Три прожектора освещали бетонную площадку. Послышался короткий сигнал разблокировки электронного замка. Тяжелая огнеупорная дверь медленно открылась. На площадку вышли двое. Оба были одеты в темно-зеленую форму. За три месяца службы молодой солдат Олег Ершов часто бывал в патруле и давно привык к таким прогулкам. Вообще, как сказал ему в первый день службы Скачков, новичков любят «пускать по кругу». Олег тогда не совсем понял, что тот имел в виду, пока ему не объяснили, что технический коридор, который они патрулируют, уводит от головного тоннеля на запад и огибает сектор полукругом. Большинство коридоров базы были проведены с таким расчетом, чтобы любой человек, сошедший с главного пути, непременно снова оказался бы на нем. Таким образом, патрульные покидали базу, шли по тоннелям и коридорам, а затем вновь возвращались на исходную позицию. Так было раньше, пока не провели два выхода на Калининскую линию метро.

Олег проследил, как сержант убирает в нагрудный карман блестящую прямоугольную пластину. Электронные ключи разрешалось носить только членам командного состава. Если повезет, в будущем он получит повышение и сможет шастать где захочет.

– Пойдем, – сухо произнес сержант и, поправив автомат, зашагал вправо.

Олег пошел следом, для удобства повесив оружие на плечо. Мощное свечение натриевых ламп быстро иссякло. Они попали в темную зону, где сияло несколько лампочек. Чтобы полностью обойти охраняемую территорию от них требовалось сделать круг в три с половиной километра. В идеале они должны были проверить каждый задел по пути, заглянуть в каждый коридор и помещение. И так два раза в день. Хорошо хоть в верхние тоннели их заставляют подниматься нечасто. Говорят, там иногда разгуливают обходчики, но это уже не их дело. Наверху ничего нет, кроме мусора и пустых коридоров.

Вдоль площадки в обе стороны тоннеля тянулись рельсовые плети. Всего один путь, ведущий куда-то в область, где находился командный пункт ПВО, так далеко, что не хватит и дня дойти пешком. Так ему объяснили сослуживцы, в штабе же сказали, что они охраняют важный стратегический объект. Рядовому больше знать не положено.

Вскоре настилы кончились. Потянулись зажатые в бетон шпалы. Пока они шли, переступая со шпалы на шпалу, Олег молчал. Усатый мужчина в очках рядом, как и всегда, был угрюм. Про Павла Павловича Феликса говорили, что у него отсутствуют чувство юмора, мозги, собственное мнение и много чего еще, что делало из него идеального исполнителя. Олег же считал себя в меру веселым парнем и не любил, когда грузятся по пустякам. В патруль он старался ходить только со Скачковым. Кинолог часто шутил, к тому же при нем всегда была одна из четырех местных овчарок, с которыми можно было поиграть. С Феликсом Олег предпочитал вообще не связываться и всякий раз впадал в уныние, когда старшина отряжал их в дозор.

Участок тоннеля, который он истоптал вдоль и поперек, находился на большой глубине. Здесь давление грунта сдерживали специальные чугунные тюбинговые кольца, забитые паутиной и отложениями ржавчины. Тут было не так душно, как на базе, зато воздух не очищался фильтрами. Света тоже не было. Пыльные лампочки мерцали всего в нескольких заделах. За время службы Олег насчитал около тридцати и это на участке длинной более километра. Остальные давно отслужили свой срок, некоторые еще в восьмидесятых. В технических коридорах света не было вообще. Последняя лампочка, по словам старожил, потухла там в конце шестидесятых. В принципе они были и не нужны. Патрульные пользовались фонариками.

– Товарищ сержант, разрешите обратиться. Почему мы не взяли пса? – спросил Олег, глядя на вышагивающего рядом усача.

– Не положено. По инструкции патрульные имеют право пользоваться собакой только в сопровождении подготовленного специалиста.

