Третий Международный геофизический год

Этот особенный год, не сходный с календарным, продлится восемнадцать месяцев: с 1 июля 1957 до 31 декабря 1958 года. Он явится важным событием во всех отраслях мировой науки, исследующих природные явления на земном шаре и в окружающей его атмосфере. Научные учреждения десятков стран осуществят по единой, заранее согласованной программе, обширные геофизические наблюдения одновременно во всех областях земного шара — на суше, море и в воздухе. Интенсивное развитие экспериментальной техники за минувшие четверть века позволяет ученым заняться совершенно новыми проблемами, сама постановка которых прежде была невозможна.

Еще в 1955 году более 100 различных научных учреждений Советского Союза начали готовиться к Международному геофизическому году. Для координации и руководства их работой при президиуме Академии наук СССР был создан Междуведомственный комитет.

Специальный комитет по проведению Международного геофизического года рекомендовал странам-участникам обратить особое внимание на труднодоступные области земного шара: Гренландию, Центральную Африку, северовосточную часть Якутии и глубинные районы Чукотки, некоторые районы Мексики, Бразилии, Индонезии, Скандинавского полуострова, тихоокеанские острова…

Значительное место в обширной программе Третьего МГГ занимают необычайные по своим масштабам и научному интересу исследования Антарктики.

Академия наук СССР изъявила готовность направить комплексную экспедицию для геофизических исследований на материке Антарктиды и в водах Южно-Полярного бассейна. Кроме Советского Союза, в изучении высотных широт Южного полушария принимают участие Австралия, Англия, Аргентина, Бельгия, Новая Зеландия, Соединенные Штаты Америки, Франция, Чили, Япония и другие страны.

Около 200 экспедиций побывало в Антарктике с начала XX века. Накоплены обширные знания о царстве ледников и пурги, на карте появились сотни географических наименований. Но Антарктида и доныне наименее изученная область нашей планеты. Примерно две трети материка всё ещё представляют собой «белое пятно», остальная территория только осмотрена, исследованы же лишь отдельные районы, главным образом на Земле Грейама, к западу и востоку от моря Росса — на Земле Виктории, полуострове Эдуарда VII, Земле Мэри Бёрд, часть горного хребта королевы Мод и Полярного плато… Геологи разведали не более восьмидесятой части территории материка. Даже контуры побережья далеко не везде точно изображены на картах, многое требует тщательной проверки.

Миллионы квадратных километров площади шестого континента пребывают на положении Terra incognita.

Ученым Европы и Америки, Азии и Австралии поручена почетная миссия: включить огромные неизведанные области Антарктиды в сферу человеческого знания, раскрыть загадки её прошлого и настоящего.

 

Комплексная экспедиция Академии наук СССР

Всё лето и осень 1955 года в институтах и лабораториях Академии наук СССР, в Главном управлении Северного морского пути шла энергичная подготовка к КАЭ — комплексной антарктической экспедиции. Сотни предприятий, научных учреждений, конструкторских бюро создавали для неё научную аппаратуру и приборы, надежные средства транспорта и связи, всевозможное снаряжение, специальную одежду и обувь.

Обстановка в штабе КАЭ несколько напоминала 1937 год, когда советская экспедиция во главе с академиком О.Ю. Шмидтом готовилась к полету в Центральную Арктику, чтобы основать на ледяном поле первую дрейфующую станцию «Северный полюс». В этой воздушной экспедиции участвовало около сорока человек; никакого транспорта, кроме самолетов, у них не было. На пловучей научной станции осталось четверо исследователей. Всё имущество зимовки весило 10 тонн.

Новые научные задачи потребовали иных масштабов. К походу в Антарктику готовилось более 400 человек, в том числе команды трех судов и вспомогательный отряд строителей. Около 90 исследователей собиралось зимовать на шестом континенте. Общий вес экспедиционных грузов достиг 8000 тонн.

В короткий срок советские люди снарядили одну из крупнейших научных экспедиций нашего времени для длительной жизни и работы в неисследованных областях Великого белого материка.

— Родина снабдила нас всем необходимым — совершенным научным оборудованием и приборами, мощными средствами связи и передвижения по земле, воде и воздуху, отличным экспедиционным снаряжением, запасами продовольствия и топлива, — говорил Герой Советского Союза Михаил Михайлович Сомов, поставленный во главе КАЭ.

Имя Сомова широко известно в научных кругах, особенно среди полярных исследователей. В юные годы он длительное время работал токарем механических мастерских и лаборантом на Дальнем Востоке, а позднее поступил в Московский гидрометеорологический институт. Будущий гидролог с восхищением следил за героической борьбой советских ученых, моряков и летчиков, осваивавших Северо-восточный проход, кратчайшую морскую дорогу между портами Атлантики и Тихого океана. Вместе с миллионами соотечественников Сомов переживал волнующие события челюскинской эпопеи, радовался подвигам В.П. Чкалова и М.М. Громова, перелетевших без посадки из Москвы в Соединенные Штаты Америки через Северный полюс…

Вскоре и сам Михаил Михайлович оказался в гуще событий. Это было летом 1939 года. Советские полярники положили начало нормальной эксплуатации Северного морского пути. Более 100 судов вышло на трассу великой водной магистрали Арктики. Линейные ледоколы вели караваны с грузами из Мурманска и Архангельска в устья сибирских рек и порты Дальнего Востока, навстречу двигались тихоокеанские транспорты. На борту флагманского ледокола «Иосиф Сталин», совершавшего двойное сквозное плавание — из Мурманска в Берингово море и обратно, среди небольшой группы исследователей находился Михаил Михайлович Сомов. К 30-летнему гидрологу стекались донесения с десятков научных станций, основанных на островах и побережье Крайнего Севера, с транспортных судов и самолетов ледовой разведки. Он составлял для караванов прогнозы ледовой обстановки и часами пропадал в маленькой лаборатории, которую оборудовал в уголке флагманского корабля. Настойчивый в исканиях, скромный и доброжелательный молодой ученый завоевал высокий авторитет и общее уважение.

Не раз ещё Михаил Михайлович уходил в полярные моря. Почти десять лет провел он в Арктике. После Отечественной войны Сомов блестяще защитил диссертацию и получил ученую степень кандидата географических наук. Спустя пять лет его назначили начальником дрейфующей станции «Северный полюс-2», и больше года он вел исследования на пловучей льдине в районе арктического Полюса относительной недоступности. Вернувшись на Большую Землю, Сомов был удостоен звания Героя Советского Союза. В 1954 году он стал доктором географических наук.

Михаил Михайлович не только заслуженный, но и потомственный полярник. Двадцать с лишним лет назад, в период Второго Международного геофизического года, исследованиями северных полярных морей занималось несколько советских экспедиционных судов; на одном из них — «Персее» — научной работой руководил Михаил Павлович Сомов — отец начальника КАЭ.

