира немецкой подводной лодки №-250 — капитан-лейтенанта Шмидт Вернера — от 11 августа 1944 г[ода]»:

«Вопрос: Что Вам известно о бывшем командире Советской подводной лодки — Лисине[?]

Ответ: Такой фамилии я не слышал.

Вопрос: Что Вам известно о военнопленных русских моряках[?]

Ответ: О военнопленных русских моряках я слышал здесь — в лагере военнопленных.

Вопрос: Расскажите все, что Вам известно о Балтийском флоте.

Ответ: Конкретно о боеспособности Балтийского Флота мне ничего неизвестно. Я слышал только о том, что на вооружении Балтийского флота имеются такие крупные корабли, как “М[аксим] Горький”, “Киров”, также мне известно, что сильно пострадал от немецкой авиации [линейный корабль] “Марат”.

Вопрос: Что Вам известно о русском подводном флоте[?]

Ответ: Я слышал, что русский подводный флот до войны считался высококачественным. По мнению многих, он является наиболее многочисленным флотом в мире. Имевшийся справочник у нас о военно-морском флоте русских мне не пришлось изучать, а поэтому мои познания в данной области очень небольшие.

Вопрос: Из каких источников Вам известно о нашем флоте[?]

Ответ: Из официальных источников о русском флоте я ничего не слышал. Все[,] что мне известно о русском флоте[, я] узнал из разговоров с моими товарищами.

Вопрос: Что Вам известно о высказываниях немецкого командования о перспективах наступательных действий Краснознаменного Балтийского Флота[?]

Ответ: У немецкого командования имеется предположение о том, что русский флот, очевидно, начнет действовать после того, как падет Ревель.

Вопрос: Как оценивает немецкое командование возможности Советского флота вести наступательные действия [?]

Ответ: На этот счет я не слышал никаких мнений.

Вопрос: Чем объяснить активизацию немецких и финских подводных лодок за последнее время в Финском заливе[?]

Ответ: По[-] видимому, эта активизация вызвана предположениями о возможной высадке десанта в немецкий тыл.

Вопрос: Где предполагает немецкое командование возможную высадку десанта[?]

Ответ: На этот вопрос ответить затрудняюсь.

Вопрос: Что Вам известно о действиях подводного флота в Нарвском заливе[?]

Ответ: За последнее время лодки не получали конкретных заданий для плавания в Нарвском заливе, но были разговоры, что в начале августа гуда должны были пойти 2 лодки.

Вопрос: Где Вы слышали разговор и из каких источников, в отношении выхода подводных лодок в Нарвский залив[?]

Ответ: Я слышал это по радио.

Вопрос: Какие №№ лодок, и из какой флотилии, получили приказ по радио пойти в Нарвский залив [?]

Ответ: №№ подводных лодок, получивших приказ по радио пойти в Нарвский залив, мне неизвестны.

Вопрос: Расскажите, что конкретно передавали по радио!?]

Ответ: Я лично слышал, что командир подлодки, получивший задание идти в Нарвский залив, передавал сведения на базу в г[ород] Киль, в которых сообщал, что он держит курс, указывая при этом квадрат, а также [то,] что его лодка подвергается бомбардировке Советской авиацией. Он указал свое местонахождение.

Вопрос: Вам известно местонахождение этих двух подводных лодок[?]

Ответ: Мне известно было местонахождение только одной лодки, командиром этой лодки являлся обер-лейтенант Андресен. Его лодка входила в состав 5-й флотилии.

Вопрос: Все [ли] лодки 5[-й] флотилии оперируют в Финском заливе[?]

Ответ: В основном, все лодки 5[-й] флотилии оперируют в водах Финского залива, иногда по специальному заданию они посылаются в другие места, также[,] как [подводные лодки] из других флотилий иногда посылаются в Финский залив. Например, из 24-й флотилии 2–3 лодки были посланы из Мемеля в Финский залив.

Вопрос: Когда выходили эти 2–3 лодки (из 24[-й] флотилии) в Финский залив[?]

Ответ: Когда они вышли и какое имели задание [—] мне неизвестно. О том, что они вышли в Финский залив [,] я слышал, когда был в Хельсинки.

Вопрос: Когда и от кого Вам стало известно о действиях 2–3 подводных лодок из 24-й флотилии в Финском заливе[?]

