Зов Орианы. Книга первая.

В паутине Экора. [СИ]

 Часть первая

  В плену иллюзий

  1.

  Его так настойчиво тормошили и хлестали по щекам, что впору было мёртвому открыть глаза и пробудиться от вечного сна. Собственно, мёртвый проснулся бы с радостью, но тот, кого будили, был жив, а потому просыпаться ему совершенно не хотелось. Открывать глаза - тем более.

  Но не отстанут же!..

  Он кое-как разлепил тяжёлые, словно накаченные ботоксом веки. Рядом никого не было - тот, кто будил, куда-то делся. Словно испарился.

  "Шустрый, сука, - подумал проснувшийся, закрывая глаза. - А чёрт с ним, подольше бы не приходил".

  Сон не вернулся, но лежать - просто лежать и ни о чём не думать - было приятно. Почему-то жёстко, особенно голове, но всё равно приятно.

  "Сейчас, - думал он, - сейчас полежу немного и усну. И гори оно всё..."

  Приятная истома вновь заняла своё законное место в полуспящем организме; мысли, которых и так-то в тяжелющей отлеженной голове было раз, два и обчёлся, заплелись в рыхлую косичку и стали таять.

  И вдруг новая хлёсткая пощечина.

  "Ну, блин!.."

  - Просыпайся, кому говорю! Сукин сын, ты меня слышишь?! - Голос злой, грубый, но почему-то кажется знакомым.

  - Да пошёл ты! - раздраженно огрызнулся человек, которого снова нагло выдернули из подступающего сна. Сказал или только подумал? Открыл глаза, руки машинально дёрнулись потереть их, но было лень.

  Как и в первый раз - никого.

  "Вот сволочь! Теперь хрен уснёшь..."

  Человек приподнялся на локтях и сел, покрутил головой с хрустом в шейных позвонках, помассировал ладонью затылок, по которому вдруг забегали и запрыгали тысячи чесоточных мурашек. Впрочем, они быстро устали и угомонились. Захотелось опять лечь, но он пересилил себя.

   "А что так хреново-то? Нажрался вчера, что ли?"

  - Эй, ты где? - спросил он у пустоты.

  Получилось хрипло и едва слышно.

  Он огляделся. Что за странное место?..

  Ангар, не ангар... Совершенно пустое помещение, довольно грязное: пыльный бетонный пол усеян битым кирпичом и кусками застывшего раствора, посредине - куча мусора: тот же битый кирпич и серые бесформенные комки раствора, ржавые иглы арматурной проволоки угрожающе торчат в разные стороны, перевёрнутый вверх дном окорёнок, совковая лопата со сломанным черенком. Стройка?.. Не подвал, точно. Потолок высокий, во всех четырёх стенах - узкие окна без рам, похожие на бойницы, через них в помещение проникает слабый туманный свет... Вечер? Раннее утро?..

  "А где этот?.. Куда он мог деться? - удивился проснувшийся. - Тут и прятаться-то негде... Шалун, мать его!"

  Откашлялся и громко крикнул:

  - Эй, ты где? Что тебе надо?!

  "Ада, ада, ада" - откликнулось эхо.

  Кряхтя, человек поднялся с пола, окинул помещение более пристальным взглядом. У дальней стены в полу виднелось тёмное прямоугольное отверстие без ограждения.

  "Туда, наверное, утёк. Или за мусором прячется, одно из двух... - он шагнул по направлению к куче. - Нет, никого. Значит, вниз. Но не мог он так быстро туда юркнуть, я бы заметил... А может меня и не будил никто, может просто приснилось?.."

  Он оглянулся на то место, где только что спал - большой кусок гофрокартона с синими надписями на английском и обломок бетонной плиты вместо подушки. Теперь понятно, почему так было жёстко голове... Снова помассировал затылок и посмотрел на потолок - дыры нет, значит, это верхний этаж. Или чердак...

  "Почему я здесь? Как сюда попал? - Человек стиснул виски руками. - Что с моей башкой? Пустая как банка из-под пива... Так, надо сосредоточиться, напрячь извилины и вспомнить... во-первых, кто я. Я - это я, и зовут меня... Илья! Точно, Илья!!"

  За именем в тумане памяти всплыла фамилия.

  "Моя или не моя?.. - Илья стукнул себя по лбу, пытаясь заставить работать непослушные извилины - Ах, да, все всегда подшучивали. Конечно, это моя фамилия!"

  Илья стал вспоминать дальше, и вскоре был вознаграждён: профессия, место работы, город и дом, в котором живёт один (пока не женат и не планирует в ближайшие лет пять, а то и десять) - всё вернулось. Ему стало немного легче: слава богу, не амнезия. Во всяком случае, не полная...

  "А может, меня отоварили чем-то тяжёлым, обобрали и кинули здесь, на стройке? Тогда зачем тащили на верхний этаж, проще бросить внизу... Да, бросить проще, но тело найти на верхнем этаже сложнее... Стоп, какое тело, а постель из картона? Зачем трупу постель? Ерунда какая-то..."

  Он стал торопливо обшаривать карманы и выкладывать все, что в них находил. Носовой платок, расчёска, бумажник, сигареты, зажигалка, телефон. Значит, не ограбили... Последними звякнули ключи.

  Вот эти - от дома, а эти - от машины. Илья с теплотой взглянул на эмблему немецкого автомобильного концерна "Ауди", изображенную на ключе зажигания - четыре сплетённые в цепь колечка, - явно радуясь тому, что является счастливым обладателем новенького (из автосалона) шикарного авто.

  И вдруг улыбка сползла с лица молодого человека, на душе моментально стало холодно и неуютно, а ощущение удовлетворения сменилось практически абсолютной опустошённостью. Илья вспомнил события минувшего вечера.

  "Черт! Ну и влип же я в историю! - ужаснулся он. - Мадлен меня убьёт, как пить дать! И, кстати, не только она желает со мной разобраться..."

  - Смотри, Илья, не подведи, - голос Мадлен звучал строго, а эффектно накрашенные глаза также строго предупреждали: "Дело очень серьёзное и очень ответственное! Если что, получишь по полной программе. И наши личные отношения в данной конкретной ситуации роли не играют".

  Директор фирмы "Виват" Мадалена Геннадиевна (все её обычно называли на французский манер - Мадлен) была старше Ильи на целых десять лет. Но когда они бывали вместе (не в офисе, там все знали об их связи, уже давно перемыли им косточки и приняли сей факт как должное), а где-то в других местах - совершали ли совместные походы по бутикам или сидели в ресторане за столиком, - в их сторону никто и никогда не бросал недоумённых или тем паче насмешливых взглядов, - разница в возрасте не была заметной. Илья, благодаря росту, широким плечам и довольно мужественным чертам лица, выглядел старше своих двадцати пяти, а хрупкая изящная Мадалена наоборот - младше своих паспортных тридцати пяти. Но не одна лишь природная миниатюрность фигуры являлась причиной её кажущейся молодости - регулярные занятия фитнесом, посещения спа-салона, солярия и косметического кабинета благотворно сказывались на конечном результате. Таким образом, Илья и Мадалена сошлись где-то на тридцати и смотрелись прекрасной парой.

  Любили ли они друг друга?

  О своих чувствах Илья мог сказать вполне определенно: "Мадлен - очень красивая женщина, можно сказать, шикарная. Быть рядом с ней чертовски приятно и, что скрывать, льстит моему самолюбию. Мужики пялятся на неё, слюнки глотают и, небось, с завистью повторяют про себя слова популярного некогда шлягера: "Ах, какая женщина, какая женщина! Мне б такую...". А у меня есть! Она - моя! Кроме того, Мадлен - любовница великолепная. Всё знает и всё умеет, опыт как-никак... И вообще, с ней легко и просто. И никаких обязательств. Наверняка бабский коллектив фирмы (особенно Олечка со Светиком) судачил на этот счёт - мол, замутил Илья со старухой ради собственной выгоды. Но это было не совсем так. Хотя... в близких отношениях с директором фирмы имелись определённые плюсы".

  Что касается чувств Мадлен к Илье, они, как и у её партнера, были весьма спокойными и ровными, лишёнными иллюзий. Два замужества научили женщину трезво смотреть на жизнь, особенно в отношении претендентов на её руку, сердце и состояние. Во всяком случае (так казалось Илье), третий раз слушать марш Мендельсона, который будет звучать специально для неё, Мадлен не собиралась. Естественно не потому, что ей не нравилась музыка. Ни разу за прошедшие три года их близости, она не заводила разговора о том, что пора бы как-то узаконить отношения. И даже не предлагала ему проживания под одной крышей. Мадлен, думал Илья, тоже вполне устраивают такие лёгкие необременительные отношения.

  Честно признаться, Илье самому как-то раз (в самые первые дни их грехопадения) пришла в голову мысль сменить статус любовника на статус законного супруга Мадлен - чисто из меркантильных побуждений. Эта женитьба позволила бы ему сделать очередной шаг на пути к вершинам материального благополучия. У Мадлен шикарная квартира в центре города, крутой особняк в пригороде, в котором она практически не бывает, "Бэнтли" (ну, это так, к слову; он вообще-то и сам не на "Запорожце" катается), какая-то часть акций местного нефтеперерабатывающего комбината, доставшаяся ей в качестве отступного от одного из экс-мужей, ну и своя фирма, разумеется. Однако, поразмыслив, Илья отчётливо понял: Мадлен не малолетняя влюбленная дурочка, а битая жизнью баба, она делиться не станет. Брачный контракт, по которому ему лично в случае неизбежного охлаждения страстей и, как следствие - развода, достанется шиш на постном масле, совершенно не вписывались в его планы карьерного и материального роста. Ну и зачем тогда жениться?..

  Взвесив это, Илья тут же выбросил из головы все меркантильные мысли, и о женитьбе решил не заикаться. И всё продолжилось, как было. Платила ему Мадлен за работу креативного менеджера весьма неплохо, грех жаловаться. Впрочем, и двум другим менеджерам она выплачивала тот же оклад и те же проценты. Так что никаких особых привилегий Илья не получил. Ну... почти не получил. С того самого момента (после ночи с двадцать третьего на двадцать четвёртое февраля) Мадлен решила сделать для него эксклюзив, то есть стала отдавать ему наиболее денежных клиентов: сумма, в которую выливалось проведение корпоратива, была больше, и соответственно возрастала процентная составляющая заработка менеджера. Да плюс бонус от клиента, который был на порядок выше. Остальные менеджеры между собой, естественно, роптали, но... такова жизнь.

  - Через три дня у нас в городе состоится симпозиум по экологии. Соблюдение экологических норм при перевозке и перевалке серы по Енисею, социальной ответственности промышленных гигантов перед обществом и прочая экологическая бутафория, - продолжала Мадлен, - съедутся шишки со всего Красноярского края, будут представители КрАЗа, иностранные гости и наши местные политики. После официальной части - банкет.

  - Который будет обслуживать наша контора, - подхватил Илья. - И ваш покорный слуга удостоен высокой чести представлять её в качестве распорядителя торжества.

  - Кому еще командовать парадом, как не тебе, красавчик! - лучезарно улыбнулась директриса. - Ведь ты у нас лицо фирмы.

  - Надеюсь, не только лицо, - Илья расправил широкие плечи, выпятил грудь и втянул и без того впалый живот.

  - Ладно, ладно, - согласилась Мадлен, в очередной раз отметив неоспоримые достоинства фигуры своего избранника, - не выпендривайся. Аполлон, чего уж там, Бельведерский, ни дать ни взять. На роль головы только не претендуй, хорошо?

  - Как можно, сударыня! - он картинно выпучил глаза, но не удержался и подмигнул: - Виват, крошка! И как это тебе удалось вытянуть такой заказ из-под носа конкурентов?

  - Было трудно, но я задействовала кое-какие старые связи, и... - Мадлен улыбнулась одними глазами.

  - Я так понимаю, сработали твои контакты в мэрии, - понимающе кивнул Илья. - Пора бы уж: долг платежом красен. Сколько эти чиновнички с нас халявы поимели...

  Мадлен отрицательно покачала головой.

  - Наш дорогой мэр с недавних пор помешался на борьбе с коррупцией, к инициативам и предложениям своих подчиненных относится крайне настороженно.

  - А...

  - За "Виват" замолвил словечко Борис Матвеевич.

  - Ямщиков?!

  - Он самый.

  - Надо же, сам господин прокурор города! И за какие такие заслуги Бориска решил оказать нам услугу? Ах, да, ты же говорила - старые связи... Признаться, не знал, что вы... э-э-э... настолько близки... пардон, мадам, дружны с этим престарелым героем-любовником, - Илья прекрасно понимал, что перегибает палку, но ничего поделать с собой не мог.

  - Ты многого обо мне не знаешь, малыш, - жестко осадила его женщина. Хотела добавить что-то ещё - резкое, злое, - но, заметив в глазах любовника вспыхнувшие искорки обиды (а может и ревности!), смягчилась: - Борис мой старый-престарый знакомый. Такой старый, что... ну ты меня понимаешь. И если что-то и могло у меня с ним быть, то так давно, что ревновать глупо. Да и не было ничего... Всё, хватит об этом.

  - Да, конечно, - согласился побеждённый, - прости.

  - Итак, о деле. Как ты понимаешь, Илья, - выдержав паузу, продолжила Мадлен, - такое мероприятие нужно провести на высочайшем уровне. Приглашённых за три сотни.

  - Как не понять! Кстати, а почему они выбрали именно наш городишко? Им что, в Красноярске тесно или экстрима в нашем Полынограде захотелось?

  - Здесь намного дешевле, - скривила алые губки Мадлен, - и иностранных партнеров можно разжалобить и раскрутить на инвестиции, показав, как тяжело живётся людям в глубинке. А экология у нас получше будет, чем в столице.

  - Сделаем по высшему разряду, - горячо заверил Илья, - можешь на меня положиться.

  - Имей в виду, массовик-затейник широкого профиля, - улыбнулась Мадлен, - на этот раз нужно подготовиться серьёзно. И в курс дела начинай входить прямо сейчас, а не за пятнадцать минут до начала, как ты это обычно делаешь. И чтоб трезвым как стёклышко до самого конца! - она погрозила Илье наманикюренным пальчиком. - Смотри у меня! Да, чуть не забыла - не вздумай отпустить какую-нибудь из своих любимых шуточек в адрес нетрадиционно ориентированных граждан. И о разгоне гей-прайда в Москве - ни слова, ты меня понял? Мне заказчики тонко намекнули, что некоторым из гостей это не понравится, особенно иностранцам.

  - Слушаюсь, мадмуазель! - карикатурно шаркнул ножкой Илья. - О геях и леях - ни слова!

  - Да, еще один момент...

  - Очень внимательно!

  - У тебя будет помощник.

  - Вот как? Неужто госпожа Волошина Мадалена Геннадиевна сама выйдет к народу? Что, крошка, решила, так сказать, тряхнуть стариной?

  Лишь произнеся это, парень осознал, что опять сморозил глупость - намекнул женщине на ее возраст. Да и тон... Однако, Мадлен, казалось, не обратила ни на тон, ни на обидные слова никакого внимания.

  - Увы, не я буду с тобой в паре.

  - А кто? - обеспокоился Илья.

  - Хрулёв.

  - Хрулёв?! - Илье захотелось выругаться - оправдались его самые худшие опасения. Но он сдержался, лишь удрученно вздохнул и мрачно произнёс: - Не скажу, дорогая, что ты меня обрадовала этим известием.

  Аркадия Хрулёва, без году неделя работающего в фирме и принятого на работу вместо менеджера, уволенного за хоть и единичный, но установленный факт вымогательства с клиента дополнительного бонуса, Илья, мягко говоря, недолюбливал. Каким-то скользким, неискренним, двуличным казался ему этот тип. И глазки у него были... неуловимые - бегали и всё время смотрели куда-то мимо, даже в ситуациях, при которых прятать взгляд было бы, с точки зрения нормального мужика, неприлично. Да и работником Хрулёв был никаким - говорил тихим голосом, чуть громче скажет что, сразу кашлять начинает, видать, с лёгкими какие-то проблемы. Шутил не смешно, а порой позорно запинался на длинных словах. Вдобавок неуклюжий - на первой же порученной ему презентации разбил аж три фужера, причём вовсе не из соображений соблюдения ритуала...

  Паренька явно кто-то двигал по жизни, ну не могла Мадалена Геннадиевна с её трепетным и жёстким отношением к профессионализму сотрудников по собственному желанию взять на должность менеджера такого лузера. Если только этот лузер не являлся кандидатом в её новые бойфренды, естественно - ротация кадров, так сказать. Но на этот счёт Илья был спокоен - не конкурент ему Аркаша. Субтильный, узкоплечий, тонкокостный, с жиденькими желтоватыми волосиками, точно приклеенными к черепу - явно не тот мужской тип, который нравится Мадлен. Да и какой нормальной бабе подобный тип понравиться может!..

  - А может, кого другого поставишь? - скривился Илья. - Всё равно кого.

  - Исключено, вести торжество будете дуэтом с Хрулёвым. Вопрос решённый, и обсуждать его с тобой я не намерена.

  - Ну, крошка... Да меня с одного Аркашиного вида блевать тянет. Давай я тогда лучше в одиночку банкет проведу, а? Или думаешь, не справлюсь?

  - Уверена, справишься, но таковы условия контракта, Илья.

  - Фигня какая-то, - проворчал молодой человек. - В контракте никогда не прописывается ни количество креативных менеджеров, ни их фамилии. Там только первые руководители значатся: заказчик в лице директора, подрядчик в лице... - и тут вдруг до Ильи дошло. - А, понял. Условия твоей личной договоренности! Ямщиков? - он испытующе посмотрел на подругу.

  Мадлен кивнула.

  - Он что же, сексуальную ориентацию на старости лет сменил?

  - Хрулёв какой-то дальний родственник Бориса.

  После скучных и монотонных докладов, прозвучавших на симпозиуме, даже традиционный салат оливье, показался бы любому участнику симпозиума, изголодавшемуся за шесть часов сидения в конференц-зале, экзотическим блюдом. Что уж тут говорить о разнообразных, искусно украшенных розочками из морковки и лилиями из белого салатного лука, мясных и рыбных закусках и прочей, не менее аппетитно выглядящей и эффектно поданной снеди. Столы банкетного зала муниципального предприятия "Праздничный зал" буквально ломились от всей этой красоты и вкусноты.

  Публика, прибывшая вечером на банкет, торопясь наброситься на еду, едва не смела со своего пути к столам виватовского тамаду, его совершенно деморализованного напарника и десяток нанятых Мадаленой специально для проведения этого банкета официантов. Над подготовленным Ильей сценарием нависла смертельная угроза.

  Однако Илья по праву считался не только лицом фирмы, но и лучшим креативным менеджером, готовым к любым неожиданным поворотам сюжета. Моментально оценив обстановку, он громко выкрикнул одну единственную фразу: "Прошу к столу!" и поспешно ретировался с передовой линии, укрывшись за портьерой служебной комнаты.

  - Что делать?! - задал классический вопрос Хрулёв, присоединившись к Илье спустя буквально минуту. В голосе ямщиковского протеже отчётливо звучали панические нотки.

  - Ничего, - пожал плечами Илья, - пускай жрут.

  - Кажется, мы потеряли инициативу! Нас уволят! Мадалена Геннадиевна нас уволит! Господи! Что же будет?!

  - Если кажется - креститься надо, - Илья посмотрел на перекошенное страхом лицо напарника. - А чем больше крестишься - тем больше кажется.

  "Послать бы такого параноика куда подальше, - подумал Илья. - Родственник хренов". А вслух сказал: - Не дрейфь, Аркаша. Сейчас немного в топки накидают, по паре-тройке рюмок выпьют, немного угомонятся и... приступим.

  Всё вышло так, как он говорил - после первых двух-трех рюмок (кое-кто, конечно, успел выпить больше), когда с тарелок с закусками был сбит весь лоск, публика мало-помалу успокоилась, а наиболее продвинутые гости стали искать взглядами тех, кто будет их сегодня развлекать.

  - Наш выход, Аркаша, - скомандовал Илья Хрулёву и решительно шагнул в банкетный зал.

  Публика одобрительно загудела; у креативных менеджеров началась привычная работа.

  Сотрудники "Вивата", развлекавшие гостей, порхали со сноровкой, достойной колибри - яркие, лёгкие и бесшумные. Собственно говоря, порхал Илья, Хрулёв больше напоминал не птичку, а бегемота, постоянно спотыкавшегося на ровном месте. Он умудрился зацепиться острым носком лакированной туфли за ножку стула одного из гостей и наверняка грохнулся бы, если б его не подхватил Илья, по счастливой случайности оказавшийся рядом. Аркаша судорожно вцепился в товарища и оторвал пуговицу от его пиджака.

  - Извини, друг, я сейчас её найду и пришью, - испуганно пролепетал Хрулёв и полез под стол, потянув за собой скатерть.

  Когда Илья выходил на короткий перекур, Аркадий пришил злополучную пуговицу, исколов себе пальцы иголкой.

  Несмотря на такого напарника, Илья был в ударе. Распорядитель торжеств - это же фигура, если не первая, то далеко не последняя на празднике. А праздника хотелось всем, невзирая на экологические проблемы при перевозке серы по Енисею... И он блистал остроумием, сыпал шутками и прибаутками, знакомился и знакомил, старался обворожить всех, а главное - чувствовал себя всемогущим и всесильным. Он мог одним лишь словом заставить этих людей покатываться со смеху и затаить дыхание, ожидая, чем закончится очередной анекдот.

  Банкет подходил к концу. Гостей, кого на подпитии, кого надравшихся весьма основательно, стали потихоньку выводить и рассаживать по арендованным для такого случая машинам. Илья тоже стал поглядывать на часы. Он оставил припаркованной возле ресторана свою новенькую "Ауди" и волновался, чтобы её в темноте кто-нибудь не задел, выезжая со стоянки.

  "И черт меня дернул взять сегодня машину, - недовольно подумал он. - В такой давке не дай бог поцарапают, будешь потом за страховщиками год бегать, а мне кредит ещё полгода отдавать..."

  Он вошёл в курительную на веранде второго этажа, из которой его машина была хорошо видна, и выглянул в распахнутое окно на улицу. "Ауди А5" цвета "платина" искрилась в свете неоновых фонарей, окружавших площадь перед рестораном. К гостям, вываливающимся из зеркальных дверей внизу, уже приставали местные жрицы любви, кучки гостей разбивались на парочки и громко спорили, кто с кем едет и кто кого провожает. Илья обратил внимание, что далее по дороге, метрах в ста, под деревом притаилась машина гаишников.

  "Никто не любит дорогие машины больше чем нищие, инспекторы ГАИ и женщины лёгкого поведения. А я всё-таки правильно сделал, что купил то, что понравилось, а не то, на что денег хватало, - удовлетворенно подумал Илья. - Хотя Мадлен подшучивала надо мной: "Новая машина не служит показателем того, сколько у тебя денег, она показатель того, сколько ты должен". За копейки на копейках ездят..."

  Внезапно чьи-то руки закрыли ему глаза. В том, что это женщина, Илья не сомневался - запах духов и нежная шелковистость кожи маленьких ладошек говорили сами за себя.

  - Крошка? - неуверенно прошептал он, внутренне сомневаясь, что Мадлен изменила своему правилу "работа превыше всего".

  - Угадал! - засмеялась женщина (не Мадлен, он это уже понял). - Загадай желание, а я его исполню!

  Руки разжались; Илья обернулся и увидел молоденькую девчонку лет шестнадцати, которую заприметил еще во время конферанса - тоненькую, с прямыми чёрными волосами и непокорной чёлкой, нависшей над упрямыми серыми глазами. Она чем-то неуловимо отличалась от прочих гостей, не вписывалась в чиновничью массовку.

  - Я жду, - капризно надула губки девушка.

  - Чего? - удивился Илья.

  - Желания, глупый! Есть у тебя заветное желание?

  - У меня целый сундук желаний под кроватью! - брякнул он.

  - Тогда я приглашаю тебя на белую ночь.

  - Не понял. Какая белая ночь? Мы не в Питере...

  - Белый танец - дамы приглашают кавалеров! Белая ночь - то же самое, но в постели. У нас целых три ночи впереди, а днем выспимся, пока это дурацкое сборище блатных и уродов будет свои доклады озвучивать.

  - Извини, у меня другие планы, - Илья строго посмотрел девушке в глаза - тяжёлые, неподвижные, с огромными зрачками. Красивые глаза, но... нехорошая это красота, такие глаза у наркоманов бывают.

  - Хочешь, я стану твоим желанием прямо сейчас? - Девушка положила руки ему на плечи - золотой браслет изумительной красоты и кольца с крупными бриллиантами заставили его скосить глаза. И только он взялся за её руки, чтобы скинуть их, как она резко подпрыгнула, обняв за шею, и крепко обхватила его торс ногами. Илья, упершись наглой "пиявке" в бока, попытался оттолкнуть её от себя, но не тут то было: она прижалась к нему ещё крепче и впилась губами в его губы. Потом откинула голову назад и громко захохотала.

  И вдруг одновременно раздалось два удивленных возгласа:

  - Илья?! - женский.

  И мужской:

  - Чёрт! Наталья?!!

  В дверях курилки стояла Мадлен под руку с прокурором Полынограда Борисом Матвеевичем Ямщиковым - импозантным седовласым мужчиной в шикарном костюме от "Бриони". Оба замерли, поражённые увиденной картиной: смущенный молодой человек, поддерживающий за талию повисшую на нём девицу. Прямо сказать - довольно недвусмысленная поза. За спинами Мадалены и Ямщикова, словно их увеличенные тени, внушительно "отсвечивали" двое крепких парней в одинаковых чёрных костюмах и с одинаково непроницаемыми лицами в тёмных очках. Тонтон-макуты, мать их! Числились эти головокруты однозначно за службой безопасности прокурора.

  Наталья - видимо, так звали девушку - разжала ноги и спрыгнула на пол. Одёрнув короткое платьице, произнесла тоном оскорбленной невинности:

  - Этот гад пытался меня изнасиловать. Затащил сюда и... Хорошо, что ты вовремя пришёл, папочка.

  Илья возмущённо хмыкнул и тыльной стороной ладони вытер губы.

  Прокурор окинул Илью с ног до головы презрительным взглядом и легонько качнул седым чубом. По этому знаку охранники плавно обогнули босса и его даму, подошли к Илье с обеих сторон и цепко прихватили под руки. Молодой человек здраво рассудил, что сопротивляться сейчас, а тем более пытаться качать права перед прокурором не имеет смысла, да и не в его интересах. Тем более что ничего противозаконного он не совершил.

  - Да я на свою машину вышел в окошко посмотреть, - возразил он, - а она сзади подошла... Я чту закон, господин прокурор, и с малолетними барышнями никаких дел не имею. В плане секса.

  Девица фыркнула и нагло заявила:

  - Он врёт, папочка. Вот сволочь какая! Весь вечер мне подмигивал, а как только все стали расходиться...

  - Цыц! - оборвал дочь Ямщиков. - Шагом марш в машину, дома поговорим.

  Девица послушно вышла из курилки, а прокурор повернулся к Илье.

  - Думаю, в камере, а потом и на зоне, тебе подробно растолкуют, что совращать детей нехорошо, - прошипел прокурор. - Ну-ка, ребятки, отвезите его по известному вам адресу. Но сначала обыщите, а то кто его знает...

  Один из охранников профессиональными движениями прошёлся по карманам Ильи и вынул небольшой пакетик с белым порошком.

  - Опа! - обрадовался прокурор. - Так ты не только маньяк, ты ещё и наркоман.

  - Это не моё! - воскликнул Илья, тупо глядя на пакетик и соображая, как он мог оказаться в его кармане: "Что это подстава - козе понятно. Не случайность, не ошибка, а конкретная подстава. Но кто же пожелал убрать меня с дороги? И зачем? Эта сучка, прокурорская дочурка? Бред, зачем ей это? Но могла, могла сунуть мне дурь в карман. И этот секьюрити, когда меня обыскивал, легко мог. А кто ещё?.. Аркаша! Когда оторванную пуговицу пришивал. Блин! Да всё же понятно! Для Аркашиной карьеры в "Вивате" я - главный конкурент. А Ямщиков - его родственник... Сговорились, суки!!"

  - Я наркотой не балуюсь, - вызывающе заявил он прокурору. - Вы лучше своей дочке, Наташе, тест сделайте! Или просто в глаза посмотрите, они вам обо всём расскажут...

  - Значит, наркотики ты не потребляешь? - пропустив слова парня мимо ушей, с ехидненькой улыбкой переспросил Ямщиков.

  - Конечно, нет, - твердо ответил Илья и посмотрел на Мадлен, но, натолкнувшись на её холодный презрительный взгляд, приуныл. Да, помощи со стороны любовницы, считающей себя оскорблённой, ждать нечего. Сегодня - во всяком случае.

  - Вот и прекрасно, - кивнул прокурор. - Раз не потребляешь, значит носишь с собой для продажи. От трёх до пяти за распространение тянет, я уж постараюсь, чтобы ты по максимуму получил!

  У Ильи похолодело внутри. Он тупо смотрел на прокурора (на Мадлен глядеть опасался, - оскорбленная женщина - хуже кобры), и мысли его метались как сумасшедшие:

  "Чёрт! Вот же попал! Попробуй теперь докажи, что я не я и наркота не моя. Что я не верблюд, не маленькая лошадка... Что же делать? Что, чёрт возьми, делать?! Бежать надо, вот что! Но как? От этих тонтон-макутов разве сбежишь? Только чудо мне может помочь!.."

  И чудо свершилось.

  Из практически опустевшего банкетного зала донеслись какие-то крики, шум отодвигаемых стульев, и тут же прозвучали хлопки выстрелов. Оба секьюрити отработанным движением одновременно сунули руки под мышки и шагнули к Ямщикову, чтобы вовремя закрыть босса своими могучими телами. Понимание, что это всего-навсего бабахнули петарды, пришло спустя несколько секунд, но Илья успел ими воспользоваться.

  Он резко рванулся к окну, вскочил на подоконник и, не раздумывая, сиганул вниз. Приземлившись на клумбу с цветами, он перекувыркнулся через голову и, не оглядываясь, бросился к медленно выезжающей с площадки корпоративной "Газели", краем глаза заметив Аркадия Хрулёва, который стоял у ворот ограды "Праздничного зала" и хлопал глазами.

  - Сука! - крикнул ему Илья. - Встретимся мы ещё с тобой, пожалеешь, что на свет родился, урод!

  Он махнул рукой и дверца "Газели" поехала по направляющим, открывая Илье путь к спасению.

  - Гони, что есть мочи! - скомандовал Илья водителю Мише, не обращая никакого внимания на тех, кто сидел в салоне автомобили.

  Подъехав к дому, он наскоро попрощался с Мишей, прошёл через арку во двор к подъезду и вызвал лифт. И только ожидая, когда спустится кабина, стал понемногу обретать способность мыслить логически:

  "Домой нельзя! Мой адрес известен многим, узнать его - пара пустяков. Ладно, возьму всю наличку, что дома хранится, цепочку, перстень, короче всё, что имею ценного - карточки-то наверняка завтра с утра заблокируют... И в бега! Чёрт возьми! Машинку мою любимую уже вряд ли от "Праздничного зала" забрать удастся... А куда бежать? В родной рыбачий посёлок? Но и там ведь найдут... Ладно, потом решу, сейчас главное - подальше отсюда..."

  Кабина долго не опускалась. Илья решил, что на восьмом этаже снова придерживают - там соседи делали ремонт, мусор вывозили по ночам. Уроды! Вечно на площадке первого этажа и в кабине лифта на полу цементная пыль и камешки. Наступаешь - хрустит так противно. И каждый день приходится туфли мыть... Наконец кабина спустилась, Илья приготовился ругаться. Дверцы разъехались...

  Всё, дальше - пустота, лишь обрывки какие-то. Обрывки сна? Или эпизоды реальных событий? Каких? Кадры мелькают, словно киноплёнку прокручивают с невероятной скоростью - ни за один не зацепиться. И эти проклятые вспышки света! Или наоборот - провалы в темноту...

  "Так, я вспомнил почти всё, что вчера произошло, - сказал сам себе Илья. Быстро же эти ребята из прокуратуры сработали, наверное, из лифта мне в лицо из газовика шмальнули. Только почему меня не в ментовку отвезли, а кинули на стройке?.. А может, это вовсе не прокурорские - вряд ли они смогли так быстро сориентироваться. Но тогда кто? Кто?!.. Стоп, спокойствие, только спокойствие, как говаривал старина Карлсон. Надо вначале подойти к окну и осмотреться, где я".

  Он решительно пересек зал и выглянул в окошко. Но то, что он увидел за окном, окончательно поставило его в тупик.

  Нет, ничего необычного в представившемся ему пейзаже на первый взгляд не было: самый обыкновенный смешанный лес с редкими проплешинами полян, овраги, извилистая речушка, пегие холмы на горизонте и зависшее над ним солнце. Необычность заключалась в том, что поблизости - в какую сторону ни глянь - не наблюдалось ни единого строения. И ни одного распаханного или засеянного поля. Словно это здание возвели посреди местности, до которой ещё не дотянулась мускулистая рука цивилизации.

  "Где же я нахожусь и как теперь отсюда выбраться? - недоумевал Илья. Но, как всегда в таких случаях, пришла спасительная мысль: "Я сплю. Надо уколоть себя. Не почувствую боли - значит, это всего лишь сон. Дурацкий сон, и надо поскорее проснуться... Вот только чем уколоться?.."

  Рука сама потянулась куда надо. Значок! Нацепил его перед началом презентации.

  Илья вытащил из лацкана иголку, увенчанную белым эмалированным кругляшом и, не раздумывая, кольнул ею в бедро.

  - Ай! Больно, блин!.. - он выронил значок. Почесав бедро, растерянно пробормотал: - Это что же получается? Выходит, я не сплю?.. Так куда же я, чёрт возьми, попал? Что всё это значит?! Я куда-то попал и не знаю куда... Я попал, я куда-то...

  Илья вдруг замолчал, осенённый мыслью: "А может, я того - попаданец?"

  Фантастику он не то чтобы любил, но почитывал. Раньше чаще, сейчас - изредка. Времени маловато. В основном читал в туалете, сидючи на унитазе. И почему-то большей частью ему попадались "туалетные" книги, в которых люди волею случая, посредством магии или так - за здорово живёшь - оказывались в прошлом или в будущем или вообще - в каких-то чужих и неведомых мирах. Попаданцы. Аватары хреновы. Создавалось впечатление, что современные писатели-фантасты пишут только на эти, попаданские темы. Зафутболят своих героев в Тмутаракань и заставляют их изрядно повыёживаться, прежде чем соизволят вернуть обратно.

  "Если я попаданец, то фиг его знает, что меня ждёт в этом мире. Ничего хорошего - это точно! - Илья снова посмотрел в окно. - Да ну, бред какой-то! Какое к свиньям собачьим попаданство! Все это - выдумки графоманов".

  "Телефон, - встрепенулся он, - у меня же есть сотовый телефон! Самое гениальное изобретение прошлого века! Сейчас позвоню, и всё решится. А кому позвонить? Мадлен, в контору, кому же ещё. Только вот захочет ли директриса после вчерашнего слушать своего лучшего менеджера и, по совместительству - любовника? О! - Экран мобильника оказался цвета испуганной мыши. - Отключён?.."

  Илья вдавил и подержал кнопку с изображением красного телефона, с нетерпением ожидая, когда экран загорится и раздастся позывной оператора. Но телефон молчал, а экран оставался серым.

  "Что за ерунда! Разрядился? Когда успел? Ведь только вчера вечером перед самой презентацией снял с зарядки... Связи нет, наверное, в этих краях покрытие отсутствует, но игрушки же должны играть! Может, когда меня сюда транспортировали, ударили, и телефон повредился? - Илья озадаченно поскрёб затылок и сунул бесполезную игрушку обратно в карман.

  Получалось, что на помощь извне рассчитывать нечего. Самому как-то надо отсюда выбираться.

  Он снова посмотрел на солнце. Оно висело на прежнем месте над холмами. Впрочем, с момента последнего лицезрения Ильёй земного светила прошло не так много времени, и оно просто ещё не успело передвинуться на заметное глазу расстояние. То бишь Земля не успела достаточно развернуться вокруг своей оси.

  "И всё-таки какое-то оно уж слишком медленное, - подозрительно подумал Илья. - И вообще, всё здесь какое-то..."

  Он перевёл взгляд на лес, и тот показался ему не совсем обычным - вроде как искусственным. Уж очень зелёными и густыми были кроны деревьев, а поляны слишком ровными и благородными, напоминающими стриженые поля для гольфа. Но так может казаться издали... Он резко повернулся и придирчиво взглянул на кучу мусора. И лопата и окорёнок, даже кирпичные осколки выглядели вполне привычно. Всё-таки Илья нагнулся, поднял с пола кусочек застывшего раствора, растер в пальцах. Понюхал, пожал плечами: вроде цементом пахнет и известью. В общем, строительной пылью. Потом подошел к своей лежанке и прочел на гофрокартоне: "Indesit". Коробка из-под холодильника.

  - Я что, совсем уже спятил? - сказал Илья вслух. - Цемент нюхаю, надписи на коробках читаю. Вот же графоманы чёртовы, до чего довели нормального человека! Чехова читать надо было, Илюша, а не фигню всякую! - и тут же подумал: "Чехова на унитазе?!.. А интересно: кто-нибудь читает на унитазе Чехова или скажем, Достоевского?.. Да о чем это я? Кто сейчас вообще читает, разве что такую же попаданческую белиберду или бесплатные газетёнки с программой телепередач и рекламой..."

  Он поднял с пола оброненный значок, сдул с него пыль и пришпилил на прежнее место - на лацкан пиджака.

  "Надо идти, уходить отсюда. Куда? К цивилизации, естественно, к людям. Где-то же должна быть эта цивилизация! К ней и пойду. Всё равно, в какую сторону".

  Илья не сомневался: лес так или иначе закончится, и он попадет если не в город, то хоть в какую-нибудь деревеньку. А в любой самой занюханной деревне связь должна быть.

  "А может я не один в этой чёртовой новостройке? Ведь будил меня кто-то совсем недавно, и очень настойчиво! Может, сыщется здесь ещё какой-нибудь попаданец?.. Тьфу, блин! Опять... Нет, точно, надо переходить на классику. Товарищ по несчастью и потенциальный попутчик - вот, что я хотел сказать".

  - Эй! Тут есть кто, кроме меня? - крикнул он громко.

  "Я... я... я..." - отозвалось эхо.

  - Ну, я - это понятно, - кивнул Илья и направился к отверстию в перекрытии.

  Оттуда тянуло неизвестностью, и было темно. Во всяком случае, темнее, чем на его "родном" третьем и последнем, как он определил из окна, этаже этого неясного назначения и еще более неясного способа постройки здания.

  "Окон что ли нет? - подумал Илья, вглядываясь в темноту.

  Нащупывая очередную ступеньку, прежде чем поставить на неё ногу, и не отрывая руки от кирпичной стены, он медленно, но вполне благополучно преодолел лестничный марш. Оказавшись внизу, сразу понял причину царившего здесь полумрака - оконные проемы были затянуты рубероидом. Кое-где по краям имелись щели, к тому же рубероид для этой цели использовался рваный, потому и полной темноты не было.

  Илья двигался по залу осторожными шаркающими шагами, но всё-таки умудрился на что-то встать. На что-то непохожее на мусор и явно живое.

  "Крыса!" - у Ильи похолодело внутри. Крыс он недолюбливал, эти мерзкие создания с длинными голыми хвостами были ему противны.

  Но вместо рассерженного писка раздалось невнятное мычание, а следом вполне отчётливая ругань:

  - Три господа душу мать Колумба Христофора в лысый череп!

  Илья опустился на корточки и нащупал лежащего на полу человека.

  - Твою мать! - заорал неизвестный, - глаза-то разуй, куда ступаешь! Пальцы мне отдавил, сволочь!

  - Ты кто? - на всякий случай Илья отошёл на пару шагов, хотя внутренне обрадовался неожиданному обретению партнёра по походу к цивилизации.

  - А ты кто?

  - Я?.. Человек.

  - А мне показалось - слон. Топаешь, как слон по пустыне.

  Глаза у Ильи стали немного привыкать к полумраку. Он уже сумел разглядеть сидящего на полу человека. Незнакомец был одет во что-то тёмное. Скорей всего, в джинсы и джинсовую куртку. На ногах белели кроссовки.

  - Слоны в пустынях не живут, климат для них неподходящий, - чему-то развеселился Илья. - В пустынях верблюды. И эти... тушканчики.

  - Да ну? - хмыкнул джинсовый незнакомец и поднёс ко рту пальцы, подул на них. - Больно, чёрт возьми!.. - потряс рукой. - А почему так темно? И вообще... где это я?

  - Вопрос интересный, - кивнул Илья и уточнил: - насчёт нашего местонахождения. Но пока у меня нет на него ответа. А темно, потому что на окнах рубероид.

  - Так пойди и дырку проделай. Или вообще сорви к чёртовой бабушке. Ну, чего стоишь как статуя? Давай, пулей!

  По-видимому, этот человек привык отдавать распоряжения, решил Илья. Военный или просто начальник. Или мент.

  Илья не любил, когда с ним разговаривают в приказном тоне, позволял подобное лишь одному единственному человеку - своей директрисе Мадлен, да и то - только в офисе и по вопросам, касающимся работы. Но сейчас артачиться не стал - будет ещё время продемонстрировать этому "командиру" свою независимость и силу характера.

  Он пожал плечами и, подойдя к оконному проёму, легко сорвал рубероид. Собственно, лист держался на соплях, точнее - на двух вбитых в кирпичную кладку над перемычкой обрезках арматуры.

  В зал хлынул яркий свет, Илья зажмурился, прикрыл глаза козырьком из ладони и взглянул на солнце. Оно, казалось, поднялось немного выше. Значит, всё-таки утро.

  Вернувшись к незнакомцу, Илья увидел, что тот сидит, обхватив руками согнутые колени, и сосредоточенно смотрит прямо перед собой. При этом слегка покачивается.

  "Видимо, пытается вспомнить как сюда попал, - подумал Илья, - как и мне, память отшибло".

  На вид мужику было лет тридцать или чуть больше, во всяком случае, до сорока. Волосы коротко стриженные, чёрные, но уже прихваченные сединой. Крепкий, широкоплечий и, судя по всему, высокий. Лицо мужественное: прямой нос, тонкие губы; на впалых щеках - от крыльев носа к волевому подбородку - две глубокие продольные морщины. Глаза тёмные, скорее всего, карие. Такие типы нравятся женщинам.

  - Ничего не помню, - мужик перестал раскачиваться и помотал головой, - ни хрена!

  - Совсем ни хрена? А как звать, помнишь?

  - Кого звать?

  - Тебя, естественно.

  - А чего меня звать, тут я! Шутка... Помню, конечно. Как жил и чем занимался, помню. Что женат... пока ещё, что сын этой осенью в пятый класс пойдет, охламон. Всё помню. Как сюда попал не помню... Пытаюсь вспомнить, мельтешение какое-то.

  - У меня то же самое, - кивнул Илья.

  - Что - то же самое? Жена сука и сын двоечник?

  - Мельтешение.

  - Закурить есть? - неожиданно спросил незнакомец.

  - Есть, - Илья достал пачку "Мальборо" и фирменную зажигалку.

  Незнакомец взял сигарету и стал разминать её в пальцах, как дешёвую "Приму", потом понюхал и презрительно фыркнул, словно ему и впрямь предложили "Приму". Нагло заявил:

  - Отрава американская. Предпочитаю "Петра".

  - А твой "Петр" - не отрава? - парировал Илья.

  - Все отрава, - философски заметил привередливый незнакомец. - Но "Петр" по крайней мере - русская отрава. А я патриот в отличие от некоторых... Я так понял, ты тоже без понятия, где мы находимся.

  Илья кивнул и закурил.

  - Ну, раз так, - поднимаясь, сказал товарищ по несчастью, - давай знакомиться, - и протянул руку: - Иванов Андрей.

  Рукопожатие, как и ожидалось, было сильным, ладонь жёсткая и сухая - настоящее мужское рукопожатие. Илья с готовностью представился:

  - Илья... - немного подумав, с опаской назвал фамилию: - Репин.

  - Ни хрена себе! - Андрей обнажил в широкой улыбке крепкие зубы. - Тот самый?

  - Нет, другой, - буркнул Илья. Ему порядком надоели дурацкие приколы, которые звучали практически каждый раз, когда приходилось называться. Поменять фамилию, что ли?

  - Ладно, не обижайся, у меня юмор такой, армейский. Ясное дело - однофамилец или родственник.

  - Никакого родства, - отрицательно дёрнул головой Илья. - И абсолютно никакого отношения к живописи. Я... - он хотел рассказать о том, чем занимается, но Андрей перебил его, нетерпеливо пощёлкав пальцами:

  - Огоньку-то дай.

  Илья протянул зажигалку. Андрей прикурил, глубоко и с удовольствием затянулся: сигарета моментально истлела, чуть ли не наполовину.

  - Я, Илья, кадровый военный, - сообщил Андрей, возвращая зажигалку, - считай, со школьной скамьи в обществе таких же, как я, солдафонов, обитал. Правда, теперь я в запасе, но армия, она, знаешь ли, на всю жизнь. Короче, привыкай к моим шуткам. Я ведь не в обиду.

  - А зачем мне к ним привыкать? - с вызовом спросил Илья.

  - Чует мое сердце, накувыркаемся мы с тобой досыта, пока домой доберёмся. Так что привыкать надо друг к другу, приспосабливаться.

  Такое же предчувствие имелось и у Ильи.

  - А почему из армии ушёл? - поинтересовался он. - Вроде бы ещё не старик.

  - А ты что же, думаешь, из армии только стариками в отставку уходят?..

  - Ну... - пожал плечами Илья.

  - Баранки гну. Тебе-то сколько самому?

  - Двадцать пять, - ответил Илья.

  - Салага, - хмыкнул Андрей.

  - Ну, знаешь!..

  - Конечно, салага. Сразу видать, пороху не нюхал.

  - А ты нюхал?

  - Пришлось... У меня, Илюха, два боевых ранения. Но, в общем-то, из армии не из-за них ушел. Мог бы ещё служить, ранения по большому счёту пустяковые были - в плечо да в бедро. Не в жопу, заметь, в бедро... Обстоятельства заставили, - он махнул рукой и, меняя тему, спросил: - Ну а ты чем по жизни занимаешься? Рисуешь?

  - Кончай прикалываться! - возмутился Илья.

  - Шучу, не обижайся - на обиженных воду возят. Нет, кроме шуток, по профессии-то ты кто?

  - Да так, менеджер, - неопределённо ответил Илья.

  - Понятно, - кивнул Андрей. Теперь все - менеджеры или промоутеры. Все чем-то торгуют. Картошкой африканской, курятиной штатовской, японскими да немецкими машинами. Своего-то, считай, нет ни хрена. Дома и те нам таджики с вьетнамцами строят.

  Он подошёл к окну, выкинул окурок, проследил за его полётом, а потом поднял глаза и долго с интересом разглядывал пейзаж. Глаза козырьком, как это делал Илья, не прикрывал. Вволю налюбовавшись, изрёк с пафосом:

  - Картина Репина "Приплыли!", - но, глянув на исполненное негодованием лицо Ильи, тут же поправился: - Или Шишкина?

  - Картины Репина "Приплыли" не существует, - проворчал Илья. - Её написал художник Соловьев, и называется она "Не туда заехали". Висела в музее рядом с картинами Репина, вот народ и придумал эту дурацкую шутку...

  - Народ не обманешь, - резюмировал Андрей, - и название моменту соответствующее... Пивка бы сейчас, а? Пить хочу.

  - Ты где-то заметил киоск с прохладительными напитками? - ёрнически спросил Илья.

  - Я заметил реку. Точнее, ручей.

  Илья фыркнул:

  - Будешь пить воду из ручья?.. А если в ней какая-нибудь дрянь - химия или ещё что?..

  - Рискну, где наша не пропадала. А ты что, даже не попробуешь? Неужто дашь себе засохнуть?

  - Размечтался - молочные реки, кисельные берега, - хмыкнул Илья.

  - А вдруг в ручье спрайт вместо воды течёё, - хохотнул Андрей, - или пиво. Зеленка тут какая-то странная, будто бы не лес вовсе, а декорации. Только чересчур масштабно. Сдаётся мне, Илюша, тут что угодно может быть. Хотя... насчёт пива ты прав, малость загнул.

  - Я вообще о пиве не говорил.

  - Да?.. Ну ладно, так ты идёшь или здесь остаёшься?

  - Пошли, - пожал плечами Илья.

  На первом этаже все оконные проёмы были заделаны пенобетоном, но света хватало - он проникал через распахнутую дверь, - что позволило исследователям убедиться, что живых в помещении нет. Впрочем, как и мёртвых. Однако следы недавнего пребывания человека здесь имелись - посреди зала наблюдалась лежанка, оборудованная по типу тех, на которых почивали они сами.

  Андрей поднял с пола окурок папиросы.

  - Беломорина, - сказал он, прочитав название на гильзе. Потёр окурок, выкрошил на ладонь остатки табака и сдул. - Свежак. Недавно кто-то курил. По крайней мере, сегодня.

  - Ну и где он? Может... - Илья кивнул на дверной проем.

  - Вышел погулять? Пошли, глянем. - Андрей решительно направился к выходу. - Ты - налево, я - направо.

  Обойдя таинственное строение с двух сторон, они встретились посередине западной стены. От самой отмостки росла трава, так что следы исчезнувшего незнакомца можно было не искать.

  - Куда интересно он пошёл? - озадаченно произнёс Илья. - И почему нас искать не стал, не разбудил?..

  Он вдруг вспомнил о том, что его кто-то будил, причём, довольно настойчиво. Может, этот, исчезнувший, и будил?..

  "Да нет, вряд ли, - тут же решил Илья. - Сначала бы он наткнулся на Андрея. Скорей всего, мне это приснилось. Недаром голос знакомым показался. Мой собственный голос мне и приснился..."

  - Почему не разбудил? - хмыкнув, переспросил Андрей. - Тактичный человек. К сожалению, сейчас таких мало осталось. Интеллигенция ликвидирована, как чуждый современному человеку пережиток прошлого. Наш товарищ по несчастью - один из уцелевших в жестоких репрессиях. Заглянул - отдыхают люди - зачем их тревожить, по пальцам топтаться, - пускай спят. А куда пошёл, ясен пень - к реке. Каждый страдалец, жертва кораблекрушения, попав на необитаемый остров, первым делом идет к источнику пресной воды. Вода - это жизнь, слышал когда-нибудь про это?

  Пропустив мимо ушей колкость Иванова насчёт топтания по пальцам, Илья глупо спросил:

  - Ты считаешь, что мы находимся на необитаемом острове?

  - Образно выражаясь, - кивнул Андрей. - А ты что думал, мы с тобой сейчас в центре мегаполиса?

  2.

  Отставной офицер российской армии Андрей Иванов уверенно шёл впереди, разбрасывая быстрые цепкие взгляды по сторонам; креативный менеджер Илья Репин, выполняя указание стихийно определившегося командира, следовал в пяти шагах позади, изредка оглядываясь. В его задачу входил "контроль тыла".

  Получив это странное, как ему вначале показалось, задание, Илья непонимающе фыркнул:

  - А это ещё зачем? Кому мы нужны, нападать на нас сзади.

  - Кому-то же понадобились, - совершенно спокойно ответил Андрей, - кто-то же нас с тобой сюда притащил.

  - Я уже пытался понять, что произошло, но... глухо как в танке. У меня только одна идея: если мы оба сюда попали, значит, и причина одна. Может, мы с тобой где-то пересекались по жизни?

  - Вряд ли, я бы запомнил, - качнул головой Андрей.

  - Нет, ты меня не понял. Я имел в виду, что мы где-то через кого-то пересекались. Сами того не подозревая, так сказать.

  - Да хрен его знает! Всё может быть, Земля-то, она круглая... - Андрей помолчал и вдруг ляпнул в сердцах и не совсем по теме: - День вчера у меня не задался! Ну, прям с самого утра...

  День действительно не задался.

  Утром у жены подгорела яичница.

  Кто-нибудь когда-нибудь ел подгоревшую яичницу? Лучше бы Верка, как всегда, картошку жарила: горелки выбрать можно, а яичница, что там выбирать?

  Вот же послал бог жену! Хотя... причём здесь бог, сам такую выбрал. Знал, что хозяйка никакая. Думал, ничего, научится. Мало кто из девиц в таком юном возрасте (замуж-то брал, когда Вере только-только восемнадцать годочков исполнилось) нормальную еду готовить умеет. Все, считай, не умеют, даже яичницу, потом поживут - быстро кулинарному ремеслу обучаются. Да и не только ему; друг у дружке офицерские жёны много чему научиться могут. От нечего делать-то.

  Верка так и не обучилась. В смысле - готовить. Зато в другой науке преуспела...

  Вернувшись из своей последней, как потом оказалось, командировки в Чечню, майор на выходе из железнодорожного вокзала поймал такси и поехал домой, на душе его было тревожно. Предчувствие чего-то донельзя неприятного, болезненного и абсолютно неизбежного острой занозой засело в сердце. Примерно такие ощущения возникали у него перед боевыми операциями, которые заканчивались каким-нибудь непредсказуемым дерьмом. Какого рода дерьмо может ожидать его дома, майор предполагал, а если быть честным перед самим собой - знал почти наверняка.

  По мере приближения к дому тревога нарастала, грозя у самого дома достичь максимума и превратиться в острое желание дать таксисту команду разворачиваться и везти его в какой-нибудь кабак, чтобы нажраться там до потери пульса.

  Но когда такси въехало внутрь спального микрорайона и, уверенно полавировав между павильоном минимаркета, тремя киосками и двумя детскими площадками, достигло конечной точки маршрута, он обречено подумал: "А отступать-то и некуда..." Тревога его иссякла, но взамен появилась уверенность, что тревожился он не зря. Андрей отчетливо понял: пей или не пей, сейчас или чуть позже - как ни оттягивай неприятный момент, а дерьмо разгребать все равно придется.

  Чего-чего, а дерьма в жизни майора хватало. Казалось, его было гораздо больше, чем всего остального. Сплошь Авгиевы конюшни, и разгребать их, не в пример Геркулесу, приходилось собственными руками.

  Слегка прихрамывая (рана на бедре была довольно свежей), Андрей подошёл к своему подъезду. Две бабушки-сплетницы, сидящие на лавочке и по обыкновению вдохновенно перемывающие косточки кому-то из жильцов дома (или, что более вероятно - из жиличек), едва он возник перед ними, умолкли, как по команде.

  - Здравствуйте, девушки! - весело поздоровался Андрей.

  - Хи-хи-хи, - сдавлено и не слишком натурально отреагировала на шутку соседа одна из сплетниц. - С возвращеньицем, соседушка.

  - Здрасьте-здрасьте, Андрей Батькович, - с какой-то загадкой и с практически неприкрытой издёвкой в голосе ответила на приветствие вторая.

  Повернувшись спиной к подругам и шаря по карманам в поисках электронного ключа от входной двери, майор почувствовал, как точнехонько промеж его лопаток вошли два дуплетных выстрела-взгляда. Поворачиваться он не стал, и без того был уверен, что в глазках-щёлочках престарелых барышень он увидит ту же загадку и ту же издёвку, что услышал в их голосах.

  Лифт как назло не работал, и Андрей, мысленно обматерив того, кто был в этом виноват (кого-то абстрактного - некий собирательный образ всех электриков, слесарей, ответственных работников ЖЭКА, а иже с ними и всех чиновников ЖКХ), стараясь не обращать внимания на усилившуюся боль в бедре, зашагал вверх по ступенькам на свой родной девятый этаж.

  У мусоропровода на площадке восьмого этажа его с нетерпением ожидал сосед Иван Янович - очень вонючий (в плане душевной гнили и моральной нечистоплотности) старикашка-пенсионер, да не один, а с пустым мусорным ведром в руке.

  "Бабу с пустым ведром встретишь, удачи не жди, - подумалось Андрею. - А этот старый хрыч похлеще любой самой вредной старухи будет..."

  - Здрасьте, - коротко поздоровался он с пенсионером, думая лишь о том, как бы не увязнуть в ненужном разговоре. А, судя по неискренней улыбке, в которую были сложены тонкие сиреневые губы старика и по его остро и решительно прищуренным глазкам, такая опасность реально существовала.

  - Андрюшенька! - радостно, словно встретил лучшего друга, воскликнул Иван Янович. - Вернулся! Живой!.. А я смотрю - хромаешь, никак ранили тебя?

  "Интересно, когда заметить успел? - с неприязнью, прикрытой широкой голливудской улыбкой, подумал майор. - Наверное, как всегда, на балконе своём да с биноклем вахту нёс и увидел, как я через двор ковыляю. Вот и вышел - мусор якобы выбросить".

  - Да нет, дядя Ваня, ногу я просто подвернул, - не стал вдаваться в подробности Андрей и хотел было продолжить восхождение, но пенсионер бутафорской картонной скалой встал на его пути.

  - Постой, Андрюшенька. Я как человек прямой и своим принципам до гробовой доски верный не могу не предупредить тебя... - увидев, что Иванов желает ему что-то возразить, заговорил скороговоркой: - Пока ты на службе своей опасной и тяжёлой денно и нощно жизнью рисковал да кровь горячую проливал, супруга твоя, Вера Максимовна, жизнь вела весёлую, жене боевого офицера неприличествующую. Мужчины посторонние в твой дом, как в свой, хаживали. А один так...

  - Отставить! - решительно прервал донесение престарелого доброхота майор Иванов. - Сам разберусь. А вы, Иван Янович, шагом марш в свой кубрик! И чтоб тихо там!

  Дверь Андрею открыла Верка. Одного пристального и жёсткого взгляда в забегавшие вдруг глаза жены было вполне достаточно.

  - Что, всё по новой началось?

  - Прости, Андрюша...

  Он, не разуваясь, прошёл из прихожей на кухню, присел на табурет, достал сигареты, закурил. Вера, как побитая собачка, проследовала за ним, взяла с подоконника тяжелую литую пепельницу, совсем бесшумно поставила на стол.

  - Развод оформим осенью, - спокойно сказал Андрей, - как в прошлый раз договаривались.

  Верка шмыгнула носом и промолчала.

  - Сашка где? - спросил он о сыне.

  - У мамы, - снова шмыгнув, ответила жена. Помолчав, добавила: - У твоей.

  - Шалава ты, Верка, - сказал Андрей устало. Назвал её так не для того, чтобы оскорбить, унизить - просто констатировал факт.

  - Прости меня, Андрюша, - повторила Верка и вдруг упала на колени, уткнулась лицом в мужнины ноги, обхватила их руками. - Да, я - шалава! Я - сука, я - тварь! Побей меня, ну, пожалуйста! Только прости. Я же... люблю тебя...

  Андрей мужественно вытерпел боль - Верка, сама того не ведая, разбередила рану, он чувствовал, что нога начала кровоточить - стало тепло и мокро.

  - Да пошла ты... - оттолкнул он от себя изменщицу. - Что ты в любви понимаешь...

  Андрей, не жуя, проглотил два желтка, по виду напоминающие подсохшие обмылки, с трудом выколупав их вилкой из пергамента белка, запил малоаппетитную еду наскоро заваренным в кружке молотым кофе и полуголодный пошёл на дежурство.

  Он чуть-чуть не успел добежать до рейсового автобуса, которым ездил обычно, и, чертыхаясь, пошел садиться на более дорогую маршрутку. В маршрутке обнаружил, что пропал кошелек - то ли стырили, то ли, впопыхах собираясь, дома забыл. Пришлось предъявлять водиле удостоверение участника боевых действий и выслушать всё, что тот думает о нём и обо всех бесплатниках вместе взятых. Огрызаться в ответ и спорить Иванов не стал, просто сошёл с маршрутки, не доехав до своей остановки.

  На родную стоянку Андрей явился с некоторым опозданием; сменщики, отдежурившие сутки, уже разошлись по домам. Напарник Иванова, принявший у них смену, дядя Серёжа Дедов по прозвищу Дед - мужик немолодой и сильно пьющий - с понурым видом сидел на лавочке у крыльца "скворечника", курил и периодически сплёвывал под ноги.

  - Здорово, Дед! Я смотрю у тебя сегодня настроение лирическое, - Андрей присел рядом, тоже закурил, скептически посмотрел на заплёванный асфальт, пожал плечами: Деда не исправить. - Что у сменщиков - всё нормально?

  Дедов поднял голову, и Андрей увидел в некогда синих или серых, а теперь ставших от времени совершенно бесцветными глазах старика скупые мутные слезинки великой скорби.

  - Что случилось, дядь Серёж? - обеспокоился Иванов. - Что-нибудь дома? С женой что-то? - он знал, что у супруги Дедова больное сердце - тот как подопьет, всё время о больном сердце своей Анны Ивановны рассказывает.

  - С женой?... Да нет, она пока ещё того... жива, короче, Анна Ивановна. Пока... Другая беда: стоянку нашу кому-то из ментовских начальников продали, - вздохнул Дед, - крутяку какому-то... Чую я своей старой тощей задницей - безработными мы с тобой, Андрюха, вскорости станем. Ну, ты-то - не знаю, а я точно вылечу к едрене Фене... И где теперь мне работу искать? Кому я на хрен нужен, старый пердель?!

  - Да ты погоди, не дрейфь, дядя Серёжа, - стал успокаивать старика Андрей. - Какая нам разница - кто хозяином стоянки будет? Мы как охраняли эти долбанные лайбы, так и будем охранять.

  - Если бы лайбы! Снесут, Андрюша, стоянку к едрене Фене. А на её месте супермаркет забабахают.

  - Супермаркет, говоришь... - Иванов почесал затылок. С тем, что всё оборачивается не самым лучшим образом, мириться не хотелось. - Ну и что? Мы с новым начальством договоримся, перейдём работать охранниками в супермаркет.

  - А ты попробуй, договорись - вон начальство собственной персоной владения обходит, - Дед махнул рукой в сторону дальней ограды, где стояли и о чём-то спорили трое мужчин. - Заодно и познакомишься.

  - А что, и схожу, - Андрей бросил окурок в ведро, наполовину наполненное водой и стоящее сбоку скамейки, - и познакомлюсь...

  Он встал и, прищурившись от солнца, посмотрел на спорящих. Фигура одного из них - как раз того, что стоял спиной - показалась майору знакомой. Квадратный торс надёжно насажен на толстые и прочные, как железобетонные сваи, ноги, квадратные, словно отлитые из бетона или высеченные из камня плечи, квадратная тяжёлая голова. Вот он помахал рукой, показывая на шоссе, медленно повернулся в профиль...

  - Едрёна копоть!.. - в сердцах выругался Андрей, узнав в "квадратном" человека, встречу с которым вряд ли можно было назвать приятной. - Ты с чего, Дед, взял, что это ментовское начальство?

  - А сменщики сказали. Вчерась вечером шеф наш, Алексей Иванович, приезжал. Да поди ночью уже. Мужики подумали, с проверкой, как обычно, а шеф... пьяный в зюзю. Вот, говорит, попрощаться приехал. Вы, говорит...

  - Не полицейский это крутяк, - не отрывая взгляда от троицы, пробормотал Иванов.

  - А какой?

  - Прокурорский.

  - Да разве ж есть разница, - вздохнул Дед.

  - Есть. Преступлениями по оружию прокуратура в основном занимается.

  - А, ты что, Андрюша, никак узнал кого? - заинтересовался дядя Серёжа.

  - Забудешь тут... Старший советник юстиции Шлёмкин. Яков Степанович. Яша, мать его!.. Тот самый следак, что на зону меня чуть было не зарядил. Ну, ты помнишь, дядь Серёж, я тебе рассказывал.

  - Помню, конечно... Так это ж здорово! - вдруг обрадовался Дед. - Нет, я не про то, что... Но ведь знакомый всё ж таки. Может и впрямь удастся тебе договориться?

  Андрей резко повернулся и так сердито посмотрел на старика, что тот испугался и, запинаясь, пролепетал:

  - Что ты, Андрюша? Я же... я так просто...

  - Знакомый? Век бы с этим мудаком не знакомиться...

  До осени надо было как-то дожить. Вот как-то и жили: спали в разных комнатах, Сашка пока гостил у бабушки - у мамы Андрея - на даче. Андрей и Вера приезжали к ним по выходным, но о своем предстоящем разводе ничего ни сыну, ни матери не рассказывали и виду даже не показывали: вроде всё как всегда. Но мать, кажется, догадывалась.

  Однажды поздно вечером в квартиру Ивановых позвонили. Андрей, как был - в семейных трусах и майке - пошел открывать дверь.

  На пороге стоял Игорь Полуянов, давний его знакомый, ещё с училища. Офицером Игорь не стал - был отчислен со второго курса за организацию "экскурсий" для курсантов в подпольный бордель, расположенный неподалёку от военного училища. С тех пор прошло около двадцати лет, и за всё время Иванов виделся с Полуяновым раза три-четыре, да и то, встретившись случайно.

  - Игорёк? - без особого удивления и совершенно не радуясь встрече, сказал Андрей. - Чего пришёл? Да я смотрю, не один...

  Из-за широкой спины Игоря выступил худощавый жилистый паренёк.

  - Познакомься, - сказал Полуянов, - это Володя.

  - Ну-ну... - не подав гостю руки, майор пристально изучил его внешность и определил, что выглядит тот намного старше, чем казалось на первый взгляд, во всяком случае, на паренька явно не тянет. Большие голубые глаза, коротко стриженные рыжеватые волосы, нос с заметной горбинкой, две глубокие и острые, как бритвенные порезы, продольные морщины на впалых смуглых щеках, небольшой серый шрамик на левой стороне невысокого лба.

  Несмотря на цвет волос и глаз Андрей был уверен, что спутник Игорька - выходец с Кавказа, скорей всего, чеченец или ингуш.

  - Твой приятель такой же Вован, как я Андарбек, - хмыкнул он. - Ну да ладно, проехали. Надо чего?

  - Разговор мы к тебе с Володей имеем, - скривил рот в улыбке Полуянов. - Может, в дом пригласишь?

  Из комнаты вышла Вера.

  - Чаю поставить?..

  - Не надо, - не поворачивая головы, ответил жене Андрей. - Ничего не надо, спать иди.

   Вера ушла, а он, прикрыв за ней дверь, кивнул Полуянову и чеченскому Володе в сторону кухни:

  - В гостиную не приглашаю, не прибрано, - Андрей не хотел, чтобы визитёры увидели расправленную и застеленную раскладушку. Предложив им рассаживаться по табуреткам, сразу перешёл к делу: - Что за разговор? Коротко, без лишних слов, соплей и эмоций, только самую суть. Мне некогда - с утра на службу идти.

  - Э-э-э, - начал Игорь.

  - Я же сказал: без соплей, - напомнил Иванов.

  - Есть возможность заработать, - сказал Полуянов.

  Андрей не ответил.

  - Неплохо заработать, - добавил Игорь. - Причём, без особых напрягов.

  Вообще-то деньги лишними не бывают, подумал Андрей и спросил:

  - Не иначе Родину продать предлагаешь? Оптом или в розницу?

  - Зачем так пафосно? Всего лишь кое-какие безделицы, которые у тебя наверняка лежат без надобности.

  - Что ты имеешь в виду?

  - Пару Макаровых, например. Или калаш с полным боекомплектом.

  - Чего?! - майор от удивления выпучил глаза.

  - Пургу не гони, Андрюха. Я не вчера родился, знаю, что "оттуда" все что-то везут. Нет Макара с калашом, говори, что есть. А моё дело - решить, куда товар пристроить и на каких условиях. Имей в виду, работа может быть организована, так сказать, на постоянной основе. Ты же вроде как опять туда собираешься. Вот мы и пришли, чтобы предложить тебе участие в бизнесе. С иностранными, так сказать, инвестициями...

  Он не договорил. Андрей резко поднялся, опрокинув табурет, и, грозно посмотрев на торговцев оружием, отчетливо проговорил:

  - А ну пшел из моего дома, торгаш гребаный! И дружка своего черножопого забери. А то, не ровен час, покалечу. Обоих.

  Выпроводив незваных гостей, Андрей достал из холодильника бутылку водки и наполнил гранёный стакан по рубчик. На кухню вошла Вера.

  - Что случилось? Зачем они приходили, Андрей?

  - Пошла на хер! - рявкнул он и, запрокинув стакан, стал глотать сорокоградусную, судорожно дергая кадыком. Выпив всё до капли, громко стукнул стаканом о столешницу и выругал самого себя: - Вот идиот-то! Надо было этих тварей зафиксировать прям здесь, на кухне, и ментов вызвать. Оплошал!.. Да чего там - обосрался! Ну да ладно, куда они на хрен денутся...

  Выпив ещё, Иванов решил утром сходить в милицию и написать заявление. Нечего таким паскудам на воле гулять, пусть зону топчут!

  Но ночью в части объявили учебную тревогу, и он должен был находиться с личным составом. Потом был двухсоткилометровый марш, закончившийся небольшим ДТП с участием гражданского жигуленка, потом разборки в ГИБДД и ВАИ, потом разбор учений у командира части, потом... Короче, майор Иванов закрутился по службе, и время было упущено.

  Ну, пойдет он в милицию, напишет заявление: "Такого-то числа, такого-то месяца в двадцать три ноль-ноль ко мне в квартиру, находящуюся по такому-то адресу, явились...". А его спросят: "Так какого же хрена вы, товарищ майор, тянули с заявлением столько времени? Предоставляли дружкам своим возможность скрыться от правосудия?.."

  Доказывай потом, что ты не верблюд.

  В общем, так и не исполнил майор Иванов свой гражданский долг.

  А примерно через месяц в его дом, высадив входную дверь, ворвались ребята в масках и бронниках, перевернули всё вверх дном и забрали Андрея по обвинению в торговле оружием, а именно, в продаже двух гранатомётов РПГ-29, коммерческое название - "Вампир".

  Следствие вёл старший советник юстиции Яков Степанович Шлёмкин. На самом первом допросе, который состоялся примерно через неделю после ареста, Андрею стало совершенно понятно, что прокурорский полковник (прокурорское звание старший советник юстиции соответствует воинскому - полковник) - штопанный гондон и рыть землю носом, чтобы докопаться до истины, не намерен. Подозреваемый (то есть, майор российской армии Иванов А.Н.) имеется, а присвоить ему статус обвиняемого - дело техники.

  - Почему я здесь? В чём меня обвиняют? - вопрошал Андрей.

  - Разве вам не сообщили при аресте?

  - Сказали... Но ты же понимаешь, полковник, что это фигня!

  - Старший советник юстиции, - поправил его следователь и надул щеки. - Статья 222 УК РФ, по-твоему - фигня? Ну, это ты погорячился, майор. Это тебе не в морду кому-нибудь въехать, здесь условным наказанием не отделаешься, по 222-й реальный срок тебе светит. - Шлёмкин достал с полки Уголовный Кодекс, тот раскрылся на нужной, по-видимому, самой популярной странице, и стал монотонно вещать: - Незаконное приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств наказывается ограничением свободы на срок до трёх лет...

  - Да не приобретал я эти чёртовы "Вампиры"! И никому их не передавал, не сбывал, не перевозил и даже не хранил! Я их в глаза не видел! - взорвался Андрей.

  - Я ещё не закончил, - строго взглянул на него следователь и снова уткнулся в УК. - Так... это, пожалуй, пропущу... А это как раз тебе подходит. Слушай. Те же деяния, совершённые группой лиц по предварительному сговору или неоднократно - а у тебя, майор, и то и другое в наличии, - наказываются лишением свободы на срок от двух до шести лет. Ну, два года - это за пукалку вроде спортивного Марголина, или за китайское говно. А за "Вампиры"... - Шлёмкин противно ухмыльнулся, - с учётом твоих боевых заслуг, думаю, на пятерик можешь рассчитывать.

  - Но я не торговал оружием! - с жаром возразил Иванов. - И нечего мне тут о предварительном сговоре, о какой-то группе, о том, что якобы неоднократно... Ты чего мне лапшу на уши вешаешь, полкан?! У тебя доказательств нет.

  - А почему ты так уверен, майор?

  - Да потому что никаких гранатомётов я в глаза не видел, - повторил Иванов.

  - Вот как? А я навел справки. На вооружении воинской части, в составе которой ты, майор, принимал участие в боевых операциях, проводимых на территории Чеченской республики, находятся гранатомёты типа "Вампир". А ты говоришь - в глаза не видел. Как это понимать?

  - Ну... - Андрей слегка растерялся, но тут же взял себя в руки. - Ты меня на понт не бери, полковник. Гранатомётов я за двадцать лет службы всяких видел-перевидел. И на учениях, и в реальном бою не раз из них шмалял. Ну и что?!

  - А то, что в названной мною воинской части прошла ревизионная проверка. Не досчитались интенданты двух РПГ-29.

  - А я тут при чем? Я к тем "Вампирам" никакого отношения не имею. Только что от тебя и узнал, что их кто-то скомуниздил.

  - Поверь мне, майор, я делами, связанными с незаконным оборотом оружия, ох как давно занимаюсь. Все вначале говорят, что они невиновны. А потом колоться начинают. И ты расколешься. Я тебя расколю, ты понял?

  - Не понял, иногда я бываю жутко непонятливым, - разозлился Андрей. - Например, не понимаю, как можно без каких-либо улик, просто так - за здорово живешь - посадить человека в кутузку. Ведь ваши бойцы в моей квартире ни хрена не нашли.

  - Значит, всё, что было, ты уже продал, - пожал рыхлыми плечами Шлёмкин. - А чтобы тебя посадить, мне и улик не надо. Есть показания твоего подельника - этого достаточно...

  - Какие показания? Какого подельника?.. А, меня кто-то решил подставить, - догадался Иванов. - И кто эта гнида?

  Следователь придвинул к себе бланк допроса.

  - Андрей Николаевич, ответьте: знакомы ли вы с гражданином Полуяновым Игорем Фёдоровичем? - задал первый вопрос для протокола.

  - С Игорьком? Знаю этого... - Иванов замер. - Ну конечно! Пиши, полковник. Всё про этого мудака расскажу!

  - Наконец-то наш разговор перешёл в деловое русло, - облегчёно вздохнул следователь.

