ПРЕДИСЛОВИЕ К ДЕСЯТОМУ ИЗДАНИЮ
Основная концепция этой книги возникла в тридцатые годы, и работа была завершена в исключительно трудное военное время в конце 1940 года. С тех пор медицина значительно изменилась, и не только благодаря значительному прогрессу в диагностической и терапевтической областях. Также все отчетливее звучит призыв к «целостной медицине». Прокладывает себе путь воззрение, что не новые, еще более интенсивные и быстродействующие медикаменты на основе признававшихся до сих пор единственно правильными методов медицинских исследований будут развивать медицину, но что необходимы новый образ мыслей и новые методы, без пренебрежения при этом прежними путями медицины. Это возможно только при глубоком понимании существа человека, только благодаря которому и может медицина быть расширена до врачебного искусства. Для этого должен быть выработан всеобъемлющий «образ человека». Это стремление руководило Фридрихом Хуземанном при подготовке данной книги. Сегодня можно сказать, что оно далеко опережало свое время.
После смерти Фридриха Хуземанна в 1959 году вследствие правовых обстоятельств и обстоятельств того времени удалось выпустить только семь стереотипных переизданий второго издания 1951 года.
Но постоянное развитие медицины требует соответствующей актуализации. В настоящем издании была сделана попытка привлечь, насколько возможно, новые результаты исследований; однако были сохранены также цитируемые Фридрихом Хуземанном старые данные, поскольку в них часто представлены наглядные феномены, которые в меньшей степени встречаются в современной литературе и ни в коем случае не устарели. Также мы стремились сохранить своеобразие стиля и постановки задач Фридриха Хуземанна. Поэтому частично была сохранена его манера выражения от первого лица.
Фридрих Хуземанн был психиатром и глубоко интересовался философскими вопросами. Поэтому понятно, что часто встречаются указания, которые выходят за рамки собственной задачи книги: наглядно представить отношения между духом, душой и телом.
Это новое издание впервые представляет в переработанном виде все три тома данного сочинения.
Декабрь 1990 Д-р мед. Отто Вольф
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ
Предлагаемая книга возникла из стремления к духовнонаучной проработке медицины. Она обращена к тем врачам и ученым, которых интересуют не столько отдельные медицинские и физиологические проблемы, сколько обретение духовного образа человека, который в ходе последних столетий был, в некотором отношении, погребен под грудой научного материала.
Многое из того, что нужно было бы сказать в этом месте, в особенности о развитии человеческого сознания и медицины, я привел в своих книгах «Гете и искусство врачевания» и «Об образе и смысле смерти», которые возникли в ходе подготовки к предлагаемой книге; поэтому в отношении методической и исторической точек зрения мы указываем на них.
Как в вышеназванных книгах, так и в предлагаемой ныне я пытался представить только то из мира идей Рудольфа Штейнера, что для меня самого оказалось плодотворным. Тем самым это привело к определенной ограниченности материала, которую не следует рассматривать как принципиальную, а только как временную. С другой стороны, с этой точки зрения пришлось пока опустить некоторые детали, которые не могут быть представлены в рамках данного труда.
Рудольф Штейнер часто в своих представлениях давал только указания, которые в полном смысле могли стать для слушателя знаниями, если он сам их прорабатывал, либо наблюдая феномены, либо используя наблюдения других, т. е. изучая имеющуюся литературу. Именно последнее Рудольф Штейнер часто называл необходимой задачей, обусловленной научным развитием последних десятилетий, поскольку в литературе содержится огромное количество важнейших наблюдений, которые, чтобы стать плодотворными знаниями, должны быть переосмыслены с новых точек зрения. Рудольф Штейнер стремился к расширению поля зрения своих слушателей, а не к тому, чтобы навязать им новые догмы. Прежде всего, он никогда не отвергал современную форму исследований, но хотел их дополнить своими духовнонаучными методами и познаниями. По этой причине он принципиально читал свои доклады по медицине только врачам и студентам-медикам.
Я сознаю, что предлагаемая работа может рассматриваться только как предварительный очерк; специалисты заметят отсутствие некоторых деталей. Однако такая обширная работа, как предлагаемая здесь, не может быть однажды выполнена одним отдельным человеком; она требует сотрудничества многих людей, и именно в надежде на такое сотрудничество я взял на себя смелость издать эту работу.
Я благодарю всех друзей, которые способствовали этой работе своим личным участием и общими стремлениями.
Тома, посвященные патологии и терапии, готовятся к печати и выйдут в свет так скоро, как это окажется возможным.
Санаторий Визнек, на Михаила 1940 г.
Бухенбах у Фрайбурга в Брайсгау
Д-р мед. Ф. Хуземанн
КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
Со времени появления первого издания ситуация в медицине существенно изменилась, поскольку более отчетливо проявились уже тогда наметившиеся тенденции. С одной стороны, стал заметен терапевтический оптимизм, особенно вызванный открытием антибиотиков; нахождение действенных средств от всех болезней кажется только вопросом времени и числа лабораторий. Лечение все больше и больше превращается в охоту за возбудителями болезней, но тем самым оно все дальше перемещается из человеческой области врача в сторону технических лабораторных исследований. И публика все чаще делает отсюда вывод, что врача следует рассматривать как «санитарного инженера»; как у обычного инженера за определенную плату можно приобрести радиоприемник или автомобиль, так и врач должен производить исцеление. Ведь болезнь, в сущности, не связывают с человеком - она представляется только обременительным следствием нашей несовершенной «техники здоровья», за которое никто не несет ответственность. Это зашло так далеко, что есть врачи, которые каждого больного, чью неизбежную смерть они предвидят, стараются как можно скорее госпитализировать, поскольку они «не могут себе позволить» оставить его дома умирать. Ибо, по мнению верующей в технику публики, смерти — по крайней мере, «сейчас » — можно избежать, если имеются в наличии все необходимые аппараты и новейшие лекарственные средства. Со стороны такого образа мыслей не приходится надеяться на понимание для таких попыток, как предпринятая здесь.
Другое существенное направление новейшей медицины представляет так называемая «психосоматическая медицина». Многие болезни, которые до последнего времени считались чисто телесными или материальными, она определяет как следствие влияния души на телесность и, исходя из такого воззрения, находит путь к лечению. Тем самым психосоматическая медицина, в сущности, подтверждает правильность точки зрения, которую д-р Рудольф Штейнер врачам, просившим его прочитать курс лекций, обрисовал как основополагающий принцип: источник телесных заболеваний лежит в душевном, тогда как для так называемых «душевных болезней » нужно искать телесные причины. Поэтому можно было бы надеяться, что со стороны психосоматической медицины будет проявлен определенный интерес к духовнонаучному расширению врачебного искусства. Во всяком случае, если психосоматическая медицина хочет действительно понять свой собственный опыт, она не сможет избежать образования понятий в том духе, как это сделано здесь.
Однако до сих пор с этой стороны не было проявлено большого интереса к антропософии; напротив, некоторые авторы считают вполне совместимым с их научным образом мыслей, если они возвращаются к древним методам йоги, или каким-либо другим путем пытаются постигать сверхчувственное существо человека (например, методами «аутогенной тренировки »), хотя естественнонаучное мышление не имеет абсолютно никаких возможностей для понимания этих методов и наблюдаемых при этом феноменов!
Таким образом, сегодня появление такой книги, как лежащая перед вами, может показаться большей смелостью, чем десять лет назад. И если автор и его друзья все же решились на это, то произошло это в осознании того, что именно сегодняшние успехи медицины показывают, какие опасности грозят человеческому развитию, если все врачебное мышление и деятельность не смогут ориентироваться на образ человека, который вплоть до времени гиппократовой медицины более или менее осознавался врачами, и которого сегодня мы снова должны достичь другими путями, чтобы естествознание не стало для людей еще большей катастрофой, чем это наблюдается уже сегодня.
«Образ человека» должен сегодня выполнять ту регулирующую функцию, которая раньше исходила от философии. Сегодня может помочь не «философская антропология», ибо она не в состоянии преодолеть границы естественнонаучного познания, а только то познание человека, которое может пробиться к действительной антропософии.
Автор, по-видимому, яснее всех сознает, насколько мало предлагаемая попытка способствует достижению этой цели; но именно поэтому он надеется на стимулирующий интерес друзей, а также будет благодарен за предметную критику.
Лишь малая часть первого издания нашла своих читателей - остаток вскоре после выхода в свет был уничтожен. То, что сейчас, снова при неблагоприятных обстоятельствах, могло появиться второе издание, оказалось возможным благодаря любезной и деятельной инициативе некоторых друзей, в особенности г-жи д-ра Е. Вайсенборн и д-ра Е. Тиля, которым здесь я приношу сердечную благодарность! Также я хочу поблагодарить г-на д-ра Отто Вольфа за его помощь при вторичной обработке текста и просмотр корректуры; его интересу я также обязан рядом дополнений и примечаний и прочими корректурами текста.
Санаторий Визнек, на Михаила 1951
Д-р мед. Ф. Хуземанн
ВВЕДЕНИЕ
Врач имеет дело с человеком. Но он не должен ограничивать свой интерес только человеком, если хочет ему помочь, он должен обращаться к силам, действующим в животном, растительном и минеральном царствах. Итак, врач должен стремиться к познанию природы, и можно сказать заранее: нет предела этому стремлению, пока он не охватит всю природу в целом.
С другой стороны, ясно, что с врачебной практикой мы не можем ждать, пока достигнем этой цели. И в этом заключается проблематика врачебной профессии: действуя, мы должны вмешиваться во взаимосвязи, которые мы в познании понимаем только в их самой малой части.
Те же трудности испытываем мы в отношении душевного. Конечно, врач должен прежде всего исследовать телесность больного и привести её в порядок, но при этом он не должен упускать из виду душу и дух. В противном случае все его усилия будут практически бесполезными. Ведь телесность сама по себе, без связи с душой и духом - это нечто непонятное; только благодаря им она получает характер осмысленной действительности.
Тем не менее, больной может ощущать свое состояние как лишенное смысла. Быть может, врач должен указать ему на то, что телесные повреждения имеют свои причины в душевном; он должен заняться психотерапией. Но тем самым он вступает в область, которую не может полностью обозреть. Если же врач хочет добиться длительного успеха, то он должен, не прибегая к помощи каких-либо иллюзий, привести больного к познанию духовно-душевной действительности и её неумолимых законов. - Здесь перед врачом открывается неизмеримая область науки о духе, и он часто находится в положении, когда ему очень нужен взгляд в эту область.
Какие внутренние затруднения испытывает, например, врач, когда он обнаруживает у пациента неизлечимую болезнь, а пациент требует сообщить ему «всю правду». В определенных обстоятельствах может хватить одного единственного слова, чтобы поселить в больном сомнение или обмануть его относительно серьезности заболевания и сохранить на некоторое время его работоспособность. Внешне это может показаться оправданным, например, если он выполняет важную работу, но не будут ли при этом упущены более важные решения? Судьба больного представляется целиком находящейся в руках врача, поэтому необычайно велика ответственность, которую он в любом случае берет на себя.
С двух сторон — со стороны познания природы и со стороны духовного познания — стоят перед врачом почти невыполнимые требования. До появления естествознания этой трудности для врача не существовало; он чувствовал себя со своими знаниями и деяниями так вчлененным в природу и духовный мир, что свою врачебную деятельность воспринимал как обоснованное и само собой разумеющееся продление природных процессов: Medicus curât, natura sanat (врач лечит, природа излечивает). Когда он говорил о земле, воде, воздухе и огне, то это означало для него не только внешние природные силы, но эти понятия охватывали и само существо человека. Но при этом следует учитывать, что человек в те древние времена переживал внешнее явление и понятие не раздельно; образы внешнего мира были для него откровениями духа.
Также и сегодня все еще есть значительное число врачей, которые хотя и оснащены всеми современными научными средствами, однако же рассматривают решающий плодотворный момент своего врачебного мышления и деятельности как «искусство», которое не укладывается в рациональные понятия. Часто это наблюдается, когда эти врачи, обычно отличные практики, во всем своем существе еще сохраняют остатки древней связи с природой, которые выражаются в более инстинктивных способностях, склонности к образному мышлению или искусству. Особенно часто это встречается у приверженцев «природного лечения».
Но большинству современных врачей это не свойственно. Ибо естественнонаучное развитие отделило врачей от этой наивной связи с природой. И это разделение зашло так далеко, что могли появиться сомнения в возможностях терапии. Но поскольку врач должен лечить, то понятно, что он пытается в своей области использовать методы естествознания, он старается ориентироваться на то, что показали научные эксперименты, особенно статистика, и опыты у постели больного.
Но эксперимент проводится в произвольно заданных условиях, и в сравнении со сложными отношениями, в которых он действует у постели больного, он слишком абстрактен (это подтверждают, например, наши учебники по фармакологии). С другой стороны, опыт у постели больного вынужден ориентироваться на симптомы. В одном конкретном случае помогло определенное средство; из этого легко сделать вывод — и такие выводы делаются постоянно, - что оно также должно помочь и в других случаях с похожими симптомами.
С одной стороны, результаты экспериментов (controlled clinical trial) слишком абстрактны, поскольку посредством статистики индивидуум нивелируется или в качестве масштаба берется только один параметр (например, снижение давления; отсутствие болей; продление жизни при раке) или только один медикамент. С другой стороны, опыт у постели больного зачастую бывает слишком специален, т. е. нельзя полностью обозреть индивидуальную реакцию, поскольку почти невозможно учесть все условия в течении заболевания. Поэтому ценность обеих точек зрения ограничена, однако они могут дополнять друг друга. Переоценка контролируемых исследований со статистической их оценкой - это выражение господствующего естественнонаучного образа мыслей в медицине. Но индивидуальный врачебный опыт часто является выражением интуитивной способности проникнуть в конкретную ситуацию и относится тем самым к области искусства, которая как часть медицины выходит за рамки естествознания.
Здесь невозможно назвать все имена, которые должны были быть перечислены. Укажем только на двух рано умерших анатомов: Германа Брауса и Ганса Бёкера, которые в своей области преследовали подобные цели.
Бёкер поставил целью своей жизни создание «биологической анатомии»; он хотел понять построение организма из общего рассмотрения жизненных процессов. «Биологический анатом должен быть не столько анатомом, сколько биологом, и у него должно быть также понимание и открытый взгляд на смежные науки: ботанику, геологию, географию и климатологию». Метод исследования Бёкера должен был привести его к пониманию мышления Гете, чьи достижения и значение для биологического исследования Бёкер смог узнать еще глубже, когда его пригласили на кафедру анатомии в Йене. Что означало для него знакомство с идеями Гете, показывают его слова: «Образ мышления Гете, динамическое мышление, сегодня снова становится основой нашего научного мышления, основой требуемого от нас биологического мышления в морфологии и медицине». И о способе проведения своих занятий он пишет: «Я объясняю студентам анатомию руки, раскладывая конструкцию на составные части, анализируя её, а затем мысленно так провожу синтез, чтобы им стало понятным функционирование всей конструкции, чтобы им стала понятной живая рука... Студент не должен заучивать наизусть анатомию человека, но он должен так научиться понимать органы в их функциях и обусловленных этими функциями конструкциях и расположении, чтобы он был в состоянии логически выводить отдельные анатомические факты... таким образом, физиологическое наблюдение должно быть поводом к анатомическим исследованиям, но не наоборот».
Тот, кто вспомнит, какой идеал анатомического обучения имел в виду Гете в своей статье «Пластическая анатомия», тот скажет: «Ганс Бёкер, работавший в Йене спустя сто лет после Гете, попытался осуществить гетевский идеал в современной форме. К сожалению, как и Герман Браус, он оставил свое главное произведение незаконченным ».
В новое время анатом Й. Роен, следуя идее трехчленности Рудольфа Штейнера, попытался «дескриптивное описание анатомических отношений, основанное на голом перечислении, заменить более интегрирующим, исходящим из целого представлением, ориентированным на существование естественных функциональных систем,... и рассмотреть организм с функциональной точки зрения. Понимание системных взаимосвязей также и для физиологии, патофизиологии и клиники важнее, чем изолированное знание не связанных друг с другом отдельных фактов. Ключевые функциональные понятия могут стимулировать собственное творческое мышление и стать его источником, тогда как заученные наизусть специальные знания остаются мертвыми и более являются балластом, чем приносят пользу». Такие живые понятия могут быть приобретены через «функциональную морфологию».
Со стороны клиницистов расширению врачебного кругозора и возможностей целого поколения особенно способствовал Август Бир благодаря мужественной непредвзятости, с которой он постоянно переступал границы своей специальности и, наконец, открыл дискуссию о гомеопатии.
Еще до введения современных сильнодействующих медикаментов, таких как антибиотики, психотропные средства, кортизон, и последующей связанной с этим проблематики, произошел отчетливый поворот в клиническом образе рассмотрения. Г. фон Бергман говорил о «клинической реформации». Все более отчетливо стали звучать голоса в пользу «целостной медицины», «биологических лечебных методов», природных лекарственных средств, интеграции гомеопатии, акупунктуры и многих других направлений. Это явилось выражением очевидного кризиса медицины и попыткой его преодолеть.
Итак, в медицине произошел переворот - во всяком случае, в Европе. «Биологическая медицина» стремится понимать заболевание в связи со всей биологической личностью и находить способы лечения, исходя из связей телесности с окружающей природой. Однако при всяком «только биологическом» рассмотрении остается еще открытым вопрос, как дух и душа человека взаимодействуют с биологией.
Изучение медицины еще и сегодня опирается на естествознание и начинается с физики, химии, анатомии, т. е. с мертвого мира. Могут ли эти «основания» пробудить понимание жизни, не говоря уже о духе и душе? Позже материал становится таким обширным, что отдельный человек, даже наделенный большими способностями, не в состоянии им овладеть и представить его, например, в виде справочника: различным авторам приходится делить материал между собой.
Если добавить к этому специальное образование врачей, то возникает опасность упустить из виду целое. Этим, разумеется, ничего не сказано против специализации. Никакой разумный врач сегодня не будет возражать против, например, возможного сегодня углубления диагностики.
Сегодняшнюю ситуацию в медицине кратко можно охарактеризовать следующим образом: материал так обширен, что отдельный человек не может им овладеть - а материал ежедневно расширяется. Но, несмотря на это обилие знаний, мы во многих случаях не знаем как раз о простейших процессах. В особенности же среди порой необозримого многообразия отдельных фактов мы не можем распознать скрытый за ними смысл какого-либо симптома или заболевания; это может возникать только из общего взгляда на предмет. Одним словом, мы имеем слишком много отдельных знаний, но слишком мало видим целое. Это состояние нельзя преодолеть открытием все новых фактов, это проблема познания. Только целостный взгляд на человека может создать противовес этому распылению и помочь овладеть всем объемом знаний.
Конечно, повсеместно внедряемое «общее образование», начала философии, духовная история человечества, художественная деятельность и многое другое представляют собой серьезную попытку преодолеть односторонность. Однако все эти попытки потому не могут привести к удовлетворительным результатам, что люди не могут решить бесповоротно признать следующий из этой дилеммы вывод, что медицина по своему существу вообще не может быть чистым естествознанием, и без точного духовного знания обречена оставаться мертвым каркасом.
Химики, например, имеют точные представления о том, что происходит с солью, если ее растворить в воде. Но что знает практический врач о процессах, происходящих в человеке, когда он выпивает стакан воды? Это явление невероятной сложности для организма. А что происходит с организмом, когда мы принимаем лекарство? Там разыгрываются бесконечно сложные процессы, и мы в лучшем случае можем установить только конечный эффект, тогда как, возможно, очень важные промежуточные ступени ускользают от нашего внимания.
В физике и химии мы по праву видим пример естественнонаучного метода исследования. Но ботаника и зоология, биология вообще и, прежде всего, медицина вынуждены расширять естественнонаучные методы до «созерцания целого », как впервые это сознательно пытался сделать Гете, а позже Дриш и многие другие. И практическая медицина всегда склонялась (даже если теоретически она должна была быть естественной наукой) к целостному взгляду и интуитивным методам, которые она сохранила как наследие прошлого (народная медицина, традиционная медицина, такая как кровопускание, акупунктура), то есть она бессознательно тяготеет к древним духовным воззрениям.
То, что отмеченный переход через границы естествознания еще не всеми признан и не везде произошел, является следствием того, что сегодня еще не хватает философского проникновения в естественнонаучные методы. Как таковое оно должно было бы признать, что уже вопрос о жизни выводит нас за границы классического естествознания. Также и так называемое эмпирическое естествознание требует, кроме чувственного наблюдения, еще и мышления, то есть элемента, который по своему существу недоступен чувственному наблюдению, то есть имеет «сверхчувственную» природу.
Но целостное рассмотрение делает еще один шаг дальше: оно рассматривает сверхчувственное как сущее, действующее в органической природе. В этом смысле оно выходит за рамки «физики» и вступает в область «метафизики».
В высшей мере это справедливо для медицины. Поскольку ее объектом является человек, представляющий собой не только биологическое, но и душевно-духовное существо, она должна охватывать также «психологию» и «духовную науку». При этом мы ни в коем случае не должны переносить на эти области закономерности естествознания, ибо они имеют свои закономерности, так же как и жизнь имеет свои. Если на жизнь, душу и соответственно на дух распространить только естественнонаучное мышление, то это современное «прокрустово ложе» лишит их собственного содержания; тогда жизнь, душа, дух и Я останутся только расплывчатыми понятиями. Также невозможны попытки прямого переноса физического на духовное, это приводит только к материалистическому спиритуализму.
Р. Штейнер придавал большое значение тому, чтобы на примере естествознания с его ясным образом мышления человек методически обучался и применял к сферам жизни, души и духа лишь методы естествознания, но не его содержание. Так, одно из его главных произведений, «Философия свободы», имеет подзаголовок: «Результаты душевных наблюдений по естественнонаучному методу». Вообще, Гете ясно сознавал необходимость изменения методического подхода к пониманию жизни в сравнении с методами изучения минерального мира, однако до сего дня эти основополагающие знания и методы Гете остаются мало признанными. Рудольф Штейнер примкнул к этому гетеанизму и развил его дальше.
Методы Гете в форме гетеанизма с его феноменологическим подходом к познанию нашли немало последователей, противопоставивших восходящему материализму спиритуальное, живое постижение природы и мира. Однако их деятельность не имела большого влияния. И все же в их сочинениях заложены ценные основы для будущего расширения научной методики. К счастью, существуют более поздние издания этих сочинений.
Многое из того, что сегодня считается «новым воззрением », было с удивительной ясностью и величайшей основательностью предвосхищено в таких произведениях, как «Дух и материя » В. Г. Пройса; например, мысли и факты, приводимые им в отношении эволюции человека и мира, или рассуждения относительно дарвинизма и теории Канта и Лапласа. Если бы эти мысли были восприняты или, по крайней мере, стали бы предметом дискуссии, мог бы существенно измениться образ мира с соответствующими последствиями. В отношении расширения естествознания посредством гетеанистических методов мы укажем здесь только на образцовые в плане методологии труды Громанна по ботанике и труды Поппельбаума по зоологии.
Человек первично является духовным существом, поэтому также и в медицине все должно быть направлено на внутреннее ядро его существа, на «Я» человека.
«История Я», на мой взгляд, еще отсутствует. Однако краткий обзор двух последних столетий показывает, что философия в той же мере теряла понятие «Я», в какой расцветал материализм. И это негативное развитие, так же как и сам материализм, шло от западного мышления. Так, английский философ Юм (1711-1776) определил «Я» как «совокупность представлений», то есть он только то рассматривал как содержание Я-сознания, чем оно обязано восприятию внешнего мира. - Т. Циен в своей «Психиатрии» вообще не пользуется понятием «Я»; к проблеме «самосознания» он делает замечание, что введение этой «новой душевной способности совершенно необоснованно». В своем «Руководстве по физиологической психологии» он выводит Я-представление из совокупности «ассоциативно связанных образов-воспоминаний», физиологическую основу которой он видит в «принадлежности одному и тому же мозгу и в ассоциативной системе последнего ». Поэтому не может быть речи об «идентичности Я », но только об «относительно стабильном и относительно непрерывном Я-комплексе».
Швейцарский психиатр Е. Блейлер пишет в своем «Учебнике психиатрии»: «Я при точном рассмотрении состоит из энграмм всех наших переживаний плюс актуальные психизмы, » — то есть он придерживается материализованного воззрения Юма. Хотя Блейлер и знает, что различные составные части не равноценны, поскольку в каждый отдельный момент времени многие из них отходят на задний план вплоть до полной бездейственности, тогда как другие присутствуют часто или постоянно. Но он совершенно выпускает из виду то, что как раз эта неравноценность указывает на некий вышестоящий, оценивающий принцип. Иначе он не дал бы следующего, совершенно неподходящего сравнения: «Составление Я из отдельных образов-воспоминаний можно сравнить с собранием "публики" в определенном общественном месте, посетители которого могут произвольно сменять друг друга; некоторые находятся там постоянно, некоторые приходят часто, иные появляются там только несколько раз». (Подробно представленные, но по сути те же воззрения содержатся в его книге «Естественная история души и ее сознания». )
Этот наивный материализм стоит в резком противоречии с ясным понятием Я в немецком идеализме, в особенности у Фихте и его последователей.
Так, Е. Кречмер в своей «Медицинской психологии» дает хорошо обдуманное определение проблемы Я, поскольку она важна для явлений сознания. Для него Я — это «воображаемая точка, лежащая за всем пережитым», с другой стороны, это «непосредственно самое определенное».
Также Г. Дриш освещает проблему Я в своей книге «Повседневная загадка душевной жизни». Он говорит: «Таким образом, знающее и волящее Я — это словно "высшая инстанция", господин над телом и бессознательным душевным».
Виктор фон Вайцзекер, говоря об «обращении к антропологической форме медицины», подчеркивает: «речь идет о признании субъекта в предмете медицинского рассмотрения»... «Человек — это не только объект, в котором содержится субъект, и этот факт лежит не вне науки, он принадлежит ей». (Klinische Vorstellungen, Stuttgart 1941. - Soziale Krankheit und soziale Gesundheit, Berlin 1930. - Studien zur Pathogenese, Leipzig 1936).
Оригинально философствующий врач Готтхольд Штайнфюрер в своей книге «Наше Я как живущее бытие без тела» (Веймар 1933) развивает, хотя и в обличий материалистических мыслей, но в основе своей духовно воспринимаемое монадическое понимание Я.
В сознательном противопоставлении ассоциативной психологии «гештальтпсихология » познает сложенность (гештальт) мира, данного нам в восприятии как «целостность», а над этим миром — центральную целостность Я. Также Е. Шпрангер, О. Кюльпе, Р. Мюллер-Фрайпфелъс признают за Я более или менее центральное и самостоятельное значение. Мы опускаем обсуждение этих направлений, тем более что они не имели влияния на излагаемую здесь позицию.
Дальнейшее развитие медицины существенно определялось недостатком этого познания Я. Только этим объясняется колоссальное влияние психоаналитического направления. Хотя по сравнению с пустыней одностороннего материализма оно подействовало на медицинское мышление исключительно плодотворно, однако сам Фрейд остался в материализме, более или менее идентифицируя душевное с влечениями. Индивидуально-психологический подход преодолел примитивность направления Фрейда и признал индивидуальное строение и значение душевного. И только К. Г. Юнг впервые поднял метод до духовно-исторического уровня, однако, не проникая в действительное познание Я.
Тем не менее, значение душевного для становления болезни было снова доведено до сознания врачей, и вопрос, как действует душа на телесное, не мог не возникать.
Для многих результатом этого развития было познание того, что душевная жизнь протекает не в одной «плоскости», но является результатом более или менее самостоятельного взаимодействия подчиненных друг другу «слоев сознания». Это было констатировано, прежде всего, на основании глубоких психологических наблюдений.
Обширнейшее представление проблемы слоев и попыток ее разрешения мы находим у Е. Ротхакера в книге «Слои личности». Без сомнения, по большей части очень расплывчатое «рассмотрение целостности» в теории слоев расширяется и дифференцируется. Ротхакер различает вегетативный, эмоциональный, личностный слои и Я. Точка Я для него — это носитель бодрственного сознания. От этого источника исходят функции внимания, напряженного мышления, собранной и четко организованной воли. Поэтому Я можно сравнить — как это сделал уже Платон — с наездником, который едет на этом «Оно» как на лошади. Это контролирующая инстанция, душевный центр личности, ее «верхний слой». Слой Я представляется также как верхний этаж многоэтажного дома. По мнению Ротхакера, традиционное учение, наивно рассматривающее душевные функции человека как мышление, чувство и волю, потому впадает в заблуждение, что оно вызывает представление, будто эти функции находятся на одной плоскости, тогда как эти функции в действительности относятся к различным слоям личности. Поэтому это учение должно быть полностью перестроено, исходя из истории развития и теории слоев.
Некоторые попытки выполнения этого требования были Ротхакером сделаны или процитированы, но действительное следование этой точке зрения, по моему мнению, с его предпосылками или предпосылками современной науки вообще невозможно. Это связано с тем, что различные слои были открыты путем психологического наблюдения, но их связь с телесностью ищут только в нервной системе; напротив, такие же важные связи со всей остальной телесностью не обнаружены. Таким образом, все теории слоев обнаруживают свой абстрактный характер; различные слои представлены хотя и не в одной плоскости, но еще слишком похожими (как показывает пример с многоэтажным домом).
При всех этих представлениях отношений души и духа с физическим телом уместно упомянуть Рудольфа Штейнера. Уже в 1917 году в своей книге «О загадках души» он обстоятельно описал, в каком смысле мышление, чувства и воля представляют различные градации сознания - факт, который должен бы иметь основное значение для современной психологии. Но прежде всего уже в этом произведении была показана связь душевных явлений с физиологическими процессами всего организма. (В главе «Трехчленность человеческого организма» мы подробнее остановимся на этом вопросе). Уже в 1904 году (в своей книге «Теософия ») Рудольф Штейнер представил человека как существо, состоящее из нескольких членов, а позже в «Тайноведении» подробно описал связь этого членения с земным развитием. Конечно, представленные Рудольфом Штейнером члены имеют существенно иную природу, чем это современная наука себе представляет и вообще может представлять, исходя из своих предпосылок. Но, в конце концов, дело не в том, что мы себе думаем, а в том, что есть. И представления Р. Штейнера всегда начинаются там, где наука с ее методами достигает границ познания. И как раз рассмотрение слоев показывает (так же как вопрос о существе жизни), что исследование человеческого существа переходит здесь с одной границы познания на другую.
Теория слоев абстрактным образом приходит к тому, что Рудольф Штейнер представил в конкретном виде. Когда Рудольф Штейнер описывает члены существа человека - которыми мы будем основательно заниматься в дальнейшем — то речь идет не о теориях, как это могло бы быть, но о конкретном восприятии сверхчувственных фактов, т. е. о содержании эмпирического познания. Заметим уже сейчас, что, например, при описании отношения тела к душе и духу речь идет не о более или менее независимых «слоях», но решающим является их взаимное проникновение, которое, как мы увидим, должно быть точно исследовано.
Препятствием на пути к надлежащему пониманию этого взаимодействия и взаимного проникновения является современный образ мыслей, согласно которому практически все импульсы должны исходить из головного мозга: мозг рассматривается как центр управления. Большой вклад в этот образ мыслей внесло развитие компьютерной техники, создающее впечатление, будто компьютер «мыслит» как мозг - гротескное недопонимание как мышления, так и функций мозга. В действительности же в компьютере аппаратно изолирована и тем самым доведена до совершенства одна единственная, конечно, связанная с мозгом комбинаторная способность, при этом значительно превзойдена эта одна человеческая способность - проблема всякой специализации, которая, в конечном итоге, становится абстрактной, когда выступает изолированно. Мы еще вернемся к тому, что мышление есть нечто совершенно иное, чем комбинирование.
Часто возражают, что учение Рудольфа Штейнера представляет собой, в основном, воспроизведение древних воззрений, в частности, греческой натурфилософии. Но при этом не замечают, что в древности знали, например, о четырех элементах в человеке и на Земле, но рассмотрение этого параллелизма не делало достаточным образом возможным познание собственных закономерностей духовно-душевного. А душевно-духовное лишь начиная с греческих времен прошло определенный путь развития в направлении индивидуализации. Отсюда становится понятным, что слоистость сегодня усматривается только в душевном плане, тогда как телесность еще представляется этому рассмотрению непрозрачной компактной массой.
Воззрение Рудольфа Штейнера относительно человека не является односторонним в сторону психологии или телесности, оно как раз не является «возвышенным материализмом », но оно охватывает тело, душу и дух, и в своей универсальности представляет собой истинное духовное познание. Тело и душа у Рудольфа Штейнера не стоят несвязанно друг напротив друга, а приведены в живую взаимосвязь посредством идеи метаморфозы. Ибо человек- это телесно-душевно-духовная целостность. Сегодня нам недоступно непосредственное познание этого. В прежние времена это знание в виде непосредственных фактов сознания было представлено в мифологических образах, имевших одновременно материальное и духовное значение.
Образ - это единственное адекватное выражение целого, поскольку он сводит отдельные части к обозримому единству. Попытки естественнонаучной эпохи прийти на основе исследованных ею фактов к единому образу человека были обречены на неудачу, поскольку при сосредоточении ее взгляда на микроскопически малых элементах мозаики из поля зрения исчезает план общего. Или, иначе говоря, поскольку наука утратила образное знание целого, она направляет свой взгляд на микроскопические детали.
Типичным примером является клеточная теория. Конечно, открытие клетки и раскрытие ее значения было важным этапом в познании живого, и определение «Omnis cellula e cellula» представляет собой открытие чрезвычайно важного биологического закона. Отсюда понятно, что клетку стали рассматривать изолированно, как господствующий элемент в организме, и пришли к заключению, что организм потому заболевает, что заболевают клетки (клеточная патология, Вирхов). В этом отчетливо проявилась потеря целого, собственно организма, в пользу деталей. Но было бы только несправедливо и самонадеянно осуждать эти воззрения и их результаты. Они были необходимыми для развития человека, иначе отдельные детали не были бы познаны. Однако пришло время снова собрать эти детали воедино, чтобы не потеряться в бессвязности, другими словами, перейти к познанию целого.
В стремлениях к реформе современной медицины, часто очень различных, отчетливо выражено стремление к новому образу человека. Однако результатом всех реформаторских устремлений, с какими бы благими намерениями они ни начинались, будет, в конце концов, лишь эмпиризм, расширенный традициями и природными методами терапии, если не удастся уже студентам сообщить образ человека, понятийно ясный и наглядный, и поэтому позволяющий связать с ним всю полноту современного научного материала, тем самым осмыслить его и сделать терапевтически пригодным.
Если это возможно, то образность при этом не должна быть достигнута за счет точности, иначе она сведется к голому аналогизированию и символизированию. Поэтому необходимо, чтобы путь от естествознания к новой образности был пройден с такой же точностью, какой мы обязаны естествознанию.
Этим требованиям удовлетворяют, на мой взгляд, основополагающие произведения Рудольфа Штейнера. Однако понятия Рудольфа Штейнера здесь не просто переняты, но сделана попытка сформировать их из области естествознания и медицины.
Это образование понятий имеет основополагающее значение для структуры нашего постижения человека и, следовательно, для плана книги; но именно для структуры. И так же как образ ландшафта посредством перспективных линий получает свою структуру, но не свое содержание, так и в данном случае понятийная структура осталась бы мертвой, если бы ее нельзя было наполнить живым содержанием. Но это может быть достигнуто только путем по возможности более объемлющего рассмотрения феноменов. Поэтому не следует удивляться, что среди них могут встретиться общеизвестные. То, что говорится о растении, животном и т. д., должно не сообщать «новые» знания, но так группировать известные факты, чтобы получить образ, непосредственно выражающий идею, т. е. ведущий к познанию.
Тот, кто думает, что можно пропустить эти основополагающие рассмотрения, поскольку ему известны описываемые феномены, тот недопонимает замысел, лежащий в основе книги: путем рассмотрения феноменов привести к образованию основополагающих понятий.
Можно даже с уверенностью сказать, что такое образование понятий должно стать постоянным упражнением, и что студент, как и врач, скоро ощутят это как здоровую «медитацию».
Ибо это повторяющееся сознательное направление внимания на один и тот же феномен — если его рассматривать в духе Гете «спокойным, подобным божественному взглядом » - это уже медитация. И в этом смысле можно сказать: только медитация продвигает нас в жизни познания - это может засвидетельствовать всякий духовно-действующий человек. И опять же, дело не в том, чтобы назвать этот духовный процесс медитацией; однако кто хочет его изучить, может узнать существенные к нему требования, познакомившись с существом медитации у Рудольфа Штейнера.
Всякая феноменология предполагает, в сущности, медитативный настрой духа: все снова и снова спокойно рассматривать феномены, предоставляя на их основе расти душе, пока они не расскажут свои тайны, что Гете и предлагал в качестве методики.
Эта проблематика является кардинальной проблемой естественнонаучного исследования вообще. Иоганн Мюллер (1801-1858), духовный отец почти всех ведущих физиологов 19 столетия, опирался на гетевскую методику, в которой рассмотрены соответствующие вопросы относительно эксперимента в его основных вариантах, а именно, на труд «Эксперимент как посредник между объектом и субъектом »(1793). Иоганн Мюллер настойчиво указывает на то, что естествоиспытатель или экспериментатор «должен иметь в себе также что-то религиозное «, и что природа не выдаст свои тайны, если пытаться заставить ее при помощи «рычагов и винтов» (Гете). «Можно применять к природе любую жестокую силу; в свой нужде она всегда будет давать страдальческий ответ. - А физиолог познает природу тем, что он ее "мыслит" ».
Как точный путь познания ведет от такого медитативного настроя к постижению более высоких действительностей, чем те, что доступны органам чувств, описано в многочисленных произведениях Рудольфа Штейнера. Но предлагаемое здесь изложение не предполагает знания тех или иных сочинений Рудольфа Штейнера. Предполагалось построить его так, чтобы оно было понятно само по себе. Для тех, кто еще не знаком с трудами Рудольфа Штейнера, опишем по крайней мере кратко, каким может быть начало пути познания, как для врачей, так и вообще для современных людей.
Вначале необходимо активизировать само мышление. Мы слишком много мыслим по привычке, следуя за миром восприятий. Наше мышление происходит статично, ассоциативно, вместо того чтобы быть активным, динамичным. В этом отношении особенно незаменимым учебным материалом представляются мне книги Рудольфа Штейнера «Философия свободы» и «Практическое образование мышления».
В дополнение к активизации мышления необходимо оживить также способность восприятия, т. е. деятельность чувств. Современная цивилизация делает прямо противоположное: вследствие чрезмерно сильных впечатлений (большие громкоговорители, шум улиц, скорость средств сообщения, самолеты, световая реклама и т. д. ) она все больше притупляет органы чувств. В особенности уже сильно приглушена способность воспринимать качества. Со стороны врачебной области уже часто указывалось, что современный врач вследствие технизации диагностики больше не учится правильно перкутировать, аускультировать и пальпировать, что «врачебный взгляд» - как раз та интуитивная составляющая врачебной диагностики, которая отличает опытного врача - уже больше не развивается. Врач теперь больше доверяет «твердым» результатам лабораторных исследований, чем своему личному опыту. Поэтому крайне необходимо обучение чувственному восприятию. Здесь, например, очень может помочь изучение и особенно практическое упражнение в гетевском «Учении о цвете», далее рассмотрение минералов, растений и животных, а также деятельность в области искусства.
Определенный синтез способностей, приобретенных на этом пути, необходим для понимания гетевского учения о метаморфозе. (Причина того, что оно не понято многими учеными, лежит в том, что с обычным статическим мышлением к нему не подступиться.) Оно непосредственно образует подготовительную ступень к книге Рудольфа Штейнера «Как достигнуть познания высших миров? ».
Возможно, теперь проблемы медицины представляются нам еще большими, чем в начале нашего рассмотрения. Но избежать этого нельзя. Ибо то, что медицина является такой сложной наукой, связано с тем, что в человеке все царства природы связаны в новое единство. Но каждое царство природы требует своего особого метода познания. Методы современного естествознания годятся для неорганической, минеральной области. Они подходят для мертвого мира, химии, физики и их высшего выражения в технике.
Биологическая область требует целостного рассмотрения и применения понятия метаморфозы. Хотя сегодня большинство исследователей и признают, что жизнь представляет собой нечто большее, чем химия и физика, однако в биологической области они продолжают действовать так, как если бы эти проблемы можно было разрешить с помощью химии или физики. В действительности же насущные проблемы жизненного пространства на Земле (умирание лесов, загрязнение окружающей среды и т. д. ) возникли именно потому, что игнорируются собственные закономерности жизни. Лишь изредка принимается во внимание своеобразие жизни как более высокого принципа.
В области душевного понятие жизни должно быть модифицировано. Здесь к области биологического добавляется нечто существенно новое.
Как мы уже видели, более всего от естественнонаучного наблюдения ускользает Я. Чтобы постигать его, наблюдатель должен находиться в его собственной области, т. е. он должен развивать «духовную науку » (в смысле Рудольфа Штейнера).
Сначала мы должны познавать человека в его различных слоях и отыскивать их связи с окружающей природой. Но лишь принятие Я как центра рассмотрения различных слоев дает тот образ человека, в котором мы нуждаемся, если хотим развить действительно соответствующее существу человека учение о врачевании. Это имеющий внутреннее членение образ человека, показывающий связь человека с царствами природы: минеральным, растительным, животным; не догматически обрисованный образ, но подвижный и живой, как сама природа; такой образ нельзя передать другому, но он должен быть создан самим человеком посредством постоянного упражнения.
Или скажем точнее: врачу нужны два образа - образ Человека и образ Космоса, связанные и взаимодействующие друг с другом, так что если образ Человека метаморфозируется болезнью, образ Космоса, как покоящаяся основа, указывает на возможность исцеления.
И поскольку в центре этого полученного из природных царств образа стоит духовное существо человека, его Я, медицина, в принципе, возможна лишь в том случае, если она возвысится до духовной науки. Если медицина хочет заслужить называться наукой, то в основе ее должны лежать ясные формулировки основных понятий. К этому мы и будем стремиться в последующих главах.
ДУХОВНОНАУЧНОЕ УЧЕНИЕ О ПРИРОДЕ И ЧЕЛОВЕКЕ
Существо минерального и жизни
Врач должен получать свой опыт таким же способом, как и любой мыслящий человек: а именно, тем, что чувственные восприятия он пронизывает и связывает с понятиями. Сознавать эту элементарную деятельность - предпосылка всякого научного стремления. Ибо кто не осознает отношения между восприятием и понятием, тот часто принимает за объективное восприятие то, что в действительности является лишь мыслительным (понятийным) его толкованием; и это всегда представляет опасность для врача, когда он на основе воспринятых симптомов ставит диагноз, т. е. связывает с ними понятие. Или он впадает в другую крайность и переоценивает роль понятийного (как ему кажется — субъективного) элемента и становится скептиком.
Поэтому первой нашей задачей должно быть установление во врачебном мышлении правильных отношений между восприятием и понятием. Эти отношения потому трудно объяснить, что они для различных областей природы различны. Это может показать простое рассуждение.
Мы можем развивать математические понятия, не нуждаясь при этом во внешних наблюдениях. Например, мы в чистом мышлении развиваем понятия линии, квадрата, куба, пирамиды, додекаэдра, параболы и т. д. (Паскаль смог даже без всякого руководства развить математическое знание до 32 теоремы Евклида). Если мы разовьем такие понятия и выступим с ними во внешнем мире, то найдем ряд явлений, соответствующих самостоятельно полученным нами понятиям: мы видим соль в форме куба, алмаз в форме куба или октаэдра, пирит в форме куба или пентагондодекаэдра и т. д., и тем самым понимаем строение и форму этих объектов. Область, на которую можно непосредственно распространить понятия, полученные посредством чистого мышления, мы называем минеральным царством.
Характерным для этой области является то, что ее формы могут быть ясно и однозначно определены посредством математических понятий; она и сама как математические понятия, в некотором смысле, застывшая, неизменная, вне времени. Напрашивается возражение, что только малая область минерального, а именно, область кристаллов соответствует этому ходу мыслей, в то время как остальная, значительно большая часть минерального мира не имеет таких отчетливо выраженных форм, а скорее формы, вызванные влияниями извне (как, например, кремень), или вообще аморфна. Однако хотя в кажущихся случайными формах минерального и обнаруживается тонкая внутренняя структура, которая также постигается математически, нужно признать, что кристалл представляет собой в известной мере идеальный объект для человеческого познания, поскольку его внутренняя структура соответствует внешней, и мы можем изучить его до самого внутреннейшего его существа.
Но в определенном смысле всякий обращенный на минеральный мир познавательный процесс обнаруживает ту же внутреннюю структуру, что и обращенный на кристалл, поскольку предметы этого познавательного процесса лежат в видимом мире, и причины всевозможных изменений в этой области восприятия могут быть найдены в видимом мире. Так, например, если рассматривать движение нескольких шаров на бильярдном столе, то отдельные элементы этого явления будут полностью обозримы и постижимы в математических понятиях.
Если мы от кристалла перейдем к макрокосмосу, то в законах Кеплера мы в большом имеем тот же идеальный случай для познания, который в малом представляет кристалл. Кеплер даже сам проделал этот путь, когда он сначала пытался отношения между планетами выразить посредством Платоновых тел; и только постепенно из этого «статического мышления» развилось «динамическое мышление», выразившееся в «законах Кеплера».
Кристалл и Космос - микрокосмически и макрокосмически - это крайние идеальные случаи наших направленных на минеральный мир познавательных стремлений. Между ними находятся тысячи случаев повседневной жизни, при которых мы, может быть, практически не достигаем такой ясности, но которые в принципе имеют ту же самую мыслительную структуру: все взаимно обусловленные и взаимно изменяемые объекты находятся в чувственном мире, и мы не нуждаемся для их объяснения в других элементах. Например, когда мы преобразуем одни формы энергии в другие: движение в электричество, а электричество в свет, в тепло, или снова в движение. Во всех этих случаях научной, технической и практической жизни справедлива предпосылка нашего мышления, что при одинаковых химических или физических условиях проявятся одинаковые явления или, другими словами, причина и действие находятся в постоянных отношениях друг к другу. Мы с нашим мышлением находимся как бы в одной плоскости, которую мы просматриваем шаг за шагом по мере того, как наблюдаем мир физико-химических явлений и мыслительно его исследуем. Для развившегося в последние столетия естествознания характерно именно применение математического мышления к явлениям природы. Его наглядность и его успехи привели к тому, что такой вид естествознания стал рассматриваться как идеал всякой науки вообще, и что этот метод попытались применить и к области жизни. Но при этом не учли, что математико-естественнонаучные методы применимы исключительно к неорганической, то есть мертвой природе; если же их применить к рассмотрению живой природы, то по понятным причинам окажется возможным познавать в жизненных процессах только то, что уже перешло в неорганическое, то есть стало мертвым. Так, например, можно провести химический или физический анализ растительного или животного организма, однако только в том случае, если удалить из организма жизнь. Тем самым химический анализ может сообщить нам нечто только о «строительных материалах», но не о «строительном плане» или существе жизненных процессов. Мы не можем, как это делали с кристаллами, развить в нашем мышлении формы живых существ: растений и животных. Только в классе одноклеточных, у радиолярий мы находим аналогии с правильными телами; но и здесь речь идет только о (изъятом из жизненного процесса, и, следовательно, мертвом) минеральном остове организма.
Но в одном отношении биология, работающая при помощи физико-химических методов, внесла вклад в изучение проблемы жизни. Она установила, что молекулы основных участвующих в жизненных процессах белков и полисахаридов являются высокомолекулярными соединениями, и что для них можно предположить лабильную тонкую структуру. Если, например, молекула гемоглобина имеет молекулярный вес около 68000, то такое сложное соединение менее стабильно, чем, например, серная кислота H2SO4, имеющая молекулярный вес 98. Последняя, в своей простой и стабильной конституции, при сравнении с гемоглобином кажется нам здоровым крестьянином перед сверхчувствительной нежной девушкой. Но такая лабильность высокомолекулярных белков, по видимому, является необходимой предпосылкой для проявления жизненного процесса. Химические свойства веществ должны в определенной мере взаимно сокращаться и соединение должно приходить в состояние высокой химической лабильности, чтобы могла возникнуть жизнь. Тем самым химия сама определила границы, до которых справедливы ее законы. По ту сторону границ лежит область жизни, которая имеет свои собственные закономерности.
Собственные закономерности жизни открываются при непредвзятом наблюдении жизненных явлений. Тогда как в области минерального формы находятся во внутренней закономерной связи с субстанцией, развиваются как бы «параллельно» ей, в области жизни субстанции лишаются формы в пользу жизненного процесса. При примерно одинаковом химическом составе организмов растений и животных их формы обнаруживают необозримое многообразие. Представьте себе, как различны фруктовые деревья в саду или листья на одном дереве, как разнообразны растения на одном поле. Несмотря на это, субстанция всех растений относительно однообразна: это углеводы. Последние, в принципе, представляют собой полимеризированную глюкозу, С6Н12О6, наиболее часто встречающееся в органическом мире вещество. Таким образом, это почти бесконечное многообразие форм создается на основе почти этой единственной субстанции. Несомненно, здесь мы должны говорить об автономии форм по отношению к субстанции. Эта автономия выражается в том, что форма сохраняется, хотя вещества постоянно сменяются, и что при повреждении она снова восстанавливается (регенерация).
В то время как формы минералов выступают непосредственно вместе с веществами, даже заданы ими, формы живых существ связаны с формами предков, то есть находятся во временной связи. Каждое новое отношение должно — в виде яйца — начинать с самого общего, так сказать, космического состояния формы, ибо форма яйца (или семени) почти всегда более или менее шарообразна. Итак, организмы развиваются из общей пра-формы к своим позднейшим дифференцированным формам. Этот процесс развития и роста основан не только на увеличении размеров, но и на изменении органов, внешнего облика и пропорций. Все эти проявления одной очень сложной метаморфозы нельзя понять как влияния внешних воздействий, но как выражение особой внутренней закономерности, которую мы называем жизнью.
Чтобы эти вышестоящие закономерности могли проявиться, они нуждаются, само собой разумеется, в подходящем «материале», т. е. в субстанции. Но субстанция должна быть такой, чтобы ее собственная закономерность не слишком сильно проявлялась, т. е. чтобы она была открыта для устроенных иначе закономерностей жизни. Другими словами, субстанция должна быть достаточно восприимчивой и пластичной, как это наблюдается в отношении углеводов (растения), белков (животное и человек) и жиров, которые поэтому являются носителями жизни.
По отношению к внешнему миру живой организм выступает как замкнутое в себе целое. Он вынужден считаться с определенными условиям внешнего мира, чтобы существовать, но он не создан ими; он осуществляет себя сам. Организм, как сказал Рудольф Штейнер, «это замкнутое в себе целое, каковым в неорганическом мире является только Космос».
И в этом смысле организм может быть целым, так как он связан с Космосом. Жизнь может только появиться на Земле, но земные вещества и силы не в состоянии ее создать. Пожалуй, только там, где солнечные силы проявляются в достаточной мере, может возникнуть жизнь. Там, где они действуют особенно интенсивно (в тропиках), там интенсивнее всего и жизненные процессы. Напротив, там, где преобладают земные силы, как в полярных областях, там жизнь должна погаснуть. Жизнь, по своему существу, не земного, но космического происхождения; она вместе со светом излучается на Землю из Космоса.
Эти приходящие из Космоса силы Р. Штейнер обозначил как «эфирные », при этом он подчеркнул, что под этим обозначением он не имел в виду понятие эфира в смысле физики. Последнее помыслено при чисто физических предпосылках, тогда как понятие «эфир» в смысле Р. Штейнера относится к жизненным явлениям, как раз выходящим за рамки понятий физики. В главе «Свет как посредник между Космосом и Землей » мы подробнее остановимся на этом вопросе.
Современная физика своими методами, естественно, может установить только физические воздействия солнечного света. С ними и считается техника. Когда турбины электростанции приводятся в движение силой воды, предполагается, что посредством испарения, образования облаков и дождя солнечное тепло поднимает воду в верхние слои атмосферы, откуда она снова возвращается на турбины. Вообще, следует обратить внимание на то, что и в этом случае именно вода способна так воспринять физическое воздействие солнца, что становится возможен круговорот энергии. (Ср. с главой «Водный организм».)
Но и когда мы добываем техническую энергию из угля, дерева или нефти, мы, в конечном итоге, используем силу солнечного света, ассимилированную растениями и животными древних времен. Итак, в данном случае физический процесс базируется, в конечном счете, на жизненном процессе. Жизненный процесс более объемлющий, а физический процесс возможен только в результате разрушения построенных жизненным процессом субстанций. Жизненный процесс действует синтетически, физический — аналитически.
Эта фундаментальная противоположность вытекает также и из физического рассмотрения. Установлено, что все физические системы стремятся к максимальной энтропии, тогда как организмы проявляют тенденцию сдерживать нарастание энтропии. И не исключено, что однажды в области жизни - возможно даже, только благодаря деятельности человека - обнаружат факт уменьшения энтропии, что, естественно, в чисто физической системе невозможно. Так, при всяком переходе тепла в другие формы энергии теряется определенное количество теплоты, поскольку она переходит в окружающую среду. Все физические процессы, в конечном итоге, проявляют тенденцию закончиться в равномерном распределении тепла. Это окончательное состояние рассматривается физиками как состояние максимальной энтропии и как необходимый конец Земли, который должен наступить, когда вся энергия будет исчерпана, то есть равномерно распределена.
Но имеет место замечательный факт, что жизненные процессы имеют тенденцию к сдерживанию роста энтропии. Прежде всего, это касается всех процессов ассимиляции. «Когда солнечный свет падает на поверхность песчаной пустыни или на голые скалы, то энергия излучения превращается в тепло, песок и камни нагреваются. Но как только солнце заходит, то это тепло излучается и, по крайней мере для нас, окончательно теряется. Если же солнечный свет падает на поверхность, покрытую зеленой растительностью, то под его действием происходят химические реакции. Полностью деградировавшие вещества (такие как углекислота и вода) соединяются, образуя углеводы и накапливая потенциальную энергию. В первом случае энергия солнца для этого мира теряется, во втором случае она фиксируется или накапливается в форме крахмала, древесины, протеиновых веществ, жиров и т. д. Эта способность накапливать энергию противодействует энтропии, кривая энтропии становится более пологой.»
Однако мы хотим не останавливаться на рассмотрении жизни в общем, а наблюдать ее в конкретных формах проявления: в растении, в животном, в человеке.
СУЩЕСТВО РАСТЕНИЯ
Растительный мир — это область, в которой отчетливее всего можно наблюдать взаимодействие космических сил с земными веществами. «Растительный мир возможен на Земле потому, что в земном есть субстанции, которые не остаются замкнутыми внутри физических законов, но отвергают все физические закономерности и подчиняются прямо противоположным закономерностям. Физические законы действуют, как бы излучаясь от Земли; эфирные же законы действуют, как бы со всех сторон притекая к Земле из Космоса. Становление растительного мира можно понять только в том случае, если видеть в нем взаимодействие физически-земного и эфирно-космического». («Основы развития врачебного искусства», глава 1.)
Но Земля не в состоянии непосредственно воспринимать космические излучения жизни. Только там в Земле, где находится семя, может возникнуть растение. Оно образовалось в предыдущий год как результат взаимодействия космических и земных сил. Своей способностью к прорастанию оно доказывает, что с ним осталось связанным нечто от солнечных сил, - но этого недостаточно для завершения нормального роста. Для этого растению необходим непосредственный солнечный свет.
Итак, растение имеет в себе земную часть (минеральные и органические субстанции), а также «солнечную часть» (то, что придает субстанциям особую форму и преобразует их в живую субстанцию).
Растительный мир открывает нам, что от Солнца исходят не только физические силы, но от Солнца на Землю струятся сверхфизические (метафизические) «эфирные » образующие силы. Эти силы не действуют в общем и равномерно по всей Земле, как, например, магнетизм, но они в каждом растении осуществляют особый вид деятельности.
Эту систему сил, невидимо связанную с семенем, которая в состоянии воспринимать солнечное излучение и преобразовывать мертвые вещества (СО2 и Н2О) в органические (прежде всего, в углеводы), и благодаря этому вызывать рост и дальнейшее размножение, Рудольф Штейнер назвал «телом образующих сил» или «эфирным телом». То, что здесь имеется в виду не материальное, а сверхматериальная жизненная организация, должно следовать из вышеприведенных рассуждений. Выражение «тело » указывает только на то, что образующие силы составляют некоторую «целостность».
Тело образующих сил - это посредник между космическими и земными процессами, носитель формообразующих тенденций. Но мы не должны представлять их себе застывшими, как физические силы, напротив, мы должны представлять их себе невероятно пластичными и способными к приспособлению. Какой действительный облик создаст в конечном итоге тело образующих сил, зависит, с одной стороны, от заложенных в потоке наследственности «образов », т. е. от являющегося нам существа, «вида », а с другой стороны, от меняющихся земных и космических условий.
Главным условием для развертывания деятельности тела образующих сил является наличие воды. Никакое семя не прорастет без воды, и вся жизнь растения ни к чему так не чувствительна, как к недостатку воды. Огромное количество воды впитывает растение через корни и снова выдыхает через листья. Круговорот воды происходит не только благодаря испарению воды с поверхности водоемов (моря, озера, реки), но и в значительной мере благодаря огромной испаряющей воду поверхности листьев растительного мира. Из минерального растение посредством корневых соков отнимает сравнительно мало субстанции, вводя ее в жидкостно-оживленное, и по большей части снова откладывает их в свою опорную систему. Однако большую часть того, что мы находим в растении как твердое вещество, оно усваивает из воздуха (СО2). Углекислоту, получившуюся в результате физических процессов горения (а также происходящих в животных и человеческих организмах), растение усваивает посредством листьев - оно вдыхает то, что мы выдыхаем - и синтезирует ее с водой до углеводов. Таким образом, растение при помощи света низводит воздушное через жидкое в твердое; и этот процесс делает возможной на Земле жизнь человека и животных, поскольку они питаются растительной пищей. Растение снова соединяет в целое то, что разрушили люди и животные. Растение оживляет то, что убивает человек; и оно может делать это, поскольку влиянию тела образующих сил не противостоят другие существенные процессы.
Тело образующих сил — это то, что делает растение единым целым, поскольку оно как постоянный единый элемент действует в каждом органе и на каждой стадии жизни. Образующие силы растения исчерпываются только ростом. Поэтому еще не выросшее растение содержит в себе полное энергии тело образующих сил. Исключительно интересно и поучительно наблюдать, как тело образующих сил при недостатке вещества или воды, при различных климатических условиях все же сохраняет целостность растения. Чахлые формы в высокогорных и полярных местностях часто едва похожи на «нормальные формы », и все же ботаники без труда определяют соответствующий «вид» растения, то есть основную структуру, определяемую телом образующих сил.
Как, с одной стороны, растение в целом приспосабливается к различным жизненным условиям, или, точнее говоря, как в этой способности растения к приспособлению открывается пластически-жидкое существо тела образующих сил, так же, с другой стороны, это тело выражается в образовании различных органов растения. Все органы растения, как показал Гете, это не что иное, как лист. «Все растение - это лист, и благодаря такой простоте оказывается возможным величайшее многообразие»: зародышевый листок, лист, чашелистик, лепесток, тычинка, плод, семя; все они представляют собой все новые метаморфозы пра-органа - листа. И вещества, необходимые как для образования цветка, так и для роста корня, получаются под действием света в зеленом листе. То есть, растение растет от листа, как вверх, так и вниз.
Образующие силы растения последовательно соединяются с различными элементами: корень - с минерально-жидким, лист - с воздухом и светом, цветок - с теплом.
И каждый орган вследствие внешних обстоятельств или садоводческих мероприятий может быть особенно выражен: образующие силы усиленно подводятся в листья (листовая капуста), в стебель (кольраби), в почкообразование (брюссельская) или в цветок (цветная капуста). Но поскольку тело образующих сил представляет собой единое целое, то предпочитаться им отдельный орган может только за счет того, что к нему подводится больше образующих сил, чем к другим органам.
Форма растения меняется от корня к плоду. Внешне органы растения различны, в смысле идеи (сущности) они одинаковы, поэтому мы воспринимаем их как «похожие ». Похожие формы во времени следуют друг за другом и постоянно повторяющийся от корня до плода цикл связан с «конкретным временем», с годовым циклом. Также и этот факт указывает на то, что растение в равной степени зависит как от земных, так и от космических сил.
Полярность воздействующих на растение сил проявляется в противоположном поведении корня и побега. Корень «геотропен» (обращен к Земле), стебель «гелиотропен », обращен к Солнцу, собственно, его бы нужно назвать «космотропным». На то, что в верхней части растения действуют противоположные физическому силы, указывает факт, что кверху удельный вес растения постепенно уменьшается; в то же время формы становятся более тонкими вплоть до цветка, где происходит последнее откровение формы и одновременно растворение вещественного.
Напротив, исходя из области корня растение пронизывается процессами отвердевания, под действием которых живая растительная ткань становится менее живой, но зато крепкой опорной тканью, образуя, наконец, древесину, которая с течением времени все более и более теряет связь с жизненными процессами и тем самым приближается к минеральному состоянию.
Итак, в растении мы имеем дело с двумя членами существа: с вещественной организацией и жизненной организацией (телом образующих сил).
В растении встречаются космические и земные силы. Если познать это, рассматривая внешние взаимосвязи, то станет понятной и микроскопическая структура растения.
Конус нарастания на кончиках побега и корня имеет у высших растений параболическую форму. «При этом на продольном разрезе видны расположенные друг над другом клеточные слои, которые, как это впервые отметил Сакс, представляют собой семейство софокусных парабол. Эти параболы под прямым углом пересекаются семейством других парабол, имеющих с первыми общий фокус и общую ось, но проходящих в противоположном направлении.» (из «Mathematik und Biologie» M. Schips)
Общий фокус всех парабол находится в точке вегетации, являющейся местом наиболее оживленного клеточного деления и, тем самым, самой интенсивной жизни. Отсюда в бесконечность расходятся параболы первого (периклинного) семейства, симметричные относительно главной оси, по направлению вниз, то есть их второй фокус находится в бесконечно удаленной точке внизу, так сказать, в центре Земли; параболы второго (антиклинного) семейства проходят соответственно вверх, и в этом смысле можно принять, что их бесконечно удаленный фокус совпадает с Солнцем. В самой верхушке параболы обоих семейств пересекаются под прямыми углами и образуют в этой области собственно созидающее и формоопределяющее поле образующих сил растения.
Аналогично этому, но соответственно глубже в земле, эти же две взаимно полярные системы сил (система солнечных сил и система земных сил) действуют формообразующе в кончике корня.
Парабола, как известно, собирает все параллельные главной оси лучи в своем фокусе, «она привносит бесконечное в конечное».
Силовую систему растения, воспринимающую солнечные лучи, мы определили как тело образующих сил. Оно физически невидимо, но там, где материя вступает в область этих сил и, как в вегетационной точке, превращается в живую субстанцию, она организуется соответственно встречающимся в этом теле силовым потокам, которые исходят от Солнца и от Земли и которые становятся видимыми в семействах парабол - как благодаря железным опилкам становится видимым магнитное силовое поле. Семейства парабол представляют собой силовые диаграммы; их фокусы на концах корня и стебля являются в то же время источниками жизни.
Таким образом, и в строении растения мы находим математически постигаемую структуру. Но она наполняется смыслом, только если мы рассматриваем ее как выражение отношения Земли к Солнцу.
В центре между обоими силовыми полями находится регион равновесия, выраженный поверхностью Земли и повторяемый на различной высоте листьями растения, в которых гармоническое выравнивание обеих главных систем сил приводит к центральной функции жизни - ассимиляции.
Существо животного
Следующей ступени познания природы мы достигнем, если исследуем различия между существами растения и животного. Они имеют нечто общее: преобразующий вещества строительный процесс. Но если у растения он вызывает образование плоскостной формы (лист), то в животном разыгрывается гораздо более сложный процесс. Растение целиком живет во внешнем световом пространстве, животное же замыкает свой организм и тем самым выделяет из внешнего пространства собственное внутреннее пространство. Растение - это орган Земли, животное представляет собой нечто для себя. Образование внутреннего пространства у животного происходит посредством свертывания поначалу плоско заложенных «зародышевых листков»(«гаструляция»). Этим пра-жестом животное выделяется из непосредственной связи как с земными, так и с космическими силами.
Но поскольку животное, как земное существо, нуждается в определенной связи с Землей, то оно должно принимать в свое внутреннее пространство земные вещества в качестве пищи. Также ему нужны силы для переработки этой пищи. Для этого в нем должны быть образованы соответствующие органы: это органы обмена веществ. В то время как у растения тело образующих сил создает органы один за другим во временной последовательности, в животном, вследствие вчленения в его внутреннее пространство, это должно происходить одновременно. Для животного в период эмбрионального развития время интегрируется. Можно сказать, что в животном живет ставшее безвременным растение. Или можно сказать, что процесс развития, который растение проделывает в свете внешнего мира, в животном (и человеке) перенесено в замкнутость эмбрионального периода. И только пройдя эту растительную стадию развития, оно выступает как животное существо на Земле.
Представим себе в качестве познавательного упражнения, как животное в ходе развития образовалось из пра-растения. Какая колоссальная сила была нужна, чтобы образующие силы растения, свободно раскрывающиеся во взаимодействии земных и космических сил, заключить во внутреннее пространство и в этих изменившихся условиях поставить их на службу целям, совершенно отличающимся от первоначальных. Только сила, обладающая космическими измерениями, смогла перевести на Земле солнечные силы растительного тела образующих сил в образование животной организации и осуществить интериоризацию, вворачивание. Гаструляция -это типичный жест животного образующего импульса. Это и явилось причиной того, почему эта силовая система, обусловившая создание из тела образующих сил внутреннего пространства с внутренними органами, соответствующими космическим силам, с древности была поставлена в соответствие со звездным миром, то есть с Зодиаком ( «животным кругом ») и названа «астральным телом » (звездным телом). Парацельс, например, еще употреблял это понятие. Однако Рудольф Штейнер первым сделал это понятие доступным научному мышлению.
В качестве первого феномена мы можем отметить, что эта силовая система доминирует над телом образующих сил, как последнее над физическим телом. Астральное тело побуждает тело образующих сил, действующее у растения в образовании листа, посредством складывания и вворачивания к образованию внутреннего пространства и развитию внутренних органов.
Само собой разумеется, в человеке и животном также живет нечто от существа растения, поскольку это тоже живые существа; но только жизнь в них выступает в модифицированной форме, а именно, отделившейся от непосредственных связей с земными и космическими силами и поэтому ставшей самостоятельной, но также, как мы скоро увидим, биологически ослабленной.
Поскольку животное замкнуто во внутреннем пространстве, то в нем оно должно образовать органы, необходимые для развития сил, которые к растению притекают непосредственно из Космоса. Таким образом, растение находится под непосредственным, а животное — под опосредованным влиянием эфирных сил. Для поддержания своей жизнедеятельности, т. е. для усвоения эфирных сил, животное нуждается в растительной пище (гетеротрофный образ жизни). Оно не в состоянии, как растение, жить аутотрофно, оно должно использовать растения в качестве пищи. Растение благодаря действующим в нем эфирным солнечным силам может оживлять в своем организме вещества мертвого мира. В результате минеральные вещества возводятся растением на более высокую ступень. Животное использует эти содержащиеся в пище солнечные силы для построения своего организма, т. е. своего эфирного тела. Последнее же - как уже было сказано - должно быть образовано иначе, чем эфирное тело растения, поскольку оно должно не только быть носителем жизни, но также быть открыто для влияний души, доминирующего астрального тела. Эти изменения эфирного тела обусловливают образование специальных органов, которые в дальнейшем будут служить сознанию. В то же время должна измениться вещественная основа эфирного тела в смысле ее расширения. Это происходит благодаря внедрению в нее азота. Поэтому у животного носителем эфирного тела служит белок, у растения же — углеводы.
Воздух на 4/5 состоит из азота. То, что воздух, в свою очередь, является носителем душевных импульсов, современному человеку может сначала показаться непонятным. Однако древние греки воспринимали это непосредственно, и в качестве обозначения обоих использовали одно и то же слово рпеита.
Мы видели, что основным условием для развертывания деятельности эфирного тела является вода. Соответственно, мы можем теперь сказать, что предпосылкой для субстанциональной деятельности астрального тела является азот или воздух. Именно благодаря процессу вворачивания образуются все полые органы; так же и легкие становятся органом для восприятия воздуха. Но с воздухом астральное тело втягивается не только внутрь воздушного организма, но действует также субстанционально, в органически связанных формах, в виде белковых, соответственно азотосодержащих соединений, как это будет конкретно показано далее.
Снова мы видим уже упоминавшуюся полярность воздействия астрального тела, а именно, субстанционально в воздухе и белке. Эту же полярность мы находим также в образовании органов: поэтому пра-жесту само-замыкания соответствует второй жест животного - само-раскрытие для Космоса в органах чувств.
Поскольку растение обращено к свету, оно выполняет определенные «движения». Они не только очень медленные в сравнении с движениями животных, но также существенно другие: растительное движение всегда основано на притоке и оттоке соков, т. е. на изменениях внутри водного организма или эфирного тела. Движение животного, напротив, характеризуется действием специальных органов, а именно, мышц, мяса, т. е. типично азотосодержащей живой субстанции. Эта субстанция служит «произвольным» движениям животного. В действительности же его движения (в смысле поддержания жизни животного) направляются инстинктами и импульсами, ориентации которых способствует нервно-чувственная система. Таким образом, конечности животного образуют необходимое внешнее дополнение, чтобы привести его в конкретные отношения с внешним миром (поиск пищи, климата, жилища).
Мы видим, что пра-жесты замыкания и раскрытия связаны друг с другом, они соответствуют друг другу. На это указывает также тот факт, что каждому органу внутреннего пространства организма и системы конечностей соответствует определенное место в нервно-чувственной системе (мозговые «центры»).
Итак, органы животного имеют двойственную природу: органы, которые служат обеспечению жизненных функций (система обмена веществ и конечностей), и органы, обеспечивающие ориентирование (нервно-чувственная система). Только благодаря скоординированному разделению процессов органообразования организм животного становится способен развить сознание. Однако у животного оно целиком определено потребностями организма. Животное воспринимает еще не «весь мир» в человеческом смысле, а соответствующий его организации фрагмент мирового целого. На эту корреляцию между строением животного и окружающим миром особенно указывал Й. фон Юкскюль.
Таким образом, та силовая система, которая образующие силы животного побуждает из плоской формы зародышевых листков посредством сгибания, вворачивания и выворачивания дать начало животной форме, имеет над биологическую природу. Она пластично действует в приспособлении системы обмена веществ к внутреннему пространству, а также образует нервно-чувственную систему и систему конечностей. Функционально она проявляется в появлении движения, а душевно - в появлении сознания (чувственное восприятие, ощущение).
Рудольф Штейнер назвал эту силовую систему вместе с ее сложными воздействиями «астральным телом», или «телом ощущений», или «душевным телом». Уже здесь можно видеть, что органическому образованию самозамыкания, инвагинации, гаструляции соответствует органическое раскрытие (органы чувств). Та же самая полярность наблюдается также в чисто душевной области: каждому душевному движению соответствует противоположное: радости соответствует горе, удовольствию - боль, говоря в общем, симпатии соответствует антипатия. Гете сознавал эти полярные отношения в душе, когда писал:
Но две души живут во мне,
И обе не в ладах друг с другом.
Одна, как страсть любви, пылка
И жадно льнет к земле всецело,
Другая вся за облака
Так и рванулась бы из тела.
О, если бы не в царстве грез,
А в самом деле вихрь небесный
Меня куда-нибудь унес
В мир новой жизни неизвестной!
(Фауст I, прогулка на Пасху)
Также Гете было ясно, что воздух (а соответственно, и дыхательный процесс) является носителем полярных воздействий души:
В дыхании кроется благо двойное:
Одно - это вдох и выдох - другое.
И выдох стеснит, а вдох обновит.
Вся жизнь - это смесь, чудная на вид.
Спасибо творцу, когда он тебя гнет,
Спасибо, когда он снимает свой гнет.
Было бы совершенно ошибочным видеть в этих словах только поэтическую аллегорию. Речь идет, скорее, о конкретном переживании полярности душевной жизни и ее связи с воздушным организмом, о непосредственном переживании связи души с соответствующими телесными процессами. Однако для этого требуется художественная конституция. Абстрактное мышление всегда видит только частности, но не познает целое.
Принимая выражение «астральное тело » в соответствии с представлениями Рудольфа Штейнера, мы осознаем, что это выражение, главным образом вследствие материалистических извращений спиритизма, может вызвать предубеждения. С другой стороны, вряд ли найдется другое название, которое бы так образно и конкретно выражало космическую природу организма. И сегодня, когда физики не боятся каждый атом представлять как невидимую планетарную систему, попутно открывая все новые «частицы », позволительно также и организм в его «целостности» снова связать с Космосом.
Люди, находившиеся на более ранних ступенях развития сознания, видели в звездах выражение связанных с ними духовных существ. Звезды — astra — являлись для них космическим праобразом ( «Зодиак » - животный круг) сил, которые они переживали причастными к формообразованию в животном мире, а также в человеке. Посредством этих сил (астрального тела) происходит переформирование и преобразование образующих сил (эфирного тела) вверх до ступени органов сознания и органов движения. Эту силовую систему астрального тела можно также назвать «организацией сознания»; преимущество такой терминологии заключалось бы, наверное, в том, что она ближе стоит к сегодняшнему научному словоупотреблению.
Само собой разумеется, что вышеприведенные рассуждения могут коснуться только общих вопросов истории развития. Новые исследования обнаруживают множество подробностей, которые как раз позволяют нам вникнуть во взаимодействие эфирной и астральной силовых систем, конечно, с условием, что мы обладаем необходимыми понятиями.
Шпеман называет то место эмбриона, где начинается вворачивание (верхняя губа бластопора), «организатором». Начиная с этого места, в расположенной над ним эктодерме «индуцируется » образование нервной пластинки, т. е. здесь в процессы эфирного тела внедряется астральное тело. Все развитие эмбриона представляется цепью взаимодействующих «индуктивных воздействий». Мне представляется важным, что исследования привели к утверждению, «что не движения отдельных клеток суммируются в массовое движение, но что движения отдельных клеток находятся в неразрывной, причинной связи друг с другом в том смысле, что клетки не блуждают самостоятельно, но пассивно следуют высшим управляющим воздействиям, направляются и влекутся высшими силами. Единство общего движения основано на планомерном, гармоничном сочетании отдельных независимых друг от друга двигательных тенденций... Процесс гаструляции представляет собой претворение в жизнь типичного плана построения позвоночного животного из плоского задатка бластулы, соотв. зародышевого диска». (Выделено автором)
«Следовательно, под организаторами мы понимаем группы клеток, которые воздействуют на другие области зародыша, существенно определяя тем самым судьбу этих развивающихся областей, принуждая эти области к образованию зачаточных структур, существование которых непосредственно не предусмотрено в самом зародыше". (М. Clara, «Entwicklungsgeschichte des Menschen». )
Начало гаструляции видят сегодня в «динамической детерминации», т. е. в воздействии формирующих движений; и только в результате этого происходит «материальная детерминация», закладка отдельных областей органов. Также эмбриология вынуждена сегодня признать двойственную силовую систему: динамика формирующих движений (инвагинация, астральное тело) внедряется в первоначальную формирующую тенденцию клеточной массы (образование плоскостей, эфирное тело).
