Как это ни странно, но заехать к родным Боба Финчли, проживающим в Нью-Йорке, друзьям не разрешили. С аэродрома их доставили на вокзал и усадили в поезд.

- Какая учтивость! - язвительно бормотал Боб. - Просто не верится, что у нас могут так нянчиться с простым сержантом.

Гейму была понятна досада бортмеханика. Бобу, конечно, не только хотелось снова очутиться в квартире своих стариков, где-то у самого Гарлема, но и еще раз увидеть милое ему личико Лиззи - симпатичной девушки, работающей продавщицей в большом галантерейном магазине. Боб так надеялся снова увидеть ее большие серые глаза, услышать ее чудесный голос, но, увы! Из этого ничего не вышло.

- Вот брошу все, демобилизуюсь и женюсь, - с досадой ворчал Боб в вагоне. - Надо же когда-нибудь кончать эту идиотскую жизнь, что я им путешественник или разъездной торговец подтяжками? Хватит с меня…

Гейм молчал. Поезд мчался вперед. За окнами мелькали города и поселки, стаи автомобилей у бензозаправочных колонок, пустыри, одинокие фермы.

Под мерный перестук колес летчик вспоминал свой путь оттуда, из Гренландии. Собственно, ничего примечательного-то и не было. Бросилась в глаза лишь странная поспешность, с которой полковник Бриджес погрузил их в первый же самолет, предварительно заставив Гейма еще раз выпить с ним стакан отвратительной смеси, именуемой коктейлем «Фиалка вечных льдов».

- За ваши успехи, капитан! - кричал полковник. - Вы меня, конечно, понимаете?

Гейм, конечно, его не понимал, но сути дела это не меняло, и вместе с Бобом ему пришлось занять места в кабине самолета, возвращающегося в штаб части, на западное побережье острова. А через несколько часов, когда самолет уже подходил к Туле, Гейм заметил внизу странное движение и посмотрел в бинокль. От городка на север цепочкой уходили люди, одетые по-эскимосски. Они тащили на себе какой-то скарб, волочили санки с пожитками, женщины несли детей.

Пилот охотно объяснил Гейму в чем дело. Оказалось, что отныне Туле как датского поселка, населенного коренными обитателями острова - эскимосами, больше не существовало. По приказу американских военных властей датчане выбросили эскимосов из их домишек, и они должны были переселиться в бухту Ингфильд, 160 километров севернее.

Гейм посмотрел вниз… На огромном снежном плато виднелась вереница обездоленных людей, беженцев в мирное время, уходящих навстречу своей судьбе туда, где до сих пор еще не смогла выжить ни одна эскимосская семья.

Гейму не пришлось даже заезжать в штаб части: приказ о его назначении был вручен ему прямо при пересадке на другую машину, которой надлежало доставить его в Штаты. Потом Нью-Йорк, вокзал, поезд и вот теперь - брюзжание раздосадованного бортмеханика да привычные виды северо-восточной части Штатов.

Поезд остановился на небольшой станции, и летчики покинули вагон.

- Капитан Гейм и сержант Финчли? - спросил подошедший к ним человек в штатском.

Получив утвердительный ответ, он усадил их в автомобиль, отдал какое-то приказание шоферу, и машина рванулась вперед. Друзья думали, что вот пройдет несколько минут, шофер затормозит и наконец-то они будут на месте. Но ничего подобного. Время шло, все так же гудел мотор, все так же молчал водитель, а конца пути не было видно. Сначала они мчались по широкой автостраде. Местность постепенно менялась, появились холмы, леса, небольшие озера. Все реже стали попадаться города и поселки, сиротливо выглядели одинокие, почерневшие от времени фермы. Неожиданно шофер резко свернул в сторону, автострада осталась позади, машина двигалась теперь по проселочной дороге. Лес подступал здесь с обеих сторон. Порой ветви деревьев почти преграждали путь. Зеленый полумрак господствовал в лесу. Оттуда тянуло запахом цветов, сыростью, прелыми прошлогодними листьями. Так ехали, наверно, не менее получаса. И вдруг густой лес остался позади - летчики неожиданно оказались на берегу широкой, многоводной реки. Величественное зеркало воды отражало лучи предвечернего солнца. Тугие волны, одна за другой, шли к океану.

- Гудзон, - прошептал Гейм.

Да, они были на берегу реки Гудзон. Теперь их машина повернула вдоль берега, вверх по течению. Прошло еще часа два. И вот наконец показалась серая каменная ограда, ворота. Через несколько минут автомобиль остановился у подъезда большого двухэтажного дома.

«Так вот где она находится - вилла короля атомной энергии, могущественного Уильяма Прайса!» - думали друзья, осматриваясь по сторонам.

Заходящее солнце ласкало мягкую хвою окружающих дом сосен и елей, аккуратно подстриженную лужайку, клумбы георгин, флоксов и роз. Неподалеку слышались веселые молодые голоса, смех - там была площадка для тенниса.

Летчиков встретил невысокий толстый человек с совершенно лысой головой, густыми седыми бровями и румяным лицом. Он улыбался. Добродушие и благожелательность, казалось, излучались из каждой клетки его упитанного, шарообразного тела.

