Полковник

Полковник забыл, кто и когда его так назвал. Люди забыли, когда и как его звали по-другому. Прошло много времени. А сколько его утекло, ни Полковник, ни те немногие люди, которые с ним общались, сказать не могли.

Для Полковника время двигалось неравномерно — то оно замедлялось, и казалось, что оно остановилось, то набирало бешеный темп, словно вода в каскаде водопадов, где она с грохотом и стремительно, но с непредсказуемым ускорением устремляется вниз, захватывая в свое движение все, что попадается по пути.

Так и жизнь Полковника. События, важные и незаметные, не касающиеся его профессиональной деятельности, его не интересовали, и в такие моменты время для него останавливалось. Лишь реализация событий, которые он планировал, приводили его чувство времени в движение, придавая его жизни стремительный темп и смысл. И все эти спланированные им события, независимо от их масштабности, нанизывались на ось времени, занимая свое ограниченное по протяженности место на невидимой нити времени, называемой Историей.

Ограниченность нити времени с годами Полковник чувствовал все острее, всем своим существом. Жизнь подобна реке — в истоке шумная и веселая, словно ручеек, и солидная в устье, где нет шума воды и не видно движения. Когда находишься в устье времени, считал Полковник, мелкие и шумные события уже не представляют интереса, нужны резонансные события, чтобы остаться в Истории. Остаться в Истории хоть и инкогнито.

* * *

Полковник причислял себя к когорте людей, оказывающих тайное воздействие на политику и общество в целом, планируя и целенаправленно влияя на ход событий. Это чувство придавало ему уверенность и надменность, позволяющие ставить себя выше массы людей, которых он жестко дурачил и тонко обманывал, прикрывая и скрывая факты и события. Любое событие, планируемое им, можно было сравнить с каскадом водопадов — суть скрывалась под слоем стремительно несущей воды, а брызги и шум каждого отдельного водопада служил отвлекающим фактором, чтобы обыватель не имел возможности вникнуть в суть происходящего. Метод каскада водопадов использовался для надежности — это гарантировало укрытие фактов и движущей силы события.

Умение планировать скрытые действия и выбирать механизмы реализации событий позволили ему с годами приобрести опыт, дающий возможность учитывать все большее количество рисков утечки информации, добавляя действиям изощренного авантюризма.

Но в его жизни стало не хватать масштабности, позволившей бы вовлечь множество стран. И его не беспокоили последствия — он был уверен, что человеческий апокалипсис его и США минует.

 

Заказ

28 февраля 2014 года

Полковник стоял у крыльца загородного дома и смотрел на дорогу. Холодный ветер обжигал лицо, редкие сухие листья потоком воздуха уносились прочь. Темные тучи, готовые обрушить небеса, нависли над крышами близлежащих домов.

У дома напротив суетились дети, один из них периодически забегал в дом, потом возвращался. Полковник не сомневался, что они обсуждали какой-то план действий, но не были уверены в его реализации. Они периодически поглядывали на небо — явно непогода могла нарушить их будущий план.

Накануне у Полковник не строил планов на текущий день, лишь вечером обещал приехать сын. В его размеренной и спокойной жизни обеспеченного человека в течение нескольких лет один день был похож на другой — даты менялись, но содержание оставалось. События разворачивались лишь во внешней жизни, и эти события не влияли на ход и ритм его жизни. Отдельные события фиксировались и сохранялись в файлах, файлы в папках, а папки в флешках. Он в тиши своего кабинета с пристрастием читал газеты и журналы, тщательно просматривал новостные ленты Интернета, внимательно слушал аналитические передачи ТВ. Лишь случайный вчерашний эпизод его насторожил, поэтому у него появился план действий.

Накануне ему показалось, что он обнаружил слежку за своей машиной. Это был мощный «форд», засветившийся на мгновение в потоке машин, когда Полковник делал правый поворот. Потом, как ни старался Полковник засечь хвост, ни «форда», ни другой подозрительной машины он не обнаружил. Приученный все выяснять и не оставлять неопределенность, он решил проверить свою догадку.

Дети суетились, а Полковник продолжал наблюдать за ними, незаметно разглядывая автомобили, припаркованные вдоль улиц. Подозрительную машину он не заметил, и ни одна машина не тронулась с места, когда он на своем автомобиле медленно выехал на улицу. В зеркале заднего вида лишь дети у дома плавно удалялись, и пустая улица равнодушно среагировала на его отъезд.

План включал посещение супермаркета Wall-Mart, где Полковник, профессионал спецслужбы в отставке, надеялся засечь слежку. Именно в большом пространстве супермаркета и при достаточном стечении людей, как это странно ни звучит, можно было выявить слежку. Маневрируя между стеллажами в магазине, пересекая ряды в произвольном порядке и меняя ритм движения, можно выявить случайные совпадения, переходящие из разряда случайных в закономерные, а это уже о чем-то говорит.

Все попытки выявить слежку ничего не дали. Тележка оказалась заполнена продуктами, которые Полковник покупал в расчете на предстоящую неделю. Осталось взять несколько упаковок пива.

— С вами хотят поговорить, — обратился к Полковнику незнакомый мужчина плотного телосложения, неожиданно возникший у него за спиной.

Полковник никак не отреагировал. Взял две упаковки пива и направился к кассам. Незнакомец следовал рядом, держа в руке корзину с парой пачек чипсов. Со стороны могло показаться, что знакомые отоварились и лениво двигались к кассам. У кассы незнакомец встал перед Полковником, быстро расплатился и стал ждать, когда кассирша пробьет чек на продукты, приобретенные Полковником.

Полковник расплатился, погрузил все обратно в тележку и последовал за незнакомцем. Выправка и спокойствие незнакомца говорили о многом. Сам факт обращения к нему, Полковнику, не испугал и не доставил неудобств. Для него было очевидно, что никакого похищения не будет, не будет угроз и гонки с пронзительным визгом тормозов. Все это будет в очередном голливудском боевике, а в жизни…в жизни Полковника все обстоит просто и банально — будет разговор о возможной работе, которую он иногда выполнял. Весь вопрос только в том, кто будет говорить и о чем.

Выйдя из супермаркета и пройдя метров десять за незнакомцем, Полковник чуть выдвинулся вперед, чтобы спокойно двигать тележку. Он равнодушно осмотрел стоянку, бросил быстрый взгляд на небо и подумал, что тучи не решили, что делать с влагой, — то ли дождем излиться, то ли разродиться снежным залпом. Неопределенность, подумал Полковник, впрочем, как и у меня.

Знакомство

Из супермаркета вышли двое. Впереди уверенно шел мужчина с тележкой, наполненной продуктами, его сопровождал Роджер, одной рукой державший две упаковки чипсов, другой иногда указывая направление движения.

Впереди идущего мужчину в очень узком кругу посвященных людей звали Полковником. Из автомобиля его с интересом разглядывал человек, принадлежавший к очень ограниченному кругу финансовых и промышленных воротил, владеющих полной информацией об операциях, разработанных им по заданию этих же людей. Спокойное лицо Полковника не выражало никакой озабоченности, движения казались естественными, словно не было неожиданного в предложении пройти к неизвестному автомобилю.

На стоянке Полковника подвели к старому темно-синему «Олдсмобилю», а рядом стоял замеченный Полковником накануне «форд» с пассажирами. Это его обрадовало, он был доволен, что не потерял квалификацию. Водитель «олдсмобиля» открыл правую пассажирскую дверь. По толщине и тяжести дверцы Полковник понял, что это редкая пуленепробиваемая модель с защитой от взрыва гранаты. А это свидетельствовало о значимости человека в машине и серьезности предстоящего разговора.

В машине сидел пожилой мужчина. Точно угадать возраст Полковник не мог, было видно, что мужчина следит за собой и пользуется услугами косметолога. Дорогая одежда, тщательно подобранная по гамме, подчеркивала стройность фигуры.

— Знатная машина, — вместо приветствия обратился Полковник к незнакомцу.

— Точно, — согласился хозяин. — Не люблю отказываться от вещей и предметов только потому, что дизайнеры создали что-то новое. Наверное, это старость.

Кокетничает, подумал Полковник, но ничего не сказал. Он был уверен, что перед ним сидит заказчик, а не посредник. Интуиция и опыт подсказывали, что заказчик не из военных и спецслужб — они ездят на других машинах и одеваются несколько иначе. Это был человек из высшего эшелона власти, но не политик — в этом случае его лицо где-нибудь мелькнуло бы. Скорее всего, он был из крупных финансовых воротил, не появляющихся на публике, а в тиши больших кабинетов вершат свою работу и активно влияют на политику. Состояние таких людей не афишируется, они не являются владельцами крупных корпораций. Что имеют большое, то спрятано в оффшорах, а еще имеют много-много немного акций разных компаний. Много-много немногого дает очень много, подумал Полковник, только оно не видно.

Полковник предположил, что предстоит серьезный разговор, который может завершиться особым заказом — разработкой специальной операции. Все тело напружинилось — так замирает охотничья собака, когда чувствует дичь. И это состояние доставляло Полковнику удовольствие.

— Можете называть меня Майклом, — сообщил незнакомец.

Можно было представиться десятком других имен, подумал Полковник, и ни одно не было бы истинным. Но и это имя для общения сойдет.

— Полковник, я в курсе всех ваших проектов. Должен признать, что разработки отменные. Определенный круг людей доволен уровнем ваших операций, особенно хочется отметить 11 сентября.

Так, насторожился Полковник, незнакомец в одной реплике дал понять, что он знает все — как его зовут среди специалистов-разработчиков секретных операций и какие именно операции разрабатывал. А это означает, что им заинтересовались на самом верхнем уровне иерархической вертикали управления США. Правда, возник один вопрос: почему встреча происходит в машине, а не позвонили и не вызвали на встречу? Маленькая неувязочка, но разгадывать ее Полковник мог только после завершения встречи.

События 11 сентября 2001 года, приписываемые «Аль-Каиде», никогда вслух не обсуждались даже среди ограниченного числа лиц из спецслужб, полностью или частично знакомых с планами воздушной атаки. Легкость, с которой Майкл затронул эту тему, свидетельствовала, что уровень заказчика значительно выше уровня спецслужб, что подтверждало предположение Полковника о положении Майкла в иерархии власти.

Майкл словно почувствовал, о чем думает Полковник, и опередил:

— Заинтересованные люди оценили продуманность всех этапов. План был составлен безупречно. Особо должен отметить, что прикрытие было просчитано и реализовано отлично.

9/11/2001

Упоминание о событиях 11 сентября 2001 года вызвало чувство удовлетворения, Полковник гордился тем, что за прошедшие годы никто не раскрыл ни истинные цели воздушной атаки башен-близнецов Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, ни реальных организаторов террористической акции. Полковник не сомневался, что с годами интерес к этой истории будет угасать, а возможные следы полностью растворятся во времени.

Высокая оценка из уст Майкла могла быть и проверкой. Полковник помнил разговор с высокопоставленным сотрудником ФБР, с которым он обсуждал возможный канал утечки частичной информации после выхода в 2004 году документального фильма Майкла Мура «Фаренгейт 9/11». Поэтому Полковник попытался быть максимально точным:

— В целом все прошло по плану, если не считать прокола с одним самолетом и возможной утечкой частичной информации.

Майкл удовлетворительно посмотрел на Полковника и поспешил заверить:

— С самолетом все произошло нормально. Никто не мог просчитать героический порыв пассажиров, попытавших справиться с террористами. Самолет рухнул на землю, не долетев до объекта…

Майкл не закончил фразу. Он на мгновение задумался, восстанавливая в памяти какие-то эпизоды того дня, а потом задал вопрос:

— Хотя, как я предполагаю, он и не должен был долететь?

— Да, — подтвердил Полковник, — это было частью программы прикрытия в части подтверждения боеготовности военных и оперативности спецслужб, обеспечивающих безопасность первых лиц страны. Подлетное время этого самолета давало им возможность закрыть небо над Вашингтоном после событий в Нью-Йорке и вычислить самолет с террористами, который не подчинился бы запрету пролета над столицей. При подлете к Вашингтону его сбили бы. Не могли же мы реально направить его на Белый дом или Конгресс? Доблестные люди в погонах показали бы, что не все так плохо в нашем государстве и они не даром едят хлеб налогоплательщиков.

Майкл, не акцентируя, бросил взгляд на Полковника, спокойно рассказывающего о самолете, не позволяющего себе задуматься о пассажирах самолета. Ни малейшего сожаления. Полковник словно уловил мысль Майкла и поспешил внести ясность:

— При планировании есть цель, и выбирается путь ее осуществления. В этой цепочке нет места чувствам. Почему, кто и как оказался в определенном месте и стал жертвой, не подлежит планированию, это судьба отдельного индивидуума.

— Согласен, если генерал думает о каждом солдате персонально, он никогда не выиграет ни одно сражение, — Майкл вынужденно согласился с Полковником.

Возникла пауза, показавшаяся в небольшом пространстве автомобиля удивительно тихой, давящей.

— А о какой утечке вы говорите? — неожиданно спросил Майкл.

— После выхода на экраны фильма «Фаренгейт 9/11» я предположил, что кто-то что-то нашептал Муру, — признался Полковник, обрадованный тем, что пауза закончилась.

— Поэтому Вы интересовались некоторыми деталями у сотрудников ФБР? У меня тоже возникло такое подозрение, но наше расследование не подтвердило версию об утечке.

— Подозрение возникло тогда, когда анонсировали фильм, — признался Полковник, довольный тем, что затронул эту тему. — Киношники держали меня в напряжении. Первый фильм о событиях 2001 года вышел уже 2002 году.

— Разве?

— Да, картина «11 сентября» состояла из одиннадцати мини-фильмов разных известных режиссеров со всего мира. Это рассказ об истории одиннадцати американцев, связанных с трагедией. В картине звучали антиамериканские высказывания, поэтому ее быстро убрали из проката. По нашему профилю в картине ничего не было. Я, честно признаюсь, расслабился, а потом грянул гром — на экраны вышел фильм Майкла Мура.

— Это вы расслабились, а кое-кто в это время упорно трудился, пытаясь запретить «Фаренгейт 9/11» на начальной стадии, — признался Майкл. — Компания Miramax, занимавшаяся производством фильма, получала от владельца, Walt Disney Pictures, на которого мы выходили, неоднократные требования прекратить работу. После завершения съемок Walt Disney Pictures отказалась выпускать фильм в прокат.

— Интересно. А как он попал в 2004 году на экраны, да еще получил «Золотую пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля?

— Бизнес, чистый бизнес. Продюсеры братья Вайнштейны выкупили права на «Фаренгейт 9/11» за шесть миллионов долларов, а заработали двести двадцать два миллиона. Красивое число, три двойки, поэтому запомнил.

— Не в красивых же числах их удача?

— Конечно, на территории Европы запретить демонстрацию фильма оказалось сложно. Тем более что вокруг фильма было много предфестивального шума, — признался Майкл.

— А я был в Мексике, когда узнал, что фильм выходит на экран. Пришлось срочно вернуться в Нью-Йорк, чтобы 25 июля попасть на показ.

— Не терпелось? — с легкой иронией поинтересовался Майкл.

— Конечно! Для меня важны были все детали, намеки и слова, чтобы выяснить, где, кто и что сболтнул.

— Я тоже смотрел этот фильм. Мне кажется, что Мур мастерски выстроил сюжет, но у него не было улик, одни догадки.

— Он допустил ошибку, — утвердительно произнес Полковник. — Фильм целиком направлен против Джорджа Буша-младшего, чтобы не допустить его переизбрания на президентских выборах в 2004 году. В фильме все: причастность к 11 сентября, деловые связи с Усамой бен Ладеном, причины войны в Афганистане и Ираке. Всего много, а в общей куче события 11 сентября прозвучали не акцентировано.

— Тем более что мы знаем о неведении бывшего президента.

Слова Майкла польстили самолюбию Полковника — он разработал план, в котором президента могучей страны использовали втемную.

— Но предположение об участии спецслужб в сентябрьском теракте не получило популярности в СМИ, учитывая эмоциональный и патриотический подъем у населения, — продолжил Полковник. — Только в 2007 году вышел итальянский документальный фильм «9/11. Расследование с нуля». В нем более аргументированно опровергалась официальная версия теракта. Хорошо, что это итальянская версия с участием журналиста Джульетто Кьезы, а не американская. На итальянскую критику у нас, в Штатах, мало кто обращает внимание.

— А американскую версию мы бы и не допустили, — заметил Майкл.

Майкл живо представил те дни 2004 года, когда по его рекомендации оказывали давление на кинопрокатчиков и телевизионщиков, чтобы ограничить демонстрацию документального фильма и его обсуждение. Неожиданно он подумал, что Полковник не случайно обсуждает воздушную атаку, не задумал ли он что-то подобное? Киношная тема затянулась, пора было возвращаться к причине встречи.

Исходные данные

— О заказе поговорим чуть позже, но хотел бы обратить особое внимание на значение прикрытия в плане, который предстоит разработать. Независимо от того, что будет предложено и как оно будет реализовано, прикрытие должно надежно отвести подозрения от Штатов, от нас, американцев. Это основное требование, — напомнил Майкл.

Полковник понимающе кивнул, было ясно, что предстоит очень серьезная работа. Если вопросы прикрытия ставятся на первое место, быть большому проекту.

— Определенный круг людей, повторюсь, оценил Ваш уровень, поэтому мы вновь обратились к Вам. В мире тревожно и неопределенно, а неопределенность не способствует росту экономики и финансов.

— Деньги любят тишину и определенность, — заметил Полковник.

— Точно. Если неопределенность нельзя убрать, ее можно настолько усилить, что все становится определенным, во всяком случае, для сведущих людей.

— Маятник двигается в нужном направлении, но не достаточно быстро, чтобы показывать нужное время?

Майкл удивленно посмотрел на Полковника, он предполагал увидеть педанта из породы яйцеголовых профессоров, занудного специалиста-аналитика, а встретился с человеком, обладающим гибким умом, способным быстро трансформировать формулировки и четко выделять суть.

— Может быть, маятник и показывает нужное время, только нас не устраивает это время, — заметил Майкл.

Полковник улыбнулся. Ему понравился ход разговора с Майклом — без занудства, надменности, когда заказчик высокомерно подчеркивает разницу положений. До этого с Полковником общались высокопоставленные представители заказчика. Заказчиком каждый раз выступал, как предполагал Полковник исходя из последствий проведенных операций, ограниченный круг людей, где преобладали крупнейшие финансисты. Майкл был непосредственно из этого круга. Такое заключение доставило Полковнику удовлетворение, и тепло, словно от старого доброго коньяка, растеклось по всему телу.

— Теперь о заказе. Да, кстати, как думаете, где интересы США требуют создания напряженности? — неожиданно поинтересовался Майкл.

Полковник задумался, это был тест на его интуицию. Его проверяют, проверяют неожиданно и в необычном месте. Все было продумано. Большие люди мимоходом проводят проверку, чтобы убедиться, что Полковник не потерял навыки. Большие люди платят деньги, они в известной степени рискуют, поэтому имеют право и проверять, и получать подтверждения. Полковник с пониманием относился к таким проявлениям.

Полковник погрузился в размышления, он отрешенно смотрел куда-то, ладонью правой руки несколько раз поправил волосы. Майкл не торопил и спокойно ждал. Несколько минут прошли в натянутой тишине. Неожиданно Полковник повернул голову к собеседнику, на Майкла смотрело лицо жесткого человека, чей холодный взгляд, словно инструмент хирурга при лоботомии, проникал в череп. Майкл подобрался, его охватило состояние страха.

Полковник начал медленно, словно раскладывал пасьянс, излагать:

— Африка отпадает.

— Почему? — удивился Майкл.

— Не мой уровень. Там все проще и можно обойтись аналитиками из ЦРУ. Потом, это и дешевле.

— Согласен. Это дешевле и уровень деградировавших аналитиков ЦРУ еще способен обеспечить эту задачу.

— Можно было бы предположить, что объектом является Сирия, — продолжил Полковник. — Наш президент Барак Обама и Госдеп с Конгрессом и Сенатом с большим удовольствием избавились бы от президента Сирии Башара Асада. Но в этом случае нам активно будет мешать Россия. Чтобы решить маленькую задачу, предварительно придется решить большую проблему. А решив большую проблему, зачем решать маленькую задачу, которая сама в этом случае разрешится?

— Интересный вывод, принимается. Асада пока не будем трогать, оставим в покое, — согласился Майкл.

— Из наших двух основных и реальных противников — России и Китая — я бы остановился на России. Китай экономически мощнее, он опасен в глобальном масштабе, но сейчас Китай занимает выжидательную позицию. Лет десять-пятнадцать можно не беспокоиться. Максимум, что он будет делать, это периодически нагнетать обстановку вокруг спорных островов. Это проблема Вьетнама, Филиппин, Японии. До большой войны дело не дойдет, так, нервы помотают и успокоятся. Хотя Китай и является нашей главной угрозой в будущем, я думаю, что разговор пойдет о России.

Полковник мог и дальше обосновывать ситуацию и сделать предположение о содержании заказа, но ясно понимал, что этого делать не следовало — заказчик должен сам сформулировать проблему. Излишняя уверенность и инициатива может насторожить заказчика и испортить дело.

— Действительно, Китай представляет угрозу в стратегическом плане, а Россия — в тактическом. Поэтому она и будет первоочередным объектом, — подтвердил Майкл. — Ситуация такова, что, не решив тактическую задачу, можно надорваться на стратегической.

Он был доволен Полковником — тот четко вычислил объект. Рядом с Майклом лежала тоненькая папка, он взял из нее два листа бумаги и протянул их Полковнику.

— Первый счет Ваш личный, это аванс. Второй — текущий — для оплаты возможных расходов. На втором листе координаты небольшой аналитической фирмы, номер вашего кабинета, пароли для работы на компьютере. В папке ваш пропуск-ключ в кабинет и предварительная информация, которая может пригодиться. Передачу информации и телефонные разговоры вести только из этого кабинета. На столе будет вся информация по контактам. Предварительную идею проекта озвучите мне, после одобрения начнете разработку операции. По мере формирования основных этапов, раскрытия контуров операции, уточнения количества и квалификации людей, привлекаемых к проекту, держите меня в курсе. Связь по мере необходимости будем осуществлять через Роджера — это он был в супермаркете.

В процессе планирования можете запрашивать любую информацию — от Госдепа до АНБ, она будет предоставлена. Одно условие — исключается поездка в Россию для уточнения на месте деталей возможного плана. Мы не можем рисковать. И еще раз напоминаю о прикрытии. Это главное.

Уточнив ориентировочные сроки, Полковник задал принципиальный вопрос:

— При планировании учитывать, что наш президент будет в курсе?

— Когда план будет готов, тогда и решим, вводить или нет его в курс дела, — с легкой смешинкой на лице заметил Майкл. — Изначально будем считать, что он не будет в курсе.

Полковник одобрительно кивнул и собирался выйти из машины, когда Майкл задал странный вопрос:

— А как Вы думаете, почему мы не встретились в офисе?

Полковник не ожидал этого вопроса. Майкл оказался более дотошным, чем показался, он явно все доводил до логического конца. Тест не был завершен и продолжился в реальном времени. Неувязочка не только всплыла, но требовалось ее срочно разрешить. Чтобы выиграть время, Полковник сам задал встречный вопрос:

— Это относительно дела или ситуации?

Майкл задумался. Вопрос Полковника был простым и естественным, но ответить на него, не высветив причину, оказалось затруднительно. Если вопрос задан не случайно, подумал Майкл, то Полковник среагировал четко — ему нужно какое-то время для быстрого анализа и последующего ответа.

— Ближе к ситуации, — неопределенно и быстро, чтобы не дать Полковнику времени для раздумий, ответил Майкл.

— Я думаю, что мой устоявший распорядок дня известен. Вчера я заметил хвост. Это была проверка на мою внимательность. Хотя разработчику или проектировщику операций это не очень нужно.

Признание о хвосте, которое Полковник сделал специально, дало результат — на лице Майкл промелькнула легкая улыбка.

— После обнаружения хвоста я должен был убедиться в его реальности. Следовательно, я должен был нарушить свой обычный распорядок и выйти на улицу, — продолжал выстраивать объяснение Полковник. — Самое удобное место — это супермаркет. Вы не могли дежурить там целый день, поэтому можно предположить, что о моем выезде доложили по телефону, и состоялась встреча. По времени, потраченному вами на прибытие в супермаркет, могу предположить, что Вы находились в том офисе, где мне предстоит работать.

Майкл засмеялся.

— Эту встречу спрогнозировал Роджер, предположивший, что сегодня Вы окажитесь в супермаркете. Этот тест был для него. Он будет работать с Вами в паре. Вас не будет смущать его присутствие? — осторожно спросил Майкл.

— Нет, — спокойно ответил Полковник. — Не думаю, что его готовите для моей замены, скорее всего, это резерв на всякий случай, реализация принципа «не храните все яйца в одной корзине». В разработке потребуется получить и обработать много информации, его участие пойдет на пользу. И еще, его назначение, как я предполагаю, согласовывать даты и места встреч, создавать условия, а также…

— А также? — Майкл остро посмотрел на Полковника.

— А также алиби для наших встреч. Они никогда никому не мешали.

— Почему так думаете?

— Поставить задачу мог человек рангом ниже, но Вы захотели лично меня видеть. Следовательно, разработка будет затрагивать национальные интересы и соответствовать уровню правительства. Всегда есть некоторый риск, что что-то пойдет не так, как планировалось. Вот здесь и нужны дополнительные алиби. Не сомневаюсь, что автомобиль стоит так, что его не видят камеры наблюдения супермаркета, или какая-то видеокамера временно отключена.

Майкл не стал комментировать слова Полковника, лишь кивнул, давая понять, что развивать эту тему не следует, и заметил:

— Таким Вас и описывали. Жду идею плана операции с учетом следующих исходных данных. Есть четыре участника — США, Евросоюз, Россия и Украина. Надо сделать так, чтобы хорошо было только одной стороне, остальные нас не интересуют. При этом три других участника не должны иметь возможности объединиться или действовать солидарно. Вот такая простая задача. Не затягивайте решение, время поджимает. И очень.

Полковник выслушал исходные данные, не проявляя ни малейшей озабоченности, словно он был готов и ждал услышать что-то подобное. После небольшой паузы задал вопрос:

— На какой уровень поддержки на Украине можно рассчитывать при планировании операции?

— На самый высокий, — без промедления ответил Майкл. — Кто нужен?

— Потребуется политическое и военное прикрытие.

— Нет проблем, мягко скажем, вся верхушка горит желанием оказать нам любую услугу. Надо только ее назвать.

— Насколько я предполагаю, наше участие на последней стадии должно быть исключено. Поэтому реальными или фиктивными исполнителями, в зависимости от будущего плана, как я себе представляю, будут украинские военные, которые должны будут исчезнуть после завершения операции. Для этого придется спровоцировать реальные вооруженные столкновения, скорее всего на юго-востоке.

Странно, подумал Майкл, еще на юго-востоке все спокойно, а Полковник говорит о столкновениях. На днях Майкл в узком кругу обсуждал перспективы развития ситуации на Украине после 22 февраля, когда президента Украины Виктора Януковича вынудили бежать. Одним из возможных вариантов развития ситуации рассматривалось военные действия на юго-востоке, богатом сланцевым газом. Наличие большого количества жителей в будущем могло затруднить освоение этих территорий, поэтому военный конфликт позволил бы сократить значительное количество местных жителей за счет боевых потерь и огромного числа беженцев.

Полковник посмотрел на Майкла, и того охватил легкий холодок, Майкл подобрался. Жесткий взгляд, в нем не было теплоты жизни, словно рядом сидел робот. Полковник замолчал, показывая, что один аспект операции закрыт, приступая к другому аспекту, он заговорил медленно, тихо, без холода в голосе, но отчетливо, словно читал приговор:

— О стороне, что должна быть в плюсе, я не спрашиваю. Мне кажется, что поставленная задача указывает на основную цель — нужно создать ситуацию, которая должна подтолкнуть нашего президента к решительным действиям, встряхнуть его и вывести из миротворческого состояния.

— Все лауреаты Нобелевской премии мира говорят о мире, — заметил Майкл, довольный быстротой, с какой Полковник выявил главную цель. — Они обязаны говорить о мире, но часто теряют чувство меры. Советский президент Михаил Горбачев столько говорил, что не заметил, как потерял страну. Нас это очень устроило, но когда американский президент больше говорит, чем делает, нас это уже настораживает.

Полковник внимательно слушал, анализируя не только предложения, но и отдельные слова. Он особо выделил «нас» — это свидетельствовало, что есть некая когорта людей, которая не только чутко следит за действиями президента, но и сравнивает результаты его деятельности с тем, что эта когорта хотела бы видеть. В случае значительных расхождений они принимают меры.

— Обама и его команда слишком много говорят, — продолжил Майкл, — испортили отношения с военными, накалили ситуацию в Белом доме, пора остудить. Наступило время лауреата окунуть в холодную ванную, а для этого подойдет и небольшая холодная война. Надо сделать так, чтобы он сам добровольно нырнул в эту ванную.

Конец фразы Майкл произнес зло и не скрывал своего отношения к президенту своей страны.

— Небольшая? Это один из параметров заказа?

— Скажем так, для начала. Там посмотрим, как поведет себя Россия.

— Думаете, что Путин дрогнет?

— Трудно сказать, когда будет давление — тогда и увидим. Не он дрогнет, так его окружение.

Полковник получил достаточную для себя информацию, дальше не следовало обсуждать вопросы, связанные с президентами. Это не его уровень, и не следовало проявлять излишнюю болтливость, ему к тому же и не свойственную. Поэтому он поспешил сформулировать свою задачу:

— Насколько я понял, следует создать критическую ситуацию, которая вызовет напряжение в отношениях названных стран, а наш президент возглавит крестовый поход на Россию.

— Все правильно, только крестовый поход изначально должен быть без применения оружия. Между нами говоря, Путин мужчина решительный, — пояснил Майкл, — это не Горбачев и Ельцин, если с ним перегнуть палку, он может и красную кнопку нажать. Один раз он намекнул на огненный гриб над территорией США, второй раз об этом говорить не будет.

— У меня нет опыта планирования глобальных операций, уничтожающих планету, — стал оправдываться Полковник, — не в моем возрасте браться за то, что еще не делал.

— Вот и отлично, — подвел черту Майкл и протянул руку, обозначая окончание разговора.

 

Предварительная идея

Слабый Обама

Автомобиль несся в аэропорт Ньюарк Либерти. Мягкий ход не позволял почувствовать большую скорость. Легкий монотонный шум движения настраивал на мажорный лад. Майкл был доволен прошедшей встречей. Именно таким он хотел видеть Полковника, а вопрос о президенте Бараке Обаме Полковник задал неспроста — даже уровень посвящения президента в суть операции он предполагает учитывать в операции, которую будет разрабатывать.

Майкл весьма скептически относился к последним президентам США. В его оценках Джордж Буш-младший был эталоном глупости, поэтому определенная часть элиты, военных и спецслужб, посвященные в секретные операции, проводимые на территории США и за рубежом, откровенно посмеивались над его уровнем интеллекта и достаточно часто использовали его вслепую, не раскрывая не только детали, но и сути отдельных тайных операций. С Бараком Обамой ситуация была несколько иной. На первых порах на него возлагались большие надежды. Общество в целом и элита надеялись, что он найдет решения проблем, не только ограничивающих развитие США, но и угрожающих финансовым крахом страны. Но уже где-то в середине первого срока президентства Обама стал напоминать Михаила Горбачева, первого президента СССР. Так считал Майкл и многие из его круга. Слова, не подтвержденные делом, и обещания без реальных результатов все чаще проявлялись в делах и речах президента Обамы.

Естественное сравнение Барака Обамы с Горбачевым настораживало и портило настроение. Михаил Горбачев внес огромную лепту в разрушение СССР, что восторженно приветствовала элита США, включая и самого Майкла. Но для большинства населения своей страны он остался отвратительным управленцем и большим демагогом, который в своих пустых речах и разговорах не заметил развала страны. Когда надо было бороться за страну, он равнодушно и трусливо удалился. Майкл был в курсе признаний Михаила Горбачева, что он со своей женой сознательно разрушал коммунистический строй. Но в это Майкл не верил. Кто признается на весь мир, что он демагог и кроме этого ничего не умеет реально делать? В такой ситуации используются придуманные легенды, что и сделал Горбачев для оправдания и поддержания собственного престижа.

Обама, безусловно, демагог, умеющий правильно говорить, что важно для победы на выборах. Но он не был творцом, умело реализующим поставленную цель. Такая и команда, сформированная им. Майкл считал, что непонятное досрочное присуждение Нобелевской премии мира Обаме сыграло с ним злую шутку. Он стал действовать с оглядкой на свою премию. Трудно понять, за какое реальное действие его наградили, он не обеспечил мира ни в одной горячей точке, только увеличил число таковых. Он не смог обеспечить мира между Израилем и Палестиной, что удавалось Биллу Клинтону. Возможно, наградили за избрание в президенты? Но это не его заслуга, а людей, дающих отмашку до начала президентской гонки.

В последнее время Майкла особенно раздражало то, что президент Обама стал бояться ответственности, это было недостойно президента великой страны. На это обратили внимание ряд политиков и военных. Об этом Майкл разговаривал с Джо Сестаком, бывшим конгрессменом-демократом, самым высокопоставленным военным в отставке, когда-либо избранным в Конгресс. Джо Сестака сильно возмущало, что Барак Обама, будучи главнокомандующим, свои ошибки и ошибки администрации в военных аспектах, включая спецоперации, перекладывает на других. На неприглядное поведение президента, не без помощи Майкла и его друзей, аккуратно обратили внимание издания The Atlantic Wire, The Washington Examiner и другие. Это легкий отрезвляющий душ для президента, намек администрации президента. Тяжелая информационная артиллерия еще не вводилась в действие.

Автомобиль неожиданно притормозил, пропуская впереди идущую машину, водитель которой резко перестраивался. Майкл отвлекся от размышлений и посмотрел на своего водителя. Тот никак не отреагировал на маленькое происшествие, продолжая управлять автомобилем без малейших эмоций. Роджер, сидевший рядом с водителем, связался по рации со следовавшей за ними машиной сопровождения, черным «фордом». Разговор по рации был коротким — всего несколько фраз. После этого все вернулось в прежнее состояние тишины, а Майкл вновь вернулся к размышлениям о президенте Обаме. В последнее время он делал это все чаще, испытывая недовольство от нерешительности главы государства. Майкл, поддерживаемый своими коллегами, приходил к выводу, что президента надо поставить в ситуацию, когда он вынужден будет перестать либеральничать и уверенно займется утверждением главенствующего положения США в мире, лишая Россию даже мысли об участии в глобальной мировой политике. Лишь Россия открыто высказывается против однополярного мира, гегемонии США, поэтому ее надо было поставить на место, чтобы другим странам не хотелось сомневаться в доминировании США.

А пока Обама проявляет слабость в противостоянии с Россией, не сумел разорвать усиливающую связь России и Китая, сгладить скандал со слежкой за главными союзниками, прежде всего Германией, и даже не уволил директора Национальной разведки Джеймса Клеппера, который солгал Конгрессу.

С нерешительным президентом в разведку не пойдешь, им только управлять. Майкл с ухмылкой вспомнил спектакль, разыгранный для поднятия падающего рейтинга президента, когда тот со своими советниками, включая Хиллари Клинтон, наблюдали за операцией поимки бен Ладена, главаря «Аль-Каиды».

С точки зрения Майкла, операция прошла с большими накладками. Прямой репортаж во время захвата прервался, бен Ладена расстреляли, потеряли без причины один из двух секретных боевых вертолетов, странным образом оказавшийся впоследствии в Китае. Конечно, подготовленный наблюдатель мог задаться вопросом: что смотрели и чему радовались Обама и его коллеги, если связь была нарушена? Какую фотографию убитого бен Ладена они видели по телевизору, если через несколько дней опытные журналисты обнаружили ретушь и цифровую обработку снимка. Естественно, возникает вопрос: как они могли видеть фотографию, если она не была сделана заранее? А если она сделана заранее, возникает естественный вопрос: когда же его убили? А вообще, кого убивали — реального главаря сильнейшей террористической организации или старика, удалившего от управления организацией, превратившейся в блеклую тень от той, что когда-то создали сами США?

Майкл, в отличие от обывателя, много знал, недопустимо много, и его претензии были другого уровня. Его раздражали падающий уровень профессионализма американского разведывательного сообщества, включающего семнадцать ведомств без учета разведывательных структур армии, и бесконечный лабиринт конфронтации внутри сообщества, ревностно делящего 68 миллиардов долларов годового бюджета. С такой суммой, превосходящей годовые бюджеты многих стран мира, американское разведывательное сообщество превратилось в корпорацию, сотрудники которой привыкли к высоким окладам. И, в соответствии с общими экономическими законами развития корпораций, топ-менеджеры этой разведывательной корпорации заняты проблемами увеличения бюджета, поддержания и улучшения собственного уровня жизни. А увеличение бюджета возможно при нагнетании всеобщей истерии в обществе, когда общество добровольно будет соглашаться на повышение бюджета корпорации, надеясь на обеспечение безопасности в связи с появлением очередной угрозы.

В последнее время в ряде газет и интернет-изданий стали публиковать, ссылаясь на источники в спецслужбах, статьи об организации «Хорасан», угрожающей Америке всевозможными бедами. Майкл пытался получить подтверждение существования такой организации. Все данные свидетельствовали о том, что это очередной проект ЦРУ, дутый пузырь, разгром которого будет преподнесен как очередная победа над смертельным врагом. Будут медали и звезды на погоны, а главное, никто не спросит, на что потрачены деньги. Правда, этого противника, с улыбкой подумал Майкл, можно разглядеть лишь в самый мощный телескоп. А вот становление ИГ упустили и получили мощнейшую террористическую организацию. Создали и хотели направить ее против президента Сирии Асада, а получили откровенного врага Америки. Но в этом никто не виноват, никто не несет ответственности. Не в первый, не в последний раз. Специалисты разведслужб найдут красивое оправдание и потребуют дополнительного финансирования.

Ложь американского разведывательного сообщества стала привычным делом, а о промахах не принято говорить. Ливия, Египет, Сирия, Ирак и Афганистан — кругом проколы в последние годы, потеря управляемости ситуаций, ошибки в стратегическом планировании. Хотя и тактические ошибки присутствуют в большом количестве. Как и чем объяснить, что значительная часть руководства ИГ несколько лет назад вместе сидела в американской военной тюрьме Camp Bucca? Не там ли, под носом и под контролем спецслужб, формировалась идейная составляющая ИГ? Тогда спецслужбы можно поздравить с победой, зло подумал Майкл.

Майкл серьезно склонялся к радикальному изменению всего американского разведывательного сообщества, считая целесообразным сократить из семнадцати ведомств сообщества пятнадцать. В недавнем разговоре с главой ЦРУ Джоном Бреннаном он высказал свои сомнения и, к большому удивлению, получил косвенное подтверждение от самого главного разведчика. Неожиданно Джон Бреннан признался, что собирается провести существенную реорганизацию своей спецслужбы. Он предполагал распустить два подразделения, отвечающих за получение разведданных и аналитику. С этим Майкл был полностью согласен, но вместо них Бреннан предполагал создать службы, ответственные за отдельные регионы и отдельные угрозы национальной безопасности. Майкл высказал свою озабоченность тем, что после реорганизации структура ЦРУ будет напоминать структуру Национального контртеррористического центра, а ряд подразделений ЦРУ будет дублировать собственные структуры. Раздутые штаты, новые финансовые вливания и сомнительная отчетность — это будет итогом реорганизации.

Монстр не сокращается, с огорчением подумал Майкл, под видом реорганизации штат ЦРУ будет расти. Отступить от этого правила невозможно — роль единственной сверхдержавы, исполняющей одновременно функции судьи и полицейского, оправдывает любое расширение. Расширение — это новые деньги, новые должности и многое другое, что соответствует интересам бизнеса. Привычная ложь скрывает неудачи и неэффективность, но знают об этом лишь немногие, возглавляющие разведывательную корпорацию, а им нет резона об этом говорить.

Глобальная реформа разведывательного сообщества — это фантазия, понимал Майкл, кто пойдет на это? Решение принимают политики, но ни один политик не признает, что все эти годы разведывательное сообщество было крайне неэффективным и неоправданно расходовало деньги избирателей. Корпоративные интересы в США давно стоят выше интересов избирателей.

Если ничего нельзя изменить, нечего трепать себе нервы, заключил Майкл. Раздосадованный, он постарался не думать о политическом и военном истеблишменте, стал смотреть в окно, наслаждаясь видом приближающего аэропорта Ньюарк Либерти. Он с детства любил самолеты и аэропорты.

Проехав шлагбаум служебного проезда для VIP персон, автомобиль направился к отдельно стоявшему самолету с выстроившимися у трапа двумя стюардессами, стюардом и двумя пилотами. В отдалении мелькали спортивного типа фигуры охранников, но их Майкл давно перестал замечать.

Самолет

В самолете Майкла встретила Нэнси, совмещающая функции секретаря, помощника, консультанта, аудитора и еще многих других нужных людей. Для себя Майкл сделал вывод, что она выполняет функции директора сумасшедшего дома, где отсутствует значительное количество обслуживающего персонала. Спокойствие удава, холод лягушки, слепота крота и глухота глухаря в ней сплавились в одно единое, что раздражало многих партнеров Майкла по бизнесу, но ему самому создавало комфортные условия не только работы, но и жизни. Когда партнеры жаловались на нее и предлагали сменить, он отвечал:

— Смазливую секретаршу можно найти, умного помощника тоже можно найти, знающего специалиста возможно найти, но как найти абсолютно преданного человека, знающего тебя лучше, чем ты сам?

Ответа на этот вопрос никто не смог дать, поэтому Нэнси продолжала работать у Майкла, обеспечивая ему тишину и спокойствие, даже какую-то беззаботность, что в его годы особо ценно.

Выждав, когда Майкл удобно расположится в кресле, она сообщила:

— Недавно звонил Джон. Обещал перезвонить.

Нэнси передала специальный телефон и прошла в следующий салон, где находились начальник личной охраны и помощник Дэн — консультант по финансовым вопросам.

Оставшись один, Майкл вытянул ноги, предварительно сняв туфли. Все попытки стюардесс предложить ему теплые тапочки в течение многих лет оканчивались резким отказом. Он предполагал немного подремать, но звонок внес изменения.

— Да, я слушаю тебя, Джон.

— Представляешь, звонили из администрации президента Обамы, хотели забронировать время для игры, — в голосе Джона сквозили интонации презрения.

— И?

— Естественно, клуб отказал. Нам надо, чтобы его орава носилась по полям, а в клубе командовали его чиновники и охранники? Пользы никакой, одно беспокойство. Вот и руководство клуба и послало его с его администрацией.

Новость из гольф-клуба, конечно, была интересной, но не настолько важной, чтобы он два раза звонил. Его интересовало совсем другое.

— Как прошла встреча?

Не терпится старику, подумал Майкл, он первым должен все знать. Весь свой бизнес Джон построил на опережающей информации, которой он обладал. За право первым получать определенную информацию он готов был платить огромные деньги. Не изменился старик, вот и теперь пытается раньше других узнать результат встречи. С другой стороны, это и понятно, колоссальное дело затевается.

— Ты меня слышишь? Скажи, он согласился?

— Согласился, — подтвердил Майкл.

— Какое впечатление он произвел?

— Самое положительное. Приятный в общении, легко поддерживает разговор, толково анализирует ситуацию и то, что слышит. Лишних вопросов не задает и не проявляет интереса к тому, что не касается конкретного дела.

— Что же, так его и рекомендовали, будем считать, что первый кирпичик в наше дело удачно положен, — подытожил Джон.

— Единственное, я не четко сформулировал задание, поставил задачу в общем. Интересно, он сам дойдет до того, что мы хотим?

— Не потеряем ли мы много времени?

— Пару дней не решают проблему.

— Ладно, мы ждем тебя.

Майкл подумал, что разговор окончен, но Джон не положил трубку. Зная его не одно десятилетие, Майкл предположил, что Джон думает, сказать или нет что-то очень важное. Поэтому Майкл решил его поторопить:

— Что-то есть интересное?

— Вчера встречался с Чаком Хейгелом, наш министр обороны собирается в отставку, — на одном дыхании сообщил Джон. — Это дело не завтрашнего дня, но в принципе он созрел.

Майкл физически представил, какое облегчение ощущает Джон, выдав последнюю новость. А новость была интересной, ее последствия были неопределенными.

