Когда Морган, наконец, открыла глаза, в комнате было светло. Она минуту полежала на животе в центре кровати, просто сонно моргая, наслаждаясь теплом под покрывалами. Она чувствовала себя превосходно. Но другой. Морган была настолько расслаблена и удовлетворена, что ей хотелось замурлыкать, как кошка, вытянувшаяся под солнцем. Казалось, вся ее кожа горит по-особому, по-новому, и у Морган появилось странное ощущение, словно она чувствует биение своего сердца по всему телу. Она не хотела двигаться, не желала делать ничего, что могло изменить блаженное чувство удовлетворенности, наполнявшее ее. Но она была не из тех женщин, которые долго могли бездействовать, когда не спят, и сонливость понемногу покидала ее. Морган сосредоточенно посмотрела на часы, стоящие на тумбочке. Двенадцать. Полдень.

Она нахмурилась и приподнялась на локтях, продолжая смотреть на часы. Полдень? Она годами не просыпалась так поздно. С чего бы ей… А потом она вспомнила.

Воспоминания накрыли ее волной, и Морган быстро повернулась, чтобы осмотреть свою спальню, игнорируя некоторую боль в мышцах, протестовавших против резкого движения. Кроме нее в комнате никого не было. Но… эта одежда на комоде в ногах кровати ведь не была ее? Черный свитер и брюки, аккуратно свернутые…

«Да, — подумала она, — это его вещи».

Морган повернулась на правый бок и только тогда услышала тихую музыку, раздающуюся из другой части квартиры. Она не слышала Куина, но была уверена, что он все еще здесь. Она могла чувствовать его близость — странная внутренняя уверенность, которую она заметила раньше. Спустя минуту Морган скользнула на край кровати, и еще один приступ боли в лодыжке напомнил ей об ушибе, полученном прошлым вечером.

«Лодыжка не выглядит так уж плохо, — решила она. — Просто немного опухла, и кожа окрасилась разными цветами».

Когда Морган осторожно встала на ноги, то почувствовала лишь легкую боль.

Войдя в ванную, она поняла, что Куин недавно принимал душ — воздух по-прежнему был влажным, а полотенце, перекинутое через штангу с душевой занавеской, мокрым. Морган подумала, что он, возможно, использовал электробритву, которую она предоставила ему, когда он оставался здесь раньше.

Она сама приняла душ, позволяя горячей воде очистить ее разум так же, как она успокаивала ее страдающее тело. Она заметила еще несколько бледных синяков, появившихся после борьбы на пожарной лестнице. Из-за этого события и необычайно активной ночи тело Морган слегка одеревенело.

Горячая вода помогала, поэтому Морган не спеша промывала волосы, улыбаясь при воспоминании, как его пальцы перебирали ее пряди. Когда Морган, наконец, выбралась из ванной и завернула голову в полотенце, она чувствовала лишь легкое напряжение в мышцах, но не более того. Она тщательно порылась в ящиках туалетного столика под раковиной и, найдя бутылочку лосьона для тела с запахом духов, которыми обычно пользовалась, нанесла немного себе на кожу. Она знала, что не сам лосьон, а прикосновения заставили ее мускулы расслабиться и помогли снять немного напряжения. Но нежная, ароматная кожа была дополнительным преимуществом, которое бесспорно оценила бы любая женщина, имеющая любовника.

Морган завернулась в полотенце и начала сушить волосы. И когда зашумел фен, она задумалась. Любовник. Именно им станет Куин? Она не знала, действительно не знала. Время для всего этого, учитывая обстоятельства, едва ли было лучшим, но даже если бы оно и было таковым, Куин не из тех, кого можно назвать предсказуемым. Или обычным. Учитывая, кем он был и чем занимался, вполне возможно, что эта краткая интерлюдия с ней была лишь передышкой в напряженной обстановке. Чтобы он мог расслабиться и снять стресс с помощью секса.

«Это — унылая перспектива», — решила она. Но Морган должна была рассматривать ее как вполне логичную и, вполне вероятную. Кроме того, он был необычайно красивым и обаятельным мужчиной около тридцати лет. И хотя загадочный Куин, вероятно, не хотел рисковать и раскрывать свою личность с помощью сексуальной жизни, его дневной образ — Алекс — без сомнения, многие годы наслаждался компанией женщин, страстно его желающих. Доказательство этому было очевидным — он был умелым и чувственным любовником, а это требовало как опыта, так и прекрасного знания женского тела и того, что доставляет им удовольствие.

Морган едва ли была шокирована этими мыслями. На самом деле она была практически не удивлена. Она ведь разумная женщина, а с последней встречи с Куином прошли недели, так что у нее было время для размышления. Она так много думала о нем и о том, что могут значить отношения с ним, и теперь Морган была более-менее уверена, что рассмотрела все возможности.

