Из воспоминаний
…Я стал судить чаще и впитывать, впитывать в себя науку арбитража. Естественно поначалу на вузовском уровне, обслуживая матчи чемпионата студенческих команд. На одном из таких среди специалистов и слушателей ВШТ произошел следующий случай. Игрок делает подкат сзади, я тут же свистнул и остановил игру. Проштрафившийся начал возмущаться, мол, ничего не было, а Сергей Ольшанский, повидавший в футболе немало, причем на самом высоком уровне, подбегает ко мне и говорит: «Сережа, ты все правильно сделал, когда подкат идет сзади, игрок ведь не видит этого, а значит, и не готов к столкновению. Поэтому в этом случае даже попытку подката сзади лучше сразу пресекать». Было это в 1983 году, а перед стартом ЧМ-94 в США, тогда еще генсек ФИФАЙ. Блатер, обращаясь к арбитрам финальной части на инструктивном совещании, рекомендовал моим коллегам стать на защиту атакующего футбола и незамедлительно удалять с поля «…даже за попытку применить ПОДКАТ СЗАДИ…» Вот такие практические замечания и помогали мне более четко прояснить для себя не только правила, то есть букву закона, но и, главное, дух игры. Мало ведь просто знать правила, быть хорошо подготовленным физически, выдерживать все девяносто минут темп матча, делать рывки, ускорения, грамотно перемещаться, разбираться в тактике, особенностях игры той или иной команды, знать повадки, стиль и манеру игры отдельных футболистов. Все это, безусловно, важно и нужно, но в то же время необходимо учитывать именно дух игры. Иногда ведь нарушения совершаются умышленно, в целях сорвать атаку, и, если ты будешь руководствоваться только правилами игры, буквой закона, то просто засушишь игру. Да, нарушение произошло, но когда ситуация на поле развивается в пользу атаки, важнее сохранить ее развитие, темп, а не свистеть лишний раз. Постараться, прежде чем принимать решение, проанализировать ситуацию. Вот эти замечания более опытных футболистов, таких как Сергей Ольшанский, Геннадий Логофет, Михаил Фоменко, Виктор Прокопенко, Алексей Еськов, Иван Варламов, Виктор Шустиков, Эдуард Стрельцов, Анатолий Банишевский, Владимир Онищенко, проходивших в тот период подготовку в системе ВШТа, и помогли мне глубже вникнуть как в суть игры, так и в футбольные правила.
Однажды на матче в нашем кафедральном спортзале, на турнире среди четырех курсов специализации кафедры футбола и двух групп ВШТа на приз студенческой газеты «На старт», произошел следующий случай. Было очевидное нарушение, но атака продолжилась, я свисток не даю, игру не останавливаю и вдруг… раздается свисток со стороны Ивана Ивановича Лукьянова, одного из кураторов турнира, известного и уважаемого нашего арбитра. Это ведь еще и учеба – все происходит наглядно, на конкретных примерах. Игроки остановились и стали выслушивать замечания принципиального Ивана Ивановича с разбором моих действий. Ну понятно, что меня, в общем-то, публично выпороли. Все это происходило еще и в присутствии преподавателей кафедры, в том числе и Павла Николаевича Казакова. Заканчивается первый тайм, мы уходим в раздевалку. Я весь такой покрасневший, как нашкодивший мальчишка, и дядя Ваня, как мы между собой звали Лукьянова, вновь начинает мне втыкать: «Сергей, там был явный фол, надо было свистнуть». Не извини, что, мол, я вмешиваюсь, а ультимативно – «надо было свистнуть и все». Я стою, низко опустив голову, и пытаюсь подобрать слова, чтобы объяснить ему, почему принял другое решение. Не оправдаться, а именно объяснить. И какова же была реакция Павла Николаевича, который на чемпионате мира 1974 года достойно представлял судейский корпус Советского Союза и даже котировался на финальный матч, но, поскольку в финал вышла сборная ФРГ, его кандидатура не прошла. Дело в том, что у немцев еще свежи были в памяти события чемпионата мира в Англии 1966 года, когда также в финальном матче с подачи нашего арбитра Тофика Бахрамова засчитали тот знаменитый спорный мяч в их ворота после отскока от перекладины. Тофик, конечно, ошибся, он просто физически не мог разглядеть отскок мяча. Любопытно, что когда королева Великобритании после матча вручала всем арбитрам золотые свистки, Бахрамов спросил у Н.Г. Латышева – патриарха Судейского корпуса СССР и на тот момент члена Судейского комитета ФИФА: «Николай Гаврилович, я правильно поступил?» – «Ты поступил в пользу Королевы», – ответил Латышев. Поэтому немцы, естественно, сделали все, чтобы отвести кандидатуру Казакова, как советского арбитра. Так вот Павел Николаевич вышел на середину комнаты и сказал: «Ваня, ты что делаешь? Ты просил его, чтобы он судил этот матч? Он сам взялся и пусть сам, понимаешь, сам, через свои ошибки выходит из ситуации и признает их. Ты чего вмешиваешься? Вот сейчас в раздевалке выскажи свое видение эпизода, предложи вариант решения, а на поле не смей этого делать». Затем, обращаясь уже ко мне, какие-то решения поддержал, с какими-то из них не согласился, но все это сделал настолько педагогически правильно, настолько профессиональным оказался тот его короткий разбор первого тайма, что запомнил я его на всю жизнь.