В Антарктику решено было выйти 30 ноября 1955 года. Михаил Михайлович и его помощники с тревогой глядели на календарь: осталось несколько недель, а ещё так много надо сделать!.. Они мечтали о времени, когда окажутся на судне: там можно отоспаться. Сейчас это удавалось только в поезде, между Москвой и Ленинградом. Впрочем, однажды и тут сорвалось: приезжий корреспондент, отчаявшись заполучить интервью у Сомова в Москве, сопровождал его до самого Калинина, но зато рассказал своим читателям немало интересных подробностей об организации экспедиции…

В адрес КАЭ поступала обильная почта со всех концов страны.

— Помните, как двадцать лет назад наших полярников атаковали тысячи молодых людей, стремившихся во что бы то ни стало попасть в Арктику? — говорил Михаил Михайлович. — Нечто подобное происходит и сейчас. Как только в печати появилось сообщение о КАЭ, хлынул поток писем. К нам обращаются юноши и девушки, люди среднего, а нередко и весьма почтенного возраста. В этих письмах по-разному варьируется одна и та же просьба: зачислить в состав экспедиции… Заметьте, никого не смущают опасности и трудности, о которых Дуглас Моусон говорит, что они зачастую превосходят высший предел возможностей человека…

Сборы идут к концу. Десятки вагонов с грузами прибывают в калининградский порт, где стоят экспедиционные суда — дизельэлектроходы «Обь» и «Лена». Исследователи надолго расстаются с Москвой.

Сто двадцать три человека, представители десятков отраслей науки, включены в основной состав экспедиции. Она делится на две группы: морскую и материковую, зимовочную. Морской исследовательской группой руководит директор Института океанологии Академии наук СССР профессор В.Г. Корт, заместитель начальника КАЭ. На материке останутся зимовщики во главе с М.М. Сомовым.

Каждая группа состоит из нескольких специальных отрядов. В материковой их шесть: аэрометеорологический, геофизический, геолого-географический, радиоотряд, аэрофотограмметрический и авиационный отряды; в морской — семь: гидрологический, аэрометеорологический, геологический, химический, биологический, гидрографический и гравиметрический. Во главе отрядов стоят видные ученые. Многие участники экспедиции приобрели ценный опыт на дрейфующих станциях «Северный полюс», стационарных научно-исследовательских зимовках Советской Арктики, в сложных полярных походах.

Осенью 1955 года делегация советских ученых выехала в Брюссель на сессию Специального комитета по проведению МГГ. Международная научная организация, включающая представителей 37 стран, в атмосфере дружественного взаимопонимания рассмотрела и согласовала программы наблюдений в Антарктике. Высокую оценку получил обширный план научных работ советской комплексной экспедиции. Брюссельская сессия окончательно определила районы деятельности исследователей каждой страны.

— Главную базу КАЭ предстоит создать на побережье Индийского океана, между 80 и 105° в. д. — в районе Земли королевы Мэри или на Береге Нокса, где ещё не ступала нога человека, — рассказал М.М. Сомов, вернувшись в Москву. — Советская южнополярная обсерватория получит имя «Мирный», как назывался один из кораблей русской антарктической экспедиции. Именем другого корабля — «Восток» — будет названа глубинная исследовательская станция, которую мы создадим при помощи авиации в районе Южного геомагнитного полюса, примерно под 78°30 широты и 107° в. д. Третья станция, где будут работать наши ученые, — «Советская» — возникнет в районе Полюса относительной недоступности — так называют точку, наиболее удаленную от всех трех океанов, омывающих берега Антарктиды…

Арктический Полюс относительной недоступности был достигнут впервые ещё пятнадцать лет назад. Весной 1941 года небольшая группа советских летчиков и ученых вылетела в эту неизведанную человеком область Полярного бассейна. Четырехмоторный самолет «СССР Н-169» вели пилот И.И. Черевичный и штурман В.И. Аккуратов. В течение апреля полярники совершили три полета к северу от острова Врангеля, вплоть до широты 81°27 . Опускаясь на ледяные поля, исследователи по нескольку дней вели научные наблюдения в районе Полюса недоступности Арктики.

Теперь Герою Советского Союза Ивану Ивановичу Черевичному, возглавляющему авиационный отряд КАЭ, предстоит «ликвидировать» второй и последний Полюс недоступности земного шара — антарктический. Советские исследователи проникнут и в эту область, расположенную между 81 и 82° ю. ш. у 50–55° в. д. Здесь будет создана научная станция.

Стремясь удовлетворить читательский интерес, журналисты осаждали начальника КАЭ:

— Расскажите о программе научных работ… Какие будут вестись наблюдения?

— Но ведь у нас очень много тем, перечислять их не стоит, оставим это до тех времен, когда дело будет хотя бы частично завершено и у экспедиции появятся научные результаты. Это же главное!.. Расскажите читателям, что мы намерены дать физико-географическое описание Антарктиды и её ледников, составить геологическую характеристику и историю материка, его биологические и географические особенности…

— А оазис с озерами, обнаруженный восемь лет назад, вы посетите?

— Надеюсь, доберемся и туда, — улыбнулся Михаил Михайлович. — Этот озерный район находится невдалеке от побережья Земли королевы Мэри… Какую научную тему ни взять, она представляет большой интерес: и земной магнетизм, и полярное сияние, и космические лучи… Метеорологам предстоит исследовать, какое влияние оказывает покрытый льдами материк на общее движение воздушных масс Земли. Это может хорошо послужить при составлении долгосрочных прогнозов погоды…

Академия наук СССР создала комиссию по антарктическим исследованиям под председательством академика Д.И. Щербакова.

— Основой комплексных исследований послужит фотосъемка обширного района деятельности нашей экспедиции, — рассказал Д.И. Щербаков. — Ученым предстоит выяснить закономерности образования и движения ледяного покрова материка. Сейсмоакустический метод исследования даст возможность определить мощность ледников и глубину залегания коренных пород. При помощи самолетов, применяя геофизические методы, исследователи будут вести поиски полезных ископаемых. Существует мнение, что некогда Антарктида была связана с Южной Америкой, Австралией, Новой Зеландией, а возможно, и с Африкой. Методом глубинных промеров морская группа КАЭ проследит существующие подводные связи Антарктиды с другими материками, в частности с Австралией и Африкой.

 

К заветным берегам

30 ноября 1955 года дизельэлектроход «Обь» покинул Калининград, провожаемый добрыми напутствиями тысяч горожан. Капитан Иван Александрович Ман и капитан-дублер Андрей Федорович Пинежанинов ушли в ответственный рейс протяжением около 20 тысяч километров. Спустя две недели капитан Александр Иванович Ветров, не раз форсировавший мощные арктические льды, повел к берегам Антарктиды однотипное судно «Лена».

Эти новые океанские суда, длиной 130, шириной более 18 метров, водоизмещением 12600 тонн, вместили бы по двадцать пять таких парусных шлюпов, как «Мирный».

