Офис, 25 марта 2014 года

Полковник приехал в офис раньше предполагаемого времени. До встречи с Роджером оставалось минут сорок, Саманта тоже должна была подойти к этому времени. Можно было пройтись по улице, но особого желания бродить у Полковника не было, и он решил подняться в офис. Постояв несколько секунд у машины, он тоскливо оглядел подземный гараж. Имея бесспорную пользу, они, подземные гаражи, вызывали ассоциации с какими-то казематами из старых фильмов, что усугублялось ощущением холода, веющего от серого бетона. Полковник решительно повернулся в сторону лифта.

У входа в помещение офиса он обратил внимание на усиление охраны — появились новые люди, перед входной дверью была установлена магнитная решетка, возле нее стоял охранник с детектором в руках. Возможно, это было связано с утверждением проекта.

Второй охранник попросил Полковника приложить пропуск к специальному устройству, расположенному на столе перед охранником, потом снять отпечаток пальца и сделать снимок ириса глаза. Полковник не стал возражать, понимая, что это не инициатива охранников, они лишь четко выполняли чью-то инструкцию. С другой стороны, Полковнику не нравилась необходимость оставлять следы своего пребывания — нигде и никогда его отпечатки не фигурировали и не снимались, он всегда оставался инкогнито.

Заметив легкое замешательство Полковника, охранник обратился к нему:

— Приложите пропуск, возможно, Вам не надо будет проходить дальнейшую процедуру.

Полковник последовал его совету и приложил пропуск. На экране монитора он краем глаза увидел, что вместо фотографии высветился синий прямоугольник, по диагонали которого было написано красным: «Особый доступ».

Охранник мгновенно вытянулся и весьма учтиво произнес:

— Спасибо, можете пройти.

В помещении офиса всегда было тихо, но в это утро тишина казалась какой-то особой, тревожной. Можно даже было сказать, что тишина была похожа на военную. Редкие сотрудники, никогда не позволяющие себе громко говорить, сидели за мониторами, уткнувшись в них, и не поднимали голов.

Так, подумал Полковник, народ в шоке и не понимает, чем вызвано такое усиление режима. Связывая, естественно, это с присутствием Полковника, они решили, что лучше не отвлекаться, чтобы не влипнуть в какую-нибудь историю.

В кабинете было убрано, Роджер исполнил обещание, данное накануне отъезда. Полковнику хотелось сразу же приступить к работе, но чувство победителя, чей проект был утвержден, располагало к созерцанию. Он сел в кресло и, словно независимый рефери, пытался наблюдать за двумя желаниями — работы и ленивого созерцания. Последнее имело дополнительное преимущество — скорое появление Саманты и Роджера объективно снижало результативность непродолжительной работы до их прихода.

Полковник уступил слабости, вытянул ноги и прикрыл глаза. Вокруг была тишина и темнота. Может быть, темнота и тишина? Нет разницы? Для кого? Для солдата в окопе или генерала на диване? Для последнего последовательность не играет роли, без разницы. Для солдата важнее тишина, она увеличивает вероятность выжить.

Полковник не мог вспомнить, когда в последнее время позволял себе размышлять на отвлеченную тему. От этого он получал удивительное, давно забытое наслаждение.

Неожиданно открылась дверь. Кто это, Саманта или Роджер? Он не стал открывать глаза, шаги приближались, и вместе с ними усиливался тонкий аромат духов. Как хотелось, чтобы это состояния продлилось, но реальность возьмет свое, вторгнется и разрушит этот кратковременный мир сладостного равновесия.

Саманта остановилась в двух шагах, не решаясь подойти и случайно разбудить Полковника. Она стояла в нерешительности и готова была тихо выйти из кабинета.

— Я не сплю, — он внимательно посмотрел на Саманту.

Та светилась какой-то внутренней радостью, нежная улыбка не сходила с ее лица.

— Хочу поздравить с проектом, — искренне произнесла она.

— И это все?

— Все потом и в другом месте, я предупреждала тебя — никогда на работе, никаких эмоций. Но должна признаться, что не думала, что ты знаком с элитой армии.

— Это последний эшелон моих знакомств, можно сказать, что связи, наработанные на совместной работе. Дальше, сама догадываешься, девиз моей жизни и работы — не светиться, не высовываться, не напоминать о себе.

— Сплошное «не», — без иронии и осуждения сказала Саманта. — Господин «не». Но меня, если ты не возражаешь, все устраивает. Да, скоро подойдет Роджер, он уже звонил.

Всего несколько секунд, и воздушная и светящая Саманта превратилась в строгого офис-менеджера. Как повезло, подумал Полковник, что он знал другую Саманту, украсившую его уже не молодую жизнь.

Стоило вспомнить Роджера, как он, радостный и уверенный, объявился в кабинете.

— Всех поздравляю, я в курсе, что все прошло гладко, все довольны, — выпалил Роджер, прикрыв дверь.

Саманта продолжала улыбаться, но чувствовалась некая неуверенность.

— Что-нибудь случилось? — спросил Полковник.

— Хочу предложить мороженое, — смущенно проговорила она.

— И кофе, — дополнил Роджер.

— Как-то неожиданно, — признался Полковник. — Об этом совсем не думал. Но почему бы и нет?

— А долго придется ждать? Я уже настроился, — заявил Роджер.

— Я его уже принесла, сейчас занесу.

— Кофе не забудь.

Довольная Саманта уже выходила из кабинета, как Полковник окликнул ее:

— Себя не забудь, ждем.

Роджер не успокоится, подумал Полковник, пока не расскажет о своих похождениях в Киеве. Саманте нужно время, чтобы сварить кофе. Вот это время надо дать Роджеру на сообщение о сексуальной индустрии в Киеве. Ведь не успокоится, пока не расскажет. Его так и распирало от желания похвастаться успехами на этом фронте.

— Как в Киеве? — без уточнения темы спросил Полковник.

Роджер, очень довольный тем, что нужная тема всплыла неожиданно сразу и без его потуги, стал в восторженных тонах рассказывать о девицах в гостинице. Сладкие женщины — так он коротко выразил их суть.

— Если бы видел их, — мечтательно произнес он. — Сказка. Одна лучше другой. Глаза разбегались.

— И долго искал?

— Они были везде — в холле, в баре.

— Не многовато их было для тебя?

— А я не один был, вся наша делегация участвовала.

Полковник иронично улыбнулся, это заметил Роджер и отреагировал:

— Предполагаешь, что Служба безопасности Украины нам их подложила?

— А ты сомневаешься?

— Нет, я тоже такое предположил. Но было хорошо, даже очень хорошо, а язык за зубами я умею держать, не знаю, как другие, за всех не могу говорить.

Роджер, как истинный художник, крупными мазками восторженно рассказал о жизни ночного Киева, но перейти на детали не успел — вернулась Саманта с мороженым и кофе. Они с Роджером расположились на диване, Полковник остался сидеть в кресле. Из-за присутствия Саманты Роджер поменял тему и стал рассказывать о Киеве, Майдане, где погибли десятки людей, о снайперах, которых не нашли.

— Что сейчас на Майдане? — поинтересовался Полковник.

— Палатки с протестующими. Люди устали, революционный порыв еще есть, но появилась настороженность.

— Твое ощущение? — холодно и отчетливо спросил Полковник.

Саманта не ожидала такого резкого перехода: что встревожило Полковника, насторожило?

— При всем хаосе на Майдане, слабом внутреннем управлении, мне показалось, что внешнее управление осуществляется жестко.

— Все это стоит больших денег. Если есть внешнее управление, с Украиной можно иметь дело.

Голос Полковника вновь изменился, стал привычным — мягким и тихим. Что насторожило его и что в ответе Роджера успокоило? Высшая математика, подумала Саманта, которую предстоит постепенно изучать, благо что учитель рядом. С этой мыслью она, допив кофе, попрощалась и забрала с собой посуду.

Оставшись с Полковником один на один, Роджер сразу приступил к делу:

— Я переслал тебе карту движения гражданских самолетов в воздушном пространстве Украины. Смотрел?

— Нет, компьютер я еще не включал, — признался Полковник, — только вошел.

— Трассу южного коридора, как ты сказал, я не приложил. Можно поинтересоваться, почему?

Полковник направился к письменному столу, включил компьютер, открыл почту и отправил новое письмо Роджера на распечатку. Роджер понимал, что все эти манипуляции были необходимы Полковнику, чтобы решить, что и в каком объеме сказать.

— Могу сказать очень коротко: президент Путин не будет возвращаться этим маршрутом.

— Но вероятность мала, что мы его достанем. Может быть, стоило сразу ограничиться гражданским самолетом?

Полковник улыбнулся и добродушно посмотрел на собеседника. Выдержав короткую паузу, он стал выстраивать пошаговую последовательность объяснений:

— Когда ты потратил тысячу долларов, будешь переживать за один дополнительный доллар, если он может с вероятностью в пять — десять процентов принести большой бонус? Тем более что этот доллар оплатит в конечном счете сама Украина.

— Уверен, что переживать не буду.

— Поэтому южный коридор был исключен. Есть еще один аргумент, но он потребует больше времени.

— Мы, кажется, после защиты проекта можем себе позволить расслабиться на пару часов? Вечером сходим пообедать? — предложил Роджер.

— Принимается, — не раздумывая, согласился Полковник, также считавший, что можно позволить себе немного отдохнуть. — Вернемся ко второму аргументу. По проекту предполагается крупный и очень длительный военный конфликт на территории, где упадет самолет. Если это будет на южном направлении, у русских будут трудности в поставке оружия и военных.

— Ты уверен, что Россия втянется в конфликт?

— Уверен в обратном. Путин не позволит себя втянуть в войну, хотя нам это очень выгодно. Поэтому он этого не сделает.

— А как быть с тезисом, что он своих не бросает?

— Он и не бросит. Будет помогать, но неофициально. Войска не будет вводить, но кто сказал, что он должен запретить участвовать в столкновении добровольцам?

— А как с вооружением? — поинтересовался Роджер.

— Ты сам сказал, что за деньги можно у украинцев купить любую технику. Потом, на всей Украине столько техники осталось со времен СССР, что ее хватит на несколько войн, включая мировую. Отдельные типы, в которых будет дефицит, естественно, будут поставляться без огласки. И вот здесь ключ выбора направления.

Из Крыма поставлять людей и технику сложно, много технических проблем, а юго-восток Украины имеет сотни и сотни километров практически неохраняемой границы с Россией. В ряде мест условная граница проходит по улице деревни, по полю. Пойди проконтролируй, что хочешь ввози, что хочешь вывози.

— И люди по проселочной дороге незаметно окажутся на Украине, — поддержал Роджер.

— Потом, за счет общей границы и общения люди юго-востока Украины более мотивированы на объединение с Россией. Следовательно, они будут максимально сопротивляться, когда их власть Киева начнет сознательно притеснять. Это повод для разжигания военного конфликта, что мы и будем использовать.

— Как Госдеп отнесется к нашей инициативе?

Полковник не ожидал столь прямого вопроса, но объяснить Роджеру следовало. По предварительным прикидкам Полковника, Роджер должен будет корректировать оперативное управление, находясь в Киеве или где-то ближе к месту катастрофы.

— У Госдепа своя игра на Украине и свои планы. В чем-то мы подыгрываем друг другу, но не раскрываем свои карты. В Госдепе есть люди Майкла, как я понимаю, и они будут подыгрывать нам в реализации наших планов.

— Надо предполагать, что президент Обама, погруженный в проблемы с Афганистаном, Ираком, Ираном, Ближним Востоком и далее по всей карте мира, не очень в курсе некоторых дел Госдепа? — насторожился Роджер.

— Зачем нагружать занятого человека, если он сам не очень желает этого? — с иронией спросил Полковник. — Тем более что и мы не собираемся его вводить в предстоящие мировые проблемы.

— Обама окружен женщинами, — Роджер вернулся к своей излюбленной теме. — Джулия Пирсон — шеф секретной службы США, Виктория Нуланд — помощник госсекретаря по вопросам Европы и Евразии, Джейн Псаки — говорящая голова американской политики.

— Этот список можно продолжить. Целый гарем.

— Вот к этому я подвожу. Если гарему не уделять внимания в том смысле, для чего он создается, женщины начинают тихо бунтовать и торпедировать решения и действия хозяина.

— Что мы и видим, — подтвердил Полковник. — А говорящая голова — это уникальное чудо. Поражен ее низким уровнем, такого никогда не было в нашей дипломатии.

Разговор перешел в фазу ленивого общения, который продолжился бы в ресторане или баре, о чем мужчины договорились в начале разговора. Но неожиданный звонок разрушил все их планы.

Полковник поднял трубку. Металлический голос Нэнси известил, что Майкл хочет переговорить. Секунд через двадцать в трубке раздался голос Майкла:

— Полковник, надо срочно подготовить документы для человека, который поедет в Киев. Кто поедет, думаю, Вы догадываетесь. Все документы нужны для предварительного согласования и передачи партнерам.

— Я подготовлю документы для поездки, но считаю, что Киеву надо озвучить лишь общие контуры проекта и очень туманно о ближайших перспективах.

— Хорошо. Тогда сделайте график передачи вопросов и требований Украине, а также той информации, которая будет со временем им озвучена. На днях с Вами встретится адмирал, ему передадите документы, которые сочтете нужными.

Полковник подумал, что разговор окончен, но Майкл неожиданно обратил внимание на охрану:

— Не очень напрягает повышение безопасности?

— Нет. Вполне допустимо.

— Хотел обсудить вопрос Вашей безопасности. Считаю, что Вам надо обеспечить охрану.

— Если спрашиваете мое мнение, — возразил Полковник, — то я считаю, что делать этого не стоит. Любое изменение моего статуса вызовет пристальный интерес, что в принципе не желательно.

— Отменить усиление? — нахмурился Майкл.

— Нет, но надо объяснить сотрудникам причину усиления, чтобы они не связали этот факт с моим появлением. Я бы поручил Роджеру сказать им, что они работают по специальной программе на правительство Украины.

Майкл задумался, потом, соглашаясь, высказал:

— Хорошо. Но при первых же предположениях о возможной слежке, не говоря уже о подозрениях в нарушении личной безопасности, прошу срочно сообщить Роджеру, Саманте, Нэнси или лично мне. Договорились?

— Да, это могу обещать.

Разговор также неожиданно закончился, как и начался. Все это время Роджер дожидался окончания разговора, с неудовольствием предполагая, что посещение ресторана или бара откладывается. Он терпеливо ждал, когда Полковник сообщит о том, что заставило Майкла срочно позвонить.

— Надо срочно готовить документы для ЦРУ, чтобы обсудить с ними и в согласованном виде передать для Бреннана. Думаю, что надо подготовить вопросник для украинской стороны, что мы хотим от них услышать. Как ты слышал, я предложил сделать график передачи информации Киеву.

— Дозировано и последовательно, это правильно, чтобы не могли оценить весь проект и избежать слива на начальном этапе. Поддерживаю.

— Горячие дни наступили, — Полковник подвел итог разговора с Майклом.

— Жаль, что поход в ресторан отменяется, — с огорчением произнес Роджер.

— Почему? — удивился Полковник.

— Аврал по документам.

— Одно другому не мешает. Сейчас разберемся с трассой полетов, потом пойдем пообедать. За два часа ничего не произойдет.

— Особенно если учесть, это происшествие полностью зависит от нас, — с довольной улыбкой произнес Роджер.

Полковник долго и молча смотрел на карту Украины, на которой были указаны международные трассы пролетов гражданских самолетов. Один из них был выделен красным цветом, он проходил севернее города Донецк. Роджер привык к манере Полковника размышлять в одиночку, поэтому не задавал вопросов, молча ждал, когда Полковник все обдумает и станет обсуждать.

— Нужна консультация у авиационного специалиста. Надо определить предполагаемое место падения с учетом скорости и высоты полета. Надо просчитать два варианта. Первый — самолет планирует. Второй — самолет полностью разрушен в воздухе. Дальше мы сами определим место подскока истребителя или штурмовика. Главное условие — самолет должен упасть на украинской стороне.

Обсудив несколько мелких вопросов, они вышли из кабинета и направились в небольшой мексиканский ресторан, находящийся в квартале от офиса. По дороге Полковник напомнил о необходимости поговорить с сотрудниками.

— Какой великий актер погиб во мне, — наиграно жаловался Роджер. — Поем, потом на сытый желудок буду представляться большим босом киноиндустрии и у авиаспециалиста просить консультацию по падению самолета для очередного фильма ужасов. Потом соберу сотрудников и буду им внушать, что они работают на правительство Украины. Одно лицедейство. Когда оставаться самим собой?

— Меня спрашиваешь?

— Можно и тебя.

— Ты остаешься самим собой, когда кушаешь.

От столь неожиданного ответа Роджер остановился. Подумал и согласился:

— А ведь это и есть правда.

Письмо

Домашний кабинет Полковника напоминал большой склад макулатуры — везде лежали папки бумаг, отдельные кипы копий статей. В этом скопище информации только Полковник знал, где и что лежит. В этом рукотворном хаосе он видел свой строгий порядок, определяемый только ему понятным удобством поиска информации. В одном, возможно, даже на смертном одре он никогда бы не признался: в том, что значительную лепту в этот сложный порядок поиска информации внесла и небольшая лень, возникающая в конце его рабочего дня, часто заканчивающегося на рассвете. И эта лень вызывалась усталостью.

Весь материал, хранившийся дома, не представлял секрета — вся информация была из открытых источников. Все, что требовалось спрятать от чужих глаз, хранилось в офисном кабинете. Иногда Полковник ловил себя на мысли, что сравнивает себя с лекарем, который может из набора простых и безвредных лекарств сделать яд, лишь выстраивая график и последовательность принятия лекарств. Хотя это сравнение ему льстило, он не очень часто к нему обращался.

Саманта была свидетелем того, как кабинет в процессе работы над проектом уверенно превращался в склад, но никогда не осуждала Полковника, понимая, что в основе всего лежат его понятия удобства и комфорта в работе. Максимум, что позволяла себе Саманта, так это проветривать кабинет, чего Полковник сам никогда не делал, предпочитая сразу же погружаться в работу. Проветривая кабинет, она тщательно следила за тем, чтобы ни один листок не был даже сдвинут движением воздуха.

В этот день Полковник почувствовал усталость — трудно было сосредоточиться, мысли тяжело выстраивались в нужную последовательность, стремясь каждый раз зацепиться за другую и сбить желаемую цепь. Он посмотрел на часы. Было без десяти минут одиннадцать, при интенсивной работе в это время он никогда не ложился спать — в этом случае он мог проснуться часа в три утра и больше не заснуть. Надо было продержаться еще час — полтора.

Немного подумав над тем, чем загрузить себя на это время, Полковник решил написать письмо Полу и ответить на вопросы, осторожно поставленные Полом перед ним. В недавнем телефонном разговоре Пол стал удивленно рассказывать, что к нему внезапно изменилось отношение со стороны куратора ЦРУ. Он прямо спросил отца, не с ним ли это связано? На что Полковник, естественно, с не меньшим удивлением ответил «нет». Надо признаться, что Пол недолго терзал себя и отца поиском истины и перешел к главной теме своего звонка. Он попытался сделать небольшой анализ ситуации с Крымом и хотел услышать мнение отца.

Полковник был доволен, что Пол расширяет круг своих интересов и отходит от желания стать экспертом по вооружению. Для Полковника это было очевидно, а тема его анализа соответствовала моменту времени — аннексию Крыма Россией обсуждали на всех телеканалах, социальных сетях. Полковника интересовало, под каким аспектом Пол рассматривает эту проблему, не представляет ли его анализ на самом деле суперпозицию чужих мнений и комплементарную нарезку чужих работ. Насколько работа оригинальна и содержит собственные заключения Пола? На следующий день Полковник получил анализ. Задержку он связал с желанием сына, очевидно, усилить анализ или убрать моменты, не казавшиеся ему очевидными.

В телефонном разговоре Полковник предупредил сына, что очень занят и не сможет сразу высказать свое квалифицированное мнение. Пол уверил, что не торопится, так как анализ сделал для собственной тренировки и время его не поджимает.

Решив, что клин клином вышибают, Полковник решил побороть свою усталость тем, чтобы сменить тему своих размышлений и ответить Полу. Искомый анализ под названием «Крым и Косово: можно ли поставить знак равенства?» Полковник быстро нашел в папке «Пол». Серьезные материалы, над которыми предстояло поработать, Полковник распечатывал, предпочитая работать с бумажными носителями, а не с текстом на мониторе. Первое впечатление удивило Полковника, анализ был зрелым. Конечно, молодости свойственно склоняться к революционизму, попыткам увидеть мир несколько иначе, но Пол удержался от перегибов и постарался холодно, почти без эмоций провести сравнение ситуаций, связанных с отделениями Косово и Крыма. Естественно, что Пол опирался на чьи-то мысли и высказывания. За столь короткое время он не мог внятно сформулировать собственное мнение по такому сложному вопросу, но попытался найти логику и движущую силу событий. Полковника радовало, что Пол не поддался всеобщему информационному гипнозу, который сформулировал однозначный взгляд американцев на проблему Крыма. Кто-кто, а Полковник знал, как готовится общественное мнение и насколько оно соответствует правде.

В предстоящем к реализации проекте «Самолет» истина будет вывернута наизнанку. И владельцы и главные редакторы крупнейших СМИ в ближайшее время обрушат на головы американцев и европейцев огромный поток целенаправленной информации, напоминающий стремительный грязевой сель, управляемый им, Полковником.

Два человека, присутствовавшие на презентации проекта в малом конференц-зале, уже приступили к подготовке тактики подачи информационного материала о крушении самолета. Их задача в ближайшие два месяца подготовить план подачи нужной информации. Один из них отвечает за телевидение и печатные СМИ, а второй специализируется на социальных сетях в Интернете. У каждого из них должен быть раздел, в котором одни ссылаются на других, не утруждая себя подтверждением истины. В этом деле важен объем информации — он не должен быть малым, чтобы читатель не имел возможности искать правду, и не столь большим, чтобы не потерять к нему интерес.

