Существо минерального и жизни

Врач должен получать свой опыт таким же способом, как и любой мыслящий человек: а именно, тем, что чувственные восприятия он пронизывает и связывает с понятиями. Сознавать эту элементарную деятельность - предпосылка всякого научного стремления. Ибо кто не осознает отношения между восприятием и понятием, тот часто принимает за объективное восприятие то, что в действительности является лишь мыслительным (понятийным) его толкованием; и это всегда представляет опасность для врача, когда он на основе воспринятых симптомов ставит диагноз, т. е. связывает с ними понятие. Или он впадает в другую крайность и переоценивает роль понятийного (как ему кажется — субъективного) элемента и становится скептиком.

Поэтому первой нашей задачей должно быть установление во врачебном мышлении правильных отношений между восприятием и понятием. Эти отношения потому трудно объяснить, что они для различных областей природы различны. Это может показать простое рассуждение.

Мы можем развивать математические понятия, не нуждаясь при этом во внешних наблюдениях. Например, мы в чистом мышлении развиваем понятия линии, квадрата, куба, пирамиды, додекаэдра, параболы и т. д. (Паскаль смог даже без всякого руководства развить математическое знание до 32 теоремы Евклида). Если мы разовьем такие понятия и выступим с ними во внешнем мире, то найдем ряд явлений, соответствующих самостоятельно полученным нами понятиям: мы видим соль в форме куба, алмаз в форме куба или октаэдра, пирит в форме куба или пентагондодекаэдра и т. д., и тем самым понимаем строение и форму этих объектов. Область, на которую можно непосредственно распространить понятия, полученные посредством чистого мышления, мы называем минеральным царством.

Характерным для этой области является то, что ее формы могут быть ясно и однозначно определены посредством математических понятий; она и сама как математические понятия, в некотором смысле, застывшая, неизменная, вне времени. Напрашивается возражение, что только малая область минерального, а именно, область кристаллов соответствует этому ходу мыслей, в то время как остальная, значительно большая часть минерального мира не имеет таких отчетливо выраженных форм, а скорее формы, вызванные влияниями извне (как, например, кремень), или вообще аморфна. Однако хотя в кажущихся случайными формах минерального и обнаруживается тонкая внутренняя структура, которая также постигается математически, нужно признать, что кристалл представляет собой в известной мере идеальный объект для человеческого познания, поскольку его внутренняя структура соответствует внешней, и мы можем изучить его до самого внутреннейшего его существа.

Но в определенном смысле всякий обращенный на минеральный мир познавательный процесс обнаруживает ту же внутреннюю структуру, что и обращенный на кристалл, поскольку предметы этого познавательного процесса лежат в видимом мире, и причины всевозможных изменений в этой области восприятия могут быть найдены в видимом мире. Так, например, если рассматривать движение нескольких шаров на бильярдном столе, то отдельные элементы этого явления будут полностью обозримы и постижимы в математических понятиях.

Если мы от кристалла перейдем к макрокосмосу, то в законах Кеплера мы в большом имеем тот же идеальный случай для познания, который в малом представляет кристалл. Кеплер даже сам проделал этот путь, когда он сначала пытался отношения между планетами выразить посредством Платоновых тел; и только постепенно из этого «статического мышления» развилось «динамическое мышление», выразившееся в «законах Кеплера».

Кристалл и Космос - микрокосмически и макрокосмически - это крайние идеальные случаи наших направленных на минеральный мир познавательных стремлений. Между ними находятся тысячи случаев повседневной жизни, при которых мы, может быть, практически не достигаем такой ясности, но которые в принципе имеют ту же самую мыслительную структуру: все взаимно обусловленные и взаимно изменяемые объекты находятся в чувственном мире, и мы не нуждаемся для их объяснения в других элементах. Например, когда мы преобразуем одни формы энергии в другие: движение в электричество, а электричество в свет, в тепло, или снова в движение. Во всех этих случаях научной, технической и практической жизни справедлива предпосылка нашего мышления, что при одинаковых химических или физических условиях проявятся одинаковые явления или, другими словами, причина и действие находятся в постоянных отношениях друг к другу. Мы с нашим мышлением находимся как бы в одной плоскости, которую мы просматриваем шаг за шагом по мере того, как наблюдаем мир физико-химических явлений и мыслительно его исследуем. Для развившегося в последние столетия естествознания характерно именно применение математического мышления к явлениям природы. Его наглядность и его успехи привели к тому, что такой вид естествознания стал рассматриваться как идеал всякой науки вообще, и что этот метод попытались применить и к области жизни. Но при этом не учли, что математико-естественнонаучные методы применимы исключительно к неорганической, то есть мертвой природе; если же их применить к рассмотрению живой природы, то по понятным причинам окажется возможным познавать в жизненных процессах только то, что уже перешло в неорганическое, то есть стало мертвым. Так, например, можно провести химический или физический анализ растительного или животного организма, однако только в том случае, если удалить из организма жизнь. Тем самым химический анализ может сообщить нам нечто только о «строительных материалах», но не о «строительном плане» или существе жизненных процессов. Мы не можем, как это делали с кристаллами, развить в нашем мышлении формы живых существ: растений и животных. Только в классе одноклеточных, у радиолярий мы находим аналогии с правильными телами; но и здесь речь идет только о (изъятом из жизненного процесса, и, следовательно, мертвом) минеральном остове организма.

Но в одном отношении биология, работающая при помощи физико-химических методов, внесла вклад в изучение проблемы жизни. Она установила, что молекулы основных участвующих в жизненных процессах белков и полисахаридов являются высокомолекулярными соединениями, и что для них можно предположить лабильную тонкую структуру. Если, например, молекула гемоглобина имеет молекулярный вес около 68000, то такое сложное соединение менее стабильно, чем, например, серная кислота H2SO4, имеющая молекулярный вес 98. Последняя, в своей простой и стабильной конституции, при сравнении с гемоглобином кажется нам здоровым крестьянином перед сверхчувствительной нежной девушкой. Но такая лабильность высокомолекулярных белков, по видимому, является необходимой предпосылкой для проявления жизненного процесса. Химические свойства веществ должны в определенной мере взаимно сокращаться и соединение должно приходить в состояние высокой химической лабильности, чтобы могла возникнуть жизнь. Тем самым химия сама определила границы, до которых справедливы ее законы. По ту сторону границ лежит область жизни, которая имеет свои собственные закономерности.

Собственные закономерности жизни открываются при непредвзятом наблюдении жизненных явлений. Тогда как в области минерального формы находятся во внутренней закономерной связи с субстанцией, развиваются как бы «параллельно» ей, в области жизни субстанции лишаются формы в пользу жизненного процесса. При примерно одинаковом химическом составе организмов растений и животных их формы обнаруживают необозримое многообразие. Представьте себе, как различны фруктовые деревья в саду или листья на одном дереве, как разнообразны растения на одном поле. Несмотря на это, субстанция всех растений относительно однообразна: это углеводы. Последние, в принципе, представляют собой полимеризированную глюкозу, С6Н12О6, наиболее часто встречающееся в органическом мире вещество. Таким образом, это почти бесконечное многообразие форм создается на основе почти этой единственной субстанции. Несомненно, здесь мы должны говорить об автономии форм по отношению к субстанции. Эта автономия выражается в том, что форма сохраняется, хотя вещества постоянно сменяются, и что при повреждении она снова восстанавливается (регенерация).

В то время как формы минералов выступают непосредственно вместе с веществами, даже заданы ими, формы живых существ связаны с формами предков, то есть находятся во временной связи. Каждое новое отношение должно — в виде яйца — начинать с самого общего, так сказать, космического состояния формы, ибо форма яйца (или семени) почти всегда более или менее шарообразна. Итак, организмы развиваются из общей пра-формы к своим позднейшим дифференцированным формам. Этот процесс развития и роста основан не только на увеличении размеров, но и на изменении органов, внешнего облика и пропорций. Все эти проявления одной очень сложной метаморфозы нельзя понять как влияния внешних воздействий, но как выражение особой внутренней закономерности, которую мы называем жизнью.

Чтобы эти вышестоящие закономерности могли проявиться, они нуждаются, само собой разумеется, в подходящем «материале», т. е. в субстанции. Но субстанция должна быть такой, чтобы ее собственная закономерность не слишком сильно проявлялась, т. е. чтобы она была открыта для устроенных иначе закономерностей жизни. Другими словами, субстанция должна быть достаточно восприимчивой и пластичной, как это наблюдается в отношении углеводов (растения), белков (животное и человек) и жиров, которые поэтому являются носителями жизни.

По отношению к внешнему миру живой организм выступает как замкнутое в себе целое. Он вынужден считаться с определенными условиям внешнего мира, чтобы существовать, но он не создан ими; он осуществляет себя сам. Организм, как сказал Рудольф Штейнер, «это замкнутое в себе целое, каковым в неорганическом мире является только Космос».

И в этом смысле организм может быть целым, так как он связан с Космосом. Жизнь может только появиться на Земле, но земные вещества и силы не в состоянии ее создать. Пожалуй, только там, где солнечные силы проявляются в достаточной мере, может возникнуть жизнь. Там, где они действуют особенно интенсивно (в тропиках), там интенсивнее всего и жизненные процессы. Напротив, там, где преобладают земные силы, как в полярных областях, там жизнь должна погаснуть. Жизнь, по своему существу, не земного, но космического происхождения; она вместе со светом излучается на Землю из Космоса.

Эти приходящие из Космоса силы Р. Штейнер обозначил как «эфирные », при этом он подчеркнул, что под этим обозначением он не имел в виду понятие эфира в смысле физики. Последнее помыслено при чисто физических предпосылках, тогда как понятие «эфир» в смысле Р. Штейнера относится к жизненным явлениям, как раз выходящим за рамки понятий физики. В главе «Свет как посредник между Космосом и Землей » мы подробнее остановимся на этом вопросе.

Современная физика своими методами, естественно, может установить только физические воздействия солнечного света. С ними и считается техника. Когда турбины электростанции приводятся в движение силой воды, предполагается, что посредством испарения, образования облаков и дождя солнечное тепло поднимает воду в верхние слои атмосферы, откуда она снова возвращается на турбины. Вообще, следует обратить внимание на то, что и в этом случае именно вода способна так воспринять физическое воздействие солнца, что становится возможен круговорот энергии. (Ср. с главой «Водный организм».)

