В блиндаже тихо. Ученые замерли, не отрывая взоров от стереотруб и телескопов.

Чудовищной силы грохот двигателей, приглушенный расстоянием и грунтом, донесся до слуха людей. Как будто десятки молний ударили в землю — в блеске огня мелькнул металлический переплет пусковой башни, и гигантская составная ракета стала подниматься в бездонно-глубокое ночное небо.

Ракета поднималась вертикально, казалось, как раз над блиндажом, в котором собрались ученые. Из сопла било ослепительно-белое пламя. Огненный хвост ракеты с каждой секундой становился все меньше.

Все шло так, как и ожидалось, и все же профессор Ясный волновался… Прошло несколько минут, показавшихся вечностью, и наконец Александр Иванович отчетливо увидел в телескоп, как отделилась первая ракета-носитель.

Оператор, сидевший у специального пульта, сообщил:

— Первая отработала.

Ясный продолжал вести наблюдения… Вот отделилась вторая ступень ракеты и наконец третья — последняя ракета-носитель, разогнанная до космической скорости, с вертикального полета перешла на горизонтальный — теперь она летела с невиданной скоростью — восемь километров в секунду!

Вот отделился защитный конус, и почти в то же мгновенье на темном бархате неба блеснула новая звезда.

Свершилось! Со скоростью почти двадцать девять тысяч километров в час над планетой летел сделанный руками советских людей первый искусственный спутник Земли.

У приборов разговаривали:

— Угол наклона к плоскости экватора?

— Шестьдесят пять градусов. Спутник выведен на орбиту.

Теперь спутник летел на высоте почти тысячи километров. Ясный встал и, пошатываясь от усталости, вышел на воздух. Ночь была полна покоя и осенней свежести. С полей ветер нес горьковатый запах полыни. Огненного следа новой звезды на небе уже не было видно, спутник находился теперь далеко отсюда, он летел сейчас над иными странами, над другими материками.

В глубокой задумчивости Ясный по тропинке направился к ожидавшей его машине — пора было возвращаться в Москву.

Уильям Прайс размышлял… Лоусон оказался жалким трусом, он испугался Крауса и не смог помешать тому уничтожить лабораторию в Гималаях. Вместе с Краусом погиб и план «Бездна». На «Острове возмездия» произошло нечто такое, во что Прайс отказывался верить — «Космос» уничтожен. И дело тут вовсе не в том, что его захватили Старк и Нортон, главное другое: через несколько секунд после старта он взорвался, его постигла участь неудачных американских межконтинентальных баллистических ракет «Атлас» и «Тор». Шипль уверял, что все в порядке, — по-видимому, он лгал, добиваясь руки Бэтси, денег и выгодных должностей. Парень хотел сделать бизнес и, наверное, еще долго обманывал бы Прайса. Но с Шипля не спросишь — он погиб от пули Нортона раньше, чем его «Космос» взорвался в воздухе.

Харвуд снова оказался несостоятельным, он потерял всякую связь с Двадцатым, а Каррайт бесследно исчез. Где Чармиан? Гейм говорит, что на базе в Гималаях он уже никого не застал. Никого… Гм… странно.

Раздался резкий телефонный звонок. Скаддер сказал:

— Босс, важное сообщение из Москвы. В эту минуту его передают все наши радиостанции.

Прайс настороженно спросил:

— В чем дело?

Скаддер замялся и пробурчал что-то нечленораздельное.

— Дайте текст, — приказал Прайс.

— Хорошо, — слышно было, как Скаддер положил трубку.