Полковник поймал себя на том, что отвлекается, поэтому набрал электронный адрес Пола и стал обдумывать первую фразу. В это время он напоминал теннисиста, замирающего перед подачей, а потом стремительно начинающего играть. После первого же слова Полковник начинал быстро писать, и сомнения оставались в стороне.

«Ты говорил, Пол, что этот анализ тебя не торопит и не предназначен для публикации. Во всяком случае, в ближайшее время. Поэтому скажу коротко: я доволен. Есть вопросы, которые я хотел бы обсудить, но не буду этого делать, а лишь предложу следующее. Отложи анализ в сторону, пусть отлежится, если это возможно. Собери еще материал, а потом вернись к тому, что ты написал. Оцени его и внеси те изменения, которые посчитаешь нужными. Тогда мы сядем за стол и рассмотрим оба варианта.

Должен отметить, что проводить аналогию в анализе очень выгодно, но надо обязательно доказать правомочность аналогии, ответить на вопрос: насколько эту аналогию можно использовать, насколько рассматриваемые случаи идентичны и не искажены особенностями?

Твой пример сравнения Крыма и Косово я хочу несколько территориально расширить и дать свое сравнение ситуаций на Украине и бывшей Югославии, тем более что они, Крым и Косово, были частями этих государств. Может быть, тебе это пригодится. Скромно надеюсь.

Еще раз хочу тебе объяснить, что я часто критикую политику США не потому, что я не патриот. Наоборот, я все делаю, чтобы наше государство усиливалось. Моя работа — обнаруживать слабые места, выявлять недостатки и об этом говорить в определенном кругу людей, надеясь, что это поможет исправить ситуацию.

Никогда не считай, что по ту сторону океана сидят малообразованные люди, хотя такое отношение, к сожалению, проскальзывает у представителей власти. Русские всегда отличались интеллектом. Они внимательно следят и анализируют. Поэтому меня настораживает механический подход Госдепа к цветным революциям, которые в достаточном количестве наше правительство успело сотворить. При этом последовательность шагов повторяется, что позволит умному противнику быть на один шаг впереди — он знает все последовательности и может принять контрмеры. Я считаю, что так произошло на Украине. Если на начальном этапе русские и их дипломатия проморгали наше участие в событиях, приведших к свержению Януковича, то потом они нас просто переиграли, зная, что и когда мы будем делать. Это расплата за однотипность действий.

Шесть действий (шагов), использованных при развале Югославии:

1 — фрагментация общества (этническая, религиозная, любая, которая уничтожает общность);

2 — создание миражей материального благополучия при переходе в западную цивилизацию (приманка — будете жить как европейцы и американцы);

3 — контроль над местными СМИ и информационными потоками (власть не должна иметь информационные рупоры, чтобы доносить до населения собственную политику);

4 — в обществе всегда имеется ядро, которое будет сопротивляться изменениям, навязанным извне (потеря культурной идентичности, языка), что является реальным источником военного конфликта;

5 — «договор с дьяволом» — использовать все средства для достижения цели, отбросив любые намеки на мораль;

6 — скрытая поддержка нашего (американского) протеже при официальной политике невмешательства — это позволят давить на других, если они попытаются вмешаться в события.

Пол, хотел дать свое видение, как эти шесть шагов применялись в Югославии и на Украине, но передумал. Предлагаю тебе поупражняться и самостоятельно рассмотреть, как эти действия были использованы при расчленении Югославии и что происходит на Украине. Конечно, шестой этап на Украине пройдет очень трудно. Я уже сказал, что русские будут сопротивляться и найдут, я предполагаю, такие формы сопротивления, что мы не сможем аргументированно обвинить их во вмешательстве, не представив веских доказательств. Это будет шестой шаг, но в их исполнении.

Маленькая ремарка в отношении русских. На разных этапах мировой политики мы с ними были и врагами, и не очень откровенными партнерами, иногда кратковременно даже дружили. Но никогда сотрудники спецслужб, во всяком случае, те, кого я знаю, не позволяли себе пренебрежительно и неуважительно относиться к сотрудникам российских спецслужб. В этом не только твоя будущая профессиональная культура аналитика, за твою недооценку противника будут расплачиваться собственной жизнью другие люди. Помни, это наш крест.

Для анализа ситуации на Украине дам тебе подсказку, как осуществлялась фрагментация украинского общества. Должен признать, что Госдеп провел большую успешную работу, что в последнее время для него редкость, в вопросе фрагментации — украинская идентичность построена исключительно на воинствующем контрасте к русским. А религиозный раскол между католиками и православными носил лишь управляемый раздражающий импульс.

Остальное сам сумеешь обмозговать. Удачи. Надеюсь в скором времени увидеть твой труд».

Полковник не стал перечитывать письмо, поставил точку и тут же отправил.

Визит, 29 марта 2014 года

Накануне сообщили, что адмирал хочет лично встретиться с Полковником, он же заберет документы, подготовленные Полковником и Роджером.

В кабинет Полковник прибыл заранее, чтобы еще раз просмотреть документы — проект с графиком действий, предварительная зона активных боевых действий, вопросник для украинской стороны, требования к подготовке пилотов и ряд других материалов. Отдельно была сформулирована последовательность передачи информации Украине по мере выполнения проекта «Самолет». Убедившись, что все в порядке, Полковник сложил документы в кожаную папку и убрал ее в сейф.

Время позволяло немного отвлечься, и Полковник стал вспоминать свою первую встречу с адмиралом. Это была короткая встреча во время ирано-иракской войны. Потом была встреча во время войны в Персидском заливе, когда они познакомились. Через несколько дней состоялось знакомство и с генералом. Дальше последовательность воспоминаний была нарушена Самантой, стремительно влетевшей в кабинет.

— Гости не пришли? — запыхавшись, спросила она.

— Нет, Роджер даже не звонил. Он пошел их встречать к лифту.

— Слава Богу, а я боялась, что опоздала. Придет тот адмирал, с которым ты беседовал в зимнем саду у Майкла?

— Да, он.

— Тогда я побежала готовить кофе. Напитки есть в холодильнике, а я захвачу что-нибудь закусить.

Не успев до конца выговорить последнюю фразу, Саманта так же быстро исчезла, как и появилась.

Минут через двадцать в телефоне раздался щелчок, Полковник понял, что гость прибыл. Очевидно, Роджер нажал кнопку вызова номера телефона Полковника и тут же ее отпустил, чтобы при адмирале не говорить.

Дверь открыла Саманта, она, скорее всего, стояла у двери и ждала гостей. Пропустив адмирала, сопровождающего его офицера и Роджера в кабинет, сама она не вошла.

— Ну, показывай свое логово, — своеобразно поприветствовал адмирал, протягивая руку.

Полковник крепко пожал ее и ответил адмиралу в том же духе:

— Генерал назвал место моего обитания норой, ты — логовом. Получается, что я какой-то зверь.

— Что ты не голубь мира, в этом никто не сомневается. А в зону твоих интересов лучше не попадаться — съешь и не заметишь. Поэтому, как ни крути, а ты и есть хищник.

— Ты это только не скажи моей бывшей супруге, — подхватил его тон Полковник, — она не поверит. Более того, усомнится в твоей адекватной оценке людей.

— Везет же людям, — позавидовал адмирал.

— Кому?

— Тебе, что есть человек, считающий тебя слабым и беззащитным. Она действительно не понимала, с каким хищником жила беззаботно? Раз упомянули женщину, давай закончим официальную часть, потом вернемся к ним. Документы готовы?

— Да.

Полковник направился к сейфу, вынул из него папку и передал адмиралу. Тот ее сразу же отдал сопровождающему его офицеру. Полковник удивленно посмотрел на адмирала:

— Не просмотришь содержимое?

— Нет, наши люди поработают пару дней. За это время и я ознакомлюсь. Папку сейчас отвезут в Лэнгли, а я вечером полечу. Если будут вопросы, свяжемся. Хотя сомневаюсь, что ты оставил место для вопросов.

— Спасибо за оценку, — искренне поблагодарил Полковник.

— Кстати, Роджер в курсе проекта и этого комплекта документов?

— Полностью, — подтвердил Полковник.

— Тогда нет вопросов. Он полетит со мной, а там решим, может быть, включим его в члены делегации. Во всяком случае, пока не будем тебя дергать.

Адмирал повернулся и обратился к сопровождающему его офицеру:

— Можете ехать.

Роджер замешкался, не зная, что делать. Но адмирал и его отослал:

— Идите, готовьтесь к поездке. Учтите, что отсутствие может затянуться на недели две.

Роджер растерянно посмотрел на Полковника, который удивленно пожал плечами. Адмирал отреагировал на удивление Роджера, обращаясь к Полковнику:

— Вопрос согласован с Майклом, он сказал, что Роджер будет полезен в командировке. В семь часов вечера за ним приедет машина.

Как только Роджер и офицер вышли из кабинета, Полковник предложил адмиралу сесть в кресло и спросил:

— Что-нибудь случилось?

— Надоело все. Готовим предложения, даем анализ ситуации, а у администрации президента Обамы свои взгляды, свои решения, часто даже не учитывающие наши рекомендации. Подъезжал, когда позвонил дежурный офицер, сказал, что анализ по Ираку вернули из Белого дома. Анализ не удовлетворил, он не вписывается в общую линию правительства. Потом начудят, а виноватым будет ЦРУ. Чтобы спасать лицо администрации и президента, кто-нибудь из руководства ЦРУ должен будет уйти в отставку.

— Знакомая картина, — согласился Полковник.

Он сел напротив адмирала и продолжил:

— Помнишь историю Джорджа Тенета?

— Восемнадцатый директор Центральной разведки и шеф ЦРУ.

— Восемнадцатый. Как ты помнишь такую подробность? В какие годы он возглавлял ЦРУ?

— С 1994 года по 2004 годы. Я знал его лично. Особенно интенсивно мы встречались в последние годы его управления. Помню, как он принимал решение об отставке.

— Из-за не самого умного, если мягко сказать, президента нашей страны Джорджа Буша-младшего? — спросил Полковник.

— Тенет взял на себя ответственность за несоответствующие действительности заявления Буша о наличии в Ираке оружия массового поражения — причине вторжения в Ирак. А по словам Джорджа Буша, отставка Тенета вызвана причинами личностного характера. Только и всего. Других подробностей отставки он не назвал. Получается, что Тенет сидел-сидел, потом что-то вспомнил, вскочил, написал заявление и помахал ручкой американскому народу и национальному сообществу разведчиков. Бред какой-то.

— За то, что Тенет взял на себя ответственность и не стал рассказывать, что администрация сознательно лгала, чтобы начать войну в Ираке, президент Буш наградил его Президентской медалью Свободы.

— Тенет уволился в июле, а наградили его в декабре, когда убедились, что он ничего не расскажет, — язвительно заметил адмирал.

— Ты познакомился с ним, когда он пришел в ЦРУ? — поинтересовался Полковник.

— Намного раньше. В 1988 году его назначили главой аппарата комитета по разведке. Тогда я и познакомился с ним. Я подготовил анализ по результатам ирано-иракской войны, его заинтересовал анализ, и он захотел лично познакомиться с автором, минуя моих начальников.

— Интересно получается, мы с тобой тоже познакомились в 1988 году.

— Разве? — удивился адмирал. — Я думал, что это произошло позже, во время войны в Персидском заливе. Ты встречался с Тенетом?

— Один раз. Его люди готовили аналитический материал по Пакистану. И я делал такой же анализ.

Адмирал улыбнулся, что-то вспомнил, потом коротко заметил:

— Параллельный метод, метод дублирования для важнейших проблем. И что?

— Мои оценки расходились с выводами его сотрудников. Он летел в Пакистан на встречу в Карачи с местным руководством, сделал остановку у нас в аэропорту, меня срочно доставили на борт его самолета. Тогда и поговорил с ним, объясняя свои выводы.

— Такой огромный самолет, напичканный всевозможной аппаратурой.

— Да, меня поразило, что в большом операционном зале работали десятки людей за компьютерами.

— Эти люди, — заметил адмирал, — работают день и ночь.

Позвонила Саманта и спросила, можно ли принести кофе.

— Против кофе не возражаешь? — обернулся к адмиралу Полковник.

— Можно, и крепкого.

Согласие адмирала скрывало двойственность ответа: он был не против крепкого кофе или кофе и крепкого напитка. Зная адмирала, Полковник указал он рукой на прилавок с напитками и холодильник:

— Сам выбирай крепость, а я поддержу тебя в любом варианте. Отметим очередной этап продвижения проекта.

— Я, конечно, не очень надеюсь, что вариант с Путиным пройдет, но вбить кол между Европой и Россией, изолировать ее от всего мира, лишить надежд когда-нибудь играть заметную роль в мировой политике — задача историческая. За такое дело, естественно, стоит выпить. Желательно коньяка.

Мужчины стояли у прилавка, обсуждая достоинства разных марок коньяка, когда тихо вошла Саманта. Она принесла на подносе фарфоровые чашки и большой кофейник, источающий приятный запах, ассорти всевозможных орешков, разнообразных печений и пирожных. Разложив все на маленький столик между креслами, она так же тихо вышла.

Адмирал повернулся, посмотрел на столик, заметив:

— С таким оформлением грех не выпить.

Захватив бутылку коньяка, он направился к креслу.

— Сам покупаешь?

— Нет, даже не задумывался.

— Везет некоторым, живущим под крышей Майкла, — позавидовал адмирал. — Я забыл фужеры, прихвати.

Минут пять они говорили о Майкле, потом адмирал вспомнил:

— Ты говорил, что мы познакомились в 1988 году, напомни, я что-то не вспомню.

Полковник долил себе и адмиралу коньяка, сделал паузу, напрягая память.

— Это было в конце ирано-иракской войны, в начале весны 1988 года. На авианосце «Энтерпрайз» проводилось совещание по координации работ спецслужб перед бомбардировками территории Ирана.

— И ты так сразу меня запомнил? — удивленно спросил адмирал.

— Представь себе. Ты почти мой ровесник, чуть старше. Старше по чину. Даже несколько слов сказал на совещании. И потом, главное…

— Еще было главное?

— Да. На тебе был новый отглаженный мундир, а на мне выгоревшая полевая форма. Я тебе завидовал. Еще авианосец, красавец, мощный корабль с суматохой взлетающих и идущих на посадку самолетами. Оставляет сильное впечатление. Такое не забудешь.

— Ты долго был на той войне?

— Нет, прибыл в январе, а в июле аятолла Хомейни согласился на перемирие, которое вступило в августе. Через месяц я покинул Ирак.

— Получается, что я был подольше, — заключил адмирал. — В июле 1987 года наш военно-морской флот начал операцию Earnest Will, за два месяца до этого группу молодых офицеров разведки прикрепили к авианесущей группировке. Тогда и начались вооруженные инциденты между нами и иранскими кораблями и самолетами.

Полковник прищурился, что-то вспомнив:

— Можно задать нескромный вопрос?

— Валяй, все равно скоро на пенсию.

— Если что, можешь не отвечать. Но желательно удовлетворить мое любопытство. Вопрос простой: случайно ли мы сбили иранский гражданский самолет в 1987 году?

Адмирал не сразу ответил. Сделал несколько глотков кофе, взял в руку фужер с коньяком, потом отставил его.

— Не могу сказать точно. Мой чин и положение не позволяли быть в курсе таких дел. Но у меня тогда возникло подозрение, что сбили не случайно. Это был сигнал аятолле Хомейни, что мы не остановимся ни перед чем. Но это мое личное предположение. Так, когда же мы познакомились?

— Во время войны в Персидском заливе в 1991 году, когда освобождали Кувейт от войск Ирака. Для проведения операции «Буря в пустыне» было задействованы около одной тысячи самолетов, базировавшихся как на наземных военно-воздушных базах, так и на шести авианосцах. Для координации и согласования разведданных была образована специальная аналитическая группа. Большие начальники скинули всю нудную часть работы на нас. Мы и вкалывали.

— Помню, фотоснимки, карты, спутниковые данные. Все перепроверялось, накладывалось на оперативные карты, и мы давали целеуказания. Горячее время было.

— Горячее время было и по температуре, и по напряженности. Но мы были молоды.

— Согласен. Прошло почти четверть века. Стаж не малый. За нас, — предложил тост адмирал.

Они подробно вспоминали свою молодость, особенности военной наземной операции по освобождению Кувейта, когда командующий Шварцкопф нанес основной удар со стороны саудовско-иракской границы, как молодые Полковник и адмирал летели на самолете на захваченную иракскую авиабазу Сафран, где предстояло подписание соглашение о прекращении огня.

Потом последовали воспоминания ряда секретных операций, в которых они принимали участие. И лишь когда закончился кофе, адмирал встал и с сожалением сказал:

— Очень жаль, но пора и честь знать. Надеюсь, что еще не раз встретимся.

Проводив адмирала, Полковник ощутил какую-то пустоту, он почувствовал тишину своего бункера, не имевшего окон во внешний мир. Стоя у письменного стола, Полковник смотрел на открытый и пустой сейф. Смешанное чувство — удовлетворения от выполненной работы и тревожное ожидание предстоящего — охватило его, не давая одновременно насладиться итогом выполненного этапа и погрузиться в тревогу. Неизвестно, сколько продолжалось бы это подвешенное состояние, если бы не вошла Саманта. Она быстро убрала посуду на поднос и спросила:

— Оставить еду?

— Да, думаю, Роджер зайдет перед отъездом, возможно, выпьем по стаканчику.

Саманта хотела уйти, но замешкалась в какой-то нерешительности.

— Что-нибудь случилось? — посмотрел Полковник.

— Нет, все в порядке. У меня в воскресенье будет свободное время, если хочешь, могу приехать.

— С удовольствием, — радостно ответил Полковник.

— Могу приехать утром и остаться на полдня. Могу приехать днем и остаться на ночь, а утром поехать на работу. Что больше устраивает?

— Учитывая, что основную часть работы я продал и у меня нет авральных дел, второй вариант более предпочтителен.

Саманта кивнула и вышла из кабинета. Оставшись один, Полковник закрыл сейф, сел в кресло, вытянул ноги и прикрыл глаза. Сколько времени он был в таком состоянии, Полковник не знал, только голос Роджера вернул его в реальность:

— Чувствую, что отметили. Без меня.

— Ты у нас главная движущая сила по Украине, одна надежда на тебя. Присаживайся. Саманта оставила, предполагая, что на дорогу ты поешь. Выбери, что будешь пить.

— Выбрать-то выберу, в этом не сомневайся. А вот с командировкой есть сомнения.

— Какие?

— Если две недели я буду в Лэнгли, это, считай, каторга для моей вольной натуры. Если же я буду две недели в Киеве — это подарок судьбы. Предпочитаю второй вариант. Что скажешь?

— Думаю, пару дней будешь в Лэнгли, а потом отчалишь в Киев.

Радостный Роджер направился к прилавку, выбрал виски и налил себе, бормоча:

— Есть же в жизни неожиданные сюрпризы.

— Сюрпризы бывают разные, — прищурился Полковник.

— У меня сюрпризы только радостные, остальных нет. Остальные — это трагедии. Тебе налить?

— Немного.

Они быстро перешли на серьезные темы, в основном обсуждали ситуацию на Украине, назревающий конфликт между Украиной и Россией.

— Крым будет естественной причиной противоборства, но это только фон для нашего проекта. Нам нужен Донбасс, юго-восток Украины, конфликт на этой территории. Роджер, это наша первоочередная задача.

— Понимаю, подконтрольные нам блогеры уже накаляют социальные сети, требуя немедленного освобождения восточной Украины и присоединения к России.

— Знаю, но это тоже пока фон, нужный полезный, — согласился Полковник. — Но главное в Киеве. Это Турчинов, Яценюк, Аваков, Наливайченко и Парубий. Они должны дать абсолютную гарантию, что начнут боевые действия. Проследи, чтобы у них не было ни малейшего желания отступить от нашей задачи.

— Думаю, что Бреннан едет не с пустыми руками, он прихватит кое-какие материалы.

— Не сомневаюсь. Прижмет. Но нам надо помнить, что, в случае провала проекта, крайними будем мы. ЦРУ, как всегда, отвертится, администрация президента скажет, что не в курсе, сам президент ничего не знает и не будет знать. Мировая пресса ничего не заметит, а нас тихо уберут.

— Таков жанр нашей деятельности.

— Таков жанр, но не хочется тихо исчезнуть.

Полковник подумал: исчезнуть сейчас, когда появилась Саманта? Глупая ситуация. Они молча выпили. Возникшую паузу прервал Роджер неожиданным признанием:

— Обычно предпочитаю фисташки, но если фундук хорошо прожарен — не могу удержаться.

— И я люблю фисташки, но они имеют один недостаток — трудно остановиться, наедаешься и только потом чувствуешь, что переел.

Они поговорили еще минут десять-пятнадцать, Роджер посмотрел на часы и решил откланяться:

— Пойду к своим, надо еще дать ряд поручений.

Они встали, Полковник пожелал успешной поездки, а потом у двери вспомнил:

— Адмирал подтвердил, что сотрудники военной частной компании Academi уже в Киеве.

— Сами сотрудники Academi или из структурного подразделения Academi?

— Из подразделения Greystоnе Limited, — подтвердил Полковник.

— Это значит, что Academi будет кошмарить на Украине и на всякий случай подставляет структурное подразделение. Одно дело стрелять в Афганистане, Ираке или в Африке, другое дело — в Европе, где много журналистов, видеокамер.

