Небесное древо

Прообраз

Когда в самом начале весны смотришь сразу же после захода солнца на звездное небо, то, если небо не закрыто облаками, видишь в вышине громадное сияющее древо. Мощный его ствол как бы вырывается из глубины вселенной. Это древо мы называем Млечным Путем[139]Млечный Путь — совместное свечение многих десятков миллиардов очень далеких, а потому и неразличимых по отдельности звезд. Пролегает в северном полушарии неба по созвездиям Орла, Лебедя, Цефея, Кассиопеи, Персея, Возничего и далее по созвездиям южной полусферы Единорога, Кормы, Скорпиона, Стрельца, Щита. Местами части Млечного Пути несколько разветвляются. По некоторым религиозным представлениям — это след пролитого молока божественного происхождения или небесная дорога. В разные часы каких-либо одних суток или в одни и те же часы разных месяцев Млечный Путь занимает разные положения относительно горизонта, что вызывается суточным вращением земного шара и изменениями положений Солнца относительно звезд из-за годичного движения Земли вокруг него. На разных широтах видны или не видны те или иные части Млечного Пути.
. В осенние месяцы «ствол древа» становится особенно заметным. После полуночи оно сияет над спящей землей до рассвета. Восходящее солнце при этом находится как бы между «ветвями», словно украшая «вершину» небесного древа. Оно висит в ветвях, подобно сказочному золотому яблоку. Однако представление о солнце как о золотом плоде, висящем среди ветвей, появилось позднее. В более раннее время золотым яблоком на ветвях древа считалась полная луна.

Человек, пристально наблюдающий за изменением положения ствола и ветвей небесного древа и не понимающий роли и функций солнца, непременно задумается об удивительных явлениях и загадках ночного неба. И, вероятно, рано или поздно он найдет известное сходство между изменениями, происходящими с небесным древом и земными деревьями, которые в одно время года покрыты листвой, в другое же — бесплодны, оголены и словно мертвы. Подобно древу на небе, земные деревья переживают периоды роста и замирания, плодоношения и угасания, смену времен года — лета и зимы, смену смерти и жизни в широком понимании этих слов.

Небесное древо ранней весной, вскоре после захода солнца

В начале лета вечером

В полночь ранней весной

Утром в начале осени

Перед восходом солнца ранней весной

Золотое яблоко в ветвях небесного древа в начале лета (полнолуние в полночь)

Умершая луна воскресает и появляется на небе лишь три дня спустя после «исчезновения» в лучах солнца, небесное же древо претерпевает сходную смену жизни, смерти и воскресения на протяжении целого года.

Египетское дерево

В Египте, по-видимому еще в доисторический, дописьменный, период было известно несколько священных деревьев, и в Текстах пирамид[140]Тексты пирамид — надписи на стенах пирамид (внутри погребальных камер), посвященные заупокойному культу египетских фараонов, в которых ритуальные формулы перемежаются мифами о богах и художественными поэтическими гимнами в честь различных божеств.
(III тысячелетие до н. э.) о них неоднократно говорится. Особенно часто упоминается сикомора (из породы фиговых деревьев). Сикомора стоит, согласно древнему тексту, «на краю неба». Это — «древо мира» близ «страны света» в восточной части неба, на нем «сидят боги». Это — сикомора «из изумруда», откуда выступает Ра, солнце. Каждый умерший должен достичь этого древа. Во многих текстах египетских погребальных церемоний упоминается сикомора, которая «охраняет бога, под которой находятся боги противостоящего неба, которая воспламенилась и обуглилась изнутри и которая обескровилась совсем». «Я взлечу подобно соколу, — говорят умершие в египетской „Книге мертвых“[141]«Книга мертвых» — сборник заклинаний и гимнов, которые, по верованиям древних египтян, обеспечивали умершим благополучие в загробной жизни. Тексты «Книги мертвых» писали на папирусе или на коже и клали в гробницу.
, — и остановлюсь на прекрасной сикоморе, находящейся среди моря». В уста покойника вкладываются следующие слова, предписываемые погребальным текстом: «Я сижу под сенью благоухающей миррой сикоморы под охраной (богини) Хатор». Почти во всех областях Египта были известны священные деревья, и не только фиговые. Было священное дерево Ишед, плодоносящее, покрытое богатой листвой. К священным деревьям относилась нильская акация, финиковая пальма, тамариск и дерево, которое теперь называют христово жало. Дерево Ишед играло особенно значительную роль в религиозных верованиях и культе мертвых во многих областях древнего Египта. На листья этого дерева, которое называли также деревом жизни, бог луны Тот и богиня Зешат нанесли имена и годы правления египетских фараонов. Они начертали имя фараона «на достойнейшее дерево [в Гелиополе] письменами собственноручными». В позднейших погребальных текстах говорится, что для каждого умершего, который явится к Осирису, владыке мертвых, собственноручно начертаны самим Тотом (луной) «под древом Ишед в Гелиополисе мера лет и ход жизни его (умершего)». На египетских изображениях мы видим, как богиня, принявшая сама облик дерева, дарует умершим пищу и питье. Следовательно, в древнеегипетских верованиях дерево символизирует продолжение жизни после смерти, новую вечную жизнь за гробом. В этом древе, как полагали египтяне, «заключены жизнь и смерть».

Из ветвей священного дерева Ишед, а также из различных цветов и листьев египтяне связывали большие букеты в рост человека — букеты «владык дерева Ишед». Их освящали и раздавали жрецы Гелиополиса в дни особых празднеств. Эти «букеты жизни» приносили счастье и успех. С такими букетами египтяне обычно встречали фараона, с победой возвращавшегося из дальнего похода. Пожертвованные в храм и особым образом освященные, букеты считались символами божества, от которых исходила особая благодать и сила, приравнивавшая их к священным амулетам. Египтяне считали, что в этих букетах присутствует само божество. Во время всех праздников такие букеты вручали фараону, верховным жрецам и, несомненно, главам семейств. Мертвым также приносили букеты. Известны даже изображения, где место умершего, благословляемого божеством, занимает букет.

До наших дней сохранился этот древний культовый обычай — дарить букеты в праздники, в дни рождения, класть цветы умершему на гроб или на могилу. Но только тот, кто знает о существовании небесного древа, может понять глубокий религиозный смысл этого обычая.

Два дерева

У древних египтян священное дерево нередко упоминается в связи с Ра, богом солнца. О нем сказано, что он «расчленил дерево Ишед». После того как бог солнца Ра одержал победу над врагами, «распалось дерево Ишед в Гелиополе». Очевидно, с развитием солнечной религии появилось представление о двух деревьях, аналогичных тем, которые в более северных широтах именовались деревьями зимы и лета, смерти и жизни.

Уже в текстах пирамид III тысячелетия до н. э. встречается упоминание о двух сикоморах. Во время путешествия на восток (а не на запад, где позднее помещали обиталище мертвых) умерший достигал «обеих сикомор, которые находятся на той стороне неба». В египетской «Книге мертвых» говорится, что солнце встает между «двумя сикоморами из малахита», выходит из восточных ворот горизонта. Малахит для древних египтян был олицетворением блеска звезд, сияния Млечного Пути — небесного древа. Несомненно, под «двумя деревьями из малахита» подразумевались не земные деревья, а небесные.

Египетская символика бесконечно усложнялась по мере развития религиозных представлений, наслаивала одни символы и представления на другие. В результате символы превратились в некие самостоятельные специфические формы религиозного языка. Возможно, в раннее время под двумя деревьями из малахита понимались две ветви одного небесного древа, между которыми находится солнце в ту пору, когда в европейских широтах наблюдается зимнее солнцестояние. В храме Дендера на потолке «новогодней часовни» изображены два дерева Ишед, растущие на вершинах гор, между которыми восходит солнце.

Один из древнейших стеклянных сосудов мира, сохранившийся до наших дней, — светло-голубой кувшин фараона Тутмоса III (XV век до н. э.). На этом сосуде наряду с именем фараона изображено несколько деревьев мира, имеющих, однако, не две большие ветви, как небесное древо, а гораздо больше. Над деревьями в верхней части сосуда изображен крест с петлей наверху — анх, символ вечной жизни. Так из того, что человек видел на небе, создался целый комплекс различных символов, все более удаляющихся от представления о небесном древе, сияющем ночью на небосводе.

Легенда сохранила рассказ о том, что под священным деревом такого рода, смоковницей Матарийской, неподалеку от Каира, остановились на отдых Мария и Иосиф с младенцем Иисусом и что дерево приняло их под свою сень и укрыло от преследователей, посланных Иродом. Дерево, которое теперь можно видеть в Матарии, было вновь посажено всего несколько веков назад. Лишенное коры, с засохшими и кривыми ветвями, оно выглядит совсем мертвым (и лишь несколько зеленых побегов доказывают, что оно еще живо). Огороженное старой, полуразрушенной стеной от современных любителей сувениров, оно повергает в священный трепет многочисленных паломников, которые вряд ли знают что-нибудь о египетских священных деревьях, но, глядя на это засохшее священное дерево, испытывают глубокое душевное волнение.

Дерево шумеров

Около пяти-четырех тысячелетий тому назад в междуречье Тигра и Евфрата древние шумеры, находившиеся за тысячу километров от Нила, воспевали в гимнах Эриду[142]Эриду — один из древнейших шумерских городов (древнее Междуречье), центр культа бога мирровых вод и мудрости Эа.
прекрасное небесное древо: «Его белый хрустальный корень достигает глубины; местом его является самая середина мира, листья его — мягкое ложе Цикум, Матери. В сердце священного дома, который простирает тень свою, подобно лесу, никто не вошел, там (обиталище) могущественной Матери, шагающей по небу. И в середине всего этого находится Таммуз».

Из этого гимна явствует, что и шумеры имели в виду вовсе не дерево, растущее на земле. Это скорее дерево «могущественной Матери», шагающей по небу, белое и хрустальное дерево (вспомним малахитовое дерево египтян), которое протянулось через весь небосвод. И возле небесного древа находится Таммуз, сын «могущественной Матери». Это — дерево вселенной, дерево, растущее в «середине мира».

В одном из шумерских заклинаний мы встречаем снова упоминание о дереве: «В Эриду растет черное (?) дерево Кишкану, в священном месте созданное. Его вид подобен лазурному камню, продирающемуся через весь океан [небесный]». Шумерский клинописный знак, обозначавший «Эриду», представлял собой пальму; одной из древнейших форм шумерского алтаря была подставка с пальмовыми и финиковыми ветвями, окроплявшаяся священной водой. Священная пальма символизировала вечность и считалась деревом жизни, воплощением долголетия и бессмертия.

Ассирийцы также знали и почитали дерево жизни. Обряды при праздновании ассирийского Нового года предписывали поклонение стволу дерева, украшенному металлическими полосками. Своеобразный плоский рельеф из ассирийского города Ашшура изображает, по-видимому, божество в виде священного дерева. К северу от Ашшура в царской резиденции позднего периода найдены и восстановлены археологами росписи царского дворца, также воспроизводящие сильно стилизованное дерево, рядом с которым в различных сочетаниях изображены отдельно животные и синкретические существа с орлиной головой. Такое же дерево мира, дерево вселенной, но имеющее ветви и плоды лишь на левой стороне, изображено на одной из поздних ассирийских цилиндрических печатей. Под этим деревом помещено второе, ветви которого простерты по обе стороны ствола. Дерево жизни с листьями и плодами, расположенными по одну сторону ствола, известно уже из изображений на архаических цилиндрических печатях города Ур, находившегося близ Персидского залива.

В древних Сузах, столице Эламского царства, располагавшегося к востоку от Тигра и Евфрата, археологи обнаружили изображение пальмы с чешуйчатым стволом и пятилистной кроной, выложенное цветными изразцами на кирпичной стене. Это изображение датируется XII веком до н. э., о чем свидетельствует надпись, сделанная царским архитектором.

В парсийских[143]Парсизм — религиозное мировоззрение, тесно связанное с зороастризмом (древней религией персов, учившей, что мир представляет собой борьбу двух начал — доброго и злого и что доброе начало победит, когда настанет конец света).
мифах известно «дерево всех семян», дерево — «противник несчастья», «дерево добрых и сильных средств врачевания», растущее посреди Каспийского моря. Второе дерево, местонахождением которого также было Каспийское море (первоначально это, несомненно, было «небесное море»), называлось Хаома Гокард (или Гао Керена). Рыба, постоянно плавающая вокруг дерева, защищает его от злых духов. Мифический прообраз земного желтого дерева Хаома обладает всеми целебными свойствами и дает сок для напитка, приносящего бессмертие при воскресении умерших.

На изображениях солнечного бога Митры, религия которого погибла в борьбе с христианством, на одной стороне священного дерева помещен пылающий факел рядом с головой быка, на другой — факел погасший, опущенный вниз.

У персов богиня Ардвизура Анахита изображается с ветвью священного дерева Барасма в левой руке; персидские жрецы при совершении всех религиозных обрядов держали в руках отростки священного дерева.

Индийское дерево

Со времени открытия в Индии культуры Хараппа археологи установили, что уже в доисторическое время большое место в культовых представлениях насельников Индии занимали три различных вида деревьев.

В течение тысячелетий возникло немало вариантов священных деревьев, начиная со смоковницы и кончая деревьями Бо и Ямбу. Последнее дерево, растущее на вершине горы, поднимается прямо в небесные владения бога-творца индуизма Брахмы. На примере Индии также можно увидеть, как реальное представление о небесном древе растворяется и утрачивает свой первоначальный вид в религиозном мировоззрении, развивающемся по пути усложнения символов. Объектом почитания становится не небесное древо и его первоначальное условное изображение, а многочисленные земные воплощения этого древа в виде различных священных деревьев. Их защищают оградами и стенками от охотников за фетишами и амулетами, украшают цветными лентами, под их сенью воздвигают алтари, увивают их ветви гирляндами из цветов. Почитание деревьев так глубоко вошло в народные верования и обряды Индии, что уже много лет тому назад известные исследователи склонялись к мысли, что вера в священные деревья своими корнями уходит далеко в доисторические и дописьменные времена.

Существует предание о том, что в начале III века до н. э. ветвь священного дерева Бо была перенесена из Буддагаха (в Передней Азии) в Амурадхапура (на острове Цейлон[144]Цейлон — ныне государство Шри Ланка.
), причем совершено это было «в час, когда падают самые длинные тени». И в этот момент на священной ветви внезапно выросли восемьдесят рук, окруженных шестицветным сиянием. Ветвь же пустила корни и стала деревом Бо, которое стоит до сих пор на Цейлоне. Следовательно, возраст этого дерева — около двух тысяч двухсот пятидесяти лет, то есть это самое древнее дерево на земле, зафиксированное историей. И все это время оно почитается как святыня буддизма.

К нему ведет «священная дорога», по которой проходят бесконечные толпы паломников. Современный посетитель, вступающий на священную землю, где стоит дерево, проходит по так называемому лунному камню. Он представляет собой пластину из твердого гранита, вырезанную в форме полумесяца и украшенную красивым орнаментом. Этому гранитному изображению больше двух тысяч лет. Священное дерево стоит на холме, поднимающемся террасами, и окружено несколькими оградами. Миллионы людей многие века, движимые глубочайшей верой, преклоняли перед ним колени и приносили ему свои горести и радости.

Китайское дерево мертвых

В Китае также существует культ различных деревьев. Их несколько видов, но все они — большие и старые деревья, растущие в священном лесу. Китайцы верят, что в середине вселенной находится чудесное дерево, у которого соприкасаются три космические зоны вселенной — небо, земля и ад. Дерево вселенной есть и у индейцев майя в Центральной Америке. Это вечнозеленая цейба. Она тянется от земли до неба, а его ветви простираются во все четыре стороны мира.

Скандинавское дерево мертвых (Эдда)

Европейское дерево

Возле местечка Фуэнкальенте в Испании археологи обнаружили на одной из скал у Ла-Пьедра Эскрита роспись, сделанную за три или два тысячелетия до нашей эры. Она изображает священное дерево, окруженное фигурами людей. Спустя примерно два тысячелетия на древнегреческих рельефах появилось священное дерево, стоящее у ворот храмов.

Грекам было известно таинственное дерево жизни с золотыми плодами, находившееся далеко на западе, которое охраняли Геспериды, дочери Ночи, вместе с драконом Ладоном — «над потоком Океана прекрасные золотые яблоки на плодоносных деревьях».

Как и греки, римляне также украшали ветви священных деревьев, вешая на них цветные ленты и дары. Еще в туманную доисторическую эпоху на территории Италии, у этрусков[145]Этруски — один из самых значительных народов древней Италии. Римляне заимствовали у этрусков достижения их ремесла, науки, культуры и искусства.
существовал культ деревьев. Надпись, сделанная на каменном дубе из римского Капитолия, говорила о святости дерева. Росписи в одном из склепов в Тарквиниях[146]Тарквинии — крупный город древней Этрурии, вокруг которого расположен обширный некрополь (могильник).
изображают деревья, увешанные венками и лентами. В погребениях эпохи Виллановы[147]Эпоха Виллановы — название культуры раннего железного века в Северной Италии (900–500 гг. до н. э.).
археологи открыли изображения деревьев с семью или девятью ветвями, сделанные из обожженной глины; на ветвях висели плоские культовые сосуды, служившие при жертвоприношениях либо светильниками, либо курильницами.

В древнегерманском эпосе, в песнях о богах и героях, жизнь после гибели мира сохраняется только в «ясене мира»; он один остается невредимым в рушащемся мире, объятом пламенем.

В одной из песен Старшей Эдды[148]Старшая Эдда — древнеисландский сборник мифических сказаний и героических песен VII–XIII вв. В них изложены древнескандинавские и общегерманские мифологические представления о происхождении мира, богов и людей.
говорится:

В Песне о Вёльсунгах это дерево выступает в виде вяза, стоящего в зале Вёльсунгов. В ствол вяза вонзает Óдин[151]Óдин (Вóтан) — верховное божество древних скандинавов, бог ветра, бури и воины.
(кривой) меч, то есть лунный серп. Этот вечнозеленый вяз «поднимается над крышей зала» — над крышей Валгаллы[152]Валгалла — небесный чертог бога Óдина, куда дочери Óдина, воинственные валькирии привозили героев, павших в бою. Герои пировали там в обществе великих скандинавских богов.
. Но и у древних германцев к священным относилось несколько видов деревьев. Наряду с ясенем и вязом, а может быть и несколько раньше, чем они, священным считался тис. Среди предметов доисторического периода, найденных в скандинавских торфяниках, большинство деревянных вещей сделаны из тиса. Согласно древнейшим представлениям, тис считался деревом смерти, да и теперь он фигурирует в погребальных обрядах. В древнегерманской мифологии тис теснейшим образом связан с Господином (Фрейром[153]Фрейр — бог плодородия и мира в древнескандинавской мифологии.
). С гибелью мира гибнет и Фрейр. Возле древнего языческого храма в Упсале (Швеция) росло могучее вечнозеленое дерево (вероятно, тис), около которого в жертву небу приносили животных и людей. В определенное время сюда собиралось все население страны. Еще сейчас в шведских деревнях можно увидеть возле крестьянской усадьбы «дерево защиты». Из многих мифов германцев явствует, что они строили свои жилища вокруг ствола священного дерева, так что оно находилось в центре дома. В норвежских загадках о «годовом дереве» есть загадка о можжевельнике, на котором сидят триста шестьдесят четыре птенца: по числу дней в тристашестидесятичетырехдневном году.

Среди наскальных рисунков Скандинавии встречается несколько изображений хвойных деревьев, а также лиственных, но без листвы, с голыми ветвями. Древнегерманская липа, под которой вершилось правосудие, рябина, орешник, можжевельник — все они играли свою роль в культе и религии. Следует также добавить дуб Вотана, или Донара, который срубил Бонифаций[154]Бонифаций (VIII в.) — епископ римской церкви, проповедник христианства среди германцев, боровшийся с древними религиозными верованиями и обрядами.
в 722 году в Гессенских землях. Эта смелость впоследствии стоила ему жизни. Позднее закон, изданный Карлом Великим[155]Карл Великий (ок. 742–814) — король франков, расширивший границы франкского государства и провозгласивший себя римским императором.
, грозил смертной казнью всем, «кто дает клятвы и приносит жертвы у источников, деревьев или в рощах». Тем не менее в разнообразных формах древний культ деревьев сохранился до наших дней во многих обрядах, суевериях и сказках.

В немецких народных сказках, собранных братьями Гримм, часто говорится о чудесном дереве. Дерево великолепно. У него листья из серебра, а плоды из сверкающего золота. Выросло оно за ночь. На нем растут золотые яблоки. Золушка прячется в дереве. Это то дерево, которое она посадила на могиле матери и которое выполняет все ее желания.

В деревьях видели покровителей семьи, их считали прибежищем души умершего и одновременно символом жизни. Жизнь человека будет защищена, если он в начале весны или в день свадьбы внесет в свой дом свежую ветку.

Дерево играет большую роль в Иванов день и на рождество, то есть в дни солнцеворотов. Рождественское дерево, увешанное золотыми и серебряными звездами и шарами, давно стало подсознательным воспроизведением усыпанного звездами небесного дерева вселенной, на котором висят солнце и луна.

Такое зрелище можно увидеть во всей его красе, если в середине рождественской ночи взглянуть на ясное небо. Через весь небосвод, с юга на север через западную сторону пролегает сверкающий мириадами искр мощный ствол небесного древа, стоящего как бы посередине «сада». И каждый, кто сведущ в астрономии, знает, что в это время солнце, находясь глубоко под горизонтом в северной стороне, подобно золотому шару висит между невидимыми ветвями этого дерева.

Историческая наука отмечает, что «елка» засвидетельствована лишь с 1605 года, а в качестве рождественского дерева только с 1642 года (то есть с конца Тридцатилетней войны) в Страсбурге и Эльзасе. Это говорит лишь об упорной борьбе римской церкви против древнего культа деревьев, который целых тысячу лет укрывался в тайниках души и только после реформации стал постепенно снова появляться. Двигаясь из германских земель и Немецкой Швейцарии, эти верования даже захватили новые страны.

Священные деревья, божьи деревья, небесное древо, деревья жизни и смерти — все они в свое время почитались во всем мире.

Тысяча лет — небольшой срок для духовного наследия человека, и священные верования, которые по крайней мере на тысячу лет старше христианства, не могли исчезнуть так легко; они возвращались, хотя римская церковь время от времени их побеждала и объявляла языческими.

Вряд ли на земле есть народ, у которого в той или иной форме нельзя было бы проследить древний культ дерева. В наше время, когда мы мыслим категориями, не связанными с небом и вытекающими из совершенно иных представлений, мы верим, будто древние народы от Нила до берегов северных морей, от Сибири, Китая и Японии до Америки почитали земные деревья и в них видели воплощения душ, духов умерших и других существ. На самом деле все земные деревья были лишь символом серебристого большого дерева на небе. И елка рождественского праздника, когда отмечается день рождения христианского спасителя, это то же «дерево», на котором умер Христос — спаситель мира.