А сама моя жизнь так и потекла – я продолжал играть за мужскую команду «Буревестника» и одновременно судить первенство Москвы по юношам. И вот однажды, было это, если мне не изменяет память, в 1983 году, меня неожиданно вызывают на Всесоюзный сбор судей. Всего Всесоюзных учебно-тренировочных сборов судей по футболу по стране было семь: пять из них проходили в Сочи и по одному – в Ташкенте и Закарпатье. Но смотровыми, главными в определении перспективы арбитра считались сочинские. Там собирались команды всех лиг – высшей, первой и второй. Все шло поэтапно, и ближе к началу чемпионата туда съезжались клубы высшей лиги. Те же сборы, на которые вызвали меня, были организованы специально для молодых арбитров. Именно здесь произошло одно событие, точнее, встреча с человеком, который сыграл в моей судьбе, и не только как арбитра, огромную роль. Не знаю, как бы все у меня сложилось дальше, если бы не он.
Так в жизни иногда бывает, на каком-то ее этапе вам посылается наставник что ли, другого слова не подберу, который нужен вам именно здесь и сейчас, в данную минуту, и он идет рядом с вами, поддерживая, укрепляя, направляя.
Мне в этом смысле очень повезло. А дело было так. Перед сбором я поехал за командировкой в Управление футбола СССР. Захожу к Павлу Николаевичу Казакову. Он к тому времени уже ушел с кафедры и по приглашению Вячеслава Ивановича Колоскова перешел работать туда. В комнате помимо него был еще Александр Васильевич Табаков. Оформляю командировку, и в это время входит Сергей Андреевич Алимов, старейший наш арбитр, старший преподаватель этого учебно-тренировочного сбора в Сочи. И Табаков вдруг неожиданно говорит ему: «Кстати, Сергей Андреевич, познакомьтесь, это вот Хусаинов. Обратите на него внимание: очень прилично играет и очень прилично разбирается в футболе». Однажды Анатолий Васильевич судил игру нашего «Буревестника» на первенство Москвы и, видимо, я так проявил себя на поле, что он счел нужным отметить меня. А надо сказать, что из его уст это дорогого стоило, он был принципиальнейшим человеком.
Сбор с методической точки зрения был очень интересным. Пожалуй, только там впервые я начал понимать, что такое на самом деле судейство – столько было новой информации, новых подходов в подготовке, разборе матчей и так далее. Кстати, на тех сборах были Андрей Бутенко, Виктор Филиппов. Помню, преподаватель кафедры футбола инфизкульта Александр Александрович Кириллов уже тогда, в 1983 году, привлекавшийся к судейству матчей высшей лиги чемпионата СССР в качестве главного арбитра, сказал мне перед отъездом: «Запомни, Сергей, у тебя может быть только одна игра, поэтому ты должен продемонстрировать все, что умеешь, у тебя нет права на ошибку. Понял?» Чего тут не понять, все ясно – будет один шанс и его надо использовать, показаться, чтобы тебя приметили и запомнили.