Олег хихикнул. Вот зануда этот сержант. «Пользоваться собакой». Надо это занести в негласную инструкцию. Будет над чем посмеяться в столовой после отбоя.

– Что же может случиться, товарищ сержант? Зачем нам специалист? – спросил Олег без задней мысли, надеясь разговорить мрачного спутника. – Как будто мы без кинолога с овчаркой не справимся. Это же не лошадь.

– Инструкция, – словно робот, монотонным голосом повторил сержант.

Олег ковырнул носком сапога рассохшуюся шпалу. Эту ветку обслуживали не часто. За все время он видел здесь только хозяйственные составы и мотовозы. Они прибывали из центра раз в полмесяца, чтобы привезти продукты или починить какое-нибудь барахло. В сторону Балашихи поезда ходили и того реже. Об этом свидетельствовала ржавчина на топах рельсовых плетей. В тех местах, где обычно была сверкающая полоска от колесной пары, тянулась бурая черта.

Вместе всего минуту, а ему уже скучно. Олег с раздражением глянул на сержанта. Хорошая работа, Павлович. Стремясь себя хоть как-то развлечь, Олег задал ему необычный вопрос:

– Интересно, почему шестая койка проклята?

Феликс пристально на него посмотрел и замедлил ход.

– Это чушь. Бугер все придумал.

– Что придумал? – терпеливо переспросил Олег.

Он-то знал, об этой истории все, но желал услышать ее из уст сержанта. Возможно, Феликс знает что-то, чего не знает он.

– То, что она проклята, – в обыкновенной скучной манере объяснил Феликс.

Несчастливая кровать номер шесть. Олег не жаловался на недостаток фантазии, да и внешне был не урод. Во всяком случае, девушкам он нравился. К тому же у него снова отросли густые каштановые волосы, которые старшина требовал побрить при первом удобном случае. Фигура тоже что надо, не такой боров, как Бугер, и не дистрофик вроде Стравина.

– А я слышал, что со всеми, кто на ней спит, случается плохое.

– Я спал на ней три года назад, – буркнул Феликс.

«Ну тогда все понятно», – подумал Олег. Койка точно проклята и, похоже, он нашел того, кто зарядил ее негативной энергией.

Они миновали глубокий задел, заваленный ржавыми рельсами. По бокам гудели распределительные щитки. В гнетущей тишине, когда стены и потолок давят на тебя двадцать четыре часа в сутки, жизненно необходимо оставаться бодрым и здоровым. Старшина это понимал и допускал всяческие послабления. Это был вопрос жизни и смерти. Если бы весь состав базы был таким же серьезным и принципиальным как Феликс, они бы давно покрылись паутиной и заросли плесенью.

– Я хочу сказать, – продолжил Олег, – что тот солдат с глупой фамилией, сбежал, а Машков, спавший на койке до него, вообще исчез.

– Ты говоришь о Самоварове? Кто тебе сказал, что он сбежал? Бугер или Стравин? – спросил сержант и помрачнел сильнее. – Эти бездельники и не такое могут придумать. Сущие дети, а ведь каждому уже под сорок.

Это была правда. Олега перевели на объект три месяца назад. До этого на его месте служил некий Евгений Самоваров. Простой солдат, прослужив шесть месяцев, Самоваров внезапно подал рапорт о переводе на другой объект. Почему? Дедовщины в их крошечном отделении быть не могло, хотя бы из-за свободного доступа к огнестрельному оружию. Конечно, были приколы, иногда очень неприятные. Так упомянутые сержанты Бугер и Стравин в первую неделю его службы зашили ему в пододеяльник крысу. Безобидная шутка, если вспомнить кошмар, который творился в российской армии. Тем не менее, Самоваров сбежал. Сержанты говорили, будто во время обходов рядовой постоянно видел какую-то тень. Утверждал, что кто-то за ним наблюдает. Потом сержанты рассказали ему про Машкова. Тот якобы бесследно исчез, после чего и взяли Самоварова.