- Томас Вуд - управляющий, - представился он, энергично и с выражением крайнего дружелюбия пожимая им руки. - Ваш покорный слуга… Рад приветствовать вас, капитан, и вас, сержант… Полагаю, вы будете очень довольны… Можете звать меня просто старина Том - в обиде не буду.

Продолжая с простодушным видом болтать, Томас Вуд привел друзей в просторную комнату на первом этаже.

- Располагайтесь пока тут, - сказал он. - Здесь хорошо, не правда ли? - И, не дожидаясь ответа, понизив голос, сообщил: - В этой самой комнате еще недавно помещался кабинет самого хозяина, понимаете? Мистера Уильяма Прайса… Между нами, только сегодня мы оборудовали ему кабинет в другом помещении. Отдыхайте, сейчас я пришлю вам что-нибудь покушать. Джентльмены извинят меня, но я не хотел бы, чтобы вы предстали уставшими и голодными перед гостями мистера Прайса, а их сейчас у нас много, впрочем, как обычно. Вон, видите, идет корреспондент светской хроники нью-йоркской «Таймс».

Летчики бросили взгляд в окно и увидели спешащего куда-то мужчину в клетчатом, в обтяжку, костюмчике.

- Светская хроника? - с недоумением протянул Финчли.

Вуд, казалось, только и ждал этого выражения недоумения. Он рассмеялся добродушным смехом, отчего его лицо стало еще симпатичнее.

- Именно, сержант, именно. Почти не проходит недели, чтобы у мисс Бэтси - это единственная дочка Уильяма Прайса, сами увидите, очаровательное создание, - не проходит недели, чтобы у нас тут не гостила молодежь из высших кругов. Мистер Уильям не жалеет денег на развлечения дочери.

- Когда я мог бы увидеть мистера Прайса? - спросил Гейм.

- Сейчас хозяина здесь нет. Когда приедет, полагаю, он сейчас же пригласит вас к себе.

Наконец не в меру болтливый управляющий исчез. Вскоре слуга принес закуски, вино. И только теперь друзья почувствовали, что они действительно проголодались. Молодой слуга негр, с открытым лицом и большими печальными глазами, молча накрывал на стол и казался чем-то напуганным. Желая как-то ободрить парня, общительный Финчли дружески хлопнул его по плечу и сказал:

- У вас здесь всегда так хорошо, приятель?

- О да! - поспешил ответить негр, но в голосе и в выражении его глаз скрывалось что-то иное, и Финчли стало жаль его.

- Да что ты трясешься? - дружески спросил он. - Уж не нас ли ты испугался?

- О нет, что вы… Я вас знаю, - смущенно ответил негр.

- Ты нас знаешь? - с удивлением спросил сержант.

- Да, во время войны я служил в части аэродромного обслуживания и не раз встречал вас на фронте… Я знаю - вы хорошие, настоящие люди.

- Тогда выпьем за встречу, - добродушно предложил Финчли.

Но негр отрицательно покачал головой.

- Мне нельзя задерживаться тут, - шепотом пояснил он. - Я хотел бы только предупредить вас: эта вилла - сам ад. Если вам дорога жизнь, не оставайтесь здесь ни минуты. Здесь - страшное место.

Послышались шаги, и в комнату вошел Томас Вуд.

- Ты что-то замешкался тут, Джо? - обратился он к негру. В его тоне и взгляде, который он бросил на слугу, друзья отчетливо заметили плохо скрытую подозрительность.

Негр пробормотал что-то в свое оправдание и выскользнул из комнаты. А вслед за ним удалился и управляющий.

Что хотел сказать им негр, о чем предупредить?

Приятно было, вытянувшись в удобных креслах, сидеть у открытого окна и попивать вкусное виноградное вино, привезенное из Франции. Солнце уже село. С Гудзона потянуло холодком, тени сгустились. Зашелестели ветви деревьев. За деревьями меж цветочных клумб виднелись группы оживленных людей. Гирлянды разноцветных электрических лампочек разгоняли наступающую темноту. Слышалось пение; кто-то играл на рояле.

- У меня такое ощущение, будто нас поместили в один из лучших отелей на побережье Флориды, где-нибудь в Миами-бич, - тихо произнес Финчли.

Гейм молча пожал плечами. Вспомнилось то, о чем рассказал Дуглас Нортон. Тревожно стало на душе. Вдруг кто-то неожиданно спросил:

- Вы у себя, сэр?

- Да, - буркнул Финчли. Он ответил раньше, чем подумал над тем, что вопрос, собственно, вряд ли относится к ним, так как слово «сэр» не принято в Америке в обращении к простому смертному. Голос продолжал:

- К мистеру Гарольду идет фон Краус. Включаю помещение мистера Гарольда.

Голос умолк. Что-то слегка щелкнуло. Послышался тихий, непонятный шум.

Летчики вскочили на ноги и с изумлением посмотрели друг на друга: в комнате, кроме них, никого не было. Откуда же исходил голос и к кому он обращен?