Таким образом, в сознательной организации » (астральном теле) мы имеем дело с силовой системой, которая создает специфическую структуру одаренных сознанием организмов. Эти организмы, как и вообще все органические существа, образованы и оживлены системой эфирных образующих сил (эфирным телом). Но эфирное тело животного ориентировано на становление органов сознания и органов движения. И как справедливо сказал Гете: «Глаз образован на свету и для света », - так и здесь органы сознания возникли под действием тех же сил, которые потом открываются через них.
В связи с этим «астральное тело» может быть также названо «душевным телом », которое пронизывает телесность бодрственным сознанием. Вследствие этого эфирные образующие силы попадают под воздействие нового силового поля.
Таким образом, мы не можем представить себе становление органов сознания без связи с органами движения, поскольку это две скоординированные стороны одного и того же основного процесса, ибо в сознании внутренне переживается нечто, что наглядно проявляется во внешнем движении. А именно, перед тем как в мышлении один объект будет поставлен в понятийные отношения с другим, наблюдатель должен перевести взгляд (или внутренний взор) с одного объекта на другой. Только после того как благодаря этому внутреннему движению устанавливаются самые общие отношения «объектов, расположенных в пространстве рядом друг с другом », (что справедливо для всех видимых объектов), - только тогда можно найти специальные отношения (подобия, причины-следствия и т. п. ).
Это внутреннее (душевное) движение является общим процессом поиска связей, предваряющим любой особенный мыслительный процесс. Хотя мы и не наблюдаем его у животного, но, по-видимому, животное тоже, прежде чем приблизиться к какому-либо объекту (который попадает в сферу его внимания как, например, пища), совершает такое внутреннее движение в направлении объекта внимания, обусловленное пищевым инстинктом.
Это активное установление отношений с внешне отделенными от него объектами характерно для сознательного процесса как человека, так и животного. Растение - это продукт непосредственно пространственно действующих на него процессов; животное и человек ощущают себя субъективными носителями жизненного процесса и посредством движения стараются установить связь между ними и внешним миром. Все сознательные процессы животных более или менее протекают таким образом, что исходной точкой для сознательного процесса является биологический процесс. Тем самым, «мышление » животного биологически ограничено: оно может испытывать интерес только к объектам внешнего мира, имеющим для него биологическое значение. Такое биологически центрированное и однотипное сознание мы называем «инстинктом ».
Человек также инстинктивно связан с одной частью мира; но собственно характерным для его мышления является то, что он может устанавливать отношения с объектами и между объектами внешнего мира, которые не имеют отношения к его биологической личности. Если мы познаем различные объекты как «подобные» и, например, растения причисляем к одному виду, то это не имеет никакого отношения к нашим биологическим потребностям; мы развиваем тогда «объективную науку».
Так благодаря мышлению разделенные объекты внешнего мира связываются в идеальные единства, которым они обязаны своим происхождением. Человек только потому способен к этому, что он способен в мышлении отрешиться от своей биологической личности, поскольку он постигает себя самого как мыслящее существо, как Я. Благодаря мышлению объекты мира упорядочиваются в духе человека соответственно их идеальной взаимопринадлежности.
Как самый возвышенный объект для человеческого мышления с давних пор воспринимались движения небесных тел. Но здесь объектам восприятия не нужно сначала упорядочиваться соответственно лежащей в их основе идее; идея сама открывается в их взаимных движениях. Кеплер открыл, что эти движения являются совершеннейшим выражением математических закономерностей. Итак, звезды движутся в силовом пространстве, внутренняя конституция которого находит отражение в нашем математическом мышлении. Люди прежних ступеней сознания в движении звезд видели выражение мышления связанных со звездами духовных существ.
Животное благодаря этой силовой системе астрального тела становится трехчленным существом: его физическое тело пронизано и подчинено эфирному телу, телу образующих сил или жизненному телу; этим телом - хотя и в несколько иной форме - обладает также растение. Но, кроме того, животное обладает также астральным телом, телом ощущений или душевным телом, «доминантой», которая, пронизывая физическое и эфирное тела, использует эти низшие члены существа.
Чтобы полностью прояснить себе отношения между астральным и эфирным телами, вернемся опять к рассмотрению растения (рис. вверх). Если зеленые листья растения являются чистым выражением эфирного, то чашелистики и лепестки в силу своей деформации уже указывают на внедрение астрального, а в появлении цвета и запаха в цветке мы видим преодоление эфирного астральным. В растении астральное тело действует только в верхней части, конкретно в цветке, однако, собственно говоря, только касается его. И лепестки цветка вследствие сильного внедрения астрального теряют свою жизненность, зато появляется цвет и аромат, возникающие в результате преобразования эфирной вещественности. То же происходит при созревании плодов и изменении окраски листьев осенью.
Аналогичным образом в человеке внедрение астрального действует так, что биологические процессы оказываются настолько оттеснены, метаморфозированы, что в нем могут возникнуть надбиологические, душевные отношения.
С этих точек зрения представляется само собой разумеющимся, что наделенная органами чувств и сознанием высшая животная организация обладает не тем же объемом органических образующих сил, что растения или низшие животные, поскольку часть этих сил расходуется на развитие органов, необходимых для выработки душевных функций. Как мы увидим в дальнейшем, образующие силы, выражающиеся в обмене веществ, размножении и регенерации, уменьшаются в той же мере, в какой развивается сознание, то есть, насколько увеличивается влияние астральной организации. И наоборот, чем ниже мы спускаемся по ступеням царства животных, тем более увеличивается сила восстановления утраченных частей, так называемая регенерация.
В известном примере с ящерицей, которая восстанавливает утраченный хвост, не происходит полной регенерации. Вновь образованный хвост лишен позвоночного столба, а имеет вместо него в качестве оси хрящевой стержень. То есть здесь мы имеем дело с частичной регенерацией.
Лягушка, напротив, способна восстанавливать дистальные члены своих конечностей, хотя и не может восстановить целую ногу. На культе сначала появляются дистальные части, и только потом конечность вырастает в полную длину. Это вообще является важным образующим принципом истинной регенерации; вначале появляется наиболее дистальная часть потерянного члена, а не самая ближняя к ране часть, как часто думают.
У насекомых и раков, вследствие их твердого панциря, простое восстановление потерянных частей затруднено. Только при следующей линьке утраченный член появляется в уменьшенном виде и постепенно вырастает от линьки к линьке. Существенным является то, что быстрее всего вырастает самое необходимое. Так быстро, насколько возможно, воспроизводится целое. Особенно нагляден пример крабов с неодинаковыми клешнями. Если большая клешня (ногочелюсть) теряется, то малая клешня с другой стороны вырастает в ногочелюсть, тогда как на пораженной другой стороне образуется малая клешня. Таким образом, после исцеления у животного большая клешня расположена с другой стороны. Смысл этого процесса понятен: как можно быстрее восстановить служащую для раскалывания раковин, т. е. необходимую для добывания пищи большую клешню.
У моллюсков мы находим способность залечивать большие раны, однако раздавленные улитки, которых мы часто видим на дорогах, не восстанавливаются, поскольку их организация уже слишком утончена. Регенерация может исходить только от еще молодых, неразвитых тканей. Как ни странно, улитка переносит удаление не только расположенных на стебельках глаз, но и всей головы. Из этого видно, что ее голову нельзя сравнивать с головой высшего животного; она представляет собой только выдвинутый вперед орган чувств.
В червях способность восстанавливать потерянные части достигает удивительных высот. Если дождевого червя рассечь пополам, то из каждой половины разовьется целый червь. И снова в первую очередь образуются необходимая передняя (или, соответственно, задняя) часть, так чтобы животное по возможности скорее снова могло обеспечивать себя пищей. До этого же времени оно питается своей собственной телесной субстанцией, а для построения новых органов разрушает свою субстанцию и переносит ее на нужное место. Тогда на месте среза благодаря перестройке закладываются новые органы. Червь становится сначала более коротким, но полностью сформированным. У низших червей (плоских червей) тело образующих сил обладает еще более удивительными способностями. Планарию можно разрезать поперек на множество частей, и каждая снова воспроизведет целое. При этом каждая отрезанная часть полностью перестраивается, и каждое целостное образование вначале по понятным причинам очень маленькое. В эксперименте довели количество частей до 200. Если не вмешивается инфекция, то каждый кусочек превращается в крохотную, но целую планарию. Сначала всегда образуется пара глаз и ротовое отверстие, т. е. процесс формирования начинается с нервно-чувственного полюса. Удлиненная и плоская форма тела восстанавливается только позже и постепенно.
И, наконец, у губок способность регенерации граничит с непостижимым. Экземпляры губки одного очень маленького вида перетирали в кашицу и продавливали ее через тонкий льняной платок, чтобы разрушить все тканевые структуры. Несмотря на это, отдельные клетки снова собирались вместе, образуя новые маленькие губки. Из разрозненного клеточного материала снова возникает общее строение тела.
Существенно, что животные с высокой способностью регенерации ближе всего стоят к растению; они представляют собой самый внешний и нижний полюс животного царства. Как показывает вышеприведенное рассмотрение, по направлению вверх к позвоночным животным регенерационная способность ступенчато уменьшается.
Таким образом, мы можем сказать, что высшее развитие животных основано на том, что все выраженнее становятся органы, служащие сознанию и движению, т. е. они используют все большую часть организации образующих сил. С чисто биологической точки зрения, то есть учитывая только жизнеспособность, дождевой червь стоит гораздо выше, чем позвоночное.
Особенно нагляден вышеприведенный пример с клешнями у крабов. Здесь видно, что биологические и функциональные процессы не идентичны, и также не обязательно должны идти параллельно. Регенерация исходит от эфирной организации; именно она действует в утраченной конечности. А функция исходит от астральной организации; она доминирует над эфирным телом и действует в еще оставшейся маленькой клешне; здесь функция раздражает эфирную организацию, и клешня вырастает.
M. Мюльман в своем сочинении «Старение и физиологическая смерть » (Йена 1910) пишет, что кожа, кишечник, легкие, сердце и сосуды растут до глубокой старости. Мускулатура растет только до возраста 40-50 лет. Примерно на 20-м году жизни прекращается прибавление веса скелета. «Ранее всего, во втором десятилетии абсолютно, а в первом относительно, прекращает свой рост нервная система... » Здесь можно было бы указать на тот значительный факт, что клетки ганглиев мозга теряют свою способность к делению уже к моменту рождения, тогда как все другие клетки еще сохраняют эту способность. Зато они обладают «консервированной жизненностью».
Таким образом, предпосылкой для астральной организации является существование эфирной организации. Во время эмбриональной жизни эфирная организация и астральная организация совместно работают над построением организма. Также в период после рождения эфирная организация постоянно тесно связана с телесностью, выражением чего являются жизненные процессы. Астральная
организация, напротив, с момента рождения приобретает гораздо большую самостоятельность в отношении телесности. Теперь она охватывает дыхательный процесс и пронизывает органы чувств и сознания в противоположном смысле, чем эфирная организация. Только благодаря этому и возникает сознание, которое тем сильнее и бодрственнее, чем сильнее астральная организация пронизывает телесность и чем вследствие этого лучше и многостороннее формируются органы чувств и нервная система.
Как мы уже увидели, специфические биологические силы (какими они проявляются в феномене регенерации) отступают на задний план в той же мере, в какой увеличивается объем и значение сознания. Таким образом, филогенетически сознание было приобретено за счет жизненности. Также онтогенетически можно показать, что процесс сознания возможен только в результате разрушения биологических процессов. На эту полярность жизни и сознания как имеющую большое значение для понимания сознания и для понимания взаимодействия души и жизни, неоднократно указывал Р. Штейнер. Еще до этого такую точку зрения высказывал, например, Фортлаге, но она до сего дня остается неосознанной.
То, что сознание связано с органическим распадом, уже на повседневном уровне исходит из необходимости сна. Сознательные существа удерживают бодрственное состояние только в течение некоторого времени, которое тем короче, чем сознательнее существо; у животных о настоящем сне можно говорить только по отношению к высокоразвитым видам. У низших животных наблюдаются различные явления, которые, подобно зимней спячке, составляют, так сказать, промежуточную ступень между сном и смертью. Бодрственное состояние наступает, как уже было сказано выше, вследствие внедрения астрального тела в нервно-чувственную организацию. Но вследствие этого она еще более отчуждается от жизненного процесса. Если она не хочет быть разрушенной до основания, то спустя некоторое время сознательный процесс должен отступить и снова должен воцариться жизненный процесс. Необходимость этого выражается в потребности сна.
Так, бодрственное состояние само по себе обуславливает необходимость сна, так как во сне весь организм пронизывается созидательными процессами тела образующих сил, как это было еще в эмбриональном периоде.
Подробные представления существа животного с духовнонаучной точки зрения можно найти, например, у Попельбаума или Шада.
Существо человека
Если теперь мы рассмотрим существо человека, то прежде всего сможем установить, что у него есть стороны, роднящие его со всеми природным царствами. Минеральный мир человек содержит в себе прежде всего в костях и зубах, где могут образовываться кристаллические структуры. Поскольку минеральное царство является олицетворением мертвой субстанции, можно сказать, что образование костей и зубов, как таковых, произошло из процесса отмирания, поскольку первоначально субстанция костей и зубов была живой. Само собой разумеется, это выпадение из жизни локально ограничено, а именно, в упомянутых органах - костях и зубах. И, конечно, этот процесс не окончательный; костная минеральная субстанция может снова раствориться, т. е. быть снова оживлена. Однако можно сказать, что человек благодаря своему физическому телу внутренне участвует в минеральном мире. Под этим мы имеем в виду не только физическое значение твердых костей и зубов, дающих нам возможность бегать и жевать, но с этими процессами связаны также высшие функции, к которым мы еще вернемся.
Рост и формирование человеческого организма происходит так правильно и в такой бессознательности, особенно до смены зубов, что можно сказать, что человек носит в себе член существа, родственный растительному бытию - тело образующих сил или эфирное тело. И в продолжение всей жизни человека созидающие процессы обмена веществ окутаны этой бессознательностью - по крайней мере, должны быть окутаны. На то, что процессы размножения, находящиеся в тесном родстве с процессами роста, относятся к этой растительной области организации человека, указывает уже их название.
С другой стороны, родство с животными проявляется в развитии организма человека; как и животный, человеческий организм совершает жесты самозамыкания и раскрытия, осуществляемые астральной организацией (астральным телом). Все существенные органы человеческого организма имеются также у высших животных, и еще Гете заметил, что различие между ними нужно искать не в какой-либо отдельной детали, как считала тогдашняя наука.
А биология материалистической эпохи, со своей стороны, впала в противоположное заблуждение. Ослепленная удивительными параллелями филогенеза человека и животных, она не заметила существенного различия между человеком и животным. Мы, конечно, не можем здесь подробно разбирать этот вопрос, рассматривая бесконечное многообразие мира животных форм, как это было бы необходимо для полного овладения проблемой «человек и животное ». Но тем скорее мы можем здесь от этого воздержаться, что у нас уже есть точные представления этой проблемы в упомянутых выше (стр. 50) сочинениях. А в настоящей работе мы последуем указаниям Рудольфа Штейнера лишь в той мере, в какой это необходимо в рамках нашей темы.
Прежде всего, следует обратить внимание на тот элементарный факт, что человек, вступая в бытие, в любом отношении менее подготовлен к выполнению своих земных функций, чем животное, которое от рождения обладает всеми необходимыми для его жизни функциями. Нагляднее всего в этом смысле появление в первую очередь способности ориентирования в пространстве и, соответственно, отношение к силе тяжести. Животное сразу после рождения может плавать, ползать или ходить (в соответствии со своей организацией). Только человек должен учиться прямохождению, и в том, как он это осуществляет, видно, ловок он или неуклюж, робок или смел. Другими словами: выпрямление человека - это уже выражение включения его душевно-духовного существа в телесную организацию. Животное получает способность к ориентированию как готовую функцию в своей организации. Если мы вернемся к мысли, развитой в предыдущей главе, то сможем сказать: животное благодаря своей астральной организации не только ориентировано на свое особенное жизненное пространство, но также своим особым образом поставлено в отношения с силой тяжести. Человек же должен сначала приобрести способность к ориентированию в пространстве, запечатлить ее во всей своей организации, как это обстоит и с речью, и с другими, свойственными только человеку способностями.
В какой мере человек в силу того, что природа в этом отношении не так совершенно его оснастила, находит возможность самому включиться в формирование своей организации, работать там таким образом, чтобы придать ей человеческий облик и тем самым сделать выражением его индивидуального духа — к этому вопросу мы еще вернемся.
Животное посредством своей астральной организации так тесно связано с Землей в функциональное единство, что может вести себя только в соответствии с этой функцией. Это поведение для него такое же врожденное, как и его отношение к пространству. Животное не может приобрести новые способности, поскольку оно не в состоянии приобретать опыт. Что порой происходит — так это приспособление уже имеющихся способностей к необычным ситуациям.
Человек, напротив, в своей астральной организации не несет готовой системы понятий, но только способность к обучению. Если только представить себе, чему всему может научиться в своей жизни человек, тогда как животное от рождения до смерти пользуется одними и теми же функциями с небольшими модификациями, в определенной мере играет одну и ту же мелодию, на которую настроено его астральное тело, - если представить себе это, то можно сказать: у животного уже с раннего возраста астральная организация оцепенела, тогда как у человека она всю жизнь остается жидкостно-пластичной, эластичной, способной к переформированию и поэтому всю жизнь обучаемой.
Животное переживает выделенную его астральной организацией определенную часть мирового целого; астральная организация крепко связывает его с соответствующим фрагментом мира, и весь остальной мир для него не существует. Человек же не связан заранее и, прежде всего, не связан односторонне с окружающей средой, поэтому он может воспринимать ее как отдельный от него мир и связывать себя с ним в мышлении.
Однако прежде чем появляется способность к мышлению, ребенок приобретает способность прямостояния и речи. И эти три способности являются выражением духовного существа человека. Поэтому животные не могут говорить, а также длительное время сохранять вертикальное положение. Способность говорить — это не только вопрос строения мозга и образования соответствующего речевого центра. Уже физическое образование рта, положение зубов, губ обеспечивают возможность образования согласных. Однако сегодня существо речи не познано именно с биологической стороны. Поэтому встречаются, например, многочисленные указания на то, что якобы также и животные обладают «речью». В действительности же мы имеем здесь дело только с возможностями извещать друг друга о чем-либо, для чего можно использовать и знаки, не обладая при этом речью. Само собой разумеется, как средство сигнализации можно использовать также и речь, но это наинизшее ее применение.
В прежние времена люди еще воспринимали речь как нечто, воздействующее на мир, поскольку знали, что в основе мира лежит созидающий принцип Логоса. Это знание с течением времени померкло и окончательно исчезло в эпоху «просвещения», во время развития естествознания. Прежде общеизвестное позитивное и негативное воздействие слова в практической жизни, например, в молитве (молитва о здоровье), в проклятии (околдовывании, зачаровывании) сегодня наукой не признается за реальность. Конечно, сегодняшние люди уже не располагают больше силой слова, как в древние времена, когда еще могли использовать ее как в позитивных, так и в негативных целях.
Благодаря Р. Штейнеру существо речи стало по-новому доступно современному сознанию, что привело к практическому обновлению искусства речи в постановке речи, которую можно применять также с терапевтическими целями.
Третья способность, которую ребенок приобретает, после прямостояния и речи, как типичное выражение существа человека, это мышление. Также в истории развития человечества это явилось третьим шагом - и сегодня достигает известного максимума, хотя еще не является завершением. С греческих времен этой способностью занимались «мыслители », философы, сегодня же способность мышления, или ее специальная часть, находится в центре при суждении о человеке (показатель умственного развития).
Рассуждения о значении мышления, его становлении, основаниях и т. д. заполняют библиотеки. Но нужно себе уяснить, что нагромождение идей еще не является мышлением, равно как и «новое» комбинирование известного содержания, хотя для этого и требуется определенный уровень интеллекта. Только сознательное, целенаправленное связывание понятий с восприятиями может называться мышлением. В особенности же действительное мышление - в противоположность комбинированию — является творческим актом. Конечно, можно выучить наизусть теорему Пифагора, действительно же мы поймем ее только тогда, когда сами внутренне ее (вос)создадим. Конечно, такое раз-мышление не будет абсолютно новым - но дело и не в этом. Важно то, чтобы эти мысли в человеке заново возникли- хотя бы и на основе какого-либо учебника. Поэтому действительно новые творения, например, открытие колеса, это типично человеческие достижения, невозможные для животного. То, что животное обладает определенными интеллектуальными способностями, которые все имеют комбинаторный характер, не означает, что животное может действительно мыслить, ибо для этого необходима творческая работа. Животное же действует, исходя из своих природных инстинктов, которых само оно не может преодолеть. Уже первые наблюдения мышления показывают, что оно само имеет духовную природу и исключительно многосторонне. Качественное различие мышления выражается различными словами, такими как умный, толковый, хитрый. Обобщенным обозначением для мышления может служить слово «мудрый». Однако в наше время переоценивается особая сторона мышления, интеллект, для которого особенно характерна способность к комбинированию. Именно для этой способности необходима определенная органическая основа, особенно в построении мозга.
Человек не мог бы развить мышление, если бы оно было чисто душевной функцией, какой оно является у животного, ибо тогда как его содержание, так и образ мыслей определялись бы только импульсами и инстинктами, т. е. астральным телом. Действительное же наблюдение показывает, что это не так, что мышлению принципиально присуща свобода.
Итак, при помощи мышления человек связывает понятия с восприятиями, что и лежит в основе познания. Но чувственные восприятия служат человеку не только для того, чтобы познавать мир; в них он переживает самого себя. Он внутри себя связывает последовательные восприятия, что делает возможным воспоминание. Он развивает в себе «душу».
Вначале ребенок вспоминает только испытанное за текущий день, позже в своем сознании он перебрасывает мост через периоды сна, пока, наконец, все испытанное им не познает как связанное воедино и принадлежащее ему самому. Итак, само по себе несвязанное человек внутренне объединяет в целое. Он рассматривает пережитое им как «свой жизненный путь». И когда он хочет выразить нечто, что на всем протяжении создает из жизни единое целое и остается самим собой, он говорит «Я ». Только потому, что он испытывает себя как целое в своем Я, он способен и всю природу постигать как целое.
Человек выражает свое внутреннее существо, когда он называет себя «Я». Нам ясно, что это не только наименование, но внутреннейшее выражение своего существа. Мы говорим себе «Я есть Я» и остаемся при этом на уровне мышления. Но мы также чувствуем себя как Я в страдании и радости, в страхе и мужестве, в боли и удовольствии, в покое и деятельности. Мы испытываем биение сердца и волны дыхания, голод и теплоту крови, и все это дает нам сознание «Я есмь». Но чем глубже мы погружаемся в телесность, тем более смутным становится для нас это переживание. Существо, которое вне нас проявляется как индивидуальность, внутри нас переживает себя как Я.
Итак, Я - это не абстракция из содержания жизненных явлений, что видно уже из того, что оно не просто отстраненно наблюдает за жизнью, но ежедневно и ежечасно вмешивается ее течение. Память, например, отчетливо показывает две стороны: непроизвольную (нечто вспоминается нам), и произвольную (мы сознательно вспоминаем нечто). И если эта способность недостаточно развита, то мы упражняем память. Непроизвольная память основана на наших задатках, и по мере развития интеллекта она слабеет. Другими словами, непроизвольно развивающаяся душевная жизнь не образует (по крайней мере, сегодня) посредством собственных сил единого целого. Если должно произойти что-то правильное, мы должны вмешаться своей волей, исходя от Я.
Я является не абстракцией, как это хотели бы представить многие философы и психологи, но силовым центром, из которого исходят импульсы, формирующие душевную жизнь до целого; духовным ядром, которое на основе организма вырастает в «духовного человека».
Как тело образующих сил для физического организма является организатором целого, так Я играет подобную роль для души. Без воздействия Я душа склонна к распаду, как это происходит с физическим телом, если его не поддерживает тело образующих сил. Только пронизанная силами Я душа может ставить себе цели, использовать энергию, накапливать жизненный опыт, развивать способности и достигать жизненной зрелости. Только укрепленная посредством Я душа может быть здоровой.
Для целенаправленного развития душевной жизни память, конечно, играет важную роль, но не меньшую роль играет также забвение. Представьте, сколько подробностей нужно усвоить, чтобы овладеть письмом или иной способностью. Но пока мы все эти частности держим в сознании, способность развиться не может. Необходимо, чтобы эти частности внутренне сплавились, образовали новое «целое », ибо, приобретая каждую новую способность (изучение нового языка, техническая, художественная деятельность), человек в определенной мере строит в себе некоего нового человека, расширенного посредством собственной деятельности. То, что планарии или губки могут делать в биологической области, т. е. размножаться, то же может делать человек в душевной области.
Для этого в основу должна быть положена сознательная работа; но собственно развитие способностей, как и все образующие процессы, происходит без света сознания: во время сна. Каждую ночь мы забываем множество частностей: они подвергаются процессу превращения, который переплавляет их в способности. Все чисто человеческие способности не наследуются, но должны быть выработаны посредством упражнений. Они образуют — противоречие только кажущееся — частичные цельности; и то, что мы называем «личностью», составлено из них и представляет общую цельность. Однако она остается лишь «персоной», «маской», пока мы не узнаем действующего в ней Я. Действительный человек — это личность, наполненная Я.
От Я исходят силы превращения, Я является исходным пунктом и целью развития душевной жизни.
Это метаморфозирующее внедрение в душевную жизнь Я может осуществить в полной мере только во время сна. Ибо хотя в это время Я и не сознает себя, поскольку не отражается в организме, но именно в силу этого оно может отдельные элементы сознания глубже погрузить в тело образующих сил и тем самым преобразовать в целое.
Во время бодрствования Я соединяется с органами сознания; оно создает дифференцированное, аналитическое сознание. Во сне Я соединяется с созидающими, синтетическими силами тела образующих сил. Только благодаря попеременному воздействию Я в обоих состояниях сознания возможно развитие душевной жизни. Я формирует бодрственную жизнь и жизнь во время сна в целостность человеческой индивидуальности, которая находит свое временное представление в жизненном пути. Я — это «архитектор» душевной жизни, так же как тело образующих сил является «архитектором» физического организма. И так же как тело образующих сил формирует организм того же вида (и поэтому подчиняется законам наследственности), так и Я образует свойственный только ему душевный организм. Тело образующих сил действует соответственно виду, тогда как Я вызывает своеобразие.
Итак, Я гораздо шире, чем Я-сознание, ибо последнее, как мы еще увидим, основано только на процессах разрушения в организме. Напротив, Я как реальное ядро существа человека охватывает как созидательную деятельность, так и разрушающую.
От реального Я, как от силового центра, исходят метаморфозирующие пластицирующие силы. Но их действие не ограничивается внутренней душевной жизнью; у детей они прежде всего выражаются (кроме прямостояния) в речи. В речи Я, исходя из духовно-душевного, воздействует на дыхательный ритм и производит звуковые образования, одновременно являющиеся смысловыми образованиями. Хотя животное также издает звуки, но они являются выражением испытываемых им в душе органических состояний: голода, влечения, страха, ярости и т. п. (Животное в самом деле является «телесно-душевным единством» - но всего лишь животным). Человеческая речь же принципиально отличается (кроме случаев, когда она есть лишь выражение аффектов), ибо она является не непосредственным, а опосредованным выражением: она сообщает вызываемые благодаря Я внутри души мысли и чувства другим людям.
О том, что речь не потому свойственна человеку, что он имеет гортань, едва ли стоит говорить. У высших животных также есть хорошо сформированная гортань, но они не говорят, поскольку их душевная жизнь не свободна, но связана с организмом, она как бы абсорбирована организмом. С другой стороны, даже после утраты гортани человек может снова научиться говорить, если посредством речевых упражнений он из слизистой верхних дыхательных путей образует некую замену гортани. Это прекрасный пример «автономии функции»!
Хотя способности прямостояния, речи и мышления не даны человеку от природы и он должен активно их тренировать, однако вся его организация внутренне устроена так, что он может напечатлить их на нее и тем самым переживать себя как Я. Без такого естественного устройства всей телесности в смысле Я-организации Я не смогло бы развить этих способностей. Я-организация у всех людей одинакова, но действие отдельного Я и то, что отдельный человек испытывает вследствие этого действия, индивидуально различно.
Все три функции внутренне связаны между собой. Прямостояние организма - это основополагающая функция, на которой строятся речь и мышление. Все три исходят из одного духовного центра, который человек испытывает внутри себя как Я. Исходя из этого Я, человек организуется в единство. Таким образом, здесь Я понимается как центральное духовное существо, лишь исходя из которого душа и тело сплавляются в некое единство, так что мы воспринимаем телесность как образ индивидуальности.
Когда мы говорили выше, что отличие человека от животного состоит в том, что человек имеет Я, и что последнее может запечатлить в телесности человеческие способности, то для современного мышления может создаться представление, что в отношении других членов существа организм человека чрезвычайно похож на животный и к нему лишь присоединяется Я. Однако это было бы таким же роковым недопониманием, как это было с философией, когда она считала, что познание природы, включая человеческий организм, можно предоставить материалистически направленному естествознанию, чтобы затем со своей стороны добавить свои знания о человеческой душе. Такая «прикладная философия» не смогла воспрепятствовать внедрению в ее собственную область материалистического мышления, и еще менее была способна преодолеть материалистическое мышление в естествознании.
Собственно задачей этой книги было показать, что (и каким образом) человеческий организм вплоть до материальных процессов является образом и инструментом человеческого духа. Это будет сделано в последующих главах и томах; здесь же мы еще раз проделаем уже проложенный нами мыслительный путь, доведя наше рассмотрение «вплоть до костей».
Если сравнить скелеты так называемой человекообразной обезьяны и человека, то обнаружится, что, несмотря на подобие отдельных частей, они существенно различаются в динамике строения. В то время как скелет обезьяны неуклюж, тяжел и как бы приспущен, скелет человека производит впечатление как бы парящей легкости. Видно, что на животную форму слишком сильное влияние оказали земные силы тяжести, тогда как в человеческой форме устанавливается равновесие между этими земными и противодействующими им направленными вверх космическими силами «легкости». Это общее впечатление подтверждается рассмотрением отдельных частей. Голова человека является в основном вместилищем мозга и органов чувств; органы обмена веществ (зубы, язык, мышцы, железы) занимают относительно мало места и играют по отношению к органам духа подчиненную роль. Голова гориллы внешне хотя и объемнее, но мозг в ней занимает мало места по сравнению с челюстной мускулатурой, мощно охватывающей мозговое пространство с обеих сторон.
В средней области организма грудная клетка обезьяны кажется сдавленной, а руки пропорционально слишком длинными, как бы вытянувшимися от тяжести. Форма кистей рук характеризует их как органы для хватания и лазания. Они специально приспособлены для этих целей, тогда как кисть руки человека всю жизнь сохраняет практически эмбриональную форму, тем самым не специализируется и остается универсальной. Она не сформирована специально для какой-либо земной надобности и нуждается для одоления внешней природы в созданных самим человеком орудиях труда.
Примечательное противоречие представляется нам в отношении нижних конечностей. У человека они имеют нежные формы и касаются земли только краем свода стопы; но их структура отчетливо показывает, что они построены для хождения по земле. Нижние конечности обезьяны грубы, укорочены; однако ее ступни очень похожи на кисти рук, так что для обезьяны, собственно, нельзя говорить о характерной для человека разнице между рукой и ступней, а скорее о четырех приспособленных для хватания и лазания органах. Обезьяна, как и любое животное, хорошо приспособлена к окружающей ее среде. Элементы этой среды оказали мощное воздействие на формирование ее телесности, они сильнее срослись с ней, чем мы наблюдаем это у человека.
Напротив, человек обладает определенной свободой в отношении всех элементов: хотя он касается земли, но лишь так мало, что его равновесие в стоящем положении остается очень лабильным, в воде он относительно недолго может находиться на плаву, в воздухе может передвигаться только с помощью технических средств.
И все же жизненным пространством человека является земля, а обезьяны - дерево! Обезьяна, хотя она и не полностью спустилась на поверхность земли, все же в своей организации больше пронизана силами тяжести, чем человек; в этом и состоит упомянутое выше кажущееся противоречие.
В то время как скелет обезьяны характеризуется воздействием силы тяжести, в строении человеческого организма заметны подъемные силы. Однако они воздействуют не на уже готовую телесность (как это было бы, если бы обезьяна или медведь попытались бы с трудом выпрямиться), но непосредственно в образующие процессы: они приводят к образованию в верхнем человеке мощного головного мозга, который благодаря тому, что он плавает в мозговой жидкости, почти совсем не подвержен влиянию земной тяжести; они останавливают руки и ноги на пути приспособления к земным условиям, так что руки становятся органом, предназначенным для художественного творчества, а с другой стороны благодаря этому человек становится единственным существом, чья походка является выражением его индивидуальной духовности, его Я.
Вследствие того, что подъемные силы внедрены уже в процессы образования организма человека, архитектура этого организма представляется исполненной мудростью и ориентированной на деятельность Я. Человеческое Я не могло бы переживать себя и действовать как духовное существо в этом организме, если бы он был в той же степени подвержен силам тяжести, что и организм животного.
В этом и заключается тайна человеческой организации, что она не приспособлена односторонне ни к какому земному элементу, но вбирает в себя их все, и динамически так преодолевает их, что в ней может жить Я. Особая структура человеческой организации в смысле Я-организации видна уже при рассмотрении костной системы.
Уже упоминавшийся анатом Г. Браус подробно описывает в своем учебнике анатомии внутреннюю структуру костной системы, которая, как известно, построена по «принципу максимума-минимума » (т. е. достижение максимальной прочности при минимальной массе). По этому принципу, например, металлические несущие конструкции изготавливаются в виде полых труб. Аналогично трубчатые кости состоят из «гаверсовых трубочек» с каналами в отдельных трубочках и одной центральной полостью (в которой находится костный мозг. Но особенно отчетливо этот принцип реализован в головке бедренной кости, состоящей не из компактного костного вещества, а из каркаса костных пластинок.
Браус пишет по этому поводу: «Линии, по которым проходят эти пластинки, в точности соответствуют линиям или траекториям, которые могут быть рассчитаны для данного фрагмента скелета. Нигде так отчетливо, как здесь, не видно, что структура, как в техническом сооружении, так «рассчитана» для соответствующих нагрузок, чтобы с минимальной затратой материала можно было выполнить максимальную работу. Теми же соображениями руководствуются в технике, например, при построении современных железнодорожных мостов или высотных сооружений (Эйфелева башня), при которых сеть железных распорок оказывается более прочной, чем более грубые и поэтому более тяжелые конструкции; материал используется только там, где этого требуют линии напряжения, в остальных же местах обходятся без него.
Исторически же, тотчас после открытия функциональной костной архитектуры (Г. X. фон Майер, Цюрих, 1867), был очень наглядно проиллюстрирован параллелизм между человеческой техникой и природными явлениями. Кульман, основатель графической статики и учитель строителя Эйфелевой башни, как только познакомился с открытием фон Майера, дал в своем бюро задание независимым экспертам чисто расчетным путем определить, как будут проходить силовые линии напряжений в кране, имеющем форму шейки бедра... Чисто теоретически полученные Кульманом результаты для крана показывают прохождение силовых линий, в точности совпадающее с тем, которое мы видим в губчатом веществе бедренной кости.... Все кости имеют более или менее отчетливые губчатые структуры, чьи балки соответствуют напряжениям, возникающим в кости. Иногда силовые линии проходят через несколько костей, если они. будучи соединены связками, составляют функциональное единство, как это мы видим в своде стопы.
Но, кроме того, кость... как живой орган, способна... при повышении нагрузки целенаправленно видоизменяться и укрепляться, чем больше она используется в определенных границах, как и все органическое.
Установлено, что твердость кости как материала даже прямо сравнима с твердостью железа (прочность на растяжение приближается к чугуну, прочность на сжатие примерно вдвое меньше, чем у стали). То, в чем кость уступает стали, это относительная эластичность, но это компенсируется наличием связок и другого защитного аппарата костей».
Также в коленном суставе мы видим удивительную целесообразность: если при согнутой в колене ноге голень может довольно свободно вращаться вокруг продольной оси, то при выпрямленной ноге, благодаря крестовидным связкам, которые при согнутой в колене ноге расслаблены, происходит полная фиксация коленного сустава, благодаря чему только и возможна надежная опора стоя. Необходимое вращение голени при выпрямленной ноге происходит вместе с бедром в тазобедренном суставе.
Поскольку в «костной архитектуре » (Браус) линии напряжения уже «заложены», то мы должны прийти к заключению, что либо живой организм рассчитан конструктором, либо «тело образующих сил» содержит не слепую и бесцельную, но пронизанную мудростью жизнь. В самом деле, где вообще мы видим неорганизованную, бесцельную жизнь, которая должна была «сама » возникнуть из аминокислот? Как раз материалистически поставленное исследование большим количеством своих внимательных наблюдений природы основательно опровергает такое допущение. Более того: везде, где появляется жизнь, она оказывается пронизана мудростью.
В нижнем организме исполненная мудростью жизнь (тело образующих сил) погружается в земное силовое поле (тяжесть); костными балками обозначены линии пересечения обоих силовых полей, как мы это уже видели у растений. В верхнем организме тело образующих сил (после того как организм сформирован) свободно от связи с земным силовым полем и образует основу для духовной деятельности Я. И когда конструктор рассчитывает стальную несущую конструкцию и тот же самый принцип находит в строении костей, то он сознательно применяет те же силы, которые бессознательным для него образом строили его костную систему, - да он не мог бы иметь их в своем сознании, если бы не имел их в своих костях!
Но Браус мог бы продолжить ход своих мыслей, например: как в органы нижнего организма вплетена связь с земными силами тяжести, так по структуре органов верхнего человека можно прочитать его связь с миром света, тепла и т. д. Например, глаз построен так, что техник согласно законам оптики может сконструировать фотоаппарат. В его структуре «заложены» закономерности света.
Как кости образуются посредством погружения тела образующих сил в поле тяжести Земли, но так, что они как целостность противостоят земным силам и слишком сильному раскрытию в сторону тяжести (как у животного), так органы чувств и сознания образуются посредством погружения тела образующих сил в силовое поле света и т. д., но опять же так, что эти силы не просто вливаются в организм (как у растения), но тело образующих сил как целое соединяется со светом. Так, глаз, который кажется таким изолированным, получает от тела образующих сил характер целого.
Итак, тело образующих сил человека в различных регионах телесности подвергается различным влияниям. В верхнем организме довольно большое преимущество имеют физические закономерности, лежащие в основе образования нервно-чувственной системы. Поэтому в глазу мы обнаруживаем закономерности оптики, в ухе - акустики. Поэтому Р. Штейнер называл органы чувств «заливами внешнего мира », поскольку в них - а не в обмене веществ -действительно имеет место «физика». Практически уже при рождении лежащие в основе этих органов образующие силы частично высвобождаются. Существенным событием в этом процессе является смена зубов, которая будет подробно рассмотрена во втором томе. Нервная субстанция больше всего утрачивает свою жизненность; эфирное тело лишь настолько остается с ней связано, чтобы та не отмерла совсем; но для нервной ткани, так сказать, опасность этого сохраняется постоянно. В области нервно-чувственной системы эфирное тело свободно, т. е. потенциально уже в «посмертном» состоянии.
В области среднего организма образующие силы удерживаются от внедрения в физическое, так что они не могут образовать собственно физическую субстанцию, как они делают это у животного. То есть, эти эфирные силы не в такой мере свободны от физического, как это происходит в нервной системе, но они подхватываются ритмическими процессами дыхания и сердечной деятельности и колеблются там. Это происходит при любой речи, особенно отчетливо в риторически связанной поэтической речи. Ведь всякая художественная и вообще всякая собственно человеческая деятельность основана на формировании при помощи избыточных эфирных сил «ритмической системы». Это характерно для скульпторов, живописцев, музыкантов.
В области системы обмена веществ деятельность тела образующих сил непосредственно входит в физические процессы этой области, в принятие веществ, переваривание и переподчинение собственным закономерностям организма. Здесь тенденция эфирного тела заключается в охвате физического. - О том, что и в этой области также сдерживается часть сил, служащих «выпрямлению», мы уже сказали выше.
Таким образом, характерность человеческой организации по отношению к животной заключается в том, что она на трех ступенях сдерживает образующие силы, которые превращаются в основу духовной деятельности Я. Г. Попельбаум назвал эту тайну устройства организма человека «принципом запруживания(die Stauung)». Образующие силы, освобождающиеся в результате этого тройного «запруживания», посредством воздействия Я метаморфозируются в душевно-духовную деятельность. То, что во внешнем смысле является «ходьбой», внутри становится «ходом мыслей»; хватание руками превращается в «постижение (схватывание)». «То, что было пространственно-ориентированным движением, стало пространством представлений». В этом «пространстве» человеку предоставляется право на внутреннее «ориентирование». «То, что внизу было лишенной образности реальностью, вверху стало обедненным реальностью образом» (Р. Штейнер). Только в области призрачных внутренних образов человек в мыслях может быть свободным, поскольку образы не могут принуждать. Здесь мы по праву говорим о понимании («нять»=«взять»), схватывании, выборе направления, но только в высшем, облагораживающем человека смысле. Человеку отказано в органах животных со всей их ловкостью, но зато ему даны в распоряжение соответствующие функции в духовно-душевной метаморфозе. Это еще раз доказывает, что человек был наделен богатством, хотя кажется, что природа обходится с ним как с пасынком.
Важнейшая полярность человеческого существа между «лишенной образов реальностью» в нижнем организме и «обедненным реальностью образом » в верхнем организме является выражением того, что нижний человек формируется преимущественно под действием земных сил, а верхний человек - под действием космических сил. Между этими полярностями переживает себя Я, в особенности, когда организм занимает вертикальное положение, то есть если он занимает соответствующее его существу положение между Землей и Космосом. Поэтому прямостояние и есть собственное направление Я, предпосылка полного бодрственного бытия во внешнем смысле; но это справедливо и во внутреннем смысле, ведь открытость, получающуюся в результате полного морального бодрствования, мы обозначаем словом «прямота». Выпрямленность - это основное направление человеческого тела, она в полном смысле слова свойственна только человеку и неразделима с его «образом».
Внешне человек предстает перед нами как единственная в своем роде целостность. Поэтому мы называем его единственным, свойственным только ему именем, имея в виду в первую очередь духовно-душевную личность; но при этом мы не исключаем его телесности, поскольку она предстает перед нами как носитель и выражение личности. В особенности это справедливо для лица; лицо является для нас «образом» человека. Как и в любом образе, здесь важна поверхность. Есть ли за этой поверхностью кости, мускулы, жир — наблюдателю безразлично, мысли об этом даже затрудняли бы ему постижение существенного. В лице нас интересует не материальное, а мы ищем в нем выражение души, этой совершенно определенной души, этой индивидуальности. Это она работает над физиогномикой, как скульптор над глиной; она формирует поверхность, и ее результат - физиогномия - является образным отражением индивидуальности.
Попытка познать существо индивидуальности, исходя из вещества, была бы такой же бессмысленной, как бессмысленно было бы пытаться вывести сущность произведения искусства из материала, например, скульптуру - из анализа мрамора, живописное произведение - из химии красок и т. д. Существо индивидуальности можно скорее познать при помощи художественно- интуитивного наблюдения. Мы должны научиться читать линии лица, воспринимать форму его пластики, ощущать выражение черт, переживать целое, открывающееся в деталях. В конце концов, весь облик человека предстает перед нами как некое единство, хотя в остальной телесности индивидуальность не так отчетливо выражена, как в лице. В направлении вниз индивидуальное теряется в общечеловеческом - это справедливо про крайней мере для внешнего облика.
Человек, как образ, имеет центр в голове. Это в особенности связано с тем, что в голове сконцентрированы важные органы чувств. Голова представляет собой живое метаморфозированное отображение всего организма: глаза и лоб, как представители нервно-чувственной системы; нос и прилегающие области (с содержащими воздух верхнечелюстными костями) соответствуют закономерностям среднего организма; рот представляет начало системы обмена веществ, а как орган речи представляет собой конечную ступень продуктивных процессов и одновременно выражает волевой импульс в душевном в виде пластики и моторики губ.
В голове Я запечатлевает свой образ, и он, как всякий образ, постольку обеднен реальностью, поскольку не может непосредственно действовать во внешнем мире. Он может воздействовать только на те существа, которые могут этот образ понять, истолковать и воспринять как мотив в свои собственные волевые импульсы. Таким существом является только человек.
Но для того, чтобы Я как целое могло пронизывать волей весь организм, т. е. приводить его в движение и таким образом прямо воздействовать на окружающий мир, оно в качестве основы должно иметь орган, который бы как равномерный, одновременно живой и подвижный элемент пронизывал бы весь организм; таким элементом является кровь.
Телесность образуется хотя и не исключительно, но все же под влиянием Я; Я строит из крови весь облик и открывается вовне в жесте, слове и действии.
В лице человека Я становится внешне воспринимаемым образом; в крови оно переживает себя как не имеющий образа субъект. Тут Я не выражает себя в своей собственной форме, кровь остается жидкой, но у каждого человека она имеет совершенно индивидуальные качества. Так человеческое тело не только внешне является образом Я; Я пронизывает его изнутри душевным, пульсом, теплом.
И если мы спросим у себя, как так происходит, что живой человек предстает перед нами как единство, то мы можем сказать: это происходит потому, что он пронизан живым Я, и это живое Я запечатлевает в нем свой образ. Это Я суть не только внутреннее переживание, это в большей степени живое существо, которое выполняет «функцию объединения в целостность». Человеческое тело со своими разнообразными членами и органами благодаря Я внутренне и внешне становится «целым».
Поэтому и врач только тогда может понять отдельный организм, когда он постигает его как выражение индивидуального Я.
Снова с полным правом напрашивается возражение, что все же телесность всех людей имеет одну и ту же основную структуру. Конечно, это правильно, иначе были бы невозможны такие науки как анатомия, физиология и т. п. Однако и они должны быть построены так, чтобы было видно, как организм человека внутренне структурирован так, что в нем может переживать себя Я. Естественно, что эта структура не может быть создана отдельным Я; она имеет сверхиндивидуальную природу и о ней мы будем подробнее говорить в главе «Я-организация ». Но внутри Я-организации живет индивидуальное Я - духовное ядро существа человека. От того, действует ли оно на Я-организацию формирующе или разрушающе, зависит здоровье или болезнь человека.
ЧЕЛОВЕК И КОСМОС
Человеческое тело и его четырехкратная связь с земным миром
Функциональный способ рассмотрения, который востребован сегодня повсюду, в действительности не может быть осуществлен без основательного изменения представлений о человеческом организме. Тот, кто рассматривает видимую физическую телесность как единственно действительное, смотрит на ее функции как на нечто вторичное. Можно даже признавать обратное действие функции на орган (например, через упражнения) или влияния изменений среды и тому подобное - однако вокруг жесткого представления о физическом органе всегда будут снова кристаллизоваться жесткие представления. И, тем не менее, все результаты исследований, полученные за последние десятилетия в клинике и лаборатории (я упомяну лишь проблему функции почек, гормоны и витамины), стремятся вытеснить науку за рамки прежних представлений об ограниченных, действующих только на своем месте органах.
Так, Г. фон Бергман в своей «Функциональной патологии» на основании собственных наблюдений случаев обстипации приходит к понятию дискинезии, которым он охватывает все нарушения нормальной координации различных больших и малых движений и тонических состояний кишечника. В ходе наблюдений выяснилось, например, что гаустры поперечной ободочной кишки, которые до этого рассматривались как твердые анатомические образования, изменяют свою форму и положение, т. е. являются зависимыми от функций образованиями. И, наконец, выяснилось, что «раздраженный» в результате длительной дискинезии кишечник («пилокарпиновый кишечник без пилокарпина») склонен к образованию дивертикулов, и что застои и предрасположенность к воспалениям, даже к аппендициту, являются только выражением и следствием подобного нарушения функции.
Далее, если также проходящий в рамках «раздражения» colitis mucosa рассматривать как выражение «аллергического состояния» и по аналогии с бронхиальной астмой определить его как «астму толстой кишки», и, наконец, если понятие дискинезии фон Бергмана также распространить на нарушения функции желчного пузыря, от застоя до воспаления и образования камней, то в этом развитии и расширении понятия дискинезии мы будем как раз иметь пример того, как клинически точное исследование выводит за рамки наблюдения отдельных органов и охватывает весь организм, но в то же время приводит к освобождению понятия функции от чисто анатомического способа рассмотрения отдельного органа. Ибо, без сомнения, фон Бергман при дискинезии предполагал интактную нервную систему. Если бы он первичную причину дискинезии видел в раздражении парасимпатической нервной системы, то было бы непонятно, как рекомендуемые фон Бергманом терапевтические мероприятия могли бы ее устранить, ибо те воздействовали не на центральную нервную систему, а на периферийный орган. Если фон Бергман «дискинезию» рассматривает как «высшестоящее понятие» по отношению к названным явлениям, то образование такого понятия только тогда имеет смысл, когда оно не только служит для обозначения симптомокомплекса, но, сочетаясь с ее противоположностью, эукинезией, за рамками симптомов указывает на высший принцип движения и тонизирования, от внедрения или не-внедрения которого в органы зависит состояние эукинезии или дискинезии.
Многочисленные наблюдения такого рода заставляют нас признать лабильные, автономные функциональные взаимосвязи, которые образуют переход от души к телу и на чье функционирование может быть оказано двоякое влияние, без того чтобы в результате сразу же в органе или в нервной системе развилось органическое нарушение.
Следуя духу времени, Вирхов попытался свести болезнь к действию мельчайших единиц жизни, а именно, клеток. Этот образ мыслей нашел свое естественное продолжение в молекулярной биологии, где, например, «причину» заболевания видят в изменениях в последовательности аминокислот. С методической точки зрения это редукционизм. Но нужно подчеркнуть, что исследование этих вещественных процессов вполне обосновано, чтобы показать механизм происходящего. Однако таким образом никогда не найти причины происходящего, поскольку это целостная проблема.
Исходя из этих ощущений, в последние десятилетия взгляд все более поворачивается от локального рассмотрения в сторону рассмотрения целого организма. Выражением этого является исследование общего адаптационного синдрома (Селье) с далекоидущими последствиями для понимания духовно-душевных связей с телом (например, проблема стрессов), не оставляя при этом без внимания данные локальных исследований. То же самое можно сказать в отношении «неспецифической мезенхимальной реакции» а также «Системы основной регуляции» Пишингера, чтобы отметить только некоторые из этих направлений. Даже такие понятия как аллергия, хотя и существуют уже давно (Pirquet, 1906), могут направить взгляд более на общие реакции организма, чем на локальные явления.
Но конечной целью «функциональной» анатомии и физиологии должно быть познание всего организма как «формирующей функции », то есть как выражение «системы автономных функций ». Именно это имеется в виду, когда мы, например, употребляем понятие «тело образующих сил ». Однако ему мы можем приписывать только пластичность и жизненные функции организма, какими мы их видим в первозданной простоте у растения.
Уже у животного мы наблюдаем действие еще одной функциональной системы на формирование организма (нервно-чувственная система, система дыхания, двигательная система), которая в постэмбриональной жизни функционально включается в чувственное восприятие, дыхание и движение. Мы назвали эту систему «телом ощущений» (астральным телом). У человека относительная независимость этой системы от организма создает возможность нарушений: гипотонии (если тело ощущений слишком слабо включается в организм) или гипертонии (если оно включается слишком сильно), и понятие дискинезии вполне попадает в эту область.
В первой главе мы рассматривали человеческий организм как четырехчленную систему сил, в которой собственная действенность отдельных членов ориентирована на четвертый, на Я. Однако каждый из трех сверхчувственных членов существа своим особым способом охватывает вещества земного мира; и результатом этого сложного воздействия является видимая телесность. Человек потому представляет собой величайшее противоречие, что его Я, имеющее духовную природу, живет в телесности, отобранной у физического окружающего мира.
При научном рассмотрении отношений между телом и окружающим миром сегодня на первом месте стоит химический анализ. В прежние времена дело обстояло иначе. Греки, например, рассматривали природу расчлененной на землю, воду, воздух и тепло («огонь»). И для гиппократовой медицины это членение имело, как известно, основополагающее значение. Но мы извратим их смысл, если будем видеть в них только то, что в них в первую очередь видится сегодня; «земля » была представителем всего твердого, вода - всего жидкого и т. д. Так, костная система в организме была «землей », все газообразное - "воздухом».
Сегодня мы бы сказали: греки делили природу по агрегатным состояниям, тогда как нам кажется более важным химический анализ. Без сомнения, греки исходили из переживания природы человеческим организмом, тогда как научным идеалом современности является максимальное отделение всякого познания природы от непосредственного человеческого переживания и перенесение процесса познания в область физических и химических опытов. Мы не будем здесь обсуждать, в какой мере в этой кажущейся объективации познания скрыт субъективный элемент (например, в порядке проведения опытов); в любом случае эти методы сами по себе имеют свое обоснование.
Но если речь идет о связи человеческого организма с внешней природой, то мы не можем при этом оставить без внимания структуру организма, а это требует наряду с анатомическими, гистологическими, эмбриологическими, химическими и физиологическими рассмотрениями также рассмотрения агрегатных состояний: костная система тверда, обмен веществ происходит в жидком, дыхание связано с воздухом, а регуляция собственного тепла постоянно должна учитывать тепловое состояние внешнего мира. Без сомнения, важнейшие биологические процессы организма тесно связаны с четырьмя агрегатными состояниями. Поэтому принятие во внимание агрегатных состояний имеет основополагающее значение для понимания структуры органов. Что касается кости, то мы уже видели, что ее анатомическая структура может быть понята только тогда, когда мы познаем ее предназначение опорной структуры, то есть для твердого агрегатного состояния. Аналогично, структура органов обмена веществ предназначена для приема и приготовления жидких веществ, а процесс образования легких происходит так, как если бы в самом воздухе были заложены силы, действие которых вызывает выпячивание легочных альвеол.
Функциональная анатомия и физиология, которые пытаются понять организм как систему автономных функций, должны обращать внимание на агрегатные состояния внешнего мира. В агрегатных состояниях нам, собственно, является физическая «слоистость» внешнего мира, которая связывает общими закономерностями химически разнородные субстанции. Структура человеческого организма отчетливо показывает, что существует некое соответствие с этими физическими слоями внешнего мира; позже нужно будет исследовать, насколько с этим связаны слои человеческого сознания. Несмотря на свое необозримо сложное строение из основных химических веществ, внешний мир предстает нам ясно расчлененным благодаря соответствию со слоями нашей телесности; а наша телесность благодаря переходу одних агрегатных состояний в другие носит для нас характер единой закономерности, так же как, с другой стороны, наш организм получает свою единую структуру благодаря соотнесенности с Я, то есть благодаря своей Я-организации. Я как таковое не могло бы переживать себя в этой телесности, если бы она не была организована в плане дифференцированного подхода к четырем агрегатным состояниям. Итак, Я-сознание тесно связано с этой особенной структурой физической телесности (ср. главу «Я-организация»).
Вода и водный организм
Океан занимают более двух третей поверхности Земли, и почти то же значение имеет соотношение воды и твердой субстанции в организме человека, составляя в среднем 67, 8%. Конечно, наблюдаются значительные различия в зависимости от возраста (см. ниже).
Для нашего повседневного сознания является само собой разумеющейся предпосылкой нашего бытия то, что мы живем на твердой земле, и что утром мы находим ее такой же, какой оставили вечером. Уверенность в постоянстве всех отношений, естественное чувство надежности и продолжительность нашего существования на Земле, без сомнения, каким-то образом связаны с представлением, что земля «твердая".
Но при этом не сознают, что «твердость» есть лишь результат сдвига отношений веществ и плотностей. Ибо если твердую массу Земли совершенно сгладить, равномерно распределив горы и континенты по всему земному шару, то суша вообще исчезнет и все будет покрыто водной оболочкой глубиной в полтора километра. Учитывая такую перспективу, американский исследователь морских глубин Биб, которого сделать такой расчет побудил интерес к морским глубинам, высказал такую точку зрения: «Согласно этому рассуждению, весельная шлюпка покажется даже несколько более надежной, чем гора Эверест».
Хотя шутливая форма этого высказывания более соответствует любимому увлечению исследователя, чем серьезной озабоченности, все же в основе его лежит ощущение колоссального значения воды для поддержания жизни на Земле. Всякая жизнь вышла из воды, и для многих существ она еще и сегодня является необходимой для поддержания жизни материнской средой. Морская вода струится через их организмы, питая и очищая, обозначая одновременно кишечник, легкие, почки, кровь и оболочку. И повсюду, где живые существа обитают на суше, они несут в своем организме живое воспоминание о времени, когда море было колыбелью всего живого.
Ибо как ни различны органические составные части в клетках и тканевой жидкости различных живых существ, но содержание и соотношение солей в жидкостях различных видов животных необычайно схоже. С точки зрения истории развития они соответствуют солевому составу моря, в котором развилась жизнь. Конечно, есть определенная дифференциация, поскольку калий содержится внутри клетки, натрий вне клетки, а также магний и кальций выполняют различные функции, что мы еще подробно будем рассматривать в дальнейшем, поскольку это очень важно с точки зрения связи с членами существа.
Еще сегодня живущие в море беспозвоночные животные внутри своего тела и в крови имеют приблизительно то же осмотическое давление, что и морская вода; таковы кишечнополостные, иглокожие, черви, ракообразные и головоногие; из позвоночных это распространяется только на хрящевых рыб. Но это не означает, что между жидкостью тела и окружающей средой происходит свободный обмен субстанцией; через телесную оболочку происходит только обмен водой, но этого уже достаточно для поддержания осмотического равновесия.
Поразительным же является то, что кровь костных рыб, организация которых выше, чем хрящевых рыб (Selachier), имеет значительно более низкое осмотическое давление, и что рептилии, в отношении осмотического давления, принадлежат к большой группе пресноводных животных и млекопитающих. (Осмотическое давление косвенно измеряется величиной снижения температуры замерзания; она составляет у морских животных примерно 2,3, у костных рыб около 1,0, у рептилий, млекопитающих и человека около 0,6.)
Приходится признать, что этот феномен невозможно объяснить, если пытаться объяснить существование живых существ приспособлением к окружающей среде; тогда развитие не могло бы выйти за рамки низших морских животных, ибо они лучше всего приспособлены к окружающей среде. Но именно тот факт, что в одной и той же среде, наряду с «приспособленными» организмами, развиваются новые виды, которые внутри себя содержат меньше соли, чем окружающая среда, чей организм представляет живое противоречие физико-химическому закону осмоса, является одним из многих доказательств того, что законы жизни гораздо более всеобъемлющи и могущественны, чем физические и химические закономерности, т. е. что жизнь стоит выше, чем физика и химия.
Уже v морских животных становится заметной тенденция к эмансипации организма от окружающей среды, что в высшем совершенстве мы наблюдаем в человеке; в то время как низшие морские животные еще зависят от осмотического давления окружающей среды (пойкилоосмотичность), дальнейшее развитие основано на достижении осмотической самостоятельности; высшие же организмы достигают также самостоятельности теплового организма (гомеотермия). Но развитие осмотической самостоятельности станет понятным только тогда, когда мы рассмотрим ее в связи с тенденцией окостенения скелета (и появления функционирующих легких): минеральная масса концентрируется в скелете, водный организм соответственно освобождается от нее, происходит дифференциация.
Таким образом, справедливый в морфологической области «закон корреляции», т. е. взаимосвязей в рамках единого целого, соответствующим образом распространяется также на эту область.
Живой организм в первую очередь нуждается в воде. И как ни различны остальные вещества, в которых он испытывает потребность, но все они должны быть переведены в состояние растворимости, то есть они должны быть восприняты водой, чтобы могли перейти в целостность организма.
Вода не имеет жесткой, свойственной ей формы; она принимает любую форму, которую ей предложат. И если она не находится в сосуде, она тотчас соединяется с ближайшим окружением, она проникает в почву, стекает в долины, соединяется в ручьи и реки, пока, наконец, не достигает океана: она соединяется с Землей в единое целое. Но как только она под действием воздуха и солнечного тепла вырывается из непосредственной сферы тяжести, она поднимается в виде испарений вверх, сгущается в тучи, чтобы снова вернуться на Землю в виде росы, дождя и снега.
При непосредственном наблюдении воды видно, что она, отказываясь от собственной формы, в своем бытии попеременно определяется земными и космическими влияниями. Ни один другой элемент не может, подобно воде, благодаря своим физическим свойствам соединить Землю и Космос.
Вода всегда вписывается в общий круг земных явлений. Шаровидная форма Земли в своем идеальном облике может быть образована только водой. Но также каждый водоем и даже стакан воды образует своей поверхностью часть сферы, концентрической со сферой Земли. То же самое справедливо для облаков: они сопровождают и повторяют на некотором расстоянии шаровидную форму Земли. — Тем самым мы обнаружили нечто очень характерное для воды: она выделяется из изолированности минерального царства и обра-
зует единое целое с обликом Земли. Даже если мы попытаемся изолировать воду, взяв только каплю, то она тотчас примет космическую форму Земли. И все, что принимает форму капли, участвует в этом взаимодействии.
Только благодаря воде Земля с ее многообразием форм и минеральных веществ образует единое целое. Только благодаря воде Земля получила свою шаровидную форму. Только благодаря воде Земля имеет возможность развивать жизнь. Ибо только вода в состоянии, с одной стороны, настолько растворять земные вещества, чтобы они могли быть включены в жизненные взаимосвязи, и, с другой стороны, способна так воспринять в себя космические силы, чтобы они соединились с Землей.
Поэтому форма шара, как в макрокосмосе, так и в микрокосмосе, является пра-формой всего живого.
Физические свойства воды в их связи с жизненным процессом
Вода выступает в организме в трех формах:
1. как растворитель для молекулярно растворенных солей, главным образом в крови;
2. как связанная с коллоидами реверсивная вода, главным образом в тканевой жидкости;
3. как биологически связанная вода, главным образом внутри клеток.
Названные три формы образуют внутреннее поляризованное единство: растворяющая вода циркулирует свободно; связанная в клетках вода, напротив, имеет лишь непрямое отношение к балансу жидкости, так как она находится как бы в «твердом » состоянии; коллоидно-связанная вода занимает промежуточное положение, по необходимости она может освобождаться или снова связываться.
Эта величайшая внутренняя подвижность воды делает ее, как никакое другое вещество, способной быть носительницей жизненных процессов. К тому же она среди всех жидких тел имеет наибольшую теплоемкость. Благодаря этому как при охлаждении, так и при повышении внешней температуры она в широких пределах сохраняет свое жидкое состояние и среднюю температуру, что для жизненного процесса имеет основополагающее значение. То, что она легко испаряется уже при обычной температуре, делает ее пригодной для тепловой регуляции организма, для чего она и используется.
Такое же значение имеет и теплопроводность воды, благодаря которой в организме, несмотря на значительную разницу производства и потребления тепла различными органами, становится возможным поддержание равномерной температуры тела (см. главу «Тепловой организм»).
Далее, вода - это идеальный растворитель, ибо ни одна другая жидкость не может одновременно растворять столько веществ. Кровь и моча содержат до 56% растворенных веществ, а при патологических процессах и еще больше. Но особенно важно то, что вода не изменяет растворенные в ней вещества, так что после испарения они снова могут быть из нее выделены. Кроме солей, Сахаров и белков, вода может содержать также растворенные в ней газы.
Растворенные в воде вещества характеризуются так называемым «осмотическим давлением», которое в неэлектролитах пропорционально концентрации вещества; то есть если растворить вдвое большее количество вещества, то осмотическое давление увеличится вдвое. Можно сказать, что осмотическое давление появляется потому, что твердое хочет раствориться в воде. Твердое, будучи помещено в воду, захватывается тенденцией воды к целостности.
И, наконец, исключительно важную роль для жизненных процессов играет способность воды к электролитической диссоциации. На этом вопросе, а также на наблюдаемых при этом изменениях осмотического давления, мы еще остановимся в следующей главе.
Водный организм
Организм человека на 50-70% состоит из воды. Далее «твердые » органы первоначально выделились из жидкости, и это приводит к тому, что содержание воды в организме с возрастом убывает.
Эмбрион человека на третьем месяце еще на 97, 5% состоит из воды, тело новорожденного — на 66-75%, тогда как для тела взрослого это лишь 58-65%, а после шестидесяти лет только 46-52%. Этот сдвиг в содержании воды происходит особенно вследствие образования костной системы, содержащей относительно мало воды (27%). Из текучего жизненного процесса выделяется твердый остов. Рост одновременно является процессом минерализации.
Совокупный объем жидкостей организма по отношению к переменным внешним влияниям поддерживается на постоянном, свойственном ему уровне, и в этой автономии заключен основной признак всего живого. Уже по этой причине мы можем говорить о «водном организме».
Однако эта стабильность водного организма наличествует не с момента рождения. По-видимому, только на второй день у ребенка устанавливаются водные отношения. Но и тогда его водный организм еще претерпевает значительные колебания, которые происходят потому, что детский организм еще не стабилен в плане своих регуляций. Через относительно большую поверхность он отдает значительно больше влаги, чем взрослый; с другой стороны, кишечник младенца еще более проницаем для воды, чем у взрослого. Поскольку у младенца физиологически устанавливается «постоянная склонность к отекам », то даже легкие расстройства обмена веществ могут привести к неожиданно большим колебаниями к опасным эксикозам. Но также и здесь можно наблюдать, что, несмотря на неблагоприятные внешние обстоятельства, определенные дети в состоянии поддерживать равновесие водного баланса (гомеоосмотики), тогда как другие склонны к необъяснимым колебаниям (пойкилоосмотики). В данном случае «конституциональная составляющая» преобладает над внешними воздействиями.
При недостаточном или отсутствующем снабжении водой организм отдает ее вовне в значительно меньших количествах, чем обычно. Он стремится в первую очередь поддержать нормальный состав крови, извлекая воду из тканей. Этот факт отчетливо показывает, что кровь - это живой центр водного организма, которому подчинены все прочие жидкости. (Также обследования голодающих показали, что изо всех органов меньше всего теряет вещества сердце; весь остальной организм служит ему питанием. )
Усвоение и выделение воды. Потребление организмом воды - это сложный процесс, полное понимание которого невозможно для физических и химических представлений. Сегодня мы знаем, что при большом потреблении жидкости сначала часть воды накапливается в мускулах, в подкожной клетчатке и в печени. Соединительная ткань из всех тканей обладает наибольшей способностью к набуханию, поэтому кожа и мускулатура особенно склонны к накоплению воды. Обзор распределения воды и содержания воды в различных органах представлен в следующей таблице:
Интересно в этой связи, что содержание воды в тканях, не содержащих жира, примерно постоянно и равно 71-72%. С этим связан тот факт, что в мужском организме содержится пропорционально больше воды, чем в женском. Частично это обусловлено тем, что отношение жировой ткани к мышцам у женщин равно 28: 39%, а у мужчин 18: 42%. А так как жир практически не содержит воды, то и получается пониженное содержание воды в женском организме.
Некоторое время после приема воды наблюдается увеличение содержания воды в крови (гидремия), но новейшие исследования показывают, что в кровь входит не та вода, что поступила в организм, а вода из тканей. Это проливает новый свет на особое значение крови: воспринятая «неорганическая» вода вначале оживляется в тканях и в печени, и только потом поступает в кровоток.
В любом случае диурез зависит не от кровяного обмена воды, а от тканевого, то есть в этом процессе участвует весь организм. Диурез - это не следствие гидремии, а ритмический процесс, разыгрывающийся между тканями, печенью и почками.
Водный организм как носитель жизненного процесса
Мы видим, что водный организм не мыслим без целого ряда регуляторных процессов, которые служат гомеостазу и характерны для жизни. Поэтому было бы необоснованной абстракцией причислять воду к «неорганическим» компонентам тела. В действительности в организме нет ни капли воды, которая была бы не «организована », то есть не принадлежала бы либо клетке, либо оживленной тканевой жидкости. (Только моча, как продукт выделения, уже больше не является живой). Также нигде в области живых организмов нет «чистой », т. е. изолированной воды. В ней всегда растворены соли и органические субстанции, образуя с ней единое целое. Весь жидкостной организм пронизан жизнью, и только в водном элементе может проявляться жизнь. Ни к чему так не чувствителен живой организм, как к недостатку воды, тогда как отсутствие пищи переносится значительно легче. Поэтому, если мы хотим составить правильное представление о водном организме, то мы должны представлять его насквозь исполненным жизнью.
Однако внешний облик человека препятствует такому восприятию, поскольку он непроизвольно наводит на мысль об определенной твердости. При этом мы не учитываем, что эта относительная твердость объясняется только тем, что вода в теле сложнейшим образом заключена в клетках, органах и тканях или связана с ними (представьте, например, что мышцы содержат только на 5% вещества больше, чем кровь). И, наконец: в органах и между органами, в лимфатическом пространстве, в кровеносных сосудах с различной скоростью течет непрекращающийся поток оживленной жидкости.
Попытаемся сначала понять, о каких количествах жидкости идет речь. Взрослый человек принимает ежедневно примерно 35 г воды на 1 кг веса тела и выделяет 40 г на 1 кг, тогда как грудной ребенок принимает примерно 140 г на 1 кг веса тела и 148 г снова выделяет. Итак, потребление воды у младенца в четыре раза больше, чем у взрослого; его организм словно прополаскивается водой. (Большее количество выделяемой воды объясняется тем, что при сжигании углеводов организм образует воду.)
Выделение воды частично происходит через кожное дыхание (perspiratio insensibilis), причем в среднем выделяется примерно 700 г воды в день; при потении это количество может возрасти в 4-5 раз - при этом, конечно, должно быть соответственно увеличено потребление воды. С дыханием организм ежедневно отдает примерно поллитра воды, через почки - до двух литров, к чему еще прибавляются, в зависимости от пищи, несколько сот граммов воды с калом. Все вместе составляет (в зависимости от поотделения) 3, 5-7 л воды, которая ежедневно проходит через организм.
К этому идущему изнутри наружу потоку воды добавляется внутренняя циркуляция воды. Через слюнные железы, желудок, поджелудочную железу, желчный пузырь, кишечные железы ежедневно в кишечник выделяется от 5 до 10 л жидкости, в основном воды. Большая часть этой воды снова абсорбируется кишечником и возвращается в организм в венозном и лимфатическом потоке. Все эти огромные потоки жидкости проходят без прямого вмешательства со стороны крови; вообще следует отчетливо понять, что самая внутренняя часть обмена веществ проходит между органами и медленно текущей лимфой.
В этом потоке лимфы мы имеем древнейшую, словно задержавшуюся на ранней стадии жизни (в лимфе содержатся только белые кровяные клетки), часть водного организма. Хотя она и окружена кровеносной системой, однако обмен или переход между ними происходит только на уровне жидкости. Особая функция хилезных сосудов, которые усваивают из кишечника жиры и, минуя печень, несут их в кровь, показывает, что и у человека лимфа имеет свое собственное значение. Эта область в человеке, окруженная пищеварительными и лимфатическими железами,* (лимфатические железы - старое название лимфатических узлов (прим. ред. ) со своими потоками соков и лимфы, соответствует растительной ступени и в прямом смысле слова подчинена эфирному телу. Протекающий в ней оживленный поток соков не имеет механического привода, а течет как сок в растении, движется как масса амеб и белых кровяных клеток: потому что он представляет собой живое целое (подробнее описано в главе о сердце в III томе).
Процесс питания и тело образующих сил
Водный организм целиком пронизан жизненным процессом. Это следует уже из того, что большая часть воды заключена в клетках, например, около половины - в мышцах. Здесь вода включается в соответствующие органные процессы и образует нераздельное единство с различными веществами органов. Остальная часть воды циркулирует в виде крови и лимфы, принимает от всех органов продукты обмена веществ и приносит к ним питательные вещества. И именно процесс питания отчетливо показывает, что физически-химические понятия недостаточны для понимания жизненного процесса, и сегодня это уже является общепризнанным. Например, кишечник из гипотонического раствора поваренной соли еще резорбирует поваренную соль, что противоречит физически-осмотическому действию. Таким образом, резорбция является здесь активным процессом. Действие ферментов и активная деятельность кишечных ворсинок является выражением этих сил, но они представляют собой лишь частную функцию биологического силового целого, которое мы называем телом образующих сил.
Итак, уже при резорбции питательных веществ действуют силы, по отношению к которым физически-химические играют подчиненную роль. Жидкостный организм целиком пронизан эфирными образующими силами, посредством которых он ассимилирует также и твердые вещества и обеспечивает стабильность всего организма. Но прежде всего мы должны вспомнить, что организм разлагает принятые с пищей белки и углеводы до элементарных «низкомолекулярных» компонентов и только после этого снова строит из них «высокомолекулярные» органические вещества. Тем самым организм ясно показывает, что он не просто составлен из множества отдельных компонентов множественностью, а является единством более высокого уровня по отношению к множеству питательных веществ. Эфирное тело в водном организме активно создает это единство, сначала лишая эти вещества их своеобразия и подвергая их процессу девитализации, а затем снова оживляя их. Таким образом, пища проходит стадию, на которой она теряет свою организацию и жизненные свойства, то есть становится мертвой. И все субстанции, которые организм не может девитализировать подобным образом, являются для него ядами. Это «ядовитое действие» выражается в аллергии, о чем пойдет речь во втором томе.
Если таким образом распознать действие образующих сил в воде, то станет понятен часто наблюдаемый факт, который не может быть понят с другой точки зрения: склонность некоторых организмов при питании углеводами накапливать воду. Конечно, следует учитывать, что углеводы при сгорании дают углекислоту и воду, то есть в организме постоянно образуется вода; этим и объясняется, как было сказано выше, тот факт, что выделяется больше воды, чем ее было принято. Но нет никаких оснований, чтобы почки отводили эту воду так же, как и потребляемую извне.
Но если вспомнить, что жизненный процесс растения состоит в постоянном всасывании и реорганизации воды, то становится понятно, что у организмов, обнаруживающих слабость в переработке углеводов (склонность к диабету), это проявляется и в накоплении воды. Ибо также и углеводы должны пройти процесс девитализации, должны быть лишены своих жизненных закономерностей. Если же организм получает так много углеводов, что не справляется с процессом девитализации, то эти неусвоенные углеводы ведут себя так же, как в растительном процессе: они притягивают воду, как это часто бывает во время курсов фон Нордена (питание овсяными крупами). Только в последующем периоде происходит быстрое выделение воды.
Процессы витализации по большей части локализуются в деятельности печени. В печени усвоенные «низкомолекулярные» питательные вещества переводятся в характерные для организма «высокомолекулярные», а последние используются для построения специфичных для данного организма веществ плазмы крови. В печени образуется гликоген (при этом связывается значительное количество воды), и в ней же он снова разрушается. - На печень
у взрослого человека все еще приходится от 5 до 10 процентов синтеза эритропоэтина, так сказать, как воспоминание о печеночной фазе кроветворения. - Печень является центральным органом созидающего обмена веществ (анаболизма) и имеет большое значение для всего баланса жидкости в организме. Поэтому она соответствует растительной функции человека (подробнее в главе о печени, III том).
