Дантист молчал и ждал продолжения разговора.
- Я ученый, - начал Пьер Шатен. – Занимаюсь наукой всю жизнь, буквально с пеленок. И как ученый, хорошо знающий предмет, могу сказать вполне определенно: точные науки далеко не так точны, как это принято считать. Поправки и допущения иногда могут кардинально менять все кругленькие и красивенькие результаты расчетов. А это вообще меняет иногда весь смысл и направление поисков. А гуманитарные науки? Да в них столько условностей, неточностей и индивидуальных личностных утверждений, порою очень и очень спорных, что об истине можно попросту забыть. Слова Сократа: «я знаю, что ничего не знаю» - вот единственное утверждение, которым должен руководствоваться каждый человек, посвятивший свою жизнь и свои силы науке. Физика, химия, математика, биология… да вся наука основана на результатах многовековых наблюдений за явлениями, происходящими в природе и попытках эти явления описать, рассчитать, загнать в удобные для восприятия формулы. Но далеко не все эти явления можно описать придуманными символами и расчетными величинами. К примеру: как можно выразить математически или, скажем, химически такие явления, как горе, любовь? Измерить и описать процессы, протекающие в человеческом организме в такие периоды, можно. Но это всего лишь констатация факта возникновения того или иного ощущения. А почему это происходит? Что такое смерть? Как возникает сознание? И куда оно девается после смерти? Да что такое судьба, в конце концов? Почему один человек окружен толпой любящих и уважающих его людей, родных и знакомых до самой старости? А жизнь другого – чреда потерь и страданий? А третий?.. Ухватил за хвост птицу счастья и думает: вот оно то самое, свершилось! Но вдруг ах… теряет неожиданно обретенное счастье…
Дантист вздрогнул.
Пьер Шатен продолжал, не заметив, как напряглось лицо сидящего напротив человека.
- Те вопросы, на которые ответа нет, наша хваленая фундаментальная наука и не пытается решить. Все списывается на природу, на провидение божье или на несчастный случай… Судьба? Рок? То, что должно произойти, произойдет обязательно в определенный момент, - саркастически произнес он. - Ерунда!
- Ты не согласен с Конфуцием?
- И с Ницше тоже. Бессилие, - поморщился Шатен, - они проповедуют бессилие. Человек рождается не для того, чтобы страдать, а для того, чтобы быть счастливым. Он сам может выбирать именно тот путь, по которому ему идти комфортнее, по которому он хочет идти.
- Хорошо бы, - согласился Дантист. – Но это мечты. Утопия… Жизнь крайне жестока. Мы можем что-то менять в своей жизни, стремиться к счастью, но по этой дорожке идешь не ты один. Рядом с тобой идут люди, которые влияют на твою жизнь. Судьбы сплетаются, а пути расходятся.
- А вот и нет!
- Ты что же, открыл формулу счастья? – усмехнулся Дантист.
- Я на пороге открытия, - серьезно ответил Шатен. Он пошевелил мышью, и темный экран монитора посветлел. На нем вновь появились разноцветные параллельные линии. – Что это, как ты думаешь?
- Матрица какая-то, - пожал плечами Дантист.
- Это модель. Многовариантная модель человеческой судьбы. Сильно упрощенная модель.
- Чьей судьбы?
- Это абстрактная модель. Но получена она по результатам исследования мозга многих людей… Конкретных людей.
- И что означают эти параллельные линии?..
Шатен отодвинулся от монитора и откинулся на спинку кресла.
- Ответь, Алекс: ты знаком с теорией параллельных миров?
- Даже не знаю, что тебе сказать… Читал где-то, что параллельный мир – это некая реальность, существующая независимо от нашей и нигде с ней не пересекающаяся... – Дантист замолчал и почесал затылок, показав Шатену свое практически полное невежество в данном вопросе. Иногда демонстрация осведомленности вредит делу.
- И это все?..
- Видишь ли, Пьер… специфика моей работы не оставляет места для всестороннего интеллектуального самосовершенствования. Иногда я, конечно, читаю книги, но… точно не по теории параллельных миров.