Но и когда мы добываем техническую энергию из угля, дерева или нефти, мы, в конечном итоге, используем силу солнечного света, ассимилированную растениями и животными древних времен. Итак, в данном случае физический процесс базируется, в конечном счете, на жизненном процессе. Жизненный процесс более объемлющий, а физический процесс возможен только в результате разрушения построенных жизненным процессом субстанций. Жизненный процесс действует синтетически, физический — аналитически.

Эта фундаментальная противоположность вытекает также и из физического рассмотрения. Установлено, что все физические системы стремятся к максимальной энтропии, тогда как организмы проявляют тенденцию сдерживать нарастание энтропии. И не исключено, что однажды в области жизни - возможно даже, только благодаря деятельности человека - обнаружат факт уменьшения энтропии, что, естественно, в чисто физической системе невозможно. Так, при всяком переходе тепла в другие формы энергии теряется определенное количество теплоты, поскольку она переходит в окружающую среду. Все физические процессы, в конечном итоге, проявляют тенденцию закончиться в равномерном распределении тепла. Это окончательное состояние рассматривается физиками как состояние максимальной энтропии и как необходимый конец Земли, который должен наступить, когда вся энергия будет исчерпана, то есть равномерно распределена.

Но имеет место замечательный факт, что жизненные процессы имеют тенденцию к сдерживанию роста энтропии. Прежде всего, это касается всех процессов ассимиляции. «Когда солнечный свет падает на поверхность песчаной пустыни или на голые скалы, то энергия излучения превращается в тепло, песок и камни нагреваются. Но как только солнце заходит, то это тепло излучается и, по крайней мере для нас, окончательно теряется. Если же солнечный свет падает на поверхность, покрытую зеленой растительностью, то под его действием происходят химические реакции. Полностью деградировавшие вещества (такие как углекислота и вода) соединяются, образуя углеводы и накапливая потенциальную энергию. В первом случае энергия солнца для этого мира теряется, во втором случае она фиксируется или накапливается в форме крахмала, древесины, протеиновых веществ, жиров и т. д. Эта способность накапливать энергию противодействует энтропии, кривая энтропии становится более пологой.»

Однако мы хотим не останавливаться на рассмотрении жизни в общем, а наблюдать ее в конкретных формах проявления: в растении, в животном, в человеке.

 

СУЩЕСТВО РАСТЕНИЯ

Растительный мир — это область, в которой отчетливее всего можно наблюдать взаимодействие космических сил с земными веществами. «Растительный мир возможен на Земле потому, что в земном есть субстанции, которые не остаются замкнутыми внутри физических законов, но отвергают все физические закономерности и подчиняются прямо противоположным закономерностям. Физические законы действуют, как бы излучаясь от Земли; эфирные же законы действуют, как бы со всех сторон притекая к Земле из Космоса. Становление растительного мира можно понять только в том случае, если видеть в нем взаимодействие физически-земного и эфирно-космического». («Основы развития врачебного искусства», глава 1.)

Но Земля не в состоянии непосредственно воспринимать космические излучения жизни. Только там в Земле, где находится семя, может возникнуть растение. Оно образовалось в предыдущий год как результат взаимодействия космических и земных сил. Своей способностью к прорастанию оно доказывает, что с ним осталось связанным нечто от солнечных сил, - но этого недостаточно для завершения нормального роста. Для этого растению необходим непосредственный солнечный свет.

Итак, растение имеет в себе земную часть (минеральные и органические субстанции), а также «солнечную часть» (то, что придает субстанциям особую форму и преобразует их в живую субстанцию).

Растительный мир открывает нам, что от Солнца исходят не только физические силы, но от Солнца на Землю струятся сверхфизические (метафизические) «эфирные » образующие силы. Эти силы не действуют в общем и равномерно по всей Земле, как, например, магнетизм, но они в каждом растении осуществляют особый вид деятельности.

Эту систему сил, невидимо связанную с семенем, которая в состоянии воспринимать солнечное излучение и преобразовывать мертвые вещества (СО2 и Н2О) в органические (прежде всего, в углеводы), и благодаря этому вызывать рост и дальнейшее размножение, Рудольф Штейнер назвал «телом образующих сил» или «эфирным телом». То, что здесь имеется в виду не материальное, а сверхматериальная жизненная организация, должно следовать из вышеприведенных рассуждений. Выражение «тело » указывает только на то, что образующие силы составляют некоторую «целостность».

Тело образующих сил - это посредник между космическими и земными процессами, носитель формообразующих тенденций. Но мы не должны представлять их себе застывшими, как физические силы, напротив, мы должны представлять их себе невероятно пластичными и способными к приспособлению. Какой действительный облик создаст в конечном итоге тело образующих сил, зависит, с одной стороны, от заложенных в потоке наследственности «образов », т. е. от являющегося нам существа, «вида », а с другой стороны, от меняющихся земных и космических условий.

Главным условием для развертывания деятельности тела образующих сил является наличие воды. Никакое семя не прорастет без воды, и вся жизнь растения ни к чему так не чувствительна, как к недостатку воды. Огромное количество воды впитывает растение через корни и снова выдыхает через листья. Круговорот воды происходит не только благодаря испарению воды с поверхности водоемов (моря, озера, реки), но и в значительной мере благодаря огромной испаряющей воду поверхности листьев растительного мира. Из минерального растение посредством корневых соков отнимает сравнительно мало субстанции, вводя ее в жидкостно-оживленное, и по большей части снова откладывает их в свою опорную систему. Однако большую часть того, что мы находим в растении как твердое вещество, оно усваивает из воздуха (СО2). Углекислоту, получившуюся в результате физических процессов горения (а также происходящих в животных и человеческих организмах), растение усваивает посредством листьев - оно вдыхает то, что мы выдыхаем - и синтезирует ее с водой до углеводов. Таким образом, растение при помощи света низводит воздушное через жидкое в твердое; и этот процесс делает возможной на Земле жизнь человека и животных, поскольку они питаются растительной пищей. Растение снова соединяет в целое то, что разрушили люди и животные. Растение оживляет то, что убивает человек; и оно может делать это, поскольку влиянию тела образующих сил не противостоят другие существенные процессы.

Тело образующих сил — это то, что делает растение единым целым, поскольку оно как постоянный единый элемент действует в каждом органе и на каждой стадии жизни. Образующие силы растения исчерпываются только ростом. Поэтому еще не выросшее растение содержит в себе полное энергии тело образующих сил. Исключительно интересно и поучительно наблюдать, как тело образующих сил при недостатке вещества или воды, при различных климатических условиях все же сохраняет целостность растения. Чахлые формы в высокогорных и полярных местностях часто едва похожи на «нормальные формы », и все же ботаники без труда определяют соответствующий «вид» растения, то есть основную структуру, определяемую телом образующих сил.

Как, с одной стороны, растение в целом приспосабливается к различным жизненным условиям, или, точнее говоря, как в этой способности растения к приспособлению открывается пластически-жидкое существо тела образующих сил, так же, с другой стороны, это тело выражается в образовании различных органов растения. Все органы растения, как показал Гете, это не что иное, как лист. «Все растение - это лист, и благодаря такой простоте оказывается возможным величайшее многообразие»: зародышевый листок, лист, чашелистик, лепесток, тычинка, плод, семя; все они представляют собой все новые метаморфозы пра-органа - листа. И вещества, необходимые как для образования цветка, так и для роста корня, получаются под действием света в зеленом листе. То есть, растение растет от листа, как вверх, так и вниз.

Образующие силы растения последовательно соединяются с различными элементами: корень - с минерально-жидким, лист - с воздухом и светом, цветок - с теплом.

И каждый орган вследствие внешних обстоятельств или садоводческих мероприятий может быть особенно выражен: образующие силы усиленно подводятся в листья (листовая капуста), в стебель (кольраби), в почкообразование (брюссельская) или в цветок (цветная капуста). Но поскольку тело образующих сил представляет собой единое целое, то предпочитаться им отдельный орган может только за счет того, что к нему подводится больше образующих сил, чем к другим органам.

Форма растения меняется от корня к плоду. Внешне органы растения различны, в смысле идеи (сущности) они одинаковы, поэтому мы воспринимаем их как «похожие ». Похожие формы во времени следуют друг за другом и постоянно повторяющийся от корня до плода цикл связан с «конкретным временем», с годовым циклом. Также и этот факт указывает на то, что растение в равной степени зависит как от земных, так и от космических сил.

Полярность воздействующих на растение сил проявляется в противоположном поведении корня и побега. Корень «геотропен» (обращен к Земле), стебель «гелиотропен », обращен к Солнцу, собственно, его бы нужно назвать «космотропным». На то, что в верхней части растения действуют противоположные физическому силы, указывает факт, что кверху удельный вес растения постепенно уменьшается; в то же время формы становятся более тонкими вплоть до цветка, где происходит последнее откровение формы и одновременно растворение вещественного.

Напротив, исходя из области корня растение пронизывается процессами отвердевания, под действием которых живая растительная ткань становится менее живой, но зато крепкой опорной тканью, образуя, наконец, древесину, которая с течением времени все более и более теряет связь с жизненными процессами и тем самым приближается к минеральному состоянию.

Итак, в растении мы имеем дело с двумя членами существа: с вещественной организацией и жизненной организацией (телом образующих сил).

В растении встречаются космические и земные силы. Если познать это, рассматривая внешние взаимосвязи, то станет понятной и микроскопическая структура растения.