Регуляция водного организма
Мы уже говорили, что высшие живые существа с древнейших времен несут в своей телесной жидкости кальций, магний, калий и натрий. Каждое из этих веществ служит в организме определенным функциям. Но они не могут их выполнять изолированно, а только при правильных количественных соотношениях с другими веществами. От этого зависит нормальное отправление всех функций печени. Эти соотношения примерно таковы:
Несмотря на относительно малое содержание, кальций в организме выполняет очень важные и разнообразные задачи. До 99/о кальция содержится в костной системе, и здесь (но также и в других местах организма) его задача- служить водной массе организма твердым остовом. Но в скелете кальций, так сказать, уже достиг другого конца своего путешествия, ибо первоначально он в растворенной форме содержится в тканевой жидкости, как это было когда-то в первичном океане. Во внешней природе известь, пройдя через низший животный мир, образовала известняковые горы, состоящие в основном из углекислого кальция. Напротив, в человеке кальций проделывает путь к костному остову под водительством фосфора, который в костях преимущественно участвует в образовании солей (80% фосфорнокислого кальция по сравнению с 6, 6% углекислого кальция). Но для обмена веществ накопленный в костной системе кальций имеет значение только тогда, когда наблюдается недостаток кальция (например, вследствие беременности) или при ацидозе. Тогда из костных запасов мобилизуется столько кальция, сколько необходимо для компенсации его недостатка.
Несмотря на это, кальций имеет существенное значение для общего гомеостаза, хотя речь здесь и идет только об оставшемся 1%, который содержится в тканевых жидкостях тела. Лишь чуть больше десятой части этого количества - 9-11 мг% - содержится в плазме крови, из них 60% связан с белками, 40% в ионизированной форме. Однако как ионизированный кальций, так и коллоидально связанный, который при необходимости (т. е. соответственно кислотно-щелочному состоянию крови) может переходить в ионизированную форму, вносят свой вклад в поддержание ионного равновесия.
Очевидно, что только в ионизированной форме кальций может выполнять свои активные задачи в гомеостазе. Последние в значительной мере связаны с его способностью образовывать трудно растворимые соли и действовать на ткани «осушающе». Вследствие этого он хорошо подходит для уплотнения поверхности клеток, обеспечения формы органов и придания структуры водному организму, что особенно наглядно видно на примере процесса свертывания крови, который может проходить только при участии кальция.
Поэтому кальций особенно подходит для создания равновесия в противовес набухающей, растворяющей тенденции калия и натрия. Его роль как антагониста в отношении этих элементов проявляется даже в его действии на нервную систему: он снимает вызванное действием калия перевозбуждение, которое может привести к параличу. Без кальция скелетные мышцы находились бы в постоянном ритмическом движении (тетания). Вызванный действием калия паралич устраняется при помощи кальция. На увеличение концентрации кальция сердце реагирует усилением сокращений и, наконец, остановкой в систоле, тогда как под действием калия остановка происходит в диастоле.
Итак, кальций - это элемент, с помощью которого из разыгрывающегося в водном организме жизненного процесса выделяется твердое физическое тело. Ему принадлежит главная роль в идущем параллельно с ростом процессе минерализации. Хотя в этом участвуют и другие элементы, но именно кальций является в первую очередь тем веществом, которое делает нас «земными » существами. Мы еще подробнее рассмотрим это в главе «Я-организация».
В некотором смысле, промежуточное положение между щелочно-земельными и щелочными элементами занимает, как на Земле, так и в организме, магний. Он содержится в сыворотке крови в концентрации 2-4 мг%, то есть в значительно меньших количествах, чем кальций. Тем не менее, он осуществляет жизненно важную функцию и имеет большое значение для патологии, на которую стали обращать внимание только в последние десятилетия. Магний в хлорофилле растения занимает ту же позицию, что железо в гемоглобине, а именно, является центральным атомом в порфирине. Ему принадлежит решающая для всей жизни вообще роль в фотосинтезе, т. е. образовании углеводов. Собственная связь магния со светом позволяет ему воспринимать свет и превращать его в жизнь.
Магний явно противоположен кальцию, поскольку он, проявляя щелочные свойства, обладает гигроскопичным действием и в токсичных дозах останавливает сердце в диастоле (как калий). Это действие можно устранить при помощи кальция, так же как вызванный магнием наркоз и паралич нервной системы.
С другой стороны, оказалось, что в организме животного и человека ферменты для промежуточной фосфоризации сахара действуют только в присутствии магния.
И напрашивается мысль приписать магнию, содержащемуся как в сыворотке, так и во всех клетках (особенно в мышечной ткани, нервной ткани и ликворе), аналогичную «ключевую позицию»: он прокладывает фосфору, который как таковой «не может связаться с водой», путь в водный организм. Фундаментальное значение этой связи между магнием и фосфором, как двумя световыми элементами, будет освещено в главе «Я-организация».
Для регуляции водного баланса первостепенную роль играют натрий и калий в виде ионов. Они в известной мере противоположны друг другу. В клетках, в том числе и в клетках крови, в основном содержится калий. Напротив, натрий преобладает в плазме крови, в лимфе и в спинномозговой жидкости. Он почти исключительно содержится во влаге камеры глаза.
Таким образом, калий более сопутствует жизненному процессу (который всегда связан с клеткой), т. е. эфирному телу, а натрий -процессу сознания, т. е. астральному телу. Поэтому значение калия тем больше, чем интенсивнее обмен веществ и рост тканей. Грудному младенцу требуется много калия и, соответственно, им богато материнское молоко (в золе материнского молока содержится 32, 04% К2О по сравнению с 13, 9% СаО, 13, 1% Na2O и 1, 9% MgO). В опухолях, (которые только растут, но не дышат), так же как в крови онкологических пациентов, обнаруживается повышенное содержание калия (при снижении натрия).
Для растения справедливо аналогичное: в листьях, стебле и цветках содержится больше калия, чем в корнях и древесине.
Возбудимость нервов и мышц связана с присутствием натрия, тогда как повышенное содержание калия вызывает нечувствительность нервов, а также тяжелые нарушения сердечной деятельности (недостаточность систолы) и, в конце концов, смерть. Натрий - это специфически свойственный животному и человеку элемент, который растению, живущему в калийном процессе, относительно чужд и в больших количествах ядовит.
Но эти факты свидетельствуют о следующем: только натрий дает астральному телу возможность внедриться в водный организм. Конечно, последний изначально подвластен эфирному телу, которое пользуется калием, однако сознательные процессы не могли бы воздействовать на жидкий организм, если бы в нем не содержался еще и инструмент астрального тела, а именно, натрий.
С этим связаны солевое голодание животных и потребность в соли народов, живущих сельским хозяйством. Ибо употребление соли делает человека более бодрственным, возбуждает сознательный процесс. В этом отношении соль оказывала на людей прежних времен более сильное воздействие, чем на нас кофе (без которого мы, в крайнем случае, можем обходиться), особенно на народы, которым еще нужно было преодолевать остатки атавистического сознания. Так становится понятно почти религиозное почитание соли в обычаях и поговорках.
Пронизание организма дыханием, подвижностью и нервно-чувственной деятельностью зависят от натрия. В натрии, содержащемся в плазме крови, астральное тело выступает по сравнению с действующим в калии процессом образования клеток (эфирное тело) как целостность более высокого порядка. Повсюду, где в организме содержится натрий, он пронизан астральностью, сознательной деятельностью. Интересно, что человек в своих красных кровяных клетках имеет 0, 9% натрия, бык 2, 2%, а собака даже 2, 8%. Также в плазме крови быка и собаки содержание натрия выше (4, 3%), чем в плазме крови человека (3, 3%). В этом выражается сильная насыщенность животного организма астральностью, у человека она оттеснена деятельностью Я.
Тогда как в общем случае для поддержания осмотического равновесия поваренная соль всегда связана с определенным количеством воды, однако особенно в коже она может накапливаться; легкие и кишечник также содержат много соли, а скелетные мышцы, напротив, мало. Поваренная соль является для организма «солью».
Итак, баланс воды тесно связано с балансом соли. Как организм на постоянном уровне поддерживает свой водный баланс, так же он поддерживает независимо от меняющегося поступления соли с пищей (даже если она совсем отсутствует) свойственное ему соотношение воды и соли, благодаря чему поддерживается постоянство осмотического давления. Так, если мы потребляем много воды, но бедной солями, то почки (против градиента осмотического давления!) выделяют мочу, состоящую из почти чистой воды с небольшим содержанием солей, они «разбавляют» мочу. С другой стороны, при малом потреблении воды они могут «концентрировать » мочу, в ходе которой отдельные вещества выделяются в гораздо большей концентрации, чем они содержатся в крови. В предельных случаях сила, с которой телесная вода отделяется от высоко концентрированной мочи, оценивается в 50-60 атмосфер (у кошек), и у человека она не многим меньше.
В особенности при этом концентрируются конечные продукты белкового обмена (до 60-100 раз). Вообще же для разных веществ наблюдаются большие различия; так что необходимо признать «селективную» концентрирующую работу почек. Но эти процессы концентрации и разбавления при различных условиях могут проходить и совместно. Таким образом, вследствие своей роли в водном организме почки незаменимы для всего организма, и их функцию не может взять на себя никакой другой орган. В первую очередь, это справедливо для функции удаления продуктов обмена веществ (мочевина, мочевая кислота) из крови; при полном выпадении функции почек организм будет в короткое время полностью отравлен.
Кроме того, почки - это орган для регулирования осмотического равновесия, и, по-видимому, главный. Но прежде, чем почки начинают действовать в этом направлении, включается регулирующее действие всего организма, который предварительно депонирует в тканях избыточно полученную воду или соли и только потом постепенно выделяет их через почки. Эти регулирующие процессы Фольхард обозначил как «предпочка» (Vorniere), а Неггерат как «отводящая почка» (Vorflutniere). Также в этом отношении исследования указывают за границы почек на их взаимосвязи с организмом в целом.
Регуляцию водного организма в широком смысле нужно (согласно нашему вышеприведенному рассмотрению) искать в эфирном организме. Он пронизывает весь физический организм, но не равномерно. Высшее развитие организма состоит скорее в том, что возникают централизация и полярность. Так, вся нервно-чувственная деятельность централизована в «верхнем » человеке; процессы обмена веществ - в «нижнем » человеке. Этим определяются различия в действии астрального тела, которое, как мы видели, также действует внутри водного организма: импульсы астрального тела, проходящие через нервную систему или исходящие от головы, вызывают повышенный диурез, как это показывает любая душевно-духовная концентрация, и еще более сильный, например, при испуге, шоке, возбуждении (см. главу «Почки», III том).
Гипофиз
Интенсивность связи эфирного организма с физическим различна в зависимости от органа. В нервной системе в целом, как уже было указано, она весьма лабильна. Здесь в основном происходит, по большей части, «отражение» внешнего мира: как при чувственном восприятии, так и в мышлении. В системе обмена веществ, напротив, эфирное тело проводит мощную, направленную на физическое работу (рост, регенерация), поэтому его связь с физической организацией крепче, чем в нервной системе. Однако такого рода связи с физическим в нервной системе соответствует гипофиз и его окружение, чье центральное значение для жизненного процесса общеизвестно. Так, сегодня мы знаем, что несахарный диабет (diabetes insipidus), при котором выделяется большое количество светлой, неконцентрированной мочи, основан на расстройстве функции гипофиза. В этом случае вода воспринимается как чуждое для организма тело, она не может «ассимилироваться", концентрационная деятельность почек нарушается. Инъекция антидиуретического гормона гипофиза уменьшает количество выделяемой мочи и увеличивает концентрационную способность почек.
Итак, гипофиз можно рассматривать как центральный физический орган эфирного тела в области нервной системы. Наглядной иллюстрацией этого является наблюдение, что гиперфункция гипофиза в подростковом возрасте приводит к гигантизму, а гипофункция - к карликовости. Если гиперфункция развивается уже после завершения роста, то она приводит только к анормальному росту кистей рук, ступней, губ, носа и т. п., к так называемой акромегалии. В этом случае речь идет о функции передней доли гипофиза, которая в эмбриологическом и функциональном смысле отличается от задней доли. В то время как в эмбриологическом развитии передняя доля образуется из выроста глотки вверх и обнаруживает железистое строение, задняя доля образуется из выроста промежуточного мозга вниз и состоит из больших, наполненных плазмой клеток, хорошо подходящих для секреторной функции.
Итак, передняя доля гипофиза поднимается в область нервной системы, а задняя доля опускается вниз. Обе они объединяются и образуют гипофиз; его вес равен 1/2 г. Происхождение передней доли из области глотки и ее железистая структура указывают на связь с системой обмена веществ и жизненным процессом (эфирным телом). Нервное происхождение задней доли указывает на участие астральной организации. Силы эфирной и астральной организаций настолько тесно вступают во взаимодействие в гипофизе во время эмбрионального развития, настолько сплавляются в единое целое, что это выражается в «конституции» физического организма. Ибо то, будет ли человек большого роста или маленького, склонен к ожирению или исхуданию, это зависит от того, как во время эмбрионального периода взаимодействовали импульсы эфирной и астральной организации и тем самым через структуру гипофиза определили конституцию организма.
Такое возникновение гипофиза делает понятным его ключевое место в области «внутренней секреции ». Ибо задняя доля секреторно и функционально находится в тесной связи с промежуточным мозгом и его центрами управления обменом веществ (тепло, вода, сахар, жир). Далее, гипофиз секретирует частично в кровь, частично в ликвор третьего желудочка. Вещества, выделяемые в кровь, начинают воздействовать с периферии, а выделяемые в ликвор - от нервных центров. Но оба направления взаимодействуют друг с другом. Итак, в гипофизе мы имеем орган, который две главные системы (кровь и нервную систему) сводит к одному функциональному единству.
Ключевое место гипофиза выражается еще и в том, что передней доле функционально подчинены почти все остальные гормональные железы: щитовидная железа, кора надпочечников, поджелудочная железа, половые органы. Все эти железы развиваются в достаточной мере только под влиянием гипофиза и дегенерируют у лишенных гипофиза животных. Для каждой отдельной железы передняя доля гипофиза выделяет особые, стимулирующие функцию вещества и таким образом регулирует гармоничное взаимодействие всех этих органов, необходимых для нормального функционирования организма. Как показывает это перечисление, речь идет об основных функциях организма, которые мы выше приписали телу образующих сил: рост, размножение и обмен веществ.
От задней доли, как уже было сказано, исходят регулирующие воздействия для водного баланса и концентрационной способности почек. При помощи секрета задней доли, кроме того, повышается кровяное давление и возбуждается гладкая мускулатура кишечника, мочевого пузыря и матки (благодаря чему он используется также для стимуляции родовой деятельности). Все эти действия можно обозначить общим понятием «тонизирование». Под этим мы понимаем также воздействие на водный баланс, с которым тесно связаны мочевой пузырь и кишечник. Тонизирование - это стадия, предваряющая движение. И то, и другое — это характерные влияния астрального тела. Всякое движение мышц основано на внедрении астрального в физически-эфирное. Таким образом, эмбриологическое рассмотрение согласуется с функциональным.
Для душевной жизни гипофиз тоже имеет огромное значение: он образует некий вид барьера, за которым эфирные процессы организма скрыты от сознания. Если этот барьер нарушается или разрушается (например, при опухоли), то эфирные потоки организма проникают в сознание и могут там переживаться как галлюцинации.
И, наконец, гипофиз связан с эпифизом, шишковидной железой. Последний вообще оказывает регулирующее воздействие на развитие. Так, существует антагонизм между эпифизом и половыми железами. Если эпифиз разрушается в юном возрасте (например, вследствие опухоли), то происходит преждевременное развитие половых органов и преждевременное половое созревание. В этом антагонизме отчетливо проявляется полярность между нервной системой и системой обмена веществ и находит свое материальное выражение в том, что в эпифизе, особенно начиная с половой зрелости, откладываются кальциевые и магниевые соли, то есть происходит мощный процесс минерализации (в противоположность жизненному процессу в половых железах).
При нормальных условиях эпифиз так долго сдерживает проникновение астральных сил, которые приводят к половому созреванию, пока организм не завершит свое «земное созревание», как называл это Рудольф Штейнер. Между эпифизом и гипофизом концентрируется (как объяснил Р. Штейнер) взаимодействие душевного с телесным: со стороны эпифиза действует Я вместе с астральным телом, со стороны гипофиза освободившиеся в организме эфирные силы стремятся навстречу Я. В этой связи очень важно, что эпифиз тесно связан с областью четверохолмия, в которой находятся промежуточные центры зрительного и слухового нервов, т. е. самых важных для развития душевной жизни нервов.
Во взаимодействии эпифиза и гипофиза из эфирных сил образуются, например, представления памяти. Но в основе развития душевной жизни вообще лежит разыгрывающаяся между обоими органами метаморфоза эфирного (см. II том).
Воздух и воздушный организм
Нельзя описать роль воды на Земле, не изучив роли воздуха и тепла, чье глубокое воздействие постоянно определяет состояние воды. Но здесь мы видим в природе новые феномены. В то время как в условиях лаборатории вода ведет себя так, что ее состояния мы можем описать понятиями точного естествознания, в природе под действием воздуха и тепла появляются такие образования, которые выходят далеко за рамки подобного экспериментального постижения: это образование облаков и погоды вообще. Только в экстремальных условиях полюсов и экватора мы с некоторой уверенностью можем рассчитывать на повторение похожих явлений; в умеренной зоне наше мышление при наступлении определенных предпосылок может только некоторым образом предполагать дальнейший ход событий. Поэтому в метеорологии мы в большей степени вынуждены заниматься голым описанием, чем в других разделах естествознания. Это связано с тем, что в этом разделе речь идет о дифференциации общих атмосферных условий, которые мы обозначаем как области высокого или низкого давления и которые представляют собой в атмосфере определенные, хотя и весьма преходящие «цельности». Эти атмосферные цельности образуются (здесь мы не можем вникать в причины их образования), имеют атмосферное ядро и оболочку (в этом видна их аналогия с живым), предпринимают «путешествия » на далекие расстояния и опять растворяются. В малых масштабах даже каждое облако представляет такую атмосферную цельность.
Но как ни преходящи такие явления, они оказывают на земное состояние, а также на человека огромное влияние. Под их влиянием горы подвергаются выветриванию, растительный мир без них не может процветать, поэтому от них косвенно зависит животный мир. А человек с древних времен использует их для своих целей: реки служат ему путями сообщений, он использует энергию ручьев, ветер гонит его корабли. Всеми этими плодотворными взаимодействиями с природой человек обязан действию воздуха и тепла на воду и обусловленным этим осадкам.
Но, с другой стороны, из года в год различные неблагоприятные воздействия, крайне нежелательные для человека, происходят от атмосферных явлений: разрушение ливнями, селями, грозами, градом, бурями! И, наконец, как многообразны непосредственные воздействия погоды на самочувствие человека, его здоровье, его жизненные ритмы!
Современная метеобиология доказала, что не отдельные факторы погоды (атмосферное давление, температура или влажность) вызывают болезненные изменения в человеческом организме, а что «метеоусловия» в целом и «обмен воздушных масс», возникающий при встрече различных видов воздуха, глубоко влияют на все жизненные процессы и могут вызвать заболевания. Атмосфера как «целое » действует на организм человека как «целое », причем часто многие люди ощущают ее воздействия прежде, чем изменения в атмосфере могут быть уловлены каким-либо физическим прибором. Соответствующие сведения от ревматиков, людей с различными рубцами и вообще всех «метеочувствительных», которые еще недавно либо принимали за «фантазии », либо пытались объяснить физически, сегодня полностью признаются метеобиологией. Конечно, о том, как осуществляется это «предчувствие», существуют сегодня различные теории, но все они являются неудовлетворительными, поскольку не объясняют основной феномен или вместо целостного рассмотрения предлагают отдельные факторы как «причины ». Практическое значение имеют результаты метеобиологического исследования, показывающие, что при внезапных изменениях погоды или колебаниях атмосферного давления в больших количествах проявляются заболевания органов дыхания: круп гортани, пневмония, дифтерия; кроме того, инсульты, горловые кровотечения и т. д.
Особенно поучительно отмеченное де Руддером учащение случаев крупа гортани при различных основных заболеваниях (дифтерии, кори, гриппе, скарлатине) под действием циклонов. Из этих наблюдений следует, что в этих случаях группообразующим моментом является не основное заболевание, а клинический синдром, т. е. локализация различных заболеваний в одном органе, гортани.
Де Руддер пришел к выводу, что «погодные явления, очевидно, не располагают к "определенным заболеваниям", а что они общим образом внедряются в процессы всего организма и, если там имеют место болезненные процессы, модифицируют их. »
Если, например, тропический воздух врывается в наполненную полярным воздухом область, то полярный воздух волнообразным движением поднимается вверх, как показано стрелками; затем он опрокидывается назад и таким образом может «поддеть» тропический воздух. В результате теплый воздух как скорлупа отделяется от земной поверхности. Этот процесс обозначается метеорологами как «окклюзия».
Как раз при возникновении таких окклюзии, как было сказано выше, часто возникает ложный круп, т. е. заболевшие дети в своем воздушном организме переживают в малом тот же процесс, который в большом масштабе разыгрывается в атмосфере. Другими словами: «групповое образование» основано на том, что у всех детей, ставших чувствительными вследствие заболевания, болезненные процессы различной природы принимают одну и ту же «структуру», поскольку направляются на один и тот же орган. Очевидно, здесь имеется структурная взаимосвязь между атмосферой и организмом человека.
Все эти наблюдения показывают, что в организме человека присутствует член существа, который сопереживает процессы, происходящие в атмосфере. Этот член существа раньше, в другой связи, мы назвали «астральным телом». Он осуществляет в организме человека некий вид отражения атмосферных явлений, поскольку сам он в организме человека собирает в единое целое все газовые и воздушные процессы. Мы называем его со слов Рудольфа Штейнера «воздушным организмом».
Но как научно познать воздушно-атмосферные явления труднее, чем области твердого и жидкого, так же обстоит и с процессами в воздушном организме человека: они более лабильны и летучи, чем другие процессы.
Воздушный организм
Если бы человеческая телесность состояла только из водно-жизненной организации, то она оставалась бы на ступени растительного бытия и не была бы пригодна для развития сознания в современном смысле. Ибо это сознание может выступить только там, где процессам построения противостоят процессы разрушения. Это происходит в человеческом (и в высшем животном) организме сначала вследствие встраивания процесса дыхания. Благодаря этому организм заключает внутри себя процесс, который у растений проходит совершенно внешне и зависит от космических условий. Например, дыхание растения зависит от концентрации углекислоты в воздухе, температуры, интенсивности света и т. д.; оно происходит на самой периферии, да и весь организм растения представляет собой не что иное, как орган дыхания. В растении процесс дыхания и жизненный процесс протекают параллельно, ибо они, в широком смысле, идентичны. Растение усваивает из окружающей среды углекислоту, разрушает ее при помощи света и воды, и при этом выдыхается кислород. С химической точки зрения речь идет о восстановлении при помощи света. Углеродную составляющую растение в процессе фотосинтеза соединяет с водой до углеводов, т. е. - как указывает название - соединений углерода и воды; углеводы представляют собой первичную живую субстанцию как таковую. Человек и животное используют эти углеводы как питательные вещества, которые в их обмене сгорают с участием кислорода и в дыхании выбрасываются наружу в виде углекислоты. Существование человеческого организма (в общем смысле это справедливо и для животных) основано, выражаясь химически, на обращении растительного процесса: растение с помощью солнечных сил переводит углекислоту в твердое состояние, оно превращает «воздух» в «землю»; человек обращает этот процесс: он из земли снова делает воздух и получает при этом то, что восприняло растение: эфирные солнечные силы.
Однако человеческий организм в определенной мере содержит и растительный процесс: в печени происходит процесс, аналогичный растительному, ибо печень образует из простых углеводов (сахара), а при определенных условиях даже из пищи, не содержащей углеводов, посредством восстановления (как растение) полисахариды, «крахмал печени » (гликоген), аналог растительного крахмала в животном организме. Кроме того, в печени происходят все высшие формы синтеза. Но этот проходящий внутри человека растительно-созидающий процесс (построение, восстановление) теснейшим образом связан с разрушающим процессом окисления, и тем самым построение и разрушение полностью встраиваются во внутреннюю динамику организма.
Этот процесс построения, проходящий в образовании углеводов и белков, постоянно уравновешивается процессом кислородного окисления. Наше сознание базируется на этом равновесии; как только равновесие сдвигается, сразу же затрудняется сознание. Достаточно вспомнить притуплённое сознание после обильного обеда, чтобы стало ясно, что если бы мы не могли разрушать, т. е. воспринимать кислород, то наше современное бодрственное состояние было бы невозможно: мы вели бы совершенно зависимую от обмена веществ инстинктивно-тупую внутреннюю жизнь.
Как известно, растение тоже при определенных условиях потребляет кислород в очень малых количествах. При образовании цветков и ночью можно наблюдать даже начало переключения процесса дыхания, поскольку здесь использование кислорода даже несколько больше, чем его выделение. Растение окружает свои цветки оболочкой из запахов и даже в большей или меньшей степени производит тепло; и то и другое, без сомнения, является легким процессом распада, однако растение не может удержать их, и они теряются в атмосфере.
У низших животных (также и у червей) дыхание происходит только на поверхности тела через кожу или в тесной связи с обменом веществ. Есть рыбы, которые заглатывают воздух и из него в кишечнике извлекают кислород. Или у голотурий в кишечнике образуется вырост, посредством которого животное извлекает из растворенного в воде воздуха кислород. У более высоко организованных животных образуются жабры, посредством которых, однако, кислород еще воспринимается без участия собственного движения; при этом жабры в больше степени являются «органом обмена веществ», чем «органом дыхания ». Подобное же справедливо для имеющихся у насекомых трахей, однако их функция уже находится в тесной связи с движением конечностей.
Только легкие млекопитающих являются истинными органами дыхания. Они связаны с кровеносной системой в одно функциональное единство.
Представленная выше полярность процессов выражается также в организации кровеносной системы. Венозная кровь, содержащая углекислоту, струится от периферии к сердцу; обогащенная кислородом кровь струится от сердца к периферии. В крови с растворенной углекислотой, куда вливается также поток питания, мы видим область процессов построения, в которой проявляется растительная природа человека. Посредством обогащенной кислородом крови он противопоставляет растительному началу процесс распада. Это тесное взаимопроникновение процесса и антипроцесса типично для высших организмов. У человека в области обмена веществ образуется физиологическая основа самосознания.
Сознание может возникнуть только в результате того, что некий субъект сознает некий объект. Таким образом, для самосознания объект должен располагаться в самом себе. Поскольку в человеческом организме противостоят друг другу венозная и артериальная кровеносные системы, то появляется возможность становления самосознания.
Но к этому еще добавляется тот факт, что приток кислорода возможен только в результате деятельности организма (дыхательные движения). Хотя она происходит почти бессознательно, но все же связана с определенной степенью сознания, в особенности у человека, который различным образом прерывает ритмичный ход дыхания (см. главу «Трехчленность»).
Тот, кто хочет понять человеческий организм, должен уяснить себе, что физиологической необходимости в образовании легких нет. Можно вполне себе представить, чтобы также и высшие организмы имели связанную с обменом веществ систему обеспечения кислородом, или чтобы эту функцию дыхания в большей мере, чем ей это присуще, выполняла бы кожа (как мы видим у лягушки). Все построенные таким образом органы дыхания могли бы покрыть потребность в кислороде, но человеческое сознание при этом бы не смогло развиться. Только благодаря дифференциации функций обеспечения пищей и кислородом, и далее благодаря образованию ритмической, модифицируемой человеком функции дыхания, человеческая организация становится носителем самосознания. Другими словами, смысл развития легких заключается не в биологической, но в психической функции.
С другой стороны, сознание опирается на функцию органов чувств и нервной системы. Обе они филогенетически много старше, чем система дыхания. Но их значение как органов сознания совершенно отлично от легочного дыхания. Мозг и чувства сообщают Я образы внешнего мира; дыхание дает возможность Я испытывать в организме себя самого. Оба процесса взаимосвязаны. Совместно они образуют процесс, противостоящий чисто жизненным процессам нижней организации. То, что таким образом разделяется на дыхание и деятельность органов чувств, что пронизывает человеческий организм сознанием, выше мы назвали астральным телом.
Понятийное постижение этой системы сил наталкивается, как мы видим, на существенно большие трудности, чем в случае эфирного тела. Это связано с тем, что деятельность эфирного тела полностью видна в водно-жизненной организации, тогда как астральное тело в различных органах действует различным образом.
Но если мы рассмотрим тончайшие процессы чувственного восприятия, то увидим, что они заключаются в исключительно дифференцированных процессах дыхания. Глаза, уши и т. п. выделяют из общего процесса дыхания отдельные тонкие воздействия. Когда мы вдыхаем воздух, то для действия на тело небезразлично, пронизан ли он солнцем, наполнен ли он запахом смолы или цветов, насыщен ли от моря водой и солями или от луга - запахом земли. Все это тончайшее или (как свет) совершенно нематериальное содержимое воздуха действует на организм через дыхание, даже если мы их не воспринимаем по отдельности.
Трудность таких представлений заключается в том, что мы слишком привыкли представлять себе дыхание как чисто физиологически материальный процесс. Однако уже рассмотрение описанного выше развития дыхательной системы может непредвзятого наблюдателя привести к осознанию того, что здесь силы, которые в начале действовали во внешней среде, охватили воздух и встроили его в организм. Как глаз (по выражению Гете) образовался из сил света, так легкие образовались из сил воздуха.
Итак, каждый вдох означает не только обеспечение свежим воздухом (как уже было сказано, это может происходить и другими способами), но, в первую очередь, восприятие сил, которые, будучи связанными с воздухом, в процессе дыхания формируют организм, пронизывая его дыханием, просветляя его сознанием. Это было известно всем прежним культурам. Особенно характерно это для индийской культуры: в ней человек как духовное существо называется «Атман». Но и в Эдде отражено духовное значение процесса дыхания и представлено в действии Вотана. В Ветхом Завете совершенно точно описано, как Господь Бог вдунул в лицо человека (высшую) жизнь.
Посредством дыхания человек вбирает в себя (астральные) силы, которые делают его организм инструментом души. Отсюда колоссальное, почти судьбоносное значение гармонического, ритмичного дыхания в юности. Ритм дыхания подвергается также характерным изменениям во сне и бодрствовании. Тогда как при бодрствовании продолжительность вдоха и выдоха находятся примерно в равновесии, во сне и при большой усталости, то есть при приглушенном сознании, преобладает выдох, и тело большую часть времени пребывает в состоянии выдоха. В животном и растительном (цветок) царствах мы тоже видим, что более высокая ступень дифференцирования связана с более интенсивным процессом дыхания-разрушения.
Иными словами, с каждым вдохом человек глубже вдыхает в себя астральное тело и несколько больше воплощается, а с каждым выдохом он, хотя и в малой мере, вступает в процесс развоплощения.
В то время как в области эфирно-жидкой организации мы имеем спокойный равномерный поток, с дыханием в организме начинает действовать динамический принцип: появляется динамика сна и бодрствования, радости и боли. Если в области эфирного мы имеем жизнь, то благодаря астральному телу мы получаем переживание жизни.
Воздушный организм и процесс дыхания
Легкие человека способны на более интенсивное дыхание, чем обычно от них требуется. «Жизненная емкость легких », то есть объем выдоха после максимального вдоха, в среднем равен 3200 - 4500 мл. Так как при спокойном дыхании вдыхается около 500 мл, то получается, что за один цикл обычного дыхания происходит обмен от одной шестой или до одной восьмой объема воздуха, и что после каждого обычного вдоха или выдоха можно было бы вдохнуть или выдохнуть еще в два-три раза больше.
Итак, дыхательная организация человека имеет широкие возможности. Снизу эти возможности ограничены: человек не может выдохнуть весь находящийся в его легких воздух; анатомическое строение легких не позволяет ему сделать это, поэтому даже при сильном выдохе в легких остается еще значительная часть воздуха (остаточный объем 1000-1800 мл). Это тот объем воздуха, который должен оставаться в теле согласно физическим закономерностям; поэтому он аналогичен тем воздушным пространствам, которые постоянно находятся в лобных и верхнечелюстных пазухах черепа и без сомнения важны для дыхания органов головы и особенно для процессов сознания.
Мы видим, что дыхательная организация по своим возможностям значительно выходит за рамки физически необходимого. Она колеблется вокруг некой середины, которая обусловлена не физически, а функционально.
Жизненная емкость легких зависит от возраста, пола, массы, положения тела и тренированности, т. е. сильно изменчива. При этом относительно постоянным оказывается отношение к поверхности тела. Так, жизненная емкость на кв. метр поверхности тела составляет у мужчин около 2500 мл, у женщин около 2000 мл. При одинаковой величине тела жизненный объем легких у мужчины относится к жизненному объему легких у женщин как 10 к 7. В этом, согласно нашему рассмотрению, можно найти выражение того, что мужчина со своим дыхательным организмом глубже внедрен в физическое, чем женщина, то есть он более воплощен своим астральным телом. Конечно, это справедливо для мужчины и женщины как общих типов; в индивидуальных случаях существует множество вариантов.
Также различия между типами дыхания мужчины и женщины следует понимать с этой точки зрения. В обоих случаях дыхание происходит в результате взаимодействия движений грудной клетки и диафрагмы, но у мужчины преобладает дыхание диафрагмой, а у женщины - грудное дыхание. То есть, мужчина сильнее направляет поток дыхания в сторону системы обмена веществ, он глубже проникает в физический организм, чем женщина. Поэтому дыхание мужчины носит более волевой характер; у женщины оно остается более в области чувств (см. главу «Трехчленность»),
Жизненный объем легких в юности возрастает соответственно росту тела, затем продолжает увеличиваться до 35 лет, достигая максимума. С этого момента он опять убывает, то есть он идет параллельно с процессом воплощения и развоплощения.
Воздушный организм и горная болезнь
То, что воздушные составные части организма образуют относительную цельность, следует из наблюдений за больными горной болезнью и летчиками; кроме того, аналогично обстоит дело и у ныряльщиков.
Содержание кислорода в крови в определенной мере зависит от содержания кислорода в воздухе. Если при подъеме на большую высоту последнее сильно уменьшается, то кровь не может уже усвоить достаточное количество кислорода; «давление кислорода »в воздухе становится слишком слабым. В таких условиях начинаются недомогания: учащение пульса, усиление дыхания, головная боль, усталость, рвота и т. д. Наконец, начинаются психические нарушения: некритичность, неловкость, нерешительность, неспособность к концентрации. Пробы почерка, взятые в таком состоянии (в специальной пневматической камере), обнаруживают бессмысленное увеличение отдельных букв и слогов. Некритичность выражается в том, что у участников опытов, несмотря на неблагоприятные условия, появляется блаженное чувство повышенной работоспособности.
В соответствии с современными воззрениями следовало бы полагать, что «зона абсолютной опасности» для всех людей (предполагается, что все они имеют одинаковое содержание гемоглобина в крови, и нет серьезных нарушений кровообращения и дыхания) начинается на одной высоте. Однако это не так. Оказывается, что сопротивляемость высокогорному воздуху (бедному кислородом) у разных людей очень различна. У чувствительных людей «горная болезнь » начинается на относительно малой высоте; другие обладают сопротивляемостью, которая, однако, связана не только с содержанием гемоглобина в крови. С одной стороны, здесь определенную роль играет конституция, с другой стороны, тренировка, а также психические моменты. Есть люди, у которых воздушный организм более крепок, и которые поэтому без вреда для себя выдерживают высоты, обозначающие для других опасность для жизни. В этом конституциональном аспекте выражается более крепкая или менее крепкая связь воздушного организма с астральным телом, с чем, к слову сказать, коррелирует и большая или меньшая склонность к потере сознания при нахождении в помещении с плохим воздухом. Итак, здесь мы видим хороший или плохой «тонус» воздушного организма, который в определенных (широких или узких) границах (аналогично «буферу» водного организма) может уравновешивать внешние условия. Здесь становится понятно, что при горной болезни переход к бессознательному состоянию может произойти внезапно, без субъективных нарушений самочувствия; когда требования превышают способности «тонуса », которые может развить астральное тело, воздушный организм внезапно распадается: он «лопается».
Воздушный организм и нервная система
Особое положение воздушного организма во всем теле проявляется в его связи с нервной системой. Ибо тогда как сердце, например, в своей функции хотя и зависит от нервной системы, но при потере с ней связи может функционировать самостоятельно, то дыхание без связи с нервной системой невозможно. Так, глубокий вдох автоматически вызывает глубокий выдох и наоборот; этот рефлекс (Геринга-Брейера) вызывается при посредстве блуждающего нерва. Но для нормального дыхания это управление не имеет значения, функции дыхания тесно связаны с содержанием в крови углекислоты. Если оно возрастает, например, при усиленной мышечной работе, то при посредстве дыхательного центра (в области ромбовидной ямки) дыхание ускоряется и углубляется, и поэтому усиливается выделение углекислоты и увеличивается приток кислорода. Как показали исследования, дыхательный центр обладает высокой чувствительностью и настроен на нормальный уровень концентрации углекислоты в крови. Он «следит » за тем, чтобы уровень углекислоты в крови не слишком повышался и не слишком снижался; тогда отношение концентраций кислорода и углекислоты всегда будет находиться в равновесии.
Функция дыхательного центра основана на том, что в этом месте воспринимающая деятельность организма, направленная на равновесие в крови между углекислотой и кислородом, непосредственно связана с дыхательной деятельностью. Поэтому речь идет о «рефлексе», основанном на бессознательном восприятии химического состояния. Это восприятие можно представлять себе аналогичным восприятию вкуса, только оно расположено гораздо глубже в бессознательном, чем вкусовое ощущение. Тем не менее, до сознания человека доходит столько, чтобы мы в нашем чувстве жизни были ориентированы об общем обеспечении организма кислородом. Хотя в обычном состоянии мы не ощущаем недостаток кислорода как недостаток воздуха, но непроизвольно дышим глубже, пока не восстановится равновесие. Итак, кислородный и углекислый процессы в воздушном организме соединены в целостность, находящуюся в подвижном равновесии; здесь воздушному организму характер целостности придает астральное тело, и легочное дыхание находится под управлением этого целого, центральным нервным органом которого является дыхательный центр. Дыхательный центр - «мозг» воздушного организма.
Таким образом, процессы воздушного организма находятся ближе к нашему сознанию, чем процессы водного организма. В последнем также постоянно происходят регуляторные процессы для установления равновесия. Но только перенасыщение крови солями мы сознательно испытываем как «жажду». Как только жажда утолена, все процессы снова протекают бессознательно. Напротив, в дыхании мы непосредственно душевно участвуем в телесных процессах. На соотношении дыхания и более вегетативных процессов водного организма основана существенная часть нашего телесного самочувствия (ср. «Чувство жизни»).
Кислотно-щелочное равновесие
Жизненные процессы в водном организме, находящиеся под властью эфирного тела, с химической точки зрения имеют легкую щелочную реакцию. Но речь идет при этом о таком легком сдвиге нейтральной реакции в щелочную сторону, что кислотами, постоянно возникающими при обмене веществ, она легко может быть сдвинута в кислую сторону. Фактически же при нормальных условиях действительно кислая реакция никогда не устанавливается в тканях и особенно в крови, поскольку в организме тотчас для ее нейтрализации выступают различные механизмы. Можно обобщить: созидательные жизненные процессы протекают в щелочной среде; процессами сознания, движения, вообще всеми процессами разрушения эта среда сдвигается в кислую сторону.
В той области, где преобладает эфирное тело, преобладает щелочная реакция. В результате сильного внедрения астрального эта реакция временно сдвигается в кислую сторону.
Таким образом, сдвиг в сторону более щелочной или более кислой реакции ткани указывает на преобладание эфирного или астрального тела, то есть на соотношение процессов построения и распада. Ясно, что это соотношение особенно в области обмена веществ имеет основополагающее значение для здоровья, для существования жизни вообще. Поэтому организм поддерживает его с большой точностью, как это видно в «кислотно-щелочном равновесии» крови. Последнее не может быть понято как функция отдельного органа, но только если мы будем рассматривать это равновесие как выражение целостных отношений. Взаимоотношение эфирного и астрального тел обусловливает кислотно-щелочное равновесие.
Здесь следует уяснить, что воздушный организм полностью пронизывает водный организм. И как в воздушном организме астральное тело поддерживает равновесие между кислородным и углекислым процессами, так на равномерном воздействии астрального тела в водном организме основывается кислотно-щелочное равновесие.
Особенно отчетливо это проявляется при рассмотрении крови. В этом центральном органе водного организма равновесие между кислотами и щелочами поддерживается с очень небольшими колебаниями около нейтрального положения («поддержание абсолютной реакции»). Это тем удивительнее, что в кровь постоянно поступают кислые продукты обмена веществ: угольная, фосфорная, органические кислоты, такие как молочная, и т. д. Несмотря на эти постоянно меняющиеся условия, реакция крови остается постоянной, а именно, слегка щелочной. Это, с одной стороны, достигается благодаря регулируемому дыханием выделению углекислоты, с другой стороны, благодаря тому, что кровь имеет большие резервы щелочи в виде белков плазмы и гемоглобина, в виде бикарбоната и щелочных ионов, посредством которых она при необходимости может ослабить ( «буферизовать ») действие попадающих в кровь кислот.
Белки как раз подходят для выполнения этой уравновешивающей функции, поскольку они принадлежат к числу амфолитов, то есть в кислой среде ведут себя как основания, а в щелочной - как кислоты. На примере этого свойства белков видно, как его высокомолекулярная структура ведет к тому, что собственные химические силы взаимно сокращаются и переходят в состояние подвижного равновесия, из которого они уже могут оказывать уравновешивающее химическое действие, соответствующее биологической необходимости. Биологический процесс как целое господствует над химическими процессами. Другой пример этого мы видим в том, когда организм поддерживает необходимое осмотическое равновесие тем, что переводит принятые с пищей низкомолекулярные, осмотически сильно действующие субстанции в высокомолекулярные, осмотически слабо действующие.
Вообще здесь мы можем коснуться этой проблемы только в общем; это должно быть только первым указанием на целостное рассмотрение этих сложных процессов. Но мне кажется, что химическая наука также аналогичным образом приходит к этим «слоям», как она их, например, представляет при обсуждении отношений водного и воздушного организмов, констатируя, что соли в плазме крови частично содержатся в ионизированной и неионизированной форме, и что только ионизированная форма является биологически активной. Ионизированные растворы в отношении осмотического давления вообще обладают аналогичными газам закономерностями; можно сказать, что они отражают в водном закономерности газообразного, или: в водном организме отражают воздушный организм. Именно потому ионизированные субстанции являются биологически активными, что благодаря ионизации они становятся доступными для импульсов действующего в водном организме астрального тела.
Итак, дыхание посредством регуляции углекислого процесса участвует в поддержании абсолютной реакции крови, и тем самым мы своим грезящим сознанием участвуем в этой регуляции.
Дыхательный центр реагирует только на содержание углекислоты в крови, но не на обусловленное другими кислотами изменение реакции. Последние регулируются указанными процессами мобилизации щелочи, а также функцией почек, которые, с одной стороны, выделяют конечные продукты обмена веществ, с другой стороны, в зависимости от химической ситуации в крови могут выделять более кислую или более щелочную мочу. Таким образом, почки, участвуя со стороны обмена веществ в поддержании абсолютной реакции в крови, образуют с легкими функциональное единство.
Здесь нет необходимости излагать все эти общеизвестные вещи, но необходимо было упомянуть о них, чтобы теперь обратиться к собственно проблематике почек.
Проблема почечной функции
Когда мы рассматриваем результаты исследований почек, то мы не можем избавиться от впечатления, что относительно функции почек еще и сегодня остается много открытых вопросов. Очевидно, это связано с тем, что они более чем другие органы недоступны постижению с помощью только физико-химических представлений. Например, рассчитали, что за сутки через почки проходит 1800 л крови (1300 мл в минуту). При сравнении содержания кислорода в артериальной и венозной крови в почках установлено, что использование почками кислорода необыкновенно велико: оно соответствует 1/12 всего потребления кислорода организмом, тогда как вес почек составляет 0, 4% от веса всего тела, то есть потребление кислорода почками в 7 раз больше потребления мышцами и максимальное изо всех органов.
С другой стороны, если путем сравнения осмотических свойств почечной крови и выделяемой мочи рассчитать концентрационную деятельность почек, то есть «внешнюю работу», то окажется, что она составляет 0, 3-1% от используемой почками энергии. Кроме того, венозная кровь почек на 0, 05-0, 1 0С теплее артериальной, так что с учетом большого количества протекающей крови почками постоянно производится значительное количество тепла. Даже если учесть, что выделение мочи происходит не исключительно посредством фильтрации, но что для этого необходима собственная работа почек, то за вычетом рассчитанного количества теплоты все же остается часть потребленной энергии, о которой сегодня еще ничего не известно.
Для научного мышления возникают характерные трудности при рассмотрении этой стороны вопроса о функции почек, например, показателен факт, что один из авторов рассматривает этот большой расход энергии почек как выражение «неэкономичности» их работы и «коэффициент полезного действия» почек согласно этим рассмотрениям равен 0, 3-1%, тогда как у мышц он составляет 25-30%.
Но подобный способ рассмотрения является, без сомнения, совершенно не биологическим, когда работа такого важного, внутренне связанного с другими важными системами органа рассматривается как неэкономичная, потому что энергетический способ рассмотрения недостаточен, чтобы полностью понять функцию этого органа. То, что до сегодняшнего дня сделано для точного исследования функции почек, в высшей степени удивительно.
Знание деталей, конечно, важно, однако взгляд исследователя большей частью направлен исключительно на локализованную функцию органа. Но эта функция может быть понята только во взаимосвязи с целым организмом. Хотя и представляется перспективным рассматривать работу, произведенную почками, в связи с количеством протекающей через них крови, однако кроме этого нужно учитывать всю массу воды в теле. Понятие «предпочки» указывает на попытку понять целостность всего водного организма. В самом деле, последний подчиняется, в первую очередь, эфирному телу и его центральному органу, печени, как было сказано выше. Поэтому функция печени, как центральная в водном организме, играет важную роль в потреблении и накоплении воды, тогда как переход в кровь и выделение является проблемой почек. Существенным для этого является взаимодействие печени и почек, т. е. эфирного и астрального тел.
Сегодня в этой области находят различные взаимосвязи, например, выделяющийся из надпочечников альдостерон с его действием на минеральный обмен веществ, точнее, на калий и натрий, и через них на содержание воды. Эти открытия выражают взаимодействие названных органов. Однако представления Р. Штейнера далеко выходят за рамки этих исследований (поскольку опираются на другие методы). Существенным моментом в них является то, что почки являются только внешним органом пронизывающей весь организм функции. Поскольку Р. Штейнер видит ее не только в выделении, но также в участии в общем созидающем процессе, то этот большой расход кислорода и связанная с этим теплопродукция больше не кажется «неэкономичной», но представляется исключительно важным процессом в экономии организма. Смысл почечного процесса заключается в превращении «только живых» веществ как результата деятельности печени в «субстанцию, способную к ощущению » и в пронизывании ее собственной теплотой организма; к обеим сторонам этого процесса мы еще вернемся.
Со значением почек как теплового органа связана также повышенная чувствительность к внешнему холоду. Это обстоятельство часто не учитывается во врачебной практике. Непродолжительное охлаждение при сидении на холодной земле (что само по себе еще не обязательно приведет к простуде) при определенных обстоятельствах может вызвать пароксизмальную гематурию, а стакан залпом выпитой холодной воды у чувствительного человека (не имеющего мочекаменной болезни) может вызвать почечную колику. Общеизвестно, что при различных заболеваниях почек переохлаждение часто рассматривается как одна из причин.
Связь с кровеносно-сосудистой системой видна уже в том, что секреция почек при повышении кровяного давления повышается, а при понижении давления снижается. Напротив, от количества крови, проходящей через почки, секреция не зависит. Здесь опять мы видим: функция почек недоступна количественному рассмотрению, она зависит не от того, что непосредственно материально вступает с ней во взаимодействие, а от динамики процессов в целом организме (как это, например, отражается в кровяном давлении).
Также интенсивность секреции почек зависит от внешнего атмосферного давления, которое, с другой стороны, так сильно влияет на наше сознание, нарушение которого отмечается на больших высотах (горная болезнь). Почки проявляют себя как орган, тесно связанный с метеорологическими процессами, как мы видели это в отношении воздушного организма ребенка. Это возможно (как и для ребенка) потому, что почки - это орган, находящийся под сильным влиянием астрального организма. Астральное тело - это та силовая система, которая приводит наш организм в связь с метеорологической окружающей средой.
Связь почек с астральным телом делает понятным влияние гипофиза на почки. Гормон задней доли гипофиза действует так, что понижается общий расход энергии, а повышается концентрация мочи и уменьшается ее количество. При этом «внешняя работа почек» возрастает, а расход энергии уменьшается.
Также после инфузии раствора Рингера в кровеносное русло происходит повышение диуреза без возрастания потребления кислорода, тогда как при введении сульфата натрия повышение диуреза и потребление кислорода увеличиваются параллельно.
Из этого ясно, что значение почек для организма не может быть понято на основании понятия энергии. Как функция почек осуществляется независимо от осмотического давления, то есть она стоит выше чисто физических условий, так же благодаря воздействию гормона задней доли гипофиза она включается в новое (астральное) силовое поле, в котором равенство "работа = потребление вещества» не выполняется. Здесь действия определяются вышележащими факторами, которые в этом смысле не используют энергию, как мы, например, наблюдаем, когда диурез увеличивается вследствие психических факторов или при возрастании атмосферного или кровяного давления.
Таким образом, в область действия астрального тела попадают три системы: нервная система, легкие и почки. Конечно, при этом имеется в виду только то, что речь идет о трех особенно выраженных, находящихся в тесной взаимосвязи органах. Их связь выражается, кроме кислотно-щелочного равновесия, в их отношении к процессу сознания.
Благодаря воздействию астрального тела на органы чувств и нервную систему происходит осознание внешнего мира; при этом ощущение собственной личности отступает на задний план.
В легочном дыхании в соотношении субъекта и мира наблюдается определенное состоянии равновесия: в дыхании человек ощущает воздух и в той же мере он ощущает свое бытие.
Но прежде чем переживание в душе самого себя вообще может быть осуществлено, организм в отношении своей вещественности должен быть подготовлен. Воспринятые питательные вещества должны быть не только сначала разрушены в желудочно-кишечном тракте до той степени, когда они теряют свою специфичность и могут быть резорбированы; они не только затем должны быть оживлены эфирным телом благодаря деятельности печени, но они, наконец, должны быть подняты на ступень ощущающей субстанции, то есть преобразованы посредством астрального тела. Ибо чтобы организм стал телесно-душевной целостностью, астральное тело должно пронизывать всю телесность, оно должно целиком погрузиться в эфирно-физические процессы. Вещества, вследствие их "астрализации", поднимаются на более высокую ступень.
Здесь речь идет о такого рода деятельности астрального тела, которая полностью противоположна его деятельности в нервно-чувственной системе. Из нервно-чувственной системы астральное тело действует формирующе и пробуждающе, поэтому в области нервной системы преобладают разрушающие воздействия, и человек вследствие бодрственного бытия чувствует себя уставшим. Если бы астральное тело производило такое же действие в области обмена веществ, то и здесь было бы сознательное восприятие и распад. Так и бывает, когда человек в области обмена веществ испытывает боль. Но тогда речь идет о чрезмерном внедрении сюда астрального тела вследствие заболевания, и это внедрение человек стремится как можно быстрее устранить.
Эта проблема — также и систему обмена веществ пронизать (бессознательной) душевной деятельностью, не привнося при этом процесса разрушения, - решается в организме благодаря функции почек. Сейчас почки рассматриваются исключительно как орган выделения. Рудольф Штейнер неоднократно указывал врачам на то, что это является только внешней функцией почек, которой соответствует другая, трудная для познания современными методами, «высшая функция почек». Он видел ее в том, что почки так подхватывают и преобразуют исходящие от нервной системы, действующие разрушающе и формирующе астральные потоки, что они теперь, исходя от системы обмена веществ, действуют созидающе. Почки в своей «воздушной основе являются излучающим органом для астрального организма, который пронизывает только воздушное, а исходя из него, - непосредственно жидкое и твердое в организме человека. Так что в почечной системе мы имеем то, что на органическом уровне пронизывает нас способностью к ощущениям, одушевленностью и т. п., то есть пронизывает нас астральным организмом.»
По представлению Рудольфа Штейнера, от почечной системы исходят «излучения», «радиальные образования», которыми захватываются уже подготовленные органами обмена веществ (особенно печенью) вещества и противопоставляются нервно-чувственной системе, от которой исходят «формообразующие процессы». Благодаря взаимодействию обоих этих (сверхчувственных) процессов возникает физический организм.
Такое рассмотрение функции почек современному мышлению, наверное, поначалу покажется совершенно фантастическим. Но это происходит только от нашей привычки пытаться объяснить физиологические явления только с помощью физических и химических понятий. Однако все физиологические явления - это автономные целостные процессы, которым химические процессы подчинены. Если признать автономию целостных процессов, то нет никаких оснований в свете приведенных данных современного изучения деятельности почек отклонять высказывания Рудольфа Штейнера о роли почек в процессе синтеза.
То, что почки способны осуществлять синтез, подтверждает образование мочевой кислоты у птиц, при котором пурин именно в почках в процессе окисления преобразуется в мочевую кислоту. Однако почки, при определенных обстоятельствах, могут также синтезировать пурин. Вообще же мочевая кислота образуется при взаимодействии печени и почек. - Денервированная почка выделяет в 4-5 раз больше мочи, чем нормальная, но очень низкой концентрации. Она ведет себя так, как если бы была самостоятельным органом, и не учитывает взаимосвязи с остальным организмом, поскольку не «воспринимает» его. Эта связь осуществляется посредством нервной системы, то есть посредством астрального тела. Как в области центральной нервной системы, так и в почках астральное тело действует «концентрирующе».
Исходящая от почек созидательная деятельность отчетливее всего проявляется тогда, когда она патологически повышена, например, при синдроме Кушинга («лунообразное лицо», «бычий горб»), т. е. когда в верхнем организме «скапливается» слишком много живой субстанции, которая не находится в равновесии с уже упоминавшимися, действующими сверху организующими процессами. Конечно, эти нарушения исходят от коры надпочечников (или вызываются длительным назначением кортикостероидов), однако почки с надпочечниками составляют единство. Можно предполагать, что функция надпочечников состоит в том, чтобы переводить в кровь ранее описанную «высшую функцию почек», другими словами, переводить в область Я-организации астральное излучение почек.
Указания Рудольфа Штейнера на то, что «высшая функция почек » служит для того, чтобы вещества и организм пронизывать способностью к ощущению, наводит на мысль о том, что почки вместе с печенью участвуют в синтезе специфичных для высшего организма субстанций, таких как холестерин, который широко распространен в организме животных и человека. Холестерин, например, имеет большое значение для поддержания непроницаемости стенок клетки, то есть для процесса выделения клетки из жидкой среды, и прежде всего для построения мозга и нервной системы. Поэтому мы отмечаем связь этой субстанции с функцией астрального тела, которое созидающе действует внутри эфирного тела (см. II том).
Холестерин содержится в крови в постоянном количестве (уровень холестерина). Особенно его много в надпочечниках, в мозге, в коже и в яичниках. По своей химической структуре он связан с половыми гормонами, с желчной кислотой и с витамином D, а также с другими важнейшими биологическими веществами, так как является исходной субстанцией для их синтеза (см. том II, «Липидный обмен веществ »). Все эти соотношения подводят нас к тому, чтобы холестерин и родственные ему вещества рассматривать в связи с обсуждаемой здесь «высшей функцией почек».
По-видимому, рассмотрение патологических процессов может далее прояснить роль функции почек в описанном выше смысле. Мы напомним здесь только о так называемом «почечном рахите», который наблюдается у детей с ренальным ацидозом или «сморщенной почкой». При этом наблюдаются изменения в костях, которые на рентгеновском снимке, а также гистологически не отличаются от истинного рахита. При этом не наблюдается недостатка в витамине D, направленная на его восполнение терапия не помогает. То есть организм не может строить кости. Также плохо идет строительство всего организма в целом; дети остаются карликового роста и, наконец, погибают от уремии. Это может служить примером нарушения всего процесса построения вследствие отказа почек. Также следует обратить внимание на нарушения обмена холестерина, в особенности при заболеваниях почек и печени.
Тот факт, что в надпочечниках обнаруживается наибольшее содержание холестерина (как и других липоидов), также указывает в этом направлении. Ибо анатомическое положение надпочечников непосредственно на верхнем полюсе почек наводит на мысли о тесной взаимосвязи обоих этих органов, на что указывает также их филогенез (см. том III). Во всяком случае, примечательно, что как животный, так и человеческий организм не зависит полностью от поступления холестерина с пищей, а сам может его синтезировать.
При таком рассмотрении почечной функции, которое устанавливает параллели с нервной системой и дыханием, вследствие чего почки могут рассматриваться как орган дыхания и сознания для организма обмена веществ, повышенный интерес вызывает эмбриология почек.
Развитие почек в эмбриональном периоде происходит в трех эпохах, в каждой из которых, по словам Клара, устанавливается свой «архитектурный стиль». У низших позвоночных образуется только «предпочка», по сравнению с последующими формами небольшой по объему и малопроизводительный орган. У рыб и амфибий вначале также закладывается предпочка, которая потом замещается «первичной почкой». У амниотов (рептилий, птиц и млекопитающих) предпочка и первичная почка закладываются только в эмбриональном периоде и в дальнейшем заменяются окончательным органом выделения, настоящей полноценной почкой.
В ходе ее развития происходят три важнейших изменения в «архитектуре»:
1. Число органов выделения (нефронов) значительно увеличивается; в то время как в предпочке с каждой стороны их существует примерно по 40, то в окончательной почке их насчитывается больше миллиона.
2. В то время как предпочка и первичная почка строятся соответственно сегментам тела, и первичная почка распространяется почти по всему организму, т. е. представляет собой орган, находящийся в прямой и непосредственной связи со всем организмом, то собственно почка, несмотря на увеличение числа нефронов, все же является весьма сконцентрированным органом.
3. Особенно характерное изменение архитектуры заключается в том, что происходит постепенное смещение органа от головного региона в нижнюю область живота. Тогда как предпочка находится еще выше первого шейного сегмента, т. е. вблизи зачатков жабр, первичная почка лежит уже ниже, собственно же почка закладывается в области верхних поясничных позвонков и во второй половине эмбрионального развития поднимается вверх. Вследствие роста организма кажется, что почка поднимается и после рождения, однако это происходит только вследствие роста нижнего организма.
Итак, почка в своем развитии наряду с метаморфозой своей формы проделывает отчетливое движение вниз; если первоначально она располагалась вблизи головы, то сегодня она лежит в области обмена веществ. В этом можно видеть выражение все глубже в ходе развития проникающей «астрализации» организма, а также все более проявляющегося принципа дифференциации и поляризации в построении организма. Благодаря такому развитию создается большая «разность потенциалов» между органами нервно-чувственной системы и почками, а также примыкающими к ним половыми органами, что, несомненно, имеет большое значение для развития сознания.
Надпочечники
Строение надпочечников примечательно тем, что их кора образуется из среднего зародышевого листка (мезодермы), а мозговое вещество имеет такое же происхождение, как симпатический ствол, и образуется из наружного зародышевого листка. Это выворачивание слоев показывает нам происшедший процесс: в результате действие органа из (соответствующего эктодерме) периферически-разрушающего превращается в центрально-созидающее.
Надпочечники у теплокровных принадлежат к жизненно важным органам. Их оперативное удаление влечет за собой, наряду с быстрым падением мышечной силы, снижением всех высших нервных функций и деятельности пищеварения скорую смерть. Но также и постепенный отказ надпочечников при болезни Аддисона с симптомами телесной и духовной утомляемости, вялостью и различными нарушениями обмена веществ (наряду с известной бронзовой окраской кожи) указывает на большое значение этой железы для всего организма.
Вначале обратимся к воздействиям, исходящим от коры надпочечников. Ее стероиды противодействуют утомлению (прежде всего, мышечному) и в случае стресса защищают организм. В обоих случаях речь идет о защите организма от слишком сильного разрушающего действия или об уравновешивании такового. Как мы видели выше, усталость появляется в результате слишком сильного внедрения астрального тела по пути нервно-чувственной системы. Кора надпочечников со стороны обмена веществ противодействует этому разрушительному воздействию.
Адреналин, секрет мозгового вещества, как известно, в больших дозах повышает кровяное давление, поскольку сильно сужает кровеносные сосуды; в некотором отношении его действие подобно раздражению симпатической нервной системы. Кроме того, он побуждает печень к высвобождению сахара в кровь, и вместе со своим антагонистом, инсулином, регулирует уровень сахара в крови. Здесь мы сталкиваемся с интересным фактом, что работающая мышца не реагирует сужением сосудов на выделяемый надпочечниками адреналин, как это происходит в покоящихся областях.
То есть, мозговое вещество надпочечников действует таким образом, что своим секретом увеличивает приток крови в те области, которые в ней особенно нуждаются, тогда как покоящиеся области получают ее соответственно в меньшем количестве. Итак, только благодаря адреналину становится вообще возможным интенсивное произвольное напряжение мускулатуры. Это действие идет не через центральную нервную систему, оно чисто периферическое.
Итак, в надпочечниках мы имеем орган, который со стороны обмена веществ «отражает» произвольную деятельность человека, но не в образах, а вещественно. В голове человек развивает волевые представления, надпочечники в определенной мере наполняют их «волевой субстанцией»; голова в представлении создает некий негатив движения, надпочечники делают возможным его превращение в позитивную реальность. С другой стороны, все эти процессы системы обмена веществ находят свое завершение и ответ в находящейся между верхним и нижним организмом щитовидной железе.
Щитовидная железа
То, что щитовидная железа способствует дыханию организма со стороны обмена веществ, следует из явлений, которые можно наблюдать при отсутствии железы (после операции или при врожденной недостаточности). Прежде всего, это выражается в том, что организм накапливает воду и неохотно ее выделяет; то есть водный организм становится слишком самостоятельным: эфирное тело притягивает воду и энергично ее удерживает. И поскольку воздушный организм неправильно вчленен в водный организм, он застаивается в форме вздутого живота. Общий обмен веществ уменьшается, потребление кислорода снижается. Как раз из этого видно, что одного только снабжения организма кислородом через легкие недостаточно для обеспечения достаточного обмена веществ в организме. Организм должен быть с вещественной стороны подготовлен к восприятию кислорода. Эту функцию выполняет секрет щитовидной железы.
Снижение уровня обмена веществ при недостаточности щитовидной железы проявляется также в снижении выделения азотистых соединений и накоплении углеводов. В далеко зашедших стадиях обмен веществ нарушается настолько, что падает и недостаточно регулируется температура тела, и вследствие недостаточного кроветворения наступает анемия. В юном возрасте происходит сильная задержка роста, процесс окостенения проходит недостаточно. Половые железы остаются недоразвитыми, что сопровождается импотенцией и бесплодием. Вилочковая железа — орган юношеского возраста — напротив, остается большой. У человека особенно бросается в глаза крайне недостаточное развитие интеллекта - все это симптомы, которые мы собирательно помним как картину кретинизма.
Но все эти симптомы исчезают в короткое время, если пациент начинает принимать субстанцию щитовидной железы. Из отвратительного кретина-идиота он превращается в разумного, хорошо сформированного человека. Как раз этот феномен показывает, что «дыхание » означает больше чем «восприятие кислорода », что через дыхание мы пронизываем себя силами, которые из неоформленной, «лишь только » живой материи формируют человеческий облик. Как раз эти силы мы имеем в виду, когда говорим об астральном или душевном теле.
Щитовидная железа — это орган, регулирующий связь астральных сил с системой обмена веществ. Здесь тоже должно поддерживаться состояние равновесия. Если астральные силы (например, вследствие возбуждения) слишком сильно и слишком внезапно внедрятся в организм, если щитовидная железа словно иссекается изнутри, то появляются болезненные явления и нарушения, которые мы наблюдаем при гипертиреозе или его крайнем проявлении - базедовой болезни.
Тепло и тепловой организм
Тепло - движение - жизнь
Тепло — это тот природный элемент, который вносит движение во все другие элементы. Тепловая волна, которая, сопровождая движение Солнца, ежесуточно обходит Землю, различным образом воспринимается и сохраняется землей, водой и воздухом. Повсюду, куда она проникает, она все покоящееся приводит в движение: лед плавится, вода испаряется, воздух веет. То, о чем мы в предыдущей главе говорили как о роли воздуха в природных явлениях, опосредованно по большей части представляет собой действие тепла. Говоря на языке физиков: тепло осуществляет переход одного агрегатного состояния в другое.
В основе всякой культуры лежит искусство овладения элементами с помощью огня. Кузнечное дело и литье дало возможность перехода к технике. Поэтому овладение огнем всегда рассматривалось как специфически человеческая способность, как дар богов.
Огонь — сегодня мы это называем теплом — рассматривался древними как совершенно особенный элемент. Механическая тепловая теория лишила его этого достоинства и отнесла его к формам проявления движения. Это было необходимо для целей физики и техники; качественный же феномен теплоты для чувственного восприятия все же остается как нечто особенное наряду с движением.
Также в биологии физический закон — движение можно превратить в теплоту, а теплоту в движение (мы опускаем здесь подробности) - имеет довольно ограниченную зону действия. Конечно, можно согреться посредством движения, но прогревание организма извне побуждает к движению только холоднокровных животных, а для теплокровных справедливо обратное. Также мы можем задавать потребность в пище в калориях, но существенные точки зрения останутся при этом не учтенными.
Однако отчетливее всего проявляется своеобразие жизненных процессов, когда мы рассматриваем развитие высшего (теплокровного) организма. Каждая крестьянка знает, что цыплята могут не вылупиться, если прервать насиживание на долгое время. Эксперименты Л. В. Смита показали, что повышение или понижение температуры насиживания за пределами оптимальной (36-40°С ) задерживает вылупливание птенцов до восьми дней. При дальнейшем понижении температуры цыплята погибают вскоре после вылупления или вовсе нежизнеспособны. При рассмотрении этого факта никому не придет в голову, что недостаток тепла во время эмбрионального развития для них можно заменить каким-либо механическим эквивалентом теплоты, например, движением - так же как знание о «механическом эквиваленте теплоты" не помогает в понимании этих взаимосвязей. Л. В. Смит показал, что если яйца во время высиживания резко переохладить, а затем снова продолжить нормальное высиживание, то могут проявиться такие пороки развития, как эктопия (внешнее расположение) сердца и недоразвитие конечностей. (То, что именно сердце страдает от недостатка тепла в том смысле, что не может правильно вчлениться в организм, указывает на особую связь сердца, являющегося центральным органом кровеносной системы, с тепловым процессом.)
Здесь отчетливо видно, что тепло для высокоразвитого организма не является побочным продуктом обмена веществ, - оно является предпосылкой его становления. Для развития организму требуются не только органическая субстанция, вода и кислород, но также тепло. Поскольку оно относится к элементарным условиям жизни, то в биологическом смысле мы причисляем его к «элементам». (В главе о свете будет показано, что в органической области оно принадлежит к числу «образующих сил » эфирного тела).
Потребность различных растений в тепле различна: от полярного круга до экватора они приспосабливаются к меняющимся условиям. Их теплопродукция в области цветков иногда удивительно высока. Продукция тепла для самого растения, кажется, не имеет никакого биологического значения; тепло полностью отдается окружающей среде.
В животном мире мы наблюдаем прогрессирующее развитие от нетеплокровных к теплокровным, и нет сомнения, что теплокровные достигли высшего развития органической жизни, интериоризации (гомеотермный образ жизни). Это возможно как раз потому, что помимо других элементов теплота выступает не только как сопутствующее жизненным процессам явление, но и занимает свое собственное, в высших формах господствующее место в органических явлениях. Все вещества, органы и процессы в высших организмах пронизаны теплом. Все жизненные процессы - это не только одновременно тепловые процессы, но и определяются ими. Без определенной тепловой среды высшие организмы не могут существовать. Многие ферменты проявляют свое оптимальное действие только при нормальной температуре тела. В том же смысле, в каком мы говорим о водном и воздушном организме, мы можем также тепло рассматривать структурированно как организм.
Тепловой организм
Организм теплокровного животного отличается от нетеплокровного тем, что поддерживает тепловой процесс на постоянном уровне. Нетеплокровное животное посредством обмена веществ также производит тепло, но в температуре своего тела все-таки зависит от окружающего мира и повышает ее лишь ненамного. Как повышается и понижается теплота окружающей его среды, так же она пронизывает и его организм. Если хоть раз со всей живостью представить себе этот факт, то он вызовет удивление: во внешней среде, температура которой колеблется в диапазоне от +60 до -60°С, теплокровное животное поддерживает внутри себя пространство одинаковой температуры! Оно проносит с собой через все изменения этот единый тепловой организм и лишь благодаря этому является целым миром в себе, микрокосмом. Естественно, оно находится в постоянной связи с окружающим пространством, ибо постоянно отдает тепло внешней среде и защищает себя от воздействия внешнего тепла посредством испарения (потения). Поэтому границы теплового организма обрисованы не так резко, как физическое тело, но все же граница между температурой тела и внешней среды довольно отчетлива. Например, у человека температура в правом желудочке сердца при +150С наружного воздуха составляет 38, 8°С, на поверхности кожи только 32°С, и лишь на глубине 4 см под кожей мы можем ожидать среднюю температуру около 37°С. В небольшом отдалении от кожи, конечно, тепло организма переходит во внешний мир. Здесь тепловой организм постоянно растворяется во внешней среде и соответственно он должен вновь образовываться изнутри. Для него этот «тепловой обмен» также характерен как «обмен веществ».
Дифференциация теплового организма и центральное тепловое переживание
Тепло организма производится им самим в процессах превращения и сгорания в обмене веществ. Все полученные извне вещества должны пройти через тепловой организм, прежде чем они будут включены в организм. Получая тепло из питательных веществ, организм тем самым совершает процессы, обратные тем, в которых эти вещества образовались под влиянием солнца. (Техническое производство тепла при сжигании угля - это только несовершенное подражание органическим процессам).
Среди источников тепла на первом месте стоят мышцы. На холоде развивается непроизвольная мышечная активность (дрожь от холода). Также и почки, как мы уже видели, производят большое количество теплоты, и это справедливо для всех органов обмена веществ, в которых происходит окисление, т. е. господствуют катаболические процессы обмена веществ.
Центральную роль играет при этом щитовидная железа, поскольку через нее действуют импульсы, осуществляющие распад. Не только холод, но и так называемые стрессы, т. е. резкие внутренние движения чувств, приводят к усиленному выделению гормонов щитовидной железы и вследствие этого к усилению окислительных, катаболических процессов, т. е. к увеличению теплопродукции и основного обмена.
Эти явления станут понятными, если щитовидную железу мы будем рассматривать как связующий член, через который астральное тело разрушающе внедряется в обмен веществ (как было показано выше, стр. 108). Вообще основной обмен и, соответственно, катаболическая сторона обмена веществ подвержены суточным колебаниям, при которых телесная и духовная работа усиливают обмен; собственно, всякая активность действует в этом направлении. Поэтому суточная кривая телесной температуры ночью, особенно около 3 часов, достигает минимума, а с течением дня постепенно возрастает (до 21 часа).
В этой связи интересно, что новорожденные, которые еще не проявляют описанной выше активности, имеют специальную субстанцию, так называемый бурый жир, который в этот период жизни и служит источником теплообразования.
В первую очередь образование тепла происходит в нижнем организме, где сосредоточена основная масса мускулатуры, т. е. в системе обмена веществ и конечностей.
Таким образом, понятно, что организм в области системы обмена веществ имеет более высокий уровень тепла, чем в области нервно-чувственной системы. Эта полярность обуславливает, например, то, что кровь, поднимающаяся из области обмена веществ по нижней полой вене, имеет температуру на 1, 4-1,6° выше, чем кровь, спускающаяся сверху по верхней полой вене. В правом предсердии сталкиваются оба этих потока крови с такой значительной разницей температур. Хотя мы это различие температур и не воспринимаем сознательно, все же для нашего общего жизнеощущения, центральным органом которого является сердце, оно имеет значение (см. «Чувство жизни»). Также и здесь проявляется упомянутая нами связь сердца с тепловым организмом.
Для возникновения внутреннего переживания тепла важен тот факт, что сердце с обеих сторон почти полностью охвачено легкими, и что температура внутри легких поддерживается на уровне 35,2-35,6°, то есть значительно ниже, чем температура крови. Поэтому кровь, проходя через легкие, немного охлаждается, так что в левом предсердии она на 0,2° холоднее, чем в правом. В самом же сердце под действием развивающейся в нем теплоты температура крови повышается на 0, 10.
Итак, сердце окружено пространством с более низкой температурой (легкими), что обусловлено связью легких с внешней средой. Вследствие этого тепловой процесс сердца как целого можно рассматривать находящимся в непосредственной связи с внешним миром, так же как для всего организма это происходит через кожу.
Итак, внутреннее тепловое ощущение основано на бессознательном восприятии тепловых различий. Эти различия возникают:
1. В правой половине сердца между верхней и нижней венозной кровью, в левой половине - между притекающей и оттекающей кровью; и, наконец, между правой и левой половинами сердца в целом. Сердце в концентрированной форме повторяет общее членение организма на верх-низ и право-лево, и тепловой организм дифференцирован в нем таким же образом.
2. Тепловое пространство сердца окружено холодным пространством легких.
3. Легочное пространство заключено в тепло всего организма, который посредством кожи сообщается с теплом внешнего мира. Здесь возникает «внешнее тепловое переживание».
На охлаждение тепловой организм реагирует уменьшением периферического кровотока или повышением обмена веществ. Целью этой регуляции является поддержание постоянной температуры внутри тела. Центр теплообразования лежит в нижнем человеке, в массе мускулатуры, тогда как отдача тепла в основном происходит с поверхности легких, а также через кожу. Итак, возникает тепловой поток, идущий изнутри-снизу наружу-вверх.
Различные ткани организма в различной степени нуждаются в теплоте, чтобы поддерживать определенную температуру. Более всего в этом нуждается вода; ее «удельная теплота» принимается за единицу. Близки к этому ткани, содержащие много воды, тогда как другие ткани потребляют меньше тепла для достижения определенной температуры, это означает, что их удельная теплоемкость ниже, чем у воды. Для компактной кости этот показатель равен 0, 3; для губчатой кости - 0, 71; для жировых тканей - 0, 712; для остальных частей тела - 0, 825-0, 945, то есть для всего организма в целом - меньше, чем для воды. Отсюда следует, что использование теплоты отдельными органами различно, и это обуславливает постоянные тепловые потоки в организме. Поскольку, например, костная система воспринимает меньше тепла, чем водосодержащие органы, тепловой поток постоянно от нее отражается, и костная система как бы выпадает из теплового организма.