«Обь» вступила в эксплуатацию в 1954 году, но успела уже посетить шестнадцать морей и в кратчайший срок прошла Северным морским путем, показав хорошие качества во льдах. Рижские и ленинградские судостроители превратили «Обь» в огромную пловучую обсерваторию. На судне оборудованы научные лаборатории морской группы КАЭ — гидрологическая, микробиологическая, химическая, геологическая и другие; установлено пять глубоководных лебедок, позволяющих брать пробы воды с разных горизонтов океана до глубины более 10 000 метров; при помощи цилиндрических труб, вонзающихся в морское дно, ученые могут добывать из грунта пробные колонки высотой до 10–15 метров.

На борту «Оби» разместились не только катера, кунгасы и прочие мелкие суда, но и авиация. На высоком металлическом помосте в кормовой части судна установлен вертолет; когда КАЭ подойдет к берегам шестого континента, вертолет поднимется в воздух, чтобы разведать путь во льдах и отыскать место для южнополярной обсерватории «Мирный». Что встретится там: отвесные стены ледников, обрывистые скалы, сплошной белый панцырь без единого пятнышка коренных пород?..

Огибая африканское побережье, «Обь» приближалась к Северному тропику. Этим путем шли в 1819 году «Восток» и «Мирный», держа курс на Рио-де-Жанейро.

Все заняты делом. Океанографы КАЭ испытывают аппаратуру. Геологи увлеклись исследованиями дна Атлантики. Старательно трудятся аэрометеорологи, накапливая наблюдения в пути из высоких северных широт к Антарктиде; над судном взлетают радиозонды, долгими часами парит метеорологический змей со специальным прибором, непрерывно отмечающим состояние атмосферы на высоте 300–400 метров. Синоптики наносят на карту множество значков, цифр, волнистых линий, понятных только специалистам. Вместе со вспомогательной партией строителей будущие зимовщики тренируются в сборке сооружений, и на палубе вырастают палатки, домики, склады антарктических поселков. Группа полярников подбирает лыжное снаряжение — оно понадобится в первую очередь пешим партиям, которые пойдут искать место для основания научного городка. Проверяют свое оборудование радисты; восемь радиостанций, помимо самолетных и судовых, свяжут обсерваторию «Мирный» с Москвой, глубинными научными поселками, авиацией, наземными партиями. Из ящиков и коробок бережно извлекают новые приборы, устанавливают и монтируют их. Пловучая научная база вступает в строй.

Летчики, штурманы и механики собрались на корме, превращенной в посадочную площадку для вертолета. Ответственная, трудная и почетная задача поручена авиационному отряду. Иван Иванович Черевичный не раз побывал во всех морях и на всех широтах Арктики. Он неоднократно проникал в Центральный полярный бассейн, создавал дрейфующие научно-исследовательские станции, а теперь готовится ликвидировать многие «белые пятна» Антарктиды. С уважением и теплой дружбой относятся к нему молодые полярные пилоты. Их работа начнется в день подхода «Оби» к заветному берегу. Но воздушная разведка будет только пробой сил. Самая страда наступит позднее, когда командование КАЭ прикажет создать глубинные станции «Восток» и «Советская». Работы хватит всему отряду, состоящему из пяти самолетов и двух вертолетов. Предполагают, что им придется налетать в общей сложности 2000 часов — значительно больше, чем пробыли в воздухе самолеты во время американской операции «Высокий прыжок».

Самыми сложными будут первые рейсы в глубь Антарктиды. 1500–2000 километров, которые предстоит одолеть до района станций «Восток» и «Советская», для современной авиации сущий пустяк, если речь идет о полете над обжитыми областями и даже в Арктике, где нашим полярным пилотам знаком едва ли не каждый уголок, существуют десятки научных поселков, а рельеф местности ясно обрисован на карте. Другое дело — воздушные рейсы над замерзшим миром, над областями, где никто ещё не бывал.

Наши летчики и ученые проникнут в неведомую страну, заполнят белые пространства на карте обозначениями вновь открытых возвышенностей, долин, мощных ледников, вершин… Какие возможны открытия, что встретится на пути в глубинные области?.. Вероятно, полеты будут проходить на высоте 3000–4000 метров, но, быть может, горные хребты и вершины заставят значительно повысить «потолок»? Бесцельно гадать и об условиях, которые найдут наши исследователи на Южном геомагнитном полюсе и в районе Полюса недоступности, — это покажет опыт. После первых полетов и выбора места научных поселков начнутся регулярные рейсы: надо перебросить в глубь материка всё необходимое для успешной работы персонала станций: легкие разборные домики, научное оборудование, снаряжение, продовольствие, топливо — многие десятки тонн…

Никто не сомневался: будет очень тяжко, дикие пурги в сочетании с лютыми морозами доставят немало страданий, мучительных часов, дней, недель. Но люди, движимые благородной страстью познания, горячо стремились к белому материку, и каждый, кому это выпало, счёл своё назначение высокой честью и счастьем.

На борту экспедиционных судов сошлись антиподы — недавние обитатели противоположных областей земного шара. Биолог В.А. Арсеньев и аэролог Г.М. Таубер, авторы научных трудов об Антарктике, не раз месяцами путешествовали в высоких широтах Южного полушария с китобойной флотилией «Слава». Но тех, кому довелось побывать в Арктике, дрейфовать на ледовых станциях «Северный полюс», в составе КАЭ гораздо больше, — их тридцать восемь. Это испытанные и стойкие исследователи, вооруженные не только знаниями, но и ценным практическим опытом.

Неоднократно участвовали в арктических походах начальник геолого-географического отряда КАЭ Е.С. Короткевич, сотрудник аэрометеорологического отряда М. Погребников, инженер П.К. Евтюхов, радисты П. Целищев, И. Магницкий, П. Романов и Е. Ветров, геофизик П.К. Синько и многие другие. Кто в Арктике не знает Михаила Семеновича Комарова, неутомимого изобретателя и труженика, влюбленного в технику и прозванного «полярным Кулибиным»! Михаилу Семеновичу поручено руководство наземным транспортом и механическими мастерскими КАЭ. Это внушительное хозяйство: девять мощных тракторов С-80, два трактора КД-35, два автокрана, четыре вездехода новой конструкции, два автомобиля, обладающие высокой проходимостью. Не забыты и ездовые собаки; пятьдесят выносливых и сильных псов Колымского Севера доставили самолеты полярной авиации в Калининград. Сформированы четыре упряжки, ими ведают опытные погонщики во главе с каюром Татариновым, предки которого участвовали в экспедиции Ф.П. Врангеля.

Оберегать здоровье советских исследователей доверено врачам Александру Ивановичу Михайлову, работавшему в Арктике пятнадцать лет, и Николаю Романовичу Палееву, который только что провел год на дрейфующей станции СП-4.

Среди участников КАЭ видные советские ученые: доктор биологических наук П.В. Ушаков; доктор географических наук, профессор К.К. Марков; доктор биологических наук А.П. Андриашев; доктор географических наук П.А. Шумский; исследователь ледников — доктор географических наук Г.А. Авсюк; доктор физико-математических наук А.М. Гусев, ученый-синоптик и спортсмен; ещё двадцать с лишним лет назад он зимовал на Эльбрусе в 4250 метрах над уровнем моря, ему присвоено звание заслуженного мастера спорта СССР.

