Русский квартал был мне как бальзам на исстрадавшуюся душу.

Тут тебе и вывески на родном языке, и знакомый язык в беседах прохожих, и столь милое сердцу молодёжное творчество, вроде надписей 'Лебедев - Х'й!' в подворотнях.

Проходя мимо домов, я увидел небольшую, но качественно и с любовью оборудованную площадку, где играли дети.

Мелкие карапузы копались в песочнице под приглядом бабушек, а дети постарше предпочитали более активное времяпровождение. Бегая друг за другом с громкими воплями, они играли во что-то, понятное им одним.

Кроме неугомонных бабушек, которые следя в пол-глаза за детворой, увлеченно что-то обсуждали, на площадке присутствовал еще один человек. То был мужчина где-то за сорок пять, одетый в мешковатого вида куртку грязно-серого цвета. Он сидел в тени, из которой просматривалась вся территория площадки. Делая вид, что читает книгу, он время от времени зорко оглядывал вверенное ему хозяйство. И что-то подсказывало мне, что под его видавшей виды курткой наверняка есть оружие.

Проходя мимо площадки, я ощутил на себе его цепкий взгляд и посмотрев на него в ответ, пошел дальше. Но я и десяти метров не успел отойти, как события понеслись с бешеной скоростью, заставив доселе спокойный вечер пойти кувырком.

К детской площадке бодро подкатил микроавтобус темно-коричневого цвета с заляпанными грязью номерами и тонированными стеклами. Из него, чуть ли не одновременно вышли несколько мужчин типично нерусской наружности. То ли итальянцы, то ли армяне. И, переглянувшись, они дружно направились к детям.

Тот неприметный мужичок, до этого тихо сидящий на лавочке, при виде незваных гостей тут же достал пистолет и, без лишних реверансов, открыл пальбу. Ему удалось завалить двоих и ранить одного, но соотношение 7 к 1, не самое лучшее в перестрелке и вскоре его подстрелили в ответ.

Пока дети постарше с визгом разбегались по углам, а бабки с воплями подхватывали мелкоту из песочницы и, с небывалой для их возраста резвостью, покидали место событий, четверо из оставшихся бандитов отловили нужного им пацана лет десяти и потащили его в машину. Пока трое из них уносили ребенка, четвертый, достав из карман нож, радостно пинал того мужичка, обещая ему всякое.

Пацан сопротивлялся изо всех сил, ни на секунду не переставая вырываться. Пару раз ему почти удалось освободиться, но, разозленные его сопротивлением, похитители дали ему под дых, и пока он ловил ртом ускользающий воздух, потащили в машину.

Не желая мириться с подобным, я направился к месту событий с твердым намерением вмешаться. Но стоило мне сделать лишь шаг в направлении цели, как меня с неженской силой ухватили за плечо.

- Ичика не вмешивайся, это не наши проблемы. Пусть с ними полиция разбирается, это их работа.

- Отцепись дура! Тут ребенка похищают, а я буду в стороне стоять? Да щас! - И стряхнув её руку, я кинулся на похитителей.

Казалось бы, с одной стороны четыре взрослых мужчины при стволах, а с другой стороны один я, молодой да наглый. Но когда козырем выступает НД, то исход битвы оказывается предрешен еще до её начала.

Рванув прямо к бандитам, я на бегу призвал Белую Броню, и сходу отвесил щедрый подзатыльник ближайшему из похитителей. Тяжелая перчатка доспеха вышибла из него сознание в единый миг, и дернувшись от удара, он упал на землю как марионетка, которой перерезали нити.

Второй из бандитов, увидев что стало с его товарищем, тут же схватился за оружие. Наставленный в упор обрез, харкнул мне в голову дуплетом. Громоподобный звук выстрела, отражаясь от стен домов, разнесся по округе.

Увязнув в энергощите, дюжина крупных свинцовых картечин остановилась как раз напротив моего лица. После чего, не причинив мне ни малейшего вреда, они бессильно осыпались на землю. Щит от выстрела не просел и на процент.