Прайс продолжал думать о своем… Как же теперь быть? Выводы, к которым он пришел уже давно, в последнее время подтвердились: советские инженеры сумели сделать то, чего до сих пор не удалось инженерам американским, — они создали межконтинентальные баллистические ракеты и имеют теперь возможность доставить атомные и водородные бомбы в любой район земного шара. Не считаться с этим нельзя. Советы снова предлагают сосуществовать с ними, мирно соревноваться, но такой вариант Прайса никак не устраивал: он хорошо понимал, что в таком соревновании ни он, ни другие капиталисты Соединенных Штатов победителями не будут. «Мирное соревнование, — губы Прайса скривились в насмешливой улыбке. — С чего же мы начнем это соревнование? С ликвидации военной промышленности? Но тогда все американское «процветание», основанное исключительно на подготовке к мировой атомной войне, на колоссальных военных заказах и государственных субсидиях, лопнет, как мыльный пузырь, а Дюпоны, Морганы и сам Прайс потеряют свои доходы, превратятся в банкротов, станут нищими. Нет, подобная перспектива Прайсу не нравилась. Итак, мирно сосуществовать нельзя. А воевать? Можно ли воевать? На это Прайс ответил себе: воевать против Советов и их друзей не только надо, но и совершенно необходимо. Вопрос не в том — воевать или нет, а в другом — как воевать. Способы ведения войны, разработанные генералами из НАТО, вряд ли приемлемы были и раньше, а теперь, после того как русские построили свои межконтинентальные ракеты, — совсем не подходят. Однако, прежде чем отвергать планы и методы Гарольда и его приятелей, надо придумать что-то другое, лучшее. Уильям Прайс пытался это сделать, но безуспешно, и теперь ему было над чем подумать.

Скаддер почти вбежал. Прайс с недоумением взглянул на него: занятый своими мыслями, он совсем было забыл о какой-то новости из Москвы. Что там еще? Машинально Прайс взял из рук Скаддера листок и стал читать:

«Сообщение ТАСС

В течение ряда лет в Советском Союзе ведутся научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы по созданию искусственных спутников Земли.

Как уже сообщалось в печати, первые пуски спутников в СССР были намечены к осуществлению в соответствии с программой научных исследований Международного геофизического года.

В результате большой напряженной работы научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро создан первый в мире искусственный спутник Земли. 4 октября 1957 года в СССР произведен успешный запуск первого спутника. По предварительным данным, ракета-носитель сообщила спутнику необходимую орбитальную скорость около 8000 метров в секунду. В настоящее время спутник описывает эллиптические траектории вокруг Земли и его полет можно наблюдать в лучах восходящего и заходящего Солнца при помощи простейших оптических инструментов (биноклей, подзорных труб и т. п.).

Согласно расчетам, которые сейчас уточняются прямыми наблюдениями, спутник будет двигаться на высотах до 900 километров над поверхностью Земли; время одного полного оборота спутника будет 1 час 35 минут, угол наклона орбиты к плоскости экватора равен 65°. Над районом города Москвы 5 октября 1957 года спутник пройдет дважды — в 1 час 46 мин. ночи и в 6 час. 42 мин. утра по московскому времени. Сообщения о последующем движении первого искусственного спутника, запущенного в СССР 4 октября, будут передаваться регулярно широковещательными радиостанциями.

Спутник имеет форму шара диаметром 58 см и весом 83,6 кг. На нем установлены два радиопередатчика, непрерывно излучающие радиосигналы с частотой 20 005 и 40,002 мегагерц (длина волны около 15 и 7,5 метра соответственно). Мощности передатчиков обеспечивают уверенный прием радиосигналов широким кругом радиолюбителей. Сигналы имеют вид телеграфных посылок длительностью около 0,3 сек., с паузой такой же длительности. Посылка сигнала одной частоты производится во время паузы сигнала другой частоты.

Научные станции, расположенные в различных точках Советского Союза, ведут наблюдение за спутником и определяют элементы его траектории. Так как плотность разреженных верхних слоев атмосферы достоверно неизвестна, в настоящее время нет данных для точного определения времени существования спутника и места его вхождения в плотные слои атмосферы. Расчеты показали, что вследствие огромной скорости спутника в конце своего существования он сгорит при достижении плотных слоев атмосферы на высоте нескольких десятков километров.