Ответ: Об этом я слышал в Хельсинки, когда [—] точно не помню. Узнал я об этом из личной беседы со старшим лейтенантом Гузе, он служит в Хельсинки.

Вопрос: Вам известен район действия этих лодок[?] Ответ: Об этом мне ничего неизвестно.

Вопрос: Почему Вы на первом допросе об этом ничего не говорили[?]

Ответ: Я считал, что эти сведения не имеют тактического значения.

Вопрос: На первом допросе Вы говорили, что в Финском заливе имеются 4–5 лодок из 5[-й] флотилии, а об этих лодках Вам ничего неизвестно.

Ответ: Я не говорил по этому вопросу только лишь потому, что 24[-я] флотилия является учебной[,] и поэтому я не придавал выходу подводных лодок 24[-й] флотилии значения. Кроме того, я думал, что эти лодки зачислены в 5[-ю] флотилию. Ведь Финский залив обслуживает только 5 [-я] флотилия.

Вопрос: С какого времени 5[-я] флотилия стала обслуживать Финский залив[?]

Ответ: Точную дату затрудняюсь сказать, но примерно с первых чисел июля месяца 1944 г[ода].

Вопрос: До 5[-й] флотилии, какая флотилия обслуживала Финский залив[?]

Ответ: Насколько мне известно, до 5[-й] флотилии Финский залив обслуживали 2–3 лодки из Мемеля.

Вопрос: Чем об'яснить активизацию подводных лодок в Финском заливе[?]

Ответ: Я лично активизацию подводных лодок в Финском заливе об'ясняю недостатком немецкой авиации в районе Финского залива и боязни высадки Советских войск в тыл немцев.

Вопрос: Сколько времени вы находились в Финском заливе[?]

Ответ: В Финском заливе моя лодка находилась 9–10 дней, т[о] е[сть] до дня ее потопления.

Вопрос: Сколько подводных лодок в Финском заливе Вы встречали за это время [?]

Ответ: За время моего нахождения в Финском заливе, я встретил 3 немецкие лодки и 1 финскую».

 

НЕМЕЦКИЕ ПОДВОДНЫЕ ЛОДКИ И БАЗЫ КРИГСМАРИНЕ В АРКТИЧЕСКИХ ВОДАХ СССР (1941–1945 гг.).

ПО ДОКУМЕНТАМ ВОЕННОЙ КОНТРРАЗВЕДКИ.

Действия немецкого подводного флота в годы Второй мировой войны на просторах Мирового океана вызывают постоянный интерес отечественных и зарубежных историков. За последнее время появилось значительное число публикаций, связанных с боевой деятельностью германских подводников на севере СССР, а также наличием тайных баз подводных лодок противника в Арктическом бассейне (1941–1944 гг.). В своих публикациях авторы напрямую связывают активность немецких субмарин в акватории Северного Ледовитого океана в 1942–1944 гг. с наличием на Новой Земле и других островах, а также в устье Енисея оборудованных для длительной эксплуатации баз кригсмарине. В частности, в этих источниках, наряду с Новой Землей, упоминаются острова Мона и Междушарский.

Следует отметить, что действия подводных сил Германии в этом регионе, особенно в Карском море, отслеживались советскими органами госбезопасности и тщательно документировались.

В этих документах сосредоточена информация в виде докладных записок, сообщений, телеграмм, агентурных сообщений о расследовании обстоятельств гибели ряда советских конвоев, в частности, ВА-18 и БД-5, а также отдельных боевых кораблей и торговых судов, десантах немецких подводников на северные острова, борьбе с минными постановками, предпринимавшихся мерах противодействия деятельности морских сил противника.

Как видно из материалов, первое обнаружение немецких подводных лодок зафиксировано в районе Мурманска и в акватории Белого моря уже в июле 1941 г. Статистика обнаружения вражеских субмарин в этом году выглядит следующим образом: июль — 11, август — 12, сентябрь — 36, октябрь — 42, ноябрь — 10. Особенно успешным для немецких подводников был август (пик летней навигации на Севере) и октябрь — ноябрь (при завершении проводки судов в Арктическом бассейне). В эти месяцы были потоплены в результате торпедных атак 6 единиц: 17 августа СКР «Жемчуг», 22 августа транспорт «Поморье», 26 августа тральщик «ТЩ-44», 18 октября транспорт «Аргунь», 6 ноября СКР-70, 15 ноября тральщик ТЩ-34.