— Согласен. Надо подстраховаться. Поэтому головная компания отправляет структурное подразделение, работающее самостоятельно. Тем более что Greystоnе Limited зарегистрировано в Барбадосе. Что с него взять?

— Силовое прикрытие уже на месте, а это значит, что Майкл планомерно реализует проект, — заметил Роджер.

— Будем надеяться, что твоя поездка сделает неотвратимой окончательную реализацию проекта.

С этими словами Полковник пожал руку Роджеру, уходящему в неизвестность с четко поставленным заданием.

Саманта, 6 апреля 2014 года

Она должна была приехать в шесть часов вечера. Полковник ее ждал и томился бездельем — ничего не хотелось делать. Когда она вышла из такси, он ходил вдоль газона перед домом с секатором в руке и изображал из себя садовника, подрезая небольшие кусты барбариса. Почему он когда-то их купил и почему посадил, он не помнил. Но красные листья на фоне зеленой травы выглядели красиво. Потом, через год, появились ярко-красные ягоды, которые можно было использовать в кулинарии. Моральное удовлетворение было достигнуто, но ягодам Полковник не нашел применения, и они зимой красными капельками выделялись на фоне белого снега.

Саманта приехала в начале седьмого, вышла из такси со своей спортивной сумкой, с которой она всегда приезжала, когда оставалась ночевать. В этот раз у нее был еще и пакет. Полковнику показалось, что пакет значительно тяжелее сумки.

— Что в пакете? — поинтересовался Полковник.

— Заскочила в книжный, думала — на минуту, а оказалось на целый час. Я тебе говорила, что в книжном магазине я теряю ощущение времени. Накупила разных книг, давно не была в магазине, воспользовалась, что сегодня выходной.

Полковник поцеловал ее, взял пакет и сумку, проводил в дом, оставив секатор на пороге. Саманта удивленно посмотрела на него:

— Секатор там оставишь?

— Нет, потом занесу в пристройку на заднем дворе.

Полковник хотел отнести сумку в спальню, но Саманта запротестовала:

— Сумку пока отнеси на кухню, там у меня есть кое-что съестное.

Полковник понимающе кивнул, но задал встречный вопрос:

— А что делать с книгами?

— Оставь здесь, завтра утром заберу с собой.

Саманта выложила в холодильник что-то упакованное в фольгу, взяла сумку и направилась в спальню, позволив Полковнику посмотреть ее книжные покупки.

Полковник взял из холодильника две бутылки пива, удобно расположился на диване и стал просматривать книги, приобретенные Самантой. Две книги — любовные романы, на основе которых были сняты сериалы, он не стал даже рассматривать. Остальные книги вызвали странное ощущение чего-то неопределенного, словно их покупатель ищет ответ на какой-то вопрос, причем сам вопрос он не может ясно сформулировать.

Саманта переоделась и вернулась, когда Полковник держал в руках книгу Эвана Райта «Поколение убийц».

— Я смотрю этот сериал о войне в Ираке, захотелось сравнить фильм и первоначальный текст, — пояснила Саманта.

— Знаешь, я просмотрел, что ты купила, и, если не возражаешь, хотел бы задать вопрос: что ты хочешь понять или уяснить из этих книг? Я, честно признаюсь, не вижу логики в подборе этих книг, — признался Полковник.

Саманта расстроилась и не могла этого скрыть. Полковник пожалел, что так резко высказался о ее покупках, но что-то менять было поздно. Осталось ждать объяснения Саманты, а потом попытаться реабилитироваться.

— Книгу Михаэля Герра «Донесения» из серии «Классика современной литературы» я купила в букинистическом отделе. Она была переиздана в 2009 году. Эпизоды из этой книги легли в основу фильмов «Апокалипсис сегодня» и «Цельнометаллическая оболочка», — растерянно стала объяснять Саманта.

— Понятно, ты купила книги, которые легли в основу сериалов, — Полковник поторопился закрыть тему и снять напряжение.

— Не только, — упрямо продолжала она, — книгу Себастьяна Юнгера я купила, чтобы понять, что испытывает человек на войне, как меняются его взгляды. А Дэвида Абрамса я взяла…

— Так и взяла, — игривым тоном начал Полковник, приближаясь к Саманте.

Не дав ей больше сказать ни слова, он крепко обнял и поцеловал. Она не сопротивлялась, но как только она смогла говорить, она завершила свою мысль, но тон был иной — не было недовольства, обиды.

— Книга Абрамса о жизни на передовой на базе в Ираке, но написана с большим чувством юмора. Одна из немногих книг о войне, от которой смеются. И еще… — она не закончила предложение, начав перебирать книги, лежащие на столе.

Не найдя какую-то книгу, она еще раз перебрала стопку книг, а потом подняла с пола пакет, где осталась искомая книга. Это была книга «Внутри шторма» Джорджа Тенета и Билла Харлоу, директора по связи с общественностью ЦРУ. Она протянула ее Полковнику.

— Мне показалось, что такой книги у тебя нет.

Полковник взял книгу, внимательно осмотрел и признался, что такой книги у него действительно нет. Это признание воодушевило Саманту, она улыбнулась и, довольная, быстро и окончательно забыв небольшую обиду, направилась к холодильнику, успев при этом попросить Полковника:

— Убери в пакет мои книги, свою отнеси в кабинет, а я накрываю на стол, пора есть.

— А что ты принесла в фольге?

— Терпения нет?

— Нет, — честно признался Полковник, — с детства такой.

— Форель горячего копчения. Если не можешь потерпеть, могу предложить в качестве гарнира зеленый горошек, если потерпишь, тогда на выбор — тушеная капуста или картошка.

— Капуста, а картошку я и сам могу приготовить. Так, книгу я забираю и иду за вином. Есть какое-нибудь особое желание?

— Нет, на твое усмотрение, только не забудь плотно прикрыть дверь винного шкафа. Прошлый раз ты оставил дверь приоткрытой.

Через полчаса они обедали. Саманта хотела поставить на стол свечи, но их не оказалось, но Полковник твердо утверждал, что они у него были, и пытался их найти до тех пор, пока Саманта полностью не отказалась от этой идеи.

Ужин затянулся. Бутылка белого вина была выпита, а от предложения Полковника открыть новую Саманта отказалась, но попросила:

— Если у тебя есть ликер, я бы выпила кофе с ликером.

— Ликер есть, но требуется уточнение — ликер в кофе или отдельно, — в голосе Полковника звучали игривые нотки.

— Отдельно, но все остальное вместе, — Саманта поддержала игривый тон, предложенный Полковником.

— Предложение принимается, и будем его ускоренно осуществлять. Тебе помочь все убрать? — спрашивая, Полковник широким жестом руки показал на стол и газовую плиту.

— Нет, я справлюсь.

— Тогда, с твоего разрешения, я поднимусь в кабинет и просмотрю новую книгу.

Полковник внимательно знакомился с содержанием книги «Внутри шторма», погрузился в мир, знакомый ему из собственного опыта. Отдельные события были ему известны, и он пытался бегло сравнить свою оценку и Джорджа Тенета. Чтение все больше захватывала его, а реальность отодвигалась, оставив небольшое пространство между ним и книгой. Полковник не заметил, что Саманта тихо вошла в кабинет и достаточно долго смотрит на него.

Неожиданно он почувствовал запах шампуня, которым пользовалась Саманта, Полковник поднял глаза и увидел ее в халате.

— Прости, увлекся. Спасибо за книгу.

Ей были приятно слышать эти слова. Возможно, эта оценка придала ей смелость, и она задала давно интересующий ее вопрос, несмотря на то, что в Интернете она нашла соответствующую информацию, вычитала ответ.

— Может, директор Центральной разведки США одновременно является шефом ЦРУ? Что в этом больше — политической необходимости или специфики управления?

— Интересный вопрос на ночь глядя, — заметил Полковник.

— Это для того, чтобы меня не отвлекали посторонние мысли в постели.

— Ради чистоты и направленности твоих мыслей, а я должен заметить, что меня такая постановка вопроса очень устраивает, с удовольствием и в меру своих возможностей отвечу.

Полковник отложил книгу, и Саманта увидела, как за одно мгновение лицо Полковника преобразилось — от отвлеченного от внешнего мира до сосредоточенного и погруженного в размышления. Небольшая пауза показалась Саманте бесконечностью, она на какое-то мгновенье пожалела, что задала вопрос.

— По содержанию вопроса ясно, что ты обладаешь необходимой информацией, — начал свое объяснение Полковник. — Тебе нужно лишь пояснение, которое позволит уточнить твое понимание. Учитывая пикантность ситуации…

— В каком смысле?

— В смысле быстро оказаться в постели.

— Не хочешь, не объясняй, — обиделась Саманта, — могу и без этого прожить.

— Без чего? — подозрительно спросил Полковник.

— Без знания различия между директором Центральной разведки и директором ЦРУ. А могу и без секса.

— Про второе прошу забыть, — с улыбкой на лице возразил Полковник.

Учитывая неопределенность ситуации, Полковник не стал заводить Саманту и стал быстро рассказывать о законе 1947 года о национальной безопасности, на основе которого была создана Центральная разведка, о том, что директор является главным советником президента, о Директорате и Штабе, о восьми комитетах и двух Советах. В нескольких фразах он обрисовал связи между различными структурами разведывательного сообщества.

— Как видишь, на таком обширном поле важно не потерять единоначалие в управлении, что характерно для армии. Поэтому совмещение двух должностей просто нецелесообразно. Сейчас у нас директором Центральной разведки является Джеймс Клеппер, а ЦРУ — Джон Бреннан. Хотя известен случай, когда в начале 2000-х годов Джордж Тенет возглавлял обе службы.

— Все зависит…

— Все зависит от человека, ситуации, доверия президента и других обстоятельств.

— Мог сразу же объяснить, — проворчала Саманта.

— Сразу — не интересно.

— Зануда, я иду в спальную, — Саманта веселым тоном подвела итог словесной дискуссии.

Полковник проводил ее взглядом, ощутил забытое чувство игривости, свойственное студенческим годам.

Адмирал, 12 апреля 2014 года

Последние два дня Полковник испытывал крайнее напряжение. Подробно просматривая все сообщения из Украины, он не обнаруживал нужную информацию о начале военных действий, хотя остаются занятыми протестующими здания Донецкой областной администрации и управления СБУ в Луганске, МВД и прокуратуры в Мариуполе, ряд зданий в Славянске.

Никакой информации от Роджера. В официальной прессе тишина о визите шефа ЦРУ в Киев, в СМИ и Интернете много материала об Украине, но никаких намеков на визит разведчиков. Такая же тишина на противоположной стороне — российской.

Этот информационный вакуум действовал на нервы, практически привязал Полковника к экрану телевизора и монитору компьютера в надежде услышать новость. Но ее не было, и ощущение тревоги стало все чаще возникать у него. Неужели власти Украины решительно отказались от проекта?

И каждый раз, когда возникала тревога, Полковник детально просчитывал позиции украинских лидеров и вероятность их отказа. И каждый раз он приходил к выводу, что киевская пятерка — Турчинов, Яценюк, Наливайченко, Парубий и примкнувший к ним Аваков — слишком погрязла в подготовке и проведении по сути февральского государственного переворота, как красиво ни называй этот факт. Замазаны они и кровью Майдана. Плюс толстая папка компромата на каждого. Этот набор полностью исключал любое проявление самостоятельности. Только исполнение поставленной задачи по первому нашему, американскому, требованию. Почему же нет информации от Роджера или Майкла?

Суббота началось с неприятного сообщения — около восьми часов утра позвонила бывшая супруга и сообщила, что Пол оказался в больнице:

— Я не знаю, что там произошло, но на мой электронный адрес пришло сообщение о том, что Пол в больнице. Сообщение прислала какая-то Александра.

— Я знаю ее, — Полковник оборвал бывшую супругу, не скрывавшую своего раздражения. — Когда поступило сообщение?

— Вчера вечером, но я была занята и не обратила внимания.

Дура, зло подумал Полковник, но постарался себя сдержать и получить хоть какую-то информацию:

— Что-нибудь она еще сообщила?

— Нет, только то, что я сказала.

— Зачитай еще раз все сообщение, — потребовал Полковник.

Бывшая супруга действительно повторила сообщение, а в конце сообщения был указан номер мобильного телефона. Точно дура, Полковник вынес вторично диагноз, полностью совпадающий с первым. Вероятно, что накануне она напилась, такое с ней иногда бывало.

— Ладно, я все выясню. Если потребуется, то срочно вылечу.

Завершив разговор, Полковник ощутил страх за сына. Такого никогда не было. Очевидно, это плата за их сближение. Но размышлять было некогда, надо было действовать. И прежде всего, позвонить Александре.

Когда в трубке раздались гудки, Полковник было забеспокоился, но очень скоро послышался звонкий голос Александры:

— Здравствуйте, как хорошо, что Вы позвонили. У меня записан Ваш номер, но Пол запретил звонить.

— Что случилось? — встревожился Полковник.

— Вчера на вечеринке Пол и еще несколько студентов отравились. Ему было очень плохо, я отвезла его в больницу.

— Как он сейчас?

— Минут десять назад я приехала и только что говорила с врачом. Он сказал, что все нормально. А Пол сейчас спит. Я подожду, пока он проснется.

— Он отравился пищей или это из-за спиртного?

Александра не сразу ответила, она волновалась, и голос ее выдал:

— Он с ребятами немного лишнего выпили. Вы не обижаетесь, что я сообщила? Я очень испугалась за него.

— Наоборот, большое спасибо тебе за внимание. В жизни всякое бывает.

— Вы только Полу не говорите про меня, он разозлится.

— Ладно, услуга за услугу. Я попрошу тебя, поддержи его во мнении, что он отравился едой. Он с удовольствием уцепится за такую трактовку события. Так он будет меньше переживать. Он в том возрасте, когда хочется показаться немного круче, чем на самом деле есть. И не всегда выбранный способ соответствует разуму. Скоро это пройдет. Как только он начнет реально самоутверждаться на другой почве.

Полковник, получив информацию о действительном состоянии сына, успокоился и несколько минут говорил с Александрой об учебе, потом еще раз поблагодарил ее за чуткое отношение к Полу и предложил летом встретиться и втроем провести пару дней.

Завершив разговор с Александрой, Полковник перезвонил бывшей супруге, сказал, что у Пола пищевое отравление, что все в порядке и постарался максимально быстро закончить разговор, тем более что она произносила отдельные фразы весьма невнятно.

Взяв бутылку пива, Полковник сел в кресло и ощутил огромное удовольствие от тишины, в данный момент обеспечивающей лечебный эффект. Он расслабился, разговор с Александрой вселил уверенность, что Пол умеет дружить, и его выбор Александры радовал отца. Случай с отравлением Полковника не обеспокоил. Он сам как-то оказался в такой же ситуации. Пол сделает выводы, и этот эпизод пойдет ему на пользу.

Полковник сделал большой глоток пива, прикрыл от удовольствия глаза. Так продолжалось несколько минут. Неожиданный телефонный звонок разорвал тишину, словно набат. Первой пришедшей мыслью было, что это бывшая жена приняла очередную дозу алкоголя и торопится обсудить свою любовь к Полу. Телефон продолжал звонить, настойчиво требуя внимания. Полковник лениво протянул руку и взял трубку.

— Спишь?

Голос адмирала Полковник узнал сразу, хотя за все годы знакомства и совместной работы он только два раза звонил по телефону. Общение всегда проходило по закрытым линиям связи. Этот звонок был необычным и, конечно, каким-то образом был связан с проектом.

— Сон нам только снится, — признался Полковник, — в реальности только видимость сна и большая надежда на будущее.

— Понимаю твое состояние.

Полковник не стал спрашивать о причине звонка адмирала, считая, что тот сам скажет при удобном случае. Но адмирал не стать тянуть и сообщил:

— Смотри телевизор, завтра реально начинается украинский сериал. Не забудь о разнице во времени.

Поговорив еще пару минут ни о чем, они распрощались.

Информация, 13 апреля 2014 года

Первая информация о визите Джона Бреннана поступила от представителя ЦРУ Тода Эбица утром. Его заявление было опубликовано в Los Angeles Times. Он опроверг информацию о возможном влиянии директора ЦРУ на решения украинских властей на проведение силовой операции на востоке страны. Тод Эбиц подчеркнул, что Бреннан убежден, что только дипломатические методы являются единственно верным путем для урегулирования конфликта между Москвой и Киевом. Но Эбиц отказался от комментариев относительно самой поездки Бреннана на Украину, оставив без ответа вопрос, была или нет поездка.

Проект стартовал, подумал Полковник. Директор ЦРУ, естественно, в Киеве, он передал план проекта, а украинская власть безоговорочно приняла его к исполнению. А заявление Эбица профессионал читает в зеркальном отражении, что и сделал Полковник.

Полковник с нетерпением ждал информации из Киева, и днем, когда в Киеве был поздний вечер, она поступила. По украинскому телевидению сообщили о встрече руководителя Службы безопасности Украины Валентина Наливайченко с журналистами. Он сообщил, что силовая операция в Донецкой области может начаться этой ночью. Почти одновременно было опубликовано заявление исполняющего обязанности президента Украины Александра Турчинова о решении Совета национальной безопасности и обороны Украины начать широкомасштабную антитеррористическую операцию с привлечением Вооруженных сил Украины. Заявление было размещено на официальном сайте Верховной Рады.

Все, подумал Полковник, теперь никто не сможет не то что остановить, но и притормозить проект. Полковник сделал глубокий выдох, словно выбросил из себя все возможные сомнения. Напряжение мгновенно улетучилось, появилось желание действовать, активно реализовывать проект. После нескольких секунд раздумий Полковник позвонил Саманте:

— Что делаешь?

— Что-нибудь случилось? — она спросила с тревогой в голосе.

— Нет, все нормально. От Роджера нет известий?

— На днях должен вернуться, но когда, я не знаю.

— Хочешь, поужинаем вдвоем? — предложил Полковник.

— Есть причина?

— Будем считать, что у меня хорошее настроение.

— А тебе не лень приезжать за мной в офис?

— Не говори глупости. Решено? Я выезжаю.

Информационный вброс, 15 апреля 2014 года

Полковник был в кабинете и рассматривал карту Украины, когда вошел Роджер. Весь его сияющий вид говорил о плодотворной командировке. Поздоровавшись с Полковником, он сразу же приступил к отчету о поездке, что очень удивило Полковника, ожидавшего услышать подробный рассказ об украинках.

— По ходу моего движения. В Лэнгли был неполных два дня. К проекту были небольшие предложения и уточнения. Мое мнение — это было сделано сотрудниками больше для того, чтобы показать свою значимость. Адмирал их только бегло просмотрел. Как летели и сколько часов, кто был в самолете — пропустить?

— Сделай одолжение. Давай суть, подробности потом, по мере востребования.

Роджер перевел дыхание, сосредоточился, и казалось, что продолжит рассказ. Но он неожиданно задал вопрос:

— Пиво есть?

Полковник от неожиданности растерялся, пожал плечами.

— Ты лучше меня знаешь, где оно находится и сколько его в холодильнике. Посмотри.

Роджер уверенно подошел к холодильнику, открыл дверцу и спросил:

— Тебе взять?

— Не оставлять же тебя одного, так можно и спиться.

Когда Роджер с пивом направился к дивану, Полковник увидел, что он прихватил еще и бутылку водки. Полковник с удивлением посмотрел на него.

— Сейчас придет Саманта. Я привез из Киева украинское сало и украинский торт. Что одно, что другое достойно того, чтобы потратить на них немного времени. Заодно отметим начало проекта.

Сделав пару глотков пива, Роджер продолжил:

— Шеф встречался с Турчиновым, Яценюком и Наливайченко. Меня там, естественно, не было, но присутствовавшие там ребята в лицах рассказывали, как проходила встреча.

— Один говорил, остальные стояли по стойке смирно и вели конспект?

— Все точно, только при этом они еще периодически спрашивали: что угодно? Цэрэушники рассказывали, что такого подобострастия они не ожидали.

— Как проект? — поинтересовался Полковник.

— О проекте знает только глава СБУ Наливайченко, и то в том ограниченном объеме, который ты определил. Остальным поставлена задача: быстро освободить от террористов восток Украины.

— Наливайченко человек ЦРУ, с ним можно чуть пооткровенней. Как решился вопрос с вооружением неподконтрольных группировок на юго-востоке Украины?

— В этом вопросе как раз и были основные изменения. В Лэнгли предложили из представителей криминального мира и отдельных националистов создать небольшие группы, вооружить их. Их задача осталась прежней: полная дестабилизация ситуации, провоцировать милицию и регулярные войска, а также представителей сопротивления. Или их называть террористами?

— Как считаешь? — поинтересовался Полковник.

— Мне все равно, хотя против террористов разворачивать такую операцию несерьезно. Будем называть их сепаратистами.

— Согласен. А как с оружием?

— Здесь изменение — нужным людям будут выдавать некие суммы на закупку, — сообщил Роджер. — Помогать приобретать.

— Ты так говоришь, словно в Киеве на рынке свободно торгуют автоматами и пулеметами.

— На рынке нет, а с армейских складов — нет проблемы. Можно добавить минометы и гаубицы.

— Серьезно? — удивился Полковник.

— Абсолютно точно, никто даже особо не скрывает. Поэтому, чтобы не создавать себе головной боли, наши коллеги из ЦРУ решили откупиться деньгами.

— Знакомая картина, — заметил Полковник.

— Я присутствовал при передаче первого транша денег. В нашем посольстве в Киеве есть замечательная комната с набитыми наличными долларами.

— Что еще замечательного ты видел в Киеве?

— Здание СБУ. Ты знаешь, что один этаж отдан ЦРУ. А замечательное в том, что ни один офицер СБУ не имеет права войти на этот этаж.