В России еще в конце 19 века трудами выдающегося ученого К.Э. Циолковского была впервые научно обоснована возможность осуществления космических полетов при помощи ракет.

Успешным запуском первого созданного человеком спутника Земли вносится крупнейший вклад в сокровищницу мировой науки и культуры. Научный эксперимент, осуществляемый на такой большой высоте, имеет громадное значение для познания свойств космического пространства и изучения Земли как планеты нашей солнечной системы.

В течение Международного геофизического года Советский Союз предполагает осуществить пуски еще нескольких искусственных спутников Земли. Эти последующие спутники будут иметь увеличенные габариты и вес, и на них будет проведена широкая программа научных исследований.

Искусственные спутники Земли проложат дорогу к межпланетным путешествиям, и, по-видимому, нашим современникам суждено быть свидетелями того, как освобожденный и сознательный труд людей нового, социалистического общества делает реальностью самые дерзновенные мечты человечества.»

Прайс закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.

— Вам помочь, босс? — спросил Скаддер.

Прайс не ответил. Он почувствовал, что силы покидают его.

Спутник! Наука! Неожиданно Прайс в дикой ярости стукнул кулаком по столу: идиоты! Передавать такое сообщение о торжестве русских по всем американским радиостанциям! Зачем? Исследования верхних слоев атмосферы? Чушь! Выдумки большевиков! Прайс судорожно схватил со стола сообщение о движении искусственного спутника Земли и принялся изучать его. Так и есть! Несложный арифметический расчет — Прайс в бешенстве забегал по кабинету: от Вашингтона до Москвы спутник, оказывается, летит всего шестнадцать минут! Гм… А если предположить, что это не спутник, а межконтинентальный снаряд и летит он в обратном направлении? Русские бросили вызов Америке! Интересно, прочел ли это сообщение Гарольд? Прайс снова принялся изучать сообщение ТАСС и опять почувствовал себя плохо. Еще недавно он заявил Хиггинсу, что если русские опередят его, Прайса, ему незачем жить. Русские опередили… Прайс боком упал на стол. Подскочил Скаддер.

— Я сам, — Прайс почти не мог говорить. Из головы не выходило: «Русские опередили меня». Неожиданно он выпрямился и почти обычным своим голосом сказал:

— Позвоните Харвуду, я хочу его видеть.

Скаддер поспешно вышел из кабинета.

По совету Артура Гибсона, Гейм отправил Чармиан на ферму своего отца в Калифорнию. После пережитых потрясений девушке необходимо было основательно отдохнуть, и к тому же ей не следовало показываться на глаза старику Прайсу.

Гейм чувствовал, что с Чармиан его связывает уже не только общность борьбы с происками Прайсов, но и нечто глубоко личное: чувство, новое для него, трепетное и бесконечно волнующее, незаметно зародилось в его сердце — он полюбил девушку.

После отъезда Чармиан Гейм затосковал. Даже вечно веселый Боб Финчли не смог развеселить приятеля. Бэтси Прайс снова поселилась в своем «Приюте», поблизости от Прайсхилла, и пыталась повидаться с Геймом, но летчик тщательно избегал ее.

Последнее время Гейм был очень занят и не мог вырваться в Нью-Йорк, к Гибсону. А поговорить было необходимо, хотелось посоветоваться о том, что же делать дальше: продолжать находиться возле Прайса, злодейские планы которого провалились, или возвратиться в свою воинскую часть, а может быть, снять погоны и укатить в Калифорнию, к родным, к Чармиан? И вот он сидит в квартире писателя.

— Так, так, — Гибсон насмешливо посмотрел на летчика. — Потянуло на отдых… Рано, капитан, рано. Планы Уильяма Прайса окончились провалом, правильно. Но для того, чтобы сорвать замыслы Прайса, наши друзья Тэйлор, Нортон, Старк отдали свои жизни.

