Глава 1

 

Часть 1

Не успев открыть глаза, Райли Крейн осознала две вещи. Ее голова пульсировала от боли, и она чувствовала запах крови.

Не то, что бы и то, и другое было таким уж необычным.

Следуя инстинкту и опыту, она лежала совершенно неподвижно, закрыв глаза, пока не уверилась в разумных пределах, что совершенно проснулась. Она лежала на животе, вероятно, на кровати. Возможно, в своей собственной. На одеялах или, по крайней мере, не прикрывшись.

Одна.

Она приоткрыла глаза только, чтобы оглядеться. Смятые простыни, подушки. Решила, что всё-таки, это ее смятые простыни и подушки. Ее постель. Комод, на котором, как обычно, стоит лампа, неаккуратно сложенная стопка книг, и будильник.

Судя по красным цифрам, было два часа дня.

Ладно, вот это необычно. Она никогда не просыпала и никогда не спала днем. К тому же, хотя и головная боль, и запах крови для нее не были чем-то из ряда вон выходящим, но вместе они наполнили ее тревогой.

Райли попыталась что-то услышать, и ее нервозность возросла, когда она поняла, что слышит лишь на «обычном» уровне. Слабый шум кондиционера. Глухое громыхание и шум прибоя на пляже. Крик чайки, пролетающей над домом. То, что обычный слух воспринимает автоматически, без дополнительного сосредоточения и концентрации.

И больше ничего. Сколько бы она ни пыталась, но не могла услышать внутренний пульс дома, созданный из воды в водопроводе и электричества, гудящего в линиях электропередач, и едва различимого движения и потрескивания с виду твердого дерева и камня, когда ветер дул с океана прямо на здание.

Она этого услышать не могла. И это было скверно.

Рискнув, Райли поднялась на локте, а потом засунула правую руку под подушки. А… по крайней мере, оно было там, где и должно было быть. Ее рука сомкнулась на придающем ей уверенность оружии, и она вытащила его, чтобы быстро осмотреть.

Обойма на месте, пистолет стоит на предохранителе, затвор не передернут. Она автоматически достала обойму, проверила, не пустая ли она, и потом вставила на место. Затем дослала патрон в патронник. Она действовала быстро и слаженно, сказывались годы практики. Она чувствовала себя хорошо с оружием в руках. Это было правильно.

Но что-то другое было не так.

Она теперь не только чувствовала, но и видела кровь. Та была на ней.

Райли одним движением перекатилась и села, с опаской осматривая спальню. Ее спальню, она поняла это, ощущая чувство уверенности: она там, где ей следовало быть. Ей эта комната знакома. И тут, кроме нее, никого не было.

Ее голова заболела еще сильнее от резких движений, но она не стала обращать внимание, рассматривая себя. Рука, держащая оружие, была заляпана кровью, и когда она переложила оружие в другую руку, то увидела, что та тоже в крови. Кровь была на ее ладонях, тыльной стороне рук, предплечьях и даже под ногтями.

Насколько она могла судить, крови не было ни на одеялах, ни на подушках. Что означало, что та на ее руках высохла до того, как она, не раздеваясь, упала на постель и заснула. Или отключилась. В любом случае…

«Иисус Христос».

Кровь на ее руках. Кровь на светлой футболке. Кровь на ее поношенных джинсах.

Много крови.

«Ее ранили?» Она не чувствовала ничего, кроме пульсирующей головной боли. Но она всё еще испытывала холодный, растущий страх, потому что тот факт, что она оказалась покрыта кровью ничего хорошего сулить не мог, каким бы живым она не обладала воображением.

Она, немного напряженно, сильно дрожа, встала с кровати и босиком вышла из спальни. Быстро, но осторожно она осмотрела помещения, чтобы увериться, что она одна, и нет никакой непосредственной угрозы. Вторая спальня была безупречно чистой и, казалось, ею давно не пользовались, что, вероятно, было правдой: у Райли редко появлялись гости, которым нужна была вторая спальня.

Она быстро проверила дом, в основном состоявший из открытого пространства, бывшего кухней, столовой и гостиной. Чисто, немного не прибрано, повсюду разбросаны книги, журналы, газеты, CD и DVD диски. Обычное дело в повседневной жизни.

Похоже, что она превратила обеденный стол в рабочее пространство, так как коврики под тарелки были сдвинуты в сторону, а сумка для ноутбука лежала на одном из стульев. Компьютера на столе не было, поэтому, очень вероятно, что она не работала на нем в последнее время.

Двери были закрыты и заперты на замок. Окна также были закрыты и заперты на замок, а летом на побережье Южной Каролины становилось жарковато.

Она была одна.

Тем не менее, Райли вошла в ванную с оружием, проверила, нет ли кого за занавеской в душе, прежде чем закрыла дверь, оказавшись в довольно замкнутом помещении. Потом она снова испытала шок, посмотрев в зеркало над раковиной.

Ее лицо было также покрыто высохшей кровью, пятнами выделяющейся на щеке. Кровь была и в светлых волосах. Много крови.

— Дерьмо.

Ее желудок перевернулся, и она замерла на мгновение, закрыв глаза, пока тошнота не отступила. Потом она положила оружие на туалетный столик и разделась догола.

Она проверила каждый дюйм своего тела и не нашла ничего. Никаких ран, даже царапины. Это была не ее кровь.

Это должно было ее успокоить. Но не успокоило. На ней была чужая кровь. Что вызывало беспокоящие, возможно даже пугающие вопросы.

«Что — или кто — запачкал ее своей кровью? Что произошло? И почему она не может вспомнить?»

Райли посмотрела на смятую одежду на полу, потом на себя: ее кожа, покрытая бледно-золотым загаром, была чиста, лишь предплечья и кисти рук были покрыты запекшейся кровью.

Предплечья. Она буквально оказалась по локти в крови и не знала, как именно это случилось. «Иисусе».

Забыв про весь опыт, говоривший, что ей следовало бы вызвать местные власти до того, как сделать что-то еще, Райли встала под душ. Она сделала воду такой горячей, какую только смогла стерпеть, и взяла большое количество мыла, смывая запекшуюся кровь. Пилочкой убрала темные полоски засохшей крови из-под ногтей и, по крайней мере, дважды вымыла свои короткие светлые волосы шампунем. Даже после того, как Райли вымылась, она стояла под струей горячей воды, обдававшей плечи, шею и всё еще пульсирующую от боли голову.

«Что же произошло?»

У нее не было ни малейшего представления, черт побери. Она не помнила, как на ней оказалась кровь.

Она помнила кое-что другое. Почти всё важное.

— Твое имя — Райли Крейн, — пробормотала она, пытаясь убедить себя, что всё в порядке. — Тебе тридцать два года, не замужем и работаешь федеральным агентом в отделе ООП.

Имя, звание, серийный номер — вот в этом она была более-менее уверена.

Этих фактов амнезия не затронула. Она выросла в семье военного с четырьмя старшими братьями, ездила по всему миру, получила обширное и хорошее образование, много опыта в таких делах, которыми не каждая женщина могла бы похвастаться, и с раннего возраста умела сама о себе позаботиться. И она знала, где ее место — в ФБР, в ООП. Это она помнила.

А что касается недавних событий…

Христос, что последнее она припоминала? Она сняла этот коттедж, даже устроилась здесь. Несла коробки и сумки из машины. Раскладывала вещи. Ходила на пляж. Сидела на веранде в ночной темноте, чувствуя теплый океанский бриз на лице, и…

Была не одна. Кто-то еще сидел с ней. Неясные, туманные воспоминания о тихих голосах. О приглушенном смехе. Она так отчетливо почувствовала прикосновение, хотя всего лишь на мгновение, что озадаченно посмотрела на свою руку.

А потом ощущение пропало.

Как Райли ни пыталась, но вспомнить что-то еще не могла. В ее голове был полный беспорядок. Лишь отрывки, большая часть которых не имела никакого смысла, странные фразы, которые она не понимала.

И эти вспышки сопровождались приступами головной боли.

Решив, что именно ее головная боль является причиной провалов в памяти, Райли вышла из душа и вытерлась. Разумеется, это всего лишь головная боль. Она выпьет пару таблеток аспирина, поест, добавит кофеина в организм и потом всё вспомнит. Разумеется. Она завернулась в полотенце и, снова взяв оружие, вернулась в спальню за чистой одеждой.

И изумилась, открыв ящики комода и проверив чулан: оказалось, она тут была довольно давно. Она, в самом деле, устроилась и зашла намного дальше, чем привыкла. Это не было похоже на ее «жизнь на чемоданах», где всё валялось беспорядочно по сумкам. Одежда была аккуратно разложена по ящикам, висела в шкафу. И там оказалась не только одежда для отпуска на пляже.

Да, была тут обычная одежда, а также несколько нарядов: милые слаксы, шелковые блузки и платья. Даже туфли на каблуках и чулки.

Так, ладно. Она тут по работе, так должно быть. Проблема в том, что она не могла вспомнить, в чем именно заключалась ее работа.

Райли открыла ящик и вытащила очень миленький, сексуальный, кружевной комплект, состоящий из лифчика и трусиков. Очень странно. Это совсем не походило на ее обычные вещи, очевидно, обновка, и в ящике было еще несколько подобных штучек. «Чем, черт побери, она тут занималась?»

Этот вопрос зазвучал еще громче, кода она нашла также пояс с подвязками.

Пояс с подвязками, а вслух сказала:

— Иисусе. Бишоп, во что ты меня впутал на сей раз?

 

Часть 2

3 года назад

— Мне в команде необходим кто-то вроде вас, — Ной Бишоп, глава Отдела Особых Преступлений ФБР мог быть при желании очень убедительным. И очевидно старался убедить свою собеседницу.

Райли Крейн с сомнением и осторожностью разглядывала его. Зная о ее прошлом, он понимал ее отношение и ожидал чего-то подобного.

Бишоп пришел к выводу, что она была интересной особой. Он не ожидал такой внешности: ниже среднего роста, маленькая, почти хрупкая на вид. По ней и не скажешь, что она может, не слишком напрягаясь, швырнуть мужчину в два раза больше себя через плечо. Большие серые глаза, обманчиво ребяческие, невинно смотрели с эльфийского личика, необычного, интригующего и очень запоминающегося, хотя красавицей девушку не назовешь.

Просто удивительно, что такое лицо было у хамелеона.

— Почему я? — спросила она, переходя прямо к делу.

Бишоп оценил прямоту, и спокойно ответил:

— Кроме навыков следователя у вас есть две уникальные способности, которые, по моим расчетам, могут принести пользу в нашей работе. Вы можете вписаться в любую ситуацию, быть кем угодно по вашему выбору в определенное время, а еще вы — ясновидящая.

Райли решила не возражать, лишь отметила:

— Мне нравится наряжаться в маскарадные костюмы. Играть в «Давайте представим». Когда ребенком живешь в воображаемом мире, то набираешься опыта в подобных делах. А что касается второй способности — я ведь себя не рекламировала в таком качестве, а даже напротив, и поэтому у меня возник вопрос: как вы узнали?

— Я прислушиваюсь к слухам, — пожав плечами, ответил Бишоп.

— Этого недостаточно.

— Я создаю подразделение, состоящее из агентов с паранормальными способностями. И за последние несколько лет я уделил много времени… вещам, выходящим за рамки обычного. Я обратился к людям, которым доверяю, служащим в органах правопорядка и в других сферах, с просьбой найти подходящие кандидатуры.

— Экстрасенсов.

— Не просто экстрасенсов. Мне нужны исключительно крепкие люди, способные справиться со своими талантами, а также с эмоциональными и психологическими сложностями нашей работы, — он кивнул на место, позади нее.

— Мне кажется, что вы точно сможете справиться с тем крайне высоким напряжением, о котором я говорю.

Райли посмотрела назад, где ее команда работала среди обломков камней, появившихся в результате тщательно спланированного взрыва. Несколько часов назад жертв нашли и унесли с места преступления — кого на носилках, а кого в мешках для трупов. Теперь военные следователи искали улики.

— Это работой я занимаюсь не так уж долго, — заметила Райли. — И, разумеется, предпочитаю работу следователя, но на предыдущем посту занималась обеспечением безопасности базы. Я иду туда, куда меня отправляют.

— Ваш командир сказал мне то же самое.

— Вы с ним говорили?

Она заметила, что Бишоп заколебался, но потом ответил:

— Он связался со мной.

— Так мой начальник — один из тех доверенных особ, которых вы упоминали?

— Так и есть. В некотором роде друг моего друга. Человек широких взглядов, не отрицающий паранормальные явления. Такого не часто встретишь среди военных. Я, конечно, не хотел вас обидеть.

— Я не обиделась. Что он вам сообщил?

— Он считает, что ваши способности тут пропадают зря, и он не может вам предложить те сложные задачи, в которых, по его мнению, вы нуждаетесь.

— Он так сказал?

— Всё в таком духе. Я понял, что тут вы работаете неполный день, а через несколько недель намереваетесь вернуться на военную службу. А может, и не вернетесь.

— Вся моя профессиональная жизнь связана с военной службой, — ответила она.

— А возможно и нет, — сказал Бишоп.

Райли покачала головой, а потом заметила:

— Вот данный момент, агент Бишоп, не могу придумать ни единой причины, почему мне нужно поменять жизнь военного на карьеру в ФБР, каким бы особенным ни был ваш отдел. К тому же, даже если у меня случаются иногда озарения, это никак не влияет на исход событий.

— Неужели?

— Да.

— Мы можем помочь вам научиться принимать и фокусировать ваши способности, а также конструктивно их использовать. Вы удивитесь, насколько это повлияет на результат.

Не дожидаясь ответа, Бишоп открыл свой портфель и достал большой, пухлый, желто-коричневый конверт.

— Посмотрите его содержимое, когда будет возможность, — сказал он, протягивая его Райли. — Сегодня вечером, завтра. После, если вас это заинтересует, позвоните мне. Мой номер написан внутри.

— А если меня это не заинтересует?

— В этом конверте только копии. Если вам это неинтересно, уничтожьте его и забудьте об этом. Но я могу побиться об заклад, что вас это заинтересует. Так что несколько дней побуду неподалеку, майор. На всякий случай.

Райли стояла и долго смотрела ему вслед, задумчиво похлопывая рукой по конверту. Потом оставила его в своей машине и вернулась к работе.

Лишь поздно вечером, оставшись в одиночестве в своей квартирке за территорией базы, она узнала, что Бишоп не сказал всей правды. В конверте содержались не только копии: одна вещица оказалась подлинником.

Она сознательно собрала всю свою решимость прежде, чем открыть конверт. В некотором роде потому, что благодаря здравому смыслу догадывалась, что ее ждет, и потому, что экстрасенсорные способности также предупреждали ее об этом, с той самой минуты как она дотронулась до конверта. Годы упорядоченной жизни в военных частях научили ее концентрации и фокусировке, так что она могла приглушать необычные ощущения, когда в них не было нужды.

Пока не была готова сконцентрироваться на том, что видела. И вывалила содержимое конверта на стол.

Да, там были копии. Адские копии. Отчеты и фотографии вскрытия. Фотографии мест преступлений. С полдюжины мест преступлений. Убийств на вид совершенно здоровых молодых людей. Жестокие, зверские, кровавые, варварские убийства.

Не глядя на отчеты вскрытия, Райли тем не менее знала, что убийства происходили в разных городах. Она знала, что все жертвы были знакомы с убийцей. Она знала, что эти убийства совершил один человек.

Она также знала, как Бишоп собирался поймать этого убийцу.

— Значит, вот почему он выбрал меня, — сказала она себе. Сложная задача? О, да. Задача, которая может стоить жизни. Смертельно опасная проверка ее навыков. Всех навыков.

Она неспешно потянулась и взяла предмет из конверта подлинник. Монета в пятьдесят центов. В ней не было ничего примечательного. Вот только прикоснувшись к ней, Райли поняла еще кое-что.

Она узнала, что случится, если она откажется от предложения Бишопа.

В конце концов, нечего было раздумывать. Райли нашла карточку с номером его мобильного и позвонила. Когда он ответил, она перешла сразу к делу.

— Вы нечестно играете, — сказала она.

— Я не играю, — ответил он.

— Мне запомнить это на будущее?

— Вы мне скажите.

Райли сжала монету в руке, и вздохнула:

— Где поставить подпись?

Настоящее время

Райли быстро оделась. Выбрала обычное практичное белье без кружев, в котором ей было удобно, нашла джинсы и топ. Девушка не стала сушить свои короткие волосы, лишь расчесала пальцами, позволяя им высохнуть самостоятельно.

Босиком она пошла на кухню, поставила кофеварку, потом после недолгих поисков нашла аспирин. Поморщившись, проглотила пару таблеток, не запивая. Лишь потом Райли нашла в холодильнике апельсиновый сок и выпила его, надеясь избавиться от горького послевкусия. Она изумилась тому, что холодильник оказался полон продуктов. Обычно она заказывала еду, а готовила лишь яйца, тосты, иногда бифштекс.

Желудок заурчал, доказывая, что она не ела уже давно. Девушка испытала облегчение, потому что возможно, именно голод приглушил ее чувства. В теле не доставало горючего, необходимого для работы на пике своих возможностей.

Это было ее индивидуальной особенностью. Большинство агентов ООП могли похвастаться какой-нибудь странностью.

Райли приготовила себе большую порцию хлопьев и съела их, прислонившись к кухонному столу.

Оружие она всегда держала поблизости.

Кофе сварился, когда она закончила есть. Она взяла первую на сегодня чашку и подошла к окнам, выходящим на океан, и стеклянным дверям, ведущим на веранду. Райли лишь открыла жалюзи и, попивая кофе, смотрела на сероватый Атлантический океан, дюны и пляж.

Мало что можно было там увидеть. Несколько людей, вытянувшись на полотенцах или лежа на шезлонгах, жарились на солнышке. Ребятишки рядом с загорающей парочкой строили странное сооружение из песка. Еще одна парочка прогуливалась по берегу, невысокие волны доставали им до лодыжек.

Пляж между домиком Райли и водой был пуст; люди привыкли соблюдать границы между частным и общественным пляжем, в особенности в малонаселенном уголке этого островка. И если платишь бешеные бабки за вид на океан, то обычно к этому получаешь собственный кусочек пляжа.

Райли вернулась на кухню, чтобы налить себе вторую чашку кофе. Она нахмурилась, потому что ее голова всё еще болела, несмотря на аспирин, еду и кофеин. И еще потому, что не могла вспомнить, что случилось такого, от чего на ней была засохшая кровь.

— Черт побери, — пробормотала она, неохотно собираясь сделать то, что было необходимо. Райли очень ценила контроль, как и большинство агентов ООП, и она с неудовольствием признала, что ситуация вышла из-под контроля. С этим не поспоришь.

По крайней мере, на данный момент.

Оставив чашку на кухне, но не расставаясь с оружием, она стала искать мобильный телефон, в конце концов, найдя его в простой сумочке. С первого взгляда она поняла, что телефон совершенно разряжен, и смиренно вздохнула. Нашла зарядку, включенную в розетку возле кухонного стола, и поставила телефон заряжаться.

Тут же стоял обычный телефон, и Райли в нерешительности уставилась на него, закусив губу.

Дерьмо. Ничего другого не оставалось.

Она выпила вторую чашку кофе, прекрасно понимая, что тянет время. Потом, наконец, набрала номер.

Когда он ответил отрывисто «Бишоп», она постаралась говорить спокойно и беспечно.

— Привет, это Райли. Мне кажется, тут что-то не так.

Наступила долгая пауза, а потом Бишоп хрипло сказал:

— Мы об этом догадались. Что, черт побери, происходит, Райли? Ты дважды не отчиталась.

Холодок пробежал по ее позвоночнику.

— Что ты говоришь? — она всегда отчитывалась. Всегда.

— Мы не слышали ни слова от тебя уже больше двух недель.

 

Г

лава 2

 

Часть 1

Райли ответила первое, что пришло ей в голову:

— Я удивлена, что ты еще не выслал сюда кавалерию.

Бишоп мрачно ответил:

— Я хотел, поверь мне. Но, не принимая в расчет тот факт, что все в команде по уши заняты в расследованиях, которые они не могут бросить, ты настаивала, что сумеешь справиться сама и что я не должен беспокоиться, если какое-то время ты не будешь выходить на связь. И было бы скверно, если бы кто-либо из нас отправился за тобой без нужных сведений. Ты — одна из самых способных и самодостаточных агентов, которых я знаю, Райли. Мне пришлось поверить, что ты знаешь, что делаешь.

Она рассеянно отметила:

— Я не виню тебя в том, что ты не приехал мне на выручку, просто я удивлена, — и девушка поняла, что без сомнения он сам был «по уши» в деле, которое не мог бросить. И что бы она ему ни сказала, Бишоп обычно приглядывал за своими людьми, и редко был не на связи больше пары дней во время текущего расследования.

И всё-таки, он, скорее всего, почувствовал, если бы она находилась в непосредственной опасности. По крайней мере, так было в прошлом. Он чувствовал некоторых своих агентов, хотя далеко не всех.

— И, тем не менее, со мной всё в порядке, — ответила она. — По крайней мере…

— Что? Райли, какого черта там происходит?

Услышав вопрос, она поморщилась, потому что если уж Бишоп не знал, что тут происходит, то у нее крупные неприятности.

Как же она попала в такую смертельно опасную ситуацию, из-за которой оказалась в крови и, вероятно, испытывала кратковременную потерю памяти? И при этом сумела скрыть эти события от исключительной телепатической способности своего шефа?

Может быть, потеря памяти как-то с этим связана? Или то, что вызвало эту амнезию, также накинуло на нее блок или щит? Она понятия не имела.

Черт побери, она просто не знала.

— Райли? Ты говорила, что там нет никакого риска, по крайней мере, в то время, когда ты отчитывалась в последний раз. Никаких подозрительных смертей, ни пропавших без вести. Мне показалось, что ты почти уверена, что это просто чьи-то шутки. Какое-то событие изменило твое мнение?

Не отвечая на поставленный вопрос, она спросила:

— Слушай, а что еще я говорила?

— Так как ты прибыла на Опаловый Остров три недели назад, то отчитывалась лишь раз и была не слишком многословна. Лишь сказала, что устроилась, что наладила связь с доверенным человеком в отделении шерифа округа Хазард. Ты была уверена в том, что разберешься с ситуацией.

Райли вздохнула и поинтересовалась:

— А что за ситуация?

На сей раз молчание было, по меньшей мере, натянутым.

— Райли?

— Да?

— Зачем ты отправилась на Опаловый Остров?

— Я… не припоминаю.

— Ты ранена?

— Нет, — несмотря на угрызения совести, она решила не говорить про кровь. Во всяком случае, пока что. Она подумала, что сообщит об этом позже. — Лишь царапина, и по голове меня не ударяли.

— Тогда, скорее всего, это травма эмоционального или психологического характера. Или это как-то связано с твоими экстрасенсорными способностями.

— Да, я тоже так подумала.

Как всегда Бишоп не стал ходить вокруг да около:

— А что ты помнишь?

— Помню, как добралась сюда — довольно смутно. Сняла дом, устроилась. После этого я вижу лишь вспышки, которые не могу хорошенько рассмотреть.

— А до твоего отъезда из Квантико?

— Я помню всё. Или, по крайней мере, всё до завершения того расследования в Сан Диего. Я вернулась назад в офис, занялась бумажной работой… вот и всё, а очнулась я тут лишь пару часов назад.

— А твои способности?

— Паучье чутье вышло из строя, но я проснулась, умирая от голода, так что, вероятно, это ничего не значит. Я пока не знаю, что там с ясновидением, но если подумать… — она знала, что должна ответить честно, — не работает на полную катушку.

Бишоп не колебался:

— Возвращайся в Квантико, Райли.

— Не узнав, что здесь произошло? Я не могу этого сделать.

— Я не хочу приказывать тебе.

— А я не хочу не подчиниться прямому приказу. Но я не могу просто собрать вещички и уехать, когда в моей памяти такая дыра. Не проси меня так поступить, Бишоп.

— Райли, послушай. Ты там одна, без поддержки. Ты не можешь вспомнить последние три недели. Ты даже не помнишь, каким расследованием занимаешься. И твои способности, обычно помогающие тебе сконцентрироваться и обойти подводные течение, сейчас недоступны. Это может быть как временным явлением, так и постоянным. Теперь назови мне хоть одну причину, почему я должен не обращать на всё это внимания и позволить тебе остаться там?

Она вздохнула и пробормотала:

— Да. Одна причина. Так вот я должна остаться, потому что сегодня очнулась одетая и покрытая засохшей кровью. Что бы тут ни произошло, я оказалась в этом по локоть. Один звонок местному шерифу, и я, вероятно, окажусь за решеткой. Так что мне нужно остаться тут, Бишоп. Мне нужно остаться, пока я не вспомню, не пойму, что, черт побери, происходит.

 

Часть 2

Сью Макинтайр не нравилось распоряжение местных властей, согласно которому собак не пускали на пляж с восьми утра до восьми вечера. Она охотно поднималась рано, чтобы выгулять двух лабрадоров на пляже. Вот только большие собаки, — во всяком случае, ее собственные, — с удовольствием поплескались бы в воде пару раз в день. Особенно жарким летом.

К счастью, в центре Касла был расположен большой парк с неглубоким прудом, куда собак пускали и днем. Поэтому, по крайней мере, раз в день она усаживала Пипа и Бренди в джип, и они все вместе отправлялись через мост на материк.

Она ожидала, что в понедельник после полудня людей в парке будет немного; приезжие жарились на пляже или ходили по магазинам, так что в парке можно было встретить лишь местных жителей. Большинство из них приходили сюда, чтобы выгулять собак.

Она припарковалась ближе обычного к месту для выгула, и уже через несколько минут бросала фрисби Бренди, а теннисный мячик — Пипу. Замечательная физическая нагрузка: она бросала фрисби и мячик, а собаки с радостью ловили и приносили их ей.

Сью поняла, что часть забора отсутствовала, только когда Пип вдруг бросил мячик и понесся в лес. Он был нахальнее и любопытнее своей сестры, поэтому воспользовался представившейся возможностью.

— Черт, — Сью не слишком переживала; он вряд ли выбежал бы на улицы, или на дорогу с оживленным движением транспорта. Но также он вряд ли бы вернулся, позови она его, потому что любил гулять по лесу даже больше, чем бегать по пляжу. И развил способность внезапно глохнуть на некоторое время, когда его что-то серьезно занимало.

Сью позвала Бренди, пристегнула поводок к ее ошейнику, а потом пустила ее по следу второй собаки.

Можно подумать, что светло-шерстную собаку просто увидеть в темном лесу, но Пип умел становиться невидимым, и Сью могла лишь надеяться, что Бренди по запаху найдет своего брата. К счастью, ей, в общем, не надо было говорить Бренди, что делать, и та провела хозяйку в лес.

Для этой местности лесной участок был необычен, так как там росли высокие деревья и густой подлесок, непохожие на обычные высокие и тонкие прутики на песочной почве. Но так как этот лес находился всего лишь в миле от центра Касла, то вряд ли его можно было назвать уголком дикой природы.

Сью и ее собаки, вполне вероятно, исследовали каждый дюйм этого леса за те пять лет, что она жила на Опаловом Острове.

Хотя даже сейчас она бы не пошла к большой поляне в самом центре леса, если бы ее туда не повела Бренди. Она слышала слухи о том, что там нашли примерно около недели назад. Ей совсем не нравилась мысль о том, что те несколько камней, на которые она могла присесть отдохнуть и насладиться лесной тишиной, теперь получили более зловещее предназначение.

Люди поговаривали о сатанизме.

Сью никогда не верила в такие вещи, но ведь не бывает же дыма без огня, в этих лесах было запрещено охотиться, а зачем еще кому-то убивать животное…

И тут залаял Пип.

Поеживаясь от озноба, Сью ускорила шаг, перейдя практически на бег, следуя за Бренди по извилистой тропинке, ведущей к поляне.

Она подумала, что любой человек мог без всякой причины прирезать животное в лесу, вероятно, без колебаний прикончил бы чье-то домашнее животное, особенно, если бы то появилось в неподходящее время в неподходящем месте.

— Пип! — Вряд ли имело смысл звать его, но Сью вдруг отчаянно испугалась, так испугалась, как никогда прежде. Такой глубокий, едва ли не первобытный ужас, и его нужно было выплеснуть.

И лишь много позже она поняла, что чувствовала запах крови задолго до того, как вышла на поляну.

Там они нашли лишь стоящего неподвижно и оглушительно лающего Пипа. Но этот лай не был радостным, а непривычным, едва ли не истеричным, словно пес выражал тот самый первобытный ужас, который испытывала сама Сью.

Придерживая поскуливающую Бренди, Сью подошла к Пипу и вслепую пристегнула поводок к его ошейнику. Она глаз не сводила с того, что лежало посреди поляны.

Кучка обычных камней, ранее совершенно непримечательных, а теперь заляпанных кровью. Тут было очень много крови.

Однако, она почти не обратила внимания на камни, даже не заметила костер рядом с ними. Она лишь смотрела на то, что висело над ними.

Практически неузнаваемое, обнаженное мужское тело свисало с веревок, прикрепленных к крепкой дубовой ветке. Это тело было покрыто неглубокими порезами, кровь из которых сделала его тело красным и явно запачкала камни.

И кровь стекала уже давно.

Запястья были стянуты веревкой, руки подняты вверх над… Вот только они не были вытянуты над головой.

Потому что головы не было.

Сью полузадушено вскрикнула и убежала.

После нескольких аргументов, Райли в конце концов одержала верх.

Вроде того.

Бишоп согласился не отзывать ее, но не собирался так всё оставить. Сейчас был понедельник, и у нее оставалось время до пятницы, чтобы «разобраться с ситуацией», — то есть вспомнить, что произошло за последние три недели и понять, что происходит. Если же у нее не выйдет, то она вернется в Квантико.

И она каждый день будет отчитываться. Один день пропустит, и Бишоп пошлет агента или команду агентов, чтобы вытащить ее. Или приедет сам.

Она также должна была незамедлительно прислать в Квантико запачканную кровью одежду, в которой очнулась. Бишоп пришлет курьера через пару часов, чтобы забрать посылку. И если в результате окажется, что это человеческая кровь, то ситуация кардинально поменяется.

— Ты думаешь, что это может быть кровь животного? — спросила она.

— Так как ты отправилась проверить отчеты о возможных оккультных ритуалах, то это вполне вероятно, — Бишоп помолчал, потом продолжил: — Мы получили несколько отчетов с юго-востока за последний год. Ты помнишь хоть это?

Она помнила.

— Но в девяти раз из десяти доказательств оккультных ритуалов не было. Или, по крайней мере, ничего опасного.

— Ничего сатанинского, — согласился он. — Часто мы имеем дело лишь с паникой местных жителей, основанной на том, что поклонники дьявола проводят ритуалы в лесу. Оргии и жертвоприношения детей.

— Да, в действительности, почти всегда это просто шутки, или поспешные выводы, к которым приходят люди, обнаружив что-то странное и одновременно выполняя свой гражданский долг.

— Точно. Как только слухи разлетаются, то люди обычно делают из мухи слона, а вот это может привести к настоящим проблемам.

— Так что я приехала сюда расследовать сообщения об оккультной деятельности? — Райли всё еще пыталась вспомнить, одновременно пытаясь связать ту одежду и белье, которые она купила, с обычным расследованием.

Именно она была специалистом по оккультизму ООП.

— Ты расследовала вероятные зачатки оккультизма в этом районе, — ответил Бишоп. — Твой друг и бывший коллега связался с тобой. Он не хотел приглашать нас открыто, и, вообще-то, у него и нет полномочий вызывать нас, но он посчитал, что в Касле и на Опаловом острове происходит что-то по-настоящему скверное, и местному шерифу не под силу с этим справиться.

— Так я здесь неофициально.

— Даже больше того. Ты туда поехала по просьбе Гордона Скиннера, считая, что его инстинктам можно доверять.

— Да, Гордон частенько подмечает что-то стоящее. Я всегда полагала, что у него латентная способность предвидения. И он не подвержен иллюзиям, — Райли нахмурилась. — Я полагаю, что он отработал своё и ушел на покой, как планировал. Отправился на Опаловый Остров?

— Так ты сказала.

— Хорошо. Ну что же, Гордону я могу доверять. Если я тут из-за него, вполне вероятно, я встречалась с ним хотя бы раз за последние три недели. Он сможет рассказать мне что-нибудь.

— Я надеюсь. Потому что ты приехала сюда не в тайне. Ты не скрывала, что ты — агент ФБР. Что касается местных жителей, — включая шерифа, так как ты с ним связалась сразу по приезде, — то для них ты приехала на Опаловый остров отдохнуть, воспользовавшись накопившемся отпуском после особо сложного случая.

— О, — сказала Райли. — Даже не знаю, мудро ли было так делать. То есть приезжать сюда в открытую.

— К несчастью, я не знаю. Но ясно одно: уже поздно жалеть об этом решении.

— Да. Так что я приехала на этот остров в отпуск, потому что мой товарищ по армии Гордон решил там пожить на пенсии.

— Я предоставлю тебе законное основание быть там.

Райли вздохнула.

— И это всё, что ты знаешь? — он красноречиво промолчал, а она поспешно добавила. — Верно, верно, моя вина. Я должна была отчитаться. И я уверена, что когда я вспомню, почему я не отчиталась, то причина будет весомой.

— Я надеюсь на это.

— Прости, Бишоп.

— Просто будь осторожна, прошу? Я знаю, что ты можешь о себе позаботиться, но мы оба знаем, что когда расследования связаны с настоящими оккультными ритуалами черной магии или какой-нибудь другой разновидностью зла, дела частенько идут не так. И очень быстро.

— Да. В последнем был замешен серийный убийца, верно?

— Даже не напоминай.

Она совсем не хотела напоминаний об этом, потому что этот период она помнила очень ясно. Она чуть было не стала последней жертвой этого убийцы.

— Мне кстати, это всё не по душе, — сказал Бишоп.

— Знаю.

— Помни — ты сообщишь мне о прогрессе до пятницы, или я тебя вытаскиваю.

— Поняла, не переживай. Гордон присмотрит за мной, если необходимо, пока я выясню, что происходит.

— Будь осторожна, — повторил он.

— Буду, — она положила трубку, и, хмурясь, постояла несколько минут. Ее головная боль наконец-то ослабла, но хотя боль уже не была такой острой, ее чувства оставались такими же приглушенными.

Она налила себе еще чашечку кофе, потом поискала в кладовой высококалорийные энергетические батончики, которые она покупала при случае. Она обычно таскала с собой, по крайней мере, парочку таких в карманах куртки или в задних карманах джинсов; если она не ела час-два, то просто не могла эффективно работать.

Эффективно использовать свои экстрасенсорные способности.

Некоторые члены ООП завидовали ее высокому метаболизму, позволявшему ей есть столько, сколько она хотела, и к тому же, не набирая ни грамма. Правда, они понимали недостаток такого обмена веществ. Райли не всегда могла есть достаточно часто во время ведения расследования, чтобы поддерживать свои способности, и, по меньшей мере, однажды это чуть не стоило жизни.

Ее чуть не убили.

Она съела энергетический батончик с кофе и положила еще две штуки в сумку через плечо. Она осмотрела содержимое сумки, просто ради того, чтобы проверить, нет ли там чего-то необычного, что заставило бы ее вспомнить. Но всё казалось обычным.

Она старалась путешествовать налегке, так что в сумочке было немного вещей. Ключи от арендованного дома и машины. Маленькая телефонная книжка. Тюбик с бальзамом для губ; помадой она не пользовалась. Пудреница с зеркалом и практически нетронутой пудрой, потому что ею она тоже не красилась. Если только этого не требовало дело. Бумажник и наличные, кредитки в маленьком отделении, водительские права; удостоверение ФБР и ее значок остались, наверное, на ее ночном столике, или должны там быть. Так как технически она не при исполнении.

Райли прошла в спальню проверить и именно там их и нашла.

Вернувшись в гостиную, Райли включила телевизор на канале CNN, чтобы узнать дату, и посмотреть, не пропустила ли она что-то жестокое в мировых новостях.

14 июля. А последнее ясное воспоминание относилось к 20 июня в Квантико. Бумаги на столе, ничего необычного. Чувствуя себя истощенной, что было обычно после завершения сложного расследования.

И потом… ничего, лишь вспышки. Шепотки в ее сознании, обрывки разговоров, не имеющие никакого смысла.

Лица и места, которые, как ей казалось, были ей знакомы, но она не могла их назвать. Она испытывала странную обеспокоенность, а в мыслях вообще был хаос, необычный для той женщины, которая обычно вела себя разумно и рационально…

Райли отбросила эту мысль и, нахмурившись, посмотрела на телевизор. Ладно, значит, у нее не слишком хорошо выходит. А что же творится в мире?

Послушав про землетрясение, два политических скандала, развод знаменитости и с полдюжины сообщений о жестоких преступлениях, она выключила звук и вернулась на кухню, чтобы взять еще кофе.

Старая история.

— Я просто не могу прятаться в этом доме и ждать, пока ко мне не вернется память, — пробормотала она себе под нос.

Во-первых, нет никакой гарантии. Потеря краткосрочной памяти, связанная с какой-то травмой, не была чем-то необычным, но у экстрасенса могла быть симптомом серьезных осложнений.

Бишопу не надо было ей об этом напоминать.

Во-вторых, ничего тут не помогало ей вспомнить. Ей нужна была информация и быстро. Ей надо было понять, что здесь происходит. Так что ей незамедлительно нужно было связаться с Гордоном.

Она сначала сложила одежду, которая была на ней, в пакет, а потом упаковала посылку для отправки в Квантико. И еще раз обыскала дом, на сей раз разыскивая что-то необычное.

Всё было как обычно, за исключением сексуального белья. Что значило: она ничего не найдет, что бы дало ответы на ее вопросы или вызвало еще больше вопросов.

По окончанию поисков она съела еще один энергетический батончик, а ее головная боль прошла. Но когда она попыталась воспользоваться экстрасенсорными способностями, то ей это не удалось. И паучьего чутья, позволявшего ей чувствовать глубинную, крепкую связь с окружающим миром, также не было.

А что же до ее таланта ясновидения…

Он срабатывал лучше с людьми, чем с предметами, так что сложно удостовериться, что ее способности исчезли, если она в доме одна…

Раздался звонок в дверь, и Райли первым делом испытала подозрение, которое стало результатом тренировок и пристрастия к мистическим романам и фильмам ужасов.

Гость пришел тогда, когда ей было нужно, и это ничего хорошего не сулило.

Она взяла с собой пистолет, подошла к входной двери. Через небольшую стеклянную панель в крепкой деревянной двери она увидела того, кто стоял на крыльце.

Женщина в униформе помощника шерифа, без шляпы. Высокая рыжеволосая женщина, довольно красивая, и…

— Я не знаю, Райли. Мы просто не сталкивались с подобным. Странные символы выжжены на дереве или выведены на песке. Заброшенное здание и перестраивающийся дом сожжены дотла. То, что мы нашли в лесу, может означать, что кто-то проводит, — пытался проводить, — какие-то оккультные ритуалы…

— Ли, пока тут только разрозненные факты. К тому же очень странные.

— Что ты имеешь в виду?

— Я говорю о том, что что-то тут не так.

Вспышка памяти исчезла так же быстро, как и появилась, но она была уверена в приобретенном знании.

Помощник шерифа Ли Уэллс была ее «надежным источником» в шерифском департаменте.

Райли запихнула за пояс автоматический пистолет в пояс джинсов, потом открыла дверь.

— Эй, — заговорила она. — Что случилось?

— Ничего хорошего, — мрачно ответила Ли. — Шериф послал меня за тобой. Произошло убийство, Райли.

 

Глава 3

 

Часть 1

— Разве можно оставлять дверь незапертой? — спросила Ли несколько минут спустя, сидя за рулем «Джипа», принадлежащего шерифскому департаменту, и направляясь вместе с Райли к центру острова и к мосту, через которой можно было попасть на материк.

— Как я уже тебе говорила, в течение часа должен приехать курьер, чтобы забрать посылку, которую я оставила прямо за дверью, — она перезвонила Бишопу, чтобы сообщить о местонахождении свертка.

— Ты могла оставить посылку в арендованной тобой машине.

— Да. Но это было бы… слишком заметно.

Ли внимательно посмотрела на нее.

— Мне, вероятно, не следует спрашивать, но…

— Имеет ли это какое-то отношение к тому, что здесь происходит? — Райли пожала плечами. — Может быть. Я буду знать больше, когда получу отчеты из Квантико. По крайней мере, я на это надеюсь.

Она задумалась и в конце концов решила не говорить Ли про потерю памяти. Во всяком случае, пока. Она была настолько независима, что даже Бишоп не смог подобрать ей постоянного напарника, а независимость требовала прятать теперешнюю уязвимость как можно дольше.

К тому же, она соблюдала простую, разумную осторожность, пока не сможет хорошенько подумать над тем, что здесь происходит.

Ли снова посмотрела на нее.

— Знаешь, начиная с прошлой недели, ты стала какой-то жутко таинственной.

— Неужели? — это был скорее вопрос, а не ответ, но Райли надеялась, что Ли этого не поймет.

— Вроде бы Гордон тоже так думает. Он считает, что ты уже обнаружила или поняла что-то. И из-за этого чувствуешь себя не в своей тарелке.

— Он так сказал?

— Прошлой ночью в душе и снова утром за завтраком. Он о тебе беспокоится, Райли.

«Разумеется. Гордон всегда был падок на рыжеволосых; вот почему я могу доверять Ли. У них отношения, и Гордон поручился за нее».

Вслух она небрежно заметила:

— Гордон беспокоился обо мне годами.

Ли усмехнулась.

— Да, он говорил об этом пару раз. Сказал, что ты такой человек, который продолжает копать, когда любой нормальный человек уже отбросил бы лопату. Вот зачем он вызвал тебя сюда, даже понимая, что всё время будет переживать. А теперь произошло убийство. По моему мнению, ставки только что возросли, и может быть, нам всем есть из-за чего волноваться.

— А шериф уверен, что это убийство?

— Даже я уверена в этом, а я видела убийства только в учебниках. Поверь мне, Райли. Это — убийство. Парень свисал с дерева над импровизированным алтарем в лесу. И он повесился не сам.

— Кто жертва?

— Мы вообще-то еще точно не знаем. И пройдет какое-то время, прежде чем мы узнаем. Там, — у него, — не было головы.

Райли посмотрела на помощницу шерифа, чувствуя холодок, скользящий по спине. Это было очень знакомо.

— И эту голову не нашли где-нибудь поблизости?

Ли поморщилась.

— Когда я уходила, еще не нашли. Мы искали, но лишь на небольшом участке леса, ты же знаешь. И мне кажется, если мы не нашли ее до настоящего момента, то уже не найдем. Во всяком случае, в этом лесу.

Кивнув, Райли снова посмотрела вперед. Что-то вертелось у нее в голове, но она понятия не имела, было ли это воспоминание, или просто подходящие сведения.

Или просто что-то, разумеется, не относящееся к делу и бесполезное, как это часто бывает.

— Ли, шериф всё еще считает, что я приехала сюда отдохнуть, верно?

— Насколько мне известно.

— Тогда почему он вызвал меня на место преступления?

— Очевидно, он знает, что ты работаешь в ООП. И он считает, что именно это преступление — особое, так как у нас тут не было жестокого убийства уже около десяти лет или даже дольше. Конечно, люди умирали. Даже была парочка убийств, но такого, как это, — ничего похожего.

Райли не слишком была довольна тем фактом, что шериф знает, и любой офицер правопорядка мог узнать, о том, что она работает в ООП.

Однако она проследит, что он ему будет известно только это.

Она не успела задать вопрос, как Ли заговорила:

— Судя по тому, как он говорил, я поняла, что он не в курсе твоей специализации. То есть, оккультизма. Потому что это должно быть связано с оккультизмом, но он не сказал, что именно по этой причине желает видеть тебя на месте преступления. Только из-за того, что у тебя есть опыт расследования преступлений. Он лишь знает, что ты — агент ФБР, работающая в отделе, использующем нестандартные методы расследования необычных преступлений. А это преступление точно необычное.

— Он знает, что я — экстрасенс?

— Он не верит в экстрасенсов. Но осенью намечаются выборы, и Джейк Бэллард хочет переизбираться. И не желает, чтобы его избиратели винили его в том, что он не воспользовался возможной помощью в расследовании жестокого убийства. Агент ФБР в этом районе — очень ценный источник, независимо от того, к какому отделу он принадлежит и какими экстрасенсорными талантами обладает, — Ли покачала головой. — Мне кажется, что вам обоим стоит поговорить обо всём этом.

— Зачем?

— Ну, как два копа на свидании.

«Вот, дерьмо».

— Вот опять, — продолжала Ли, явно не понимая, что ее собеседница в шоке. — Кажется, вы, бывшие армейские дружки, не так разговорчивы, как мы, по крайней мере, не распространяетесь о своей работе. Я уже год сплю с Гордоном, практически живу с ним, и он всё еще не рассказал мне, что заставляет его просыпаться в холодном поту по ночам.

— Он не хотел, чтобы ты узнала кое-что скверное, — прошептала Райли. — То, что он видел. Вот и всё.

— Да, я понимаю. Мне кажется, что он не пускает меня в большую часть своей жизни.

— Прошлое. С ним всё кончено. Вперед, — Райли улыбнулась, когда другая женщина посмотрела на нее. — Один совет: я знаю, что ты не просила, но всё равно. Чудовища под кроватью и в чулане? Пусть остаются там. Если он захочет тебе их показать, то покажет. Но не так скоро, если вообще он когда-нибудь решится.

— А это не вопрос доверия?

Райли покачала головой.

— Дело в шрамах. И надо дать им время исчезнуть. А шрамы, накопившиеся за двадцать лет, исчезнут не так быстро.

— Если вообще когда-нибудь исчезнут.

— Хорошие люди крепко держаться за плохие воспоминания. Я бы скорее переживала за него, если бы он не просыпался в холодном поту.

— Тебе известно, что он пережил, — заметила Ли.

— Кое-что. Далеко не всё.

— Но это его истории. Он сам должен мне рассказать.

— В этом всё дело. Прости.

— Нет, всё в порядке. Я понимаю.

Райли подумала, что, вероятно, Ли действительно поняла. Она работала в полиции, и даже у нее в маленьком прибрежном городке, скорее всего, будет парочка страшных историй в карьере.

Скорее всего, это преступление вполне может стать первой подобной историей.

Женщины молчали, Райли хотела нарушить это молчание, но не могла придумать хорошего, разумного способа перевести разговор к ее возможному свиданию с шерифом.

«Свидания? Иисусе, что черт побери ее побудило ввязаться в подобное?»

Принимая во внимание, что у нее уже был надежный источник в департаменте, вряд ли она познакомилась с ним, когда собирала факты, особенно еще и потому, что он знал, кем она была.

То, чем он мог поделиться в профессиональной области деятельности, он вряд ли доверил ей, если бы у них завязались личные отношения. Если он такой же, как и всё ее знакомые полицейские.

«Личные отношения? Она пренебрегла обучением и своими жизненными принципами, чтобы встречаться с офицером правопорядка во время расследования в этом городке?»

«Вероятно, она исследовала именно его?»

«Что заставило ее совершить такой нехарактерный для нее поступок? С ее насыщенной жизнью она практически не ходила на свидания, не говоря уже о том, чтобы встречаться с кем-то во время расследования…»

В ее мыслях появилось неловкое подозрение, когда она задумалась о том мимолетном воспоминании о тихих голосах и нежном прикосновении, о том, что происходило на веранде ее дома.

«Разумеется, она бы не стала… разумеется, Бога ради, она же встречалась с ним лишь пару раз и ничего больше? Она же не завела любовника. Нет. Нет, это настолько на нее не похоже, настолько нехарактерно для нее».

«Но что если это так? В такой нестабильной ситуации, как она может отбросить подобную возможность?»

 

Часть 2

Лес был настолько густым, что подъехать на машине к поляне было невозможно. Так что Ли припарковала джип рядом с другими полицейскими машинами.

Опять вспышка воспоминания, и Райли сказала:

— Тело нашла чья-то собака, верно?

— Да, как и то, что мы нашли на этой же поляне на прошлой неделе, — подтвердила ее подозрения Ли. — Хотя и не та собака, что в прошлый раз.

Райли остановилась, чтобы осмотреть дыру в заборе, не обращая внимания на скучающего помощника шерифа, которого там поставили, чтобы не дать праздношатающимся любопытным зайти в лес в этом месте. Забор был не слишком прочным, что говорило о том, что он скорее считался границей между парком и лесом, а не удерживал какое-то животное с той или с другой стороны.

Она, нахмурившись, осмотрела то место, куда хозяева выводили гулять своих домашних животных.

— Странно, — прошептала она.

— Что странно? — спросила Ли.

Райли продолжила очень тихо.

— Ритуалы не должны проводиться на виду. Особенно оккультные ритуалы, если собираешься принести что-то в жертву или убить кого-либо. Другие не должны увидеть или узнать, что происходит.

— Разумно.

— Да. Тогда зачем делать это в таком месте? Есть же леса подальше от города, где обеспечено полное уединение. Те леса с большей площадью предоставят полную секретность. В тех местах не заметят костра. И туда не выводят гулять домашних животных каждый день.

— В этой части леса есть что-то особенное? — предположила Ли. — Ты же говорила, что камни напоминают естественный алтарь. Или древний алтарь, которым пользовались давным-давно. Может быть, в этом всё дело?

— Может быть, — Райли это показалось неубедительным. Она прошла за Ли через дыру в заборе, направляясь в лес.

Она очень старалась сконцентрироваться, успокоиться, чтобы не показать себя дурочкой, и справиться с тем, что ждало ее впереди. И не выдать себя.

Ей следует показать себя профессионалом. Холодной, отстраненной, сосредоточенной на работе. По какой бы причине она не стала встречаться с Джейком Бэллардом, он ожидает, что на месте преступления Райли поведет себя профессионально, несмотря на то, что она здесь неофициально.

Райли вспомнила о сексуальном белье и поморщилась.

Христос, она надеялась, что он ожидает увидеть агента ФБР, а не любовницу.

Она бы безусловно помнила, что завела любовника за эти пару недель.

Безусловно.

— Настоящее столпотворение, — пробормотала Ли, когда они вышли на поляну.

Ладно, тут велась бурная деятельность, Райли почувствовала мимолетное, смиренное желание увидеть это место до того, как столько людей тут потопталось. Они, разумеется, были обучены. Но, судя по всему, не слишком хорошо.

Не подходя к толпе, Райли осталась на краю поляны, засунув руки в карманы джинсов, и просто смотрела несколько минут. Она не обращала внимания на помощников шерифа в гражданской одежде и техников, разгуливающих повсюду, не обращала внимания на разговоры, закрылась от всего, кроме самого места преступления.

Ли оказалась права: всякий, увидевший это, понял бы, что имеет дело с убийством.

Райли смотрела на то, что оставил убийца. Обезглавленное тело всё еще висело, привязанное за запястья над заляпанными кровью камнями. Рядом оказались остатки костра, и техник их как раз фотографировал.

Это было… ей знакомо.

— Райли… спасибо, что пришла.

Она повернулась на голос, стараясь казаться профессионально отстраненной. «Красивый голос. Симпатичная упаковка: высокий, темноволосый, красивый. А проницательные голубые глаза лишь украшали его».

«Ладно, это человек был роскошен. Может быть, именно поэтому она стала с ним встречаться».

Шериф Джейк Бэллард носил форму с таким видом, словно знал, как она ему идет. Власть, которая исходила от него, была истинной, а не просто самодовольством. А его улыбка, — даже здесь и сейчас, — способна была очаровать любую женщину.

Вряд ли у Райли был иммунитет.

— Привет, — сказала она. — Хорошенькие дела творятся в таком небольшом городке.

— И не говори, — он покачал головой, и добавил. — Прости, что вызвал тебя из отпуска, но, честно говоря, я хотел узнать твое мнение, ведь ты разбираешься в подобном больше любого из нас.

— И ты подумал, что я могла бы помочь?

Он выглядел скромно, и Райли попыталась не верить, что он так делает потому, что так ему кажется удобным.

— Ладно, я навел о тебе справки, когда ты только приехала. Я только не упоминал об этом, потому… потому что думал, что ты сама всё мне расскажешь в своё время.

— Всё?

— Об Отделе Особых Преступлений. Ты же знаешь, что об этом отделе известно в органах правопорядка. Я сделал пару звонков. И узнал несколько больше обычной чепухи, которую распускает ФБР.

Воспользовавшись возможностью, Райли сказала:

— Ты не веришь в паранормальное.

Он изумленно посмотрел на нее.

— Это проблема?

— Не для меня, нет. С этим мы частенько сталкиваемся.

— Я так и думал.

— Но если ты не веришь в такие вещи, то какой смысл тебе знать мое мнение?

— Ты опытный следователь, а подразделение, в котором ты работаешь, занимается расследованиями убийств. Так?

— Да.

— Я верю в это. В твой опыт. Для меня этого достаточно.

Райли посмотрела на него и попыталась найти хоть какое-то воспоминание.

Ничего.

И ее талант ясновидения отсутствовал, как и ее память. Она лишь знала, что о нем говорили ее обычные, слегка приглушенные чувства. Он — роскошен, обладает приятным голосом и пользуется одеколоном «Polo».

— Райли, мне нужна твоя помощь, — сказал Джейк Бэллард. — Или, по крайней мере, твой опыт. Я могу позвонить в твой офис, сделать официальный запрос, и ты снова в деле. Тебе не надо будет тратить отпускное время.

Она нерешительно молчала, потом сказала:

— Если ты официально запросишь поддержку, то мой босс, вероятно, захочет послать сюда парочку других агентов. Мы редко работаем сами.

Шериф поморщился.

— Я не настолько отчаялся. Присутствие офицера ФБР не пойдет на пользу гражданским лидерам. Если мы отпугнем туристов…

Ему даже не надо было заканчивать предложение. Такие места как Касл и Опаловый остров не были настолько зависимы от летних туристов, как районы на северном побережье. Тут на юге зимы были теплыми и недолгими, и туристы приезжали круглый год. Но доходы всё-таки были больше от летнего сезона от аренды, сдачи на прокат и других сфер деятельности в округе.

Райли тихо сказала:

— Ну, я думаю, что мой босс будет не против, если мы займемся этим не совсем официально.

«Да, он уж точно не будет против. Бишоп не будет рад, что теперь речь идет об убийстве. И почему, черт возьми, она не упомянула об этом, когда перезвонила, что сообщить о местонахождении посылки».

«Боже, что со мной происходит?»

— Я смогу его уговорить, — продолжала она, стараясь не поддаваться неуверенности. — И в бумагах ты укажешь, что я — консультант, а не следователь.

— Мне это подходит, — поспешно ответил он. — Слушай, судмедэксперт хочет снять тело…

— Нет, — она смягчила свой отказ улыбкой. — Мне будет проще, если толпа разойдется на некоторое время. Лишь на несколько минут. Я бы хотела походить вокруг, поближе посмотреть на место преступления прежде, чем изменится еще что-то.

— Ищешь экстрасенсорные колебания? — он говорил почти серьезно.