Ясно, что обращались к Уильяму Прайсу, и тот, кто говорил, по-видимому, не знал двух обстоятельств: того, что кабинет Прайса отныне находится в каком-то другом помещении и что хозяина вообще сейчас нет на вилле. Но кто такой Гарольд, помещение которого включено для подслушивания? И кто этот фон Краус, который идет к нему с визитом? И удобно ли, что они будут сейчас слушать чужой и совсем не интересный для них разговор? Какое им в сущности дело до какого-то Гарольда или Крауса? Но сколько они ни пытались определить источник проникающих в комнату звуков, им этого не удалось установить. По-видимому, где-то в стене был скрыт микрофон. Что же делать? Уйти? Но куда? Да и почему, собственно, они, уставшие с дороги люди, должны куда-то бежать только потому, что нерадивые хозяева вовремя не предупредили своего доверенного по подслушиванию, что кабинет Уильяма Прайса переведен в другое помещение? Гейм с досадой махнул рукой, сделал знак Бобу, и приятели тихо опустились на свои места. А непонятный шум все нарастал. Вот отчетливо послышался скрип двери, шаги, кто-то, по-видимому Гарольд, тяжело двинул кресло, очевидно, вставая для приветствия, вслед за тем незнакомый мужской голос вкрадчивым тоном произнес:

- Добрый вечер, мистер Прайс. Явился по вашему вызову.

«Вот оно что, этот Гарольд - тоже Прайс!» - друзья значительно переглянулись - это становилось интересным; оказывается, один Прайс шпионил за другим.

Гарольд Прайс ответил. У него был грубый, слегка хриплый голос, с повелительными интонациями человека, привыкшего к бесцеремонности.

- Хэлло, Краус, рад вас видеть. Мне казалось, что вы и без моего вызова должны были поспешить ко мне. К сожалению, этого не случилось. Хотел бы знать, почему?

- Это допрос, мистер Прайс?

- К чему формальности? Не хватало еще, чтобы вы величали меня мистером Гарольдом Прайсом-младшим.

- Это только соответствовало бы действительности, - заметил Краус.

- Шутки в сторону, дружище, садитесь вот сюда, поближе, и давайте побеседуем.

Последовала пауза - очевидно, Краус занимал указанное ему место, затем Гарольд Прайс продолжал:

- Куда вы столь таинственно исчезли после того, как я избавил вас от суда и тюрьмы там, в Западной Германии?

- Меня пригласил к себе на службу ваш отец, мистер Уильям Прайс.

Вот оно что, Гарольд Прайс - сын хозяина виллы!

- И куда же вы спрятались от меня? - допытывался Гарольд Прайс.

- Я получил специальное назначение и уехал… - Краус замялся, не желая, видимо, сообщить, куда именно он уехал.

Пока все это для летчиков не представляло никакого интереса. Но уже следующий вопрос Прайса-младшего заставил их насторожиться.

- И вы уехали в Азию? Не так ли? Могу вас заверить, это-то мне известно. Но я хотел бы, чтобы вы информировали меня об условиях вашей работы там под руководством Каррайта.

- Н-но в моей работе нет ничего примечательного…

Прайс-младший хрипло рассмеялся.

- Об этом предоставьте судить мне, - в его голосе послышалась скрытая угроза. - Вспомните, Генрих фон Краус, некоторые детали вашей биографии: служба в эсэсовских частях, вы - доверенное лицо ставки Гитлера… Затем вам не повезло, вы встретились со своим старым коллегой, этим русским профессором Ясным, и попали к партизанам. Встреча стоила бы вам головы. Вы спаслись тогда не только благодаря случайности, но и потому, что мои люди вовремя пришли вам на помощь. Так или нет?

- Да, так…

- Затем печальные события мая сорок пятого года - русские взяли Берлин, вы бежали на запад, попали в руки французов и очутились в тюрьме. Вас должны были предать суду военного трибунала и судить. Так? Конечно же, так. Но я снова пришел к вам на помощь - это стоило мне немало денег и забот, - и вы снова оказались на свободе. Не думаете ли вы, что я все эти годы опекал вас из филантропических соображений? О нет, просто вы нужны мне, ведь мои заводы изготовляют оружие, и атомное в том числе. Но вы исчезли, даже не оставив адреса.

- Чего вы хотите от меня? - упавшим голосом спросил Краус.

- Вы должны рассказать мне, чем занимаетесь на службе у моего отца.

- Я не могу никому говорить об этом, не имею права, - почти прошептал Краус. - Если я нарушу свои обязательства перед вашим отцом, я погиб, и на этот раз даже вам не удастся спасти меня.

- И все-таки вам придется отвечать мне, - жестко сказал Прайс-младший. - У меня нет иного выхода. Я работаю, прилагаю все усилия к тому, чтобы заводы нашей фирмы производили как можно больше оружия, я мечусь по всему свету… Вот только что возвратился из Испании, где вел переговоры с Франко… А мой отец… С некоторого времени я не понимаю его: он слушает меня, но не слышит, мои дела мало интересуют его. Он смотрит на меня, как будто я занимаюсь какими-то пустяками, и лишь он один знает смысл, так сказать, всего сущего. Это очень грустно. Я пришел к выводу, что стариком овладела какая-то навязчивая идея. А я знаю моего отца - он не такой человек, чтобы не работать практически над осуществлением этой, засевшей в его мозгу идеи. Так в чем же дело? Объясните мне.