 

Золотой жезл

Божественный атрибут царей

Тот, кто хочет в странствиях иметь при себе священный символ небесного дерева, не может для этой цели воспользоваться деревом-гигантом, крепко вросшим корнями в землю. Но он может срубить ствол, очистить его от ветвей и сучьев и тогда взять с собой. Именно таким образом кочевые пастушеские племена превращали священное дерево в священный столб, который они переносили с места на место. Там, где кочевники временно останавливались, они воздвигали священный столб — копию небесного дерева, а вокруг него ставили хижины и шатры.

Еще задолго до создания могущественного древнего государства на берегах Нила у египтян уже был такой священный столб, который стал впоследствии значком отдельных номов (областей), украшенным изображениями животных — божественных покровителей нома. Это изображение священного столба уже очень давно превратилось в обозначение всего священного, а впоследствии — в иероглиф, обозначающий слово «бог». Египетская богиня Зешат, связанная с культом деревьев, изображается с жезлом в руках. Верхняя часть жезла увенчана звездой с семью лучами, охваченной сверху лунным серпом.

У богов шумеров и аккадцев, а также у некоторых божеств семитов и индоевропейцев символом всякой божественной и царской власти была белая палка (часто в сочетании с красным кольцом).

На фрагментах стенной росписи огромного дворца царей Мари в среднем течении Евфрата (этот дворец был сожжен вавилонским царем Хаммурапи в первой половине II тысячелетия до н. э.) изображена звездная богиня Иштар, которая протягивает царю белый жезл с красным кольцом. Она вручает жезл в качестве символа царской власти своему представителю на земле, замещающему богов. На еще более древнем рельефе, выполненном в глине (около 2000 года до н. э.), изображена шумерская богиня в рогатом венце, с большими крыльями за спиной и с ногами совы, которая держит в каждой руке по маленькому жезлу с кольцом. Из целого ряда шумерских и аккадских клинописных значков, покрывающих жезл, явствует, что жезл — символ власти и в то же время — знак царского достоинства.

Египетский жезл с семиконечной звездой и лунным серпом

Но в Двуречье не только боги и земные владыки обладали жезлом. Простые люди также считали палку амулетом. Они вставляли маленькие колышки в расширенные отверстия ушной мочки, в нос или в губу. При раскопках в нижнем течении Тигра и Евфрата археологи обнаружили, что подобные колышки употреблялись задолго до появления здесь шумеров. Неважно, где и как носили эти колышки: на цепочке или на веревке, на руке или на затылке, или они были вдеты в отверстия, специально проткнутые в ушах и губах. Современные отсталые народы, сохранившие обряды и обычаи, существовавшие пять тысячелетий тому назад на побережье Персидского залива, возможно, уже не сознают, почему они должны подвергаться болезненным операциям, чтобы иметь возможность носить священный колышек, но что это необходимо — не вызывает у них сомнений. Отнимите у человека из такого народа колышек — и он испытает то же, что и цивилизованный христианин, у которого с шеи сорвали крест.

Священные столбы или палки и жезлы засвидетельствованы во многих странах. В одном из гомеровских гимнов бог Аполлон говорит своему брату богу Гермесу: «Подарить тебе желаю жезл процветания и богатства, прекрасный, золотой, трехконечный, защищающий тебя от Кер». «Защищать от Кер» — означает оберегать от смерти. Этот жезл получает божий сын Гермес, дароносец. Этим жезлом он закрывает глаза смертным и пробуждает спящих. Это — «золотой жезл», золотой скипетр властителя, жезл вестника. На одной вазовой росписи этот жезл украшен разноцветными (белыми и красными) шерстяными лентами, подобно тому как украшали ветви священных деревьев греки. Жезл Гермеса-Меркурия — колдовская палка — кадуцей — символ магических заклинаний. Жезл проводит своего владельца невредимым через облака, непогоду, бурю, сквозь все ужасы подземного мира.

Греческие жезлы Гермеса с изображениями двух змей (лунных серпов)

Небесное древо было и у римских авгуров[156]Авгуры — коллегия римских жрецов, гадавших по полету и крику птиц, а также по внутренностям людей и животных.
— в виде жезла, закругленного наверху; при гаданиях они им «разделяли небо». Аналогичный жезл мы встречаем у жрецов древней Германии и, наконец, видим его в руках христианских епископов и кардиналов. Он и сейчас играет известную роль. Вспомните маршальский жезл или скипетр современных королей.

Вселенская колонна

Небесное древо выступает и в виде колонны, сложенной из золота, железа, алмазов, дерева и камня.

Во вселенскую колонну верили древние саксы. Ее земная копия представлялась им в виде срубленного дерева «немалого размера, поднятого вверх». Ей поклонялись под открытым небом. В просторечье эта колонна-дерево называлась Ирминсул, что означает «колонна вселенной».

В VIII веке н. э. при Карле Великом Ирминсул был разрушен во имя креста, и теперь никто не может сказать, где именно стоял священный символ саксонцев. В Тевтобургском лесу[157]Тевтобургский лес — горы в северо-западной части Германии, где в 9 г. н. э. восставшие германские племена нанесли поражение римскому войску.
воспоминания об Ирминсуле, очевидно, продолжают жить. У подножия одной из скал Экстерштейна выбит рельеф, изображающий снятие Иисуса с креста. Люди, снимающие тело спасителя с креста, попирают ногами поверженную колонну вселенной — Ирминсул. Некоторые полагают, что рельеф символизирует победу христианства над древними языческими верованиями германцев. Но, по-видимому, рельеф на скале Экстерштейна имеет иной смысл. Чтобы понять его, достаточно взглянуть на небо. Там тоже колонна-дерево падает рядом с умирающей луной. Падение небесного древа фигурирует на многочисленных древнейших изображениях.

Священные колонны, подобные Ирминсулу, пусть меньших размеров, по всей вероятности, были довольно широко распространены у германцев. На них часто вырезали человеческие лица, показывая, что в колонне заключен дух предка или доброжелательного существа или божества. В северных областях и теперь нередко в центре крестьянского дома можно видеть такой резной столб со скамейкой. Он как бы охраняет дом, оберегает его от бед.

В преданиях азиатских народов также фигурирует «небесный столб» либо из железа, либо из драгоценных камней, но с одним существенным изменением: это не блещущее серебром небесное древо, которое простирается через все небо и поворачивается вокруг Полярной звезды, а нечто незримое, «небесный гвоздь», «стержень мира», вокруг которого вращаются все звезды. Но и эти представления теснейшим образом связаны с небесным древом, вера в которое намного старше. Таким образом, с появлением новых понятий о сущности небесных явлений происходит вполне естественный процесс: на место вполне конкретных (более примитивных) представлений (дерево, колонна, столб, камень, скала) приходят абстрактные, отвлеченные понятия (стержень мира, невидимый божий гвоздь и т. д.). Но эти более поздние представления лишены той жизненной силы, которая приписывалась раньше и приписывается сейчас небесному древу.

Священный столб прослеживается во всех странах мира, начиная от якутов («коновязь») и кончая островами Тихого океана и Южных морей. У его подножия приносились жертвы, к нему обращались с молитвами; он олицетворял либо путь к «высшему существу», либо само божество.

В провинции Ассам (Восточная Индия) в центре храма жрицы — царицы Кхаза воздвигнут столб, который проходит от земли до конька крыши. Это — «колонна бога»; она служит также алтарем, на котором совершаются многочисленные возлияния. Воздвижение новой колонны сопровождается торжественными празднествами. В колонне Кхазы слились воедино представления о высшем божестве и представления о дереве вселенной и «опоре небесного свода».

Копья из драгоценных камней, дубинки, мётлы

На Сирийском побережье у Рас-Шамры при раскопках разрушенного во II тысячелетии до н. э. древнего финикийского города, находившегося неподалеку от библейского Ханаана, французские археологи обнаружили изображение божества. Эта находка взволновала не только знатоков древних культур, но и богословов. Имя этого божества часто встречается в Библии и неизменно сопровождается страшными проклятиями, но на основе одного только Ветхого завета нельзя было судить о том, что же это за божество «нечестивых». В Рас-Шамре было найдено изображение этого божества, Баала (Ваала), что в переводе означает «господин» или «владыка». Культ Баала существовал еще до Моисея. В левой руке Баал из Рас-Шамры держал священный ствол, стилизованный в виде копья.

Это все то же копье вестника богов Гермеса, о котором говорится в гомеровской Одиссее. Еще в наше время в Индонезии древом вселенной называют копье, которым пользуются шаманы. Это перевоплотившаяся в копье стилизованная мачта индонезийских «лодок души», в которых легко угадать лежащий лунный серп. Здесь снова проявляется связь лунного серпа с небесным древом, подобно тому как в других случаях ясно выступает связь между столбом и рогами (луны). В древнейшем собрании японских мифов также фигурирует копье, но здесь это копье из драгоценных камней. Не удивительно, ведь оно сверкает и искрится в небесах.

Богатство мифов, связанных с небесным древом, неисчерпаемо в своем разнообразии. В зависимости от обстоятельств оно превращается в легендах и в палицу сына Зевса — Геракла, и в жезл бога подземного царства Гадеса (Аида). Это также и метла, вызывающая непрерывные потоки воды, если человек, пользующийся ею, не знает формулы заклинания. Лукиан рассказывает об ученике чародея, который, не постигнув всех тайн колдовского ремесла, в отсутствие учителя не сумел справиться с волшебной метлой и затопил водой весь дом. Ему не помогло и то, что в отчаянии он разрубил метлу на две части.

Небесное древо превращается также в волшебный жезл чародейки Кирки, о которой рассказывает одна из песен Одиссеи. Кирка прикосновением этого волшебного жезла превратила спутников Одиссея в стадо свиней (свинья же, или кабан, — воплощение лунного серпа). Мётлы и палки, на которых в средние века летали ведьмы, — все то же небесное древо.

Лестница, веревка, нить

Небесное древо часто представлялось людям также в виде лестницы. В древнем Египте при погребении между бинтами, спеленывавшими тело мумии, иногда вкладывали маленькую лестничку, которая должна была помочь умершему подняться к звездному небу. Согласно текстам пирамид III тысячелетия до н. э., умершие поднимаются вверх по небесной лестнице. Верхняя ее часть — веревочная — спущена с неба, нижняя — деревянная — стоит на земле.

В Ветхом завете также фигурирует небесная лестница: «И увидел во сне (Иаков): вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, ангелы божии восходят и нисходят по ней»[158]Бытие 28, 12–13.
.

Небесное древо-лестницу, соединяющую небо и землю, используют в своих обрядах индонезийские шаманы при лечении больных с помощью заклинаний; точно так же у племени нада на острове Флорес до наших дней сохранилось представление о крестном столбе как о «лестнице предков».

Веревочная лестница, свисающая с неба, превратилась затем в простую веревку. У многих африканских племен до сих пор сохранились предания о том, что первые люди с помощью веревки спустились с неба на землю.

В определенное время «веревка» (небесное древо) на небе исчезает («развязывается»), и представление об этом процессе получило выражение в культовых обрядах. Диодор Сицилийский[159]Диодор Сицилийский (I в. до н. э.) — древнегреческий историк, автор многотомного сводного труда «Историческая библиотека», от которого сохранилось около 15 книг.
сообщает: «То, что рассказывает миф об Окносе, можно видеть исполняемым в торжественном собрании; так, один из мужей закручивает большой конец веревки, а многие из присутствующих, стоя сзади, развязывают закрученный конец».

На Латинских воротах в Риме изображен Окнос, плетущий веревку, которую пожирает ослица. Окнос стареет за этим занятием, а ослица продолжает пожирать веревку. Ведь осел также лунное животное. Итак, веревку Млечного Пути пожирает лунный серп, а не солнце.

Иногда священную веревку плели из человеческих волос.

Оракул знаменитого храма Геракла в Эрифрах[160]Эрифры — греческий город на побережье Малой Азии, славившийся храмами Геракла и богини Афины.
повелел женщинам срезать волосы, а мужчинам сплести из них веревку, на которой должны были вести священный корабль. Смысл пророчества оракула храма Геракла затемнен настолько, что понять его невозможно. Помочь может только лунная символика. Священный корабль отождествляется с лежащим лунным серпом, а тот, в свою очередь, — с человеческой головой, символом блага и плодородия (вспомним культ человеческой головы и охоту за головами). Вместо целого, как известно, можно приносить в жертву его часть, в данном случае — волосы. Скорбящие, жаждущие благополучия в новой жизни, должны их срезáть. Если же сплести из жертвенных волос (заменяющих голову) веревку, за которой должен следовать священный корабль, то благодаря этим действиям дерево жизни и смерти (небесное древо) снова подымется. Запутанный язык оракула, импонировавший людям древности, ставит в тупик современных ученых.

Веревка, наконец, это и нить. Ариадна, дочь критского царя Миноса, дала нить Тесею, когда тот направился на бой с Минотавром, чудовищем с телом человека и бычьей головой. Нить и умирающий лунный бык (Минотавр — человек с головой быка) так же связаны друг с другом, как веревка, сплетенная из волос, и лунный корабль, или лунный серп, и небесное древо. С помощью небесной нити Тесей нашел выход из (звездного) лабиринта.

Все очевидно и понятно. Но возвышенный язык мифов понятен только специалистам, прежде всего потому, что в мифах описание небесных явлений тесно переплетается с событиями земными. Возможно, что исторические события, связанные с искоренением культа лунного быка на Крите, и представления о процессах, происходящих на небе, слились в единый миф. Ибо небо всегда было самым важным для человека и все земное он считал лишь отражением его великолепия, в том числе дерево, столб, жезл, копье, дротик, лестницу, веревку, сплетенный из волос шнур и нить.

 

Камень и скала

Хребет Осириса

У оседлых народов, отказавшихся от кочевого образа жизни и строивших жилища уже не из дерева, а из камня, изменились и представления о небесном древе, особенно в областях, бедных лесом. Однако новые представления редко полностью вытесняют старые, устоявшиеся. Старые понятия долго борются с новыми, и те и другие какое-то время сосуществуют в различных верованиях, часто в завуалированном, символическом виде.

Развитие религии древнего Египта, которое можно проследить на протяжении трех тысячелетий, ярко показывает, как в религиозных представлениях более поздних эпох сохраняются древнейшие, можно сказать, примитивные представления. Впоследствии они сложились в противоречивый, труднодоступный пониманию сложный комплекс понятий, ритуалов и символов. Почти в каждой религии, следовавшей — и это неизбежно — духовному развитию человека, можно проследить такое противоборство старых и новых религиозных верований.

Короче говоря, столб деревянный сменился каменным.

В древнем Египте это был дэд, наиболее распространенный священный амулет при погребении умерших. Его верх чаще всего увенчан четырехчастным изображением. Иногда дэд украшен человеческими руками, фигурой бога Гóра в виде сокола, змеей или солнечным диском. Обычно две богини по сторонам столба, преклонив колени, молятся ему; иногда на нем можно увидеть рог овцы или барана, соединенный со столбом посредством змей и перьев.

Дэд с крестом жизни и воздетыми человеческими руками, поддерживающими солнечный диск (Египет)

Апотропеический[161]Апотропей — буквально «предотвращающий беду», — амулет, оберегающий от злых духов, от гнева богов.
символ дэда, изготовлявшийся из различных материалов: золота, лазурита, камня, дерева, считался священным знаком Осириса, его «хребтом», его «божественными останками». Иероглиф, изображающий столб Осириса, означает слова «постоянство», «продолжительность», «сохранность». Многие египтологи полагают, что дэд представляет собой стилизованное изображение ствола дерева без листьев, хотя современные научные данные не подтверждают это полностью и ряд ученых оспаривает это положение. Уже в ранний период дэд в сочетании с символами вечной жизни и спасения выступает в египетской религии в качестве важного амулета. Дэд должен защищать живых, а умерших охранять от уничтожения и помогать им в новой жизни.

Воздвижение дэда в честь появления на небе Млечного Пути (Египет)

В египетской «Книге мертвых» говорится: «Это глава о позлащенном столбе (дэде), приложенном к шее просветленного. Умерший говорит: хребет этот (животворный столб-дэд. — Э. Ц.) — твой хребет, ты, сердце которого покоится (Осирис. — Э. Ц.)! Позвонки эти — твои позвонки, ты, сердце которого покоится! Ты был привезен к месту, достойному тебя… Я приношу тебе дэд, которому ты должен радоваться. Следует произносить эту главу при позлащенном дэде, прекрасно сделанном из сердцевины сикоморы. (Здесь связь со священной сикоморой. — Э. Ц.). Следует его приложить к шее просветленного, ибо тогда он войдет во врата подземного царства». Тогда усопшего не отталкивают от врат подземного мира. Ему дают хлеб, лепешки и много мяса с алтарей бога солнца, иными словами, доброго бога Осириса. Как на небе столб исчезает, а потом возникает снова, так и в земном культе он снова появляется. Поэтому египтяне праздновали воздвижение дэда. В текстах, относящихся к коронационным торжествам XII династии (начало II тысячелетия до н. э.), описан обряд воздвижения дэда. К его верхушке привязывали ветви деревьев, символизировавшие переход от дерева к столбу. По всей вероятности, этот обряд возник задолго до II тысячелетия до н. э. В городе Мемфисе на нижнем Ниле дэд воздвигали в присутствии фараона и всей царской семьи в канун праздника бога Гора. Кульминацией торжеств был момент, когда фараон и жрецы с помощью канатов поднимали столб, лежавший на земле, пока он не принимал вертикальное положение. Более явственное подражание процессу, происходящему на небесах, нельзя себе представить.

Два столба, два обелиска

Итак, двум небесным деревьям соответствовали два дэда. Уже древние тексты упоминают пару столбов, в египетской «Книге мертвых» речь идет о двух дэдах. Родственным им амулетом был, по-видимому, скипетр в виде стилизованной растительной колонны, заостряющейся книзу.

Обычно он был сделан из зеленоватого камня. В «Книге мертвых» подчеркивается, что он сделан из камня. Скипетр, очевидно, символизировал плодородие, плодовитость и «постоянную свежесть юности». Одновременно в египетских текстах можно встретить любопытные аналогии. Апотропеический символ сделан из твердого камня, прочен и нерушим; точно так же неприкосновенен и умерший. Длинный скипетр мы видим в руках богинь и цариц, а связки окаменевших стеблей папируса — символы защиты и спасения — во множестве встречаются в древнеегипетских храмах, причем их количество подчинено определенной символике чисел. Дальнейшим этапом превращения дерева в столб в более позднее время был обелиск.

Два обелиска у врат храма в Луксоре (Фивы). К ним ведет Аллея сфинксов. (реконструкция)

Обелиски, огромные монументы, высеченные из цельного куска гранита, достигающие высоты свыше двадцати метров, четырехгранные, иногда с позолоченной верхушкой, с III тысячелетия до н. э. стояли, а некоторые и сейчас стоят перед вратами египетских храмов, возле алтарей, около жертвенников и во дворах святилищ. В уменьшенном виде они находятся и в некоторых гробницах, перед нишами, имитирующими дверь. Чаще всего их также ставили парами.

В наши дни самые высокие из египетских обелисков, воздвижение которых тысячелетия тому назад стоило пота и крови миллионам людей, украшают столицы современных государств — Рим, Париж, Лондон… Но только немногие знают, что эти обелиски — самое грандиозное воплощение веры в божественность Млечного Пути.

Уже тексты пирамид III тысячелетия до н. э. ярко свидетельствуют о том, что обелиск был земным отражением небесного явления. Он считался источником света, и исходившие от него лучи изображались в виде маленьких треугольников. По всей вероятности, образцом обелиска был священный камень Бен (или Бенбен). В обелиске видели обиталище бога луны, который в нем скрывается. Точно так же дэд считали вместилищем хребта Осириса. Но полное понимание этого символа возможно только при сопоставлении с луной, умирающей возле небесного древа (Млечного Пути) или на нем. Ущербная луна — бог подземного мира и владыка мертвых — это Осирис Атум, погребенный в камне. Поэтому многие египетские гробы и священные сосуды имеют форму обелиска.

Но вот представления, связанные с луной и камнем (одновременно он столб смерти), совершают поразительнейший поворот: если бог луны погребен под камнем, словно под скалой, следует отодвинуть камень, закрывающий гробницу. Если же отодвинуть камень в сторону, то окажется, что гробница пуста. Каждому станет ясно, что луна воскресла после новолуния.

Но этот же процесс можно описать совершенно иначе, если таинственное воскресение луны истолковывается только для посвященных. Когда солнце приближается к древу (Млечному Пути), в котором погребена луна, тогда, конечно, камень (древо) отодвигают, но луна к этому времени еще не воскресла. Вблизи гробницы может еще оказаться умирающая луна, которая видна ранним утром. В Евангелии от Иоанна такая ситуация описана достаточно точно: когда Мария Магдалина обнаружила пустую гробницу и увидела, что камень отодвинут, она увидела Иисуса, но он отстранил ее: «Не прикасайся ко мне, ибо я еще не восшел к отцу моему (солнцу. — Э. Ц.)»[162]Евангелие от Иоанна 20, 17.
. Иными словами, он еще не воскрес окончательно. С одной стороны, в утренние часы можно видеть только луну умирающую, но не воскресшую; с другой — новый, воскресший месяц виден только в вечерние часы, как это засвидетельствовано в различных местах евангелий; при этом он находится уже на значительном расстоянии от того места, где умер, вися на столбе, где был погребен под камнем. Никто его здесь не может обнаружить воскресшим.

Огненная колонна

Камень этот — «сверкающий камень», как говорится в трагедиях Эсхила[163]Эсхил , Хоэфоры, V, 590.
. Камень, скала и колонна должны сиять так же, как пылающее в тысячах сверкающих звезд огненное дерево, которое воплощается в горящей рождественскими свечами елке, или известный «огненный куст» Моисея из Ветхого завета.

В шумерском городе Ниппуре письменный знак для обозначения бога Бильги представлял собой постамент, из которого вырывается пламя. Это тот же огненный столп, известный из Ветхого завета: «И в утреннюю стражу воззрел господь на стан египтян из столпа огненного…»[164]Исход 14, 24.
.

Утром: умирающий месяц перед своей могилой. «Камень» уже «отодвинут»

Вечером: воскресший на третий день месяц покинул свою гробницу и столб мертвых

Это высказывание относится ко времени, когда Моисей вывел евреев из египетского рабства и привел в Синайскую пустыню, где стояли и стоят до сих пор те же священные менгиры[165]Менгиры — большие неотесанные камни, поставленные вертикально (их высота достигает свыше 5 метров). Это сооружения эпохи бронзы, скорее всего культового назначения.
, что и в других местах.