Роджер не успел продолжить рассказ — вошла Саманта и принесла какую-то папку. Полковник с удивлением посмотрел на Саманту, так как ожидал обещанного Роджером украинского сала. Роджер заметил удивленный взгляд Полковника и поспешил внести уточнения:

— Помнишь, я говорил тебе о хакере из Канады, украинца по национальности. Я ввел его в нашу команду. Он был в Киеве со мной.

— Летел с вами?

— Нет, он прилетел обычным рейсом из Оттавы, жил отдельно, туристом. Специалисты сказали, что у него знания украинского и русского языков вполне приличное. В грамматике может ошибиться, но смысл передаст точно. Майкл распорядился прикрепить его к тебе на первое время, чтобы обеспечивать тебя переводами украинских и российских СМИ.

— Это будет весьма полезно.

Полковник подумал о Майкле, его работоспособности и объеме оперативной информации, которая у него под контролем.

Саманта положила папку на столик перед Полковником, потом посмотрела на Роджера и спросила:

— Принести?

— Конечно, а то водка катастрофически теплеет.

— Ты еще вспомни про глобальное потепление климата, — вступил в разговор Полковник.

Пока Саманта отсутствовала, Полковник пролистал переводы, оперативно подготовленные новым сотрудником. Пока Полковник знакомился с материалами СМИ, Роджер молчал и внимательно смотрел за его мимикой. Было видно, что Полковник доволен.

— Как звать? — Полковник не тал пояснять, кого он имел в виду.

— Ник, так все его зовут. Полное имя Николай.

Вернулась Саманта с подносом. Глаза у Роджера загорелись, он нетерпеливо потер ладони и изучающе посмотрел на поднос.

— Все точно, по правилам. Угощайтесь.

— Присаживайся, Саманта, ты же знаешь Роджера — он никому не оставит на потом.

Роджер встал, принес рюмки и разлил водки.

— Этот черный хлеб я привез из Киева. Кладем кусок нарезанного сала, мажем сверху горчицы, пьем водку и закусываем.

Полковник засмеялся. Роджер так увлекательно рассказывал, устоять было невозможно. Но Саманта не поддалась, и ее лицо выражало страх.

— Это же смерть, сплошной холестерин.

— Брось, если послушать наших диетологов, Украина должна была несколько веков назад вымереть. За мое возращение, — предложил тост Роджер.

Полковник поддержал его, но Саманта не рискнула:

— Лучше я пойду к себе и выпью чай с тортом, а вы оставайтесь.

— Свою долю торта я передаю тебе, — отказался от десерта Полковник.

— Мне оставь немного, я приду к тебе за кофе.

Саманта ушла, мужчины выпивали и дегустировали сало, Роджер поделился собственным опытом:

— Представляешь, никогда не думал, что под сало можно столько выпить.

— Надеюсь, что эксперимент в Киеве прошел удачно?

Очень быстро вернулись к профессиональным впечатлениям Роджера от поездки в Киев, Полковник подробным образом интересовался состоянием армии, оценками дисциплины, возможностью подключения большой массы людей к войне или прямому столкновению с Россией.

— Это не проблема, огромное количество молодежи выросло на ненависти к русским, русской культуре. Самое интересное в том, что большинство из них говорит на русском языке, — заметил Роджер.

— Ничего удивительного, проект «Украина» не сегодня родился, он внедрялся десятилетиями.

Беседа растянулась на несколько часов. Саманта несколько раз приносила чай и кофе, даже торт принесла, но только часть. Роджер хотел по этому поводу что-то сказать, но увидев воинственный взгляд Саманты, дипломатично промолчал.

Оставшись один, Полковник вернулся к папке и стал внимательно читать переведенный материал.

В российских СМИ опубликовано заявление свергнутого президента Украины Виктора Януковича, утверждавшего, что решение о силовой операции было принято киевскими властями после встреч директора ЦРУ Джона Бреннана с Турчиновым, Аваковым, Наливайченко и другими представителями новых властей Украины. Бывший президент открыто обвинил Бреннана в санкционировании применения оружия и провоцировании кровопролития на Украине, в развязывании гражданской войны.

Как в российских, так и украинских газетах отмечалось, что в городе Славянске Донецкой области проходит объявленная главой МВД Украины Арсеном Аваковым силовая операция, которая уже привела к жертвам.

Полковник встал и медленно подошел к холодильнику. Он сосредоточенно думал. В том, что визит директора ЦРУ станет достоянием гласности, для него было очевидным — у российских спецслужб остались обширные связи с представителями украинских силовых структур. Безусловно, они могли сработать, что и произошло в реальности. Около холодильника Полковник остановился, но потом резко повернулся и вернулся к переводам.

Сообщение российского информационного агентства «Интерфакс» от 13 апреля сообщало о конфиденциальном визите Бреннана в Киев, ссылаясь на собственный источник в Верховной Раде. Собеседник агентства отметил, что во время визита состоялось несколько встреч с руководителями силового блока. Источник информации не сомневался, что силовая операция в Славянске началась после консультаций Бреннана, прибывшего в Киев под чужим именем.

Хотя Полковник предполагал, что информация о визите вылезет наружу, но он не ожидал, что это произойдет так быстро. Перелистав несколько раз представленную информацию, Полковник немного успокоился. Вся информация сводилась к предположению, что Бреннан дал добро на проведение силовой операции, названную исполняющим обязанности министра внутренних дел Арсеном Аваковым «антитеррористической операцией». Но ни в одной информации не было ни одного слова о том, что и в каком объеме Бреннан обсуждал. Это внушало оптимизм — информация из кабинетов первых лиц не утекла. Чья заслуга в этом, Полковник не знал, но стало понятно, что при правильной постановке дел проект «Самолет» может остаться неизвестной страницей истории.

Когда Полковник почти потерял интерес к переводным источникам, повторяющим информацию, он обратил внимание на статью в последнем номере российской деловой газете «Взгляд». В статье сообщалось, что под Донецком пропали около двадцати американских граждан, предположительно, сотрудников частной военной компании Blackwater. По словам источника газеты, это обстоятельство и послужило причиной срочного визита директора ЦРУ Джона Бреннана в Киев. Однако газета признавала, что следы американцев не найдены, и киевские власти ничем не смогли помочь главе ЦРУ.

Полковнику статья в газете «Взгляд» доставила удовольствие. Пропали или нет сотрудники американской частной военной компании, он не знал. В проекте прикрытия они могли реально погибнуть, могли только засветиться перед журналистами в Донецкой области, это не имело никакого значения. Они служили продуманным Полковником элементом прикрытия, чтобы скрыть истинную причину поездки директора ЦРУ. Все остальное не имело значения, даже жизнь двадцати наемников, сотрудников Blackwater или Greystone Limited, которые, очевидно, были наняты в какой-нибудь латиноамериканской стране.

День удался, подумал Полковник. Проект запущен, первый элемент прикрытия сработал. Можно сказать, что все идет по плану.

Правда, Российское информационное агентство «Новости» опубликовало мнение американского политолога Пола Крейга Робертса, что Вашингтон не хочет, чтобы проблемы Украины были урегулированы дипломатическим и разумным путем. Поэтому шеф ЦРУ и был призван добиться подавления военной силой сторонников федерализации в восточных и южных частях Украины.

Но это мнение останется далеко за пределами США, оно никого не будет смущать и тревожить, включая и самого Полковника, в этот день наслаждавшегося своим умением просчитать действия за многие километры и на много дней вперед.

Крым, 22 апреля 2014 года

Вторник оказался одним из тех редких дней, что не были загружены активной работой. Утро началось необычно — Полковник споткнулся и пролил кофе на брюки. Утренний распорядок, соблюдаемый многими годами, был нарушен. Переодевшись, Полковник вновь приготовил кофе и стал обдумывать ситуацию, сильно расстроившую его. Раньше такого никогда не происходило. Что это, подумал Полковник, старость? Или хроническая усталость, накопившаяся за время работы над проектом? А может быть, это простая случайность?

Случившееся словно приглашало к тому, чтобы он не поехал на работу. Тем более что ни срочных, ни особо значимых дел не было. С другой стороны, Полковник по своему опыту понимал, что проект вступил в ту фазу, которая для него весьма опасна — проект скрытно реализуется без его участия, что позволяет немного расслабиться. Но личный опыт и наблюдения за окружающими напоминают о возможных последствиях, когда расслабленность не позволяла быстро мобилизоваться. Для людей разных специальностей и в разных ситуациях последствия могут быть различными по значимости и влиянию на всю жизнь. Только специфика работы Полковника была уникальной и результат такой расслабленности оговорен негласным соглашением между заказчиком и им.

Хватит дурака валять, жестко одернул себя Полковник, быстро собрался и поехал в офис. Шоссе оказалось не очень загруженным, но Полковник, памятуя о неудачном утре, ехал в ожидании дорожного подвоха. Но все прошло удивительно спокойно.

В офисе его ждал Роджер, всем своим видом демонстрировавший свою расслабленность:

— Что-то не пойму, с утра какое-то состояние, ничего не хочется делать.

Полковник хотел ему сообщить, что это состояние ему знакомо и близко на данный момент, но воздержался, чтобы окончательно не лишать Роджера работоспособности.

— Уже две чашки черного кофе выпил, но не могу собраться. Сейчас бы на зеленой лужайке полежать, — признался Роджер.

— Давай не расслабляйся. Что у нас на сегодня?

— Оперативная информация о событиях на юго-востоке Украины, а также закрытая информация СБУ о боевой готовности авиачастей.

— Вот с этой информации и начнем, — опустился в кресло Полковник.

На ознакомление и осмысление всей информации ушло часа два. По отдельным позициям были подготовлены вопросы и задания обслуживающим сотрудникам, которых курировал Роджер.

— Кажется, на сегодня все, — предположил он.

— Пожалуй, — согласился Полковник. — Когда будут данные расчетов о возможном месте падения самолета?

— По договору, на основе которого авиационный специалист делает расчеты для киностудии, мы его получим через неделю. Потом передадим специалисту из Пентагона, он, на основании наших данных о самолете и оружии, внесет уточнения. На это требуется дней пять, не более.

— Генерал рекомендовал этого специалиста?

— Да, я обратился к нему от имени Майкла, а когда уходил, генерал просил передать тебе привет.

— Вот болтун, — сказал Полковник, но в его словах не было ни упрека, ни злости. — Захотел показать свои аналитические способности.

Вошла Саманта с папкой. В отличие от мужчин, которых упорно тянуло ко сну, она излучала энергию и уверенность.

— Ник для Майкла сделал подборку и перевод российских газет по Крыму. Майкл включил вас в список людей, которых надо ознакомить.

Саманта положила папку на стол и собиралась выйти, но похоже, что Роджер проснулся.

— Саманта, кроме людей, в этом списке кто еще?

Саманта с упреком посмотрела на Роджера, выдержала паузу и нарочито серьезно сказала:

— Есть еще должности.

— Да-а-а, и можно узнать поподробней об этой личности, скрывающейся в разделе «должность»?

— Например, секретарь-советник. Мне передать Нэнси, что ты проявлял к ней повышенный и настойчивый интерес?

— Только не это, — шутливо взмолился Роджер, — не губи мою еще относительно молодую жизнь.

— Ладно, пожалею, — согласилась она, но задумалась. — За это ты привезешь мне из Киева торт или что-нибудь еще интересное.

— Могу привезти тебе кучу воспоминаний и осыпать тебя ими.

— Оставь их себе, мне доставь что-то реальное, натуральное и сладкое.

Неожиданно выражение лица Роджера изменилось, он словно о чем-то догадался:

— А с чего ты вспомнила о Киеве?

— Так велено тебе передать, что скоро тебе в дорогу, — Саманта широко улыбнулась и вышла из кабинета.

Полковник всегда с удовольствием наблюдал за словесными баталиями Саманты и Роджера, в них не было злобы и желания показать свое превосходство.

— Ты будешь читать? — Полковник показал на папку.

— Сегодня прием информации закончен. Что нового напишут русские? Крым не отдадут, полуостров превратят в непотопляемый авианосец. Оборудуют побережье, установят новые радиолокационные станции, перебазируют авиацию, усилят флот. Это очевидно. Возьмут под полный контроль Черное море и еще часть, если не все, Средиземное море.

Роджер махнул рукой, собираясь выйти, но Полковник остановил его вопросом:

— Думаешь, Украина согласится на потерю Крыма?

Роджер с грустью посмотрел на Полковника.

— Надо было иметь мозги, вернее надо было иметь немного мозгов, а не только националистический угар, сохранили бы Крым.

— Ты говоришь как российская пропаганда, — с иронией заметил Полковник.

— Мы обязаны говорить правду в своей среде, чтобы не ошибиться. А наши политики их подпевалы из СМИ будут говорить все, что их оправдывает. У нас диаметрально противоположные задачи. Мы говорим, чтобы не ошибиться, а они говорят, чтобы скрыть ошибку.

— Интересная формулировка.

— Главное, чтобы Обама и Госдеп о ней не знали.

— Гарантирую.

— Тогда, если не возражаешь, я пойду заниматься текучкой?

Роджер вышел, оставив Полковника в раздумье. Роджер сказал много того, с чем Полковник был согласен. Действия русских в начале года не предполагали присоединения Крыма, но болтливая киевская власть выложила все свои мечты, в которых места России не было. Это означало, что российский флот в очень ограниченное время лишился бы своих военных баз, а русское население было бы подвергнуто значительному притеснению. После этого с Россией можно было не считаться, она должна была потерять надежду встать с колен и иметь собственный голос.

Для Полковника, как аналитика, действия России были очевидными. Но и действия США он легко просчитывал. Очевидно, что Крым дал повод для введения санкций против России. Как поведет себя Россия? Он склонялся, что в Кремле понимают, что уступить на начальных этапах санкций бесполезно, санкционный пресс будет только возрастать, чтобы ни делали русские. Сколько они выдержат? Надежды на то, чтобы подвигнуть народ на бунт и свержение власти Путина, Полковник считал несерьезными. Он прекрасно понимал, что советники Обамы исходят из собственного представления о поведении людей в критических ситуациях, что совсем не обязательно для россиян.

Один пример Полковник всегда помнил, оценивая и прогнозируя действия Кремля. В войне 1812 года с французами русские сожгли Москву, чтобы она не досталась французам. Кто в Европе мог аналогично поступить? Отказаться от всего нажитого ради будущей победы? А если это составляет суть народа, как это не учитывать?

И еще. Россия многонациональная страна, но за рубежом все они называют себя русскими. Почему? И это не учитывается в планировании американской политики. Неужели, подумал Полковник, надменная элита США, ослепленная развалом СССР, не понимает, что она делает небольшие и малозаметные шаги по крутой дороге вниз? Любая устойчивость имеет свой предел, особенно в том случае, когда имеешь дело с наклоном.

Полковник почувствовал, что начинает раздражаться, поэтому постарался отвлечься и стал просматривать материал из папки, что принесла Саманта.

Несколько переводов об экономическом состоянии Крыма Полковник пропустил, предполагая, что они не первоочередные. Но заметку в РИА «Новости» о поездке министра обороны России Сергея Шойгу стал внимательно читать.

22 марта флаги России в Крыму подняли 189 воинских подразделений Вооруженных сил Украины. Незначительное количество подразделений, желающих остаться под флагом Украины, получили право покинуть Крым, сохранив свои знамена и военно-техническое имущество.

Что же, подумал Полковник, весьма уважительно и достойно, к чести военных России. Почему украинские войска так легко согласились на переход в российскую армию? Не в вековой ли связи и в чувстве единства? Не имеет ли место раскол между армией и властью в Киеве, которая все откровенней становится на сторону крайне правых? Вопросы, которые аналитику Полковнику были очевидны, но не поднимались и не обсуждались ни в Киеве, ни в Вашингтоне, не в Брюсселе.

Среди перешедших подразделений были и моряки. В Севастополе не осталось военных кораблей под украинскими флагами. Еще 2 марта Денис Березовский, являвшийся командующим ВМС Украины, присягнул на верность крымскому народу. Министр Сергей Шойгу в ходе рабочей поездки в Крым назначил контр-адмирала Дениса Березовского заместителем командующего Черноморским флотом. Шойгу вручил Березовскому личный номер российского военнослужащего, уточняется в информации агентства «Интерфакс».

Статья в деловой газете «Взгляд» подтверждала предположения Роджера. В ней сообщалось, что российский флаг поднят в 194-х воинских частях, ранее относящихся к ВС Украины, в которых служили почти 18 тысяч военнослужащих и около 4-х тысяч гражданских лиц. Российские военные специалисты отмечают, что боеприпасы и техника на складах — устаревшие, а боевая техника, оборудование центров и инфраструктура в частях в плохом состоянии. Поэтому в Крым перебрасываются современные средства и радиотехнических войск ПВО, и зенитно-ракетных, в том числе зенитно-ракетные комплексы С-300ПМ2 и «Панцирь-С1». Вероятно в дальнейшем появление там и С-400, и более мощных радиотехнических средств, таких как комплекс радиолокационной станции «Небо-М», способный отслеживать цели на дальностях до 1800 км и высотах до 1200 км, и береговых загоризонтных станций.

Известно, что в Крым перелетят силы истребительной авиации в виде модернизированных Су-27СМ и МиГ-29, штурмовики Су-25СМ, противолодочная авиация — Ил-38Н и палубные вертолеты Ка-27 и Ка-29М, ударные Ка-52К. Получат прописку в Крыму и новенькие многофункциональные двухместные истребители Су-3 °CМ, заказанные для авиации ВМФ. И главный «калибр» авиации — дальние бомбардировщики.

В статье высказывалось мнение, что на аэродром в Гвардейском переведут полк дальних бомбардировщиков Ту-22М3. Эти машины, носители дальнобойных сверхзвуковых крылатых ракет, смогут достойно поддержать столь важную для России теперь собственную Средиземноморскую эскадру, а также создать дополнительный «потенциал сдерживания» в Южной Европе, на Ближнем Востоке и в Северной Африке.

Группировку сухопутных войск в Крыму достаточно активно наращивают. Для защиты Крыма с моря уже доставлены дальнобойные мобильные противокорабельные комплексы «Бастион-П» со сверхзвуковыми крылатыми ракетами «Оникс».

Комплексы «Бастион-П» в Крыму, подумал Полковник, вместе с такими же комплексами на побережье Краснодарского края контролируют акваторию Черного моря примерно на две трети, простреливая его и до турецких берегов, и почти до выхода из Босфора. Современные системы ПВО кораблей против этих ракет почти неэффективны, им все равно, что топить — фрегат, эсминец или авианосную ударную группу, которая в Черном море может появиться только в горячечном бреду современных украинских СМИ, с усмешкой подумал Полковник.

Российские печатные издания сообщают, флот в Крыму ждет массированного пополнения новыми кораблями — шесть фрегатов проекта 11356Р, шесть подводных лодок проекта 06363. Будут переданы один или два из новейших фрегатов проекта 22350, также фрегаты проекта 11356Р. Состав флота усилят и малые ракетные корабли проекта 21631. Все перечисленные корабли способны нести в том числе и дальнобойные крылатые ракеты для ударов по берегу наряду с другим оружием.

Полковник отложил папку, все, что он прочитал, для него не было новостью. Он, как и Роджер, не сомневался, что Россия не упустит своего шанса и создаст мощную военную группировку в Крыму. Вопрос Крыма решен и не подлежит пересмотру. Спасибо Госдепу, нашим американским дипломатам и глупцам из Киева, зло подумал Полковник, подарили России Крым. Она дорого заплатит, но заплатит и не откажется. Почему наши политики не вспоминают пожар в Москве и позорное бегство Наполеона из разоренной Москвы?

Разочарованный Полковник отложил папку, прикрыл глаза и задумался о роли людей в истории, уроках истории. Что будет после крушения самолета? Мир изменится, но насколько и как? И он, аналитик, всегда находившийся в тени многих событий, сможет сказать, что это изменение спровоцировано им, дело его проекта.

В автомобиле, возвращаясь домой, Полковник продолжал размышлять о событиях, меняющих мир. Мировые события складываются порой из случайных фактов, иногда из закономерных фактов. Но часто за фактами стоят люди, старающиеся быть в тени. Такие люди, а Полковник немного относил себя к ним, испытывают огромное наслаждение от реализации своих планов. Это наслаждение подобно приему наркотика. Блаженно, но о других не думаешь и их не замечаешь. Есть только ты и твое удовлетворенное самолюбие.

Уже дома Полковник сидел на кухне и пытался понять свои чувства, когда придет известие, что самолет сбит. Что будет, радость, что все сложилось? Тревога, что информация всплывет? А может, будет что-то другое, чего не было до того? Одно Полковник знал точно, что не будет сожаления. Так было и 11 сентября 2001 года.

Телефонный звонок прервал ход мыслей, Полковник искренне обрадовался ему — он устал от размышлений, но прервать их не мог. Еще больше Полковник обрадовался, когда услышал голос сына. Пол осторожно коснулся темы отравления:

— Мне неудобно, что Александра потревожила.

— Брось, какие неудобства? С каждым может случиться, отравиться продуктами — раз плюнуть. Хочешь в ресторане, хочешь в баре — везде есть риск. У меня такое тоже было, поэтому не удивляюсь. Не переживай.

Полковник говорил быстро, не оставляя промежутков, которые могли выдать истинное мнение. Ложь была во имя спасения, чтобы не формировать комплекс вины. Потом, при личной встрече, он скажет свое мнение и сделает предупреждение.

Они говорили еще минут десять. Пол, видимо, переживавший и стеснявшийся позвонить, был счастлив, и груз неопределенности схлынул с него. В конце разговора Полковник заметил:

— Не обижай Александру, не обижайся на нее. Она переживает за тебя, поэтому испугалась. Цени и береги.

Возражение, 5 мая 2014 года

День начался с обычной рутины — Полковник и Роджер уточняли отдельные детали проекта. Эта работа не очень утомляла, но требовала много времени. Роджер посмотрел на часы и с удивлением заметил:

— Ничего себе, считай, день пролетел. Не пора ли перекусить?

