– Это только кусочки мозаики.

– Да, но теперь ты можешь сложить ее. Ты можешь помочь нам остановить его. – Бекки вдруг замолчала, а затем с сомнением продолжила: – Я думаю, что сможешь.

Сообщение ее прозвучало не так обнадеживающе, как Дайане хотелось бы.

– Послушай, Бекки, мне нужно поговорить с Мисси.

– Здесь ее больше нет.

Холод начал пронизывать Дайану.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что Мисси нет здесь. Когда ты в прошлый раз открывала дверь в свой мир, ты взяла Мисси за руку. Она покинула «серое время», ушла с тобой.

– Почему?

– Наверное, так было нужно.

– Но я ее там не видела, – медленно проговорила Дайана.

– Иногда мы не хотим, чтобы нас видели. Кроме того, ты, возможно, была чем-то опечалена. Вспомнила о своей маме и об остальном.

– Ты тоже об этом знаешь?

Бекки кивнула:

– Ага. Мисси мне рассказывала.

– И ты знаешь... – Голос Дайаны вдруг сорвался. – Ты знаешь, почему наша мама не смогла вернуться отсюда?

– Ты пришла получить ответ на этот вопрос? Ах вот почему ты явилась как есть, из плоти и крови. Ты, наверное, очень старалась попасть сюда. Видимо, для тебя ответ много значит... Ты хочешь узнать, что стало с твоей мамой?

– Ответь мне, Бекки. Что с ней случилось? Ты знаешь, где она?

Бекки повернулась и начала удаляться. Дайана последовала за ней.

– Бекки...

– Не отходи далеко от двери, Дайана, – предупредила девочка, не оборачиваясь.

Дайана остановилась, обернулась, посмотрела назад, затем снова устремилась за девочкой.

– Я все время хожу за проводниками, – заговорила она с ноткой горечи в голосе. – Делаю все, о чем вы меня просите, отвечаю на все ваши вопросы. Почему же сейчас кому-нибудь из вас, хотя бы для разнообразия, не помочь мне?

– Мы постоянно помогаем тебе, Дайана.

– Ну конечно! Здорово вы мне помогаете! То в озеро заведете, то заставите гнать на полной скорости по непонятно каким дорогам...

– Это делали не мы.

– Как это не вы? А кто же тогда? Кто втягивал меня во все ужасы, когда я впадала в забытье?

– Ты принимала слишком сильные лекарства. Они возвращали тебя сюда раньше, чем нужно.

Дайана нашла ответ не слишком убедительным.

– Значит, ты считаешь, что если я выходила из забытья в целости и сохранности, то это уже замечательно? А какие кошмары я там испытала – это все мелочи?

– Нам очень повезло, что есть человек, который может пересечь порог в своей физической оболочке, – сказала Бекки. – Большинство медиумов только видят нас и разговаривают с нами, и лишь немногие умеют с нами ходить.

– Да, кстати. А куда это мы идем? – поинтересовалась Дайана.

Она едва успела произнести эти слова, как девочка вдруг остановилась. Осмотревшись, Дайана увидела, что они находятся уже не в коридоре, а в саду, недалеко от оранжереи.

Как и везде в «сером времени», здесь тоже все было серым и неподвижным. Плоским, с нечеткими краями, как на размытой фотографии. Ландшафт казался безжизненным, наполненным различными оттенками серого цвета. Серым было даже освещение.

Бекки повернулась к Дайане:

– Раз уж ты оказалась тут, зайди, воспользуйся случаем. Тебе нужно на это посмотреть.

– Может, хватит ваших секретов? – Дайана недовольно посмотрела на девочку. – Я, кажется, ясно сказала, что сейчас хочу получить ответы на свои вопросы.

– Может быть, у него ты их и получишь.

– У кого?

– Вон там, – кивнула Бекки в сторону оранжереи.

Дайана не успела глазом моргнуть, как девочка исчезла.

– Вот проклятие, – прошептала Дайана. Ей ничего не оставалось, кроме как войти в оранжерею.

Ее нисколько не удивило то обстоятельство, что их художественная студия также находится в «сером времени».

