Повествователи

Беспалый и врач

Не так давно один весьма известный ученый высказал мнение, что только индиец или японец может совершенно объективно и строго научно судить об исторической личности Иисуса из Назарета. Нужно быть человеком со стороны, не причастным к христианской вере, чтобы попытаться понять значение этой фигуры и достигнуть убедительных результатов. При этом следует руководствоваться не верой и уж, конечно, не ненавистью к ней, а объективностью научного подхода, свободного от чьих-либо влияний и совершенно независимого.

Если приступить к задаче с подобными намерениями, то прежде всего придется установить, что после Иисуса Христа не осталось ни единого слова, написанного им самим. Переписка его с Абгаром, царем сирийского города Эдессы (4 год до н. э. — 50 год н. э.), была сфабрикована в III веке н. э. неким христианином из Эдессы. Заболев проказой, царь Абгар якобы написал письмо Иисусу с просьбой приехать. Иисус отклонил приглашение, но обещал прислать Абгару одного из своих учеников. Уже в конце V века н. э. было установлено, что оба письма — фальсификация.

Во времена, когда письменность еще не получила широкого распространения, люди слепо верили, что все написанное — правда. Несмотря на это, Иисус не подумал о том, чтобы изложить свое учение в письменной форме. Всем, что нам известно об учении и жизни Иисуса, мы обязаны четырем евангелистам, рассказы которых составляют основу Нового завета. Это — Марк, Лука, Матфей и Иоанн.

Относительно трех первых евангелистов следует сделать важную оговорку: они писали не независимо друг от друга. Их тексты во многом схожи и даже совпадают буквально. Но кто же из них был первым?

По мнению христианского епископа Папия, жившего сто лет спустя после смерти Иисуса во фригийском (малоазийском) городе Гиерополе, евангелист Марк был герменевтом (истолкователем) апостола Петра. Марк записывал из его речей «все, что он [еще] мог вспомнить. Марк, — пишет Папий, — не слушал господа [Иисуса Христа] и не был его учеником, но позднее… [слушал] Петра».

Следовательно, Марк мог написать свое Евангелие — «все, что он [Петр] мог [еще] вспомнить», — только после смерти Петра, то есть спустя одно поколение после распятия Иисуса. Это подтвердил во II веке н. э. отец церкви Ириней: «После смерти [Петра и Павла] Марк, ученик и переводчик Петра, изложил в письменной форме учение Петра».

Марк, «беспалый», писал свое Евангелие не в Палестинской земле, не в Иерусалиме, а в Риме, как это засвидетельствовано рядом раннехристианских церковных авторов. И написал он, по-видимому, не второе Евангелие, как это до сих пор считает церковная традиция, а первое.

По поводу времени написания Евангелия от Марка мнения христианских теологов и историков религии расходятся. По католической традиции, апостол Петр был казнен в Риме в 67 году н. э. (в тот же день, что и Павел), следовательно, Марк мог написать свое Евангелие не раньше этого. Преобладающее большинство протестантских теологов придерживается мнения, что Евангелие Марка возникло в конце 60-х годов н. э. Очевидно, оно было дополнено и закончено позднее.

Таким образом, самое раннее евангелие возникло во время последнего крупного восстания иудеев против Рима (67–70-е годы н. э.), в те дни, когда от Иерусалима после штурма римлян не осталось камня на камне и в пламени погиб Иерусалимский храм. «Все это будет разрушено, так что не останется здесь камня на камне», — так звучат пророческие слова о гибели Иерусалима, вложенные, видимо, в уста Иисуса позднее[14]Евангелие от Марка 13, 2.
.

Оба других евангелиста — Лука и Матфей — знали Евангелие Марка и пользовались им. Это значит, что их евангелия могли быть написаны только после 70 года н. э. Луку принято считать греческим врачом. Он, как и Марк, не был очевидцем жизни Иисуса. Все, что написано Лукой, частично заимствовано из Евангелия Марка, частично из (высказываний апостола Павла, который также не был очевидцем земного существования Иисуса и никогда его не видел и не слышал.

Нить обрывается

Остается последнее из трех так называемых синоптических (стоящих в одном ряду с другими) евангелий — Евангелие от Матфея.

Католическая церковь считает Матфея учеником и свидетелем деятельности Иисуса. Эта точка зрения основывается главным образом на сообщениях древних церковных авторов, согласно которым Матфей написал Евангелие на еврейском языке. От еврейского (арамейского) текста не осталось, однако, никаких следов ни в древних рукописях, ни в каких-либо цитатах. Поэтому историки религии, не являющиеся католиками, единодушны в том, что Евангелие от Матфея представляло собой текст на греческом языке и никогда не было написано на арамейском. Этот текст также не мог исходить от непосредственного свидетеля жизни и смерти Иисуса.

Итак, приходится признать, что из трех первых евангелистов ни один не мог лично знать или слышать Иисуса из Назарета. Его не знали ни Марк, ни Лука — это совершенно бесспорно, что же касается Матфея, то по меньшей мере сомнительно, был ли он учеником Иисуса Христа. Если на этом месте обрывается тонкая нить, которая непосредственно связывает нас с Иисусом из Назарета как с исторической личностью — по некатолической традиции, она безусловно порвана, — то остается только автор последнего из четырех канонических[15]Канонические евангелия — четыре Евангелия (от Марка, от Матфея, от Луки и от Иоанна), признанные официально христианской церковью как «боговдохновенные».
евангелий, составляющих Новый завет.

Любимый ученик

Согласно древней церковной традиции, никем не оспариваемой, Евангелие от Иоанна — самое позднее из четырех канонических евангелий Нового завета. Очевидно, оно возникло в малоазийском городе Эфесе, следовательно, опять не в той стране, где жил и умер Иисус. По католической традиции, Евангелие от Иоанна появилось в конце I века н. э., теологи других направлений датируют его 120–130 годами н. э. или десятью годами раньше.

Традиция утверждает, что автором этого Евангелия был «любимый ученик Господа», о котором говорится в самом Евангелии от Иоанна. Безоговорочно принять эту точку зрения трудно, ибо в тексте Евангелия о любимом ученике Господа говорится так, как если бы он и автор Евангелия — не одно и то же лицо. Во всяком случае не принято рассказывать о себе в подобной форме. Мнение о том, будто Иоанн и любимый ученик Иисуса — одно и то же лицо, окончательно опровергнуто сделанным недавно открытием, что по крайней мере те места Евангелия от Иоанна, где «любимый ученик» связывается с распятием Иисуса, заимствованы из распространенного в греческой литературе рассказа о смерти сына бога — Геракла[16]Геракл — один из самых популярных героев античности, сын Зевса и смертной женщины Алкмены, прославившийся двенадцатью подвигами. В сказаниях герой выступает сильным, бесстрашным и прямодушным человеком, любящим свободу и защищающим людей от чудовищ и злых козней.
.

К тому же Иоанн должен был написать Евангелие в весьма преклонном возрасте — по меньшей мере восьмидесяти-девяноста лет, а если следовать некатолической традиции — ста-ста десяти лет. Это выглядит маловероятным. Возникает вопрос, почему Иоанн, если он действительно был учеником Иисуса, выждал шестьдесят лет и даже больше, прежде чем начал писать свое Евангелие. Во всяком случае нельзя целиком полагаться на память и точность изложения такого старого человека. Непонятно также, каким образом Иоанн мог так долго удерживать в памяти необычайно длинные речи Иисуса, да еще в их буквальном звучании. Ни один современный судья не придал бы большой цены запоздалым свидетельствам столь старого человека.

Но был ли вообще евангелист Иоанн свидетелем жизни Иисуса? Вероятнее всего, что нет. В таком случае у нас нет ни одного ученика Христа, который мог бы описать жизнь и смерть своего учителя на основании личных впечатлений, так как первые его ученики были простыми рыбаками и ремесленниками из Галилеи, конечно не умевшими писать и читать.

И Иоанн и Петр были неучеными людьми, как об этом сообщается в Деяниях апостолов.

Изменения текста

Из огромного и беспрестанно увеличивающегося количества работ, в которых разбираются евангелия, следует, что все четыре евангелия в том виде, в каком они дошли до нас, не представляют собой оригинала. Со временем, очевидно, кое-что было добавлено к ним, а кое-что выпущено. Это подтверждается не только открытой несколько десятилетий назад сирийской рукописью из Синайского монастыря, но и многими другими источниками.

Например, в древнейших греческих списках Евангелия от Иоанна и многих ранних переводах отсутствует рассказ о блуднице. Большинство ученых склонно считать, что предсказание о гибели Иерусалима и конце света, содержащееся в главе 13 (ст. 9–27) Евангелия от Марка, не могло возникнуть до разрушения Иерусалима в 70-х годах н. э. Далее, рассказ о явлении воскресшего Иисуса, помещенный в конце Евангелия от Марка (16, 9), приписывается известному Аристиону, который жил в Малой Азии в начале II века н. э. Древнейшее Евангелие Нового завета заканчивается рассказом о том, как три женщины обнаружили пустую гробницу Иисуса. О явлении и вознесении воскресшего Иисуса там нет ни слова. Да и по стилю добавленная позже часть отличается от основного текста Евангелия. Павел же, напротив, не упоминает ни об открытой гробнице, ни тем более о вознесении Иисуса.

Слова «Ты — Петр (Петр — буквально камень. — Э. Ц.), и на сем камне я создам церковь мою» в раннем тексте Евангелия от Матфея отсутствуют. Они представляют собой позднейшую вставку, относящуюся, самое раннее, к IV веку н. э. Вообще из Кодекса Безы, переданного в 1581 году Кембриджскому университету, явствует, что в текст трех первых евангелий впоследствии были внесены изменения и дополнения, которые убедительно доказывают, что современный текст трех первых евангелий не представляет собой первоначального варианта и что он во всяком случае не остался без изменений. Нередко в евангелиях описываются события, которые произошли после смерти Иисуса, или приводятся высказывания, которые вложены в его уста, но на самом деле отражают воззрения и обычаи значительно более позднего времени.

При таких обстоятельствах, естественно, возрастает интерес к объективным исследованиям, выясняющим на основании других источников историю жизни и смерти Иисуса из Назарета.

Историки и политики

Все, что нам известно, можно выразить одной фразой: историки и государственные деятели первых двух столетий нашей эры интересовались не личностью Иисуса из Назарета как историческим лицом, а движением христианских общин. «Из-за какого-то уже умершего Иисуса, который, как утверждает Павел, жив…». Это было все, что мог сказать об Иисусе, пожимая плечами, римский наместник Фест, когда он приблизительно через тридцать лет после распятия Христа выносил официальный приговор не совсем нормальному, с его точки зрения, Павлу.

Даже такой информированный критик, как Иосиф Флавий[17]Иосиф Флавий (I в.) — иудейский историк и военачальник, перешедший на сторону римлян во время Иудейской войны (66–73). Написал два больших исторических труда — «Иудейская война» и «Иудейские древности».
, который очень подробно изложил историю своего народа до 65 года н. э. и досконально охарактеризовал религиозные направления и движения своего времени, — а он жил с 37 по 95 год н. э. — ни словом не упомянул ни о выступлении, ни о распятии Иисуса. После сообщения о волнениях жителей Иерусалима, вызванных планом Понтия Пилата[18]Понтий Пилат (I в.) — прокуратор (правитель) Иудеи, входившей в состав римской провинции Сирии. Согласно евангельской легенде, он осудил Иисуса Христа на казнь.
выстроить новый водопровод, у Иосифа Флавия написано:

«Около этого времени жил Иисус, человек мудрый, если его вообще можно назвать человеком. Он совершал чудеса и стал наставником тех людей, которые охотно воспринимали истину. Он привлек к себе многих иудеев и эллинов. То был Христос. По настоянию наших влиятельных лиц Пилат приговорил его к кресту. Но те, кто раньше любили его, не прекращали этого и теперь. На третий день он вновь явился им живой, как возвестили о нем и о многих других его чудесах боговдохновенные пророки. Поныне еще существуют так называемые христиане, именующие себя таким образом по его имени»[19]Иосиф Флавий , Иудейские древности, XVIII, 3, 3.
.

То, что Иосиф Флавий не мог так написать, уже признано в научной литературе. Стиль, понятия и дух неизвестного автора текста противоречат обычной манере изложения ученого фарисея Иосифа. Иосиф не мог, например, написать: «То был Христос» хотя бы потому, что, как дважды совершенно определенно указал ученейший из всех церковных писателей Ориген (III век н. э.), Иосиф не верил в предназначение Иисуса. Многие ученые вообще утверждают, что весь этот кусок был позднее вставлен христианами, а некоторые считают его фальсификацией лишь отчасти. В первой половине III века н. э. Ориген вообще не упоминает этого текста. Однако вполне можно допустить, что в этом месте Иосиф написал об Иисусе из Назарета нечто такое, что впоследствии могло вызвать недовольство переписчиков из стран христианского Запада и что они поэтому внесли изменения в текст.

На основании древнерусской копии текста Иосифа Флавия, сделанной, по-видимому, с подлинника, хотя и с последующими дополнениями христиан, была предпринята попытка восстановить первоначальный текст. Из него, очевидно, следует, что Иосиф считал Иисуса из Назарета смутьяном, колдуном и подстрекателем, который был вполне справедливо казнен за попытку поднять политическое восстание.

Единственное, вероятно, подлинное место, где Иосиф Флавий упоминает христианство, гласит:

«Будучи таким человеком, Анан полагал, что вследствие смерти Феста и неприбытия пока еще Альбина наступил удобный момент [для удовлетворения своей суровости]. Поэтому он собрал синедрион и представил ему Иакова, брата Иисуса, именуемого Христом, равно как несколько других лиц, обвинил их в нарушении законов и приговорил к побитию камнями. Однако все усерднейшие и лучшие законоведы, бывшие [тогда] в городе, отнеслись к этому постановлению неприязненно»[20]Иосиф Флавий , Иудейские древности, XX, 9, 1.
.

Это, повторяю, вероятно, единственное подлинное место у Иосифа, где к имени Иисуса не добавлено: «так называемый Христос». Далее Иосиф Флавий свидетельствует о том, какую терпимость проявили в этом случае многие образованные иудеи. Они отправились навстречу новому прокуратору Альбину, который как раз перед этим прибыл из Рима в Александрию, и самым энергичным образом жаловались ему на самоуправство первосвященника Анана и требовали его низложения. Когда Иосиф описывал это событие, у него не было желания хотя бы упомянуть очень еще незначительную христианскую общину.

Второй историк, который упоминает о христианстве, — римлянин Тацит (55–120-е годы н. э.). Некоторое время он в качестве проконсула управлял азиатскими областями Римской империи и благодаря этому вступил в соприкосновение со многими первыми христианами. Тацит вначале считал их шайкой преступников, которые, прикрываясь религией, творят бесчинства. Но, допрашивая их, он пришел к выводу, что «они — приверженцы суеверий, разрушительных и выходящих за пределы всего разумного». Далее Тацит замечает: «Христа… казнил при Тиберии[21]Тиберий (I в.) — римский император, в правление которого (14–37), согласно евангельской легенде, проповедовал Иисус Христос.
прокуратор Понтий Пилат». Это известие исходит, очевидно, от самих христиан. Оно не содержит ничего, что могло бы служить доказательством исторического существования Иисуса, исходящим от язычников. Современник Тацита Плутарх датирует мифическую смерть сирийского воскресающего бога растительности Пана-Аттиса также временем правления Тиберия. Между тем этот сирийский сын бога не существовал как реальный человек, так же как и египетско-греческий Тот-Гермес — врач и спаситель и многие другие воскресающие божества. Это были божественные образы, создания религиозных писаний, которые, как и многие другие боги и сыновья богов в греческих мифах, действовали на земле, в то время как их родиной было небо.

В Илиаде Гомера упоминается Гермес, податель благ, имеющий облик царского сына, прекрасный юноша, которого божественный отец Зевс отправил на землю и который творил там чудеса, оживляя умерших с помощью жезла. Им он закрывал людям глаза (тем, кому пожелает) и снова пробуждал ото сна. Гермес — подлинно звездное божество, которого сегодня никто более не считает действительно существовавшим на земле сыном божьим.

Почему же столь многие считали таковым Иисуса из Назарета?

Обломок культовой плиты из Лагаша (Шумер), относящийся к III тысячелетию до н. э. В руках у царя Эаннатумы весы для взвешивания деяний умерших

Не потому ли, что в Евангелии содержатся сведения о месте его рождения и месте смерти? Но ведь имеются также сведения, пусть вымышленные, о месте рождения и смерти мифических богов и героев языческой древности. В древности показывали не только священные гроты, в которых родились Зевс, Дионис или другие боги, но даже детские игрушки Диониса. Таким образом удовлетворялась потребность верующих видеть конкретные доказательства своей веры.

И все же Иисуса как историческую личность упоминает помимо Тацита в 120 году н. э. римский историк Светоний. Он также не современник Иисуса, но сообщает о мессианстве[22]Мессианство — вера в пришествие мессии (спасителя, посланного на землю богом), который уничтожит зло и установит царство справедливости. Многие социальные и национально-освободительные движения в древности облекались в форму мессианства.
в период правления императора Клавдия (41–54-е годы н. э.), то есть еще до императора Нерона: «Иудеев, постоянно волнуемых Хрестом, он [Клавдий] изгнал из Рима»[23]Светоний , Жизнь двенадцати Цезарей, Божественный Клавдий, 25.
. Вопрос о том, был ли этот Хрест Иисусом Христом или другим вождем мессианского движения, остается открытым. Если под ним подразумевается Иисус, то мы имеем исторически достоверное сообщение о Христе (мессии), о том, что через каких-нибудь двадцать лет после распятия Христа среди евреев, живших в Риме, существовало христианское движение.

Клубок иудейских легенд

Ученый спор о том, жил ли действительно Иисус из Назарета, тянется уже почти два столетия. За последнее время, по-видимому, все больше и больше утверждается взгляд, что в клубке мифов и легенд, которые впоследствии были сочинены вокруг личности Христа или заимствованы из других источников, должно содержаться зерно исторической истины. Но как оно выглядит с точки зрения объективного исследования?

Хотя бы в небольшой части это историческое зерно можно обнаружить в клубке легенд тенденциозной, столетиями складывавшейся иудейской книги «Толдот Иешу». В ней сказано примерно следующее: «Иешу бежал [после юности] в Иерусалим и изучал в храме „непроизносимое имя“. Но у огненных врат были поставлены медные псы, которые на каждого, кто запомнил это имя, лаяли, чтобы он его забыл [подобно легенде о львах у трона Соломона]. Чтобы избежать этого, Иешу написал имя на пергаменте и зашил его в свое бедро. Затем он собрал в Вифлееме юношей из Иудеи вокруг себя и утверждал, что он — мессия и сын бога. О своих хулителях он сказал, что они „тщеславны и хотят покорить Иудею“, и пытался доказать истинность своих утверждений тем, что с помощью „непроизносимого имени“ исцелил одного хромого и одного прокаженного. Поэтому привели его к царице Елене и обвинили его в колдовстве и обмане. Но Иешу воскресил покойника, и пораженная царица уверовала в него. Иешу отправился после этого в Верхнюю Галилею, совершил там многочисленные чудеса и привлек на свою сторону много народа. Израильские мудрецы сочли тогда необходимым, чтобы один его ученик, а именно Иуда Искариот [в других вариантах рабби Иуда ха-Хассид], выучил „непроизносимое имя“, как это сделал Иешу, для того чтобы соперничать с ним в сотворении чудес. Иуда и Иешу предстали перед царицей. В состязании чудотворцев [которое напоминает легенду о Моисее] проиграл Иешу. Царица приговорила Иешу к смерти и передала его израильским мудрецам, которые доставили его к Тиберию и заключили в темницу. Но его ученики, которым он говорил, что все, что с ним случится, уже предопределено с первого дня сотворения мира мессии, сыну божьему, и уже предсказано пророками, выступили против [мудрецов], освободили Иешу из их рук и бежали с ним в Антиохию. Оттуда направился Иешу в Египет». Далее следуют вновь рассказы о чудесах. Иешу пришел потом во второй раз в Иерусалим, чтобы там вновь выучить [похищенное у него] «непроизносимое имя». Иуда сообщил об этом в Иерусалим израильским мудрецам и сказал, что он, когда Иешу приедет в храм, преклонит перед ним колена, чтобы мудрецы могли отличить его от учеников, ибо все они были одеты в одеяния «одинакового цвета» [или, по другой версии, — ибо его ученики поклялись никогда не произносить: «Это он»]. Так и случилось. Мудрецы Израиля узнали его и заключили в темницу, для того чтобы в день праздника пасхи, который приходился на пятницу [как и во многих версиях Талмуда[24]Талмуд — собрание догматических, религиозно-этических и правовых законоположений иудаизма, сложившееся в течение II в. до н. э. — V в. н. э. В него входят наряду с толкованием библейских текстов религиозные и обрядовые предписания, религиозные мифы.
], повесить Иешу.