Гейму стало нестерпимо стыдно. Гибсон продолжал:

— После похода в Стальной зал вы, помнится, писали мне о том, что Прайс считал для себя невозможным существовать в случае, если Советский Союз опередит его. Русские его опередили, с момента запуска спутника прошло уже несколько недель, но Прайс продолжает спокойно жить! Поймите, Гейм, такой человек, как старик Прайс, не откажется от борьбы за осуществление своих навязчивых идей о власти над миром. Сейчас он придумает что-нибудь другое, применительно к изменившейся обстановке. Прайс — хитрый, умный и активный враг. К тому же надо иметь в виду, что он человек действия. Пока вы должны оставаться возле него. Уйти из Прайсхилла в данное время было бы равносильно дезертирству.

Летчик пожал Гибсону руку.

— Я остаюсь, — сказал он.

— Вот и отлично. Я был уверен, что вы поймете.

Писатель принялся весело рассказывать, что американские ученые передали русским деятелям науки свое поздравление в связи с запуском спутника. Ученые и политические деятели многих стран поздравляют творцов спутника с успехом. Выдумки, что русские отстали в отношении техники, теперь опровергнуты самым убедительным образом: советская научная лаборатория — искусственный спутник — ежесуточно совершает пятнадцать оборотов вокруг планеты, его видно простым глазом, и он беспрерывно подает радиосигналы, которые принимаются в радиусе до десяти тысяч километров. Со смехом Гибсон говорил:

— В барах появились коктейли «Спутник», в дансингах — разновидность танца эпилептиков рок-н-ролла, тоже «Спутник». Парикмахеры придумали новую прическу «Спутник». В разных странах люди называют Спутником новорожденных. Но, заметьте, Гейм, с пути подготовки новой войны наши вояки свернуть не хотят. — Голос писателя стал взволнованным. — Дошло до того, что у нас запрещают писать о великом научном достижении русских, обвиняют в пропаганде.

Гейм прямо спросил:

— Вы считаете, что новая война может возникнуть?

Гибсон возразил:

— Война, друг мой, и не прекращалась все эти годы: Корея, Вьетнам, Индонезия, Гватемала, Йемен, Оман, Алжир, Египет — всюду истребляются ни в чем не повинные люди, безоружных крестьян расстреливают из пушек и пулеметов. И делаем это мы, американцы, и наши друзья по НАТО. Затем готовилось нападение на Сирию… Если бы не Советский Союз, полыхала бы большая война на Ближнем Востоке. Без войны мир капитализма жить не может, об этом свидетельствуют факты. Но вас интересует, может ли возникнуть новая война, мировая, атомная война против Советского Союза и других социалистических стран? Отвечаю: такая война может возникнуть в любое время. Я посоветовал бы русским быть начеку. Кто поручится за то, что наши вояки уже завтра не рискнут на авантюру? Тем более, что они видят — Советы с каждым днем становятся сильнее.

Война была бы для Соединенных Штатов и наших партнеров по Антлантическому блоку самоубийством. Это теперь у нас многие хорошо понимают и все же от подготовки к новой «большой» войне не отказываются — ни правительство, ни военное ведомство, ни так называемые деловые круги.

В Прайсхилл Гейм возвратился встревоженным. Соблазнявшую его мысль об уединении на далекой отцовской ферме пока пришлось отбросить.

— Генерал Стоун, тот самый, который руководил испытанием атомной бомбы в Дезерт-Рок, недавно получил новое назначение — он стал одним из руководителей противовоздушной обороны в штабе командующего армией НАТО. Этим повышением он был обязан Гарольду Прайсу.

Приглашение на Уолл-стрит, к «королю урана», Стоуну льстило. Но особенно радушного приема он не встретил: старик был высокомерен и сух, а Гарольд почему-то предпочитал молчать. При встрече присутствовал и Аллен Харвуд.