Конус нарастания на кончиках побега и корня имеет у высших растений параболическую форму. «При этом на продольном разрезе видны расположенные друг над другом клеточные слои, которые, как это впервые отметил Сакс, представляют собой семейство софокусных парабол. Эти параболы под прямым углом пересекаются семейством других парабол, имеющих с первыми общий фокус и общую ось, но проходящих в противоположном направлении.» (из «Mathematik und Biologie» M. Schips)

Общий фокус всех парабол находится в точке вегетации, являющейся местом наиболее оживленного клеточного деления и, тем самым, самой интенсивной жизни. Отсюда в бесконечность расходятся параболы первого (периклинного) семейства, симметричные относительно главной оси, по направлению вниз, то есть их второй фокус находится в бесконечно удаленной точке внизу, так сказать, в центре Земли; параболы второго (антиклинного) семейства проходят соответственно вверх, и в этом смысле можно принять, что их бесконечно удаленный фокус совпадает с Солнцем. В самой верхушке параболы обоих семейств пересекаются под прямыми углами и образуют в этой области собственно созидающее и формоопределяющее поле образующих сил растения.

Аналогично этому, но соответственно глубже в земле, эти же две взаимно полярные системы сил (система солнечных сил и система земных сил) действуют формообразующе в кончике корня.

Парабола, как известно, собирает все параллельные главной оси лучи в своем фокусе, «она привносит бесконечное в конечное».

Силовую систему растения, воспринимающую солнечные лучи, мы определили как тело образующих сил. Оно физически невидимо, но там, где материя вступает в область этих сил и, как в вегетационной точке, превращается в живую субстанцию, она организуется соответственно встречающимся в этом теле силовым потокам, которые исходят от Солнца и от Земли и которые становятся видимыми в семействах парабол - как благодаря железным опилкам становится видимым магнитное силовое поле. Семейства парабол представляют собой силовые диаграммы; их фокусы на концах корня и стебля являются в то же время источниками жизни.

Таким образом, и в строении растения мы находим математически постигаемую структуру. Но она наполняется смыслом, только если мы рассматриваем ее как выражение отношения Земли к Солнцу.

В центре между обоими силовыми полями находится регион равновесия, выраженный поверхностью Земли и повторяемый на различной высоте листьями растения, в которых гармоническое выравнивание обеих главных систем сил приводит к центральной функции жизни - ассимиляции.

 

Существо животного

Следующей ступени познания природы мы достигнем, если исследуем различия между существами растения и животного. Они имеют нечто общее: преобразующий вещества строительный процесс. Но если у растения он вызывает образование плоскостной формы (лист), то в животном разыгрывается гораздо более сложный процесс. Растение целиком живет во внешнем световом пространстве, животное же замыкает свой организм и тем самым выделяет из внешнего пространства собственное внутреннее пространство. Растение - это орган Земли, животное представляет собой нечто для себя. Образование внутреннего пространства у животного происходит посредством свертывания поначалу плоско заложенных «зародышевых листков»(«гаструляция»). Этим пра-жестом животное выделяется из непосредственной связи как с земными, так и с космическими силами.

Но поскольку животное, как земное существо, нуждается в определенной связи с Землей, то оно должно принимать в свое внутреннее пространство земные вещества в качестве пищи. Также ему нужны силы для переработки этой пищи. Для этого в нем должны быть образованы соответствующие органы: это органы обмена веществ. В то время как у растения тело образующих сил создает органы один за другим во временной последовательности, в животном, вследствие вчленения в его внутреннее пространство, это должно происходить одновременно. Для животного в период эмбрионального развития время интегрируется. Можно сказать, что в животном живет ставшее безвременным растение. Или можно сказать, что процесс развития, который растение проделывает в свете внешнего мира, в животном (и человеке) перенесено в замкнутость эмбрионального периода. И только пройдя эту растительную стадию развития, оно выступает как животное существо на Земле.

Представим себе в качестве познавательного упражнения, как животное в ходе развития образовалось из пра-растения. Какая колоссальная сила была нужна, чтобы образующие силы растения, свободно раскрывающиеся во взаимодействии земных и космических сил, заключить во внутреннее пространство и в этих изменившихся условиях поставить их на службу целям, совершенно отличающимся от первоначальных. Только сила, обладающая космическими измерениями, смогла перевести на Земле солнечные силы растительного тела образующих сил в образование животной организации и осуществить интериоризацию, вворачивание. Гаструляция -это типичный жест животного образующего импульса. Это и явилось причиной того, почему эта силовая система, обусловившая создание из тела образующих сил внутреннего пространства с внутренними органами, соответствующими космическим силам, с древности была поставлена в соответствие со звездным миром, то есть с Зодиаком ( «животным кругом ») и названа «астральным телом » (звездным телом). Парацельс, например, еще употреблял это понятие. Однако Рудольф Штейнер первым сделал это понятие доступным научному мышлению.

В качестве первого феномена мы можем отметить, что эта силовая система доминирует над телом образующих сил, как последнее над физическим телом. Астральное тело побуждает тело образующих сил, действующее у растения в образовании листа, посредством складывания и вворачивания к образованию внутреннего пространства и развитию внутренних органов.

Само собой разумеется, в человеке и животном также живет нечто от существа растения, поскольку это тоже живые существа; но только жизнь в них выступает в модифицированной форме, а именно, отделившейся от непосредственных связей с земными и космическими силами и поэтому ставшей самостоятельной, но также, как мы скоро увидим, биологически ослабленной.

Поскольку животное замкнуто во внутреннем пространстве, то в нем оно должно образовать органы, необходимые для развития сил, которые к растению притекают непосредственно из Космоса. Таким образом, растение находится под непосредственным, а животное — под опосредованным влиянием эфирных сил. Для поддержания своей жизнедеятельности, т. е. для усвоения эфирных сил, животное нуждается в растительной пище (гетеротрофный образ жизни). Оно не в состоянии, как растение, жить аутотрофно, оно должно использовать растения в качестве пищи. Растение благодаря действующим в нем эфирным солнечным силам может оживлять в своем организме вещества мертвого мира. В результате минеральные вещества возводятся растением на более высокую ступень. Животное использует эти содержащиеся в пище солнечные силы для построения своего организма, т. е. своего эфирного тела. Последнее же - как уже было сказано - должно быть образовано иначе, чем эфирное тело растения, поскольку оно должно не только быть носителем жизни, но также быть открыто для влияний души, доминирующего астрального тела. Эти изменения эфирного тела обусловливают образование специальных органов, которые в дальнейшем будут служить сознанию. В то же время должна измениться вещественная основа эфирного тела в смысле ее расширения. Это происходит благодаря внедрению в нее азота. Поэтому у животного носителем эфирного тела служит белок, у растения же — углеводы.

Воздух на 4/5 состоит из азота. То, что воздух, в свою очередь, является носителем душевных импульсов, современному человеку может сначала показаться непонятным. Однако древние греки воспринимали это непосредственно, и в качестве обозначения обоих использовали одно и то же слово рпеита.

Мы видели, что основным условием для развертывания деятельности эфирного тела является вода. Соответственно, мы можем теперь сказать, что предпосылкой для субстанциональной деятельности астрального тела является азот или воздух. Именно благодаря процессу вворачивания образуются все полые органы; так же и легкие становятся органом для восприятия воздуха. Но с воздухом астральное тело втягивается не только внутрь воздушного организма, но действует также субстанционально, в органически связанных формах, в виде белковых, соответственно азотосодержащих соединений, как это будет конкретно показано далее.

Снова мы видим уже упоминавшуюся полярность воздействия астрального тела, а именно, субстанционально в воздухе и белке. Эту же полярность мы находим также в образовании органов: поэтому пра-жесту само-замыкания соответствует второй жест животного - само-раскрытие для Космоса в органах чувств.

Поскольку растение обращено к свету, оно выполняет определенные «движения». Они не только очень медленные в сравнении с движениями животных, но также существенно другие: растительное движение всегда основано на притоке и оттоке соков, т. е. на изменениях внутри водного организма или эфирного тела. Движение животного, напротив, характеризуется действием специальных органов, а именно, мышц, мяса, т. е. типично азотосодержащей живой субстанции. Эта субстанция служит «произвольным» движениям животного. В действительности же его движения (в смысле поддержания жизни животного) направляются инстинктами и импульсами, ориентации которых способствует нервно-чувственная система. Таким образом, конечности животного образуют необходимое внешнее дополнение, чтобы привести его в конкретные отношения с внешним миром (поиск пищи, климата, жилища).

Мы видим, что пра-жесты замыкания и раскрытия связаны друг с другом, они соответствуют друг другу. На это указывает также тот факт, что каждому органу внутреннего пространства организма и системы конечностей соответствует определенное место в нервно-чувственной системе (мозговые «центры»).

Итак, органы животного имеют двойственную природу: органы, которые служат обеспечению жизненных функций (система обмена веществ и конечностей), и органы, обеспечивающие ориентирование (нервно-чувственная система). Только благодаря скоординированному разделению процессов органообразования организм животного становится способен развить сознание. Однако у животного оно целиком определено потребностями организма. Животное воспринимает еще не «весь мир» в человеческом смысле, а соответствующий его организации фрагмент мирового целого. На эту корреляцию между строением животного и окружающим миром особенно указывал Й. фон Юкскюль.

Таким образом, та силовая система, которая образующие силы животного побуждает из плоской формы зародышевых листков посредством сгибания, вворачивания и выворачивания дать начало животной форме, имеет над биологическую природу. Она пластично действует в приспособлении системы обмена веществ к внутреннему пространству, а также образует нервно-чувственную систему и систему конечностей. Функционально она проявляется в появлении движения, а душевно - в появлении сознания (чувственное восприятие, ощущение).

Рудольф Штейнер назвал эту силовую систему вместе с ее сложными воздействиями «астральным телом», или «телом ощущений», или «душевным телом». Уже здесь можно видеть, что органическому образованию самозамыкания, инвагинации, гаструляции соответствует органическое раскрытие (органы чувств). Та же самая полярность наблюдается также в чисто душевной области: каждому душевному движению соответствует противоположное: радости соответствует горе, удовольствию - боль, говоря в общем, симпатии соответствует антипатия. Гете сознавал эти полярные отношения в душе, когда писал:

Также Гете было ясно, что воздух (а соответственно, и дыхательный процесс) является носителем полярных воздействий души:

Было бы совершенно ошибочным видеть в этих словах только поэтическую аллегорию. Речь идет, скорее, о конкретном переживании полярности душевной жизни и ее связи с воздушным организмом, о непосредственном переживании связи души с соответствующими телесными процессами. Однако для этого требуется художественная конституция. Абстрактное мышление всегда видит только частности, но не познает целое.

