Ур замер в падении, потом снова взмыл вверх и начал кружиться над войском. Железные и немертвые застыли как вкопанные.

Огромный железный гигант пробирался сквозь толпу, расшвыривая воинов, не обращая внимания, друг это или враг. Он направлялся прямо к Горену, который стоял, совершенно один, на сотню шагов дальше. Доспехи железного сверкали на солнце, а из красных глаз вырывался бешеный огонь.

Златострелый оглушительно заржал, начал пританцовывать и встал на дыбы.

- Спокойно, мальчик мой, спокойно! - обратился к нему Горен, с трудом удерживаясь в седле.

Он испугался, заметив, что конь вспотел, глаза его дико вращались, ноздри расширились.

«Конечно нет, это не твоя битва, храбрый мой Златострелый. Туда я отправлюсь один».

Взгляд его обратился к Непобедимому, который подходил все ближе и ближе.

- Только ты и я, - прошептал он.

Ему удалось заставить Златострелого стоять тихо; он спустился на землю, привязал уздечку к седлу и отпустил жеребца. Издав резкое ржание, Златострелый бросился к Шейкуру, но, сделав две сотни шагов, остановился, постоял на месте и повернул назад. Он подскакивал и ржал, зовя Горена к себе, - в его голосе отчетливо слышалось глубочайшее отчаяние.

У Горена уже не оставалось времени на коня. Он вытащил меч, снял со спины щит и укрепил его на левой руке.

«Похоже, я сошел с ума», - подумал он, когда Непобедимый приблизился на расстояние двух бросков копья. Казалось, он растет. Сверху донизу он состоял из ножей, сабель, серпов, копий, шипов и палиц. Когти его заканчивались длинными, острыми, слегка искривленными мечами. Земля дрожала под его тяжелыми шагами. Но двигался он легко и быстро.

Не успел он принять нужное положение, как его огромные руки со свистом опустились на Горена. Шейкан слегка пригнулся, прыгнул вперед, присел и с согнутыми коленями побежал дальше так быстро, как только мог. Прямо за собой он слышал лязг острых когтей, в ушах свистел ветер. Он быстро повернул направо, пробежал еще немного и развернулся влево. Ему нужно было во что бы то ни стало уклониться от смертоносных рук. Но при этом ни в коем случае нельзя было приближаться к самому Непобедимому, потому что из скрытых щелей на его теле один за другим выскакивали клинки и острые шипы.

Горен держал между собой и Непобедимым спасительный щит. Он побледнел, услышав удар стрелы о мощную чешую дракона, но щит все же выдержал. Правая рука крепко держала меч, хотя он и сам не очень понимал, как его использовать, потому что до сих пор ему приходилось только бегать, спасая свою жизнь.

Его уже настигал несущийся гигантскими прыжками Непобедимый, который попытался его схватить, двигаясь так ловко и элегантно, как… да, как настоящий шейкан. Другого сравнения Горен не знал. Шейканы считались лучшими в мире воинами, а Непобедимый… Непобедимый был лучше, чем все они, вместе взятые.

Горен мчался по полю, постоянно петляя и оглядываясь на Непобедимого, чтобы вовремя распознать следующую атаку. Но он был слишком неуклюж, земля казалась вязкой и липкой, как клей, ноги стали свинцовыми. Без щита у него бы вообще не осталось никаких шансов. Чешуя дракона пока еще держалась, хотя принимала на себя один удар за другим. Но зато тело Горена сотрясалось при каждом толчке; о том, что левая рука у него еще существует, он знал исключительно потому, что всю ее пронизывала резкая боль. Долго ему меч не удержать. Дыхание сбивалось.

Вдруг Непобедимый застыл и уставился на Горена, который тоже остановился, держась настороже, и повернулся к противнику.

- Не может быть! - пролетел над полем громовой голос Непобедимого. - Ты давно уже должен был умереть. Никто не способен сопротивляться так долго.