— Что осталось рассмотреть сегодня?

— Только данные авиационного эксперта.

— Тогда завершим работу, чтобы не возвращаться, и пойдем пообедаем, — предложил Полковник.

— Согласен, только это будет уже поздний обед, переходящий в ранний ужин.

— Нас что-нибудь ограничивает?

Заключение авиационного эксперта по авиакатастрофам представлял серьезный научный отчет с формулами, графиками. С этим заключением работал другой специалист, оценивший приблизительную территорию, на которую может упасть самолет, пораженный ракетой «воздух-воздух» или расстрелянный из самолетной пушки. Полковник несколько раз перечитал заключение по территории вероятного падения. Роджера это насторожило, и он решил спросить:

— Что-нибудь настораживает?

Полковник не сразу ответил, он вернулся к одной из таблиц, потом посмотрел на карту, на которой был выделен большой район Украины и небольшая часть территории России.

— Посмотри, если самолет будет поражен в этом районе, он падает на территорию России. Есть вероятность, ее нельзя не учитывать.

— Что плохого в том, что он упадет на территорию России? Тогда можно обратить весь мировой гнев на Путина.

— Этот вариант не стоит даже рассматривать. Пораженный самолет на территории России даст ей определенные плюсы. Русские получат право участвовать в расследовании крушения самолета, и скрыть некоторые неувязки будет невозможно. Они по атомам соберут самолет и проследят путь каждого поражающего элемента. А в комиссию включат самых авторитетных экспертов. Что еще хуже, они включат действительно независимого эксперта.

— А такое возможно? — поинтересовался Роджер.

— Ты уже совсем плохо думаешь о современном обществе.

Они вновь вернулись к техническим вопросам. После небольшого обсуждения Полковник очертил предполагаемую зону, но признался:

— Это расширенная зона, ближе к тому, когда мы будем знать, какой самолет и с какого аэродрома будет взлетать, скорость самолета-мишени, зона будет несколько сужена.

Полковник вновь провел карандашом по карте, описав овал, поставив жирную точку в центре. И, когда обсуждение казалось законченным, Полковник обозначил две задачи:

— Надо уточнить два вопроса. Первый. Высота полета гражданского самолета по международной трассе меня смущает. По графику вероятность падения на территорию России велика. Нужно уточнить, может ли украинский диспетчер снизить высоту полета, не вызвав сомнение пилота, а потом международного сообщества. Второй вопрос связан с территорией. Посмотри, я наложил зону боевых действий между Вооруженными силами Украины и ополченцами и возможной территорией падения, которая значительно больше. Поэтому надо поставить задачу расширения зоны боевых действий.

— Каким образом?

— Это дело техники военных, пусть думают. Мы ставим задачу. Пусть подставят где-то украинцев, чтобы расширить зону повстанцев, где-то отступят, оставив вооружение.

— Понятно, поставим цель. А специалисты пусть реализуют ее.

Вошла Саманта и сообщила, что будет звонить Майкл. Для всех было очевидным, что такой срочный звонок свидетельствовал о чем-то неординарном. Все переглянулись, и в кабинете установилась тревожная тишина. Саманта не стала ждать и тихо вышла — она не хотела быть свидетелем не касающегося ее разговора. Звонок прозвучал минут через пять. Майкл был крайне сосредоточен, говорил четко и немного раздраженно:

— Опубликован меморандум бывших сотрудников американской разведки, адресованный президенту Бараку Обаме. Они просят принять неотложные меры для деэскалации напряженности на Украине. У меня два вопроса. Первый. Это обращение не может быть результатом утечки? Второй. Насколько весомо их мнение?

Полковник не думал, что Майкл обратит внимание на этот меморандум, опубликованный накануне. Обращение Майкла свидетельствовало, что все находится под контролем, проект опекают многие профессионалы, задача которых исключить любую возможность провала. Сколько людей задействовано в проекте, Полковник не знал и не мог предположить, но серьезность команды соответствовала главной задаче — убрать Путина, президента России.

Полковник понимал, что берет на себя колоссальную ответственность, отвечая на вопросы Майкла, но отказаться от оценки и прогноза означало поставить большой вопрос в своем профессионализме и широте охвата рассматриваемых вопросов. Конечно, любое его мнение будет проверено и перепроверено, но ответственность полностью лежит на нем.

— Меморандум подписали девять сотрудников движения «Ветераны разведки за здравомыслие». Они старые профессионалы, хорошие аналитики, которые могут достаточно точно просчитать и сделать правильные выводы, отличающиеся от официальной версии. Думаю, что обращение не связано с утечкой.

— Откуда это следует?

— Если обращение было бы результатом утечки, вопрос Украины стоял бы острее. А в самом меморандуме они затрагивают различные аспекты от включения Украины и Грузии в НАТО, необходимости встречи с Путиным с глазу на глаз для возвращения доверия, до отрицательного влияния главы Госдепартамента Джона Керри.

— Вы хотите сказать, что в случае утечки меморандум был бы заточен исключительно на Украину?

— Да, — коротко подтвердил Полковник.

Последовала пауза. Майкл о чем-то думал, потом переспросил:

— Я правильно понял, что отсутствие четкого украинского акцента свидетельствует об отсутствии утечки?

— Точно.

— Спасибо, мне все ясно.

Последняя фраза прозвучала двойственно, она свидетельствовала, что позиция Полковника принята, а с другой стороны — его позиция означает и его ответственность.

Как только Полковник завершил телефонный разговор, Роджер не выдержал и задал вопрос:

— Что случилось?

— Ветераны VIPS с меморандумом обратились к Обаме. Майкл хотел узнать, не результат ли это некой утечки.

— По разговору я понял твою точку зрения. Я не читал текст меморандума, что-нибудь интересное там есть?

— Они предлагают, чтобы Украина взяла на себя обязательства по соблюдению нейтралитета. Старые разведчики не потеряли профессиональных навыков и однозначно определили, что советники Обамы виноваты в охлаждении отношений между США и Россией. Они предупреждают, что советники Обамы могут спровоцировать гражданскую войну, которая потребует вмешательства России.

— Разве втягивание России в гражданскую войну нас не устраивает?

— Прямое участие — нет. В этом случае российские войска очень быстро сметут украинскую армию, и нам нечего будет реализовывать. Наша задача свести участие России в конфликте на Украине на уровень поддержки повстанцев, без прямого военного вторжения. А это вполне возможно.

— Думаешь, Россия не соблазнится юго-востоком Украины?

— А смысл? — равнодушно пожал плечами Полковник. — Я думаю, что Россия не ставит своей целью что-то отрезать от Украины. Ей нужна если не дружественная, то нейтральная Украина.

— А это невозможно. То, что я видел в Киеве, пропаганда за годы независимости так промыла мозги, что диву даешься. Представляешь, в гостинице я разговариваю с…

— Пропускаем уточнения, понятно, — поторопил его Полковник.

— Образованная девица, но понимание истории специфическое, украинское. Весь мир построили украинцы. И Черное море вырыли они, и многое другое. Дружественной страной для России она не будет еще не одно десятилетие.

— Не зарекайся. Голод и трудности быстро вправляют мозги. У нас, американцев, и русских одна цель — сохранить целостность Украины, но только каждый видит ее на своей стороне. За это и будет жесткая борьба, что нам очень выгодно для осуществления своей узкой задачи.

— Последний вопрос касается VIPS, насколько эта организация серьезна?

— VIPS впервые получила известность в 2003 году, когда своим меморандумом организация призвала Джорджа Буша-младшего не вводить войска в Ирак, потом была Сирия. Реального политического эффекта нет, но проблемы озвучивают точно. В нашем случае важно, чтобы про нее меньше вспоминали.

— Понятно, передадим кое-кому, чтобы эту тему пропустили мимо.

Тема разговора получила логическое завершение, Роджер поинтересовался дальнейшими действиями и вышел из кабинета.

Центральный парк, 29 мая 2014 года

Было около десяти часов утра, когда в кабинет вошла Саманта с необычным предложением:

— Не хочешь прогуляться?

Странный вопрос, подумал Полковник. Саманта на работе не позволяла себе даже жеста, выходящего за рамки служебных отношений, а тут такое необычное предложение. Это было не случайное предложение. Прогулка должна была завершиться встречей с кем-то. Кто мог попросить об этом? Только Майкл.

— Не скажи, что предлагаешь пойти в Центральный парк?

Саманта настолько растерялась от вопроса Полковника, что ее лицо больше выражало обиду, чем разочарование. Еще немного, и она заплачет, с усмешкой подумал Полковник.

— В котором часу ждет Майкл?

Саманта окончательно сникла, загрустила, стала нервно поправлять кофточку.

— В двенадцать часов, — голос Саманты выдавал ее огорчение.

Полковник решил поднять ей настроение:

— Тогда идем сейчас. По дороге и перекусим.

В парке они оказались с запасом снеди и кофе, приобретенными по дороге в одном из многочисленных забегаловок. До встречи оставалось чуть более часа, поэтому шли они медленно, делая небольшие глотки кофе по ходу движения. Они были на террасе Бетесда, внизу над фонтаном возвышалась статуя Ангела.

— К фонтану спустимся? — вытянула шею Саманта.

— Не знаю, — Полковник пожал плечами. — Лучше где-нибудь посидеть.

— Ладно, пошли дальше.

— Дай мне еще пончик, — попросил Полковник. — Куда мы идем?

— На каменный мост, это в юго-восточной части парка.

По тому, как Саманта уверенно его вела, можно было предположить, что она хорошо знала расположение парка и место встречи.

— Тогда я успею еще и сэндвич съесть.

Саманта изучающе посмотрела на Полковника. Последняя реплика свидетельствовала, что он тоже хорошо знает расположение парка. Не встречался ли Полковник, подумала она, с Майклом здесь, в парке? А что она знает о Полковнике? О его личной жизни, друзьях? Почти ничего. Тихий человек, ведет замкнутый образ жизни, общается с сыном и незаметно корректирует его образование. С ним приятно общаться: весьма образован, сдержан, не жаден, умеет создавать праздничное настроение при встречах. Для чего знать больше? Планов на будущее, связанных с Полковником, у нее нет. Они живут параллельными жизнями, иногда они совпадают и совмещаются на какое-то время, и эти моменты доставляли им удовольствие. Ничего более пока. Таков был вердикт Саманты.

Хотя на вилле она испытала глубокое удивление, когда увидела, как адмирал и генерал, высокопоставленные чиновники ЦРУ и Пентагона, на равных и с почтением общались с Полковником. Ее все время подмывало спросить о той встрече, но она понимала, что ответ на ее вопрос находится в сейфе, на дверце которого имеется надпись «Не вскрывать, убьет!». А этого больше всего она не хотела, даже путем удовлетворения собственного любопытства.

Они были на Гапстоу Бридж — самом романтичном из каменных мостов Центрального парка — и остановились, чтобы полюбоваться красотой природы. Полковник смотрел на небольшую стайку уток, плавно скользившую по поверхности пруда.

— Какая безмятежность, — заметил Полковник, — идиллия. Кажется, что нет проблем. Кажется нам, а если тщательно проследить, то в этой стайке свои проблемы, свои жесткие правила и свои столкновения, свой бунт.

Саманта сделала вывод, что эта фраза отразила внутреннее напряжение Полковника перед встречей с Майклом. Что было причиной столь срочной встречи? Что думает он по этому поводу? Она понимала, что задавать вопросы на эту тему ей не положено по статусу. Она лишь высказала предположение:

— Если освободимся до двух часов, сходим в зоопарк, в дом пингвинов?

— Время существенно?

— В два часа кормят морских львов, а через полчаса — пингвинов.

Полковник посмотрел на Саманту, улыбнулся. Его умиляло что-то детское, что неожиданно пробивалось в Саманте вопреки ее желанию. Он обнял ее за плечи, нежно прижал к себе. Они стояли на мосту, им казалось, что время растворилось в тишине, в гладкой поверхности пруда.

Саманта не стала его торопить, а он продолжал наблюдать за утками, которые, словно почувствовав внимание, круто развернулись и направились к мосту. Сделав несколько кругов, они медленно скрылись под мостом. Полковник постоял с минуту, но, не дождавшись их возвращения, предложил Саманте продолжить путь. Она посмотрела на часы.

— Не опаздываем, но времени мало. Надо идти.

Майкл сидел на парковой скамейке и смотрел на пруд. Место было очень удобное — на возвышенности, что позволяло одновременно видеть значительную часть водной поверхности пруда, а с правой стороны был виден Гапстоу Бридж. Две фигуры замерли на мосту. Не Полковник ли, подумал Майкл, вместе с Самантой застыл там, наслаждаясь видом на пруд?

Майкл читал свежий номер The Wall Street Journal в ожидании Полковника. Когда из-за облаков выглядывало солнце, Майкл откладывал газету и наслаждался солнцем, прикрыв глаза. Иногда он сосредотачивал внимание на природе, но больше всего его интересовали белки. С одной из них он дружил. В редкие дни, когда он находил время на посещение Центрального парка, они встречались. Он подзывал ее свистом, она стремительно неслась к нему, требуя лакомства, которое находилось в пакете.

Как только Полковник с Самантой спустились с моста и по дорожке, делавшей плавный поворот направо, прошли немного вперед, они увидели Майкла, сидевшего на парковой скамейке и кормившего белку. Она абсолютно не обращала внимания на крупного мужчину, сидевшего в конце этой же скамейки и внимательно следившего за обстановкой. Метрах в пяти стояли еще два человека, изображавшие любителей природы. Еще должны быть люди, подумал Полковник, и стал внимательно поглядывать на деревья и кустарники за скамейкой. Очень быстро он обнаружил еще одного охранника по ходу движения — он стоял у дерева, а освещение не позволило обнаружить его сразу. Вся команда охранников на месте, отметил Полковник. Он посмотрел на часы, до назначенной встречи оставалось еще семь минут. Стало очевидно, что Майкл пришел раньше, чтобы покормить белку.

— Не помешаю?

— Нет, присаживайтесь, — Майкл немного подвинулся.

Его движение не понравилось белке, настороженно посмотревшей на незнакомца. На всякий случай она переместилась к другой ноге — подальше от подошедшего и его спутницы.

Саманта, понимая, что у Майкла серьезный разговор с Полковником, проговорила:

— Я прогуляюсь, если не возражаете.

— Можешь присоединиться к тем двум молодым людям, они охотно составят компанию, — посоветовал Майкл.

Он отложил газету, какое-то время смотрел на пруд, потом, не оборачиваясь к Полковнику, сказал:

— Почему я потревожил Вас? Если говорить честно, то на душе неспокойно. Какая-то тревога вселилась и не дает покоя. Вроде все идет по плану, даже лучше, чем ожидалось, — ввели санкции против России, Госдеп разогнался, и его не остановить. И все-таки тревога закралась и не проходит, хотя разумом понимаю, что повода для тревоги нет.

Полковник не ответил. Он слушал. Назначена встреча. Прозвучала тревога. Но не сформулирован вопрос. Только после этого он должен дать объяснение или разъяснение в зависимости от вопроса.

Белка продолжала настойчиво требовать лакомства, привстав на задние лапки, а передними упираясь на ногу Майкла.

— Да, моя девочка, — ласково обратился он к белке, — вот последнее, что осталось.

Майкл высыпал остатки из пакета перед белкой, она стала быстро перебирать остатки, что-то схватила и быстро направилась в сторону деревьев. Майкл, освободившись от настойчивого внимания белки, сосредоточился на разговоре:

— События развиваются в нужном русле, и возникает естественный вопрос: стоит ли реализовывать проект «Самолет»?

Вопрос прозвучал, прозвучал адресованным конкретно Полковнику. У него было несколько секунд, чтобы понять, чем вызвано сомнение Майкла. Возможно, что развитие ситуации в нужном русле вызывает желание снизить риски: сбить президентский борт — не рядовое событие в мировой политике. Тем более что президент России в настоящее время фигура номер один в мировой политике. Скорее всего, это надо положить в основу своего объяснения.

Полковник понимал, что в случае прекращения проекта он ничего не теряет в финансовом отношении. Но это был бы первый случай в его практике, когда его проект не будет осуществлен. Не по его вине, но для его будущего факт крайне неприятный. Заказчики с ним не советуются, достаточно одного прокола или намека на прокол, и его имя будет забыто, а он умрет как профессионал. Поэтому надо было бороться за проект. С этой мыслью Полковник начал выстраивать разговор:

— Вам решать, прекращать ли реализацию проекта, это не в моей компетенции. Могу только высказать свои мысли и предположения, дать объяснения по отдельным положениям проекта.

Майкл сидел задумчивый. Он мельком посмотрел на мелькнувший пушистый хвост белки, успевшей вернуться и подобрать последнее из остатков. Она больше не вернется, в этом он был убежден. Сделав глубокий выдох, он повернулся к Полковнику и внимательно посмотрел на него, словно пытался убедиться в уверенности собеседника.

— Поэтому мы и встретились в столь необычной обстановке, — заметил Майкл. — Хочу понять, насколько оправдан риск.

Точно, подумал Полковник, вопрос риска — вот что не дает покоя Майклу. В этом направлении и следует действовать.

— Я предполагаю, что неуверенность вызвана прежде всего необходимостью глубокого участия украинских силовиков в реализации проекта.

Майкл лишь слегка кивнул. Попал в яблочко, радостно подумал Полковник, надо развивать эту тему.

— Не скрою, первоначально я предполагал использовать иностранных летчиков, прежде всего польских. У поляков русофобия зашкаливает, можно было бы подобрать нужных летчиков, которые не задумываясь нажали бы гашетки до полного расхода боеприпасов. Тем более что они летали на советских самолетах Су-25 и Су-27, а также МиГ-29. Но имеем то, что имеем. Пришлось остановиться на украинских, с их проблемами в летной подготовке и дисциплине и профессионализме военного руководства.

С Вашего позволения, хотел бы рассмотреть проблему фрагментарно. Российский борт номер один. Когда разрабатывал проект, вероятность составляла пять — десять процентов. Сегодня вероятность составляет почти ноль или около этого.

— С чего это? — удивился Майкл.

— По анализу ситуации в Киеве, представленной Роджером, по данным представителей ЦРУ, СБУ и Генпрокуратуры Украины в силовых структурах очень много людей, поддерживающих связи с Россией. Есть и такие, которые продают информацию. Поэтому скрытно операцию провести не удастся, русские будут знать, за каким самолетом охотятся украинские силовики.

— Тем более надо прекращать проект.

— Не согласен. Попытаюсь объяснить. Реально не будет существовать ни одного документа, указывающего на нас как организаторов проекта. Разговоры и предположения к делу не пришьешь. Необходимо, чтобы шеф СБУ Наливайченко и верхушка власти не подвели. Только они. Остальные будут знать и утверждать, что все задумано в СБУ. Оттуда будут поступать распоряжения, осуществляться контроль. А адмирал подтвердил мне, что Турчинов, Яценюк, Аваков и Парубий поставлены перед дилеммой: либо молчать, либо потерять все сбережения и оказаться перед судом США или судом в Гааге.

— В такой ситуации, я предполагаю, что дилеммы нет. Тем более что все они повязаны на крови Майдана и военной операции на юго-востоке. А Наливайченко сотрудник ЦРУ, тут и говорить нечего.

— Но в первом круге их окружения, не говоря о последующих, — продолжил Полковник, — безусловно, есть люди, которые настучат российским коллегам. Поэтому самолет Путина я уже не рассматриваю как объект проекта.

— Может быть, его исключить вообще?

— Можно, но мы кое-что теряем. Пусть русские узнают, что украинская власть готовилась сбить самолет российского президента. Такая информация будет способствовать разжиганию ненависти во властных структурах России и Украины, весьма негативно подействует на возможность установления более или менее нормальных связей между этими двумя странами в обозримом будущем.

Майкл задумался. Полковник понимал, что тот думает о том, насколько можно гарантировать лояльность киевской власти. В лояльности был ключ к решению дилеммы.

— Маленький штрих, но весьма существенный, — заметил Майкл.

Реплика ободрила Полковника и он продолжил:

— Что касается гражданского самолета, то он обеспечит грандиозное давление на Россию и лично Путина. Можно будет вводить любые санкции, обвинив Россию в бесчеловечном акте. И еще. Сейчас администрация президента Обамы давит на Путина и его окружение, пытаясь вызвать недовольство элиты и спровоцировать оппозицию. Мы исходим из своих представлений, а в реальности все может оказаться иначе, и действия Госдепа могут оказаться неэффективными. Есть уверенность, что Обама не остановится? Насколько хватит его личной ненависти к Путину? Когда котел включен, необходимо периодически подбрасывать дрова.

Полковник не настаивал и не пытался убеждать. Он говорил отвлеченно, словно делал это для себя. И он знал, что в его ситуации это был самый действенный прием. Майкл слушал, понимая, что Полковник прав. Он сам так же думал, но в какой-то момент захотел получить подтверждение. Провал в этом проекте для него значил многое — даже не потерю авторитета или положения в обществе. Угроза крупнейшего международного скандала приведет в действие скрытые механизмы реальной власти, никогда не высвечивающейся, поэтому она, эта темная власть, постарается максимально быстро убрать улики, доказательства и людей, не считаясь ни с былыми заслугами, ни со сроком дружбы. Правила существовали для всех, они были унифицированы. И Полковник, так спокойно и уверенно все объяснявший, также знал эти правила, поэтому врать ему было не резон. Первым в расстрельном списке был он.

— Есть еще один аспект, — продолжал Полковник. — Летчики должны быть финансово мотивированы. А мотивацию эту должен создавать украинский олигарх.

— Все пауки в одной банке?

— Да. Пауки украинские, банка тоже. Ничего американского.