- Я не могу говорить на эту тему, - повторил Краус.

- Не можете? Как бы вам не пришлось в этом раскаиваться, - заговорил Прайс требовательно. - Я хорошо знаю своего отца… Боюсь, что он задумал нечто страшное, необычное и именно поэтому и не посвящает меня в свои дела. Впрочем, я в этом абсолютно уверен. Скажите, Краус, где находится профессор Старк? Он нужен мне.

- Он в заключении.

- Об этом я догадывался. Где именно?

- Не знаю.

- Вы лжете, Краус… Скажите, по какой причине Старк впал в немилость? Ведь он и мой отец были друзьями.

- Не могу утверждать определенно, - неохотно заговорил Краус, - но, кажется, именно это-то и погубило его… Сэр Уильям посвятил профессора в свои дела, а тот… не согласился с ним, и тогда сэру Уильяму пришлось его… изолировать.

- Что же стало известно Старку?

- Он узнал о назначении Стального зала. Этого вполне достаточно, чтобы остаться без головы.

- Вы часто бываете здесь, на вилле отца?

- Н-нет… Два дня назад я прибыл сюда по специальному вызову.

- Да, но вы не хотите сказать мне, что вы несколько раньше прожили здесь целый год… Молчите! Не отрицайте!… А вы не такой человек, чтобы не ориентироваться в обстановке… Где находится этот Стальной зал?

- Не знаю.

- Вы опять лжете.

- Я знаю только, что пройти в Стальной зал можно лишь через личный кабинет вашего отца. Но мне неизвестно, где именно находится этот кабинет, а стало быть, и о Стальном зале я вам ничего определенного сказать не могу. Прошу верить моему слову.

- Кто же имеет туда доступ, кроме моего отца?

- Мистер Джонстон…

- Как, этот выживший из ума звездочет? Еще кто?

- Кажется, Чарли Скаддер.

- Что вам известно об этом субъекте?

- Чикагский гангстер… Скаддер был присужден к казни на электрическом стуле за многочисленные убийства. Он уже сидел в камере смертников, когда в Синг-Синг пожаловал ваш отец… И теперь Скаддер - его раб.

- Да, мой отец умеет подбирать себе помощников… Жаль, что вы сегодня неразговорчивы, Краус. Решили отмалчиваться? Поздно! Я сумею заставить вас говорить, сумею заставить вас служить мне!… Вы думаете, что я еще ничего не знаю… Ошибаетесь. Посмотрите сюда… Что вы видите?

Краус ответил:

- Клочок копировальной бумаги.

- Да, это всего лишь клочок копировальной бумаги, но он из того самого кабинета моего отца, местоположение которого вам якобы неизвестно. И вот по этому клочку бумаги я узнал, что старик занят работой над планами «Бездна» и «Космос». Знаете ли вы, что это за планы, осуществлению которых он посвятил всего себя? И почему эти секретные планы зашифрованы названиями «Бездна» и «Космос»?

Снова заговорил фон Краус, и в его голосе слышался теперь неподдельный ужас:

- Я не знаком с этими планами, нет, я ничего не знаю… «Бездна»! Я знаю лишь то, что касается непосредственно моей работы, а это только один небольшой участок того дела, которым занят ваш отец. Гарольд Прайс, во имя моей преданности вам, заклинаю вас оставить попытки проникнуть в тайну…

- Стального зала?

- Вы погубите себя, - продолжал почти кричать Краус. - Если Прайс-старший увидит в вас помеху к осуществлению своих замыслов, он не остановится ни перед чем. Он беспощаден.

Гарольд Прайс ответил почти равнодушным тоном:

- Спасибо за предупреждение, Краус. Я тоже не из сентиментальных, вы это знаете. Сейчас я очень обеспокоен, только и всего. Я вооружаю против Советского Союза всех, кого еще можно вооружить, а моего отца, смертельно ненавидящего русских, все это как будто ничуть не интересует. Чем же он занят? Это я должен узнать во что бы то ни стало. Почему он скрывает свои замыслы от меня?

- А вы бы прямо спросили об этом его самого, - посоветовал Краус.

Гарольд Прайс иронически возразил:

- Вы же сами предупреждали меня… К тому же отца сейчас нет здесь, он у себя в правлении «Интэрнейшнл Уран» на Уолл-стрите. Итак, Краус, прежде чем вы покинете виллу, вы должны получить мои указания в отношении дел, которыми волею судеб вам приходится заниматься.

- Слушаюсь, - покорно ответил Краус.

В микрофоне что-то щелкнуло, по-видимому его переключили, и невидимый голос спросил:

- Запись беседы представить вам, сэр?

Агент Уильяма Прайса, снова по ошибке, обратился к летчикам. Гейм и Финчли обменялись взглядами. Надо было что-то ответить, немедленно ответить, чтобы не возбудить подозрений.

- Нет, - пробурчал Финчли.

- Запись беседы хранить или прикажете уничтожить, сэр? - продолжал допытываться агент.

