Четыре беседы

Мисс Шарлотта Победоноссон ни разу до сего дня не спускалась в кухню и надеялась, что больше ей этого делать не придется. Ей было неприятно не только из-за царившего там холода, но и из-за темноты и унылой обстановки: каменный пол, уродливая свинцовая раковина и поцарапанные деревянные рабочие поверхности нагоняли на нее тоску. Приличная дама может вообще не подозревать о существовании подобного места, и лишь мысли о шикарном кабриолете заставили мисс Шарлотту рассмотреть саму возможность того, чтобы спуститься в кухню.

— Ты так искусно работаешь, — похвалила она Лили, глядя, как та пытается отскрести пригоревший, почерневший жир с каминных приборов. — Какими красивыми, чистыми становятся после твоих стараний эти… эти штучки.

— Да, мисс, — ответила Лили.

Ей было неловко, когда мисс Шарлотта спускалась на половину прислуги, чтобы поболтать с ней, поскольку молодая хозяйка совершенно не вписывалась в окружающую обстановку со своими кружевными оборками и небрежными локонами. Сегодня Шарлотта надела платье с таким широким кринолином, что с трудом прошла в двери кухни.

— Ты ведь уже живешь с нами какое-то время, не правда ли? — заметила мисс Победоноссон, стараясь вызвать у Лили интерес. Впрочем, от смешанного запаха аммиака и карболки у Шарлотты кружилась голова, и она надеялась, что надолго здесь не задержится.

— Да, мисс.

— Несколько лет…

— Лет?! — Лили нахмурилась и покачала головой. Не может же быть, что прошли годы! — Нет, мисс. Думаю, всего пару месяцев.

— Да нет же, уже несколько лет, — настаивала мисс Шарлотта. — Я ведь тебе уже говорила. Твоя матушка умерла около десяти лет назад, когда ты была маленькой девочкой, и мои мама и папа взяли тебя к себе. С тех самых пор ты живешь с нами. Мы примерно одного возраста, и я помню, как играла с тобой, когда была малышкой.

Лили снова нахмурилась и размазала по щеке полоску жира.

— Нет, не думаю, что это правда, — упрямо заявила она.

Мисс Шарлотта опять сочиняет сказки — точно так же, как это делала Грейс, когда читала газету.

— Да, мои мама и папа удочерили тебя много лет назад, — произнесла мисс Шарлотта, натянуто улыбаясь.

— Удочерили… — задумчиво протянула Лили. — Я так не думаю, мисс. — Она даже не была уверена в том, что понимает, что означает это слово. — Я жила с Грейс — со своей сестрой. Мы жили в доме миссис… — Лили нахмурилась, пытаясь вспомнить. — В доме миссис Макриди, а потом однажды его забили досками и мы не смогли войти.

Мисс Шарлотта взяла себя в руки (кабриолет следует покрасить в блестящий красный цвет, решила она, и с каждой стороны повесить золотые фонари) и снова заговорила:

— Что ж, не будем спорить об этом сейчас, Лили. Гм, что касается твоей дорогой матушки — ты, кажется, упоминала, что вы жили с ней где-то в Уимблдоне?

— Так и есть, — кивнула Лили. — Ой! — воскликнула она, порезавшись об острый край прибора.

— А ты помнишь, как назывался дом, в котором вы жили?

— Нет, мисс. — Кровь закапала в жирную раковину, и Лили, подавив всхлип, прижала палец ко рту, надеясь остановить кровотечение. — Вы меня уже спрашивали. Вы все время меня об этом спрашиваете.

Мисс Шарлотта весело рассмеялась.

— Правда? Просто я очень люблю слушать рассказы о твоем детстве в деревне… хотя, конечно, все это было очень давно, задолго до того, как ты переехала к нам, — десять лет назад.

Лили на секунду задумалась: мисс Шарлотта опять взялась за свое.

— Нет, мисс, вовсе не десять лет, — ответила она. — Всего лишь месяц или два. А до этого мы с сестрой продавали на улице водяной кресс. Мы ходили на рынок Фаррингдон рано утром и покупали то, что потом…

— Вот как! — На лицо мисс Шарлотты легла тень раздражения, и даже мысль о том, что у нее будет чистокровный белый скакун, которого она запряжет в кабриолет, не смогла поднять ей настроение. — Это безнадежно!

— Что безнадежно, мисс?

— Ничего! — рявкнула она. — И вообще, что ты там стоишь? У тебя же кровь течет на эти железные… штуки. Сходи к кухарке, возьми кусок тряпки, приведи себя в порядок!