— Кто из олигархов подойдет на эту роль? — осторожно спросил Майкл.

— Коломойский.

Полковник ответил без задержки, не задумываясь, что свидетельствовало, что этот вариант у него уже просчитан.

— Почему так считаете?

— У остальных, Фирташа, Ахметова и другие, менталитет западного бизнесмена. Коломойский же беспредельщик по натуре, мутная вода — его стихия. Он будет захватывать и отнимать все, что будет рядом, что он увидит. Это его образ жизни. Он не остановится, пока не прихватит у других все значимые объекты бизнеса. Сложившаяся ситуация на Украине, а она будет ухудшаться, идеальная среда для выживания такого бизнесмена. Тем более он содержит добровольческий батальон головорезов, возможно, и не один, не подчиняющийся никому.

Дальше они перешли на отдельные элементы проекта прикрытия. Полковник особое внимание обратил на возможное многообразие мнений:

— Семь нот создали огромное количество музыки. У нас как минимум пять переменных величин: ракета, самолет, территория, СМИ и виновник.

— Как ракета может быть переменной величиной? — удивленно спросил Майкл. — В проекте заложен зенитно-ракетный комплекс «Бук-М1».

— Когда вариант с этой ракетой будет под большим сомнением, всплывет предположение, что украинские военные могли запустить ракету С-200 или С-300. Потом возникнет предположение о ракете типа «воздух-воздух». После чего можно будет вернуться к «Бук-М1».

Полковник с энтузиазмом стал рассказывать о подготовленных информационных утечках со ссылками на технические характеристики, о свидетелях, которые возникнут в нужное время и в нужном месте. Отдельно он остановился на штурмовике Су-25:

— Русские будут пытаться доказать, что ракета не прилетела с их стороны, что представители сопротивления к этому не имеют никакого отношения. Поэтому они ухватятся за информацию, что в районе авиакатастрофы местные видели штурмовик Су-25.

— А его не будет?

— Наоборот, он должен сделать все, чтобы его обязательно увидели местные, засекли российские локаторы. Но возникнет проблема с высотой. Гражданский самолет летит на высоте от десяти до одиннадцати километров, максимальная высота полета Су-25 составляет семь километров. Русские потратят уйму времени, чтобы доказать, что пилот с кислородной маской мог поднять штурмовик на нужную высоту, мог задрать нос и запустить ракету «воздух-воздух», мог еще много чего, чего не сделал. Время уйдет на всевозможное обсуждение, а реальный истребитель останется в тени.

— История может всплыть, — усомнился Майкл.

— Может, — согласился Полковник, — поэтому в конце дадим информацию об истребителе, но с искажениями, которые всплывут не сразу. Профессионалы должны будут обратить на них внимание.

— А если они этого не сделают?

— Тогда мы подскажем нужным людям. После того, как всплывут несоответствия, вопрос с истребителем можно положить на полку.

— А в реальности?

— В уточнениях, разосланных нами вчера, он должен исчезнуть. Так надежней. И сделает это пилот штурмовика, после чего будет делать все возможное, чтобы обратить максимальное внимание на себя в месте катастрофы. Предполагается, что украинский диспетчер потребует у гражданского самолета немного снизить высоту полета. Путь русские думают зачем.

Полковник увлеченно излагал десятки возможных способах увода обсуждений в социальных сетях и СМИ, заложенных в проекте «Прикрытие». Майкл перестал слушать, он посмотрел на Саманту. Она мирно беседовала с его охранниками. О чем можно говорить с незнакомыми людьми? Ему это не дано, незнакомых людей к нему не подпускают.

— Завидую вам, куда пойдете сейчас? — неожиданно спросил Майкл.

Полковник удивился вопросу, прервавшему его рассказ. Это означало, что Майкл получил нужную информацию и аудиенция закончена. Можно было сомневаться в результате встречи, но суть вопроса подсказывала ему, что Майкл доволен итогом встречи.

— Саманта хочет воспользоваться моментом и пойти в зоопарк посмотреть, как кормят пингвинов и морских львов.

— Завидую, искренне, — тепло сказал Майкл. — Пожалуй, все ясно. Хотя есть маленький вопрос. Генерал жаловался, вернее, выказывал свое непонимание того, что в проекте есть требование перевести военные спутники в день авиакатастрофы на другие орбиты, чтобы определенная территория Украины была недоступна.

Полковник стал привыкать к манере Майкла задавать важные вопросы в последний момент, не давая времени на обдумывание.

— А если все сложится удачно с бортом Путина? Космические снимки — улики. Никто не знает, кто и как отнесется к катастрофе президентского самолета? Кто и что подумает и сделает? Вдруг второй Сноуден объявится. Когда ничего нет, то и ничего нет. И говорить нечего. Просто и надежно.

— Согласен.

Полковник подошел к Саманте, взял под руку и они направились в сторону зоопарка. Времени было достаточно, можно было не торопиться.

Дата

Полковник покупал билеты в зоопарк, когда позвонил Роджер:

— Вы где?

— В Центральном парке. Что-нибудь случилось?

— Получил информацию от Майкла.

Полковник насторожился, они с Майклом недавно расстались, что могло случиться за такое короткое время? Почему не ему позвонили?

— Не напрягайся, информация положительная. Давай отметим, я, ты и Саманта. Она с тобой? Не возражаешь?

Из вопроса следовало, что Роджер знал о встрече с Майклом, что Саманта была с ним. У Полковника давно возникло ощущение, что Саманта и Роджер существуют в другом параллельном информационно-рабочем мире, часто, но не всегда совпадающем с его информационным пространством.

— Помнишь бар, в котором мы с тобой как-то сидели? — спросил Роджер.

— Тот, где заправляет твой бывший коллега?

— Точно. Встречаемся?

— Да, только часа через два, чтобы не лететь к тебе навстречу, — попросил Полковник.

— Идет.

Какую информацию получил Роджер? Этот вопрос полностью завладел Полковником. Саманта заметила изменение в его настроении.

— Что-нибудь случилось?

— Звонил Роджер. У него какая-то информация, но позитивная. Предложил встретиться в баре.

Заметив, что Саманта расстроилась, Полковник поторопился ее успокоить:

— Вместе с тобой, если не возражаешь?

Огорчение с лица Саманты улетучилось мгновенно, она широко улыбнулась.

Посещение зоопарка навеяло детские воспоминания. Саманта и Полковник стали их вспоминать, устроив вроде соревнования: кто больше вспомнит. Один эпизод Полковник не стал рассказывать, хотя вспомнил его в мельчайших подробностях, с ощущением запаха маминых духов и мягкости крепдешинового платья. Ему было лет пять. У вольера с обезьянами они остановились случайно — ни одной обезьяны не было видно. Когда собирались продолжить путь, одна большая обезьяна неожиданно возникла у решетки и угрожающе протянула лапу. Маленький Полковник испугался и крепко прижался к ноге мамы…

Кормление морских львов, а потом и пингвинов вызвал бурю эмоций — Саманта, словно ребенок, с восторгом наблюдала за процессом, особо выделив одного пингвина. Полковник поглядывал на нее, получая удовольствие от ее непосредственности и умения радоваться.

По дороге в бар она вспоминала эпизоды посещения зоопарка, каждый раз возвращаясь к пингвину, показавшемуся ей самым занятным. Переходя улицу, они увидели Роджера у входа в бар. Он стоял с тоскующим видом, словно сорвалось свидание.

— Она не пришла, и он сильно напился, — последовало приветствие от Саманты.

— Еще не пил, но напьюсь. Знаешь, почему мы тебя взяли в компанию? Чтобы был человек, который нас развезет, — сформулировал задачу Роджер.

— Боюсь, что будет наоборот. Адрес моего места проживания записан на первой странице блокнота в моей сумочке.

— Слава Богу, узнаю адрес. А то все собираюсь зайти в гости, а адреса не знаю.

— Может быть, мы зайдем в бар, я сделаю глоток пива после марафона, а там можете обмениваться остротами до упада, — позвал их Полковник.

В баре Роджер уже успел выбрать столик, сделать предварительный заказ. Когда Саманта отлучилась в туалет, Роджер сообщил:

— Звонил Майкл, он сообщил дату.

— Когда?

— 17 июля.

Полковник кивнул, вытянул ноги.

— Давно столько не ходил.

Роджер несколько растерялся, не увидев восторженной реакции Полковника на сообщение. Полковник же взял кружку пива, сделал большой глоток пива. От наслаждения прикрыл веки, потом сильно и глубоко выдохнул, обратился к Роджеру:

— Давай выпьем, кажется, все срослось.

Роджер с удовольствием поддержал, но сделал небольшую поправку:

— Не кажется, а точно срослось.

Они говорили о каких-то деталях проекта, а Полковник все размышлял и решал задачу — почему Майкл не сообщил ему лично при встрече? Полковник не сомневался, что Майкл знал дату во время встречи. Очевидно, он сомневался до последнего момента и не назвал ее Полковнику. Оставшись один в Центральном парке и взвесив все аргументы Полковника он, Майкл, решил окончательно дать зеленый свет проекту. Такое объяснение было логически оправдано, но возникал другой вопрос: почему не позвонил лично Полковнику? Неужели не хотел нарушить общения с Самантой? Полковник улыбнулся. Майкл сделал благородный жест.

Роджер не понял улыбки на лице Полковника и осторожно поинтересовался:

— Я что-то не то сказал?

— Нет, это я так отреагировал на Саманту, — оправдался Полковник, рукой указав на нее. — Смотри, она так решительно двигается в нашу сторону, что сдвигает стулья.

— Боится, что в ее отсутствии мы упились.

— Ну, какая информация у тебя? — Саманта едва присела на стул.

Роджер вопросительно посмотрел на Полковника.

— Десять лет назад, когда Роджер работал в Либерии, на него набросился лев. Отмечаем юбилей того события, — поспешил назвать причину встречи Полковник.

Роджер с усмешкой подхватил эту версию:

— Я одной рукой схватил льва за гриву, а другой рукой…

— Ты еще вспомни, как сделал подсечку и опрокинул его.

— Ты тоже там был в тот момент? — съязвила Саманта.

— Нет, Роджер мне рассказывал, — не моргнув глазом, соврал Полковник. — Не помню, ты его убил?

— Что ты, зачем? Он бежал от меня, как дранная кошка.

— Это был лев или львица? — попросил уточнить Полковник.

— Не хотите говорить, не надо, — обиделась Саманта.

Она надулась, словно капризный ребенок, и стала демонстративно смотреть в сторону. Через минуту спросила:

— Что мне заказали?

— Мартини, — дружно ответили мужчины.

Получилось это синхронно, а в голосе каждого было столько мольбы, что она не выдержала:

— Ладно, не хотите говорить, не говорите. Играйте в свои шпионские игры, а я напьюсь. Назло вам.

— Ура, — поддержал Роджер, — наконец я узнаю адрес и увижу тебя пьяной.

— Не радуйся, сегодня меня не будет дома, — твердо сказала Саманта.

Полковник не проронил ни слова, только довольно улыбнулся.

Днепропетровск, 18 июня 2014 год

Утром в офис прибыл курьер от адмирала и передал Полковнику пакет. Подписав необходимые документы, полковник с интересом вскрыл пакет. Там были карты и аналитическая записка из ЦРУ. На карте Украины была отмечена международная воздушная трасса L980, проходившая над Донецкой областью. Разноцветными кружочками были отмечены районы возможного падения самолета, и на трассе были указаны цветовые точки, где предполагалось атаковать гражданский самолет.

Полковник стал внимательно читать аналитическую записку, опуская места, где приводились формулы. В таблицах он фиксировал только удаленность мест, куда по расчету могли упасть детали самолета.

Начальная скорость при падении, падение с учетом разрушения лайнера, с учетом эффекта планирования — цифры, формулы и графики. Они мелькали перед глазами, но в сознании Полковника зафиксировались области падения. Особо отметил он рекомендации неизвестного аналитика по смещению трассы L980 на север от обычного маршрута. Неизвестный аналитик не раскрыл, почему он так предложил, но Полковнику стало ясно, что аналитик был частично посвящен в детали проекта и рекомендовал изменения трассы таким образом, чтобы она проходила над территорией, которая могла быть максимально подвержена боевым действиям.

Полковник отложил аналитическую записку. Она давала исчерпывающий ответ на вопрос, в каком месте должен быть атакован самолет. В свою очередь, место падения формировало задачу для военных — территория падения должна быть на территории ополченцев, но обстреливаемой войсками Украины, чтобы туда не могли попасть международные наблюдатели. Линию фронта в этом районе надо стабилизировать на долгое время.

Полковник вынул из сейфа карту и расчеты авиационного эксперта, подготовленные им для мифической киностудии. Имели место отличия, но зона падения почти совпадала. Аналитическая записка сотрудника ЦРУ в основном отличалась привязкой к местности и указывала на населенные пункты, попадавшие в интересующую Полковника зону. Жители этих населенных пунктов автоматически становились объектами сильнейших артиллерийских обстрелов. Кто выживет? Они оказались не в том месте, не в то время. Так решил Полковник. Всего-навсего.

Полковник размышлял о превратности судьбы, когда в кабинет влетела встревоженная Саманта. Он удивленно посмотрел на нее:

— Что-нибудь случилось?

— Майкл срочно хочет тебя видеть. Он ждет тебя у себя в кабинете.

Сообщение было не из приятных. Экстренность вызова говорила только об одном — что-то случилось или должно случиться. По каменному выражению лица Полковника Саманта поняла, что задавать вопрос о причине вызова не стоит.

У входа в офис стоял сотрудник охраны Майкла, который провел Полковника в кабинет. Путь оказался весьма запутанным — они поднялись на несколько этажей, потом прошли коридором, где было много средств наблюдений и сотрудников охраны, и на другом лифте поднялись на несколько этажей выше. Они вышли в небольшой тамбур, и охранник постучал в дверь. Получив разрешение, они вошли внутрь и оказались непосредственно в кабинете Майкла. Столь запутанный путь имел одно преимущество — Полковник избежал встречи с Нэнси, которую под воздействием разговоров Роджера тоже стал избегать.

Охранник мгновенно исчез, в кабинете были Майкл и адмирал. Они сидели в зоне отдыха, на столике стоял графин с виски и наполненные бокалы. Начало хорошее, подумал Полковник. В ином варианте вряд ли они спокойно беседовали, попивая виски.

— Присоединяйтесь, — пригласил Майкл. — Надеюсь, что вы знакомы.

— Более чем, — подтвердил адмирал. — Рад видеть.

— Пить будете? Бокал на стойке, — не дожидаясь ответа, сообщил хозяин кабинета.

Пить не хотелось, но и отказываться, внося при этом некий диссонанс, Полковник не стал.

Не дожидаясь, когда Полковник нальет себе виски, Майкл приступил к разговору:

— Адмирал пришел с некоторыми сомнениями, возникшими у него после возвращения его людей из Киева. Поэтому я пригласил Вас. Надо обсудить сложившееся положение в свете реализации проекта.

Если возникли проблемы, то не из-за меня, сделал вывод Полковник, и это принесло облегчение. Очевидно, проблема возникла из-за украинских силовиков, что подтвердил адмирал в своей первой фразе.

— Мы передали руководству Службы безопасности Украины детали проекта. Согласно проекту, они располагают дивизионы зенитно-ракетных комплексов в зонах боевых столкновений. И задача сводится только к работе локационных станций, чтобы сбить с толку русских. Это часть проекта прикрытия. У нас появились сведения, что украинская сторона призвала специалистов-ракетчиков, имеющих опыт войны в Грузии в 2008 году. Народ этот бесшабашный, ненавидят русских, могут и пальнуть.

— Суть в этом, — подтвердил Майкл. — Надо оценить, какие могут быть последствия от их собственной инициативы.

Полковник отпил виски, задумался на несколько секунд и уверенно сказал:

— Реализация проекта передана украинским силовикам. Нам нужен результат — сбитый гражданский самолет. По большому счету нам все равно, как это произойдет. Главное, чтобы были выдержаны основные параметры проекта.

— У меня два вопроса. Первый. Не произойдет ли накладка, и самолет упадет не в том районе? Второй. Не окажемся ли мы перед проблемой провала операции прикрытия? — Майкл четко оговорил беспокоившие его вопросы.

— Мы точно указали район, в котором должен был быть сбит самолет. Будет подрыв ракетой? Нет проблем. Главное, чтобы СБУ гарантировало, что это произойдет в заданном месте. В конце концов, они сами просили взять управление проектом в свои руки.

— Не просили, а требовали, — уточнил адмирал.

— Все у них в руках, сами за все отвечают. Предполагаю, что скоро они уверятся в том, что и проект они разработали сами, а мы ни при чем. Пусть так считают. Думаю, что говорить и даже намекать, что мы знаем об их непредусмотренной проектом инициативе, не стоит. Чисто украинская инициатива в чисто украинской затее. Что касается второго вопроса, то проект прикрытия построен на основании кольца — из одной версии обыватель плавно попадает в другую. И до тех пор, пока он не возвращается на исходную.

— Дальше все по кругу, пока голова не пойдет кругом или не надоест, — с ухмылкой заключил адмирал.

Еще минут двадцать они обсуждали отдельные детали, когда Полковник предложил отправить Роджера в Днепропетровск для решения вопросов, связанных с пилотами.

— Все-таки Днепропетровск? — поинтересовался Майкл.

— Да, другого выхода нет. Воздушную трассу обслуживают диспетчеры днепропетровского авиаузла, удобные военные аэродромы для подскока военных самолетов расположены там, губернатор Коломойский оплачивает работу военных летчиков, у него все схвачено в области, никто лишних вопросов не задаст — его военизированные молодчики не будут стесняться в выборе методов воздействия. Все это знают.

Возникла пауза, которую заняли выпивкой. Неудобное молчание прервал адмирал:

— Я пошлю с Роджером своего сотрудника. Надо будет проинспектировать всю цепочку украинских исполнителей. Пусть знают, кто в доме хозяин.

— Согласен. Но действовать только через сотрудников СБУ, находящихся в списке доверенных людей, — высказался Майкл.

Покидая кабинет, Полковник решил обратить внимание на один важный момент:

— У меня нет сомнения, что самолет упадет. Главное в том, кто и как преподнесет эту информацию президенту Обаме. Сегодня Обама зол на Путина из-за Сирии. Если правильно преподнести авиакатастрофу — мол, Путин чихал на тебя и делает все, что хочет, тогда мы получим перерождение голубя мира в стабильного ястреба войны.

— При упоминании Путина, в голове Обамы должна быть вспышка ярости. Как отметил наш друг, стабильной ярости.

— Такой человек в Белом доме есть, и он знает, как и что сказать, — подтвердил Майкл.

Не стоит сомневаться, что в подготовке нужной информации приняли активное участие нужные специалисты, подумал Полковник, прикрывая дверь кабинета.

Командировка, 24 июня 2014 год

В шесть утра по радио стали передавать новости. Полковник с Самантой ехали по автостраде в сторону Нью-Йорка. Рано утром была назначена встреча с Роджером, который в первой половине дня должен был вылететь в Киев.

Саманта приехала к Полковнику накануне поздно вечером под предлогом, чтобы он не проспал. Он понимал, что Саманта каждый раз находила причину-оправдание, чтобы не признаться, что ее тянет к нему и она получает огромное удовольствие от общения с ним, его спокойствия, уверенности и знаний.

Утреннее солнце светило в глаза, Полковник надел солнечные очки. Новости быстро закончились, вновь заиграла музыка. Минут пять они ехали и слушали музыку.

— Можно что-то спросить? — осторожно поинтересовалась Саманта.

— Конечно, если это не государственная тайна.

— Могу гарантировать, что это даже не корпоративный секрет.

— Тогда можно.

— Не обидишься?

— Трудно сказать, пока не прозвучал вопрос, но обещаю, что отнесусь спокойно, — пообещал Полковник.

Саманта сделала небольшую паузу, набралась смелости и задала вопрос:

— В машине ты всегда слушаешь музыку, а дома у тебя нет музыкальных дисков, ты не слушаешь музыку и никогда не говоришь о ней, почему?

— Это даже не государственная тайна, это глубоко личная тайная. Гриф «совершенно секретно».

Полковник задумался, она обратила внимание на факт, который был ему присущ, но о котором он ни с кем не обсуждал. Полковник не знал, как ответить, — отшутиться и закрыть тему или сказать честно, раскрыв что-то личное. Отшутиться можно было, и Полковник был уверен, что Саманта не скажет ничего. Но насколько это правильно? Не сочтет ли она, что он не позволяет ей знать что-то больше, чем остальным? И как это будет способствовать развитию их дальнейших связей?

Дорога плавно делала изгиб, солнце перестало светить в глаза. Полковник снял очки, рукой быстро протер глаза, сосредоточился и честно ответил на вопрос:

— У меня плохая, возможно, очень плохая музыкальная память. Когда играет музыка, я узнаю мелодию, не всегда до конца, чаще только какой-то кусочек. Иногда слушаю как что-то новое. Думаю, что из-за этого у меня отсутствует интерес к музыке.

— Извини меня.

— За что?

— За то, что задала некорректный вопрос.

— Расслабься, вопрос уместный и правильный. Если человек не поднимает штангу весом сто килограмм, он не должен это скрывать. Если человек не бегает стометровку за одиннадцать секунд, он также не должен этого стесняться. Стесняться надо того, что ты мог достичь и сделать, но не сделал.

— С учетом той цели, которую ты поставил себе по жизни, — уточнила Саманта.

— Да, можно потратить всю жизнь, чтобы доказать себе, что ты смог один раз пробежать за одиннадцать секунд, но при этом ничего путного в жизни не достичь. Вряд ли это равноценный обмен.

Больше они не обсуждали тему музыки, ехали, слушая музыку, последовательность которой задал неизвестный им диск-жокей. Каждый думал о своем.