- Это понятно, - улыбнувшись, кивнул Шатен. – Хорошо, я вкратце… Эта теория возникла еще в середине прошлого столетия. Ее автор – американский ученый Хью Эверетт. Он предположил, что параллельные миры – это варианты жизни конкретного человека. Каждый человек ежеминутно (если не ежесекундно) принимает какие-то решения, совершает разные поступки. На первый взгляд незначительные. Но в зависимости от того, какое решение он примет подчас круто меняется его судьба. По теории Эверетта, каждое событие влечет за собой разделение Вселенной. Число возможных исходов равно числу параллельных миров. А так как количество вариантов минимум два, а максимум - бесконечность, а поступки человек совершает каждую секунду, а людей на Земле миллиарды, то количество параллельных миров бесконечно как космос… Помимо варианта, в котором живет человек, существует неисчислимое множество других вариантов. Есть мир, в котором ты неудачник, а есть мир, в котором ты гений. Есть мир, где ты живешь только миг, а есть тот, в котором ты долгожитель…
- Безумная идея, - скептически произнес Дантист.
- Все гениальные идеи поначалу казались безумными, - возразил Пьер Шатен.
- Ну, хорошо, - сказал Александр, – в общих чертах я уяснил суть теории Эверетта. Рассказывай, что можно увидеть на этой модели. Какие судьбы? Какие параллельные миры?..
Пьер снова придвинулся к монитору.
- Хью Эверетт был теоретиком, он не искал практических подтверждений своей теории. Я же занимаюсь решением вопроса о перемещении человека из одной реальности в другую! Данная математическая модель решает две задачи. Во-первых, она помогает мне систематизировать параллельные миры, а во-вторых - это иллюстрация многовариантности человеческой судьбы. Каждая параллель здесь – это один из ее вариантов и она соответствует тому миру, в котором человек может потенциально существовать. Сколько миров столько судеб. Вот эта красная в центре пучка - мир, в котором человек находится сейчас. Допустим – это наш мир, - Шатен указательным пальцем начертил круг у себя над головой. – Слева с самого края находится белая параллель, она соответствует идеальному миру. Идеальному с точки зрения этого условного человека. В эмоциональном плане естественно.
- Рай своего рода, - вставил Дантист.
- Можно и так сказать, - великодушно согласился гений. – Крайняя справа, черная линия – мир тяжелый, мрачный, полный боли и страдания. Нелегкая судьба. Следуя предложенной тобой терминологии - это Ад.
Дантист взглянул в глаза Шатена, в них горел огонек одержимости.
- Человек может выбирать, в каком из параллельных миров ему жить, - продолжал Шатен. – Он может сам выбирать свою судьбу. Вот она – формула счастья!
- Но каким образом человек может попасть в тот мир, в котором он хочет жить? – спросил Дантист.
- Простым усилием мысли! – радостно сообщил Шатен. – Многие ученые ищут порталы перехода в параллельные миры, но не могут найти, потому что ищут не там. Забираются под землю, плутают в лабиринтах пещер, опускаются в морские глубины, лезут к полюсам. В космосе пытаются отыскать, на других планетах. И не находят. Иной раз мелькнет где-нибудь информация, мол, сенсация! Нашли! А потом сенсация оказывается фикцией… Я пошел по другому пути… Мозг человека, Алекс, – это самый мощный и самый неизученный орган. Сознание… оно бесконечно. Там хранится не только вся информация о прошлом человечества, но и о его будущем. Там и бесконечное количество вариантов судеб, то есть параллельных миров, там и портал перехода в них… Понимаешь, Алекс, выход в параллельную Вселенную - это не только путь к счастью, это дорога в бессмертие. Человек может прожить бесчисленное количество жизней, перебираясь из одного параллельного мира в другой, в любую временную точку. Может повторять свою жизнь в одном и том же мире столько раз, сколько пожелает.
- Любой человек?
- Только Человек Новый. Простые Индиго могут лишь раз перейти в один из выбранных ими параллельных миров и остаться в нем до конца своей жизни. Они не наделены теми способностями, которые имеются у Homo Neo. Что же касается обычных людей… для них вход в параллельный мир закрыт на огромный амбарный замок. Отмирающая ветвь человечества…
Дантист снова закурил. Большинство из услышанного, казалось ему бредом сумасшедшего, тем не менее, этот бред приближал его к разгадке тайны исчезновения детей Супериндиго, или Homo Neo, как называл их Пьер Шатен. Дантист уже слышал звуки победного марша. Но одновременно с ними, в душе молодого человека поселилось странное чувство: словно он стоит перед закрытой, но не запертой на ключ дверью. Ему не терпится взяться за ручку, распахнуть дверь, сделать шаг и… назад он не вернется никогда.