Хотя на самом деле это не помогло. В прошлые недели, вероятно, она смогла достаточно отрешиться от своих эмоций, чтобы рассмотреть вероятные последствия от разделения постели с очень знаменитым и невероятно загадочным вором. Но когда это случилось, вся ее отстраненность исчезла. Остались только эмоции, и они говорили ей о том, что чувствовала сама Морган. Она любила его. Она любила его, несмотря на благоразумие или рассудительность, несмотря на здравый смысл или последствия.

И ей придется вынести это, независимо от того, что принесет будущее.

Когда ее волосы высохли, Морган решила, что в связи с новым поворотом в их отношениях, будет действовать по обстановке. А что еще ей оставалось? Ее жизнь была четко определена и распланирована до его появления — в ней не было загадок, тайн, вымышленных имен…никакой лжи. Он точно знал, кем она была и чем занималась. Кем же был он и его род деятельности — все это по-прежнему было, почему-то, туманным. Единственная вещь, которую она знала точно: то, что он делает — опасно.

Поэтому пока ловушка Куина для Паслена не захлопнется, ее инстинкты говорили ей принимать все, что он предлагает, и помалкивать. Когда же все закончится, и он сможет рассказать ей правду, тогда, возможно, они смогут поговорить о совместном будущем. А может быть, и нет. Возможно, Куин вернется в Европу, к той жизни, которую он так хорошо знал, и которой наслаждался. Без нее.

И Морган не могла сделать абсолютно ничего, чтобы заставить его полюбить себя или же остаться рядом с ней. Она скорей поймает в бутылку молнию, нежели сможет пленить его. И, кроме того, она вовсе не хотела удерживать его насильно. Что бы он ни сделал в конце, это должно быть его собственное решение, принятое без давления.

Она вернулась в спальню, все еще размышляя. Немного подумав, Морган вытащила из шкафа шелковый халат золотого цвета. Это был один из тех предметов одежды, который могла купить одинокая женщина, но потом так и не одеть. Потому что он был создан, чтобы на него смотрел мужчина. Дорогая и элегантная вещь, чувственно ласкающая кожу.

«Хорошо, — молчаливо признала она, — кое-какое давление всё же есть».

Женщина не будет собой, если просто встанет и позволит любимому мужчине принять решение, не напомнив ему о некоторых преимуществах, которые может обеспечить благоразумная и здравомыслящая женщина. Это достаточно честно.

Морган без ложной скромности знала, что хорошо выглядит в обманчиво простом халате. Цвет был ей к лицу, и мерцающий материал прилегал к телу в правильных местах. Она не могла сдержать улыбки, когда завязывала пояс на талии и вспоминала вчерашние толстовку, брюки и пушистые тапочки. Да уж, от нелепого к элегантному!

Она босиком вошла в гостиную — пусто, лишь из телевизора тихо раздаются звуки музыкальных клипов. Она прошла на кухню и там обнаружила Куина. Он сидел спиной к ней, занимаясь приготовлением того, что выглядело как аппетитный завтрак из блинчиков с фруктами. Морган не была поражена его умением, ведь он помогал ей на кухне, пока восстанавливался после ранения. На нем были надеты джинсы и белая рубашка — вещи, оставленные здесь несколько недель назад.

Она знала — то, что сегодня Куин все еще здесь — хороший знак (Морган ожидала, что когда проснется, его уже не будет), но она отказывалась придавать этому слишком много значения. Все надо делать постепенно.

— Привет, — небрежно поприветствовала она его.

Он посмотрел на нее через плечо и открыл рот, чтобы произнести слова, которые так и остались невысказанными. Вместо этого он внимательно смотрел на нее в течение минуты, его ярко-зеленые глаза изучали ее снизу вверх — от босых ног до кончиков блестящих волос. После он повернул ручку на плите, положил лопаточку рядом на столешницу и подошел к ней.

Слегка затаив дыхание, она сказала спустя несколько минут:

— Я всегда забываю насколько ты большой, пока не встану рядом с тобой. Почему так?

— Не имею представления. — Он носом провел по ее шее, медленно вдыхая. — Ты прекрасно пахнешь.

Руки Морган обвились вокруг его шеи, а ступни оторвались от пола, когда он поднял ее. Морган пробормотала что-то непонятное и мимолетно удивилась, как его тело, прижавшись к ней, может быть таким твердым и все равно невероятно приятным. Он крепко сжал руки вокруг нее так, что она была уверена — впереди на ее теле не было ни дюйма, который не был бы прижат к нему. А так как ее шелковый халат был необыкновенно тонким, она ощущала лишь незначительную преграду между ними в виде его одежды.

А после он неожиданно поднял голову и нахмурился, а Морган поняла, что вновь стоит на ногах.

— Я же получала удовольствие, — запротестовала она.

Он легко улыбнулся, но в его глазах осталось неодобрение. Одной рукой он нежно убрал волосы с ее шеи.

— Дорогая, это я сделал?