Полковник размышлял о том неизвестном человеке на радиостанции, выбиравшем, что он будет слушать по дороге в Нью-Йорк. Как он, Полковник, определяет, что и где должно случиться. Возможно, кто и сколько людей должно погибнуть.

Саманта думала о том, что Полковник впервые впустил ее в свой отгороженный от всех внутренний мир. Это ей льстило. Она больше всего боялась себе признаться, что он подобен запрограммированной машине, у которой эмоции и чувства скрыты всевозможными программными символами или отсутствуют в целом. Он не скрывает, его просто не спрашивают, решила она. Обыкновенный необыкновенный человек — так Саманта охарактеризовала суть Полковника. Обыкновенный — по содержанию, а необыкновенный — по роду работы, превалирующей над первой частью. Довольная своим заключением, она улыбнулась и положила голову на его плечо.

Они уже ехали по улице Нью-Йорка, когда Полковник неожиданно вернулся к музыке:

— Понимаешь, отсутствие музыкальной памяти не дает моей голове возможность сравнивать и анализировать, что лучше, а что хуже, слышать развитие музыканта и многое еще что. У меня две категории, вернее оценки — «нравится» и «не нравится». Это скучно, очень упрощенно, поэтому голова стремится заняться чем-то другим. В этом вопросе я ущербный.

— Когда Бог что-то не дает, он компенсирует недостаток другим, — заметила Саманта.

— Но ты можешь принести свои любимые диски, я с удовольствием послушаю, главное, чтобы я не составлял программу. Можешь сказать, кто тебе нравится, и я куплю.

— Не переживай, все нормально, у меня есть несколько двойных дисков. Я их принесу.

В офисе их ждал Роджер, не упустивший возможность подколоть Саманту:

— Я тут жду целый час, в надежде, что меня накормят и напоят, может быть, в последний раз в моей жизни, а кабинет закрыт. Полное пренебрежение к единственному сотруднику, отправляющему на театр боевых действий.

— Первый раз вижу человека, который отправляется в театр, но высказывает претензии окружающим.

— Следите за моими мыслями, — предложил Роджер.

— За вашими мыслями следить невозможно — они растворяются так быстро, что не всегда даже успевают появиться на свет.

— Тогда следите за моими губами, которые говорят: театр боевых действий.

— Не надо врать, — посоветовала Саманта.

— Я вру? — искренне удивился Роджер.

— Солгал, и не единожды. Едешь не один. В твоей компании еще Ник. Вчера я выдала ему деньги. Что касается боевых действий, то ты к ним будешь чуть ближе, чем я. Ни к тебе, ни ко мне не долетят ни пули, ни снаряды, — резюмировала Саманта.

— Роджер, сегодня Саманта непотопляемая. Лучше не продолжать, — усмехнулся Полковник.

— Но выразить сочувствие можно? Не развлекаться ведь еду!

— Кто знает? По твоему довольному виду не скажешь, что на Украине ты испытывал…

— Саманта, не топи окончательно нашего ценного сотрудника, — пожалел Рождера Полковник. — Признаем, что он устанавливал дружеские отношения с государством, неожиданно ставшим крайне нужным нашим политикам. Шаг, прямо скажем, полезный для установления мира. Но где прописано, что этот шаг надо делать с представителями конкретного пола?

— Тем более что я не голубой, — заметил довольный Роджер.

— Следовательно, он действует в интересах Америки, что должно приветствоваться населением США.

— Слушай, какую оценку мне дает большой начальник, — радостно поддержал Роджер. — Не заслужил я чашку кофе, если не горячего, хоть теплого? Может быть, это моя последняя чашка.

— Не нагоняй тоску, — отмахнулась Саманта, — день только начался. Кофе и что-нибудь съестное принесу в кабинет.

— Видишь, она не признается, — обратился Роджер к Полковнику, — но она меня любит, хотя и скрывает. Осталось выяснить, любит она меня или патриота во мне.

— Еще слово, и я отменю заказ, — пригрозила Саманта. — Успокойся, границу патриота ты не перешагнешь.

— Пошли, Роджер, иначе и мне достанется, — весело сказал Полковник.

Когда Саманта принесла в кабинет кофе и большую тарелку сэндвичей, она увидела двух серьезнейших профессионалов, полностью поглощенных работай. Они разительно отличались от тбеззаботно шутивших несколькими минутами ранее. Саманта оставила поднос и тихо вышла из кабинета.

Большинство документов из сейфа перекочевали на стол, где работали Полковник и Роджер. По мере их рассмотрения в блокноте Роджера возникало все больше записей — поручений, которые следовало проверить и уточнить в Киеве и Днепропетровске. Когда они прошлись по всему проекту «Самолет» и отдельным пунктам прикрытия, Роджер выделил основные вопросы:

— Итак, надо убедиться, что авиаподразделение из Николаева перебазировано в район Днепропетровска. Военные пусть решают, где их удобно разместить для атаки. Второе. Ракеты «воздух-воздух» должны быть списаны, желательно задним числом. Правда, я этого не очень понимаю.

— Дело в том, что в операции, которую осуществляем мы или украинские силовики, могут использоваться списанные ракеты? Нет. Какой нормальный человек будет применять списанные ракеты в спецоперации? Рисковать, что она не взорвется или взорвется при запуске под крылом собственного самолета? А вот в частном порядке, в рамках осуществления собственной вендетты, народный мститель что нашел, то и использовал. И это логично.

— Понятно. Теперь по поводу пилотов. Гонять их по полной программе. Я правильно понял?

— Правильно. Только нужные экипажи кроме бомбометания должны еще отрабатывать воздушную атаку. В качестве мишеней пусть используют собственные самолеты, это задача офицеров СБУ. Пусть правильно поговорят с военным руководством. В конце концов, есть фонд, пусть выделяют определенные суммы за каждый потерянный собственный самолет. Проверь наличие и исполнение графиков летной подготовки, — разъяснял Полковник.

— Что проверить по зенитно-ракетным комплексам «Бук-М1»?

— Наличие дивизионов, их мобильность и работа радиолокационных модулей. Самое главное. Проверь, как контролируют и осуществляют задачу украинские силовики по передаче «Бук-М1» ополченцам. Напоминаю, они должны получить, только ту часть комплекса, где установлены ракеты, все остальное, включая системы целенаведения, не должны попасть им в руки.

— В каком состоянии должны быть ракеты?

— Роджер, для нас важно, чтобы они стояли на установке. Что нам нужно? Получить фотографии, что у ополченцев есть установка «Бук-М1», пусть потом оправдываются.

— Насколько я предполагаю, их слушать никто не будет.

— Только фотографии для мировой прессы, а дальше уже шум нашей непредвзятой прессы. Но не будем отвлекаться, продолжим. Теперь о военных. Главная задача — держать устойчивый фронт, или линию боевых соприкосновений, как хочешь называй.

— Помню основное условие — падение в секторе сепаратистов, но украинские войска должны полностью обстреливать территорию падения обломков. Никто по этой территории не должен шастать. На два — три месяца надо исключить посещение международных экспертов из-за непрерывных боестолкновений.

После небольшой паузы Полковник заметил:

— Конечно, хотелось бы самому все перепроверить и убедиться в готовности.

— Даже не мечтай, сам понимаешь, что это нереально. Кто-нибудь из украинских силовиков продаст информацию о тебе, тогда русские устроят настоящую охоту. Считай, что твои глаза и уши там, а я, насколько смогу, постараюсь все выполнить. Будем на связи.

— Спасибо, надеюсь на тебя, Роджер. Выпьем на дорогу?

Выбор цели, 3 июля 2014 год

Притом что проект «Самолет» был в стадии реализации, одна важнейшая деталь не была определена — какой рейс должен был стать мишенью воздушной атаки. Хотя дата, 17 июля, была известна, предстояло узнать время возможного пролета самолета президента России над территорией Украины. Эту информацию должны были дать сотрудники ЦРУ или Агентства национальной безопасности, прослушивающие все, что можно было где-то и как-то услышать.

Время стремительно летело, но подтверждающей информации не было. Такое подвешенное состояние нервировало Полковника, понимающего, что в ограниченные сроки придется работать в авральном режиме, что не гарантирует качества. Звонить и спрашивать Майкла было бесполезно и неразумно — при получении подобной информации первым же делом поставили бы в известность его, Полковника.

В то утро, начавшеся, как и предыдущие, с неизвестности и неопределенности, Полковник знакомился с сообщениями Роджера. В целом он был доволен ходом выполнения проекта, только часто обращал внимание на просьбы украинских силовиков уточнить характер объекта и время. Потерпят, подумал Полковник, раньше дать сведения, раньше русские узнают о проекте.

Вошла Саманта с выражением лица, подходящим члену тайного сообщества. Полковник удивленно посмотрел на нее, но не успел спросить. Она быстро подошла к нему и почти на ухо тихо сказала:

— У нас будут гости.

— Кто? — озадачился Полковник.

— Адмирал. Что-нибудь приготовить?

Полковник посмотрел на Саманту и понял причину ее странного поведения — женщина чувствовала его состояние и решила, что приход адмирала может решить беспокоившую его проблему.

— Спасибо. Возможно, выпьем, принеси что-нибудь. Да, когда он будет?

— Через сорок минут.

Сорок минут ожидания пролетели быстро из-за Саманты — она несколько раз заходила для сервировки стола, проверила бокалы, принесла новую бутылку виски, несколько бутылок содовой и ведерко льда. Убедившись, что все на месте и соответствует необходимому уровню, она вышла из кабинета.

Полковнику было приятно чувствовать ее молчаливую тревогу за него, желание представить его в лучшем виде. Она не обязана была так стараться и делала прежде всего для него. Почему она решила, что приход адмирала решит его проблему? Сама догадалась или была какая-то предварительная информация?

Ответить на эти и другие вопросы Полковник не успел — в кабинет вошел адмирал в сопровождении Саманты. Увидев накрытый стол, адмирал не выдержал:

— Вот почему я прихожу к тебе, а не приглашаю к себе, где могут предложить лишь дешевое виски и пачку старых чипсов.

— Это не моя заслуга, — попытался оправдаться Полковник, — это все Саманта.

Адмирал повернулся к ней, внимательно посмотрел на нее и обратился к Полковнику:

— За что, объясни мне, такое счастье тебе?

— За мой талант, за мои знания, за мою скромность, за…

— Остановись, иначе сейчас же расплачусь. Бедный цветок не знает, какой опасности подвергается, находясь рядом с этим чудовищем.

Полковник демонстративно огляделся:

— О каком цветке ты говоришь и где чудовище? За все время работы здесь я даже таракана не видел.

— В твоей компании не только тараканы, муравьи не выдержат, убегут от скуки и педантичности.

Саманта не могла удержаться и тихо засмеялась. Адмирал воспринял это за моральную поддержку и обратился к ней:

— Саманта, мой совет: минимум общения с этим типом. Так ты сохранишь свою красоту и молодость.

— Так и буду поступать, если не возражаете, я покину вас.

Адмирал подошел к Полковнику, крепко пожал его руку, посмотрел на бутылку виски и с удовольствием заметил:

— Двадцать четыре года выдержки. При наличии такого напитка информация не может быть плохой.

— Дата подтверждается и известно время?

— Какой ты скучный, все просчитываешь, никакой интриги.

Они удобно расселись, Полковник открыл бутылку и налил виски в новые тяжелые хрустальные стаканы. Адмирал поднял стакан и оценил его:

— Такому напитку соответствует такой стакан.

Минут пять они говорили ни о чем. Больше адмирал не выдержал, вытащил из внутреннего кармана сложенный листок бумаги, на котором было указано время пролета самолета Путина, и протянул его Полковнику.

— 15 июля в Бразилии откроется VI саммит БРИКС.

— А возвращается Путин 17 июля? Точно.

— Да. С учетом разницы во времени в небе Украины он будет 17 июля в районе 17 часов и 15 минут до 17 часов и 25 минут по московскому времени.

— Теперь можно сказать, что проект окончательно задействован, — заметил Полковник.

— Я не поленился и поинтересовался гражданскими самолетами, которые будут в том районе в тоже время. Это самолет «Боинг-747» рейса СА 35 «Копенгаген — Сингапур» и самолет «Боинг-777» рейса MN 17 «Амстердам — Куала-Лумпур». Какой выберешь в качестве запасной мишени?

— Надо посмотреть, в каком самолете нет или мало наших соотечественников. Сам понимаешь, что лишний шум здесь нам не нужен.

— А если будут американцы?

— Надо будет сделать так, чтобы их не было, пусть перерегистрируются. Но отказ от полета должен быть сделан за несколько дней, чтобы их не было ни в списках пассажиров, ни в списке людей, отказавшихся от полета в последний момент. С сегодняшнего дня осуществить запрет на приобретение билетов на эти рейсы под любыми причинами. Хоть забронируй все свободные билеты.

— Если я правильно понимаю, эту срочную работу поручат моему ведомству? — выдвинул предположение адмирал.

— Точно. Поэтому можешь срочно приступить к работе, не дожидаясь просьбы Майкла.

— Дай немного выпить и расслабиться, — наигранно возмутился адмирал.

— Заслужил, — признался Полковник, — с самолетами ты мне помог.

— Вот, сэкономленное время уделим этому столу. Не возражаешь?

— Нет, тем более что есть вопросы, которые надо обсудить. Кстати, в случае авиакатастрофы придется сотрудничать со спецслужбой Нидерландов или Дании. Которая нам ближе?

— В Европе у нас полное понимание и доверительные отношения с немцами и голландцами.

— С немцами? После скандала с прослушиванием телефона канцлера и всех остальных немцев? — удивился Полковник.

— Не будь наивным, без негласного согласия немцев мы бы так вольготно не чувствовали себя в Германии. Знаешь, сколько их сотрудников работает на нас?

— Понятно, тогда при равных условиях останавливаемся на рейсе MN 17 «Амстердам — Куала-Лумпур».

— Завтра перешлю списки пассажиров обоих рейсов. До твоего решения приостановим покупку билетов. Я уже дал соответствующие распоряжения.

Разговор о пассажирском самолете больше не поднимался время их дальнейшей беседы, уступив место вопросам международной политики.

— Что говорят по поводу саммита? — поинтересовался Полковник.

— Что говорят в смысле того, что мы знаем?

— Замечание принимается, — с улыбкой признался Полковник.

— В ходе предстоящего саммита будет объявлено о становлении Банка развития БРИКС, который будет финансировать проекты инфраструктуры. Согласно плану, Банк развития БРИКС начнет работу в 2016 году.

— Очередной тихий удар России и Китая. Создание Банка — начало вытеснения доллара из сферы обращения среди стран БРИК и многих других стран.

— Между нами говоря, мне не очень нравится наша конфронтация с Россией, — признался адмирал. — Мы непроизвольно сплачиваем союз России и Китая.

— Согласен. Но в Белом доме и Госдепе этого не хотят слышать и не услышат. Такое ощущение, что подобралась команда глухих гонщиков, не слышащих предупреждения о предстоящем вираже.

— Они не слушают, часто пренебрегают нашими рекомендациями. Иногда опускаются руки. Что касается Китая, то у него линия, которую реализует и будет реализовывать десятилетиями, чего мы не делаем.

— И не сможем, — добавил Полковник. — У нас иная политическая система, основанная на четырехлетнем выборном цикле. Так как же прошла встреча Барака Обамы и Си Цзиньпина?

— Они встретились 24 марта на полях саммита G7 в Гааге, это была закрытая встреча, продолжавшаяся почти два часа. Наш президент рассказал китайскому лидеру о дальнейших шагах, которые готовы предпринять США и европейские государства в вопросе политической и экономической изоляции Москвы.

— Рассказал, чтобы тот передал Путину? Наивно думать, что Путин испугается и откажется от Крыма, поддержки сепаратистов юго-востока Украины. Он не может отступить, а это не хотят понять наш президент и лидеры Европы.

— Я об этом и говорю. Мое мнение — надо сесть и договариваться, чтобы мы, Европа и Россия вышли из этой ситуации, сохранив каждый свое лицо перед своими избирателями. Россию не прогнем, а наша настойчивость в желании наказать ее может аукнуться последствиями в будущем.

— Обама больше думает о своем рейтинге и предстоящих выборах, чем о далеком будущем, — высказал свое мнение Полковник. — Чего он достиг в Гааге?

— Ничего. Китай возмутился давлением на него и отказался поддержать санкции. Мне кажется, что главные войны современности ведутся не в шумном офлайне, а в тихом киберпространстве. И здесь нас наверняка ожидает еще немало откровений похлеще сноуденовских.

— Точно, недавно немецкий журнал «Шпигель» опубликовал документы, из которых следует, что наше Агентство национальной безопасности занималось экономическим шпионажем: оно взломало сеть китайского компьютерного гиганта «Хуавэй» и узнало о нем все, что было можно.

— Наша заинтересованность понятна, — четко выразил суть адмирал, — «Хуавэй» самая продвинутая хайтек-компания КНР, работает не только на рынок, но и на правительство и армию. Компания, где работает сто пятьдесят тысяч сотрудников, вырвалась на второе место в мире по поставкам сетевого оборудования, угрожая лидерству нашей Cisco Systems. «Хуавэй», между прочим, активно разрабатывает собственные технологические стандарты для сетевой индустрии, а уж к господству в этой сфере Штаты, как ты понимаешь, относятся еще более ревностно, чем к продажам «железа».

— Насколько я понимаю, хакерская операция началась не в этом году?

— Она началась в 2007 году. Первый успех случился только через два года, мы проникли в компьютерную сеть головного офиса «Хуавэй» в Шэньчжэне и получили доступ к телефонным переговорам и электронной почте компании. Самыми ценными оказались письма «китайского Стива Джобса», основателя «Хуавэй» Жэнь Чжэнфэя. Мы проникли в святая святых китайских разработчиков — исходные коды программного обеспечения «Хуавэй». Это позволило решить одну из главных задач операции: найти уязвимости в ПО, поставляемое «Хуавэем» как союзникам, так и противникам Америки. Но надо признаться, что и они, китайцы, в долгу не остаются. Возможно, «Хуавей» стояла и за деятельностью самой известной группы китайских кибервзломщиков — Подразделения 61398, за которым Пентагон и наши спецслужбы следят с особой тщательностью.

— Вот и вспомнили нашего друга, генерала, — заметил Полковник. — Давно видел его?

— После той встречи на вилле не приходилось его видеть. Мой сотрудник недавно его видел, сказал, что он неважно выглядел.

— У него были какие-то проблемы в семье. Один раз я его видел в столь удручающем настроении, что испугался за его психологическое состояние, — признался Полковник.

— Не все в порядке и в Пентагоне. В последнее время много негативной публикации. В феврале разгорелся скандал с ракетами-перехватчиками системы противоракетной обороны, созданными компанией Raytheon.

— Они были разработчиками зенитного ракетного комплекса «Патриот» и крылатых ракет «Томагавк»?

— Эта компания, только с перехватчиками произошел прокол. Даже Фрэнк Кендалл, замглавы Пентагона, ответственный за закупку вооружений, вынужден был признать брак и попросить пятьсот шестьдесят миллионов долларов на доработку ракет-перехватчиков. При этом Кендалл подчеркнул, что проблема несовершенства современной техники заключается не в отсутствии финансирования, а в спешке, с которой ракеты-перехватчики были внедрены, и потому не были испытаны должным образом.

— Разворачиваемая гонка вооружений не пойдет на пользу, — высказал свое мнение Полковник. — Мне кажется, что наши военно-промышленные гиганты не только завышают стоимости разработок, но и химичат с качеством, предполагая, что война с Россией и Китаем не состоится, а со слабым противником все сойдет.

— В армии много проблем, нашему генералу действительно не позавидуешь. В Пентагоне проблемы всплывают, как по графику. Вся эта катавасия началась с наркотиков. Власти установили, что одиннадцать ракетчиков на шести базах США в разных регионах были вовлечены в хранение и употребление наркотиков. Я был на пресс-конференции в Пентагоне, когда министр ВВС Дебора Ли Джеймс и начальник штаба ВВС генерал Марк Уэлш сообщили, что трое из них несли боевое дежурство на базах в штатах Вайоминг и Монтана, где размещены «Минитмены» с ядерными боеголовками.

— Представляешь, офицер под действием наркотика запускает ядерную ракету. Правда, мир на грани случайного мирового конфликта. Хорошо, что запуск ракеты контролируется.

— Но проблема есть. Я хочу обратить внимание на твои слова. Ты заметил, что «проблемы всплывают по графику». Не кажется ли тебе, что все эти проблемы всплывают по чьей-то воле и указанию? — высказал Полковник.

— Есть такое ощущение. Как ты думаешь, кто за этим стоит?

— Кто-то, кто хочет осадить военных. Возможно, Белый дом или Госдеп, они низвели роль военных до простых исполнителей, отстранив их от реального стратегического планирования. Вот это может касаться нашего генерала. Насколько я помню, он мечтал найти спокойное место и там отслужить остаток своего срока. Видно, тогда уже он знал или догадывался о предстоящих наездах.

Упоминание об устранении военных от реального стратегического планирования задело адмирала за живое, и он поменял тему разговора:

— Нас, военных, только ленивый не ругает. Во всем виноваты мы, а доблестные дипломаты столько дров нарубили, что ни пройти ни проехать. Более десяти лет Вашингтон не использовал дипломатию для решения конфликтных ситуаций. Развязывает военные конфликты, потом объявляет виновными нас, военных, списывают все провалы на армию.

— Недавно наш бывший коллега Филип Джиральди опубликовал серьезную статью в The American Conservative.

— Я тоже читал, согласен почти со всем, — признался адмирал. — Нельзя Россию загонять в угол. Россия — это одна из немногих мировых держав, способная нанести настоящий ответный ядерный удар по США.