Войдя в нее, Дайана увидела те же ряды мольбертов, только теперь их было намного больше. Целый лес мольбертов, и на каждом из них был приколот рисунок. Двигаясь вдоль рядов, Дайана смотрела на них, и волосы буквально шевелились у нее на голове.

Это были уже совсем не те безобидные рисунки, что она обычно видела днем, а кошмарные сцены насилия или жестокости.

Перекошенные страхом и болью лица, скрюченные тела, взрывы, падающие здания в пламени пожарищ, окровавленные ножи. Болезни, голод, пытки.

Рисунки, символизирующие страх и ужас. Наползающие из непроглядной тьмы пауки и змеи. Заброшенные проселки, опустевшие маленькие городки с домами, покрытыми паутиной, в которой бились гигантские мухи, и с пустыми глазницами окон. От их вида Дайану бросало в дрожь.

Дайана остановилась возле последней картины с пугающе знакомым сюжетом. На ней был изображен крошечный тесный чулан, в дальнем углу которого, на полу, прижав к груди колени и обхватив их руками, сидела маленькая девочка с длинными волосами и заплаканным испуганным личиком. Дайана сама не понимала, почему ей вдруг вспомнилась Мисси. Девочка на рисунке совсем не была похожа на нее, тем не менее Дайана была совершенно уверена в том, что это именно она. Мисси.

Заслышав в стороне шум, девушка подняла голову.

– Ты? Какого черта ты тут делаешь? – спросила она.

– Тебя жду, – ответил Бо.

Нат понимал, что ему давно пора заканчивать и отправляться спать, потому что завтрашний день обещал быть насыщенным и сложным. В то же время он отлично сознавал, что после всех волнений уснуть ему скорее всего не удастся. Можно было, конечно, отправиться в участок и заняться бумагами, но этого ему хотелось еще меньше, чем спать. Оставалось идти в коттедж, выделенный ему на время проведения следствия администрацией Пансиона. Нат нисколько не удивился, что дорогу к нему он выбрал довольно запутанную и в результате оказался возле кабинета Стефании. Дверь была чуть приоткрыта, и лейтенант осторожно заглянул в щелку.

Стефания сидела за столом, заваленным бумагами, что для нее, не любившей беспорядок, было несколько странно, и, хмурясь, что-то внимательно читала.

– Ты всегда до такого времени работаешь? – спросил Нат.

Стефания вздрогнула, вскинула голову, но, увидев его, улыбнулась.

– Сейчас я не работаю. Так, удовлетворяю любопытство. Просматриваю старые регистрационные журналы, пытаюсь найти в них что-нибудь полезное для расследования.

– Моя добровольная помощница. – Нат улыбнулся. – Только знаешь, вместо меня сюда мог зайти кто-нибудь другой. Не такой добрый. Мог бы напасть на тебя. – Лейтенант смущенно засмеялся, приоткрыл дверь, и та заскрипела.

– Я бы ему очень посочувствовала, – фыркнула Стефания и быстрым движением извлекла из-под груды бумаг пистолет. – Не волнуйся. Адреналин заставляет меня действовать мгновенно. Дальше чем на шаг от двери никто отойти не успеет. Если бы я не узнала твой голос, на тебя уже смотрел бы ствол.

Нат, усмехаясь, опустился в кресло.

– Умеешь с ним управляться? – кивнул он на пистолет.

– А как же? Кстати, лицензия у меня есть. – Она немного помолчала, перелистывая бумаги, затем прибавила уже серьезнее: – Вы расставили своих людей по всей территории Пансиона, но я больше привыкла рассчитывать на себя. Ты же знаешь, я из семьи военного.

– Да, помню, ты об этом говорила. Только я бы чувствовал себя спокойнее, если бы ты тут не очень засиживалась. – Он внимательно разглядывал ее. – Ты догадываешься, что убийца – ваш сотрудник? Которого ты, возможно, по нескольку раз в день видишь. Ну, или человек, чье лицо тебе знакомо.