В вопросе о датировке тех мест иудейской рукописи о Иисусе из Назарета, к которым следует относиться серьезно, мнения современных ученых разделились. С одной стороны, существует точка зрения, что немногие места Талмуда, где упоминается Иисус, были добавлены позднее, и что в источниках, относящихся к периоду от I века н. э. до второй четверти II века, нет никаких упоминаний о существовании Христа и христианства. Другие оспаривают эту точку зрения, утверждая, что в ранних рукописях Талмуда содержатся ценные в историческом отношении указания, из которых следует, что «его имя было Иешуа (Иешу) из Назарета», что «он занимался колдовством» (то есть совершал чудеса, как это было принято в те дни), что он обманул и ввел в заблуждение народ Израиля, что он насмехался над речами мудрецов, которые Тору (сводную книгу законов) толковали так же, как и фарисеи, что «он имел пять учеников», что «он сказал, что не пришел изымать что-либо или присоединять к Торе», что «он в вечер перед пасхой, которая приходилась на субботу, был повешен [распят] как лжеучитель, как соблазнитель» и что «его ученики именем его исцеляли больных».

Существенные части подобных сообщений и легенд из иудейских источников были, очевидно, уже широко распространены в первой половине II века н. э., поскольку они использованы в первых исторически достоверных произведениях широко образованного философа Цельса (178 год н. э.), направленных против христианства. Правда, оригинал произведения Цельса — «Правдивое слово», — как и многие другие труды, направленные против христианства, не сохранился, но текст Цельса может быть реконструирован на основании текстов Оригена, полемизирующего с ним. Согласно Цельсу, Иисус вынужден был в качестве простого поденщика отправиться в Египет, где он и обрел всю свою мудрость, а затем объявил себя богом. Он собрал вокруг себя опустившихся людей, ставших его приверженцами, и вел с ними жалкую жизнь. Во время его позорной казни даже ученики якобы постыдно его покинули. По словам Цельса, о воскресении Христа рассказывала лишь полубезумная женщина и, возможно, еще один человек из той же шайки обманщиков, но и они либо видели все это во сне, либо придумали с начала до конца. Таков был конец его жизни, достойный ее начала.

Докеты

При всей осторожности в общем и целом было бы мало оснований полностью брать под сомнение факт исторического существования Иисуса, если бы оно не оспаривалось уже в конце I века, того самого века, когда был распят Иисус. Причем историческое существование Иисуса оспаривалось вовсе не противниками христиан, а приверженцами некоторых течений внутри раннего христианства.

Это были докеты (от греческого слова «докейн» — казаться). Они придерживались мнения, что Иисус Христос как земной человек, претерпевший мученическую смерть, был лишь видимостью, своего рода оптическим обманом. Но их учение основывается на определенной философии: поскольку земной, материальный мир происходит от зла, то Иисус Христос как богочеловек и сын божий не мог существовать телесно.

Так, в середине II века н. э. учитель секты христиан-гностиков Маркиан заявлял, что Иисус Христос вообще родился не на земле, а пришел непосредственно с неба. Телесная оболочка, в которой он появился на земле, была лишь кажущейся, так же как его страдания и смерть.

О подобных взглядах можно было бы в наше время и не упоминать, если бы их появление на заре христианства (когда только еще получили распространение первые евангелия) не показывало, что сами раннехристианские общины были охвачены неуверенностью и сомнениями. При этом докетов нельзя считать меньшинством, которое случайно пришло к своим взглядам. К докетам восходит целый ряд течений и форм христианства, которые еще в средние века были широко распространены в Азии и Европе. Это симониане, валентиниане, василиане, маркиониты, офиты, бардзаниты, манихеи, затем присцилианиты, богомилы и катары. Их разветвленная история — это история бесчисленных гонений и процессов по обвинению в ереси, жертвы которых исчислялись тысячами тысяч и по сравнению с которыми количество первых христианских мучеников ничтожно.

Следовательно, вопрос о том, жил ли, действовал ли и страдал ли Иисус Христос на земле, уже вскоре после времени его земной жизни решался отрицательно или, как несущественный, вообще отодвигался в сторону. Для учителей христианства имели значение не внешние земные события, а то, что стояло за ними (в том мире, который, так сказать, нельзя постигнуть земным сознанием). Это была борьба за понятия и формулировки, истолкование которых и теперь относится к числу труднейших задач для историков религии. Безусловно, по степени жертвенности, по внутренней уверенности и силе веры масс верующих, возникших из маленькой общины, раннее христианство превосходит религии нашего времени. Это позволяет прийти к выводу, что христианское вероучение несомненно должно было содержать важные элементы, которые вообще сделали возможным возникновение подобного массового движения. Люди не поддаются влиянию учения, чуждого им.

Что же в конце концов можно сказать о земном существовании Христа, располагая всеми этими данными о бесспорных исторических процессах внутри христианства? Следует ли согласиться с фактом существования Христа или отвергнуть его?

В поисках ответа на этот вопрос естественно обратиться к тому, кто считается создателем христианской церкви, — к апостолу Павлу.

Павел

Начать следует с самого странного явления в истории развития духовной жизни человечества: для апостола Павла вопрос о Христе во плоти был совершенно неважен. Наиболее ранний доевангельский христианский источник — Послания Павла к различным христианским общинам — не дает никаких исторических сведений о жизни Иисуса из Назарета. Да, читая Павла, нельзя не установить удивительный с нашей точки зрения факт: Павел проповедует учение Христа, которого он никогда не видел и не слышал. Павел никогда не знал Иисуса-человека.

Павел был, по-видимому, одних лет с Иисусом из Назарета и время от времени жил также в Иерусалиме, но, вероятно, покинул Иерусалим еще до публичных выступлений Иисуса, так как ни в одном своем послании не сообщает о личных встречах с Иисусом. Вначале фанатичный противник христианства, он обратился к христианской вере после необыкновенного события в его жизни. Когда он находился на пути в Дамаск, «внезапно осиял его свет с неба». Одновременно он услышал голос Иисуса, который спросил, почему Павел его преследует. Так создалась легенда, объясняющая крутой поворот в мировоззрении ортодоксального фарисея. После духовного перелома Павел не принял нового имени и продолжал носить синагогальное имя Савул, или Саул (еврейское — Шаул), наряду с эллинистическим именем Павел, именем римского гражданина, уроженца Тарса, города в малоазийской области Киликии.

Павел стал проповедовать учение Иисуса Христа, не будучи до этого связан с христианской общиной Иерусалима. Только три года спустя он пришел в Иерусалим. Христианское учение он познал самостоятельно. Он неоднократно повторяет, что ничего не воспринял и ничему не научился ни от евреев-христиан, ни от апостолов. Его Послание к галатам[25]Галаты — кельтские племена, вторгшиеся в Малую Азию в III в. до н. э. и осевшие в центральной области, получившей впоследствии название Галатии.
полно подобных утверждений. И уж совсем ничего Павел не заимствовал от того, кто по традиции считается Кифа — скалой и первым апостолом Христа: от Петра, называемого Симоном. Напротив, между ним и Петром и его приверженцами возникали серьезные противоречия[26]Послание к галатам 2, 13 и сл. Первое послание к коринфянам 1.12: 3.22.
.

Этот факт можно толковать по-разному, но он ясно показывает, что Иисус из Назарета не оставил после себя сложившегося, законченного учения, созданного и сформулированного им одним; что основы этого учения, изложенные ныне в евангелиях, были сформулированы уже после смерти учителя в жестоких спорах между его последователями, придерживавшимися различных взглядов. Ибо евангельские тексты были составлены лишь после смерти Петра и Павла.

Вопрос, жил ли Иисус из Назарета, по существу, сформулирован неправильно, потому что ответ на него — даже положительный — не имеет решающего значения. Правильнее поставить вопрос так: если Иисус жил и был распят, то что в его жизнеописании и учении исторические факты, а что — мифы, легенды и древние народные верования?

Исторический и мифический Иисус

Человек Иисус из Назарета — это не тот Иисус Христос, о котором рассказывается в евангелиях.

Поскольку в образ Иисуса Христа-человека привнесены черты, заимствованные из народных верований, легенд и религиозных представлений, с древнейших времен распространенных во всем мире, поскольку ему приписываются речи и деяния древних мифических героев, богов и сыновей богов, они нуждаются в тщательной проверке. Ее могли осуществить только исследования истории религии на современном уровне, после того как многосторонние работы археологов и филологов чрезвычайно расширили наши представления о древней культуре и духовной истории человечества. При этом становится все более ясным, что вряд ли можно составить объективное жизнеописание реально существовавшего Иисуса из Назарета, которое отвечало бы требованиям исторической науки. Зато о мифическом спасителе и освободителе, уходящем своими корнями в древние народные верования, можно написать целые тома. В них образ исторического Иисуса из Назарета, словно тень, все больше отступает на задний план за мифическую фигуру Иисуса Христа.

Какие же черты в образ Иисуса, в его слова и дела были привнесены его приверженцами, в частности евангелистами? Из каких источников были заимствованы слова, понятия, представления, поступки и действия, из которых сформировался образ Иисуса из Назарета — образ, вошедший в историю?

Что же исторично?

Возникает вопрос, какие сообщения евангелистов, эти единственные и наиболее древние свидетельства о жизни и смерти Иисуса из Назарета, можно признать подлинными и какие внесены позднейшими сочинителями. Постановка этого вопроса означает вторжение в область изучения полной терниев жизни Иисуса, различные проблемы которой на протяжении столетий занимают умы многих ученых. Все вопросы, касающиеся вообще жизни Иисуса-человека, были уже поставлены, и на них даны весьма разноречивые ответы.

Известные философы, медики, историки культуры и теологи давно вынесли свой приговор Иисусу из Назарета: его называли, с одной стороны, «необразованным евреем» (по мнению Вольтера), фанатиком, экзальтированным психопатом, чуть ли не эпилептиком и параноиком; с другой — властителем людей, имевшим детскую душу.

Но ни один из этих ответов, если подходить к ним с позиций научного исследования нашего времени, не может быть признан бесспорным. Каждое исследование, стремящееся осветить исторический образ Иисуса, наталкивается на стену непреодолимых трудностей. И чем глубже уходит это исследование, чем больше «освещается» жизнь Иисуса на культурном и религиозном фоне его эпохи, тем дальше отступает его исторический образ из поля зрения исследователей.

Многое из того, что представляется верующим очевидной, незыблемой истиной, по существу, является отражением мифов, сказаний, языческих верований, сложившихся задолго до Иисуса. Многие слова, якобы исходившие из уст Иисуса, когда-то приписывались героям и богам языческих верований, куда более древних, нежели сам Иисус. Повествования о жизни, страданиях и смерти Иисуса тесно переплетены с рассказами, заимствованными из мифов и верований, существовавших за века или даже тысячелетия до Христа. Вряд ли сейчас найдется хоть слово из приписываемых Иисусу, которое не породило бы сомнений: действительно ли оно было им произнесено? И если было, то каким образом оно стало известно?

Повторяю еще раз: современные исследователи истории религии, если они, конечно, не связаны слепой верой, утверждают, что жизнь Иисуса не может быть описана в виде биографии. Каждая попытка такого рода кончается неудачей из-за отсутствия конкретных исторических и хронологических сведений. Источники или неясны, или противоречивы. Период времени от рождения Иисуса до первых его выступлений полностью неизвестен. Нельзя даже точно ответить на вопрос, сколько времени длилась его общественная деятельность. В рассказах евангелистов события из жизни Иисуса по большей части происходят в неопределенное время и в неопределенном месте: «во время оно», «во едину из суббот», «в Галилее».

Одни авторы подчеркивают, что теология со все большим равнодушием относится к проблеме исторического существования Иисуса Христа. Они больше не доверяют историческим фактам, на которых в течение двух тысячелетий базируется христианская вера. Другие считают, что между христианством и Иисусом из Назарета не существует непосредственной связи, как, скажем, между Америкой и Америго Веспуччи[27]Америго Веспуччи (1451–1512) — мореплаватель, совершивший несколько путешествий в Новый Свет.
, то есть человеком, по имени которого названа эта часть света. Даже факт распятия Иисуса в Иерусалиме вызывает сомнения: одно место в Апокалипсисе[28]Апокалипсис (Откровение Иоанна) — самый древний памятник раннехристианской литературы (I в.), где в фантастической форме излагаются пророчества о судьбах мира.
дает повод предположить, что он был казнен в Риме.

По мнению некоторых исследователей, утверждение, будто христианство исходит от Иисуса из Назарета, является насилием над историей. Есть и такие, которые утверждают, что вообще ошибочно говорить о Иисусе как о человеке, ибо мы не располагаем надежными исчерпывающими источниками о его жизни. Кроме того, причины возникновения христианства понятны и без выяснения вопроса о личности его основателя. Ибо вопрос о том, жил ли Иисус из Назарета, куда менее важен, чем проблема христианства в целом. Иисус из Назарета мог быть политическим деятелем, который хотел создать на земле новое израильское государство. То, что видят в образе Христа, — это миф, сплетение различных мотивов, напоминающее ковер. Евангелисты — не историки, а поэты. Они стремились создать новую религию, завершающую длительный процесс мифотворчества. Содержание евангелий — это лишь идейная оболочка более высоко организованного вероучения, заключенного якобы в исторические формы… Приходится признать, что Новый завет еще или, вернее, уже нельзя изучить и понять. Между евангельским текстом и нами — своего рода завеса, отделяющая нас от существа дела. Толкования, изменения, сознательные и неосознанные искажения, которые появились еще в I веке н. э. и продолжаются до сего времени, по сути дела развивают дальше историю жизни Христа, которого теологи всех времен распинали много более одного раза.

Евангельские источники

Из некоторых текстов евангелий становится совершенно ясно, что Иисус не мог сказать того, что там написано. Скорее речь может идти о собственных целенаправленных высказываниях авторов текстов. То, что один автор вкладывает в уста христианского спасителя, другой отрицает или истолковывает по-иному. Неизбежно возникает вопрос, откуда евангелисты взяли все, что приписывается Иисусу из Назарета. При этом обнаруживается все отчетливее, что в евангелия включены многочисленные мифы и верования, которые восходят к многочисленным дохристианским источникам: к египетским легендам религии Исиды — Осириса, сирийским и греческим вероучениям киников и стоиков[29]Киники — представители одного из течений древнегреческой философии, в основе учения которого лежала проповедь равнодушия к жизненным благам, призыв довольствоваться малым, отказ от всех завоеваний человеческой культуры. Стоики — последователи стоицизма, древнегреческого философского учения, утверждавшего, что необходимость непреложна, и видевшего свободу в добровольном подчинении ей. Стоики призывали жить согласно с природой и владеть своими страстями.
, к египетской религии Сераписа и греческим мистериям, короче говоря, к широко распространенным в языческом мире древним верованиям и мифологическим циклам.

Правда, в евангелиях оставили следы и ветхозаветные и талмудические тексты. Но в то же время очевидно, как сильно повлиял на евангелия языческий мир, его представления и понятия. Благодаря многим исследователям Запад осознал бросающееся в глаза родство христианского спасителя с языческими греко-сирийскими божествами. Сопоставления такого рода часто встречаются у древнехристианских писателей, хотя они, как, например, христианский автор Юстин[30]Юстин (II в.) — римский историк, автор сокращенного изложения Всемирной истории римского писателя Помпея Трога, которая до нас не дошла.
, исходили из ошибочной посылки, будто древние языческие мифы и верования представляют собой подражание христианству. «Если мы (христиане. — Э. Ц.) утверждаем, что Логос[31]Логос — философский термин, обозначающий «слово», «дух», «разум». Философы-идеалисты придавали этому термину мистический смысл, понимая под Логосом таинственный «мировой божественный разум», «дух», «судьбу».
, называемый Иисусом Христом, наш учитель, который был распят, умер, воскрес и вознесен на небо, может быть сравнен с вашим (языческим. — Э. Ц.) сыном Зевса, то в этом нет ничего для всех удивительного. Когда мы говорим, что Иисус, как бог Логос, родился от бога, то это нечто общее у нас с вами (греческими и римскими язычниками. — Э. Ц.), потому что вы также называете Гермеса вестником, несущим слово бога. А если кого-нибудь удивляет, что Иисус был распят, то ведь это роднит его с вашими сыновьями Зевса, которые также страдали».

Богословы нашего времени даже считают, что если можно было бы воскресить участника языческих культовых мистерий, то ему показалось бы, что образ христианского спасителя Иисуса от рождения до вознесения на небо напоминает сцены из жизни обоих языческих спасителей — Диониса и Геракла, мистерии которых оказали влияние на все религиозное мышление умирающего античного мира. Христианские евангелия лишь использовали накопленное задолго до них наследие языческих верований. Дионис едет верхом на осле или появляется на корабле и становится повелителем моря, упоминается в связи с виноградной лозой и высохшими смоковницами. Все это относится и к Иисусу Христу.

Римская гемма с изображением двух лунных рыб. Их головы — нарождающийся и убывающий лунные серпы. Богиня, туловище которой заканчивается телами собак, занесла кормило над рыбой.

Следовательно, чтобы понять христианские евангелия, необходимо вспомнить дохристианские верования. Только тогда можно составить себе представление о масштабах религиозного синкретизма.

 

Боги и сыновья богов

Цари — боги

Ко времени Иисуса уже давно существовало представление о том, что смертные могут становиться богами или сыновьями богов. С доисторических времен во многих странах вожди и цари считались представителями бога на земле или даже богами. Древнейшие шумеро-аккадские клинописные таблички Двуречья сообщают, что земное царство возникло из потока, пролившегося с неба.

Первым в исторически обозримое время обожествленным царем, который именуется богом в аккадских табличках конца III тысячелетия до н. э., был, вероятно, царь Нарамсин, внук основателя аккадской (месопотамской) мировой державы Саргона Великого. Царь Нарамсин именовал себя богом Аккада и, как великие боги его времени, носил корону в форме рогов (луны). Имя Син — аккадско-вавилонское название божества луны. Так же именовали себя, как следует из древнейших надписей, многие цари третьей династии Ура. Как богам, среди которых наиболее значительную роль играла луна, этим земным царям воздвигали храмы, там ставили их статуи и приносили кровавые или бескровные жертвы. Цари-боги после земной смерти обретали бессмертие.

В древнеегипетских надписях говорится то же самое о фараонах, которые по окончании своей земной жизни как сыновья бога Гóра возвращаются на небо, чтобы там снова соединиться с небесным отцом.

Происхождение египетских царей от небесных богов понималось буквально. Уже в III тысячелетии до н. э. на барельефах изображались сцены, где небесный бог в образе фараона вступает в брак с земной царицей, чтобы зачать сына. Народные легенды подобного рода были уже сложены про царей пятой династии Древнего царства. И еще во времена Моисея (почти на тысячелетие позже) египетский бог Птах якобы говорил царю Рамсесу: «Я твой отец… я имею вид (луны) козла из Мендеса — барана — и зачал тебя от твоей благородной матери».

То же говорил и Иисус о себе; он не только «царь иудейский», но явился с неба. Понятия «сын бога» и «царь иудейский» сливаются в одно.

У греков эпические поэмы Гомера полны рассказами о небесных богах, являющихся в образе людей на землю; здесь они помогают, исцеляют, наказывают, чтобы затем снова возвратиться на небо. Когда дочь царя Навсикая встретила Одиссея, потерпевшего кораблекрушение, люди спрашивали: не бог ли это, вняв их усердным мольбам, сошел с неба и остался у них[32]Одиссея, VI, 280.
.

Римская традиция за много веков до нашей эры повествовала о земных царях, которые внезапно возносились на небо и там уже, став милостивыми богами, продолжали действовать на благо своих народов. Точно так же у многочисленных примитивных народов современности есть подобные или близкие сказания, повествующие о добровольном или насильственном уходе их правителей из земной жизни на небо.

Тема земных богов продолжала существовать и в последних столетиях до нашей эры. Многие вожди и цари появляются в образах человекобогов — богов, ставших людьми, или сыновей божьих. В конце V века до н. э., например, спартанский полководец Лисандр почитался соотечественниками как бог. Ему был сооружен алтарь, где приносились жертвы. Его статуи стояли рядом с олимпийскими богами в храмах. Клеарха[33]Клеарх — правитель Гераклеи Понтийской (греческого города-государства на южном побережье Черного моря).
в IV веке до н. э. чествовали как сына Зевса. После двенадцатилетнего господства он был насильственно отправлен назад, на небо. Так же и Дионису, юноше из Сиракуз, в IV веке до н. э. поклонялись как сыну бога Зевса. Царь Филипп Македонский построил в честь своей семьи и себя самого храм, где были поставлены скульптуры из золота и слоновой кости, изображавшие царя и его ближайших родственников. При бракосочетании своей дочери Филипп поставил изображавшую его драгоценную статую тринадцатой за двенадцатью статуями греческих богов. Александр Македонский считал Геракла, сына бога, принятого на Олимп, своим предком, а жрецы ливийского святилища почитали самого Александра сыном египетского бога-царя Амона. Впоследствии и греки, основываясь на священных пророчествах, (провозгласили Александра сыном Зевса. И когда царь Александр после решительных сражений с персами принимал в Вавилоне послов из Греции, которые хотели прославить его по случаю победы, они явились перед ним с венками на головах, как перед божеством. В честь Александра были воздвигнуты культовые изображения, сооружены специальные жертвенники для воскурений, и, наконец, афиняне стали почитать его как бога Диониса.