Достойным земным изображением огненной колонны, становящейся все более мощной, превосходящей скалы Одиссея[166]Скалы Одиссея — Сцилла и Харибда, грозившие смертью проходившим мимо мореплавателям. Только Одиссей сумел провести свой корабль благополучно.
и Геракловы столпы[167]Геракловы столпы — скалы Гибралтарского пролива, которые у древних означали западную границу обитаемого мира. По преданию, Геракл, пройдя всю Европу и Ливию (Африку), в память своих странствий поставил на противоположных берегах Гибралтарского пролива два столпа (две скалы).
, не могут быть ни огненные кусты, ни сияющие камни, ни золотые или алмазные столбы; они не могут передать несравнимую прелесть этой величественной огненной колонны. Только огромные огнедышащие горы — вулканы — заслуживают того, чтобы представлять на земле Млечный Путь.

В них, наконец, вера в великолепие небес и сияющей на них скалы нашла свой земной символ: «Господь же шел пред ними днем в столпе облачном, показывая им путь, а ночью в столпе огненном, светя им, дабы идти им и днем и ночью»[168]Исход 13, 21.
.

Этот рассказ Ветхого завета, который прямо свидетельствует о том, что при исходе израильтян из Египта они ориентировались на действующий вулкан, задал ученым немало загадок, так как в те времена на Синайском полуострове уже не было действующих вулканов. Что же могли видеть беглецы, из какого огненного столпа «глядел» господь-бог Израиля? Весной, в пору исхода евреев из Египта, Млечный Путь со всем своим стволом ясно виден ночью на небе; днем же он, конечно, скрыт в свете солнца.

С развитием знаний небо перестало казаться человеку океаном, в котором растут деревья; оно не представлялось ему уже и звездным лугом, на котором пасутся золотые тельцы. Небо стало скорее пространством, наполненным небесными огнями, подобно тому как это предполагали и греки: воздушным пространством, полным пылающих звезд.

Священный серебристый тополь греков превратился в «солнечный венец». Век за веком развивающееся естествознание приводит к пересмотру древних религиозных представлений. На смену древнейшим лунным и звездным религиям приходит почитание солнца, правда медленно, ибо народные массы его не приемлют; вместо священного древа появляется солнечный венец. Однако, если сохраняется вера в святыни, изменения в этой вере не смущают души людей. Возмущается и протестует против новых представлений только разум. В IV веке до н. э. скульптор Лисипп выразил свое отвращение к Афинам такими словами: «Этот город эллинов, подобно розам, полон благоухания и шипов. Ибо празднества в честь солнца приводят меня в неистовство, а солнечный год пробуждает яростное негодование. И если кто-либо почитает серебристый тополь за солнечный венец, я вне себя от гнева, и мне милее умереть, нежели слушать бессмысленные бредни болтунов. Вот так здесь, в Афинах, приводят путников в полное заблуждение».

Да, над древними небесными верованиями сгущаются облака тумана. Все гуще становится эта завеса и все фантастичнее и сложнее делаются истолкования того, чтó исходит не от разума, а от души. В писаниях христианских докетов, отрицающих телесную сущность Иисуса Христа, мы находим корни древнего верования в то, что фиговое дерево сохранилось в небесном божестве и ветви его достигают тьмы; однако согласно представлениям волхва Симона, упомянутого в Деяниях апостолов[169]Деяния апостолов 8, 9.
и в других произведениях христианских авторов, священное дерево имеет свои корни в небесном огне над землей. Таким образом, Млечный Путь (древо) пребывает в небе, пылая вечным огнем и не сгорая. Через весь Ветхий завет проходит множество упоминаний о Млечном Пути, которые представляют собой признание его священного значения; но Ветхий завет содержит и целые потоки враждебных высказываний против него. Поэтому священные деревья и камни, о которых так много говорится в Библии, заслуживают особой главы.

 

Библейское древо

Оно росло в раю

История культа небесного древа начинается в Ветхом завете уже с мифа о сотворении мира: «И насадил господь бог рай в Едеме на востоке, и поместил там человека, которого создал. И произрастил господь бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла. (Следовательно, было два разных дерева: дерево жизни и дерево познания. — Э. Ц.). И заповедовал господь бог человеку (речь идет только об одном человеке, об Адаме. — Э. Ц.), говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть. А от дерева познания добра и зла, не ешь от него: ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь!»[170]Бытие 2, 8–9, 16, 17.
.

Оба первых человека нарушили заповедь бога. Искушенные змеем (речь идет только об одном змее, как будто в мире еще не было других), они съели плод дерева, «стоявшего среди сада», дерева познания добра и зла. Когда грех обнаружился, их обоих изгнали из рая. Очевидно, только тогда они ступили на землю.

Североевропейское изображение колесницы для культовых процессий с установленным на ней священным камнем (менгиром)

Об изгнании из рая как божьей каре прямо в тексте не говорится, там сказано: «И сказал господь бог: Вот Адам (по-видимому, только он, а не Ева. — Э. Ц.) стал (благодаря тому, что вкусил плод с дерева познания — Э. Ц.) как один из нас (то есть, как бог. — Э. Ц.), зная добро и зло; а теперь как бы не простер он руки своей и не взял также от древа жизни, и не вкусил и не стал жить вечно. И выслал его господь бог (опять-таки только Адама. — Э. Ц.) из сада Едемского»[171]Бытие З, 20–23.
.

Не грех, очевидно, причина изгнания Адама из рая, а опасение, что Адам (а может быть, и Ева) вкусит плодов другого дерева — дерева жизни и тем самым станет бессмертным. Вкусив плодов дерева познания, они и так уже уподобились богу, а это, видимо, не входило в его намерения, равно как и познание ими добра и зла. По тексту Ветхого завета, первородный грех заключался в том, что была нарушена заповедь бога — а именно: не делать ничего, что могло бы привести к познанию человеком добра и зла; ибо только таким путем он мог уподобиться богу. А вот от дерева жизни «ни Адам, ни Ева никогда не вкусили». Вкушать от него, кстати, им не запрещалось.

Вот что говорит по этому поводу библейский текст. По всей вероятности, лишь впоследствии одно дерево превратилось в два: дерево жизни в дерево смерти. Этим скорее всего объясняются и своеобразные противоречия, которые могли возникнуть из-за неоднократной переработки текста.

Сад на востоке, в котором росли эти деревья, находился на небе, а не на земле. Это тот же сад, о котором рассказано в шумеро-аккадском мифе: остров блаженных, расположенный на востоке за большим океаном смерти, где деревья приносят цветы и плоды из драгоценных камней, где царит вечная жизнь.

Дерево и жезл, скипетр и палка по сути своей аналогичны столбам, стоявшим возле палестинских алтарей, и большому камню, который Иисус Навин[172]Иисус Навин — согласно Библии, преемник Моисея, предводительствовавший древнееврейскими племенами.
воздвиг под сенью священного дуба в Сихеме возле святилища господня. И Иисус Навин сказал всему народу: «Вот, камень сей будет нам свидетелем: ибо он слышал все слова господа, которые он говорил с нами (сегодня); он да будет свидетелем против вас (в последующие дни), чтобы вы не солгали перед (господом) богом вашим»[173]Книга Иисуса Навина 24, 27.
.

Еще во времена пророков библейские «сыны Израиля» верили в священное дерево — одновременно и камень, и холм, — а также в священную гору, на которой обитает бог. Множественность этих понятий отражает страстную борьбу, происходившую вокруг этих глубоко религиозных представлений; и лишь немногие из тех, кто читает Библию, могут почувствовать жесточайшую борьбу против древнейших форм верования, увековеченную в этом священном писании. Уже в Пятикнижии, в книгах, приписываемых Моисею, горит страстная и непримиримая ненависть к древним верованиям Израиля, выраженная в самых сильных словах, какие только можно подыскать: «Столбы их сокрушите!», «Не сади себе рощи из каких-либо дерев при жертвеннике господа, бога твоего, который ты сделаешь себе; и не ставь себе столба, что ненавидит господь, бог твой»[174]Второзаконие 16, 21, 22.
. И еще: «Не делайте себе кумиров и изваяний, и столбов не ставьте у себя, и камней с изображениями не кладите в земле вашей, чтобы кланяться перед ними»[175]Левит, 26, 1.
.

Именно в этом грех Иакова! Он может быть искуплен, если будут уничтожены все жертвенники и изображения Ашеры и столбы солнца, «ибо уставы народов (язычников. — Э. Ц.) — пустота; вырубают дерево в лесу, обделывают его руками плотника при помощи топора; покрывают серебром и золотом, прикрепляют гвоздями и молотом, чтобы не шаталось. Они — как обточенный столп»[176]Книга пророка Иеремии 10, 3–5.
.

Затем следует длинное господне проклятие израильскому народу, приверженному еще своим древним святилищам.

Многочисленные пророческие произведения последних веков до нашей эры содержат проклятия по адресу древних языческих культов. Тем же, кто ссылается на древнее священное писание, возражают: «Как вы говорите: „мы мудры и закон господень у нас“? А вот лживая трость книжников и его превращает в ложь»[177]Книга пророка Иеремии, 8, 8.
.

«И ты найдешь меня…»

Противники древнего культа забывают, что речь идет не только о грехе Иакова, того мужа, от которого идет имя Израиля, но что Моисей и его преемник Иисус Навин также почитали скалы и камни и что возле первого Иерусалимского храма, построенного царем Соломоном, стояли два медных столба. «Этот-то Хирам соорудил также две медные колонны для наружной стены храма, в четыре локтя в диаметре. Вышина этих столбов доходила до восемнадцати аршин, а объем до двенадцати локтей»[178]Иосиф Флавий , Иудейские древности, VIII, 3, 4.
.

Когда в последнее столетие до нашей эры Ирод Великий восстановил этот храм, «входные двери и их карнизы были… украшены пестрыми занавесами, на которых были вышиты узорами цветы и которые свешивались со столбов. Сверху над входом с фриза свешивалась золотая виноградная лоза, кисти которой спадали вниз»[179]Иосиф Флавий , Иудейские древности, XV, 11, 3.
.

Это та виноградная лоза, с которой, подобно греческому Дионису, сравнивается Иисус из Назарета. Это один из последних всеобъемлющих символов небесного древа. Его наличие в храме доказывает безуспешность борьбы, которую вели израильские пророки против древнейших религиозных форм. Ибо в зарождающемся христианстве развивается не только страстно осуждаемое поклонение идолам и священным предметам, против которого напрасно выступали многие мужья Израиля, но и совсем новый культ дерева и камня: райское дерево и небесная лестница повторяются в кресте и, в столбе смерти, на котором умер Иисус Христос.

По религиозным сказаниям, некоторые христианские отшельники проводили свою жизнь на верхушках высоких столбов. Их называли «святыми столпниками». Усиливающееся христианство все больше и больше обращается к кресту. И только под влиянием внутренних сил, больше чем когда-либо связанных с небесным культом древности, возле креста возникают два небесных древа, да и сам Иисус Христос также висит на дереве.

Древнейшие религиозные представления, глубоко запечатлевшиеся в душе человека на протяжении тысячелетий, снова одерживают победу. Не зная прошлого, некоторые из новых учителей ссылаются на дух, обитающий в них. Из глубочайшей веры возникают слова Иисуса, кажущиеся нам таинственными: «Подними камень — и ты найдешь меня. Расщепи дерево — и я там».

Слова эти начертаны на папирусе, который был найден в наше время в Бенизе (Египет), в древнем Оксиринхе. Он содержит некоторые неизвестные изречения Иисуса. Приведенное высказывание полностью звучит так:

«Говорит Иисус: там, где двое, там люди не остаются без бога, а там, где одинокий, — я говорю, что буду с ним. Подними камень — и ты найдешь меня. Расщепи дерево — и я там».

Возле Млечного Пути — вот где он! Там он умирает на смертном столбе, там он на третий день воскресает, и так будет до конца света.

 

Животные около дерева

Как это началось

Представьте себе первобытного человека, жившего десятки тысячелетий назад. Он был охотником, но и сам жил под вечной угрозой нападения. Когда наступала загадочная ночь и небо усыпáли сверкающие звезды, озарявшие темные входы в пещеры и укромные логова, где он прятался и чутко прислушивался из своей засады к ночным шорохам, он не мог не плениться игрой и переливами небесных огней. Он ничего не знал о солнечном годе, о смене зимы и лета, весны и осени, о летнем и зимнем солнцестоянии, не знал ни часов, ни инструментов, ни измерения времени, не знал про небо и его законы, не знал ничего, кроме того, что видел собственными глазами. Поставьте себя на место этого охотника, и вы поймете, что луна должна была вызывать у него удивление. Облик ее постоянно изменяется, она то увеличивается до полного диска, то убывает и, наконец, исчезает на три дня, когда проходит в стороне от солнца, а затем снова появляется в виде лунного серпа. Все это, вместе взятое, — самое удивительное явление на небесном своде, больше всего привлекающее внимание. Тот, кто по прошествии тысячелетий после начала наблюдений большого ночного светила, которое то появляется, то исчезает, видел «сияющее древо» и одновременно луну, постепенно приходил к представлению о том, что земные плоды зреют и наливаются, как и луна на ветвях древа небесного.

С глубоким изумлением первобытный человек должен был убедиться в том, что важнейшая закономерность жизни на земле — смены лета и зимы, изобилия пищи и голода, жизни и смерти — имеет объяснение и что эта закономерность как-то отражена в небесных явлениях, в частности в положении луны на древе Млечного Пути.

Шумерско-аккадский камень из Ниппура (III–II тысячелетия до н. э.) с изображением обнаженных жрецов, совершающих жертвоприношение. Внизу — горные козлы

Чтобы постичь закономерность годовых перемен, не было необходимости наблюдать солнце, так как светло бывает и тогда, когда оно скрыто за тучами. Кроме того, человек непосвященный не мог иметь представления об истинных размерах солнца: оно казалось ему не бóльшим, чем виделось глазу, такой же величины, как предметы, находящиеся на горизонте.

Для понимания «великого закона» смерти и возрождения природы достаточно было луны и древа. Солнце не могло служить первобытному человеку предзнаменованием изменений времен года, а полная луна — могла. Когда она проходит мимо обеих ветвей древа, в северных широтах разгар лета; когда луна находится возле ствола, наступает зима. В эту пору полная луна представляется зимним божеством, приносящим холод и бедствия. Полная же луна, когда она сама, словно золотой плод, висит в ветвях небесного древа, покровительствует и созреванию плодов земных.

Конечно, не только полная луна, но и лунный серп был для человека надежным указателем. Его рог, находясь на обеих ветвях, предрекал смерть земле в зимнюю пору. Если же рог месяца находился возле ствола небесного древа, значит на земле господствовало лето, лесные звери давали обильную добычу и человек был сыт. Да и сама луна представлялась людям рогатым зверем, «умирающим» возле ствола небесного древа в то самое время, когда быки и бизоны, козы и овцы, слоны и носороги отдавали свою жизнь, чтобы жил человек[180]В зимние месяцы и ранней весной около полуночи полная луна занимает наиболее высокое из всех возможных для нее положений относительно горизонта, а летом подчас даже тонет в дымке у горизонта. Серп «молодой» луны весной бывает очень высоко над горизонтом и дольше виден, чем, например, осенью, когда в первые дни после новолуния его часто даже не удается увидеть. Убывающий серп, наоборот, весной еле заметен, а осенью, предшествуя солнцу, поднимается на большую высоту. К тому же осенне-зимние ночи очень темны, летние же светлы за счет сумеречного освещения верхних слоев атмосферы солнцем, находящимся неглубоко под горизонтом. Одни и те же фазы луны происходят с изменением ее места на небе каждый следующий раз градусов на тридцать. Важно, наконец, еще и то, что описываемые автором картины имеют большие различия и для разных широт.
.

Вот весь круг мыслей людей, которые в борьбе против голода и невзгод не раз терпели поражение; которые сражались каменной дубиной с мамонтами, львами, медведями и быками, чтобы добыть их мясо; которые нуждались в шкурах, чтобы не замерзнуть зимой, как тысячи их соплеменников; которые со страхом в сердце переносили невзгоды и лишения, какие не вынес бы цивилизованный человек. В поисках помощи эти люди обращались мыслями к небу — к луне и к небесному древу.

То, что происходило там, наверху, из года в год, казалось им, конечно, загадкой. Сейчас ее легко разъяснить: если солнце находится возле ствола небесного древа, то полная луна стоит «напротив», около его ветвей, в противостоянии. В это время лето. Или наоборот: если солнце проходит сквозь ветви небесного древа, возле ствола сияет полная луна. Это период зимнего солнцестояния. Известная нам система взаимосвязи построена иначе: она основывается на научных данных, накопленных человечеством. Те же, кто этих знаний не имел и не испытывал особой нужды в том, чтобы точно знать время (ведь погода тоже не пунктуальна), те обращали свои взоры к луне и небесному древу. В совокупности они составили важный показатель времени, выполнявший свои задачи в те эпохи, когда календарь еще не был известен.

Недаром нордическая Эдда называет Млечный Путь древом измерения. По нему, если учитывать состояние луны, можно было определять время. Ориентиром могла служить и полная луна, и ущербный месяц. Существуют два различных серпа луны: один гаснет, второй загорается — один умирает, другой возрождается. Но оба они находятся непосредственно вблизи от солнца, когда видимы в первый или в последний раз. Для возможно более точного определения времени важно было первое или последнее появление лунного серпа. Таким образом, следовало фиксировать тот момент, когда последний лунный серп становится все ýже и когда он появляется в виде нового серпа. Между этими моментами проходит три дня, когда обращенная к нам сторона луны не освещается солнцем и поэтому не видна.

Человек, не умевший ни читать, ни писать, не имевший вообще представления о каких-либо письменных знаках, обозначал оба лунных серпа символом, заимствованным из окружающего мира, — рогами. В конце концов человеческая фантазия создала из этих двух серпов двух рогатых зверей, стоящих возле небесного древа.

Рога на дереве

Обожествление небесного древа и лунного серпа уходит своими корнями в глубокую древность, за много тысячелетий до появления письменности, в каменный век, скорее всего в последний ледниковый период. Оно относится к самым глубоким и продолжительным впечатлениям первобытного человека. Его повсеместное распространение породило культ различных рогатых животных, олицетворявших лунный серп. Через десятки тысячелетий в настенных росписях пещер Испании и Франции были обнаружены рога быков и бизонов и опознаны как изображение типичных лунных рогов. Красноречивое подтверждение этого — находки изображений крылатых быков в святилищах Ближнего Востока вплоть до Индии и Египта. Различные племена и народы еще в доисторическую эпоху выбирали своими покровителями животных, имеющих лунные рога. Это были их родовые или тотемные животные. Наряду с быками объектом почитания были горные козлы, антилопы, северные олени и бараны. В эпоху, переходную к историческому времени, когда происходили переселения племен, каждое из них приносило с собой культ своих тотемов в области, где эти животные уже не водились.

Смешение культов явилось следствием длительного развития истории человечества, заполненной войнами, переселениями, порабощениями и уничтожением одних народов другими.

Интересно отметить, что культовое почитание свиньи, обладающей клыками в виде лунного серпа («золотой кабан»), и слона с бивнями такой же формы одно время получило широкое распространение, а затем исчезло совсем.

Сейчас предоставим слово археологическим находкам последнего столетия.

Шест с головой быка

В доисторическую и дописьменную эпохи не только архитектурные сооружения и святилища были украшены рогами и черепами быков и антилоп, которые считались лунными апотропеями. Существовал также обычай ставить шесты с навершием в виде головы дикого или домашнего быка или коровы. Уже в то время они, по-видимому, были связаны с культом великого лунного божества Осириса, который сам был «великим быком запада». «Бык запада» — это новый, нарождающийся лунный серп, который появляется после трехдневного отсутствия луны, золотой телец. Шест же с укрепленным на верхушке черепом быка в ранний период был принадлежностью культа бычьего бога Мневиса в городе Он-Гелиополь, считался его хребтом и назывался «Юн [столб] быка из Она». Этот столб — олицетворение небесного священного дерева, а следовательно, связан с лунным серпом.

По этим двум символам, а также по времени разлива Нила можно установить, какое время года и какие связанные с ним небесные явления имели наибольшее значение в доисторический период и ранние эпохи жизни древнего Египта: по современному календарю это июнь и июль, то есть те месяцы, когда «бык запада», «юный бык», находится возле ствола небесного древа.

Дэд в виде человеческой фигуры с изображением бараньих рогов, солнечного диска и двух змей, увенчанных коронами (символы Млечного Пути, луны и солнца)

Этот способ счисления времени позже был упразднен в Египте, так как не удовлетворял требованиям более точного определения начала года. В качестве отправной точки была избрана звезда Сириус в момент ее самого раннего восхода. Но бык не был забыт в культовых обрядах. С применением нового способа счисления времени, более точного (промежуток между двумя самыми ранними восходами звезды Сириус составляет почти точно год — 365 дней), особо большое значение получил лунный серп «умирающий». Когда в некоторые годы на утреннем небе впервые в лучах зари появляется Сириус, почти точно в это же время иногда появляется возле небесного древа и убывающий лунный серп. Это — серп, умирающий возле древа или в нем, имеющий форму рога или серповидного меча, сокрытого в стволе древа, как об этом сообщают многие мифы, вплоть до древнегерманских. В более широком смысле это лунный бог, умирающий возле древа. Его символом является и бычья голова, воздетая на шест.

Правда, в Египте это не обязательно должна была быть голова быка или коровы. Голова барана также олицетворяла лунное божество — Осириса. Этот божественный бык также умирает возле древа, чтобы воскреснуть на третий день.

Обожествленные животные

Многие изображения, происходящие из области Шумера и всего Двуречья, олицетворяют определенных животных возле дерева или столба.

Уже в IV–III тысячелетиях до н. э. на шумеро-аккадских печатях встречаются изображения двух баранов, стоящих по бокам стилизованного растения с восьмилепестковой розеткой, или же двух овец по бокам человека, который держит в руках две ветки с такими же восьмилепестковыми розетками. Найдены также изображения сильно стилизованных кустов с такими же розетками, по сторонам которых стоят на задних ногах фигурки домашнего или дикого быка, коровы, овцы или барана.

Можно до бесконечности описывать подобные изображения из Месопотамии: такие или аналогичные изображения найдены на всей территории Малой Азии и Сирии, вплоть до берегов Средиземноморья.

Как и в Египте, в Греции существовал обычай прибивать к священным деревьям рогатый череп быка. Впоследствии такие черепа украшали стены и фризы храмовых сооружений. Такой же смысл имеет древнегреческий обычай привязывать между рогами быка ветви деревьев.