Уже с весны 1942 г. подводные лодки противника начали появляться в юго-восточной части Баренцева моря и вдоль западного побережья Новой Земли. К концу лета этого года противник обнаружил себя и на арктических коммуникациях в Карском море. Немецкими подлодками ставились мины на подходах к Югорскому и Маточкину шару, острову Диксон. Статистика обнаружения вражеских субмарин в 1942 г. выглядит следующим образом: январь — 1, февраль — 1, март — 2, апрель — 1, июль — 12, август — 8, сентябрь — 13, октябрь — 3, декабрь — I.

О сложной обстановке можно судить по письму Транспортного управления НКВД СССР 21 августа 1942 г. в Управление ОО НКВД СССР: «[…] Имевшиеся, начиная с июня месяца с.г., сигналы достаточно определенно указывали на то, что немцы готовят значительные операции в районе Новой Земли, Баренцева и Карского морей. […] Однако достаточных мероприятий не последовало и активность противника, продолжая нарастать, превратилась в реальную угрозу для наших коммуникаций в районе этих морей и непосредственно для побережья.

27 июля подводная лодка противника посетила бухту Кармакуля и артиллерийским огнем уничтожила 2 самолета. […] В районе обстрела уничтожены также 3 дома и 2 склада.

17 августа с.г. в районе Матвеева острова подводная лодка противника подвергла артиллерийскому обстрелу караван судов, направлявшихся из Хабарово в Нарьян-Мар. Потоплены пароход “Комсомолец”, баржи, мотоботы и погибло 305 человек.

19 августа с.г. подводная лодка противника обстреляла рыбаков в районе Черной Губы на острове Новая Земля.

1943 г. отмечается расширением зоны действия немецких подводных лодок. Начиная с июля, субмарины противника действовали не только в районе Новой Земли, их появление неоднократно зафиксировано в Енисейском заливе. К несомненному успеху немцев следует отнести разгром в сентябре 1943 г. конвоя ВА-18, когда за один день были потоплены два транспорта и боевой корабль.

12 августа 1944 г. был уничтожен конвой БД-5, в результате чего погибли транспорт и два тральщика. Вследствие торпедной атаки немцев 16 января 1945 г. погиб эсминец Северного флота «Деятельный», 20 января был торпедирован эсминец «Разъяренный», который остался на плаву и был отбуксирован в базу.

Уничтожение подводных лодок противника входило в сферу деятельности кораблей Северного флота и Беломорской военной флотилии. Контрразведчиков же волновали другие проблемы.

Во-первых, наличие у противника информации о движении наших судов, слишком уверенные действия немецких подлодок и рейдеров, хорошие знания ими трассы Севморпути, гидрологической и гидрографической обстановки в Карском море.

Во-вторых, возможное наличие у немцев в Арктике пунктов дозаправки, а также гидрометеопостов.

Истоки этих проблем уходят к летней навигации 1940 г. Тогда в результате переговоров между Германией и СССР руководство нашей страны дало согласие на проводку Севморпутем немецкого торгового судна «Комета». Как выяснилось позже, «Комета» была замаскированным немецким рейдером, который после проводки натворил много бед в Индийском океане, потопив около десяти торговых судов союзников. Следуя по трассе Севморпути, немцы проводили тщательную фотосъемку. В одном из докладов наших моряков и лоцманов, например, указывалось, что немцы «фотографировали непрерывно берега, фотографировали все объекты, которые только встречали на своем пути. Фотографировали острова, мимо которых проходили, около которых стояли, фотографировали мыс Челюскина». При малейшей возможности делали промеры глубин; высаживались на берег и фотографировали, фотографировали, фотографировали…

Нашей традиционной беспечностью веет от текста радиограммы начальника Главсевморпути И.Д. Папанина, направленной одному из лоцманов, проводивших «Комету»: «[…] Нет сомнений, что немцы посылали одно суденышко только с целью изучить трассу, покажи, так сказать, им трассу […] пусть ледокол проведет через лед».