— Насколько окончательно принято решение? — поинтересовался Майкл.

— Он сказал, что принял решение, вопрос лишь времени.

— Чак любит ясность, а в администрации Обамы ее не было. Он не входил в круг доверенных людей, многие решения принимались без его участия.

— Да, он говорил, что иногда решения принимают вопреки его мнению, — подтвердил Джон. — И еще. Не знаю, как сказать.

— А ты возьми и сразу скажи, — посоветовал Майкл, которого нерешительность Джона насторожила.

— Я говорил с адмиралом, мы встретились сегодня в гольф-клубе, так он сказал, что был контакт Полковника с представителем семейства Нуланд— Кейган. Подробности не знаю, но надо будет учесть эту информацию.

— Спасибо, Джон, буду иметь в виду. Думаю, что Полковник сам нам скажет, если этот контакт представляет для нас интерес, но я его спрошу при следующей встрече.

Выдав информацию, не дававшую покоя, Джон потерял интерес к дальнейшему разговору и постарался быстро завершить его. А Майкл получил обильную пищу для размышлений, и надежда на короткий сон улетучилась.

Все мысли были заняты предстоящей отставкой Хейгела. Однозначную причину Майкл не мог сформулировать, очевидно, их было несколько и выделить основную было трудно. И Майкл погрузился в анализ ситуации, не обращая внимания на время.

В салоне появилась Нэнси и объявила:

— Идем на посадку.

Сравнение

Полковник на большой скорости обогнал несколько тяжелогруженых грузовиков, перестроился в правый ряд и для комфортности езды немного сбросил скорость. Играла музыка, но он ее не слушал. Музыка была лишь фоном к его размышлениям. Ему льстило, что на встречу с ним пришел человек, решающий, что и когда сказать президенту. Это радовало и огорчало одновременно. Радовало тем, что люди власти признали его, Полковника, профессионалом. Огорчало тем, что Штатами правит слабый президент, которым манипулируют.

Сомнения в выборе президента Майкл выразил в разговоре в автомобиле, когда высказал тревожное предположение: «Не ошиблись ли мы в 2008 году на праймериз Демократической партии с очередностью первых президентов в американской истории? Может быть, следовало предпочесть первую женщину-президента Хиллари Клинтон первому афроамериканцу Бараку Обаме?» В этом сомнении Полковник второй раз обратил внимание на «мы». Конечно, можно трактовать это «мы» как народ, американский избиратель, но прозвучало оно по-другому: люди, принимающие решения и обеспечивающие их реализацию.

У Обамы есть определенные достижения: американская экономика находится в значительно лучшем состоянии, чем экономики прочих ведущих развитых стран, уровень безработицы снизился, дефицит годового федерального бюджета в процентах к ВВП ниже некоторых европейских. Есть у него и внутриполитические успехи: продавил решение о снижении выбросов углекислого газа, создал Бюро по защите потребителей в финансовой сфере, десять миллионов бедняков приобщились к медицинской помощи в рамках закона о доступной медицинской помощи. Однако странное дело, подумал Полковник, рейтинг президента падает, и этому не видно конца. Конечно, есть серьезные проколы в международной политике, но у американцев не она стоит на первом месте. Так в чем причина падения рейтинга среди американцев и уважения в мире?

Полковник не сомневался, что причина находится за океаном, в далеких просторах России, в ее президенте Владимире Путине. После развала СССР России предназначили роль сырьевого гиганта, что удовлетворяло первого президента России Бориса Ельцина и его команду. Роль послушных учеников, готовых рапортовать о решении поставленной задачи предложенным методом ради поощрения американской элитой, им нравилась, и исполняли они эту роль с упоением.

Полковник не осуждал откровенное предательство государственных интересов России командой пьющего Ельцина, ведь оно было в интересах Америки. Но чувство брезгливости к таким людям у него, человека независимого и военного, преобладало над рациональностью. Может быть, поэтому у него было странное отношение к президенту Путину?

Странность ситуации заключалась в том, что рейтинг Обамы падал при положительных результатах развития экономики, а рейтинг Путина рос при отрицательных результатах. Парадокс, который Полковник не мог понять, оставалось лишь одно объяснение — в этом суть и загадка русской души, народа России.

Полковник не мог однозначно сформулировать свое личное отношение к Путину. Немного было зависти — оба вышли из спецслужб, оба причастны к политике, но уровень Путина несравним с его положением. Что это? Везение или обстоятельства? Или Полковник в своей жизни упустил что-то, что могло позволить ему стремительно рвануть в политику? Почему Путин достиг вершин власти, а не он?

Эти вопросы в последнее время занимали его мысли, но он не расстраивался, принимая жизнь такой, какая она есть. Лишь суровый образ главы российского государства периодически заставлял его возвращаться к сравнению двух президентов, разделенных с обеих сторон океанами.

Почему он предполагает, что Путин суров? Во многих интервью и особенно пресс-конференциях он представляется человеком остроумным, с хорошим чувством юмора и уважением к людям. Может быть, суровость — это внутренний стержень, обуславливающий его возможности, требования и оценку событий? Как выглядят два президента, исходя из их внутреннего стержня?

Очевидно, что Путин и Обама совершенно разные люди. Если использовать короткие определения без пояснений, то Полковник охарактеризовал бы Путина так: жесткий, военный, офицер, знает власть и силу, умеет этим пользоваться. По отношению к Обаме формулировки были бы менее конкретными: боится силы, плохо использует ее, недостаточно решителен, возможно — ленив.

Сравнения характеристик явно не в пользу Обамы, Полковник давно это признал. В ближайшее время против Путина, в этом Полковник не сомневался, будут использоваться беспрецедентные меры, чтобы очернить его. Как аналитик Полковник понимал опасность таких действий. В настоящее время популярность Путина среди американцев значительно выше, чем Обамы. Надо признать, что американцев, поддерживающих Путина, больше, чем американцев, поддерживающих Конгресс США. И если Путин выстоит, не поддастся давлению, его авторитет и популярность может значительно вырасти среди американцев и европейцев. Тенденция роста его популярности прослеживается среди латиноамериканцев и азиатов, и это должно беспокоить сотрудников Госдепа, разрабатывающих мероприятия против Путина. Интересно, подумал Полковник, в какой мере они учитывают такой факт, если вообще учитывают?

Меры давления на Путина, которые будут последовательно вводиться, могут дать обратный эффект — его национальный рейтинг возрастет, а оппозиционеры потеряют остатки доверия народа. Оппозиция будет представлена малочисленной кучкой интеллектуалов без опоры в народе. Меры вводятся для роста оппозиции, а в результате она будет терять поддержку населения. Полковник был уверен, что на это противоречие никто не будет обращать внимания, давление тупо будут усиливать, ожидая чуда. Чуда в виде волшебника, который прилетит и заберет с собой Путина.

Может быть, этим волшебником будет сам Полковник, когда разработает проект, позволяющий ситуации переместить Путина в мир иной? И тогда он, Полковник, окажется удачливей, он выиграет противостояние.

Сын

Подъезжая к дому, Полковник обратил внимание на незнакомую машину, припарковавшуюся возле въезда в гараж. Он насторожился, случайное совпадение после такой важной встречи с Майклом было маловероятным. Полковник стал машинально просчитывать возможные варианты предстоящей встречи с незнакомцем и поэтому притормозил, внимательно следя за подозрительной машиной. Это была подержанная BMW третьей модели, внутри был водитель, но выглянувшее солнце отражалось от бокового стекла BMW и слепило Полковника. Неожиданно открылась водительская дверь BMW, и из нее вышел молодой мужчина.

Увидев его, Полковник тихо выругался и поставил свой автомобиль рядом с BMW. Выйдя из автомобиля, он выразил удивление:

— Пол, если не ошибаюсь, ты собирался приехать ближе к ночи?

— Да, но случилась оказия, я поменял билет.

Пол, сын Полковника, приехал раньше, чтобы побыть с отцом еще несколько незапланированных часов. В их суровых отношениях ему не хватало с детства теплоты, а отец словно не замечал этого, был скуп на ласки и добрые слова. Вот и сейчас Полу хотелось обнять отца, но сомнения сдерживали, и он ждал реакции родителя.

Полковник протянул правую руку, предварительно переложив в левую папку, которую дал Майкл, слегка похлопал сына по плечу и поинтересовался:

— С каких пор ты стал ездить на немце?

— Среди арендуемых машин она оказалась оптимальной по соотношению цена — качество.

Полковник улыбнулся этому научному определению, но не стал задавать естественный в этой ситуации вопрос о критерии оптимума. Он лишь попросил загнать автомобили в гараж.

— Я поднимусь в кабинет, а ты перенеси из багажника продукты на кухню. Там есть пиво, можешь начать, а я присоединюсь.

Полковнику не терпелось заглянуть в папку, понять, какой вектор действий задают Майкл и люди, которых он представляет.

В кабинете Полковник подошел к столу и, не садясь в кресло, начал быстро просматривать содержимое папки. Несколько распечаток, посвященных событиям на Украине, копии статей о взаимоотношениях двух президентов, Барака Обамы и Владимира Путина, и фотография Путина. Бегло ознакомившись с распечатками, Полковник с интересом взялся за фотографию. Это был не кабинетный портрет, снимок выхватил выражение лица русского президента во время какого-то мероприятия. Что-то магическое, завораживающее и угрожающее было во взгляде президента России, а лицо излучало холодное спокойствие.

Полковник стал изучать отдельные предметы, попавшие в кадр. По деталям — часть зарубежного флага, верх небольшого столика и другое — можно было предположить, что снимок сделан во время переговоров. Он продолжал изучать лицо Путина и не заметил, как Пол вошел в кабинет и был весьма удивлен, заметив в руках отца фотографию. Полковник постарался объяснить ситуацию:

— Собираюсь для одного фонда написать небольшой анализ об этом человеке.

Пол понимающе кивнул, а после небольшой паузы сообщил:

— У нас в университете много разговоров о нем.

Пол учился в Калифорнийском университете в Беркли в Школе журналистики. Этот университет всегда отличался высоким уровнем гражданской ответственности студентов и аспирантов, объективно университет был центром протестов против войны в Афганистане и Ираке.

— И как оценивают? — поинтересовался Полковник.

Пол задумался, вспоминая и интегрируя все случаи и оценки.

— Могу ошибиться, но к Путину отношения у студентов ясные — его либо ненавидят, либо…

— Понятно. А как Обама?

— Многие не воспринимают его, считают слабым или нерешительным президентом. Сравнение с Путиным не в его пользу.

— Неужели большинство за Путина? Почему? — решил подзадорить сына Полковник.

— Большинство за него. Почему? Не знаю, как сформулировать объяснение.

— Уж постарайся, будущий журналист, — поддразнивал отец.

При внешней отрешенности Полковника, отсутствии интереса к судьбе сына, Пол был уверен, что все, что происходит вокруг него, отец каким-то образом контролирует, знает и интересуется. Когда в университете избрали нового ректора, в очередном телефонном разговоре он спросил: «Как ваш новый ректор, Николас Диркс?»

Пол, сколько себя помнил, всегда желал, чтобы отец его похвалил. И «будущий журналист» хотел показать, что с ним можно серьезно говорить на серьезные темы. Фотография неожиданно подсказала ответ:

— Если говорить образно, изображение Путина очень конкретное и ясное, изображение же Обамы расплывчатое и сероватое.

— Определение принимается, — отметил довольный отец, — пойдем пить пиво.

Вербовка

Основной вопрос, ради которого Пол прилетел на встречу с отцом, был разрешен практически сразу — отец, получив от Майкла аванс, легко согласился оплатить учебу в университете и предложил записаться на дополнительные предметы, связанные с международной политикой. Пол не скрывал радости и стал откровенно рассказывать о жизни в кампусе, своем видении будущего.

Полковник не перебивал и с нетерпением ждал, когда Пол начнет говорить о специализации и выборе проблем, которые он как журналист собирается освещать.

— У меня была встреча с представителем одного фонда. Они заинтересовались одной моей курсовой работой и предложили поработать на фонд, — признался Пол.

— Они предложили что-нибудь реальное?

— Да. Предложили грант.

— А тема? — поинтересовался Полковник.

— Она еще не сформулирована конкретно, но, в общем, я собираюсь изучать процесс формирования в обществе террористических групп.

Полковник насторожился, но сделал вид, что тема проходная.

— А регион выбран? — осторожно поинтересовался отец.

— Ближний Восток, — волнуясь, ответил Пол.

Этого боялся Полковник, он ожидал, что спецслужбы обратят внимание на сына, имеющего хорошие задатки аналитика, и опасался этого.

— Подай еще бутылку пива, — попросил Полковник, желая выиграть время, чтобы принять решение и доступно объяснить свое решение Полу.

Жизнь сложилась не так, как хотел Полковник. С женой отношения быстро испортились, ребенка она забрала с собой, ограничив общение Полковника с сыном. Бывшая супруга получала удовольствие, ограничивая по разным причинам количество встреч и время общения, но особенно следила за тем, чтобы между ними не сложились теплые отношения. Лишь в последние годы контакты стали частыми, в чем в значительной степени заслуга Пола, но искренности и доверительности в отношениях мешали осторожность и опыт предыдущих лет.

Разрушая судьбы многих людей, Полковник не испытывал угрызений совести, он, подобно роботу, жил, планировал, анализировал, и ничто не могло изменить равномерный ход его жизнь. Но холодная машина неожиданно сдала сбой — он стал жестко ощущать одиночество, на фоне которого возникло беспокойство за Пола. Именно беспокойство требовало принять решение и предложить его сыну, но это означало, что придется раскрыть какие-то факты из его жизни.

Отставив свой фирменный бокал с пивом, Полковник посмотрел на Пола, выдержал паузу и строго обратился:

— Давай говорить откровенно, настолько это допустимо. Есть вопросы, не подлежащие обсуждению, — предостерег Полковник. — В остальном я готов подробно обсудить интересующие тебя вопросы, выскажу свое видение твоего будущего.

Пол сосредоточился, обрадовавшись предстоящему разговору, что могло позволить сократить дистанцию, ограничивающую искренность общения и тяготившую его и, возможно, отца.

— Фонд, который обратился к тебе, в действительности, я предполагаю, представляет ЦРУ или другую спецслужбу. И их предложение к тебе, по сути, является вербовкой.

Полковник заметил, как Пол заерзал, пальцы нервно сжали бутылку пива. Юнец, подумал Полковник, ему еще многому предстоит учиться, а Полковнику — научить. Но Пол не стал оправдываться, что понравилось отцу, а просто задал встречный вопрос:

— Можно о чем-то спросить, ты ведь позволил задавать вопросы?

Полковник развел руки в стороны и улыбнулся:

— Давай.

Пол, довольный неожиданным развитием и атмосферой разговора, с волнением спросил:

— Ты сказал, что готовишь анализ для фонда. Не связан ли он с ЦРУ или, как ты сказал, другой спецслужбой?

Полковник задумался. Он был доволен: вопрос свидетельствовал, что отношения переходят на новый уровень — раньше Пол не позволил бы себе задать подобный вопрос. Нарушать только-только начавшую формироваться доверительность Полковник не хотел, поэтому ответил:

— Скажем так, что имеет отношение.

Пол был удовлетворен и не скрывал радости — с детства он с восторгом смотрел на отца, хотел быть похожим на него. В последние годы Пол удивлялся информации, которой владел отец, его умению выстраивать логические цепочки.

— Я предполагаю, что ты согласился на сотрудничество. Что-то подписывал?

Пол молча кивнул.

— Это я приветствую, — неожиданно для Пола произнес отец, — мы, американцы, всегда были патриотами. Это я говорю без пафоса, это наша суть. Но должен сказать, что тема меня напрягла. Это твое решение, а я хотел бы, чтобы ты прислушался к моему сомнению. Серьезно заниматься Ближним Востоком, не зная арабского языка, не продуктивно.

— Я стал изучать арабский, — поспешил уточнить Пол. — Мне предложили съездить в Ирак, Иорданию для предварительного ознакомления.

— Поездка — это входной билет в организацию. Что касается темы. Обращаясь к столь сложной теме, а я признаю, что она очень интересная, необходимо в совершенстве знать язык. Понять сложный психологический процесс формирования террориста, изменения его ценностей и жизненных позиций — все это можно понять, только общаясь с ними на их языке, зная менталитет и особенности жизни.

Здесь Полковник замолк. Он внимательно посмотрел на Пола и подумал, представляет ли он, в какие игры играет его отец? Какого уровня секретные операции он разрабатывает? Можно ли, не зная глубинных причин, раскрыть человека или описать его как проектировщика спецоперации?

— Пользуясь услугами переводчика, ты становишься его заложником, его понимания ситуации и обстоятельств, что невольно будет присутствовать в твоих решениях, — продолжил Полковник.

— А что ты посоветуешь?

— Пол, я боюсь тебя потерять…

Пол растерялся от неожиданного признания отца, на его лице мгновенно отразилась широкая гамма чувств, но преобладало замешательство. Полковник, глядя на лицо сына, вспомнил такое же выражение растерянности и наивности, когда в далеком детстве чашка выскользнула из его рук и разбилась. Пол не мог понять, как она могла выскользнуть, когда он ее крепко держал, поэтому на его лице были обида и растерянность.

— Я знаю суть и ощущения работы двух основных типов сотрудников спецслужб — оперативников и аналитиков. Оперативники — это романтика, напряжение и куча того, что есть или отсутствует в реальности, но без конца показывают в кино. Аналитики — это информация, логика, расчет. Их в кино не показывают — скучно. Аналитики подобны художникам, они создают картины, которые люди видят.

— Есть картины, но авторов желательно не знать? — Пол прервал отца вопросом.

— Да, желательно не знать. Но будь уверен, что аналитики — это элита спецслужб. Способных оперативников много, а найти аналитика — все равно что найти самородок. У тебя есть способность к такой работе, это перспектива развития и карьерного роста. Никогда оперативник не будет возглавлять крупную спецслужбу, только человек, за чьей спиной опыт работы аналитиком. Возможно, в тебе играет кровь и хочется почувствовать себя Джеймсом Бондом, но мой совет — не теряй время, подумай о моем предложении быть аналитиком. Но решение принимать тебе. Я высказал свое мнение.

Пол глубоко задумался, он не был готов к такому разговору и слегка растерялся:

— Мне отказаться от темы?

— Нет, но я бы посоветовал тебе эту тему для начала рассматривать на примере Запада.

— С какого боку подойти? — поинтересовался Пол.

— В Сирии воюют и приобретают боевой опыт сотни, если не тысячи граждан Запада, включая США. Об этом у нас не принято говорить, но вопрос может очень остро встать через несколько лет. Мы не готовы серьезно реагировать на возможные риски террористических угроз на нашей территории. Должен сказать, что уровень наших спецслужб, к большому сожалению, снижается с опасной скоростью. Поэтому есть хорошая перспектива, я повторюсь, карьерного роста.

Упомянув о деградации американских спецслужб, Полковник вспомнил слова Майкла: «Десять толковых аналитиков дают нам больше информации, чем все аналитики ЦРУ и АНБ. Наши спецслужбы кинулись получать огромные объемы информации по всему миру, думая, что наличие гигантского массива информации решает или решит наши проблемы. А в реальности возникли две проблемы. Первая — в огромном потоке получаемой информации теряется нужная. Вторая — нужны люди, назовем их рыбаками, умеющие выловить нужную информацию в океане байтов. А со стремительным увеличением информации коэффициент полезного действия рыбаков падает. И мы возвращаемся к первой проблеме».

— Поэтому, если ты займешься серьезной аналитикой, ты будешь востребован, будет перспектива. А я, — здесь Полковник чуть запнулся, — смогу кое в чем тебе помочь.

Обрадованный искренним разговором с отцом, Пол решил спросить:

— Поможешь только в обсуждении?

Полковник улыбнулся, встал и заключил:

— Начнем с обсуждений, а там посмотрим. Ладно, давай закончим на сегодня. Можно тебя попросить прибрать на кухне? А я поднимусь к себе, надо просмотреть кое-какой материал.

Пол подошел к отцу. От пива или радости сложившегося разговора его охватила легкая эйфория. Он неожиданно обнял отца и тихо произнес:

— Спасибо.

Кабинет

Полковник прикрепил портрет Путина на доску, висевшую напротив его стола. Сидя в кресле, он вглядывался в суровое лицо российского президента, пытаясь понять, где тот ключик, который позволит сделать его сговорчивым. Но холодный взгляд Путина словно смеялся над Полковником, предлагая: ищи-ищи и фиг найдешь.

Большой кабинет был завален книгами, всевозможными папками, журналами и кляссерами с оптическими диски с отобранными файлами. Вдоль стен, упираясь в потолок, стояли стеллажи. Два больших книжных шкафа, несмотря свои размеры, затерялись среди стеллажей. В одном книжном шкафу аккуратно располагались всевозможные справочники, включая справочник крылатых латинских фраз и выражений, и книги по истории секретных служб. Второй шкаф был заполнен мемуарами бывших разведчиков и дипломатов.

Беглый взгляд на содержимое кабинета обнаруживал противоречие между аккуратностью в шкафах и разбросанностью всего на стеллажах и письменном столе. Такое явление относительно одного человека имело лишь единственное логическое оправдание — так было удобно хозяину, прекрасно помнившему, что и где находится, и это обеспечивало ему оптимальный поиск нужной информации.

На одном стеллаже располагалась информация о Древнем Риме. Здесь были толстые книги, копии статей, тоненькие брошюры, отдельные журналы и специальные обзоры. Стеллаж по своему объему давно не мог вместить весь материал по Древнему Риму, поэтому все пространство стеллажа было заставлено предельно плотно, а часть материалов располагалась на стуле перед стеллажом. Полковник считал, что со времен Древнего мира человек ничуть не изменился, хотя знания, естественно, увеличились. О Древнем Риме Полковник не любил говорить, это была его тайная слабость. Он считал, что достаточно понимать побудительные причины и действия древних римлян, и можно больше ничего не учить. Достаточно переложить события тех дней на наши условия, и вы получаете нужную картину. Также для событий наших дней легко найти аналогии в тех древних временах.

В шкафу, где находились мемуары, сразу за стеклянной дверцей обложкой вперед, как напоминание, что ее следует дочитать, стояла новая книга бывшего министра обороны США Роберта Гейтса «На посту: мемуары военного министра». Уникальность Гейтса заключалась в том, что он был первым министром обороны, кому удалось занимать эту должность при таких президентах, как республиканец Буш-младший и демократ Обама.

Полковник, приобретя эту книгу, быстро пролистал ее, обратив внимание на утверждение Гейтса, что президент Обама скептически оценивал шансы американской армии на победу над талибами в Афганистане, столь же скептически он относился к возможному успеху афганской стратегии его администрации. Но времени на вдумчивое прочтение не было — события на Украине нарастали столь стремительно, что почти каждая минута уходила на поиск и анализ информации об украинских событиях. Как опытный аналитик, Полковник понимал всю «рукотворность» украинского майдана, поставленные цели и направленность результатов их осуществления.

Его беспокоило, что украинский кризис был спланирован и реализовывается администрацией Барака Обамы при поддержке обитателей Капитолийского холма без должного привлечения соответствующих аналитиков — экспертов по России. Конечно, с тех пор, как развалился СССР, уровень экспертов стал заметно падать, что явилось следствием эйфории победы в холодной войне. В результате этой победы Россия была списана как активный игрок в мировой политике. Уготованная Америкой роль экспортера минерального сырья исправно и безропотно исполнялась Россией в течение десяти лет, в результате чего интерес к России, ее политике и значению в мире упал, что и привело к резкому снижению уровня экспертов по России. Но это не повод для того, чтобы решения принимали сотрудники администрации без должного учета рекомендаций экспертов. Не в таком ли подходе кроются основы всех провалов внешней политики президента Обамы? Не надменность ли высокопоставленных чиновников Белого дома является источником провалов? Провалы, конечно, потом преподносятся как успехи, благо все ведущие СМИ умеют промывать мозги и представлять обывателям все в нужном свете. Но такой аналитик, как Полковник, естественно, имел свое мнение, отличающееся, как говорят, от официальной точки зрения.

С приходом Владимира Путина Россия не только избавилась от многомиллиардных долгов, накопила значительные золотовалютные резервы, но и стала активно влиять на мировую политику, отстаивая собственные интересы, включая желание использовать свою и другие национальные валюты в качестве расчетных средств в процессе мировой торговли. Это не могло получить одобрения США. Все, кто пытался в международных расчетах отказаться от доллара, быстро из друзей переходили в разряд покойников. Саддам Хусейн, Каддафи — примеры и не живые.

Враг в лице Путина был обозначен, и американская репрессивная машина стала набирать обороты по уничтожению потенциала России. Нужен был повод для легализации репрессий, и он был создан в лице Украины. Майдан, свержение президента Януковича, вакханалия в Верховной Раде — все это только цветочки. Полковник не сомневался, что маховик раскручивается, надо ждать первую кровь — таков сценарий. В этом он не сомневался, понимая, кто и как все это спланировал. Какого черта в это влезли поляки и литовцы? Главные европейцы или ущемленные, которые под зонтиком США стали изображать европейских политиков первого звена? При первой трудности, при серьезном конфликте, когда Россия будет отстаивать свои интересы, они сбегут, оставив нам, американцам, разгребать и доводить дело до конца. Конечно, подумал Полковник, это ошибка, что Госдеп дал им временную возможность играть первую скрипку.

По отдельным фразам политических деятелей, последовательности действий сотрудников Госдепа и спецслужб Полковник пришел к заключению, что российско-американские отношения специально портятся и этот процесс надолго. Вероятность военного конфликта, учитывая примитивность мышления и некомпетентность людей, принимающих такие решения, будет возрастать.

Полковника беспокоила уверенность сотрудников администрации, что Россию можно напугать, что она согласится уступить под нажимом. Кто это им внушил? Откуда такая уверенность? Еще надавить, еще ограничить и так далее в надежде доказать, что в мире есть одна супердержава, могущая определять место России. Загнать Россию в угол можно попробовать, но кто может однозначно предугадать ее ответную реакцию? Каким будет итог давления на президента Путина? Пойдет он на уступки, сдаст ли президента его окружение в обмен на спокойствие и гарантии процветания со стороны США?

История показывает, что всякий раз, когда Россию пытались переломить через колено, в итоге все заканчивались победой России. Но насколько управляема ситуация и не вступит ли она в зону турбулентности, когда мировая война станет естественным выходом? Этот вопрос беспокоил Полковника, пытающегося получить разнообразную информацию, чтобы снизить вероятность ошибки собственного прогноза. Поэтому он часто посещал различные мероприятия общественных организаций, надеясь услышать объективные высказывания, не подвергнутые давлению главных редакторов СМИ, именуемых свободными.

В поисках объективной информации на прошлой неделе Полковник оказался на семинаре неправительственной организации Council for the National Interest, посвященной ситуации на Украине. К своему удивлению, он узнал, что эту организацию возглавляет Филип Джиральди, бывший сотрудник ЦРУ, с которым Полковник сталкивался по вопросам службы.

После пленарного заседания во время короткого перерыва к Полковнику подошел сам Филип Джиральди:

— Не ожидал тебя увидеть здесь.

Полковник понимал, что надо объяснить причину посещения семинара:

— Я консультирую фонд и несколько фирм, чей бизнес связан с Украиной. Хотелось услышать что-то новое, официальная версия и ее импровизации в СМИ настолько надоели, что уже слушать не могу. А в бизнесе значение правдивой информации, сам понимаешь, обуславливает не только эффективность бизнеса, но иногда и вопрос его существования.

Полковник не стал раскрывать свой истинный интерес, быстро и легко соврал — явление вполне приемлемое для сотрудника ЦРУ, хотя и бывшего.

— Да, проблема Украины весьма серьезна. Твои тревоги я понимаю. Мы весьма озабочены ситуацией с Украиной, но больше всего нас беспокоит тенденция развития, которую не учитывает администрация. Может быть, пройдем ко мне? — кивнул в сторону своего кабинета Филип.

В кабинете за чашкой кофе бывшие разведчики вспоминали эпизоды совместной работы, друзей. Филип взглянул на часы.

— Опаздываешь? — посмотрел на него Полковник.

— Да, но я так рад этой неожиданной встрече, может быть, мы продолжим наш разговор в каком-нибудь баре после семинара?

Полковник улыбнулся, показывая, что он рад встрече, но однозначно отказал:

— Извини, Филип, вечер занят. В другой раз.

О Полковнике в среде бывших разведчиков вспоминали очень редко, но ходили разные слухи, обраставшие неподтвержденными подробностями и превращались в легенды. Было очевидным одно: его услуги были востребованы верхами власти. Только нерешенным для окружения оставался один вопрос: какой власти? Той, которую все видят по телевизору, или реальной и теневой, в наличии которой опытные разведчики не сомневались?

Отказ Полковника провести весь день на семинаре и продолжить разговор в баре был естественным, поэтому не расстроил Филипа. Но отказать себе в продолжении беседы с легендарной личностью он не мог. Поэтому он набрал какой-то номер по телефону и попросил:

— У меня очень важный гость, я попрошу тебя начать секционное заседание, а я попозже подойду.

После этого разговор полностью был посвящен Украине.

— Я думаю, что Украина надолго стала занозой в мировой политике, — предположил Полковник. — Она и заноза, и двигатель. Заноза, которую надо удалить, чтобы снять напряжение, но и двигатель в нагнетании напряжения между нами и Россией. Вот такой дуализм. Но вытаскивать занозу Госдеп не собирается, насколько я понимаю, остается раскручивать ситуацию, осуществляя давление на Россию.

— Согласен, Белый дом сползает в совершенно ненужную конфронтацию с Москвой, ведущуюся в основном вне поля зрения ЦРУ.

— Инициатива в руках Госдепартамента и политиков. Они, очевидно, мнят себя вершителями судеб.

— Можно и так сказать, но, объективно говоря, им надо оправдать пять миллиардов долларов, потраченные на раскачивание ситуации на Украине. Хотя деньги шли из различных фондов, включая National Endowment for Democracy, но мы-то знаем, откуда ноги растут, — уверенно заявил Филип.

— Объявив Россию региональной державой, наши политики отказали ей в возможности иметь собственные интересы и праве их защищать. В этом, я уверен, основа возникшего конфликта. Демонизация Владимира Путина и обвинения в том, что он хочет захватить Восточную Европу — все это от лукавого. Надо было садиться и спокойно договариваться с Москвой. Но этого, сам понимаешь, — с огорчением подытожил Полковник, — не будет. Сегодняшняя действительность нашей политической системы не позволяет решать глобальные вопросы. Все ограничивается периодами выборов президента или членов Конгресса или Сената, а это четыре года. Тактические задачи мы можем решить, но глобальные, рассчитанные на двадцать-тридцать лет, не можем. Поэтому мы будем проигрывать Китаю, который может планировать и реализовывать задачи на пятьдесят лет вперед. Россия может позволить себе говорить о задачах развития на десять-пятнадцать лет. Россия более слабое звено, чем Китай, поэтому по ней наносится удар. Это тренировка, отработка действий. Потом будет Китай, и демократический повод для давления найдется.

Дальше бывшие разведчики посвятили обсуждению рисков возникновения реальной войны между США и Россией. Полностью исключить вероятность вооруженного конфликта они не могли. Действия политиков и чиновников Госдепа, основанных на принципе «так они (русские) не должны поступить», были не только ошибочными, но и таили непредсказуемые риски в случае неадекватных и асимметричных ответов русских. Во многих вопросах говорившие были единодушны, в некоторых имелись расхождения, но реальный взгляд на ситуацию бывших разведчиков не предвещал ничего хорошего.

— Неразумно провоцировать сильного противника, если под угрозой не оказываются жизненно важные национальные интересы. На Украине у США нет таких интересов. Официальный Вашингтон должен исправить свою ошибку, сделав шаг назад и отказавшись от действий, которые могут стать катастрофическими для всех сторон, — заключил Филип.

— Не хотелось бы, чтобы сэр Уинстон Черчилль оказался прав, когда сказал, что американцы найдут правильное решение после того, как перепробуют все неправильные.

Полковник вспомнил эту встречу не случайно. Любое неправильное решение подготавливало почву для конфликта. Размышляя о проекте, он не мог отбросить риск возникновения военного конфликта между США и Россией. И, смотря на портрет президента Владимира Путина, Полковник пытался просчитать последовательность шагов русских.

Полковник не мог сказать, сколько времени прошло. Тело застыло и стало тяжелым, ноги затекли, и тысячи иголок одновременно впились в мышцы. Пришлось встать. Варианты просчитаны, решение принято.

В случае уничтожения самолета с российским президентом войны не будет. Сразу. Авторитарный режим должен пережить этот факт. Война без главнокомандующего — это бред. Какое-то время уйдет на выборы нового президента. Надежды, что на смену ему придет либеральный лидер, настроенный на сотрудничество с США, Полковник даже не рассматривал. Придет человек, более жестко настроенный по отношению США. Этого будет требовать народ. Но у правительства США будет пара дней, чтобы исключить военный конфликт, сделав уступки, возможно, весьма серьезные — от признания интересов России на Украине до существенных финансовых уступок. Но это уже проблема Обамы и его команды.

В случае гибели гражданского самолета конфликта не будет по той причине, что, начав его, Путин в глазах общественного мнения признает, что виновен в гибели этого самолета. В отличие от американских СМИ, отрицающих факт того, что Путина не волнует имидж России на Западе, Полковник понимал, что Путин будет добиваться международного расследования — другого пути у него нет. А это годы, за них можно свести на нет актуальность вопроса и скрыть концы. И это уже проблема Полковника, который был уверен в себе.

Утро, 1 марта 2014 года

Утром Полковник спускался по лестнице, когда почувствовал запах только что пожаренных кофейных зерен. Давно он не позволял себе подобного удовольствия — ограничивался растворимым кофе. Пол сидел на небольшом диване и что-то читал, не заметив, как на кухню вошел отец.

— Доброе утро, — поздоровался Полковник, — вкусно пахнет. Не думал, что ты способен кухарить, раньше такого за тобой не наблюдалось.

Пол вскочил, отложив в сторону какую-то распечатку.

— Доброе утро. Жизнь в кампусе кое-чему учит. У тебя нашел пачку кофейных зерен, они не очень свежие …

— Прямо скажем, старые.

— Вот, решил пожарить, чтобы вернуть им остатки вкуса.

— Я про них забыл, — честно признался Полковник, — а потом, для одной чашки жарить совсем лень. Тебе помочь?

— Нет, я все сделаю сам, только потерпи немного.

— Это я могу, потерплю с удовольствием, предвкушая симпатичный завтрак, который формируется без моего участия.

Пол быстро смолол зерна и поставил варить кофе, потом нарезал ветчину и поджарил хлеб. Кухня наполнилась ароматами. Полковник несколько раз глубоко вдохнул и, довольный, стал ходить по кухне, ожидая приглашения к столу.

Неожиданно он обратил внимание на распечатку «Флот России — состоятельна ли угроза?», которую до этого читал Пол. Полковник взял ее в руки и быстро пролистал.

— Интересная статья, но с какого боку она тебя заинтересовала?

Пол повернул голову, увидел в руках отца распечатку и, продолжая что-то нарезать, радостно сообщил:

— У меня была курсовая работа по военно-морскому флоту. В ней я привел статистические данные, сравнил флота ведущих стран.

— И какой вывод ты сделал? — поинтересовался Полковник.

— Ни одна страна не может сравниться с американским флотом — почти триста надводных кораблей, десять атомных авианосцев и более двадцати ракетных крейсеров, а еще семь десятков атомных подводных лодок. Наш флот многократно превосходит по тоннажу, количеству, вооружению и качеству, а также информационным технологиям и управлению. Шансов противостоять нет ни у кого, — гордо сообщил Пол.

— Это статистика, в реальности надо учитывать и другие факторы, например, протяженность коммуникаций, решимость солдат погибнуть, талант командования и многое другое.

— Я понимаю, что протяженность коммуникаций важный фактор для обеспечения армии и флота, но насколько он существенный для победы в современной войне?

— Война не бывает современной или несовременной. Есть война, и она в тот момент всегда современна, поэтому надо учитывать историю. А о роли коммуникаций приведу такой пример. Когда Гитлер вторгся в Северную Африку, он собирался двинуться в сторону Ирака, возможно, и Ирана. Такой план был разработан. Ему нужна была большая нефть. В случае движения войск в Ирак коммуникации растягивались бы, нужны были дополнительные войска для боевых действий и охраны коммуникаций, что значительно ослабляло бы силы в Европе. Сталин внимательно наблюдал за его действиями и в случае перемещения значительных сил на Ближний Восток он нанес бы удар по Германии. Война между СССР и Германией была бы короткой с прогнозируемым победителем. Вот тебе пример значения коммуникаций.

— А чем подтверждается, что Сталин готов был нанести удар?

— Это тема для историков, они могут крутить и вертеть фактами. Для аналитика нужны факты, порой и маленькие детали, штрихи. Обрати внимание на состав бронетанковых войск в составе Красной Армии — большинство танков были на колесном ходу. Зачем Советскому Союзу с его никудышными дорогами танки на колесном ходу? Для обороны и боевых действий в полевых условиях и на грунтовых дорогах, если они есть? Для обороны СССР нужны были танки на гусеничном ходу, а колесные — для дорог Европы.

— А почему Гитлер изменил план? — Тема захватила Пола, в его глазах появился азарт.

— Гитлера предупредили.

— Кто?

— Возможно англичане, — осторожно высказал предположение Полковник. — Возможно, сэр Уинстон Черчилль постарался.

— Как? — удивился Пол. — Сам?

— Не сам, естественно, а кто-то из разведки, но такие вещи не происходят без указания высокого руководства.

— Жаль, война могла значительно быстрее закончиться, сохранились бы миллионы жизней.

Полковник внимательно посмотрел на сына. Молодость и идеалы, романтика и вера в политиков. Время научит быть черствым и расчетливым, циничным и сухим, человек превратится в единицу отчета, жизнь многих людей — в анализ, похожий на бухгалтерский отчет, но эти мысли Полковник оставил при себе.

— Кто из политиков того времени мог допустить, чтобы СССР легко победил? Это политика, большая политика, — после небольшой паузы добавил Полковник. — В ней свои критерии и ценности. В ней нет места чувствам. Как ни крути, а человек в ней расходный материал.

— Расходный материал для политика, пушечное мясо для военных, а кто человек для аналитика? — возмутился Пол.

— Здесь сложнее. Аналитик должен учитывать интегрированную оценку менталитета населения, силу духа, традиции и ценности и так далее. Человеческий фактор также важен.

— Так ли? — попытался возразить Пол. — Мне кажется, что, оперируя большим количеством людей, индивидуальный человеческий фактор нивелируется.

Так, подумал Полковник, мальчик вырос и хочет поговорить о серьезных вещах. Надо будет привести пример.

— Надеюсь, что ты знаешь о Карибском кризисе в начале 60-х годов?

— Это когда мы выперли русских с Кубы с их ракетами?

— Да, только не все так просто, как вам излагают. Вот вводные данные. Русские добыли план нашей военной атаки с применением ядерного оружия на их большие города.

Пол удивленно посмотрел на отца, и тот поспешил уточнить:

— Да-да. Предполагалось, что удар будет нанесен нашими ракетами с атомными боеголовками с территории Турции и Италии. Русские подсуетились и незаметно для нас перевезли на Кубу свои ракеты и солдат.

— А я думал, что мы об этом знали и в море встретили советские транспортные корабли, в которых везли ракеты, и повернули их обратно, — признался Пол.

— Это вам картинку показывали и внушили, а основная часть русских ракет уже располагалась на острове. Слушай дальше. Ракеты и люди скрытно доставлялись торговыми сухогрузами. Это была колоссальная операция по скрытности и четкости. Когда у нашей разведки появились первые подозрения, военные решили провести эксперимент — поместили сотню солдат в трюмах сухогруза и отправили его в Карибское море. На второй день солдаты взбунтовались от нечеловеческих условий. А русские в таких же условиях — в ограниченном пространстве и раскаленном воздухе — провели восемнадцать суток. Вот тебе и человеческий фактор большого количества людей. Человеческий фактор может существенно изменить ход военных действий.

Полковник предполагал, что тема Карибского кризиса закрыта, но Пол заинтересовался и попросил рассказать, чем завершился кризис.

— Джон Кеннеди и Никита Хрущев договорились, что мы убираем наши ракеты из Турции и Италии, а русские — из Кубы. Мир избежал третьей мировой войны с применением атомного оружия.

— Боевая ничья? — Пол попытался подвести итог.

Полковник задумался, потом честно признался:

— Я бы пятьдесят пять процентов успеха отдал бы русским, а сорок пять нам. Но главное я тебе не рассказал. О наличии русских ракет на Кубе первым заговорил аналитик.

— Фотографии?

— Фотографии видели многие, но лишь один обратил внимание на два фактора. Первый. Зачем при строительстве новых дорог делается мощная подушка из щебня, что не характерно для Кубы. Второй. Этот аналитик обратил внимание на радиус поворота дорог — для легковых автомашин он большой. Вывод напросился сам — дороги строили для транспортировки ракет.

Пол хотел продолжить разговор, но Полковник решил ограничиться, поэтому спросил:

— Завтракать будем?

— Можешь садиться, все готово.

За завтраком Пол был несколько подавлен. Очевидно, он расстроился, что допустил ошибку, не оценив ряд факторов в своей курсовой работе. Полковник же наслаждался расширенным ассортиментом завтрака.

— Спасибо, Пол, ублажил. Давно не ел так вкусно утром, все одно и то же — чашка кофе и какой-нибудь бутерброд или сэндвич. Даже для яичницы нет времени.

— Нет времени или желания?

— Когда такой человек как я говорит «нет времени», надо понимать, что это простая лень холостяка.

— Учту на будущее… Может быть, продолжим мастер-класс? — после небольшой паузы неожиданно попросил Пол.

Полковник удивился, он не думал, что Пол так отреагирует на его замечание, что оно так расстроит его. Это Полковнику понравилось — сын пытается познать, используя ситуацию и момент, оставив в стороне мелкую обиду.

— Я видел распечатку о российском флоте. Очевидно, написано, что много устаревших кораблей, оружия и систем. В чем-то это правда. Но надо учитывать скорость перевооружения, а еще обращать внимание на отдельные детали и нюансы. Скажи, в распечатке есть сведения о русской подводной лодке проекта 636.6?

— Не помню. Сейчас посмотрю.

— Ты посмотри, а я поднимусь к себе в кабинет и постараюсь найти информацию об учениях 2002 года наших военно-морских сил, — заторопился Полковник.

Минут через пять он вернулся с толстой папкой, быстро перелистывая содержимое и комментируя:

— Это не интересно, это тебе не интересно, вот что тебе нужно.

С этими словами Полковник сел за стол, вытащил из файла несколько листов и разложил их на столе, отодвинув в сторону чашку и тарелку. Завершив эту простую процедуру, он посмотрел на Пола:

— О проекте 636.6 в статье упоминается?

— Нет, здесь о проектах нет никакой информации, — растерянно ответил Пол.

— Ладно, потом разберемся, как ты говоришь, в рамках мастер-класса. А теперь давай обратимся к недавней истории. В 2002 году на полигонах Невады и Калифорнии проводились маневры «Вызов тысячелетия 2002», — сообщил Полковник, заглядывая в бумаги, — и вся наша морская армада принимала участие. Цель учений — отработка действий армии и флота, включая практические действия и компьютерное моделирование. В военных играх приняли участие тринадцать с половиной тысяч человек.

— Кто был противником? — поинтересовался Пол.

Полковник хотел ответить сразу, но решил подстраховаться и, полистав копии документов, сообщил:

— Противник — некая страна в Персидском заливе, условное название — «красные».

— Ясно, мы «зеленые» или «синие». А «красные» — Иран? — не выдержал Пол и высказал свое мнение.

— Мы «синие» и всей радиоэлектронной мощью навалились на «красных», отключив работу GPS и забив весь эфир помехами на их территории, предъявили ультиматум — требование капитуляции в 24 часа.

— Начало весьма скучное.

— Многие наши генералы и политики относятся к противнику пренебрежительно, так было и на учениях, а в процессе учений все оказалось драматично.

Пол не ожидал услышать такие слова, неожиданный разворот сюжета его заинтриговал, и он стал с нетерпением ждать продолжения. Но отец, почувствовав интерес сына, решил выдержать паузу, демонстративно углубившись в просмотр бумаг. Пол не выдержал:

— Не скажи, что «красные» выкрутились?

Полковник посмотрел на сына и улыбнулся. Ему импонировала его детская непосредственность и увлеченность, желание узнать «здесь и сейчас».