На севере Европы также можно обнаружить рогатую голову жертвенного животного, вздетую на столб или шест. Нордическая Эдда сообщает: «Будто великолепная коза пасется под сенью огромного дерева». Козел и дерево мира в германской мифологии — понятия, связанные между собой и с богом Тором. На севере Европы, как на Ближнем Востоке и в Египте, вместо гигантской козы почитался столб с овном или с бараном египетского лунного и растительного божества Осириса, являвшимся священным жертвенным животным шумерских и многих индоевропейских племен. У германцев сын бога Хаймдал связан с бараном и деревом вселенной. Германцы же верили, что рог Хаймдала сокрыт под священным деревом, возносящимся к небу.

Если, наконец, познакомиться с таинственным миром пещерных росписей Западной Европы, где намечаются истоки культа луны и культа дерева, то здесь чувствуется влияние не тысячелетий, а десятков тысячелетий культуры и верований. Во французской пещере Лаваш около Нио археологи обнаружили осколки костей с резьбой. На одном была вырезана рогатая голова бизона в ореоле сосновых веток. Вероятно, это произведение искусства относится к последнему ледниковому периоду. С тех пор прошло не менее десяти тысячелетий, пока насельники территории Греции, живущие в пещерах, стали помещать древесные ветви между культовыми рогами.

Ткань одежды ассирийского царя I тысячелетия до н. э. На ней изображено ветвистое дерево жизни и «лунные животные»: львы, быки, фантастические существа и крылатые человеческие фигуры

Настенная роспись в пещере Ласко во Франции изображает столб, возле которого стоит смертельно раненный бизон. Это и есть главное: возле дерева умирает лунный рог, имеющий вид быка, барана, козла или, наконец, человекобога.

Следовательно, уже в дописьменный период существовала тесная связь культур Европы, Ближнего Востока, Египта, Малой Азии, Сирии. Следы древнейших культурных связей прослеживаются у шумеров, вавилонян, ассирийцев, древних насельников Индии. Эти следы до сих пор обнаруживаются у народов всего мира, ведущих первобытный образ жизни.

Самое главное

Достаточно изложить лишь основные проявления культа дерева и луны в древности, который был одновременно и наукой о звездах, и наукой о времени, и религией. Он выражался в поклонении небу, обожествлении зверей, в вере в загробный мир, в учении о воскресении и загробной жизни после смерти. В конце концов дерево и луна слились в единое божество. Возле дерева находились врата для входа умерших в потусторонний мир; там приносили жертвы предкам. Это доказывается многочисленными культовыми обрядами, распространенными во всем мире. Луна умирает на дереве, значит, там же умирает и человек.

Так божества дерево и луна — лунное дерево, как ее часто называют, — постепенно принимали человеческий облик. Промежуточной стадией было обожествление животных. Как лунные быки, лунные змеи и лунные бараны становились божествами в человеческом облике, хотя иногда еще сохранявшими звериные головы (быка, барана и др.) и постепенно освобождались от символов, связывавших их с миром животных, так происходило и с деревом. Оно также постепенно видоизменялось в мужское или женское божество. При этом вокруг пола божества происходила упорная борьба. Наряду с мужскими в одной и той же культурной среде появлялись и многообразные женские божества.

Вместе с представлениями о дереве изменялись и представления о луне. Появились изображения быков, борющихся со львами, хотя оба эти животные связаны по своему культовому происхождению с луной: бык — воплощение лунного серпа, лев — полной луны. Изображения, где одно животное, олицетворяющее луну, стремится нанести ущерб другому лунному животному, можно истолковать как борьбу двух враждующих символов лунного божества, но борьбу льва против быка, часто фигурирующую в изображениях, следует, очевидно, объяснять как-то иначе.

Лунные животные впоследствии стали олицетворять время года, превратились в божества, воплощавшие в себе более широкие понятия жизни и смерти. Уже не только луна диктовала: «умри!» и «возродись!», но еще и не солнце! Функции жизни и смерти совместились в дереве и луне. И тут мятущийся ум человека нашел существо, более всего подходящее к небесному дереву: орла.

 

Орел

Основные черты

Связь между деревом и луной вызвала потребность найти божественное существо, которое больше подходило бы к небесному древу или скале, нежели бык или другое животное, передвигающееся по земле. Причиной явилось, очевидно, то, что прежнее представление о небе как о безграничном море сменилось все более крепнувшим убеждением в том, что небо — это воздушное пространство, где крупные птицы больше на месте, чем быки и львы, пусть даже обладающие огромными крыльями.

Нет нужды перечислять каждое из священных животных, связанных с лунным культом и игравших определенную роль в развитии религиозных представлений древности. Но крылатые кони (солнечные кони), которые, как и египетские солнечные ладьи, не являлись изображением солнца, а были воплощением лежащего лунного серпа, напоминающего лодку, олени с деревом между рогами, кабаны с золотой щетиной и клыками в виде лунного серпа, лунные зайцы и ослы — все эти животные, считающиеся священными или считавшиеся такими прежде, выступают в мифах, гимнах и изображениях, которые без указания на связь их героев с лунным культом были бы непонятны.

Следует, однако, остановиться на том священном существе, которое дает возможность понять бóльшую часть древних верований, в особенности же религию Ветхого завета, откуда черпало силы христианство. Это орел, царь воздушного пространства.

Конечно, можно сомневаться в том, считать ли орла лунным символом, каким был небесный бык, хотя в орле можно усмотреть символ луны. Но представление об орле как о священной птице шире: орел греческого Аполлона или Зевса стал скорее атрибутом высшего божества, нежели самим божеством.

Во всяком случае орел, подобно луне, — символ воскресения (или обновления), непременный атрибут многих древних божеств. Первоначально орел не был воплощением солнца. Только позднее, когда люди отошли от древней лунной религии и перенесли все ее символы и формы культа на солнце, получившее признание как главное светило, орел сделался священным символом солнца, а затем еще более высокого божества.

Священные оракулы

Греческий историк Геродот сообщает, что у египетского священного быка Аписа — лунного быка — на спине был изображен орел[181]Геродот , III, 28.
. Почему — Геродот не объясняет, но упоминает о пророчестве коринфянам дельфийского оракула[182]Дельфийский оракул — знаменитое прорицалище древней Греции при храме Аполлона в Дельфах. Предсказания оракула, истолковываемые дельфийскими жрецами, играли огромную роль в политической жизни древнегреческих государств.
, которое коринфяне, согласно легенде, не поняли: «Забеременеет орел в скалах и родит льва мощного, плотоядного; многим сокрушит он члены. Хорошо обдумайте это, коринфяне, занимающие прекрасную Пейрену и высоко стоящий Коринф»[183]Геродот , V, 92.
. Истолковать это пророчество можно таким образом: лев полной луны рождается от орла возле камня, скалы или дерева. Согласно этой версии, орел еще был в то время символом лунного серпа. Это подтверждается строками одной из песен Старшей Эдды: «Приснятся орлы — то быков предвещает!»[184]Гренландские речи Атли, 20.
.

Плутарх, рассказывая о жизни афинского полководца Фемистокла (V век до н. э.), приводит такой случай: «Фемистокл лег спать и видел во сне, что дракон извивается по его животу и подползает к шее; коснувшись лица, он превратился в орла, обнял его крыльями, поднял и нес далеко; вдруг показался золотой кадуцей; на него орел и поставил его в безопасности, и Фемистокл избавился от ужасного страха и тревоги»[185]Плутарх , Сравнительные жизнеописания, Фемистокл, XXVI.
.

Таким образом, в различных регионах древнего мира орел и лунные животные — бык, лев и змей — были тесно связаны между собой.

В сновидении Фемистокла вместо камня, из которого в пророчестве коринфянам орел рождает льва, фигурирует золотой кадуцей, к которому орел отнес Фемистокла.

И, наконец, выявляется связь орла с зимним солнцестоянием, с тем временем, следовательно, когда лунный серп, находясь на небесном древе, как бы возвещает конец старого и начало нового года. Коринфские прорицатели «заметили двух орлов, они приближались к коринфянам, и один нес в когтях растерзанную змею, а другой летел позади с громким и вызывающим клекотом. Прорицатели указали солдатам на птиц, и все с молитвою стали призывать богов. Начиналось лето, месяц таргелион был на исходе, и близился солнцеворот»[186]Плутарх , Сравнительные жизнеописания, Тимолеонт, XXVI–XXVII.
.

Плутарх, оставивший нам это сообщение, знал об этом дне еще четыре века спустя после Геродота. Знал он также, что здесь речь идет о двух орлах (молодом и старом), которые прилетают с интервалом примерно в три дня, — это не нуждается в разъяснении.

Орел с львиной головой

Связь орла с различными лунными животными объясняет появление в некоторых культурных регионах древности изображений синкретических существ. Это не творения человеческой фантазии, а формы становящейся все более единой символики одного и того же лунного культа. Это смешение совершенно различных, но аналогичных по значению священных животных очень многообразно. Одна из простейших синкретических форм — орел с львиной головой и, наоборот, лев с головой орла. Такие синкретические существа выступают, в частности, в многочисленных вариантах в виде керубов (херувимов), сфинксов и грифонов на всем Ближнем Востоке. Синкретические изображения, спустя три-четыре тысячелетия после их возникновения, часто украшали порталы и колонны христианских храмов на Западе. Так, полуколонны базилики святого Флавиана Монтефьяконского (в Италии) имеют капители с изображениями орлов с львиной головой.

Человек — лев — бык — орел

При богатстве лунной символики естественно, что орел выступает вместе с быками, козами, овцами, антилопами, змеями, рыбами и конями.

Индийская Ригведа[187]Ригведа — древнейший памятник индийской религиозной литературы, создававшийся на протяжении II–I тысячелетий до н. э. В нем собрано более тысячи гимнов различным богам.
связывает орла с конем (преемником лунного быка) и с антилопой.

Известно также, что орла связывали со львом и быком.

На огромном изображении на камне из сирийского храма Тель Халава показано синкретическое существо, которое до сих пор не потеряло своего значения в христианской символике. Здесь опять-таки выступает связь орла, льва и быка, но как четвертый священный символ появляется человек. Такую же мысль мы встречаем и в Ветхом завете, в Книге пророка Иезекииля. В его видениях являются четыре существа: человек, лев, бык и орел[188]Книга пророка Иезекииля I, 1–10.
. Это три лунных животных и как четвертый, самый поздний символ — луна в образе человека. Христианская символика отожествила четырех евангелистов с животными: Матфея с человеком, Марка — со львом, Луку — с быком, Иоанна — с орлом.

Шумерский серебряный сосуд III тысячелетия до н. э. На нем изображен орел с львиной головой (символ полной луны и лунного серпа), помещенный над львами и рогатыми животными

Таков сложный путь видоизменений, пройденных лунными символами. Этот вопрос представляет собой одну из самых сложных проблем в науке о верованиях. Очень трудно уловить и проследить происходившие частью стихийно, частью под влиянием сознательной деятельности человека изменения символов веры. Новые религиозные представления, рабски связанные с традицией и в силу известных причин неспособные от нее оторваться, наполняют старые символы новым содержанием. Но время от времени и притом уже совершенно бессознательно религия вновь возвращается к древней лунной символике.

Так, например, папа Григорий I в VI веке н. э. сказал: «Христос является человеком по своему рождению, тельцом [золотой телец] по жертвенности своей жизни, львом — по своему воскресению и орлом — по своему вознесению».

С этой точки зрения Библия — ценнейший источник для научных изысканий, у которых одна цель: через призму истории человечества познать самого человека, может быть в подсознательном стремлении снова вкусить от древа познания и таким образом познать добро и зло.

 

Змея на дереве

Змеиные камни и змеиные жезлы

Уже более полувека наука знает, что лунная змея, так же как рога и шипы, относится к наиболее распространенным символам лунной религии и в этом качестве еще в наши дни фигурирует в верованиях примитивных племен.

Известно также, что рыба и змея представляют собой равноценные, взаимозаменяемые символы. Ученым, занимающимся историей религии, известно, наконец, что в верованиях иудеев священная змея символизирует мессию-спасителя. В древнееврейском языке слово «нахаш» — «змея» имеет то же числовое значение, что и слово «машиах» — «мессия».

Древнеегипетская религия учила, что Осирис погребен в пещере под охраной змеи и под сенью дерева. В этом случае Осирис уже вышел за пределы звериной символики, он не лунный змей, а бог в образе человека. Однако он часто имеет те же лунные атрибуты, которые свойственны змее. Змея иногда выступала в образе «господина жизни». К ней, как и к Осирису, обращались с молитвами о даровании здоровья и долголетия. Змея же, по-видимому, наравне с быком, была первоначальным воплощением другого египетского бога луны — Атума. Аналогично проявлялась связь между камнем Атума и дэдом (хребтом) Осириса. Только змея сбрасывает кожу не раз в месяц, а раз в год. В этом также отражается превращение лунного диска, связанного с небесным древом, в божество времен года и растительности.

Палеолитический костяной жезл, найденный на территории Франции, с изображением двух рыб на одной стороне и двух змей — на другой

На берегах Нила было принято ставить перед центральными святилищами «змеиные камни»: вытянутые, закругленные сверху и сужающиеся книзу каменные памятники — стелы. Поставленные попарно, они назывались братьями. На каждом была обычно изображена змея, высоко поднявшаяся на хвосте; в поздних текстах змей именуют стражами ворот. Еще в то время, когда, по преданию, был жив Иисус Христос, на стенах египетского храма, находившегося на острове Филэ (верховья Нила), был изображен жезл, обвитый двумя змеями. Две змеи, спиралью обвившиеся вокруг жезла, были изображены также справа и слева от врат на южном фасаде святилища. Головы змей увенчивали короны Верхнего и Нижнего Египта — белую и красную. Жезл, которым египетские жрецы при совершении погребального обряда «раскрытия уст» касались губ умершего, также оканчивался змеиной головой. Змеиная голова, помещенная на жезле, считалась апотропеем, охраняющим умершего от злых духов. Из этого достаточно ясно видна тесная связь между дэдом и другими подобными символами небесного древа.

От эпоса Двуречья до нас дошло сказание о Гильгамеше, в котором фигурирует змея, обитающая у подножия дерева Хулуппу. Шумеры изображали бога-врачевателя Нингиштиду в виде змеи, обвившейся вокруг жезла.

На древневавилонских печатях сохранилось изображение дерева со змеей. Жезл со змеей уже много тысячелетий назад был распространен в Индии, да и в наши дни он играет важную роль у индийских йогов.

Из древнего Шумера или Египта символ спасения в виде жезла со змеей, олицетворяющего Млечный Путь с лунным серпом, распространился по всему миру. На Запад его следы ведут начиная с Сирии через Финикию, Ханаан, Аравию, Африку, Грецию, Италию и достигают берегов Бретани (север Франции); на Восток — через Индию, Китай, Японию, Океанию, включая Австралию, вплоть до Америки. Едва ли существует в древних религиях символ более распространенный, чем жезл со змеей.

У дерева в саду Гесперид

В представлениях жителей Греции и Малой Азии дерево также было связано со змеей. Змея охраняла дерево в саду Гесперид или находилась со своим выводком в дупле дуба Меламп.

Греки верили и в то, что змея умирает возле дерева.

Жезл со змеей фигурирует на многочисленных изображениях, посвященных богу врачевания Асклепию и малоазийскому божеству Сабазию. Так же выглядит и тирс[189]Тирс — жезл, обвитый плющом или виноградной лозой, украшенный сверху шишкой. Считался атрибутом культа бога Диониса.
Диониса.

Участники вакхических процессий несли тирсы, обвитые прирученными змеями, которые выползали из священных корзин.

Во многих греческих мифах упоминаются жезлы со змеями, которыми пользуются боги и сыновья богов. В одном мифе, например, рассказывается, что жезл Гермеса, представлявший собой первоначально лавровую ветвь, украшенную шерстяными нитками, служит лишь напоминанием о двух змеях, борьбу которых увидел Гермес и которых он разделил жезлом. Поэтому кадуцей — жезл, украшенный змеями, стал эмблемой мира. Удивительно, как за такими полуправдами скрывается действительность. Иногда жезл Гермеса украшен не изображением змеи, а стилизованной бычьей головой. Бычья голова — символ созвездия Тельца (быка), так до сих пор и называющегося.

И в Северной Европе также знали, что змея из года в год появляется на небесном древе. Греческий миф о змеином гнезде в стволе дуба перекликается со сказаниями Старшей Эдды.

Мир извечен и стар не только в действительности, но и в представлении людей о нем. И сейчас можно увидеть змей на ветвях небесного древа, если взглянуть на него в пору летнего или зимнего солнцестояния. Там, в ветвях, змея умирает и там же воскресает.

Это и только это объясняет, почему вплоть до средних веков на кресте было изображение змеи. Змея была олицетворением Христа, равно как рыба, золотой телец и агнец. Хотя этот факт давно уже вытеснен из сознания верующих, но в снах и фантазиях современного человека древние представления еще живут.

Один такой фантазер во время инсценировки страстей Христовых своими глазами видел, как исполнитель роли Иисуса на пути к Голгофе внезапно превратился в змею.

Гирлянды на майском деревце

При исследовании мифов и обрядов современных отсталых племен с целью выяснения, что же сохранилось от древнейших представлений о дереве жизни и змее, выявляются поразительные факты. Они могут служить ключом к пониманию древних религиозных обычаев, первоначальное значение которых со временем было забыто.

В Африке, у дагомейцев, маленькая змейка выступает в роли духа кустарника и деревьев.

На островах Южных морей, к востоку от Новой Гвинеи, распространен обычай ставить возле домов вырезанные из дерева изображения предков высотой до двух метров. Нередко такое изображение состоит из ажурно выдолбленных частей, которые производят впечатление змееподобного существа.

Рунический камень, найденный на территории Швеции, с изображением змеи и креста

У южноафриканских лесных племен пангви и уитото существует обряд посвящения в мужчины, при котором совершается ритуальный танец на «дереве пляски». На нем нарисована змея, ползущая по стволу вниз. Некую аналогию можно найти в европейском обычае украшать гирляндами майское дерево, вокруг которого пляшут юноши и девушки. Нередко гирлянды обвивают дерево наподобие змей.

И Библия

Когда Моисей беседовал с богом, явившимся ему в огненном кусте, и был призван спасти израильский народ, страдающий под игом египтян, то он усомнился в том, поверят ли ему, когда он расскажет народу о появлении бога в горящем кусте. И хотя было велено Моисею сказать, что «бог отцов ваших, бог Авраама, бог Исаака и бог Иакова, послал меня к вам»[191]Исход 3, 15.
, это не устранило сомнений Моисея. Он сказал: «А если они не поверят мне и скажут: не явился тебе господь?»[192]Исход 4, 1.
.

И тогда спросил его бог: «Что это в руке у тебя? Он отвечал: жезл. Господь сказал: брось его на землю. Он бросил его на землю, и жезл превратился в змея, и Моисей побежал от него. И сказал господь Моисею: простри руку твою и возьми его (за хвост): и он стал жезлом в руке его»[193]Исход 4, 2–4.
.

Изображение двух змей на каменных ступенях, ведущих к святилищу древних индейцев (Венесуэла)

Таким образом, доказательством того, что бог действительно беседовал с Моисеем, в Библии является жезл, последовательно превращающийся сначала в змею, а затем снова в жезл. Следовательно, жезл со змеей и огненный куст связаны между собой. А превращения жезла и змеи подтверждают истинность слов Моисея.

Видимо, здесь речь идет о том же жезле со змеей, который был поднят Моисеем в качестве апотропея в защиту от врагов Израиля. Этот же жезл был воздвигнут им в пустыне. «И сделал Моисей медного змея, и выставил его на знамя, и когда змей ужалил человека, он, взглянув на медного змея, оставался жив»[194]Исход 4, 5.
. Видимо, это тот же самый жезл, который находился перед священным ковчегом Израиля. Этот медный змей был несколько веков спустя уничтожен царем Гискией (VIII век до н. э.). Еще одно подтверждение того, что в религиозных представлениях произошел резкий перелом. С ним был связан отказ от бога, который явил себя в огненном кусте перед Моисеем как бог Авраама, Исаака и Иакова.

Вышесказанным, однако, нельзя до конца объяснить превращение жезла в змею и наоборот. Оно объяснимо, только если рассматривать его в связи с небесными явлениями. Когда солнце приближается к небесному древу, жезл исчезает. Он невидим в солнечном свете, видна лишь лунная змея. Следовательно, жезл превратился в змею. Как только солнце проходит над древом, снова возникает жезл и исчезает серп (лунная змея).

Это явление было известно египетским жрецам, как гласит библейский текст: «И призвал фараон мудрецов (египетских) и чародеев; и эти волхвы египетские сделали то же своими чарами: каждый из них бросил свой жезл, и они сделались змеями»[195]Исход 7, 11, 12.
.

Превращение жезла в змею не произвело никакого впечатления на фараона: египетские чародеи также знали этот секрет. Значит, это звездный миф, в котором описан процесс, происходящий в небесах с лунным серпом и небесным древом.

Доживи библейский рассказчик до наших времен, он бы с большим удивлением выслушал наше истолкование описанного им чуда с жезлом и змеей.

Но «змеиный жезл» — это также и «змеиный камень». На земле он находился возле источника Эль-Роген к югу от Иерусалима, и около него была принесена искупительная жертва, когда царь Давид находился на смертном одре. Это помогает понять, что говорится в Новом завете об Иисусе Христе: «Если я сказал вам о земном, и вы не верите, — как поверите, если буду говорить вам о небесном? Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес сын человеческий, сущий на небесах. И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть сыну человеческому. Дабы всякий, верующий в него, не погиб, но имел жизнь вечную»[196]Евангелие от Иоанна 3, 12–15,
.

Как змея не умирает на древе навеки, так и люди обретают вечную жизнь после смерти, если верят в Иисуса Христа. Вера в это — один из основных догматов христианства. В твердой вере в небесный идеал каждый истинный христианин находит вечную жизнь.

В этой вере проявляется, правда в усложненной и утонченной форме, возвращение к древнейшей религии человечества, против которой многие иудеи веками вели ожесточенную борьбу: к вере в бога, умирающего и воскресающего на столбе. Это все та же мысль, высказанная уже змеем, когда он находился с Евой у райского дерева познания: «Нет, не умрете. Но знает бог, что в день, в который вы вкусите их [плодов дерева познания], откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло»[197]Бытие 3, 4, 5.
.

Но это также вера в жезл жизни и исцеления, находящийся в руках современных врачей, — в жезл Эскулапа (Асклепия). Вокруг изображения жезла, символизирующего медицину, до сих пор обвивается змея.

Греческая мифология избрала не жезл, а камень для доказательства того, что сын бога может обрести бессмертие и побороть смерть, «проглотив» камень. Сам Зевс, появляющийся то в виде быка, то змеи, то орла, должен был побороть угрозу смерти. Его мать Рея вместо новорожденного Зевса дала отцу-богу Крону камень, который тот проглотил, как глотал до того всех детей, рожденных Реей, ибо опасался за свою власть.

