Директор положил мне оклад шесть тысяч. А потом - в зависимости от результатов, по закрытию проекта, которым я буду заниматься.
Результат придется ждать долго, я это знал. Быстрых проектов не бывает. Шесть тысяч - деньги небольшие, но вместе с моей пенсией это уже десятка. Проживем, думал я. Как показало дальнейшее, я очень сильно ошибался. Нехватка денег стала ощущаться сразу. Отработав неделю, я написал заявление на аванс.
Десять тысяч в месяц - это мало на двоих. Крайне мало. А ведь совсем недавно мне хватало одной пенсии. Еще и оставалось. Да, я явно преувеличил свои финансовые возможности. Не рассчитал. Какой тут к чертям собачьим телевизор, если каждый раз в супермаркете, прежде чем взять продукт и положить его в корзину внимательно изучаешь ценник? Мишкиной пенсии, положенной ему по закону тоже было недостаточно. Капля в море. Я даже подумал поискать еще какую-нибудь работу. Первачев звонил как-то (сам позвонил! я не просил его) и обещал похлопотать о дополнительных субсидиях из бюджета для нас с
Мишкой. Это было бы хорошо…
Беда пришла совершенно неожиданно - именно так, как она обычно и приходит. Вернее, что-то уже витало в воздухе, какая-то напряженность в наших с Мишкой отношениях, а я не заметил, просмотрел. Может быть, слишком прочно был загружен своими переживаниями по поводу нехватки денег и мыслями о том, где раздобыть их в достаточном количестве? Мы и раньше с Мишкой иногда спорили, не сходились во мнениях. Как правило, по разным пустякам, серьезных разногласий у нас не было. Тем не менее, Анюта нас старалась помирить. Ей всегда удавалось найти некое компромиссное решение. А теперь между мной и Мишкой не было арбитра. Если бы Анна была рядом, может быть, и не случилось бы того, что случилось?
Все это время Мишка вел себя нервно. Стал частенько усмехаться и не отвечать на некоторые мои вопросы. Иногда дерзил. Может быть, его мучили те же проблемы, что мучили меня?
Однажды я увидел на Мишкиной руке часы. Кажется, дорогие, и новые, на титановом браслете. Браслет был Мишке слишком большой, болтался на тонком его запястье, как хула-хуп.
- Откуда у тебя часы? - спросил я.
- А что? - Мишка поднял руку и покрутил ею, часы на браслете скользнули вниз по руке и задержались чуть не у самого локтя. - Я уже взрослый мальчик, дядь Сереж. Мне уже полагается часы иметь.
- Где ты их взял?
- А какая разница?
- Ты их украл?
- Украл? Почему сразу украл? Поменялся с одним пацаном.
- Интересно, на что?
- На микроскоп.
- На какой микроскоп? - Я заподозрил недоброе.
- На тот, что в моей комнате стоял. А что? Он тебе нужен был что ли? Не видел ни разу, чтобы ты через него микробов разглядывал.
- В твоей комнате? Это комната моего сына! - Я понимал, что поступаю неправильно, напоминая этому Мишке о Мишке другом, о том который был до него, понимал, но не мог сдержаться. - Это его комната! Я тебя пустил туда жить, но это не значит, что ты без спроса можешь брать чужие вещи и делать с ними все, что тебе заблагорассудится! Этот микроскоп я купил своему сыну на день рождения, когда ему было столько же лет, сколько сейчас тебе. Он любил этот микроскоп. И вообще, он любил биологию. А ты? Что любишь ты?
Мишка ничего мне не ответил. Оделся и ушел, хлопнув дверью.
"Что я наделал?" - подумал я. - "Он может не вернуться".
Но Мишка вернулся через час. С микроскопом и без часов. Отдавая мне микроскоп, он выдавил из себя, как плевок:
- На. - Я понял, что он хотел добавить: - "Подавись!".
- Миша! - Я хотел поговорить с ним, может быть, даже извиниться, но он ушел в свою комнату и я не решился входить к нему.
А утром я ушел на работу, а когда вернулся, Мишки еще не было из вечерней школы. Он пришел позже обычного. Хмурый, даже не поздоровался.
- Я получу зарплату, - сказал я ему, развернув за плечи, - мы пойдем в магазин и купим тебе часы. Какие ты выберешь. Но конечно в пределах той суммы, которой я буду располагать.