– Я догадалась, – ответила Стефания. – Трудно предположить, что в такое роскошное местечко, как Пансион, притащится какой-нибудь маньяк со специальной миссией запятнать нашу безупречную репутацию кровавыми убийствами.

Нат удивленно посмотрел на нее.

– А репутация ужасна, да? – спросила директриса, переходя с ернического тона на обычный.

– Так утверждает Квентин.

– То же самое говорят и бумаги, которые я сейчас просматриваю. Тебе известно, что первая запись о странной смерти появилась еще во время строительства Пансиона?

– Да, мой человек нашел упоминание о ней в местном историческом музее. Ничего удивительного: сто лет назад о технике безопасности на стройках еще представления не имели.

– Верно. Но только погибший строитель не упал с лесов, и не кирпич ему на голову свалился. В протоколе осмотра его тела врач записал, что тот умер от разрыва сердца в результате сильного испуга.

– И чего же он так испугался?

– Никто не мог сказать. Все пришли на работу как обычно, утром, и увидели его. Он лежал возле склада. Никаких ран не было, никто ничего подозрительного не заметил, посторонние на стройку не заходили. Удивительно.

– Разрыв сердца... От страха? – повторил Нат задумчиво.

– Согласно заключению врача, сердце у погибшего строителя было здоровое, ничем он не болел. По крайней мере, никогда не жаловался. Но все отметили гримасу ужаса на его лице.

Нат молча слушал.

– А дальше начинается самое интересное, – продолжала Стефания. – С полдесятка строителей умерли во время возведения главного корпуса и конюшен... довольно загадочной смертью. Здоровяки сваливались от странных болезней, мастера с громадным опытом получали травмы. Впоследствии все умерли.

– О том, что случалось после постройки, что-нибудь говорится?

– Очень туманно, – пожала плечами Стефания. – Упоминается о том, что одни заболевали, другие исчезали, третьи умирали, но как-то все вскользь.

– И что ты сама думаешь по этому поводу?

– Я уверена, что информация замалчивалась. Кто-то очень не хотел, чтобы вокруг Пансиона расползались неприятные слухи.

– Ну, это вполне естественно. Какой хозяин будет равнодушно смотреть, как полощут его заведение?

– Все правильно, но тут дело еще в другом. В обычном отеле каждый такой случай обрастает массой документов – полицейские протоколы, врачебные заключения, показания свидетелей, объяснения сотрудников администрации. Здесь же мы сталкиваемся с гробовым молчанием. Никто – ни звука.

– Понятно. Заговор молчания.

– Точно. Словно кто-то приказал игнорировать все странные случаи, происшедшие на территории Пансиона, и приказ выполняли.

– То есть никаких бумаг попросту не составляли, – сказал Нат.

– Совершенно верно. Просто мелькнет запись – имя, дата смерти, и ничего больше. Чаще всего списывается на несчастные случаи. А потом запись исчезает под грудой рутинных бумаг.

Нат рассеянно барабанил пальцами по столу:

– Что касается последних двадцати пяти лет, то все случаи смертей и пропаж людей мне известны. Квентин просветил. А раньше их было много?

– Достаточно, – вздохнула Стефания. – Правда, я пока докопалась только до двадцать пятого года.

– Ладно, пусть до двадцать пятого. Так сколько?

– Если считать вместе с теми, что имели место во время строительства Пансиона, то получается около пятнадцати случаев.

С минуту Нат сидел молча.

– И сколько из них подозрительных? – наконец произнес он.

– Если ты хочешь услышать мое личное мнение, то все, Нат. Все случаи вызывают сомнение.

– Ты что, умер, что ли? – недоверчиво спросила Дайана.

– Нет, – ответил Бо и улыбнулся.

Она подошла к нему, внимательно посмотрела в его лицо:

– Значит, ты медиум?

– Нет.

Дайана оглядела стоящие рядом серые мольберты, обтянутые светло-серой тканью, затем перевела взгляд на серые, плоские, словно вырезанные из картона цветы. Потом осмотрела стены и потолок оранжереи, себя в сером платье, снова повернулась к Бо. Он тоже был серый. Все вокруг было мертвенно-серым.