  Вскоре выяснилось, что Игоря взяли при попытке продажи боевикам одной из полыноградских преступных группировок двух гранатомётов РПГ-29. На Игоря Полуянова, известного в криминальных кругах вора-рецидивиста по кличке Полуянчик, менты давно точили зуб. А в ту банду ими был внедрён агент, так что всё вышло как нельзя кстати. И банду накрыли, и Полуянчика взяли. Потом дело было передано в прокуратуру, и на следствии Полуянчик письменно сдал своего поставщика - Андрея Николаевича Иванова, усугубив свою вину заявлением о том, что уже не раз пользуется услугами майора.

  - Одно из двух, полковник, - сказал Андрей. - Либо Игорёк не хочет сдавать своего настоящего поставщика - он ведь Полуянчика и на зоне достать может, - либо...

  - Либо? - насмешливо усмехнулся Шлёмкин.

  - Либо эта падаль специально меня подставляет.

  - Есть и третий вариант, - следователь ещё шире растянул толстые губы в улыбке.

  - Какой? - живо заинтересовался Иванов, не уловив иронии в его словах.

  - Игорь Полуянов искренне раскаялся в содеянном и сдал сообщника.

  - Ты шутишь, полковник? - заподозрил неладное Андрей.

  - Какие тут шутки! Гражданин Полуянов не просто раскаялся, он так жестоко винил себя, что... не смог жить дальше с таким тяжёлым грузом на сердце.

  - Не понял.

  - Что здесь непонятного - умер Полуянов в камере.

  - Как умер?

  - Сердечная недостаточность.

  - Игорек умер... - Андрей задумался, потом вскинул голову и пристально посмотрел в глаза следователю. Видимо прочитал в них приговор себе и жестко произнес: - Тебе жертва нужна, полкан? Дело хочешь закрыть? Галочку поставить? И тебе совсем не важно - виновен я или нет. Тебе насрать на то, что настоящий поставщик где-то на свободе гуляет и продолжает оружием торговать. Найти дилера не проблема, таких, как Полуянчик - пруд пруди. Работать-то никто не желает, все торговать хотят. И не важно чем - наркотой, оружием или дурочками молоденькими, лишь бы бабла поболе срубить...

  - Стоп, майор, оставь свое красноречие для последнего слова, когда будешь в зале суда в клетке сидеть!

  - Значит так, полкан, я требую, чтобы моё дело было передано в военную прокуратуру.

  - Требует он! - фыркнул Шлёмкин. - Забыл тебе сообщить приятное известие: ты уже полмесяца, как в запасе. Уволен вчистую. Так чта-а, военная прокуратура делом запасника заниматься не будет, у них и с военнослужащими хлопот полон рот...

  Сначала Иванова вызывали к следователю, считай, каждый день. Вопросы тот ему задавал одни и те же: каким образом и где (впрочем, по второму пункту на ответе особо не настаивал) приобрел Андрей гранатометы; с кем, кроме Полуянова, имел дела; и где хранит средства, нажитые торговлей оружием.

  А потом о нем вдруг словно забыли. Андрей даже сам просился на допрос, но надзиратели просьбы его игнорировали и лишь изредка отвечали: "Надо будет, следак сам вызовет". Все эти непонятки тянулись ещё два месяца, по истечении которых Андрея Иванова выпустили из СИЗО, сняв с него все обвинения. Каких-либо объяснений ему не дали, а до извинений и вовсе никто не снизошёл.

  Шлёмкин лишь сказал на прощание:

  - Иди, майор, гуляй пока. И скажи спасибо своим... родственникам. Самоотверженные они у тебя. - И гаденько так похихикал.

  Придя домой, Андрей узнал, что мама продала дачу; деньги Верка передала старшему советнику юстиции Шлёмкину в качестве взятки за развал дела.

  - Так что, не пойдёшь? - робко поинтересовался Дед.

  - А чего бы не сходить? Схожу...

  Да, Андрей не ошибся - новым хозяином автостоянки оказался старший советник юстиции, Яков Степанович Шлёмкин.

  Двое спутников Шлемкина при ближайшем рассмотрении оказались настолько непохожими один на другого - внешностью, ростом и комплекцией, - что казалось, их подбирали специально, как противовесы друг другу

  Первый - худощавый и высокий до несуразности, с длинными волосами и в очках с толстыми круглыми линзами, размахивал в разговоре руками, не скрывая эмоций.

  "Скорей всего, эта оглобля - архитектор, - решил Андрей. - Или прораб на будущей стройке".

  Второй, молчаливый, большим ростом не отличался, но, тем не менее, выглядел весьма внушительно - широкие покатые плечи борца, бритая мускулистая голова, практически утонувшая в явно перекаченном на тренажёрах теле, руки длинные, как у гориллы, чуть ли не до колен, ноги толстые и кривые. Взгляд тяжёлый, лицо суровое. Противник, конечно, силён, но наверняка не ахти как проворен, почему-то подумалось Андрею, словно, ещё не начав беседу, он уже предполагал не совсем мирное её завершение. Качок, если не являлся Яшиным телохранителем, то почти наверняка служил в одном с ним ведомстве. Или в каком-нибудь смежном.

  Увидев приближающегося Иванова, Шлёмкин приветливо помахал ему рукой и поманил к себе. Он будто бы ждал его, зная, что Андрей здесь работает охранником и обязательно подойдёт. Впрочем, скорей всего, так оно и было.

   Не пряча ехидной улыбки, он поздоровался, но руки не подал:

  - Здравствуй, майор. Ну как на свободе дышится?

  - Полной грудью, полковник, как и раньше дышалось. Давно не виделись.

  - Разве? Не так чтобы очень. Месяц прошёл?..

  - Полтора.

  - Время летит незаметно... Читаю в глазах твоих немой вопрос.

  - Почему - не твой, - хмыкнул Андрей, - судя по всему, как раз твой.

  - Ага, значит, чувство юмора за время отсидки не утрачено.

  - Приумножено. Пока в камере без дела сидел, сам с собой шутил. Вот и натренировался.

  - Понятно... Ну ладно, спрашивай, чего хотел.

  - Стоянку сносить будешь?

  - Переносить на новое место.

  - Так может, и нас с напарником на новую стоянку перенесёшь? Или сторожами на будущую стройку определишь?

  - Алкашей вроде твоего напарника - в шею с завтрашнего дня, - ответил Яша, вяло качнув пухлой кистью. - А по поводу тебя... - он оценивающе оглядел Иванова с головы до ног. - В принципе, мне мужики тертые нужны. Ну-ка, - он кивнул вбок, приглашая Андрея отойти с ним в сторонку. Лысый двинулся, было, следом (первое моё предположение оказалось верным, подумал Андрей, - телохранитель), но босс остановил его жестом.

  - Мне, майор, нужны крепкие мужики, - отойдя на несколько шагов и понизив голос, продолжил Яша. - Боевые, решительные, не брезгливые и не особо щепетильные в вопросах морали. Платить буду хорошо, не сомневайся - ты таких бабок, что я тебе ежемесячно отстегивать буду, ни на какой стоянке за год не заработаешь.

  - Очень заманчивое предложение, - осторожно заметил Андрей, начавший догадываться, какого рода работа ему предлагается. - Но что делать-то надо будет?

  - Выполнять мои поручения беспрекословно и чётко, не задавать лишних вопросов и помалкивать, если тебя не спрашивают. А тем более, если спрашивают. Уяснил?

  - А может, всё-таки поподробнее объяснишь? - прищурился Иванов. - Хотелось бы знать конкретно... как там у классика - что делать?

  - Ну, понимаешь, старик, - голос Шлёмкина стал задушевным, - бизнес - есть бизнес. Кто-то долги отдавать не хочет, так надо вытрясти их. Денег нет, так квартира есть, дача, машина, то-сё. С конкурентами, допустим, разобраться потребуется...

  - В каком смысле - разобраться?

  - Ты наивняк-то тут мне не демонстрируй, ты меня прекрасно понял, Андрюша. Разобраться - значит, разобраться. Сначала пообщаться с конкурентом по-взрослому, чтобы раз и навсегда отбить у него охоту становиться на моём пути. Ну, а если не поймёт... - Шлёмкин сделал красноречивый жест - провел пальцем над кадыком. - За дополнительное вознаграждение, естественно. Ты соображай, майор: такую работу каждому встречному поперечному не предлагают, только близким людям.

  - Очень интересно, - нехорошо усмехнулся Иванов, - и на чём таком мы с тобой, полкан, сблизиться умудрились?

  - Я бы сказал, - хохотнул полковник Яша, - не на чём, а на ком.

  - Не понял. Ты сейчас что имеешь в виду?

  - Да уж что имею, то и введу, - ещё больше развеселился Шлемкин. - Только не введу, а уже ввёл. И не сейчас, а полтора месяца назад. Слушай, ну и транжира у тебя супруга, должен заметить. Те бабки, что она в качестве благодарности за твоё освобождение принесла, мы с ней же в тот вечер в кабаке и оставили.

  Андрей с удивлением и ненавистью смотрел Шлёмкину в глаза, думая о том, что циничности этого человека нет предела. Он даже не как соперника его возненавидел вдруг: переспала Верка с этим подонком, ну и хрен с ней, всё равно уже, считай, не жена. Он не мог понять: как можно ощущать себя настолько защищённым, неуязвимым, безнаказанным, чтобы вот так, в лицо говорить человеку, что тот дерьмо. Майор запаса Андрей Иванов ненавидел старшего советника юстиции Яшу Шлёмкина за то, что он, и такие, как он, на полном серьёзе и не без оснований считали себя полноправными хозяевами жизни. Они - хозяева, а все вокруг - дерьмо.

  А Шлёмкин даже не замечал ненавидящего взгляда Андрея, не обращал внимания на заходившие по его скулам желваки, на побелевшие костяшки сжатых в кулаки пальцев. Шлёмкин считал себя хозяином жизни.

  - Ты представляешь, - болтал он, - сто двадцать шесть тысяч рублей! За одно посещение кабака! Нет, вру, шесть тысяч осталось, я их Верке потом отдал, на что мне эти шесть тысяч деревянных?.. Слышь, майор, я вот чего не понимаю - как ты со своим копеечным майорским жалованьем не смог приучить свою жену к бережному отношению к день...

  Фразу Яше договорить не удалось, Андрей вбил её окончание вместе с вопросительным знаком обратно в "поганый" рот, присовокупив к этому ещё и большую часть Яшиных резцов. Старший советник юстиции отлетел от Иванова со скоростью и на расстояние, которые создатели голливудских боевиков считают оптимальными для восприятия зрителей, и, разбив чугунным затылком фару какого-то навороченного внедорожника (возможно, своего собственного), успокоился под передними колёсами.

  Зная, что лысый уже сделал бросок в его сторону, Андрей оборачиваться не стал - шагнул в сторону, и, пропустив незадачливого телохранителя вперёд, сопроводил его падение мощным пинком в копчик.

  - Ай-ай-ай, как нехорошо получилось! - Иванов поморщился, услышав треск, с которым голова качка протаранила вторую фару внедорожника. Подождал пять-шесть секунд - телохранитель неподвижно лежал, прикрыв собой неважно сохранённое им тело босса - и, повернувшись к третьему участнику рабочего совещания, обнаружил, что того и след простыл.

  Подойдя к "скворечнику", Андрей сказал обалдевшему дядя Серёже:

  - Не получилось договориться, разговор как-то не так пошёл. Извини, Дед.

  - И что мне теперь делать? Додежуривать сутки, или как?

  - Да как хочешь, - пожал плечами Иванов.

  - Додежурю однако... Слышь, Андрюха, а ты куревом не богат?

  - Держи, - Андрей отдал Деду початую пачку "Петра"...

  - А ты куда, домой?

  - Ага, - кивнул Андрей, - по дороге газетку куплю, где объявления о работе печатают...

  Идти домой у него и в мыслях не было.

  "Зачем? - думал он, идя куда вели ноги, а вели они его вдаль от оживлённых улиц и знакомых кварталов. - Что мне дома делать? В Веркины глаза бесстыжие посмотреть? Сказать, ей, что про Яшу, хахаля её, всё знаю?.. И про то, куда на самом деле ушли "дачные" деньги?.. Ну, знаю, и что? Что это решит? К чему все эти разборки? Ни мне, ни тем более, Верке они не нужны... Так куда же мне идти? К маме и Сашке? Попрощаться? А что я им скажу? Что опять вляпался в дерьмо, да по самые уши? Что скоро, как пить дать, снова за решетку?.. Да... очень приятное известие я маме и сыну приготовил, ничего не скажешь!.. А может, сдаться? Самому явиться в прокуратуру?.."

  Эта мысль слегка его успокоила. А что, это идея - явка с повинной! Много дать не должны, а то и вообще, условным наказанием всё обойдётся. Подумаешь, ну дал по роже разок любовнику жены. Ну, организовал ему внеплановый визит к дантисту. Вкрутят имплантаты, поставят керамику - будет у Яши голливудская улыбка.

  Иванов живо представил себе эту улыбающуюся белозубую паскуду и понял, что всё, о чем он сейчас думал - бред сивой кобылы.

  "В прокуратуру идти нельзя, - понял он. - Яша меня по полной программе раскрутит. Нападение на сотрудника прокуратуры... тяжкие телесные как минимум. Еще этот хрен лысый... Кто знает, что это за птица, кому я в жопу пендель зарядил... В прокуратуру нельзя - факт. В бега надо подаваться... Только знать бы куда? На восток или на север? Может, к кому из товарищей по оружию податься? Меня на заимку на Байкал приглашали, чем не глушь?.. Курить хочу! Закурю, может, в голове проясниться что-то... Блин, курево-то я Деду отдал. Надо где-то купить..."

  Андрей огляделся. Размышляя на тему: куда пойти, куда податься, он зашел в края, где раньше никогда бывать не приходилось - конкретная глушь, край Полынограда. Кругом какие-то гаражи-ракушки, люки погребов повсюду. Клёны какие-то чахлые, заросли полыни. Табачными киосками здесь явно не пахло.

  Он посмотрел на часы, пробормотал удивлённо:

  - Надо же, почти двенадцать! Не заметил, как полдня прошло...

  Неожиданно он ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Андрей резко обернулся...

  Всё. Дальше - пустота.

  - Зачем нас сюда переместили, пока не могу понять, - пожал плечами Андрей, возвращаясь к действительности. - Тем не менее, осторожность не повредит. Может, у них тут бардак почище нашего. Общество всюду разномастное. Есть нормальные люди, но их, как и везде, мало, в основном уроды... И вообще, смотрю я на этот лес, - Андрей покачал головой, - не нравится он мне.

  - А мне тут абсолютно всё не нравится, - фыркнул Илья. - Как думаешь, долго из этого дерьма выбираться будем?

  - Понятия не имею, - сплюнул в сторону Андрей, - информации мало. Узнаем чего побольше, тогда будем анализировать ситуацию. А пока... вперёд и с песней!

  - Начинаю привыкать к твоим дурацким шуткам, - тихо проворчал Илья, пристраиваясь в кильватер Андрею, бодро двинувшемуся по высокой, выше колена, траве в направлении речки.

  Илья решил попридержать гордыню и до поры до времени не демонстрировать напарнику свою независимость. Во всяком случае, пока не забрезжат на горизонте первые признаки цивилизации, можно потерпеть и не лезть на рожон.

  Илья имел все основания считать себя человеком вполне самостоятельным. Как-никак без помощи со стороны родителей или каких бы то ни было влиятельных людей он смог кое-чего добиться в жизни. Конечно, с учетом вчерашних приключений в дальнейшем его продвижении к финансовому благополучию наметились серьёзные проблемы.

  "Но серьёзные не значит - фатальные, - трезво рассуждал Репин. - И не так, в конце концов, страшен чёрт, как его малюют. С девицей этой, с дочкой прокурорской, у меня ничего не было. Её слова ничего не доказывают, их, как говорится, к делу не пришьёшь. А наркотики - тоже фигня. Изъяли их у меня с нарушениями законности - без понятых и протокола. Да и не факт, что в пакетике, который ямщиковские тантон-макуты якобы в моём кармане нашли, наркотики были. И вообще - все не факт. Я не в кутузке, а на свободе. Пакетик этот тыщу раз заменить могли. Не доказательство!.. Свидетели? А кто свидетели? И свидетели чего, собственно?.. Ерунда, главное выбраться отсюда, разберёмся..."

  И не только характером и нервами был крепок Илья: мать-природа одарила его почти двухметровым ростом, широкой костью, отменной выносливостью и гибкостью членов, ну и довольно приличной мускулатурой. Собственно, мускулы он накачал на тренажёрах, а выносливость и растяжка - результат шести лет занятий тхэквондо. Кстати, удары и блоки ему на этих занятиях поставили весьма качественно. Если бы тогда у лифта Илья готовился не к словесной баталии с соседями, засравшими подъезд и нагло придерживающими кабину лифта на своём этаже, а к драке с ними, неизвестно как бы всё обернулось...

  Его немало раздражал солдафонский юмор Андрея, а также его прямолинейность и постоянная демонстрация мнимого превосходства. Однако пренебрегать опытом более зрелого товарища, боевого, "понюхавшего пороха" офицера, Илье казалось неразумным. А будучи конкретным сапиенсом, он порассуждал и вынужден был признать, что с компаньоном ему, в общем-то, здорово повезло. Заполучить в попутчики решительного и бывалого, к тому же физически сильного человека, каким казался Андрей, иначе как везением не назвать. Ну, окажись на месте Иванова какой-нибуть ботан вроде Аркашки Хрулёва, возись с ним всю дорогу, вытирай сопли.

  О том, что кто-то будет вытирать сопли ему самому, Илья даже не позволил себе предположить.

  До подлеска оставалось метров двадцать, как вдруг с севера на путников налетел шквальный ветер. Порыв был таким сильным и неожиданным, что едва не повалил их с ног. Трава моментально полегла, словно по ней прошлись невидимым катком, кроны деревьев закачались и громко зашуршали листьями, затрещали ломающиеся ветки. Небо, на котором всего лишь мгновение назад не наблюдалось ни единого облачка, стало быстро темнеть и морщиться, превращаясь в нечто дряблое и бурое, напоминающее кожуру прошлогодней картошки. Земля затряслась, всё вокруг завибрировало и загудело, воздух наполнился острым запахом сварки.

  - Ложись! - с трудом разобрал Илья крик Андрея, прорвавшийся через какофонию звуков, и тут же, не задумываясь, упал, где стоял.

  "Что же это? - лихорадочно соображал он, вжимаясь в землю, всем телом ощущая её лихорадочную дрожь. - Что это такое? Откуда всё взялось? Так не бывает. Чтобы вот так - резко, ни с того ни с сего! Солнце, чистое небо, и вдруг на тебе... Это не Земля, это какой-то чужой мир. Аномальная зона, чёрт её дери!.. Что сейчас будет? Как пить дать что-то ужасное! Гром грянет, земля разверзнется. Не удивлюсь, если из лесу чудище выползет..."

  Однако ничего ужасного не произошло. Ветер понемногу стал слабеть и вдруг поменял направление на противоположное. И воздух уже не так вибрировал, и земля под Ильей стала дрожать мельче, реже трещали ветви деревьев. Наметившийся было катаклизм не состоялся - вновь наступило безветрие, и воцарилась тишина.

  Илья повернул голову набок и, скосив глаза, взглянул на небо. Теперь оно напоминало простоквашу - было сплошь покрыто белёсыми хлопьями. Солнце, пробивая лучами бугристую пелену, расталкивало простоквашные комочки в разные стороны.

  Осмелев и подняв голову, Илья увидел подползающего к нему Андрея.

  - Ну, что, менеджер, обосрался? - хохотнул отставной вояка.

  - А ты? - огрызнулся Илья.

  - Да чуть было не было, - беззлобно ответил Андрей и, поменяв лежачее положение на сидячее, потребовал: - Дай сигарету.

  Илья тоже сел, достал из кармана сигареты и зажигалку, которая тут же выскользнула из руки. Раскрыв пачку, дрожащими пальцами попытался вытащить сигарету - кончики пальцев, почему-то ставшие сухими и гладкими, как лощёная бумага, скользили по фильтру, не цепляли.

  - Дай сюда, - Андрей отобрал у него сигареты, подобрал с земли зажигалку. Заглянув в пачку, присвистнул: - Фью! А с куревом-то у нас проблема, не считая тех двух, что сейчас употребим, останется... - он пересчитал сигареты, - шесть штук. Надо где-то табачком по дороге разжиться.

  - И где это, интересно? - Илья вложил в вопрос весь сарказм, на который оказался способен в данную минуту.

  - Где получится, - пожал плечами Андрей. - У того, с первого этажа, "Беломор" был. У него пока постреляем, а там - видно будет. Или менеджеры папиросы не курят?

  - А если не было никого на первом этаже, - возразил Илья, проигнорировав колкость Андрея насчёт папирос.

  - Хочешь сказать, и беломорины не было?

  - Беломорина была, - дёрнул плечом Илья, - но может, она там давно валялась.

  - Не-а, свежак, уж поверь мне, - Андрей закурил, дал сигарету Илье, щёлкнул зажигалкой. Подождав, пока тот прикурит, затолкал зажигалку в полупустую пачку и демонстративно опустил её в нагрудный карман джинсовой куртки. Объявил жёстко: - В связи с переходом на военное положение остатки табачной продукции будут храниться у меня, а режим их потребления отныне строго регламентирован. Раз в два часа, если позволят обстоятельства.

  - Между прочим, это мои сигареты, - напомнил Илья.

  - Теперь общественные, - отрезал Андрей. - Я же русским языком сказал: в связи с переходом на военное положение... Далее по тексту.

  - Да какое к чёрту военное положение! Ты бы ещё комендантский час ввёл! - взъярился Илья. - Чего пургу гонишь! С кем ты тут воевать собрался?!

  Андрей задрал голову; небо почти очистилось от белёсой дряни, только у самого горизонта - там, где он был виден - пузырилась над холмами коричневатая каша. Простокваша превратилась в овсянку.

  - А хрен его знает, - заявил Андрей, налюбовавшись картиной так и не разразившегося грозой неба. - Враг хитер и коварен, а потому не дает себя обнаружить. Но и мы не лыком шиты, разберемся. - Андрей встал и отряхнулся. - Ну, некогда рассиживаться, пошли.

  Лес был как лес: берёзы росли вперемешку с другими лиственными деревьями - с осиной, липой, ольхой, изредка попадались сосны. Но во всем ощущалась некая упорядоченность и парадность. Мадлен, лексикон которой изобиловал модными словечками, назвала бы этот лес гламурным, подумал Илья.

  Действительно, лес был более похож на ухоженный парк. Все деревья как на подбор - стволы ровные и гладкие, без дупл и каких-либо искусственных или естественных повреждений. Ветви на них начинались примерно на одном уровне и примерно на одном расстоянии от земли, и далее (до вершины) росли довольно часто и в строгом порядке и к тому же имели совершенно определённые, словно кем-то заданные длины. Потому и кроны деревьев издали казались искусственными, похожими на произведения постижёра. Трава, будто бы высеянная на специально подготовленное выровненное основание напоминала острую шёрстку рассерженного зелёного котёнка и была совершенно однородной - никаких тебе лопухов, никакой крапивы. Валяющиеся на земле ветки, обломанные недавней бурей, совершенно не уменьшали впечатления. Казалось, что придут садовники и всё соберут.

  - Ёлок нет, - почему-то вздохнул и печально произнес Андрей и, обернувшись, добавил: - Ей богу, как на острове.

  - А причём здесь остров и ёлки? - не понял Илья.

  - Ели на островах не растут.

  - Почему?

  - Хрен его знает. Не растут и всё тут.

  - А ты откуда знаешь?

  - Просто я наблюдательный... Вот ты например заметил, что в лесу нет ни животных ни птиц? Слышишь: тишина стоит как в могиле.

  - Да я... - Илья хотел признаться, что еще не отошёл от увиденного и совершенно не понятого им явления природы, но, опасаясь очередной подначки, промолчал, прислушался. - Точно, тихо... Да наверное они перед бурей кто куда разбежались.

  - И насекомые?

  Илья стал смотреть под ноги, пытаясь разглядеть в густом ворсе травяного ковра что-нибудь копошащееся.

  - Не ищи, нет там никого, - сказал Андрей, зевнув, - ни жучков, ни муравьёв. И пауков нет. Вишь, не единой паутинки нигде не сверкнет. И ни одного комара, уж эти-то сволочи везде есть. Боюсь, и рыба в реке не водится. Возникает вопрос: что мы с тобой кушать будем?

  Илья вдруг остановился как вкопанный.

  - Стой! - громко окликнул он впереди идущего Иванова.

  Андрей остановился и недовольно оглянулся.

  - Что за дела? На марше командир определяет периодичность и продолжительность привалов.

  - Да будет тебе командовать, командир хренов! - раздражённо огрызнулся Илья. - Вопрос у меня возник, обсудить надо.

  - А кто тебе не даёт, обсуждай. Я команды молчать не давал. Говори, сколько влезет, всё равно топаешь, как слон, ни одной обломанной ветки не пропустил. Какая уж тут скрытность передвижения!..

  Но увидев, что лицо товарища стало каким-то скомканным, потерянным, Андрей перестал ворчать и, подойдя, спросил:

  - Ну, что у тебя за вопрос? Задавай.

  - Ты есть хочешь?

  - А у тебя есть что предложить? - Андрей потянул уголки губ в стороны, но вдруг замер, прислушавшись к ощущениям. - Абсолютно не хочу. А ты?

  - И я не хочу. Ощущение такое, будто недавно плотно позавтракал. А это не так.

  - Ага, - кивнул Иванов.

  - Перед тем как... ну, в общем, накануне я ужинал... на презентации. Собственно, не ужинал, так, закусывал. Я регулярно завтракаю и обязательно обедаю, а ужин... в общем, специфика работы у меня такая. Неизвестно, сколько времени мы с тобой здесь находимся, но если даже только одну эту ночь, всё равно, пора бы уже проголодаться.

  - Ага, - снова кивнул Андрей. - А я вообще не ужинал. А если быть точным, только завтракал. Если то, что я ел, вообще можно назвать завтраком... Ну, и к чему ты клонишь?

  - Может мы... - Илья замолчал, боясь произнести страшное слово.

  - Хочешь сказать - умерли?

  Илья молча кивнул.

  Андрей усмехнулся и достал сигареты.

  - Хрен с ним, с регламентом. Давай перекурим это дело.

  - Да мне что-то и курить не хочется, - промямлил Илья.

  - Не хочешь - не кури. - Андрей повертел пачку в руках, подумал и, вздохнув, сунул её обратно в карман. - Тогда и я не стану. Но ты не мороси, менеджер, не помер ты, живой. Есть не хочешь, так этому объяснение имеется вполне логичное. Воздух здесь уж больно чистый. Тебе на Кавказе бывать приходилось?

  Илья отрицательно мотнул головой.

  - А мне приходилось. Там, на Кавказе, в горах, воздух - хоть ложкой хлебай. Дышишь и о жратве забываешь.

  - Но мы же не на Кавказе, - вяло возразил Илья.

  - А ты уверен?

  - Да ты сам посмотри! Какой к черту Кавказ? Это... это вообще ни на что не похоже - насекомых нет, а деревья все как на подбор - одинаковые.

  - Ты телевизор смотришь, менеджер?

  - Редко. Некогда.

  - А я смотрю, чего ещё на гражданке по выходным делать? Смотрел как-то раз одну передачу, в ней рассказывали, как деревья клонируют. Правда, там о новогодних ёлочках говорилось, но какая разница, любые деревья клонировать можно.

  - А зачем целый лес клонировать? - неуверенно произнес Илья...

  - Вообще-то, мысль о смерти, и в мою тупую военную голову приходила. Раньше, чем тебе, между прочим, - отвечая на свои мысли, Андрей почесал висок. - У меня здесь часы встали, и это, поверь, очень примечательный факт. Это тебе не отсутствие аппетита. Часы у меня непростые, "командирские", не какая-то там китайская штамповка. И вдруг... встали. А я хорошо помню - когда последний раз поинтересовался, сколько там натикало, ровно двенадцать было. И именно в этот момент меня... отоварили. На, глянь.

  Андрей приподнял манжет левого рукава, продемонстрировав Илье обычный механический хронометр в стальном корпусе на простом кожаном ремешке. Обе стрелки сошлись в верхней точке циферблата.

  - Ты когда рубероид с окошка снял, - продолжил Андрей, - я первым делом хотел время узнать. Посмотрел, послушал, и аж сердце куда-то рухнуло. Ну, думаю, отыгрался хрен на скрипке!.. Почему так подумал? Думаешь, суеверный? Да тут станешь суеверным: много товарищей моих боевых в Чечне полегло. Случаи были, сам видел - погибает человек, и часы его останавливаются. Вот и со мной, подумал, то же самое... Пытался вспомнить тот последний момент, но... пусто, словно стёрли память. Потом размышлять стал; если смерть, то она внезапной должна была быть. А с чего бы это? Здоровьем меня бог не обидел. Старые раны? Ерунда, я тебе о них рассказывал. Машина сбила? Тоже нет. В том месте, где я в момент... ну, тот самый момент находился, даже просёлочной дороги не наблюдалось - пустырь. Снайпер? Это самое логичное объяснение... вот только загвоздка - кому я нужен! Некому на меня снайпера посылать. Долгов наделать не сподобился, гадостей никому не сделал.

  Андрей замолчал, вспомнив о драке на стоянке.

  - А чеченцы? Может, это они отомстить решили?

  - Да ну, ерунда. Я обычный офицер, каких много на войне. Конечно, не одного черножопого я лично к Аллаху отправил, но... что ж они каждого, кто против них воевал, будут выслеживать и убивать? Кишка тонка, чеченские боевики и их наёмники - это тебе не Моссад... Короче, сидел и думал, а потом... вдруг почувствовал, что курить хочу по-черному. Был бы мертвецом, разве б возникло такое желание? А после сигареты горло промочить захотелось. Да еще речку увидел... Кстати, пить я и сейчас хочу. А ты нет?

  Илья вдруг понял, что его уже давно мучает жажда. И сразу повеселел.

  Это так здорово, подумал он, когда чего-то хочется.

  Выйдя к реке, они сразу увидели того, кого искали.

  3.

  У сидящего на берегу вполоборота к ним немолодого мужчины были длинные седые волосы, свисающие вдоль острых плеч неопрятными желтоватыми куделями. Обхватив руками согнутые в коленках тощие ноги, он задумчиво смотрел на медленно текущую воду. Видимо уловив боковым зрением движение или услышав шаги, он резко повернул в их сторону голову и тут же подскочил как ужаленный. Прикрываясь руками и пятясь назад, старик судорожно открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба.

  - Э, мужик! - окликнул его Андрей. - Ты чего испугался? Приведение что ли увидел?

  - А вы... вы... вы ж-живые?

  - О, бляха-муха, еще один в привидения играет! - тихо ругнулся Андрей. - Да вы что, сговорились что ли?.. - крикнул громко: - Да живые мы, живые!

  - Но вы же... вы не д-дышали. Я п-проверял.

  Андрей с Ильей переглянулись.

  - Проверял он, - хмыкнул Андрей и повернулся к незнакомцу: - Эй, чудило, хреново ты проверял. Живых от мертвых отличить не смог.

  - Я... я п-пульс щупал.

  - Пульс он щупал, - снова хмыкнул Андрей и, посмотрев на Илью, увидел, что тот принялся искать на своем запястье точку биений сердца. Нащупав, он облегченно выдохнул и с радостью в голосе сообщил:

  - Есть пульс.

  - Это я уже давно проверил, - буркнул Андрей. - Короче, так, - сказал он незнакомцу, - мы с товарищем никакие не приведения, а совершенно реальные персонажи этой запутанной истории. Мы подойдем, ладно? Только в реку не лезь, вдруг там пираньи.

  Незнакомец дернулся, обнаружив, что стоит по щиколотку в воде, и поспешно шагнул на берег.

  - П-подходите, - сказал он с опаской.

  Вблизи их потенциальный попутчик выглядел еще старше, чем казалось издали. Лет старику было эдак под семьдесят, а то и больше. Худой как щепка, с морщинистым лицом. Кожа какого-то серо-жёлтого цвета напоминала старую вышарканную замшу. На тонкой жилистой шее - огромный кадык, словно у старика в глотке косо застрял кубик Рубика.

  - Ты сам-то кто таков? - спросил Андрей. - Как звать-то тебя?

  - И-иннокентий, - всё еще заикаясь, представился человек.

  - О, какое у тебя имя-то редкое! Ну, а по отчеству как? Вижу, человек ты уже не молодой, в отцы нам годишься. Неловко нам с товарищем будет тебя по имени звать.

  - Вообще-то, Иванович, но вы, господа, зовите просто - Иннокентием. Или Кешей.

  - Насчет господ - это ты брось. Какие мы тебе господа?.. Ты назвался, теперь наша очередь. Меня Андреем кличут, а он - Илья. Будем знакомы, Иннокентий Иванович.

  - Никто меня по отчеству не называет, - грустно сказал старик.

  - Одинокий, что ли? Пенсионер?

  - Да так... никто. Бомж.

  - Бывает, - вздохнул Андрей. - Как сюда попал, помнишь?

  Иннокентий Иванович энергично помотал седыми прядями.

  - Во время ночного сна. Вчера вечером лёг - у себя, на стройке брошенной, я там всегда ночую. Проснулся, сразу и не понял ничего. Думал, что я там же, где и уснул. Только матраса нет, у меня матрас был почти новый. И подушка надувная. Думаю, вот же проходимцы, вытянули из-под меня мой матрас и мою подушку, и как только умудрились?.. Видимо спал крепко. Это я так подумал вначале. Покурил, у меня последняя папироса оставалась...

  - Последняя? - огорчился Андрей.

  - Ага. Покурил, смотрю: что-то не так. Вроде мусор тот же вокруг, окна заложенные, дверь железная, а все не то. Выглянул наружу - ничего не пойму. Поднялся вверх по лестнице. Смотрю - человек лежит, вытянулся весь. Пощупал пульс - не бьется. Я выше поднялся, там ещё один труп...

  - Э-э, Кеша, ты с трупами-то полегче! - осадил старика Андрей, бросив быстрый взгляд на бледного, хлопающего ресницами Илью. - Вот они, трупы, ты с ними сейчас разговариваешь.

  Вдруг старик потянулся к Андрею и потрогал его за плечо, прикоснулся к руке.

  - Плоть. Теплая. Живая... И как это я ошибся? Вроде мертвецов перевидал за жизнь-то...

  - С кем не бывает, - философски заметил Андрей.

  Кеша как-то странно посмотрел на Илью.

  - А можно... я и вас тоже потрогаю?

  Илья брезгливо протянул старому бомжу руку. Тот прикоснулся к его кисти шершавыми подушечками пальцев и тут же отдёрнул руку, словно обжёгся.

  - Странно, теплая. А была холодная. И... Там где Андрей лежал, темно было. А на третьем этаже, где вы, Илья, почивали, совсем светло. Я у вас не только пульс пощупал, но и зеркальце возле рта подержал. Вот, - он порылся в кармане и достал осколок зеркала, - вот это самое зеркальце.

  - И что? - тревожно спросил Илья.

  - Оно не запотело.

  - А ты нам тут, Иннокентий Иванович, случаем лапшу на уши не вешаешь? - подозрительно покосился на старика Андрей.

  - Зачем мне лгать?

  - А не врешь, значит, с головой у тебя того, - Андрей постучал по своей макушке. - Маразм, однако.

  - Я не сумасшедший. И до старческого маразма дело ещё не дошло, - покачал головой Иннокентий. - Выгляжу я неважно, сам знаю, но лет мне не так много, как вы, судя по всему, предположили, мне всего пятьдесят четыре года.

  - Да ну?!

  - Был бы паспорт, предъявил, но на то я и бомж, чтобы данного удостоверения личности не иметь. Впрочем, можете мне не верить, я уже давно свыкся с подобным отношением к себе представителей благополучных слоёв нашего общества. Вы же нас, бомжей, считаете опустившимися на дно жизни пьяницами и, как следствие, - личностями не вполне адекватными. Не спорю, в той среде, где я существую уже почти десять лет, имеются и такие. Но есть и совершенно нормальные люди. Несчастные, да, но отверженные обществом не по причине их низменных пристрастий и неправедного образа жизни, а случайно. Так сказать, в результате фатально сложившихся обстоятельств.

  - И вы, Иннокентий Иванович, надо полагать, именно из таких? - пораженный тирадой бомжа, оторопело спросил Илья.

  - В прежней жизни я практически не употреблял алкоголя, - кивнул Иннокентий, - да и за последние десять лет мое отношение к Зелёному змию не изменилось ни на йоту.

  - А кем вы были в прежней жизни?

  - Я возглавлял кафедру физики в политехническом университете и имел учёную степень доктора наук.

  - Ни хрена себе! - вытаращил глаза Андрей. - То-то я смотрю, слова кладёшь красиво. Речь такая... витиеватая, совершенно не похоже на то, как бомжи разговаривают.

  - Между прочим, слово "бомж" - не что иное, как иная, современная аббревиатура достаточно старого понятия "бич". Расшифровывается как бывший интеллигентный человек, - вздохнул Иннокентий Иванович.

  - Так что, теперь всех бомжей за интеллигентов считать? - рассмеялся Илья.

  - Лучше всех интеллигентов - потенциальными бомжами, - поддакнул Андрей.

  Он подошёл к воде и, наклонившись, зачерпнул полную ладонь, понюхал, осторожно лизнул кончиком языка.

  - Я уже испил здешней водицы, - сообщил Иннокентий.

  - И как? - спросил Илья, которому не терпелось последовать примеру Андрея и утолить жажду.

  - Как видите, пока жив. Хотя... всё в этом мире относительно.

  - Это точно, - кивнул Андрей. - И всё-таки ты нас обманул, Кеша. Ты не физик, ты - философ. - И опустившись на четвереньки, принялся пить воду из реки.

  Илья тут же присоседился к товарищу. Только после третьего глотка речной воды он почувствовал её вкус, вернее, полное его отсутствие. Вода была совсем пресная, словно дистиллированная. Жажду вроде бы утоляла, но никакого удовольствия от питья он не получил.

  Напившись, Андрей вспомнил о своих функциях командира:

  - Так, мужики, давайте совет держать: куда дальше двинем?

  - На запад идти надо, чего тут думать! Чем дальше на запад, тем больше цивилизации, - совершенно не сомневаясь в логичности своего предложения, заявил Илья. - Всякая тварь к западу тянется.

  - Ага, - кивнул Андрей, - шли сюда, значит, к воде, а сейчас ты предлагаешь развернуться на сто восемьдесят градусов?

  - Ну, а что вода? Наверняка на пути ещё какие-нибудь ручейки встретятся.

  - Может, и встретятся, - пожал плечами Андрей и повернулся к Иннокентию: - Ну, а ты что скажешь, Кеша?

  - Люди спокон веку свои поселения у рек основывали. Пойдём вдоль берега - рано или поздно встретим на пути какой-нибудь посёлок или деревню.

  - Слышишь, Илья, что умные люди говорят?

  Репин, умственные способности которого так бесцеремонно поставили под сомнение, обиженно засопел, но ничего не ответил, тем более что возразить на предложение Иннокентия было нечем - бомж был абсолютно прав.

  - И дело не только в том, - продолжил Андрей, - что эдак мы скорей выйдем на людей. Кто знает, может, эта речушка типа Индигирки: на полторы тысячи вёрст пять населенных пунктов, может нам ещё топать да топать до цивилизации. Глупо от реки уходить, тем более по такому пустому лесу шастать - ни грибов, ни ягодных кустарников. Не говоря уже о животных и насекомых. Конечно, даже в таком скучном лесу можно кой-какое пропитание отыскать, но у реки больше шансов с голоду не подохнуть. Это я вам как специалист по выживанию в экстремальных условиях говорю.

  - Рыба? - догадливо осведомился Иннокентий. - Только чем её ловить - ни снастей, ни наживки...

  - Сомневаюсь, что в этой речке рыба водится, - покачал головой "специалист по выживанию", - когда воду пил, понял: уж больно чистая и безвкусная, рыбой и не пахнет. Знаете, мужики, у меня вообще такое предчувствие, что покуда мы из этих краёв не выберемся, животных белков нам не едать.

  - Листья жевать будем? - не понял Илья.

  - Корешками перебиваться придётся, менеджер. Вон видишь, в конце излучины заросли камыша, его и будем есть. Думаю, и кувшинки здесь растут.

  - Кувшинки?.. - у Ильи лицо вытянулось от удивления. - Их что, есть можно?

  - А то! В них всё, что надо организму, имеется - и белок, и сахар, и крахмал. Ну, не в цветочках естественно, в корневищах. Только их сначала высушить надо, растереть в муку, потом вымочить в проточной воде, чтобы всякая дрянь ушла, потом снова высушить. А уже из того, что получится, хлеб можно печь. Нормальный хлеб, я не раз ел. Муторное, конечно, занятие, но выжить захочешь - попотеешь. А вот корень камыша и вымачивать не надо. Режь его на куски, суши, мели и жарь. Из камыша даже кофе приготовить можно. Знамо дело, не арабика, но тут уж не до гурманства. Зато бодрит... Я мог бы вам целую лекцию о полевой кулинарии прочесть, но... в другой раз, мы и так от темы отвлеклись. Куда двинем - вверх или вниз по течению?

  Илья интуитивно пожал плечами - вопрос прозвучал неожиданно, а быстрого ответа у него не было. Иннокентий чуть подался вперед и открыл было рот, чтобы высказать свое мнение, но почему-то промолчал. В его взгляде на Андрея читалось уважение, граничащее с подобострастием, и этот взгляд показался Илье лживым.

  - Ясно, - сказал Андрей, не дождавшись предложений товарищей. - Тогда слушай мою команду. Выстраиваемся в колонну по одному: я - впереди, за мной Иннокентий, Илья - замыкающий. На пятки друг другу не наступать и не растягиваться, дистанция - пять шагов. Двигаемся по берегу реки вверх по течению.

  Иннокентий радостно закивал.

  "Чему ты радуешься, придурок, - зло подумал Илья. - Не один ли хрен куда идти!"

  - На марше держать ухо востро и поглядывать по сторонам в целях своевременного обнаружения объекта возможной агрессии, - продолжал Андрей, - а также в целях поиска дикорастущих продуктов питания, как то: черемша, щавель, крапива, лопух, подорожник, одуванчики... Короче, всё, что вам покажется интересным. Если грибы увидите - будет здорово. Кстати, поганки - тоже грибы, и далеко не все они ядовитые.

  Несмотря на кажущуюся несъедобность большинства перечисленных Андреем растений, у Ильи вдруг заурчало в животе. Да так громко, что он покосился на товарищей, но те видимо ничего не услышали, во всяком случае, не подали виду. Собственно, первые признаки просыпающегося голода он ощутил, напившись "дистиллированной" водицы из речки, но, решив не выставлять себя кисейной барышней, ничего не сказал Андрею.

  Путешествие по живописному берегу речки могло бы стать прогулкой и доставить удовольствие, если бы не заданный командиром отряда темп. Сейчас Андрей шёл гораздо быстрее, чем полчаса назад по лесу. Идя вдоль реки, дорогу выбирать не приходилось - поросший густой и по счастью невысокой травой берег, извилистой зелёной полосой окаймляя реку, тянулся вдаль, а лес начинался в двух-трёх десятках шагов от уреза воды. Дорожка словно была создана для увеселительной пешей прогулки, однако Илья, плетясь в арьергарде отряда, изрядно вспотел. Он уже давно снял свой фирменный пиджак от Boggi и нёс его, закинув за спину и периодически перекидывая с одного плеча на другое. Это занятие страшно утомило Илью, хотелось выбросить пиджак к чёртовой матери. Утешало лишь одно: двигаясь в таком темпе, они скорее достигнут обитаемых мест.

  Прошло довольно много времени (Илье показалось - часа три, а то и все четыре, во всяком случае, солнышко уже стояло в зените и палило нещадно), когда Андрей объявил привал.

  - Перекур, - сказал он и тут же поправился: - Сначала мал-мал перекусим, потом выкурим по сигарете и снова в путь. Объедаться на ночном привале станем.

  - Как же, - проворчал Илья, - объедимся мы тут...

  Он с тоской смотрел на прибрежные заросли камыша, мечтая при этом о бигмаге, о тарелке с картофелем фри, щедро политым кетчупом и о высоком запотевшем бокале холодного пепси. Обычно он заказывал себе на обед что-нибудь диетическое: суп-пюре (обязательно), отварное мясо, паровые котлеты или рыбу, сок или свежие фрукты, но сейчас почему-то в его мысли настырно лезла именно эта рекламная картинка от фастфуда.

  - Я за камышом? - с готовностью предложил Иннокентий.

  - Ну, лезь, - пожал плечами Андрей. - Сейчас-то мы само собой приготовлением деликатесов заниматься не будем, но заготовить сырье для них между делом не помешает.

  "Давай, давай, лезь, - с плохо скрываемой неприязнью посмотрел на бомжа Илья, - выслуживайся. Авось Иванов тебя в ефрейторы произведёт".

  - Палку, что ли какую взять, - огляделся по сторонам Иннокентий. - Ну, копать, чтобы ею.

  - Без палки обойдешься - камыш и так надёргать можно, у него корневая система не очень...

  Бомж, быстро скинув рубаху, стоптанные кроссовки и портки, полез в воду. Андрей же направился в противоположную от берега сторону - к раскидистой ветле.

  "До ветру, что ли пошёл?" - усмехнувшись, подумал Илья. Он уселся на песок и стал без особого интереса наблюдать за тем, как Иннокентий сражается с камышом.

  Вернулся Андрей быстро с целой охапкой каких-то красноватых и сочных на вид стеблей. Достав из специального кармашка на брючине джинсов складной швейцарский ножик и заметив как бы ненароком: "всегда при себе ношу, в любой момент понадобиться может", принялся с деловым видом сдирать со стеблей струны, они закручивались весёлыми спиральками.

  - Это что, - спросил Илья, - сельдерей?

  - Ревень, - коротко ответил Андрей, продолжая свое занятие.

  - Я слышал, пироги с ревенем пекут.

  - Ага, - кивнул Андрей. - А ещё варенье варят. Да вообще - целую кучу блюд из ревеня можно сделать. Но... у нас ни котелка, ни приправ. Придется в сыром виде употреблять. Ничего, так даже пользительней... Эй, Кеша! Хорош экологию нарушать. Вылазь, достаточно уже напластал.

  Иннокентий выбрался из реки и опустил на землю, у ног Андрея, большую охапку добытого тростника с коричневыми бархатистыми початками на верхушках и с мокрыми белёсыми корневищами.

  - Давайте, мужики, - сказал Андрей, - ревень пока почистите, а я камышом займусь.

  Илья протянул руку, думая, что Иванов отдаст ему нож, но тот усмехнулся:

  - Ноготками, ноготками. У меня занятие поважней будет. Собственно, можешь не чистить, это я так - понтовался.

   Он стал отрезать корневища от стеблей и очищать их от верхних чешуек. Когда с работой было покончено, разложил разрезанные повдоль корешки на траву.

  - Пускай малость подсохнут на солнышке, потом на марше досушим. А мы с вами, граждане бедолаги, не теряя времени, отведаем сии дары природы.

   Взяв из руки Ильи только что очищенный им стебель ревеня, Андрей откусил порядочный шмат и аппетитно захрустел. Илья, последовал его примеру - пожевал, прислушался к ощущениям. Вкус незнакомого продукта ему не понравился, но выплевывать жвачку он не стал, с кислым выражением лица дожевал и проглотил. Откусил ещё и, неожиданно для себя, втянулся в процесс - молодой организм требовал пищи. Когда он прикончил третий стебель и потянулся за четвёртым, Андрей его резко притормозил:

  - Стоп, Илюша, уймись, не советую увлекаться новым, непривычным для твоего изнеженного желудка продуктом... Кстати, - он взглянул на бомжа, уплетающего ревень за обе щёки, - тебе, Кеша, тем более.

  - Почему? - в один голос спросили оба.

  - Обдрищитесь. И что потом - у каждого куста останавливаться? Весёленькое получится путешествие.

  - А почему мне - тем более? - поинтересовался Иннокентий без какой-либо обиды в голосе.

  - У пожилых людей сырые овощи хреново усваиваются, а ты не мальчик чай, да и организм... Думается мне, не особенно регулярно ты питаешься, Кеша. - Андрей достал репинскую пачку "Мальборо", со вздохом выдал каждому по сигарете. - Перед сном выкурим по последней и, как говорится, начнём новую жизнь, без никотина. Давно собирался бросить, а тут и случай подходящий...

  Покурив, стали нехотя подниматься. Оставшийся ревень рассовали по карманам.

  - Веревочку бы, - Андрей, мазнув взглядом по матерчатым чёботам Иннокентия марки "Прощай, молодость" с ржавыми замочками, задумчиво уставился на репинские кожаные штиблеты марки Enrico Monti. Пробормотал задумчиво: - Коротки будут, пожалуй...

  - Повеситься решил? - хмуро пошутил Илья.

  - Ладно... - Андрей отвел взгляд от штиблет, присел и стал расшнуровывать кроссовки. Потом шилом универсального ножа проковырял в каждом кусочке сохнущего корня отверстия и нанизал их на шнурки - получилось две гирлянды. Одну надел себе на шею, вторую вручил Илье.

  - Пока идем, высохнут. Солнышко-то как печёт, а!

  - А как пойдёшь? - Илья кивнул на его кроссовки, стоящие на песке и вывалившие языки, словно две набегавшиеся собаки, и, казалось, тяжело дышащие. - Я тебе свои шнурки не дам, а то, как с сигаретами получится.

  - Кто бы сомневался.

  Андрей стянул носки и, засунув их поглубже внутрь кроссовок, бодрым голосом произнёс:

  - Босиком пойду! Босиком ходить полезно, да и обувь целее будет.

  - Давайте я понесу вашу обувь, - Иннокентий схватил командирские кроссовки и прижал их к груди с выражением преданности и патриотического фетишизма во взгляде, словно это было снятое с древка красное знамя отряда.

  Андрей не стал возражать, Илья презрительно фыркнул:

  - Вот у тебя уже и оруженосец определился.

  - Кроссовконосец, - поправил его Андрей и добавил: - Между прочим, Кеша абсолютно правильно поступил - для всех лучше будет, если мои руки останутся свободными.

  Илья вторично фыркнул, но вступать в спор не стал - вызвался бомж в носильщики, и хрен с ним. Подождал, когда отряд выдвинется, пристроился сзади и, нацепив на шею гирлянду из корешков, пошёл следом.

  Пейзаж практически не менялся, и это утомляло больше, чем быстрый темп передвижения. Река была более похожа на искусственный канал - течение её было спокойным до ленивости, а русло не расширялось и не сужалось и не имело ни порогов, ни перекатов, ни островков. Тишь да гладь да божья благодать. Заросли камыша встречались постоянно, почти на каждой излучине. Справа тянулся лес, всё такой же - окультуренный. Скукота...

  Илья шёл и думал о том, как, а главное - почему он оказался в этом странном месте. И почему ничего не помнит. Он выдвигал различные версии - от мести Ямщикова и попадания в какое-то странное реалити-шоу до неожиданной, невесть как полученной им амнезии. Но ни одно из предположений вразумительно не поясняло, как он мог самостоятельно забраться в такую глушь, да ещё и не один - ведь Андрей и Кеша тоже каким-то образом оказались на этой пустынной заброшенной стройке, стоящей посреди ухоженного клонированного леса.

  "Если амнезия у всех троих, значит, это либо вирус, либо принудительное указание собраться в одном месте. Но мои туфли и одежда в отличном состоянии, значит, я не мог сюда добраться пешком. Если нас намеренно сюда доставили, да ещё кроватки постелили из картона - к чему тратить немалые средства и силы? Значит, мы трое кому-то нужны? Зачем?.. Может, снимают нас скрытой камерой, а весь мир потешается, глядя по телевизору, как мы корешки трескаем и на землю от грома падаем? Но в такие игры, не предупредив, не играют... Вернее, играют, но не понарошку, а взаправду - охотятся, например. Андрей - человек бывалый, тревогу здесь ощущает, твердит о бдительности, словно мы у кого-то на мушке..."

  Очнувшись от своих мыслей, Илья заметил, что нарушил дистанцию, заметно отстав от Кеши, и поспешно догнал отряд. Догнав, некоторое время просто шагал вслед за бомжем и бездумно глазел по сторонам, но монотонность пейзажа вновь толкала к раздумьям.

  "А вдруг, это всё-таки розыгрыш? - размышлял Илья. - И эти двое - Андрей и Иннокентий - вовсе не "товарищи по несчастью", нет у них никакой амнезии, они просто актёры. Самые обыкновенные актёры, нанятые... Вот только кем? Месть Мадлен за вчерашнее? Быть того не может - это ж сколько денег стоит - забросить меня, бесчувственного, и двух актёришек в какие-то дали несусветные! Сюда только на вертолёте долететь можно, а ведь ещё где-то должна съёмочная группа прятаться..."

  Илья покрутил головой по сторонам, посмотрел в небо, скользнул взглядом по речной глади. Если кто и прячется, то очень умело. Он более пристально стал смотреть в сторону леса, пытаясь заметить хоть какое-то самое малое движение. Но лес стоял не шелохнувшись, как искусно нарисованная театральная декорация.

   "Если это какая-то программа типа "Скрытая камера", то совсем не обязательно все мои передвижения отслеживать, можно эпизодами снимать. Сейчас ничего интересного не происходит - незачем и съёмку вести. А на привалах я вполне мог не заметить наставленной на меня из чащобы камеры, да я и не следил. Наверняка Андрей знает, где следующий привал делать, там всё уже оборудовано для съёмки. Надо будет внимательно осмотреться... А скорей всего, у кого-то из них - либо у Андрея, либо у Иннокентия - имеется скрытая камера, я же их карманы не проверял. Да и не в карманах камеры лежат, куда-нибудь в пуговицу вмонтированы. Андрею, например. У него на джинсовой куртке пуговиц - штук семь. Точно, у него камера! Ведь мы с ним с первых минут, Кеша уж потом появился... Теперь понятно зачем меня Иванов, или как там его по-настоящему, к реке тащил. Пить захотел - отговорка, просто там его сообщник ждал. То бишь коллега по актерскому ремеслу. Ведь прямёхонько из лесу на Кешу вышли, искать не пришлось. Всё сходится! Нет, это точно розыгрыш!"

  Илье захотелось тут же догнать Андрея и объявить ему, что секрет раскрыт и хватит уже ломать комедию. Но вдруг решил с этим объявлением малость повременить, Ильей овладел какой-то мальчишеский азарт.

  "А пускай, - говорил он себе, мысленно ухмыляясь, - посмотрим, что дальше будет!.. Только, раз уж меня снимают, надо показать им, что я не пальцем деланный. Вообще-то я и до того, как догадался о розыгрыше, как баба себя не вёл. Ну, если честно струхнул один раз, когда темно стало, ураган налетел и земля затряслась. Так любой бы на моём месте испугался. Но виду этому актёришке я не подал. Наоборот, тот сам мне признался, что чуть не обделался... И потом ещё, когда мысль о смерти в голову пришла. Но ведь быстро же я себя в руки взял. А Андрей как себя вёл тогда? С одной стороны вроде бы успокаивать стал, но про остановившиеся часы зачем-то рассказал. А позже и Кеша мне про смерть втюхивал. Чего стоит его рассказ о том, как он пульс щупал и зеркальце у рта держал. Дыхание, блин, проверял, вот сука!.."

  Илья бросил неприязненный взгляд в худую спину Иннокентия. Тот словно почувствовал - обернулся через плечо, улыбнулся, подмигнул. Илье захотелось в ответ сделать какую-нибудь глупость - высунуть язык или изобразить на пальцах непристойный жест. Но он сдержался.

  "Давайте, давайте! Поиграем в вашу игру, господа артисты!.."

  У Ильи даже сил прибавилось, когда он пришёл к окончательному выводу, что все происходящее - не более чем игра.

  Между тем солнце, ещё утром кажущееся жутко медлительным, осторожным и словно чего-то ожидающим, уже давно перевалило на западную половину неба и теперь неуклонно скатывалось в лес.

  Андрей махнул рукой и остановился.

  - Ну что, командир, привал? - заискивающе спросил Иннокентий, подсеменив к Андрею. Выглядел бомж не таким уставшим, как ожидалось, даже казалось, был намного свежее выдохшегося Ильи.

  "А ты, Кеша, оказывается, двужильный, - с завистью подумал Илья, - даром что седой да тощий. Да и актер ты неплохой, стоит признать. Видно всё больше в театрах играешь на вторых ролях, вот и подработать решил. Что-то я тебя в кино ни разу не видел. Впрочем, много вас развелось, всех не запомнишь..."

  Андрей не ответил Иннокентию. Поворачивая голову, он скользил взглядом по вершинам холмов, которые по мере приближения к ним заметно подросли и слились в единый вал, непрерывной полосой закрывающий горизонт. Лишь впереди по ходу движения отряда оставалась брешь, через которую и перетекала речка.

  - Может, когда пройдем через каньон, попадем в более интересные места, - вслух подумал он.

  - Ну, а чего мы тогда стоим? - задиристо спросил Илья, хотя сам, давно уже отвыкший ходить пешком, валился с ног от усталости. - Вперёд и с песней, как ты выражаешься. Может там, за горой, люди живут!

  - Не мороси, парень, - строго сказал Иванов, - побереги силы для завтрашнего марш-броска. На сегодня хватит, и так уже километров сорок отмахали. Да практически не жрамши... Надо еду готовить и на ночлег устраиваться. А с утречка уж двинем... к цивилизации, как ты выражаешься, - добавил со смешком.

  - Да тут же рукой подать, - не унимался Илья.

  - Это так кажется, что близко, - покачал головой Андрей, снимая с шеи Ильи гирлянду с высохшим камышом. - А солнышко, вон оно, глянь - скоро закатится. Так, мужики: за вами костер. Дровишек побольше натаскайте, чтобы на всю ночь хватило. Да посуше там выбирайте. А я пока печенюшками займусь: муки намелю, тесто замешу...

  Илья с Иннокентием Иванович направились в лес, а майор огляделся и пробормотал озадаченно:

  - Где бы мне камешки подходящие найти для жерновцов? Хрен тут чего найдёшь, надо выше подняться - там, ближе к холму, камни как пить должны найтись...

  Дров в лесу было предостаточно. Илья с Кешей, выполняя наказ командира, натаскали к границе леса целую кучу хвороста и толстых сучьев.

  - Настоящий пионерский костер можно зажечь, - глупо улыбаясь, заявил Кеша. - Знаете, Илья, я часто вспоминаю свое детство, оно было счастливое. Помните песню: "Взвейтесь кострами синие ночи"?..

  Илья внимательно посмотрел на бомжа, покачал головой, и сказал:

  - За раз всё к реке не перетаскаем.

  Когда последние охапки валежника перекочевали к месту привала, майор уже закончил вымешивать на найденном им плоском камне камышовое тесто и, разведя костер, приступил к выпечке печенюшек. Илья и Иннокентий Иванович следили за работой бывалого человека: старик с нескрываемым восхищением, молодой человек с некоторой брезгливостью.

  Наевшись камышовых лепешек (Илье они показались настоящим дерьмом; он с трудом впихнул в себя пару штук и закончил ужин увядшим и скукожившимся в его кармане ревенем, впрочем, тоже без особого удовольствия), стали устраиваться на ночлег.

  Андрей объявил:

  - Ночь делим на троих. Дневальные несут службу в следующей последовательности: первым заступаю я, потом, через три часа разбужу Илью. Ты, Илья, разбудишь Иннокентия. Вопросы есть?

  Иннокентий радостно улыбнулся и затряс головой.

  - Тебе надо, хоть всю ночь дежурь, а я спать буду, - зевнув, высказался Репин. - А хотите, делите на двоих с Кешей. И не вздумайте меня будить.

  Андрей покатал желваками и, прищурившись, произнес с едва сдерживаемым раздражением:

  - Стало быть, ты, юноша, так сильно хочешь спать, что тебе наплевать... - он замолчал, взяв себя в руки, сказал: - Хорошо, твоя смена - последняя. Делаю поблажку для хлюпиков.

  Илья хмыкнул и, не ответив, завалился спать. Для себя он решил: "Если "бомж" осмелится меня будить, пошлю его куда подальше"...

  Илья Репин стремительно вошёл и лучезарно улыбнулся всем, кто находился на первом этаже, то есть тем, кому по штату было положено весь рабочий день торчать в офисе.

  Главный бухгалтер "Вивата" Ада Матвеевна, дама предпенсионного возраста с внешностью канцелярской крысы, нехотя оторвала взгляд от раскрытой папки с бухгалтерской отчетностью.

  Пышная блондинка Олечка, кассирша и по совместительству завскладом реквизита, лениво двигающая по компьютерному коврику мышкой, взмахнула накладными ресницами, решая, по-видимому, каким из своих "убойных" взглядов одарить вошедшего.

  Здоровяк-охранник Костя Комаров, как всегда, заложив руки за спину, стоял сбоку от Олечкиного стола и беззастенчиво пялился в её откровенное декольте.

  Бодро произнеся своё обычное и, наверное, уже давно набившее оскомину: "Привет труженикам индустрии коллективных безобразий!", Илья легко взбежал по лестнице на второй этаж, где за матовой стеклянной перегородкой располагалась приемная Мадлен.

  Если бы у Ильи имелась привычка резко оборачиваться, он бы мог заметить удивленные взгляды, которыми его проводили сослуживцы. Даже Костя, прервав процесс созерцания Олиных прелестей, посмотрел Илье вслед и задумчиво почесал подбородок.

  - Илья?! - заморгав, пролепетала секретарша Мадлен Светлана, когда внушительная фигура Репина возникла в дверном проёме.

  - Доброе утро, Светик! - улыбнулся Илья. - Неужто я так изменился со вчерашнего вечера? Постарел, да?

  Света хотела что-то ответить, но зазвонил внутренний, она взяла трубку.

  - Да, Мадалена Геннадиевна... Я помню, Мадалена Геннадиевна... Уже напечатала... Мадалена Геннадиевна, - Светлана почему-то понизила голос, - Репин пришёл, - и, подняв глаза на Илью, сообщила еще тише, почти шёпотом: - Мадалена Геннадиевна просит зайти.

  - Так я к ней и направлялся, - пожал плечами Репин, распахнул дверь директорского кабинета и вошёл.

  Мадлен сидела за столом очень прямо, и пристально, с прищуром, глядела на него. В своём огромном директорском кресле, каким-то чудом сохранившемся в исправном состоянии еще с доперестроечных времен (Репин называл эти времена доисторическими) она выглядела худенькой девочкой; спинка кресла была выше её головы по крайней мере сантиметров на тридцать.

  - Привет, крошка! - с порога поздоровался Илья, решив идти напролом. Он плотно закрыл за собой дверь, обошёл стол и наклонился, чтобы поцеловать Мадлен в шейку, но та резко отстранилась. - Так, понятно... Давай сразу начистоту, чтобы между нами не было недоразумений. Ты ж сама вчера видела - это подстава. И дочка Ямщикова сама ко мне полезла, сволочь. Поверь мне, Мадлен, я... - он чуть было не сказал "люблю тебя одну", но вовремя остановился, боясь преборщить.

  - Сядьте, Репин, - сухо перебила его Мадалена.

  Илья со вздохом (скандал неизбежен) присел на мягкий подлокотник "доисторического" кресла. Похлопав рукой по его кожаной спинке, попытался пошутить:

  - Когда же ты распорядишься вынести этого мастодонта на помойку и купишь себе нормальное кресло?

  - Не сюда, - проигнорировав его вопрос, Мадлен указала на кресло для посетителя, стоящее по другую сторону директорского стола.

  Илья послушно встал, обошёл стол и плюхнулся на указанное ему место, смиряясь с неизбежным.

  Мадлен достала из ящика стола чистый лист бумаги, щелчком толкнула его к Илье. Лист скользнул по гладкой полированной столешнице и чуть не спланировал на пол; Илья поймал его практически на лету. Вспомнив, что её лучший креативный менеджер Репин никогда не имеет при себе ничего пишущего, Мадлен вытащила из ежедневника позолоченный "паркер" и швырнула им в Илью. Ему пришлось ловить и авторучку.

  - Пишите заявление, Репин.

  - На отпуск? - Илья выпучил от удивления глаза. - Мадлен, но мы же с тобой собирались этой осенью...

  - Я решила не портить вашу трудовую книжку записью о несоответствии вами занимаемой должности, - жёстко перебила она его, - пусть будет собственное желание... И будьте так любезны, соблюдайте субординацию. Напомню, если вы об этом забыли: я директор фирмы и её хозяйка. И я старше вас не только по занимаемой должности и положению, но и по возрасту. К тому же, вы разговариваете с женщиной. Но... вы наверняка и об этом не помните, Репин. Так что, для вас я - Мадалена Геннадьевна. Отныне и впредь. Хотя очень надеюсь, что мы с вами больше не увидимся.

  Впервые Мадлен указала ему на его место, да еще и напомнила о своём возрасте. Илья, как вылезшая из воды собака, энергично потряс головой.

  - Мадлен, что происходит?! Что за тон? Что с тобой случилось?

  - Со мной? - тоненькие, выщипанные в ниточку брови Мадлен подскочили кверху. - Со мной всё в порядке, - Мадлен как-то нехорошо усмехнулась.

  - Значит, что-то не в порядке со мной?

  - Вам лучше знать.

  Репин снова тряхнул головой.

  - Ничего не понимаю! Ещё вчера нам было так хорошо, и если бы не Аркашка и эта Наташка-наркоманка и её папаша ненормальный... Кстати, ты не в курсе, Миша отогнал мою АУДИ на стоянку?..

  - Вчера? - нехорошо усмехнулась Мадлен.

  - Да, вчера. А... - Илье показалось, что он понял причину такого приема, - ты, наверное, вчера вечером ждала меня... моих объяснений. Ты поэтому злишься?.. Но, Мадлен, ты же понимаешь, я сам не свой был. Ямщиков этот, его гориллы...

  - Хватит, Репин! Хватит нести околесицу! Мои менеджеры все как один каждый день без опозданий приходят на работу. Получают задания и летят его исполнять. Если у кого-то из них возникает какая-то проблема и её надо срочно решать, они пишут заявления на отпуск за свой счёт. Кажется, я никому ещё не отказала...

  - А причём здесь заявление?.. Нет, я ничего не понимаю, Мадлен. У меня нет проблем, зачем мне писать какие-то заявления? Если я опоздал, накажи меня, рублём накажи! Да и опоздал-то я... - Илья взглянул на висевшие на стене часы, - на час всего. Да какой час, мы с тобой уже минут пятнадцать непонятно о чём говорим!

  - Непонятно о чём?! - Репин вдруг увидел слёзы, блеснувшие в глазах любовницы. - На час, говоришь, опоздал! Ну, ты и сволочь, Репин! - Мадлен перестала себя контролировать, строгая директриса превратилась в разъяренную женщину. - А о том, где ты два месяца шлялся, рассказать не хочешь?! Кобелина несчастный!

  - Какие два месяца?..

  - Календарные!

  - Ничего не понимаю, - недоуменно произнес Илья, - ты о каких двух месяцах говоришь?.. И с чего это вдруг - кобелина?..

  - Надоело старуху трахать? Молоденькую завёл? - у Мадлен уже вовсю текли по щекам слезы. - Так бы и сказал! Я ведь знала, что рано или поздно это произойдёт, но ты совесть-то имей честно признаться!

  - Да нет у меня никого, кроме тебя, с чего ты взяла? Я же постоянно у тебя на виду! У меня корпоративы эти грёбаные - через день, а то и каждый день! Да я тебе почти каждый час звоню.

  - Исключая два последних месяца, - всхлипнула Мадлен.

  - Да какие, чёрт возьми, два месяца! - Илья грохнул по столу кулаком.

  В приоткрытую дверь тут же просунулась голова Светланы, было совершенно понятно, что она стояла за дверью и подслушивала. Мадлен махнула на секретаршу рукой, та моментально исчезла.

  - Какие, чёрт возьми, два месяца? - шепотом повторил Илья и вдруг замер: неосознанная тревога всплыла где-то в области затылка (он даже поёжился), стала расти и выпихивать из головы другие мысли. Илья схватил со стола директорский ежедневник и, раскрыв его в том месте, где он сгибался, прочел: "Назначенные дела на понедельник, 15.08...". Пятнадцатое августа?!.. Какие именно дела назначила директриса фирмы "Виват" на пятнадцатое августа сего года, в данную минуту его интересовало меньше всего. Он выронил ежедневник и тупо посмотрел на Мадлен.

  - Мадлен...

  - Ты чего себе позволяешь, Репин! - возмутилась заплаканная женщина. - Так беспардонно хватать со стола мои вещи! Я сейчас скажу Светлане, чтобы она сюда Костю позвала. Он тебе... - она осеклась, заметив на лице любовника странное выражение.

  - Мадлен, дорогая, скажи честно: какой сегодня день?

  - С утра был понедельник.

  Илья лихорадочно пытался сообразить, понять свои ощущения, собрать в голове ускользающие мысли. Понедельник? Этого не может быть! Ведь должна же быть среда...

  - А число?

  - Затрахался вконец, кобель? Кто эта сука, которая до такой степени закрутила тебе мозги, что ты счёт дням потерял? Я её знаю? Небось, какая-то торгашка, из этой... корпорации "Успех"?.. - Мадлен никак не могла отделаться от самой логичной, как ей казалось, версии двухмесячного отсутствия Ильи, бросалась вопросами зло, сварливо, с истерическими бабьими нотками. Остановиться - было выше ее сил, ревность не давала.

  - Погоди, Мадлен, успокойся, - у Ильи стало проясняться в голове. - Говорю же, нет у меня никого кроме тебя. Можешь не верить, плевать! Просто скажи мне, какое сегодня число.

  - Пятнадцатое августа две тысячи ... года.

  - Значит, это был не сон!.. Или всё-таки сон?.. Одно из двух: либо я проспал два месяца, либо...

  - Либо что?

  - Либо сплю сейчас.

  - Так проснись, чёрт тебя подери!!

  Илья сильно зажмурился, а когда открыл глаза, то помертвел от ужаса.

  Стены кабинета оползали, как расплавленный пластилин, потолок провис и вот-вот должен был рухнуть, пол стал проваливаться. Все вокруг сделалось зыбким, завертелось и заходило ходуном.

  - Мадлен! - крикнул Илья и не услышал собственного голоса.

  Мадлен нигде не было. Успела выбежать?..

  Стол разломился пополам и полетел вниз. "Доисторическое" кресло-мастодонт, превратившись в бесформенную чёрную кучу, густым киселём потекло следом за столом.

  Илью затянуло в воронку; он падал, и рядом с ним летели какие-то предметы. Какие, невозможно было определить из-за их стремительно меняющихся очертаний. Сполохи чередующегося красного и синего цвета сводили с ума своей яркостью. Рухнувший мир падал в тартарары. И Илья вместе с ним.

  "Возможно, именно так выглядит смерть" - такой была его последняя мысль.

  - Слава богу, ожил!

  Над Ильей нависало лицо, кажущееся серым в сумеречном свете ещё не взошедшего солнца. Но Илья узнал Андрея, хотя черты его лица были будто бы размыты утренним туманом. Из-за плеча Иванова выглядывала белая взлохмаченная голова, которая не могла принадлежать кому-либо иному, кроме человека, исполняющего роль "бомжа" и назвавшегося редким именем Иннокентий.

  Ну, конечно, Кеша... Илья вспомнил всё и сразу. Ему захотелось взвыть от разочарования и бессилия.

  То, что с ним произошло только что, оказалось всего лишь сном. Офис, сослуживцы, Мадлен, её обида... Милая, хорошая Мадлен. Может, я тебя люблю?.. Всё можно уладить, всё вернуть, почти всё можно объяснить. В конце концов, можно начать заново! Но... это всего лишь сон. А реальность - вот она, очень хреновая реальность! Лес, река, горы на горизонте, два попутчика артиста, участники идиотского шоу, и он сам - дурак дураком, кролик подопытный!

  А холодно-то как...

  - Чего надо? - еле шевеля замёрзшими губами, грубо спросил Илья. Ему было противно глядеть на Андрея, изображающего радость. Увидев в руке майора Кешино зеркальце, и вспомнив первую, услышанную им реплику, Илья не сдержался: - Опять ваши дурацкие приколы! Хватит уже! Надоело! Всё, ваш замысел раскрыт, господа артисты. Факир был пьян, как говорится, фокус не удался.

  - Какие приколы, ты о чём, придурок? Не веришь, что валялся тут как дохлая крыса? Спроси у Кеши.

  - Да пошли вы оба! - Илья с трудом поднялся: болела каждая мышца, а вместо ног, казалось, были протезы. - А за придурка и крысу можно запросто по роже схлопотать.

  - Согласен, - кивнул Андрей, - запросто можно... Ну ты это, извини. Обидчивый какой, минуту назад покойником был, а туда же... Ладно, не серчай, это я просто малость перенервничал. Вот и не сдержался...

  Илья насмешливо посмотрел Андрею в глаза, сплюнул и молча направился к речке ополоснуть лицо.

  Ходьба далась нелегко - сказывался вчерашний променад.

  "Ёлки-палки, как болит-то всё! - подумал он, сделав на негнущихся ногах первые шаги. - Ноги мои, ноги, спина моя, спина... Да, сорок километров - не баран чихал... Да ещё ночёвка на сырой земле, надо было ближе к костру ложиться. Интересно, эти артисты какую-то специальную подготовку проходят? Вроде бодрячком оба. И старик... ну, не ожидал от Кеши такой прыти. Сейчас, небось, в лес за дровами поскачет... О! - удивился Илья, увидев кучу валежника, ничуть не меньшую той, которую они с Иннокентием натаскали вчера вечером, - а дров-то оказывается полно. Уже принёс, шустрик?.."

  Илья посмотрел на костровище - над ним не поднималось не единой струйки дыма; все сучья давным-давно прогорели, а угли рассыпались, став белёсым пеплом.

  "Не подбрасывали что ли всю ночь? То-то я смотрю - кучка пепла совсем небольшая. - Илья зябко передёрнул плечами. - Блин, замёрз как Бобик! Заморозили господа артисты..."

  Плеснув в лицо пригоршню воды и шумно пополоскав горло, Илья вернулся к мнимым товарищам по несчастью. Андрей сидел, обхватив колени руками, и раскачивался - точ в точ как вчера утром в странном здании, где они проснулись. Иннокентий пытался реанимировать умерший ещё с вечера костер. Он отыскал в куче золы едва тлеющий уголек и дул на него, будучи убежденным, что из искры возгорится пламя. Руки "бомжа" были черны от золы, а щеки и нос припорошены пеплом.