– Машкова перевели в Раменки. Был прямой приказ из штаба, – ответил Феликс. – Самоваров сам подал рапорт о переводе его в наземную часть. Это его право, тем более что условия службы здесь тяжелые, и никто никого насильно держать не будет. Бугер и Стравин это знают, но продолжают пугать новичков сказками о проклятых кроватях, Владимирском тракте и привидения.

– Меня сложно напугать.

– Тогда тема закрыта…

– Но шестая койка? – начал было Олег.

– Ни слова больше, рядовой. Наше дело патрулировать, а не болтать.

Олег понуро кивнул. Настоящий зануда этот сержант. Десять человек служат вместе, а он держится в стороне и все время молчит. Сержанты говорят, что даже на гражданке Феликс старался избегать людей и редко принимал участие в служебных праздниках. Олег и сам не любил шумные тусовки. Ему приятней было посидеть с бутылочкой пива в узком кругу друзей или в обществе знакомых сослуживцев. Конечно, в армии с уютом и уединением было туго даже по ночам. Тяжело оставаться человеком, терпя муштру с утра до ночи. Он бы мог и дальше служить наверху. Повезло, что знакомый в штабе, узнав о переводе Самоварова, включил его в список кандидатов. Вообще на такие объекты берут не каждого. Он с честью и чувством юмора прошел отбор, доказав, что молодой солдат способен на многое во имя своей родины и душевного покоя. Последнее он, разумеется, в сочинении не писал.

Впрочем, идти в армию было не обязательно. Дома Олег мог заняться семейным бизнесом вместе с отцом и братом. Жаль, что они работали на местного авторитета. Оба занимались крадеными тачками. Олег никогда не интересовался тем, что творилось по ночам в отцовском автосервисе. Служба в армии казалась ему более выгодным, честным и безопасным занятием. На войну с китайцами не отправят, а выполнять команды он привык с рождения. Он бы и сам не прочь был пойти учиться, получить бумажку с печатью и командовать другими, вот только Бог обделил его мозгами. Хоть ты тресни, не мог он долго держать информацию, которая была ему не интересна. В детстве мать часто била его по голове и приговаривала, что слышит звон, мол, там пусто, как в медном чайнике.

– Товарищ сержант, разрешите обратиться? Вопрос по службе?

– Хватит язык ломать. Я Феликс и лучше будет, если перейдем на «Ты».

«Ого, это уже что-то», – обрадовался Олег. С остальными он давно сдружился, один только сержант избегал панибратства.

– На базе обращайся как положено, по уставу, – объяснил тот, заметив улыбку на его лице. – Здесь я просто Феликс.

– Тогда почему не по имени? Вас ведь Павел зовут?

– Потому что так надо. Ты что-то хотел спросить?

Олег и об этом знал. У сержанта была странная фамилия похожая на имя. Феликсом его прозвали Бугер и Стравин. Правда, поначалу шутники имели в виду кота из популярной рекламы, а прозвище прижилось позже.

– Говори же, Олег.

– Я хотел спросить о местах, которые мы охраняем. Здесь ведь находится не только наша база.

Феликс кивнул.

– Есть еще пещера…

– Кто тебе сказал? Может, ты сам туда спускался? – сержант посветил ему фонариком в лицо.

– Нет, – зажмурился Олег. – Это запрещено.

На самом деле спускался и не раз вместе со Скачковым, но кто докажет. Пещера была огромная и красивая, как в горах. Даже сталактиты и сталагмиты были. Непонятно только, откуда она тут взялась.

– Я беспокоюсь, что под нами может быть пещера побольше и вся база туда провалится.

– Не провалится.

– Почему ты в этом так уверен? Ты же не геолог.

– Потому что на то есть приказ. Если базу построили, значит, она надежная и не провалится.