- Это все очень интересно, - задумчиво произнес Дантист, – но все-таки, Пьер, твои предположения кажутся мне… чем-то из области фантастики.
Шатен испытующе посмотрел на Александра.
- Параллельные миры - реальность, - безапелляционно заявил он. - И ты сам можешь в этом убедиться. Поедем?
- Куда? В параллельный мир?
- В лабораторию «Параллели». А оттуда можно и в параллельный мир, если решишься, конечно.
- Поехали! – бодро согласился Дантист.
В пути до лаборатории теорию о параллельных мирах не обсуждали.
Шатен расспрашивал Дантиста о подробностях посещения Южной части «зоны». Особенно внимательно он слушал рассказ Дантиста о диком подполковнике и о его странном союзе с дикими собаками. Дантист рассказывал и незаметно наблюдал в зеркало заднего вида за маневрами неприметного серенького Фольксвагена с брезентовым верхом. Фольксваген держался на приличном расстоянии, но следовал по пятам.
Наверное, охрана президента все-таки существует, подумал Дантист. Кто сидит за рулем Фольксвагена, он не разглядел.
Лаборатория «Параллели» находилась почти в самом центре старой университетской части города, в кирпичном двухподъездном и двухэтажном здании с куполообразной черепичной крышей зеленого цвета. Если бы не крыша, дом был бы похож на обычную институтскую общагу. Вокруг дома был разбит парк с детскими аттракционами и палатками с мороженым и напитками. На аттракционах веселились дети, их было много.
Заметив удивленный взгляд Дантиста, Шатен сказал:
- Это мои ученики, гости Берберры-2.
- Они же учителя?
- Все эти дети – Homo Neo… Кстати, Алекс, вы владеете русским языком? – неожиданно спросил Шатен.
- Почему вы об этом спросили?
- Дело в том, что все мои гости – русские. Они конечно дети одаренные и уже давно овладели двумя-тремя иностранными языками, а некоторые гораздо большим количеством… Но почему-то в основном они предпочитают общаться на родном языке. Когда вообще в общении используют речевой аппарат…
«Ну вот, полдела сделано, - подумал Дантист, надевая солнцезащитные очки с встроенной в них цифровой камерой. - Теперь если даже не удастся вывезти отсюда детей, у ФАЭТ будут неоспоримые доказательства причастности Берберры-2 к похищению российских граждан»
- Мне приходилось работать в России, Пьер, - сказал он Шатену, - так что русским языком я владею в совершенстве.
Дети были совершенно не похожи на страдающих в неволе от тоски по дому и оторванности от близких людей несчастных пленников. Они весело и заливисто хохотали, носились, шлепая сандаликами и кроссовками по асфальту парковых дорожек, лопали мороженое и были вполне довольны предложенной им жизнью. Это смущало Дантиста и вызывало тревогу за успех операции по возврату похищенных в родные пенаты.
Шатен поочередно представлял каждого из ребятишек, встречаемых ими на пути к подъезду дома. Представлял и рассказывал о необычайных способностях того или иного Homo Neo.
- Асланбек. Телепат и ясновидец. Впрочем, они все телепаты.
Неслышный щелчок, изображение чернявого худенького чеченца открыло картотеку похищенных детей Супериндиго.
- Светлана. Целительница. Это ее основное… увлечение. Но может очень многое, потенциал огромен.
Щелчок. Томная девушка лет пятнадцати, бледная с распущенными светлыми волосами в картотеке.
- Андрей. Десять лет. Телекинез и пирокинез. Много хлопот доставляет. Хоть личного пожарного к нему приставляй. Впрочем, он сам все и тушит. Помимо способности воспламенять предметы умеет и понижать их температуру.
Щелчок. Картотеку пополнил розовощекий пацан с оттопыренными ушами, кудрявой шевелюрой и длинными ресницами. Плотный и сбитый как поросенок. В карих глазах – хитринка.