– Тогда скажи, какого черта ты сюда приперся?

– Я уже ответил: жду тебя.

– Бо, ты вообще представляешь, где мы с тобой находимся?

– Конечно. Ты называешь это место «серым временем».

– А ты как его назвал бы?

Рафферти без особого любопытства оглядел оранжерею, неопределенно пожал плечами и ответил:

– По-моему, ты дала ему очень меткое определение. Забавное местечко. Ну или время, не знаю уж...

– Тут обитают мертвецы, – оборвала его Дайана.

– Судя по тому, что я вижу тебя здесь, не только.

– Я медиум, – ответила девушка и сразу же замолчала, пораженная сказанным.

Бо снова улыбнулся:

– Понятно. Ты первый раз произносишь это.

– Не совсем, – поправила его Дайана. – Я впервые произношу это со смыслом.

– Полагаешь, есть какая-то разница? Ну ладно. В любом случае как-то неожиданно ты ее выпалила. Очень будничным тоном. Долго же ты к нему шла.

Дайана нетерпеливо нахмурилась:

– Перестань болтать о пустяках. Объясни, почему ты здесь?

– Строго говоря, и объяснять нечего. Я проделал небольшой трюк. Моя сестра утверждает, что у меня постоянный контакт со Вселенной.

– И это все объяснение?

– Возможно, нет, Дайана, но разве для тебя имеет значение, почему я здесь? Главное – увидеть то, что я должен тебе показать, и услышать то, что обязан сказать.

– Ты изъясняешься как проводник.

– Извини! – Он махнул рукой, приглашая Дайану следовать за ним, и направился в дальний угол, к ее мольберту.

Ее мольберт. Ее альбом. И портрет Мисси. Он был там, хотя Дайана ясно помнила, что положила его в сумку и отнесла в коттедж. Однако удивил ее не сам рисунок, а глубокая рана на нем и растекшееся, сверкающее мутным светом влажное пятно. С рисунка на пол стекала тонкая струйка, частыми каплями падавшая на пол, на постеленную под мольбертом рогожу. Струйка была красного цвета.

Не серого, а красного.

Как и зеленая дверь, кровь здесь имела свой цвет.

– Что это? – спросила Дайана, понимая, что никто, кроме нее самой, не растолкует значение увиденного.

– Указатели, – просто ответил Бо. – В «сером времени» они тоже есть. То, что нужно запомнить, когда ищешь свой путь. Только здесь они лучше видны.

Дайана минуты две обдумывала слова Бо.

– Зеленую дверь я уже видела. Она означает дорогу назад. Выход. Но это что?

Бо отошел к стене, жестом приглашая Дайану подойти поближе к мольберту.

Она так и сделала, стала рассматривать рисунок. Он был точно такой же, как и тот, что девушка нарисовала не так давно. Мисси. Худенькая, с печальными глазами. Кровь на ее груди...

И все же Дайана не поверила. Она нагнулась и начала всматриваться в рисунок. Алая струйка – краска? кровь? – продолжала течь, искажая форму... букв.

– Я тоже их сначала не заметил, – проговорил Бо. – Подумал, какие-то странные капельки. Но когда присмотрелся, заметил, что это проступают буквы.

– Почему ты не показал мне рисунок по ту сторону двери? – рассеянно спросила Дайана. – Или там его нет?

– Есть. И пятно красное есть. Вот только букв нет. Потому мне и предложили встретиться с тобой в «сером времени» и показать их.

– Предложили? Кто именно?

– Бишоп.

Дайана не удивилась.

– Как же я не подумала, что вы – одна команда! Он предполагал, что ты заметишь предупреждение?

– Думаю, да. И хотел, чтобы его увидела и ты. Предложил показать его тебе сегодня ночью, что, по правде говоря, меня изумило. Мне казалось, что после такого трудного дня ты не скоро отправишься в «серое время».

Дайана вздохнула, потянулась:

– Он не передал для меня никаких инструкций?

– Нет. Ничего из того, что обычно говорит в подобных случаях...