После смерти Александра в качестве царя и спасителя Египта стали обожествлять Птолемея I. Последующие Птолемеи приказали почитать каждого правящего царя как бога. В блестящих праздничных процессиях наряду со статуями главных богов несли и культовые изображения египетских царей. В Сирии царь из династии Селевкидов — Антиох IV Эпифан (II век до н. э.), тот самый, который запретил в Палестине иудейскую религию и ввел культ Зевса, — объявил себя «ко благу явившимся богом». Каждый из Селевкидов официально имел не меньше одного божественного эпитета. Представители династии Селевкидов — Селевк I и Антиох I — после смерти почитались как боги, имевшие особых жрецов в земных святилищах.

В Риме почитали божественным полководца Фламиния, который имел своего жреца. В последние два столетия до нашей эры на Востоке считалось само собой разумеющимся оказывать божеские почести римским полководцам и наместникам; в их честь воздвигали специальные храмы. В 67 году до н. э. Юлий Цезарь по поводу кончины своей тетки Юлии произнес в Риме надгробную речь, в которой вывел происхождение всей своей семьи от богини Венеры.

На Востоке Юлию Цезарю оказывали ставшие обычными божеские почести. Греческие города в 45 году до н. э. поклонялись ему как спасителю мира и божеству. Статуя Цезаря была воздвигнута наряду с изображениями богов во всех святилищах Рима и всей Италии. Культ умершего Цезаря, официально объявленного божеством, проповедовал специальный жрец.

Один из преемников Цезаря, Антоний, претендовал на то, что он новый Дионис и Осирис. В последние десятилетия до нашей эры города и общины Передней Азии чествовали основателя мировой римской державы Октавиана Августа как спасителя. Август считался живущим на земле сыном бога Гермеса, и все его земные деяния почитались священными. Поэты и философы Рима падали ниц перед ним. Гораций умолял его подольше остаться на земле и возвратиться на небо как можно позднее. В таком же духе писали Овидий, Вергилий и Проперций. В правителе государства они видели спасителя мира — бога, сошедшего на землю к людям.

Священные рога в виде полумесяцев — гигантское каменное сооружение доисторической эпохи на территории Англии. Большой каменный круг диаметром около пятисот метров окружает два каменных кольца меньших размеров, отделенных от первого глубоким рвом. Оба рога образованы двумя аллеями каменных столбов. Левый рог начинается также в круге, образованном каменными столбами

О дне рождения божественного Августа в календарной надписи, сделанной в малоазийском городе Приене, говорилось: «День рождения бога был для мира началом радостной вести, которая от него исходила. От его рождения должно начаться новое летосчисление».

Октавиан принял официальный титул императора. Его именем римляне клялись, в его честь совершали жертвоприношения; наконец, имя Августа было вписано в священные книги жрецов. Согласно традиции, его чествовали как бога некоторые восточные провинции, находившиеся под римским владычеством. Во многих провинциях были воздвигнуты храмы в его честь и в честь богини Ромы[34]Рома — богиня, олицетворявшая господство Рима над миром. Культ богини Ромы считался государственным.
. В Палестине царь Ирод Великий[35]Ирод Великий (I в.) — наместник одной из четырех областей Палестины. Евангельская легенда связывает его имя с «избиением младенцев» и казнью пророка Иоанна Крестителя.
воздвиг в новом городе на море храм Августа и Ромы. В середине возвышался холм, где стоял храм Цезаря, видимый издали мореплавателям. Город назвали Цезареей.

Император Калигула, бог, ставший человеком, хотел властвовать над всем миром. Рим присвоил ему эпитет высочайшего божества — Оптимус Максимус. Калигула приказал римскому наместнику Иудеи воздвигнуть ему в Иерусалимском храме колоссальную статую. Выполнить это повеление помешала лишь преждевременная смерть императора.

Список обожествленных императоров может быть продолжен. Как раз в то время, когда жил Иисус Христос, культ земного бога достиг своего апогея, это не вызывает никаких сомнений. Для верований той поры наиболее типично отношение народа к императору Веспасиану, который в 67–69-е годы н. э. возглавил римскую армию в Иудейской войне: его умоляли исцелить слюной слепых, а прикосновением руки — охромевших.

«Сыновья бога» и «спасители», таким образом, — не редкость для языческой старины, хотя сегодня никому не придет в голову считать этих реально существовавших людей теми, за кого их принимали современники.

Земные и мифические сыновья богов

Не только цари и полководцы претендовали в то время на то, что они — сошедшие на землю боги. Врач Менекрат из Сиракуз имел обыкновение подписывать свои рецепты именем Менекрат-Зевс. В V веке до н. э. знаменитый врач и философ Эмпедокл считал себя бессмертным богом: «Я нахожусь среди вас как бессмертный бог, не как смертный, а почитаемый, как это подобает, украшенный лентами и зеленеющими венками. Когда я прихожу в цветущие города к мужам и женщинам, то должен быть почтен ими; они же идут вместе с тысячами, чтобы найти тропу, ведущую ко благу!». Эмпедокл лишь один из многих провидцев, жрецов и чудотворцев, которые уже за много столетий до Христа из поколения в поколение действовали среди людей, искавших помощи и совета, и благодаря силе их веры иногда действительно помогали.

В древности, если верить легендам, жили помогавшие людям человекобоги. Таким был Геракл, сын бога, греческий национальный герой, который просил снисхождения для людей у своего божественного отца — Зевса. Решившись выполнить свою миссию, он, спаситель, не имея родины и имущества, пошел к людям. Миролюбивому, простому, всегда готовому к борьбе сыну бога были противны ложь и зло, он помогал, где мог, и проповедовал любовь к ближнему. Во времена Иисуса культ бога-спасителя слился с культом бога врачевания Асклепия и широко распространился в общинах киников недалеко от Палестины. На глазах у матери Геракл принял смертные муки на огромном костре. Но едва пламя поднялось вверх, появилось облако, которое вознесло сына Зевса на Олимп, где боги приняли его в сонм бессмертных.

У греков даже Платон, великий философ, почитался как божество и сын девственницы. С точки зрения греков, сыновьями богов были также Пифагор[36]Пифагор (VI в. до н. э.) — древнегреческий математик и философ-идеалист.
и Гомер. В Деяниях апостолов рассказывается, что народ считал проповедников Павла и Варнаву божествами, и лишь с трудом удалось убедить толпу отказаться от принесения им жертв.

Воскресающие боги

Вера в умирающего и воскресающего бога была широко распространена в древности и составляла главное содержание многочисленных культовых мистерий. В ней в различных формах выражалась надежда на спасение человечества, связываемая обычно с ожиданием перемен в мире или конца света.

Воскресающим богом в Египте в III тысячелетии до н. э. был убитый братом Осирис, о котором в легенде говорилось: «Воистину, Осирис жил; воистину, живешь и ты; воистину, он не умер; воистину, и ты не умер; воистину, его не уничтожили, как не будешь и ты уничтожен».

В Вавилоне за много столетий до Иисуса почитался бог Бел-Мардук, который воскресал после смерти. В культовых церемониях, воспроизводивших смерть и воскресение бога, Бела-Мардука хватали, судили, подвергали бичеванию и затем казнили вместе с одним преступником, в то время как другого освобождали. Женщина омывала тело бога (который был, очевидно, пронзен копьем) от крови, лившейся из его сердца. Бог находился некоторое время в «горе», или «скале». Оплакивавшая его богиня-мать заботилась о нем. Но затем Бел-Мардук оживал и возвращался из «горы» назад.

Воскресающими и умирающими божествами были не только фракийско-греческий Дионис, прозванный Элевтериосом (Освободителем), но и сирийский Адонис, имя которого произошло от имени израильского бога Адонай (Господин). Сюда же следует отнести финикийского бога Эшмуна (также бога-целителя, как греко-римский Асклепий/Эскулап), Мелькарта (Геракла) из сирийского города Тира (в котором бывал и Иисус из Назарета), Сандана из Тарса (аналогичного Гераклу и считавшегося богом родного города апостола Павла), шумеро-аккадского и вавилонского сына бога Таммуза (Пастуха), которого звездная богиня Иштар-Венера освободила из гробницы и вывела из подземного мира, фригийского Аттиса и других подобных богов.

После того как верующие горько оплакивали смерть Адониса, как рассказывается о его смерти, они приносили прежде всего погребальные жертвы Адонису как умершему, но потом… на следующий день чтили его как живого и сопровождали его (из подземного мира) к дневному свету. С безграничными проявлениями скорби хоронили на празднествах изображения бога Адониса. Афины оглашались воплями женщин, оплакивавших бога, умершего в расцвете юности. В Александрии изображения бога бросали в море и с ликованием доставали обратно. В конце празднества прославляли вознесение бога на небо. Повсюду раздавались радостные возгласы: «Господь воскрес!» В сирийском Библосе церемонии воскресения проходили точно так же, как за пятьсот лет до этого в древней столице Ассирии, как в египетской Александрии или в греческих Афинах.

Часто встречающиеся изображения Адониса на античных саркофагах или покойника в виде Адониса (так в египетских верованиях умерший уподобляется Осирису) ясно свидетельствуют о вере в воскресение бога, а следовательно, и умерших. Нетрудно проследить сходство или тождество других богов дохристианского времени. Многие рассказы евангельских текстов о чудесах содержатся в мифах, связанных с греко-римским богом Асклепием. О чудесных исцелениях этого бога было известно всем людям древности.

Как Иисус из Назарета, Асклепий исцелял с помощью протянутой руки или даже пальца. Как и в Новом завете, исцеление зависело не от бога, а от веры в него больных. Как и у Иисуса, иной раз исцелялись и неверующие. Как у Асклепия, так и у Иисуса исцеленные ими слепые видели сначала только деревья. В языческих сказаниях Асклепий воскресил шестерых умерших. Обстоятельства воскресения точно такие же, как в Новом завете, где Иисус воскресил двух покойников. Христианскому спасителю присваивались те же эпитеты, что и Асклепию; он тоже «целитель», «господин над силами болезней», «спаситель».

Чародеи, нищенствующие отшельники, чудотворцы

Во времена Иисуса Аполлоний из Тианы (города в малоазийской провинции Каппадокии), нищенствуя, странствовал по Италии и Греции. Он проповедовал умеренность и самоотречение, благочестие и культ солнца, призывал жрецов отказаться от принесения в жертву животных. Он считал, что высшему божеству не следовало приносить никаких жертв, его даже не следовало называть по имени. Аполлоний творил удивительные чудеса, изгонял, как и Иисус, демонов и воскресил умершую девочку. Последователи Аполлония считали его сыном бога.

Во многих городах, особенно Греции и Малой Азии, Аполлонию воздвигали храмы, алтари и статуи; в его честь чеканили монеты; его еще высоко чтили во II и III веках н. э. римские императоры Каракалла, Аврелий и Александр Север. В конце концов Аполлония заключили в римскую тюрьму. По-видимому, он оттуда вышел. Умер он в возрасте около ста лет в Эфесе. Может быть, именно он назван в Деяниях апостолов Аполлом. Ученики Аполлония утверждали, что он явился им после смерти, а затем тело его вознеслось на небо.

В век рождения Христа многие пророки, чародеи и странствующие проповедники в Палестине и Сирии утверждали, что они боги или сыновья богов или исполнены божественного духа. Они проповедовали покаяние и совершенствование, причем обещали своим последователям спасение во время близящегося конца света. Такими «людьми бога» были поздние неоплатоники[37]Неоплатоники — последователи идеалистическо-мистического направления в поздней античной философии, истолковывавшие философию Платона в духе открытого мистицизма.
. В IV веке н. э. Ямвлих, философ-неоплатоник, благодаря своему таинственному искусству повелевать демонами и духами почитался как божественный и чудотворный учитель. Его последователь Прокл утверждал, что Ямвлих дни и ночи проводил с халдейскими заклинателями[38]Халдейские заклинатели — вавилонские маги и жрецы, славившиеся в древности своим магическим искусством.
и чародеями и даже общался со светящимся призраком богини Гекаты[39]Геката — богиня подземного мира, владычица злых демонов и ночных призраков.
. На одной его проповеди ученики видели, как от головы его исходило сияние в форме венца. Умея общаться с богами, он спас Афины от засухи, голода и землетрясения.

Сирийские и египетские чародеи на протяжении многих веков изгоняли злых духов из эпилептиков и других больных. Для этой цели они употребляли особые молитвенные формулы или заклинания, а также камень в перстне, отвращавший злых духов и низвергавший их в бездну. Апостола Павла один из римских военачальников также считал чародеем и предводителем мятежной толпы. Иосиф Флавий по этому поводу писал, что еще бóльшим злом для иудеев был лжепророк из Египта. Этот обманщик пришел в страну и, приняв обличье пророка, собрал вокруг себя 30 тысяч обманутых. С ними отправился он в пустыню на так называемую Елеонскую гору, с которой намеревался силой вторгнуться в Иерусалим. Далее он собирался подавить римский гарнизон и объявить себя владыкой народа; при этом он хотел использовать своих сторонников в качестве телохранителей[40]Иосиф Флавий , Иудейская война, II, 13, 5.
. В другом месте Иосиф рассказывает: «Около того же времени в Иерусалим явился некий египтянин, выдававший себя за пророка; он уговорил простой народ отправиться вместе с ним к Елеонской горе… Тут он обещал легковерным иудеям показать, как по его мановению падут иерусалимские стены…»[41]Иосиф Флавий , Иудейские древности, XX, 8, 6.
.

Так опасны стали тогда уже чародеи и пророки.

Имел ли в виду Иосиф Флавий, говоря о египетском пророке, Иисуса из Назарета, который сказал нечто похожее: «И когда выходил он из храма, говорит ему один из учеников его: Учитель! Посмотри, какие камни и какие здания! Иисус сказал ему в ответ: видишь сии великие здания? Все это будет разрушено, так что не останется здесь камня на камне. И когда он сидел на горе Елеонской против храма, спрашивали его наедине Петр, и Иаков, и Иоанн, и Андрей: скажи нам, когда это будет, и какой признак, когда все сие должно совершиться? Отвечая им, Иисус начал говорить: берегитесь, чтобы кто не прельстил вас. Ибо многие придут под именем моим, и будут говорить, что это я; и многих прельстят»[42]Евангелие от Марка 13, 1–7.
.

 

Рождение

Сколько ему было лет?

Мы не знаем, когда родился Иисус. Было предпринято нескончаемое множество попыток выяснить истинную дату его рождения, но все они ни к чему не привели.

Если Иисус родился во время правления Ирода, он не мог быть к моменту казни «лет тридцати», как сообщается в Евангелии от Луки, ибо Ирод Великий умер в 4 году до н. э. (т. е. за четыре года до рождения Христа). Иисус должен был родиться по крайней мере за один-два года до смерти Ирода. В таком случае в год смерти Иисусу должно было быть не около тридцати, а около сорока лет. В Евангелии от Иоанна противники Христа говорят ему: «Тебе нет еще пятидесяти лет — и ты видел Авраама?»[43]Евангелие от Иоанна 8, 57.
.

С другой стороны, если Иисус родился во время переписи, проводившейся наместником Сирии Квиринием, как сообщает Евангелие от Луки, он мог появиться на свет только через десять лет после смерти царя Ирода. Следовательно, к моменту казни ему не могло быть больше 26–27 лет. Если же он умер раньше 33 года н. э., то, значит, был распят в возрасте 23–24 лет.

Подобные рассуждения делают понятным, почему историческая, а особенно богословская, наука ни одному из римских сенаторов не уделила такого внимания, как сирийскому наместнику Сульпицию Квиринию, о котором говорит Лука. Жизнь этого сенатора была детально исследована, чтобы выяснить, не находился ли он в Палестине еще до того периода, который описан в трудах историков. Известно, что по распоряжению императора Августа первая перепись была проведена Квиринием в 6–7 гг. н. э. Об этом ясно говорит Иосиф Флавий.

Когда Август в 6 году н. э. решил сместить с престола этнарха Иудеи и Самарии Архелая, сына и преемника Ирода Великого, и включить всю эту область в состав Римской империи, он назначил Квириния легатом в Сирию (об этом пишет Иосиф Флавий), чтобы переписать население и конфисковать имущество свергнутого Архелая.

Современная историческая наука не раз пыталась согласовать данные о переписи Квириния, содержащиеся в Евангелии от Луки, с известиями об избиении младенцев в Вифлееме при царе Ироде, которое должно было произойти ранее 4 года до н. э. (дата смерти Ирода). Все эти попытки оказались безуспешными, ни одна не выдержала строгой критики исторического исследования. Либо Иисус родился при царе Ироде и тогда неверна дата его рождения, связываемая с датой переписи, проведенной Квиринием, либо он родился во время переписи, через десять лет после смерти Ирода, и тогда неверен рассказ об избиении младенцев в Вифлееме.

Уже в конце II века н. э. отец церкви Климент Александрийский привел около двухсот различных суждений о дате рождения Иисуса. Сам Климент Александрийский полагает, что Иисус родился 17 ноября 3 года до н. э., то есть дата рождения Иисуса не связана ни с Иродом Великим, ни с переписью Квириния. Невозможность выяснить год рождения Иисуса открыла широкий простор для народного мифотворчества о рождении Христа.

И день рождения Христа также неизвестен

Ни Новый завет, ни предания церковников не содержат никаких сведений о дне рождения Христа. Видимо, с III века н. э. различные христианские общины отмечали рождение Иисуса 6 января. В этот день в египетской Александрии языческие общины праздновали рождение Нового года от божественной девы; в этот же день начинались греческие Дионисии[44]Дионисии — празднества в честь бога плодородия и виноградарства Диониса, сопровождавшиеся состязаниями поэтов и драматургов, театральными представлениями, вакхическими шествиями.
. В Александрии язычники сразу же после первого крика петуха, в ожидании которого они бодрствовали всю ночь, спускались с факелами в подземную молельню (áдитон). Она находилась в храме богини Коры-Персефоны. Язычники выносили из подземелья резную деревянную статую обнаженного человека, распростертого на ложе, и при этом произносили: «В этот час ныне Дева (Кора) родила Эон» и «Дева родила, возник свет». На лбу, руках и коленях статуи были нанесены пять крестообразных знаков. После торжественного шествия изображение снова вносили в подземную молельню.

В то время как на Востоке рождение Иисуса еще очень долго отмечали 6 января, римская церковь решила передвинуть этот праздник на 25 декабря. Эту дату христиане заимствовали из солнечной религии, которая 25 декабря отмечала праздник «непобедимого солнца», или, точнее, из широко распространенного среди греков, сирийцев и римлян культа бога света Митры, которого чествовали в этот день. В календаре греческого астролога Антиоха (около 200 года н. э.) отмечено по поводу 25 декабря: «Рождение солнца, растет свет».

Эта языческая формула — lux crescit — была заимствована христианской рождественской литургией. Имеется в виду солнце, из года в год ко времени зимнего солнцеворота возрождающееся в своей непреоборимой юности.

Набатеи, жившие в области Петрейская Аравия, также 25 декабря праздновали день главного божества — Дузареса (его образ близок к солнечному божеству и к божеству растительности — Дионису). В ту же ночь, когда в Петре в долине Моисея праздновали рождение божества от Матери-Девы, хоры тиад[45]Тиады — жрицы знаменитого храма Аполлона в Дельфах.
на горе Парнас возле греческого города Дельфы призывали Диониса, страдавшего и умершего, к новой жизни.

Судя по всему, это те элементы древних языческих культов, которые вошли составной частью в христианский праздник рождества Иисуса. А когда он родился на самом деле, остается невыясненным. Во всяком случае не в декабре, ибо в этом месяце в Палестине не могло быть на поле пастухов, «которые содержали ночную стражу у стада своего», как говорится в Евангелии от Луки[46]Евангелие от Луки 2, 8.
.

Вифлеем

Точно так же мы не знаем, где именно родился Иисус. Если он появился на свет в Вифлееме во время правления Ирода Великого, как гласят Евангелия от Марка и Матфея, то перепись Квириния не могла служить поводом для переселения Марии и Иосифа из Назарета в Вифлеем. Другого же повода мы не знаем. Непонятно, почему родители Иисуса, жившие в Назарете, перебрались в Вифлеем.

Объяснение причин, по которым Иисусу надлежало родиться в Вифлееме, следует искать в другом: по свидетельству отца церкви Иеронима, в Вифлееме, расположенном в Иудее в двух часах пути к югу от Иерусалима, вплоть до периода христианства в пещере, посвященной Таммузу-Адонису, происходили мистерии, связанные с культом этого божества. Таммуз, божество вавилонско-сирийского происхождения, почитался как умирающий и воскресающий бог растительности и сын бога.