Когда Лили вернулась, намотав на палец такое количество тряпок, что он больше походил на брюкву, мисс Шарлотта уже ушла к себе наверх.

— Это невозможно! — пожаловалась Шарлотта матери. — Я с ней разговариваю, все время повторяю, что она живет у нас уже долгие годы, но она мне не верит! У нее в голове абсолютно ничего не задерживается!

— О Господи, — нахмурилась миссис Победоноссон, вертя в руках образец ткани для портьер, который ей недавно прислали из нового магазина «Маршалл и Снелгроув». — По правде сказать, я думала, она достаточно глупа — достаточно простодушна — и поверит всему, что ты ей расскажешь. Я даже пообещала купить ей новую шляпку, если она поиграет в игру «понарошку». Она согласилась, но на нее нельзя положиться.

— Возможно, она действует нам назло, — предположила Шарлотта. — Пара ночей, проведенных взаперти в подвале, поможет сломить ее упрямство.

— Сомневаюсь, — ответила миссис Победоноссон. — В наши дни такое со слугами уже не проходит. Миссис Ормсби попробовала применить этот метод, и что же? Горничная уволилась, как только ее выпустили, и к тому же начала распространять ужасные сплетни о бывшей хозяйке.

— Какой позор! — Шарлотта села на диван и стала нервно постукивать каблуками об пол. Она понимала, что ведет себя по-детски, но ей отчаянно хотелось получить кабриолет. — Я уже все испробовала!

Миссис Победоноссон поднесла образец ткани к окну, чтобы рассмотреть его получше.

— Но ты хотя бы выяснила, как назывался дом, в котором они когда-то жили?

— Нет, она этого не помнит, — раздраженно ответила Шарлотта. — Зато я знаю все, что только можно, о водяном крессе.

Миссис Победоноссон, которой не удавалось сосредоточиться на оттенках, с неохотой отложила ткань в сторону.

— Что ж, — сказала она, — нужно придумать другой способ убедить ее. Я поговорю с твоим отцом.

В следующую субботу, после полудня, мистер Джордж Победоноссон первым пришел на обычное место встречи — в клуб «У Баркера». Узнав об упрямстве Лили, но будучи не в состоянии придумать выход из создавшейся ситуации, он с хмурым видом угощался двойным виски, когда вошел его кузен.

— У нас проблема, Слай, — заявил Джордж Победоноссон, как только Сильвестр сел. — Девчонка показывает характер.

— Какая девчонка?

— Голубка!

— А я думал, она сидит в клетке и разучивает роль.

— Ну, она, конечно, никуда не убежит, но она слишком простодушна, чтобы сыграть роль, которую мы для нее написали. Или недостаточно простодушна, — добавил он после недолгого раздумья.

— О чем ты?

— Она не хочет с нами сотрудничать. Мы беспрестанно твердим ей о том, что удочерили ее много лет назад, но она не соглашается. Говорю тебе, наш план оказался под угрозой срыва.

— Гм-м-м. — Сильвестр Победоноссон одним глотком осушил бокал с виски и какое-то время сидел в глубокой задумчивости.

— Знаешь, я считаю, что нужно провернуть все как можно быстрее, — продолжал Джордж Победоноссон. — Я бы не удивился, если бы выяснилось, что кто-то еще пытается играть в те же игры.

— Но девчонки-то у них нет, верно?

— Толку от нее… — огорченно вздохнул Джордж.

— Конечно, девчонки у них нет, — задумчиво пробормотал его кузен, — и это значит, что они используют подмену.

Джордж Победоноссон удивленно посмотрел на него.

— Кого-то, кто сыграл бы ее роль, — развил свою мысль Сильвестр. — Но ведь и мы можем поступить точно так же. Почему бы и нет?

— А с настоящей-то что делать?

— Запри ее где-нибудь подальше. — Он грубо рассмеялся. — А знаешь что — давай уберем обеих сестричек: глядишь, скидку сделают!

— Ну, вряд ли нам удастся так просто отправить их подальше против их воли.

— Тогда первой нужно увезти дурочку — пустим слух, что она сбежала. Слуги постоянно сбегают. А через какое-то время вторая тоже может уехать.

— Гм-м, — задумчиво произнес Джордж Победоноссон. — Это может сработать. Но где нам раздобыть имитатора? Нам нужна девушка такого же возраста и такая, на которую можно полностью положиться.

Сильвестр широко улыбнулся.