Действительный член Академии наук Украинской ССР Олег Степанович Вялов намерен изучить геологические черты Антарктиды. Олег Степанович — один из старейших среди участников КАЭ, а в числе самых молодых — 24-летний Андрей Петрович Капица. Как и М.М. Сомов, он потомственный исследователь: отец молодого географа-геофизика, Петр Леонидович Капица, — известный академик-физик, дед, Алексей Николаевич Крылов, был выдающимся ученым-судостроителем. Студентом Андрей Капица побывал с геологами в Заполярье. Летом 1955 года, когда потребовалось проверить качество специальной одежды для зимовщиков Антарктиды, он изъявил желание проделать эксперимент. В термобарокамере температуру понизили до минус 62°, и Андрей Капица некоторое время пребывал в условиях, испытанных отрядом Амундсена на пути к Южному полюсу.

Вместе с учеными, летчиками, моряками и строителями к берегам белого материка идет группа московских журналистов: П. Барашев, И. Денисов, Е. Рябчиков, О. Строганов. По их корреспонденциям миллионы советских людей следят за продвижением экспедиции. В дружном соревновании журналисты стараются ярко и доходчиво рассказывать читателям о замечательных людях, их трудах и творческих замыслах. Как и для всех участников похода, самая горячая пора у корреспондентов впереди. Впрочем, кинооператор А.С. Кочетков с первого дня взял высокий темп и неутомимо берет на прицел увлекательные кадры. На судне часто слышится стрекотание съемочного аппарата.

Быстро бегут дни, наполненные трудом, жаркие, знойные. Традиционным празднеством отметили путешественники пересечение экватора. Из бассейна поднялся грозный Нептун — бородатый, в пурпурной мантии, с зубчатой короной на голове. Он стукнул трезубцем, и перед очами властителя океанов явились капитан и начальник экспедиции.

— Кто вы и куда идете? — вопросил Нептун знакомым голосом профессора Корта.

Узнав о цели плавания и приняв положенные дары, старик вспомнил моряков «Востока» и «Мирного», которых некогда пропускал открывать Антарктиду, и милостиво разрешил советской экспедиции следовать на юг.

В память торжества каждый получил грамоту:

После кратковременной стоянки в Кейптауне экспедиция двинулась прямым курсом к побережью Антарктиды — Земле королевы Мэри.

 

Восемь тысяч тонн

Как и многих его предшественников, Михаила Михайловича Сомова на пути к Южному полярному кругу беспокоила мысль: не позабыто ли что-нибудь существенное, какая-либо вещица, без которой застопорится работа? Он снова и снова проверял длиннейшие списки экспедиционного имущества, убеждался, что ничего не упустили, и всё же…

Пока «Лена» грузилась в Калининграде, можно было радировать капитану Ветрову, наконец, приобрести позабытый предмет в Кейптауне, теперь же единственная надежда на многомоторный самолет, но до первого воздушного рейса Москва — Мирный пройдут месяцы. Правда, у экспедиции есть механическая мастерская, а золотые руки «полярного Кулибина» не раз выручали…

14 декабря, точно в назначенный срок, «Лена» вышла из Калининграда. Одновременно двинулось в далекий антарктический рейс рефрижераторное судно, на которое погрузили свежемороженое мясо и птицу, сливочное масло, пельмени, фрукты, 80 тонн картофеля, капусту и другие овощи. В трюмах и на палубах экспедиционных судов уложено 8000 тонн груза, решительно всё — от сейсмоакустической аппаратуры, хрупких лабораторных приборов и медицинских инструментов до наперстков, лаврового листа, копировальной бумаги и удочек для рыбной ловли…

Поселок южнополярной обсерватории «Мирный» будет состоять из восемнадцати жилых и служебных домов, нескольких металлических зданий: электростанции мощностью 600 киловатт, гаража, механической мастерской, складов; одного только жидкого горючего для авиации, механизированного транспорта и бытовых нужд взято более 2000 тонн.

Трехкомнатный жилой дом, рассчитанный на восемь-девять зимовщиков, монтируется из деревянных щитов с древесно-волокнистой изоляцией, обеспечивающей герметичность; предусмотрено дублированное электроводяное отопление: если основная линия выходит из строя, автоматически включается резервная. Один дом предназначен для хранения картофеля, овощей и фруктов, другой — для кают-компании, столовой и кухни с электрическими плитами, духовыми шкафами, электроварочными котлами. Это хозяйство находится в ведении заслуженных арктических кулинаров: Ивана Александровича Истомина и Александра Михайловича Ефимова, работавших на СП-3, мысе Шмидта, острове Генриетты, в бухте Нордвик, Тикси…

Для глубинных станций «Восток» и «Советская» взяты 20 легких выносных домиков системы инженера Шапошникова. Такой домик, площадью 12,5 квадратных метра, весит лишь одну тонну; любую из его деталей легко поднимает один человек, сборка продолжается не более трех часов. Маленькие жилища изготовлены из новых материалов — бакелизированной фанеры, пенопласта и так называемой мипоры, один кубометр которой весит только 12 килограммов. Самолет или вертолет за один рейс доставит полные комплекты деталей для двух домов. Отапливаются они газом; в трюмах судов уложены ящики с усовершенствованными газовыми плитами для кухонь и большое количество баллонов с газом.

Нелегкая задача досталась людям, занятым комплектованием снаряжения и продовольственных запасов антарктической экспедиции; общий вид этих грузов превысил 500 тонн. «Штормовки» из особой ткани, пухо-ватииные костюмы, одежда из пыжика — шкуры молодого оленя, меховые чулки и рукавицы, спальные мешки из верблюжьей шерсти и гагачьего пуха надежно защищают зимовщиков от мороза и ветра. Взята разнообразная обувь — «на все случаи жизни», не забыты и сапоги с острыми шипами. У каждого зимовщика тридцать восемь предметов снаряжения и обмундирования.

Запасы продовольствия обеспечивают вкусный и питательный рацион. Консервная промышленность изготовила для КАЭ новые виды продукции — любительскую колбасу, телятину, сосиски, поросятину и даже вареники в сметане; сухую простоквашу, сметану и другие полезные концентраты. Московский мясокомбинат снабдил десятью тоннами колбасных изделий и копченостей.

За несколько дней до выхода «Лены» в дальний рейс сталинградский геофизик Александр Николаевич Карпов привез для экспедиции специальные научные приборы. Вручив их товарищам, ученый указал на небольшую коробку:

— А это от моих земляков. Здесь земля Сталинграда…

Надпись на коробке поясняла:

 

Южнополярная обсерватория «Мирный»

От мыса Доброй Надежды «Обь» держала курс на юго-восток, пересекая Индийский океан. Тонкая линия маршрута вела к точке антарктического побережья, лежащей у Полярного круга близ 95-го восточного меридиана, где на карте обозначено: море Дейвиса… Земля королевы Мэри…

Сорок четыре года назад капитан Фрэнсис Дейвис привел к этим берегам «Аврору», судно австралийской экспедиции Дугласа Моусона. Восемь человек во главе с Фрэнком Уайлдом остались зимовать в хижине, построенной на окраине шельфового ледника Шеклтона. В походах с упряжками они обследовали окрестные районы, нанесли на карту береговую линию, острова, бухты, ледники, приметные нунатаки. Спустя год «Аврора» вновь подошла сюда, и зимовщики вернулись в Австралию. С тех пор ни один человек не вступал на территорию Земли королевы Мэри. Сведения о ней чрезвычайно скудны; не обладая никакими транспортными средствами, кроме собачьих упряжек, маленькая группа австралийцев вряд ли могла провести обширные исследования.