Она не почувствовала боли, когда Куин очень легко коснулся места чуть ниже ее уха, но Морган знала — он смотрит на слабый синяк, потому что она и сама видела его в зеркале.

— Нет, думаю, это сделал наш друг на пожарной лестнице. Если бы на нем не было перчаток, ты смог бы получить с меня отпечаток его большого пальца. Это произошло, когда он держал ту тряпку у моего лица.

Куин еле заметно кивнул, в его глазах промелькнуло выражение, которое она не смогла понять. Он опустил голову и поцеловал ее быстро, хотя так же жадно, как и раньше.

— Я слышал, что ты в душе, поэтому подумал, что вскоре будет пора позавтракать.

— Я умираю от голода, — улыбнулась ему Морган. — Но вместо того, чтобы сделать огонь поменьше, ты его увеличил. Блины подгорают.

Выругавшись достаточно образно, он выпустил ее и спешно вернулся к столешнице, чтобы снять подгорающие блины с плиты. Морган включила вытяжку, надеясь, что детекторы дыма за дверью ее спальни не среагируют, а затем открыла окно на кухне. Прохладный ветер ворвался в помещение, и дым исчез до того, как смог причинить какой-либо вред.

— Хорошо, что я сделал достаточно теста, — уныло проговорил он, выкидывая почерневшие блины в мусорное ведро. — Мне следовало знать, что, придя сюда, ты будешь выглядеть как Елена Троянская, из-за которой спускались на воду все те корабли.

— Ты — льстивый болтун, — сказала Моргана.

Помешивая тесто, Куин улыбнулся ей.

— Скажи мне кое-что, Моргана. Ты веришь хоть капельку в то, что я тебе говорю?

— Примерно половине, — признала она, наливая себе чашку кофе. — Мне бы потребовался очень серьезный курс терапии, если бы я поверила в большее.

Он засмеялся, но кинул на нее еще один взгляд на этот раз более спокойный.

— Сожалеешь?

Вспоминая его слова о том, что может случиться, если они станут любовниками без доверия, она покачала головой и улыбнулась ему.

— Нет, никаких сожалений. Я знала, что делаю.

Минуту он посвятил готовке, умело переворачивая золотистые блины. А затем мягко сказал:

— Мы оба были безрассудны.

Осознав, что подобное обсуждение будет иметь место, Морган была готова и спокойно ответила.

— Если ты имеешь в виду предохранение, все в порядке. Еще пару лет назад врач прописал мне таблетки из-за нерегулярного цикла.

Он прямо посмотрел на нее.

— Тебе не стоит беспокоиться ни о чем другом.

— И тебе тоже. — Морган облокотилась на столешницу, на ее губах появилась достаточно печальная улыбка. — Мир стал опасным, верно?

Куин наклонился и поцеловал ее, на этот раз нежно.

— Он всегда был таким, милая. Единственная разница в том, что сейчас опасности не так очевидны, и слишком часто они потенциально смертельны.

— Да. Жизнь взрослых людей далеко не проста и имеет свои недостатки, — заметила Морган.

Но затем, в виду того, что она от рождения была оптимисткой, она сосредоточилась на том, как Куин выкладывал блины на две тарелки. Ее взгляд блуждал по его широким плечам, затем опустился ниже по спине к его тонкой талии, а после к узким бедрам и длинным ногам.

«Он выглядит ужасно привлекательным в джинсах», — подумала она. Морган вздохнула, лишь отчасти осознавая, что делает это достаточно громко.

— С другой стороны…порой это совсем неплохо.

Должно быть, ее мысли были очевидны из ее голоса, потому что он улыбнулся и, не смотря на нее, пробормотал:

— Ты замечательная женщина, Моргана.

— Нет, я обычный человек, — ответила она слегка сухо.

Затем она налила в их чашки кофе и помогла ему перенести еду на небольшой кухонный стол.

Лишь позже, когда они позавтракали и помыли за собой посуду, Морган осторожно заговорила о серьезных вещах.

— Алекс…ты не скажешь мне, кто такой Паслен?

Он последовал за ней в гостиную, и когда она задала вопрос, Куин положил руки на ее плечи и повернул Морган лицом к себе.

— Мы говорили об этом, Моргана. Если бы ты встретилась с человеком, который, как ты знаешь, и есть Паслен, ты смогла бы не подать вида, что знаешь об этом?

— Думаю, нет. — Она внимательно посмотрела на него. — Но я бы хотела знать, насколько сильно все испортила, взбираясь вчера по той пожарной лестнице.

Он не стал притворяться, что не понял.

— Вряд ли… Если я смогу убедить Паслена, что ты собиралась нанести визит Алексу Брендону, не зная при этом, что я так же Куин.

— И с чего бы мне думать, что я смогу найти Алекса на крыше около полуночи? — сухо спросила она.