- Уничтожить, - снова пробормотал Финчли, намеренно глухим, искаженным голосом.

- Слушаюсь, сэр.

Снова послышался легкий щелчок. Друзья вскочили на ноги и бросились вон из комнаты. Никем не замеченные, они прошли между цветущих клумб и по дорожке направились в глубь парка. Здесь было сыро и совершенно темно. Молча удаляясь от дома, летчики оставили затем дорожку, поднялись на невысокий холм и уселись прямо на траву.

Говорить не хотелось - не было никакой уверенности в том, что аппараты подслушивания и звукозаписи не расставлены и здесь, где-нибудь совсем рядом. Наоборот, можно было быть уверенными, что дело обстоит именно так.

Пребывание на вилле «короля урана» началось для летчиков не весьма благоприятно. Прежде всего, что хотел сказать им молодой негр, о какой страшной опасности хотел их предупредить? Впрочем, это-то можно будет выяснить в самое ближайшее время, например, утром, когда Джо принесет им завтрак. Что это за немец, с которым беседовал Гарольд Прайс? Какое он имеет отношение к делам Уильяма Прайса? Почему в самом деле старый Прайс не посвящает в свои дела сына? Нортон был прав - знаменитый профессор Старк находится в заточении, сегодня Краус подтвердил это. Но где? Может быть, где-нибудь поблизости отсюда? Что это за Стальной зал и почему он доступен астроному - Джонстону? Наконец, что значат планы Прайса под шифром «Бездна» и «Космос»?

В глубокой задумчивости долго сидели друзья среди деревьев. Метрах в ста от них парк пересекала высокая стена, из-за которой виднелось озеро. Огромное, бесформенное, похожее на башню строение поднималось будто из самой воды и высоко уходило в ночное небо. Гейму показалось, что одно из окошек башни неярко светилось. Очевидно, это и есть обсерватория Джонстона.

Свежело. Как-то незаметно появилась на вечернем небе луна. Зеленые призрачные лучи упали на вершины деревьев. Гейм встал и сделал знак своему помощнику. Они дошли до высокого забора и повернули в южном направлении: Гейму казалось, что, идя таким путем, они рано или поздно выйдут на какую-нибудь тропу, ведущую к главному зданию. Но никакой тропы не попадалось. Летчики сделали огромный круг и примерно через час вышли на площадку перед воротами. Электрические огни между клумбами погасли, машины с гостями одна за другой покидали виллу, разворачиваясь на берегу Гудзона, и с ревом уходили в ночную темь.

Друзья прошли в отведенную им комнату и устало опустились у окна. Почти тотчас вошел Джо, неся ужин.

- Джентльмены гуляли… - заметил негр каким-то странным голосом, в котором слышались и удивление, и тревога, и желание о чем-то предупредить. Именно так и понял его Гейм. Он решил не терять времени.

- Почему гости так поздно покидают виллу? - спросил он.

- О, они просто отправились ночевать в другое помещение, километрах в десяти отсюда, - ответил слуга. - У нас такой порядок - гости никогда на вилле не ночуют. Для ночлега имеется «Приют Бэтси» - так зовут дочь хозяина, джентльмены.

Финчли уже раскрыл рот для того, чтобы спросить Джо о причине этого, не совсем обычного гостеприимства, но в комнате появился управляющий со своей обязательной улыбкой и настороженным взглядом, и негр выскользнул в коридор.

- Гуляли? - проговорил Вуд не столько вопросительно, сколько утвердительно.

Гейм кивнул.

- Я боялся, что вы можете заблудиться, ведь территория виллы весьма обширна, - продолжал Вуд, и в его голосе послышались плохо скрытая тревога и любопытство.

Гейм и Финчли незаметно переглянулись: что значит тревога управляющего? Разве они не могли никуда выходить без того, чтобы заранее не предупредить его? Ведь они здесь не пленники! Но кто же они тут в самом деле?

Чтобы успокоить Вуда, Гейм произнес безразличным тоном:

- Хотели прогуляться, да забрели на какой-то холм, а дальше уж и идти не захотелось. - Гейм понимал, что в этом доме, где за ними, по-видимому, тщательно следят, нужно держать ухо востро. Его ответ, казалось, успокоил управляющего, и он собрался уходить.

- Когда же я увижу мистера Уильяма Прайса? - спросил его Гейм.

- Не спешите, капитан, не спешите, - заулыбался Вуд, - сейчас хозяин в Нью-Йорке. Когда будет надо, он пригласит вас. Спокойной ночи, - и он удалился.

- Теперь спать! - скомандовал Гейм и решительно подошел к одной из двух находившихся в комнате кроватей.

Все выше поднималась луна на темном ночном небе. Погасли огни во дворе, в саду. Огромная уродливая тень от башни-обсерватории лежала на тихих водах озера.