По просьбе хозяина, генерал Стоун сделал обстоятельный обзор состояния противовоздушной обороны США и стран Атлантического блока в Европе. Развесив на стене предусмотрительно захваченные с собой схемы и карты, Стоун показал Прайсу, где проходят линии радиолокационных станций. Сеть станций оповещения опоясала северную часть Канады, Гренландию, Аляску… Скоро в строй будет введена автоматическая система оповещения «Сейдж». В Англии строится радиолокационная линия раннего предупреждения «Хоум Чейн», которая позволит обнаруживать самолеты противника за 320 километров от Британских островов.

Командование НАТО создает единую линию раннего радиолокационного обнаружения, она протянется от Северной Норвегии через Данию, Западную Германию, Италию, Грецию и Турцию. Система противовоздушной обороны строится с расчетом обнаружить противника на расстоянии 300-400 километров от границ Западной Европы, а затем контролировать полет вражеских самолетов на всю глубину обороняемой территории. Стоун признавал, что дело это трудное, тем более, что наиболее важные объекты союзников США в Западной Европе находятся от границ социалистических стран на расстоянии всего от 240 до 800 километров, то есть в пределах менее получаса полета реактивных бомбардировщиков.

Стоун доложил, что, по мнению военных специалистов, особую опасность с воздуха представляют низко летящие скоростные истребители-бомбардировщики, баллистические снаряды, управляемые самолеты-снаряды и высоко летящие бомбардировщики дальнего действия. Против этих четырех видов оружия нет еще достаточно эффективных средств защиты.

Прайс молчал.

Генерал Стоун в заключение сказал:

— С военной точки зрения, наших друзей в Западной Европе подводит близкое соседство с коммунистами. Положение же Соединенных Штатов опасений не внушает.

Прайс спросил:

— Вы, генерал, рассчитываете на наши силы или на расстояние?

Стоун с удивлением взглянул на Прайса и увидел на его лице выражение с трудом сдерживаемой ярости. Генерал перешел было к рассказу о последних марках самолетов-перехватчиков, но Прайс перебил его.

— Благодарю вас, мне все ясно, — сказал он не очень приветливо. — Очень обязан вам. Мы готовимся к войне, не так ли? И, естественно, я хотел знать, насколько мы в состоянии предотвратить ответный удар по нашей территории. — Он пожал руку генералу.

Стоун собрал свои карты и откланялся. Харвуд напряженно следил за Прайсом, он видел по выражению его лица, что старик едва сдерживается при Стоуне.

После некоторого молчания Прайс произнес злым голосом:

— У меня такое ощущение, как если бы я возвратился из путешествия в шестнадцатый век.

Гарольд возразил:

— Вы приувеличиваете, отец.

— Ничуть. По моей просьбе Джонстон подготовил мне справку… Вам это тоже полезно знать, Харвуд. Над нами летает советский спутник, его скорость составляет восемь километров в секунду — это первая космическая скорость. Почти двадцать девять тысяч километров в час! Но, оказывается, есть и вторая космическая скорость — одиннадцать две десятых километра в секунду. При второй космической скорости ракета преодолевает земное притяжение и уходит в межпланетное пространство. Русские, кажется, не спешат отправляться на другие планеты, но скажите, Харвуд, можете ли вы утверждать, что в ближайшее время русские не достигнут скоростей примерно десяти-одиннадцати километров в секунду?

Харвуд молча сосал свою трубку.

Прайс продолжал:

— Я задал вам не праздный вопрос. Стоун, к сожалению, плохо соображает. Линии радиолокационного оповещения, самолеты-перехватчики… смешно и нелепо! Зачем русские будут рисковать самолетами и людьми, если они имеют теперь возможность нанести ответный удар ракетами?

Я знаю — скоро и мы все-таки сумеем запустить спутник, но сути дела это не меняет. Важно не то, что будет у нас, а то, что уже есть у русских, а у них есть межконтинентальная баллистическая ракета, которой — напади мы на них — они могут нанести молниеносный ответный удар непосредственно по территории Штатов.