Горен готов был рассматривать эти слова как комплимент, но никакой гордости не почувствовал: слишком уж устал. Для него и самого оставалось загадкой, почему он до сих пор жив. Он даже не был ранен, не считая небольших порезов на руках и ногах.

- Ты хвастун! - закричал он. - Представлять собой целый арсенал и быть в два раза больше противника - это легко. А если бы ты оказался лицом к лицу со мной и имел при себе только один меч? Тогда бы стало ясно, владеешь ли ты настоящим искусством.

Непобедимый застыл:

- Все равно я непобедим.

- Фи, так может сказать каждый, кто еще ни разу не вступал в честный бой, - отозвался Горен. - Ну давай, покажи мне, на что способен, ты, железный череп!

«Что я делаю? - с ужасом думал он. - Тяну время? Зачем? Я просто оттягиваю неотвратимое».

Когда Непобедимый наконец выпустил из тела все свое оружие, раздались звон, лязг и грохот, гигант задействовал даже когти. Теперь у него в руках сверкал меч длиной с лошадь, а шириной с ногу орка.

Горен загнал поглубже свой страх. Наконец он добился своего. Чем все закончится, неизвестно. Как он вообще может подойти к такому монстру, да еще и пытаться его победить?! Гигант даже не был ранен, не истекал кровью и не умирал. Превосходящий его размерами в два раза и не знающий себе равных в битве! Ни один из железных так плавно не двигается; единственное их преимущество в бою - скорость и способность задействовать сразу несколько видов оружия, а во всем остальном они тупы и несообразительны. На них можно найти управу. А на этого? Никаких шансов. Не случайно он носит такое имя. Хокан Ашир создал совершенного бойца, непобедимого и бессмертного.

Но в любом случае сейчас Горену не пристало бегать как зайцу, ему выпало погибнуть в бою.

Горен ждал, приняв боевую стойку. Он отбросил щит, обеими руками схватился за меч и ринулся вперед. Подпрыгнул, изобразил выпад и удар и тут же отвел руку в сторону. А потом с силой обрушился на меч Непобедимого, который как раз собирался кинуться на него.

Используя силу противника, он не отразил удар, а отклонил, увернувшись в ту же сторону. Весь свой вес он вложил в меч, так что ему действительно удалось потеснить Непобедимого. Тут же меч монстра врезался в землю. Горен смотрел, как великан встает с земли и готовится к атаке. Сердце его бешено стучало, на долю секунды у него закружилась голова от счастья.

Первый удар получился! Обязательно нужно посмотреть, как именно Непобедимый использует меч, какую выберет тактику. Будет ли с этого толк? Какая разница! Он покажет Хокану Аширу, что Непобедимый, несмотря на свое совершенство, не такой великий воин, как шейкан. Он хотел продемонстрировать это всем, в первую очередь Драконокровным, чтобы они не утратили мужества, когда Горен все-таки падет под ударами более сильного врага. Пусть это произойдет в равном бою.

Над ними кружил Ур. Горен не мог приказать ему напасть. До сих пор дракон старался уклониться, и так будет поступать и дальше. Но сейчас это не играло никакой роли. Дракон все равно нанесет страшный урон войску Хокана Ашира, как только битва Горена подойдет к концу.

Горен ожидал атаки. Наконец она последовала и оказалась на удивление простой. Ему даже удалось парировать выпад, не сломав себе руки. Тут же он перешел в нападение и ответил ударом на удар. Он парировал атаки противника, стараясь не попасть под удар и не повредить себе кости.

И вдруг ему показалось, что вместо него сражается кто-то другой, а сам он наблюдает за боем со стороны. Он полностью отключил сознание и сосредоточился исключительно на битве. Меч сросся с его рукой, тело превратилось в оружие. Он полностью настроился на врага, видел только его меч и ноги, предвосхищая следующие движения Непобедимого. Левая нога, выпад справа, обманный удар, отход, удар… С уверенностью лунатика Горен парировал все удары. Движения его были легкими и плавными, дыхание ровным, руки сильными, но подвижными.