Сомов и капитан Ман неоднократно совещались. Где лучше подойти к материку? Удастся ли отыскать подходящее место для обсерватории? Не изменились ли ледовые условия в море Дейвиса?.. В 1912–1913 годах подходы к нему были доступны, но прошло почти полвека… Возможно, что здесь, как на подступах к морю Росса, обстановка резко меняется. Быстро ли справится «Обь» с паковым льдом?..

Спустились на десять градусов к югу от африканских берегов. Вот они — «ревущие сороковые параллели», самое бурное место на земном шаре, могила многих кораблей!.. Но на этот раз сороковые параллели не взревели, — лишь крупная океанская зыбь колыхала экспедиционное судно с борта на борт.

— А ублажили мы Нептуна, Иван Иванович, — сказал Черевичному корреспондент «Комсомольской правды» Барашев. — Я-то опасался, что укачает…

Летчик сделал страшные глаза.

— Молчок! Старик страсть не любит, когда его хвалят. Чего доброго разобидится и такой шторм поднимет — только держись!..

Новый год встретили почти в семнадцати тысячах километров от берегов Родины. Судовая радиостанция захлебывалась в потоке приветственных телеграмм. Маленькие ароматные елочки, заботливо припасенные путешественниками, напоминали о подмосковных лесах в снежном убранстве зимы. Здесь, на подступах к Антарктиде, был самый разгар лета, однако день ото дня холодало. Участникам экспедиции снова пришлось сменить обмундирование. Балтикой шли одетые по-осеннему. Тропики быстро убедили, что самый идеальный наряд — трусы и легкая тюбетейка либо белый поварской колпак. Теперь путешественники облачились в теплые бушлаты, надели шапки-ушанки.

Вечером 2 января диктор судового радиоузла торжественно возвестил:

— Справа по борту виден айсберг!

Наутро «Обь» оказалась в окружении бессчетных ледяных гор. Неся холодное дыхание Антарктиды, айсберги выплывали из тумана. Операторы включили радиолокационные установки, на экране возникали скрытые во мгле пловучие ледяные острова, и судно обходило грозных скитальцев. На ледяных обломках расположились стаи пингвинов, тюленьи стада, альбатросы.

Почти сутки мощное судно пробивалось через полосу паковых льдов. Вечером 4 января «Обь» вступила в море Дейвиса. Путь к побережью шестого континента был открыт.

Показался невысокий, с обрывистыми берегами остров Дригальского, покрытый ледником. Утром впервые за десять дней выглянуло солнце, озарило загадочный мир.

— Поистине эпическая картина! — воскликнул Евгений Сузюмов, ученый секретарь экспедиции. — Эти айсберги — словно великаны, охраняющие подступы к берегу…

Справа виднеются голубоватые отвесные стены ледника Хелен, слева уходит далеко на север мощный шельфовый ледник Шеклтона, за которым лежит не посещенный человеком Берег Нокса. Впереди в легкой дымке проглядывает побережье. Антарктида!

Капитан Ман повел судно к бухте Депо, скованной припайным льдом. «Обь» с хода врезалась в белое поле.

С кормы поднялся вертолет. За борт спустили ящики с частями самолета, начали сборку. Вдруг небо заволокло, ударила пурга, закружились буйные снежные вихри, лед взломало… Белый островок, на котором стоял ящик с плоскостями самолета, понесло. Капитан направил судно к гонимому ветром обломку. Аварийная команда и добровольцы самоотверженно бросились спасать ценный ящик. Корабельные стрелы подняли его на палубу.

Трое суток неистовствовал ураган. Как только утихло, Михаил Михайлович Сомов с пилотом Алексеем Кашем и штурманом Кирилловым полетел на запад — к горе Гаусса: быть может, там удастся основать научный городок?.. Все нетерпеливо ожидали результатов воздушной разведки. Наконец, на западе показалась краснокрылая машина.

— Подходы к берегу в районе горы Гаусса забиты мощными льдами и айсбергами, путь для судна недоступен, — сказал начальник экспедиции. — Но в районе острова Хасуэлл на материке имеются выходы коренных пород…

Маленькие участки земной коры, свободные от льда, подавали надежду. Надо было основательно разведать эту часть побережья.

13 января Сомов, Черевичный, Вялов, Гусев и Шумский поднялись в воздух. Алексей Каш вновь взял курс на запад. Исследователи прильнули к окнам кабины, наблюдая развертывающуюся панораму и сверяясь по карте, составленной австралийскими учеными в 1912–1913 годах. Какие огромные пространства обозревает воздушный наблюдатель! Сразу бросаются в глаза погрешности, невольно допущенные наземными исследователями.

— Придется внести на карту кое-какие уточнения, — заметил Александр Михайлович Гусев.

— Вспомянем добрым словом отряд Фрэнка Уайлда, а там, где австралийцы ошиблись, — исправим, дополним, — откликнулся Сомов.

Самолет пронесся над стадом тюленей, расположившихся у кромки белого поля. Ледник Хелен остался позади.

— Остров Хасуэлл! — указал штурман. — Смотрите, он оккупирован пингвинами…

Воздушные разведчики круто снижаются, описывают круги над бесчисленными гнездовьями. Пингвины, вероятно, обеспокоены: «Откуда взялась эта огромная ревущая птица?» К сожалению, невозможно объяснить, что никакая опасность не грозит ни пингвинам, ни тюленям, ничему живому; начальник экспедиции решил: район южнополярной обсерватории «Мирный» будет заповедником.

Внимание исследователей привлечено темными пятнами на берегу, обнаруженными в прошлом полете. Вот они — выходы коренных пород! Алексей Каш закладывает вираж, раз за разом проносится на бреющем полете.

— Сядем? — спросил пилот.

Начальник экспедиции утвердительно кивнул.

Через минуту-другую исследователи стоят на безыменной территории Антарктиды между Землей королевы Мэри и Землей Вильгельма II, примерно в 130 километрах к западу от бывшей зимовки австралийцев.

Установили круглую черную палатку. Сюда, на маленькую каменистую площадку среди бескрайных ледяных просторов, самолет доставил ещё одну группу ученых и моряков. Они обследовали возможность подхода судов к побережью. Сомнений нет: «Здесь будет город заложен!» Определили координаты: 66°33 ю. ш. и 93° в. д. Это почти меридиан Красноярска, но на четырнадцать тысяч километров южнее…

«Обь» покинула бухту Депо, обогнула ледник Хелен и, взламывая белые поля, подошла на 150 метров к территории, избранной для основания научного городка. 20 января прибыла «Лена». Третье экспедиционное судно — рефрижератор № 7 — находилось в пути.

