Холлис переводила взгляд с одной женщины на другую.

— То есть… Андреа — твоя мать?

— Ее звали не Андреа. — Произнесла сбитая с толку Дайана странно глухим голосом.

— Это мое второе имя, имя которое я использовала большую часть своей жизни. Пока не вышла замуж. Твой отец предпочитал мое первое имя, поэтому я стала пользоваться им.

Дайана медленно покачала головой.

— Мисси говорила… что ты в порядке. Что ты ушла с миром. Она меня обманывала?

— Нет, твоя сестра не врала. Я пребывала в мире. Пока… они не пришли за мной.

— Кто?

— Его жертвы.

— Подождите-ка, — проговорила Холлис. — Вас выдернули с небес?

— Это был мой выбор. Я могла сказать нет. Но они были настойчивы. Все они, все жертвы. Его жертвы, они призвали меня на помощь. Бедные души, которые не могли двигаться дальше, пока он не заплатит за то, что сделал.

— Сэмюель?

— Нет. — Глаза Андреа были наполнены печалью. — Твой отец. Без него, без его денег и стремления уничтожить Бишопа, многое из того, что случилось, могло и не произойти. Он верил, что может вновь обрести контроль над твоей жизнью, вернуть тебя, если уничтожит ООП. Но еще больше он ненавидел Бишопа. Ненавидел за то, что тот позволил тебе поверить в свои способности, за то, что дал тебе цель и возможность вести нормальную жизнь. Чего он сам сделать не смог.

— О, Боже, — проговорила Дайана.

— Правда под всем, — сказала Холлис, которая была почти так же озадаченна, как подруга.

— Я пыталась помочь, но… — проговорила Андреа. — Меня не было так долго, что даже просто стать видимой было для меня огромной проблемой. Я не могла добраться в серое время, когда вы сюда проходили. И еще сложней было сделать себя видимой в мире живых. Пока не появилась Холлис.

— Почему ты не сказала мне, кто такая? — спросила Холлис. — Это могло помочь, знаешь ли.

— Прости. Я была… сбита с толку. Те частички информации, которыми у меня были, при переходе перемешались. Мне потребовалось некоторое время, чтобы все привести в порядок.

Дайана изо всех сил пыталась придти в себя и разобраться с тем, что услышала.

— Но… Папа… Он помогал Сэмюелю? Он помогал этому монстру уничтожить стольких невинных людей?

— Ты была всем, что у него осталось. Когда ты попыталась освободиться от него, когда встретила Бишопа и Квентина, он понял, что теряет тебя. Он был готов сделать все, что угодно, чтобы остановить это. Все что угодно.

Холлис внезапно почувствовала тягу и проговорила:

— Дайана, думаю, Риз хочет вытащить меня. Мы должны уходить. Сейчас. — Она быстро выглянула за угол здания и добавила: — Сэмюель возвращается. Если мы хотим уйти так, чтобы он нас не увидел, то должны сделать это немедленно.

— Времени нет, — сказала Брук Андреа.

Андреа подалась вперед, поймала руку Дайаны и на мгновение задержала ее в своей.

— Ты запомнишь, — проговорила она. — Когда проснешься, ты вспомнишь все. Будь счастлива, живи полной жизнью, Дайана. Борись за это. Несмотря на своего отца.

— Но… подожди. Нет, я хочу…

Но Андреа ушла, просто растворилась в воздухе.

— Времени нет, — повторила Брук.

Холлис крепко сжала руку Дайаны.

— Ты нашла свою правду, — быстро проговорила она. — Возвращайся со мной сейчас, Дайана. Возвращайся к Квентину. Тянись со мной. Сделай это.

Все еще сбитая с толку, секунду или две Дайана слепо смотрела на Холлис, а затем кивнула.

— Квентин. Я потянусь к Квентину.

Холлис почувствовала волну огромного облегчения, и тяга стала сильней. Слишком сильной, чтобы ей противиться. Она ощутила, что покидает это место или время или чем бы это еще ни являлось, и возвращается в свою реальность. И в последние секунды, когда серое время начало мерцать, а затем тускнеть, она взглянула на Брук.