— «Красными» командовал отставной генерал-лейтенант морской пехоты Пол ван Райпер, он заменил отсутствие связи в управлении курьерской связью на мотоциклах, а самолеты направляли на взлетно-посадочные полосы световыми сигналами.

— Какой-то каменный век, — удивился Пол.

— Так же с насмешкой и издевкой отнеслись в команде генерала Питера Пэйса, командовавшего силами «синих». Думаю, что они сильно потешались над отставным генералом. Но когда флот «красных», слабый и устаревший, подкрепленный множеством мелких рыболовецких шхун, устроил игру в салочки, операторы «синих» системы обнаружения ИДЖИС полностью запутались и не могли сказать, кто, где и что бросал в море.

— Что означает, что «синие» не знали, где мины?

— Точно. Потом такую же вакханалию Пол ван Райпер устроил с легкомоторными самолетами. К восемнадцатому часу ультиматума «синие» прекратили шутки, устав от мельтешения всего, и в это время «красные» нанесли комбинированный удар. Не буду углубляться, приведу результаты учений — было определено, что «красные» потопили один атомный авианосец, десять крейсеров, эсминцев и фрегатов, пять десантных транспортеров и десантный вертолетоносец.

— И на этом все закончилось?

— Нет, — с ехидцей в голосе ответил отец, — только началось.

— Как?

— Был отдан приказ все переиграть, облегчили условия для «синих» и еще что-то, поэтому генерал Пол ван Райпер отказался участвовать в этом бардаке и покинул учения. А после значительной коррекции «синие» победили.

— Кто бы сомневался, наши генералы умеют отчитываться, — едко заметил Пол. — Недаром получают большое жалование.

Наступила пауза. Тишину кухни нарушил вопрос Пола:

— А при чем подводные лодки? — удивился он, не услышав ни одного слова о подводной лодке.

— Теперь о главном в нашем мастер-классе, — объявил Полковник. — На стороне «синих» участвовали три авианосные ударные группы и десантное соединение морской пехоты. На стороне «красных» были две дизельные подводные лодки, по своим характеристикам соответствующие советскому проекту 877Э «Палтус», по нашей классификации — Improved Kilo. Анализ учений показал, что одну подлодку противолодочные силы авианосного соединения не заметили вообще, а вторую засекли только во время второго ее выхода в атаку, но и ее вскоре упустили. Получилось, что данные подводные лодки способны атаковать авианосцы с вероятностью 0,8–0,81, то есть в восьми случаях из десяти гарантированно нанесут удар.

Пол настолько был захвачен сообщением отца, что перестал есть и совсем забыл о кофе. А Полковник продолжал:

— А теперь у русских новые дизельные подлодки «Старый Оскол» проекта 636.3, которые наши специалисты называют «черной дырой» — обнаружить их почти невозможно. Тактико-технические характеристики и вооружение я могу тебе переслать по Интернету. Главный вывод, когда познакомишься с характеристиками, ты сделаешь просто — в двухсот — двухсот пятидесятимильной зоне, а это минимум, наши авианосные ударные группы имеют большие проблемы, что почти исключает их применение. Следующий шаг — возьми карту и отложи от границ России двести пятьдесят миль, получится, что Черное и Балтийское моря находятся под полным контролем флота России, а границы у Северного и Тихого океанов в большей части тоже закрываются. Вот такая получается картина, если не только механически учитывать количество, тоннаж и другие параметры. Поэтому доклад генерала и аналитическая записка специалиста-аналитика сильно отличаются, — заключил Полковник. — Эту разность ты должен строго понимать, чтобы стать хорошим аналитиком.

Завтрак шел к завершению. Разговор потерял актуальность, прерывался длительными паузами, а тематика сводилась к житейским будням. Одну тему Полковник затронул специально:

— Теперь, когда я могу считать, что скоро ты станешь сотрудником ЦРУ, хочу обратить твое внимание на проблему. Независимо от того, что ты решишь — быть оперативником или аналитиком, ты столкнешься с проблемой семьи. Сотрудник спецслужбы по определению не принадлежит себе, а это основная причина, из-за чего многие семьи распадаются. Выбирая профессию, это надо учитывать и понимать свою вторую половину, которая будет выказывать свое неудовольствие твоим отсутствием, невниманием к ребенку. Будет ревновать к работе.

— Мне это не угрожает, в ближайшее время не собираюсь жениться, — почти официально заявил Пол, — но спасибо за предупреждение, учту. Это предупреждение — результат собственной жизни?

Пол давно хотел задать этот вопрос, но не было нужной атмосферы, и он боялся реакции отца давно наложившего табу на все вопросы о личной жизни.

— Да, — сухо ответил отец.

Сухость ответа означала, что он не готов еще обсуждать проблемы, которые привели к разрыву отношений с женой. Но относительно спокойная реакция давала надежду, что они вернутся к этой теме. Эту надежду подтвердила и реплика отца, покидающего кухню:

— Могу я надеяться, что будущий разведчик уберет посуду?

Офис, 2 марта 2014 года

На следующий день, отправив довольного Пола в аэропорт, Полковник часа два провел в кабинете. Предварительная идея сформировалась, но требовались уточнения, чтобы потом не переделывать существенно проект. Мысли периодически возвращались к исходным данным. Полковник понимал, что мысли зациклились и дальнейшего развития проекта не будет. Требовалась консультация Майкла. Сомнения — ехать в офис сегодня или завтра — были быстро отброшены, и Полковник решительно направился в Нью-Йорк.

Гостевой лифт остановился на семнадцатом этаже. Пустой коридор без единой таблички, мягкое освещение. Светло-серые стены, серый ковер с еле заметными узорами на полу действовали странным образом — реальная жизнь растворялась в цвете, тишине и освещении, создавая небольшой внутренний вакуум, когда притупляются чувства и мысли не торопятся. Специалисты хорошо поработали, подумал Полковник, интересно, что ждет за дверью?

Метрах в пяти коридор перегораживала металлическая дверь, полностью сливавшаяся со стенами, лишь кодовый замок возвращал к реальности. Странно, подумал Полковник, могли установить что-нибудь современное. Приложив пластиковый ключ-код, он услышал характерный щелчок и нажал на дверь.

Помещение за дверью было полной противоположностью серого коридора — большое помещение утопало в ярком свете, краски пастельных цветов местами сменялись яркими пятнами. За исключением широкого прохода в середине все пространство занимали столы с компьютерами и оргтехникой. Индивидуальные рабочие места, отгороженные прозрачными стеклами, не тяготили ощущением большого помещения, но позволяли чувствовать относительную уединенность. Местами были оборудованы зоны отдыха — диваны, кресла, столы, кофеварочные машины и другое оборудование. Полковник заметил один плазменный телевизор с большим экраном, очевидно, его включали тогда, когда шла информация интересная для всех.

Десятка два людей уткнулись в экраны мониторов, несколько человек находились в зоне отдыха и тихо разговаривали. Но ни один из них не обратил внимания на Полковника, вошедшего в помещение через гостевой вход. Вышколенные сотрудники, подумал он, четко понимающие: чем меньше знаешь, тем дольше живешь.

Пройдя метров десять по проходу, Полковник заметил, что к нему направляется женщина лет тридцати в строгом костюме темно-серого цвета. Высокая брюнетка с правильными чертами лица уверенно приближалась, держа в руках небольшой портфель.

— Меня зовут Саманта, пойдемте, я провожу Вас в кабинет.

Не дожидаясь ответа, она повернулась и пошла вперед, Полковник, отметив ее стройную фигуру, последовал за ней.

На противоположной стороне были отдельные, как предположил Полковник, кабинеты и переговорные. Но, в отличие от помещений обычных американских фирм, они были с глухими дверями, словно останавливали — за ними тайна. Саманта остановилась у одной из них и повернулась к Полковнику:

— Приложите Ваш ключ.

Войдя первой в открывшуюся дверь, она остановилась у письменного стола, положив портфель на него.

— Открывается Вашим ключом. Вся информация в нем. Мобильный телефон в этом помещении не работает, — рассказывала она. — Если понадобится кофе или что-нибудь съестное — звоните мне. Через меня заказать можно еду из ресторана. На барном столике выпивка, в холодильнике пиво и минеральная вода. Если из напитков что-то надо заменить — сообщите мне.

Полковник слушал Саманту, и ему казалось, что напротив его стоит современная модель андроида, настолько чеканно и без эмоций она выдавала информацию.

— Спасибо, принесите большую чашку кофе и пару сэндвичей.

— С сыром и ветчиной?

— Да.

Оставшись один, Полковник открыл портфель, в нем были телефон с соединительным кабелем, справочник и несколько обзоров. Телефон Полковник подключил сразу — гнездо находилось на видном месте рядом со столом. Справочник, исчерканный желтым фломастером, заслуживал внимания. Две позиции не подверглись воздействию фломастера, это были телефоны Роджера и Саманты. Остальные все были перечеркнуты с припиской: «Обращаться через Саманту». На первом листе справочника этой же рукой был написан еще один номер телефона, можно было предположить, что это был номер Майкла. На отдельном листке были записаны логин и пароль для компьютера с припиской: «Желательно ввести свои».

Обзоры объемом десять — двадцать листов были посвящены Украине. «Инвестиции России в Украину», «Взаимосвязь экономики Украины и России», «Сотрудничество Украины и России в военной области» и другие, их Полковник просто переложил на стол. Он обратил внимание на то, что все обзоры были без указания авторов, а некоторые сохранили следы затирки грифов или организаций.

Полковник набрал предполагаемый номер телефона Майкла. На другом конце послышались гудки, но никто не поднял трубку.

Вошла Саманта с подносом. Полковник удивленно посмотрел на нее, поэтому она поторопилась уточнить:

— Стучать бесполезно — ничего не слышно. Дверь открывается только Вашим ключом. Когда Вы в кабинете, я и Роджер можем воспользоваться своими ключами. Но если Вы заняты или у Вас гость, тогда на трубке или на телефоне нажмите красную кнопку. Это закроет внешний доступ.

— Понятно, инструкцию я еще не прочитал.

— Роджер будет минут через десять или двадцать, на всякий случай я принесла сэндвичи в расчете и на него, — сообщила Саманта и тихо растворилась за дверью.

Полковник не стал спрашивать ее, откуда Роджер знает, что он в кабинете. Ответ на данный вопрос был в дополнительных сэндвичах. Четкие инструкции в действии — нормальная ситуация для организации, связанной со спецслужбой. Приход Роджера был кстати, ряд заданий Подполковник предполагал поручить ему.

Кабинет был небольшим, его обзор занял не более двух минут. Письменный стол с удобным кожаным креслом, который Полковник оценил сразу, небольшой диван и два кресла с журнальным столиком. У стены, за письменным столом, находился прилавок с фужерами и бокалами и выпивкой, рядом холодильник. Напротив — книжный шкаф со словарями, атласом мира и кучей справочников. На отдельной полке стоял небольшой сейф с открытой дверцей — ничего странного, он был пуст. Предполагалось, что туда Полковник что-нибудь положит.

На журнальном столике лежал поднос, накрытый салфеткой. Полковник утром позавтракал с Полом и больше ничего не ел. Можно было перекусить. Удобно расположившись на диване, Полковник стал изучать содержимое подноса, когда отворилась дверь и вошел Роджер.

— Добрый день, как кабинет?

— Вполне, для работы сойдет, а основную работу чаще всего я делаю дома. Вот решил заморить червячка, присоединяйся, — пригласил Полковник.

— Не откажусь, может быть, еще что-нибудь заказать?

— Думаю, на двоих вполне хватит.

— Может быть по глотку пива? — осторожно спросил Роджер.

— Идет, от пива никогда не отказываюсь.

Роджер достал из холодильника две бутылки пива, прихватил фужеры и грузно сел в кресло. Сделав несколько глотков, Роджер спросил:

— Я положил в портфель несколько обзоров, может быть, они пригодятся?

Вопрос был со скрытым умыслом — Роджер пытался понять, угадал ли он тему предстоящей разработки. Полковник не стал темнить и ответил без обиняков:

— Тема угадана, будем развивать.

Молча допили пиво, съели сэндвичи. Роджер убрал поднос и бутылки со столика. Только после этого Полковник заговорил о проекте:

— Детальной проработки еще нет, так, наметки, но ясно одно — все будет связано с Украиной. У меня к тебе ряд поручений.

— Слушаю, — быстро и по-военному отреагировал Роджер, сработали инстинкты, сформированные во время прохождения воинской службы.

— Мне нужна вся информация по крушению гражданского самолета над Черным морем в начале 2000-х годов.

— В каком аспекте?

— Там украинские военные во время учебных стрельб сбили гражданский самолет, меня больше интересует информация, как вели себя украинские военные и политики.

Роджер кивнул, а потом уточнил:

— Архивы ЦРУ, Госдепа поднимать?

— Не думаю, что это даст что-то новое. С этой авиакатастрофой все ясно и открыто, можно скачать всю информацию в Интернете. Не будем терять время. Надо будет особо обратить внимание на информацию о том, как и когда украинская сторона призналась, что они сбили гражданский самолет. Были ли извинения, кто их принес, какая была компенсация и кто оплатил?

Роджер кивнул, потом задумался и спросил:

— Есть журналист средней руки, иногда мы пользуемся его услугами, может быть, ему поручить собрать информацию? Звезд с неба не хватает, но работоспособен до невозможности. Перелопатит весь Интернет.

Полковник пожал плечами и четко разграничил функции:

— За кадры ты отвечаешь, ты и решай. Но с журналистами я не люблю работать — не знаешь, где и когда они начнут что-то вспоминать и какие состыковывать события. Решай. На всякий случай я бы поставил ему задачу иначе.

Возложенная ответственность подействовала на Роджера, он не думал, что при первой же встрече ему поручат подбирать кадры, за которые он несет персональную ответственность.

— Представим журналисту задание в качестве подготовки социально-экономического обзора. Поручим провести сравнительный анализ, например, оплаты страховок при авиакатастрофах гражданских самолетов западноевропейскими и восточноевропейскими авиакомпаниями в промежутке между 2000 и 2005 годами, — предложил Роджер. — В этом промежутке немного было авиакатастроф, копнет и под тот конкретный случай.

— Суть, конечно, скрывается, но в таком ракурсе, предполагаю, мы получим не всю нужную информацию.

— Чего не будет хватать, сами доведем до ума — главное, что будут ссылки.

— Зачем за него работать? Пусть подготовит отчет по этическим нормам ответственных лиц — кто и как приносил извинения. В этом случае, я думаю, он выдаст то, что нам нужно.

— Что-нибудь еще? — во взгляде Роджера появился азарт, он явно торопился начать работу, которая его будоражила.

Полковник задумался, а потом без запинки выдал:

— Соберите информацию обо всех передвижных зенитно-ракетных комплексах, имеющихся на территории Украины, их тактико-технических характеристиках. Это первоочередная задача. Потом понадобятся данные о войсковых частях, в которых находятся эти средства, включая места дислокации и данные о командирах, уровне подготовки личного состава. Пожалуй, все. Пока.

Роджер не сделал ни одной записи, не воспользовался ни планшетом, ни смартфоном, выпиравшим из его кармана.

Полковник ждал звонка Майкла, до его отмашки он не хотел приступать формированию основных положений предстоящей операции. Сам Полковник, как и Роджер, испытывал зуд от ощущения предстоящей работы, но вынужден был сидеть и ждать.

— Я звонил Майклу, он не поднял трубку, — признался Полковник.

— Бывает, совещание или переговоры. Если секретарша не ответила сразу, значит он в офисе. По этому телефону, только по этому, ему всегда дозвонишься, он обязательно перезвонит сам или его секретарша. — При ее упоминании лицо Роджера перекосило. — Один раз ее видел.

— Запомнилась?

— Запомнилась еще как. Мне пришлось просидеть в приемной минут сорок. За это время у меня возникло ощущение, что меня поместили в холодильник, несколько раз прожгли лучом боевого лазера и пригвоздили к стулу, — с задором вспоминал Роджер.

— Картина весьма мрачная, не хотелось бы такое испытать.

— От нее веет смертельным холодком, а когда смотрит — ощущение, что тебя зондируют.

— И хочется спросить, какой внутренний орган, — улыбнулся Полковник, представляя монстра-секретаршу, — неисправен или не соответствует ее стандартам.

Разговор неожиданно прекратился, каждый думал о своем и не беспокоил визави.

— Пусть этот журналист поработает, нам, может быть, понадобится как раз журналист средней руки для затравки и первичного слива информации через Интернет, чтобы потом подключить маститых, кому не надо будет объяснять, откуда информация и насколько она правдоподобна.

— Я предполагал, что объектом будет Украина, для этого случая есть еще потенциальный член команды. Он великолепный хакер из Канады, украинец по национальности, свободно говорит на украинском языке, — воодушевился Роджер. — С этим хакером мы пару раз работали.

— Не забудь, кадры — твоя проблема и ответственность, — остановил его Полковник, — я лишь проектировщик. Да, я надеюсь, твой хакер из Канады говорит по-английски.

Роджер оценил шутку и сам расплылся в улыбке. Ему очень импонировало, что Полковник не нагнетает атмосферу секретности и не дистанцируется от него.

— Вообще-то, кадры не совсем моя проблема. Есть структура, дающая кандидатуры. Я только выбираю профиль и уровень нужного специалиста, а потом выбираю из нескольких кандидатур.

— Вот ты и отвечаешь, как ни крути.

В это время раздался телефонный звонок. Полковник посмотрел на Роджера, тот лишь рукой молча указал на телефон. Полковник встал, подошел к телефону. Все внутри него сжалось, словно пружина стартового пистолета, он понимал, что предстоящий короткий разговор будет стартом. Стартом, который предполагает, что до финиша — реализации заказа — необходимо дойти, другого пути нет, такие правила в этой смертельной игре.

Как и предполагал Полковник, разговор получился коротким. Повернувшись к Роджеру, он сообщил:

— Завтра в четыре часа нас ждут в ресторане гостиницы The London NYC.

— Звонила…

— …она самая, — Полковник не дал Роджеру завершить вопрос. — Ты был прав, ощущение странное. Она выдала пару фраз, а у меня было чувство, что учительница начальных классов мне выговаривает за плохое поведение.

— Конечно, это подло, но иногда бывает приятно, когда кто-то оказывается в твоем положении, — честно признался Роджер.

Полковник не ответил, только слегка улыбнулся.

Ресторан Maze, 3 марта 2014 года

Утром Полковник встретился с Роджером в офисе — тот принес первые данные по передвижным зенитно-ракетным комплексам, стоящим на вооружении Украины. Полковник никак не прокомментировал это, но был доволен оперативностью, с которой был подготовлен доклад.

— Как журналист? — поинтересовался Полковник.

— Перелопатил кучу информации, в творческом угаре продолжает творить и выдавать нужный материал. По-моему, он не спал, вся комната пропахла запахом кофе. Я был у него, он показал наработки. Нужный случай он уже раскопал.

— Нам этого достаточно.

— Я попросил его не затягивать с обзором. Вечером он обещал переслать то, что уже подготовил.

— Посмотрим, что он пришлет. Если все, что нас интересует, там есть, тогда его не торопи, пусть творит дальше.

— И убеждается в том, что нас интересуют исключительно этические нормы.

— Возможно, и они пригодятся, а его статью мы попросим опубликовать в каком-нибудь издании, — предположил Полковник.

— Он будет визжать от удовольствия и забудет того, кто стоял у истоков.

— Визжать, возможно, будет, но памятник не поставит.

— Хотелось бы обойтись без памятников лет еще пятьдесят, — суеверно произнес Роджер.

Он думал, что Полковник первым делом станет смотреть материал по зенитным комплексам, но тот словно забыл о них, поэтому Роджер поинтересовался:

— Материалы от министерства обороны Украины, более подробной информации мы не найдем. Будем продолжать искать в наших архивах?

— Не имеет смысла.

Полковник с интересом стал просматривать документы, к каким-то страницам он возвращался. Завершив предварительное ознакомление, он стал вымарывать черным фломастером отдельные места, сканировал документы и загрузил в компьютер.

— Потом внимательней прочту, а это уничтожь, — Полковник передал все материалы, полученные от Роджера. — В СМИ попадаются материалы о продажности и коррупции в современной Украине, но не думал, что до такой степени.

— Это правда, наши люди на всех уровнях власти, включая службу безопасности и министерство обороны, сообщают об этом.

— Признаюсь, что меня беспокоит продажность чиновников. Нет уверенности, что, передавая нам материал, они не сообщат об этом русским.

— Нам передали материалы, а русским — информацию о том, что передали нам. Двойной навар, — согласился Роджер.

— Поэтому нужен человек, который будет контролировать наши источники. Настолько, насколько это возможно.

Вошла Саманта и сообщила, что Роджера ждут, а потом обратилась к Полковнику:

— Не заказать пиццу?

Полковник отказался, но не стал говорить о предстоящем посещении ресторана.

— Нет, я поработаю, проследите, чтобы я и Роджер не опоздали на встречу.

Очевидно, Саманта постаралась учесть все возможные пробки и заторы по дороге, поэтому в гостинице The London NYC они оказались на полчаса раньше намеченной встречи. Коротать время в холле Роджер не хотел и предложил перейти в бар.

— Эта гостиница славится английским чаем и французской кухней, — сообщил Роджер, как только они расположились в баре. — Шеф-повар Гордон Рэмзи крупный специалист блюд во французском стиле, что нравится Майклу, а также имеется хороший винный погреб.

Замечание Роджера говорило о том, что он здесь бывал, возможно, встречался с Майклом. Чтобы избежать неопределенности, Роджер внес пояснение:

— Когда Майкл в Нью-Йорке, он часто останавливается в пентхаусе этой гостиницы с видом на Центральный парк.

— А я думал, что он живет в Нью-Йорке.

— Нет, у него большое ранчо, но я там не был, — поспешил уточнить Роджер. — Летает на вертолете, мне пришлось пару раз встречать его в аэропорту на вертолетной площадке.

За разговором время пролетело незаметно, и Полковник с Майклом поторопились в ресторан, чтобы не опоздать на встречу.

У входа в ресторан метрдотель, увидев двух торопящихся мужчин, вышел им навстречу:

— Я вас провожу, вас ждут.

Роджер посмотрел на часы и обратился Полковнику:

— Без двух минут, не опоздали.

За столиком сидел Майкл и изучал винную карту, сомелье стоял рядом и терпеливо ждал, когда будет сделан заказ или потребуется консультация. Увидев подошедших Полковника и Роджера, Майкл приветливо улыбнулся:

— Вот и гости вовремя пришли. Не возражаете против красного вина?

Сомелье аккуратно разлил в бокалы красное вино с гранатовым оттенком, после чего Майкл обратился к сомелье:

— Может быть, посоветуете что-нибудь нетрадиционное, новое?

Довольный сомелье, а он явно был готов что-то сказать, начал торжественно и неспешно:

— Мы получили новую партию вин из Франции для закладки в хранилище. Стоит отметить вино из Бордо региона Медок — Chateau Latour, вино 2001 года. Букет кажется безграничным — нотки черной смородины, лакрицы, свежих и засахаренных плодов, пряностей, ванили. Основной оттенок — безупречно смягченный бочковой. Довольно винозная атака обнаруживает бархатистые и маслянистые танины, поддерживаемые замечательной кислотностью. Это сильное, элегантное, сбалансированное и гармоничное вино предназначено для длительного хранения.

— И?.. — удивленно произнес Майкл.

— Для Вас все наши погреба открыты.

— Сколько этого вина производится?

— Не более ста — ста пятидесяти тысяч бутылок.

— Принесите на пробу, — попросил Майкл.

Сомелье учтиво поклонился и отправился выполнять заказ. Полковник с интересом слушал рассказ сомелье, после которого почувствовал себя примитивным потребителем алкоголя.

— Как на новом месте? — поинтересовался Майкл, обращаясь к Полковнику.

— Все условия для работы. Информацию дают очень быстро.

— Кстати, информация по украинским игрушкам достаточна? Из первых рук.

— Я это оценил.

Неожиданно Майкл обратился к Роджеру:

— Могу попросить принести телефон? Я оставил его в номере. Это в пентхаусе, на последнем этаже. Консьерж на этаже не пропустит, поэтому пусть позовет Нэнси.

При упоминании имени Нэнси на лице Роджера появилась гримаса, но Майкл сделал вид, что не заметил. Роджер без промедления встал и направился к выходу, после чего Майкл задал вопрос:

— Полковник, сами понимаете, что мы затеваем новый бизнес, хотелось бы внести ясность в один вопрос.

— Без проблем, — Полковник сразу же понял, что телефон был причиной, чтобы переговорить с ним наедине.

— Один короткий вопрос. Вы не работаете ни с кем по этому же направлению?

Полковник задумался, но достаточно быстро ответил:

— Было предложение по коммерческой линии, но я не специалист по вопросам бизнеса на Украине, поэтому сразу же отказался. Других предложений не было и предложений не поступало. Надеюсь, Вы знаете от имени кого обратились ко мне?

Майкл, задав вопрос, остро смотрел на Полковника. Получив ответ на свой вопрос, он, довольный ответом, кивнул и мягко произнес:

— Вот и отлично, будем оформлять наше коммерческое предложение.

Полковник решил воспользоваться сложившей ситуацией и сам задал вопрос:

— Не возражаете, если коммерческое предложение будет многоплановым? У меня есть предложение, которое может учесть это пожелание.

Полковник передал небольшой лист бумаги, на нем было написано: «Убрать Путина».

Майкл прочитал, вернул ее Полковнику и заметил:

— Вероятность очень низка, осуществить это весьма сложно, много технических проблем, и неизвестно, как поведут себя друзья и конкуренты. Страх перед неопределенностью и принятием решения — в таких условиях многие ведут себя непредсказуемо. Вопросов много, поэтому принимать решение будем мы, не ставя в известность других. А в целом это предложение предполагалась как сверхзадача нашего проекта. Я ждал такого предложения. Этот человек наш конкурент вообще и по Украине в частности. Он является объектом нашего коммерческого предложения в любом варианте. Что касается реализации, не Вам ли знать, как работает его служба охраны.

— Да, команда действует четко и надежно, близко не подобраться. Не то что служба охраны нашего главного компаньона, — с огорчением произнес Полковник.

— А что взять со службы, возглавляемую женщиной? — безнадежно произнес Майкл. — То агенты напьются, то с проститутками подерутся.

— Это про случай в Колумбии?

— Если бы только Колумбия. Я устал говорить о деградации всех и вся. Ладно, вернемся к нашей главной теме. Как я понимаю, учитывая набор украинских игрушек, информацию о которых Вы получили, решение проекта будет связано с самолетом. Но это маловероятно.

— Я думаю, что процентов десять.

— Проект стоит больших денег, учитывая риск, связанный с Украиной, такая вероятность делает проект нерентабельным.

Полковник заволновался, но постарался сдержаться и коротко обосновать необходимость проведения операции:

— Будем разрабатывать две модели самолета. Если не получится с маловероятным, сработает вариант с другим, гражданским. Дальше по накатанной дороге — СМИ, международное давление и перевод нашего главного из спящего режима в активное агрессивное состояние.

Майкл задумался. Для одобрения такого варианта ему явно не хватало какой-то информации, поэтому он стал задавать короткие, но целенаправленные вопросы:

— Другие варианты?

— Их нет, учитывая ограниченность времени. В любом другом случае наше участие будет весьма заметно.

— А в предложенном?

— Донецкие или луганские конкуренты пусть отдуваются. Потом, через несколько месяцев, возникнут украинцы. А с них нечего взять. Тем более что у них уже был опыт уронить гражданский самолет.

— Прикрытие?

— Многоплановое. Набор игрушек — ракеты разные, самолеты разные, свои и чужие. Все перемешать и подавать в ассорти. Пусть журналисты тасуют в разных вариантах. Потом подключить блогеров. Будет много шума в Интернете. Потом усилить его через социальные сети. А главное — официально не делать то, что надо делать. Если что-то надо делать, вынужденно, пусть делают наши друзья, но без спешки.

Майкл вновь задумался. Пару раз он протягивал руку за бокалом с вином, но каждый раз останавливался. Полковник понимал значимость момента и решения, которое примет Майкл.

— Ваши контракты всегда отличаются изяществом. Здесь же какое-то грубое решение. Чем это вызвано?

— Могу подробно объяснить, но это лучше сделать при подробном рассмотрении контракта. Если коротко, то суть в обстоятельствах. При реализации контракта три стороны должны объединиться, проблем нет у нас и украинцев, полностью управляемых, как мне кажется, нами, а вот наши европейские партнеры щепетильны, чтобы быстро их перетянуть на нашу сторону, нужны весьма веские аргументы в очень короткие сроки. Этот взрыв — мощный взрыв неожиданной информации, к которой они не готовы. Поток информации, чувств и эмоций — все на грани предела восприятия обывателя. Обыграть ситуацию жестко и быстро вполне возможно, возникнет ситуация несовместимая с европейской толерантностью. Образно говоря, один, физический, взрыв вызывает другой — моральный, спровоцированный гибелью невинных людей. Грубо? Да. Но очень быстро и надежно Европа отвернется от России.

Последние слова Полковник опять произносил с какой-то отчужденностью, словно действительно разговор шел о комплекте игрушек. Это равнодушие, спокойствие и уверенность были гарантами успеха задуманного мероприятия. И это было главным для Майкла.

Полковник пожалел, что назвал Россию, но не стал корить себя. В этом ресторане вряд ли кто-нибудь прослушивал разговоры, а если и прослушивали, то это люди самого Майкла. Иначе он не назначил бы встречу в этом ресторане.

— Надеюсь на Ваш опыт. Подготовьте контракт, как договаривались, не тяните время.

Майкл не выдал, что готов был к такому варианту. Не поведал, что ему передали слова Герберта Мейера, вице-президента Национального разведывательного совета при ЦРУ, сказавшего в кругу разведчиков, что не возражает, если самолет Путина будет сбит. Желательно сепаратистами востока Украина и при участии российской олигархии. Нужно было лишь спровоцировать конфликт, создать сепаратистов, провести операцию — а это забота уже Полковника.

Майкл поднял бокал и предложил тост:

— За успешный проект и его реализацию.

Сделав глоток вина, Полковник задумался, а потом высказался:

— Я хотел бы, чтобы была предельная ясность во всех вопросах. Это я по поводу контакта. Действительно, просьба касалась бизнеса. Я встречался, Вы об этом знаете, с представителем семейства Нуланд — Кейган. Вопросы бизнеса оставим в стороне. Но меня беспокоит их…

Полковник тщательно подбирал слова, чтобы выразить свое мнение. Он всегда осторожно говорил о политиках, к которым относился с большой долей критики и иронии, поэтому старался не показать свое истинное отношение. Майкл поспешил ему на помощь:

— Я понимаю, беспокоит их настойчивость, если не сказать наглость. Дело в том, что у них появилась редкая возможность дешево приобрести большой бизнес на Украине. К ним надо добавить и вице-президента Джо Байдена, его коммерческие интересы совсем невозможно скрыть.

Майкл не стал вспоминать историю с сыном Джона Байдена, неожиданно ставшим адвокатом фирмы, имеющей право разрабатывать сланцевый газ на Украине. Он говорил спокойно без эмоций. Так говорят крупные банкиры об уличных ростовщиках — уровень не тот. Полковник оказался в щекотливом положении — он, проектировщик, затронул вопрос, не входящий в круг его полномочий. Это удар по имиджу, что в его положении недопустимо. Поэтому Полковник продолжил:

— Их интересы сконцентрированы на юго-востоке Украине, они засветились, нельзя, чтобы их интересы поставили под угрозу наш проект.

Майкл неожиданно изменился в лице — отвлеченный взгляд и сузившиеся губы, словно злоба и желчь прорвались внутри него.

— Часть вашингтонского истеблишмента создает механизм параллельной власти, чтобы подтолкнуть Обаму к решительным действиям. Нас это устраивает и совпадает по целевому вектору. Параллельную власть по Украине, при полном равнодушии Обамы, возглавил Байден. Но в том случае, когда их действия будут угрожать реализации нашего плана, мы найдем быстрые и действенные меры нейтрализовать или прекратить эти действия.

Ответ Майкла полностью удовлетворил Полковника, он развел руки, показывая, что вопрос исчерпал полностью. Большой денежный мешок, подумал Полковник, решает, когда и сколько может заработать малый денежный мешок.

Когда вернулся Роджер, Майкл рассказывал о Центральном парке, иногда делая небольшие глотки вина.

— Люблю Центральный парк за его демократичность и красоту. Но у меня есть особая страсть, сохранившаяся с детства. Получаю бесконечное удовольствие от кормления белок, не могу себе отказать в этом. Млею, когда эти беззащитные существа кормятся с рук, словно возвращаюсь в детство. Помню, когда отец насыпал мне в ладонь семечек, а я протянул руку и ждал, когда же придет первая белочка. Она опасливо смотрела на меня, а я боялся ее. Когда она полезла по мне, я перестал дышать, чтобы не вспугнуть ее и самому не испугаться… Когда есть возможность, останавливаюсь в этой гостинице — в редкие свободные минуты иду в парк и кормлю белок.

Во время обеда не было произнесено ни одно слово о политике и работе. Лишь однажды Полковник попросил:

— Думаю, по проекту будет много интенсивной работы, поэтому надо выделить кого-нибудь, кто будет следить за финансами, учитывать расходы. Будет правильно, если это будет делать кто-то из ваших доверенных людей.

Полковник протянул Майклу чек на текущие расходы, полученный при первой их встрече.

— Это правильно, найдем бухгалтера, пусть ведет учет, — согласился Майкл, довольный тем, что за прошедшие годы жадность не стала характерной чертой Полковника.

Вечером Майкл позвонил Джону:

— Он назвал нужного человека, с первого раза.

— Это радует, значит, проект стартовал?

— Да, я дал отмашку. Кстати, он сказал о контакте и о своей озабоченности, что наши политики проявляют большую активность и интерес к юго-востоку Украины, что может навредить реализации. Эту озабоченность я поддерживаю.

— Думаю, что найдем способ их удовлетворить или остановить, — после небольшой паузы заключил Джон. — Главное — проект, все остальное — в сторону.

Бар

Оставив Майкла наслаждаться новым вином, как рассказал сомелье, из винограда, выращенного на плато Сэн-Ламбэр к югу от речки Гаэ, Полковник и Роджер почувствовали некое расслабление. Выйдя из ресторана Maze, Роджер обратился Полковнику:

— Может быть, посидим в баре? Вечер только наступил.

— Можно немного расслабиться, — согласился Полковник, — с завтрашнего дня полный аврал по работе.

— В таком случае посидеть в баре — святое дело.

На улице, у выхода из гостиницы, Роджер неожиданно остановился и обратился к Полковнику:

— Отсюда до Таймс-сквер и Рокфеллеровского центра минут десять пешком. Что выберем?

— Я полностью доверяю тебе, как решишь, так и будет.

— Тогда идем в сторону Рокфеллеровского центра, до первого бара. А первый бар я знаю.

Шли молча, лишь один раз обсудили проблему выбора вина.

— Когда при мне так подробно рассказывают о вине, а я большинство терминов и слов не понимаю и улавливаю максимум одну десятую присутствующих в вине тонов, то чувствую себя пещерным человеком, — честно признался Роджер.

Полковник засмеялся и постарался его успокоить:

— Не переживай, я сам такой же. Сомелье и все, что мы видели и слышали, я воспринимаю как высокую моду — одеть не оденешь, а восторга и писка на всю округу.

Довольный поддержкой Роджер посмотрел на часы:

— Вот, и пяти минут не потратили, а уже пришли.

Полковник не успел прочитать название бара, как, руководимый Роджером, оказался за маленьким столом в конце узкого зала. Полковник обратил внимание на то, как Роджер уверенно двигался к этому столу и решительно перевернул табличку «Забронировано». Похоже, что Роджер заранее запланировал посещение этого бара.

Было достаточно много посетителей, но не было толчеи. Весь бар хорошо просматривался. Публика оказалась специфической, в манере разговаривать, поведении, безразличии соседей, сдержанности и еще ряде неприметных признаков, что навело Полковника на вопрос:

— Бар держит из бывших?

— Да, мы с ним одно время работали в Либерии при президенте Чарльзе Тейлоре. Он при посольстве, а я в качестве журналиста.

— Это как-то связано с публикацией в Daily Telegraph?

Роджер не ответил, лишь слегка кивнул. Недавно газета писала, что Boston Globe направила в Пентагон специальный запрос о незаконных поставках оружия Тейлору. Естественно там сослались на государственную тайну, но не отрицали, что в сорока восьми документах имеется сведения по данному вопросу.

— Надеюсь, не очень переживал, когда отставной президент Тейлор оказался на скамье подсудимых международного трибунала? — с иронией поинтересовался Полковник.

— Еще тот мерзавец, могу засвидетельствовать. Был и террор и представители президента детей вербовали в армию — это были самые безжалостные исполнители. Но мне повезло, я уехал из Либерии в 2002 году, за год до окончания президентства Тейлора. Ушел в отставку и с тех пор работаю на Майкла.

Подошла официантка. Майкл обратился к Полковнику:

— Что будем пить? Виски?

— Не возражаю, только мне еще добираться до дома на машине, — откликнулся Полковник.

— Дома кто-нибудь ждет?

— Нет, предоставлен сам себе.

— Знакомая картина. Тогда никуда ехать не надо. Проблема решается весьма просто — над нашим офисом есть гостиничные номера, в которых останавливаются наши гости. Сегодня мы будем гостями, не возражаешь? А завтра с утра объявляем аврал.

— В таком случае, — задумался Полковник, — можно добавить и пиво.

— Вот это серьезно, по-мужски, — похвалил Роджер.

Официантка, чье появление прервало интересный для Полковника рассказ Роджера, ушла. Полковник решил вернуться к нему:

— А для Майкла ты готовил анализ ситуации? Очевидно, определял риски для бизнеса?

— Точно, ко мне обратились люди и, учитывая, что я хорошо знал ситуацию и нужных людей, попросили оценить перспективу приобретения бизнеса.

— Алмазы?

— Это потом, вначале разговор шел о какао и железной руде. Сделал подробный анализ, приложил выкладки и показал, что дешевле купить человека, чем компанию. Это особенно выгодно, учитывая нестабильность в стране. Неизвестно кто придет, что уничтожат, что сожгут.

— Да, Либерия известна своими переворотами, — согласился Полковник.

— Поэтому покупать сырье на уровне себестоимости и платить определенным лицам — намного дешевле, чем содержать компанию.

— Да еще американскую. Так доллар отдал и все довольны, а с американской компании возьмут два доллара, и еще палки будут вставлять. Как ни крути, а нас не очень любят на черном континенте.

— Есть такое, — согласился Роджер, — зато нас очень любят на Украине.

— Любовь надо подпитывать, иначе может раствориться. Но не уверен, что выбор между нами и деньгами, большинство украинцев предпочтут нас, — высказал сомнение Полковник. — Поэтому на Украине нам понадобятся надежные люди. Не знаешь, кто сейчас руководит частной военной компанией Academi?

Роджер не мог вспомнить такую организацию. Полковник видел, как он смущенно заерзал на стуле, испытывая неудобство, что не смог не только дать правильный ответ, но даже не в курсе о существовании такой компании. Полковник поспешил ему помочь:

— Раньше эта компания называлась Blackwater.

Роджер глубоко выдохнул, рукой провел по лбу с выступившей испариной и радостно сообщил:

— Конечно, знаю, это Джозеф Йорио, исполнительный директор, если его не поменяли вместе с названием.

— Имел контакт? — поинтересовался Полковник.

— Можно сказать, что имел контакт с двух сторон.

— Как это?

— Официально мы нанимали их охранников, когда Майкл посетил ряд стран Персидского залива. А с другой стороны, я принимал участие в определенном расследовании деятельности Blackwater.

Полковник помнил, как в 2009 году шеф ЦРУ Леон Панетта рассказал конгрессменам США о том, что ЦРУ наняло частную охранную компанию Blackwater для оказания содействия в осуществлении программы по поиску и уничтожению боевиков «Аль-Каиды». Эту программу утаивали от Конгресса на протяжении семи лет. При этом Леон Панетта не упомянул, что сама компания по распоряжению президента Джорджа Буша-младшего была создана как совершенно секретное подразделение ЦРУ по уничтожению врагов Америки. Сотрудники управления больше не участвовали в самых жестоких операциях и не становились их свидетелями. Если ЦРУ и осуществляло какой-то надзор за Blackwater, то он ограничивался ознакомлением с отчетами компании о проведенных операциях. Отдав такие операции на откуп компании, ЦРУ получило возможность похищать и убивать людей, причем никто в США не нес за это ответственность.

Blackwaterr теперь формально контролируется президентом Обамой. В 2010 году администрация вмешалась и защитила руководство Blackwater, обвиняемых в незаконной торговле оружием. Затем администрация передала Blackwater контракт на 250 миллионов долларов для оказания неназванных услуг ЦРУ.

— О каком расследовании идет разговор? — попросил уточнить Полковник.

Роджер, довольный тем, что имеет возможность сгладить ситуацию с проявленной некомпетентностью, поспешил рассказать:

— Когда вышла книга Эвана Райта «Поколение убийц», Майкл поручил мне проверить некоторые факты, указанные в книге.

— Какой резон Майклу разбираться в грязных делах Blackwater?

— Я сам до конца не понял, но думаю, что он предполагал использовать полученный материал для давления на президента Обаму и отдельных сотрудников ЦРУ, — высказал свое мнение Роджер.

— В этом аспекте вполне возможно.

Полковник догадался, что фигурантом частного расследования, проведенного Роджером, был Энрико Прадо — одиозная фигура, руководитель подразделения заказных убийств в ЦРУ, потом в Blackwater. Была информация, что Прадо был причастен к семи убийствам, осуществленным в то время, когда он работал телохранителем у босса наркопреступности в Майами. В то время ЦРУ заявило, что допросить его невозможно, и расследование закрыли, так и не арестовав и не допросив его.

— Я с двумя военными специалистами поехал в Афганистан, там подробно изучил действия Blackwater. Нам охотно помогали афганские военные, ненавидевшие американцев из Blackwater. Потом мы вышли на сотрудников компании, которые в частной беседе признались, что убийствами в Афганистане начали заниматься в 2008 году. В основном использовались американцы мексиканского происхождения из-за темного цвета кожи, причем месяц они обучались ходить босиком.

— Чтобы не отличаться от местного населения? А под афганской курткой носили автомат?

— Да, — Роджер не скрывал, что ему приятно разговаривать с Полковником, на лету схватывающим особенности рассказа. — Они заходили на рынок и убивали человека, чьи фотографию и описание давал куратор из ЦРУ. Так что Эван Райт был прав, обвиняя в бесконтрольных убийствах сотрудниками Blackwater.

— Эту информацию подтвердил и бывший полковник ВВС Эд О’Коннел, аналитик из корпорации RAND. В разговоре со мной он высказался: «Эти люди в Афганистане мочат людей по заданию ЦРУ, как сумасшедшие».

Полковник хотел рассказать Роджеру, что многие погибшие были наркодельцами и их убирали конкуренты, договорившись с ЦРУ. Участвовали в этом и военные в тандеме с сотрудниками ЦРУ, отправляя в Европу крупные партии героина и, чтобы не платить, устраняли партнеров. Много чего Полковник мог рассказать, только не хотелось ему вечер посвящать этому.

Такси

Возвращались они на такси. Водитель говорил с явным акцентом, поэтому Полковник спросил:

— Русский?

Водитель с опаской, будто ожидая подвоха, признался.

— Когда перебрался?

— В начале 90-х годов, тогда в России совсем было плохо, не было работы. Особенно пострадали инженеры. Закрывались фабрики и заводы. Удалось официально перебраться, но устроиться по профессии не смог — слабое знание языка.

— А сейчас? — поинтересовался Полковник.

— Сейчас? Время упущено, техника рванула вперед, мне не догнать. Уровень профессиональных знаний не тот. Остается крутить руль. И надеяться, что это на всю жизнь.

Полковник промолчал. В тишине ехали минут десять, когда он обратился к Роджеру:

— Знаешь, иногда очевидные события с годами теряют очевидность.

— К чему это?

— Смотри. Советский Союз развалился. В холодной войне мы победили. Только мы воевали, и только нам принадлежит победа.

— Согласен, и за это можно выпить.

— Но став единой сверхдержавой на нас свалилась вся ответственность за весь мир. Как следствие, увеличение расходов, что не соответствует нашим финансовым возможностям. Вот я и думаю, — продолжил Полковник, — может быть, надо было оставить СССР, слабым, ограниченным, а не валить на радость нашей элиты.