— Помоги придумать мне причину, — таким же тоном ответил он. — Последняя вещь, которая мне нужна, чтобы Паслен начал задаваться вопросом, знаешь ли ты, что я Куин. Потому что, когда он начнет делать это, он так же может поразмышлять на следующую тему — с чего это женщине, чья честность и откровенность известна всем, помалкивать об этом.

— И почувствует ловушку?

— На его месте, я бы почувствовал.

Морган на мгновение закусила нижнюю губу, затем высвободилась из его рук и пошла, чтобы сесть, но не на диван, а на стул. Она с трудом могла думать ясно, когда он прикасался к ней, а она хотела подумать об этом. Куин сел на край дивана возле стула, серьезно смотря на нее.

— Алекс… он знает, что ты Куин. Я имею в виду, он знает, что Алекс Брендон — это Куин.

В ее голосе была слышен вопрос, хотя она и была уверена в своей правоте.

— Он знает.

— Тогда я не понимаю. Он знает, что ты Куин, а ты знаешь, что он Паслен…и вы оба разыскиваетесь полицией нескольких стран. Вы оба следите за выставкой «Тайны прошлого», потому что коллекция Баннистера — это то, чего желал бы любой вор, кроме того, каждый из вас понимает, что другой так же интересуется ею. И как из этого может получиться ловушка?

Куин помедлил, а затем вздохнул.

— Вообще-то, это скорей западня. По неким причинам, которые я предпочту не обсуждать, Паслен не может отправиться за коллекцией в одиночку. Ему нужен партнер — и им являюсь я.

Морган открыла рот, но затем закрыла его. Если Киун сказал, что предпочитает не обсуждать что-то, значит, он не будет делать этого. Поэтому вместо того, чтобы задать вопрос, она просто сказала:

— Хорошо. Но почему Куин не может пойти за коллекцией в одиночку? Зачем Куину потребовался Паслен?

— По нескольким причинам, — ответил он достаточно охотно. — Потому что, например, Штаты… незнакомая территория для Куина. Даже вор, который, по всей видимости, действует в одиночку, нуждается в контактах — внутренние источники или информаторы с достоверными сведениями, надежные люди для обеспечения приспособлениями и оборудованием, несколько быстрых и безопасных средств транспортировки по окончанию работы. Все мои связи в Европе, и мне потребовалось бы огромное количество времени, чтобы переправить коллекцию туда. Но я все равно приехал сюда, как ты и сказала, потому что коллекция Баннистера так притягательна. Итак… когда я наталкиваюсь на другого вора, планируя грабеж музея, и выживаю после того, как он стрелял в меня, я ставлю себе задачу найти его, раз уж я раскрыт. Естественно, он огорчен, что я смог найти его, но я даю понять, что мне все равно, кто он такой, и у меня нет намерения соваться на его территорию. Нет, я собираюсь обратно в Европу, но очень сильно хочу захватить с собой одну вещь из коллекции Баннистера.

— "Бойлинг"? — предположила она.

— Ты шутишь? — слегка улыбнулся Куин. — На этой дряни лежит проклятье. Каждый раз, когда за свою долгую и красочную историю он был украден, это приносило несчастье вору.

— Я не знала, что существует проклятье, — сказала он удивленно.

— О, да, и это все записано в деле. Алмаз попал в руки Баннистеров примерно в 1500 году — законно. Мужчина, по имени Эдвард Баннистер нашел нешлифованный камень, лежащий на дне реки в Индии. Он просто лежал там.

— Вот это удача, — сказала Морган.

— Да. В общем, он отшлифовал камень, но не огранил его, и отдал своей невесте в подарок на помолвку. Первая попытка украсть его имела место во время их медового месяца. И потенциальный вор сломал шею, пытаясь убежать через окно. По слухам, Эдвард встал над телом, одетый лишь в простыню в спешке снятой с постели, и объявил всем присутствующим, что бриллианту судьбой предопределенно оставаться в его семье. И он с этого момента будет считаться амулетом.

А затем он назвал камень "Бойлинг" .

— Почему "Бойлинг"?

— Эдвард не мог назвать его алмазом Банистера, — улыбнулся Куин, — потому что у него уже был один такой. Поэтому ему пришлось придумать что-то еще. И, кажется, у него было довольно ироничное чувство юмора. Вор, который сломал себе шею, стараясь украсть камень, был известен под именем Томас Бойлинг.

— И камень, который он так и не смог украсть, будет всегда носить его имя. Ирония судьбы. И это весьма странный вид популярности.

— Томас Бойлинг, возможно, был бы польщен, но судя по всему, он был тупым и отчасти порочным человеком, и скорей всего, так и остался бы неизвестным, если бы не столкновение с этим прекрасным желтым алмазом.

— Ты уверен, что не сочиняешь все это? — посмотрела Морган на Куина. — Ты слишком красноречив, и слова так и льются!

— Клянусь. Спроси Макса.

— Гм. Ладно, и что случилось затем?