– В подобных случаях, говоришь? И часто они у вас происходят? Мне всегда казалось, что я путешествую одна.

– Не совсем одна.

– Вот как... Тогда я начинаю кое-что понимать. Надеюсь, не слишком поздно.

– Я тоже на это надеюсь, – ответил Бо. – Мое окно во Вселенную говорит мне, что Квентин – твой ведущий.

– И об этом я догадывалась. – Дайана глубоко вздохнула. – Поэтому ему не понравилось бы то, что я собираюсь сделать. Самостоятельно.

– Ты так в этом уверена?

– Абсолютно, – кивнула Дайана. – Но я должна... Я вспоминаю свои кошмары, все послания, которые пыталась передать мне Мисси с момента моего появления здесь... Она столько лет к этому готовилась, знала, что я приеду сюда. Знала, что рядом со мной будет Квентин. Все прошедшие годы она терпеливо и упорно ждала.

– Некоторые события должны происходить именно так, как они происходят, и в свое время.

– Забавно слышать это в месте, где нет времени.

– Главное – узнать.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты похож на ярмарочного предсказателя судьбы? – произнесла Дайана со вздохом.

– Неоднократно, – усмехнулся Бо.

– Ничего удивительного. Я пришла сюда, чтобы получить ответ на один вопрос. Полагаю, от тебя я этого не дождусь?

– Извини.

– Скажешь, и это должно случиться в свое время?

– Разумеется. А пока у тебя есть о чем поволноваться.

– Я знаю, – кивнула Дайана.

Холод продирал ее до самых костей. Она окоченела, руки и ноги не слушались ее, сделавшись вялыми.

– Уходи отсюда. Немедленно.

Дайана огляделась и хмуро произнесла:

– Я очень далеко отошла от двери.

– Дайана...

– Слишком далеко. Мне кажется... – «Та-тум. Та-тум». – Думаю, оно ищет меня.

Бо очнулся ото сна внезапно, словно ему приснился кошмар, что было недалеко от истины. Требовалось торопиться, но тело до сих пор не отошло после холода «серого времени», руки и ноги едва двигались. Бо заставил себя подняться с кровати и едва не застонал – здесь, в цветном трехмерном мире, где ощущения острее, он еще сильнее почувствовал холод и боль во всем теле.

Одного вхождения в «серое время» ему оказалось достаточно, чтобы в полной мере воспринять окружающий мир и полюбить его. Рафферти усмехнулся. Ему показалось странным, что он, художник, не замечал всех его достоинств раньше, был необъективен.

Даже Гиацинтовый номер, казавшийся ему с момента приезда в Пансион вычурным и безвкусным, выглядел сейчас совсем иначе, вполне комфортным и приятным.

С трудом передвигая затекшие ноги, Бо доплелся до двери, кое-как преодолел порог.

Через минуту ему почудилось, будто он взбирается на гору с «вольво» на плечах. Сердце бешено колотилось, ноги разъезжались, как у маленького котенка. За тридцать лет экстрасенсорных упражнений Бо ни разу не испытывал ничего подобного. Недавний ужасающий опыт, уход в «серое время», опустошил его, вытянул из него все силы.

«Знает ли Квентин, где сейчас находится Дайана?» – пронеслась в голове слабая мысль.

Держась за стены, Рафферти долго плелся по казавшемуся невероятно длинным коридору, с трудом преодолел лестничный пролет, дважды останавливался на минутку передохнуть и, наконец, дотащился до номера, в котором жил Квентин. Только возле самой двери художник почувствовал, что начинает согреваться. Холод, охвативший его до мозга костей, отступал.

Бо ухватился за косяк и хотел постучать, но в этот момент дверь открылась сама. На пороге стоял Квентин, уже одетый. Лицо его было напряжено.

– Она в «сером времени», – сказал он, словно вернувшись к прерванному разговору.

– Да, – выдохнул Бо. – И я не уверен, что она сможет вернуться обратно без посторонней помощи.

– Господи... – прошептал Квентин. – Почему ты...