«Ну прямо золотая голова», – подумал Олег. Предсказания Нострадамуса отдыхают.

– Кроме пещеры я еще видел коридор…

– Коридор?

– Тот, что на кольцевом участке, рядом душевой. Мы же там все время проходим. Он шире других, облицован кафельной плиткой и двери там металлические с усиленными замками. Каждая пронумерована, а на одной из них даже есть табличка – «Архив».

– Ну и что? Это просто коридор. Тут много всякого хлама осталось после развала союза. Его не растащили только потому, что мы здесь. Не будь тут базы, ты бы даже таблички на двери не нашел.

– Но почему базу построили именно здесь?

Олег сгорал от любопытства. Даже пытливый Скачков не знал, что охраняет и почему повсюду столько дверей и коридоров, а ведь он за три года осмотрел тут каждый метр. Служба в подземельях Москвы напоминала Олегу его любимый фильм «Обитель зла». Мрачные обесточенные коридоры, древние лифты, уходящие на многие этажи вглубь, а так же пыльные склады, уставленные сломанной техникой, напоминали ему подземную лабораторию корпорации Umbrella. Овчарки могли бы сойти за догов-зомби, а Феликс за «Красную королеву», такой же бесчувственный и высокомерный, как баба.

– Феликс, ты меня слышишь?

Сержант остановился и зажмурился, вытер вспотевший лоб и глянул на солдата утомленным взором.

– Ну что?

– Стравин говорил, что Калининскую ветку построили для отвода глаз, чтобы скрыть восточную линию правительственного метро. Это возможно?

– Стравин говорит чушь, – сказал Феликс, широко зевнув. – Калининская линия метрополитена открылась только в 1979 году. Наша база появилась в начале шестидесятых, да это и не база была тогда. Здесь жили шахтеры и рабочие, прокладывавшие головной тоннель в сторону Балашихи. Потом этот сектор перешел под юрисдикцию министерства обороны. Здесь хранили оборудование, перевозившееся в строящийся комплекс ПВО под поселком Заря.

Нечто похожее Олег слышал и от других, но не в такой подробной форме. Феликс, оказывается, был проинформирован лучше всех. Разумеется, ведь зануды любят придираться к любым мелочам.

– И тебе совсем не интересно, что там за дверьми, которые мы каждый день проходим?

– В архиве, скорее всего, кипы заплесневелой бумаги, а в других комнатах ржавые станки или стройматериалы, – в одно мгновение разбил мечты сержант.

До следующего задела они двигались молча. Олега не покидала мысль, что начальство от них что-то скрывает. Может, здесь и была подземная база рабочих-строителей. Со временем в ней отпала надобность. А что было потом? До того как министерство обороны решило основать здесь военный объект. Должно быть что-то еще. Слишком много повсюду намеков на какой-то глобальный проект, который пытались старательно скрыть. В любом случае, ответы на вопросы он найдет только в архиве.

Феликс снова зевнул, потянулся и хрустнул плечами. Носок сапога попал в желоб между шпалами. Олег вовремя удержал его от падения. Он и раньше заметил, что сержант плохо выглядит. Старшина сказала, что у него бессонница и переутомление. Слишком много сил отдает общему делу, якобы. Это даже хорошо. Этим можно было воспользоваться. Олег откашлялся и произнес самым заботливым тоном, на какой только был способен.

– Ты себя хорошо чувствуешь?

– Я в норме.

– Нет, ты едва стоишь на ногах.

Феликс не ответил, убыстрив шаг. Олег его нагнал и обошел с левого бока.

– Я думаю, тебе лучше вернуться на базу.

– Я в норме, – стиснув зубы, повторил Феликс. – Ты же видишь, я могу ходить.

– И падать тоже.

Сержант нахмурился, поправив очки. Промолчал.