— Это философия, — мрачно произнес Роджер, — где нам взять политика, равного Дэн Сяопину?

— В том-то и дело, что есть умные политики, а есть мудрые политики, и их решения сильно отличаются. Жаль, что на Западе в то время не оказалось мудрого политика, не хлопающего бы в ладоши, наблюдая и способствуя развалу СССР.

— А что делать теперь?

— Создавать противника.

— Как и зачем? — удивился Роджер.

— Демонизируя Путина и Россию, — твердо и убежденно произнес Полковник. — А зачем, завтра объясню.

Водитель такси не выдержал и позволил себе ремарку:

— В таком случае я в Россию не поеду в ближайшее время.

В ближайшее и последующее время, подумал Полковник. Мысль, что завтра он приступит к разработке проекта, который переведет Россию в категорию стран-изгоев, ему понравилась. Он почувствовал, что его время наступило, он приблизился к людям, имеющих влияние на ход истории, управляя событиями, в которых люди будут расходным материалом. В прямом и переносном смысле.

 

Проект «Самолет»

Офис, 4 марта 2014 года

Полковник проснулся рано. Тишина успокаивала, можно было еще полежать, но желание приступить к работе подавляло блаженное состояние и требовало действий. Это чувство близко к азарту игроков, торопящихся в казино, твердо уверенные в том, что на этот раз им повезет. Отличие состояло лишь в том, что за все время своей специфической работы Полковник ни разу не проиграл и доводил проекты до логического конца.

Быстро сделав легкую зарядку, которую трудно было осознанно назвать зарядкой — пара взмахов руками и наклонов, Полковник спустился в офис. Не ожидая встретить сотрудников, он был удивлен, увидев в помещении нескольких из них за компьютерами, двое стоя пили кофе и тихо разговаривали в зоне отдыха.

Полковник был у двери в выделенный ему кабинет, когда почувствовал, что к нему кто-то приближается. Оглянувшись, он увидел Саманту, торопливо направлявшуюся к нему. Ее растерянный вид и удивленный взгляд насторожили Полковника:

— Что-нибудь случилось?

— Нет, просто я не думала, что Вы так рано придете. Роджер вечером звонил и…

— Понятно, все нормально, надо начинать работать.

— Вот, этот материал просил подготовить Роджер, — Саманта передала две тоненькие папки. — Он передал, что это для Вас, и срочно.

Полковник был удивлен, но не стал скрывать, что доволен. Молодец Роджер, подумал Полковник, просматривая содержание папок. Одна папка содержала материалы по компании Blackwater, вторая — по украинским ракетчикам, воевавшим на стороне Грузии в военном конфликте с Россией в 2008 году.

— Отлично, — не удержался Полковник, — спасибо, очень интересный материал.

После этих слов напряжение спало, и Саманта просияла. Оказывается, она симпатичная женщина, оценил Полковник. В стеснительной улыбке было что-то детское. Так улыбаются женщины, погруженные в работу, обеспечивающую определенный уровень жизни, но лишает свободы общения, особенно с детьми.

— Может быть, заказать что-нибудь на завтрак? — спросила Саманта.

— Было бы неплохо, и большую чашку кофе.

Полковник любил рисовать, когда думал, размышлял. Любые действия превращались на бумаге в стрелки, линии, квадраты и овалы. В промежутке между ними возникали знаки, разные символы, понятные только ему, и знаки вопросов, если данное направление вызывало сомнение или тревогу. По рисунку он мог вспомнить ход мыслей, этапы проекта и места, требующие дополнительных уточнений и размышлений.

Полковник нарисовал овал, внутри него написал «Украина». Через верхнюю часть овала, соответствующую северу, провел прямую линию, над ней написал «самолет». Внизу, в правой части, которая соответствовала юго-востоку, нарисовал треугольник, а вершину соединил с линией. В точке пересечения поставил большую жирную точку.

Взяв другой лист бумаги, он полностью повторил предыдущий рисунок, только треугольник сместил левее и жирную точку не стал соединять с треугольником. А параллельно линии движения самолета нарисовал два маленьких треугольника. После небольшого раздумья Полковник соединил точку с одним из маленьких треугольников, а потом соединил линией оба маленьких треугольника.

План был готов. Полковник, всматриваясь в простые схемы, представлял реальные действия с их последовательностью во времени. Осталось дополнить план конкретикой и внести уточнения, привязать к конкретным обстоятельствам и местности.

Ощущение тепла возникло где-то в районе желудка, плавно сжимая диафрагму и постепенно поднимаясь по груди к голове. Это знакомое чувство Полковник испытывал каждый раз, когда идея была сформирована и наступал этап подробной детализации. В этот момент ленивая форма его жизни осуществляла фазовый переход, и жизнь приобретала фантастическую скорость, когда потоки информации еле успевали за действиями, а действия торопили информацию. Потоки и действия, осмысленные и контролируемые Полковником, загружали и перемещали сотни людей. В хаотическом движении лишь он, Полковник, знал, как из этого броуновского движения формируется композиция, как из независимых элементов пазла выстраивается нужная картина, автором которой является он. И в этом Полковник получал главное в его жизни наслаждение.

Полковник не сразу отреагировал, когда Роджер вошел, он был погружен в размышления. Роджер не предполагал, что Полковник так рано спустится в офис, но был предупрежден Самантой.

— Не возражаешь, я попросил Саманту и мне заказать завтрак.

Полковник посмотрел на Роджера и только кивнул. Роджер был поражен его взглядом — что-то безумное и холодное было в его глазах. Это настолько поразило Роджера, что он не осмелился начать разговор.

— Присаживайся, проект в целом готов. Начинаем наполнять его конкретикой, — заявил Полковник.

Напряжение, испытываемое Роджером в первые минуты, прошло, и он загорелся предстоящей работой, осознавая, что имеет возможность участвовать в осуществлении грандиозного проекта от начала до конца. Не спрашивая разрешения, Роджер взял стул и сел рядом с Полковником.

— Вот такая картина, — начал Полковник, показывая второй рисунок. — Над Украиной летит гражданский самолет.

Полковник провел карандашом по линии, потом указал на маленький треугольник:

— Его сбивает военный самолет. Есть два варианта в зависимости от типа гражданского самолета. Первый вариант — после этого второй военный самолет сбивает первый. Во втором варианте этого не происходит.

— Разница определяется тем, кто сидит в этом гражданском самолете? — предположил Роджер.

— Точно. Гражданский самолет должен быть сбит. Это аксиома, она не обсуждается.

— А нюанс?

— А нюанс в том, что, если нужный человек находится в самолете, тогда работает версия, что первый летчик вылетел без разрешения руководства. Военный летчик, испытывая ненависть к человеку из самолета, решает его уничтожить. Так как он вылетел без ведома командования, на его перехват направляется второй военный самолет, который сбивает первый военный самолет после безуспешной попытки его посадить.

— Откуда первый летчик может знать, что нужный самолет с нужным человеком находится в воздухе?

— Это слабое место, его надо будет тщательно отработать, но другого варианта нет. Поэтому появляется новое действующее лицо — авиадиспетчер.

— Который знает военного летчика и сочувствует ему? — предположил Роджер.

— Да. Их объединяет ненависть к лицу из гражданского самолета.

— И огромный украинский патриотизм? — осторожно спросил Роджер.

Полковник оторвался от схемы и одобрительно посмотрел на Роджера. А он толковый, подумал Полковник.

— Правильно. После того как украинский диспетчер передает информацию, он должен исчезнуть.

— Исчезает как действующее или физическое лицо?

— Либо с деньгами, либо материально. Это уточним в процессе детализации, — отложил обсуждение Полковник.

— Во втором варианте оба самолета возвращаются на базу?

— Да, но с операцией прикрытия, — Полковник положил на стол первую схему. — По прикрытию утверждается, что самолет сбили украинские сепаратисты, поддерживаемые Россией. Сбили с земли зенитной ракетой.

Роджер был преисполнен чувств, сознавая, что принимает участие в проекте, повлияющем на политическую ситуацию в мире. Но хладнокровный выбор гибели гражданского самолета его покоробил, и что-то отразилось на лице. Полковник заметил это и внес ясность:

— Если генерал думает о солдатах, он проиграет бой, и жертвы, которые все равно будут в бою, будут бессмысленными. Мы решаем задачу, как математики решают свои задачи, без эмоций. Эмоции лишь в конце, когда задача успешно решена, и радость от того, что ты сумел ее решить. В мире слишком много несправедливостей, и никто не знает, какая несправедливость предупреждает другую, еще большую несправедливость.

Роджер был расстроен. Он не предполагал, что Полковник так отреагирует на его мгновенную слабость, неуверенность. Объяснять что-то было бы ошибкой, поэтому Роджер решил перевести разговор в рабочее русло:

— Какая информация потребуется?

Полковник вытянулся в кресле, сложив руки на затылке, закрыл глаза. Со стороны можно было подумать, что он заснул. Но Роджер понимал, что тот усиленно думает, и ждал, когда Полковник заговорит.

Наступила тягостная тишина. Роджеру казалось, что он слышит, как движется воздух, как шумно пульсирует собственная кровь. Неожиданно Полковник встал, стал ходить по кабинету и перечислять задачи для Роджера:

— Нужна информация по передвижению президента России Владимира Путина. Восточное направление исключается. По западному направлению исключить мероприятия, связанные с Европой. Обрати внимание на Латинскую Америку, Кубу.

От неожиданности у Роджера перехватило дыхание, он почувствовал, как все тело покрылось испариной. Сбить самолет президента России?! Этого он не мог представить даже в самом страшном сне. Роджер понял, в какую опасную историю попал — любая ошибка будет стоить жизни. Одна надежда на Полковника, его ценят, и он нужен им, Майклу и его партнерам. С ним можно будет избежать…

Дальше думать не хотелось, все чувства надо было исключить — Полковник быстро ставил задачи, и упустить даже детали в таком деле было опасно.

— В условиях всеобщего осуждения его не пригласят в Европу. Посмотри, когда состоится саммит БРИКС, от этой даты, если не будет чего-то раньше, будем исходить.

Надо посоветоваться с Майклом, пусть подскажет, со спецслужбой какой европейской страны нам лучше иметь дело, чтобы не светиться, но иметь возможность контролировать и влиять на ход возможного расследования авиакатастрофы гражданского самолета. Германия, Великобритания, Франция и Польша исключаются.

— С Германией, Францией и Великобританией все ясно. А Польша при чем? — удивился Роджер.

— Поляки много насолили русским, под нашим прикрытием возомнили себя самыми большими демократами и наговорили и наделали много дурости.

— Думаю, что наши спецслужбы активно использовали их для раскачки ситуации в Украине, — высказал свое мнение Роджер.

— Поэтому их надо исключить. Если информация об их участии просочится, реакция Москвы может быть непредсказуемой.

Полковник продолжал перечислять вопросы, по которым необходимо было получить информацию. На каком-то этапе Роджер не выдержал, взял лист бумаги и стал записывать вопросы. Когда показалось, что все вопросы исчерпаны, Полковник попросил выяснить еще один вопрос:

— Надо выяснить, у кого из европейцев имеются беспилотники, которые можно передислоцировать на Украину.

— К техническим характеристикам есть особые требования?

— Да, они должны летать на высоте пятнадцать-двадцать тысяч километров.

Детализация

Роджер ушел исполнять поручения. Полковник почувствовал волнение, которое тот испытал, услышав имя президента России. И это понятно — такие проекты бывают чрезвычайно редко, учитывая их значение и вызываемый ими резонанс. Роджер опытный сотрудник спецслужб, чтобы его предупреждать об ответственности за разглашение тайны. Он прекрасно знает, что цена любой ошибки уже определена — это жизнь. Лично Полковник не нес никакой ответственности за Роджера и его команду, это проблема Майкла.

Полковник не стал дальше размышлять о Роджере, а принялся за работу — взял папку Blackwater и стал читать содержимое. Во всех зарубежных операциях привлекались сотрудники Blackwater — это позволяло исключить участие военных США в сомнительных операциях, планируемых ЦРУ и Пентагон. В зависимости от операции в команду Blackwater набирались нужной квалификации специалисты, а боевики исполняли саму грязную работу, а также прикрывали специалистов, если тайная операция носила технический характер. Сам Полковник один раз привлекал компанию Blackwater для решения локальной задачи. Конечно, в 2004 году они учудили — расстреляли участников мирной демонстрации в Ираке, что послужило причиной крупного скандала.

Странно, подумал Полковник, компания Blackwater с 2009 года официально не существует, переименована в Academi, но среди определенных специалистов и журналистов она осталась как Blackwater. Более того, частную военную компанию Greystone Limited, зарегистрированную в Барбадосе и входящую в структуру Academi, также считают Blackwater.

Вошла Саманта и принесла большой поднос с едой, накрытый салфеткой. За ней вошел Роджер. Запахло сдобой и кофе. Аромат подействовал, Полковник понял, насколько он голоден. Отложив папку, он присел к столику, где Саманта разложила еду и поставила кофейник. Роджер расположился напротив, а Саманта как тихо появилась, так же тихо исчезла, не проронив ни слова.

За завтраком мужчины обменивались мнениями по отдельным вопросам проекта, но лидерство, бесспорно, принадлежало Полковнику. В разговоре о беспилотниках Роджер сообщил:

— Есть два типа беспилотников — Lockheed U-2 и RQ-4 Global Hawk, которые могут быть применены в нашем проекте.

Произнеся слово «нашем» Роджер слегка запнулся, осознав, что формально присвоил себе часть авторства. Полковник также обратил внимание на это, но не стал делать акцент и поспешил внести уточнение:

— Это наше дело, только так его и надо воспринимать.

Полковник не случайно произнес эти слова, понимая, что лишать творческого участия Роджера в детализации проекта нельзя — исполнитель, даже хороший, но лишенный инициативы, требует строгой постановки вопроса по любому поводу и пустяку, что отвлекало бы Полковника. А при строгом лимите времени это непозволительная роскошь. Поэтому Роджер как активный участник проекта вполне устраивал.

Роджер, вдохновленный репликой Полковника, продолжил информировать его о беспилотниках:

— Я беседовал с военным специалистом по воздушной разведке, он порекомендовал использовать RQ-4 Global Hawk. Хотя в 2012 году ВВС США решили прекратить их закупку в модификации Block 30, а принятые на вооружение аппараты перевести в резерв из-за их дорогостоящего обслуживания.

— Ну, стоимость для нашего случая непринципиальна, главное, чтобы по технико-тактическим характеристикам подходил.

— Аппарат может летать в течение тридцати часов на высоте восемнадцать тысяч метров.

— Это вполне устраивает, — подтвердил Полковник. — А как с системой наблюдения?

— RQ-4 Global Hawk оснащен интегрированной системой наблюдения и разведки. Информация передается на землю со скоростью до пятидесяти мегабит в секунду.

— Через спутник?

— Да, но можно в реальном времени передавать на землю в пределах прямой видимости.

— Это плюс в нашем случае. То, что надо.

— Имеется радар для работы в любых погодных условиях, радиолокационное изображение местности с разрешением один метр. В точечном режиме разрешение три десятых метра. Еще имеется дневная электронно-цифровая камера с высоким разрешением.

— Вполне достаточно, — подытожил Полковник. — Какие есть модификации?

— В настоящее время основная модификация Block 40. Есть немецкая версия RQ-4E Euro и канадская — Hawk Polar Hawk.

— По логике немецкий беспилотник удобней использовать, но это политический риск. Привлекать немцев не стоит. Появление канадцев вызовет много вопросов, русские будут пристально следить. Остановимся на наших, находящихся в Европе. Подготовь справку об их дислокации.

День прошел незаметно. Полковник не выходил из кабинета, а Роджер периодически удалялся, чтобы дать срочные поручения, и возвращался. Саманта несколько раз приносила кофе, печенье и орешки. От обеда оба отказались.

Вечером мозговая атака была завершена, и Полковник подвел итоги:

— Проект может быть разделен на три части. Первая, политическая. Необходимо, чтобы в Киеве у власти были наши люди, надо полностью исключить ставленников Евросоюза, особенно немцев.

— Таким является Владимир Кличко, он ставленник Германии, за него выступает канцлер Ангела Меркель, остальные — Александр Турчинов и Арсений Яценюк — управляемые нами.

— Значит, Госдеп должен исключить его, Кличко, из возможных кандидатов на вхождение во власть. Следующее. Совет Безопасности Украины должен возглавить преданный нам человек, лучше — наш агент. Это надежней, чем преданность с верой в нашу демократию.

— От демократа, узнавшего кое-что лишнее, можно ожидать любого подвоха, — при этих словах лицо Роджера перекосило, словно надкусил кислое яблоко.

— Министерство обороны Украины должен возглавить исполнительный человек, который не задает вопросов, ничего не хочет знать и не влезает в политику. Это проблема власти Украины. Вторая часть — военная. Надо спровоцировать нескончаемый военный конфликт на юго-востоке Украины.

— А если русские введут войска? — осторожно выпытывал Роджер.

— Не думаю, они не пойдут на открытый конфликт, — отмел его опасения Полковник, — а помогать оружием и людьми будут. Им нужна вся Украина, а война ее разделит, создаст массу проблем, включая финансовые. Они не могут сдать людей, считающих себя частью русского мира. Своих русские никогда не сдают. Вот это нам и нужно. Это тема вооруженного столкновения, и это основа проекта. Надо спровоцировать военные действия, используя все рычаги, включая антироссийскую деятельность украинских националистов.

— По поручению Майкла я пообщался с одним из наших журналистов. О националистах и откровенных фашистах он рассказал подробно, но в статьях не упоминал, — заметил Роджер. — Они легко организуют боевые столкновения. Мозги у них выветрены и отполированы до уровня одной извилины.

— На чем держится эта извилина? — поинтересовался Полковник.

— На русофобии.

— И еще, — продолжил Полковник, — надо сделать так, чтобы Украина использовала в конфликте военные самолеты и потеряла много самолетов. Тогда закрепится мнение, что противники киевской власти обладают различными зенитными ракетами и могут сбивать любой тип самолета. А это нам и нужно.

— А люди, представляющие власть Украины, пойдут на то, чтобы подставлять своих людей и технику? Разговор идет, как я представляю, не о десятках и не о сотнях людей, — с сомнением произнес Роджер. — Украинские политики могут испугаться.

— Если они были нашими противниками, они могли бояться Гаагского международного суда, а будучи на нашей стороне, им бояться нечего, кроме нашего гнева. А это страшеннее трибунала и пожизненного заключения. Между возможностью заработать миллионы долларов и перспективой потерять свои миллионы украинские олигархи однозначно выберут первый вариант.

— А третья часть?

— Это военно-кадровая подготовка, расстановка техники и людей и большой бах, — Полковник сымитировал звук взрыва, разведя руки в стороны.

После этого в кабинете воцарилась тишина. Они понимали, что проект реализуем, взрыв возможен, но все последствия было трудно прогнозировать. Каждый думал о своем.

Тишину нарушил Роджер:

— У меня два вопроса. Первый вопрос по третьей части. А второй вопрос: где прикрытие? Майкл упорно на этом настаивал.

— По третьей части все ясно. Украинские власти должны пригласить компанию Blackwater, среди ее сотрудников будут нужные нам люди. Они же будут охранять нужных нам людей и наши тайны. К тому же им поручим поддержание состояния войны на юго-востоке Украине, если украинцы не выразят желания активно воевать.

Надо будет перебросить подразделение американских беспилотников из Европы на Украину и, под соусом обеспечения Украины оперативной информацией, взять под контроль воздушное пространство юго-востока Украины и контролировать план реализации проекта в нужный момент. Я не исключаю, что потребуется специалист, который сможет в случае необходимости провести корректировку снимков.

Роджер засуетился, не получив ответа на второй вопрос. Полковник понял причину его беспокойства.

— Что касается прикрытия, то это отдельный проект, его будем обсуждать после утверждения основного проекта.

Роджер был доволен прошедшим днем: Полковник воспринимает его как равного, проект детализируется с его активным участием. С другой стороны, Роджер понимал, что основы проекта прикрытия у Полковника разработаны, но он не счел нужным об этом говорить. На то он и Полковник, чтобы знать и уметь больше, чем другие, понимать, когда и что сказать. С этим не поспоришь. С этой мыслью довольный Роджер хотел покинуть кабинет, где Полковник продолжал о чем-то думать. Но в дверях его остановил вопрос Полковника:

— У нас есть объективная информация о ВВС Украины?

— Получим, не думаю, что Пентагон об этом не знает.

— Нужна информация о реальном состоянии, какая авиационная часть может представлять для нас интерес, где она базируется, кого из пилотов можно будет задействовать в проекте?

Офис, 14 марта 2014 года

Полковник набрал номер Майкла. В трубке слышен был зуммер, но Майкл не отвечал. Полковник собирался положить трубку, когда услышал голос Майкла:

— Я перезвоню минут через десять.

Томительные минуты ожидания растянулись на полчаса. Звонок прозвучал неожиданно, разрывая пространство помещения. Полковник быстро протянул руку к телефону, но что-то его остановило перед нажатием зеленной кнопки. За какое-то мгновение Полковник прошелся по всему проекту, отметил узловые места, которые надо уточнить, и после этого приложил трубку к уху.

— Полковник, что-нибудь случилось? — поинтересовался Майкл.

— Нет, проект в целом готов, нужно уточнить кое-какие вопросы, чтобы исключить изменения в дальнейшем.

Последовала пауза, насторожившая Полковника, но он терпеливо ждал, не проявляя чувств.

— Не ожидал, что так быстро. Это приятно. Надо встретиться? — спросил Майкл.

— Да.

— И желательно как можно быстрей? — вопрос Майкл задал, скорее всего, самому себе. — Тогда подождите минутку, я выясню свой график на завтра.

Майкл не положил трубку, а по селектору связался с секретарем. Полковник слышал их разговор.

— Нэнси, что у меня завтра утром?

— В первой половине будет Дэн, Вы просили его подготовить отчет о перспективе роста цен на палладий и хотели поговорить с ним об аудите.

Первый в истории США аудит Федеральной резервной системы, проведенный американским государственным бюро расчетов (GAO), выявил странное событие, что стало головной болью Майкла. Либеральный сенатор Рон Пол, чуть было не ставший кандидатом на пост президента США от республиканской партии, предпринял огромное усилие, чтобы впервые с 1913 года провести аудит Федеральной резервной системы (ФРС). Его поддержал конгрессмен-демократ Деннис Кусинич и независимый сенатор Берни Сандрес. Они пробили решение Конгресса, заставившее ФРС открыть свои бухгалтерские книги, несмотря на протесты банкиров, а также бывших руководителей ФРС Бена Бернанке и Алана Гринспена.

Федеральная резервная система — частная организация, печатающая доллары США. Аудит, первый с 1913 года, показал, что во время и после кризиса 2008 года ФРС секретно эмитировала и раздала 16 триллионов долларов «своим» банкам, а те уже раздали эти невероятные суммы на бонусы своим банкирам. Хотя ФРС назвала эту операцию «кредитованием», ни одного цента возвращено не было, несмотря на то, что «заем» был беспроцентным. Этот «заем» более чем 4, 5 раза превышает годовой бюджет США и соответствует всему государственному долгу США.

Обсуждение результатов неожиданного аудита серьезно угрожает авторитету США и доллару как мировой валюте. Под угрозой авторитет США как гаранта мировой резервной валюты. Надо было скрыть данные аудита и надавить на СМИ, чтобы они не стали раздувать эту тему. Майкл был в ярости и последние дни еле сдерживал раздражение. Он понимал, что эту ситуацию нельзя оставлять без тщательного контроля. Нужны были решительные меры, чтобы в мировых СМИ не была опубликована информация об аудите, а главное — исключить любое обсуждение. Полная тишина, полное умалчивание проблемы, в противном случае шум и общественное внимание могли обвалить доллар. Нужно было обеспечить «режим полной тишины», обеспечить забвение.

Этот вопрос был настолько важен и не терпел отлагательства, что отменить обсуждение было недопустимым.

— После встречи с Дэном я хотел бы переговорить с Джоном, а на шесть часов, по возможности, организуйте видеоконференцию с редакторами газет и интернет изданий. Список продиктую потом.

— Хорошо, я учту.

— И еще, — добавил Майк после небольшой паузы, — что у меня в понедельник?

— Утром Вы хотели посетить Центральный парк, — ответила Нэнси, после того как проверила расписание.

— Вот и отлично, запишите на понедельник, что в двенадцать часов я буду в музее Гуггенхайма.

— Понимаю, все будет организовано, охрану я оповещу.

Отключив связь с Нэнси, Майкл обратился к Полковнику:

— Вы слышали? В понедельник в двенадцать часов в музее Гуггенхайма.

— Отлично. Буду.

Полковник подождал, пока Майкл положит трубку, порывисто встал и стал ходить по кабинету. Это была его обычная реакция на окончательное решение, когда он мысленно прокручивал окончательный для него вариант проекта. Он отчетливо представлял, как российский борт номер один атакует украинский истребитель, следы трассирующих пуль. Вспышка, борт падает. Одновременно с этим в небо устремляется зенитная ракета, которая ставит точку в жизни пилота и самого истребителя. Никто ничего не узнает, никто не сможет рассказать. Останутся одни версии. А победит та версия, которая лучше будет оплачена и на которой будут настаивать мировые гиганты СМИ — значит, победит американская.

О завершающей фазе проекта — атаке зенитной ракеты — Полковник не сказал Роджеру. Не потому, что не доверял. Просто он привык выдавать информацию дозированно.

Конечно, Майкл и его друзья могли внести изменения или вовсе отменить проект в силу неизвестных Полковнику обстоятельств. Но для себя он уже все решил.

Полковник набрал номер Саманты и попросил ее пригласить Роджера. Неожиданно он задумался, пытаясь понять, почему он позвонил Саманте? Он мог непосредственно позвонить Роджеру, а позвонил ей. Неужели она его заинтересовала? Полковник был удивлен — раньше такого он не замечал за собой, неужели холостяцкая жизнь надоела? Но не в такое же ответственное время!

Размышления прервал Роджер, он влетел в кабинет, и его настороженный взгляд вопрошал: что случилось? Полковник не стал его терзать ожиданием и рассказал:

— В понедельник я встречаюсь с Майклом. Оговорим проект. Надо будет подготовить небольшую аналитическую записку и переслать ему для ознакомления. В этом случае от встречи будет больше пользы.

Роджер одобрительно кивнул, но попросил уточнить, когда записка должна быть готова.

— Встречаемся в понедельник в двенадцать часов в музее Гуггенхайма, вот и посчитай. Понедельник отпадает, в воскресенье и субботу посылать записку неприлично. День на прочтение и осмысление нужно? Нужно. Вот тебе и ответ — сегодня вечером. Теперь о самой записке. В проекте есть изменения.

После этих слов Роджер замер, все его тело подалось чуть-чуть вперед, словно он боялся упустить малейший нюанс.

— Одновременно в воздух поднимутся два истребителя украинских Вооруженных сил, — начал излагать Полковник.

— Но так и предполагалось изначально, — не выдержал Роджер.

— Да, только дальше события будут развиваться по-другому. Самолеты будут нацелены на одну задачу, но они будут удалены друг от друга. С самолетом российского президента может возникнуть сложность — задержка, отклонение и так далее, а держать в воздухе истребитель, который будет кружить в ожидании президентского лайнера, слишком опасно. Русские, безусловно, все воздушное пространство будут контролировать, и круговые маневры истребителя засекут и примут меры. Объяснять ситуацию с самолетом, бесцельно находящимся на эшелоне, будет очень сложно. Поэтому будем использовать два самолета — кто окажется ближе, тот и будет атаковать. Один подскок и все, никаких разворотов и повторных заходов. А стреляющий истребитель уберем зенитной ракетой.

— А в случае с гражданским самолетом, если не получится с президентским бортом? — поинтересовался Роджер.

— Такой же вариант. Отстреливает один истребитель, но возвращается на базу, а в СМИ будем утверждать, что сбили русские или их ставленники на юго-востоке Украины зенитной ракетой. Весь проект прикрытия будем строить на этом.

Роджер задумался.

— Что-нибудь не нравится? — удивился Полковник.

— Нет, с самолетами все ясно. Я думаю о проекте прикрытия. Мне кажется, что он сыроват.

— Честно признаюсь, так и есть. К проекту прикрытия мы еще не и приступили, а тщательность проработки будет выше, — признался Полковник. — Здесь исключается малейшая неточность в исполнении, я уже не говорю о планировании, к нему мы приступим сразу же после разговора с Майклом.

Роджер, довольный тем, что Полковник опять признал его участие разработке проекта, отправился готовить болванку аналитической записки, понимая, что Полковник всю содержательную часть напишет сам. Он же сформулирует вопросы, на которые ждет ответа.

Музей Гуггенхайма, 17 марта 2014 года

По дороге в музей Роджер и Полковник неожиданно заговорили о Майкле, в основном говорил Роджер, работавший на него более десяти лет.

— Знаешь, чем меня удивляет Майкл? Его умением сохранять и поддерживать детские воспоминания. Уверен, что сегодня утром он будет в Центральном парке, будет кормить белок, а встречу назначил в музее Гуггенхайма, потому что это рядом с Центральным парком. Могу предположить, что экспозицию музея он знает наизусть. Интересно, полотна каких художников ему нравятся больше?

— После встречи скажу.

— Парк и музей — это значительная часть его воспоминаний, которые он поддерживает, и он подстраивает свой график работы так, чтобы посещения были регулярными.

— Тогда надо отдать ему должное — он сохраняет связь настоящего с прошлым. Возможно, он сохранил в себе монолит времени, что позволило ему достигнуть таких высот. Нет трещины в душе, нет сомнений в действиях.

— А отсюда и уверенность, берущая рубежи, — заключил Роджер.

Подъехав к музею, Роджер предложил:

— Я останусь в машине, подожду тебя.

Полковник оценил такт Роджера и косвенно поблагодарил:

— Приду и расскажу.

Полковник быстро вышел из машины и уверенно направился к входу в музей. Поднявшись на лифте на седьмой этаж, там, где начиналась экспозиция, он огляделся, но не увидел Майкла. Поэтому, медленно рассматривая экспозицию, стал двигаться по ходу экспозиции, стараясь не упустить из виду вход. К его удивлению, Майкл оказался впереди, он отрешенно рассматривал картину. Охранники, заметив приближающего Полковника, отошли чуть в сторону, давая ему подойти к Майклу. Майкл продолжал рассматривать картину, не реагируя на то, что Полковник оказался рядом.

— Пришел чуть раньше, решил не терять время, — неожиданно выдал Майкл, не повернув головы в сторону Полковника. — Каждый раз я нахожу в этой картине Кандинского новые штрихи, новые чувства. Этой картиной Василия Кандинского «Композиция 8» восхищался Соломон Гуггенхайм.

Полковник не был большим любителем живописи, если не сказать, что она его не воодушевляла. Живопись он воспринимал на уровне декоративного искусства, в его жестком мире информации, из которой он выстраивал нужную конструкцию, не было место чувствам и цветовым нюансам. Поэтому Полковник стал молча ждать, когда Майкл начнет говорить о проекте.

Они медленно перемещались от одной картины к другой, со стороны могло показаться, что два искусствоведа лениво вели разговор о своих приоритетах. У другой картины Кандинского, «Синяя гора», Майкл обратился к Полковнику:

— В четверг я получил аналитическую записку и успел ее прочитать. Сегодня в Центральном парке у меня была возможность обдумать и оценить проект. Должен сказать, что все выглядит приемлемо. Меня насторожило, что практически отсутствует проект прикрытия. А мы говорили, что это важнейшая часть, которая должна быть на первом месте.

Полковник почувствовал легкое раздражение в голосе Майкла, но его обрадовало, что Майкл употребил слово «мы». Это хороший признак, подумал Полковник. Надо было исключить недопонимание, поэтому он внес уточнения:

— Проект прикрытия еще не рассматривался. Сейчас нужно внести некоторые уточнения в процессы, на фоне которых будет реализовываться проект. Исходя из конечного варианта проекта, насколько об этом можно говорить на данном этапе, и будет строиться отдельный проект прикрытия. По тщательности и объему он, безусловно, будет побольше.

— А параллельно нельзя?

— Можно, но многое придется переделывать по ходу реализации, а в целом потеряем время. Поэтому сейчас разговор идет только о приземлении самолета.

Майкл на мгновение задумался, словно пропускал информацию о проекте через информационную базу, хранившуюся в его в голове. И еще он подумал о Полковнике, который уничтожение самолета российского президента определил скромной и безобидной формулировкой «приземление самолета». Холодный цинизм этого человека, очевидно, является залогом его успешных проектов.

— Принимается. Сколько времени понадобится на завершение всего проекта? — поинтересовался Майкл.

— Через неделю можно будет докладывать.

На лице Майкла мелькнула легкая улыбка. Полковник ему явно нравился. И не случайно Полковник употребил «докладывать», он явно представлял весь процесс принятия решения.

— Согласен, подготовьте проект для доклада. Вас вызовут.

Полковник не стал интересоваться, куда и когда его вызовут — это не его дело. Нужные люди сообщат и отвезут. Желательно, подумал Полковник, чтобы обратно и привезли.

Экспозиционный маршрут серпантином спускался с седьмого до первого этажа, что является особенностью данного музея. У отдельных картин Майкл задерживался, на другие просто бросал взгляд. Разговаривали отрывочно, рассматривая и уточняя отдельные блоки проекта. Между шестым и пятым этажами пропустили группу японцев, собиравшихся уделить внимание экспозиции меньше, чем Майкл.

— По первой части проекта могу еще раз подтвердить, что политическая ситуация на Украине полностью контролируется нами. Через Госдеп, спецслужбы и военных мы можем провести любое нужное нам решение. Премьер-министр Арсений Яценюк полностью управляем, спикер и исполняющий обязанности президента Турчинов настолько ненавидит Россию, что его, пожалуй, еще придется придерживать. Поэтому напряжение, нужное нам в определенной области, будет создано.

— Меня беспокоят немцы, они слишком рьяно ставят на Кличко. А с немцами делиться информацией не хотелось бы. Они лояльно относятся к тому, кого мы собираемся отодвинуть, и немцы могут удариться в вопросы морали, если о чем-то догадаются.

Полковник не назвал президента Путина. Майкл опять обратил внимание на удивительную формулировку «отодвинуть». Такое сказать о президенте огромной страны, которую ты хочешь взорвать? Действительно, у Полковника железные нервы и удивительная абстракция — он всего-навсего решает задачу.

— Мы и не собираемся кого-то отодвигать, скорее передвинуть из пункта А в пункт Б, — хладнокровно уточнил Майкл. — Разные люди уже сейчас работают, чтобы окончательно нарушить эту лояльность. Одним из результатов нашего проекта, даже при отрицательном исходе проекта, и будет окончательно вбитый кол в их отношения.

Полковник также оценил опыт Майкла, который легко, не называя президента Путина, определил его путь в небытие. А кол он собирался вбить между дружественными отношениями Ангелы Меркель и Владимира Путина в случае поражения гражданского самолета.

Опять возникла пауза, Полковник терпеливо ждал, когда Майкл вернется к теме разговора.

— Что касается сотрудников Greystone Limited, более известных как Blackwater, они уже находятся на Украине по решению киевских властей, — усмехнулся Майкл. — У них свои конкретные задачи, но все нужные нам поручения они, безусловно, выполнят.

— Это приятная информация, — заметил Полковник, которому усмешка Майкла объяснила слишком много о самостоятельности киевской власти.

— Но есть и неприятная информация, — неожиданно заявил Майкл. — Четыре дня назад русские в Крыму посадили наш беспилотник.

— Сбили?

— Нет, посадили. Хорошо еще, что аппарат оказался израильского производства. Но настораживает, что они это сделали с помощью наземного комплекса радиотехнической разведки. Мы недооценили их технические возможности.

— Мы с Роджером разбирались в беспилотниках, тот, что нам нужен, другого класса и летает на других высотах. Потом, русские не смогут сделать подобное на той территории, где предполагаем его использовать.

— Будем надеяться. Во всяком случае, нужная нам часть уже на Украине.

Ответив еще на ряд вопросов, поставленные Полковником в аналитической записке, Майкл неожиданно посмотрел на часы и повернулся к Полковнику:

— Мне надо поторопиться, а Вы спокойно посмотрите всю экспозицию. Подробности получите завтра с информацией по запросу аналитической записки. Кое-что я добавил. Надеюсь, будет полезно. Не забудьте, что дата выбрана.

Полковник видел, как за спиной Майкла быстро возникли и вскоре затерялись среди посетителей фигуры охранников. Побродив минут десять, Полковник решительно направился к выходу.

Автомобиль

Только Полковник сел в автомобиль, как Роджер задал вопрос. Ему явно не терпелось узнать результат встречи.

— Майкл дал нужную информацию. Проект надо довести до полной кондиции, включая прикрытие. Срок — неделя.

— Уложимся, — заверил Роджер.

— Но есть неприятная информация — русские в Крыму посадили наш беспилотник израильского производства.

— Это может быть MQ-5B Hunter, — предположил Роджер после небольшой паузы. — Не наш клиент.

— Но надо уточнить параметры русского комплекса, с помощью которого русские смогли его посадить, чтобы нам не проколоться.

— Сделаем запрос. Знаешь, на твою неприятность я должен сообщить тебе другую неприятность, — начал Роджер. — Это тоже касается Крыма. Только что передали, что Путин подписал указ о признании независимости и суверенитета Крыма.

Полковник задумался, его мрачное выражение выдавало настроение. Таким Роджер ни разу еще не видел Полковника.

— Можно не сомневаться, что через несколько дней будет принято решение о принятии Крыма в состав России. Эти суки из Госдепа доигрались. Пряники и печенье раздавали на майдане, устроили цирк в мировом масштабе. А теперь нам не видать Крыма, не видать нашей военно-морской базы в Севастополе, — зло говорил Полковник.

Очевидно, что эта новость также завела Роджера, пока он ждал Полковника в машине:

— Представляешь, наша база в Севастополе полностью запирала российский флот на Черном море. Русским оставался бы лишь небольшой участок моря у Новороссийска. А там ни базы нормальной, ни инфраструктуры. Полный конец российскому Черноморскому флоту.

— Надо было немного подождать, не лезть со всякими проектами по обустройству Севастополя. Русские не дураки, сразу прикинули, что к чему. Вот и обыграли нас.

— Да, упустили мы такой интересный вариант. По-моему, у Госдепа от эйфории майдана в Киеве крыша поехала. Проведи спокойно решения, поставь по всей цепочки власти нужных людей и принимай решения о прекращении договора по Севастополю с русскими. Заключи соответствующий договор с нами. И русские ничего не сделали бы. Все так просто.

— В том-то и дело, что просто. Эта простота и подвела Госдеп, решивший, что с русскими можно не считаться, — заключил Полковник.

— Наша разведка полностью проморгала Крым. Русские провернули такую операцию и без утечки информации.

— Ничего не скажешь, все было сделано четко. Надо признать, что наша разведка деградирует, и об этом многие говорят.

— Об этом я говорил с Майклом, — согласился Роджер. — Он встречался с Джоном Бреннаном сразу же после событий в Крыму. Шеф ЦРУ, как говорил Майкл, не мог толком объяснить, как случилось так, что наши агенты наводнили Киев, где все контролируют, а Крым полностью провалили.

— Я употребляю и часто слышу, что разведка деградирует, — признался Полковник, — но по-другому и не скажешь. Хорошо, положим, ЦРУ проморгало Крым. Но где было Агентство национальной безопасности, прослушивающее весь мир, и военная разведка с ее хвалеными кораблями с большими ушами, которые должны знать о любом чихе противника в Крыму? Русские переместили тысячи вооруженных людей, заблокировали украинские военные объекты, а у нас полное отсутствие информации? Как такое могло случиться?

— Вот так и могло. Полное соблюдение тишины в эфире, такого я не могу себе представить. Остается, к сожалению, поздравить русских, как горько это ни звучит, — огорчился Роджер.

На этом разговор неожиданно закончился, и дальше они ехали молча. Картины каких художников в музее Гуггенхайма предпочитает смотреть Майкл, не обсуждалось.

Кабинет, 18 марта 2014 года

Саманта позвонила по телефону и сообщила, что придет с человеком. Человеком оказался спортивного типа молодой мужчина высокого роста. Тренированное тело излучало силу и энергию. Он молча подошел к Полковнику и передал запечатанный конверт. Как начинающий сотрудник спецслужбы, он с уважением смотрел на Полковника, осознавая, что перед ним не простой сотрудник.

Полковник вскрыл конверт и вынул из него флешку. В этот момент курьер достал из бокового кармана лист плотной бумаги и протянул Полковнику, чтобы тот расписался в получении конверта.

После этого Саманта и курьер молча развернулись и вышли из кабинета. Полковник заинтересованно посмотрел на удаляющую фигуру Саманты. С этим надо что-то делать, подумал Полковник, совсем не к месту меня зацепило. Но отметил, что от нее вкусно пахло духами.

Введя пароль, Полковник стал наблюдать, как на экране монитора стали высвечиваться иконки файлов, содержащихся в флешке. Учитывая, что названия файлов ничего не говорили ему, он стал последовательно их просматривать.

Минут через десять подошел Роджер с известием:

— Журналист разродился материалом о самолете.

При этом он показывал толстую папку.

— Ты хочешь сказать, что я должен все это прочитать? — удивленно нахмурился Полковник.

— Не настаиваю, но на всякий случай я сделал выжимку, — успокоил Роджер.

После небольшой паузы он стал читать свое описание, поместившееся на нескольких листах:

— 4 октября 2001 года над Черным морем потерпел катастрофу самолет Ту-154 российской авиакомпании «Сибирь», выполнявший рейс SBI 812 по маршруту Тель-Авив — Новосибирск. Все шестьдесят шесть пассажиров и двенадцать членов экипажа погибли. Техническое описание самолета и его состояние в день вылета я опускаю. Если коротко, то по самолету была выпущена зенитная ракета комплекса С-200В во время военных учений, проводимых на Крымском полуострове.

— Самолет отклонился от международной трассы?

— Нет, он летел на высоте одиннадцать тысяч сто метров в пределах воздушной трассы Б-145, на которую не распространялись ограничения из-за учений Вооруженных сил противовоздушной обороны Украины.

— Тогда как он попал в зону стрельбы?

— Украинцы странно организовали учебные стрельбы на мысе Опук в Крыму — ограничили полеты в радиусе пятидесяти километров, а дальность полета ракеты — около трехсот километров. Стрельбы вели по беспилотному самолету-разведчику Ту-143.

— Спутать беспилотный самолет-мишень и пассажирский самолет? — Полковник был озадачен.

— На полигоне находилось все высшее начальство ПВО Украины и делегации семи стран. Очевидно, оператор С-200В волновался и торопился, поэтому он не произвел расчет дальности. И Ту-154, находившийся на удалении порядка двухсот — двухсот пятидесяти километров, на экране выглядел аналогично малозаметной цели мишени, запущенной с дальности шестьдесят километров.

— С технической стороной вопроса все ясно, теперь приступим к интересующим нас вопросам, — подытожил Полковник. — Когда и как Украина признала, что ее военные сбили самолет.

Роджер достал другой лист бумаги, несколько секунд что-то высматривал.

— Вот, то, что нужно. 12 октября пресс-секретарь министра обороны Украины Константин Хивренко признал, что ракета могла быть причиной гибели Ту-154. На следующий день министр обороны Украины на пресс-конференции в Киеве признался: «Мы знаем, что причастны к трагедии, хотя ее причины до конца пока не установлены».

Через двадцать дней после трагедии по итогам служебного расследования ушел в отставку министр обороны Украины Александр Кузьмук, из армии уволили главкома ПВО генерал-лейтенанта Ткачева, его заместителя, кучу генералов, полковников и так далее.

— Получается, что Украина признала свою вину, — подытожил Полковник сообщение Роджера.

Роджер подозрительно улыбнулся, выждав паузу, приступил к заключительной части своего доклада:

— В соответствии с договором «Об урегулировании претензий», подписанным Украиной и Россией 26 декабря 2003 года, украинское правительство перечислило более семи миллионов долларов для выплаты компенсаций родственникам погибших пассажиров.

— Прямо скажем, негусто, если учесть потерю самолета, — возмутился Полковник. — А самолет?

— Дальше начинается самое интересное.

— До того, как ты начнешь излагать самое интересное, скажи, что стало с бортовыми самописцами?

— Ни бортовые самописцы, ни основные узлы самолета не удалось обнаружить и извлечь. В месте катастрофы сложный рельеф дна и ил глубиной шесть метров.

— А как выяснили, что попала ракета?

— Выловили элементы фюзеляжа с характерными следами поражения.