- Зачем? - поднял Мишка на меня дерзкий взгляд. - У меня есть часы.
Я посмотрел на его руку и увидел часы. Другие - дешевые на кожаном ремешке.
- А эти у тебя откуда? - удивился я.
- Купил.
- А на какие шиши? - машинально спросил я.
- У меня курок был.
- Ворованные деньги?
- Какие есть! - дерзко ответил Мишка.
- Миша! - Я понял, что обязательно и именно сейчас я должен поговорить с парнем.
- Да пошел ты! - Мишка дернул плечом, сбрасывая мои руки, и ушел к себе.
На этот раз я зашел в его комнату. Мишка лежал на диванчике в грязных туфлях, скрестив руки за головой, и смотрел в потолок. Пора бы уже зимние ботинки покупать, подумал я. Подумал не о том, что он на диване в грязных туфлях, а о том, что у этих подошва тонковата, а скоро начнутся настоящие заморозки. И еще я подумал: сколько же они стоят, зимние ботинки?
- Миша!
- Чего тебе надо? - зло огрызнулся Мишка.
- Надо поговорить.
- Не хочу. Пошел на хер!
- Ты как со мной разговариваешь?
- Нормально разговариваю. Я так всегда и со всеми разговариваю.
- Я не все. Я все-таки твой опекун, - напомнил я.
Мишка вскочил с дивана.
- Опекун? Да на хер мне такой опекун, у которого даже телевизора нет? Ни машины нет, ни бабок. Да что там машина? Ты бы сначала телик купил, а потом об опекунстве думал.
- Неужели телевизор для тебя так много значит?
- Значит! А чего? В каждом доме должен быть телевизор. Что еще вечером делать? Твое занудство что ли выслушивать?
- У Чемодана-то, наверное, телевизор был, - сморозил я глупость.
- И занудные речи твой Чемодан не вел…
- А-а! Вот и началось! Ты меня этой конурой попрекал, в которой твой ненаглядный сынуля обитал. Теперь про Чемодана вспомнил. Что, будешь меня попрекать теперь всю жизнь?
- Миша! - Я понял, что в своей обиде зашел слишком далеко. Но поздно понял. Я хотел перевести разговор, а правильнее было бы сказать - ссору - в другое русло, но никак не мог найти нужных слов.
Я мямлил: - Миша… Миша… Да я…
- Вот! Я! Именно, Я. Ты ж не обо мне думал, когда усыновить меня собрался. Ты о себе думал. Хреново тебе было одному, вот и решил пацаненка-беспризорника с улицы взять. Что, нашел себе живую игрушку? Одного Мишку поменял на другого?
- Как ты можешь, Миша?
Мишка посмотрел на меня презрительно и процедил сквозь зубы:
- Надоел ты мне.
И ушел. На улице была ночь.
Я понял, что сам Мишка не вернется никогда, что его надо вернуть.
Надо найти его, попросить прощения и вернуть. Иначе - мне и правда нечего делать среди живых.
Я сразу позвонил Платону в офис, но там никто не брал трубку.
Понятно, уже ведь ночь. Я набрал его личный мобильный номер. Но девушка-автомат не особо приятным голосом сообщила мне, что абонент отключил телефон. До утра я просидел на кухне, не сомкнув глаз.
Звонил Платону на сотовый несколько раз - безрезультатно. Утром снова позвонил в офис, трубку взяла секретарша частного сыскного агентства "Платон". Кристина, представилась мне она. Я тоже представился, но моя фамилия, имя и отчество не произвели на секретаршу никакого впечатления. То ли потому, что Платон обо мне не распространялся, то ли Ивановых-клиентов у Платона было - пруд пруди. Кристина прохладно сообщила мне, что "хозяин" в отъезде и будет только через три дня.
- Как мне с ним связаться?
- Звоните на мобильный, если номер мобильного у вас есть. А если нет, простите, ничем не могу помочь. Это закрытая информация.
- У меня есть номер мобильного. Я звонил. Платон отключил его.
- Если Платон Андреевич отключил телефон, значит, так надо.
- Кристина, у меня к вам огромная просьба.
- Слушаю вас.
- Если Платон вдруг позвонит сам, сообщите ему о моем звонке. Это очень срочно. Скажите ему: Мишка пропал.
- Хорошо, я передам.