  - Бог в помощь, - усмехнулся Илья.

  Андрей тряхнул головой, выходя из раздумий. Увидев, чем занимается Кеша, протянул тому зажигалку.

  - На, не майся дурью.

  - Ну, что, дневальный, - насмешливо сказал Илья Андрею, - завалил службу?

  - В смысле?

  - Ну, ты же не будил Кешу, сам дрых, - пожал плечами Илья. - Не меньшим хлюпиком, чем я оказался.

  - Я не дрых! - зло сказал Андрей и вдруг осёкся, потерянно опустил голову. - Да, я вырубился. Но я совершенно не хотел спать, сна ни в одном глазу не было. Сидел у костра, думал. И вдруг... Всё как тогда. - Андрей вскинул глаза на Илью, они были у него как у побитой собаки. - Я не понимаю, что со мной случилось. Когда очнулся, понял: я просто умер на время. Как тогда... Очнулся, гляжу - вы мёртвые лежите. Иннокентий не врал нам, Илья. Я только что всё это собственными глазами видел... Трупы. Вы трупами были. Я шейные артерии у вас щупал. Потом у Иннокентия зеркальце взял.

  - Ну а дальше что было? - с улыбкой спросил Илья. - Мы с ним воскресли?

  Андрей кивнул:

  - Первым Кеша. Дернулся вдруг, дугой выгнулся и глаза открыл...

  - Я тоже - дугой? - засмеялся Илья.

  - Нет, - серьёзно ответил Андрей, - ты просто глаза открыл. Сначала захрипел и слово какое-то произнёс, но я не понял. То ли маму звал, то ли ещё кого... в общем, слово на "ма" было.

  Илья взял одну из недоеденных вчера лепешек, стал грызть и чуть не поломал зубы. Бросил это занятие, выплюнул то, что удалось откусить, сходил к реке, попил. Вода показалась ему не такой пресной и безвкусной как вчера, она явно чем-то отдавала - плесенью что ли.

  "Это, наверное, после лепешки, - подумал Илья, - ночь пролежала, испортилась"

  - Может, хорош уже байки травить, - сказал он, вернувшись к костру. - Пластинку бы сменили, а то об одном и том же. И вообще, надоело мне это шоу, пора заканчивать.

  - Слышь, ты, придурок, - поднялся с земли Андрей. - Я с тобой как с человеком, а ты...

  - Я тебя предупреждал насчёт придурка! - Илья резко выкинул вперед руку, целясь Иванову в подбородок.

  Этот удар в тхэквондо называется "джонь-гвон джируги", а в переводе с корейского означает "дать в табло" (или в бубен; да по большому счету - куда хочешь, туда и бей). Удары руками у Репина, обладателя красного пояса (второй гып), получались ничуть не хуже наиболее часто применяемых в этой корейской борьбе, ударов ногами. Но на этот раз его "джируги" не достиг цели - Андрей легко ушёл с линии удара, сделав полшага в сторону. Илья не особо провалился, потому что бил как учили - его кулак должен был остановиться посредине головы противника, внутри её, а не за ней. Он тут же развернулся на каблуке и выполнил классический "тондолео-чаги" - нога вхолостую рассекла воздух. Тогда Илья выполнил каскад, состоящий из "нерио-чаги" и следующим за ним "долео-чаги". Все мимо, противник остался непоражённым.

  Илья тяжело дышал. Конечно, успокаивал он себя, без разминки хреново, тем более, когда все мышцы болят с непривычки, а ноги как ватные. Да и не тренировался давно - растяжка уже не та...

  Не дав себе отдышаться, он возобновил атаку: сделав реверс, нанес "ап-чаги" по корпусу ухмыляющегося противника, но напоролся на его блок. Ответный блок Илья выставить не успел и понял, что сейчас бездарно пропустит качественную плюху. Но костистый кулак Иванова остановился в миллиметре от его носа. Андрей опустил руку и насмешливо произнёс:

  - Ну, потанцевали и будя. Не побить тебе меня, Илюша - я рукопашке не только в спортзале обучался, я эту науку в реальных драках постигал и оттачивал. Когда всё взаправду, когда или ты его, или он тебя.

  Илья стоял, сжимая и разжимая кулаки. Новую атаку начинать было глупо.

  4.

  - Да ладно тебе, Илюха, - в голосе Андрея послышалось явное желание помириться. - Давай забудем о недоразумении, пожмём друг другу руки и спокойно во всём разберёмся.

  - Хорошо. Но если ты еще раз... - начал Илья.

  - Всё, всё, - Андрей поднял руки, капитулируя, - сдаюсь. И клятвенно обещаю: буду над собой работать. Хочешь, на "вы" и по имени-отчеству величать тебя стану?

  - Нет, не хочу, - буркнул Илья.

  - Вот и правильно. В сложившихся обстоятельствах надо быть единой сплочённой командой, иначе пропадём... Ну что, мир?

  Илья не сразу пожал протянутую майором руку, засомневался: а не будет ли это выглядеть как признание поражения? Он даже хотел демонстративно сунуть руки в карманы. Однако, решив, что ослиное упрямство не к лицу цивилизованному человеку, коим он себя считал, нехотя ответил на рукопожатие.

  Иннокентий, весь поединок простоявший с открытым ртом, облегчённо вздохнул, радуясь, что инцидент исчерпан и всё закончилось миром. Встрепенулся, вспомнив об обязанностях добровольного кострового, и склонился над шалашиком из хвороста. Огонь занялся мгновенно.

  - Ну, вот и славно! - широко улыбнулся Андрей. - Теперь можно и о наших проблемах побалакать. Спокойно и без эксцессов.

  - Да уж, не мешало бы объясниться! - с вызовом произнес Репин.

  - Но сначала... - жестом фокусника Андрей вытащил из кармана репинскую пачку "Мальборо", - выкурим трубку мира.

  - Ого! Значит, ты врал, когда говорил, что курево кончилось?!

  - Почему сразу - врал? Сокрытие информации от личного состава, как и некоторое её искажение, часто имеет под собой веские основания, - хитро подмигнул Андрей. - Зато, благодаря созданному мною НЗ, у нас появилась уникальная возможность успокоить нервы и привести себя в адекватное состояние. Согласись, ситуация для перекура самая подходящая.

  - А может, там, впереди, нас ещё более веские основания дожидаются? - усмехнулся Илья, кивнув на прореху в холме.

  - Может быть, - пожал плечами Андрей. - Перед смертью, как говорится, не надышишься... никотином.

  Выдав каждому по последней сигарете, он скомкал пачку и, демонстративно подержав на ладони красно-белый комок лощёного картона, словно хотел этим сказать: "Теперь точно кончились, видите, мужики, пачку выбрасываю", кинул в костер.

  - Честно признаться, - начал Иванов, первым докурив сигарету и отправив окурок (практически один фильтр) вслед за пачкой в огонь, - понятию не имею, каких объяснений ты от меня ждешь, Илья. Может, ты думаешь, что я знаю больше твоего?

  - Естественно! Это же вас с Иннокентием Ивановичем наняли.

  - Наняли?! - брови у Андрея резво прыгнули вверх. - Кто это, интересно, нас с Кешей нанял? И для какой цели?

  - Ну, кто нанял, вам лучше знать. А цель - розыгрыш, я это давно понял.

  - Розыгрыш?.. Не хотел бы я, чтобы меня так разыгрывали!

  - Вот и я не хочу. А посему, давайте, мужики, колитесь. И всех остальных вызывайте.

  - Кого это - остальных?

  - Ну... оператора, режиссёра - всю съемочную группу. Или они нас там дожидаются? - Илья снова кивнул в сторону ущелья, правый склон которого уже осветился лучами восходящего солнца. - Ага! Замечательная картинка получится. Как ты выразился: картина Репина "Приплыли". Мы, значит, появляемся, я - дурак дураком, глаза выпучил от удивления, а все такие радостные, смеются. И орут в один голос: "Улыбнитесь! Это был розыгрыш!".

  Андрей недоумённо посмотрел на Кешу:

  - Ты что-нибудь понимаешь?

  Пожилой бомж преданно и чуть виновато посмотрел ему в глаза и кивнул:

  - Юноша считает, что над ним кто-то решил подшутить. А мы с вами, Андрей, стало быть, актёры, исполняющие роли случайных попутчиков. - Он перевёл взгляд на Репина: - Вы напрасно, Илья, подозреваете нас в участии в каком-то глупом представлении. Уверяю, это не так. Ну, какой из меня актёр? Вы на меня внимательней посмотрите. Неужто такими актёры бывают? В театре какую-никакую, а денежку всё-таки платят, а я уже давно забыл как они, деньги, выглядят, отбросами питаюсь. Вот и худой такой потому, в морщинах весь, поседел рано. И цвет лица нездоровый...

  - А может это грим, - дёрнул плечами Илья.

  - Так вы проверьте, посмотрите. Всё моё, родное. Что есть, то есть.

  - Да не стану я ничего проверять! Люди разными бывают. Может, конституция у вас такая. А о возрасте я только с ваших слов знаю. Может, вам не пятьдесят четыре, а девяносто четыре.

  - Ну да, - покивал Кеша, - был бы паспорт, вы могли бы убедиться, что я не лгу. Хотя, всё равно не поверили бы, сказали, что документ поддельный. Ну, коли внешность моя для вас не аргумент...

  - Слушай, Илья, - прервал Кешины маловразумительные объяснения Андрей, - я тоже не знаю, как доказать тебе, что я не верблюд. Могу только поклясться. Родиной, Россией. Для офицера выше клятвы нет...

  Майор вдруг замолчал. Он явно погорячился, предлагая какому-то сосунку поклясться тем, что считал для себя самым святым; досада читалась на его мужественном лице.

  - Вот ещё! - фыркнул Илья. Андрей вздохнул с облегчением.

  - Тогда так тебе скажу. Ты, Илья, человек неглупый. Видимо и образование имеется - менеджером работаешь. И явно не бедствуешь. Упакован вон во всё импортное, дорогое. Как пить дать - не Китай. Небось, и по заграницам поездил?

  - Поездил, по турпутёвкам, а что? Это-то тут причём?..

  - А вот ты скажи мне, турист, где ты видел лес, в котором ни одной твари не водится? А реку без рыбы? Хоть бы пескарь какой сраный! Вода - чище не бывает, а рыбы нет. Ни одной бабочки не пролетело, ни комара, ни птички. Я - солдат, не много по свету шастал - ни в Турциях, ни в Египтах не бывал, всё больше у нас, в России. Но где бы я ни был, такой мертвечины не встречал.

  - Стоп! Ты хочешь сказать, что мы не... не на Земле?!

  - Да, судя по всему, так оно и есть. Ты вот когда шёл, про розыгрыш свой думал, а я все об этом. Не похоже... - Андрей покрутил головой, - не похоже это всё на Землю.

  - И где мы, по-твоему?

  - А хрен его знает! Может, нас инопланетяне похитили и сюда привезли.

  - Зачем?

  - Да хрен их знает, зачем они людей похищают! Ты газеты читаешь? Телевизор смотришь? Там про это много говорят... Может, инопланетяне над нами опыт какой-то психологический ставят. Хотят посмотреть, как мы на чужой планете выкарабкиваться станем.

  Илья посмотрел на солнце, отрицательно покачал головой.

  - Наше солнце.

  - Просто похожее...

  - Нет, - не согласился Илья, - мы на Земле. Я вчера перед сном на небо глядел - ковшик видел.

  - Ну и что? Почему ты думаешь, что Большую медведицу с другой планеты не видно?

  - А коробки?!

  - Какие коробки? - в один голос сказали Андрей и Кеша.

  - Картон, на котором мы спали, - пояснил Илья. - Это же бывшие коробки от холодильника "Индезит". "Индезит" - итальянская фирма. Что, на чужой планете тоже Италия есть?.. Нет, - он снова покачал головой и сказал твёрдо, убеждая более себя, нежели товарищей (он вдруг невольно подумал о них не как о статистах некого шоу, а как о товарищах по несчастью): - дома мы, на Земле.

  - Если деревья, холмы и речку подделали, то уж коробки - раз плюнуть. С самого начала чувствую, что тут всё... - Андрей помолчал, подыскивая слово, - не по-земному.

  Илья задумчиво произнёс:

  - Может, параллельный мир?

  - Параллельный, перпендикулярный... Может, мы вообще внутри какой-нибудь тарелки бродим, а невидимые кукловоды нас за нитки дергают. Я вон недавно читал, что людей с Земли пачками похищают - только из России по двадцать пять тысяч в год. Процентов десять обратно возвращают, только вернувшиеся уже не такие, какими были прежде.

  - Страсти-то какие вы рассказываете, Андрей Николаевич! - изумился Кеша.

  А команда НЛО, - продолжал вдохновлено фантазировать Андрей, - может вовсе не инопланетяне, а люди из будущего. Научились путешествовать во времени, а теперь наведываются в нашу эпоху, как в живой музей.

  - А мы у них за экспонаты, - недоверчиво хмыкнул Илья.

  - Ага, все мы актеры хреновы в мыльной опере "Приплыли"...

  Оказаться объектом розыгрыша - это ещё куда ни шло, но быть букашкой на булавке натуралиста-исследователя Илье явно претило. Он снова посмотрел на угрюмый лес.

  "Неужто мы и правда, попаданцы? И станем ли когда-нибудь возвращенцами?.."

  У него засосало под ложечкой от тяжёлого предчувствия. И, чтобы не зацикливаться на печальном, Илья бодро предложил: - Может, пойдем уже?

  - А завтрак? - удивился Андрей. Кеша растерянно заморгал.

  - На ходу пожуете, тут ещё осталось вам на двоих. А у меня аппетита нет, и вообще, не впечатлили меня, Андрей, твои печенюшки. Может, по дороге ревень найдём или ещё чего.

  - Ну, пошли, - пожал плечами Иванов. - Костёр только залить надо. Он хоть и прогорел почти, но... - и Андрей потянул книзу молнию на ширинке.

  Илье не терпелось поскорее пройти дефиле и оказаться по другую сторону холмов.

  Что там, думал он - тот же странный, похожий на парк и совершенно безжизненный лес или нечто иное? А вдруг там какое-то поселение? Это было бы здорово. Илье уже было наплевать - есть там электричество и связь или нет никакой цивилизации, лишь бы поскорее встретить людей и узнать у них, в какие такие края забросила его злодейка-судьба.

  Однако быстро пройти узкое место не удалось. Склоны холма - пологие в верхней части - у самого берега круто обрывались, врезаясь в чистый, будто бы просеянный через частое сито песок, и оставляя только узенькие береговые полоски. А в одном месте (примерно посредине ущелья) они и вовсе падали прямо в воду. Тропа обрывалась.

  Иванов, как всегда шедший впереди, остановился и, повернувшись к товарищам, объявил:

  - Возвращаться надо.

  - И дальше что? - недовольно спросил Репин.

  - Через холмы полезем.

  - А может, как-нибудь так... - Илья заглянул Андрею через плечо. - Может, вброд попробуем? Жаль время терять

  - Думаю, тут глубоко. Берега-то видишь, какие крутые.

  - Так небольшое же расстояние, переплывем... Иннокентий Иванович, вы плавать умеете?

  - Когда-то умел, - отозвался бомж, как показалось обоим мужчинам - с испугом в голосе.

  - Учтите, мужики, - предупредил товарищей Иванов, - против течения плыть придётся, а тут место узкое, стало быть, и течение сильное. Да это и так видно.

  Действительно, река, устремляясь в проран между скалами, старалась как можно быстрее миновать неудобный участок. Возле уступов она ворчливо журчала и создавала бурунчики. Андрей пошарил в кармане, вытащил ветхую желтоватую бумажку (кажется, это была какая-то квитанция), внимательно ее прочитал, потом скомкал и бросил в воду. Течение быстро поволокло бумажный комочек вниз. Несколько мгновений, и он исчез вдали, затерявшись в ряби.

  - Ерунда, - бодро заявил Илья. - Если этот берег такой же, как тот, то плыть-то всего метра два. Глядите...

  Он указал рукой на правый берег: противоположный от них уступ, врезаясь в воду примерно на метр, был не особенно широким - метрах в двух выше уступа скалы уже не так близко подступали к воде.

  - Не факт, что левый берег - зеркальное отражение правого, - покачал головой Андрей. Он подошёл вплотную к уступу, попробовал на прочность один из каменных наплывов, ухватился за него рукой и, перегнувшись за край, вытянул шею. - Не-а, не видно ни хрена.

  - Придётся на разведку сплавать, - многозначительно заметил Илья.

  - Само собой, - Андрей косо посмотрел на него, вздохнул и стал расстегивать куртку.

  - Погоди, - остановил его Илья, - ты меня неправильно понял. Я сам хотел... на разведку. Ты, надеюсь, возражать не будешь?

  - Да ради бога! - Андрей снова застегнул пуговицы. - Только ты особо не упирайся, если удобного выхода на берег близко нет, плыви назад. Мы тебя с Кешей здесь подхватим, - понизив голос, добавил: - Нет, правда, не геройствуй, ни к чему это. Мы-то с тобой может и сумеем метров десять с узлами на голове да против течения проплыть, а старику, думаю, не под силу будут такие развлечения. И это, сам тонуть не вздумай. Спасай тебя...

  - Я плаваю, как рыба, - успокоил его Илья.

  Раздевшись и аккуратной стопочкой сложив на берегу вещи, он ступил в воду. Дно здесь опускалось довольно резко - два шага и уже по пояс.

  - Ух ты! - вода была такой холодной, что Илья почувствовал, как мошонка сжалась до размера грецкого ореха. Утром, во время своего чисто символического омовения, вода казалась теплее.

  - Ну, как водичка? - с издёвкой поинтересовался Иванов.

  - Как парное молоко, - буркнул Илья.

  Заниматься мазохизмом, медленно осваиваясь с холодом, он не стал - окунулся разом и с головой. Вынырнул, отфыркался и, преодолевая течение, которое оказалось сильнее, чем он ожидал, саженками быстро и мощно поплыл вдоль уступа.

  Андрей оказался прав - левый берег не был зеркальным отражением правого - уступ тянулся сплошной отвесной стеной метров двадцать - двадцать пять. Перестав грести, Репин позволил течению снести его вниз.

  - Дохлый номер, - сообщил он товарищам, выбравшись без предложенной Андреем помощи на берег. - Тем более, - кивнул на свою одежду, - с этим. Течение больно сильное.

  - Значит испытаем себя в качестве скалолазов, - почесал затылок Андрей.

  - У меня другое предложение.

  - Излагай.

  - Метров на двести, мало будет - на триста, спустимся, где течение послабее, на правый берег переплывём и снова сюда поднимемся. Там, - Андрей махнул рукой на уступ противоположного берега, - проще будет узкое место пройти.

  - Согласен, - кивнул Андрей и с сомнением посмотрел на Иннокентия: - Ты как, Кеша, осилишь пару метров при встречном сильном течении?

  - Постараюсь, - ответил тот, однако никакой уверенности в его голосе не прозвучало. Андрей снова озадаченно почесал затылок и сказал:

  - Может, лучше всё-таки через холмы?

  - Ничего, попробуем, как я сказал. Если что, я Иннокентия Ивановича подстрахую, - пообещал Илья.

  - Плаваешь ты неплохо, я заметил, - кивнул Андрей. - Где-то учился?

  - Да нет, просто на реке вырос. - Подхватив свои вещи, Илья пошел вниз по течению; его попутчики двинулись следом.

  С левого на правый берег переправились можно сказать успешно. Но эта переправа ясно показала Илье, что без его помощи старику проран не преодолеть. Кеша плыл по-собачьи (его узел забрал Андрей), выпучив от страха и старания глаза, и пока плыл, его снесло течением метров на сто.

  Подойдя к месту предстоящего испытания, путники остановились.

  - Ну, кто первый? - спросил Андрей, временно уступив командование парадом Репину.

  - Давай ты. Потом вещи примешь, потом Иннокентия Ивановича.

  - Добро.

  Андрей прыгнул в воду и, сделав несколько мощных гребков, без проблем преодолел препятствие. Выбравшись на берег и отдышавшись, он высунулся из-за уступа и крикнул:

  - Илюха, бросай, я готов!

  Первым Илья бросил Андрею его узел; тот легко поймал его и убрал за себя.

  - Следующий!

  Илья бросил легкий Кешин узелок, который через мгновение тоже оказался за спиной Андрея. Потом Репин взял в руки свой узел и, широко размахнувшись, послал вслед за остальными. Но тут произошла заминка - Андрей не смог его поймать. Узел плюхнулся в воду и погрузился, но тут же всплыл, и его понесло течением к хозяину.

  - Зашибись, - сказал Илья, выловив его. - Я этот костюм только два раза одевал.

  - Ладно, не переживай. Вернемся домой, я тебе точно такой же куплю.

  - Ага, купишь ты, - пробурчал себе под нос Илья, - я за него в Риме полторы штуки отвалил, и вовсе даже не рублей. Тебе год на такой костюм пахать и ещё полгода - на ботинки...

  - Ты чего там, бурчишь, плачешь что ли? - весело поинтересовался майор.

  - Молюсь, чтобы на этот раз ты не оказался таким жопоруким, - крикнул в ответ Илья. - Ладно, попытка номер два: принимай, давай!

  - Ловлю!

  Когда и этот узел благополучно оказался на той стороне, Илья повернулся к Кеше. Тот стоял и обречённо смотрел на водяные бурунчики. Возможно, готовился к смерти и мечтал, чтобы сердце его остановилось раньше, чем легкие наполнятся водой.

  - Значит, так, - стал инструктировать его Илья. - Я вас попробую бросить, как вещи наши перебрасывал. Но, боюсь, не докину... Окажетесь в воде, гребите изо всех сил... - Посмотрев на посеревшее лицо бомжа, Илья покачал головой: - Иннокентий Иванович, вы уж постарайтесь сразу не уйти камнем на дно, продержитесь на поверхности воды хотя бы секунды три.

  Кеша шмыгнул носом и кивнул:

  - Я постараюсь, Илья Владимирович.

  - Эй, Андрей! На счет три, ясно?

  - Запускай Кешу! - весело откликнулся Иванов. - Принимающая сторона готова!

  Илья не стал деликатничать. Просунув правую пятерню между ног старика и поддержав левой за грудь, похожую на стиральную доску, он поднял его и стал раскачивать.

  - Раз!.. Два!.. Три!!

  Кешино лёгкое костлявое тело устремилось вперёд с приличной скоростью и плашмя упало на воду, подняв кучу брызг, прямо перед изготовившимся к его выуживанию из реки Андреем. Иванову удалось ухватить Кешу за руку и без особых усилий вытащить на берег.

  Во время операции по переброске бомжа тот лишился единственного предмета одежды, который был на нем - цветастых семейных трусов. Весело подмигнув Илье из воды ромашками, они проплыли мимо, но ловить их ему не хотелось: ничего, не барин, без трусов походит. И трусы, медленно погружаясь, уплыли в долину.

  - Ну что, теперь ты давай, ждём, - крикнул Андрей.

  - Сейчас, отдышусь малость. - Андрей присел на серый валун.

  "Это уже не розыгрыш, - подумал он, - это реалити-шоу "Последний герой" получается: Андрей с Кешей хоть по паре камышовых сухарей схрумкали, а я, считай, кроме нескольких стебельков ревеня вторые сутки уже... Так и срать разучиться недолго... И правда, - прислушался он к себе, - есть-то как хочется! Может, по ту сторону ущелья местность побогаче будет? Вдруг там грибы растут, или хоть ягоды какие-нибудь..."

  Голод диктовал свои условия. Илья встал с камня, и, набрав в легкие побольше воздуха, нырнул. Он проплыл отделяющие его от продолжения пути метры под водой. Вынырнув, увидел протянутые ему руки товарищей. На этот раз Илья отказываться от помощи не стал.

  Андрей и Иннокентий совместными усилиями уже почти вытащили его из воды, как вдруг что-то упруго, но не больно ткнулось в правую пятку. Илья как ошпаренный выскочил на каменистый берег, отшатнулся от края и, изогнувшись и согнув ногу в колене, через плечо посмотрел на подошву.

  - Ногу повредил? - услышал он озабоченный вопрос Иванова.

  - Да нет, так что-то... показалось.

  Стены ущелья расступились совершенно неожиданно, а вместе с ними разбежались по сторонам и берега речки. Собственно, речкой теперь назвать её было невозможно. Тот, кто не побывал в её нижнем течении, сказал бы, что перед ним озеро. Или болото. Тростник здесь рос не только у берегов, зелёные островки - большие и маленькие - рассыпались по всей поверхности водоема. И это был не камыш, более всего он смахивал на бамбук или на гигантский хвощ.

  Лес тоже оказался другим - вместо привычных глазу сосен и берёз здесь росли какие-то экзотические деревья. Ни один из путников не являлся большим знатоком ботаники, а потому даже искушенный в вопросах выживания майор Андрей Иванов мог сказать лишь, что деревья более всего походят на папоротник или на что-то в этом роде. От одного корня росло в разные стороны с небольшим наклоном сразу несколько стволов, имеющих ветви похожие на опахала. Всё пространство между деревьями заросло разнокалиберными деревцами поменьше и непролазным с виду кустарником, из которого выползали и, обвивая стволы "папоротников", тянулись к солнцу толстые черные лианы; издали могло показаться, что по ветвям деревьев ползают гигантские змеи.

  Так что о продвижении по лесу нечего было и думать - идти можно было только вдоль берега водоёма. Благо, открытые участки довольно ровной поверхности поросли местами невысокой чахлой травкой, местами мхом, а кое-где зияли коричневые проплешины открытого грунта, скорей всего, глинистого.

  - Ё-моё... - разочарованно протянул Андрей. - Такого я, честно сказать, не ожидал.

  - А чего ты ожидал? - хмыкнул Илья. - Ты же сам сказал, что когда каньон пройдём, то попадём в более интересные места.

  - Я сказал: может быть.

  - Какая разница! Чем тебе это не "более интересное место"?

  - Да как-то... - Андрей пожал плечами и вдруг звонко шлёпнул себя по щеке. - Ай, сволочь!

  - Наказываешь себя за опрометчивые слова? - усмехнулся Илья.

  - Комар, - пояснил Иванов. - Присосался, гад!

  - Комар?!

  - Ну да, самый обыкновенный комар... Стоп! Как комар?!.. - Андрей удивлённо посмотрел на размазанную по ладони кровь и на трупик комара, скатанный в тоненькую чёрную сопельку и прилипшую к подушечке среднего пальца. - И правда, комар! - щелчком стряхнув с пальца комариные останки, он поднял на товарищей радостный взгляд: - Живём, мужики! Если тут водятся эти вампиры, стало быть, водятся и те, чью кровь они пьют... Ну что, исследуем этот мир, господа попаданцы!

  Илья вздрогнул: Андрей произнес слово "попаданцы", а ведь о тех своих дурацких предположениях он ему не рассказывал. Впрочем, подумал он, почему бы и Андрею ни читать "туалетной" литературы? К тому же он, кажется, охранником работает. А что ещё охраннику на дежурстве делать? Кроссворды разгадывать да книжки читать.

  Первым делом товарищи по несчастью ринулись к лесу и ещё раз, уже вблизи, убедились в его непроходимости. Зато почти на всех кустах к своей огромной радости они увидели ягоды, некоторые кусты были буквально усыпаны ими. Красные, жёлтые, синие - ягоды радовали взор и наполняли рот слюной. Вот только можно ли было их употреблять в пищу, оставалось вопросом - плоды кустарников, как и сами кустарники, были совершенно незнакомой породы.

  - Едрёна копоть! - в сердцах ругался Андрей. - Ни малины, ни ежевики, ничего похожего. Хоть бы кислица какая попалась! Или лимонник... Я, когда лианы увидел, подумал - дикий виноград. Ага, губу раскатал! На этих лианах даже листиков нет, и на хрена растут?..

  Наконец нашли деревце с плодами, чем-то напоминающими некрупные яблоки слегка вытянутой формы. Андрей сорвал одно "яблочко", ковырнул ногтем, понюхал.

  - Вроде неплохо пахнет, - он приготовился его куснуть.

  - Не боишься, что рога вырастут? - спросил Илья.

  - Почему - рога? - вскинулся майор, словно ему наступили на любимую мозоль.

  - Ну, или уши, не помню, что там вырастало, когда кто-то яблоко съедал.

  - А, ты об этом... Не-а, насчет рогов я не переживаю, уже отпереживался. Рога у каждого взрослого мужчины должны расти по определению, особенно у тех, кто по командировкам мотается.

  - Рогоносцами не рождаются, ими становятся, - вставил Кеша, но увидев потемневший взгляд Андрея, тут же умолк.

  - Так вот по поводу ушей, - продолжил Андрей: - Ты прав, Илья, экспериментировать надо с умом, - он пошарил взглядом по деревцу, отыскал "яблочко" с чёрным пятнышком червоточины на бочке, сорвал его и разрезал пополам. Сунул под нос Илье: - Глянь, червяк как у себя дома устроился, с комфортом. А раз червь сей фрукт кушает, значит, и мы не отравимся.

  И уже без всяких сомнений Иванов откусил кусочек яблока и, прислушиваясь к своим ощущениям, стал тщательно пережёвывать. Илья с Иннокентием внимательно следили за выражением его лица.

  - Ну, как? - одновременно спросили они, когда Иванов перестал жевать и смог ответить.

  - Вяжет, - с пренебрежением переевшего дегустатора ответил тот, - и кисловатые. И водянистые. Вообще-то, говно, если честно, - и тут же снова вгрызся в сочную мякоть незнакомого плода.

  Словно по команде Илья с Кешей сорвали по "яблоку" и стали грызть. Андрей, как обычно, пошутил - плоды, конечно, слегка вязали, как и положено любой дичке, но в остальном были вполне съедобными, а с голодухи казались просто восхитительными.

  Илья заметил, что Андрей ухмыльнулся, собираясь что-то сказать. Догадавшись, о чем сейчас пойдет речь, он решил опередить его.

  - Еще по одной штучке съедим, и хватит, - сказал он в основном для Иванова, но глядя на Кешу. - Пища незнакомая, можно...

  - Обдристаться, - со вкусом вставил Андрей.

  - ...заработать расстройство желудка, - по-своему закончил Репин начатую фразу. - Слушайте, я вот что подумал! Надо таким же образом все ягодные кусты проверить. На предмет червей...

  - Ой, а это что такое? Вон там, - Кеша указывал на дерево с ветвистой кроной, стоящее в некотором отдалении. На его ветках болтались продолговатые плоды размером примерно с мяч для регби. Они имели пупырчатую кожуру нежного светло зеленого цвета, чуть-чуть светлее листьев. В густой кроне дерева разглядеть их было не так просто.

  - Забавные висюльки, - чему-то обрадовался Андрей. - А главное - крупные. Может, это орехи? Вот было бы здорово, считай, проблему питания решили бы враз. Орех - штука весьма калорийная. Но, наверное, нет - для ореха чересчур большие плоды, это же не кокос.

  - А чего гадать, - сказал Илья, - пошли, проверим.

  - Не-а, не орех, - помотал головой Андрей, взвесив на руке сорванный плод, - лёгкий больно. А что всё-таки у него внутри, интересно?.. - Он погрузил пальцы в податливую мякоть и легко разорвал плод на две половинки. И тут же выронил его из рук и отпрыгнул назад. - Фу, блядь! Вонища-то!!

  Запах моментально донёсся и до его товарищей. Илья поморщился, а Иннокентий отошел метра на три и произнёс:

  - Я когда-то читал, господа, есть такой фрукт, называется... смешное такое название, дай бог памяти...

  - Дуриан, - подсказал Репин.

  - Совершенно верно, дуриан! Этот фрукт имеет отвратительный запах, но вкус...

  - Сомневаюсь, - покачал головой Илья. - Воняет так же, но это не дуриан. Я в Таиланде дважды бывал и один раз на Гоа. Приходилось и видеть его и нюхать, и даже пробовать. Дуриан весь в шипах, а этот... Может, какая-то неизвестная разновидность?.. Все-таки я его есть не стану.

  - А я - тем более, - заявил Иванов. - Мне одного раза нюхнуть эту дрянь хватило, говном воняет конкретно. Пошли-ка, мужики, лучше к воде. Чую, есть там рыба.

  - А её-то как проверять будем? - с иронией в голосе поинтересовался Илья.

  - А, авось, фугу здесь не водится, - отмахнулся майор.

  - А ловить чем? Снастей-то нет.

  - Ты ж на реке вырос, - обронил Иванов.

  Рыба в реке водилась, и, судя по всему, в изрядном количестве - товарищи ещё издали заметили острые стрелки, то там, то сям рассекающие водную гладь и услышали многочисленные характерные всплески в прибрежном тростнике и на островках.

  Тростник и впрямь напоминал бамбук, а может, таковым и являлся. Иванов, срезав несколько тонких тростинок, оказавшихся довольно гибкими и прочными, и ещё одну потолще для древка, принялся мастерить каркас для сачка.

  - А из чего сам сачок делать будете? - спросил Иннокентий, заинтересованно наблюдая за его работой.

  - Труселя бы твои подошли идеально, - ответил Андрей, - но ты же их утопил. Придется что-то другое использовать. Илья, своей фирменной сорочкой ради общего блага пожертвуешь? Майку, я заметил, ты не носишь.

  Илья не ответил, только хмыкнул; ему пришла в голову интересная идея. Вооружившись найденной щепкой, он принялся ковырять землю и после первого же копка увидел поспешно втянувшийся лиловый хвостик земляного червяка.

  - Я так и знал, - вздохнул Андрей, - придётся свою собственную майку приспосабливать... А ты что там делаешь, червей решил накопать?

  - Угу.

  - А крючок где возьмёшь?

  - Нож дай.

  - А ты мне свою рубашку взамен!.. Ладно, пошутил, держи нож. Я же не такой скупердяй, как у твоего отца дети.

  Крючок Илья смастерил из иголки от благоразумно оставленного значка члена экологического симпозиума, а в качестве лески использовал оба шнурка от своих штиблет, связав их вместе. Бренд Enrico Monti гарантировал качество продукции, а потому и шнурки обязаны были быть такими же качественными, как и сами штиблеты - тонкими, эластичными и очень прочными. В отличие от китайских они никогда не рвались, если за них излишне активно тянули, чтобы потуже завязать бантики.

  Удилище принёс услужливый бомж Кеша, выбрав и срезав ивановским ножом самый длинный "бамбуковый" хлыст. Закончив изготовление удочки, Илья с ностальгической улыбкой посмотрел на творение рук своих - нечто подобное он мастерил в далёком детстве.

  - Ну-ну, - хмыкнул Иванов, - чем бы дитя ни тешилось...

  Илья поплевал на червя, добытого тем же Кешей, и забросил удочку в прогалину в тростниковых зарослях. Поклёвки долго ждать не пришлось: увидев, как натянулась шнурковая леса, Илья резко подсёк. Рыбёшка размером с ладонь сверкнула на солнце серебристым боком, но... не ей было суждено попасть на обед голодным путникам, обитательница местного водоема сорвалась с крючка, не имеющего зазубрины, где-то у самого берега. Червяка, естественно, на крючке не наблюдалось.

  - Блин! - ругнулся Илья и насадил на крючок другого червя, взяв его из протянутой ладони Иннокентия.

  - Ха-ха-ха, - серьёзно сказал Андрей; он уже приделывал свою майку к каркасу.

  Скрипнув зубами, Илья снова забросил удочку, и буквально в ту же секунду клюнуло. Он подсёк, но опять неудача - рыба соскользнула с крючка ещё в воде.

  - Да-а, - протянул майор, - с вами, как я посмотрю, с голоду подохнешь... Ладно, давайте, тренируйтесь тут, а я подальше отойду, чтобы не мешать. Эх, горе-рыболовы!.. - Он снял джинсы и, вскинув сачок на плечо, в одних плавках зашагал прочь.

  Третья попытка также не дала результата, но Илья не отчаивался, он чувствовал: сегодня его день, и он обязательно удивит товарищей.

  И это случилось. Четвёртая поклёвка оказалась такой мощной и неожиданной, что он едва не выронил из рук удилище. Видать, крупная рыбина попалась, подумал Илья и тут же увидел её. И не сразу сообразил, что это и есть его потенциальная добыча, мелькнула мысль, что какой-то топляк проплывает мимо. Рыба была метра полтора длиной или даже больше; она лишь на секунду показалась в верхнем слое воды, словно для того, чтобы продемонстрировать врагу свои нешуточные размеры. Илья сразу понял, что просто так, при помощи одной только удочки, её не взять.

  - Блин! И Андрей, как назло, ушёл со своим сачком!.. Держи крепко! - крикнул он Кеше, передавая ему удилище, и как был - в брюках и рубашке - бросился в воду. - И в натяг, в натяг давай!

  В Полынке, на берегах которой прошло детство и самое начало юности Ильи Репина, водилась разная рыба, в том числе и щука, и судак. Некоторые экземпляры тянули на два-три кило. Не раз, когда не оказывалось под рукой подсака, ему с друзьями-рыболовами приходилось вытаскивать крупную рыбу, что называется, голыми руками. Был риск серьёзно поранить пальцы об острые плавники и не менее острые щучьи жабры, а то и вообще без пальцев остаться, но разве десяти-двенадцатилетние пацаны об этом задумываются?.. Правда, всё это было давно, нынче и рыбы серьёзной в Полынке не стало - одни чебачки да сорога - и прежний рыбацкий азарт Ильи куда-то подевался.

  Но сейчас, как и тогда, в детстве, он забыл о всякой осторожности. Разглядев под водой огромную тупоносую голову, ухватил рыбину обеими руками за жаберные щели и, преодолевая ее отчаянное сопротивление, поволок к берегу. Жабры у рыбы, на счастье добытчика, оказались мягкими, бархатистыми, но Илье некогда было подумать о том, как здорово ему повезло. Рыба брыкалась и норовила вырваться, но и Репину силёнок было не занимать. Достигнув берега, он, перестраховываясь, оттащил её метров на пять от воды и только тогда разжал пальцы. Рыба тут же забилась как сумасшедшая, стала изгибаться и подпрыгивать, скачками продвигаясь к родной стихии. Илья как мог ожесточенно отпинывал её назад, но часто промахивался.

  Иннокентий стоял и, сжимая в руках ставшее ненужным удилище, оторопело смотрел на поединок человека с рыбой.

  - Чего стоишь?! - задыхаясь, крикнул ему Илья. - Дай что-нибудь! Да брось ты эту грёбанную удочку!!

  Он не сказал, что ему дать, но Кеша, по-видимому, сам понял. Бросив, наконец, удилище, он бестолково заметался по берегу, ища что-нибудь, чем можно было утихомирить этого разбушевавшегося речного гиганта, отчаянно не желающего быть зажаренным на углях и съеденным. Иннокентий ещё бы долго так метался, не подоспей расторопный майор, с подобранным по пути обломком местного бамбука. Действуя им как дубиной, он стал лупасить рыбину, целясь ей по голове. Рыба затихла только после пятого или шестого меткого попадания по темечку, да и то не окончательно - широкий, похожий на ласт дайвера хвостище продолжал громко шлёпать по глине. У Ильи подогнулись коленки, и он сел.

  - Ни хрена себе, вот это монстр! - Андрей присел на корточки рядом с ним и стал с интересом разглядывать рыбу. - К какому семейству, интересно, она относится? Чем-то на лосось похожа, но чешуя крупная, как у сазана. У лосося такой чешуи не бывает. И усы... ты глянь, Илья, у неё усы. Может, это сом? Или налим. Да нет, не похоже. Чешуя... Слышь, Илья, как думаешь, что за рыбу ты поймал?

  - Кто ее знает, - устало ответил Илья. - Здесь вообще все ни на что не похоже.

  - Килограммов пятнадцать в этой зверюге, не меньше, - продолжал Андрей. - Как думаешь?

  Илья не ответил, за него высказался Иннокентий:

  - Думаю, больше пятнадцати. Двадцать точно есть.

  - Ага, - кивнул Иванов, - здоровая, сволочь. А пасть-то какая! Этой зверюге впору какую-нибудь ондатру или выдру целиком заглотить, а она на какого-то сраного червячка обзарилась. Вот дурища-то!..

  - Здесь, наверное, ондатры с выдрами не водятся, вот и питается, чем придётся, - пошутил Илья. - А может, мы первые люди, которые ей червяка предложили.

  - А ты молодец, менеджер, - похвалил его Иванов. - Обеспечил нам сытный обед... Шашлык за мной, правда без соли и без перца, но, думаю, и без специй шашлычки получатся - пальчики оближешь! Эх, - мечтательно вздохнул он, - по сто граммов бы еще к шашлычку.. А было б в чем, я бы из башки ушицу забабахал знатную, да ладно уж...

  Илья, довольно улыбаясь, поднялся с земли и направился к реке - его руки были покрыты слизью, которая высохла на солнце, превратившись в розоватую глазурь.

  Пока он отмывался, Андрей с Иннокентием нанесли дров. Идти за ними в лес было необязательно - вдоль берега валялось много поваленного тростника, или "бамбука", как его с подачи Ильи стали называть все. Как вскоре выяснилось, горел он отлично.

  Из того же "бамбука" Андрей изготовил некое каркасное сооружение - подобие мангала и шампуры, расщепив молодые стебли повдоль. А пока прогорал костер, занялся рыбой. Иннокентий стал ему активно в этом помогать, а Илья, решив, что он будет только мешать - готовить он не любил и не умел - прилег в тенёчке и решил немного поразмышлять на тему: что бы всё это могло означать?

  Всё - это его таинственное перемещение в незнакомый мир и сам этот мир, который просто не имел права существовать реально. А если он нереален, что тогда? Значит, он... виртуален?.. Но жрать-то хочется по-настоящему! И усталость, и боль ощущает по-настоящему. И вкус и запахи! Как сильно вонял этот псевдодуриан... Нет, всё что происходит с ним, совершенно не похоже на сон. Даже сон кажется реальностью. Тот самый сон, который он видел, когда якобы умер...

  Неожиданно Илья вспомнил его во всех подробностях. Такого раньше с ним не бывало. Он вообще редко видел сны, а если и снилось что-то, проснувшись, Илья почти всегда забывал сновидения. Если и помнил, то лишь самые первые минуты с момента пробуждения, да и то как-то расплывчато.

  На этот раз он помнил абсолютно всё, каждую мелочь, и ему казалось, что увиденное и прочувствованное не было сном. Его разговор с Мадлен был не менее реален, чем всё то, что происходит с ним здесь и сейчас.

  Потом мысли Ильи коснулись Мадлен, он вдруг подумал, что ему было так хорошо с ней, как, наверное, не будет никогда и ни с какой другой женщиной. Вспомнились почему-то не их любовные утехи, не посещения ресторанов, не совместные поездки на шикарные заграничные курорты, а редкие тихие вечера вдвоём у камина в её загородном доме.

  И стало Илье грустно. И очень комфортно в этой грусти. Вскоре мысли стали путаться, Мадлен ускользала, но настойчиво и отчаянно звала его за собой. Веки Ильи налились тяжестью, накатила приятная истома. Он понял, что засыпает, и вдруг испугался.

  А что, если он опять умрёт? Умрёт и увидит сон?.. Ему хотелось туда, в сон, за Мадлен - догнать её, объяснить... А что, собственно, объяснить?.. И зачем? Он может уснуть и не проснуться! И тогда уж точно никогда не встретится с Мадлен и ничего не сможет ей объяснить.

  Илья боролся со сном и с самим собой.

  Бодрый голос Иванова помог ему справиться с сомнениями.

  - Шашлык из рыбы фугу готов, господа попаданцы! Прошу к столу!

  Илья поднялся и увидел неунывающего офицера запаса и облизывающегося в предвкушении трапезы бомжа.

  Илья лежал у кустов, метрах в десяти от костра, а ветерок дул с воды и все запахи готовки уносил в сторону леса, не раздражая обоняния парня и не будоража его задремавшее чувство голода. Но едва Илья приблизился к импровизированному мангалу, втянул носом восхитительные ароматы жареной на углях рыбы и увидел крупные куски филе, нанизанные на бамбуковые шампуры и радующие глаз румяной корочкой, он тут же понял, что если сию минуту не съест хотя бы кусочек, то просто умрёт от голода. Поэтому он не стал церемониться, схватил шашлык, который на него глядел, и впился зубами в сочное мясо.

  Какие к чертям собачьим специи! Какие сто грамм! Прошло не больше двух-трёх минут, и Илья с удивлением посмотрел на пустую бамбуковую палочку, которую держал в руках.

  - Бери ещё, - весело сказал Андрей, - не стесняйся. Я из расчёта по три шашлыка на брата сделал. С запасом, так сказать. И при этом не больше трети твоей рыбины оприходовал, вон остальная часть туши - в кустах лежит. А рыбка-то - сказка, да?.. Сейчас наедимся от пуза, отдохнем - и снова буду шашлыки жарить. Сегодня-то... - он посмотрел на солнце, которое уже клонилось к закату, - в путь-дорогу уже поздно отправляться. Лучше хорошенько отдохнуть, да к завтрашнему переходу жратвы побольше наготовить, чтобы идти, не задерживаясь.

  Илья не заставил себя уговаривать, и с не меньшим аппетитом набросился на сочную, пахнущую дымком рыбу. Однако после второй порции шашлыка энтузиазм у изголодавшихся путников заметно спал - шампуры у Андрея были длиной сантиметров по шестьдесят, и рыбы на них было нанизано соответствующее количество. Третий шашлык осилил только Андрей, и то с трудом, а Кеша и второй-то съел лишь на половину.

  Насытившись, он просительно посмотрел на товарищей:

  - Можно, я отдохну немножко? Устал что-то, и печень расшалилась...

  - Ну, конечно, Кеша, - разрешил Андрей, - покемарь, отдохни. А мы с Илюхой, - он хохотнул, - посуду пока помоем. Шучу. Может, порыбачим еще, а, Илюха?.. О, у меня идея! А не побродить ли мне с острогой?

  Он достал из кармана свой швейцарский складишок, раскрыл и с деловым видом и знанием дела стал приматывать его репинским шнурком к длинному и упругому стеблю "бамбука", выбранному из кучи заготовленных для костра дров.

  Бомж улёгся на место, где до обеда лежал, и чуть было не уснул Илья, и буквально через пару минут из кустов раздался негромкий осторожный храп.

  - Спит, - заметил Илья.

  - Пусть поспит дедушка, - снисходительно ответил Андрей, затягивая узел. - Мы с тобой - лбы здоровые, а Кеша - человек в возрасте, ясен пень - устал бедолага.

  - Он просто спит, - Илья в упор посмотрел на Андрея.

  - Да не просто, храпит аж.

  - Ты не понял. Кеша просто уснул, он не умер.

  - А, - догадался Андрей, - ты об этом...

  - А может, не было ничего? Может, вы мне наврали?

  - Зачем?

  - Ну... чтобы напугать.

  - Да брось ты, Илья, зачем нам тебя пугать, - лениво возразил Иванов. - Если хочешь знать, я сам напугался. Очнулся, а рядом два трупа. Нет, я не трупов, конечно, испугался, уж чего-чего... Страшно стало, что один остался. Один на один со всем этим... слова подходящего найти не могу, мат один...

  - А я вот не напугался, - сказал Илья. - Я просто не поверил. Да как можно поверить, что умер, если сон видел? Видел сон - значит, спал. Просто спал, а не умер...

  - Сон?.. - Андрей задумался. - Слушай, а ведь мне тоже сон снился.

  - Помнишь его?

  Иванов помолчал, по-видимому, вспоминая.

  - Угу, - промычал через некоторое время.

  - Расскажешь, о чем сон был?

  - Да так... - Илья понял, что Андрей, так же как и он сам, видел во сне что-то личное, то, о чем не хочется никому рассказывать.

  - Хорошо, можешь не рассказывать, - сказал Илья, милостиво разрешая Иванову оставить в тайне его видения. - А знаешь, что я думаю по поводу ситуации, в которой мы вот уже вторые сутки кувыркаемся?

  - Откуда мне знать? Я же не телепат, чужих мыслей читать не умею.

  - Этот мир не настоящий.

  - Ты что-то уже говорил на эту тему. Параллельный?

  - Мне кажется тут кое-что другое. Этот мир вообще не похож на настоящий. Взять хотя бы деревья... Не бывает таких одинаковых деревьев, как те, что по ту сторону ущелья растут. Ты сказал: клонированные. А зачем? Ну, ёлки к новому году разводить - это ещё понятно. А берёзы зачем?

  - А как ты иначе такую одинаковость объяснить можешь?

  - Компьютерная графика.

  - Знаешь, Илья, я хоть и салдафон, но вообще-то не совсем дремучий человек. Вот только с компьютерами у меня как-то не сложилось. Ну, понимаешь, не было необходимости. Для того, чем я всю жизнь занимался, компьютеры как-то не нужны были... Может, объяснишь, что за графика такая?..

  Илья принялся объяснять Андрею то немногое, что знал сам о синтезе изображений, об анимации и о моделировании пространства, запахов, вкуса и ощущений. Иванов слушал внимательно и изредка кивал, но Илье было совершенно неясно - понимает ли он что-нибудь из его объяснений.

  - ...для того чтобы на экране была армия, - говорил Илья, - совсем не обязательно выводить на массовку тысячи людей, как это раньше делалось - им же деньги платить надо. А амуниция, оружие?.. Гораздо проще и дешевле размножить изображения десятка экипированных воинов, а потом вставить копии куда нужно. Так же и с деревьями...

  - Стоп, - остановил его Иванов. - Ты всё про кино да про мультики. Но мы же не в кинотеатре сидим, не у экрана телевизора. Копии, говоришь... Так мы их не только видим, мы их потрогать можем, срубить, было б чем. На дрова порубить и сжечь.

  - Видишь ли, Андрей... - Илья помолчал, подбирая слова. - Дело в том, что мы с тобой и с Иннокентием Ивановичем находимся не у экрана, а по другую его сторону. Нет, правильнее будет сказать - внутри. Мы являемся участниками этого непонятного действа, которое я вначале принял за банальный розыгрыш.

  Илья замолчал, а Андрей, неуютно передёрнув плечами, произнёс:

  - Так выходит... и мы - ненастоящие?..

  - Я не могу тебе ответить на этот вопрос, потому что сам ещё толком ничего не понял. Я просто чувствую - что-то здесь не так. Сам посуди, ну разве бывает так: совершенно пустой лес - ни комара, ни бабочки, ни грибка, ни ягодки, а пройди метров двести - и полное изобилие. Две искусственно смоделированных ситуации, совершенно не согласующихся одна с другой.

  Иванов надолго задумался. Илья смотрел на красивое сосредоточенное лицо офицера и вдруг заметил, как задумчивость сменяется настороженностью. Андрей вытянул шею и прислушался.

  - Слышишь?

  - Кеша храпит...

  - Нет, там, - Андрей указал на лес.

  Илья повернул голову и тоже услышал отдаленный треск сучьев и увидел, как качнулись вершины "папоротников". Вскоре из кустов выбралось, а точнее, прошагало по ним, как по траве, нечто в количестве одного экземпляра, и это нечто было ужасно.

  - Едрёна копоть, - изумленно выдохнул Иванов.

  Вышедшее из леса существо являлось без сомнения каким-то доисторическим ящером, который по идее должен был умереть вместе со своими многочисленными сородичами эдак шестьдесят пять миллионов лет тому назад.

  - С этим тестом они явно переборщили, - тихо пробормотал Репин.

  - Кто - они? - так же тихо спросил Иванов.

  - Не знаю... - Илья, не отрываясь, глядел на приближающегося динозавра.

  Он был таким, как показывали по Дискавери в компьютерных фильмах, реконструирующих эпоху плиоцена. Движения ящера были чересчур резкими и, одновременно, излишне плавными, что опять-таки вызвало ассоциации с компьютерной графикой.

  - А чего это мы стоим? - Иванов стряхнул с себя недавнюю растерянность, вспомнив, что он хоть и в запасе, но по-прежнему офицер. - Кеша, подъем! Тревога! Приготовиться к бою!

  - А где Кеша?.. - недоуменно произнёс Репин. - Ведь только что...

  Андрей посмотрел в сторону, где спал бомж, но под кустом никого не было.

  - Сбежал, гад! Ну и хер с ним! Всё равно - не боец. Илья, вооружайся, чем можешь. Хоть мир, как ты говоришь, и ненастоящий, но этот его явно не травоядный представитель сожрет нас с тобой очень даже по-настоящему. И не подавится.

  Илья быстро выбрал из кучи дров дрючок подлиннее и, выставив его острым обломанным концом вперёд, как копьё, встал наизготовку. Он всё-таки надеялся на счастливую развязку этой непростой ситуации, ждал, что неизвестные и невидимые экзаменаторы вовремя опомнятся и остановят идиотский эксперимент. Его надежда усилилась, когда динозавр, не добежав метров двадцати, вдруг остановился и, издав неожиданно тонкий крик, похожий на орлиный клёкот, стал обходить их по кругу. То ли этот безмозглый гигант считал своих врагов глупее себя и надеялся зайти с тыла, то ли ему мешал, не подпуская ближе, некий невидимый барьер.

  То, что барьера не существовало, стало совершенно понятным после неожиданного броска Андрея в монстра "острогой". Андрей целил динозавру в глаз, но немного промахнулся - "острога" ударилась прямо в бронированный лоб ящера промеж его злых желтых глаз с вертикальными зрачками и, не причинив ни малейшего вреда, отлетела в сторону.

  Динозавр бросился на Иванова, а тот метнулся ему навстречу и неожиданно опрокинулся навзничь, закатываясь ящеру под брюхо.

  "Поскользнулся на сырой глине, - с ужасом подумал Илья. - Всё! Конец!.."

  Но Андрей упал вовсе не случайно, это был боевой приём - отчаянный и хладнокровный. Броском "остроги" он не поразил монстра, а разозлил его и спровоцировал на необдуманные действия. Кроме "остроги", опытный боец вооружился крепким обломком "бамбука" - потолще того, что выбрал Илья, но чуть короче. Оказавшись под монстром, Андрей упёр толстый конец в землю, выставив остриё под углом к опускающемуся на него морщинистому животу, менее защищенному, чем бока и спина. Динозавр напоролся на кол всей своей массой, на секунду завис над лежащим на земле Андреем, и с неприятным хрустом осел. Андрею чудом удалось выкатиться из-под гибнущего животного, не угодить под молотящие по воздуху слоновьи ноги и на четвереньках, по паучьи, отбежать в сторону.

  Могучий хвост ящера неистово колотил по земле и дугообразно мотался из стороны в сторону. Илья, рискуя попасть под удар, подскочил к шипастой и бородавчатой голове и со всего размаха вонзил копьё в глаз монстра. После чего отбежал на приличное расстояние от бившегося в агонии чудовища и встал рядом с Андреем.

  - Три господа бога душу мать Колумба Христофора великого мореплавателя бабушку в лысый череп! - тяжело дыша, сказал тот. - Вроде уделали одного.

  - Одного?.. Ты хочешь сказать, другие придут?

  - Да как пить дать! Думаешь, тут только один такой красавчик водился? Унюхал шашлычок и прибежал подхарчиться...

  - Ну... - неопределённо пожал плечами Илья, - если у тех, кто моделировали эту ситуацию с фантазией всё в порядке, они должны по идее придумать что-то ещё... другое.

  - Моделировали?! - взъярился Иванов. - Ты что же, по-прежнему думаешь, что всё, что здесь происходит - понарошку?.. Попробовал бы ты под этим... дирижаблем полежать! Обдристался бы! И мысли о виртуальности к чёртовой матери послал... Нет, Илья, взаправду всё тут! Валить надо отсюда, вот что я скажу.

  - Куда? Куда валить-то?!

  - Да хоть обратно через ущелье! Лучше ревень с камышом жрать, чем самому едой быть!

  - Боюсь, вернуться уже не получится, - задумчиво произнес Репин, глядя в ту сторону, откуда они пришли сегодня утром.

  - Это ещё почему?!

  - Нас просто не пустят назад. Сам посмотри: Сим-Сим закрылся.

  Иванов посмотрел на север, где прежде наблюдался просвет в холмах и подскочил как ужаленный. Никакого просвета не было, холмы, которые уже были не холмами, стали значительно выше, весь горизонт окольцевала ровная поверху, отвесная и совершенно неприступная с виду стена.

  - Где?! Почему?! Что за херня?.. Мы в ловушке!

  - Я тебе пытался объяснить, но... - начал Илья, но вдруг замер, неосознанно уловив какие-то изменения этого виртуального мира.

  Всё повторилось, как в его сне. Только в ином интерьере.

  Мир вокруг стал зыбким и нечётким. Там, где стоял мангал и слабо дымился прогоревший костёр, образовалась воронка. В неё проваливалось всё, что находилось рядом: впрок заготовленные дрова, шампуры, разбросанные на месте недавнего пиршества, остатки рыбы, пиджак от костюма Boggi, который Илья в связи с полной потерей былого лоска просто бросил на землю. Очертания трупа доисторического монстра точно так же, как и "доисторического" кресла Мадлен из предыдущего сна Ильи стали сглаживаться. Пластины гребня развалились на две стороны в шахматном порядке и киселем потёкли по ещё подрагивающим в предсмертных конвульсиях бокам, а длинный толстый хвост уже давно находился в воронке, превратившись в бурый ручей.

  Края воронки расширялись; Илья отступал, хотя и осознавал, что убежать всё равно не сумеет. Да и надо ли...

  Он огляделся: вода в озере отчего-то бурлила, словно закипала, со стороны леса появились и стали приближаться к центру катаклизма какие-то неясные тени. Возможно, это были динозавры, вроде того, который теперь уже превратился в кучу дерьма и стекал в воронку, как в унитаз.

  Андрея не было рядом. Как тогда Мадлен...

  А может быть, Иванов уже ступил в портал перехода в иной мир?..

  Илья закрыл глаза, сказав себе: "Будь, что будет" и тут же почувствовал, как земля ушла у него из-под ног.

  5.

  Илья открыл глаза и тут же закрыл их, ничего не успев разглядеть, кроме света, бьющего с правой стороны. Закрыл вовсе не потому, что свет был очень уж ярок, просто вспомнил всё происшедшее и банально испугался новой неизвестности.

  "Как страус, который в момент опасности прячет голову в песок" - с внутренней усмешкой подумал о себе. Сравнил себя с глупой птицей, и стало стыдно. Но глаза всё-таки не открыл, решил сначала прислушаться к звукам нового мира.

  Вокруг стояла тишина, но не полная. Что-то гудело - тихо и монотонно. Даже не гудело, звук был похож на мерный и нудный шелест вентилятора работающего компьютера. Впрочем, источником звука могло быть и что-то другое.

  Илья понял, что лежит на спине.

  Где он? На любимой тахте в своей собственной холостяцкой квартире-студии?.. В гробу?.. На сырой земле, в мире, где живут динозавры?.. А может на шпалах железнодорожной колеи, и его вот-вот переедет скорый поезд?..

   "Нет, по поводу шпал - явный перебор, даже смешно. Я почувствовал бы их спиной"

  То, на чём он лежал, и на чем покоилась его голова, было ровным, упругим и достаточно мягким. Это ложе что-то очень сильно ему напоминало.

  "Больничная кушетка! Я в смотровом кабинете какой-то больницы. Или на операционном столе... Но не в морге, слава богу - там лежаки другие... Собственно, почему - слава богу, что не в морге? Да хоть бы и в морге, что такого - живой ведь! Мыслю - значит существую. А может, все мои приключения - всего лишь бред!.. Находился без памяти, бредил... Но как я здесь оказался? Заболел? Меня избили? Попал под машину?.."

  Илья непроизвольно напряг мышцы, проверяя, всё ли цело, есть ли у него руки, ноги. И сразу понял, что привязан.

  "А может, я в сумасшедшем доме?" - почему-то без особого огорчения подумал он.

  Рядом кто-то стоял. Молча. Не слышно было ни дыхания, ни какого либо шороха, но Илья интуитивно ощущал чьё-то присутствие. Однако открыть глаза всё ещё не решался, теперь он боялся разочарования.

  - Открывайте, открывайте глаза, Илья Владимирович. Не притворяйтесь, - наконец прозвучал тихий вкрадчивый голос, вдруг показавшийся Репину знакомым. - Я знаю, что вы уже проснулись. Меня вы, возможно, могли бы обмануть, но обмануть приборы вам не удастся.

  Илья с опаской открыл глаза и, скосив их, глянул в сторону, где заметил источник света. Справа от кушетки, к которой он оказался пристёгнутым широкими матерчатыми ремнями, стояла тумбочка с трубчатыми хромированными бортиками, похожая на медицинский столик-каталку для медикаментов или инструментария. Она была завалена какими-то шнурами, гирляндами датчиков и черными пластмассовыми коробочками неизвестного назначения. Из этого вороха оборудования торчал, хищно выгнувшись на гибкой гофрированной стойке, светильник с вытянутым отражателем, направленным вниз. Его-то свет и увидел Илья, когда очнулся и на мгновение открыл глаза. За тумбочкой, отгораживая его от чего-то, или наоборот - что-то от него, стояла ширма.

  - Вот и славненько! - произнёсший эти слова человек стоял в некотором отдалении от кушетки, лицо его закрывала тень.

  - Где я? - спросил Илья. - В больнице?.. Что со мной случилось, доктор?

  - Я не врач, и вы, Илья Владимирович, не в больнице.

  "До чего же знакомый голос, - озадачился Илья. - Где я мог его слышать?.."

  Человек вышел из тени, и Илья смог его рассмотреть.

  Нет, кажется, прежде они не встречались, хотя Илья мог и ошибаться.

  Человек был одет во всё чёрное, рост имел выше среднего при излишне худощавом телосложении. Однако не сказать, что его худоба была болезненной; гордая осанка, широкие прямые плечи, отсутствие какой-либо сутулости - всё это говорило об отменном физическом здоровье. Возможно, человек занимался спортом, а может, был военным. Не молод, на вид лет пятьдесят-пятьдесят пять. На узком лице внушительного размера нос с горбинкой. Глаза, не понять какого цвета, по-видимому, серые или голубые, во всяком случае, светлые. От крыльев носа к углам тонких бледных губ спускаются две глубокие морщины. На высоком выпуклом лбу кожа натянута, как на барабане. Темные волосы с седыми прядями сзади туго стянуты резинкой в хвост.

  Незнакомец повернул голову, отреагировав на призывный писк прибора, стоящего слева. Прибор был не один - на длинном, тянущемся вдоль всей стены столе стояли металлические короба с окошками счетчиков, кнопками, с зелёными и красными лампочками-индикаторами; некоторые приборы громоздились один на другом. Ещё там было два системных блока компьютера и три монитора, находящихся в режиме ожидания и показывающих одну и ту же картинку - синхронно вращающуюся вокруг нескольких осей и хаотично перемещающуюся аббревиатуру, состоящую из четырёх букв. Илья не смог её прочитать, заметил только, что начинается она на букву "Э". Клавиатура и стоявшее напротив неё обычное офисное кресло присутствовали в единственных экземплярах, что наталкивало на мысль о том, что вся эта техника объединена в единую систему и пользователь здесь один.

  - Одну минуту, - сказал незнакомец и направился к столу.

  Усевшись в кресло, он пошевелил мышкой, и мониторы ожили. Илья готов был поклясться, что на экранах появилось изображение того мира, в котором они с Андреем недавно сражались с динозавром. То же самое место: озеро, заросли тростника, похожего на бамбук, папоротники на заднем плане. Человек пробежался пальцами по клавиатуре, набирая код, мониторы потухли, и он устало потёр глаза.

  - Ладно, пусть повоюет... пока не поймет всё окончательно, - сказал незнакомец тихо самому себе и, словно исполнив финальный аккорд, щелкнул по клавише ввода. Повернувшись к Илье, улыбнулся и повторил уже для него:

  - Пусть повоюет, правда? Ведь это абсолютно безопасно, вы же понимаете.

  - Вы о чём?..

  - Давайте-ка, я сниму с вас фиксирующие ремни, - незнакомец приблизился к Илье и стал освобождать его от пут.

  Репину представилась возможность рассмотреть его вблизи. Что-то до боли знакомое промелькнуло в памяти.

  Тонкая жилистая шея, увитая венами!.. Кадык! Огромный, словно в горле застрял кубик Рубика. Совсем недавно он так мысленно пошутил по поводу характерной особенности во внешности человека, который назвался бомжём и представился им с Андреем как...

  - Иннокентий... Иванович?!

  - Совершенно верно! Узнали-таки... - незнакомый знакомец, улыбнувшись, продолжил отстёгивать фиксаторы. - Кстати, вы правильно меня назвали Иннокентием Ивановичем. Именно так - по имени и отчеству и будете величать в дальнейшем. Но если не хотите ломать язык, я понимаю, имя у меня не самое легкое в произношении, можете обращаться просто: господин Куратор.

  Илья молча кивнул.

  "Господин Куратор... Лихо, из грязи в князи, из бомжа да в господина... Хотя наверняка Кеша бомжём никогда и не был. А ведь я не ошибся - он здорово сыграл роль, хоть его не нанимали. Обойдёмся без господ, буду называть как прежде - Иннокентием Ивановичем. Язык не сломается, привычный".

  (Перед тем как перейти к Мадлен, Илья Репин около года проработал в фирме аналогичного профиля, где директором был полутатарин-полуказах, и звали его Тлеугазы Даулеткереевич Нагайбаев. Вот где язык можно было сломать!..)

  - А у вас была возможность фамильярно называть грязного бомжа Кешей, - хитро подмигнул Илье господин Куратор, - но вы ею не воспользовались, будучи человеком культурным и правильно воспитанным. И вообще всегда обращались ко мне уважительно на "вы". Лишь однажды у вас вырвалось "ты"... ну, когда мы с вами рыбу ловили, помните?.. Честно признаться, вы мне стали симпатичны буквально с первой минуты нашего знакомства. Даже немного раньше. Знаете ли, уважаю интеллигентных людей. Сам себя таким считаю и... ощущаю. Интеллигентным людям всегда проще между собой договориться, вы не находите, Илья Владимирович?.. Аргументы обеих сторон не отвергаются сразу, без предварительного обдумывания.

  Илья промолчал.

  - Так, вроде бы все отстегнул, - Иннокентий Иванович выпрямился. - Нуте-с, давайте попробуем...

  Помолодевший бывший "бомж" Кеша, а ныне - господин Куратор неизвестно чего, помог молодому человеку подняться и сесть на кушетке. Сам присел рядом.

  Ноги и руки у Ильи были ватными, спину он отлежал конкретно - по ней даже мурашки не бегали. Кроме того, у него кружилась голова, и слегка подташнивало.

  - Как себя чувствуете? - поинтересовался Иннокентий.

  - Паршиво.

  - Это пройдёт, - обнадёжил господин Куратор. - Вам сейчас сделают хороший восстанавливающий массаж, приведут так сказать в порядок ваши чресла. Между прочим, у нас замечательный массажист - прекрасный специалист... И, кстати, тоже весьма интеллигентный молодой человек. Есть правда у него один изъян, он глух и нем от рождения. Однако вполне возможно, этот изъян не является недостатком, а напротив - достоинством... М-да, это с какой стороны посмотреть... Итак, потом вы примете душ, переоденетесь в одежду, которую вам дадут, пообедаете, потом... Я вам сообщу, что будет потом.

  Илья снова кивнул и заметил, прищурившись:

  - А вы неплохо выглядите, Иннокентий Иванович. Даже не скажешь, что вам пятьдесят четыре года.

  Иннокентий улыбнулся:

   - Мне действительно пятьдесят четыре года. В соответствии с данными паспорта, который у меня, естественно, имеется.

  - А цвет лица, обильная седина, всё лицо в морщинах, пигментные пятна - это ... что за маскарад?

  Иннокентий удивленно уставился на Репина.

  - Я обескуражен. Честно признаться, думал, вы поняли, что там, - он указал на стол, заставленный техникой, - была моя виртуальная копия. Естественно с некоторыми коррекциями.

  - Да, конечно, я догадался... Извините, глупость сморозил. Просто голова как-то ещё не очень...

  - Это пройдёт, - снова пообещал Кеша. - Всё придёт в норму.

  - А Иванов, он тоже... куратор?

  - Нет, он такой же испытуемый, как и вы, Илья Владимирович.

  "Испытуемый, - подумал Илья. - Значит, я - испытуемый. А можно было назвать подопытным. Подопытный кролик... Ха-ха!"

  - А где он сейчас? - спросил он.

  - За ширмой. Вот за этой, - Иннокентий кивнул на ширму. - А виртуальная копия майора запаса Андрея Николаевича Иванова в настоящий момент в одиночку мужественно отражает вторую атаку четырёх виртуальных монстров, - заметив, как вытянулось лицо Репина, он успокаивающе произнёс: - Вы не переживайте, Илья Владимирович, на этот раз на нашего бравого майора напали зверьки помельче. Не больше собаки.

  Он встал с кушетки, подошёл к двери и нажал кнопку, находящуюся на стене над выключателем.

  - Сейчас явится обслуга, и вас сопроводят в блок релаксации, в общем, займутся вами. А я между тем займусь вашим... как бы это поточней выразиться?.. коллегой по попаданству?.. товарищем по несчастью?.. другом?.. Было бы отлично, если бы вы с Андреем Николаевичем в дальнейшем подружились. - Иннокентий Иванович в который уже раз улыбнулся. - А вы неплохо держитесь, Илья Владимирович, если не считать глупого вопроса по поводу маскарада. Но это можно списать на усталость и некую растерянность, возникшую в результате нашей неожиданной встречи. Так что пока я в вас не разочаровался. Вижу, вижу: не терпится узнать: кому и для какой цели вы понадобились? Обещаю, я отвечу на все ваши вопросы, но... немного позже.

  - Утро вечера мудренее? - криво усмехнулся Илья.

  - Почему - утро? Нет, просто некоторое время я буду занят, но уже сегодня, ближе к вечеру, у нас с вами состоится обстоятельный разговор.

  - А сейчас, пока ваша... обслуга не пришла, один вопрос задать можно?

  - Если он окажется простым и вас удовлетворит короткий ответ.

  - Проще некуда.

  - Тогда задавайте.

  - Какое сегодня число, месяц, день недели, год?

  - С утра было пятнадцатое июня. Среда. Год всё тот же... - Иннокентий Иванович взглянул на наручные часы. - Сейчас без четверти двенадцать. Дня, естественно. Вы находились в состоянии искусственного сна чуть более половины суток.

  Когда он договаривал слова последней фразы, дверь отворилась.

  Илья почему-то ожидал, что сопровождать его к блоку релаксации явится мужчина. Или даже двое мужчин - какие-нибудь коротко стриженые качки с военной выправкой. У Ильи имелись основания полагать, что в этом странном месте его будут удерживать силой. А потому он немало удивился, увидев в дверном проёме молодую женщину отнюдь не гренадёрского роста и телосложения.

  Перешагнув порог, незнакомка тут же сделала шаг в сторону, освобождая место для прохода, и замерла у стены в ожидании. Илья, забыв о приличиях, с интересом оглядел её с головы до ног.

  Одета была она, как и господин Куратор, во все чёрное - на ней была просторная блуза с длинными рукавами и расклешённая юбка миди. Балахонистость одежды не позволяла чётко определить, хороша или плоха у женщины фигура, но Илья почему-то не сомневался, что в этом отношении у неё всё в порядке - что-то особенное было в осанке, в линии плеч и постановке ног. Недаром говорят: если у женщины хорошая фигура, то это трудно скрыть даже плохо пошитой одеждой.

  - У вас что, траур? - с усмешкой спросил Илья, глядя на вошедшую. - Или я попал в какую-то религиозную секту?

  Женщина была мила, возможно, даже красива, но беспристрастное выражение лица и застывший взгляд не позволяли судить об этом уверенно. На реплику Ильи она никак не отреагировала, даже бровью не повела.

  - Илья Владимирович шутит, - обронил Иннокентий Иванович и посмотрел на Репина с некоторым нетерпением, словно хотел сказать ему: "Ну, чего сидишь? За тобой пришли, давай-ка, парень, иди, не мешай работать".

  Илья встал и, слегка покачиваясь, всё еще ощущая в мышцах ног многочисленные покалывания, прошёл мимо незнакомки. Оказавшись снаружи, огляделся: он стоял в длинном коридоре, освещенном обычными прямоугольными потолочными светильниками. По обеим стенам коридора располагались двери с прикрученными поверху маленькими эмалированными номерками; все двери, за исключением той, из которой он вышел, были закрыты. В правом торце была глухая стена без окна, а в левом ещё одна дверь, ведущая неизвестно куда - возможно, в такой же коридор, как этот.

  Женщина вышла следом и строго сказала:

  - Следуйте за мной.

  И двинулась налево по коридору.

  Илья задержался взглядом на номере двери, закрывшейся за незнакомкой. Тринадцать. Вполне символично...

  "А голосок у дамочки, в общем-то, довольно приятный, - мысленно отметил он. - Вот только какого чёрта она из себя надзирательницу корчит?.. А может и впрямь она моя надзирательница? Или дежурный конвоир. Да нет, тогда бы не я за ней, а она за мной шла. Да с автоматом. Шаг влево, шаг вправо - расстрел. Ха-ха-ха!.."

  Однако смешно Репину не было.

  - Вообще-то меня Ильей зовут, - представился он, решив наладить контакт; обычно у него это получалось легко, особенно с женщинами. - Я...

  - Я знаю, - коротко и не очень вежливо ответила та, оборвав Илью на полуслове.

  - А вас, простите, как зовут? Возможно, нам придется общаться в дальнейшем, и я хотел бы...

  - Мария, - она даже не обернулась.

  - Вот и познакомились, Маша.

  - Мария, - со значением повторила она.

  - Хорошо, Мария, если вам так нравится... - Илья пожал плечами и с неудовольствием констатировал, что контакт вряд ли состоится. По крайней мере, сегодня. - Вы - моя надзирательница, Мария?

  Она не ответила.

  "Да ну и хрен с тобой! - разозлился вдруг Илья. - Больно ты мне нужна, Машка-монашка!.."

  За дверью действительно оказался ещё один коридор, правда в конце его был дневной свет - по-видимому, там находилась лестничная клетка. Илья шёл следом за Марией и смотрел на ее лодыжки. Они были замечательной формы.