Девочка улыбалась. И в ее глазах был странный, неживой свет.

* * *

Дайана втянула воздух и открыла глаза, немедленно ощутив свое живущее, дышащее — и очень, очень болезненное — тело. Она увидела незнакомый потолок, услышала щелчки и гудки аппаратуры, и поняла, что находится в больнице. Она почувствовала, как что-то оставило ее лоб, и увидела, что это рука Холлис. И автоматически посмотрела налево.

Холлис резко осела, почти упав на руки Ризу, но осталась в сознании. Она была бледна, с огромными черными кругами под глазами, но все еще на своих ногах. Более-менее. И усмехалась.

— Эй. Эй. Мы сделали это.

— Ты сделала это, — пробормотала Дайана, ее голос был скрипучим, а слова царапали горло. — Спасибо тебе.

— Даже не упоминай об этом. Мне это доставило удовольствие. Только давай не будем повторять, ладно?

— Хорошо.

— Дайана…

Она посмотрела направо и увидела Квентина, ощутив, как что-то внутри нее болезненно переворачивается — он был изможден, его глаза ввались. И ей было больно видеть его в таком состоянии. Ей было больно и невыносимо смотреть, как он мучается и боится поверить, что она на самом деле вернулась назад.

Квентин держал ее руку у своей щеки, и она смогла провести пальцами по его коже.

— Я люблю тебя, — проговорила Дайана скрипучим голосом.

Его глаза засветились такой теплотой, что казалось, она может в ней утонуть. И Дайана поняла, что может стать по-настоящему счастливой.

— Я люблю тебя. Так сильно.

Холлис перестала усмехаться и посмотрела на Демарко.

— Как думаешь, может, нам стоит уйти?

— Вероятно, это хорошая идея.

Дайана оторвала взгляд от Квентина, и обратилась к Холлис:

— Ты должна сказать им. Тем, кто в Серинед. Чтобы они знали, чему в действительности противостоят.

— О, да. Верно. Только… Слушай, ты в порядке?

— Все хорошо. Только я устала и мне больно, но думаю, врачи будут удивлены, когда проверят мое тело под повязками. Очень удивлены.

— В таком случае, — сказала Холлис Ризу. — Нам необходимо вернуться в Серинед. Потому что все еще хуже, чем ты думаешь, и нам всем просто необходима твоя способность ощущать угрозу и может быть моя превосходная новая способность исцелять, и…

— Да, я все понял, — спокойно проговорил он. — Ты вещаешь.

— Да? Прости.

— Это помогает сэкономить время. — Он посмотрел на Квентина, подняв брови. — Думаю, нам здесь уже нечего делать. А в Серинед мы необходимы. Думаю, Дайана посвятит тебя во все.

— Да, — отозвалась она.

Демарко кивнул.

— Мы скажем всем остальным, что ты в порядке. Квентин, тебе, вероятно, стоит оставаться поблизости, просто на всякий случай. Не думаю, что здесь есть опасность, но пока мы не разберемся с ситуацией в Серинед…

— Не беспокойся, я не планирую покидать ее ближайшие лет пятьдесят-шестьдесят.

— Твой более романтичный, нежели мой, — обратилась к Дайане Холлис. — Это может стать проблемой.

Дайана изо всех сил пыталась не улыбаться, посмотрев на Демарко.

— Она… действительно очень устала.

— Знаю. Позже она себя возненавидит. Если конечно вспомнит. Вы двое осторожней здесь. Давай, милая, пойдем.

— Милая? Это что сарказм?

— Самую малость.

— Знаешь, я не уверена, что мне нравится сарказм от моего… от моего. Ты должен поработать над этим.

— Да, мэм.

— Я имела в виду, исправить это сейчас, а не продолжать…

Демарко вывел Холлис в коридор и как только ее жалобный голос затих вдалеке, Дайана посмотрела на Квентина и проговорила:

— Я рада, что она ему нравится.

— Да. У Риза странное чувство юмора — правда, он довольно редко его проявляет. Думаю, они прекрасно подойдут друг другу.