Оскалившись в ответ, я двинул изумленному стрелку кулаком в голову. Но не рассчитав силы удара, я перестарался, отчего мой противник пораскинул мозгами по мостовой. В буквальном смысле этого слова. Увидев такое, третий отпустил ребенка и попытался дать дёру, но был настигнут одним рывком.

Стучась головой в фургон (его головой,к слову говоря), я, не стесняясь эпитетов, объяснял ему недопустимость избиения и похищения детей. Вскоре он перестал вырываться и орать, обвиснув битой тушкой в моих когтях. Покуда я вел среди третьего воспитательную работу, четвертый бандит, перестав пинать подстреленного охранника, открыл по мне огонь. Пули бессильно стучались в щит доспеха, словно мошки об стекло.

Но не успел я отреагировать на пальбу, как близняшки решили проявить инициативу, поддержав меня огнем из своих пистолетов. Последний из похитителей, переключив свое внимание на новых противников, огрызался коротким очередями. Судя по тому, как метко он стрелял из своего пистолета-пулемета, опыта ему было не занимать.

Короткая перестрелка закончилась тем, что он задел одну из моих охранниц, заставив их стрельбу стихнуть. Но судя по доносящийся от них ругани, ранение было не смертельным. Гадко улыбаясь, тот решил закрепить успех, двинувшись в их сторону. Но не успел он сделать и трех шагов до их укрытия, как я настиг его. Последнее что он увидел, был высоко занесенный меч.

Вложив в удар всю накопившуюся злобу, я развалил похитителя от темени до паха. Длинный и тяжелый клинок, что был острее бритвы, прошел сквозь тело врага, не встречая сопротивления. Постояв секунду после удара, он упал на землю двумя половинками, под которыми начала стремительно расползаться багровая лужа.

В итоге, со счетом семь-один, добро победило зло. Четверо были мертвы, двоих я оглушил, а еще один, раненый охранником, доживал последние минуты. Глядя на его стремительно бледнеющее лицо, я понял что он не дотянет до приезда скорой.

Подойдя к тому мужичку, что пал в неравном бою, я с удивлением отметил, что он еще жив. Сильно ранен, обескровлен, избит, но жив. Незамедлительно вызвав скорую, я отозвал доспех и занялся ранами охранника. Стаскивая с него куртку, я обнаружил под ней броник, который его и спас, но все равно следовало поторопиться. Вскоре, поддерживая одна другую, подошли мои спутницы. Одна из них была ранена в плечо, но судя по её злобной ругани, помирать она не собиралась. Пока я занимался раненым, Анна ругала Инну, не преставая её бинтовать. Судя по репликам, той повезло отделаться сквозным ранением, кость была не задета.

Возясь с охранником и слушая ругань близняшек, я не раз с благодарностью подумал о привычке таскать с собой аптечку.

Закончив с первой помощью, я решил поковыряться в трофеях. Итого мне перепало три пистолета, обрез двустволки, один МП-5, пяток ножей злодейского вида и небольшая кучка денег, оперативно собранная по кошелькам и карманам проигравших. И это не считая нескольких обойм патронов и одной гранаты, незнакомого мне вида.

Правы были древние, говоря что 'война кормит войну'. Радостно пересчитывая трофеи, я уже планировал, что из этого нежалко отдать, а что стоит оставить себе. И пока не подъехала полиция, я затолкал в рюкзак все самое лучшее из трофеев, а остальное запихал в пакет, найденный в микроавтобусе незадачливых похитителей.

- Анна, Инна, как только подъедет скорая, вы поедете с ней. - Подойдя к своим охранницам, распорядился я. - Одна из вас ранена и ей надо в больницу, а вторая пусть будет с ней рядом, на всякий случай.

В ответ они стали громко возражать о том, что меня одного они не оставят и вообще это не рана, а так, царапина. Но я был не в том настроении, чтобы вести дискуссии.