Регуляционные процессы теплового организма
Несмотря на различные условия теплоотдачи, которая изменяется в основном в зависимости от температуры окружающей среды, и постоянно меняющуюся теплопродукцию (каждый прием пищи и каждое движение увеличивают ее), организм поддерживает собственную температуру на постоянном уровне. Это оказывается возможным благодаря исключительно высоко развитой системе теплорегуляции.
На первом месте здесь стоит кровеносная система с кожными капиллярами, которые при необходимости сужаются или расширяются, уменьшая или увеличивая теплоотдачу. Эта удивительная способность организма заслуживает более тщательного рассмотрения. Очевидно, что в отношении теплорегуляции в человеческом организме господствуют иные условия, чем в организме животного, так как у человека нет шерсти и перьев, изолирующих его тело. Конечно, человек заменил этот природный покров платьем, однако и благодаря потоотделению он легче справляется с застоем теплоты в организме, чем, например, собака, которая, не имея потовых желез, только посредством частого дыхания может регулировать испарение и тем самым теплоотдачу.
Как показывают температурные поля человека (рисунок), температура ядра поддерживается постоянной за счет периферии, особенно в головной области. Благодаря сферической форме человеческой головы, имеющей в силу этого наименьшую поверхность, развивается противодействие разыгрывающемуся внутри процессу тепловой дифференциации, и теплоотдача вовне в области головы минимальна, чего нет у животного вследствие другой формы головы.
В том факте, что животное свое кровообращение в высшей степени заключает внутри своего тела, тогда как человеческая организация целиком открыта влияниям и восприятиям внешнего мира, мы видим существенное различие, более важное, чем анатомические частности. С подобным же явлением мы встретимся в главе о свете.
Расширение и сужение капилляров происходит рефлекторно и регулируется, очевидно, самой термочувствительностью кожи; при этом задействованы норадреналинергические симпатические нервы. Через эти нервные влияния (симпатическая система) душевные возбуждения могут действовать на периферии. В немецком народном языке известно выражение «у него похолодели ноги», означающее, что человек струсил («обмер») — и ведь действительно при испуге кровь с периферии отступает внутрь тела.
Еще и с другой точки зрения следует рассмотреть регуляцию температуры: чувствительные клетки, ощущающие различие температуры, расположены в коже в одной плоскости, через которую тепло распространяется в перпендикулярном к ней направлении. Измерение некоего перепада возможно только в том случае, если измеряется температура и удаление двух точек на линии распространения потока. Однако еще важнее, чем этот «абсолютный перепад», является «относительный перепад», т. е. в этом случае показывающий, сколько тепла относительно общего содержания тепла в организме истекает во внешнюю среду. - Сегодняшняя физиология рассматривает только температурную чувствительность кожи. Но представление о восприятии температурного перепада, основанное на изложенных фактах, приводит к необходимости учитывать восприятие сравнительной величины по ходу потока; здесь может идти речь только о восприятии центрального теплового пространства, чей центр мы уже увидели в сердце. С сердцем связано восприятие температуры кожи, обусловленное контактом с внешней температурой. Этот «температурный перепад» может быть воспринят только неким центром, вышестоящим для обеих указанных восприятий и, очевидно, связанным с промежуточным мозгом, от которого исходит регуляция и других вегетативных процессов (баланс жидкости, обмен веществ и др. ). Промежуточный мозг - опираясь на высказывания фр. Краус — можно назвать «мозгом биологической личности».
Помимо расширения и сужения основных капилляров и вызванного этим ускорения и замедления кровообращения организм может отдавать тепло посредством испарения воды через кожу {Perspiratio insensibilis); далее посредством учащения дыхания и соответственного увеличения выделения водяного пара. Дальнейшее увеличение отдачи воды происходит при потоотделении. Все эти регуляционные явления имеют то общее, что они не затрагивают теплопродукцию, а зато благодаря увеличению или уменьшению теплоотдачи разрешают в определенных границах любую теплопродукцию. То есть, внутри этих границ организм благодаря описанным регуляционным процессам может приспособиться к внешней температуре. Только когда внешняя температура падает ниже 10°, организм вынужден посредством повышения обмена веществ увеличивать теплопродукцию; аналогично, организм снижает обмен веществ, когда температура повышается выше 30°. Итак, внешняя температура влияет на обмен веществ только в экстремальных случаях; при обычных условиях организм помогает себе вышеназванными процессами регуляции. - Ниже мы подробнее остановимся на вопросе теплообразования.
Но для того чтобы эти процессы регуляции действительно приводили к постоянству теплового состояния, все отдельные восприятия теплообразования, с одной стороны, восприятия теплоотдачи, с другой стороны, должны быть сведены в единое целое с уравновешивающими процессами регуляции, прежде чем возобладает односторонняя тенденция к повышению или понижению уровня теплоты. И это является существенной чертой организма как такового. Как чувство голода и насыщения наступает не тогда лишь, когда равновесие обмена веществ уже нарушилось или уже восстановилось, а когда наличествует тенденция к этому, так и тепловое восприятие направлено на тенденции к повышению или понижению уровня теплоты. Отсюда следует, что тепловой организм - это трехчленная система: теплопродукция и теплоотдача благодаря системе регуляции связаны в единое целое с постоянной температурой.
Если мы рассмотрим процессы регуляции в связи с общим организмом, то окажется, что в ней участвуют все его слои.
Наиболее чувствительной и быстро реагирующей является расположенная в области самого теплового организма система капилляров кожи. Эта регуляция, поскольку она осуществляется посредством увеличения или уменьшения площади поверхности теплоотдачи, является чисто физической. - Благодаря присутствию этой системы в тепловой регуляции человек кроме своих четко обрисованных кожей границ имеет в системе капилляров вторую, постоянно осциллирующую, функциональную «поверхность теплового организма». Эта регуляция менее всего доступна человеческому сознанию. Однако чем более глубокие слои организма должны быть вовлечены в регуляцию, тем более Я чувствует себя принужденным вплестись в закономерности внешнего мира.
Отсюда видно, что регуляция теплового организма находится выше всех прочих систем с их особенными видами регуляции. Этот факт заставляет думать о связи тепловых процессов с Я, которое мы уже познали как высший «фактор целостности». Это указание Р. Штейнера, как мы увидим, подтверждается во всех деталях. Тепловой организм проявляет себя как тот член Я-организации, в котором Я живет самым непосредственным образом.
Суточный тепловой ритм
Тепловой процесс описывает регулярную суточную кривую с минимумом в 3 часа утра. Начиная с этого времени, температура с небольшими колебаниями, обусловленными ходом дня (работой, приемом пищи, упомянутой выше активностью), возрастает до 18-21 часов.
Тепловая регуляция во время сна выполняется хуже. Поскольку вследствие недостатка движения, сниженной пищеварительной деятельности и деятельности желез теплопродукция сильно понижена, по понятным причинам регуляция затруднена. Но и теплоотдача во сне регулируется не так хорошо, как в бодрственном состоянии. Ибо раздражение холодом, которое в бодрственном состоянии вызывает отчетливое повышение обмена веществ, во сне едва ли оказывает какое-либо воздействие. Общий обмен во сне снижен.
Несовершенство тепловой регуляции во время сна обусловливает наблюдаемые на кривой легкие колебания. Поэтому во время сна мы должны укрываться, чтобы защитить себя от слишком большой потери тепла.
Только когда наступает пробуждение, способность к теплорегуляции полностью восстанавливается; следовательно, эта способность связана с процессом сознания. С другой стороны, если спящий человек теряет слишком много тепла, и его охлаждение доходит до нормального минимума или ниже, то непременно наступает пробуждение. (То, что также застой теплоты может привести к пробуждению, показывает повседневный опыт. ) Если же вследствие утомленности (особенно при одновременном действии алкоголя или наркоза) теплорегуляция отказывает (как это, например, бывает у альпинистов), то переохлаждение может привести к смерти.
Отсюда видно: пробуждение - это не процесс в нервной системе, но инкарнационный процесс, который уже за несколько часов до собственного пробуждения заметен в повышении температуры тела.
Итак, в тепловом организме происходит собственно воплощение Я. В нем оно живет непосредственно, в прочей телесности - опосредованно, но также посредством тепла. Поэтому Я возвращается в телесность («пробуждается»), когда она слишком охлаждена или перегрета, чтобы восстановить равновесие теплового организма посредством изменения внешних условий. Этот феномен молено представить и следующим образом: в тепловом организме Я бодрствует до определенной степени даже тогда, когда оно спит в области нервно-чувственной системы. То есть в тепловом организме Я живет непрерывно; в нервно-чувственной системе оно может жить только с перерывами, поскольку сознательный процесс связан с разрушением телесности.
Все виды регуляции в организме направлены на то, чтобы при любых обстоятельствах сохранялось тепловое состояние. При голодании сжигаются жировые ткани, мышцы и железы, чтобы поддержать тепловой организм. Этот и описанные ранее факты показывают, что тепловой организм находится над всеми остальными системами. Поддержание телесного тепла, в истинном смысле слова, является «самоцелью» организма.
Важно также осознавать, что не только наследственный поток с «информацией» проходит через поколения, но еще отчетливее на протяжении необозримого периода времени от поколения к поколению непрерывно передается тепловой поток с постоянной температурой 37°.
Тепло и душевная жизнь
В тепле нам дан посредник между душевной жизнью и телесностью. Мысли имеют отраженный характер: они отражают внутреннее или внешнее, но они не несут в себе ничего личного, они не принадлежат нам в полном смысле слова. Только те мысли, для которых мы внутренне согреваемся, которые пробуждают нашу волю, наше воодушевление, мы соединяем со всем нашим существом; они становятся нашей собственностью. В состоянии удивления мы испытываем такой тонкий тепловой процесс, который (об этом знали уже греки) предшествует рождению мысли. Это был собственно жизненный элемент в творчестве Гете. Прочтите, например, его статью о граните, и вы получите наглядный пример, как спокойное научное рассмотрение в его душе основывалось на почти религиозном тепле.
Итак, тепловой процесс поднимается непосредственно в область душевного, преобразуется в душевное. То, что в душевном мы испытываем как «тепло», это, собственно, есть существо тепла, без обрамления его физическими субстанциями и процессами. В душевном «тепловой эфир» (ср. главу «Свет») захватывается астральным телом и вчленяется в душевный организм; он становится «душевной субстанцией». Поэтому душевное тепло не обязательно должно непосредственно выражаться в телесном, хотя его влияние на телесность в целом нельзя отрицать. В особенности во второй половине жизни тепловой организм зачастую может быть здоровым только тогда, когда он побуждается душевным. Также и в обычной речи нам знакома метаморфоза тепла в душевном: мы говорим о «теплом, сердечном » и «холодном » человеке, имея в виду его характерные свойства, заложенные в душевной субстанции. Они развиваются в определенной независимости от телесности; добрый человек может, например, быть больным, но не «холодным».
Однако представляется, что все душевные явления сопровождаются таковыми же в тепловом организме. Дальнейшие соображения по этому поводу мы приведем в главе «Трехчленность».
Тепло и Я-сознание
Благодаря переживанию тепловых процессов мы имеем постоянное, хотя и смутное сознание о нашем организме. Если мы организм, состоящий из столь различных тканей и бесчисленных клеток, воспринимаем как единое целое (снова факт, которому еще надо научиться удивляться), то телесной основой для этого чувства единства является равномерно пронизывающее тело тепло. Мы не могли бы переживать себя в теле как Я, если бы единый элемент тепла не пронизывал бы весь организм. Это пронизывание теплом происходит гораздо более интенсивно, чем воздухом или водой, не говоря уже о твердом элементе.
Проявляющиеся в нервной системе и системе обмена веществ противоположности встречаются в сердце с уже названной температурой. Этот процесс, как и процесс отражения теплового потока от костной системы, обычно не достигает нашего сознания. Но наряду со многими другими факторами эти процессы образуют основу для заложенного глубоко в человеческой организации Я-сознания и телесного «самочувствия» (см. «Чувство жизни"). Как сильно наше Я-сознание зависит от нормальной температуры тела, видно при лихорадке: она вызывает то приятное отделение Я-сознания, которое подобно эйфории, вызванной действием алкоголя, ведет в конце концов к помутнению рассудка и прежде всего через приглушение волевой деятельности ко все усиливающейся апатии. С повышением температуры тела нам все труднее удержать самосознание: оно соскальзывает в область грез. Но и при нормальной температуре тела мы не можем так же объективно относиться к тепловым процессам, как к другим элементам: мы сопереживаем их непосредственно душевно, они сильнейшим образом возбуждают в нас чувства симпатии и антипатии и тем самым стимулируют нашу волю. - Каждый, кто пытался, прыгнув в воду, покончить с жизнью, почувствовал, что его воля к жизни сильнее, чем желание смерти.
Непосредственное закрепление воли в тепловых процессах, а мыслительной жизни в нервных процессах делает понятным психофизическое различие полов. У мужчины несколько больший мозг, чем у женщины; зато женщина имеет несколько более высокую температуру тела и несколько более частый пульс. Более интеллектуальная предрасположенность мужчины и более жизненная, чувствительная предрасположенность женщины - выражение этих различных динамик: воля мужчины больше определяется мыслями, а женщины — чувствами.
С этим же связан тот факт, что суточная температурная кривая у женщины через два дня после овуляции повышается примерно на полградуса, что используется для определения овуляции. Это означает, что женщина во второй половине цикла более связана с обменом веществ, чем до этого, что вполне имеет смысл с точки зрения возможной к этому моменту беременности. (Также и другие процессы обмена веществ преобладают в предменструальный период).
Тепло и движение
Известно, что разрушение так называемых двигательных корковых центров у человека одновременно вызывает повышение температуры соответствующей конечности. То есть, двигательные регионы одновременно являются «термическими корковыми центрами ». Другими словами: движение можно рассматривать только в связи с тепловыми процессами.
Таким образом, наука подошла к решению проблемы движения почти вплотную, отделенная от нее только тончайшей преградой; преодолеть последнюю мешает ей укоренившееся представление о функции «моторных (двигательных) нервов».
Но если познать, как Я организующе живет в теплоте, как мы на самом деле можем «загореться» некой идеей, тогда можно будет живо представить себе, что Я через волю формирует тепловой организм, затем воздушный организм, наконец охватывает водный организм (в данном случае мышцы) и таким образом приводит тело в движение. «Моторные» нервы в принципе имеют такую же задачу, что и «чувствительные ». Но в то время как последние дают человеку информацию о внешнем мире, двигательные нервы сообщают Я «внутреннее восприятие того процесса обмена веществ, который лежит в основе воли». Этот процесс обмена веществ выражается затем в образовании тепла.
Еще в 1844 году практикующий врач Йох. Вильг. Арнольд протестовал против замены Беллом понятия «мышечный нерв» односторонним понятием «двигательный нерв», и на основании экспериментов и клинических исследований пришел к различению («моторных») мышечных нервов и («сенсибельных») кожных нервов. Он писал: «Передние корешки спинномозговых нервов не просто служат движению мышц, это не односторонние двигательные нервы, но они также оповещают центральную нервную систему о состоянии мышц, т. е. являются мышечными нервами двустороннего действия».
То, что после разрушения «двигательного» нерва конечность теряет способность к движению, понятно с нашей точки зрения так же, как понятен факт, что, несмотря на большой голод, невозможно взять пищу, которую не воспринимаешь никаким органом чувства, или что человек не может сделать ни шагу в пространстве, которое недоступно его чувственному восприятию. После разрушения двигательного нерва человек потому не может двигать конечностью, что не воспринимает ведущего к движению процесса обмена веществ.
Прямое «доказательство» связи теплового процесса и движения каждый может пережить на себе самом, если у него от холода сведет руки и ноги. И наоборот: полупарализованные члены (например, при детском параличе) могут гораздо лучше двигаться, если их хорошо прогреть в теплой ванне или массажем. Спортсмены и даже музыканты достигают высших достижений только после предварительного «разогрева».
Развитие теплового организма
К существу организма относится то, что он не сразу возникает в готовом виде, а развивается постепенно. Также постепенно развивается и тепловой организм, как филогенетически, так и онтогенетически.
Холоднокровные стоят в этом плане на нижней ступени развития. Хотя они и производят тепло сами, но уровень теплопродукции определяется не ими, а внешней температурой: высокая температура повышает их обмен веществ, низкая понижает. И параллельно с этим меняется степень их подвижности: зимой они застывают, первое весеннее тепло снова приводит их в движение. Так что можно сказать, что высшим моторным центром холоднокровных является внешнее тепло.
Опыты Цунца показали, что рыбы, которые вообще при повышении температуры в бассейне обитания повышают свой обмен веществ, в сентябре и октябре такого повышения не обнаруживают, тогда как в апреле наступает быстрое повышение. Их обмен веществ, таким образом, вопреки лабораторным условиям, определяется интенсивностью Солнца, при этом интересно также, что деятельность пищеварительных ферментов (измерялась по действию на крахмал) при одинаковой температуре убывает к концу лета. Это является отчетливым доказательством того, что рыбы, в отношении их обмена веществ, зависят не только от непосредственно окружающей их среды, но они подчинены космическим ритмам (см. главу «Свет»).
В этом контексте проявляется факт - значение которого невозможно переоценить, - что человек имеет независимую от внешнего мира температуру: он стал (хотя и не полностью, но в значительной мере) независимым от влияния комических ритмов - проблема становления человека независимым по отношению к природе, благодаря чему создается физиологическая основа свободы, что мы будем подробно разбирать в последней главе (см. стр. 269 и далее).
Замечательную промежуточную ступень представляет собой зимняя спячка. Она заключается в том, что воздушный и тепловой организмы почти совсем покидают тело. В период спячки животные ведут себя как холоднокровные, а в бодрственном периоде как теплокровные. Здесь также есть своеобразие: слишком сильное охлаждение пробуждает их! Так же как причины подвижности холоднокровных мы должны искать во внешнем мире, так и перед лицом этого факта мы вынуждены говорить о некоем «внетелесном центре», который у животного регулирует сон и пробуждение. Вообще пробуждение совершается под действием внешнего тепла и происходит так, что вначале пробуждаются органы чувств, затем восстанавливается подвижность головы, верхних и нижних конечностей. Бывает, что пробудившееся животное ползет с помощью передних конечностей, тогда как задние как бы остаются парализованными. Удивительным является сильный подъем температуры при пробуждении. Например, у ежа за 2 часа температура поднимается на 20°; после этого животное снова ведет себя как теплокровное. Может ли быть еще более убедительное доказательство того, что тепловой организм представляет собой нечто самостоятельное, которое при определенных обстоятельствах может полностью покинуть тело, а потом с ним опять соединиться? Некоторые теплокровные животные, такие как мыши, крысы и др., рождающиеся голыми, ведут себя вначале в отношении колебаний внешней температуры подобно холоднокровным: у них усиливается обмен веществ при повышении внешней температуры и наоборот. Только спустя 10-15 дней они обретают способность терморегуляции.
Средняя температура у млекопитающих (за исключением, например, китов и ехидны) в основном выше, чем у человека, и достигает у птиц 40-44°.
Среди холоднокровных пчелы занимают особое место, так как в улье постоянно поддерживается 30-32°, в рое повышается до 40. Пчелы как групповое существо достигают состояния поддержания постоянной температуры, которое только теплокровные имеют как отдельные существа.
Также и у грудного ребенка тепловая регуляция после рождения еще несовершенна. Под внешним воздействием младенец легче согревается и охлаждается, чем взрослый. Но когда младенец теплым укутыванием защищен от потери тепла, то он на протяжении первых недель показывает на редкость постоянную температуру. Только на втором месяце его покидает состояние «монотермии», и у него наблюдаются (зависимые от сна и бодрствования) колебания температуры до Г в течение суток. Отсюда следует, что в человеке мы должны различать тепловой организм и деятельность Я. Ведь организм и во сне регулирует свою температуру, хотя Я не занято сознательной деятельностью. Повышение температуры на втором месяце в дневное время суток является признаком того, что Я начинает интенсивнее вчленяться в организм.
По данным Штиглера (Pflbgers Archiv Bd. 160, 1915), существуют различия в тепловой регуляции у различных рас. Негр легче переносит работу в жару, чем белый. Его температура тела при этом поднимается меньше, чем у белого, также охлаждается он после перегрева быстрее, чем белый. Штиглер предположил, что эта лучшая регуляционная способность негра основана на том, что его подкожные кровеносные сосуды (как гистологически установил Дойблер) расположены чаще, имеют больший диаметр и при повышении температуры тела способны к более длительному и эффективному расширению.
О патологии теплового организма
Ни в одной другой области патологии человека не просматриваются так легко взаимосвязи, как в тепловом организме. Возьмем, к примеру, простуду. С давних пор известно, что через некоторое время (до трех дней) после более или менее интенсивного охлаждения может повыситься температура и появиться насморк, усталость, кашель и прочие типичные признаки простуды. Это простонародное название вполне соответствует существу дела. Однако оно противоречит современному образу мыслей, когда с научной точки зрения после открытия бактерий и вирусов причина болезни была переложена на них, то есть на внешние факторы (см. главу об инфекциях в третьем томе). Поэтому простуду предпочитают называть «гриппозной инфекцией ». Т. е. внимание обращено на инфекцию как «причину » заболевания, поскольку утрачен взгляд на необходимо предшествующее этому нарушение теплового организма, вследствие чего и создается предрасположенность к инфекции.
Можно посчитать это чисто теоретическим вопросом, была ли «в начале» инфекция или охлаждение организма, но от этого воззрения на болезнь зависит терапия: одно требует применения тепла, другое противоинфекционных и жаропонижающих мероприятий, т. е. как раз противоположных процессов. Понятно, что это приводит к разногласиям среди врачей.
Но не только в этом простом случае следует обращать внимание на тепловую организацию - едва ли существуют внутренние заболевания, при которых она не имела бы большого значения. В сущности, невозможно проводить правильную терапию, если не создать представление о состоянии теплового организма пациента. У поразительного большинства современных людей очень слабый тепловой организм, в некоторых случаях даже хочется сказать, что он просто «атрофирован». Эти пациенты, например, часто жалуются, что они чувствуют душевный и органический холод, или что они несут в себе многочисленные «очаги холода», которые пронизывают их эфирное тело как льдинки, плавающие в воде.
Когда пациент теряет чувствительность к холоду, происходит усиление этих болезненных процессов. Такие пациенты полностью промерзают, не осознавая этого - и прежде всего, никак не реагируя на это: они не чувствуют себя замерзшими, не дрожат и не ощущают потребности в теплой одежде или теплом окружении. В таких случаях действительно часто можно обнаружить значительное понижение температуры тела как выражение анергии, недостаточной реактивности — для специалиста фатальные признаки!
Такие очаги холода являются исходным пунктом для всевозможных воспалений, поскольку организм пытается перебороть холод посредством локального повышения температуры. Поскольку холод чаще всего проникает в организм в результате недостаточно теплого облачения нижней части тела, то им могут быть охвачены мочевой пузырь, матка, яичники, слепая кишка, печень, желчный пузырь и почки, и тогда в них реактивно развивается предрасположенность к хроническим воспалениям.
Очаги холода «вырывают» охваченные ими органы из взаимодействия всего организма. Многие менструальные расстройства имеют в своей основе борьбу организма со слишком сильно изолированным вследствие холода органом. И если тепловой процесс недостаточно силен, чтобы снова пронизать орган, то остаются гнезда холода, которые могут стать исходными точками для опухолей, поскольку их эфирная часть более не подвержена целостному воздействию всего организма.
Большое значение действия холода на организм установлено также и экспериментально. Из всей относящейся к этому вопросу литературы приведем только результаты Ипсена: если кожу местно охладить водой с температурой +15°, то в первые минуты после снятия холода температура кожи значительно повышается, но даже спустя 10 мин температура кожи еще остается на 2-3° ниже первоначальной, и может потребоваться более часа, чтобы она восстановилась. Примечательно, что руки и лицо составляют исключение. Здесь через 5-6 мин температура возрастает до исходной и даже выше. То есть руки и лицо в отношении теплового организма представляют собой более активные части, подобно тому как, с другой стороны, они сильнее всего захватываются и формируются деятельностью Я, «тренируются».
Исходя из этого, можно понять также «крепость» или «слабость» теплового организма. Эта характеристика может совпадать с общим состоянием жизненных процессов, но не обязательно. Известная стимуляция теплового организма посредством холодных обтираний и др., конечно, необходима, если требуется усилить тепловой организм. Но такая стимуляция всегда должна быть относительно короткой, как показывают эксперименты по охлаждению, чтобы вызвать позитивную реакцию, ибо существенна именно эта реакция. Если же у организма нет для этого условий, когда охлаждение продолжается, когда не развивается положительного реактивного прогревания, тогда результатом может быть только хроническое переохлаждение, которое, опять же, создает основу для перечисленных выше заболеваний.
Мне представляется примечательным, что симметричные части тела всегда показывают примерно одинаковую температуру. Если температура конечностей различается более чем на 1, то можно предполагать глубокое воспаление на стороне с повышенной температурой. Ипсен сообщает, что во время наркоза температура кожи стоп регулярно поднималась до 35-36°; подобное же повышение температуры стоп было обнаружено и во сне (как, с другой стороны, холодные ноги часто мешают уснуть). Как выше было сказано, хотя ночью или во сне температура тела понижается, однако одновременно происходит расширение теплового организма (в здоровом состоянии до пальцев ног!), что опять же можно рассматривать как пронизывание всего организма теплом, как деяние целого. Ипсен говорит далее об одном обстоятельстве, на которое хотя и не обратили особого внимания, но которое имеет существенное, в том числе и практическое значение. Если операция начиналась после того, как наступило повышение температуры стоп, то наркоз переносился без особых осложнений; если же во время наркоза температура ступней понижалась более чем на 1°, то прогноз для пациента был хуже.
Повышение температуры ступней во время сна и при наркозе связано с переключениями Я (и одновременно астрального тела) из нервно-чувственной системы в систему обмена веществ (см. стр. 49 и 123): когда вследствие сна или наркоза Я и астральное тело вытесняются из верхнего человека, тем интенсивнее они связываются с нижним человеком. Если же повышения температуры ступней не наблюдается, то можно говорить о слабости теплового организма. Причиной этого может быть то, что Я и астральное тело еще до наркоза имели слабую тенденцию связываться с организмом; уже может существовать (вследствие болезни или старости) тенденция к развоплощению. В таких случаях наркоз может изгнать астральное тело из нервно-чувственной системы; тенденция к развоплощению у склонных к этому лиц усиливается. В связи с центральным местом сердца в тепловом организме у таких пациентов можно сначала наблюдать нарушение теплорегуляции, однако затем нарушения в сердечно-сосудистой системе или снижение толерантности к побочным эффектам наркоза. Поскольку Ипсен не нашел никаких причин для сердечной недостаточности у таких пациентов, имеет смысл когда-нибудь принять к рассмотрению и такие взаимосвязи.
Лихорадка
При рассмотрении тепловых процессов мы приблизились к источнику здоровья и болезни. Знание, что всякое усиление тепловых процессов, то есть лихорадка, хотя и является симптомом заболевания, но в основе своей выражает попытку организма к выздоровлению, было известно еще гиппократовой медицине; постепенно и сегодня снова начинают терапевтически использовать это знание.
Лихорадка может возникнуть по различным причинам. Например, если грудному ребенку дать выпить немного 1%-ro раствора поваренной соли, то у него появится лихорадка; организм здоровым образом противодействует слишком сильному «осолеванию» при помощи противоположного процесса, прогревания. «Солевая лихорадка » есть как бы прафеномен лихорадки, с одной стороны, потому что здесь самым явственным образом проявляется ее целительная тенденция, с другой стороны, потому что при этом выступают обе пра-полярности организма: тепловой процесс и процесс минерализации. Понимаемая в этом смысле, установленная еще древними полярность «соль» и «сульфур» должна того, кто так ее представляет, приводить к глубочайшему пониманию сущности человеческой природы. В сущности, под этим подразумевается не что иное, как полярность между тенденцией к склерозу (т. е. к отложениям в широком смысле, будь то артериосклероз, ревматизм, подагра, образование камней) и тенденцией к воспалению и растворению. Известно, что люди первого типа относительно мало склонны к инфекционным заболеваниям и лихорадочным состояниям. О том, что у онкологических пациентов редко развивается лихорадка, пойдет речь позже (см. II том).
Полярную противоположность склерозу образует «экссудативный диатез ». Он располагает к постоянно повторяющимся периферическим воспалениям и катарально-лихорадочным заболеваниям. Организм не обладает достаточной тенденцией к отвердеванию, он склонен к растворению и разжижению.
С духовнонаучной точки зрения лихорадка означает слишком сильное проникновение Я в организм. Это в определенной мере последняя возможность организма устранить повреждение; она появляется особенно тогда, когда необходимы растворяющие процессы, как при действии бактерий и других чуждых субстанций (например, при аллергических реакциях). Раньше применяли парентеральные инъекции белка или позже бактериальные гидролизаты, чтобы при хронических заболеваниях вызвать лихорадку и этим начать процесс исцеления. Эти испытанные мероприятия сегодня почти не применяются и почти невозможны, так как отсутствует понимание взаимосвязей, т. е. терапевтической идеи. По крайней мере, до Парацельса древние врачи знали, что хроническую болезнь можно вылечить, переведя ее в активную стадию и затем излечивая ее. Это древнее знание может, учитывая новые воззрения, пролить свет на сегодняшнюю проблему хронических болезней.
Характерным для лихорадки является то, что повышение температуры сначала происходит из-за застоя тепла: тепловой организм словно концентрируется внутри тела. Кожа бледнеет, становится бескровной и холодной, человека «знобит», хотя теплопродукция в это время возрастет. Когда температура достигает определенного уровня, тепловой организм снова расширяется, и теперь отдается больше тепла, чем в обычном состоянии. Характерно, что температурная регуляция не исчезает, а продолжает вполне нормально функционировать. Поднимается только общий тепловой уровень, и он поддерживается терморегуляцией. Такое поведение также свидетельствует в пользу того, что мы вправе говорить о «тепловом организме », так как соотношение теплового организма и остальных организаций может быть смещено. Различные организации, как выясняется, находятся в подвижном равновесии по отношению друг к другу. И причина такого сдвига обусловлена тем членом существа человека, который находится выше остальных и является причиной всех тепловых различий, т. е. Я.
Чувственная организация
Человек может познавать себя как Я, то есть внутренне он может замкнуться от мировых воздействий и все же сознавать свое бытие. Однако это переживание себя самого возможно только в бодрственном состоянии; с момента засыпания оно исчезает. Процессы, которые приводят человека к пробуждению, также обусловливают переживание им самого себя.
Пробуждение, без сомнения, связано с деятельностью чувственной организации. Даже если мы еще не выспались, пробуждение может наступить под действием сильного чувственного впечатления; если же организм отдохнул, то достаточно легкого чувственного раздражения.
Только после пробуждения мы можем испытать себя как Я, но это через разрушение телесности, которое вызывает Я, приводит к тому, что по истечении дня усталость снова делает необходимым сон. И только сон дает нам возможность связать переживания периода бодрствования с нашим Я, вчленить их во все наше существо.
Итак, деятельность Я в телесности делится на две ритмично сменяющиеся и взаимно обусловливающие фазы:
1. Дневная деятельность, которая душевно ведет к Я-сознанию, а телесно к разрушению;
2. Ночная деятельность, которая во сне связана с душевным и телесным созиданием.
Однако следует учитывать, что дневная и ночная деятельности Я разделены не полностью: ночная деятельность при пробуждении перекрывается дневной деятельностью, но, постепенно уменьшаясь, она сохраняется до состояния полной усталости, и только когда она полностью прекращается, становится необходимым сон. С другой стороны, ночная деятельность пронизана остатками сознания, как это проявляется в снах или в целенаправленной деятельности, происходящей в глубоком сне. Итак, телесные и душевные явления тесно переплетаются, чтобы обеспечить Я-сознание.
Если мы хотим познать отношение Я к телесности, то прежде всего мы должны изучить значение органов чувств.
Мир чувств
Благодаря нашим органам чувств «мир» для нас - это данный нам факт, который мы поначалу считаем таким же само собой разумеющимся, как и мы сами. Для наивного человека есть две реальности: внешний мир и его Я. То, что он это Я более или менее идентифицирует с телесностью и тем самым частично смешивает оба вида реальности, связано с тем, что он не сознает, что Я может вступить в отношения с миром только посредством органов чувств и только благодаря им знать что-либо о мире.
Как только мы направили внимание на этот факт, встает вопрос: является ли мир таким, каким он представляется нам посредством чувств, то есть являются ли чувства нейтральными посредниками объективного мира? Наивный человек склонен вообще позитивно ответить на этот вопрос. Критический идеализм, напротив, пришел к убеждению, что форма, в которой нам является мир, определена формой нашего сознания: «Мир есть мое представление».
Эта точка зрения благодаря физиологическим исследованиям последнего времени переживает определенное возрождение в более материальной форме. Обусловленность чувственного восприятия органами чувств снова выступает на передний план. Слова Лотца: «Без глаза, воспринимающего свет, и без уха, воспринимающего звук, весь мир был бы темен и нем. В нем также не могло бы быть света и звука, как не может быть зубной боли без воспринимающего боль зубного нерва,» — являются сокращенной формулировкой воззрения об отношении чувственного восприятия к объективному миру, господствующего сегодня в лекционных залах и в школе, в церкви и в доме крестьянина.
Сегодня каждый уверен, что он окружен эфирными волнами различной длины. Наши глаза из огромного спектра от километровой длины радиоволн до бесконечно малых длин рентгеновского излучения воспринимают только узкий диапазон волн, соответствующих видимому свету от 800 до 390 нм. Поэтому современный человек смотрит почти презрительно на свой глаз: диапазон волн его радиоаппаратуры больше, чем у этого органа.
Так из критического идеализма развился «физический скептицизм». Чувства представляются как более или менее «случайные ощущения», и тот вид, в каком предстает перед нами «мир », является закономерным результатом этих случайных чувств.
Следствием такого воззрения является то, что мы пытаемся физически данные нам границы познания преодолеть физическими средствами. Новые инструменты должны расширить область чувственного восприятия; к микроскопу добавляется электронный микроскоп, а к подзорной трубе супертелескоп.
Хотя это развитие и было неизбежным, и оно обогатило человечество, но одновременно оно его и обеднило. Ибо чем больше инструментов человек ставил себе на службу, тем больше он терял способность постигать мир всеми своими чувствами как целое и самому переживать себя в единстве с миром. Было отдано предпочтение отдельным чувствам, в особенности зрению, в меньшей степени слуху, и их сообщения рассматривались как единственно важные. Но при этом не заметили, что таким образом облик мира должен стать односторонним и тем самым искаженным и неверным.
Еще более радикальным было, когда стали рассматривать функции органов чувств как чисто физические, и поэтому сообщаемые органами восприятия качества (например, цвет) как их приложения или преобразования посредством «души». Физиология и психология целиком влачатся на буксире у физики, которая признает в мире только чисто физические процессы, что сегодня почти повсеместно считается само собой разумеющимся.
Опасность искажения мирового облика вследствие все более одностороннего предпочтения зрения и созданных для глаза инструментов чувствовал Гете, и в этом лежала основа его отвращения к очкам и подзорным трубам. Прежде всего, он сознавал, что вследствие предпочтения одного органа чувств и переоснащения его инструментами другие органы чувств воспринимают слишком мало. Да, он был уверен, что человек при этом теряет не только то, что природа открывает ему через известные органы чувств, но в первую очередь то, что она говорит, «обращаясь к другим чувствам, к известным, непризнанным и неизвестным чувствам», ибо он знал, как она беседует «сама с собой и с нами посредством тысячи явлений. Внимательному взору она нигде не предстает мертвой или немой». Эти слова Гете должны дать нам верное направление для последующих попыток осознать всю совокупность человеческих чувств, в особенности непризнанных и неизвестных, которые Рудольф Штейнер сделал доступными нашему пониманию.
Вообще Рудольф Штейнер называет двенадцать различных чувств, что вначале может подействовать шокирующе, однако непредвзятое наблюдение действительно приводит к такой классификации, которую мы вкратце охарактеризуем.
Было бы соблазнительной и важной задачей рассмотреть здесь богатый фактический материал, наработанный современной физиологией чувств. Однако это далеко бы выходило за рамки данной книги. Приводя здесь отдельные примеры, мы вовсе не стремились к полноте, но хотели только наметить основные направляющие линии, плодотворность которых может доказать только более полное рассмотрение. Далее, невозможно подробно рассматривать анатомические и физиологические детали; определяющим для изложения является вопрос: какова роль отдельных чувств в построении Я-сознания и нашего знания о мире.
Пусть врач не возражает, что такие рассуждения не имеют для него никакой ценности, и что он хотел бы что-нибудь услышать о диагностике и терапии. Ибо именно диагностика сегодня сильно технизирована и, без сомнения, интуитивная способность врача в этом отношении частично подавлена. Если он хочет восстановить ее, не соскальзывая в атавизмы, то он должен считаться с областью чувств. Быть может, даже некоторые вещи, которые до этого казались принадлежащими области «сверхъестественных способностей», представятся теперь как нечто совершенно естественное, но только основанное на развитии и применении одного из «непризнанных» чувств.
Начнем с рассмотрения чувства осязания. Оно является примитивнейшим изо всех, поскольку менее всего говорит о качествах воспринятого. Посредством осязания мы знаем, что кроме нас есть еще нечто, но знаем мы это только потому, что наталкиваемся на него своим физическим телом. В зависимости от того, насколько при этом соприкосновении поддается объект или наше тело, мы определяем его как мягкий или твердый, как острый или тупой и т. д. Итак, осязание не выходит за пределы собственной телесности. То, что мы свои осязательные восприятия относим к внешнему миру, то есть объективизируем, является, по существу, результатом мышления. Эта объективизация обычно облегчается одновременным восприятием посредством других органов чувств, особенно зрения. То, что посредством осязания мы можем иметь различные виды восприятия, основано на том, что наш организм содержит в себе твердые и полужидкие органы, в этом случае кости и мышцы. Когда мы осязаем, то, в сущности, определяем мир только в его отношении к твердому агрегатному состоянию. Вследствие смутности получаемых от него восприятий осязание можно причислить к «ночным чувствам».
Поверхность тела - это поле, в отношение к которому мы приводим осязаемое. В действительности это плоскость. Мы же испытываем ее не как таковую (иначе мы ощущали бы себя как полую форму), но как пространство, заполненное нашими органами, в котором мы испытываем голод и жажду, сытость и удовольствие, и прочие разнообразные нюансы телесного самоощущения.
Например, голод - это элементарное ощущение, которое, очевидно, имеется и у животных. И все же в основе его лежит сложнейшее состояние организма: ему не хватает веществ различного рода. Однако ощущение голода, в общем, простое, неспецифическое ощущение. Нам кажется, что мы воспринимаем отсутствие веществ в организме, но это — противоречие в самом себе, ибо отсутствие чего-либо не может восприниматься, но может быть установлено только посредством сознательного акта на основе других восприятий, если в то же время (внутренне или внешне) воспринимается соответствующая целостность. Если я, например, вижу, что у стула три ножки, из этого восприятия еще не следует, что одной не хватает. Но если я смотрю, исходя из целостной конструкции, что стул задуман с четырьмя ножками, то из разницы между моим восприятием и моим представлением о «целостности » стула я заключаю, что одной ножки не хватает. Голод точно так же состоит в восприятии разницы. В теле образующих сил я ощущаю себя как живую целостность и одновременно ощущаю, что совокупность имеющихся в физическом теле веществ не наполняет эту целостность. То есть, голод состоит в восприятии разницы между физическим телом и телом образующих сил. Эта разница телом ощущающим, объемлющим физическое и эфирное тело, воспринимается как «голод». У животного одновременно в теле ощущающем возникает пищевой инстинкт; у человека (если его Я-существо уже пробудилось) вступает в действие также Я, и на основании рассуждения решает, искать ли пищи, или, если человек как раз находится на концерте, в церкви или на службе, временно отказаться от приема пищи.
Итак, при ощущении голода речь идет о восприятии, которое целиком протекает внутри собственной телесности. Аналогично мы воспринимаем другие состояния: сытость, жажду, хорошее самочувствие, усталость, болезнь, боль и т. п. Когда мы, например, говорим: «Я чувствую себя освеженным», - то наше Я воспринимает, что установились правильные отношения между процессами распада и восстановления, то есть между Я и телом ощущений, с одной стороны, и физическим телом и телом образующих сил, с другой стороны. Это общее восприятие жизненных состояний внутри телесности Р. Штейнер назвал «чувством жизни».
Только зная о существовании физического тела и тела образующих сил, можно познать суть голода. Тело образующих сил находится в определенном родстве с веществами, из которых составлено физическое тело, поскольку оба первоначально вышли из одного целого. Эти вещества тело образующих сил всасывает из предложенной пищи. Если каких-либо из этих веществ не хватает, то это «всасывание» тела образующих сил воспринимается сознанием как голод или жажда, или же как желание какого-либо конкретного качества пищи (сладкое, соленое и др. ). У грудного младенца это всасывающее действие тела образующих сил непосредственно проявляется в «рефлексе сосания», то есть в собственном движении.
Чувство жизни - это центральное чувство, выражение наших жизненных потребностей. Все другие чувства имеют более периферический характер и являются в известном смысле специализациями чувства жизни. Всем чувственным впечатлениям чувство жизни выносит свое окончательное суждение, что они означают для жизни, вызывают ли они утомление, болезнь или оживляют, освежают. И все чувственные ощущения, если становятся слишком сильными, вызывают боль или тошноту, то есть реакцию чувства жизни.
Целостность человеческого существа с точки зрения чувства жизни делится на две половины: воспринимающую (Я и тело ощущений) и воспринимаемую (тело образующих сил и физическое тело). Область восприятия чувства жизни также ограничена пределами собственной телесности; чувство жизни - это также «ночное чувство». В качестве восприятий в нем в смутной форме присутствует отношение к внешнему миру.
Как осязание в качестве поверхностного чувства, с одной стороны, имеет предпосылкой жизненное пространство организма, так, с другой стороны, оно тесно связано с движением. Ибо качества шероховатости, гладкости и т. п. познаются только тогда, когда ощупывающая рука движется, тогда как практически о чисто осязательном ощущении можно говорить только в том случае, когда что-то касается неподвижной поверхности тела. Каждое активное касание связано с сознанием движения собственных членов, основанным на деятельности чувства собственного движения. Последнее охватывает все отдельные, связанные с движением восприятия - напряжение мышц и кожи, трение поверхностей суставов и т. п. - как сознание собственного движения.
Но все эти детали мы должны еще осознать; изначально же мы сознаем движение собственного организма как дифференцированную целостность. Конечно, и сознание собственных движений остается еще весьма смутным. Но если бы его не было, то мы не смогли бы научиться стоять и ходить; ибо все это было бы невозможно, если бы до этого нам пришлось самим в сознании сводить воедино ощущения, соответствующие отдельным мышцам, костям и др. Итак, посредством восприятия внутренней подвижности чувство собственного движения преобразует смутное ощущение собственной телесности, данное чувством жизни, в динамическое. Оно собирает отдельные восприятия органов в целостное восприятие, которое затем при стоянии и ходьбе вступает в отношения с чувством равновесия (ср. вверх).
Движения головы, тела в целом, особенно пассивные движения в транспорте воспринимаются органом с полукружными каналами. Эти каналы ориентированы по трем пространственным направлениям и содержат внутри себя лимфу, в которую от стенок выступают тонкие нервные волокна. При движении тела в определенном направлении лимфа соответствующего этому направлению канала по инерции остается на месте и увлекает за собой нервные волокна в противоположном направлении.
Итак, чувство собственного движения имеет две стороны восприятия: совокупность движений, происходящих внутри организма, и движение всего организма по отношению к окружающему пространству (посредством полукружных каналов). Хотя последнее в нормальных условиях нами почти не осознается, однако сочетание множества извне обусловленных изменений положения тела ведет к симптому «морской болезни»: чувство жизни протестует против того, чтобы быть игрушкой внешних сил.
Как только движение переходит в прямостояние, организм должен поддерживать равновесие, то есть установить связь с силой тяжести. Последняя представляет собой действие Земли как целого, конечно, лишь в том смысле, что Земля есть материя (масса). Направление этого действия в определенном месте поверхности Земли соответствует проведенному от этой точки к центру Земли радиусу. По отношению к этому радиусу стоящий организм как некая целостность находится в таком отношении, что ощущает себя в равновесии. У каждого тела в его отношении к тяжести существует «центр тяжести ». В человеческом организме он находится в области таза -конечно, с различиями в зависимости от индивидуального сложения организма. (Эта область организма ранее обозначалась знаком Зодиака «Весы». )
Когда мы приводим себя в положение равновесия, то масса нашего тела должна равномерно распределиться вокруг земного радиуса, проходящего через центр тяжести. Для этого мы должны иметь возможность воспринимать центр Земли. Это осуществляется посредством органа равновесия, который состоит из двух полостей, расположенных на одинаковом расстоянии от плоскости симметрии организма. У человека и высших животных эти полости связаны в единое целое с органом слуха. На внутренней поверхности этих полостей находятся тонкие нервные волокна, на которых лежат маленькие известковые зерна, под чьим давлением находящиеся под ними волокна сгибаются. Так как при наклоне тела в сторону под действием силы тяжести зерна скатываются в самую низко расположенную точку полости, и так как в организме есть два таких органа, то благодаря им центр Земли все время как бы «пеленгуется». Расстояние между органами равновесия образует основание остроугольного равнобедренного треугольника, боковыми сторонами которого являются радиусы, проведенные от известковых зерен к центру Земли.
(Здесь мы имеем дело с феноменом, аналогичным бинокулярному зрению, при котором основание треугольника определяется расстоянием между глазами, а боковые стороны образуют визирные линии; на этом, как известно, основана способность оценки расстояний. )
Для установления равновесия перпендикуляр, проведенный из центра тяжести тела к линии, соединяющей оба органа равновесия, и земной радиус, проходящий через центр тяжести тела, должны совпадать. Однако это всегда происходит только на мгновение; в действительности же тело постоянно колеблется вокруг положения равновесия, словно весы.
Итак, орган равновесия служит для восприятия отношения между центрами тяжести Земли и собственного тела. Чувство собственного движения включает собственное поле тяжести в поле земного притяжения.
Итак, поле восприятия чувства равновесия фактически выходит далеко за границы тела; однако, оно остается вне сознания. Каждый человек пользуется им, но обусловленное им восприятие не несет в себе ничего индивидуального, оно для всех людей одинаково, даже если они различаются во всех других ощущениях и воззрениях. Органы равновесия можно назвать ослепшими глазами: все люди, когда они бодрствуют, непрерывно смотрят ими в центр Земли. Здесь приведем примечательный феномен, о котором сообщает Герберт Тишнер относительно австралийских аборигенов: «Характерную позу для отдыха можно наблюдать на севере Австралии: люди стоят как аисты на одной ноге, причем ступня второй поднятой ноги опирается на бедро первой. » Сравнение с поведением аистов указывает на суть: у таких древних народностей чувство равновесия, очевидно, функционирует еще полностью бессознательным образом, как это характерно для птиц. Если европейцы переживают чувство равновесия в грезящем сознании, то у австралийцев это переживание происходит в сознании глубокого сна; он отдыхает, когда благодаря чувству равновесия в таком глубоко бессознательном состоянии он ощущает себя частью земного шара, тогда как остальные чувства спят или дремлют.
Нет необходимости много говорить о значении этого чувства для внешней жизни. Однако то же справедливо для внутренней, духовно-душевной жизни, хотя для многих людей эта сторона чувства равновесия остается такой же бессознательной, как и телесная.
Когда мы мыслим, например, 2+3=5, то знак равенства, собственно говоря, обозначает весы, на двух чашках которых лежат слагаемые и сумма. Легко показать, что в основе всякого мыслительного процесса лежит подобное ощущение равновесия. Когда математик вводит систему координат, в основе этого лежит тот же принцип. И то же справедливо для выражающегося в искусстве, пластике, архитектуре, даже в ритме поэзии и музыки ощущения внутреннего равновесия. Мы видим, что чувство равновесия гораздо шире, чем функции его телесного органа.
Чувство вкуса образует переход от ощущения внутрителесного к ощущению внешнего мира. То, вкус чего мы испытываем, относится к внешнему миру, но мы можем только тогда испытать его вкус, когда примем его в свою телесность. Чувство вкуса - это периферическое ощущение, подобное осязанию. Но если осязание разыгрывается в области твердого, то вкус может испытываться только в жидком. В ощущении вкуса наш живой водный организм взаимодействует с внутренней конституцией пищи; это чувство может быть названо «химическим осязанием». При этом во вкусовых качествах не выражается химический анализ, но выражается отношение всего нашего организма к пище в целом. Весь наш пронизанный эфирным телом жидкостный организм реагирует на пищу чувством вкуса. Но это целостное ощущение все же весьма дифференцировано. В первую очередь мы сознаем общие качества: сладкое, кислое, соленое и горькое. Для этой цели создан язык с зонами распределения различных хеморецепторов (сладкое - на кончике языка, соленое и кислое - по краям, горькое - у корня). Но сразу видно, что ощущения языка есть лишь часть процесса, разыгрывающегося между всем организмом и Я. Ибо мы расслабленно отдаемся сладкому, со сладким охотно соединяется Я, оно легко вместе со сладким входит в телесность. Но сладкое всегда несколько замутняет сознание, поэтому сахар уже сам по себе склоняет ко сну. Напротив, ощущение соленого, а тем более кислого, нас пробуждает. При слишком кислом или горьком мы невольно содрогаемся: антипатия из области чувственного восприятия спускается до области воли и охватывает систему движения.
То, что мы особенно явно наблюдаем при ощущении горького, справедливо для всякого вкусового процесса: он проникает внутрь пищеварительной системы; мы лишь не имеем никакого сознания о том, что происходит ниже ротовой полости. Однако мы знаем, что в желудке преобладает кислое, и что желчь горькая - эта последовательность отражена и в расположении различных вкусовых зон языка.
Рудольф Штейнер определил внутреннее восприятие пищи как продолжение процесса вкусового ощущения: «Вы просто не сможете понять интимной деятельности человеческого организма, локализированной в пищеварительном процессе, если вы весь процесс пищеварения не будете представлять себе так, что хорошее пищеварение основано на способности уметь ощущать вкус всем пищеварительным трактом, и что плохое пищеварение коренится в неспособности ощущать вкус всем аппаратом пищеварения.»
На примере вкуса мы можем наблюдать феномен, который можно обозначить как пра-феномен ощущения: организм в процессе восприятия ведет себя «комплементарно ». Так, например, реакция слюны слабо щелочная; поэтому мы особенно чувствительны к кислому. Интенсивность сладкого вкуса может возрасти, если в сладкое добавить немного кислого. Итак, сладкое и кислое комплементарны друг другу. (Щелочное близко сладкому. )
Переживание вкуса всем организмом было ближе к сознанию в прежние эпохи развития человечества и использовалось для распознавания целебных сил в природе. Эта связь инстинктивного познавательного процесса со вкусом и запахом в прежние времена давалась, очевидно, легче, чем сегодня. Неизвращенный вкус служил верным указателем для оценки полезности и усвояемости пищи. И хотя неправильное изготовление и приготовление пищи сильно способствовали тому, чтобы этот инстинкт к правильному питанию был потерян, однако действительная реформа питания может исходить только из возрождения здоровой культуры вкуса. Речь идет не только о том, чтобы получать здоровую, полную жизненных сил пищу, но и о том, чтобы при вкушании пищи интенсивно осознавать ее качества. Ибо чувство вкуса и чувство обоняния - это врата чувства жизни во внешний мир. (Подробнее об этом в разделе «Я-организация». )
Чувство обоняния по своей локализации и по своему биологическому значению близкородственно чувству вкуса. Запах можно назвать «вкусом воздуха» (на юге Германии и в Швейцарии для них даже может употребляться одно и то же слово). У современных людей обоняние сильно ослаблено. Для животного оно играет большую роль, как для поисков пищи, так и для целей воспроизведения. Для многих животных обоняние - это инстинктивное чувство; оно теснейшим образом связывает организм с окружающим миром. Для этих животных оно играет такую же роль, как зрение для человека.
Также у человека оно сильно действует на инстинктивное поведение: неприятный запах вызывает в нем антипатию, против которой бессильны логические основания. Так, например, мы говорим о чувстве антипатии «он его на дух не переносит».
В отношении смутности ощущения чувство обоняния находится еще глубже чувства вкуса. Запахи еще более уклоняются от понятийного постижения, чем вкус. Например, запахи цветов открывают нам нечто от существа растения, однако только внутри семейства растений запахи подобны, тогда как запахи фиалки, лилии или розы несравнимы между собой. Для постижения их также нужна «интуиция », как для постижения человеческой индивидуальности.
Противоположным полюсом аромату является зловоние. Оно возникает главным образом при распаде животной или человеческой субстанции, а также в окончательной стадии пищеварения (примечательным образом, в основном у человека).
Также при некоторых заболеваниях появляются специфические запахи. Известен сладковато-клейкий запах изо рта у больных дифтерией. Эрнст Людвиг Хайм, знаменитый берлинский врач, современник Гете, удивлял своими точными и быстрыми диагнозами. Он обладал чрезвычайно развитым обонянием, и говорили, что он словно обонял вещества болезней. Так, запах скарлатины он сравнивал с запахом в погребах берлинских торговцев съестным: смесь запаха старой сельди и различных сортов сыра. Запах кори он сравнивал с запахом перьев свежеощипанного гуся. Итак, вкус и запах сильно затрагивают подсознание, область чувств; они находятся на ступени грезящего сознания.
Чувство зрения для современного человека более всего имеет характер объективного. Мы не говорим: «Я вижу, что это дерево», но: «Это дерево». То, что нечто можно видеть, для современного человека сразу же означает, что оно есть в действительности. Чувство зрения в отличие от рассмотренных выше дает нам ясное сознание о внешнем мире. Все, что мы можем видеть, мы причисляем к внешнему миру, также и нашу собственную телесность. Данное нам посредством зрения световое пространство для зрячего идентично понятию пространства и «объективного мира». (Слепой переживает только осязательное пространство, измерения которого по сравнению со световым пространством можно назвать микроскопическими; оно только с трудом может быть расширено посредством мышления). Глаз сам по себе сообщает нам только двухмерные образы; трехмерность пространства становится возможной только благодаря тому, что мы внутри себя можем накладывать несколько различающиеся образы, полученные обоими глазами. Как известно, это происходит благодаря явлению конвергенции, то есть зрительные оси под действием Я направляются в одну точку. То, что действительно Я осуществляет сведение зрительных осей в одну точку, видно из того, что когда сила Я ослаблена (например, при переутомлении, после наркоза, вследствие приема алкоголя или в момент обморочного состояния), происходит нарушение конвергенции, что выражается в появлении двоящихся образов. В этом отношении чувство зрения существенно отличается от чувства слуха: оно позволяет Я участвовать в построении образа мира, тогда как при слушании мы находимся в гораздо более пассивном состоянии. Этим определяется универсальное значение чувства зрения для развития Я-сознания. Ибо глаз сильнее, чем другие органы, внутренне связан с Я-структурой всего организма (с Я-организацией).
Как весь организм дифференцирован вверх и вниз, так и глаз, несмотря на его принципиально космическую форму. Если исследовать способность к различению цвета, то окажется, что в вертикальном направлении (от центра поля зрения) эта способность убывает быстрее, чем в горизонтальном. Поле зрения в вертикальном направлении кажется как бы сжатым. Далее заметно, что краски картины, если смотреть на нее вертикально, представляются несколько более тусклыми, чем если смотреть, наклонив голову горизонтально. В вертикальном положении краски несколько приглушаются вследствие деятельности Я (чью связь с прямостоянием мы уже обсуждали).
Нервные элементы сетчатки разделены на правую и левую половины, причем так, что разделяющая линия проходит строго вертикально. Обусловленное этим разделение поля зрения проходит точно через визирную точку. Исходящие от обеих правых половин глазных яблок нервы проходят через зрительный нерв к правой половине мозга, а от обеих левых - к левой. Скрещенное прохождение нервов, идущих от внутренних половин сетчатки, начиная с позвоночных животных, все отчетливее выражается в зрительном прекресте. Поэтому даже если мы смотрим одним глазом, мы видим все же обеими половинами мозга.
Кроме того, благодаря конвергенции поля зрения накладываются друг друга: внешняя половина одного на внутреннюю половину другого, и наоборот. Если бы этого не было, то неравность половин нашего тела и обусловленное этим различие внутренних переживаний (о чем мы еще будем говорить) вмешивались бы в зрительный процесс и в нашу картину мира. Наши симпатии и антипатии были бы неотделимо вплетены в образ мира. Благодаря наложению влияния, происходящие из разделения организма на две половины, уравновешиваются; образ мира приобретает характер нейтральности и объективности.
Предположительно, разделение дна глазного яблока вертикальной линией имеет еще большее значение. Теоретически глазное яблоко может двигаться в любом направлении поля зрения при помощи лишь четырех мышц, в действительности же глаз имеет шесть мышц. Четыре из них расположены по всем законам механики: сверху, снизу, справа и слева. Две других дают глазу возможность вращательного движения вокруг зрительной оси. Правда, может показаться, что из-за фактического несимметричного прикрепления остальных четырех мышц они необходимы для коррекции, чтобы обеспечить прямолинейное движение во все четыре стороны, и что «вращательные мышцы» служат лишь той цели, чтобы устранить принципиальное несовершенство двигательного аппарата глаза. Но такое предположение при прочем совершенстве этого органа является необоснованным и небиологичным.
Если же представить себе действие этих вращающих мышц, а именно, что они могут приводить глаз во вращение вокруг зрительной оси, и что вертикальная разделительная линия глазного дна принимает участие в этом движении, то смысл этого легко можно увидеть в том, что они дают глазу возможность вертикальной установки. Благодаря этому глаз способен участвовать в ощущении равновесия, как, с другой стороны, ухо включено в это ощущение благодаря своей тесной связи с органом равновесия.
Поскольку визирная линия исходит от центральной ямки глазного дна (место наиболее острого зрения), и эта точка одновременно лежит на линии разделения на правую и левую половины глазного дна, анатомическая структура поля зрения делится на правую и левую, на верхнюю и нижнюю половины; одновременно благодаря вращающим мышцам линия разделения между последними связывается с телесным ощущением равновесия, то есть приводится в соответствие с направлением земного радиуса. Глаз, на первый взгляд такой далекий от Земли, такой космический, благодаря этой структуре все-таки находится в непосредственной связи с Землей.
У 25% людей глаза немного повернуты вокруг зрительной оси (циклофория) и только при сознательном зрительном акте, то есть благодаря вмешательству Я, глаза поворачиваются настолько, чтобы образы от обоих глаз наложились. Если это происходит не полностью, то появляется определенное, незаметное внешне косоглазие, которое в отличие от сходящегося и расходящегося косоглазия может вызвать головокружение и тошноту. Но явления такого рода во всех остальных случаях появляются только при нарушении ориентировки чувства равновесия.
С этой точки зрения открывается понимание данного Рудольфом Штейнером указания, что отдельное чувство не в состоянии дать человеку переживание «действительности», для этого необходимо взаимодействие не менее двух чувств. То, что мы посредством зрения имеем переживание действительности, основано, с одной стороны, на конвергенции и обусловленном ею наложении обоих полей зрения, благодаря чему два двухмерных образа преобразуются в один трехмерный; в действии мышц, обусловливающих конвергенцию, представлено чувство собственного движения. И одновременно, как мы увидели, в любом зрении (даже одним глазом) соучастником является чувство равновесия.
Итак, в структуре глаза анатомически заложено взаимодействие чувства зрения, чувства собственного движения и чувства равновесия - «переживание действительности» в этой структуре «продумано» (чтобы не сказать: «просчитано). Конечно, задействование чувства собственного движения и чувства равновесия предоставлено активности Я; оно само должно реализовать это преформированное переживание действительности - и без этой внутренней активности оно не могло бы чувствовать себя внутренне связанным с внешней действительностью. Ибо глаз, как носитель чувства света, сообщает нам только образы поверхности вещей; во внутреннее их существо он заглянуть не может.
Определенной компенсацией этого поверхностного характера глаза является способность одновременно воспринимать множество впечатлений. Конечно, поначалу мы воспринимаем их лишь как предметы, расположенные друг подле друга. Отношение этих предметов друг к другу может быть установлено только посредством мышления.
Иначе обстоит дело с цветом. В отношении цвета художественно или просто естественно воспринимающий человек ощущает, согласуются ли отдельные цвета между собой, «гармоничны», то есть образуют «единство», или нет. Глаз может действовать как изолирующий орган, воспринимая отдельные детали, или как целостный орган. Это явление возбудило интерес Гете к миру цвета. В ателье немецких художников в Риме он увидел, что они подбирают цвета, руководствуясь внутренними знаниями, которые дают им возможность прийти к гармоничным цветовым композициям; однако они не могли ничего сообщить ему об этих законах. Гете понадобилось десятки лет идти по собственному пути познания цветов, прежде чем он смог написать главу о «чувственно-нравственном воздействии красок» и научить художников тому, что они применяли инстинктивно.
Важным переживанием на этом пути было для Гете открытие, что каждое внешнее цветовое впечатление вызывает в глазу «дополнительный» цвет, который обычно не осознается. Так, красное цветовое впечатление внутренне вызывает зеленый цвет, голубое - оранжевый и т. п. Для Гете стало понятно, что цветовой образ действует гармонично, когда он состоит не только из определенных цветов, но когда присутствуют и дополнительные к ним цвета.
Что такое дополнительный цвет? Здесь мы уже можем сказать, что он является выражением собственной деятельности организма, который ни одного чувственного впечатления не оставляет как такового, а на всякое чувственное воздействие отвечает собственной противоположной (дополнительной) деятельностью. Так, красное мы можем воспринимать только потому, что мы его не впускаем в себя, противопоставляя ему произведенный нами зеленый.
О гармоничном сочетании цветов мы говорим, что оно «исполнено вкуса». В этом выражается, что мы целостное воздействие цвета воспринимаем глубочайшим существом нашего организма, в котором живет чувство вкуса (и чувство жизни, органом которого является чувство вкуса). Если мы хотим осознать и оценить целостные качества впечатлений, воспринятых периферическим органом зрения как отдельные явления, мы должны проследить их воздействия вплоть до этих глубин. Гете не пошел путем физики, которая прослеживает чувственные впечатления далее во внешнем мире, дробя отдельные элементы на еще более мелкие. Гете шел путем, который проходят цвета в общей структуре организма, вплоть до той области, где в теле образующих сил может быть оценен их целостный характер. Это означает, что Гете шел путем сверхчувственного познания.
Тот, кто видит диаметральную противоположность этих двух путей познания, мало надеется, что можно склонить к признанию другого направления тех, кто считает обоснованным только одно из них; однако он не должен впадать в заблуждение, что результаты одного можно заменить результатами другого. Дальнейшее продвижение в направлении физических исследований требует тем более глубокого проникновения в сверхчувственную целостность взаимосвязей, чтобы физическое познание не привело к еще более катастрофическому отчуждению человека от мира и от самого себя, чем это наблюдается уже сегодня.
Предпосылкой функционирования связанного с поверхностью кожи чувства тепла является самовосприятие собственного теплового организма. Его температура - это масштаб, который мы непроизвольно кладем в основу восприятия внешнего тепла. В результате чувство тепла приобретает субъективную тенденцию, которая обосновывается биологической необходимостью. С другой стороны, оно позволяет нам, хотя и примитивным образом, сопереживать внутреннее состояние внешнего мира: то, что приходит к нам как внешне тепло, принципиально является тем же, что мы испытываем внутри себя.
Уже ранее при рассмотрении тепла мы установили, что в связи с человеческим организмом оно не может рассматриваться как чисто физическое явление, а должно быть причислено к образующим силам организма.
Эмбриология, физиология и психология могут многое существенное добавить к тому, что физика говорит о теплоте. Внешнее исследование вплотную подходит к тому, что Рудольф Штейнер сообщил как результат своих исследований в области образующих сил: тело образующих сил (эфирное тело), которое мы обозначили как принцип жизни, разделяется на различные силы («виды эфира»), из которых одну он назвал «тепловым эфиром». Ощущая своим организмом внутреннее или внешнее тепло, мы знакомимся с одной из сторон деятельности этого теплового эфира; мы на самом деле глубже проникаем в существо теплоты, чем если бы мы просто измеряли и рассчитывали ее.
Чувство тепла также внутренне связано с другими чувствами и прежде всего с чувством жизни. Мы чувствуем себя некомфортно, если нам слишком холодно или жарко.
Однако существует связь и с чувством зрения: мы различаем «теплые» и «холодные» цвета. Люди знали об этом задолго до того, как физики показали, что красная часть спектра связана с сильными тепловыми воздействиями. Здесь уже речь идет о тепловом ощущении, воспринятом в душевное. Зрительные восприятия, которые сами по себе, кажется, протекают целиком в объективном, благодаря этой связи с чувством тепла внедряются в область личного переживания.
Чувство слуха сообщает нам восприятие тонов и шумов. По физическим представлениям (т. е. согласно тому, что об области слуха может сказать исследование, построенное на основе наблюдений при помощи зрения с различными средствами и измерениями) тон -это сумма периодических колебаний, то есть сумма областей уплотнения и разрежения воздуха. Таким образом, ухо воспринимает как качественный, звучащий, тот же самый феномен, который глазу представляется как количественно измеряемый, сам по себе не звучащий процесс движения воздуха.
Но тон обладает такими качествами для восприятия, которые не могут быть ни воспроизведены никаким другим чувственным образом, ни тем более заменены количественным представлением. Нет никаких оснований рассматривать полученные посредством зрения количественные представления о тоне как более соответствующие действительности, чем сами восприятия тона, хотя и вполне можно восприятия одного органа рассматривать с точки зрения другого. Тогда нужно сказать: чувство слуха сообщает нам в тонах целостное ощущение; чувство зрения и присоединяющееся к нему мышление расчленяют это целое на части, которые мы не можем более переживать как целое.
Тоны - это непосредственно понятные нашему ощущению целостные переживания. Шумы всегда имеют характер чего-то отрывочного, с трудом проницаемого, часто неприятного; с физической точки зрения шумы тоже можно рассматривать как фрагменты тонов.
Тон открывает нечто из внутреннего существа звучащего вещества, будь это дерево, камень, металл и т. д. То есть слух в некотором смысле проникает во внутреннюю суть вещества. (С физической точки зрения различный характер звучания вещества определяется набором обертонов наряду с основным тоном.)
Глаз может открыть нам только внешнее, поверхностное, тогда как ухо сообщает нам нечто о внутреннем. С давних пор посредством постукивания по сосуду определяли степень его наполнения, в медицине этот принцип превратился в метод перкуссии.
Это проникновение внутрь вещественности относится к особенностям чувства слуха, но представляет собой лишь предпосылку истинному значению этого чувства. Ибо когда мы, например, слушаем музыку, то мы действительно имеем дело с тонами и их обертонами, но для общего впечатления важно, полный ли оркестр мы слушаем или только духовые, а может быть, одно фортепиано. Характер звука, «красочность» музыки зависит от этих условий. Но существенное заключается не в этом, оно лежит во внутренней структуре музыки, которая определяется мелодией, гармонией и ритмом. (Гармония - это, в определенном смысле, сдвинутая по времени воедино мелодия).
Физические исследования показали, что высота тона определяется числом воздушных ударов (или «колебаний ») в единицу времени. Далее оказалось, что членение мира звуков, воспринимаемое нашим слухом как звукоряд, соответствует совершенно определенным арифметическим закономерностям, и что это членение является периодическим, поскольку восьмой тон переживается каждый раз как повторение первого на более высокой ступени (октава). Октава всегда характеризуется вдвое большим числом колебаний, чем основной тон. То есть в переживании тона скрыта неосознаваемая способность исчисления.
Однако два одновременно звучащих тона мы воспринимаем не как сумму, но в их отношении друг к другу: как консонанс или диссонанс. Оказывается, что консонанс тем совершеннее, чем проще арифметическое соотношение чисел колебаний, то есть чем меньше числа, составляющие дробь, выражающую это отношение.
Итак, в восприятии тонов мы качественно испытываем процессы, которые физическое исследование может постигнуть только количественно. Но это качественное переживание в своей строго периодически арифметической структуре пронизано закономерностью, которая придает ему такой же объективный характер, какой свойственен математике. Отличие музыки от математики состоит в том, что математика постигается только бодрственным аналитическим мышлением, тогда как в музыке внутренне ритмичный мир переживается как нечто качественно-целостное, с одной стороны, при помощи восприятия ухом и непосредственно связанного с ним чувства, с другой стороны, при помощи внутреннего музыкально-художественного ощущения.
Итак, если пифагорейцы ощущали мир как гармонию сфер, то это указывает на то, что они могли астрономические связи, которые мы сегодня постигаем аналитическим мышлением как математические соотношения, переживать еще в музыкально-целостной форме. Вообще все прежние («архаичные») формы сознания были более приспособлены для постижения целостных взаимосвязей, чем современная форма сознания.
Тот факт, что тона мы воспринимаем целостно, указывает на связь с эфирным телом; этой связи должна соответствовать и некая связь с водным организмом. Действительно, ухо устроено так, что внешние воздушные воздействия оно переключает на целиком заключенный в жидкую среду орган слуха. В эмбриональном периоде перилимфа, окружающая перепончатый лабиринт с центральным органом слуха, через aquaeductus cochleae непосредственно связана с субарахноидальным пространством и через него со всей окружающей головной и спинной мозг цереброспинальной жидкостью.
Эндолимфа, наполняющая sacculus, utriculus и ductus cochlearis, посредством ductus endolymphayicus, который оканчивается маленьким мешочком на задней поверхности пирамиды височной кости, хотя и не непосредственно, но находится в функциональной связи со спинномозговой жидкостью.
Хотя эта связь органа слуха с цереброспинальной жидкостью является очень тонкой, но не возникает сомнений, что она важна для процесса слушания. Можно принять, что вибрации, производимые стремечком в мешочке, маточке и барабанной лестнице посредством эндолимфатического протока, могут передаваться в спинномозговую жидкость, как, с другой стороны, они «анализируются» и «осязаются» кортиевым органом.
Спинномозговая жидкость воспринимает ритмы от пульса и дыхания и представляет, таким образом, в области нервной системы центральный орган ритмической системы. В ритмической системе, т. е. в изменениях пульса и дыхания, непосредственно выражаются чувства, т. е. центральная область душевного. Итак, орган слуха (единственный изо всех органов чувств!) через эндолимфатический проток непосредственно связан с ритмической системой; и этот факт объясняет нам то, что благодаря слуху мы имеем такую непосредственную душевную связь с внешним миром. Ухо регистрирует не только тоны по их высоте, наличию обертонов и т. п., оно дает нам возможность воспринимать различные ритмы. До сих пор физиология слуха упускала из виду эту связь уха с ритмической системой и поэтому не могла объяснить восприятие ритма.
Итак, мы можем сказать, что своим кортиевым органом ухо направлено наружу, а эндолимфатическим протоком ухо обращено внутрь; благодаря этой связи с ритмической системой мы можем слышать всем организмом. Воспринимаемый ухом звучащий внешний мир проецируется на «звучащую» благодаря собственной душевной деятельности ритмическую систему человека.
Только эта двойная направленность уха наружу и внутрь придает услышанному личностный характер, только она дает нам полное сознание услышанного. Поэтому такое устройство уха в своей области соответствует частичному перекресту зрительных нервов и наложению зрительных полей в процессе конвергенции. Зрительный акт вследствие конвергенции интенсивирует внешнее восприятие, слуховой акт, напротив, интериоризирует его.
Слух особенно отчетливо показывает, что чувственное восприятие не может осуществляться только посредством физической телесности; чувственные восприятия может иметь только пронизанный жизненным и душевным началами человек. С другой стороны, самонаблюдение показывает, что к чисто вещественному, к мертвой материи, как она доступна осязанию, мы не имеем внутреннего отношения; осязание не ведет к внутреннему ощущению, оно сообщает нам только о мертвом, чуждом нашему внутреннему существу мире материи.
Так устанавливается соответствие между человеком и миром: когда мы осязаем, то мы посредством выделенного из жизненных процессов минерально-уплотнившегося в нашей организации ощущаем минеральную область внешнего мира.
Но когда в нас вследствие восприятия тепла, света, мира звуков развивается внутреннее отношение к воспринятому, когда эти чувственные восприятия как раз являются предпосылками для развития нашей душевной жизни, тогда по отношению к тому, что во внешнем мире соответствует чувствственным восприятиям, речь не может идти только о чисто физических процессах в мертвой среде.
Представлять себе, что весь мир наполнен только воздушными и электромагнитными волнами, которые не имеют никакого отношения ни к нашему организму, ни к нашей душе, и которые только посредством наших чувств и нервной системы преобразуются в субъективно звучащий, согревающий, светящийся мир, представлять себе это настолько абсурдно, что это, без сомнения, являлось бы симптомом душевного заболевания, если бы не было повсеместно распространенным научным воззрением. (Г. Т. Фехнер по праву называл это «ночным воззрением» в противоположность «дневному воззрению», которого он придерживался).
Не случайно в языке слово «чувство» имеет двойное значение:
с одной стороны, оно обозначает орган, посредством которого мы всматриваемся во внешний мир, с другой стороны, оно обозначает ту идейную взаимосвязь воспринятого, лишь благодаря которой восприятия представляются осмысленными. Знание души и духа, «смысла» органов чувств лежит в основе этого двойного значения, которое по существу гласит: как мы можем прийти к смыслу пережитого, если взглянем внутрь себя, так и за миром, находящимся за внешней стороной органов чувств и воспринимаемым ими, стоит духовно- душевный чувственный мир; только такой мир мог бы произвести живого и наделенного органами чувств человека.
Таким образом, органы чувств могут указать нам путь к силам, из которых они могут лишь фрагментарно пережить мир тонов во внешней природе; там нет ни гамм, ни аккордов и мелодий. Только в созданной человеком музыке мы находим строгую закономерность, о которой мы упомянули выше. Чтобы найти ее, человек должен был сначала создать объекты восприятия этого мира. И все же мы уверены, что это не просто спроецированная нами закономерность, но содержащаяся в объективном мире. Благодаря музыкальному чувству мы имеем внутренний доступ к математически построенной системе сил, от которой ухо в природе может нечто воспринять только весьма несовершенным образом. С другой стороны, нет сомнения, что в музыкальное переживание вмешивается часть нашей собственной силовой организации, другими словами: музыкальное произведение находит основу в нашем теле образующих сил. Каждый художник ощущает это, хотя, может быть, и не выражает это такими же словами, но это проявляется даже в том, что музыка несомненно несет на себе отпечаток характера, темперамента, конституции как композитора, так и исполнителя.
Уже в главе, посвященной Я, говорилось, что искусство основано на метаморфозе биологических сил. Здесь снова появляется эта взаимосвязь.
Она подтверждается и при прицельном рассмотрении форм органического: мы повсюду находим структуры, напоминающие нам звуковые феномены. Здесь следует вспомнить о звуковых хладниевых фигурах или об экспериментах со стеклянной трубкой, содержащей немного порошка: если трубку заставить зазвучать, то, как известно, вскоре вследствие колебаний стекла порошок соберется в узлах волн. Таким способом можно прямо измерить длину волны тона.