И все же вряд ли именно поэтому местом рождения Иисуса считается Вифлеем; скорее всего основной причиной было то, что, по старозаветной традиции, в Вифлееме родился царь Давид[47]Давид (XI в. до н. э.) — согласно библейской традиции, второй израильский царь, укрепивший и расширивший границы израильского царства в борьбе с соседними племенами.
, под властью которого израильское царство достигло небывалого расцвета и могущества (1000 год до н. э.). По древним иудейским верованиям, новый мессия из рода Давидова должен был восстановить великое иудейское царство, побежденное и преследуемое многими несчастьями. Легенда, связывавшая место рождения Иисуса с Вифлеемом, смыкалась с верой иудеев в то, что мессия появится именно здесь.

Не меньший интерес представляет для нас и новозаветное повествование об избиении младенцев. Оно приурочено евангелистами ко времени правления царя Ирода, а именно к тому времени, когда Ирод, собрав жрецов и фарисеев, спросил их, где должен родиться мессия. «И, собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где должно родиться Христу? Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском, ибо так написано через пророка: „и ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных; ибо из тебя произойдет вождь, который упасет народ мой Израиля“»[48]Евангелие от Матфея 2, 4, 5, 6.
.

Тем не менее сама история с избиением младенцев выглядит сомнительной, ибо мы не находим ее подтверждения в исторических источниках. Жизнь царя Ирода, его характер, его деятельность подробно описаны Иосифом Флавием, но историк нигде не сообщает об организованном по приказу Ирода избиении младенцев.

И все же царь Ирод действительно был детоубийцей, поскольку велел казнить своих сыновей. Но эти казни были совершены на основании судебных приговоров и с соизволения императора Августа, а не по произволу иудейского царя или в силу пророчества. Судебные процессы происходили под председательством или в присутствии римских послов. На процессах выяснилось, что Ирод был глубоко несчастным отцом; собственные сыновья покушались на его жизнь. Один из них, Антипатр, пытался отравить отца, что и было доказано на суде. Правда, стареющий Ирод стал очень подозрителен и вспыльчив, но это было только естественным следствием козней его сыновей и целой сети дворцовых заговоров. Кроме того, Ирод был тяжело болен и умер от горя через несколько дней после казни своего третьего сына, совершенной с явного одобрения Рима. «Несчастья, которые он перенес из-за своих детей, омрачили его душу». По всей вероятности, Ирод страдал тяжелым заболеванием печени, возможно даже раком — у него разлилась «черная желчь». О его душевном состоянии говорит попытка самоубийства (оно было предотвращено теми, кто окружал Ирода), которую он предпринял до приведения в исполнение смертного приговора Антипатру. Смертная казнь, вероятно, была бы отменена, если бы Антипатр не пытался подкупить своих стражей.

В последние дни жизни Ирода произошло еще одно событие, которое увеличило неприязнь народа к царю-сыноубийце. Двое фарисеев уговорили юношей снять золотого римского орла, повешенного по приказу Ирода над вратами Иерусалимского храма. Фарисеи указывали на то, что закон запрещал вывешивать изображения на храме. Но здесь, очевидно, имел значение и политический мотив, поскольку орел обычно украшал знамена римских легионов. Когда разнесся слух о том, что Ирод лежит при смерти, юноши спустились на веревках с крыши храма и топорами разбили золотого орла. Смертельно больной царь приказал сжечь сорок юношей вместе с их подстрекателями.

Это было незадолго до пасхи и дня смерти Ирода. «Ирод же отстранил главного жреца Матфея и велел сжечь заживо другого Матфея, подстрекавшего к мятежу вместе с остальными мужами из его окружения». Затем Иосиф Флавий добавляет слова, придающие таинственный оттенок истории всех царей мира, вплоть до кончины Иисуса Христа: «И в ту же ночь произошло затмение луны»[49]Иудейские древности, XVII, 6, 4.
.

Астрономы нашего времени вычислили дату затмения: 13 марта 4 года до н. э., то есть перед пасхой и незадолго до кончины царя Ирода, который вошел в историю под именем Великого.

Легенда о Моисее

Вполне возможно, что эти исторические события легли в основу народных легенд, которые позднее обвиняли ненавистного Ирода в избиении младенцев в Вифлееме. Помимо евангельских рассказов об этом происшествии, в исторических трудах не обнаружено упоминаний о нем. То, что Ирод не совершил этого преступления, подтверждается и тем фактом, что, когда посланники иудейского народа жаловались римскому императору Августу на умершего Ирода и приводили все факты его жизни, говорившие против него, среди многих обвинений не прозвучало ни одного слова о таком вопиющем злодействе, как избиение младенцев в Вифлееме. А между тем историк Иосиф Флавий отнюдь не склонен защищать Ирода; напротив, он судит о царе строже, чем другие писатели.

Легенда же об избиении в Вифлееме питается из другого источника. Древние народные предания повествовали о Моисее, который освободил израильский народ из египетского плена. Фараон якобы получил предостережение от египетских жрецов, предупреждавших, что в некое время родится мальчик еврейской крови, который, возмужав, уничтожит господство египтян и сделает израильтян могущественными. Испуганный этой молвой, египетский царь приказал всех еврейских мальчиков сразу же после рождения бросать в реку. Тех же, кто нарушит это повеление и будет пытаться своих вновь родившихся детей спрятать, он велел предавать смерти со всеми их семьями[50]Иудейские древности, II, 9, 2.
.

Младенец Моисей был спасен благодаря чудесным обстоятельствам. Стремление провести параллель между судьбой новорожденного Моисея и младенца Иисуса (оно скрывало политический намек на смену египетского порабощения римским) породило рассказ о преследовании новорожденного Христа Иродом. Сходство подчеркивалось введением рассказа о бегстве преследуемой семьи Иисуса в Египет. Как спаситель иудейского народа Иисус должен был прийти из Египта, подобно Моисею.

Может быть, царь Ирод выступал против тех, кто распространял мессианские прорицания, то есть предсказывал скорую гибель или падение царя.

Иуда из Галилеи

По словам серьезного, весьма образованного и старающегося быть объективным историка Иосифа Флавия, в 6 году н. э., ровно через десять лет после смерти царя Ирода, по распоряжению римских властей проводилась перепись имущества, вызвавшая в Палестине беспорядки.

Некий «Иуда из Галилеи» подстрекал в дни переписи «вместе с фарисеем Саддуком народ к мятежу, под тем предлогом, что эта перепись не принесет ничего, кроме явного порабощения, и призывал весь народ защищать свою свободу», ибо «предвечный лишь в том случае окажет иудеям поддержку, если они приведут в исполнение свои намерения». Такого рода речи были встречены ликованием «и таким образом предприятие получило еще более рискованный характер. Не было большего бедствия для нашего простонародья, как то, какое уготовляли ему вышеназванные люди. Благодаря постоянным войнам иудеи более уже не были в состоянии оказывать кому бы то ни было сопротивление; друзей, которые могли бы поддержать их в трудную минуту, также больше не было; зато происходили постоянные разбойничьи набеги и умерщвления наиболее именитых граждан… Наконец наступил голод»[51]Иудейские древности, XVIII, 1, 1.
.

Как рассказывается в Евангелии от Луки, во времена проведения переписи страна была опустошена мятежами.

Назарет

В евангелиях от Марка и Иоанна фигурирует лишь Иисус из Назарета. Он родился, по-видимому, там, где жили его родители.

Назарет был незначительным местечком в Галилее, находившимся далеко от Иерусалима, к западу от южного берега Генисаретского озера. С течением времени Назарет был полностью разрушен.

Современный Назарет (эн-Насира) расположен несколько ниже древнего, в очень живописной местности, окружен рощами финиковых пальм и фиговых деревьев, полями пшеницы и ячменя. Городок мирно дремлет, так же как и две тысячи лет тому назад, когда он находился на холме, где ныне развалины. Лежащий вдалеке от караванных путей и от дороги к морю, Назарет окружен венцом холмов и гор.

На запад уходит гряда пологих холмов, тянущаяся до Средиземного моря. На востоке видна зеленая вершина горы Фавор, а за большим Генисаретским озером возвышаются лысые желтые Гелиадские горы. Их склоны ветер из пустыни занес песком. На севере возвышаются горы Нафталис и Галилейский хребет, за которыми виднеется белоснежная гряда горных вершин Гермона, а на горизонте сияют вершины Ливанских гор. На юг и юго-запад простирается окруженная лысыми горами Израильская долина, представляющая собой море цветов и деревьев, сияющее всеми красками.

Края этой долины окаймлены священными горами, напоминающими о самых великих событиях израильской истории: холмом Морех — местом сражения героя Гедеона против мадианитян[52]Мадианитяне — племя, упоминаемое в Библии.
во времена Судей, и городом Гильбоа, где пал царь Саул в битве с филистимлянами[53]Филистимляне — древний народ, населявший южную часть восточного побережья Средиземного моря. Упоминаются в Библии как враги Израильского государства.
. Так, окруженный горами Галилеи, вдали от жизненной суеты и поэтому теснее связанный с тысячелетним прошлым своего народа, нежели шумный Иерусалим, погрязший в мирских заботах и связанный с римлянами, лежал в дремоте две тысячи лет назад маленький городок Назарет. Может быть, в нем и родился тот мечтатель, который в славном прошлом и древних преданиях почерпнул первый стимул к помыслам об освобождении своего народа от римского порабощения, нищеты и полного отчаяния. Недаром он носил имя Иешуа — «он спасет».

Ученики Иисуса и первые христиане назывались назареянами, или, по-арабски, — назари. И сам Иисус назван в Евангелии от Матфея Иисусом Назарейским, дабы сбылось «реченное» пророками. Таким образом, все указывает на легендарного выходца из Назарета Самсона, который за тысячу лет до этого якобы освободил свой народ от филистимлян.

Сколько раз младенец Иисус повторял про себя слова древнейших священных текстов Израиля! Самсон нанес большой ущерб филистимлянам, но затем они его захватили в плен, ослепили и заковали в бронзовые цепи. В конце концов он, разрушив храм филистимлян, пожертвовал своей жизнью.

«И воззвал Самсон к господу и сказал: господи боже! вспомни меня и укрепи меня только теперь, о боже! чтобы мне в один раз отомстить филистимлянам за два глаза мои. И сдвинул Самсон с места два средних столба, на которых утвержден был дом… И уперся всею силою, и обрушился дом на владельцев, и на весь народ, бывший в нем»[54]Книга судей Израилевых, 16, 28–30.
.

За тысячу лет до Христа! В те времена это были филистимляне, ко времени Иисуса — римляне. Кто знает, не заронили ли древние сказания в душу мальчика, слушавшего их в назаретской синагоге, первые ростки желания последовать примеру великого героя и мученика Самсона!

Но мир всегда был косным и трудно поддавался убеждению: в Иерусалиме не слишком-то любили галилеян. В Талмуде о них говорилось, что они не сведущи в Торе и тугодумы, что у них своеобразные обычаи и странное арамейское произношение.

Галилея, находящаяся на самом севере Палестины, уже во времена пророка Исаии считалась «областью язычников». От Иудеи со столицей Иерусалимом она была отделена областью Самарией и развивалась иначе. В последние века до нашей эры она испытывала более сильное эллинистическое влияние, нежели вся Иудея и Иерусалим. Но главное то, что падение северного царства Израиля, в состав которого входила и Галилея, и переселение оттуда израильтян в Ассирию и Вавилонию (721 год до н. э.) вызвали значительные изменения в этническом составе населения. Страна была вновь заселена беженцами из Месопотамии, которые несомненно принесли с собой мифы и верования, распространившиеся в Галилее шире, нежели в Иудее. Таким образом, совершенно понятно, почему некоторые согласно свидетельству евангелий задавались вопросом: «Не сказано ли в писании, что Христос придет от семени Давидова и из Вифлеема… откуда был Давид? Итак, произошла о нем распря в народе. Некоторые из них хотели схватить его; но никто не наложил на него рук»[55]Евангелие от Иоанна 1, 42–44.
. А когда кто-то из слушателей вступился за проповедующего Иисуса, то его спросили: «И ты не из Галилеи ли? Рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк»[56]Евангелие от Иоанна 7, 52.
.

Да, сам Иисус выступает против учения и распространенных в народе представлений о том, что мессия должен быть «сыном Давидовым». «Итак, если Давид называет его господом, как же он сын ему?»[57]Евангелие от Матфея 22, 45; от Марка 12, 35; от Луки 20, 41.
. Нет, мессия не должен быть родом из Вифлеема. Многочисленные места в текстах Нового завета противоречат версии о рождении Иисуса в Вифлееме: он не пророк из Вифлеема, а «пророк из Назарета Галилейского»[58]Евангелие от Марка 1, 9; от Матфея 2, 23; 4, 13; от Луки 1, 26; от Иоанна 1, 46.
.

Паломники, которые до сей поры приходят поклониться «святой пещере» в Вифлееме, очевидно, не только отмечают неверную дату рождения Иисуса, но и почитают место, где он не был рожден.

Семья

Мы точно не знаем, кто был его отцом. Евангелие от Матфея ведет, без тени сомнения, родословную Иисуса от царя Давида до Иосифа, супруга Марии, и, таким образом, выводит происхождение Иисуса от колена Давидова. Кровная связь Иисуса с его отцом Иосифом не вызывает сомнений. Евангелие от Луки также говорит об Иосифе «из дома и рода Давидова»[59]Евангелие от Матфея 1,1–17; от Луки 2, 4.
, а в Послании апостола Павла к римлянам с полной уверенностью говорится о том, что Иисус родился от семени Давидова по плоти. Но здесь как раз и проявляется противоречие, ибо сам Иисус выступает против веры народа в то, что мессия произойдет из рода Давидова.

Евангелие от Матфея к учению о родословной Давида присовокупляет чудесную историю непорочного зачатия девы Марии от святого духа. Отсюда и начинаются догадки, кто же в действительности был отцом Иисуса.

В древнееврейской Мишне[60]Мишна — древнееврейский сборник изречений книжников (преемников жрецов и пророков, которые, находясь в плену в Вавилоне, после разрушения Иерусалима в 586 г. до н. э., записывали пророчества, псалмы и переписывали «священные книги»).
приведено свидетельство рабби Шимона бен-Ассаи: «Я нашел в Иерусалиме генеалогический свиток, где сказано: этот некий муж незаконный сын одной порочной жены». Одни ученые полагают, что это высказывание относится к Иисусу, другие оспаривают это мнение.

В евангельских рассказах о спорах Иисуса с противниками приведены порочащие его слова недоброжелателей: «Мы не от любодеяния рождены»[61]Евангелие от Иоанна 8, 41.
. По истолкованию католического богословия, это высказывание следует понимать только в религиозном смысле; но нельзя считать установленным, что это так. Возможно, оно направлено непосредственно против Иисуса.

К середине II века н. э. рассказ ранних христиан о непорочном зачатии Марии от святого духа носил весьма недоброжелательный оттенок: Мириам (Марию) выгнал из дому ее муж, плотник, когда узнал, что она изменила супружескому долгу. Она скиталась с места на место и родила втайне Иисуса, истинным отцом которого был воин по имени Пантера. В Талмуде Иисус именуется сыном Пандеры, или Пантеры.

По другим версиям, Иосиф Пандера (или Пантера), римский военачальник Калабрийского легиона (происходившего из Южной Италии), который стоял в Иудее, соблазнил Мириам уйти из Вифлеема и стал отцом Иисуса. В подобного рода рассказах Мария обычно зовется «укладчицей волос» Мириам. Здесь нетрудно постигнуть механизм формирования мнений: враждебные раннему христианству круги знали, что Иисус считался сыном девы. Девой же называлась и одна из самых почитаемых богинь греческого пантеона — Афина Парфенос. Наименование Иисуса, связывавшее его с именем великой богини Афины, сначала не носило оскорбительного оттенка. Наоборот, скорее всего те греческие круги, которые приняли христианство, пытались таким образом сохранить связь нового культа со своей древней религией. Только в устах лиц, находившихся в стане врагов новой религии, эта связь приобретала оскорбительный смысл. Из сына «Парфенос» (девы) получился «бен-ха-Пантер», то есть «сын Пантеры» (зверя), а уже из этого возникла, наконец, новая версия, что Иисус был сыном римского военачальника Пантеры, или Пандеры.

Однако все эти хитросплетения со всеми их противоречиями имеют еще и совершенно особый смысл. Представление о том, что Иисус был сыном богини-девы Афины Парфенос, не могло быть порождено только стремлением сохранить связь между древней, греческой, и новой, христианской, религией. Скорее всего этот факт можно объяснить связью культа сына божьего Иисуса с древнейшей звездной религией. Ибо «сыном» такой древней богини-девы могли считать луну, умирающую утром на востоке и воскресающую на западе через три дня.

Согласно представлениям древнего учения о мироздании, богиня-дева олицетворяет утреннюю звезду, находящуюся на востоке около умирающей луны. Подобно этой утренней звезде, богиня Афина Парфенос считалась покровительницей войны и одновременно девой, поскольку не она порождала луну. Скорее всего луну могла породить вечерняя звезда, находящаяся на западе, которую древние народы почитали как материнское рождающее начало. И лишь позже место вечерней звезды в культе заняла звезда утренняя, воплощение воинственности и девственности. Совмещение представлений об этих двух божествах и создало единый образ девственной прародительницы луны. Лунное дитя этой матери-девы рождается вечерней звездой, а умирает в сопровождении звезды утренней — умирающей луны. Она же стоит и около креста.

На основании подобных представлений звездной религии, которые, однако, все больше и больше стирались еще за много веков до рождения Христа, и сложились образы родителей Иисуса: из богини войны Афины Парфенос получился римский военачальник Пантера (или Пандера), а из вечерней звезды — божественной матери — «укладчица волос» Мириам. Ибо вечерняя звезда не только порождает луну, но покровительствует играм, пению и средствам женской привлекательности: притираниям, благовониям и т. д.

Воскресение спасителя на третий день было уже давно «известно»; верование в него было унаследовано от древних. Только иудеям оно не представлялось «истинным», поскольку у них другие верования давно оттеснили лунную религию. Несомненно, она волновала еще многих, но строгая и нетерпимая иудейская религия решительно запрещала верить в лунных богов.

Тогда-то и возникли рассказы, собранные в книге «Толдот Иешу», которая выходила и под другими названиями и была широко распространена в народных кругах Израиля и Иудеи. В ней можно прочесть: «Иоканаан из рода Давида, благочестивый знаток Торы, обручился с Мириам из Вифлеема, скромной и благонравной дочерью вдовы, жившей по соседству. Но Мириам понравилась красивому и дурному человеку Пандере, пришедшему к ней в одну из субботних ночей, ко времени ее женского кровотечения. Мириам приняла его за своего жениха Иоканаана, и после безуспешного сопротивления она пала, весьма потрясенная этим поступком ее благочестивого нареченного. Когда же истинный жених ее появился, то она выразила ему свое возмущение содеянным им. Он сразу же заподозрил в этом нечестивом поступке Пандеру и сообщил об этом раби Шимону бен-Шетаху. Мириам забеременела, и поскольку Иоканаан знал, что ребенок не от него, а он не мог доказать виновность Пандеры, то он от позора бежал в Вавилон. Мириам же родила сына, которого назвала по имени брата матери своей — Иегошуа, имя которого позже стало „Иешуа“. Мальчик изучал Тору под руководством мудрого учителя. Но он был заносчив и проходил мимо мудрейших, не покрывая головы. [Согласно другим версиям, он произносил речи, в которых осуждал Моисея и Иофора[62]Иофор — библейский персонаж, вождь или жрец племени, которое приютило Моисея после его бегства из Египта.
]. Поэтому мудрецы называли его незаконнорожденным и объявили ребенком, зачатым во время кровотечения (то есть в нечистую пору). Мириам же подтвердила это».

Был ли Иисус из Назарета действительно незаконным ребенком? Или это был всего лишь бог луны или растительности, живший, как сообщают три первых евангелия, только один год, от весны до весны, а затем умиравший, повешенный на столбе, как многие божества луны и растительности, почитавшиеся до него? Или же Иисус был исторической личностью и лишь впоследствии ему были приданы черты божеств луны или времени года, чтобы сделать его страдания и смерть понятными для первых последователей?

По этому поводу евангелисты, вообще-то мало интересовавшиеся правдоподобной историографией и точными датами, приводят подробные сведения. Иисус из Назарета был сыном плотника Иосифа: «его считали сыном Иосифа» или: «Иисус, сын Иосифа, отец и мать которого были известны». В древней сирийской рукописи, найденной несколько лет назад в монастыре на горе Синай, есть упоминание о том, что «Иосиф, с которым была обручена Мария, зачал Иисуса, названного мессией».