— Как ты прекрасно подошел мне.

— Я уже начал беспокоиться так ли это, — проговорил Квентин.

— Знаю. Очень долго казалось, что в моей жизни нет ничего, а затем я просто не могла поверить… Прости, Квентин.

— Не извиняйся. Некоторые вещи должны случатся так, как они случаются, помнишь? Я бы никогда не хотел вновь пережить последние тридцать часов, но последний год — знакомство с тобой, видеть… как ты расцветаешь на моих глазах? Я бы ни на что это не променял.

— Я рада. И как только выберусь с больничной койки, покажу тебе как сильно.

— Обещания, обещания. — Квентин увидел, как Дайана свободной рукой взяла пульт от кровати и медленно поднимает изголовье, а затем проговорил: — Эй, ты уверена, что хочешь этого?

— Все хорошо. Просто мое тело немного… затекло. Но я не собираюсь при встрече с ним лежать как бревно.

— Встреча с кем?

— С отцом. — Дайана остановила подъем, когда оказалась в полусидящем положении, затем сделала глубокий вдох и устроилась поудобнее. — Ой. Квентин, я хочу, чтобы ты это услышал, ладно? Услышал и поверил, что он никогда больше не будет вмешиваться в наши жизни. И меня это более чем устраивает.

— Дайана…

Она повернула голову и проговорила:

— Отец, теперь ты можешь выйти.

Квентин с удивлением наблюдал, как Элиот Бриско появляется из-за шторы в дальнем углу комнаты. Он инстинктивно хотел подняться и поприветствовать мужчину, несмотря на напряжение, существовавшее между ними с момента их знакомства почти год назад, но то, что он почувствовал в Дайане, заставило его остаться на месте и промолчать.

— Что ты здесь делаешь, отец?

— Конечно же, я приехал проведать тебя. Как только услышал о… несчастном случае. — Его лицо было бледным, и в мужчине чувствовалась странная натянутость, будто что-то хрупкое вот-вот разобьется.

— Несчастный случай? Это так ты предпочитаешь называть то, что посреди дня на городской улице снайпер подстрелил твою дочь.

Отец протянул к ней руку, но нечто в лице Дайаны — нечто замкнутое и жесткое — остановило его.

— Это… ужасно. Жутко. Мне так жаль, что с тобой это случилось. Дайана.

— Думаю, ты не знал, что он собирается пристрелить меня.

Его лицо стало еще белее.

— Господи, Дайана. Клянусь тебе, никогда в жизни я не хотел, чтобы случилось подобное.

Мучения отца не особо тронули Дайану.

— А все потому, что ты ничего не понимаешь в моих способностях. Отнесись ты ко мне непредвзято и попытайся поверить в то, что я тебе говорю, что мои способности — это реальность, а не болезнь, которую ты можешь излечить при помощи денег, тогда ты бы знал. В ту же самую минуту, как Сэмюель был убит, ты понял бы, что он будет вынужден прийти за мной.

— Ты знаешь, как безумно это звучит? — Его голос был хриплым.

— Даже сейчас ты не можешь это признать. Он выстрелил в меня, потому что ему нужны мои способности, папа. Ему жизненно необходима моя способность выбраться из места, которое ты, вероятно, назвал бы лимбо. Конечно, если бы вообще верил в существование чего-то помимо этого мира. Но ты не веришь. Даже сейчас ты не веришь.

— Дайана…

— Многое из случившегося — твоя вина. Ты не мог выпустить из рук контроль над моей жизнью, и поэтому разрушил множество чужих. Невинных жизней. Уничтожил их, отец. Потушил, как свечи.

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

— Я прекрасно знаю, о чем говорю. Ты пытался управлять событиями с того момента, как я встретила Квентина. Так же, как ты управляешь всем вокруг. Только на этот раз это были не коммерческие сделки или доктора или решение держать свою дочь накачанной медикаментами, чтобы она жила нормальной, с твоей точки зрения, жизнью. В этот раз дело касалось извращенных людей с собственными злыми замыслами. Ты думал, что можешь контролировать и использовать их, чтобы уничтожить ООП, уничтожить Бишопа.