  Оставшись один, Иннокентий Иванович взял с тумбочки, с той, что Илья принял за медицинский столик-каталку, металлический обруч с датчиками и со скрученным шнуром и надел его на голову. Потом вернулся к пульту управления, уселся в кресло и воткнул штекер в гнездо на боковой панели одного из приборов. Немного увеличив яркость на мониторах, он стал слушать и наблюдать за мыследействиями второго потенциального рекрута, в данную минуту спящего за ширмой крепким искусственным сном.

  Отношение к нему Куратора было неоднозначным. С одной стороны Иннокентия Ивановича устраивала крутость майора - его физическая сила, ловкость и выносливость, и что самое главное - способность подчинять себе волю другого человека. Но вот каким он станет агентом?..

  Интеллектуально майор запаса Андрей Иванов несомненно уступал сугубо гражданскому человеку Илье Репину. Он был менее догадлив, тёмен в вопросах компьютерных технологий и что греха таить, плохо образован в принципе. А этот его солдафонский юмор!.. Кроме того, Иванов был начисто лишен такого понятия, как элементарная деликатность, а порою непозволительно груб. Немудрено, что Репин не выдержал и набросился на обидчика с кулаками.

  Правда из попытки набить хаму морду ничего не вышло, но это было ясно ещё до начала тестирования: в Репине очень мало агрессии, можно сказать, её нет совсем, а Иванов - боец. Тренированный и жесткий солдат, он сориентирован, натаскан на победу.

  "Такие ребята нам нужны, - покивал собственным мыслям Иннокентий Иванович. - Причём именно эти двое - Иванов и Репин. Это ничего, что они такие разные: будут работать в паре и взаимно дополнять друг друга. Замечательный тандем получится, между прочим. Я это чувствую, а интуиция меня ещё никогда не подводила... И с вербовкой никаких проблем не будет: не зря я решил не скупиться на их компрометацию... Кстати, надо с этими прокурорскими чинами, с Ямщиковым да со Шлёмкиным, что-то решать - слишком дорого эти братики двоюродные стали ЭКОРу обходиться. Магистру что ли об их аппетитах доложить?.. Или... - Иннокентий Иванович было задумался, но, вздрогнув, поспешно вернулся к действительности. - Ладно, позже об этом подумаю... Так, а что там наш отважный майор поделывает? Всех уже монстров победил?.."

  Улучив момент, Андрей со всего маха всадил острый конец дрына в зубастую, оскаленную в злобном змеином шипении пасть твари. Выдергивать свое оружие не стал, сходил к куче дров и выбрал обломок бамбука поувесистей. Вернувшись к судорожно дергавшейся полуптице-полурептилии, пытающейся короткими передними лапками вытащить застрявший в пасти кол и только скользящей острыми коготками по его гладкой, словно лакированной поверхности, он прикончил её, одним мощным ударом перебив хребет.

  - Уф, последняя, слава богу, - сказал он, мазнув по потному лбу рукавом. - Ну, кто на новенького?! Уноси готовенького... Эй, как вас там... - огляделся по сторонам, поднял голову и посмотрел на небо, - есть у вас чем ещё меня попугать?.. Молчите, суки?.. Думаете, что бы такое эдакое придумать?.. Ну и как, получили удовольствие от зрелища?

  Андрей взглядом победителя окинул поле боя. В некотором отдалении темнела серо-зелёная громада заваленного им совместно с Ильей чудовища. Буквально под ногами валялось еще четыре трупа диковинных животных, правда размером с собаку - это были те зверьки, что напали на него минут через пять после исчезновения Репина, и последнего из которых он прикончил только что.

  Длинно плюнув на ближайшую тушку, Иванов скинул изорванную и окровавленную рубаху и направился к воде умываться. Он плескал воду в лицо и на грудь, тер руки, шею, отфыркивался. Закончив продолжительную процедуру умывания, сел на травку возле костра. Как обычно бывает после хорошей драки или качественного секса - страшно захотелось курить. Под руки подвернулся шашлык. Андрей откусил кусочек, пожевал и, с отвращением передёрнув плечами, выплюнул.

  - Говно. Горячей ещё более-менее была, а остыла - конкретное говно! - Он опять посмотрел на небо: - Эй вы, экзаменаторы хреновы! Вы куда старика с парнем дели, а? Кешу с Ильей... Может и меня уже пора того... к ним переправлять? Осто...ло все!

  - Ты прав, Андрюша, - кивнул Иннокентий Иванович, - твой экзамен окончен, ты сдал его. На троечку и с помощью товарища, но сдал.

  Он пробежался пальцами по клавиатуре, загружая команду выхода. Через минуту боковые мониторы потемнели, а на среднем появилась надпись "Программа завершена"; Куратор отключил систему, встал, с хрустом потянулся и направился к ширме.

  Лежащий на кушетке Андрей, поморгав, открыл глаза, поднял голову, насколько это позволили, стянувшие его грудь ремни, и удивленно осмотрелся. Увидев подошедшего Иннокентия Ивановича, он с минуту пристально его разглядывал и вдруг присвистнув, воскликнул:

  - Ба, какая встреча! Кеша, не представляешь, как я рад тебя видеть!.. А в этом мире ты выглядишь бодрячком.

  - Это реальный мир, - сухо и на этот раз без улыбки произнес Иннокентий Иванович. - С пробуждением вас, Андрей Николаевич.

  Илье казалось, что он не мылся те самые двое суток, которые прошли по календарю виртуального мира.

  Он шагал по несуществующей земле, и несуществующая пыль оседала на его волосах, лице, руках, наглухо закупоривая поры кожи. Он спал в каком-то недостроенном здании на бетонном полу в антисанитарных условиях, а потом на сырой земле. Он постоянно потел на жаре и размазывал грязными руками пот на лбу, шее и щеках. Вытаскивая пойманную рыбину, весь перемазался слизью; казалось, ему никогда не избавиться от рыбьего запаха и не отмыться от слизи.

  После сеанса массажа (массажист действительно оказался замечательным специалистом, Илье было с чем сравнивать) кожа у молодого человека горела, мышцы вошли в тонус, кровоток в них усилился. Теперь бы забраться в душевую кабину и постоять под упругими водяными струями минут эдак пяток! А потом мыться, обильно поливая себя гелем и растирая тело жёсткой мочалкой. Это было б верхом блаженства.

  Массажист протянул ему полиэтиленовый пакет. Илья заглянул внутрь - в пакете имелось всё необходимое для душа.

  - Спасибо, - поблагодарил его Илья и бодро добавил: - И за массаж огромное спасибо. Я словно заново родился. Вы - мастер своего дела. Сколько я вам должен?

  Массажист - молодой мужчина примерно одних с Ильей лет, - внимательно следивший за его артикуляцией, удивленно вскинул голову, но, поняв по глазам, что парень шутит, беззвучно рассмеялся.

  - Теперь в душ, - очень отчетливо сказал Репин, - и можно будет сказать, что жизнь прекрасна и удивительна!

  Массажист показал на дверь из матового стекла. Илья, поняв, что ему предлагают пройти в душ, не заставил себя упрашивать.

  Комната отдыха имела небольшие размеры. Илья бросил одежду на лавку, стоящую вдоль стены, стянул плавки и нырнул в душевую кабину смывать с себя остатки массажного крема и несуществующую грязь виртуального мира и просто - получать удовольствие.

  Когда он закончил водные процедуры и вернулся в комнату отдыха, то обнаружил, что одежда исчезла. Он хотел выглянуть и спросить о ней у массажиста (правда, как бы тот ему ответил, глухонемой), но дверь открылась сама. Без какого-либо смущения вошла Мария, держа в руках чёрный свёрток.

  - Оденьте это, - строго приказала она. В глазах женщины читалось абсолютное безразличие к его наготе.

  Илья оторопел, руки, выполняя команду мозга, инстинктивно дернулись к причинному месту, но вдруг замерли на полпути. Парень решил похулиганить - вытянулся как по команде "смирно" и, козырнув на манер бравых киношных пиндосов, гаркнул:

  - Есть, мэм!

  Выражение глаз Марии осталось таким же беспристрастным, но уголки губ всё же слегка дрогнули в несостоявшейся улыбке.

  - Одевайтесь. Я буду ждать за дверью.

  - Есть, мэм, - повторил Илья.

  Перед тем как выйти Мария всё же мазнула по его телу взглядом.

  "Оказывается не всё так запущено" - подумал Илья, глупо улыбнувшись закрывшейся двери...

  Комната, куда его привела Мария, напоминала дешёвый гостиничный номер. Узкая тахта, в изголовье - бра, чуть выше бра - часы, слева от них - книжная полка со стоящими на ней тощими книжонками в мягких обложках, рядом с тахтой - обшарпанная прикроватная тумбочка, в углу - маленький холодильничек, полстены занимал встроенный шкаф - вот, собственно, и вся обстановка. На той же стене, что и шкаф - узкая дверь в санузел.

  Первым делом Илья бросился к окну, ему не терпелось узнать, что находится снаружи. Но его ждало разочарование - окно выходило на высокий забор из профнастила, за которым сплошной стеной стояли высокие сосны с темными, почти чёрными кронами. Внизу, между узким газоном и забором проходила асфальтированная дорога с разметкой, нанесённой белой и желтой красками.

  Дверь за его спиной со щелчком закрылась.

  - А... - Илья повернулся, желая поинтересоваться насчёт обещанного Иннокентием Ивановичем обеда, но Марии в комнате уже не было. "Надзирательница", сделав своё дело - доставив его к месту дальнейшего пребывания - ушла.

  Вообще-то, даже после сеанса массажа и душа, есть хотелось не сильно, он бы с большим удовольствием выкурил сигарету.

  Илья снова попытался что-то увидеть в окно - заглядывал и справа и слева, прижимаясь щеками к стеклу, но видел лишь длинную стену забора и мрачный лес за ней. Он подёргал за оконную ручку, предварительно с трудом отжав шпингалеты, но рама, по-видимому, была намертво заколочена гвоздями, и уже довольно давно - шляпки гвоздей безнадежно затерялись в бесчисленных наслоениях белой эмали. Форточка с треском открылась, припорошив плечи и только что вымытую голову парня чешуйками пересохшей краски. Илья отряхнулся, передвинул к окну тумбочку и, встав на неё, попытался просунуть голову, но отверстие оказалось слишком узким.

  - Блин! - ругнулся он.

  Вернув тумбочку на место, Илья взял с книжной полки брошюрку, полистал. Что-то об экологии. Он взял другую - то же самое. Третью. Прочел только название: "Охрана окружающей среды..." где-то там... С раздражением бросил её на полку - экология его абсолютно не интересовала.

  "Закурить бы сейчас" - подумал мечтательно.

  Он присел на кровать, по-ребячьи попрыгал, проверяя упругость пружинного матраса, потом увалился на постель с ногами и стал истязать себя мыслями о куреве.

  "Курить хочу! Блин, как я хочу курить! Ну почему всегда так: если нечем себя занять, только об этом и думаешь?! И как люди умудряются бросить курить? Ни разу не пробовал. А может, это как раз тот самый случай?.. Так, сколько я уже не курю? Последний раз это было... Стоп! Вот идиот-то! Этого же не было! Это все в виртуальном мире, во сне! А реально - у меня в кармане почти полная пачка "Мальборо"... лежала...Тьфу ты! Дважды идиот!"

  Продолжая себя ругать, Илья вскочил с кровати и заходил по комнате. Собственно, разгуляться в тесной комнатушке было негде. Подумал: "А может, выглянуть в коридор? Вдруг кто проходить будет - стрельну сигарету. Стыдно, блин, но охота пуще неволи..."

  Только он потянулся к дверной ручке, как в дверь постучали, и она тут же распахнулась - посетитель был явно лишён деликатности и не собирался ждать, когда хозяин "апартаментов" откликнется на его стук.

  - Здорово, пападанец!

  На пороге стоял Андрей Иванов, одетый, как и Репин, в чёрную полувоенного образца униформу: куртка с погончиками и шаровары, заправленные в высокие берцы. На левой стороне груди эмблема, та самая аббревиатура, что была на заставке монитора - ЭКОР. На правом рукаве она же, размером поменьше. В расстегнутом вороте куртки белеет футболка.

  Учитывая некоторые особенности личности Иванова, Илья нисколько не удивился бесцеремонности его вторжения, но он был поражен тем, как мало потребовалось Андрею времени, чтобы разобраться в новой ситуации и найти его "апартаменты". Было совершенно понятно, что от массажа майор отказался, а душ, если и принял, то быстро, по-военному.

  И тут в душу парня закрались сомнения. А так ли нова для Иванова эта ситуация? Может, господин Куратор ему лапши на уши навесил. Может, Андрей Иванов ему, Илье Репину, никакой не товарищ по несчастью, не коллега по попаданству, а...

  - Ты чего стоишь, как целочка мнёшься и глазками хлопаешь?! - весело возмутился Андрей. - Али не рад?.. Вообще-то я думал, Илюха, мы с тобой подружились, а ты даже руку протянуть брезгуешь.

  - Когда это мы с вами, Андрей Николаевич, успели подружиться? И где?.. Там? - Илья махнул куда-то себе за спину. - Так то не вы были, а ваша виртуальная копия. Я смотрю, совершенно не скорректированная.

  - А, ну да, - кивнул Иванов. - Так и ты там копией был. Ну и что с того? Не вижу проблемы, давай по новой знакомиться. Меня Андреем зовут.

  - Это ваше настоящее имя? - с едкой иронией в голосе спросил Илья. - У вас здесь смотрю, принято с испытуемыми под своими собственными именами работать?

  - Ты о чём? Кто работает? И почему на "вы"?.. А... понял, опять дурковать начинаешь. Старая песенка на новый лад. Задолбал, ей богу! То тебя разыгрывает кто-то, то вообще... херню всякую молотишь. Ты параноик, Илюша, тебе лечиться надо! - Андрей обошёл Илью сбоку и приблизился к окну, угрюмо поглядел на забор, побарабанил по стеклу пальцами и, повернувшись, сказал: - Надо было тебе врезать тогда хорошенько. Ну, когда ты на меня как на макивару кидался. Чтоб мозги на место встали, и чтобы чёрное от белого отличать научился.

  - Ты хочешь сказать... - начал Илья, смутившись; он вдруг как-то сразу поверил искренности майора, и ему стало стыдно.

  - Да ничего я не хочу, - сердито буркнул Андрей. - Курить хочу, вот что! У тебя ведь сигареты были, если мне память не изменяет. Там же... ну, в этом самом виртуальном мире, всё не по правде было, и курили, значит, не по правде, то есть вообще не курили... Или не было у тебя сигарет? В смысле - они тоже того... виртуальные были?

  - Сигареты были, - печально признался Репин, - самые настоящие. Только их вместе с одеждой... А ты не знаешь, почему они одежду забирают?

  - Смотрю, на "ты" перешел, очухался, значит... Не надо по новой доказывать, что я не верблюд?

  - Извини, Андрей. Нервы.

  - У всех нервы... А знаешь, я думаю, что без нервов жить было бы намного легче. Представляешь, зубы можно было б сверлить просто так - без наркоза. Стало быть, сигареты ты просрал, - без перехода сказал майор. - Ну что ж, этого стоило ожидать. А насчет одежды могу только предположить. Тут всё как в армии: не положено! Гражданку забрали, форму выдали. Но ты не дрейфь, Илюха, на дембель будешь собираться - вернут тебе твой фирменный прикид.

  - Я вообще-то не о костюме, я о сигаретах... А ты что, думаешь, мы с тобой в армию попали?

  - Скажешь тоже!

  - Нет, просто ты о дембеле сказал...

  - Это я образно выразился. Нет, Илюха, не думаю. Я своё уже отпахал. Чего бы им меня дёргать, да ещё таким изощренным способом... А ты, кстати, срочную-то хоть служил?

  Илья отрицательно качнул головой. Распространяться о своей отсрочке он счёл лишним.

  - Да нет, это не армия, - стал развивать свою мысль Иванов. - Сперва бы в военкомат повесткой вызвали. Побеседовали бы, по врачам запустили. Короче, всё в рамках закона. А усыплять, а потом ещё это грёбаное тестирование устраивать - это не их методы. Военные - люди, конечно, грубоватые, но простые и конкретные. Как я.

  "Это точно" - подумал Репин.

   - Но контора явно не цивильная, - продолжал Андрей. - ФСБ или какое-то другое силовое ведомство. Заметил, небось - чистота, порядок, тишина, персонал свои обязанности чётко знает и выполняет. Никакого бардака и расхлябанности.

  Илья кивнул, ему вспомнилась немногословная и неприступная Мария. Её вышколенность не имела ничего общего с напыщенной демонстрацией профессионализма какой-нибудь секретаршей или офис-менеджером по причине своей природной глупости или завышенной самооценки.

  - Может, разведка ГРУ, - пожал плечами Иванов. - Шпионов из нас делать будут.

  - Но я... - Илья ошарашено посмотрел на товарища. - Какой из меня разведчик?

  - Им виднее. Небось, давно уже всю нашу жизнь наизнанку вывернули, всю подноготную, каждый факт биографии изучили, зацепились за что-то, ну и...

  - Но зачем?!

  - В разведке такие лихие ребята, как мы с тобой, Илюха, позарез нужны. Они там без нас буквально зашиваются. Вот и решили выдернуть из спокойной мирной жизни двух крутых парней, чтобы они их проблемы решили... - Взглянув на вытянутое лицо парня, Андрей рассмеялся: - Да шучу я. Я ж тебе советовал привыкать к моим шуткам, а ты все никак врубиться не можешь, когда я шучу, когда серьёзно говорю... А если кроме шуток, то ничего я не знаю - одни предположения. Скоро нас должны на рубон сводить, а потом Кеша обещал резкость во всех вопросах навести. Так что, не мороси, Илюха, поживём - увидим. Может, всё не так уж и плохо. А то ещё заживём, как Джеймсы Бонды!

  - Ты Иннокентия Ивановича по-прежнему Кешей называешь?

  - Ну... он конечно права качал, - неопределённо ответил Иванов.

  - А как ты узнал, где я?

  - От девицы. Симпатичная такая, из обслуги. Пока она меня к моему кубрику сопровождала, разговорились...

  - Разговорились?! - удивлённо вскинулся Репин, ощутив нечто похожее на укол ревности. - А... эту девицу случайно не Марией зовут?

  - Елизаветой, - ухмыльнулся Андрей, не обратив внимания на странную реакцию товарища. - Лиза, Лиза, Лизавета! Я люблю тебя за это... Попка у неё такая, знаешь, - он растопырил пятерни, развел руки в стороны и пружинисто посжимал, будто проверяя на спелость добрый арбуз, - классная попка... А кстати, моя комнатушка недалеко от твоей, искать долго не пришлось. В точности такая же, только окно на плац смотрит.

  - На плац?..

  - Ага. А ты знаешь, Илюха, я, кажется, понял, где мы.

  - То есть...

  - Мы на территории воинской части. Вернее, на территории, некогда занимаемой воинской частью. Я только в окно выглянул, сразу понял. Вижу - плац, за ним здания одноэтажные, вытянутые такие. Ясен пень - казармы, их ни с чем не спутаешь. Кочегарка сбоку. Справа от плаца - клуб, за ним - пищеблок. А вдали КПП виднеется. И ворота - железные, с красными звёздами.

  - Так может, это всё-таки армия?

  - Не-а. Ни одного военного не заметил. Типы какие-то ходили, но не в форме, а как мы - "люди в черном". А на плацу машины запаркованы, иномарки. Плац, Илюха, место святое. Чтобы на нём машины парковать, надо совсем уж армейских традиций не уважать.

  - А в ФСБ не уважают? А в ГРУ?

  - При чём здесь ГРУ и ФСБ?!.. Это я так, к примеру сказал.

  - Ну ладно, не важно, - сказал Илья, не став зацикливаться на нелогичности рассуждений Андрея. - Мы на территории бывшей воинской части, а что нам это дает?

  - Дело в том, - Андрей таинственно посмотрел на Илью, - что я её узнал.

  - Кого?

  - Часть, кого!.. И точно знаю, что она больше в списках Министерства Обороны не значится. Собственно, могу ошибаться, может это какая-то другая часть, ведь такие части - как братья-близнецы, но отдельные детали, знаешь... У пищеблока крыльцо больно приметное - высокое и с такими штуковинами резными - дембеля выпендривались, им первую партию за это обещали. КПП на скворечник смахивает; ёлочки опять же голубые. А самое главное - на фасаде клуба из мелкой плиточки связист выложен. Провода зубами сжимает, связь восстанавливает. Матвей Путилов, слышал о таком?

  Илья покачал головой.

  - Ох, и тёмный ты, Илья, - вздохнул майор запаса. - Боец такой был, связист. Ему руки минными осколками перебило, а он связь должен был восстановить. Нашел обрыв, а руки не работают, вот и зажал провода зубами, восстановил. В войну это было... Но не суть. Короче, я тут пару раз побывал по делам службы. Давно, на заре туманной юности, так сказать. Здесь тогда отдельный кабельный батальон дислоцировался. Потом меня в северокавказский военный округ служить перевели, а вскоре я с комбатом этой самой части встретился. Там же, на Кавказе. Так он мне рассказал, что часть расформировали, бойцов дембельнули раньше срока, а офицеров раскидали кого куда.

  - А почему расформировали?

  - Я бы тоже хотел это узнать. И вообще, я не прочь получить ответы на очень многие вопросы, накопившиеся в моей тупой солдатской головенке за двадцать с лихуем лет службы. Да боюсь, хрен когда получу. Начинал служить - армия как армия была, ещё какое-то время держались. За память, за традиции. Потом всё разваливаться стало. А, - Андрей махнул рукой, - считай, в нормальной армии и послужить-то толком не довелось - в разваливающейся служил... Насчёт этой части сам не врубаюсь. Ясен пень - конверсия горбачевская пиндосам на руку, но связисты-то при чем? Я понимаю, ПВО, стратеги...

  - А эта часть... она где располагалась?

  - Да рядом, вёрст сто пятьдесят от Полынограда.

  - В смысле - километров?

  - Ну да.

  Илья подошёл к окну, заинтересованно посмотрел на забор из оцинкованной стали, ярко блестящий в лучах летнего солнца. В голове молодого человека копошились бунтарские мысли:

  "Не так уж он и высок, этот чёртов забор. Впрочем, до верхнего ригеля не дотянуться. Но если приставить что-нибудь наподобие лестницы..."

  Андрей встал рядом.

  - О побеге размечтался?

  - А что? Если до города недалеко, почему бы ни попытаться?..

  - Даже не хочешь Кешины предложения выслушать? - ехидно поинтересовался Иванов.

  - Нет, не хочу, - с вызовом ответил Илья. - Не хочу быть ни Джеймсом Бондом, ни кем-либо в этом роде. И вообще, терпеть не могу, когда за меня кто-то принимает решения. Что за наглость! Усыпили, увезли куда-то, какое-то тестирование проводят. И никто даже мнением моим не поинтересовался! Я всю жизнь сам решал, где работать и чем заниматься! И кое-чего смог достичь в этой жизни. А если проблемы возникали, я их самостоятельно решал.

  - Твоя самостоятельность заслуживает похвалы, - усмехнулся Иванов, - но, поверь, Илья, у тебя не получится.

  - Как это не получится! Всю жизнь получалось, а теперь... предлагаешь под дудочку какого-то бомжа плясать!

  - Не мороси, Илья. Во-первых, Кеша не бомж, и ты это прекрасно знаешь. А во-вторых... я вообще-то о побеге говорил.

  - А почему ты думаешь, что не получится? - нисколько не смутился Репин. - Забор не такой уж и высокий, колючей проволоки нет. Патрулей я тоже не заметил. Лестницу найти или хотя бы длинную доску...

  - А ты глянь, - майор ткнул пальцем в стекло, показывая куда-то вбок. Илья понял, что он указывает на крашенный суриком столб забора: на его верхушке что-то чернело.

  - Один, два, три, - сосчитал Иванов. - Через каждые три пролёта объёмники стоят - на хрена в таком разе периметр патрулировать.

  - Видеокамеры...

  - Ага, - зевнул Иванов. - Кроме того, я почти уверен, что нас ещё и слушают.

  У Ильи отвисла челюсть, но он тут же захлопнул её так, что клацнули зубы.

  - Ты тут план побега разрабатываешь, а о нём всё сразу становится известно Кеше. Или кому-то другому... Так что, Илья, внемли совету умудрённого жизненным опытом человека: перестань дёргаться и прими происходящее как должное. С надеждой на будущее. - Андрей приложил палец к губам, заговорщицки подмигнул и сказал нарочито громко: - Бери с меня пример. Я вот не рыпаюсь. Сижу и жду, когда за мной придут, и отведут... ну, хотя бы в столовую. И вообще, я тебе говорил, вернее моя виртуальная копия говорила твоей виртуальной копии: надо получить максимум информации, а потом уже делать выводы...

  За их спинами раздался звук открываемой двери. Мужчины одновременно повернули головы.

  К некоторому разочарованию Ильи, это была не Мария.

  На пороге стояла особа женского пола лет тридцати; ямочки на её румяных щёчках казались хитрыми и говорили не столько о полноте, сколько о весёлом нраве женщины. Чёрная блуза натянулась на груди критически; если бы вместо молнии были пришиты пуговицы, они бы не выдержали напора и разлетелись как пули. Форменная юбка миди в не меньшей степени подвергалась давлению изнутри. Илья сразу понял, что обладательницу этих пышных форм зовут Елизаветой. "Классная попка"...

  - Вот вы где, Андрей Николаевич, - в воркующем голоске женщины звучали нотки беззастенчивого заигрывания. - Ищу вас, ищу...

   - О, Лизавета! - весело воскликнул Андрей. - Неужто обед уже готов?

  - Что, мальчики, проголодались? - хитро прищурилась Лиза.

  - Не то слово, - ответил за обоих Андрей и, включившись в игру, добавил: - Тебя бы, Лизок, я съел с огромным аппетитом.

  - Да вы, Андрей Николаевич, никак каннибал, - хохотнула пышка.

  - Просто я давно никого не... - Андрей чуть было не ляпнул в рифму, но, спохватившись, поправился: - Давно не встречал такой симпатичной аппетитной девушки.

  - Так что ж теперь, сразу меня есть? - в том, что Лиза отлично поняла, что хотел на самом деле сказать отставной вояка, не было никакого сомнения. Однако она не смутилась и не обиделась. - Ладно, отведу-ка я вас в столовую, мальчики. А то и впрямь наброситесь на меня и съедите живьём. За мной!

  - Ух, - сказал Андрей, плотоядно глядя на "классную попку" и первым выскочил из "кубрика".

  6.

  Иннокентий Иванович Рябов уютно расположился в мягком кожаном кресле, держа в руке тяжёлый толстостенный стакан, на палец наполненный бледной янтарной жидкостью. Его зажжённая сигарета дымилась в хрустальной пепельнице, стоящей на изящном стеклянном столике. Иннокентий Иванович только что сделал маленький осторожный глоток и теперь безуспешно пытался прочувствовать послевкусие предложенного шефом виски и оценить его качество. Для Рябова это было трудной задачей, если не назвать её неразрешимой.

  Новый руководитель регионального отделения, или в соответствии с Табелем о рангах - Магистр - Станислав Александрович Млечин, назначенный на должность пару недель назад взамен прежнего Магистра, был для Рябова и для всех остальных сотрудников отделения тёмной лошадкой. За прошедшие две недели он ещё никак себя не проявил, однако удивить сумел. Выяснилось, что шеф имеет малопонятную привычку угощать каждого сотрудника, которого впервые приглашал на аудиенцию, редкими дорогими крепкими напитками. Оные всегда имелись в его баре. При этом Магистр пристально наблюдал за реакцией человека и всегда спрашивал его мнение о предложенном напитке. Не забывая предварительно сообщить, что напиток - виски, коньяк, ром или что-то ещё - произведён там-то и там-то и разлит в таком-то году.

  Те, кто уже побывал в кабинете нового Магистра и испил амброзии от щедрот его, поведали об этой странности шефа своим коллегам. Теперь все сотрудники гадали: что это за странное тестирование - экзамен на утонченность их вкуса или проверка на лояльность к начальству, элементарное проявление снобизма или неуклюжее желание завоевать авторитет. Ответа пока не было.

  Коллекционный шотландский виски, который, по словам шефа, был разлит в одна тысяча девятьсот пятьдесят третьем году, наверняка стоил бешеные деньги, а потому его качество должно было полностью соответствовать цене. Но практически непьющий Рябов ощущал лишь жжение на языке и привкус самогонки.

  - Ну что, как вам виски? - поинтересовался шеф, со странной улыбкой глядя на Иннокентия из-под слегка затемненных очков в изящной золотистой оправе.

  - Восхитительно, Станислав Александрович, - соврал Иннокентий Иванович, - просто божественный напиток.

  Он поставил практически нетронутый стакан на столик рядом с пепельницей и взял сигарету.

  - Вот как? Честно признаться, не ожидал, - совершенно неожиданно и абсолютно непонятно произнес Млечин и, плеснув виски в свой стакан, уселся в кресло, стоящее по другую сторону стеклянного столика. - Это наша первая встреча по серьёзному вопросу, господин Куратор, - сказал он, сделав глоток и посмаковав его во рту, - а началась она так неудачно. Плохо... Очень плохо.

  - Простите, не понял...

  - Я хоть здесь без году неделя, и не успел как следует узнать сотрудников отделения, но с личными делами ознакомился весьма внимательно. Ведь вы же, Иннокентий Иванович, крайне негативно относитесь к алкоголю.

  - Увы, Станислав Александрович.

  - Тогда зачем вы солгали?

  Рябов, переживший уже второго Магистра, никогда не лебезил ни перед кем из них, считая, что начальника надо уважать не за должность, а за его деловые и человеческие качества. И, тем не менее, его сейчас уличили во лжи и угодничестве. Иннокентий Иванович ощутил некоторую неловкость и раздражение на самого себя, за то, что повел себя неправильно. А ещё и потому, что понял: дегустация виски и последующий за ней вопрос шефа были задуманы, как тест на честность. И он, Куратор Рябов, один из лучших кураторов отделения, этот тест провалил. Однако Иннокентий Иванович взял себя в руки, решив не выказывать новому Магистру своего раздражения. Он пожал плечами и честно признался:

  - Я сказал то, что вы хотели услышать.

  - Уже лучше, - кивнул Млечин. - По крайней мере - честно. Но зачем вы вообще стали пробовать виски, если не пьёте?

  - По глупости, - улыбнулся Иннокентий Иванович. - А может потому, что хотел показать, что доверяю вам.

  Станислав Александрович, услышав это, удивленно округлил глаза и вдруг расхохотался - громко и беззлобно, трясясь всем своим большим телом. При этом он едва не расплескал виски. Отсмеявшись, вытер носовым платком выступившие слёзы и миролюбиво предложил:

  - Будем считать это своеобразным ритуалом знакомства.

  - Хорошо, - сказал Рябов. - Однако хочу заметить, господин Магистр, что с моим досье вы ознакомились не особенно внимательно. Сам я его естественно, не читал, но уверен: там не может не значиться, что моё отношение к спиртным напиткам нельзя назвать абсолютно негативным. Иногда я употребляю сухое красное вино, чаще всего, разбавленное минеральной водой, а на Новый Год выпиваю традиционный бокал шампанского... Но, это так - к слову.

  - Да, теперь я вспомнил, - кивнул Млечин, допивая остатки виски. - Ну что, господин Куратор, перейдём к нашим делам?..

  Он поставил пустой стакан, с трудом выпростал упакованные в дорогой костюм телеса из мягкого кресла и, по-медвежьи косолапя, подошёл к своему рабочему столу, на котором одиноко лежала тоненькая жёлтая папка с отчётом Рябова. Взял папку в руки, но открывать не стал.

  - Воду в ступе толочь не будем, - сказал Млечин. - Отчёт я прочел - работа выполнена безукоризненно. Информация по объектам вашими людьми собрана достаточно полная. Операция по доставке выполнена без сучка и задоринки. И с объектами вы явно не промахнулись, о чем свидетельствуют высокие результаты спецтестирования. Психофункции, IQ, физические показатели - все в норме, и нас вполне устраивает. Я полностью согласен с вашими выводами, что эти двое - Иванов и Репин - весьма перспективные рекруты... Теперь о главном - о ваших личных впечатлениях. Ведь вы, Иннокентий Иванович, не только за монитором сидели во время тестирования, вы же погружались. И были рядом с испытуемыми в виртуальном мире.

  - Совершенно верно, господин Магистр. Я - один из немногих Кураторов, придерживающихся прежних, традиционных методов работы с рекрутами. Считаю, что для более полного понимания личности будущего агента необходимо побыть с ним, как говорится, в одной упряжке, а не довольствоваться тупым наблюдением со стороны за действиями и мыслями виртуальных копий. Уверен, при более тесном контакте с испытуемыми у Куратора появляются дополнительные критерии оценки, что влияет на успех вербовки. Конечно, современная техника позволяет улавливать малейшие изменения настроения испытуемого, фиксировать и распознавать даже не вполне сформировавшиеся мысли, но никакой прибор не заменит человеческого фактора, в большей степени я имею в виду интуицию. Я не думаю, что погружение - это всего лишь устаревшая в связи с модернизацией компьютерных программ, а потому ставшая необязательной, часть работы Куратора. Напротив, для пользы дела будет не лишним сравнить свои личные ощущения с данными, зафиксированными приборами.

  - Да, да, вы правы, - Магистр покивал, смешно сжимая и раздувая подбородки. - Между прочим, я ещё до разговора с вами решил издать приказ о возвращении традиционных технологий тестирования... Но не буду вас отвлекать своими репликами. Итак...

  Рябов стал неспешно и обстоятельно делиться с шефом своими впечатлениями о рекрутах; тот слушал внимательно, не перебивая. Когда в рассказе Куратора была поставлена финальная точка, Млечин выждал с десяток секунд, которые использовал для того, чтобы положить папку с отчетом на стол, вернуться к креслу и плеснуть в свой стакан ещё виски, и сказал:

  - Если я вас правильно понял, Иннокентий Иванович, вы считаете, что после вербовки этих двух рекрутов, в успехе которой вы нисколько не сомневаетесь, следует немедленно приступить к обучению их по специальной программе?

  - Да, господин Магистр. Мне кажется, что Иванов и Репин вполне подойдут в группу радикального замещения. После соответствующей подготовки и обработки, естественно.

  - Я это понял из вашего отчёта, - кивнул Млечин. - Но стоит ли пороть горячку? Группа РЗ укомплектована, хорошо обучена и готова к переводу на второй уровень к Скульптору, мы ждём лишь отмашки сверху.

  - Потому я и предлагаю не медлить - мы можем получить приказ переводить их в любой момент... Да, группа РЗ собрана и подготовлена, но в таком деле, как наше, всегда имеет смысл иметь качественный дублирующий состав. Простите, господин Магистр, что даю вам совет...

  Млечин криво усмехнулся и жестом приказал Рябову продолжать.

  - На мой взгляд, у нас действительно имеет место явный дефицит потенциальных дублеров, - высказал своё мнение Иннокентий Иванович. - Если кто-нибудь из наших асов слетит с катушек, как это сегодня произошло с агентом Симагиным, кого мы можем поставить взамен? Взять кого-то из "диверсантов"? или из группы доставки? или рядового агента?..

  - Это недоработка прежнего руководителя, - ворчливо заметил Млечин и осёкся. Рябову показалось, что на пухлых щеках шефа вспыхнул румянец. Видимо он понял, что произнёс слова, не приличествующие воспитанному человеку и вдобавок руководителю такого ранга, да ещё при подчиненном. Впрочем, и во всякое другое время назвать щеки господина Магистра бледными можно было весьма условно.

  - Да, конечно, - сказал Иннокентий Иванович, - недоработка его, но прежний Магистр мёртв, а если вдруг станут происходить провалы, отвечать придется вам, господин Магистр.

  - Я уже подготовил приказ о мерах по улучшению качества подготовки завербованных агентов, - надулся Млечин и кивнул на совершенно пустую, если не считать папки с Рябовским отчётом, столешницу своего огромного стола. - Но вернёмся к вашим любимчикам, Рябов.

  Иннокентий Иванович молчал, считая, что сказал всё что хотел, и смиренно ожидал вопросов шефа. Но тот видимо не совсем отчетливо представлял себе, о чём говорить, а потому уткнулся в стакан.

  Наконец Магистр промямлил:

  - Допустим, вы меня убедили, - и вдруг спохватился: - по поводу Иванова и Репина. Но в таком случае нам придется пренебречь общими курсами и физподготовкой...

  - Общие курсы мало что дадут майору спецназа Андрею Иванову, он не хуже наших инструкторов владеет искусством убивать. Его потенциальный напарник Илья Репин - человек решительный и инициативный, и в принципе (если от этого будет зависеть успешность его карьеры) также способен на убийство. Об этом свидетельствуют данные компьютерного прогнозирования... К тому же, - помолчав, добавил Рябов, - у Репина, кроме любовницы, близких нет, а это для программы "Радикального замещения" немаловажно...

  Млечин, вынужденный согласиться с логичностью доводов своего подчиненного, молча кивнул.

  - У Иванова, - продолжил Иннокентий Иванович, - есть семья, но жена уже оформила развод, что вряд ли станет для него неожиданностью...

  - Вот как? Прямо-таки оформила?.. Я, конечно, уже давно не занимаюсь юридическими вопросами, но!.. - Станислав Александрович поднял палец кверху и сделал внушительную паузу, предоставляя Рябову время воскресить в памяти сведения из своей оперативки.

  Собственно говоря, о том, что в юности нынешний Магистр пытался проявить себя на ниве юриспруденции, Иннокентий Иванович и не забывал. Помнил он также и о том, что никаких особых дивидендов юриспруденция Млечину не принесла, во всяком случае, имени он там не заработал.

  - Но если мне не изменяет память, одна из статей Семейного кодекса Российской Федерации гласит, - продолжил Млечин тоном лектора, - что брак может быть расторгнут по заявлению одного из супругов, независимо от наличия у супругов общих несовершеннолетних детей, если другой супруг либо признан судом безвестно отсутствующим, либо недееспособным, либо осуждён за совершение преступления к лишению свободы на срок свыше трёх лет. А если, опять же, мне не изменяет память, и в досье Иванова не закралась ошибка, то до суда дело не дошло.

  - Совершенно верно, - кивнул Рябов, - я дал команду Шлёмкину дело Иванова развалить, в итоге наш майор чист перед законом. Но вы, господин Магистр не учли уровня коррупции в законодательных структурах. За деньги теперь возможно всё.

  - Да и раньше всё можно было решить таким образом, - хмыкнул Магистр. - Но у Иванова имеется мать и сын, - напомнил он, - может, не рисковать?

  - Мать - старая и больная женщина, ей недолго осталось, от силы несколько месяцев, я проверял, - возразил Рябов. - Сыном Иванов практически не занимается, что взять с отца, который постоянно мотается по горячим точкам? В конце концов, если Скульптор его отсеет, ничего страшного не произойдёт, а если не будет представлено нужного количества рекрутов, то нас по головке не погладят.

  Млечин дёрнул головой, отгоняя неприятные мысли.

  - Что же касается их физической подготовки, - добавил Рябов, - то она выше всяких похвал, кроме того, они и сами будут с удовольствием в свободное от занятий время посещать спортзал. Что еще делать по вечерам в закрытом учреждении?

  - Ну да, ну да, - Магистр снова поиграл подбородками. - Приступайте к вербовке, Иннокентий Иванович.

  - Не знаю, как насчёт всего остального прочего, но здешняя кухня меня устраивает вполне, - заявил Иванов, когда они в сопровождении Лизы вышли из помещения пищеблока. - И обстановочка нормальная такая, скатерти на столиках, музычка играет... Не столовка, а натуральное кафе, - он взглянул на приятеля: - А тебе как?

  - Музычка?

  - Я про рубон спросил.

  Репин пожал плечами.

  - Съедобно.

  - Ну да, - кивнул Иванов, - ты же у нас, Илюша, привык в ресторанах кушать. Во, блин, как в рифму получилось!.. А по мне, так - самое то. Борщок - прям домашний, котлетки, пюрешка, компот. Просто праздник души!

  - Между прочим, - заметила Лиза, - я раньше в этой столовой работала. Поварихой, - добавила она с гордостью.

  - Да ну! - искренне удивился Андрей. - Ты не перестаешь меня удивлять, Лизок. Всегда с огромным уважением... или как это говорится - с пиететом относился к поварихам.

  Щёчки девушки окрасил румянец смущённой гордости.

  - Закурить бы сейчас... Лизок, выдели нам с другом по сигарете, я тебе потом целую пачку куплю.

  - А я некурящая, - сверкнула ямочками Лиза.

  - И как теперь быть?..

  - В торце столовой - магазин, там всё самое необходимое продаётся.

  - Класс! - обрадовался Андрей, но тут же, вспомнив, что он без денег, сокрушённо похлопал себя по карманам. - Только вот с баблом, как говорится - полный облом. Хорошо, что хоть покормили на халяву... Нет, Лизок, ты меня извини, конечно, но это вопиющее безобразие, - стал балагурить он. - Это вообще чёрт знает, что такое! Форменное издевательство! Отвела меня в "умывалку", раздевайтесь, мол, Андрей Николаевич, убедительно предлагаем принять душик. Я, понимаешь, губу раскатал, мигом по-солдатски ополоснулся, хотя чистый был, аки младенец. Выхожу, а тебя и след простыл. А вместо моей джинсы - эта роба.

  - Я же вас в соседней комнате дожидалась, - кокетливо прищурилась Елизавета.

  - Ага, чтобы отвести меня в мою монашескую келью, - состроил обиженную физиономию Иванов. - Ну, ладно, не пришёлся я вам, Лизавета батьковна, как мужчина, но деньги-то хотя бы верните. У меня, между прочим, в куртке кошелёк с авансом был. Без денег-то как? Захочу я, к примеру, барышню в ресторан сводить, а на что?

  - А у вас уже и барышня здесь имеется?

  - Пока нет, но... - Андрей игриво взглянул на Лизу, - я ещё не окончательно потерял надежду на вашу благосклонность, сударыня.

  Лиза покраснела ещё гуще.

  - И у меня портмоне был, - подал голос Илья. - И телефон, и так - по мелочи. А главное - сигареты.

  - Все ваши личные вещи - всё, что положено - вернут. Позже...

  - Позже! - фыркнул майор. - А теперь как быть? Уши опухли...

  - Ладно, мальчики, - смилостивилась Елизавета, - так и быть: куплю вам вашей отравы.

  - Знаешь, Лизок, ты не только жутко симпатичная девушка, - расплылся в улыбке Андрей, - ты - сама доброта!.. Кстати, я "Петра" предпочитаю, а Илья... ему "Мальборо" купи, если будет.

  - Ух ты, они ещё и привередничают, - покачала головой девушка. - Недаром говорят: "Посади свинью за стол..."

  - Это мы-то с Илюшей свиньи?! - возмутился майор.

  Девушка смерила его надменным взглядом и вдруг прыснула со смеху и, повернувшись, зашагала к углу пищеблока. Сделав несколько шагов, удивленно оглянулась.

  - Вы чего стоите, мальчики? Давайте-ка за мной.

  У крыльца магазинчика под тенью молоденьких берёзок белели две слегка пошарпанные пластиковые скамейки; Андрей тут же присел на одну из них.

  - Мы тебя тут подождём, ага?

  - Не положено, - строго сказала Лиза.

  - А чего не положено-то?

  - Оставлять вас на территории учреждения одних не положено.

  - Ты думаешь, мы сбежим? Да теперь, когда я знаю, что в этом... учреждении работает такая очаровательная девушка, да ещё и повариха, неважно, что бывшая, быть поварихой, это как на велосипеде - научишься, не разучишься, гони меня - не уйду отсюда.

  - Не сбежите, - кивнула Лиза, - отсюда невозможно сбежать.

  - Так в чём же дело!

  - Не положено, - повторила Лиза, но теперь в её голосе не было строгости.

  - Да будет тебе, Лизок, куда мы денемся с подводной лодки? Если боишься, что кто-то заложит, так ведь никто ж не видит, нет никого, сама посмотри. А мы с Ильей - ни гу-гу...

  Лиза поднялась на одну ступеньку, вытянула шейку и, приложив козырьком ко лбу пухлую ладошку, осмотрелась.

  - Да просто я так по борщу вдарил, что аж вспотел весь, - продолжал уговаривать ее Андрей. - Посижу на лавочке, проветрюсь малость. Ты ж, небось, нас потом снова по душным кельям разведёшь, а там даже окна не открываются.

  - Ой, ну ладно. Сидите смирно, я скоро...

  - Зажигалку не забудь, - крикнул ей вдогонку Андрей, - или спичек купи на худой конец.

  Когда дверь за Елизаветой закрылась, он повернулся к Репину:

  - Слышал, что обслуга говорит? Отсюда невозможно убежать.

  - Мало ли что она говорит...

  - Она знает, что говорит. Но... я тоже кое-что знаю. Пока по территории прогуливались, осмотрелся - точно, та самая часть. И скажу тебе: здесь мало что изменилось с моего последнего пребывания. Но ближе к делу. Ты ещё не передумал когти рвать из этого, мать его, учреждения?

  Илья помотал головой.

  - Тогда слушай. Вдоль северного участка периметра склады тянутся. Вернее, раньше склады были. Неважно, что там сейчас, но не думаю, что постройки снесли. Короче, есть там одно местечко...

  Договорить Андрею не дали - послышались быстрые шаги, и из-за угла здания выскочил невысокий лысоватый мужчина средних лет ничем не примечательной наружности, если не считать отличительными чертами внешности горящие безумным огнем глаза в обрамлении лиловых синяков и запёкшуюся кровь на верхней губе и на подбородке. По-видимому, мужчину крепко избили. Одежда его - такая же, как на Илье и Андрее чёрная униформа - была порвана во многих местах, а правого рукава не было вовсе.

  - Вы новенькие? - спросил он срывающимся голосом.

  - Это, смотря с какой стороны... - начал Андрей, но незнакомец досадливо отмахнулся:

  - Неважно. Некогда попусту... Я знаю - новенькие. Ты, - он ткнул пальцем в Илью, - Репин. Я принимал участие... Впрочем, это тоже неважно. Запомните: Симагин Алексей Михайлович. Это я. Энск, улица Листопадная семнадцать, квартира одиннадцать. Запомните, прошу вас! Я многое смогу рассказать, если вам удастся раскодировать моё сознание, после того как... Вы поймёте, должны понять. Позже. Для этого нужен специальный аудионоситель. Главное - точно знать, какой. Ни в коем случае не перепутать. Иначе... Если случится чудо, и меня кто-нибудь опознает, я буду по этому адресу. Если нет, не знаю... Господи, сколько если!.. Ерунда всё! Ничего не получится. Видать...

  Симагин посмотрел за угол и снова повернулся к огорошенным мужчинам; теперь его лицо было абсолютно спокойным, а точнее сказать - помертвевшим.

  - Они сейчас меня отключат, - тихо произнес он, - а потом сотрут память, чтобы я забыл обо всём, что знаю. У них есть специальная программа, которой можно запрограммировать человека на что угодно, даже на убийство. Они превратят меня в зомби, как других. И с вами сделают то же самое, если не будете выполнять их инструкции. Вы неглупые парни, я знаю... поэтому не верьте ничему, что вам будут здесь рассказывать. Бегите отсюда, пока не поздно. Будете на свободе, найдите меня, мужики, и верните мне память, я много про них могу рассказать! Программа-дешифратор у Кеши, Мария знает... Запомните! Симагин Алексей. Листопадная семнадцать...

  Последние слова Симагин произнёс шёпотом, так как уже отчётливо слышался топот нескольких пар ног и громкое надсадное дыхание, а через мгновение из-за угла выбежали три крепких охранника. Один из них, по-видимому, старший (на рукаве его куртки желтели какие-то нашивки), сжимал в руке пистолет. Не раздумывая, он поднял его и выстрелил в голову беглеца. И, хотя звука выстрела не последовало, тот кулём рухнул на землю.

  - Унести, - скомандовал стрелявший и сделал нетерпеливый жест рукой.

  Двое его подручных, схватив обмякшее тело за руки и за ноги, поспешно поволокли его за угол. Проводив их взглядом, парень с нашивками резко повернулся и в упор посмотрел на Илью, который стоял ближе к нему.

  - Что он вам тут наплёл?

  Репин молчал, он не мог оторвать взгляда от странного оружия охранника. Вдруг яркая вспышка озарила мозг парня; он отчетливо вспомнил: дверки кабины лифта разъезжаются в стороны, в полутемной кабине кто-то незнакомый. Человек глядит на Илью; во взгляде то ли сочувствие, то ли сомнение... Неожиданно он вскидывает оружие...

  "Симагин! Да, абсолютно точно - это был он"!

  Охранник, поймав взгляд Ильи, сунул оружие в кобуру, пристёгнутую к ремню.

  - Что вам наговорил этот сумасшедший?

  - А он действительно того? - Андрей вышел вперёд и покрутил пальцем у виска.

  Охранник кивнул.

  - Я так и подумал, - усмехнулся Иванов. - Всё просил его защитить, твердил про каких-то зомби...

  - А вот и я, мальчики! - на крыльце появилась счастливая улыбающаяся Лиза. - "Мальборо" всюду обыскались - нет. Я две пачки "Петра"...

  Увидев охранника, она замолчала и растерянно захлопала ресницами. Улыбка медленно сползла с лица девушки, подбородок чуть отвис, а ямочки на щеках вытянулись, обратившись двумя тонкими морщинками. Охранник окатил её холодным презрительным взглядом, хмыкнул и, повернувшись, ушёл.

  - Что тут произошло? - мёртвым голосом спросила Лиза, сойдя со ступенек крыльца и тяжело опустившись на скамейку.

  - Да ничего особенного, - Андрей присел рядом и принялся рассказывать, стараясь вложить в голос как можно больше оптимизма: - Выбежал из-за угла какой-то псих и давай бормотать нечто несусветное, про зомби каких-то... Потом охранники подбежали, пальнули ему в голову из бесшумной стрелялки. Я не понял, что это за штуковина такая, парализатор что ли?.. Этот псих, они его не убили, это точно, я знаю, как падают те, что получили пулю. И крови нет... А тот, который стрелял, стал нас с Илюхой спрашивать, что, мол, этот ненормальный наболтал. А я ему так и ответил, как было, что бред он какой-то нёс...

  - Меня уволят, - прошептала девушка, по-видимому, не слушая своего утешителя. - Нет, меня не уволят, меня...

  Она вдруг расплакалась и совсем по-детски уткнулась в сложенные ковшиком ладошки. Сигареты и зажигалка упали на землю. Илья поднял, распечатал одну пачку и закурил.

  "Валить надо отсюда, - подумал он. - И чем скорей, тем лучше"

  - Извините, но до особого распоряжения я вынуждена вас запереть, - сухо объявила Лиза, остановившись перед дверью комнаты, принадлежащей Иванову.

  - Это ещё почему?! - возмутился Андрей.

  - По инструкции. При несанкционированном контакте новичка с кем-либо кроме специально прикрепленного служащего...

  - Так не было же никакого контакта! Я же тебе рассказывал! Выскочил какой-то мужик из-за угла, морда вся разбитая, промычал что-то...

  - Именно это сейчас и выясняется.

  - Психа этого пытают, что ли?

  - Все вопросы вы можете задать своему Куратору, - сказала девушка. - Ваша встреча с ним состоится сегодня после ужина. А теперь, извините, я должна вас закрыть.

  - Выходит, мы с тобой, Илюха, пленники, - вздохнул Андрей. - Да, Лизок?

  Лиза промолчала.

  - И меня тоже запрёте? - поинтересовался Илья.

  Лиза кивнула; она явно ждала, когда Иванов зайдет к себе.

  - Бардак! - буркнул майор. - Зачем надо было вообще на обед водить? Дали бы сухпай, не сдохли бы до разговора с вашим Куратором.

  - С вашим Куратором, - поправила Андрея Лиза; видя, что тот не торопится, сказала: - Вы сами зайдёте или мне охрану позвать?

  - Бардак, - снова проворчал Иванов и скрылся в номере.

  Лиза провела магнитной карточкой по прогону и вскинула грустные, покрасневшие от недавних слёз глаза на Илью. Тот не стал препираться и молча направился к своей двери.

  Их продержали взаперти до самого ужина.

  Андрей был практически уверен, что Лизу он уже никогда не увидит, и корил себя за то, что так по-дурацки подставил девушку. Мысль о том, что её, как и Симагина, превратят в зомби, не давала майору покоя. Он и верил и не верил тому, что им наговорил этот человек. Собственно, всё, что тот сказал, было очень похоже на горячечный бред сумасшедшего. А что, думал Иванов, настучали мужику по тыкве, вот у него и перемкнуло...

  Илья тоже вспоминал неожиданную встречу с Симагиным, прокручивал в уме слова потенциального зомби, и ему становилось страшно.

  Сопровождать их на ужин явился молчаливый охранник.

  Поговорить не удалось, они лишь перебросились парой ничего не значащих фраз - охранник сидел с ними за одним столиком, цедил минералку и поверх высокого бокала наблюдал за тем, как они без особого аппетита жуют свои бифштексы.

  Комната, куда привели "попаданцев" (Илья стал так называть себя и Андрея, вкладывая теперь в это понятие несколько иной смысл), была похожа на учебный класс, а скорей всего, таковым и являлась. Восемь оснащённых компьютерами столов были расставлены в два ряда, образуя широкий центральный проход, в конце которого на столике стоял какой-то зачехлённый предмет или аппарат, возможно, слайдоскоп.

  На кафедральном возвышении восседал, как на троне, в кресле с высокой спинкой Иннокентий Иванович Рябов.

  - Не расслабляйся и держи ухо востро, - шепнул Илье Андрей.

  - Добрый вечер, господа! - приветствовал куратор вошедших, встав с кресла и сделав два шага навстречу; однако с возвышения не спустился. - Вот мы и встретились снова, чтобы спокойно обсудить все накопившиеся вопросы. Извините, что так поздно - пришлось заниматься кое-какими срочными делами. А вы, как мне сообщили, не скучали и даже успели стать участниками небольшого, но очень неприятного инцидента.

  - Вы о встрече с этим психом? - беспечно спросил отставной майор.

  - Да, да, - печально покивал Рябов, - бедный Андрюша. Прекрасный специалист, умница... Много работал, очень много. Не жалел себя. О таких говорят: сгорел на работе.

  Репин чуть было не попался на удочку, заброшенную куратором. Он нахмурил брови и машинально коснулся рукой лба. Почему Андрюша? Ведь Симагин назвался Алексеем... Вспомнив о предупреждении Иванова не расслабляться, Илья понял, что с лицом надо что-то срочно делать. Умение контролировать эмоции являлось обязательным условием в работе креативного менеджера. Илья легко изобразил спокойствие.

  - Значит, его Андреем зовут, - не моргнув глазом, обронил майор. - Выходит, тёзка мой, - а сам внутренне усмехнулся: "Дешёвый приёмчик, Кеша. На понт решил взять? Обломись, видали мы таких любителей разводов"

  - А разве он вам не представился? - казалось, вопрос куратора был адресован Иванову, однако взглянул он на Репина - неожиданно и пронзительно. Илья легко выдержал взгляд Рябова и ответил достаточно спокойным голосом:

  - Да он вообще ничего не успел сказать. Охранники буквально за ним следом прибежали.

  - Вообще ничего? - переспросил Рябов, пристально глядя Илье в глаза.

  - Ничего вразумительного, - ответил Репин. - Бред какой-то.

  - Что-то про зомби нёс, - добавил Иванов. - Вроде они его преследуют, и он их боится. Просил спасти... И куда теперь этого... тёзку моего - в сумасшедший дом?

  - Естественно... Ну, что перейдём к ответам на вопросы? - по-видимому, поверив им, предложил Иннокентий Иванович.

  - Хотелось бы, - кивнул Илья.

  - Присаживайтесь, господа, - Рябов сделал жест в сторону класса, - где вам понравится, - подождал, когда Илья и Андрей усядутся, и начал: - Прежде чем подвергнуть себя граду ваших вопросов, позвольте задать вам один единственный.

  - Новый тест? - фыркнул Андрей.

  - Нет, начало нашего разговора.

  - Задавайте, - разрешил Илья.

  - Чудесно... Сразу предупрежу, что вопрос непростой...

  - Не тяните резину, господин Куратор, - поторопил Рябова майор.

  - Хорошо. Итак, какие силы, по вашему мнению, правят миром?

  - Ничего себе вопросик!.. - озадаченно почесал лоб Илья. - Это что-то из области философии?

  - Углубляться в философию не стоит. Просто ответьте, как думаете... Ну, кто первый?

  - Я так скажу, - не долго думая, начал Андрей, - Не господь Бог - это точно. Я в него, увы, не верю. Не срослось у меня с религией, так же как с компьютерной грамотой. Но если компьютер я рано или поздно освою, вот не сойти мне с этого места, то святое писание даже в руки брать не стану - сказки всё это... Дьявол? Те же самые сказки, только с обратного конца. Но вот в него я чуть было не поверил, когда в ваших виртуальных мирах кувыркался. Но... всё обошлось без рогатого с хвостом и копытами. Если, конечно, Дьявол - это не вы, Иннокентий Иванович, в облике человеческом.

  Рябов улыбнулся и покачал головой:

  - Нет, могу вас заверить, Андрей Николаевич: я - не он. Хотя, возможно, что-то во мне от дьявола есть. Как, впрочем, в любом из нас... Так кто по-вашему правит миром, если не Бог и не Дьявол?

  - Да никто! Никто ничем не управляет и ни за что толком не отвечает. Потому в мире беспредел. Бла-бла-бла и одна реклама по зомбоящику, а толку - пшик. Шло-ехало.

  - Ну, что ж, ваш ответ предельно понятен, - кивнул Иннокентий Иванович. - Я с вами полностью согласен - нами манипулируют, нас оболванивают! Мы не свободные люди, потому что живём для рынка, когда работаем и когда отдыхаем. Телевидение постоянно говорит нам, что надо покупать вещи, что наша шкала ценностей - это покупательная способность. Реальной информации в телевизоре не более восемь процентов. Всё остальное - реклама и шоу. А формируют современного человека в итоге эти самые девяносто два процента... А вы что скажете, Илья Владимирович?

  - Я отвечу, как в школе учили, - вздохнул Илья, немного расстроенный тем, что ничего оригинального придумать не сумел. - Миром управляют Природа и Человек. И то и другое с большой буквы.

  - Природа и Человек... да еще с большой буквы, - задумчиво повторил Рябов и покачал головой. - Не могу сказать, что меня очень уж порадовали ваши ответы... Но и не огорчили, это факт. Во всяком случае, вы были искренни и продемонстрировали мне независимость ваших взглядов от общепринятой морали. Ведь миллионы людей во всем мире ответили бы, что мирозданием правит Творец, то есть Господь Бог, и неважно, что разные народы видят и чтут его по-своему.

  - Если допустить, что Господь Бог создал мир, то он давно уже бросил этот бардак на произвол судьбы, - вставил Андрей. - А государствами управляют не так и не те, иначе в мире царили бы покой, порядок и процветание.

  - А вы уверены, что людям нужен покой и порядок? Да, президенты, премьер-министры, короли и падишахи управляют своими государствами не так, как хотелось бы большинству его граждан, но и люди не выполняют возложенной на них миссии. Я расскажу вам одну притчу. Однажды собрались люди и бросили вызов Богу: "Если Ты есть, то почему в мире царит такая жестокость, почему столько войн, убийств, насилий, грабежей?" Бог спросил: "А вам это нравится?" - "Нет, конечно". - "Я вам дал свободную волю, зачем же тогда вы воюете, насилуете, грабите"? Люди сами виноваты в том, что происходит, и сами должны это исправить. - Рябов поднял палец кверху, выдержал паузу и продолжил: Теперь разберём ваш ответ, Илья Владимирович. Вы сказали: миром правят Природа и Человек. Доля правды и в этом утверждении имеется. Природа... - Рябов горестно вздохнул. - Испоганил Природу-матушку Человек. И она мстит ему, Человеку с большой буквы. Катаклизмами, изменением климата, мутагенными факторами... А что такое Человек с большой буквы? Это нечто неопределённое. Человека с большой буквы нельзя призвать к ответственности. Его нельзя казнить, нельзя посадить за решётку или отправить на принудительное психиатрическое лечение. И не потому, что он с большой буквы, а потому, что он неконкретен. Он невидим и неосязаем. Он - никто, он - Химера с большой буквы. Где уж ему править миром...

  - Ну и кто, по-вашему, им тогда правит? - хмыкнул майор.

  - Деньги правят этим миром. А за бумажками стоят люди, которые их печатают. Вот они-то и навязывают свою волю человечеству, прикрываясь демократическими ценностями. Используя самые низменные страсти и инстинкты, диктуют, как нам с вами жить и что является нашей ценностью сегодня. Мы же, в свою очередь, благополучно съедаем всё то, что нам преподносят, как в прямом, так и в переносном смысле. Вы что-нибудь слышали о тайном обществе иллюминатов?

  - Тайном обществе?.. Про масонов слышал, про тамплиеров, - сказал Иванов, - а про этих... иллюминаторов ни разу.

  - Иллюминатов, - поправил майора Рябов. - В принципе, информации о них в Интернете предостаточно...

  - Да кто такие-то? - нетерпеливо перебил его майор.

  - Люди, - пожал плечами Куратор. - О-о-очень богатые люди, которые состояния свои не афишируют; большинство из них никогда не появлялись в списках богатейших людей мира.

  - Но... они известны?

  - С некоторых пор - да, - кивнул Рябов. - Недавно "Нью-Йорк Таймс" опубликовала на первой полосе статью о том, что каждый месяц в каком-нибудь ресторане на Уолл-Стрит собираются руководители девяти мировых банков: "Голдман Сакс", UBS, "Бэнк оф Америка", "Дойче банк" и тому подобных. Каждый месяц эти девять банкиров планируют судьбу семи миллиардов человек: каким будет процент безработицы в мире, сколько людей умрут от голода, сколько правительств будет свергнуто, сколько министров будет куплено, в какой стране начнётся война и так далее. Это респектабельные преступники, но они влиятельнее любого мирового политического лидера и хорошо вооружены. У них реальная власть - власть денег. Они и стоят на верхушке пирамиды под названием "Иллюминаты".

  - И много их?

  - На верхнем уровне - с десяток членов богатейших семей планеты. Но если опускаться вниз по пирамиде, то получим впечатляющий результат. Считается, что эти семьи диктуют из-за кулис свою волю всему миру - через президентов, которых они сами и назначают, через правительства, которых они выбирают...

  - А как же демократические выборы? - снова перебил Иннокентия Ивановича Андрей.

  Куратор недовольно поморщился.

  - Фикция. Хорошо срежиссированный спектакль. Рядовые граждане должны думать, что от них что-то зависит, верить, что избранное правительство легитимно, и свято исполнять законы. Иначе наступит анархия, которая осложнит иллюминатам процесс управления массами.

  - Так и думал, что вся эта демократия - полная лабуда, - усмехнулся Иванов.

  - Вы сказали: считается, что именно иллюминаты правят бал, - заметил Илья. - Разве это не так?

  - Скажем, не совсем так. Слово "иллюминаты" переводится с латыни как "просветлённые". Сегодня это элитарный клуб хитроумно сплетённых между собой финансовых представителей компаний олигархов. "Просветлённые" занимают очень высокие посты, тщательно распределены по иерархическому принципу и контролируют власть, являясь подлинными "кукловодами" во всех значимых областях социальной и политической жизни.

  - "Кукол дергают за нитки, на лице у них улыбки", - процитировал Андрей.

  - Примерно так, - согласился куратор. - И не просто дергают, а финансируют спектакль, конечной целью которого является полное разрушение национального самосознания и достоинства, возрождение религиозного экстремизма, создание всеобщего кризиса в мировой экономике и порождение всеобщего политического хаоса. Что мы сегодня и наблюдаем. По нашим данным, практически во все правительства мира внедрены подрывные агенты, так что разрушение суверенной целостности стран изнутри - дело времени. Но иллюминаты появились не сами по себе...

  - Над ними стоит генеральный директор, - высказал догадку Репин, - который тоже дёргает за нитки!

  - Иллюминаты все вопросы решают коллегиально, - покачал головой Иннокентий Иванович. - Но над ними существует высший уровень управления - нулевой.

  - А это что еще за хрень! - возмутился Иванов. - Тоже тайное общество, и в нём состоят те, у кого бабла ещё больше, чем у этих... блин, светлячков?

  - На нулевом уровне находятся те, для которых материальные блага ничего не значат, - возразил Рябов, - им интересен сам процесс управления миром. Они поступили как боги - дали людям свободу выбора. Но когда действия иллюминатов стали выходить из-под контроля и угрожать всей планете, среди нулевых нашлись такие, которые предложили создать противовес заигравшимся диктаторам. Теперь игра в одни ворота закончилась - нулевые решили разыграть шахматную партию, где доской является планета Земля со всеми её странами и государствами, населением и природными ресурсами, макро и микромиром, физической и духовной энергией. В этой партии иллюминаты оказались белыми фигурами, они и пошли первыми.

  - Но есть еще чёрные, - догадался Илья.

  - Именно, - подтвердил куратор. - К "черным", как вы выразились, относится организация, в стенах которой вы сейчас находитесь - ЭКОР.

  - Что-то я не понял, - упрямо тряхнул головой майор. - Получается, что какие-то игруны, то бишь, нулевые, создали иллюминатов, а когда те заигрались, решили создать им противовес? И теперь "белые" и "чёрные" играют друг против друга, а нулевые смотрят, что из этого выйдет? Такая драчка почище чеченской компании будет, только мы-то с Илюхой каким боком ко всем этим играм?

  - О вашей роли мы поговорим чуть позже, - спокойно ответил Рябов. - А что касается иллюминатов, то нулевые поняли, что концентрация власти в нескольких руках ведёт к тому, что скоро играть больше не на чем и не с кем будет.

  - Армагеддон? - догадался Репин.

  - Вот именно. Заигравшись, все забыли о самой планете Земля. А она уже трещит по швам, потому что иллюминатами изначально был избран неверный, тупиковый путь развития цивилизации - ставка была сделана на техногенное общество и получение прибыли любой ценой. Как можно быстрее и как можно больше, наплевав на всё: на чистоту водоёмов, почвы и атмосферы, на озоновый слой, на популяцию растений и животных. О том, как на такое пренебрежение природой отреагирует планета, никто тогда не думал, да и сейчас по большому счёту не думает. А планета отреагировала, и весьма резко. Она отомстила человеку за разрушения и порождённый им хаос стихийными бедствиями. И продолжает мстить - ураганами и смерчами, извержениями вулканов и волнами цунами, наводнениями и засухами. На природные катастрофы накладываются техногенные. Взрываются атомные электростанции, вода прорывает плотины, рвутся нефте- и газопроводы, постоянно происходят какие-то выбросы и утечки, падают самолёты, поезда сходят с рельсов. И как итог - на сегодня мы имеем экологическую катастрофу.

  - Но должен же быть какой-то выход! - воскликнул Илья.

  - Техногенное общество не может найти выход из тупика. На сегодняшний день предложено много технологий с использованием экологически чистого топлива и сырья, но переход к ним приведёт к уменьшению прибыли корпораций. Нефтяные, газовые и угольные короли скупают идеи, чтобы задушить их на корню и не дать человечеству шанс перейти на экологически чистую спираль развития.

  - Но есть же, наверное, и другая программа? - снова перебил Илья. - Должна быть! Ведь экологи и некоторые высокопоставленные лица заявляют в прессе о построении экологического общества. А после Фокусимы эти дебаты вообще не прекращаются. Президент США не так давно тоже что-то такое говорил. Я, правда, в подробности не вдавался, - Репин пожал плечами, - времени, знаете ли...

  - Вы забываете, кто назначает президентов и прочих первых лиц государств, уважаемый Илья Владимирович, - сказал Рябов. - Пока власть на Земле принадлежит иллюминатам, ничего в лучшую сторону в мире не сдвинется. По-прежнему будут дымить трубы заводов, разливаться по земле нефть и взрываться атомные электростанции... Но... - последнее слово Иннокентий Иванович произнес с неким самодовольством. - Программа перехода человечества на новую, духовно-экологическую ступень эволюции существует, и именно наша организация будет претворять её в жизнь

  - И в чём она заключается? - уточнил Андрей.

  - В кардинально ином подходе к решению задачи. Не модернизация, а ликвидация старых производств с заменой на экологически безвредные. Понадобятся колоссальные деньги. Вы спросите, откуда их взять? Постепенно забирая власть у иллюминатов. Ведь почему они сейчас держат всех в кулаке? Да потому что все им должны! Они через всякие международные организации дают напечатанные бумажки под проценты, и, как пауки, высасывают из должников последнее. А если должники покажут ростовщикам кукиш и откажутся платить по процентам? Если человечество перейдёт на альтернативные виды топлива, если перестанет грызться между собой, а обратит свой взор на тех, кто держит все страны за горло?

  Майор запаса Иванов издал звук, похожий на рычание - его явно задели за живое слова Куратора.

  - Мы должны отнять принадлежащие Земле богатства и вернуть ей, - продолжал Иннокентий Иванович. - И при этом попробовать вымолить её прощения. Такова основная цель нашей программы, и именно на наши с вами плечи легла тяжёлая, но почетная миссия - претворить эту программу в жизнь.

  - Вот так вот, - крякнул майор. - На наши с вами, Иннокентий Иванович? Ни больше, ни меньше: требуется взять, да и совершить государственный переворот в мировом масштабе.

  - Берите выше, Андрей Николаевич. Не государственный переворот, а мировую революцию! Переворот - это замена правительства, а революция - смена строя!

  - А вы случаем не того?.. - Иванов покрутил пальцем у виска. - Вам, господин Куратор, помощь психиатра не требуется?

  - Отнюдь, - усмехнулся Рябов, - я совершенно нормален. Как, впрочем, и вы, Андрей Николаевич, и господин Репин. Тестирование показало повышенную устойчивость вашей психики и задатки метафункций. Вы нам абсолютно подходите...

  - Зашибись! Наше мнение уже никого не интересует, - сказал майор и выматерился.

  - Ну почему же, - возразил Иннокентий Иванович, слегка поморщившись от грубости майора, - за вами остаётся право согласиться или ответить отказом на предложение, которое я собственно ещё даже не успел сделать. Говоря "вы нам подходите", я имел в виду лишь то, что вы полностью соответствуете требованиям, предъявляемым к кандидатам на должность в нашей организации. Вот сделаю конкретное предложение, озвучу некоторые цифры... - Рябов выдержал театральную паузу, - тогда сами решите: подписать контракт и заняться делом для настоящих мужчин или отказаться и вернуться к размеренной и до поры до времени спокойной жизни. Вам, господин креативный менеджер - к непыльной работе в фирме Мадалены Геннадьевны Волошиной...

  Илья приуныл, припомнив, при каких обстоятельствах он покинул Мадлен.

  - ...А вам, товарищ майор спецназа в запасе - на вашу автостоянку, где вы сутки через двое за весьма скромное вознаграждение сторожите дорогие иномарки ненавистных вам "буржуев".

  У Андрея взбухли ребристые желваки на скулах. Иннокентий напомнил ему клятую работенку и прокурора Шлёмкина, разбередив незаживающую рану.

  - Вы нас так просто отпустите? - как бы походя, спросил Илья.

  - А почему нет? - пожал плечами Рябов и изобразил на лице улыбку, однако ни Иванов, ни Репин искренности её не ощутили.

  - Ну-ну, - буркнул Андрей.

  - Продолжайте, пожалуйста, Иннокентий Иванович, перейдём к главному вопросу, - сказал Илья. - Мы готовы выслушать ваши предложения.

  Андрей взглянул на товарища и не узнал его - рядом с ним, откинувшись на спинку кресла, забросив ногу на ногу и спокойно глядя на "вербовщика" Кешу, сидел уверенный в себе мужчина, явно не новичок в подобного рода переговорах.

  - Под главным, полагаю, вы подразумеваете материальную сторону вопроса? - улыбнулся Рябов.

  - Естественно, - улыбнулся в ответ Илья. - О грядущей всемирной революции вы нам сообщили, так что род предполагаемой деятельности нам примерно ясен. Прежде чем обсуждать конкретно наши будущие функции, хотелось бы услышать: почем нынче мировые революционеры.

  - Чувствуется деловой подход, - кивнул Рябов. - Однако надеюсь, что в непосредственной работе вы не будете столь прямолинейным.

  - Я умею быть гибким, - заверил его Илья.

  - Ну что ж, в принципе я в этом не сомневался... Ваше месячное жалованье будет составлять... - Иннокентий Иванович назвал сумму, от которой у Репина на мгновение вспыхнули глаза, а Иванов привычно матюгнулся, но на этот раз мысленно: "Ни х... себе! Оклады контрактников по сравнению с этими бабками - сущие гроши". Вслух же сказал:

  - Надеюсь, Родину продавать не придётся?

  - Подписав контракт, вы становитесь гражданами мира. Наша организация международная; филиалы имеются в каждой стране. Родиной для вас отныне станет планета Земля... Озвученная мною сумма будет оставаться неизменной до самой победы мировой революции. Нет, она, естественно будет корректироваться, но лишь в сторону увеличения по мере вашего продвижения по службе. - Рябов вдруг заговорил задушевным тоном: - У вас прекрасные показатели, парни. Я верю в вас. Вы уже сейчас имеете все задатки, чтобы стать первоклассными экорейнджерами, а впоследствии - после нашей победы, в которой я нисколько не сомневаюсь, - вы наверняка займёте одну из верхних ступеней в новой иерархической лестнице...

  Иннокентий Иванович ещё долго расписывал рекрутам все прелести и перспективы их службы в ЭКОРе - Экологическом Комитете Общественной Революции - так он назвал это учреждение. Андрей поглядывал на Илью, который, прищурившись, смотрел куда-то в сторону, а по лицу его блуждала загадочная улыбка. Майору было совершенно понятно, что парень глубоко заглотил крючок с наживкой, название которой - карьера.

  Иванов и сам уже всё решил для себя. Правда, оставались невыясненными некоторые вопросы, но он решил повременить с поиском ответа на них. "Симагин... Странный парень, странные слова говорил. И явно не всё сказал, не дали... А может, он действительно сошёл с ума?.. Чего голову греть, поживём - увидим. В крайнем случае, лазейка через периметр мне известна..."

  - Я готов посмотреть контракт, - неожиданно заявил Репин, оборвав Рябова на полуслове. - Если ни один из пунктов не вызовет у меня никаких сомнений, я его подпишу.