По тогдашнему обычаю, соблюдавшемуся повсеместно вплоть до средних веков, Иисус обучался тому же ремеслу, что и отец, то есть плотничал. Согласно одному раннехристианскому источнику, Иисус делал кнуты для погонщиков волов и плуги (деревянные). Следовательно, Иисус происходил из народных низов, хорошо знал и испытал на себе бедность и нужду. В Назарете не было школы, которую Иисус мог бы посещать. Но, по всей вероятности, он все же слушал в назаретской синагоге толкование иудейского вероучения и запомнил его наизусть, как тогда было принято. Так Иисус сделался вероучителем, не принадлежавшим ни к одной из фарисейских школ.

Его слушатели спрашивали: «Как он знает писания, не учившись?»[63]Евангелие от Иоанна 7, 15.
. Из этого можно заключить, что Иисус не умел ни писать, ни читать.

Однако этому противоречит цитата из Евангелия от Луки, где сказано, что Иисус в своем родном городе Назарете, где «был воспитан», читал в синагоге из книги пророка Исаии[64]Евангелие от Луки 4, 16.
.

Его мать звали Марией, а братьев — Иосифом, Иаковом, Симоном, Иудой[65]Евангелие от Матфея 13, 55; от Марка 6, 3.
. Хотя католическая церковь, проповедующая непорочность девы Марии-богородицы, утверждает, что все они были не родными братьями Иисуса, а двоюродными, все же в евангелиях Марию неизменно называют вместе со всеми братьями Иисуса. В Послании к галатам апостол Павел ясно говорит об Иакове — «брате господнем»[66]Послание к галатам 1, 19.
. И эбиониты (иудейско-христианское направление, не примкнувшее к римской церкви) считали Иисуса естественно зачатым сыном Иосифа и Марии. Руководителем эбионитов был не кто иной, как Иаков, «брат господень». Иосиф Флавий, единственный небиблейский источник истории Иудеи того времени, также достаточно ясно называет Иакова «братом Иисуса»[67]См. Иосиф Флавий , Иудейские древности, XX, 9, 1.
. Наряду с четырьмя братьями у Иисуса было несколько сестер, имена которых нам неизвестны.

Очевидно, отец Иисуса, Иосиф, умер довольно рано, ибо упоминается он только однажды, в повествовании о рождении Христа. Отношения Иисуса с отцом, по-видимому, были весьма доброжелательные, не в пример отношениям с матерью. Здесь обращает на себя внимание тот факт, что Иисус в своих речах никогда не упоминал о материнской любви; даже в притче о блудном сыне мать не фигурирует в рассказе о возвращении сына в отчий дом.

Весьма странным представляется и то, что Иисус никогда не называл Марию матерью. Обращаясь к ней, он говорил «женщина»: «Что ты от меня хочешь, женщина?» или, еще резче: «Что мне и тебе, женщина?»[68]Евангелие от Иоанна 2, 4.
. То, что он не виделся с матерью, когда она пришла к нему, также свидетельствует о каких-то неладах между ними. Даже в свой смертный час, он, распятый на кресте, говорит матери о своем любимом ученике Иоанне: «Женщина, вот сын твой».

При этом Иисус вовсе не был женоненавистником. В его окружении наряду с учениками было несколько женщин, и богатых и бедных, ходивших вместе с учителем из города в город, из селения в селение. Несколько эпизодов из Нового завета также показывают, что он относился к женщинам доброжелательно, они же были его фанатичными последовательницами.

Весьма убедительно и чисто по-человечески выглядят рассказы о том, что мать и братья пытались отвлечь Иисуса от выполнения его миссии, хотели «удержать его», потому что «он был безумен». «Ибо и братья его не веровали в него»[69]Евангелие от Иоанна 7, 5.
. Мать и братья «велели его позвать», когда он проповедовал; однако Иисус не пошел к ним: «Кто матерь моя и братья мои?»[70]Евангелие от Марка 3, 33.
. Лишь те, кто будет исполнять волю божию, ему — мать, братья и сестры[71]Евангелие от Марка 3, 34, 35.
. Его собственная мать в него не верила. И Иисус решительно отошел от своей семьи.

Отношение Иисуса к матери, зафиксированное в евангелиях, противоречит евангельскому рассказу о благовещении архангела деве Марии, из коего она узнала, что у нее родится «сын божий», который воссядет на отцовском престоле Давидовом и будет царствовать вечно над домом Иакова[72]Евангелие от Луки 1, 26–38.
. Это одно из тех мест евангелий, где отчетливо виден разрыв между легендой и историей.

Миф

Не всегда ясно, намеренно ли авторы евангелий — «благой вести», — часто мыслящие и ведущие свой рассказ вне исторических категорий, не сообщают достаточно точных сведений о месте и времени описываемых ими событий, или они уже сами не замечают разрыва между действительностью и мифом. И то и другое, видимо, переплетается столь тесно, что современному исследователю весьма реально угрожает опасность смешать исторические и мифологические данные.

Среди нагромождения мифологических сюжетов можно различить мотивы, связанные с легендами о Моисее и Самсоне, а также заимствования, восходящие к древнеегипетскому мифу об Осирисе.

Рассказ о непорочном зачатии и рождении от девы не имеет корней в древнеиудейских верованиях. Во всяком случае совершенно очевидно, что апостол Павел ничего не знает о непорочном зачатии. Детали этого рассказа заимствованы, скорее всего, из языческих культов. Вещие сны и видения, связанные с чудесным рождением героев или царей, как, например, сон Иосифа о рождении Иисуса, распространены главным образом в греческой и римской мифологии.

Не только евангельский рассказ о девственной, зачавшей от бога непорочной матери связан непосредственно с мифологическим циклом, имевшим хождение в языческих культах всего древнего мира, но и многие другие евангельские сюжеты. Так, история о волхвах с Востока, пришедших в Вифлеем поклониться божественному младенцу, явно перекликается со многими римскими легендами об императорах. Как восточные цари пришли к Ироду Великому, так приходили они и к Нерону. При рождении понтийского царя Митридата или при восшествии на римский престол императора Августа на небе восходит особенно яркая звезда, вызывающая изумление людей. Подобное же явление происходит и при появлении на свет Иисуса. Опасности и преследования, грозящие божественному младенцу (избиение младенцев при Ироде), особенно же его спасение, очень распространенные эпизоды в мифах звездной религии. Они представляют собой символическое истолкование астрономических явлений. Наряду с рассказом об избиении младенцев Иродом существует римская легенда о решении сената умертвить по определенному знаку всех младенцев мужского пола в тот год, когда родился император Август. Рассказ о пастухах, приведенный в Евангелии от Луки[73]Евангелие от Луки 2, 8.
, также повторяет ранее известные легенды, связанные с рождением персидского царя Кира и основателя Рима — Ромула.

Одним словом, можно утверждать, что рассказ о рождении и детстве Иисуса не отражает исторических фактов, а целиком построен на известных значительно раньше мифологических сюжетах. О детстве Иисуса никаких исторических сведений нет.

Облик

Нам неизвестно, как выглядел Иисус Христос. Те изображения, которые были сделаны много веков спустя на Западе, являются плодом фантазии художников. На них Христос предстает в самом разном обличье: на одних, например, с бородой, на других — без бороды.

Древнее изображение, найденное в городе Дура-Европос[74]Дура-Европос — эллинистический город в Сирии, основанный в 300 г. до н. э. царем Селевком I. При раскопках здесь были открыты богатые здания — римские базилики и знаменитая синагога с росписями на стенах.
на Евфрате, представляет его белокурым юношей. Датируется оно III веком н. э. Даже в IV веке н. э. еще не был выработан определенный тип изображения Христа. Все появившиеся позднее описания его внешности относятся к области вымысла. Еще Евсевий, один из отцов церкви, в начале IV века отказал сестре императора Константина в просьбе достать ей изображение Иисуса. Возникшая в IV или в V веке н. э. легенда о том, что царь Эдессы Абгар отправил к Иисусу из Назарета художника, чтобы тот запечатлел его черты, отражает лишь определенное направление среди фальсификаторов истории христианства. Посланный царем художник якобы не смог написать лица спасителя, так как от него исходило нестерпимое сияние. Тогда Иисус приложил к своему божественному лику плащ, и на нем осталось изображение, чудесным образом перешедшее на материю. Оно и было отправлено царю Абгару.

По словам пророка Исаии, некоторые утверждали, что Иисус был некрасивым человеком: «Нет в нем ни вида, ни величия»[75]Книга пророка Исаии относится к значительно более раннему времени.
; другие же считали, что Иисус был прекрасен.

Евангелия вообще не касаются этого вопроса. Ни один из евангелистов не пытался описать внешность Иисуса. Согласно церковно-славянской версии, греческие миссионеры утверждали, что Иисус хромал на правую ногу или что у него вообще была парализована правая сторона тела. Некоторые из отцов церкви также полагали, что Иисус был хромым или увечным. Здесь неуместно говорить о том, что в средние века дьявола изображали с конской ногой или бычьей головой, но нельзя умолчать о том, что в изображении Христа на римских мозаиках V–VI веков н. э. (например, в церкви св. Аполлинария в Равенне) правая нога спасителя выглядит хромой или искривленной в колене[76]См. Редин Е. К. , Заметки о памятниках Равенны, — «Византийский временник», 1899, т. 7, вып. I.
.

Это не только напоминает хромых или искалеченных богов языческих культов, таких, как хромой Гефест у греков, египетский Птах, библейский Иаков, одноногий Тецкатлипока древних мексиканцев, но и гневного бога современных готтентотов по имени Тсуп-Гоаб («раненое колено»). Это, несомненно, отголосок древнейших представлений звездной религии, связанных с ущербной (хромой) луной, фазы которой меняются; она как бы прихрамывает.

Следовательно, и в изображении Христа проявляются сложные переплетения раннехристианских представлений с древнейшими языческими верованиями (такими, как звездный культ).

Итак, главная фигура западной культуры и религии нашей эры лишена конкретного человеческого облика. Конечно, можно вообразить себе Иисуса типичным иудейским раввином с узким лицом и довольно слабым телосложением, которого физические страдания сломили куда скорее, нежели двух разбойников, вместе с которыми он был распят. Но и это не больше чем малообоснованное предположение.

Нам не остается ничего иного, как признать, что мы не знаем, когда родился Иисус. Только на основании определенных умозаключений мы можем предположить, где он родился. Мы не знаем точно, был ли Иосиф его отцом. Жизненный путь Иисуса мы представляем себе лишь по туманным намекам, не знаем, проповедовал ли он один год или три. Мы не можем назвать с полной определенностью ни дня, ни года его смерти. Мы не имеем представления о месте, где он погребен. А уж как выглядел Иисус из Назарета, мы знаем хуже всего.

Тем не менее следует попытаться представить себе, что же произошло в предсмертные часы распятого, ибо именно тогда и случилось нечто, что дает в руки ученых ключ для выяснения этой даты и для понимания того, почему кончина Иисуса из Назарета произвела столь сильное впечатление.

 

Распятие

Время распятия

Первое весеннее полнолуние иудеи отмечают праздником песах (пасхи). Этот день должен напоминать иудеям об исходе из Египта в XIII веке до н. э. и одновременно о «неприкосновении к первинкам», (к перворожденным). В эту пору, как говорится в Библии, бог прошел по Египту и погубил всех первенцев (людей и животных)[77]Исход 11, 5; 12,12.
.

Чтобы спасти от смерти своих первенцев, иудеи выбирали здорового годовалого ягненка и убивали его. Кровью ягненка они отмечали двери и пороги своих жилищ. Бог, проходивший в это полнолуние мимо домов (песах — означает «проходить мимо»), таким образом узнавал, что жертва, которую ему надлежало получить, уже принесена в виде ягненка, заменившего собой первенца. Иудеи называли эту жертву-замену пасхальным жертвоприношением. Ягненка должны были заколоть под вечер четырнадцатого дня первого весеннего месяца. На следующую ночь ягненка жарили с головой и внутренностями на огне, подавали целиком на пиршественный стол и, не раздробляя костей, съедали мясо без остатка. Оставлять что-нибудь на следующий день нельзя было.

Таким образом, дети Израиля, вышедшие из Египта, торжественно отмечали явление бога в ночь полнолуния, когда он в момент нахождения луны в наивысшем за месяц положении истребил всех первенцев, начиная с сына фараона и кончая сыном самого низкого раба[78]Исход 12, 5, 6.
.

Если эта столь значительная ночь первого полнолуния весны приходилась на шаббат — субботу (то есть на седьмой, священный у иудеев день недели), то, естественно, праздник отмечался с особой торжественностью. Это была «великая суббота», и к ней готовились особенно тщательно. «День подготовления», или опресночный день, заканчивался в пятницу вечером, когда закалывали пасхального ягненка. С заходом солнца наступала пасха, и одновременно на востоке из-под горизонта поднималась полная луна.

Согласно евангелиям, вот в такой день опресноков перед великой субботой Иисус Христос и был отведен на лобное место — Голгофу. «И заставили проходящего некоего киренеянина Симона, отца Александрова и Руфова, идущего с поля, нести крест его. И привели его на место Голгофу, что означает: „Лобное место“. И давали ему пить вино со смирною; но он не принял… Был час третий, и распяли его. И была надпись вины его: „Царь Иудейский“. С ним распяли двух разбойников, одного по правую, а другого по левую сторону его. И сбылось слово Писания: „и к злодеям причтен“»[79]Евангелие от Марка 15, 21–29.
.

В противоположность этому рассказу Евангелие от Иоанна сообщает, что Иисус Христос сам нес свой крест. Никто за него креста не нес, и Иоанну неизвестно имя Симона из Кирены, якобы помогшего Христу нести орудие казни. Несколько иначе Иоанн передает и надпись, сделанную на табличке: «Иисус Назорей, царь Иудейский». Эту надпись читали многие из иудеев, ибо место, где был распят Иисус, было недалеко от города и «написано было по-еврейски, по-гречески и по-римски»[80]Евангелие от Иоанна 19, 17–20.
.

Согласно Евангелию от Иоанна, по поводу этой надписи произошел спор между первосвященником и римским наместником в Иудее Понтием Пилатом: «Первосвященники же иудейские сказали Пилату: не пиши „Царь Иудейский“, но что он говорил: „Я царь иудейский“. Пилат отвечал: что я написал, то написал»[81]Евангелие от Иоанна 19, 21–22.
.

Евангелист Иоанн еще в нескольких пунктах отходит от рассказов трех других евангелистов. В то время как Марк и Матфей указывают, что Иисус умер в девятом часу, а Марк уточняет, что был третий час, когда его распяли[82]Евангелие от Марка 15, 34; от Матфея 27, 46; от Марка 15, 26.
, Иоанн говорит, что еще в шестом часу Иисус находился у римского наместника Понтия Пилата: «Тогда была пятница перед пасхою, и час шестый. И сказал Пилат иудеям: се, царь ваш! Но они закричали: возьми, возьми, распни его!»[83]Евангелие от Иоанна 19, 14–15.
.

В Евангелии от Иоанна не упоминается о затмении, которое произошло в день распятия Иисуса. Однако три остальных евангелиста сообщают, что в шестом часу «настала тьма по всей земле»[84]Евангелие от Марка 15, 33; от Луки 23, 45; от Матфея 27, 45.
.

Затмение

Марк и Матфей только упоминают о затмении, Лука же прямо говорит, что «померкло солнце»[85]Евангелие от Луки 23, 45.
. Солнечное затмение упоминается и в более поздних текстах: Флегон, вольноотпущенник, написавший во II веке н. э. при римском императоре Адриане обширный труд, сообщает, что в дни правления императора Тиберия произошло полное солнечное затмение, продолжавшееся с шестого до девятого часа «при полнолунии». К несчастью, от произведения Флегона сохранились лишь отдельные отрывки, приводимые в трудах других античных авторов, так что мы можем только заметить, что в день полнолуния не может быть солнечного затмения. По всей вероятности, Флегон исходит из сведений, сообщаемых в Евангелии от Луки[86]Евангелие от Луки 23, 44–46.
. Впрочем, Евсевий, епископ Кесарийский[87]Евсевий Кесарийский (III–IV вв.) — автор многочисленных трудов по истории христианства, направленных против сторонников ересей и языческой религии.
, также полагал, что причина мрака — солнечное затмение. Солнечное затмение 29 года как будто подтверждается тем, что в Евангелии от Луки упомянут пятнадцатый год правления римского императора Тиберия, в который выступил Иоанн Предтеча[88]Евангелие от Луки 3, 1.
, а пятнадцатый год правления Тиберия по нашему летосчислению соответствует 28–29 году н. э. Время деятельности Иисуса определяется у трех указанных евангелистов как первый год после крещения Иисуса Иоанном, с одной весны до следующей. Значит, казнь Иисуса могла произойти в пределах 29 года, который и был годом солнечного затмения. С этим согласуется и сообщение крупного богослова святого Иринея, писавшего во II веке н. э., что Иисус Христос проповедовал лишь один год и был распят на двенадцатом месяце.

Для полной достоверности картины недостает только одного штриха: полное солнечное затмение 29 года н. э. произошло не в опресночный день перед пасхой, и вообще не в предпасхальный день, а 24 ноября.

Загадки и вопросы

Если Иисус Христос умер 24 ноября 29 года н. э., во время полного солнечного затмения, «между шестым и девятым часом», как гласит евангельский текст, то рушится достоверность рассказов о смерти и страданиях Христа в пасхальный период. Несовместимо с пасхальным временем не только солнечное затмение именно 29 года, но и любое затмение вообще. Солнечные затмения, как известно, могут происходить лишь в новолуние, когда луна проходит перед солнцем; при полнолунии солнечное затмение невозможно. Дни же, связанные с пасхой, во все времена падают на полнолуние.

Евангелист Лука и все христианские авторы последующих веков, по-видимому, ошибались, считая, что в день смерти Христа произошло солнечное затмение. Это вполне понятно, поскольку евангелисты не были астрономами, а кроме того, не присутствовали при описываемых событиях.

В пастырских посланиях Дионисия Ареопагита содержатся следующие небезынтересные сведения, адресованные епископу Смирны Поликрату: «Но допустим, что он [некий Аполлофан] отказывается верить в это, будь это от незнания дела или от невежества. Тогда поставь ему вопрос: что следует думать о солнечном затмении, которое, как каждый знает, во время распятия нашего спасителя можно было видеть везде и всюду? В это время мы оба находились в Гелиополе и были не одни, и могли сообща наблюдать это необычайное событие. Это было в пасху, во время полнолуния. А луна, несмотря на это, шла до противоположной стороны неба и затмила солнце, хотя время их совпадения еще не наступило. А после этого затмения, в девятый же час, луна вернулась на свое место в противостояние к солнцу! Напомни ему подробности! Он, наверное, вспомнит, как мы изумились, потому что луна начала с востока закрывать солнце, медленно налегла на весь солнечный диск, с тем чтобы возвратиться тем же путем, так, что наступление и отход надвигающегося диска шло не в одном направлении, а в противоположном. Это было чудо, которое случилось по этому поводу и которое можно приписать лишь Христу-чудотворцу, ему, который является первопричиной и который совершает чудеса невиданные и неслыханные».

Значит — чудо? Чудо солнечного затмения в день пасхи, в день смерти Иисуса, зафиксировано в посланиях Дионисия Ареопагита, которые на протяжении многих веков считались священными наравне с евангельскими текстами и возникшими почти в одно время с ними.

На самом деле процитированный текст, равно как и остальные послания Дионисия, принадлежат перу неизвестного автора, который под именем современника апостола Павла пятьсот лет спустя с большим успехом пустил по всему миру свои литературные фальсификации.

Только в XVII веке фальсификация была разоблачена. Еще более поздний последователь так называемого Дионисия Ареопагита, который, безусловно, верил в подлинность самого Дионисия, добавил к его трудам, по-видимому, свои собственные домыслы, приписав их тому же Дионисию.

Все последующие попытки высчитать дату других солнечных затмений и отождествить с тем, которое произошло в день смерти Иисуса, равно как и все усилия объяснить сверхъестественными причинами происшедшее затмение (как это делает псевдо-Дионисий Ареопагит), также кончились неудачей, поскольку событие, описываемое в евангельских текстах, невозможно объяснить с позиций современной науки.

И вообще, умер ли Иисус в 29 году н. э.? Важные сообщения противоречат этой дате. По сравнению с первыми тремя евангелиями Евангелие от Иоанна приводит совсем другое время проповеди Христа. У Иоанна упоминаются по крайней мере три пасхальных праздника, которые застал Иисус во время своей проповеднической деятельности, и тогда Иисус проповедовал не менее двух-трех лет, а не один год, как утверждают остальные евангелисты. Если же Иоанн Предтеча крестил Иисуса на пятнадцатом году правления императора Тиберия, то есть в 28 или 29 году н. э., то Иисус мог быть распят не ранее чем через два-три года. В таком случае год солнечного затмения, 29 год н. э., не был годом смерти Иисуса.