– Бугер и Стравин засели в столовой. Старшина только что уснул. Остальным вообще нет дела до нас, они и сами часто разгуливают…

Олег кашлянул, прикрыв рот рукой. Выдавать товарищей было не в его правилах, к тому же всегда есть риск получить по морде. К счастью, Феликс не расслышал конец предложения, а может, сделал вид, что не расслышал, ведь о нарушениях и так все знали. Просто шел себе и шел, глядя по сторонам.

– Обещаю, все будет нормально. В крайнем случае, накажут только меня. Знаешь, в части по ночам я часто сторожил арсенал…

– Мы не дневальные и не охраняем тумбочки с конфетами. Наша служба ничем не отличается от пограничной. Устав запрещает патрульному находиться вне базы без сопровождающего.

Олег достал рацию и показал ее Феликсу.

– А связь на что? Стали бы нам их выдавать, если бы мы всегда держались вместе. Я позову тебя, если что-то случится… Сделаю круг и вернусь назад. Никто и не узнает. А ты часок вздремнешь.

– Почему ты так хочешь остаться один?

Олег замялся. Феликс резко затормозил. Два глаза из-под тонких стекол воззрились на него с подозрением. Если бы знал получше, не задавал бы подобных вопросов, но сержант его совсем не знал и настойчивые просьбы насторожили его.

– Просто хочется побыть в одиночестве.

– Почему?

– Ну… меня бросила девушка…

– И что?

Олег растерялся. Он думал, это сработает. Сразу видно, что с женским полом усач общался по уставу – тоже на «Вы». Наверное, до сих пор жил в какой-нибудь малогабаритной хрущёвке вместе с мамкой и бабушкой. Пока Олег пытался что-то придумать, Феликс, сам того не подозревая, ему помог.

– Тяжело одному, да? – вдруг печально улыбнулся сержант. – Это верно. И вдвойне тяжелее, если ты не хочешь быть один.

– Золотые слова, Феликс, – изо всех сил постарался явить участие Олег. – Я ее очень люблю. Знаешь, хотел даже жениться и семью завести… А еще у нас были бы дети, счастливая семейная жизнь… Дружная семья…

Олег специально произнес слово «семья» три раза, наблюдая, какой эффект это произведет на одиночку. Феликс сдался быстро. Усы зашевелились. Он стал переминаться с ноги на ногу. Пальцы быстро забарабанили по рожку автомата. «Железный Феликс» оказался не таким уж железным.

– Ладно. Я все понимаю. Ты был в патруле достаточно долго, чтобы запомнить направление, – наконец произнес сержант.

Он оттянул рукав ветровки и посмотрел на циферблат часов. Потребовав от Олега сделать то же самое, Феликс сверил время на них.

– Ровно через час буду ждать тебя у входа. Рацией без надобности не пользуйся. От курса не отклоняйся. Будь все время на чеку, – терпеливо инструктировал сержант. – Надеюсь, плеер ты с собой не взял?

– Да ты что! Мне бы и в голову такое не пришло. И вообще я сама пунктуальность.

– Вот и не вздумай опаздывать. Это в твоих же интересах, если не хочешь снова мыть полы вне очереди.

Феликс развернулся и к большому облегчению Олега зашагал прочь. Наверное, ему и впрямь было плохо, иначе он ни за что не нарушил бы правила. Проследив за лучом света, растаявшим во тьме, Олег пожалел старожилу. Даже такому человеку порой достаточно, чтобы его выслушали. Главное, чтобы Феликс в дальнейшем не воспринял их сегодняшний разговор как попытку наладить связь, и не стал при любом удобном случае изливать душу. Нытья Олег не выносил.

Пошарив в кармане куртки, он извлек оттуда набор отмычек. Хорошо, что у отца нашлись опытные друзья медвежатники. До этого он месяц тренировался на чердачных замках и гаражах. Навыков должно было хватить, чтобы проникнуть в архив и покопаться в «разработках» корпорации Umbrella. Об этом он мечтал с первого дня дежурства.