  - Да... господин Куратор, - с трудом произнёс майор предложенное Кешей обращение к нему, - давайте свои контракты; я тоже готов подписаться...

  Часть вторая

  Экорейнджеры

  7.

  - Кеша приказал взять тебя на буксир, чтобы ты со мной тренировался по мысленному взаимодействию на расстоянии и телепатии, - сообщил Репин (меж собой они называли Рябова "Кешей" - Илья от случая к случаю, Андрей - постоянно).

  - Когда это он тебе приказал?! - удивлённо воззрился на товарища Иванов.

  - Перед НЭПом. Ты же куда-то по-тихому слинял сразу после его лекции.

  Курсанты вышли из аудитории, где только что закончилась последняя на сегодня лекция по Новой Экологической Программе, сокращенно - НЭПу. Читал теорию НЭПа сам шеф Регионального отделения ЭКОР - Станислав Александрович Млечин. Несмотря на обилие фактов и примеров, лекции Магистра были на редкость скучны - оратором он был никудышным, душу в свои выступления не вкладывал, просто бубнил заученный материал высоким, но тусклым и невыразительным голосом. Иванов умудрялся спать на его лекциях с открытыми глазами. Илья, как ни старался показать живейший интерес к материалу, также к концу второго часа нудного бубнежа начинал непроизвольно ронять голову на руки. Правда, в последнее время, благодаря Кешиным практическим занятиям, друзья понемногу научились мысленно контактировать друг с другом, и теперь на лекциях Магистра отрабатывали "телепатический спарринг" - посылали один другому мыслеобразы и отвечали на них. Илье передача давалась легко, он даже пытался мысленно общаться, но мозг Андрея пока сопротивлялся и не воспринимал звуковых сигналов. Зато передачу изображений майор освоил сразу, и теперь развлекал друга, виртуозно рисуя сексапильных крутобёдрых блондинок и посылая ему их в качестве трёхмерной натуры.

  - Торопился я... С одним человечком надо было встретиться.

  - Такая важная встреча, что на НЭП еле успел, - усмехнулся Илья, отлично зная, что этим человечком была Лиза.

  После инцидента с Симагиным её наказали за допущенное нарушение инструкции - сослали работать поварихой обратно в столовую. Она была рада, что так легко отделалась и продолжала поощрять ухаживания Андрея, щедро одаривая его задорными улыбками и добавками к и без того достойному пансиону экорейнджеров. Иванов, который вначале волновался, что больше не увидит предмета своей симпатии, успокоился и предпочитал наедине с Ильей не вспоминать о встрече с Симагиным. За пару недель пребывания в "конторе" (так они называли ЭКОР), исходив территорию учреждения вдоль и поперек, побывав практически во всех зданиях и не увидев ничего ужасного или хотя бы странного, они окончательно поверили в версию руководства о сумасшествии Алексея.

  - Я может, за двадцать минут переменки со своей личной жизнью окончательно определился, - хмыкнул в ответ майор. - А ты бы Кешу ещё подольше вопросами засыпал, так и НЭП бы профукал... Всё тебе неймется, Илюха! Небось мечтаешь диплом с отличием получить и после победы мировой революции тепленькое местечко во всемирном кабинете министров застолбить? Так в нашей конторе дипломов не выдают, хоть бы паспорта вернули. Не помню, кто сказал, что революцию задумывают гении, делают фанатики, а пользуются её плодами - мерзавцы.

  - Значит, по-твоему, Кеша и Млечин - гении, мы - фанатики, а мерзавцы придут после нас? - засмеялся Илья.

  - Эка выкрутил! Из всех нас только Кеша на экологического фанатика тянет, такие как Млечин будут на плаву и здесь и после победы революции, а мы с тобой, хоть и не мерзавцы, но должны с этого бардака хоть какие-то дивиденды поиметь.

  - Да знаю я, кого ты в ближайшей перспективе поиметь планируешь, - подмигнул майору Илья и добавил уже серьёзно: - Нет, ты скажи, Андрей, что плохого в карьере? Лично я в этом только положительные моменты вижу. А за приобретение новых знаний, да еще бесплатно, я готов даже Магистра каждый день слушать. И тебе советую - нам же вместе работать.

  - Ну и что тебе Кеша про меня напел?

  - Что наши темпераменты противоположны. Ты более агрессивен во всех проявлениях, а я - интроверт, то есть, самоуглублённая личность. То есть, мы друг друга хорошо дополняем. А так как в будущем работать нам в одной упряжке, мы должны как можно быстрее научиться телепатически общаться друг с другом, научиться говорить между собой и с потенциальными партнёрами по скрытому каналу и уметь ставить мыслещит, когда надо. Поэтому с завтрашнего дня Кеша выделяет для нас ещё по два часа в день дополнительной практики по ЭСВ.

  - Да пошёл он со своим экстрасенсорным восприятием... куда Макар телят не гонял! - возмутился Андрей. - Тут Лизок почти согласилась, а ты мне - дополнительные практические занятия...

  - Ну, так будешь и там и здесь практиковаться, Дон Жуан хренов. Имей в виду, запорешь учёбу - выгонят, и тогда Лизавету свою вообще больше не увидишь!

  - Да ладно, не кипятись, пошутил я, - отмахнулся Андрей, но, поняв, что товарищ так просто не отстанет, положил руку на сердце. - Ну честно, Илюха, на все дополнительные занятия ходить буду. Ты ж знаешь, как я хочу научиться нормальному телепатическому общению, а не только мыслеобразы вырисовывать... Слушай, а может, у меня способностей нет?

  - Кеша сказал, что согласно теории экстрасенсорного восприятия, все люди на земле обладают ЭС-способностями, только их необходимо развивать. А у нас с тобой, товарищ майор, успехи посредственные. Вот, Кеша даже графики составил. - Илья вытащил из кармана листики с цветными диаграммами. - Телепатия у меня развита на тринадцать процентов, у тебя - на пять, ясновидение - двадцать и двадцать пять процентов соответственно, яснослышание - восемь и пять, ретрокогниция - десять и три, медиумизм - вообще по нулям. Психометрия у обоих почти одинаковая по четыре процента, это совсем мизер по меркам ЭКОРа. Так что работы у нас с тобой - непочатый край... А психокинез Кеша будет сам с нами проходить, там нужны тренажеры.

  - Опять заставит спирали взглядом разгибать и по фотографиям с фантомами общаться. Хоть бы парочку симпатичных девчонок подобрал, а то всё умершие бомжи или зеки какие-то, - вздохнул Андрей.

  - Да ты пойми, если мы всему этому научимся, цены нам не будет, - принялся убеждать Илья. - И зарплату нам наверняка повысят - ты ж помнишь, Кеша говорил, что сначала будем получать несгораемый минимум, а потом...

  - Ладно, - нехотя кивнул Андрей, - уговорил...

  - Тогда идем в спортзал?

  - Давай в другой раз, а? - Андрей, виновато улыбнувшись, взглянул на товарища. - Занят я сегодня вечером, понимаешь...

  - Да уж понимаю, - улыбнулся в ответ Илья. - К романтическому ужину при свечах готовиться будешь?

  - Вроде того...

  Елизавета все две с половиной недели, прошедшие со дня знакомства с майором, довольно благосклонно принимала от него знаки внимания - неиссякаемые комплименты и огромные букеты полевых цветов. За неимением цветочного магазина, Андрей собственноручно изготавливал их из цветов, которыми буквально зарос небольшой пустырь, расположенный на северной окраине периметра.

  Помимо букетов для милой, у майора Иванова имелась ещё одна причина посещения этого места. По правую и левую сторону от пустыря тянулись длинные и унылые одноэтажные строения - материально-технические склады бывшей воинской части. А в промежутке между ними по-военному аккуратно, но как часто бывает в армии, совершенно непродуманно, некогда складировались подлежащие списанию катушки кабеля с поврежденной изоляцией, разбитыми полумуфтами и с прочими дефектами. Катушки были не такие маленькие, что в войну таскали, перекинув через плечо, коллеги бойца-связиста Матвея Путилова. Эти были длиной около метра и диаметр имели соответствующий. По ним, поставленным в штабель вдоль забора, бойцы расформированной ныне дивизии когда-то беспрепятственно бегали в самоволки.

  К удовлетворению Андрея, катушки с дефектным кабелем не увезли туда, куда их положено было увезти, и штабель оказался на том же самом месте, как и много лет назад. Лишь с верхних рядов катушки были сброшены и раскатаны по пустырю. При желании можно было забраться на оставшуюся часть штабеля, без труда дотянуться до верха и перемахнуть через забор, а там - дело техники. Правда объёмники, установленные на крышах смежных с пустырем зданий, осложняли возможный побег. И о том, как нейтрализовать видеоконтроль в случае побега, надо было ещё покумекать.

  Собственно, бежать Андрей пока не планировал, просто на всякий случай прорабатывал вариант "экстренной эвакуации". Озвученная Кешей и прописанная в контракте заработная плата устраивала майора запаса более чем, да и работа, которая должна была начаться по завершению обязательных курсов, виделась ему весьма интересной, во всяком случае - не скучной. Даже в занятиях, по поводу которых, прочитав контракт, горячо и бесцеремонно высказался: "Нашли школяра, мать вашу! Мне лет под сраку, а вы мне за парту сесть предлагаете!", он нашёл для себя чуть позже рациональное зерно и даже некоторое удовлетворение, постепенно втягиваясь в учебный процесс.

  Во-первых, компьютерная грамота - он давно мечтал освоить это хитрое, как ему казалось, но интересное дело. По возвращении с войны у майора совершенно не было на это времени. А потом времени стало хоть отбавляй, но денег на приобретение компьютера и необходимых причиндалов из семейного бюджета выкроить не получалось. А здесь - лафа. Мало того, что на халяву, так ещё и нормальные деньги платят! Кроме пользовательской работы с компьютером, печати вслепую и ориентированию в Интернете, их с Ильей знакомили с различными техническими средствами коммуникации и новой (даже для продвинутого в этих вопросах Репина) офисной и прочей техникой.

  Во-вторых, изучение азов разведшколы оказалось делом интересным, затягивающим. Лекции по теории и практике разведывательных и контрразведывательных операций были толковыми и конкретными. Подробнейшим образом моделировались и разбирались стандартные и нестандартные ситуации, в которых может оказаться экорейнджер, находящийся на нелегальном положении. И эта наука пришлась по вкусу майору. А когда он увидел, с какими секретными образцами оружия им предстоит иметь дело, то выпал в осадок и осознал, что совершенно напрасно мнил себя знатоком в области всех видов современных вооружений.

  К лекциям Иннокентия Ивановича Рябова по истории тайных обществ и по организации структур управления государствами и народами Земли Андрей также отнёсся с не меньшим интересом. Поначалу ему не особо во все это верилось, но факты, примеры, аргументированные пояснения Кеши развеяли со временем все его сомнения. Можно было сказать, что Кеша открыл Андрею глаза на реальное положение дел в мире.

  Практика по экстрасенсорному восприятию (ЭСВ), которую также вел Кеша, пока давалась Андрею хуже, но и тут имелись определённые успехи.

  Скучными и неинтересными быль лишь длинные лекции Магистра Млечина по экологии, но с этим обстоятельством он смирился. Ну не может же действительно целая бочка меда обойтись... нет, не без ложки дегтя, а скажем так, без завязшей и утонувшей там мухи.

  Мириться ему пришлось и ещё кое с чем. Кроме перечисленных дисциплин и английского языка, на курсах давались этика, эстетика, психология и риторика. Включение в программу обучения этой, как выражался майор, "лабуды", вызывало у него стойкий внутренний протест, но посещение лекций было обязательным. Андрей скучал, но терпел, тем более что часов на данные науки отводилось не так уж много.

  Кроме них с Ильей в группе было ещё двое, близнецы Саша и Паша - кудрявые розовощекие крепыши лет двадцати. Когда они вваливались в аудиторию в одинаковой чёрной униформе, понять, кто из них кто, было невозможно.

  Саша и Паша начали обучение на два дня позже, и у них был другой Куратор - грузный и постоянно хмурый мужчина по фамилии Фролов. Держались близнецы несколько обособленно, предпочитая всему миру общество друг друга, и о себе ничего не рассказывали. Так что дружбы с ними не возникло - здоровались, встречаясь в аудитории, и только.

  Занятия начинались в десять утра и продолжались до пяти вечера, с перерывом в один час на обед. После занятий Андрей с Ильей обычно шли в спортзал, где разминали истосковавшиеся по нагрузке мышцы и подкачивали их на тренажёрах. Потом переодевались - Андрей в кимоно, Илья в добок - и, за неимением татами, взбирались на помост боксёрского ринга.

  С началом тренировок Репин загорелся желанием научиться всему, что умел майор спецназа Иванов и что тот так наглядно продемонстрировал ему на берегу виртуальной речки.

  - Я, конечно, покажу кое-что, но боюсь, не смогу дать тебе того, о чем ты просишь, - покачал головой Андрей, когда Илья обратился к нему с этой просьбой. - И дело не в том, что я плохой учитель, или ты плохой ученик. Мне пришлось многих бойцов научить убивать противника голыми руками, и они убивали. Еще как убивали! А у тебя, Илюха, вовсе даже неплохие данные: начальная подготовка какая-никакая, развитая мускулатура, приличная растяжка и хорошая реакция, но... Понимаешь, настоящее владение мастерством реального боя только с практикой приходит и в реальных условиях, когда либо он тебя, либо ты его. Это в кино всё здорово. Смотрел, небось, как Ван-Дамма какой-то тайский дедок потренировал чуток на своем хуторе, тот и давай всем головы откручивать. Да этот хваленый Ван-Дамм против самого нерадивого из моих учеников и минуты бы не выстоял. Потому что не убивал никогда, и его никто конкретно мочить не собирался.

  - Я готов к полному контакту, - заявил Илья.

  - Тьфу! - плюнул себе под ноги Андрей. - Ни хрена ты не понял... Ладно, пошли. Для начала, чтобы размяться, а заодно и кураж поймать - трёхминутное кумите. Или как там у вас - керуги?..

  В спортзале они упражнялись часа два. Потом шли в душ и на ужин. После ужина Илья отправлялся к себе, а Андрей мчался на пустырь за цветами и ровно в восемь был в условленном месте, где ждала его Лиза. Вообще-то Лизин рабочий день заканчивался в три часа дня, но до восьми она была чем-то занята. Чем именно, девушка не распространялась, а Андрей пока спрашивать остерегался.

  Однако дальше ежевечерних прогулок под ручку по территории учреждения дело никак не шло. Даже на сей пуританский способ телесного контакта Лиза пошла не сразу, первые пару дней они вообще как пионеры гуляли. Андрей, конечно, постоянно пытался форсировать события, руки его так и тянулись к вожделенным упругим округлостям избранницы, но девушка решительно пресекала все эти вольности. Андрей горячо шептал ей на ушко, что буквально сгорает от желания и нетерпения показать ей всё, на что способен, и о любви что-то плёл - порой в порыве страсти он не отдавал отчета словам. Лиза всё отнекивалась и говорила: "Не сейчас, потом". "Когда потом, Лизок?! - едва не выл от досады майор. - Ты чертовски соблазнительна, я привлекателен - чего зря время тянуть!". "Потом, - стояла на своём Лизавета. - Потерпи ещё маленько, Андрюша".

  Работа поварихи требовала раннего подъема, поэтому ровно в десять вечера майор доводил даму сердца до двери её "девичьей" комнатушки, целомудренно чмокал на прощанье в щёчку и уныло плёлся к себе. Иногда заходил к Илье - болтали на разные темы, в основном по поводу учёбы. Насчёт своих "обломов" на сексуальном поприще Иванов не распространялся, по-мужицки страдал молча. Лишь однажды не сдержался и выпалил:

  - Ну вот чего, спрашивается, бабе надо! Чего она меня динамит который день? Вроде я ей не безразличен, чего ломается? Довела мужика до ломоты в мошонке, понимаешь!.. А может она... это... ну... девица ещё?

  Илья молча пожал плечами и незлобиво усмехнулся - раньше Андрей выразился бы куда более радикально и прямолинейно. Вот что делает влюбленность даже с такими солдафонами, каким был майор запаса Иванов. А может, свою лепту в армейскую разговорную речь внесли занятия по риторике?..

  Судя по всему, мечта Андрея должна была осуществиться сегодня вечером.

  - Таможня даёт добро?

  - Лучше сказать так: крепость капитулировала, не выдержав натиска атакующей стороны.

  - Ну, удачи тебе, - Илья похлопал товарища по плечу. - Не оплошай, смотри. А то знаешь, как бывает после длительного воздержания?

  - Не ссы карбидом, не делай пыли, салага! - расплылся в самодовольной улыбке Андрей.

  - Когда в магазине будешь, ты же наверняка за шампанским и фруктами туда пойдёшь, не забудь про средства индивидуальной защиты, - заботливо напомнил майору Репин.

  - Если ты о гондонах, - Андрей похлопал себя по нагрудному карману, - так давно уже затарился, третью неделю под сердцем ношу.

  - Ну ладно, - вздохнул Илья, - пойду, пожалуй, покачаюсь до ужина...

  В тренажерном зале не было ни души; здесь вообще по вечерам было довольно пусто.

  Илья с полчасика потягал железо, покрутил педали и порастягивал пружины тренажёров. Надоело, он переоделся в добок, вышел на ринг и стал выполнять пхумсе - бой с воображаемым противником. Отработав Коре, он встал в стойку, готовясь следом выполнять комплекс Кумган, и вдруг услышал за спиной насмешливое:

  - Противника поменять не желаете, Илья-кун?

  Илья резко повернулся.

  Мария?!.. Она стояла внизу, одетая так же, как он - в добок; пояс на девушке был чёрный. Просто так одела или... Несмотря на насмешливый тон вопроса, улыбки на её лице Илья не заметил и почему-то растерялся.

  - Вы себя имеете в виду? - промямлил он.

  Мария огляделась.

  - А разве здесь есть кто-то ещё?

  - Но... у нас с вами разные весовые категории...

  - А я не бороться предлагаю, - недолго думая, Мария взбежала по ступенькам и, перемахнув через канаты и приземлившись на ринг, тут же приняла боевую стойку, бросила, глядя Илье в глаза: - Джунби! (готовсь!)

  Илья вяло впечатал кулак правой руки в левую открытую ладонь и встал в правостороннюю стойку.

  - Сиджак! (начать!) - скомандовал он и стал с лёгкой снисходительной улыбкой ожидать действий спарринг-партнёрши.

  Приглашать его на степ Мария не стала; резко выкинув вперёд заднюю ногу, нанесла ап-чаги по корпусу. Уходя от удара, Илья шагнул назад, поменяв стойку на левостороннюю. Мария не прекратила атаки - за ап-чаги правой ногой последовал ап-чаги левой, который Илья парировал блоком. Потом серия: долео-чаги, тондолео-чаги, нерио-чаги. Илья решил не отбивать удары, а уходить от них, он уклонялся, меняя положение тела и перемещаясь по рингу.

  Ни один из ударов не достал его, но, взглянув в насмешливые глаза резко остановившей свою атаку Марии, Илья подумал, что этой цели тхэквондистка- чернопоясница перед собой и не ставила.

  Мария подтвердила его догадку словами:

  - Ну что, Илья-кун, размялись немного, может, начнём? - и, не дожидаясь ответа немного подрастерявшегося Репина, звонко выкрикнула: - Сиджак!

  В ту же секунду парень получил лёгкий толчок в плечо; он даже не сразу понял, что это был молниеносный мирро-чаги. Но ударила Мария не в полную силу, можно сказать - лишь обозначила удар, и, вернув ногу, встала в левостороннюю оборонительную стойку и поманила его кистью передней руки.

  - Твоя очередь, Илья-кун.

  Илья, выкинув вперед заднюю ногу исполнил классический долео-чаги.

  Он не преследовал цели сразить Марию ударом в голову, просто хотел продемонстрировать ей возможности своей растяжки. Потому взял много выше, чтобы его стопа пронеслась над головой девушки. Однако то, что произошло, осталось за гранью его понимания. Ощущение было таким, что он выполняет элемент пхумсе. Противник оказался даже не тенью - его просто не было.

  Илью легонько толкнули сзади между лопаток, и он услышал упрёк:

  - Илья-кун, ну нельзя же быть таким неповоротливым. Как слон, ей богу!

  Он обернулся: Мария стояла за его спиной и усмехалась:

  - Нет, мне кажется, слон гораздо грациознее передвигается. И реакция у него...

  Мария не договорила, ей пришлось отпрыгнуть, так как Репин вдруг разозлился и решил задать вертлявой красавице хорошую трёпку, выдав каскад из пяти ударов ногами с завершающим нерио.

  К своему стыду он не поразил Марию ни разу, даже скользом; ощущение, что он по-прежнему выполняет пхумсе, не покидало его. Он не видел спарринг-партнёршу, только размытые следы от её перемещений по рингу.

  На этот раз Мария оказалась не за его спиной, она стояла прямо напротив него, застыв с согнутой в колене левой ногой. Илья, тяжело дыша и глупо моргая, непонимающим взглядом уставился на девушку. Мария лучезарно улыбнулась и вдруг сделала то, чего никак не ожидал Репин - резко опустив ногу, высоко подпрыгнула и обрушила на его бедную голову чечтари-джируги (удар двумя кулаками одновременно). В глазах у Ильи потемнело, он пошатнулся и рухнул на ринг. А Мария, оседлав его, занесла руку для последнего удара, но, увидев, что спарринг-партнёр в нокауте, разжала пальцы и легонько похлопала его по щеке.

  - Эй, Илья-кун!..

  Репин открыл глаза.

  - Всё нормально...

  Мария соскочила с Ильи и, подав руку, помогла подняться. Парня штормило, и он никак не мог сфокусировать взгляд на своей победительнице.

  - Похоже, сотрясение мозга, - пробормотал он.

  - Ерунда, так всегда бывает. Ты что, никогда в нокауте не был?

  - Как-то не приходилось.

  - Неужто всех побеждал? - издевательским тоном задала вопрос Мария.

  - Ну почему, всякое было - и побеждал, и проигрывал... - Илья потрогал голову, словно хотел убедиться, цела ли.

  - Я вроде не сильно била.

  - Ничего себе, не сильно...

  Илья, наконец, смог поймать девушку в прицел своих глаз и удивился: несмотря на то, что картинка была не очень четкой, Илье показалось, что Мария беззвучно смеется. Что здесь смешного, подумал он и тут же ответил сам себе: всё правильно - я смешон. Проиграл бабе, так мне и надо, дураку. Тренироваться надо больше... Помолчав, спросил нарочито сердитым голосом:

  - Ты почему не предупредила, что работать будем в полный контакт?

  - А как иначе? Мы же не на любительских соревнованиях.

  - А на каких?

  - Да так, - Мария пожала плечами, - небольшой тест.

  - Надо полагать, я его не прошёл?

  - В жизни многое бывает по-настоящему. Или ты побеждаешь врага или он тебя.

  - Где-то я это уже слышал, - криво усмехнулся Илья.

  - Лучше один раз прочувствовать на собственной шкуре, чем сто раз услышать от кого-то.

  - Значит, я - твой враг?

  Мария смерила Илью насмешливым взглядом.

  - Это всего лишь безобидный тест. Ну что, очухался?.. Гэсок? (продолжим?).

  Илья качнул головой.

  - Нет. Сун (победа). Ты победила.

  Мария усмехнулась:

  - Никогда не называться тебе кван-джанним (мастером), - и, повернувшись, покинула ринг.

  - Да я и... - чуть запоздав с ответной репликой, начал Илья, но Мария уже зашла в женскую раздевалку и закрыла за собой дверь. - Я и не претендовал! - громко крикнул он пустому залу.

  Чтобы прийти в себя, Илья долго стоял под холодным душем, уперев руки в кафельную стену. Стоял и ни о чём не думал - казалось, холодная вода, падающая тонкими острыми струйками на голову, заморозила мысли. Продрогнув окончательно, он сдвинул рукоятку смесителя в сторону красного сектора и отрегулировал температуру воды до нейтральной. И вдруг почувствовал, как два упругих мячика ткнулись в спину, а чьи-то пальцы, скользнув по его бедрам и бокам, стали нежно гладить по груди и легонько теребить скукожившиеся от холодной воды соски.

  - Ты ждала, когда я сделаю воду теплее?

  - А ты догадливый, - промурлыкала Мария. - Терпеть не могу холода...

  Иннокентий Иванович понимал, что шеф вызвал его к себе явно не для того, чтобы поинтересоваться, как Иванов и Репин осваивают программу обучения и конкретно его, Рябова, дисциплину. Млечин был прекрасно осведомлен об успеваемости каждого из курсантов, ежедневно просматривая отчёты инструкторов и преподавателей по проведённым занятиям и прочитанным лекциям. Оценки курсантам не выставлялись, но в отчётах преподаватели обязаны были давать комментарии о внимании и активности будущих экорейнджеров на занятиях и высказывать своё субъективное мнение о том, насколько хорошо ими освоена текущая тема.

  "Наверняка захотел выслужиться перед высшим руководством и изобретает какой-нибудь очередной велосипед, или начальство ЦУ подкинуло" - недовольно думал Иннокентий Иванович, подходя к кабинету Магистра.

  Благодаря оперативным данным и на основании собственных впечатлений Рябов уже давно определился, что новый Магистр - человек недалёкий, но весьма расчётливый и хитрый, потому и стал успешным чиновником.

  Сегодня с самого утра Млечин был непривычно задумчив и сверх меры рассеян. Приехал на час позже обычного, опоздал на свою лекцию, не поздоровался с Рябовым, вообще его не заметил, хотя в коридоре учебного корпуса они едва лбами не стукнулись. Значит, произошло нечто неординарное, возможно, Магистр получил взбучку или сложно выполнимое указание сверху. А если зовёт его, Рябова, в такое неурочное время, значит, всё-таки ценит и хочет посоветоваться с наиболее опытным сотрудником отделения. Только бы со своим алкоголем не приставал!

  С такими мыслями куратор постучал в тяжёлую резную дверь.

  Как и ожидал Рябов, Станислав Александрович долго не решался переходить к главной теме разговора, тянул, что называется, резину. Жаловался, что курсантам не интересен самый важный, по его мнению, предмет - Новая Экологическая Программа. Слушают, что-то себе записывают, но как-то... нехотя. Одни тезисы.

  - А не далее как сегодня, - возмущённо сообщил он, - заглянул я ради любопытства в тетрадки двоих наших курсантов...

  Иннокентий Иванович неуютно заёрзал в кресле, подозревая, что речь идёт об Иванове и Репине.

  - И знаете, что я там увидел?

  - Понятия не имею, - честно признался Рябов, но, спохватившись, добавил: - Голые тезисы, по-видимому?

  - Голые, - кивнул Млечин. - Только не тезисы, а бабы!

  "Да ну, не может быть, чтобы Иванов с Репиным занимались такими глупостями! - подумал Рябов. - Взрослые мужики, да и период воздержания у них уже закончился..."

  - Это не вам, Иннокентий Иванович, упрек, а куратору Фролову. Я с ним ещё проведу беседу по поводу этих... сексуально озабоченных близнецов! Как бишь их?..

  - Александр и Павел Журкины, - с готовностью подсказал Рябов, не сдерживая вздоха облегчения и довольной улыбки. Затем, спохватившись, поспешно спрятал улыбку в ладонь, сделав вид, что чешет нос.

  - Между прочим, вы напрасно радуетесь, Иннокентий Иванович, - заметил Станислав Александрович, от внимания которого не ускользнули ни выражение лица куратора, ни истинный смысл его жеста. - Ваши парни тоже не идеальные курсанты. Мало того, что слушают в пол-уха, так ещё позволяют себе переговариваться во время лекции. И это несмотря на то, что читает её сам Магистр!.. И не возражайте, сам видел - у Иванова такие же голые бабы на уме, только он их в голове, а не в конспектах рисует! А вот на занятиях по оперативной работе ваши сидят тихо, как мышки, и ловят каждое слово преподавателя. И конспекты по оперативке намного лучше и полнее, чем по НЭПу. Как вы это поясните?

  Рябов уже приготовился произнести одну из своих заготовленных на все случаи жизни фраз, которые не объясняли ничего, но эффективно разряжали обстановку, как вдруг Млечин задал неожиданный вопрос, пристально глядя ему в глаза:

  - Вы считаете допустимыми сексуальные отношения курсантов с сотрудницами учреждения, господин Куратор?

  Рябов выдержал строгий взгляд шефа и спокойно ответил:

  - Не вижу в этом никакой беды, господин Магистр. Курсанты - будущие работники нашего учреждения. Контракты с ними подписаны, а там, как вы помните, нет ни слова о каких-либо ограничениях сексуальной свободы. А всё, что не запрещено - то, как известно, разрешено. Иванов и Репин - здоровые крепкие парни, пусть себе сбрасывают накопившуюся сексуальную энергию. Для нас это только большой плюс - досуг курсантов определён, и вероятность того, что в результате избытка свободного времени в их головах возникнут дурные мысли, существенно уменьшается... Тем более что всё находится под моим контролем, господин Магистр, - после небольшой паузы добавил Иннокентий Иванович.

  - То есть, вы хотите сказать, что эти барышни - Мария Михайлова и Елизавета Скрипченко - делятся с вами некоторыми подробностями своих отношений с курсантами?

  - Я бы выразился иначе: докладывают мне о настроениях наших подопечных и о том, что они говорят и, самое главное - думают в минуты, когда самоконтроль ослаблен, а сознание раскрепощено.

  Млечин удивленно крякнул:

  - Вот даже как!.. Вы меня удивили, Иннокентий Иванович. Я и не знал, что Михайлова и Скрипченко - такого рода агентессы. Ни в их досье, ни в спецреестрах об этом ничего не сказано. Это вы их завербовали?.. Интересно - когда? И почему я об этом ничего не знаю?

  - Видите ли... - Рябов слегка замялся, решая, как оправдаться перед шефом. - По поводу Скрипченко я ещё только готовлю отчет. Собственно, вербовки как таковой не было. Когда по халатности Елизаветы произошёл тот самый неприятный инцидент, я просто провёл с ней беседу на тему лояльности и корпоративной этики. Девушка всё поняла и изъявила желание искупить вину. Причём совершенно бескорыстно.

  - Вы имеете в виду встречу Иванова и Репина со сбежавшим из изолятора Симагиным?.. Нарушение инструкции в таких вопросах недопустимо...

  - Конечно! Но насколько жёстко карается тот или иной проступок, решает руководство, - хитро улыбнулся Рябов.

  - Ну, вы и жук, Иннокентий Иванович! - не то похвалил Куратора Магистр, не то выразил свое недовольство. Помолчав, задумчиво произнес: - Да... кажется, слишком много мой предшественник отдал на откуп Кураторам. Зачастую излишняя самостоятельность вредна, а порой и преступна. Придётся менять старые порядки... - он покосился на зеркальную дверку бара, увидел себя в отражении, тряхнул головой и перешёл к делу. - Ладно, со Скрипченко понятно, ваш отчет по вербовке жду завтра. Ну, а Михайлова? Она тоже - "злостный" нарушитель инструкции?

  - Послужной список Марии Михайловой безупречен, - возразил Рябов. - За пять лет, в течение которых она работает в нашем отделе, я не слышал ни единого упрёка или замечания, брошенного кем-либо в адрес этой девушки.

  - Что ж вы из неё святую мученицу делаете? - хмыкнул Млечин.

  Рябов, пропустив мимо ушей реплику шефа, продолжил:

  - Два дня назад Михайлова пришла ко мне по личной инициативе и поставила в известность, что решила завязать роман с курсантом Репиным, и согласна давать информацию по любому интересующему меня вопросу.

  - Прямо так и сказала?

  - Прямо так. С Михайловой вообще всё непросто, господин Магистр. Как я уже говорил, она в команде более пяти лет. В администраторах недавно - всего около трёх месяцев. А до этого работала в группе по доставке рекрутов. Всегда считалась рейнджером очень высокой квалификации, да собственно и была такой. Без преувеличения могу сказать: едва ли не треть наших экорейнджеров - её крестники.

  - И что же произошло? Если она такая крутая оперативница, почему ушла с более интересной и высокооплачиваемой работы?

  - Три месяца назад Михайлова написала рапорт на имя Магистра ЭКОР, и её просьба была удовлетворена. Никому и ничего она объяснять не стала, а о чём они с бывшим Магистром толковали в этом самом кабинете, я знать не могу.

  - Вот как? Странно... Нет, не то, что вы не знаете подробностей, странно, что бывший Магистр вообще подписал её рапорт. Я, правда ещё не все дела работников успел досконально изучить... Кто был её Куратором, когда она пришла в ЭКОР?

  - Не знаю, - честно признался Рябов. - Михайлову мы не вербовали и не курировали, её вместе с отцом перевели из другого отделения, кажется, из Южно-Сахалинска. Она уже тогда была подготовленным специалистом.

  - Михайлова, Михайлова... - задумчиво пробормотал Млечин. - Говорите: с отцом из Южно-Сахалинска прибыли? А она не родственница какая-нибудь... - Магистр, не договорив, нахмурился и вопросительно взглянул на Рябова.

  - Так точно, Мария - дочь вашего предшественника, Георгия Фомича Канина. Приёмная дочь, - уточнил Куратор.

  - Ну, тогда всё ясно, - нахохлился Магистр. - Сегодня собирался отправлять в Центр отчёт о состоянии дел во вверенном мне отделении, кажется, придётся немного повременить. Надо дополнить его сведениями о творящихся здесь безобразиях и об этой... семейственности. И вообще, - добавил он, презрительно фыркнув, - следует тщательно разобраться - кто тут кем друг другу приходится, и кто с кем спит.

  - А надо ли? - рискнул заметить Рябов. - Несомненно, необходимо во всём разобраться, и я ни в коем случае не призываю вас пускать всё на самотёк. Но стоит ли спешить с докладом?

  - Не понял! Вы предлагаете умалчивать о том, что вытворял здесь мой предшественник?! Чего ради?

  - Не будем же мы уподобляться знаменитому королю, который всё на предков валил. Гены, мол, покойной тетушки играют, а сам я чистый-пушистый. Излишняя инициативность часто оборачивается против того, кто её проявил. Вы доложите наверх об имеющихся недостатках, о допущенных ранее нарушениях, и какова будет реакция высшего руководства? Скорее всего, сюда направят авторитетную комиссию, и поверьте, много чего интересного нароют - того, что мы с вами не заметили, пропустили. В таких случаях часто находят даже то, чего нет. И плохо от этого бывает только делу и сотрудникам, а хуже всего - руководителю. Думаете, Станислав Александрович, вам зачтется то, что вы не особенно давно возглавляете отделение?

  - Я лжецом никогда не был! - важно надул щеки Млечин, продолжая играть роль принципиального и дисциплинированного топ-менеджера, хотя уже начал понимать, что его подчиненный совершенно прав.

  - А кто говорит о лжи? Умолчание - не презренная ложь, а грамотный тактический ход. Тем более что после смерти Канина у нас уже была комиссия.

  - Да, я читал её отчеты, но так и не понял главного - кто виноват в том, что произошло, и какого рода эксперимент проводил Канин в тот злополучный день. Но я точно помню, что фамилия Михайловой в отчёте не упоминалась.

  - Думаю, виновных не найти, - покачал головой Рябов. - По поводу экспериментов Георгия Фомича я имею весьма общее представление. Насколько я знаю, была идея, что при очень кратковременном электрическом разряде высокого напряжения, типа молнии, человек приобретает необычные способности. Видимо, Канин пытался ускорить высвобождение экстрасенсорики таким способом, вместо длительных и порой неэффективных занятий в аудитории.

  - Да, я тоже что-то в этом роде слышал, - нарочито небрежно заметил Млечин. - И вы думаете, что такое возможно?

  - Процент брака поначалу будет высоким, - осторожно начал Рябов, - но если разряд подбирать индивидуально и провести большую серию экспериментов, то думаю, мы можем получить положительный результат...

  - Так в чем же дело?! Если есть возможность найти решение быстрого высвобождения скрытых возможностей, нужно двигаться в этом направлении, - неожиданно загорелся Млечин. - Тогда уровень и степень подготовки курсантов нашего отделения превзойдёт все ожидания!

  - Проблема в том, что для эксперимента подходят только добровольцы, и с набором определенных данных. Если процент брака высокий, то после нескольких таких случаев, как тот, что произошёл с Симагиным, среди курсантов просто не останется добровольцев.

  - Ладно, - поморщился Млечин, - мы ещё вернёмся к этому вопросу. - Но почему комиссия не отметила, что дочь работает в подчинении отца? У нас же запрещено родственникам работать вместе.

  - Мария не работала непосредственно у отца и имела к его работе косвенное отношение - она подбирала курсантов, в том числе, и тех, которые участвовали в эксперименте. Но после инцидента мне ясно дали понять, что Мария останется в ЭКОР, и её никто не смеет трогать, а тем более - допрашивать о случившемся. Так что мой вам совет - не стоит лишать себя манёвра. А недостатки в работе мы устраним самостоятельно, не ставя в известность вышестоящее начальство. Ведь в любом случае именно вам, Станислав Александрович, их искоренять придётся. Комиссия - что? Перевернёт здесь всё вверх дном и уедет. А по её итогам в отношении регионального отделения будут даны соответствующие рекомендации, пострадает наша репутация...

  Магистр крякнул и снова посмотрел в сторону бара. Вид у него был довольно растерянный. Он попытался напустить на лицо строгость и нахмурил брови. Получилось неважно - он стал похож на растерянного человека с нахмуренными бровями.

  - Зачем ставить себя под удар? - вкрадчиво продолжал Иннокентий Иванович, делая вид, что не замечает мимических экзерсисов шефа перед зеркалом. - Любую ситуацию можно использовать в своих интересах, надо только придумать, как это лучше сделать. У каждого человека имеется энное количество кнопочек, о существовании которых он зачастую даже не подозревает. И верёвочек, дёргая за которые можно управлять его действиями - тоже более чем достаточно.

  - Судя по всему, вы опытный кукловод, - покосился на Рябова Магистр. Тот пожал плечами и ответил:

  - Да, у меня большой опыт работы с людьми, и я всегда готов поделиться им с вами, господин Магистр.

  - Хотите примерить на себя сутану серого кардинала? - с издевкой спросил Млечин. - А может, вы и моему предшественнику помогали подобными советами?

  - Георгий Фомич не нуждался в моих советах - у него был непосредственный контакт с нулевыми.

  - А я, значит, нуждаюсь, - в голосе шефа прозвучал вызов.

  - Вы меня неверно поняли, Станислав Александрович. Вы - человек демократичный, - произнеся это льстивое, но необходимое в данной ситуации определение, Рябов улыбнулся, хотя ему очень хотелось поморщиться. - В отличие от Канина, вы с уважением относитесь к подчинённым, это сразу бросается в глаза. Лишь поэтому я осмелился предложить вам помощь. Канин, тот вообще не прислушивался к словам и мнениям сотрудников ЭКОРа, всегда поступал по-своему и часто вопреки здравому смыслу, за что и поплатился.

  - Вы мне советовали не валить на покойную тетю, а сами валите всё на покойного дядю, - ехидно усмехнулся Млечин и покачал головой: - Здесь видимо, так принято: пока у руля человек - все ему жопу лижут, а как с глаз долой - так сразу: тиран! деспот! самодур!.. Не советую вам шагать по трупам!

  Иннокентий Иванович даже оторопел от такой наглости. Минуту назад "молодой" Магистр сам предлагал все огрехи свалить на предшественника, а теперь упрекнул в этом его, Рябова.

  "Валит с больной головы на здоровую! Виртуоз! Такой по кадровой лестнице шагать будет - не споткнется, - подумал про себя Рябов. - Наверняка и про "отступничество" Канина осведомлен..."

  В последнее время Канин стал сомневаться в правильности дела, которому долгие годы служил верой и правдой. Об этом он незадолго до своей смерти намекнул Рябову в приватной беседе. И, по-видимому, не только ему, а кому-то ещё - тому, кому доверял. И этот кто-то донёс на шефа руководству российского филиала Центра, потому что присланная комиссия практически не интересовалась гибелью Канина и курсантов, следствие велось спустя рукава. Зато господа из Центра допрашивали всех, кто тесно работал и общался с погибшим Магистром, в том числе и Рябова, о настроениях работников и курсантов, о разговорах, о мыслях при проведении практических занятий по ЭСВ. И если бы не гибель во время эксперимента, неизвестно, как сложилась бы судьба бывшего шефа, да и самого Рябова тоже.

  - Во все времена служение своей стране означало самопожертвование. - Иннокентий Иванович всё-таки выдал свою коронную фразу, которая, как ему казалось, уводила от ответа на неприятный вопрос и ставила всё на свои места.

  - Согласен, - живо отозвался Магистр, - Давайте пока оставим в администраторах эту вашу... Михайлову. Пусть порезвятся с Репиным - должна же и у курсантов быть какая-то личная жизнь. Не проституток же им заказывать, в самом деле. Кстати, как часто они... ну, вы понимаете.

  - Люди они молодые, здоровые, - неопределенно ответил Рябов.

  - Вот-вот, - кивнул Млечин. - Вы лично будете мне ежедневно докладывать о том, как у них там всё... происходит, - Магистр похабно осклабился.

  - В смысле?

  - О чём разговаривают, нет ли какой крамолы, как намерены служить родине и мировой экологической революции... в-общем, всё, что заслуживает внимания.

  - Понятно. Буду докладывать.

  - Копии докладов в письменном виде, пожалуйста, - уточнил Млечин.

  "Еще бы, подстраховщик хренов! - озлобленно подумал Рябов, одновременно отгораживаясь умственным щитом от цепких зондов Магистра. - А принудительные функции-то у тебя ни к черту..."

  - И по поводу второй парочки, - продолжал Млечин. - Я дам Фролову указание - пусть под близнецов тоже кого-нибудь подложит, а то эти художества на эротические темы до добра не доведут. Думаю, кроме Михайловой и Скрипченко найдутся и другие сотрудницы, не менее преданные идеалам Всемирной революции.

  Магистр поднялся и направился к бару, по пути разглядывая своё отражение; остался доволен - к нему вернулась прежняя самоуверенность и надменность во взгляде. Рябов тоже встал, решив, что аудиенция закончена. Но Млечин, заметив движение, обернулся и жестом вернул его в кресло. Сам же достал из бара пузатую бутылку, плеснул в стакан чего-то нежно-золотистого. Памятуя о том, что Куратор не употребляет крепкие спиртные напитки, предлагать ему выпивку не стал.

  - Я вообще-то вот что хотел с вами обсудить, Иннокентий Иванович, - начал он, усевшись в кресло и сделав хороший глоток. - Сегодня пришла директива Центра...

  "Ага, - мысленно отметил Рябов, - всё-таки я был прав..."

  - Нам приказано, - продолжал Магистр, - провести массированное программирование определённых слоев населения во всех городах региона, которые входят в зону нашей ответственности. - Млечин испытующе посмотрел на Рябова. - Заметьте, не только в крупных, а вообще - во всех.

  - Массированное? Но... Простите, не понял, - Иннокентий Иванович тряхнул головой. - Речь идет о...

  - О бомжах, естественно. Конечно, было бы здорово всем россиянам прочистить мозги. Но мы, к сожалению, ещё не готовы к акции подобного масштаба... Итак, что вы скажете по поводу предстоящей работы, господин Куратор? Готовы ли ваши парни, в том числе новенькие, заняться настоящим делом? Особенно новенькие, хватит им уже на лекциях штаны протирать. Работа предстоит огромная, так что всех людей на неё бросим. Кстати, Михайлову тоже надо задействовать... Ну, что молчите?

  Иннокентий Иванович неуютно поёжился и не сразу ответил, собираясь с мыслями; Млечин по-своему расценил его молчание.

  - Не одобряю вашего пессимизма, господин Куратор, - покачал он головой. - Чем вам не нравится инициатива Центра? Не желаете двигаться вперёд? Вас, по-видимому, устраивает спокойная жизнь, а о том, что Всемирная революция не за горами, что она вот-вот грянет, вам об этом и подумать страшно... Или бывших друзей опасаетесь встретить?..

  - Господин Магистр, - мёртвым голосом произнёс Рябов, - ваши предположения не имеют под собой абсолютно никаких оснований. Да, я был бомжём, и данного факта своей биографии не скрыл, хотя, поверьте, сделать это было не сложно. Да, мне пришлось изрядно победствовать после того, как университет, в котором я трудился и возглавлял кафедру прикладной физики, был закрыт, а преподавателей выбросили на улицу без выходного пособия. Да, я потерял жилье благодаря сволочной натуре моей "драгоценной" супруги и предприимчивости её любовника. Да, я вынужден был скитаться по чердакам и подвалам, пока меня не встретил мой бывший однокашник и не привёл сюда, в ЭКОР... Моё бродяжничество продолжалось недолго, и было оно так давно, что я уже забыл о том времени. А порою мне кажется, что всё это происходило не со мной... За десять лет работы в отделении я прошёл путь от простого преподавателя до Куратора оперативных групп. Никто и никогда не мог упрекнуть меня в нерешительности и мягкости по отношению к расходному материалу. А мою преданность идеалам Всемирной революции не раз приводили в пример многим сотрудникам учреждения. Я не за страх, а за совесть служу нашему делу и страстно желаю перемен. Я - фанатик Всемирной революции!

  - Ваш фанатизм, между прочим, весьма неплохо оплачивается, - цинично заметил Млечин. Рябов криво усмехнулся, но отвечать на обидную реплику шефа не стал.

  - По поводу предстоящей работы, - сказал он, - могу вас заверить, что, будучи человеком исполнительным и дисциплинированным, выполнять все ваши указания буду неукоснительно.

  - Несмотря на то, что инициатива Центра вам явно не по нутру, - добавил за него Млечин.

  - Считаю эту акцию опасной.

  - Вот как! И в чём вы узрели опасность?

  - В появлении на улицах городов огромного количества людей, потерявших память.

  - Люди и раньше теряли память, - заметил Млечин, - полностью или частично. И в основном это результат нашей с вами деятельности, Иннокентий Иванович. Только за прошедшие с начала моего вступления в должность Магистра полтора месяца мы вывезли за пределы территории учреждения, если мне не изменяет память, двадцать пять или двадцать шесть зомби.

  - Не спорю, процент брака у нас довольно высокий. И, тем не менее, в масштабах региона это единицы, а после выполнения нами директивы Центра... я боюсь даже предполагать, чем всё обернётся.

  - Да ничем особым не обернётся программирование примитивных умишек этих так называемых людей, - беспечно махнул рукой Млечин. - Это же бомжи, у большинства из них с памятью и без нашего вмешательства не богато. Ну забудут ещё кое-что из своей никчёмной жизни, какая с того беда! Главное, чтобы их убогие умишки могли вовремя получить от нас телепатический сигнал на выполнение поставленной задачи. Никто из них жаловаться не побежит - их и слушать-то не будут! Тем более что у нас повсюду свои люди...

  Станислав Александрович сделал ещё один глоток и с тоской посмотрел в опустевший стакан; Рябов достал сигареты и вопросительно глянул на шефа.

  - Курите, - великодушно разрешил Млечин. - Я тоже, пожалуй, закурю... Не знаю, убедил ли я вас, но так или иначе, а выполнять указание руководства нам с вами придётся.

  Иннокентий Иванович пожал плечами:

  - Я уже сказал, господин Магистр, что буду неукоснительно выполнять ваши распоряжения... Разрешите вопрос?

  - Конечно.

  - Задание дано только нашему отделению?

  - Акция начнется через пять суток, и будет проходить одновременно во всех регионах. И не только в России - наши коллеги за рубежом также займутся своими фриганами...

  Выходя из кабинета Млечина, Рябов с неудовлетворением подумал:

  "Как бы в очередной раз не загубили великое дело наши Великие Магистры. Торопятся, опять торопятся... Ну разве можно спешить, когда решается судьба планеты!.."

  8.

  Группа, сформированная Куратором Рябовым, состояла из пяти человек. Двое новеньких - недоучившиеся курсанты Иванов и Репин, два экорейнджера из "стариков": первый - копия Шрека, только с нормальными ушами и обычным цветом кожи, звали верзилу Егором; второй - смуглый, невысокого роста, но крепкий и идеально (соразмерно росту) сложённый, то ли еврейчик, то ли кавказец по прозвищу Кастет. Имени своего Кастет не назвал.

  Пятым членом группы была Мария Михайлова - её Иннокентий Иванович назначил старшей...

  Илья немало удивился, когда Мария, одетая в чёрную форму экорейнджера, вошла в класс, где они с Андреем, Егором и Кастетом ожидали инструктора. Форма сидела на девушке безукоризненно и шла ей куда больше балахонистой униформы администратора.

  Егор вскочил, опрокинув кресло, на котором сидел, и, радостно пробасив: "Машка! Ты ли это?!", двинулся на Марию. Горящий взгляд гиганта и улыбка от уха до уха красноречиво говорили о его намерениях. Михайлова отступила на шаг и упреждающе выставила перед собой обе руки:

  - Стоять, Егор! Мои суставы только-только начали нормально функционировать после твоих медвежьих объятий.

  - Не поверишь, как я счастлив, что у тебя всё нормально с суставами и вообще, - осклабился гигант. Проигнорировав команду "стоять", он смял сомнительную преграду из двух тоненьких (на фоне его габаритов) женских ручек и крепко прижал старую знакомую к своей могучей груди. Послышался хруст суставов.

  - Ну вот, - простонала Мария, - началось.

  Репин тупо смотрел, как Егор тянется губами к щёчке Марии, а та вроде бы пытается увернуться, но, по-видимому, играет и скоро уступит силе и натиску.

  По логике вещей, Илья должен был как-то вмешаться. Хотя бы встать и, похлопав Шрека по плечу, сказать что-то типа: "Эй, парень, не смей тискать мою девушку". Однако он продолжал сидеть и смотреть на обнимающихся товарищей по оружию (а может, не только по оружию, и не только товарищей), и не знал, как ему к этому отнестись. Ревновать? Глупо. А ревновать к прошлому - занятие для мазохистов. Что было, то было, тебя там всё равно не было, это чужое прошлое. Да и имеет ли он право на ревность? Кто он Марии - всего лишь её прихоть. Пожалела нокаутированного спарринг-партнёра, пожалела-приласкала, переспала разок, потом ещё раз, потом ещё... Понравилось, наверное, во всяком случае, Илья надеялся, что это так. Но вместе с тем он отлично понимал, что связь их временная. Продолжение может быть, а может его и не быть. А что, если вот именно сейчас всё и закончилось?..

  Марии каким-то непостижимым образом удалось увернуться от поцелуя Шрека и даже высвободиться из его объятий. Егор обескуражено погладил лысый череп, но не обиделся - видимо, Мария отказывала не впервой. Сказал бодрым голосом:

  - Стало быть, снова в строй, радость моя? Я знал, что ты вернёшься: тебе - да в админах киснуть!

   Мария не ответила, одёрнула куртку и поправила съехавший на затылок берет. Оглядела сидящих рейнджеров, уголками губ улыбнулась Илье, Кастету кивнула как старому знакомому.

  - Будем считать процедуру приветствия законченной. Егор, вернись на место, подними кресло, сядь и слушай, - дождавшись, когда Шрек, пожав плечами, выполнит её приказ, она заложила руки за спину и сказала: - Сообщаю, парни: Кеша назначил меня старшей группы - прошу любить и слушаться. Инструктаж по отработке спецзадания буду проводить я.

  Иванов усмехнулся - не только они с Андреем называли господина Куратора Кешей. А Егор подскочил с кресла, снова опрокинув его, и гаркнул:

  - Ура, мужики! Нашим командиром будет лучший экорейнджер всех времён и народов!

  ...Был еще водитель передвижной лаборатории, замаскированной под большой реанимационный автомобиль - молчаливый крепыш-якут по имени Николай. Илье Николай не понравился, потому что постоянно прятал от собеседника взгляд тёмных раскосых глаз. Группа Михайловой контактировала с Доктором - лысоватым мужчиной мрачного вида лет пятидесяти. Почему его так называли, Илья поначалу не понял - ни белого халата, ни каких-либо иных причиндалов, указывающих на профессию врача, на нём не наблюдалось. Якут и Доктор не являлись членами их группы, а входили в объединенный отряд ЭКОР, действующий в юго-западном секторе Энска. Именно Доктор был центральной фигурой операции в этом секторе. Наверное, таких "докторов" было задействовано как минимум четверо - по одному на каждый из четырёх условных секторов города. А может быть и больше.

  Всего на юго-западе, помимо группы Михайловой, работало ещё пять групп. Задача, которую они выполняли, была до скуки простой и совершенно необременительной, если не принимать во внимание того, что работать приходилось по ночам. Информацию о бомжатниках поставляли сотрудники ЭКОРа, внедрённые в районные отделения полиции. Руководствуясь наводкой, экорейнджеры подъезжали на автомобиле типа автозак к местам ночлега бомжей и без лишних церемоний стаскивали бедолаг с их вшивых тюфяков и матрасов, выводили наружу и заталкивали в машину. Потом везли к месту расположения передвижной лаборатории и с рук на руки передавали Николаю, который тут же принимался по очереди заводить "пациентов" к Доктору. Дождавшись момента, когда все доставленные пройдут процедуру программирования, экорейнджеры снова грузили бомжей в машину и доставляли туда, откуда взяли. Времени на вынужденное безделье уходило не так много - минуты по три на каждого человека; технология программирования была доведена специалистами ЭКОРа до совершенства. А вот у якута Коли времени на перекур не было: едва уезжала одна группа, другая подвозила очередную партию "новеньких". Впрочем, Николай был некурящим.

  Территория, где происходило превращение бомжей в потенциальных зомби, готовых по первому зову (точнее, получив специальный телепатический сигнал) встать в первые ряды армии атакующей экологической революции, пойти туда, куда укажут, и убивать того, кого прикажут, и первыми же сложить головы, даже не осознав за что, была огорожена высоким деревянным забором. А слева от ворот висел огромный щит, на котором ярко горела красным трафаретная надпись: "Бесплатная вакцинация бездомных граждан".

  Все, кто проходили мимо и читали надпись, удовлетворенно кивали и говорили: "Слава богу! Дошли наконец-то у власти руки до этих разносчиков инфекции! Давно пора было их принудительно колоть почём зря, а то в городе заразы всякой развелось!". "А от чего колоть-то?" - спрашивал кто-нибудь. "Да какая разница!.."

  Возле щита собирались и пенсионеры, привлечённые словами "бесплатная вакцинация". Когда группа Михайловой привезла первую партию бомжей, какая-то юркая старушка дёрнула Иванова за рукав:

  - Сынок, - пропела она дребезжащим голоском. - А тут только уколы бесплатно раздают? Может, какие витамины или биодобавки пенсионерам получить можно?

  - Мать, шла бы ты отсюда подальше, - напрямик грубовато посоветовал Иванов. - Витаминов для бомжей не предусмотрено, для пенсионеров - тоже. У нас государственная политика ориентирована на омолаживание населения.

  - А может, мыло или вату? - не унималась старушка. - Вон, по телевизору показывали, что в Европе бесплатно контрацептивные средства раздают.

  - Какие, какие средства? - Андрей от удивления вытаращил глаза.

  - Презервативы, - пояснил приближенный к Доктору и, наверное, считающий себя наиболее продвинутым в вопросах медицины, якут Коля; он сидел на ступеньке реанимационного автомобиля и издали наблюдал за разговором экорейнджера и бабушки.

  Майор, мазнув взглядом по "умнику", повернулся к собеседнице и, стараясь придать строгости своему лицу, нахмурил брови. Сам же едва сдерживался, чтобы не расхохотаться:

  - Ты что, бабуль, впала в детство и снова в пубертатном периоде оказалась?

  - А? - часто заморгала старушка. - Ты, сынок, что-то шибко умное сказал, я и не поняла.

  Андрей уже было открыл рот, чтобы популярно растолковать ей значение данного термина, но тут подошёл старичок весьма неопрятного вида - на бомжа он ещё не тянул, но в алкаши записался как минимум лет двадцать тому назад - и, окатив беседовавших облаком алкогольно-чесночного амбре с лёгкой, но вполне отчётливой примесью фармакологии, спросил ожидаемо сиплым голосом:

  - А может лекарства какие имеются, на спиртовой основе, у которых срок годности вышел?

  Стоявший тут же Илья Репин, зажав нос, поспешно отпрянул от престарелого выпивохи. Андрей же только поморщился и решительно направился к прислоненной к забору метле. Но применить её по прямому назначению - то есть вымести "мусор" - он не успел. Порядок восстановил потерявший терпение Николай.

  - Не положено, - отрезал он, подойдя к старикам и строго посмотрев на них сквозь щёлки раскосых глаз. - Отойдите, граждане, подальше! СПИД или туберкулёз подцепить захотели?

  Стариков как ветром сдуло...

  Вернув запрограммированных бомжей на их подостывшие тюфяки, ехали к другому бомжатнику. За ночь каждая группа успевала сделать по пять-шесть челночных ходок.

  К середине ночи четвёртых суток, пустующие и аварийные, подлежащие сносу дома, брошенные производства, подвалы, теплотрассы и коллекторы - все объекты, значащиеся в списках полиции, были отработаны экорейнджерами. Количество бомжей, прошедших "обращение", сравнялось с официальными данными мэрии Энска. Точнее, даже немного превысила их. Ведь официальные данные - величина эмпирическая, в лучшем случае, не отражающая реального числа бездомных. Кто их переписывал, бомжей вонючих? Прикинул некий мелкий чиновник на глазок и родил цифру. А ее потом немного причесали, чтобы не была такой страшной. Пока проходила по кабинетам должностных лиц, уменьшилась вдвое-втрое и в виде отчёта легла на стол мэра.

  Когда группа Михайловой, сделав последнюю на сегодня ходку, вернулась в коттедж, определённый им в качестве временного жилья (кстати сказать, весьма комфортного), мужчины сразу вошли в дом. Мария осталась во дворе - ей позвонили по телефону. Илья, который во время проведения операции старался держаться рядом с ней, зашёл последним. Деликатно выдержав с минуту за дверью, он выглянул наружу. Мария что-то горячо доказывала невидимому собеседнику.

  "Не иначе как перед Кешей отчитывается" - подумал Илья, спускаясь с крыльца.

  Закончив разговор, девушка присела на мраморную скамейку возле крыльца.

  - Ну что, вроде разобрались с бомжами? - спросил он, присаживаясь рядом. - Весь список отработали.

  - Только что получила новый приказ Кеши: переходить на дневной режим работы и заниматься одиночками, - Мария чуть отодвинулась.

  - Но это же глупо! Как мы их различать будем? Ты что, запомнила всех в лицо? А тех, кого другие группы на обработку возили, будем по второму кругу брать?

  - Все, кто прошёл программирование - меченные.

  - Клеймо что ли им Доктор ставил?

  - Можно и так сказать.

  - Нет, кроме шуток.

  - Ты чем слушал, когда тебе о перепрограммировании сознания рассказывали?

  - У нас по этой теме ни одного занятия не было...

  - Ах, да, вы же с Ивановым недоучки. Ничего, выполним задачу, вернёмся - доучитесь, а пока... в двух словах. - Мария сунула руку за пазуху и вытащила из подмышечной кобуры тот самый предмет, которым на глазах у Иванова и Репина был парализован Симагин. - Видел когда-нибудь такую штуку?

  - Видел, - кивнул Илья, - однажды...

  - Это ТОРС.

  - Как ты сказала?

  - ТОРС, - повторила Мария. - Полное название: "Генератор торсионного поля особой частоты и модуляции". Как видишь, из начальных букв красивой аббревиатуры не получается, потому - ТОРС.

  - Ну почему? ГЕТОПОЧ, например, - хохотнул Илья.

  - Сам ты ГЕТОПОЧ!.. Короче, с помощью ТОРСа можно управлять действиями объекта с активированной программой, а также подавлять волю к сопротивлению и противодействию незапрограммированных объектов. При необходимости можно отключить человека на время, минут на десять, этого вполне достаточно...

  - Достаточно для чего?

  - ТОРС многофункционален, - продолжала Мария, не обращая внимания на вопрос Ильи, - но обо всех его возможностях я тебе рассказывать не буду, всё равно, в этой операции он тебе не пригодится, им вооружены только старшие групп. Главное, что тебе надо знать, ГЕТОПОЧ... тьфу, блин! Заморочил мне голову со своим ГЕТОПОЧем!... Генератор может работать в режиме сканера. Вот здесь... - она взяла ТОРС за ствол, развернув рукояткой вверх, - где у пистолета крышка магазина, видишь - планка переключателя режимов. Рычажок должен находиться в самом крайнем положении, как сейчас. - Мария ловко перехватила ТОРС за рукоятку и приставила холодный ствол к виску Репина. - Нажимаешь на спусковой крючок...

  Илья непроизвольно зажмурился. Раздался тихий щелчок, а вслед за ним прозвучал короткий писк, похожий на вопль голодного комара за мгновение до того, как его прихлопнули; Илья опомнился и открыл глаза. Мария сделала вид, что не заметила его секундного испуга.

  - Видишь, зелёненький огонек. Если бы зажегся красный или оранжевый - это говорило бы о том, что с твоим сознанием уже поработали. Синий и белый - надо разбираться. А у тебя зелёный.

  - И что это означает?

  - Что в твоих мозгах только одна программа - твоя собственная. И никакого вмешательства в сознание не было.

  - Это радует. - Илья покосился на мерцающий индикатор. - А что, у меня есть какая-то программа? Думал, живу, как получится...

  - Врёшь, Илья. Хочешь казаться эдаким... - Мария помолчала, видимо, подыскивая слово, - эдаким фаталистом. Чушь это всё, фаталистов не бывает, каждый человек к чему-то стремится, планирует и обдумывает свои поступки. У каждого имеется программа минимум и программа максимум. Всё это варится там, - она постучала пальцем по лбу. - Помолчав, строго сказала: - Всё, ликбез окончен, спать иди.

  - А ты?

  - Покурю и тоже пойду, - доставать сигареты Мария не спешила - сидела и ждала, когда он уйдёт.

  Илью это разозлило, он вообще не понимал, что происходит. За прошедшие четверо суток Мария ни разу - ни взглядом, ни словом, ни улыбкой - не показала какого-то особенного расположения к нему. Общалась так же, как и со всеми, возможно даже меньше, и была сдержанней, чем с остальными членами группы. Илье хотелось объясниться, но всё не выпадало подходящего случая. Каждый раз, когда они с Марией оказывались вдвоём - а такое случалось редко, - либо неожиданно появлялся Егор или кто-то ещё, либо она сама подзывала кого-нибудь для разговора. По мнению Ильи - совершенно ненужного и надуманного. Парень был удивлён и раздосадован холодностью и отстранённостью любовницы. Словно не было у них сумасшедших ночей, его расцарапанной спины и её слов, сказанных шепотом, с закрытыми глазами. И не ему, в общем-то, а, наверное, самой себе: "О, господи! От этого умирают..."

  - Я тоже, пожалуй, закурю, - Илья полез в карман за сигаретами, но, повертев пачку в руках, сказал: - Не хочется... А может, сходим куда-нибудь? - он попытался обнять Марию за плечи, но та отшатнулась от него как от заразного и отодвинулась ещё дальше.

  - Куда? - спросила и усмехнулась: - Для ресторана рановато, солнце ещё даже не взошло.

  - Ну почему обязательно - ресторан! Можно просто... посидеть где-нибудь, там, где нет этого... Шрека и остальных.

  - Или полежать, да? Вдвоём, без Шрека. Извини, Репин, считай, что ты обломался. А насчет прозвища, которое ты дал Егору, развеселил, не скрою. Он действительно...

  - Что с тобой, Мария?! - Илья не дал ей договорить. - Я в отставке?

  - Мы на работе.

  - И что такого? Сейчас же мы не работаем.

  - Может, для тебя - ничего. А у меня принцип: на задании не расслабляться.

  Мария, наконец, закурила. Молчала и, прищурившись, пристально глядела в сторону ворот. Илья посмотрел туда же, но ничего интересного не заметил. Наверное, Мария смотрела не на ворота и вообще никуда, а вглубь себя. Илья вдруг понял, что продолжает вертеть пачку Мальборо в руке. Курить не хотелось совершенно, он сунул сигареты в карман. Хотел прервать молчание, но Мария неожиданно сказала:

  - Я здесь, на этом чёртовом задании, не женщина. Я вообще не человек, я - робот. - В её голосе звучала то ли обида, то ли издевка, то ли что-то другое - непонятное. - Не жди от робота ласки - он железный.

  - Но есть надежда, что когда-нибудь робот снова станет человеком?

  - Сто пудов.

  - И будет белым и пушистым?.. - Илья замолчал, вдруг ощутив себя полным дураком. Спросил с надеждой: - Значит, у нас с тобой всё по-прежнему?

  - Всё нормально, Илья. Нет, правда, - Мария позволила себе улыбнуться; улыбка получилась какой-то вымученной. - Вернёмся с задания - всё будет, как было. Я буду с тобой... - добавила, хмыкнув, - пока не наскучу.

  - Ну, насчет меня можешь не сомневаться, - бодрым голосом заверил ее Илья.

  - Или ты мне, - охладила девушка его пыл. - Ладно, всё, герой-любовник, спать иди. У нас на сон часа два с половиной осталось - бомжи рано в поиск отправляются.

  Репин вздохнул и, поднявшись со ступеньки, шагнул к двери.

  - Илья! - вдруг окликнула его Мария. Он резко обернулся.

  - Что?

  Мария долго не решалась что-то сказать, смотрела ему в глаза и молчала. Так и не решилась. Покачала головой:

  - Нет, ничего, - и добавила еле слышно, но он понял: - Ты такой же, как все...

  Илья тщетно пытался уснуть, сон не шел.

  Я здесь не человек, сказала она, я - робот.

  Илья вспомнил выражение лица Марии и интонацию её голоса, когда она произносила эти слова. Лицо было словно у мёртвой - бледное, застывшее, - а в голосе звучала обида. Не издёвка над собой (теперь Илья это понял), а именно обида! Возникает вопрос: на кого? На тех, естественно, кто сделал её роботом. Роботом, послушно выполняющим команды. Робот-зомби. Зомби!!..

  Репин как ужаленный подскочил с кровати и стал лихорадочно шарить по прикроватной тумбочке. Нашарив только пепельницу и сразу вспомнив, что увалился на постель, не сняв верхней одежды, достал из кармана сигареты и, подойдя к окну, закурил.

  "Мария - зомби?! Она действует по команде! Стала моей любовницей по чьему-то распоряжению? Не по какому-то внезапно вспыхнувшему желанию, не по симпатии ко мне, а по распоряжению! А потом поехала вместе с нами руководить этой грёбаной операцией - по распоряжению. Но она при этом так естественна... была. Нет, почему - была? Вот сейчас мы сидели на крыльце и разговаривали, и ничто не говорило о том, что она запрограммирована. Нет, Мария совершенно не похожа на зомби... А собственно, что я знаю о них? Я видел бомжей после того, как они побывали на приеме у Доктора. Какими были, такими и остались, разве что стали еще более молчаливыми и задумчивыми. И взгляды как у затравленных зверьков... Ну, это понятно, они безуспешно пытались восстановить стертые куски своей памяти. И не понимали, бедолаги, что с ними произошло, что в их головы вложено даже не подозревали... Всё это так, но они не были активированы. А как выглядит и как ведёт себя активированный зомби?"

  Илья чертыхнулся и выронил сигарету, истлевшую до самого фильтра и обжёгшую пальцы. Поднял окурок, затушил в пепельнице и закурил новую сигарету.

  "Нет. Не укладывается в голове, что Мария - зомби. Зомби не имеет своей воли, он послушно выполняет чужие команды и не задумывается о том, что делает. Ни сомнений, ни сожалений, ни, тем более, обиды на тех, кто его таким сделал. А Мария, она сомневается, сожалеет, обижается. И ей явно не нравится то, что они делают в Энске. Но работает. Что заставляет её таскаться по чердакам, подвалам и прочим бомжатникам, пачкаться, цеплять на себя вшей, а может и какую заразу, дышать этой... пропастиной? Деньги?.. Помню, она как-то обмолвилась, что средств у нее достаточно для того, чтобы нигде не работать до глубокой старости. Правда, денег много не бывает, их всегда мало. Но это утверждение больше касается мужчин, женщины умеют останавливаться... Вот Мадлен, например, она всегда была равнодушна к деньгам. Зарабатывала, да, но так - по инерции. И всегда говорила, что всех денег не заработаешь. Присказка такая была у неё".

  Воспоминания о прежней любовнице, пробежались по сознанию Репина быстро и безболезненно. Он даже не заметил, что думает о ней в прошедшем времени. Мадлен и была его прошлым. У него теперь совершенно другая жизнь. Как сказала Мария: программа минимум и программа максимум. А к прошлому возврата не будет. Мелким и никчёмным казалось ему всё, чем он занимался раньше. Дурацкие презентации, лживые речи, показное веселье, зажиревшие торгаши, снобы всех мастей. И он, Илья Репин, бодренький и неутомимый массовик-затейник. Лизоблюд! Проститутка! Блин, гадость какая! Креативный менеджер Илья Репин был сейчас противен экорейнджеру Илье Репину. Но и экорейнджер Репин как-то не очень тянул на героя...

  "А если не деньги, - продолжал Илья думать о Марии, - то что - фанатизм? Не похоже... Может, шантаж или тайна какая-то в прошлом..."

  Он взглянул на тускнеющий огонёк догорающей сигареты, которой один только раз и затянулся, и потушил её.

  "Марии не нравится эта работа, да и кому она может понравиться!.." - Илья мысленно представил себе каждого члена группы: - Андрей. Морщится, скрипит зубами, а делает то, что положено. Ну как же, ведь Иванов офицер, человек чести! Контракт подписал - должен его выполнять. Да и деньги платят немалые, он о таких и не мечтал раньше. Так что можно и переморщиться и зубами поскрипеть.

  Егор, он же Шрек. Хрен поймёшь, что у этого амбала на уме. Подозреваю, что не так уж много. Совсем мало. А может, и вообще ничего нет. Голова большая, но пустая. Такие парни выполняют поручения не задумываясь, их даже программировать не надо. Ну, разве что для того, чтобы сэкономить на зарплате... А деньги Шрек любит, прежде чем садиться в автозак и вести бомжей на программирование к Доктору, каждый закоулок в бомжатнике проверит - не спрятался ли какой бродяга. Платят-то помимо оклада и за количество "обращённых".

  Кастет. Странный парень... Такое ощущение, что занимается этой грязной работой не из-за денег и не по убеждениям. Просто нравится ему быть богом. Богом для отверженных обществом людей, но всё равно - богом! Улыбочка у Кастета гадкая, злорадная, что ли. И всегда норовит сделать бомжу больно - руку вывернет, пнёт, подзатыльник влепит. И всё с гаденькой улыбочкой..."

  Мысленно перемыв косточки товарищам, коих таковыми не считал (кроме, может быть, Иванова), Илья вдруг подумал о себе.

  А сам-то он, что? Сам-то он как? За деньги, за страх, по убеждениям? Подумал и тут же постарался переключиться на что-то другое. О себе думать не хотелось. Думать о своих поступках никогда не хочется. Объективно не получится, обманешь сам себя и не заметишь как.

  Вспомнился разговор с Рябовым накануне выезда в Энск...

  - Но они же люди! - возмущенно произнёс Андрей.

  - А кто такие люди? - прищурился Куратор. - Чем они заслужили свою неприкосновенность? Люди - самые бесполезные существа, созданные Природой непонятно, для какой цели. По ошибке, наверное. Каждая тварь существует ей во благо, лишь человек - во вред. Жизнедеятельность любой козявки направлена на процветание Земли: черви рыхлят землю, бабочки, мотыльки и прочие насекомые опыляют цветы. Они полезны! Пчёлы делают мёд, тутовый шелкопряд завивает коконы, из которых потом раскручивают шёлковую нить, коровы и козы дают молоко, куры несут яйца. А человек только губит природу - убивает, портит, ломает, создаёт пустыни. Все животные находятся в пищевой цепочке, а человек - последнее, самое бесполезное звено. Он только потребляет всё, что бегает, прыгает, плавает, летает и произрастает. Только жрёт и срёт! Но даже дерьмо его нельзя использовать как удобрение.

  - А какие пустыни создают бомжи? - вяло попытался возразить Илья.

  - А что вообще они создают? - усмехнулся Иннокентий Иванович. - Может, расскажете мне, Илья Владимирович, что-нибудь о полезности бомжей? Я с удовольствием послушаю.

  - А мы? - спросил Андрей. - Ведь выходит, что и мы - бесполезные создания Природы.

  - Мы?.. Вы, Андрей Николаевич, кого имеете в виду? Себя, вашего товарища Илью, меня, господина Магистра, повара Елизавету Витальевну Скрипченко? Всех нас, сотрудников Экологического Комитета, я вас правильно понял?.. Мы-то как раз хотим спасти и сохранить Природу. Мы служим великому делу, не забывайте этого. И служить должны честно, отдавая интересам мировой революции все свои силы и не обсуждая приказов. Как офицер запаса вы должны это понимать! И вы прекрасно знаете, что война без крови не бывает, а революция - это война!

  - Подъём! - заорал снизу Егор.

  Мария разбила группу на два звена. В одно вошли "старики" - Шрек с Кастетом, во второе - новички Иванов и Репин, опекать и командовать которыми предстояло ей самой.

  Договорившись о границе участка работы, Шрек и Кастет, взяв автозак, укатили "обращать" бездомных бродяг, вышедших ранним утром в рейд по помойкам. Но сначала они должны были заехать за главным оружием экорейнджера - ТОРСом. Оказалось, что "вылов" одиночек был предусмотрительно запланирован руководством ЭКОРа, и помимо генераторов торсионного поля, которыми были вооружены старшие групп, у Доктора имелись другие - загодя приготовленные именно для этого этапа операции.

  Андрей и Илья расположились в плетёных креслах на огромном балконе второго этажа; между ними стоял столик антикварного вида, столешница которого была инкрустирована какими-то породами дерева, наверняка ценными. На столике - два бокала с апельсиновым соком, пепельница, сигареты. Мария в глубине дома созванивалась с кем-то из ответственных лиц отделения - через открытую дверь балкона было слышно, как она ругается по поводу того, что до сих пор не подогнали второй автомобиль.

  Иванов молчал, лениво потягивал из бокала сок и хмуро смотрел на пустынную улицу. Обитатели здешнего коттеджного посёлка, как впрочем, и любого другого места проживания небедных представителей российского общества, рано не поднимались - не было необходимости спешить на работу.