У отца церкви Евсевия мы встречаем именно эти рассуждения, причем он датирует события, связанные с казнью Христа, девятнадцатым годом правления императора Тиберия: «Подтверждением того, что спаситель в этом году [девятнадцатый год правления Тиберия] страдал, может считаться свидетельство Евангелия господнего от Иоанна, в котором говорится, что по окончании пятнадцатого года Тиберия протекло три года проповеднического искуса спасителя». Иоанн Малала[89]Иоанн Малала (VI в.) — византийский историк, автор знаменитой «Хроники».
сообщает: «В восемнадцатом году и седьмом месяце правления императора Тиберия Иисус, наш спаситель, когда ему было 33 года, был предан своим учеником Иудой Искариотом. Наш господь Иисус Христос был распят на седьмой день до апрельских календ в месяце марте, когда луна насчитывала четырнадцатый день».

Когда луна насчитывает четырнадцатый день, и в Палестине и в Риме — полнолуние.

Все остальные данные ведут к началу весны 33 года н. э. и указывают на пасхальное время. Это подтверждают и сообщения евангелистов о дне опресноков и великой субботе.

3 апреля 33 года н. э.

Насколько нам известно, с 30 по 33 год н. э. было только два праздника пасхи, которые совпали с великой субботой: 8 апреля 30 года и 4 апреля 33 года. Но в великую субботу 30 года никакого затмения не было. Остается лишь великая суббота 4 апреля 33 года. В этом году день опресноков пал на пятницу 3 апреля. Если в день смерти Иисуса действительно произошло затмение, то оно могло быть только лунным, а не солнечным. Как теперь хорошо известно, при лунном затмении полная луна вступает в тень земли. Не солнце, а луна тогда скрывает свой лик так, как это описано в одном из апокрифических евангелий[90]Апокрифические евангелия — памятники религиозно-легендарной литературы, тематически связанные с каноническими произведениями, но отклоняющиеся в своих сюжетах и истолкованиях от учения церкви. На церковных соборах в IV в. н. э. были отобраны произведения христианской литературы, признанные каноническими. Вся остальная обширная литература была сочтена ложной и непригодной для культового употребления.
: «И луна скрыла свой лик, и падали звезды».

Следовательно, наряду со всеми данными, выявляющими один-единственный день, когда могло произойти распятие Христа, сообщения евангелий о главном, что характерно для дня гибели христианского «спасителя», об астрономических явлениях, также указывают на пятницу 3 апреля, опресночный день перед великой субботой 33 года.

Хотя следует учитывать неосведомленность авторов евангелий в астрономии, современная наука, способная вычислить время любого затмения как в будущем, так и в отдаленном прошлом, подтверждает, что 3 апреля 33 года действительно произошло затмение луны. Оно было видно в Палестине; в Иерусалиме оно началось в 15 часов 44 минуты, а закончилось в 18 часов 37 минут. С восходом полной луны в 18 часов 03 минуты оно в Иерусалиме совпало почти точно с концом опресночного дня и с началом великой субботы. Затмение было частичным: тень земли не полностью закрыла луну.

Что же происходило в этот день в Иерусалиме?

Елеонская гора

Итак, представим себе: 3 апреля 33 года, в четырнадцатый день месяца нисана по иудейскому календарю жители Иерусалима готовились к великому празднику пасхи. В город стекались толпы людей из окрестных селений, как это предписывает закон: каждый иудей мужского пола ежегодно с тринадцатого года жизни должен являться «пред лице бога Израиля» во время трех главных празднеств. Все знали, что в этот раз был особенно большой праздник. Он начинался с заката солнца в опресночный день, то есть с вечера пятницы, с 12 часов по тогдашнему времени (примерно с 18 часов по нашему времени). Все четыре евангелия единодушно сообщают, что Иисус умер в опресночный день. Дома были украшены зеленью, наступала весна. Во дворах храмов теснились пасхальные ягнята, которых должны были заколоть священнослужители, чтобы у каждого на столе было праздничное жаркое. На Голгофу поспешно отправили двух разбойников, приговоренных к смерти, и с ними — странного человека, накануне ночью взятого стражей на Елеонской горе из толпы его сторонников. Некоторые из людей, близких к этому человеку, пытались оказать сопротивление, но затем обратились в бегство. Схватили же только человека по имени Иисус.

Это был, по-видимому, вождь людей, обратившихся в бегство. Однако он не оказал сопротивления и даже остановил одного из своих, ранившего солдата. В остальном все прошло очень гладко, когда стража, посланная первосвященником, проникла на Елеонскую гору, где, по сообщению некоего Иуды, укрывался Иисус с близкими ему людьми.

Елеонская гора — пологий холм к востоку от города — была известна жителям Иерусалима как место, где собирались мятежники. Отсюда они не раз угрожали спокойствию Иерусалима и мешали большим празднествам. В последние дни, например, этот Иисус поднял волнение в городе, проник со своими сторонниками в Иерусалимский храм, изгнал оттуда торговцев, продающих жертвенные дары, и многочисленных менял[91]См. Евангелие от Марка 11, 15–16.
, сломал их столы. Совет старейшин решил арестовать зачинщиков беспорядка, но те под вечер уже покинули Иерусалим. Несомненно, они находились где-то поблизости и из своего укрытия угрожали достойному проведению праздничных обрядов. Поэтому было важно своевременно, до наступления великой субботы, их обезвредить: «Только не в праздник, чтобы не произошло возмущения в народе»[92]Евангелие от Марка 14, 2.
. С помощью Иуды удалось своевременно арестовать их вождя, тогда как остальные разбежались. Перед членами Совета старейшин Иисус заявил, что он якобы сын божий, что само по себе уже было кощунством. А перед римским наместником Понтием Пилатом на вопрос, не является ли он царем иудейским, Иисус ответил: «Ты говоришь»[93]Евангелие от Марка 15, 2.
.

Народные цари

Управлявший с 26 года н. э. Иудеей наместник римского императора Понтий Пилат, согласно евангельскому рассказу, не видел в притязаниях Иисуса на титул царя иудеев преступления, заслуживающего смертной казни. Для свободомыслящего римлянина признание Иисуса в том, что он сын божий, также не выглядело серьезным преступлением. Но обвинение было значительно более серьезным. Оно гласило, что Иисус подстрекает народ к мятежу и запрещает платить императору налоги[94]Евангелие от Луки 23, 2.
. Кроме того, он вызвал брожение в народе, изгоняя торговцев и ростовщиков из храма. Подвергнутый допросу по этим пунктам обвинения, Иисус молчал[95]Евангелие от Матфея 27, 12–14; от Марка 15, 4–5.
. Пилат мог это воспринять лишь как молчаливое подтверждение справедливости обвинения, а по римским законам эти преступления карались смертной казнью через распятие на кресте.

Чем бы кончился суд, если бы Иисус отвел перед римским наместником тяжкие обвинения, выдвинутые против него? Мог ли он вообще их опровергнуть? Или Иисус хотел умереть, будучи невиновным? Многое свидетельствует в пользу того, что он хотел умереть, хотя точно знал, что обвинение в покушении на незыблемость римской власти влечет за собой один из жесточайших и мучительнейших способов казни, изобретенных человеком, — распятие на кресте.

Если судить по евангелиям, жители Иерусалима, видимо, лучше, нежели римский наместник, понимали, какую опасность таят в себе притязания Иисуса на то, что он — царь иудейский. Они хорошо знали, сколько бедствий уже не раз приносили стране подобные «цари». Иосиф Флавий рассказывает, что после смерти царя Ирода неоднократно появлялись претенденты на царский престол. Симон, один из слуг покойного Ирода, возложил на себя царский венец «и бродил с разбойниками, которых он привлек к себе», по стране, занимаясь грабежом и поджогами. Даже некий пастух по имени Афронгей (или Афронг) осмелился в смутные времена протянуть свою руку к царскому венцу. С помощью своих четырех братьев он возложил на себя царский венец и опустошал в течение длительного времени страну. Они преимущественно старались уничтожать римлян, или царских приближенных, но когда в их руки попадали евреи, из которых можно было что-нибудь выжать, они и тех не щадили. Сторонники Афронгея окружили возле Эммауса целую римскую когорту, и только благодаря помощи подоспевшего военачальника Грата их удалось отбросить. Троих из братьев наконец захватили. «Этот конец постиг их уже впоследствии; но тогда они исполосовали всю Иудею своей хищнической войной».

Из-за подобных смут, возбуждаемых претендентами на царскую власть, римский наместник в Сирии Квинтилий Вар был вынужден вмешаться и ввести в Иудею римские войска. Огнем и мечом прошлись войска по стране, и ничто не могло избежать их страшного насилия. Эммаус, жители которого бежали, был по приказанию Вара сожжен в наказание за гибель римской когорты. При поисках главарей мятежников Вар арестовал множество иудеев и наиболее виновных, около двух тысяч человек, велел распять на кресте. Две тысячи распятых из-за одного человека, который из пастухов пожелал стать царем!

Далее, в правление римского наместника в Иудее Колония появился некий галилеянин Иуда, подстрекавший народ к возмущению против римлян. Он объявил позором для иудеев то, что они платят дань римлянам и признают кроме бога смертных людей своими владыками. Он был основателем новой секты. Таким образом, Иудея была настоящим логовищем разбойников, где все время создавались шайки бунтовщиков, избиравшие себе «царя» и наносившие сильный вред государству. Соблазнители и обманщики призывали к бунту и перевороту, «туманили народ безумными представлениями и манили его за собой в пустыни, чтобы там показать ему чудесные знамения его освобождения»[96]Иосиф Флавий , Иудейская война, II, 4, 2–3; 5, 1–2; 8, 1; XIII, 4.
— так описывает обстановку Иосиф Флавий.

«Распни его!»

Следовательно, продолжает Иосиф Флавий, жителям Иерусалима давно были известны подобные «цари» и основатели сект, которые были либо пастухами, либо наемниками. Самые спокойные и разумные из обитателей Иерусалима, считавшие любое выступление против могучей Римской державы безумием, несомненно, должны были опасаться по прежнему опыту, что новый «иудейский царь» будет снова подстрекать вечно недовольных, что как раз в праздник он принесет несчастье всему Иерусалиму и собравшимся в нем со всех концов страны верующим.

В городе знали, что именно во время праздника, как всегда при больших стечениях народа, легко могут разгореться опасные вспышки народного недовольства. Однажды при подобной ситуации было убито шесть тысяч человек, в другой раз толпа растоптала и задавила свыше десяти тысяч человек. Даже если эти цифры сильно преувеличены, все же они делают понятным беспокойство Совета старейшин. Всего за несколько лет перед тем, при Архелае, преемнике царя Ирода, вспыхнул мятеж по совершенно ничтожным причинам, из-за событий, в которых был виновен скорее покойный Ирод, чем уступчивый соглашатель Архелай. Когда Архелай послал в храм воина, чтобы призвать к порядку возбужденную толпу, посланца царя побили камнями, не дав ему ничего сказать.

И вот теперь собралась большая толпа верующих. Солдаты, пытавшиеся навести порядок, были побиты камнями или тяжело ранены; после этого мятежники приступили к жертвоприношению в храме, словно ничего не произошло. Между тем были стянуты войска, и когда они подошли, «было убито во время жертвоприношения около трех тысяч человек, в то время как оставшиеся бежали, рассеявшись по близлежащим горам».

Трудно было удержать легко возбудимую толпу и враждебных ей, жестоких и беспощадных римских солдат. Имея столь печальный опыт, не только старейшины якобы потребовали от Понтия Пилата, чтобы он предал смерти нового «царя», но и те, кто был на стороне порядка и спокойствия. Именно они кричали: «Распни его!».

Опыт Пилата

Понтий Пилат уже имел опыт общения с населением Иудеи. Едва он прибыл по приказу императора Тиберия в Иерусалим (26 год н. э.), как сразу вызвал яростное возмущение двумя своими мероприятиями. Он привез с собой значки римских легионов — пики с укрепленными на них изображениями римского орла и императора — и велел выставить их в общественных местах Иерусалима. Когда население об этом узнало, весь город охватило возмущение «издевательством над законом». Дело в том, что иудейский закон запрещал выставлять какие бы то ни было изображения. Разъяренные жители толпой пришли к Пилату и потребовали, чтобы он убрал кощунственные изображения. Пилат отказался, и тогда иудеи, не боясь угрозы смерти, легли на землю и отказались вставать, пока не будут убраны значки, оскверняющие город. В конце концов римлянину пришлось уступить, и он велел убрать военные значки.

Второй раз Понтий Пилат вступил в конфликт с населением Иерусалима, когда решил построить водопровод и воспользоваться для этого сокровищницей Иерусалимского храма. Начались новые волнения, о которых Пилат был вовремя предупрежден. Он велел переодеть часть римских солдат в гражданскую одежду и применять против зачинщиков беспорядков не оружие, а дубинки.

Когда теперь Пилат появился в Иерусалиме, народ уже шумел возле его судейского места. По знаку Пилата солдаты оттеснили крикунов. Когда они пустили в ход дубинки, началась паника, многие были убиты или затоптаны толпой[97]Иосиф Флавий , Иудейская война, II, 9, 2–4.
. В рассказе о деятельности Иисуса евангелия упоминают по крайней мере о двух волнениях.

У римлянина Понтия Пилата было, следовательно, достаточно оснований не желать новых беспорядков из-за сына бога и «царя» Иисуса. И когда народ стал вопить: «Если отпустишь его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю»[98]Евангелие от Иоанна 19, 12–13.
, казнь Иисуса стала неизбежной.

Так излагают ход событий евангелия. Этот рассказ интересен тем, что противники Иисуса выступают в нем верными сторонниками Рима, преданными императору. Но большинство иудеев, старейшины Совета, священники и фарисеи вовсе не были сторонниками Рима. Тот, кто знал, как велико было стремление Иудеи к политическому освобождению (только методы борьбы вызывали разногласия), не мог нанести более точного политического удара религиозным противникам Иисуса, чем объявив их приверженцами Рима.

С другой стороны, таким образом обезвреживались сообщения евангелий о римлянах: римляне, мол, осудили и казнили Иисуса только по настоянию иудеев. Если бы евангельские тексты изображали дело иначе, если бы они обвиняли в казни «царя» только Рим, это поставило бы первых христиан в слишком опасное положение. Римляне усмотрели бы в подобных текстах новое подстрекательство к мятежу и быстро расправились бы с теми, кто хранил и распространял евангелия. То, что религиозных противников Иисуса объявили приверженцами римского господства, означало, следовательно, что религиозной борьбе был придан политический характер.

В этом вопросе объективное историческое исследование сталкивается с политическими страстями того времени. Спустя одно поколение бóльшая часть иудейского народа погибла в борьбе с Римом. Те, кто выступал за покой и мир, истекли кровью на улицах Иерусалима вместе с повстанцами; горящие развалины города и храма погребли под своими обломками и правых и неправых (70 год н. э.).

Медленная смерть

Казнь через распятие на кресте, применявшаяся обычно к бунтовщикам против римского владычества, была самой мучительной, медленной смертью. Нередко она наступала лишь через несколько дней. Даже если преступника перед казнью бичевали, его окровавленное тело, отданное обнаженным во власть непогоды, жары и насекомых, лишенное пищи и воды, еще долго испытывало мучения. «Член за членом и капля за каплей» — таким путем обычно приходила смерть к висящему на кресте. Все распятые корчились в судорогах; руки им прибивали не за ладони, а за запястья, гвоздь пробивал нервы, и это вызывало невыносимые боли. Несомненно, смерть на кресте представляла собой дикую пытку. Даже сажание человека на кол, разрывающий внутренности, но вызывающий довольно быструю смерть, не идет ни в какое сравнение с распятием.

Только если распятым перебивали ноги, как обоим разбойникам, казненным вместе с Иисусом, смерть наступала сравнительно быстро. В таком случае человек, висящий на кресте, не имел опоры под ногами; его тело держалось только на привязанных вытянутых руках. Вся кровь уходила в нижнюю часть туловища, а легкие и сердце, лишенные крови, переставали работать.

Иисус, однако, уже был мертв, когда ему собрались перебить ноги. Согласно евангельскому рассказу, он умер так быстро — в течение двух-трех часов, — что это вызвало удивление Понтия Пилата. Вряд ли римские солдаты, привыкшие к жестокостям, развязали веревки, удерживавшие ноги распятого на опоре креста, так что тело сильным рывком дернулось вниз и казненный задохнулся. Вопрос о причинах быстрой смерти Иисуса до сих пор не выяснен и вызывает множество предположений.

Несомненно, заслуживает внимания обстоятельство, отмеченное в Евангелии от Иоанна со ссылкой на древнее пророчество, что перебивать ноги Иисусу не было необходимости. Так поступили с двумя разбойниками, ибо все трое осужденных должны были умереть в день казни, до заката солнца, то есть до наступления праздника. Они не могли дольше висеть на кресте, чтобы не осквернить великий праздник.

Быстрая якобы смерть Христа, не нуждавшегося поэтому в том, чтобы ему перебили ноги, не имеет, очевидно, ничего общего с исторической действительностью: ведь и пасхального ягненка также умерщвляли, не переламывая ему костей. Это, по-видимому, явная символика, связывающая смерть Иисуса с пасхальным жертвоприношением.

На какой высоте висел Иисус? По данным евангелий, от его рта до земли было около трех и одной трети метра. Можно предположить, что кровь и вода, хлынувшие из пронзенного копьем бока, были следствием кровоизлияния и отека легких. Можно также ясно представить себе, каким надругательствам и истязаниям подвергался приговоренный к смерти, и сравнить их с обычаями, скажем, персов: персы сажали приговоренного к смерти на трон, одевали в царские одежды, доставляли ему всевозможные утехи… затем бичевали и вешали. Можно также определить длину пути к Голгофе, местонахождение которой до сих пор вызывает споры. Можно вспомнить обычай, заставлявший осужденного самого нести поперечное бревно — не весь крест, как по традиции ошибочно изображают на религиозных картинах, а только поперечное бревно, к которому потом прибили или привязали Иисуса и вздернули на вбитый в землю столб. Можно представить себе, что продолжительные допросы и бичевание так изнурили Иисуса физически и духовно, что часть пути бревно пришлось нести за него другому. Все это очень поучительно и вызывает сочувствие к Христу.

Интересно также, что в текстах Талмуда говорится не о распятии, а о повешении. И в Ветхом завете мы встречаем упоминание о самом позорном виде казни через повешение. «Тогда все жители города его пусть побьют его камнями до смерти… Если в ком найдется преступление, достойное смерти, и он будет умерщвлен, и ты повесишь его на дереве, то тело его не должно ночевать на дереве, но погреби его в тот же день, ибо проклят перед богом (всякий) повешенный (на дереве), и не оскверняй земли твоей, которую господь, бог твой, дает тебе в удел»[99]Второзаконие 21, 21–23.
. Тора предусматривает наказание за святотатство — побитие камнями. После этого мертвого или умирающего подвешивают на столбе. Этот столб был похож на римский крест, который, собственно, не имел форму креста, а напоминал букву Т. Побитый камнями висел очень недолго: его вид лишь должен был устрашить окружающих. До заката солнца его тело снимали и предавали земле, ибо так предписано законами Моисея.

По-видимому, бог наблюдал за исполнением законов главным образом ночью или появлялся ночью, как при исходе детей Израиля из Египта.

Конечно, Иисуса казнили не по иудейскому, а по римскому обычаю. Погребение же казненных было делом иудеев. «Так далеко они зашли в своем злодействе, что бросили тела первосвященников непогребенными, между тем как иудеи ведь так строго чтят погребение мертвых, что даже приговоренных к распятию они до заката солнца снимают и хоронят»[100]Иосиф Флавий , Иудейская война, IV, 5,2.
.

Но в последний день жизни истерзанного, избитого человека, висевшего на кресте, решающее значение имели не его страдания и муки, а то, что произошло в предвечерние часы.

Скорбь луны

Представьте себе такую картину: солнце заходит, и все жители Иерусалима благочестивым жестом воздевают руки к небу. Еще западный край неба окрашен отблеском заходящего солнца, а на востоке уже поднимается полная луна, священный символ наступающего религиозного праздника. Из храма раздается протяжный звук трубы, которым первосвященник торжественнее обычного оповещает о наступлении шаббата. Но в этот самый миг жители Иерусалима с ужасом увидели наплывающую на лик полной луны кровавую тень, вестницу скорби и несчастья.

Словно пораженные молнией, замерли они у входов в свои дома, вопрошая друг друга, что означает это страшное знамение. Некоторые же, вспомнив рассказы стариков о подобных явлениях, сказали окружающим, что такие знамения ниспосылались уже и прежде и что они свидетельствуют о том, что в этот день либо умер царь, либо страшное несчастье случилось или случится в будущем. С кровавой зловещей тени, застилающей луну, взор то одного, то другого обращался к Голтофе. Но тела казненных уже сняты с крестов, скала пуста. Двое из них были разбойниками, но третий утверждал, что он — сын божий и царь. Эта лысая гора (Голгофа) лежит в сумерках, под ее склонами, согласно легенде, погребен Адам. Но сейчас Голгофа безмолвствует, ибо «царь» умер.