День и ночь гудели вездеходы и тракторы, перевозя многочисленные грузы на Берег Правды, как назвали это место исследователи. Строилась советская южнополярная обсерватория «Мирный».

Антарктида неласково встретила экспедицию. С 5 января до конца месяца метеорологи отметили только четырнадцать дней без штормовых ветров. Сколько раз ураган взламывал лед, по которому пролегли пути вездеходов и тракторов! Суда отступали, моряки отыскивали новое место для разгрузки. Скорость ветра достигала 30 метров в секунду. Потоки снежной пыли мчались из глубинных областей материка. На строительной площадке поднимались сугробы. Бывало, что ветер подхватывал ящики с грузом, щиты сборных домов, строительные материалы и гнал их к морю.

Борьба со стихией потребовала от строителей, ученых, моряков и летчиков величайшего напряжения моральных и физических сил. Много неприятностей доставляли значительные колебания температуры. В течение одного-двух дней она поднималась с 7–8 градусов мороза до 7–8 градусов тепла, а потом снова резко падала. Хотя в январе было несколько теплых дней, среднемесячная температура оказалась всё же ниже нуля.

Трудности встречались на каждом шагу. Евгений Сузюмов в своей корреспонденции для «Литературной газеты» рассказывал: «В ясную погоду солнце подтачивает в разрушает лед, на пути к берегу образуются трещины и провалы. Неожиданно взламываются большие поля, от высокого ледникового барьера обрываются огромные массы — айсберги. Море вскипает, вокруг создается водоворот, «Обь» начинает качать на волнах, стальные тросы натягиваются как струны. Там, где вчера была ровная дорога, сегодня надо строить деревянные мосты. А лед продолжает ползти, разрушаться. Рвутся стальные тросы и железные скобы, связывающие бревна, край моста нависает над зияющей расщелиной. Строители снова восстанавливают мосты… Используются все способы доставки грузов на площадку. Они перебрасываются даже по канатной дороге, протянутой от «Оби» на берег. В упорном труде сменяются сутки. Нет грани между днем и ночью… На наших глазах вырастает поселок советских исследователей…»

Участники экспедиции с честью выдержали испытания. 13 февраля 1956 года, накануне открытия в Москве XX съезда Коммунистической партии Советского Союза, над обсерваторией «Мирный» торжественно подняли государственный флаг СССР.

Исследователи покидали каюты судов и переселялись в научный городок. Там появилась улица Ленина: жилые дома, лаборатории, склады, освещенные электричеством, связанные телефоном. В определенные часы суток радиостанция работала непосредственно с Москвой. С небольшого аэродрома, оборудованного в нескольких десятках метров от научного городка, пилоты и ученые вылетали в исследовательские рейсы.

22 января группа ученых отправилась на двух самолетах и вертолете к востоку, чтобы обследовать оазис, обнаруженный в 1948 году американскими летчиками. В 370 километрах от Мирного исследователям открылась необычайная для Антарктиды панорама…

Среди ледникового океана простирается гряда невысоких скалистых сопок с бесчисленными озерами. Длина оазиса достигает 45–50 километров, ширина — 12–15 километров. Почти вся эта территория свободна от льда и снега.

Подходящей площадки для самолетов здесь не нашлось, и авиационный отряд опустился за пределами оазиса. Вертолет доставил ученых, приборы и снаряжение на место исследований. Доктор физико-математических наук А.М. Гусев рассказал об этом путешествии: «Вершины темнобурых сопок, поднимающихся до 100–200 метров, были затянуты дымкой. Над ними стояли кучевые облака, какие обычно возникают над степями Украины в середине солнечного летнего дня. Казалось, вот-вот пойдет дождь… Оазис жил своей климатически особенной жизнью… Вертолет лавировал среди сопок. Зрелище было фантастическое. Оно напоминало одновременно и северные фьорды, и высокогорные районы со снежными пиками и озерами, а когда мы летели над холмами, лишенными снега, воды, растительности, — даже воображаемые лунные пейзажи…»

С окрестных ледников в озера стекали настоящие реки. Виднелись многочисленные рукава, заливы, водоемы — синего, синезеленого, голубоватого оттенков. Самое крупное озеро, длиной более пяти километров, окружили нагромождения скал. Бурые скалы, белые и зеленоватые пятна ледников, синие, зеленые, голубые озера создавали красочную панораму.

В течение шести дней ученые вели обширные наблюдения и пришли к выводу, что некогда территория оазиса была полностью погребена под льдом; склоны сопок усеяны камнями, принесенными ледниками. Предположения, что оазис возник в результате подземного горения угля или вулканической деятельности, не подтвердились. По мнению ученых, он появился в связи с наступившим здесь некогда потеплением. Этому способствовал рельеф местности: стекающие из глубинных областей ледники встречают в этом районе высокие холмы и «обходят» оазис. В летние месяцы (декабре — феврале) темная поверхность скал поглощает много солнечного тепла, они нагреваются до 25 градусов. Над скалами струится теплый воздух. Часть тепла распространяется на окрестные ледники и вызывает интенсивное таяние.

За время пребывания советских ученых среднесуточная температура в оазисе оказалась плюс 2, а за его пределами она равнялась минус 2 градусам.

Вода в некоторых озерах соленая, в других — пресная. Температура её колебалась между 4 и 9 градусами. Ученые нашли глубины до 26 метров. В озерах были обнаружены пресноводные красные рачки-циклопы, мелкие животные организмы, водоросли, а в большом водоеме, граничащем с ледником Шеклтона, оказались рыбы и тюлени; несомненно, что водоем соединяется с морем. На скалах ученые нашли снежных буревестников, гнездящихся в расщелинах, поморников и небольшую птичку — качурку.

Воздушная экспедиция в оазис, предпринятая вскоре после высадки на материке, положила начало широким исследованиям смежных с Мирным областей. Группа ученых обследовала район к западу от обсерватории и поднялась на гору Гаусс. Более сорока лет прошло с тех пор, как здесь побывала западная партия австралийской экспедиции Дугласа Моусона. На вершине советские исследователи нашли записку, оставленную в 1912 году отрядом Фрэнка Уайлда; в ней австралийские ученые коротко сообщали о своем походе.

Геологи Мирного обследовали скалистые вершины, обнаруженные советскими пилотами на Береге Нокса. У подножья этих скал оказались небольшие озерки, пополняемые талой водой. Возникло предположение: не создается ли в этом районе ещё один оазис?..