— Я могу что-нибудь найти, — приветливо ответила она.

Он внимательно посмотрел на нее, потом пожал плечами.

— Ладно, разумеется. Криминалисты уже сделали всё, что могли, и Бог знает, что у нас множество снимков этого места. Но те, кто пошли прочесывать лес, еще не вернулись.

— Не нужно их звать. Мне просто нужно лишь освободить место вокруг тела.

Он кивнул и отступил, отдавая приказ своим людям временно вернуться к машинам.

Ли, молча стоящая неподалеку, пробормотала:

— Я не могу понять, то ли он правда хочет твоей помощи, то ли просто хочет найти причину держать тебя поближе к себе, к которой Эш не сможет придраться.

— Гм, — ответила Райли.

«Кто, черт побери, такой этот Эш?» — задумалась она.

 

Глава 4

 

Часть 1

Это было одно из самых кровавых мест преступлений, на которые ее вызывали.

Помощники шерифа и криминалисты стояли в сторонке, и только сам шериф и Ли наблюдали за ней с тропинки. Райли медленно двинулась по лужайке, концентрируясь и открывая все свои чувства.

Было совсем не просто сфокусироваться со всей этой массой вопросов, ворочавшихся в ее голове, но она постаралась изо всех сил.

Самым сильным запахом был запах крови, и она не нуждалась в усилении данного конкретного чувства, чтобы узнать об этом. В конце концов, ее тут полно было разбрызгано.

Прямо под висящим телом лежали валуны, которые, если бы кто-то смог почувствовать веселье в такой ужасной обстановке, лучше всего можно было бы описать как кресло для великана. Ну, во всяком случае, относительно небольшого великана. Потому что «сиденье», четыре фута в ширину и три в глубину, доходило Райли всего-то до пояса. А высота «спинки» кресла приближалась к семи футам, ширина ее была такой же, как и «сиденье», и только фут толщиной.

В первое мгновение, когда она увидела его, ей подумалось, что камень на самом деле не выглядит естественной частью окружающей его местности.

А, воспоминание.

Она была здесь с… Гордоном. Вот оно что. Он привел ее сюда почти сразу же, как она прибыла на остров, потому что…

— … и парни решили, что тем, кто покажет тебе это, буду я, вероятно из-за тех историй, которые я им рассказывал о своей прабабушке — жрице вуду.

— Это же чушь собачья, Гордон.

— Да, но они-то этого не знали. Здоровый черный мужик из Луизианы треплется о вуду, кто назовет его лжецом?

— Я.

Он разразился глубоким рокочущим смехом.

— Ага, но ты, детка, и святого Петра назвала бы лжецом, представься он тебе у небесных врат.

— Давай-ка не будем обсуждать мои религиозные убеждения, Гордон. Ребята сказали тебе, что обнаружили кости здесь? На этих камнях?

— Да, прямо тут. Кольцо из костей, нанизанных на рыболовную леску, лежащее поверх перевернутого креста, сделанного из…

— Райли?

Она моргнула и посмотрела на шерифа:

— М-м-м?

— Ты в порядке?

Она хотела обругать его за то, что оборвал нить воспоминания, но ограничилась спокойным ответом:

— У меня все отлично, — оно пропало, черт возьми: сцена застыла в ее сознании, словно она нажала на паузу на DVD-плеере. И через секунду исчезла.

— Ты как будто на мгновение выпала из пространства, — голос у него был встревоженный.

Стоя немного за его плечом, Ли закатила глаза.

— У меня все отлично, — повторила Райли. Ее взгляд вернулся к каменному креслу. Разглядывая «сиденье», она подумала, что на глаз оно было подходящего для алтаря размера и высоты. «Спинка» не являлась характерной чертой для алтаря, если только она не использовалась каким-то образом.

Она сделала еще шаг к камням, закрывая свой разум от голых окровавленных ступней, болтающихся над ними.

Хоть она и не была геологом, но увидев гранит, узнала его. В чем Райли сомневалась, и что было трудно выяснить, так это присутствовали ли здесь, среди брызг крови на камнях, определенные рисунки, особенно на вертикальном валуне с относительно ровной поверхностью. Это были исключительно последствия резни, или же здесь содержалось послание?

— Ты предоставишь мне доступ к фотографиям с места преступления? — спросила она шерифа.

— Конечно. Ты что-то заметила?

— С таким количеством крови трудно сказать. Использование цифровых фотографий и программы распознавания образов могло бы помочь.

— Это у нас имеется, — сказал он как-то неуверенно.

Райли взглянула на него:

— Если нет, у меня есть друг в Квантико, который их просмотрит быстро и по-тихому. Отправить ему ключевые снимки по электронке — не проблема.

Джейк нахмурился, однако согласился:

— Я не стал бы возражать.

Она кивнула и еще на минуту или две сосредоточила свое внимание на валунах.

«Это немного похоже на тот фокус с трехмерными картинками, — подумала она, — если достаточно долго пристально смотреть на них, то можно увидеть — или подумать, что увидел — нечто, спрятанное среди хаоса».

Вопрос заключался в том, на что она на самом деле смотрит?

Она отвернулась от валунов, по-прежнему не желая сосредотачиваться на трупе, и отошла примерно на три фута. На земле была нечеткая белая линия. Она последовала за ней по неровной окружности вокруг валунов. Вдоль всей ее длины.

Замкнутый круг, или был таковым до того, как множество полицейских ног вытоптали всю окрестность.

Райли опустилась на колени и двумя пальцами прикоснулась к белой линии, убирая руку с приставшими к коже мелкими крупицами.

— Анализ этого вещества сейчас проводят, — сказал ей Джейк.

Она взглянула на него, затем прикоснулась пальцем к языку.

— Господи, Райли…

— Соль, — произнесла она спокойно. — Обыкновенная, заурядная пищевая соль. Или возможно морская соль. Она считается чище.

Ли догадалась:

— Ты знала, что это такое.

— Я подозревала, — Райли встала. — Ее иногда используют в оккультных ритуалах. Чтобы освятить пространство внутри круга, — пространство, включающее в себя камни, висящее тело и кострище.

Джейк все еще хмурился.

— Освятить? Ты имеешь в виду, сделать его священным? Потому что ничего священного во всем этом нет.

— Это, собственно, зависит от точки зрения, — не давая ему времени отреагировать на ее заявление, она добавила: — Круг из соли также используется для защиты.

— От чего? — спросил он.

— От реальной или ощущаемой угрозы. И прежде чем ты спросишь, от какого рода угрозы, ответ — я не знаю. Пока, — она слабо улыбнулась. — Ты должен понимать, что все это только предварительно. Первые мысли, подозрения, интуиция.

— И никаких секретных знаний, да?

Райли почувствовала, как внутри нее все замерло и похолодело, но она ухватилась за свою пренебрежительную улыбку и ждала.

— Я вот о чем: если паранормальное — это твоя тема, то ты должна знать о такого рода вещах больше нашего.

Райли не позволила своему облегчению проявиться и уяснила для себя, что соблюдать осторожность и пытаться вести себя нормально, когда она постоянно выискивала воспоминания, информацию, ответы, было чрезвычайно изматывающим.

И чаще она возвращалась с пустыми руками, чем наоборот.

Оставаясь хладнокровным профессионалом, по крайней мере, внешне, она пояснила:

— Сверхъестественное, по определению ООП, не имеет абсолютно ничего общего с оккультными или сатанинскими ритуалами или практиками. Это совершенно другое явление, основанное не на науке, а на убеждениях, на вере. Как любая другая религия.

— Религия?

— Для большинства адептов это именно она и есть. Если ты хочешь понять оккультизм, вот тебе первое правило: это система верований, а не истинное зло само по себе. Правило второе: это не единственная система верований, внутри культа столько же сект, сколько и в большинстве религий. Насколько мне известно, один только сатанизм имеет, по меньшей мере, дюжину церквей.

— Церквей? Райли…

Она оборвала его негодование, решительно добавив:

— Адепты культа могут быть нетрадиционными, а их ритуалы и обычаи — богохульными с точки зрения основных религий, но это не делает их убеждения менее правомерными с их собственной точки зрения. И веришь или нет, но Сатана не часто фигурирует даже в сатанизме. Так же как и любого рода жертвоприношения, за исключением символических. Большинство оккультных групп просто поклоняются и почитают — за неимением лучшего определения — природе. Земле, стихиям. В этом нет ничего паранормального.

Обычно, во всяком случае.

— А ООП?

— ООП состоит из людей с настоящими человеческими способностями, которые хоть и редки и находятся за пределами нормы, поддаются определению наукой.

Хотя бы как вероятности.

Он не обратил внимания на различие, сказав только:

— Ну, называй это, как хочешь, очевидно, что ты знаешь об этой ерунде больше остальных. Так ты думаешь, что это чье-то представление о религии? — Он махнул рукой назад, на кровавое месиво за его спиной. — Вот это?

— Мне кажется, еще слишком рано делать предположения.

Джейк снова сделал жест в сторону висящего трупа:

— Это — не предположение, это — жертва убийства. И если его убили во время какого-то ритуала, тогда, черт возьми, мне нужно это знать, Райли.

Все еще неохотно она, наконец, обратила свое внимание на эту самую жертву.

Райли и раньше видела трупы. И на войне, и на гражданке. Она видела их в учебниках, на полях сражений, на «Ферме тел». Она видела тела настолько искалеченные, что они уже почти не напоминали человеческие, уничтоженные взрывами или расчлененные, возможно, человеческой рукой. Она видела их на столе судмедэксперта, лежащих вскрытыми с блестевшими под ярким резким освещением органами.

Она так никогда к этому и не привыкла.

Поэтому ей потребовалось даже больше концентрации и сосредоточенности, больше сил, чтобы осмотреть это висящее тело.

Однако, несмотря на это, стоило ей начать изучать его, она поймала себя на том, что подходит ближе, осторожно обходит труп. Впитывает детали.

Тело было обнажено и практически покрыто кровью. По всему торсу, спереди и сзади, было нанесено множество неглубоких порезов, каждый из которых явно кровоточил, пока не был нанесен последний, на ее взгляд, порез, явившийся основной причиной смерти.

Отсекший голову.

Вслух, не торопясь, она произнесла:

— Я не патологоанатом, но мне кажется, что порезы на туловище были нанесены первыми. Что его пытали, может быть в течение нескольких часов. И что голову ему отрезали, когда он висел здесь.

— Что заставляет тебя так думать? — спросил Джейк.

— Количество крови на камнях прямо под ним: она, вероятно, вытекла из неглубоких порезов, а на нем полно таких. Характер разлета брызг прямо перед его телом, на камнях и на земле, по-моему, соответствует артериальной крови. Его сердце все еще билось, когда ему перерезали горло. Я думаю, кто-то находился позади него, возможно стоя на самом высоком валуне, и схватил его за волосы. Затем…

Ли издала приглушенный звук и заторопилась назад по тропинке подальше от лужайки.

Райли посмотрела ей вслед, затем перевела взгляд на Джейка и скривилась:

— Я забыла, что некоторые копы не привыкли к такого рода вещам.

Он и сам выглядел немного нездоровым, но с места не двинулся.

— Ага. О’кей, что ты еще можешь мне сказать? — он задумался, затем добавил, — если кто-то стоял на самом большом валуне и был вынужден балансировать, пока он… он отпиливал голову… он должен был за что-то держаться. Или его держал кто-то другой.

— Чтобы обезглавить путем отрезания или отрубания, даже острым ножом или другим инструментом, потребуется некоторая сила, — согласилась она. — Особенно если у него на пути были руки жертвы, и поэтому ему пришлось тянуться вокруг них, по крайней мере, в начале работы. Должно быть, сложновато было балансировать, — она обогнула сзади наиболее высокий вертикально стоящий камень и внимательно изучила землю. — Никаких следов отметин оставленных лестницей.

— Только не говори мне, что парень левитировал или что-то в этом духе, о’кей?

Она проигнорировала эту реплику:

— Твоя команда криминалистов уже прошлась по всему этому, правильно?

— Как я и говорил. Фотографии с каждого ракурса и образцы всего подряд.

В стороне от более крупных камней лежала группка из трех камней поменьше, с помощью которых взобраться на «сиденье» было довольно просто, и похоже множество гулявших по этим лесам людей именно так и поступало в течение многих лет.

Райли колебалась всего лишь мгновение, но так как она совершенно ничего не получила с помощью ясновидения, то была вынуждена сделать вывод, что ее экстрасенсорные чувства отправились в самоволку. Не похоже, что прикосновение к забрызганным кровью камням это изменит.

Вероятно.

Она сделала вдох и вскарабкалась на «сиденье», чтобы иметь возможность взглянуть на слегка изогнутую верхнюю сторону «спинки», не желая признаваться самой себе, что даже рада тому, что пять обычных чувств, казалось бы, работали ниже привычной нормы.

Запах крови и смерти был бы непреодолимым.

Когда она стояла там, на забрызганном кровью камне, ей пришло в голову, что вполне возможно она была в той же обуви — удобных кроссовках — которые могли быть на ней днем раньше. Или ночью раньше. Она очнулась босой, но на ее ногах крови не было, уж это она помнит.

Что если кровь была на этих кроссовках?

Она не догадалась проверить.

«Черт, заодно с памятью я теряю и рассудок. Какого ляда я не проверила обувь?»

— Райли?

Притворившись, что ее неподвижность и молчание продолжались не слишком долго, Райли поднялась на цыпочки, чтобы рассмотреть вершину самого высокого валуна:

— Если он поднимался сюда, не похоже, чтобы он оставил сколько-нибудь полезные следы.

— Да, то же самое сказали и мои ребята. Никаких отпечатков обуви или любых других следов вообще. Включая кровь. Вся кровь вытекла на плоский камень, на котором ты стоишь, или выплеснулась на вертикальную поверхность того камня, что повыше, но на верхушку не упало ни капли.

— Странно.

— Разве? Этот камень расположен не особенно близко к телу, и, как ты сказала, большая часть крови на нем из потеков, которые падали точно вниз.

— Да, но в том-то и дело. Он должен был сопротивляться. Если тело вообще двигалось, то я ожидала увидеть хотя бы несколько капель крови на той верхней грани.

— Может быть, его опоили.

— Это, безусловно, возможно. — Но зачем мучить кого-то, кто не осознает, что ты делаешь? Если только, возможно, дело и было в пролитии крови… — Полагаю, ты запросил анализ на токсикологию?

— Точно. Кровь и ткани проверят всеми возможными способами.

— Неплохо.

Райли развернулась на «сиденье», чтобы рассмотреть тело с этой более близкой позиции, пытаясь не думать о том, попала ли кровь на ее обувь до того, как она взобралась сюда. Потому что сейчас на ней, несомненно, была кровь.

Так как тело висело точно над передним краем сиденья, то благодаря ее позиции, поясница трупа оказывалась примерно на уровне глаз Райли. Она прикинула расстояние между телом и самым высоким валуном и медленно произнесла:

— Если убийца стоял наверху, удержание равновесия должно было стать настоящей проблемой. Кроме того, ему пришлось довольно сильно наклониться вперед, чтобы дотянуться до жертвы.

— Он мог подтянуть его поближе, — предположил Джейк. — По крайней мере, достаточно для того, чтобы закончить дело.

— Но тогда голова жертвы была бы оттянута назад за свои руки, однако артериальной струи, указывающей на то, что так и произошло, здесь нет. Все улики говорят о том, что его голова была наклонена вперед, когда ему перерезали горло, или, по крайней мере, между его рук, а не оттянута за них.

Джейк долгое время рассматривал труп и валун, затем откашлялся.

— Я понял, что ты имеешь в виду. Док говорит то же самое, что и ты, кстати, что голову отрезали движением спереди назад. Конечно, когда убийца работал над отпиливанием позвоночника…

— Он, вероятно, оттянул голову назад к себе, — закончила Райли. — Но на тот момент сердце остановилось, поэтому кровь больше не разбрызгивалась.

Она стояла, глядя на труп, пытаясь сконцентрироваться, сосредоточиться. Но нечто большее, чем случайная мысль, заставило ее шагнуть вперед и поднять руки, не прикасаясь к трупу, но вытягиваясь вверх, чтобы измерить, как высоко она могла бы достать.

Когда она это сделала, до нее с холодным пониманием дошло, что если она стояла здесь, вытягиваясь вот так, возможно удерживая тело этого мужчины в более удобной для убийцы позиции, чтобы перерезать жертве глотку, кровь забрызгала бы ее одежду, волосы и покрыла бы ее руки и предплечья.

До самых локтей.

 

Часть 2

Вернулась команда криминалистов и аккуратно вынула из петли тело, к этому времени закончили свою работу и поисковые команды. Если отрубленная голова находилась в этих лесах, сообщили они, значит, она была закопана или спрятана каким-либо другим способом, а там, где были свежие следы вскапывания, сыщики обнаружили только две коровьи кости и собачью игрушку для жевания из сыромятной кожи.

— О, Господи, — пробормотал Джейк, когда ему передали новости. — Ты же не думаешь, что чья-то собака унесла голову?

Райли, которая только что выудила из своей сумки через плечо энергетический батончик, прекратила его разворачивать и возразила:

— Сомневаюсь. Одичавшая или очень голодная собака, возможно, но чей-то любимец не посмел бы есть человеческую плоть. Как правило, во всяком случае.

Джейк внимательно посмотрел на нее.

— Кошки стали бы, — прояснила Райли, откусив кусочек. — Как только мы умираем, то становимся для них всего лишь мясом, по всей видимости. Собаки другие. Может быть, потому что одомашненные. Кошки, на самом деле, нет. Они просто хотят, чтобы мы в это верили.

Ли тихо рассмеялась:

— Любительница кошек, не так ли?

— Вообще-то мне нравятся и те, и другие, — она взглянула на Джейка, который все еще пялился на нее. — Что?

— К вопросу о пресыщении. Как, черт возьми, ты можешь есть сейчас?

— Это для энергии, — сухо произнес новый голос. — У нее высокий метаболизм, Джейк. Нет калорий — нет энергии.

— Без тебя знаю, — огрызнулся Джейк. — Что ты здесь делаешь, Эш?

— А ты как думаешь? Я хотел увидеть место преступления, пока оно относительно… свежее.

Эш. Райли повернула голову, чтобы наблюдать за тем, как он приближается, снова копаясь в поисках воспоминаний и снова ничего не находя. Абсолютно ничего.

Ростом он был почти с шерифа, что составляло примерно шесть футов. Темный, как и шериф. Но на этом всякое сходство между ними заканчивалось. По сравнению с совершенной красотой Джейка Бэлларда, этот мужчина был почти уродливым.

У него были широкие, мощные плечи, которые, казалось, растягивали ткань весьма элегантного костюма, надетого на нем, словно эта оболочка была не совсем обычна для него. Его очень темные волосы были коротко пострижены, но отнюдь не аккуратны, его угловатое лицо сильно загорело, а нос был сломан, решила Райли, как минимум дважды.

Высокие скулы и косые брови придавали ему сардоническое выражение, а в глазах очень — очень бледного зеленого цвета с нависшими веками смешались опасность и что-то загадочное.

И в то время как от Джейка Бэлларда исходили почти осязаемые волны обаяния, этот человек излучал нечто совершенно иное. Нечто почти примитивное.

Когда он присоединился к ним, встав ближе всех к Райли, то слегка прикоснулся к ней. Его большая рука скользнула вниз по ее спине, устроившись возле талии удивительно собственническим жестом.

— Привет, — произнес он.

Райли, та женщина, которая не склонна быть чьей-то собственностью, запротестовала бы. Если бы в то мгновение, когда он дотронулся до нее, жаркий трепет не зародился где-то в области пальцев ее ног и не распространился бы вверх по всему ее телу пульсирующими волнами, пока она не почувствовала, что сама излучает нечто примитивное.

Жар. Чистый жар. И она узнала ощущение, пусть даже его уровень был довольно-таки ошеломляющим.

«О! О, черт!»

Она завела любовника. Вот только это был не шериф.

— Привет, Эш, — спокойно поздоровалась она и вгрызлась в батончик.

Ей была необходима энергия. Она нуждалась во всей энергии, которую только сможет заполучить.

— Я бы тебе позвонил, — сказал Джейк Эшу. — Но узнал, что у тебя слушание, поэтому…

— Отложено, — перебил Эш, глядя на шерифа. — Кроме того, убийство имеет более высокий ранг в списке моих приоритетов, чем взлом и проникновение. То дело может подождать.

«У него великолепный голос, — подумала Райли. — Глубокий, низкий и удивительно плавный. Наверное, удобно для юриста. Которым он и был», — сделала она вывод из разговора.

Джейк проворчал:

— Ты обычно работаешь с отчетами и фотографиями с места преступления.

«Прокурор, я полагаю».

— Это нечто особенное. Очевидно, — Эш снова обратил свой взгляд на центр лужайки, наблюдая за тем, как обезглавленное тело упаковали в черный мешок для трупов. — Есть идеи, кто он такой?

— Пока нет. Мы первым делом сняли его отпечатки пальцев, но их нет в базе данных.

— И ни следа его головы, — добавила Райли, чувствуя, что от нее ожидали бы участия в разговоре.

— Может, для того чтобы замедлить опознание? — предположил Эш.

Нахмурившись, Джейк сказал:

— Посмотри вокруг. Если бы кто-то захотел просто убить кого-то, чтобы жертву не опознали, имело бы смысл бросить обезглавленный труп в канаве или выбросить его в океан. Но оставить его в относительно публичном месте, замученным и повешенным над алтарем внутри круга из соли?

— Соли?

— Ее используют в некоторых оккультных ритуалах, — пояснила Райли.

Эш посмотрел на нее.

— Вчера ты казалась уверенной в том, что происходящее здесь, чем бы оно ни являлось, не имеет никакого отношения к оккультизму.

«Ох, черт. Это было профессиональное мнение или просто постельный разговор? И сказала бы я тебе правду, какой бы ее ни считала?»

Не то чтобы она могла спросить, конечно же.

Вместо этого, она невозмутимо произнесла:

— Ну, это было до сегодняшней находки. И Джейк прав: это очень странно — оставить жертву в таком открытом месте, если все, чего добивался убийца — оттянуть опознание. Оккультный это ритуал или нет, я не могу сказать. Во всяком случае, пока.

Одна из его косых бровей поднялась.

— Так Джейк попросил твоей помощи? Официально?

— Не совсем. Не официально.

— У нее есть возможности, которых нет у меня, Эш, — сказал Джейк.

— Она в отпуске.

— Я гарантирую, что она не потеряет отпускные дни, помогая с делом.

— Именно этого она и добьется, если будет участвовать в данном расследовании неофициально, в свое свободное время.

— По крайней мере, ты признаешь, что здесь есть, что расследовать.

— Убийство, Джейк. Несмотря на все эти причиндалы, это всего лишь убийство.

— Ты этого не знаешь. Я этого не знаю. Райли может помочь выяснить, чем оно является или не является.

— Если тебе нужна помощь, запроси ее официально — через ФБР. Позволь им прислать сюда агента.

— У них уже есть здесь агент.

Райли внезапно поняла, что рука, по-прежнему прикасающаяся к ней, источает напряжение и … что-то еще, что-то, что она может почувствовать, но не вполне понимает. Угроза? Предупреждение?

Она резко подалась в сторону от этой руки и повернулась лицом к обоим мужчинам, изобразив приятную улыбку:

— Я все еще тут, мальчики.

Лицо Эша было невыразительным, а Джейк натянул свою маску скромника.

— Прости, Райли, но…

— Не говорите обо мне так, словно меня здесь нет, — спокойно добавила она.

Эш невозмутимо произнес:

— Ты здесь в отпуске. Чтобы отдохнуть и расслабиться, припоминаешь? После года сложных расследований, самое последнее из которых, по твоим словам, едва не убило тебя.

— Я не говорила, что оно едва меня не убило, — возразила она, безумно надеясь, что это правда. — Я сказал, что оно было сложным, и положение было опасным. Но очевидно не слишком опасным, так как на мне ни царапинки.

Она сказала это намеренно, следя за его малейшей реакцией. И — черт возьми — увидела тревожный проблеск в этих зеленых глазах.

Знакомый проблеск.

К тому времени как они выключили воду и отправились в постель, душевая кабинка — фактически вся чертова ванная — была заполнена паром.

— Мы намочим простыни, — пробормотала она.

— Тебе не все равно? — его рот пропутешествовал вниз по ее горлу и между грудей. — Мне остановиться?

Его волосы были достаточно длинными, чтобы забрать их в горсти и поднять его голову, чтобы она смогла посмотреть в эти зеленые-зеленые глаза.

— Остановишься, и я пристрелю тебя, — хрипло пригрозила она.

Он рассмеялся и накрыл ее рот своим, и этот восхитительный пожар начал полыхать…

— Нет, — согласился он. — На тебе нет царапин. И все же ты приехала сюда в отпуск.

Проклятые воспоминания подняли голову в самый неподходящий момент. Райли откашлялась и продолжила дальше:

— У меня было почти три недели, отличное питание, вдоволь отдыха и прогулок по пляжу. Я в порядке, Эш.

— А мне нужна ее помощь, — решительно заявил Джейк. — Я не слишком гордый чтобы попросить, Эш, не зависимо от того, гордец ли ты или нет.

— Дело не в чрезмерной гордости, — он пристально смотрел на Джейка.

Почти шепотом, но достаточно громко, чтобы они услышали, Джейк пробормотал:

— Я знаю, в чем здесь дело.

Райли встряла до того, как напряжение, которое она могла чувствовать в Эше, заставило бы его произнести что-то, о чем он мог пожалеть позже.

— Послушай, я же сказала, что помогу, чем смогу. И я так и сделаю. Поэтому не о чем больше говорить. Правильно?

— Правильно, — тут же согласился Джейк.

Эш помедлил, удерживая ее взгляд этими яркими глазами, затем улыбнулся:

— Конечно, — сказал он. — Думаю, мы трое можем работать вместе. Профессионально.

Райли улыбнулась в ответ:

— Уверена, что можем.

 

Глава 5

Гордон потер большой рукой свою лысую голову и уставился на Райли:

— Что ты сказала?

— Мои воспоминания о последних трех неделях напоминают швейцарский сыр. Сплошные дыры.

— Насчет другого.

— Ах, это. Сегодня после полудня я проснулась вся сплошь покрытая засохшей кровью.

— Человеческой кровью?

— Пока не знаю. Завтра, наверное, из Квантико сообщат.

— И ты не можешь вспомнить, как ухитрилась вывозиться в крови.

— Ага, одна из дыр. И это крайне меня тревожит, особенно с тех пор, как у нас появился этот замученный и искалеченный труп, который, по всей видимости, был замучен и искалечен примерно в тот же отрезок времени.

— Представляю себе, как это должно тебя беспокоить, — согласился он.

Они смотрели друг на друга: Гордон, привалившись спиной к борту своей лодки, и Райли, сидя на скамье напротив него. Лодка была привязана к причалу позади принадлежащего Гордону маленького домика, расположенного на материковой стороне Опалового острова. Он занимался бизнесом, а заодно шабашил, вывозя компании рыбаков в Атлантику.

— Не то чтобы я хоть на минуту допускаю, что ты способна сотворить подобное с кем бы то ни было безо всякой уважительной причины, — продолжил он.

Иронично признательная за уточнение, она спросила:

— Но что, если у меня была уважительная причина?

— Вне зоны боевых действий? — он покачал головой. — Не-а. Не твой стиль. Ты могла бы разозлиться и броситься защищать правое дело, но не более, не на гражданке.

— Я агент ФБР, — напомнила она ему.

— Верно, и поэтому ты могла бы кого-то застрелить. Может быть. Если у тебя не было другого выбора. Нам обоим известно, что ты на это способна. Но пытки и обезглавливание? — Гордон скривил губы, его широкое коричневое лицо выражало задумчивость. — Знаешь, я не представляю тебя за подобным занятием даже в военное время. Это требует несомненной жестокости, не говоря уже о хладнокровной беспощадности, а у тебя нет ни того, ни другого.

Он убедил Райли, пусть и частично. Гордон знал ее, вероятно, так хорошо, как никто, и если он сказал, что убить кого-то подобным образом — не в ее характере, то он, наверное, прав. Она тоже не считала себя способной на это.

Однако.

— О’кей, если я ничего такого с парнем не делала, тогда почему я проснулась вся в крови?

— Ты же не знаешь, была ли это его кровь.

— Но что если?

— Могло быть так, что ты пыталась помочь ему в какой-то момент. Когда пыталась снять его с веревки, прежде чем поняла, что уже слишком поздно.

— А потом просто отправилась домой и завалилась спать, полностью одетая и всё ещё покрытая кровью?

— Нет, это выглядит маловероятно, не так ли? Не для тебя. Не в том случае, если ты была в здравом уме, по крайней мере. Между этими двумя событиями должно было что-то произойти. Некоего рода шок, возможно. Ты уверена, что не ударялась головой, или что-то в этом духе?

— Мне не удалось найти никаких шишек или ушибов. Хотя проснулась я с адской головной болью. Ты знаешь, что это обычно означает.

Он кивнул:

— Твоя версия похмелья, за вычетом алкоголя. Ты пользовалась сверхъестественными чувствами.

— По всей видимости.

Он уже несколько лет знал о ее ясновидении, верил в это безоговорочно, так как снова и снова видел, что она могла делать, и хранил ее тайну.

— Но ты не помнишь, что они тебе сообщили?

— Нет. Если они мне вообще что-нибудь сообщили.

— Должно быть, нечто плохое. Возможно, достаточно плохое, чтобы лишить тебя памяти?

— Не знаю, Гордон. Я видела несколько довольно мерзких вещей. Ужасных, отвратительных вещей. Они никогда не влияли на мою память раньше. Что могло быть настолько плохим, настолько совершенно шокирующим, что я не смогла бы вынести воспоминания об этом?

— Может быть, ты увидела, что произошло там, в лесу. Черт, может быть, ты увидела, как кто-то вызывал дьявола.

— Я не верю в дьявола. Во всяком случае, не на столько.

— И, возможно, поэтому ты и не помнишь.

Райли задумалась над этим, но покачала головой:

— В дополнение к некоторым отвратительным вещам я видела также и несколько чрезвычайно странных вещей, особенно за последние несколько лет. Сверхпугающих вещей. Я не верю, что какой-либо оккультный ритуал на самом деле смог бы вызвать дьявола во плоти полностью, с рогами и вилами — но я не знаю, была бы я настолько шокирована, произойди это прямо у меня на глазах.

Гордон осклабился:

— Уж если на то пошло, тебе, наверное, просто было бы любопытно, как они ухитрились так быстро засунуть парня в маскарадный костюм.

— Наверное. Ты же знаешь, вся эта чушь, кажущаяся сверхъестественной и магической, в основном просто дымовая завеса. Как правило.

— Ты мне это уже говорила. О’кей. Итак, ты увидела там убийцу, и что-то касающееся данного события вызвало амнезию. Таково наиболее вероятное объяснение, правильно?

Ей пришлось согласиться:

— Полагаю, да. Поэтому первоочередная задача для меня — как можно быстрее восстановить те воспоминания.

— Думаешь, убийца мог знать, что ты что-то видела?

— Думаю, мне придется сделать такое допущение, пока я не получу доказательств обратного. И поиски доказательств будут не прогулкой в парке, так как я понятия не имею, кем мог быть убийца. Хуже того, сверхъестественные чувства, похоже, вышли из строя, по крайней мере, на данный момент.

— Без брехни?

Райли покачала головой:

— Без брехни. У меня должно было получиться установить связь с чем-нибудь на месте преступления: в такого рода ситуациях, когда все напряжены и расстроены, я всегда на пике силы. Или всегда была. На этот раз — ничего. Ни черта, даже когда я прикоснулась к тем камням.

— Получается, ты охотишься на убийцу в темноте.

— Примерно, да.

Гордон продолжил развивать мысль:

— Убийцу, который может знать или, по крайней мере, предполагать, что ты что-то там видела. Но если он и правда знает, что ты что-то видела, или даже подозревает, зачем позволять тебе свободно разгуливать? Я вот о чем: он уже совершил довольно жестокое убийство. Зачем оставлять в живых тебя?

— Не знаю. Если только у него нет чертовски серьезной причины быть уверенным, что я не стану угрозой.

— Как например, он, возможно, знал, что бы ты там ни увидела, ты этого не вспомнишь?

— Откуда он мог знать? Амнезия это не то, что можно вызвать намеренно, во всяком случае, насколько мне известно. И ООП годами изучало такого рода вещи. Травматические повреждения, особенно повреждения головы, влекут за собой всевозможные последствия. Но амнезия, за исключением кратковременной, стоит не особенно высоко в списке. Помимо нее у меня нет никаких ушибов или шишек, не говоря уже о чем-то достаточно серьезном, чтобы указать на травму головы.

— Очень кратковременная амнезия?

— Это довольно распространенное явление — после травматического повреждения не помнить события непосредственно ему предшествовавшие. Но почти всегда оно означает интервал в несколько часов, а не дней, и почти никогда — недель.

— О’кей, — Гордон ненадолго задумался. — Маловероятно, быть может, но как насчет другого экстрасенса?

Райли содрогнулась:

— Господи, надеюсь, что нет.

— Но воздействие на тебя другого экстрасенса возможно?

— Почти все возможно, ты это знаешь не хуже моего. Другой экстрасенс мог уловить информацию об амнезии или даже знать об этом заранее. Черт, может и вызвать ее. Или, по меньшей мере, ею воспользоваться, — она сделала вдох и медленно выдохнула. — Я тебе одно могу сказать. Если в этом замешан еще один экстрасенс, то превосходство за ним, как минимум до тех пор, пока туман в моей голове не рассеется, и я не смогу воспользоваться своими способностями.

«Если смогу. Если смогу».

— Не слишком-то мне нравится, как это звучит, детка, — высказался Гордон.

— Да уж. Мне тоже, — настала очередь Райли погружаться в раздумья. — Ли сказала, что вам двоим показалось, будто я была необычайно скрытной последнее время, — помощник высадила Райли возле управления шерифа, так как она в течение следующего часа заступала на дежурство.

— Ну, больше, чем мне хотелось. В конце концов, это я привез тебя сюда. Я чувствовал себя ответственным.

— Не стоило.

Он закатил глаза, вероятно, этот характерный жест Ли переняла у него.

— Ну да, ну да.

— Я серьезно. И, кстати, я не говорила Ли о потере памяти. Я ей доверяю, просто…

— Знаю я это «просто», — откликнулся он. И он действительно знал. Сослуживцы понимали потребность защищать свои слабые места так, как мало кто из гражданских смог бы. — Я сохраню секрет, если ты этого хочешь, но считаю, что она, скорее всего, может помочь. Особенно если…

Райли посмотрела на него, увидев в этом внезапно ставшем бесстрастным лице намного больше, чем увидело бы большинство людей.

— Особенно если я не помню мою явно бурную светскую жизнь за последние три недели, — закончила она.

— Так ты не помнишь, да?

— Нет, не слишком много. Полагаю, я встречалась с Джейком Бэллардом, по крайней мере, некоторое время. И у меня определенно отношения с Эшем. Эш… а как дальше, кстати? Я не слышала, чтобы называли его фамилию, — сам вопрос показался ей почти смешным.

Почти.

Брови Гордона поднялись к его несуществующей линии волос.

— Прескотт. Эш Прескотт. Прокурор округа Хазард.

— Иисусе. О чем я думала?

— Об одной из тех вещей, которыми ты не поделилась, — любезно проинформировал ее Гордон. — Имей в виду, я не удивился, когда Джейк уломал тебя пойти с ним на свидание. Это он умеет. Насколько я могу судить, это была всего лишь пара свиданий, а потом ты встретила Эша. Вы с ним поразили меня.

— Почему? Из-за меня или из-за него?

Гордон всерьез задумался над вопросом.

— Ну, я бы не сказал, что для тебя нормально отправиться в постель с мужчиной, с которым ты знакома не больше нескольких дней.

Райли вздрогнула:

— Так быстро? Полагаю, мы не особенно с этим церемонились.

— Церемонились? — он рассмеялся. — В случае если ты не видела его сегодня — мужик обычно водит хаммер, Райли. Ярко-желтый. Его нельзя было не заметить, припаркованным возле твоего дома на ночь. А люди на острове любят почесать языками.

— Великолепно, — она вздохнула и, недолго посомневавшись, решила не спрашивать Гордона, не был ли он осведомлен еще о каких-нибудь интимного характера подробностях ее отношений с Эшем Прескоттом, — это она должна была выяснить самостоятельно. Вместо этого она поинтересовалась:

— Но он удивил тебя?

— Тем, что так быстро с тобой сошелся? Ага.

— Почему?

— Трудно точно сказать. Он не тот человек, который многое выставляет напоказ, но я бы не стал утверждать, что он очень уж падок на хорошеньких женщин. Особенно живя на побережье, где большую часть времени множество тел демонстрирует себя. Я что хочу сказать: ты же лапочка, и любой мужик, у которого есть глаза, это видит, и чертовски горячая штучка, когда этого хочешь, но я сомневаюсь, что дело в этом.

Райли проигнорировала грубоватую оценку собственного обаяния, которую ей уже приходилось слышать от Гордона и других армейских приятелей, чтобы спросить:

— Я так и сделала? Захотела выглядеть «горячей»? — ей просто пришлось спросить, учитывая все то сексуальное белье, обнаруженное ею среди своих вещей.

— Несколько раз я видел тебя чуть более нарядной, чем обычно, но, как я уже говорил, я не думаю, что он повелся на твою внешность. И я бы сказал, что он добивался того, чего хотел. Он совершенно не нуждался в поощрении, насколько я мог судить. И у него репутация человека, который получает то, что хочет. Я хоть и живу здесь всего пару лет, однако не могу припомнить, чтобы Эш когда-либо связывался с курортницами раньше. Так явно, во всяком случае.

— Может, у него было настроение для загула.

Гордон покачал головой:

— По-моему, он не загульного типа человек. Как и ты, если я должен тебе об этом напоминать.

— Ну, очевидно именно этим я и занимаюсь, — пробормотала она. — Ударилась в загул. С мужчиной, чью фамилию я не смогла вспомнить.

Гордон скривил губы в очередной характерной гримасе.

— Ты не помнишь ни его, ни Джейка, да?

— Да. Во всяком случае… у меня была вспышка воспоминания, после того как Эш подошел к нам на месте преступления. Но помню ли я, что встречалась с ним или Джейком? Ходила с ними на свидания? Нет. В моей памяти есть лица, но ни одно из них не всплывало, пока их владельцы не появились во плоти.

— И ты не помнишь ничего из того, что могла бы обнаружить, расследуя местную ситуацию?

— Я и ситуацию не помню. Или, во всяком случае, мне приходится восстанавливать по частям то, что я знаю… знала.

— А вот это определенно нехорошо.

— Расскажи мне об этом, — она вздохнула, затем выпрямилась и добавила: — Я серьезно, Гордон. Расскажи мне всё о случившемся. Всё, начиная с того, почему ты вызвал меня сюда, что здесь происходило, и что я тебе говорила с тех пор, как попала сюда.

— Восстановление по кусочкам. Надеешься, что что-нибудь пробудит твою память?

— Я на это рассчитываю. Потому что Бишоп будет ожидать отчет каждый день, и если я не смогу убедить его в том, что владею ситуацией, он меня к пятнице отстранит. А может и раньше, учитывая, что здесь произошло убийство, как теперь выяснилось.

С очередным вздохом Райли добавила:

— Кроме всего этого мне, по всей видимости, предстоит еще одно свидание с Эшем примерно через два часа. Обед. Было бы неплохо, если бы я смогла вспомнить, о чем мы говорили прежде, чтобы не повторяться. Также не помешало бы вспомнить, с чего это я начала спать с мужчиной, поскольку из того немногого, что я помню, сомневаюсь, что он удовлетворится поцелуем на прощание у двери.

— Полагаю, ты не хочешь ни довериться ему, ни вызвать у него подозрения, внезапно став недотрогой?

— Ответ на первую часть — нет, потому что… потому что, я не знаю, как он во все это вписывается, пока не знаю. А что до второй — изображать сейчас недотрогу было бы не совсем в моем характере, не так ли? Если только я не была здесь кем-то другим. Или была, Гордон?

— Нет, ты не видела в этом необходимости. Лучшим выбором тебе казалось просто быть самой собой: отпускницей, выбравшей это место, чтобы навестить старого армейского приятеля. Ты находилась здесь открыто, как агент ФБР, так зачем приукрашивать этот факт и заставлять его выглядеть более необычно, чем есть на самом деле?

— В этом есть смысл. Будь проще, когда это возможно.

— Ты так и сделала. Нет, детка, ты просто была собой, а игры в недотрогу — определенно не твой стиль.

Она кивнула:

— Итак, мне придется пробираться на ощупь — прости за каламбур — сквозь отношения, начала которых я не помню.

Гордон посмотрел на нее.

— И?

Он ее слишком хорошо знал.

— И я не могу положиться ни на какие свои чувства. Ни на одно из них, не только на сверхъестественные. Все стало… отдаленным и размытым. Впервые за всю мою жизнь у меня нет никаких преимуществ. И это до чертиков меня пугает.

Если бы ей позволили решать, то Райли, несомненно, не выбрала бы ужин с Эшем этим вечером. Она намекнула, что помощь в расследовании зловещего убийства, вероятно, имеет более высокий приоритет над ее светской жизнью, но, как невозмутимо напомнил ей Эш, пока не проведут вскрытие трупа и не проверят улики, а ни то ни другое не является ее специальностью, она мало что может сделать.

Джейк предложил устроить мозговой штурм в офисе шерифа, но Райли пришлось неохотно согласиться с Эшем в том, что бесконечные размышления без фактов и доказательств на руках были бы не слишком продуктивными.

Лучше всего начать с нуля завтра с утра пораньше.

Что, конечно, означало, что ей придется выдержать сегодняшний вечер, почти вслепую пробираясь сквозь тонкости отношений, которые большую часть двух недель, по всей видимости, были отношениями любовников.

Страстных любовников, если ее физическая реакция на Эша и единственный проблеск воспоминания чего-то стоили.

Незадолго до восьми она была готова и ждала, когда за ней заедет Эш. Райли не слишком волновалась о своей способности вести себя так, как он ожидал бы от нее во время свидания. Эта часть была самой легкой, по крайней мере, для нее. Она всегда могла приспособиться к любой ситуации, выглядеть и действовать так, словно комфортно себя чувствовала, неважно, что происходило внутри.

В данном случае то, что происходило внутри, не совпадало с внешним невозмутимым видом больше обычного.

В ее животе порхали бабочки.

Большие бабочки. С когтями.

Вся ситуация в целом основательно выбила ее из колеи, потому что это действительно было не в ее характере — вступать в личные отношения с кем-то во время расследования, и еще меньше — прыгать в постель с мужчиной, когда у нее наверняка не было времени, чтобы оценить его характер.

— Господи, Гордон, скажи мне, что он не злодей.

— Он прокурор в маленькой общине на Южном побережье, Райли. Какой из него злодей?

— О, друг мой, не задавай подобных вопросов. Самые худшие серийные убийцы, которых я знала, действовали в окрестностях маленьких городов.

— Может и так, но я сомневаюсь, что Эш — серийный убийца. Заметь, я не утверждаю, что у мужика нет парочки недостатков. Поговаривают, пацаном он здорово погулял. Но в округе его уважают, это я точно знаю.

— Последнего известного мне серийного убийцу тоже уважали. Пока не узнали, что у него в подвале.

— Ты имела дело со слишком многими серийными убийцами, детка.

Пожалуй, это правда.

В любом случае то, в чем Райли призналась Гордону, тоже было правдой. Она была напугана. Несмотря на невозмутимый и самоуверенный вид, в демонстрации которого она была профи, очень большая ее часть хотела заползти в постель и накрыться с головой одеялом, в надежде проснуться и обнаружить, что всё это было только ночным кошмаром. Или сбежать обратно в Квантико, свою безопасную гавань.

Впрочем, она не смогла бы сделать ни то, ни другое, разумеется.

Только не Райли Крейн. Не тот здравомыслящий, рациональный, заслуживающий доверия профессионал, которым она была. Она останется и доведет дело до конца, закончит начатую ею работу, не сдастся — и т. д. и т. п. Потому что это просто было не в ее характере — заползать в постель и накрываться с головой одеялом.

Не важно, как плохо шли дела.

Поэтому, когда сразу после семи тридцати прозвенел дверной звонок, она сделала глубокий вздох и с абсолютным спокойствием и улыбкой пошла приветствовать Эша.

— Привет, — сказал она.

— Привет, — ответил он. Он обвил ее обеими руками и оторвал от пола, чтобы поцеловать. Прямо здесь в дверях, на виду у Господа Бога и всего Опалового острова.

Многовато для приватности. Многовато для спокойствия.

Райли подозревала, что все ее косточки плавились. Она также подозревала, что ей наплевать.

Когда Эш, наконец, поднял голову и поставил Райли снова на ноги, он немного резко произнес:

— Я весь день ждал, чтобы сделать это. Просто для протокола, ты, кажется, стала для меня привычкой. Прошлой ночью я так и не заснул после того, как ты выгнала меня.

«Я тебя выгнала? С чего же это мне было так поступать?»

— Я тебя не выгоняла, — пробормотала она, в достаточной степени уверенная, что не стала бы этого делать.

— Может не буквально, но результат тот же. Вместо того, чтобы провести ночь в теплой постели с теплой женщиной, я оказался в одиночестве с виски и старым фильмом. Я думал, что мы уже через это прошли, Райли.

Она воспользовалась случаем:

— Через что?

— Ты знаешь, о чем я говорю. Если бы все, чего мне хотелось, это партнерша для ужина и часового секса после, в моей жизни нашлись бы готовые на это женщины намного менее сложные, чем ты.

Признание было сделано совершенно прозаично и без малейшего самодовольства.

«Хммм. Интересно, о каких сложностях он говорил? Интересно, кто эти другие женщины? И, может быть, я не вертихвостка?»

Райли не знала, как она к этому относилась. Черт, да она не знала, как относилась к чему бы то ни было из всего этого.

Эш продолжал:

— Послушай, я уважаю эту твою потребность в личном времени и пространстве. Я ее понимаю, на самом деле понимаю. Мы оба знаем, что я вспыльчивый ублюдок и сам в достаточной степени одиночка. Все, о чем я прошу, в следующий раз, когда ты решишь, что хочешь спать одна, чуть более явное предупреждение будет принято с благодарностью.

«Должно быть прошлой ночью, позднее, мне нужно было находиться где-то в другом месте. Заметка для себя: очевидно, что-то, возникшее в последнюю минуту, иначе я бы отправила Эша задолго до отбоя. Интересно, что это было? Я знала, что кому-то грозит опасность? Что произойдет нечто плохое? И если я знала… Почему я не доверилась тебе, любовничек?»

— Извини. Учту на будущее, — сказала Райли, задумавшись, когда это ее собственные руки успели обвиться вокруг его шеи. Раз они там уже оказались, она не побеспокоилась убрать их. — Кстати, я тоже по тебе скучала.

— Рад это слышать, — он снова поцеловал ее, коротко, но с такой же силой. — Мы могли бы пропустить обед.

— Нет, если ты не предпочитаешь свою женщину почти в коматозном состоянии, — возразила она, чувствуя себя здесь на безопасной территории. — Я умираю от голода.

Он рассмеялся.

— Тогда нам определенно нужно тебя накормить, а я сегодня не в настроении стряпать. Готова идти?

«Полагаю, это объясняет мою хорошо обеспеченную продуктами кухню. Он здесь готовил».

Она не знала, что думает и насчет этого тоже. — Я готова, — сказала она.

 

Глава 6

Пятью минутами позже они ехали в его очень большом, очень желтом хаммере, направляясь к мосту на материк. Райли пришлось согласиться с оценкой Гордона крайне заметного появления крайне заметного средства передвижения Эша. Кроме того, очень низкое ограничение скорости движения на острове позволял людям, расположившимся на своих верандах и палубах или прогуливающимся по аллеям вдоль дорог, не только получить хороший обзор машины, но и узнать того, кто в ней едет.

Люди махали руками и выкрикивали приветствия им обоим: и ей, и Эшу. Он нигде не останавливал автомобиль, что, к счастью, позволило Райли просто улыбаться и махать рукой в ответ на все эти «привет» и «здравствуйте» от незнакомцев.

«Ну, по крайней мере, вокруг отношений никогда не было ничего секретного. Пожалуй, пару баллов он за это заслужил».

Но очевидно тайны были в отношениях, так как она не сказала ему правды о том, почему предыдущей ночью ей было нужно, чтобы он ушел пораньше. Или же он знал и лгал насчет этого…

«Не выдумывай проблем, черт возьми. Ему неизвестно, что ты потеряла память. Значит, он не лжет. Во всяком случае, об амнезии. Но здесь происходит что-то еще. Так как ты, по-видимому, не назвала ему истинную причину, по которой попросила его рано уйти, и не знаешь, почему не стала этого делать».

И опять же, может быть, ей действительно просто хотелось немного времени для себя, и тот факт, что позднее явно что-то произошло, был чистой воды совпадением.

Нет. По правде говоря, она не верила в совпадения.

— Ты очень тихая, — заметил Эш.

— Эта сцена в лесу сегодня. — Райли передернула плечами, с грустью узнавая эти профессиональные разговоры, которые быстрее всего приходили ей на ум, всякий раз, когда ей нужно было заполнить чем-то молчание или паузы. — Я видела намного хуже, но… легче не становится.

— Я надеялся, что никогда больше не увижу ничего подобного, — произнес Эш. — Я насмотрелся на сцены убийств в Атланте более чем достаточно.

Из чего Райли сделала вывод о том, что он, несомненно, жил и работал в большом городе. Скорее всего, конечно, адвокатом какого-то профиля. Интересно то, что сейчас он находился здесь. Карьерная неудача или обдуманный выбор?

— Убийства совершаются везде. К сожалению.

— Абсолютно верно. Но такого рода убийство? Ты всерьез полагаешь, что мы могли столкнуться с какой-то оккультной ерундой, происходящей здесь? С ритуальным убийством?

— Я полагаю, что так оно выглядит. На первый взгляд.

Эш нахмурился:

— У тебя все еще есть какие-то сомнения, не так ли? Несмотря на то, что ты сказала сегодня.

Райли посомневалась, затем медленно заговорила, стараясь тщательно взвешивать каждое слово и размышляя над тем, не совершает ли она огромную ошибку, сообщая что-либо этому человеку, пусть даже он и был ее любовником.

Может быть, из-за того, что он был ее любовником.

— Я думаю — я знаю — что настоящие оккультные ритуалы, особенно оканчивающиеся смертью или фактическим жертвоприношением любого другого типа, очень-очень редки. Особенно, часть с жертвой. Намного более редки, чем хотели бы некоторые средства масс-медиа. Редки настолько, что практически не существуют.

Эш кивнул, сдвинув брови:

— Я помню. Ты говорила, что подавляющее большинство оккультных групп совершенно безвредны.

«Так мы об этом разговаривали. Отлично. Кажется».

— Точно. Их обряды и церемонии — просто… внешние атрибуты их религиозной веры. Большая часть подобных ритуалов вполне безобидная, предназначенная для прославления жизни и природы.

— Но те, которые не безобидны?

— Очень редки.

— Понял. И?

— И включают в себя реальное поклонение Сатане и веру в магию, веру в то, что некий особенный ритуал или ритуалы могут заставить сверхъестественные силы выполнить желания или просьбы адепта. Но даже те редко содержат физические жертвоприношения или убийство.

— Я так понимаю, что никто не умирает. Как правило.

— Я серьезно, Эш.

— О’кей. Итак, оккультные ритуалы, хоть и могут быть противны ортодоксам, редки и в основном безвредны.

— Да. Что происходит гораздо чаще (хотя все равно является, черт возьми, редкостью) — так это когда кто-то заимствует внешние атрибуты, обряды и ритуалы. Чтобы придумать что-то своё в оккультизме. Он может иметь или не иметь мистической веры. Он может считать, что верит, но не до конца понимать ритуалы, которыми он пытается воспользоваться. Или это просто может оказаться трюком и не иметь ничего общего с верой или убеждениями. Он мог обставить сцену убийства, примешав сюда сатанизм или другой тип оккультизма, чтобы запутать следствие или направить его по ложному пути. Он мог намеренно использовать то, что, как он знал, напугает и посеет панику среди его соседей.

— Чтобы скрыть свои следы.

— Такое и раньше бывало.

— Думаю, я бы скорее поверил в это, чем в почитателей Сатаны, проводящих кровавое жертвоприношение в лесу в миле от города.

— Неправдоподобно звучит, не так ли? — размышляла Райли. — Это беспокоит меня больше всего: близость к людям, выбор места, где собакам позволено свободно бегать, что они часто и делают. Где почти каждый день проходят люди. Как долго, по мнению этих неизвестных, их предполагаемая тайна останется таковой?

— Не все группы скрытны, — заметил Эш. — Собственно говоря, дальше по пляжу от тебя, расположилась одна из них.

Исключительно по тону его голоса, Райли, слегка сомневаясь, предположила: он не ожидал, что она уже это знает. Поэтому она рискнула спросить:

— Что за группа? Культ? Ковен?

— Они не называют себя ни тем, ни другим, насколько мне известно. Просто компания друзей-единомышленников арендовала дом Пирсона на остаток лета. Но они запросили разрешение развести костер на пляже в ночь на пятницу в полнолуние, и им позволили. И они задавали вопросы, настоятельно подразумевая, что, по их мнению, в районе существует оккультная активность, и они дали всем понять, что исповедуют …альтернативную религию.

— Были ли они более конкретны? К «альтернативному» относят слишком многое в наши дни.

— Ничего такого я не слышал. Пока во всяком случае. Но люди, конечно же, всякое болтают, особенно учитывая то, что происходило этим летом.

«Иисусе, хотела бы я вспомнить, сколько из всего этого мы уже обсуждали.»

— Людям рты не заткнешь, — рискнула заметить Райли.

Он послал ей еще один взгляд, поднимая темные брови.

— Когда разговоры похожи на панику, самое время попытаться. Или, по меньшей мере, предложить им для обсуждения рациональное объяснение. Я думал, здесь мы с тобой согласны, Райли?

— Да, — произнесла она. — Я помню.

«За исключением того, что не помню».

Холодное, тошнотворное ощущение под ложечкой усилилось, и не потому, что ей требовалась еда.

— Звонки уже поступают, — сказал Эш. — Пока не от СМИ, но это, вероятно, только из-за того, что их внимание приковано ко всему тому дерьму, что происходит в Чарльстоне.

«Какого еще хрена происходит в Чарльстоне?»

Райли сделала еще одну попытку уцепиться за обрывок хоть какого-нибудь воспоминания, но та снова оказалась тщетной. У нее не было ни малейшего понятия о том, что происходило в любом городке в окрестностях Касла, неважно какого размера.

— И все же, я готов к тому, что меня скоро попросят о каком-нибудь официальном заявлении, — продолжал он. — Особенно после сегодняшнего. Что ты предлагаешь мне сказать для печати?

— Что… ведется расследование убийства.

— Это не остановит разговоры.

— Нет. Но ничего другого я предложить не могу, Эш, пока нет. Мне нужно время. Время, чтобы получше разобраться в том, что здесь происходит.