Та же структура, что и в трубке, наблюдается в органических образованиях, особенно если они произошли из трубчатых форм, например, травы. В животном мире мы находим сегментарное членение у червей и членистоногих, а также в костном остове у позвоночных. Рассмотрите, например, позвоночник и мускулатуру рыбы в продольном сечении, и вы увидите перед собой образ колеблющейся струны.
В малом мы тоже находим сегментарную структуру: например, в ткани поперечнополосатой мышцы, которая, как известно, при сокращении производит звук. Но и тогда, когда в процессе роста образуется клетка за клеткой, принципиально проявляется тот же феномен: эфирная образующая сила распространяется не непрерывно, она обладает внутренним ритмом растяжения (рост) и ограниченного членения (деление клеток).
Итак, в математическом мышлении, в музыкальном переживании мы находим тот же принцип, что и в биологическом процессе: ритмическая структура. Легко предположить, что здесь речь идет об одной и той же силе, которая проявляется то в звуке, то в математической закономерности, то в органическом процессе как образующая сила.
Рудольф Штейнер представил как результаты своих исследований то, что, говоря об этой силе, мы имеем дело со «звуковым эфиром», который точно так же представляет собой часть образующей силы, как мы это видели для теплового эфира.
Эти эфирные силы действуют не только в человеческом теле образующих сил, но они как тело образующих сил Земли объединяют в единое целое образующие силы растений, животных и человека, как мы увидим в следующей главе.
Как свет разделяется на различные цвета, и все же мы можем увидеть, что, несмотря на различный внешний вид, во всех них действует свет, так и звуковой эфир мы воспринимаем в различном виде в зависимости от среды, через которую он действует, и от органа, который ему противостоит.
Как всегда, все качества восприятия теряются, когда оно достигает мозга. От звукового эфира мозг может познать только его ритмическую структуру.
В музыкальном переживании, основой для которого является ритмическая система, нам открывается существо звукового эфира в живой и непосредственной форме.
В биологических феноменах сегментации и т. п. звуковой эфир проникает в область живой водной организации. То, что поперечнополосатая, то есть сформированная звуковым эфиром мышца относится к произвольной мускулатуре, связано с тем, что звуковой эфир доступен нашему внутреннему переживанию; совместно со звуковым эфиром и (как мы уже видели ранее) при посредстве теплового эфира представление о движении может проникнуть в телесность.
И если выше мы пришли к заключению, что мы слышим всем организмом, то теперь мы должны сказать: мы вообще можем слышать только потому, что весь наш организм сформирован звуковым эфиром. То, что Гете сказал про глаз («глаз сотворен на свету и для света»), справедливо и для уха, и для всего организма: они сотворены звуковым эфиром для восприятия звукового эфира.
В этом контексте становится понятным тот факт, что только у позвоночных животных развита гортань, как свидетельство того, что у них весь организм вплоть до костной системы ритмически проструктурирован звуковым эфиром. На фоне этого, завершившегося в системе конечностей, процесса ритмизации здесь, в области ритмической системы, т. е. ступенью выше, может развиться гортань как ритмизирующий орган. Он образуется из примитивных, ритмически структурированных жаберных хрящей, которые при этом существенно перестраиваются. Здесь мы не можем рассмотреть все детали этой удивительной метаморфозы.
Греки, воспринимая господство звукового эфира в мире, пришли к «мировому образу Орфея», позднейшим отголоском которого было мировоззрение Пифагора. Когда миф рассказывает, что Орфей своей музыкой мог сдвигать камни, то в этом заложено предвидение тайны вещественного мира, которая для нас стала доступной иным путем. Каждый тон или звук (то есть тон с обертонами) открывает нечто от внутреннего существа звучащего вещества, будь то дерево, камень, металл и др. Тем самым он открывает также тайну его прошлого. Ибо некогда в ходе земного развития это вещество образовалось из космически-эфирных взаимосвязей, благодаря которым оно приобрело определенную внутреннюю структуру и вещественно-химический состав. При застывании материи эти взаимосвязи стали недоступными восприятию.
Химия на своем пути прослеживала тайну вещественного мира и, наконец, пришла к познанию его периодического строения. В периодической системе элементов обнаружилось, что вещества, если их упорядочить по возрастанию атомного веса, образуют порядок, аналогичный миру тонов.
То, что на этом пути познается только мышлением, другим способом открывается чувству слуха, если вещество привести в состояние колебательного движения, то есть заставить его звучать. Тогда скрытая в нем силовая структура в определенной степени освобождается от оцепенения и может передаться тонкой среде окружающего воздуха: в собственном тоне вещества и в обертонах открывается его внутренняя и внешняя структура (например, трещина в колоколе), как бы отражаясь на более высокой плоскости. Ввиду этой связи между миром тонов и миром химических процессов Рудольф Штейнер назвал звуковой эфир также «химическим эфиром». Это одна и та же эфирная образующая сила, которая в жидком проявляется как химический процесс, а в воздухе - как тон.
Итак, в каждом тоне мы имеем двойное восприятие: как обособленного существа отдельно звучащего предмета, так и космических сил (гармоний), от которых оно некогда произошло.
Уже в словах «высокий » и «низкий » выражено знание того, что мир тонов расположен между земной вещественностью и космическими силами. Различая в мире тонов высокое и низкое, то есть верх и низ, мы переживаем его одномерно.
Чем ниже тон, тем более на передний план выступает материальность звучащего тела, нарушая тон гудением или треском; с этой стороны тон погружается в материю. С другой стороны, чем выше тон, тем отчетливее выступает собственная закономерность звукового эфира, и когда мы высокие тона с множеством обертонов обозначаем как «светлые », «сверкающие », мы воспринимаем их родство с областью света. Таким образом, свет, с одной стороны, и вещество, с другой стороны, ощущаются как границы ритмически структурированного мира тонов.
Одну и ту же ритмическую взаимосвязь, от которой произошли все существа и вещества, мы воспринимаем чувственно, когда тело звучит, и мыслительно, когда мы занимаемся математической акустикой. Восприятие тонов и непосредственно связанные с этим ощущения охватывают все наше существо, но они испытываются только на уровне грезящего сознания. Мыслительное отношение к тону более односторонне, абстрактно, бедно переживаниями, но протекает при полной ясности сознания. Только сознательное соединение обеих возможностей позволяет человеку найти правильные отношения с существом тона. (См. книги Рудольфа Штейнера: «О загадках души»и «Философия свободы»).
Внешняя (пространственная) область чувства слуха очень мала по сравнению с бесконечностью, доступной глазу; тем богаче он с внутренней точки зрения. Слуху доступны 10-11 октав, тогда как в отношении глаза можно говорить только об одной (хотя частота волны фиолетового цвета даже не достигает удвоенной частоты волны красного). Но прежде всего глаз представляет нам мир в объективной форме, а ухом мы более субъективно переживаем мир. С точки зрения видов эфира это связано с тем, что чувство слуха проникает в существо вещества и одновременно в мир звукового эфира; мир тонов может стать вратами, ведущими в мир эфирных образующих сил и в душевный мир. «В звуках вещей душа этих вещей говорит с нашей собственной душой » (Рудольф Штейнер).
Глаз позволяет нам пережить бесконечность внешним образом, а ухо - внутренним.
Когда ухо при переживании тона погружается в область эфирной силовой системы Земли, то ему открывается новый мир в переживании звуков речи. Звуки - это выражение одушевленного существа; они распространены во всем животном мире, являясь в силу своей односторонности специфическими признаками соответствующего вида. Только человек в состоянии воспроизводить звуки во всей полноте, а также научаться звукам, необычным для своего родного языка. А самое главное, он может использовать речь как совершеннейший музыкальный инструмент и благодаря ему так выражать все богатство своих ощущений, весь необозримый диапазон своих мыслей, что слушающий может непосредственно сопережить их.
Одним из самых удивительных фактов человеческого бытия является то, что человек в состоянии все содержание своей душевной жизни и всего того, что он может узнать о внешнем мире, представить при помощи относительно небольшого количества звуков языка. Если бы языка еще не существовало, и, например, какая-нибудь академия посулила бы приз за решение этой задачи посредством языка, то победителей бы не нашлось; стали бы объяснять, что невозможно такое многообразие различных элементов свести к такому малому набору первоэлементов.
Конечно, большим достижением человеческого духа явилось то, что многообразие химических явлений удалось свести к комбинациям из 92 элементов. Но если подумать о том, что язык позволяет выразить не только эту область, но и весь видимый мир, а также весь душевный опыт человечества посредством букв алфавита таким образом, что благодаря слову возникает возможность сообщить мысль, возможность сопереживать, - тогда этот факт действительно достоин удивления.
Выше мы уже видели, что музыка не является фактом природного бытия, но откровением звукового эфира внутри человека. Еще более это справедливо в отношении языка. Только вырванное из здравой почвы мышление может прийти к мнению, что речь является продуктом внешних взаимосвязей и, в конечном итоге, случая. («Случай» - это, пожалуй, единственное оснащенное титулами всемогущества и бессмертия божество современных атеистов; сегодня именно с ним нужно связывать храм «неизвестного бога»). Но еще греческое мышление могло в «Логосе» одновременно ощущать источник человеческой речи (включая логическое мышление) и всего внешнего мира; Евангелие от Иоанна опирается на это понятие Логоса.
Непредвзятое мышление может прийти к заключению, что было бы невозможно посредством речи представить бесконечную множественность мировых явлений, если бы она не происходила в человеке из элемента, находящегося в целостном отношении к миру. В качестве такового мы признали эфирное тело (тело образующих сил) в человеке. И каждый отдельный звук языка основан, как показал Рудольф Штейнер, на отображении в воздухе определенного движения эфирного тела; полный набор звуков представил бы совокупную картину эфирных образующих сил.
Преисполненное любви наблюдение за процессом речи может подтвердить эти факты; но и для научных исследований здесь также открывается необозримое поле.
По физическим представлениям различные звуки речи приобретают свой особенный характер благодаря специфическим, связанным с главным тоном обертонам. При помощи резонанса (если, например, какой-нибудь гласный звук пропеть над свободно колеблющимися струнами рояля) можно определить эти обертоны. Но как раз на опыте с резонансом можно пережить, что сумма отдельных тонов - это только материал, из которого состоит звук речи. По отношению к тонам он представляет собой новую целостность, которую мы воспринимаем как исходящую от живого существа и в определенном смысле оживленную. Человек производит звуки речи не только гортанью и полостью рта, а посредством всего своего организма. Нельзя отрицать участие в этом легких, которые выталкивают насыщенный водяными парами воздух. Наконец, небезразлично качество тела образующих сил, которое оживило выходящую с потоком дыхания влагу. Кто упражняется в наблюдении человеческой речи, может испытать на этом пути бесконечно многое: силу тела образующих сил, интенсивность исходящих от астрального формирующих сил, участие в тепловом процессе Я (мы говорим, например, о «теплом» голосе). Даже костная система со своей большей или меньшей минерализацией играет определенную роль как основа для резонанса. И, как мы уже говорили ранее: в речи участвуют постоянно высвобождающиеся в организме эфирные и астральные силы.
Все эти отдельные элементы в звуке речи мы испытываем как отчетливо отличную от тонов целостность со своей собственной жизнью, как основной элемент речи. Только посредством речи человек становится духовно-социальным существом, участвует в жизни семьи, общества, народа. Чтобы понять их, ему нужно те же самые органы, которые он использует для порождения речи, в покое противопоставить говорящему. Тогда орган речи становится «чувством речи » ( «чувством звука»).
«Чувство речи может вырвать нас из смерти. Язык содержит более чем обычное сознание. Его законы происходят из более глубоких основ, чем законы логики. Его ритмы могущественнее, чем приказы разума. Его гений живет дольше, чем преходящее тело. Чувство речи выходит за пределы отдельной жизни».
Различение чувства речи от чувства слуха оправдано богатством содержания и очевидным своеобразием звуков речи, которым они обязаны вышеописанному происхождению. Чувство речи представляет собой расширение чувства слуха посредством (сознательно пассивного) соучастия речевого организма. (Также тот факт, что хорошего слуха недостаточно для одаренности в изучении языков, свидетельствует в пользу такого различения. ) Сегодня еще в основном чувство речи у людей развито мало. Путь к его формированию показал нам Рудольф Штейнер в своем труде «Постановка речи и драматическое искусство» (GA 282).
Однако слышать слова и схватывать их непосредственный смысл еще недостаточно, чтобы понять мысли другого человека. Как для того, чтобы понять речь другого человека, нужно привести к покою собственный речевой организм (к которому, в широком смысле, принадлежит вся двигательная система), так нужно сначала отказаться от собственного мышления, чтобы понять мысли другого человека. В этом лежит глубокий смысл упражнения, которое Пифагор предлагал своим ученикам, когда он требовал от них, чтобы они в течение лет слушали лекции, не имея права даже задавать вопросы. Только когда они научались понимать мысли, они могли перейти к построению собственных мыслей.
Орган для понимания мыслей, по данным Рудольфа Штейнера, не ограничен нервно-чувственной системой. Весь пронизанный жизнью организм должен служить инструментом «чувству мысли ». Особенно хорошо формируется чувство мысли, если упражняться без симпатий и антипатий внутренне отражать мысли других людей, как это примерно происходит при изучении истории философии.
От такого восприятия мыслей остается только один шаг, чтобы воспринимать и внешне выражающуюся в мыслях индивидуальность, живое Я другого, т. е. развивать «чувство Я ». Лучше всего это получается, если полностью самоотреченно прислушиваться к говорящему человеку. Но чувство Я этим не ограничивается. Мимика, жесты, походка человека также могут открыть нам действие его Я, если мы научились внутреннему самоотвержению. Никакой художник не сможет изобразить характер человека, если не разовьет в себе при помощи исполненного любви интереса к людям чувство Я и не сможет сопереживать, как Я другого человека живет, страдает, лепит и рисует, движется, мыслит, говорит и поет; это справедливо как для писателя, так и для художника, скульптора, актера, и не в последнюю очередь для врача. И как весь организм формируется от головы, так весь организм в своем делении на органы и системы с головой в центре служит органом чувства Я. Интерес, сочувствие, «любовь к ближнему» делают собственный организм органом чувства Я.
Если чувства упорядочить по степени сознания, то они откроют путь Я от смутного переживания самого себя внутри собственной телесности, через бодрственное переживание внешнего мира до зарождающегося переживания духа в чувственном мире.
По степени сознания получаются четыре группы, которые Рудольф Штейнер обозначил по аналогии с временами суток:
1. Ночные чувства (спящее сознание) - осязание, чувство жизни, чувство собственного движения;
2. Сумеречные чувства (грезящее сознание) - чувство равновесия, чувство вкуса, обоняние;
3. Дневные чувства (бодрственное сознание) - зрение, чувство тепла, слух;
4. Эта группа собственно «духовных чувств » (чувство речи, чувство мысли, чувство Я) сегодня у людей еще мало развита. Но если человек осознает их функции, то они могут привести его к познанию духовности, господствующей в телесности. Эти чувства определяют направление, в котором здоровым образом должно развиваться современное сознание человека.
То, что как единый элемент струится через все чувства, внутренне соединяет их и собирает отдельные восприятия во внутреннюю целостность мира восприятий и получаемого из него мира представлений (эта целостность является для нас отображением внешней целостности «мира»), - это «тело ощущений » (астральное тело). В свою очередь Я сопоставляет эту внутреннюю и внешнюю целостности и приходит к переживанию действительности. Когда Гете говорил: «Чувства (органы чувств) не обманывают, обманывает суждение », - и тем самым придавал чувственным восприятиям характер действительности, он делал это, сознавая, что чувства образованы из того же самого мира, который благодаря им воспринимается. Процессы формирования и подражания комплементарны.
Для действительного понимания отношений между телом и душой важно знать, что чувственные впечатления не просто пассивно проникают в человеческий организм, а должны быть приняты организмом и переработаны им. В принципе, мы наблюдаем здесь тот же процесс, как и при пищеварении: пища в желудочно-кишечном тракте должна быть полностью разложена, иначе возникнет заболевание: непереваренный белок начнет гнить, углеводы сбраживаться и т. д. Если промежуточные продукты будут резорбированы, то может развиться интоксикация или аллергическая реакция. В этом же смысле должны быть «переварены» чувственные впечатления, человек должен разобраться с ними, то есть решить, какие из них он может принять в себя, а какие будут отброшены. Так, взор можно не только направить на выбранный объект, даже слух зависит от направленности, это означает, что можно прислушиваться к источнику звука или оставлять его без внимания, до известной степени заглушать его.
Однако в последние десятилетия особенно благодаря технике образовалось огромное количество источников шума, воздействию которых почти ежечасно подвергается множество людей, зачастую намеренно (постоянное воздействие шума, фоновая музыка и т. д.). Именно потому, что эти воздействия более не могут быть учтены сознанием, их воздействие беспрепятственно, неконтролируемо переходит в организм — и продолжает действовать в подсознании, импульсируя по большей части бессознательные и непроизвольные действия. Собственно говоря, речь идет о продолжении действия «чужеродных тел », которые далеко не всегда согласуются с намерениями индивидуума; они бессознательно направляют действия Я и тем самым незаметно лишают его свободы. Реклама чрезвычайно эффективно использует это обстоятельство.
Труднее проследить эти связи в чувствах, ограниченных внутри организма. Например, при осязании возникает деформация собственной телесности, которая после прекращения впечатления восстанавливается благодаря действию эфирного тела (в котором действует чувство жизни). Итак, можно сказать, что чувством жизни осуществляется процесс, комплементарный осязанию.
По отношению к чувству собственного движения необходимо учитывать, что для всякого физического движения в астральном и эфирном телах происходит зеркальное движение (см. стр. 273). Так, в любой чувственной области происходит подобный комплементарный процесс в соответствующем своеобразию данного чувства виде, и искать его нужно именно таким образом.
Я-организация
Человек, несмотря на интактность органов чувств, все же не мог бы переживать мир как «действительность», если бы весь его организм не был бы построен из мира благодаря Я и для Я. Это означает, что человек посредством органов чувств реально участвует в мире, так как он сам есть часть этого мира.
Но телесность должна быть не только образом Я, но она должна быть инструментом и орудием Я, она должна мочь проявлять его мышление, чувства и волю. Для этого недостаточно лишь внешне придать ей образ Я; она внутренне в своей целостности должна быть полностью сформирована Я, чтобы в ней могло возникнуть Я-сознание.
Телесность строится из элементов внешнего мира. Минералы, вода, воздух, тепло внешнего мира подвержены земным и космическим закономерностям, которым они поначалу хотят следовать и после попадания в организм. Если бы это произошло, то Я не могло бы жить в телесности, которая была бы лишь элементом внешней закономерности. В конце концов, весь человек должен быть уже построен с ориентацией на деятельность Я и возникновение Я-сознания. Все процессы, которые так организуют телесность в ее распаде и построении, что в нее может внедриться Я, мы называем, следуя Рудольфу Штейнеру, «Я-организацией»: «до самой мельчайшей частички своей субстанции человек в своем строении является продуктом этой Я-организации» («Основы развития врачебного искусства», гл. 5).
Когда мы смотрим на человека, у нас не только возникает ощущение: перед нами стоит «человек», узнаваемый по типичным человеческим признакам прямохождения, способности говорить и мыслить, о которых мы уже говорили (стр. 52 и далее). Чтобы выработать эти свойства и пронизать ими все вплоть до физиологии и анатомического строения, требуется «идея человека», образ человека, который в древние времена воспринимался как непосредственно происходящий из Божьего творения. Этот духовный прообраз человека есть Я-организация, т. е. духовная структура, которой располагает каждый человек, и лишь которая создает телесные условия для того, чтобы в этом теле могло действовать Я со своим Я-сознанием.
При рассмотрении человека возникает не только общее переживание «человека», но также следующее: это совершенно определенный человек, единственный на Земле, иначе говоря: индивидуальный человек, Я.
Но если нас спросят, чем же он отличается от других людей, то мы в первую очередь укажем на лицо, прежде всего на выражение глаз и динамику губ. Но нам ясно в то же время, что все это лишь поверхность, что за всем этим стоит игра мускулов, пластика жировой ткани, архитектура костей и зубов. Ни одну из этих частностей мы не имеем в виду, когда говорим о лице, но мы имеем в виду образ Я, для которого вещества и органы так же являются средствами, как краски, камень и металл для художника. В лице создает свой отпечаток централизованная в Я целостность духовно-душевного человека. Здесь, в области чувств, которые создают нам образ внешнего мира, само Я становится образом.
Насколько необходимой предпосылкой для становления сознания является функция нервно-чувственной системы, мы обсудили выше. С другой стороны, можно наблюдать, что внутреннее и внешнее формирование организма в эмбриональном периоде интенсивнее всего продвигается в области этих органов сознания, так что к моменту рождения они оказываются развитыми более всего. Итак, формирование организма в плане Я-организации начинается с нервно-чувственной системы, тогда как другие системы, особенно система конечностей, существенно охватываются этим формирующим процессом только после рождения.
Иными словами, Я в эмбриональном периоде в основном действует в формировании головных органов, и это является причиной того, почему они так относительно быстро после рождения могут служить органами Я-сознания; ибо сегодня ребенок обычно уже на втором-третьем году жизни начинает говорить о себе «Я».
С момента рождения эта деятельность Я над мозгом претерпевает существенные изменения, поскольку процессы деления клеток в мозге с этого момента прекращаются, тогда как в остальном организме происходят еще очень активно, обеспечивая рост. Число мозговых клеток вследствие остановки клеточного деления к моменту рождения фиксируется. Тем интенсивнее Я может теперь структурировать мозг, так что в скором времени он в состоянии отражать деятельность Я, и человек в мышлении переживает себя как Я. Это было бы невозможно, если бы мозг после рождения удерживал ту же степень жизненности, какую имеют другие органы. Только благодаря тому, что исходящий от Я процесс формирования так сильно охватывает мозг, что жизненный процесс тормозится, может возникнуть сознание. Естественно, что эфирная образующая сила, действующая в мозгу до рождения, не теряется, теперь ее действие направлено на миелинизацию мозга, а начиная с 7-го года жизни она превращается в процессы сознания, когда ребенок достаточно созревает для школы, и проявляется как способность памяти.
Оказывается, что процесс сознания основан на метаморфозе биологического процесса, то есть на процессе разрушения. Все биологические процессы должны как-то встраиваться в природное целое. Поэтому только благодаря такой опоре сознания на процесс разрушения возможно, чтобы Я, не затронутое биологическими процессами, могло душевно свободно переживать себя в мышлении.
В мышлении сознание достигает высшей ясности, но оно различным образом поддерживается более смутными сознательными процессами. Почему чувство основано на переживании ритмических процессов, а воля - на переживании процессов обмена веществ, мы будем рассматривать в главе о трехчленности.
Итак, Я-организация простирается по всему организму. Благодаря ей различные системы и ступени сознания могут быть собраны в едином Я-сознании.
Когда выше мы говорили, что сознание может развиваться только на основе процессов разрушения, то это справедливо для всего организма, только эти процессы различны в трех системах. В области нервно-чувственной системы мы видим процесс разрушения в торможении клеточного деления и в разрушении внутри самих нервных клеток, что проявляется в пигментных отложениях. Мозг как целое с момента рождения вообще в максимальной возможной степени «выпадает» из жизненного процесса, чтобы стать органом сознания. Но также и каждый отдельный сознательный процесс базируется с материальной стороны на процессе выделения. Это справедливо также для теплового организма, о значении которого для Я-организации мы уже говорили. Им должны быть охвачены все вещества, прежде чем они смогут перейти в телесность, даже минералы, которые при этом находятся в растворенной форме. Если они выпадают из сферы действия теплового организма, то они начинают кристаллизоваться, что физиологически происходит при образовании костей и зубов. При всякой кристаллизации качества, связанные ранее при помощи тепла, освобождаются: при кристаллизации раствора соли - тепло, при упомянутых отложениях минералов в организме - эфирные качества, которые теперь ставятся на службу сознательным процессам. Таким образом, сознание возможно только путем преобразования жизни, о чем мы уже говорили. Патологические отложения (вплоть до кристаллизации мочевой кислоты при подагре) также связаны с сознательными процессами.
Минеральный остов
Некоторых может удивить, что именно духовно-ориентированная медицина приписывает минералам и материальным веществам такое большое значение для сознания. Но примечательно, что как раз в этом отношении материализм недооценивает сущность веществ, исследуя их только с количественной точки зрения. Именно познание духовного значения веществ для человека может навести на верный путь познания их роли в общих мировых взаимосвязях. Указания в этом направлении даны Рудольфом Штейнером, однако здесь мы ограничимся рассмотрением их значения для человека.
В этой связи Рудольф Штейнер указывал на большое значение кремниевой кислоты и извести. Кремниевая кислота в неорганической природе, как углерод в органической, представляет собой одно из самых распространенных веществ. Оба вещества химически родственны друг другу. Но тогда как углерод с его многообразием форм и соединений - это истинный Протей, напротив, кислородное соединение кремния противостоит ему «как застывший неорганический принцип» (Леезер).
Лишь в последние десятилетия было обращено внимание на ничтожно малое, в сравнении с кальцием, содержание кремниевой кислоты, кремния. Известно его содержание в опорных тканях, прежде всего в коже, ногтях и волосах. Кремний придает этим органам эластичность и тем самым дополняет основанную на извести прочность и опорную функцию скелета.
Но, очевидно, этим значение кремния для организма не ограничивается. Относительно высокое содержание кремния в хрусталике и стекловидном теле указывает на его значение для чувственной организации. Тем не менее, даже в этих органах кремниевая кислота содержится в тонко распределенной («потенцированной ») форме.
Сегодня на основании этого уже не делают заключение, что его значение для организма мало. Достаточно рассмотреть, как клетки хрусталика образуют шестигранные призмы, т. е. принимают форму горного хрусталя, и тогда не избежать заключения, что здесь проявляется формообразующая тенденция кремния. Здесь, где в глазу должны развертываться почти чисто физические процессы, органическая субстанция вследствие повышенного содержания кремния в значительной мере приближается к неорганическому состоянию.
Подобное же значение приписывает кремнию Рудольф Штейнер в связи с нервным процессом. Нервно-чувственные процессы находятся на границе живого и мертвого. И нервному процессу сопутствует тонко распыленный неорганический процесс: процесс разрушения связывается со специальным процессом минерализации. Изучение внутренней динамики этих процессов, без сомнения, имеет большое значение для понимания мыслительного процесса. Однако терапевтическое применение кварца (Silicea) могут подтвердить уже приведенные здесь соображения.
В этом процессе минерализации мы видим исходящий от головы формирующий процесс, который внутренне пронизывает организм и дает ему возможность выделить из жидкого твердое, прежде всего костный остов. При этом кремниевая кислота играет активную роль, тогда как кальций, хотя и содержится в костях в гораздо большем количестве, используется более как материал.
Согласно указаниям Рудольфа Штейнера, кремниевая кислота имеет двойную задачу: «Внутри организма она ставит определенную границу элементарным процессам роста, питания и т. д. А наружу она ограничивает внутренний мир организма от природных воздействий, так что внутри организма не продолжаются природные воздействия, а развертываются свои собственные» («Основы развития... », гл. 14).
«В юности человеческий организм более снабжен кремниевой кислотой в тех местах, где лежат ткани, наполненные формирующими силами. Оттуда кремниевая кислота распространяет свою деятельность по направлению к обеим пограничным областям и создает между ними пространство, в котором могут образоваться органы сознательной жизни. В здоровом организме это преимущественно органы чувств. Однако следует помнить, что чувственная жизнь пронизывает весь человеческий организм. Взаимодействие органов основано на том, что всегда один орган воспринимает действие другого органа. У тех органов, которые не являются органами чувств в узком смысле, например, у печени, селезенки, почек и т. д., восприятие такое тихое, что оно в обычной бодрственной жизни лежит ниже порога сознания. Всякий орган помимо того, что он выполняет в организме ту или иную функцию, является еще органом чувств».
«Вообще весь человеческий организм пронизан всевозможными восприятиями и так и должно быть для того, чтобы все взаимодействовало в нем здоровым образом».
«Все это основывается на правильном распределении влияний кремниевой кислоты. Можно даже говорить об особом кремниевом организме, вчлененном в общий организм. На этот особый организм опирается лежащая в основе здоровой жизнедеятельности взаимная восприимчивость органов и их правильное отношение: внутрь к проявлению души и духа и наружу для правильного отграничения от приходных воздействий» («Основы развития... », гл. 14).
Кремниевая кислота ставит потоку жизненных процессов минеральную плотину, она служит, как выразился Рудольф Штейнер, «процессу девитализации» и тем самым образует основу для процесса сознания. То есть, она служит Я-организации не только в физическом смысле как опора, как «организатор » всего организма при помощи соединительной ткани, а то же самое она делает и духовным образом: она образует минеральный остов, который выдается из потока жизненных процессов словно покоящийся остров, на который Я может твердо опереться. Ибо в этой области Я со своими мертвыми, соответствующими минеральному миру мыслями может чувствовать себя в определенной мере как дома.
С этой точки зрения становятся понятными результаты следующих исследований, которых мы коснемся только вкратце. Уже давно известно, что кожа и волосы богаты кремниевой кислотой, то есть в основном она скапливается на периферии. Особенно велико ее содержание в коже новорожденного. Также ее много в плаценте, однако еще больше в амнионе. С этим связан тот факт, что содержание кремния (в крови) во время беременности почти вдвое повышено. Вырастающий организм в высшей мере нуждается в помощи организующего элемента, чтобы чрезмерно интенсивным жизненным процессам противопоставить формообразование. Позже при достаточно сформированном сознании нервный процесс в определенной мере берет эту функцию на себя, и параллельно с этим организирующее значение кремнезема перекладывается на сознание. Конечно, здесь речь идет о минимальнейших, но значительных различиях, поскольку общее количество кремниевой кислоты в организме относительно мало (ср.: содержание кремниевой кислоты в молоке).
Важным является также перемещение кремниевой кислоты в организме в ходе его развития. Содержание кремниевой кислоты в коже убывает (примерно до 50-летнего возраста, после этого снова возрастает), однако большинство внутренних органов, особенно легкое и зрительный нерв, сильно обогащаются ей (см. III том, глава «Легкие»). В этом также можно видеть упомянутое выше смещение формирующей силы кремния для обеспечения сознания. Об этом говорит также тот факт, что содержание кремния утром выше, чем вечером.
Так же как кремниевая кислота, недооценивается известь и ее основное депо в организме: костная система. Можно сказать, что из всех систем костная система менее всего оценена в своем значении для бытия человека — ведь в основном она рассматривается как «опорная система», что, конечно, по существу верно. Р. Штейнер помимо этого обозначал скелет как «физический образ Я-организации». И если мы вспомним, что уже было сказано о Я-организации - что она представляет собой принцип бытия человека, который так переформирует всю структуру человека вплоть до скелета, чтобы Я могло пронизать это тело, — то мы получим наглядный феномен того, что здесь имеется в виду.
Череп находится в других отношениях к внутренним органам, чем остальная костная система: здесь кость окружает и защищает мозг и органы чувств, тогда как в конечностях кость находится внутри. Связь костной системы и Я становится более наглядной, если проследить развитие костной системы.
Костная система развивается позднее всех других систем человеческого организма. Только когда остальные системы уже давно заложены в своей основной структуре, образуются хрящевые предшественники костей. Хрящевая стадия развития скелета (см. рис. ) мало похожа на позднейшую костную систему. Неуклюжая, с мощными конечностями, она скорее напоминает ящерообразные,
чем человеческие формы. В черепе заложены в основном нижние части, так что он был бы открыт сверху, если бы его не покрывала тонкая соединительная ткань. Этот бесформенный человеческий зародыш растет до определенных размеров (около 18 мм), затем с ним происходит нечто в высшей степени удивительное. Хрящевая система внезапно начинает местами импрегнироваться солями кальция, вследствие чего она отвердевает и в таком виде не может больше расти. Кажется, что дальнейшее развитие должно полностью прекратиться. В этот критический момент на поверхности хряща появляется богатая кровью «остеопластичная ткань», которая быстро проникает внутрь и снова растворяет пронизанную известью хрящевую массу. Весь строительный материал впитывается кровью и ее элементами и используется для построения костной системы. Но образовавшаяся кость снова и снова разрушается изнутри, чтобы заново образоваться на периферии. Так кости увеличиваются благодаря растворению в центре и построению на периферии. В этом живом процессе мы наглядно видим, как образующие силы организма захватывают материал, как они возводят окончательное здание из обломков предыдущего. Ибо в описанном процессе речь идет не о чем ином, как о полном развороте уже начавшейся линии развития. При этом известь лишь исполняет роль материала, который используется для «строительства» сначала в одном, потом в другом направлении. Мы ясно видим, что в человеке действует процесс, который полностью овладевает известью с ее собственными закономерностями, сначала удаляет ее из хрящевой организации, для которой та является неудобным балластом, и через кровь (то есть под знаком совершенно новой динамики) снова вводит ее в организацию.
Только при этом содействии крови из периоста образуется окончательный костный скелет, который может стать носителем духа, ибо неуклюжее, заизвестковавшееся хрящевое образование никогда не смогло бы стать носителем человеческого духа.
Итак, известь в определенный момент пронизывает весь скелет человека и снова удаляется кровеносной системой. Кровеносная система мешает извести закрепить человека на животной ступени развития.
В плане образования костей череп занимает особое место, поскольку кости черепа - за исключением основания черепа - образуются не из хрящевой закладки, а из соединительнотканной капсулы. Такой способ костеобразования можно назвать покровным, тогда как в отношении остального скелета можно говорить о замещающих костях (кости замещают предсуществовавший хрящ). Можно сказать, что в черепе господствует первичное обызвествление как выражение деятельности сил самой извести, тогда как известь в конечностях постоянно преобразуется под действием более высоких закономерностей. Этот принцип формирования можно проследить вплоть до внешнего облика: крыша черепа (покровные кости) в своем строении обнаруживает типичное скругление, что вообще является выражением действия сил извести, например, в формах раковин моллюсков. Даже сами неорганические формы, такие как кальцит, имеют эту округлую тенденцию в сравнении с другими кристаллами.
Конечности, напротив, имеют вытянутое строение: извести, как субстанции, навязывается форма, которая не соответствует ее собственной сущности. Этот высший, овладевающий известью принцип описан как Я-организация, носителем которой является кремниевая кислота. Для ее сущности как раз свойственно вытягивание, удлинение, как это видно в кристаллах горного хрусталя и в свете. Значение этих взаимосвязей открывается в патологии, например, при рахите, заболевании Я-организации, что подробно будет представлено во втором и третьем томах.
Мозг новорожденного в отношении извести имеет некоторые особенности: ко времени рождения мозг обнаруживает более высокое содержание извести, чем позже. То есть после рождения происходит «декальцинация» мозга. Если рассмотреть состояния, которые наступают вследствие недостатка доступной извести, т. е. при гипокальцемии, тогда этот факт становится понятен; в таких случаях развивается чрезмерная нервная возбудимость, состояние так называемого тетануса, и из опыта мы знаем, что соли кальция излечивают эти состояния. Итак, мы имеем основания предположить, что правильное содержание солей кальция защищает мозг новорожденного от слишком интенсивного и преждевременного воздействия раздражений чувственного мира. Можно понять смысл этого, если представить, что, находясь под этой защитой, мозг имеет время сформироваться согласно индивидуальности своих собственных образующих импульсов, вместо того чтобы сразу же попасть под действие формирующих (но также и деформирующих) влияний внешнего мира.
Для познания значения кальция в ходе становления организма человека важен факт, что материнское молоко содержит кальция в шесть раз меньше, чем коровье. Это показывает, что животное предрасположено к тому, чтобы принимать в свой организм гораздо больше кальция, чем человек; животное, если такое выражение позволено, уже физиологически обызвествлено. Когда мы обнаруживаем, что плотность человеческой кости 1, 95, а кости быка - 2, 01, то хотя это и кажется очень маленькой разницей, однако в ней можно увидеть тенденцию к процессам отвердевания, который затем наглядно выражается в массивности и неуклюжести скелета высших млекопитающих (см. стр. 59). Из этого видно, что человек организован таким образом, чтобы не так сильно, как животное воспринимать в себя материю. На пути к минерализации человек задерживается на ранней, менее материальной стадии, тогда как животное глубже погружается в материю.
Образование костной системы происходит, как было сказано, только после того как развились другие системы. Уже этот факт заставляет предположить, что в костной системе сливаются образующие импульсы остальных систем. По внешнему проявлению костной системы этого не видно. Но если мы подумаем о том, что костная система развивается благодаря деятельности и из отложений кровеносной системы, то есть носителя Я, то понимание Рудольфом Штейнером скелета как «образа Я-организации » представляется нам в другом свете.
Полярность кремния и извести важна еще с другой точки зрения: Уже было указано, что содержание кремниевой кислоты тем выше, чем моложе индивидуум, что особенно справедливо для периферии. Действительно, эту закономерность можно проследить не только до эмбриона, но и еще дальше, до его оболочек: высшим содержанием кремниевой кислоты на этой стадии развития обладает амнион (22, 2% в золе)! Эмбрион словно окружен оболочкой из кремниевой кислоты. Здесь уже речь не идет об опорных свойствах. Эти данные будут понятны, если кремниевую кислоту мы будем рассматривать как субстанцию, которая в высшей степени прозрачна и открыта для космических сил. Тем самым, эти условия свидетельствуют о том, что человеческий зародыш формируется извне космическими силами. И если упомянуть, что периферия, т. е. кожа, волосы, ногти в течение всей жизни обогащены кремниевой кислотой, то бросается в глаза, что практически вся поверхность плода покрыта волосами, и что завиток волос на темени словно указывает «центр вхождения» этих космических сил. Наблюдение за формированием облика в эмбриональном периоде отчетливо показывает, что образующие импульсы действуют снаружи внутрь: на верхней конечности сначала образуется кисть, затем предплечье и плечо. То же справедливо для нижней конечности.
Патология конечностей, вызванная приемом талидомида (Thalidomid, Contergan) на ранней стадии беременности, выражалась, например, в том, что одна из кистей прикреплялась прямо к плечевому поясу — без плеча и предплечья. В этом случае, например, можно было точно установить, когда произошел прием средства: это произошло, когда уже образовалась кисть, но не сама рука. Если бы образование шло изнутри наружу, то вначале образовалось бы плечо при отсутствии предплечья и кисти, чего никогда не было описано.
Уже это направление развития снаружи внутрь должно бросаться в глаза, ведь оно полностью противоречит общепринятому образу мыслей, который перемещает исходную точку образующих импульсов во все более внутренние структуры: от клетки в ядро, от него в хромосомы, гены, последовательности аминокислот, однако не в состоянии таким образом найти принцип действия. В действительности же образование эмбриона происходит извне, посредством космических сил, действующих через кремний. Человек первично является духовным, т. е. космическим существом и только постепенно связывается с Землей. Его истинное происхождение не на Земле, а во внеземных космических областях, а именно, в духовном мире.
Выражением этого постепенного связывания Космоса с Землей, т. е. человеческого становления, является включение земной субстанции, извести. В эмбриональном периоде это происходит относительно поздно и, как уже было сказано, начинается с головной области. Затем следует плечевой пояс, плечи, предплечья и, наконец, кисти рук. Эта последовательность настолько характерна и точна, что, например, по окостенению руки можно довольно точно определить возраст ребенка.
Анатомические исследования подтверждают, что процесс окостенения начинается с головных костей, переходя на ключицы и оттуда на остальные кости. Голова и так, без сомнения, является предводительствующим центром эмбрионального развития; она словно представляет собой зачаток, в котором сконцентрированы импульсы развития всего организма и откуда они излучаются на весь остальной организм. Это выражается и в сдвиге пропорции между головой и остальным организмом во время эмбрионального развития. Итак, голова - это исходный пункт «минерализирующих» тенденций. Пока организм строится, это находит свое выражение в образовании костей.
Итак, мы имеем два противоположных принципа:
Формирование облика: снаружи внутрь благодаря силам кремния
Образование костей: изнутри наружу благодаря субстанции извести
Костное вещество состоит, как показывает следующая таблица, в основном из фосфорнокислого кальция в форме кристаллов (похожих на апатит) в смеси с углекислым кальцием и фосфорнокислым магнием.
Хотя магний присутствует лишь в малых количествах, все же он относится к важным для жизни элементам. Для растительного царства он имеет наибольшее значение, поскольку в хлорофилле он занимает то же место, что и железо в гемоглобине. Тем самым магний вообще обладает основополагающим значением для жизни на Земле как инструмент эфирного тела с функцией построения. Далее оказалось, что соли магния являются необходимой предпосылкой для образования фосфорнокислого кальция. Но при помощи одного только магния кости не смогли бы образоваться. Мы видим это у рахитичных детей, организм которых содержат магния больше, чем здоровый. Это указывает на то, что такой организм слишком долго остается «только живым » и не происходит необходимый для развития процесс минерализации, то есть переход в мертвое состояние. Последний же является, как мы видели, необходимой предпосылкой развития сознания и, тем самым, собственно человеческой жизни.
Гораздо более активным элементом для образования костей является фосфор. Белый фосфор обладает необычайно сильной тенденцией к соединению с кислородом. Рудольф Штейнер видел в нем элемент, который очень своеобразно подходит для того, чтобы вводить Я человека в земной мир, именно благодаря своей тенденции к соединению с кислородом и к образованию солей. Фосфор из всех веществ в определенном смысле имеет наибольшую «разность потенциалов» по отношению к земному, поэтому Я может пользоваться этой динамикой, чтобы внутренне овладеть земной телесностью. Фосфор «проявляет активное сродство к неорганическим субстанциям, значение которых лежит в области Я-организации. » («Основы развития... », гл. 13).
Фосфор относится к жизненно важным веществам. Он содержится в казеине молока, а также в субстанциях ядра клетки, которые играют важную роль при оплодотворении и развитии клетки. Здесь фосфор появляется в соединении с азотом и сахаром, то есть образует очень сложные субстанции. В виде АТФ (аденозинтрифосфорной кислоты), чрезвычайно лабильной субстанции, фосфор участвует практически во всех превращениях обмена веществ. В мозге он содержится в виде лецитина.
Однако его встречаемость еще не позволяет распознать универсальное значение этого элемента для организма, которое выясняется прежде всего при рассмотрении сахарного обмена веществ. А именно, организм ничего не может непосредственно сделать с сахаром. Здесь начинается удивительное: вначале фосфор вступает в соединение с сахаром (фосфорилирование), и лишь благодаря этому сахар становится доступным для организма. При сгорании сахара фосфорсодержащие ферменты играют огромную роль в красных кровяных тельцах и вообще в клеточном дыхании. Эту роль обозначают как «ключевое место» — конечно, не задавая вопроса, кто же пользуется этим ключом.
С точки зрения количества большая часть фосфора находится в соединении с кальцием в костной системе. Здесь в своем «падении в материю» фосфор достигает конечной точки. Но этот процесс мы ни в коем случае не должны рассматривать как чисто материальный; всегда в присутствии фосфора мы должны видеть деятельность Я. Тогда нам откроется истинная природа костной системы, которая более всего уклоняется от духовного проникновения: она действительно до последней косточки представляет «образ Я-организации».
Как видно из таблицы, включение в организм кальция и фосфора происходит постепенно, по мере роста человека. Бросается в глаза при этом, что к моменту рождения наступает довольно сильная минерализация, которая затем опять отступает. Только к моменту половой зрелости содержание кальция и фосфора достигает максимума. В этом можно усмотреть выражение инкарнационной тенденции: рождение - это приключение ребенка, решившего появиться на Земле; с половой зрелостью человек достигает, по выражению Рудольфа Штейнера, «земной зрелости ». Примерно те же отношения справедливы в отношении железа (см. II том, «Процесс железа»).
Таким образом, если в фосфорнокислой составляющей кости мы видим результат собственно процесса костеобразования, то в углекислом кальции проявляется еще нечто особенное: выше уже было указано, что в основе образования костей черепа, как покровных костей, лежит совсем другой образующий принцип, чем при образовании остальных костей (замещающие кости). Скругление черепа сущностно соответствует силам, присущим углекислому кальцию. Эта тенденция, собственное место которой — головная область, распространяется как физиологический импульс к отложению солей, как тенденция к склеротизации всего организма, и находит свое завершение в образовании костей и зубов. Мы не раз указывали на то, что эта тенденция, связанная с процессами разрушения, является предпосылкой для сознательного переживания, и благодаря ей биологически-эфирная жизнь метаморфизируется в основу для духовной жизни. Для всего организма это в конечном итоге становится возможным благодаря образованию костей и зубов. «Мы только тогда поймем костеобразование, когда будем видеть в нем полностью доведенное до конца действие мозговых импульсов» («Основы развития... », глава 6).
Итак, в минеральных отложениях костной системы мы видим конденсат головного процесса, так же как в известняках земной коры мы видим минеральный остаток некогда гигантского моря, полного живых организмов. Это не просто сравнение, здесь прослеживаются реальные параллели, ибо кальций и фосфор в костях находятся примерно в том же соотношении, что и в апатите, природном фосфате кальция. Поэтому древнее обозначение минеральных составляющих кости как «костная земля" оказывается очень удачным.
Земные элементы в организме образуется из жизненного процесса. Появление неорганических веществ показывает нам, что здесь жизненный процесс пришел к завершению: образование костной земли - это процесс отмирания. Поэтому содержание соли в костях с возрастом увеличивается, а воды — соответственно уменьшается. Это справедливо только для периода роста. По окончании роста соотношение остается постоянным, а в пожилом возрасте даже снова убывает.
Различные кости скелета значительно отличаются друг от друга по содержанию воды. Более всего обогащены водой позвонки и ребра, затем лопатки и примыкающие к туловищу кости конечностей, затем дистальные кости конечностей и лицевой череп; атлант, осевой позвонок и мозговой отдел черепа - это самые сухие кости скелета.
Итак, мы видим, что кости туловища наиболее обогащены водой, тогда как по мере удаления от него водное содержание убывает. Это станет понятно без особых объяснений, если представить, что жизненный процесс связан с водой и разыгрывается, в основном, в области туловища. В этом тоже проявляется пассивная роль костей: там, где разыгрывающийся в жидком жизненный процесс интенсивен, также и кости больше насыщены водой; по направлению же к периферии костная система высыхает.
Еще интенсивнее, чем кости, выделяют из себя воду зубы. Дентин содержит примерно 10% воды, эмаль с 3% почти не содержит воды (см. таб.). В зубах человек больше всего минерализован.
Выше мы говорили, что костная система в своем значении для человека недооценивается. Именно исследования содержания кальциевого обмена вывели костную систему за рамки просто опорной системы, поскольку признали ее как важнейшее депо извести для поддержания постоянного уровня кальция в сыворотке. Отсюда открывается возможность познать значение костной системы для процесса сознания. Ибо если развивается значительный недостаток кальция (при рахите или остеомаляции, и даже при легких явлениях деминерализации вследствие недоедания, как это часто наблюдалось в военные и послевоенные годы), то это всегда сопровождается нарушением сознания. Здесь мы должны лишь указать, что для процесса сознания также важно здоровое костеобразование.
То, что известь является собственно земной субстанцией, с помощью которой человек вообще вступает в связь с Землей, показывают результаты обследования астронавтов, в костях которых, при длительном удалении от Земли, понижается содержание кальция; прежде всего и наиболее отчетливо это проявляется в пяточных костях, которые позволяют человеку самым непосредственным образом демонстрировать связь с Землей. И, наконец, у астронавтов, как и у глубоководных водолазов, описаны изменения в сознании, которые также связаны с кальцием.
Сознание появляется только там, где воспринимаются различия, будь то во внешнем мире, или между организмом и внешним миром, или в самом организме. Как черная точка на черном фоне не воспринимается, так не доходил бы до сознания внешний процесс, встречаясь с таким же внутренним процессом. Сознание может возникнуть только на основе различий. Различия же возникают в организме везде, где происходит выделение, особенно если оно склоняется к неорганическому. Итак, в костном процессе мы имеем процесс выделения, который потому имеет большое значение для сознания, что объединяет в высшей степени живой фосфор с пассивным кальцием в неорганическую соль и последнюю в симметричном порядке во всем организме выделяет в скелет. Тот факт, что в голове скелет оказывается снаружи, в конечностях - внутри, а в груди занимает промежуточное положение, является важным для вида сознания, испытываемого посредством соответствующих органов: голова сообщает нам знание о внешнем мире, система конечностей позволяет нам волевым образом переживать самих себя.
Выделение застывшей, наполненной неорганическими веществами костной системы в пронизанный жизненными процессами водный организм дает нам основанное на этой структуре организма смутное сознание нашего телесного существования.
Однако внутри эта полярная структура повторяется еще раз: внутри костей находится костный мозг, место образования красных кровяных клеток, при помощи которых Я-организация проникает в обмен веществ; костный мозг представляет собой словно «цветок" кости.
Деятельность Я-организации в системе обмена веществ
Уже принятие пищи проходит под контролем и при участии Я со стороны нервно-чувственной системы: мы выбираем пищу по внешнему виду, запаху, вкусу, то есть по «аппетитности», и работники многих профессий заняты тем, чтобы приготовить ее таким образом, чтобы она удовлетворила нашим избалованным запросам. Без сомнения, большую часть наших продуктов питания мы могли бы потреблять без такого сложного приготовления, например, злаки и овощи в форме каши или супа, но с древних времен люди стараются посредством варки, печения, приправ и т. п. оформлять пищу таким образом, чтобы при этом еще нечто испытывать - часто в ущерб питательности. Но мы хотим не только быть сытыми, а хотим, например, нечто пережевывать или ощущать вкус. Здоровый инстинкт требует, чтобы хлеб имел корку: мы хотим быть деятельными при его поедании, использовать наши мышцы, интенсивировать процесс вкушания. И многие изделия, например, крендели и печенье, изготавливаются вообще не в целях материального питания, а только чтобы интереснее оформить однообразную пищу. Рассмотрение всего, что предпринимает человек, чтобы сделать процесс питания более разнообразным, чтобы Я при этом могло нечто испытывать, завело бы нас слишком далеко. Однако здесь необходимо указать на роль пряностей и сахара, к чему мы еще вернемся позже. Все эти формы приготовления пищи имеют одну главную цель: побудить Я к участию в процессе питания.
При рассмотрении питания и процессов построения требуется раздельное представление белковых веществ и углеводов. И не только из-за различий в методе переваривания и задействованных при этом железах, но также в силу различной роли, которую эти вещества играют в организме.
Уже внешне белковые вещества отличаются от углеводов тем, что в их строении важную роль играет азот (и в меньшей степени сера). Азот — это элемент, чье включение специфично для животного и человека. В растительном мире он играет значительно меньшую роль, хотя и здесь протоплазма состоит из белка. Древесина же, например, содержит ничтожно малое количество белка, это почти чистый углевод (целлюлоза), тогда как семена бобовых довольно богаты белком.
Белки принадлежат к числу так называемых высокомолекулярных соединений, например, молекулярный вес гемоглобина определяется в 68000, сывороточного глобулина — 103800. С такой сложной структурой связана лабильность белковых тел, которая делает белки столь подходящими для построения высших организмов. Ибо белок должен не только позволять дифференцировать многообразие живых существ в смысле видоспецифичности, но и должен быть настолько пластичен и «способен к индивидуализации », чтобы у человека была возможна дифференциация вплоть до «индивидуального белка ». Следующим необходимым шагом является признание, что различие видов животных, людей и их органов обусловлено не различием веществ, из которых они построены, но, напротив, вид существа и органа обусловливает структуру строительных веществ, в особенности белков.
Под «видом» мы, как и Рудольф Штейнер, понимаем целостность образующих сил, эфирное тело. Оно устойчиво в противоположность изменчивости веществ; белок, как известно любой кухарке, легко распадается, да и по теоретическим воззрениям химиков не может быть ничего постоянного. Белок - это самый пластичный материал живого организма (и чем выше он организован, тем пластичнее), который не может сохранять свою собственную структуру, поскольку вследствие его высокомолекулярного строения собственная деятельность составляющих его веществ настолько отступает на задний план, что он всегда склонен к распаду. И именно поэтому, как указал Рудольф Штейнер, белок становится доступен воздействию эфирных сил: «Белок есть та субстанция в живом теле, которая различнейшим образом может быть преобразована образующими силами, так что из неоформленной белковой субстанции появляются формы органов и всего организма. Чтобы быть использованным для этой цели, белок должен иметь способность терять любую форму, получающуюся из природы его материальных частей, в тот момент, когда он призывается служить организму в одной из требуемых ему форм» ( «Основы развития... », гл. 9).
Началом белкового пищеварения обычно считают действие пепсина в желудке, однако в слюне уже содержится в малом количестве разнообразные органические субстанций, ферменты и минералы. Две трети сухой субстанции слюны составляют органические соединения. Конечно, эти ферменты вследствие малого времени их действия на пищу поначалу не играют большой роли; но вообще отказывать им в значении, без сомнения, небиологично. К тому же в 1 мм3 содержится примерно 4000 лейкоцитов, т. е. со слюной в течение дня (при общем количестве около 1 литра) проглатывается примерно 4 миллиарда лейкоцитов.
Конечно, главное действие слюны состоит в подготовке углеводного пищеварения посредством птиалина, но расщепление углеводов посредством птиалина происходит только в малой части и перекрывается действием панкреатического сока. Имеет значение, однако, что отделение сока поджелудочной железы в кишечник рефлекторно стимулируется из ротовой полости уже при приеме пищи.
Эти факты указывают на то, что обработка пищи в полости рта имеет большее значение, чем только признанное действие птиалина. Последнее, по словам Рудольфа Штейнера, разыгрывается «на границе Я-организации», то есть здесь подготавливается пища, чтобы быть принятой в организм согласно Я-организации. И поскольку организм человека должен быть носителем сознания, то имеет огромное значение, что Я принимает сознательное участие в приеме пищи и начале пищеварения. Особенно интересно в этом контексте участие лейкоцитов, то есть элементов крови: орган Я шлет навстречу пище посыльных; позже он более интенсивно участвует в процессе пищеварения при помощи поджелудочной железы и желчи.
При приеме пищи вкусовой процесс посредством расположенных на языке органов вкуса, «хеморецепторов», ориентирует организм относительно внутренних качеств пищи, и в соответствии с этим подготавливается выделение пищеварительных соков. Так, восприятие «кислого» вызывает секрецию слюнной железы, которая в зависимости от кислотности имеет более или менее щелочной характер, то есть обладает «буферными » свойствами. Но и главная пищеварительная железа, поджелудочная железа, при этом уже начинает действовать: «таким образом, поступающие из желудка химусные массы уже ожидаются соком поджелудочной железы» (Рейн). Однако органы вкуса сообщают нашему сознанию только общие качества (соленое, кислое, горькое, сладкое), они ничего не могут сказать о качестве принятых белков и жиров; таким образом, кажется, что поджелудочная железа вообще не может быть ориентирована по предстоящей ей работе. В этой связи я считаю, что здесь свою роль играют органические вещества, ферменты и лейкоциты, содержащиеся в слюне, запуская микрохимические «пробные реакции» как подсознательно сенсибилизирующие процессы для хеморецепторов, от которых затем рефлекторно стимулируется секреция поджелудочной железы. Ибо то, что эта секреция всегда соответствует составу пищи, общеизвестно. Так, кишечник выделяет фермент, расщепляющий молочный сахар (лактозу), только если мы действительно принимаем с пищей молоко. «Это пример так называемого «адаптивного ферментообразования»: соответствующие органы способны образовывать определенные ферменты, но они приводят их в действие, только если есть в них необходимость» (Ленарц).
Ото всех этих процессов во рту мы имеем только суммарное переживание «вкуса», но он имеет основополагающее значение для всего процесса приема и переваривания пищи. Таким образом, пищеварение во рту подготавливает пищу, чтобы она была принята в Я-организацию.
Собственно переваривание белка происходит только в желудке, где под действием пепсина белок разлагается на еще довольно сложные продукты расщепления (пептоны).
Это тоже имеет большое значение с точки зрения описываемого здесь воззрения, ибо «полученный белок, если он усвоен как питательное вещество, вначале является чужеродным телом для человеческого организма. Он несет в себе последействия эфирных процессов того живого существа, из которого он был взят. Эти последействия должны быть из него полностью удалены. » («Основы развития... », гл. 9).
Окончательное пищеварение всех продуктов питания происходит при помощи также принадлежащей Я-организации поджелудочной железы, которая выделяет трипсин, липазу, амилазу и тем самым может расщеплять белки, жиры и углеводы. Но с функциональной точки зрения интересно, что эти ферменты могут развернуть в полной мере свою деятельность только в присутствии желчи, с одной стороны, и энтерокиназы, фермента, который образуется в кишечнике и активирует трипсиноген, с другой. Такое взаимодействие веществ не имело бы смысла, если бы в нем не выражались различные силы организма. Так, в желудочно-кишечном канале мы видим влияние разрушающей деятельности, благодаря которой принятая пища в значительной степени девитализируется, то есть освобождается от присущих ей эфирных сил (растительного и животного происхождения). Особенно воздействие поджелудочного сока «убивает» белковые вещества; «только на одно мгновение они становятся в организме безжизненными ». Это является предпосылкой тому, чтобы они могли быть приняты в человеческое физическое тело, «которое в своей форме является продуктом человеческой Я-организации». Ибо «полученный белок, если он усвоен как питательное вещество, вначале является чужеродным телом для человеческого организма. Он несет в себе последействия эфирных процессов того живого существа, из которого он был взят. Эти последействия должны быть из него полностью удалены.». Теперь Я-организация может найти силы, чтобы «то, что получилось из белковой субстанции, перевести в область человеческого эфирного тела. Тем самым белок из пищи становится образующим веществом для человеческого организма» ( «Основы развития...», глава 9).
Мы должны еще кратко рассмотреть роль желчи. Ее специфические вещества, желчные кислоты и желчный пигмент, образуются в результате деятельности клеток печени, для которых кровь поставляет «сырье». Освобождающееся при этом железо удерживается печенью. Очень интересно, что желчь вначале активизирует липазу поджелудочной железы, так что та может растворять поступившие с пищей жиры. Затем желчные кислоты временно соединяются с полученными в результате расщепления жирными кислотами, а именно до тех пор, пока те не будут усвоены слизистой оболочкой кишечника. Сослужив эту «лоцманскую службу», они отделяются от жирных кислот и по кровеносным сосудам возвращаются в печень, где снова выделяются с желчью в кишечник для той же самой цели. Это называется «круговорот желчных кислот».
Удивительно, что часть желчного пигмента участвует в этом «круговороте »: пигмент с желчью выделяются в кишку, в ней преобразуется и частично выделяется с мочой и калом, а частично по кровеносным сосудам возвращается в печень, и здесь опять выделяется. О кишечно-печеночном круговороте подробнее будет говориться в III томе в главе «Печень».
Итак, кровь задействована в начале и в конце пищеварительного процесса: в слюне белая кровь при выделении лейкоцитов, в желчи красная кровь.
Углеводы, принятые с пищей (кроме фруктозы и глюкозы), также являются для организма чужеродными телами, как и белковые вещества; они находятся на ступени жизни, которой они смогли достичь в растении. Поэтому эти вещества должны быть преобразованы организмом в такие, которые соответствуют его собственной деятельности, то есть в глюкозу. И преобразование углеводов в сахар, которое начинается с действия птиалина во рту и заканчивается действием птиалина поджелудочной железы, должно поэтому рассматриваться как принадлежащее Я-организации. Конечно, ее действие, как мы уже видели, гораздо шире. «Я-организация действует, начиная с процессов, сопровождающих сознательные ощущения - в языке, в нёбе, и вплоть до бессознательных и подсознательных процессов - в действии пепсина, поджелудочной железы, желчи и т. д. » ( «Основы развития... », глава 6).
Образовавшаяся вследствие расщепления углеводов глюкоза по кровеносным сосудам подводится к печени, превращается там в гликоген (соответственно растительному «крахмалу») и накапливается. При большом расходе глюкозы гликоген снова превращается в глюкозу. Содержание сахара в крови поддерживается на определенном уровне посредством нервных (передняя доля гипофиза), гуморальных (печень) и других механизмов. Защита от сильных, внезапных изменений уровня сахара в крови обеспечивается надпочечниками (адреналин) и поджелудочной железой (инсулин).
Это поддержание уровня сахара в крови имеет для организма жизненно-важное значение. Если содержание сахара, например, при введении инсулина, падает ниже нормы (гипогликемия), то наступают угрожающие жизни явления (судороги, потеря сознания) и даже смерть. Значение сахара для организма вряд ли можно сопоставить с любым другим веществом - присутствие сахара в крови является такой же элементарной предпосылкой Я-сознания, как, например, интактность и ненарушенное кровоснабжение головного мозга.
Это единственное в своем роде значение сахара для организма имеет свою обратную сторону в предпочтении его как продукта питания и как средства для получения удовольствия. Сахар ассимилируется легче, чем все остальные питательные вещества, поскольку обычный торговый сахар (сахароза) является «только" дисахаридом, в отличие от полисахаридов крахмала овощей, злаков, картофеля. Последние лишь постепенно расщепляются до глюкозы, тогда как сахароза тотчас расщепляется на глюкозу и фруктозу и может сразу поступать в кровь и использоваться там, где необходимо. Поэтому сахар или глюкозу особенно охотно используют для «поддержания организма» при внезапных сильных нагрузках (спорт).
Однако этого применения недостаточно для объяснения огромного роста потребления сахара в цивилизованных странах (см. табл.).
Для этого чрезмерного роста должны быть другие причины, и эти причины, очевидно, не только физиологического характера. Ибо организм совершенно в состоянии посредством переработки углеводов из хлеба, овощей и т. д. в достаточной мере обеспечить себя сахаром; при телесной работе образуется соответственно больше сахара, причем в тренированном организме существенно больше, чем в нетренированном. Поэтому нет необходимости в прямом употреблении сахара. Но легко видеть, что это физиологически предусмотренное обеспечение крови сахаром хотя и происходит непрерывно и равномерно, но в необычных и неожиданных ситуациях может оказаться недостаточным. Тогда активности человека будут установлены физиологические границы; ибо воля при недостатке сахара будет ослабевать, как это наблюдается при иногда наступающих состояниях гипогликемии: человек чувствует слабость, усталость, дрожит, не в состоянии сконцентрироваться. В таком состоянии непосредственно воспринятый сахар словно пробивает брешь; он открывает для воли новые, необычные возможности.
Именно волевое напряжение отличает человека нового времени от людей всех предшествующих эпох. То, чего сегодня человек требует от себя в спорте, в научных экспедициях или на войне, превосходит все существовавшее до сих пор. И как раз с этим сильным побуждением «Я» к сознательной деятельности связана - как описывает Рудольф Штейнер - возросшая потребность в сахаре. Само собой разумеется, сахар также является лакомством и даже может привести к зависимости. Увеличенное потребление сахара также обусловлено более «легким », богатым удовольствиями образом жизни, однако сахар, в свою очередь, способствует такому измененному образу жизни.
В этом контексте большое значение получает тот факт, что глюкоза не только находится в крови, но и проникает в красные кровяные тельца, но только у человека, а не у животных - за исключением обезьян.
Такое сильное внедрение и такая сильная нагрузка на Я связаны не только с телесными достижениями, но и с тысячами требований, предъявляемых человеку современной цивилизацией. Нагрузки в бюро, на телефонных узлах, в банках, на фабриках и т. д., из-за необходимого ускорения реакции, непрерывной концентрации, постоянного переключения внимания на новые объекты обусловливают значительной большее разрушение организма, чем в прежние спокойные времена. Здесь сахар служит для того, чтобы подкараулить в крови этот процесс разрушения и предоставить ему новый материал для использования «энергии», тем самым препятствуя его более глубокому проникновению в организм. Кондитерские хотя и являются признаками роскоши, но многим людям они, без сомнения, весьма облегчают жизнь, а возможно, только они и делают ее выносимой.
Если понять эту роль сахара как носителя Я-организации, то станет понятным пристрастие детей и ослабленных людей к сладкому: они пытаются с физиологической стороны усилить свое чувство Я, что, конечно, не означает действительно эффективное укрепление Я, которого можно достичь только духовным путем.
Значение сахара для организма не ограничивается упомянутым выше «подводом энергии», а заключено, как указывал Рудольф Штейнер, в его центральной роли для всего человека: «Где есть сахар, там есть Я-организация; где образуется сахар, там появляется Я-организация, чтобы подчеловеческую (вегетативную, животную) телесность сориентировать в направлении человеческой » («Основы развития... », гл. 6). Другими словами: если бы в крови человека не содержался бы сахар, Я-организация не имела бы возможности так проводить формирование организма, чтобы в него могло войти Я. Построилась бы лишенная Я телесность, которая смогла бы вести только животную жизнь.
Чтобы проиллюстрировать описанную точку зрения, приведем сравнительные данные содержания белка, сахара и минеральных веществ в женском и коровьем молоке:
Если мы будем рассматривать молоко как выражение основной организации некоего существа, то из такого сравнения следует, что у коровы происходит более сильный процесс образования белка, тогда как у человека он сильно уменьшен в пользу процесса образования сахара. Женское молоко из всех видов молока имеет самое высокое содержание сахара, тем самым оно заранее предрасположено к более сильному побуждению Я-организации. Только благодаря присутствию сахара становится возможным все построение организма в соответствии с импульсами Я-организации. И если раньше говорили: «В огне углеводов сгорают жиры », то здесь мы можем сказать: «Сладость сахара сопровождает Я в телесность, и в огне сахара Я выковывает и формирует весь организм в соответствующий ему инструмент». Итак, сахар по аналогии можно было бы назвать «Я-ферментом» организма, особенно в силу его тесной связи с теплом.
Ибо тепло, как мы видели, является собственным элементом Я, в котором оно непосредственно может жить; с воздухом, водой и минеральным оно вынуждено взаимодействовать.
Для понимания действия сахара в человеке, безусловно, важно, что сахара являются кристаллическими, легко растворимыми в воде веществами. Их кристаллическая, мертвая структура делает их родственными Я-организации, ибо «Я-организация нуждается в этом переходе органической субстанции в безжизненное состояние ». Хотя сахар и является органической субстанцией и образовался в результате жизненного процесса в растении, однако не содержит больше в себе жизни. Кристаллическое состояние как раз и является признаком неорганической мертвой субстанции. Предпосылкой для этого является также сравнительно простое химическое строение. В этом сахара очень отличаются от белковых веществ. Если последние вследствие своей сложности могут в каждом человеке, даже в каждом органе принимать специфический облик, глюкоза одинакова не только для всех органов человека, но и для всех людей, что является характерным для Я-организации. Белок, а именно глобин в гемоглобине, служит индивидуализирующим процессам Я; сахар, напротив, представляет общий для всех людей, одинаково действующий, объединяющий принцип. С Я-организацией связан тот факт, что уровень кремниевой кислоты в женском молоке примерно вдвое выше, во всяком случае, значительно выше, чем в коровьем молоке, тогда как содержание других минералов значительно ниже, чем в коровьем молоке. Это можно понять только в том случае, если знать, что кремниевая кислота является физическим носителем Я-организации, т. е. имеет специфически человеческую функцию. У высокоразвитых животных кремниевая кислота никогда не выступает в грубо вещественной форме - как, например, у радиолярий, в особенности же у фораминифер или у трехлучевых губок с содержанием SiO2 более 90% в золе - а всегда в тонко распределенном, динамичном виде. Наша кровь дает нам переживать наше Я; сахар относится к элементам, которые делают возможным для нас восприятие и понимание другого Я (ср. «чувство Я»).
Сгорая, сахар служит быстрому теплообразованию. Если бы человек только строил свое тело, не разрушая его посредством сгорания, он оставался бы совершенно замкнутым в себе существом. Но здесь происходит удивительное: в легких человек непосредственно связывается с одним из элементов внешнего мира, с кислородом. Кислороду не требуется подготовка со стороны человеческой организации; он может быть усвоен как элемент внешнего мира и может сразу же действовать. Благодаря тому, что в легких в ритмичной последовательности сменяются усвоение кислорода и выделение углекислоты, в области чувства жизни возникает переживание разницы, сообщающее человеку смутное осознание своего собственного существования.
Это элементарное переживание собственного существования, с одной стороны, представляет собой нечто субъективное, с другой стороны, несет в себе возможность расшириться до объективного и на чувственной основе сопереживать существование других дышащих существ. Конечно, основополагающим значением обладает тот факт, что кислород на всей Земле одинаков и не поддается дифференциации. Пронизывая себя при дыхании кислородом, все люди участвуют в одном неизменном, причастном к становлению сознания элементе. Будучи вначале субъективным, переживание своего существования благодаря кислороду получает объективную возможность возникновения ощущения принадлежности «человечеству».
Способностью к соединению с кислородом кровь обязана содержащемуся в гемоглобине железу. Этот элемент также вносит в крайне индивидуализированную кровь объективную тенденцию, поскольку в его склонности к кристаллизации (в форме гемоглобина) обнаруживаются действующие в нем минеральные силы. Благодаря этой способности вносить минерально-земные природные закономерности в организм железо - это элемент, который привязывает человека к Земле и одновременно является носителем космических световых сил. Оно связывает космическое существо человека с телом. Благодаря этому оно может регулировать отношение человека к Земле. Если кровь содержит мало железа, как это наблюдается при анемии или - острее - при недостатке в плазме, то человек не в состоянии самоутверждаться по отношению к процессу обмена веществ как Я-существо; он начинает страдать смутным состоянием сознания и не может правильным образом связать себя с Землей. Соответственно этому кровь женщины, которая во всех отношениях менее связана с Землей, содержит 14, 5-15 г гемоглобина на 100 мл крови, тогда как кровь мужчины — 16, 3 г.
Примечательно, что новорожденный младенец в своей печени приносит в мир большой запас железа — в его печени содержится в пять раз больше железа, чем в печени взрослого. Этот «запас» в эмбриональном периоде обогащается из материнской крови и намного превосходит по концентрации последнюю, то есть речь идет об активном процессе со стороны эмбриона.
Само собой разумеется, что образование этого депо можно «объяснять» по-разному, например, тем, что условия дыхания до рождения иные, и вследствие смешения крови требуется больше железа. Можно также сказать, что запасы необходимы из-за малого содержания железа в молоке матери (0, 07% Fe2O3, ), но обязательно встает вопрос, почему оно не выше, поскольку, например, молоко собаки содержит 0, 12%, а молоко морской свинки даже 0, 17% железа (Fe2O3). Нет никаких физиологических оснований, почему бы и материнскому молоку не содержать больше железа, чтобы сделать ненужным его эмбриональный запас.
С одной стороны, в железе можно видеть минеральную субстанцию, в отношении которой справедливо можно сказать, что материнское молоко по сравнению с животным обеднено минералами (исключая кремний, о чем мы уже говорили выше). С другой стороны, эмбриональный запас железа вследствие космически-земной природы железа является космическим резервуаром сил, которыми инкарнирующий человек оснащен для приключения рождения. Конечно, сегодня роды, начало схваток рассматривают как процесс, связанный с матерью, вызванный гормонами, однако нужно иметь в виду, что побуждение к этому процессу в конце концов исходит от инкарнирующего человеческого существа. В самом деле, рождение - это первое приключение ребенка, которое он должен выстоять, ибо с рождением связано множество опасностей, поэтому часто требуется помощь акушера. Для того чтобы успешно преодолеть эти опасности, из природной мудрости новорожденный снабжается достаточным запасом железа.
После рождения должна наступить явная фаза покоя, фаза очень медленного развития, как это характерно для человека. Если бы теперь ребенку пришлось потреблять относительно много железа, то оно привносило бы в его организм материнские силы и силы внешнего мира, с которыми ему нужно встретиться лишь много позже. Вследствие этой деятельности ребенок слишком рано проснулся бы для внешнего мира. Однако такой запас в течение первых месяцев еще снабжает организм космическим железом, ибо в матке эмбрион подвержен в первую очередь космическим законам. Это позволяет ему в первое время жизни развиваться в соответствии со своими привнесенными закономерностями, то есть со своей Я-организацией, не подвергаясь преждевременно воздействию земных сил.
Здесь еще кратко укажем на роль железа в поддержании равновесия между процессом обмена веществ и нервным процессом. Рудольф Штейнер видел в этом, как уже было сказано, как раз прафеномен процесса исцеления.
Подробнее о значении железа для организма мы будем говорить во втором томе этого труда.
Кровь
Кровь — это центральный орган человеческого организма. В ней встречаются все телесные процессы: процесс питания, система желез с их секрецией, процесс дыхания и нервно-чувственные процессы. Все они в крови приходят к равновесию и связываются во внутреннее единство. Различные составляющие части крови с небольшими отклонениями находятся в постоянных отношениях, несмотря на меняющиеся условия, в которых находится организм, поддерживается гомеостаз, т. е. постоянство внутренней среды. Так, в относительно узких границах поддерживается кровяное давление, кислотно-щелочное равновесие, уровень органических субстанций, таких как белок, холестерин, лейкоциты. Здесь особенно важно поддержание сахара в крови. Если его концентрация падает ниже определенного уровня, то Я не может удержаться в организме, поэтому наступает потеря сознания и смерть. Эта очень сложная структура крови представляет собой как бы весь организм.
Кровь охватывает как бы весь организм. Это возможно благодаря деятельности Я-организации, которая как духовная организация овладевает и управляет всеми отдельными факторами, так что они интегрируются в целостное единство. Это создает основу для того, чтобы Я жило прямо в крови, переживая тем самым все процессы в организме.
Поскольку существование Я как живого и сознательного существа зависит от этой структуры, мы должны причислить ее к Я-организации.
Кровь, как орган, не имеет собственной формы, но именно поэтому она как жидкость может исполнять роль субстанциального элемента, связующего все остальные органы. На 81-86% кровь состоит из воды и содержит, как оформленные элементы, красные и белые кровяные тельца, промежуточные ступени обмена веществ -гормоны и т. п. Кровь обеспечивает ткани кислородом и углекислотой, а также является носительницей и регулятором телесной теплоты.
Также и в этом мы видим, что кровь является универсальной субстанцией, в которой объединяются все члены существа человека: как ранее было показано, вода является носителем эфирного тела. Разумеется, речь идет не об обычной, но о живой воде, т. е. она содержит белок и все другие субстанции, необходимые для эфирного тела (например, лимфоциты, к рассмотрению которых мы еще вернемся). Кроме того, мы находим кровяные тельца, которые обладают собственной подвижностью, что является признаком «животного организма». Их деятельность, особенно фагоцитов, так называемых «клеток-килеров », отчетливо указывает на действие астрального тела.
На Я-функцию клеток мы уже указывали. Но если мы будем представлять себе кровь только как жидкость, которая обеспечивает периферию питанием и отводит шлаки, то этот взгляд будет слишком односторонним и недостаточным, чтобы понять выдающуюся роль этой системы для организма. Мы будем ближе к решению этой проблемы, если рассмотрим поверхность органов и крови.