Казалось, Элиот Бриско едва дышал, уставившись на дочь.

— Мне интересно, сколько тебе стоило нанять достаточное количество частных детективов или подкупить достаточно полицейских и федеральных агентов, чтобы найти информацию, которую ты хотел. А точнее имя. Имя того, кто ненавидел Бишопа так же сильно, как ты. И кто был готов пойти на все, чтобы уничтожить его. Но цена не имела значения и ты добился своего — узнал имя. Сэмюель. Адам Дьякон Сэмюель. Человек, который тоже имел зуб на ООП, и уже начал тестировать их самих и их защиту.

— А об остальном ты не особо и заботился, верно? Не заботился о том, насколько больным и извращенным он был? Тебя не волновали его жертвы, постоянно увеличивающееся количество выжженных тел. Ты не заботился о людях в его, так называемой церкви, о детях, которых он травмировал и убивал. И конечно ты не верил ни в какие паранормальные способности. Ты лишь знал то, что тебе необходимо было знать — он хотел уничтожить ООП. И поэтому ты помог ему.

— Я сделал подношение церкви, — наконец, проговорил ее отец, севшим голосом.

— Ты сделал подношение монстру. — Дайана слегка покачала головой, но глаз от него не отвела. — Ты оплатил все то, что он сделал. Я не знаю, что Бишоп будет делать с уликами, которые у него есть или будут, но что бы это ни было, я ему помогу.

— Дайана…

— Я помогу ему. Но независимо от его поступков, ты больше не будешь частью моей жизни. Ты больше не мой отец. По-моему, ты такое же зло, как Сэмюель. И миру следовало бы избавиться от вас обоих.

Серинед.

— Говорил тебе, что ночью нам не удастся выспаться, — зевая, обратился к Джейлин Тони. Они сменили двух других агентов в мобильном командном центре около шести утра.

— Эй, я поспала достаточно, — ответила она, садясь за консоль и загружая компьютер. — Но с другой стороны, я отправилась спать, как только мы вернулись в гостиницу. А как долго вы сидели в столовой и разговаривали?

— Из твоих уст это звучит так, будто мы вели светскую беседу, — пожаловался Тони, загружая вторую рабочую консоль. — Наша группа работала. Мы пытались взять ситуацию под контроль. Правда не особо продвинулись, пока в полночь со смены не вернулся Дин и не присоединился к нам за кофе.

— Кофе в полночь. Да, это точно поможет заснуть.

Тони проигнорировал ее замечание.

— А еще примерно тогда же вернулись Холлис и Риз. С отличными новостями — Дайана в порядке. И привезли с собой еще несколько частей мозаики.

— Подтверждение, — проговорила Джейлин. — Мы уже поняли, что на всем этом написано имя Сэмюеля. Или, по крайней мере, Миранда поняла.

— Верно. Хотя, хорошо, что подозрения подтвердились. Неужели я единственный, кого трясет от одной мысли, что этот ублюдок продолжает охотиться за нами даже из могилы?

— Нет.

Тони вздохнул.

— Так или иначе, когда вернулся Дин, он сказал, что проработал все, что смог найти на Терин Холдер, ища связь с кем-то здесь в городе.

— И ничего не нашел, как я понимаю.

— Нет, но он, по крайней мере, заложил прочный фундамент. Теперь наша очередь искать.

Прежде чем начать работу, Джейлин остановилась и заметила:

— Знаешь, прошлым вечером меня поразило то, что мы даже не вспомнили о той бедной репортерше.

— Не хочется показаться слишком черствым, но что мы должны были сказать? Ее предупреждали, как и всех остальных.

— Да, знаю. И будучи настолько же черствой, я не то имела в виду. Снайпер мог с легкостью пристрелить Миранду. Тогда почему не сделал этого? Почему выбрал репортершу?

— Возможно, чтобы встряхнуть стороны не участвующие в конфликте. — Тони пожал плечами. — Я бы так и сделал.

Джейлин уставилась на него.