Принимая выражение «астральное тело » в соответствии с представлениями Рудольфа Штейнера, мы осознаем, что это выражение, главным образом вследствие материалистических извращений спиритизма, может вызвать предубеждения. С другой стороны, вряд ли найдется другое название, которое бы так образно и конкретно выражало космическую природу организма. И сегодня, когда физики не боятся каждый атом представлять как невидимую планетарную систему, попутно открывая все новые «частицы », позволительно также и организм в его «целостности» снова связать с Космосом.

Люди, находившиеся на более ранних ступенях развития сознания, видели в звездах выражение связанных с ними духовных существ. Звезды — astra — являлись для них космическим праобразом ( «Зодиак » - животный круг) сил, которые они переживали причастными к формообразованию в животном мире, а также в человеке. Посредством этих сил (астрального тела) происходит переформирование и преобразование образующих сил (эфирного тела) вверх до ступени органов сознания и органов движения. Эту силовую систему астрального тела можно также назвать «организацией сознания»; преимущество такой терминологии заключалось бы, наверное, в том, что она ближе стоит к сегодняшнему научному словоупотреблению.

Само собой разумеется, что вышеприведенные рассуждения могут коснуться только общих вопросов истории развития. Новые исследования обнаруживают множество подробностей, которые как раз позволяют нам вникнуть во взаимодействие эфирной и астральной силовых систем, конечно, с условием, что мы обладаем необходимыми понятиями.

Шпеман называет то место эмбриона, где начинается вворачивание (верхняя губа бластопора), «организатором». Начиная с этого места, в расположенной над ним эктодерме «индуцируется » образование нервной пластинки, т. е. здесь в процессы эфирного тела внедряется астральное тело. Все развитие эмбриона представляется цепью взаимодействующих «индуктивных воздействий». Мне представляется важным, что исследования привели к утверждению, «что не движения отдельных клеток суммируются в массовое движение, но что движения отдельных клеток находятся в неразрывной, причинной связи друг с другом в том смысле, что клетки не блуждают самостоятельно, но пассивно следуют высшим управляющим воздействиям, направляются и влекутся высшими силами. Единство общего движения основано на планомерном, гармоничном сочетании отдельных независимых друг от друга двигательных тенденций... Процесс гаструляции представляет собой претворение в жизнь типичного плана построения позвоночного животного из плоского задатка бластулы, соотв. зародышевого диска». (Выделено автором)

«Следовательно, под организаторами мы понимаем группы клеток, которые воздействуют на другие области зародыша, существенно определяя тем самым судьбу этих развивающихся областей, принуждая эти области к образованию зачаточных структур, существование которых непосредственно не предусмотрено в самом зародыше". (М. Clara, «Entwicklungsgeschichte des Menschen». )

Начало гаструляции видят сегодня в «динамической детерминации», т. е. в воздействии формирующих движений; и только в результате этого происходит «материальная детерминация», закладка отдельных областей органов. Также эмбриология вынуждена сегодня признать двойственную силовую систему: динамика формирующих движений (инвагинация, астральное тело) внедряется в первоначальную формирующую тенденцию клеточной массы (образование плоскостей, эфирное тело).

Таким образом, в сознательной организации » (астральном теле) мы имеем дело с силовой системой, которая создает специфическую структуру одаренных сознанием организмов. Эти организмы, как и вообще все органические существа, образованы и оживлены системой эфирных образующих сил (эфирным телом). Но эфирное тело животного ориентировано на становление органов сознания и органов движения. И как справедливо сказал Гете: «Глаз образован на свету и для света », - так и здесь органы сознания возникли под действием тех же сил, которые потом открываются через них.

В связи с этим «астральное тело» может быть также названо «душевным телом », которое пронизывает телесность бодрственным сознанием. Вследствие этого эфирные образующие силы попадают под воздействие нового силового поля.

Таким образом, мы не можем представить себе становление органов сознания без связи с органами движения, поскольку это две скоординированные стороны одного и того же основного процесса, ибо в сознании внутренне переживается нечто, что наглядно проявляется во внешнем движении. А именно, перед тем как в мышлении один объект будет поставлен в понятийные отношения с другим, наблюдатель должен перевести взгляд (или внутренний взор) с одного объекта на другой. Только после того как благодаря этому внутреннему движению устанавливаются самые общие отношения «объектов, расположенных в пространстве рядом друг с другом », (что справедливо для всех видимых объектов), - только тогда можно найти специальные отношения (подобия, причины-следствия и т. п. ).

Это внутреннее (душевное) движение является общим процессом поиска связей, предваряющим любой особенный мыслительный процесс. Хотя мы и не наблюдаем его у животного, но, по-видимому, животное тоже, прежде чем приблизиться к какому-либо объекту (который попадает в сферу его внимания как, например, пища), совершает такое внутреннее движение в направлении объекта внимания, обусловленное пищевым инстинктом.

Это активное установление отношений с внешне отделенными от него объектами характерно для сознательного процесса как человека, так и животного. Растение - это продукт непосредственно пространственно действующих на него процессов; животное и человек ощущают себя субъективными носителями жизненного процесса и посредством движения стараются установить связь между ними и внешним миром. Все сознательные процессы животных более или менее протекают таким образом, что исходной точкой для сознательного процесса является биологический процесс. Тем самым, «мышление » животного биологически ограничено: оно может испытывать интерес только к объектам внешнего мира, имеющим для него биологическое значение. Такое биологически центрированное и однотипное сознание мы называем «инстинктом ».

Человек также инстинктивно связан с одной частью мира; но собственно характерным для его мышления является то, что он может устанавливать отношения с объектами и между объектами внешнего мира, которые не имеют отношения к его биологической личности. Если мы познаем различные объекты как «подобные» и, например, растения причисляем к одному виду, то это не имеет никакого отношения к нашим биологическим потребностям; мы развиваем тогда «объективную науку».

Так благодаря мышлению разделенные объекты внешнего мира связываются в идеальные единства, которым они обязаны своим происхождением. Человек только потому способен к этому, что он способен в мышлении отрешиться от своей биологической личности, поскольку он постигает себя самого как мыслящее существо, как Я. Благодаря мышлению объекты мира упорядочиваются в духе человека соответственно их идеальной взаимопринадлежности.

Как самый возвышенный объект для человеческого мышления с давних пор воспринимались движения небесных тел. Но здесь объектам восприятия не нужно сначала упорядочиваться соответственно лежащей в их основе идее; идея сама открывается в их взаимных движениях. Кеплер открыл, что эти движения являются совершеннейшим выражением математических закономерностей. Итак, звезды движутся в силовом пространстве, внутренняя конституция которого находит отражение в нашем математическом мышлении. Люди прежних ступеней сознания в движении звезд видели выражение мышления связанных со звездами духовных существ.

Животное благодаря этой силовой системе астрального тела становится трехчленным существом: его физическое тело пронизано и подчинено эфирному телу, телу образующих сил или жизненному телу; этим телом - хотя и в несколько иной форме - обладает также растение. Но, кроме того, животное обладает также астральным телом, телом ощущений или душевным телом, «доминантой», которая, пронизывая физическое и эфирное тела, использует эти низшие члены существа.

Чтобы полностью прояснить себе отношения между астральным и эфирным телами, вернемся опять к рассмотрению растения (рис. вверх). Если зеленые листья растения являются чистым выражением эфирного, то чашелистики и лепестки в силу своей деформации уже указывают на внедрение астрального, а в появлении цвета и запаха в цветке мы видим преодоление эфирного астральным. В растении астральное тело действует только в верхней части, конкретно в цветке, однако, собственно говоря, только касается его. И лепестки цветка вследствие сильного внедрения астрального теряют свою жизненность, зато появляется цвет и аромат, возникающие в результате преобразования эфирной вещественности. То же происходит при созревании плодов и изменении окраски листьев осенью.

Аналогичным образом в человеке внедрение астрального действует так, что биологические процессы оказываются настолько оттеснены, метаморфозированы, что в нем могут возникнуть надбиологические, душевные отношения.

С этих точек зрения представляется само собой разумеющимся, что наделенная органами чувств и сознанием высшая животная организация обладает не тем же объемом органических образующих сил, что растения или низшие животные, поскольку часть этих сил расходуется на развитие органов, необходимых для выработки душевных функций. Как мы увидим в дальнейшем, образующие силы, выражающиеся в обмене веществ, размножении и регенерации, уменьшаются в той же мере, в какой развивается сознание, то есть, насколько увеличивается влияние астральной организации. И наоборот, чем ниже мы спускаемся по ступеням царства животных, тем более увеличивается сила восстановления утраченных частей, так называемая регенерация.

В известном примере с ящерицей, которая восстанавливает утраченный хвост, не происходит полной регенерации. Вновь образованный хвост лишен позвоночного столба, а имеет вместо него в качестве оси хрящевой стержень. То есть здесь мы имеем дело с частичной регенерацией.

Лягушка, напротив, способна восстанавливать дистальные члены своих конечностей, хотя и не может восстановить целую ногу. На культе сначала появляются дистальные части, и только потом конечность вырастает в полную длину. Это вообще является важным образующим принципом истинной регенерации; вначале появляется наиболее дистальная часть потерянного члена, а не самая ближняя к ране часть, как часто думают.

У насекомых и раков, вследствие их твердого панциря, простое восстановление потерянных частей затруднено. Только при следующей линьке утраченный член появляется в уменьшенном виде и постепенно вырастает от линьки к линьке. Существенным является то, что быстрее всего вырастает самое необходимое. Так быстро, насколько возможно, воспроизводится целое. Особенно нагляден пример крабов с неодинаковыми клешнями. Если большая клешня (ногочелюсть) теряется, то малая клешня с другой стороны вырастает в ногочелюсть, тогда как на пораженной другой стороне образуется малая клешня. Таким образом, после исцеления у животного большая клешня расположена с другой стороны. Смысл этого процесса понятен: как можно быстрее восстановить служащую для раскалывания раковин, т. е. необходимую для добывания пищи большую клешню.