Общая площадь поверхности человеческого организма составляет примерно 1, 6-2 м2. Она не только выполняет роль защиты внутренних органов, но также функцию органа чувств и дыхания в ходе нормальных и патологических процессов в организме. Но в гораздо более интенсивной мере это осуществляется мозгом и легкими. Общая функция кожи в этих органах дифференцирована на специальные функции (сознание, дыхание). Здесь речь идет о вывернутых органах, функционирующая поверхность которых значительно больше, чем позволяет это предположить занимаемое ими пространство. Так, мозг, образовавшийся из вывернутой эктодермы, благодаря складчатому строению коры имеет площадь поверхности более 2000 см2. Легкие также представляют собой вывернутый орган, и в своих мельчайших альвеолах они достигают площади 150 м2.
Также для крови понятие поверхности имеет особое значение: огромное число капилляров, примерно 5x109, имеют общую площадь поверхности примерно 300 м2. Если лее посчитать общую площадь поверхности красных кровяных телец, диаметр которых равен 7, 2 микрона (1 микрон = 1/1000 мм), то мы получим значение от 3000 до 3500 м2. Разделение этого образования на отдельные кровяные тельца позволяет этой огромной площадью снабдить относительно небольшой объем крови.
Однако в образовании легких, мозга и кровеносных сосудов есть существенные различия: при образовании нервной системы, соответственно легких и мозга, мы имеем дело с типичным выворачиванием наизнанку, импульсом гаструляции. Благодаря ей внешнее пространство становится внутренним. Здесь речь идет, как совершенно верно показывает наименование, о некотором виде образования желудка, как это можно видеть на примере низших организмов, например, у Hydra. У высших организмов из этого желудочного образования, представляющего собой, собственно говоря, вывернутую слепую кишку, образуется желудочно-кишечный тракт с двумя отверстиями. Это делает возможным проход внешнего мира через организм. Выворачивание внешнего внутрь - это типичный жест астрального тела, которое таким образом создает «свои» внутренние органы. Характерным является то, что благодаря этому выворачиванию внешнего внутрь обеспечивается связь с внешним миром. Естественно, для каждого органа это происходит по-разному. В области нервной системы эта связь осуществляется через органы чувств. Посредством выворачивания легких астральное тело «субстанциально» принимается внутрь, поскольку воздух, как носитель астрального тела, через легкие (кислород) принимается внутрь и выделяется (СО2) наружу. Но легкие остаются на стадии глухого мешка; воздух выходит наружу по тому же пути, по какому вошел внутрь.
Этот процесс выворачивания лежит также в основе образования кровеносных сосудов. Система кровеносных сосудов образует в себе замкнутую систему, не имеющую материальной связи с внешним миром. Как известно сегодня, система капилляров не полностью замкнута, но прозрачна для жидкостей, т. е. как для плазмы, так и для растворенных в ней веществ. Но это не противоречит тому факту, что человек обладает замкнутой системой кровообращения, в отличие от низших животных, таких как улитки, система кровообращения которых еще открыта.
Эта колоссальная поверхность, которую имеет кровь и ее клетки, является предпосылкой для действия эфирных сил. Вследствие этого кровь подвергается воздействию периферийных космических сил. В этом смысле она также «открыта», но совсем другим качествам, чем органы, которые образовались посредством выворачивания. У последних речь идет о втягивании астральных импульсов, здесь же речь идет о космических эфирных силах. (То, что в крови могут также действовать астральные импульсы, проявляется там, где именно исчезают гигантские поверхности, т. е. не в капиллярах, а в крупных сосудах. Подробное представление находится в III томе в главе «Сердце-кровообращение»).
Сама кровь в эмбриональном состоянии вначале образуется на периферии эмбриона, т. е. не в нем самом, но в желточном мешке; после чего функция кровообразования переходит к печени и селезенке и частично к костному мозгу, который после рождения остается единственным местом образования красных кровяных телец. Также и в этом мы видим описанную выше образующую тенденцию всего организма, как он извне, с периферии, используя периферийные космические силы, вливается и образует внутреннее пространство.
В процессе вхождения внутрь при одновременном увеличении функциональной поверхности мы имеем дело с тайной высших организмов, в особенности организма человека. Наличие этой невидимой большой поверхности есть указание на то, что отношение существа человека к окружающему миру не исчерпывается кожей и видимыми органами. Это кажущееся ограничение в особенности преодолевается посредством легких и крови. За счет них организм расширяет свои взаимоотношения с миром, они становятся обширнее и подвижнее. Эти большие поверхности обеспечивают достаточные возможности для внедрения различных сил и субстанций. Это пространство простирается, как мы видели, от чувственных впечатлений (мозг), через эфирные и астральные силы (сердечно-сосудистая система) до обеспечения организма кислородом через легкие. Спокойно сидящий работник умственного труда, как и спортсмен, находят в своих легких и кровеносной системе эластичный орган с широким диапазоном возможностей. Способность приспосабливаться к разнообразным внешним и внутренним требованиям является предпосылкой для того, чтобы подвижная система могла служить основой для развития Я к свободе. Это выражение первичности Я в организме. Однако господство Я, заложенное на основе создания этой общей Я-организации, здесь только намечено, но не реализовано. Эту задачу Я должно разрешить своими собственными силами в ходе своей работы.
В соединении в крови различных формирующих элементов отражается динамика сил всего организма в жидкостно-эфирной плоскости, подобно тому как костная система является минеральной диаграммой этих силовых систем.
Прежде чем мы обратимся к рассмотрению отдельных формирующих элементов крови, мы кратко перечислим различные места их образования:
1. Миелоидная система, в которой образуются эритроциты, гранулоциты (полиморфно-ядерные нейтрофильные лейкоциты и эозинофилы) и тромбоциты.
В нормальном состоянии эти элементы образуются только в красном костном мозге. И только если болезненный процесс требует повышенного кровообразования, то жирный костный мозг трубчатых костей снова (как в юности) преобразуется в кроветворный мозг. Как раз это является примером сдвига динамики организма.
2. Лимфатическая система (селезенка, вилочковая железа, рассеянные лимфатические ткани), где образуются лимфоциты. Эта система шире представлена в организме, чем красный костный мозг.
3. Ретикулоэндотелиальная система (селезенка, печень, костный мозг, соединительные ткани), где образуются моноциты и «переходные» формы. Здесь в кроветворную деятельность втянут более или менее весь организм.
Все три системы первоначально образуются из эмбриональной мезенхимы, формируют связывающие ткани, кости, кровь и мускулатуру, создавая зародышевый листок, соответствующий Я-организации. «Все три вида клеток ведут свое первичное филогенетическое происхождение от костных рыб, развиваясь как самостоятельные ветви мезенхиматической кровяной пра-клетки, и при патологических отношениях снова возвращаются к своему пра типу» (Шиллинг).
Рассмотрим сначала систему красных кровяных телец. Примечательным образом довольно рано в филогении предусмотрено, что уже в крови некоторых иглокожих присутствуют безъядерные красные кровяные тельца! Это тем более удивительно, что у рыб, амфибий, рептилий и птиц существуют удлиненные эллиптические кровяные тельца с ядрами; и только в крови млекопитающих появляются шаровидные красные кровяные тельца без ядер. (Очевидно, мы имеем здесь дело с «перспективной тенденцией», как это часто наблюдается в животном мире).
В человеческом эмбрионе до четвертой недели имеются только красные кровяные тельца с ядрами, затем появляются безъядерные тельца, так что на третьем месяце кровяные тельца с ядрами составляют всего одну треть от их общего количества. При рождении в крови содержатся только безъядерные тельца. Но также и в постэмбриональной жизни безъядерные тельца образуются из содержащих ядра в костном мозге.
Безусловно, эритроциты вследствие потери ядра теряют свою жизненность. Но мы рассматриваем потерю ядра как признак высокого развития, ибо только благодаря этому кровь, особенно благодаря гемоглобину в красных кровяных тельцах, приобретает способность стать инструментом Я, так как Я вообще может внедриться только там, где органические процессы до определенной степени подавлены.
Красные кровяные тельца с колоссальной скоростью проходят путь от рождения до отмирания. Весь их путь от рождения до гибели равен 80-100 дням. Если общее количество крови принять равным 5-7 литрам, то ежедневно происходит гибель примерно 4, 5 млн. у женщин и 5 млн. у мужчин красных кровяных телец. В 1 см3 содержится их примерно 25-35 биллионов. Это означает, что в секунду в кровь поступает примерно 4 млн. красных кровяных телец. Нужно хорошо осознать этот факт, ибо он дает впечатляющий образ интенсивности процессов жизни и смерти, которые постоянно действуют в нас и которые мы должны удерживать в равновесии.
Возникает вопрос, какой смысл имеет такая интенсификация процессов распада? Если, например, вследствие ранения происходит кровотечение, то из-за распада кровяных телец освобождаются связанные с ними эфирные силы и снова возвращаются в тело образующих сил, которое вследствие этого получает мощный импульс для деятельности регенерации.
Итак, в крови не только устанавливается состояние равновесия, но от нее исходят уравновешивающие целебные влияния. Именно благодаря распаду крови и освобождению эфирных образующих сил могут осуществляться такие влияния. Терапевтическое применение инъекции собственной крови (аутогемотерапия) основано на этом феномене. Если, например, вследствие умственного перенапряжения эфирные силы головы ослаблены, то благодаря аутогемотерапии они быстро восстановятся. (Но применение этой терапии не ограничивается этими показаниями!) Также противодействующее болезненным нервным процессам целебное действие крови Р. Штейнер видел прежде всего в содержании в ней железа («Основы расширения... », гл. 7).
Глубже лежат явления в области белых кровяных телец, общее число которых в 1 см3 равно 5500-9000, составляющих второй по значению элемент крови. Примерно четверть составляют лимфоциты. Они способны выполнять амебообразные движения, но не фагоцитоз. Также они не содержат протеолитических и оксидированных ферментов. У них часто наблюдается митоз, то есть они могут размножаться клеточным делением. (Это указывает на первичную эфирную природу лимфоцитов). Интересно, что у новорожденных они составляют 50% всех белых телец. На втором году жизни их число убывает, а у взрослых достигает 25-35%.
Если рассмотреть эти факты во взаимосвязи, то окажется, что лимфоциты особенно связаны с эфирными силами организма. Молодой организм почти целиком пронизан эфирными силами, только постепенно вступают в свои права астральное тело и Я. По мере того, как происходит этот сдвиг сил, падает процентное содержание лимфоцитов.
Сюда относятся наблюдения Малла, что в состоянии воспаления у пикнического типа образуется больше лимфоцитов, тогда как у лептосомного - гранулоцитов.
С этим связано то, что при лимфатической конституции, где преобладает эфирное тело, лимфоциты также находятся в большом количестве. Также и вообще лимфоцитоз у многих индивидуумов обусловлен конституционально. Кроме того, содержание лимфоцитов возрастает при склонности к вегетативному образу жизни. Часто можно наблюдать, что у пациентов после перехода от смешанной к растительной (то есть щелочной) пище содержание лимфоцитов увеличивается. Вообще, по данным клинических исследований, спортивной медицины, физиологии и морфологии, щелочное направление обмена веществ связано с лимфоцитозом, ацидотическое - с лейкоцитозом. В общем плане кислотный характер указывает на связанную с распадом деятельность астрального тела (в экстремальных случаях - кислотность желудочного сока), тогда как щелочная реакция свидетельствует о преобладании эфирного тела. Так, pH крови находится на уровне 7, 4, т. е. немного смещен в щелочную сторону, что указывает на преобладание строительных процессов.
С другой стороны, нужно отметить, что маленькие лимфоциты с большим ядром состоят почти только из хроматина, в котором большая часть ДНК фосфорных кислот через рибозу связаны с основаниями. Т. е. через фосфор Я формирующе действует на субтильные процессы наследственности. Другими словами, это появление фосфора в лейкоцитах свидетельствует о деятельности Я в эфирном теле. Лимфоциты играют решающую роль для иммунной системы, о чем подробно будет говориться во втором томе.
В качестве образа этих отношений можно предложить весы, на которых избыточный вес на одной стороне сдвигается через точку равновесия на другую сторону и действует в противоположном направлении.
Большую часть (до 70%) белых кровяных телец у взрослых составляют гранулоциты. Они больше лимфоцитов, имеют большое дольчатое ядро в оболочке, заполненной протоплазмой. Последняя совершает активные амебоподобные движения. Для познания тончайших взаимосвязей следует обратить внимание на развитие ядра. Вначале оно не имеет дольчатой формы, но развивается из круглой в продолговатую и затем в сегментированную форму. Из миелобласты образуются миелоциты с продолговатыми и сегментированными ядрами. Этот ступенчатый процесс можно назвать также «созреванием». Подобный же процесс мы наблюдали в красных кровяных тельцах, которые, однако, полностью теряют свое ядро. Но при созревании имеет место не только потеря, но превращение, дальнейшее развитие, приобретение выгоды из потери. В данном случае гранулоциты стоят на службе астрального тела. Первоначально они находились в более живом эфирном состоянии роста, теперь же они все более подпадают под власть астрального тела. Развитие сегментации ядра, т. е. сегментация и специализация, являются выражением его функций: служить фагоцитозу и посредствовать воспалению, то есть, будучи инструментом астрального тела, преодолевать и разрушать чуждое.
За несколько дней с лейкоцитами происходят превращения, которые со всем организмом происходят в продолжение всей жизни.
Но это означает не что иное, как образование и формирование кровяных клеток под действием тех же сил, что и в целом организме. Здесь, так сказать, требуется целостное рассмотрение. Ибо такое рассмотрение побуждает нас принять тот факт, что эти силы пронизывают весь организм, действуя без материальных посредников на образование и превращение каждой отдельной клетки.
Мы не сможем понять человеческий организм ни как целое, ни в составных его частях, если мы не будем рассматривать его как выражение взаимопроникающих, внепространственных силовых систем, которые мы обозначаем как эфирное тело, астральное тело и Я, ибо только внепространственно действующая силовая система способна в едином смысле внутренне-формативно воздействовать на пространственно разделенные элементы.
Лейкоциты занимают среднее положение среди других элементов белых кровяных телец, на что указывает их нейтральное поведение в отношении способности к окрашиванию. Везде, где противостояние астральных и эфирных сил доходит до воспаления, они по кровеносным сосудам устремляются в пораженные ткани, посредством фагоцитоза изолируют пораженное место, растворяют его посредством выделяемых протеолитических и оксидирующих ферментов и затем погибают сами. В болезненном состоянии производство и гибель лейкоцитов значительно возрастают. Когда (как это бывает при инфекции или токсических заболеваниях) при увеличении потребности и вследствие распада кроветворные органы увеличивают производство ювенальных форм, говорят о «левом сдвиге». Вследствие их вмешательства болезненный процесс переносится с целого на части и здесь заканчивается гибелью лейкоцитов (образованием гноя).
Эозинофилы в нормальной крови составляют 1-4% от общей массы, но при скарлатине, астме, экземе, глистах и сывороточной болезни их количество возрастает. За исключением скарлатины, здесь речь идет о так называемых аллергических болезнях, которые возникают у чувствительных людей, потому что чуждый по структуре белок проникает в организм, не теряя своего биологического своеобразия, как это происходит при нормальном питании. Поскольку эозинофилы содержат протеолитические и кислотные ферменты, то увеличение количества этих ферментов в крови следует рассматривать как попытку организма разрушить проникшие в него белковые вещества. На возникающей одновременно с этим тенденции к судорогам (астма) мы остановимся позже.
Интересно, что именно для эозинофилов справедливо биологическое правило, что сильное раздражение вызывает слабую или обратную реакцию по отношению к слабому или среднему раздражению (парадоксальная реакция), при сильном раздражении (инфекции) она вообще не проявляется в образе крови.
Число эозинофилов в крови не постоянно, но изменяется с суточным ритмом (24 часа). Вскоре после восхода солнца число эозинофилов уменьшается. С 10 часов утра их количество постепенно возрастает, и после некоторого снижения в середине дня достигает к 2 часам ночи максимума. Также у лейкоцитов и лимфоцитов установлен 24 часовой ритм, который частично пересекается с ритмом эозинофилов. Но в то время как отмечается связь между лимфоцитной кривой и процессом питания, ритм эозинофилов не зависит от ритма питания и ритма смены сна и бодрствования. Здесь отчетливо видна связь со световым суточным ритмом. Опыты на медицинских сестрах, работающих в ночную смену, показали, что также и у них наблюдается понижения уровня эозинофилов утром и повышение к вечеру, и что утреннее понижение происходит тем раньше, чем раньше восходит солнце. Эти суточные колебания, как это установлено у собак, исчезают, когда собак помещают в темный погреб. Уже после двух суток содержания их в погребе больше не наблюдается никаких регулярных колебаний, но они восстанавливаются уже через 24 часа при восстановлении нормальных условий. Кроме суточного, у эозинофилов наблюдается также годовой ритм, когда кривая поднимается весной, а к началу лета снова снижается до нормального значения.
При этом важно, что между циркулирующими в крови эозинофилами и выделением корой надпочечников 17-кетостероидов существует выраженный антагонизм. Когда эозинофилы интенсифицируют средства защиты посредством распада (прежде всего против чуждого белка), усиливается строительная тенденция коры надпочечников.
Итак, эозинофилы мобилизуются кровью против проникновения чужеродного белка, т. е. используются для защиты организма от чужеродных влияний, что играет особенно важную роль при аллергических явлениях. Особую форму этих заболеваний представляет астма, при которой скрещиваются физические и психические влияния. Во всяком случае, это связано с судорогами, т. е. с анормальным внедрением астрального тела в область легких. Интересно в этой связи сообщение Струбинга об экспериментах, при которых произвольно производимое дыхание в форме астмы, т. е. намеренное впрессовывание астрального тела, может вызвать эозинофилию.
Это суточное и годовое колебание уровня эозинофилов указывает на то, что человеческий организм в своей внутренней структуре захватывается этими ритмами и подвергается их влиянию, это подтверждается также различными расстройствами биологических процессов ( «весенний кризис »). Также и в отношении этих тонких, проникающих из окружающего мира нарушений, которые также сопровождаются сильным внедрением астрального тела, усиливается действие эозинофилов. Здесь снова видна связь эозинофилов с астральными силами.
Как особую систему отметим моноциты (4-8%) вследствие их клинического поведения, поскольку они могут возрастать в связи с лейкоцитозом или лимфоцитозом или самостоятельно (моноцитоз). Моноцитоз появляется при кризисе острой инфекции или как признак хронической инфекции, которая не сопровождается ни лихорадкой, ни лейкоцитозом. «Свидетельством полного исцеления является нормализация показателя моноцитов » (Шиллинг).
Моноциты образуются, как большие лейкоциты (макрофаги), в ретикулоэндотелиальной системе, которая более всего сохраняет эмбриональный характер тканей. Моноциты представляют распространенный по всему организму эмбриональный резерв, который вступает в действие только тогда, когда не хватает других ресурсов организма в борьбе с инфекцией.
При инфекции вначале наблюдается лейкоцитоз с левым сдвигом, лимфопения и лавинообразный рост эозинофилов. Эта фаза сильного распада сопровождается повышением температуры и ацидозом, при усиленном воздействии астрального тела. При этом болезненный процесс переходит с целого на части и растворяется, дезинтегрируется.
Во второй фазе (фазе преодоления) в высшей точке действия инфекции мобилизуются моноциты. Защитный процесс из области постоянно мобильной кровеносной системы переходит на весь организм, поскольку активизируются повсюду в ретикулоэндотелиальной системе производимые моноциты. К борьбе против изолированного болезненного процесса подключается весь организм. Выступление моноцитов знаменует собой высшую точку развития защитного процесса и в то же время знаменует кризис.
Новое появление эозинофилов и повышение уровня лимфоцитов означает переход к «лимфоцитарно-эозинофильной фазе течения болезни », третьей фазе инфекционного заболевания, при которой восстанавливается здоровый баланс в организме.
На этом примере протекания инфекционного заболевания можно на основании вышеприведенных рассмотрений проследить в общем внедрение через кровь членов существа в этот процесс: вначале активизируется астральное тело со «своими » элементами крови, гранулоцитами. Если явление не удается локализовать, должен вступить в действие весь организм, т. е. начинает через моноциты действовать Я. Когда же болезнь уже преодолена, вступает в действие посредством лимфоцитов эфирное тело, чтобы исправить «дефекты» и восстановить нормальное функционирование. Схематически это выглядит так:
В крови живет цельный человек; кровь - это Я-организм в человеческом организме.
Отпечаток индивидуальности молено проследить вплоть до белка в крови. В то время как у человека обнаружены различные группы и подгруппы крови, так что действительно можно говорить об индивидуальном человеческом белке, тогда как внутри одного вида животных кровь довольно однообразна. «Группы крови так же индивидуально различаются, как отпечатки пальцев» (Ланд Штейнер). Однако у грудных младенцев нет такой четкой дифференциации, как у взрослых. Так, переливание крови у грудных детей не доставляет столько проблем, как у взрослых. Грудной младенец не настолько ощущает другую кровь как чуждую, поскольку он сам еще не настолько индивидуализирован. Поэтому также у грудного младенца слабо образуются антитела. Только со временем развиваются взаимоотношения с окружающим миром, образуется иммунная система, происходит формирование личности, обретается самостоятельность и, до известной степени, дистанцирование от матери, семьи, родины (подробнее см. во II томе).
Экспериментальное подтверждение действия образующих сил в организме
Образоформирующие методы:
1. Метод медно-хлоридной кристаллизации
Развиваемое нами воззрение, что организм существует благодаря взаимодействию образующих сил, нашел экспериментальное подтверждение при работе с чувствительными методами медно-хлоридной кристаллизации. Пфайфер, основатель этого метода, получил от Рудольфа Штейнера указание, что «в кристаллизующихся растворах солей необходимо найти такой реагент на образующие силы, который изменял бы свою форму под действием образующих сил так же отчетливо, как лакмус изменяет свой цвет под действием кислот и щелочей ». Согласно этому указанию, Пфайфер после длительных экспериментов нашел такой реагент в хлориде меди.
Влияние на облик кристаллов солей добавлением органических и неорганических растворов - это известный естественнонаучный факт. Действительно, малые добавки, например, растительного сока или крови, при оптимальной концентрации вызывают характерные формы в кристаллизующемся хлориде меди. Возникающие формы характерны для соответствующих добавок. В своем многообразии они показывают воздействие образующих сил на мир становления.
Каждая органическая субстанция, каждая ткань вычеканивает в картине кристаллизации присущие ей образующие силы. Поэтому, применяя соответствующую технику, возможно на основании сформированного образа сделать наглядными и воспроизводимыми состояния образующих процессов и процессов распада в органическом материале, например, получить качественные характеристики органических продуктов.
Также течение определенных заболеваний, таких как воспаление, туберкулез, доброкачественные и злокачественные опухоли вычеканивают свои определенные, характерные для заболевания формы в образе кристаллизации крови. Поскольку здесь идет речь о реакции на действующие образующие силы, возможно выявить тенденцию к заболеванию и провести раннюю диагностику.
Относительно деталей и техники этого метода существует обширная литература.
2. Капиллярно-динамический метод В. Кейлина
Другим методом, который основан на том, чтобы представить действие образующих сил, является капиллярно-динамический метод. В начале 20-х годов Рудольф Штейнер побудил Л. Колиско образоформирующим, технически обновленным методом исследовать растворы субстанции в двух фазах в восходящием образе. Для этого разбавленный до определенной степени сок или соответственно кровьвсасывается цилиндром из специальной промокательной бумаги. При этом взору открывается свойственная данной субстанции динамика. Кейлин использовал этот метод для распознавания предраковых состояний и развил его дальше.
Как и в методе кристаллизации, здесь речь идет не о количественной оценке результатов, как в хромотографии, но о прочтении возникающих образов как выражения образующих сил. Подробное описание техники и результаты опытов приведены в литературе.
3. Капельно-образный метод
Позже Теодор Швенк на основе своих исследований форм потоков развил капельно-образный метод, специально для изучения свойств воды. При этом в образе соскальзывания становится видимой тенденция поведения капли в воде. Также и здесь речь идет о качественном опыте, который, однако, требует обучения для распознавания образов.
Свет как посредник между Космосом и Землей
Духовнонаучно ориентированное рассмотрение отличается от общепринятого тем, что не пытается объяснить жизнь, открывающуюся в растениях, животных и человеке, исходя из чисто физических веществ и сил, но учитывает при этом космические влияния. С естественнонаучной точки зрения могут возникнуть опасения, что такое «дуалистическое» воззрение могло бы стеснить или сделать иллюзорным прежнее плодотворное развитие естествознания, поскольку оно привело бы к тому, чтобы все, что еще не объяснено посредством естественнонаучных методов, относить на счет «космических влияний».
Если ограничиваться только такой склонностью к метафизическому, то это, разумеется, было бы возвратом к образу мыслей прошлых времен. Но здесь имеется в виду, конечно, не это. Мы видим задачу духовнонаучно ориентированного естествознания в том, чтобы все точнее исследовать земные и космические влияния в их своеобразии и взаимодействии. В основе этих требований лежит не отрицание материального и методического значения естествознания, но признание этого значения и его сознательное включение в развитие человечества. При таком подходе рассмотрение космических влияний не затормозит развитие естествознания, а, напротив, расширит его и сделает плодотворным для будущего.
Поэтому в исследовании космических сил мы видим не чисто мыслительную задачу, но такую, при которой естественнонаучное наблюдение и эксперимент должны рука об руку идти с медитативным размышлением. Также можно сказать, что задача состоит в выработке нового учения о свете. Ибо свет — это ближайшая доступная нашему современному сознанию форма, в которой открываются космические силы.
Если проследить воззрения, которых придерживалось человечество в ходе своего развития относительно существа света, то окажется, что в прежние времена эти воззрения были не так абстрактны как сегодня. Древние непосредственно переживали свет как нечто сущее, как откровение высшего божественного существа. Это видно уже из дошедших до нас символов Солнца; то же самое можно понять, основываясь на религиозных первоисточниках.
В древней Индии еще ощущали непосредственную связь между обитающим на Солнце божественным существом и человеком. Заратустра рассматривал противоположность света и тьмы как идентичную моральным качествам добра и зла, и согласно этому направлял всю свою жизнь до малейших частностей. Главным предметом науки той эпохи было отношение солнечного света к жизни на Земле: та наука была одновременно религией, моралью и искусством врачевания, как это описывает Гете в «Завете древнеперсидской веры». Кажущийся дуализм на деле был величественным духовным монизмом. Уже в древнем Египте это учение пришло в упадок, и даже фанатично-великодушная попытка Эхнатона восстановить духовность древнего воззрения не могла удержать этого падения.
В Ветхом Завете заметны последствия этого падения. Хотя свет и воспринимается здесь как откровение Бога, но отчетливо заметно, что это основано только на религиозном ощущении, а не на духовном познании. Религиозный человек, пророк, воспринимал откровение через духовный свет только в особых состояниях «просветления», а не в непосредственной связи с чувственным восприятием. Произошедшее тогда разделение на духовное и чувственное восприятие света пронизывает историю человечества до сих пор.
В Греции новая ступень сознания ощущалась как полярность мышления и чувственного восприятия. Словно бы люди грезили до той поры, и тут начали видеть мир открытыми глазами. И по мере того, как остатки воспоминаний о прежнем видении (в форме мировоззрения Платона) исчезали, человечество видело все отчетливее. Пропасть между светом чувственного восприятия и светом духовного откровения казалась непреодолимой. Понятия Аристотеля о форме и веществе (первая доступна только мышлению, второе - только чувственному восприятию) с тех пор все больше овладевали западным миром. Свет, ранее бывший владыкой мира, был низведен до уровня слуги, имеющего лишь задачу делать предметы видимыми.
Однако отдельные духовные личности всегда пытались преодолеть эту пропасть, например, Парацельс (1493-1541), который посредством познания природы хотел достигнуть «света природы», или его современник Мигель Сервет, а также платоники-натурфилософы и врачи, такие как Кардано, Бернардо Телезий и Франческо Патрицци.
Но в целом пути мистиков, пытавшихся открыть внутренний свет, и естествоиспытателей, измерявших все видимое и подступивших также и к свету со своими физическими измерениями, расходились все дальше.
Пока этой проблемой не занялся Гете, вначале ведомый познавательным инстинктом, а затем все более и более осознававший, что здесь лежит одна из главных проблем нового времени. Хотя Гете ограничился главным образом учением о цвете, но при этом отчетливо указал на общенаучную и мировоззренческую основу проблемы. Для него свет был откровением существ Космоса, которое он хотел проследить во всех его жизненных проявлениях, в его «деяниях и страданиях». Учение Ньютона звучало для него как версия, которая с научной точки зрения может не вызывать возражений, однако, соответственно методу исследования, ничего не может содержать в себе от существа индивидуальности. Отсюда его непримиримая борьба против Ньютона, поскольку Гете чувствовал, что если станет преобладать этот односторонний подход к науке с его претензией на единственно правильную точку зрения, то в человеке будет убито всякое ощущение действительного существа света и живых космических сил. Эти глубокие взаимосвязи души человека с Космосом, посредником которых выступает свет, впечатляюще представлены в «Фаусте», где почти каждая сцена благодаря связи со светом представляет в художественном образе душевный настрой человека; так, например, сценическим фоном душевного настроя становятся ночь, восход и заход солнца, лунный свет. Когда же Мефистофель говорит о свете:
«Его удел - поверхность твердых тел.
Он к ним прикован, связан с их судьбой,
Лишь с помощью их может быть собой,
И есть надежда, что, когда тела
Разрушатся, сгорит и он дотла. »,
- то он характеризует свет как вдохновителя научности, которая считается только с той стороной самого света, которая доступна чувственному наблюдению и которая тем самым постепенно должна убить живые силы человеческой души и разорвать ее связь с Космосом.
И когда Гете во второй части приводит Фауста к живому постижению Космоса, то следует учитывать, что этот Фауст выражает то, что обрел сам Гете благодаря своим наблюдениям за миром растений, миром света, благодаря изучению геологии и метеорологии — лучше сказать: то, что он обрел благодаря этим познавательным усилиям.
Ибо поскольку он позволял каждой новой области, которую он осваивал в природе, изменять себя, то и каждая эта область могла открывать ему свои тайны. Так, его метеорологические и геологические занятия привели его к познанию, что Земля - это живое существо. Если внимательно изучить произведения Гете в этом ключе, то в них можно найти целое выработанное учение о жизни элементов в их отношении к жизненному процессу Земли, которое сконцентрированно выражено в его стихах:
Живую суть звезда проносит,
Когда меж звезд других проходит
Путь чистый, что сама избрала.
Пульсирует в земных глубинах
Та сила, что нас в ночь вводила
И снова к свету возвращала.
Если даже совсем ничего не знать о воззрении Гете на существо Земли, уже из этих стихов можно видеть, что он проник в знание о живой сущности Земли. И когда он свое переживание утра выражает в словах:
«Восторженно день юный занялся,
Все оживилось, оживив меня. »,
- то это отражает не только его здоровую связь с природой, но конкретное познание природы, где самым тонким инструментом для переживания природных процессов является собственный организм.
Посредством духовно-углубленного созерцания природы Гете пришел к познанию, что природа и человек не чужды друг другу, а теснейшим образом связаны. Природные ритмы вносят человека в жизнь, они же снова вбирают его в себя во сне и затем в смерти. Человек не смог бы быть живым существом, если бы таковой не была Земля. Человек не смог бы дышать, если бы не дышала она, и он не смог бы познавать ее, если бы в его сердце не пульсировало «ядро природы». Между человеком и Землей существуют не только мертвые, механические, просчитываемые связи, но здесь восходят и нисходят «небесные силы», как это может происходить только между живыми существами.
Утро и вечер - сон и бодрствование; лето и зима - жизнь и смерть; это отдельные феномены, которые представлены нам вначале изолированно, но которые стоят в единой великой живой связи.
Возможно, еще не созрело время для восприятия учения Гете о цвете и его целостного взгляда на природу (который, само собой разумеется, не исключает, а включает математическое изучение проблемы); люди сначала хотели научиться образовывать точные понятия при постижении мертвой природы. Гете был отнесен к области «литературы», естественнонаучное развитие прошло мимо его трудов. Победили Ньютон и Дарвин.
Было бы бессмысленно спорить относительно действительности и развития в том виде, как оно сложилось. Но мы также не должны бояться признать односторонность научного способа мышления и необходимость его расширения, когда признаки кризиса требуют пересмотреть научные методы.
Современная физика рассматривает свет вместе с электрическими волнами, а также инфракрасными, тепловыми, ультрафиолетовыми, рентгеновскими волнами и частью радиационного излучения как «электромагнитные колебания». Если мы рассмотрим малую часть, которую видимые лучи, то есть то, что мы называем светом, занимают внутри «электромагнитного спектра», то в действительности может показаться, что для нас закрыт не только «духовный мир », но также и наибольшая часть физического мира, как если бы посредством нашего «света» мы рассматривали невероятно большой мир через узкую щель, которая уже своим малым размером по отношению к остальной недоступной нашим органам чувств действительности приводит к признанию бесперспективности познания этой действительности.
В самом деле, разве на место прежней теории познания, задававшей «границы познания», не встали «границы светового восприятия» в общем «электромагнитном спектре»? Мы должны помнить, что эта точка зрения явилась результатом чисто количественного рассмотрения природы. Такой способ рассмотрения может только измерять мир света и остальных лучей, т. е. он пытается качественные различия свести к количественным, вследствие чего существо предмета ограничивается более или менее внешними данными, т. е. больше не может быть познано. Таким образом, этот процесс редукционизма определен не самой природой, но поведением человека в отношении природы. Само собой разумеется, такой способ рассмотрения не позволяет постигать жизненные явления; для этого, как мы уже видели, необходимо образование целостных понятий.
Но, как показывает повседневный опыт, проявления жизни на Земле находятся в тесных отношениях со светом, и возникает вопрос: являются ли эти отношения чисто физико-химическими, то есть постигаемыми при помощи количественных понятий, или в этих проявлениях мы имеем дело еще с выходящими за рамки количественного рассмотрения воздействиями?
Согласно современным данным физики и астрофизики, дело обстоит совсем не так, как можно подумать и как принимали ранее, что температура с нарастанием высоты убывает до абсолютного нуля. Скорее убывание температуры в атмосфере относится только к двум нижним ее слоям, тропосфере и стратосфере (до 30 км высоты), примерно до -57° С. Выше же, начиная примерно со 100 км, в мезосфере и ионосфере, температура начинает нарастать, достигая в экзосфере (до 10 000 км) уровня +1 200° С. Эти цифры зависят от солнечного излучения, от его активности, от пятен на Солнце, и подвержены постоянным флюктуациям, то есть здесь происходит живое взаимодействие Солнца с Землей.
Таким образом, Земля окружена со стороны Космоса «тепловым покровом», для нас поначалу неожиданным. Посредством этого теплового покрова Земля выделена из Космоса и образует некую замкнутую область. Всю эту область атмосферы, простирающуюся вплоть до экзосферы, в дальнейшем мы будем называть «космосферой».
С одной стороны, космосфера, как будет видно в дальнейшем, находится в непосредственной связи с живыми существами на Земле; с другой стороны, она сдерживает определенные космические силы, которые представляли бы опасность для жизни на Земле, если бы они беспрепятственно достигали ее поверхности. Космосфера играет для Земли во многом ту же роль, что и кожа для высших организмов, с ее защитными и регулирующими функциями.
Очевидно, что, например, погода влияет на настроение человека, особенно в крайних областях, как, например, в полярных зонах, где человек на протяжении месяцев фактически находится почти в полной темноте, в продолжение же последующего полугода подвергается необычно интенсивному воздействию света. О биологическом значении света для всей жизни на Земле, особенно как основы для роста растений (фотосинтез), мы уже говорили и еще будем заниматься этим вопросом в дальнейшем.
Но нужно также учитывать, что из Космоса на Землю воздействуют не только солнечные лучи, но также космическое излучение. Здесь мы имеем дело с различными заряженными высокоэнергетическими частицами, которые в какой-то мере излучаются и Солнцем, но преимущественно приходят из глубин Космоса. Примерно 42% солнечного излучения отражается космосферой обратно в Космос, но не это космическое излучение, поскольку оно для этого является слишком жестким. Самое жесткое излучение этого вида (так называемые π-мезоны) обладают крайне высокой проникающей способностью, и действие их прослеживается вплоть до морского дна; свинцовый экран толщиной 1м задерживает только половину такого излучения! Эти лучи «пронизывают» всех живых существ, в том числе человека, хотя прямо ими не воспринимаются.
Хотя это космическое излучение и чрезвычайно многообразно, нет сомнения, что его действие на биологическую жизнь принципиально разрушающее. Сегодня всякий вид распада и потери жизненности рассматривается как негативное явление; однако, основываясь на вышесказанном, оправданно будет считать этот очевидно природный процесс распада процессом старения, который и дает человеку возможность духовной жизни как преобразования жизни биологической.
Напрашивается возражение, что этого не наблюдается, когда человек, например, подвергается воздействию гамма-излучения, рентгеновского или радиоактивного излучения, которые повреждают всю биологическую систему, т. е. эфирное тело; фактически такие лучи входят в состав космического излучения. Однако это возражение не учитывает, что на результаты влияют вид распада и его происхождение. Если этот распад соответствует условиям развития человека, то результатом будет, например, возрастная зрелость за счет потерянной жизненности. Если тот же процесс старения пройдет преждевременно, например, как заболевание в юности, или вследствие сильного, концентрированного облучения, то такое превращение окажется (еще) невозможным. Чисто количественное рассмотрение здесь нам не поможет. Соответственно воздействие на душу симфонии нельзя «объяснить» громкостью звука, тот же уровень звука может производить какой-нибудь источник шума. Речь идет не о звуковой волне как таковой, но о том, что действует посредством тона или излучения. Таким образом, чисто физическое исследование Космоса не создает почву для понимания такого рода феноменов.
Но также и внешние слои космосферы имеют основополагающее значение для жизни на Земле. Так, ионосфера в силу своей высокой электрической проводимости экранирует Землю от исходящих от Солнца электрических лучей, а также от а(альфа)- и ß-частиц.
Но самым важным в этой связи является содержащийся в стратосфере на высоте 20-25 км слой озона. Он улавливает большую часть ультрафиолетовых лучей солнечного света, так что только их малая часть достигает земной поверхности. Слой озона можно рассматривать как «естественный ультрафиолетовый фильтр ». Важность этого факта можно оценить, если понять значение ультрафиолетового излучения для жизни на Земле, и особенно для человека. Эти лучи делают человеческий организм способным образовать твердую костную систему, и их отсутствие или недостаточность приводит к рахиту; рахит, по своему существу, это болезнь недостатка света (см. стр. 240). Это минерализующее, «ведущее от жизни к смерти» действие ультрафиолетового света оказывается губительным, например, для бактерий, т. е. для низшей жизни. Это используют, например, в медицине для обеззараживания. С другой стороны, действие этих лучей так сильно, что они легко могут привести к тяжелым заболеваниям, если человек случайно или намеренно (при высокогорном туризме, солнечных ваннах) получит слишком большую дозу облучения; тогда можно получить так называемый солнечный ожог, а также, при определенных обстоятельствах, тяжелую общую симптоматику вплоть до энцефалита. Также при слишком интенсивном солнечном облучении может развиться рак кожи, причем латентный период может достигать нескольких лет. Итак, среди всех лучей, содержащихся в солнечном свете, ультрафиолетовые - самые опасные, так что при терапевтическом применении их следует строго дозировать, словно сильнодействующий препарат.
И теперь мы приходим к удивительному факту, что Земля с ее оболочками устроена так, что последние действуют как «фильтры» и пропускают ровно столько из этих сильнодействующих лучей, сколько необходимо для поддержания растительной, животной и человеческой жизни; и эти фильтры настроены как точнейшие инструменты! Только довольно поздно люди узнали, что эта защитная функция озона разрушается под действием таких технических продуктов, как хлорированные фторопроизводные углеводородов и др., что может иметь непредсказуемые последствия для человечества, причем участившиеся случаи заболевания раком кожи представляют собой только верхушку айсберга.
Даже малейшие изменения в этой системе фильтров будут иметь радикальные последствия для всех живых существ на Земле. Естественно, можно причины известных сегодня изменений в развитии озоновых дыр видеть в загрязнении атмосферы, что, безусловно, справедливо. Но в целом это является выражением того, что жизнь на Земле может мыслиться только в связи и взаимодействии с Космосом. Это воззрение имеет важное практическое значение.
Эти взаимосвязи требуют рассматривать Землю как целое, как живое существо, которое окружено высокодифференцированным защитным тепловым покровом, отражающим назад в Космос все, что может повредить жизни на Земле!
Ньютон открыл, что и яблоко, падающее на Землю, подчиняется тем же законам гравитации, что и вся планетная система. Однако там речь идет только о физических закономерностях. Здесь же мы можем сказать, что Земля со своей космосферой представляет собой живое целое, и это целое находится в такой гармоничной живой взаимосвязи с человеком, что человек сам может представлять собой целое! - То, что эти отношения находятся в равновесии, и что человек, хотя и является природным существом, но в то же время может быть свободным существом, мы подробнее рассмотрим в главе «Физиология свободы».
Но что это за силовая система, которая гармонично вчленяет человека в круг живых земных существ? Непосредственное рассмотрение показывает, что это суть свет. Всякий непредвзятый человек ощущает его оживляющее, согревающее, освежающее, веселящее и поддерживающее душу и дух действие как основу жизни. Уже внешне свет создает для людей общую жизненную основу в совместно переживаемых годовом и суточном ритмах; то же справедливо для питания и климата.
Уже из этого можно видеть, что свет имеет основополагающее значение не только для растительного мира, но и для человечества, что свет необходим для построения человеческого тела, как было показано на примере рахита. Таким образом, свет можно обозначить как инструмент общей человеческой Я-организации, каким с вещественной стороны является кремний (см. стр. 166). При отсутствии этого инструмента Я-организация не может реализовать себя, и тогда возникает рахит с соответствующими нарушениями для всей инкарнации (подробнее во 2-м томе).
Если же представлять себе свет только как «электромагнитные колебания», то посредством таких представлений невозможно понять эти целостностные взаимосвязи. Однако измеренная длина волны, если применить сравнение, - это только след той действительности, которая нам представлена в свете. Поэтому непредвзятое целостное рассмотрение не может считать количественные восприятия более важными, чем качественные. Напротив: когда я вижу, что цвет, химические влияния и даже проявления жизни и душевные воздействия исходят от света, то для познания света это так же существенно, как измерение длины волны. Итак, мы вернулись к уже упомянутой необходимости основать новое учение о свете.
Такое учение о свете с учетом качественных рассмотрений и жизненных явлений, связанных со светом, дал Рудольф Штейнер. Для его понимания вначале нужно твердо усвоить, что рост растения невозможен без света, т. е. без фотосинтеза; свет жизненно необходим для растения. При этом нужно обратить внимание на следующий феномен. Если два растения, одного вида и сорта, растут, одно при полном солнечном освещении, другое в тени, то мы можем заметить, что первое будет по размерам меньше, чем то, которое растет в тени. Поначалу кажется, что это противоречит утверждению, что свет необходим для жизни. В действительности же дело обстоит так, что свет действует также формообразующе. В экстремальных случаях, например, в высокогорье, растения малы по размерам, но имеют чрезвычайно оформленный облик. Таким образом, в свете содержится минимум два компонента: стимулирующий жизнь и формообразующий. Последний проявляется особенно на больших высотах, т. е. больше связан с ультрафиолетовой областью («высокогорное солнце»), тогда как недифференцированное побуждение к жизни больше связано с красной стороной спектра. «В растении вещества Земли поднимаются из сферы земных воздействий. Они устремляются в бесформенное. Воздействия Солнца и подобные воздействия из Космоса модифицируют этот переход в бесформенное» («Основы развития... », гл. 3).
Согласно представлениям Рудольфа Штейнера (которых мы вкратце коснемся в дальнейшем), различные действия света основаны на том, что в нем объединены различные «виды эфира». Хотя они тесно связаны между собой, но в своем физическом проявлении отчетливо отличаются друг от друга. Сама жизнь многообразна, как и породивший ее свет. Точное исследование показывает, что в жизненных процессах также проявляются эти две кажущиеся противоположности роста и формообразования (как и найденные в свете). Рудольф Штейнер, на основе своих духовнонаучных исследований, назвал виды эфира следующим образом: жизненный эфир, химический (звуковой) эфир, световой эфир и тепловой эфир, которые мы еще будем рассматривать в дальнейшем.
В первых главах мы говорили об эфирных образующих силах и о теле образующих сил как об основе жизненных явлений. Действующий при этом в первую очередь вид эфира Рудольф Штейнер называет жизненным эфиром. Затем мы увидели, что среди сил эфирного тела своим особым действием выделяются химический (звуковой) эфир и тепловой эфир. Какую роль играет световой эфир, будет описано в дальнейшем.
Эти четыре вида эфиров не просто суммируются в своих воздействиях, но действуют попарно, так что тепловой и световой эфиры составляют одну пару, а химический и жизненный эфиры составляют другую. Действие обеих групп в определенном смысле противоположно, но так гармонично сочетается, что благодаря им становится возможным жизненный процесс.
В эфирном теле человека световой и тепловой эфиры действуют в направлении от головы вниз, а химический и жизненный эфиры — снизу вверх. Равновесие их действия означает здоровье жизненного процесса (это же справедливо для тела образующих сил Земли).
Виды эфира частично соответствуют действиям различных областей спектра от инфракрасного до ультрафиолетового, но не идентичны им. Так тепловой эфир в основном выражается в инфракрасном и красном, однако его действие распространяется до границы голубого. Действия светового эфира исходят от всей видимой части спектра. Химический (звуковой) эфир обнаруживается в области синего и особенно ультрафиолетового и далее. Фиолетовую область Рудольф Штейнер обозначил как соответствующую жизненному эфиру. Кажущееся противоречие двух исследовательских областей исчезнет, если ближе рассмотреть существо жизненного эфира.
Жизненный эфир играет важную роль для организма, поскольку он в состоянии минерально-мертвое вчленять в жизненный процесс. Когда жизненный эфир в определенной мере отступает из жизненных взаимосвязей, в организме образуются твердые органы (например, кости), которые, однако, еще окружены жизненным эфиром и удерживаются в сфере жизни. Следующая, патологическая, ступень этого отступления - это образование камней (мочекислых, желчных и т. п. ).
Аналогичным образом, по воззрениям Р. Штейнера, следует мыслить становление минерального на Земле: оно образовалось из первоначально живой Земли (см. ниже). Жизненный эфир более не действует в минеральном, но пока связан с ним.
С другой стороны, к области жизненного эфира следует причислить открытое Гурвичем митогенетическое излучение, которое сопровождает в клетках организма все процессы деления. Гурвич наблюдал, как незадолго до деления клетка начинает светиться. Также и другие процессы в организме (гликолиз, пищеварение, распад) обнаруживают митогенетическое излучение; в организме позвоночных и человека в основном кровь посредством испускаемого во всем организме излучения сообщает ему импульсы, стимулирующие клеточное деление. - Для митогенетического излучения используется длина волны в диапазоне 180-250 мм, то есть лежит в области волн более коротких, чем приходящие от Солнца.
Но жизненный эфир в своих воздействиях еще менее, чем другие виды эфиров, можно представлять замкнутым в своей области, поскольку он может порождать из себя другие виды эфиров (см. ниже).
Связь жизненного эфира с состоянием твердого как полярность, как это представил Рудольф Штейнер в своей космологии, основана на эволюции Земли. Эта эволюция, как и развитие отдельных организмов, состоит в постепенном процессе отвердевания.
На первой ступени своего развития земной организм состоял еще только из теплового эфира, который, однако, уже был дифференцирован в себе и содержал зачатки позднейшей структуры Земли и человеческого организма.
На второй ступени тепловой эфир частично развился в световой эфир, другая его часть уплотнилась до газообразного состояния.
На третьей ступени Земля уплотнилась до жидкого состояния, в области эфиров добавился химический эфир. Только на четвертой ступени эфирное тело Земли развило жизненный эфир, тогда как жидкое частично уплотнилось до твердого состояния.
Для понимания эфирных воздействий крайне важно учесть, что и на них распространяется основной биогенетический закон. С этим связано, что каждый вид эфира может породить предшествующие: световой эфир порождает тепловой эфир, химический эфир порождает световой и тепловой эфиры, жизненный эфир - все три остальные.
В этих видах эфиров образующие силы выражаются различным действием: тепловой и световой эфиры расширяют, создают пространство, причем световой эфир больше воздействует на рост, а жизненный эфир - на созревание. Химический и жизненный эфиры упорядочивают, дифференцируют, внутренне ограничивают, «стягивают». Здесь можно увидеть аналогию с описанным выше полярным воздействием высокогорного и равнинного света на растение.
Собственно от Солнца к Земле излучается только жизненный эфир. В области космосферы из него развиваются остальные эфиры и в виде «света» достигают Земли; но они попадают не на мертвые минеральные массы, которые были бы не в состоянии их воспринять; сама Земля является живой. Развивающаяся на ней жизнь не является суммой отдельных живых существ, но последние поддерживаются и вообще обуславливаются жизнью самой Земли или — говоря конкретнее - телом образующих сил Земли.
Тело образующих сил Земли также расчленено согласно видам эфиров: внутренность Земли наполнена жизненным эфиром соответственно его центростремительной тенденции. За ним следует химический эфир в форме сферической оболочки, в особенности он пронизывает гидросферу, точнее говоря, водный организм Земли, к которому причисляется и вода, содержащаяся в атмосфере.
В большей же степени в атмосфере действует световой эфир, и взаимодействием его с химическим эфиром объясняется сложность атмосферных явлений, к чему мы еще вернемся.
Внешняя оболочка земного организма образована тепловым эфиром, вышеупомянутым тепловым покровом Земли.
Тело образующих сил Земли соединяет эти эфиры в единое целое и так организует земные вещества в атмосфере, стратосфере и ионосфере, что они пропускают на поверхность Земли столько космических сил, чтобы на Земле была возможна жизнь.
С другой стороны, с телом образующих сил Земли в тесной связи находятся земные существа. Ибо человек, животное и растение живут только потому, что имеют каждый свое эфирное тело, которое само в себе также является замкнутым и дифференцированным «целым ». Итак, между Землей и растением, между Землей и человеком устанавливаются целостные отношения через их эфирные тела.
Дыхание Земли
[70]
Мы видели, что эфирный организм Земли только частично (как жизненный и химический эфиры) связан с минерально-водным Земли; световой и тепловой эфиры наполняют атмосферу. Но это только усредненный идеальный образ, представляющий временное состояние покоя (в ночное время).
Ибо с началом утра, то есть с началом деятельности Солнца, в данной земной области начинается «процесс дыхания »: химический эфир выдыхается Землей, словно притягиваясь Солнцем, а световой и тепловой эфиры, напротив, извне устремляются к поверхности Земли. Это приводит к некоторой временной «хаотизации» эфирной структуры Земли, которая в полдень достигает своей высшей точки. Вечером происходит обращение этого процесса: химический эфир снова вдыхается Землей, тепловой эфир возвращается в свою область на периферию.
С этим двойным прохождением химического эфира (с его всасывающими, увлажняющими свойствами) через поверхность Земли связаны, как показал Ваксмут, различные метеорологические феномены, такие как утренние и вечерние максимумы атмосферного давления, выпадение росы и т. п. Еще здесь можно упомянуть утреннее и послеполуденное раскрытие устьиц у лиственных растений (и их закрытие к полудню), а также полуденный «штиль» в самочувствии многих людей и многое другое.
Далее, суточный ритм земного дыхания комбинируется с годовой периодикой, то есть весной происходит нарастание процесса выдыхания химического эфира, хотя и постоянно прерываемое вечерним вдыханием; в целом же результат таков, что эфирная констелляция в середине лета является усиленной «полуденной» констелляцией, а зимой — «полуночной".
Схема представляет суточный ритм дыхания Земли и его соответствие с годовым ритмом. Суточный максимальный выдох в полуденное время суммируется с большим годовым выдохом, который достигает своей высшей точки в середине лета; также максимальный вдох в полуночное время суммируется с максимальным годовым вдохом в середине зимы.
С этим выдохом химического эфира весной связан подъем соков в растении, феномен, которому в особенности у деревьев уделяется мало внимания. Уже высота подъема соков в деревьях показывает, что эти факты нельзя объяснить физическим давлением или всасыванием. Само представление «микротранспортировки» от клетки к клетке, хотя физически и реализуемо, но имеет свои границы. Поэтому конструирование модели дерева уже двадцати метров высотой невозможно. Течение соков осуществляется не физическими силами, но последние используются эфирным телом растения (осмос, поверхностное натяжение, адгезия и т. п.). Одни эти силы не могут привести воду в постоянное движение. Это явление удачно охарактеризовал Дж. Рускин: «Ньютон... объяснил нам, - или, по крайней мере, было такое мнение, — что заставляет яблоко падать. Но ему не пришло в голову искать ответа на соответствующий, но гораздо более трудный вопрос, а именно, как яблоко поднялось вверх».
Подъем соков - это непосредственное выражение жизни, через которую действуют космические силы, устанавливая равновесие с земными силами тяжести. Как раз это равновесие и смещается во времени, в суточном и годовом ритме: в «восходящей» части года также и в растении преобладают подъемные силы, преодолевающие тяжесть воды. Рускин правильно отметил, что Ньютон видел и исследовал только силы гравитации, тяжести, принадлежащие Земле. Многообразие космических сил оставалось и остается без внимания. Дыхательный процесс Земли - это выражение равновесия между земными и космическими силами.
Также периодичность камбиальной деятельности связана с дыханием Земли. Если рассмотреть спил дерева с годовыми кольцами, то можно видеть, что после периода зимнего покоя внезапно начинается период роста с образованием больших клеток, образующих мягкую «раннюю древесину». Затем в ходе лета образуются все более мелкие клетки (твердая «поздняя древесина"), пока примерно во второй половине августа рост не прекратится вообще. Осенний процесс вдыхания не приводит к оживлению процесса роста, с одной стороны, поскольку вегетация уже отвердела, с другой стороны, поскольку направление движения химического эфира осенью противоположно направлению роста растений.
Таким образом, можно по периодичности камбиальной деятельности познавать процесс дыхания Земли; годовые кольца деревьев вплоть до образования клеток являются признаками жизненных ритмов Земли и растительного мира.
Этот двойной ритм дыхания Земли нужно знать, если мы хотим понять многообразие явлений жизни, в том числе и человеческой. Ибо все живые существа на Земле находятся во внутренних жизненных взаимосвязях, в «симбиозе», но понимаемом нами в более глубоком смысле, чем обычно.
То, что даже ароматические вещества растения влияют на рост, формообразование и весь жизненный процесс окружающих растений, подтверждено в последние годы множеством экспериментов. Но, даже отвлекаясь от таких еще материалистически понимаемых воздействий, нетрудно установить, что все живые существа одного определенного ареала коренятся в общем жизненном пространстве. Прекрасный пример того, что здесь имеется в виду, находится у Августа Бира, давшего живое описание деятельности и значения соек для сохранения лесов, а также множество примеров симбиоза.
Отчетливее всего эта взаимная принадлежность кажущихся чуждыми друг другу живых существ проявляется в показанной Е. Бехером «альтруистической целесообразности растительных галл»: тогда как обычно симбиоз и прочие приспособления в природе, в конечном счете, направлены на собственное обслуживание и поддержание индивидуума или вида, в растительных галлах (образованные организмом-хозяином наросты на листьях, дающие убежище и пищу паразитам) не отмечается ответного полезного эффекта для растения, они образованы себе во вред, т. е. «альтруистичны». Бехер развивает из этого гипотезу сверхиндивидуального душевного. Можно найти также тысячи других примеров, иллюстрирующих это совместное бытие всех живых существ в одной общей эфирной оболочке, этот общих охват единым дыхательным ритмом.
Растение в свете
Растение, как космически-земное существо, должно быть связано с элементами. То, что оно растворяет из минерального посредством корневых соков, представляет лишь малую часть из содержащихся в нем веществ. С другой стороны, корни очень много всасывают воды, но большая часть ее снова выдыхается листьями. Только малая часть воды используется для производства углеводов (сахара, крахмала и целлюлозы) из углекислоты, вдыхаемой листьями. Таким образом, растение образует большую часть своей субстанции прямо из воздуха. В растении действует мощный процесс отвердевания, отчетливым выражением которого являются всасывающие силы корня. Вверху, напротив, мы видим растворение, распыление растения в цветке, в запахе, цветочной пыльце и теплопродукции. -Итак, два противоположных процесса образуют существо растения, но оба могут действовать только тогда, когда их пробуждает к этому Солнце своими эфирными силами.
Но прежде чем произойдет эта дифференциация, мы видим существо растения, чрезвычайно сконцентрированное в семени. Его форма приближается к шару, самому концентрированному пространственному образованию. Заключенные в нем органы редуцированы в рудименты листьев, семядоли, а содержащиеся в нем вещества — это концентрированные резервные субстанции. Жизнь находится в «латентном состоянии», в покое.
Нет никакого сомнения, что жизнь все-таки присутствует в семени, причем в концентрированной форме, которую мы называем «жизненным эфиром». Согласно его стягивающей тенденции вещество находится в сильно концентрированной, т. е. твердой форме.
Таким образом, в семени между веществом и эфирными образующими силами устанавливается «наивысшая разность потециалов», то есть жизненный эфир, даже в состоянии наибольшей концентрации, постоянно готов произвести из себя другие виды эфиров, т. е. дать растению расти, как только для этого появляются условия. Как известно, это происходит под действием воды. Под воздействием воды из семени (из жизненного эфира) освобождается химический эфир; семя принимает в себя воду и цикл роста начинается.
Но эфирные образующие силы не везде в растении действуют равномерно; различные его органы имеют различное отношение к этим силам. Можно сказать также, что они производятся этими силами.
Так в корне действует в основном жизненный эфир с его всасывающей, стягивающей тенденцией. Он делает растение способным растворять минеральные вещества, содержащиеся в почве, и накапливать их в себе. В корне растение развивает сильнейшую минерализующую силу; корень в процентном отношении содержит более всего минералов, как это показывает анализ золы. С другой стороны, в корне действительно концентрируется жизнь: можно скосить траву или спилить дерево; из корня тотчас возникнет новое растение, но (за редким исключением) не из отрезанных частей.
Когда растение образует древесину, то это тот же самый процесс, что и в корне: ствол дерева, в сущности, возникает благодаря продолжению вверх в растение корневой тенденции, т. е. благодаря жизненному эфиру. Громан говорит в своем «Учении о растениях»: «Образ, который можно составить о действии корня, одновременно является образом действия жизненного эфира".
Процессы цветка обусловлены воздействием теплового эфира. Тогда как жизненный эфир втягивает существо растения в земное, тепловой эфир преодолевает земные закономерности. Зеленая окраска просветляется в цвет, ткани становятся более рыхлыми, они буквально распыляются в пыльце, в образовании аромата и в тепловом процессе.
Вегетативный лист во всех отношениях представляет средний орган растения. Не только потому, что он со своей тенденцией к горизонтали занимает промежуточное положение между корнем и побегом, но он представляет собой также общий растительный принцип, в чем растения менее всего различаются. Гете по праву видел в листе «пра-растительное». В листе потому так сильно выражен этот общий принцип, что в образовании листа растительный процесс менее всего подвержен действию крайних сил корня и цветка; в вегетативном листе растение яснее всего показывает то, чем оно является само по себе.
В листе поднимающийся от корня поток воды встречается с ассимилированной самим листом углекислотой. Оба процесса тончайшим образом согласуются между собой. Ибо лишь когда лист и замыкающие клетки устьиц заполняются водой, только тогда открываются устьица, чтобы принять углекислоту. Но открываются они только при посредстве света, причем - как показали эксперименты - зеленого и голубого, то есть лучей, соответствующих химическому эфиру. Это происходит таким образом, что хранящийся в листьях крахмал превращается в сахар. Вследствие этого втягивается вода, и замыкающие клетки устьиц набухают.
Но собственно ассимиляция, проходящая при посредстве хлорофилла, особенно интенсивно стимулируется действием красного, то есть дополнительного к цвету хлорофилла, менее - действием зеленого и менее всего - голубого цвета. Можно сказать, что здесь мы имеем дело с недифференцированным ростом, образованием «простых» живых веществ вплоть до сахара. Синяя же сторона спектра (особенно ультрафиолетовая) обеспечивает формирование и структурирование, как уже было показано.
Итак, в процессе ассимиляции световой и химический эфиры действуют точно согласованно. Суммируя можно сказать, что весь процесс растительной деятельности, говоря с физически-химической точки зрения, протекает эндотермически, т. е. с поглощением тепла (и света), точнее сказать, с превращением их в живую субстанцию. Поэтому они «исчезают» в растении (прохлада лесов), тогда как свет при падении на мертвый предмет в конце концов превращается в тепло. Только часть теплового эфира, инфракрасная, заметным образом абсорбируется листьями крон деревьев и способствует росту.
То, что растение не может осуществлять синтез углеводов, исходя из своих или только земных сил или веществ, а нуждается для этого в свете, видно из того, что процесс тотчас прекращается с наступлением темноты. В темноте не происходит образования сахара или его предшественников, зато начинается процесс образования крахмала, то есть внутри растения действующий из корня жизненный эфир приводит к концентрации живой субстанции. - Итак, можно сказать, что образование сахара связано с преобладанием светового и теплового эфиров, тогда как концентрация жизни до крахмала является выражением жизненного эфира; химический эфир подвергается влиянию с обеих сторон. Оба процесса в течение дня проходят в одной и той же клетке, но таким образом, что при определенной концентрации сахара между ними устанавливается равновесие. Это зависит от действия света, то есть растение - это не замкнутое внутри себя существо, но оно составляет функциональное единство со световым пространством.
Кроме того, хлорофилл может осуществлять синтез углеводов только в живой клетке, но не в том случае, если раздробить лист и провести опыт в пробирке. Это показывает, что синтез осуществляет не вещество (хлорофилл), но что он может действовать только в качестве инструмента эфирного тела растения, находясь в силовом взаимодействии со светом.
Я хотел бы, однако, предупредить возможное недоразумение. Вышесказанное может привести к мысли, что в корне, листе и цветке, в каждом действует только один вид эфира. Если бы это было так, то на Земле существовал бы только один вид растений. Но если усвоить понятие о действии различных видов эфиров, то можно легко убедиться, что, конечно, во всех органах растения одновременно действуют все виды эфиров, однако соотношение их исключительно различается. (Мы особо остановимся на этом вопросе при рассмотрении действия лекарственных растений). Скептик может возразить: для чего все это учение об эфирах, если я не знаю, как его применить в каждом отдельном случае? Однако мы стоим только в самом начале эпохи духовнонаучно ориентированного естествознания. И каждая отдельная область, чтобы ее заново переосмыслить, требует больше сил и времени, чем это отпущено для одной человеческой жизни. Всякая научная дисциплина начиналась с прощупывания основных элементов и затем систематически строилась на этих первых результатах. Итак, мы должны скромно начинать с отдельных частностей, например, с отдельных растений. И, конечно, каждое отдельное растение требует непредвзятого углубления в его своеобразие. Но как только мы это сделаем, мы сразу обнаружим, что такие указания, которые были даны выше, способствуют расширенному пониманию растений и жизни.
Например, можно указать на связь цвета и формы цветка. Из вышеприведенных объяснений следует, что в желтом и красном мы видим действие светового и теплового эфиров (центробежное, излучающее действие), в голубом и фиолетовом - действие химического и жизненного эфиров (уплотняющее, стягивающее действие). И действительно, звездоподобные цветки с многими лучами преимущественно желтые (одуванчик, подсолнечник). Особенно крупные, широкие, выдающиеся вперед цветки часто бывают красными (мак, тюльпан). Колоколообразные цветки обычно голубые и фиолетовые (горечавка, колокольчик, аконит и т. п. ). В. Тролль в своем собственном статистическом исследовании царства растений установил, что раздельнолепестковые (т. е. лучевидные) цветки на 80% имеют белый или желтый цвет и только на 17% голубой или красный, а цельнолепестковые на 32% бывают желтыми и белыми, а на 60% красными и голубыми. -Американский ботаник Каррер поставил интересный опыт: он выращивал растения в цветном свете, вместо нормального дневного света. Оказалось, что при выращивании в красном свете растения отворачиваются друг от друга, а в голубом свете они частично поворачиваются друг к другу, частично наклоняются друг к другу. Также в синем свете растения имеют наиболее длинные корни, а при оранжевом - самые короткие.
Таким образом, доказана связь между цветом и формообразованием; было бы желательно более детально исследовать эти вещи.
Итак, весь организм растения со своими жизненными функциями вплоть до мельчайших деталей структуры подвержен влиянию света. Причем растение не только пассивно подставляет себя воздействию света, но и ориентирует, например, свои органы в направлении света: стебель позитивно гелиотропен. Корень обозначается как геотропный, в своей обращенности к земле он проявляет родство с царящим там жизненным эфиром.
Мы знаем, что в высокогорных областях, а также на полюсах особенно сильно действие жизненного эфира (фиолетовый и ультрафиолетовый), и как раз полюса, как показали Ваксмут и Громан, являются центрами его особенной активности. Отсюда понятно, что растения, которые из долины переселяются в горы, приобретают «альпийский вид», то есть надземная часть мало развита, зато корень развивается очень сильно; это связано со стягивающей, отвердевающей тенденцией жизненного эфира. (Овощеводы знают, что осенью и ранней зимой корнеплоды особенно интенсивно развивают свой корень, то есть тогда, когда Земля снова вдыхает жизненный и химический эфиры). С другой стороны, становится понятно, почему на больших высотах образование эфирных масел снова убывает: тепловой эфир не может преодолеть тенденцию жизненного эфира, все растение охвачено корневым процессом. А световой процесс для растения в его отношении к человеку особенно важен, поскольку он дает растительному миру возможность порождать необходимые для человека продукты питания и лекарственные растения.
Итак, растение в течение года пробегает весь световой спектр. Корнем оно связано с жизненным эфиром, посредством химического и светового эфиров оно превращает углекислоту в свою живую субстанцию, затем оно проникает в сферу теплового эфира и там растворяется. Все эти процессы регулируются светом и объединяются в единое целое.
Или, если у нас хватит мужества более не выражаться абстрактно и в частностях, мы сможем сказать: растение - это организм света, живущий полученным от Солнца светом и благодаря этой жизни в свете строящий свое видимое тело. С другой стороны, организм света, тело света - это то, что выше мы назвали телом образующих сил. То, что «организм света » - это не мыслительная конструкция, а жизненный факт, следует из исследований фотопериодичности.
У русских крестьян есть обычай - и до недавних пор он сохранялся также у немецких крестьян, - зимние сорта злаковых, если из-за сильных морозов или по каким-нибудь другим причинам они не были осенью помещены в почву, незадолго до окончания зимы в наполненном водой сосуде на некоторое время выставлять на мороз; обработанная таким образом пшеница или полба весной высевается в грунт и за несколько месяцев она проходит цикл полного развития вплоть до созревания. Не обработанная таким образом зимняя пшеница при весеннем посеве достигает только стадии кущения, но не колошения, т. е. не достигает зрелости.
Эти крестьянские мероприятия были проверены Лысенко и другими исследователями в ходе подробных научных экспериментов. «Это оказалось общим законом: растения, которые в зародышевой стадии подвергались низким температурам, значительно ускоряют свое дальнейшее развитие до стадии зрелости. Надежного успеха мы добивались, устанавливая температуру во время обработки от 0° до +2°С. В отношении продолжительности обработки различные растения ведут себя по-разному. Если для некоторых достаточно 5-10 дней воздействия низкой температуры, то для других требуется 50-60 дней, чтобы добиться максимального эффекта». Результаты этих опытов сегодня (снова) широко используются в яровизации.
Подобным же образом поступают садовники при так называемом форсировании луковиц тюльпана: «Выкопанные луковицы некоторое время сохраняются при нормальной температуре. Затем на длительное время их помещают в холодную комнату (при температуре примерно +9°С), затем снова содержат при нормальной температуре. Когда их затем высаживают в парник, они начинают быстро развиваться. Так получают известные зимние тюльпаны. » Наоборот, если злаковые, собранные, например, при температуре 24°С, сохраняются при этой температуре до посева, то следствием этого будет карликовый рост. Иными словами: для своего роста растению требуется не только тепло, но также чтобы его семена прошли период охлаждения, если мы хотим в результате получить достаточную величину растения и скорость его созревания.
Из этих (только вкратце описанных здесь) экспериментов следует, что семя является не только, как это может показаться, покоящейся органической субстанцией, но что связанное с ним тело образующих сил во время этого кажущегося состояния покоя способно воспринимать воздействия внешнего мира и запоминать их, что затем глубоко сказывается на его дальнейшем развитии.
Представленные выше описания различных видов эфиров помогают нам понять эти факты, ибо когда семя растения перед высадкой в почву подвергают воздействию холода, то есть когда оно приближается к неорганическому состоянию, высшие виды эфиров из него удаляются, и остается только обладающий неорганическими силами жизненный эфир, который тем интенсивнее связывается с семенем. Вследствие охлаждения жизнь в семени достигает наибольшей «разности потенциалов »: приближающаяся к минеральному состоянию твердая органическая субстанция и жизненный эфир.
Если действие охлаждения понимать как повышение «напряжения» в динамике тела образующих сил, то становится понятным такое сильное воздействие весеннего тепла на обработанные холодом семена. Так же можно объяснить ускорение вегетационных процессов весной в северных областях нашего полушария: долгая зима вначале сдерживает образующие силы, тем сильнее они развертываются при отступлении холодов.
В связи с этими исследованиями выяснилось, что на рост влияет также ритм освещенности (фотопериодичность).
Так посредством искусственного продления светового дня во время прорастания можно ускорить время цветения и созревания, а посредством удлинения ночи замедлить его. Однако не все растения реагируют так; есть такие, на которые длинный день и короткая ночь действуют благоприятно («растения длинного дня»), и такие, которые лучше развиваются при коротком дне и долгой ночи («растения короткого дня»). Установлено, что эти свойства связаны с географической широтой исходного места произрастания растений. «Распространенные в наших широтах растения (например, наши злаковые) развиваются преимущественно в период с марта по август, т. е. в период, когда день длиннее, чем ночь. Они ведут себя как растения длинного дня. Растения, родина которых в тропических областях, круглый год находятся под влиянием 12-часового ритма смены дня и ночи. Они почти все ведут себя как растения короткого дня.»
Результаты многочисленных опытов в этой области можно обобщить следующим образом: растение в своем световом организме несет как наследственную предрасположенность отношение к световому ритму, под влиянием которого оно некогда образовалось.
Совершенно неожиданным результатом этих опытов явился факт, что растение для своего развития нуждается не только в свете, но и в темноте. Свет и тьма не обязательно должны ритмически сменять друг друга, как в природе. Необходимое количество темноты (а равно и света) может последовать непрерывно одним промежутком; то есть растение может создать в себе определенный запас света и темноты и в правильной смеси использовать их в процессе роста.
Значение темноты невозможно понять, если ее рассматривать просто как отсутствие света. Но уже Гете рассматривал темноту как самостоятельное качество, и упомянутые исследования поразительным образом подтверждают это воззрение: темнота для растения — это не недостаток, а такая же позитивно действующая сила, как свет.
Если мы примем во внимание вышесказанное о дыхании Земли, то станет понятно воздействие темноты. Ибо вечером химический эфир снова вдыхается Землей, так что с наступлением темноты растение находится исключительно под влиянием химического и жизненного эфиров.
Если растение освещать в течение длительного времени, то будут преобладать световой и тепловой эфиры. Равновесие между эфирными воздействиями будет нарушено, и развитие растения будет затруднено, поскольку химический и жизненный эфиры действуют на вегетативные процессы слишком короткое время. Напротив, свет и тепло превращают растения, занятые своим ростом и размножением, в собственно пищевые и лекарственные растения. Растительный мир - это неотъемлемая основа жизни человека и животного, хотя и кажется, что находится вне связи с ними. «Избыток" жизни вследствие деятельности растительного мира идет на пользу всей Земле, как живому существу. Только в последние годы на эти взаимосвязи стали обращать внимание: хищническая вырубка лесов привела на Земле к уменьшению «поставщиков кислорода», следствием чего явилось увеличение содержания СО2 в воздухе, поскольку он теперь недостаточно восстанавливается. Сюда же относится увеличение производства двуокиси углерода вследствие усиленного сжигания энергоносителей. Тем временем люди узнали, что даже этот небольшой сдвиг равновесия между кислородом и углекислым газом может изменить весь климат Земли, негативно повлияв тем самым на условия жизни человека и животных. Эти вещи побуждают к целостному рассмотрению Земли.
Для деятельности света содержание в почве кремния или кварца играет большую роль. На значение окиси кремния, как посредника космических световых сил, мы уже указывали (стр. 165). Рудольф Штейнер настойчиво указывал на значение этих отношений для сельского хозяйства, и это подтвердил работающий по его указаниям биологически-динамический способ ведения хозяйства, вообще явившейся живым доказательством правильности и практической применимости представленного выше воззрения на «эфирные образующие силы».
К проблеме витаминов
Зависимость животного и человеческого организмов от растительного царства выражается и в том, что только растение может образовать витамины, а животное и человек черпают их (или их предшественников) из растительного мира. Это связано с упомянутым выше различием между эфирным телом растения и эфирным телом животного или человека. В растениях (не принимая во внимание ядовитые) солнечные силы действуют беспрепятственно, а у животного и особенно у человека они в значительной степени ослаблены и преобразованы действием астрального тела и «Я».
Витамины образуются в растении там, где влияние Солнца особенно сильно, то есть под поверхностью листьев, в семенах и плодах. То, что в арахисовом масле нет, а в корнях мало витаминов, что коровье молоко летом богаче витамином D, чем зимой, все это указывает на связь витаминов со светом. Витамины - это «хранилища света».
Сегодня понятие «витамины» все более заменяется химическими наименованиями соответствующих субстанций (аскорбиновая кислота вместо витамина С, тиамин или аневрин вместо витамина B1; ретинол вместо витамина А и т. д. ). Хотя это в принципе и правильно, но вследствие такой смены наименований исчезает общая характеристика этих субстанций, а именно, способность особым образом быть носителем жизни. Химическое наименование означает только то, что это одно вещество из миллионов других. Из названия больше не следует сущность вещества. Смена этих названий (как и многих других) является выражением становящегося все более абстрактым образа мышления, более неспособного постигать реальность. Поэтому мы сознательно сохраняем прежнее понятие «витамины».
Касаясь истории открытия витаминов, упомянем лишь, что с применением очищенного риса, хотя он количественно сохранял свою калорийность, у людей и животных были обнаружены явления недостаточности, неврологические приступы, постепенно переходящие в заболевания. Очевидно, им не хватало особой формы жизни, которая содержалась в кожуре зерна риса и которую считали до этого ненужным балластом. Анализ «балласта» привел к выделению особой азотосодержащей субстанции (Amin), которая, по-видимому, являлась носителем недостающей жизни {Vita), поэтому всю группу жизненно необходимых растительных веществ назвали витаминами. Лишь позже выяснилось, что подавляющее множество витаминов химически не являются аминами.
Итак, витамины являются носителями особых жизненных воздействий, и их нужно принимать с пищей, поскольку высшие организмы не в состоянии образовать их самостоятельно. Ведь, в конечном счете, смысл питания состоит в потреблении жизни, сокрытой в субстанциях. Но поскольку жизнь чрезвычайно многообразна, должно быть ясно, что для ее связи с веществом должно быть множество соответствующих субстанций-носителей.