Смогут ли они позабыть об этом? Придется ли им по вкусу приготовленный для празднества пасхальный ягненок, хотя они знают, что ягненка Авраам принес в жертву вместо сына? Может, некоторые из них еще помнят, что ягненок заменил собой человеческое жертвоприношение? А если небо скорбит потому, что «сын человеческий» умер как невинная жертва, принесенная за грехи других людей? Вдруг этот распятый, который не сопротивлялся и не хотел сопротивляться, все-таки царь, долгожданный мессия?

Во все времена и эпохи было множество законоучителей и пророков, бродячих проповедников, подобных Иисусу Христу. Они были и до его смерти и после.

Кто знает, сколько спасителей и чудотворцев погибло на кресте, сколько легионов можно было бы из них составить. Но не было среди них такого, на смерть которого со скорбью взирало небо. Ни один не принял добровольно смерть, объявив ее жертвой за грехи всего человечества. Ни у одного не выступала так ясно и убедительно связь между смертью жертвенного пасхального ягненка и совпавшей по времени с пасхальным жертвоприношением жертвенной смертью «царя Иисуса».

Так сомкнулись вера и миф: бог разрешил Аврааму вместо сына принести в жертву ягненка; а теперь в опресночный день перед великим праздником пасхи на кресте на Голгофе висел мертвец, убитый как пасхальный агнец. Так кто же это был?

Недаром в Евангелии от Марка непосредственно после описания затмения приведен возглас римского военачальника: «Истинно человек сей был сын божий»[101]Евангелие от Марка 15, 39.
. Ни одно слово, ни один жест, ни один вздох «царя иудейского» не произвел впечатления на привыкшего к жестокостям римлянина. Его потрясло только затмение луны. Поэтому же предатель Иуда, выдавший убежище Иисуса на горе Елеонской, охваченный ужасом, хотел вернуть «цену крови», а так как деньги не хотели брать, подбросил их в храм[102]Евангелие от Матфея 27, 5.
.

Когда умирают цари

Что является мифом? Что — истиной? Лунное затмение не подвергается сомнению. Оно произошло в канун пасхи 33 года н. э., в тот год, который отец церкви Евсевий указал спустя четыре века. Оно случилось в пятницу, во вторую половину дня. Ни Евсевий, ни евангелисты, ни Флегон не имели достаточных познаний в астрономии, чтобы самим придумать затмение в канун великой субботы в Иерусалиме. Они даже не могли отличить солнечное затмение от лунного. Это может служить доказательством того, что версия с затмением не могла быть специально придумана опытным астрологом. Далее, это доказывает, что все названные авторы, хотя и не были очевидцами событий, сообщили правдоподобные сведения: именно потому, что они, не будучи сведущи в астрономии, допустили в своем рассказе ошибки. Лунное затмение должно было оставить яркий след в сознании видевших его людей и убедить их в том, что казненный Иисус был сыном божьим и царем. Рассказ об этом затмении передавался из поколения в поколение. Люди других поколений, которые не могли быть очевидцами описываемых событий, позже спутали лунное затмение с солнечным затмением 29 года н. э. Но даже это не столь важно. Важнее всего то, что затмение произошло в «день подготовления» к великой субботе. А испокон веков подобным затмениям придавали не только религиозный, но и политический смысл.

Современные археологи обнаружили в клинописных текстах вавилонян и ассирийцев — а Палестина тысячелетиями входила в орбиту их культурного влияния — описания небесных предзнаменований. В них говорится, что затмение солнца или луны предвещает смерть великого царя. Так, один оракул сообщает: «Если идет дождь в шестое сивана [о непогоде речь шла и при описании смерти Иисуса], то умрет царь мира». И ясно, что к весеннему «месяцу барана» относится другой вавилонский текст, в котором говорится относительно областей от Сирии до Египта, включая Палестину: «Если в месяц барана затемняются солнце или луна, то дела плохи в областях Египта и Сирии; владыкам этих областей грозит смерть и преследование, а также мятежи. Правители падут, войска будут уничтожаться, много грабежей и пожаров произойдет».

Греческая рукопись XV века н. э., посвященная политическому толкованию астрологии, сообщает: «Если луна затемняется, нападет гнев на всех людей. В городах будет голод, развяжутся кровопролитные войны, и сверхвеликий муж выступит против царя и скажет ему: „Я — царь!“ Затем он попадет в руки царя».

Еще за много веков до Иисуса римская религия утверждала, что и зачатие и смерть мифического основателя Рима — царя Ромула совпадали с затмениями. О затмении, возникшем в связи со смертью Ромула, сообщает Плутарх. Римские старейшины тогда призвали народ почитать Ромула, который вознесся к богам и отныне будет их милостивым богом[103]Плутарх , Сравнительные жизнеописания, Ромул, XVII.
. С солнечным затмением во время полнолуния легенда связала, хотя и неверно, убийство Юлия Цезаря.

Из жизнеописания знаменитого греческого полководца Пелопида Фиванского (IV век до н. э.) мы узнаем: «При первых же вестях о возвращении Пелопида города отправили в Фивы посольство и просили, чтобы фиванцы прислали войско во главе с этим командующим. Фиванцы охотно согласились; скоро все было готово, и полководец хотел уже выступить, как вдруг солнце затмилось, и мрак посреди дня окутал город. Пелопид, видя, что все встревожены этим грозным явлением, не счел целесообразным подвергать принуждению перепуганных и павших духом людей»[104]Плутарх , Сравнительные жизнеописания, Пелопид, XXI.
.

Испокон веков царей и полководцев считали представителями луны и солнца на земле. Если с этими светилами происходило нечто необычное, если им угрожало затмение, то и их представители на земле находились в опасности. Ибо то, что происходило на небе, должно было повториться на земле. Широко было распространено поверье, что смерть или падение правителя или другого великого человека должны совпасть с затмением. Намек на это мы встречаем и в «Илиаде». Поэтому затмение солнца или луны повергало всех в ужас и скорбь. Такие представления засвидетельствованы у всех народов древности — у греков, римлян, кельтов, индийцев, китайцев…

Когда Клеомброт, сын спартанского царя, который перед битвой при Саламине в 480 году до н. э. охранял пролив, чтобы помешать переправе персидского войска, приносил жертву богам, произошло затмение солнца. Потрясенный Клеомброт снял охрану с пролива и увел спартанское войско. Вскоре после этого происшествия он умер.

В конце III века до н. э. кельты (галаты) во время малоазийских походов стали свидетелями полного лунного затмения. Испугавшись гнева богов, они отказались от дальнейших набегов на Малую Азию, считая затмение грозным предзнаменованием, ниспосланным богами.

Вера и суеверие

Откуда же этот суеверный ужас перед затмением? То, что мы сегодня считаем суеверием, некогда было верой, искренней и глубокой звездной религией.

Еще в III веке до н. э. Берос, жрец вавилонского бога Бэла, высказал мнение, что лунные затмения возникают потому, что луна оборачивается к земле своей угасшей стороной. Следовательно, Берос не имел правильного представления о лунном затмении, хотя за двести лет до него Анаксагор[105]Анаксагор (V в. до н. э.) — древнегреческий философ-материалист, учивший, что планеты и звезды — не божества, а небесные тела, находящиеся в движении и раскалившиеся от быстрого вращения.
совершенно правильно объяснил причины этого небесного явления. То, что Анаксагор изложил с «наивысшей смелостью», по выражению Плутарха, было далеко от понимания простых людей. Произведения Анаксагора были известны лишь немногим образованным людям, которые распространяли учение Анаксагора с большими предосторожностями между избранными, внушавшими доверие. Это было преступлением против религии, а они не желали попасть в тюрьму, как сам Анаксагор.

Угасшая сторона луны, о которой говорит Берос, во многих религиозных представлениях связывается с нарождением новой луны, когда, согласно многим верованиям, луна удаляется на три дня в потусторонний мир. Затмение луны в народном представлении означает особое несчастье, поскольку на небесах возникает грозная тень потустороннего мира, являющаяся предзнаменованием смерти и других сверхъестественных бед.

Чаще всего они угрожали земным владыкам, которые считались сыновьями или представителями лунного божества. В примитивных верованиях, связанных со звездной религией, они предвещали царям и вождям насильственную смерть; именно в тот период, когда умирающая луна уходила в потусторонний мир, чтобы заново возродиться через три дня, царей и вождей торжественно, с почетом, вешали, обезглавливали и просто убивали или же они сами по доброй воле перерезали себе горло или вешались. И вообще, еще долго после начала писаной истории традиция требовала, чтобы цари, вожди и пророки умирали ко времени новолуния. Примерами этого могут служить библейские Моисей и Аарон и сестра Моисея — Мириам (Мария)[106]См. Иосиф Флавий , Иудейские древности, IV, 4, 6–7; 8, 49.
.

Отсюда же идет и всепроникающая вера древних людей в то, что лунное затмение должно сопровождаться кончиной великого царя или правителя. Бывало, что в таких случаях народ восставал и силой заставлял правителей уходить в потусторонний мир. Стремление правителей избежать этой участи путем подмены себя рабами, собственными детьми или другими заместителями не меняло смысла древнейшего народного верования, идущего от праотцев.

История затмений убедительно показывает, какое длительное время должно пройти, чтобы постепенно исчезли глубоко укоренившиеся религиозные верования. Даже тогда, когда человеческий разум уже давно познал истинные причины небесных явлений, первобытные пережитки продолжают существовать в подсознании человека. В лучшем случае с ними стараются бороться.

В древности верили также, что во время затмения луна находится в пасти чудовища — дракона или волка. В древней Индии это невидимое чудовище носило имя Раху. Иудейский пророк Исаия, очевидно, слышал об этом чудовище. «Восстань, восстань, облекись крепостью, мышца господня! Восстань, как в дни древние, в роды давние! Не ты ли сразила Раава, поразила крокодила?»[107]Книга пророка Исаии 51, 9.
— говорит он. Древнейшие религиозные воззрения проявляются в терминологии современной астрономии. Точно так же как сегодня многие пережитки в сознании человека, живущего в просвещенном XX веке, восходят чуть ли не ко времени неандертальцев, в более поздние религиозные учения проникло древнее верование, что чудовище, которое во время затмений хочет проглотить луну, можно напугать шумом и громом.

Тысячелетиями во время затмений луны к небу над Китаем возносился грохот барабанов и рев труб, чтобы обратить в бегство чудовище, пожирающее луну. Перед решающей битвой при Пидне с македонянами римляне, несмотря на данные им астрономические пояснения… «призывая луну снова засиять, по своему обыкновению, стучали в медные щиты и сосуды и протягивали к небу пылающие головни и факелы».

Немецкие археологи, в начале XX века производившие раскопки в Борсиппе на территории древней Вавилонии, получили яркое представление о том, как древнейшие обряды, известные из первобытности, перекликаются с обрядами, бытующими еще и сейчас. Во время полного лунного затмения ученые были оглушены душераздирающими воплями труб, грохотом барабанов, ружейными выстрелами и пением.

Такой же адский шум, поднятый по случаю лунного затмения турецким и греческим населением маленького островка близ Родоса, слышал в конце прошлого столетия Людвиг Росс. А ведь прошло около двух тысячелетий после битвы при Пидне! Во главе со священниками жители целой процессией шли к церкви и пели молитвы, прося всех святых помочь луне. Старые верования не изменяются вопреки просвещению. В XVIII веке французские крестьяне, глядя на луну, закрытую тенью земли, говорили: «Господи, как она страдает!».

Североамериканские индейцы племени тлинкитов до сих пор считают, что во время затмения луне наносится большой ущерб. Все члены племени выходят из своих домов и особыми песнопениями помогают заблудившейся луне найти правильный путь. В Индонезии племя нада во время затмения луны (которое ныне истолковывается как наказание за преступления жителей земли против нравственности) бьют во все барабаны и кричат: «Помогите луне! Помогите луне!». Западноиндейское племя атапасков в Северной Америке при лунном затмении исполняет торжественный танец и поет, умоляя луну снова выйти на небо.

«Если мы хотим понять истоки эллинистического культа, мы должны обратиться к первобытным племенам, — писал в начале XX века один из историков культуры. — У готтентотов мы находим аналогии и параллели с самыми ранними верованиями греческой религии». Это относится не только к греческой религии, но и ко многим другим элементам всех современных религий, ибо религии живут своими традициями и на основе своих традиций, и не в смерти на кресте, стоявшем на Голгофе, следует искать их начало.

Фальсифицированная история

Бросается в глаза, что в истории очень часто важные события объясняются затмениями, что решающие сражения античности происходили во время затмений или непосредственно до и после них. И Геродот[108]Геродот (V в. до н. э.) — великий древнегреческий историк, прозванный «отцом истории».
, и Плиний[109]Плиний Старший (I в.) — римский государственный деятель и ученый, автор знаменитой «Естественной истории», представлявшей собой многотомный энциклопедический труд.
сообщают о солнечном затмении, которое произошло во время битвы мидян и лидийцев и вынудило обе стороны прекратить сражение и поспешно заключить мир. С исторической точки зрения это сомнительно.

Победа Ликофрона из Фер над фессалийцами была одержана, как сообщают, в день солнечного затмения. Если верить легенде, во время битвы при Гавгамелах, которая произошла 20 сентября 331 года до н. э. между войсками Александра Македонского и персидской армией, средь бела дня наступило полное лунное затмение. Между тем полная луна могла появиться на небе только при заходе солнца или после него. Очевидно, битва имела место одиннадцатью днями позднее.

Согласно преданию, и битва при Заме между римлянами и карфагенянами произошла при лунном затмении. В этой битве перед вратами Карфагена был разбит знаменитый полководец Ганнибал. И победа императора Веспасиана над Вителлием, через одно поколение после смерти Иисуса, также якобы сопровождалась лунным затмением.

Античные авторы передают, что и убийство Юлия Цезаря, и насильственная смерть римского императора Макрина были заранее предсказаны солнечным затмением. Император Макрин умер 8 июня 218 года, а солнечное затмение случилось через четыре месяца после этого события, 7 октября 218 года. Тем не менее Дион Кассий[110]Дион Кассий (III в.) — римский историк, автор большого исторического труда, в котором он использовал произведения древних писателей, работы которых до нас не дошли.
, современник этих событий, связывал убийство императора с солнечным затмением.

В течение долгих лет историческая наука заблуждалась относительно достоверности сведений, приводимых античными авторами по поводу совпадения затмений со значительными историческими событиями. Только благодаря скрупулезным исследованиям многих ученых удалось установить, что эти совпадения не имеют под собой реальной исторической почвы. Иногда между историческим событием и связываемым с ним затмением имеется разрыв в несколько лет. Так, Геродот утверждает, что в тот день, когда войска Ксеркса[111]Ксеркс (V в. до н. э.) — персидский царь из династии Ахеменидов.
двинулись из Сард в поход на Грецию, случилось солнечное затмение. Наукой установлено, что Ксеркс начал поход на Грецию весной 480 года до н. э., а наблюдавшееся в Малой Азии солнечное затмение произошло лишь два года спустя.

По норвежскому народному преданию, смерть короля Олафа Святого[112]Олаф Святой (XI в.) — норвежский король, обративший население Норвегии в христианство и считающийся святым покровителем страны.
в сражении при Стиклштадте (29 июля 1030 года) совпала с полным солнечным затмением, которое на самом деле произошло на пять недель позже. Но это не помешало авторам легенды красочно живописать, как во время битвы наступил такой мрак, что нельзя было отличить врага от друга.

Когда в 700 году до н. э. произошло полное, видимое от Ассирии до Палестины солнечное затмение, оно ввергло осаждавшие Иерусалим ассирийские войска в страх и трепет, вызвало панику и, возможно, способствовало снятию осады с Иерусалима.

Греческая история приводит пример пагубного воздействия солнечного затмения (27 августа 413 года до н. э.) на судьбу афинского флота в битве при Сиракузах и на разгром греческой армии.

В Китае астрологов предавали смертной казни, если они своевременно не уведомляли императора о предстоящем затмении. По сведениям одного из учеников Конфуция[113]Конфуций (VI–V вв. до н. э.) — древнекитайский государственный деятель и мыслитель, основоположник философско-политического учения — конфуцианства, впоследствии ставшего государственной доктриной.
, императорский двор и сановники в ожидании солнечного затмения 14 августа 524 года до н. э. постились, не надевали парадных одежд и совершали жертвоприношения. Китайского императора Гуан У-ди (храмовое имя ханьского императора Лю-Сю, 25–37-е годы) затмение побудило пять дней не выходить из дому и издать указ: «Вид солнца и луны побуждает нас думать о том, что назрела необходимость исправить ошибки и недостатки и этим самым избежать несчастья, угрожающего нам с небес. Что касается меня самого, то я пребываю в крайнем страхе из-за содеянных мною преступлений».

О молебствиях по поводу затмений сообщает и римская история. Наиболее образованные римляне несомненно понимали, что затмение связано с совершенно естественными явлениями. Но глубоко укоренившаяся вера плохо поддается влиянию новых познаний. Чаще она прочно зиждется на древних обычаях.

Умер ли он действительно в день лунного затмения?

Дает ли все сказанное выше о затмении право ответить на вопрос о том, существовал ли Иисус Христос как историческое лицо? Вымысел, будто в день убийства Юлия Цезаря произошло затмение, не может служить подтверждением существования римского императора — подобного рода вывод был бы абсурдным; так и вымысел о затмении луны, происшедшем якобы в день смерти Иисуса, также не может быть доказательством того, что он на самом деле не жил. Напротив, из того факта, что день его смерти связывается с затмением, можно заключить, какое большое значение имел он для своего времени.

Доказано, что в день убийства Юлия Цезаря затмения не было, а в день опресноков перед великой субботой 33 года лунное затмение действительно имело место. И то обстоятельство, что оно произошло в этот день, дает ключ к пониманию того, почему смерть на кресте сделала Иисуса из Назарета столь значительной личностью.

Из истории затмений следует, что иначе и не могло быть, ибо фарисеи, отдав «царя иудейского» на распятие римлянам в тот день, когда произошло лунное затмение, действительно сделали его «царем» и тем самым — бессмертным. На вопрос о том, не было ли вставлено лунное затмение в судьбу распятого впоследствии, можно ответить отрицательно. Эту же мысль подтверждает и текст Талмуда: «В канун праздника песах повесили Иисуса (Назареянина). Сорок дней перед ним шел вестник: „Иисус Назареянин должен быть побит камнями потому, что он занимался колдовством, соблазнял израильтян и подстрекал их. Кто знает для него искупительное слово, пусть придет и говорит за него“. Но не нашли никакого искупительного слова и повесили его накануне праздника песах». А в одной флорентийской рукописи уточняется: «Накануне праздника пасхи и накануне субботы», то есть в день опресноков перед великой субботой, а поскольку был только один-единственный такой день, в который случилось затмение луны, то можно сделать вывод: это произошло в канун праздника пасхи 33 года н. э.

Только лишь совпадением дня смерти Иисуса с затмением луны в «день подготовления» можно объяснить, почему фанатичные противники Иисуса (такие, как апостол Павел) стали его сторонниками, признали в нем мессию и сына божьего. Если же в день смерти Иисуса было возможно затмение луны, то возможно и воскресение умершего на третий день, ибо оно также связано с луной.

Альберт Швейцер[114]Альберт Швейцер (1875–1965) — врач, философ, писатель, музыкант, выдающийся борец за мир.
считает, что образ христианского спасителя можно понять только на фоне времени, в которое он действовал. Это верно. Неверно лишь, что, по его мнению, мы не можем понять ту эпоху. Ее можно понять. Недаром сотни ученых, филологов и археологов посвятили всю свою жизнь изучению античности.

Решающим явилось то обстоятельство, что затмение луны, испокон веков умирающей и воскресающей через три дня, вызвало твердую веру в исключительную миссию распятого в тот день Иисуса. И эта непоколебимая распространяющаяся вера перешагнула границы территории, жители которой верили в наступление царства мессии.

 

Что произошло потом

Могила

Среди обширной литературы последних веков, посвященной вопросам происхождения христианства и истории Иисуса Христа, встречаются работы ученых, которые полагают, что Иисус из Назарета при жизни никогда не считал себя мессией, что мессией его объявили ученики «после его смерти». Тем более нельзя говорить о том, что Иисус хотел распространить свое учение на языческий мир. Иисус был иудеем, не более. Занимавший многих ученых вопрос о том, почему же распятый получил после смерти такое широкое признание, находит свое объяснение в затмении, которое произошло в день его смерти. Оно-то и дает ключ к пониманию того, что произошло впоследствии.

Праздник пасхи — это день празднования освобождения от египетского рабства, то есть «день спасителя». Несомненно, что совпадение «дня спасителя» с затмением должно было раздуть в яркое пламя огонь, который давно тлел в душах иудеев, ожидавших пришествия мессии. Не удивительно, что после смерти Иисуса хлынул мощный поток религиозных сказаний, рожденный легендами всего мира.