  - Как тебе всё это? - вдруг спросил Илья, которому надоело молчание.

  Андрей не стал выяснять, что его товарищ имеет в виду, наверное, сам в этот момент думал о том, каким паскудным делом они занимались прошедшие несколько дней. Ответил коротко, и в своей манере:

  - Херня.

  Встречный вопрос задавать не стал, даже не повернулся.

  - Мне тоже всё это не нравится, - сам сказал Илья.

  Андрей хмыкнул. Поставил бокал на столик, закурил.

  - Не понимаю, - продолжал Илья, - Рябов обещал нам трудную и опасную, но интересную работу, а это что? Бомжей по городу туда-сюда возить - интересная работа? Зачем он тогда перед нами об иллюминатах распинался, о великих целях мировой революции, о том, что в случае удачного окончания учёбы нас ждёт повышение и, возможно, работа за границей. Пока что никаким повышением и не пахнет.

  - Большой дракой пахнет, - бросил Андрей.

  - Вот-вот, - кивнул Илья. - И совершенно непонятно, кто с кем воевать будет.

  - Ясен пень: мы с тобой да с бомжами против собственного народа пойдём.

  - Да брось ты, Андрюха, не утрируй...

  - Ни хрена я не утрирую, - устало вздохнул Иванов. - Нас с тобой, как этого... Симагина и как бомжей этих несчастных запрограммируют и под водомёты, да под пули спецназа бросят, а может, и под танки. И плакала твоя должность в кабинете министров нового правительства... Валить надо отсюда, Илюха. Пока не поздно - валить. Вот только... - Андрей замолчал.

  - Ты сейчас про деньги подумал?

  - Да пошёл ты в жопу со своими деньгами! Не жили богато - не хрен и начинать. Я о Лизе подумал.

  - Соскучился по зазнобе? - улыбнулся Илья.

  - Причём здесь... А и соскучился - так что? Ну да, нравится она мне. Разведусь со своей мымрой и на Лизке женюсь! Лизавета - баба нормальная. Не то что моя... крыса, - сказал со злостью. - И готовить умеет, повариха первоклассная! Моя-то только пельменями покупными да сосисками кормила, борщи - по великим праздникам, да еще яйца крашенные на Пасху. Куличи и те магазинные. А Лизка - мастерица! И в постели, между прочим, не сачкует... Слушай, Илья, а что ты меня о Лизавете выспрашиваешь, тебе-то какое дело?

  - Да я, собственно... - Репин от наглости вопроса майора выпучил глаза. - Ты мне сам...

  - Что сам? Говори, коль начал, а то мямлишь, как задница гражданская.

  - Сам ты задница! Ты логику-то включай, военный! Я тебя о деньгах спросил, а ты мне стал про Лизавету рассказывать. Какая она супер.

  Андрей нервно дёрнул головой, подумал пару секунд, внял разумности доводов Репина и сказал примирительно:

  - Погорячился, извини. С логикой у меня проблем нет, просто устал, надоело всё это блядство! - прищурившись, посмотрел ему в глаза: - Знаешь, в чём мне Лиза призналась?

  - Пока нет, сейчас расскажешь. Если только это не секрет.

  - Да ладно, чего там!.. Мне кажется, ты должен знать, у тебя ведь тоже... как бы это помягче... А ладно, - он махнул рукой, - скажу как есть, по-простому, по-военному. Ты ж, Илюха, наверняка думаешь, что эта... - Андрей понизил голос и кивнул на открытую балконную дверь, - Мария твоя, воспылала к тебе нежными чувствами?

  - Ну...

  - Короче, это Кеша приказал Лизе стать моей любовницей. Ну, за тот случай, ты помнишь. Хотел сделать ее стукачкой. Я, мол, расслаблюсь, когда мы с ней... это самое, отдыхаем, сболтну чего лишнего, а Лиза о том доложить ему должна. А Лиза сама хотела. Ну... не стукачкой быть, конечно, - поправился Андрей, - просто понравился я ей... Потом мне сказала, что у них тут так постоянно делается. Собственно, везде так делается, - заметил он философски. - Хорошая баба любого крутого мужика раскрутить может, вытянуть из него любую информацию, пока он находится в состоянии э... эйфории. Даже если тот умственный щит поставит...

  - Ну... - снова промычал Илья. Его догадка относительно Марии косвенно подтверждалась, но он по-прежнему не хотел в это верить.

  - Баранки гну! Может, Машка твоя и не стукачка, в чем я сильно сомневаюсь, но ты, парень, всё-таки будь с ней поосторожней, не трепись ни о чём, кроме работы. А если не прикипел ещё к бабе сердцем, рви отношения к чёртовой матери. Да я смотрю, чего-то у вас не ахти как гладко. Ни разу тебя выходящим из её спальни не приметил.

  - Она сказала, что на работе не позволяет себе ничего лишнего, - промямлил Илья.

  - На работе, - хмыкнул Иванов. - Мария твоя всегда на работе. А в постели-то она как, хорошо работает?

  Теперь настала очередь Ильи возмутиться:

  - А не оборзел ли ты, Андрюша, такие вопросы задавать?! Ты захотел мне о Лизе рассказать - что она борщи замечательные варит и в постели ураган - рассказал. Твоё дело. А я, если бы хотел... Короче, иди-ка ты, знаешь куда!

  - Знаю, ходил не раз. А ты не ори, а то Машка услышит... Ну ладно, ладно, - снова пошёл на мировую Иванов, - не возгудай. Помнишь же, что солдафон я конченный. А тут еще это... работа эта грёбаная... Вернемся, заберу Лизу, и только меня тут и видели.

  - Просто так уйдёшь? - Илья почему-то вспомнил рассказ Марии о некоторых режимах работы торсионного генератора.

  - Сбежим по-тихому. Вдвоём с Лизой. Я лазейку знаю... Пойдёшь с нами?

  Репин отвёл глаза. Его мысли о возможности сделать сногсшибательную карьеру в Экологическом Комитете и достичь вершин материального благополучия уже не были такими радужными, как после первого разговора с Иннокентием Ивановичем Рябовым и подписания контракта, но ещё не поблекли окончательно. Илья надеялся, что подозрения майора, да и его собственные, окажутся если не беспочвенными, то, по крайней мере, не такими страшными. Пусть погибнут эти несчастные бродяги, превращённые в зомби, пусть даже какая-то часть благополучного населения пострадает, но он, Илья, выкарабкается, уцелеет в этой катавасии. Мало того, он сумеет отличиться, и его заслуги будут оценены по достоинству. Он получит всё, о чем и не мечтал никогда. Войны без крови не бывает, сказал Рябов. Это, конечно, не он сказал, да и не важно, кто первым произнес эту фразу, но слова правильные. А цель - создание нового, экологически сориентированного общества - великая. Ради достижения такой цели допустимы любые жертвы...

  - Всё-таки надеешься получить тёпленькое местечко в мифическом Кешином правительстве? - усмехнулся Иванов, прочитав его мысли. - Неужели ты не понимаешь, балбес, что нас обманывают? Нас просто дурят, Илья! Разводят, как лохов.

  - А деньги?

  - Что - деньги?

  - Если разводят, то почему платят такие деньги?

  - А ты их получал?

  - Жалованье переводят на мой личный депозит в Полыноградском отделении Экобанка. А какую-то часть выдают наличными. Так же, как и тебе.

  - Я-то думал, ты в этих финансовых делах - дока, а ты, - Андрей выразительно постучал себя по черепу, - шизик.

  Обозвав товарища, Иванов смачно плюнул через перила балкона во двор.

  - А ты что, мою медицинскую карту читал? - криво усмехнулся Илья.

  - Да пойми ты, деньги наши где-то... хрен знает где. А когда из нас зомби сделают, мы им любые бумажки подпишем. А то, что нам наликом выдают - копейки: на сигареты, да в баре посидеть вечерком за кружкой пива и стопариком вискаря или текилы. А бар-то кому принадлежит? Учреждению. Так что, даже эти крохи никуда не уходят, им же и возвращаются. Да ещё с прибытком.

  - Ну, не знаю...

  - А ты мозгами пораскинь и сразу всё поймёшь... Нет, я серьёзно, Илья, давай-ка линять из этого грёбаного Комитета.

  - Нет, - решительно качнул головой Репин. - Я должен во всём разобраться.

  - Да чего тут разбираться!..

  Неожиданно раздался вкрадчивый шум мотора, и у ворот коттеджа остановился чёрный "Форд" минивэн с сильно тонированными стеклами. Следом за ним подъехала вишнёвая "Мазда". Водитель "Форда" пересел в неё, и "Мазда" укатила.

   Мария вышла во двор и махнула мужчинам рукой:

  - Хватит прохлаждаться, парни! Машина пришла.

  Иванов испытующе посмотрел на Репина и тихо сказал:

  - Ты как знаешь, а я слиняю. И сразу в ФСБ отправлюсь, там ребята крутые, разберутся.

  Энск - город молодой, он появился на карте России чуть более четверти века назад. Строили его быстро, словно торопились сдать объект к началу перестройки. Словно знали, что потом уже ничего строиться не будет, во всяком случае, новые города. А потому с архитектурой градостроители не мудрили - дома возводили стандартные - панельные девятиэтажки (заводы ЖБИ в те годы работали на полную катушку), а планировку выбрали самую простую - прямоугольную. Равнинный рельеф местности к этому располагал. Каждый, кто пролетал над Энском на самолете рассказывал, что с высоты птичьего полета город похож на военное кладбище.

  Ориентироваться в таком параллельно-перпендикулярном железобетонном лабиринте, имея карту, было просто, а "работать" (отлавливать встревоженных ночными облавами бродяг) ещё проще. На условные квадраты участок "отлова" делился легко, вернее, его и делить-то не надо было - город и так был разделён на квадраты проспектами и улицами.

  На долю тройки Михайловой приходилось девять квадратов в спальном районе города. Три квадрата они "прочесали" в первой половине дня. Потом Мария объявила перерыв на обед, а после обеда аж четырёхчасовой отдых. Но не ради отдыха как такового, просто в дневную июльскую жару бомжам по помойкам шариться неохота.

  Егор с Кастетом тоже вернулись в коттедж, и все отдыхали до пяти часов вечера. Практически выспались, но поднялись, потягиваясь и позёвывая.

  Уровень подкрашенного спирта в термометре, почему-то прибитому к яблоне (единственному дереву, стоящему во дворе), ещё не пополз вниз, но уже не поднимался, замерев на отметке плюс тридцать шесть. Однако подул освежающий ветерок с севера и принёс с собой надежду, что жара скоро начнет спадать, и экорейнджерам посчастливится не изжариться в раскаленных каменных джунглях.

  Приведя себя в порядок, они снова разбились на звенья и, включив кондиционеры в машинах, разъехались по своим участкам.

  Без особого энтузиазма экорейнджеры принялись за работу. Иванов злился, постоянно материл кого-то вполголоса, а может быть, и себя. Репин был на редкость задумчив и молчалив. Обходя кварталы, они иногда не замечали (или делали вид, что не замечают) бомжей, которые и сами всегда старались быть как можно менее заметными. Мария, видя, что её подчиненные откровенно сачкуют, ни слова им не говорила - не упрекала и не призывала к активности, - наверное, и самой уже порядком надоела вся эта возня. И всё-таки две ходки к Доктору до наступления сумерек они умудрились сделать.

  То ли им не везло, то ли большая часть бомжей уже побывала на приёме у Доктора и носила его "клеймо", но на стволе ТОРСа, направляемого рукой Марии на потенциальную жертву, чаще всего начинал мерцать красный индикатор.

  - Может, с генератором что-то?.. - после очередной "неудачи" недоуменно пробормотала Мария, вертя ТОРС в руках.

  - А ты на Иванове проверь, - предложил Илья. - На мне-то уже проверяла.

  Мария "выстрелила" по майору, потом ещё раз - по Репину. И на того и на другого отреагировал зелёный индикатор.

  - Да нет, работает.

  - Значит, уже всех бомжей города Энска обратили в экоровскую веру, - сказал Илья и зевнул. - Может, домой поедем?

  Мария взглянула на часы:

  - Рано ещё...

  - А что ты на часы смотришь? - хмуро спросил Иванов. - Ты туда посмотри, - указал на запад. - Солнышко уже почти село, скоро совсем темно будет.

  - Рано еще, - повторила Мария. - После дневного перерыва только два квадрата отработали. Ползаете как сонные мухи!.. Надо хотя бы ещё один на сегодня сделать.

  - В потёмках?! - хохотнул майор. - Что-то я ни одного фонаря рядом с мусорными баками не заметил. Может, поэтому все жильцы мимо баков помойные вёдра вываливают? Промахиваются бедненькие... О! - он вдруг повернул голову и посмотрел на стену дома с чернеющей аркой. - А это там что такое происходит? Уж не наши ли подопечные сами решили к нам на "бесплатную вакцинацию" пожаловать? Да шустро так поспешают...

  Из темноты арки в освещенный косыми лучами заходящего солнца двор выскочили двое мужчин бомжеватого вида. Один - невысокий и плотный, в панаме цвета хаки с широкими, направленными вниз полями, практически закрывающими лицо и позволяющими видеть лишь рыжую бороду, в синем спортивном костюме с логотипом Adidas на груди. Второй - тоже не гренадёрского роста, но заметно щуплее своего напарника. На нём была выцветшая красная футболка и серые клетчатые штаны, головного убора не было. Кудрявый и смуглый, издали он смахивал на кавказца или азиата. Впрочем, возможно он был и русским, загоревшим до черноты, что у бомжей при их образе жизни было делом обычным.

  - Если гора не идет к Магомету, - улыбнувшись, начал Илья; но тут раздался громкий топот, многократно усиленный и отраженный сводами арки. Казалось, под ней пробегает стадо носорогов.

  Вслед за бегущими во всю прыть бомжами во двор ворвались их преследователи - группа молодых крепких парней, стриженных кто очень коротко, кто вообще - налысо, с бейсбольными битами, просто с палками и кусками арматуры в руках. Несмотря на жару, все они были обуты в высокие тяжёлые ботинки типа Dr.Martens. Такими ботинками очень удобно запинывать до смерти.

  Бомжи, спасаясь от скинхедов, намеревались пересечь двор и нырнуть в арку, находящуюся напротив той, из которой они выбежали. У обоих в руках были тяжёлые клетчатые сумки серьёзных размеров, какие обычно в ходу как у бомжей, так и у челноков-предпринимателей. Сумки не позволяли бежать быстро, но, по-видимому, были так дороги бомжам, что они не решались расстаться со своей ношей. Бедолаги, постоянно оглядываясь и запинаясь, неслись прямо на троицу стоящих на их пути экорейнджеров, и только увидев их, круто повернули в сторону.

  Мария интуитивно вскинула ТОРС, вспыхнул синий индикатор.

  "Надо разбираться" - вспомнил Илья.

  Бомжи остановились, подняли руки, бросив, наконец, сумки. Оглянулись на преследователей, снова повернулись и посмотрели на вооруженную женщину и обессилено опустились на землю, опустив головы в ожидании неминуемой гибели. И им было всё равно, от кого она придёт - от палачей с дубинками или от бабы с пистолетом.

  Иванов вдруг шагнул к приближающимся скинхедам и крикнул:

  - А ну, стоять! - видя, что они не повиновались, крикнул громче: - Кому сказал: стоять, с-суки! Дубьё на землю!

  Парни остановились, тяжело дыша. От группы отделился один, по-видимому, старший, - одетый в белую футболку с изображением бородатого товарища Че в традиционном берете и с сигарой; подтяжки потертых джинсов отсекали команданте уши. О том, что именно поклонник легендарного латиноамериканского революционера является старшим, говорило еще и то обстоятельство, что он не был вооружен. Зачем ему дубина, всё сделают подчиненные.

  - Мужик, ты рамсы не попутал? - вызывающе спросил он, при этом скосив взгляд на Марию, вернее, на ТОРС, который она сжимала в руке. Перехватив опасливый взгляд парня, девушка сунула генератор в подмышечную кобуру. И кажется, напрасно.

  - Иванов, не задирай детей, - сказала она тихо, но Андрей, оглянувшись на неё, только усмехнулся и вновь повернулся к парням.

  - Я редко чего путаю, - заверил он предводителя скинов и строго взглянул на остальных: - Вы команду слышали? Бросай оружие!

  - А не пойти ли тебе, мужик... своей дорогой? - осмелел скин, поняв, что стрельба отменяется.

  - Хамишь, салага! - ухмыльнулся Андрей; Илья помнил эту ухмылку - точно так же злорадно Иванов кривил губы на берегу виртуальной речки во время их поединка. И теперь майор готов к драке, понял Илья, более того - он жаждет её, не терпится мужику выплеснуть на кого-то всё свое раздражение. Но равны ли силы?..

  Репин пересчитал скинов - счёт был явно не в пользу экорейнджеров. Девять человек с дубинками и арматуринами (а может, у кого-то и ножи припасены), да невооружённый на первый взгляд главарь банды. По пять человек на брата. Илья вдруг подумал о Марии: она хороший боец, даже наверняка получше его. И не струсит, в этом Илья не сомневался. Так что делить надо на троих. Но тоже не самый лучший расклад!..

  - Иванов, - снова сказала Мария, - нам неприятности ни к чему. Мы на работе, забыл?

  Андрей отмахнулся от неё, как от назойливой мухи.

  - Лучше вам, ребятишки, уйти отсюда подобру-поздорову, - всё же предпринял он неуклюжую попытку мирного урегулирования конфликта. - Оставьте в покое двух этих несчастных мужчин, и вам это зачтётся.

  - Кем? Уж не тобой ли?! - парень повернулся к своему воинству: парни дружно заржали.

  - Не мной, - качнул головой майор, - боженькой, когда он решать будет, куда вас распределить: в ад или в рай. Хотя вряд ли в рай пустят - грехов на вас, небось...

  - Слышь, ты, проповедник хренов, - раздражёно выкрикнул один из скинхедов, - вали-ка ты отсюда! И кореша своего с бабой забирай!

  - Ага, - добавил кто-то из толпы, - мы против вас ничего не имеем, вы - русские, хоть и борзые.

  - Уносите поскорее свои задницы, иначе мы и вас, и этих черножопых уроем!

  - С ними вместе ляжете!

  Иванов еле сдерживался, чтобы первым не начать драку, выслушивая эти выкрики. Желваки заходили по его скулам, он так сжал кулаки - аж костяшки побелели.

  Однако драку начали скины.

  Главарь неожиданно выхватил из заднего кармана джинсов выкидной нож (предположение Ильи о том, что есть у них и более серьёзное оружие, оказалось верным) и, прыгнув вперёд, прочертил разящей сталью дугу перед лицом противника. Возможно, он хотел лишь попугать заступника бомжей, но он не знал, что майор Иванов - не робкого десятка боец. Парень взвыл от боли - его рука попала в железный капкан рук майора. Завладев ножом, Андрей швырнул его за спину, а потом не торопясь и с явным удовольствием вывернул скину руку из сустава и пинком отправил его в ломкие кусты засохшей от жары сирени.

  Увидев бесславное поражение главаря, нападавшие не испугались. А чего бояться, если вас десять молодых накаченных парней и у каждого в руках что-то увесистое, а против - всего трое, причём, один из них - женщина! Они бросились на экорейнджеров разом.

  Илье стало не до подсчётов - сколько противников приходится на каждого из них троих. Ему удалось увернуться от летящей на него арматурины: железяка рассекла воздух рядом с его головой и только скользом прошлась по плечу. Автоматически нанёс парню ап-чаги по корпусу и, не имея возможности полюбоваться результатом, тут же развернулся ко второму скину. Перехватил его руку с бейсбольной битой и вывернул её так же, как это только что сделал Андрей, с удовлетворением услышав хруст выломанного сустава. Придерживая орущего благим матом противника в полусогнутом состоянии и опираясь на него, впечатал скину, напавшему сзади, пяткой в пах. Оттолкнул от себя орущего и, повернувшись, от души добавил парню, который, бросив оружие, обеими руками держался за ушибленные гениталии, классический "джонь гвон джируги" в искажённое гримасой боли лицо.

  Тот, что напал на Илью первым, уже очухался и снова ринулся в бой. Он уже занёс руку с арматуриной для удара, а Репин, выставляя блок, вскинул левое предплечье, но парня вдруг как ветром сдуло, а на его месте оказался Андрей Иванов собственной персоной.

  - Ну, как? - поинтересовался он. - Башка цела?

  Илья машинально коснулся головы, но, вспомнив, что не пропустил ни одного удара, огляделся. Все скинхеды лежали на земле: кое-кто - совершенно неподвижно, некоторые слабо шевелились и стонали. Из тех троих, с которыми дрался лично он, двое были более-менее активны. Парень с повреждённой рукой поспешно покидал поле боя, поскуливая на ходу, как побитая собака. А тот, что получил от Ильи удары ногой в пах, а потом кулаком в лицо, сидел на пятой точке, молча плакал и размазывал кровь по щекам. Третий, сражённый неожиданным и молниеносным ударом Андрея, лежал навзничь в нескольких метрах от них и признаков жизни не подавал.

  Главаря скинхедов не было видно, скорей всего он сбежал сразу, как только смог выбраться из зарослей сухой сирени.

  - Ну, мы им дали! - восхищенно сказал Репин Андрею и перевел взгляд на Марию. Она стояла практически на том же самом месте, что и перед началом драки и, казалось, была совершенно спокойна, если не брать в расчет несвойственную её лицу бледность. Можно было предположить, что всех скинхедов майор "успокоил" самостоятельно, а девушка вообще не принимала в драке участия. В пылу драки Илья не следил за действиями товарищей, сосредоточив всё своё внимание на противниках, но почему-то он нисколько не сомневался: кое-кто из скинхедов наверняка испытал на своей шкуре, а точнее, на стриженой или бритой голове всю мощь коронного удара Марии - чечтари джируги.

  - А подружка-то твоя - боец! - тихо похвалил её Андрей, подтвердив мысли парня. Улыбнулся: - Думал, я самый крутой, а смотрю и покруче бойцы бывают. Она во время драки так быстро перемещалась, даже непонятно... Просто фантом какой-то - то появляется, то прямо на глазах исчезает. И техника какая-то необычная.

  - Техника-то как раз классическая, - качнул головой Илья, вспоминая молниеносные передвижения Марии по рингу во время их керуги в спортзале.

  - Ну, не знаю, во всяком случае, Мария в этом бою нас обоих стоила. Но кажется, один мудак её всё-таки умудрился достать...

  - С тобой все хорошо? - обеспокоено спросил Илья, подойдя к Марии.

  Она вскинула взгляд светло-карих глаз; он показался Илье немного странным.

  - Нормально. Поехали отсюда. Наверняка кто-то уже в полицию позвонил, нам совсем ни к чему разборки, - сказала она.

  - А с этими что делать? - спросил Иванов, кивнув на бомжей, смирно сидящих на земле и прижимающих к груди свои сумки.

  "И чего не свалили по-тихому, пока мы тут со скинами махались?" - недоумённо подумал Илья.

  - В машину и к Доктору, - коротко ответила Мария и двинулась к стоящему невдалеке "Форду", но, сделав пару шагов, покачнулась и стала заваливаться назад и вбок.

  Илья бросился к ней, подхватил и понёс к машине на руках. Мария не протестовала. Сказала с легкой улыбкой:

  - Оказывается, это приятно.

  - Что? - не понял Илья.

  - Приятно, когда твой мужчина несёт тебя на руках.

  - Разве тебя никогда на руках не носили?

  - Почему не носили? Носили, наверное, в детстве. Но я этого не помню.

  Илья посмотрел ей в глаза и только сейчас заметил, что правый зрачок чуть больше левого. Вот почему взгляд девушки показался ему странным.

  - Да у тебя сотрясение мозга, дорогая!

  - Ага, небольшое, подташнивает и голова кружится...

  - Тебе тоже к доктору надо!

  - Нет уж, уволь, - усмехнулась Мария и сморщилась от боли, - я лучше сама как-нибудь... отлежусь маленько... Ничего, всё пройдет, не впервой по черепушке получать.

  В машине (за руль сел Иванов) Илья осмотрел её голову. Крови не было, но за правым ухом он нащупал довольно большую шишку.

  - Чем это тебя?..

  - Битой. Если бы арматурой огрели, было бы хуже.

  - Слушай, Маш, а ты почему ТОРСом не воспользовалась? Он же в режиме парализатора работает. Сама рассказывала.

  - Не успела. Всё так быстро произошло... Ну ладно, если честно, хотела этим подонкам собственноручно морды набить. Так сказать, без применения технических средств.

  Подъехав к коттеджу, Иванов затормозил и хотел выйти, чтобы открыть ворота, но Мария остановила его:

  - Не надо. Меня Репин до кровати доведёт... - посмотрела на Илью и, улыбнувшись, поправилась: - донесёт. Потом вернётся, и вы наших клиентов к Доктору свозите.

  - А может я с тобой останусь, мало ли... А Андрей и сам справится.

  - Не положено по инструкции. Один за рулем, второй присматривает за клиентами... А по поводу меня не волнуйся, что со мной может случиться? Да и Егор с Кастетом скоро подъедут...

  Когда Илья, уложив Марию на кровать и на минуту задержавшись (не удержался, чтобы не поцеловать её), вернулся к воротам, Иванов с задумчивым видом стоял у "Форда" и курил.

  - Знаешь, кто у нас в машине сидит?

  - Бомжи, - пожал плечами Илья и усмехнулся: - Если ты в моё отсутствие пассажира какого-нибудь не взял. Что, побомбить решил?

  - Я кроме шуток. Один из бомжей, тот, что в панамке - Симагин.

  9.

  - Головной убор сними, пожалуйста, - попросил Илья.

  Бомж снял панаму, аккуратно положил её на сумку, стоящую у ног, посмотрел на Репина внимательно и опустил взгляд. Сосредоточенно нахмурил брови, видимо пытаясь узнать сидящего напротив человека, но не узнал - вздохнул и покачал головой.

  Однозначно это был Алексей Михайлович Симагин. Волосы отрасли (он их зачесывал назад, и залысины, казалось, стали еще больше), отпустил бороду. Довольно странное сочетание редких, пепельного цвета волос на голове и густой рыжей бороды. Синяки под глазами, с которыми Симагин предстал перед Ивановым и Репиным на территории учреждения, давно прошли, но зато появился свежий шрам на выпуклом лбу. Однако, несмотря на некоторые изменения внешности, а также на то, что Репин видел этого парня только раз, он без труда узнал в нем бывшего экорейнжера.

  - Ты ему ничего не говорил? - спросил Илья Андрея.

  - Не стал, тебя ждал. Он панамку снял свою с лысины пот вытереть, я и узнал.

  - Как зовут тебя, помнишь? - Репин снова повернулся к Алексею.

  - Бородой.

  - Борода у тебя классная, - кивнул Илья. - Но это прозвище. А имени своего ты не помнишь?

  - Сначала меня мужики Саидом звали...

  - Почему Саидом?

  Симагин пожал плечами.

  - Да похож потому что! - хохотнул Андрей. - Подстричь налысо, так как две капли воды. Я это еще там заметил, - неопределённо мотнул головой.

  - На кого похож?

  - "Саид, ты как здесь?" - "Стреляли..."

  - А-а-а, - понимающе кивнул Репин и вновь с интересом посмотрел на Симагина, - действительно... Что с ним делать-то будем? - спросил у Андрея, хотя в принципе уже всё решил для себя.

  - Ты адрес помнишь?

  - На приеме у Доктора пока еще не побывал.

  - Так давай отвезём его, - высказал Иванов мнение, которое в точности совпало с мнением Ильи. - Ну не к Доктору же его везти, в самом деле, он уже запрограммированный. Да и... А этого, - не договорив, кивнул на смуглого парня в красной футболке, который забился в угол и непонимающе хлопал глазами, слушая странный разговор странных людей, втроём справившихся с бандой скинхедов. - Кстати, как тебя кличут-то?

  - Изей.

  - Кликуха?

  - Имя. Израиль Наумович Дворкин.

  - Надо же, - покачал головой Иванов, - и евреев не миновала участь сия...

  - Бомж - явление социальное, а не национальное, они всех национальностей и религий бывают, - вставил Илья.

  - Израиля Наумовича высадим где-нибудь по дороге, - решил Иванов. - Пускай ещё малость погуляет необращенным... Карта у тебя, Илюха? Район не наш, а я Энск плохо знаю, был тут дважды, но всё проездом...

  "Листопадную" нашли без труда, улица находилась на восточной окраине города и тянулась с юга на север. Впрочем, тянулась - слишком сильное определение, это была не улица, а скорее, переулок, стиснутый хмурыми девятиэтажками и начинающийся от забора внутриквартального микрорынка. Выскочив за пределы спального массива и немного вильнув в сторону, словно испугавшись, что дома, а вместе с ними и город, закончились, он резко обрывался.

  Дом под номером семнадцать, в котором некогда жил Алексей Симагин, стоял на самом отшибе - за ним ничего уже практически не было; в темноте можно было разглядеть лишь какие-то низкие строения - либо гаражи, либо склады.

  Въезжать во двор, Андрей не стал - припарковался на торце дома и заглушил мотор.

  - Пошли, перекурим сперва, - предложил Илье.

  - Здесь посиди, - обернувшись, бросил Репин Симагину и вышел.

  - Вон тот подъезд, - кивнул Иванов, закуривая, - первый. А этаж, судя по всему, третий.

  - Ну, это понятно.

  - Что делать станем?

  - Как что?! Мы зачем сюда через весь город тащились?

  - Ты знаешь... - задумчиво начал Андрей, - пока мы, как ты изволил выразиться, тащились, хотя гнал я, как на пожар - не то, чтобы торопился, просто соскучился по рулю и быстрой езде. Так вот, пока ехали, я вот о чём думал. Ну, доставим мы его по месту жительства, и что?.. А вдруг его здесь уже не ждут. Свято место - оно пусто не бывает. Ведь Лёша Симагин не вчера из дома вышел. И даже не месяц назад. Он же, как и мы - экорейнджер. Контракт заключал, а что там про наши семьи чёрным по белому написано?

  - Что контакты с родными и близкими запрещены на срок, продолжительность которого определяется руководством ЭКОР, - вяло процитировал пункт контракта Репин и добавил: - Я тоже, между прочим, об этот пункт споткнулся, хоть у меня никакой семьи нет.

  - Вот-вот. Я, если ты помнишь, спросил у Кеши, что это означает. И что он нам с тобой ответил? Проблеял что-то насчёт лояльности, какие-то примеры привёл, которые мы проверить ну никак не могли. Да и сейчас, по большому счету, не можем. Короче, хрен знает, сколько времени Симагина не было дома, думаю, долго. А пока он, так сказать, отсутствовал, жена спокойно могла завести себе мужичка какого-нибудь, и теперь симагинские дети называют его папой.

  - А может, Алексей не был женат, - заметил Илья.

  - Может, и не был, - вздохнул Иванов и щелчком отправил окурок в темноту. - Ладно, чего гадать. Ты тут побудь с ним, ничего пока не рассказывай. А я схожу, разведаю аккуратненько, что к чему.

  - В одиннадцатую, надеюсь, идёшь?

  - Нет, блин, в двенадцатую, - весело отозвался Андрей. - У меня, Илюха, с памятью пока тоже - все хоккей.

  Сначала он направился за угол дома и убедился, что в одном из окон квартиры Симагиных, скорей всего, в окне кухни, горит свет. Потом подошёл к подъездной двери и, посмотрев на панель домофона, почесал затылок. Однако размышлять долго не стал - дважды нажал на единицу, потом на вызов и откашлялся.

  - Кто там? - раздался в динамике настороженный женский голос.

  - Госпожа Симагина?.. Извините за столь поздний визит. Мне нужно сообщить вам нечто важное, касающееся...

  - Вы что-то знаете о Леше?! - женщина не дала ему договорить. - Вы из ФСБ?

  - Почему из ФСБ? - опешил Андрей, но прозвучал сигнал, и ему не оставалось ничего другого, как открыть дверь и войти.

  "Аккуратненько у тебя получилось, ничего не скажешь" - мысленно усмехнулся Илья.

  Раздался деликатный стук по стеклу машины, Репин катнул дверцу по направляющим.

  - Можно мне выйти? - спросил Симагин. - Просто постою, ноги затекли.

  - Убегать не станешь?

  - Зачем? Почему-то я уверен, что ничего плохого со мной не произойдёт.

  - Выходи. С тобой уже произошло кое-что плохое, а то, что всех нас ждет в будущем, не знает никто.

  - Извините... Илья, кажется, так вас зовут?..

  - Илья Репин.

  - Сигаретой угостите, Илья?

  Илья протянул ему сигареты и зажигалку. Симагин не сразу закурил, сначала рассматривал пачку Мальборо, открыл её, долго нюхал табак.

  - Мне кажется, - сказал он, - что раньше я курил именно такие.

  - А что ещё тебе кажется?

  - Не знаю, но такое ощущение... - Алексей задумался, покачал головой: - Нет, не знаю. Илья, а вы знаете, что со мной произошло?

  - Кое-что знаю.

  - Расскажете?

  - Расскажу. Позже.

  В подъезде было на удивление чистенько и лампочки все горели, по крайней мере - на первых трёх этажах. На подоконниках стояли горшки с цветами, и нигде не было видно консервных банок с окурками, тем более, раздавленных бычков на полу. Даже дымом не пахло. Ну, прямо образцовый подъезд. Правда, потягивало характерным запахом от мусоропровода, но не сильно, вполне терпимо.

  Едва Иванов вошёл в подъезд, как услышал, что наверху лязгнул замок - видимо жена Симагина, ожидая гостя, заранее открыла дверь. Поднявшись на нужный этаж, он увидел, что она стоит в ярко освещённом прямоугольнике дверного проёма и смотрит на него со страхом и с надеждой одновременно.

  С первого взгляда Иванову стало понятно, что женщина была довольно привлекательна, но, увы - была. По-видимому, бессонные ночи, не проходящие горестные мысли о пропавшем муже, какие-то домашние заботы и хлопоты (возможно, связанные с детьми, с финансовыми проблемами - с тем, как прокормить их без основного добытчика) сделали своё дело и раньше времени состарили её. По всей вероятности (учитывая примерный возраст Симагина), его жене было немногим за тридцать, но выглядела она на все сорок или даже старше. Однако, подумал Андрей, если ей хоть немного заняться собой: начать посещать салон красоты, хорошенько отдохнуть где-нибудь на море, а главное - обрести душевный покой, то утерянное вернётся. Впрочем, если одни лишь глаза оживут, засияют счастьем - это уже будет половиной дела.

  - Вы из ФСБ? - снова спросила она.

  - Может, пригласите меня в дом, госпожа Симагина? А то на площадке как-то...

  - Да-да, конечно, проходите, - женщина посторонилась.

  "Как же мне её называть? - озадаченно подумал Андрей. - Имени-отчества-то я не знаю, а если я из ФСБ или из полиции, то должен знать. Госпожа Симагина? Пару раз так к ней обратиться можно, три - уже неприлично. А я уже дважды так обращался. Вот черт!.. Ладно, сориентируюсь по ходу пьесы"

  Он осмотрелся. В прихожей царил идеальный порядок. Бросил быстрый взгляд на вешалку - женский плащ и детская ветровочка на ребёнка лет примерно шести-семи, - перевёл взгляд вниз. На полу стояла пара женских босоножек и пара детских. Девчачьих, с бантиками-розочками. Мужской обуви не наблюдалось. Собственно, это пока ни о чем не говорило.

  Жена Симагина, решив, что гость ищет тапочки, сказала:

  - Туфли можете не снимать. Пройдёмте на кухню. Извините, у меня дочка только заснула, а дверь в детской стеклянная, свет ей мешать будет.

  Зайдя в крохотную кухню, Андрей уселся на табурет, стоящий у окна.

  - Чай? Кофе? - предложила хозяйка.

  - Нет, спасибо... А почему вы решили, что я из ФСБ? - спросил он и подумал: "Лишь бы дамочка не потребовала от меня предъявить удостоверение".

  - Не знаю... Я почему-то подумала: может, Лёша... может, вы работаете вместе?..

  - Где, в ФСБ? Значит, Алексей сказал вам, что работает в Федеральной Службе Безопасности?

  - Нет, он прямо не говорил, ему нельзя было, но я так поняла. А где же ещё, если такая секретность?.. Я ошиблась, да?

  - Ваш муж вообще что-нибудь рассказывал вам о своей работе?

  - Никогда. Сказал только, что работа опасная и что мы долгое время не увидимся. Чтобы я ждала и верила. Ещё он обещал, что всё будет хорошо. Деньги присылал два раза в месяц, звонил. Но ничего не рассказывал... Нет, раньше, когда он был спортсменом, я всё знала о нём: где он, что с ним, как он. Лёша уезжал на сборы, на соревнования всякие, звонил постоянно. И я ему звонила. Всё началось позже. Когда он пропал в первый раз, примерно через месяц позвонил и сказал: Света... - Симагина вдруг замолчала и закрыла рот ладонью, испугавшись, что по глупости наговорила лишнего - того, о чём ей было велено молчать.

  - Продолжайте, - спокойно произнёс Андрей. - Мне вы можете рассказывать всё. Мы с Алексеем Михайловичем действительно работали в одном учреждении, правда, в разных подразделениях...

  - Работали? Вы сказали: работали?! А теперь... он... Лёши больше нет?.. - Светлана побледнела и пошатнулась.

  Иванов вскочил с табурета и подхватил женщину за талию, когда та уже падала. Потом усадил на свое место, так как второй табурет был задвинут под стол.

  - Не волнуйтесь, Светлана, ваш муж жив и здоров, - поспешил он её успокоить. - Ну... то есть, не то чтобы совершенно здоров...

  - Где он?! Что с ним? Лёша ранен?!!

  - Нет, Алексей не ранен. С ним кое-что произошло, у него... амнезия. Надеюсь, временная.

  - Амнезия, - как эхо прошептала Светлана и вдруг улыбнулась.

  - Да, потеря памяти. Видите ли...

  - Причём здесь память! Что такое память, зачем она? Да бог с ней, с памятью. Лёша жив! А память... это совсем не важно!

  - Видите ли, Светлана, Алексей может не узнать вас. И дочь он может не узнать. Амнезия - это такая штука...

  - Не говорите ерунды... Как вас?..

  - Андрей Николаевич. Можете называть Андреем.

  - Не говорите ерунды, Андрей! Чтобы Лёша да не узнал меня! А Ленку он естественно не узнает, он же её только годовалой видел... - Светлана вдруг заплакала.

  Иванов подошёл к мойке, взял из сушилки стакан, налил холодной воды из крана. Светлана сделала несколько глотков и стала понемногу успокаиваться. Утерев слёзы кухонным полотенцем, услужливо протянутым Андреем (о своем носовом платке он почему-то не подумал), в упор посмотрела на ночного визитера, принёсшего ей такую радостную весть:

  - Где Алексей? Он в больнице? Отвечайте, я должна его увидеть. Сейчас же! Я не могу больше... Леша в психиатрической?

  - Да нет, - Иванов озадаченно почесал затылок, - в общем-то, он не в больнице...

  - Ну и где этот разведчик хренов! - тихо выругался Илья.

  - Что вы сказали?

  - Да так, ничего... Слушай, давай на ты, а? Не знаю, сколько тебе лет, но скорей всего ты старше меня, а выкаешь. Как-то это... - Репин пожал плечами.

  - Хорошо, как скажешь, - согласился Симагин.

  Илью буквально подмывало рассказать ему обо всём, но он сдерживал себя. А что если действительно жена лишённого памяти экорейнджера нашла ему замену. Что тогда делать? Пусть Симагин и дальше продолжает скитаться по городским кварталам от помойки до помойки, собирать всякий хлам, который никому, кроме бомжей не нужен? Пусть будет постоянно голодным, грязным и часто битым? Пусть остаётся в неведении?.. Это жестоко. А что делать - мир жесток. И его не переделать, не улучшить, не сделать людей добрее, не раздобыть столько денег, чтобы хватило на всех.

  Илья взглянул на Симагина - тот, сдвинув панамку на затылок, пялился на освещённые окна.

  - Алексей, а ты случайно не узнаёшь этот дом, улицу? - спросил Репин. - Вон детская площадка - качели-карусели. Ничего тебе это не напоминает? Хотя... всё тут по единому стандарту сделано.

  - Значит, меня Алексеем зовут, - кивнул самому себе Симагин. - Буду знать... А фамилию не подскажешь?

  - Симагин твоя фамилия. Алексей Михайлович Симагин. Ты на вопрос не ответил.

  - А... нет, это не наш район, мы с Изей на юго-западе, во фрунзенском промышляли. На чужую территорию конкуренты не пускают, если что - зашибить могут. Да и бритоголовые в каждом районе свои. Мы-то знаем, где фрунзенские в основном тусуются, по каким маршрутам ходят, обходим стороной.

  - Не всегда, видимо.

  - Ну да, сегодня промашка вышла. Не заметили, спрятаться не успели... А знаешь, Илья, я когда смотрел, как вы деретесь, подумал: а ведь и я так могу. Сам не знаю, почему так решил. Изя, тот глаза от страха закрыл, а я смотрел. И всё видел, каждый удар отмечал. Знал, кто куда ударит, как удар блокировать, даже подсказать хотелось.

  - А помочь не хотелось?

  - Хотелось. Но не решился. Не знаю, может, если бы вас побили и за нас принялись, я бы тогда тоже драться стал. А может, и не стал бы. Сидит во мне что-то, тормоз какой-то...

  Неожиданно и противно пропищал сигнал открываемой двери, и из крайнего подъезда на освещенное крыльцо вышли двое - мужчина и женщина. Мужчину Алексей узнал сразу - это был тот второй, который сидел за рулём "Форда" и который позвал Илью покурить, а потом куда-то ушёл. А вот женщина была ему совершенно незнакома.

  - Лёша! - вдруг вскрикнула она и сломя голову побежала к нему.

  - Кто это? - недоумённо спросил Симагин.

  - Думаю, твоя жена, - пожал плечами Илья.

  Не добежав нескольких метров до мужа, Светлана остановилась; по её лицу текли слёзы радости.

  - Лёша, - тихо повторила она его имя.

  - Вы - моя жена? - спросил Симагин растерянно. - Мне сказали... я склонен верить этим господам, но я... извините... - он непроизвольно попятился, но упёрся спиной в борт "Форда".

  - Лёша... - видимо Светлане нравилось повторять имя мужа. - Лёша, Лёша... Отрастил бороду и думаешь, я тебя не узнаю? А я узнала, я помню, а ты помнишь, Лёша? Мы с тобой познакомились в походе, у тебя тогда тоже была борода.

  Симагин молчал - хлопал глазами и молчал, - совершенно не представляя, что ответить этой женщине. Сказать: не помню, значило - обидеть. Наврать? Нет, это было исключено. Женщина говорила так ласково, а глаза её сияли таким счастьем, что он сразу и безоговорочно поверил в её искренность и в то, что она его жена.

  "Это не подстава, - решил он. - Эта женщина - моя жена. Только я совершенно не помню её. Как жалко, что я её не помню".

  - Ты каждый август ходил с друзьями в поход, - Светлана продолжала, словно и не ждала от него ответа. - То по горному Алтаю, то по Шории, а то вдруг на Урал отправлялись. В тот раз по Саянам треккинг устроили. А меня Катька Рыжова сманила, помнишь Катьку? Смешная такая, на девчонку несовершеннолетнюю похожа. Рыжая, как огонёк, и косички у неё, как у Пеппи Длинныйчулок. И фамилия самая подходящая. Рыжая Рыжова. Она мне потом призналась, что хотела нас с тобой познакомить таким способом. Загорелась, понимаешь, найти тебе невесту. Тебе же уже под тридцать было, а ты почему-то с девушками общаться не умел, стеснялся... А сначала говорила мне: "Светка, ну чего ты опять будешь все каникулы в городе киснуть! Там, в горах, красота необыкновенная! А воздух - даже есть не хочется, одним воздухом сыт". А про то, что с кем-то познакомить меня хочет - ни слова. Короче говоря, сманила. И познакомила... А я сразу в тебя влюбилась, между прочим. С первого взгляда.

  Андрей, деликатно отойдя в тень, изумленно покачал головой.

  "Ну, молодец баба! Во, чешет! Почище любого психолога. Да у неё лучше, чем у психолога получится, ведь она его любит".

  - Сильный, ловкий, бородатый, - продолжала говорить Светлана, - ну как в такого не влюбиться! А борода у тебя шикарная - густая, кудрявая. Только почему-то рыжая. Над ней все еще подшучивали, все твои друзья: Серёга Матвеев, Димка Полуянов, Маратик... Ты помнишь, милый? Они говорили, что ты её специально красишь хной. Мол, у Катьки воруешь и красишь. А Катька не красилась, она от природы такая рыжая. И у тебя борода от природы... А больше всех над твоей бородой смеялся Маратик. Чего бы ему не смеяться! Только и остаётся смеяться, коль у самого не растёт. Ты помнишь Маратика, Лёша? Вы с ним в один день женились. Ты на мне, а Маратик на Кате Рыжовой...

  Произнося этот сбивчивый монолог, Светлана Симагина медленно приближалась к растерянному мужу. Подойдя вплотную, не бросилась в объятья, не уцепилась за него, не завыла по-бабьи - нежно и невесомо положила руки ему на плечи.

  - Ты помнишь, милый? - спросила она и тут же, словно спохватившись: - Нет, нет, не отвечай, можешь не отвечать. Просто слушай. Я буду рассказывать, а ты слушай. Я тебе о многом должна рассказать. Может, ты что и вспомнишь, а не вспомнишь, просто запомни. Мне и этого достаточно. А хочешь, начнём жизнь заново? Всё с самого начала, будто не было ничего, хочешь?..

  - Светлана... - выдавил из себя Симагин.

  - Вспомнил! Ты вспомнил меня!

  - Нет, извините... Вы сами назвали своё имя.

  - Да? Когда?.. Ах, да, назвала... Ты о чём-то хотел меня спросить, Лёша? Так спрашивай! Только, не говори мне вы. Пожалуйста.

  - Светлана, а у нас с вами... с тобой есть дети?

  - А как же! Ленка. Дочка, ей восьмой год пошёл... Ох, дурья моя голова! Она же там. Спит, родная наша дочурка. А вдруг проснётся! А мамы с папой нет... Что мы здесь стоим? Пошли скорее домой. Помоешься, переоденешься, поешь. У меня сегодня котлеты и картофельное пюре. И красный подлив. Ты всегда любил мои котлеты с пюре и с красным подливом... А хочешь, я тебя подстригу, я же всегда сама тебя подстригала. Говорят, жена не должна стричь своего мужа, но это же ерунда, правда?

  - Я не знаю, - вымученно улыбнулся Симагин. - Наверное, ерунда.

  - Просто ты терпеть не мог ходить в парикмахерскую, вот я и выучилась... Ну что, пошли?..

  Алексей взглянул на Репина, спрашивая его разрешения.

  - Конечно, иди, Алексей, - улыбнулся Илья. - Ведь мы с Андреем для этого тебя сюда и везли.

  Андрей вышел из тени и сказал:

  - Только у нас к тебе просьба, Лёха. Ничего не предпринимай, никуда не ходи - ни в полицию, ни в поликлинику. Особенно в полицию не суйся. Мы с Ильёй на днях заскочим, надо будет потолковать кое о чём. Может быть, прямо завтра и заскочим.

  - Чего Марии-то говорить будем?

  - А зачем ей что-то говорить?

  - Ну как... второй час ночи, а мы мотаемся не пойми где.

  - Да спит она, - отмахнулся Андрей. - Слушай, Илья, а чего ты все время у меня спрашиваешь: что с этим делать, что с тем? Сам уже не маленький, решай... Что Машке сказать?.. А что ей сказать? Да откуда я знаю, что сказать! Она, между прочим, твоя Машка, не моя, ты её лучше знаешь.

  - Ты меня не так понял, - Илья смутился, так как товарищ в очередной раз намекнул на отсутствие у него самостоятельности. Но смутился не сильно. - Я не спрашиваю, а договориться с тобой хочу, чтобы мы одно и то же говорили, если спросит.

  - А, чтобы одинаковые показания давать, - усмехнулся Иванов. - Ну, ладно, предлагай.

  - Может, скажем, что машина сломалась?

  - Ты что, смеёшься?! Чтобы такая ласточка да сломалась за здорово живёшь? Ей от силы год, а то и меньше. К тому же "Форд" - автомобиль надёжный, это тебе не "Газель" какая-нибудь. И сдается мне, этот аппарат не всеволожские безрукие роботяги собирали.

  - Любая машина сломаться может, - ворчливо заметил Илья. - Но, в общем-то, ты прав, неубедительная откоряка, тем более что в машинах я ни буб-бум. А ты?

  - А чего там понимать? Двигатель внутреннего сгорания, он и в Америке двигатель внутреннего сгорания. Только там он лучше. Я сегодня под капот заглянул - аж мурашки по спине побежали.

  - Так страшно?

  - Ага. Такое ощущение, что на движке муха не е... не сидела. Новьё.

  - Тогда может, бензин закончился? Пока до заправки с канистрой бегали, пока то да сё...

  - Сомневаюсь, что здесь какая-нибудь канистра завалялась. Хотя... твоя версия имеет право на жизнь. Глянь, горючка-то и впрямь на нуле, надо баки залить... А вон и заправочная станция прямо по курсу.

  Предположение Иванова о том, что Мария спит, не оправдалось - она встречала их на крыльце.

  - Где шлялись, парни? - от вопроса повеяло холодом.

  Илья, опасаясь, что Иванов сейчас полезет в бутылку, решил начать первым. Но едва он раскрыл рот, как Андрей, выступив вперёд и белозубо улыбнувшись, выдал фразу, которую можно было назвать учтивой и даже изысканной, если бы не наличие присущих речи майора вульгаризмов:

  - Если вы, сударыня, подумали, что мы с дружбаном решили познакомиться с ночной жизнью этого милого городка и, воспользовавшись служебным авто, прошвырнулись по барам, стриптиз-клубам и прочим здешним гадюшникам, то вы глубоко заблуждаетесь. О моей и господина Репина нравственности еще будут слагать легенды будущие поколения экорейнджеров.

  Марии впору было улыбнуться, но взгляд её по-прежнему оставался хмурым. И направлен был не на говорившего Иванова, а на молчавшего Репина.

  Андрей насмешливо посмотрел на эту парочку - на растерянного товарища и его строгую подругу, - нарочито громко зевнул и сказал:

  - Ну, ладно, не буду вам мешать, молодые люди, пойду отдыхать, набираться сил для новых, так сказать, трудовых подвигов. Умаялся что-то сегодня, старею, видать.

  И ушёл, оставив Илью выкручиваться самостоятельно.

  - Ты как? - Илья присел рядом на холодную мраморную ступень. - Голова болит?

  - Я вопрос задала.

  - По поводу нашей задержки?.. Ну, значит, поехали мы с Андреем бомжей сдавать, а по дороге "Форд" наш... - начал Репин.

  - Так, стоп! - оборвала его рассказ Мария. - Сказку о поломке машины и о том, как у вас потом неожиданно закончился бензин, можешь забыть. Я не думала, что у тебя с фантазией всё так печально, мог бы что-нибудь поумнее придумать. Ну же, Илья, напрягись, придумай что-то оригинальное... А лучше - скажи правду. Возможно, ты заметил - я не дура.

  - Заметил, - глупо сказал Илья. - Но у нас, ей богу...

  - Илья!

  - Ладно, не буду больше про бензин, хоть это и правда.

  - Проехали. Деньги на заправку "Форда" вам возместят. Давай, Илюша, колись.

  - К Доктору мы не ездили...

  - Я почему-то так и подумала, - хмыкнула Мария.

  - ...потому что... - Илья не мог ничего придумать сходу, да решил и не пытаться обмануть её, - потому что встретили одного знакомого.

  - Вот как! Общего знакомого?

  Илья кивнул.

  - Опять врёшь? Я знаю, что с Ивановым вы раньше не встречались, а потому и общие знакомые, да тем более в Энске, у вас вряд ли имеются. Теоретически такое возможно, но практически...

  - С этим человеком мы познакомились на территории учреждения. Примерно месяц назад. Собственно, знакомства как такового не было...

  - Ага, - Мария заинтересованно посмотрела на Илью. - Кажется, я поняла, о ком ты.

  - Один из тех двоих бомжей, которых мы с Андреем должны были отвести к Доктору на экзекуцию, оказался Алексеем Симагиным, - подтвердил Илья её догадку.

  - Тот, что в панамке, - кивнула Мария. - Понятно, почему я его не узнала...

  Она вдруг резко поднялась со ступенек, подошла к входной двери и приоткрыла её. Постояла, прислушиваясь, и кивнула Илье:

  - Пойдём-ка.

  - Куда?

  Она не ответила, решительно направилась через двор к лавочке, стоящей справа от ворот.

  - Это на тот случай, если у кого-то бессонница... И что вы с ним сделали? - спросила она, присаживаясь и закуривая.

  - С кем? - Репин опустился рядом.

  - Ты что, шизик?

  Илья тяжело вздохнул:

  - Правильно говорят: шила в мешке не утаишь. Уже второй человек говорит мне, что я шизофреник. А что, заметно, да?.. Вот как ни стараешься быть адекватным...

  - Что вы сделали с Симагиным? - прервала его трёп Мария.

  - Домой отвезли. К жене и дочке.

  - А откуда адрес узнали?

  - Он сам нам его назвал.

  - Врёшь, Илюша, - прищурилась Мария. - Симагин не мог его помнить.

  - А он и не помнил. Он вообще ничего не помнил. Жену не узнал... Алексей нам с Андреем свой адрес назвал там еще, в учреждении. Перед тем как его охранник этим чертовым ТОРСом вырубил.

  - Понятно...

  Мария бросила недокуренную сигарету под ноги, поморщившись, растерла её подошвой кроссовка. Вынула из кармана пузырек с таблетками, выкатила две штуки на ладонь и закинула в рот.

  - Это обезболивающее? - участливо спросил Илья. Мария не ответила.

  - Что он вам еще наговорил?

  - Да собственно... - Илья пожал плечами, - ничего такого. Не успел.

  - Врёшь?

  - Ты что заладила: врёшь, да врёшь!.. Ну да, вру. Симагин сказал, что ему сотрут память и запрограммируют на убийства. Не хотел становиться зомби, просил нас достать какой-то компакт-диск, чтобы раскодировать его. Тогда он обещал нам рассказать кое-что...

  - Что, интересно? - хмыкнула Мария.

  - Откуда я знаю! Может, у него какой-то компромат на руководителей ЭКОРа имеется.

  - Да нет у него ничего, никакого компромата. Лёшка знал только то, что ему было положено знать. Он вам с Ивановым лапшу на уши вешал.

  - Но зачем?

  - За соломинку хватался. Вдруг вы с майором заинтересуетесь и на самом деле раздобудете для него раскодировочный компакт-диск. Вернуться хотел Лёша к прежней жизни, к той, которая у него была до поступления в ЭКОР. Да и зомби-то кому хочется быть?

  - Это ты мне сейчас говоришь для того, чтобы я в это дело не впрягался? - не поверил Илья.

  Мария грустно посмотрела на него.

  - Даже если у Симагина имеется некий компромат, в чем я сильно сомневаюсь, он всё равно ничего бы вам не рассказал.

  - Почему?

  - Не смог бы. Видишь ли...

  Мария задумалась, возможно, размышляя, стоит ли что-то рассказывать Репину, но, испытующе посмотрев парню в глаза, решилась:

  - Видишь ли, Илюша, мозг - весьма хрупкая штука. Лишить человека памяти легко, можно даже походя. Ты видел бомжей после нейролингвистического кодирования. Они растеряны, потому что кое-что забыли, какие-то куски из своей жизни. Но специально Доктор память у них не стирал. Зачем, она никому не нужна, они не знают того, о чем должны забыть. Частичная или полная потеря памяти бомжами - это всего лишь реакция их мозга на внедрение чуждой программы. Ну и та самая его хрупкость, о которой я говорила. Иногда память частично восстанавливается сама собой, иногда - полностью.

  - Ты говоришь: сама собой...

  - Память можно восстановить и повторным нейролингвистическим сеансом - снятием внедрённой программы. Но в таком случае, человек, подвергшийся кодированию, не вспомнит того, что с ним произошло между двумя этими сеансами...

  - Ну, так и хрен с ним! Добудем компакт, прокрутим его Симагину. Что страшного произойдёт? Он забудет, что был бомжем, зато вспомнит остальное.

  - Не все так просто, Илья. С памятью Алексея поработали основательно - стёрли все, касающееся его работы в Комитете. Это примерно семь лет жизни.

  - Но ведь существуют какие-то технологии! Я слышал, в медицинском центре имени Сербского вроде бы научились возвращать память.

  - Ты о заявлениях Зураба Кекелидзе?.. Да, они частично возвращают память тем, кто потерял её в результате несчастного случая или перенесённого стресса. Но против методики наших "докторов" по тотальной прочистке мозгов они бессильны, - вздохнула девушка.

  Некоторое время они сидели молча. Потом Мария задумчиво произнесла:

  - Значит, Рябову вы ничего о разговоре с Симагиным не сказали...

  - А зачем ему знать? - пожал плечами Репин.

  - ... и тем самым зародили в его душе сомнения, - продолжила она.

  - С чего это? - удивился Илья.

  - Ваша встреча произошла у магазина... Симагин как стоял?

  - В смысле?

  - Спиной к крыльцу или лицом к нему? Или вполоборота?

  Репин подумал и ответил:

  - Спиной.

  - Ну, всё правильно, - кивнула Мария. - Симагин не такой дурак, чтобы вас подставлять.

  - Ты о чём? Я не понял.

  - Ваша встреча зафиксирована камерой видеоконтроля.

  - А разве там...

  - Ты наверняка видел камеры, установленные по периметру, - Репин кивнул. - Но на территории учреждения имеются и скрытые камеры наблюдения, их полно. И на магазине, над крыльцом, одна стоит. Но Лёша как ты говоришь, стоял к ней спиной, значит, то, о чём он вас просил, по губам прочесть невозможно. Но встреча была и длилась она не секунды, а минуты.

  - Да минуту, не больше. Ну, от силы - полторы.

  - Не важно, и за полторы минуты можно много чего наговорить.

  - Ну и что с того?

  - Рябов желает знать всё, - усмехнулась Мария. - Всё и обо всех. На то он и серый кардинал. И рано или поздно, поверь мне, Кеша докопается до истины.

  - Да каким образом? Потрошителю этому, Доктору, нас отдаст, чтобы тот в наших мозгах покопался?

  - Это крайняя мера. Есть и другие способы... - Мария замолчала и полезла за сигаретами.

  Илье вдруг стало не по себе.

  "Выходит, Андрюха прав! - пронеслось в голове. - Никаких иллюзий! Мария спит со мной, выполняя Кешино распоряжение. А я-то, дурак..."

  - Значит, Лизу в постель к Андрею, а тебя - в мою?! - возмущенно спросил он.

  - Догадался? - усмехнулась Мария. - Или тебе твой проницательный друг подсказал?.. Скорей всего, он. Да, Илья, всё так. И немного не так. Лизу под Иванова подсунул Кеша, а я...

  - А ко мне ты воспылала нежным и светлым чувством, - нервно огрызнулся Репин.

  - Я сама пришла к Рябову и сказала, что хочу стать твоей любовницей, и пообещала докладывать обо всём, что услышу от тебя.

  - Оказывается, ты идейная шпионка. Лизу Кеша принудил к шпионажу, а ты сама...

  - Если не я, то нашлась бы другая. У Кеши для этих целей спецсотрудниц достаточно.

  - И что ты ему уже успела доложить?!

  - Постой, Илья, сначала выслушай меня.

  Репин хмыкнул и промолчал.

  - Ты мне понравился давно...

  - Когда в душе дурачился?

  - Раньше. Ещё когда я вместе с Лёшей Симагиным материал на тебя собирала. Знаешь, я даже злилась на тебя. В голове не укладывалось: как ты, такой здоровый и красивый, и спишь со старухой. Нет, я сразу поняла, что ты карьерист, мой милый, каких мало, но... наверное, уже тогда ревновала.

  Илья вытаращил на Марию глаза:

  - Ты... Ты за мной следила! Может, и за тем, как мы с Мадлен трахаемся наблюдала?!

  - Угомонись, Илья! Ваши с мадам Волошиной постельные дела ни меня, ни руководство регионального отделения не интересовали. А если бы заинтересовали, не сомневайся, всё бы зафиксировала и к отчету приложила.

  - Так это вы с Симагиным ТОРСОМ своим меня вырубили и к Кеше привезли!

  - Нет, доставляла тебя не я, Лёша с одним парнем. А я к тому времени уже в администраторы перевелась.

  - А почему перевелась?

  - Это к делу не относится... В общем, ты мне понравился, и я решила стать твоим ангелом-хранителем. Не шпионить за тобой, а уберегать от неприятностей.

  - А зачем тебе это? - еще не совсем веря ей, спросил Илья.

  - Считай, захотела совместить приятное с полезным.

  Илья задумался.

  - Что касается приятного - более-менее понятно. Но что ты считаешь полезным?

  - А вот это как раз - самый сложный вопрос.

  - И всё-таки?.. Ты хочешь, чтобы моя карьера в Экологическом Комитете удачно сложилась?

  - Зациклился ты на этой карьере! Не сделаешь ты её в Комитете. Будешь рядовым бойцом Мировой революции, а потом тебя, как собственно и всех нас... - Мария замолчала, но её молчание было весьма красноречивым.

  Илье вспомнились слова Иванова: "Нас с тобой, как этого Симагина и как бомжей этих несчастных запрограммируют и под водометы да под пули спецназа бросят, а может, и под танки. И плакала твоя должность в кабинете министров нового правительства. Валить надо отсюда, Илюха. Пока не поздно - валить".

  - Давай так, - сказала Мария после коротких раздумий, - подожди немного, я кое-что обдумать должна, кое с кем поговорить и кое в чем убедиться. Потом я тебе всё расскажу. И ты сам решишь, что тебе делать - служить и дальше идеалам Мировой революции или бежать отсюда без оглядки.

  - Бежать?..

  Илья растерялся. Его надежды на карьеру рушились. Только он вспомнил версию Иванова о перспективах службы в ЭКОРе и о его предложении бежать, а тут и Мария... Нет, она не то чтобы предлагала бежать, но по всему было видно, что ничего обнадёживающего в обещанном ею рассказе он не услышит. Хочешь - беги, хочешь - оставайся... Мария сказала: сам решишь. А решит ли он? Решится ли?.. Ни на что он не может решиться... Тряпка!

  - Бежать... - повторил Илья. - А ты?

  - Неужели меня захочешь с собой взять? А как же Мадлен?

  Вот дурак, сам напросился на этот вопрос. Напросился, хотя не был готов к ответу. Ни к чему он не был готов... Две женщины, две любовницы - как он относится к каждой из них? Ни с той ни с другой он не говорил о любви. Почему? Ответ прост: не любит он их. И вообще никого не любит. Только себя. Единственный человек, которого он всё-таки любил - мама. Но она умерла полгода назад, совсем недавно. Болела долго. Потому и отсрочка от армии у Ильи была. Теперь мамы нет и отсрочки нет. И любви никакой нет...

  - Может, и я убегу, - сказала девушка. - И опять же у тебя выбор будет - со мной остаться или вернуться к своей... Мадалене Геннадьевне.

  "О, господи, опять она о выборе..."

  - Да не горюй ты! Время еще есть, определишься. Впрочем, на эту тему мы с тобой вчера разговаривали.

  "Насчет меня можешь не сомневаться" - вспомнил Илья слова, сказанные им вчера, и подумал: "Мария уже давно меня раскусила, поняла, что я тряпка, а не мужик. Да и сегодня я вряд ли поднялся в её глазах..."

  - Ни сегодня-завтра поступит команда складывать манатки и возвращаться в учреждение, - поменяла тему разговора Мария, видя растерянность любовника. - Пока вы с Ивановым Симагина семье возвращали, я с Егором пообщалась. Он вернулся поздно и злой как черт. У них с Кастетом та же история, что и у нашего звена - попадаются в основном те, кто уже прошёл процедуру программирования. Думаю, и у других групп аналогичная ситуация. Похоже, мы уже всех бомжей к Доктору свозили.

  - А может нас в другой город перебросят?

  - Это вряд ли, - покачала головой Мария. - Экорейнджеров в ЭКОРе достаточно. Все города охвачены... Просьба у меня к тебе, Илья. Не верь ничему, что тебе говорил и будет говорить Кеша. Он - страшный человек, потому что - фанатик, а такие люди страшны особенно. К тому же он очень умный и очень хитрый: разговорит, вывернет тебя наизнанку - ты и не заметишь... Если Кеша узнает о том, что я... о чём мы с тобой сейчас разговариваем, считай это будет концом. И твоим и моим. Так что, спокойно ходи на занятия, постигай экологию и прочие премудрости и помалкивай. И не глупи, не делай резких движений - ни в ту, ни в другую сторону. Ты меня понял?

  - Понял, - кивнул Репин. - А с Симагиным как быть?

  - Лёшка не был моим другом. Напротив, мы с ним постоянно соперничали. Но он в принципе хороший парень, хоть и дурак - в открытую выступить против системы!..

  - Мы с Андреем пообещали ему завтра заскочить.

  - Даже так?.. Значит, заскочите. Втроём заскочим. Есть у меня одна идейка... Наш Доктор на самом деле - доктор. А у меня сотрясение мозга - производственная травма. Завтра к нему наведаемся, попробую раскодировочный диск позаимствовать. Надо только продумать, как доктора из лаборатории выманить и меня хоть на пару минут одну оставить...

  10.

  Проводив взглядом выехавшую за ворота машину со Шреком и Кастетом, Илья первым делом решил наведаться к Марии.

  Обычно она вставала раньше всех и, приняв душ, отправлялась на кухню - доставать из холодильника продукты, мастерить бутерброды и ставить чайник. А уж потом будила бойцов. Не командир, а просто мама родная. Правда, бутерброды у Марии получались отнюдь не мамины, не женские - хлеб она пластала толсто, а колбасу резала вместе со шкуркой так же толсто, как хлеб. Помимо колбасы в холодильнике имелись и яйца, и сосиски, и еще всякая всячина, но утруждать себя приготовлением горячих завтраков она не желала. Принцип тот же: кому надо - сам себе яичницу сделает или сосисок отварит, а не хочет - пусть ест, что дают.

  Сегодня утром Мария не встала, проводить Егора с Кастетом. Илья слышал, как Шрек постучался в дверь её спальни и пробасил: "Машка, ты живая там?". Мария что-то ответила, что - не было слышно, видимо, что-то смешное, так как Шрек заржал и сказал: "Ладно, давай, оклёмывайся. Мы с Кастетом выезжаем, перекусим в какой-нибудь забегаловке".

  - Маша, к тебе можно? - спросил Илья, деликатно постучав по косяку.

  - Заходи, открыто.

  Илья зашёл.

  Мария уже встала и даже успела заправить постель. Вид у девушки был, прямо сказать, неважный: бледная, под глазами тёмные круги. Зрачки вроде бы пришли в норму, но взгляд был каким-то рассеянным.

  - Болит голова? - сочувственно спросил Илья.

  - Болит, - Мария не стала скрывать, что ей плохо, - просто раскалывается и тошнит - всю ночь рвало. И штормит сильно.

  - Тебе горячий бутерброд сделать? Могу сосиску отварить...

  - Нет! - воскликнула девушка, словно он предложил ей жареных кузнечиков и отварных дождевых червей. При этом она резко мотнула головой и тут же, поморщившись от боли, присела на край кровати, сказала, как-то виновато улыбнувшись: - Думала, отлежусь, пройдёт. Ни фига... Ты с Ивановым уже разговаривал?

  - Ещё вчера. Точнее - сегодня ночью, после того, как мы с тобой расстались.

  - И что он сказал?

  - Сказал, что я шизик, вы с ним просто зациклились на моей психике!.. В общем, недоволен был, что я раскололся.

  - Не доверяет... И это правильно, никому нельзя доверять.

  - Я же тебе доверился, - возразил Илья.

  - А ты доверился? - Мария со странной улыбкой посмотрела на парня. - Ладно, собирайтесь, и к Доктору. Мне, правда, нужно у него побывать. И не только ради диска, мне действительно хреново, Илья...

  Определенного плана у них не было. Илья всю дорогу к передвижной лаборатории ломал голову над тем, каким образом вытащить Доктора из реанимационного автомобиля и удержать его несколько минут снаружи, пока Мария будет искать диск-дешифратор.

  "Но как она будет искать, - подумал Репин, - в таком состоянии? Правда, Маша уверяла, что Доктор педант, а потому всё у него хранится в строго определенных местах, в том числе и диск. Но иногда и педантам что-то в голову стучит - вдруг он диск в другое место положил. А переписывать заново с ноутбука - это время, даже если знать, что писать и если Доктор оставит ноут включенным. Вот незадача, блин!.. А Маше-то, как видно, совсем худо. Полулежит на откинутой спинке сидения, глаза закрыты, черты лица какие-то острые, изломанные. Видно, что очень больно, но терпит, настоящий боец... И красивая. Даже такая - беспомощная, страдающая, совсем без косметики - всё равно красивая... Но как бы она не вырубилась, тогда кранты - без неё ничего не получится..."

   Андрей, лениво покручивая баранку "Форда", кажется, ни о чем не думал - просто смотрел на дорогу и по сторонам, изредка бросал взгляды в зеркало заднего вида. Ещё ночью он сказал Илье, когда тот предложил разработать план похищения диска для раскодировки Симагина: "Утром что-нибудь придумаем. Утро, Илюха, вечера мудренее". Однако утром на то же самое предложение пожал плечами и сказал беспечно: "Авось случай какой подвернётся. Счастливый. В жизни, Илюха, всегда есть место счастливым случаям".

  - Опа! - вдруг воскликнул он и стал притормаживать, прижимаясь к обочине.

  Илья посмотрел в окно - в проулке между домами стоял, изготовившись к бегу, их знакомый бомж - щуплый и чёрный, как головёшка, обладатель выцветшей красной футболки и клетчатых штанов.

  - Эй, Изя! - Андрей уже вышел из машины, обошел кабину и помахал бомжу рукой с тротуара. - Подь сюды, Израиль Наумович, дело есть.

  Изя затравленно огляделся по сторонам и хотел было юркнуть за угол, но строгий окрик майора заставил его застыть на месте:

  - Стоять, господин Дворкин! Дело чрезвычайной важности. Вашему лучшему другу необходима помощь!

  Дворкин изобразил на лице крайнюю степень непонимания.

  - Ой, я вас умаляю, какому такому другу? - всплеснув руками, искренне удивился он, глядя на мужчин из чёрного "Форда", подошедших к нему. - Вей з мир, у бедного больного Изи уже давно нету друзей. Йих когда-то хватало, но теперь на это дефицит...

  Андрей покачал головой:

  - И как ты, Изя, с такими еврейскими вариантами умудрился в бомжи угодить!.. Борода в помощи нуждается.

  - Какая, простите, борода? Я вас не очень отчетливо понимаю, господа. Вы меня таки не за того приняли, я чту Тору, но никогда не носил бороды. И вообще, кто вы такие?! Вы антисемиты? Средь бела дня схватили добропорядочного гражданина прямо на улице и задаете прямо-таки жутко странные вопросы.

  - Вот сука, - Андрей недоуменно посмотрел на Илью, - мы его от скинов спасали, а он нас признавать не желает. От всего открестился... Слышь ты, добропорядочный гражданин, - он схватил Изю за грудки и энергично встряхнул, - сейчас поедешь с нами и сделаешь всё, что я тебе прикажу. Ты меня понял?!

  Израиль Наумович похлопал пушистыми ресницами, что, по-видимому, означало согласие.

  - Ты меня понял? - повторил разъяренный майор. - Не слышу, сука!

  - Ойц, понял, - прохрипел бомж.

  - Ты бы отпустил его, Андрюша, - равнодушно бросил Репин, - задушишь на хрен. Какая тогда от него помощь? И труп опять же куда-то девать надо.

  - А что труп? Бросим за мусорными контейнерами, да и вся недолга. Пускай у ментов еще один висяк нарисуется.

  - Сейчас не менты, а полицейские, - напомнил Илья.

  - А какая разница? - Андрей резко разжал пальцы и Дворкин кулём свалился у его ног. - Да не буду я об эту падаль руки марать.

  - Но наказать-то надо, - решил подыграть майору Илья, хотя понятия не имел, что тот задумал.

  - А давай, не будем лениться, разыщем тех самых скинхедов и отдадим его им. Думаю, парни будут рады такому подарку.

  - Не надо, и шо вы так разоряетесь без копейки денег? - живо отреагировал Изя, поднимаясь. - Хорошую моду себе взяли - убивать живых людей среди белого дня! Я и так всё вспомнил. И Бороду вспомнил. Кстати, как он поживает?

  - Хреново поживает, - зло буркнул Андрей.

  - Да вы что!! - притворно изумился Дворкин. - За что так гнобит и щемит нас Всевышний?

  - Слушай сюда, Израиль Наумович, - Андрей зацепил пальцем мысик Изиной футболки и притянул к себе. - Поедешь с нами и сыграешь коротенькую роль в спектакле, сценарий которого я тебе сейчас доложу. Кстати, роль со словами. Ты когда нормальным был, в театры хаживал?

  - Почему был? - возмущенно вскинул худые плечи Изя. - Я таки и сейчас абсолютно нормален. А театральные представления, как любой уважающий себя еврей, посещал регулярно. Мы с моей покойной мамой не пропустили ни одной премьеры.

  - Вот и славненько, значит, слова великого Станиславского тебе напоминать не надо. Убедительно сыграешь, чтобы тебе поверили - отпущу и бить не буду. Даже конфетку дам.

  - Я сладкое не ем, у меня сахарный диабет. И еще эти ноги, чтоб они сгорели! Они меня так крутят, так крутят... Вот если бы вы мне дали немножко денег на лечение...

  Андрей возмущенно фыркнул:

  - Ну что вы за народ такой, жиды!

  - Нет, эти люди всё-таки антисемиты, - воздел руки к небу Дворкин, - они хотят, чтобы я продал им артиста просто ни за что...

  - Стоп, Изя! Спектакль начнется после третьего звонка, то есть по моей команде. Ты рано вступил, даже сценарий не прочитал... Говоришь, диабет у тебя?

  Изя скорбно вздохнул.

  - А как ты без инсулина обходишься? - спросил Илья.

  - Почему обхожусь? Вы таки немножечко не правы - только на него и работаю.

