Ранним утром на Черкизовском рынке было много народа. По асфальтовой дороге от метро и до торговых рядов шныряли поджарые кавказцы, узбеки, таджики и черт знает кто еще. Попадались монголы в национальных боевых костюмах, вооруженные копьями и луками. Вереницы гастарбайтеров тащили в сторону арочных порталов рынка тюки одежды, везли тележки с коробками и передвижные вешалки, нагруженные китайским барахлом. На подступах к торговым рядам в заваленных мусором палатках торговали чебуреками и шаурмой. Там же в вольерах для забоя скота выли откормленные собаки. Мимо проносились автобусы и маршрутные такси, груженные новыми партиями гастарбайтеров. Зубоскалы водители, завидев знакомых, высовывались из окон и выкрикивали приветствия на непонятном языке. У мест остановки маршруток бурлила толпа. Рядом в оружейных новоприбывшим выдавали лопаты, грабли, серпы, копья и мечи. Тотальный развал и хаос царили повсюду. Русских за прилавками практически не было, как не было слышно русской речи.
Чем ближе шли по дороге к рынку, тем гуще становилась многонациональная братия. Среди тысяч тощих, немытых, одетых в синтетические лохмотья людей попадались сытые и важные персоны. Хозяева рядов с ног до головы в золоте и замше, с перстнями на пальцах, вальяжно расхаживали под защитой охранников. Черные бороды были коротко подстрижены. Мясистые рожи выражали презрение и ненависть ко всем, но в первую очередь к русским.
Василий шел в числе первых, с опаской посматривая по сторонам. Они только что миновали арку и крайний торговый ряд. Поблизости шагал рослый богатырь. Кольчуга и меч были скрыты под малиновым купеческим кафтаном, отороченным лисьим мехом. По бокам за ними следовали два правительственных агента. Каменные лица, солнцезащитные очки, строгие черные костюмы. В руках автоматы. За спиной сплошной колонной двигалась сотня русских людей с флагами. Каждый представлял определенную московскую компанию и нес дары. По обе стороны колонну сопровождал десяток автоматчиков в черных костюмах. Русское посольство медленно продвигалось в сердце Черкизовского рынка.
Еще у входа Василий понял – происходит что-то неладное. Слишком много собралось оккупантов. Тысяч десять, не меньше. Маршрутки так и вовсе в наглую перебрасывают с мелких областных рынков свежие силы. Судя по всему, дело шло к войне. Впрочем, серьезного оружия он у них не заметил. Только копья, луки да сабли. Оно и понятно. Если обезьяне дать автомат или гранату ничего хорошего из этого не выйдет.
Тут в толпе волонтеров он заметил нечто странное. Далеко позади среди торговых представителей суетился желтый квадрат. Потом он вдруг исчез. Василий подумал, что ему показалось, но квадрат вскоре появился вновь. Чем быстрее он приближался, тем лучше Василий его видел. Наконец странное существо поравнялось с ним. На коротких ножках сверкали лакированные черные туфли. Квадратные штаны натянуты на квадратный пористый зад. Галстук присутствовал. В коротких ручках он держал золотой поднос, нагруженный морскими звездами, золотыми монетами, кораллами, ракушками и прочими дарами моря.
– Ух! Думал, не успею, – широко улыбнулся Боб, воззрившись на Василия огромными голубыми глазами.
– Что так долго? – отозвался замаскированный под купца богатырь.
– Там у метро стадо ослов дорогу перегородило.
– Да. Я слышал, гастарбайтеры подтягивают резервные отряды с гор. Хотят пополнить армию ослами и мулами.
– Значит, будет война? – спросил Василий, не отрывая взгляда от гигантской желтой губки.
– Да мы уже давно воюем, но теперь по-крупному. А что? Сами виноваты. Десять лет границы были открыты. Правительство обещало новую рабочую силу. Доигрались. Сейчас в одной Москве их в два раза больше, чем жителей. Зато Кавказ пуст. Можно ездить в Пятигорск за минералкой и не бояться, что тебе горло перережут. В горах да степях одни старики остались.