У моллюсков мы находим способность залечивать большие раны, однако раздавленные улитки, которых мы часто видим на дорогах, не восстанавливаются, поскольку их организация уже слишком утончена. Регенерация может исходить только от еще молодых, неразвитых тканей. Как ни странно, улитка переносит удаление не только расположенных на стебельках глаз, но и всей головы. Из этого видно, что ее голову нельзя сравнивать с головой высшего животного; она представляет собой только выдвинутый вперед орган чувств.

В червях способность восстанавливать потерянные части достигает удивительных высот. Если дождевого червя рассечь пополам, то из каждой половины разовьется целый червь. И снова в первую очередь образуются необходимая передняя (или, соответственно, задняя) часть, так чтобы животное по возможности скорее снова могло обеспечивать себя пищей. До этого же времени оно питается своей собственной телесной субстанцией, а для построения новых органов разрушает свою субстанцию и переносит ее на нужное место. Тогда на месте среза благодаря перестройке закладываются новые органы. Червь становится сначала более коротким, но полностью сформированным. У низших червей (плоских червей) тело образующих сил обладает еще более удивительными способностями. Планарию можно разрезать поперек на множество частей, и каждая снова воспроизведет целое. При этом каждая отрезанная часть полностью перестраивается, и каждое целостное образование вначале по понятным причинам очень маленькое. В эксперименте довели количество частей до 200. Если не вмешивается инфекция, то каждый кусочек превращается в крохотную, но целую планарию. Сначала всегда образуется пара глаз и ротовое отверстие, т. е. процесс формирования начинается с нервно-чувственного полюса. Удлиненная и плоская форма тела восстанавливается только позже и постепенно.

И, наконец, у губок способность регенерации граничит с непостижимым. Экземпляры губки одного очень маленького вида перетирали в кашицу и продавливали ее через тонкий льняной платок, чтобы разрушить все тканевые структуры. Несмотря на это, отдельные клетки снова собирались вместе, образуя новые маленькие губки. Из разрозненного клеточного материала снова возникает общее строение тела.

Существенно, что животные с высокой способностью регенерации ближе всего стоят к растению; они представляют собой самый внешний и нижний полюс животного царства. Как показывает вышеприведенное рассмотрение, по направлению вверх к позвоночным животным регенерационная способность ступенчато уменьшается.

Таким образом, мы можем сказать, что высшее развитие животных основано на том, что все выраженнее становятся органы, служащие сознанию и движению, т. е. они используют все большую часть организации образующих сил. С чисто биологической точки зрения, то есть учитывая только жизнеспособность, дождевой червь стоит гораздо выше, чем позвоночное.

Особенно нагляден вышеприведенный пример с клешнями у крабов. Здесь видно, что биологические и функциональные процессы не идентичны, и также не обязательно должны идти параллельно. Регенерация исходит от эфирной организации; именно она действует в утраченной конечности. А функция исходит от астральной организации; она доминирует над эфирным телом и действует в еще оставшейся маленькой клешне; здесь функция раздражает эфирную организацию, и клешня вырастает.

M. Мюльман в своем сочинении «Старение и физиологическая смерть » (Йена 1910) пишет, что кожа, кишечник, легкие, сердце и сосуды растут до глубокой старости. Мускулатура растет только до возраста 40-50 лет. Примерно на 20-м году жизни прекращается прибавление веса скелета. «Ранее всего, во втором десятилетии абсолютно, а в первом относительно, прекращает свой рост нервная система... » Здесь можно было бы указать на тот значительный факт, что клетки ганглиев мозга теряют свою способность к делению уже к моменту рождения, тогда как все другие клетки еще сохраняют эту способность. Зато они обладают «консервированной жизненностью».

Таким образом, предпосылкой для астральной организации является существование эфирной организации. Во время эмбриональной жизни эфирная организация и астральная организация совместно работают над построением организма. Также в период после рождения эфирная организация постоянно тесно связана с телесностью, выражением чего являются жизненные процессы. Астральная

организация, напротив, с момента рождения приобретает гораздо большую самостоятельность в отношении телесности. Теперь она охватывает дыхательный процесс и пронизывает органы чувств и сознания в противоположном смысле, чем эфирная организация. Только благодаря этому и возникает сознание, которое тем сильнее и бодрственнее, чем сильнее астральная организация пронизывает телесность и чем вследствие этого лучше и многостороннее формируются органы чувств и нервная система.

Как мы уже увидели, специфические биологические силы (какими они проявляются в феномене регенерации) отступают на задний план в той же мере, в какой увеличивается объем и значение сознания. Таким образом, филогенетически сознание было приобретено за счет жизненности. Также онтогенетически можно показать, что процесс сознания возможен только в результате разрушения биологических процессов. На эту полярность жизни и сознания как имеющую большое значение для понимания сознания и для понимания взаимодействия души и жизни, неоднократно указывал Р. Штейнер. Еще до этого такую точку зрения высказывал, например, Фортлаге, но она до сего дня остается неосознанной.

То, что сознание связано с органическим распадом, уже на повседневном уровне исходит из необходимости сна. Сознательные существа удерживают бодрственное состояние только в течение некоторого времени, которое тем короче, чем сознательнее существо; у животных о настоящем сне можно говорить только по отношению к высокоразвитым видам. У низших животных наблюдаются различные явления, которые, подобно зимней спячке, составляют, так сказать, промежуточную ступень между сном и смертью. Бодрственное состояние наступает, как уже было сказано выше, вследствие внедрения астрального тела в нервно-чувственную организацию. Но вследствие этого она еще более отчуждается от жизненного процесса. Если она не хочет быть разрушенной до основания, то спустя некоторое время сознательный процесс должен отступить и снова должен воцариться жизненный процесс. Необходимость этого выражается в потребности сна.

Так, бодрственное состояние само по себе обуславливает необходимость сна, так как во сне весь организм пронизывается созидательными процессами тела образующих сил, как это было еще в эмбриональном периоде.

Подробные представления существа животного с духовнонаучной точки зрения можно найти, например, у Попельбаума или Шада.

 

Существо человека

Если теперь мы рассмотрим существо человека, то прежде всего сможем установить, что у него есть стороны, роднящие его со всеми природным царствами. Минеральный мир человек содержит в себе прежде всего в костях и зубах, где могут образовываться кристаллические структуры. Поскольку минеральное царство является олицетворением мертвой субстанции, можно сказать, что образование костей и зубов, как таковых, произошло из процесса отмирания, поскольку первоначально субстанция костей и зубов была живой. Само собой разумеется, это выпадение из жизни локально ограничено, а именно, в упомянутых органах - костях и зубах. И, конечно, этот процесс не окончательный; костная минеральная субстанция может снова раствориться, т. е. быть снова оживлена. Однако можно сказать, что человек благодаря своему физическому телу внутренне участвует в минеральном мире. Под этим мы имеем в виду не только физическое значение твердых костей и зубов, дающих нам возможность бегать и жевать, но с этими процессами связаны также высшие функции, к которым мы еще вернемся.

Рост и формирование человеческого организма происходит так правильно и в такой бессознательности, особенно до смены зубов, что можно сказать, что человек носит в себе член существа, родственный растительному бытию - тело образующих сил или эфирное тело. И в продолжение всей жизни человека созидающие процессы обмена веществ окутаны этой бессознательностью - по крайней мере, должны быть окутаны. На то, что процессы размножения, находящиеся в тесном родстве с процессами роста, относятся к этой растительной области организации человека, указывает уже их название.

С другой стороны, родство с животными проявляется в развитии организма человека; как и животный, человеческий организм совершает жесты самозамыкания и раскрытия, осуществляемые астральной организацией (астральным телом). Все существенные органы человеческого организма имеются также у высших животных, и еще Гете заметил, что различие между ними нужно искать не в какой-либо отдельной детали, как считала тогдашняя наука.

А биология материалистической эпохи, со своей стороны, впала в противоположное заблуждение. Ослепленная удивительными параллелями филогенеза человека и животных, она не заметила существенного различия между человеком и животным. Мы, конечно, не можем здесь подробно разбирать этот вопрос, рассматривая бесконечное многообразие мира животных форм, как это было бы необходимо для полного овладения проблемой «человек и животное ». Но тем скорее мы можем здесь от этого воздержаться, что у нас уже есть точные представления этой проблемы в упомянутых выше (стр. 50) сочинениях. А в настоящей работе мы последуем указаниям Рудольфа Штейнера лишь в той мере, в какой это необходимо в рамках нашей темы.

Прежде всего, следует обратить внимание на тот элементарный факт, что человек, вступая в бытие, в любом отношении менее подготовлен к выполнению своих земных функций, чем животное, которое от рождения обладает всеми необходимыми для его жизни функциями. Нагляднее всего в этом смысле появление в первую очередь способности ориентирования в пространстве и, соответственно, отношение к силе тяжести. Животное сразу после рождения может плавать, ползать или ходить (в соответствии со своей организацией). Только человек должен учиться прямохождению, и в том, как он это осуществляет, видно, ловок он или неуклюж, робок или смел. Другими словами: выпрямление человека - это уже выражение включения его душевно-духовного существа в телесную организацию. Животное получает способность к ориентированию как готовую функцию в своей организации. Если мы вернемся к мысли, развитой в предыдущей главе, то сможем сказать: животное благодаря своей астральной организации не только ориентировано на свое особенное жизненное пространство, но также своим особым образом поставлено в отношения с силой тяжести. Человек же должен сначала приобрести способность к ориентированию в пространстве, запечатлить ее во всей своей организации, как это обстоит и с речью, и с другими, свойственными только человеку способностями.

В какой мере человек в силу того, что природа в этом отношении не так совершенно его оснастила, находит возможность самому включиться в формирование своей организации, работать там таким образом, чтобы придать ей человеческий облик и тем самым сделать выражением его индивидуального духа — к этому вопросу мы еще вернемся.

Животное посредством своей астральной организации так тесно связано с Землей в функциональное единство, что может вести себя только в соответствии с этой функцией. Это поведение для него такое же врожденное, как и его отношение к пространству. Животное не может приобрести новые способности, поскольку оно не в состоянии приобретать опыт. Что порой происходит — так это приспособление уже имеющихся способностей к необычным ситуациям.