Жизнь на сборах была интересная. Утром мы судили матчи, днем занимались физической подготовкой: бегали кроссы, сдавали различные нормативы. Вечером – разбор полетов: занятия по теории правил игры и их трактовки в различных игровых ситуациях. Ведь самое главное в судействе – это добиться того, чтобы арбитры, хотя бы с минимальными отклонениями, одинаково применяли на практике положения правил. Почему с минимальными? Да потому что требовать от всех единой трактовки, наверное, невозможно, ведь каждый из них – это индивидуальность, личность, у каждого свое восприятие тех или иных событий, разное эмоционально-психологическое состояние, я уж не говорю о жизненных принципах. А еще надо учитывать такой фактор, как степень сложности матча и, самое главное, твое функциональное состояние в день игры, даже на ее начало.
Но я чуть забежал вперед. Прилетели мы в Сочи, разместились в знаменитой гостинице «Кавказ». Ну, думаем, сейчас отдохнем, осмотримся. Но не тут-то было. Едва успели распаковать вещи, как заходит начальник сборов Анатолий Иванович Иванов, прилетевший накануне. Он, между прочим, представлял наш судейский корпус еще на чемпионате мира в Аргентине в 1978 году, и, показывая бумаги с распределением по матчам, говорит: «Ребята, на сегодня две игры в 13 и 15 часов». А время было где-то без двадцати двенадцать. Сергей Андреевич Алимов, который встречал нас в холле гостиницы, командует: «Давайте назначайте». – «Так, – говорит Анатолий Иванович, – Хусаинов в 13 часов, Филиппов – в 15». А я-то помню напутствие Кириллова «одна игра и всё». Ну и начал быстро собираться. Пришли на стадион «Центральный», на знаменитое гаревое поле, хотя, учитывая затраты на его аренду, оно уже давно должно было бы быть как минимум мраморным. Пошел дождь, весенний, щедрый, бр-р-р. И вот начался матч, играл дубль «Ротора», а с кем – память не сохранила. Краем глаза вижу Сергея Андреевича Алимова у кромки поля, он тоже пришел игру просматривать. Он минут пятнадцать наблюдал, а потом ушел. Ну, думаю, наверное, как любил говаривать Сергей Михайлович Мосягин, Царство ему небесное, «наш кондитер об…ся – подгорели пироги». Видать, не приглянулся я ему. Игра закончилась. Настал вечер – время разбора игр. Делал его сам С.А. Алимов. Никаких серьезных замечаний, никакого «криминала», вроде все нормально. Сбор пошел дальше, и где-то дня за три-четыре до его окончания заезжают команды высшей лиги. Им, правда, опять-таки не всем (это тоже было большой честью для клуба) предоставляют уже не гаревое поле, а центральное, с натуральным газоном, с расклеенными по всему городу афишами на тумбах. И тут объявляют, что завтра на этом поле состоится матч основных составов «Арарат» – «Металлист». Наступил следующий день. Утром, как обычно, встали, готовимся к зарядке. Ее, как правило, проводил я, поскольку еще перед сбором на кафедре футбола мне поручили отвечать за физподготовку. Неожиданно появляется Сергей Андреевич, просит минуточку внимания и начинает инструктаж – кто, где и какие игры судит. Тогда ведь контрольные матчи проходили не только в Сочи. Мы ездили и в Леселидзе, и Веселое, и Кудепсту, и Хосту. С.А. Алимов объявляет, кто куда направляется и в заключение говорит: «А центральную игру «Металлист» – «Арарат» будет судить… Хусаинов. Так, ребята, все на зарядку, а ты, Хусаинов, со мной». Выходим мы из гостиницы, и Сергей Андреевич предлагает: «Пойдем прогуляемся по берегу моря, не возражаешь?» Вышли мы к морю, под ногами галька стучит, ленивая волна одна за другой набегает, первые отдыхающие уже распластались на лежаках, боясь упустить первые, еще не обжигающие лучи солнца, и он начинает раскрывать мне величайшие секреты судейского таинства, рассказывает, напутствует, как тренер-наставник. Я слушаю его, изредка бросаю взгляд на него и вдруг понимаю, что он подставляется, ставит на кон свою репутацию, что он поручился за меня, и я не могу, не имею права его подвести. Я должен отсудить этот матч так, чтобы ни у кого не было даже малейшего повода в чем-то упрекнуть, нет, не меня, а Сергея Андреевича. Конечно, вслух тогда я этого не высказал. Все было у меня внутри. Могу только честно признаться, что слезы душили меня, а в горле комок застрял, который никак не удавалось проглотить. Я только смотрел на С.А. Алимова, кивал и часто моргал, чтобы скрыть слезы. Я вдруг увидел всю красоту этого скромного, удивительно мягкого, обаятельного, интеллигентного человека, почувствовал его большую душу, которую он готов был положить, в принципе, за совершенно незнакомого ему молодого человека, только-только вступающего на путь судейства. Сам-то он давно его прошел, знает все ухабы, ямы и хочет предупредить, оберечь другого. Та наша прогулка по берегу моря навсегда осталась в моем сердце.