— По таким следам можно определить тип ракеты, — согласился Полковник.

— Так поступила комиссия. Более того, председатель комиссии Владимир Рушайло заявил, что ракета взорвалась в пятнадцати метрах над самолетом. Но в 2008 году Украина инициировала новую экспертизу силами украинских специалистов, выдвинувших предположение, что самолет пострадал от взрывного устройства, которое могло находиться «между потолком внутренней части самолета и его корпусом».

— Что за бред? — удивился Полковник.

— Бред не бред, а Украина на основе этой экспертизы посчитала, что был теракт, и отказалась выплатить по искам родственников погибших и финансовым претензиям российской авиакомпании «Сибирь».

Полковник с иронией заметил:

— Зачем платить, если можно не платить. Похоже, это лозунг украинского бизнеса. Так они поступают с Россией и сейчас. Потребляя российский газ, они забывают, что за него надо платить.

— Но меня удивила реакция тогдашнего президента Украины Леонида Кучмы, который 10 октября 2001 года на вопрос журналиста о причине катастрофы ответил: «Посмотрите, что творится в мире, в Европе? Мы не первые, мы не последние, не надо из этого делать трагедию. Ошибки бывают всюду, и не только такого масштаба, а гораздо большего, планетарного масштаба. Если мы сами себя не опустим ниже цивилизованного уровня, все будет хорошо. А если мы сами на себя ведро грязи выльем, так милости прошу».

Полковник задумался, потом осторожно задал вопрос:

— А президент Украины не извинился, не принес извинения семьям погибших?

— Нет, он сказал то, что я зачитал.

Полковник встал и стал медленно ходить по кабинету. Роджер молчал. Тишина не раздражала, она как-то естественно заполнила пространство.

— Это то, что я ждал, — признался Полковник. — В капле отражается состав океана, в одном поступке отражается вся временная последовательность поступков. Коррупционная власть Украины жадна, и моральные аспекты не могут затмить желание сделать деньги. Учитывая финансовое положение государства, можно предположить, что не будет упущена возможность заработать.

— К чему мы приложим их жадность? — поинтересовался Роджер.

— Во время военного конфликта на юго-востоке они не закроют воздушное пространство для пролетов гражданских самолетов. Это приносит большие деньги, а нам облегчает осуществление проекта — самолеты будут летать над нужной территорией, а нам надо будет только выбрать подходящий.

Всего-навсего выбрать… Рутина, без эмоций. За много тысяч километров люди живут, надеются, строят планы и не знают, что кто-то уже поставил крест на их будущем. Роджер не хотел об этом думать, поэтому сменил тему:

— Что будем делать с материалом журналиста?

— Пусть полежит. Если русским удастся увернуться от обвинений в подрыве гражданского самолета, виновными будут украинцы с их безалаберностью и низкой боевой подготовкой. Пример имеется. Его и надо будет всемерно раздуть. Чем больше шума и пламени страстей, тем дальше Америка от этого самолета.

Информация

Роджер отправился выполнять очередные поручения. Полковник продолжил изучать данные с флешки. В файле «Авиация» приводились подробные данные о ВВС Украины. Несмотря на то, что бланк, на котором был напечатан текст, был изрядно зачернен, Полковник сразу же понял, что это была официальная справка министерства обороны Украины. Возможно, это был ответ на запрос посольства США в Киеве или сотрудников ЦРУ, уютно расположившиеся на четвертом этаже в здании Службы безопасности Украины (СБУ).

По данным этой справки в составе ВВС Украины имелось 20 тяжелых истребителей Су-27, 80 легких истребителей МиГ-29. Ударную авиацию составляют 24 фронтовых бомбардировщиков Су-24 и 36 штурмовиков Су-25.

Отдельно приводились данные по налету летчиков. Средний налет летчиков по ВВС составлял 17 часов, в наиболее боеспособных подразделениях — 40 часов.

С кем они собираются воевать, удивился Полковник, такие ВВС могут считаться мощными где-то в Африке и только к югу от Сахары. Информация его расстроила. Теоретически за штурвал нужного самолета можно было посадить пилота одной из стран НАТО, но это чревато утечкой информации через соответствующие министерство обороны и спецслужбу этой страны. Несколько успокаивало то, что сами украинцы отдельно выделили наличие боеспособных подразделений. Шансы найти пилотов нужной подготовки были, но предстояла работа по поиску и усилению воздушной подготовки.

Но отчет о количестве самолетов вызвал у Полковника сомнения. Недавно он ознакомился с докладной запиской генерального инспектора бундесвера Фолька Викера о состоянии Вооруженных сил ФРГ. Огромное количество боевой техники было непригодно для использования в реальных боевых условиях. И это в ФРГ, а что говорить об Украине, сумевшей за двадцать три года своей независимости незаконно распродать значительную часть военной техники или угробить за счет воровства и коррупции. Данные надо было перепроверить.

Мысль о необходимости перепроверки информации отпала, когда Полковник открыл файл «Авиация-2». Это были данные министерства обороны Украины, скорректированные сотрудниками аналитического отдела ЦРУ. Если они взяли эти данные хотя бы из открытой информации русских, подумал Полковник, тогда им можно верить.

А данные были печальными. В среднем из 20 истребителей Су-27 боеспособными были 15, причем это были самолеты ранних серий и не проходили модернизации. С легкими истребителями картина была еще печальней: из 80 истребителей МиГ-29 в строю были 30 самолетов. Только половина бомбардировщиков Су-24 были боеспособны, а из 36 штурмовиков Су-25 в строю были только 14.

Это похоже на правду, подумал Полковник. В процессе подготовки проекта значительная часть самолетов будет уничтожена, но это цена, которую оплатит не Америка, а Украина. Это стоимость только одной маленькой части входного билета в НАТО, куда стремится Украина. А будет ли она когда-нибудь принята? Вопрос интересный, но Полковника он не волновал.

Имея некоторый опыт расположения информации на флешке, Полковник не стал просматривать файл «Зенитно-ракетный комплекс», а сразу же открыл другой — «Зенитно-ракетный комплекс-2». Расчет Полковника оправдался — помимо общих данных в этом файле давалась критическая оценка состояния зенитно-ракетных комплексов противовоздушной обороны Украины. Списочный состав ПВО Украины — 30 дивизионов (270 установок) С-300 ПС и С-300 ПТ и 10 дивизионов (40 установок) «Бук». Однако системы старые, срок эксплуатации истек в 2012–2013 годах, запчасти к ним Россия не производит, поэтому большинство дивизионов небоеспособно. Часть С-300 и «Буков» находятся в Крыму, поэтому их следует исключить из списка. Из полученной информации следует, что система ПВО Украины обладает тремя гарантированными боеготовыми дивизионами С-300, прикрывающими Киев, и, возможно, четырьмя дивизионами, прикрывающими Львов и Днепропетровск.

Что же, подумал Полковник, нам и одной установки будет достаточно. Если понадобится, снимут с боевого дежурства.

В разнообразной представленной информации, включая анализ политических аспектов, Полковник обнаружил то, что он искал. Это был файл «Авиация — части». Среди списка боевых авиационных частей Полковник обратил внимание на авиачасть, базирующуюся в Николаеве. Она была признана лучшей военной частью Украины в 2013 году и могла быть использована для реализации проекта, если будет принято решение о проведении заключительной части силами украинских ВВС.

Полковник уткнулся в экран монитора и несколько раз прочитал информацию об этой авиационной части, потом позвонил Роджеру:

— Зайди ко мне.

Обеспокоенный неожиданным звонком, Роджер буквально влетел в кабинет. Полковник сразу же поставил задачу:

— Будем опираться на авиачасть из Николаева. Нужна информация о пилотах, подробная характеристика о психической устойчивости и болтливости. Особенно обратите внимание на пилотов с русскими фамилиями. Желательно задействовать русского. Далее. Выяснить возможность ее переброски ближе к районам боевых действий и принятия активного участия в них.

Роджер понимал, что на участии в боевых действиях Полковник не случайно настаивал. Пилот должен был быть привычен сбрасывать бомбы и запускать ракеты, не думая о тех, кого он убивает. Это должно стать обычной работой. Учитывая, что пилоты украинских ВВС имели маленький налет времени, необходимо было уделить серьезное внимание летным качествам и навыкам.

— Теперь о ракетах класса «воздух-воздух». Желательно использовать такие, какие числятся за российской армией. Это сложно, я понимаю, но надо постараться найти, купить и доставить. Если не удастся, тогда следует обратиться к старым ракетам, имеющимся на складах. Формально списать, но проверить их состояние и использовать в операции.

— Не подведут? — засомневался Роджер.

— На то и проверка и продление срока использования. Для ракет это обычная процедура. Главное, чтобы они не числились за ВВС Украины. Тогда украинцы будут упрямо бить себя в грудь и доказывать, что они ни при чем, таких ракет у них нет, это провокация России.

Теперь о самолетах. Нужны тактико-технические характеристики штурмовика СУ-25, предельные характеристики. Особенно скорость и высота полета, вооружение.

Получив очередное задание, Роджер собирался уходить, но не выдержал и задал вопрос:

— Почему нужен пилот с русской фамилией? Легче доказать, что украинец ненавидит Путина и использовал момент для уничтожения его самолета.

— А если подойти с другой стороны? Даже русский, проживающий на Украине, ненавидит Путина за его желание присоединить Украину. Вариант с русским рассчитан не на российских и украинских граждан, он рассчитан на европейцев. Они проглотят информацию, что даже русские на Украине против ненавистного Путина. Это уничтожит любое сомнение европейцев в виновности Кремля в агрессии против Украины, жаждущей свободы, стремящейся в Европу.

— А русский медведь пытается удержать девственную в стремлении к свободе Украину, одновременно отрывая и присоединяя части Украины.

— Роджер, когда ты говорил о стремлении Украины к свободе, ты что имел в виду — свободу или демократию? — ехидно спросил Полковник.

Роджер растерялся и не сразу сообразил, что ответить. Подумав, он переспросил:

— А одно не подразумевает другое?

— Для нас, американцев, это одно и то же. Для других стран, — Полковник произнес с улыбкой, — Америка решает, где свобода, а где демократия. Например, Украина сегодня не свободна и не демократична. Когда нам надо — она свободна, когда надо говорить — мы говорим, что она демократична.

— Согласен, пример простой, но убедительный, — признался Роджер после небольшой паузы. — Украиной управляем мы, а она и европейцы считают, что она свободна. О демократии даже говорить нечего — ни одного чуть-чуть похожего на демократа во власти со всеми ее ветвями я не заметил.

— Ладно, оставим Украину в покое, мы еще ее потрясем и без свободы, и без демократии. Вернемся к Путину. После гибели президентского самолета Запад будет молчать и попытается отстраниться, обосновывая тем, что это разборка между Украиной и Россией. Пилота со временем придется назвать. Он должен быть русским по фамилии, что подтвердит позицию Запада. А вот пилот не должен дожить до расследования и суда.

— Вариант гибели Ли Харви Освальда? — спросил Роджер.

— Время покажет, как лучше убрать пилота. Возможно, его уберет патриот, не справившийся со своим гражданским гневом, — вариант смерти Ли Харви Освальда. Возможно, что будет более сложная комбинация.

— Только пилота?

— Нет, зачистка должна быть глубокой, чтобы не только не осталось следов, но и исключена малейшая возможность слепить из мельчайших отрывков разнообразной информации копии улик.

— Как убрать, например, руководителя Службы безопасности Украины Валентина Наливайченко? Он, я предполагаю, будет в курсе всего проекта. Если убрать его и пилота, легко связать два события и догадаться, откуда начинают расти ноги. Потом не представит сложности додумать, откуда они действительно растут.

— С любым представителем власти в Киеве, мне предполагается, легко справиться — деньги, добровольные вооруженные формирования, митинг, требования, а потом прорыв в помещение и случайная смерть высокопоставленного чиновника. Только это должно произойти намного раньше, чем исчезнет пилот. Если же говорить о Наливайченко, то в его биографии есть два факта, которые могут быть причиной спонтанного гнева толпы. Первая — он учился в с 1991 по 1993 год включительно в Академии Службы внешней разведки имени Андропова в Москве.

— Как он туда попал? — удивился Роджер.

— Его тесть с интересной фамилией Муха был шишкой в КГБ Украины. Он и пристроил молодого Наливайченко.

— А второй факт?

— В начале 2000-х годов он был завербован ЦРУ, если не ошибаюсь, в Чикаго. Вот тебе два факта, которые мы будем использовать в зависимости от реальной ситуации. Или он русский агент — и толпа его уничтожает в случае преобладания русофобских настроений в Киеве, или он американский агент — и толпа его уничтожает в случае поворота Украины в сторону России.

— Но он ценный агент, — осторожно напомнил Роджер.

— Не он, так другой будет руководить Службой безопасности Украины, тоже будет ценным агентом. Там, в Киеве, очередь из желающих послужить нам. Одним больше, одним меньше — для Америки не играет роли.

Роджер с усмешкой подумал о Наливайченко, мог ли этот высокопоставленный чиновник Украины, преданный друг Америки, предполагать, что его жизнь зависит от того, когда и как пролетит над Украиной самолет президента России Путина? Что его судьбу на многие месяцы вперед планирует бывший сотрудник ЦРУ, известный как Полковник, а Роджер присутствует при этом?

— Осталось обсудить вариант гражданского самолета, — напомнил Роджер.

— В этом случае будет реализован известный алгоритм опережающего обвинения — вбросить обвинение против Путина, обеспечить массовую атаку в СМИ. Что бы русские из Кремля ни делали и как бы ни доказывали свою непричастность к гибели гражданского самолета, их не будут слушать. Если удастся ввести санкции или принять ограничения, тогда обыватели сделают простое заключение: русские сбили (об этом сообщили наши политики и ведущие СМИ), правительство приняло санкции против русских, что подтверждает, что они виноваты. Европейцы, как и мы, американцы, не привыкшие искать правду, они привыкли воспринимать первую информацию как истину, на остальное нет времени. Наша задача эту первую информацию подать, а потом выстроить очередь из других информаций. Тогда обыватель не будет иметь возможность для анализа, а если учесть, что он не имеет и привычки перепроверять первую информацию, она и останется правдой.

Роджер шел по коридору и размышлял о формировании мнения масс. По теории Полковника, за последние десятилетия народ оболванили настолько, что это позволяет впихивать ему нужную информацию и быть уверенными, что они так и думают. Получается, что правит Америкой тот, кто управляет СМИ, а СМИ управляются не деньгами, а очень большими денежными мешками, среди которых был и Майкл. Остальные лишь менеджеры, отвечающие за качество управления, включая и самого президента США.

Это мысль огорчила Роджера, но он скоро перестал думать об этом. У него есть высокооплачиваемая работа, которая его устраивает и которую он не собирался терять. Остальное он не брал в расчет, в том числе возможные жертвы проекта. Как выразился Полковник: «Одним больше, одним меньше — для Америки не играет роли».

Письмо

Был глубокий вечер, Полковник работал в кабинете, когда позвонил Пол и попросил его высказать замечания по статье, в которой он дает анализ состояний армий НАТО и России и которую собирался разместить в местном интернет-ресурсе. Полковника обрадовало, что сын определился с направленностью своей будущей работы, и с интересом ждал статью. Минут через пять он получил письмо по электронной почте. С волнением, чего раньше не наблюдал за собой, Полковник открыл вложенный файл и стал вдумчиво читать статью. Она была не завершена — в отдельных местах Пол ставил знак вопроса, спрашивая отца о справедливости его оценки, утверждения или просил подтверждения, если отец имел соответствующие данные.

Несмотря на то что Полковник был занят текущей работой по проекту «Самолет», он полностью сосредоточился на чтении статьи. Когда ему приходилось рецензировать или давать отзывы на статьи или обзоры, Полковник придерживался установленной им же процедуры — он внимательно прочитывал материал, потом брал паузу, словно полученная информация должна была утрястись, осесть или ранжироваться у него в голове, а потом вторым заходом прочитывал работу с выделением отдельных спорных утверждений, давал комментарии, делал замечания.

Аналогично он поступил с работой Пола. Работа была немного сырой, но Полковник почувствовал, что преподанный им мастер-класс по учету скрытых характеристик и параметров пошел на пользу — чистая статистика подвергалась корректировке и коррекции с учетом реалий. Улыбка отразилась на лице крупного аналитика, Полковник откинулся на спинку кресла и вытянул ноги — так он расслаблялся перед решительным штурмом рецензируемой работы или собственного труда.

Начав комментировать материал Пола, Полковник неожиданно остановился и, подумав пару минут, решил написать ему письмо. Он почувствовал необходимость дать советы по отдельным аспектам написания обзоров, в которых проводятся сравнения военных или других потенциалов.

«Пол, в целом меня обрадовала статья. Не могу сказать, что это завершенная работа, но есть положительная тенденция — у тебя появилось желание перепроверять и подвергать сомнению используемую тобой информацию Для аналитика это важное условие успешности».

Выбор тематики для Полковника был очевиден. Эта работа была продолжением курсовой работы, в которой Пол сравнивал потенциалы ВМС США и России. Вероятно, что тему подсказал куратор — Полковнику хорошо знакомы методы работы ЦРУ со студентами, будущими сотрудниками. Спрашивать Пола об этом не было смысла, он мог не знать куратора, которым, возможно, был один из преподавателей Школы журналистики Университета в Беркли, где Пол учился.

«Хочу обратить внимание на несколько аспектов, которые периодически будут возникать в твоей дальнейшей работе. Прежде всего, постарайся выявить движущую силу, идею или причину. Приведу пример. Почему многие страны стремились и стремятся в НАТО? Оставим в стороне военные угрозы России, насколько они реальные, я даже не хочу обсуждать. Почему политики разыгрывают эту карту? Оказавшись в НАТО под американским зонтиком, можно сокращать военные расходы — защиту своих интересов они перекладывают на нас, американцев. А это существенная экономия финансовых ресурсов. Этим грешат многие страны Восточной Европы, особенно страны Прибалтики.

Разыгрывать карту русской угрозы любят и генералы, но мотив у них другой, скажем, противоположный. Под соусом угрозы русского медведя легко получить дополнительные финансы. Дальше, я думаю, развивать эту тему не стоит.

Я думаю, что нет смысла говорить, что информацию надо перепроверять, но следует перепроверять и источники информации. Мой совет — в любой информации ищи искажение, выгодные источнику. Тогда можно обнаружить много интересного. Например, генерал не признается, что часть техники у него в нерабочем состоянии. Он представит их как стратегический резерв, размещенный на складе длительного хранения.

Взрослые, став взрослыми, продолжают врать и оправдываться, как дети, только еще изощренней. Поэтому пропускай информацию через информационный детектор лжи, который должен быть у тебя в голове.

Продолжу эту тему в разрезе твоей статьи. Министр обороны ФРГ Урсула фон дер Ляйен признала, что Вооруженные силы Германии не в состоянии выполнить ряд обязательств перед НАТО. Как пишет издание Spiegel, министр отметила, что «причина заключается в нехватке запчастей для самолетов и в выходе из строя вертолетов военно-морских сил».

Теперь обратим внимание на цифры, характеризующие боеспособность немецкой армии. Из 67 вертолетов СН-3, находящихся в Афганистане, в воздух могут подняться только 7. Замечу, что сами афганцы предпочитают российские вертолеты. Только 5 боевых вертолетов NH90 используются в реальных операциях, остальные — статисты для отчета и показухи силы НАТО. Должен заметить, что, по другим источникам, к полетам допущены лишь 7 из 35 винтокрылых машин. Официальная причина такого состояния — «доставка запасных частей существенно затягивается».

Такая же ситуация и с самолетами. Из 57 транспортных самолетов Transall C-90 полностью готова к выполнению заданий только 21 машина. Еще хуже ситуация с боевыми самолетами Eurofighter Typhoon, из 109 боевых самолетов только 8 машин полностью готовы к выполнению задания. Это катастрофа. Статью еженедельника Der Spiegel прикладываю, пригодится.

Не подумай, что такая ситуация только в ВВС ФРГ, не лучше обстоят дела в сухопутных войсках и ВМФ. Из 406 боевых машин пехоты Marder на ходу лишь 280, из 180 бронетранспортеров GTK Boxer боепригодны 70. Далее я не буду продолжать.

Поэтому, когда военные или статистики говорят, что соотношение какой-то военной техники в нашу пользу, они учитывают весь хлам, что требует ремонта или списания, а противник может иметь больше боеготовной техники, поэтому реальное соотношение может быть противоположным.

В сравнительных анализах редко применяются показатели надежности, а они существенно влияют на реальную расстановку сил. Выше я отметил, что афганцы предпочитают российские вертолеты, поэтому на деньги правительства США, а Конгресс в этом поддерживает, они закупают российские вертолеты — это в плане нашей помощи Афганистану. А об автоматах Калашникова я и говорить не буду. Невозможно представить, чтобы всю жизнь воюющий афганец поменял Калашникова на нашу автоматическую винтовку. Если же автомат российской сборки, а не контрафакт, — ему цены нет, он реликвия семьи.

Таковы факты, и аналитик должен придерживаться их, как бы иногда ни хотелось закрыть глаза на отдельные неприятные факты.

Отдельно вышлю статью с моими замечаниями».

Полковник хотел добавить несколько теплых слов, но постеснялся, да и опыта проявления чувств к сыну у него не было. Что мешало? На многие вопросы политики, экономики и деятельности спецслужб он знал ответы, а на этот простой житейский вопрос у него не было ответа.

Чтобы отогнать мысли, возникающие в связи с простым житейским вопросом, Полковник вновь взялся за статью сына. Через несколько минут он погрузился в работу, задвинув в сторону неудобный вопрос, неуверенность в себе и сомнения, профессионализм взял верх, а там были уверенность, знание и опыт.

Статья Пола начиналась со сравнения данных по численности населения и армий двадцати восьми стран НАТО и России, объемов средств, направляемых на оборону. Отличие было разительным — по объему бюджета министерств обороны НАТО превосходило Россию в 10 раз, численность армий НАТО превышала численность армии России в 4,5 раза. Далее шло перечисление количества боевых самолетов (более 6 тысяч), вертолетов (3,6 тысячи), танков (17,8 тысячи), бронемашин (62,6 тысячи). Далее Пол привел данные по орудиям (3,6 тысячи), минометам (16 тысяч) и установкам залпового огня (2,6 тысячи). Что касается кораблей ВМС, то вся информация заняла одну строчку — более 300 боевых кораблей основных классов, включая подводные лодки.

Простое суммирование количества вооружений стран — участниц НАТО давало огромное преимущество над Россией. Простой анализ давал столь же простой ответ — у России нет никаких шансов не только победить, но и продержатся сколь-нибудь значительное время. Что-то внутри Полковника застыло, он испугался разочароваться в Поле, если тот в конце статьи сделал очевидный для обывателя вывод.

Но следующий абзац, выделенный желтым цветом, внушил надежду. Пол предполагал исключить из общего баланса сил Вооруженные силы Франции на основе того факта, что Франция давно вышла из военной структуры блока, и ее участие может ограничиться в идеальном случае несколькими штабными подразделениями.

Полковник улыбнулся, прочтя такое предположение. Дальше было написано другим шрифтом и выделено красным цветом: «Смущает участие Франции в операции НАТО в Ливии по уничтожению ее руководителя Каддафи (?)». Это был вопрос, с которым Пол обращался к отцу.

Полковник тут же сделал приписку: «Франция участвовала в военной операции в Ливии совместно с НАТО. Просто интересы совпали. Подробности потом. Но инициативу проявили французы, есть предположение, а я склонен считать, что так и было, что президент Франции Николя Саркози развязал эту войну, чтобы уничтожить доказательства, что Каддафи оплатил его предвыборную кампанию, так как Каддафи стал об этом говорить. Вот так в жизни просто, один спасает свое реноме, а разрушается целая страна и гибнут тысячи людей. Все можно списать на развитие демократии».

С учетом статуса Франции Пол предложил исключить 654 тысячи солдат и офицеров из численности армии НАТО, 637 танков и 6,4 тысячи бронемашин и другое вооружение из числа военного потенциала НАТО.

Скептицизм, проявленный Полом относительно Турции, ее желания поучаствовать в возможной военной операции против России, учитывая ее натянутые отношения с ЕС, стремление вести самостоятельную политику, обрадовал Полковника. Мальчик вырос, радостно отметил он, делает правильные предположения.

Дальше в обзоре рассматривается потенциал США на примере боевых бронированных машин. Всего их 25,3 тысячи, из них 20 тысяч стоят на складах долговременного хранения, и их состояние никто не знает. Анализ вооружений Болгарии, где огромное количество техники — почти 400 танков и 1600 бронированных машин — также находится на складах, а численность армии составляет всего 35 тысяч человек. Такая же картина по Чехии и ряду других государств.

Красным цветом был выделен абзац-вопрос к Полковнику, Пол спрашивал, как оценить состояние вооружения, находящегося на складах длительного хранения. Полковник задумался, потом стал быстро набирать текст: «Я выслал письмом с материал о состоянии армии ФРГ, это поможет тебе внести коррективы, сравнить ситуацию. Что касается стран Восточной Европы, то я невысокого мнения об их боеспособности. Все, что находится на складах, думаю, что непригодно к использованию или находится в скверном состоянии. Такой вывод я делаю на основе изучения состояния армии Украины. На бумаге шестая армия в мире, но в реальности, за исключением отдельных частей, толпа плохо обученных солдат, а приличная техника продана за рубеж или разворована (аккумуляторы, горюче-смазочные материалы, материально-техническое обеспечение и т. д.)».

Полковник продолжал читать, внося уточнения и отвечая на вопросы. Его все больше интересовало, какое заключение сделает Пол. В заключительной части Пол обратил внимание на регулярность и масштабность учений в российской армии, возрастающий уровень подготовки, программу перевооружений всех видов войск, что позволило ему сделать заключение, что подавляющее преимущество сил НАТО напоминает китайского дракона — издалека кажется страшным, а вблизи оказывается бумажным.

Полковник дочитал статью и глубоко задумался. Многое в тексте он, безусловно, изменил бы и изложил иначе. А в целом он отметил, что структура статьи правильная, и ряд акцентов сделан удачно. Полковник не стал предлагать свое видение отдельных разделов — пусть Пол вырабатывает свой стиль.

Посетитель, 19 марта 2014 года

Роджер предполагал, что Полковник интенсивно общается с Майклом. Такой вывод он сделал, когда ему приходилось передавать Полковнику материалы, которые тот не заказывал через Роджера. Однажды ему позвонила Нэнси и предупредила о приходе человека для встречи с Полковником. Роджер должен был встретить его и препроводить к Полковнику. Сам Роджер на этой встрече не присутствовал. По надменному виду этого человека Роджер предположил, что он имеет дело с дипломатом или разведчиком, действующим под дипломатическим прикрытием.

После встречи, воспользовавшись моментом, Роджер высказал Полковнику свое предположение.

— Второй вариант, под прикрытием. Если пользы было бы столько, сколько надменности в нем, мы уже сидели бы в Кремле. Почти полное отсутствие информации о передвижении Путина. Столько, сколько он знает, можно скачать из Интернета. Зачем мы тратим такие деньги на содержание разведчиков-чиновников, не видящих дальше собственного? Зачем сидеть в Европе, если с таким же успехом можно протирать штаны в Америке?

Полковник изливал злобу, что не было характерно для него. Это говорило о том, что Полковник рассчитывал получить важную информацию, но результат не оправдал надежды. Все — лицо, руки, рассеянный взгляд и отчужденность — свидетельствовало, что он расстроен.

— Не выпить ли кофе? — неуверенно предложил Роджер.

Полковник не сразу понял, о чем спрашивает Роджер, потом переспросил:

— Кофе? Пусть Саманта приготовит. Можно что-нибудь и покрепче. Хотя я знаю, почему он часто летает в Киев, — неожиданно Полковник вернулся к гостю, — там красивые и доступные женщины. Его все время тянуло на эту тему.

Роджер улыбнулся, эта тема была ему интересна. Он мгновенно вступил в разговор:

— Сейчас популярны секс-туры в Киев. Дешево и красиво, организованно и без головной боли. Говорят, много украинок в Европе промышляют проституцией.

Все, понесло Роджера, подумал Полковник, скоро он потеряет работоспособность, пора останавливать. Но Роджер продолжал:

— Меня удивляют украинки движения Femen, по всей Европе носятся, раздеваются и трясут грудями в знак протеста.

— А трясут одинаково, независимо от темы протеста? — насмешливо взглянул Полковник.

— Когда как придется. Но мне кажется, что главная у них цель — показать свои груди.

— И как?

— Несколько раз видел по телевизору, вполне…

— Все, ставим точку, пойдем в китайский ресторан пообедаем, — позвал Полковник.

— А кофе?

— Придем, тогда и выпьем.

Китайский ресторан, вернее, ресторанчик, располагался на первом этаже соседнего здания. Когда Полковник первый раз посетил его с Роджером, ему показалось, что он оказался в Шанхае в далекие 50-е годы прошлого века. Запах, обстановка, даже движения официанток-китаянок — все это переносило в реальность какого-то старого фильма про Китай. Но готовили в ресторане вкусно, что Полковник оценил сразу.

По дороге в ресторан Роджер несколько раз говорил, что не голоден. Но в ресторане, возможно, из-за запахов, его прорвало, и он стал делать заказ, каждый раз пополняя его новым блюдом. Полковник не выдержал и напомнил ему:

— Ты, кажется, не собирался кушать?

— Это я говорил для самоуспокоения. А потом, китайской еды много не бывает, она обладает одним свойством — поел, встал, а кажется, что не ел.

На фоне длинного списка блюд, заказанных Роджером, заказ Полковника был весьма скромным: суп с пельменями, лапша, куриные крылышки, салат с китайскими грибами. Полковник предполагал, что грибы американские, но сорт, возможно, из Китая.

Несмотря на солидный список блюд, Роджер первым закончил обедать. Заказав еще пива, он стал рассуждать:

— Я вот думаю, почему они раздеваются, можно протестовать и цивильно?

Так, подумал Полковник, Роджер завелся, можно констатировать, что движение Femen его поглотило. Интересно, когда он вернется в реальность и вспомнит о проекте?

— Я думаю, что мужики заняты политикой, вот и украинки стали раздеваться, чтобы напомнить, что у них есть что-то достойное.

— Тогда бы они раздевались полностью, — не удержался Полковник, понимая, что может спровоцировать новую серию рассуждений. — А так баловство, как тинейджеры в старые времена, чуть-чуть показать, чуть-чуть возбудиться и быть уверенными, что они перевернули мир.

— И чем перевернули мир? — удивился Роджер.

— Надписями на груди.

— Так эти надписи никто не читает, все смотрят на молодые груди, — с профессиональной точки зрения высказался Роджер.

— В том-то и дело, что дело молодое, мозгов недостаточно, а раздеться очень хочется. Политического эффекта ноль, а так…

Полковник не закончил мысль, заметив, что Роджер готовится к длительному монологу, поэтому решительно поменял тему:

— Нам надо подготовить материал по украинским олигархам. Предстоит выбрать, на кого мы будем делать ставку.

Роджер не ожидал столь резкой смены темы разговора, поэтому на какое-то время перестал говорить и сосредоточился на том, что старался вспомнить, кого из украинских олигархов можно надежно использовать в разрабатываемом проекте. Последовала пауза, которую он прервал вопросом:

— На что они нам нужны?

— А кто будет оплачивать расходы по проекту?

— А думал, что правительство, спецслужбы или клуб друзей Украины, — откровенно признался Роджер.

— Клуб друзей Украины, это, Роджер, ты красиво назвал, — с иронией сказал Полковник. — Я бы назвал их компанией африканских крокодилов, ждущих полгода, когда табуны антилоп гну начнут переходить реку, и они имеют возможность нажраться на последующие полгода.

— Есть два возражения, — изрек Роджер. — Первое. Разговор идет, очевидно, о нильских крокодилах? Второе. Не все стремятся поиметь на Украине.

Полковник удивленно посмотрел на Роджера, быстро переключившегося на серьезный разговор. Проблема украинских женщин осталось где-то далеко.

— Первое замечание принимается. Что касается второго, то должен сказать, что все, кто раскачивает Украину, имеют личные или корпоративные политические или экономические интересы. Все разговоры о гуманизме и общечеловеческих ценностях оставим для обывателей. Мы-то знаем, кто и что хочет.

— Мы знаем, только наивные украинцы не знают, — с усмешкой заметил Роджер.

— Это их проблема. Русские в начале 90-х годов тоже наивно думали, что мы бескорыстны и живем категориями дружбы, верности и другой глупости.

— Да, тогда, при Ельцине, казалось, что мы их одолели, теперь приходится противостоять. И это проблема. А проблема имеет конкретное лицо — Владимир Путин.

Казалось, что Роджер полностью вернулся в русло серьезной тематики. Они с Полковником перекинулись несколькими фразами о политиках, которые могут принять прямое или косвенное участие в реализации проекта «Самолет», при этом говорили намеками и не раскрывали сути. Рабочую идиллию вновь нарушил Роджер:

— Вчера смотрел репортаж из Киева. Митингующие кричали: «Кто не скачет — тот москаль. Москалей на ножи». При этом они прыгали.

— И что тебя удивило?

— Если все время прыгать, как можно работать?

— Это ты их спроси, — посоветовал Полковник. — Это все, что тебя беспокоит?

— Нет, хотелось спросить, как они занимаются сексом, если все время прыгают?

Полковник удивленно потряс головой, решил, что пора возвращаться в офис, чтобы Роджер окунулся в рутину работы.

— Вопрос интересный, вот скоро поедешь в Киев и там решишь этот вопрос.

— Ведь, согласись, бредовый лозунг, если разобраться с его сутью. Если не скачешь — ты москаль. Получается, что в моменты, когда они делают что-то полезное и нужное — учатся, кушают, работают и далее, они превращаются в москалей.

— И?..

— Получается, что москали лучше и полезней, — заключил Роджер. — Украинцы лишь временами к ним приближаются. Надо же, придумать такой лозунг и восхищаться им.

— Пойдем работать, — вздохнул Полковник.

Кабинет

Вернувшись, Полковник и Роджер стали внимательно читать новую информацию, пересланную им кем-то из людей Майкла по закрытому каналу. Это была справка ВВС Украины о наличии истребителей Су-27.

Согласно справке, в составе ВВС Украины на момент распада Украины числились 74 самолета. 39 истребителей входили в состав 831-го истребительного авиационного полка (ИАП), расположенного в городе Миргород, 14 машин из состава 62-й ИАП находились на аэродроме в Бильбеке. Еще 14 были приписаны к 100-му ИАП, расположенному в городе Новофедоровка. Остальные самолеты находились в 8-м Государственном научно-исследовательском институте и учебных заведениях.

— Если не ошибаюсь, Бильбек находится в Крыму, — заметил Роджер.

— Точно, русские показали как-то в новостях этот аэродром и технику, расположенную там. Назвать их летающими самолетами язык не поворачивается.

— Интересно, что там с модификациями. Я интересовался на днях у авиационных специалистов, они мне сказали, что самая перспективная модификация Су-27 К — это корабельный вариант, одна из последних разработок. Ее иногда обозначают как Су-33. Китайцы проявляли большой интерес.

— Есть такая, — подтвердил Полковник, читая дальше справку, — но в единственном экземпляре. В основном Су-27, их больше сорока. Су-27 П и Су-27 УБ в равном количестве, по четырнадцать4 штук.

В справке приводились данные по состоянию на начало 2014 года. Из 41 самолета 831-го ИАП в Миргороде в полной боеготовности было 6 самолетов Су-27 с бортовыми номерами 27, 52, 45, 46, 100 и 101 и 3 самолета Су-27 УБ с бортовыми номерами 73, 74 и 75. Дальше перечислялись стоявшие в отстое самолеты и их бортовые номера.

— Что-то я не понял, — удивился Роджер. — В Миргороде было тридцать девять машин, а в последней справке их стала сорок одна. Русские им не продавали, откуда они взялись?

— Сократили какую-нибудь авиационную часть в целях экономии и перебросили пару самолетов в Миргород.

— Прямо в отстой?

Полковник ничего не ответил, но продолжал изучать справку, сверяя модификации.

— Роджер, а в справке ничего не говорится о Су-27 К.

— Не разбился ли он? — предположил Роджер.

— Нет, есть данные о двух катастрофах, произошедших 24 апреля 1994 года и 27 июля 2002 года, но это Су-27 УБ.

Роджер пожал плечами, через мгновение предположил:

— А не продали они его?

Полковник продолжил изучать справку и нашел данные о продаже:

— Вот есть данные о продаже девяти самолетов. Два самолета продали Эритрее, три — Эфиопии, один — Великобритании, один — Китаю, два — нам.

— Вот Китаю они и продали со всеми секретами, — уверенно предположил Роджер. — Китайцы хотели получить эту машину, но что-то тогда не срослось у них с русскими.

Вошла Саманта и принесла кофе.

— В самый раз, — заметил Полковник.

Короткая реплика отразилась легкой улыбкой на ее лице, Саманта на мгновение пристально посмотрела на Полковника.

— Мне надо будет сегодня задержаться? — спросила она, обращаясь к Роджеру.

Роджер вопросительно посмотрел на Полковника, который только пожал плечами. После ухода Саманты мужчины переместились на диван с чашками кофе.

— Не замечал, что у нее голубые глаза, — с удивлением признался Полковник.

— Мне кажется, что у нее не голубые, а васильковые глаза.

Больше одной реплики о глазах Полковник не позволил себе, а Роджер не стал ничего говорить о Саманте.

Кофе пили молча, каждый был погружен в свои мысли. Когда Роджер уходил, он задал вопрос:

— Какие материалы требуются?

— Мне нужна информация об украинском олигархе Коломойском. Это не очень срочно. А вот консультация о технических возможностях штурмовика Су-25 и истребителя Су-27 желательно получить в первую очередь.

Роджер задумался, поэтому Полковник спросил:

— Есть трудности?

— Как обосновать необходимость подобной информации? Чтобы потом не вылезла наша заинтересованность.

— Скажи, что ты сотрудник какого-то музея авиации, готовишь экспозицию.

— Они, специалисты по авиационной технике и сотрудники авиационных музеев, знают друг друга. Можно проколоться. Может быть, обратиться к Майклу, пусть сделает запрос через свои структуры?

Поведение Роджера насторожило Полковника. Раньше такие вопросы он решал не советуясь. Что же произошло? Возможно, что причина в консультации, полученной Роджером у какого-то специалиста. Повторное обращение действительно может насторожить человека, а в том варианте прикрытия, когда Интернет будет изобиловать противоречивыми данными о самолетах Су-25 и Су-27, этот человек может кое-что вспомнить и сопоставить. Полковник не стал вникать в подробности и посоветовал:

— Пошли молодого сотрудника или сотрудницу. Пусть представится сотрудником небольшой интернет-компании, которая хочет разработать компьютерную игру «Воздушный бой» с участием русских и наших самолетов. За консультацию расплатиться наличными. И пусть специалист ждет, когда эта игра появится в магазинах.

— А не все разработки доходят до магазина, — с удовольствием подтвердил Роджер и вышел из кабинета.

Полковник остался один в кабинете. Он привык к этому помещению — бетонный бункер без окон, работалось в нем легко. Все, включая мебель и оргтехнику, было идеально подобрано и расположено. Его радовала освещенность кабинета — он любил яркий свет, при котором не возникало чувство одиночества, иногда посещавшее его в ночные часы работы. Или было что-то еще, что создавало настроение?

Полковник вспомнил глаза Саманты. Сколько ей лет?

Но погрузиться в размышления о ней он не смог. Настойчивый звонок телефона вернул Полковника к действительности. Звонила Нэнси. Не спрашивая, кто у телефона, она жестко потребовала:

— Майкл будет звонить минут через двадцать. Будьте у телефона. Защита проекта состоится 24 марта. Вас заберут из офиса 23 марта, захватите все нужное, командировка продолжится два дня. Дополнительно Вам напомнят. Ждите звонка Майкла.

Роджер прав, подумал Полковник, чистой воды монстр. Ни одного лишнего слова, никаких эмоций. Саманта тоже не позволяет себе лишних слов и эмоций не проявляет, но в ней всегда чувствуется жизнь, тепло. Огромное преимущество, которое остро чувствуют мужчины и дети. Интересно, подумал Полковник, есть у нее дети?

Стоп, приказал себе Полковник, пора тормозить. С такими мыслями и размышлениями легко и ошибку допустить. Пора опуститься на грешную землю и перестать летать в облаках, словно мальчишка.

Он встал с дивана и стал медленно шагать по диагонали кабинета. Потом он поймал себя на мысли, что маршрут непроизвольно выбран так, что телефон оказывается равноудален от точек поворота, он, телефон, был центром диагонали.

Звонок прозвучал решительно, взорвав тишину кабинета.

— Я получил последнюю записку, — сообщил Майкл. — Насколько необходима командировка столь высокопоставленного чиновника в Киев?

— По тем сведениям, коими я обладаю, состояние украинской армии на низком уровне. Армия деморализована, пьют и продают все, чем обладают. В таких условиях реализовать проект будет весьма сложно. Предполагаю, что нам придется подключить украинскую сторону, — Полковник высказал свое предположение.

— Да, полностью исключить их не получится.

— Поэтому я и написал, что нужен высокопоставленный представитель из Вашингтона, чтобы украинское руководство поняло, что дело серьезное и за промахи с них будут жестко спрашивать.

— Может быть, уровень нашего резидента в Киеве или посла будет достаточным? — предположил Майкл.

— Нет, в тактических вопросах их уровень достаточен, здесь вопрос куда более серьезный, личную ответственность несут президент, премьер-министр, руководитель СБУ и министр обороны. Четыре человека. Им надо объяснить степень ответственности, а если потребуется, и вправить мозги, чтобы не было виляний и угрызений совести.

Последовала пауза. Майкл понимал, что требования Полковника обоснованы. Очевидно, по тому, как он без задержки и выразительно излагал их, Полковник тщательно продумал этот ход.

— И кого будем посылать? Министра обороны или шефа ЦРУ? — поинтересовался Майкл.

— Обе фигуры по рангу подходят. Но я не представляю, как организовать секретную поездку министра обороны. Потом, когда информация вылезет наружу, нас обвинят в прямом вмешательстве в будущий вооруженный конфликт. Организовать секретную поездку шефа ЦРУ, мне кажется, в силу профессиональной специфики сотрудников легче. Да и обоснование для поездки легче найти.

— Согласен, министр обороны будет выглядеть амбициозно. И в Европе встретят поездку насторожено, предполагая, что министр прибыл для заключения секретного договора. И нам будет трудно доказывать, что мы стоим в стороне от военного конфликта.

— Я понимаю, что шеф ЦРУ не является общественной фигурой, он человек закрытый и очень редко покидает территорию США, но уговорить его надо. От этой поездки многое будет зависеть, думаю, что на половину мы уменьшим вероятность прокола в реализации проекта, связанную с участием украинских силовиков в проекте, — развивал свою мысль Полковник.

— Ладно, я поговорю с Джоном Бреннаном, постараюсь объяснить и уговорить, — пообещал Майкл после небольшой паузы и положил трубку.

Полковник был доволен разговором. Обещание Майкла подключить Джона Бреннана к проекту свидетельствовало о высочайшем уровне поддержки. Это льстило его самолюбию, позволяло почувствовать свою значимость. Ощущение легкости охватило Полковника, ему захотелось поговорить с Самантой.

Он набрал ее номер телефона. Неожиданно на том конце послышался ее голос:

— Слушаю.

Полковник немного растерялся. Она собиралась уйти, а осталась. Если спросить напрямую, почему осталась, может возникнуть вопрос: зачем ей звонит человек, если знает, что ее нет? Вопрос из разряда неприятных из-за очевидности ответа. Хотя ответ может быть выбран из нескольких вариантов, но ни один из них не был в пользу Полковника. Поэтому он не нашел ничего более правдоподобного и выпалил:

— Хотел попросить кофе.

Саманта не сразу ответила, но и не положила трубку. Полковник продолжил:

— Может быть, выйдем и где-нибудь выпьем.

— Можно, — согласилась Саманта, — но ненадолго. Роджер поручил мне собрать материал по Коломойскому.

— Этот материал мне нужен завтра вечером. Можешь не торопиться.

— Тогда подождите меня у выхода из здания, — попросила Саманта, — скоро выйду.

Полковник прошел метров десять от центрального входа в здание и стал ждать Саманту. Неожиданно возникло давно забытое ощущение — симбиоз волнения перед свиданием, тревожности ожидания и сладостной надежды.