  - Хорошо сыграешь - получишь свой инсулин, - пообещал Андрей. - Пошли.

  - Мине наличкой, господа хорошие, чтоб вы знали сколько сейчас в аптеках подделок, надо брать только проверенные лекарства.

  - Наличкой так наличкой, небось, не обидим, - уверил Андрей, садясь за руль.

  - Куда податься бедному еврею? - вздохнул Изя тоном Гамлета и полез в машину.

  На территории вотчины Доктора властвовали три неприятных особы. Первой была уже набравшая силу жара, размягчившая асфальт до консистенции пластилина. Второй - мёртвая тишина, нарушаемая разве что шумом машин, проезжающих по отдалённому шоссе. Третья - уныние, вызванное полным отсутствием людей - как "пациентов", так и обслуживающего персонала передвижной лаборатории. Ворота были распахнуты настежь, а слабенький, практически не освежающий ветерок безуспешно пытался сдвинуть с места скомканную газету, валяющуюся посреди двора.

  Если бы не большой реанимационный автомобиль, одиноко стоящий у забора, то можно было решить, что операция "Бомжи" закончилась, и все ее участники съехали.

  Андрей въехал в гостеприимно распахнутые ворота и остановил "Форд" посреди двора рядом с газетным комком.

  - Эй, медработнички! - крикнул он, ступив на мягкий асфальт. - Вы где все, мать вашу!

  Из тени передвижной лаборатории вышел якут Коля и хмуро взглянув на приехавших, спросил:

  - Привезли или так, однако?

  - Как - так?

  - Пустые.

  - А зачем пустым приезжать?

  - Доложить, что пустые.

  - С тобой разговаривать - сплошное удовольствие, - хмыкнул майор. - Доктор где?

  Коля молча кивнул на реанимационный автомобиль.

  - Понятно. Врубил кондишен и бамбук курит.

  - Доктор не курит.

  Андрей внимательно посмотрел на якута и ничего не сказал, сплюнул и пошёл к "Форду".

  Илья открыл дверь машины, вышел сам и с грехом пополам помог выбраться Марии. Бледная как смерть девушка оперлась на его руку, и они медленно, осторожными шагами двинулись к лаборатории. Для более комфортного передвижения явно не хватало ещё одной опоры, в качестве которой и предложил себя подошедший майор.

  - Дверь открывай, - бросил он Коле, но Доктор, из окна увидев печальную картину, сам вышел навстречу.

  - Что это значит, дорогуша? Где тебя так угораздило? - голос у Доктора был неприятный, в нём присутствовали булькающие нотки, словно он едва сдерживался, чтобы либо не расплакаться, либо не рассмеяться. - Под машину никак попала?

  - Под бейсбольную биту, Глеб, - ответила Мария, кисло улыбнувшись и поморщилась от боли.

  - Скинхеды по затылку нашего командира отоваривали, - уточнил Андрей. - Стычка с ними вчера вечером у нас произошла.

  - Ай-ай-ай! - притворно запричитал Доктор, глядя на Марию и не обращая никакого внимания на её сопровождающих, словно их и не было. - Понадеялась на своих бойцов, а они... Не надо было тебе в администраторы уходить, Машуня. Потеряла квалификацию. Не припомню, чтобы ты раньше голову под всякую дрянь подставляла. Давай-ка залазь ко мне в больничку, сейчас я тебя попользую... Николай, помогай давай.

  Вдвоем с якутом Колей, они, забрав Марию у Иванова и Репина, повели ее дальше, в лабораторию; надо сказать у них это получилось гораздо ловчее. Николай вернулся практически сразу, а вскоре из двери высунулся Доктор и, хмуро глянув на экорейнджеров, сказал:

  - Зачем вы её сюда везли, она же не транспортабельна.

  - Она нам сказала, мы и привезли, - пожал плечами Андрей.

  - Она сказала, - передразнил его Доктор. - А у вас головы на что? Для комплектности? У Михайловой жутчайшее сотрясение мозга! Хотите, чтобы она навсегда с катушек съехала?.. Короче так: больная остается здесь под моим присмотром.

  - А нам что делать?

  - А я откуда знаю? Езжайте бомжей ловить.

  - Да мы привезли одного, по дороге прихватили... Эй, мужик! - крикнул майор вылезшему из машины и переминающемуся с ноги на ногу Дворкину. - Иди сюда.

  Изя сделал шаг вперёд и вдруг закачался, затрясся и судорожно задергал руками, словно хотел ухватиться за воздух.

  - Что это с ним? - недоуменно посмотрел на Доктора Иванов.

  - Похоже на припадок... Вы зачем припадочного привезли? Увозите его к чертовой матери отсюда!

  - Куда мы его повезём?! - возмущенно произнес Илья. - Сдохнет по дороге, что нам с трупом делать?

  - Что хотите, то и делайте. На помойку отвезите, там ему самое место.

  - Никуда мы его не повезём, - решительно заявил Андрей. - Иди и лечи, ты ж доктор. Укол какой-нибудь сделай.

  Доктор зло посмотрел на наглого экорейнджера и хотел что-то сказать, но за его спиной показалась Мария:

  - Глеб, парни - новички. А если и впрямь умрёт бомж? Повезут они его, неровен час - попадутся полицейским, начнутся разборки...

  - Ты зачем встала?! - резко повернулся к ней Доктор. - А ну, марш на кушетку! Без тебя разберёмся... Чёрт вас сюда принёс! - проворчал он, посмотрев на мужчин, потом на бомжа.

   Изя перестал дергаться и дрожать, шагнул назад и, упершись спиной в дверцу "Форда", замер. Его светло-серые в клеточку штаны стали стремительно темнеть в области паха, из штанин потекло. Опростав мочевой пузырь, Дворкин, скользя по полированному кузову автомобиля, сполз в собственную лужу и затих, уронив голову набок.

  - Э, да у мужика, похоже, сахарный диабет, - задумчиво пробулькал Доктор. - Впрочем, может и просто так обоссался. От страха... Ладно, придётся помочь, коль вы новички... - он исчез в лаборатории, видимо пошёл за своим саквояжем.

  - Этого в сценарии не было, - тихо пробормотал Иванов. - Экспромт, бляха-муха, но довольно удачный...

  Доктор вышел, держа в руке белый пластиковый чемоданчик с красным крестом, и они втроём подошли к неподвижно сидящему у колеса "Форда" бомжу. Якут Коля тоже приблизился и, остановившись в паре шагов, стал беспристрастно наблюдать за происходящим.

  - Может, он умер? - тревожно спросил Илья.

  Доктор приподнял Изино веко, прикоснулся к шейной артерии и брезгливо вытер руки носовым платком.

  - Живой, но пульс слабенький. Долго не протянет. Сейчас я его взбодрю малость...

  Дворкин приоткрыл глаза и прохрипел:

  - У меня диабет... сахарный... Мне бы инсулинчику...

  - Я сам знаю, что тебе нужно - скривился Доктор. - Ну-ка, парни, приведите его в горизонтальное положение.

  - На живот или на спину класть? - спросил Илья.

  - На спину, шизик!

  - Да что же это такое, опять - шизик! - возмутился парень, но в бутылку лезть не стал - не тот случай. Проворчал: - Откуда я знаю, как его класть? Ты же у нас - Доктор, вот и командуй правильно.

  - И рубашку задерите, - добавил Доктор, злобно зыркнув на Репина, - мне его живот нужен.

  Пока Андрей с Ильей выполняли полученные указания, он раскрыл чемоданчик, выбрал какую-то ампулу, отломил у неё кончик и наполнил шприц. Склонился над смуглым впалым животом Дворкина, пробормотал задумчиво:

  - Ни капли подкожного жира... Как он сам-то себя колет? В бедро, наверное... Надо бы иглу самую маленькую, да нет её у меня, детей и худосочных бомжей пользовать не планировал...

  - Это инсулин? - тоном умирающего поинтересовался Изя.

  Доктор не ответил, двумя пальцами стянул кожу на Изином животе в тоненькую складку и воткнул в неё иглу, даже не удосужившись хоть чем-то протереть место укола. Изя стойко перенёс экзекуцию. Доктор не глядя сунул пустой шприц Репину. Тот как эстафетную палочку передал его стоящему рядом Николаю.

  - На, медбрат, держи, не знаю, где у вас тут эта фигня утилизируется.

  Коля был явно недоволен присвоенной ему должностью, но, покатав желваки по широким зеленовато-жёлтым якутским скулам, принял шприц и отправился куда-то за передвижную лабораторию; Доктор крикнул ему вдогонку:

  - И шланг размотай заодно, смыть надо это безобразие, воняет, - и, повернувшись к экорейнджерам, сказал: - Забирайте своего диабетчика и везите куда хотите, пусть в другом месте подыхает.

  - А это самое? Ну "обращение"... - Иванов выразительно постучал себя пальцем по голове.

  - Зачем нам эта падаль? Он долго всё равно не протянет. Диабет для бомжа - смертный приговор.

  - А если он в дороге коньки отбросит? - Андрей, как мог, тянул время. - Может его здесь оставить? Вдруг новый приступ? А так отсидится тут в тенёчке вместе с Колей. Побалакают о том, о сём, санитару твоему ведь тоже общение какое-никакое нужно. А как оклемается бомж, сам и уйдет потихоньку...

  - Увозите, говорю! - повысил голос Доктор. - Не помрёт, во всяком случае, сегодня. Через двадцать-тридцать минут ему похорошеет, и оставите его, где взяли... Всё, закончили разговоры! У меня там пациент, а вы мне каким-то бомжём мозги засираете!

  - Мы не можем уехать, - включил "дурака" Илья. - У нас командир здесь. Без Марии не уедем, мы без неё вообще не в курсе, что делать.

  - Так, - было видно, что Доктор не на шутку рассвирепел. - Кто ваш Куратор, девочки?

  - Иннокентий Иванович, - ответил Илья, не отреагировав на обидный эпитет.

  - Вернемся с задания, расскажу Ке... - Доктор запнулся и покашлял. - Расскажу Рябову, каких крутых экорейнджеров он воспитывает. Не мужики, а...

  - Глеб! - Мария стояла в дверях лаборатории.

  - Ты опять поднялась?!

  - Не ругайся, Глеб. Парни впервые на операции, Кеша просил меня лично за ними присмотреть, а я вот... Я сейчас их быстро проинструктирую, и они уедут.

  Доктор поднял кверху указательный палец.

  - Одна минута.

  Илья первым бросился к Марии. Она незаметно сунула ему диск, Илья так же незаметно спрятал его в нагрудный карман. Андрей тоже подошёл, загородив их широкой спиной.

  - Значит так, парни, - начала Мария. - Поступаете в распоряжение Егора, он знает, что делать и сможет вас грамотно задействовать в операции. Расскажете ему, что со мной и где я. Впрочем, что со мной, он уже в курсе... Вот, собственно, и весь инструктаж, - обратилась она к Доктору, - даже минуты не потребовалось.

  - Всё, теперь убирайтесь, - распорядился он. - Ловите бомжей, только не таких, как этот.

  - Пушку-то дай, - сказал Иванов Марии.

  - У Егора ТОРС есть, а вам зачем?

  - До обеда еще время есть, - заметил Илья. - Мы бы пока могли самостоятельно... поработать.

  После секундного замешательства Мария протянула Илье генератор:

  - Берите только "зелёных".

  Репин кивнул и сунул ТОРС за пояс.

  - Э, э, ковбой, - одёрнул его Доктор. - Ты не в девятнадцатом веке живешь и не на Диком Западе находишься. Спрячь куда-нибудь.

  - Сейчас... - Мария стала расстегивать молнию на куртке.

  - Не надо, - остановил ее Доктор, - я дам этому шизику кобуру. Только проваливайте отсюда уже!..

  Когда они выехали за ворота, Илья сказал Андрею:

  - Давай сразу к Симагину, а то Шрек нас вряд ли отпустит.

  - Ясен пень!

  - Поедем по окружной дороге?

  - Ну да, так оно вернее будет. Наши-то по спальным районам шустрят...

  - Я возле дома Симагина интернет-кафе видел, - начал Илья. - Надо сперва туда завернуть - сделать пару копий диска. И ещё на свой почтовый ящик скину, на всякий случай.

  - Согласен, - отозвался Андрей, выруливая на окружную. - Мало ли кому ещё мозги чистить придётся. Может, друг дружке...

  - Кхе-кхе, - деликатным кашлем напомнил о своём присутствии Дворкин.

  - О! Уже очухался, - глянул в зеркало заднего вида Иванов. - Не прошло обещанных Доктором тридцати минут, а выглядишь ты, Изя, прямо скажу, как огурец. Только попахивает от тебя... Была бы машина моя, а не казенная, топать бы тебе пешком. Как себя чувствуешь-то после укола?

  - Сто болячек, кто людям с утра делает весело! Инсулин в малых дозах для здоровых людей абсолютно безвреден. Более того, он помогает им справиться с депрессией.

  - Так ты...

  - Простите, господа, каюсь, я несколько преувеличивал, рассказывая вам о своем диабете. Я не страдаю этим заболеванием, вот покойная мама моя...

  - Ну, ты жук, Израиль Наумович!.. А как же это... - Андрей громко нюхнул и поморщился. - Как же твой обморок и всё прочее?..

  - Это называется глубоким проникновением в создаваемый актером образ. Я же рассказывал вам: мы с моей покойной мамой не пропускали ни одной премьеры.

  - В тебе, Израиль Наумович, погиб великий актёр. Ты бесподобно талантлив. Станиславский аплодировал бы стоя, глядя, как ты... - Андрей прыснул, - как ты... - он не удержался и захохотал.

  - Я очень признателен вам, господа, за высокую похвалу моего более чем скромного таланта, - сказал Дворкин, дождавшись, когда майор отсмеется, - но...

  - Никаких но! Ты гений, Изя.

  - Я о другом, - скромно потупил взор гений сцены. - Уговор, как в старые благословенные времена говорили русские бизнесмены, дороже денег. Хотя деньги - это как раз таки то, что мне в моём бедственном положении сейчас крайне необходимо.

  - Да помню я, помню. Сейчас в какую-нибудь подворотню заедем, дам тебе денег и проваливай на все четыре стороны.

  Укромный уголок нашёлся довольно быстро. Андрей остановил машину в каком-то дворе, достал бумажник и вынул из него потёртый серо-зелёный полтинник.

  - Держи. Тут тебе и на новые штаны хватит, и пожрешь от пуза.

  Дворкин взял купюру, любовно посмотрел на седобородого Гранта и, аккуратно свернув, засунул её за пазуху (по-видимому, с изнаночной стороны Изиной футболки был пришит потайной кармашек). Потом критически оглядел свои клетчатые недавно обмоченные штаны.

  - Брюки у меня таки еще вполне новые, их только требуется немножечко привести в порядок. А много кушать вредно. Даже поев кошерной пищи, с непривычки можно получить заворот кишок... Хотел бы я, господа, организовать небольшой бизнес, но боюсь пятидесяти долларов не хватит...

  - Добавь ему, Илюха, зря он, что ли так убедительно... - Андрей снова захохотал.

  Илья сунул нос в свой бумажник: полтинника не оказалось, пришлось дать Изе сто баксов. Однако отдал он эту сотню без особого сожаления - роль, сыгранная бомжом, безусловно, заслуживала такого гонорара.

  На одутловатое лицо Бенджамина Франклина Изя посмотрел с ещё большей любовью.

  - Ну, теперь-то мы с этими двумя достойнейшими мужами такой совместный гешефт организуем, что в получении приличного профита можете не сомневаться.

  - Да мы и не сомневаемся, - заверил Дворкина Андрей. - Может, с нами к Бороде прокатишься? Навестишь друга?

  - Давайте ходить друг к другу в гости: вы к нам на именины, мы к вам на похороны... Нетушки, - поспешно отказался от предложения Изя. - Вы себе представить не можете, сколько неотложных дел у меня неожиданно образовалось. Надо договориться о поставке товара, решить вопрос реализации, открыть расчётный счет. Нет, нет, Бороду я навещу в другой раз. А с вами мы ещё встретимся, господа. Чует мое большое еврейское сердце, обязательно встретимся... А может, войдёте со мной в долю? Уверяю вас, вы не пожалеете. С моими талантами и с вашими возможностями...

  - Как ты с такими талантами бомжем-то стал? - усмехнулся Илья.

  - По чистому недоразумению, господа. Уверяю вас, по чистому недоразумению. Слава Богу, из нашей семьи не было артистов, до такого позору мы еще не дожили, а нищий еврей - это еж ты ж господи же ж боже ж мой же ж...

  Алексей, гладковыбритый, но ещё не подстриженный, растрепанный со сна, сидел на краешке незаправленной супружеской кровати и смотрел в раскрытое настежь окно, выходящее во двор. Он думал о том, что с ним произошло, вспоминал эту ночь...

  Сегодня ночью у него был секс.

  Слово это он знал, слышал где-то или когда-то, но мужики, с которыми он провел ту часть жизни, которую помнил, называли это занятие иначе.

  Почему-то он никогда не принимал участие в оргиях, которые случались не так чтобы часто, но случались. Он не стеснялся, просто ему было противно. Все подружки бомжей были как на подбор - глупо хихикающие или истерически хохочущие, пьяные, редкозубые, морщинистые, с немытыми, свалявшимися, похожими на мочала волосами. Мочалки, их так и называли мужики. Встречались, правда, и бабёнки посвежее - в основном, новенькие или случайные. Но он всё равно их не хотел. Ему предлагали, но он отказывался. Бомжихи над ним смеялись, считали девственником, называли мальчиком-целкой. А кое-кто из мужиков ехидно интересовался: "А ты, случаем не педик, Борода? Так у нас во Фрунзенском таких не жалуют. В соседнем, Первомайском, районе пидоры есть, потому что там среди бродяг зэков бывших полно. А у нас одни натуралы. Может тебе на Первомайке прописаться?.."

  Вчера, когда эти двое - Андрей и Илья - ушли, и Алексей остался один на один с женщиной, которая по её же словам приходилась ему женой, он жутко растерялся. Безропотно дал себя увести со двора, а, оказавшись в квартире, чуть было не убежал. Закрутил головой, испугавшись непривычного уюта и запаха чистоты, дёрнулся к двери, но женщина встала, загородив её своим телом. Она не закричала: "Не пущу!", а так ласково сказала: "Милый, проходи в дом, это твой дом". И тут же поправилась: "Наш с тобой дом, Алёшенька". Услышав это ласковое "Алёшенька", он вздрогнул от неожиданности и замер, прислушиваясь к себе. Что-то сжало грудь, что-то пронеслось в голове, что-то вспомнилось. Неужели возвращается? Неужели он начал вспоминать? И тут же понял: ему вспомнился другой Алёшенька - из совсем недавнего. Они с Изей были в поиске, зашли в какой-то двор. Дети играли в песочнице, кто-то качался на качелях, кружился на каруселях, двое пацанов гоняли по двору на великах. Вдруг какая-то женщина громко позвала с балкона: "Алёшенька! Кушать иди, я тебе пельмешков сварила".

  Алёшенька - так зовут детей. А эта женщина, что стоит у двери, смотрит так ласково, что плакать хочется, тоже назвала его Алёшенькой... Странно. Странно и непривычно. Хочется спрятаться, забиться в какую-нибудь нору, чтобы никто не видел его слез, и плакать...

  Но и выглянуть наружу тоже хочется.

  Светлана, его жену зовут Светланой. Красивое имя, светлое. И сама она... Алексей нет-нет, да и бросал украдкой взгляды на совершенно незнакомую жену. На женщину, которую он пытался вспомнить, очень хотел вспомнить, но не мог.

  Красивая... И чистая. Такая чистая, он рядом с ней - комок грязи.

  - Мне бы помыться...

  - Конечно, конечно, - захлопотала Светлана. - Нам как раз горячую воду с утра дали. Всю неделю не было, испытания... А тут дали, как знали, что ты вернёшься и захочешь помыться... Вот ванна, - она включила свет и открыла дверь. - Шампунь на полочке, гель для душа там же, мыло, вихотка висит на крючке, зубная паста в стакане. А зубную щетку новую возьми. Она жёсткая, как ты любил... как любишь. Вот она, тоже на полочке лежит, в упаковке. Наши с Ленкой в стакане стоят, а твоя... ты её тоже потом в стакан поставь, ладно?.. Ну... - Светлана вдруг замолчала, почему-то покраснев. - Ты тут раздевайся, я за вещами чистыми и за полотенцем схожу.

  Алексей скинул рубаху, взялся за резинку штанов и вдруг застеснялся, закрыл дверь на "собачку". Раздевшись догола, посмотрел в зеркало, занимающее половину короткой стены и вмурованное в кафель. И вдруг улыбнулся, может, впервые за прожитый в беспамятстве месяц: он забыл снять панамку. Смешно было смотреть на свое отражение - голый в панамке, из-под которой видна практически одна рыжая борода. Алексей снял панамку, подёргал себя за бороду и стал искать взглядом ножницы и бритву. Ножницы, продетые в колечко, висели на гвоздике, вбитом в торец деревянной, выкрашенной белой краской полки. Что-то было в этом знакомое. Может, он сам вбивал этот гвоздик? Или сам делал эту полку?.. Бритвенный станок с лезвиями он нашёл в узком пенале - тоже деревянном и тоже крашенном, - втиснутом между унитазом и раковиной. Собственно, и не искал - открыл дверцу и увидел на средней полочке. Словно знал, что бритвенные принадлежности лежат именно здесь...

  За ручку двери дёрнули. Алексей интуитивно прикрыл "хозяйство", выронив при этом станок, который закатился под ванну.

  - Ты закрылся?

  Алексей промолчал, он не знал, что ответить. Сказать да - глупо, сказать нет - еще глупее. Всё-таки женщины умеют задавать странные вопросы. Даже такие женщины...

  - Ты как там?.. У тебя всё... хорошо?

  - Да... Спасибо.

  - Я полотенце и вещи на тумбочку положу. Тебе только руку протянуть.

  Алексей подождал, когда Светлана уйдёт (почему-то ему надо было, чтобы она отошла от двери ванной), нашарил под ванной станок, положил его на полочку и взял в руки ножницы. Посмотрел на себя бородатого и решительно отстриг рыжий клок слева. Подмигнул своему отражению.

  - Не нравится? - он отхватил клок справа. - Прощай, моя рыжая борода. Нет больше Бороды, есть Алексей Михайлович Симагин. Алексей. Алёшенька... Только бы всё это не оказалось сном...

  Он долго приводил себя в порядок - брился, мылся. С остервенением растирал тело вихоткой, словно вместе с въевшейся в поры грязью хотел содрать с себя и саму кожу и то нематериальное, что связывало его с бродяжьей жизнью. Ступив на прохладный кафельный пол, он хотел открыть дверь и взять полотенце, но передумал - он уже давно заметил, что на змеевике полотенцесушителя сохнут два полотенца. То, что побольше, по-видимому, принадлежало Светлане. Алексей осторожно, словно боясь уронить, снял полотенце с никелированной трубы и понюхал. Да, тот самый запах. Он зарылся в полотенце лицом и глубоко втянул в себя этот кружащий голову аромат. Несомненно, это было полотенце, которым пользовалась его жена. Алексей почувствовал запах каких-то трав или цветов (он не знал их названий, не помнил) в тот момент, когда Светлана, там, во дворе, подошла и положила свои руки ему на плечи. Этот запах... Наверное, так должны пахнуть настоящие женщины...

  Неожиданно Алексей ощутил сильное сексуальное возбуждение. И испугался - такое с ним случилось впервые. Он снова залез в ванну и, открыв холодную воду, встал под душ. Вода была не холодной, скорее, прохладной. Впрочем, летом она и не бывает другой. Однако, постояв под душем, он немного успокоился.

  - С легким паром, любимый, - улыбнулась Светлана, когда Алексей вышел из ванной. - А зачем ты сбрил бороду?

  - Я думал... Не знаю. Спасибо.

  - А у тебя лицо белое, - рассмеялась женщина. - Там, где борода была. Не загорело...

  Алексей провёл ладонью по щеке, словно на ощупь мог определить цвет. Рука ощутила непривычную гладкость кожи.

  - Ну и правильно, - сказала Светлана. - Правильно, что сбрил. Я-то тебя бородатым видела, а Ленка ещё нет. Вдруг испугается, когда увидит. Она к бородатым как-то не очень. Димка Полуянов в позапрошлом году заезжал... ой, что я говорю, в поза-позапрошлом. Он где-то на Севере работает, на какой-то земле... Принца Фердинанда что ли...

  - Может, Франца-Иосифа?

  - Ты вспомнил?!

  - Нет, - покачал вымытой головой Алексей. - В газете читал, что есть такая Земля Франца-Иосифа. Вот вспомнилось...

  - Понятно, - немного расстроено произнесла Светлана. - В общем, Димка в Энск не часто заезжает... А тут заехал, тоже бородатый. Так Ленка от него пряталась. Знаешь где? В шкафу. Ну, понятно, маленькая ещё была.

  Алексей по идее должен был улыбнуться, что он и сделал. Но улыбка получилась какой-то неестественной, вымученной. Светлана заметила, но ничего не сказала.

  - Да, дети смешные, - сказал Алексей и замолчал. Покашлял, будто бы поперхнулся.

  - А захочешь, потом опять бороду отпустишь, - избегая возникшей неловкости, Светлана перевела разговор на другую тему. - У тебя она быстро растёт. Я помню, как вы с Димкой соревновались в походе - у кого быстрее борода вырастет. Сначала я понять не могла, зачем вам бороды, а потом поняла - борода от гнуса защищает. И чем она гуще, тем вас меньше едят.

  - А где она?

  - Кто? - не поняла Светлана.

  - Где... наша дочь?

  - Спит, - пожала плечами жена. - Времени-то сколько!.. Там, - она показала на открытую дверь детской, - там Ленка спит, в своей комнатке.

  Алексей посмотрел на тёмный прямоугольник дверного проёма, увидел - что-то белеет, но толком ничего разглядеть не смог. Снова посмотрел на жену. Та улыбнулась:

  - Пошли, Лёша, на кухню, я на стол собрала. Мы всегда на кухне ели, - и пошла первой.

  - Вообще-то я... - Алексей хотел соврать, что совершенно не хочет есть, но Светлана обернулась, посмотрела на него с нежной полуулыбкой, и он тут же забыл о своих намерениях. - Я ужасно голоден... Светлана.

  Оказалось, что Алексей умеет пользоваться ножом и вилкой, видимо, навыки и привычки стали постепенно возвращаться. А может быть, и не исчезали из памяти. Но ел он быстро и жадно - так, как привык за этот последний месяц. Светлана смотрела на мужа с любовью. Сама она есть не хотела, но чтобы Алексей не чувствовал себя неловко, налила себе чаю. И ему - большую зелёную кружку в белый крупный горох.

  - Это твоя любимая кружка, помнишь?

  Алексей машинально кивнул, но когда до него дошёл смысл заданного ему вопроса, поднял глаза и сказал с сожалением:

  - Прости... не помню. Но я его полюблю.

  Светлана задумчиво произнесла:

  - Боже мой, как я хочу, чтобы ты всё вспомнил... Хочу, но боюсь этого.

  - Боишься?

  - Иногда.

  - Но почему?

  - Вместе с хорошими воспоминаниями придут и плохие.

  - Мы что... плохо жили? - Алексей насторожился.

  - Да нет, Алёшенька, в общем-то, хорошо. Впрочем, как все...

  - А как живут все? Я же не знаю... не помню.

  - Иногда ссорятся.

  - Мы тоже ссорились?

  - По пустякам.

  Алексей задумался. Ему показалось, что Светлана не всё сказала, что не только в ссорах по пустякам заключается причина её боязни. Он вертел в руках чашку с недопитым чаем и молчал. Потом посмотрел ей прямо в глаза и твердо сказал:

  - Больше мы не будем ссориться. Я обещаю.

  Светлана грустно как-то улыбнулась, глянула на часы:

  - Ох, ты! Четвёртый час уже... Лёшка, ты же, наверное, устал, спать хочешь. Иди, ложись, посуда пусть в раковине стоит, завтра помою. Я только душ приму и тоже... - Щеки Светланы опять вспыхнули румянцем; на этот раз Алексей понял, почему она покраснела.

  - А куда мне ложиться? - спросил глухо.

  - Как куда? В спальню. Найдёшь?

  Симагин кивнул - сориентироваться в трёхкомнатной квартире было не так сложно.

  Но сначала он зашёл в детскую.

  Девочка спала на боку, лицом к стене. Как ни тянул Алексей шею, как ни силился в полумраке рассмотреть её черты - похожа ли дочь на него, - не смог. Постоял еще немножко, послушал, как Ленка сопит во сне, поправил тоненькое летнее одеяльце и направился в спальню.

  Он быстро разделся и лег, укрывшись простыней. Ему вдруг стало страшно. Он лежал, слушал, как в ванной шумит вода, и думал:

  "Может, притвориться спящим?.. А что Света подумает?.. - он вдруг поймал себя на том, что в мыслях называет эту женщину Светой. Ему нравилось так её называть. А ещё можно - Светик. - Что она подумает, когда войдёт, а я сплю? Устал, бедолага, намаялся, скитаясь по помойкам, теперь дрыхнет, как сурок... Или не поверит, что сплю, поймёт, что притворяюсь. Решит, что я её не хочу, или что... не могу. А я могу, еще как могу! И хочу!.. Просто я боюсь. Боюсь, что сделаю что-то не так, что обижу..."

  Шум воды стих.

  "Сейчас, сейчас она придёт. Вот прямо сейчас! Что мне делать?!.. А может, выбросить из головы все сомнения? Ведь она моя жена. У нас с ней ЭТО было, и не раз. Чего я боюсь?.. А может, не было? Может, Света и не моя жена вовсе? А чья тогда?.."

  Услышав её шаги, Алексей поспешно выключил ночник.

  - Зачем выключил, Алёшенька?

  Алексей молчал и не шевелился, он не мог ничего сказать - в горле мгновенно пересохло.

  В спальне не было полной темноты - окно было открыто, а шторы задернуты неплотно. Звезды и луна наполняли комнату призрачным туманным светом. Алексей видел, как женщина скинула халат на пол и шагнула к кровати. Он различал только силуэт и белизну её тела, но и этого было достаточно. Желание, ещё более сильное, чем то, что возникло, когда он вдыхал аромат Светланиного полотенца, овладело изголодавшимся по женскому телу и женской ласке мужчиной. Страхи исчезли, а основной инстинкт сделал своё дело...

  Когда Симагин проснулся, он не обнаружил рядом жены; на прикроватной тумбочке лежала записка:

  "Любимый! Ты так сладко спал, что я не стала тебя будить.

  Я пошла проводить Ленку, она сегодня уезжает в поход с подругой и её родителями. Прости, я тебе не сказала, они собирались целую неделю. А едут недалеко: до Полынки, и потом пешком вниз по течению. Обратно вернутся на машине, она будет их ждать в конце маршрута. Это недолго, всего три дня. Скоро мы снова будем втроём. Как видишь, дочь пошла по стопам отца! Должна была и я с ними ехать, но ты (слово было густо перечеркнуто, но Алексей разобрал - "нашёлся") вернулся!

  На обратном пути заскочу на рынок. Я вернусь быстро, не смогу теперь надолго уходить из дома.

  Я люблю тебя, Лёшка!

  Целую".

  Алексей счастливо улыбнулся и сел на кровати. Посмотрел на часы. Ого! Полдень. Всё проспал, даже дочери не увидел...

  Неожиданно в голову пришла нехорошая мысль:

  "Выходит, девочка проснулась, заглянула к маме в спальню, а там какой-то дядька. Рядом с мамой спит! Что она подумала?.. А может быть, для Ленки это не такая уж редкость?.. Может в этой спальне не раз побывали какие-то другие дядьки?.. Нет! Что я думаю! Светлана не такая! А собственно... что я о ней знаю? Ничего... - Симагин тупо уставился в окно. - Да кто я такой, чтобы судить Светлану! Я не имею права ее судить. Даже если и был у неё кто-то, сейчас я её муж. Единственный и других не будет!"

  Он вдруг вспомнил, как они лежали в кровати после ЭТОГО. Он сказал:

  - Закурить хочется.

  - Я выбросила твою старую одежду в мусоропровод. Извини, она уж очень... нехорошо пахла. Но в карманах не было сигарет.

  - Я знаю. А ты что, карманы проверяла? - спросил без какого-либо возмущения и тут же пожалел, что спросил. Светлана явно обиделась:

  - Я никогда не рылась в твоих карманах. А сейчас... просто боялась выбросить что-нибудь тебе дорогое.

  - У бомжей нет ничего дорогого... Свет?

  - Что?

  - Не обижайся, ладно. Я ведь ещё не стал нормальным человеком, говорю - не думаю.

  Светлана не ответила. Помолчав, сказала:

  - А у меня нет сигарет. Я не курю.

  - Я знаю.

  - Откуда?

  - Просто знаю, и всё. Такие женщины не курят.

  - Какие такие? - кокетливо спросила она.

  - Ну... такие... Такие, как ты.

  - А какая я? - не отступала Светлана.

  - Ты... добрая, умная, красивая. Ты очень красивая, Света. Ты...

  - Ну-ну, - подтолкнула она его.

  - Ты - моя жена.

  - Узнал всё-таки, - прошептала она счастливо.

  - Это не важно... Я люблю тебя.

  - Иди ко мне, - позвала Светлана.

  Алексей был неутомим. Он даже не ожидал от себя такой пылкости и страсти. Он ласкал и целовал Светлану, наслаждался её телом...

  Устав от любви, они долго лежали молча. Светлана, положив голову на мужнино плечо, нежно гладила его по груди.

  - Свет...

  - Да...

  - Ты не обо всём мне сказала.

  - Ты о чём?

  - Когда говорила, что боишься... Ну, что я вспомню что-то плохое. Ведь ты не только про ссоры думала.

  - Не только... Я боюсь, что ты вспомнишь свою проклятую работу, о которой я ничего не знаю и знать не хочу. Вспомнишь и опять исчезнешь... Я боюсь тебя потерять.

  - Обещаю: я никогда не исчезну. Я всегда буду рядом с тобой.

  - И только смерть разлучит нас?

  - Смерти нет, мы будем жить вечно...

  Неожиданно прозвучавший звонок вырвал Симагина из приятных воспоминаний.

  Звонят в дверь?.. Звонок доносился вроде бы из прихожей.

  Алексей осмотрелся: его вещи - его новые вещи: джинсы и голубая футболка - аккуратно сложены на тумбочке (поверх них и лежала Светина записка). Натягивать джинсы некогда - звонят настойчиво. Кто-то пришёл. Может, Светлана? Но у неё есть ключи...

  Он накинул халат жены - тесноват, но сойдёт - и пошёл открывать. Но оказалось, что звонит белый телефон, висящий на стене рядом с входной дверью.

  Симагин снял трубку:

  - Алло.

  - Лёха, открывай, мы пришли. Как обещали.

  - Кто мы?

  - Дед Пихто да бабка Никто... Не дуркуй, не узнал, что ли? Я - Андрей, а со мной рядом - Илья. Мы тебя ночью сюда привезли.

  - А... А как открыть?

  - Там кнопка на домофоне, видишь?

  - На каком домофоне?

  - Ты по нему с нами разговариваешь! У тебя в руке трубка, а на стене база. Вот на ней.

  - А... Есть какая-то кнопка.

  - Жми на неё.

  Симагин нажал, послушал писк, повесил трубку и поспешил в спальню переодеваться. Гостей встретил полностью экипированным.

  - Ну, здорово! - Андрей протянул жёсткую ладонь.

  - Здорово...

  - А у меня вот что есть, - сказал Илья, поздоровавшись, и вытащил из кармана компакт-диск.

  - Что это? - не понял Симагин.

  - Сейчас музыку слушать будем, - хохотнул Андрей. - Ты музыку любишь?

  - Не знаю... Наверное...

  - Где у тебя компьютер?

  - Не знаю... а что это такое?

  Илья с Андреем переглянулись.

  - У тебя что, дома компа нет? - удивился Илья. - Как же ты раньше работал?

  - Я не знаю.

  - Ни хрена ты не знаешь, Лёха, - покачал головой Андрей. - И не помнишь ни хрена. Знаешь, когда чего-то не знаешь, а потом еще и забудешь, - это...

  - Хреново, - кивнул Симагин. - Может, в гостиной? - неуверенно добавил он.

  - А мы сейчас посмотрим! - загорелся Андрей. - Идём в твою гостиную.

  Илья и Андрей вошли в большую комнату и осмотрелись.

  - Ну вот, а говоришь компьютера нет! Иванов подошёл к письменному столу, сбоку которого на полу стоял системный блок. - Тут и наушники имеются! - он нажал на кнопку питания, по тёмному экрану побежали белые буквы загрузки. Андрей ткнул ещё одну кнопку - выехала панель DVD-устройства.

  В это время послышался щелчок - в двери провернули ключ.

  - Это Света пришла! - радостно сообщил мужчинам Симагин. - Вместе музыку слушать будем.

  Он кинулся в прихожую. Илья с Андреем услышали:

  - Светик, ну зачем ты столько всего набрала! Тяжело же. Вместе бы на рынок сходили. Я - мужчина, это моё дело - сумки таскать.

  Вслед за словами Алексея из прихожей послышалось какое-то шуршание, невнятный шёпот и сдавленный женский смешок.

  - Ну, что ты такой нетерпеливый, Алёшенька! Я вся потная, на улице жара стоит жуткая. Погоди, душ приму...

  Андрей подмигнул и заговорщицки прошептал:

  - Судя по всему, у супругов Симагиных всё на мази.

  - Свет, а у нас гости, - запоздало вспомнил Алексей.

  - Вот как?.. Кто? - в вопросе ясно слышалась обеспокоенность. Светлана быстро вошла в гостиную и, увидев вчерашних "благодетелей", облегченно вздохнула.

  - А, ребята... Молодцы, что пришли.

  Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: вчерашняя и сегодняшняя Светланы - это две разные женщины. Казалось, жена Симагина за ночь помолодела лет на десять.

  "Не надо никаких парикмахерских, салонов, соляриев, и отдыха у моря не надо, - подумал Иванов. - Все эти мероприятия хороши для дурнушек. А красивой женщине достаточно любящего мужа, чтобы она превратилась в богиню".

  Симагин подошёл и встал рядом с женой. По его лицу тоже можно было догадаться, что он счастлив.

  - Вчера даже не поговорили ни о чём, - сказала хозяйка дома. - Но сегодня я вас так просто не отпущу, ребята. Я на рынке овощей всяких накупила, сейчас окрошку делать будем. Посидим, можно даже выпить маленько. Алексей-то у меня непьющий, но бутылочку коньяка я для гостей всегда дома держу.

  - Коньячок - это хорошо, - расплылся в улыбке майор. - А под окрошечку... - он зажмурил глаза от предвкушения удовольствия.

  - Но у нас мало времени, - продолжил за него Илья. - Совсем мало, к тому же мы за рулём, - добавил он и выразительно посмотрел на товарища.

  - Да-да, - покивал Андрей, - увы, цейтнот... Вот только музыку послушаем и по коням.

  - Какую музыку? - насторожилась Светлана.

  - Собственно... может на этом диске и не музыка вовсе...

  - А вы на компьютере его слушать хотите? Но я пароля не знаю, - ответила Светлана и посмотрела на Симагина. - Может, Алёша вспомнит...

  Симагин отрицательно покачал головой. Андрей безуспешно нажал на клавиатуре: 1, потом Enter, Пробел, потом ещё несколько привычных комбинаций, но всё было тщетно.

  - И взломать нечем, - огорчился Илья, - придётся еще раз сюда возвращаться...

  - А что на этом диске, - словно ощутив неясную угрозу своему счастью, заволновалась Светлана. - Почему вам так важно его включить? Только отвечайте без всяких там...

  - Этот диск - раскодировочный, - ответил майор. - Прослушав его, ваш муж обретёт память.

  Светлана тревожно посмотрела на Алексея. Тот недоуменно пожал плечами и промолчал.

  - Дело в том, что Алексей сам нас просил достать для него этот диск, - сказал Андрей.

  - Я? Я ничего вас вчера не просил, - Симагин был искренне удивлен.

  - Не вчера, месяц назад. Ты предупредил нас, что тебе собираются стереть память и просил достать диск, чтобы её вернуть. А теперь всё забыл. Вернее, тебе помогли забыть.

  - Кто помог? - у Алексея сжались кулаки.

  - Долго рассказывать. Да и зачем - прослушаешь диск, всё сам вспомнишь.

  - Вспомнит, но не всё, - подал голос Илья. - Извини, Андрей, я не успел тебе сказать. Мы с Марией разговаривали, она сказала, что с сознанием Симагина очень плотно поработали коллеги Доктора. Может быть, даже он сам руку приложил. В общем, стерли всё, что касается работы Алексея в ЭКОРе, а методик по полному восстановлению памяти не существует.

  - Так на фига тогда мы... - Андрей даже поперхнулся от возмущения.

  - Симагин вспомнит всю свою жизнь, за исключением последних семи лет, вот на фига, - ответил Илья. - И забудет события последнего месяца...

  - Это что получается? - нахмурил брови Алексей. - Я буду помнить всё, что было со мной семь лет назад и раньше, но не вспомню ни вас, ни... - он замолчал. - У вас закурить есть?

  - Я купила, Алёшенька, - засуетилась Светлана. Бросилась в прихожую, зашелестела пакетами, что-то уронила. Что-то круглое - оно покатилось по полу. Вернулась и протянула мужу пачку "Мальборо" и зажигалку: - Вот. Ты всегда такие курил... Пепельница! Ой, где же она у меня?.. Ничего, я сейчас принесу.

  Она быстро сбегала на кухню, принесла блюдце.

  - Не могу вспомнить, куда пепельницу засунула. В блюдце пепел стряхивай. Потом найду, или лучше новую купим...

  Алексей закурил и подошёл к окну. Светлана встала рядом, держа блюдце в руке. Она смотрела на мужа преданно, как собака. Он чувствовал и понимал её страх. И сам боялся. А может быть, не хотел забывать того, что было этой ночью. И знал - Светлана, его Светлана, тоже не хочет этого забывать.

  Симагин взял из рук жены блюдце, затушил сигарету и повернулся к мужчинам, ожидающим его решения.

  - Я не хочу слушать этот диск, - сказал он. - Что такое память, зачем она? Да чёрт с ней, с памятью! Память - это не самое главное, что надо человеку, чтобы быть счастливым! - сам того не зная, Алексей почти слово в слово повторял то, что вчера вечером говорила Светлана. - Важно совсем другое. Жена, которую я совершенно точно люблю сейчас. Дочь, которую я еще практически не видел, но скоро увижу и полюблю. Я нашёл свою семью. И у меня есть возможность начать новую жизнь с нуля. Понимаете, парни, я хочу начать с нуля! Да собственно, я уже начал.

  - Алексей, - вздохнув, сказал Илья. - Мы тебя понимаем. Наверное, это действительно шанс - начать всё с нуля и быть счастливым. Но не всё так просто. Ты кое-чего не знаешь. Дело в том, что в твой мозг некие сволочи заложили программу.

  - Какую программу? - помертвела Светлана.

  - Нехорошую. Алексею могут когда-нибудь дать команду, и он безропотно пойдет выполнять приказ. О зомби слышали?

  Светлана кивнула, а Симагин усмехнулся:

  - Недавно я читал о зомбировании в какой-то газете. На помойке нашел её... Я - зомби? - совершенно спокойно спросил он.

  - Потенциальный. Если дать кодовый сигнал, ты станешь активированным зомби.

  - Когда это произойдёт?

  - Не знаю.

  - Значит, у меня есть какое-то время... Парни, я должен подумать. Вы оставьте мне этот диск, а я попытаюсь вспомнить пароль или поискать, где он записан.

  - Бери. Не сможешь пароль найти, любого соседского паренька позови, он тебе его за минуту взломает, сейчас все подростки - хакеры, - хмыкнул Иванов.

  От окрошки они отказались - их длительное отсутствие в коттедже могло вызвать подозрение у Шрека.

  - Как думаешь, Симагин воспользуется диском? - спросил Илья, теперь он сидел за рулём.

  - Я даже не знаю, как бы я сам поступил на его месте, - хмуро ответил Андрей. - Правильно Алексей сказал: на хрен нужна эта память! От неё только башка трещит.

  - Многие знания умножают печали, - изрёк Илья.

  - Правильно слова кладешь.

  - Это не я, это из книги Экклезиаста.

  - Кого?

  - Это из Библии, царь Соломон сказал.

  - Полностью с ним согласен, мудрый, видать, был человек, - вздохнул майор.

  11.

  Но сразу в коттедж они не поехали, Андрей уговорил Репина заскочить по дороге в какое-нибудь кафе.

  - Окрошечки бы похлебать, - начал он, едва они сели в машину. - Холодненькой, кисленькой, по тарелочке. Обрыдли уже бутерброды. Утром - бутерброды, вечером - бутерброды, днём и то бутерброды. Машку твою не упросишь заехать куда-нибудь и поесть цивильно, как белые люди. Сама бутерброды жрёт и нас заставляет. Скоро бутербродами какать будем.

  - Кто тебя заставляет? Встал бы пораньше, да приготовил чего-нибудь, - хмыкнул Илья. - Да и не только на завтрак, в любое время можешь, как белый человек питаться.

  - Я готовить не умею и не люблю. И не буду, - отрезал майор.

  - А что ты у Симагиных не остался? Тебе предлагали окрошки с коньяком.

  - Ты ж меня тащил: "Поехали, а то Шрек развоняется!"... Да и не до нас сейчас Симагиным, видел же - молодожены, блин! Лёха как очумевший кинулся Светку свою встречать, чуть было в прихожей её не отоварил.

  - Пошляк ты, товарищ майор, - заметил Илья.

  - Это - да, - довольно ухмыльнулся Иванов. - Скучно же всё время правильные речи вести, можно и похохмить немного.

  - Пошлость - не хохма.

  - Ладно, учить меня будешь... Ты от темы-то не отвлекайся.

  - От какой темы?

  - Насчёт окрошки. Вон и что-то похожее на кафе прямо по курсу.

  - А Шрек? - напомнил Илья.

  - Достал ты со своим Шреком! Я ему вообще подчиняться не собираюсь. Подумаешь - старослужащий. Между прочим, я всегда боролся с дедовщиной.

  - А как насчёт дисциплины?

  Майор махнул рукой.

  - А как всё-таки насчет окрошки?

  Репин вздохнул и стал притормаживать.

  Кафе оказалось не из дорогих, но кондиционер работал исправно, а в такую жару это было определяющим фактором. Да и кулинарных изысков товарищам не требовалось.

  - Красавица, окрошку в вашем заведении подают? - Андрей с порога лучезарно улыбнулся дородной официантке с круглым, как блин, лицом. Она жестоко скучала и старательно потела, сидя практически под испарителем кондиционера; при появлении посетителей толстуха промокнула лоб бумажной салфеткой, скомкала её и сунула в карман передника. Глубоко и шумно вздохнув, нехотя поднялась и, вразвалочку подойдя к одному из столиков, молча постучала пальцем по столешнице. По-видимому, это надо было расценивать как приглашение.

  Илья осуждающе покачал головой, ему захотелось уйти отсюда. А Андрей никак не отреагировал на пренебрежительное к ним отношение служительницы заведения и как ни в чём ни бывало уселся за столик, предложенный ею таким оригинальным способом. Илья пожал плечами и тоже сел.

  - Так как насчёт окрошки, красавица? - повторил майор вопрос и снова улыбнулся.

  - Вы название над дверями читали? - грубо спросила "красавица".

  - Не разглядели, шибко торопились.

  - Там написано "Окрошечная".

  - А, значит, мы нашли то, что искали. Э-э-э... - Иванов прочитал имя на бейджике официантки, - Варвара. Значит, так: нам две окрошки. Двойные. И два куска бородинского хлеба.

  Варвара молча выслушала, неторопливо прогулялась до стойки бара и вернулась, держа в руках меню.

  - А зачем нам сей фолиант? - удивился Андрей. - Нам бы окрошечки, да поскорее.

  Варвара молча бросила на стол меню и, сложив руки на необъятной груди, отвернулась к окну. Андрей хмыкнул и раскрыл ледериновые корочки. Похлопав глазами, озадаченно произнес:

  - Однако...

  - Что, дорого? - спросил Илья.

  - Сам посмотри.

  Илья раскрыл меню и без какого-либо удивления пробежался взглядом по перечню предлагаемых блюд. Для него, завсегдатая предприятий общественного питания, ничего здесь не показалось странным. Окрошка сборная мясная, окрошка на желтках, окрошка с кальмарами, рыбная окрошка, окрошка на кефире, окрошка на кумысе, окрошка на пиве... Дальше Илья читать не стал. Какой именно окрошки хотел отведать его товарищ, он знал, а цены здесь были вполне приемлемые.

  - Две двойных классических окрошки, будьте любезны.

  - И хлеба, - буркнул майор.

  Варвара чинно прошествовала за перегородку. Вернулась на удивление быстро, неся перед собой разнос с их заказом.

  Иванов взял в руку ложку, задумался и вдруг сказал:

  - Водки хочу. Принеси-ка нам, краса Варвара, два раза по сто.

  - Какой вам?

  - Любой. Лишь бы холодная была.

  - У нас теплой не бывает, - отрезала Варвара. Через пару минут на столике стоял запотевший графинчик и две рюмки.

  - Мы ж за рулём, - зашипел Илья, едва Варвара отошла от столика и снова уселась под кондиционер. - И на работе к тому же!

  - А мы с тобой с тех пор как познакомились, ещё ни разу нормально не бухнули, - беспечно ответил Андрей. - Ну, за нас с вами и за хрен с ними!

  Они выпили и принялись за окрошку.

  - А ничего, - похвалил майор, - вполне. Только я бы соли добавил.

  - Добавь, солонка на столе.

  - Ты как считаешь? - Андрей кинул в тарелку щедрую щепоть крупной грязноватой соли, помешал, попробовал и удовлетворенно крякнул. Посмотрел в окно и сказал: - Подходящая ситуация, чтобы свалить от этих грёбаных экологов. Если бы не Лизавета, прямо сейчас и свалил бы.

  - Я думаю, - заметил Илья, - что нам ещё не раз представится такая возможность... Слушай, Андрей, я спросить тебя хотел. Давно уже.

  - Спрашивай.

  - Помнишь наш разговор о снах? Мы вроде бы мёртвыми были, но сны видели. Помнишь?.. Ну, там, на берегу реки. Или озера...

  - Когда ты рыбу поймал? Помню. Кеша еще храпел как пьяный кочегар... Он же тебе объяснил всё потом, сказал, что так бывает при смене параметров виртуальной реальности.

  - Я о другом сейчас, - Илья задумчиво помешал ложкой в тарелке. - Кеше я о своих сновидениях ничего не рассказывал. И тебе, кстати, тоже. Тебя тогда у костра спросил, но ты сказал - ерунда. Ну и я тебе рассказывать не стал. А сейчас хочешь, расскажу?

  Иванов хмыкнул и пожал плечами:

  - Я в сны не верю - фигня это всё. Хочешь - рассказывай, мне поровну.

  - Ну, этим ты меня не удивил!

  Казалось, Илья обиделся. Он и на самом деле не то чтобы обиделся, но слегка разозлился на Андрея, но это было секундным порывом. За время, проведенное с майором в одной упряжке, он уже привык к его резкости в суждениях и к напускной грубости, к обидному подчас солдафонскому юмору, к матерным словечкам, вылетающим как бы невзначай и служащим не для мнимой цветистости речи, а всего лишь для связки слов. Порой Репин и себя ловил на том, что стал разговаривать точно так же. С кем поведешься - от того и наберешься.

  - Я всё-таки расскажу, - продолжил он после небольшой паузы, стараясь не обращать внимания на ухмылку товарища. - Мне снилось, что я пришёл в офис фирмы, где работал. Там я разговаривал с Мадлен... Ну, Мадлен, это...

  - Не объясняй, не надо, я прекрасно понял. Мадлен - твоя гражданская жена. - Андрей вдруг засмеялся: - Гы-гы-гы, в прямом смысле этого слова. Машка - военно-полевая жена, а Мадлен - гражданская. Распутник ты, Илюха, чесслово!

  - Ты не лучше, - парировал Репин. - Семейный человек, сына имеешь, а туда же! Первая юбка подвернулась, сразу давай клинья бить. Я-то хоть с Мадлен в официальном браке не состою. И у нас с ней договоренность: никаких обязательств, никакой ревности и никаких взаимных упрёков.

  Сказав это, Илья вдруг вспомнил привидевшийся ему во сне разговор с Мадлен во всех подробностях. Вспомнил ревность, явно слышащуюся в каждом слове разъяренной любовницы, буквально брызжущую из её глаз ярость, скандал, который закатила Мадлен по поводу его якобы двухмесячного отсутствия. Вот уж точно - никаких обязательств и никаких упрёков...

  - А я, между прочим, - с улыбкой произнёс Андрей, - со своей супругой, замечу, законной супругой, считай, уже в разводе был на тот момент. Мы с ней почти год в разных комнатах спали. Развестись по осени собирались. Так что, я был формально свободен. От обязательств, как ты говоришь.

  - А что по осени-то? - подковырнул товарища Репин. - Чего было тянуть столько времени?

  - Молод ты ещё, Илья, не понимаешь ни хрена... Парень у меня, в школу ему осенью. Как бы это всё на его успеваемости отразилось, сечёшь? Он у меня и так далеко не отличник. А в конце сентября я на Север завербоваться хотел - в сварщики, газопровод варить. По-тихому развелись, и уехал бы. А со временем сын отвык бы от меня малость... Ну, в общем, как-то так.

  - Извини, - потупился Репин.

  - Ладно, суета всё... - Андрей потянулся к графинчику, - давай лучше еще по одной накатим, тут мал-мал осталось...

  - Нет, я за рулём, - твердо ответил Илья, накрывая рукой стакан.

  - Как хочешь, а я выпью, моя смена на сегодня закончилась, - Андрей щедро плеснул в свой стакан и опорожнил его в один глоток. - Ну и чем разговор ваш во сне закончился? - спросил он чуть погодя.

  - Поругались, - признался Репин, краснея. - Я на работу вроде бы как всегда пришёл, а тут вдруг выясняется, что меня очень долго не было, а где был, я не помню. И вообще ничего понять не могу: то ли сплю я, то ли не сплю. Мадлен мне: пиши заявление по собственному, а про меня забудь, мы с тобой больше - никто. А потом вдруг всё рушиться стало. Я имею в виду офис. Мебель куда-то вниз полетела... А потом я проснулся.

  - Надо же, - покачал головой майор. - И у меня примерно та же картина. Только я не к жене пришёл, а к сыну. Но жена тоже дома была. Давай орать на меня: где, мол, два месяца шлялся, такой-сякой! Короче, обозвала всяко разно. Прямо при сыне. Он стоит, глазёнками хлопает. Я ей чуть в рыло не заехал, но сдержался... А потом тоже всё куда-то вниз съезжать стало. Как, блин, в воронку. Я ору, хочу сына спасти, а его нет нигде. Неужто упал, думаю... И проснулся.

  - Сколько, говоришь, ты шлялся?

  - Это не я говорю, это она... Два месяца. Да какая разница!

  - Да... - Репин почесал переносицу, - и я во сне два месяца отсутствовал. Неужто в какую-то петлю времени нас с тобой затянуло?

  - Ты в это веришь? - недоверчиво посмотрел на него Андрей.

  - Когда фильмы фантастические смотрел - вроде всё складно выходило. Тело героя на одном уровне, душа по райским садам или другим планетам бродит. А чтоб такое со мной случилось... не верится как-то. Хотя там, на берегу, ты говорил, что мы с Кешей настоящими трупами были, а ты сам умер на время. То есть, что-то с нами необычное происходило. Может, это Кеша со своей виртуалкой намудрил и залез в наше подсознание? Но тогда почему мы были без признаков жизни и казались умершими?.. Неужели правда, что душа может покидать тело, а потом в него возвращаться?

  - Черт, мы в этом ЭКОРе скоро все мозгами тронемся! - чертыхнулся Андрей. - Варвара! Рассчитайте нас, пожалуйста!

  Егор вольготно расположился на кожаном диване, положив пудовые ноги на антикварный журнальный столик; он смотрел телевизор (какой-то боевик с Джеки Чаном), и цедил виски из толстостенного стакана. Полупустая бутылка "Джонни Уокер" стояла на столике рядом с ногами, там же лежал надорванный пакетик с фисташками. Весь диван был усыпан скорлупками, и на ковре их было немало.

  "Вот свинья!" - зло подумал Репин.

  - Явились - не запылились, - Егор оглянулся через плечо. - Где весь день болтались, экорейнджеры хреновы?

  - А нельзя ли повежливее... мистер? - весьма тактично, но, не скрывая иронии, осведомился Илья; майор скрипнул зубами.

  Толстокожий Шрек, казалось, не заметил издёвки, но, скорее всего, просто проигнорировал её, решив, что всегда успеет свести счеты с дерзким пареньком. Не вставая с дивана, рявкнул:

  - Повторяю свой вопрос. Где шлялись, салаги?!

  - Ты кого салагой назвал?! - не сдержался майор и стал обходить диван. Илья, нисколько не сомневаясь в том, что сейчас произойдёт, поспешил схватить товарища за рукав и, шепнув ему: "Остынь, Андрюха, нам ни к чему неприятности, о Лизе вспомни", вышел вперед:

  - Мы ловили бомжей, Егор. Вас с Кастетом искать не стали, решили сами по спальным районам прошвырнуться. А где Кастет, кстати?..

  - Что ты мне тут лапшу на уши вешаешь! Ловили вы. Я к Доктору четыре рейса сделал, девять штук бомжей на обработку доставил, а вы?!

  - Мы тоже одного...

  - Того припадочного? Мне Коля всё о ваших "подвигах" рассказал... Суки, такую бабу угробили! Лучше бы скины вам бошки проломили на хрен!

  - Надо же, а якут, оказывается, разговаривать по-русски умеет, - усмехнулся Иванов. - Даже больше трёх слов знает.

  - Знает. Не хуже тебя разговаривает, между прочим. Только по делу, а не ля-ля тополя. И Машку бы Коля в обиду не дал... - Шрек тяжело опустил ноги на пол, поставил стакан на столик и поднялся. - Значит так, новобранцы, после обеденного перерыва со мной поедете. Под присмотром, оно надёжнее.

  - Как скажешь, - процедил майор.

  - Вот именно: как скажу, так и будет. На время болезни Марии Михайловой старший я. Уяснили?

  - Мы в курсе, - кивнул Илья.

  Шрек, мазнув взглядом по Репину, остановил его на Иванове. Прищурившись, оглядел майора с головы до ног, словно оценивая физические данные потенциального соперника, пренебрежительно хмыкнул и посмотрел на часы:

  - Выезд в семнадцать ноль-ноль. Свободны.

  Андрей и Илья направились к лестнице, намереваясь подняться в свои комнаты, но Егор неожиданно сказал:

  - Репин, задержись.

  Илья остановился. Андрей тоже не стал подниматься - демонстративно скрестив на груди руки, ждал, что поведает его товарищу новоявленный командир.

  Егор протянул Илье похожую на совковую лопату пятерню и приказал:

  - ТОРС сдай.

  - Э... а с чего бы это? - возразил Илья. Не сразу - в первую секунду он, надо признаться, немного растерялся, даже сунул было руку за пазуху.

  - Я - старший группы, ты что, не понял?

  - А при чём здесь - старший или младший? Не ты мне ТОРС давал, не тебе и требовать, верну Марии, когда она...

  - Ты не понял, глобус ушастый?!! - вытаращил глаза Шрек. - А ну, мигом вытащил генератор и отдал мне!

  - Слышь, ты, чудо-юдо! - терпение майора лопнуло, он решительно двинулся к Егору. - Ты не борзей, давай! А то ведь ненароком и по роже схлопотать можешь.

  - От тебя что ли, недомерок? - развеселился Шрек. - Да я тебя соплёй перешибу.

  Егор явно не воспринимал Андрея всерьёз. Тот и правда, невзирая на свой достаточно высокий (применительно к среднестатистическому мужчине) рост и спортивную фигуру, казался рядом с гигантом Шреком худеньким подростком. Даже Илья, зная, на что способен отставной майор Иванов, испугался за него.

  - Может не стоит связываться? - нерешительно сказал он.

  - Нет, этот толстяк конкретно достал меня своим хамством, - качнул головой Андрей. - Надо задать ему хорошую трёпку. Можешь мне не помогать, Илюха - просто стой и наблюдай, как взрослые дяди учат недоразвитых молокососов хорошим манерам.

  - Чего-о?!! - завопил Шрек и бросился на Андрея; его огромный кулак, словно пушечное ядро молниеносно "выстрелил" прямёхонько в майорскую голову.

  Не избежать бы Иванову мгновенной смерти или, по крайней мере, глубокого нокаута с фатальным сотрясением мозга, не будь у него отменной реакции и совершенных навыков реального рукопашного боя. Единым плавным движением майор чуть сместился в сторону, присел и, крутанувшись волчком, врезал каблуком в коленный сгиб правой слоновьей ноги атаковавшего воздух Егора.

  Шрек рухнул на пол и взвыл от боли.

  - Ножку больно? - поинтересовался Андрей, выпрямившись и скривив губы в злорадной усмешке.

  Ох уж эта его усмешка! Сомнения Ильи полностью рассеялись, он понял: обещание задать Шреку трёпку майор выполнит. И вдруг ощутил непреодолимое желание пнуть воющего и катающегося по ковру, обхватив колено руками, амбала. Но, помня наказ товарища не вмешиваться, сдержался.

  "Где же Кастет" - подумал он и посмотрел наверх. Кастета не было - либо спит крепко и ничего не слышит, либо его вообще нет в коттедже.

  - Вставай, увалень, - насмешливо сказал Андрей, - на ковре мусора полно, запачкаешься. Сам, между прочим, нагадил. Разговор закончим, пропылесосишь тут всё.

  Неожиданно Шрек резко и ловко, что никак не вязалось с его грузной комплекцией, вскочил на ноги и, прихрамывая, попятился назад, приняв оборонительную стойку.

  - Потанцуем, толстяк! - улыбнулся майор; стоял он совершенно спокойно с вольно опущенными вдоль туловища руками.

  Решив, что беспечность противника сыграет ему на руку (а точнее, на ногу), Шрек предпринял вторую попытку атаковать Андрея - неуклюже скакнув к нему, нанес йоко-гири по корпусу. Впрочем, из-за только что полученной травмы высоко выкинуть ногу ему не удалось, да и нужной скорости и силы в ударе не было. Андрей легко перехватил атакующую ногу и ударил стопой передней ноги по внутренней стороне еще не поврежденного колена противника. Раздался хруст и последующий за ним дикий вопль Шрека.

  Илья, следя за поединком, отметил про себя, что на месте майора сделал бы то же самое. И пожалел, что не он сейчас дерётся с Егором.

  Андрей едва не потерял равновесие, увлекаемый падающим на пятую точку гигантом, но успел вовремя разжать тиски своих рук, в которые была зажата многострадальная конечность Шрека.

  - Ты мне обе ноги сломал, сука! - прорычал Егор и вдруг как-то по-воровски сунул руку за пазуху.

  - Предпочитаешь в бубен? - спросил Андрей. - Можно и в бубен...

  - У него под мышкой ТОРС! - крикнул Илья Андрею, понимая, что сам не успевает. Шрек уже достал главное оружие экорейнждера, и если бы не молниеносный бросок майора, применил бы его, не раздумывая.

  Завладев генератором, Андрей отступил на пару шагов от грязно ругающегося Шрека.

  - Суки! Гады! Пидоры гнойные! - рычал красный как вареный рак гигант. - Думаете, вам это сойдёт с рук?!

  - А что, - усмехнулся Иванов, - доложишь? Господину Магистру, небось? Э, парень, мало того, что боец ты говённый, так ты ещё и стукач... - вдруг в глазах Андрея молнией вспыхнула тревога. - Илья! Сзади!

  Репин резко обернулся и успел выставить блок - лезвие ножа полоснуло по его предплечью. Боли Илья не почувствовал, только удивление. Кастет! Где он был всё это время? Спал?..

  Увлеченные кумите - Андрей в качестве участника, а Илья в качестве зрителя - они забыли о существовании напарника Шрека, его товарища по оружию. По-видимому, Кастет, разбуженный звуками драки, вооружился ножом, тихо и незаметно спустился по лестнице и напал на стоящего к нему спиной Илью.

  С первого взгляда стало понятно, что Кастет явно не в себе - взгляд сумасшедший, зрачки расширены, зубы оскалены, - он рассекал воздух ножом крест на крест, иногда делал выпады, от которых Илья уклонялся, как мог. Андрей, для верности рубанув Шрека ребром ладони по шее (тот моментально затих и завалился набок), поспешил на помощь к товарищу.

  - Стой, парень, остановись, - спокойно сказал он Кастету. - Брось нож. Ты ещё не успел нам с Ильей нахамить, мы тебя бить не будем.

  - Что, двое на одного! Давай, нападай! Это я люблю! - выкрикивал Кастет, вычерчивая перед собой ножом знак бесконечности. - Я вас сейчас обоих... как поросят! Что, справились вдвоем с Егором? Со мной хрен справитесь! Со мной всегда мой верный нож, меня так просто не возьмёшь! Держитесь, гады! Подходите, подходите ближе, я вам кровушку пущу! Ну!.. Ну же! Ссыте?.. Налетай! Хором! Мне по херу, сколько вас, хоть тыща! Всех урою!..

  - Походу парень кокса нанюхался, - определил бывалый майор. - Разговорчив не в меру и зрачки...

  Кастет ринулся на него. Иванов был готов к броску противника и применил неизвестный Репину приём айкидо. Поймав и заломив руку, сжимающую нож, поводил Кастета вокруг себя, заставил его выронить оружие и швырнул на барную стойку. Парень, проломив головой деревянное ограждение стойки, застрял в обломках, как пескарь в зубах у щуки. С никелированного держателя стеклянным градом посыпались подвешенные за ножки бокалы.

  - Что это у вас тут за гладиаторские бои? - раздался голос от двери. Андрей с Ильей обернулись.

  - Иннокентий Иванович?..

  - Стоило Михайловой на несколько часов оставить вас без присмотра, как вы устроили в коттедже кавардак! - подбоченившись, строго посмотрел на экорейнджеров господин Куратор.

  - Это не мы, - словно дошкольник вякнул Илья.

  - Хотите сказать, что это он сам, - Кеша ткнул пальцем в дергающегося Кастета, - всю посуду побил?

  - Так что с него взять, с наркомана обдолбанного, - презрительно сказал майор.

  - Наркомана? - удивился Рябов.

  - А вы на его зрачки поглядите, да послушайте, какую чушь он несёт. А лучше - к Доктору на освидетельствование... Что, вытащить?

  - Успеется, - хмуро бросил Куратор. - А с Егором что?

  - Нажрался, как свинья, буянил. Пришлось успокоить, - пожал плечами Иванов.

  - В смысле - нажрался?

  - Чрезмерное употребление крепких спиртных напитков, - пояснил Репин, сыграв на всем известном негативном отношении Рябова к алкоголю.

  - Совершенно верно, - подтвердил слова товарища Иванов. - Вон на журнальном столике бутылка виски недопитая стоит. И в мусоре, наверное, не одна порожняя, - вздохнув и сокрушенно покачав головой, Андрей произнёс с осуждением: - И как таким людям можно было доверить судьбу мировой революции? Один бухает вместо того, чтобы работать, не покладая рук, выполнять задание руководства. Другой кокаин нюхает. Да-а, просто отличная у нас с вами гвардия, господин Куратор.

  Рябов скрипнул зубами:

  - Распоясались... Всё, вольница закончилась.

  - В смысле? - скопировав интонацию Иннокентия Ивановича, спросил майор.

  - Руководство Комитета считает операцию успешно выполненной. Возвращаемся на базу.

  - Все? - глупо спросил Репин.

  Рябов удивленно и вопросительно посмотрел на Илью. Сейчас скажет: "Ты что, Репин, шизик?", подумал парень, хотя и знал, что Кеша таких слов никогда и никому не скажет - слишком интеллигентен, - и уточнил вопрос:

  - Я о Марии хотел спросить. Она ведь нетранспортабельна...

  - Михайлову увезли на базу... - Кеша посмотрел на часы, - еще два часа назад. Не волнуйтесь, за ней Доктор присматривает, а наша лаборатория не только снаружи выглядит как реанимационный автомобиль - всё, что необходимо для транспортировки тяжелобольных там имеется. Кстати, торсионный генератор Марии у вас, Илья Владимирович?

  "Что спрашиваешь, знаешь ведь, сука! На то ты и серый кардинал, мать твою, чтобы всё обо всех знать" - хотелось сказать Репину. Он молча скинул рубашку, снял наплечную кобуру и, намотав на неё ремни, протянул Куратору.

  - О, вы ранены! - воскликнул Рябов, увидев на предплечье парня сочащийся кровью порез - след от ножа Кастета.

  - Да ерунда, царапина.

  - Это он вас? - спросил Рябов, кивнув на Кастета. - Я наблюдал, как вы его обезоружили, Андрей Николаевич, и саданули об стойку. Весьма профессионально... Кстати, будьте так любезны, обезоружьте-ка и этого алкоголика.

  - А я его уже обезоружил, - Андрей вытащил сзади из-за пояса ТОРС и отдал Рябову. - Кобура только...

  - Да бог с ней, с кобурой, - Иннокентий Иванович махнул рукой. - Собирайтесь, поедете со мной. Операция, повторюсь, закончена. Вы можете рассчитывать на хорошую премию, наличными, разумеется. И на недельку отдыха. Правда, при условии нахождения на территории базы... Вы отлично себя показали, парни! - Рябов панибратски похлопал Репина по плечу. - Конечно, показатели вашей группы не самые лучшие, но и не самые худшие. А что касается морального облика и проявленной преданности делу мировой революции, то здесь вы выше всяких похвал. Я лично доложу о ваших отличиях господину Магистру.

  - Доктор, мне кажется, не разделяет вашего мнения о наших... отличиях, Иннокентий Иванович, - зачем-то сказал Репин.

  - Доктор у нас человек специфический, - Кеша пожал острыми плечами. - Ему понравиться трудно, практически невозможно.

  - А с Кастетом и со Шреком как быть? - спросил Илья.

  - Как вы сказали - со Шреком? Шрек... - Рябов заметно повеселел. - А что, между прочим, чем-то похож. Определенно похож... Про этих двоих можете забыть - их заберут, кому это положено. А заодно и порядок наведут.

  Рябов достал телефон и кому-то позвонил.

  - Иннокентий Иванович, можно вопрос? - обратился Илья к куратору, когда тот закончил разговор. - Перед операцией "Бомжи" вы говорили, что нас с Андреем будут обучать по спецметодике, и мы должны посещать дополнительные занятия. А теперь вдруг отпускаете в недельный отпуск. Планы в отношении нас поменялись?

  - Не волнуйтесь ребята, всё идет по плану, - улыбнулся Кеша. - Просто появилась возможность сделать, так сказать, эволюционный скачок, когда количество переходит в качество.

  - И куда скакать будем? - поинтересовался Андрей.

  - В вечность, - безмятежно отозвался Кеша. - Перед вами, дорогие мои, открываются такие перспективы, что просто дух захватывает. Но установка, которая позволит сделать вашу подготовку быстро и на новом уровне, ещё не собрана до конца. Поэтому неделя - в вашем распоряжении.

  - Может, эту новую установку сначала на собачках проверить? Белка и Стрелка в космос перед Юрием Гагариным летали, а уж потом человек поехал, - осторожно заметил Илья.

  - Не переживайте, - успокоил Рябов. - Установка вполне работоспособная и уже не раз была проверена на людях. Просто во время последнего эксперимента была аварийная ситуация, и оборудование немного пострадало. Ничего страшного, повысим мощность, добавим защиту, через недельку снова войдёт в строй. Я сделаю из вас оперантов за месяц безо всяких тренировок, еще благодарить будете!

  - Ты знаешь, что это за установка, на которой из нас сверхчеловеков Кеша лепить будет? - прошептал Илья, когда Рябов вышел из комнаты.

  - Нет, а ты?

  - А я, кажется, догадываюсь, это та самая, из-за которой отец Марии погиб.

  - А он что, тоже здесь работал? - удивился Андрей.

  - Он был Магистром ЭКОРа, до Млечина.

  - Чёрт побери! Но если это так, то у нас есть неделя, чтобы унести отсюда ноги, иначе Кеша поджарит нам мозги во имя революции...

  - И я тоже так считаю, осталось Марию уговорить, - ответил Илья, а про себя подумал: "Хоть бы она на ноги за неделю поднялась, я без неё отсюда не уйду!"

  Автомобиль въехал на территорию ЭКОРа и остановился у крыльца мужского блока, в котором жили Иванов и Репин.

  - Стало быть, мы с Ильёй с завтрашнего дня можем считать себя отпускниками, - прежде чем проститься на всякий случай уточнил у Рябова Андрей.

  - Не с завтрашнего дня, а с этой самой минуты, - добродушно улыбнулся Кеша. - Вы неплохо поработали и заслужили право немного отдохнуть. Целую неделю у вас не будет ни лекций, ни практических занятий. Совершенно свободный режим и полная релаксация. К вашим услугам столовая, бар, тренажёрный зал, бассейн. Наслаждайтесь жизнью, ребята, отдыхайте, гуляйте, где и как хотите! На территории учреждения, разумеется, - оговорился он. - Отпускные получите завтра утром в кассе, я распоряжусь.

  - А сколько нам обломится, если не секрет? - поинтересовался Иванов.

  - По пятьсот долларов, - с довольным видом объявил Рябов.

  - Не густо.

  Рябов усмехнулся:

  - К хорошим деньгам очень быстро привыкают, не правда ли, Андрей Николаевич? И они уже не кажутся такими хорошими, как прежде.

  Майор хмыкнул.

  - Хорошо, - вздохнул Кеша, - я подумаю, как увеличить сумму, скажем... до пятисот евро.

  Андрей глянул на товарища и снисходительно улыбнулся, словно хотел сказать: "Ну, что я тебе говорил? Только на выпивку и дают".

  "Да, ты прав майор", - на скрытом канале ответил Илья.

  - Ну, бывайте, господа, - Андрей вышел из машины и, обойдя её спереди, быстро зашагал в противоположную от блока сторону.