Камень проглочен, а бог жив. Камень сдвинут с могилы, но могила пуста, и бог жив. Это все одна и та же тема — осмысление самого важного процесса, происходящего на небе. Греческая мифология сохранила для нас еще одно предание: на этом жезле, дереве (или камне) висело золотое руно ягненка.

 

Агнец господень

От тридцати тысяч до сорока тысяч лет

«Первый баран, созданный Матерью-Природой, не погиб, как прочие животные. Однажды он взобрался на скалу так высоко, что коснулся рогами восходящего солнца. Оно зацепилось за его рога, и с тех пор солнце водит его за собой по небу», — гласит миф североафриканского племени кабилов.

Какая же связь между бараном и солнцем, зацепившимся за его рога? Может, баран посвящен солнечному культу? На этот вопрос часто отвечают неправильно. Баран не имеет отношения к солнечному культу. Лишь его рога зацепились за солнце, как, например, у священных быков Египта солнце часто помещено между рогами (это явствует из многочисленных древних изображений быков). Бычьи рога находятся очень близко к солнцу, но не являются его символом; они скорее означают лунные серпы, убывающие и прибавляющиеся и неизменно расположенные вблизи от солнца. Точно так же и египетские солнечные ладьи, священные барки, и две змеи по сторонам солнечного диска, и орлиные крылья, и солнечные кони — символы не солнца, а скорее лунных серпов. Они размещаются слева и справа от солнечного диска и почти никогда не изображаются отдельно от него. Только когда значение солнца возросло, лунные символы отступили на задний план или стали солнечными символами. Но и тогда древнейшие изображения лунных серпов не исчезли. Это относится ко всем культовым животным с рогами, очертание которых напоминает лунный серп.

Жезл (Млечный Путь) и лунный серп весной

В июне жезл становится невидимым. На его месте появляется нарождающийся месяц (лунный серп). Жезл превратился в змею

В июле — августе солнце проходит над Млечным Путем, жезл снова становится видимым. Змея превращается в жезл-знамение, которое бог Авраама ниспослал его сыновьям

В 1907 году французский капитан Норман открыл в Сахаре в южных районах Алжира гору, скалистые склоны которой покрывали рисунки. Среди изображений встречаются и священные бараны. На одном надет ошейник, а вокруг головы — венец из лучей. Археологи определили, что этот рисунок сделан за пять тысячелетий до появления Христа, следовательно, сейчас ему около семи тысяч лет. На других североафриканских изображениях воспроизведены бараны с солнечным диском на голове. Только лишь две тысячи лет спустя после появления этих наскальных фресок на берегах Нила были возведены первые грандиозные каменные сооружения — пирамиды.

Если заглянуть в историю человечества еще дальше, то можно найти изображения коз или горных козлов, которых Плиний называет «высокогорными быками». По облику и величине они близки к рогатым баранам. «Высокогорные быки» нарисованы на стенах священных пещер Испании и Франции, их возраст измеряется несколькими десятками тысячелетий. Подобная роспись в черно-коричневых тонах была открыта в 1953 году в пещере Куньяк возле Гурдона в департаменте Ло (Франция). Роспись датируется XXX тысячелетием до н. э. Еще более древний рельеф такого же рода был обнаружен на скале Рок-де-Сэр возле Ангулема в Шаранте. Его возраст исчисляется тридцатью-сорока тысячами лет. По масштабам нашей истории столь громадный срок почти необозрим. И все же, даже в этой глубокой древности, представления людей уже были связаны с животными, имевшими рога.

Гораздо более поздним памятником, относящимся, по-видимому, к первой половине II тысячелетия до н. э., является ритуальная статуэтка барана с большими рогами, найденная в Иорданс Мюле в Силезии. Статуэтка сделана из глины и украшена различными магическими знаками. Она лежала в яме, возможно специально предназначенной для жертвоприношений, вместе с сосудами, датируемыми мегалитическим периодом. Рядом с фигуркой барана был обнаружен широко распространенный в древнем Египте и Вавилонии символический предмет в виде креста с петлей. Возможно, что баран, возле которого был найден крестообразный знак, уже в то время был символом северного божества Тора, священным животным которого позже стал баран.

Кроме того, в погребениях древних земледельцев, живших на территории современной Чехословакии, найдены фигурки быков и баранов, несомненно имевшие ритуальное значение.

Еще две тысячи лет спустя римляне ставили в числе прочих столбы, увенчанные головой барана. Баранья голова украшала бронзовые и мраморные канделябры, найденные в Помпеях[198]Помпеи — город в древней Италии, близ Неаполя, у подножия Везувия, погибший во время извержения вулкана в 79 г. Помпеи были засыпаны толстым слоем горячего пепла и потому сохранили тот вид, какой имели в момент катастрофы.
. Греки изображали сына бога Гермеса (имя которого, по мнению почти всех ученых, означает: «Тот, кто произошел от камня») в виде «доброго пастыря», несущего барана на плечах. Этот образ послужил прототипом для первых изображений Христа, встречающихся в римских катакомбах.

Египетский бог-баран лепит фараона и его «ка» (душу) на гончарном круге. Богиня любви протягивает к ним крест жизни.

Тридцати- или даже сорокатысячелетняя история культового почитания барана или родственного ему животного, а культ этот был распространен во всем Средиземноморье — в Испании, Франции, Северной Африке, Египте, Греции, Италии и захватил далее всю Восточную Европу, — изложена здесь в нескольких словах. Но и они позволяют понять, что после тысячелетней истории развития культа барана весть об агнце господнем должна была найти благоприятную почву, так как человек был давно подготовлен древними верованиями к ее восприятию. Однако недостаточно говорить только о влиянии культа барана на человека; он заслуживает более глубокого рассмотрения.

Баран подобен Осирису

Уже в ранний период Древнего царства[199]Древнее царство — период в истории древнего Египта, охватывающий III тысячелетие до н. э.
в долине Нила почитался в виде барана широко известный бог Хнум (это имя, вероятно, обозначало «баран»). Как почти все обожествленные животные, этот бог впоследствии принял постепенно образ человека с бараньей головой. Круто завитые горизонтальные рога египетского бога вызывают две ассоциации: с лежащим лунным серпом южных широт и с другим лунным символом — свернувшейся в клубок змеей. На пороге исторического периода древнего Египта змеевидные плотно закрученные рога бога-барана Хнума объединяют в себе различные символы лунного серпа: солнечную ладью, священную барку, лунную змею и прежде всего лунные рога. Находившаяся в святилище Абидосского храма на Верхнем Ниле (одного из значительнейших религиозных центров культа бога Осириса) священная барка была украшена двумя бараньими головами с солнечными дисками.

Во многих областях Египта был распространен культ барана, наряду с именем Хнума носившего другие местные имена: Херишеф, Херти и др. Херишеф (буквально: «Тот, который находится над озером») в III тысячелетии до н. э. был главным божеством города Гераклеополя Великого. Несомненно, он был связан с Осирисом. Иногда он прямо уподоблялся Осирису. Позднее главным центром культа бога-барана стал город Мендес в низовьях Нила. В наше время от него сохранились только развалины храмов на холме Тель-Роба. Несколько пустых гранитных гробниц свидетельствуют о том, что здесь находились погребения священного животного.

В Верхнем Египте священных баранов бога Хнума хоронили в каменных саркофагах в главном храме Элефантины. Жители некоторых областей, по-видимому, не приносили священных животных в жертву, а торжественно погребали после того как те умирали естественной смертью. В Мендесе наступал глубокий траур, когда священное животное умирало. По-видимому, серьезный конфликт между иудеями, жившими в колонии недалеко от Элефантины, и местным жречеством бога Хнума был вызван обычаем иудеев приносить в жертву барана вместо новорожденного младенца. Это, по всей вероятности, послужило в конце концов причиной разрушения иудейского храма на Элефантине.

Владыка животных, египетский Хнум конкурировал со священным быком Аписом. Как и Апис (его культ, несомненно, связан с рогами, олицетворявшими на земле луну), священный баран уже в эпоху христианства долго почитался во всем Египте. Центры его культа были распространены от Александрии по всему Средиземноморью и вверх по Нилу. Стела, воздвигнутая жрецами в III веке до н. э., сообщает о выборе священного барана Хнума. Барана выбирали так же тщательно, как быка Аписа. Подобно Апису, он был изъявителем божественной воли, предзнаменований и прорицаний, которые истолковывались жрецами. Из источников христианского времени известно, что в VIII веке до н. э. такой священный баран предсказал нашествие ассирийцев на Египет и последующее возвышение египетского государства.

Творец всего сущего

Подобно луне, египетский бог-баран стал богом-творцом. Правда, он не рождал, но «создавал» египетского владыку — фараона; он бог-творец, он сотворил воду и все живое, дал пищу, даровал плодородие. Как первоначально луна (это прослеживается у многих народов), баран стал «отцом отцов», «матерью матерей», «кормилицей кормилиц». Он одновременно и «владыка судьбы» со времени творения; он, как гласит храмовая надпись в Эснехе, тот самый бог, который создал вначале землю, богов и людей, все сущее на земле.

Его образ менялся и приходил в противоречие с первоначальным, как это было со многими лунными богами. Со II тысячелетия до н. э. змеевидные, круто завернутые рога были вытеснены рогами другой формы, отчасти подобными козьим, отчасти закрученными наподобие раковины улитки.

По верованиям жителей города Мендеса, баран-агнец, сходный с золотым тельцом (воплощающим могучего лунного быка), не только принадлежал к древнейшим египетским божествам, но являлся также «ка» (душой Осириса), а в некоторых областях даже почитался как Осирис.

Согласно древнему мифу, именно в Мендесе душа Осириса соединилась с душой солнечного бога Ра, воплотившись в священного барана. Здесь проступают не только следы культа лунных серпов, находящихся вблизи от солнца, но и процесс слияния лунного и солнечного культов. Наконец, священное животное с рогами стало воплощением души всякого божества и вышло за пределы своего прежнего значения, превратившись во владыку небес, которому левым глазом служило солнце, а правым — луна. В таких формах происходило развитие религиозных верований в Египте. Египетский баран Херишеф в образе Диониса и Геракла перешел в греческий пантеон. Отсюда снова открываются пути к некоторым христианским представлениям. Правда, еще ничего неизвестно о страданиях и смерти египетского агнца на столбе и о гробнице под камнем возле столба смерти, но зато египетская религия знает наряду с дэдом, священным столбом, украшенным двумя бараньими головами, еще одно священное дерево: акацию на месте погребения барана.

Баран в кусте

С миром древнейших религиозных представлений о небе, распространенных от Нила до Евфрата, связана и библейская легенда о праотце Аврааме. По-видимому, он сам был хорошо знаком с религиозными обрядами звездного культа, широко распространенного в его родном городе Уре, в частности, с известным шумерским обрядом принесения в жертву вместо человека ягненка.

Когда бог потребовал, чтобы Авраам принес ему в жертву на горе своего единственного сына Исаака, Авраам повиновался и начал приготовлять дрова для костра, на котором собирался сжечь Исаака. На третий день после повеления бога Авраам поднялся на гору к жертвеннику, положив связку дров на плечи ничего не подозревавшего Исаака и захватив с собой нож и факел. На горе Авраам воздвиг алтарь, положил на него дрова (возможно, это были всего лишь ствол и две ветки) и привязал к ним сына. Но когда он занес нож, то услышал голос ангела: «Не поднимай руки твоей на отрока». Удивленный Авраам возвел очи свои и увидел: «И вот, позади овен, запутавшийся в чаще рогами своими». Этого барана, зацепившегося рогами за куст, Авраам и принес в жертву, «вместо сына своего»[200]Бытие 22, 2–13.
.

Звездный миф сквозит почти во всех строках этого библейского рассказа. Прежде всего, это видно из сопоставления единственного сына, привязанного к дровам, с ягненком (бараном), зацепившимся рогами «в чаще». Авраам «возвел очи свои», то есть, очевидно, направил взгляд на небо. А там, на небе, действительно висел баран «в кусте», который в других местах называют деревом или скалой.

Несомненно, в этом рассказе содержится зерно исторической правды, ибо в нем говорится о замене жертвоприношения человека бараном. Но следует решительно отвергнуть мысль о том, что раньше в жертву приносили людей, а не животных. Первоначально в жертву приносили не человека, а животное, священное животное, которое воплощало на земле умирающую луну. Ранние жертвоприношения носили не умилостивительный или благодарственный характер, а являлись земным подражанием «умиранию» луны на небесах: со смертью луны должно было умереть и животное, олицетворяющее ее на земле. Только когда луна приобрела уже очеловеченный облик, люди, добровольно или вынужденно, стали брать на себя роль умирающей луны.

Замена человеческой жертвы жертвоприношением ягненка (согласно библейскому рассказу, это произошло примерно в XVII веке до н. э.) могла, с нашей точки зрения, знаменовать всего лишь возвращение к более древнему обряду, правда усложненному уже представлениями о благодарственных и умилостивительных жертвах божеству потустороннего мира.

Обряд принесения первенца в жертву божеству — творцу всей жизни на земле, — получивший отражение во многих библейских текстах, оставил после себя настолько глубокий след, что учение о первенце, приносимом в виде ягненка в жертву, нашло сильный отзвук в душах людей.

Несомненно, добровольная смерть, какими бы мотивами она ни была вызвана, всегда внушала величайшее уважение. Об этом бесспорно свидетельствует вся история человечества. Умереть в качестве жертвенного агнца означало первоначально умереть в качестве бога. Агнец господень и в самом деле был самим богом. Рассуждение о том, кто же был богом-творцом в начале всего сущего, снова приводит нас к луне, к той луне, которая умирает на древе небесном, на крестном столбе.

В шумерской письменности круг с крестом внутри был знáком для слова «овца». Сменившие шумеров аккадцы, как известно из их молитв, считали, что человека, который должен умереть, следует положить на крест. Они же в страхе молились, чтобы их миновало несчастье — лунное или солнечное затмение. Они знали также, что крест — апотропеический знак защиты и спасения. Это наглядно доказывают изображения на печатях и знак креста, который ассирийские цари носили на груди. Это тот же крест, который египетские боги держат в руке: крест с петлей — символ плодородия и вечной жизни даже в потустороннем мире.

Крест и столб смерти, «сын человеческий» и «агнец господень» слились в одно понятие, происходящее из многих древних источников.

Еще древние греки знали, что золотое руно ягненка висит на востоке, на дальнем берегу Черного моря, на дубе, растущем в Колхиде, в царстве Ээта.

Чтобы вернуть золотое руно (ибо в конце концов луна должна снова воссиять на небе!), аргонавты[201]Аргонавты — участники мифического похода древнегреческих героев под предводительством Ясона на корабле «Арго» в Колхиду за золотым руном.
пустились в рискованное плавание. Преодолев трудности и опасности, они возвратили золотое руно из царства Ээта. Греческий миф увлекательно рассказывает о плавании лунного корабля «Арго», который подобен змее, о двух быках, склонившихся под ярмом, которое может быть приравнено к дереву, о драконовых зубах и камнях, о громадном дереве, на котором висела баранья шкура — золотое руно.

Это одна сторона греческих верований. Другая — почитание золотого барана как животного, связанного с культом Диониса, который занимает все более значительное место в отмирающих языческих верованиях. И подобно тому как распятый Христос висит на кресте в церковных алтарях современных христиан, у языческих алтарей древних греков висел в свое время на деревянном столбе бог Дионис.

 

Корабли, рыбы, деревья

Корабельная мачта

В тот отдаленный период, когда еще не существовало корабельных мачт, несших паруса, древние германцы изображали на скалах лунные лодки и ладьи мертвых с деревом вместо мачты в центре судна. Это, несомненно, древнейшие религиозные памятники Северной Европы. Можно предположить, что представление о дереве, связанном с лунным кораблем, столь прочно вошло в плоть и кровь человека, что даже большие суда он украшал высокими древесными стволами, особенно во время религиозных торжеств, пока какой-то мудрец не догадался использовать этот деревянный шест для того, чтобы при помощи силы ветра заставить корабль двигаться без весел.

Судя по Одиссее мачта выступает как палица Киклопа[202]Киклоп (Циклоп) — одноглазый великан по имени Полифем, захвативший в плен Одиссея и его спутников, а затем ослепленный Одиссеем.
и как жезл. Не удивительно, что, когда кораблю грозит крушение, Одиссей, чтобы не поддаться искушению сирен, велит привязать себя к мачте. Греческая мифология создала целые романы на эту тему. Наконец, лодка с деревом представляет собой и то судно, на котором умершие всех народов отправляются в подземное царство, на небеса или в ад. Вот почему в итальянских рукописях позднего средневековья встречаются изображения корабля, заполненного ангелами и людьми, с крестом вместо мачты, на котором висит христианский спаситель, правда, в иной позе, чем Одиссей.

В евангельских текстах не упоминается о том, что Христос висел на корабельной мачте. Однако эта картина непрестанно вырисовывалась из представлений, унаследованных человеком, и церковь, обычно бдительно стоящая на страже своих догматов, никогда не выступала против подобного изображения Христа. Известно, что до сих пор в южных областях Германии (а, возможно, и в других местах) часто богослужения совершают на воде, в лодках, причем в центре находится отдельная ладья с крестовидной мачтой, на которой висит фигура Христа. Этот крест большей частью окружают большие зеленые ветки. В этом случае Христос выступает как лунный корабль или корабль мертвых, существовавший в религиозных представлениях в течение многих тысячелетий. Более того, иногда христианский «спаситель» именуется не только агнцем или рыбой, но и неводом[203]Евангелие от Матфея 13, 47.
.

Лунная рыба на дереве

Лунный серп лишь в экваториально-тропических местах лежит почти горизонтально. Это подало древним египтянам и шумерам мысль сопоставить его с плавающим по морю кораблем — священной солнечной или лунной баркой. Дальше на север месяц такого впечатления не производит. Здесь он скорее уподобляется рыбе, выскакивающей из вод небесного океана.

Лунная рыба до сих пор популярна у некоторых примитивных народов. Известно также, что она связана с культом Диониса и — не в последнюю очередь — с рогатым животным, козой или козленком. Последнее обстоятельство побудило вавилонян создать синкретическое лунное божество — козла с рыбьим хвостом. Отсюда берут свое начало и идентичные христианские символы — Иисус Христос в виде агнца и в виде рыбы.

Сомнения, высказываемые иногда еще и сейчас, в том, что золотая рыба была в древности символом лунного культа, объясняются прежде всего тем, что рыба тесно связана с Иисусом Христом. А между тем исследования древних религий показывают, что рыба, связанная также и с Осирисом, неотделима от лунного культа.

На древнеримской гемме по левую и правую сторону фантастического женского существа, у которого вместо ног — три собачьих туловища, расположены две рыбы. Взамен обычных рыбьих голов у них лунные серпы — у одной убывающий, а у второй — возрастающий, то есть опять-таки символ умирающего и воскресающего лунного божества.

В росписях этрусских гробниц часто встречается изображение рыбы (дельфина), олицетворяющей воскресшего к новой жизни покойника. В античности определенный вид рыбы — меч-рыба просто назывался бараном. Это указывает на связь между двумя лунными существами — рыбой и бараном (ягненком). Понятно, что рыба как лунное существо непосредственно связана с небесным древом, возле которого происходит сложный процесс смерти и воскресения.

На круглой вавилонской печати из белого агата воспроизведена интересная ритуальная сцена. Под лежащим лунным серпом и восьмилучевой звездой (планетой Иштар-Венерой) и семью маленькими шариками (семизвездием Плеяд) около небесного древа стоит козел или баран. Рядом на жертвенном столе стоит вертикально секира. На втором жертвенном столе лежит рыба, которую собирается принести в жертву жрец. Объяснить эту сцену можно только так: когда лунный серп вместе с Венерой находится возле Плеяд неподалеку от небесного древа (Млечного Пути), то рыбу, лунную рыбу, приносят в жертву. Аналогичная цилиндрическая печать также изображает лежащую на жертвенном алтаре рыбу и двух жрецов по его сторонам. Над алтарем помещен лунный серп, а слева — дерево.

Подобного рода сюжеты — жертвоприношения лунной рыбы возле дерева жизни и смерти — широко распространены на ассирийских и вавилонских печатях. Это еще одно подтверждение связи между умирающей лунной рыбой и небесным древом.

Представления об этой связи не были чужды и древним грекам. В росписи на дне килика (чаши для вина) изображены дерево и корабль, окруженный рыбами; на нем плывет Дионис.

Рыба умирает на дереве

Итак, несомненно, что в древних ритуалах и заклинаниях лунная рыба играла значительную роль. Эта рыба непременно должна была иметь шипы, как некоторые скаты. Суеверные греки и римляне полагали, что рану, нанесенную шипом ската, можно излечить, вытащив шип из раны и воткнув в дерево, лучше всего в дуб. Тогда дуб засыхает, а раненый выздоравливает. Иными словами, если лунный серп в виде шипа (или рога) находится в дереве, то оно засыхает; больной же не умирает, ибо и лунный серп претерпевает только мнимую смерть.

Если же лунная рыба умирает на дереве, то и люди, подобно рыбе, должны умереть. Ибо все, что происходит на небесах, неизбежно должно повториться и на земле, хотя бы для того чтобы человек не умер навеки, а, подобно луне, вновь возродился на дереве к жизни. В некоторых частях Полинезии людей, предназначенных к ритуальному жертвоприношению, именовали рыбами (в тех местах, где был культ лунной рыбы). То же известно и относительно острова Пасхи.

Подобные жертвоприношения людей никоим образом не обесчещивали приносимых в жертву, а, наоборот, возвышали их, приближали к божеству. На Маркизских островах в Тихом океане жертвам втыкали в рот рыболовный крючок с лесой и, подобно рыбам, вешали на дерево.

Где, как не у неба, могли люди научиться этому?

Рыбы в сетях

Правда, лучше всего рыбу ловить сетью. Поэтому и священные деревья постепенно превратились в сети. В древнеегипетских поговорках и магических заклинаниях упоминается «божественная сеть». И именно потому, что лунные рыбы умирают в небесной сети — той сети, которая протянулась через все небо в виде Млечного Пути, блещущего в небесном океане, ритуал предписывает человеческим жертвам также умирать в сетях и рыбных вершах.

Повсюду от Европы до Восточной Азии сеть была известна как символ смерти. Но одновременно она символизировала и воскресение для вечной жизни, ибо смерть лунной рыбы — смерть мнимая. Точно тот же смысл имеет и евангельский рассказ о рыбаках, улавливающих в свои сети рыб, чтобы даровать им вечную жизнь после смерти. И небесное царство сравнивается с рыболовной сетью. Правда, покойника опускают в могилу, но тропические рыбы, зарывающиеся в ил на время засухи, — яркий пример того, что и в могиле не умирают навсегда. Они лишь кажутся мертвыми. Наступает период дождей, и «вода жизни» воскрешает их. Они также служат доказательством того, что люди, как лунная рыба, не умирают навсегда. После смерти наступает новая жизнь.