– Я ничего не смог сделать. Просто ходил там во сне. Экспериментировал. Я находился там только мысленно, не физически. Там я беспомощен. Это не моя сфера, а ее.

В этом Квентин не сомневался.

– Где Дайана по отношению к нашему миру?

– Я увидел ее в оранжерее. Только мне кажется, сейчас ее там уже нет. Если она послушает свою интуицию, то спрячется. Теперь я понимаю – тот, кто совершает убийства, теперь будет искать ее.

– Чувствовал я, что не нужно оставлять ее одну, – покачал головой Квентин. – В одиночку она не выстоит.

– Полагаю, Дайана не знает, что это случится сегодня. Она отправилась туда, чтобы получить ответ на какой-то свой вопрос. По-моему, она пробыла в «сером времени» слишком долго, много сил оставила в оранжерее и начала слабеть. Это я заметил. – Бо покачивался, не отпуская косяк.

Только сейчас Квентин обратил внимание на его состояние.

– Ты оттуда? – спросил он и, не дожидаясь ответа, прибавил: – Неважно выглядишь.

– Пройдет. – Бо слабо усмехнулся. – Иди спасай Дайану. А я отправлюсь к твоему приятелю Нату, скажу, чтобы поднимал своих людей.

– Зачем? Вот проклятие... Я не уверен, что смогу найти ее. Как ей удалось ускользнуть, а я ничего не заметил? Ведь я же не спал, все время следил – и ничего не почувствовал.

– Дайаной займешься сам. Я говорю о другом. Элли Уикс и остальные были убиты здесь, человеком из плоти и крови. Кто уж там из иного мира дергал за нитки – не важно. Но убийца орудовал здесь. И когда он появится, мы его увидим.

Квентин с минуту смотрел на Бо, затем исчез в номере и вскоре появился с пистолетом в руке. Засовывая его сзади за пояс, он проговорил:

– Он охотится за Дайаной потому, что только мозг сильного медиума способен обеспечить ему дополнительное преимущество.

Бо понимающе кивнул:

– Он получит возможность самостоятельно открывать дверь в наш мир, входить в чье-то тело и снова убивать. И Дайана знает об этом со слов Мисси.

После стольких трудов, стряхнув с себя наконец наркотический лекарственный туман, продравшись сквозь путаницу лечений, преодолев собственную неуверенность, Дайане пришлось прятаться. Меньше всего ей хотелось сейчас демонстрировать слабость, но...

«Так надо. Он не должен тебя обнаружить. Пока необходимо спрятаться».

Таков был план – и Дайана это понимала, хотя о самом плане знала лишь в общих чертах. Однако гораздо отчетливее девушка сознавала другое: она ослабла настолько, что долго здесь, по другую сторону двери, просто не продержится и в случае битвы неизбежно проиграет.

«Прячься».

Тихий голос, звучавший в ее голове, знакомый, как собственные мысли, напоминал Дайане биение ее сердца, но в то же время существовал явно вне ее. Это его она слышала всю свою жизнь.

Либо пыталась уловить сквозь лекарственный дурман.

– Отцу придется многое рассказать мне, – пробормотала она, спотыкаясь, выходя из оранжереи и направляясь к главному корпусу.

«Он всего лишь делал то, что считал нужным».

– Я понимаю, он испугался.

«Он старался спасти тебя после того, как потерял сначала меня, а потом нашу маму. Он не мог позволить себе потерять и тебя».

– Мог бы поступить совершенно иначе.

«Но он просто не знал, как ему следует поступать. Он растерялся. Посчитал, что для тебя будет лучше, если ты ничего не узнаешь обо мне».

– Поэтому заявился сюда и с помощью денег уничтожил все следы, так? А потом отдал меня врачам, пичкающими лекарствами до такой степени, что я сама себя не помнила. Какая трогательная забота! Заставить дочь ничего не знать о своих возможностях и не уметь контролировать их.

«Отец не выбирал ни врачей, ни лечение, потому что сам ничего не понимал. Он представления не имел о том, что случилось с нашей мамой, но боялся, что и с тобой может произойти что-то подобное. Он всего лишь предотвращал беду, Дайана».