— Этим заявлением, которое, как он, скорей всего, думал, будет предупреждением, держащим всех воров на расстоянии, Эдвард похоже заложил твердую основу для проклятия. Может, его слушала вселенная. Или вероятно, просто несколько на удивление неудачливых воров пытались украсть камень. В любом случае, "Бойлинг" начал создавать себе репутацию. В те дни камень, возможно, весил сотню карат или даже больше, поэтому, конечно же, являлся привлекательной целью. И позже, когда он был огранен и вставлен в подвеску, он стал таким притягательным, что мало кто мог противостоять такому соблазну.

На протяжении следующих четырех сотен лет было предпринято огромное количество попыток украсть его, и некоторые из них удивительно изобретательны. Но ни одному не улыбнулась удача, и никто не смог забрать его из семьи Баннистеров. Все воры, без исключения, умерли — и большинство мучительным образом. Несколько человек были пойманы и умерли в тюрьме, но все скончались из-за этого камня.

Морган слегка поежилась. Она не была суеверной женщиной, но история ее обеспокоила. Без сомнения, причиной тому была любовь к похитителю драгоценностей. Она прочистила горло и сказала слегка яростно:

— Держись подальше от этой вещи.

Куин улыбнулся и неожиданно соскользнул с дивана, встав на колени перед стулом, на котором она сидела. До того как Морган смогла сделать хоть что-то, его руки оказались у нее на коленях, разводя их в стороны. У нее перехватило дыхание, когда теплые пальцы начали поглаживать внешнюю сторону ее бедер, а затем очень медленно заскользили вверх, под шелк халата, пока, наконец, не накрыли ее ягодицы. После чего он толкнул ее к себе.

— Я не собираюсь красть "Бойлинг", Моргана, — пробормотал он.

Выражение его глаз было соблазнительным и глубоким. Когда ее голова откинулась назад на валик стула, он поцеловал ее в шею сначала сбоку, а затем спереди. Его губы медленно проделывали дорожку вдоль V-образного островка гладкой кожи, который открывался в вырезе халата.

— Я охочусь за изумрудом "Талисман", — хрипло сказал он.

Морган запустила пальцы в его густые серебристые волосы и нежно дернула, изумленно посмотрев на него, когда он перевел свой взгляд на нее.

— Охотишься?

— Я имел в виду, что Паслен считает — я охочусь за изумрудом "Талисман". Может, поговорим об этом позже?

Он нежно сжал зубами ее нижнюю губу, слегка покусывая, а затем поцеловал с нескрываемым желанием. Морган почувствовала его сильные руки у себя на ягодицах, которые продолжали поглаживать ее, когда Куин притянул ее на себя. С ее губ сорвался стон, который был поглощен их поцелуем, когда ее обнаженная плоть соприкоснулась с грубой тканью его джинсов. Недолго думая, она обвила его ногами, а пальцами рук крепко сжала его плечи и верхнюю часть спины.

Он опустил одну руку между ними, чтобы стянуть пояс ее халата, и Морган почувствовала, как тот распахнулся, будто и был создан, чтобы соскальзывать с разгоряченной кожи. Ее грудь была прижата к Куину, и ощущение его одежды на ее обнаженной коже сводило с ума.

Она хотела его сейчас, в эту минуту; эта примитивная нужда смела все остальное с такой неожиданностью, что это было пугающе. Морган не осознавала, что ее руки стягивают его рубашку, пока она слегка не отклонилась назад, чтобы справиться с пуговицами. А затем напряженное выражение его лица и пылающая жажда в его глазах сказали ей, что он так же горит желанием получить ее, как и она стремится получить его.

Куин помог ей снять свою рубашку и отбросил ее в сторону. Он расстегнул джинсы и стянул их вместе с трусами лишь настолько, насколько это было необходимо, а затем держал ее за бедра, пока его твердая плоть не погрузилась глубоко в ее тело. Ее бедра крепко сжались вокруг его талии, а тело изогнулось, отвечая на ласки. Морган со стороны услышала, как издала бессвязный звук удовольствия, почувствовав его ритмичные движения внутри себя.

Руки Куина накрыли ее груди, поглаживая и массируя, он наклонил голову, чтобы провести языком между ними. Морган прижалась к его плечам, чувствуя, как под ее пальцами мышцы напрягаются и расслабляются при его движении. Ощущая дикое напряжение во всем теле, стремительно нарастающее. Оно украло у нее остатки дыхания и держало ее в состоянии блаженного предвкушения.

Когда они достигли пика, он был таким стремительным и острым, как и само восхождение к нему. Куин обвил ее руками и крепко прижал к себе, они оба содрогались под силой нахлынувшей волны экстаза, пронзившего их… и оставившего истощенными.

Морган уткнулась лицом в изгиб его шеи, вдыхая его опьяняющий мужской запах, пока ее дико бьющееся сердце медленно возвращалось к своему нормальному ритму. Она не хотела двигаться или открывать глаза. Она лишь желала держать его, пока он обнимает ее, и нежиться в этих ощущениях.