- Артем, - представил Шатен щуплого, узкоплечего подростка лет четырнадцати с острыми чертами лица и черными как смоль длинными волосами, зачесанными назад. – Большой любитель телепортационных путешествий. Пока радиус действия невелик - максимум два-два с половиной километра, - но когда прибыл сюда, мог перемещаться метров на десять… Прогрессирует гигантскими темпами.
- Приведение! – догадался Дантист.
- А, ты уже знаком с местным фольклором?
- Сван Гастелло рассказывал. Он общался с боевиками из банды Шугая. А покойный Барс Каталь сам встречал Артема на развалинах какого-то дома…
Тем временем они подошли к беседке, оплетенной виноградными лозами. В беседке сидели три мальчика и четыре девочки. Сидели молча и у всех были закрыты глаза. Дантист сделал несколько снимков.
- Обсуждают что-то, - тихо сказал Шатен. – Мысленно. Пошли, не будем им мешать.
Всех представить было невозможно. Таких молчаливых и неподвижных групп как эта семерка было немного. В основном ребята носились по парку как угорелые и орали во все горло.
Пьер и Дантист подошли к двери подъезда. Навстречу им вышел юноша лет шестнадцати. Лицо его показалось Дантисту до боли знакомым. Что-то неуловимое во взгляде, в легкой горбинке носа, в бледных веснушках…
- Здорово, Пьер, - поздоровался он с президентом как с равным. – Это тот человек, про которого ты рассказывал?
Юноша взглянул на Дантиста пристально и тут же отвел глаза. Дантист понял: парень узнал о нем все, что хотел узнать, может быть даже больше, чем о себе знал сам Александр Данцов.
- Алексей Ивашов, Алекс Планж, - представил их друг другу Шатен.
Дантист заметил, как дрогнули в едва заметной улыбке губы Алексея.
- Мы должны собраться в зале совещаний? – спросил юноша. - Когда?
- До обеда осталось… - Шатен взглянул на часы, - меньше часа, поэтому надо поторопиться. Думаю, через десять минут. Я сам всех позову… Как Ольга?
- Ей лучше. Голова почти не болит. Светлана ей помогла.
- Хорошо. Значит через десять минут…
Алексей ушел. Шатен провел Дантиста по коридору по направлению к залу совещаний. Зал был расположен в центре здания, именно над ним возвышалась куполообразная крыша. Сводчатый потолок изображал звездное небо и сверкал тысячей маленьких лампочек, играющих роль звезд.
Как в планетарии, подумал Дантист и улыбнулся своим воспоминаниям…
Когда Сашка Данцов был маленьким, они с мамой часто ходили в Центральный парк. Там был планетарий. Потом его переоборудовали в зал игровых автоматов.
Кафедра возвышалась в центре зала. По периметру стояли стулья для студентов.
Шатен сел в одно из кресел, стоявших на кафедральном возвышении и закрыл глаза. Молчание длилось минуту.
- Я позвал всех, - сообщил Шатен.
- Как ту птичку? – спросил Дантист.
Шатен не ответил.
- Кто такая Ольга? – задал Дантист новый вопрос.
- Ольга? – переспросил Пьер. - Ольга сестра Алексея. Они близнецы. Ольга – уникум. Она может все или почти все. Одно плохо: после каждого мощного выброса психоэнергии девушку мучают ужасные головные боли. Между прочим, именно благодаря небывалым способностям Ольги я увидел другие миры…
В зал совещаний стали стекаться угомонившиеся дети, Дантист насчитал двадцать два человека. Когда все собрались и расселись, со студенческого места встал Алексей Ивашов и замер, глядя на Пьера Шатена. Он стоял молча, но Дантист увидел, что часть детей закрыли глаза, явно прислушиваясь к чему-то.
- Говори, пожалуйста, словами, Алексей, - попросил Шатен. – Некоторые ребята еще не очень хорошо умеют читать мысли других людей. Им трудно успевать за тобой. А господин Алекс Планж вообще лишен такой возможности.
- Хочешь, я за пару минут установлю с Алексом Планжем, как себя называет этот человек, мысленный контакт? – поднялся со своего места уже знакомый Дантисту Асланбек.