Жизнь по своему существу - это преобразованный свет. И эта связь со светом отчетливо проявляется у некоторых носителей жизни, а именно, витаминов, что можно проследить вплоть до химической структуры, как это можно показать на примере витамина D.
Образование витаминов первично происходит в растениях и микроорганизмах, хотя, естественно, имеются переходы в животный мир. Только в грудном возрасте при питании материнским молоком человеческий организм осуществляет синтез витамина (В1 ); однако это возможно не силами самого человеческого организма, но при посредстве определенных бактерий в толстом кишечнике. В более позднем возрасте и при других условиях питания этот синтез оказывается недостаточным или прекращается.
Животные (за малым исключением) могут образовывать в своей печени антицинготный витамин С; т. е. они не нуждаются в поступлении этого вещества. Печень человека этого делать не в состоянии. Для животного организма характерными веществами являются гормоны, образование которых происходит в различных органах; в растительном организме они образовываться не могут. Интересно, что исключением из этого правила является только фолликулярный гормон, который широко распространен в растительном мире и даже может быть получен из каменного угля. Здесь дело касается размножения, которое, как мы уже показали, является характерным процессом эфирного тела. Поэтому понятно, что как раз в этой сфере также и растение образует необходимые вещества. Здесь невозможно дать подробное представление витаминов, поэтому ограничимся рассмотрением только принципиальных вопросов.
Витамин А в человеческом организме образуется из своего растительного предшественника - каротина. Каротины - это широко распространенные в растительном мире красители оранжевого или желтого цвета, которые образуются в растении наряду с хлорофиллом. Они являются, так сказать, всеобщим «растительным жизненным веществом». В организме человека каротин превращается в витамин А. Для этого нужен тироксин, продукт, вырабатываемый щитовидной железой.
Мы рассматривали печень как центральный орган эфирного тела в водном организме, а щитовидную железу как исходный пункт астральных влияний в водном организме. Образованное растительным эфирным телом вещество в печени поднимается на ступень человеческого эфирного тела, причем участие щитовидной железы показывает, что для высших организмов необходим для этого определенный процесс распада, который осуществляет астральное тело при посредстве щитовидной железы. Этот легкий процесс распада является в определенной мере процессом созревания, что проявляется вплоть до химической структуры, поскольку один моль каротина расщепляется на два моля витамина А. Только последний может служить по своему назначению (само назначение полностью связано с синтезом). Поэтому в организме человека витамин А больше всего содержится в печени, особенно при беременности. Но и вообще организм женщины более богат витамином А, чем организм мужчины, что согласуется с нашим утверждением, что у женщины эфирное тело преобладает над физическим.
Жизнь связана с водой. Эфирное тело нуждается в воде для построения живой субстанции. Всякое построение телесной субстанции происходит вначале с присоединением воды. Инструментом эфирного тела для живой организации воды является витамин А. Когда в организме не хватает витамина А, это проявляется в том, что водный организм сморщивается, он от периферии тела отступает внутрь; периферия высыхает, начинает преобладать процесс эпителизации.
Так, при недостатке витамина А наблюдается тенденция к эпидермизации конъюнктивы, разрастанию эпителия роговицы и, наконец, замутнение и сухость глаз вообще (ксерофтальмия). На коже также отмечается снижение влажности, отчего происходит сильное ороговение и пигментация, что в кишечнике может привести к нарушению резорбции. Слизистая носа и органов дыхания изменяется в ту же сторону, появляется такой же эпидермис, как на губах, страдает обоняние, хрипота и бронхит становятся хроническими.
На зубах увеличивается производство эмали и цемента, то есть процесс минерализации начинает преобладать над жизненным процессом. Появляются камни в мочевом пузыре и почках, возникающие в почечных лоханках вследствие тенденции к минерализации.
Такое общее ослабление эфирного тела в водном организме, вследствие, например, одностороннего питания и происходящего отсюда недостатка витамина А, влияет и на железы, прежде всего, периферические: нарушается функция слезных, сальных и потовых желез, железы желудка производят недостаточно соляной кислоты. Также дегенерируют половые железы, что ведет к понижению полового влечения, прекращению менструации и к бесплодию. Наконец, появляются дегенеративные явления в нервной системе. Не требуется доказывать, что такой поврежденный организм легче подвержен инфекции.
Менее понятен тот факт, что сетчатка оказывается органом, в процентном отношении самым богатым витамином А. Он составляет здесь основу для зрительного пигмента, который разрушается в ходе зрительного процесса, но сразу же восстанавливается из витамина А. Таким образом, разрушение в ходе нервного процесса организм сопровождает жизненным процессом, вернее, взаимоотношения между зрительным пигментом и витамином А являются выражением того, что высшая жизнь, к которой относится также деятельность органов чувств, может развиваться только на основе процессов распада, о чем неоднократно было сказано. Это «разрушение» должно быть немедленно скомпенсировано, что и осуществляется посредством витамина А.
Глаз, который, в сущности, является далеко выдвинутой и удаленной от места своего зарождения частью мозга, должен был бы скоро разрушиться под действием света, если бы он постоянно не подвергался целебному воздействию эфирного тела.
Отсюда понятно, что при недостаточном обеспечении организма витамином А как первый симптом выступает ослабление зрения в виде «куриной слепоты». Ибо зрение, как и любое чувственное восприятие, основано на переживании контрастов. Если эфирное тело (которое, как мы видели, может быть также названо «световым телом») вследствие недостатка витамина А недостаточно связано с физической организацией, то не образуется достаточно сильного противообраза, что поначалу становится заметным лишь при слабом световом впечатлении в сумерках.
Обобщая, можно сказать, что витамин А действует там, где организм должен вновь создавать жизнь, например, в печени, железах, половой системе. Затем там, где организм конфронтирует с процессами отмирания, в коже, в глазу (сетчатка), словом, везде, где нужно оживлять мертвое. Это, собственно говоря, «начальная» функция, которая направлена на создание и поддержание биологической жизни.
Выше было сказано, что это является задачей теплового и светового эфиров, действие которых и лежит в основе витамина А. С этой точки зрения интерес представляет следующий факт: мы упоминали, что печень богата витамином А, особенно им богата печень полярных животных, таких как полярный медведь и песец. Поэтому они считаются «ядовитыми », поскольку при их употреблении высокое содержание витамина А может привести к нарушениям, что выражается в симптомах, прямо противоположных симптомам недостаточности. Образ жизни этих животных, холод и недостаток света, требуют соответствующих внутренних качеств жизни, т. е. теплового и светового эфира. (Конечно, эти животные не могут сами образовывать в таких количествах витамин А, но они усваивают его с пищей, имея способность селективно его накапливать, что необходимо в их среде обитания).
Действие витамина D прямо противоположно действию витамина А, этот витамин переводит живую водную субстанцию в минеральное состояние. Его главная функция состоит в минерализации (обызвествлении) костных тканей и поэтому он важен для здорового образования костей, особенно для их твердости. Как и витамин А, витамин D образуется из недейственного провитамина, в данном случае из 7-дегидрохолестерина. В отличие от каротина, провитамина А, провитамин D, как производное холестерина, представляет собой привычное для тела вещество, продукт особого превращения холестерина, а также гормон (подобный кортизону и половым гормонам, с которыми он очень близок). Поэтому сегодня оспаривается принадлежность витамина D к числу витаминов. Однако в такой упрощенной форме это не обосновано. А именно, сам организм не в состоянии из этого провитамина образовывать витамин D. Дегидрохолестерин неактивен; чтобы стать активным веществом, ему необходим свет. Только свет может осуществить необходимое превращение и тем самым активировать провитамин.
Значит, и в этом случае необходимо поступление извне, требование, которое относится ко всем витаминам. Но в данном случае речь идет не о субстанции, а прямо о свете. Другими словами, действительный витамин, в котором нуждается человек, это свет! Со светом взаимодействует организм со специальной, предназначенной для накопления света субстанцией, 7-дегидрохолестерином. Витамин D не является витамином, поскольку существенным является не вещество, но его «содержание», а именно, свет. Как раз это обстоятельство подтверждает вышеприведенное высказывание, что витамины являются «накопителями света ». Готовый витамин D можно было бы назвать «минералом света », поскольку он содержит свет в минерализованной форме, и это качество света содействует минерализации костей и зубов.
То, что это проблема качества света, становится очевидным, когда его недостает: тогда развивается рахит, который издавна объяснялся как недостаточность витамина D. Согласно вышеприведенным разъяснениям, это нехватка «витамина света». Еще задолго до открытия этих вещественных взаимосвязей было известно, что рахит можно вылечить светом, а именно, светом высокогорных областей, где особенно интенсивна ультрафиолетовая его составляющая. Именно эта часть спектра и оказывает здесь воздействие. При синтетическом изготовлении витамина D3 ультрафиолетом облучают дегидрохолестерин. Когда впервые его изготовили в целях терапии рахита, М. Пфаундлер назвал его «солнечным светом в пробирке», поскольку его действующим компонентом был удержанный в субстанции ультрафиолетовый свет.
При индустриальном изготовлении витамина D исходным веществом стал (и является) не дегидрохолестерин, но подобный ему эргостерин, который содержится не в высших организмах, а в грибах и дрожжах. Окончательным продуктом является эргокальциферол (витамин D2), тогда как в высших организмах содержится исключительно холекальциферол (D3). To, что действие их рассматривается как подобное, еще ничего не говорит об их влиянии на физиологические процессы. Мы еще вернемся к рассмотрению вопросов рахита (см. стр. 240, а также тома 2 и 3).
Как мы видели выше (стр. 210), ультрафиолетовому свету соответствует со стороны эфиров жизненный эфир. Ему подчиняются организующие, минерализующие процессы роста, так что мы можем противопоставить:
Исключительно важен тот факт, что в природе всегда витамины А и D встречаются совместно. Тем самым не только предупреждается односторонность, но из этого можно видеть, что жизнь состоит из полярностей, как это мы видели при рассмотрении света (стр. 203 и далее). Здесь также химический эфир действует уравновешивающе.
Животное в свете
Основной жест животного начала - Гаструляция, интериоризация. Она свидетельствует о том, что животное замыкается в себе и тем самым до определенной степени, хотя и не полностью, изолируется от космоса. Это может служить лейтмотивом и при рассмотрении его отношения к свету. Те животные, которые в силу своей малости (одноклеточные, но также растения, особенно бактерии) недостаточно защищены от света, быстро погибают под действием света. Особенно сильно действует на них ультрафиолетовый свет. Туберкулезные бациллы также быстро погибают под действием света, что было установлено Робертом Кохом и на чем Финзен основал свою терапию волчанки.
Из результатов многочисленных поставленных в этой области экспериментов следует, что животные тем лучше защищены от вредного воздействия света, чем выше они развиты и лучше пигментированы, ибо то и другое, очевидно, идет параллельно. Так, Эртель на-
блюдал, что бесцветный вид пресноводных полипов (Hydra) гораздо быстрее погибает под действием света, чем окрашенный в зеленое вид.
Особенно многое для понимания различного поведения низших и сравнительно высоко стоящих животных относительно света дает рассмотрение подробных исследований «световой смерти».
Е. Меркер дает очень наглядное описание: «Маленькие животные чрезвычайно возбуждаются под действием света, они неистовствуют и буйствуют, и успокаиваются только в тени или изможденные.... Так чередуются буйство и утомление, пока телесные силы не оказываются полностью исчерпанными, и животное ужасно медленно погибает. У многих мягкотелых беспозвоночных обитателей воды световая смерть сопровождается распадом всего тела. Это явление наблюдается у очень просто построенных животных, таких как полипы и плоские черви, или личинки лягушек в стадии дробления. Тело других животных, также покрытых мягкой кожей, таких как дождевые черви, пиявки, улитки, раки и водяные насекомые, напротив, сохраняет после световой смерти свое строение, и распадается лишь позже в результате начинающегося гниения.... У дождевых червей, ракообразных и насекомых не только кутикула препятствует немедленному распаду.... Характерно, что личинки лягушек и саламандр в стадии дробления могут на свету распадаться, тогда как более взрослые личинки и при более сильном облучении погибают без распада тела. Очевидно, что позже образовавшиеся клетки и после смерти лучше удерживаются вместе. Здесь мы имеем дело с одним из основополагающих различий в соединении клеток многоклеточных животных, которое еще не до конца нам понятно... »
Но все эти маленькие живые существа при естественном образе жизни более или менее избегают воздействия света, и только для целей эксперимента извлекаются из защищающей их тьмы или полутьмы. В особенности же многочисленный мир мелких морских организмов, который создает основу для существования высших водных животных, не может обходиться без защитной водной среды. Примечательно, что, как заметил Дофляйн, даже у типичных планктонных животных, в остальном совершенно прозрачных, некоторые органы, особенно органы воспроизведения, имеют темную окраску. Также у дневных ящериц (в отличие от ночных гекконов!) в области брюшка и половых органов заметен темный пигментный слой. Далее Дофляйн указывает на то, «что у многих животных форм в эмбриональном периоде и в стадии личинок кровеносные сосуды, а иногда и нервная система, защищены содержащими пигмент клетками ». Очевидно, что именно органы воспроизведения должны быть защищены от воздействия даже слабого на этих глубинах света.
На больших глубинах, замечает Дофляйн, отмечается значительная однотонность в окраске животных: «У глубоководных животных мы наблюдаем малое разнообразие в окраске, словно повторяющиеся униформы. Если большое количество организмов, пойманных в свободной воде, т. е. принадлежащих к среднему планктону, имеют пурпурные или бархатисто-черные тона, то у обитателей морского дна наблюдается бледная, желтоватая и белая окраска, которая вызвана полным или неполным отсутствием пигмента. Обитающие в иле, песке и на скалах животные на мелководье тоже часто лишены пигмента.
Подобные же явления наблюдаются у бледно окрашенных обитателей нор, которые «принадлежат всевозможным, совсем не родственным друг другу группам животного царства. Высшая из таких форм - амфибия, так называемый европейский протей (Proteus anguineus).... Кузнечики, жуки и пауки, живущие в норах, большей частью имеют не бледную, но все же однообразную окраску». То же относится ко многим личинкам насекомых, живущим под землей, в древесине, плодах и т. д., а также к паразитам, живущим внутри других животных. Эксперименты дают тот же самый результат: обычные водяные рачки и водные ослики, если их долгое время содержать в темноте, утрачивают свой кожный пигмент.
Таким образом, эти животные, если они живут в темноте, прекращают образование пигмента. Животное уже благодаря своему строению защищено от света, но образование пигмента усиливает эту защиту.
То, что при отсутствии пигментации речь идет не о внутренней предрасположенности, а о недостаточности внешнего стимула, показывают обратные опыты. А именно, животные, которые вследствие недостатка света в окружающей среде обычно бесцветны, если их долгое время держать на свету, образуют темный пигмент. Особенно убедительны эти эксперименты с обитателями нор: прежде всего, с европейским протеем, но также с пещерными водяными рачками и мокрицами.
Низшие животные в отношении своей окраски очень сильно зависят от окружающей среды. Этим объясняется также феномен «мимикрии » (приспособительная окраска у некоторых животных, особенно у насекомых). До сих пор этот феномен с дарвинистских позиций объясняли так: благодаря «защитной окраске » животное реже обнаруживается и тем самым защищается от преследования. Однако становление этой часто поразительной похожести этим не объясняется: ведь должны были пройти миллионы лет, пока посредством мутации «случайно" не появится такая похожесть.
Есть еще другая область, где ежедневно возникают такие похожести, и людям не приходится объяснять их при помощи «мутаций»: это фотография. Сравнение не так банально, как поначалу кажется: животное вследствие своей пассивной, но чувствительной световой организации потому схоже со светочувствительной пластинкой, что оно, как мы видели выше, зависит от своего светового окружения и запечатляет его. Может даже пройти некоторое время, пока впечатление, воспринятое животной световой организацией, не «проявится». Так Вуд на куколках маленькой огородной белянки Pieris rapae показал, что они принимают окраску, которую имела окружающая среда во время их бытия еще гусеницами. Как раз этот пример показывает, что здесь речь не может идти о мутации, а дело во влиянии цвета окружающей среды. В особенности низшие животные не настолько эмансипированы от окружающей среды, как высшие или человек.
Если в этом примере мы видим чисто пассивное запечатление окружающей среды, то продолжение темы мы находим в случае десятиногого ракообразного Virbius, который на европейских берегах встречается всех возможных цветов. Оказывается, что отдельные животные приобретают окраску тех водорослей, на которых в этот момент они сидят (зеленые, коричневые, красные или беловатые водоросли). Если большой стеклянный сосуд, наполненный водорослями разного цвета с сидящими на них рачками, потрясти, чтобы отделить животных от водорослей, то после встряски рачки добираются до ближайших водорослей, которых они могут достичь. Однако это продолжается недолго, и спустя несколько часов рачки перебираются на те водоросли, которые соответствуют их цвету. Если же это невозможно, например, в сосуде находятся только те растения, которые не соответствуют цвету рачков, то через некоторое время рачки соответственно меняют свою окраску путем перемещения пигментов в пигментных клетках кожи, так что в конце концов каждый рачок опять соответствует своей подложке: зеленый, красный, коричневый, в крапинку или в полоску.
На этом примере особенно хорошо видно, насколько организм животного зависит от своей цветовой и световой среды обитания, насколько он в нее врос, и какова его потребность находиться в цветовом созвучии с окружающей средой; с какой подвижностью оно выбирает между двумя возможными вариантами: либо оно отыскивает подходящую ему среду обитания, либо само в своей окрасе уподобляется окружающей среде.
Здесь отчетливо выступает основополагающее отличие животного от растения: все реакции растения на свет - чисто биологические, то есть они осуществляются посредством жизненного процесса, способности тела образующих сил. Реакции животного могут иметь биологический характер, например, когда оно на усиление света отвечает более сильной пигментацией или реагирует изменением собственного цвета. Но реакция может при подключении чувственного восприятия выразиться и в собственном движении, то есть при посредстве астральной организации. Вмешательство астральной организации придает всем (даже, на первый взгляд, чисто биологическим) реакциям специфический животный характер.
Вследствие вмешательства астральной организации даже биологические явления у животных сопровождаются удовольствием и неудовольствием. Однако уже у животного могут возникать «симпатии», которые, насколько мы можем судить об этом со стороны, иногда противоречат чисто биологическим интересам. Это справедливо, например, для животных, которые «добровольно » покидают свет и предпочитают жить в темноте. Ибо нам представляется вполне понятным, что маленькие живые существа, которые боятся «световой смерти », инстинктивно ищут темноту. И у глубоководных рыб жизнь в темноте, вероятно, связана с их филогенетическим развитием. Но если животное, которое по своей организации может жить на свету, ищет темноту и ведет сумеречный образ жизни, это, без сомнения, должно представлять проблему для естествознания.
Так, Дофляйн пишет: «Насколько мы знаем, многие низшие животные, такие как полипы, актинии, черви, двустворчатые моллюски и улитки предпочитают места мало освещенные; среди живущих на суше это многие тысяченожки, улитки, насекомые, живущие в почве и под камнями. Также в отногенезе животных мы часто можем наблюдать перемены в их отношении к свету, например, личинки насекомых, которые в начальном периоде находятся на свету, для окукливания выбирают темные места, например, заползая под землю».
С физиологической точки зрения интересны наблюдения Леба, что растительноядные животные и личинки более склонны к фототропизму, чем плотоядные. Думается, что низшие животные не могут полностью отобрать у растительной пищи ее растительную природу и поэтому через нее получают связь со световым процессом. -Кроме того, во всех больших группах животного царства находятся большое число любителей сумеречного и ночного образа жизни. Также удивительно, что высшие животные, которые вообще живут на свету, могут хорошо обходиться без света, например, лошади, которые на протяжении лет работают в шахтах, не проявляя заметных признаков заболевания.
До сих пор мы рассматривали только самозамыкающий жест животного. Он является, как мы видели, выражением его астральной организации. Однако у животного и световая организация подчинена астральному; она «интровертирована». И эта интровертированная световая организация выражается в образовании органов, которые позволяют снова преодолеть замкнутость организма, в становлении органов чувств (прежде всего глаза) и нервной системы, которая вместе с глазом дает возможность переживать внешний свет и обеспечивает становление душевной жизни.
Из эмбриологии известно, что образование глаза идет с двух сторон: от эктодермы через образование хрусталика и от нервной трубки через выпячивание «глазной чаши». Здесь встречаются две главные тенденции: снаружи внутрь и изнутри наружу, из которых развивается обладающий удивительным строением глаз, только у человека получающий свой полный смысл. И когда Гете говорит: «Глаз образован на свету и для света », то мы можем здесь понимать это так: инвагинация хрусталика происходит посредством астральной организации, находящейся в связи с силами космического света; выпячивание глазной чаши, напротив, происходит посредством интровертированного, стремящегося соединиться с космическим светом светового организма.
И, наконец, образуется еще один орган, который достигает высшей ступени своего развития вместе с развитием нервной системы: это кровь. Начиная с более или менее бесцветных начальных форм у низших животных, у позвоночных она достигает высшей ступени своего развития и одновременно приобретает выдающееся качество: окраску. По окраске мы определяем уровень содержания железа в крови.
В немецком языке еще не так давно кровь (das Blut) называли как «Geblüt», что созвучно со словом «die Blüte» («цветок») и указывает на связь крови с процессом цветения: у растения цветок - благороднейший продукт деятельности световой организации, у животного - кровь. Но в крови световая организация не устремляется наружу, она обращена внутрь и пронизывает телесную субстанцию более интенсивно, чем какой-либо иной орган. У человека следует принять во внимание еще и многое другое, о чем пойдет речь в следующей главе.
Человек в свете
При рассмотрении Земли мы установили, что она суть организм, который через свои оболочки допускает до своей поверхности только часть приходящих из Космоса лучей. И если растения в состоянии целиком воспринять в свою организацию эти лучи, а животные почти целиком отгораживаются от них, то человеческая организация занимает промежуточное положение.
Подсчеты показали, что почти треть всех падающих на кожу человека лучей отражается от ее поверхности, однако в наименьшей мере инфракрасные и ультрафиолетовые лучи.
Относительно небольшое количество лучей, достигающих поверхности Земли, человек воспринимает непосредственно: большая часть удерживается жилищем и одеждой или превращается в тепло (одежда). Итак, человек добровольно защищает себя от действия этих лучей еще больше, чем это уже сделано природой. (Только голова занимает в этом отношении особое положение).
Если спросить, с чем это связано, то легко предположить, что человек испытывает большую потребность в тепле, тогда как потребность в свете носит более душевный характер и удовлетворяется благодаря глазам. Но даже в благоприятных климатических условиях человек старается защититься от слишком сильного воздействия света. И на то, что эта тенденция не является «вырождением, обусловленным цивилизацией», указывает само устройство человеческого организма.
Кожа для организма представляет собой орган, являющийся, кроме всего прочего, исключительно тонко настроенным фильтром для лучей. Так, ультрафиолетовые лучи частично абсорбируются в роговом слое, остаток в зародышевом слое. Видимые лучи проникают до более глубоких слоев организма: голубые лучше, чем фиолетовые, но глубже всего красные. Об этом свидетельствует уже то, что кисть руки на просвет кажется красной. Используя сильный источник света, можно даже даже достичь того, что через грудную клетку взрослого человека будет проходить достаточно света для фотографического снимка. Но все эти глубоко проникающие в организм лучи сам организм преобразует в тепло.
Другая, реагирующая на количество света, защитная функция организма - что образование пигмента. Пигмент уже синтезирован в глубоких слоях кожи и при длительном облучении лишь выставляется наружу. Пигментация не должна рассматриваться изолированно; она связана со всем жизненным процессом в организме, и врач по типу пигментной реакции может сделать заключение об общей способности организма к реагированию.
Повседневный опыт показывает, что пигментация представляет собой реакцию организма на солнечное излучение. Точные исследования показали, что сильнее всего пигментацию вызывает ультрафиолетовая составляющая света. Уже это позволяет предположить, что организм особенно интенсивно должен защищаться именно от этих лучей, и параллельно с этим, как мы видели, космосфера также сильнее всего экранирует Землю именно от этих лучей. Потому самые действенные (в плане пигментации) лучи лежат в узком диапазоне 303-297 нм и только при благоприятных климатических условиях, например, при ясном небе или высоко в горах, достигают поверхности Земли.
То, что организм имеет основания защищаться от этих лучей, станет сразу же понятно из рассмотрения последствий слишком сильного их воздействия: может получиться «солнечный ожог» (эритема), обгорание верхних слоев кожи, что в крайних случаях может привести к образованию пузырей и к тяжелым болезненным симптомам.
При снижении способности к утилизации света может развиться порфиринурия, заболевание, характеризующееся повышенной чувствительностью кожи к свету. На этом примере видна большая опасность солнечного света, если он не может быть правильно переработан.
С другой стороны, удивительно, но именно эта часть солнечного спектра имеет фундаментальное значение для жизни организма. Это как раз те лучи, которые дают человеку возможность развить здоровую, приспособленную для жизни на твердой земле костную основу. Если организм получает слишком мало лучей из этой области, то он заболевает рахитом. Организм в своей восприимчивости к этим лучам настолько чувствителен, что всегда слегка колеблется между здоровьем и болезнью. Особенно это справедливо для подрастающего организма, только у него тенденция к заболеванию от солнечного ожога выражена слабее, чем тенденция к рахиту. Если эту малую чувствительность у грудных младенцев объяснять несколько более толстым роговым слоем их кожи, то это рассмотрение будет поверхностным. Скорее здесь следует предположить заложенную в существе подрастающего организма биологическую необходимость: он менее чувствителен, поскольку нуждается в свете не только для построения своей костной системы, но всего своего организма.
Кроме того, интересно, что чувствительность к свету повышается к началу половой зрелости, в первые дни менструации и во время беременности, а также в целом повышена у людей со светлыми волосами, тогда как у женщин, как правило, на 20% ниже, чем у мужчин.
Все наблюдения показывают, что весь организм очень тонко настроен в плане восприятия ультрафиолетового излучения, и всегда реагирует как единое целое как на его недостаток, так и на избыток. Одним из удивительнейших фактов человеческой биологии является то, что образование твердого органа, костной системы, связано, даже зависит от связи организма с космическим световым процессом! Попытаемся ближе рассмотреть эти связи.
Мы уже говорили о том, что в фиолетовом и ультрафиолетовом излучении мы видим деятельность жизненного эфира, и именно он связывает жизненные явления с минеральными субстанциями. С этим связано, с другой стороны, что там, где его деятельность в организме пересиливает действие других эфирных сил, образуются твердые органы, такие как кости и зубы. Итак, приходящий от Солнца жизненный эфир воспринимается организмом только в строго дозированном количестве и используется для построения организма. Но как и где происходит это усвоение?
Как мы уже говорили, ультрафиолетовые лучи в основном абсорбируются в роговом слое кожи, при этом происходит голубая флюоресценция, то есть прежде невидимые лучи превращаются в видимые. Пропущенный роговым слоем остаток лучей воспринимается зародышевым слоем. Это собственно живой слой кожи, в котором постоянно образуются новые клетки, заменяя разрушенные на поверхности рогового слоя. Таким образом, под роговым слоем всего человека окружает зародышевый слой, область, в которой жизненный эфир проявляется в клеточном делении (приводя к упомянутому выше митогенетическому излучению). И как раз здесь абсорбируется остаток ультрафиолетового излучения, то есть там, где индивидуальный в эфирной организации жизненный эфир вступает во взаимодействие с излучающимся от Солнца жизненным эфиром. Но область митогенетического излучения (180-250 нм) лежит значительно ниже приходящих от Солнца лучей, заканчивающихся на 297 нм. Исходя из этих предпосылок, можно постулировать, что космическое, относительно длинноволновое излучение организм «трансформирует» в свойственное телу коротковолновое излучение.
То, что при этой тонкой жизненной взаимосвязи организма с космосом происходит не просто переход космических сил в организм человека, но что и здесь (как и в любых других процессах) организм осуществляет метаморфозу, Рудольф Штейнер представил в цикле докладов для врачей. Он говорит там:
«На границе между нами и внешним миром с этим светом, то есть с чисто эфирной субстанцией, происходит нечто очень значительное: свет преобразуется. И он должен быть преобразован. Человек не только преобразует в себе обычные внешние природные явления, но преобразует также свет, он превращает свет в нечто иное. И если мы ищем в человеке свет, то там он должен быть чем-то иным, он должен быть метаморфозой света. В тот миг, когда мы переходим внутрь границу человека, мы находим метаморфозу света». <вольно цитировано по GA 312, докл. 4, 15>
В другом месте Р. Штейнер говорит, что человек в своем организме должен даже производить свет, и в этом заключается «одно из глубочайших отличий человека от животного», что животное не обладает способностью «в достаточном количестве образовывать внутри себя свет». (Упомянутая в предыдущей главе «приспособительная окраска» служит этому примером). Это «первичное производство света» с материальной стороны связано с процессом дыхания и ролью углерода в организме.
Мы знаем значение солнечного света для синтеза углеводов. И когда вследствие их сгорания в организме образуется тепло, то мы видим в этом превращенную солнечную энергию. Это, безусловно, справедливо, но есть лишь внешняя сторона процесса. Другую сторону Штейнер описывает так, что при сгорании углерода в углекислоту в организме производится «свет»: «Этот внутренний процесс образования света встречается, в свою очередь, с действием внешнего света. В отношении нашего верхнего человека (т. е. головной и грудной организации) мы устроены таким образом, что внешний свет и внутренний свет взаимодействуют друг с другом. И как раз существенное в нашей организации основано на том, что там, где внешний и внутренний свет должны взаимодействовать, мы в состоянии не позволять им смешиваться, а можем удерживать их друг от друга раздельно, так что они только взаимодействуют, но не объединяются. В каком бы месте, в глазу или в коже, мы не подвергали бы себя действию внешнего света, повсюду как бы воздвигается граница между внутренним первичным светом в человеке и светом, действующим извне. И внешний свет играет роль только возбудителя для возникновения внутреннего света. Итак, допуская действие на себя внешнего света, мы побуждаем себя к возникновению внутреннего света». <цитировано по GA 312, докл. 11, 9>
С естественнонаучной точки зрения нечего возразить против такого представления. Тот, кто в теплоте, выделившейся при сгорании углеводов, видит солнечную энергию, затраченную на синтез этих веществ и сохранившуюся в них, легко может допустить, что при этих процессах также может образоваться «свет». Для понимания тонких процессов, происходящих в организме человека, и особенно для их патологии, мне кажется необходимым указание на превращение света в человеке и на образование при этом «светового организма ».
То же заключение получается при рассмотрении рахита. Рахит возникает в том случае, если организму не хватает света, причем именно ультрафиолетовые лучи важны для построения костей. Облучение организма солнцем или ультрафиолетовыми лампами исцеляет болезнь.
Но оправдана была и прежняя терапия рыбьим жиром, ибо в нем содержится много витамина D3. Этот витамин довольно скудно встречается в природе (главным образом, в масле, молоке и яичном белке); тема витаминов уже обсуждалась выше.
Здесь просматриваются примечательные параллели: такой важный для костеобразования человека вид излучения (ультрафиолетовый свет) и «УФ-содержащий» витамин D от природы отпущены человеку в очень малых количествах; если бы оба фактора встречались так же часто, как видимые лучи или другие витамины, то не было бы рахита. Эти факты заслуживают того, чтобы над ними поразмыслить. Не говорят ли они совершенно отчетливо, что человек свой костный остов должен образовать не просто из полученных от природы готовых веществ, т. е. посредством продолжения в нем природных процессов, а что эта система должна образоваться посредством деятельности его собственного организма, когда организм сам образует предварительную ступень и затем использует свет. Сам человек только производит биологически инактивный провитамин; последний шаг, связь с минеральным, он может осуществить только с помощью света. Под воздействием света содержащийся в коже провитамин превращается в витамин: осуществляется тонкий процесс кристаллизации; непосредственно из света создается земной «минерал света». И хотя эта субстанция образуется в коже в очень малых дозах, но ее достаточно, чтобы во всем организме начался процесс минерализации. Здесь мы стоим перед фактом, что высоко активные земные вещества образуются под влиянием света! Это справедливо с двух точек зрения. Световой организм, эфирное тело, доводит процесс до синтеза провитамина; однако сам образовать минеральное он не может. Здесь внешний свет должен влить в световой организм жизненный эфир, чтобы в организм могло вчлениться мертвое минеральное.
Так самое на первый взгляд материальнейшее в человеке (кость) связано с самым нематериальным (световым организмом). И когда науке удалось повторить и этот природный процесс и синтетически создать витамин, это было, конечно, удивительным экспериментальным достижением. Но разве справедливо с точки зрения биологии считать, что мы делаем нечто хорошее для детского организма, если отнимем у него процесс, в отношении которого природа все так устроила, чтобы организм сам осуществлял его во взаимодействии со светом? Не вмешиваемся ли мы в таком случае еще глубже во внутренние взаимосвязи и онтогенез, чем если бы мы вместе с пищей вводили в организм все необходимые для ее переваривания ферменты? Сегодня уже никто не считает, что организму можно помочь, если у него отнять какую-то функцию; если внешние условия жизни неблагоприятны, то улучшить нужно их и таким образом укрепить ослабленную функцию организма. Искусственная замена естественного образования витаминов может привести к укреплению костной системы, но поскольку последняя строилась без непосредственного участия «Я», то это может привести к чуждости организма для Я. Это становится еще нагляднее, когда мы рассматриваем связи «Я» со световым организмом.
В этой связи кратко укажем на проблему предрасположенности к туберкулезу. Рудольф Штейнер показал, что здоровый человек всегда несет в себе определенный резерв метаморфозированного света, и что если он не может в достаточной мере проводить эту метаморфозу света (то ли вследствие недостаточности внешнего света, то ли из-за неспособности воспринять достаточно света, т. е. в силу конституциальной слабости), то он вынужден обращаться к резервам этого запасенного метаморфозированного света. Обусловленное этим истощение метаморфозированного света вызывает предрасположенность к туберкулезу. Ибо как снаружи туберкулезные бациллы сразу погибают под воздействием внешнего света, так и внутри организма они не могут удержаться, если соответствующим образом происходит эта метаморфоза и в организме достаточно запасено метаморфозированного света.
Значение гелиотерапии для туберкулеза, ее опасности, успехи и неудачи, кажутся мне достаточным подтверждением сказанного.
Во влиянии на костную систему и в борьбе с туберкулезом мы, очевидно, имеем дело с различными видами светового воздействия. В первом случае речь идет о пластично-синтетическом действии, доходящем до минерального обмена веществ, то есть о действии жизненного эфира. Во втором случае - о защите уже готовых органов от снаружи проникающего повреждения, то есть о действии светового эфира.
Теперь рассмотрим чувственное действие света и связанные с ним душевные явления. Чувственное воздействие света осуществляется не через глаза, но и в большой мере через кожу. Например, если осветить заднюю часть тела лягушки, то на глазном дне произойдут такие же изменения, как при прямом воздействии света, то есть кожа является первичным световым органом. У человека световое чувство в коже тоже не совсем потеряно, хотя и значительно уступает глазу, и о его существовании до недавних пор не подозревали.
Если в эксперименте осветить красным светом область шеи человека, полностью исключив любые тепловые и оптические впечатления, и попросить человека одновременно вытянуть руки, то через 30 сек. будет наблюдаться отклонение рук в сторону излучения, тогда как при голубом свете отклонение будет в противоположную сторону (Эренвальд). Это отклонение происходит так постепенно, что сам человек ничего не замечает. Поскольку вся поверхность тела человека свето- и цветовосприимчива, то и весь человек участвует в процессе, когда его глаза воспринимают свет или цвет.
Далее, сегодня мы знаем, что между зрительными путями и гипофизом существует связь, и что зрительный процесс вызывает изменения в продукции гормонов этой железой. Однако прохождение этих глубоко влияющих импульсов, достигающих вегетативной системы организма, обеспечивается не оптической частью зрительных путей, но особой «энергетической частью зрительных путей». Давно известно, что недостаток света может вызвать анемию. С другой стороны, похоже, что темнота влияет на работу задней доли гипофиза, вследствие чего возбуждается парасимпатическая нервная система.
Г. Маркс сообщает о влиянии полярной зимы на жизненные процессы и упоминает такие симптомы: гипотония, гипогликемия, понижение общего обмена веществ, нарушения водного баланса, потенции и полового влечения, выпадение волос, прибавка в росте. Автор рассматривает эти явления как последствия гипофизарной недостаточности, которая развивается из-за недостатка света и, прежде всего, светового ритма. При этом он указывает на связь между глазом и средней долей гипофиза. Подобные же нарушения наблюдаются у слепых.
Основываясь на этих фактах, мы можем сказать: зрение ограничено не только центральной нервной системой, а сплетено через эти процессы с жизненным процессом, т. е. с эфирным телом, которое можно назвать также «световым телом ». Как мы уже при помощи внутреннего наблюдения определили при рассмотрении человеческих чувств, в конечной инстанции именно чувство жизни реагирует на сообщения остальных чувств, поскольку последние воздействует вплоть до области эфирного тела; теперь же это подтверждается результатами внешнего наблюдения.
Здесь уместно указать на открытие А Кольрауша, которое он вкратце описал следующим образом: «Чисто дневное зрение, то есть световое и цветовое зрение при помощи фовеальных колбочек сетчатки, так изменяется под действием внешних условий, что летом, в новолуние и при повышающейся плотности светового потока мы сильнее воспринимаем более коротковолновые лучи и, соответственно, один и тот же белый кажется нам несколько голубоватым, а все цвета несколько сдвигаются в коротковолновую сторону. При противоположных условиях происходит обратный эффект. В нормальных условиях при естественном освещении изменения происходят по меньшей мере в трех независимых друг от друга ритмах с периодом в 1 год, 28 дней и 24 часа. При быстро сменяющейся облачности, кроме того, устанавливаются еще и соответствующие нерегулярные колебания. К этому добавляется еще давно известный 24 часовой ритм дневного и ночного зрения». Это означает, что один и тот же «белый» цвет летом будет выглядеть более голубым, а зимой более желтым, что, естественно, распространяется и на остальные цвета.
Кольрауш в этой связи упоминает опыты Дреслера, которые показывают, что всякое раздражение какого-нибудь чувства, акустического, вкусового или обонятельного, а также тепловое облучение кистей рук, вызывает сдвиг спектрального восприятия глаза в голубую сторону.
Если мы рассмотрим эти феномены с представленных здесь точек зрения, то получим следующее: всякое чувственное раздражение (способствующее более сильному воплощению астрального тела) повышает чувствительность глаза для голубого. То же действие вызывается повышением плотности света (утром), при новолунии и летом.
Эти наблюдения показывают, что глаз не является органом с постоянной физической точностью восприятия; глаз, как и любое живое существо, участвует в космических ритмах, и его чувствительность к свету меняется в зависимости от того, насколько он сам затронут световым космическим процессом.
Другое явление известно каждому внимательному наблюдателю: остаточные цветовые образы, которые иногда можно заметить после сильного цветового впечатления. (Гете изучал их с особым интересом). Такой образ окрашен в «дополнительный цвет» и представляет собой реакцию светового организма, однако доходит до сознания только в определенных условиях. Вообще, световое восприятие возможно только потому, что световой организм может производить дополнительные цвета.
Вряд ли найдется более наглядный пример вышеописанной автономии светового организма, чем эта способность производить дополнительные цвета в отношении всякого внешнего цветового впечатления: внешнее впечатление доходит только до глаза, а там уже организм сразу же противопоставляет ему дополнительный цвет. (И выше мы уже говорили: как организм ведет себя в отношении цвета, так же он поступает в отношении любого чувственного восприятия, и даже приема веществ: он всегда противопоставляет ему комплементарный процесс; человеческий организм вообще имеет «комплементарную структуру») Если световой организм по причине того, что он востребован где-то в другом месте, не в состоянии в ответ на внешнее воздействие произвести дополнительный цвет, то восприятия цвета становится невозможным. Так бывает, например, в случаях, когда вследствие тяжелого ранения мозга весь эфирный организм концентрируется на лечении дефекта. Исследования на пациентах с травмами головного мозга показали, что, пока повреждение не закрыто, возникает длительная цветовая слепота, и по мере исцеления восприятие цвета постепенно восстанавливается.
Многочисленные данные, относящиеся к исследованиям связей между деятельностью тела образующих сил и зрительным процессом, представляют ставшие известными под общим названием «Эйдетика » исследования Е. Р. Енш и В. Енш. Из результатов их исследований отчетливо следует, что отношение человека к свету представляет собой более чем только одну сторону его существа, что оно вообще характерно для его внутренней телесно-душевной структуры. Так Е. Р. Енш пришел к выводу, что люди с карими глазами, темными волосами и смуглой кожей, которые охотно пребывают на солнце и легко загорают, то есть легко могут приспосабливаться к световым отношениям, являются «краснозрячими»: они все цвета видят несколько сдвинутыми в красную сторону. Напротив, «светлокожие» люди, чья кожа на солнце краснеет или обгорает, являются «зеленозрячими»: они видят все цвета несколько сдвинутыми в зеленую сторону. В обоих случаях речь идет о людях с правильным восприятием цвета, и эти маленькие различия могут быть установлены только экспериментально.
Посредством психологических опытов Енш пришел к различению двух душевных типов: «интегрированного», для которого характерны взаимопроникновение и взаимозависимость психофизических функций друг от друга и от личности в целом, и «дезинтегрированного », для которого характерна оторванность друг от друга и относительная автономия отдельных функций. В то время как интегрированный тип в силу своей относительно высокой пластичности, лабильности и способности к приспособлению живет в тесном контакте с окружающим миром, дезинтегрированный тип отличается большим постоянством всего существа и меньшей зависимостью от внешних воздействий.
Интересно, что подавляющее большинство «краснозрячих» относится к интегрированному типу, а «зеленозрячих» - к дезинтегрированному. Различия между обоими структурными типами представляются исследователю такими же существенными, как различия между органическим и неорганическим типами явлений.
То, что «темно-окрашенный» тип склонен к «краснозрячести», с нашей точки зрения понятно: темнокожими являются те люди, у которых конституциально (в большинстве случаев с наследственной предрасположенностью) физическое и эфирное тела сильно пронизаны астральным телом и Я; члены существа, в некотором смысле, тесно вдвинуты друг в друга. С другой стороны, в результате этого световой организм сильнее пронизан телесностью как «мутной средой » (в смысле учения о цвете Гете), и цветовое зрение больше сдвинуто в красную сторону, чем у светло-окрашенного типа, который конституциально вообще менее «воплощен». Но это справедливо только с той оговоркой, что здесь речь идет только об отношении астрального тела к физическому и эфирному, то есть к конституции в собственном смысле слова. Ибо односторонность конституции может быть существенно модифицирована и компенсирована посредством более сильного или слабого внедрения Я. Поскольку Енш не различает этого, в его терминологии как признак появляется конституция, частично основанная на деятельности Я.
А именно, под «интегрированным типом» несомненно понимаются люди с преобладающим над остальными членами существа Я. Благодаря Я душевная жизнь формируется как «целое», а если Я слабеет, то выступают явления, свойственные дезинтегрированному типу. Когда Енш говорит, что различия между обоими типами так же существенны, как различия между органическими и неорганическими явлениями, то тот же ход мыслей приводит нас к тому, чтобы признать необходимость для душевной жизни такого «члена существа, приводящего эту жизнь к целостности», каким является Я человека - однако этого вывода Енш не делает.
Далее, когда Енш находит, что интегрированный тип в основном является «краснозрячим», то это также понятно с нашей точки зрения. Ибо если Я достаточно сильно, то оно ищет возможность и посредством астрального тела теснее связаться с телесностью.
В действительности же различения двух типов недостаточно; если мы хотим понять все многообразие проявлений человеческого существа и его отношения к свету, в основе должна лежать четырехчленность человеческого существа.
То, что цветовое зрение является относительно лабильным явлением, связанным с текущей динамической констелляцией членов существа в организме, показывают исследования при гипнозе, когда сначала желтое, затем красное и зеленое становятся белым, пока от всего спектра не остается только слабо окрашенная голубая полоса. Также, согласно исследованиям Гуго Шульца, при принятии небольшой дозы алкоголя возможность восприятия красного снижается сильнее, чем зеленого. - Гипноз основан на том, что астральное тело временно выходит из своей нормальной связи с телесностью. Похожее происходит с Я под действием алкоголя. Итак, под действием гипноза и алкоголя интегрированный тип временно становится дезинтегрированным, а у последнего явления дезинтеграции усиливаются.
Исследования в рамках эйдетики оказались очень поучительными в отношении восприятия и представления. А именно, обнаружилось, что среди подростков в возрасте до половой зрелости есть многие, у которых оптическое восприятие дает более длительный отзвук (т. е. они его на самом деле «видят»), чем действует внешнее впечатление. Этот феномен Енш назвал «зрительным образом», а тех, у кого он появляется, - «эйдетиками». Далее оказалось, что зрительные образы у дезинтегрированного типа существенно зависят от физиологических условий раздражения органа чувств, т. е. продолжительности фиксации, интенсивности цвета и т. д., при весьма слабой зависимости от остальной душевной жизни; в крайних случаях они даже воспринимаются как душевно чужеродные тела; они почти всегда окрашены в дополнительные цвета. У интегрированного типа, напротив, вид зрительных образов мало связан с физиологически-оптическими условиями, однако практически полностью с психологическими факторами, особенно с интересом: они следуют за каждым поворотом хода мыслей; они не воспринимаются как нечто чуждое, но как нечто «принадлежащее Я» (Енш), как душевная способность. Этот вид эйдетических образов видится всегда в соответствующих прообразу и никогда в дополнительных цветах. Эти образы более тесно связаны с духовной личностью и обнаруживают все свойства содержания сферы представления, с той разницей, что их действительно видят.
Отсюда видно, что описанные феномены у дезинтегрированных стоят ближе к восприятию, а у интегрированных - к представлению; другими словами, интегрированный тип не оставляет воспринятое в том виде, в каком он получил его от природы, но преобразует его, так что восприятия приближаются к представлениям и выражают его душевную жизнь.
Из этого видно, что душа принимает участие в оптических феноменах. При этом Я своим интересом задает направление, определяет цель вмешательства; динамика же превращения исходит от астрального тела.
В этих феноменах мы имеем наглядную картину перехода восприятия в представление. Вначале из внешнего мира появляется восприятие. Его структура преимущественно определена закономерностями внешнего мира. Конечный пункт этого процесса, представление, определяется в своей структуре преимущественно индивидуальными душевными условиями: желанием, страхом, способностями, интересами и т. п. Если восприятие - это образ внешнего мира, то представление хотя и указывает на внешний мир, но часто так видоизменяется, что скорее является образом душевного внутреннего мира.
Итак, воспринимаемый образ уже возникает при помощи светового организма (создающего комплементарный образ). Очевидно, что последний, как самовыражение светового организма, представляет по отношению к космическому свету первую метаморфозу.
Хотя комплементарный образ доходит до нашего сознания, только когда он выступает как негативный отголосок, но он представляет ту дифференциацию в световом организме, на основании которой только и может внешний процесс стать восприятием. Для того чтобы «видеть », нужно между внешним явлением и дополнительным образом светового организма установить посредничество, которое приведет их к высшему единству. Это посредничество осуществляется астральной организацией, которая, с одной стороны, непосредственно участвует во внешнем мире, с другой - в комплементарном процессе в организме, и, объединяя их, осуществляет восприятие.
Эта взаимосвязь внешнего мира с явлениями в организме посредством астральной организации дает также возможность для возникновения ощущения и соответствующего ему движения. Ибо при участии астральной организации красное ощущается как «теплое», а голубое как «холодное». Дети и простые люди чувствуют красное как «притягивающее», а холодные цвета как «отталкивающие». В этом же смысле следует понимать вышеприведенные результаты Эренвальда: это астральная организация реагирует на цвет ощущением и движением. Однако в данном случае реакция протекает бессознательно, поскольку кожа не в состоянии произвести комплементарный образ; только там, где как в глазу возникают комплементарные процессы, может образоваться сознание в сегодняшнем смысле слова, и только в таких процессах может участвовать Я.
Итак, как первую ступень световой метаморфозы мы имеем световой организм, а как его самый очевидный симптом - образованные им комплементарные образы. Представления, напротив, имеют цвета, соответствующие внешнему миру. Они представляют собой вторую ступень световой метаморфозы, которая осуществляется посредством внедрения астральной организации.
Аналогичным образом все представления претерпевают метаморфозу, когда они захватываются Я и объединяются в новую целостность. Всякое обучение основано на составлении подобной душевной целостности из данных посредством чувств целостных структур. Выходя, например, на прогулку, мы можем все многообразие впечатлений связывать с различными точками зрения (понятиями), например, атмосферные явления с «погодой»; цвета с «ландшафтом», с гетевским учением о цвете или даже с художественной точкой зрения; растения с ботаническими категориями или с их практическим применением; встречи со знакомыми - с понятиями, которые мы составили о них до сих пор; или же мы можем оставить все это без внимания, предаваясь своим собственным мыслям. В любом случае, мы постоянно заняты образованием душевных целостностей, наших представлений; они, даже если они еще слишком абстрактны, всегда несут в себе остаток наглядности, поскольку они произошли из восприятия, другими словами, из светового организма.
Благодаря метаморфозе светового организма душевная жизнь постоянно обогащается: из светового организма, первоначально служившего биологическим задачам, постепенно образуется душевный организм. Но поскольку образующие силы, если они переходят в душевный организм, отрываются от своих биологических связей, то они не могут уже больше служить поддержанию жизненных процессов; процесс метаморфозы необратим. Поэтому с усилением метаморфозы светового организма резервы жизненных сил становятся все меньше, и когда достигается состояние полной метаморфозы, должна наступить смерть. Вторая метаморфоза светового организма является, таким образом, причиной («физиологического») процесса умирания, т. е. процесса, который приводит к физиологическому старению и ведет (без всякого заболевания) к «смерти от старости».
Познание как жизнь в свете
Исходящую от Я силу, посредством которой оно представления, полученные на основе внешних восприятий, собирает в новую целостность, мы называем мышлением. И весь человеческий опыт вообще основан на добавлении понятий к чувственным восприятиям и представлениям. Ибо как в чувственном восприятии, так и в понятии дана только половина действительности, и только при объединении их обоих мы получаем «полную действительность», которая в силу своеобразия нашей организации вначале была разделена на эти две половины.
Если бы это мышление было лишь произвольным объединением отдельных частностей, то оно никогда бы не могло проникнуть в действительность. Но это все же происходит: в одной области больше, в другой — меньше. Итак, мышление должно иметь отношение к миру.
Неожиданное доказательство такого отношения дал в 1829 году марбургский минералог Хессель, теоретически высчитавший, что в мире кристаллов может быть только 32 класса симметрии. Наблюдение показало, что среди кристаллов находятся представители всех этих классов, и только их!
Отсюда следует, что в человеческом мышлении господствует та же закономерность, что и в минеральном мире, поскольку она принимает свойственную ему форму.
Но внешний мир знаком нам постольку, поскольку его делает для нас видимым свет. Мы ничего не знали бы о пространстве, если бы оно не освещалось светом. Свет обнимает все вещи в пространстве и собирает их в великое единство, которое мы называем «мир»: Солнце, звезды, Земля и населяющие ее существа - все предстает нам как единство благодаря свету.
Итак, свет в сфере восприятий делает для нашего глаза то, что мы делаем внутри себя, когда при помощи понятий постигаем отдельные восприятия как целостности или объединяем их в новые целостности: свет объединяет вещи в световом пространстве.
Это внутренняя связь мышления со светом была известна людям прежних времен, поскольку они ощущали ее. Прежде (до Декарта) мышление ощущалось не как субъективная деятельность, но как участие души в световом мире идей. Само слово «идея » указывает на его происхождение из древнего видения человечества, ибо оно означает «видимое», «увиденное». В латинском языке «видеть» звучит как «videre», и в этом слове отражен то же корень; отсюда же немецкое «Wissen» («знание»). Это превращение значений является следствием глубоких изменений в сознании: то, в чем прежде участвовали посредством видения, теперь необходимо при помощи мышления поднимать до уровня знания. В различных выражениях отмечена связь мышления со светом: «свет познания», «просвещение», «ясность сознания ».
Слепые люди также понимают эти взаимосвязи, как, например, Елена Келлер, которая, как известно, с ранней юности была слепой и глухой, но, несмотря на это, нашла возможность развить богатую внутреннюю жизнь. Она часто употребляла в своих книгах слово «видеть» и использовала образы, которые, в сущности, может понять только зрячий человек. Спрошенная об этом, она объяснила, что вполне может понимать значение слова «видеть». Она говорит буквально: «Я узнаю истину по той ясности и тому направлению, которое она дает моим мыслям; и поскольку я знаю, что такое эта ясность, я могу себе представить, чем является свет для глаза.... Поскольку я могу образно себе представить слово «отражать», для меня никогда зеркало не было чем-то загадочным». Елена Келлер является живым доказательством того, что человеческая душа посредством мышления внутренне связана с миром света, что мышление в действительности является внутренним переживанием света, которое до известной степени может заменить недостающие чувственные впечатления.
Как тесно мышление связано со светом, можно понять, если представить себе, как образуется наш образ мира (который в основном является оптическим). Мы привыкли во внешнем мире видеть деревья, дома, машины и т. п. и наивно полагаем, что это «видение» основано только на функции глаза. В действительности же это «видение», как показал Рудольф Штейнер в «Философии свободы », уже целиком пронизано мышлением, которое мы только потому не воспринимаем как таковое, что с молодых лет испытываем его в тесной связи со зрением. Но то, что предшествует понятийному проникновению, это хаос несвязных и непонятных чувственных впечатлений. Только потому, что в общем мы практически не замечаем эту функцию мышления, доходящую до чувственного восприятия, мы впадаем в заблуждение, что упорядоченный образ «мира » дан нам посредством чувств, тогда как на самом деле упорядоченность - это результат понятийной работы мышления.
В обычном словоупотреблении во всех языках есть различные слова для зрения: так «рассматривать, наблюдать, взглянуть» указывают на внутреннюю активность, которая должна быть добавлена к действительному восприятию. Напротив, такие выражения как «глазеть, уставиться » указывают на то, что данный субъект со своими мыслями, вернее, со своим Я находится где-то далеко от чувственного впечатления. Это означает, что он не воспринимает, хотя от попадания света до процессов в сетчатке все проходит без помех.
Сознательное мышление осуществляется только посредством мозга. Хотя глаз - это преобразованная часть мозга, но в нем самом не происходит сознательного мышления, а зрение осуществляется при посредстве специальных частей мозга, а именно, посредством первичных и вторичных зрительных центров, оптических корковых полей. Только благодаря таким связям сознание может соединиться с чувственным впечатлением. Это происходит с частью души, которую Рудольф Штейнер называет «душой ощущающей», В докладах об «Антропософии» он говорит: «С чувством зрения дело обстоит так, что то, что обрабатывает эфирное тело, вливается в него: это душа ощущающая. Но это действие имеет, как ни странно, мыслительную природу. Оно представляет мыслительный принцип. При этом мысли находятся в подсознательном. Душа ощущающая подсознательно имеет в себе то, что затем посредством души сознательной как мысль приходит к сознанию».
Это описание вначале может показаться сложным, но при основательном изучении чувства зрения обнаружится, что оно проливает свет на все феномены. Только на основе такого рассмотрения можно понять внутреннее взаимодействие зрения и мышления, восприятия и понятия.
Особый случай этого взаимодействия представляют собой так называемые оптические обманы. Они возникают, когда оптическое впечатление своей формой вызывает подсознательное суждение, которое примешивается к впечатлению, искажая последнее. Так, в предлагаемой фигуре отрезок AB кажется короче, чем равный ему по величине отрезок ВС, поскольку ограничивающие черточки слева указывают на замыкающее движение, справа — на расширяющее движение, вследствие чего в душе ощущающей возникает подсознательное (ложное) суждение о различии длин. Подобное же ложное суждение возникает, когда один круг, окруженный другими большими кругами, кажется меньшим по сравнению с кругом, в котором находятся меньшие круги.
Вообще, обозначение «оптический обман» является совершенно неправильным и должно обозначать только то, что ошибка происходит в области зрения; сама оптика при этом остается не нарушенной. Даже выражение «обман чувств » было бы ложным, поскольку весь сложный зрительный процесс на пути от роговицы глаза до оптических корковых полей как раз не нарушен. Это обстоятельство сознавал Гете, когда он настаивал на том, что чувства передают нам точный образ мира, но мы сами, несмотря на точное восприятие, неправильно его интерпретируем: «Не чувства обманывают, но наше суждение». (Гете)
Так как при так называемом оптическом обмане мы имеем дело с подсознательной ошибкой в суждении, то понятно, что обман исчезает, когда мы более внимательно начинаем рассматривать предложенную нам фигуру.
В особенности можно хорошо познать значение мышления для зрения, если рассмотреть, как слепорожденный после удачной one-
рации должен учиться «видеть», то есть связывать оптические впечатления с понятиями. Или когда открывается новое поле наблюдений, например, в микроскопии: каждый, кто имел с этим дело, признает, что в этом случае также нужно учиться «видеть».
Таким образом, мышление в отношении оптических и других восприятий не остается нейтральным, но так сильно связывается с ними, что возникающие при этом представления являются для нас представителями восприятия. Оптические восприятия стоят ближе к мышлению и теснее сплавляются с ним, чем все другие чувственные восприятия. Благодаря этой связи они приобретают качество, которого они не имели бы без этой связи: вместо чуждого для Я, хаотического нагромождения, они благодаря связи с мышлением являются нам как знакомые, понятные образы упорядоченного, действительного мира, в котором мы можем чувствовать себя как дома, поскольку существует внутреннее родство между внешним светом и нашим мышлением. Как раз на примере света мы можем ощутить: голое чувственное восприятие дает нам только одну половину действительности. Только благодаря мышлению мы от простого «глазения» переходник действительному «видению».
В своих основополагающих трудах Рудольф Штейнер подробно говорил о значении мышления не только для познания, но и для физиологии: «Мышление это орган человека, который предназначен для наблюдения высшего, чем предлагаемое ему чувствами. Мышлению доступна та сторона действительности, о которой чисто чувственное существо никогда ничего не может узнать. Оно не чувственность пережевывает, но проникает в то, что от нее скрыто. Чувственное восприятие открывает нам только одну сторону действительности. Другая сторона - это мыслительное постижение мира.»
При повреждениях определенных частей коры головного мозга появляются расстройства, которые выражаются в том, что пациенты перестают узнавать хорошо знакомые предметы. При этом оптические функции и восприятие полностью сохранены. Поэтому это заболевание называют «корковой слепотой ». Аналогично - при разрушении других областей мозга - наступает корковая глухота, алексия, агнозия различного рода, причиной которых является тот же феномен: такие пациенты не могут противопоставить внешним впечатлениям свою внутреннюю активность, поэтому те остаются для них мертвыми, чуждыми.
Итак, от мышления исходит сила, посредством которой голое «восприятие» восходит к «зрению», то есть к внешнему свету мышление добавляется словно внутренний свет, благодаря чему внешнее может стать осмысленным явлением.
Если медитативно проследить эти взаимосвязи, то можно понять слова Рудольфа Штейнера: «Человек, являясь мыслящим, живет в свете. Внешний свет он видит физическими чувствами. Свет, который становится мыслями, человек не видит, поскольку живет в нем, поскольку сам является им как мыслительный человек... Свет и мысли суть одно и то же, лишь рассмотренное с разных сторон».
Все, что живет на Земле, своим бытием обязано свету. Растения, животные и человек прямо или косвенно образовались благодаря воздействию света; но в человеке возникают восприятия, понятия и, посредством взаимодействия двух первых, представления как метаморфозы восприятий. Внешние существа могут быть поняты внутри при помощи понятий, поскольку тот же самый свет, благодаря которому возникли существа, стал в человеке мыслями.
Чем теснее человек благодаря ясному мышлению внутренне соединяется с существом света, тем более преобразует он не только отдельные моменты своей души, но и всю душу; чувства очищаются, воля облагораживается. Душа все более становится выражением «Я».
«Я» в том виде, как оно вначале выступает в сознании, это только предварительная и несовершенная форма его проявления. «Я» является целью духовно-душевного развития, стремление к которому мы должны ощущать, как наш внутренний долг, если мы действительно хотим стать «людьми». «Я вбирает в себя лучи света, который как вечный свет возгорается в человеке. Как телесный и душевный опыт объединяется в 'ощущении Я', так мысли о добре и истине должны вливаться в Я. Чувственные явления открываются Я, с одной стороны, дух - с другой стороны. Тело и душа отдают себя на службу Я. Я же отдает себя духу, чтобы он его наполнил. Я живет в теле и душе, дух же живет в Я. И то, что от духа живет в Я, - непреходяще». (Рудольф Штейнер)
Подобное очищение душевной жизни, которое мы здесь лишь слегка обрисовали и которое, разумеется, может быть достигнуто различными путями, раньше называлось «катарсис ». С древних времен катарсис считался предпосылкой, с одной стороны, выздоровления, а с другой стороны — пути мистерий. Овладение искусством врачевания могло быть достигнуто только на пути посвящения.
И если выздоровление зависит от катарсиса и просветления души, то всякое заболевание в своей основе связано с потемнением души, в особенности вследствие аффектов и страстей. Свет и тьма - это не только атмосферные и биологически действенные условия жизни, но они есть выражение духовных сил, с которыми душа соединяется в мышлении, чувствовании и волении, формируя себя и свою судьбу в здоровье и болезни.
Ибо в «световом организме» душа живет непосредственно. С другой стороны, световой организм представляет собой тончайший «фильтр», который обуславливает действие космических сил в на телесность, модифицирует его и при определенных обстоятельствах метаморфизирует созидательные силы в разрушительные.
Лейтмотивом для грядущей патологии и врачебного искусства могут стать слова Гете: «Свет и Дух- первый царит в физическом, второй в моральном - являются высшими мыслимыми неделимыми энергиями».
ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ТЕЛОМ И ДУШОЙ И ТРЕХЧЛЕННОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОРГАНИЗМА
В книге «О загадках души» (1917) Рудольф Штейнер впервые опубликовал результаты своих духовно-научных исследований об отношении душевно-духовного к телесно-физическому. То, что он описал там как «Трехчленность человеческого организма», должно явиться побуждением, чтобы весь организм человека рассматривать с этой точки зрения: ее плодотворность можно оценить только при ее всестороннем применении. Она проявляется в том, что мы не остаемся при рассмотрении организма как чего-то постоянного, твердого, но все более познаем его как формирующийся, находящийся в становлении, то есть не как статическую, но как динамическую систему.
Штейнер разделяет душевную жизнь на представление, чувства и волю. И он показывает, что эти три душевные деятельности имеют различное отношение к организму. То, что представление, или мышление, имеет свою телесную основу в процессах нервной системы и их продолжении в органы чувств, с одной стороны, и во внутреннюю телесную организацию, с другой стороны, согласуется и с воззрениями современной физиологии.
Иначе обстоит дело с отношением к телесности чувств, которые «нужно соотнести с тем телесным ритмом, который имеет свой центр в дыхательной деятельности человека и связан с ней». Тут Штейнер указывает на переживание музыкального. Последнее отчетливо имеет две стороны: восприятие тона, осуществляемое посредством процессов в слуховом органе и в нервной системе, и связанное с этим переживание, например, «темное минорное настроение». Музыкальное переживание возникает, «когда дыхательный ритм, продолжаясь до мозга, встречается с тем, что свершается при помощи уха и нервной системы. И душа живет не в просто услышанном и представленном, но она живет в дыхательном ритме; она переживает то, что вызывается в дыхательном ритме благодаря тому, что происходящее в нервной системе сталкивается с этой ритмической жизнью ». Да и отвлекаясь от музыкального, по кривой дыхания можно установить динамику душевных переживаний.
Из многочисленной литературы по этому вопросу мы укажем на работу Г. А. Ремера, который представил множество экспериментальных кривых дыхания, полученных при испуге, расслаблении, нервозности, успокоении посредством музыки или математики. Также известны попытки облегчить раскрытие преступления при помощи наблюдения кривой дыхания у преступников: при ответе на вызывающие возбуждение вопросы в дыхании виновного наблюдаются характерные стеснения, что нашло практическое применение в так называемом детекторе лжи. Штейнер обобщает свое воззрение в следующих словах: «В чувствах душа опирается на дыхательный ритм, также как в представлении - на нервные процессы».
В ритмической системе, включающей дыхание и сердечную деятельность, встречаются в своих воздействиях нервная система и система обмена веществ, причем дыхание более связано с процессами сознания, а сердечная деятельность - более с обменом веществ. Всякая деятельность органов чувств — это тончайший процесс дыхания.
Мы уже говорили, что значение легких состоит не только в том, чтобы обеспечивать организм кислородом. Легкие имеют специфическое значение как орган сознания.
В этой связи важно точнее уяснить себе функцию ритмической системы. Кровь, с точки зрения вещественности, - это цветок процесса обмена веществ. Ее центр образует сердце. Оно словно защищено с обеих сторон легкими. При каждом вдохе диафрагма опускается, и легкие сильнее охватывают сердце; при каждом выдохе они поднимаются вверх и немного освобождают сердце.
Следует принять во внимание, что существо человека в сердце в и легких живет совершенно различным образом. В крови живет Я, но, как и во всех процессах построения, оно может здесь жить только в состоянии сна.
В дыхательном процессе бодрствующая в нервной системе часть Я встречается со спящим в системе обмена веществ Я, центром которого является сердце, причем они встречаются с различными ритмами, которые также связаны друг с другом. При каждом вдохе сердце бьется несколько быстрее, при выдохе - несколько медленнее.
Именно различие ритмов и дает нам возможность душевного переживания, ибо сознание может возникнуть только там, где возможны переживания разницы. Существо человека разделяется на два полюса: бодрствуя, оно переживает себя посредством нервно-чувственной системы, и при помощи живущего в дыхательной деятельности астрального тела втягивает в телесность чувственные впечатления и сознательные процессы; с другой стороны, в состоянии сна оно живет в деятельности обмена веществ, для которой кровь является наиболее тонким развитием, а сердце - выдвинутым вверх полюсом.
В дыхании и сердечной деятельности, в их различных ритмах существо человека встречается само с собой. Результатом этой встречи является чувство. В отношении степени сознания оно стоит на ступени грез и тем самым занимает промежуточное положение между спящим полюсом обмена веществ и бодрствующим нервным полюсом.
С этой точки зрения мы и должны рассматривать связь между физиологическими и психологическими явлениями. Например, красный цвет стимулирует полюс обмена веществ, кровообращение ускоряется, ощущение тепла усиливается. Это воздействие в определенной мере проходит через нервно-чувственную систему насквозь, достигая системы обмена веществ. Напротив, нервно-чувственная система остается не особенно затронутой, она остается холодной. Мы осознаем различные влияния, содержащиеся в этом явлении, когда красный цвет обозначаем как «теплый ». В противоположность этому, голубой действует более на нервно-чувственную систему и ощущается как «холодный».
В отношении воли Штейнер говорит, что «она подобным же образом опирается на процессы обмена веществ». Чтобы понять это, нужно учитывать, что процессы обмена веществ проходят во всем организме, включая головной мозг (а именно, в сером веществе). Повсюду окисляются и преобразуются субстанции, повсюду образуется тепло. Однако эти процессы нельзя рассматривать как чисто природные явления. Когда я решаю пойти прогуляться, в моем организме совершаются усиленные процессы обмена веществ. В естественно проходящие процессы вмешивается человеческая воля, изменяя их, усиливая или ограничивая. Не усилившийся обменный процесс является причиной воли, а воля является инициатором усиления процесса обмена веществ. Как тесно волевая жизнь связана с тепловым процессом и обменом веществ, показывает действие сильного холода или сильной жары: оба словно парализуют волю. Только средняя температура дает человеку возможность для развертывания воли (см. сказанное выше о «тепловом организме»).
Но не только в этих грубых процессах обмена веществ мы должны видеть телесную основу воли. То же происходит, если воля живет только в душе, например, когда мы хотим проследить какой-либо ход мыслей. Ибо целенаправленное мышление всегда руководимо волей. В чистой деятельности представлений мы живем постольку, поскольку следуем ходу мыслей. Но тогда в этом «ходе» представлений действует волевой элемент, который не выступает как таковой, но целиком погружен в существо представлений. При этом воля является носителем хода мыслей.
С другой стороны, мы не можем пережить существо воли само по себе, а лишь в связи с представлением, которое выступают как цель воли. Скорее всего, мы можем пережить существо воли, например, когда мы совершаем прогулку и, несмотря на усталость, идем дальше, поскольку хотим достичь определенной цели. При этом мы имеем в сознании одну единственную мысль - цель - и бесконечное число все обновляющихся волевых импульсов.
Осуществляя какую-либо цель, например, делая движение рукой, мы перед этим имеем представление о движении, которое содержит только внешний образ движения: как внешне выглядит движение. Напротив, о том, что происходит внутри руки, когда совершается движение, мы не имеем никакого понятия. Представление как бы создает полую форму, в которую, вливается воля, придавая вещественность и пластицируя.
Вообще следует подчеркнуть то, на что не раз указывал Штейнер, что нервная деятельность, дыхательный ритм и деятельность обмена веществ всесторонне пронизывают весь организм и переходят друг в друга. Но там, где появляется деятельность обмена веществ, там она выступает как основа для волевой деятельности.
То, что справедливо для внедрения воли в процесс обмена веществ, можно сказать и о переживании чувства в дыхательном ритме. Человеческое дыхание - это не просто природный процесс, но он постоянно модифицируется посредством душевных переживаний. Душевная жизнь постоянно - за исключением состояния сна - внедряется в естественный дыхательный ритм и поэтому может стать источником нарушений.
Трехчленность в тепловом организме
Фриц Гизе экспериментально установил связь между тепловыми потоками и содержанием сознания, когда ему при помощи освещения и проекции удалось на прозрачном экране сделать видимыми восходящие от неодетого тела тепловые волны.
При интеллектуальной работе обследуемого максимум потоков сдвигается к голове, тогда как потоки абдоминальной области почти неподвижны. При сильной концентрации, подсчетах в уме, выучивании наизусть тепловые потоки (каждый раз по своему оформленные) появляются выше глаз вплоть до верхней границы лба. «Если в содержание сознания вводится эмоциональный тонус, то сразу включаются абдоминальные потоки, и в зависимости от структурного типа поток через голову становится меньше или исчезает совсем, тогда как максимум потока концентрируется в груди и заметно отличается от предшествующего образа ритмическим характером, плотными, дугообразными, набухающими источниками тепла... При волевом содержании сознания снова все тело излучает потоки, но с тем отличием, что предпочтительными оказываются абдоминальные зоны, а поднимающиеся волны становятся маленькими, очень живыми и подвижными. В среднем, по существующим подсчетам, они движутся втрое быстрее, чем при эмоциональном содержании сознания. Их можно видеть даже на 2-3 м выше человека».
При переключении содержания сознания любое отклонение желаемого содержания сознания отчетливо видно благодаря структурным изменениям тепловых потоков.
«Этот метод не только позволяет установить господствующее содержание сознания, но и непосредственно проясняет структуру последовательности образов сознания во времени и преимущественный тип исследуемого.»
Эти наблюдения также показывают, что тепловые потоки организма зависят от содержания сознания; при интеллектуальной работе они сдвигаются в область головы, чего и следовало ожидать. Если преобладают чувства, эмоции, то максимум потоков в виде ритмических импульсов перемещается в область груди. Волевое содержание сознания направляет тепловой поток в абдоминальную область. - Эти наблюдения, без ссылок на представления Рудольфа Штейнера, служат экспериментальным подтверждением функциональной трехчленности человеческого организма и связи мышления, чувства и воли соответственно с верхней нервно-чувственной системой, средней ритмической системой и нижней системой обмена веществ.
Три ступени сознания
Когда мы говорим о человеческом сознании вообще, мы имеем в виду душевную жизнь, протекающую в мышлении, чувствах и воле. Мы сначала придерживаемся мнения, что эти три элемента образуют содержание нашего «бодрственного сознания». Однако Рудольф Штейнер указывал на то, что полностью сознательную бодрственную жизнь мы ведем только в мышлении, тогда как в чувствах мы находимся на ступени сознания, соответствующей грезам (сновидениям). Сновидение хотя и может содержать познания, но в дремлющей, образной форме; если они должны послужить нам в жизни, сначала их необходимо расшифровать мышлением в бодрственном состоянии.
Также дело обстоит и с чувствами. Например, если мы из ощущения берем аккорд или составляем цвета, мы довольно верно руководствуемся при этом чувством. Многим людям было бы трудно достигнуть той же цели без водительства чувства, с помощью одного лишь мышления. Но физик или теоретик музыки достигает этого. Итак, в чувствах мы имеем знание на ступени грез, чувство - это преддверие знания. В сущности, чувства - это поднявшееся в область дневного сознания состояние грез.
Воля - это менее всего доступный сознанию элемент нашей душевной жизни. Однако мы должны различать между целью воли, данной нам в виде представления, и собственно волевым процессом. Последний осознается нами только в виде представления цели, так что некоторыми психологами воля вообще не признается как элемент душевной жизни. И все же довольно ясно, что есть принципиальное различие между, например, представлением «прогулка» и волей к совершению этой прогулки. Не представление приводит в движение члены тела, но воля. Но что такое это таинственное нечто, которое из тысяч возможных представлений выбирает некоторые и возводит их до целей, - это совершенно ускользает от нашего бодрственного сознания. Этот приближающийся к бессознательному характер воли имеет в виду Штейнер, когда говорит: «Воля, опирающаяся на явления обмена веществ, переживается не более сознательно, чем это происходит на уровне совершенно смутного состояния сна(сна без сновидений)».
Важнейшим в воззрении Штейнера является, без сомнения, то, что не только нервная система, но и весь организм рассматривается как основа душевной жизни. То, что прежние культуры имели подобные воззрения, было, конечно, известно Штейнеру. Однако очевидно различие между старыми воззрениями и его собственным: прежде душу считали локализованной, например, «в сердце и диафрагме», то есть связанной с органами, сегодня ее место определяют скорее в мозге, главным образом, в межуточном мозге. Штейнер, напротив, размышляет процессуально, динамически: так, нервы с органами чувств образуют функционально единую систему, нервно-чувственную систему, которая в силу своего физиологического своеобразия образует основу для представлений, соответственно мышления. Противоположная динамика господствует в обмене веществ и в конечностях, которые поэтому объединяются в общую систему обмена веществ и конечностей. Благодаря своему построению и функциям она дает возможность деятельности воли. В центре же господствующей особенностью является ритм, самыми явными представителями которого являются сердце и легкие; соответственно ритмическая система является здесь основой для чувств. Человеческий организм - результат этой тройственной динамики.
Легко увидеть, что такой процессуальный способ рассмотрения выходит за свои рамки, ибо возникает вопрос, как могут существовать процессы, если нет органов? Такой вопрос идентичен вопросам о существе жизни и становлении человеческого тела вообще. То, что прежде мы говорили по этому поводу, повторим здесь вкратце: функция готового органа не идентична процессу, который привел к его образованию, однако, оба связаны между собой. Функция - это в определенной мере лишь остаток образующего процесса.