Информация, 20 марта 2014 года

Накануне Полковник посидел в баре с Самантой. Вечер удался, хотя она и ушла рано, сославшись на срочное дело. Они провели в баре около часа. Говорили о пустяках, не касаясь личной жизни. Лишь однажды она вскользь упомянула, что не замужем. Ее жизненная позиция была ясно определена — карьерный рост, только потом замужество. Это обнадежило Полковника.

Возвращаясь домой, Полковник ощущал прилив сил, энергию. Старый орел, подумал он, почувствовал высоту полета? Закружилась голова от ощущения свободного парения?

Главное, чтобы не было свободного и неуправляемого приземления. С этой центральной мыслью Полковник сосредоточился на проекте.

Утром Полковник в дверях офиса столкнулся с Самантой, она просияла и поторопилась сообщить:

— Я на минутку, надо срочно купить кофе. Ночью работала большая группа аналитиков и умудрились выпить весь запас. Я приду и приготовлю кофе.

— Не беспокойся, я подожду, — в словах Полковника прозвучала нежность.

В кабинете Полковник обратил внимание на компьютер, на мониторе светился значок письма. Это было короткое письмо от неизвестного автора, действовавшего, очевидно, по поручению Майкла: «66-я бригада военной разведки США, расквартированная в Баварии, в настоящее время переброшена в район города Кировограда на Украине. Бригада использует беспилотники RQ-4 Global Hawk».

По этой информации Полковник понял, что, независимо от утверждения проекта «Самолет», механизм реализации уже запущен. Будут изменения, возможно, будут корректировки, но остановить процесс уже невозможно — очень важные и политические тяжеловесы приняли решение.

Когда Роджер вошел в кабинет с какими-то документами, Полковник сразу же ознакомил его с полученной информацией.

— Это хороший знак, — так Роджер оценил информацию.

— Я тоже так думаю, — подтвердил Полковник. — Теперь о главном. Звонила Нэнси, подтвердила, что защита проекта состоится 24 марта, а 23 числа нас заберут на два дня.

— Отлично, еще раз пройдем по проекту и начнем готовить окончательный вариант презентации, — предложил Роджер.

Вскоре пришла Саманта и принесла завтрак и кофе.

— Саманта, с сегодняшнего дня вся группа на боевом режиме. Ты возьмешь под контроль подготовку презентации, — сообщил Роджер.

Согласовав график подготовки материалов для доклада, Роджер отпустил Саманту, а сам, испытывая смущение, осторожно поинтересовался у Полковника:

— Хотел спросить, почему беспилотнику так много уделяем внимания, когда еще не определены атакующие самолеты, пилоты?

— Как ни странно будет звучать, но в министерстве обороны Украины вопрос истребителя можно решить в течение нескольких дней, а выбор нужного пилота с его тренировкой займет месяца два. Переброска же беспилотника занимает много времени — согласование с Пентагоном, создание легенды и прочее. За беспилотниками русские тщательно следят, поэтому перемещение надо осуществить заблаговременно.

— Можно сказать, что нам повезло, он уже на месте. Хотя я не пойму, что нам даст беспилотник.

Полковник задумался, раскрывать информацию раньше времени ему не хотелось, но и держать Роджера в неведении было неправильным. С другой стороны, лишний раз озвучить то, что держишь в голове, бывает полезным — сам критически оцениваешь информацию.

— Беспилотник будет использован на последней стадии прикрытия. Когда русские или наши принципиальные специалисты и журналисты будут склоняться к выводу, что гражданский самолет сбит украинским истребителем Су-27, а не штурмовиком Су-25, мы вбросим через Интернет снимок беспилотника, на котором будет виден момент атаки истребителя.

— Мы сами выдаем подтверждение? — удивился Роджер.

— В том-то и дело, что фотоснимок будет содержать ряд несоответствий, поэтому после первых восторженных откликов, наступит этап критического осмысления и отказ от этой версии. Если учесть, что это произойдет через многие месяцы после факта гибели самолета, искатели правды, уставшие от многомесячных поисков, согласятся с официальной версией, предложенной нами. А мы похороним истину.

Роджер с глубоким уважением посмотрел на Полковника. Сколько же тайн и задумок находится в его голове, подумал Роджер и вышел из кабинета. А Полковник продолжил работать, начав изучать документы, принесенные Роджером.

Это было досье на секретаря Совета национальной безопасности и обороны (СНБО) Украины Андрея Парубия. Среди немногих людей, засветившихся на майдане в Киеве, он вызывал особый интерес у Полковника. Лишь два человека — он и Валентин Наливайченко, руководитель Службы безопасности Украины, — рассматривались в качестве основных опорных фигур, на которых Полковник предполагал сделать ставку. Однозначного решения на тот день у Полковника не было.

Ранние биографические данные Парубия совсем не интересовали Полковника. Он бегло просмотрел информацию до формирования политических убеждений. С этого момента Полковник стал внимательно читать документ, представленный аналитическим отделом службы Майкла, в основе которого лежали информация посольства США в Киеве, данные радиоперехвата АНБ и справка ЦРУ.

Политические взгляды Парубия были предопределены много лет назад, когда он формировал Социал-национальную партию Украины, переименованную потом во Всеукраинское объединение «Свобода». Для Полковника было очевидным, что Андрей Парубий представлял некую часть украинской элиты, опирающейся на фашистские группировки, воспитанные в последние десятилетия в ненависти к России. За определенной завесой утверждений о независимости и демократическом выборе Украины стояло желание создать националистическое тоталитарное государство.

Убежденная политическая позиция давала ему некоторые преимущества в сравнении с Наливайченко. Убежденный идеологический противник России более надежен, чем завербованный агент США. Агента можно завербовать, но этот факт оставляет возможность, что его может перевербовать противник, тем более что у Наливайченко был опыт общения и учебы у русских спецслужб.

Но Полковника насторожила информация о родственниках Парубия. Сестра, сотрудник налоговой службы, привлекалась к уголовной ответственности за взятку. Правда, дело закрыли из-за смехотворной причины — улика, две тысячи долларов США, исчезла из материалов дела. Только на Украине может такое происходить и не вызывать возмущения, подумал Полковник. Следователь или кто-то из его окружения изымает доллары в свою пользу, и дело разваливается. Все довольны. Очевидно, что это произошло не без давления брата.

Еще более интересной оказалась фигура двоюродного брата Ярослава Парубия — лидера боевой группы «Башенные» из города Львова. Эта группа является составной частью организованной преступной группировки «Морды», занимающейся вымогательством, выбиванием долгов, убийствами. И каждый раз Ярославу удавалось уходить от ответственности благодаря своему двоюродному брату Андрею.

В деле находился интересный документ — справка о легкой степени умственной отсталости. Реальный диагноз или родители подстраховались, чтобы их сын Андрей не был призван на военную службу?

Но не эти факты тревожили Полковника. Андрей Парубий был комендантом майдана в Киеве, когда снайперы расстреливали людей на площади. Он знал о снайперах все, именно он выводил их с майдана, и именно он сделал все, чтобы запутать следствие и спустить его на тормозах. Именно этот факт расстрела демонстрантов и сотрудников органов внутренних дел накалил ситуацию настолько, что никакой договоренности между властью и оппозицией не могло быть. Впереди был государственный переворот в Киеве в феврале 2014 года, устранивший законного президента Украины Виктора Януковича. Да, переворот — Полковник не любил пользоваться словами ради приличия и использовал слова, отражающие суть.

Парубий знает многие тайны переворота, и со временем его уберут. В этом Полковник не сомневался. Будущее Парубия виделось Полковнику в мрачных тонах, все его неприятности будут списаны на русских или их ставленников либо на приверженцев свергнутого президента — это будут решать в Вашингтоне другие люди. С этой точки зрения Парубий удобная фигура — все равно его вопрос надо будет решать.

Но насколько целесообразно его вводить в курс дела? Ведь в этом случае он становится носителем секретов, в укрытии которых заинтересована Америка. Если человек много знает и к этому добавить еще, он будет знать очень-очень много. Такой человек попросит государственной защиты от Америки, и никто не знает, каким образом он подстрахует свою жизнь, где и как оставит соответствующий компромат. А это риск.

В размышлениях Полковник не услышал, как вошла Саманта. Она стояла напротив него и улыбалась. В этой улыбке было что-то детское и незащищенное. Полковник, заметив ее присутствие, мгновенно встал и сделал шаг в ее сторону.

— Я принесла материал по Коломойскому, — она протянула распечатку.

Полковник взял бумаги, дотронувшись до ее руки. Она спокойно отреагировала, лишь спросила:

— На сегодня еще будут поручения?

Полковник посмотрел на нее и с грустью:

— Я сегодня поработаю еще. Думаю, на днях у нас будет возможность немного отдохнуть.

Саманта ушла. Полковник, расстроенный сложившимися обстоятельствами, продолжал выбирать, на кого делать ставку в реализации проекта: на Парубия или Наливайченко.

Каждый из них, безусловно, со временем станет отработанным материалом, от которого надо будет избавиться. Это в интересах США и Украины, кто бы ни возглавил там власть в ближайшее время. Но выбор надо делать сейчас, это понимал Полковник. Он понимал и то, что его выбор не оставит выбора тому, кого он выберет. И цена этому будет или жизнь, или защита спецслужб. Но это будут решать другие люди и в другое время.

Поздно вечером, устав от размышлений, Полковник решил — в реализации проекта «Самолет» ответственным от Украины будет глава Совета Безопасности Украины Валентин Наливайченко.

Кабинет, 21 марта 2014 года

Полковник и Саманта просматривали предварительные материалы презентации. Она стояла рядом, и Полковник чувствовал пьянящий запах ее духов. Казалось, что все так просто — вот она, нет стены, нет преграды. Тонкий цветочный запах духов будоражил и…

Нет стены, нет преграды, но есть ответственная работа и всего три дня для завершения проекта. Мысль о защите проекта сковывала все мысли о сексе, подавляла решимость и исправляла кривые помыслы. Думать о провале проекта Полковник не хотел, он прекрасно понимал, какие будут последствия. В своей жизни он сталкивался со случаями, когда проколы переводили очень нужных людей в разряд неугодных свидетелей. Поэтому все очень быстро было сосредоточено на презентации. Очевидно, что нечто подобное ощущала и Саманта, целиком погрузившаяся в работу.

Когда пришел Роджер, на его лице была заметна озабоченность. Полковник не стал сразу выяснять, что случилось, а, отослав Саманту подправить очередной слайд, спросил:

— Есть проблемы?

— Проблемы нет, но я не смогу помочь в подготовке презентации.

— Что так?

— Лечу в Киев.

Полковник с удивлением посмотрел на Роджера. Полковник не говорил ему, что разговаривал с Майклом о необходимости поездки шефа ЦРУ в Киев. Возможно, что поездка связана с подготовкой поездки Джона Бреннана. В этом случае Роджер полетит в Киев в компании сотрудников ЦРУ. Полковник, решив проверить свое предположение, задал невинный вопрос:

— Летишь с кем-нибудь из ЦРУ?

— Да, но не знаю с кем конкретно. Предстоит встреча с нашим резидентом в Киеве. Детали сейчас уточняются, Майкл должен переговорить с директором национальной разведки Джеймсом Клеппером.

— Когда убываешь?

— Сегодня, поэтому ничем помочь не могу, Саманта заменит меня. Она же полетит с тобой на защиту проекта.

— Я никогда не интересовался и не спрашивал о Саманте, предполагал, что она офис-менеджер, — признался Полковник, — реализация ближайших задач требуют другого уровня.

— Формально она офис-менеджер, но реально выполняет работу аналитика и организатора работ. Могу признаться, что она в действительности является моим заместителем. В ближайшее время, после завершения проекта, ее официально повысим в должности.

После этого Полковник попросил Роджера в Киеве обратить внимание на возможность минимизировать риск утечки информации к русским. Особо Полковник попросил обратить внимание на взаимодействие СБУ и министерства обороны Украины, организацию связи и субординацию.

— Конечно, мы получим кучу информации, когда нам она потребуется, но я попрошу объективно разобраться, боюсь, что данные украинских военных и реальность сильно расходятся.

Роджер кивнул и добавил:

— Наши тоже хороши.

Он не стал продолжать, помня, что с Полковником обсуждали провал американской разведки в Крыму. Обговорили несколько тем и нюансов, на которые Роджер должен был обратить внимание.

Минут через десять Роджер посмотрел на часы и заторопился:

— Мне пора.

У дверей он неожиданно остановился и обратился к Полковнику:

— Доверяй Саманте, она надежный человек. И неплохой специалист.

День оказался настолько насыщенным, что Полковник забыл не только об обеде, но и кофе сумел выпить только один раз. Подготовка презентации и проекта выявляла некоторые несоответствия, ставила вопросы, а ответы приходилось находить в режиме реального времени. Все это время Саманта была рядом. Она не позволяла себе обсуждать решения, требования и замечания Полковника. Когда он спрашивал ее мнение, она пыталась обосновано отстаивать свое мнение и предложения.

Последний раз они полностью просмотрели презентацию глубокой ночью. Отправив проект Майклу, Полковник сделал три электронных копии, сохранив одну копию в компьютере, а другие две положил в сейф.

— Точка поставлена. Неплохо было бы поесть. Только сейчас я почувствовал, что чертовски голоден. Как ты, Саманта?

Она улыбнулась, смущенно посмотрела на Полковника и заметила:

— Знаешь который час? Сейчас начало второго ночи.

— И что? Найдем, где покушать, потом можно… Ты свободна сегодня, не торопишься? — неожиданно спросил Полковник.

— Свободна, я планировала, что работа может затянуться до утра.

В ее словах не было кокетства, жеманности и ханжества. Была лишь объективная реальность, устраивающая ее. Что стояло за этим, желание добиться карьерного роста? Проверка собственной женской силы? Может быть…

К чему эти вопросы? Сейчас, когда проект завершен, когда рядом молодая женщина. Вопросы отменяются, решил Полковник, впереди сутки отдыха, и не стоит терять время.

Они шли по офису. Горел дежурный свет, ни одного сотрудника. Все разошлись, задания выполнены. Дежурный охранник равнодушно выпустил их. За ними захлопнулась дверь, и Полковник почувствовал глубокое удовлетворение от выполненной работы и желание доставить себе удовольствие.

Холодный ветер ударил в лицо. После теплого помещения кабинета, где они пробыли более двенадцати часов, дышалось легко, но ветер доставлял неудобство. Саманта пригнула голову, ухватилась за рукав Полковника и прижалась к нему.

— Мерзкая погода, пойдем быстрее в бар.

— Какой?

— Надо обойти это здание. Его не назовешь шикарным или фешенебельным, но он рядом и кое-что там можно перехватить, — припомнила Саманта.

— А главное, не замерзнем.

Полковник обнял за плечо Саманту, и они быстро пошли.

В почти пустом баре — за одним столиком в центре сидели два молодых человека, скучающая женщина сидела за столиком в углу — выбор места не составил труда. Столь же простой оказалась проблема заказа еды — ночное меню состояло из десяти-двенадцати строчек. Скучающий и засыпающий официант оказался на удивление шустрым малым, и заказ был выполнен в течение нескольких минут. Столь же быстро Полковник с Самантой расправились с едой. Только тогда они почувствовали, насколько они были голодны.

— Может быть, еще что-нибудь закажем? — спроси Полковник.

— Можно, — согласилась Саманта.

После небольшого сомнения Полковник предложил:

— А если поехать ко мне, и там отметить завершение презентации бутылкой хорошего вина?

Саманта спокойно посмотрела на него, словно проверяла, насколько серьезно сделано предложение, потом попросила:

— Только заедем в какой-нибудь ночной магазин, мне надо кое-что купить.

 

Защита проекта

Дом, 22 марта 2014 года

Полковник проснулся и с тревогой обнаружил, что Саманты нет рядом. Это его озадачило, и он стал вспоминать в подробностях прошедшую ночь, но ни один эпизод, ни одно действие не могло обидеть или оскорбить женщину. В спальне не было ни одной ее вещи, что усилило беспокойство. Возможно, подумал Полковник, у нее были дела, поэтому уехала. Но такое предположение имело существенный недостаток — Саманта об этом не говорила, и это не похоже на нее.

Тревога, вызванная неопределенностью, стала быстро исчезать, когда Полковник подошел к лестнице, ведущей на первый этаж. Запах поджаренного бекона и аромат кофе восстановил реальность, и все тревоги мгновенно растворились. Полковник не удержался и улыбнулся, быстро спустился на кухню и застал Саманту за кухонной плитой. Она что-то готовила и не заметила, как он тихо подошел. На его нежное объятие она ответила лишь чуть заметным движением в его сторону. Полковник не выдал свои тревоги, ему не хотелось возвращаться к недавно пережитому волнению, чтобы хоть на мгновенье потерять настоящее.

— У тебя есть минут десять, чтобы привести себя в порядок, через десять минут завтрак будет готов, — дала ему время Саманта.

Ровно через десять минут сияющий Полковник сидел за столом и наблюдал, как она наливала в чашки кофе. Какое-то удивление Саманта заметила во взгляде Полковника, поэтому слегка усмехнулась:

— Думал, что я встречу тебя в трусиках и в твоей сорочке?

— В кино в таких случаях сорочка обязательна, а другое — как получится, — попытался уйти от ответа Полковник.

— Значит, так и думал, — заключила Саманта, — раз ушел от прямого ответа.

— Трудно представить, чтобы я в этом признался, но я сдаюсь.

Этим признанием Полковник предполагал, что тема закрыта, но Саманта решила иначе завершить тему:

— Возможно, мы будем встречаться в будущем, поэтому хочу предупредить, чтобы ты не удивлялся. Женщина всегда должна быть правильно одета.

— Даже когда она раздета? — удивился Полковник.

— Особенно когда она раздета.

— Нет ли противоречия в определении «одетая-раздетая»?

— Единство противоречий, — уверенно сказала Саманта, — этому учили в колледже на курсе философии, а в жизни женщина познает это на практике.

Замечательный завтрак с правильно поджаренным беконом и этот ни к чему не обязывающий разговор дополнили ощущения счастья. Полковник не торопился, завтракал с наслаждением, поглядывая на Саманту. Ему не хотелось думать о проекте, о предстоящей поездке, о том, что Саманта должна будет вернуться к себе. Спросить о ее планах он не рискнул: привычка холостяков — ждать естественного решения проблемы. Саманта сама обратилась к нему:

— Если не возражаешь, я могу уехать днем.

— Замечательно, — поддержал Полковник, — мы могли бы пообедать. Здесь недалеко есть примечательный ресторан, небольшой, скромный, но с прекрасной кухней.

— Отлично, только недолго, надо будет подготовиться к поездке. Завтра на одиннадцать часов утра заказана машина в аэропорт.

— Куда летим?

— Не знаю. Звонила Нэнси, предупредила, чтобы были в офисе. Летим на вертолете. Это все, что я знаю.

Завтрак, как ни хотел его продлить Полковник, завершился. Он предложил Саманте показать дом. Саманту заинтересовал кабинет на втором этаже. Ее восторженный взгляд не оставил сомнений — это ее мечта.

— Всю жизнь мечтала иметь такой кабинет, в нем, мне кажется, хорошо думается. У дедушки был маленький кабинет, в нем стояли два небольших книжных шкафа. В одном из них на нижней полке лежали мои детские книги. Мне казалось, что в кабинете существует иной мир. Я любила запираться в его кабинете, забираться в кресло и мечтать.

Полковник был польщен. Саманта обошла кабинет, остановилась у шкафа с книгами, некоторое время внимательно изучала их, потом попросила разрешения взять книгу. Это была книга Пепе Эскобара «Империя хаоса». Она пролистала ее, положила обратно. Взяла другую — Патрика Смита «Время вышло: американцы после американского века».

— Ты все эти книги читал?

— Не все, — признался Полковник, — большинство. Есть книги, которые пролистал, есть несколько книг, не настолько актуальных, чтобы их читать сегодня, но они пригодятся.

— Их время не наступило.

Неожиданно Саманта увидела фотографию Владимира Путина. Посмотрев на Полковника, она удивленно спросила:

— Ты его фанат?

— С чего решила?

— Если фотография президента чужой страны на стене американца, то возможны два варианта: фанатизм или ненависть, — заключила Саманта.

— Должен разочаровать тебя, — весело сообщил Полковник. — Есть и третий вариант: американец пишет статью и пытается понять, что двигает этим человеком. Пишу для одного фонда. Пытаюсь понять, как сотрудник КГБ, который не только не занимал руководящую должность, а даже не был руководителем управления, смог стать президентом России. Пока для меня это загадка, большая загадка. К сожалению, не последняя.

— А какие еще загадки тебя беспокоят?

— Каков запас прочности у него, его власти? В смысле доверия народа.

Полковник был уверен, что, выполняя поручения, никак не касающиеся Путина, Саманта не могла понять, какой проект готовился в кабинете Полковника. Все сотрудники офиса были уверены, как говорил Роджер, что готовят аналитический обзор о военно-экономическом положении Украины, ее потенциале, а также о возможном взаимодействии с армиями США и НАТО. Несколько слайдов и отдельные разделы проекта готовили Полковник и Роджер лично.

Объяснение Полковника по поводу фотографии вполне удовлетворил Саманту, и она попыталась выяснить отношение самого Полковника к Путину:

— Популярность Путина среди американцев выше, чем популярность Обамы. Особенно среди молодежи. Почему?

Полковник задумался. Он не знал когда и как сказать Саманте, что у него есть сын. Конечно, это не должно было отразиться на их отношениях, но подчеркивать свой возраст ему не хотелось. С другой стороны, сказать об этом в данный момент казалось естественным:

— Недавно я говорил с сыном, он учится в университете в Беркли. Он подтвердил, что Путин как личность студентами оценивается выше нашего президента. Мне кажется, что причина в целостности характера. Он не колеблется, он не сдает своих, держит слово. Обрати внимание на следующее — он ни слова плохого не сказал о первом президенте России Ельцине, а сказать плохого много чего мог. Более того, от него этого ждут, его рейтинг значительно мог вырасти. Но он этого не делает, хотя Ельцина давно нет среди живых. Он держит данное слово даже мертвому. Люди все видят, слышат и понимают. И делают выводы.

— Наш президент говорит одно, может сделать другое. А выгода перечеркнет любое данное слово даже живому, — нехотя согласилась Саманта. — А как русские относятся к своему и нашему президентам?

— Сравнение русские проводят с учетом собственной оценки роли США в истории Советского Союза и России. А мы не один раз подставляли, предавали. Сегодня известна наша роль в развале Союза. В 1991 году мы сделали все, чтобы экономический фундамент России был разрушен, мы не выполнили обещание о границах НАТО. За исключением небольшой группы людей, ориентированной на США, нам в России не доверяют. Исходя из этого, сделай вывод, какой рейтинг нашего президента в России.

— Понятно. Я снимаю квартиру у одной старушки, — неожиданно продолжила Саманта. — Ей понадобились деньги, и она переехала на ранчо к родственникам. Когда я первый раз вошла в квартиру, то была поражена вырезками из газет со статьями о Путине, прошедшими ее цензуру.

— Это как? — удивился Полковник.

— У нас хорошего слова о Путине не скажут, поэтому все материалы были критические, едкие, а кое-кто допускал неприличные высказывания. Так она, эта старушка, на все выпады реагировала своими комментариями. А неприличные высказывания зачеркивала и сверху писала свои нецензурные выражения в адрес журналиста.

— Ну, этот случай, пожалуй, уникальный.

Полковник мог многое сказать о своих выводах и заключениях, но обсуждение Путина не входило в планы Полковника, поэтому он поспешил поменять тему разговора:

— Когда будет готов обзор, я дам почитать. Ты лучше скажи, как ты со своей старушкой общаешься?

— Деньги пересылаю, а по договоренности она раз в полгода приезжает и останавливается у меня на пару дней. Снимает скуку сельской жизни. Как она говорит, ей не хватает шума и суеты мегаполиса.

Полковник хотел спросить ее о личной жизни, но подходящего повода не было. Поэтому он решил задать естественный вопрос, ожидая в ответе на него получить хотя бы в косвенной форме интересующие его подробности:

— А ее приезды не утомляют, не нарушают установленный ритм жизни, не ограничивают свободу?

Саманта не заподозрила подвоха или сделала вид, что не поняла скрытого смысла вопроса, ответила предельно просто:

— Нет, не утомляет. Наоборот. С ней интересно поболтать. К моему приходу что-то приготовит. Печет хорошо.

Полковник не успел оценить наивность, как она многозначительно добавила:

— Своим присутствием она скрашивает мою однообразную жизнь.

Умна, подумал Полковник. Наивности нет и в помине. С ней приятно будет общаться. Но Полковник недолго наслаждался своей мыслью. Последовал встречный лобовой вопрос:

— А как у тебя складываются отношения с женой?

Очевидно, что Саманта заметила, что в доме нет женской одежды, отсутствует косметика и другие атрибуты женского присутствия. Дальше выстраивалась логическая цепочка «сын — жена — не живут здесь».

— Никак, общаемся изредка только по телефону. Чаще всего по вопросу сына — у него осталась детская привычка: иные вопросы решать через мать. Каждый живет своей жизнью и не вникает в чужую. С сыном отношения нормальные, обсуждаем некоторые темы. Учится он в Школе журналистики.

Дав поверхностный ответ, Полковник посчитал, что ответил на вопрос, и внимательно посмотрел на Саманту. Она стояла чуть боком и рукой опиралась о верхнюю полку, отчего очертание фигуры не только подчеркивалось, но также непроизвольно демонстрировалась красота тела. Полковник невольно залюбовался. Саманта заметила и удивленно спросила:

— Я что-то сделала не так?

— Все замечательно. Я просто посмотрел.

— Тогда можно я еще покопаюсь в книгах? — попросила Саманта. — Обожаю это делать. Когда оказываюсь в книжном магазине, могу не заметить, как пройдет несколько часов.

Полковник сел в кресло и наблюдал за ней, изредка отвечая на ее вопросы. Он был удивлен начитанностью Саманты. С другой стороны, ему было приятно, отвечая на ее вопросы, осознавать, что он может представлять интерес для красивой молодой женщины.

Неожиданно раздался телефонный звонок. Звонили из ресторана и просили подтвердить заказ столика.

— Саманта, нас ждут в ресторане. Пора собираться. Я закажу такси.

Такси

В таски они сидели на заднем сиденье, Саманта машинально положила свою сумочку между собой и Полковником. Он посмотрел на сумочку, потом на Саманту и улыбнулся:

— Это естественный барьер, граница?

— Нет, это вынужденный барьер, определяемый временным и пространственным факторами.

— Уже забыл, когда в такси обсуждал пространственно-временную связь, — многозначительно признался Полковник.

Саманта весело посмотрела на Полковника, не скрывая своего хорошего настроения, заметила:

— Связь всегда пространственно-временная. Тебе это объяснить?

— Не в такси же. Вдруг понадобятся учебники, где их взять?

Полковнику понравилось начало посещения ресторана. В разговоре с Самантой не было занудства, легкость общения создавало ощущение праздника, чего не хватало в его однообразной жизни. Он не помнил, когда так легко общался с нравившейся ему женщиной.

— Должен заметить, что на работе наличие зависимости от пространства и времени может сильно мешать, — заметил Полковник. — Хотя…

— Никогда на работе. Работа — это работа, — неожиданно строго произнесла Саманта.

Возник удобный момент спросить о работе, чем Полковник не преминул воспользоваться:

— Я все хотел спросить, что входит в круг твоих обязанностей?

Саманта слегка задумалась, потом слегка развела руки в жесте неопределенности, брови приподнялись, и она попыталась коротко обрисовать характер своей работы:

— Вначале была секретарем Роджера — примитивная работа, потом стала офис-менеджером — контроль за ходом работы и сроками исполнения. Здесь стало поинтересней. Потом стала исполнять и технические работы. Пришлось много читать, когда подготавливали большие обзоры, и мне приходилось состыковывать отдельные части. Чему-то научилась. Сейчас участвую в подготовке небольших разделов оформлении, заключительных отчетов. Но выводы делать, еще не доверяют.

— Дело наживное. Еще успеешь, — успокоил Полковник.

Такси свернуло с шоссе и поехало по второстепенной дороге. Все дальше от цивилизации, подумала Саманта, с интересом поглядывая на сменившуюся картину природы.

— А как отношения с Роджером? — Полковник, задав вопрос, постарался это сделать тоном постороннего и незаинтересованного человека.

Но Саманта узрела в этом вопросе глубину и личную заинтересованность Полковника. С легкой улыбкой на губах, смотря в глаза Полковника, она сообщила:

— Нормальные, рабочие. Кто-то в офисе пустил слух, что я родственница Майкла. После этого ни один мужчина из сослуживцев на меня не обращает внимания.

Интересно, подумал Полковник, не сама ли она и пустила этот слух? И насколько этот слух не соответствует истине? Она не простая, и, как аналитику, ему захотелось разгадать эту живую загадку по имени Саманта.

Дальше ехали молча, рассматривая в окне мелькавшие виды пробуждавшейся природы. Впереди показалось одноэтажное строение, возле него на площадке стояли автомашины.

— Приехали, — объявил таксист, остановив машину у входа в ресторан.

Ресторан

Помещение ресторана не произвело на Саманту впечатления. Зал на десять — двенадцать небольших квадратных столиков был скромно оформлен и напоминал сельский ресторан из ковбойского фильма середины прошлого века. В зале было относительно шумно, посетители охотно общались, не заботясь о других посетителях за соседними столиками. Большинство столиков было занято, зарезервированный для них столик находился в противоположной стороне у большого окна.

Заметив, что настроение у Саманты несколько сникло, Полковник решил подбодрить ее:

— Существуют два типа ресторанов. В одном красиво подают, в другом — вкусно готовят. Там, где вкусно готовят, можно не заботиться об антураже. Туда народ ходит почувствовать вкус еды, поэтому нет необходимости в дополнительном декоре. Там, где красиво подают, из еды делают произведение, поэтому все должно соответствовать картине — оформление, одежда обслуги, посуда. Но еда теряет свое изначальное назначение.

Официантка, очевидно, знавшая Полковника, улыбнулась ему и провела их к столику. Скромно оформленное меню содержало столь же скромное количество предлагаемых блюд, названия большинства которых Саманте ничего не говорило. Она отложила меню в сторону и попросила:

— Я буду долго разбираться в этих названиях, поэтому закажи сам.

Полковник понимающе кивнул, лишь уточнив у нее:

— Не возражаешь против красного калифорнийского вина? Можно и французское, но оно плохо будет гармонировать с заказанной едой.

Саманта кивнула, равнодушно оглядывая зал, потом посмотрела в окно. К ее удивлению, за окном был большой внутренний двор, где важно прохаживался крупный индюк в сопровождении нескольких подруг. Он иногда поглядывал на своего конкурента, одиноко стоящего в стороне. При этом его грудь внушительно расширялась, кожа на голове и щеках краснела, и он, извергая громкие прерывистые звуки, посылал в адрес конкурента свои специфические проклятия. Чуть далее спокойно бродили цесарки, не обращая внимания на соседей и их семейные разборки. Мир домашней птицы так увлек Саманту, что она перестала обращать внимание на шум, на скромность оформления зала.

Полковник молча наблюдал за ней.

Принесли вино и воду. Они попробовали вино и, подтвердив качество, позволили официантке разлить его.

— Не помню, когда в последний раз видела живую птицу, — призналась Саманта.

— Летом в хорошую погоду несколько столиков сервируют во дворе. В прошлом году такой же здоровый индюк решил, что гости нарушили его территорию, и стал терроризировать посетителей, требуя выкупа в виде еды.

— И чем кончилось? — поинтересовалась Саманта.

— Его больше не видели, а его место занял этот, который сейчас важно шествует.

— Тогда у второго есть шанс в будущем стать персоной номер один, надо только потерпеть, и его время настанет.

Полковник задумался. Саманта произнесла ключевую фразу: «Надо только потерпеть, и твое время наступит». В последнее время содержание этой фразы в различных нюансах не давало ему покоя. После событий, связанных с Крымом, в американской финансовой, политической и военной элите обсуждались различные варианты отстранения Путина от власти, все эти варианты основывались на американском подходе — российской элите будет плохо, и она его уберет. Но никто не учитывает русский характер, когда «надо только потерпеть, и твое время наступит» может дать весьма мощный обратный результат. С кем бы Полковник ни разговаривал, ни один ни разу не заикнулся о таком исходе.

Болезнь победителей — так Полковник назвал примитивные подходы к решению международных проблем властью США. После развала СССР став единственной супердержавой, Америка не стала утруждать себя высоким уровнем проработки решений. Сильному все позволено, зачем утруждаться мелочами? Полковника понимал, что в реализации проекта «Самолет» будут изменения и уточнения, которые будут вносить и принимать представители властной элиты. Полковник, сознавая, что на каком-то этапе управление операцией перейдет к ним, а он превратится в созерцателя, боялся, чтобы они не подпортили проект.

Официантка принесла большой поднос, где в специальной посуде находилась разноцветная закуска и салаты. Саманта с удивлением смотрела на принесенную еду, цветовая гамма которой охватывала диапазон от желтого до темно-красного цвета. Когда официантка сумела все это разместить на столе, Саманта с восторгом спросила:

— Не много заказал?

— Для разнообразия, чтобы ты попробовала.

Саманта стала внимательно рассматривать блюда, потом обратилась к Полковнику:

— Это паштет?

— Должен огорчить, это не паштет, но по консистенции похож. Только приготовлен он из растительной пищи: фасоль, грецкие орехи и зелень.

— Это должно быть вкусно.

Саманта отломила кусок хлеба и сверху осторожно положила немного неизвестного растительного паштета светло-коричнево цвета.

— Добавь еще, сразу почувствуешь вкус, — посоветовал Полковник.

Саманта послушалась совета, попробовала и от восторга прикрыла глаза:

— Как вкусно!

Минут через двадцать Саманта стала понимать, что ее не раздражает шум, ей все нравится. Более того, она заметила, что стала говорить чуть-чуть громче обычного. Что это? Коллективный психоз под воздействием еды? Или настроение, возникшее от того, что многие условности растворились в простоте обстановки и еды? Или вино? Но выпила она всего один бокал вина, и это никак не могло сказаться на ней.

Полковник смотрел на нее восторженными глазами и почти все время улыбался. Почему? Не выглядит ли она смешно? Гадать не стоит, решила Саманта. Надо приземляться, а лучше начать серьезный разговор:

— Можно попросить книгу Пепе Эскобара «Империя хаоса», которую я листала в кабинете?

— Нет проблем, — немного удивился Полковник, — я ее давно прочитал и в ближайшее время не собираюсь перечитывать. Почему она тебя заинтересовала?

— Хочу понять суть теории хаоса. О ней много разговоров и публикаций, а вот суть, основу мало кто раскрывает.

— Когда суть не раскрывают, это означает, что она, суть, либо весьма непривлекательна, либо…

— Либо? — переспросила Саманта.

— Сами теоретики не знают, чем придется столкнуться.

— Вот и я хочу в этом разобраться. Насколько смогу, — уточнила она.

Полковник внимательно посмотрел на нее, размышляя, к месту ли будет серьезный разговор — не хотелось время тратить на научную беседу. Но, с другой стороны, его знания могли быть стимулом к их дальнейшим встречам. Поэтому Полковник решил коротко изложить свой взгляд на проблему хаоса:

— Политика за тысячелетия не изменилась, вернее ее кухня, так скажем, учитывая, где мы находимся. Возьмем, к примеру, школу. Среди учеников школы есть один альфа-лидер, который решает все проблемы учеников. В классах есть отдельные лидеры, подчиняющиеся ему и помогающие поддерживать порядок, установленный альфа-лидером. Проходит время, и альфа-лидер понимает, что его физические и финансовые возможности истощаются, и он не сможет управлять лидерами в классах. Что это значит?

Саманта немного подумала и предположила:

— Что лидеры могут объединиться и скинуть альфа-лидера, а потом выбрать нового альфа-лидера или ввести новые правила.

— Правильно. Что должен делать альфа-лидер в этой ситуации?

— Договариваться, — неуверенно предположила Саманта.

— Этот путь только отсрочит конец. Договор будет временным. Ибо договором альфа-лидер показал, что он слаб. Обязательно найдется лидер, который решит свергнуть ненавистного альфа-лидера.

— Почему ненавистного?

— Нормальный человек не может любить или уважать человека, унижающего и третировавшего его. В противном случае у него не все нормально с психикой. Идем дальше. Что должен делать альфа-лидер, когда почувствует наступление слабости? Устроить в каждом классе хаос.

— Цветную революцию? — удивленно посмотрела Саманта, для которой такой вывод оказался очевидным.

— Точно. Цветную революцию, арабскую весну. Как хочешь называй, главное — подорвать власть местного лидера. И в классе сделать несколько слабых лидеров. Тогда им будет трудно договориться и каждый в отдельности будет обращаться к альфа-лидеру за советом, помощью и покровительством. А он продлевает время своего единовластного управления. В этом суть теории хаоса, во всяком случае, я так понимаю.

— Все очень просто и наглядно, — восторгалась Саманта. — Но среди лидеров могут быть и верные альфа-лидеру люди? И их надо уничтожать?

— Да, иначе нельзя. В этом суть теории хаоса и политики в целом. К сожалению, — добавил Полковник.

Наступила пауза, Саманта осмысливала услышанное, а Полковник сказал то, что хотел, не более.

— Все-таки политика… — Саманта не знала, как закончить фразу.

— Грязное дело?

Когда Полковник произнес последние слова, Саманта увидела в его глазах отрешенность, всего на мгновенье. Но и в его следующих словах слышна была горечь:

— Недавно в Интернете я случайно наткнулся на слова российского афориста, так определившего политику: «Политика — это тактика навязывания дружбы и стратегия преднамеренного предательства». Ничего точнее о политике я не читал.

При этом Полковник словно извинялся за некое предательство, известное только ему самому. Но он удивительно быстро поставил точку в разговоре на эту тему:

— Предлагаю выпить за нас, за наши отношения, которые вне политики. Предлагаю выпить и потому, что нам несут мясо.

Они говорили о музыке и кино, иногда возвращались к проблемам мегаполиса. Казалось, что жизнь остановилась, а время растворилось в шуме зала, в котором не осталось свободных мест.

Неожиданно Саманта засмеялась. Полковник с удивлением посмотрел на нее. Саманте пришлось объяснить:

— Во дворе почти неподвижно стояла цесарка. Я сделала глоток вина, повернула голову, а там уже стоят две.

— Так сколько их в реальности?

— Хочешь, чтобы я сказала, что там одна?

— Не скрою, интересно посмотреть, какая ты, когда выпьешь, — признался Полковник.

— Придется долго ждать. Я пью мало. А цесарок две.

— Точно? Не ошибаешься?

— Нет, они разной окраски.

— Жаль, — с наигранным сожалением произнес Полковник.

— Тогда не буду тебя искушать. Пора собираться, — позвала его Саманта.

Полковник расплатился, заказал такси и предложил подождать на свежем воздухе у входа — в зале стало душно.

Они стояли молча, Саманта прижалась к нему, словно котенок, и готова была замурлыкать. Нечто подобное испытывал и сам Полковник.

Когда подъезжало такси, Саманта неожиданно спросила:

— Можно я зайду за книгой?

Полковник посмотрел ей в глаза:

— Путь к книге, источнику знаний, никогда не бывает прямым.

Саманта улыбнулась и тихо сказала:

— Я знаю, согласна и хочу.

Вертолет, 23 марта 2004 года

Накануне поздно вечером позвонил Роджер и сообщил, что он вернулся из Киева, хочет утром встретиться с Полковником. Возвращение и столь поздний звонок Роджера говорили о том, что у него есть интересная информация. Полковник с трудом удержался, чтобы не задать соответствующий вопрос, но задал несколько отвлеченный вопрос:

— Как там погода?

— Погода вполне приемлемая, если не сказать, что отличная. Женщины прекрасные.

Опять его понесло на женщин, подумал Полковник. Надо было прекращать разговор, поэтому Полковник поторопился поменять тему разговора:

— Завтра я улетаю, поэтому встретимся утром в офисе.

— Я в курсе, Саманта предупредила. Поэтому остался я в гостевом номере.

Опять Саманта, подозрительно подумал Полковник, но быстро успокоил себя — Саманта сотрудница Роджера и, естественно, должна знать его график и, соответственно, заблаговременно информировать о собственных перемещениях.

— Утром встречаемся, — закончил разговор Полковник и положил трубку.

Определенные сомнения в Саманте тревожили Полковника: столь ли проста ее роль в структуре организации Роджера? Объем информации, которой она владела, устанавливал уровень ее значимости.

С размышлениями о месте Саманты в организации пришли воспоминания о Саманте, отодвинувшие все размышления. Надо ставить точку, подумал Полковник. Но тут же поймал себя на том, что сформулировал некорректную задачу. Точку в чем: в мыслях, размышлениях, мечтах или во взаимоотношениях с ней? Последнее исключалось — ему этого не хотелось, и прервать отношения было опасно. Заказчик спит спокойно, пока все у проектировщика стабильно. Поэтому первейшая задача проектировщика в том, чтобы узкий круг посвященных людей был уверен в прогнозируемых действиях проектировщика. Неожиданно прервать отношения с Самантой — это вызвать комплекс вопросов, на которые заказчик не будет тратить время.

Лучше об этом не думать, решил Полковник, проверил будильник и лег спать. Первые минуты мысли о Саманте пытались побороть полусонную память, но тренированный годами организм воспринял команду «сон» однозначно, погрузив своего хозяина в темное царство Морфея.

За минуту до звонка будильника Полковник проснулся. Он давно научился чувствовать время и просыпаться по внутренней команде — заданию времени пробуждения. Прозвеневший сигнал будильника обрадовал Полковника — навыки подтвердились. День начался с положительной эмоции.

Завтрак прошел в укороченном варианте — готовить ничего не хотелось, предполагая, что в офисе Саманта что-нибудь придумает.

Мысли о Саманте покинули Полковника, когда он в автомобиле ехал по шоссе. Интерес к предстоящему разговору с Роджером о его поездке в Киев полностью его захватил. Полковник не замечал автомобили, которые он обгонял и которые его обгоняли. Предположений о киевских итогах поездки было несколько. Но все они сводились к тому, что требование, сформулированное Полковником, — необходимость поездки министра обороны или шефа ЦРУ в Киев, — было реализовано. Кто из них поедет? Поездка Роджера была связана с подготовкой предстоящей поездки, следовательно, можно говорить, что проект принят, и под руководством Майкла и его людей начата реализация вопросов, требующих значительной подготовки — во времени и расстановке действующих лиц.

От радостного ощущения успеха Полковника к реальности текущих проблем вернул синий пикап, пролетевший на большой скорости в миллиметрах мимо автомобиля Полковника. В зеркале заднего вида он увидел две полицейские машины с включенными мигалками и сиренами. Через считанные секунды они пристроились за пикапом, но тот не собирался останавливаться. На какое-то мгновенье Полковник потерял их из виду, но увидел множество стоп-сигналов впереди идущих автомобилей. От ударов и резкого торможения шоссе наполнилось непривычными звуками. Впереди стоящая машина стремительно надвигалась на Полковника. Очевидное желание тормозить могло привести к аварии, а в правой части шоссе был просвет, куда Полковник уверенно направил свой автомобиль, не прибегая к торможению. Круто сменив полосу движения, Полковник сбросил скорость, стал объезжать место аварии. Поперек шоссе стоял синий пикап, который зацепила одна из полицейских машин, другая стояла метрах в двух от нее. Полицейские с пистолетами в руках стояли у водительской двери пикапа и пытались вытащить из кабины молодого человека.

Послышался новый удар — еще одна машина не успела затормозить. Пора отсюда сматываться, подумал Полковник и нажал на газ. Впереди шоссе было пустым, и он ехал в одиночестве. Это позволило ему отвлечься и подумать о хрупкости собственного проекта — случись с ним сейчас что-нибудь серьезное, никто не знает, будет ли проект осуществлен. Но когда он будет принят, детали оговорены, выделены нужные ресурсы и расставлены необходимые люди, проект начинает самостоятельную жизнь, в которой участие Полковника не столь значимо. А пока необходимо беречь себя и надеяться на удачу и судьбу.

Спокойно доехав до работы, Полковник поставил автомобиль в подземном паркинге и поднялся в офис. Охранник, увидев Полковника, стал срочно звонить кому-то по телефону. Очевидно, звонит Роджеру, подумал Полковник. Не успел он включить компьютер, как появилась Саманта и сообщила:

— Привет. Сейчас придет Роджер.

У этих людей космические скорости — они успели переговорить, о чем-то договориться, а он не успел включить компьютер. Спокойная и размеренная жизнь сделала свое — Полковник стал инерционным, даже моментами ленивым. Придется подтягиваться за молодежью.