Однако, она медленно начала осознавать, что их позы хоть и были удивительно эротическими, сейчас же — когда страсть временно утихла — были едва ли удобны. Будучи Морганой, она неожиданно почувствовала желание рассмеяться. Стул в ее гостиной да еще и посреди дня. Даже, несмотря на ковер, его колени наверняка ужасно болели, а она никогда в своей жизни не чувствовала себя настолько ошеломленной. Неожиданно он поднял голову и посмотрел на нее, улыбаясь, но выражение его глаз было свирепым.

— Если ты смеешься, то клянусь, я задушу тебя, — сказал ей Куин, по-прежнему охрипшим голосом.

«Он, должно быть, почувствовал мой сдерживаемый смех», — подумала Морган. Он точно не мог ощутить этого… Она прочистила горло и попыталась удержать улыбку.

— Прости, но ничего не могу поделать. Я веселюсь не потому, что это забавно, я просто слегка… поражена. Что случилось? Я хочу сказать, мы вели достаточно серьезный разговор, а в следующее мгновение мы были…

— Да, мы были. Мы определенно были. — Он поцеловал ее, затем освободился и натянул джинсы, застегивая молнию, но не трогая пуговицу. — Давай сделаем это снова.

Морган почувствовал, как он поднял ее, вставая на ноги. И у нее перехватило дыхание, когда ее чувствительные соски потерлись о его упругую покрытую волосами грудь. Она абсолютно не была уверена, что ее слабые ноги выдержат ее вес, и когда руки Куина накрыли ее ягодицы и крепко прижали ее бедра к своим, она убедилась в своих подозрениях.

— Подожди минутку. — Стараясь думать ясно, так как ее что-то беспокоило, Морган слегка постукивала указательным пальцем по центру его груди, чтобы привлечь все его внимание. — Что ты говорил о своем… своем стремлении. Ты здесь только для того, чтобы поймать Паслена? Это и есть план?

— Гм, — согласился он, носом водя по ее шее.

— Зачем… — она тяжело задышала, когда он нежно прикусил мочку ее уха. — Тогда зачем ты захватил тот кинжал в ночь нашего знакомства?

— Маскировка, — пробормотал он. — Ты бы удивилась, если бы я не взял ничего в ту ночь.

— О. Ммм… Алекс? Я знаю, что спрашивала раньше, но… это ты украл бриллианты Карстейрсов?

— Нет. — Он перестал исследовать ее шею, переворачивая Морган. А потом Куин жадно поцеловал ее и направился к спальне, радостно добавив:

— Я просто позаимствовал их.

Прошло немало времени до того, когда Морган, наконец, смогла собраться с силами и заговорить, ошеломленно повторив:

— Позаимствовал их. Ты сумасшедший, знаешь это?

Он мягко засмеялся в ответ.

— Ты воспользовался не лучшим моментом, чтобы украсть ожерелье, — упрямо продолжала она. — Тебя могли поймать. Или убить.

— Мне это было нужно, Моргана. Паслен требовал… какого-то поступка, подтверждающего мои намерения.

— Ты украл для него?

— Я позаимствовал, поэтому он будет думать, что я украл для него. Карстейрсы получат его обратно, не волнуйся.

— Если ты так говоришь. — Привстав на локтях рядом с ним, Морган посмотрела на его расслабленное лицо и с удивлением проговорила: — Почти четыре часа дня, а мы в постели.

Он открыл один глаз, потом закрыл его, затем сжал руку вокруг нее и довольно вздохнул.

— По-моему, это идеальное дневное времяпровождение.

Она протянула руку и начала играть с волосами на его груди

— Да, но я даже не поговорила ни с кем из музея. И когда я буду делать это, что мне сказать? Я взяла выходной на весь день, что очень несвойственно мне. И это произошло не потому, что я столкнулась с Пасленом на пожарной лестнице прошлым вечером.

Куин открыл глаза, сосредоточенно глядя на ее лицо. На его губах играла легкая улыбка.

— Ты волнуешься, узнают ли они, что мы любовники?

— Нет, конечно, нет, — она нетерпеливо покачала головой. — Но это — наши отношения — не станут проблемой для тебя? С Пасленом, я имею в виду.

— Нет, если я смогу убедить его, — спустя мгновение ответил он, — что соблазнил тебя, чтобы получить информацию о выставке.

Прекрасно понимая причину его пытливого взгляда, Морган улыбнулась.

— Поэтому ты не расспрашивал меня о подробностях выставки? Чтобы я могла убедиться, что ты со мной не по этой причине?

Он протянул руку и откинул прядь блестящих волос цвета воронова крыла с ее лица, его пальцы ласково поглаживали ее щеку.

— Может быть. Все не так, Моргана. Я хочу, чтобы ты понимала это.