— Мне не нравится, что ты работаешь над делом в одиночку.

— Джейк и его люди…

— Такое не осилят. Мы оба это знаем. Почему ты не хочешь сделать свое пребывание здесь официальным, Райли? Почему не позвонить твоему шефу и не попросить его прислать какую-нибудь помощь?

— Численность отдела сейчас очень мала, — откровенно призналась Райли. — Кроме того, Джейк сказал, что официальное присутствие здесь ФБР будет бросаться в глаза, и он прав. Возможно, в том, что я — агент ФБР, нет никакой тайны, но я, по крайней мере, не буду светить значком или пистолетом и допрашивать людей. А это две большие разницы, Эш, это меняет реакцию людей даже на случайный вопрос, а на целенаправленный тем более. Если я смогу сделать свое присутствие малозаметным, я скорее выясню… что-то.

— Да, — согласился он. — Вот этого я и боюсь.

Был вечер понедельника, но для прибрежного городка и окрестностей это также был еще и разгар сезона, поэтому у ресторана на окраине Касла, который выбрал Эш, дела шли бойко. Для Райли хорошие вести заключались в том, что основная масса посетителей состояла из отпускников, большая часть которых не знала друг друга.

«Знание или воспоминание?»

Она не была уверена. Пропади оно все пропадом!

В любом случае, даже если люди, пришедшие в ресторан этим вечером, и знали, что всего лишь в двух милях отсюда был обнаружен труп, не похоже, чтобы это мешало им наслаждаться тихой музыкой и превосходными блюдами из морепродуктов.

Райли, тем не менее, поймала как минимум пару взглядов и улыбок, предназначавшихся им, пока ее и Эша усаживали в практически скрытую от глаз кабинку в дальнем углу ресторана, а затем оставили наедине с их меню. Она пробормотала;

— Никто не выглядит чрезмерно паникующим.

— Пока, — ответил он. — Но можешь не сомневаться, что вести о сегодняшней находке распространяются. К утру отпускники встревожатся, некоторые настолько, что начнут паковаться раньше времени. Местные забеспокоятся и будут требовать ответов. Звонков в мой офис станет больше, это уж наверняка. Но я не завидую Джейку, так как главный удар придется на него и его команду.

— Это часть работы.

— Вероятно, все-таки не та часть, на которую он подписывался. Не в округе Хазард.

— Полагаю, как и ты.

— Да, — ответил Эш через некоторое время. — Я тоже на это не подписывался.

Райли смотрела в свое меню, но на самом деле не читала его. Что-то другое не давало ей покоя.

— Джейк сказал, что никто не заявлял о пропаже человека.

— Да. Ты думаешь, то, кем является — или являлся — убитый, может быть более важным, чем то, как его обнаружили?

— Без сомнений, по меньшей мере, так же важно.

— А бывают случайно выбранные ритуальные жертвы?

— Мне придется провести кое-какие изыскания, — сказала она, перестраховываясь, так как не знала, что именно известно Эшу о ее подготовке. — Но навскидку, я не могу представить себе ритуал черной магии, основанный на приношении жертвы, выбранной наобум или только потому, что несчастный оказался в нужном месте в неудачное время. Ритуалы чаще всего бывают очень контролируемыми, очень специфическими. Особенно, когда они включают в себя нечто столь экстремальное, как кровавое жертвоприношение.

— Таким образом, я полагаю, что все городские легенды о пропадающих бездомных, используемых в сатанинских обрядах или как часть черного рынка органов для пересадки, именно этим и являются. Городскими легендами.

Это был полувопрос-полуутверждение, и Райли, встретив его пристальный взгляд, кивнула в ответ.

— Подавляющее большинство подобных историй не более реальны, чем лепреконы. Несколько лет назад Бюро проводило всестороннее расследование, когда, казалось, полстраны уверовало в то, что на каждом углу можно наткнуться на дьяволопоклонников, и не нашло ни крупицы доказательств в поддержку жутких заявлений о ритуальных человеческих жертвоприношениях во время черных шабашей.

— И все же, подлинные сатанинские обряды проводятся.

— Даже подлинные сатанинские обряды не включают в себя убийство. Тебе придется выйти за пределы… традиционного… сатанизма и по-настоящему на задворки общества, чтобы обнаружить такого рода вещи.

— Серьезно? И за пределами сатанизма есть крайности?

— Еще какие, ты бы удивился, — у него действительно были самые поразительные глаза. Она никогда не видела глаз такого бледного оттенка зеленого. Человеческих глаз, во всяком случае.

— Итак, если у нас здесь имеется оккультная активность, которая включает себя ритуальное убийство, не похоже, что ответственные — сатанисты.

— Некоторые маргинальные группы называют себя сатанистами. Так что, это все еще возможно. Или это какая-то другая группа, называющая себя как-то иначе. Или это дымовая завеса, чтобы скрыть убийство, — Райли вздохнула. — А, кроме того, все эти слухи и домыслы, и люди с их собственными скрытыми целями, которые продолжают нагнетать страсти и из кожи вон лезут, лишь бы ухватиться за искорку правды и раздуть из нее костер проблем.

— Например?

Она покачала головой:

— Однажды, я открыла дверь, и обнаружила перед собой молодую женщину, пытавшуюся собрать деньги для своей церкви. Суть ее болтологии заключалась в том, что нашим детям угрожают почитатели дьявола, и ее церкви нужны деньги для борьбы с этой армией зла. Она говорила об этом абсолютно серьезно. Дело было в милом маленьком городке, где самое плохое, что я видела — это обстрел нескольких домов яйцами на Хэллоуин, а та бедняжка шарахалась от любой тени и представляла себе, что демоны прямиком из ада вот-вот схватят ее малышей.

— Люди поверят в дьявольские происки.

— Особенно, если представители власти скажут им, что кое-что реально.

— Вот почему, — сказал Эш, — я по-прежнему считаю, что для нас наилучшим выбором будет относиться ко всему этому как к серии хитроумных мистификаций.

— Даже к убийству?

— Ты сказала, что убийца мог использовать внешние атрибуты культа просто ради того, чтобы сбить нас со следа.

— Я сказала, что это возможно. И так оно и есть. Но пока мы не узнаем, кем был этот убитый, мы не сможем выяснить, кто мог желать ему смерти.

— Ты собираешься посоветовать это Джейку?

У Райли снова появилось смутное ощущение скрытых эмоций, некоего рода долго нагнетаемого напряжения между Эшем и шерифом, но не могла достаточно сосредоточиться на этом, чтобы определить: дело касалось личного или профессионального.

Тем не менее, что-то было. Определенно что-то было. И сильное, если она заметила это даже при своих барахлящих чувствах.

Она спокойно заметила:

— Думаю, Джейк достаточно коп, чтобы знать основы без необходимости напоминать ему об этом.

Эш снова перевел взгляд в свое меню.

— Джейк — политикан.

— Я не могу указывать ему, как выполнять его работу, Эш.

— Нет, полагаю, не можешь.

Его напряженность никуда не делась. Она могла ощущать ее.

С трудом.

«Где мое ясновидение, когда оно мне необходимо? Черт, да где хоть какое-то из моих чувств?»

Они по-прежнему были приглушенными, смазанными, словно она смотрела и слушала, и прикасалась, и обоняла окружающий ее мир через тонкую вуаль. Ощущение было странным, холодящим и пугающим, это чувство удаленности от мира.

Разъединенности.

Она была одна, это она могла чувствовать.

И что еще более странно, у нее снова болела голова, но не одним из знакомых ей образом. Не тупой болью напряжения или усталости, не редким «похмельем» агонии, выводящей ее далеко за пределы собственных возможностей, а резкими короткими вспышками, следующими одна за другой каждые несколько секунд в случайных точках от области прямо над глазами через макушку и до затылка.

У Райли как-то болел зуб, боль была именно такого рода, как будто пульсировал один или несколько нервов.

В ее зубе нерв погибал.

Она опасалась даже думать о том, что могло происходить внутри ее мозга.

И вот она, посреди запутанной ситуации, которую не помнит или не понимает, мучительно сознающая, что на свободе гуляет убийца, или убийцы, почти наверняка чертовски лучше неё осведомленный о том, что происходит.

Будучи независимой и убежденной в своих силах, Райли никогда не чувствовала такой неуверенности в себе. Она была мастером по разыгрыванию ролей, что являлось одной из ее сильных сторон, но это? Здесь шла очень, очень опасная игра в жмурки, и игроку с повязкой на глазах — ей — вдобавок заткнули уши ватой и зажали нос прищепкой.

Она не знала, кому доверять, за исключением Гордона, а самое большее, что он мог предложить — это моральная поддержка, так как даже если она и пришла к каким-то выводам или сформировала некие теории с тех пор, как приехала сюда, то с ним ими не поделилась.

Что до другого мужчины, с которым она была интимно близка…

— Райли? Готова заказывать?

Она посмотрела поверх меню на этого светлоглазого незнакомца, с которым, по всей видимости, делила постель, и, проигнорировав холодный узел под ложечкой, спокойно ответила:

— Готова.

Она произнесла это уже второй раз за последние пару часов. Ей лишь оставалось надеяться, что это правда.

Три года назад

— Ты понимаешь, что это будет означать? — спросил Бишоп.

Слегка развеселившись, Райли ответила:

— Ты телепат, тебе известно, что я понимаю, что это будет означать.

— Я серьезно, Райли.

— А ты когда-нибудь бываешь другим? — она уловила внезапный проблеск в волнующих голубых глазах на удивительно красивом лице, в одно мгновение осознав, кто была эта женщина и что она значила для Бишопа, и ее вопрос внезапно уже не казался таким забавным.

— Неважно, — сказал он. — У нас у всех свои призраки. А между телепатом и ясновидящей не так уж много секретов.

— Ты должно быть и в самом деле веришь, что мы можем помочь, — медленно произнесла она. — Чтобы… с готовностью раскрываться всем нам.

Он бесстрастно ответил:

— Я не продумал это до конца.

Райли не удержалась от смеха, но потрясла головой и перевела разговор на прежнюю тему:

— Я действительно понимаю, о чем ты меня просишь. Я знаю, что на это могут уйти месяцы. И, вероятно, уйдут.

— И тебе придется работать в одиночку, судя по всему.

— Ну что же, если ты прав насчет того, как этот убийца выбирает свои жертвы, и прав в том, что первый же признак присутствия опергруппы или внимания полиции заставляет его менять города, тогда единственный способ выследить его — отправиться туда одной и неофициально. Допустим, я могу это сделать.

— Я верю, что сможешь. Я верю, что ты лучше кого бы то ни было в отделе подходишь для того, чтобы выследить убийцу. И убедиться, что он попался. Но, Райли, не подходи слишком близко. Поняла?

— Он убивает только мужчин.

— Пока. Но загнанное в угол животное может убить любого, в ком увидит угрозу. И он умен. Он очень, очень умен.

— Поэтому я сольюсь с окружением. И не буду угрожать ему.

— Вот именно.

— Это получается у меня лучше всего, — заверила его Райли.

Настоящее время

В маленьком уголке ее мозга, не заполоненном напряжением притворства, что все нормально, Райли старалась найти подходящий предлог для того, чтобы по окончании этого свидания оказаться в своем пляжном доме в одиночестве. За исключением выкладывания Эшу всей правды — что она по-прежнему не готова была сделать — казалось, ничто не может сработать, не вызвав у него подозрение или гнев.

Пусть ее чувства и отправились в самоволку, но вспышка воспоминания, произошедшая ранее, и ее женские инстинкты говорили ей, что он имел все основания ожидать провести ночь с ней, и, несмотря на его спокойное и почти бесстрастное поведение во время их свидания, вполне определенно имел желание так и сделать. И все же, вплоть до того момента, как они вошли в дом, и он закрыл за ними дверь, Райли верила, что все еще сможет найти разумный, приемлемый предлог.

Она собиралась предложить кофе или алкоголь, но шанс ей так и не представился.

Эш подхватил ее на руки и понес в спальню.

Абсолютная неожиданность этого поступка, не говоря уже о его деспотизме, должна была вызвать в Райли какую-нибудь негативную реакцию. Она почти не сомневалась, что должна была. Вместо этого, она ощутила ошеломляющее чувство узнавания и первый прилив чувственного жара, захлестнувший ее тело.

Было что-то невероятно соблазнительное в точном осознании, что мужчина не просто хочет тебя, а хочет сию же минуту, смутно поняла Райли, не имея терпения для короткого разговора или прочих светских тонкостей. Его не интересовали кофе или беседа, его интересовала она, и он не оставил ей ни малейшего сомнения в этом факте.

Эш был лишь немного грубоват, более чем немного настойчив, и Райли обнаружила, что такой комбинации невозможно сопротивляться.

Поэтому она и не пыталась.

И она не пыталась притворяться, что отвечает ему, потому что ей не пришлось. Кем бы он ни был или мог быть, Эш Прескотт был искусным любовником, а ее тело помнило его прикосновения, даже если не помнил ее разум.

Она оставила лампу тускло гореть на прикроватной тумбочке, но глаза держала закрытыми, потому что единственные ощущения, которые имели значение, это те, которые вызывал он. Впервые с тех пор, как она проснулась после полудня, не было пелены, не было отдаленности и не было вопросов.

Не об этом.

Их одежда, казалось, просто испарилась. Поставленная на ноги возле кровати, Райли почти тут же ощутила эротическое потрясение от прикосновения плоти к плоти, а затем прохладу простыней под собой. Она понятия не имела, кто из них отбросил покрывало, и ей было на это наплевать.

Его тело было поразительно твердым, с плотными мышцами мужчины, который был весьма спортивным, или генетически одаренным, или и то, и другое вместе. Его кожа под ее пальцами была гладкой и горячей, а густые упругие волоски на его груди дразнили ее груди с тонкой чувственностью, что только усиливало растущий в ней жар.

Его губы, прижавшиеся к ее губам, раздували это пламя, такое же сильное, как и его тело, такое же настойчиво требующее, как и руки, ласкающие ее тело. Эта «губы-к-губам» связь была больше чем поцелуем, скорее похожая на слияние, поглощение. И к ней пришло смутное понимание, что именно поэтому она и упала в постель с относительным незнакомцем.

Потому что он им не был. Они не были.

Их тела прижались друг к другу, чтобы стать ближе, чем были, ближе, чем могли бы быть, и она услышала, как издает иступленный звук, который удивил бы ее, если бы она была в состоянии об этом задуматься. Но времени думать или удивляться чему-нибудь не оставалось, а было только наслаждение, возраставшее до невероятной высоты, и ошеломляющая волна эмоций, которых она не знала прежде, и не смогла бы описать.

Когда все было кончено, Райли почувствовала себя одновременно обессилевшей и необычайно потрясенной. Что сейчас произошло? Это было больше, чем секс или, по крайней мере, то, что она считала сексом. И она совсем не была уверена, что сможет притвориться, что это не так. Но она постаралась изо всех сил.

Когда он приподнялся на локте возле нее, она, наконец, открыла глаза и пробормотала:

— Вау. Хорошо, что я съела тот второй десерт.

Эш рассмеялся:

— Ты никогда не говоришь то, что от тебя ожидают, не так ли?

— Вероятно, нет. Это плохо?

— Нет, что касается меня, — он перегнулся через нее, чтобы натянуть простыню на их остывающие тела, задержавшись, чтобы коротко потереться об изгиб ее шеи.

Райли почувствовала, что начинает закатывать глаза от этой приятной ласки, и поспешно прикрыла их.

— М-м-м-м.

— Если ты заснешь, я тебя просто разбужу, — предупредил он.

Ее смех закончился зевком:

— Тебе некого винить, кроме самого себя.

— Открой глаза и поговори со мной.

— Я думала, что после мужчины всегда хотят поспать, — мягко пожаловалась она, открывая глаза.

Он слабо улыбался:

— Тебе бы уже пора понять, чтобы не стоит валить меня в одну кучу с другими. Ни ты, ни я в стае не бегаем.

«Опа, и какого же черта он хотел этим сказать?»

Конечно, спросить она не могла.

Вместо этого, она сказала:

— Ну а тебе пора бы знать, что я или поспала бы после, или перекусила. Топливо, помнишь? Бак пуст, приятель.

— О’кей. Обещаю тебе полночный омлет. Как насчет этого?

Райли повернула голову, чтобы посмотреть на будильник на прикроватном столике:

— До того момента еще больше часа, — она позволила своему голосу жалостливо ослабеть. — Я могу не дотянуть.

Прежде чем она успела повернуть голову обратно, Райли почувствовала его пальцы на своем затылке.

— Что это?

Она почувствовала боль от прикосновения к этому месту, только теперь осознав, что что-то там не в порядке.

— А на что похоже? — спросила Райли, придерживаясь сонного бормотания, хоть и была сейчас совершенно бодрой.

Он очень нежно потер ее кожу:

— Возможно ожог?

Прямо на линии волос у основания ее черепа, в том месте, которое обычно прикрыто ее короткими волосами. Место, которое она зрительно не проверила, когда осматривала себя этим полднем. И болезненная точка, которая вероятно была одновременно спрятана ее волосами и замаскирована головной болью, мучившей ее почти постоянно, с тех пор как она проснулась.

 

Глава 7

Райли изо всех сил старалась никоим образом не выдать себя Эшу, старалась не показать те страхи и вопросы, которые мелькали в ее голове.

— Я так неаккуратна в обращении с щипцами для завивки волос, — небрежно сказала она. — Это случается так часто, что обычно я забываю об этом.

— А ты не думала — может, не стоит ими пользоваться? — сухо спросил Эш.

Она повернула голову назад и, улыбаясь, встретила его взгляд:

— Время от времени я подумываю над этим. Но знаешь, это — девчоночьи штучки, и я привыкла к ним, когда была в армии.

— Что, боялась стать мужиком в юбке?

— Знаешь, этот термин уж слишком резок. И, да — боялась.

Эш с ухмылкой посмотрел на нее.

— У тебя нет ни малейшего шанса на это. Ты — абсолютно и полностью женщина, моя любовь, от головы до кончиков пальцев ног. Женственность буквально сочится сквозь твои поры.

Райли подавила внутреннюю вспышку неожиданной нежности и натянула на себя задумчивое, нахмуренное выражение лица.

— Я вовсе не уверена, что это комплимент.

— Твоя внешность обезоруживает, вот в чем дело. Превосходная маскировка для острого ума, спрятанного за этими большими глазами.

— Мммм. Но тебя это не обезоружило, так?

— Да, я не был одурачен, — ответил Эш. — Не то, что Джейк.

— Думаешь, он попался на удочку? — спросила она с легким удивлением, но в то же время весьма заинтересовано.

— Я считаю, он слишком недооценивает тебя. И полагаю, что если бы он не делал этого с того момента, как вы познакомились, сейчас Джейк мог бы быть здесь, с тобой вместо меня.

На этот раз скривившись, Райли сказала:

— Я действительно встала между вами, ведь так?

— Может быть.

Эш поменял положение так, чтобы полностью лежать на боку. Одна его рука подпирала голову, другая нежно лежала на ее животе.

— Но рано или поздно это должно было случиться.

— И почему это?

Эш слегка пожал плечами.

— Потому что большую часть жизни мне было легко позволять Джейку получать желаемое. До тех пор, пока он не захотел то, чего я желаю больше.

Райли задумалась над его словами.

— Меня? — догадалась она.

— Как будто ты не замечала этого, — проговорил он.

Райли засмеялась в ответ.

— О, я замечала. Просто старалась не чувствовать себя призом в борьбе между двумя парнями.

— Ты ведь прекрасно знаешь, что это не так.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее на этот раз медленно и нежно.

— По крайней мере, с моей стороны. Джейк здесь не причем. Дело в тебе и во мне.

Райли делала все возможное, чтобы мыслить здраво, несмотря на его губы, играющие с ее ртом.

— Ммм. Но если Джейк видит во мне лишь… трофей… он, возможно, все еще хочет заполучить его.

— Тогда ему придется выучить урок, который я, возможно, должен был преподать ему еще в детстве.

Эш откинул простыню, и его ищущая рука смогла найти ее обнаженное тело.

— Человек не всегда получает то, что хочет.

Райли думала, что полностью истощена, но ее тело пробуждалось к жизни, и когда ее руки поднялись, чтобы обвиться вокруг его шеи, она решила, что у нее, возможно, есть силы для этого…

Когда они закончили, у нее еще оставались силы на то, чтобы отправиться в душ с Эшом, но после ее энергетические запасы опустились до критического уровня, и они оба знали это.

— Я пойду на кухню, примусь за приготовление омлета, — сказал он, обматывая полотенце вокруг пояса.

— Я высушу волосы и приду к тебе. Прости, что мне требуется так много заботы, — произнесла Райли.

Он пальцем поднял ее подбородок, чтобы поцеловать.

— Это не так, — ответил Эш, и вышел, оставив ее одну в ванной, наполненной паром.

Райли закончила заворачиваться в полотенце, затем вытянула руки и в течение минуты наблюдала, как они трясутся. Черт. На ментальные и эмоциональные потребности своей памяти, которая сейчас напоминала швейцарский сыр, а так же на физический аспект отношений с Эшем Райли израсходовала энергию слишком быстрым темпом, который был далек от нормального, даже для нее.

Что-то было крайне неправильно, и она знала это.

Отгоняя от себя еще одну причину для беспокойства, она тщательно осмотрела ящики комода в поисках маленького зеркальца, затем вытерла запотевшее зеркало над раковиной для того, чтобы проверить заднюю часть шеи. Ей потребовалось немного ловкости и, наконец, Райли уселась на комод, повернувшись спиной к большому зеркалу, одной рукой держа маленькое зеркальце, другой полностью убирая волосы с шеи.

Это напоминало ожог, как и сказал Эш. Вернее на два ожога, находившиеся очень близко друг к другу. Они располагались сразу под линией роста волос, у основания черепа.

Даже в теплой, наполненной паром комнате озноб, который прошелся по ее телу, оставил после себя гусиную кожу. Ей пришлось приложить максимум усилий, чтобы продержать зеркальце ровно достаточно долго для того, чтобы изучить отметины, до тех пор, пока она не убедилась в том, что уже знала.

Отметины от электрошокера, тазера .

И они, несомненно, говорили о том, что кто-то приставил электрошокер к ее шее и разрядил электрический заряд прямо в ее тело.

В основание ее мозга.

Райли потребовалось менее десяти минут, чтобы высушить свои короткие волосы. Но этого времени ей не хватило, чтобы в своих размышлениях пойти дальше ошеломляющего осознания, что по всей вероятности, убийца стоял над ее судорожно подрагивающим телом, а затем разрядил в него потенциально смертельное количество электричества из оружия, предназначенного для того, чтобы просто вывести из строя.

Райли использовала тазер. Кроме того, испытала его действие на себе. Она знала, на что способно это оружие, и каковы нормальные последствия после его применения. В ее же состоянии не было ничего нормального.

Отметины на ее шее говорили о продолжительном соприкосновении, а напряжение и сила тока были значительно выше, нежели предполагалось производителем для этого устройства.

Вопрос в следующем — намеренно ли нападающий использовал шокер повторно, зная, что он может быть смертельным оружием? И, если так, была ли она жива случайно или намеренно?

В любом случае, нападение может объяснить ее головную боль, потерю памяти и притупленные или же отсутствующие чувства. Оно даже может объяснить ее необычайно частую потребность в большем количестве «горючего».

Электрический удар в мозг может перемешать многие вещи в человеческом теле.

Он так же может послужить причиной огромного количества проблем, и некоторые из них куда хуже тех, с которыми она имеет дело сейчас. И тот факт, что эти проблемы пока никак не проявились, не говорит о том, что они не сделают этого в будущем.

«Отлично. Это просто отлично. Кто-то старался поджарить мои мозги, возможно, пытался убить меня, и он до сих пор где-то здесь, спокойно бродит, имея огромное преимущество».

Он знал, кем она была.

А она и понятия не имела, кем же был он.

Волосы были высушены, и у нее не осталось больше причин задерживаться в ванной. Райли вошла в спальню взять одну из ночных рубашек. Ей потребовалась минута, чтобы разобрать их разбросанную одежду и повесить вещи Эша поаккуратнее на спинку стула. И, несмотря на все, она почувствовала вспышку изумления, когда подобрала сексуальное нижнее белье, которое решила одеть в последнюю минуту приготовления к их свиданию.

Она сомневалась, что он вообще заметил это белье.

Размышляя на иронией произошедшего, она выбрала футбольную майку, сменила на нее полотенце и направилась в кухню.

«Ты можешь подумать об этом позже. Позже понять, что же происходит. Прямо сейчас тебе просто надо завершить сегодняшнюю ночь. Ты должна вести себя нормально и быть любовницей Эша Прескотта на одно лето».

Если она ею была. Или, может, она, несмотря на его отрицание, лишь трофей, который он забрал у парня, соперничавшего с ним еще в подростковом возрасте.

Это была веселая мысль. Хотя нет.

— Ты как раз вовремя, — сказал Эш, когда она присоединилась к нему. Он накладывал две порции омлета на тарелки, стоящие на столе для готовки. Эш уже поставил приборы и положил салфетки, а так же налил два бокала вина.

Райли заняла место на одном из стульев за столом в виде барной стойки и посмотрела на него, подняв брови.

— Вино? Ты знаешь, я становлюсь сонной из-за него.

Она надеялась, что он знал.

— Просто я подумал, что тебе надо поспать.

Эш положил сковородку в раковину и поставил тарелки на стол.

Райли по-прежнему смотрела на него, подняв брови, и ждала.

Он немного нахмурился и до того, как она поняла, что он собирается сделать, Эш схватил ее за запястья и слегка поднял руки так, чтобы они оба могли видеть ее дрожащие пальцы.

— Твой бак не просто пуст, ты используешь последние литры топлива. И это после того, как ты прикончила достаточно объемную порцию еды три часа назад.

— Джентльмен не стал бы говорить о том, как много я ем, — сказала она, стараясь говорить легкомысленным тоном, одновременно освобождая руку и делая глоток вина.

— Обычно все не так, и ты знаешь это. Все дело в месте преступления в лесу? Это оно настолько сильно утомило тебя?

— Ну… обычно, так и происходит, когда я бываю в местах, подобных тому.

Она начала есть, надеясь, что калории оживят ее вялые мысли.

«О, я в хорошей форме, так и есть. Но если бы я была, хотя бы наполовину так ответственна, как должна, то позволила бы Бишопу отозвать меня назад в Квантико. Сегодня же».

— Из-за ясновидения?

Райли была лишь слегка удивлена, что он знал об этом. Это была не та информация, которую она рассказывала недавним знакомым или даже тем, кого знала достаточно долго, в большинстве случаев. Но, в конце концов, этот мужчина был в ее постели. И, по крайней мере, его знание отвечало на один из вопросов, которые она задавала себе.

Одним меньше, осталось еще, как минимум, дюжина.

Она кивнула.

— Да, на это требуется больше энергии. Особенно, когда убийство настолько… ужасающее. Все вокруг меня напряжены, напуганы, шокированы и обычно беспокоятся за своих родных и любимых. Чтобы пробраться через все это…

— Требуется много энергии.

Он до сих пор хмурился и по-прежнему был полон решимости.

— Так значит, это случается всякий раз, когда ты работаешь над делом?

— В той или иной степени. Сегодня я приложила больше сил, чем обычно, возможно, потому что ничего не могла добиться. Такое тоже иногда случается.

Это информация, которая, как она надеялась, предотвратит, по крайней мере, некоторые его вопросы.

Эш взял вилку и приступил к еде, но съев несколько кусочков, сказал:

— У меня такое впечатление, что ты используешь свои способности просто как еще один инструмент при расследовании.

— Как правило. Они часто дают мне преимущество в работе, но не всегда. И твоя стряпня очень хороша, между прочим.

Она указала на тарелку и на уже наполовину съеденный омлет.

«Конечно, продолжай с жадностью поглощать еду — это решит все проблемы».

— Омлет — высококаллориен, — сказал он слегка удивленным тоном. — Я добавил туда больше сыра.

Райли засмеялась, хотя и без особой радости.

— Прости, я не предполагала вступать с кем-либо в отношения этим летом, а уж тем более во время текущего расследования.

— Перестань извиняться. Накормить тебя — это не проблема, поверь мне.

Он улыбнулся, а затем мимоходом добавил:

— Так значит, дела и удовольствия не слишком хорошо сочетаются в твоем мире?

— И то, и другое требует энергии.

Райли подняла бокал в легком жесте приветствия.

— И порой, одно больше, чем другое.

— Ты не ответила на мой вопрос.

Это потенциальный выход для нее. Возможно. И не надо будет притворяться хотя бы в одном случае. Если она скажет ему, что расследование потребует всю ее энергию, все ее внимание, тогда, возможно, он отступится от ее личной жизни на время расследования.

Хотя на самом деле, она не думала, что он так поступит.

«Или возможно ты просто не хочешь поверить в то, что он сделал бы именно это».

Наконец, она сказала:

— Я никогда с этим не сталкивалась, поэтому — не знаю. Думаю, скоро мы всё узнаем.

Он внимательно смотрел на нее в течение долгой минуты, а затем вновь улыбнулся.

— Я закажу еще пару коробок тех энергетических батончиков.

— Хорошая идея, — ответила она.

Вино подействовало на Райли так же, как и обычно, и она широко зевала к тому времени, как добралась до кровати несколькими минутами позже.

— Возможно, следовало бы проверить двери, — пробормотала она.

— Я уже проверил. Они все заперты.

Эш забрался на кровать рядом с ней, но до того как выключить лампу, стоящую на тумбочке, протянул руку в верхний ящик.

— Вот возьми. Я знаю, ты не сможешь спокойно спать, пока он не окажется под твоей подушкой.

Она взглянула из-под опущенных ресниц на пистолет, который Эш аккуратно держал за ствол, а затем забрала его. Она автоматически проверила его, чтобы убедиться, что он все еще на предохранителе, а затем положила пистолет под подушку.

Райли всегда ложилась спать на правом боку — привычка, которая заставила ее повернуться спиной к нему, когда она укладывалась спать. Очевидно, Эш привык к этому, так как он выключил лампу и лег сзади нее без слов.

Очень близко к ней.

Он поцеловал заднюю часть ее шеи, рядом с ожогом и сказал:

— Постарайся не проснуться на рассвете, хорошо? Я думаю, тебе необходимо выспаться.

— Мммм. Спокойной ночи, — пробормотала она в ответ.

— Спокойной ночи, Райли.

Ее тело расслабилось, потому что она приказала ему сделать это. Ее дыхание было медленным и ровным. Глаза закрыты.

Она никогда не была более бдительной за всю свою жизнь.

Понимание приходило очень медленно, но сейчас оно укоренилось в ее действительно вялых мыслях и начало превращаться в одну ужасную догадку.

Она всегда спала с оружием под подушкой. Всегда. После ужасного случая с предрассветным взломщиком, который имел место быть около десяти лет назад. Но мало кто знал об том.

Она проснулась прошлым вечером полностью одетая, за исключением обуви, с оружием под подушкой, как всегда.

Насколько могла видеть Райли, было всего два пути того, как она могла здесь оказаться. И оба они начинались ее уходом из дома, после того, как она сказала Эшу, что ей нужно побыть одной. Она, бесспорно, была вооружена, поскольку по-другому и быть не могло. Она собиралась сделать что-то — чем бы это ни было, но в процессе была либо застигнута врасплох, либо же получила удар исподтишка от кого-то, вооруженного шокером. После этого…

Либо она сама, придя в себя после того, как пролежала оглушенной в течение черт знает какого времени, смогла прийти домой и добраться до кровати. При этом она была слишком опустошена, чтобы снять с себя испачканную в крови одежду, но все же смогла скинуть туфли и помнила, где должен лежать ее пистолет, либо же…

Либо домой ее принес человек, который напал на нее. Снял с нее обувь. И положил оружие под подушку, потому что знал, что она будет ожидать найти его там, когда проснется.

Черт.

Круг подозреваемых, если он и был, неожиданно стал очень, очень маленьким.

Эш знал, где она ночью держит оружие. Но еще знал Гордон. Если бы еще кто-то здесь знал это, Райли была бы очень удивлена. Но может, действительно еще кто-то знал. Черт, может все знали.

«О, Господи, чего же еще я не помню?»

Ее машина стояла здесь, ключи в сумке. Была ли она за рулем, направляясь куда-то прошлой ночью? Могла ли она вести автомобиль на обратном пути, страдая от последствий перенесенной, практически, казни на электрическом стуле? Никаких следов крови в ее машине, но… Три мили до моста, если брать в расчет, что она была на материке. Конечно, не прошла же она их пешком?

«Что бы ни произошло, это случилось не здесь, не на острове — я так полагаю. Но почему я так считаю?»

Потому что алтарь, если это — то, для чего его использовали, был на материке. Потому что измученное и искромсанное тело мужчины нашли там же. И потому, что она никак не могла поверить, что второе, никак не связанное с тем, применение насилия могло произойти в этом маленьком районе в ту же ночь.

Рационально. Здраво. Возможно, верно.

Возможно.

— Райли?

«О, черт. Я даже притворяться теперь не могу?»

— Хммм? — пробормотала она.

— Почему ты до сих пор не спишь?

Он носом водил по задней части ее шеи.

— Я думал, ты уснешь мгновенно.

— Я просто размышляю.

— О чем? Об убийстве?

— Да.

Она не солгала. Вовсе нет.

— Это — то, с чем мы сталкиваемся по роду своей работы.

Не поворачивая ее лицом к себе, Эш сгреб ее в свои объятья.

— Я смогу уговорить тебя забыть об этом до завтра, или к этому мне тоже следует привыкнуть?

Что она могла рассказать ему? Как много она могла рассказать?

Насколько ему можно было доверять?

Райли ощущала непривычное отчаяние, и это чувство ей не нравилось.

Особенно когда оно заставило ее выпалить:

— Я — другая. Когда веду расследование.

— Значит дело не только в использовании большего количества энергии? — сказал он минуту спустя.

— Нет. Это тоже, но… Я практически живу работой. Я помешана на ней.

Она постаралась добавить равнодушия в свой голос

— Мой босс говорит, это-то отчасти и делает меня хорошим детективом. Другие люди… дали понять, что я могу быть очень сдержанной или со мной трудно вступить в связь, когда я работаю над делом.

— Предупрежден — значит вооружен?

— Ты имеешь право знать.

Его руки сжались вокруг нее.

— Райли, я понимаю, как наша работа может захватить нас. Ты знаешь, как далеко моя работа завела меня. Я вернулся обратно в дом моего детства, где быть окружным прокурором — всего лишь штатная работа. Ты не можешь позволить работе поглотить себя.

Райли хотела вспомнить его историю, действительно хотела. У нее было чувство, что это было жизненно важной частью той головоломки, в которой она сейчас находилась. Но она смогла сказать лишь следующее:

— Мужчина мертв, Эш. Разве меня не должно это волновать? Разве тебе не следует беспокоиться из-за этого?

— Я просто говорю, что ты ничем не поможешь ни расследованию, ни себе, если немного не отдохнешь.

— Ты прав, конечно.

Его руки вновь сжались вокруг нее, и когда он пробормотал, в его голосе было что-то успокаивающее, что нельзя было передать словами:

— Завтра — достаточно скорый срок, чтобы начать погружаться в это. Засыпай, Райли.

Он не ответил на ее вопросы, и это волновало ее куда больше, нежели она хотела признать даже самой себе. А тем временем, ее тело расслаблялось рядом с ним, сейчас по настоящему, и она вновь почувствовала сонливость.

На нее определено накатывало истощение. И более того, даже когда ее разрозненные мысли начали разбегаться, последнее, навязчивое понимание последовало за ней в сон.

Несмотря на все, даже на ее собственные сомнения, здесь, в объятиях этого мужчины она чувствовала себя… в безопасности.

И для женщины, которая уже очень давно поняла, что безопасность, в лучшем случае, иллюзия, это было пугающе.

Гордон произнес необычным для него суровым тоном:

— Да, я бы сказал, что это следы от тазера. И к тому же, он был перезаряжен во второй раз.

Райли пригладила свои волосы так, чтобы они прикрыли ожоги, и повернулась к нему лицом.

— Я и сама была практически уверена. Мне просто хотелось услышать еще одно мнение.

— Ты доложила об этом Бишопу?

— Пока нет.

— Черт побери, Райли.

— Я знаю, знаю. Но я также в курсе, что скажет Бишоп, и не хочу, чтобы меня отозвали. Я не могу просто все бросить и убежать, Гордон. Не теперь. Слушай, если тот, кто напал на меня, хотел бы меня убить, я бы уже была мертва.

— Ты не знаешь этого. Более вероятно, что он оставил тебя умирать и твой слабый мозг, в котором все перемешалось, не дал тебе умереть, несмотря ни на что.

Это было хорошее объяснение, и даже более чем вероятное. Как и у всех экстрасенсов в команде, ее мозг обладал электрической активностью выше нормы, которая проявлялась в тот или иной момент, поэтому вполне может быть, что мозг не отреагировал на повторный удар так, как того ожидал атакующий.

— Возможно.

Она помедлила, а затем призналась:

— Вчера мне пришел на ум кошмарный сценарий, в котором мой парень ударил меня током, потом привез меня домой и положил на кровать, рассчитывая, что я проснусь и не буду помнить ничего о случившемся.

— То есть, проснувшись и осознав, что ты полностью покрыта кровью, тебе бы не пришла в голову мысль, что что-то произошло?

— Я подумала об этой стороне дела только сегодня утром.

После того, как выпила около трех чашек кофе и съела прекрасный завтрак — знаки внимания, оказанные Эшом.

Гордон внимательно посмотрел на нее.

— Ты действительно работаешь не на всю мощность — на тот случай, если ты не знала.

— Мужчины, почему вам всегда надо использовать метафоры, связанные с автомобилем? — спросила она, хотя сама использовала подобное, когда описывала свое состояние Бишопу.

— Не меняй темы разговора.

Райли вздохнула.

— Я все расскажу Бишопу, когда буду докладывать сегодня вечером. Не могу найти оправдание для того, чтобы молчать о случившемся, тем более, когда в деле фигурирует мертвый мужчина. И буду лишь надеяться, что смогу убедить его оставить меня здесь. Но, а пока я поеду в полицейское управление, где, надеюсь, смогу взглянуть на показания, фотографии и отчет о вскрытии.

— Что ты ожидаешь увидеть?

— Не знаю. Возможно, ничего нового — того, чего я не смогла понять на месте преступления. А может, я что-то упустила.

Гордон нахмурился.

— Думается мне, что твои сверхъестественные чувства все еще отсутствуют?

Она кивнула.

— И сегодня я вижу в этом больше смысла, нежели представлялось мне вчера. Сейчас я, по крайней мере, знаю, что со мной случилось. Но, несмотря на это, я практически уверена, Бишоп скажет, что никто из команды раньше не получал удар электричества прямо в основание черепа. Я не помню, что читала о чем-то подобном в материалах по расследованиям, которые проводила наша команда. А я думаю, там было бы подобное. Подчеркнуто. Выделено. И рядом стояла бы сноска.

— Да, я понял. А это значит…

— А это значит — здесь я на неизведанной территории, и по большей части сама по себе. Черт его знает, что перемешалось или замкнулось в моей голове. И каковы могут быть последствия.

— Не хочешь объяснить мне еще раз, почему ты не сходишь к врачу?

— Потому что доктор ничего не сможет сделать, за исключением тестов, возможно. Потому что я в рабочем состоянии. Сегодня у меня нет даже головной боли, или, по крайней мере, она не настолько сильна. Что бы ни сделал этот удар с моими мозгами… скажем так — я сомневаюсь, что у врача есть маленькая волшебная таблетка, способная привести меня в порядок.

— Может ли это быть постоянным? Потеря памяти и ущерб, причиненный твоим чувствам?

— Может.

Райли сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

— Черт, такой исход более вероятен, нежели противоположный. Если удар током может послужить спусковым механизмом для экстрасенсорных способностей, а мы знаем, что он может, тогда, разумно предположить, что подобный удар может так же легко замкнуть или даже разрушить их.

— И что ты чувствуешь из-за этого?

— Всю свою жизнь я рассчитывала на эти сверхчувства, они давали мне преимущества, когда я в них нуждалась. Когда кто-то еще был больше, сильнее, умнее, быстрее или просто подлее. Без них не знаю, смогу ли так же хорошо выполнять свою работу.

 

Глава 8

— Я не думаю, что тебе стоит беспокоиться на этот счет, — сказал Гордон. — Я знаю, что ты многого достигала и без этих сверх чувств.

— Спасибо за то, что веришь в меня. Хотела бы я, чтобы из-за этого у меня перестало сосать под ложечкой.

Возможно, чтобы сменить тему, Гордон спросил:

— Как прошло свидание прошлой ночью?

Она знала, что он не спрашивает о подробностях, да и не стал бы, он просто хотел знать изменил ли что-нибудь вечер, проведенный с Эшом.

И ответа на этот вопрос у нее не было.

— Оно прошло…оно было отличным.

Райли помедлила, затем сказала:

— Скажи мне, что я могу доверять ему, Гордон. Убеди меня, что ему можно доверять.

— Я бы хотел, милая, но я не знаю этого мужчину достаточно хорошо, чтобы обещать хоть что-то. Я знаю лишь то, что слышал, и то немногое, что видел своими глазами, и все это по большей части хорошее. Я бы хотел, чтобы в битве он был на моей стороне. Сердце подсказывает, что я могу доверить ему защиту спины. Но мы оба знаем — это не значит, что он не может быть уродом по отношению к женщине, с которой делит свою постель.

— Я не думаю…Это не то, чего я боюсь.

— Чего же тогда? Боишься, что он убил того человека, найденного в лесу?

— Я не думаю, что он мог сделать это. Но я и не знаю, что он не делал этого. Гордон, я привыкла чувствовать людей. Куда глубже чтения выражений лица, тембра голоса или наблюдения за их поступками. Практически всегда я знаю, кому можно доверять, а кому — нет, но в этом есть нечто большее. Это понимание того, кем они являются на самом деле — глубоко внутри себя. А что касается Эша, у меня мучительное ощущение, что я почувствовала что-то важное о нем. То, что мне действительно надо знать сейчас. И что бы это ни было, сейчас я не могу чувствовать, не могу знать это. Оно ушло.

— Может, оно ушло навсегда. А может просто вне зоны досягаемости сейчас.

— Да. Да, может быть.

Хоть он и знал ее хорошо, Гордон не экстрасенс. И так как он ни разу не терял какого-нибудь чувства, то не мог понять, каково это — внезапно оказаться без того, на помощь чего ты привык рассчитывать, идя по этой жизни, частенько бывающей жестокой.

Райли только начинала осознавать это. Неприятное сосущее чувство под ложечкой усилилось.

Минуту спустя, Гордон сказал:

— У тебя с ним отношения, и мне с трудом вериться, что ты решилась бы на это, если бы почувствовала в нем что-то ужасное.

— Надеюсь, ты прав.

Райли посмотрела на летний живописный пейзаж, который был виден с пирса Гордона, и мимолетно пожалела, что не может отправиться с ним на рыбалку, на которую он собирался с минуты на минуту. Ей бы очень хотелось уплыть куда-нибудь и провести там несколько часов, ни о чем не думая.

Это времяпрепровождение было куда привлекательней просмотра фотографий со вскрытия.

— Райли?

Она посмотрела на него, а затем выпрямилась, отойдя от скамьи.

— Я лучше пойду. Джейк ждал моего приезда в полицейском управлении еще полтора часа назад.

— Есть друг, который может составить тебе компанию.

Райли была признательна за это, хоть и не явное предложение, но, тем не менее, покачала головой.

— И что мы скажем Джейку? Что я очень напугана и поэтому привела с собой армейского друга, чтобы он прикрывал мою спину средь бела дня? Я — агент ФБР на отдыхе. Он попросил меня консультировать его по ходу расследования, все идет вроде бы хорошо и обычно. Тогда с чего бы мне вдруг чувствовать необходимость в охраннике? Больше никто не знает о том, что случилось ночью в воскресенье. И я хочу, чтобы все так и оставалось, по крайней мере, до тех пор, пока лучше не начну понимать, что же здесь происходит.

— Тот, кто напал на тебя, прекрасно знает, что произошло. И если он оставил тебя умирать, то будет весьма удивлен, увидев, как ты бродишь по округе, будто ничего не произошло. Весьма удивлен и очень обеспокоен, задаваясь вопросом — как много ты знаешь.

— Я думала об этом, и абсолютно не уверена, что он вообще будет беспокоиться. Насколько я могу судить, я даже не вытаскивала оружие. Не могу быть уверена на этот счет, но я точно не стреляла из него. На меня напали со спины, и очевидно для меня это было неожиданностью. Я не хвалюсь, но не так уж и легко застать меня врасплох.

— Я бы сказал то же самое.

— Да. Поэтому вряд ли я хотя бы мельком увидела того, кто держал в руках Тазер. Я думаю если бы он, или она, считал, что я видела или слышала что-то, что возможно могло бы представлять опасность для него или для нее, тогда бы он или она…Вот, черт. Тогда бы он точно удостоверился, что я мертва.

— Это предположение слишком шаткое, детка, чтобы поставить на него твою жизнь.

— Да уж.

Она жестом показала на оружие в кобуре, которое открыто носила на бедре.

— С сегодняшнего дня я не скрываю того, что практически все время вооружена и для большинства здешних людей, я — официально на службе.

Решение это было принято сегодня утром, после отъезда Эша.

— Я не хотела, чтобы так было, потому что из-за этого некоторые люди с гораздо меньшей вероятностью будут говорить со мной. Но, подумав немного, я решила, что я больше рискую без оружия, чем когда я вооружена.

— Особенно учитывая тот факт, что ты такая крошечная.

— Да, я знаю, что не выгляжу слишком уж угрожающе. Оружие заставляет людей подумать дважды. Остальные мои преимущества исчезли, поэтому это мне просто необходимо.

Гордон сжал губы.

— Я буду рад распустить слух, что ты настоящая фурия, когда дело доходит до рукопашной. И я не солгу.

— Особо не старайся, — пожала плечами Райли. — Но если поднимется эта тема, почему бы и нет? Кем бы этот парень ни был, я хочу, чтобы он думал, что застать меня врасплох во второй раз будет не так легко.

И прежде чем Гордон смог что-либо сказать, Райли подняла руку и произнесла:

— И это так же значит, что я впредь не буду выходить ночью из дома одна.

— Позвони мне, — сказал он. — Я впутал тебя во все это, поэтому, черт возьми, тебе лучше позвонить мне в следующий раз.

— Верь мне, когда я говорю, что не хочу близко подходить к уроду, вооруженному шокером, во второй раз. Если мне нужно будет провести какое-то следственное мероприятие ночью, я позвоню тебе, — с чувством произнесла она.

— В любое время.

— Я знаю. Спасибо.

Райли сделала шаг по направлению к дорожке, которая привела бы ее к дому Гордона со стороны улицы, но затем остановилась и, нахмурившись, посмотрела на него.

— Гордон? Что происходит в Чарлстоне?

Минуту он ошеломленно молчал, а затем сказал:

— А, ты имеешь в виду убийства?

— Если это — то, что происходит. Убийства?

— Да. Очевидно, там орудует серийный маньяк. И он — действительно ужасен — тела его жертв практически покромсаны на части. И я полагаю, он убивает уже какое-то время, но полицейские собрали все факты воедино лишь неделю назад, по крайней мере, согласно газетам Чарлстона. Ублюдок выбирает своими жертвами туристов — только мужчин; и все буквально в шоке из-за этого.

— Надо думать.

Неожиданно, несмотря на жаркое июльское солнце, Райли охватил озноб. «Не может быть. Почерк другой. В стране сейчас, должно быть, орудует сотня серийных убийц…»

Гордон наклонился, чтобы проверить ведро с наживкой и добавил:

— Газеты называют его Собиратель. Кажется, что он оставляет блестящую новенькую монету на каждом теле. Ладно, не на телах. Внутри тел, после того как заканчивает резать их на куски. Думаю, они с такой же легкостью могли назвать его Убийца на Игровых автоматах, но…Райли? Ты в порядке?

Она подумала, что может, солнце спряталось за тучу, и поэтому ей стало так холодно. Поэтому все сразу же стало темным, и она едва чувствует ладонь Гордона на своей руке. Но она знала, что на небе не было ни облачка и солнце по-прежнему жарко светит — был нормальный летний день.

Нормальный. Конечно же, это была ложь.

«Потому что день не нормальный. Если он вновь вышел на охоту, ничего больше нельзя назвать нормальным. Призрак не может охотиться. А он должен быть призраком. Он мертв.

Я убила его».

2 года назад

Ночью в Новом Орлеане неожиданно похолодало, и это устраивало Райли. Она любила жару, когда была на пляже или в бассейне, но в других случаях жара ей не нравилась. Особенно ночью, и особенно в ночь, когда ей, возможно, придется быстро двигаться.

Ее отвлекал хаос чувств, которые ночью во Французском квартале обрушивались со всех сторон, что и так было достаточно плохо, а если придется справляться еще с мокрой от пота одеждой… Хотя, на ней была надета лишь самая малость.

— Эй, милашка, как насчет свидания?

— Сегодня я не работаю, — ответила она.

Он удивленно посмотрел на нее и нервно коснулся нитки бус, продающихся на Марди Гра ; роль бусинок выполняли головы пришельцев. Бусы казались безвкусным пятном на его цветных шортах и разноцветной рубашке.

— Ах, брось, не будь такой, милая. Я могу заплатить за комнату.

— Уверена, так и есть, парень, но мне это не интересно.

Она говорила скучающим тоном, не переставая осматриваться — еще не хватало того, чтобы ее арестовали за приставание к мужчине. И Райли весь вечер следила за копами, которые пешком патрулировали улицу.

Из-за этого ее работа — та, для выполнения которой она сюда приехала, становилась еще сложней. И она уже, по крайней мере, в десятый раз пожалела, что надела столь откровенный наряд, который хоть и позволял ей легко смешаться с праздничной толпой, но в то же время привлекал к ней нежелательное внимание.

«Он никогда не заметит меня, но, черт возьми, каждый встречный парень от пятнадцати до шестидесяти пяти лет обращает на меня внимание. Я могла черт возьми разбогатеть. Возможно, надо было встать поближе к туристам и подальше от уличных проституток».

Хотя нельзя было сказать, что между этими двумя, казалось бы, противоположными, группами была большая разница, учитывая откровенную летнюю модную одежду. Кроме того, она хотела выглядеть скорей как местная, нежели как туристка, и очевидно достигла этой цели.

Понимая, что потенциальный клиент проститутки все еще стоит рядом, Райли добавила резкости в свой голос:

— Послушай сегодня ночью у меня выходной, понятно? Найди другую подружку.

Он помедлил, пристально разглядывая ее с ног до головы с явным разочарованием, а затем вздохнул и отошел.

Райли решила, что она выглядит слишком доступно просто стоя на одном месте, поэтому начала медленно прогуливаться вдоль тротуара, позволяя движущейся толпе подхватить себя.

Это должен быть Новый Орлеан. Она была уверена в этом. Она следовала за убийцей от Мемфиса до Литл-Рока, и была на шаг позади него в течение месяцев. Изучала искромсанные тела, которые он оставлял полиции, стараясь забраться в его разум достаточно глубоко, чтобы сделать больше, чем просто догадываться, где же он нанесет свой следующий удар.

Тогда, в Литл-Роке, смотря на кровавое место его последнего убийства, что-то внутри нее прошептало: «Бирмингем». Она помедлила, спрашивая свои инстинкты, свое ясновидение, то, что старалось ее направлять — чем бы оно ни было.

Но она не ошиблась — его следующая жертва умерла в Бирмингеме. И Райли приехала как раз вовремя, чтобы увидеть еще одно место, где произошла кровавая резня.

Но тогда ее собственный гнев из-за того, что она вновь приехала слишком поздно, чтобы помочь жертве, практически заблокировал ее, но даже сквозь это бешенство она услышала шепот. «Новый Орлеан».

«Я буду в Новом Орлеане, малышка. Встретимся там».

Она не рассказала Бишопу об этом, когда докладывала. Возможно, это всего лишь ее воображение, убеждала она сама себя. Ведь она не была телепатом и, не могла слышать голос убийцы у себя в голове. Поэтому своему боссу она сказала лишь, что уверена — Новый Орлеан будет следующим местом преследования.

И теперь она была здесь. Месяцем позже.

И пока ничего.

В Новом Орлеане было практически невозможно скучать, но Райли чувствовала, как ее терпение висит на волоске. Убийца наносил удар, по меньшей мере, девять раз; Бишоп чувствовал, что возможно были и жертвы ранее, которые не были найдены или их не связали с этим убийцей. А Бишоп обычно не ошибался в таких вещах, и единственная вещь, в которой она после месяцев изнурительных попыток была уверена, — он нацеливается на продавцов или путешествующих торговых представителей какого-либо рода.

— Это имеет смысл, — согласился Бишоп. — Он знает города и городки, которые навещает. Поэтому он знает, где вести охоту. Знает все местные бары. Ему требуется не больше нескольких ночей, чтобы понять, кто же является завсегдатаем этих мест.

— Да, и выбрать себе цель. Но почему семейные люди — парни, которые остановились выпить банку или две пива по дороге с работы домой? Зависть? Потому что у них есть то, чего нет у него?

— Может быть. Зависть. Негодование. Злость. Или просто ярость. Потому что все это так нечестно. Потому что они нормальные, а он — нет.

— Думаешь, он знает это? Знает, что он не нормальный?

— Какая-то часть него знает.

Бишоп помедлил, а затем спокойно добавил:

— Я надеюсь, ты подключилась именно к этой части, Райли. Потому что другая его часть такая же черная, как сам ад, чистое зло и это — не то место, в котором ты бы хотела оказаться.

— Я — не телепат.

— Нет, ты — сверхчувствительный ясновидец и ты помешалась на этом парне. А это значит, ты позволяешь его работе просачиваться в твои мысли, в твои эмоции, в каждую твою пору. Это — опасно. Я предупреждал тебя — не подходи слишком близко.

— И ты знал, что так и будет, — сказала она, и это было совсем не обвинение. — Когда это все началось. Когда ты нанял меня.

— Да. Я знал.

Слыша или чувствуя то, что возможно выражало сожаление внутри него, она сказала:

— Все нормально. Я тоже это знала.

— Хотел бы я, чтобы это помогло, — произнес Бишоп. — Будь осторожна, Райли. Будь очень, очень осторожна.

И сейчас, три недели спустя после того телефонного разговора, Райли была напряжена, раздражена и начала понемногу привыкать к окружению. Ночью на Бурбон-стрит было шумно и красочно, витал запах, которого не было ни в одном другом городе мира.

Люди заполняли улицы, некоторые из них пошатывались и шли нетвердой походкой, их пьяный смех действовал ей на нервы. Пряные запахи каджунской кухни смешивались с затхлостью старых несвежих зданий, с сигаретным дымом и запахом людей. Время от времени направление ветра менялось, и ко всему прочему добавлялся илистый запах реки.

Чуть ниже, примерно посредине улице, было свободное место, очищенное для фокусника, чтобы он мог развлекать толпу. Он говорил громко, весело, очень профессионально. Музыка, которая громко раздавалась из клубов и стрип-баров, на улице смешивалась с печальными завываниями исполнителя в стиле фолк, его открытый футляр из-под гитары для сбора денег лежал перед ним на тротуаре.