— Прекрасно выглядишь, — заметил Полковник.

Саманта смутилась, но не скрыла, что ей приятно слышать. Она добродушно спросила:

— Кушать будешь?

— Не откажусь, мой сегодняшний утренний завтрак даже с натяжкой не назовешь завтраком, — признался Полковник.

В глазах Саманты мелькнула веселая искорка, по лицу пробежала легкая улыбка:

— Сейчас что-то приготовлю, а что-то закажу.

— Роджера не забудь. Он, наверное, голоден.

— Он всегда голоден.

Не успела Саманта закончить фразу, как Роджер вошел в кабинет и прокомментировал ее слова:

— Я не всегда голоден, просто я могу всегда поесть.

— Очень большая разница для покойника, как выглядеть в гробу, — отпарировала Саманта, — в синем или сером костюме.

— Что за угрожающий пример ранним утром? — демонстративно возмутился Роджер. — Для него разницы нет, а для наследников есть, если это прописано в завещании.

Полковник слушал их наигранную перебранку и подумал, что день, несмотря на приключение на шоссе, начался прекрасно. Послушав еще минуту словесную пикировку Роджера и Саманты, Полковник заметил:

— Что это вас с утра понесло? Не выспались? Ладно, Саманта, приготовь покушать, а ты, Роджер, давай рассказывай.

Саманта вышла из кабинета, Полковник и Роджер расположились в креслах и настроились на длительный разговор.

— Давай договоримся, о женщинах потом, когда все обсудим, — предложил Полковник.

— Согласен, — по довольному лицу Роджера можно было понять, что ему есть что рассказать.

Полковник серьезно посмотрел на Роджера, и тот понял, что шутки уже неуместны, и приступил к отчету:

— В Киев полетела большая команда сотрудников ЦРУ и АНБ. В основном мы были в здании Службы безопасности Украины. Там один этаж полностью предоставлен нашим службам.

— Сколько этажей в здании? — поинтересовался Полковник.

— Четыре.

— Ничего себе — отдали четверть здания.

— Еще больше скажу. На здании СБУ висят два флага: украинский и американский. Вначале я думал, что это к приезду нашей делегации, но оказалось, что наш флаг висит там постоянно.

— Такого я нигде не видел, — удивился Полковник. — Это что, официальное признание, что они полностью легли под нас?

— Скажу больше, у меня сложилось впечатление, что они стоят и ждут, чтобы мы им что-то приказали, чтобы почувствовать, что мы в одной команде.

Полковник ехидно улыбнулся и заметил:

— В математике есть понятие предела бесконечности, когда что-то стремится к чему-то, но достичь не может. Только в бесконечности. Так и Украина в бесконечности получит свою надежду. Это значительно упрощает задачу в реализации проекта.

Вошла Саманта и принесла завтрак:

— Перекусите, минут через двадцать доставят из китайского ресторана. Я заказала курицу по-сычуаньски, салат и рис. Что-нибудь еще?

— Нет, этого хватит, только где кофе? — удивился Полковник.

Саманта растерянно посмотрела на Роджера.

— Это я решил, что кофе не надо, — признался он. — Думаю, что пиво будет к месту, не возражаешь?

Саманта неподвижно стояла, чувствовалось, что она волнуется, поэтому Полковник поспешил успокоить:

— Согласен, спасибо, Саманта.

Полковник демонстративно встал и направился к холодильнику. Выбрав пиво, обратился к Саманте:

— Ты не хочешь?

— Нет, сегодня ответственный день, предстоит полет, воздержусь.

После того, как она вышла из кабинета, Полковник озвучил свое предположение:

— По составу команды, которая была в Киеве, следует предположить, что из кандидатур министра обороны и шефа ЦРУ Майкл выбрал шефа ЦРУ. Очевидно, что Джон Бреннан дал согласие.

— У меня такое же мнение, хотя об этом никто в открытую не говорил, — согласился Роджер.

— Что говорят наши люди об украинской армии? Насколько на нее можно положиться?

Этот вопрос очень беспокоил Полковника. С одной стороны, он уже заложил в проект участие в боевых действиях сотрудников частной военной компании Academi, но с другой стороны — их участие могло быть излишним, если была бы уверенность в украинской армии. Присутствие американских наемников на юго-востоке Украины будет трудно скрыть, но обеспечить направление военного конфликта в нужное русло могут только они. Ответ Роджера на поставленный вопрос в принципе ничего не мог изменить, но Полковнику хотелось получить подтверждение, что его расчет был правильным.

— Ответить коротко или расширенно? — поинтересовался Роджер.

— Коротко, потом подробно.

— Если коротко, то суть такова. Если толпу одеть в форму и дать оружие, она не превратится в армию, а будет лишь вооруженной толпой.

Полковник с удивлением посмотрел на Роджера, но не мог скрыть удовольствия:

— Сам придумал или прочитал?

— Когда пообщаешься с простыми солдатами, не такое придет в голову.

— Зачитывается, отличная характеристика. А если подробней, так сказать, информация из первых рук.

— Армия деморализована, боеспособность на низком уровне. Командование на всех уровнях занимается распродажей имущества. Дай мне пару миллионов, и я обеспечу материально-техническую базу своей армии.

— Столь серьезно?

— Дальше некуда.

— Заешь, — начал Полковник после небольшого раздумья, — в этой ситуации есть и свои плюсы. Вооруженный конфликт мы спровоцируем силами Academi, потом бросим в топку украинских солдат. Потери будут очень большими, а после этого процесс пойдет как по маслу — украинская армия будет приобретать боевой опыт, а количество жертв не позволит остановить боевые столкновения. Мы же будем регулировать интенсивность боев и территории столкновений, обеспечивая их там, где упадет самолет.

— Это во втором варианте? — уточнил Роджер.

— Да. Сделаем так, что несколько месяцев эксперты не смогут подобраться к обломкам. А потом, после длительных и интенсивных боев, кто и что сможет выяснить?

Вошла Саманта и доложила, что через двадцать минут подъедет присланная машина. Договорились встретиться у центрального входа.

— Спасибо. Саманта, ты собирайся. Могу попросить тебя, вот ключи, в багажнике моей машины лежит портфель, забери его.

— Можешь не возвращаться, посуду я вынесу, — вызвался Роджер.

— Буду весьма благодарна.

Полковник продолжил беседу с Роджером:

— Продажность в украинской армии нас устраивает на данном этапе. Историю с зенитно-ракетным комплексом «Бук-М1» можно разыграть таким образом — сепаратисты атакуют какую-нибудь базу украинской армии. Захватывают несколько танков, бронемашин и «Бук-М1».

— Обязательно в боевом состоянии?

— Не обязательно, может быть и учебным пособием, только на соответствующем гусеничном ходу, чтобы фотография была реальной. Тогда мы предъявим фото через Интернет от имени блогера, заснявшего установку, когда она направлялась на боевую позицию.

— Что мне делать?

— Искать подходящую установку, дай задание нужным людям, пусть аккуратно потребуют информацию.

— Не проблема. Сегодня подготовлю запрос. Пусть дадут справку для учета и соответствующей замены зенитно-ракетных комплексов на образцы натовской техники. Думаю, сработает. Представляю, как в министерстве обороны Украины кинутся исполнять поручения, считая, что они уже в НАТО.

Поговорив еще минут десять, они спустились на первый этаж. Выйдя из центрального подъезда, Полковник увидел у тротуарного бордюра Саманту, держащую в руке портфель Полковника, а ее небольшой чемодан стоял на асфальте. Не успели Полковник с Роджером подойти к Саманте, как возле нее остановился автомобиль.

— Удачной поездки, — пожелал Роджер, открыв пассажирскую дверь.

Саманта первой села, а когда садился Полковник, он обратился к Роджеру:

— С вертолетом все может случиться, мы с тобой прагматики. В сейфе лежит копия проекта.

— Дело не должно потеряться или погибнуть, — с иронией сказал Роджер и пожал Полковнику руку. — Все будет нормально. Спасибо за доверие.

— А рассказ о киевских женщинах отложим до моего возвращения.

— К тому времени он только усилится за счет глубины воспоминаний.

— С глубиной воспоминаний будь осторожен, не нанеси вред своему организму, — пошутил Полковник.

Автомобиль медленно отъехал, плавно набирая скорость. Роджер провожал его взглядом, понимая, что для проекта наступил момент истины. Безусловно, предпринятые Майклом некоторые шаги внушают уверенность, что в целом проект принят группой лиц, от чьего имени выступает Майкл. Но Роджер знал, что Майкл иногда использует несколько параллельных проектов, поэтому исключать возможность того, что эти шаги являются результатами других проектов, не следовало. Надо ждать, когда Полковник вернется, тогда и можно будет утверждать, что проект однозначно принят. Роджер сделал глубокий вдох, холодный воздух взбодрил. Он повернулся и пошел в офис, выстраивая последовательность выполнения заданий, порученных ему Полковником.

Сам же Полковник в автомобиле, ехавшем в сторону аэропорта, оттачивал вопросы, которые могли ему задать на защите проекта. В целом он был спокоен за проект, он знал его до мельчайших подробностей. Но он не представлял аудиторию, перед которой предстояло выступить. Сколько будет присутствовать людей? Их адекватность подготовки — не всякий человек может спокойно обсуждать проблемы при начальных условиях, что должны погибнуть двести — двести пятьдесят невинных пассажиров гражданского самолета.

Саманта почувствовала тревожное состояние Полковника и решила его поддержать. Она положила свою руку на его колено и нежно прижала. Полковник был доволен ее участием, улыбнулся и посмотрел на нее.

— Все будет хорошо, — тихо сказала Саманта. — Я уверена.

Машина неожиданно притормозила у шлагбаума служебного въезда на территорию аэропорта. Охрана, проверив номера и соответствующую бумагу у водителя, пропустила машину, та резко набрала скорость и стала удаляться от зоны терминалов.

Все вертолетные площадки были заняты, один из них стоял с включенными двигателями, а у другого лопасти вращались по инерции, с каждым оборотом замедляя ход. У недавно прилетевшего вертолета копошились люди, погружая в грузовой фургон чемоданы и другой багаж, упакованный в плотный черный полиэтилен. Метрах в тридцати стоял вертолет, готовый к взлету. К нему и направился автомобиль с Полковником и Самантой.

Не успели они подъехать, как из вертолета вышел один из пилотов и пригласил в салон. Входя в вертолет, Полковник вспомнил свою молодость и военные операции, в которых он участвовал, — впрыгивать и выпрыгивать из вертолета было обычным делом. Полковник почувствовал, как сработала память мышц — они действовали автоматически. Полковника словно кто-то втолкнул в салон вертолета. Пилот это заметил и громко спросил, заглушая звуки мотора:

— Приходилось пользоваться?

В простом вопросе было много нюансов. Слово «пользоваться» не относилось к обычным пассажирам, это уловил Полковник и искренне и гордо ответил:

— Было такое дело в молодости.

Надев наушники, Полковник и Саманта погрузились в мир тишины, нарушаемой лишь разговорами пилотов, а сами они предпочли молчать и иногда смотреть друг на друга. Большую часть двухчасового полета они смотрели в иллюминаторы, благо погода позволяла это делать.

Вилла

Когда вертолет подлетал к вилле, Полковник оценил масштабы строения. В окружении лесного массива стоял средневековый замок, несколько строений находились в удалении от него, а дальше видны были поля для игры в гольф. Хозяйственные постройки, включая конюшню с открытым тренировочным манежем, были сосредоточены правее замка, там же находилось строение, вокруг которого располагались различные автомашины — от лимузинов до служебных автофургонов.

— За нами подлетают еще два вертолета, поэтому двигатели останавливать не буду — вас высажу и сразу же взлечу, — выглянул один из пилотов. — Извините, если будет немного неудобно.

— Дело привычное, — отозвался Полковник.

Пилот, задавший Полковнику вопрос об опыте общения с вертолетом, понимающе кивнул.

Когда вертолет только коснулся земли, к нему подбежал человек, стоявший возле посадочного круга и ведущий переговоры с пилотом по рации. Он быстро открыл дверь и пропустил Полковника с портфелем и поддержал Саманту, когда она выходила из вертолета, помог вынести ее небольшой чемодан. Восходящий поток воздуха от движущихся лопастей винта растрепал прическу Саманты, и она попыталась рукой придержать волосы. Метрах в десяти от вертолета стояла машина, водитель которой открыл заднюю дверь и посадил прибывших.

В трехстах метрах находилась парадная дверь замка, но автомобиль, подъехав к центральному входу, продолжил движение, обогнул здание и остановился у служебного входа. Напротив него была небольшая полностью занятая площадка для стоянки автомобилей. На ней в основном стояли пикапы и грузовики с логотипами обслуживающих фирм. Масштабно готовятся, подумал Полковник.

Оружие и телефоны прибывшие сдавали на входе охране. Вместо сданных телефонов выдали телефоны для внутренней связи.

— Внешняя связь по специальной интернет-линии и выделенному телефонному каналу в холле конференц-зала. Wi-Fi не работает, — информировал охранник.

Другой охранник подошел к Полковнику и предложил провести его и сопровождающую его коллегу к выделенным им комнатам. Он взял саквояж Полковника и небольшой чемодан Саманты и пригласил подняться на второй этаж.

— В этой части здания находятся два конференц-зала, переговорные комнаты, интернет-центр и другие служебные помещения, — пояснял сопровождающий охранник. — Проход по второму этажу позволяет попасть в спальную часть здания. На первом этаже этой части расположен центр питания, обслуживают круглосуточно. Проход выполнен в виде зимнего сада с зонами отдыха.

Когда проходили зимний сад, Полковник заметил генерала, одиноко сидевшего в зоне отдыха.

— Какой мой номер комнаты? — обратился Полковник к охраннику.

— 315, по лестнице сразу на право.

— Саманта, ты иди, а я поговорю с генералом.

Полковник направился в сторону генерала. Возле низкорослой пальмы был оборудован передвижной бар для приглашенных гостей. Десятки бутылок старых коньяков, виски и водки ждали своих клиентов. Отдельно располагались вина. Полковник обратил внимание, что в графине с виски небольшой объем напитка отсутствовал. Очевидно, подумал Полковник, генерал не изменил свои привычки. Он взял графин с виски, оставив без внимания бутылки старых коньяков, и стакан и уверенно направился к своему давнему знакомому. Подойдя, Полковник поставил на столик графин и сел напротив генерала.

— Когда такие люди вылезают из своей норы, в мире что-то должно случиться, — вместо приветствия сказал генерал.

Полковник не остался в долгу и поддел генерала:

— С трех раз могу угадать, что пьет многозвездочный генерал.

Генерал улыбнулся:

— Такой человек, как ты, узнает с первой попытки. Тем более что принес именно виски. Ты не изменился.

— Взаимно.

— Знаешь, порой я тебе завидую, — признался генерал. — Укроешься в своей норе на несколько лет и живешь тихо, спокойно и без нервотрепки. Может, и мне переместится в какое-нибудь отдаленное место?

— Что мешает? Наши базы, центры разбросаны по всему свету, выбери место и наслаждайся жизнью, — улыбнулся Полковник.

— Пару лет назад так и сделал бы, а теперь, в свете сокращения расходов на армию, можно пролететь. Представляешь, я перевожусь на какую-то базу, а ее сокращают.

— Картина печальная. Серьезно сокращают?

— Куда еще серьезней. Три недели назад, первого марта, президент Барак Обама подписал указ о принудительном урезании федерального бюджета на 85 миллиардов долларов. При секвестировании бюджета более половины пришлось на министерство обороны.

— А по годам сокращение существенное? — заинтересовался Полковник.

— В 2010 году военный бюджет составлял 713 миллиардов долларов. В этом году бюджет, с учетом секвестра, составит 554 миллиардов долларов. Вопросы есть?

— Вопросы есть, но задавать не буду. Но просьба будет. У меня сын, студент Школы журналистики, пишет курсовую работу по сравнительному анализу потенциала армий США, НАТО и России. Могу рассчитывать получить открытую информацию по влиянию секвестра на количественные показатели?

— Трудно поверить, что ты что-то можешь не знать, что ты не можешь получить нужную информацию. Есть какая-то причина?

— Отсутствие времени.

Генерал посмотрел на Полковника, понимающе кивнул:

— Понимаю. Ты Джонатана Гринерта, начальника военно-морских операций, знаешь?

— Нет.

— Он опубликовал несколько директив, в которых описывает действия по экономии средств военно-морского флота, включая выведение в резерв двух авианосцев. Я перешлю тебе этот материал, адрес старый?

— Старый, изменений нет. В моей норе изменения чрезвычайно редки. А как с твоей норой для спокойной жизни?

— По климатическим условиям мне подходит Великобритания. Но в ближайшее время там начнутся существенные сокращения баз, будут сокращения и в других странах Европы. Поэтому моя нора останется здесь, а спокойствие будем обеспечивать…. — генерал не закончил фразу, но показал на графин с виски.

Пару минут они сидели молча, наблюдая за приземляющими вертолетами.

— Скоро должен прилететь адмирал.

— Славная разведка принесет какую-нибудь радостную весть? — пошутил Полковник.

— Шутишь? Они теперь всю информацию черпают в социальных сетях, не выходя из кабинета, — съязвил генерал. — Очень удобно. Не надо рисковать, а если что-то не соответствует действительности — то виноват в этом блогер, они ни при чем. Проморгали Крым — в сетях мало было информации, они опять ни при чем. Потом мы будем расхлебывать, за них таскать жареные каштаны под обстрелом.

Полковник хотел что-то сказать, но воздержался — именно социальные сети должны будут стать основным инструментом проекта «Прикрытие», подготовленного им.

— Ладно, давай выпьем, — предложил генерал, — и так на душе хреново, а тут еще адмирала вспомнили.

Отношения генерала и адмирала не складывались, сказывалась межвидовая вражда военных и какие-то личные мотивы, о которых Полковник не знал, но обоснованно предполагал, что они имеют место. Поэтому к резкой критике генерала Полковник отнесся спокойно, он столкнулся с обычной практикой: не видеть свои проколы, но шумно обсуждать чужие. Обычная конкурентная борьба за место под солнцем, что в переводе с военного означает борьбу за финансовые ресурсы.

Не стал Полковник напоминать проколы Пентагона, который представлял генерал. На памяти был последний случай с ракетчиками. Ведь на тормозах спустили результаты проверки офицеров 91-го ракетного крыла, развернутого на авиабазе ВВС «Майнот» в штате Северная Дакота. Офицеры 91-го ракетного крыла заступают на боевое дежурство в специальных подземных бункерах и попарно в течение суток находятся в готовности по приказу президента США нанести удар по любой точке мира. Проверка показала полную неготовность военнослужащих в боевых условиях подготовить и провести пуски межконтинентальных баллистических ракет типа «Минитмен-3». Для ВВС США случай с отстранением от службы сразу семнадцати офицеров является беспрецедентным по своей массовости. Последние подобные «удачные» проверки в войсках проводились в 2008 году. Тогда министр обороны Роберт Гейтс уволил гражданских и военных руководителей ВВС за допущенный военнослужащими ряд ошибок.

Чем закончилась проверка 91-го ракетного крыла? Официально командование ВВС заявило, что «результаты проверки были успешными», так как в конечном итоге удалось повысить боеспособность подразделения.

— Что тревожит? — спросил Полковник, сделав глоток виски.

— Не знаешь? Или делаешь вид?

— Повода для тревоги, недовольства полно, куда ни ткни пальцем. Афганистан, Сирия, Ирак, на подходе Украина и, конечно, Россия.

— Я о Чаке Хэйгеле.

— Предполагаемой отставке министра обороны? Слышал.

— Какая предполагаемая отставка? — возмутился генерал. — Вопрос решенный, осталось только назначить дату объявления отставки.

— Не драматизируй, — Полковник был спокоен.

— Хэйгел уже третий министр обороны при Обаме. Предыдущие — Леон Панетта и Боб Гейтс ушли, не выдержав прессинга администрации президента, решавшая за генералов, сколько и куда направлять или когда выводить солдат. Все повторилось и с Чаком. Администрация решает, а отвечать генералам. Когда мы избавимся от президента — голубя мира?

— Это задание или ты меня спрашиваешь? — с улыбкой спросил Полковник.

— Второе. Хотя первое было предпочтительнее.

— Могу точно сообщить, что избавимся в 2016 году. Придется дотерпеть. Но есть шанс.

— Какой? — удивленно спросил генерал.

— Из голубя мира превратить Обаму в ястреба войны.

Генерал тяжело вздохнул и посмотрел на Полковника:

— Одна надежда на тебя.

Они молча наблюдали за посадками двух вертолетов. На третьем прилетел адмирал. Генерал тут же встал:

— Ладно, я пойду. Не хочу с ним встречаться раньше времени.

Библиотека

Большая и уютная библиотека в классическом стиле восемнадцатого века, стены которой были облицованы резными панелями из Африки, а вдоль стен стояли огромные шкафы из дорогого красного дерева, была избрана для предварительного обсуждения проекта в узком кругу. Огромные фолианты, старинные чьи кожаные обложки были тиснены золотом, словно стражи порядка, своим присутствием гарантировали покой и тишину. В других шкафах столь же чинно расположились книги прошлых веков, лишь в шкафу, находившемся ближе всех к письменному столу, были современные издания о политике и экономике. Несколько книг аккуратной стопочкой лежали на столе около старинной бронзовой лампы.

В дальнем углу кабинета располагалась зона для беседы — добротные диваны и кресла, обитые мягкой кожей темно-вишневого цвета, окружали низкий столик черного цвета с вырезанными в виде слонов с поднятыми хоботами ножками. За диванами на стене висел огромный гобелен с изображением французских вельмож на фоне Версаля.

Из общей картины предметов древности и огромной ценности выбивался сервировочный стол, на котором располагались всевозможные бутылки с напитками и бокалами. Но их назначение и роль в предстоящей беседе, очевидно, оправдывало присутствие данного стола.

В зоне отдыха уютно расположились трое тихо беседующих мужчин, иногда отпивающих небольшие глотки старого коньяка. Самому молодому, юристу, представляющему интересы крупнейшей промышленно-финансовой группы, было лет пятьдесят пять, старшему — под семьдесят. Разговор шел об Энтони Блинкене, заместителе помощника президента США по национальной безопасности.

— Идут разговоры, что его хотят протащить на пост заместителя госсекретаря США, ты в курсе, Роберт? — обратился юрист к старшему из присутствующих.

— Дело это не скорое, — лениво ответил Роберт. — Он человек Джо Байдена, хотя с не меньшим основанием его можно назвать и человеком Клинтонов. Меня раздражает его болтливость. Он без конца трезвонит, что его дед иммигрировал из Украины, что его мать венгерка и бежала то ли от коммунизма, то ли от коммуниста.

— Недавно он в интервью рассказывал об отце, который был послом в Венгрии, — продолжил третий собеседник, Боб.

— Вот с кем бежала его мать, а Энтони под этот факт подвел политику, — с усмешкой подметил юрист.

— Потом он вспомнил дядю — бывшего посла в Бельгии, припомнил кузин и кузенов, корни которых он нашел в Латинской Америке, — продолжил Боб.

— Компот из сухофруктов, — продолжал шутить юрист. — И что он этим хотел сказать, Боб?

— Что он замечательный, интернациональный антикоммунист и имеет право определять политику.

— Сам он ничего определять не будет, он исправно отрабатывает интересы транснационального капитала, связанного с Израилем, — четко изложил Роберт. — Наши интересы в чем-то совпадают, на данном этапе мы его поддержим, а там посмотрим.

— Я говорил с Майклом, — сообщил юрист, — и он подтвердил, что Джо Байден по сути формирует параллельную власть, чтобы сделать политику Обамы более агрессивной. В этом отношении Блинкен будет подправлять Джона Керри.

— Не знаю, кого будет подправлять Блинкен, но действия Байдена пока совпадают с нашими желаниями — раскачать президента Обаму, — заметил Роберт. — Но, как я представляю, наши действия будут куда более решительными, раскачивать не будем, просто припрем к стенке.

— Согласись, Роберт, мы дали маху, когда согласились на выдвижение Обамы в президенты. Надо было поддержать Хиллари Клинтон — у нее и опыт был, связи, уверенность. А Барак Обама четыре года походил бы в вице-президентах, набрал бы опыта, а на следующих президентских выборах выдвинули бы.

— Что вспоминать прошлое и ошибки молодости…

— Сейчас считается хорошим тоном ругать Обаму, — вступил в разговор Боб. — Новый национальный тренд. На днях встретил Дональда Трампа.

— Не сомневаюсь, что ты спросил миллиардера, насколько серьезно он пишет в Twitter о президенте? — многозначительно улыбнулся Роберт.

— Было такое дело, признаюсь.

— И какая последовала реакция?

— Лучше не повторять. А что это наш юрист завозился с бутылками? Не может что-то выбрать или не может решить, сколько налить? — неожиданно спросил Боб, который разговаривал и одновременно наблюдал за действиями юриста. — У Майкла знатные напитки, надо отдать ему должное.

— Не цепляй его, обидится.

— У нас уже есть один, обидевшийся на Путина за Сирию, сейчас желчь обиженного по всему миру растекается.

— Я все слышу, — откликнулся юрист. — Не надо мне завидовать. Моя печень выдерживает нагрузки, поэтому могу позволить столько, сколько хочу. А ты, Боб, тоже в тренде, все равно зацепил президента с его красной линией в Сирии.

— Хоть ты и юрист, но должен сообщить тебе, что первым обиду нанес Обама.

— Это когда и как? — заинтересовался юрист.

— Во время своего первого визита в Москву Обама стал произносить странные речи о том, что нужно концентрироваться на тогдашнем президенте Медведеве. Обама посчитал, что премьер-министр Путин человек прошлого, — сообщил Боб.

— Вот тебе пример отсутствия опыта. Зачем эту тему надо было поднимать? Нет, с первым темнокожим президентом мы ошиблись, — признался Роберт.

— Не ошибиться бы нам и с первой женщиной-президентом Хиллари Клинтон, — высказал сомнение юрист.

— До выборов далеко, есть еще время подумать.

Дальше Боб не продолжил мысль, увидев, что к ним направляются Майкл, Джон и незнакомый мужчина.

— Познакомьтесь, это Полковник, — представил Майкл незнакомца, — думаю, что этого достаточно.

Когда все расселись, Майкл обратился к юристу:

— Как Дэвид?

— Все нормально, но возраст берет свое. В четкости мысли и ясности ума ему не откажешь. Он ограничен в перемещении, больше работает с бумагами.

— А ты его глаза и уши. Мы это знаем и ценим, — с легкой иронией заметил Боб.

— Не завидуй, — быстро отреагировал юрист.

— Чему? Глазам или ушам? — переспросил Боб.

Майкл знал, что если не остановить Боба, он будет постоянно подкалывать юриста и не даст нормально поговорить. Поэтому задал отвлекающий вопрос:

— Где представители нашего военного крыла?

— Один шпионит, другой его охраняет, — Боб продолжал шутить.

Неизвестно, что вернуло бы Боба к серьезному разговору и сколько еще он продолжал бы шутить, если бы Роберт не обратился к Майклу:

— Египетские генералы обратились с просьбой о поставке вооружений. Просьбу поддерживает наше посольство в Египте. Можно будет эту проблему сдвинуть?

— Сомневаюсь. Белый дом и Пентагон не забыли обиду.

Полковник помнил истерию в политических и военных кругах в июле 2013 года, когда фельдмаршал ас-Сисси, взявший всю полноту власти в Египте, демонстративно отказался отвечать на телефонный звонок министра обороны Хэйгела, а затем и самого президента Обамы. Стороны так и не преодолели телефонный рецидив. США пошли на пересмотр военно-технического сотрудничества с новыми властями Египта, отменили ранее планируемые совместные военные учения, свернули финансовую помощь остро нуждающемуся во внешнем вспомоществовании Каиру.

— Египетские генералы вновь подняли тему возобновления поставок вооружений — это сигнал к примирению.

Роберт был представителем военно-промышленного комплекса и активно лоббировал их интересы на самом верху власти, но в этом случае он, очевидно, получил категорический отказ и решил воспользоваться встречей, чтобы сдвинуть вопрос с мертвой точки.

— А что они хотят? — поинтересовался Джон.

— Ударные вертолеты АН-64D Block 2 Apache, 10 истребителей F-16, комплектующие для лицензионной сборки танков M1A1 Abrams, противокорабельные ракеты Harpoon.

— Чем они мотивируют такой заказ?

— Цель поставок — борьба с экстремистами на Синае.

Анализируя американо-египетские отношения летом прошлого года, Полковник удивлялся некоторым решениям Белого дома. Военные Египта обеспечивали решение многих военно-политических факторов, отвечающих интересам США на территории Северной Африки и Ближнего Востока, включая поддержание нормальных отношений с Израилем и борьбу с международным терроризмом. Впрочем, все перечисленное меркнет в глазах Белого дома ввиду недемократичности прихода армейских чинов к власти в Египте, их авторитарного стиля управления. При этом команда Обамы поддержала «Братьев-мусульман» и одобрила их приход к власти. В одночасье «Братья-мусульмане» из террористической организации стала политической партией.

— Посольство прислало письмо, в нем обосновывает предстоящую борьбу с террористами, которым будут усиленно способствовать ушедшие в подполье политически организованные «Братья-мусульмане», — продолжил Роберт.

— Не удивлюсь, если копия письма имеется у тебя, — вступил в разговор юрист. — Должен заверить, что равнодушие и некоторое попустительство террористам со стороны Белого дома и президента Барака Обамы весьма настораживает. Один раз мы взрастили «Аль-Каиду», теперь создаем другого монстра и начинаем с ним бороться.

— Деньги тратить на что-то надо? Вот и пустим на борьбу с новым центром терроризма, — равнодушно произнес Джон.

— В этой истории меня напрягает то, что египтяне обратятся к русским, — отметил Майкл. — Сейчас в Москве египетский министр торговли и промышленности Мунир Абдель Нур. Он заявил, что Египет не должен ни перед кем отчитываться. Есть информация, что он передал предложение генералов на военно-техническую продукцию России, включая системы ПВО дальнего и среднего радиуса действия, истребители МиГ-29, ударные вертолеты «Ми», противокорабельные береговыми комплексами. Всего на сумму от двух до трех миллиардов долларов.

— Откуда у Египта деньги на вооружение, если у них реальные финансовые проблемы? — с удивлением спросил Боб.

— Кооперация в «нестандартном» треугольнике «Саудовская Аравия — Египет — Россия». Саудовцы дают деньги, Россия поставляет системы ПВО, а египтяне обеспечивают прикрытие с территории Египта воздушного пространства западных провинций Саудовской Аравии российскими системами ПВО, — сообщил Роберт.

— Дожили до нестандартных треугольников. Куда мир катится, и почему Америка спокойно смотрит на это? — возмутился Джон.

— Мы слишком активно опекаем весь мир, поэтому даже стратегический партнер пытается ослабить наши дружеские объятия, — убежденно сказал Роберт. — Как ты думаешь, от кого саудиты хотят прикрыть западное воздушное пространство?

— Если учесть, что саудиты хотят подстраховаться российскими системами, не доверяя нашим, ведь мы их можем в нужный момент отключить, — размышлял юрист, — они хотят быть уверенными, что наше объятие их не убьет.

— Что вы все о деталях? Я говорю о деньгах, а вы об обстоятельствах, — с неудовольствием заметил Джон.

Майкл укоризненно посмотрел на Джона, потом заметил:

— О деньгах поговорим потом, а сейчас у нас назревают крупные проблемы с тремя странами: Россия, Саудовская Аравия и Китай. В такой последовательности, я предполагаю, их придется решать.

Полковник отметил неожиданное заявление Майкла. Противостояние с Россией и Китаем не вызывало сомнений, но Саудовская Аравия? Стратегического партнера готовят записать в потенциальные враги? Небольшие и слабовыраженные очаги обостренности в последние годы имели место. Может быть, Барака Обаму смутило и обидело открытое предложение саудитов оплатить затраты США на проведение военной операции в Сирии?

Майкл не стал развивать дальше свою мысль — в библиотеку молча вошли генерал и адмирал. После того как они выбрали места в противоположных сторонах, чтобы не видеть друг друга, Майкл продолжил:

— Все мы знаем тему разговора, мы собрались в узком кругу до завтрашнего обсуждения, чтобы внести необходимые уточнения. Полковника я уже представил, наши военные его знают, поэтому предоставляю ему слово.

Полковник внимательно оглядел присутствующих, все они делали вид, что присутствуют на рядовом событии, но скрыть взвинченность не могли. Особенно выдавал себя Боб, его шутливое настроение исчезло, а сжатые пальцы говорили о многом.

Полковник выдержал паузу, а потом начал излагать своим спокойным и уверенным голосом:

— В целом я предполагаю, что вы знакомы с проектом, поэтому позволю себе быстро пройтись по основным положениям. Потом отвечу на вопросы.

В ближайшее время, если проект будет одобрен, на юго-востоке Украины начнутся боевые действия. Они будут носить затяжной характер, но Вооруженные силы Украины на начальном этапе должны понести существенный урон, этим украинское общество должно быть оскорблено и открыто возненавидеть Россию. Особенная ответственность ляжет на националистов и бандеровцев — они будут источником постоянного напряжения, они будут движущей силой ненависти к России. В конфликт будут вовлечены ВВС Украины, которые должны будут понести значительный урон в самолетах. Со стороны Киева и сепаратистов, или террористов, как хотите называйте их, юго-востока будет развернута информационная война. Успехи террористов в борьбе с самолетами, о чем будет широко обсуждаться в Интернете, послужит основой для их обвинения в будущем уничтожения гражданского самолета. Учитывая, что у них нет соответствующих подготовленных специалистов, обвинения будут непосредственно переадресованы русским.

Каким будет гражданский самолет — бортом номер один российского президента или иностранным пассажирским лайнером — покажут обстоятельства. Оба варианта разработаны. В случае с президентским самолетом легенда построена на откровенной ненависти украинского пилота, считающего, что все жертвы его страны возникли по причине вторжения российских войск на Украину.

— А что с летчиком в дальнейшем?

Полковник с удивлением посмотрел на адмирала, задавшего этот вопрос. Генерал тоже посмотрел на адмирала, но посмотрел с нескрываемой ухмылкой.

— Он исчезнет до того, как до него доберутся сотрудники СБУ, — спокойно ответил Полковник.

Далее Полковник подробно изложил план и последовательность действий сотрудников СБУ Украины, военных. В случае с гражданским самолетом Полковник рассказал, как будет происходить трансформация военных действий под новую задачу, и какие информационные средства будут задействованы. Подводя итоги, Полковник заметил:

— Все это позволит обвинить президента Путина, как инициатора событий на Украине, в гибели мирных граждан и начать демонизировать Россию в глазах всего мира, но прежде всего Европы. Одновременно надо будет подготовить нашего президента таким образом, чтобы эту трагедию он воспринял как личное глубокое оскорбление, тем более что он не может простить Путину его успех в сирийском вопросе и аннексию Крыма.

Проект позволит нарушить тенденцию сближения России и Европы, нанести серьезный экономический урон России с последующим использованием его для разрушения надежды русских стать одним из центров многополярного мира. Параллельно решаются многие другие задачи: ускорение подписания договора о свободной трансатлантической торговле Европы и США, ухудшение экономических показателей экономики Европы, подрыв доверия к евро, усиление доллара как главного мирового платежного средства и другое. Что касается Украины, то, разоренная войной и с уничтоженной промышленностью, она будет ждать вашего решения, что делать с ней. Но это уже не в моей компетенции.

Наступила звенящая тишина, казалось, что воздух кристаллизировался и не пропускает звука. Ощущение огромной ответственности за будущее давило на всех присутствующих, каждый погрузился в размышления, оценивая риски и последствия. Первым, на правах хозяина, заговорил Майкл:

— Понимаю, одно дело прочитать проект, а другое — его принять. Прошу высказывать свое мнение. Что скажете?

— А что скажешь ты? — поинтересовался Роберт.

— Я, как вы знаете, давно и подробно в курсе проекта. Должен сказать, что первоначально проект меня насторожил. Показалось, что грубо и малоэффективно. Потом я понял, что в простоте проекта его сила и огромные возможности применения различных механизмов давления на Россию.

Кто реализует проект? Украинцы. К нам претензии есть? И на каком основании?

Кто несет, в конце концов, ответственность? Украинцы. К нам претензии есть? И на каком основании?

Где-нибудь мы оставляем улику? Нигде. К нам претензии есть? И на каком основании?

Доказать наше участие возможно? Нет. Не будет ни одного документа или документальной записи, подтверждающих наше участие в проекте.

— Но это надо еще обеспечить, — заметил генерал.

— У сотрудников службы охраны есть хобби — записывать разговоры президентов и высокопоставленных чиновников. Потом шантажировать или продавать информацию, — заметил юрист.

— Согласен. Замечание справедливое, — Майкл посмотрел на адмирала и попросил его внести уточнения.

— Я напоминаю, что, согласно проекту, с нашей стороны никаких документов не будет. Все разговоры будут вестись в здании Службы безопасности Украины или в помещениях, информационную безопасность которых будут обеспечивать наши сотрудники, — уверенно сообщил адмирал.

На лице юриста блуждало сомнение, и он не выдержал, задав вопрос:

— Не слишком ли уверенно мы говорим за украинцев, возможно, они выскажут другое мнение? У нас есть договоренность с ними?

Полковник мог ответить на этот вопрос, но он понимал, что отвечать на него должен Майкл. Говорить за украинцев, даже обладая нужной информацией, не входило в его компетенцию. Он посмотрел на Майкла, тот кивнул и обратился к юристу:

— Согласно плану, в Киев должен полететь шеф ЦРУ. Он будет обговаривать этот вопрос с исполняющим обязанности президента Турчиновым, премьер-министром Яценюком и председателем СБУ Наливайченко. Все они наши люди, поэтому с ними будет говорить Джон Бреннан. Очень сомневаюсь, что кто-то из них захочет возразить. Будем считать, что согласие на проект они дали.

— Согласие получили или получим, здесь все ясно, но кто непосредственно будет исполнителем? — продолжал уточнять юрист. — Надеюсь, не наш пилот будет за штурвалом самолета или наш оператор нажимать кнопку пуска зенитной ракеты?

— Нет, вся реализация проекта осуществляется Вооруженными силами и спецслужбами Украины. Мы лишь наблюдаем и контролируем, — уточнил Полковник.

— Тогда у меня вопросов нет, — заметил юрист. — Я внимательно ознакомился с проектом «Самолет» и проектом прикрытия. Не вижу причин волноваться, а плюсов много, даже очень много.

— Я рад за нашего дорого юриста, что с его точки зрения проблем нет. Но мы не говорили о финансах. Сколько это будет стоить? — задал вопрос Боб, отрешенно сидевший, пока юрист задавал свои вопросы.

— Ничего и много, но с уклоном ничего, — с усмешкой на лице ответил Майкл.

— Это как? Такое мне приходится слышать впервые.

— Операцию кто проводит? Украина, она и будет оплачивать.

— Насколько я знаю, Украина вжилась в роль попрошайки и будет клянчить деньги. Она не упустит своего, — серьезно заметил Роберт.

— Конечно, они не упустят такую возможность. Будут просить деньги на вооружение, инфраструктурные перестройки и многое другое. Поможем, но только кредитами Международного валютного фонда.

— И ты думаешь, что они на этом ограничатся?

— Роберт, я не думаю. Для активных участников верхнего эшелона два приза каждому — мы не спрашиваем о происхождении денег на их счетах в западных банках и выделим энную сумму премиальных. Для стимулирования остальных будет выделена некая сумма наших денег, но говорить о них даже смешно.

— Получается, что мы получаем большой бонус за счет Украины? — удивленно спросил Боб.

— Все расходы Украины — это ее входной билет в НАТО, — ответил Майкл.

Юрист не удержался и задал провокационный вопрос:

— Что, уже Украину принимаем в НАТО?

— Кто сказал, что принимаем? Входной билет не означает членство. Обещать не означает исполнять.

— Бедная Украина, — не сдержался Роберт. — Хотела стать богаче, а станет беднее.

— Зато я знаю, кто станет богаче.

Но Боба уже никто не слушал. Поговорив еще минут пятнадцать, все присутствующие потеряли интерес к обсуждаемой теме.

— Все ясно, незачем мусолить то, что понятно всем, — заключил Роберт, — пора и выпить.

Возражений не последовало, все были согласны и дружно переместились к столику с напитками. Полковник с адмиралом и генералом отошли в сторону и стали вспоминать истории со сбитыми гражданскими лайнерами.

— Помнишь историю с корейским лайнером рейса KAL 007, сбитым советскими ПВО? — генерал обратился к адмиралу.

— Помню, это было в первых числах сентября 1983 года. Тогда мы зафиксировали работу советских ПВО на Дальнем Востоке в боевом режиме, когда самолет совершал облет секретных объектов Тихоокеанского флота. Днище самолета было нашпиговано оборудованием для сбора разведывательной информации.

— В то время многие южнокорейские гражданские самолеты использовались для сбора разведывательной информации, — подтвердил Полковник. — Был, если помните, до рейса 007 еще один случай в Карелии, это Северо-Запад СССР. Правда, через многие годы истина с подставой рейса 007 вылезла, но кого это интересовало тогда? Все прошло, горячие пончики раздали, политические дивиденды мы получили, а русских опустили.

— Был еще случай с иранским самолетом во время ирано-иракского конфликта, когда мы поддерживали Саддама Хусейна, — вспомнил адмирал.

Это был камень в огород генерала, в огород Пентагона. Тогда американские Вооруженные силы сбили иранский гражданский самолет над Персидским заливом и не принесли извинения. Полковник не хотел быть свидетелем очередной разборки между военными, поэтому поспешил закрыть эту тему и предложил тост:

— Будем надеяться, что в нашем случае все пройдет без всяких заусенчиков.

Поговорив с ними минут десять, Полковник извинился и направился к себе в комнату.

В небольшой, но хорошо обставленной комнате с ванной, Полковник обнаружил свой портфель и записку Саманты, в ней она сообщала номер своей комнаты. Полковник немедленно отправился к ней.

Он лишь пару раз стукнул в дверь, как она открылась, и улыбающаяся Саманта радостно пригласила войти. Комната была больших размеров, чем комната Полковника. Еще одно отличие удивило Полковника — в комнате стояли две кровати. Он удивленно посмотрел на вторую кровать. Саманта поспешила объяснить:

— В этой комнате меня поселили с Нэнси.

Настроение Полковника немного испортилось, некоторые ожидания, как стало ясно из предупреждения Саманты, не могли исполниться. Саманта это почувствовала и сказала:

— У нас все еще впереди. Сейчас главное утвердить проект. Ничто не должно этому помешать.

Она обняла Полковника и поцеловала.

— Приходи через час, пойдем поужинаем.

— Лучше ты приходи, вдруг Нэнси будет в комнате, придется и ее пригласить. А ужин на троих сегодня не значится в моем плане.

Малый конференц-зал, 24 марта 2014 года

Спустившись на завтрак, полковник был удивлен большим количеством людей, но ничего не сказал Саманте. После завтрака они направились в зимний сад. Они сидели там же, где Полковник разговаривал с генералом накануне. Вертолетная площадка напоминала действующий аэродром — одна винтокрылая машина сменяла другую.

— Эти все люди прибывают на обсуждение проекта? — удивлялся Полковник.

— Нет, Нэнси сказала, что сегодня проводится какое-то благотворительное мероприятие.

Что значит быть близко к источнику информации — Нэнси сказала Саманте, Саманта сказала Полковнику.

Услышав объяснение Саманты, Полковник улыбнулся.

— Что-нибудь я сказала не то? — взглянула на него Саманта.

Полковник обнял ее и успокоил:

— Все то. Это я отреагировал на действия Майкла, он еще тот конспиратор.

— Почему так решил?

— Смотри, сколько народу находится здесь. Если каким-либо образом информация вылезет наружу об обсуждении проекта, найдутся десятки уважаемых людей, подтверждающих благотворительное мероприятие и участие в нем Майкла. Более того, я уверен, что представители СМИ не будут присутствовать на этом мероприятии. И место выбрано такое, что без приглашения сюда не сунуться.

Саманта восторженно смотрела на Полковника и не скрывала своих эмоций. Все так просто, подумал Полковник, а эта молодая женщина смотрит с восторгом на него. Может быть, она хочет видеть его таким? Стоп, полный тормоз, не увлекаться. Скоро делать доклад, надо быть полностью сосредоточенным. Но желание покрасоваться, что абсолютно было не свойственно Полковнику, взяло вверх, и Полковник позволил себе сделать вывод:

— Могу предположить, что благотворительное мероприятие начнется с незначительным сдвигом по отношению к презентации проекта. Майкл откроет презентацию, потом поручит кому-нибудь продолжить, а сам пойдет открывать благотворительное мероприятие.