– Допустим, я тебе поверю. – Дайана остановилась возле густого кустарника, росшего недалеко от служебного входа в главный корпус, и огляделась. – Ну и куда мне дальше идти? – спросила она. – Черт подери, когда мне нужен проводник, никого не дождешься. – Девушка вздохнула и обхватила себя руками, чтобы согреться. – Ну и холод! Я вся продрогла.

«Иты знаешь почему».

– Знаю, знаю, – пробормотала она. – Слушай, а почему ты не стала выполнять свой план раньше?

«Не могла, потому что тогда была еще очень слаба».

– И я тоже?

«Да, и ты тоже. Выполнение плана потребует и от тебя, и от других много сил. Все вы должны быть к этому готовы».

– Значит, все это время ты ждала меня?

«Да. Ждала возможности остановить его».

– Ты все время говоришь «оно». Но Сэмюэль Бартон когда-то был мужчиной.

«Оно никогда не было мужчиной. Оно всегда было злом. Убив плоть, люди высвободили его. Помогли ему стать еще сильнее».

– Стало быть, оно может войти в любого, кто окажется неспособным оказать ему сопротивление?

«Иногда может. Если кто-то недостаточно силен для того, чтобы отразить его, то и слаб, чтобы оно оставалось в нем долго. Оно... сжигает тех, в кого вселяется. Подпитывается их энергией, а когда начинает ослабевать, ищет другую жертву. Более сильную, в которой можно оставаться подольше».

– Оно ищет меня, – уверенно сказала Дайана.

«Как только оно узнало о твоих способностях, о том, что ты начала вспоминать и осознавать, насколько ты сильна. Мы думали, что у нас еще есть время, не предполагали, что оно начнет искать тебя так скоро. Извини».

– Чуть раньше, чуть позже – какая разница! – пробормотала Дайана. – Раньше я о своих способностях не задумывалась. И может быть, правильно, а то снова бы оказалась в психиатрической лечебнице.

«Теперь такого не случится, ты сейчас очень сильная».

– Хотелось бы верить. – Дайана снова огляделась и скользнула через кусты к служебному входу. Она надавила на ручку и открыла дверь. Сигнализация была включена – это Дайана поняла по мигающей бледно-серым цветом лампочке на металлической панели, – но она не сработала.

В «сером времени» электроника вообще не работала. А возможно, ее там не существовало, если не считать внешних признаков. Дайана над этим не думала.

«Та-тум».

– Вот зараза, – прошептала она.

«Дайана».

Дайана непроизвольно вжалась в ледяную стену, почувствовала, как ноги ее задрожали и стали подкашиваться. Еще немного, и она бы сползла по стене на пол, сжалась в комочек – испуганная, жалкая, бессильная.

И бесполезная.

«Дайана! Не дай ему тебя запугать. Оно тем и берет, что парализует страхом. Оно так и побеждает».

– Я могу сделать так, что дверь появится, – прошептала Дайана. – Я ношу ее с собой. Я ее...

«Нет, Дайана, дверь ты не откроешь. По крайней мере, здесь и в одиночку».

Дайана набрала полную грудь воздуха, заставила себя подняться, успокоиться и усилием воли вернуть себе силы. Это оказалось гораздо труднее, чем она предполагала, но ей это удалось.

– Где оно? – твердеющим голосом спросила девушка.

«Здесь, совсем рядом. Но ты не забывай, что у тебя есть спасительная комната, где ты будешь в безопасности. Зеленая дверь. Дайана, ищи зеленую дверь».

– Я такую создавала сама.

«Сейчас тебе нужна не мысленная дверь, а настоящая. Которая связывает твой мир и наш. Найди зеленую дверь, Дайана».

– Почему ты не приведешь меня к ней?

«Потому что у меня есть свои дела на этой стороне. Но ты не волнуйся, я помогу тебе. Иди, не останавливайся».

«Понятно. У нее есть план, и она решила его во что бы то ни стало выполнить», – подумала Дайана и, оторвавшись от стены, двинулась вдоль бесформенного и казавшегося бесконечным коридора.