Под яркими огнями улицы она видела, что толпа состоит из очень разных людей — начиная от нескольких, одетых в красочные костюмы, которые очевидно остались от карнавала Марди Гра, до женщин и мужчин в деловых костюмах. И где-то в промежутке находились одетые в другую одежду — от джинсов и футболок до коротеньких юбочек или шорт с молодежными топиками, которые завязываются вокруг шеи. И, разумеется, проститутки.

Райли старалась отгородиться от всего этого, пыталась сфокусировать свои мысли только на жертве.

«Ты здесь, ублюдок. Копы пока не знают этого, не знают, на каких улицах бродит охотник. Они не знают. Но я знаю. Я могу чувствовать тебя, как зуд на своей шее. Чувствовать твой запах, как ужасную вонь дешевого одеколона и застаревшего пота.

И потребность. От тебя пахнет потребностью. Сегодня ночью ты чувствуешь потребность убить, так? Прошло так много времени после того, как ты убил в последний раз. Почему ты ждал так долго? Такого раньше не было. Три недели — максимум, но целый месяц — этого никогда не случалось. Почему в этот раз ожидание длится месяц?

Все дело во мне? Ты знаешь обо мне?

Можешь меня чувствовать так, как чувствую тебя я?»

Странное головокружение нахлынуло на Райли, и она споткнулась. Она посмотрела на море двигающихся людей, а затем смогла подальше отойти от людского потока, чтобы рукой облокотиться на здание.

Она понимала, что ее тошнит, во рту был ужасный металлический привкус. Она подняла свободную руку, к губам и посмотрев на нее, увидела на ней кровь.

Языком проведя по полости рта, она так и не смогла найти ни одной ранки, никаких причин для появления крови. Она не чувствовала боли. Тогда почему…

Запах неожиданно забился в ее ноздри, и мгновение она была уверена, что ее руки скользят из-за чего-то вязкого, нож не выскальзывал из ее крепко сжатых рук потому, что он знал, что делает…

«О, Господи. Это он».

Райли поняла, что двигается только, когда прошла мимо полицейских автомобилей, которые блокировали конец Бурбон-стрит, так же как и каждую ночь. Она не остановилась, даже не помедлила. Запах и вкус крови усиливался, и она шла все быстрей до тех пор, пока, наконец, не побежала прочь от толпы, по направлению к тому, что она так не хотела находить.

В какой-то момент Райли вытащила пистолет из сумки; она едва ли осознавала, что делает это. Она понимала лишь, что бежит все быстрей и быстрей, ее легкие горели, и бок болел, когда она, наконец, нашла то, что искала.

Его. То, что осталось от него.

Она стояла на строительной площадке, частично очищенной для нового здания, но на ней не было ничего кроме огромных землеройных машин, которые высились тихо и неподвижно вокруг нее. Равнодушные, бесчувственные свидетели того зверства, совершенного здесь.

Достаточно близко стоял уличный фонарь, поэтому она могла увидеть то, что он оставил в этот раз. Остатки мужского тела, голого и окровавленного. Но только часть него.

Ниже пупка осталась лишь ужасно искромсанная плоть и изрезанные внутренние органы.

Слишком поздно. Райли опоздала. Опять. И вкус крови до сих пор во рту.

«Снова упустила, не так ли? Но не волнуйся, малышка. У тебя будет еще шанс. Увидимся в Мобиле».

Она могла поклясться, что слышала эхо насмешливого хохота, но оно было не в легком ветерке, который обдувал ее.

Он был внутри ее головы.

И в этот раз она знала — это не ее воображение.

Наши дни

— Мы не знаем, что это он. По крайней мере, наверняка, — сказал Бишоп.

Райли села в свою машину возле полицейского управления, прижала к уху сотовый телефон, и она изо всех сил старалась говорить ровно и спокойно.

— Он оставляет монеты, верно? Блестящие, новенькие монеты внутри жертв?

— Это не должно было просочиться в прессу.

— Это не просочилось ранее, мы оба знаем это. И это означает, что убийца — не подражатель.

В спокойный голос Бишопа выражал именно то, чего так не хватало Райли, и даже более того.

— Мы оба знаем, что сотни людей работали над предыдущими расследованиями, поэтому мы не можем быть уверены, что информация не просочилась, несмотря на то, что ее не было в газетах.

— Он мертв, Бишоп. Я убила его.

— Я верю, что ты сделала это.

Райли поняла, что свободной рукой осторожно потирает ожоги на шее, и заставила себя остановиться.

— Один из нас должен посмотреть, что у них есть. Будь уверен. Я могу…

Он не позволил ей закончить.

— Райли, нас не приглашали. И так как наше прошлое расследование официально закрыто, и наш убийца официально снят с учета, все происходящее сейчас в Чарлстоне рассматривается как абсолютно новое дело. И скорей всего в деле о подражателе.

— Полноценный серийный убийца просто появляется из ниоткуда? Если его ритуал укоренившийся, тогда он убивал и ранее.

— Да. Именно поэтому я связался с полицейским — моим другом в Чарлстоне. Он делает мне копии отчетов для неофициального психологического портрета. Я узнаю очень скоро, если это кто-то, кого мы встречали ранее.

— Ты хочешь сказать, что мы скоро узнаем, промахнулась ли я.

У нее во рту был горьковатый привкус, но не привкус крови, который она ощущала в Новом Орлеане.

— Ты не промахнулась. Ты никогда не промахиваешься. Ты выстрелила из своего оружия и попала в Джона Генри Прайса по меньшей мере трижды, и все пули попали прямо в грудь. И он ушел ко дну.

— Они так и не нашли тела.

— Та река никогда не отдает своих мертвецов.

Она сделала вдох и медленно выдохнула.

— Очень удобно, не так ли? Если он просто упал в реку, после того, как я выстрелила в него. Если он выплыл на тот причал и незаметно проделал весь путь до конца, мимо привязанных лодок. Бишоп, что если он планировал все? Он мог бы. Мы оба знаем, что он был достаточно умен. Что если он просто хотел остановиться на некоторое время, скинуть нас со своего следа, чтобы мы перестали дышать ему в затылок? И он знал, единственный способ сделать это — если мы решим, что он умер.

— Райли…

— Ты появился там позже, никого из телепатов или медиумов там не было, чтобы сказать нам точно, что он умер. Одна я. И все, что я могла чувствовать, все, что я смогла ощущать тогда, это — ужас, потому что он подобрался чертовски близко. Потому что я знала, это он лазил в моей голове, а не наоборот.

— Такое случается иногда, когда у хищника, на которого мы охотимся, есть действующая или неактивная способность.

— И ты предупреждал меня. Я знаю.

— Прошло почти два с половиной года, — тихо сказал Бишоп. — Если он был жив, он бы убивал.

— Он мог бы стать более осторожным. Выбирать жертв, пропажу которых не обнаружат. Прятать или уничтожать тела, когда закончил с ними. Ты сам сказал тогда — придание гласности тем способом и тогда, когда он хотел, оставляя тела для того, чтобы их нашли, все это произошло потому, что ему захотелось испытания, для него все стало слишком простым. Он хотел, чтобы мир наблюдал за ним, чтобы все увидели, как он умен. Может быть, сейчас его задача заключается в том, чтобы убедить всех, что он не тот убийца, на которого мы так долго охотились. Может поэтому, он предпочитает убивать туристов, а не местных.

— Может быть, — в конце концов, сказал Бишоп. — Но у нас есть некоторое время, этот убийца, очевидно, работает по расписанию раз в месяц, а его последняя жертва была обнаружена всего несколько дней назад.

— Он убивает одного человека в месяц?

— В последние шесть месяцев. Полиция поняла это раньше, из-за особого почерка — монеты, но смогла скрыть эту часть информации от прессы до тех пор, пока не произошло последнее убийство на прошлой неделе. Решение, принятое по политическим соображениям.

— Не хотели навредить развитию туризма.

— Точно. Но сейчас все известно, и им приходиться отбивать огромное количество нападок из-за того, что они не предупреждали приезжих. В истории, это — не лучшее проявление южного гостеприимства.

— Да уж.

Райли нахмурилась.

— Если на них совершаются нападки…

— …тогда есть шансы на то, что они вызовут помощь раньше, а не позже. Да. Я рассчитываю на это. А что касается того, является ли этот убийца действительно кем-то, с кем мы встречались ранее, — я не узнаю ничего до того, как не увижу те отчеты. А пока, у тебя достаточно проблем там, где ты находишься.

Он был прав, и Райли знала это. Она старалась сфокусироваться, выкинуть того убийцу из головы, но это было практически невозможно. Она ни разу за свою жизнь не чувствовала себя более уязвимой, и даже маленькая вероятность того, что Джон Генри Принц был все еще жив и охотился не далее, чем в 50 милях от нее, превращала неприятное чувство под ложечкой во все нарастающий страх.

И даже находясь на другом конце сотовой связи, Бишоп не упустил это.

— Райли, что еще происходит? Ситуация ухудшилась?

Она не хотела отвечать, но знала — у нее нет выбора, поэтому доложила сухим тоном. Она рассказала ему об убийстве и о доказательстве, которое свидетельствовало о нападении на нее, возможно, с намерением убить.

И до того, как он смог сказать хотя бы слово, она закончила фразой:

— Не отзывай меня, Бишоп.

— Черт, почему нет?

Его тон был непреклонным.

— Райли, я не имею ни малейшего представления, что может сделать прямой удар электричества с мозгами экстрасенса, тем более при этих условиях. Но я могу с определенной уверенностью сказать, что у тебя немного шансов на возвращение того, чему был нанесен ущерб.

— Ты хочешь сказать, я могу никогда не восстановить свои воспоминания. Никогда не смогу вернуть свои чувства, ни одно из них.

— Именно это я и имею в виду. Это не просто шанс, Райли. Это вероятность. Электрическая энергия воздействует на нас. Она может усилить наши способности, изменить их или разрушить.

Она вдохнула, а затем ответила:

— Тем более мне следует остаться здесь. Слушай, я знаю, это звучит абсурдно. Но все мои инстинкты, говорят мне, что если я уеду, то случившиеся станет постоянным. Что я никогда не смогу вернуть потерянное время или потерянные чувства.

— Райли…

— Бишоп, пожалуйста. Сейчас это не просто очередное дело. Кто-то напал на меня, даже, вероятно, старался убить. И этот человек скорее всего убил мужчину в ту же ночь. Расчленил и обезглавил его. Возможно, именно его кровь была на мне, и я даже не знаю его имени, пока не знаю. Я должна остаться здесь. Я должна заняться этим расследованием. Все ответы, которые только можно обнаружить, я найду здесь, а не в Квантико, вместе с психологами изучая их карточки с чернильными кляксами.

Он молчал минуту, а затем попросил:

— Скажи мне, что ты просишь остаться не для того, чтобы быть поближе к Чарлстону. На всякий случай.

— Я не могу, — призналась она. — Частично и поэтому. Потому что если это — Прайс, я единственная, кто раньше подобрался к нему близко. Я — та, кого бы ты послал, если бы они попросили нашей помощи.

— Прошлый раз практически уничтожил тебя, Райли. А тогда твои чувства и память были в норме.

— Я знаю. И не ищу повторения, поверь мне. Я не нуждаюсь в профайлере, чтобы он сказал мне, что убийца будет действительно зол на всех, кто отвлек его от игры, пусть даже и временно. Вне себя от злости и стремления отомстить. Такова была его природа, верно? Мстительность?

— Одна из многих его черт.

Райли не хотела думать об этих остальных вещах.

— Значит, мы оба надеемся, что в Чарлстоне имитатор. Но придется ли мне столкнуться с худшей вероятностью или нет, в том случае, если я не смогу вернуть то, что нарушил этот ублюдок с шокером, я разочаруюсь в себе и буду не достаточно хороша для ООП.

— И это — еще одна причина для того, чтобы вернуться в Квантико.

Райли не хотела, но все-таки закончила спор обычной фразой, который никто из них не смог бы оспорить, потому что они оба были полицейскими.

— Воспоминания или нет, я сделала что-то ночью в воскресенье, в результате чего я оказалась вся покрыта кровью. Может быть, это была кровь убитого мужчины. До тех пор пока мы не узнаем точно, я не могу уехать.

 

Глава 9

Ли Уэллс хотела быть полицейским с тех пор, как ей исполнилось восемь лет. Может даже и раньше, но она помнила свое желание лишь с восьми лет. Ли превратила свой кукольный домик в тюрьму, заключив туда трех кукол, двух плюшевых мишек и куклу ниндзя, которую она позаимствовала у брата, когда он не видел.

Ниндзя совершил самое отвратительное преступление — он похитил Барби Малибу и требовал за нее выкуп. Борьба за освобождение заложницы и захвата преступника была напряженной.

Мать Ли была несколько поражена всем этим, справедливо опасаясь, что детские игры являются предвестниками менее традиционной жизни, чем та, на которую она, по крайней мере, надеялась. Но Ли вместо того, чтобы в свои студенческие годы вступить в женское общество и получить диплом по детской психологии или чему-то подобному, изучала уголовную психологию и криминалистику, стажируясь в бюро расследований штата.

Но если мать и была разочарована выбором будущей карьеры, сделанным дочерью, сама Ли растеряла все иллюзии, проведя пять лет в полиции в Колумбии; она поняла, что ей не нравится быть полицейским в большом городе. Слишком много насилия. Слишком много тягостных ситуаций с трагичным, несчастным концом.

Гордон сказал, что она выбрала неправильную карьеру для женщины, которая верила, что истории должны заканчиваться на нотке «жили долго и счастливо», но Ли по большей части любила свою работу — вот в чем была правда. Ей нравилось помогать людям. Поэтому когда Колумбия стала слишком гнетущим местом для нее, Ли решила, что прибрежный район будет, несомненно, более радостным, менее жестоким местом. И, кроме того, он обеспечит отличные дополнительные выгоды.

Особенно, учитывая тот факт, что она — редкий тип рыжеволосой девушки, чья кожа не изобиловала веснушками, а была смуглой.

Она прибыла в Управление шерифа округа Хазард благодаря булавке. Перед ней лежал список правоохранительных органов по всему южному побережью, которым требовались опытные офицеры, она закрыла глаза и вонзила в лист открытую английскую булавку.

И попала в округ Хазард.

Может это и глупый способ планировать карьеру, не говоря о планировании всей жизни, но для Ли он сработал очень хорошо. Потому что сейчас ей нравилась как ее работа, так и стиль жизни пляжного сообщества. А кроме того у нее был мужчина, по которому Ли сходила с ума. Все просто замечательно.

— И сейчас, — сказала она Райли, рассказывая свою историю, при этом ее голос звучал огорченно, — приходит какой-то кровожадный дьявол и разрушает рай.

— Да, кровожадные дьяволы действительно могут испортить тебе жизнь, — серьезно согласилась Райли. Она сидела на углу стола для переговоров, лениво покачивая одной ногой. Она ждала, когда их встретит шериф Баллард с отчетом о вскрытии. А пока, Райли слушала речь Ли, у нее появился один или два простых вопроса к себе.

Ли вздохнула.

— О, ты знаешь, что я имею в виду. Не то, чтобы я легкомысленно относилась к этому убийце. Каждый раз, закрывая глаза, я вижу того бедного парня, висящего там, в лесу. Мне становится плохо. И страшно. Потому что если маньяк, который убил его, не приехал сюда на лето, он — тот, кого я знаю.

Райли еще раз откусила кусочек энергетического батончика, а затем сказала:

— Не знаю, насколько это важно, но я бы очень удивилась, если бы этот убийца оказался просто человеком, приехавшим сюда на лето.

— Черт. Почему?

— Потому что если он или они практикуют настоящие сатанинские ритуалы, это — не то, что ты обычно берешь с собой в дорогу на отдых. Во всяком случае, не особо жестокие ритуалы. Кроме того, конфиденциальность — действительно важный фактор, а то место на виду.

— Так значит, это могло быть — что? Не настоящий ритуал?

— Может быть, эта была лишь завеса. Чтобы спрятать настоящий мотив убийства. А если дело в этом, если кто-то использует оккультные атрибуты, чтобы сбить нас со следа, тогда задача состоит скорее всего в том, чтобы отвлечь внимание от кого-то, кто был бы логическим подозреваемым при расследовании обычного убийства этого мужчины.

Ли задумалась над этим.

— Но мы не можем знать, были ли у него здесь враги до тех пор, пока не узнаем, кто он. Вернее, кем он был.

— Да. Поэтому установление его личности должно стать задачей номер один.

— Так и есть. Но пока — ничего. Доктор, который здесь выполняет функции судебно-медицинского эксперта, предоставил нам предварительный отчет прошлым вечером; он не нашел каких-либо отличительных знаков на теле. Ни старых шрамов, ни татуировок, ни родимых пятен. Мы проверили отпечатки его пальцев во второй раз, чтобы знать наверняка, но все равно — ничего.

— Я бы не ожидала, что его отпечатки пальцев будут в базе данных, — сказала Райли.

— У тебя есть какая-то особая причина для этого?

Аккуратно сворачивая пустую обертку от энергетического батончика, превращая ее в полоску, сужающуюся с каждым разом, Райли произнесла:

— Потому что его голова была отделена от тела.

Ли не смогла удержать гримасу, но сказала:

— И?

— И потому, что я никогда не слышала об оккультном ритуале, в котором отделялась бы голова жертвы, а затем куда-то убиралась. И я не вижу ни одной причины для этого, за исключением стремления отложить установление личности. В том случае, если убийца считал бы, что отпечатки жертвы есть в базе данных, и очевидно, будучи не из брезгливых, он мог бы просто уничтожить кончики пальцев. Отрезать их или, возможно, использовать паяльную лампу.

Ли прочистила горло.

— Тот мир, в котором ты живешь, не очень-то приятный, не так ли?

Райли выглядела слегка удивленной, а затем улыбнулась с легкой печалью.

— Думаю, нет. Большую часть времени я не думаю на эту тему, тем более с подобной точки зрения.

— Это просто работа?

— Ну… более или менее. Я встречаю отличных людей во время работы. Приобретаю интересные впечатления, и не все они негативны. Я много путешествую. Я делаю важную работу, я это чувствую.

— О, на этот счет я не сомневаюсь.

Ли слегка понизила голос, несмотря на то, что они были вдвоем в конференц-зале.

— И у тебя есть способ использовать все эти экстрасенсорные штучки там, где это действительно что-то значит, вместо того, чтобы работать на карнавальном шоу или на так называемых горячих линиях экстрасенсов.

— Одна из наиболее удивительных экстрасенсов, которых я знаю, провела годы на ярмарке, предсказывая людям их судьбу.

— Я не хотела…

Райли отмахнулась.

— О, я знаю. Но ты права — для некоторых экстрасенсов, возможно даже для большинства, существует немного возможностей получить отличную жизнь, используя эти способности. И это, учитывая, что ты хотя бы можешь использовать свои способности, а многие не способны даже на это.

— Ты имеешь в виду, не могут контролировать свои способности?

— Большинство из нас не могут их контролировать или, по крайней мере, не полностью. Мой босс говорит, что если когда-нибудь появится экстрасенс, который сможет контролировать его или ее способности, изменится весь мир. Он, вероятно, прав насчет этого.

— Но этот экстрасенс не будет тобой, не так ли?

— Да, это буду не я. Я использовала свои способности очень долго — с тех самых пор, как помню себя, но все равно контроль — дело случая. Даже если моя концентрация идеальна и уровень энергии оптимальный, я могу не уловить ничего. В другое время я даже не стараюсь и буквально слепну под наплывом информации и эмоций.

— Ты улавливаешь эмоции? Эмоции других людей?

Ли не намеревалась говорить подозрительным тоном, но так или иначе это прозвучало в ее голосе.

Райли, нахмурившись, посмотрела на пустую обертку, которая сейчас была тонкой, свернутой полоской, а затем ловко завязала ее в узел.

— Иногда. Не так, как сделал бы это эмпат — он чувствует то, что чувствуют другие. Это просто знание, что человек зол или огорчен или испытывает еще что-то. Даже если это все запрятано внутри и человек никому не показывает свои чувства.

Ли внимательно изучала другую женщину, спрашивая себя каково это — иметь подобную лазейку к другим людям. Впрочем, она не хотела узнать это на собственном опыте; ей и так нелегко разобраться со своими мыслями и эмоциями, не говоря уж о чужих.

Но казалось, это не беспокоило Райли. Она была удивительно спокойной женщиной, как думала Ли. Даже вчера в лесу, стоя в центре этого ужасающего места преступления, ее поведение было спокойным и профессиональным. И сегодня кобура с пистолетом была одета так же свободно, как и джинсы с легким летним топиком.

Она не выглядела агентом ФБР. И Ли могла представить Райли в армейской форме только потому, что у Гордона было несколько совместных фотографий с ней.

— Не позволяй этим большим глазам и сладкому голосу одурачить себя, — с усмешкой предупреждал ее Гордон. — В ее теле нет ни малейшей невинной частички. Она пережила битву и видела мир, и она может позаботиться о себе в любой его части — там, куда судьба посчитает нужным послать ее. Черт, я бы не хотел связываться с ней, и не важно, был бы я вооружен или нет.

«Это — то, что надо запомнить», — подумала Ли.

— То, что ты экстрасенс, помогает? — спросила она. — Я имею в виду в расследовании.

Райли завязала обертку на второй узел, и, нахмурившись, посмотрела на него так, будто спрашивая, зачем сделала это. А после бросила обертку в пепельницу, стоящую на столе позади нее.

— Иногда.

Она помедлила, затем встретила взгляд женщины и сказала:

— Но может быть не в этот раз. Просто чтобы ты знала, я сейчас более чем не в форме.

— Дело в Эше? — предположила Ли.

Райли удивилась.

— Почему ты подумала так?

— Полагаю, потому что это знакомо мне.

Ли засмеялась.

— Когда мне нравился Гордон, я пришла на работу, одев два разных ботинка. Я думала, парни никогда не позволят мне об этом забыть.

Райли улыбнулась, но ее взгляд оставался настойчивым, вопросительным.

«Интересуется, насколько очевидно он выражен», — подумала Ли. Этот молчаливый вопрос. На самом деле Ли не намеревалась делать это, но вдруг осознала, что отвечает.

— Эш — очень эмоциональный мужчина, все знают это. Я просто подумала, что он куда более эмоционален за закрытыми дверьми, так сказать.

— Он — немного… непреодолимый, — сказала Райли с осторожностью.

— Уверена, что так и есть. Ходят слухи, что он ушел с поста окружного прокурора в Атланте, потому что не смог контролировать свой характер.

— Правда?

Ли пожала плечами.

— О, ты же знаешь слухи. Я лично никогда не видела даже намека на что-то подобное. Но сложно не заметить его… эмоциональность. Я продолжаю возвращаться к этому слову, но кажется, оно подходит, так?

— Да. Да, оно подходит.

Покачивая головой, Ли сказала:

— Все это так не вовремя. Казалось, что дела у вас двоих идут хорошо, мы обнаружили, что все это дело, предположительно связанное с оккультизмом, всего лишь вздор. И Гордон беспокоился зря. А сейчас, с этим убийцей, все напряжены и несдержанны, и никто из нас не может долго думать о чем-то другом. Оккультизм это или нет, что-то действительно происходит.

— Это точно.

— Вчера было более чем очевидно, что Эш не очень-то рад, что ты работаешь над этим делом. Вы двое говорили об этом?

— Да. Я сказала ему, что буду работать над этим расследованием.

Ли засмеялась.

— Молодец, девочка! Возможно, для мужчины приятно обнаружить, что ты не будешь выполнять каждую его прихоть.

— Я думаю, он уже знал это.

В это самое время в комнату вошел шериф, что действенно положило конец любым дальнейшим доверительным признаниям. По крайней мере, на минуту.

— Так, у нас много бумажной работы, — сказал он. — Снимки с места преступления сейчас отпечатываются. Райли, оказывается, у нас есть оборудование для распознавания образов и специалист, который знает, как пользоваться им.

— Мелисса? — предположила Ли.

— Да. Логично, не так ли?

Он вручил Райли папку светло-желтого цвета, которую держал в руках, а затем добавил:

— Она — наш местный компьютерный фокусник, и, слава Богу, что она у нас есть. Одна из тех, кто обладаем талантом от рождения. В любом случае, она сосредоточит внимание на тех брызгах крови на камнях; посмотрим, сможем ли мы получить что-то более определенное из них.

— Очень хорошо.

Райли открыла папку и начала читать отчет о вскрытии.

Джейк беспокойно ходил по комнате в течение минуты или около того, затем сел за стол возле Райли.

— До сих пор никакого успеха в установлении личности этого парня, — сказал он.

Ли хотела попросить его дать Райли шанс вникнуть в отчет, который она читала, но все-таки промолчала.

Не поднимая глаз, но, очевидно, все еще читая, Райли произнесла:

— Отсутствует голова, отпечатков пальцев в базе данных нет — я не удивлена. И полагаю, до сих пор не поступало заявлений о пропавших людях, которые подходили бы под описание?

— Да. Не поступало вообще никаких заявлений.

— Это не странно для этого района?

— Отсутствие заявлений? Нет, это нормально. У нас не слишком много пропавших, если не считать редких случаев, когда подростки засиживаются где-то допоздна или пьяные рыбаки вываливаются из своих лодок.

Решив высказаться, Ли напомнила:

— Если он пропал в воскресенье днем или ранним вечером, прошло менее сорока восьми часов. Если кто-то и ждет его дома, где бы этот дом ни был, шансы пятьдесят на пятьдесят, что его исчезновение будет замечено. Особенно если он был здесь в отпуске.

Райли кивнула.

— Потребности отдыхающих очень различаются: не все гуляют по пляжу или ходят по ресторанам и магазинам. Некоторые люди приезжают с сумкой книг или портфелем, заполненным рабочими документами. Они устраиваются перед видом, который открывается из окна, заказывают всё на дом, и никогда не покидают арендованный маленький кусочек песка, пока не наступит время уезжать домой. Если этот парень приехал сюда один, его отсутствие, возможно, будет замечено не больше, чем его присутствие.

— Как ты делаешь это? — потребовал ответа Джейк.

Она подняла взгляд от открытой папки и посмотрела на него.

— Делаю что?

— Читаешь и говоришь. Или ты просто претворяешься, что читаешь?

Ли вновь решила молчать и просто слушала.

— Нет, — сказала Райли. — Я читаю. Я умею это. Другой агент в отделе научил меня.

— Должно быть это помогает, — пробормотал он.

— Иногда.

— Это определенно мужская особенность, не так ли? Уметь отрешиться мысленно? Или эмоционально.

— Я слышала подобные разговоры.

— Ты не согласна?

— На самом деле я никогда не думала об этом.

Голос Райли оставался мягким и ее легкая улыбка была любезной, но Ли была уверена — женщина прекрасно понимает, что происходит.

Джейк демонстрировал одну из своих наименее привлекательных черт, которую Ли видела достаточно часто, чтобы узнать сейчас. Он просто привык к женщинам, обращающим на него внимание, и не важно, что еще происходит вокруг. Фактически все женщины делали это. И эта его часть не любила занимать второе место, после другого мужчины или убийства.

А у Райли он занимал третью позицию, и это, очевидно, ужасно выводило его из себя.

Ли мысленно сделала ставку на тему, в направлении которой поведет разговор Джейк.

— Ты наверно так же хороша и в арифметике, — сказал он.

— Так и есть, — призналась Райли, по-прежнему мягким тоном. — Еще я могу заменить колесо или масло, могу умело использовать средства с большими техническими возможностями. Я отлично читаю любую карту, могу попасть в цель, которая находится как на близком расстоянии, так и далеко в поле, и я хорошо играю в пул . Я не хвастаюсь или что-то подобное. Я просто говорю.

— Покер?

— И это тоже.

— Совершенство, — сказал Джейк. — Ты умеешь готовить?

— Боюсь, нет.

— Думаю, хорошо, что Эш умеет, да?

Ставка Ли оправдалась.

— Думаю да.

Райли пожала плечами.

— Неужели тебе все равно?

— Ну, я обычно питаюсь едой на вынос, а это — что-то новое. Я могу привыкнуть.

Джейк настолько очевидно был не рад слышать это заявление, что Ли почти засмеялась.

Но так и не сделала этого. Он был, кроме всего прочего, ее начальником.

Райли закрыла папку и хлопнула по ее краю свободной рукой.

— Вернемся к убийству. У нас нет способа установить личность, поэтому для нас лучшим выходом будет поискать мужчину, который не находится там, где должен быть. Начнем с более легкого пути. Летние приезжие.

— Это будет быстрей всего, — согласился шериф. — Мы можем проверить все мотели и всех риэлторов — поспрашивать о парне, снявшем комнату, квартиру или дом. Здесь у нас больше семей и компаний, нежели одиночек, поэтому это должно сузить круг вероятностей. Я отправлю своих людей.

— В любом случае, это — начало.

Райли предложила папку Ли.

— Не хочешь взглянуть?

— Я — пас. Все равно не пойму то, что прочитаю.

Райли улыбнулась и вернула папку Джейку.

— Ничего такого, чего мы не знали бы ранее. Белый мужчина приблизительно сорока — сорока-пяти лет, замучен, а затем обезглавлен. Пока нет результатов токсикологической экспертизы. Предполагаемое время смерти — между двумя и шестью часами ночи в воскресенье. Или, скорей, утра понедельника.

— Это поможет? — спросила Ли.

— На самом деле, нет. Нет ничего такого, на что можно было бы опереться в дальнейшей работе. Джейк, могу я посмотреть все бумаги, которые есть у тебя по другим преступлениям, совершенным этим летом, которые, возможно, связанны с этим делом? Поджог, вандализм и все остальное, что есть у тебя.

— Конечно.

Сейчас он был весь собран, вторжение в ее личную жизнь, казалось, было забыто.

— Ищешь какую-нибудь связь?

— Если бы она и была, твои люди, возможно, увидели бы ее. Если, конечно, это не связано с оккультизмом. Такие вещи могут быть крайне неуловимы, и я бы не ожидала, что большинство полицейских обнаружили бы их, — сухо ответила она.

— Но ты бы обнаружила?

— Может, да, а может, нет.

Она покачала головой.

— Прости, что говорю так неопределенно, но пока мне не представился шанс провести исследование. Пока я не поработаю над списком происшествий, возможно, связанных с этим, и не постараюсь понять, что же в них общего, исследование — очень трудно и практически бесполезно. Оккультизм — обширная тема.

Со вздохом, Джейк сказал:

— Да, я поискал в Интернете, вводя словосочетание «ритуальные убийства людей». Ты даже не поверишь, какое дерьмо вышло наружу.

— О, я бы поверила во что угодно.

Райли говорила сухим тоном.

— Но я бы начала с начала, а не с конечных результатов.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что подготовка к оккультной церемонии так же важна, как и непосредственное окончание, а возможно даже больше.

Ли первая поняла то, о чем говорила Райли.

— Поэтому если ты найдешь что-то неуместное в подготовке, ты будешь более склонна считать, что оккультизм… атрибуты… были использованы как завеса.

— Точно.

Джейк нахмурился.

— Это то, о чем ты думаешь? Серьезно?

— Я думаю — это возможно.

— Ты наслушалась Эша.

— Вообще-то, он убежден, что это убийство не имеет никакого отношения к оккультизму, как я считаю. Я совсем не готова пока исключить такую вероятность.

— Я рад слышать это, — сказал Джейк. — Думал, мне придется потратить много времени впустую, чтобы оспаривать эту возможность.

— Я вся открыта для предложений, — сказала Райли. — Обычно их очень много, и это дело — не исключение. Может быть это заурядное убийство, которое замаскировано подо что-то другое. Или возможно это — действительно что-то другое.

Теперь настала очередь Ли хмуриться.

— Подождите-ка минутку. Ты сказала, что в отчете о вскрытии не было ничего такого, чего бы мы уже не знали.

— Да, именно.

— Но там было что-то. Что-то, чего ты не ожидала увидеть?

— Одна маленькая вещь, — согласилась Райли. — Содержимое желудка.

Джейк посмотрел на закрытую папку, которую он положил на стол, а затем вновь перевел взгляд на Райли, подняв брови.

— И что? У нас пока нет токсикологической экспертизы, поэтому…

— Поэтому мы пока не знаем, был ли он отравлен или накачан наркотиками. Да. Но мы знаем, что его желудок был наполнен кровью. И она не принадлежала ему.

 

глава 10

Райли нагнулась, подняла обуглившийся кусок древесины и выпрямилась, вертя его в руках.

— Сгоревший дом строился?

— Была готова лишь наружная кирпичная стенка, — сообщил Джек, — а также крыша, и дело понемногу двигалось, но на тот момент это всё.

— Его строила строительная компания, а не частное лицо.

— Да, большая строительная компания купила огромный по площади кусок земли на острове несколько лет назад, когда один из первых владельцев, наконец, продал свою долю. И с тех пор они многое построили. Обычно у них одновременно строятся два-три дома. Это крупная компания.

— Страховка?

— Обычная. Не слишком большая, — пожал плечами Джейк. — И я не смог отыскать подвоха. Они строят дом, потом продают его частному лицу, кооперативному обществу или группе собственников, сдающих потом эти дома в аренду. Обычное дело в этом районе.

Райли уронила обуглившийся кусок дерева и рассеянно потерла руки.

— А шеф пожарных убежден, что имел место поджог? — она сделала вид, что впервые пришла сюда. Хотя ей стоило бы признаться, что она приходила сюда прежде без ведома шерифа. Именно разгоревшийся этим летом пожар и необычные обстоятельства поджога и вызвали подозрения Гордона.

Так что ясно, она должна была прийти на это место. И даже могла тут найти что-то, что усилило или уничтожило на корню ее подозрения.

Она не помнила.

— Использовали катализатор, — ответил Джей. — И что-то необычное, вроде газолина или горючего для зажигалки. У нас нет результатов из лаборатории, подтверждающих наличие определенного вещества, но мы уверены, что пользовались чем-то подобным.

— А в чем еще мы можем быть уверены? — это был прямой вопрос без намека на сарказм.

— Не слишком во многом, черт побери. Это случилось среди ночи, даже скорее ближе к рассвету. Сообщил о пожаре сосед, выгуливавший собаку рано поутру. Огонь уже полыхал вовсю, и никто не видел, чтобы кто-то ошивался здесь или убегал отсюда.

Райли хмуро смотрела на почерневшие сваи, призванные поддерживать дом над песком, как и положено по закону. Только их еще можно было заметить. Вокруг крупных кусков древесины валялись небольшие кусочки обуглившегося дерева. Некоторые из них были размером в половину человеческого роста, там, где обрушился дом во время пожара.

— О чем ты думаешь? — спросил Джейк.

Хотела бы она знать. Что-то в этом было ей знакомо, но она не знала, что именно. Или почему. Может быть, это казалось знакомым потому, что она стояла тут прежде, изучая обломки, оставшиеся после пожара.

Или, это что-то другое.

— Райли?

«И почему у меня такое чувство, что тут что-то еще?»

— Я думаю, что шеф пожарных тут всё прошерстил, — сказала она, скорее для того, чтобы что-то сказать, чем из-за того, что сомневалась в своих словах.

— Дважды. И тогда я сам тут всё осмотрел, вчера утром. Кроме следов катализатора, о которых я говорил, всё остальное на своем месте.

Райли, нахмурившись, посмотрела на него:

— Тогда почему этот пожар в списке необычных случаев? Такое случается сплошь и рядом. И пожары, и поджоги.

Вспомнив разговор с Ли, она добавила:

— Даже в таком райском уголке. И я не знаю ритуала, во время которого необходимо поджечь дом. Но почему ты считаешь, что это как-то связано с оккультизмом?

Он вздохнул:

— Ну, кое-что необычное тут всё-таки было. Шеф пожарников этого не заметил, или не указал этого в своем отчете. И я нашел это только вчера. Даже не рассказал Эшу, говоря по правде.

— Нашел что, Джейк?

Он повел ее по большим кускам булыжника к выходу на пляж, сказав через плечо:

— Компания хочет убрать всё это и начать новое строительство, но их страховой агент, очевидно, желает тут осмотреться и не выпишет им чек до осмотра. Должен прибыть сюда в конце недели. Если бы не это, всё уже давно бы убрали.

Столько всякого должно произойти к концу недели, подумала Райли, испытывая какое-то неприятное ощущение. Как будто часы отсчитывали время до… чего-то. Она не знала, чего ждать. И чьи часы отсчитывали время.

И имело ли это какое-то значение, черт побери.

Но она лишь спокойно ответила:

— Я не удивлена, что страховой агент хочет тут всё осмотреть, если воспользовались катализатором. Я так понимаю, что этот редкий страховой полис покрывает убытки от поджога, но лишь в том случае, если здесь не замешана компания?

— Да. Строящиеся здания очень легкие мишени для поджигателей, и просто приобрести специальный полис дешевле, чем нанимать круглосуточную охрану на время стройки. Но страховые агенты, разумеется, очень внимательно рассматривают такие случаи. Лично я не вижу причин, как строитель может выиграть в случае пожара, не на этой стадии. В полисе как раз и предусмотрено то, что здание только строится, так что компании возвращаются только ее затраты на строительство, указанные в официальных документах.

— Разумно.

— Да, в основном это останавливает нечистых на руку дельцов от того, чтобы строить здание из материалов, купленных по дешевке, а потом сжечь его и заявить, что закупки проводились по рыночным ценам, и требовать возмещение от страховой компании. Очевидно, нужно иметь документы, подтверждающие затраты: на материалы и рабочую силу, а вовсе не оценочную стоимость конечной работы. Этот полис снижает выплаты для строителя, но позволяет ему не потерять последнюю рубашку в случае, если что-то случится во время строительства.

— Могу поспорить, что страховая компания также сэкономила много денег. Джейк, куда мы идем?

— Вот сюда, — он остановился рядом с дюнами, которые закрывали вид на океан и над которыми уже начали строить, сваи забивались глубоко в песок.

Не обращая внимания на знаки «Держитесь подальше от дюн!», расположенных по всему пляжу и возле каждого прохода, Джейк обошел одну из свай и наклонился.

— Я едва не пропустил это, — сказал он.

Райли подошла к нему, опустившись на колено на мягкий песок, и посмотрела на неровную поверхность массивной подпорки.

— Я полагаю, что это необычно, — ответила она.

— Да. Я тоже самое обнаружил в заброшенном доме, сгоревшем дотла в Касле на прошлой неделе. Я бы сказал, что это своего рода головня, — или, по крайней мере, что-то настолько горячее, способное поджечь древесину.

И через мгновение Райли потянулась и дотронулась до предмета, намеренно сожженного у основания этой подпорки.

Перевернутый крест.

Когда Райли и шериф закончили осмотр второго сгоревшего объекта, заброшенного здания на окраине делового района Касла, настало время обедать. Они лишь взглянули на сожженный остов здания, прежде бывшего небольшим магазином, и осмотрели перевернутый крест, сожженный и оставленный на нетронутой доске, вколоченной в землю позади дома.

— Слишком заметно, — прошептала Райли, двигаясь по направлению к улице.

— А что он означает? — спросил Джейк. — Разве символ не должен означать… какой-то символ?

— Символ чего? Что тут есть дъяволопоклонники? Большинство сатанистов обычно не болтают о таком, Джейк.

— Та группа на пляже состоит из местных.

И поэтому Райли подумала, что, скорее всего, они не представляют угрозы. Скорее они склонны зажигать свечи и воспевать «обычный» сатанизм, и не ударялись в крайности, проводя кровавые ритуалы в попытке контролировать первоначала или какую-то сверхъестественную силу.

Но вслух лишь заметила:

— Неразумно оставлять следы оккультных ритуалов на виду. Должна быть причина.

Он нахмурился:

— Ладно. Тогда, может быть… это своего рода предупреждение?

— Полагаю, это возможно, — казалось, она была не способна мыслить ясно, чувствовала какой-то неприятный холодок. Сколько же энергетических батончиков она съела после завтрака? Два? Три? Этого должно было хватить. Даже более чем. Ради Христа, она же не участвовала в забеге с препятствиями…

— Ты в порядке? — спросил Джейк. — Ты всё утро как-то странно себя ведешь.

— Неужели?

— Да. И ты мне не ответила, что с тобой происходит?

Она бы никогда не подумала, что красавец шериф так тонко чувствует то, что скрыто, так что она поняла, что с ней действительно происходит что-то не то.

Замечательно. Просто прекрасно. Она, очевидно, уже не могла это скрывать.

Решив не лгать, а лишь слегка отступить от правды, она сказала:

— Во время работы я меняюсь, вот и всё.

— Без обид, Райли, но если ты так работаешь, я не знаю, как ты сможешь помочь в расследовании.

Несмотря на его слова, он говорил напористо и нетерпеливо, и не нужно было обладать экстрасенсорными способностями, чтобы понять, что он жаждет поспорить. Вероятно потому, что у него не получилось прижать ее в участке.

Она теперь задумалась, не бросила ли Джейка вовсе не потому, что познакомилась и увлеклась Эшем, а потому, что не собиралась иметь дело с мужчиной, считающим себя подарком судьбы.

При других обстоятельствах, она, вероятно, поспорила бы с ним, но сегодня у нее просто не хватало на это сил.

В любом случае он отвлекся до того, как Райли успела придумать ответ. И она не знала, чувствовать ли облегчение или раздражение от того, что его отвлек Эш. На улице рядом с джипом Джейка оказался припаркован хаммер Эша.

— И как он узнал, что мы здесь? — пробормотал Джейк.

— Ему и не надо было спрашивать, — тихо ответила Райли. — Только надо было проехаться от здания суда до этого места, в поисках твоего джипа.

Джейк поморщился:

— Да, иногда я забываю, насколько мал этот городок.

— Я не думаю, что тут возможно что-то спрятать, — согласилась она.

— Ты прежде жила в маленьком городе?

Райли кивнула.

— Тогда ты знаешь, что есть такие секреты, о которых известно каждой собаке, а есть тайны, скрываемые несколькими поколениями.

— Это верно, — что-то вертелось в ее голове по меньшей мере час, но Райли не могла ясно понять, что именно. Что-то касающееся одного из мест поджогов? Какие-то слова Джейка? Некое воспоминание?

Она понятия не имела. Что бы это ни было, оно постоянно ускользало.

«Это словно эхо чего-то, что я слышала краем уха. И как же, черт побери, понять, о чем идет речь?»

Особенно теперь, когда ее память была похожа на швейцарский сыр, а чувства всё еще не работали так, как надо.

Эш вышел из машины, заметив их, и когда они подошли к нему, спросил у Райли:

— Что ты думаешь о таинственном поджигателе?

— Боюсь, ничего существенного, — ответила она, на мгновение отбрасывая бесполезные переживания.

— Ты полагаешь, что это часть каких-то оккультных ритуалов?

— Я не могу пока точно сказать, — пожала плечами Райли. — Мне надо хорошенько осмотреться, понять, подходят ли эти случаи под известные описания.

— А как ты думаешь?

— Я полагаю, что в какой-то мере, это так. В каждой религии, в каждой системе верований есть основные составляющие. Колокола и свистки могут меняться с годами, и некоторые харизматичные лидеры могут придумать собственные ритуалы и способы их проведения, но основные каноны остаются незыблемыми.

Джейк заговорил:

— А в оккультизме какие именно существуют каноны?

— Все ритуалы черной магии связаны с призванием сверхъестественной силы, способной что-то изменить.

— Сверхъестественная сила? Как волшебство?

Его пренебрежительные замечания не удивили Райли. В обычной жизни не встретишься со сверхъестественной силой, так что она повсеместно сталкивалась с невежеством. И уже привыкла объяснять образованным людям, что термин «паранормальный» не имеет ничего общего с вампирами и оборотнями, и что волшебство может означать не только иллюзию или фокусы в передаче по телевизору.

Поэтому она терпеливо сказала:

— В этом случае, сверхъестественная сила — это энергия сил природы, ее первоначал. Ветра, воды, земли… огня. В оккультных ритуалах волшебство заключается в том, что призывается элементарная энергия и направляется на достижение определенных результатов.

Тогда Эш спросил:

— Так кто-то сжег дотла два здания, чтобы — что? — призвать энергию огня для своих целей?

— Вполне вероятно, Эш.

— По твоему голосу не скажешь, что ты в этом уверена.

Райли ясно чувствовала, что Джейк хмурится и подумала, не считает ли он снова, что она не слишком-то помогает ему вести расследование. Но она не сводила глаз с Эша.

— В оккультизме используют огонь довольно часто. Даже костер. Но поджог здания? Я бы сказала, что подобное — нечто из ряда вон. И я не могу понять, зачем кому-то понадобилось столько энергии, или почему они думали, что смогут контролировать ее. У каждого ритуала есть своя цель, а я не вижу, по какой причине стоило поджигать. Так что нет, я не уверена, как связаны и вообще связаны ли эти пожары с оккультными ритуалами, проводимыми, вероятно, в округе Хазард.

Он фыркнул:

— Ты словно показания даешь, проходя свидетелем по делу.

— Я несколько раз давала показания.

— Да, я это уже понял.

Райли посмотрела на шерифа:

— Мне надо кое-что выяснить, прежде чем сказать что-то еще, может быть, я даже свяжусь с нашими экспертами в бюро.

— В ФБР работают специалисты по оккультизму?

— Да, есть несколько экспертов, — она сама была одним из таких специалистов, но пока была вполне уверена в том, что не говорила об этом шерифу.

Вот насчет Эша она была не так уверена, но так как он ничего не сказал, решила пока не волноваться об этом.

— Вот на что идут мои налоги, — пробормотал Джейк.

— До того, как это расследование завершится, ты будешь рад их компетентности и опыту, — сказала Райли, — Потому что если кто-то убивает людей и сжигает дома, проводя оккультные ритуалы, то у тебя большие проблемы.

Вздохнув, Джейк ответил:

— У меня проблемы даже в том случае, если это никак не связано с оккультизмом.

«Можешь мне поверить, если это связано с оккультизмом, будет хуже.»

Но вслух Райли этого не сказала. Хотя и не знала, почему.

Эш обратился к ней:

— Я так понимаю, что ты отправила другу в Квантико результаты аутопсии?

Она кивнула:

— Разумеется, с разрешения Джейка. Пару часов назад.

— Твой друг быстро работает. Из зала Суда я прямиком отправился в участок, и Ли передала мне для тебя сообщение, очевидно, твой мобильный выключен или разрядился.

— Черт, — ей даже не понадобилось открывать сумку, так как она помнила, что уходя из дома, включила телефон. Значит, он разрядился намного быстрее обычного. Вот и еще один признак необычности происходящего.

А Джейку Эш сказал:

— Твой телефон, кажется, тоже выключен.

— Я оставил его в машине.

— Хорошо, что не произошло ничего такого, что потребовало бы присутствия шерифа.

— Мы в полутора кварталах от участка, Эш. Кто-то мог бы выйти за дверь и просто громко меня позвать.

Райли не собиралась выслушивать их препирания, поэтому вмешалась, спросив у Эша:

— А сообщение?

Он посмотрел на нее:

— Краткое и довольно загадочное. Цитирую: «Первый тест — человек. Второй тест, тот же тип, что и донор». Конец. Надеюсь, что для тебя это что-то значит.

Райли обхватила пальцами ремень сумки, очень надеясь, что мужчины не заметят, как дрожат ее руки. И если заметят, пусть решат, что ей просто нужны дополнительные калории. Но это было не так.

Она совершенно ясно понимала смысл сообщения. Кровь на одежде, в которой она проснулась вчера днем, принадлежала человеку. И группа совпадала с кровью, найденной в желудке жертвы.

А это значит, что тут где-то неподалеку спрятан еще один труп.

И Райли была покрыта кровью той жертвы.

— Джейку следует об этом знать? — спросил Эш Райли по дороге в кафе, где они планировали пообедать. Они оставили разочарованного шерифа, который был недоволен ее нежеланием расшифровать сообщение, полученное из Квантико.

— Он уже знает, что это важно, его судмедэксперт ему об этом сообщил. То, что кровь в желудке жертвы принадлежит человеку, но не жертве. А это значит, что вторую жертву еще просто не нашли.

— Так зачем твоему другу в Квантико надо было это проверять?

«Я не могу ничего придумать. Почему я не могу придумать?»

Ей снова нужно топливо, и поэтому она не возражала против появления Эша на месте поджога. Ей нужна была пища, и как только уровень энергии вернется в норму, тогда она сможет разобраться со всеми теми кусочками информации, разбросанными в ее разуме.

Оккультная практика: вероятно. Поджог: определенно. Убийство: определенно, даже, скорее всего, два, черт. Связь? А Бог его знает.

Наконец отвечая на вопрос Эша, она сказала:

— Только… проверил, вот и всё.

— Райли, ты чего-то не договариваешь?

Она решила рискнуть:

— Многое.

Эш, казалось, вовсе не удивился. Или он превосходно играл в покер.

— Понимаю. Из-за работы или личной жизни?

Еще раз рискнув, она честно ответила.

— Пятьдесят на пятьдесят. Извини, Эш. Просто… я привыкла работать одна. И я не привыкла завязывать личные отношения во время работы. Я тебе уже говорила.

«И я не могу тебя читать, не могу понять, что ты думаешь и чувствуешь, но я смотрю на тебя и чувствую… некое беспокойство. И даже не знаю, почему.»

— И я окружной прокурор округа Хазард.

— И это тоже. Я не могу… я не могу рассказать тебе всё, что знаю, или думаю, что знаю или подозреваю. Ведь у меня нет доказательств. А без улик, это просто бесполезные догадки. И большинство из них, скорее всего, ведут в никуда, потому что обычно в расследовании много таких «тупиковых» версий. И поэтому я и с Джейком не поделилась своими догадками.

— Потому что он схватит то, что, по его мнению, подходит, и начнет копать. Станет подозревать только одного человека или сосредоточится на одном районе, исключив всё остальное. Поспешит принять решение.

Райли обрадовалась тому, что, казалось, Эш это понимает. Она кивнула.

— Он такой, я так думаю. Он человек действия и испытывает разочарование из-за того, что ничего не может сейчас предпринять. Он ждет точных ответов. И всё бы ничего, в случае, если я права. Но я пока ни в чем не уверена. И лучше я пока буду держать свое мнение при себе.

Через мгновение Эш ответил:

— Ты в опасности из-за своей изоляции, Райли. Ты держишь всё в секрете, и если убийца подумает, что ты знаешь что-то, он также может подумать, что убив тебя, уничтожит или уменьшит угрозу.

— Знаю, — сказала она.

— Ты хочешь рискнуть?

— Обычно я рискую.

Обычно, но не всегда. Потому что Бишоп обычно знает, что происходит во время расследования, даже если она ему не сообщала. В ее жизни. Черт, в ее разуме. И другие члены команды часто знали, потому что сложно хранить секреты в группе экстрасенсов.

Но не в этот раз. Бишоп и остальные, очевидно, слишком заняты своими расследованиями и разбросаны по стране, чтобы чувствовать то единение, которое она испытывала с тех пор, как присоединилась к ООП.

Или, может, всё дело в ней, в отсутствии или приглушенности ее собственных способностей. В любом случае, ее рискованная работа становилась опасней, чем всегда.

На сей раз она чувствовала себя одинокой.

По-настоящему одинокой.

— Я не знаю, хочу ли так рисковать, — задумчиво говорил Эш. И потом сразу добавил: — Вообще-то, я совершенно уверен. Я не желаю рисковать тобой, Райли.

— Эш…

— Да, знаю, что твоя работа, независимо от обстоятельств, опасна. Для тебя это нормально. Я также знаю, что ты хорошо обучена в армии и ФБР, что значит, что ты можешь сама о себе позаботиться практически в любой ситуации. И в этой также. И я знаю, что ты прекрасно справлялась без меня около тридцати лет.

Он припарковал хаммер возле полного людей кафе, заглушил двигатель и серьезно посмотрел на нее.

— Но я прошу тебя на сей раз, во время этого расследования, нарушить несколько правил и сказать мне, что происходит.

— Так просто не бывает, — пробормотала она. — Нарушь одно правило, и вот твоя жизнь уже хаос. Ты бегаешь с ножницами, выходишь за рамки рисунка, кладешь локти на стол. Анархия.

— Перестань сваливать всё в кучу. Слушай, я могу разделять личное от профессиональных обязанностей.

— Я не уверена, что могу, — призналась она.

— Я уверен. Поверь мне, Райли.

Хотя ей не нравилось манипулировать, но она, тем не менее, воспользовалась лазейкой:

— Не честно просить меня о чем-то, когда я умираю с голоду и не могу мыслить трезво. Ты же не хочешь победить таким способом?

— Я хочу победить любым способом, — ответил Эш. — Ты этого еще не поняла?

Но он не стал настаивать на ответе, и хорошо, так как Райли не знала, что ответить. Он вышел из машины, и Райли, идя за ним, понимала, что ей придется решить, стоит ли доверять Эшу, — и решить ей придется, не имея дополнительных чувств, на которые она полагалась всю свою жизнь.

Слепо доверять.

И она не уверена, что способна на это.

 

глава 11

Райли решила приблизиться к дому Пирсона с пляжа. Приняв это решение, она после обеда с Эшем вернулась к себе домой, чтобы поменять сумочку на длинном ремешке на смешной, достаточно большой рюкзак, в который помещалось оружие, удостоверение личности, несколько энергетических батончиков и ключи. Затем нашла солнечные очки, за которыми она, наконец-то, могла хоть частично спрятать свою нерешительность, и вышла вроде как на обычную прогулку.

"Обычная прогулка" на пляже предполагала убрать оружие с глаз долой. Или, по крайней мере, именно это она сказала себе.

«Это вопрос здравого смысла. Иногда я ношу оружие на своем бедре, иногда я скрываю это. Это не лишено смысла. Верно?»

Ее нерешительность была ей несвойственна, непрофессиональна и страшна. Райли отмахнулась от нее, напоминая себе еще раз, что скоро все прояснится.

Со временем.

Другие люди тоже собирались на пляж. Считалось, что после двух часов дня безопаснее находиться на солнце. Несколько человек кивнули и улыбнулись, когда Райли проходила мимо, но никто не заговаривал с ней, что было для нее облегчением, так как лица были незнакомыми.

В любом случае, она больше обращала внимание на дома на берегу, мимо которых проходила. Никто точно не указал местонахождение дома Пирсона. Ну, кроме того, что он «от тебя выше по пляжу».

Джейк был настолько зол на нее, когда она ушла с места поджога вместе с Эшем, что она не хотела его спрашивать. Что касается Эша, то она была так обеспокоена, ожидая, когда он снова повторит свою просьбу о том, чтобы она доверяла ему во всем, что просто забыла спросить его.

«О, да! Какой я замечательный полицейский!»

Вместо того чтобы повторить просьбу, он говорил о совершенно обыденных вещах, и Райли пришла к очень неприятному выводу, что он просто собирался подождать, пока она сама не затронет эту тему.

Или же он знал ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что она презирала и ультиматумы, и то, когда ее загоняют в угол. Или же он был совершенно уверен, что она рано или поздно будет доверять ему.

Обе эти возможности приводили ее в замешательство.