О возрасте души

Пора отвлечься и оглянуться на неисчерпаемое многообразие форм одного и того же представления о мире. Ни одно явление окружающего мира никогда не вызовет у человека такого прилива фантазии и творческих усилий, какие, очевидно, вызывали на протяжении тысячелетий Млечный Путь и лунный серп. Представления о них легли одновременно в основу астрологии, религии и учений о времени. Человек создал на земле подобие древа небесного — столбы, жезлы, копья, а также их символы — из золота, кристаллов и драгоценных камней. Он выдумал огненный куст и каменные колонны, столбы и обелиски и украсил их самыми драгоценными материалами, которые смог найти на земле, чтобы воспроизвести небесное сияние. Он воспевал их, молился им и создавал амулеты, вмещавшие всю сущность небесных явлений, а амулеты эти вешал на бьющееся сердце, которое готово было все стерпеть и вынести, кроме мысли о вечной гибели после кратковременной жизни. Человеческий век был короток, так короток, что каждая частица души человека искала точку опоры, которая освободила бы его от страха смерти или во всяком случае смягчила его. Такой опорой сначала была луна, а затем и дерево с луной.

Людям нашей эпохи, которые рассчитывают дожить до старости, этого не понять. Что знают они о лунных животных, из которых мы перечислили только самых главных: быков на дереве, львов на колоннах, различных рогатых животных — антилоп, козлов, баранов. Затем идут орлы, приносящие себя в жертву при основании городов; рога, скрытые под камнями; змеиные гнезда в дупле дерева; змеи, обвившиеся вокруг жезлов богов и людей; мачты кораблей умерших; сети, полные золотых рыб… Всего не перечислить! А это только различные символы одного и того же представления о небе. У древних египтян это корова Сотис, которая воплощает Новый год; в Шумере — «жених», которого родила божественная мать «в Эанна у блестящего кедра».

Какое богатство мыслей! Какая яркость представлений, которые распространились по всему свету, тысячелетиями обогащались все новыми образами и передавались из поколения в поколение.

Но вот загадка: в Ветхом завете фигурируют четыре священных животных, которые по своему происхождению представляют один и тот же символ — лунный серп. Это орел, золотой телец, агнец и змея, не говоря уже о солнечных конях Иерусалимского храма. Если вглядеться пристальнее, то можно найти и других лунных животных, игравших в свое время значительную роль в религиозной жизни иудеев. Это прежде всего осел и почитавшийся у многих народов золотой кабан с клыками, изогнутыми подобно лунному серпу. Однако не следует перегружать внимание читателя, да и нет необходимости излагать здесь историю культа еще и этих лунных животных, связанных с небесным древом. Следы этих животных почти исчезли из Ветхого завета, равно как и следы барана, священного агнца. Объяснить сохранение культа одних животных и исчезновение культа других можно, по-видимому, лишь обратившись к ранней истории, вернее, предыстории еврейского народа. До того как различные племена евреев объединились в один народ, у каждого из них был свой тотем в виде животного. При объединении одни тотемы погибли, другие постепенно выдвинулись.

Внутренняя сторона чаши Экзекия (Греция): корабль в виде рыбы с деревом (с семью плодами) вместо мачты. Вокруг корабля играют семь рыб

По всей вероятности, такой же процесс происходил у египтян, шумеров и других народов. При возникновении первых государственных образований происходило объединение отдельных племенных общин, которые уже имели свои лунные символы. Каждое племя приносило свою культуру, свой культ, свою религию, различные по форме, но единые по смыслу.

Наше представление об истории лишено реальной связи с истинной историей человечества. Только душа человека знает о ней кое-что, ибо душе человека не две тысячи лет, как нашей истории, а гораздо больше. В Ябрунде, к северу от Дамаска, немецкий археолог открыл на одном участке сорок пять культурных слоев. Часть из них относится к середине палеолита. Только семь стоянок этого периода представляют по меньшей мере пять различных культур. Английские и американские археологи достигли аналогичных результатов в различных странах Ближнего Востока.

Какое скромное место занимает в истории человечества краткий период от рождения Иисуса Христа до наших дней!

Наша душа еще хранит воспоминания о многих этапах истории культуры и религии. Она еще ощущает, что тот или иной символ имеет двоякое значение. Поэтому она терпит орла рядом со змеей, рыбу — рядом с ягненком, быка — рядом с кораблем, дерево — рядом со скалой или столбом и жезлом. Человек ощущал, что за всей этой сложной символикой скрывается нечто главное, необходимое для избавления от страха перед смертью.

 

Дерево мертвых

Сходство

В пещере Ласко (Франция) среди многочисленных изображений животных археологи обнаружили один удивительный древний рисунок: перед столбом, на верхушке которого сидит птица, изображен смертельно раненный бык, а рядом — фигура падающего человека.

Отображает ли этот рисунок уже существовавшее в палеолите верование, связанное с культом небесного древа и быка? Свидетельствует ли оно о наличии сложного представления, будто человек, подобно быку, умирает возле дерева, а потом возрождается к новой жизни?

Этого мы не знаем, но известно, что кельтские друиды, найдя на священном дереве омелу, приводили к нему двух белых быков. Жрец в белом одеянии золотым серпом снимал омелу с дерева, а быков здесь же, под его сенью, убивали.

У современных африканцев, членов тайного союза Боссо-Сорокóй, существует обычай, обязывающий вновь вступающего в союз привести с собой черного быка. Быка не убивают под деревом, но поднимают на пальму и уже там закалывают. Здесь полная аналогия с процессом, который происходит на небе, когда бык умирает у небесного древа. Именно тогда начинается новая жизнь или новый период жизни, у Боссо-Сорокóй — соответственно со вступлением в союз.

В европейских сказках обычно вместо быка фигурирует змея, связанная с волшебным растением, которое приносит здоровье и жизнь (оно равнозначно дереву жизни). Это, очевидно, то же самое представление, в силу которого священное дерево находилось у египтян возле гробниц египетского Осириса, а в критских и греческих росписях склепов помещалось возле врат в новую жизнь, наступающую после смерти. Ибо подобно тому как луна приходит под сень дерева, чтобы умереть возле него, так и покойник должен достичь этого дерева и только тогда обрести новую жизнь. Очевидно, поэтому богатые египтяне клали умерших в саркофаги, сделанные из ствола священной сикоморы.

Гробница Осириса зеленеет

По этой же причине в египетских росписях встречается изображение гробницы Осириса, из тела которого вырастает дерево. «Гробница зеленеет» — сообщают иероглифы, начертанные возле росписи; а из легенд известно, что возле гроба господина мертвых, небесного быка, рос кедр.

Аттис, Таммуз, Адонис

Во Фригии, области, находящейся в Малой Азии, существовал обычай после строгого восьмидневного поста срубать в лесу пинию (сосну) и привозить в святилище богини-матери Кибелы. Дерево запеленывали, как умершего, в шерстяные ткани и украшали венком из фиалок и священными предметами. На этом столбе смерти укрепляли не табличку с надписью, а изображение юного бога Аттиса. Аттис сам не был священным деревом; им скорее была пиния, под которой умер Аттис, прекрасный возлюбленный богини Кибелы. В ночь гибели Аттиса тело его было положено на деревянные носилки. Символом Аттиса, как северного Óдина или Иисуса Христа, была лунная рыба, умирающая у небесного древа, когда само древо исчезает в лучах солнца, то есть уходит в потусторонний мир.

На третий день, который назывался днем крови, главный жрец проливал на алтарь несколько капель крови из своей руки. После этого начинались торжества, постепенно достигавшие полного неистовства. Под звуки флейт и рогов, под грохот барабанов жрецы Аттиса, кружившиеся в бешеном ритуальном танце, ножами или острыми черепками наносили себе раны и окропляли своей кровью алтарь или священное дерево. По-видимому, в этом кровавом ритуале сохранились отзвуки человеческих жертвоприношений и добровольных человеческих жертв в честь умершего бога-спасителя Аттиса и священного дерева, под которым он принял смерть. Все святилище было заполнено участниками мистерий — мистами, — во мраке оплакивавшими смерть божьего сына, пока в последнюю ночь в храме не возжигался яркий свет и главный жрец не возглашал: «Воспряньте, мисты, бог спасен, и мы обретем спасенье!». Следующий день был днем радости и ликования, а в заключение праздника устраивалось торжественное шествие, участники которого несли изображение воскресшего Аттиса.

Надгробие в виде лодки на столбе (Северное Борнео)

Правда, в этих торжествах по сравнению с более древними есть одно важное изменение: они происходили с 22 по 24 марта, то есть не были уже приурочены к летнему или зимнему солнцестоянию, к тому времени, когда луна действительно умирает у небесного древа.

Между тем жители Шумера и Аккада оплакивали смерть пастуха Таммуза, божественного жениха и возлюбленного богини Инанны (богини-девы и богини-матери), и радовались его воскресению в месяц таммуз, приходившийся на время летнего солнцестояния, то есть подражали небесному образцу; празднества в честь Адониса, возлюбленного богини любви и красоты, оплакиваемого ею в течение трех дней, происходили еще в разгар лета; в это же время кончался старый и начинался новый год у египтян. Перенесение в культе Аттиса начала нового года на весну означало решающий отрыв земного культа от представления о явлениях, происходящих на небе. Но культ и ритуалы остались прежними. Потому-то современные исследователи и призванные им на помощь астрономы не смогли при всем желании понять, почему божественный сын богини-девы умирает на небесном древе. Ибо, утратив временнýю связь с небесными явлениями, культы умирающих и воскресающих богов абстрагировались все больше, и теперь нам трудно узнать в небесном древе, возле которого умирает луна, столб, на котором умер Иисус Христос. Сейчас только языческие, неправильно толкуемые обычаи напоминают о важнейших периодах годичного перемещения солнца; а согласно этим обычаям луна умирает одиноко и незаметно у своей виселицы.

Мертвые в стволах деревьев

Раз умирающее и воскресающее божество самым тесным образом связано со священным деревом, стволом или столбом, то и умирающие на земле люди также должны быть причастны к дереву. В далекой Колхиде, где когда-то висело на дереве золотое руно ягненка, принято было подвешивать умерших с помощью веревок на деревья. «Растут рядами там многие деревья со склоненными ветвями и сучьями, на их вершинах вешают тела умерших. Отягчают еще и сегодня колхов тяжкие прегрешения в сожжении людей в пламени. Запрещено их погребать в земле и воздвигать им памятники. Но, завернув в бычьи и коровьи шкуры, следует вешать их вдалеке от города на деревья»[204]Аполлоний Родосский (III в. до н. э.) — древнегреческий поэт и ученый, автор знаменитой поэмы «Аргонавтика», посвященной описанию похода аргонавтов в Колхиду.
, — писал Аполлоний Родосский.

Итак, завернув в коровьи шкуры… Важно и то, что таким образом хоронили только мужчин, ибо луна была мужским божеством. Женщин хоронили, во всяком случае в последние века до нашей эры, в земле.

Древние греки украшали дом умершего ветками кипариса и сосны; в Индии в дни буддийских праздников в честь умерших большую роль играло украшенное свечами дерево смерти.

Еще с каменного века верование в священное дерево мертвых распространилось в Северной Европе и на Британских островах. Правда, здесь покойников не вешали на деревьях, но хоронили в выдолбленных древесных стволах. Появляются также погребения в распиленных по длине стволах, которые принадлежат к культу мертвых мегалитического периода, когда были воздвигнуты огромные дольмены и менгиры. В Скандинавии археологи нашли большое количество захоронений в выдолбленных дубовых стволах. В Будензее (Дания) был найден выдолбленный ствол, датированный периодом бронзы. Ствол содержал погребальный инвентарь и кости жертвенных животных.

Индейские погребения на деревьях в Небраске

Выдолбленные и распиленные стволы дубов, предназначенные для погребальных целей, найдены в больших количествах в датских могильниках, а также в районе германо-датской границы и в Дюненгребене около Бремена. И здесь удалось по различным признакам установить, что трупы покрывали шкурой либо завертывали в нее.

Гробы, представлявшие собой выдолбленные толстые стволы дубов, найдены в могильниках эпохи ранней бронзы в Ютландии и Шлезвиге. Часть из них хорошо сохранилась. Трупы, насчитывающие две-три тысячи лет, одежда и погребальный инвентарь — в удивительно хорошем состоянии. Такой гроб был найден к западу от Фленсбурга среди камней, образовывавших подобие ограды. Однако могила еще в древности была разграблена и тело умершего снова было завернуто в бычью шкуру. Шкура — наследие небесного лунного быка, связанного в древнем северном культе мертвых со священным деревом. Среди погребального инвентаря, позволяющего датировать погребение периодом поздней бронзы, находились меч, секира, золотой перстень, рог для питья, деревянная чаша и, по-видимому, копье, а также приспособление для разжигания огня.

В местечке Эгтвед (Дания) в гробу — выдолбленном стволе — был обнаружен труп женщины в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет. Этот труп также был завернут в бычью шкуру, а в ногах у него лежали завернутые в шерстяную ткань обгоревшие остатки костей ребенка шести-семи лет.

Гробы из цельного ствола дерева до сих пор делают многие народы, в частности на островах Тихого океана. На острове Бали это выдолбленный ствол сахарной пальмы. То же на острове Сулавеси и у маори Новой Зеландии. Многие народы сохраняют трупы в дупле дерева, пока мясо полностью не сгниет. Австралийское племя унматьерра верит, что спаситель Ункурта повелел хоронить умерших в деревьях.

На огромной территории от Западной Азии до Америки, включая Индию и Полинезию, существовал и существует по сей день обычай помещать трупы на деревья, столбы или деревянные помосты, пока они не сгниют. В Индонезии, Австралии, в Меланезии, Америке (у индейцев штата Небраска) и Африке трупы помещают в кроне деревьев. На острове Борнео обиталище умерших имеет форму специального сооружения в виде высокого деревянного столба, украшенного орнаментом с драконами и различными животными. Столб имеет платформу, на которую клали труп. Погребальные столбы широко распространены и среди индейцев Северо-Западной Америки. В Южной Германии, Австрии и Швейцарии вместо этого на могильном холме выставляли художественно украшенные носилки, на которых покоился труп. Колонны с вечными лампадами наверху, тоже часто встречающиеся на средневековых могилах Европы, представляют собой проявление того же видоизмененного древнего культа дерева или колонны.

 

Орудия умерших

Золотая пила

Когда английский археолог Вулли, открыв среди царских гробниц древнего Ура погребальную камеру шумерской царицы Шубад, стоял, потрясенный, перед покрытыми жемчугами останками одной из древнейших цариц мира (середина III тысячелетия до н. э.), он увидел рядом со скелетами двух служанок, сидевшими на корточках в голове и в ногах трупа, ценнейшие сокровища. При дальнейшем скрупулезном исследовании этого замечательного погребения, к которому относились и забитые трупами приближенных коридоры, и погребальная камера царя (его останки, правда, не удалось обнаружить), были найдены кроме огромного количества ценностей, украшений и разнообразной утвари остатки драгоценной арфы, украшенной золотом и слоновой костью. Среди изображений на этом инструменте есть фигура орла с львиной головой, парящего над двумя козлами. Далее по сторонам дерева жизни стоят два быка, причем один бык борется с рогатым животным.

В этом отношении гробница царицы Шубад не принесла никаких неожиданностей. Но ученых поразили два рабочих инструмента — пила и зубило, причем совершенно очевидно, что они не были случайно забыты строителями погребального сооружения: пила и зубило были сделаны из чистого золота.

Вот загадка! Для чего могли понадобиться царице, которая за всю свою жизнь, вероятно, ни разу не прикоснулась ни к зубилу, ни к пиле, эти предметы в загробной жизни, да еще золотые? На цилиндрических печатях более позднего времени также изображено божество, которое держит в руках пилу той же формы, что и пила из могилы царицы Шубад. На таблетке египетского фараона Нармера мы видим изображение зубила, расположенное над рыбой, между двумя бычьими головами. Зачем богу эти инструменты?

Ответ довольно прост: как божество, так и умершая царица должны иметь орудия, которыми они могли бы спилить дерево или разбить камень (скалу). На пути в загробное царство умерший должен одержать верх над деревом или скалой. Для этого-то и нужны ему такие орудия, как пила и зубило, которые сопровождали царицу Шубад в загробный мир четыре с половиной тысячи лет назад.

Много позднее индийцы объяснили этот обычай: «Это древо также именуется „самсавркса“, то есть древо мира, которое держит нас в плену жизни, это то, что необходимо преодолеть, ибо это именно и есть Самсара». Это, конечно, уже не то конкретное представление, которое фигурирует в верованиях шумеров. В религии индусов оно уже носит абстрактный, мистический характер, но тем не менее в нем сохранилась первоначальная мысль, побуждавшая древних шумеров обеспечивать умерших орудиями, которые помогли бы им срубить дерево или разбить скалу, преграждающую путь в новую жизнь за гробом.

Двойная секира

У египтян Древнего царства (III тысячелетие до н. э.) символом божества вместо пилы и зубила стала двойная секира. Однако в период упадка Древнего царства (конец III тысячелетия до н. э.) этот символ почти исчез. В отдельных случаях знак двойной секиры был связан с созвездием Ориона, которое находится близко к стволу небесного древа, почти касается его. И действительно, в конфигурации этого созвездия, которое просматривается лучше самого древа — Млечного Пути, — легко обнаружить очертания двойной секиры. В тот период, когда к этому созвездию приближается серп молодой луны (то есть когда солнце приближается к Млечному Пути), наступает время «рубить дерево» или «разрушать скалу». Вначале лунный серп сам как бы считался орудием, которое срубало дерево. Мы-то знаем, что исчезновение Млечного Пути из поля зрения объясняется движением солнца, но люди древности приписывали это явление действию луны.

Созвездие Ориона, напоминающее секиру, воткнутую в дерево

Когда месяц спустя серп луны скрывался из вида, это означало для древних, что древо уже срублено. После того как солнце проходило через него, древо начинало постепенно вырисовываться на небе.

Умирающий месяц висит еще на ветках древа, но через три дня он появляется уже с другой стороны ствола, как бы воскреснув. «Отверни свое лицо, чтобы ты увидел Осириса», — сказано в текстах, начертанных за два тысячелетия до нашей эры на египетских саркофагах рядом с изображением созвездия Ориона. Смотри, как умирающий Осирис, небесный бык и владыка мертвых, преодолевает свою смерть! Как не умирает он, так не умрешь и ты навеки! Умирающий и воскресающий Осирис тесно связан с созвездием Ориона, с этой двойной секирой на древесном стволе.

Критская богиня с двумя двойными топорами в руках, окруженная почитателями

По-видимому, двойная секира позднее превратилась в два топора — ведь и небесный топор (Орион) связан с двумя видами лунного серпа — убывающим и прибавляющимся. Оба топора стали символами египетской богини Нейт, супругом которой считался бог луны и растительности Мин.

Среди памятников шумеро-аккадской культуры сохранился рельеф царя Урнамму (XXI век до н. э.), где изображен сидящий на троне со своей женой Нингал бог луны Нанна, который в левой руке держит топор, а в правой — жезл и перстень. Перед ним стоит царь Урнамму. Между фигурами царя и божества стилизованное дерево. В шумерских гимнах упоминания о двойной секире встречаются очень часто.

Среди многочисленных предметов, открытых Генрихом Шлиманом[205]Генрих Шлиман (1822–1890) — немецкий археолог, известный своими открытиями гомеровской Трои и раскопками в древних Микенах.
и другими исследователями при раскопках древней Трои на Малоазийском побережье, найдено большое количество культовых двойных топоров из драгоценного лазурита. Сделанные из столь хрупкого и дорогого материала, они, конечно, не могли служить оружием или орудием, а предназначались для культовых церемоний, проводимых жрецами или царями.

Вверху: египетский культовый топор фараона Яхмоса I из Фив (II тыс. до н. э.). Внизу: рогатая богиня с крестом жизни в правой и священным жезлом в левой руке. (Стела из Бет-шана — Палестина)

На острове Крит археологи открыли в Аркалохори древнюю культовую пещеру, потолок которой обвалился в результате землетрясения еще в XVI веке до н. э. Три с половиной тысячелетия пещеру не трогали. В ней нашли огромное количество двойных топориков, по-видимому амулетов. Из них двадцать шесть были золотые, шесть — серебряные, а остальные несколько сот — бронзовые. При раскопках кносского дворца на Крите археологи обнаружили в «зале двойной секиры», на стенных росписях, изображения двойной секиры — священные знаки Зевса Лабрия[206]Лабрий — эпитет Зевса, связанный с культом священного топора или двойной секиры (лабриса).
. У критян этот священный знак назывался «лабрис»; от него, по-видимому, происходит греческое слово «лабиринт». Вероятно, первоначально оно означало не многокомнатное сооружение с запутанной системой переходов, а «дворец двойного топора», представлявший собой копию небосвода. Потому-то, для того чтобы найти выход из лабиринта, была необходима нить Ариадны. Ведь «двойной топор» и «нить», сияющие на небе, связаны друг с другом, следовательно, и на земле, в кносском дворце, эта связь должна была отобразиться в соотношении нити Ариадны и земного лабриса — священного топора.

Критяне же изображали богиню с двумя двойными секирами в поднятых руках, окруженную справа и слева поклоняющимися ей людьми.

Еще яснее проявляется на Крите связь между двойным топором и лунными рогами. Оба эти священных знака соединены на Крите в единое целое с культом дерева. По выражению одного исследователя, миносский культ быка, распространенный на Крите, существовал под знаком двойной секиры. Так же как христианство немыслимо без знака креста.

На юге Греции, в Микенах, также прослеживаются следы культа двойного топора. Печать, датируемая первой половиной II тысячелетия до н. э., выглядит так: перед виноградной лозой, увешанной гроздьями, стоит несколько человеческих фигур с двойными секирами в руках, а над ними — убывающий лунный серп, окруженный звездами. На одной греческой вазе изображен бог Гефест с молотом в форме двойного топора.

Вверху: священный баран с лучистым венцом, вырезанный на скале в Сахаре. Датируется V тыс. до н. э. Внизу: египетский воскресающий бог Осирис со змеевидными бараньими рогами на царской короне, украшенной маленькой змеиной головкой

После открытия Генрихом Шлиманом знаменитых шахтовых гробниц в Микенах, когда потрясенному миру открылись сокровища эпохи микенских царей, отделенной от нас тремя с половиной тысячелетиями, среди великолепных произведений искусства, сделанных из драгоценных металлов, были обнаружены две тонкие золотые пластины в виде бычьих голов с двойными секирами между рогами.