- А ну живо заткнулись! - Рявкнув на них, я заставил их умолкнуть.

- Я вполне мог расправиться со всеми бандитами сам, в одиночку. При том, что в этой битве мне вообще ничего не угрожало. Но вместо того, чтобы дождаться пока я разделаюсь с ними, вы решили поиграть в героев. В итоге одна из вас получила ранение, которое, к счастью, оказалось несмертельным. Так что, вы сейчас поедете в больницу, или я вас затолкаю в скорую силой! Ясно вам?!?

Видя мой настрой, спорить они решившись, ограничившись сердитыми взглядами и недовольным сопением. . Дождавшись скорой, я посадил их в машину, и отдав 'все оружие бандитов' полиции, которой поведал свою версию произошедшего, покинул место событий. Судя по продолжающим прибывающим машинам, шумиха лишь набирала обороты. Но к тому моменту, как полиция поймет, что оружия в перестрелке было несколько больше, чем им отдали, я уже буду далеко.

Покидая место схватки бодрым шагом, я не мог сдержать радостной улыбки. Отдав полиции ножи, обрез и два пистолета похуже, я оставил себе, МП-5, самый понравившийся мне из пистолетов, большую часть патронов и гранату. Трофейное оружие приятно утяжеляло мой рюкзак. И это не говоря о деньгах, толстой пачкой распиравших мой карман. Что говорить, день удался!

И, пускай, от всего этого оружия мне не было особого проку, но оставить все трофеи на месте события было выше моих сил. Жаба бы мне такого не простила. Да и пригодиться лишний ствол всегда может.

Азарт боя, покинувший меня, сменился усталостью, вслед за которой пришел голод. Перенервничавший организм жаждал пищи, что было неудивительно.

Зайдя в первый попавшийся продуктовый, я закупился снедью из трофейных денег и двинулся туда, где по моим прикидкам должно было быть море.

Неспешно шагая, я активно боролся с голодом, который упорно сопротивлялся, не желая отступать под натиском пирожков. Пройдя еще немного, до меня начал долетать шум волн и крики чаек. Выйдя на галечный берег, я расположился на ближайшей лавочке. Багровый диск вечернего солнца медленно полз к горизонту, знаменуя окончание дня. Чайки, будто белые росчерки, с криками носились над водой. День подходил к концу.

В это же время, неподалёку от места событий.

Растрепанный мальчуган в грязной одежде, обильно покрытый синяками, царапинами и кровью, вбежал в ресторан с колоритной вывеской ''У Герасима''. И, промчавшись по залу, ворвался в кабинет администратора.

Внутри, за широким столом, заваленным документами, сидел и смотрел в монитор немолодой мужчина, лет примерно шестидесяти, чья импозантная внешность и уверенные жесты выдавали в нем хозяина заведения.

- Деда, деда, там щас такое было! К нам эти черножопые приехали, Семёна подстрелили, меня чуть не украли, но тут вступился какой-то парень и всех их поубивал! - Вещал недавно спасенный пострелёнок, пантомимируя руками и корча рожи по мере повествования.

- Прям таки всех?

- Ну почти всех, два вроде выжили, но рассматривать я не стал. Как вырвался - сразу дал деру.

Внимательно выслушав внука, сидящий в кресле мужчина достал телефон и набрав номер, бросил в трубку несколько слов. Когда в дверях показался молодой амбал, явно не отягощенный интеллектом, тот отдал ему распоряжение.

- Петр, после того, как полиция уедет, поезжай на место событий и порасспроси людей, может кто-то что-то видел интересного. Но будь как можно вежливее, а не как всегда.

- А делать с тем, кто чурок порубал, Геннадий Андреевич? Искать его?

- О нем забудь, а если увидишь, то даже близко не подходи. Ясно тебе?

Помрачневший Петр лишь отрывисто кивнул и вышел из кабинета. Когда дед и внук остались одни, то мальчуган сразу пристал с вопросами.