— Эй, Райли!

Она остановилась, но осталась на своем месте чуть выше линии прилива. Человек, махая рукой, чтобы привлечь ее внимание, быстро направлялся к ней по деревянной аллее, которая соединяла один из домов с пляжем.

Дом Пирсона? Райли не знала. Была ли она там вообще? Она не помнила. Дом, на который она смотрела, был ей не более знаком, чем остальные, стоявшие в опрятном ряду привлекательно индивидуализированных, но все же, в общем, очень похожих домов вдоль пляжа: просторные террасы, много окон, яркие пляжные полотенца, развешенные для сушки на перилах, колыхающиеся от легкого бриза. Ничто не делало этот дом запоминающимся.

Но мужчина …

«Я знаю тебя. Твое лицо в моей голове.»

Одно из лиц, по крайней мере. Симпатичное лицо, довольно худое с чуть выдающимися скулами. Это соответствовало его подтянутому телу, одетому в старую футболку с логотипом рок-группы и чуть мешковатые и слишком длинные шорты.

«По крайней мере он не носит Спидо…»

Райли приложила все усилия, чтобы избавиться от неуместной мысли и обратить внимание на человека, неуклюже приближающегося к ней по глубокому песку, насыпанному у подножия лестницы.

Приблизительно сорок пять лет. Довольно высокий, с густой шевелюрой просто подстриженных темных волос и очень бледной кожей, на которой уже были видны первые розоватые признаки загара.

«Уже? Знаю ли я наверняка, что он пробыл здесь недолго, или только допускаю это со слов Эша?»

— Крем для загара, — случайно вырвалось у нее, когда он подошел.

— Вы можете сгореть еще до того, как доберетесь до пляжа. Это всё этот замечательный ветерок с воды.

Она все еще рылась в памяти, но до сих пор не нашла имени этому смутно знакомому лицу.

Он скривился:

— Да, Дженни мне тоже постоянно об этом твердит. Также она говорит, что над сгоревшим на солнце сатанистом проще шутить.

— Это резонно, — промолвила Райли. «Сатанист? Дерьмо! Но если он открыто говорит об этом…»

— Так или иначе, я намазался сегодня солнцезащитным кремом. И сейчас, подумав, могу сказать, что есть множество анекдотов на эту тему. Но это неважно. Райли, что слышно о теле, найденном вчера? Это было жертвоприношение?

— Вы должны знать, что я не уполномочена обсуждать детали с гражданскими лицами. Это текущее расследование, — «Твое имя! Черт, как тебя зовут?» — Стив. — «Так просто? Проклятие, держу пари, что ошиблась».

Но, очевидно, нет.

— Райли, если он был убит и висел прямо над алтарем в круге из соли, то мы оба знаем, что это ритуал.

Она опустила очки на нос и уставилась на него поверх них.

— Не мой ритуал, — поспешно добавил он. — Или наш, если быть точным. Перестаньте, Райли, вы же знаете, мы не занимаемся такими дерьмовыми делами. И я не знаю никого, кто бы занимался. И человеческая жертва, разумеется, это не то, чего мы ожидали, когда были приглашены туда.

«Приглашены?»

— Кстати, об этом, — сказала она, осторожно пробуя воду. — Насчет приглашения.

— Что насчет приглашения? — Стив нахмурился.

— Я рассказал вам все, когда мы обсуждали это в субботу днем.

— Много чего случилось с тех пор, — она держалась неопределенно.

Стив не нашел это странным:

— Без шуток. Я считаю, что шериф задействовал тебя в этом деле официально, да?

Райли надвинула очки на место, так что могла спрятаться за ними.

— Я уже сказала, Стив, ведется расследование.

— Ладно, ладно. Да, к вашему сведению: я бы с большим удовольствием разговаривал с вами, чем с шерифом. Он считает нас кучкой безумцев, скорее всего, опасных. Ну, вы знаете лучше.

«Правда?»

— Ну, вы не можете осуждать шерифа, — мягко сказала она. — Вы уже некоторое время разговариваете с людьми. О ваших убеждениях.

— Нам нечего скрывать, — Стив стоял на своем.

— Ммм… Нечего скрывать — это одно. А распространяться людям о том, что вы практикуете сатанизм, когда в этом районе происходят страшные вещи — значит напрашиваться на неприятности.

— Да, то же самое вы мне сказали в субботу.

Райли ждала, надеясь, что молчание с ее стороны заставит его заговорить. Это была техника, которая часто срабатывала в прошлом. И сработала сейчас.

— Я знаю, вы предупреждали меня, Райли, но, Господи, я не знал, что какого-то бедного парня собираются убить. Если бы я знал, к чему всё идет, я бы никогда не привел туда моих людей. Я уже говорил вам, что мы больше внимания уделяем ритуалам сострадания. И мы не проводим никаких ритуалов разрушения. Энергия, которую они требуют на свое выполнение, очень негативна. Мы не хотим, чтобы она вернулась к нам.

— Если бы у вас был враг, вы бы предпочли…убраться с дороги?

— Если бы. Но у нас нет таких врагов. Я уже говорил, мы — безопасны.

— Ладно. Так кто вас туда пригласил?

Стив неодобрительно глянул на нее:

— Это я тоже уже сообщал. Он сказал, что его имя — Уэсли Тэйт.

Отчаянно пытаясь прочесть выражения его лица и ухватить сказанные подсказки, Райли сказала:

— Я всё еще не могу поверить в то, что вы привели своих людей туда, полагаясь на слово незнакомца, Стив. Я бы подумала, что вас так просто не проведешь. Вы практикуете уже сколько? Лет двадцать?

— Примерно столько, — он вздохнул. — Да, я знал, что это может быть своего рода ловушка. В лучшем случае кто-то попытался бы украсть наши деньги, а в худшем — группа ненавистников преподала бы нам урок. Но он был таким чертовски очаровательным и приветливым, Райли. Нас выгоняли из дома, заставляли перейти на новое место, так что предложение посетить Опаловый Остров пришло как раз вовремя.

«Подозрительно вовремя».

Райли мысленно скрестила свои пальцы и предположила:

— Но принять приглашение человека, которого вы даже в глаза не видели…

— Знаю, знаю. В обычной ситуации я бы даже не стал рассматривать такое предложение, за исключением, пожалуй, того, что он знал, что надо сказать. То есть, мы же не какое-то секретное братство с паролями и прочей ерундой, но вы же знаете так же хорошо, как и я, что есть…

— Кодовые слова? — добавила она сухо.

— Ну… да. Правильные слова, во всяком случае. Правильные имена. Он знал людей. И мы его проверили. И он, казалось, не приглашал нас к себе домой и ничего не просил взамен. Только предположил, что, возможно, мы хотим попробовать пожить на Опаловом острове и в Касле, потому что здешние жители спокойно относятся к подобному, а некоторые даже сами практикуют.

— И Вы нашли их?

— Нет. Но, в конце концов, прошло всего лишь несколько дней. Мы вроде как говорили об этом, — он поморщился. — Как ты сказала, очевидно, это было не вовремя. И я должен сказать, что если те «аналогично мыслящие люди» занимаются человеческим жертвоприношением, то у нас с ними мало общего.

— Если вообще есть что-нибудь, — добавил новый приятный голос.

Райли посмотрела мимо Стива, снова не понимая, как она не заметила приближение высокой, смуглой женщины, присоединившейся к ним на берегу. Тем более что женщина была поразительно красива, и ее присутствие нельзя было не почувствовать. Лет тридцати, экзотичная и чувственная с роскошным телом для обложки журнала и темными чуть ли не пылающими глазами.

— Привет, Райли, — сказала она, как только присоединилась к ним. Ее голос был таким же чувственным, как и все в ней, низким и слегка хрипловатым. Ее волосы цвета вороного крыла струились прямыми и мерцающими прядями по спине к бедрам.

«Поместите ее фотографию в словарь напротив названия альтернативной религии по вашему выбору, и она прекрасно подойдет».

Даже одевшись в крошечный купальник. Возможно, особенно в такой одежде.

Райли покопалась в своем разуме и выудила имя.

— Привет, Дженни.

— Похоже, с этим убийством действительно запахло жареным, — сказала Дженни, качая головой. — Вы об этом пришли рассказать Стиву? Что мы должны собраться и уехать?

Несмотря на то, что голос женщины был обыденным, вопрос она задала с некоторым вызовом. Райли была уверена в этом, даже если и не понимала того, что стоит за этим.

«По крайней мере … я думаю, что я уверена.»

— Я просто разминала ноги после ланча, — сказала она мягко.

— Стив сам захотел поговорить со мной.

— Нам следует собраться и уехать? — спросила Дженни.

— Я не могу ничего сказать. Но было совершено убийство и оставленные свидетельства указывают на оккультизм. На вашем месте я была бы осторожна. Возможно, держалась бы поближе к дому. И держала свои убеждения при себе какое-то время.

— На нашем месте.

Райли кивнула:

— Когда случается нечто подобное, люди становятся чертовски нервными. Все это растет, как снежный ком. Так что я бы затаилась на некоторое время. На вашем месте.

— Ясно, — Дженни улыбнулась. Она взяла за руку Стива, а другую протянула и положила на плече Райли.

— Не беспокойтесь о нас. Все будет хорошо.

… пламя свечей отбрасывало танцующие тени по всей комнате и мерцало на бархатных гардинах и шелковых одеждах. На стене над алтарем висел перевернутый крест, сделанный из какого-то металла, который также отражал свет. Чуть ниже была обычная платформа, на которой и находился алтарь.

Она была раздета. Ее голова лежала на подушке, а она сама — в центре прямоугольной платформы так, что один из ее углов находился как раз между ее широко разведенных коленей. Ее руки были вытянуты к углам. В них она держала серебряные подсвечники с черными свечами.

Свечи были зажжены.

Ее тело было бледным, длинные темные волосы обрамляли ее бесстыдную наготу, даже не пытаясь из скромности ее прикрыть. Пышные груди увенчивали искусственные кроваво-красные соски. Райли смотрела, как проводящий церемонию священник стал между раздвинутыми на алтаре ногами и, опустив большой палец в серебряную чашу в своих руках, нарисовал вязкой жидкостью перевернутый крест на бледной плоти внизу ее живота.

Красный. Кровь.

Комната пахла ладаном и кровью, и Райли пришлось дышать ртом, чтобы не закашляться.

Нельзя кашлять.

Нельзя выдать себя.

Она всматривалась в узкую щель в гардинах, пытаясь найти что-нибудь знакомое в людях. Рост, телосложение, жест — что-нибудь, чтобы помочь ей идентифицировать, по крайней мере, одного из них. Но это была бесплодная попытка. Их лица, скрытые капюшонами, были жутко невыразительны.

Они пели низкими голосами, на латыни, и она могла уловить только несколько слов из того, что они говорили.

“…Magni Dei Nostri Satanas…”

Райли резко села, задыхаясь, ее сердце было готово выпрыгнуть из груди.

Черная Месса. Вот что она видела — часть церемонии сатанистов, известной как Черная Месса.

Видела? Видела когда? Видела где?

Райли осознала, что она была в кровати. В своей собственной кровати, в своей собственной спальне в пляжном домике через оконные жалюзи, которого струился лунный свет. Она осторожно повернула свою голову и увидела Эша, спящего возле нее. За ним стояли часы на тумбочке.

5:30 утра.

Среда?

Нет, тут что-то не то. Это не могло быть правдой. Она была на берегу, говорила со Стивом и Дженни, и это случилось не позже чем часа в три во вторник днем. А потом…

Здесь. Сейчас. Проснулась в кровати с Эшем.

Более двенадцати часов спустя.

Борясь с паникой, она соскользнула с кровати, постаравшись не разбудить его. Она нашла одну из своих ночных рубашек на полу, надела ее, а затем медленно вышла со спальни.

Как обычно, в большей части дома горело несколько неярких лампочек, а жалюзи были плотно закрыты на ночь. Это говорило о том, что она, должно быть, закрыла все жалюзи в сумерках. Райли не нравилось ощущение незащищенности от открытых окон ночью, особенно когда по ту сторону были люди, гулящие вдоль пляжа.

Наследие ее армейских дней: нехорошо, если тебя легко увидеть, и ты представляешь собой прекрасную мишень.

Райли на минутку остановилась и вытянула руки, изучая их. Не сильно трясутся, но вряд ли их можно назвать спокойными. То же самое она чувствовала внутри себя.

Она прошла на кухню, чтобы взять протеиновый батончик и стакан апельсинового сока. Пульт был на стойке, где она обычно завтракала. Так что она включила телевизор, одновременно отключив звук. Автоматически переключив на Си-Эн-Эн с надеждой подтвердить дату, она тихо выругалась, увидев рекламу какой-то диетической продукции.

Понятно.

Она взяла свой сок и батончик, и отнесла их к маленькому столу в углу гостиной, где, похоже, вечером она работала на ноутбуке.

«Похоже? Господи, почему я не помню этого?»

Было бы легко запаниковать.

Очень легко.

Она села и ввела пароль, чтобы вывести компьютер из состояния сна. Когда темный экран прояснился, первое, что она сделала, это проверила время и дату, только чтобы подтвердить, что все это действительно происходит рано утром в среду. Так и есть.

Она потеряла больше двенадцати часов.

Бывает, что забываешь… но чтобы вот так…

Судя по всему, она занималась чем-то, даже работала. В одном окне был рапорт ФБР относительно недавних таинственных случаев в США, в то время как другое окно содержало начало отчёта, очевидно написанного ею.

— Ха! — бормотала она. — С каких пор я писала… о.

Первая строчка объяснила непонятное:

«Так как я понятия не имею, какими могут быть долгосрочные эффекты моей текущей ситуации, я решила сохранить этот письменный отчет до конца расследования».

Текущая ситуация? Это было сформулировано так двусмысленно. Она, должно быть, боялась, что кто-то еще мог прочитать это. Например, Эш, так как он, очевидно, проводил большинство ночей здесь.

В любом случае, остальная часть статьи была довольно не содержательной. Далее шло подробное повествование о встрече в отделе шерифа прошлым утром и результатах вскрытия трупа их жертвы, а также посещения участков поджога вместе с шерифом. Ни слова о ее прогулке по берегу и встрече со Стивом и Дженни.

С другой стороны, возможно, ей показалось все это. Или приснилось.

Как Черная Месса, где Дженни была на алтаре. Возможно ли, что Райли приснилось это? Это, конечно, казалось нереальным, по крайней мере, в некотором смысле. Кровь. Кровь не играет особой роли в Черной Мессе, несмотря на широко распространенное мнение; предполагалось, что эта церемония — насмешка над традиционными христианскими верованиями, их перекручивание и искажение. Богохульно, конечно, с любой точки зрения, но не опасно. По сути она не была злой и не включала в себя кровь или реальную жертву.

По крайней мере, не должна была.

Райли оглядывала тихое, мирное место, слушала прибой, набегающий на берег, и задавалась вопросом, что реально. Чему она могла доверять. Во что она могла верить.

Действительно ли она была свидетелем церемонии?

Или ей это приснилось?

Она нащупала ожог на затылке, оставленный электрошокером. Это было настоящим. И, конечно, человек, спящий в ее кровати, тоже был реальным.

Хотя присутствие обоих в ее жизни было затруднительно.

Она не спала с мужчинами, которых едва знала, особенно во время расследования. И ее воспитание, и опыт делали маловероятной ситуацию, когда любой мог подкрасться и ударить ее электрошокером. Особенно тогда, когда все ее инстинкты и чувства были начеку.

Если … Если только тот, кто напал на нее, не был с нею все время. Она предположила, что это было возможно. Даже более чем возможно. Кто-то, кому она доверяла, вероятно, был достаточно близко, чтобы удивить и застать ее врасплох.

Да, миленькая теория. Проблема в том, чтобы доказать это, определить, кто это может быть, и достичь обеих целей, не выдав своего незнания в этой области.

Никто пока что не рассказал ей добровольно о том, где она была или, возможно, с кем она была в воскресенье ночью. По крайней мере, не то, что бы она помнила, черт возьми.

«Вот, что мне известно: на меня напали с электрошокером. И на мне была та же кровь, что и в желудке нашей жертвы…

Проклятие! Опознали ли его за последние двенадцать часов? Опознание — основной приоритет. Хотя, конечно, я записала бы это в моем проклятом рапорте. И что на счет той, другой вероятной жертвы? Ее или его уже нашли?»

Она не знала. Не могла вспомнить.

Все, что она знала, было то, что еще двенадцать часов ее жизни прошли, а она не имела ни малейшего представления о том, что делала все это время.

Она закрыла лицо руками.

— Райли?

Она взглянула на Эша, приближавшегося к ней, и надеялась, что ее лицо не выражает ту растущую панику, которую она ощущала.

— Сейчас еще даже не рассвет, — внешне спокойно сказала она ему.

— Я же не разбудила тебя?

— Я уже привыкаю к твоей привычке поработать перед рассветом, — он наклонился, чтобы быстро ее поцеловать и добавил:

— Кажется, это чаще случается после беспокойной ночи. Ты немного металась и крутилась.

— Прости.

— Ты не беспокоила меня. По крайней мере, сильно, — он улыбнулся.

— Я думаю, ты уже проснулась? Я приму душ и побреюсь, а потом приготовлю завтрак.

Невольно она сказала:

— Ты слишком хорош, чтобы быть реальным. Да, парень?

— Это то, что я пытаюсь сказать тебе. Если ты не будешь осторожна, кто-то еще захочет украсть меня, — он снова поцеловал ее и направился в душ.

Райли села за стол. Ее компьютер спокойно жужжал, а она смотрела ему вслед. Прямо сейчас, в этот момент она почувствовала себя в безопасности рядом с Эшем, но что бы это значило? Что она доверяет ему? Или что она не ощущает угрозы, исходящую от него? Или то, что думает и чувствует той частью тела, что находится чуть ниже ее мозга?

И как она могла вообще доверять своим чувствам, — любому из них, — когда ее чувства и память были, как бы помягче сказать, — ненадежны? Когда она могла потерять больше чем двенадцать часов, без предупреждения и, очевидно, без какой-либо внешней причины?

«Есть причина, повод. Должен быть. Я только должна найти его».

Легче сказать, чем сделать.

 

глава 12

Райли быстро расправилась с энергетическим батончиком и соком, надеясь, что калории помогут разогнать туман в голове. Хотя и не слишком удивилась, когда этого не произошло. Она не могла думать ни о чем, кроме тех вопросов, на которые, увы, пока не было ответов.

Да, пока.

Мой организм функционирует в обычном режиме. Все нормально, иначе Эш уж точно сказал бы, если что было не так. Но… я не помню, что делала и говорила. Потраченные впустую часы и беспокойная ночь увенчались видением или воспоминанием о чем-то вроде Черной Мессы. А это точно не предвещает ничего хорошего.

Паника ледяной волной прошлась по всему ее телу. Это чувство было столь отчетливым, что уже даже Райли не могла его отрицать. Оно вышло из-под контроля, она сама вышла из-под контроля, более того, сейчас ей меньше всего хотелось участвовать в расследовании этого убийства.

Правильнее, безопаснее и разумнее было бы вернуться в Квантико.

Сегодня. Прямо сейчас.

Что-то пробилось сквозь панику, охватившую ее, и привлекло внимание к телевизору. И она, взяв пульт, включила звук.

Бишоп. Едва ли когда-либо прежде его можно было увидеть по телевизору. Обычно он всячески избегал фото и телекамер, а во время расследования всегда старался держаться незаметно. Так какого черта он попал в выпуск новостей?

«… ведущий агент по этому делу отказался давать комментарии, но наш источник в полиции Бостона несколько минут назад подтвердил, что очередной жертвой серийного убийцы, терроризировавшего город последние две недели, стала двадцатиоднолетняя Энни Лемотт, дочь сенатора Эйба Лемотта. Сенатор и его жена находятся вместе с семьей, в то время как полиция и агенты ФБР продолжают работу по поимке убийцы их дочери».

Ведущая Си-Эн-Эн перешла к следующей теме, ее голос звучал весьма бодро, когда она сообщала о чем-то менее трагичном.

Райли отключила звук и повернулась к своему компьютеру. Ей не требовалось ни особой памяти, ни интуиции, чтобы понять, как следует поступить. Уже через две минуты она читала подробный отчет ФБР о Бостонском серийном убийце. И этот отчет многое прояснил.

Бишоп по уши увяз в своем собственном расследовании. Он пытался поймать чрезвычайно опасного преступника, на счету у которого было не одно убийство. Двенадцать опознанных жертв за двадцать один день. Все молодые женщины, все погибли от потери крови.

Неудивительно, что Бостон на грани помешательства.

Неудивительно, что об этой серии убийств сообщают в новостях.

И неудивительно, что Бишоп принял заверения Райли о том, что она полностью владеет ситуацией, хотя к этому времени она уже дважды прокололась.

Райли сомневалась, что у него было время поесть и поспать в течение последних нескольких недель. И уж тем более не было времени, чтобы слишком уж беспокоиться о своих подопечных — людях, которых он тщательно подбирал для работы в своем отделе. Бишоп так подбирал команду, чтобы его умные, одаренные агенты, обладающие всеми необходимыми навыками и умениями, могли работать независимо и от него самого, и от ФБР, если это было нужно, и так долго, как это было нужно.

Вот только… обычно в этом не было нужды.

С этими мыслями, Райли подсоединилась к базе данных отдела по расследованию серийных убийств, преодолев несколько уровней защиты, и проверила местонахождение оставшейся части спецотдела.

Боже мой!

Чикаго, Канзас, Денвер, Феникс, Лос-Анджелес и Сиэтл, а также пара маленьких городков на побережье Мексиканского залива, о которых она раньше и не слышала. Сотрудники отдела были буквально разбросаны по всей стране, хотя, насколько она знала, обычно и агенты, и ресурсы распределялись более осмотрительно.

И каждая команда задействована в весьма опасных операциях, начиная с убийств и заканчивая возможными террористическими угрозами. Что касается терроризма, то отдел присоединился к подобным расследованиям не так давно, и обычно их приглашали лишь в качестве консультантов.

Насколько Райли было известно, она — единственный агент, работающий без напарника и, вообще, без какой-либо поддержки. Но ее единственную также отправляли для проведения неофициальных расследований. Но вовсе не убийств или других тяжких преступлений, а случаев со «странностями».

Это было тогда. Сейчас ситуация действительно опасная. А работать в одиночку в данном деле хотя и опасно, но, по-видимому, неизбежно.

Если только не бросить все. Вернуться в Квантико. Никто не осудит ее. Не при таких обстоятельствах. Черт, когда… если… она расскажет Бишопу о своих последних трудностях, он явно отзовет ее, не оставив времени даже на сборы.

Райли поняла, что поглаживает ожог на затылке. Она заставила себя остановиться и, чертыхнувшись, отсоединилась от Сети.

Она не могла все бросить. Не могла уехать.

Она должна знать. Ей нужно выяснить, что же здесь происходит.

— Ну что ж, будем притворяться, — прошептала она. Она могла это сделать. В конце концов, это получалось у нее лучше всего. Притворяться.

Когда она притворялась, то все было хорошо. Когда она притворялась, с ней не могло случиться ничего плохого. Когда она притворялась, она не боялась.

Шериф обратился к Эшу:

— Ты же прекрасно понимаешь, что проводить расследование — не твое дело, по крайней мере, не эта часть. Твоя роль начнется, когда мы поймаем этого сукина сына.

Эш откинулся на спинку своего стула в конференц-зале и пожал плечами, заметив:

— Мы оба знаем, что я не раз принимал участие в расследовании дел до того, как перебрался в зал суда.

— Но не убийств, Эш.

— До сих пор мы не сталкивались с убийствами. По крайней мере, с тех самых пор, как я стал окружным прокурором. И с тех самых пор, как ты стал шерифом. Готов поспорить, что оно у нас единственное с того времени, как мы работаем вместе. Может я и не коп, но у меня есть опыт в расследованиях, в том числе и убийств. А ты слишком хороший шериф, чтобы проигнорировать это.

Ли посмотрела на Райли, поинтересовавшись, как же другая женщина отреагирует на подобный разговор. И не слишком удивилась, обнаружив, что Райли была полностью поглощена чтением отчета, содержавшим ту немногочисленную информацию, который они располагали на сегодняшний день.

Информации было не слишком много. Помощники шерифа опросили всех на Опаловом острове, равно, как и в Касле, обходя дом за домом, в попытках идентифицировать жертву преступления.

Пока же обнаружили пропажу трех подростков и одного временно отсутствующего супруга (первых нашли отсыпающимися после вечеринки, последнего же обнаружили возле площадки для гольфа), но только не без вести пропавшего с воскресной ночи мужчину.

Ли много раз читала и перечитывала отчет, который так внимательно изучала Райли. И сейчас недоумевала, что интересного можно было там найти, но, подумав, решила, что изучение отчета — прекрасный повод для Райли не участвовать в «дискуссии» мужчин.

— Я воспользуюсь любыми средствами и возможностями, которые только смогу раздобыть, — между тем продолжал шериф. — Но разве тебе не нужно быть в суде?

— На этой неделе я абсолютно свободен, — покачал головой Эш. — Впрочем, как и на следующей. Если только не произойдет что-нибудь непредвиденное. У меня все схвачено — не волнуйся.

— Понятно, ты заскучал и решил таким образом развеяться?

— Джейк, это твое расследование. Если тебе не по душе мое участие, только скажи.

Ли подумала о том, что последнее высказывание не вызов в полном смысле этого слова. Пока нет. Хотя если Джейк откажется от предложения Эша, это будет не слишком умно. В течение несколько лет Эш работал помощником окружного прокурора в Атланте. И какие бы слухи по поводу его ухода с этой должности ни ходили, никто не сомневался в том, что он получил определенный опыт в расследовании убийств.

Отказ от помощи столь опытного и знающего специалиста могут припомнить на следующих выборах, особенно если ситуация ухудшится. Кроме того, могут подумать, что Джейк сделал это из-за неуверенности в себе или ревности к положению Эша.

Или просто из ревности.

Так что, Ли не слишком удивилась, когда ее босс согласился принять это предложение, хотя и не слишком охотно.

— Пока вам ясно, кто здесь главный, я не вижу причин отказываться от твоего предложения, Эш.

— Нам ясно.

— Тогда все прекрасно, — Джейк взглянул на Райли. — Увидела что-то, чего не заметили остальные?

— Я сомневаюсь, что вы не заметили этого, — ответила она спокойно. — В желудке жертвы обнаружили кровь с высоким содержанием глицерина.

— Антикоагулянт — вещество, задержавшее свертываемости крови, все верно. Глицерин входит в состав многих вещей, начиная с антифриза и заканчивая косметическими средствами, его нетрудно раздобыть. Так что по данному факту практически ничего нельзя установить.

— И что это значит? — спросила Ли. — Ну, глицерин в крови?

Она терпеть не могла, когда ее игнорировали. Тем более что шериф, просто удивительно, сам выбрал ее помощницей в этом деле. И хотя Ли не чувствовала себя плохим копом из-за того, что не имела специальных знаний, ей нужно было многое понять.

Ответил ей Джейк:

— Кто-то очень не хотел, чтобы кровь быстро свернулась.

— Для меня это все еще темный лес, — призналась Ли.

— Вполне возможно, это означает, что кровь, которую выпила жертва — добровольно или нет, не была свежей. Кто-то хранил ее специально для этих целей. Возможно, что хранил довольно долго.

— Ведро крови. Гадость какая! — скривилась Ли.

— Так много? — спросил Эш.

— По меньшей мере, кварта , — ответила Райли. — И, насколько я знаю, это гораздо больше, чем требуется при ритуалах.

— Я думаю, это и гораздо больше, чем смог бы выпить человек, не боясь, что его стошнит, — сказал Эш.

Райли вновь заглянула в отчет.

— Небольшая ранка в пищеводе. Могу поспорить, он использовал трубку. Вероятно, пока жертва была без сознания, убийца просто напросто залил это вещество ему в желудок. И я сильно сомневаюсь, что после этого тот долго оставался в живых.

— Тогда зачем все это? — потребовал ответа Джейк. — Наполнить его желудок кровью, а потом отрубить ему голову — зачем?

— Я не знаю, — ответила Райли, — но для этого есть какая-то причина. В ритуалах кровь символизирует жизнь, власть. А человеческая кровь ценнее крови животных.

Мысли Ли побежали в другом направлении.

— Ты имеешь в виду, что все это правда? Человеческая кровь действительно используется в оккультных ритуалах?

— Да, но очень редко — только в сатанинских ритуалах или же ритуалах черной магии. Но донор или доноры охотно отдают только небольшое количество своей крови, как часть церемонии. Обычно они прокалывают себе палец или делают неглубокий порез поперек ладони. По большой части это всего лишь символ. Никто не заставляет истекать кровью.

— Но кто-то же это сделал? Я имею в виду того парня, которого мы нашли в лесу.

Райли слегка нахмурилась, уставившись на закрытую папку с делом, лежавшую на столе:

— Как я уже сказала, в его желудке было около кварты. Группа этой крови одна и та же, но, похоже, все-таки от разных доноров. Хотя, без анализа ДНК, нельзя быть совершенно уверенным. Но если кровь отдал один человек, то он потерял ее слишком много для одного раза.

— Слишком много? — спросила Ли.

— Мог ли кто-то потерять столько крови и остаться в живых? Конечно. Человеческое тело содержит 5 или 6 кварт крови, все зависит от массы тела. Потеря одной кварт будет весьма опасна, но необязательно смертельна, естественно, если это ритуальное кровоподношение, и рана не слишком серьезна.

— Судя по брызгам, ее было гораздо больше, — Джейк кивнул, когда Эш взглянул на него. — На месте преступления обнаружили кровь двух типов, большая часть — от жертвы, но также и от другого… хм, донора, который обеспечил убийцу той кровью, что обнаружили в желудке жертвы. Нет никакой возможности определить, как много ее было, так как почва впитала почти все. Но могу поклясться, что это было побольше, чем пара кварт.

— Похоже, другую жертву нашего убийцы мы еще не нашли.

— Возможно, — Райли все еще хмурилась. — А может и нет. Вполне возможно антикоагулянт был нужен как раз для того, чтобы получить много крови не убивая донора. Или доноров. Ты мог бы забрать немного крови в течение нескольких дней без особого риска, тем более, если ты был осторожен и знал что делать.

— Так значит, мы ищем кого-то с анемией? — Эш усмехнулся

— Мы ищем вторую жертву. Или первую, — она взглянула на шерифа — Вам удалось установить, что это был за рисунок из крови на месте преступления?

— Пока нет. Мелисса говорит, что программа пока еще не установила, но она и не слишком уверенна в успехе.

— Да уж, шансов мало, — пожала плечами Райли.

— А если бы удалось, что бы ты ожидала найти? — спросил Эш.

— Ну, это похоже на подпись. Так что я ожидала бы какого-то знака или подписи.

— Здесь могут быть поклонники дьявола? — сухо предложил Джейк.

— Что-то вроде этого. Но они чрезвычайно хитры.

— Они? — спросила Ли. Затем покачала головой. — Ну, конечно, это могла быть группа, не так ли?

— Возможно. В таких ритуалах принимают участие не один человек, а, по меньшей мере, двенадцать.

— Тайный сговор с целью убийства? — заметил Эш спокойно — Такое происходит крайне редко.

— Для них это было вовсе не убийство, — сказала Райли

— Общая тайна группы людей… Что-то вроде этого?

— Если они практикуют сатанизм, то вполне вероятно. Или, по крайней мере, возможно. Эш, эти группы смогут выжить только в том случае, если будут хранить в тайне то, чем они занимаются. Они рано это осознали. Их деятельность чересчур далека от общественного одобрения, а уж тем более признания.

— Им нужно общественное признание? — Ли слегка удивилась.

— Если они живут в обществе, то конечно. Их религия это только часть их, в основном, обычной жизни. Они как все посещают кафе и рестораны, ходят в кино и театры, делают покупки, отводят детей в школу. Они нередко занимают общественные должности, главным образом, в родном городке. Так что свою оккультную практику они держат в секрете.

— Но ты говорила, тот, кого мы ищем, не очень умный. Из-за того, что он сделал все это преднамеренно? — нахмурился Эш.

— Возможно. Или из-за его безрассудства. Место, где произошло это убийство, для ритуала не подходит, — сказала Райли, — особенно для ритуала с жертвоприношением. Любой человек может стать свидетелем. Прибавьте к этому поджог, все эти символы и знаки. Это либо явная театральность, либо беспечность. В любом случае, он действовал очень быстро. Может быть, даже слишком быстро, чтобы избежать ошибок.

— Как ты думаешь, для чего этот ритуал был проведен? — спросил ее Джейк. — Ты сказала, что обычно у них есть цель, не так ли? Для чего надо было пытать мужчину, а затем отрубать ему голову?

Райли покачала головой и вновь сказала:

— Я не знаю.

Он кивнул, как будто ждал именно этого ответа.

— Что ж пока ты работаешь над этим, у меня есть несколько людей из дома Пирсона, которых нужно проверить. Потому что, как я раньше говорил, они единственные, кто у нас поклоняется дьяволу

— Открыто, я так понимаю, — пробормотала Райли.

Он проигнорировал это замечание.

— Как только я узнаю всю подноготную, через пару часиков я собираюсь поговорить с этой компанией. Вы как, в игре?

— Я не хотела бы это пропустить.

— Ладно, — сказал Эш, как только они остались в конференц-зале одни. — Я сделал, как ты просила. Подключился к расследованию. Может теперь ты, все-таки скажешь, зачем все это?

Райли испытала легкое потрясение, ее мозг стремительно заработал. Она не помнила, чтобы просила его сделать что-либо с тех пор, как очнулась, а потом была слишком занята, чтобы просить о чем-то. Или даже поинтересоваться, почему он сопровождает ее в полицейский участок.

Она не сомневалась, что он говорит правду, но она также не понимала, почему просила его об этом. Если только не…

— Райли? Я не верю, что только для того, чтобы держаться за руки, но…

— Как ни странно, — сказала она медленно, — я думаю как раз за этим. Метафорически.

Он вопросительно поднял брови

Райли немного поколебалась:

— Джейк сказал, что ему требуется пара часов, чтобы все проверить. А между тем, мне самой нужно кое-что разузнать. И не думаю, что мне следует делать это одной.

— Ну что ж, пошли, — сказал в ответ он.

Как только они сели в его хаммер, он задал вполне разумный вопрос:

— Куда едем?

Райли глубоко вздохнула:

— Туда, где нашли тело.

Он нахмурился:

— Я знаю, что Джек оцепил место происшествия и выставил охрану, но ты же уже увидела там все, что только могла. Разве нет?

— Если глазами, то да.

Ему не нужно было ничего объяснять.

— Но ты же сказала, что не можешь воспользоваться своим дар ясновидения.

— Я не могла. Может, потому, что вокруг было много людей. А сейчас все может быть по-другому.

— Может?

— Мне нужно попытаться, Эш. Потому что я и так потеряла много времени, и возможно, это уже изменило некоторые вещи. Возможно.

Пару минут он пристально смотрел на нее, а потом завел машину.

— Мой долг не знать…

— С тем лишь исключением, что ты можешь не выполнять и не умирать, — пробормотала она, — и не попадать в объятия смерти.

Эш улыбнулся

— Я не упоминал насколько ценю начитанную любовницу? Мне пришлось бы объяснять эту цитату любому другому.

— Если ты ребенок военного, то тебе доступны только книги и воображение, — Райли потянулась за лежащим в ее сумке энергетическим батончиком — Я склонна к поэзии, истории и всяким бесполезным мелочам.

— Эти мелочи бесполезны только в том случае, если тебе это не нужно.

Райли посмотрела на него, на минуту отвлекшись от разворачивания батончика.

— Ты прочитал это в печенье с предсказаниями?

— Возможно, — он взглянул на нее. — У меня вопрос. Почему ты выбрала меня, а не своего приятеля Гордона? Он знает все о ясновидении, не так ли?

— Да.

— Так почему ты держишь своего армейского приятеля в запасе, хотя ждешь неприятностей? Не то, чтобы я жаловался. Нет, мне просто любопытно.

Райли и сама этому удивлялась. Сказать Эшу всю правду она не могла, оставалось лишь надеяться на логику. Она с самого начала понимала, что не сможет принять это положение вещей. Принять то, что ее дар пропал, то, что ей придется действовать одновременно в разных направлениях, то, что ей придется вступить в игру, воспользовавшись тем, что осталось от ее способностей, утраченных из-за разряда электрошокера.

У нее не было ни малейшего понятия о том, к чему это приведет. Но логика подсказывала, что ей не следует оставаться одной в такой момент. Вот почему она предпочла Эша Гордону, логика подсказала ей возможный ответ.

— Сейчас Гордон уже не военный, — сказала она, наконец. — Он не может официально участвовать в расследовании, в отличие от тебя.

— Хм, разумно.

Да, разумно. Логично.

Однако Райли не была уверенна, что смогла убедить в этом саму себя.

Проблема была в том, что Райли не помнила о том, что побудило ее потребовать официального участия Эша в расследовании. Может потому, что она собиралась воспользоваться своими, по-видимому, пропавшими способностями и хотела, чтобы рядом был кто-то, кому она доверяла.

Может быть.

А, может быть, было что-то еще. Когда Эш спрашивал Райли о том, почему она попросила его участвовать в расследовании официально, ей в голову пришла еще одна мысль. Она принимала решение, очевидно, в то время, о котором сейчас не помнит. А что если это случится вновь? Что если она примет решения сегодня и не сможет вспомнить его завтра? Это произошло уже во второй раз. Сможет ли она узнать или догадаться о том, что послужило причиной ее провалов в памяти и пропажи способностей? С чего начались ее проблемы? Что если она пострадала куда больше после воскресного нападения? Как ей узнать?

И что потом?

Логика подсказывала, что, если она и дальше собирается работать над этим делом в таких условиях, ей следует иметь рядом того, кому она могла бы доверять, того, кто бы знал правду, оставался рядом с ней, наблюдал за ней двадцать четыре часа в сутки. В другое время с ней был бы кто-нибудь из отдела. Но сейчас не было такой возможности.

Ее любовник, окружной прокурор округа Хазард — лучшая кандидатура из всех имеющихся.

Но сказать, что Райли не была уверенна в правильности принятого решения, значит, ничего не сказать.

Во-первых, подобное сопровождение во время расследования не в ее стиле. Что касается остального…

«Могу ли я доверять ему? Я чувствую, что могу. Иногда. По большей части. Но не всегда».

Сомнения, которые она не могла даже сформулировать, изводили ее. Это было похоже на то, как если бы она краешком глаза заметила что-то, но когда смотрела прямо на это, то ничего не видела. Так она думала об Эше, тем более там было что-то большее, что она могла увидеть или знать. И это заставляло ее быть осторожной.

«Но могла ли она доверять своим чувствам? Любому из них?

И даже если я доверюсь ему, поймет ли он? Сможет ли?»

 

глава 13

Она до сих пор не придумала, как объяснить ситуацию Эшу. Открыть ли всю правду?

Рассказать, насколько чувствует себя потерянной? Испуганной? Признаться, что не помнит их отношений?

Что же делать?

— Райли?

Она поняла, что завязала в узел обертку от энергетического батончика «Power Bar», даже дважды, и заставила себя остановиться.

— Да?

— Ты немного рассказала мне о своей работе, но без подробностей. Из твоих слов и из того, что я о тебе знаю, выходит, что ты используешь свои способности большую часть жизни. Это так?

— Да, с детских лет.

— И мы уже обсудили, что опыт и обучение в армии и ФБР подготовили тебя к любой неожиданности.

Райли не ответила, так как эти слова прозвучали не как вопрос. Как только Эш припарковал «Хаммер» рядом с собачьей площадкой, повернулась на сидении и посмотрела на него.

— Если это так, то я должен понять, в чем отличие сегодняшней ситуации.

— Я уже говорила, что во время расследования ни с кем не имела личных отношений.

— Но я говорю не о нас. Я говорю о тебе.

— Эш…

— Ты боишься, и я хочу знать почему.

После секундной паузы Райли спросила:

— Неужели это так заметно?

Он кивнул.

— На самом деле, если бы я так хорошо тебя не знал, то не заметил бы никаких признаков. Ничто из сказанного или сделанного тебя не выдает. Просто последние несколько дней ты была… немного не в себе. Тише. Медленнее реагировала, не сразу отвечала на вопросы. И каждую ночь в постели долго крутилась, не находя себе места. Это так на тебя не похоже.

— И ты сделал вывод, что я чего-то боюсь?

— Сначала нет. Рискую предположить, что испугать тебя почти невозможно. Я уверен, что в жизни тебе довелось видеть такое, от чего у меня бы волосы стали дыбом. Поэтому я не ставил на первое место страх, когда понял, что что-то случилось.

Райли ждала.

— Но потом до меня дошло, что то, с какой скоростью в последние несколько дней ты теряешь силы, не совсем обычно. Или ты не знаешь, почему это происходит, или испытываешь страх из-за неспособности контролировать ситуацию. Самообладание для тебя очень важно. В этом мы с тобой похожи.

— И ты решил, что, возможно, я напугана.

— Если в твоей жизни есть нечто, не поддающееся контролю, то ты могла бы испугаться. Это естественно для человека, независимо от подготовки и опыта. Если ты не можешь контролировать что-то в себе, тогда страх неизбежен. По крайней мере, для таких, как мы.

— Это имеет смысл, — сказала она, отвечая на его заключение. — Отличный анализ.

— И точный?

Райли неохотно кивнула.

— Очень точный. Просто… я никогда раньше не сталкивалась с подобной ситуацией.

— С чем именно?

Она снова помедлила. Мысли до сих пор разбегались. Райли разрывалась между неуверенностью и осторожностью, пока не приняла решение. Довериться. Она должна ему довериться. Выбора нет.

— Помнишь отметки сзади на моей шее.

— И что?

— Они не от щипцов для завивки. Похоже, в ночь на воскресенье меня обездвижили каким-то оружием.

— На тебя напали?

— Похоже.

Эш вдохнул и медленно выдохнул.

— Ты дважды использовала это слово — «похоже». Ты не знаешь?

— Я не помню.

Он схватывал все на лету.

— Электрошок. Он повлиял на твой мозг?

Райли кивнула.

— На память. На чувства. На все чувства, даже экстрасенсорные. И с тех пор я пытаюсь выкарабкаться. Схватить, вспомнить, понять.

— Боже, Райли. Ты хоть помнишь, что делала, с кем была?

— Совсем немного. Очень трудно соединить кусочки в единое целое, когда не имеешь понятия, что произошло.

— И я узнаю об этом только сейчас?

Она старалась говорить ровным голосом.

— Представь, что ты просыпаешься, а твоя память полна пробелов. Представь, что ты проснулся, покрытый засохшей кровью. А еще представь, что до того, как ты пришел в себя и попытался понять, что произошло, тебя вызвали на место ужасного убийства, — Райли пожала плечами. — Мне потребовалось время, чтобы сложить два плюс два, не говоря уж о плане на ближайшие дни. Я все еще над ним работаю.

— Засохшая кровь на тебе?

— Это было в отчете Квантико, который я не стала разъяснять для Джейка. Первый анализ — человеческая. Кровь на моей одежде была человеческой. Мой босс приказал это проверить.

Эш медленно произнес:

— А второй анализ говорит, что кровь той же группы, что и у донора. Значит, кровь на тебе и в желудке жертвы принадлежала одному человеку?

Райли кивнула.

— Не имею понятия, как она оказалась на мне, но очевидно, что я там была. До, во время или после убийства, но присутствовала. Так или иначе участвовала.

— Ты не могла никого убить, — уверенно произнес Эш.

— Надеюсь, что нет, но не могу объяснить, откуда взялась кровь. И пока не смогу, признаваться Джейку не очень хорошая идея. Особенно теперь, когда он мной недоволен.

Эш нахмурился.

— Подожди минутку. Вечером в воскресенье ты мне совершенно неожиданно сказала, что хочешь побыть одна, и выпроводила меня. Значит, догадывалась, что может произойти.

— По крайней мере, знала, что мне нужно некоторое время на собственное расследование. Да, мы можем это предположить.

— Но ты не помнишь, куда собиралась пойти и зачем?

— Боюсь, что нет.

Он отвернулся, пристально глядя вперед через ветровое стекло. Длинные пальцы отбивали дробь на рулевом колесе. Эш снова посмотрел на нее, но на этот раз в глазах явно читалась злость.

— Это ведь не просто отпуск, Райли?

«Значит, я не полностью ему доверяла. Почему?

Почему нет, черт побери?»

— Райли…

— Нет, я здесь не в отпуске. С самого начала.

***

Мобил, штат Алабама.

Два года назад

До сих пор Райли могла бы по запаху распознать города, лежащие на берегу реки или на морском побережье, даже если бы ее схватили в другом месте и привезли с завязанными глазами.

Она начала их ненавидеть. Пахнущие плесенью, грязью и кислятиной, они навевали мысли о крови и разложении. И неудивительно, если вспомнить, сколько нераскрытых дел об убийствах осталось в этих прекрасных прибрежных городах.

На этот раз Райли не стала ждать, когда убийца нанесет удар. Не просто приехала в Мобил и растворилась среди жителей, давая время настроиться своим чувствам, что до сих пор и было планом действий.

После Нового Орлеана пассивное ожидание стало для Райли невыносимым. Потому ли, что убийца бросил ей вызов как профессионалу, или потому, что чувствовала себя оскверненной. Каким-то образом ему удалось пробраться в ее разум гораздо глубже, чем она смогла прикоснуться к его сознанию.

И для Райли это послужило самой сильной мотивацией, направленной на решение головоломки. Она хотела отправить убийцу за решетку как можно скорее. Вопреки предупреждению Бишопа, несмотря на собственные мрачные предчувствия, она использовала все хитрости, которым научилась в жизни, чтобы сосредоточиться, сфокусировать все чувства и установить связь с убийцей, как только добралась до города.

Но чувства Райли не желали работать этим путем. Ранее она устанавливала связь с сознаниями других людей. Бишоп утверждал, что ее второй дар или дополнительные способности относятся к телепатии. Будучи сам телепатом, он не мог ошибиться. На самом деле, собственные телепатические способности напоминали Райли вспышку на личном радаре, а ясновидение — сбор крупиц информации от окружающих вещей и людей. Прикосновение к предметам и живым объектам облегчало процесс, но не всегда. Иногда она абсолютно ничего не находила. А в нескольких запомнившихся случаях «обвал» информации оставлял Райли полностью дезориентированной и физически истощенной. Хорошо бы не повторять подобные неприятности, но она не знала, ни как избежать, ни как управлять неожиданной лавиной сведений.

Насмешка мироздания. Не очень ласковое напоминание вселенной, что дар никогда не дается просто так, без «нагрузки». Райли, можно сказать, повезло. Ее «дары» оказались более милостивыми, чем у большинства экстрасенсов. Ни боли, ни провалов во времени и пространстве. Просто она внезапно понимала, что «они» поднимались из глубин и выныривали на поверхность сознания, привлекая ее внимание, словно обломки на волнах. Факты, ощущения правоты, уверенность.

Выход за привычные рамки, намеренное открытие себя и контакт с темным, изломанным сознанием убийцы, значило нарываться на серьезный риск. Было чего опасаться.

Райли не совсем представляла, как добраться до него. Достаточно ли сконцентрироваться, настроиться и направить все мысли на ослепляющее желание остановить этого мясника.

«Добро пожаловать в Мобил, малышка».

Райли замерла на ходу. Она стояла на боковой улице в центре Мобила рядом с ярко освещенным перекрестком. Мимо проходили люди и проезжали машины. Обычный будний вечер, когда горожане спешат по своим делам, не обращая внимания на окружающих. Райли оперлась на ближайшую стену, чтобы почувствовать себя более устойчиво ¬— не столько физически, сколько эмоционально.

Не описать словами, какими холодными и скользкими ощущала она его мысли в собственном сознании. Каждая клеточка ее тела требовала избавиться от него, но Райли заставила себя успокоиться и замереть, отгородиться от всего вокруг, пока у нее не осталось ни одной мысли, пока не перестала видеть и слышать, за исключением этого голоса в своей голове. И чужого присутствия.

«Я знал, что ты появишься. Знал, что последуешь за мной».

— Где ты? — прошептала Райли, не осознавая, что закрыла глаза, чтобы лучше сосредоточиться.

«Близко, малышка. Ближе, чем когда-либо раньше».

— Где ты?

«Разве ты не чувствуешь дыхания на затылке?»

Райли изо всех сил старалась не обернуться, не показать, что теплым влажным вечером ледяная дрожь пробирает ее до костей.

— Где ты, ублюдок?

«Как ты ни торопилась, я приехал сюда раньше и ждал тебя, малышка».

— Будь ты проклят…

«Я приготовил тебе подарочек».

Глаза Райли распахнулись. Она дернулась, как будто от удара.

— Нет, нет…

Убийца оставил ей еще одну жертву. Еще одно растерзанное тело. Разрушил еще одну семью.

А она проиграла. Снова.

«Бедная малышка. Какие страдания. Не волнуйся, у тебя еще будет шанс. Мы снова встретимся, Райли».

***

Настоящее время

— Райли?

Мысленно возвращаясь из пошлого и сосредотачиваясь на настоящем, Райли пыталась понять, почему она не объяснила мужчине, с которым спит, настоящую причину приезда на Опаловый остров.

Доверяла ли она ему до нападения? Может в ее потерянных воспоминаниях остались причины, по которым она делила с ним постель, но скрывала правду о своем задании?

Так как выбор в пользу доверия она уже сделала, то отодвинула сомнения, глубоко вздохнула и честно ответила:

— Со мной связался Гордон, обеспокоенный пожарами, надписями и символами, которые указывали на оккультизм. Он достаточно повидал в жизни, прошел огонь и воду, чтобы понять — сюда пришла беда. Гордон считает, что на острове что-то происходит и может стать еще хуже. И попросил меня проверить, не официально, конечно. Когда он позвонил, я как раз закончила расследование. У меня накопилось много отпускных дней, и в отделе не было ничего срочного. Босс согласился, чтобы по просьбе друга я провела здесь небольшое частное расследование.

— Почему ты мне не сказала, Райли? Мы говорили о поджоге, о все большем раздражении жителей, даже о возможности оккультных ритуалов. Ты сказала, что оккультизм — одна из твоих специализаций в ООП. Но ты никогда не говорила, что приехала сюда по этой причине.

«Потому что не совсем тебе доверяла? Или слишком боялась? Или знала, что ты в этом замешан? А может потому, что это первый случай в моей жизни, когда личная жизнь для меня важнее работы, и мне не хотелось их совмещать?»

Почему она не может думать как все? Почему, черт возьми, ничего не может решить насчет Эша?

— Райли?

— Не знаю. Я не знаю почему. Не помню, Эш.

Он снова прищурился.

— Не помнишь? Хочешь сказать, что забыла не только то, что случилось в воскресенье ночью?

Она неохотно кивнула.

— Когда я проснулась в понедельник, значительная часть воспоминаний за последние три недели исчезла.

— Значительная часть?

Юристам всегда нужны точные ответы.

— Почти все, — призналась она. — Остались краткие кусочки, лица. Тонкие ниточки, которые бесследно исчезают, как только я пытаюсь за них ухватиться. Пришлось даже спросить у Гордона и у моего босса, чем я тут занимаюсь.

— Тогда ты не помнишь и нас.

— Не помню.

— Ну что же, тебе прекрасно удалось меня одурачить, — разозлился Эш.

Райли бросила на него продолжительный взгляд, затем отстегнула ремень безопасности и вышла из «Хаммера». Она направилась в сторону площадки для выгула собак, совершенно не удивляясь, что та пуста, но охраняется скучающим помощником шерифа, который расположился возле калитки со стороны леса.

Убийства всегда нервируют людей. А кошмарная резня с похожими на сатанинские штучками вызывает просто панический страх. Райли заметила, что в последние дни большинство хозяев выгуливают собак вдоль пляжа.

— Райли…

Когда он схватил ее за руку и крутанул лицом к себе, Райли с трудом сдержалась и не ответила боевым приемом. С большим трудом. Мало того, что этого требовал инстинкт самозащиты, так еще и тренировки укоренили его настолько глубоко, что этот инстинкт стал неотъемлемой частью натуры. Отец начал учить ее, как бросить через плечо более крупного соперника и вывести его из строя еще до того, как дочь пошла в детский сад.

Райли очень удивилась, что не открутила Эшу голову.

«Интересно! А важно?»

Она и сама не знала.

Райли, молча, смотрела на охватившую ее запястье руку и не двигалась, пока Эш тихонько не выругался и не освободил ее. Она скрестила на груди руки и стала ждать.

— Слушай, если кто и имеет право беситься, так это я, — начал он спокойным тихим голосом, чтобы не расслышал полицейский, стоящий в нескольких метрах сбоку.

— Да что ты говоришь? — Райли уставилась на него и заговорила голосом, который звенел не меньшей сталью. — На меня напали. Он или она приставил электрошокер к моей голове и полностью разрядил. Прямо в мозг! И не стандартный «Тазер», который временно парализует человека. А с таким зарядом, Эш, который предназначен для убийства. Пусть оно меня не убило, но так шарахнуло, что, провались оно пропадом, лишило не только памяти. Так что прости великодушно, что несколько дней я притворяюсь нормальной и одновременно, черт возьми, пытаюсь выяснить, кому можно доверять.

***

— Пока проверка группы подозреваемых не показала ничего подозрительного, — доложила шерифу Ли.

Тот нахмурился.

— Не было даже нарушений за парковку в неположенных местах?

— Этого я не говорила, — Ли передала ему через стол распечатку. — У троих отрицательная оценка кредитоспособности.

Джейк зыркнул на свою помощницу.

— Ты что, смеешься?

— Конечно, нет, — она уселась на ручку одного из кресел для посетителей и слегка улыбнулась. — Я просто пытаюсь сказать, что ни один из них не привлекался за уголовные преступления. Несколько раз участвовали в судах, но по гражданским делам — разводы, опека над ребенком, раздел имущества. Но абсолютно ничего криминального. После изучения данных мы должны признать, что группа из дома Пирсона совершенно чиста.

Шериф хмыкнул.

— Если только кто-то не назвал чужое имя.

— У всех есть документы.

— Разве фальшивки в наши дни проблема? Дьявол, да новые документы можно купить через интернет.

— Проверка показала, что документы настоящие, — терпеливо продолжила Ли.

— Ладно, ладно, — еще больше нахмурился Джейк. — Продолжай копать.

— А если мы доберемся до дна?

— Копнем еще немного.

— Хорошо, — Ли встала, но, прежде чем повернуться к дверям, сказала. — Знаешь, если мы ничего не найдем, и они не захотят с нами говорить, у нас не будет законных оснований задавать им вопросы об убийстве. Мы не нашли ни одной улики против них, и пока не определим личность убитого…

— Вот этого я не могу понять, — задумчиво ответил шериф. — Мы уже давно должны были определить имя убитого. Судя по размерам нашего округа, мы уже успели переговорить с каждым жителем и, без всяких сомнений, постучаться в каждую дверь.

— Почти, — согласилась она. — Тим считает, что к концу дня наши группы это сделают. Постучат в каждую дверь на острове и в большинство домов города. Для того чтобы обойти весь округ, понадобится еще несколько дней.