Между тем днем в Сочи стали съезжаться арбитры уже следующего судейского сбора, а это, я вам скажу, уже высшая лига. Приехали Ромуальдас Юшка, Юрий Игнатов, Гурам Габескирия и многие другие. Естественно, все они пришли вечером на игру.
Если вы меня спросите, как я судил, о моих ощущениях, я не отвечу. Все было так, словно происходило не со мной, точно это не я дал свисток к началу игры, принимал решения на поле, фиксировал нарушения, назначал штрафные, угловые, выносил предупреждения и, наконец, дал финальный свисток. Игра поглотила меня, я слился с ней, стал ее частью, единым целым. «Очнулся» я только, когда по пути в раздевалку ко мне подбежал мой старый армейский товарищ Леня Ткаченко, уже к тому времени заканчивающий свою игровую карьеру в «Металлисте» и, запыхавшись, выпалил: «Серега, ты молодец, все было отлично, удачи тебе!» Помню, в раздевалку зашли Юшка с Габескерия и Гурам сказал: «Сэрго, ты будешь ба-а-льшим арбитром». Я смущенно отвечал: «Ребята, спасибо, спасибо, но ведь я только учусь». – «Нет, нет, ты молодец». Тут зашли и другие их коллеги, тоже стали поздравлять. Я всех благодарил и только спрашивал, будет ли сегодня разбор игры. «Нет, – отвечали они, – сегодня не будет. Все будет завтра, но ты не волнуйся, все нормально. У нас даже замечаний никаких нет». Я в ответ: «Ребята, да какую бы оценку вы мне ни поставили, я, честно говоря, так счастлив. Счастлив, что попробовал высшую лигу. Это фантастика, это нечто. У меня таких ощущений еще никогда не было». Можно сколько угодно говорить – халва, халва, но от этого слаще во рту не будет, а вот, когда попробуешь, поймешь. И мое состояние понять несложно. Я ведь и хочу обратить на это особое внимание: не был до этого еще ни на одном сборе по второй лиге (а они также проводились), не судил ни одного матча команд второй и первой лиг. Получилось так, что из первенства Москвы среди коллективов физкультуры я сразу шагнул в высшую лигу. Но как бы то ни было, по итогам того сбора меня рекомендовали арбитром на матчи первой лиги причем в качестве главного судьи. Категория арбитра первой лиги автоматически давала возможность обслуживать и матчи второй лиги, также в качестве главного арбитра, а в высшей лиге помогать главному на линии. Согласно действующему тогда положению, за каждое судейство матча в первой лиге в качестве арбитра в поле зачислялся балл, а за высшую лигу – три балла. Если ты в итоге набирал тридцать баллов, то получал звание арбитра всесоюзной категории, а значит, и «Красный значок» – предел судейской служебной карьеры внутри страны. Следующим шагом была уже международная категория. Чтобы получить ее, нужно было попасть в список семи арбитров от страны, рекомендованных для обслуживания международных матчей…
Правило 2
Мяч. Качество и параметры
Мяч имеет сферическую форму, изготовлен из кожи или другого пригодного для этих целей материала.
Имеет длину окружности не более 70 см (28 дюймов) и не менее 68 см (27 дюйма). На момент начала матча весит не более 450 г (16 унций) и не менее 410 г (14 унций).