– Беда-беда, – торопливо покачал головой Боб, а вместе с головой и всем телом, потому что они были единым целым. – Но с ослами мы как-нибудь справимся.
– Мы со всеми справимся! – поддержал Василий, с опаской посматривая на губку. – Дайте мне автомат, и я прямо сейчас открою сезон охоты.
Оба автоматчика в черных костюмах одобрительно закивали.
– Еще рано, – отверг богатырь. – Правительство надеется уладить дело миром. Хотят предложить им стройки на Урале и за Полярным кругом.
– Они не согласятся, – заволновался Боб, едва не уронив поднос. – Нужен другой план.
– Есть и другой. Хороший план.
Василий оглянуться не успел, как они оказались в темных глубинах дьявольского логова. Миновав забитые грязью торговые ряды, колонна вышла на закрытую площадку, отгороженную от лабиринта ларьков транспортными контейнерами. В центре на широкой асфальтированной площадке стоял роскошный шатер. Под тентом на деревянном троне умягченном подушками сидел коренастый человечек азиатской внешности. Хищный орлиный взор изучал посольство. Из-под острого носа до подбородка спускались жиденькие усики. Василий сразу узнал его. Это был хан Салджбэк, последний из древнего рода монгольских гастарбайтеров. Дальше к трону вела красная ковровая дорожка. Вдоль дорожки той по обе стороны в три ряда стояли вооруженные копейщики. По правую руку от хана по-турецки сидели четыре заплывшие жиром фигуры. Длинные бороды, золотые одежды с узорами и роскошные шапки выдавали в них советников своего повелителя. Рядом с троном стояли сундуки, доверху нагруженные шелками и драгоценностями. На низких столиках в узорчатых медных подносах дымился плов с мясом. В корзинах лежали экзотические овощи и фрукты.
Василий оглянуться не успел, как их колонну окружили с четырех сторон. Салджбэк медленно встал и твердой походкой проследовал к ним. Богатырь поклонился в знак приветствия. По мановению могучей руки из толпы русских четверо вынесли сундуки с золотом. Главарь захватчиков усмехнулся, глядя на подношение. Настала очередь Боба. Подскочив к хану, желтая губка ловко поставил на высокий столик поднос с дорогими вещицами.
– Специально для хана, дары со дна океана, – нараспев произнес Боб и убежал к своим.
– А ты чаго мнэ принес? – спросил Салджбэк, ткнув тонким пальчиком в Василия.
Все вокруг дружно посмотрели на него. Василий смутился. Он-то принес гранату, которую все это время держал в кармане. Осталось только вытащить чеку и подарить зверьку.
– Да так. Ничего пока.
– Это как? – удивился хан. – Или принес или нэт. Говори, шакал!
Вперед вышел богатырь и еще раз поклонился.
– Дары перед тобой, великий хан. Не ходи на Русь…
– Да я и так ужэ на Руси, нэдоумок.
– Нет. Ты туда не ходи.
Богатырь указал куда-то в сторону многоэтажек. Василий проследил за жестом и ахнул. Откуда ни возьмись вдалеке выросли красные башенки Московского кремля. Даже с большого расстояния он отчетливо различал вьющийся на ветру флаг и красную звезду, венчавшую шпиль Троицкой башни.
– Не ходи туда. Оставайся на рынке. Взамен получишь новые рабочие места за Полярным кругом…
– Там баранов нэт и трава плохая. Нэ пойду на Русь, если приведете мнэ на забаву Илью Муромца.
В толпе за спиной у Василия поднялся шепот. Воины, охранявшие хана, тоже стали переговариваться. Даже советники Салджбэка вдруг оживились, принявшись о чем-то спорить.
– Всем известно, что Илья Муромец сидит в подземелье Кремля, – произнес богатырь, – за то, что пытался отрубить голову твоему брату – хану Джэбэдэ.
– Он-то мнэ и нужен. Я сам ему голову отрублю.
– Кому? Джэбэдэ?
– Да нэт жэ, идиот! Илье Муромцу! Хочу Муромца!