Символ спасения мира

Такая же двойная секира была широко распространена как символ бога грозы Тешупа на территории Хеттского царства, вплоть до Ассирии, а также в верховьях рек Тигра и Евфрата. Позднее двойной топор стал символом Юпитера Долихена. На протяжении многих веков высших божеств изображали с двойным топором в руках, причем он всегда сочетался с культом дерева и скалы. В Индии секира, называемая там секирой грома, относится наряду со священным деревом к буддийской иконографии. Следы культуры двойного топора, связанные с погребениями скорченных трупов, обсыпанных охрой, ученые находят повсеместно в Индии, странах Переднего Востока и Европы.

На севере Европы обнаружены украшения из янтаря, повторяющие мотив секиры. В каменных могильниках Германии и Дании нередко находят небольшие плоские топорики из янтаря. Их, очевидно, носили в качестве апотропеических предметов. Были найдены и каменные топорики, которые не могли иметь никакого практического применения. В Померании найден даже топорик из глины — явно символическое изображение. Гигантские топоры из глины, покрытые тонким слоем бронзы, неоднократно находили в торфяниковых могильниках. Совершенно очевидно, что эти топоры также имели лишь культовое значение, так как при первом же ударе по твердому предмету разбились бы на куски. Кроме того, они были слишком велики и тяжелы. Это были религиозные символы. Знаменитый молот германского божества Тора представлял собой каменный топор.

Каждый мужчина, способный носить оружие, отправлялся в загробный мир с боевой секирой в руках. Обычно в могилу к умершему каменный топор клали даже тогда, когда бронзовое оружие почти окончательно вытеснило более тяжелое и неудобное каменное. Следовательно, подобный топор был, по-видимому, не только отличительным признаком свободного человека, но и священным символом, который по традиции делали обязательно из камня.

В Саксонии и Тюрингии каменный боевой топор изображали на надгробиях и на плитах, закрывающих каменные могильники.

Маленькую секиру из серебра викинги носили как амулет на цепочке или на шнурке. Этот молот Тора вырезан рядом с руническими надписями[207]Рунические надписи, руны — древнейшие германские письмена, вырезанные на дереве, металле, камне. Самые древние рунические знаки относятся к III в.
или на стенах больших каменных ящиков, обнаруженных на территории Европы, начиная со Скандинавии и кончая Францией. В Южнофранцузских Альпах этот знак встречается на скалах. В Центральной Франции женщины, подвергая себя мучительной процедуре, выжигали на голове знак священного топора.

Боевая секира — полулунница (Европа)

Со II тысячелетия до н. э. вплоть до позднего средневековья топор почитали и изображали часто в виде ладьи или лунного серпа. В средневековой Европе крестьяне клали топор как символ, отвращающий несчастья, в фундамент дома или в перекрытие крыши. Топоры — «грозовые клинья» — почитались в Северной Германии в XIX веке. Верили, что они защищают от молнии. Рыбаки, живущие на берегах реки Неман в Восточной Европе, считали, что этот священный символ излечивает людей и скот от болезней. Такие формы приняла древняя вера в небесное древо, которое следовало срубить топором, чтобы достичь новой жизни.

Сожжение дерева

Как срубить большое дерево, не имея необходимых орудий из камня или бронзы, не говоря уже о железе? Ответ на этот вопрос можно найти у ирокезов индейского племени Северной Америки, которое до наших дней не знало металла. Ирокезы разводили у корней дерева костер. Когда нижняя часть ствола обугливалась, они обрабатывали ее каменным рубилом так, чтобы его можно было без труда повалить. Возможно, ирокезы руководствовались наблюдениями над звездным небом, где небесное древо исчезает в своего рода огненном круге, в лучах солнца, то есть постепенно сгорает.

О таком толковании небесных явлений свидетельствует «праздник костра» в честь бога растительности Сандона (Ваал-Тарза), ежегодно отмечавшийся в Тарсе. Во время этого празднества сжигали старое «дерево года» и сажали новое. Древнегреческое предание о священной оливе богини Афины гласит, что дерево было сожжено врагами Афин — персидскими воинами, но немедленно дало свежую ветвь длиной в локоть. При приближении врагов к городу исчезла священная змея Афины, жившая под деревом богини, и это побудило афинян без боя сдать город персам. Сквозь исторические сведения проступают очертания древнего звездного мифа: исчезает змея, дерево сожжено, но возрождается новая жизнь (зеленая ветвь погибшей оливы).

Подобно тому как огонь уничтожает старое дерево, на месте которого возникает новое дерево (новый год, новая жизнь), так еще в доисторические времена у многих племен пылали костры, на которых сжигали умерших. Представлением о небесных явлениях порождена и передача огня от старых молодым в дни зимнего и летнего солнцестояний: это кладет начало новому времени.

В одном из греческих мифов рассказывается о герое Мелеагре. Его матери было предсказано, что ее сын умрет, как только сгорит одно из поленьев. Мать немедленно вытащила его из огня и спрятала. Когда же Мелеагр в споре за шкуру вепря (не барана!) убил братьев матери, она в гневе бросила полено в огонь, и, как только оно сгорело, Мелеагр погиб.

Вновь проявляется все та же связь — сгорает дерево (исчезает в лучах солнца Млечный Путь), наступает смерть (умирает, скрывается луна), но по прошествии определенного времени луна вновь появляется, несколько раньше или позже, нежели «сгорает небесное древо», поскольку период обращения луны не совпадает с периодом обращения солнца.

На Огненной Земле (юг Южной Америки) у племени яганов существует легенда о том, как Крен (солнце), рассердившись на свою супругу Кре (луну), пригрозил ей пылающим поленом. Оба бога жили на земле и имели человеческий облик, но, испугавшись горящего полена, Кре убежала на небо, а за ней погнался ее муж, но так и не смог ее догнать. Вот еще одно предание, в основе которого лежат в завуалированном виде наблюдения неба!

Во всей Европе до сих пор распространен обычай во время зимнего солнцестояния обугливать над огнем корневище и разводить его пепел в вине. Это снадобье якобы излечивает людей и животных и защищает от удара молнии (небесного огня). К тому же (и это не удивит того, кто знает о проводимой издревле связи явлений) снадобье способствует отелу коров.

Так исчезнувшие религии древнего мира превращаются в непонятные пережитки прошлого — суеверия.

Когда близко лето!

Таким же образом стерся из памяти людской и топорик, который еще «во времена Христовы» давали иудеям, вступавшим в секту ессеев и начинавшим новую жизнь. Они получали набедренную повязку, белое одеяние и топорик, и отнюдь не потому, что все они были плотниками. Иисус из Назарета, вероятно, знал ессеев, и, возможно, в том, что его называют плотником, содержится намек на ессеев.

Был ли Иисус вначале ессеем? Одни данные говорят за это предположение, другие — против. Иоанн Предтеча также упоминает о топоре, когда пророчествует близкое пришествие царства небесного: «Уже и секира при корне дерев лежит»[208]Евангелие от Матфея 3, 10.
. Иисус предал проклятию смоковницу и велел ей засохнуть за ночь. Скорее всего, это была только притча, но понятная всем и проникавшая в души людей. Ведь срубить дерево, посадить его, приказать ему засохнуть — всё это действия, ведущие к одной цели — начать новую жизнь, приблизить наступление нового времени. Без топора, приставленного к корням дерева, без всепожирающего пламени, без засохнувшей смоковницы наступление царства небесного немыслимо!

Когда приближается лето, когда на земле смоковница отягчена большими ветками с сочными листьями, на небесах древо, находившееся в полном блеске, исчезает (сгорает или засыхает): «Так, когда вы увидите все сие, знайте, что [царство небесное] близко, при дверях»[209]Евангелие от Матфея 24, 32–34.
. Когда близится лето, а не в начале весны!

Возложение в древней Греции венков на жертвенных быков перед священными треножниками

В Евангелии от Марка, в рассказе о последних днях Иисуса, человек, искушенный в древних звездных верованиях, может найти еще один отблеск угасающей небесной религии. Речь идет о приходе Христа в Иерусалим, когда он приблизился к смоковнице, покрытой листьями, но не принесшей еще плодов, «ибо еще не время было собирания смокв»[210]Евангелие от Марка 11, 13–14.
. И Иисус проклял дерево. Нелепым и странным выглядит проклятие дереву, которое не принесло плодов, так как еще и время для этого не пришло! На следующее утро смоковница «высохла до корней». И далее следует: «Так, и когда вы увидите то сбывающимся, знайте, что близко [царство небесное] при дверях»[211]Евангелие от Марка 13, 29.
.

Один-два дня спустя Иисус Христос умер на кресте.

Похититель дерева

В 1884 году в Бонне, находящемся на Рейне, разобрали старинное монастырское здание, и наверху, под самым скатом крыши, нашли нефритовый топор каменного века. Под его защитой от грозных небесных сил христианские монахи в течение долгих веков поклонялись кресту спасителя.

Если внимательно присмотреться к пережиткам в христианстве забытой звездной религии, почитавшей небесное дерево смерти и срубающий его топор, то можно заметить, что самая существенная разница между почитанием небесного древа и топора, с одной стороны, и креста (на котором умер христианский спаситель) — с другой, заключается в том, как воспринимались эти символы верующими.

Люди, которые много тысячелетий назад срубали священные деревья, торжественно оплакивали и погребали умирающих богов — Аттиса, Адониса, Диониса, Осириса — и были твердо уверены, что эти боги воскреснут; люди, которые срубали в Шумере дерево Хулуппу, а в Греции — деревья в священных рощах Деметры; которые рассказывали о том, как Гильгамеш срубил дерево, как сын бога Геракл срубил сосну в тот час, когда Орион, сияющий на небе, тонет в море; люди эти знали еще очень многое о небесных явлениях и хотя бы отчасти понимали, почему не следует перешагивать через ярмо или метлу, лежащие на земле. Чем бы они ни занимались, они помнили о небе, и во всем, что они написали, небо занимало ведущее место.

Сейчас же мы только знаем, что в камнях и дровах обитают привидения и духи, бесплотная нечистая сила. И так дело обстоит уже давно. Иначе христианские миссионеры, обращавшие германцев в свою веру, не сетовали бы на Гер Мона, которому народ поклонялся даже после принятия христианского учения. И миссионеры не удивлялись бы тому, что германцы — упрямый народ — считают луну похитителем дерева.

Это так, хотя и не совсем. Ибо луна похищает дерево, но при этом сама умирает.

 

Кончина у дерева

Жертвенные животные

Тот, кто наблюдал, как лунный серп умирает на небесном древе, мог достойно отметить это чрезвычайно важное событие только лишь подражанием ему в торжественных церемониях на земле. У древних греков был обычай приносить в жертву быка или корову, предварительно позолотив им рога. Этот торжественный обряд описан в Одиссее:

Согласно рассказу Одиссеи, Афина Парфенос, девственная богиня, в святилище которой обитала священная змея, а на щите которой иногда взамен змеи изображали рыбу, присутствует при смерти златорогой телицы.

Это соответствует явлениям, происходящим на небе: луна умирает ранним утром на востоке, где в последний раз виден убывающий тонкий золотой рог; и только там может появиться утренняя звезда — девственная богиня Венера-Афродита.

В текстах Старшей Эдды также упоминаются в связи с алтарем и святилищем златорогие коровы. О принесении коров в жертву несколько чудесных рассказов передает Плутарх. Например, в дни празднеств в честь Прозерпины у осажденных жителей города Кизика (на Малоазийском побережье) не было черной коровы для жертвы и они вылепили из теста и поставили у алтаря ее изображение. Между тем посвященная богине корова, которую специально откармливали, паслась, как и весь скот кизикинцев, на противоположном берегу пролива. Однако в день празднества она покинула стадо, добралась вплавь до города и предоставила себя для жертвоприношения.

Другая корова, наклонив голову, встала на камень, посвященный богине, когда Лукулл[213]Лукулл (I в. до н. э.) — римский полководец, прославившийся богатством и роскошью устраиваемых им пиров («лукулловы пиршества»).
со своим войском форсировал реку Евфрат. Лукулл велел тут же принести ее в жертву богам.

У Плутарха же есть рассказ о римском обычае приносить в жертву коз в «день исчезновения Ромула с земли». При этом писатель приводит многозначительную дату: седьмой или девятый день июля[214]Плутарх , Сравнительные жизнеописания, Лукулл, XXIV.
. Конечно, ни Плутарх, ни источники, которыми он пользовался, уже не помнили истинных причин, породивших этот праздник, во время которого римляне высыпали толпой на улицу и рассаживались в тени фиговых деревьев. Плутарх просто указывает: «Обедать садятся в тени фигового дерева, и самый этот день зовут „Капратинскими нонами“, как полагают, по названию смоковницы, с которой девушка подала знак факелом [смоковница по-латыни — „капрификон“]. Впрочем, другие говорят, будто большая часть этих обрядов связана с исчезновением Ромула, ибо как раз в этот день он пропал за городом, неожиданно объятый мраком и бурей, или, как считают некоторые, во время солнечного затмения; по месту, где это произошло, день получил наименование капратинских нон. „Капра“ по-латыни — коза, а Ромул исчез, выступая перед народом близ Козьего болота»[215]Плутарх , Сравнительные жизнеописания, Камилл, XXXIII.
.

Следовательно, во времена Иисуса Христа римляне уже по-разному объясняли происхождение праздника под фиговыми деревьями. Но из приводимых Плутархом сведений, если отбросить сообщения о военных событиях, явствует, что первая треть летнего месяца июля во время новолуния — это время смоковницы, жертвоприношения козы и смерти царя. Это то самое время, когда на небе солнце стоит у ствола небесного древа, на котором умирает луна (в виде козы). Но вот как исчез сам Ромул, об этом источники больше ничего не сообщают. По-видимому, во времена Иисуса Христа старый культ был уже непонятен или отошел в прошлое.

Голова

В пещере Шанселяд (Южная Франция) среди предметов, принадлежавших человеку, жившему за десять-двадцать тысячелетий до нашей эры, археологи обнаружили маленькую костяную пластинку, по-видимому служившую амулетом. На ней вырезана голова бизона, отделенная от туловища, и его спинной хребет. Эта находка сразу же напомнила ученым о другом спинном хребте, существовавшем примерно за десять тысячелетий до нашей эры, о священном символе египетского Осириса, небесного быка. Пожалуй, аналогии были бы недостаточно обоснованы, если бы археологи не сделали в Южной Германии поразительное открытие. Это были захоронения двух молодых самок мамонта, расположенные неподалеку одно от другого, причем точно так же, как на пластинке, в яме лежали только голова, отделенная от туловища, спинной хребет и две передние ноги. Правда, бизон и мамонт — совершенно различные животные, но у обоих есть бивни, изогнутые наподобие лунного серпа. Кроме того, в сюжетах пещерных росписей мамонт и бизон играют примерно равнозначную роль. Совершенно очевидно, что различные племена почитали различных животных, лишь бы они имели рога или бивни в форме лунного серпа.

Выбор такого животного, как мамонт, указывает на глубочайшую древность определенных культовых обрядов, связанных с захоронением головы и хребта в отдельности. Но что же могло обозначать это действие? Прежде всего, это свидетельство того, что голова животного и его хребет считались неприкосновенными частями тела и не употреблялись в пищу. Они были табу для людей, которые их захоронили.

О большем говорить нельзя, не рискуя впасть в ошибку. Но, может быть, загадку частично разъясняет то обстоятельство, что головы и спинные хребты мамонтов и бизонов сильно напоминают столбы с головами рогатых животных, которые много тысячелетий спустя появились в Египте, Греции и других областях древнего мира. Египетский иероглиф, обозначающий слово «жертва», представляет собой голову коровы или быка. При торжествах по случаю освящения святилищ богов, закладки храмов и дворцов в жертву египетским богам приносили рогатые головы.

В египетском иероглифическом письме день полнолуния изображали в виде лунного диска, покоящегося на стволе кипариса. Это выглядело так, как если бы голова (луна) была посажена на столб или на спинной хребет. По более древним представлениям, на этот столб (стебель лотоса) помещали не лунный диск, а голову рогатого животного.

В течение месяца голова (луна) постепенно исчезала на небе, ее как бы отрезáли. Под конец оставался тонкий серпик, который многие народы считали каменным ножом или серповидным мечом. Таким казался лунный серп древним египтянам. Такое же представление сложилось и у древних ацтеков, у которых была лунная богиня, «белый каменный нож». Здесь уже происходит переплетение понятий: луна на разных стадиях представляется то головой, то ножом, отделяющим эту голову. У луны на небе отрезается голова, причем отрезает ее сам лунный серп. А когда лунный серп исчезает, это означает, что голова отрезана целиком. Она покоится в потустороннем мире, она скрывается в дереве или в скале, но она воскреснет снова, вырастет и засияет.

Обезглавленные боги и цари

Вряд ли наши современники способны понять истинный смысл выражения «лунный лик». Они скорее всего весьма удивились бы, выяснив, что эта метафора подразумевает голову без туловища и ног. И пришли бы в ужас, узнав, что люди верили, будто для достойного подражания смерти луны следует рубить головы здесь, на земле.

А ведь это была в действительности самая древняя простая форма верования в воскресение из потустороннего мира. Фигуры бизонов без головы или без головы и рогов, десятки тысячелетий назад изображенные на стенах пещер ледникового и послеледникового периодов, могут быть поняты только как отражение лунных верований первобытных людей. Наукой засвидетельствовано, что с конца палеолита (около десяти тысяч лет до нашей эры, если не раньше) на территории Европы существовал обычай отрезать умершим головы и хоронить отдельно от туловища. Это не было вызвано страхом перед мертвецами — он возник позднее, — скорее это был определенный ритуал.

С древнейших времен голова стала одним из самых распространенных амулетов как символ потустороннего мира, как знак оберега от всякого зла, как символ благодати и плодородия, ибо если отрезанная голова луны снова вырастает, то она символизирует возникновение новой жизни.

На территории Южной Германии, например, еще в самом начале каменного века велась охота за головами как за самым драгоценным предметом, обладающим магической силой. Пережитки этой охоты и сейчас существуют у некоторых народов.

Согласно египетской мифологии, богине Исиде ее собственный сын Гор отрубил голову. После этого Исиду изображали в виде статуи без головы. В древнеегипетских сказках, восходящих еще к III тысячелетию до н. э., о фараоне Хеопсе, строителе знаменитой пирамиды в Гизе, и его трех сыновьях есть упоминание о быке, которому отрубили голову и которого нужно было оживить с помощью волшебных заклинаний. Соединение отрубленной головы с телом с помощью волшебных трав, корней и прочих снадобий — чрезвычайно распространенный мотив в сказках и легендах всех времен и народов. В немецких сказках, например, выступает корень жизни (вместо целого дерева), который оживляет мертвых и приращивает голову обратно к телу.

Голова Горгоны

Голову, обитающую в потустороннем царстве или в подземном мире, древние греки называли головой Горгоны, или Медузы. Она, верили греки, находится не на востоке, а на крайнем западе, у конца земли, откуда приходит ночь и где расположен вход в подземный мир. Клубок извивающихся змей служит ей волосами, из широко раскрытого рта с острыми зубами торчат кабаньи клыки; взгляд широко открытых глаз неподвижен. Весь ее ужасный облик представлялся древним грекам застывшим, окаменевшим. Несмотря на этот ужасный образ, а может быть именно поэтому, голову Медузы помещали на городских стенах, на оружии, на амулетах. Ее изображение было вделано в щит богини утренней звезды Афины-девы. Эта «окаменевшая» голова и есть та отрубленная, скрытая в скале (камне), а значит, и окаменевшая вместе с ней голова. По существу, это то же воплощение небесного древа и лунного культа, выражением которого у египтян были дэд Осириса и обелиски, где скрывался умерший Осирис.

Когда сын бога Зевса Персей отсекал голову Медузы Горгоны, чей вид превращал все живое в камень, герою пришлось отвернуть лицо и рубить не глядя, чтобы не окаменеть самому. У Медузы Горгоны было серебряное туловище, медные когти и золотые крылья. Всю спину ее покрывали длинные космы из живых змей. Две самые большие змеи обвивались вокруг пояса чудовища.

Персей одержал победу над Горгоной с помощью богини Афины (утренней звезды), находившейся, естественно, на востоке. Следовательно, голова находилась в тот момент возле утренней звезды, то есть на востоке, там, где исчезает обычно умирающий лунный серп. Принести голову Медузы означает поэтому принести смерть. И Персей, как гласит греческий миф, отомстил царю Полидекту тем, что протянул голову Медузы навстречу царю и его приближенным, и каждый, кто ее увидел, превратился в камень.

Камень и сам может быть смертоносным, когда он становится невидимым в лучах солнца, то есть когда находится в потустороннем мире. В это время простые смертные не могут смотреть на предметы, воплощающие небесное древо (камень, скалу). Плутарх сообщает, что к статуе богини обыкновенно никто не притрагивается, когда же жрица снимает ее с подножия и выносит из храма, ни один человек не смеет на нее взглянуть, но все отворачиваются, ибо не только для людей страшен и непереносим вид богини, но даже деревья, мимо которых ее проносят, делаются бесплодны или же роняют плоды до срока…

Голова Медузы и животные

Если голова Медузы олицетворяет луну, скрывающуюся в камне, то чрезвычайно интересно установить, какие же животные, по верованиям древних греков, окружали голову Медузы или выходили из нее.

Очень часто окаменевшая голова Медузы украшена змеями. На сиракузских монетах голову Горгоны окружают дельфины, то есть рыбы. Следовательно, голову Горгоны окружают лунные змеи и лунные рыбы. Из пасти чудовища часто торчат кабаньи клыки — это уже третий символ лунного серпа. Согласно мифу, когда Персей отрубил Медузе голову, из ее тела появился сын бога Хрисаор с золотым мечом в руках. Судя по наименованию, Хрисаор олицетворяет новый лунный серп. Из крови Медузы появился и Пегас, крылатый солнечный конь, равнозначный небесному быку. Если бы в мифе вместо Пегаса фигурировали бык или баран, то древним грекам и это не показалось бы бессмысленным.

У жителей Маркизских островов до сих пор существуют такие же символы лунного серпа: в челюсти черепа предка они вставляют два изогнутых рога.

Человеческий череп с Маркизских островов, украшенный кабаньими клыками

В Афинах изображение головы Медузы находилось на каменной колонне, посвященной богине Афине. И это вполне правомерно, если следовать логике идеи умирающего месяца. Ведь там, куда удаляется и где умирает убывающий лунный серп, появляются звезды, как бы выходящие из солнечного света. Только смерть луны, голова которой вот-вот будет отрублена, вызывает воскресение звезд. Умирающая луна только тогда находится вблизи солнца, когда звезды, на фоне которых она оказывается, поднимаются над горизонтом.