Сведения о навигационном оборудовании Северного морского пути, полученные во время перехода «Кометы», позволили германскому морскому штабу заблаговременно развернуть систему радиометеостанций на арктических островах Северного Ледовитого океана (в том числе и на архипелаге Шпицберген в нарушение Парижского договора 1920 г.). Данные о советских полярных станциях в Арктике, организации их радиосвязи, результаты промеров глубин в проливах были обобщены немецкими специалистами и в июне 1941 г. изданы секретным приложением к «Наставлению о плавании в арктических морях».

Опыт ледового плавания «Кометы», доскональное изучение навигационных условий Севморпути помогли немецким подводным лодкам в 1941–1945 гг. пиратствовать в наших северных водах.

Из справки ОКР «Смерш» СФ от 15 октября 1943 г.: «Есть основания предполагать, что противник имеет достаточно разведывательных данных (как ледовых, так и войсковых) по западному сектору Арктики. В частности, противнику в этом также помогло появление в открытой печати (газета “Известия” № 129/7815 от 04.06.42 г.) данных о подготовке наших действий в Арктике и ряд корреспонденции в одной из радиопередач из г. Архангельска, а также открытые переговоры судов ГУСМП как между собой, так и полярными станциями». Кроме того, в ходе расследований обстоятельств гибели наших конвоев контрразведчики установили, что «немцы точно знали, по какому фарватеру пойдут корабли, несмотря на то что шли по этому фарватеру впервые».

Наличие баз подтверждается множеством данных, обобщенных в документах ОКР «Смерш» СФ справкой о деятельности немецких подводных лодок, подготовленной в октябре 1943 г.:«[…] Дает возможность предположить об использовании противником о. Междушарского как пункта наблюдения и связи для действующих в районах Новой Земли подлодок и самолетов противника. 13–14 октября 1942 г. на о. Междушарском пролетавшим самолетом БВФ был обнаружен самолет противника, который при снижении нашего самолета обстрелял его. Организованным десантом для захвата самолета противника на место его приземления были обнаружены следы бывшей здесь радиостанции противника. Самолета не оказалось».

10 августа 1944 г. в бухте Полынья Енисейского залива была отмечена высадка десанта. Из докладной записки ОКР «Смерш» Беломорской военной флотилии: «10.08.44 г., около 10 часов утра, в непосредственной близости от берега в бухте Полынья Енисейского залива Красноярского края в надводном положении была обнаружена вражеская подводная лодка. […] Подойдя к берегу на расстояние четверть километра, подлодка по направлению мыса Полынья стала давать флажками сигналы. Одновременно к берегу от подлодки направлялась резиновая шлюпка, которая в скором времени возвратилась обратно и была поднята на борт. Пробыв в бухте около часа, подлодка ушла курсом на восток. […] Таким образом, факт обнаружения подлодки противника в бухте Полынья 10.08.44 г. в надводном положении под военно-морским флагом Германии и попытки команды указанной лодки быть на берегу дает все основания предполагать о том, что данная подлодка могла идти с целью высадки или приемки разведывательно-диверсионной группы, созданной из числа выселенных в Енисейский залив немцев, но ошиблась районом». Проанализировав действия противника против наших судов за 1944 г., контрразведчики сделали вывод, что, «как правило, немецкие подводные лодки, находящиеся в данное время на Севере, действуют на фарватерах, указанных в нашей лоции военного времени. Это обстоятельство дает полное основание считать, что противник об этом хорошо осведомлен».

25 сентября 1944 г. высаженный с двух подводных лодок десант разгромил станцию Главсевморпути на мысе Стерлегова (Карское море), уничтожив три жилых дома, радиостанцию, метеопост, машинное отделение и три склада с продовольствием. Но главной удачей немцев стали захваченные ими секретные документы, в том числе переговорные коды и таблицы с ключами, сигнальные книги. Из семи человек, находившихся на станции, немцами были захвачены и перевезены на лодках пять человек.

В спецсообщении ОКР «Смерш» Беломорской военной флотилии о захвате метеопоста на мысе Стерлегова приводятся показания бежавшего от немцев сотрудника поста Г.В. Бухтиярова, который допрашивался немецкими подводниками: «В процессе этого разговора Бухтияров в окно заметил, что подлодка снялась с якоря и ушла в море, якобы спросил переводчика, куда ушла лодка, на что последний ответил: “На заправку к нашей базе”. Где находится эта база, переводчик не сказал. Предположительно можно считать возможность создания немцами таких баз на островах Мона».