— Нам нужны еще люди, — пробормотал шериф.

Ли помолчала, но потом ответила.

— По большому счету, не нужны.

— Не напоминай мне, что можно было связаться с полицией штата.

— Нет нужды, — пожала плечами Ли. — Все равно они потратят кучу времени, пока войдут в курс дела и смогут оказать реальную помощь. Райли сможет что-то сделать быстрее.

— В этом я не уверен, — до того, как помощник успела ответить, шериф добавил: — Они с Эшем все еще в зале заседаний?

— Нет, недавно уехали.

— Куда?

— Не сказали.

Из хмурого Джейк стал угрюмым.

— Так узнай, черт возьми!

Ли не стала задавать вопросы или спорить, просто кивнула и покинула офис, повинуясь приказу. Она была одним из помощников Джейка Бэлларда достаточно долго, чтобы распознать признаки приближающейся грозы. И хотя шериф редко выходил из себя, картина была не из приятных.

Ли вернулась за собственный стол и оказалась в помещении практически в одиночестве, так как все остальные полицейские ходили от дома к дому. Сначала она попыталась дозвониться на сотовый Райли и не очень удивилась, наткнувшись на голосовую почту.

— Не понимаю, зачем она вообще таскает с собой мобильный, — проворчала себе под нос Ли и отключилась, не оставив сообщения. — Похоже, он никогда не работает.

Как однажды объяснила Райли — издержки экстрасенсорных способностей. Что-то связанное с электромагнитной энергией, как поняла Ли, с постоянным статическим зарядом, который генерировало тело Райли. Она даже кредитные карточки носила в защитном чехле. А специально сконструированные для ООП мобильные телефоны можно было защитить только частично, иначе они оказались бы бесполезными в отправке и приеме сигналов. Ли понимала, что трудно защитить телефон от электричества, которое требуется для его работы.

Она рылась в наваленных на столе бумагах, разыскивая визитку Эша с номером его сотового, когда к столу приблизился еще один помощник шерифа.

— Эй, Ли, похоже, мы кое-что нашли…

Она поглядела на Тима Девини, приподняв бровь.

— Да? Проверка дала результаты?

Тот кивнул.

— Мы нашли съемщика, который не ответил на стук в дверь, и соседи не видели его с прошлых выходных. Группа возвращалась дважды, но ни ответа, ни признака, что он приходил.

— Одинокий съемщик? Разве он не был в первом списке? — нахмурилась Ли.

— Нет, агент думал, что мужчина приедет с семьей. Это один из самых больших домов, поэтому и не посчитал его одиноким.

— Мы уже знаем его имя? — поинтересовалась Ли.

— Да. Тейт. Уэсли Тейт.

 

глава 14

Эш замолчал, потом коротко вздохнул.

— Ладно, принимается. У тебя больше прав выходить из себя.

— Спасибо.

Они уставились друг на друга, наконец, он улыбнулся.

— Значит, ты решила довериться мне одному?

Понимая, что находится под пристальным вниманием полицейского, Райли понизила голос.

— Ну, в конце концов, я же сплю с тобой. Не знаю, веришь ты или нет, но у меня нет привычки спать с малознакомыми мужчинами.

— Ты об этом говорила.

Она прищурилась.

— Не хочешь мне напомнить, почему я сделала для тебя исключение?

Его улыбка стала шире.

— Знаешь, пожалуй, я подожду до тех пор, пока к тебе не вернется та часть воспоминаний.

— Ублюдок!

— Я уже признал, что ты имеешь больше прав выходить из себя, но не говорил, что не бешусь до сих пор сам. Ты чертовски хорошая актриса, Райли. Возможно, до меня поздновато дошло, что что-то не так, но стать для тебя незнакомцем… Этого я не мог предположить.

Она прочистила горло.

— Не совсем незнакомец. Моя память, может, и ушла в самоволку, но другая часть меня… Можно сказать, одни воспоминания возвращаются быстрее, чем другие.

— Да, с самого начала мы в постели на высоте, — признал он. — Я бы оскорбился до глубины души, если бы ты это забыла.

— Кто бы спорил.

— Эй, это мужские заморочки.

— Угу-угу. Ладно, пока ты бьешь себя в грудь, пойду гляну, не удастся ли найти что-то полезное на месте преступления.

Становясь серьезным, он предупредил.

— Райли, я немного знаю об экстрасенсорных способностях, но не думаю, что это хорошая идея.

— Возможно, нет, но сейчас ничего другого я не могу сделать, — она покачала головой. — Подумай сам. Гордон почти ничего не может сказать, так как я с ним не делилась подробностями. Во время расследования я не вела записи, не составляла отчеты, что начала делать сейчас на случай, если память повреждена сильнее, чем я думаю. Так что не видать мне подсказки в виде дорожки из хлебных крошек. Непонятно, что происходит. Я не знаю, нашла ли что-то подозрительное за последние недели. Мне только известно, что убили мужчину, и что кто-то на меня напал.

— И твой босс оставил тебя здесь без поддержки?

Райли кратко объяснила ему, насколько заняты все члены отдела, а потом добавила:

— Бишоп хотел отозвать меня в Квантико, но я его отговорила. Теперь я обязана докладывать ежедневно. Уверена, сегодня он захочет получить пару ответов на вопросы. Иначе, когда услышит про вчерашнее…

— А что случилось вчера?

Дерьмо.

— Пропали воспоминания еще о нескольких часах, — неохотно призналась Райли.

— Что?

— Что слышал. На этот раз — около двенадцати часов. Со вчерашнего дня до сегодняшнего утра.

— Райли, прошлой ночью ты выглядела совершенно нормальной.

— Да, я уже поняла. Очевидно, я нормально… функционировала. Работала за ноутбуком, начала писать этот чертов отчет. Но не помню, как это делала.

— Боже! Не хочешь мне объяснить, почему ты до сих пор не в больнице?

— Они не будут знать, что со мной делать. Эш, ученые-медики знают одно, что не имеют понятия, в каких случаях какие части человеческого мозга работают. Тем более, это касается экстрасенсорных способностей.

Эш нахмурился.

— Ты хочешь сказать, что никакие анализы не покажут, в чем причина потери памяти?

— Я хочу сказать, что они не предоставят больше информации, чем мне уже известно. Это не тот случай, когда доктор может прилепить пластырь и отправить домой с рецептом.

— Райли…

— Слушай, в этом вопросе тебе придется мне поверить. Медицинская наука не в силах исправить ущерб, который нанес мне «Тазер». Может быть, если у меня будет сеанс ясновидения, если я смогу использовать мозг и чувства, как привыкла это делать всегда, то смогу прийти в порядок. Может быть.

— Никаких гарантий?

— Нет.

— Может стать еще хуже.

— Это возможно, как и любой другой вариант, — допустила Райли.

— Не поэтому ли ты решила рассказать мне правду? Опасаешься, что провалы в памяти увеличатся? Ожидаешь дальнейших неприятностей?

— Конечно, я надеюсь, что неприятностей не будет. Но если будут, если я забуду еще несколько часов, то мне нужен будет человек, который направит меня по следу, — Райли глубоко вздохнула и медленно выдохнула. — Я, правда, не знаю, что может случиться, если погружусь в ясновидение. Может, ничего, может, эта способность у меня полностью исчезла. Пока мне не удавалось погрузиться.

Эщ протянул руки и заключил ее в объятья. Райли немного удивилась, но обняла его за талию и почувствовала некоторое облегчение.

Возможно, она не так одинока, как думала.

— Мы с тобой пройдем через это вместе, — сказал Эш. — Не знаю, во что ты веришь, но ты, черт возьми, гораздо больше, чем просто экстрасенс.

— Готовишь меня к тому, что мои способности исчезли навсегда? — пробормотала Райли.

— Они только часть тебя, дорогая. Не вся ты.

— Ну, если ты так думаешь.

Эш обнял ее и повел на площадку через калитку в заборе.

— Теперь твоя очередь поверить мне. Кроме того, я до чертиков волнуюсь о твоих провалах памяти.

— Мы оба, приятель. Ты и я.

Помощник шерифа, который охранял калитку, очевидно, знал в лицо обоих посетителей. С вежливым бормотанием он прикоснулся кончиками пальцев к фуражке, когда они проходили мимо, но легкая улыбка полицейского ясно показывала, что он следил за ними с интересом, но без удивления.

— Как я понимаю, все о нас знают, — сухо прокомментировала Райли.

— Мы не делали секрета из наших отношений. Зачем? Мы оба свободны и давно достигли брачного возраста.

— Просто… я привыкла скрывать личную жизнь. Ничего больше.

— Еще один вопрос самой себе?

— Скажем так: еще один признак, что все по-другому. Многое изменилось с моим приездом в Касл. И жутко раздражает, что я ничего не помню.

Эш крепче прижал к себе Райли.

— Если это что-то значит, то я ставлю на тебя. Сомневаюсь, что ты хоть раз в своей жизни прекратила бороться. По крайней мере, не в важных для тебя случаях.

Райли начала было говорить, что он проиграет ставку, но в это время они подошли к поляне, все еще окруженной желтыми полицейскими лентами, и она постаралась отбросить в сторону все посторонние мысли.

— Что теперь? — поинтересовался Эш.

— Теперь я постараюсь выполнить свою работу, — ответила Райли. — Если не против, постой здесь.

Он не стал мешать, просто наблюдал, как она поднырнула под ленты и направилась к валунам в центре поляны.

— Могу я чем-то помочь?

— Да. Если моя голова начнет вращаться вокруг своей оси и заливать округу гороховым супом, пожалуйста, вытащи отсюда мою задницу.

— Пожалуйста, скажи, что ты пошутила.

Райли с улыбкой на него оглянулась.

— Конечно. Просто не выпускай меня из вида. Если что-то покажется тебе странным или неправильным, прерви контакт.

— Какой контакт?

— Вот этот.

Райли снова посмотрела на валуны, глубоко вздохнула и сняла защиту со всех чувств. Затем она подошла ближе и решительно положила обе руки на один из камней, из которых состоял алтарь.

***

Она неосознанно закрыла глаза в ту же секунду, когда дотронулась до шершавого камня. И хотя подтеки крови превратились в ржавые пятна, которые можно было принять за естественную окраску камня, Райли точно знала, что они собой представляют. Пришлось собрать в кулак всю силу воли, чтобы добровольно открыть свой разум.

При полном молчании экстрасенсорных способностей, Райли совершенно не ожидала ничего сверхъестественного. Однако, в ту же секунду почувствовала — что-то есть. Как будто щелкнули выключателем или закрыли крышку, и все внезапно погрузилось в полную тишину.

Ни пения птиц. Ни приглушенных расстоянием звуков движения машин и людей. Только собственное учащенное поверхностное дыхание.

Райли заставила себя открыть глаза и, едва не споткнувшись, отпрянула от алтаря.

В нос ударил густой, усиленный зловоньем горящей серы, дым от костра. Казалось, темные деревья вне освещенного огнем круга простирался на многие мили, словно охраняющие обряд древние стражники.

В шаге от Райли одетые в балахоны фигуры танцевали вокруг костра. Не сразу она распознала движения, жесты и тихие песнопения на давно забытом языке. Нельзя было разглядеть ни одного лица. Танцующие тоже не замечали незнакомку.

Но потрясенный взгляд незваной гостьи привлекли не кружащиеся балахоны, а открытый гроб на каменном алтаре.

Сначала Райли подумала о том, сколько пришлось затратить усилий, чтобы донести специально сконструированный гроб до нужного места. Еще больше проблем возникло у тех, кто привез гроб. Пришлось прятать от любопытных такой большой ящик. Но вскоре она поняла, что богато украшенное и золоченое дерево не что иное, как крепкий картон. Гроб вполне устойчиво стоял на каменной скале, которую использовали в качестве алтаря.

И он не пустовал.

Женщина была укутана в черный балахон так, что рассмотреть ее лицо оказалось невозможно. Зато взору открывался вид на обнаженное тело, руки, сложенные на груди в традиционной позе мертвого человека, и ноги, согнутые в коленях и раскинутые в стороны в откровенно вульгарном приглашении любовника.

В ногах гроба на меньшем валуне стоял еще один участник церемонии. Его лицо скрывал не капюшон, а маска Смерти. Руки подняты, голос громче, чем у всех остальных. Человек явно руководил ритуалом. И его распахнутый балахон не скрывал обнаженное тело.

Очень возбужденное тело.

Райли сделала шаг назад и еще один. В голове теснились мысли и вопросы. Все было неправильно. Совсем не в том смысле, что почти любой человек, без сомнения, при виде этой сцены почувствовал бы ужас. Все было неправильно, потому что церемония казалась неправильной. Райли улавливала отдельные знакомые действия, пение, свечи, ладан. В сатанинских ритуалах даже гроб использовали. Но не так.

Церемония, как предполагалось, кроме прочего, воспевала жизнь, силу и мощь животного начала в человеке. Сексуальности отводилась немалая роль, но… в этом действе она тоже была неправильной.

До того, как в голове Райли сложилась окончательная картина, она впервые подняла глаза и ошеломленно застыла. Над гробом висел голый мужчина.

Похоже, он был без сознания.

Райли постаралась рассмотреть его лицо, но три участника церемонии вышли из круга вокруг горящего костра и подошли к алтарю. Она ничем не могла помочь несчастному, только смотрела за их действиями.

Красивым акробатическим движением один из троицы, при поддержке двух других, взобрался на самый высокий валун. Теперь он стоял рядом с висящим человеком.

В его руках сверкнуло что-то, похожее на короткий меч. Такого оружия Райли еще не приходилось встречать. На остром лезвии плясали вспышки от костра.

Два других помощника подошли ближе и ухватились за лодыжки бессознательного тела. После этого они начали отходить к противоположной стороне алтаря, поднимая вверх ноги жертвы, пока верхняя часть его туловища не нависла над гробом с ожидающей в нем женщиной.

Райли инстинктивно двинулась вперед, когда поняла, что должно произойти, но остановила непроизвольный порыв. Это уже случилось. Либо у нее видение, либо игра воображения, вызванная действием «Тазера».

Она никак не могла ухватить суть разворачивающегося перед ее взором действа. Оставалось только стоять и с ужасом наблюдать за церемонией.

Пение зазвучало громче, движения танцующих вокруг костра становились все более неистовыми. А затем кто-то — Райли не поняла кто — трижды резко ударил в колокол.

Все замерли.

Долгий миг молчания вселенной нарушали только метание пламени и потрескивание костра. А потом мужчина в ногах гроба резким голосом произнес фразу на латыни.

«Кровь — есть власть? Кажется, он это сказал?»

Человек, который стоял на самом высоком валуне, наклонился вперед, схватил за волосы висящего мужчину, отвел его голову назад и приложил острое лезвие к незащищенному горлу.

Первый мужчина снова заговорил на латыни короткими фразами, которые Райли лихорадочно старалась перевести и запомнить.

«Кровь — есть жизнь».

Затем из гроба раздался приглушенный голос женщины, голову которой покрывал капюшон. Голос, который Райли так и не опознала. Произнесенные ею на латыни слова звучали пугающе соблазнительно.

«Я приношу … эту жертву… эту пролитую кровь… эту жизнь… как плату за темную силу… за могущество зла».

Снова зазвучал колокол, и на третьем ударе острое лезвие перерезало горло подвешенного мужчины.

Кровь хлынула в гроб и на лежащую в нем женщину, которая простерла руки, приветствуя кровь или приглашая любовника. Она подняла бедра и начала покачивать ими вверх и вниз. Алая кровь растекалась по грудям, по животу, между бедер.

Фигуры в балахонах выстроились вокруг костра и снова начали танцевать и петь. Их голоса становились все громче и неистовей по мере того, как вытекала жизнь из тяжело провисшего тела.

Сатанист в ногах гроба присоединился к поющим. Он тоже пел все громче, все безумнее, пока женщина не забилась в конвульсиях и не воскликнула в оргазме. После чего мужчина откинул балахон и залез в гроб, устраиваясь на извивающемся теле.

Райли затошнило. Она хотела закрыть или отвести глаза в сторону, но поняла, что бессильна что-либо сделать. Все, что ей оставалась, так это стоять и наблюдать за непотребным совокуплением, за другими участниками церемонии, пение которые превратилось в крики, за продолжавшей капать в гроб на извивающиеся тела кровью обезглавленного мужчины. Нос и глаза Райли разъедали запахи ладана и крови.

Все неправильно. Совсем неправильно.

***

— Райли!

Со всхлипом она открыла глаза, на мгновение потеряв ориентацию, и уставилась на залитую дневным светом поляну. Ни гроба. Ни людей в балахонах. Ни качающейся над алтарем жертвы.

Только запах крови.

— Ради бога, Райли…

Только сейчас обнаружив, что стоит в объятиях Эша, и что именно он оттолкнул ее от алтаря, Райли собралась с силами, чтобы устоять на ногах и развернуться к нему лицом. Она с благодарностью принимала поддержку сильных рук. Иначе бы осела на землю.

— Что я делала? — спросила Райли низким, хриплым голосом, удивившим ее саму.

— Ты стала белей снега, — мрачно ответил он и хмуро на нее посмотрел. — Потом что-то выкрикнула, но я не разобрал слов. К тому времени, как я подбежал, ты дрожала всем телом, — Эш поднял руку и прикоснулся к щеке Райли, показывая ей влагу на кончиках пальцев, — и плакала.

— Странно, — Райли уставилась на доказательство собственных слез. — Не понимаю, откуда слезы. Я была напугана, но…

— Ты испугалась? Что, черт возьми, случилось?

Райли посмотрела ему в лицо, чувствуя себя совершенно обессиленной, и изумленно сказала:

— Я… я видела, что здесь произошло. По крайней мере, думаю, что видела.

— Убийство?

— Да. Только… — Райли постаралась собраться с мыслями. — Только все неправильно. Его не пытали. И кровь не могла полностью покрывать алтарь, так как на нем кое-что стояло, почти полностью закрывая камень. И слишком много шума, кто угодно мог услышать. Все было … неправильно. И что они говорили, и что делали. Слишком многое не так.

— Райли, ты хочешь сказать, что у тебя было что-то вроде видения?

— Да, мне так кажется. Раньше у меня никогда не было ничего подобного, но другие сотрудники ООП рассказывали о видениях. Только все в нем неправильно, Эш. Отдельные кусочки не складываются. Да и вся церемония скорее выглядела как сцена фильма ужасов.

Эш понял с полуслова.

— Слишком преувеличено? Неправдоподобно?

— В некоторой степени. Как будто человек, который ничего не знал о сатанизме, воображал, как бы это могло быть. Или знал, но хотел… хотел превратить в совершенно дьявольское действо.

— Может быть, одна из тех ненормальных групп, о которых ты упоминала раньше?

Райли покачала головой.

— Не знаю. Может быть. Пока я только знаю, что ни о чем подобном не слышала. Человеческая жертва сама по себе редкость. Добавь к этому дьявольскую церемонию, во время которой двое сношаются в гробу, а сверху на них льется кровь обезглавленного человека…

— Сношаются в… Иисусе, Райли.

— Поверь, это смотрится не менее кошмарно, чем звучит. Из того, что я услышала, стало понятно, что целью ритуала является обретение темной силы через жертвоприношение и секс.

— Силы для чего?

— Не имею понятия. Но должны быть причины проведения ритуала, необходимость в особой силе и мощи.

— Как и с поджогом? Попытка привлечь природные силы?

— Да, и в адских количествах. Не могу себе представить, зачем человеку понадобилось столько энергии, но…

Внезапно она почувствовала резкий упадок сил и поняла, что ее собственные энергетические запасы подходят к нулю.

— Райли?

— Все в порядке, Эш. Я только…

***

Райли рывком села, сердце колотилось как сумасшедшее. Она почти сразу узнала свою спальню. В комнате, освещенной только лунным светом, стояла глубокая тишина. Рядом в кровати мирно спал Эш.

Часы на прикроватной тумбочке показывали полшестого утра.

О, Боже!

Райли выскользнула из кровати и с леденящим чувством дежа вю подобрала с пола и надела свою ночную рубашку.

«Неужели снова? Только не это».

Она прошла в гостиную, нашла пульт и включила телевизор. Руки так тряслись, что оказалось невероятно трудным нажать на нужную кнопку.

Си-Эн-Эн подтвердил ее опасения. Наступил четверг.

На этот раз из памяти исчезли восемнадцать часов.

 

глава 15

Райли пыталась думать, пока не осознала, что ее запасы энергии настолько истощились, что она буквально еле держится на ногах. Она пошла на кухню и выпила апельсинового сока прямо из упаковки, потом съела два энергетических батончика, один за другим, почти не пережевывая их и совсем не ощущая вкуса.

У нее возникло ужасающее чувство, что она совсем потеряла над собой контроль.

«Я не просто теряю время. Я теряю себя».

Она съела третий батончик и допила сок, ожидая, пока кофеварка сделает свою работу, и к тому времени, как в дополнение к калориям появился кофеин, она почувствовала, что уже тверже стоит на ногах.

Физически, по крайней мере.

«Что со мной происходит?»

Последнее, что она помнила — события на поляне, потом краткий разговор с Эшем. Она подумала, что он что-то ей сказал, спросил у нее что-то, а потом …

Здесь. Сейчас.

Не было никакого повода, никакого определенного слова или действия, на которое она могла бы указать как на причину этих … провалов. В один миг она просто беседовала с кем-то — по крайней мере, насколько возможно было просто беседовать о работе — а в следующий миг пролетели часы.

Слишком много часов.

Райли поставила кофе на столик, где стоял ее ноутбук. И снова было совершенно очевидно, что она была здесь, работала, по крайней мере, большую часть недостающего времени. Но было кое-что отличное от предыдущего дня.

Ей надо было ввести пароль, чтобы получить доступ к своему отчету.

Она не помнила, чтобы устанавливала пароль, но у нее не возникло никаких трудностей с тем, чтобы решить, какой должен быть пароль. Потому что он всегда был один и тот же, ерунда из ее детства, секретное название выдуманного маленькой девочкой мифического королевства, средства убежать от грубого мира старших братьев, от военных баз и жизни в разных точках мира.

Она напечатала слово, совсем не удивившись тому, что оно оказалось правильным.

В ее жизни было, по крайней мере, три истины, за которые она могла держаться.

Что она не могла понять, так это почему она решила защитить свой отчет паролем. Она не делала этого, когда впервые начала писать свой отчет.

«Или может быть, я сделала это. Может быть, я просто и этого не помню».

Она надеялась, что сам отчет ответит, по крайней мере, на некоторые из ее вопросов, но она поняла, что читает только детали, которые помнила. Поход в офис шерифа, встречу с Джейком, Ли и Эшем. Ничего о том, что она сама попросила Эша присоединиться к расследованию, прежде всего, потому что она боялась, что может потерять больше времени, и ей нужен был кто-то, кому она могла доверить присматривать за собой.

«Ладно, я это помню. Черт возьми».

Райли моргнула, когда добралась до конца этого очень короткого «отчета». Потому что он довольно таки резко обрывался на этом:

«Вернулась на место преступления с Эшем. Обрела очень необычный способ ясновидения, который я могу описать только как какую-то разновидность видения. Чрезвычайно черные обряды, возможно настоящие, но темнее и еще более запутанные, чем я когда-либо слышала. Я была не в силах различить кого-либо из людей, принимающих участие в этом, хотя цель ритуала была, совершенно очевидно — получить власть.

Но зачем? Я не знаю. Мне ненавистна мысль, что мое сознание все еще затрагивает удар электрошокером, но должно быть это так, потому что мне все еще трудно мыслить ясно, иногда просто невозможно. Один миг я уверена в чем-то, в ком-то, а в следующий я начинаю сомневаться, задаваться вопросом, волноваться.

Я не понимаю. Со мной что-то происходит, что-то произошло, что-то больше нападения с электрошокером. Единственная возможность, о которой я думаю, звучит невероятно …»

— Дерьмо, — пробормотала Райли.

Запись оборвана, по-видимому, потому что ее прервали. И по какой-то причине, она так и не закончила это предложение, так и не написала, что это была за вероятность.

А сейчас она не помнила об этом.

Если вообще случилось.

— О, Боже, я схожу с ума, — она подняла руки и медленно потерла лицо. Пытаясь думать. Пытаясь понять.

— Я хотел спросить, не чувствуешь ли ты себя лучше, но полагаю, что нет.

Райли опустила руки, автоматически прикоснулась к клавиатуре ноутбука и нажала комбинацию клавиш, мгновенно выводящую на экран безобидную заставку. Движение было настолько гладким и отточенным, что она стала сомневаться, заметил ли Эш.

«Теперь я сомневаюсь в нем? Почему?»

— Доброе утро, — сказала она, смутно удивляясь, что ее голос звучал настолько нормально. Даже у хамелеона есть пределы, и Райли подозревала, что уже давным-давно достигла своих. По меньшей мере.

— Полагаю, я не должен быть удивлен, что ты проснулась так рано, — сказал Эш, присоединившись к ней за столом. Он наклонился и легонько поцеловал ее. — Но прошлой ночью я думал, что ты проспишь неделю. Или три.

— Я … просто нуждалась в небольшом отдыхе.

— Ты нуждалась в длительном отдыхе. И все еще нуждаешься в нем, — он слегка нахмурился, изучая ее.

— Я знаю, что выгляжу ужасно, — сумела выдавить она, внезапно поняв, что даже не удосужилась пригладить свои волосы пальцами, стараясь поскорее сбежать из спальни.

— Ты никогда не выглядишь ужасно. Но ты кажешься обеспокоенной.

— Я обеспокоена, — она втянула воздух. — Эш, у меня еще один провал.

— Что?

Она кивнула, и подтвердила:

— Я не помню ничего, что было после того видения вчера утром на поляне. На этот раз это больше восемнадцати часов.

Эш выдвинул кресло рядом с ней и сел. Он все еще хмурился. — Райли …

— Я думала, что могла написать больше в отчете, но это все равно то, что я помню. Встреча с Джейком и Ли в зале заседаний в офисе шерифа, разговор. Потом мы с тобой поехали на место преступления, чтобы я могла попытаться что-нибудь уловить. И то странное видение. Эш, у меня не бывает видений, особенно таких, как это, и я не понимаю его значения. Я не понимаю, что со мной происходит. Боже, я даже не знаю, отметилась ли я у Бишопа …

— Райли, — он потянулся и накрыл одну из ее беспокойных рук своей рукой. — О чем ты говоришь?

— Я пытаюсь рассказать тебе, — она резко замолчала, увидев выражение его лица, и почувствовала, как ее накрыла ледяная волна ужаса. — Вчера, — удалось выдавить ей. — Вчера утром. Я рассказала тебе о нападении, случившемся в воскресенье ночью.

Он кивнул.

— Да, ты мне об этом рассказала.

— А — провалы? Недостающее время?

Эш сжал ее пальцы своими.

— Милая, ты ничего не говорила о провалах или недостающем времени. Сейчас я впервые слышу что-то подобное.

Было еще очень рано, почти восемь, а Райли, свернувшись, сидела в одном из больших удобных плетеных стульев на крыше съемных апартаментов, в надежде, что яркий солнечный свет теплого дня растопит холод внутри нее.

Горячий душ не помог, как и один из великолепных завтраков Эша. Не то, чтобы она обратила внимание на то, что ела. Это было просто топливо, которое даст ей энергию, в которой она так отчаянно нуждалась.

И она даже не была уверена, что оно все еще давало результат.

Она пристально смотрела на океан, на окрестности, рассеянно наблюдала за владельцами собак, которых на острове было больше дюжины, выгуливавших своих домашних любимцев перед «собачьим комендантским часом», из-за которого они не появлялись на пляже большую часть дня.

Какое милое, приятное летнее утро, наполненное милыми, приятными занятиями. Нормальными занятиями. Она сомневалась, что кто-то из них так же смотрел бы на мир, если бы знал, что тот выходит из-под контроля.

— Вот, — Эш сел на стул рядом с ней, вручив ей большую чашку кофе. — Ты все еще дрожишь, даже на солнце.

— Спасибо, — несколько минут Райли потягивала кофе, зная, что он наблюдает за ней, ждет. Наконец, она вздохнула и немного повернулась на стуле, чтобы посмотреть ему в лицо. — Итак. На чем мы остановились?

— На встрече в офисе шерифа вчера утром. Ты, кажется, прекрасно все это помнишь.

Она кивнула.

— Ладно. И полагаю, ты помнишь большую часть, состоявшегося позже, разговора между нами, о том, почему ты попросила меня присоединиться к расследованию официально. Это было как раз тогда, когда ты, наконец, рассказала мне о нападении в воскресенье ночью. Что это немного повлияло на твою память и сильно на твои чувства. Ты сказала, что тебе нужен кто-нибудь, кому ты могла бы доверить присматривать за тобой на тот случай, если нападение причинило больший вред, чем ты уже знаешь.

Райли рассортировала все свои имеющиеся «воспоминания», снова задаваясь вопросом, какому знанию или кажущемуся знанию она могла доверять.

— Я не говорила тебе, что забыла большую часть трех последних недель?

Эш нахмурился и заметил:

— Нет, ты мне этого не сказала. Ты не помнила нападение и часы перед тем, как оно произошло. Ты не помнила, почему вышла или куда пошла той ночью. Вот, что ты мне сказала. Это все, что ты мне сказала.

— О.

— Райли, теперь ты хочешь сказать, что не помнишь ничего о прошедших нескольких неделях?

— Совсем немного, но… — она вздохнула. — Черт возьми, у меня в голове мы с тобой уже вели эту беседу раньше. Я не помнила нас, но как только ты прикоснулся ко мне, я поняла, что мы были любовниками, я почувствовала, что было между нами, и это единственное, в чем я уверена во всей этой проклятой ситуации. Так что не сердись, что я обманывала тебя, потому что это было не так, ни в коем случае. Допускаю, что была немного неуклюжа. Но не обманывала.

— Ты была … очень убедительна, — сказал он, наконец.

— Теперь, видишь, ты снова сердишься. Пожалуйста, не заставляй меня повторять речь о том, как на меня повлияло нападение в воскресенье ночью и как мне приходится карабкаться, чтобы охватить все, не только нас.

Он сухо сказал:

— Извини, но меня не было там в первый раз.

— Да, ты не был там, — Райли покачала головой. — По крайней мере, я помню так. Черт, это было — и всё ещё — настолько реально у меня в голове. Я этого не понимаю. Ничего не понимаю.

Эш глубокомысленно посмотрел на нее.

— Ну, ты все еще немного дрожишь, хотя ты, кажется, воспринимаешь все это очень спокойно.

Она не стала утруждать себя, объясняя это службой в ООП, где каждый учился справляться с неожиданностями самостоятельно.

А иначе вылетал из ООП. Довольно быстро.

Вместо этого, все, что она сказала, было:

— Я не спокойна, я оцепенела. Большая разница.

— Райли, может быть тебе лучше вернуться в Квантико.

— Нет, — немедленно ответила она, без раздумий, и как только услышала, что сказала, Райли почувствовала, что это правильно. Она была уверена в одном: ей необходимо остаться здесь. Это шло вразрез с логикой и причинами, не говоря уже о том, чему ее учили, но именно так она чувствовала.

«И как я могу больше доверять тому, что чувствую, чем тому, что думаю? Это подлинный инстинкт прокладывает себе путь через клубок потерянных воспоминаний и ненадежных чувств, или просто несговорчивая решимость не сдаваться, пока работа не закончена?»

Могло быть и то, и другое. Или ни то, ни другое.

Эш снова привлек ее внимание, сказав:

— Слушай, мы оба знаем — или, по крайней мере, надеюсь, ты знаешь — что я не хочу, чтобы ты уезжала. Я собрал все аргументы, которые мог придумать, чтобы тебя перевели сюда, может быть, в Чарльстонское отделение ФБР. Но ты сказала, что подумываешь взять все шесть недель отпуска, так что я решил, что у меня есть немного времени, чтобы изложить свои доводы.

Моментально отвлеченная — что не удивительно, учитывая текущее состояние ее ума — Райли сказала:

— Шесть недель? Я сказала, что подумываю остаться — почему? — еще на две недели?

Он кивнул.

— В субботу будет уже четыре недели, как ты здесь.

— Но это тоже не имеет смысла, — пробормотала она. К прошлой воскресной ночи она должна была узнать, что Бишоп и вся остальная команда были потрясены этими случаями. Она могла и не отметиться у него, но у нее была привычка вести учет деталям, где бы она ни была, и она не могла вообразить себе ситуацию, в которой могла бы рассматривать увеличение своего «отпуска», зная, как экономно были распределены ресурсы ООП.

— Большое спасибо, — сказал Эш.

Райли покачала головой.

— К нам это не имеет никакого отношения. На данный момент Бишоп расследует дело о серийном убийце в Бостоне, ежедневно давая пищу национальным новостям, и другие команды были также заняты; ООП сейчас работают на пределе своих возможностей. Не в моем духе решить остаться здесь для того, что считалось незначительным и неофициальным расследованием.

— Незначительным?

— В общей схеме, точно. По крайней мере, до того происшествия в субботу. До того момента у нас была только пара поджогов, порча имущества; никто не пострадал, и в этом деле Джейку и его людям не требовалась моя помощь. Почему бы я осталась здесь, зная, что я срочно нужна в другом месте? Только если …

Эш пристально смотрел на нее.

— Только если?

— Только если я знала, что, какой бы неопасной ни выглядела ситуация на поверхности, инстинкты Гордоны были верны, и здесь происходило что-то очень опасное. Ты уверен, что все, что я тебе рассказывала, указывало на …

— «Ничего важного», полагаю, это твои точные слова, — он нахмурился. — Хотя, если судить по твоему … поступку … с субботы, ты могла говорить мне это, одновременно веря совсем в другое, и я бы никогда этого не узнал. Скорее всего.

Она вздохнула.

— Я знала, что нас снова ждет этот разговор.

— Райли …

— Эш, я не могу извиняться за то, что не верила тебе в течение тех первых недель, потому что я не уверена, что было что доверять. Или если было, почему я решила держать все в себе. И с тех пор как я проснулась в понедельник, большую часть времени я провела просто пытаясь выяснить, вернутся ли мой ум и чувства когда-нибудь к тому, что я называю нормой. Мне жаль, если я тебя рассердила. Мне жаль, если причинила тебе боль. Но хотя бы на минуту поставь себя на мое место и подумай об этом. Если ты понятия не имел, почему сделал что-то нехарактерное для тебя — почему ты сделал много чего, что было нехарактерно для тебя — насколько быстро ты отодвинешь в сторону все свои сомнения и доверишь все женщине, неожиданно оказавшейся в твоей постели?

Через некоторое время он вздохнул и кивнул.

— Хорошо, все ясно.

— Спасибо, — частично себе пробормотала она. — Я просто хотела бы быть уверенной, что мы не будем повторять все это завтра. Термин «дежа вю» обрел теперь для меня новое значение.

— Ты считаешь, что будут еще провалы?

— Я не знаю, что думать. За исключением того, что через что бы я ни проходила, это не похоже ни на что известное мне. Провалы и потерянное время довольно часты среди экстрасенсов. На самом деле, они довольно банальны. Но они имеют тенденцию представлять собой либо полную бессознательность, либо радикально измененное поведение.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что если ты и все остальные здесь не заметили ничего странного в том, как я себя вела во время потерянного мною времени, это может означать только то, что я фактически не потеряла те часы. Я действовала. Я была здесь, делала нормальные вещи. Я была самой собой. Но потом, по какой-то причине те воспоминания и опыт … перестали существовать для меня. Я потеряла восприятие их реальности.

— Почему для меня это звучит намного страшнее?

— Возможно, по той же самой причине это кажется намного страшнее. Потому что то, как мы воспринимаем мир — это наша реальность. И если я потеряла это, пусть даже какую-то часть, тогда … я не могу доверять тому, что думаю или чувствую … или верю. Особенно сейчас. Сейчас это не просто дыры; мой мозг, очевидно, начал заполнять эти дыры, пустые места, добавляя воспоминания, абсолютно нереальные.

— Предположим, ты можешь доверять мне, — заметил он.

— Я вынуждена верить тебе, — ответила она категорично. — Мне нужно что-то крепкое, за что можно держаться, якорь для меня. И это ты. Потому что ты у меня в кровати. Потому что до того, как все это началось, я очень доверяла тебе. Для меня это не случайность, на тот случай, если я этого не упоминала. Секс. Итак, то, что ты мой любовник, означает, что я полностью тебе доверяла с тех пор, как встретилась с тобой. Я могу не помнить почему, но мне приходится верить этому. Я вынуждена держаться за это. Ты мой путь спасения, Эш.

— Я бы хотел, чтобы при этом твой голос звучал счастливее.

Райли сделала над собой решительное усилие, стараясь говорить не так серьезно.

— Ну, что я могу сказать? Это проблемы контроля, помнишь? Неважно насколько я счастлива, я всегда буду хотеть сама управлять своей лодкой.

— Я — капитан моей души, — пробормотал он.

— Да. Мы не властны над своей судьбой, но это не останавливает нас от попыток.

— Мы с тобой уже обсуждали эту тему раньше.

— Обсуждали? — Райли покачала головой. — Значит, могу предположить, что будем делать это снова. Тем временем, если хочешь взять на поруки, то лучше сейчас, чем потом.

— Я не беру на поруки, Райли.

— Я и не думала, что возьмешь. Просто подумала, что предложила бы.

— Заметил. И отказался.

Она поняла, что улыбается.

— Догадываюсь, что выбрала довольно таки хороший путь спасения. И не требуется ничего кроме здравого смысла, чтобы понять, что он мне потребуется. Положение может ухудшиться, Эш. Стать намного хуже.

Через мгновение он спросил:

— Все это из-за нападения с электрошокером?

— Не знаю, что еще это может быть.

— Однажды ты сказала кое-что о … Райли, а может это быть влиянием другого экстрасенса?

— Теоретически? Да. Энергия к энергии. Электромагнитными полями можно управлять, электрические импульсы отрезать или перенаправить. Даже можно создать. Это похоже на работу мозга, и на него можно повлиять огромным количеством внешних факторов. Но насколько я знаю, мы никогда не сталкивались с экстрасенсом, способным влиять на разум другого экстрасенса, даже незначительно. Нужна сильная кровная связь.

— Что в данном случае невозможно.

Райли покачала головой.

— Мои братья разъехались по всему миру, а родители в Австралии. И, так или иначе, никто из них не является экстрасенсом.

— И нет никакой возможности, что это может делать экстрасенс, не имеющий к тебе отношения?

— Никоим образом, насколько я знаю. Изменить мои воспоминания? Создать новые воспоминания? Даже теоретически, для чего-то подобного потребуется такое количество энергии … просто невообразимое.

«Сжигание зданий. Кровавое жертвоприношение. Нет… не просто кровавое жертвоприношение… человеческое жертвоприношение. Сколько черной энергии может создать подобное?»

На один миг Райли подумала, что было что-то на периферии ее сознания, но потом оно ускользнуло.

— Смогла бы ты понять, если бы кто-нибудь воздействовал на твое сознание?

— Может быть. Возможно, — конечно, она бы поняла. Определенно. Просто мороз по коже при мысли, что могло быть иначе, признать возможность того, что то, что она делала, делала не она, ее воспоминания и даже мысли были созданы кем-то другим.

Было не так страшно верить в то, что простой электрический разряд привел в беспорядок извилины у нее в мозгу.

И все же …

«Может ли это быть из-за того, что я так быстро расходую энергию? Потому что мой разум работает, чтобы отразить какое-то нападение, о котором я сознательно даже не подозреваю? Возможно ли такое?»

— Поэтому ты настолько уверена, что это было нападение с электрошокером?

— Я считаю, что это вероятнее, — надеюсь, что это так, в любом случае. Она подняла руку, чтобы потереть свой лоб. — Не то, чтобы мои мысли были ясными. Но я знаю, что память хитрая штука в лучшем случае. Добавьте электрический взрыв неизвестной силы и продолжительности, и мозг, очень вероятно, начнет барахлить. Особенно мозг экстрасенса, который, так или иначе, имеет большее-чем-обычно количество электрической активности в любой момент времени.

Эш покачал головой.

— Это вне пределов моего понимания.

— И моего тоже, — согласилась Райли. Она поколебалась, потом добавила. — Мне надо составить отчет. Потому что это правильно и потому что, если и есть кто-то, кто может понять, что творится у меня в голове — это Бишоп.

— Ты, кажется, сомневаешься.

— Не в этом. Я просто задаюсь вопросом, каким количеством тарелок он может жонглировать, прежде чем одна из них упадет на пол.

 

глава 16

— И ты абсолютно ничего не помнишь о том, что говорила или делала во время двух провалов? — по спокойному тону Бишопа никто не смог бы предположить, что он усмотрел что-то необычное в этой ситуации или, что он находился в самом центре своего собственного невероятно напряженного расследования. В настоящий момент, по крайней мере, он, казалось, был прекрасно способен справиться с многочисленными задачами.

— Нет, — ответила Райли. — Словно я потеряла сознание, а потом проснулась через несколько часов.

— Что, — уточнил он, — отличается от первой потери памяти, сразу же после нападения с электрошокером.

На это потребовалась минута, но потом Райли поняла.

— Когда я проснулась в понедельник после полудня, воспоминания оказались довольно разрозненными. Сомнительные, неясные подробности.

— Да. Разумный физический результат временного разрушения электрической активности мозга. Как взрыв энергии, который вызвал рассеивание, э… расщепление воспоминаний. Ты не смогла собрать их воедино, но все кусочки, все события, были все еще там.

— Только воспоминания?

— Ты мне скажи.

Райли стояла в пляжном домике с телефонной трубкой у уха и рассеянно смотрела в окна, выходящие на океан. Эш был там, на террасе, терпеливо ожидая и задумчиво глядя на воду. Она задалась вопросом, о чем он думал, что чувствовал.

Но не могла догадаться.

Втянув воздух, она ответила Бишопу.

— Нет, не только воспоминания. Больше. Чувства. Эмоции. Даже обычная способность читать других людей, понимать, о чем они думают и что чувствуют. Все это неясно, отдаленно.

— Но не знание. Не обучение. То, к чему ты все еще имеешь доступ.

— Думаю, что так, — сказала она осторожно.

— Тогда, держу пари, это все еще там, Райли.

— В кусочках.

— Ты можешь воссоединить кусочки.

— Да? Как? — она боялась, что ее голос дрожал так, как она чувствовала.

— Ты начала. Ты смогла использовать свое ясновидение на месте преступления.

— Не так, как я когда-либо использовала его прежде.

— Есть, по крайней мере, шанс, что электрический толчок, возможно, изменил твои способности.

Она осознала, что ее короткие ногти вонзились в ладонь, и заставила себя разжать правый кулак. Уставившись на исчезающие красноватые следы в форме полумесяца, она медленно проговорила. — Есть прецедент?

— Своего рода. На нас влияют электрические поля, Райли. Фактически, на всех нас. Но как именно, зависит от человека. Могут быть непредсказуемые побочные эффекты от очень слабой дезориентации до радикальных изменений наших способностей. Но прямой электрический удар в мозг… единственный подобный случай, который мне известен, произошел с медиумом второй степени, которого случайно ударило электрическим током. У него остановилось сердце, но его реанимировали.

— И? Он все еще видит мертвых?

— До этого он их не видел, только еле-еле слышал. Теперь он видит их в ярких красках и слышит так ясно, как ты слышишь меня. Все время, если он опускал щит. Нам больше года пришлось учить его как строить защиту.

— Как жизнь в самом центре шумной толпы, которую можешь видеть и слышать только ты.

— Да. Неприятно.

— Он не с командой.

— Нет. Может, когда-нибудь, но пока что нет. Прямо сейчас, это все, что он может сделать, чтобы иметь хоть какое-то подобие нормальной жизни.

Райли предпочла бы продолжить разговор о чьих-нибудь чужих проблемах, но с неохотой сконцентрировалась на своих собственных.

— Итак… шок из-за удара тазером мог усилить или изменить мое ясновидение до того, что я фактически могу иметь видения.

— Это возможно.

— Ты не упоминал эту возможность прежде. Не так ли? Господи, я даже не помню, отметилась ли я вчера.

— Отметилась, кратко. И я не заметил абсолютно ничего необычного в разговоре, так что ты, очевидно, функционировала во время тех недостающих часов. Что касается того, обсуждали ли мы возможность, что твои способности могли измениться, нет, не особо.

— Ты думал, что подобное могло случиться?

— Честно? — впервые в его голосе прорезалась усталость. — Здесь столько всего происходило, что у меня было не так много времени, чтобы рассматривать что-то другое.

— Да, я видела тебя в новостях. Дело кажется очень трудным.

— Трудное. Но все команды в настоящее время заняты трудными делами. Включая тебя. Райли …

— Знаю. Я должна вернуться в Квантико. Но ответы здесь, Бишоп. Кроме того, по меньшей мере, один человек мертв, и существует большая вероятность, что будет еще одна жертва. И я в этом замешана. Как-то я замешана. Я не могу просто уйти от этого.

— Неизвестный противник смог нанести опытному агенту удар исподтишка и положил тебя на обе лопатки в воскресенье ночью.

— Не напоминай, — пробормотала она.

Бишоп проигнорировал это.

— Ты не знаешь, было ли это нападение с целью убить, хотя все улики указывают на это. Твои воспоминания и инстинкты, говоря кратко, ненадежны, и ты сжигала энергию в намного большем количестве, чем обычно. У тебя было два провала за последние сорок восемь часов, с потерей большей части этого времени. Тебе стали сниться сны, и появились видения о том, что кажется чрезвычайно черными оккультными ритуалами, которые, мы оба знаем, настолько редки как зубы у курицы. И у тебя, кажется, нет резервов.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она намеренно дерзко, совсем не уверенная, что он позволит ей удрать с этим. Обычно он не позволял.

— Райли.

— Ладно, это безумие. Я безумна. Вероятно. Я также напугана, на тот случай, если ты этого не улавливаешь.

— Я улавливаю, — сказал он. — Даже без телепатии. Чем хуже становится ситуация, тем более небрежной становишься ты.

Райли нахмурилась.

— Я настолько предсказуема?

— Это защитный механизм. В твоем случае — способ выживания.

— Как в «Не трудитесь убивать бедненькую маленькую сумасшедшую блондинку, она определенно не в своем уме, а значит, безобидна»?

— Что-то вроде этого. И другой вид… защитной окраски. Если ты смеешься над ситуацией или воспринимаешь ее несерьезно, тогда положение не может быть настолько серьезно сейчас, да? Успокаивает других людей и не дает давить на тебя.

Взгляд Райли вернулся к мужчине, ожидающему на террасе, и она сказала:

— Не думаю, что это сработает на этот раз.

— Не со всеми, во всяком случае. Если Эш Прескотт — твой путь спасения, ты должна быть предельно честна с ним.

Райли не удивило то, что Бишоп почувствовал, в чем она неуверенна; она совсем не была уверена в том, что он на самом деле не читал ее мысли, на расстоянии.

— Я сказала ему, что он мой путь спасения. Но… ты на самом деле думаешь, что дойдет до этого?

— Думаю, что могло бы. У тебя было два провала за два дня, Райли, второй дольше, чем первый. Одно это предполагает, что твое состояние ухудшается, а не улучшается.

— Да, я этого боялась. Но мозг устроен так, что восстанавливается сам, правильно? Строить новые связи, когда старые разрушаются?

— Да, в той или иной мере. Вот почему я ожидал, что твое состояние стабилизируется. Тот факт, что оно не улучшилось, указывает на какое-то продолжающееся повреждение.

Райли на мгновение попыталась представить это, стараясь мыслить ясно. Какая-то мысль маячила на периферии сознания, что-то, до чего она не могла дотянуться. И это было невыносимо, потому что она полагала, что эта идея содержала, по крайней мере, часть ответа.

«Там было что-то … что-то, что я осознала? Что-то, что имело смысл?»

Бишоп продолжил:

— Также очень тревожно то, что во время провалов ты была активна.

— И ты мне это говоришь. Эш восстанавливает для меня большую часть пропавшего времени, и насколько я знаю, я вела себя, как обычно.

— Значит, самый вероятный сценарий, который нам остается, это то, что ты прожила это время, вела себя абсолютно нормально, а после, по непонятной причине забыла об этом. Или, по крайней мере, не можешь получить к нему доступ.

— Да, похоже.

— И мы не знаем, что вызвало эти провалы.

— Если вообще была причина.

— Провалы всегда что-то провоцирует, по крайней мере, по нашему опыту. Во второй раз ты использовала свои способности, но не в первый раз. Не вспоминаешь ли ты что-нибудь общее в моменты перед провалами?

Она хотела уже ответить нет, но потом Райли остановилась и подумала об этом более тщательно.

— Прямо перед первым провалом я разговаривала с двумя людьми из той группы сатанистов, о которой я рассказывала тебе, Стив и Дженни. Когда я пришла в себя после того провала, это был сон, в котором я наблюдала за совершением какой-то версии Черной Мессы, где Дженни исполняла роль алтаря.

— А второй провал?

— Случился сразу же через несколько минут после видения на месте преступления. В видении празднующие были в масках, но женщина снова могла быть Дженни. Священником мог быть Стив. Я не могу сказать с уверенностью, но…

— Возможная связь.

— Единственная, которая приходит мне на ум, — Райли пронзил холод, когда она поняла, что ей становится все труднее сконцентрироваться, сосредоточиться. Она снова теряла энергию. Теряла энергию, уже.

Черт, черт, черт …

Она заставила себя продолжать.

— Эш… предположил возможность существования другого экстрасенса. И Гордон тоже. Кто-то, способный оказывать влияние на мое сознание. Мои воспоминания, — и, возможно, высасывать мою энергию?

— Это возможно. Твое ухудшающееся состояние указывает на то, что тут есть что-то большее, чем просто единственный удар электрошокером. И если существует комбинация практики черного культа и подлинной психической способности манипулировать ситуацией здесь, очевидно, более, чем вероятно, ты не сможешь справиться с этим в одиночку.

— Бишоп…

— Никто не справляется с подобным в одиночку. Экстрасенс способный создавать темную энергию и устанавливать с ней связь? Способный использовать ее? Мы знаем, что зло существует, Райли, что это реальная, материальная сила.

— Да, но…

— Сила, для которой ты уязвима, особенно сейчас. Твоя естественная обороноспособность ослаблена, почти разрушена. Как ты сможешь защититься от нападения на таком уровне?

У Райли не было ответа.

Бишоп и не ждал ответа.

— Если нет ничего другого, практика черного культа обеспечила бы прекрасную возможность направить отрицательную энергию. Либо для атаки с целью повредить или разрушить, либо достигнуть каких-то иных целей. Ты эксперт по оккультизму; ты знаешь лучше других, что такие ритуалы не в тех руках невероятно опасны. Преднамеренные или нет, управляемые или нет, они создают огромное количество отрицательной энергии — что может быть одним из факторов, влияющих на тебя сейчас.

Она об этом не подумала; раньше с ней такого не случалось. К тому же, она могла по пальцам пересчитать подлинные ритуалы черных культов, которые она видела своими глазами. И еще останутся свободные пальцы.

— Черт.

— Предполагай худшее, Райли. Предположи, что там у тебя есть очень могущественный враг. Нападение с электрошокером могло быть только началом.

— Я не знаю никого, кому бы я могла насолить за такое короткое время, по крайней мере, не до такой степени.

— Это и есть ответ, который ты должна искать. Что бы ни случилось с твоими способностями, твоими воспоминаниями, единственное, что ты знаешь наверняка, это то, что на тебя напали.

Возможно, было странно, что Райли нуждалась в том, чтобы услышать, чтобы ей напомнил кто-то, кто мог посмотреть на ситуацию с холодной логикой.

Она почувствовала себя более уверенно, немного более сосредоточенной. Она может сделать это. Она была профессионалом, в конце концов, имеющим опыт в расследовании. Обученная самообороне и более чем способная позаботиться о себе. Хорошо разбирающаяся в оккультизме.

Она может сделать это.

Она была почти уверена, что сможет.

— Значит, ты позволишь мне остаться в деле?

— Есть условия, Райли.

— Ладно, но…

— Послушай меня. Ты выбрала Эша Прескотта своим путем спасения, и нам обоим придется верить, что ты знала, что делала. Держись рядом с ним. Следуй за указателями, если сможешь, ищи связи, если сможешь — и доложи завтра. К концу дня в пятницу. Как мы договаривались первоначально. Если в расследовании не будет прогресса или у тебя снова случится провал, даже на десять минут, тебя отзовут обратно в Квантико. Без разговоров.

Райли знала, что на этот раз лучше не спорить.

— Понятно, — она все еще боролась, чтобы сконцентрироваться и надеялась, что он этого не чувствовал. — Бишоп, еще последнее. Серийный убийца в Чарльстоне. Ты собирался просмотреть файлы?

— Да, я должен. Тебе нет нужды волноваться из-за Джона Генри Прайса, Райли.

Она прислонилась к стойке, почувствовав слишком большое облегчение, чтобы даже сделать попытку скрыть это.

— Ты уверен?

— Уверен.

— Довольно таки плохо, что это подражатель, но …

— Расследуй свое дело, Райли. Завтра жду отчет пораньше, если что-то изменится. И будь осторожна.

— Буду.

Она обняла трубку и на миг сильнее прислонилась к стойке, потом оттолкнулась и отправилась съесть еще один энергетический батончик, прежде чем выйти на террасу, чтобы поговорить с Эшем. Она пыталась убедить себя, что не может чувствовать, как из нее вытекает энергия, будто кто-то вынул пробку.

Бишоп закрыл свой мобильный телефон и посмотрел на открытую папку, лежащую перед ним на столе.

— Ты ей соврал, — заметил Тони нейтральным тоном.

— Я придержал часть правды.

— Ложь упущением — все равно ложь, босс.

— Это, — сказал Бишоп, — зависит от того, оправдывает ли результат средства. В этом случае оправдывает.

— А будет ли конец счастливым?

Не отвечая прямо, Бишоп сказал:

— Райли нуждается в том, чтобы чувствовать уверенность в своей вере в свой путь спасения.

— И одна правда слишком сильно урезает этот путь?

— В этой ситуации, возможно. Так как на ее способности, инстинкты и воспоминания невозможно положиться, малейшее сомнение может заставить ее отделиться от него. Еще больше замкнуться в себе. Поставить ее в еще большую опасность.

— Это было бы не совсем маленькое сомнение.

— Нет. Не с ее точки зрения.

— Немного сомнительно, — допустил Тони, — Мне нравятся удачные совпадения, но если работа с тобой чему-то меня и научила, так это тому, что обычно нам не так уж везет. Связь между двумя, на первый взгляд, не имеющими друг к другу отношения вещами — или людьми — обычно означает что-то мерзкое. Для кого-то. И если вообще есть какая-то связь между Джоном Генри Прайсом и Эшем Прескоттом, на данном этапе она очень жуткая. Проще говоря.

— Прайс мертв, — сказал Бишоп и протянул руку, чтобы закрыть файл, лежащий перед ним.

— Мммм. За исключением того, что в нашем деле, мертвый не обязательно означает ушедший. И чертовски точно, не значит безобидный. Кто-то, в конце концов, убивает тех людей Чарльстоне.

Бишоп встал со стула.