Их битва напоминала танец. Все, чему он научился и в течение многочасовых тренировок довел до автоматизма, заработало, превратившись в высокое искусство. Он прекрасно чувствовал противника, не рассуждал, парировал, уворачивался, отступал и нападал.

Пока не совершил ошибку. Ту самую, которую делал с самого начала, с самого первого своего урока, от которой так и не смог избавиться. Это было его единственное слабое место. Неуверенный шаг, нерезкий выпад снизу - почему вообще снизу, при открытой защите! - крошечная ошибочка, практически незаметная при такой скорости. До сих пор ее не обнаружил ни один из противников Горена, за исключением одного. Но сейчас ее обнаружил Непобедимый. Он отвел меч Горена вниз и в одно мгновение выбил из утративших силу рук. Юный шейкан потерял равновесие и упал на спину. И тут же почувствовал, как острый клинок вспарывает нежную кожу на горле. Ощутил, как по шее течет теплая струйка, кадык резко дернулся.

- Ты никогда этому не научишься, - сказал Непобедимый.

И тут Горен понял.

- Мама? - хрипло проговорил он.

От шока, боли и ужаса Горен почти лишился чувств. Он лежал под мечом Непобедимого, который почему-то медлил, хотя мог отрубить Горену голову одним спокойным, почти нежным движением. Но железный не шевелился. Как будто понял, что именно прошептал Горен. Как будто пытался вспомнить.

Как будто мог вспомнить.

Ненависть к отцу, которая чуть было не перешла в сострадание и не закончилась примирением, вспыхнула с новой силой и выросла до невероятных размеров. Теперь наконец Горен понял причину распри между Хоканом Аширом и Руоримом и задрожал от гнева и отчаяния. Так вот почему Ур не мог напасть на Непобедимого: в последнем была заключена душа шейкана!

Не отдавая себе отчета, Горен закричал. Нужно было выплеснуть из себя ярость и ненависть, которые разрывали его тело.

- Отец! - рычал он. - Что ты натворил! Ты, проклятый ублюдок, пусть душа твоя горит вечно, пусть ее сожрут и выплюнут демоны! Что ты сделал с Дератой?!

Это было невероятно, немыслимо. Убив Дерату, Руорим взял ее душу и заточил в камень. Этот камень он принес Хокану Аширу и выпросил себе особый подарок.

«Твоя мать, - сказал как-то Руорим, - была лучшей воительницей мира. Лучше меня, лучше всех. Никто не смог бы ее победить».

Заточив Дерату в камень, заставив влачить существование Непобедимого, Руорим хотел привязать ее к себе таким образом, если уж не смог заполучить живой. Слезы текли у Горена из глаз, а он продолжал кричать, так что душа выпрыгивала из тела и проклинала его отца. Он сам рвался навстречу клинку и боли, чтобы положить конец этому ужасу.

- Сейчас - ты - умрешь, - медленно, словно колеблясь, произнес Непобедимый. Глаза его вспыхивали, потом гасли, а потом загорались снова. Оранжево-зеленое пламя, вырывающееся из его тела, усилилось.

Горен почувствовал исходящее от доспехов приятное тепло, и это привело его в чувство.

- Нет, - с трудом проговорил он, - нет. Ты не можешь. Они тебя поработили, измучили и заключили в темницу, но душа твоя, сама твоя сущность, то, что и есть ты, она до сих пор здесь! Они не могли разрушить тебя окончательно, потому что иначе ты не была бы совершенной. Вспомни! Сломай стену!

Солнце опустилось за спиной Непобедимого. Шипы на его голове стали похожи на яркий венец. На краткий миг сияние вокруг Горена погасло, превратив окружающие предметы в тени.