— А кто продолжит вместо него презентацию? — наивно или сознательно поинтересовалась Саманта.

Полковник немного задумался, потом изложил ход своих мыслей:

— Думаю, что продолжит встречу адмирал. Сам Майкл принял решение, его поддержали те, кто присутствовал на встрече в узком кругу. Расширенный состав будет лишь уточнять детали. Учитывая, что все основные вопросы связаны со спецслужбами, Майкл попросит адмирала продолжить совещание.

Они еще минут двадцать посидели в зимнем саду, прилет вертолетов неожиданно прекратился. Все приглашенные прибыли, и график параллельных мероприятий окончательно запущен.

— Мне надо идти. Пойду налаживать презентацию, — с сожалением сообщила Саманта.

— Пойдем, я передам тебе презентацию.

— У меня есть.

— Она не совсем та, что сегодня будет озвучена, — сказал Полковник. — Есть изменения.

Саманта спокойно отнеслась к словам Полковника, не проявила никакого негатива и отнеслась к этому с пониманием.

— Оставайся, Нэнси передала мне флешку Майкла.

Она нежно поцеловала в щеку Полковника и сразу же исчезла за большим фикусом.

Полковник сидел один и смотрел на поляну, где находилась вертолетная площадка. Зрительная перспектива вдали ограничивалась лесом, верхушки деревьев которого образовали волнистую линию, напоминавшую горизонт моря в момент шторма.

— Расслабляемся? — спросил генерал.

— Да, время тянется, а особых дел нет, — признался Полковник.

— Тогда почему без бокала?

— Бокал, большой бокал это после презентации.

— Расслабься, все будет окей. Ты еще никогда не подводил. Правда не будешь пить?

— Нет, но посижу с тобой, если не возражаешь.

— А я сделаю глоток, — решительно сказал генерал.

Они немного поговорили о проблемах армии, а потом генерал поинтересовался:

— Как у тебя складываются отношения с сыном?

Полковник был удивлен вопросом, раньше на такие темы они не говорили.

— Не могу сказать, что все было безупречным, но в последнее время наметились существенные сдвиги — мы стали лучше друг друга понимать, есть темы, которые мы обсуждаем. Но сказать, что все осталось позади, пока не могу. Нужно еще время, а там посмотрим.

Полковник удивился сам себе, что так открыто и спокойно рассказал о своих отношениях с сыном. Это он раньше не позволил бы никогда. Что же такое изменилось в нем, в его окружении?

— А как с бывшей супругой?

— Никак. Все в прошлом. Иногда звонит, нервы треплет. Как у тебя?

Генерал грустно улыбнулся, на лице отразилась какая-то внутренняя боль, он махнул рукой.

— Надо было вовремя разводиться. Думал, что когда-нибудь все наладится. Получилось все наоборот — мне отравила жизнь, детей настроила против меня.

— Не теряй связи с ними, — посоветовал Полковник. — Отрезать легко, наладить — очень сложно.

Генерал с благодарностью пожал Полковнику руку:

— Пойдем? Время поджимает.

Они подошли к малому конференц-залу, несколько человек стояли у дверей и тихо разговаривали. Полковник и генерал вошли в зал, где находилось человек восемь — десять. Уютный зал был в полутьме, возможно, были люди, не очень хотевшие, чтобы их видели.

Саманта стояла у столика и аппаратурой. Увидев Полковника, она подошла и передала ему пульт.

— Все настроено, программа загружена. Меня не будет в зале, но я буду рядом, если что-нибудь понадобиться — звони.

Она быстро вышла из зала, а Полковник остался один у стола президиума. Посмотрел в зал, но, кроме лиц людей, сидевших в первом ряду, никого не мог ясно разглядеть. Чувствуя себя неуютно у стола президиума, Полковник собирался выйти из зала, но в это время стоявшие перед малым конференц-залом устремились внутрь. За ними вошли Майкл и адмирал.

Они подошли к Полковнику и предложили ему занять место в президиуме. Майкл подождал, пока все рассядутся, потом попробовал микрофон, слегка постучав по нему, и сразу же приступил к теме встречи:

— Приветствую всех присутствующих. Большинство знает друг друга, но, учитывая специфику нашей встречи, не будем представляться и требовать этого от других. Почему мы собрались, вы прекрасно знаете. С информацией о проекте вы ознакомлены, каждый вчера получил соответствующую номерную флешку. После окончания обсуждения прошу их сдать сотруднику секретной службы на выходе из зала.

Работу построим таким образом. Учитывая, что мне придется на некоторое время покинуть вас, я выскажу свое мнение о проекте. Потом будет подробный доклад. Вопросы можно будет задавать как по ходу доклада, так и после его окончания. Думаю, докладчик не будет возражать?

Майкл с этим вопросом обратился к Полковнику, получив одобрение, он продолжил:

— После доклада предлагаю его подробно обсудить. Наверное, так и построим работу. Надеюсь, что адмирал в мое отсутствие не позволит эмоциям и сугубо ведомственным интересам одолеть разумное начало. После такого вступления позвольте мне дать оценку проекту, который мы должны принять.

Проект универсальный, рассчитанный на два объекта. Какой объект — борт номер один или пассажирский самолет — станет реальным, ни мы, ни те, кто будет подготавливать его реализацию, не знают. Только обстоятельства.

Неожиданно женский голос из второго ряда задал вопрос:

— Простите, Майкл, договорились задавать вопрос по ходу дискуссии, поэтому позвольте спросить: вероятность с бортом номер один не более пяти процентов, не потратим ли слишком много денег на политический пшик?

Майкл снисходительно улыбнулся, ни движением, ни жестом или мимикой не выразил свое недовольство, что его прервали.

— Оставим в стороне борт номер один. Ограничимся гражданским лайнером. Если правильно и мощно преподнести сам факт крушения гражданского самолета, повесить на русских сотни невинных жертв, мы решим целый комплекс актуальных задач: вывести из спячки нашего президента, сделать Путина его главным и личным врагом, вбить клин между Путиным и Европой, одновременно нанести огромный урон экономикам России и Европы. Последующий круг решаемых задач: лишить Россию любой надежды стать значимым игроком на глобальном уровне, насмерть привязать политику и экономику Европы к нам, показать всем, кто в этом доме, под названием Земля, хозяин. Следующий круг задач: ужесточение отношений с Китаем, развал России на отдельные княжества. Могу продолжить, но в этом нет необходимости.

Я начал с того, что сказал, что проект универсальный. Должен признать, что проект еще многоплановый. Я перечислил лишь часть решаемых задач. Их значительно больше. Что касается проекта прикрытия, то он настолько детализирован, что я не собираюсь о нем говорить. Если хотите вникнуть в детали, можете пытать этого человека, — Майкл рукой указал на Полковника.

Тот же женский голос повторил свой вопрос:

— Со всем этим я согласна. Пользы от проекта много. Но как с финансами?

— О стоимости реализации проекта, как это дико ни будет звучать, даже не стоит говорить.

— На фоне политических и экономических плюсов?

— Нет, все значительно проще. За все заплатит Украина — ее самолеты, ее оружие, ее самолеты, ее военнослужащие. Только надо будет заплатить представителям власти и силовиков, которые дадут команду на реализацию. На фоне наших плюсов это сумма будет не очень значимой.

— Кроме того, — вступил в разговор толстый мужчина, сидевший рядом с женщиной, — Госдеп имеет свою программу и тратит достаточное количество денег из секретных фондов на поддержание нужного порядка на Украине.

— Вы говорите о тех пяти миллиардах долларов, что озвучил Белый дом? — поинтересовался Майкл.

— Как бывает в математике? Один пишем, два в уме. Так и там. Надо просто привязать, если это возможно, траты на проект с теми тратами, которые Белый дом собираться осуществить на Украине. Мы посмотрим, что можно сделать в этом плане.

— Можно и без этого обойтись, — вступил в разговор адмирал, — есть достаточно причин, чтобы Турчинов, Яценюк и их команда взяла под козырек и без лишних слов стала реализовывать проект.

Полковник обратил внимание на то, что адмирал не назвал Наливайченко и Парубия. Это были его люди, поэтому упоминать о них адмирал не стал.

— Нет, — возразил Майкл, — есть случаи, когда лучше заплатить и купить человека. Тогда он не скажет, что его заставили. Продажный человек всегда будет молчать, а если заговорит, ему не будет веры. Но я абсолютно уверен, что ни один из них не заговорит.

Последняя фраза, произнесенная без намека на последствия, звучала в своей простоте весьма угрожающе. Майкл сказал еще несколько фраз, извинился и передал адмиралу бразды правления. А тот не стал мудрить и предоставил слово Полковнику для презентации проекта, только попросил:

— Все присутствующие знакомы с проектом, поэтому не стоит рассматривать проект подробно, я предлагаю остановиться на узловых моментах и важных деталях.

Полковник в свойственной ему манере четко изложил идею проекта, логически обосновал узловые положения и механизм трансформации действий при изменении объекта воздушной атаки. После доклада возникла звенящая тишина. Никто не хотел ее нарушить. Адмиралу пришлось взять на себя миссию ведущего:

— Понятно, что все мы находимся в некотором смятении — не каждый день приходится принимать участие в принятии решения такого масштаба. Особенно если учесть значимость события в мировой политике. С другой стороны, если мы не предпримем действия, завтра нас будут пенять даже самые слабые страны. Надо показать, кто хозяин в этом доме и масштабы этого дома. В случае с гражданским самолетом меня все устраивает, все логично и реализуемо. Программа прикрытия, как вы слышали, на полгода как минимум обеспечит неразбериху с истиной картиной катастрофы. За это время мы так измажем Россию грязью, что никому в мире не будет интересно искать реальных исполнителей. В конце концов, стреляли украинцы — пусть русские с ними выясняют отношения. Наша задача последовательно нагнетать антироссийскую истерию, накалять ситуацию вокруг Украины.

А борт номер один российского президента меня напрягает. Слишком знаковая фигура, и не обернется ли проект против нас?

Полковник понимающе кивнул, выдержал паузу в несколько секунд и дал ответ:

— Я понимаю тревогу, но не разделяю ее по нескольким причинам. Первая. Где произошло крушение? В воздушном пространстве Украины. Кто сбил? Украинцы. К нам какие претензии? Вторая причина. Третья мировая война не начнется. Войну может начать только главнокомандующий, а это президент. Президента нет — некому объявлять термоядерную войну. Никто не возьмет на себя ответственность это сделать, не обладая полномочиями. Пройдет энное время, которого нам будет достаточно для включения определенных механизмов и действий, о них я скажу далее. Третья причина. По конституции России в данном случае президентом станет премьер-министр Медведев, а с ним, я думаю, мы сумеем договориться. Уступил же он нашему давлению в вопросе с Ливией? Четвертая причина. От пятисот миллиардов до триллиона долларов российские чиновники и бизнесмены держат в западных банках. Плюс недвижимость по обе стороны Атлантического океана. Все это можно арестовать и отнять. Причину всегда можно найти — от необходимости доказать происхождение средств до уплаты налогов и связи с преступным миром. Можно перечислить еще ряд причин, почему мировая война не начнется. Во всяком случае, в день авиакатастрофы и пару последующих дней.

— Действительно, можно считать, что в тот момент, когда самолет упадет, война не начнется. А дальше все зависит от нашей прыти, активности и давления на наших людей в России и в Кремле, — заключил адмирал.

Пример адмирала подействовал, несколько красных светодиодов, сигнализирующих о желании пользователей вступить в разговор, загорелись у микрофонов в зале. Адмирал расслабился, спокойно оглядел зал и предоставил слово второй женщине, присутствующей на этой встрече. Она сидела в первом ряду, поэтому Полковник хорошо ее разглядел. Ей было лет пятьдесят, чуть полноватая, блондинка, изящно одета, в серьгах и кулоне были большие бриллианты, в которых случайные лучи света, падающие на них, рождали яркие снопы голубовато-желтых искр. Ухоженное лицо излучало уверенность, спокойные движения и отсутствие волнения свидетельствовали о большом опыте принятия ответственных решений.

— У меня два вопроса, — начала она. — Первый связан с приблизительной датой. Не хотелось, чтобы информационные вбросы готовились в последнюю минуту. Второй вопрос связан с последовательностью появления информации «Интернет-СМИ» или «СМИ-Интернет».

По вопросу Полковник понял, что она непосредственно связана со СМИ. Тот факт, что ее пригласили на совещание такого уровня, свидетельствовало, что она связана с руководителями крупнейших органов информации.

— Предположительная дата — окончание летнего саммита БРИКС — середина июля. Дата возвращения борта номер один известна. Но может быть задержка в один или два дня — российский президент может воспользоваться случаем и посетить еще какую-нибудь страну. Желающих пригласить достаточно. Что касается первоисточников информации, то в нашем случае могу сказать однозначно: лидером будет Интернет, социальные сети.

Социальные сети в операции прикрытия имеют огромное преимущество — одновременно можно вбросить большое количество информации, а за правдивость никто не отвечает. Одновременно включаются сотни тысяч пользователей Интернета. Потом серьезные СМИ, ссылаясь на Интернет, могут представить правдоподобную информацию, и читатель будет убежден в ее подлинности. Первоначальная техническая информация для блогеров будет передана нашими людьми.

Основная задача в оперативности. У нас есть преимущество перед русскими — темп, и это преимущество надо использовать в полной мере.

Затем последовало несколько уточняющих вопросов от Боба. Полковник отвечал на последний, когда в зал вернулся Майкл и занял свое место в президиуме.

Неожиданно к Майклу обратился коренастый мужчина и попросил слова. За все время, проведенное в зале, он не проронил ни слова.

— Я понимаю, что мое предложение будет сложно выполнить, но желательно. Я не знаю, какой гражданский самолет и какой международной авиакомпании будет выбран в качестве мишени, но там не должно быть американских граждан. В случае отсутствия американцев на борту особо копаться в случившем никто из американских СМИ не будет, очень легко все перевести в русло обвинений русских, а нам дистанцироваться от факта и занять позицию строго международного рефери. В случае наличия американцев среди жертв возникнет внутренняя партийная возня, всевозможные журналистские расследования, что может неожиданно что-то раскрыть.

— Согласен, — одобрил Майкл. — Конечно, гарантировать это невозможно, но постараться надо будет.

Еще полчаса Полковник разъяснял нюансы проекта, и, когда казалось, что все вопросы были обсуждены, вопрос задал генерал:

— Не знаю, как будем называть людей юго-востока Украины, на чьей территории планируются боевые действия, — террористы или сепаратисты, но у них не будет авиации. Следовательно, объяснить причину, почему у истребителя или штурмовика, который должен свалить самолет, будут подвешены ракеты класса «воздух-воздух» в день авиакатастрофы будет сложно. Как планируется осуществить прикрытие этого факта?

Полковник посмотрел на генерала и поблагодарил его за вопрос, а потом уточнил:

— Это очень пикантный момент. Генерал точно оценил ситуацию и сложность объяснения. Первоначально предполагалось самолет довооружить на аэродроме подскока. Небольшой плюс этого решения — сослуживцы пилота не будут в курсе — не может скомпенсировать огромный минус. Он заключается в том, что посторонние люди будут подвешивать ракеты на чужой боевой самолет, а это станет предметом пристального внимания обслуживающего персонала аэродрома. И информацию о падении гражданского самолета только ленивый не свяжет с исключительным эпизодом, свидетелем которого они были. Поэтому предложено подвесить ракеты на боевой самолет заранее. Несколько дней или неделю он будет стоять. Все к нему привыкнут и не сразу заметят, что что-то исчезло.

— Насколько я понимаю, осталось выбрать аэродром и скромное место, где будет стоять самолет, — подвел итоги генерал.

— Точно, причем самолет будет предварительно перебазирован с другого аэродрома, поэтому он окажется на том удаленном месте.

Вопросов больше не оказалось. По реакции присутствующих было ясно, что проект принят. Никто не поздравлял Полковника, не было никаких речей. Встали и забыли все, что слушали. Каждый должен был включиться в работу по разработанному Полковником графику, не зная конкретных исполнителей. Привязка исполнителей к проекту была сделана Майклом и его людьми. Обыденность вновь поглотила все — движения, разговоры и планы на ближайшее время.

На выходе из зала стоял внушительного роста человек и собирал флешки, сверяя их номера с каким-то списком. В дверях к Полковнику подошел адмирал.

— Все присутствующие идут на банкет, только трем нежелательно там быть — все из-за нашей специализации. Не знаешь, кто эти лица?

— Догадываюсь, думаю, что нам надо будет позвать еще генерала, — весело сказал Полковник, останавливая генерала. — Генерал, есть предложение: на дорогу пропустить стаканчик виски.

Адмирал сделал удивленное лицо:

— А что, коньяк в этом доме исчез? Майкл попросил извинения, но, сами понимаете, на благотворительном мероприятии светиться разведке, Пентагону и… — адмирал задумался, не находя необходимого названия службе Полковника.

— …лицу без постоянного места работы, — подхватил Полковник шутливый тон разговора.

— Майкл распорядился накрыть стол в зимнем саду. Сказал, что нас будет обслуживать очаровательная женщина, — предпринял попытку заинтриговать адмирал.

— Но если это будет Нэнси, я не выдержу, — признался генерал.

— Так будоражит? — съязвил адмирал.

— Нет, наоборот. Когда она смотрит на меня, мне кажется, что она замораживает не только мои внутренности, но и все чувства.

— В этом я солидарен с тобой. Что скажешь, Полковник? — спросил адмирал.

— Один раз видел, но очень быстро пролетел мимо нее.

— Тебе повезло. Твои внутренности не заморожены и чувства сохранены, поэтому ты что-то творишь и выглядишь свежо. Давай двигай к зимнему саду, дорогу знаешь. Первым встречай холодное чудовище Нэнси, бери ее на себя, — предложил генерал. — С чего Майкл сказал, что нас ждет очаровательная женщина?

— Это современное тонкое чувство красоты, или он действительно перетрудился? — усомнился адмирал.

В известном им месте зимнего сада был накрыт стол на три персоны. Но никого из обслуги не было. Адмирал первым выбрал место напротив окна, что позволяло ему наслаждаться красивым видом. Генералу повезло чуть меньше, но и ему достался приличный обзор. А Полковник сидел спиной к окну и мог видеть только растения и сервировочный столик.

— Если никто не появится через минуту, я пойду за сосудом и напитком, — заявил адмирал.

— Поддерживаю, — согласился генерал, — лучше начать пить в отсутствии Нэнси.

Полковник ничего не успел сказать. Его лицо исказилось от удивления.

— Точно, появилась она, теперь горло придется сильно прогреть, чтобы что-то проглотить, — с разочарованием сказал генерал.

Полковник увидел Саманту в сопровождении охранника, отбиравшего у них телефоны в день приезда. Она радостно смотрела на Полковника и улыбалась. Она неожиданно осознала, на каком уровне общается Полковник.

— Вас ждет сюрприз, — улыбнулся Полковник.

— Больше Нэнси сюрприза нет, — угрюмо сказал адмирал.

— И не будет, — поддержал генерал.

Когда подошла Саманта с вопросом, что будут пить офицеры, у них наступил ступор. Она предоставила меню известного ресторана и удалилась, сообщив охраннику кому и что налить.

— Праздник удался, — признался генерал. — Выпью все, что будет предложено. Страшное ожидание не исполнилось.

Когда адмиралу принесли коньяк, а остальным виски, он не скрывал своего хорошего настроения:

— За тебя, Полковник, день удачно сложился. Надеюсь, и проект удачно пройдет.

— И мы все востребованы, — уточнил Полковник.

 

Реализация проекта «Самолет»

Офис, 25 марта 2014 года

Полковник приехал в офис раньше предполагаемого времени. До встречи с Роджером оставалось минут сорок, Саманта тоже должна была подойти к этому времени. Можно было пройтись по улице, но особого желания бродить у Полковника не было, и он решил подняться в офис. Постояв несколько секунд у машины, он тоскливо оглядел подземный гараж. Имея бесспорную пользу, они, подземные гаражи, вызывали ассоциации с какими-то казематами из старых фильмов, что усугублялось ощущением холода, веющего от серого бетона. Полковник решительно повернулся в сторону лифта.

У входа в помещение офиса он обратил внимание на усиление охраны — появились новые люди, перед входной дверью была установлена магнитная решетка, возле нее стоял охранник с детектором в руках. Возможно, это было связано с утверждением проекта.

Второй охранник попросил Полковника приложить пропуск к специальному устройству, расположенному на столе перед охранником, потом снять отпечаток пальца и сделать снимок ириса глаза. Полковник не стал возражать, понимая, что это не инициатива охранников, они лишь четко выполняли чью-то инструкцию. С другой стороны, Полковнику не нравилась необходимость оставлять следы своего пребывания — нигде и никогда его отпечатки не фигурировали и не снимались, он всегда оставался инкогнито.

Заметив легкое замешательство Полковника, охранник обратился к нему:

— Приложите пропуск, возможно, Вам не надо будет проходить дальнейшую процедуру.

Полковник последовал его совету и приложил пропуск. На экране монитора он краем глаза увидел, что вместо фотографии высветился синий прямоугольник, по диагонали которого было написано красным: «Особый доступ».

Охранник мгновенно вытянулся и весьма учтиво произнес:

— Спасибо, можете пройти.

В помещении офиса всегда было тихо, но в это утро тишина казалась какой-то особой, тревожной. Можно даже было сказать, что тишина была похожа на военную. Редкие сотрудники, никогда не позволяющие себе громко говорить, сидели за мониторами, уткнувшись в них, и не поднимали голов.

Так, подумал Полковник, народ в шоке и не понимает, чем вызвано такое усиление режима. Связывая, естественно, это с присутствием Полковника, они решили, что лучше не отвлекаться, чтобы не влипнуть в какую-нибудь историю.

В кабинете было убрано, Роджер исполнил обещание, данное накануне отъезда. Полковнику хотелось сразу же приступить к работе, но чувство победителя, чей проект был утвержден, располагало к созерцанию. Он сел в кресло и, словно независимый рефери, пытался наблюдать за двумя желаниями — работы и ленивого созерцания. Последнее имело дополнительное преимущество — скорое появление Саманты и Роджера объективно снижало результативность непродолжительной работы до их прихода.

Полковник уступил слабости, вытянул ноги и прикрыл глаза. Вокруг была тишина и темнота. Может быть, темнота и тишина? Нет разницы? Для кого? Для солдата в окопе или генерала на диване? Для последнего последовательность не играет роли, без разницы. Для солдата важнее тишина, она увеличивает вероятность выжить.

Полковник не мог вспомнить, когда в последнее время позволял себе размышлять на отвлеченную тему. От этого он получал удивительное, давно забытое наслаждение.

Неожиданно открылась дверь. Кто это, Саманта или Роджер? Он не стал открывать глаза, шаги приближались, и вместе с ними усиливался тонкий аромат духов. Как хотелось, чтобы это состояния продлилось, но реальность возьмет свое, вторгнется и разрушит этот кратковременный мир сладостного равновесия.

Саманта остановилась в двух шагах, не решаясь подойти и случайно разбудить Полковника. Она стояла в нерешительности и готова была тихо выйти из кабинета.

— Я не сплю, — он внимательно посмотрел на Саманту.

Та светилась какой-то внутренней радостью, нежная улыбка не сходила с ее лица.

— Хочу поздравить с проектом, — искренне произнесла она.

— И это все?

— Все потом и в другом месте, я предупреждала тебя — никогда на работе, никаких эмоций. Но должна признаться, что не думала, что ты знаком с элитой армии.

— Это последний эшелон моих знакомств, можно сказать, что связи, наработанные на совместной работе. Дальше, сама догадываешься, девиз моей жизни и работы — не светиться, не высовываться, не напоминать о себе.

— Сплошное «не», — без иронии и осуждения сказала Саманта. — Господин «не». Но меня, если ты не возражаешь, все устраивает. Да, скоро подойдет Роджер, он уже звонил.

Всего несколько секунд, и воздушная и светящая Саманта превратилась в строгого офис-менеджера. Как повезло, подумал Полковник, что он знал другую Саманту, украсившую его уже не молодую жизнь.

Стоило вспомнить Роджера, как он, радостный и уверенный, объявился в кабинете.

— Всех поздравляю, я в курсе, что все прошло гладко, все довольны, — выпалил Роджер, прикрыв дверь.

Саманта продолжала улыбаться, но чувствовалась некая неуверенность.

— Что-нибудь случилось? — спросил Полковник.

— Хочу предложить мороженое, — смущенно проговорила она.

— И кофе, — дополнил Роджер.

— Как-то неожиданно, — признался Полковник. — Об этом совсем не думал. Но почему бы и нет?

— А долго придется ждать? Я уже настроился, — заявил Роджер.

— Я его уже принесла, сейчас занесу.

— Кофе не забудь.

Довольная Саманта уже выходила из кабинета, как Полковник окликнул ее:

— Себя не забудь, ждем.

Роджер не успокоится, подумал Полковник, пока не расскажет о своих похождениях в Киеве. Саманте нужно время, чтобы сварить кофе. Вот это время надо дать Роджеру на сообщение о сексуальной индустрии в Киеве. Ведь не успокоится, пока не расскажет. Его так и распирало от желания похвастаться успехами на этом фронте.

— Как в Киеве? — без уточнения темы спросил Полковник.

Роджер, очень довольный тем, что нужная тема всплыла неожиданно сразу и без его потуги, стал в восторженных тонах рассказывать о девицах в гостинице. Сладкие женщины — так он коротко выразил их суть.

— Если бы видел их, — мечтательно произнес он. — Сказка. Одна лучше другой. Глаза разбегались.

— И долго искал?

— Они были везде — в холле, в баре.

— Не многовато их было для тебя?

— А я не один был, вся наша делегация участвовала.

Полковник иронично улыбнулся, это заметил Роджер и отреагировал:

— Предполагаешь, что Служба безопасности Украины нам их подложила?

— А ты сомневаешься?

— Нет, я тоже такое предположил. Но было хорошо, даже очень хорошо, а язык за зубами я умею держать, не знаю, как другие, за всех не могу говорить.

Роджер, как истинный художник, крупными мазками восторженно рассказал о жизни ночного Киева, но перейти на детали не успел — вернулась Саманта с мороженым и кофе. Они с Роджером расположились на диване, Полковник остался сидеть в кресле. Из-за присутствия Саманты Роджер поменял тему и стал рассказывать о Киеве, Майдане, где погибли десятки людей, о снайперах, которых не нашли.

— Что сейчас на Майдане? — поинтересовался Полковник.

— Палатки с протестующими. Люди устали, революционный порыв еще есть, но появилась настороженность.

— Твое ощущение? — холодно и отчетливо спросил Полковник.

Саманта не ожидала такого резкого перехода: что встревожило Полковника, насторожило?

— При всем хаосе на Майдане, слабом внутреннем управлении, мне показалось, что внешнее управление осуществляется жестко.

— Все это стоит больших денег. Если есть внешнее управление, с Украиной можно иметь дело.

Голос Полковника вновь изменился, стал привычным — мягким и тихим. Что насторожило его и что в ответе Роджера успокоило? Высшая математика, подумала Саманта, которую предстоит постепенно изучать, благо что учитель рядом. С этой мыслью она, допив кофе, попрощалась и забрала с собой посуду.

Оставшись с Полковником один на один, Роджер сразу приступил к делу:

— Я переслал тебе карту движения гражданских самолетов в воздушном пространстве Украины. Смотрел?

— Нет, компьютер я еще не включал, — признался Полковник, — только вошел.

— Трассу южного коридора, как ты сказал, я не приложил. Можно поинтересоваться, почему?

Полковник направился к письменному столу, включил компьютер, открыл почту и отправил новое письмо Роджера на распечатку. Роджер понимал, что все эти манипуляции были необходимы Полковнику, чтобы решить, что и в каком объеме сказать.

— Могу сказать очень коротко: президент Путин не будет возвращаться этим маршрутом.

— Но вероятность мала, что мы его достанем. Может быть, стоило сразу ограничиться гражданским самолетом?

Полковник улыбнулся и добродушно посмотрел на собеседника. Выдержав короткую паузу, он стал выстраивать пошаговую последовательность объяснений:

— Когда ты потратил тысячу долларов, будешь переживать за один дополнительный доллар, если он может с вероятностью в пять — десять процентов принести большой бонус? Тем более что этот доллар оплатит в конечном счете сама Украина.

— Уверен, что переживать не буду.

— Поэтому южный коридор был исключен. Есть еще один аргумент, но он потребует больше времени.

— Мы, кажется, после защиты проекта можем себе позволить расслабиться на пару часов? Вечером сходим пообедать? — предложил Роджер.

— Принимается, — не раздумывая, согласился Полковник, также считавший, что можно позволить себе немного отдохнуть. — Вернемся ко второму аргументу. По проекту предполагается крупный и очень длительный военный конфликт на территории, где упадет самолет. Если это будет на южном направлении, у русских будут трудности в поставке оружия и военных.

— Ты уверен, что Россия втянется в конфликт?

— Уверен в обратном. Путин не позволит себя втянуть в войну, хотя нам это очень выгодно. Поэтому он этого не сделает.

— А как быть с тезисом, что он своих не бросает?

— Он и не бросит. Будет помогать, но неофициально. Войска не будет вводить, но кто сказал, что он должен запретить участвовать в столкновении добровольцам?

— А как с вооружением? — поинтересовался Роджер.

— Ты сам сказал, что за деньги можно у украинцев купить любую технику. Потом, на всей Украине столько техники осталось со времен СССР, что ее хватит на несколько войн, включая мировую. Отдельные типы, в которых будет дефицит, естественно, будут поставляться без огласки. И вот здесь ключ выбора направления.

Из Крыма поставлять людей и технику сложно, много технических проблем, а юго-восток Украины имеет сотни и сотни километров практически неохраняемой границы с Россией. В ряде мест условная граница проходит по улице деревни, по полю. Пойди проконтролируй, что хочешь ввози, что хочешь вывози.

— И люди по проселочной дороге незаметно окажутся на Украине, — поддержал Роджер.

— Потом, за счет общей границы и общения люди юго-востока Украины более мотивированы на объединение с Россией. Следовательно, они будут максимально сопротивляться, когда их власть Киева начнет сознательно притеснять. Это повод для разжигания военного конфликта, что мы и будем использовать.

— Как Госдеп отнесется к нашей инициативе?

Полковник не ожидал столь прямого вопроса, но объяснить Роджеру следовало. По предварительным прикидкам Полковника, Роджер должен будет корректировать оперативное управление, находясь в Киеве или где-то ближе к месту катастрофы.

— У Госдепа своя игра на Украине и свои планы. В чем-то мы подыгрываем друг другу, но не раскрываем свои карты. В Госдепе есть люди Майкла, как я понимаю, и они будут подыгрывать нам в реализации наших планов.

— Надо предполагать, что президент Обама, погруженный в проблемы с Афганистаном, Ираком, Ираном, Ближним Востоком и далее по всей карте мира, не очень в курсе некоторых дел Госдепа? — насторожился Роджер.

— Зачем нагружать занятого человека, если он сам не очень желает этого? — с иронией спросил Полковник. — Тем более что и мы не собираемся его вводить в предстоящие мировые проблемы.

— Обама окружен женщинами, — Роджер вернулся к своей излюбленной теме. — Джулия Пирсон — шеф секретной службы США, Виктория Нуланд — помощник госсекретаря по вопросам Европы и Евразии, Джейн Псаки — говорящая голова американской политики.

— Этот список можно продолжить. Целый гарем.

— Вот к этому я подвожу. Если гарему не уделять внимания в том смысле, для чего он создается, женщины начинают тихо бунтовать и торпедировать решения и действия хозяина.

— Что мы и видим, — подтвердил Полковник. — А говорящая голова — это уникальное чудо. Поражен ее низким уровнем, такого никогда не было в нашей дипломатии.

Разговор перешел в фазу ленивого общения, который продолжился бы в ресторане или баре, о чем мужчины договорились в начале разговора. Но неожиданный звонок разрушил все их планы.

Полковник поднял трубку. Металлический голос Нэнси известил, что Майкл хочет переговорить. Секунд через двадцать в трубке раздался голос Майкла:

— Полковник, надо срочно подготовить документы для человека, который поедет в Киев. Кто поедет, думаю, Вы догадываетесь. Все документы нужны для предварительного согласования и передачи партнерам.

— Я подготовлю документы для поездки, но считаю, что Киеву надо озвучить лишь общие контуры проекта и очень туманно о ближайших перспективах.

— Хорошо. Тогда сделайте график передачи вопросов и требований Украине, а также той информации, которая будет со временем им озвучена. На днях с Вами встретится адмирал, ему передадите документы, которые сочтете нужными.

Полковник подумал, что разговор окончен, но Майкл неожиданно обратил внимание на охрану:

— Не очень напрягает повышение безопасности?

— Нет. Вполне допустимо.

— Хотел обсудить вопрос Вашей безопасности. Считаю, что Вам надо обеспечить охрану.

— Если спрашиваете мое мнение, — возразил Полковник, — то я считаю, что делать этого не стоит. Любое изменение моего статуса вызовет пристальный интерес, что в принципе не желательно.

— Отменить усиление? — нахмурился Майкл.

— Нет, но надо объяснить сотрудникам причину усиления, чтобы они не связали этот факт с моим появлением. Я бы поручил Роджеру сказать им, что они работают по специальной программе на правительство Украины.

Майкл задумался, потом, соглашаясь, высказал:

— Хорошо. Но при первых же предположениях о возможной слежке, не говоря уже о подозрениях в нарушении личной безопасности, прошу срочно сообщить Роджеру, Саманте, Нэнси или лично мне. Договорились?

— Да, это могу обещать.

Разговор также неожиданно закончился, как и начался. Все это время Роджер дожидался окончания разговора, с неудовольствием предполагая, что посещение ресторана или бара откладывается. Он терпеливо ждал, когда Полковник сообщит о том, что заставило Майкла срочно позвонить.

— Надо срочно готовить документы для ЦРУ, чтобы обсудить с ними и в согласованном виде передать для Бреннана. Думаю, что надо подготовить вопросник для украинской стороны, что мы хотим от них услышать. Как ты слышал, я предложил сделать график передачи информации Киеву.

— Дозировано и последовательно, это правильно, чтобы не могли оценить весь проект и избежать слива на начальном этапе. Поддерживаю.

— Горячие дни наступили, — Полковник подвел итог разговора с Майклом.

— Жаль, что поход в ресторан отменяется, — с огорчением произнес Роджер.

— Почему? — удивился Полковник.

— Аврал по документам.

— Одно другому не мешает. Сейчас разберемся с трассой полетов, потом пойдем пообедать. За два часа ничего не произойдет.

— Особенно если учесть, это происшествие полностью зависит от нас, — с довольной улыбкой произнес Роджер.

Полковник долго и молча смотрел на карту Украины, на которой были указаны международные трассы пролетов гражданских самолетов. Один из них был выделен красным цветом, он проходил севернее города Донецк. Роджер привык к манере Полковника размышлять в одиночку, поэтому не задавал вопросов, молча ждал, когда Полковник все обдумает и станет обсуждать.

— Нужна консультация у авиационного специалиста. Надо определить предполагаемое место падения с учетом скорости и высоты полета. Надо просчитать два варианта. Первый — самолет планирует. Второй — самолет полностью разрушен в воздухе. Дальше мы сами определим место подскока истребителя или штурмовика. Главное условие — самолет должен упасть на украинской стороне.

Обсудив несколько мелких вопросов, они вышли из кабинета и направились в небольшой мексиканский ресторан, находящийся в квартале от офиса. По дороге Полковник напомнил о необходимости поговорить с сотрудниками.

— Какой великий актер погиб во мне, — наиграно жаловался Роджер. — Поем, потом на сытый желудок буду представляться большим босом киноиндустрии и у авиаспециалиста просить консультацию по падению самолета для очередного фильма ужасов. Потом соберу сотрудников и буду им внушать, что они работают на правительство Украины. Одно лицедейство. Когда оставаться самим собой?

— Меня спрашиваешь?

— Можно и тебя.

— Ты остаешься самим собой, когда кушаешь.

От столь неожиданного ответа Роджер остановился. Подумал и согласился:

— А ведь это и есть правда.

Письмо

Домашний кабинет Полковника напоминал большой склад макулатуры — везде лежали папки бумаг, отдельные кипы копий статей. В этом скопище информации только Полковник знал, где и что лежит. В этом рукотворном хаосе он видел свой строгий порядок, определяемый только ему понятным удобством поиска информации. В одном, возможно, даже на смертном одре он никогда бы не признался: в том, что значительную лепту в этот сложный порядок поиска информации внесла и небольшая лень, возникающая в конце его рабочего дня, часто заканчивающегося на рассвете. И эта лень вызывалась усталостью.

Весь материал, хранившийся дома, не представлял секрета — вся информация была из открытых источников. Все, что требовалось спрятать от чужих глаз, хранилось в офисном кабинете. Иногда Полковник ловил себя на мысли, что сравнивает себя с лекарем, который может из набора простых и безвредных лекарств сделать яд, лишь выстраивая график и последовательность принятия лекарств. Хотя это сравнение ему льстило, он не очень часто к нему обращался.

Саманта была свидетелем того, как кабинет в процессе работы над проектом уверенно превращался в склад, но никогда не осуждала Полковника, понимая, что в основе всего лежат его понятия удобства и комфорта в работе. Максимум, что позволяла себе Саманта, так это проветривать кабинет, чего Полковник сам никогда не делал, предпочитая сразу же погружаться в работу. Проветривая кабинет, она тщательно следила за тем, чтобы ни один листок не был даже сдвинут движением воздуха.

В этот день Полковник почувствовал усталость — трудно было сосредоточиться, мысли тяжело выстраивались в нужную последовательность, стремясь каждый раз зацепиться за другую и сбить желаемую цепь. Он посмотрел на часы. Было без десяти минут одиннадцать, при интенсивной работе в это время он никогда не ложился спать — в этом случае он мог проснуться часа в три утра и больше не заснуть. Надо было продержаться еще час — полтора.

Немного подумав над тем, чем загрузить себя на это время, Полковник решил написать письмо Полу и ответить на вопросы, осторожно поставленные Полом перед ним. В недавнем телефонном разговоре Пол стал удивленно рассказывать, что к нему внезапно изменилось отношение со стороны куратора ЦРУ. Он прямо спросил отца, не с ним ли это связано? На что Полковник, естественно, с не меньшим удивлением ответил «нет». Надо признаться, что Пол недолго терзал себя и отца поиском истины и перешел к главной теме своего звонка. Он попытался сделать небольшой анализ ситуации с Крымом и хотел услышать мнение отца.

Полковник был доволен, что Пол расширяет круг своих интересов и отходит от желания стать экспертом по вооружению. Для Полковника это было очевидно, а тема его анализа соответствовала моменту времени — аннексию Крыма Россией обсуждали на всех телеканалах, социальных сетях. Полковника интересовало, под каким аспектом Пол рассматривает эту проблему, не представляет ли его анализ на самом деле суперпозицию чужих мнений и комплементарную нарезку чужих работ. Насколько работа оригинальна и содержит собственные заключения Пола? На следующий день Полковник получил анализ. Задержку он связал с желанием сына, очевидно, усилить анализ или убрать моменты, не казавшиеся ему очевидными.

В телефонном разговоре Полковник предупредил сына, что очень занят и не сможет сразу высказать свое квалифицированное мнение. Пол уверил, что не торопится, так как анализ сделал для собственной тренировки и время его не поджимает.

Решив, что клин клином вышибают, Полковник решил побороть свою усталость тем, чтобы сменить тему своих размышлений и ответить Полу. Искомый анализ под названием «Крым и Косово: можно ли поставить знак равенства?» Полковник быстро нашел в папке «Пол». Серьезные материалы, над которыми предстояло поработать, Полковник распечатывал, предпочитая работать с бумажными носителями, а не с текстом на мониторе. Первое впечатление удивило Полковника, анализ был зрелым. Конечно, молодости свойственно склоняться к революционизму, попыткам увидеть мир несколько иначе, но Пол удержался от перегибов и постарался холодно, почти без эмоций провести сравнение ситуаций, связанных с отделениями Косово и Крыма. Естественно, что Пол опирался на чьи-то мысли и высказывания. За столь короткое время он не мог внятно сформулировать собственное мнение по такому сложному вопросу, но попытался найти логику и движущую силу событий. Полковника радовало, что Пол не поддался всеобщему информационному гипнозу, который сформулировал однозначный взгляд американцев на проблему Крыма. Кто-кто, а Полковник знал, как готовится общественное мнение и насколько оно соответствует правде.

В предстоящем к реализации проекте «Самолет» истина будет вывернута наизнанку. И владельцы и главные редакторы крупнейших СМИ в ближайшее время обрушат на головы американцев и европейцев огромный поток целенаправленной информации, напоминающий стремительный грязевой сель, управляемый им, Полковником.

Два человека, присутствовавшие на презентации проекта в малом конференц-зале, уже приступили к подготовке тактики подачи информационного материала о крушении самолета. Их задача в ближайшие два месяца подготовить план подачи нужной информации. Один из них отвечает за телевидение и печатные СМИ, а второй специализируется на социальных сетях в Интернете. У каждого из них должен быть раздел, в котором одни ссылаются на других, не утруждая себя подтверждением истины. В этом деле важен объем информации — он не должен быть малым, чтобы читатель не имел возможности искать правду, и не столь большим, чтобы не потерять к нему интерес.

Полковник поймал себя на том, что отвлекается, поэтому набрал электронный адрес Пола и стал обдумывать первую фразу. В это время он напоминал теннисиста, замирающего перед подачей, а потом стремительно начинающего играть. После первого же слова Полковник начинал быстро писать, и сомнения оставались в стороне.

«Ты говорил, Пол, что этот анализ тебя не торопит и не предназначен для публикации. Во всяком случае, в ближайшее время. Поэтому скажу коротко: я доволен. Есть вопросы, которые я хотел бы обсудить, но не буду этого делать, а лишь предложу следующее. Отложи анализ в сторону, пусть отлежится, если это возможно. Собери еще материал, а потом вернись к тому, что ты написал. Оцени его и внеси те изменения, которые посчитаешь нужными. Тогда мы сядем за стол и рассмотрим оба варианта.

Должен отметить, что проводить аналогию в анализе очень выгодно, но надо обязательно доказать правомочность аналогии, ответить на вопрос: насколько эту аналогию можно использовать, насколько рассматриваемые случаи идентичны и не искажены особенностями?

Твой пример сравнения Крыма и Косово я хочу несколько территориально расширить и дать свое сравнение ситуаций на Украине и бывшей Югославии, тем более что они, Крым и Косово, были частями этих государств. Может быть, тебе это пригодится. Скромно надеюсь.

Еще раз хочу тебе объяснить, что я часто критикую политику США не потому, что я не патриот. Наоборот, я все делаю, чтобы наше государство усиливалось. Моя работа — обнаруживать слабые места, выявлять недостатки и об этом говорить в определенном кругу людей, надеясь, что это поможет исправить ситуацию.

Никогда не считай, что по ту сторону океана сидят малообразованные люди, хотя такое отношение, к сожалению, проскальзывает у представителей власти. Русские всегда отличались интеллектом. Они внимательно следят и анализируют. Поэтому меня настораживает механический подход Госдепа к цветным революциям, которые в достаточном количестве наше правительство успело сотворить. При этом последовательность шагов повторяется, что позволит умному противнику быть на один шаг впереди — он знает все последовательности и может принять контрмеры. Я считаю, что так произошло на Украине. Если на начальном этапе русские и их дипломатия проморгали наше участие в событиях, приведших к свержению Януковича, то потом они нас просто переиграли, зная, что и когда мы будем делать. Это расплата за однотипность действий.

Шесть действий (шагов), использованных при развале Югославии:

1 — фрагментация общества (этническая, религиозная, любая, которая уничтожает общность);

2 — создание миражей материального благополучия при переходе в западную цивилизацию (приманка — будете жить как европейцы и американцы);

3 — контроль над местными СМИ и информационными потоками (власть не должна иметь информационные рупоры, чтобы доносить до населения собственную политику);

4 — в обществе всегда имеется ядро, которое будет сопротивляться изменениям, навязанным извне (потеря культурной идентичности, языка), что является реальным источником военного конфликта;

5 — «договор с дьяволом» — использовать все средства для достижения цели,