- А почему его не надо искать, а дед? От него могут быть неприятности?

- И еще какие, внучек.

Любуясь морем, я обдумывал, что же делать дальше.

Скрыть и замолчать сделанное сегодня не удастся, а уж как на это отреагирует сестра или Саша, даже думать не хотелось. При этом, с учетом свидетельств моих охранниц, все может обернуться наихудшим образом.

Прикидывая в уме, что я могу сказать, а о чем придется врать или умолчать, я доел последний из купленных пирожков, и уже решил отправляться обратно, как меня окликнул знакомый голос. Но радости мне это не доставило, скорее наоборот.

- Ичика, ты что опять натворил? - Широко шагая ко мне, громко вопрошала Чифую. - Тут по всем новостям говорят, как ты порубил кучу вооруженных бандитов и скрылся. Обе твои охранницы, одна из которых ранена, в больнице, а ты где то шастаешь в одиночку!

Молча выслушав сестру, я начал освещать свою версию событий.

- Они первые начали, к слову говоря. Я же только защищал себя и других, так что ко мне никаких претензий.

- Ичика, ты только что убил двоих человек! Это, по-твоему, нормально?

- Совершенно ненормально! Надо было убить всех нападавших, но я решил хоть кого-то оставить полиции для допросов. И вообще, меня хвалить за героизм надо, а ты ругаешься. Нехорошо!

От такого откровения Чифую впала в короткий ступор. Поглядев на меня с неподдельным изумлением, она тихо сказала.

- Раньше ты не был таким кровожадным. Неужели это доспех так на тебя повлиял?

- Раньше на моих глазах не избивали и не похищали детей! Если бы мне пришлось убить не двоих похитителей а два десятка, то я бы сделал это не колеблясь! Но если ты, сестра, считаешь, что мне надо было оставить ребенка в беде, а самому спасаться бегством, то нам более не о чем говорить. - Не отводя взгляда, ответил я.

Смутившись от такого напора, Чифую на миг потупилась. Но вскоре она вновь устремила на меня свой пронзительный взгляд.

- Как бы то ни было, мы об этом еще поговорим, а сейчас, Ичика, тебя вызывает ректор. Безотлагательно.

- И отсрочить встречу никак нельзя?

- Нет, никак, так что призывай доспех и дуй в академию. Александра-сан ожидает тебя.

Белая броня, словно залитая свежей кровью, алела в последних лучах заката. Взяв в руку рюкзак, я приготовился взлетать. Неподалёку, устремив на меня тревожно задумчивый взгляд, стояла Чифую. Судя по тому, какое недовольство сквозило до этого в её голосе, к этой теме она еще вернется. Но сейчас меня ждала беседа с ректором.

Плавно взмыв в небо, я взял курс на общежитие. Перед тем, как заглянуть на огонек к Саше, я ненадолго заскочил в свою комнату и, затолкав рюкзак с трофеями под кровать, отправился в ректорат. По пути я позвонил Сесилии и Хоки, предупредив, что задержусь для вечерней беседы. Узнав, что мне опять предстоит беседа в ректорате, они с небывалым единодушием попеняли мне, посоветовав, при этом, не спорить с ректором.

Идя к главному зданию, я ловил на себе изумленные взгляды окружающих. Такого меня они еще не видели. Дойдя до главного здания, я постучался в двери приёмной и вошел.

Увидев мой городской наряд, изумленная Мария онемела на минуту. Судя по её удивленному лицу, таких визитеров, на её памяти, ректор еще не принимал.

- А вот и наш герой! - Иронично подметила Мария, когда на смену молчанию пришло веселье.

- А то! - Поддержал я игру. - Как раз за медалью и зашел.

Коротко хохотнув в ответ, Мария уведомила ректора о том, что я прибыл. Выслушав её ответ, она сказала, что можно заходить.

Распахнув дверь, я вновь оказался в знакомом кабинете.

Саша, сидевшая за столом, глядела на меня задумчиво-задумчиво.