- Допустим, за пару минут ты не управишься, - улыбнулся Шатен. Он не заметил или сделал вид, что не заметил слов Асламбека явно говорящих о том, что Алекс Планж не тот за кого себя выдает.
- Управлюсь, - пообещал Асланбек. – Он взрослый, к тому же один из нас.
- Давай лучше в другой раз. Мне показалось, что Алекс, - Шатен сделал ударение на имени, - захочет остаться с нами надолго… Итак, господа, я хочу повторить эксперимент в рамках программы «Параллели» с участием Алекса Планжа в качестве экскурсанта.
«Ничего себе, - подумал Дантист. – Моего согласия уже не спрашивают…»
- Без Ольги может не получиться, - крикнул, не вставая, кудрявый Андрей.
- А кто сказал, что Ольга не будет принимать участие в эксперименте? Она в своей комнате, но все слышит и согласна, - сказал Пьер. – Ольга думает, что это ей будет даже очень интересно.
- Тогда без проблем, - сказала темноволосая девочка, одна из той семерки, что сидела и занималась телепатией в оплетенной виноградом беседке. – Но нам нужно побыть подольше с Алексом рядом, понять его.
Дантисту стало не по себе от этих слов.
- Ольга говорит то же самое, - сказал Шатен. – Решаем так: Алекс пробудет с вами весь остаток дня и всю ночь. Эксперимент проведем завтра утром, в десять часов.
«Они меня расколют как гнилой грецкий орех, - думал Дантист. - Да что там, уже раскололи! Что делать? Отказаться от эксперимента?.. Будет еще хуже. Согласиться?.. Куда они меня закинут, в какую Тмутаракань?.. Ты что, струсил, Дантист? Удастся эксперимент или не удастся - это еще вопрос. Да и вообще, что собой представляет этот идиотский эксперимент? Параллельные миры… Ад, Рай… Бред полный! Хотя все, что я увидел и услышал за последнее время очень похоже на бред, но таковым вроде бы не является. Пока я адекватен… Что ж, будь что будет…»
Алексей вдруг поднял руку и сказал:
- По парку кто-то ходит. Кто-то чужой. Чем-то похож на Алекса.
- Я тоже чувствую, - сказал Асланбек.
- Я тоже, - сказала одна из девушек из беседки.
- И я! И я! - раздалось еще несколько голосов.
- Сейчас он возле двери, - определил Алексей.
- Входите, господин Фархад, - громко произнес президент Шатен. – Я уже давно наблюдаю за вами. Входите, не стесняйтесь.
Открылась дверь.
На пороге стоял Скиф.
Если бы на месте Скифа был другой человек, то на его бы лице скорей всего появилась растерянность или, по крайней мере, досада. На лице Скифа не дрогнул ни один мускул. Он с азиатским спокойствием и достоинством вошел в зал совещаний.
- Прошу к нам, - пригласил Пьер, указывая на место рядом с собой. – Присоединяйтесь. Надеюсь, вы все слышали... Вас я тоже приглашаю совершить путешествие в параллельный мир.
- Ну а теперь, Скиф, что ты скажешь? После того как все это увидел собственными глазами?
Дантист и Скиф сидели в той беседке, где перед совещанием телепатировали семеро юных дарований.
Скиф задумчиво жевал травинку…
Сразу после совещания, до самого конца которого Скиф просидел с каменным лицом невозмутимый как Будда, все направились в столовую-автомат. Отобедав, Шатен, сославшись на государственные дела, попрощался до завтра и уехал. Но перед отъездом они с Алексеем Ивашовым, уединившись в парке, что-то обсуждали в течение десяти минут.
Проводив президента, Алексей подошел к Дантисту.
- Пьер попросил меня организовать для вас со Скифом встречи с нашими ребятами, - сказал он. – Индивидуальные встречи с демонстрацией способностей, которыми они обладают.
- Это было бы замечательно, - согласился Дантист и спросил: - А где твоя сестра? Мне кажется, что на обеде ее тоже не было.
- Ольга готовится к завтрашнему эксперименту, она аккумулирует энергию. Ей нужно хорошо отдохнуть. А ест она мало и только один раз в день утром.
- Откуда же тогда она берет энергию? – удивился Скиф.