Хан затоптал ножками и стал грызть зубами воздух. Василий вдруг испытал жгучее желание затолкать гранату в глотку зверьку. Проглотил пол России, так еще хватает наглости добавки просить. Нашли место для кормежки. Его любимая страна и так давно отставала в развитии по всем показателям, кроме нефти и газа. С тех пор как эта макака Батый пришла на Русь, у них из века в век возникали проблемы одна круче другой. Василий хорошо знал имена врагов древней Руси: Чингисхан, Батый, Тохтамыш, Мамай, Ахмат и другие. Словом, целый зоопарк приматов. Даже мысли их именами оскорблять не хочется.
– Хочу Муромца! – повторил Салджбэк.
– До Кремля далеко, стар я уже так много ходить, – посетовал богатырь.
– Я могу сплавиться по реке, – предложил Боб.
– А пускай этот шакал за ним и сходит, – потребовал Салджбэк, указав на него.
Василий напрягся. Он уже готов был вытащить из кармана гранату, как вдруг богатырь распахнул кафтан. В лучах утреннего солнца сверкнула кольчуга. Из расписных ножен с шипением выполз меч-кладенец. Кто-то из посольства подал ему шлем. Заклацали автоматные затворы. Люди в черных костюмах плотнее подступили к отряду.
– Я и есть Илья Муромец! – произнес богатырь.
Послышался лязг оружия. Толпа гастарбайтеров в страхе попятилась прочь, тыча в богатыря саблями и копьями. Даже самые сильные воины задрожали от страха перед русским витязем. Только Салджбэк не оробел.
– Какой смэлый герой, а монголы уважают храбрэцов. Следовало бы казнить тэбя, но я помилую тэбя, а за милость мою, ты послужишь мнэ. Что скажешь?
– Не было еще такого, чтоб русский богатырь перед чижиком прогибался!
– Хэ! Штё??? – возмутился Салджбэк и забегал вокруг сундуков.
Стоило Илье Муромцу взмахнуть мечом, и голова предводителя монголов покатилась в толпу. Страх охватил оккупантов. Толпы людей бросились врассыпную. Василий вырвал чеку и запустил гранату в шатер, прямо под подушки, на которых сидели советники хана. Осколки разнесли четыре жирные фигуры на куски. Автоматчики открыли прицельный огонь, убивая всех, кто держал оружие. В ответ в них полетели стрелы.
– Началось! – завопил кто-то из толпы русских, поднимая саблю. – Теперь уж никого не щадите!
Откуда-то сверху из-за облаков раздался сильный голос:
– Так немногочисленное русское посольство под предводительством Ильи Муромца и Василия Кличкова совершило беспримерный подвиг, остановив десятитысячную армию жестоких монголов мечтавших поработить Россию.
– Меня забыли! – закричал Боб. – Представители подводного царства тоже участвовали!
Василий схватил автомат сраженного стрелой агента и с диким хохотом стал поливать свинцом обезумевшую от страха толпу монголов. Он выл от удовольствия, наблюдая, как взрывались их головы, как валились под ноги простреленные тела.
– Васек, здесь нет никаких монголов… – раздался откуда-то со стороны робкий голосок.
Василий дернулся и припечатал кулаком пустоту. Разомкнув веки, он увидел перед глазами свод пещеры. Костя лежал на полу с разбитой губой и скулил, обхватив голову руками. Василий вскочил и осмотрелся.
– Не ной, четырехглазый. Ты мужик или кто?
Ему приснился такой классный сон. Если бы не этот сопляк, он бы покрошил всю эту нечисть в капусту. Жаль, что она была ненастоящая. Тут Василий застыл. Взгляд его коснулся сумки, на которой лежали две пластиковые зажигалки. Включенный фонарик был там же, освещая шершавую стену пещеры. Чего-то не хватало. Он посмотрел по сторонам. Так и есть, пропал самый правильный человек на свете.
Василий вытащил из-за пояса нож и схватил фонарик. Первая мысль, промелькнувшая в голове: «Диму утащил маньяк». Но это глупо. Совершено невозможно. Если бы в пещеру забрался убийца, они бы все сейчас лежали с перерезанными глотками. Никакого маньяка не было. Был один трус, который наконец себя проявил.
