В хлопотах, незаметно прошло лето; с первым снегом по лесу застучали топоры и молоты. Малютки срывали куски коры с берёз, расправляли их, вставляли палочки — и выходили расчудесные санки-самокатки. Мастера остались довольны своей работой и горели нетерпением скорее пуститься в дорогу.

— У-у-у! — пищали совята на дереве: — лесные человечки куда-то собираются. У-yх! Больше не будут играть с нами в зимние вечера. У-y! Надо об этом рассказать маменьке, у-у!

Когда совята проснулись на следующее утро, то уж не увидели больше эльфов, — они в ту же ночь укатили по гладкой снежной дороге. Весело летят санки-самокатки, подгоняемые резвой ватагой; малютки от души смеются; от быстрой езды дух захватывает, горят глазки; один старается перекричать другого, но громче всех кричит Мурзилка:

— Я ли не я — поглядите на меня; сам я пригож, и костюм мой хорош.

Вдруг раздался раздирающий душу крик. Сидевшие в передних санях с трепетом оглянулись, и — о ужас! — задние сани налетели на дерево и раскололись пополам, все в них сидевшие зарылись в рыхлый снег.

Живо принялись товарищи вытаскивать несчастных. Все уж были налицо, одного Мурзилки нельзя было найти. Сотни крошечных рук с беспокойством продолжали раскидывать сугроб. Прошло немало времени, пока показалась пара торчащих ножек; эльфы дружно ухватились за них и вместе с ними вытащили на свет их обладателя.

Печальный вид имел Мурзилка, когда его вытащили из снега. Личико покраснело и сморщилось, как печёное яблочко, ручки тряслись, фалдочки пальто прилипли к тонкому телу, стёклышко из глаза выпало, шляпа сломалась. Мурзилка выглядел таким жалким и смешным, что братья, несмотря на жалость, громко засмеялись.

— Чего вы смеётесь? гордо спросил Мурзилка. — Не смеяться, а удивляться следует моей храбрости…

— Храбрости? Какой храбрости? — почти в один голос спросили эльфы.

— Как, какой храбрости? Разве вы не видели? — сердито спросил Мурзилка. — Как только наши сани налетели на дерево, я первый, предвидя опасность, выскочил из саней прямо в снег.

— Ты не ври, пожалуйста, — заметил неожиданно тонким голоском один из эльфов. — Я рядом с тобою сидел, и как меня, так и тебя, просто выбросило из саней; ты, Мурзилка, вовсе не по своей воле прыгнул.

Сколотив наскоро сани, эльфы помчались дальше.

Вот окончились леса, и потянулись нескончаемые, безграничные тундры; часто попадались им навстречу волки, белые медведи, чернобурые лисицы, самоеды в узеньких саночках, везомые собаками, табуны оленей, отыскивающие под снегом мох; но чем дальше они углублялись, тем тундра становилась пустыннее, даль туманнее. До чуткого уха эльфов доносился уже грохот и стук сталкивающихся между собою ледяных глыб.

Мурзилка утешился и по-прежнему кричал громче всех, не переставая хвалить сам себя.