Может, это и было странно, но она верила Куину. Несмотря на весь его шарм и очевидный сексуальный опыт, он был не из тех мужчин, которые соблазняют женщин просто ради получения от них информации.

«Не потому, что это подло, — благоразумно подумала она, — а потому что предсказуемо, а Куин всегда вел себя непредсказуемо».

— Милая?

Осознав, что молчала слишком долго, Морган заговорила:

— Я понимаю и верю тебе. Просто надеюсь, что Паслен не подумает, что попытки получить от меня информацию любым способом бесполезны — я не разбираюсь в системе безопасности.

— Он знает, что сфера твоей компетентности — то, что знает любой, имеющий отношение к музеям, человек. Но думаю, я смогу убедить его, что ты предоставляешь мне очень важную информацию. То есть, если ты согласна.

— Я слушаю.

Куин слегка нахмурился.

— Дай-ка я сначала все обдумаю. Почему бы нам сперва не одеться и не заехать в музей. Я знаю, что ты не успокоишься, пока не убедишься, что сегодня там не обрушилась крыша из-за твоего отсутствия.

— Очень забавно. — Но Морган улыбалась. — Мне нравится твой план.

Они прошли около квартала от квартиры Морган, чтобы забрать машину Куина. Именно там он припарковался прошлым вечером, и не слишком далеко, так что все еще ноющая лодыжка Морганы не переутомилась. Пока он был Куином, он никогда не парковался рядом с музеем — объяснил он ей — чтобы его автомобиль не заметили.

— По этой причине тебе пришлось тащить меня всю дорогу прошлой ночью, — заметила она.

— Ну, это была лишь одна из причин.

Морган не стала допытываться, а постаралась говорить как обычно. Где-то на задворках ее сознания она медленно перебирала детали и сведения, накопленные за последние несколько недель. Отбрасывая одно и пересматривая другое в свете последних событий, она старалась собрать частички мозаики, хотя и не была уверена, как должна выглядеть итоговая картинка.

Это был медленный и достаточно бесполезный процесс, но она должна была провести это по двум причинам. Потому что Куин не желал говорить ей всей правды — по крайней мере, сейчас — и потому что она была слишком любопытна, чтобы ждать, когда же он все ей расскажет. Морган обладала выдающимся умом, и даже если бы она не беспокоилась о любимом мужчине, она все равно обдумывала бы сложившуюся ситуацию.

Большинство кусочков мозаики все еще занимали ее мысли, когда они добрались до музея, и Морган пока отбросила эти размышления. Оставалась меньше часа до закрытия музея, и куда больше людей выходило, нежели входило — казалось, сегодня сюда пришла огромная толпа.

— Я должна проверить систему безопасности и компьютерный зал, — сказала она Куину, когда они стояли в вестибюле. — Просто на всякий случай.

Он кивнул, а затем поймал ее руку и быстро поднес к своим губам, как свойственно любовникам.

— Я немного поброжу здесь.

Морган помедлила, но затем улыбнулась ему и пошла по направлению к служебным помещениям, размышляя, что именно он хотел рассмотреть в музее. Она не поверила ни на секунду, что он на самом деле так расслаблен, как хотел показать. Дело было не в том, что Морган подозревала его, она просто приобрела значительное уважение к его стремлениям искать окольные пути. Она чувствовала, что Куин никогда не пойдет по прямой, если сможет найти какой-нибудь закоулок или поворот.

Сначала она проверила комнату охраны, быстро поговорив с двумя занудными охранниками, доложившими о том, что все спокойно. Сегодня не произошло ничего тревожного за исключением обычного количества потерявшихся детей и ссор между влюбленными парами. Несколько лет назад Морган с изумлением обнаружила, что удивительно много любовников выбирают местом для решения своих трудностей музеи — возможно, веря, что большие гулкие комнаты и коридоры куда более уединенны, нежели так было на самом деле. Учитывая ее знание организации безопасности ценных вещей, Морган всегда знала о наблюдении глазка видео камеры, о патрулирующих охранниках и других посетителях, поэтому она не считала музеи романтическим или же уединенным местом. Все еще размышляя об этом, она прошлась через фойе в компьютерный зал, обнаружив там Шторм, которая быстро что-то печатала и, нахмурившись, смотрела на компьютер.

— Привет, — сказала Моргана, намеренно легкомысленным тоном, опираясь на дверной проем. — Как дела?

Изящная блондинка прекратила печатать и нажала клавишу ввода, затем откинулась на стуле и посмотрела на подругу с заинтересованностью.

— Нормально. Как дела у тебя?

Так как ее нелегко было смутить, Морган не покраснела под этим внимательным осмотром.

— Ну, — все еще легкомысленно ответила она, — сегодня мне лучше, чем было вчера.

— Хм. Даже после того, как ты надышалась парами хлороформа?

— Это был не главный момент вечера.

— Надеюсь, нет. Куин?