Пилоты и ученые готовились к организации научных станций «Восток» и «Советская». Надо было уже сейчас исследовать глубинные области, куда предстояло через несколько месяцев доставить отряды ученых, завезти снаряжение и продовольствие. 24 февраля самолет ИЛ-12, пилотируемый Черевичным и Сорокиным, стартовал на юго-восток — в район геомагнитного полюса. На борту самолета находились Сомов, штурман Морозов, радист Патарушин и бортмеханик Мохов. Радиостанция Мирного поддерживала непрерывную связь с ИЛ-12. К исходу второго часа полета самолетная радиостанция внезапно замолкла, Патарушин перестал отвечать на вызовы, повторяемые ежеминутно. Более шести часов длилось тревожноеожидание. Наконец, в эфире вновь послышались сигналы ИЛ-12, а ещё через два часа самолет опустился на аэродроме Мирного. Весь рейс занял около 10 часов. Участники полета проникли на 1250 километров в глубь Антарктиды. Все с увлечением слушали рассказ о далекой воздушной разведке…

Самолет шёл над ровной ледяной поверхностью, на пути не встретилось ни одного нунатака. Белое плато постепенно поднималось, заставляя пилотов набирать высоту. На подходе к геомагнитному полюсу альтиметры показали высоту более трех километров над уровнем моря, а ледяное плато простиралось лишь в 150–200 метрах от плоскостей ИЛ-12. Выяснилось, что в районе геомагнитного полюса высота плато достигает 3500 метров. В этой безжизненной ледяной пустыне было значительно холоднее, чем в Мирном, — минус 33°.

Перерыв радиосвязи был вызван непрохождением волн; это явление, отмеченное несколькими радиостанциями в Антарктике, исследуется советскими учеными.

— Мы убедились, что организовать станцию «Восток» нелегко, но это будет сделано, — сказал Сомов.

Авиационный отряд экспедиции не упускал ни одного погожего дня. Пилот Поляков совершил ряд полетов на ЛИ-2 для воздушной фотосъемки. Профессор Вялов с пилотом Кашем пролетел по сложному маршруту вдоль побережья Земли королевы Мэри. Ряд рейсов полярные лётчики совершили в глубь материка, чтобы выяснить условия посадки и взлета с ледяного плато на высоте более 2000 метров.

В начале марта группа ученых полетела в глубь континента. Пилот Каш посадил машину на леднике в 3000 метрах над уровнем моря. Доктор физико-математических наук Гусев сообщил по радио: «Изучаем климат. Очень интересно. Температура воздуха достигает минус 46°». Исследователи вернулись на базу с ценными наблюдениями.

Из трех экспедиционных судов к середине марта в море Дейвиса оставалась только «Лена». Рефрижератор № 7 после разгрузки ушел на север. Морской отряд КАЭ во главе с профессором В.Г. Кортом, завершив обследование моря Дейвиса, двинулся на «Оби» в большой антарктический рейс. Обогнув ледник Шеклтона, ученые направились дальше на восток — в район Берега Нокса — и 7 марта обнаружили архипелаг из трех островов, не обозначенный на картах. Сообщив о своем открытии, исследователи просили присвоить архипелагу название Островов 8 марта — в честь Международного женского дня.

Борясь с жестокими штормами и обходя гигантские айсберги, «Обь» шла на восток вдоль побережья западной части Земли Уилкса. За всю историю антарктических плаваний ни одному судну не удавалось пробиться к отвесным ледниковым барьерам этой области. Теперь в течение нескольких недель здесь побывали три корабля: судно австралийской экспедиции «Киста Дан», державшее курс на запад, советский дизельэлектроход «Обь» и разминувшийся с ним в штормовую ночь «Глетчер» — новый ледокол военно-морского флота США. Советские исследователи трижды подходили на близкое расстояние к побережью Земли Уилкса и установили, что эта область очень неточно отображена на картах; в нескольких местах, показанных на карте как часть материка, встретились глубины от 100 до 350 метров.

На всем пути от Берега Правды ученые измеряли морские глубины, нанесли на карту около 200 километров береговой линии. Судно девять раз пересекало пояс пакового льда. «Полюс ветров» встретил советских исследователей ураганом; на подступах к Земле Адели особенно ощущалось приближение антарктической зимы. Ученые занялись в судовых лабораториях обработкой собранных материалов, образцов, проб.

В конце марта «Обь» вступила в тяжелые льды, сплотившиеся на подходах к Берегу Георга V и Берегу Отса. Ширина пакового пояса возрастала день ото дня, его северная кромка достигла уже 63-й параллели. Не без труда удалось приблизиться к западному берегу острова Янг — одного из группы островов Баллени. Судно легло в дрейф, начались комплексные океанографические наблюдения. Ветер ослаб, поднялась полная луна. «Нашим взорам открылась величественная картина безжизненного, неприступного острова, — писал в корреспонденции для «Правды» капитан Ман. — Мы увидели отвесные скалы высотой в несколько сот метров, нависшие над ними ледники, ущелья, заполненные льдом, сползающим в океан гигантскими языками… По совести говоря, мы чувствовали себя не особенно уютно. Однако все намеченные наблюдения были проведены».

Судно снова двинулось на юг, к Берегу Отса, и ещё раз пересекло Полярный круг. Морской группе КАЭ предстояли долгие недели научных исследований в водах Антарктики и в «гремящих сороковых параллелях». В середине 1956 года «Обь» должна была вернуться на родину, а спустя четыре-пять месяцев вновь пойти к обсерватории «Мирный» и сменить часть зимовщиков. В течение Международного геофизического года судно совершит несколько рейсов в Антарктику.

17 марта зимовщики Мирного проводили последнее экспедиционное судно — «Лену». Девяносто два советских исследователя, оставшиеся на материке Антарктиды, взволнованно прощались с товарищами, разделявшими все их тяготы в дни строительства научного городка. Во время прощального митинга начальник береговой базы X. Греку принес коробку со сталинградской землей и обратился к собравшимся:

— Разрешите мне землю мужества и героизма, землю мира соединить с пока ещё бесплодной и холодной землей Мирного…

Он высыпал содержимое коробки и смешал с бурым песчаником шестого континента…

«Лена» двинулась на северо-восток, к берегам Австралии, и 28 марта прибыла в порт Аделаида. Участников экспедиции посетил знаменитый австралийский исследователь Антарктики — 70-летний профессор Дуглас Моусон. Заслуженный ученый поделился воспоминаниями о своих исследованиях шестого континента и высоко оценил деятельность КАЭ.

— Это первоклассная экспедиция, — сказал Дуглас Моусон. — За короткое время она уже много сделала и внесла крупный вклад в науку…

В Мирном продолжалась деятельная трудовая жизнь. Полярный день кончился. Вечерами в научном городке и на аэродроме загорались огни. Похолодало, температура упала до минус 36°. Ученые вели систематические наблюдения по программе Международного геофизического года.

Вскоре после полета к геомагнитному полюсу М.М. Сомов вылетел с И.И. Черевичным на юго-запад, в район Полюса относительной недоступности, за 1900 километров от Мирного. Пролетев более 1000 километров, исследователи повернули на базу.

Для исследования внутренних областей континента в начале апреля из Мирного отправился на юг саннотранспортный отряд. Ученые пересекли огромные районы, не виденные ни одним человеком. Ледяное плато поднималось всё выше. Отряд находился на высоте более 2000 метров, когда разразилась пурга; при температуре минус 41° ветер мчался со скоростью около 20 метров в секунду.