- Из других источников…
Первым кто продемонстрировал необычные способности, был толстый поджигатель Андрюха. Андрюхой он назвал себя сам.
Эксперимент проходил в металлическом павильоне, расположенном в дальнем углу парка: Андрюхины способности были опасны для окружающих. Андрюха мигом поджег приготовленную поленицу дров и так же быстро ее затушил. При этом он даже не вспотел.
- Ты давно это умеешь делать? – спросил Дантист.
- Всегда. Только когда был маленький, не знал, что это я делаю. И тушить пожар я тогда не умел. Однажды мы чуть не сгорели с бабушкой. Хорошо, отец с работы на обед заскочил… Потом все говорили: полтергейст, полтергейст… И я тоже думал, что огонь в наш дом полтергейст принес, хоть и не знал тогда, что это такое – полтергейст. После этого случая мы переехали в другую квартиру… Но я и там огонь сделал!
- А как это у тебя получается? – поинтересовался Скиф. – Что ты делаешь для того, чтобы был огонь?
- Я про него думаю, - ответил Андрюха. – Вот, смотри.
Он вытянул перед собой руку, ладонью вверх, пристально на нее посмотрел, и на ладони возник огненный шар. Андрюха стал играться с шариком, перебрасывая его с одной ладони на другую, будто горячую печеную картошку.
- Сгоришь! – закричал Дантист.
Андрюха заливисто засмеялся. Он убрал руку, огненный шар повис в воздухе, потом медленно описал дугу и оказался за спиной Дантиста. Дантист почувствовал, как горячая волна прошла над головой и припекла лопатки. Шарик нырнул вбок и спрятался за спиной у Скифа, который опасливо отошел в сторону. Потом огненный мячик снова оказался мирно лежащим в пухлой Андрюхиной ладошке.
- Мама тоже испугалась в первый раз. Даже чуть в паморок не упала. - Смешно сказал: «в паморок».
Андрюха сделал страшные глаза, и огненный мячик взмыл вверх, к высокому потолку павильона. Там он затрещал и распался на миллионы маленьких искорок. Искры падали вниз, но до голов людей не долетали, гасли в воздухе. Андрюха восхищенно глядел на сотворенный им фейерверк.
- А где твоя мама? – спросил Дантист.
- Мама? – удивился Андрюха. – Дома…
- Она знает, где ты?
На круглом лице «огневержца» появилось недоумение.
- Она сама тебя сюда отпустила? – снова спросил Дантист.
Андрюха был озадачен вопросом Алекса. Он пытался найти ответ на этот вопрос, но подходящие слова не приходили. Дантисту и Скифу стало ясно: Андрюха никогда не задумывался на эту тему.
Следующим кто продемонстрировал им свои способности, была Светлана. Целительница.
- Вы парни здоровые оба. У вас только небольшие ранки, но они уже заживают. Я сделаю так, что следов не останется. У тебя, Алекс, совсем ерунда. С тебя-то я и начну. – Голос у томной Светланы был воркующим, он словно обволакивал слушателей с головы до ног.
Светлана положила Дантисту руку на грудь. Он почувствовал приятное тепло и легкое покалывание в том месте, куда попала пуля подполковника. Сеанс длился не более одной минуты.
- Пластырь можешь отклеить, парень. Он уже не нужен.
Дантист расстегнул рубаху и оторвал полоски пластыря. Под пластырем не было ничего, даже намека на шрам.
- А с тобой, парень придется повозиться, - сказала Светлана Скифу. – Снимай рубашку.
Скиф стянул через голову камуфляжную рубаху.
- А ты красивый, парень, - ворковала Светлана, нежно водя тонкими пальчиками по рельефной мускулатуре Скифа. – Красивый и сильный. Но сила твоя не только в крепких мышцах и боевом умении. Ты этого не знаешь точно, но догадываешься. Ты силен своей жаждой.
- Жаждой?.. – недоумевал Скиф. – Почему жаждой?
- Не той жаждой, о которой ты думаешь. Эту жажду не утолить водой. И она будет в тебе всегда, - непонятно ответила Светлана.
Дантист изумленно наблюдал за процессом лечения.
Раны Скифа затягивались и светлели на глазах, превращались сначала в белые тонкие шрамы, а потом и вовсе исчезали. Словно недавней схватки с собаками не было и в помине. Даже старые боевые отметины на теле воина становились менее заметными.