Сколько так прошло времени - сказать трудно. Гейм проснулся внезапно, как если бы его толкнули. Но нет, все было спокойно, он по-прежнему лежал в своей кровати. Летчик повернулся на другой бок и бросил взгляд в сторону окна. Но что за чертовщина? Никакого окна он не увидел. В комнате стояла абсолютная темнота. Гейм прислушался: дыхание спящего помощника не доходило до него. Летчик почувствовал, как у него напряглись все мускулы. Он осторожно слез с кровати и сделал шаг вперед: его руки уперлись в стену. Держась за нее, он обошел вокруг своей кровати: сомнений не было - он находился не в той комнате, в которой лег спать, а совсем в другом помещении, похожем на карцер. Снова и снова исследовал он стены, но двери обнаружить ему не удалось. Что же делать дальше? Оставалось одно - ждать. Гейм пытался понять, что же с ним произошло? Кому и зачем нужно было похищать его? Неожиданно его обожгла мысль: а что, если Вуд установил, что он с Бобом слышал беседу Прайса-младшего с фон Краусом? Может быть, кому-то все-таки стало известно о том, что им тогда в Гренландии сообщил Нортон? Но что стало с сержантом Финчли, где он? А главное, каким образом он, капитан Гейм, очутился в этой странной западне? Нужно было во всем этом разобраться. Как бы то ни было, летчик решил мужественно встретить любое новое испытание. Пока же ему не оставалось ничего иного, как терпеливо ждать.

Неожиданно где-то под потолком загорелась лампочка-ночничок и тотчас послышался несколько насмешливый голос Вуда:

- Вы уже проснулись, капитан?

- Да, - сердито ответил Гейм, еще не зная, как надо вести себя.

- Одевайтесь быстрее, - опять послышался голос невидимого Вуда. - Платье рядом, на стуле. Вас вызывает к себе мистер Уильям Прайс.

Вспыхнула другая лампочка. Яркий свет залил крошечную комнату. Гейм быстро оделся. Внезапно открылась не замеченная им ранее дверь, и Гейм увидел себя стоящим в самом начале длинного, теряющегося в темноте туннеля. В нескольких шагах от летчика находилась обыкновенная железнодорожная дрезина.

- Поспешите, я жду вас, - послышался нетерпеливый голос управляющего, и в тот же миг Гейм увидел его. Вуд вынырнул из темноты и поспешно усаживался в дрезину. По знаку Вуда летчик занял место рядом с ним, и машина устремилась вперед. По мере того как она продвигалась по невидимым рельсам, вверху и с боков автоматически зажигались и снова гасли крошечные лампочки дневного света. Вуд повернул какой-то рычажок, дрезина остановилась, и вверху вспыхнули залившие все светом электрические лампочки.

Гейм очутился посреди круглого, увенчанного белым лепным куполом, зала, похожего на небольшую станцию метро. Это сходство только усиливалось тем, что темная пасть туннеля уходила куда-то дальше.

Вуд открыл находящуюся в углублении дверь и пропустил Гейма.

- Ждите. Вас позовут, - сказал он.

Гейм остался один. Он находился теперь в обширной, почти совершенно пустой комнате. Несколько написанных темными красками картин на стенах, круглый, заваленный газетами и журналами стол посредине и два кожаных кресла возле стола. Вот и все. Комната, которая, очевидно, служила приемной, была освещена слабо, единственной настольной лампой, прикрытой плотным абажуром. Гейм опустился в кресло и приготовился ждать вызова к Прайсу.

Неожиданно в комнате очутился еще один человек. Откуда и как он появился - Гейм не заметил. Услышав тяжелые шаги, летчик повернулся и увидел Скаддера. Да, да, это был тот самый напоминающий гигантскую обезьяну человек, которого он недавно оставил на базе «Норд» в Гренландии. Теперь он подходил к Гейму с протянутой рукой.

- Вы удивлены, увидев меня здесь, капитан? - начал Скаддер голосом, в котором не трудно было уловить оттенок торжества и иронии.

- Нет, - сухо ответил Гейм.

- Почему?

- Я солдат.

- Правильно, - покровительственно согласился Скаддер.

- Меня вызвал сюда мистер Уильям Прайс, - сказал Гейм.

- Знаю, - ответил Скаддер. - Сейчас он примет вас.

Как бы в подтверждение его слов раздался звонок.

Скаддер заторопился.

- Вас зовут. Пойдемте, - сказал он. - Оружие оставьте здесь, оно вам не понадобится.

- Нет, - резко сказал Гейм. - Я нахожусь на военной службе в армии Соединенных Штатов.

Скаддер с нескрываемым презрением посмотрел на него.

- Вы служите Прайсу, и только Прайсу, советую вам понять это, - произнес он. - Впрочем, как знаете, капитан, мое дело предупредить вас. Идемте.

Гейм переступил порог, и дверь за ним захлопнулась с глухим шумом.

Он очутился в обширном, залитом ярким электрическим светом кабинете. Ковровая дорожка вела к огромному, заваленному бумагами письменному столу, за которым сидел Прайс. У стены, рядом со столом, стоял большой сейф. Прямо перед столом Гейм заметил закрывающие что-то металлические шторы, а в стене, позади кресла, в котором сидел хозяин, - три одинакового размера двери.