Человек, напротив, в своей астральной организации не несет готовой системы понятий, но только способность к обучению. Если только представить себе, чему всему может научиться в своей жизни человек, тогда как животное от рождения до смерти пользуется одними и теми же функциями с небольшими модификациями, в определенной мере играет одну и ту же мелодию, на которую настроено его астральное тело, - если представить себе это, то можно сказать: у животного уже с раннего возраста астральная организация оцепенела, тогда как у человека она всю жизнь остается жидкостно-пластичной, эластичной, способной к переформированию и поэтому всю жизнь обучаемой.

Животное переживает выделенную его астральной организацией определенную часть мирового целого; астральная организация крепко связывает его с соответствующим фрагментом мира, и весь остальной мир для него не существует. Человек же не связан заранее и, прежде всего, не связан односторонне с окружающей средой, поэтому он может воспринимать ее как отдельный от него мир и связывать себя с ним в мышлении.

Однако прежде чем появляется способность к мышлению, ребенок приобретает способность прямостояния и речи. И эти три способности являются выражением духовного существа человека. Поэтому животные не могут говорить, а также длительное время сохранять вертикальное положение. Способность говорить — это не только вопрос строения мозга и образования соответствующего речевого центра. Уже физическое образование рта, положение зубов, губ обеспечивают возможность образования согласных. Однако сегодня существо речи не познано именно с биологической стороны. Поэтому встречаются, например, многочисленные указания на то, что якобы также и животные обладают «речью». В действительности же мы имеем здесь дело только с возможностями извещать друг друга о чем-либо, для чего можно использовать и знаки, не обладая при этом речью. Само собой разумеется, как средство сигнализации можно использовать также и речь, но это наинизшее ее применение.

В прежние времена люди еще воспринимали речь как нечто, воздействующее на мир, поскольку знали, что в основе мира лежит созидающий принцип Логоса. Это знание с течением времени померкло и окончательно исчезло в эпоху «просвещения», во время развития естествознания. Прежде общеизвестное позитивное и негативное воздействие слова в практической жизни, например, в молитве (молитва о здоровье), в проклятии (околдовывании, зачаровывании) сегодня наукой не признается за реальность. Конечно, сегодняшние люди уже не располагают больше силой слова, как в древние времена, когда еще могли использовать ее как в позитивных, так и в негативных целях.

Благодаря Р. Штейнеру существо речи стало по-новому доступно современному сознанию, что привело к практическому обновлению искусства речи в постановке речи, которую можно применять также с терапевтическими целями.

Третья способность, которую ребенок приобретает, после прямостояния и речи, как типичное выражение существа человека, это мышление. Также в истории развития человечества это явилось третьим шагом - и сегодня достигает известного максимума, хотя еще не является завершением. С греческих времен этой способностью занимались «мыслители », философы, сегодня же способность мышления, или ее специальная часть, находится в центре при суждении о человеке (показатель умственного развития).

Рассуждения о значении мышления, его становлении, основаниях и т. д. заполняют библиотеки. Но нужно себе уяснить, что нагромождение идей еще не является мышлением, равно как и «новое» комбинирование известного содержания, хотя для этого и требуется определенный уровень интеллекта. Только сознательное, целенаправленное связывание понятий с восприятиями может называться мышлением. В особенности же действительное мышление - в противоположность комбинированию — является творческим актом. Конечно, можно выучить наизусть теорему Пифагора, действительно же мы поймем ее только тогда, когда сами внутренне ее (вос)создадим. Конечно, такое раз-мышление не будет абсолютно новым - но дело и не в этом. Важно то, чтобы эти мысли в человеке заново возникли- хотя бы и на основе какого-либо учебника. Поэтому действительно новые творения, например, открытие колеса, это типично человеческие достижения, невозможные для животного. То, что животное обладает определенными интеллектуальными способностями, которые все имеют комбинаторный характер, не означает, что животное может действительно мыслить, ибо для этого необходима творческая работа. Животное же действует, исходя из своих природных инстинктов, которых само оно не может преодолеть. Уже первые наблюдения мышления показывают, что оно само имеет духовную природу и исключительно многосторонне. Качественное различие мышления выражается различными словами, такими как умный, толковый, хитрый. Обобщенным обозначением для мышления может служить слово «мудрый». Однако в наше время переоценивается особая сторона мышления, интеллект, для которого особенно характерна способность к комбинированию. Именно для этой способности необходима определенная органическая основа, особенно в построении мозга.

Человек не мог бы развить мышление, если бы оно было чисто душевной функцией, какой оно является у животного, ибо тогда как его содержание, так и образ мыслей определялись бы только импульсами и инстинктами, т. е. астральным телом. Действительное же наблюдение показывает, что это не так, что мышлению принципиально присуща свобода.

Итак, при помощи мышления человек связывает понятия с восприятиями, что и лежит в основе познания. Но чувственные восприятия служат человеку не только для того, чтобы познавать мир; в них он переживает самого себя. Он внутри себя связывает последовательные восприятия, что делает возможным воспоминание. Он развивает в себе «душу».

Вначале ребенок вспоминает только испытанное за текущий день, позже в своем сознании он перебрасывает мост через периоды сна, пока, наконец, все испытанное им не познает как связанное воедино и принадлежащее ему самому. Итак, само по себе несвязанное человек внутренне объединяет в целое. Он рассматривает пережитое им как «свой жизненный путь». И когда он хочет выразить нечто, что на всем протяжении создает из жизни единое целое и остается самим собой, он говорит «Я ». Только потому, что он испытывает себя как целое в своем Я, он способен и всю природу постигать как целое.

Человек выражает свое внутреннее существо, когда он называет себя «Я». Нам ясно, что это не только наименование, но внутреннейшее выражение своего существа. Мы говорим себе «Я есть Я» и остаемся при этом на уровне мышления. Но мы также чувствуем себя как Я в страдании и радости, в страхе и мужестве, в боли и удовольствии, в покое и деятельности. Мы испытываем биение сердца и волны дыхания, голод и теплоту крови, и все это дает нам сознание «Я есмь». Но чем глубже мы погружаемся в телесность, тем более смутным становится для нас это переживание. Существо, которое вне нас проявляется как индивидуальность, внутри нас переживает себя как Я.

Итак, Я - это не абстракция из содержания жизненных явлений, что видно уже из того, что оно не просто отстраненно наблюдает за жизнью, но ежедневно и ежечасно вмешивается ее течение. Память, например, отчетливо показывает две стороны: непроизвольную (нечто вспоминается нам), и произвольную (мы сознательно вспоминаем нечто). И если эта способность недостаточно развита, то мы упражняем память. Непроизвольная память основана на наших задатках, и по мере развития интеллекта она слабеет. Другими словами, непроизвольно развивающаяся душевная жизнь не образует (по крайней мере, сегодня) посредством собственных сил единого целого. Если должно произойти что-то правильное, мы должны вмешаться своей волей, исходя от Я.

Я является не абстракцией, как это хотели бы представить многие философы и психологи, но силовым центром, из которого исходят импульсы, формирующие душевную жизнь до целого; духовным ядром, которое на основе организма вырастает в «духовного человека».

Как тело образующих сил для физического организма является организатором целого, так Я играет подобную роль для души. Без воздействия Я душа склонна к распаду, как это происходит с физическим телом, если его не поддерживает тело образующих сил. Только пронизанная силами Я душа может ставить себе цели, использовать энергию, накапливать жизненный опыт, развивать способности и достигать жизненной зрелости. Только укрепленная посредством Я душа может быть здоровой.

Для целенаправленного развития душевной жизни память, конечно, играет важную роль, но не меньшую роль играет также забвение. Представьте, сколько подробностей нужно усвоить, чтобы овладеть письмом или иной способностью. Но пока мы все эти частности держим в сознании, способность развиться не может. Необходимо, чтобы эти частности внутренне сплавились, образовали новое «целое », ибо, приобретая каждую новую способность (изучение нового языка, техническая, художественная деятельность), человек в определенной мере строит в себе некоего нового человека, расширенного посредством собственной деятельности. То, что планарии или губки могут делать в биологической области, т. е. размножаться, то же может делать человек в душевной области.

Для этого в основу должна быть положена сознательная работа; но собственно развитие способностей, как и все образующие процессы, происходит без света сознания: во время сна. Каждую ночь мы забываем множество частностей: они подвергаются процессу превращения, который переплавляет их в способности. Все чисто человеческие способности не наследуются, но должны быть выработаны посредством упражнений. Они образуют — противоречие только кажущееся — частичные цельности; и то, что мы называем «личностью», составлено из них и представляет общую цельность. Однако она остается лишь «персоной», «маской», пока мы не узнаем действующего в ней Я. Действительный человек — это личность, наполненная Я.

От Я исходят силы превращения, Я является исходным пунктом и целью развития душевной жизни.

Это метаморфозирующее внедрение в душевную жизнь Я может осуществить в полной мере только во время сна. Ибо хотя в это время Я и не сознает себя, поскольку не отражается в организме, но именно в силу этого оно может отдельные элементы сознания глубже погрузить в тело образующих сил и тем самым преобразовать в целое.

Во время бодрствования Я соединяется с органами сознания; оно создает дифференцированное, аналитическое сознание. Во сне Я соединяется с созидающими, синтетическими силами тела образующих сил. Только благодаря попеременному воздействию Я в обоих состояниях сознания возможно развитие душевной жизни. Я формирует бодрственную жизнь и жизнь во время сна в целостность человеческой индивидуальности, которая находит свое временное представление в жизненном пути. Я — это «архитектор» душевной жизни, так же как тело образующих сил является «архитектором» физического организма. И так же как тело образующих сил формирует организм того же вида (и поэтому подчиняется законам наследственности), так и Я образует свойственный только ему душевный организм. Тело образующих сил действует соответственно виду, тогда как Я вызывает своеобразие.

Итак, Я гораздо шире, чем Я-сознание, ибо последнее, как мы еще увидим, основано только на процессах разрушения в организме. Напротив, Я как реальное ядро существа человека охватывает как созидательную деятельность, так и разрушающую.