В докладной записке от 18 января 1945 г., направленной на имя начальника УКР «Смерш» НКВМФ П.А. Гладкова, начальник ОКР «Смерш» СФ И.И. Гончаров отмечал: «Оперирование подлодок противника малого водоизмещения в Карском море, вдали от своих баз в Норвегии (Нарвик, Тромсе, Тронхейм), дает основание предполагать, что подводный флот противника имеет свои базы в Карском море. В 1944 г. […] на о. Подкова были обнаружены неизвестно кому принадлежащие запасы горючего, масел и продовольствия. [….] Нам известно, что в том же 1944 г. немецкие подлодки всплывали в различных бухтах северо-восточного побережья Карского моря и брали на борт людей из становищ. В поселке Ошмарино (устье р. Енисей) ОКР “Смерш” Карской военно-морской базы была обнаружена подпольная радиостанция. В районе о. Диксон весной 1944 г. имел место случай, когда всплывшая немецкая подводная лодка высадила на кромку льда неизвестного человека, след которого вел по направлению к о. Диксон. Высадку обнаружили местные жители, организовавшие поиск, который, однако, положительных результатов не дал. Не исключена также возможность насаждения противником своей агентуры на островах Карского моря, где для этого имеется достаточная почва. […] Оперативное обслуживание населения побережья и островов Карского моря возложено на органы НКВД и НКГБ, однако, как видно из приведенных фактов, это обслуживание фактически отсутствует, что, в свою очередь, облегчает разведке противника проводить свою деятельность на наших северных морских коммуникациях».

Вместе с тем 7 октября 1943 г. ОКР «Смерш» Беломорской военной флотилии докладывал в Москву: «[…] за последнее время работа радиостанции острова Диксон перебивается другой неизвестной радиостанцией, работающей на той же волне. По данным берегового радиопоста острова Диксон, указанная радиостанция работает якобы с подлодки противника, однако не исключено, что эта радиостанция может быть установлена в одном из пунктов побережья Карского моря по заданию германской разведки».

Следует отметить и тот факт, что подозрительные действия подводных лодок противника у нашего побережья отмечены и в начале 1945 г. Из справки 2-го отдела УКР «Смерш» НКВМФ от 20 февраля 1945 г.: «18 января 1945 г. 19 сигнально-наблюдательных постов СНИС Териберкского участка отметили подозрительные действия подлодки противника вблизи берега в районе восточнее Териберки.

В первом случае лодка выходила из Уединенной губы побережья, во втором случае лодка маневрировала в районе поста в надводном положении и передавала в сторону берега 5–6 бело-зеленых световых сигналов. Предполагается возможность высадки агентурных групп противника на нашем побережье. […] ОКР “Смерш” СФ направляет свою оперативную] группу для организации розыска и поимки разведывательно-диверсионных групп противника».

Не исключено, что немецкие подводники для пополнения запасов продовольствия и горючего использовали подготовленные еще до войны Главсевморпутем зимовки. Из справки ОКР «Смерш» Беломорской военной флотилии от 13 октября 1943 г.: «[…] Установлено: на восточном побережье о. Новой Земли в течение ряда лет ГУСМП организовывались зимовки: завозились продукты, строились дома и т.д.

Например, в заливе Благополучия обнаружена зимовка без людей, поставлен домик, оставлены большие запасы продуктов и много горючего.

Такие же освоенные места имеются севернее залива Благополучия и на южной стороне о. Новая Земля.

Есть также склады с горючим, но месторасположение их до сих пор неизвестно. […]

Высказывается предположение, что противник пользуется этими базами. Особенно это предположение подтверждается тем, что в навигацию 1943 г. немецкие подлодки несколько раз были отмечены в заливе Благополучия, избрав его для стоянки, а может быть, и пополнения из запасов продуктов и горючего».

Таким образом, имеющиеся документы подтверждают возможность наличия если не баз немецких подводных лодок, то временных гидрометеорологических постов и пунктов наблюдения и связи на островах Карского моря.