А над головой, высоко в глубокой синеве неба он увидел огонек. Через все эти тени легко прошел свет далекой звезды, более сильный, чем огонь Тиары.

Тут же Горен понял, что надо делать.

- Materia Prima… - прошептал он. - Ты сила, одна ты. Сила творения, более высокая, чем Стражи, чем сам Аонир, вот что ты есть. Ты покоишься во мне…

Теперь он осознал и слова Фиал Дарг: «В тебе он уже есть, ты для нас неприкасаем».

Никакая магия этого мира, даже магия Фиал Дарг, не могла сравниться со светом Аонира, связанным с Materia Prima, однажды похищенной Малакеем у дракона Ура, следствием чего явилась клятва на крови. Столетие за столетием душа Малакея передавала ее своим наследникам, а вместе с ней и тайну Materia Prima, тайну силы творения.

Тело Горена задергалось, вздыбилось, проснулись доспехи Серебряное Пламя. Они уловили далекий свет Аонира, заблестели жидким золотом, и сквозь этот блеск Горен выпустил из себя Materia Prima, позволив ей течь свободным потоком.

Доспехи Непобедимого погасли, как будто их накрыл сияющий свет. Он окружил гиганта, словно блестящий туман, на какой-то момент более яркий, чем солнце. Непобедимый выронил меч, выпрямился, поднял руки. Издал глубокий, эхом разлетевшийся вздох. А потом из тела его вырвался оранжево-зеленый свет, направившийся прямо к Аониру. Появилась расплывчатая фигура, прозрачная, словно дух.

Горен заморгал, глаза его слезились от яркого света. Он узнал эту фигуру: длинные волосы, благородное лицо. Ему стало больно: ее не достать, она словно далекий сон.

- Мама, - хрипло повторил он. Ставшая видимой душа улыбнулась.

- Благодарю тебя, сын мой, - выдохнула она. Голос ее был похож на дуновение ветра. - Ты меня освободил, вернул мне то, что у меня отобрали силой: мои воспоминания и мое «я». Теперь наконец можно отправляться в свой последний путь. Меня уже ждет Ничто.

- Не покидай меня! - умолял он. - У меня есть сила, которая даст тебе тело. Ты сможешь начать все сначала, ты сможешь быть счастливой…

- Горен, неужели ты на самом деле этого хочешь? Хочешь вмешаться в процесс творения? - мягко возразила Дерата. - Я выполнила свое предназначение и прожила свою жизнь. Отпусти меня. Мне выпала милость попасть в Ничто, я навсегда стану свободной. На мне нет проклятия предков.

- Прости меня, - сказал он прерывающимся голосом. - Я уже начал говорить, как они все… Ты должна быть свободна, я не хочу еще раз заточить тебя в темницу. Иди в Ничто, живые тебя не забудут. Ты останешься в… в своих потомках…

- Будь счастлив, сын мой. Свет Аонира с тобой.

Дармос Железнорукий писал тяжелым пером, заполняя страницу за страницей. Рука болела, глаза устали, но предстояло сделать еще очень много. Он закрыл окно, потому что хотел отгородиться от битвы. Он не хотел ни видеть, ни слышать, что происходит с Гореном. Это было выше его сил. У него осталось всего одно дело.

Он поднял глаза, когда по комнате пронесся холодный ветер - явление само по себе удивительное. Свеча, которую он зажег, чтобы расплавить воск для печати, задрожала.

Он вздрогнул, почувствовав прикосновение к щеке и… поцелуй. Ему показалось, что кто-то нежным голосом шепчет прямо ему в ухо:

- Я люблю тебя, отец. Будь счастлив.

Глаза Дармоса Железнорукого наполнились слезами, он приложил ладонь к тому месту, куда пришелся поцелуй.

- Я тоже тебя люблю, дочь моя, - прошептал он. - Спасибо тебе…