Имеет давление, равное 0,6–1,1 атмосферы (600–1100 г/кв. см) на уровне моря (от 8,5 фунтов/кв. дюйм до 15,6 фунта/кв. дюйм).
Замена поврежденного мяча
Если мяч во время игры лопнул или получил повреждение, то игра останавливается и возобновляется запасным мячом с розыгрыша «спорного мяча» в том месте, где мяч пришел в негодное состояние. Если мяч лопается или получает повреждение в момент, когда он не был в игре, – при начальном ударе, ударе от ворот, угловом, штрафном, свободном ударе, ударе с 11-метровой отметки или вбрасывании из-за боковой линии, игра возобновляется соответствующим образом. Мяч может быть заменен во время игры только по указанию судьи.
Решения Международного совета
Решение 1
На официальных соревнованиях к использованию допускаются только такие футбольные мячи, которые отвечают минимальным техническим требованиям, изложенным в Правиле 2. На матчах соревнований ФИФА и соревнований, организуемых под эгидой конфедераций, разрешается пользоваться только теми мячами, которые имеют одну из трех следующих маркировок:
официальный логотип «FIFA APPOROVED» («Одобрен ФИФА»)
официальный логотип «FIFA INSPECTED» («Инспектирован ФИФА»)
слова «INTERNATIONAL MATCHBALL STANDARD» («Мяч соответствует международному стандарту»).
Такая маркировка мяча указывает, что он прошел официальную проверку и по ее результатам соответствует особым техническим требованиям, которые имеют различия по каждой из категорий и которые дополняют минимальные технические требования, приведенные в Правиле 2. Перечень дополнительных требований по каждой из соответствующих категорий должен утверждаться Международным советом. ФИФА утверждает соответствующие организации, производящие проверку мячей. Национальные федерации имеют право потребовать, чтобы во время их соревнований использовались мячи с любой из данных трех маркировок. Во всех остальных матчах мяч должен соответствовать требованиям Правила 2.
Решение 2
В матчах соревнований ФИФА и в матчах соревнований, организуемых под эгидой конфедераций и национальных федераций, не допускается никакой коммерческой рекламы на мячах, за исключением эмблемы соревнований, организатора соревнований и утвержденной торговой марки изготовителя. Размер и число таких штампов могут ограничиваться регламентом соревнования.
Комментарии
Как мы видим, в правилах четко оговорены стандарты и параметры мяча, которые могут быть использованы в матче, а также их замены, в случае порчи. Но при современной технологии и качестве новейших материалов, из которых изготавливаются мячи, они практически не теряют свою форму, даже если игра проводится при сильном дожде или снеге, в жару или холод. Однако возможны разные варианты, поэтому на каждый матч выделяется не менее трех мячей – это обязательный минимум. Максимум двенадцать – такова рекомендация ФИФА. Откуда берется такое количество? Принимающая сторона выставляет группу мальчиков, подающих мячи во время игры, чтобы сократить потери игрового времени, когда он выходит за пределы поля, а значит, и дополнительные мячи. С учетом того, что три мяча выносит на поле судейская бригада, четвертый мяч передается резервному арбитру, он его держит у себя, остальные восемь находятся у мальчишек, располагающихся за воротами и боковыми линиями. Считается, что уж этого-то количества вполне достаточно для проведения встречи на высшем уровне. Все эти мячи проверяются арбитром до начала игры на официальном совещании, которое проводится в день матча, определяются годные и до начала встречи хранятся в судейской комнате.
Как я уже говорил, сегодня качество мячей настолько высокое, что с ними вряд ли что может случиться. Но могут быть всякие форс-мажорные обстоятельства, поэтому, если мяч находился в игре и кто-то из футболистов обратил внимание, что мяч потерял форму, он должен сказать об этом арбитру. Что может быть? Случайно порвали или порезали какую-то часть мяча шипами, что, правда, практически невозможно, поскольку шипы сегодня на бутсах не металлические, а пластиковые или каучуковые, снизилось давление в мяче и тому подобное. В этом случае судья должен немедленно остановить матч, заменить пришедший в негодность мяч и возобновить встречу спорным с того места, где он находился до этого. Любой новый мяч может быть допущен арбитром к игре только после обязательного визуального осмотра.