Уже в описании последнего часа Иисуса на кресте можно найти следы греко-сирийских мифов — эпизоды и слова, связанные с культом Геракла. Так, например, Геракл прощается со своей матерью: «Не плачь, мать моя, не рыдай… меня уже зовет божественный отец… Я иду, отец». Согласно Евангелию от Иоанна, мать Иисуса стоит возле креста. Подобно тому как Геракл доверяет матери своего любимца Гилла, Христос, умирающий на кресте, говорит богородице, возле которой стоял тот из учеников, «которого [он] любил»: «Се, сын твой!», а ученику: «Се, матерь твоя!»[115]Евангелие от Иоанна 19, 26, 27.
. С этого часа ученик взял ее к себе. И подобно тому, как Геракл заканчивает свою жизнь словами: «Свершилось!», — так умирает и Иисус из Назарета: «Совершилось!»[116]Евангелие от Иоанна 19, 30.
.

Вероятнее всего, погребение распятого Иисуса произошло именно так, как оно описано в евангельском рассказе Иоанна. «На том месте, где он распят, был сад, и в саду гроб новый, в котором еще никто не был положен. Там положили Иисуса ради пятницы иудейской, потому что гроб был близко»[117]Евангелие от Иоанна 19, 41–42.
.

Тем самым был соблюден закон, запрещавший оставлять распятого ночью на кресте: «Погреби его в тот же день; ибо проклят перед богом (всякий) повешенный (на дереве)»[118]Второзаконие 21, 22–35.
. Таким образом, не было нужды в выступлении «благородного и справедливого мужа» перед римлянином Понтием Пилатом с целью добиться разрешения снять тело с креста еще до наступления ночи великого шаббата, как говорится в первых трех евангелиях[119]Евангелие от Матфея 27,57 и сл.; от Луки 23, 50 и сл.; от Марка 15, 43 и сл.
. Об этом несомненно позаботились бы первосвященник и старейшины. Ведь Иосиф Аримафейский, ведший переговоры с Пилатом, был «почтенным членом синедриона». О том, что похороны неподалеку от места казни были вызваны необходимостью совершить обряд погребения как можно быстрее, явствует из Евангелия от Иоанна. Однако это вынужденное погребение дало начало религиозным таинствам.

Тот, кто хочет выяснить объективные данные, не должен поддаваться влиянию ни апологетов, ни противников Иисуса. В книге «Толдот Иешу», которая содержит отчасти враждебные Иисусу сведения и которую простые иудеи читают обычно в рождественский вечер, говорится: «В день перед наступлением праздника песах, в одну из пятниц, они повесили Иисуса (здесь следуют весьма злобные сентенции, ничего общего с исторической действительностью не имеющие. — Э. Ц.). Его тело было снято (еще. — Э. Ц.) в пятницу и сразу же погребено. Садовник Иегуда вынул его из гробницы и бросил в оросительную канаву своего сада и пустил воду. Когда его ученики пришли и не нашли тела Иисуса в гробнице, то они сообщили царице, что Иешу воскрес. Царица поверила в это и велела убить мудрецов Израиля, за то что они подняли руку на помазанника божьего. Все иудеи подняли плач, надели траур и стали поститься, узнав об этом ужасном приговоре, до тех пор пока рабби Танхума по наитию святого духа не обнаружил трупа Иешу в саду Иегуды».

В этих фантастических рассказах, сложившихся в течение веков, есть, вероятно, все же крупица исторической правды, а именно то, что под впечатлением лунного затмения в день распятия Иисуса его сторонники тайно извлекли тело из временного гроба и похоронили в другом месте. Возможно также, как предполагают некоторые ученые, что именно фарисеи и члены синедриона, знавшие писание, пожелали скрыть тело обожествленного лунным затмением «царя», чтобы оно не стало объектом поклонения простого народа. Они желали предотвратить возникновение нового святилища, подобного новой гробнице Осириса, бывшей центром, куда испокон веков стекались толпы паломников из Египта, которые почитали царя, ставшего богом.

Поэтому народному верованию пришлось искать другие пути, чтобы истолковать и сохранить для потомков необычайную историю смерти Иисуса.

Каменная плита

Вот, например, каменная плита с гробницы Иисуса. Сдвинуть камень с могилы (с могилы луны) — мотив древнего звездного мифа, перенесенный на земные события. Если сдвинуть камень с могилы, она должна оказаться (по примеру неба) пустой. Луна (а она уже действительно была видна на небе) воскресла, когда камень был сдвинут с могилы, следовательно, в гробнице ее нет, гробница пуста. Этому явлению соответствует ликийская (малоазийская) легенда о том, как некие женщины, придя к могиле умершего киренейца, обнаружили, что она пуста: «Ее мрак уже не окружает воскресшего».

Эта же тема обыгрывается в романе греческого писателя Харитона: некий муж направился с погребальным венком и дарами к склепу умершей женщины. Там он обнаружил, что камень, закрывавший вход, отодвинут. Он так испугался, что не решился войти в склеп. Окружающие также не посмели вступить под сень гробницы. Кто-то, наконец, набравшись смелости, вошел и обнаружил, что гробница пуста. Потрясенный муж с ужасом убедился, что умершая женщина исчезла.

В Новом завете написано:

«В первый же день недели Мария Магдалина приходит ко гробу рано, когда было еще темно, и видит, что камень отвален от гроба. Итак, бежит и приходит к Симону Петру и к другому ученику, которого любил Иисус, и говорит им: унесли господа из гроба, и не знаем, где положили его. Тотчас вышел Петр и другой ученик… ученик бежал скорее Петра, и пришел к гробу первый. И, наклонившись, увидел лежащие пелены; но не вошел во гроб. Вслед за ним приходит Симон Петр, и входит во гроб, и видит одни пелены лежащие. И плат, который был на главе его, не с пеленами лежащий, но особо свитый на другом месте…»[120]Евангелие от Иоанна 20, 1–7.
.

Итак, могила Иисуса была пуста.

Свидетели вознесения

Современная наука доказала многочисленные связи новозаветных рассказов с куда более древними языческими верованиями и мифами. Как древние цари, герои и боги, а также цари поэтов, подобные Гомеру, были взяты на небеса, так и Иисус возносится туда же. В Ветхом завете такого вознесения удостоились Енох и Илья[121]Второзаконие 34.
.

То же мы видим и в греческой мифологии. Геракл, сын Зевса, совершив свои земные подвиги, возносится на облаке в небо. Как и евангелия, герои греческих мифов и романов убедительно свидетельствуют о том, что видели вознесение на небо умершего. Когда царь Ромул исчез, римляне призывали почитать его и поклоняться ему[122]Плутарх , Сравнительные жизнеописания, Ромул, XXVII.
.

Свидетелями подобного вознесения были также ученики современника Иисуса Христа, Аполлония Тианского, которые утверждали, что Аполлоний явился им после своей смерти и затем вознесся на небо. По преданию, были свидетели и вознесения философа-киника Перегрина Протея (одно время бывшего христианином). После того как на Олимпийских играх Протей публично сжег себя перед огромной толпой зрителей, нашелся свидетель, клявшийся Зевсом (так по крайней, мере рассказывает известный римский сатирик Лукиан), что он не только видел своими глазами Протея после его смерти в белом одеянии с сияющим лицом, но и был очевидцем его вознесения[123]Лукиан , О смерти Перегрина, 40.
.

Воскресение на третий день

Во многих местах Нового завета Иисус из Назарета говорит о себе самом, что он будет убит, но воскреснет на третий день. Далее он говорит: «Ибо, как Иона был в чреве кита три дня и три ночи; так и сын человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи»[124]Евангелие от Матфея 12, 40.
.

Это и есть тот «знак», которого от него требовали фарисеи. Этим знаком являются три дня (а не морское чудовище, как у Ионы). Апостол Павел это подтверждает: «Он… воскрес в третий день, по писанию»[125]Первое послание к коринфянам 15, 4.
.

Еще за много столетий, судя по тексту Ветхого завета, это предсказывал пророк Осия: «Оживит нас через два дня, в третий день восставит нас, и мы будем жить пред лицом его»[126]Книга пророка Осии 6, 2.
.

Вавилонская религия (корни которой уходят в древние шумеро-аккадские верования) задолго до Христа знала об этом: «Три дня он покоится на небесах. Покоится ли он четыре дня на небесах? Нет, никогда он не покоится четвертый день!»

Вот она, лунная религия в чистом виде! Из всех небесных тел только луна умирает на три дня. Ни солнце, ни какое-либо другое светило — только луна! Убывающий лунный серп исчезает на востоке, чтобы через три дня или на третий день в виде новой луны воскреснуть на западе. Почти все народы мира за много веков до появления Иисуса знали, что луна умирает и заново возрождается.

Трехдневный период, в течение которого луна находится столь близко от местонахождения солнца на небе, что невидима человеческому глазу, в представлениях древних истолковывался по-разному: луна пребывала в потустороннем мире, либо высоко в небесах, либо в подземном мире, в аду, в пустыне. Люди часто наблюдали «небесный огонь», охватывавший все небо на восточной стороне небосвода, в ту пору, когда луна умирала ранним утром. Мы называем этот огонь зарей и знаем, что это заря утренняя. Три дня — средний срок отсутствия луны, который может быть больше или меньше в зависимости от широты и погодных условий, а также от местного времени.

Молодой, «воскресший» лунный серп может быть снова виден только в вечерние часы в западной стороне неба, утром же можно видеть только бледную старую луну — перед ее «смертью». Поэтому лунные божества, во все более очеловеченном виде фигурирующие в древних культах, всегда встают только вечером, а утром — никогда.

Согласно Евангелию от Марка, Иисус Христос воскресает рано утром, но никто этому не верит и не может верить. Марк неоднократно подчеркивает, что все те, кто ранним утром пришел к гробнице Иисуса, не верят в его воскресение. Не поверили в него и два ученика, шедшие в Эммаус. Под конец они сказали: «Уж третий день ныне, как это произошло». И оба ученика сказали Иисусу, не узнанному ими: «Останься с нами, потому что день уже склонился к вечеру… Тогда открылись у них глаза, и они узнали его»[127]Евангелие от Луки 24, 29, 31.
. Значит, только вечером они смогли узнать воскресшего.

Евангелие от Иоанна также сообщает, что Иисус явился апостолам вечером: «В тот же первый день недели вечером, когда двери дома, где собирались ученики его, были заперты из опасения от иудеев, пришел Иисус, и стал посреди, и говорит: мир вам!»[128]Евангелие от Иоанна 20, 19.
. Тогда только воскресший смог вступить в круг своих учеников и показать свой серп или лук… По словам Евангелия от Иоанна: «Сказав это, он показал им руки и ноги и ребра свои. Ученики обрадовались, увидев господа»[129]Евангелие от Иоанна 20, 20.
.

Под словом «ребра» можно подразумевать «лук». Пальцы и руки — как «ребро» или «лук» — являются лунными символами, так же как «ребро» или «лук» служат олицетворением новой, «воскресшей», луны, показывающейся в виде ребра, лука, серпа, согнутого пальца. И Иисус Христос показывает своим ученикам руку (вместо пальца) и бок (вместо ребра или серпа).

Нет в евангельском тексте ни одного слова сожаления или сочувствия по поводу пробитых гвоздями рук (что должно вызвать удивление у непосвященного читателя). Нет ни одного восклицания ужаса по поводу бока, пронзенного копьем римского солдата. Ибо только непонимающий истинный смысл этих символов может скорбеть и возмущаться. Недаром сказано в одном из важных мест Евангелия: «Так что они своими глазами смотрят, и не видят; своими ушами слышат, и не разумеют, да не обратятся, и прощены будут им грехи»[130]Евангелие от Марка 4, 12.
.

К этому можно добавить, что воскресшая луна показывается там, где, согласно древнейшим преданиям, находится обиталище мертвых и подземное царство, — на западе. Там, и только там, происходит воскресение в вечернюю пору.

Прообраз

Мы располагаем еще некоторыми данными для отождествления Иисуса из Назарета с очеловеченным древним лунным богом. Многие древние религии усматривали в лунном серпе змею или рыбу. В Евангелии от Иоанна Иисус Христос сравнивается со священным змеем времен Моисея[131]Евангелие от Иоанна 3, 14–15.
. До нашего времени у многих примитивных народов сохранилось представление о серпе луны как о лунной рыбе.

Известие о воскресении Иисуса на третий день как об историческом факте соответствовало, следовательно, верованиям, которые складывались в течение тысячелетий и давно укоренились в религиозном мире многих народов. Только этим объясняется «великое чудо» быстрого распространения христианства, которое произвело глубокое впечатление на отцов церкви. Оно — естественное следствие закономерностей человеческой души. Отец церкви Ириней понял эту закономерность «как учение о спасении [духа], записанное без бумаги и чернил». В основе этого учения лежит «прототип» или «прообраз». Религиозное чувство, «убеждение» или «достоверное знание», имеет свои корни не в разуме и не в сознании — напротив, оно часто противоречит сознанию, — а в глубинах души, откуда исходит ощущение, что преподносимая религиозная истина хорошо известна. Душа настойчиво требует, чтобы к ней прислушивались. Она «напоминает» о верованиях предков, и чем древнее эти верования, тем настойчивее напоминает. В каждой душе живет память о душах предков, давно умерших, которые как бы продолжают существовать в ее глубинах. В трагическом противоречии между душой и разумом человек прибегает к помощи разума, чтобы оправдать и защитить древнейшие верования, еще живущие в его сознании.

Культовая статуэтка из Ура (Шумер), обнаруженная при раскопках большого погребального кургана, датируемая III тысячелетием до н. э., изображает барана со змееподобно изогнутыми рогами, стоящего на задних ногах у стилизованного дерева жизни с большими цветами. Статуэтка, выполненная из золота, серебра и лазурита, несомненно являлась культовым предметом

С помощью разума традиционное и священное подгоняется под сложившиеся к этому времени представления и понятия. Более утонченные нравы и более высокие моральные законы вытесняют примитивные представления или придают им новый смысл. Таким образом открывается путь к дальнейшему абстрагированию понятий.

Когда молодого человека за богохульство и мятеж против власти распяли и в день его казни произошло затмение, то почти неизбежно должна возникнуть в силу тесной взаимосвязи разума с духовным наследием, оставленным древней лунной религией (уже отброшенной в область народных суеверий), новая истина — теперь уже с очевидными претензиями на историческую достоверность.

Это — одна сторона вопроса; другая — стремление к самопожертвованию, до наших дней присущее многим людям. Иисус из Назарета был твердо убежден в существовании потустороннего мира. На протяжении многих тысячелетий — у примитивных народов до сих пор — многие цари добровольно принимали смерть. Они тоже не сомневались в существовании потустороннего мира и были убеждены в том, что возродятся или воскреснут. Многие из них жертвовали собой, как в наше время африканские вожди, желая быть полезными своему народу и принести ему благословение из потустороннего мира.

Не только цари умирали для пользы своего народа. Умереть, чтобы снять грех с других, — этот обычай был широко распространен на всем земном шаре. Тысячелетиями, до Христа и после него, миллионы людей добровольно или по принуждению шли тем же путем, который избрал Иисус из Назарета.

Евангелисты даже не пытаются объяснить, почему Иисус должен был пожертвовать собой и тем «спасти» верующих, которые обретали «вечную жизнь». Евангелисты явно считают это само собой понятным. Иисус только говорит, что он пришел отдать свою жизнь, чтобы «искупить многих». Евангелие от Марка передает это так: «Ибо и сын человеческий не для того пришел, чтобы ему служили, но чтобы послужить и отдать душу свою для искупления многих»[132]Евангелие от Марка 10, 45.
.

Итак — человеческая жертва для искупления грехов других людей! Она, однако, широко применялась в древности еще задолго до Иисуса. При каждом бедствии, обрушивавшемся на человечество, — голоде, эпидемиях, опасности войны, землетрясениях, засухе и наводнениях, — убивали людей. Таким образом на их плечи перекладывались грехи современников. Эти грехи ложились на них проклятием, они умирали за всех остальных, чтобы умилостивить богов. Так это было еще в наши дни у примитивных племен Африки, и, может быть, еще и сейчас где-то тайно делается. Время от времени известия о сакральных убийствах попадают в газеты и приводят читателей в ужас. Они, качая головами, узнают о деяниях дикарей, а потом идут в церковь молиться спасителю, который своей кровью искупил их грехи.

Об этом прямо говорится в Евангелии от Иоанна: «Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете; и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб»[133]Евангелие от Иоанна 11, 49, 50.
.

Итак, Иисус из Назарета, Павел, евангелисты и, наконец, первосвященник Каиафа, судя по всему, имели единый взгляд на то, что один человек способен своей смертью искупить грехи всего народа. Для человеческой жертвы такого рода «день подготовления» в канун великого праздника песах был особенно благоприятным.

Хотя уже во II тысячелетии до н. э. засвидетельствован обычай заменять человеческую жертву ягненком, в особенно большие праздники все же предпочитали приносить человеческую жертву. Об этом сообщает за много столетий до Христа пророк Исаия в Ветхом завете: «Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от него лицо свое… Но он взял на себя наши немощи и понес наши болезни… Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на нем, и ранами его мы исцелялись. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу; и господь возложил на него грехи всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал чувств своих; как овца веден он был на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так он не отверзал уст своих… Но господу угодно было поразить его, и он предал его мучению; когда же душа его принесет жертву умилостивления, он узрит потомство долговечное, и воля господня благоуспешно будет исполняться рукою его»[134]Книга пророка Исаии 53, 3–7, 10.
.

Само собой разумеется, что пророк Исаия не подразумевал Иисуса из Назарета, жившего и умершего на пятьсот лет позже, а имел в виду любого человека, который безропотно (очевидно, это было обязательным условием жертвенного ритуала) возьмет на себя грехи окружающих и пожертвует собой.

Значит, Иисус из Назарета не единственная в своем роде человеческая жертва, а представитель целых легионов искупительных жертв, погибавших за грехи других. Это происходило не только в Палестине или Египте, но буквально во всех странах мира.

Иисус из Назарета, однако, не только был человеком, готовым стать жертвой и принесенным в жертву, скорее он являлся «агнцем», который снимает грехи мира[135]Евангелие от Иоанна 1, 29.
. Отождествление Иисуса с «агнцем» придавало ему еще большее значение: по учению египтян, баран, священное лунное животное, был в числе древнейших лунных богов. Тысячелетиями баран считался священным существом, которому поклонялись люди. В нем египтяне видели душу умирающего и воскресающего Осириса, одного из первых лунных богов, о котором в египетских текстах говорится: «Ты являешься отцом и матерью людей, они живут от твоего дыхания, едят от твоей плоти».

Третья сторона вопроса аналогична двум первым: люди вкушают мясо жертвы, едят ее плоть, пьют ее кровь. И в этом случае Евангелие обращается к одному из древнейших обычаев, когда, съедая принесенного в жертву человека, люди обретали его качества и душу. Известно, что люди съедали мясо царя, вождя, родителей, желая уподобиться им.

Львиные ворота в Микенах (Южная Греция, II тысячелетие до н. э.). По сторонам колонны стоят два льва (несомненно лунные животные)

В синагоге Капернаума Иисус сказал: «Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть плоти сына человеческого и пить крови его, то не будете иметь в себе жизни»[136]Евангелие от Иоанна 6, 53.
. Здесь имеет место аллегория — мясо превращается — в хлеб, кровь — в вино, как это было сказано во время тайной вечери перед распятием: «И, когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: примите, ядите: сие есть тело мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все; ибо сие есть кровь моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов»[137]Евангелие от Матфея 26, 26–28.
.

Конечно, теперь это аллегория, но за ней стоит бесконечно древний опыт, сохранившийся в человеческой душе от первобытного сакрального обычая съедать мясо человеческой жертвы и выпивать ее кровь. В этом смысле тайная вечеря и смерть Иисуса тесно связаны друг с другом даже во времени. Ведь дело не в том, чтó именно «понимают» простые люди в новой символике, а в том, чтó они «чувствуют», чтó знают из древнего наследия. Чувство — стихия всякой религии.

И последнее: цари и спасители не только умирают, когда затмевается луна; они не только приносят себя в жертву ради людей, предлагая вкусить своей плоти и крови. Судьба их проникает в самые глубины души человека еще и по иной причине: Иисус из Назарета умер «на древе», на кресте. Это «древо», согласно древнему верованию, находилось не только на Голгофе, но и среди звезд небесных. Там оно предстает и как древо жизни, и как древо смерти. И это «знает» древняя человеческая душа как одну из непреложных истин. Без древа в виде креста страдания и смерть Иисуса на Голгофе не имели бы завершения. А на «небесном древе» умирает не кто иной, как луна.

Следует попытаться восстановить из мрака тысячелетий древний путь к этому древу, о котором в Ветхом завете сказано: «Проклят пред богом (всякий) повешенный (на дереве)»[138]Второзаконие 21, 23.
.