Почти месяц длился этот поход. 4 мая исследователи поднялись на высоту 2700 метров над уровнем моря. Здесь, почти у 70-й параллели, за 375 километров от моря Дейвиса, возникла постоянно действующая внутриматериковая научная станция Пионерская, во главе её встал А.М. Гусев. Исследователи установили регулярную радиосвязь с Мирным, передают результаты научных наблюдений. В районе Пионерской неоднократно отмечалась температура ниже 60°.

О трудовых буднях Мирного и станции Пионерская, самоотверженной работе советских исследователей в высоких широтах на Родине узнавали из коротких радиограмм путешественников и сообщений специальных корреспондентов, оставшихся зимовать в Антарктиде.

Пройдут месяцы, из мира ледников и ураганов вернутся участники экспедиции. Они создадут увлекательные и волнующие книги о виденном и пережитом, расскажут о героической борьбе, невзгодах, трудностях и победах на побережье и в глубинных областях загадочного материка.

 

В тесном содружестве

Одновременно с комплексной антарктической экспедицией Академии наук СССР в разных пунктах побережья шестой части Света развертывали деятельность ученые Европы, Америки, Австралии и Азии. Возникали исследовательские базы, зимовки. Пестро выглядит карта Антарктиды, украшенная национальными флагами, которые будут подняты над береговыми и глубинными научными станциями.

К 1956 году на Земле Грейама и островах Антарктики уже действовало около 20 постоянных станций; там работают ученые Австралии, Англии, Аргентины, Новой Зеландии, Франции, Чили. В связи с Третьим Международным геофизическим годом непосредственно на материке и на прилегающих к нему островах создается ещё около 30 опорных пунктов науки, десять из них — на Земле Грейама.

Ближайшие соседи советских исследователей с запада — австралийцы. Их постоянная база — Моусон, на Земле Мак-Робертсона, — расположена в 1300 километрах от обсерватории «Мирный». Глубинную станцию австралийские ученые намерены основать примерно у 75-й параллели — между базой Моусон и станцией Советская.

Две береговые станции к востоку от нулевого меридиана создаются норвежскими исследователями. Японские ученые предполагают высадиться на побережье Залива Робертсона (Земля Виктории) или острове Петра I.

Исследованиями Земли Адели и Южного магнитного полюса займутся ученые Франции. На острове Росса действует постоянная станция Новой Зеландии. Часть новозеландской зимовочной группы готовится одновременно с англичанами совершить трансполярный переход протяжением около 3000 километров.

В английской экспедиции под начальством геолога У. Фукса участвует до 50 человек, среди них — старейший полярный исследователь, геолог Фрэнк Дебенхэм, зимовавший сорок пять лет назад на острове Росса с экспедицией Роберта Скотта. Основную базу англичане создают на юго-восточном побережье моря Уэдделла — Земле Котса, второй их опорный пункт — на острове Росса. Вспомогательным партиям поручено организовать склады продовольствия и снаряжения в 500 километрах к югу от побережья моря Уэдделла и на таком же расстоянии от окраины Великого ледяного барьера. В назначенное время отряд из пяти-шести англичан двинется с Земли Котса на юг, к полюсу. Вторая небольшая группа пойдет к югу с противоположной стороны — с острова Росса — по величайшему шельфовому леднику. Свидание двух встречных партий назначено на Южном полюсе, откуда они совместно направятся к новозеландской станции на острове Росса.

Во главе второго отряда стоит известный альпинист Эдмунд Хиллари, новозеландский пчеловод; вместе с Норки Тенсингом, гималайским горцем из племени шерпов, он в мае 1953 года поднялся на величайшую вершину нашей планеты Джомолунгму (Эверест), высотой 8882 метра.

Транспорт у английского и новозеландского отрядов смешанный: вездеходы и собачьи упряжки. При необходимости путешественники будут снабжаться при помощи авиации.

Из иностранных антарктических экспедиций только американская намерена широко использовать авиацию. Личный состав «Операции сильных морозов», как названа экспедиция Соединенных Штатов под начальством адмирала Ричарда Бёрда, насчитывает 1400 участников; ей приданы два ледокола, два транспорта, танкер и авиационный отряд из четырнадцати самолетов. Зимовать американцы решили в районе Маленькой Америки и на острове Росса. Кроме того, США предполагают основать станции на Земле Мэри Бёрд, в районе Южного полюса, на Береге Нокса. Таким образом, соседями советской обсерватории на востоке будут американские и французские исследователи.

В дни строительства поселка Мирный советские и австралийские ученые установили непосредственный контакт. М.М. Сомов направил начальнику австралийской базы Моусон радиограмму, предлагая установить систематический обмен метеорологической информацией; такой обмен рекомендован Специальным комитетом по проведению Международного геофизического года. Советские радисты передали на базу Моусон первую сводку о состоянии погоды и ледовой обстановке в районе деятельности КАЭ. Руководители советской и австралийской исследовательских баз условились регулярно обмениваться метеорологическими сведениями.

Известный австралийский полярный путешественник Филипп Лоу, участник девяти походов в высокие широты Южного полушария, находился в это время на борту судна «Киста Дан», идущего к Земле Мак-Робертсона для смены персонала станции Моусон. Являясь руководителем австралийской национальной ассоциации по исследованию Антарктики, Филипп Лоу выразил пожелание встретиться с советскими учеными и ознакомиться со строительством обсерватории «Мирный». Навстречу «Киста Дан» вылетел самолет под командованием И. И. Черевичного. Советские пилоты указали судну наиболее удобный путь к стоянке «Оби» и «Лены», разгружавшихся у ледяного обрыва Берега Правды.

30 января 1956 года «Киста Дан» подошло к стоянке наших судов. На борту «Оби» руководители советской и австралийской экспедиций обменялись мнениями о предстоящих исследовательских работах в Антарктике. За время двухсуточного пребывания в районе Мирного гости ознакомились со строительством научного городка. Филипп Лоу и его спутники отметили, что КАЭ очень удачно выбрала место для основания главной исследовательской базы, и были поражены большим размахом работ. Лоу выразил глубокое удовлетворение теплым приемом, оказанным участникам австралийской экспедиции. «Я думаю, — сказал он, — что контакт, установленный между нашими экспедициями, послужит развитию тесного содружества ученых Австралии и Советского Союза, исследующих суровую природу Антарктики». 1 февраля «Киста Дан» двинулось далее на запад, сопровождаемое приветственными гудками «Оби» и «Лены».

С живым интересом советские люди наблюдают за работой многочисленных антарктических экспедиций, горячо желая им выдающихся научных успехов и побед в познании неведомого. В тесном содружестве ученых Советского Союза и Англии, Соединенных Штатов Америки и Франции, Австралии и Бельгии, Аргентины и Норвегии, Новой Зеландии, Японии, Чили и других стран будут раскрыты тайны и решены загадки Великого белого материка.