Поэтому, если здесь речь идет о нервно-чувственной системе, ритмической системе, системе обмена веществ, то имеется в виду система как носитель процессов.
Гете знал, что все живое суть целое, однако познание, что это целое в человеке является трехчленным организмом, было для Гете еще сокрыто. Но то, что «верхняя часть» может овладеть всем организмом, он испытал на себе. Он видел в этом выражение господства духа над телом, и по праву. Ибо благодаря нервно-чувственной системе человеческий дух переживает себя как осознанное мыслящее существо, благодаря этому он может распознавать в себе дух. Но он - тот же самый дух, который посредством ритмической системы переживает себя как чувствующее существо, а посредством системы обмена веществ - как волящее существо. Только благодаря тому, что телесная организация дает ему возможность переживать себя такими полярно-противоположными способами, он учится постигать себя и свою самость и приходит к переживанию «действительности» как самого себя, так и мира вокруг себя. Существо, которое только бы мыслило, не могло бы переживать действительность. Чисто волевое существо без мышления было бы рефлекторным автоматом и пребывало бы в полной бессознательности. Только благодаря взаимодействию мышления, чувств и воли осуществляется переживание действительности в человеческом смысле.
Язык форма организма
«Как наша голова покоится на позвоночнике и жизненной силе! Как весь облик стоит подобно опоре свода, в котором должно отражаться небо! Как скругляется наш череп, подобно небесному своду над нами, чтобы внутри мог вращаться чистый образ вечных сфер!» (Гете)
Человеческий облик образовался из трехчленного жизненного процесса. Это происхождение станет яснее, если рассмотреть облик человека с точки зрения его формы.
Голова развивается из сферы, праобраза космического тела. Она - носитель органов чувств, которые делают человека гражданином всего Космоса. От головы излучаются формирующие силы, преобразующие остальной организм соответственно индивидуальности. Поэтому в голове индивидуальное человека выражено сильнее всего.
Нижний организм, напротив, организован соответственно земной необходимости. Ступни в своем строении приспособлены для хождения по земле. Внутренняя структура костей с наименьшими затратами субстанции достигает наибольшей возможной стабильности. Процесс роста принимает в себя закономерности физического мира. Господствует вертикальная тенденция.
Средняя часть скелета, грудной организм, в отношении направления образующих сил сохраняет промежуточное положение между сферической тенденцией верхнего и вертикальной тенденцией нижнего организма. В области ключиц и верхних ребер мы видим горизонтальную образующую тенденцию. Внизу ребра постепенно склоняются к вертикали.
Также система крови имеет отношение к трехчленности: кровеносная система головы, легких и остального организма каждая представляет собой своего рода единство. Идущие к мозгу артерии проходят вертикально вверх. Кровь на своем пути воспринимает впечатления от органов чувств, в них она непосредственно открывается Космосу. Напротив, снабжающая тело большая артерия (аорта) идет вертикально вниз. Эта часть кровеносной системы принимает в себя питательные вещества и передает их под воздействие внутренних органов (селезенки, печени, желчного пузыря), которые всегда рассматривались как центры концентрации космических сил в организме (селезенка - Сатурн, печень - Юпитер, желчь - Марс). Идущие к легким кровеносные сосуды проходят горизонтально.
Если мы хотим непредвзято подойти к тайнам человеческого организма, то нельзя оставлять без внимания динамику процессов, к которой принадлежит и направление потока крови. Поскольку в крови живет центральное существо человека, его Я, то должно иметь огромное значение, в каком из противоположных направлений движется кровь, вверх или вниз, или горизонтально. Вверх она все более удаляется от центра организма, пока не достигнет поверхности в органах чувств; одновременно она все более удаляется из области земной тяжести, чтобы, оплетая нежной сетью сосудов глазное яблоко, как кубок открыться свету. Вниз кровь следует по направлению сил тяжести, она словно падает на землю, пока перегруженная питательными веществами не двинется в обратный путь медленным потоком к правой половине сердца.
И здесь происходит прямо противоположное первоначальному: в то время как из левого предсердия потоки крови выталкиваются в диаметрально-противоположных направлениях, в правом предсердии они встречаются друг с другом. (Ср. главу о тепловом организме.)
Итак, поток крови левого предсердия центробежный, а правого - центростремительный.
Полярность и уравновешивание
Под системой обмена веществ Штейнер понимает не просто органокомплекс, который служит построению организма, но также жизненный процесс, который охватывает принятые с пищей вещества, разлагает их и снова преобразует в свойственные организму вещества и органы.
Нервно-чувственная система не только служит основой для представления и мышления, но она играет большую роль при построении тела. Например, посредством нервно-чувственной системы мы усваиваем свет и тепло, которые для построения организма имеют такое же большое значение, как и питание. При рассмотрении проблемы рахита мы попытались показать, что нервно-чувственный процесс является также формообразующим процессом. В этих двух системах прием веществ и формообразующий процесс находятся в полярно-противоположных отношениях друг к другу. Результатом является облик человека. Если перевешивает вещественный процесс, то организм, развиваясь односторонне, подвергается опасности бесформенности, дисплазии. При противоположных условиях человек становится высоким, худым и щуплым, словом, происходит избыточное формирование.
Обе системы связаны между собой при помощи ритмической системы, которая играет роль посредника. Кроме дыхательной системы, сюда относится система кровообращения. Обе, как известно, находятся в тесной функциональной связи. Хотя «нормальное» отношение пульса к дыханию равно 72: 18, т. е. 4: 1, в действительности наблюдаются всевозможные отклонения в зависимости от того, какой из двух процессов, формообразующий или вещественный, конституциально или временно перевешивает. С точки зрения диагностики важно, что естественное соотношение 4: 1 задает нам физиологические, т. е. здоровые соотношения. В методическом же отношении важно, что оцениваются не абсолютные числа, как это обычно принято, но на первый план Рудольф Штейнер ставит отношение двух параметров (подробное представление дано в главе о сердце, III том).
Ритмической системе, помимо дыхательной и кровеносной систем, принадлежат все ритмические процессы организма. В пищеварительных ритмах и ритмах женской организации это проявляется в области обмена веществ. Но также чувственно-нервная организация пронизана ритмом. В ритмической системе лежат уравновешивающие и собственно оздоровляющие процессы.
Конституция и заболевание
Как мы уже говорили, соотношение формирующих и вещественных процессов не всегда гармонично. Если наблюдается длительное неравенство, которое (еще) удерживается в равновесии ритмической системой, то мы говорим об аномальной конституции (пикническая, лептосомная), и мы знаем, что с этим приходится считаться как с основой и предпосылкой всех физиологических и патологических явлений.
Конституция - это результат развития. За первоначально скругленными формами следует фаза вытягивания в зависимости от внедрения высших членов существа человека. Соответствующим образом мы и у взрослого человека можем встретить соотношения, которые свидетельствуют о взаимодействии эфирного тела, астрального тела и Я с физическим телом. Некоторые люди в течение всей жизни сохраняют приземистую скругленную форму (пикнический тип), тогда как другие высокие и худые (лептосомно-астенический тип). Уже по этим формам можно судить об отношениях между членами существа человека. Форма чрезмерно разбухшего пикника указывает на преобладание водного организма, то есть эфирного влияния. Напротив, худой астеник с длинной плоской грудной клеткой и отставанием массы тела по сравнению с ростом уже внешним своим видом указывает на преобладание разрушительных процессов и формирующих влияний господствующего астрального тела. Особенно ясно можно увидеть по форме грудной клетки (она как часть указывает на характерные черты всего облика), что в этом типе астральное тело инкарнировано сильнее.
Эти соотношения можно обнаружить не только в формах тела, но и в душевном поведении. Веселый и юмористический душевный склад пикника (циклотим), открытый, контактный и подвижный, основан на его сильном эфирном теле. Еще в древних языках отмечена связь юмора с водным элементом: в латинском языке слово «humor » означает жидкость. Лептосомный тип, напротив, замкнут, серьезен, чувствителен, неконтактен и раздражителен(шизотим); среди них часто встречаются люди, в отношении которых употребляют выражение «комок нервов» В этом мы также видим преобладание сильного астрального тела. Вследствие его разрушительной функции человек сильно авитализируется, его эфирное тело ослабляется. Преобладает нервно-чувственная система, образованная астральным телом.
В области обмена веществ у пикников обнаруживается слабость процесса утилизации углеводов. Связь сахара с Я-организацией уже была рассмотрена выше. Поскольку у этих людей Я не так сильно погружается в телесность, то им трудно овладеть углеводным обменом веществ, что выражается в нарушении толерантности к углеводам вплоть до сахарного диабета. Зато пикники хорошо утилизируют белки, поэтому они часто отдают предпочтение мясной пище. Потребность в белке - это выражение стремления к усилению внедрения астрального тела. Когда мы вводим в организм белки, то вследствие их распада мы создаем возможность поддержать собственное астральное тело и этим укрепить формирующие силы.
Противоположным поведением отличается обмен веществ у лептосомного типа. На введение сахара они реагируют лишь незначительными изменениями содержания сахара в крови, то есть они полностью управляют сахарным обменом веществ; Я-организация сильна. Среди людей лептосомного типа много прирожденных вегетарианцев. Они не нуждаются в белках как носителях чуждой астральности, поскольку их собственное астральное тело достаточно сильно.
Болезнь начинается тогда, когда в результате усиления нагрузки на один из полюсов или вследствие отказа ритмической системы нарушается динамическое равновесие трехчленного организма.
Слишком сильная нагрузка со стороны нервно-чувственной системы (переработка, спешка, слишком долгое бодрствование) ведет к переутомлению, неврастении и, наконец, к склеротическим явлениям. Напротив, перевес процессов обмена веществ без достаточной регулировки со стороны формирующих процессов вызывает тенденцию к воспалениям. Воспаление - это интенсификация обмена веществ, склероз - преобладание формирующих процессов. На этом пути можно найти связь между физиологией и патологией.
Рассмотрение организма человека как трехчленной системы должно иметь решающее значение для терапии. Здесь достаточно только указать на терапию так называемых «душевных » болезней. Если рассматривать их с описанной точки зрения, то окажется, что эти заболевания в основном связаны с нарушениями волевой и чувственной жизни, тогда как мыслительные нарушения носят вторичный характер. Поэтому эти болезни нужно лечить со стороны обмена веществ и ритмической системы. Можно, например, убедиться в том, что сильные колебания настроения связаны с нарушениями сердечной функции, поэтому их можно устранить лечением сердца.
Эти и в особенности терапевтические вопросы будут подробно рассмотрены во второй и третьей части книги. Здесь же даются только некоторые ориентиры.
Проблема лекарственных средств
В смысле вышеприведенных рассмотрений можно поставить целью, чтобы выбор лекарств не был чисто эмпирическим, но чтобы был найден путь к рассмотрению связей между болезненным процессом и лекарством. То, что такая связь существует, является естественной предпосылкой всякого медицинского исследования. Но есть различие, устанавливается ли эта связь только опытным путем (у постели больного или экспериментально) или она открывается рассмотрению со многих точек зрения. Для этой цели нужно рассмотреть лекарства в их отношении к организму человека. Так получится определенный порядок, если мы, например, будем различать средства, которые усиливают процесс обмена веществ (такие как сера), и те, которые служат процессу сознания и формообразования (кремниевая кислота). Однако путь и способ действия лекарственного средства необходимо продумывать в каждом случае, и на месте простого перечисления воздействий постепенно должен построится образ лекарственного процесса. Он должен живо стоять перед взором врача, если тот выходит за рамки переданных традицией показаний, если врач хочет возвести терапию на уровень искусства.
То же справедливо для растительных лекарственных средств. Растение также, как мы уже видели, является трехчленным организмом, хотя и на чисто вегетативной ступени. Корень и цветок - это два противоположных полюса, а лиственная система представляет ритмический посредствующий элемент. Но как в человеке соотношение трех систем может сдвигаться, так что возникают различные «конституции », то же справедливо и для растения. Оно может быть образовано гармонически, так что все три системы будут находиться в равновесии или центр тяжести образования ляжет на корень, лиственную область или цветок. Каждое растение в своем своеобразии представляет собой метаморфозу общего праобраза, «прарастения». Гетевское учение о метаморфозе представляет здесь неотъемлемый путь ученичества. Уже Гете привел в движение застывший образ растения.
Рудольф Штейнер продолжил метод Гете дальше, до конкретных связей растительного процесса с человеческим организмом и с его болезненной метаморфозой. Он показал, что корневой процесс внутренне связан с нервной системой и формирующим процессом; лиственная система - с ритмическим организмом; цветочный процесс — с системой обмена веществ. Но также и для растения следует учитывать, что эти процессы взаимно проникают друг в друга. Например, цветочный процесс может действовать вплоть до корня, так что последний будет пронизан цветом и ароматом.
Эти воззрения намечают путь к пониманию действия лекарств, как в вещественной, так и в (гомеопатической) потенцированной форме. Рудольф Штейнер однажды обозначил действие нервно-чувственной системы по отношению к системе обмена веществ как «гомеопатизирующее». Этим он имел в виду, что организм исходя из нервно-чувственной системы по отношению к системе обмена веществ ведет себя полярно противоположно, что он противопоставляет себя действию веществ в нижнем организме. Нижний организм растворяет вещества настолько, чтобы они стали доступными действию верхнего организма. В конце концов, существенными в процессах и функциях нервно-чувственной системы являются воздействия нематериального вида: свет, тон, мысли должны иметь возможность действовать и им не должны препятствовать живые субстанции. В этой области субстанция должна находиться в тонкой форме, быть динамизирована, «потенцирована», иначе она не может быть охвачена силами верхнего организма. Другими словами: организм «гомеопатизирует» (потенцирует) сам. Поэтому средства, предлагаемые аллопатами, лечат, собственно, только благодаря этому «процессу гомеопатизации". Гомеопат при помощи процесса потенцирования лекарственного средства освобождает организм от этой работы, для которой подчас вследствие болезни тот не имеет сил.
Поскольку система обмена веществ согласно своей нормальной функции имеет дело с обработкой веществ, то обычно и лекарства требуются в вещественной форме, если мы хотим, чтобы они действовали в ее области. Напротив, ритмическая система будет отвечать на средние, а нервно-чувственная система - на высокие потенции. При этом следует учитывать, что все три системы взаимно проникают друг в друга, и решающим для диагноза является не локализация, но вид заболевания.
АРХИТЕКТОНИКА ОРГАНИЗМА И ФИЗИОЛОГИЯ СВОБОДЫ
Вопрос о существе и возможности свободы воли, с тех пор как он однажды возник, всегда ощущался как центральный вопрос человеческого бытия вообще. Он тревожил мыслителей со времен Платона и Аристотеля. Религиозные люди Средневековья ощущали его как вопрос о предопределенности, вокруг него велась такая ожесточенная борьба, которую мы едва ли можем понять сегодня. Если религиозные мыслители (Августин, Фома Аквинский, Кальвин) склонялись к тому, чтобы рассматривать человека и душу как Божье творение, как полностью зависимую от его могущества (детерминизм), то в философии нового времени частично проявилась противоположная тенденция: присуждать человеку духовную свободу (Декарт, Кант, Фихте, Шиллер).
Но с начала естественнонаучной эпохи вместо философских аргументов все чаще звучали аргументы естественнонаучного характера, пока в новое время человек не стал объектом естественнонаучного исследования настолько, что вопрос о свободе почти полностью переместился из области философии в область физиологии. Философия и, прежде всего, психология отказались от подходящих для них методов в пользу естественнонаучных. Были зарегистрированы филологические связи душевной жизни, и отдельные душевные процессы стали рассматриваться вместе с физиологическими как звенья причинно-следственной цепочки. Человек со своей душой оказался природно-обусловленным, то есть несвободным существом. «Определенное действие при заданных внешних раздражителях и заданных представлениях происходит с той же природной необходимостью, что и лишенный опоры камень падает в определенном направлении с определенной скоростью. В этом смысле для физиологической психологии свободы воли не существует. Наши величайшие философы со времен Спинозы в этом вопросе были едины.» Теодор Циен, из «Физиологической психологии» которого взята эта цитата, однако, признает, что наши действия определяются не только внешними раздражителями, но при этом надо учитывать и наши представления. Но они для него суть не что иное, как воспоминания о прошлом опыте, то есть они также опираются на прошлые внешние раздражения и образуют, согласно Циену, звено в цепи причин, которые с необходимостью определяют нашу волю.
Попытаемся уточнить проблему на одном примере: Я голоден и вижу яблоко. Во мне возникает желание его съесть. Все это есть воздействие внешнего мира на меня посредством органов чувств. Но съем я яблоко или нет, зависит от того, могу ли я рассматривать его принадлежащим мне или нет. Представление «яблоко принадлежит мне» позволяет мне его взять, тогда как противоположное представление препятствует мне следовать телесному раздражителю. Однако представление о собственности могло развиться только на основе Я-сознания. Только существо, которое ощущает себя как «Я», может причислять другие объекты к себе, рассматривать их как свою собственность. Но появление представления о Я нельзя вывести из внешних обстоятельств, как это пытался сделать Циен. Для него Я - это «своеобразный комплекс ассоциативно-связанных воспоминаний ». То есть то, что он хочет объяснить, он одновременно и делает предпосылкой. Ибо в том и состоит проблема, чтобы собрать внутри образы воспоминаний. Они организуются вокруг центра, который мы ощущаем как наше «Я». «Я» удерживает впечатления и перерабатывает их в воспоминания и представления. Они есть результат деятельности Я, но не наоборот.
Что действительно может доказать естествознание, так это то, что явления, происходящие в органах чувств, продолжаются в нервных процессах, и что интактность душевной жизни зависит от интактности нервной системы. Однако это лишь условия, но не причины. Поэтому проблему свободы воли невозможно разрешить при помощи физиологических исследований.
Скорее этого можно достигнуть, как показал Рудольф Штейнер в своей «Философии свободы», благодаря тому, что Я посредством мыслительного рассмотрения осознает все условия воли. Тогда можно будет узнать, что свобода воли - это не некое пребывающее состояние, но идеал, к которому стремится Я и к которому оно приближается тем более, чем более оно осознает мотивы своих действий.
С другой стороны, несомненно, душевная жизнь связана с физиологическими условиями организма, и именно Рудольф Штейнер мог дать основополагающие объяснения этих связей, поскольку он был знаком с результатами как философских, так и естественнонаучных исследований.
Если свобода возможна, то это предполагает определенные отношения между душой и телом, которые мы обозначаем «здоровыми». В чем состоит эта «норма», определяется не иначе, чем отсутствием влияния телесности на душевную жизнь. Нам без дальнейших объяснений понятно, что человек, находящийся в состоянии опьянения, не может находиться в состоянии волевой свободы, поскольку алкоголь так сильно влияет на его душевное состояние и на способность к суждению, что оба качества становятся характерными для действия алкоголя, а истинно характерные черты индивидуальности истираются. Эти и другие нарушения процесса сознания, и тем самым свободы, в результате изменений физиологического состояния под влиянием внешних и внутренних воздействий относятся к области «патологии свободы» и выходят за рамки нашего рассмотрения.
Что же мы понимаем под нормальным отношением Я к телесности? Очевидно то, что Я может ощущать себя в состоянии свободы. Это звучит очень просто, но должно быть соблюдено много условий, чтобы стала возможной эта простота. Ибо «свободным деянием может быть только такое, в котором никакого участия не принимают природные явления внутри и вне человека» (Рудольф Штейнер). Однако фактом является то, что человеческий организм связан с внешними природными явлениями - иначе он не смог бы жить. «Итак, чтобы иметь возможность переживать импульсы свободы, человек должен быть в состоянии приостановить определенные природные влияния, действующие из Космоса на его существо. Это приостановление происходит в бессознательном, когда в сознательном разворачиваются силы, которые представляют жизнь Я в свободе» (Рудольф Штейнер).
Тот, кто проследил предыдущее изложение, может возразить: из всего этого как раз следует, что все духовные и душевные переживания человека теснейшим образом связаны с физиологическими процессами телесности, так что для свободы уже не остается места. Достаточно представить себе связь мышления с нервной системой, чувств с ритмической системой, воли с системой обмена веществ; вспомнить о зависимости сознания от содержания сахара и кислорода в крови, от содержания в организме кальция.
Так возникает проблема: как может человек своим организмом быть частью природы, и все же своим Я-существом так отделиться от нее, чтобы реализовать состояние «свободы»?
Человеческий организм образовался в результате взаимодействия земных и космических процессов. Из тяжелой земной материи космически-эфирные силы формируют человеческий облик. Первоначальная круглая форма таким образом дифференцируется в направлении вверх-вниз, что в формировании нижней организации преобладают силы тяжести, а в верхней организации - силы света. Так внизу костная система формируется как поддерживающий, опорный орган, а вверху - как оболочка для органов чувств и головного мозга, которые сами являются выражением космической силы. И как земные силы втягивают организм в область тяжести, так и космические силы вырывают его из-под действия этих сил. Но, как мы уже видели ранее (стр. 59), космические силы внедряются не в готовый организм, а в процессы образования. Вся архитектоника человеческого организма - это выражение взаимодействия земных и космических сил.
Рудольф Штейнер указывал в этой связи на примечательный факт, что мозг полностью окружен спинномозговой жидкостью и поэтому в соответствии с принципом Архимеда теряет большую часть своего веса, так что на основание черепа мозг давит весом всего 20 г. Р. Штейнер видел в этом важный для мышления факт, ибо мозг, находящийся под властью законов тяжести, мог бы также втянуть и мышление в эти закономерности. Только эмансипированный от земных закономерностей мозг получает способность к мышлению, которое по своему существу имеет космическую природу.
Итак, в архитектонике организма поднимающая вверх сила так вплетена в образующие процессы, что мозг почти вышел из-под влияния тяжести; да и весь организм представляется нам полностью соответствующим своему смыслу только в положении прямостояния.
Уже в первой главе мы рассматривали прямостоячие человека как характерный признак его существа. Оно заложено с точки зрения архитектоники (в костной системе), оно должно реализовываться физиологически (прямостояние) и психически (прямота характера). Оба последних могут быть осуществлены только в состоянии бодрствования, то есть когда Я пронизывает телесность. Выпрямленное положение одновременно указывает на направление, в котором организм сильнее всего проникнут Я.
В выпрямленном состоянии исходящее от земных сил притяжение должно быть преодолено. Ибо телесность подлежит воздействию Земли как масса, ею овладевают силы тяжести. Тяжесть может быть преодолена при определенной затрате сил, и можно было бы подумать, что тем самым устанавливается абсолютно неподвижное соотношение между тяжестью и подъемной силой. Но если человек несет тяжелый груз, то ему будет легче, если он распределит вес груза равномерно на обе стороны тела, или (как это еще сегодня делают в некоторых странах женщины, когда носят кувшины с водой) будет балансировать, неся его на голове. В этот момент безразлично то, что обычно для нас важно с точки зрения красоты: то, что человек благодаря прямостоянию и ловкости преодолевает тяжесть, является для нас радостным и прекрасным символом человеческого достоинства и свободы.
Предпосылкой выпрямленного положения человеческого тела является и то, что в его архитектонике наряду с вертикалью заложена и симметрия. Идея прямостояния в человеческом организме не материальна, но осуществляется на основе двухсторонней (билатеральной) симметрии; ибо удивительным образом в организме нет ни одного, действительно расположенного по вертикальной оси органа. То, что от организма в целом мы получаем впечатление выпрямленности, основано на том, что он построен из двух почти зеркальных половин. Вертикаль существует только оптически, как направление мысленно проведенной через тело плоскости симметрии.
Без дополнительных рассмотрений нам не удастся установить, какое значение имеет это зеркально-симметричное построение организма для душевной жизни, поскольку у нас нет построенных иначе возможностей для сравнения; здесь нам приходится обходиться лишь определенным интуитивным ощущением. Однако нам известно, что любой шрифт, выученный правой рукой, можно сразу повторить левой рукой в зеркальном отражении. Все движения одной руки обусловливают «латентное научение» с другой стороны, но в зеркально-отраженном виде. Таким образом, даже кажущиеся односторонними движения в эфирном теле производятся зеркально с двух сторон.
Мы можем принять, что отражение процессов одной стороны тела на другой стороне имеет основополагающее значение для становления переживания-самого-себя в собственной деятельности, и здесь, возможно, кроется смысл билатерально-симметричного построения человеческого организма вообще. С одной стороны, организм благодаря содержанию в коже кремния (см. стр. 171) выделил для себя собственное внутреннее пространство из пронизанного земными и космическими силами общего пространства. С другой стороны, благодаря симметричному построению организма Я получило возможность поднимать до уровня сознания чувственные, двигательные и в определенной мере даже жизненные процессы, «взвешивать» их, отражая те на другой стороне тела. Это связывание обеих сторон отчетливо проявляется, например, в перекресте нервных путей (см. ниже).
Но если бы силы, действующие в архитектонике организма, воздействовали так, чтобы импульсы справа и слева от плоскости симметрии находились в полном равновесии, тогда образовалась бы совершенно симметричная организация. Однако в такую организацию, словно вплетенную в космос и находящуюся в полном внутреннем равновесии, Я не смогло бы активно включиться; оно смогло бы только наблюдать отражения процессов в своем организме.
Здесь следует обратить особое внимание на тот удивительный факт, что в раннем эмбриональном периоде организм сначала полностью билатерально-симметричен, а потом выступает образующая тенденция, которая полностью асимметрично оформляет симметрию, особенно в полостях тела. Как нам кажется, исключение составляет урогенитальная система, поскольку в ней снова появляется симметрия в нижней части тела, однако это обусловлено эволюционно (см. III том, главу «Почки»).
Хотя голова в основном построена симметрично, в действительности же у многих людей обе половины лица значительно различаются между собой. Эта асимметрия в большинстве случаев доходит вплоть до костной структуры и частично основана на том, что правая глазная впадина несколько выше, а левая несколько шире и ниже. (К слову, у женщин эта асимметрия встречается значительно чаще, чем у мужчин).
Однако к этой легкой архитектонической асимметрии добавляется как более существенный элемент асимметрия лица, обусловленная душевным отпечатком. Обычно, на правой стороне мускулатура несколько сильнее, правая сторона лучше сформирована и имеет более бодрствующее, сознательное выражение, чем левая, часто имеющая мечтательное, «идеальное» выражение.
В. Вольф, проведший многочисленные эксперименты, фотографируя людей и портреты точно в фас, разрезая их по средней линии и при помощи зеркально-симметричного удвоения создавая «правые» и «левые» портреты, пришел к выводу, что на правом образе больше проявляется индивидуальность, а на левом - больше коллективный тип; любое непредвзятое наблюдение подтвердит эти результаты.
Но оба двойных образа производят несколько неприятное впечатление вследствие абсолютной симметричности, застылости, «пустоты» впечатления, кроме того, они исключительно скучны. Только в действительном, состоящем из двух половин образе мы видим всего человека, с двумя «душами », из которых одна обращена к внешнему миру, а другая - к «стране далеких предков» (Гете).
Различие двух половин лица - это только частный случай асимметрии организма. В этом отношении особенно интересно рассмотрение среднего организма, который хотя внешне и представляется симметричным, но вследствие сдвига сердца влево и наличия на этой стороне только двух долей легкого (тогда как в правом легком образуются три), обладает гораздо более глубокой асимметрией, чем голова. То, что образование только двух легочных долей с левой стороны вызвано не пространственными ограничениями со стороны сердца, доказывает то, что при эмбриональном развитии с самого начала зачаток легких справа больше, чем слева. Далее, мы уже упоминали, что инвагинация легких постольку связана с инвагинацией нервной системы, что в среднем организме она является органообразованием, соответствующим нервной системе и происходящим под воздействием астрального тела. Итак, астральное тело (а в нем и Я) уже в эмбриональном периоде интенсивнее воплощается в правой стороне среднего организма, чем в левой, и здесь, по-моему, может лежать общая причина «подчеркнутости правой стороны» (и тем самым праворукости) большинства людей. Все теории, существовавшие до сих пор (лучшее кровоснабжение левой - соответствующей правой половине туловища - половины головного мозга, положение эмбриона в матке и т. п.) ищут причину в физическом, которое есть только выражение динамики, господствующей в организме.
Праворукость, так же как подчеркнутость правой половины лица - это следствие «динамических» явлений. У ребенка в первые месяцы жизни это явление еще не наблюдается. Примерно до седьмого месяца он одинаково использует обе руки, и лишь после восьмого месяца устанавливается явное предпочтение правой руки, даже при полном отсутствии внешних влияний. Но несмотря на все воспитательные приемы, 4-5% детей оказываются леворукими.
Если сравнить вес обеих рук, то по данным исследований Гулъдберга, перевес левой стороны в отношении костей обнаруживается у 12, 5%, в отношении мускулов - у 9%, тогда как функционально леворуких всего 4-5%, то есть анатомическая леворукость встречается значительно чаще, чем функциональная, что объясняется позднейшими ограничениями воспитательного характера, то есть функциональными импульсами, исходящими от Я и астрального тела. Этот антагонизм между исходящими от Я импульсами и биологически-обусловленными процессами вообще характерен исключительно для человека и образует основу для всякого воспитания и самовоспитания и тем самым для свободы.
Согласно представлениям Рудольфа Штейнера, для каждого человека уже потому является нормальным функциональное различие двух половин тела, что на правой стороне перевешивают действия физического, а на левой - эфирного тела. И современный вид сознания характеризуется как раз тем, что Я (при посредстве астрального тела) сильнее связывается с правой стороной (то есть с физическим миром), тогда как левая, менее «нагруженная» физическим, остается доступной космическим влияниям и сохраняет сознание, более склонное к мечтательности и образности.
Если же Я само по себе имеет мало склонности (причину пока оставим в стороне) соединяться с телесным (как это, например, в определенной мере конституционально заложено у женщин), то вследствие слабости правой стороны (обусловленной как раз слабым внедрением Я) левая сторона может получить такой относительный перевес, что и появляется леворукость. Это является причиной более частого появления леворукости у женщин. По данным Ломброзо, среди преступников у мужчин 14% леворуких, а у женщин - 22%. Однако то, что леворукость часто встречается и у людей искусства, может показаться гротескным противоречием всякому, кто отрицает сходство гениальности и безумия. Например, Леонардо, Микельанджело, Гольбейн, Менцель, Бега - были леворукими, и Гете сказал о себе, что природа заложила в него склонность к левосторонности, левая половина его лица была сформирована заметно лучше, чем правая.
Выше мы говорили, что человек только тогда может стать художником, если он в избытке наделен эфирными силами. Однако он станет художником только в том случае, если сможет «управлять» этими силами, то есть если его Я сильнее, развитее, чем в среднем среди людей. Если леворукость является следствием слабости деятельности Я (ее можно назвать «негативной леворукостью» в противоположность «позитивной леворукости» художников), то человеку требуется приложить больше усилий, чем праворукому, чтобы скомпенсировать лабильность и впечатлительность своей души. Он сильнее подвержен влияниям внешнего мира, и ему труднее удовлетворять требованиям этого мира. Во многих языках леворукость и неуклюжесть обозначаются одним словом. Напротив, праворукому, то есть человеку, который своим Я может хорошо связаться с физической телесностью, скорее грозит опасность подавить свои духовные импульсы практическими требованиями земного мира. Итак, задача человека состоит в том, чтобы поддерживать эти силы в равновесии.
С этой точки зрения понятно, что люди прежних эпох развития чаще были леворукими, чем современные люди. Находки каменного века показывают больший процент орудий, изготовленных для левой руки, чем это можно было бы ожидать из сегодняшних соотношений. Также среди современных примитивных народов леворуких больше, чем в цивилизованных странах. Таким образом, развитие праворукости является с точки зрения эволюции человечества выражением развития сознания.
Если мы рассмотрим соотношения симметрии в области нижнего организма, то мы увидим печень, сдвинутую в правую сторону, а желудок и селезенку - в левую. При этом правая сторона становится значительно более тяжелой, однако перевес правой стороны, включая значительно больший вес правой руки, у праворуких компенсируется тем, что левая нога приблизительно на 10-13 мм длиннее правой и соответственно тяжелее. У леворуких имеют место обратные соотношения. Вследствие этой «перекрестной асимметрии» организм снова приводится в состояние равновесия: и в этом отношении он проявляет себя как целостность.
Также интересно отметить, что, по Келликеру, «заячья губа» (порок развития верхней челюсти) на правой стороне встречается реже, чем на левой; среди 165 случаев 113 он обнаружил на левой стороне. С другой стороны, по Штрюмпелю, первичный рак легкого вдвое чаще встречается справа, чем на слева.
С этой латеральной дифференциацией организма также связана локализация речевого центра. У праворуких он находится в левой половине мозга, у леворуких - в правой, то есть он находится на той стороне, где и центр доминирующей руки, в своей локализации он следует заданному рукой направлению. Это станет еще понятнее, когда мы обратим внимание на то, что ребенок, еще задолго до того как научится говорить, объясняется, указывая на предметы рукой. Этот немой жест есть первое выражение постижения внешнего мира посредством Я. Речь - это его внутренняя метаморфоза. Поэтому локализация речевого центра должна рассматриваться как вторичное явление; она является следствием функции выражения в жесте и речи, а не их причиной. (Отсюда становится понятно, что леворукие дети, как часто наблюдали лечебные педагоги, начинают заикаться, если их слишком быстро стараются отучить от леворукости. )
Как речевой центр лежит на противоположной стороне доминирующей руки, так это справедливо для всех нервных центров: исходящие от периферии нервные пути проходят перекрест и попадают на противоположную сторону мозга.
В развитии позвоночных мы даже можем проследить, что перекрест зрительных путей тем более выражен, чем выше развит вид. Перекрест мы рассматриваем как исходящий от человека жест, когда он, например, складывает руки для молитвы, или скрещивает ноги при размышлении или опирается головой на ладони. В этих жестах выражается состояние внутренней душевной углубленности. Но человек делает тем самым только то, что в нем предусмотрено природой. И когда художник в своем произведении представляет такой жест (например, Микельанджело в своем «pensieroso» или Роден в «Мыслителе»), то он представляет не только душевное состояние, но одновременно он представляет, по словам Гете, «тайный закон природы». Ибо — и мы можем проследить это по развитию феномена перекреста — только в организме, симметричные стороны которого могут соотноситься друг с другом посредством перекрещивающихся нервных путей, человек может ощущать себя самого. И разве мы не можем сказать - продолжая мысль Брауса, что структура организма ориентирована на независимое от природных воздействий переживание-самого-себя?
Феномен перекреста зрительных осей при конвергирующем зрении можно рассматривать как встречу природно-предопределенной функции с исходящей от Я деятельностью. Возможность такого зрения также предопределена устройством глаза и глазных мышц; однако новорожденный младенец еще не может фиксировать взор. Только по мере того, как просыпается сознание, ребенок научается так использовать глазные мышцы, чтобы оба глаза смотрели в одну точку. Только посредством собственной деятельности человек осуществляет то, что природа заложила в нем в виде возможности. При помощи перекреста зрительных осей Я активно участвует в становлении своего образа мира. Один глаз сообщает нам плоский, двухмерный образ. Только при наложении образов, полученных от обоих глаз, объемное зрение приходит к познанию трехмерного пространства.
Итак, глаза не сообщают человеку полной картины мира; только если воля посредством глазных мышц вступает в акт восприятия, тогда образ достигает полной действительности.
Одновременно человек приходит к переживанию своего Я во внешнем мире. Когда во всех зрительных образах он всегда видит перспективную точку в середине, он бессознательно ощущает ту же динамику, что и в своей душевной жизни, когда весь свой опыт он относит к своему Я, как к середине. Та же динамика имеет место, когда человек своим Я проникает в тройственную телесность. (С этим связано, что только в эпоху пробуждения сознания Я, в эпоху Ренессанса, была открыта перспектива, и она использовалась с большим воодушевлением. ) В конвергенции зрительных осей Я динамически — хотя поначалу только в небольшой области — преодолевает расщепление своей организации на две половины. С другой стороны, благодаря внедрению своего Я в зрительный процесс человек освобождается от своей непосредственной зависимости от светового пространства.
Конвергенция осей, как и всякая деятельность, будь это хватание руками или речь, происходит в направлении вперед. Это направление идущей наружу активности, подобно тому как, с другой стороны, в выпрямлении проявляется деятельность Я, направленная на собственный организм. И там, где в верхнем человеке встречаются оба направления деятельности Я, там при помощи синтетизирующего влияния Я двусторонне-симметричное строение сплавляется в единое образование, голову, и образуется внешний «отпечаток » Я -лицо.
Итак, мы видим, что в первоначально-симметричное строение организма внесен вторичный асимметричный отпечаток. Эта асимметрия, если речь идет о предпочтении одной руки (и тем самым о локализации речевого центра) происходит из произвольной деятельности человека, то есть функциональна, это означает - обусловлена внедрением Я и астрального тела. Но чтобы Я вообще могло внедряться в телесность, оно должно жить в ней и иметь возможность сохранять определенную независимость по отношению к ней. Как это отражается в синтетическом обмене веществ, например, в том, что новорожденный приносит с собой запасы кальция, фосфора и железа, в том, что принятые с пищей вещества теряют свою собственную структуру и снова отстраиваются под действием Я, мы уже рассматривали в предыдущих главах. Там же было указано на то, что как раз прохождение питательных веществ через почти неорганическое состояние и выделение или отложение неорганических, то есть относительно мертвых веществ (например, в костной системе) образует органическую основу для Я-сознания. И все же это лишь некоторые из необозримого многообразия условий, которые должны быть выполнены в организме, если в нем должно жить Я, и которые, следовательно, необходимо обсуждать в «физиологии свободы». Можно также сказать, что это физиология находящихся в лабильном равновесии антагонистических процессов, и что это равновесие является предпосылкой для внедрения Я.
Такие состояния равновесия устанавливаются между построением и распадом в общем, между кислородным и углекислым процессами, сердечным и дыхательным ритмами и т. п. Различные, установленные до сих пор «константы» в органических явлениях (уровень сахара в крови, кровяное давление) в действительности представляют собой положения равновесия между противоположными процессами.
При этом дело обстоит так, что полярные процессы переходят в болезни (гипергликемия /гипогликемия; гипертония /гипотония и т. д. ), а здоровье лежит посредине, как это было представлено в предыдущей главе. Но это среднее состояние не должно быть постоянным; это исключало бы возможность деятельности Я. Скорее, «физиологический диапазон» колебаний, например, кровяного давления, позволяет астральному телу включаться в большей или меньшей степени. Только односторонность, т. е. фиксация на одной стороне, является болезненным явлением. Также широта «душевного диапазона» является предпосылкой для богатой душевной жизни, которая в экстремальных случаях то возносится к «небесному ликованию", то спускается до «смертельной тоски». Оцепенение чувств не позволяет Я переживать и использовать душу.
На центральное значение терморегуляции для человеческого организма мы уже указывали. Здесь же мы кратко остановимся на тесной связи ее с волевой жизнью.
Благодаря собственной температуре тела человек всегда находится в определенных волевых отношениях с внешней температурой: под влиянием внешней жары он чувствует себя вялым, не желающим действовать; холод побуждает его к движению. Предположим, что «физическая терморегуляция» осуществлялась бы не в районе 20°, как это на самом деле происходит, а в районе 5°, тогда человек при современных температурных условиях был бы вынужден весь год то ускорять, то замедлять свой обмен веществ, чтобы поддерживать собственную теплоту. Это означало бы, что при высокой внешней температуре едва ли была бы возможна телесная работа, иначе собственная температура поднялась бы слишком высоко, тогда как при низкой температуре он все время побуждался бы к движению, которое бы в первую очередь имело бы целью производство тепла; или же из-за непроизвольных мышечных сокращений (дрожь, озноб) любая целенаправленная деятельность сильно затруднялась бы.
Очевидно, что возможность терморегуляции является предварительным условием свободной активности воли и возникновения человеческой культуры. Между состоянием паралича воли, вызываемого высокой внешней температурой, и усиленного движения, вызываемого холодом, человеку остается еще много места для вариаций. В этом диапазоне человек, свободный от непосредственного принуждающего действия природы, может чувствовать себя волевым существом, способным к культурной деятельности.
Но всем этим заданы лишь предварительные условия для внедрения Я в телесность. Если же оно действительно внедрилось, то это всегда ведет к изменению физиологических процессов и нарушению природных ритмов с соответствующими последствиями.
Мы уже говорили, что всякая мыслительная деятельность сопровождается процессами распада. Мышление оставляет следы в мозге, но само оно, вследствие этих отношений к мозгу, остается неизменным.
Далее, мы рассматривали связь чувств с ритмическими процессами дыхания и сердечной деятельности. Если бы дыхание полностью было включено в космические ритмы, то оно было бы источником сил для человека, но он не мог бы говорить. Сообщение того, что происходит в душе, было бы возможно каким-то другим способом, но мы не могли бы иметь при этом своеобразного ощущения, что, с одной стороны, в слушании мы переживаем душевные состояния говорящего, и в то же время своим свободным суждением можем противостоять сказанному. Чтобы индивидуальная душевная жизнь могла развиваться в чувствах и речи, человек должен прерывать дыхательный ритм.
Древние народы сознавали тесную связь сердечной функции с душевными процессами. И хотя современное научное исследование центральным местом для души выбирает головной мозг, мы все же говорим и сегодня: «на сердце камень», «сердце сжалось от страха», «остановилось от ужаса», «сердце точит печаль», «от всего сердца», оно «готово выпрыгнуть от радости» и т. п. Гений языка знает о непосредственном действии душевных процессов на сердце, в особенности таких глубоких ощущений, как любовь и ненависть, часто приобретающих большое значение для судьбы человека. Экспериментальная психология и медицина проследили эти связи и в большей степени подтвердили их.
Сердце и кровообращение, как центральная система организма, вставлены между полярностями центральной нервной системы и системы обмена веществ. И такому разделению локализаций соответствует и разделение функций: в головном мозге свет сознания отражается как «мышление», в ритмах дыхания и кровообращения оно переживает себя как «чувство», в системе обмена веществ и конечностей оно, являясь причиной движения, спускается вниз как «воля».
Так сердце стоит между полюсами разрушения и построения, между сознательным и бессознательным, между покоем мозга и моторикой системы конечностей.
Кровеносная система не только должна обеспечивать организм питанием, она одновременно является центральным органом баланса жидкости, тепловой регуляции, гормональных и электролитных процессов. Все эти функции, влияющие друг на друга, часто проявляющие антагонистическое действие, удерживаются в крови в равновесии. И сердце, как регуляторный орган кровообращения, приспосабливает последнее к постоянно меняющимся требованиям организма. Сердце также тесно связано с дыханием, которое, со своей стороны, в своих ритмах непосредственно связано с душевной жизнью.
И как мышление, чувства и воля воздействуют друг на друга и незаметно переходят друг в друга, так и их физиологические основы постоянно и нераздельно связаны. Но как мышление, чувства и воля могут иногда находиться в противоречии друг с другом, так же по различным причинам могут быть нарушены отношения между дыханием, сердечной деятельностью и явлениями обмена веществ.
Чувства в первую очередь непосредственно действуют на дыхание. Но сердце и кровообращение под их влиянием также претерпевают различные изменения. То, что сила и частота пульса легко изменяются под влиянием аффектов, это древнее и легко проверяемое наблюдение. При этом могут наблюдаться даже экстрасистолы. Телесная работа и душевное напряжение ведут к повышению кровяного давления. Под влиянием аффектов изменяется форма капилляров и давление в них. Неоднократно описаны явления изменения величины сердца под влиянием аффектов.
Влияя на сердечную деятельность, дыхательная деятельность приводит представления, чувства и волю в живые отношения друг с другом. Если представления и чувства таковы, что без сопротивления воспринимаются волей, то дыхание гармонично вчленяется в сердечный ритм. Если же появляется неприятное представление или ощущение, то на кривой дыхания мы замечаем затруднение. Как мы инстинктивно задерживаем дыхание, если воспринимаем неприятный запах, так же происходит и тогда, когда в нас проникает неприятное представление.
Особенно отчетливо мы это видим тогда, когда речь идет не об относительно несимпатичном представлении, а о таком, которое, кажется, ставит под угрозу наше собственное существование, например, если наша жизнь внезапно оказывается в опасности. Подобное представление вызывает в нас сильный протест, ибо мы не можем допустить, чтобы оно перешло в нашу волю. Другими словами: сердечная деятельность противится принятию представления от дыхательного процесса. Но если представление все же навязывается нам ситуацией, и мы не можем его избежать, то дыхательная деятельность наталкивается на сердечную деятельность, и мы испытываем это состояние как страх.
Это можно легко наблюдать на себе, если, например, на автомобиле слишком быстро въехать в поворот и на полпути заметить, что дорога обледенела, и нам угрожает опасность перевернуться. Известно, что тормоза только увеличивают опасность. Тогда возникает искушение посредством давления на рулевое колесо или других совершенно бесцельных мышечных напряжений - которые мы инстинктивно так распределяем среди мышц-антагонистов, что они остаются без внешнего эффекта - удержать машину на повороте. Одновременно задерживается дыхание, и все эти судорожные двигательные импульсы переносятся как чрезвычайно неприятное давление на сердце, причем возникает ощущение страха, «замирания». Когда опасность миновала, напряжение разрешается в нескольких экстрасистолах и глубоком вздохе, затем дыхание и сердечная деятельность снова приходят к гармонии.
Как мне кажется, аффект страха всегда развивается подобным образом, будь это мания преследования у параноика или связанная со страхом сердечная боль при стенокардии. В обоих случаях дыхательная деятельность не может гармонично вчленяться в сердечную деятельность.
Итак, мы рассматриваем сердце как относительно самостоятельный орган по отношению к дыханию, который до определенной степени может противостоять исходящим от верхней организации импульсам. Это может показаться необычным, однако как взгляд на взаимосвязи сердца со всем организмом, так и наблюдения в клинике и экспериментальной физиологии подводят нас к тому, чтобы приписать сердцу, кроме его физиологической («механической») циркуляторной функции, еще и душевно-духовную функцию, а именно, функцию активного душевного органа равновесия.
Сегодня уже изучают влияние на сердце со стороны блуждающего и симпатического нервов, но сердце при этом всегда рассматривают как объект этих влияний. Но нет сомнения, что одни и те же впечатления у различных людей действуют на сердце по-разному, поскольку у одних людей сердце способно к большему «противодействию», чем у других. Например, если речь идет о пугающих впечатлениях, то реакция зависит не столько от внешней выносливости, сколько от характера человека и его внутреннего мужества. С древних времен сердце рассматривалось как орган, с которым связаны эти моральные качества, личность, Я человека. Сердце расположено между полюсами рассудка и инстинктивной воли. Перевес рассудочной деятельности ведет к моральной слабости, предрасполагает к малодушию. Перевес инстинктивной воли ведет к безрассудству, опрометчивости. Только равновесие между обоими полюсами дает устойчивый характер, чувство самоконтроля, благоразумие, являющееся психологической предпосылкой для настоящего мужества, которое состоит в том, чтобы, невзирая на опасность, сохранять спокойствие и свободно осуществлять правильные поступки.
Можно сказать, что как в прямостоянии Я находит свое самое внешнее, периферическое выражение, так сердце является его самым внутренним органом. Между двумя полюсами, нервно-чувственной системой и системой обмена веществ, свободно колеблется ритмическая система, являясь в своих ритмах удивительным и высокочувствительным инструментом душевной жизни - как струны скрипки совершают свободные колебания, которые возможны, только если струны натянуты между двумя твердыми опорами. И как музыкант своей игрой возносит нас в высший мир, где мы чувствуем себя свободными существами - хотя его инструмент подчиняется физическим законам -, так и Я может модулировать ритмы дыхания и сердечной деятельности, исполняя песню своей жизни, песню мужества и любви. Ибо мужество и любовь - это самые выразительные переживания человеческой свободы, хотя человек в обоих случаях уверен, что следует высшей необходимости.
Но человек как раз тогда переживает себя как свободное существо, когда следует высшей необходимости, и тем самым делает свою телесность носительницей высшего порядка. Он не мог бы этого делать, если бы телесность целиком подчинялась природным необходимостям. Последние нужно привести в равновесие, чтобы Я могло свободно внедриться в телесность.
Так, сердце располагается внутри полярности между созидающими и разрушающими процессами, как воспринимающий и одновременно действующий орган равновесия на центральном месте в организме, и с этим же связано его решающее значение для процесса смерти. Только когда сердце остановилось, мы можем сказать, что человек умер. Но не только в этом случае мы можем говорить о процессе смерти. Как мы уже показывали, вся наша жизнь пронизана полярными процессами жизни и смерти. В своем высшем проявлении эти процессы встречается в крови. Освободившиеся в результате распада красных кровяных телец эфирные образующие силы используются для построения душевного организма. Он развивается в той же мере, в какой физический организм подвергается разрушению. В течение жизни все сильнее развивающийся процесс распада ведет нас к смерти. То есть смерть представляет собой физиологическую основу, на которой человеческое Я развивается по направлению к свободе.
Если человек во время своей жизни не может соответствующим образом нести в себе процесс смерти и тем самым возможность душевно-духовной метаморфозы, то он душевно и духовно оказывается втянутым в природную необходимость и поэтому остается несвободным существом.
Поэтому физиология должна приобщить к динамическому рассмотрению и изучению сущность смерти и болезни. Конечно, речь пойдет и о выявлении отличий между животной и человеческой физиологией, однако важно здесь то, чтобы признать специфическое значение отдельных данных и симптомов — которые, возможно, присутствуют и у животного - для существа человека. Тогда окажется, что человек благодаря своеобразию физиологической организации предрасположен к тому, чтобы быть свободным существом. Только так можно найти и развивать человеческую физиологию в собственном смысле слова, то есть физиологию свободы.
Этот ход мыслей сегодня многим людям еще кажется чуждым, ибо мы привыкли строго разделять духовное и физическое. Однако со времен Гете и Шиллера зерно духовно-научного синтеза уже было заложено в немецкую духовную жизнь. Так, двадцатиоднолетний кандидат медицинских наук Фридрих Шиллер дал своей докторской диссертации название «О связи животной природы человека с его духовной природой». В этой юношеской работе поэт, центральной темой жизни которого была свобода, пришел к заключению, что «свобода злоупотребляет механизмом и смерть развивается из жизни, как из своего зародыша».
Насколько я знаю, Шиллер был первым, кто этой мыслью поставил перед медициной цель создать «физиологию свободы». Пусть в нашем изложении окажутся и слова, которыми он завершил свое рассмотрение, и которые являются предвосхищением духовнонаучного понимания развития Я после смерти: «Душа продолжает» - а именно, после отделения от телесности — «в других сферах упражнять свою мыслительную силу и наблюдать вселенную с другой стороны. Можно сказать, что она еще ни в малейшей степени не исчерпала еще эту сферу, что она могла бы покинуть ее в более завершенном состоянии, но разве мы знаем, что эта сфера для нее потеряна? Так мы откладываем книгу, которую не понимаем, но, возможно, через несколько лет мы поймем ее лучше».
Новалис отчетливо выражает только намеченную Шиллером мысль о повторяющихся воплощениях как следствии идеала свободы: «Бесконечная идея нашей свободы включает в себя также бесконечный ряд наших явлений в чувственном мире. Мы не связаны единственным появлением в нашем земном теле на этой планете». И он знает также о практике свободы: «Сила может быть заменена равновесием, и человек должен всегда пребывать в равновесии, ибо оно есть состояние его свободы».
Ссылки
[1] Jogannes W Rohen Funktionelle Anatomie des Nervensystems 4 Aufl Stuttgart 1975 См также Funktionelle Anatomie des Menshen 6 Aufl Stuttgart 1990
[2] В Германии врач после окончания всего периода обучения (6 лет в университете, 1 год практической работы, 3 года врач-практикант) может в любое время начать свое специальное образование в какой-либо области (5 лет на базе стационара без отрыва от практической деятельности) со сдачей специального экзамена, после которого ему присваивается квалификация врач-специалист (Facharzt) и считается, что никакой другой врач не вправе оспаривать его врачебную тактику в соответствующей области. - прим. ред.
[3] Среди них можно назвать Wilhelm Henrich Preuss Geist und Stoff; Joseph Ennemoser Untersuchungen über den Ursprung und das Wesen der menschlichen Seele, Ernst νon Feuchtersieben Zur Diätetik der Seele, Neudrucke Stuttgart 1980
[4] Gerbert Grohmann, Die Pflanze Band 1, 2, Stuttgart
[4] Hermann Poppelbaum, Mensch und Tier Dornach - Tier-Wesenskunde Dornach
[5] (Всякая клетка от клетки (лат. ) - прим. ред.)
[6] Например: Как достигнуть познаний высших миров? (GA 10 - Калуга, 1993), Теософия (GA 9 - Ка\уга, 1995), Очерк тайноведения (GA13 - М., 1992). Новейшие представления v: Walther Buhler Meditation als Erkenntmsweg 4 Auflage Stuttgart 1980 Jörgen Smit u a Freiheit eruben 2 Autlage Stuttgart 1991
[7] Рудольф Штейнер: Философия свободы (ОА4-Калуга, 1994). Die praktische Ausbildung des Denkens, (из GA 108). Особенно здесь необходимо указать на последнюю главу работы Загадки философии (GA 18), на труд О загадках души (GA 21), на прочитанный по случаю открытия Гетеанума цикл докладов Grenzen der Naturerkenntnis (GA 322) и на Как достигнуть познаний высших миров? (GA 10 -Калуга, 1993).
[8] См. также F. Husemann, Goethe und die Heilkunst, Stuttgart.
[9] Так в тонких жизненных процессах при изменениях молекул лабильные побочные валентности играют исключительную роль: связывание кислорода в гемоглобине при дыхании происходит в очень свободной форме без действительного окисления железа. Химические явления в мышечном белке при сокращении мышц происходят также на основе побочных валентностей. Если вместо них вступит в силу основная валентность, то функция станет более не совместима с жизнью. Тогда вместо диссоциирующего оксигемоглобина образуется стабильный мета-гемоглобин, а белок денатурируется и полностью видоизменится. Любому белку нужна определенная среда. При малейшем ее изменении, таком, как сдвиг pH или изменении температуры, белок претерпевает существенные преобразования. - Все питательные вещества и субстанции, составляющие живую ткань, так лабильны, что, будучи предоставлены сами себе, они распадаются, как это частично происходит при старении, на составляющие их более простые элементы, в экстремальном случае доходя до Н, О, СО, и NH,.
[10] Α. Jaquet, «Wissen und Glauben», Verlag B. Schwabe, Basel.
[11] Цитата из книги: Р. Штейнер, И. Вегман «Основы развития врачебного искусства согласно исследованиям духовной науки» (GA 27 - М., 1997), в дальнейшем обозначаемой сокращенно «Основы развития... ».
[12] Здесь мы укажем, прежде всего, на следующие книги, в которых тема растения рассматривается с духовнонаучной точки зрения: G. Grohmann, Die Pflanze. Band I, 6. Auflage Stuttgart 1981, Band II, 3. Auflage Stuttgart 1981; R. Rissmann, Evolution der Pflanze. Stuttgart 1969; E. M. Kranich, Die Formensprache der Pflanze. 2. Auflage Stuttgart 1979
[13] Под этим, само собой разумеется, не подразумевается самодеятельная «эволюция от низшего к высшему », от растения к животному и от животного к человеку, например, в смысле дарвинизма или произвольной мутации, как это сегодня представляют, большей частью, с естественнонаучной стороны, без учета действия духовных импульсов. Эти упражнения направлены на то, чтобы пережить существенные различия в действии сил в растительном мире и животном мире.
[14] Здесь - планеты (прим. ред.)
[15] Fortlage, C: Acht psychologische Vorträge, Jena 1869.
[16] Poppelbaum, H.: Mensch und Tier. Dornach 1975. Tier-Wesenskunde. Dornach 1982;
[16] Schad, W.: Säugetier und Mensch. Stuttgart 1991.
[17] нем. pflanzenhaft - растительный, die Fortpflanzung - размножение (прим. ред.)
[18] Подробнее эта проблематика рассмотрена в книге Friedrich Husemann: Goethe und die Heilkunst. Stuttgart 1957.
[19] Р. Штейнер подробно занимался связанными с этим вопросами, особенно в «Теория познания Гетева мировоззрения», GA 2 -М., 1992
[20] Т. е. функциональное единство, охватывающее множество костей, является определяющим для структуры костей, это означает, что часть может быть понята только с точки зрения целого, а не наоборот, (прим. автора)
[21] Ср. Friedrich Husemann: Vom Bild und Sinn des Todes, Stuttgart 1979.
[22] H Poppelbaum, Mensch und lier Dornach 1975
[23] Н. Hauss, G. junge-Hiilsing, U. Gerlach: Die unspezifische Mesenchymreaktion Stuttgart 1968.
[24] Pischinger System der Grundregulation Heidelberg 1988
[25] R. Flindt: Biologie in Zahlen, Stuttgart/ New York 1985, S. 195.
[26] Handbuch der Biochemie, Jena 1909
[27] Эти числа у различных авторов значительно расходятся, однако сохраняется некоторое единство в отношении убывания содержания воды с возрастом.
[28] М. Burger: Geschlecht und Krankheit. Munchen 1958, S 105.
[29] Все построение организма вообще происходит в результате первичного накопления воды. Вначале в тканях или органе откладывается некоторое количество воды, которое впоследствии заменяется соответствующей органической тканью, белком или жиром. Поэтому справедливо утверждение, что всякий рост идет через воду. В голодные времена, особенно после второй мировой войны, можно было наблюдать, что реакция людей на недостаток пищи была совершенно различной. Часть людей после некоторого похудения прибавляли в весе, но это было связано лишь с накоплением воды. Так как строительных элементов ткани, которые должны были заменить воду, не хватало, вода оставалась на их месте. При этом оказывалось, что женщины легче переносили голодание, чем мужчины. Также люди пикнического типа лучше переносили тяжелые времена, чем щуплые люди лептосомного типа. Итак, есть люди, которые от природы имеют хорошо организованное эфирное тело, которые в этом случае чувствуют себя лучше (женщины и пикнический тип), чем люди с преобладанием астрального тела (мужчины и лептосомный тип).
[30] Лимфатические железы - старое название лимфатических узлов {прим. ред.)
[31] См. также D. Boie, Das erste Auge. Stuttgart 1968.
[32] С другой стороны, прием кислот per os (через рот) действует так, что астральное тело сильнее связывается с физическим организмом. С этим связана инстинктивная склонность малокровных девушек к кислому. - Естественно, результаты этого наблюдения можно объяснить и тем, что под действием кислоты из питания лучше рсзорбируется железо.
[33] R. Steincr: Physiologisch-Therapeutisches auf grundlage der Gcisteswissenschaft. GA 314, Доклад от 27.10.1922.
[34] Гипофосфатемичсский рахит, витамин-D-резистентный (прим. ред. )
[35] 12 L VV. Smith und Temple Fay, Temperature Factors in Cancer and Embryonal Cell
[35] Growth. Journ. AMA 1939, VoL 113.
[36] Северная мифология описывает внутреннее переживание этой полярности в образе двенадцати ледяных потоков, которые исходят из «Нифльхайма », нервно-чувственной системы, в противоположность огненному потоку, который поднимается от «Муспельхайма» (системы обмена веществ).
[37] Рудольф Штайнер: О загадках души, GA 21. Подробное изложение с рассмотрением «моторных нервов» можно найти в «Die menschliche Nenenorganisation und die soziale Frage», hrsg. von . W. Schad, Stuttgart 1968.
[38] Joh Wilh. Arnold: Uber die Verrichtung der Wurzeln der Ruckenmarksnerven. Heidelberg 1844. Соответствующие дальнейшие рассмотрения находятся у С. Elze: Betrachtungen uber Воске's Studien zur Nerven regeneration; а также Kntik des BellMagendie'schen Geeetzes. «Die Naturwissenschaften», H. 25 (1921)
[39] J. Ipsen: Hauttemperaturen. Leipzig 1936; истинно в гиппократовском духе выдержанная книга!
[40] Эта проблема подробно описана и объяснена в книге Рудольфа Штайнера «Философия свободы», GA 4.
[41] Подробнее эта проблема рассмотрена у F. Husemann, Vom Bild und Sinn des Todes. Stuttgart 1979.
[42] Рудольф Штайнер: О загадках души, GA 21; Anthroposophie, Psychosophie, Pneumatosophie, GA 115; «Общее учение о человевеке», GA 293; далее Willi Aeppli; Sinnesorganismus, Sinnesverlust, Sinnespflege. Stuttgart 1988. Hans Erhard Lauer: Die zwölf sinne des Menschen. Freiburg 1978.
[43] См. Die große Volkerkunde, Bd. III, Leipzig
[44] Рудольф Штайнер: «Духовная наука и медицина». GA 312 - Калуга, 2000.
[45] Здесь уместно указать на то, что Рудольф Штайнер, когда некоторые фермеры обратились к нему за советом по поводу ухудшения качеств почвы и плодородия, показал себя полностью ориентированным в этих проблемах, и в ряде докладов дал указания по устранению этого ущерба. Эти указания и возникшие на их основе практические методы привели к развитию биолого-динамического сельского хозяйства. Его продукция известна под маркой «Demeter». См. также Р. Штайнер: «Духовнонаучные основы успешного развития сельского хозяйства». GA 327.
[46] 23 L. Stemplinger: Von beriihmten Arzten 11 Auflage Miinchen 1963 Дальнейшие важные и впечатляющие результаты наблюдений можно найти в Е. Risak: Der khnische Blick.
[47] В анатомии - косые мышцы глаза (прим. ред.)
[48] Ср. Гете (Изречения в прозе): «Голубой имел бы вкус щелочи, желто-красный кислоты. Все проявления существа родственны».
[49] Подробно это описано у Ernst Bindel: Die Zahlen grundlagen der Musik im Wandel der Zeiten. 2 Auflage Stuttgart 1985.
[50] С точки зрения истории развития в высшей степени интересно, что у пластиножаберных ductus endolymphayicus посредством еще одного отверстия в коже открыт внешнему миру, так что внутреннее ухо непосредственно связано с морской водой. Очевидно, что «слушание» посредством такого органа значительно отличается от слушания человеком; оно обуславливает более тесное со-вибрирование с окружающей средой.
[51] Здесь авторы рассматривают немецкое слово «Sinn», лишь некоторыми из переводов которого могут быть «чувство, ощущение», «смысл», «ум, разум», «характер, нрав» (прим. ред.)
[52] Первый сердечный тон можно рассматривать как мышечный тон. Его можно также услышать, если при закрытых внешних слуховых проходах активировать жевательную мускулатуру, щелкнув зубами.
[53] Созданное Рудольфом Штайнером искусство эвритмии основано на том, что лежащие в основе речи движения эфирного тела представляются движениями всего тела. Таким образом, эфирный процесс, который обычно физически реализуется только посредством речевой организации, при помощи двигательного организма переносится на все тело. Исключительно эффективное целебное действие эвритмических движений станет понятным, если уяснить себе, что таким образом весь организм снова пронизывается эфирными силами, тогда как у современных людей последние часто отделяется от физического или чрезмерно изолируется в отдельных органах и оказывается там судорожно зажатым. Для терапевтического воздействия наряду со звуковой и тоновой эвритмией Рудольфом Штайнером была создана лечебная эвритмия (см. III том).
[54] Albert Steffen: Der Kiinstler und die Erfullung der Mysterien. Dornach 1964. В этой книге Альберт Штеффен с точки зрения художника представляет человеческие чувства в их значении для развития сознания и человечества. В книге показана плодотворность гетевского пути познания для понимания душевной жизни ребенка, связей души с суточным ритмом и временами года, для жизни художника и мыслителя.
[55] Впечатляющие примеры этого приведены в книге V. Packard: Die geheimen Verfiihrer.
[56] Подробнее описано во II томе, в главе «Первая жизненная эпоха»; см. также F. Husemann, Vom Bild und Sinn des Todes, Stuttgart 1979
[57] Voronkow, Zelchan, Lukewitz: Silicium und Leben. Berlin 1975.
[58] Ср Н. Poppelbaum, Mensch und Tier, W Schad: Säugetiere und Mensch.
[59] Обычно волосяной покров плода «объясняется» с дарвинистских позиций как мех, который носят млекопитающие. Однако, это ложная интерпретация, которой ни в коем случае нельзя придерживаться, ибо здесь мы имеем дело с совершенно другим формирующим принципом, поскольку это первое волосяное образование, так называемое лануго, существует лишь до рождения, а затем отторгается. Видимый уже при рождении волосяной покров головы представляет совсем Другой тип волос. Эта смена типа волосяного покрова наблюдается также и у животных, однако следующее поколение волос у животного образуется более интенсивно, чего не наблюдается v человека.
[60] В «ортостатической альбуминурии» молодых людей мы, по видимому, имеем дело с состоянием, когда Я-организация развита еще очень слабо, чтобы девитализировать белок, так что эфирная организация не в состоянии включить в организм этот не полностью разрушенный, но тем не менее воспринятый белок: поэтому он как чужеродный выделяется через почки.
[61] F. A. Kipp: Die Evolution des Menschen lm Hinbhck auf seine lange Jugendzeit Stuttgart 1991.
[62] Pfeiffer, Е - Empfindliche Kristallisation als Nachweis von Formkraften im Blut Dresden
[62] Uber die Beemfussung des Kristallisationsbildes des Kupferchlorides durch tuberkuloses Material. Munch, med. Wschr. 3 (1938), 92.
[62] Kriiger, H.: Kupferchlorid- Kristalhsation - ein Reagens auf Bildekrafte des Lebendigen. Weleda-Schriftenreihe, H. 1 (1950).
[62] Selawry, A.: Neue Ergebnisse auf dem Gebiete der CuCl^-Blut-Kristallisations-Diagnostik DMW 8, 236-240(1949).
[62] Selawry, A., und O: Die Kupferchlorid-Kristallisation in Naturwissenschaft und Medizin. Stuttgart 1957.
[62] Engquist, M.: Gestaltkrafte des Lebendigen. Frankfurt 1970.
[62] Physische und kebensbildende Krafte in der Pflanze. Frankfurt 1975.
[63] Kaelin, VV.: Der kapillar-dinamische Bluttest zur Frudiagnose der Krebskrankheit. Dornach 1965.
[63] Engquist, M. - Dit Steigbildmetode. Ein Indikator fur Lebensprozesse in der Pflanze. Frankfurt 1977
[64] Schwenk, Th. Das sensible Chaos. 7 Auflage Stuttgart 1988.
[64] Schwenk, W.: Qualitätsprüfung des Wasser mit der Tropfenbildmethode. In «Das Seminar», Hofgeismar 1980
[64] Trinkwasser. In Meier-Plöger und Vogtmann (Hrsg.): Lebensmittelqualitat. Bans 66, Karlsrue 1988.
[64] Water, the element of life. Hudson N. Y 1989.
[64] Дальнейшая информация через Институт потоковых процессов, Institut fur Stomungswissenschaften, D-7881, Herrischried.
[65] То, что с другой стороны эта утрата духовного сознания была необходима, чтобы дать человечеству свободу, я попытался показать в книге: «Vom Bild und Sinn des Todes», 4 Aufl. Stuttgart 1979.
[66] Cp. Werner Leibbrand Der gotthche Stab des Askulap. 1939
[67] W Cloos: Lebensstufen der Erde 2. Aufl. Freiburg/Br 1983.
[68] К этой проблематике мы еще вернемся на стр. 214.
[69] 44 Подробное представление «Учения об эфирах» находится в следующих книгах: G Wachsmuth: Erde und Mensch. Dornach 1980; E Marti: Die vier Äther Stuttgart 1990; E. Marti. DasAthensche Basel 1989; G. Adams: Von dem atherischen Raum Stuttgart 1964: J. Bockemuhl u.a.: Erscheinungsformen des Atherischen. Stuttgart 1977
[70] Излагаемые в этой главе воззрения гораздо полнее представлены в работе G Wachsmuth: Erde und Mensch, ihre Bildekrafte, Rhythmen und Lebens prozesse, Dornach 1980.
[71] Цитир. по Е. Lehrs, Mensch und Materie. 3. Auflage Frankfurt 1987. Основополагающее произведение о познании природы посредством гетеанизма, в которой основательно рассматривается понятие «легкости» в противоположность всесторонне исследованной сегодня «тяжести». Английское издание: Man or Matter, London 1951.
[72] Friedrich Boas, Dynamische Botanik. G. Grohmann, Die Pflanze als Lichtsinnesorganismus der Erde. 2 Auflage Stuttgart 1981.
[73] August Bier, Uber die Seele. Август Вир (1861-1949) был не только известным хирургом (введение люмбальной анестезии, «застой Бира» и т. д.), но также универсальным естествоиспытателем, открытым для гомеопатии и народной медицины.
[74] «Всасывание» имеется в виду не физически по направлению к вакууму, но как выражение космической подъемной силы, «легкости >>, направленной против силы тяжести, как было описано выше.
[75] G. Grohmann, Die Pflanze. Band 1, 2 Stuttgart. Это основополагающая книга гетеанистической ботаники, написанная ясно с точки зрения дидактики. См. Также Е. М. Kranich, Die Formensprache der Pflanze. Stuttgart 1979 и R. Rißmann, Evolution der Pflanze. Stuttgart 1969.
[76] Biologisch-dynamischer Land- und Gartenbau 3 тт., Darmstadt 1973; H. H. Koepf: Landbau, natur- und menschengemai? Stuttgart 1980; Koepf/Pettersson/Schaumann: Biologisch-dynamische Landwirtschaft. Stuttgart 1980; Пфайффер, Э.: «Плодородие Земли» - Калуга 1994.
[77] Исключение составляет морковь, которая, как известно, содержит много каротина (провитамина А), который от нее и заимствовал свое имя. Но если исходить не от вещества, но то господствующей в растении динамики, то очевидно, что цвет принадлежит цветочной области. Однако может оказаться, что некоторые растения «пронизываются» цветочным импульсом вплоть до лиственного региона или даже до корня. Тогда там появляется цвет, которого в таком случае соответственно недостает в цветочном регионе. Но в таком сдвиге часто скрытым образом содержится целебный принцип растения. Именно морковь является не только пищевым продуктом, но, вследствие такой динамики, приводящей в конце концов к появлению каротина, она находится на границе с лекарственными средствами. Подробное описание этой динамики можно найти в уже упоминавшейся книге Громана (см. прим. на стр. 19).
[78] Е Merker, «Die Naturwissenschaften», 25 Jahrg. (1937).
[79] Критический анализ этой проблемы можно найти у Oskar Hertwig: Das Werden der Organismen. 1916.
[80] Это принципиальное различие между животными и растениями не опровергается и тем, что отдельные низшие животные (полипы, трубчатые черви) демонстрируют некоторый фототропизм. Ибо это касается только очень слабого светового раздражения, в особенности красным светом; в отношении же большой интенсивности света, особенно ультрафиолетового света, все эти животные ведут себя негативно.
[81] F Hollwich: The Influence of Ocular Light. Perception on Metabolism in Man and in Animal New York/ Heidelberg/ Berlin 1979.
[82] Klinische Wochenschrift 18, 1946
[83] A. Kohlrausch: Periodische Anderungen des Farbensehens. In: Film und Farbe. Bd. 9 S.98. 1943; а также: Med. Klinik 1943, Nr. 19/20.
[84] A Dresler, Naturwiss. 29, 232 (1941).
[85] Это подробно доказывается в книге W. Job. Stein «Die moderne naturwissenschaftliche Vorstellungsart und die Weltanschauung Goethe, wie sie Rudolf Steiner wertritt". Штайн исходит там из наблюдения, что дополнительные цветовые образы выступают не только как последействия, но что они образуются при первом появлении цветового впечатления и приглушают жизненность увиденного цвета.
[86] «Psychologische Analysen hirnpathologischer Falle». Herausgegeben von Ademar Gelb und Kurt Goldstein, Leipzig 1920.
[87] E. R Jaensch: Die Eidetik. Leipzig 1927. И далее: Neue VVege der menschlichen Licht-biologie. Leipzig 1933.
[88] Эти взаимосвязи подробно представлены в книге F. Husemann, Vom Bild und Sinn des Todes, Stuttgart 1979
[89] Рудольф Штайнер: Теософия. GA 9.
[90] Rudolf Steiner: Anthroposophie, Psychosophie, Pneumatosophie. GA 115.
[91] Рудольф Штайнер: Основы теории познания Гетева мировоззрения. GA 2
[92] Rudolf Steiner: Das Wesen der Farbe. GA 291
[93] Эта и последующие цитаты в этой главе, если специально не оговорено, взяты из работы Рудольф а Штейнера «О загадках души».
[94] Die wissenschaftliche Erschließung der Innenwelt einer Persönlichkeit Basel 1931
[95] В сборнике: Bericht über den XIII. Kongreß der Deutschen Gesellschaft für Psychologie in Leipzig vom 16. -19. Oktober 1933. Jena 1934.
[96] Ср. Ε Kretschmer, Körperbau und Charakter, Berlin, New York.
[97] J. Kalkhof: Beiträge zur Anthropologie der Orbita. Freiburg 1911.
[98] Werner Wolff: Rechts und Links. Die Umschau, Frankfurt a. M. 1934, Heft 11.
[99] E. Gaupp: Über die Rechtshändigkeit des Menschen und die normalen Asymmetrien des menschlichen Körper. 1909. W. Ludwig: Das Rechts-Links-Problem im Tierreich und beim Menschen. Berlin/Heielberg/New York 1970; далее Henning Genz: Symmetrie-Bauplan der Natur. München 1987.
[100] Иоганн Ланге, на основании кропотливого изучения этого вопроса, сформулировал задачи обеих половин мозга таким образом: правая половина мозга (соответствующая левой половине тела) предназначена для создания общего образа мира, тогда как левая выделяет детали. Из этой проблематики сегодня пытаются извлечь далеко идущие выводы, например, Th. R. Blakeslee: Das rechte Gehirn. Fieiburg 1980. Englisches Original: The Right Brain. Anchor Press New York.
[101] Ср. L. Braun: Herz und Psyche in ihren Wirkungen aufeinander. Leipzig 1920; K. Fahrenkampf: Der Herzkranke. Stuttgart 1931. E. Wittkowert: Einfluß der Gemütsbewegungen auf den Körper. Wien, Leipzig 1936; M. H. Göhring: Über seelisch bedingte echte Organerkrankungen. Stuttgart 1937; H. D. v. Witzleben: Herz- und Kreislauferkrankungen in ihren Beziehungen zum Nervensystem und zur Psyche. Leipzig 1936. С того времени появилось множество публикаций на эту тему, которые мы не можем здесь привести, но которые существенно расширяют эту тему.
[102] Сегодня говорят о так называемой смерти мозга (прекращение определяемых на ЭЭГ потенциалов головного мозга), как о моменте смерти. При этом мы имеем дело с относительно кратковременным последействием отделяющихся эфирных сил. Без сердечной функции и их действие через короткое время прекращается.
[103] Более подробное изложение этой точки зрения в книге F. Husemann, Vom Bild und Sinn des Tоdes, 4 Auflage Stuttgart 1979
[104] Штейнер требовал выработать «физиологическое понимание свободы» в цикле лекций «Entsprechungen zwischen Mikrokosmos und Makrokosmos», GA 201.
[105] Шиллер имеет в виду: телесность.