Скиф сидел с закрытыми глазами расслабленный как во время своих медитаций. Но сейчас на его лице блуждала легкая едва заметная улыбка.
- Брюки можешь не снимать, парень, - хохотнув, продолжала ворковать юная целительница. – Заживление ран происходит по всему телу. В левой лодыжке особенно интенсивно. Но сегодня шрам не исчезнет совсем. Завтра нужно повторить сеанс…
Скиф открыл глаза.
«Спасибо», хотел сказать он, но Светлана закрыла рукой его губы. Скиф поцеловал узкую ладошку.
- Я пойду, - сказала Светлана. – Там Артем ждет не дождется, когда я уйду, чтобы показать вам свои скачки по парку.
- Света, подожди, - остановил девушку Дантист. - Хочу задать тебе один вопрос...
- О моих родителях?
Дантист уже перестал чему-либо удивляться.
- Они знают, где ты сейчас находишься? – спросил он.
- Нет. Они ничего не знают.
- Как же так?
Светлана не ответила. В ее глазах читалось равнодушие…
Артему было двенадцать лет, а не четырнадцать как вначале предположил Дантист. Недетская прическа и изредка появляющаяся сосредоточенность во взгляде черных как смородины глаз взрослили Артема.
- Привет, - сказал он Дантисту, протягивая руку.
- Привет, - ответил Дантист, собираясь пожать протянутую руку, но его пальцы сжали пустоту. Артем исчез.
- Ку-ку! – весело прозвучало за их спинами.
Дантист и Скиф оглянулись. Артем стоял метрах в десяти от них и улыбался. Скиф тряхнул головой. Артем снова исчез. Теперь он появился сбоку. Он сидел на толстом сучке дуба и корчил рожицы.
- Иди к нам, - позвал его Скиф. – Есть разговор.
Артем не стал спрыгивать с сучка, он просто исчез, словно его там и не было, и в ту же секунду возник перед ними.
- Что за разговор? О том, кто мои родители и как они меня отпустили? Я их не спрашивал. Скучно было… Мне рассказали об этом месте. Привезли сюда. Я решил погостить немного. Надоест - уйду в другое место. Меня здесь никто не держит. Мне здесь нравится - вот и все. Пока нравится…
- А в параллельный мир ты не хочешь? – спросил Дантист.
- А что мне там делать?
- Ну, я не знаю… - не нашелся Дантист.
- Когда узнаешь, спрашивай. Все, я пошел.
Артем снова исчез и больше не появился. Ему быстро надоедало находиться в одном месте.
- Что, ускакал? – Алексей подошел в сопровождении мальчика чеченца. - Это Асланбек, - Алексей обращался к Дантисту. – Он обещал тебе за две минуты установить телепатический контакт. Он это может.
- Пошли в беседку, - предложил Асланбек. – Мне там нравится сидеть. Там легко думается и читается. – Говоря: читается, Асланбек явно не книжки имел в виду.
Сначала ни Скиф, ни Дантист ничего не ощущали. Асланбек хмурился. Потом Дантист услышал какой-то шепот и огляделся. Алексей ушел, оставив их наедине с юным телепатом. Все молчали. Скиф сидел с закрытыми глазами. Видимо и он что-то услышал, потому что вдруг открыл глаза и принялся вертеть головой.
Шепот стих, и Дантист услышал… нет, скорее понял слова мальчика, направленные им обоим - ему и Скифу:
- Добро пожаловать в мир откровения. Вы здесь еще ни разу не бывали, но вам здесь понравится. Здесь нельзя врать. Не получится… Вы хотите увезти нас отсюда?
- Да, - подумал Дантист и услышал аналогичный мысленный ответ Скифа.
- Зачем? – настойчиво спросил чеченец.
- Мы хотим вернуть вас домой. Неужели не понятно? – подумал Скиф.
- Ваши родители беспокоятся о вас, они считают вас погибшими, - мысленно добавил Дантист.
- А мы хотим этого? – подумал Асланбек и Дантист понял: не хотят.