Вот уже ряд лет наши военные специалист ломают себе голову над тем, как защитить нашу территорию от вражеской межконтинентальной баллистической ракеты. При этом они имели в виду почему-то такую ракету, которая будет лететь к нам со скоростью от шестнадцати до двадцати тысяч километров в час. К чему же пришли наши военные специалисты? Своевременно обнаружить в воздухе ее нельзя — высотный радиус действия локатора слишком ограничен, всего несколько десятков километров. Услышать ракету нельзя — звук от ее полета достигнет до нас значительно позже того, когда она взорвется. Она бесшумна. Если допустить даже, что ракета будет снижаться далеко от цели, в которую она послана, то обнаружить ее можно в лучшем случае лишь за четыреста километров, то есть на расстоянии, которое она пролетит за каких-нибудь семьдесят-восемьдесят секунд, а открывать огонь по ней можно только тогда, когда она будет находиться от цели в двухстах шестидесяти шести километрах, приблизительно за двадцать пять-тридцать секунд до ее падения на цель. Перехватить и уничтожить такую ракету можно было бы, пожалуй, только залпом зенитных ракет с атомным или водородным зарядом, но это совершенно немыслимо, в этом случае мы сами во много раз усилили бы атомный взрыв и способствовали страшным разрушениям и бедствиям на нашей собственной территории. Больше того, наши специалисты установили, что успеть перехватить межконтинентальную баллистическую ракету за двадцать пять-тридцать секунд совершенно невозможно. Я обращаю ваше внимание, Харвуд, что в данном случае имелась в виду ракета со скоростью не больше двадцати тысяч километров в час, а Советы, по-видимому, могут уже посылать свои ракеты со скоростью около тридцати тысяч километров в час; стало быть, и двадцати пяти секунд для того, чтобы хотя бы узнать о приближении ракеты, мы иметь не будем. Вывод ясен. Рассуждения Стоуна выглядят до нелепого устаревшими.

— Я снова не понимаю вас, — заметил Харвуд.

Прайс с досадой передернул плечами:

— Не воевать мы, по-видимому, не можем. Но прежде чем начать войну против Советов, следует обеспечить внезапность. Я не очень верю в нее, это сложное дело, однако, если мы хотим победить и при этом избежать ответного удара межконтинентальными ракетами по Америке, мы должны подумать о том, как обеспечить внезапность. Но это не все… Я много думал за последнее время и пришел к выводу: мы с вами, Харвуд, должны подумать о том, что мы можем сделать, чтобы отвести угрозу ответного удара со стороны русских. Для этого я и пригласил вас.

Харвуд сказал:

— Я разрабатываю один план совместно с военным командованием. В подходящий момент мы пошлем наши реактивные бомбардировщики дальнего действия в налет на районы стартовых площадок, с которых запускаются межконтинентальные баллистические ракеты. Мы начнем с этого.

Прайс с сомнением посмотрел на Харвуда. Тоном сожаления он произнес:

— Боюсь, ничего путного из этой затеи не выйдет: своими межконтинентальными баллистическими ракетами русские нанесут ответный удар по нашей стране раньше, чем наши бомбардировщики доберутся до цели. Да и вашим агентам будет нелегко установить районы стартовых площадок. Не надо забывать, что ракеты не нуждаются в аэродромах, их можно запустить с любого места, сегодня они будут здесь, а завтра за тысячу километров отсюда. Но мысль ваша правильная: внезапность и удар в первую очередь по стартовым площадкам. Вам придется послать туда людей.

Харвуд заверил:

— Уже посылаю.

Прайс неожиданно вспомнил:

— А что с лабораторией Ясного?

— В ближайшие дни она будет уничтожена.

Прайс снова бросил на разведчика недоверчивый взгляд и протянул ему руку. Харвуд направился к выходу, но не успел он подойти к двери, как в кабинет стремительно вбежал Скаддер и на ходу крикнул:

— Второй… Русские запустили второй спутник! В шесть раз больше первого… и в спутнике — собака!

Прайс побледнел и схватился за сердце. Харвуд поспешно вышел из кабинета.