– Кончай ныть! – рявкнул Василий, с тревогой поглядывая в сторону прохода.
Он схватил Костю за руку и заставил подняться. Паренек был напуган. Смахивая слезы с пылающих щек, он продолжал шмыгать носом и похрюкивать.
– Чего ты все время ноешь?
– А ты чего дерешься?
– Помалкивай.
Василий обошел место стоянки и заглянул в лаз. Луч света осветил ворох камней и песка. Дальше в глубине царила тишина. Он отошел в противоположную часть пещеры и уселся возле камня, которым они заблокировали выход из тоннеля. С минуту Василий слушал, не доносятся ли оттуда шорохи, но все было спокойно. Ни маньяка, ни Димы. Они остались вдвоем под землей. Невероятно. Он был уверен, что эти двое неразлучны, иначе к чему столько красивых слов. На деле же оказалось, что сталкер ничем не лучше любого уличного чмошника. Слишком рано он расслабился и поверил ему. «Правильные герои» вроде Димы любят много рассуждать, они заставят тебя поверить в свое благородство и силу духа, а когда поймут, что собственная жизнь дороже, поступят примерно так же.
– Вот сука! – не выдержал верзила.
Взгляд его упал сначала на нож, потом на Костю жавшегося в темноте возле сумки. Следовало бы отыграться за предательство. Просто прирезать труса и двигаться дальше. Однако этот дохляк мог пригодиться. В голове Василия созрел план. Костя поползет сзади. Если убийца нападет с тыла, он хотя бы успеет это понять и убежать.
– Доволен? Твой дружок нас кинул. Клялся в вечной любви и смылся. Вот какая он тварь!
Василий положил зажигалки в карман и взял сумку. Костя молчал, с тревогой наблюдая за действиями громилы.
– Когда он ушел?
– Не знаю, – пробормотал Костя. – Я проснулся минуту назад.
– Почему спал? Нас могли прирезать во сне!
Костя потупил взор, не зная, что ответить.
– Тебе задали вопрос, чмо четырехглазое! Я тебе разрешал спать?
– Но ты тоже спал…
Рука Василия непроизвольно разжалась. Он выпустил сумку и схватил паренька за воротник рубашки. Такое прощать нельзя. Нужно пометить аутсайдера, оставить на щеке порез поглубже, как делали в старину на Руси, помечая предателей и ничтожеств. Костя весь дрожал, беспомощно отбиваясь тощими руками. Внезапно вся ненависть ушла. Василий вдруг понял, кто в действительности перед ним. Жалкое, слабое, безвольное существо. Просто паразит, которого нетрудно задавить. Сильный человек об такого руки марать не станет.
Василий с отвращением толкнул Костю, словно тот был прокаженным. Возможно, они еще успеют нагнать Диму. Ага. Нагнать. Тогда он отрежет ему голову. Иных вариантов нет. Скорее всего, тем самым он подпишет себе смертный приговор, но лучше уж так, чем давать кому-то второй шанс. Раньше он часто доверял людям, и всякий раз его обманывали. Потом он стал их за это бить и обманы тотчас прекратились. О чем это говорит? Собаки понимают только язык палки. Василий Кличков никому не прощал ошибок и тем более оскорблений. С друзьями иначе, но Дима не был его другом. Он был его врагом.
– Слушай меня, – обратился он к Косте. – Я лезу первым. Ты за мной. Отстанешь – умрешь. Ты мне не нужен. Понял?
Костя кивнут, и глаза его вновь наполнились слезами. Очевидно, он был шокирован побегом товарища. Василий это понимал. На его месте он и сам бы опешил от такой подставы. Все же он не собирался жалеть паренька. Костя тоже не был его другом. Он был обузой, трусом, слабаком и помощи не заслуживал.
– Надеюсь, догоним его быстро. Тогда ты увидишь, как Василий Кличков поступает с предателями.
Василий забрался в лаз и с трудом стал подтягивать вперед массивное тело. Под низким сводом было тесно. Камни вонзались в грудь, но силы ему предавала ненависть. В тяжелые минуты только она питала его. С ее помощью он жил или правильнее сказать – выживал.