— Мы не в Чарльстоне, мы в Бостоне. Где людей тоже убивают.

— Ты мог бы подумать, что в воде что-то было, — предположил Тони.

— Ты мог бы подумать. Я буду в пресс-центре, еще один раунд с тем, так называемым, свидетелем.

— Жаль, что ты не смог прочитать его.

— Это не остановит меня от повторных попыток.

Тони дождался пока он дошел до двери зала заседаний и сказал:

— Босс? Тебе не нравится, когда один из нас отправляется работать в одиночку, не так ли?

— Ты думаешь, я именно это сделал с Райли?

— Это ты думаешь, что ты так сделал. То, что ты чувствуешь, что ты сделал.

— Тони, — сказал Бишоп, — иногда работать с эмпатом…

— … настоящая боль в заднице. Да, знаю. Но я не совсем эмпат. Эмоции должны быть довольно таки сильными, чтобы я смог их уловить.

— Ты не помогаешь.

Тони слабо усмехнулся.

— Абсолютно точно. Это моя работа, указать, что Райли большая девочка, так сказать. Она может о себе позаботиться. Я был в тот день в спортзале, помнишь? Она взялась за тебя и Миранду. Одновременно. И, черт побери, почти побила вас двоих. Я бы назвал это довольно таки жестким.

— Физически, не спорю.

— Но это не физическая выносливость, не так ли? Это имеет отношение к знаниям. Кто бы ни напал на нее с тем электрошоком, знал, что не сможет сделать этого иначе.

— Это очень опасный враг, тот, кто знает тебя настолько хорошо.

— Враг, которого надо держать близко?

Бишоп не ответил.

— Ты ее не предупредил.

— Предупредил.

— Не совсем.

— Она знает, что у нее там есть враг. Ничто из того, что я могу сказать, не сделает ее более сдержанной или острожной, просто …

— Параноиком?

— Нет. Опасно неуверенной в единственном человеке, кто может помочь ей пережить следующие несколько дней.

— Давай надеяться, что она выяснит, кто это, — сказал Тони. — Потому что он выглядит чертовски подозрительно, даже отсюда, где я стою, босс. Все они выглядят подозрительно. Кому она на самом деле доверится, когда наступит критический момент? Новому любовнику, имеющему кровную связь с серийным убийцей, который чуть не убил ее? Старому армейскому приятелю, который не был совершенно честен с ней? Или шерифу небольшого городка, имеющему собственную повестку дня? Кого она выберет для того, чтобы выжить? Как она сделает этот выбор?

— Она слушает свои инстинкты.

— И?

— И обращает внимание на то, что они говорили ей все время.

Райли съела один энергетический батончик и начала другой, когда присоединилась к Эшу на террасе и заняла свой нагретый солнцем стул.

— Что сказал Бишоп? — спросил он.

Выражая сжато разговор, Райли ответила:

— Он думает, что это маловероятно — но возможно — что на меня оказывает воздействие другой экстрасенс. Вероятнее всего, это из-за нападения с тазером. Он упомянул случай, когда электричество изменило способности экстрасенса. Если со мной происходит именно это, невозможно действительно узнать, что было повреждено или изменено у меня в мозге, пока мы не увидим его результатов.

Она решила не углубляться в детали того, что на нее также могла подействовать отрицательная энергия, созданная черными сатанинскими обрядами, хотя она не была уверена почему.

«В ком я сомневаюсь? В себе? Или в Эше?»

— Просто чудо, что это не убило тебя, — сказал он.

Райли стала завязывать пустую обертку от энергетического батончика в узлы.

— Я все еще пытаюсь выяснить, как кто-то смог подкрасться и нанести мне удар исподтишка. Такого просто не может случиться, ты знаешь, не с бывшими военными, прошедшими обучение в ФБР.

Эш медленно сказал:

— Может быть, им не было необходимости подкрадываться. Может быть, кто бы это ни был …

— Уже был со мной? Да, такая мысль приходила мне в голову.

— Что, полагаю, объясняет твое нежелание довериться кому-либо.

— А разве ты бы поступил по-другому?

— Я не спорю. Просто говорю.

Она посмотрела на него, поколебалась, а потом сказала:

— Ты также мог знать. Я рассказала Гордону о нападении в воскресенье и об амнезии. По крайней мере, я довольно таки уверена, что рассказала, если только это не очередное воспоминание, которому я не могу доверять.

Эш, казалось, не был расстроен этим.

— Вы служили вместе и знаете друг друга много лет; логично, что ему бы ты доверяла больше всех. Он знает о провалах?

— Нет, я не разговаривала с ним с тех пор, как началось все это. По крайней мере… — она нахмурилась. — Я не помню, чтобы разговаривала с ним. Если только я не разговаривала с ним во вторник в течение того недостающего времени. После ланча я прогулялась до дома Пирсона и поговорила со Стивом и Дженни — и следующее, что я помню — это вчерашнее утро.

Он тоже нахмурился.

— Я подобрал тебя около шести тридцати во вторник; мы выпили и поужинали, потом вернулись сюда. Ты хотела поискать что-то в Интернете, и мне надо было разобраться со своими бумагами.

— Гм… это нормально для нас? Что оба работаем здесь?

— Я бы не назвал это нормальным, но мы делали так несколько раз. Здесь или у меня дома.

— Я была у тебя дома?

У него вырвался небольшой смешок.

— Конечно, была, Райли. Но обычно на ночь мы остаемся здесь, потому что у меня маленькая квартира. Кстати, я усердно ищу жилье побольше.

Она решила проигнорировать последний комментарий.

— Значит… между временем, когда я разговаривала со Стивом и Дженни и когда ты забрал меня отсюда, три или четыре пропавших часа. Я могла быть одна, а могла и не быть. Могла или не могла пойти поговорить с Гордоном или с кем-то еще.

— По крайней мере, с Гордоном довольно легко свериться.

— Да, я ему позвоню, — Райли посмотрела на свою полупустую чашку кофе и снова попыталась собраться с мыслями; она, казалось, могла делать это на короткие промежутки времени, но потом они снова рассеивались, и она почти буквально могла почувствовать, что начинает дрейфовать, даже несмотря на калории, которые она употребила после разговора с Бишопом.

Несколько минут назад. На этот раз просто минут.

— Райли?

— Вчера, — сказала она наконец, изо всех сил пытаясь сконцентрироваться. — После этого… видения или что бы это ни было на поляне. Что мы делали?

— Сразу после этого? Вернулись сюда.

— Вернулись? Но разве Джейк не планировал поговорить с группой в доме Пирсона?

— Да. Но проверки данных ничего не дали, что означало, что у него не было причины расспрашивать кого-либо из них, никакого юридического основания, на которое можно опереться. Когда он позвонил просто так и спросил, нельзя ли ему навестить их, его вежливо направили к их адвокату, — Эш пожал плечами. — Не удивительная реакция от группы, вероятно, привыкших к … шумным полицейским.

— Так и есть.

— Полагаю, что так. В любом случае, Джейк был расстроен, но не совсем потерял надежду. Мы ничего не могли сделать на месте преступления, а ты хотела еще покопаться в какой-то оккультной базе данных, о которой ты знала, так что мы провели послеобеденное время и вечер здесь. Мы отправились на прогулку прямо перед заходом солнца, а ранее я пытался научить тебя готовить соус для спагетти. Но кроме этих перерывов, почти до полуночи я смотрел серфинг по телевизору, а ты копалась в Интернете. Ты не говорила, но у меня создалось впечатление, что ты искала, что-то определенное.

— Полагаю, ты не знаешь, нашла ли я это?

— Ты не сказала.

— Звучит так, будто у тебя был скучный вечер, — сказала Райли, обеспокоенная этим и не совсем уверенная почему.

— За это было вознаграждение.

Райли испытывала искушение последовать за интригующим отклонением от темы, но заставила себя сфокусироваться.

— За все эти часы не было ничего нового в расследовании?

— Райли, мы разговаривали о… — Эш покачал головой. — Ты права, это очень сбивающее с толку минное поле. Наши воспоминания не совпадают.

В основном для себя, Райли сказала.

— Вероятно, в этом есть что-то более глубокое, но не обращай внимания. Чего я не помню?

— К вечеру позвонил Джейк, была установлена личность жертвы. Все дома, в конце концов, оказались пустыми съемными квартирами, в которых кто-то должен был быть, и они смогли установить, что найденные там отпечатки принадлежали нашему Джону Доу. Не то, чтобы установление личности несчастного ублюдка очень помогло, так как мы не могли связать его ни с кем на острове или в Касле. Что касается прошлой ночи, люди Джейка не смогли связаться с его семьей. Ты ничего из этого не помнишь?

На этот раз Райли даже не стала делать паузу, чтобы обдумать то, чего не помнила; она была слишком занята тем, чтобы сконцентрироваться.

— Нет. Кто он был? Как его зовут?

— Тейт. Уэсли Тейт. Бизнесмен из Чарльстона.

Ее голова была набита беспорядочными мыслями, и Райли приложила все силы, чтобы привести их в порядок. Что было реальным? Какие воспоминания принадлежали ей самой?

— Он жил в Чарльстоне?

— Да. Люди Джейка все еще работали над проверкой данных, когда мы разговаривали прошлой ночью, так что это я знаю наверняка.

— Он жил в Чарльстоне, но предпочел отдохнуть здесь?

— Меня это тоже поразило. Если живешь в красивом городе на побережье, зачем снимать дом на острове в пятидесяти милях от него?

— Может быть, у него дома не было вида на океан.

— Здесь у него его тоже было не особо видно. Квартира не выходит на океан, она находится в трех улицах от него.

— Значит, он приехал сюда не из-за вида.

— Еще бы. Соседи видели, что он прибыл в субботу, но, кажется, никто не видел его после этого. Еще что странно — это большой дом, обычно одинокие мужчины не арендуют такие. Особенно, когда на острове куча свободных квартир и домов поменьше. У риэлтора создалось впечатление, что позже к нему должны были присоединиться его семья или группа друзей.

— И никто не объявился.

— Пока что нет.

Райли допила свой холодный кофе, затем поднялась на ноги, почувствовав облегчение от того, что ее ноги были относительно устойчивы под ней.

— Я хочу взглянуть на квартиру Тейта. После этого думаю, нам надо встретиться с Джейком и Ли в доме Пирсона.

Эш тоже встал.

— Есть связь между той группой и Тейтом?

— Если я могу доверять этой части воспоминаний — то да. Большая связь.

— Прошлой ночью ты, кажется, не вспоминала эту связь. Что, если твое воспоминание об этом ложно?

— Когда я признаю это, я спрыгну с того моста, — сказала Райли.

 

глава 17

Она позвонила Гордону из хаммера Эша, воспользовавшись его мобильным и поставив его на зарядку даже раньше, чем начала набирать номер.

— Экономит время, — объяснила она Эшу. — Вот почему я даже не стала беспокоиться, чтобы взять свой; я, кажется, вытягиваю из них энергию.

— Полагаю, это что-то новенькое, — сказал он, не совсем вопросительно.

— Как правило, надолго их не хватает, да, но скорость, с которой они у меня разряжаются, для меня в новинку. В данных обстоятельствах, если хаммер под нами не заглохнет, я буду считать себя счастливицей.

Эш взглянул на розетку питания и пожал плечами.

— Я позабочусь, чтобы мотор работал.

Райли набрала номер и, как только Гордон ответил, спросила напрямик.

— Я разговаривала с тобой вчера?

Гордон, сохраняющий невозмутимость даже в экстремальных ситуациях, ответил просто.

— Нет. Не видел и не разговаривал с тобой с утра вторника.

— Черт.

— Почему? Что изменилось?

— Позже расскажу.

— Да, — сказал Гордон. — Расскажешь.

— Все в порядке, я с Эшем. Ты будешь дома сегодня днем?

— Да.

— Отлично. Я буду на связи.

Райли закрыла телефон, все еще подключенный к зарядке, и положила его на стойку между передними сиденьями. А потом она автоматически откинулась назад, подальше от него.

Эш сказал.

— Съешь еще один энергетический батончик.

Райли зарылась в свою сумку в поисках одного из дюжины батончиков, которые она взяла с собой, сказав только:

— Это становится очевидным, да?

— У тебя руки дрожат, — ответил Эш. — В холодильнике за твоим сиденьем есть немного апельсинового сока. После того, что произошло вчера на месте преступления, я решил пополнить запасы.

Она смогла вытащить бутылку, не забираясь назад и запила энергетический батончик апельсиновым соком.

— Это, — сказала она, — становится смешным.

— Это становится страшным, — сказал Эш, спокойным, почти бесцеремонным тоном. — Я знаю, ты сказала, что все может стать хуже, но …

— Это не то, на что ты соглашался. Извини.

Эш бросил на нее взгляд.

— Я справлюсь со всем, с чем потребуется, Райли. Я волнуюсь за тебя.

Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, пытаясь сконцентрироваться, сфокусироваться.

— Я должна выяснить, что происходит. Практикуют ли здесь на самом деле ритуалы черных культов, и почему. Почему погиб Уэсли Тейт, и не была ли я как-то замешана в его убийстве. Почему на меня напали. И почему мне становится хуже, а не лучше, хотя после нападения прошло столько дней. Все это как-то взаимосвязано. Все это часть головоломки. Просто я должна найти все кусочки.

— А потом сложить их вместе, чтобы они обрели смысл.

— Да, — Райли потянулась за другим энергетическим батончиком. — И у меня около тридцати часов, чтобы сделать это. Иначе завтра к концу дня Бишоп меня отзовет. И весь следующий месяц я буду проходить тесты на внешние проявления ДНК и смотреть на тесты Роршаха с чернильным пятном, выданные мне докторами ООП.

— По ряду причин, — разговорчиво сказал Эш. — я бы предпочел, чтобы этого не случилось.

— Я тоже.

— Итак, чем я могу помочь?

— Просто постарайся следить, чтобы я была сосредоточена.

— Сделаю все возможное, — он свернул на короткую подъездную дорогу к арендованному дому Уэсли Тейта и припарковался.

Это не было местом преступления, так что большой трехэтажный дом не был опечатан или охраняем. Но Райли все равно позвонила Джейку перед выходом и спросила у него позволения осмотреть дом, а также попросила его и Ли встретиться с ними в доме Пирсона через час или около того.

Он ответил согласием на обе просьбы и договорился с риэлтором о том, что они осмотрят дом Уэсли Тейта, и чтобы кто-нибудь из агентства встретил их там с ключами.

Она была великолепной брюнеткой, одетой, чтобы разить наповал — или соблазнять — и Райли сразу же поняла, как только посмотрела на Колин Брэдшоу, что она была одной из тех «доступных» женщин из жизни Эша.

Дело было не только в одежде, намного более модной, чем принято на острове; риэлторы показывали дома предполагаемым арендаторам и покупателям, а Райли повидала их достаточно, чтобы знать, что большинство из них в рабочее время одевались хорошо именно по этой причине. И дело было даже не в теплой улыбке или в том, как Колин три раза прикоснулась к руке Эша за время короткого представления Райли.

Дело было в том, что эта улыбка совсем не касалась ее холодных серых глаз.

«Эта женщина ненавидит меня».

Райли была немного удивлена, но не раздражена; у нее было слишком много о чем подумать, чтобы волноваться из-за бывших любовниц Эша.

Очень.

— Джейк сказал, что я должна отдать вам ключ, — сказала Колин Эшу, передавая его так, будто это бесценное сокровище, которое надо было почтительно положить ему на ладонь. И ласково провести по нему пару раз.

Райли немного подвинулась, так чтобы был виден пистолет у нее на бедре.

— Спасибо, мисс Брэдшоу, — сказала она безразлично-вежливым тоном, специально приберегаемым для банковских служащих и официанток. — Мы позаботимся о том, чтобы он в целости и сохранности был возвращен в ваш офис, когда закончим здесь.

— Конечно. Было приятно с Вами познакомиться, агент Крейн.

— Взаимно. О, мисс Брэдшоу? Вы встречали Уэсли Тейта? Разговаривали с ним?

— Извините, но нет. Этим счетом занимается другой агент.

— Понятно. Спасибо.

— Пожалуйста. Эш, я уверена мы как-нибудь поговорим.

— Увидимся, Колин.

Они оба наблюдали за тем, как наклоняется высокая брюнетка — «С совсем ненужной церемонностью», — подумала Райли — садясь в свою маленькую спортивную машину и отъезжая, и только тогда Райли сказала:

— Как долго это длилось? Вы двое?

Эш, казалось, не удивился.

— Несколько месяцев прошлой зимой.

— Очевидно, не она порвала отношения.

— Нет, — Эш держал ключ, который она ему дала. — Зайдем?

— Ах. Ты не рассказываешь о любовной связи со знаменитостью. Приятно знать.

— Здесь не о чем рассказывать, — он пошел вперед к ступеням съемного дома Уэсли Тейта. — Влечение, но не очень сильное.

— Искра, но не огонь.

— Верно.

— Так как получилось, что она меня ненавидит?

Эш слабо улыбался.

— Она тебя ненавидит?

— Невинное выражение лица не для тебя, Эш. В этом есть что-то абсолютно неестественное.

— Почему ты думаешь, что она тебя ненавидит?

— Давай просто скажем, я рада, что именно я была с пистолетом.

Все еще улыбаясь, он остановился на самом верху ступеней, чтобы посмотреть на нее.

— Ревнуешь. Это новая черта у тебя. Думаю, мне это нравится.

— Я не ревнивая. И мне не из-за чего ревновать. Не так ли?

— Конечно, нет.

— Тогда хорошо.

«Ну и что, что эта Амазонка ростом в шесть футов и одевается так, будто должна стоять на углу какой-нибудь улицы? Ну и что? Почему же это настолько меня раздражает?

Почему я вообще об этом думаю?»

— Ладно, ты не ревнива, — Эш отпер замок и открыл дверь. — Войдем?

— Я на самом деле не ревнива. И, так или иначе, ты, кажется, должен помогать мне сосредоточиться.

— Точно. Извини.

«Я коп, а это место, где убитый прожил последние дни своей жизни. По меньшей мере …»

— Как долго Тейт жил здесь, пока его не убили? — спросила она, выбросив из головы длинноногих брюнеток, как только они вошли в дом.

— Не долго. Он заехал сюда в субботу, — теперь Эш полностью погрузился в дело.

— Боже. У него хоть было время, чтобы распаковать чемоданы?

— Согласно тому, что сказал Джейк, в хозяйской спальне находятся спальные принадлежности, а в ванной комнате набор для бритья.

Либо он не планировал останавливаться здесь надолго, либо собирался купить все, что ему понадобится.

Из холла они прошли в гостиную, в жилые помещения и в столовую, которая соответствовала своему названию. Это было не просто огромное открытое пространство, она была обставлена высококачественными вещами, мебелью и новейшими удобствами, включая широкоэкранный плазменный телевизор и камин.

Снова отвлекшись на мгновение, Райли указала на камин.

— Хоть кто-нибудь это использует?

— Зимой здесь бывает несколько холодных ночей. Не много, как правило, но бывает. Видимо, зимой съемные дома с каминами более популярны.

— О. Имеет смысл, полагаю.

«Сконцентрируйся, черт возьми. Сконцентрируйся».

Райли посмотрела вокруг на то, что было очень большим домом, созданным для дюжины или больше людей.

— Сколько спален?

— Шесть. И семь ванных комнат. Под этим уровнем есть еще один этаж и один сверху.

Нахмурившись, Райли направилась к одному из двух холодильников и открыла его.

— Все более и более странно, — сказала она. — Он забит, — она проверила второй. — Они оба забиты. Держу пари, кладовая тоже.

— Да, Джейк сказал, что местный продуктовый магазин сделал большую поставку в субботу, перед приездом Тейта. Заранее приготовился. Люди заранее делают свои покупки онлайн; а магазин делает доставку сразу после того, как уходят уборщики, чистящие дом после предыдущих жильцов. Курьеры убирают скоропортящиеся продукты, а остальное оставляют арендатору на столе.

— Понятия не имела, что ты так делаешь, — сказала Райли, закрывая холодильник. — Я просто останавливаюсь по пути и покупаю все необходимое.

— Большей частью замороженную пиццу и энергетические батончики. Да, помню.

— Если не готовишь, именно это и покупаешь, — она снова нахмурилась. — Вопрос в том, почему Тейту доставили столько продуктов? Всем этим пару недель можно кормить дюжину людей или больше.

— Я бы сказал, он ожидал компанию. И на более долгий срок, чем на один или два обеда, — Эш изучающе смотрел на нее. — У тебя какое-то видение?

— Я не пыталась. Пока, — из-за того, что Райли было настолько трудно сконцентрироваться, она более чем боялась ослабить свою защиту.

Принимая во внимание, что у нее все еще была защита, которая вероятно была спорной.

— Итак, какой у нас план? — Эш все еще смотрел на нее. — Я не много знаю о таких вещах, но полагаю в любом случае парень не оставил достаточно своей … энергии… здесь, учитывая, как мало времени он здесь провел. Уборщики приходили сюда в тот день, когда он зарегистрировался, а эксперты Джейка намного более опрятны, чем многие и убирают за собой, так что это место основательно вылизали.

Райли задавалась вопросом, он предлагал ей выход, потому что боялся, что она провалится — или боялся, что она добьется успеха.

Она была неуверенна, чего из этого она боялась.

— Где хозяйская спальня? — спросила она.

— Обычно из нее открывается самый лучший вид, так что, полагаю, наверху, — ответил Эш. Он пошел вперед, добавляя через плечо: — Не то, чтобы я хотел слоняться рядом, но я бы предпочел на всякий случай быть поближе.

— Я ценю это, — сказала Райли. Потому что она на самом деле это ценила.

Для съемного дома хозяйская спальня была просторной со смежной ванной комнатой и личной террасой с видом на океан — вдалеке.

Райли ела энергетический батончик и бродила по комнате, рассматривая, трогая, осторожно пытаясь приоткрыть чувства, которые не делали ничего, просто функционировали. Она не воспринимала ничего. Ни запахов, ни звуков, никаких существенных текстур; даже ярко обставленная комната казалась ей до странности безжизненной.

Странная завеса вернулась, слой чего-то неопределенного отрезал ее от мира. И он становился плотнее.

Райли стало холодно. Так холодно. Но она старалась не дрожать, старалась продолжать выполнять свою работу.

— Он был аккуратным, — сказала она, заглядывая в шкаф, где аккуратно висели пиджак и две рубашки.

— У него не было времени создать беспорядок, — заметил Эш.

Райли открыла выдвижной ящик в комоде и указала на аккуратно сложенные несколько пар носков и жокеев.

— Он был аккуратным.

— Хорошо, пусть будет так, — Эш замолчал, а потом сказал: — Знаешь, если между Тейтом и людьми из дома Пирсона есть связь, почему бы просто не последовать по этому следу, чтобы раздобыть информацию? Зачем тебе заставлять себя проходить через это, если в этом нет необходимости?

Она посмотрела на него, нахмурившись.

— Заставлять себя проходить через это. Тебе кажется, что для меня это напряжение?

Эш долго смотрел на нее в ответ, потом подошел к ней и повернул ее лицом к зеркалу над комодом.

— Посмотри, — сказал он.

На миг не больше доли секунды Райли показалось, что она увидела там другую женщину с Эшем позади нее, странный двойной образ, как размытое пятно на фотографии, изображающее слабые движения.

А потом оно исчезло, и Райли увидела себя. Позади нее стоял Эш, положив руки ей на плечи.

Сначала она не могла понять, что вызвало его беспокойство; странная завеса, исказившая цвета и заглушившая все остальные ее чувства, пролегла между ней и зеркалом так же, как она стояла между ней и миром.

Но затем, медленно, завеса стала тоньше, прозрачнее. И Райли почувствовала себя на удивление сильнее, более твердо стоящей на ногах. В отражении, очарованная, она увидела, как комната позади них стала светлее, цвета ярче. Ее светло-голубая блузка с короткими рукавами и джинсы, брюки хаки Эша и темная рубашка, даже его яркие зеленые глаза, все стало более ясным, более резким.

Больше не в дали.

Больше не вне пределов ее досягаемости.

Она посмотрела на его руки на своих плечах, и ее рассеянные мысли начали собираться.

«Черт, Бишоп был прав. Снова».

— Посмотри на свое лицо, — начал Эш. — Оно …

Райли протянула руку, чтобы остановить его.

— Подожди. Минуту.

Рискуя дальнейшим истощением своих запасов энергии, она сконцентрировалась на слухе, на том, чтобы услышать океан, расположенный слишком далеко от этого дома, чтобы его можно было легко услышать сквозь звукоизолированные стены и трехслойное стекло.

Почти сразу же, как если бы в нескольких ярдах от берега открылась дверь, она услышала волны, ритмичные удары воды о землю. Она почти чувствовала пенистый прибой, охватывающий ее лодыжки, ощущала солоноватый воздух с примесью рыбного запаха.

Ее чувства паука вернулись.

Она потянулась дальше, приложила усилия …

***

— Он был уже мертв к тому времени, как она добралась до абсолютно заброшенного участка.

Дым от последних тлеющих угольков костра вился вверх, запах серы и крови почти преобладал. Она не приближалась к обезглавленному телу, все еще кровоточащему, а осторожно обошла поляну с пистолетом в руке, чувства неровно трепетали.

Все ее чувства.

Она не могла увидеть больше, только слабые видения темных фигур, двигающихся здесь, танцующих здесь, обрекших свои души на проклятие. Вялое эхо песнопений, колокольчиков и заклинаний на латыни.

Но никакого чувства самосознания, и никакого настоящего ощущения жизни. Это было… странно. Будто бы привидения у нее голове были только этим, несуществующими фигурами, наколдованными как ночной кошмар из образов, наложенных на это место.

И все же тело было настоящим. Его, несомненно, пытали и убили на этом месте. Она знала, что если дотронется до него, тело все еще будет теплым.

Камни, забрызганные кровью, были настоящими. Затухающий огонь. Круг из соли, который она нашла на земле.

Чтобы освятить круг или защитить кого-то, кто бы ни стоял внутри него?

Она не знала. И чем сильнее она старалась открыть свои чувства, тем сильнее Райли ощущала… барьер. До нее доносились обычные приглушенные ночные звуки. Резкий зловонный запах серы исчезал намного быстрее, чем она ожидала, намного быстрее, чем должен был, и кровь…

Она больше не чувствовала запах крови.

Райли быстро взглянула на труп, наполовину убежденная, что обнаружит: он был создан ее разыгравшимся воображением. Но безжизненное тело все еще висело там.

Она сделала шаг в его сторону и замерла, неожиданно осознав, что в первый раз ступила в круг.

Замкнутый круг.

Вокруг нее сомкнулась мертвая тишина, и ее зрение начало затуманиваться. Она попыталась пошевелиться, но не смогла. Не могла даже поднять свой пистолет или издать звук. Темнота стала осязаемой, сжав ее в холодных объятиях, которых она не могла избежать.

Слабым вспышкам понимания едва хватало времени на то, чтобы пробиться сквозь темный туман, окруживший ее сознание.

Едва хватало времени ей самой, чтобы понять, что с ней происходило.

И затем в нее ударила сила несущегося поезда, жаркая агония вспыхнула в нервах, яркий огонь в сознании. В течение бесконечного мгновения она буквально почувствовала связь с землей под ногами, жало раскаленной энергии, пронзающей землю.

Отдавая ей всю свою силу, как молниеотводу.

— Райли.

Когда его голос вернул ее обратно в комнату, в которой они находились, она поняла, что зажмурилась, а открыв глаза, увидела в зеркале его хмурое обеспокоенное лицо. И почувствовала, что его руки все еще сжимают ее плечи, только теперь крепче, почти удерживая ее прямо.

Она с трудом обрела равновесие.

— Извини. Но, Эш…

— Посмотри на свое лицо, Райли.

Она поняла, что смотрела на его отражение и перевела взгляд на свое.

Прежний холод вернулся с удвоенной силой.

Ее лицо выглядело… изможденным. Не так, как если бы она состарилась, а будто голодала.

Райли поднесла пальцы к лицу, исследуя форму заострившихся скул и провалы под ними. Провалы, которых не было и в помине несколько часов назад.

— Это ненормально, — сказал Эш, впервые его голос звучал грубо.

— Нет… это ненастоящее, — медленно поправила она.

— А в чем разница? Боже, Райли, ты настолько быстро сжигаешь калории, что никак не можешь поддерживать потребности своего организма. Ты должна прекратить принуждать себя, прекратить использовать способности, которые, видимо, разрушил электрошок.

Все еще смотря на измученное лицо в зеркале, на глаза, глядящие на нее с лихорадочным блеском, который противоречил холоду, пробегающему по ее телу, Райли сказала:

— Не думаю, что это оно. Может быть, начало этого. Возможно. Первый шаг. Только это было не для того, чтобы вывести меня из игры. И не для того, чтобы убить меня. А чтобы ослабить меня. Сделать меня уязвимой.

— О чем ты говоришь?

— Самая большая часть головоломки, Эш — это я.

Он развернул ее лицом к себе, держа за плечи.

— Как это возможно? Милая, вся эта оккультная чушь началась за недели до твоего приезда. За недели до того, как ты решила приехать сюда.

— Но это была великолепная приманка, не так ли? — даже во время разговора она пыталась решить ее, медленно складывая вместе то, что казалось, было несопоставимыми фактами и событиями. Разрозненные воспоминания и неточные видения. — Возможность существования оккультной секты в тихом маленьком прибрежном городке, никакого насилия или порока, никакой надобности в том, чтобы для расследования приезжала вся команда. Только один человек. Только я. Только член команды специализирующийся на оккультизме.

Его руки сильнее сжали ее плечи.

— Гордон Скиннер был одним из тех, кто пригласил тебя сюда. Ты же ему веришь. Правильно?

— Да. И это должно быть было частью плана. Рассматривая всю ситуацию, зная, что если понадобится друг, которому я доверяю, который прикроет мне спину, я не стала бы сомневаться, приезжать ли мне сюда одной.

— Ты хочешь сказать, что он в этом замешан?

— Нет, — Райли с сомнением покачала головой, потом вцепилась в запястья Эша. Почти немедленно она почувствовала себя сильнее. Голова прояснилась, мысли быстро встали на свои места.

В этом она была права.

«Все дело в связях. И это связь, которая мне требуется, чтобы расследовать это дело. Черт, может быть она нужна мне просто для того, чтобы выжить».

— Нет, не думаю, что Гордон замешан в этом. По своему желанию, по крайней мере. Осознанно. Но он может быть пешкой. Им манипулируют так же, как и многими другими людьми и событиями.

— Райли …

— Эш, то, что со мной происходит неестественно. Этого не должно происходить. Повреждение, нанесенное моему мозгу электрошоком должно восстановиться, даже сейчас. Что означает, что здесь есть что-то еще, что-то еще влияет на меня. Что-то, что было здесь с самого начала. Оно высасывает из меня силы и мои способности, играет с моими воспоминаниями, с моим чувством времени, с тем, что реально и не реально.

— Что может делать все это?

— Отрицательная энергия. Темная энергия. Созданная, контролируемая, передаваемая, направленная кем-то.

— Другим экстрасенсом? Ты же говорила, что это маловероятно.

— Я не считаю, что это другой экстрасенс. Или, по меньшей мере, не такой, как любой другой экстрасенс, о котором я когда-либо слышала. Думаю, это человек, который заглядывал в очень темные места, чтобы получить достаточную силу для того, чтобы достичь цели, чем бы это ни было.

— Какой цели?

Она медленно ответила:

— Что бы это ни было, думаю, это имеет отношение ко мне. Только что у меня была вспышка воспоминания. Той воскресной ночи. Как я пришла на поляну, нашла висящее там тело, уже мертвое. Я была одна. Но я испытывала беспокойство, мои чувства, кажется, были притуплены. А потом я вошла в круг.

— Круг из соли?

— Да. Он был целым. Когда я вошла в него, вошла в круг… я попала в ловушку. Была поймана. Не могла пошевелиться. Ничего не слышала. Стало темно. Именно тогда меня ударили электрошокером. Меня удерживали на месте как муху, прилипшую к смоле, а потом специально ударили электрошоком.

— Удерживали? Как? Ты говоришь о силах стихии? Или что-то сверхъестественное?

— И то и другое. Я говорю о ком-то, кто имеет способность использовать отрицательную энергию. Пытать и убить человека? Это также же плохо, как кажется. Страдания вырабатывают энергию. Смерть резко выбрасывает невероятное количество энергии. Разрушение всегда создает что-нибудь, чтобы заменить то, что было разрушено, даже если просто энергию. Соедини это с церемонией черного культа, призванной создать еще более темную энергию, и ты получишь достаточно психологического яда, чтобы вывести из строя даже сильного врага.

— Тебя?

— Именно я попала в ловушку. Именно мне нанесли вред.

— Я бы не согласился с этим мнением, но не бери в голову. Ты имеешь в виду, что все было задумано специально для такого исхода дела? Вывести тебя из строя и причинить вред? С помощью энергии?

Было ясно, что он сомневается, и Райли едва ли могла винить его за это. То, что она предполагала, было просто невероятно.

«Держу пари, что вывод, к которому я пришла прямо перед провалами, о чем я начала объяснять в отчете, что — как бы невероятно это ни казалось — кто-то намеренно управлял энергией, темной энергией, и что все это было задумано для того, чтобы заманить меня сюда. А потом уничтожить».

Но было кое-что, что враг Райли не учел, она была почти уверена в этом. Кое-что, что она сама только начала понимать.

Эш оказался джокером.

 

Глава 18

— Райли…

— Эш, в этом нет ничего магического. Ничего неестественного, за исключением того, как это использовали. Это… извращение вполне человеческой способности управлять электрическими и магнитными полями. Мы все неосознанно делаем это каждый день. Наши тела заполнены все время вспыхивающими электрическими импульсами. Автоматически. Бездумно. Но в этом случае, кто-то нашел способ поглотить темную, отрицательную энергию и использовать, даже направлять ее на внешнюю определенную цель.

— Райли, разве это возможно? Поглощать энергию из чего-то? Из кого-то?

Она глубоко вздохнула и медленно выпустила воздух.

— Я очень надеюсь, что это тебя не испугает. Посмотри внимательнее на мое лицо.

Он взглянул и еще сильней нахмурился.

— Ты выглядишь…, твое лицо не кажется настолько заостренным. Столь истощенным, как несколько минут назад. Что…

Эш всегда быстро соображал. Его пристальный взгляд упал на ее руки, держащие его запястья — и он все понял.

— Подожди минутку. Ты тянешь энергию из меня? Из нас?

Довольная тем, что он сам догадался, она кивнула.

— Я почти уверена, что да. Ощущаю себя сильнее с каждым мгновением. Прежде я никогда не могла этого сделать. А, поверь мне, мы попробовали

— Мы?

— ООП. Один из критериев, по которым Бишоп подбирает напарников — это дополняющие способности. Сочетание силы со слабостью. Моей слабостью всегда было то, что я использую так много энергии во время дела, что закончить могу полным истощением, иногда в очень критические моменты. Таким образом, он попытался поставить меня в пару с участниками группы, у которых есть… запасная энергия. Но это ни разу не сработало, потому что мне никогда не удавалось тянуть из другого источника, даже от того, кому я доверяла, от того, кто всецело был готов участвовать. Бишоп сказал…

— Что он сказал?

Райли колебалась. Но какой бы нечеткой ни была ее память, ее тело знало, отчетливо знало уже некоторое время, по крайней мере, одну истину.

— Он сказал, что существует редкий вид доверия, который он замечал только между некоторыми близкими родственниками и влюбленными. Доверие настолько глубокое и настолько полное, что все барьеры, которые отделяют людей друг от друга, исчезают. У Бишопа и его жены есть такое доверие: они разделяют свои мысли, свои способности, саму их сущность. Как две половинки одной души.

Она еще раз вздохнула и закончила:

— Он сказал, что я, вероятно, найду это, когда влюблюсь. И если это случится, то я обнаружу удивительный источник силы, от которой смогу подпитываться. Он и Миранда ясновидящие, так что, когда он говорит «вероятно», ты можешь смело на это рассчитывать.

Когда Эш ничего не ответил, она торопливо добавила:

— Это не значит, что я энергетический вампир или что-то в этом роде, просто…

Эш поцеловал ее. Долго, медленно и невыразимо страстно.

Как только смогла, Райли пробормотала:

— Ух, ты!

Эш улыбнулся, но голос его был хриплым, когда он сказал:

— Милая, в первый раз, когда мы занялись любовью, мы создали достаточно жара, чтобы зажечь маленькую звезду. Ты можешь мне верить, когда я говорю, что понимаю, как люди могут создавать и передавать энергию. Особенно, правильные люди в правильной комбинации.

Она откашлялась.

— Парень, мне жаль, что я этого не помню.

— Я напомню тебе сегодня вечером. Если не раньше, — он снова поцеловал ее, на сей раз кратко, и добавил: — Сколько бы энергии, ты не вытянула у меня сейчас, всю ее я более чем желаю дать, особенно если она помогает тебе. Кроме того, насколько я могу судить, это не то, что я не могу восполнить.

— Нет, ты один из тех людей, у которых есть… избыток. Больше, чем ты нуждаешься или когда-либо будешь использовать.

Независимо от своих воспоминаний, с того первого момента на месте преступления она ощутила исходящую от него большую силу.

— Тебе приходится каждый месяц или около того покупать новые часы, потому что они всегда останавливаются, и держу пари, что у тебя есть проблемы с банкоматами и другими устройствами.

— Фактически, так и есть. По обоим пунктам.

— Некоторые люди производят много энергии и не могут продуктивно направить избыток. Другие сжигают ее быстро. Даже слишком быстро.

— Так мы идеальная пара. Чего я не понимаю так это, почему ты только сейчас поняла, что можешь тянуть мою энергию. Поправь меня, если я неправ, но до сих пор у меня было впечатление, что я был одной из главных «утечек» твоей энергии. Или, во всяком случае, наши отношения.

— Ты не ошибаешься, — она подумала об этом. — Лучшее, что я могу предположить, что из-за моего беспокойства о потере контроля я была не в состоянии тянуть твою энергию сознательно или даже подсознательно, пока я не впала в отчаянье. Пока мои запасы настолько не истощились, что это стало вопросом чистого выживания. Ты показывал мне мое отражение, и на инстинктивно я поняла, что должна дотянуться или умереть.

Он сказал, наполовину улыбаясь:

— Ты говорила с кем-нибудь об этих твоих проблемах контроля?

Она не могла не рассмеяться, хотя и коротко.

— Да. Кроме того, ты точно такой же. Трудно начать доверять.

— И отдать свою судьбу в чьи-то руки. Да, я знаю. Ты была довольно рассержена из-за этого.

Райли снова не смогла сдержать смеха.

— Держу пари. Но это объясняет часть моего нетипичного поведения, а? Я никогда прежде не любила.

— Так ты и сказала. Нахмурившись на меня.

— Нет.

— Да. Нахмурившись. Не то, чтобы меня это волновало. Я тоже никогда раньше не любил, и сам был немного раздражен из-за этого. Ты спрашивала о том, насколько очевидными были наши отношения для всех вокруг; я не думаю, что кто-то из нас мог что-то скрыть, и между нами вспыхнула… искра… с момента встречи.

— Момента?

— Да. К сожалению, ты была на свидании с Джейком, когда мы встретились. Он нас познакомил.

Райли вздрогнула.

— Ой.

— Да.

— Ну, неудивительно, что с ним было так… трудно.

— Я пытался делать на это скидку, — признался Эш.

Секунду Райли обдумывала это, а потом покачала головой.

— Прямо сейчас я не могу об этом думать. Мы позже починим заборы или наведем мосты, или сделаем то, что должны сделать с Джейком.

Со способностью адвоката оставаться в теме, когда необходимо, Эш сказал:

— Хорошо, так вернемся к твоей вере в то, что твоя потеря энергии происходит из-за чьего-то воздействия.

— Да. Если я права в этом — а я думаю, что права — тогда вся эта ритуально-оккультная деятельность, включая убийство или убийства, не является дымовой завесой. Это план.

— Чтобы тянуть темную энергию и использовать ее.

Райли кивнула.

— Но разве это не всегда является целью темно-оккультных ритуалов?

— Ты можешь получить доказательства любым путем. По моему опыту, большинство практиков больше интересуются глумлением над всеми даже отдаленно традиционными религиозными ритуалами, они спешат натянуть Богу нос, как шаловливые дети, и убедиться, что это позволяет им вести себя подобно животным.

— Наряжаться в балахоны и совокупляться в гробу?

— Да, в основном. Только без человеческих жертвоприношений.

— Значит, обычно, никто не умирает.

— Как правило, всегда никто не умирает. Даже редко кому пускают кровь. Единственные исключения, о которых я знаю, это случаи, когда кто-то на самом деле порочный руководит или иначе управляет группой. Например, типичный убийца-садист. Некоторые пытаются подражать Чарли Мэнсону и убеждают последователей убивать ради них, но большинство любит убивать самостоятельно. Некоторых просто развлекает наряжаться в балахоны и притворяться, что они вызывают или направляют Сатану, и это все для благородного дела просвещения несведущих.

Эш нахмурился.

— Хорошо. Так, если человеческая жертва была только… побочным продуктом ритуала, чтобы создать энергию, и если ты не веришь, что Уэсли Тейт был убит таким способом для того, чтобы создать дымовую завесу для убийцы с мотивом, тогда…

— Возможно, не настолько важно, кем была жертва, как я сначала верила, — пришел черед Райли хмуриться. — Но он, все же, часть загадки. Его убили не случайно и не для какого-то ритуала. Жертвы избраны. Неважно, насколько убийца безумен, для него его логика имеет смысл.

— Значит, следующим шагом будет разговор с группой в доме Пирсона.

— Они пока единственные общепризнанные сатанисты, о которых мы знаем. И даже если они не участвовали в этом прежде, — что меня беспокоит и не помогает решить загадку — то они, несомненно, были здесь в воскресенье ночью.

Она нахмурилась.

— Что?

— Вспышка памяти, которая у меня была. Я не знаю, насколько этому можно верить, так как я едва вернула свою силу, но если это действительно случилось со мной в воскресенье ночью, то когда я добралась до поляны, у меня было странное чувство, что все это организовано. Или так или иначе управлялось кем-то. Тело было достаточно реально, но все остальное, даже мое осознание более ранней церемонии, носило чувство ирреальности.

Эш слегка покачал головой, не вполне понимая.

— Ты сама это сказала. Заговор с целью убийства — редкость. Может быть, не было никакого заговора. Какие бы тайные церемонии ни проводились или, может, не проводились здесь, возможно, все закончилось без убийства.

— И позже убийство совершил один человек?

— Почему нет? Сатанисты проводят свой веселый и безопасный ритуал, танцуют и поют заклинания вокруг огня, пьют много вина и изрядно занимаются сексом, а потом отправляются домой, чтобы выспаться и избавиться от всего этого. Убийца возвращается позже и делает свое дело, организуя это так, чтобы все казалось частью того, что происходило ранее. Ритуала. Он использует место и убийство как средство, с помощью которого генерирует отрицательную энергию, и через этот акт до смерти пугает население. И отвлекает нас. Итак, мы напрасно тратим время, заглядывая в неправильные места, задавая неправильные вопросы.

— Например, у кого есть мотив, чтобы убить Уэсли Тейта?

— Возможно.

Эш медленно сказал:

— Если у этого убийцы есть способность тянуть энергию из мест, или ритуалов, или чего бы то ни было и направлять ее, использовать ее, то что-то должно управлять им. Не проснулся же он однажды, решив, что есть лучшие способы убийства людей, чем с помощью оружия и ножей.

— Нет. Даже если это естественный дар, требуется время и усилие, чтобы научиться управлять этим… Направлять чистую энергию на самом деле не такое уж большое развлечение. У тебя должен быть сильный мотив.

— Возможно — ненависть?

— Это, — сказала Райли, — вполне возможно.

— Значит реальный вопрос — кто может ненавидеть тебя достаточно, чтобы хотеть уничтожить.

— Да, — согласилась Райли. — Этот вопрос.

— Ставлю на то, — сказал Джейк Стиву, — что суд определит, что, по крайней мере, некоторые члены вашей группы были на той поляне. По предварительным тестам там, на земле, обнаружили и сперму, и вагинальную секрецию многих… доноров. Что, Сатана не разрешает вам приносить на вечеринку одеяло?

— Шериф, — спокойно сказал Стив, — независимо от того, что мы делали в воскресенье вечером, все в этом доме были в доме задолго до полуночи. У нас была большая доставка пиццы около одиннадцати. Я уверен, что это может быть подтверждено рестораном и парнем, который принес шесть больших пицц.

— Ну и что? Уэсли Тейт умер приблизительно между двумя и шестью утра. Это значит, что у любого из вас было много времени, чтобы прикончить свою пиццу и вернуться на поляну.

— Я никогда не говорил, что мы были на поляне.

— Скоро мы это узнаем, не так ли? Так как утверждения Райли, что ты говорил с Уэсли Тейтом прежде, чем прибыл сюда, вместе с твоими собственными заявлениями местным гражданам, что ты и твоя группа практикуете сатанизм, будет достаточно для судьи, чтобы выписать ордер, обязывающий всех вас сдать анализ ДНК.

Когда Стив посмотрел в ее сторону обиженным взглядом, Райли сказала:

— Извини, Стив, но человек мертв. Мы должны узнать, кто убил его и почему. Мы узнаем. Если ты и твои люди не имели к этому никакого отношения, теперь самое время убедить нас в этом.

Дженни вступила в разговор, чтобы сказать:

— Я все еще считаю, что мы должны вызвать своего адвоката.

Райли внимательно изучила мрачную женщину. Она была единственным членом группы кроме Стива, который хоть что-то хотел сказать. Остальные десять человек — пять мужчин и пять женщин — тихо, довольно бесстрастно сидели в гостиной арендованного дома.

Они представляли собой достаточно разношерстную группу. Люди, входившие в нее, были самого разного возраста, начиная от двадцати пяти лет и заканчивая пенсионерами. Но в остальном были похожи на других посетителей Опалового острова в своих ярких цветных шортах и тонких футболках, у большинства был хоть какой-то слабый загар.

Райли чувствовала немного общего беспокойства в комнате, что имело смысл в данной ситуации, но ничего, что сделало бы ее чрезмерно подозрительной к группе в целом.

Хотя Дженни… Дженни была другой.

Дженни волновалась.

«…Я этого не хотела. Как это могло случиться? Но… я не знала. Я думала, что его ум, наконец, открылся, что он… я думала, что он изменился».

Интересно. И это многое сказало Райли. Но прежде, чем она могла двинуться в этом направлении, Джейк снова нажал, полный решимости получить ответы на свои вопросы теперь, когда у них была материальная связь между этими людьми и убитым человеком.

— Людям, которым нечего скрывать, не нужен адвокат, — сказал он. — Не обижайся, Эш.

— Не обижаюсь.

Эш сидел немного позади Райли за большим обеденным столом. Их стулья стояли так, чтобы они оказались перед группой, расположенной вдоль стен комнаты. И только он и Райли знали, что он небрежно оперся рукой на ее плечо не случайно и не собственнически, но по необходимости, чтобы создать между ними связь.

И источник жизненный силы для Райли.

Сидя с другой стороны стола, Ли заметила прикосновение и улыбнулась. Джейк казался все более и более раздраженным каждый раз, когда смотрел в их сторону.

«Он не очень хорошо скрывает свои мысли. Ему, очевидно, не нравится, что я с Эшем. Но я не могу сказать, из-за меня это или из-за Эша.

Почему я думаю об этом дерьме?»

— Мне кажется, что Дженни права, — сказал теперь уже явно обеспокоенный Стив. — Почему бы вам не пойти и не получить свой ордер, шериф, а мы вызовем своего адвоката, а потом посмотрим.

Райли не обязательно было читать его мысли, чтобы знать, что Джейк собирается сказать что-то импульсивное и абсолютно лишнее, поэтому она проговорила раньше него:

— Стив, я обещала, что твою группу не потревожат, и я гарантирую, что этого не случится. Но мы должны знать то, что знаешь ты. Уэсли Тейт звонил тебе, да?

— Да.

Проигнорировав оскорбленный язык тела Джейка, стоящего перед музыкальным центром в месте, которое должно было стать центром собрания группы, Райли продолжала спокойно опрашивать Стива.

— Но ты никогда с ним не встречался?

— Нет.

— Тогда, почему ты захотел с ним поговорить? Ты, должно быть, получаешь много звонков от охочих до сенсации репортеров, от других людей, кого беспокоят ваши намерения. Почему звонок от Тейта был настолько важен?

— Я говорил тебе. Он знал людей.

— Каких людей?

— Черт возьми, Райли, ты же не ждешь, что я отвечу на это. Некоторые из них не практикуют открыто.

— Ну и дела, интересно почему? — пробормотал Джейк.

Стив тотчас же сказал:

— Из-за таких подозрительных людей, как вы, шериф. У нас, как предполагается, в этой стране существует свобода религии, знаете ли.

Прежде, чем Джейк мог броситься в, несомненно, горячий и страстный спор, Райли удивила большинство людей в комнате, задав тихий вопрос:

— Как давно вы развелись, Дженни?

Дженни, бледность которой была видна даже под загаром, сказала:

— Что?

— Ты меня слышала. Уэсли Тейт был твоим бывшим мужем, не так ли?

Стив прикоснулся к руке своей партнерши.

— Она не должна отвечать на этот вопрос.

— Стив, не будь идиотом, — сухо заметила Райли— Подобная связь в любом случае обнаружилась бы при более глубокой проверке, так зачем пытаться скрыть или отрицать этот факт? Кроме того, они юридически разведены, правильно? Значит, она не извлекла бы материальную выгоду из его смерти. И если они развелись, тогда, когда я думаю, любые старые обида и негодование, несомненно, прошли и забыты. У Дженни нет никакого повода для убийства Уэсли Тейта.

«По крайней мере, я не думаю, что у нее есть повод. Сосредоточься, черт возьми!»

Стив нахмурился, но не пытался остановить Дженни, когда та, наконец, заговорила.

— Мы развелись более десяти лет назад, — сказала она, в ее голосе слышалось что-то похожее на облегчение. — Женаты были менее пяти. Он… не смог принять мой выбор нетрадиционного образа жизни.

Возвращаясь в прошлое к ее видению — или памяти — к виду этой женщины, обнаженной, служащей алтарем на церемонии настолько нетрадиционной, насколько возможно, Райли не была уверена, что может его обвинять. Но она сказала только:

— И с тех пор Вы поддерживали какой-нибудь контакт с ним?

— Не часто. У него была привычка звонить незадолго до Рождества, только чтобы проверить, как у меня дела.

— Сатанисты празднуют Рождество? — вслух удивился Джейк, слишком заинтригованный вопросом или слишком разозленный тем, что допрос "уплыл" из его рук, чтобы волноваться о том, что отклонился далеко от темы.

— Не так, как христиане, — ровно сказал Стив.

Райли вернула их на правильный курс.

— Так почему он внезапно с вами связался? — спросила она Дженни.

— Он сказал, что хочет помочь. Было… несколько инцидентов, как уже рассказывал тебе Стив, когда мы жили недалеко от Колумбии. Преувеличенные местными слухами. Уэс сказал, что видел это. Он волновался, что ситуация ухудшится, что в округе повсеместно будет расти атмосфера нетерпимости. Здесь, на Юго-востоке, в течение прошлого года или около того из-за всей воображаемой оккультной ерунды.

Райли кивнула.

— Да, кое-что из этого мы расследовали.

«Бишоп тоже мне об этом напоминал. Но все это было фальшивкой. Или большая часть этого было ненастоящим».

— Значит, Тейт волновался за тебя. И?

— И он сказал, что знает о безопасном убежище. Он рассказал нам об этом доме, говорил, что это хорошее, мирное место с великолепным видом, и что здесь нас никто не будет беспокоить. Он сообщил, что знает — наверняка — что поблизости живут аналогично мыслящие люди.

— Но имен не называл.

— Нет. Боюсь, что нет.

— И с вами все еще не связался ни один из них?

— Нет.

— Хорошо, — сказала Райли. — Он говорил, что встретит вас здесь?

— Уэс сказал, что мог бы провести здесь на острове некоторое время, что, возможно, мы могли бы встретиться и поговорить, — ответила Дженни. — Но мы ни о чем не договаривались, ничего не было выбито в камне. Он сказал, что позвонит, если надумает приехать. Он так и не позвонил.

— И ты не подозревала, что он мог бы быть человеком, убитым в воскресенье ночью?

— Нет. С какой стати?

Джейк снова вмешался, чтобы сказать:

— Ну, извините меня, но вы не казались удивленной или горюющей, когда мы сказали вам, что это он.

— Не все мы показываем все, что чувствуем, шериф, — сказала она, многозначительно оглядывая его сверху вниз и затем пренебрежительно отводя взгляд.

Райли мимолетно пожалела, что она и Эш приехали сюда не одни, для разговора с этими людьми, но тихо напомнила себе о своем неофициальном статусе. И быстро проговорила, прежде чем Джейк смог взорваться, на что указывали все его действия.

— Ты действительно считала, что после всех этих лет он передумал? — спросила она Дженни.

Нахмурившаяся женщина поколебалась, затем слабо улыбнулась.

— Нет. Не совсем. Мне хотелось бы так думать, но, скорее всего, он только хотел узнать, все ли еще серьезно я отношусь к своему образу жизни. Он так никогда снова и не женился. Я думаю, что он все еще на что-то надеялся.

— Что, — сказал Джейк Стиву, — дает мотив для убийства тебе.

— Вряд ли, — произнес Стив. — Видите ли, я знаю, что Дженни посвятила себя нашему образу жизни.

— Даже если мы согласимся с этим, — сказала Райли, не глядя на Джейка, — вы все еще должны объяснить свое присутствие на поляне, где в понедельник утром было найдено тело Уэсли Тейта. Вы были там в воскресенье ночью, не так ли?

— Если и были, то только, чтобы выполнить ритуал освящения заката, — сказал он.

Райли знала, насколько ритуалы могут изменяться от группы к группе, но она вытянула из Стива достаточно, чтобы довольно уверенно высказать предположение:

— Никакого огня, кроме свечей, черная одежда, но не балахон. Соль, чтобы сформировать круг и петь в нем. Строго говоря, это не был сексуальный ритуал, но, по крайней мере, три пары… не отказали себе. Ты намеревался использовать каменный алтарь в будущих, более сложных ритуалах, но сначала хотел удостовериться, что участок был освящен.

— Такой был план, — признал он. — Пока какой-то сумасшедший не решил пожертвовать человеком. Поверь мне, любые ритуалы, которые мы проведем теперь, будут частными и в доме. За закрытыми шторами.

— У вас есть разрешение для костра завтра ночью, — указал Джейк.

— Мы собираемся жарить зефир, шериф. Можете придти, но принесите свою собственную палку.

Райли решила, что артериальному давлению Джейка, вероятно, больше некуда повышаться, и поднялась.

— У нас может возникнуть желание снова поговорить с вами позже, — сказала она Стиву. — Между тем, я снова советую вам: с вашей стороны было бы мудро некоторое время держаться поближе к дому.

Стив нахмурился, но кивнул, а Дженни только сказала спокойно:

— Спасибо, Райли.