— Мой дорогой кузен, тебе придется искать ее не далее собственного дома.

Джордж посмотрел на него, открыв рот.

— Ты имеешь в виду…

— Разумеется. Но нам нужно получить от Лили как можно больше информации: описания, даты, детали о мамочке и папочке — все в этом роде.

— Понял, приступаю! — заявил Джордж Победоноссон. Как всегда, светлая мысль пришла в голову его кузену, хотя Шарлотте придется предложить что-то еще помимо кабриолета, это бесспорно.

— Ну, какие еще новости? — полюбопытствовал Сильвестр Победоноссон.

— Я раздобыл для тебя треуголку с пером!

— И зачем она мне нужна?

— Будто ты не знаешь! Будто тебе не говорили, что через пять лет ты станешь лорд-мэром Лондона!

— Лорд-мэром Лондона! Не понимаю, о чем ты, — слукавил Сильвестр. — Что же я натворил, за какие такие заслуги меня сделают лорд-мэром?

— Выдающийся коммерсант, но при этом заботливый, милосердный человек, — сказал Джордж Победоноссон. — Ты ведь именно таким хочешь казаться в глазах света, не так ли? — Он подмигнул кузену. — И особую заботу ты проявляешь в отношении падших женщин, да?

Сильвестр проигнорировал этот вопрос.

— Во всяком случае, я знаю, чью треуголку ты прибрал к рукам. Я был на похоронах старого Вэлланда-Скропса и видел, как она проплыла мимо меня на дрогах.

— Говоришь, ты там был? А я тебя не заметил.

— Я опоздал — тихонько вошел в церковь и сел в заднем ряду. Разумеется, я не знал его лично, но все же…

— Это такие похороны, на которых стоит показаться, верно?

— Вот именно, — кивнул Сильвестр Победоноссон. — И кстати, сохрани для меня эту треуголку. На всякий случай.

— Это вы миссис Макриди? — спросила женщина. Она была очень худа и постоянно держалась за живот, словно он болел.

— А кому я понадобилась?

— Мы незнакомы, но уверяю вас, мадам, я не желаю зла ни вам, ни кому-либо еще.

Миссис Макриди немного расслабилась. Ей нравилось, когда ее называли «мадам».

— Очень хорошо. Да, это я.

— И вы до недавнего времени держали меблированные комнаты в районе Севен-Дайлз?

— Да. Очень уважаемое, разрешенное законом предприятие. — Она вздохнула. — К сожалению, сейчас здание снесли.

— Так и есть. Мне об этом сказали. Там снимали комнату две юные девушки — две сестры.

Миссис Макриди кивнула.

— Я знаю, о ком вы. Их звали Грейс и Лили. Очень милые девушки. Одна была немного простодушна, но сестра о ней заботилась. Темно-рыжие локоны, торжественное лицо… настоящая красотка, должна признаться.

— Именно эту девушку я и ищу. Вы случайно не знаете, где она сейчас может быть?

Миссис Макриди покачала головой.

— Не имею ни малейшего представления, дорогая. — Она минуту подумала. — Знаете, они ведь вместе продавали водяной кресс. Вы не пытались поискать их на рынке Фаррингдон рано утром?

— Пыталась. — Женщина кивнула. — Но их никто не встречал уже несколько месяцев. — На ее лице мелькнула тень глубокого разочарования. — Вы были моей последней надеждой. Как вы считаете, есть ли хоть какие-то шансы на то, что вы однажды снова ее увидите?

— Ну, полагаю, шансы есть всегда, — произнесла миссис Макриди тоном, который свидетельствовал о противоположном.

— Если увидите, то, пожалуйста, передайте ей, что с ней срочно хочет связаться миссис Смит.

— Миссис Смит? — удивленно переспросила миссис Макриди, поднимая бровь.

— Под таким именем она меня знала. Я живу в Тамаринд-коттедже на Сидней-стрит вместе с дочерью. Сможете запомнить?

— Разумеется. — Миссис Макриди поколебалась, но затем добавила: — У вас такой изможденный вид, дорогая. Может, войдете в дом, отдохнете?

Миссис Смит покачала головой.

— Спасибо, не стоит. Но я была бы вам весьма признательна, если бы вы записали адрес, который я вам назвала, — так, на всякий случай.

— Тамаринд-коттедж на Сидней-стрит. Я попрошу сына записать это, как только войду в дом, — пообещала ей миссис Макриди.

Она долго смотрела вслед миссис Смит — та шла медленно, согнувшись чуть ли не вдвое.