— Ой, да ладно, я просто поставил себя на место плохого парня. Помнишь, ведь в этом и заключается профилирование?

— Да, да. Однако, по-моему, Миранда тоже может оказаться права, предполагая, что частично это было сделано для того, чтобы выманить Бишопа. Своим поступком снайпер ясно дал понять, что легко может убить Миранду, и надеялся, что Бишоп бросит все и рванет сюда.

— Тогда бы он точно выстрелил в Миранду, — заспорил Тони.

— Так может думать обыкновенный убийца. А что если наш враг — экстрасенс, Тони? Который знает, что, исключив Миранду из игры, все чего он добьется в лучшем случае — парализует Бишопа, а в худшем — убьет его.

Тони медленно покачал головой.

— За пределами ООП не наберется даже полдюжины человек, которые знают, что связь между Бишопом и Мирандой делает их настолько уязвимыми.

— Но они действительно уязвимы. Убьешь одного, и ты скорей всего убьешь второго или, по крайней мере, сделаешь недееспособным. Поскольку они связаны на уровне, куда более глубоком, нежели мы когда-либо видели. Даже между кровными братьями и сестрами. Что если снайпер знает это? Потому что сам снайпер — экстрасенс, или же подобными способностями обладал Сэмюель. И тогда убийство Бишопа на расстоянии — как в этом случае — его не устраивает?

— Тогда… Ты права. После убийства журналистки, которая находилась всего в паре шагов от Миранды, вполне можно ожидать быстрого появления Бишопа. В этом есть смысл. Бишоп, больше всех нас хочет заполучить Сэмюель. А от всего здесь происходящего явно попахивает ловушкой.

— Что является еще одним признаком того, что снайпер может быть местным. Или, по крайней мере, каким-то образом связан с этим местом. Для чужака, он слишком хорошо ориентируется. И знает округу как свои пять пальцев.

Спустя мгновение Тони проговорил:

— Вот что я скажу. Почему бы тебе не продолжить копать прошлое Терин Холдер?

— А ты чем займешься?

— Я начну проверять прошлое всех помощников шерифа округа Пиджент.

— Ты серьезно думаешь, что это полицейский?

— Думаю, у этого снайпера есть серьезная военная подготовка, и если здесь его дом, то единственная работа, на которой он будет ощущать себя комфортно — это та, где можно носить оружие.

— Это прогресс, — после паузы проговорила Джейлин.

— Не слишком большой. После взрыва бомбы, да и раньше, была такая неразбериха, что знакомый с местностью помощник шерифа мог ускользнуть довольно надолго. И поиграть в снайпера. Мы должны проверить эту версию. Черт, мы должны были проверить ее сразу после того, как снайпер сделал свои первые выстрелы.

— Верно. Хорошо. Давай копать.

* * *

Гэбриель Вульф изучал старый фермерский дом, регулируя бинокль до тех пока не получил кристально-чистую картину. Не было заметно никакого движения, никаких признаков жизни.

Может, он притворяется спящим, предположила Роксана.

— И зачем бы ему это делать? — Гэбриель говорил тихо. — Ты наблюдала всю ночь, и если Бишоп знает, о чем говорит, этот парень не сможет уловить наше присутствие экстрасенсорно.

Но это не значит, что он не знает о нас.

— О, готов поспорить, он знает. Я уверен, что он нас вычислил. У этого ублюдка есть преимущество — он знает местность, причем очень хорошо.

Не надо так злиться из-за этого. Мы не могли предугадать все.

— Да, да. — Гэбриель нахмурился, когда его бинокль, наконец, уловил движение в кухонном окне. — Подожди. Похоже, он наконец-то проснулся.

Пора бы.

Гэбриель внимательно наблюдал и спустя минут десять был вознагражден — высокий, темноволосый мужчина, в возрасте примерно лет сорока пяти с заметной военной выправкой, несмотря на обычные джинсы и толстовку, вышел из дома. Винтовка, которую как знал Гэбриель, мужчина весь день держал при себе, была спрятана в большой вещевой мешок. Похоже, он чувствовал себя в безопасности. И не проявлял никаких признаков тревоги или беспокойства, пока пересекал небольшой двор и быстрым шагом направлялся по длинной, обнесенной забором подъездной аллее к главной дороге. И к городу.