— Так заметно? — Морган почувствовала, что улыбается.

— Только мне. — Шторм улыбнулась в ответ. — Отчасти ты чувствуешь потрясение, верно?

— Еще какое. Что касается остального… Скажем так — я принимаю вещи такими, какие они есть.

— Наверное, так лучше всего. — Теперь Шторм выглядела более серьезно. — Джаред сказал, что по их мнению, на тебя напал Паслен.

— Да. — Морган не горела желанием вдаваться в подробности нападения — ситуация была слишком сложной. — Мне просто повезло. Послушай, Макс появлялся сегодня? Я чувствую себя виноватой, что прогуляла.

— На самом деле, он здесь. Где-то в музее, думаю. Дайна тоже здесь, она в кабинете Кена.

Дайна изначально была нанята как помощник смотрителя музея, теперь она не была официальным работником, но приходила несколько раз за последние недели, чтобы помочь, потому что ей нравилась работа. Кен Дуган был необычайно занят из-за новой выставки, а также потому, что предложил помощь другим музеям. Поэтому пока он не смог найти замену Дайне. По этой причине он был более чем благодарен ей за помощь.

— Я пойду поздороваюсь с ней, — сказала Морган Шторм. — А потом постараюсь найти Макса. Хм…где Мишка?

Она нигде не видела маленького кота.

— С Вулфом, который тоже где-то в музее.

Прозвучал сигнал компьютера, привлекая внимание Шторм, и она села, чтобы разобраться с электронным вызовом.

— Он становится немного нервным. Я говорю о Вульфе.

Это удивило Морган, потому что она редко видела специалиста по безопасности выведенным из себя.

— Из-за ловушки? — спросила она.

Шторм ввела короткую команду, а затем посмотрела на подругу с улыбкой.

— Нет. Из-за венчания в Луизиане. Он искал нам священника еще до того, как поженились Джаред и Дани, но мы не можем сделать это. После шести сыновей, моя мать начала копить деньги на мою свадьбу с самого моего рождения, и я просто не могу ее разочаровать. Поэтому, мы планируем возвращение домой. И Вульф немного напуган из-за встречи с моей семьей и предстоящего шествия по проходу до алтаря.

«Кажется, она не особо обеспокоена», — с удивлением подумала Морган. Но с другой стороны, для ее беспокойства нет ни одной причины. Каким бы взволнованным не был Вульф в связи с испытанием, ожидающим его в Луизиане, было более чем очевидно, что он очень любит Шторм. И никакая толпа родственников, не заставит его уйти от нее.

«Потребовалось бы, — думала Моргана, — что-то из ряда вон выходящее. Например, конец света».

— На кону его репутация и работа, — сказала она, — а он беспокоится о рисе и флердоранже.

— Мужчины — странные существа, верно?

Посмеиваясь, Морган помахала рукой на прощание и отправилась в зал. Она остановилась у своего кабинета, обнаружив, что ее папки не было на столе, где она ее оставила, а затем направилась к кабинету смотрителя музея в конце коридора. Там она обнаружила Дайну Баннистер, сидящую за столом Кена — красивая изящная женщина с рыжими волосами как раз клала трубку телефона. Слегка озадаченное выражение на ее лице сменилось обеспокоенным, когда она подняла глаза и увидела в проеме двери Морган.

— Эй, ты в порядке?

— Все хорошо, — заверила ее Морган, зная, что жена Макса в курсе того, что произошло прошлой ночью.

— Макс сказал, что тебя могли убить.

«Куин сказал то же самое», — вспомнила Морган.

— Не знаю, все случилось так быстро, что у меня не было времени испугаться. В любом случае, сейчас все закончилось. — Она осмотрела кабинет Кена. — Ты не видела мою папку? Ее не было на моем столе, поэтому я подумала…

— Это она?

— Да, спасибо. Должно быть, она была нужна Кену. Мне действительно следовало прийти сегодня.

— Господи, перестань чувствовать себя виноватой, — весело сказала Дайна. — Ты месяцами работала сверхурочно, и внеплановый выходной еще никогда никому не вредил. Кроме того, насколько я могу судить, сегодня не было никаких проблем.

— Ты хмурилась, когда я вошла, — заметила Морган.

Дайна отрицательно покачала головой.

— О, я разговаривала со Стюартом Эткинсом из… музея Колье, вроде? И он сказал мне, что у некоторых музеев проблемы с системами безопасности. Без причины приходят в действия сирены, и все в этом духе. Но здесь, по-видимому, все в порядке.

— Ты совершенно верно заметила, что «по-видимому».

— Поэтому я расскажу Максу о звонке. Просто на всякий случай.

Морган кинула, соглашаясь с Дайной, что лучше так и сделать. Она осталась в кабинете смотрителя еще немного, чтобы поговорить с Дайной, а затем направилась в свой собственный кабинет положить на место папку. Затем она отправилась на поиски Куина.