От реального Я, как от силового центра, исходят метаморфозирующие пластицирующие силы. Но их действие не ограничивается внутренней душевной жизнью; у детей они прежде всего выражаются (кроме прямостояния) в речи. В речи Я, исходя из духовно-душевного, воздействует на дыхательный ритм и производит звуковые образования, одновременно являющиеся смысловыми образованиями. Хотя животное также издает звуки, но они являются выражением испытываемых им в душе органических состояний: голода, влечения, страха, ярости и т. п. (Животное в самом деле является «телесно-душевным единством» - но всего лишь животным). Человеческая речь же принципиально отличается (кроме случаев, когда она есть лишь выражение аффектов), ибо она является не непосредственным, а опосредованным выражением: она сообщает вызываемые благодаря Я внутри души мысли и чувства другим людям.

О том, что речь не потому свойственна человеку, что он имеет гортань, едва ли стоит говорить. У высших животных также есть хорошо сформированная гортань, но они не говорят, поскольку их душевная жизнь не свободна, но связана с организмом, она как бы абсорбирована организмом. С другой стороны, даже после утраты гортани человек может снова научиться говорить, если посредством речевых упражнений он из слизистой верхних дыхательных путей образует некую замену гортани. Это прекрасный пример «автономии функции»!

Хотя способности прямостояния, речи и мышления не даны человеку от природы и он должен активно их тренировать, однако вся его организация внутренне устроена так, что он может напечатлить их на нее и тем самым переживать себя как Я. Без такого естественного устройства всей телесности в смысле Я-организации Я не смогло бы развить этих способностей. Я-организация у всех людей одинакова, но действие отдельного Я и то, что отдельный человек испытывает вследствие этого действия, индивидуально различно.

Все три функции внутренне связаны между собой. Прямостояние организма - это основополагающая функция, на которой строятся речь и мышление. Все три исходят из одного духовного центра, который человек испытывает внутри себя как Я. Исходя из этого Я, человек организуется в единство. Таким образом, здесь Я понимается как центральное духовное существо, лишь исходя из которого душа и тело сплавляются в некое единство, так что мы воспринимаем телесность как образ индивидуальности.

Когда мы говорили выше, что отличие человека от животного состоит в том, что человек имеет Я, и что последнее может запечатлить в телесности человеческие способности, то для современного мышления может создаться представление, что в отношении других членов существа организм человека чрезвычайно похож на животный и к нему лишь присоединяется Я. Однако это было бы таким же роковым недопониманием, как это было с философией, когда она считала, что познание природы, включая человеческий организм, можно предоставить материалистически направленному естествознанию, чтобы затем со своей стороны добавить свои знания о человеческой душе. Такая «прикладная философия» не смогла воспрепятствовать внедрению в ее собственную область материалистического мышления, и еще менее была способна преодолеть материалистическое мышление в естествознании.

Собственно задачей этой книги было показать, что (и каким образом) человеческий организм вплоть до материальных процессов является образом и инструментом человеческого духа. Это будет сделано в последующих главах и томах; здесь же мы еще раз проделаем уже проложенный нами мыслительный путь, доведя наше рассмотрение «вплоть до костей».

Если сравнить скелеты так называемой человекообразной обезьяны и человека, то обнаружится, что, несмотря на подобие отдельных частей, они существенно различаются в динамике строения. В то время как скелет обезьяны неуклюж, тяжел и как бы приспущен, скелет человека производит впечатление как бы парящей легкости. Видно, что на животную форму слишком сильное влияние оказали земные силы тяжести, тогда как в человеческой форме устанавливается равновесие между этими земными и противодействующими им направленными вверх космическими силами «легкости». Это общее впечатление подтверждается рассмотрением отдельных частей. Голова человека является в основном вместилищем мозга и органов чувств; органы обмена веществ (зубы, язык, мышцы, железы) занимают относительно мало места и играют по отношению к органам духа подчиненную роль. Голова гориллы внешне хотя и объемнее, но мозг в ней занимает мало места по сравнению с челюстной мускулатурой, мощно охватывающей мозговое пространство с обеих сторон.

В средней области организма грудная клетка обезьяны кажется сдавленной, а руки пропорционально слишком длинными, как бы вытянувшимися от тяжести. Форма кистей рук характеризует их как органы для хватания и лазания. Они специально приспособлены для этих целей, тогда как кисть руки человека всю жизнь сохраняет практически эмбриональную форму, тем самым не специализируется и остается универсальной. Она не сформирована специально для какой-либо земной надобности и нуждается для одоления внешней природы в созданных самим человеком орудиях труда.

Примечательное противоречие представляется нам в отношении нижних конечностей. У человека они имеют нежные формы и касаются земли только краем свода стопы; но их структура отчетливо показывает, что они построены для хождения по земле. Нижние конечности обезьяны грубы, укорочены; однако ее ступни очень похожи на кисти рук, так что для обезьяны, собственно, нельзя говорить о характерной для человека разнице между рукой и ступней, а скорее о четырех приспособленных для хватания и лазания органах. Обезьяна, как и любое животное, хорошо приспособлена к окружающей ее среде. Элементы этой среды оказали мощное воздействие на формирование ее телесности, они сильнее срослись с ней, чем мы наблюдаем это у человека.

Напротив, человек обладает определенной свободой в отношении всех элементов: хотя он касается земли, но лишь так мало, что его равновесие в стоящем положении остается очень лабильным, в воде он относительно недолго может находиться на плаву, в воздухе может передвигаться только с помощью технических средств.

И все же жизненным пространством человека является земля, а обезьяны - дерево! Обезьяна, хотя она и не полностью спустилась на поверхность земли, все же в своей организации больше пронизана силами тяжести, чем человек; в этом и состоит упомянутое выше кажущееся противоречие.

В то время как скелет обезьяны характеризуется воздействием силы тяжести, в строении человеческого организма заметны подъемные силы. Однако они воздействуют не на уже готовую телесность (как это было бы, если бы обезьяна или медведь попытались бы с трудом выпрямиться), но непосредственно в образующие процессы: они приводят к образованию в верхнем человеке мощного головного мозга, который благодаря тому, что он плавает в мозговой жидкости, почти совсем не подвержен влиянию земной тяжести; они останавливают руки и ноги на пути приспособления к земным условиям, так что руки становятся органом, предназначенным для художественного творчества, а с другой стороны благодаря этому человек становится единственным существом, чья походка является выражением его индивидуальной духовности, его Я.

Вследствие того, что подъемные силы внедрены уже в процессы образования организма человека, архитектура этого организма представляется исполненной мудростью и ориентированной на деятельность Я. Человеческое Я не могло бы переживать себя и действовать как духовное существо в этом организме, если бы он был в той же степени подвержен силам тяжести, что и организм животного.

В этом и заключается тайна человеческой организации, что она не приспособлена односторонне ни к какому земному элементу, но вбирает в себя их все, и динамически так преодолевает их, что в ней может жить Я. Особая структура человеческой организации в смысле Я-организации видна уже при рассмотрении костной системы.

Уже упоминавшийся анатом Г. Браус подробно описывает в своем учебнике анатомии внутреннюю структуру костной системы, которая, как известно, построена по «принципу максимума-минимума » (т. е. достижение максимальной прочности при минимальной массе). По этому принципу, например, металлические несущие конструкции изготавливаются в виде полых труб. Аналогично трубчатые кости состоят из «гаверсовых трубочек» с каналами в отдельных трубочках и одной центральной полостью (в которой находится костный мозг. Но особенно отчетливо этот принцип реализован в головке бедренной кости, состоящей не из компактного костного вещества, а из каркаса костных пластинок.

Браус пишет по этому поводу: «Линии, по которым проходят эти пластинки, в точности соответствуют линиям или траекториям, которые могут быть рассчитаны для данного фрагмента скелета. Нигде так отчетливо, как здесь, не видно, что структура, как в техническом сооружении, так «рассчитана» для соответствующих нагрузок, чтобы с минимальной затратой материала можно было выполнить максимальную работу. Теми же соображениями руководствуются в технике, например, при построении современных железнодорожных мостов или высотных сооружений (Эйфелева башня), при которых сеть железных распорок оказывается более прочной, чем более грубые и поэтому более тяжелые конструкции; материал используется только там, где этого требуют линии напряжения, в остальных же местах обходятся без него.

Исторически же, тотчас после открытия функциональной костной архитектуры (Г. X. фон Майер, Цюрих, 1867), был очень наглядно проиллюстрирован параллелизм между человеческой техникой и природными явлениями. Кульман, основатель графической статики и учитель строителя Эйфелевой башни, как только познакомился с открытием фон Майера, дал в своем бюро задание независимым экспертам чисто расчетным путем определить, как будут проходить силовые линии напряжений в кране, имеющем форму шейки бедра... Чисто теоретически полученные Кульманом результаты для крана показывают прохождение силовых линий, в точности совпадающее с тем, которое мы видим в губчатом веществе бедренной кости.... Все кости имеют более или менее отчетливые губчатые структуры, чьи балки соответствуют напряжениям, возникающим в кости. Иногда силовые линии проходят через несколько костей, если они. будучи соединены связками, составляют функциональное единство, как это мы видим в своде стопы.

Но, кроме того, кость... как живой орган, способна... при повышении нагрузки целенаправленно видоизменяться и укрепляться, чем больше она используется в определенных границах, как и все органическое.

Установлено, что твердость кости как материала даже прямо сравнима с твердостью железа (прочность на растяжение приближается к чугуну, прочность на сжатие примерно вдвое меньше, чем у стали). То, в чем кость уступает стали, это относительная эластичность, но это компенсируется наличием связок и другого защитного аппарата костей».

Также в коленном суставе мы видим удивительную целесообразность: если при согнутой в колене ноге голень может довольно свободно вращаться вокруг продольной оси, то при выпрямленной ноге, благодаря крестовидным связкам, которые при согнутой в колене ноге расслаблены, происходит полная фиксация коленного сустава, благодаря чему только и возможна надежная опора стоя. Необходимое вращение голени при выпрямленной ноге происходит вместе с бедром в тазобедренном суставе.