Четким военным шагом Гейм пересек кабинет и остановился у стола. Прайс поднял голову и в упор посмотрел на него. Длинный и тонкий нос миллиардера, наподобие птичьего клюва нависший над верхней губой, старое, в многочисленных складках лицо производили отталкивающее впечатление. Особенно неприятны были глаза Прайса, в которых Гейм увидел беспредельную жестокость. Он понял, что перед ним фанатик или сумасшедший.

Прайс молча протянул ему руку.

- Известно ли вам, капитан, что вы откомандированы сюда в мое полное распоряжение? - раздался скрипучий голос старика.

Гейм подтвердил, что ему это известно.

- Я знаю о вас все, - продолжал Прайс, сверля Гейма злобными глазами. - Это естественно… У вас произошло несчастье там, на базе «Норд». Погиб ваш коллега…

Гейм пожал плечами и как можно безучастнее сказал:

- В армии все случается… Что же касается капитана Нортона, то я почти не был знаком с ним - он был замкнутым человеком.

- Был… - казалось, Прайс прислушивался к тому, как звучит это «был», и Гейм отлично понимал его: если Нортон «был», значит, его нет; это для Прайса очень важно.

- Вы интересуетесь политикой? - спросил Прайс, меняя тему разговора.

- Моя специальность - самолеты, - сухо ответил Гейм.

- Мне рекомендовали вас как патриота, капитан. - Прайс откинулся в кресле.

Гейм молча поклонился.

Следующий вопрос застал Гейма врасплох.

- Вы счастливы? - неожиданно спросил его Прайс.

«Что он хотел этим сказать? - думал летчик. - Хочет убедиться, что находящийся у него на службе человек счастлив? Нет, пожалуй, нет. Вряд ли такой человек вообще понимает, что такое человеческое счастье».

- Я не задумывался над этим, - уклончиво ответил Гейм, - но вряд ли могу считать себя счастливым, сэр.

Казалось, Прайс только и ждал этого ответа. На его лице мгновенно появилось выражение удовольствия, глаза засверкали каким-то неестественным восторгом. Он соскочил с кресла, подбежал к летчику и вцепился ему в рукав.

- Я не ошибся в вас… вы молодец, капитан. Откровенность со мной - прежде всего. Вы несчастливы, значит, вы чувствуете жизнь! Да, да, вы далеко пойдете… Слушайте, что я вам скажу: если сейчас кто-либо не чувствует себя несчастным, то он чудовище, святой или идиот! Вам необходимо наблюдать за окружающей вас Вселенной - она разваливается над вашей головой… Вы понимаете меня?

- Да, да, конечно, - бормотал ошеломленный Гейм.

Возбуждение, охватившее Прайса, казалось, оставило его. Он снова занял место в кресле.

- Теперь перейдем к делу, - сухо, почти враждебно произнес он. - Вам предстоят совершать полеты по маршрутам, которые я вам буду давать в каждом отдельном случае. Вам придется летать на машине, которую, надеюсь, не трудно будет изучить. Это самолет марки «Метеор». У него есть некоторые особенности, с которыми я вас познакомлю. Пройдемте со мной.

Гейм с готовностью поднялся с места. Они прошли приемную, где к ним присоединился Скаддер, и вышли в туннель. Дрезина стояла на месте, но Вуда нигде не было видно. Скаддер включил рычаг скоростей, и машина снова устремилась вперед, на этот раз несколько под уклон. Когда Гейм вслед за Прайсом сошел с дрезины, он увидел, что туннель в этом месте упирался в большую стальную дверь. Скаддер вложил в замок ключ… Гейм ожидал, что вот сейчас они переступят порог нового помещения и начнут выбираться на поверхность, но ничего подобного не произошло. За открытой дверью находился лифт. Скаддер нажал одну из многочисленных кнопок, и кабина лифта, точно оборвавшись, стала падать вниз. Впрочем, ощущение движения тотчас же прекратилось, и определить, на какое именно расстояние они опустились, Гейм не смог.

- Свет! - скомандовал Прайс, когда они вышли из лифта.

Скаддер привел в действие какой-то механизм, мощный луч прожектора ушел в глубину и стал что-то нащупывать.

- Ну! - нетерпеливо понукал Прайс.

- Сейчас, сейчас, сэр… - бормотал Скаддер. Наконец луч прожектора метнулся влево и снова замер.

- Видите? - обратился Прайс к летчику. Но тот пока ничего не видел.

Прайс торжествующе рассмеялся:

- Вот вам первая особенность вашего «Метеора», капитан, - вы не видите его.

Но теперь, напрягая зрение, Гейм различил неподалеку что-то смутно отсвечивающее на фоне темной стены.

- Идите сюда, - и Прайс, взяв Гейма под руку, отошел в сторону.

Луч прожектора переместился, и теперь перед Геймом оказалась не черная, а белая стена.

- Видите? - снова спросил Прайс.

И опять, лишь напрягши зрение, Гейм сумел различить на белом фоне нечто весьма неопределенное по форме, а по цвету напоминающее морскою звезду.