— Господи, я хочу убрать его, — пробормотал Гэбриель.

Не по плану. У нас на него ничего нет, и ты это знаешь. Мы должны его выманить.

— Да, но мне не должно это нравиться. — Гэбриель коснулся почти невидимого переговорного устройства в ухе. — Эй. Он уходит.

— Берите второго, — прошептал в ответ голос. — По нашей информации тот, что в доме, не причинит вам неудобств. Но аккуратней.

— Понял.

Он вновь коснулся устройства и продолжил наблюдать за снайпером, пока он не скрылся из виду. А затем оставил свое тайное убежище и начал осторожно двигаться к дому.

* * *

Было начало девятого утра, когда Дин Ремзи присоединился к Тони и Джейлин в командном центре. С собой он принес горячий кофе и новости.

— Проверьте свою электронную почту, — посоветовал он им. — Новости от Бишопа.

Тони застонал.

— Мои глаза уже начинают косить оттого, что вот уже несколько часов я неотрывно пялюсь в экран.

— Что-нибудь нашли?

— Не знаю. Может быть. — Тони рассеяно подул на горячий кофе, чтобы остудить его, но продолжал смотреть на экран. — У некоторых здесь имеется военная подготовка, только вот не того рода, которого мы искали. По крайней мере…

Джейлин едва слышно выругалась сквозь зубы. Она повернула голову и посмотрела на Тони.

— Проверь свою почту. Похоже, ты прав, Тони. Снайпер связан с этим городом, факт.

— И не только с ним, — проговорил Дин.

Тони проверил свой ящик, открыл файл от Бишопа и начал читать. Прочитав всего несколько абзацев, он тоже начал ругаться, причем далеко не шепотом.

— Черт. Я не верю. Как мы могли не знать…

— Потому что не знал Гелен, — перебил его Дин. — Связь в слишком далеком прошлом. Закончи чтение. И тогда вы внесете свою лепту. Мы выдвигаемся через несколько минут.

* * *

Ключ лежал под цветочным горшком, как и обещали. Гэбриель открыл дверь и скользнул в старый дом, не издав ни звука.

Для меня никаких развлечений, заметила Роксана. Ключ, черт побери!

Со звуком, который был едва громче дыхания, Гэбриель проговорил:

— Продолжай наблюдать, Рокс. Даже если считается, что он не доставит нам хлопот, это не значит, что мы можем расслабиться.

Ладно, ладно. Дай мне посмотреть… Он в подвале. Дверь в кухне, Гейб.

Беззвучно ступая, Гэбриель прошел на кухню, его оружие было вытащено из кобуры и готово к стрельбе. Он достаточно легко нашел дверь в подвал, и его брови удивленно поднялись, когда Гейб увидел задвинутый засов.

Чтобы держать что-то внутри, а не снаружи, не думаешь? Из подвала нет другого выхода. Бишоп был прав. Они знают, что он срывался с поводка. Будь осторожен, Гейб.

Он аккуратно отодвинул засов и приоткрыл дверь. Как только Гэбриель сделал это, он услышал звук, идущий из подвала.

Кто-то напевал.

Веселенькая мелодия. Господи.

Ничего не ответив, Гэбриель медленно и осторожно спустился по хорошо освещенной лестнице вниз в очень светлый подвал. Было много белого кафеля и нержавеющей стали, а мощные светильники освещали пространство куда ярче, чем дневной свет.

Он увидел два стола из нержавеющей стали. На одном лежало тело, завернутое в пластик, отдаленно напоминающее человеческое.

Другой стол был покрыт густой свернувшейся кровью, стекающей в большой сток в полу. Мужчина со шлангом был очень похож на того, который покинул дом всего несколько минут назад. За исключением того, что он, возможно, был на несколько лет моложе, а в его внешности не было ничего военного.

Совсем.

А в глазах явно горел огонь безумия, когда он повернув голову, увидел Гэбриеля и улыбнулся.