 

Глава 19

Джейк молчал, пока они не дошли до своих машин, а потом рявкнул:

— Господи, Эш, ты можешь держать свои руки подальше от нее, хотя бы пять минут?

Держа Райли за руку, Эш улыбнулся и сказал:

— Ей богу, не могу.

Ли закашлялась, скрывая смешок, и затем торопливо спросила Райли:

— Ты не думаешь, что они причастны, да?

— Я считаю, что предполагалось, что мы в это поверим, но… нет, — Райли покачала головой. — Я думаю, что Уэсли Тейта убил человек, который посоветовал ему пригласить сюда его бывшую жену и ее группу.

Джейк сказал:

— Подожди минутку. Ты хочешь сказать, что у меня где-то тут бродит другая группа сатанистов?

— Нет, не группа. Сдается мне, это бы уже не лезло ни в какие ворота. Возможно, два человека или, что более вероятно, только один.

— Использует эту группу, как отвлекающий маневр, — предложил Эш.

— Отвлекающий от чего? От какой-то другой причины, по которой был убит Тейт?

— Ну, — указала Райли, — это сработало. То есть, сначала мы бегали, пытаясь узнать его личность, и теперь очевидные подозреваемые не так уж хорошо вписываются в картину. Все мы знаем, что чем холоднее след, тем сложнее раскрыть убийство.

Она не собиралась признаваться шерифу в своих подозрениях, что она сама была в самой гуще всей этой ситуации, объектом чьего-то гнева. Он, скорее всего, не поймет и уж точно не примет те доказательства, которыми она могла подтвердить свои предположения.

— Тактика затягивания расследования? — Джейк покачал головой. — Тогда, почему его оставили нависать над тем алтарем? Почему бы просто не выбросить его тело в океан или похоронить где-нибудь? Так как его никогда не объявляли пропавшим без вести, мы бы даже не знали, что его надо искать, пока в тот дом не въехали бы новые арендаторы. И почему его пытали и обезглавили?

— Это должно было быть похоже на связанную с оккультизмом смерть, — сказала Райли. — Что не означает, что она фактически была связана с сатанистами.

— До сих пор мы не рассматривали иных мотивов, кроме оккультизма, — бесстрастно заметил Эш.

С ясным рычанием в голосе Джейк сказал:

— Я дам тебе мотив. Все это дело, возможно, было наряжено в черные балахоны и круги из соли, но у меня есть мертвец и его бывшая жена на этом острове, и это не может быть совпадением. Эй, супруги постоянно убивают друг друга. И, да, даже спустя годы после развода. Возможно, он только что унаследовал фамильное богатство, а она все еще указана в его завещании. Возможно, у них был ребенок и проблемы опеки. Возможно, Улыбчивый Стив чертовски более ревнив, чем кажется.

Райли нахмурилась, затем пожала плечами.

— Это — твое расследование, Джейк. Только мне не верится, что кто-то в этом доме убил Уэсли Тейта.

— Тогда, кто? — фактически проревел Джейк.

— Я не знаю. Пока.

Он напряг плечи с видом человека, собирающегося, что-то сделать. Возможно, применить физическую силу.

— Прекрасно. Я уверен, что ты не будешь возражать, если я порою немного глубже и проверю их подноготную.

— Думаю, это превосходная идея. Потому что есть другая связь между этой группой, Уэсли Тейтом, и также Каслом и Опаловым островом.

— Какая связь? — спросила Ли.

— Найдите ее, — ответила Райли, — и у нас будет очень большая часть головоломки.

Джейк двинулся за Ли, чтобы забраться в их джип, потом спросил Райли и Эша:

— Так, а вы что собираетесь тем временем делать?

Райли знала, что Эш хотел ответить, что они собираются голыми изучать Камасутру, и торопливо ответила:

— О, будем разнюхивать. Попытаемся узнать, на самом ли деле в округе есть другие тайные сатанисты.

— Удачи. Сообщите мне, если что-нибудь узнаете.

— Сделаем. Она смотрела, как отъезжает джип департамента шерифа, а потом, приподняв брови, взглянула на Эша:

— Ты очень помог.

— Я обнаружил, что наслаждаюсь, раздражая Джейка. Как будто у меня появилась новая игрушка.

Это заставило Райли рассмеяться, но она добавила:

— Так, прекрати это, ладно? По крайней мере, пока мы не выясним, что происходит. Это отвлекает.

Протрезвев, Эш сказал:

— Да, ты права. Я заметил, что ты не спешила поведать Джейку, о своих подозрениях, что на самом деле здесь происходит.

— У меня нет доказательств. И все это кажется таким невероятно византийским, что кто-то заварил всю эту кашу, завлек меня сюда только для того, чтобы навести беспорядок в моей голове. Чем больше я об этом думаю, тем более маловероятным это кажется.

Эш оглянулся на дом, затем повел Райли вокруг хаммера к пассажирской стороне.

— Может быть, поговорим об этом по дороге? — сказал он.

Райли подождала, пока он не присоединился к ней в машине и завел двигатель, прежде чем спросить,

— По дороге куда?

— Ты мне скажи. Между прочим, как твоя голова? Ты, казалось, читала там, в доме, скрытые течения, если не фактические мысли.

— Фактические мысли, — подтвердила она. — По крайней мере, Дженни. Слабые и нечеткие, но заметные. Так что моя голова определенно лучше. На каждом пункте, кроме памяти; провалы в памяти все еще пусты, и память о времени, которое я провела здесь до нападения с электрошокером все еще странно отдаленная и определенно неполная.

Эш взял ее руку и положил на свое бедро.

— Значит энергия уже не проблема?

— Не такая большая. Но я хочу есть, — она задумалась над этим. — Я думаю, что еда — топливо для физической печи, но твоя энергия помогает с психической стороной вещей.

— Пока это помогает, — Эш поглядел на свои часы и тронул хаммер с места. — Думаю, сначала пообедаем. Я знаю, что сегодня ты хотела поговорить с Гордоном. Что еще?

— Я хочу снова осмотреть место поджога. Кое-что там меня тревожит, — она посмотрела на него и, ощущая его твердое бедро под своей рукой, сухо добавила: — До Камасутры мы доберемся позже.

Эш улыбнулся:

— Ты и в самом деле возвращаешься в норму.

— Потому, что знаю, о чем ты думаешь?

— С первого раза, когда мы коснулись друг друга — подтвердил он. — Ты говорила, что это не законченные мысли, как речь, а только общее впечатление от того, что находится у меня на уме в какой-то определенный момент.

— И ты нормально к этому относишься?

— Вообще-то, — проговорил Эш, — это было что-то вроде откровения. И облегчения. Когда мы разговариваем, мне нет нужды объяснять тебе, что я имел в виду.

— Всегда есть обратная сторона медали, — предупредила девушка.

— Да, есть.

Райли любопытно приподняла бровь.

— У меня возникла одна из тех случайных мыслей свиньи-женоненавистника, как и у всех мужчин иногда. По твоим словам.

— Мысль, должно быть, была сногсшибательная, если я так тебя назвала. Я, по большей части, привыкла к ним. Жизнь в армии, ты же знаешь. И я выросла с братьями.

— Гм. Скажу только, что это привело к… энергичным… дебатам… И восхитительному сексу позже.

— Ну, по крайней мере, мы не легли спать рассвирепевшими. Моя мама настаивает, что в этом заключается тайна счастливых отношений. Никогда не ложитесь спать, злясь друг на друга.

Эш улыбнулся, но сказал:

— Я знаю, что эта наша психическая сделка является односторонней, но мне не надо быть ясновидящим или телепатом, чтобы знать, что весь этот небрежный юмор — больше для того превосходного камуфляжа, который ты надеваешь, как другие люди надевают свои носки. Так, что беспокоит тебя на самом деле?

Райли посмотрела на свою руку на его бедре, любому внешнему наблюдателю это показалось бы небрежным интимным прикосновением между любовниками, но для нее эта связь, могла быть жизненно важной для самого выживания, и медленно произнесла.

— Когда я очнулась после того нападения, было похоже, что между мной и миром существует, своего рода, завеса. Все было заглушенным… Приглушенным. Выцветшим. Как только я смогла потянуть твою энергию, та завеса начала исчезать.

— Но? — подсказал он.

— Там, в доме Пирсона, пару раз я… чувствовала, что меня несет по течению. Даже когда ты касался меня, даже с большим количеством энергии мне было трудно сосредоточиться.

— У тебя есть какая-нибудь идея, почему?

— Это меня и волнует. Это напоминало что-то чуждое мне.

— Но ты принимала информацию от других, пока мы были там. Чем это чувство отличалось?

— Оно было не просто в моем уме, как видения или мысли Дженни. Это… толкало информацию в меня.

— Звучит, как подтверждение твоей теории.

— Да. Что замечательно и превосходно, за исключением того, что, если я чувствовала попытку, тот, кто был на другом конце, чувствовал неудачу.

— Ты хочешь сказать, если кто-то действительно пытается заморочить тебе голову…

— Тогда, кто бы это ни был, он не только все еще пробует, но и, может быть, теперь знает, что нападения стали менее успешны. Что у меня, так или иначе, есть средства сопротивляться. И я думаю, что следующая попытка будет включать зубы и когти.

— Знаешь, — сказал Гордон, после того, как они рассказали ему новости, — мне теперь жаль, что я вызвал тебя сюда, малыш.

Райли пожала плечами.

— Ясно, что у меня есть враг. Если бы это не случилось здесь так, то это произошло бы где-то в другом месте и, возможно, иначе. Я рада, что это случилось здесь, Гордон, — она кивком указала на Эша.

— Ну, по этому пункту я за тебя рад. Ты нуждалась в ком-то, кто надел бы на тебя узду, с тех пор, как я тебя знаю, — он посмотрел на Эша, добавляя, — Громоотвод для неприятности. Не говори, что тебя не предупреждали.

— С неприятностями она, по большей части, может справиться сама, — беспристрастно указал Эш.

— Да. Но, видишь ли, она никогда не задумывается, что, возможно, она не должна справляться со всем одна. Что не все, что она может сделать, она должна делать. Что иногда нужно принять руку помощи.

— Прекрати говорить обо мне, как будто меня тут нет, Гордон. Кроме того, у меня теперь есть помощники — вы двое.

— И тебе удалось держать все втайне от нас обоих большую часть трех недель, — парировал он.

— Хорошо, ладно. Но вы теперь находитесь в курсе, поэтому очень помог бы некоторый мозговой штурм. Я надеюсь.

Они сидели под тенью зонтика вокруг стола в патио позади дома Гордона около его бассейна, в месте, которое обеспечило и частную жизнь, и убежище от горячего дневного солнца.

Гордон скривил губы.

— Я догадываюсь, что ты уже составила список своих врагов?

— Более или менее, — они с Эшем обсуждали это во время обеда. — Ты не хуже меня знаешь, что я приобрела несколько врагов в армии, когда работала в разведке и инспекции. И после того, как присоединилась к ООП, я помогла далеко упрятать кое-каких по-настоящему злобных мерзавцев. Но они все были упрятаны. Или убиты.

— Никого из них нет на свободе?

— Я об этом ничего не знаю. После обеда мы были у меня в квартире, и я проверила по Интернету свои базы данных.

— Которые она, очевидно, сделала раньше, во время одного из провалов в памяти, — добавил Эш.

Гордон нахмурился.

— Так ты уже какое-то время размышляешь о своих врагах.

Райли кивнула:

— Послушай-ка вот о чем. Мой компьютерный логин показывает, что я не только проверила, но также и перепроверила местонахождение каждого человека, который очутился за решеткой с моей помощью в течение прошлых пяти лет. Они все или мертвы, или все еще надежно заперты.

— Возможно, тебе нужно заглянуть дальше в прошлое.

Поморщившись, Райли, сказала:

— Что приводит меня к военной службе за границей, когда враги были везде. Но я сомневаюсь, что кто-то из них выбрал бы мишенью конкретно меня, по крайней мере, до этой степени; они видели униформу, не Райли Крейн.

— Тогда может быть это не личное.

— Это чувствуется личным. Очень личным. Очень особенным в смысле нападения. Похоже, кто-то выяснил всю мою подноготную и решительно стремится стереть всю мою обороноспособность. Не только мои сверхчувства, но и даже мои воспоминания, саму мою личность. Гордон, кто-то проник внутрь моей головы.

— Ты уверенна в этом, малыш? Я хочу сказать, не обижайся, но это факт, твоя память сомнительна, а сверхчувства — в самоволке, так что…

— Они больше не в самоволке, благодаря Эшу. Они восстановились, пока не на сто процентов, но движутся к этому, — она мимолетно улыбнулась Эшу, когда он потянулся и взял ее за руку.

— Так что твои способности говорят? — спросил Гордон.

— Что я часть головоломки. Возможно, даже причина, по которой все это происходит. Что кто-то пробрался в мою голову.

— И использовал энергию черного оккультизма, чтобы это проделать?

— По крайней мере, частично, — Райли нахмурилась. — Я пыталась вспомнить возможного врага с такими знаниями, потому что они по-настоящему специфичны и об этом нельзя прочитать в учебнике. Но я сталкивалась только с двумя людьми, практикующими черный оккультизм во время расследований, и оба они мертвы.

Эш проговорил:

— Ты лишь упомянула об этом, когда мы разговаривали за обедом. В последний раз, несколько месяцев назад, когда ты расследовала возможную оккультную деятельность и обнаружила, что это действует серийный убийца.

Она кивнула:

— Он не был экстрасенсом, но чертовски хорошо знал, как эффективно направлять темную энергию. По крайней мере, вплоть до того, что был способен к… ох, за отсутствием лучшей фразы — затуманить мои чувства.

— Именно этот твой враг, судя по всему, может это сделать, — указал Эш.

— Да, но не говоря уже о том, что я присутствовала при вскрытии того парня, его эффект на мои чувства сильно отличался от того, что я ощущаю теперь.

— Может быть, потому что он был до электрошокера, — предположил Гордон.

Эта перспектива заставила Райли задуматься:

— Ну,… может быть. Если ты перенес искусственное разрушение электрической деятельности мозга, всякий дополнительный вид нападения будет иметь критический результат. С другой стороны…

— Что? — Эш пристально на нее смотрел.

— Мне просто интересно, началось ли всё с электрошокера. Если это тот, кто обладает способностью направлять темную энергию, то, возможно, он оказывал на меня воздействие с самого начала. Как-то блокировал меня, отвлекал. Замедлил мою реакцию, даже затуманил мой разум. Возможно, поэтому у меня было чувство, что здесь что-то не так, несмотря на нехватку реальных доказательств оккультной деятельности — по крайней мере, пока мы не нашли тело Тейта.

Гордон слегка покачал головой и сказал:

— Я видел твои экстрасенсорные способности в действии достаточно давно, чтобы не сомневаться в них, малыш, но на этот раз я начал задаваться вопросом. Если у тебя есть враг настолько беспощадный, чтобы устроить такую приманку, заманивая тебя сюда и затем тратить недели, устраивая беспорядок в твоей голове и твоей жизни, то как ты можешь не знать, кто это?

— На самом деле, я думала, что знаю — призналась Райли. — Особенно, когда я узнала о маньяке, которого искала полиция в Чарльстоне. Но это не может быть он, именно поэтому я не говорила о нем. Он мертв.

«Бишоп так сказал, и значит, я могу этому верить».

— Кого ты подозревала? — спросил Эш.

— Еще одного серийного убийцу, с которым я когда-то сталкивалась, и кто интересовался оккультизмом, — ответила Райли. — Джона Генри Прайса.

На мгновение она подумала, что ее рука, внезапно заледенела, но потом поняла, что это рука Эша, и когда девушка посмотрела на его лицо, холод пробрал ее до костей.

— Ты его знал, — сказала она.

— Все еще не везет?

Ли, подняв глаза от своего стола, удивилась, что шериф подошел к ней, а не вызвал в свой кабинет.

— Проверка данных? Нет, ничто нового. У нас есть подтверждение брака Дженни Коул и Уэсли Тейта и их развода. Точно так же, как она говорила.

— Дерьмо, — Джейк нахмурился. — Должно быть что-то еще.

— Жаль, но пока ничего. Никого из группы не было поблизости, когда произошел поджог, так что мы не можем ни одного из них привязать к тем преступлениям. Пока все проверки данных ничего не дают, точно так же, как предварительные. У нескольких групп, следящих за оккультной деятельностью, эти люди находятся в их списках, но ни о каком насилии никогда даже не сообщали, не говоря уж о доказательствах.

Все еще хмурясь, Джейк сказал:

— Что дала проверка данных по Тейту? Есть причина, по которой кто-нибудь хотел бы убить его?

— Пока ничего не нашли.

— Ничего не нашли, или нашлись мотивы, которые ты не считаешь убедительными?

Ли прищурилась.

— Шериф, насколько мы смогли установить, Уэсли Тейт был уважаем и любим в деловом мире Чарльстона. Он нечасто ходил на свидания, в его жизни не было особенной женщины, а женщина, с которой он встречался в прошлом году или около того, была свободна и без явно ревнивых друзей в прошлом или настоящем. Всем нравился этот парень. Все, с кем мы говорили, казались искренне потрясенными, что он был убит таким образом.

— Никакого интереса в оккультизме, несмотря на образ жизни его бывшей жены?

— Он был баптистом. Был дьяконом в своей церкви и сидел на скамье каждое воскресенье.

— Включая годы, которые они были женаты?

— Да. По утверждению его друзей и семьи, он просто говорил, что она «не религиозна» всякий раз, когда кто-то спрашивал. Казалось, это не имело для него большого значения, насколько любой мог сказать.

— А его завещание?

— Оставил наследство друзьям и семье, но больше всего отдал на благотворительность.

— Ты издеваешься надо мной.

— Нет. Полудюжина благотворительных учреждений, которым он жертвовал, пока был жив, по большей части, разделили все его состояние. И прежде, чем ты спросишь, его бывшая жена не была упомянута. Вообще. Похоже, что Дженни Коул ошибалась, полагая, что он все еще надеялся на примирение.

— Тогда зачем он пригласил их сюда? Задумываясь над этим, почему именно сюда? Он не жил в Касле, на Опаловом Острове. Ни у одного агента по продаже недвижимости нет его в книгах, как прежнего арендатора, так?

— Так.

— Итак, почему сюда? Зачем приглашать их в место, где он сам никогда не был?

— Возможно, он приезжал сюда раньше, в группе, — указала Ли. — Просто никогда не оформлял аренду на свое имя, вот и все.

Джейк хмыкнул.

— Или, возможно, он просто ткнул булавкой в карту, принимая решение, где будет жить в будущем.

Ли откашлялась:

— Ты, как предполагалось, не знал об этом.

— Я знаю все. Что там с распечатками телефонных звонков Тейта?

— Они подтверждают то, что сказал нам Стив Блэнтон. Тейт позвонил в дом, где жила группа, рядом с Колумбией.

— Он звонил кому-нибудь здесь в Касле? На острове?

— Нет, насколько мы были в состоянии установить.

Джейк ругнулся, не очень тихо.

— Сожалею, шериф, но это дохлый номер. Прости за каламбур.

Он развернулся, не сказав ни слова, и зашагал обратно к своему кабинету.

Не слишком стараясь приглушить голос, Ли пробормотала:

— Большое спасибо, помощник Уэллс, хорошая работа. Я уверен, что говорить со всеми этими потрясенными людьми, было не таким уж большим весельем, но, эй, их это сломило.

— Я все слышал!

Она вздрогнула и торопливо схватила свой телефон, закатив глаза, когда один из помощников в участке усмехнулся ей.

Райли вытащив свою руку из руки Эша, тихо повторила:

— Ты его знал.

— Нет. И да.

Она ждала.

Эш поглядел на Гордона, затем его пристальный взгляд вернулся на лицо Райли.

— Я говорил тебе, что ушел из конторы прокурора федерального судебного округа Атланта, потому что устал от политики.

Воспоминание, слабое и неполное, мелькнуло в ее памяти, но Райли не предприняла усилий, чтобы «поймать» его. Она просто ждала.

— Это только часть правды. Я ушел еще, потому что проиграл дело, которое должен был выиграть. До того, как он начал совершать свои преступные «шалости» во многих штатах, Джон Генри Прайс обвинялся по одному делу об убийстве в Атланте. Он был виновен. Я не смог убедить присяжных.

На сей раз, в уме Райли ясно всплыло воспоминание.

— Я ни разу не видела твое имя. В деле. Только примечание, что Прайс был пойман только однажды, в Атланте, более пяти лет назад. Что он предстал перед судом и был оправдан.

Эш сказал, поморщившись.

— Косвенные улики, не такое уж неслыханное дело в суде над убийцей. Я думал, что этого было достаточно. Так и должно было быть. Поскольку я смотрел этому человеку в глаза … и как будто заглянул в ад.

— Я знаю, — сказала Райли. — Я отслеживала его в течение многих месяцев. Стояла над изувеченными телами его жертв. Я даже проникла внутрь его головы. Или он проник внутрь моей. Как бы то ни было, к тому времени, как я подобралась к нему, я не была уверена, что возьму его живым, даже если бы выпал шанс.

Эш резко вдохнул и медленно выпустил воздух.

— Я тоже никогда не видел твоего имени. В газете сообщалось только, что он был застрелен и убил его федеральный агент. После того, как он убил всех этих людей. Людей, которых он никогда не убил бы, если бы я сделал свою работу.

— Это не твоя вина. Он был умен. И осторожен.

— И хороший обвинитель не позволил бы ему ускользнуть, — Эш пожал плечами. — Я живу с этим каждый день.

Прошло несколько долгих мгновений прежде, чем Райли, протянула руку и снова переплела свои пальцы с его.

Гордон, который до этого молча смотрел и слушал, медленно произнес:

— Я единственный за этим столом, кто не верит в совпадения?

Райли покачала головой.

— Я тоже, — сказал Эш. — Но я не понимаю смысла. Я имею в виду, если мы говорим, что это имеет какое-то отношение к Прайсу.

— Он мертв, — сказала Райли. — Тела так и не нашли, но он мертв.

«Но охота на него одно из самых сильных моих воспоминаний. Я продолжаю вновь переживать то время, как ретроспективные кадры. Для этого должна быть причина. Должна быть».

Гордон кратко потер челюсть, затем спросил:

— Ты сказала, что он проник в твою голову, или ты в его. Это не могло бы длиться до сих пор, так?

— Нет. Я знала бы об этом. Наш отдел имел дело со случаями, когда разрозненная энергия — душа, если вам так больше нравится — могла вселиться и даже управлять другим человеком.

— Одержимость? — Эш покачал головой. — Я думал, что это невозможно.

— Оставайся со мной, и я познакомлю тебя со всем невероятным, — вздохнула Райли. — Одержимость довольно реальна, но в этом случае я ее не нахожу. Пока следила за ним, был ли он в моей голове, или я в его, я очень, очень хорошо его узнала. У Прайса была такая черная душа, что я не представляю, как она могла… таиться… в другом человеке. Не выдавая себя.

— Убийства в Чарльстоне? — задал вопрос Гордон.

— Подражатель, по словам Бишопа.

— И он знал бы?

— Он знал бы.

— Хорошо. Так может быть то, что ты и Эш, оба имеете связь с Прайсом, ничего не значит.

— Да. И, кроме того, ты веришь в Пасхального кролика.

— Случались и более странные совпадения, — напомнил ей Гордон. — Мы оба это знаем. Ты сказала, что Прайс мертв и не бродит вокруг, вселившись в чье-то тело, и для меня этого достаточно.

— Хотела бы я, — сказала Райли — чтобы этого было достаточно для меня.

 

Глава 20

Два года назад

— Попался, — прошептала Райли, следя глазами за преследуемым, пока он быстро шел по неровному тротуару. Назвать этот район бедным было бы явным преуменьшением; эти темные улицы, расположенные около реки, почти все давным-давно были покинуты, после того как весеннее наводнение превратило этот порт в небольшую, тихую и отдаленную бухту.

Рассвет почти наступил, полная луна висела низко и ярко светила в небе. Райли всю ночь неотступно следовала за Прайсом. Она ожидала, что он предпримет решительный шаг задолго до этого момента, но, хоть он и посетил несколько разных баров, покинул их все один. В данный момент Прайс направлялся к тому, что раньше было самым большим причалом, от которого сейчас остался лишь шаткий остов, с несколькими маленькими лодками, привязанными к нему.

Райли почувствовала укол беспокойства, но не позволила себе сомневаться. Она держала в руке оружие, была одета этой ночью для преследования в джинсы и спортивные ботинки и, что самое важное, держала Джона Генри Прайса в пределах видимости.

Ни малейшего шанса на то, что она отступит из-за какого-то неопределенного беспокойства.

Разве что… почему после более чем недели едва уловимых мельканий он так ясно виден сейчас? Дьявол, почему он вообще позволил заметить себя?

Позволил заметить?

«Ты отстаешь, девочка. Не поспеваешь?»

Райли инстинктивно ускорила шаг, отбрасывая сомнения в сторону. Она не собиралась упустить эту возможность.

Но… почему он двигается по причалу, мимо лодок, по направлению к его концу, где не было ничего, кроме темной, медленно колышущейся воды?

«Потому, что здесь все закончится, девочка».

Она не осознавала, что они были так близко, менее чем в десяти ярдах друг от друга, когда он внезапно повернулся лицом к ней. Его рука поднялась, вытянулась.

Действуя быстро, насколько возможно, Райли, однако, едва начала реагировать, когда пистолет в его руке дернулся, и она почувствовала, как в нее вонзилась пуля.

«Ты не победишь, ублюдок. Ты не должен победить!»

«Я уже победил, девочка».

Но, даже падая, Райли целилась, движимая решимостью, более сильной, чем она когда-либо испытывала, остановить Прайса здесь и сейчас. Она выстрелила дважды, пока падала и еще три раза, когда уже была на земле.

И попала Прайсу точно в грудь.

Пистолет выпал из его руки, и он нетвердо отступил назад на шаг или два, несколько бесконечных секунд, пошатываясь, стоял на краю причала, а затем опрокинулся спиной вперед в вяло текущую реку.

Смутно осознавая пульсирующую боль в левом плече, Райли лежала на земле и смотрела туда, где стоял Прайс. Инстинктивно, она пыталась открыть свой разум, свои чувства и, даже несмотря на то, что слышала вдалеке начавшие завывать сирены, она могла бы поклясться, что в ее голове прозвучал его последний шепот:

«Не празднуй… пока еще нет… девочка».

Настоящее время

— Ты не говорила мне, что ублюдок подстрелил тебя, — сказал Эш.

— Я говорю сейчас, — Райли пожала плечами. — Левое плечо, и упустила все, что действительно имело значение.

— У тебя нет шрама.

— У меня не остается шрамов. В противном случае, я выглядела бы, как причудливая дорожная карта.

Эш кинул на нее взгляд.

— Гордон не шутил, когда говорил, что ты — как магнит для неприятностей.

— Нет, не шутил. Считай, что тебя снова предупредили.

— Предупреждение принято.

Было почти четыре, когда Эш завел хаммер на парковку около обгоревших останков пляжного домика, явно спаленного поджигателем.

— Что ты ожидаешь найти? — спросил он Райли, когда они вышли из машины.

— Не знаю. Возможно, ничего, — она подождала, пока они не нырнули под желтую ленту с надписью ОСТОРОЖНО, окружающую то, что осталось от дома, прежде чем добавить:

— Что-то гложет меня с тех пор, как мы приезжали сюда с Джейком. Только я никак не пойму, что.

Эш взял ее за руку.

— Прости, что не рассказал тебе о Прайсе. Правду о том, почему я покинул Атланту.

— Ты не знал, что это имеет значение.

— Не из-за этого.

— Ладно. Так почему ты мне не рассказал? — она задержалась взглядом на обугленных сваях и насыпях обломков перед ними.

— Это был не лучший мой час, Райли.

— Эй, если ты хочешь обменяться историями о разочарованиях и неудачах, то у меня есть парочка своих. У нас всех они есть, Эш.

— Сомневаюсь, что твои привели к тому, что были безжалостно убиты два десятка ни в чем не повинных мужчин.

— Не будь настолько уверен. Я была в армии, помнишь? Офицером. Некоторые из моих решений должны были стоить жизней, — она покачала головой. — Нам остается только делать как можно лучше то, что можем. И некоторые вещи должны произойти именно так, как они происходят.

Он с любопытством посмотрел на нее.

— Ты действительно веришь в это.

— Действительно верю.

— И ты все еще считаешь, что тебя заманили сюда, что кто-то дергает за ниточки и влияет на события?

Райли кивнула.

— Почему? Зачем кому-то идти на все эти ухищрения?

— Я не знаю. Месть. Расплата. Хвастовство, — как только Райли произнесла последнее слово, она осознала его несоответствие.

— Хвастовство? Как в соревновании? Конкурс мастерства?

Она пыталась сфокусироваться на чем-то в своей собственной памяти, на каком-то призрачном, похожем на дымку знании или информации, которую могла… почти… увидеть. На вопросе, который она должна была задать кому-то. Ниточка, которой должна была следовать…

— Райли?

Она моргнула и глянула вверх на Эша.

— Я что-то упустила. Связь.

— Какого рода связь?

— Я не уверена. Вещей? Мест? Людей? Черт, почему я не могу заставить свою голову работать ясно?

Он нахмурился, изучая ее.

— Снова все как в тумане? Вдалеке, как было раньше?

— Нет. Да. Черт, я не уверена. Размыто по краям. Я все время возвращаюсь к Прайсу. Вспоминаю охоту за ним. Вот почему я сказала тебе, потому что он был у меня на уме последние несколько дней. Я не могу перестать думать…

— Думать о чем?

— О том, не упустила ли я что-то. Все те месяцы я следовала за ним по пятам. В конце его мысли были в моей голове, — она снова вернулась взглядом к сгоревшему строению. — Это стало почти сюрреалистично. И невероятно жутко. В нем было что-то почти… ликующее. Как будто он знал секрет, и знал, что это было что-то…

… ликующее. Как будто он знал секрет, и знал, что это было что-то…

Райли моргнула, глядя на экран ноутбука, переживая момент полнейшего головокружения. Казалось, все в ней безостановочно вращалось, время, пространство и реальность смешались.

Она подняла руки к лицу, потерла с силой, пока вращение не остановилось, головокружение спало, затем осторожно открыла глаза и снова посмотрела на экран.

Ее отчет.

Отчет?

Более неохотно, чем хотела себе признаться, она перевела свой взгляд на нижний правый угол экрана, к дате и времени.

Два часа ночи.

Утро пятницы.

— О Боже, — прошептала она.

Райли заставила себя встать из-за стола в своем пляжном доме, с удивлением обнаружив, что полностью одета, но не очень удивившись тому, что чувствует себя слабой и дезориентированной.

В четверг после полудня она была на одном из участков поджога с Эшем, Райли была в этом уверена. Искала ответы. Они говорили и…

Волна головокружения накрыла ее и Райли закрыла глаза, держась за край стола, ее пальцы вонзились в…

Обуглившееся дерево.

Она, спотыкаясь, отступила на шаг назад и уставилась на развалины, видимые в ярком свете охранного освещения. Едкое зловоние обгоревшего дерева обжигало ее ноздри, и она могла расслышать шум волн по другую сторону дюн, накатывающих близко, потому что был прибой.

Райли подняла руки и мгновение смотрела на запачканные кончики пальцев, затем посмотрела на кусок обгоревшего дерева, за который она, очевидно, держалась.

— Хватит, — прошептала она. — Черт возьми, хватит.

Она не смела закрыть глаза, почти боялась моргать из-за страха, что произойдет другой сумасшедший сдвиг в пространстве и времени.

Вот только, конечно, это было не то. Не это происходило. Все было в ее голове.

Она медленно протянула руку и коснулась грубой поверхности обгоревшего дерева, проверяя его реальность. На ощупь оно было как твердое дерево, хотя и обугленное. Настоящее дерево. Обгоревшее.

Она оставила пальцы на этой твердой, грубой поверхности и медленно огляделась вокруг себя. Огни безопасности были болезненно яркими, так что было сложно видеть что-то, кроме темноты за ними. Но ей показалось, что она разглядела громоздкие очертания хаммера Эша, припаркованного на том, что должно быть подъездной дорожкой.

Припаркован. Двигатель работает.

Кто-то за рулем?

Райли не хотела отпускать дерево. Не хотела выходить из-под яркого света ламп и идти в темноту. Она стояла там, слушая, как прибой бьется о пляж, и спрашивала себя, справиться ли она с ужасом, если связь, которую она упускала, была все время у нее под носом.

С ней.

В ее постели.

Райли не думала, что будет способна это вынести.

— Нет, — прошептала она. — Это не он. Я доверяю ему.

«Тогда кто это, девочка?»

Удар холода пришелся так глубоко, что Райли думала, что даже ее кости превратились в лед.

«Ты не можешь смотреть правде в лицо. Ты никогда не могла смотреть правде в лицо».

— Стоп, — она заставила себя отпустить дерево, и спокойно пошла к машине. — Ты мертв.

«Ты думала, что убила меня? Глупая девочка. Некоторые вещи никогда не умирают. Разве ты не усвоила это?»

— Все умирает. Ты умер. Я убила тебя.

«Ты уверена, девочка?»

Хаммер неясно вырисовывался в темноте, его двигатель тихо работал на холостом ходу, когда она приблизилась к нему. Райли набралась храбрости, но когда открыла дверь со стороны водителя, обнаружила, что машина пуста.

«О, ты думала, что он здесь? Нет, девочка. Только мы. Только ты и я».

Райли поколебалась, потом взобралась на водительское сиденье.

«Ты собираешься сбежать назад к нему и спрятаться от правды? Или придешь ко мне и выяснишь ее?»

На этот раз Райли не сомневалась. Она включила передачу и вырулила задом с подъездной дорожки.

Глупо. Конечно, это было глупо. Она была не вооружена и слушала голоса в своей голове. Какой в этом был смысл? Никакого, совсем никакого смысла.

Потому что ее мышление было нечетким, ей было холодно, а единственная вещь, в которой Райли была уверена — то, что это была плохая идея, и что она определенно пожалеет об этом.

«Но ты всегда хотела знать, не так ли? С того дня у реки. Ты всегда хотела знать, не промахнулась ли ты в итоге».

— Я никогда не промахиваюсь.

«Всегда бывает первый раз, ведь так? И, в конце концов, ты не могла ясно мыслить. Он был в твоей голове…»

Ага.

— Он. Так ты все же кто-то другой.

Тишина.

Райли услышала смешок, вырвавшийся у нее, и поняла, что знает, куда направляется, где ей нужно быть.

— Не говори мне, что существовал кто-то, кто на самом деле беспокоился за него. Кто-то, кто действительно сожалел о несчастном сукином сыне, когда его не стало.

«Это не сработает, девочка».

— Ты имеешь в виду, я не могу вывести тебя из себя? Спорю, что могу. Раньше или позже.

«Хочешь поспорить на свою жизнь?»

Она проехала по мосту на материк в Касл, направляясь в парк. Пелена снова вернулась в ее разум, отгораживая ее от чувств, даже от нее самой. Но на этот раз Райли не делала попыток пробиться сквозь нее.

На этот раз она знала путь получше.

Как будто обращаясь к кому-то на пассажирском сидении, Райли сказала:

— Кем ты был, ученик монстра? Тем, кого он натаскал подбирать его, откуда бы ему не пришлось уходить?

«Не пытайся решить эту задачу, Райли. Ты только потратишь драгоценную энергию. Разве ты не понимаешь, что тебе понадобятся все силы, какие ты сможешь собрать, чтобы бороться со мной?»

— Наигрался, не так ли? После всех этих недель игры со мной, как кошка с мышью. Сегодня все произошло очень неожиданно. Резко. Почти так, будто ты почувствовал… будто тебя подгоняют. Интересно почему.

Тишина.

— Ты увидел правду сегодня, и это напугало тебя, не так ли? Ты не рассчитывал на Эша. О, ты наслаждался, забирая мои воспоминания о том, как я полюбила его, но, на самом деле, ты не понял связь между нами. Ты и понятия не имел, что она не зависит от воспоминаний, что знание того, что я доверяла ему, даст мне якорь, в котором я нуждалась. И ты не подозревал, что он может восполнить запас энергии, которую ты забирал.

«Его тут нет, девочка. Только ты. Только мы».

Мимолетно осознавая, что Гордон был прав, Райли не позволила себе думать о том, что она всегда будет пытаться решить проблемы одна, убежденная не столько в своей непобедимости, сколько в ответственности, которую несет за других.

Тех, кого любишь, нельзя неосторожно подвергать опасности.

Вот так просто. Правило, по которому живешь.

Или умираешь.

Она припарковала хаммер около пролома в изгороди, который больше не охранялся. Тропа была освещена только лунным светом, который смог пробиться сквозь деревья, но луна была полная и очень яркая, так что Райли могла видеть достаточно хорошо.

Не то чтобы это в действительности имело значение. Ее тянуло сюда, и на этот раз она не сопротивлялась. Под затуманенной поверхностью ее разума, как под замутненным зеркалом, она терпеливо ждала, когда можно будет появиться. Туман защищал ее; теперь, когда Райли это понимала, она могла это использовать, надеть его, как надевала множество личин.

Она позволила спутанным фрагментам мыслей, кажущимся случайными, скользить по этому туманному барьеру, в то время как за ним ее разум работал с ясностью, такой же острой, как нож.

Собирая вместе все части головоломки.

Райли появилась на прогалине, ее пристальный взгляд устремился к странно древним очертаниям каменного алтаря. На этот раз над ним ничего не висело, но круг был восстановлен. Она знала это, хотя и не могла видеть соль из-за свеч, расположенных в определенных местах.

Черные свечи.

Горящие.

Райли успела сделать не больше, чем два шага на прогалину, когда, погруженная в свои мысли, пропустила укол предупреждения в затылок, пришедший всего за секунду до того, как он схватил ее сзади.

 

Глава 21

Райли могла воспользоваться в буквальном смысле арсеналом рукопашных боевых техник, от экзотических военных искусств до грязной уличной драки, и именно инстинкты последней управляли ею в эту определенную минуту.

С молниеносной скоростью она вытянула руку назад и схватила его, сжимая изо всей силы и вонзаясь короткими ногтями в его мошонку.

Он взвыл от боли и отпустил ее, а когда упал, Райли мастерски крутанулась и оказалась лицом к нему — с его пистолетом в руках.

Скорчившись на земле, зажимая свою раненную плоть, задыхаясь и постанывая, он был так погружен в свое собственное страдание, что Райли была небезосновательно уверена в том, что он будет слеп и глух ко всему, что происходит вокруг него, по крайней мере, на пару долгих минут.

Она переждала их, наведя на него его собственный пистолет и, когда он выказал признаки того, что начал приходить в себя, спокойно проговорила:

— Природа дала тебе большие размеры, больше мускулов, больше агрессии. Это твое преимущество. Она также дала тебе яйца, — Райли взвела курок на револьвере, который отобрала у него. — Это мое преимущество.

Джейк даже не пытался подняться и прохрипел несколько раз, прежде чем смог сказать:

— Боже… ты дерешься грязно.

— Я дерусь так, чтобы победить, — сказала она ему. — Всегда.

Он еще некоторое время с шумом дышал, наконец, с трудом проговорил:

— Я ожидал… что ты воспользуешься… каким-то из… этих дерьмовых… боевых искусств.

— Да, я могла бы. Но так было намного забавнее, — едва Райли произнесла эти беспечные слова, как к ней пришло осознание происходящего, и в ее голосе уже не было юмора, когда она добавила: — Ты не должен быть здесь. Черт возьми, Джейк, что ты здесь делаешь?

Он сделал неуверенную попытку подняться, затем снова со стоном упал назад.

— Черт, Райли, ты сказала мне встретить тебя здесь. Сказала, что все вычислила и…

Она опустила пистолет, но продолжала держать его в привычной хватке двумя руками.

— Тогда почему ты меня схватил?

— Ради вот этого ада, — ответил он с еще одним стоном, на этот раз более показным, чем настоящим. — Я предполагал, что ты можешь попытаться перебросить меня через плечо или еще что-то, но, Господи Боже, Райли…

Типичная ерунда мачо, подумала она, не тратя энергию даже на то, чтобы возмутиться или почувствовать отвращение. Ему было любопытно узнать о ее навыках самообороны, да еще хотел полапать ее.

Вычислила.

Часть ее энергии была сосредоточена на поддержании обманчиво туманной поверхности ее разума, но она приберегла несколько ниточек, чтобы пробраться наружу и прозондировать прогалину.

Райли сказала Джейку рассеянно:

— Оставайся внизу, понял? Даже не пытайся подняться. Я не сама тебе позвонила, не так ли? Кто-то передал сообщение?

— О чем ты говоришь?

— Кто сказал, что я хочу с тобой встретиться, Джейк? Или, дай-ка я предположу? — она повысила голос. — Ты можешь выйти, Ли.

Последовал момент тишины, а затем высокая рыжеволосая женщина вышла на прогалину с другой стороны. В круг. Она определенно была не в униформе, одетая в длинную черную мантию. Капюшон был откинут, позволяя ее длинным рыжим волосам мерцать в ярком лунном свете.

— Когда ты поняла? — спросила она спокойно.

— Боюсь, я медленно соображаю, — ответила Райли, так же спокойно, как и другая женщина. — Сегодня или, скорее, вчера, как раз перед тем, как ты начала так бесцеремонно обращаться с моим разумом. Я поняла, что была связь, которую я упустила. Гордон сказал это. Что он не верит в совпадения. Он думал о том, что Эш и я, оба оказались здесь, и каждый из нас связан в прошлом с Джоном Генри Прайсом. Это не могло быть совпадением. И не было. Ты хотела, чтобы Эш участвовал в этом. Вот почему это должно было быть здесь. В Касле. Потому что здесь ты нашла Эша. Правильно?

Ли слабо улыбнулась.

— Возможно, я недооценила тебя.

Райли продолжила:

— Эш был здесь и он никуда не собирался. Он единственный, кто был близок к тому, чтобы засадить Прайса за решетку, где ему и было место. И для тебя не имело значения, что ему это не удалось. Для тебя важно было лишь то, что он посмел.

— Ему не следовало этого делать, — сказала Ли. — Это было… неприятно. Суд. Все эти смотрящие глаза. Нам не нравятся смотрящие глаза.

Райли воспротивилась искушению последовать за этим отклонением от темы.

— Так что это должно было быть здесь. Где ты подготовила сцену и даже все ответные реплики. Ты уже встречала Гордона. Возможно, в Чарльстоне, когда он искал место для ухода в отставку. Ты знаешь, что вопрос, который я забыла задать ему, был: кто предположил, что Опаловый остров — это прекрасное место для ухода в отставку. Я все неправильно поняла благодаря той очаровательной маленькой истории, которую ты наплела о том, как выбрала Касл, ткнув булавкой в карту. Я думала, Гордон уже был здесь, когда ты приехала. Но все было наоборот, правда, Ли?

— Думаю, что я буду сожалеть о Гордоне, — ответила она. — Он был забавный. И им было поразительно легко управлять. Как и большинством мужчин, как я выяснила.

От Райли потребовалось вся энергия, что у нее была, чтобы разделить свою концентрацию: удерживать взгляд на Ли, говорить ровным и спокойным голосом в то время, как другая часть ее сознания была устремлена в совершенно другом направлении.

Она надеялась, что того, что у нее было, как раз достаточно.

— Ты уже нашла свою группу сатанистов, — продолжала она. — Благодаря Прайсу и его интересам, ты знала нужных людей. Знала, как найти то, что искала. Податливая группа, готовая к переезду, член которой имела бывшего мужа, надеющегося на воссоединение с женой. Было, как ты сказала, достаточно просто манипулировать Уэсли Тейтом. Наверное, ты раз или два сходила с ним на свидание и таким образом узнала о Дженни.

Ли пожала плечами, все еще улыбаясь.

— Почти все актеры были в сборе. Гордон был здесь. Эш был здесь. Тейт был настроен на то, чтобы зазвать сюда свою бывшую жену и ее группу. Следующей была я. Чтобы залучить меня сюда, тебе надо было заставить Гордона забеспокоиться. Ты так и сделала. Подкидывая все те маленькие знаки оккультной деятельности. Не знаю, может, ты подкинула немного больше, чем просто знаки. Может, ты посеяла беспокойство в Гордоне или усилила его. Так что он связался со мной.

Райли сделала шажок в сторону, слегка поворачиваясь кругом, чтобы встать лицом к другой женщине.

Она не подняла пистолет Джейка.

— И я пришла. Все в соответствии с твоим планом. Или это был его план? Твой отец контролирует тебя даже из могилы, Ли?

Это удивило Ли, ее улыбка поблекла, она застыла, и напряжение стало заметным.

Райли кивнула.

— Он на самом деле не любил женщин, но пытался быть нормальным, в его понимании. Никакого официального брака, никаких подружек, которых мы могли бы найти, так что я готова поспорить, что твоя мать была лишь остановкой на одну ночь. Кем она была, Ли, какой-то уличной проституткой, которой он заплатил, чтобы помогла ему возбудиться?

Голова Ли слегка дернулась странным образом, как будто описывая окружность — и внутри круга все свечи внезапно загорелись ярче.

Дополнительное освещение позволило Райли увидеть то, чего она боялась. В центре круга, лежа безвольно поперек плоского алтарного камня, находилась Дженни.

Еще живая: длинное изогнутое лезвие ножа, который держала Ли, еще не было покрыто кровью. Но смуглая женщина была определенно без сознания.

Райли все еще старалась скрыть ту часть своего сознания и чувств, которая отчаянно пыталась установить связь, поэтому она заговорила немного более медленным и неуверенным голосом.

— Полагаю, что от жертвоприношения жрицы выделится очень темная энергия, не так ли? А сегодня ночью тебе нужна темная энергия. Полная луна, сатанистская жрица. Что еще, Ли? Есть ли у Дженни в желудке твоя кровь, как было у Тейта?

— Так ты поняла, да?

— То, что это была твоя кровь? Должна была быть. Кто бы ни планировал то жертвоприношение, он сохранял кровь и запасался ею. И ты, в самом деле, не могла позволить, чтобы появилось еще одно тело прежде, чем твой план был приведен в действие. Так что это должна была быть твоя кровь.

— Кровь моего отца.

Райли не позволила себе отвлечься.

— Спорю, что он нашел тебя, когда ты была подростком. Или ты нашла его. Я думаю, зло притягивает зло. Это действительно так, мы выяснили. В любом случае, он получил своего ученика. Свою принцессу крови. И ты была хороша, я признаю это. Все время, что я выслеживала его, ты следила за мной, не так ли? Я сосредоточилась на нем, была так поглощена этим, что не замечала, что ты была прямо там. Следила за мной. Докладывала ему.

— Он бы обыграл тебя, — сказала внезапно Ли, ее голос изменился, упал и стал гортанно-резким. — Таков был план. Чтобы казалось, будто его подстрелили. Упасть в реку. Так, чтобы мы могли прекратить бегать. Чтобы могли обосноваться где-то.

— Что пошло не так?

— Так глупо и бессмысленно. Бронежилет, который он надел, уберег его от твоих пуль. Но он был тяжелым. Течение оказалось более сильным, чем мы предполагали. И он задыхался от погони. Он утонул.

— Жаль, — сказала Райли без сожаления, — я надеялась, что он действительно страдал.

Снова голова Ли дернулась тем же напряженным вращательным движением, и снова свечи вспыхнули, на этот раз так, словно подпитывались газовыми горелками. На прогалине было почти так же светло, как днем, а лес вокруг них — темен и полон теней.

Краешком глаз Райли удостоверилась в том, что Джейк не двигается. И он действительно был неподвижен.

«Возможно, из-за шока», — думала она. — «Шока эмоционального плана. Или полного замешательства».

Райли сказала:

— Думаю, ты неплохо повеселилась, наводя бардак в моей голове, а?

— Ты даже не представляешь, — сказала Ли. — Сначала ты была вызовом для меня. Я могла только спрятать свой разум, не оказывая никакого влияния на твой. Поэтому я прибегла к электрошокеру.

— Да, этого плюс вся темная энергия, которую ты направляла, особенно от жертвоприношения, было достаточно, чтобы завершить работу. И готова поспорить, ты действительно наслаждалась, когда безжалостно убивала Уэсли Тейта. Вся в отца, не так ли?

— Я дочь своего отца.

Райли подумала, что никогда не слышала ничего настолько отталкивающего, как это гордое утверждение. Она вдохнула и сделала усилие, чтобы ее голос продолжал звучать ровно и спокойно.

— Так все это было из-за мести. Ты не спешила, спланировала ситуацию так, как хотела. Использовала сатанистов как прикрытие, чтобы отвлекать нас, в то время как ты одна совершала все черные ритуалы. Используя огонь. Кровь. Смерть. Независимо от того, что для этого потребуется, лишь бы получить силу, которую ты хотела, в которой нуждалась. Чтобы уничтожить меня. Не просто убить. Уничтожить.

— Ты лишила жизни моего отца. Ты должна заплатить за это, — рассудительно сказала Ли.

— Твой отец был садистским скопищем зла, — сказала Райли таким же тоном. — Мир нуждался в том, чтобы его избавили от него. Нормальный мир, по крайней мере.

Ли снова напряглась, но рассмеялась, звук был такой, словно ломкие палки трутся друг об дружку.

— Кажется, ты не улавливаешь, девочка. Я уже побила тебя. Я украла у тебя время. Я разрушила твои воспоминания. Я сделала так, что ты даже не помнишь, как полюбила. Разве это не печально?

— А вот тут ты зашла слишком далеко. Это то, за что тебе придется поплатиться, Ли. Потому что я могу понять жажду мести. Это имеет смысл для меня. Даже месть за такого садиста как Прайс. Я понимаю это. Но мои воспоминания о встрече с возлюбленным? Я хочу получить их назад. И ты отдашь их мне.

На этот раз смех Ли был немного, всего чуть-чуть, неуверенным.

— Чего ты никак не поймешь, так того, что проиграла. Твой разум так слаб, что нет ни малейшего шанса, что он может бороться со мной, и еще менее вероятно, что он сможет забрать то, что я у него украла.

— Ты права. Я недостаточно сильна, чтобы победить тебя. Не в одиночку. Но это то, чего ты никак не поймешь, Ли. Я не одна, — Райли протянула назад одну руку и почувствовала, как пальцы Эша сомкнулись на ней.

Время как бы застыло на мгновение, когда Ли всё осознала, поняла. Она подняла свой нож и рванулась к распростертому телу Дженни.

Нуждаясь в жертвоприношении. В силе.

Райли выстрелила один раз, попав Ли в руку, так что нож выпал из ее внезапно ставших неуклюжими пальцев.

— Нет, — сказала она хрипло. — Я не позволю тебе…

Райли никогда раньше не пыталась делать ничего даже отдаленно похожего на это, и все же каким-то образом она точно знала, что делать. Когда Ли собрала свою ярость, все свои эмоции и закричала, посылая видимое зазубренное копье темной энергии из круга, направленной на Райли, оно нашло свою цель, но не как оружие, а как инструмент.

Это почти походило на атаку электрошокером, которая положило начало всему, только на этот раз Райли не была застигнута врасплох, не попала в ловушку и была далеко не беззащитна. В этот раз она не разрядила свою силу в землю, а перенаправила чистую энергию, брошенную на нее, забрав из нее то, что собиралась, а затем все, что осталось, послала назад, к ее источнику.

Но, когда энергия вернулась к Ли, она была раскалена добела и пылала. И ее второй крик раздался в ночи, когда энергия разрушила круг силы. Произошел почти ослепляющий взрыв света, и крик оборвался, как будто был обрезан ножом, а затем все закончилось.

Свечи исчезли. Соль раскидал ветер. И чистый лунный свет пролился вниз на двух женщин, находящихся вблизи алтаря, одна из них приходила в себя, а другая была обмякшей фигурой на земле.

— Она мертва? — спросил Эш.

— Нет, — ответила Райли. — Но сейчас она обессилена. Дженни была накачана наркотиками, но уже приходит в себя. С ней все будет в порядке.

— С желудком, полным крови, ей станет плохо.

— Ну, после этого она будет в порядке. Не знаю, вернется ли она к сатанизму, но жить будет.

— Благодаря тебе.

Она повернулась и посмотрела на него, улыбаясь.

— Благодаря нам. Привет. Я помню тебя.

Эш тоже улыбался.

— Хорошо.

Джейк изо всех сил пытался подняться с земли, его "Что это все за чертовщина?", было на несколько октав выше, чем он, возможно, предпочел бы.

Райли глянула на него, а затем сказала своему возлюбленному:

— У меня такое чувство, что доклад по делу займет какое-то время.

— Все в порядке, — сказал Эш, притягивая ее в свои объятия.

— У нас есть время.

 

Эпилог

— Гордон признал, что испытывал некое неприятное чувство в отношении Ли в течение многих недель, прежде чем он позвонил мне, — сказала Райли. — Он не мог точно определить, в чём дело, но просто чувствовал, что что-что не так. Когда всплыли все предполагаемые доказательства оккультной деятельности, он подумал, может это оно. Может быть, кто-то наложил на неё порчу.

Эш приподнял брови: «Порчу?»

— Эй! Все мы видели даже более странные вещи, поверь мне! А в Гордоне сильны Луизианские корни! Дело в том, что истории, которые рассказывала его бабушка, противоречат аристократическому образованию, так что он не доверяет своим инстинктам, когда дело доходит до паранормального.

— Аристократ говоришь? Теперь понятно, почему он разговаривает подчёркнуто медленно, как профессор колледжа!

— Да, теперь всё стало на свои места, — Райли прислонилась к перилам террасы, и взглянула вниз, на пляж. Там пылал костёр, окружённый группой серьезных сатанистов.

Это был вечер пятницы, и у них проходил запланированный «пикник» с поджариванием зефира.

— Не думаю, что им очень весело, — заметил Эш.

— Ты прав. Надо полагать, они узнали слишком много. Даже если они ещё не до конца вовлечены, они подошли слишком близко к тёмной стороне. Очень тёмной. Это заставляет людей притормозить и задуматься.

— Я знаю, как это бывает.

Райли ухмыльнулась, не глядя на него.

— Но это не относится к тебе, верно?

— Я лишь в самом начале немного медлил. Вспомни, как мы были раздражены из-за того, что влюбляемся друг в друга. Но когда мы влюбились, то уже не могли с этим ничего поделать. Только наслаждаться.

— Рада, что ты добавил последнее предложение.

— Всё-таки, хорошо, что я на такое способен. То есть, я связываю свою судьбу с ясновидящей, бывшей военнослужащей и агентом ФБР, которая специализируется на оккультизме, будит посреди ночи и тащит к себе, приказывая помочь ей победить серийного убийцу, который является средоточием зла.

— Что ж, когда ты преподносишь это так…, — сказала Райли и прикусила нижнюю губу.

— Я отважный мужчина.

— Я согласна, — Райли повернулась к нему, и в ярком лунном свете мелькнула её улыбка. — Бишоп собирается завлечь тебя в свои сети, — это было утверждение, а не вопрос. — У меня предчувствие. Думаю, мы будем чертовски успешной командой.

— Мы уже чертовски успешная команда, любимая, — ответил Эш, и заключил её в свои объятия.

Это всё, что Райли хотела услышать.