Прайс ждал ответа. Гейм молча пожал плечами. Тогда Прайс, сделав летчику знак следовать за ним, торжествующе направился к тому месту, где луч прожектора упирался в стену. Только подойдя почти вплотную, Гейм увидел своеобразный, с короткими стреловидными крыльями самолет, сделанный из какого-то незнакомого ему материала, способного как бы просвечиваться на любом фоне. Самолет стоял на платформе, которая, по-видимому, и выбрасывала его в нужный момент в воздух.

- Мой «Метеор», капитан, следовало бы именовать одновременно и хамелеоном, - сказал Прайс. - Свойство этого самолета - мгновенно применяться к фону, на котором он появляется, и в зависимости от угла, под которым на него смотрят. Это весьма ценно. Я не предлагаю вам сейчас же заняться изучением «Метеора», для этого у вас еще будет время. Мне просто хотелось, чтобы вы поняли, на какой необыкновенной машине я даю вам возможность летать, поняли и оценили это.

- Подземный ангар великолепен, - произнес Гейм.

- Вы находите? - Прайс был явно польщен. Он шепнул что-то Скаддеру, тотчас прожектор погас, и они очутились в полнейшей темноте. Не успел еще Гейм сообразить в чем дело, как Прайс приказал: - Смотрите вверх!

Летчик поднял голову. Где-то высоко-высоко раздвинулся потолок, и Гейм увидел спокойное ночное небо, усеянное крупными и яркими звездами. Ему казалось, что он стоит на дне необычайной глубины колодца. Но вот Прайс распорядился, и обе половинки потолка сошлись.

Когда дрезина двинулась обратно и остановилась у знакомой двери, Гейм подумал, что уже теперь-то Прайс отпустит его спать, но тот снова пригласил его в свой кабинет.

- Мне осталось сегодня сказать вам немного… - начал Прайс, закуривая сигару. - Скажите мне, мистер Гейм, вы верите во всемогущество атомной бомбы?

Капитан с изумлением посмотрел на Прайса: какого же ответа ждет он от него, от офицера воздушных сил?

Прайс, прищурившись, молча смотрел на него, затем, довольный, захихикал.

- Вы не верите в нашу атомную бомбу, Гейм, - тихо, заговорщическим тоном продолжал Прайс. - Вот за это вы мне еще больше нравитесь. Вы молодец, капитан. Но боже вас избавь где-нибудь проговориться, это будет не патриотично и может стоить вам головы, особенно если об этом узнает мой сын Гарольд.

Гейм хотел возразить, но Прайс жестом остановил его:

- Меня вы можете не опасаться, я тоже не верю в то, что с помощью атомной бомбы Соединенным Штатам удастся установить свое господство над всем миром. К тому же русские тоже владеют этим секретом, а Китай давно выбросил Чан Кайши и стал союзником России. Мы с вами понимаем, что все это значит. Но пусть мой Гарольд пока тешится, ему нужна вера во всемогущество оружия, которое он производит и которым торгует. Сейчас вы отправляйтесь спать, а завтра вместе с вашим помощником выедете на юг…

Гейм вопросительно взглянул на Прайса.

- Через несколько дней, - продолжал тот, - на атомном полигоне Юкка-Флэтс, в штате Невада, состоится очередное испытание атомной бомбы. Оно будет произведено в присутствии подразделений армии. Там будет и Гарольд, чтобы еще больше уверовать в свою идею, там будете и вы, но для того, чтобы воочию убедиться в иллюзорности этой идеи. Гуд бай, Гейм, - и Прайс углубился в свои бумаги.

Гейм встал.

- Слушаюсь, - ответил он. - В котором часу завтра я должен покинуть вашу виллу?

- В двенадцать за вами придет Скаддер.

Летчик возвращался в свою комнату в сопровождении Скаддера, через главный подъезд. Кровать его стояла на прежнем месте, а на соседней, как ни в чем не бывало, безмятежно спал Финчли.

Было уже поздно, когда Гейм очнулся от тяжелого, не давшего ему отдыха сна. В открытые окна врывался свежий ветерок с Гудзона и аромат цветов. Мурлыкая что-то себе под нос, Финчли возился у чемодана.

- И здоров же ты спать, - сказал он, заметив, что Гейм проснулся.

- Что ты делаешь? - спросил его Гейм.

- Разве не видишь? Распаковываю наши чемоданы, пора переходить на оседлый образ жизни, - бодро ответил бортмеханик.

- Ну так укладывай все обратно, - приказал Гейм и начал поспешно одеваться.

- А в чем дело? - осведомился Финчли.

Гейм взглянул на часы:

- Через два часа мы покидаем виллу Прайса.

- Почему?

- Мы отправляемся в штат Невада.

- Зачем?

- Для участия в испытании атомной бомбы на полигоне Юкка-Флэтс.

Финчли в крайнем изумлении посмотрел на приятеля.

- Тебе что-нибудь приснилось, Стив? - с тревогой в голосе спросил он.

Гейм возразил:

- Я слишком мало спал в эту ночь, чтобы видеть сны, Боб. После я тебе все объясню, а сейчас давай собираться. Скоро за нами придет Скаддер.

- Как? Эта горилла здесь? - Финчли от удивления даже присвистнул и принялся поспешно укладывать вещи в чемоданы.

Скаддер подал автомобиль точно в 12.00.