— Привет. Би Джей сказал, что в этот раз я должен помыть все сам. Он слишком устал прошлой ночью. Вас братишка послал?

— Да, — сказал Гэбриель, с трудом контролируя свой голос. — Братишка послал меня. Нам нужно поехать в город, Рекс.

* * *

Рано утром Руби прокралась в спальню Бейли, чтобы проверить все еще раз. И была довольна, когда обнаружила, что один из ее охранников все еще спит. Просто чтобы убедиться, она положила руку на плечо Бейли и сконцентрировалась на несколько минут прежде, чем отойти от кровати.

Без особых усилий, она заставила кровать мерцать, а затем принять другую форму. Там где раньше были помятые простыни и спящая женщина, теперь стояла аккуратно заправленная кровать. Хорошо. Бейли будет здесь в безопасности. Пока все не закончится.

Она спустилась вниз и обнаружила на кухне Гелена. Он наливал кофе.

— Ты рано встала, — прокомментировал он.

— Я плохо спала, — призналась Руби. Она достала из буфета хлопья, молоко из холодильника, чашку и ложку. — Ты собираешь пойти отдохнуть, когда встанет Бейли?

— Вероятно, — сказал Гелен, присоединяясь к ней за кухонным столом.

Руби залила хлопья, съела несколько ложек, а затем проговорил:

— Ты не пытался прислушаться к голосам?

— Пытался, — сказал он ей. — И все равно ничего не могу понять. Я слышу только голоса, но не разбираю слов.

— Думаю, они не хотят, чтобы ты слышал их сейчас.

Он нахмурился.

— Руби, ты знаешь, откуда идут эти голоса?

— Их выпустили после того как умер Отец, — сухо сказала Руби. — До этого они просто слушали.

— Слушали? Кого?

— Тебя. Твоих друзей. Команду. Отцу нужен был шпион. Он был доволен, когда нашел их. Потому что они знали о тебе, а ты о них понятия не имел.

Гелена сковал холод.

— Руби, о чем ты говоришь?

— Твои братья.

— У меня нет братьев.

Она посмотрела на него своими слишком серьезными глазами.

— Нет, просто ты не знал о них. Твоя мать никогда не говорила тебе, что хороший человек, который вырастил тебя, не был твоим отцом. Она сделала все, чтобы об этом никто не узнал. Изменила имя, переехала далеко отсюда. Потому что твой биологический отец был… настоящим чудовищем. Он причинял боль твоей матери, и твоим братьям. Он бы сделал это и с тобой, если бы узнал о тебе. Но твоя мать хранила секрет. Пока ей не представилась возможность убежать. Она не сумела взять твоих братьев. Они были уже… неправильными. Извращенными. Из-за него. Она это знала. И хотела спасти тебя. Поэтому убежала.

— Руби…

— Я бы сказала тебе раньше, но… Я не знала, пока не попала сюда. И даже тогда все было очень туманно. На доске было так много шахматных фигур.

Холод, который он чувствовал, добрался до самой его сути. Гелен уставился на ее милое, невинное лицо со слишком взрослыми глазами и без тени сомнения верил, что она говорит правду. У него были братья. И что для него более важно, они были внутри его головы. Может уже долгое время. Шпионили за ним. И за отделом.

— Это не твоя вина, — сказала ему Руби. — Бишоп это знает. Узнают и остальные. Отец был невероятно могущественен. Он мог делать такое, чего другие не могут даже вообразить. И он все заранее спланировал.

Его профессиональная подготовка сработала автоматически, и Гелен сказал:

— Если они у меня в голове, то знают о тебе. Я должен вывезти тебя отсюда.

— Прости, — грустно проговорила Руби. — Пожалуйста, не вини себя, хорошо? Все должно закончиться не так.

— Маленькое чудовище право.

Гелен попытался вскочить, но едва смог подняться со стула, и только мельком увидел высокого мужчину, стоящего в дверном проеме, прежде чем услышал глухие звуки выстрелов из автомата с глушителем и почувствовал, как в его грудь врезаются пули.