Поскольку в «костной архитектуре » (Браус) линии напряжения уже «заложены», то мы должны прийти к заключению, что либо живой организм рассчитан конструктором, либо «тело образующих сил» содержит не слепую и бесцельную, но пронизанную мудростью жизнь. В самом деле, где вообще мы видим неорганизованную, бесцельную жизнь, которая должна была «сама » возникнуть из аминокислот? Как раз материалистически поставленное исследование большим количеством своих внимательных наблюдений природы основательно опровергает такое допущение. Более того: везде, где появляется жизнь, она оказывается пронизана мудростью.

В нижнем организме исполненная мудростью жизнь (тело образующих сил) погружается в земное силовое поле (тяжесть); костными балками обозначены линии пересечения обоих силовых полей, как мы это уже видели у растений. В верхнем организме тело образующих сил (после того как организм сформирован) свободно от связи с земным силовым полем и образует основу для духовной деятельности Я. И когда конструктор рассчитывает стальную несущую конструкцию и тот же самый принцип находит в строении костей, то он сознательно применяет те же силы, которые бессознательным для него образом строили его костную систему, - да он не мог бы иметь их в своем сознании, если бы не имел их в своих костях!

Но Браус мог бы продолжить ход своих мыслей, например: как в органы нижнего организма вплетена связь с земными силами тяжести, так по структуре органов верхнего человека можно прочитать его связь с миром света, тепла и т. д. Например, глаз построен так, что техник согласно законам оптики может сконструировать фотоаппарат. В его структуре «заложены» закономерности света.

Как кости образуются посредством погружения тела образующих сил в поле тяжести Земли, но так, что они как целостность противостоят земным силам и слишком сильному раскрытию в сторону тяжести (как у животного), так органы чувств и сознания образуются посредством погружения тела образующих сил в силовое поле света и т. д., но опять же так, что эти силы не просто вливаются в организм (как у растения), но тело образующих сил как целое соединяется со светом. Так, глаз, который кажется таким изолированным, получает от тела образующих сил характер целого.

Итак, тело образующих сил человека в различных регионах телесности подвергается различным влияниям. В верхнем организме довольно большое преимущество имеют физические закономерности, лежащие в основе образования нервно-чувственной системы. Поэтому в глазу мы обнаруживаем закономерности оптики, в ухе - акустики. Поэтому Р. Штейнер называл органы чувств «заливами внешнего мира », поскольку в них - а не в обмене веществ -действительно имеет место «физика». Практически уже при рождении лежащие в основе этих органов образующие силы частично высвобождаются. Существенным событием в этом процессе является смена зубов, которая будет подробно рассмотрена во втором томе. Нервная субстанция больше всего утрачивает свою жизненность; эфирное тело лишь настолько остается с ней связано, чтобы та не отмерла совсем; но для нервной ткани, так сказать, опасность этого сохраняется постоянно. В области нервно-чувственной системы эфирное тело свободно, т. е. потенциально уже в «посмертном» состоянии.

В области среднего организма образующие силы удерживаются от внедрения в физическое, так что они не могут образовать собственно физическую субстанцию, как они делают это у животного. То есть, эти эфирные силы не в такой мере свободны от физического, как это происходит в нервной системе, но они подхватываются ритмическими процессами дыхания и сердечной деятельности и колеблются там. Это происходит при любой речи, особенно отчетливо в риторически связанной поэтической речи. Ведь всякая художественная и вообще всякая собственно человеческая деятельность основана на формировании при помощи избыточных эфирных сил «ритмической системы». Это характерно для скульпторов, живописцев, музыкантов.

В области системы обмена веществ деятельность тела образующих сил непосредственно входит в физические процессы этой области, в принятие веществ, переваривание и переподчинение собственным закономерностям организма. Здесь тенденция эфирного тела заключается в охвате физического. - О том, что и в этой области также сдерживается часть сил, служащих «выпрямлению», мы уже сказали выше.

Таким образом, характерность человеческой организации по отношению к животной заключается в том, что она на трех ступенях сдерживает образующие силы, которые превращаются в основу духовной деятельности Я. Г. Попельбаум назвал эту тайну устройства организма человека «принципом запруживания(die Stauung)». Образующие силы, освобождающиеся в результате этого тройного «запруживания», посредством воздействия Я метаморфозируются в душевно-духовную деятельность. То, что во внешнем смысле является «ходьбой», внутри становится «ходом мыслей»; хватание руками превращается в «постижение (схватывание)». «То, что было пространственно-ориентированным движением, стало пространством представлений». В этом «пространстве» человеку предоставляется право на внутреннее «ориентирование». «То, что внизу было лишенной образности реальностью, вверху стало обедненным реальностью образом» (Р. Штейнер). Только в области призрачных внутренних образов человек в мыслях может быть свободным, поскольку образы не могут принуждать. Здесь мы по праву говорим о понимании («нять»=«взять»), схватывании, выборе направления, но только в высшем, облагораживающем человека смысле. Человеку отказано в органах животных со всей их ловкостью, но зато ему даны в распоряжение соответствующие функции в духовно-душевной метаморфозе. Это еще раз доказывает, что человек был наделен богатством, хотя кажется, что природа обходится с ним как с пасынком.

Важнейшая полярность человеческого существа между «лишенной образов реальностью» в нижнем организме и «обедненным реальностью образом » в верхнем организме является выражением того, что нижний человек формируется преимущественно под действием земных сил, а верхний человек - под действием космических сил. Между этими полярностями переживает себя Я, в особенности, когда организм занимает вертикальное положение, то есть если он занимает соответствующее его существу положение между Землей и Космосом. Поэтому прямостояние и есть собственное направление Я, предпосылка полного бодрственного бытия во внешнем смысле; но это справедливо и во внутреннем смысле, ведь открытость, получающуюся в результате полного морального бодрствования, мы обозначаем словом «прямота». Выпрямленность - это основное направление человеческого тела, она в полном смысле слова свойственна только человеку и неразделима с его «образом».

Внешне человек предстает перед нами как единственная в своем роде целостность. Поэтому мы называем его единственным, свойственным только ему именем, имея в виду в первую очередь духовно-душевную личность; но при этом мы не исключаем его телесности, поскольку она предстает перед нами как носитель и выражение личности. В особенности это справедливо для лица; лицо является для нас «образом» человека. Как и в любом образе, здесь важна поверхность. Есть ли за этой поверхностью кости, мускулы, жир — наблюдателю безразлично, мысли об этом даже затрудняли бы ему постижение существенного. В лице нас интересует не материальное, а мы ищем в нем выражение души, этой совершенно определенной души, этой индивидуальности. Это она работает над физиогномикой, как скульптор над глиной; она формирует поверхность, и ее результат - физиогномия - является образным отражением индивидуальности.

Попытка познать существо индивидуальности, исходя из вещества, была бы такой же бессмысленной, как бессмысленно было бы пытаться вывести сущность произведения искусства из материала, например, скульптуру - из анализа мрамора, живописное произведение - из химии красок и т. д. Существо индивидуальности можно скорее познать при помощи художественно- интуитивного наблюдения. Мы должны научиться читать линии лица, воспринимать форму его пластики, ощущать выражение черт, переживать целое, открывающееся в деталях. В конце концов, весь облик человека предстает перед нами как некое единство, хотя в остальной телесности индивидуальность не так отчетливо выражена, как в лице. В направлении вниз индивидуальное теряется в общечеловеческом - это справедливо про крайней мере для внешнего облика.

Человек, как образ, имеет центр в голове. Это в особенности связано с тем, что в голове сконцентрированы важные органы чувств. Голова представляет собой живое метаморфозированное отображение всего организма: глаза и лоб, как представители нервно-чувственной системы; нос и прилегающие области (с содержащими воздух верхнечелюстными костями) соответствуют закономерностям среднего организма; рот представляет начало системы обмена веществ, а как орган речи представляет собой конечную ступень продуктивных процессов и одновременно выражает волевой импульс в душевном в виде пластики и моторики губ.

В голове Я запечатлевает свой образ, и он, как всякий образ, постольку обеднен реальностью, поскольку не может непосредственно действовать во внешнем мире. Он может воздействовать только на те существа, которые могут этот образ понять, истолковать и воспринять как мотив в свои собственные волевые импульсы. Таким существом является только человек.

Но для того, чтобы Я как целое могло пронизывать волей весь организм, т. е. приводить его в движение и таким образом прямо воздействовать на окружающий мир, оно в качестве основы должно иметь орган, который бы как равномерный, одновременно живой и подвижный элемент пронизывал бы весь организм; таким элементом является кровь.

Телесность образуется хотя и не исключительно, но все же под влиянием Я; Я строит из крови весь облик и открывается вовне в жесте, слове и действии.

В лице человека Я становится внешне воспринимаемым образом; в крови оно переживает себя как не имеющий образа субъект. Тут Я не выражает себя в своей собственной форме, кровь остается жидкой, но у каждого человека она имеет совершенно индивидуальные качества. Так человеческое тело не только внешне является образом Я; Я пронизывает его изнутри душевным, пульсом, теплом.

И если мы спросим у себя, как так происходит, что живой человек предстает перед нами как единство, то мы можем сказать: это происходит потому, что он пронизан живым Я, и это живое Я запечатлевает в нем свой образ. Это Я суть не только внутреннее переживание, это в большей степени живое существо, которое выполняет «функцию объединения в целостность». Человеческое тело со своими разнообразными членами и органами благодаря Я внутренне и внешне становится «целым».

Поэтому и врач только тогда может понять отдельный организм, когда он постигает его как выражение индивидуального Я.

Снова с полным правом напрашивается возражение, что все же телесность всех людей имеет одну и ту же основную структуру. Конечно, это правильно, иначе были бы невозможны такие науки как анатомия, физиология и т. п. Однако и они должны быть построены так, чтобы было видно, как организм человека внутренне структурирован так, что в нем может переживать себя Я. Естественно, что эта структура не может быть создана отдельным Я; она имеет сверхиндивидуальную природу и о ней мы будем подробнее говорить в главе «Я-организация ». Но внутри Я-организации живет индивидуальное Я - духовное ядро существа человека. От того, действует ли оно на Я-организацию формирующе или разрушающе, зависит здоровье или болезнь человека.