  Обоим мужчинам было абсолютно ясно, куда майор направил стопы свои. Тем не менее, Иннокентий Иванович всё же решил заметить с гаденькой улыбкой:

  - Торопится наш майор к несравненной своей Елизавете свет Степановне. Оно и понятно: женщина с такими шикарными формами и таким лёгким характером запросто может вскружить голову... - он притворно вздохнул: - Эх, молодость, молодость! Где же вы, мои младые годы! Где буйство глаз и половодье чувств? Где былая острота желаний и безумство мысли? Куда всё ушло?.. Кстати, Илья Владимирович, - Рябов вдруг перестал сетовать на оставшуюся в прошлом юность, - если вы тоже собираетесь навестить м-м-м... Марию, то могу вам сообщить, что она сейчас в стационаре и пока к ней нельзя.

  - А когда можно будет?

  - Не знаю. Там все очень и очень серьёзно.

  - А что такое? - обеспокоился Илья. - Я знаю, сотрясение мозга...

  - Увы, если б только это. Была у Марии одна нехорошая травма. Давно, ещё до её поступления на службу в ЭКОР. Михайлова ведь очень серьёзно занималась восточными единоборствами, была какой-то там чемпионкой. Но в одночасье пришлось ей оставить спортивную карьеру... Вы, кстати, знаете, что Машеньку иногда мучают головные боли?

  - Нет, - удивлённо произнёс Илья.

  - Приступы случаются не так часто, но их интенсивность... Бедняжка, она так страдает! Возможно, поэтому и перешла с оперативной работы на более спокойную. А тут вдруг, узнав о предстоящей операции "Бомжи", пришла ко мне и попросилась принять в ней участие. Не хотел я ее брать, честное слово, но потом подумал: в принципе, операция-то не из разряда опасных, да и неплохо было бы вас подстраховать - всё-таки вы с майором новички...

  "Врёшь, сволочь! - подумал Илья, не забыв поставить мысленный щит. - Сама пришла, как же! Это ты её послал, чтобы нас с Андрюхой контролировать, боялся, забузим, а то и свалим к чёртовой матери! Знал, что у Маши такие проблемы, а послал. Ну конечно, ты ж фанатик - дело превыше всего! Что тебе здоровье какой-то сотрудницы, у тебя их полно! Эту спишешь, другую бросишь... в бой кровавый"

  - Кто ж знал, что так все получится! - горестно вздохнул Рябов. - И зачем Машенька в эту драку ввязалась?

  Он вдруг резко повернул голову и посмотрел Репину в глаза. Однако молодой человек был начеку. Неплохо владея своими эмоциями и помня предостережение Марии в отношении господина Куратора, он старался не попасться на его удочку. Ничего не разглядев на непроницаемом лице экорейнджера и поняв невозможность проникнуть в его мысли, Иннокентий Иванович с пафосом произнёс:

  - Проклятые скинхеды! Нет, пора приступать к оздоровлению нашего тяжело больного общества, надо стереть с лица Земли всякую мразь! Промедление смерти подобно!

  Репин сжал кулаки и опустил глаза - он ощущал себя виновным в том, что не смог уберечь дорогую ему женщину от бейсбольной биты какого-то отморозка.

  - Наш Доктор крайне обеспокоен состоянием здоровья Марии, - продолжил Рябов после короткого молчания. - Видите ли, молодой человек, мозг - такая нежная и хрупкая субстанция... Порой достаточно лёгкого толчка, нанесенного в определенный участок головы, и всё - стройность мыслей сменяется хаосом. А тут - две тяжелейшие травмы, на старую наложилась новая. Последствия могут быть фатальными. Как бы не лишиться девушке памяти - вот чего я боюсь. А то, знаете ли, и вовсе с ума сойти может - бывали случаи. А потерять такого преданного делу мировой революции человека, это... - он покачал головой. - Как часто мы теряем преданных людей! Недавно вот Симагина потеряли...

  Илья пристально посмотрел на господина Куратора.

  - Сделают Михайловой томографию головного мозга, станет ясно, - вздохнув, сказал Рябов и опроверг только что им сказанное: - А пока не стоит делать никаких прогнозов. Чего раньше времени расстраиваться и списывать девушку со счетов? Надеюсь, всё обойдется, и она еще послужит верой и правдой нашему святому делу.

  - Я тоже надеюсь, - кивнул Илья и сухо попрощался с Рябовым.

  Терзаемый муками совести, он поднялся к себе и, не разуваясь, завалился на койку.

  "Бедная Мария! Представляю, каково ей сейчас. И всё из-за меня, урода! - думал он и ругал себя, глядя в потолок. - Ну что я за мужик такой! Надо было рядом с ней тогда стоять, защищать. А я за себя любимого испугался. Свою, не Машину голову берег. Даже не смотрел в её сторону, герой!.. Нет, правда, чего такого героического я в той драке совершил? Да ничего! Принимал, так сказать, посильное участие. Пару раз пнул - одного козла в грудак, второго по яйцам, - да разок в бубен въехал. Ну, руку какому-то ублюдку сломал. Всё Маша с Андреем сделали... И в коттедже. Иванов в одиночку Шрека уделал, а потом и Кастета. А я стоял и смотрел, кайф ловил, зрелищем наслаждался. Созерцатель хренов!.. А у озера? И там опять не я, а все тот же Андрюха отличился - динозавра виртуального победил. Бросился прямо под брюхо и наколол его на бамбуковую пику, как канопе на зубочистку. Я только добил. А мог бы и что-то более существенное изобразить. Ведь я практически на сто процентов был уверен, что это всего лишь сон. И что монстр этот - не взаправдишный..."

  - Стоп! Что я такое говорю? - Илья вдруг осознал всю чудовищность своих рассуждений.

  Получается: если ты спишь и видишь сон и знаешь, что с тобой никакой неприятности не случится - можешь позволить себе погеройствовать. А если это не сон, а реальность - не рыпайся, стой в сторонке и жди, когда всю работу за тебя другие сделают. А то еще не дай бог голову твою красивую разобьют или шкурку попортят...

  Илья встал с кровати и подошёл к зеркалу.

  - А ты оказывается трус, парень, - сказал он своему отражению и тут же отрицательно помотал головой: - Нет, хорошо, если б только трус. Ты неуверенный в себе, жалкий человечек. Ненавижу тебя!

  "Пойду, напьюсь" - принял Илья стандартное для всех мужчин, оказавшихся в неприятной ситуации решение, которое, впрочем, никогда и никому не помогало, но всегда позволяло сделать перерыв в процедуре самобичевания.

  В единственном питейном заведении учреждения оказалось достаточно много желающих расслабиться. Первой мыслью Репина было уйти отсюда, но он остался - ему действительно страшно хотелось напиться, а в это время суток спиртное можно получить только здесь, магазин закрывался в восемь вечера.

  Помимо экорейнджеров, отмечающих успешное завершение операции "Бомжи", в баре тусовались и другие сотрудники учреждения - охранники, администраторы, кто-то из обслуги. Все были невеселее, но перебравших Илья не заметил ни одного. Впрочем, как всегда. Многих из присутствующих он знал - не близко, даже не по именам. Так, встречались здесь, в баре, в столовой, в спортзале, в коридорах учреждения. Шрека с Кастетом не наблюдалось. Ну, это и понятно: Шреку сейчас наверняка гипс накладывают, ему не до выпивки. А Кастет... Репин не без оснований полагал, что с этим парнем он больше никогда не встретится. Скорей всего, Кастет уже бомжует где-нибудь на улицах Энска, лишённый статуса экорейнджера, а заодно и памяти. Нелегко Кастету будет без кокаина обходиться. И вообще, не легко...

  Илье казалось, что все смотрят на него осуждающе. Естественно это было не так. Возможно, кое-кто из посетителей бара знал, что Репин - тот самый парень, который входил в группу Марии Михайловой; тот самый, что не смог защитить женщину, позволил скинхедам травмировать её. Возможно, кто-то и бросил в его сторону косой неприязненный взгляд. Но большинству веселившихся мужчин и женщин было глубоко плевать, кто он такой и как его зовут.

  Илья решительно подошел к стойке.

  - Водки. Двойную. Без льда и прочих глупостей, - сказал он бармену. Получив желаемое, тут же залпом осушил бокал и жестом потребовал повторить. Потом сдвинулся на край стойки. Хотелось спрятаться в тень, но откуда в небольшом помещении бара тень?

  Вернулись прежние мысли о том, что он трус, слабак и вообще - никчёмный человек.

  А ведь совсем недавно Илья Репин беззаветно любил и считал себя настоящим мужиком. Пусть не таким крутым, как герои боевиков, но, по крайней мере, сильным, решительным и вполне самостоятельным. Что же произошло? Он изменился, стал другим?..

  "Да всё просто, - ответил он себе. - Я всегда был таким, только не знал этого. Не знал самого себя. Я не ступал по земле, а летал над ней, парил, как птица. А когда опустился, оказалось: ножки-то слабенькие, дрожат с непривычки. Могу оступиться, упасть, расшибиться к чёртовой матери. Все, что с высоты птичьего полета виделось ровным, на деле оказалось усеянным камнями и кочками, покрытым ямами, рытвинами, изрезанным глубокими оврагами. И колючие кусты кругом. В ямах и в оврагах - вода. Грязная, вонючая. А под каждым кустом опасность подстерегает. Хищные звери, ядовитые гады всех мастей, которых и не разглядеть с верхотуры - все вышли на охоту. На меня!.. Вот и попёрла из меня гниль, вот и забздел..."

  Вдруг кто-то хлопнул Илью по плечу; он вздрогнул и обернулся.

  За спиной стоял рыхловатый парень примерно одного с ним возраста, с веснушчатым лицом и белёсыми бровями.

  - Привет! - весело поздоровался конопатый.

  - Здорово.

  - Ты - Репин?

  - Ну.

  - А я Сергей Горшечкин.

  - Будем знакомы, - буркнул Илья и уже хотел отвернуться, но, увидев протянутую руку, нехотя пожал.

  Ладонь у Сергея оказалась большой теплой и сухой, а рукопожатие отнюдь не вялым. По идее это сразу должно было расположить Репина к непрошенному собеседнику, но сейчас все в этом зале казались Илье врагами.

  - А ведь мы с тобой уже, - улыбнулся Горшечкин. - И довольно давно.

  - Что - уже?

  - Знакомы мы с тобой, Илья.

  - Вот как? - без интереса обронил Репин, подумав: - "Еще один старый знакомый. Видать из тех, кто за мной вместе с Марией следил. Или "брал" вместе с Симагиным. Помнится, Мария говорила, что Симагин доставлял меня в ЭКОР вдвоём с каким-то парнем..."

  - Да, да, - кивнул Горшечкин и грустно добавил: - Только ты меня не помнишь.

  "Ага, запомнишь тут, - внутренне усмехнулся Илья. - На то и ТОРС, чтобы ни хрена не помнить"

  - Что пьёшь, водку? - поинтересовался Сергей, вытянув шею и бесхитростно заглянув в его бокал. - А я, можно сказать, вообще не пью.

  Илья пожал плечами.

  "А чего тогда сюда припёрся?.. А, понятно, - подумал он, - серый кардинал прислал. Мария на больничной койке, так он тебя направил. Ни часа без присмотра! Задолбали, блин!... Ну-ну, давай, попробуй, расколи меня, толстый"

  - И не пил никогда, - как-то смущённо сказал Горшечкин. - Да ты помнишь, наверное. Вы ещё всё время надо мной смеялись, сосунком называли. Теперь, как видишь, я уже далеко не сосунок, а пить так и не научился. Ну, разве что виски с тоником и со льдом иногда. Но льда и тоника побольше кладу, чтобы градус понизить, и не так противно сивухой воняло.

  - Кто - мы? - Илья удивленно взглянул на Сергея - парень говорил что-то совершенно непонятное. - Кто тебя сосунком называл? Ты о чём вообще?

  - Ты что, Илья, правда, что ли не узнал меня? Да Серега я Горшечкин, Ленки Зарубиной брат. Двоюродный.

  - Ленки?.. Зарубиной?.. Двоюродный? Да хоть бы и родной, не знаю я никакой... - Илья вдруг осёкся.

  Как он мог забыть?! Ленка Зарубина - это же его первая школьная любовь! Впрочем, какая там к чёрту любовь. Дружили, затем дружба стала перерастать во что-то более интересное и конкретное. Поцелуи, ласки, легкий петтинг, неудачная попытка секса (им не дали тогда - Ленкины родители пришли не вовремя и совсем некстати). А потом Зарубины уехали из Лебяжьего в Полыноград (как тогда говорили - в город), и они расстались навсегда. Вообще-то могли и встретиться. Окончив школу, Илья тоже уехал из родного "рыбачьего поселка" - поехал поступать в Полыноградский университет и остался там жить. Но с Ленкой они так ни разу и не пересеклись, видимо, не судьба...

  А у Ленки был брат, точно!

  Однажды (это было во время летних каникул после окончания девятого класса), когда их компания: три парня и две девчонки - все одноклассники - пошли купаться, загорать и дурачиться на Полынку, Ленка привела с собой розовощёкого увальня примерно одних с ними лет и представила, как своего брата. Парень назвался Серёгой, в то лето он приезжал в Лебяжье к Зарубиным на каникулы, кажется, из Полынограда. И, кажется, тоже девятый окончил. Или восьмой?..

  - Что, вспомнил? - широко улыбнулся Сергей.

  Илья кивнул. Спросил скорее ради приличия:

  - Как она?

  - Ленка? - зачем-то переспросил Горшечкин. - У Ленки всё хорошо, она в Норвегии. Замуж вышла и уехала. Он-то сам русский, но бизнес у него там, в Норвегии... - помолчав, добавил: - Вроде любят друг друга.

  - Понятно. Ну что сказать, рад за неё, - кисло улыбнулся Илья и сделал хороший глоток из бокала. - Переписываетесь?

  - Ну... так, - неопределенно пожал покатыми плечами Сергей. - Раньше чаще, теперь... - он не стал договаривать, отвёл глаза в сторону.

  - Понятно, - повторил Репин. - Ну, а у тебя как жизнь сложилась?

  - А, - Горшечкин скорчил недовольную гримасу, - говно.

  - А что так?

  - Один я, Илья, понимаешь, совсем один. Ни сестры у меня теперь, ни брата. Собственно, брата и не было никогда.

  - Ну и что такого? - пожал плечами Илья. - Я, например, тоже один у папы с мамой, как-то не сподобились родители брата или сестрёнку мне родить. Но я из этого трагедии не делаю и одиноким себя не ощущаю.

  - У тебя, наверное, друзей полно, - предположил Горшечкин. - А у меня... - он вздохнул. - С друзьями выпивать положено, а я непьющий. Неинтересный... Плохо одному, знаешь. Хотя, откуда тебе это знать. Ты же, я помню, душой вашей школьной компании был. Весёлый, остроумный. Наверное, таким и остался. Потому и Ленка в тебя по уши втрескалась.

  - Да брось ты, - отмахнулся Илья, хотя слова толстого Серёги приятной теплой волной пробежались по самолюбию, - скажешь тоже.

  - Чего брось? Втрескалась, я же помню, как она с ума сходила, когда Зарубины к нам в Полыноград перебрались. Потом отошла немного, а вскоре и "норвежец" появился...

  - Свято место пусто не бывает, - пошловато заметил Репин.

  - Ага, - кивнул Сергей, не услышав интонации его реплики, - и увёз мою сестричку в края заморские. А я, считай, совсем один остался... А прошлой весной мои папа и мама разбились в аварии. Оба сразу. Они на дачу ехали... с рассадой, а навстречу КАМАЗ. Дальнобойщик. Водитель за рулём уснул...

  Сергей замолчал, часто заморгал и стал шарить по карманам. Илья подумал, что парень ищет сигареты, протянул ему свои. Но Горшечкин качнул головой:

  - Не курю, - достал носовой платок, высморкался. - Хреново одному, Илья. Вот увидел тебя, обрадовался как родному.

  - А сколько ты уже в ЭКОРе служишь? Судя по всему - недолго?

  - Ага, вторая неделя пошла, - шмыгнул носом Горшечкин.

  - А как попал?

  - По объявлению.

  - Как? - у Ильи от удивления вытянулось лицо. - Как ты сказал: по объявлению?

  - Ну, - кивнул Сергей. - Прочёл в какой-то газетке объявление: мол, организации требуются специалисты по компьютерной безопасности и программированию. А что, моя тема. Пришёл на собеседование, со мной поговорили и взяли.

  - Куда пришёл - сюда?

  - Почему? В городе собеседование проходило, в офисе. Потом сюда, на объект, доставили.

  - И чем ты здесь занимаешься? Программы компьютерные пишешь?

  Горшечкин смущенно потупил глаза.

  - Видишь ли, поначалу именно это и планировалось, но потом, когда на объект привезли, выяснилось, что планы у руководства относительно меня слегка поменялись. Составление программ - это от меня никуда не уйдёт, это якобы в перспективе, а пока надо вплотную заняться безопасностью телекоммуникационных систем и видеоконтролем. Короче, из программистов да в охранники угодил.

  - В смысле?

  - Да что тут непонятного! - с досадой в голосе произнёс Сергей. Впрочем, раздосадован он был не по причине непонятливости собеседника, парню явно не нравилась работа, которую ему приходилось выполнять. - Сидишь сутками, как сыч, и на мониторы глаза пучишь. Скоро ослепну на хрен, или геморрой вылезет!..

  Репин молчал, переваривая информацию, а Сергей продолжал:

  - Я, было, возмущаться стал. Мол, я к вам не в охранники нанимался, мне по специальности работать надо, чтобы квалификацию не потерять. Но мне доходчиво так объяснили... Тот, что объяснял, взгляд у него... Корче, решил я пока не рыпаться. Боязно... Слушай, Илья, - спросил вдруг Горшечкин, - скажи мне, что всё это значит?

  - Что ты имеешь в виду?

  - Всё! Мне всё непонятно. Сначала вроде просто было: предложили работу, я как положено контракт подписал. Я его, в общем-то, и не читал толком, контракт этот. А чего, работа по специальности, бабки нормальные, даже более чем. Чуть позже я репу чесать стал. Куда я попал? Что это за организация такая? Секретная какая-то... Система видеоконтроля - закачаешься. Как на зоне.

  - А тебе на зоне бывать приходилось?

  - Нет, но я так думаю, что здесь даже круче. Люди странные. Особенно тот, что мне объяснял, что почем... И зачем мне наврали? Обещали интересную творческую работу, а приказывают заниматься тем, что любой неграмотный пенсионер делать может! Но зарплата как у системного администратора крупной коммерческой фирмы. Странно всё это... Мне бы, дураку, ещё там, на собеседовании заподозрить что-то неладное. Ведь ни одного вопроса по специальности не задали, диплом - так, мельком посмотрели и вернули. Всё больше о родных и друзьях спрашивали. Которых нет ни фига. Кажется, их это больше всего в моей кандидатуре устроило...Знаешь, Илья, - Серёга вдруг понизил голос, заговорил практически шёпотом: - Я тут вторую неделю только, но уже вот как надоело, - он резанул себя пальцем под нависшим подбородком. - Бросить всё хочется и свалить отсюда к чёртовой матери...

  Репин пристально посмотрел Горшечкину в глаза.

  "Что это, - думал он, - подстава, организованная господином Куратором или счастливый случай? Как там майор говорил? В жизни всегда есть место счастливым случаям..."

  - Давай, лучше выпьем, - предложил он.

  - Вообще-то я не пью, - вяло возразил Горшечкин, - я же тебе рассказывал...

  - За нашу встречу-то? Ты что, Серёга, это святое!.. Моему товарищу виски со льдом и тоником, - повернулся Илья к бармену. - Тоника и льда не жалеть.

  12.

  Илья проснулся среди ночи в холодном поту.

  Сон был наполнен кошмарами настолько реальными, что молодой человек ещё некоторое время не мог прийти в себя. И когда он услышал голос, звавший его, подумал, что это отголоски сна.

  - Илюша, отзовись, - настойчиво пробивался в сознание голос Марии. - Ты меня слышишь?

  - Слышу, - машинально ответил он, и только потом понял, что разговаривает мысленно.

  - У нас мало времени, - продолжал невидимый голос, - а мне многое надо тебе сказать.

  - И мне, - отозвался Илья. - Я хотел сразу прийти к тебе, как только мы вернулись. Но Кеша не разрешил, сказал, что ты в стационаре, и что Доктор сильно обеспокоен твоим состоянием. И ещё... что только после томографии можно будет точно сказать, останется ли твоя память прежней после двух тяжёлых травм.

  - Со мной всё будет в порядке, - успокоила его девушка, - мне было очень плохо, но помощь, которую я попросила, пришла вовремя.

  - Помощь?.. Я не понимаю...

  - Илья, мне действительно надо многое тебе сказать, - повторила Мария.

  - Я так хочу тебя увидеть! - вырвалось у Ильи. - Ты даже представить себе не можешь, сколько я передумал за это время и как казнил себя за то, что не сумел тебя защитить...

  - Сейчас я приду к тебе, защитник! - засмеялась Мария. - Только не делай резких движений, просто смотри.

  Илья увидел, что лунный свет, падавший из окна и заливающий часть комнаты, начал обретать вполне определённые контуры. Женская фигура, будто сотканная из светящихся частиц всех оттенков синего цвета, шагнула от окна в его сторону и, выйдя из потока света, стала обретать черты реальной Марии.

  - Обалдеть, - только и смог произнести Илья. Он резко сел на кровати, спустив ноги на пол, и попытался встать. Мария остановила его жестом и телепатическим импульсом.

  - Я же просила не делать резких движений, - мягко упрекнула она. - Мы ещё не готовы...

  - Может объяснишь, что происходит? Это...

  - Совсем не обязательно проговаривать свои мысли голосом, - Мария упреждающе подняла руку. - Более того, не желательно.

  - Понял, - кивнул Илья. - Но всё-таки... что это - продолжение моего сна?

  - Нет, это не сон, это реальность, Илья, просто ты ещё к ней не привык. - Мария сделала несколько шагов, и молодой человек понял, что перед ним не живая плоть, а голограммное изображение - трёхмерная виртуальность, до того похожая на живую Марию, что становилось жутко. - Я тоже поначалу испытывала дискомфорт, общаясь со своим приёмным отцом на нулевом уровне, но теперь всё больше привыкаю...

  - Погоди, - перебил Илья. - Но ты же сказала, что твой отец был Магистром нашего отделения ЭКОРа и погиб во время эксперимента...

  - Тогда я не могла сказать тебе всей правды.

  - А сейчас можешь? Что изменилось?

  - Ты изменился. Пребывание в ЭКОРе не прошло для тебя даром. Ты кое-что увидел и многое понял. Не всё, конечно, но многое. Во всяком случае, твои надежды на карьеру развеялись. Или я ошибаюсь?..

  Илья усмехнулся.

  - Да нет, всё так.

  - Ты стал другим, - повторила Мария. - Но и я теперь тоже другая. Мой папа, которого все считают погибшим, многое мне рассказал и кое-чему научил. Он и сейчас меня учит.

  - Но кто же он - твой отец? Сверхчеловек?

  - Скажем так: он - один из тех, кому удалось эффективно использовать большинство способностей, заложенных в нас природой. И в этом нет ничего удивительного - возможности человека безграничны, наша задача научиться пользоваться этими дарами природы. Разве Рябов не говорил вам с Ивановым то же самое на своих лекциях?

  - Говорил, - вынужден был согласиться Илья. - Но... что случилось с твоим отцом? Как ему удалось выжить?

  - Он потерял своё материальное тело - оно сгорело во время короткого замыкания установки. Один из экорейнджеров сорвался и стал вырываться из пучка электродов, когда программа начала своё действие. Отец пытался его спасти, но второй курсант не понял его действий и вместо того, чтобы ментальным захватом удержать товарища, расстроил метаконцерт. Все трое погибли, но разум отца остался цел... Я открыла тебе тайну, надеюсь, до поры до времени ты будешь молчать - если об этом узнает Кеша и новый Магистр, нас ждут большие неприятности.

  - И где же теперь твой отец? В каком-то ином измерении?

  - Я не смогу тебе так просто объяснить, - отозвалась Мария. - Просто поверь мне на слово, что он жив и может, в случае надобности, материализоваться, но ненадолго, потому что сформированное им тонкое тело нестабильно в отсутствие материального. Отец помог мне справиться с травмами, теперь моя очередь помочь ему...

  - Так вот о какой помощи ты говорила... А в чем будет заключаться твоя помощь отцу - отыскать ему новое тело?!

  - Нет, я должна выполнить то, чему отец посвятил всю свою жизнь - вернуть планете Земля первозданную красоту, улучшить экологию, сделать жизнь прекрасной и счастливой.

  - Всего-то! - вырвалось у Ильи. - И что для этого требуется?

  - В первую очередь, уйти из ЭКОРа. А точнее - убежать.

  - Ты просто мои мысли читаешь! Кеша вчера обрадовал нас с Андреем, что с сегодняшнего дня мы отпускники. Вот получим в кассе по пятьсот евро и рванём отсюда через пару дней. Только остаётся решить, куда путь-дорогу держать, и сможешь ли ты бежать вместе с нами. Имей в виду, я тебя намерен прихватить с собой!

  Твёрдость в голосе Ильи, казалось, растрогала Марию - губы её тронула чуть заметная улыбка.

  - Готовьте побег, - сказала она. - С каждым днём я чувствую себя всё лучше. Думаю, к воскресенью буду совсем в норме. Как я понимаю, компанию нам составит не только Андрей Иванов, но и его возлюбленная?

  Илья молча кивнул в ответ.

  - Я не могу долго с тобой разговаривать, - вдруг торопливо произнесла Мария. - Сейчас ко мне в палату придут делать очередной укол. Если буду нужна - вызывай на скрытом канале. Знаю, что ты ещё совсем сырой и не можешь общаться на большом расстоянии. Посылай не текст или картинку, а просто телепатический луч-сигнал, я сама с тобой свяжусь...

  Она сделала шаг назад, вновь возвращаясь в полосу лунного света. Силуэт Марии радужно засиял и стал таять, растворяясь на глазах изумлённого Ильи. Через пару секунд в проёме окна, где только что стояла Мария, стали видны звёзды. Илья соскочил с кровати и бросился к окошку - словно хотел убедиться, что не спит. За окном он увидел лишь ясное звёздное небо и знакомую картину: забор, а за ним - высокие сосны с чёрными кронами.

  Репин долго смотрел на звёзды и счастливо улыбался...

  - Мария согласна бежать с нами, - шёпотом объявил Илья Иванову, когда они встретились утром в столовой и уселись за столик. - Сказала, что к воскресенью восстановит силы и сможет составить нам компанию. Осталось разработать план побега...

  - А ты когда с ней разговаривал? - удивился Андрей. - К ней же вроде никого не пускают...

  - Она сама со мной ночью связалась, по приватному каналу. Я поначалу думал, что вижу сон, но потом убедился, что всё наяву.

  - Везёт же тебе, - позавидовал Иванов, - можешь разговаривать, когда захочешь, если б я так с Лизаветой мог!..

  - А я почему-то считал, что ты более к телесному контакту с Лизаветой тяготеешь, - улыбнулся Илья и, не удержавшись, съязвил: - А вообще-то надо было тебе к занятиям тщательней готовиться, а не цветочки на клумбах пустыря собирать.

  - Э, тут ты, братишка, не прав, - живо отозвался Андрей. - Цветочки для отвода глаз были, а на самом деле я обстановку изучал и план на случай побега готовил.

  - Вот теперь такой случай наступил, выкладывай, что придумал.

  - Помнишь, я тебе рассказывал, что одно местечко заприметил? Там на пустыре катушки с дефектным кабелем в штабеля сложены прямёхонько вдоль забора. До верха не доходят, но если подтянуться, то запросто через забор перемахнём. Лизу я снизу подстрахую, а твоя Мария лучше нас справится. Одна беда - видеокамеры, установленные на крышах смежных с пустырём зданий, они держат под наблюдением весь периметр...

  - Да помню я про эти видеокамеры, и то, что подслушать нас тоже могут, помню, - перебил Илья, - но у меня кое-какие новости имеются. В общем, вчера в баре я встретился с одним человеком. Мой знакомый... считай, друг детства, Серёга Горшечкин. Его в контору взяли как программиста и айтишника, но пока что он занимается видеоконтролем.

  - Думаешь, его можно будет уломать картинку на мониторах придержать, пока мы через стену перемахивать будем? - засомневался Андрей. - А ты в нём уверен?

  - Ну... - замялся Илья, а потом решил признаться: - Вообще-то он и не друг мне вовсе. Я когда-то в детстве с его сестрой встречался, а он к ней на каникулы приезжал...

  - Сумбурно объясняешь. Ну да ладно. Даже если он окажется неплохим парнем, здесь ещё кое-что продумать надо. Ведь мы этого видеоконтролёра своим побегом подставить можем. Если начальство проведает, что он к нашему побегу причастен - а оно при любом раскладе проведает, - твоему другу детства не поздоровится. Наши кураторы из него душу вынут, наизнанку вывернут и всю пыль выколотят, а потом мозги в марганцовке промоют и в бомжи определят. И это в лучшем случае.

  - Ты прав, надо что-то такое придумать, чтобы Серёга в стороне остался, - качнул головой Илья. - Или нам его с собой прихватить?.. - он задумчиво потёр кончик носа. - Короче, у нас в запасе четыре дня, чтобы продумать всё до последней мелочи.

  - Угу, спасибо милая, - Андрей принялся поглощать пищу, заботливо принесенную официанткой. Девушка улыбнулась и отошла к другим столикам, за которыми её нетерпеливо ожидали. Быстро опорожнив половину тарелки, майор чуть сбавил обороты - перестал частить ложкой - и стал размышлять вслух: - Через забор перемахнуть - полбеды, надо ещё как-то до города добраться... Собственно, проблема решаемая...

  - Я тоже так думаю, можно банально автостопом добраться - здесь по трассе дальнобойщиков много проезжает, - вклинился Илья.

  Андрей фыркнул и поперхнулся прозрачным куриным бульоном.

  - Ты чего? - удивлённо посмотрел на него Илья.

  - Представил картину, - ответил Иванов, откашлявшись. - Четыре автостопщика весьма подозрительного вида, а если с твоим корешем... как его?..

  - Сергей Горшечкин.

  - Ага. Значит, пятеро желающих прокатиться - банда, одним словом - голосуют на трассе. Заметь, ночью и в униформе ЭКОРа! Да хрен кто остановится! Ну, сказанул ты, Илюха - автостопом.

  - А как тогда? - опешил Репин.

  - Разберёмся. Как говорили ребята в нашем песочнике: прежде чем что-то предпринять, опустись на четыре кости и обнюхайся. Меня больше другой вопрос волнует - дальше куда?

  - Как это? - не понял Илья. - Ты же мне сам говорил: прямиком в ФСБ. Там, мол, ребята крутые, разберутся.

  - Так-то оно так, - почесал затылок майор. - Только у наших боссов везде свои люди, нарваться можем. То, что в ФСБ надо обо всём рассказать - это без вопросов, но не с бухты-барахты. Подходы надо в это ведомство иметь, такие, чтобы на правильного человека выйти. У тебя они есть?

  Илья удручённо помотал головой.

  - Короче, я так думаю: нам куда подальше бежать надо, в такое место, где нас не отыщут. Желательно в каком-то большом городе первое время отсидеться, там легче затеряться. Только на "куда подальше" у нас денег нет, и документов, кстати, тоже... Домой мне нельзя теперь появляться - я любовника жены как раз перед похищением малость помял. Она наверняка ему передаст, что я объявился, а уж он постарается засадить меня далеко и надолго.

  - И мне нельзя, - эхом откликнулся Илья. - Моя квартира, наверное, вообще опечатана после того, как я... - он вздохнул, - дочку прокурора изнасиловать попытался...

  - Ты для меня, Илюха, как непрочитанная книга, - присвистнул Андрей, - хрен знает, чего ждать на следующей странице... Девка-то хоть ничего была?

  - Ни ума, ни... - Илья не договорил, махнув рукой. - Сама на меня полезла после банкета - наркоты нажралась, и на секс её, видишь ли, растащило. Я как раз вышел в курилку - машину посмотреть; там нас прокурор и Мадалена застали... Охранники Ямщикова - это прокурора, стало быть, при обыске мне наркотики в карман подсунули, я в окно выпрыгнул - и домой, а в лифте меня экоровцы вырубили.

  - Да, - понимающе кивнул Андрей. - Дела как сажа бела, мать твою... Невыездные мы оба получаемся. Думал, в этом чёртовом ЭКОРе отсижусь, но и тут облом. Выходит, Алёшка Симагин лучше нас устроился: без памяти домой вернулся, жена таким как есть приняла. И экоровцы ему нипочём - к голове ТОРС приставят, увидят, что огонёк красный - гуляй, Вася, живи и радуйся. Правильно сделал, что диском не воспользовался - нет памяти, нет проблем.

  - Это редкость, когда есть человек, который в силах поставить тебя на ноги. Симагину просто с женой повезло.

  - Это точно, - вздохнул Иванов. - Недаром говорят: если встретишь хорошую бабу - станешь счастливым, встретишь плохую - станешь философом...

  - Я ночью попробую с Марией поговорить - может она чего подскажет, всё-таки долго здесь работает. А ты с Лизой вопрос побега согласовал?

  - Намекал только, - признался Андрей. - Вроде как хорошо бы самим пожить, не под присмотром, да подальше от бдительного ока куратора...

  - Тогда давай почву зондируй, только осторожно. Я, конечно, надеюсь, что твоя Лиза за тобой и в огонь, и в воду пойдет, но... а вдруг всё-таки не захочет уходить отсюда - место хорошее, зарплата, жильё есть. А на воле сейчас ох как крутиться надо...

  - Это уж моё дело, - вскинулся Андрей. - Ты за Лизавету не расписывайся, лучше за своей Марией присматривай, мало ли что ей наши доктора с мозгами могли сделать? Вдруг это подстава? Связалась с тобой ночью, сама предложила бежать, какая собака её укусила?... А ты вообще уверен, что это она была? Представь себе, если это Кеша опять свои виртуальные игрушки запустил, чтобы нас проверить? Что тогда?

  Илья задумался. Действительно, полной уверенности в том, что его ночным собеседником на самом деле была Мария, у него не было. Ментальный почерк вроде бы её, но у него так мало опыта в таких делах...

  - Я попрошу у Доктора свидания с ней, чтобы убедиться, что это она со мной ночью говорила, - решительно сказал он, поднимаясь из-за стола. - Она сказала, что почти здорова, значит, сегодняшняя томография даст положительный результат, и к ней меня могут пустить...

  Коек в стационаре Доктора было четыре, из них занята только одна, на которой лежала Мария. Как и предполагал Илья, Доктор, увидев, что девушка стремительно идёт на поправку, разрешил её проведать. Репин вошёл в большую палату и огляделся. Всё белое - стены, плитка на полу, металлопластиковые окна и занавески на них. Четыре кровати и прикроватные тумбочки - по две справа и слева от окна и по обе стороны дверей - тоже были белыми. Яркими пятнами на фоне этой стерильности и чистоты выделялись покрывала на кроватях и несколько картин, развешанных по стенам. Осторожно ступая, Илья подошёл к кровати, на которой спала Мария, и положил на тумбочку коробку конфет и пакет с фруктами. Обернувшись, встретился с ней глазами и понял, что она специально притворялась, что спит.

  Ломая голову, какой же задать вопрос, чтобы наверняка узнать, говорила ли с ним ночью сама Мария, или это были телепатические проделки куратора, он присел на краешек кровати.

  - Привет! - бодрым голосом сказала она и незаметным кивком указала на противоположную стену, где висела большая картина в тяжёлой золочёной раме, изображающая заснеженные вершины гор.

  - Здравствуй, Маша! - нежно сказал Илья, беря её за руку, и понимающе кивнул - понял, мол: смотрят и слушают... - Как твоё самочувствие?

  - Доктор сказал, жить буду! - громко объявила Мария, сжимая его руку. - Если дело и дальше так пойдёт, через несколько дней меня отсюда выпустят.

  - Отлично! - искренне обрадовался Илья. - А нам с Андрюхой отпуск на неделю дали, так что я могу с тобой курс реабилитации проходить. В бассейне поплаваем, в тренажерном зале попрыгаем и вообще...

  - Ты действительно хорошо себя чувствуешь? - тревожно спросил он по каналу мысленного общения.

  - Всё в норме, - отозвалась Мария и уже вслух: - Томография показала незначительные отклонения. Доктор говорит, что эпилепсия не подтвердилась, повреждений зрительного нерва тоже нет. Так что я, тьфу-тьфу, легко отделалась. Конечно, головные боли пока ещё до конца не ушли, но со временем всё пройдёт. Я же тебе ночью рассказывала, что отец меня поставит на ноги за пару дней. Наш Доктор - классный специалист. Не волнуйся, мой мыслещит им не пробить.

  Илья вздохнул посвободнее - значит, вчера ночью с ним действительно разговаривала Мария, а не голограмма, созданная Кешей. Но то, что за ними следят, сковывало его, не давая чувству радости бурно выплеснуться наружу.

  - Ты сегодня ночью опять придёшь? - снова перешёл он на приватный канал. - Обсудить кое-что надо.

  - Приду. Жди. Обязательно всё обсудим. Мне и самой надо многое тебе рассказать - время пришло.

  Илья улыбнулся и сказал вслух:

  - Поправляйся, дорогая, если завтра Доктор разрешит, вывезу тебя на прогулку.

  - В инвалидной коляске? Нет уж, я перед ребятами в таком виде появляться не собираюсь, только когда твёрдо встану на ноги.

  - Как хочешь, - пожал плечами Илья. - Только зря хорохоришься, тебе свежий воздух нужен.

  - В такую-то жару! Уж лучше здесь, под кондиционером, - засмеялась Мария.

  - Могу отнести тебя в бассейн, - серьёзно предложил Илья.

  - Нет уж, иди туда сам, только смотри не загуляй без меня, отпускник! - шутливо погрозила Мария пальчиком.

  Находиться в шкуре отпускника на закрытой территории оказалось делом вовсе даже не лёгким, а напротив - утомительным и скучным. После напряжённых занятий в аудитории вынужденное безделье очень скоро стало походить на изощренное наказание. Шататься в жару по территории конторы не хотелось, валяться в постели надоело, в бар с утра тоже как-то не тянуло. Илья промаялся в своей комнате до обеда и поплёлся в столовую, чувствуя себя таким разбитым и усталым, будто пропахал весь день.

  Андрей, напротив, встретил его бодрым и оживлённым. Судя по влажным волосам - только что из бассейна.

  - Пару километров разными стилями отмахал, и с вышки малость попрыгал, - похвастался он Илье. - А тебя чего нигде не видно?

  - Пытался поспать...

  - Не умеешь ты пользоваться свободным временем по-полной, Илюха! - провозгласил Иванов, звонко хлопнув друга по спине. - Надо использовать со вкусом каждую свободную минуту - этому меня война научила.

  - Мы ж сейчас не на войне, - вяло отшутился Репин.

  - Мы начинаем боевые действия, значит, нужно держать себя в полной боевой готовности. После обеда - на часок в люлечку, а потом встречаемся в тренажёрном зале. Смотри, не опаздывай! А то вечер у меня занят.

  - А я к Марии с утра в стационар ходил - лежит одна на всю палату. Доктор сказал, что стремительно поправляется, ему самому даже странно, что она так быстро на поправку пошла. И ещё - это она со мной ночью разговаривала, факт.

  - Отлично, - скупо улыбнулся Андрей. - А то я уж переживать начал - что знают двое - то знает и свинья...

  - Ну да, один в поле - не воин, двое - партизанский отряд, а трое - партизанский отряд с предателем, - подхватил Илья. - А нас четверо, - значит, вообще перебор.

  - Пятеро, - скривил губы в усмешке майор. - Ты о видеоконтролёре забыл, о родном брате своей первой любви. Получается не вообще, а ва-а-аще перебор, безнадёжное дело.

  - Во-первых, о любви я ничего не говорил, сказал только - встречались. Да и не было никакой любви. Во-вторых, Серёга Горшечкин не родной брат той девушки, а двоюродный. А в-третьих...

  - А в-третьих, терять нам нечего, так что будем рисковать.

  Репин, которому не дали высказаться, постоял с открытым ртом, да и закрыл его. Сказал чуть позже совсем о другом:

  - Жаль, что нам с Марией поговорить нормально не удалось - там аппаратуры напичкано по всей палате. Обещала ночью связаться.

  - Что Куратор, что Доктор, - поморщился Андрей. - Мало им экранов, хотят душу пациентов наизнанку вывернуть. Жаль, я так и не научился нормально метасвязью владеть, только образы освоил. Ну да ладно. Тогда завтра с утра - сразу ко мне. Покумекаем, что да как...

  К вечеру духота стала совсем невыносимой. В комнатке Ильи было темно, окно распахнуто настежь. И не только из-за жары - он ждал Марию. И сам же поражался собственной глупости: будто голограмму может остановить стекло, будто его подружка, словно птичка, влетит к нему через окно. Или как ведьма...

  Внезапно налетел свежий ветерок, пошевелил волосы, Илья от удовольствия прикрыл глаза.

  "Вот бы дождичка сейчас" - подумал он, и словно в ответ на его мысли, где-то далеко прогремел раскат грома.

  - Я с удовольствием устрою для тебя грозу, - возбуждающе прошелестел над ухом голосок Марии.

  В комнате запахло озоном, крупные капли дождя медленно забарабанили по металлическому козырьку над окном. Илья тут же открыл глаза.

  Мария сидела на подоконнике и улыбалась. А может, ему просто показалось в темноте? Он протянул руки, девушка легко спрыгнула на пол. Илья бросился к ней, крепко обнял, и только потом до него дошло, что на этот раз у него в гостях не фантом-голограмма, и что он держит в руках живую Марию.

  - Что это? Эффект полного присутствия? - удивлённо поинтересовался он. - Нет, это действительно ты, - скорее утверждая, чем спрашивая, повторял он, снова и снова ощупывая её руки, плечи, нежно гладя по волосам...

  - Удивлён? - таким же жарким, чуть хрипловатым шёпотом спросила девушка, тесно прижавшись к нему. - Я и сама не знала, что могу вот так, взять и полететь к тебе!

  - Как птица? - Илья вспомнил свою недавнюю мысль и засмеялся, зарываясь губами в её волосы. Ощущение счастья от присутствия Марии с каждой минутой охватывало всё сильнее. Тут же вспомнилось и его второе сравнение. - Колдунья ты моя, я даже боюсь спросить, что происходит. Кажется, сейчас проснусь, а тебя и след простыл, как вчера. Я целый день тебя ждал, боялся твой вызов пропустить, а ты сама ко мне влетела вместе с грозой...

  - Я не птица, но это всё равно что летать, - усмехнулась Мария, откидывая со лба непослушную прядь.

  Илья вдруг заволновался и приложил палец к губам.

  - Мы забыли об осторожности, - сказал он, переключаясь на приватный канал.

  - Не переживай, - улыбнулась Мария. - Вчера я ещё была не в форме, а сегодня смогла поставить защитный экран по всему помещению, сюда ни крупицы энергии не просочится, а выйти можно свободно, когда захочешь. Так что спокойно говори вслух - никто нас не видит и не слышит. Я же знаю, что тебе привычней и легче проговаривать свои мысли.

  - Тогда объясни мне, как ты оказалась на моём окне. Я не могу понять, что с тобой происходит, хорошо это или плохо.

  - Всё намного сложнее и намного проще - я научилась перемещаться в пространстве. Это называется q-переход. Отец сказал, что в моём теле спит великая богиня, только надо её разбудить, и тогда я стану совершенством. Ты мог бы полюбить совершенство? - тихо рассмеялась она.

  Её смех сбивал Илью с толку - она говорит правду или подтрунивает над ним?

  - Совершенство не любят, ему поклоняются, - серьёзно ответил он. - А ты в последнее время всё больше меня пугаешь. То называешь себя роботом на работе, то появляешься в виде голограммы, переливаясь всеми цветами радуги, то летаешь, как птица и вызываешь грозу. Я уже сказал сам себе, что ничему не буду удивляться, но признаться, сегодня ты своим появлением меня просто сразила. Что такое q-переход? Я могу тоже его освоить или это только для избранных?

  - Отец говорит, что сверхспособностями теоретически может овладеть любой человек, а вот практически, - Мария пожала плечами. - В этом деле главное - хороший учитель... Я ещё сама до конца не постигла q-переход, делаю скорее интуитивно, а не логически. И грозу я не вызываю, я могу смещать грозовой фронт на несколько километров, не больше. К сожалению, у меня пока не получается стабилизировать своё тело в конечной точке, но я научусь... Отец понемногу открывает мне саму себя.

  - А Рябов - плохой учитель? - спросил Репин.

  - В плане экстрасенсорики - так себе. Во всяком случае, научить кого-либо пользоваться скрытыми резервами организма господин Куратор не в состоянии. Нет, сам он кое-что, конечно, умеет, но совсем мало. Единственное, что у него получается более-менее сносно - мысленное взаимодействие на расстоянии. При этом он практически не может прочесть чужие мысли, если человек того не желает. Очень развита интуиция, я бы даже сказала - чутьё. Но она, мне кажется, основана не на каких-либо экстрасенсорных способностях, а скорее на трезвом расчете и анализе ситуации. И вообще, сильными сторонами Рябова являются острый ум, железная логика и отменная память. А взамен таланта читать чужие мысли, Кеша обладает способностью логическим путём просчитывать ходы противника. Его любимая игра...

  - Шахматы, - вякнул Илья.

  - Нетрудно было догадаться, - улыбнулась Мария.

  - Прости за вопрос, - помолчав, сказал Илья. - Но если ты умеешь вот так... - он замялся, подыскивая слово, - если для тебя не существует никаких преград - ни заборов, ни охраны, ни видеокамер, - почему ты до сих пор...

  - Не улетела? - Мария внимательно посмотрела на молодого человека и укоризненно произнесла: - А ты сам-то как думаешь?

  Илья густо покраснел и отвёл глаза в сторону.

  - Судя по твоему красноречивому молчанию, - с насмешкой сказала Мария, - ты уже и сам понял, что вопрос твой глупый, а потому отвечать на него я не стану. Давай-ка, Илюша, лучше расскажи, что вы там с майором по поводу побега придумали.

  - Собственно, ничего конкретного, - вздохнул Илья. - Андрей нашёл место, где можно перебраться через забор. Ну не через КПП же напролом переться!.. Место, правда, классное, сам смотрел, перемахнуть забор - раз плюнуть. А там невдалеке трасса. Вот только по периметру камер понатыкано, и скрытые наверняка где-то установлены - их как-то обойти надо. Но как это сделать, у меня имеются некоторые соображения... Видишь ли, я здесь, в ЭКОРе одного знакомого встретил - Серёгу Горшечкина. Его на работу программистом взяли, но пока он занимается безопасностью систем и видеоконтролем периметра. Попробую его уговорить помочь нам. Собственно, он и сам не в восторге, что здесь оказался...

  Рассказывая про Горшечкина, Илья немного замялся, и это не ускользнуло от Марии. Она внимательно посмотрела собеседнику в глаза.

  - Ты полностью в нём уверен? - в упор спросила она.

  - Ну, не то, чтобы... - признался Илья. - Я его лет десять не видел. Да и в детстве мы не были такими уж друзьями - просто встречались в компании. Не знаю, можно ли ему верить... Может, ты сможешь прочитать на расстоянии его мысли, понять, что у него на уме?

  Он с надеждой посмотрел на девушку. Она чуть улыбнулась понимающе.

  - Хорошо, я ментально прощупаю его, только не отвлекай меня - сиди смирно и не двигайся, и ничего не говори, пока я не подам знак.

  Илья послушно вытянулся на кровати, заложив руки за голову. Мария отошла к окну, очертила руками в воздухе ряд каких-то замысловатых знаков и замерла.

  Создав тончайший умственный зонд, она послала его в комнату спящего Сергея Горшечкина. Легко проскользнув в объятый покоем мозг, она осторожно прозондировала его на внешнее вмешательство - всё было чисто.

  Ничего не подозревающий Горшечкин улыбнулся, видимо увидел что-то забавное во сне, и повернулся на другой бок.

  Девушка прошлась по обоим полушариям мозга, перебирая цепочки связей, и перебросила импульс в спинной мозг, чтобы корректно выйти обратно.

   Илья, затаив дыхание наблюдал, но ничего не происходило - Мария всё также неподвижно стояла возле окна. Он даже начал засыпать, когда она легонько его окликнула, тронув за плечо.

  - Внешнего вмешательства нет, - устало произнесла Мария. - Могу точно сказать, что с его мозгом никто не работал.

  - То есть, ему можно доверять? - обрадовался Илья.

  - Если бы ты приставил ТОРС к его голове, сигнальная лампочка засветилась бы зелёным. А вот как он поведет себя, когда ты предложишь ему отключить сигнализацию или подделать видеозапись, чтобы помочь нам бежать - не знаю. Собственно, я могу с ним поработать, он сделает всё как надо, а потом забудет о том, что сделал.

  - Не понял... ты его прозомбируешь? - Илья впервые посмотрел на Марию как на женщину, обладающую не только способностями, отличными от его собственных, но, возможно, и иной логикой. - Ты что же, теперь и это умеешь? Почище Доктора - без ТОРСа и прочих прибамбасов?

  - Ты злишься?.. Или тебя это пугает?

  - Ни то и ни другое. Я просто кое-чего не понимаю.

  Мария пожала плечами и огляделась в поисках сигарет. Пачка и зажигалка лежали на прикроватной тумбочке. Она закурила и подошла к окну.

  - Лучше, если мы совершим побег в выходной - на территории будет меньше начальства, курсанты и охранники тоже расслабятся, - сказала она, не оборачиваясь.

  - А вы с отцом не можете дать всем в конторе установку, чтобы нас вообще не искали? - предложил Илья. - Тогда и помощь Горшечкина не потребуется.

  - Нет, - покачала головой Мария. - Я ещё не пришла в норму полностью. И так мне придётся приложить много усилий, чтобы на время побега не стать для вас обузой. Отец тоже вряд ли сможет помочь: функции внушения у него не такого уровня, чтобы погрузить всех экоровцев в транс или заставить их позабыть о нашем побеге. Он очень силён, но в других моментах... - Нет, - снова покачала она головой. - Думаю, нам надо выкручиваться самим.

  - Выкрутимся, но из Серёги полудурка я делать не позволю, - решительно сказал Илья.

  - Как скажешь, - пожала плечами Мария. - Если в тебе столь сильны воспоминания детства, придётся его с собой брать. Впрочем, в любом случае брать придётся - если оставлять здесь, Доктор с Кешей твоего друга ещё большим полудурком сделают, но информацию из него всю до капли выжмут... Прости, Илья, мне нужно уходить, - торопливо добавила она. - Нестабильность в конечной точке...

  Мария быстро шагнула к окну, её тело начало как будто таять, становясь всё прозрачней. Илью словно пригвоздило на месте - он не в силах был пошевелить ни рукой, ни ногой. Налетел сильный порыв ветра, рванул вверх занавеску на окне, комната на миг осветилась вспышкой молнии и снова погрузилась в темноту. Илья зябко передёрнул плечами и подумал о горячем душе, но, прислушавшись к себе, понял, что холод у него внутри, и горячая вода его вряд ли согреет.

  Совещание состоялось вечером в "избушке без окон, без дверей" как Иванов окрестил комнату Ильи, узнав, что Мария делает её полностью непроницаемой извне. Собрались вчетвером - Илья с Андреем, Мария и Горшечкин, который согласился помочь им бежать при условии, что его берут с собой. Лиза, которая, к радости Иванова, без каких-либо уговоров согласилась покинуть ЭКОР вместе с ними, отсутствовала - Кеша вызвал её на очередной доклад.

  Пятым участником совещания, который появился последним, материализовавшись у закрытой изнутри на защёлку входной двери, был отец Марии - Георгий Фомич Канин. Вернее то, чем он теперь стал. Полупрозрачный силуэт Канина, почти двухметрового роста, переливался всеми оттенками красного - от нежно-розового до кроваво-вишнёвого, почти коричневого. Разноцветные искорки то медленно вспыхивали и гасли в глубине этой странной завораживающей фигуры, то начинали движение по какому-то заданному алгоритму, то вдруг начинали метаться из стороны в сторону, сталкиваясь друг с другом и создавая новые. Заговорщики хотя и были предупреждены Марией о нынешнем состоянии Георгия Фомича и о том, что надолго принимать человеческий облик он не может, всё-таки подспудно чувствовали себя неловко, даже неуютно рядом с ним.

  Как только странная фигура показалась в комнате, все растерялись - как к нему обращаться? По имени-отчеству - язык не поворачивался, по фамилии - ни господин Канин, ни товарищ, ни гражданин к тому силуэту, который возник из ничего у них перед глазами, тоже не подходило.

  Выручил сам Канин. Он сразу понял их замешательство и предложил называть его Бастардом.

  - Так переводится фамилия "Канин" с санскрита - пояснил он.

  - Причём здесь санскрит?.. - недоуменно подумал Илья но, вспомнив о небывалых способностях приёмного отца Марии, приказал себе вообще ни о чём не думать. Однако тут же услышал мысленный ответ Канина:

  - Санскрит довольно близок к языку моих... давних предков.

  - Если на иностранном "бастард" звучит облагорожено, то по-русски это... "выродок", - покраснев, заметил Горшечкин, не посмев назвать ещё один, не совсем цензурный, но довольно часто употребляемый перевод этого слова - "ублюдок". - Неудобно, ей-богу! Давайте мы вас как-то иначе назовём - Джинном, например.

  - Это почему же? - раздался в ответ телепатический смешок Канина.

  - В Коране говорится, что джинны созданы из огня без дыма, в отличие от ангелов, которых создали из света. Если верить Исламу - первыми, ещё до появления рода человеческого, на Земле жили джинны. Арабское слово "джинн" происходит от "джанна" - прятаться или скрываться. Некоторые считают, что джинны и сейчас обитают параллельно с людьми и очень похожи на нас: едят, пьют, женятся, заводят детей и умирают. Хотя живут они гораздо дольше человека. Они многое умеют. Совсем как вы! Например, принять любой облик человека, животного, растения. Джинны могут летать и быть невидимыми, овладевать разумом и телами других созданий. До прихода Аллаха джинны могли подниматься к седьмому небу и подслушивать разговоры ангелов о событиях будущего. Но потом ангелы стали более тщательно охранять небеса. Если взглянуть на летнее ночное небо, можно увидеть фонтан падающих звезд - это ангелы гонят джиннов...

  Иванову надоело слушать лекцию о несуществующих джиннах, тем более что надо было как-то определяться с "джинном" настоящим, и он бесцеремонно прервал тираду Горшечкина:

  - Ну, ладно, мы уже поняли, что ты об этих джиннах всё знаешь.

  - А я компьютерную игру про них писал пару лет назад - занятная вещица получилась, - ещё более оживился Горшечкин. - Могу ссылочку дать... Там такая тема закрученная! Один из джиннов по имени Иблис был вхож в окружение ангелов. А потом он поднял восстание и превратился в Сатану. Кстати, джинны бывают разными: ифрит, гуль, силат, марид. Каким из них вас называть? Гуль отпадает - это джинны женского пола. Может, Ифритом? Ифриты самые могущественные.

  "Вот зануда! - раздражённо подумал про Серёгу Андрей. - А ещё вместе в бега двинем. Он же в дороге все мозги высушит и вые..." - майор оборвал мысленную фразу на полуслове и косо посмотрел на зловеще переливающуюся красным двухметровую фигуру Канина.

  - Зовите меня Дассан, - ментально предложил Канин, положив конец ликбезу Горшечкина и негодованию Иванова.

  К обсуждению побега предлагалась единственная версия - через забор в месте складирования катушек с дефектным кабелем. День и час побега были также определены вполне конкретно: пятница, начало девятого вечера - именно в пятницу в двадцать ноль-ноль Сергей Горшечкин заступал на смену. Все остальные моменты требовалось обсудить весьма подробно.

  Горшечкин оседлал стул, перевернув спинкой к себе. Его веснушчатое лицо порозовело, а белёсые брови приобрели красноватый оттенок.

  - Придержать на экранах видеокартинки с трёх камер - с двух ближайших, что на стойках ограждения периметра и с одной, установленной на тополе - технически проще пареной репы, - с некоторой беспечностью, объясняемой отличным знанием вопроса, заявил он. - Я их дистанционно отключу на полчасика, а потом они сами - автоматически - включатся, и запись продолжится в режиме текущего времени.

  - А что будет показывать таймер на мониторе в течение того получаса, что камеры будут отключены?

  - Да что надо, то и покажет. Я в технические вопросы вдаваться не буду, вам оно надо?

  Все участники совещания дружно покрутили головами.

  - Я к чему разговор веду, - продолжил Сергей. - В плане того, что наш побег не будет зафиксирован техникой видеоконтроля - это без проблем. Проблема в другом. Даже две проблемы. На дежурстве за камерами наблюдения постоянно находятся два человека. Пятница - моя смена и Мишки Мызина. Со мной всё понятно, а что с Мишкой будет? Мы с ним не то, чтобы друзья, но как-никак... вместе работаем. Вы его что - убивать собираетесь? Извините, но я в такие игры не играю! Одно дело - побег, а совсем другое - физическая расправа.

  Закончив свой монолог, Горшечкин с вызовом посмотрел на Репина, а тот почему-то - на Марию. Но не с вызовом, а растерянно.

  - А кто говорит об убийстве? - усмехнувшись, промурлыкала девушка. - Есть много способов временно лишить человека активности. Например, усыпить.

  - Снотворного в кофе подсыпать, что ли? - хмыкнул Горшечкин.

  - Обойдёмся без снотворного. Я тебе помогу, Серёжа. В оговорённое время ты мне откроешь дверь в дежурку, я войду и погружу твоего напарника в гипнотический сон. Он проспит до утра и при этом отлично выспится. Здоровый сон и никакого кровопролития.

  - Ну... - Сергей пожал рыхлыми плечами.

  - Ты говорил, что видишь две проблемы, - напомнил ему Репин.

  - Две?.. Ах, да. Я, наверное, неточно выразился. Вторая - это не проблема, а скорее вопрос... Допустим, всё у нас удастся: я отключу камеры, Мария... усыпит Мызина, мы удерём... Правда, боюсь, у меня не получится через забор... я видите ли несколько грузноват...

  - Ничего, - успокоил Горшечкина майор. - Я тебя в жопу подтолкну, а наверху тебя Репин примет.

  - А потом?

  - А потом я перелезу и уже на земле тебя приму. - Иванов со смехом добавил: - Не ссы карбидом, парень, не делай пыли. А и уроню, так насмерть не разобьёшься - там земелька мягкая и травка растёт.

  - Откуда ты знаешь? - заметил Илья.

  - Ну не асфальт же!

  - Это да... - вздохнул толстый компьютерщик. - Это как-нибудь... Но мы отвлеклись, однако. Я хотел об Иннокентии Ивановиче спросить.

  - А что Иннокентий Иванович? - обеспокоено спросили Андрей и Илья в один голос.

  - Так он же считай каждую ночь приезжает с проверкой, говорит: бессонница у него. К нам обязательно заходит - у него ключ. Представляете картину: входит Рябов в дежурку - меня на посту нет, и фиг знает, где я, Мишка Мызин дрыхнет без задних ног. Такой переполох начнётся!..

  - Да-а-а, - протянул Андрей, - засада...

  - А может, в пятницу он не приедет со своей инспекцией... - неуверенно начал Илья, но молчавший доселе Дассан остановил его мыслью, адресованной всем:

  - Надеяться на русский авось мы не имеем права. - (Репин заткнулся, проглотив горькую пилюлю). - Юноша совершенно прав, сбрасывать со счетов фактор внезапного появления на территории регионального отделения кого-либо из руководства нельзя. Есть у Иннокентия дурацкая привычка не спать по ночам. Дело в том, что Рябов - одинокий человек. У него нет ни жены, ни детей, ни друзей. У него вообще нет ничего, кроме работы. Дома ему скучно, вот он и заполняет вакуум своими частыми и неожиданными визитами сюда.

  - А вы не можете на расстоянии как-то узнать о его намерениях? - спросил Горшечкин. - Вы же, мне говорили, много чего можете.

  - В моём теперешнем состоянии к нему не пробиться, - печально произнёс Канин. - Кеша постоянно носит с собой генератор мнемопомех.

  - А это что за хрень? - спросил малосведущий в вопросах технического оснащения экорейнджеров Горшечкин.

  - Это такая штуковина, - стал пояснять ему Иванов, - которая не позволяет чужому человеку нагло шариться в твоей черепушке и читать твои сокровенные мысли.

  - А, я понял! - обрадовался Серёга. - Это что-то вроде глушилки.

  - Что-то вроде... - мрачно повторил майор. - Значит, Кеша может нагрянуть в любую минуту. Он не дурак, сразу поймёт, что к чему. Поднимет по тревоге личный состав и, не дожидаясь результатов поверки, организует преследование. Во всяком случае, я бы так сделал... Тогда остаётся одно, - выпалил он, - нейтрализовать к чёртовой матери охрану въездных ворот и, как говорится - вперёд и с песней. И пусть себе камеры пишут, пока разберутся, что произошло, мы будем уже далеко.

  - Охранников усыплять будем или как? - спросил Горшечкин; ему никто не ответил.

  Илья, предусмотрительно занявший единственное кресло в комнате, взволнованно взъерошил волосы и дополнил план Иванова - почему бы не воспользоваться автомобилями, на которых они ловили бомжей? В гараже целых четыре фургона, да ещё передвижная лаборатория. Вот только ключей от машин нет...

  На что Андрей ответил, что автомобили приметные, далеко на них не уедешь - менты остановят по наводке экоровцев. Вот если бы номера поменять и перекрасить, но на это не будет ни времени, ни возможностей. Разве что нахально выехать на парочке автозаков, протаранив ворота, а потом разъехаться в разные стороны и поодиночке добираться до условленного места. А завести любой автомобиль без ключей - плёвое дело. Как выразился майор: "С этой задачкой даже пятиклассница в клетчатой юбочке справится".

  - И нас также быстро схватит дорожный патруль, только поодиночке - документов на машины у нас нет, а номера тут же отследят по спутнику, - вступил в спор Горшечкин. - Нет, тут что-то позаковыристей придумать надо...

  - А что если... - Илья задумался, потом вдруг медленно поднялся с кресла и, растянув губы в улыбке, воскликнул: - Эврика! Нашёл!!

  - Репин, кончай из себя Архимеда корчить, выкладывай! - проворчал майор, недовольный, что его предложение не прошло.

  - Надо создать нестандартную ситуацию, - пояснил Илья. - То есть, чем-то отвлечь внимание от нашего побега, чтобы экоровцам не до нас было.

  - И чем же отвлекать собираешься? - криво усмехнулся майор. - Концерт Жанны Фриске организуешь?

  - Поверьте, я знаю, о чём говорю, я был лучшим креативным менеджером в нашей фирме и умею ставить представления. Мы им и без Жанны Фриске такой театр устроим - они с катушек съедут! - принялся убеждать Илья. - Тем более, на выходные по прогнозу дождь с грозой обещали.

  - А дождь-то тут при чём? - не мог взять в толк Иванов.

  - Дождь может быть и не при чём. Мария мне пару дней назад фокус показывала - грозу прямо перед моим окном устроила. А что, если направить грозовые разряды на объекты учреждения, чтобы пожар вызвать? Например, в комнату видеоохраны, в лабораторию, в пищеблок, ещё куда-то. Люди не пострадают, но аварийная ситуация с пожаром будет обеспечена. И паника пойдёт такая, что про нас надолго позабудут. Что в таких случаях правилами противопожарной безопасности предусмотрено?

  Илья повернулся к Горшечкину, который уверенно ответил:

  - Надо вызывать пожарных, пробовать тушить пожар своими силами и срочно производить эвакуацию людей и спасение имущества...

  - Вот именно! - обрадовался Илья. - Мы под шумок эвакуации и умотаем. В полной неразберихе нас сразу не хватятся, пока то да сё...

  - А Мария действительно может грозой управлять? - недоверие, прозвучавшее в голосе Иванова, заставило всех вопросительно посмотреть на девушку. Она усмехнулась и утвердительно кивнула.

  - По-моему, неплохо придумано, - прозвучал в головах собравшихся голос Дассана. - Я подкорректирую, если что. Надо, чтобы пожар занялся одновременно в нескольких местах - тогда паника будет сильнее. А в дыму ускользнуть легче...

  Они ещё около часа обсуждали детали предстоящего театрального действа. В конце совещания Андрей сказал:

  - Ну, вроде бы всё обговорили. Осталось только решить - куда мы, собственно говоря, собираемся двигать, сбежав из ЭКОРа.

  После недолгого молчания первым попытался высказаться Горшечкин:

  - У меня в Полынограде квартира, но думаю, туда нельзя.

  - Правильно думаешь, - кивнул Иванов. - По домам нам никому нельзя. Мы с Ильёй уже говорили на эту тему. Нам затеряться надо. Встаёт вопрос - в глушь, в Сибирь, подальше от больших городов, или?..

  - Может, куда-нибудь на запад? - пожал плечами Илья.

  - Ну, с тобой, Илюха, всё ясно. Тебя всегда к центрам цивилизации тянуло, даже в виртуальном мире...

  - У меня имеется предложение, которое вас может заинтересовать, - вбросил мысль Канин.

  - Мы вас внимательно слушаем, Дассан, - сказал Репин.

  - Внимаем, так сказать, - уточнил Иванов.

  - Под Красноярском, на его северной окраине, расположен коттеджный посёлок с весьма традиционным названием: "Сибирская заимка". Там у меня дом, о котором не знает ни Иннокентий Рябов, ни кто-либо из ЭКОРа. Мне кажется, мы смогли бы некоторое время пожить в нём.

  Илья с Андреем переглянулись.

  - В принципе, я не против, - сказал майор.

  - Я тоже, - кивнул Илья. - А ты, Сергей?

  - Да мне по большому счёту - всё равно, - присоединился Горшечкин.

  - Решено! - довольно подытожила Мария.

  Поздним вечером пятницы горячий ветер, поднимавший пыль, поутих. Липкая духота, как паутина, тут же облепила всё вокруг, стала давить, не давая дышать. На небольшую тучку, появившуюся на небе и закрывшую с десяток звёздочек, охранники у ворот ЭКОРа смотрели взглядами, полными надежды - вдруг именно она принесёт долгожданный дождик?

  Илья, нетерпеливо дожидавшийся в своей комнате первых ударов грома, то и дело поглядывал на небо. Ну, когда же, мысленно подгонял он, скорее бы тучи закрыли всё небо! Прошло с полчаса томительного ожидания - тучи очень медленно, но уверенно стали затягивать горизонт. Ещё минут через пятнадцать наконец-то потянуло свежестью. Каждое, даже самое лёгкое дуновение ветерка Илья ловил всем телом, каждой клеточкой кожи. Он подошёл к окну и отодвинул занавеску, чтобы насладиться этой свежестью, вдохнуть ещё и ещё, очистить легкие и укрепить натянутые перед нелёгким испытанием нервы. Асфальтовая дорожка, по которой бродило несколько парочек, быстро очистилась. Близкий, теперь уже точно очень близкий дождь, заставил всех экорейнджеров срочно искать себе укрытие.

  "Только бы всё получилось, - волновался Репин. - Только бы всё пошло по плану и не сорвалось в последнюю минуту!"

  Вскоре снова поднялся ветер, сметая дорожную пыль, пригибая цветы на клумбах. Где-то вдалеке прогрохотал гром, упали на землю первые крупные капли.

  Илья почувствовал, как гулко заколотилось сердце. Интересно, все сейчас испытывают то же, что и он? Далеко на горизонте молния разрезала тучи, и через минуту грохот грома потряс небо и землю. Гроза стремительно и неотвратимо приближалась.

  "Кажется, сейчас начнётся!" - едва он успел подумать, как молния полыхнула прямо перед окном. Илья со смесью восторга и ужаса ждал мощного раската грома, который будет сигналом к побегу. Через секунду рвануло, казалось, прямо над головой, свет моргнул и погас. Вспыхнула лампочка аварийного освещения. Краем глаза Илья увидел в воздухе множество светящихся шаров разного размера, которые, колыхаясь, плыли, переливаясь нестерпимым светом. Те шары, которые достигали забора и асфальтовой дорожки, взрывались с сердитым треском.

  "Шаровые молнии!" - догадался Репин.

  "Пора!" - прозвучал в голове низкий голос Дассана.

  "Вперёд! Я только что подожгла административное здание", - почти одновременно с ним сообщила Мария.

  "Пожар! Горит!" - прорезали тишину истошные крики с улицы. Бешено завыла сирена, ещё одна, потом ещё несколько, и всё слилось в жуткий протяжный вой.

  Илья кинулся в коридор и увидел выбегающих из комнат растерянных людей.

  - Пожар, спасайтесь, все на улицу! - заорал он и, подавая пример, помчался по коридору к выходу.

  Он рванул ручку двери, слыша за собой топот бегущих, и выскочил на крыльцо. Крыша административного здания пылала, горело в окнах третьего этажа - там, где находилась комната видеоохраны. Вдалеке виднелось ещё два зарева - горели помещения складов и катушки кабеля.

  В это время в здание пищеблока ударила ещё одна молния, но здание устояло - сработал громоотвод.

  Перекрывая вой сирен, проревел чей-то голос, усиленный рупором: "Внимание! Срочная эвакуация! Всем покинуть горящие объекты, ответственным приступить к тушению пожара! Срочная эвакуация!"

  Люди заметались под дождём, напуганные происходящим. Мигающие красные лампы аварийного освещения и задымленность усиливали панику.

  Краем глаза Илья увидел Марию, которая выбежала из стационара. Он бросился к ней, задыхаясь от волнения. Схватившись за руки, они помчались к гаражу. Там уже орудовал Иванов, сидевший в передвижной лаборатории. Майор быстро завёл машину и скомандовал подбежавшим:

  - Репин, живо за руль! Маша, открывай ворота пошире!

  Илья занял место за рулём автозака и стал аккуратно выруливать; Мария широко распахнула ворота гаража. Иванов, не теряя времени, бросился к "Тойоте Ленд Крузер" Магистра Млечина, которая часто оставалась в гараже (шеф ею редко пользовался, предпочитая более комфортный "Мерседес"). За ним кинулась Лиза, которую Илья вначале не заметил - девушка стояла за колонной.

  Через минуту обе машины вырулили на площадку перед воротами, почти полностью затянувшуюся едким дымом. Из дымовой завесы вынырнула высокая фигура Дассана. Он погрузил в багажник "Тойоты" несколько ТОРСов и сумку с документами из вскрытого сейфа Магистра, молча шагнул в сторону и растворился в дыму, быстро заполнявшем всю территорию ЭКОРа.

  - Открывай ворота, живо! Эвакуация! - заорал Илья, подруливая к охранникам. Те послушно распахнули ворота, и обе машины рванули вперёд.

  Едва они отъехали на несколько километров от пожарища, хлынул ливень, азартно колотя по машинам, выбивая по крышам чёткую барабанную дробь. Ветви деревьев, растущих вдоль трассы, гнулись под напором сильного ветра. Вода заливала дорогу, колёса машин уже наполовину скрылись под водой.

  Илья просигналил, остановил машину, открыл дверцу и крикнул в темноту:

  - Андрюха, Серёга где? Горшечкин с вами?

  - Нет! - донесся в ответ голос майора. - Мы думали, он в вашей машине.

  Послышался топот, подбежал Иванов, матерясь и разбрызгивая воду в луже, вскочил на подножку, утирая лицо от надоедливых струй дождя. Мария взмахом руки поставила силовой щит, оградив передвижную лабораторию сферой, через которую дождь не мог пробиться.

  Иванов только покачал головой и махнул рукой, мол, уже ничему не удивляюсь...

  - Придётся возвращаться, будь оно всё неладно. Едрёна копоть! - снова выругался майор. - И где его черти носят, твоего Серёгу.

  Илья открыл рот, чтобы возразить, что Серёга вовсе не его, а сам по себе, и должен был быть в гараже раньше них, потому что Мария его первого предупредила... Предупредила ли? Он вопросительно посмотрел на девушку. Она, прочитав его мысли, утвердительно кивнула.

  - Предупредила, только он почему-то не покинул помещение, - тихо сказала она.

  - Он задохнулся в дыму, - Дассан материализовался рядом с машиной. - Второй охранник испугался и бросился не на улицу, а в комнату отдыха, Горшечкин принялся его оттуда вытаскивать. Когда я почувствовал, что происходит что-то не то, было уже поздно. Охранника он успел вытащить в коридор, а сам зачем-то вернулся...

  - Интересно, за чем? - зло спросил Андрей.

  Илья почувствовал, как засосало под ложечкой. Сглотнув слюну, враз наполнившую рот, он хрипло сказал:

  - Какая теперь разница... Жаль Серёгу, хороший парень был.

  Репин отвернулся, скрывая набежавшие слезы. Он чувствовал себя в какой-то мере ответственным за то, что произошло - ведь предложение устроить пожар исходило от него.

  - Вы ребята, как хотите, а мне к матери нужно, - решительно заявил Андрей. - Забегу всего на пару минут. Хочу предупредить, что надолго уеду, чтобы не волновалась, и деньжат надо немного подкинуть - на пенсию особо не разживёшься...

  - У меня тоже есть дела в городе, - отозвался Илья. - Моё предложение - вы с Лизой едете к матери на "Ленд Крузере", а мы с Марией на нашем автозаке. Встречаемся в пять утра на базе отдыха "Полярная звезда", это в двадцати километрах от Полынограда.

  Илья достал из бардачка карту и показал место будущей встречи. Иванов глянул мельком и кивнул.

  - Если что - вызывай меня или Марию направленным лучом, - заботливо добавил Репин.

  - Не мороси, Илюха - засмеялся Андрей. - Бог не выдаст - свинья не съест... По машинам!

  Он спрыгнул с подножки, выбежал под дождь, и, топая тяжёлыми ботинками по лужам, помчался обратно к "Ленд Крузеру".

  Дассан сосредоточил психокинетический зонт над автомобилями, вовлекая их в спираль своего корректирующего импульса. Обе машины стали окутываться тёмно-серым дымом. Когда дым рассеялся, оказалось, что оба автомобиля поменяли цвет. Номера на них тоже были уже другие.

  Двухметровый тёмный силуэт стал источаться и через несколько минут исчез, оставив после себя запах озона. Обе машины рванули с места в сторону Полынограда.

Продолжение следует...