- Но вы хотя бы вспоминаете о них? – подумал он и понял: нет, не вспоминают. Им хорошо здесь, среди таких же как они Homo Neo. Родители остались в прошлой жизни. Зачем они им? Что они могут дать таким как Асланбек, Светлана, Андрюха? Чему могут научить?
- Но ведь они – ваши родители! - рассерженно подумал Скиф. – Они мечтали о вас, и вы появились на свет.
- Мы бы все равно родились, потому что пришло наше время. А родители?.. Они сделали то, что должны были сделать.
- Значит, они должны умереть как отметавший икру лосось?
- Почему умереть? Пусть живут, они не мешают…
Это было последней мысленной фразой Асланбека.
Он встал и вышел из беседки. Асланбек ушел к тем, кто ему был более интересен, кого он понимал и кому был понятен сам…
Скиф выплюнул травинку.
- После того как я это увидел собственными глазами и услышал собственными ушами… мне стало муторно на душе. Муторно… не то слово, мне говнянно, Дантист – Скиф напрочь игнорировал Зинкин приказ не говорить по-русски. – Если бы этот чеченец был моим сыном, я бы…
- Ну и что бы ты сделал? Пойми, Скиф: это закон природы. Родители гораздо сильнее нуждаются в своих детях, чем дети в родителях.
- Ты в этом уверен?.. А, ну конечно, ведь ты один из них! У тебя есть и папа, и мама, но ты наплевал на них, забыл о их существовании… Скажи: где и с кем живет твоя мать? Куда запропастился отец?.. Ты такой же, как эти выродки.
- Не говори так, - укоризненно покачал головой Дантист. - И не смей называть этих детей выродками! Они просто другие. Попробуй это понять. А что касается меня, ты прав. Я – черствый и жестокий человек. И цвет моей ауры здесь совершенно не причем.
Дантист замолчал. Он вспомнил последний разговор с отцом, когда он ушел из их дома. Ушел, чтобы больше никогда не вернуться. Сашке было тогда столько же как сейчас Асланбеку…
Да собственно разговора-то и не было.
Отец стоял перед Сашкой весь какой-то несчастный, потерянный, повинный. Стоял, втянув голову в плечи, и что-то говорил. Наверное, отец пытался оправдаться, а может, просил прощения у сына. Сашка не слышал его слов, он думал о чем-то интересном и увлекательном, что ожидало его сразу после окончания этого непонятного полупьяного отцовского монолога. Может быть, Сашка думал о той, что ждала его, чтобы пойти вместе в кино? Или о друзьях, чьи крики неслись из открытого окна. Он не помнил, о чем думал тогда, не слышал ни одного отцовского слова.
Отец понял, что сын его не слушает. Замолчал, оборвав себя на полуслове, повернулся и пошел к двери. На пороге он остановился, присел на корточки и, потрепав встревоженную Альфу по загривку, еще раз посмотрел на Сашку.
В глазах отца стояли слезы…
Сашка никогда не искал отца. А ведь найти его, используя базу данных ФАЭТ, он мог достаточно легко. Мог, но не искал. Не захотел. Не вспомнил.
Жив ли отец? Где он сейчас, если жив? И где его могила, если его уже нет в живых?
Потом Дантист вспомнил о матери. Последнее письмо от нее он получил, когда еще учился в академии. «Санечек! Родной мой! Почему ты так редко отвечаешь на мои письма? Как ты там? Я очень скучаю по тебе. Мы с Джоником хотим, чтобы ты приехал к нам, хоть погостить…». Мы с Джоником! Сашка смял и выбросил письмо, не дочитав до конца.
А потом была разведшкола, Илия, Джамалтар, остров Штольца… Адрес Сашки Данцова (оперативный позывной «Дантист») стал известен немногим.
- Смотри! – воскликнул Скиф, отрывая Дантиста от воспоминаний.
В прорехах между виноградными лозами ярко вспыхивали огни.
Дантист и Скиф вышли из беседки и увидели огромное огненное слово, коряво выведенное на темном вечернем небе:
«ПАРАЛЕЛИ»
- Андрюха балуется, - высказал предположение Дантист.
- Говнюки, - выругался Скиф. – Глупостям всяким обучились, а русского языка не знают.
- Они просто начали его забывать, - грустно сказал Дантист.
В огненном слове не хватало одной буквы «Л».