— Не хотелось бы говорить о том, что когда-нибудь сбудется фантастическое видение Кондолизы Райс о грибовидном облаке над Вашингтоном. Хотя она говорила об ударе других стран, рвущихся к атомному оружию. Даже она не могла предположить, что ее коллеги так быстро испортят отношения с Россией, что ее видение неожиданно со значительно большей возможностью может реализоваться. Мы тратим свои силы и мечтаем разорить Россию, когда могли бы объединиться.

— Раз мы оба в курсе этой статьи, не будем себя расстраивать обсуждением произведения бывшего посла США в России Майкла Макфола, — предложил адмирал, — тем более что наш сотрудник достойно ему ответил.

Разговор плавно перешел на Россию, ее стремление войти в число глобальных мировых игроков. Но диалог не оказался длительным — мнения обоих совпадали.

— Давай выпьем. Знаешь, я получил удовольствие. Где еще я могу сказать о том, что думаю? Сказать так, как думаю? — задал риторический вопрос адмирал.

— Согласен, нам свои мысли и принципы излагать нельзя, — признался Полковник. — Мы слишком много знаем, поэтому наша оценка исходит из действительности, и она не всегда и полностью соответствует мейнстриму, навязываемому обществу властью и СМИ.

— Знаешь, чего я боюсь? В нашем стремлении доминировать над всем миром, победив Советский Союз, я боюсь, что мы скоро превратимся в аналог СССР с жесткой идеологией.

— Тогда мы, как советские люди, будем на кухне высказывать свои мнения, а на улице и работе говорить только то, что можно.

— Какую-то кошмарную картину мы с тобой нарисовали. При нашей армии и спецслужбах это нереально.

— Согласен, — подтвердил Полковник, — но и СССР обладал мощнейшей армией и нехилой спецслужбой, заметь.

— Знаешь, с чего нас занесло не на ту тему и не на ту сторону? — улыбаясь, спросил адмирал.

— Знаю, мало выпили. И это легко исправить.

Письмо из Днепропетровска, 6 июля 2014 год

Информация от Роджера поступала Саманте, редко напрямую Полковнику по закрытой линии связи. Саманта и Роджер обменивались письмами, в которых сохранились интонации их живого разговора. Полковник неоднократно присутствовал при их словесных дуэлях, испытывая удовольствие. Подобное ощущение возникало в детстве, когда он сквозь листву смотрел на небо, а солнечные лучи пробивалось через крону. Стоило чуть изменить положение головы, как мгновенно менялись солнечные узоры. Это напоминало простейший калейдоскоп. Вокруг все было то же самое, тот же мир, только тот калейдоскоп создавал ощущение радости и безмятежности. Так и их словесные дуэли — безвредные и по сути добрые — создавали ощущение безмятежности и детства.

Как-то Саманта, а это было на третий или четвертый день пребывания Роджера в Днепропетровске, заглянула в кабинет и сообщила:

— От Роджера письмо. Там несколько фраз, я думаю, относятся к работе и предназначены тебе. Я перешлю тебе.

— Давай, я жду.

Но она замешкалась, Полковник внимательно посмотрел на нее.

— Что-нибудь еще?

Саманта по-детски смутилась.

— Письмо не совсем деловое, его почему-то потянуло на отступления.

— Ты хочешь, чтобы я не обсуждал эти отступления?

Она ничего не ответила, только кивнула.

— Пересылай письмо, все остальное от тоски и одиночества.

Через несколько минут Полковник читал письмо и удивлялся Роджеру, раскрывшемуся совершенно с неожиданной стороны. Первую, описательно-романтическую, часть письма Полковник пробежал глазами, не очень вдаваясь в содержание. В этой части Роджер описывал тоску, охватившую его без каменных джунглей Нью-Йорка и кофе, приготовленного Самантой. Внаглую врет, подумал Полковник. Особенно на Роджера нагоняли тоску унылые обои и маленькая комната со скромной мебелью. Полковник не удержался и улыбнулся — хорошо, что не пишет, что находится в блиндаже, и вторые сутки не может выйти наружу по нужде из-за непрерывного обстрела. Потом последовал реверанс в сторону Саманты, что только надежда на ею приготовленную еду позволяет ему выжить в условиях отсутствия регулярного питания.

Дошел до ручки, подумал Полковник, истощился в процессе установления дружеских связей с украинскими женщинами — информацию об этом он припас, очевидно, для меня. На фоне глубокого истощения возникла стадия ностальгии по Нью-Йорку и усиленного питания, организованного Самантой. Такой диагноз поставил Полковник.

Вторая часть оказалось не столь слезливой. В ней Роджер с чувством иронии описывал свои чувства от знакомства с городом: «Я поселился в гостинице, находящейся на улице Короленко. Короленко — это такой коммунистический писатель, умерший в годы построения, но недостроенного, коммунизма. За углом находится проспект Карла Маркса — известного критика капитализма (напоминаю тебе). Если пройтись пешком, можно попасть на площадь, где стоит памятник Ленину — основателю СССР.

Я не выдержал такого коммунистического соседства и перебрался в другую гостиницу, которую посоветовала мне одна добрая украинская женщина с маленькой родинкой на животе. Перебирались ночью, поэтому не заметили, что она находится на улице ученого Мечникова, но окружена проспектом Маркса, улицей Комсомольцев (это молодые коммунисты, как объяснила мне добрая женщина, о ней я уже написал). Утром выяснилось, что живу я в окружении еще других улиц с коммунистической историей. Выдержать все это невозможно, поэтому часто взбираюсь на высоту одиннадцатого этажа и смотрю на зеленную панораму города. Только это успокаивает и придает силы».

Любопытство охватило Полковника, он перестал читать письмо и в Интернете нашел городской сайт Днепропетровска. Начав поиск с пятизвездочных гостиниц, Полковник быстро установил, что первой гостиницей была Grand Hotel Ukraine на улице Короленко, а второй — Axelhof Boutique Hotel, где на одиннадцатом этаже располагался ресторан Melchior с панорамным видом на город.

Совсем скромно, безобразно скучно живет Роджер. От этого определения Полковник не удержался и улыбнулся фантазии Роджера, его умению писать, чего ранее Полковник не наблюдал за ним. Но третья часть письма удивила его еще больше.

«Ощущение каменно-коммунистического дежавю усиливается устойчивым пониманием наличия сдвига фазы в головах украинской молодежи. Трудно понять, как идеологические антифашисты могли объединиться с откровенными фашистами и воевать вместе против ватников (так называют шахтеров и других, пророссийской ориентации). Антифашисты, воюющие в добровольческих бригадах типа «Азов» с фашистской символикой, — это уже спекание моих мозгов. Что происходит на Украине? Кажется, весь воздух Украины разбавили увеселительным газом, растворившим логику».

Полковник перестал читать. Он был удивлен короткой и точной формулировкой Роджера. Никто не писал об этом феномене — коктейле крайне правых и левых. Сколько профессоров с удовольствием взялись бы за эту тему, доказывая приоритет собственного наблюдения. Роджер, безусловно, балагур, но аналитик он отличный, подумал Полковник.

Когда Саманта принесла документы от Ника, Полковник не удержался и предложил:

— Хочешь Роджеру вставить шпильку?

Ее глаза загорелись, она вся сосредоточилась.

— Вот наименования пятизвездочных гостиниц, в которых наследил наш общий друг. А дерево, на котором он сидит, медитирует и наслаждается видом города, называется рестораном Melchior.

— Ну, я ему напишу про его конуру с серыми обоями и подругу с родинкой на животе, — радостно, но с угрожающими нотами в голосе произнесла Саманта.

Кабинет, 16 июля 2014 год

С возвращением Роджера жизнь в офисе стала интересной. Саманта не упускала возможности напомнить ему о его похождениях на Украине. Роджер при этом не пытался оправдаться, а стал использовать тактику воспоминаний — на каждое замечание он пускался в воспоминания, внося яркие уточнения, при этом каждый раз благодарил Саманту за предоставленную возможность. Скоро Саманте надоели его лживые, как она сказала, ссылаясь на известное письмо с серыми обоями в каморке, воспоминания, и она перестала его подкалывать. Равновесное состояние воцарилось дня через два после его возвращения.

Особой работы не было. Реализация вступила в стадию ожидания — все происходило по проекту, исполнителями были неизвестные люди и организации. Знать их не входило в обязанность Полковника, а он никогда не брал на себя больше, чем прописано в его контракте. Поэтому круг людей, знающих лично Полковника, был весьма ограничен.

Отрывочная информация поступала от Майкла или адмирала о ходе выполнения отдельных этапов. Последняя информация была от адмирала:

«17 — да, наших — нет. Она согласна».

Роджер смотрел на это сообщение и удивлялся:

— Нас разыгрывают?

— Нет. Это вполне серьезное сообщение. Адмирал собственноручно отправил его. Проверяет, не застоялась ли лошадь в стойле и не потеряла ли навыки.

— Лошадь, надо понимать, это мы? — деликатно поинтересовался Роджер, употребив «мы».

— Либо мы, либо я. Я предполагаю, что он развлекается. Тоже нервничает, ждет. В случае утечки информации ему придется взять всю ответственность на себя, хотя нет ни одного подтверждающего документа.

— Довериться украинцам — дело очень рискованное.

— Другого выхода не было, стечение обстоятельств, — заключил Полковник. — Давай поддержим адмирала.

Он выбрал быстрый ответ на последнее сообщение и набрал текст: «Поздравляю успешным вступлением голландцев в команду. Долго уговаривал?»

Роджер совсем запутался и попросил разъяснить.

— Когда тебя не было в офисе, а ты наслаждался красотами Украины и родинками на животе доброй женщины, мы с адмиралом трудились. Выбран рейс, который будет в воздухе в тоже время, что и борт номер один. Это рейс MN 17 малайзийских авиалиний.

— Понятно, первые цифры — это рейс.

— Дальше по тексту надо понимать, что на рейс не забронированы места для американцев. Их не будет, что значительно упрощает нам задачу.

— Их точно не будет?

— Если кто и купил билет, то в Амстердаме, у нас адмиралом была договоренность, что их переведут на другие рейсы, без шума и следов в записях авиакомпании.

— «Она согласна» относится к авиакомпании? — предположил Роджер.

— Нет. Это голландская спецслужба. Она будет прикрывать, курировать вопросы, связанные с работой комиссии по выяснению причин авиакатастрофы. Я не вникаю во взаимоотношения спецслужб, но адмирал сказал, что в Европе теснее всех с нами взаимодействуют голландцы.

Поступила реплика от адмирала: «Талант не пропьешь, особенно когда мало пьют. На связи. Тоска от ожидания».

Прочитав это сообщение, Роджер выдал идею пойти в бар, чтобы исправить указанную адмиралом ситуацию.

В баре, на удивление Полковника, Роджер вел серьезные разговоры об Украине, ни разу не затронув женскую тему.

— Конечно, в Киеве всем рулит наш посол Джеффри Пайетт. Хотя украинская власть отрицает это и делает вид независимого управления, но это тайна для слепоглухих.

— В этом кроется опасность. Нам льстит, что мы решаем все, и плевать нам на Путина, а по большому счету и на Россию, — заметил Полковник.

— Если она не уподобится занозе в какой-нибудь проблеме.

Полковник не обратил внимания на реплику Роджера, хотя прекрасно понял, что он намекал на проблему Сирии, в которой лишь жесткая позиция Путина не позволила войскам западной коалиции ввести боевые действия на территории Сирии и свергнуть президента Асада.

— Опасность в том, что в случае провала придется отвечать и объяснять, почему мы влезли в дела Украины.

— Думаешь, что Обама и его администрация кому-нибудь и что-нибудь будут объяснять? — с иронией спросил Роджер. — Не подобает супердержаве снисходить до объяснений.

— Вопрос не в том, что услышат другие страны, а в том, какой вывод они сделают. Вряд ли такое поведение увеличит количество наших преданных сторонников. Мы пытаемся всех заткнуть за пояс, но при этом абсолютно не решаем главную нашу проблему — гигантский государственный долг, о котором предпочитаем не говорить, но проблема существует. И она может обвалить всю мировую финансовую систему и нас раздавить.

— Потому и затыкаем всех за пояс, чтобы эта тема не обсуждалась.

Полковник подумал, что Китай и Россия медленно и без шума работают в разных направлениях, но с одной целью — отказаться от доллара в качестве международной расчетной валюты. Он не стал углублять эту тему, поэтому задал вопрос Роджеру:

— Как оцениваешь наши шансы по проекту?

— В Киеве не все просто. Пока все этапы проекта выполняются. Олигарх Коломойский, губернатор Днепропетровской области, оплачивает нужных людей. Но есть тревога, что в решающий момент они займутся импровизацией, такое ощущение присутствует, — признался Роджер.

— В смысле?

— По проекту украинские военные должны обеспечить включение радиолокационных установок «Бук-М1», но не запускать ракету. Вот в этом я не очень уверен.

— Есть тому основания?

— Атмосфера ненависти, желание прославиться.

— Мы уже ничего не изменим. Мы с тобой теперь только наблюдатели, получатели информации. Кстати, можешь подробней рассказать, что произошло 20 июня в городе Артемовске?

— Официальную версию или реальную?

— Официальную я уже читал. Доблестные войска Украины отбили атаку сепаратистов, атаковавших непрерывно четыре дня. Одержав убедительную победу, разогнав полчища сепаратистов, доблестные войска недосчитались кучи боевой техники. Что было в реальности, я догадываюсь. Неужели настолько открыто торгуют техникой?

— В Артемовске располагается 1282-й Центр обеспечения бронетанковым вооружением, это войсковая часть А2730, — начал рассказ Роджер. — Нападавших было не более полусотни, а в Центре и в гарнизоне Артемовска находились военнослужащие части плюс кировоградские спецназовцы и десантники. В целом ополченцы вывезли тридцать три единицы бронетехники, не считая системы залпового огня и десяток минометов.

Полковник засмеялся и прокомментировал услышанное:

— Получается, что каждый из нападавших унес по бронетехнике и еще что-то. Анекдот, и только.

— В том-то и дело, что нападали ночью, в темноте, распознали среди сотни требующей ремонта бронетехники исправные, заправили их на глазах украинских военных и отступили, прихватив минометы и установки «Град».

— Танков много увели?

— Четырнадцать — пятнадцать единиц, — сообщил Роджер. — Но частично мы виноваты в случившемся.

— Проблема зенитно-ракетного комплекса «Бук»?

— Да. Когда среди генералов прошла информация, что кто-то ищет «Бук» в любом состоянии, многие из них решили подзаработать и стали предлагать все, что у них было. По первоначальной информации в Центре был экземпляр «Бука», поэтому начались переговоры по его продаже. Наш человек, как бы представляющий ополченцев, встречался с нужным генералом, но быстро выяснилось, что «Бука» нет, но есть танки, гаубицы, самоходки и куча другого вооружения.

— Дальше можешь не рассказывать, — остановил его Полковник. — Аппетит у генералов разгорелся, а наш человек исчез, вот они и продали технику реальным сепаратистам. Жаль, что в этой войсковой части не оказалось «Бука». Красивую можно было представить картину атаки с участием российских войск.

— А потом связать их с гибелью гражданского самолета.

— Точно. А где ополченцы взяли «Бук»?

— В другом военно-учебном центре, правда, это скорее макет, чем боевое изделие. Только вид, начинки нет, нет и дополнительных станций подсветки цели, командного пункта, — сообщил Роджер.

— А нам это все и не нужно. Главное, чтобы зенитные ракеты стояли на самоходной установке. Нам нужна фотография, только и всего.

После непродолжительной паузы Полковник неожиданно спросил:

— Интересно, Майкл тоже мается в ожидании информации из Киева?

— У него куча разных проектов реализуются одновременно. В этом плане ему легче, но, предполагаю, что информации с Украины он ждет не меньше нас.

Они вернулись в кабинет. Полковник первым делом стал внимательно читать сообщения. Поток информации по закрытой линии связи с 15 июля стал нарастать. В основном это были короткие сообщения различных информационных агентств, сотрудников адмирала и переводные материалы Ника.

«Два самолет с повешенными ракетами «воздух-воздух» стоят на дальней площадке аэродрома поселка Авиаторское Днепропетровской области».

«По всей линии контакта происходят боевые столкновения между сепаратистами Донецкой и Луганской областей и Вооруженными силами Украины, которые используют авиацию, тяжелую технику, системы залпового огня. Интенсивность боев нарастает с каждым днем. Ожесточенные бои идут возле села Зеленополье Луганской области и Снежное Донецкой области».

«Завершена концентрация дальнобойной артиллерии в заданных районах, идет пристрелка по выделенным квадратам. Корректировщики огня на позициях».

«Согласно закрытым данным, подписанным главой МВД Украины Арсеном Аваковым и руководителем спецоперации на юго-востоке Украины первым заместителем главы СБУ Василием Грицаком, за период с 9 по 15 июля в ходе военных действий на Донбассе погибли 1600 украинских солдат и 4723 бойца были ранены. Основные жертвы в количестве 722 человек пришлись на подразделения Вооруженных сил Украины, еще 401 погибший был из числа Нацгвардии. Потери также понесли Госпогранслужба, СБУ и «Правый сектор». Кроме того, в ходе боев ВС Украины потеряли 96 боевых бронированных машин, более 100 автомобилей, 7 самолетов и 2 вертолета».

«Пилоты истребителей Су-27 из 831-го истребительного авиаполка (г. Миргород) проходят интенсивные тренировки по поражению летающих объектов».

Информация поступала непрерывно. Короткие сообщения сменялись развернутыми. Официальные данные украинской власти требовали перепроверки и часто не соответствовали реальности. Информационная война захватила всех прямых и косвенных участников конфликта, каждая сторона манипулировала информацией. И где-то в этой огромной массе была скрыта правда.

— Ты поедешь домой? — спросил Майкл.

Полковник не задумываясь ответил:

— Какой смысл ехать? Утром все должно случиться. Останусь здесь. Спроси у Саманты, служебные комнаты свободны?

— Я сам хотел тебе предложить остаться. Саманта уже наводила справки, можем остаться.

Время тянулось медленно, большей частью мужчины молчали. Лишь однажды Роджер вернулся к проекту:

— Не кажется ли тебе, что ополченцы допустили ошибку, когда сообщили о зенитных ракетах, которыми сбили недавно военно-транспортный самолет Ан-26?

— Да, они, не ведая, подыграли нам в реализации проекта прикрытия. Они вынуждены были признаться, что сбили самолет с помощью советского зенитно-ракетного комплекса «Стрела-10, снятыми с производства. Их нет в российской армии, очевидно, ополченцы нашли их на украинских складах или купили по сходной цене.

— Ополченцы вынуждены были признаться, — заметил Роджер, — президент Порошенко и министр обороны Украины Гелетей обвиняли Россию, что с ее территории была выпущена ракета.

— Это очевидно. Ан-26 летел на высоте более шести с половиной тысяч метров, переносным зенитно-ракетным комплексом на такой высоте самолет не достать. Остается ракета. Российские воска не стреляли, остаются только ополченцы.

— Я где-то читал про «Стрелу-10». В начале двухтысячных ей продлили срок эксплуатации на десять лет, срок подходит к концу.

— Но тактическую ошибку совершил министр обороны самопровозглашенной Донецкой народной республики Игорь Стрелков, сообщивший, что для уничтожения Ан-26 на высоте более шести тысяч метров был применен комплекс «Бук».

— С чего он так поступил?

— Ответ на поверхности, — без сомнения сказал Полковник. — Идет информационная война, в которой каждая сторона хочет казаться более сильной, более вооруженной, чем она есть в действительности. Но это признание Стрелкова дает нам козырь — у ополченцев есть «Буки», и они могли по ошибке сбить гражданский самолет. А это основа упрека Путину: ополченцы не могут самостоятельно пользоваться столь сложной военной техникой без помощи российских специалистов, следовательно, Россия принимают участие в военном конфликте на Украине.

Когда казалось, что все темы разговоров исчерпаны, Полковник вспомнил о журналисте:

— Надо передать этому журналисту информацию про «Буки», имеющиеся у ополченцев. Завтра, я думаю, его информация будет востребована.

Самолет, 17 июля 2014 года

Утро началось как обычно, ничего не выделяло его из ряда других: дежурные сотрудники офиса были заняты своей работой, уткнувшись в мониторы, один сотрудник в зоне отдыха стоял с чашкой кофе.

Полковник и Роджер быстро прошли в кабинет. Лишь они знали, чем отличается этот день, и за их спокойствием и внешним равнодушием скрывалось огромное напряжение. Роджер сел на диван и периодически поглядывал на часы. Полковник сидел в рабочем кресле и пристально смотрел на монитор компьютера, ожидая сообщения с Украины. Он неожиданно встал, потом вновь сел, что-то прочитал и вновь встал. Роджер понял, что получена какая-то важная информация, но не стал спрашивать, ожидая, когда Полковник сам скажет.

Полковник прошелся до двери, вернулся к столу, постоял минуту, еще раз посмотрел на монитор, а потом сообщил, что самолеты в воздухе.

— Пиво выпьешь? — неожиданно спросил Полковник.

Получив утвердительный ответ, он взял две бутылки из холодильника и направился к дивану. Пиво пили молча. Казалось, что время остановилось, тишина стала доминировать и приобретала угрожающий характер. Прозвучавший звонок телефона взорвал тишину. Роджер остро посмотрел на Полковника.

Полковник поднял трубку, молча выслушал собеседника, потом положил трубку, облегченно вздохнул и коротко сказал Роджеру:

— Звонил Майкл. Сбили малайзийский самолет.

Роджер оживился и обратился к Полковнику:

— Теперь важно, кто первым и под каким углом преподнесет Обаме эту информацию.

— Важно, но это дело Майкла. Нам же предстоит огромный объем работы по прикрытию.

— С удовольствием, несколько застоялся, — признался Роджер.