Так и утреннюю звезду возрождает умирающая луна, когда ее голову отрубает топор: «…когда из темени его, рассеченного искусно медяною секирою Ифеста, Афина, исшед, воскликнула громким воплем»[216]Пиндар , 7 Олимпийская ода.
.

Следовательно, «отрубить голову» означает также зачать и родить. Обезглавливание было залогом появления не только новой луны, но и новой жизни вообще. Поэтому почти во всем мире был распространен обычай ставить на полях головы, надетые на шесты. Удобрение полей было тогда неизвестно, но если поля удобряли, то только рыбой. Если заболевал вождь или его жизни угрожала опасность, летели головы животных и людей. Они были как бы лекарством для вождя. По-видимому, если у него была мигрень, то головы рубили не считая.

Итак, всю сложную символику глубокой древности можно свести к понятиям: «голова и дерево», «голова и трава жизни», «голова и камень», «голова с кабаньими клыками», «змеи», «рыбы», «солнечные кони», «бычьи рога», «ножи». Это вновь и вновь повторяющееся в разных формах — в зависимости от расовой принадлежности, территории и уровня культуры — единое представление о связи небесного древа с трехдневным отсутствием луны, ушедшей в потусторонний мир, а затем возрождающейся к новой жизни. На одной римской гемме изображено дерево, усыпанное не золотыми яблоками, а человеческими головами — масками Вакха. Голову греческого бога возрождения Диониса в виде маски часто помещали на столбах.

Римское дерево с человеческими головами на нем (вакхические маски)

И в христианском искусстве мы часто встречаем помещенную в центре креста одну лишь голову Иисуса, без туловища. Это ли не свидетельство живучести образов, складывавшихся в глубокой древности.

Золотой крест из Ломбардии с изображением головы Христа

Не только умершим отрубали головы. Не только охотились за головами как за символами защиты и спасения, которые ставили на шестах у жилищ и на полях. Сотням тысяч людей отрубали головы, принося их в жертву богам. Ученые подсчитали, что ацтеки приносили в жертву от двадцати до пятидесяти тысяч военнопленных в год, не говоря о тех, кто добровольно жертвовал свою голову в дни больших празднеств.

У ацтеков царство мертвых символизировал человеческий череп, окрашенный кровью. Мертвые головы с оскаленными зубами производили жуткое впечатление. А на место головы в труп втыкали два кремневых ножа, имитировавшие лунные серпы. На одном только помосте для человеческих черепов, сделанном ацтеками, — возможно, они строили подобие небесного древа — археологи насчитали сто тридцать тысяч черепов. Число обезглавленных при культовых жертвоприношениях на протяжении многих тысячелетий никак не меньше ста миллионов. И эта цифра скорее занижена, нежели завышена. Такую власть имела над людьми вера в связь потустороннего мира с человеческой головой.

Конечно, массовое обезглавливание было не только жертвоприношением божеству загробного мира. Думать так было бы слишком упрощенно. Обезглавливание было скорее целенаправленным действием, призванным стимулировать новую жизнь, плодородие, изобилие еды. Обезглавливание было, собственно говоря, капиталовложением. Чтобы получить хороший урожай, в наше время на поля вывозят навоз или искусственные удобрения. В глубокой древности считали, что чем больше отрубленных голов, тем плодороднее будут поля и деревья. Жертв убивали и иными способами — сдирали с них кожу, сажали на кол, душили.

В одной шведской саге говорится о смерти короля Дональда, который был умерщвлен народом, так как в годы его правления случались неурожаи. Возможно, шведы считали своего короля богом, а если не богом, то уж, конечно, его представителем на земле. А значит, чтобы кончились неурожаи и настала новая жизнь, король должен был умереть.

Можно было бы считать эти действия чисто магическими, колдовскими, но это не отражает истинную суть мыслей, обращенных в основном к небу. Слишком ясно видна здесь связь с небесными явлениями. Скорее эти действия можно расценивать как подражание небесным процессам. Это и желание повторить на земле то, что происходит на небе, и одновременно первый, очень робкий шаг, правда еще сильно окрашенный религиозными представлениями, к познанию законов природы, и стремление воздействовать на нее с помощью имитации тех средств, которыми она сама пользуется.

Разрубленные

По мере развития представлений о лунном божестве оно стало казаться людям не одной головой, а живым существом, имеющим тело и конечности. На пути в потусторонний мир оно не только подвергалось обезглавливанию, но его еще и разрубали на несколько частей.

Египтяне знали, что их бог Осирис был убит и разрублен на части своим братом Сетом. Исиде удалось, однако, собрать вместе части тела божественного супруга и затем оживить его. В одной из областей древнего Египта небесный бык так и назывался: «разрубленный».

О боге, разрубленном на куски в период превращения полной луны в новый месяц (то есть в период отсутствия луны), египетская легенда сообщала, что он был разрублен на четырнадцать частей (то есть дней). Лунный серп в его последней стадии (нож, меч) получил истолкование как нога, ключица, ребро, кость божества. При траурных церемониях в честь Осириса, небесного быка и владыки умерших, украшения в виде лунных серпов из глины также назывались ногой и костью Осириса. И обелиски, воздвигнутые в честь Осириса, именовали камнями, хранящими ногу божества, которая одновременно была и реликвией Осириса, и символом лунного серпа. Таков знаменитый обелиск в Эдфу, хранитель божественной ноги Осириса. Что касается другого лунного бога, Хонсу, то египтянам было известно, что «его тайный образ скрывается в обелиске». Это все та же луна, укрывшаяся в дереве или камне.

Это несколько иное толкование обращения лунного диска, породившее и несколько иной культ мертвых. Он, вероятно, ненамного моложе культа головы — во всяком случае на берегах Нила он появился в доисторический период, — но его следы сохранились до сих пор.

Чтобы оказать на земле содействие скорейшему воскресению умерших в загробном мире, надо было теперь как можно быстрее превратить их в кости (как луна перед воскресением превращается в ребро или ключицу), то есть нужно было не просто обезглавить умершего, но и очистить его скелет от мяса. В этих культовых обрядах снова проявляется тесная связь отдаленных друг от друга районов земли, где от скелетов отделяли мясо.

Повсюду, в том числе и на территории Европы, археологи обнаружили следы подобных захоронений. Аккуратно сложенные кости — свидетельство того, что это были действительно культовые обряды, а не примитивный каннибализм. К захоронениям такого рода относятся и двухстепенные захоронения. На первой ступени тело сгнивало, на второй — окончательно погребали кости умершего, очищенные от мяса и тщательно сложенные.

Возможно, именно этот способ погребения и натолкнул людей на мысль о том, что чем оставлять мясо разлагаться, лучше употребить его в пищу. Каннибализм, получивший распространение во всем мире, появился не на самых ранних ступенях человеческого общества, а позднее как результат развития религиозных представлений, связанных с луной и истолкованием ее превращений. Можно предположить, что эти представления были уже у неандертальца.

Первобытный человек вообще поедал мясо своих вождей, родителей, старейшин. Толкавшие его на это причины соответствовали, наверное, различным ступеням его религиозного развития. Трудно сказать, было ли наиболее древним стимулом желание приобрести ум, силу, хитрость, дух умершего, съедая его мясо. Но для такого побуждения уже должна была существовать вера в душу. Более правильно предположить, что культовому каннибализму предшествовало совершенно конкретное представление о том, что луна в небе пожирается. Даже сейчас у осетин сохранилось поверье, что луна исчезает потому, что ее пожирают.

Это и есть «божественное пиршество». Апокалипсис Иоанна в Новом завете гласит: «И увидел я одного ангела, стоящего на солнце; и он воскликнул громким голосом, говоря всем птицам, летающим по средине неба: летите, собирайтесь на великую вечерю божию, чтобы пожрать трупы царей… трупы коней и сидящих на них, трупы всех свободных, рабов, и малых и великих»[217]Откровение Иоанна 19, 17–18.
. Здесь в «великой вечери божьей» приглашают принять участие не людей, а птиц, но важно, что в тексте христианского пророчества явственно проступают архаические черты.

Древние греки представляли себе умирающего и воскресающего бога Диониса-Загрея ребенком с рогами. Как любимый сын бога Зевса он восседал рядом с богом-отцом на небесном троне. Дионис, разрубленный титанами, был превращен в козленка, а затем в быка, быком попал в руки своих врагов и был растерзан. Женщины Греции, особенно фракийские менады[218]Менады , или вакханки — спутницы бога плодородия и вина Диониса, непременные участницы вакхических процессий.
, украшавшие головы рогами, в культовых обрядах подражали судьбе, постигшей Диониса; они разрывали на куски живых козлят, быков и, по-видимому, людей. Мясо козлят и быков, которое считалось телом самого Диониса, они тут же поедали сырым. Нечто подобное происходило и во время религиозных торжеств в честь Вакха: участники праздника Омофагий пожирали окровавленные внутренности принесенных в жертву козлят. Очевидно, и в этом культе некогда практиковались человеческие жертвоприношения[219]См. Геродот , IV, 94–95.
.

Мумия Осириса, выпустившая 28 колосьев

Между тем уже Овидий и Вергилий, да, наверное, и не только они, не понимали, почему Орфей был разорван «матерями киконскими» (киконы — фригийское племя).

Впоследствии вместо человеческого мяса в качестве жертвы богам стали поедать священных животных: быков, баранов, рыб. Скорее всего, культовый каннибализм и поедание жертвенных животных долгое время сосуществовали. Во многих странах Европы до нашего времени сохранился обычай поедать священную рыбу в дни солнцестояний, то есть когда наступает переход к новому времени года, и в день смерти Иисуса Христа.

Торжество бога

Представление о луне как о божестве обезглавливаемом, разрубаемом, приносимом в жертву, пожираемом было, очевидно, самым древним в повсеместно распространенном культе мертвых, воскресающих в загробной жизни. Со временем, когда люди поняли, что из смерти каждого зерна возникает новая жизнь, такое представление усложнилось многочисленными понятиями, связанными с земледельческими работами. Это отразилось в более поздних обрядах в честь Осириса, в так называемом празднике Хойяка. В день погребения Осириса в пещере под деревом Ишед тело Осириса клали на носилки из ветвей сикоморы. На гробнице Осириса в храме на острове Филэ начертана надпись: «Его мать Нут (небо) — сикомора, которая защищает его, и душа его должна обновиться в ветвях ее».

Возвращение умершего в новую жизнь вне зависимости от того, где и как почитался лунный бог, — это повсеместно торжество все той же луны, вырвавшейся из власти тьмы, торжество Осириса, Аписа, золотого тельца, священного барана (ягненка) и т. д. Из «ноги» бога луны Тота выходит он, подобно тому как бог вышел из «камней». И даже огненная смерть на «вертеле», как древние греки называли обелиск, не может ему помешать. Он — помазанник и остается победителем над всеми звездными силами, которые «дают знамения, сохраняют жизнь и уничтожают ее по своему соизволению».

Так выглядела египетская лунная религия вплоть до поздних времен, когда в Египте уже господствовали греки.

И все это время страдания лунного божества на земле не имели предела. Из века в век, из тысячелетия в тысячелетие умирание луны на небесном древе сопровождалось воплями тех, кого во имя умирающего божества мучали, сажали на кол, пронзали копьем, вешали… Страшный отзвук этих стенаний оживает в душах людей, когда они думают о том, кто был распят на Голгофе во искупление грехов миллионов людей.

Смерть на колу

Луна, могила которой находится в небесном древе, несомненно наводила на мысль об использовании дерева как орудия смерти. Сажали на кол, правда, не во всех странах, но у народов Ближнего Востока и Европы этот способ умерщвления применялся. В кодексе вавилонского царя Хаммурапи (XVIII век до н. э.) он назван уже просто как один из видов казни уголовных преступников. Ассирийцы, пользовавшиеся всеми видами казни, производившимися в подражание смерти луны (сооружение столбов из отрубленных человеческих голов, сдирание кожи с живых людей, разрубание их тел на части и т. д.), сажали также и на кол. В надписи царя Тиглатпаласара I (XII–XI века до н. э.), оповещающей о подавлении восстания непокорных вождей, говорится: «Их кожей я покрыл столб; нескольких из них я прибил к стене; и остальных поставил на колах вокруг столба». Итак: столб, обитый человеческой кожей, а вокруг — колы с посаженными на них людьми. За два века до этого ассирийцы, покорив царство Митанни в Северном Двуречье, посадили на кол всех захваченных ими сторонников последнего царя страны Митанни — Тушратты. Семьсот лет спустя ассирийцы, достигшие вершины могущества и прошедшие огнем и мечом от берегов Тигра до Палестины, продолжали сажать побежденных ими людей на кол.

Посаженные на кол (старинная гравюра на дереве)

У филистимлян, пришедших, по-видимому, из Европы на восток, в страну Ханаан, которую наименовали Палестиной, также существовал обычай сажать людей на кол. Известно, что Саул, первый израильский царь (XI век до н. э.), и его трое сыновей были либо обезглавлены, либо посажены на кол, либо, по сообщению Иосифа Флавия, распяты филистимлянами. Кости их израильтяне позже погребли под священным деревом.

Археологи установили, что и у древних германцев существовал обычай сажать на кол. В торфяниковых болотах обнаружены хорошо сохранившиеся трупы, проткнутые насквозь острым колом. Так был казнен датский король-братоубийца Абель.

Так же поступали древние кельты (галлы) и бритты. У них этот вид смерти носил характер жертвоприношения, так как они еще долго после начала писаной истории приносили человеческие жертвы. Так была убита красивая женщина благородного происхождения, которой в тело вогнали острые колышки.

Пронзенные копьем

Кол похож на копье. Вместо того чтобы сажать на кол, людей стали протыкать копьем.

У австралийцев племени аранда есть предание о том, что убывающая луна была в конце концов проткнута копьем (надета на него), а затем поджарена на костре и съедена. От нее осталась только ключица, которую бросили в озеро. И из этой косточки рождается дитя старой луны — новая луна.

Во времена императора Тиберия (чьим современником, согласно евангельской традиции, был Иисус Христос) на греческом острове Саламине в месяц афродисий жертву заставляли трижды обегать вокруг алтаря, затем тут же пронзали копьем, а труп сжигали.

Геты, жившие в придунайских областях, веря в бессмертие, ожидающее их за гробом, время от времени отправляли к своему божеству специальных вестников с просьбами и пожеланиями соплеменников. За пятьсот лет до нашей эры геты выбирали достойнейших послов, бросая избранников на подставленные снизу копья. Тех, кто был только ранен, считали людьми недостойными. Мгновенная смерть на копье считалась свидетельством того, что этот вестник угоден божеству. Владыкой загробного мира у гетов считался Залмоксис, о котором рассказывали, что он раньше жил на земле, был ничтожным рабом, а затем достиг богатства и почета и устроил себе подземное обиталище, где скрывался три года (уже не три дня!). Почитатели оплакивали его, пока он не возвратился.

Германское племя семнонов, священная роща которого, вероятно, находилась где-то вблизи реки Хафеля (северо-западнее Берлина), во время главного праздника совершало человеческое жертвоприношение. Жертву вешали и пронзали копьем. Ученые полагают, что это жертвоприношение было добровольным и что приносил себя в жертву представитель жреческо-царского рода — земное подобие бога Óдина, — следовавший примеру божества. Старый мотив расчленения на куски играл, по-видимому, какую-то роль. Очевидно, жертву в полном вооружении сначала подвешивали на дерево, а затем пронзали копьем: «…кровавый меч извлечен из одежды твоей… копье тебе в сердце ударило»[220]Старшая Эдда, Гренландские речи Атли, 24.
.

Священная пика

От копья, которым был пронзен повешенный на дереве добровольный представитель бога Óдина на земле, один шаг до священной пики, играющей большую роль в обряде крещения и посвящения в культе фригийско-малоазийской матери богов Кибелы. Подлежащий крещению новообращенный (или жрец, принимавший крещение за всех верующих) спускался в яму, прикрытую досками с пробитыми в них отверстиями. На доски ставили быка, украшенного золотыми лентами, и пронзали его священной пикой. Лившаяся из ран животного кровь струилась на человека в яме, пропитывала его одежду и волосы, заливала лицо и руки. Через помазание кровью священного животного человек очищался для новой жизни и считался приобщенным к божеству. Это, по существу, было точным воспроизведением процесса, происходившего на небесах, где у небесного древа умирает лунный бык. Его смерть даровала крестящемуся воскресение, когда кровь быка попадала ему на тело и особенно на голову.

Итак, кровь лунного быка, пронзенного пикой, капала через бревна в крестильную яму. У некоторых примитивных народов до нашего времени существуют жертвенные ямы, в которые с кольев стекает кровь.

Священное копье, известное и германскому племени семнонов и фригийцам Малой Азии, заслуживает особого внимания, если вспомнить о распятом на Голгофе, которому нельзя было переломать кости. Но только в Евангелии от Иоанна, появившемся позднее остальных, содержится упоминание о копье: «Но, придя к Иисусу, как увидели его уже умершим, не перебили у него голеней; но один из воинов копьем пронзил ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода… Ибо сие произошло, да сбудется Писание: „кость его да не сокрушится“»[221]Евангелие от Иоанна 19, 33–37.
. В другом месте священного писания говорится: «…воззрят на того, которого пронзили»[222]Книга пророка Захарии 12, 10.
.

В иудейских легендах, кроме того, сказано, что этот пронзенный копьем (как и северный бог-спаситель Óдин) мессия должен умереть у райского дерева. Из этих же легенд явствует, что спустя тысячу лет после грехопадения Авраам подобрал злосчастное дерево познания, вырванное и брошенное богом на ограду рая, и посадил его в своем саду. Как только Авраам это сделал, голос ему возвестил, что это и есть то дерево, на котором будет распят спаситель.

 

Повешенный бог

Удушенные

В Эритрее (Африка) рассказывают весьма любопытную древнюю легенду. Дожди перестали увлажнять землю, и все начало погибать — растения, животные, люди… На земле воцарились голод и жажда. И тогда царскую дочь привели к священному дереву и задушили под его сенью (по другому варианту, живой закопали в землю). И дерево стало расти и тянулось вверх, пока его крона не коснулась небосвода. В тот же миг крона превратилась в змею, которая сразу же ниспослала на истомленную зноем землю обильный дождь. С тех пор у древних племен, населявших Эритрею, вошло в обычай при продолжительной засухе приносить в жертву под деревом маленькую девочку.

Если отбросить широко известный мотив превращения дерева в змею, то остается представление о том, что с появлением лунного серпа на дереве или над ним начинается новая жизнь. Человек и животные могут снова пить воду, повсюду начинает расти новая пища. Однако этому повороту к лучшему должна предшествовать гибель царской дочери, которую заживо погребали либо удушали под деревом. Пусть читателя не удивляет, что здесь в жертву приносят ребенка женского пола. Мужские и женские воплощения луны сменяли друг друга в лунных культах и религиях многих народов или сосуществовали рядом.

Человеческие жертвоприношения, часто сопровождавшие погребение царей, совершались по различным мотивам. Когда умирал царь, главной причиной жертвоприношений, несомненно, было желание отправить вместе с ним в загробный мир придворных наложниц, слуг и стражу. У древних шумеров для этого, очевидно, пользовались ядом. Но нередко — например, на Новой Гвинее, на Гебридских, Соломоновых островах и островах Фиджи — при погребении мужа удушали супругу умершего и хоронили в одной с ним могиле.

Египетские фараоны, в глубокой древности приносившие в жертву на могиле Осириса людей с рыжими волосами или с красной кожей (красный во многих древних культах мертвых считался цветом крови, цветом жизни), руководствовались прежде всего представлением о том, что убийство таких людей ведет к воскрешению Осириса. Эту же цель преследовали и мнимые человеческие жертвоприношения, которые еще в последних веках до нашей эры инсценировались при погребении царей или знатных вельмож. При этом имитировался древнейший обряд удушения жертвы.

Удушение жертвы — один из последних, а может, и последний способ ритуального убийства. Остальные способы стали применяться при казни преступников. Известно из древних заклинаний вавилонян, что барана, приносимого в жертву богам, следовало удушить. А у племени майя на Юкатане повесившегося человека считали «погрузившимся в великолепие». Согласно верованиям майя, богиня виселицы сопровождала удавленника в царство радости.

Чудо

«К Зевсу, повелителю недр земных, к гостеприимному господину усопших, приходим мы, держа в руках ветви мольбы! Мы — нашедшие в петле свою смерть», — писал греческий поэт Эсхил в V веке до н. э. В это время в греческом мифотворчестве расцветает тема трагических героинь (связанных с культом луны), которые заканчивают жизнь в петле, вися на дереве. Имена героинь, принявших подобную смерть, свидетельствуют о том, что речь шла об умирающей луне в образе женщины. Древние греки почитали богиню виселицы, которая сама повесилась. В древности она звалась Кондилеатис, что означало «Душительница света» или «Та, у которой удушили свет». Несколько позже, когда забылся истинный смысл толкования этого имени, богиню стали называть просто Повешенная. Ее всегда связывали с образом луны. Из женщин-самоубийц греческой мифологии, покончивших с жизнью при помощи петли, можно назвать Ариадну, Елену, Эригону. Подобная судьба была предопределена и для богинь утренних звезд, провожавших умирающую луну в потусторонний мир. Ариадна повесилась, будучи не в силах пережить обман Тесея, который покинул ее на произвол судьбы. Елена добровольно простилась с жизнью, повесившись на дереве. Не случайно у жителей острова Родос было святилище «Елены древесной». Узнав о смерти Икара, убитая горем Елена повесилась у его могилы. Согласно мифу, после смерти она была перенесена на звездное небо. С культом Диониса связан страшный рассказ о массовом безумии, когда впавшие в религиозное неистовство афинские девы повесились все вместе.

Дальнейшее развитие религиозного культа привело к тому, что у многих народов жены следовали за своими умершими мужьями, кончая на их могилах самоубийством в петле. Затем появилась греческая легенда, рассказывавшая о том, что тело повесившейся героини исчезло из петли. Ведь и луна, висящая на небе, исчезает. Согласно мифам, тело повешенного часто не оказывается в петле, когда его собираются вынуть. Так, у алтаря Артемиды вместо тела умершей появляется резное изображение повесившейся жертвы, скорее всего деревянный столб.

В таком виде в греческой мифологии происходит знакомое уже нам превращение луны в дерево, змеи — в жезл, Осириса — в столб. Тело повешенной исчезает, вместо него в святилище Артемиды появляется резное изображение умершей. Это уже не прежняя прямолинейная, доступная пониманию символика. Все сильнее стремление внести элемент чуда в объяснение небесных явлений. Примером может служить и евангельский эпизод с исчезновением тела распятого после его погребения: когда отодвинули камень, закрывавший вход в могилу, она оказалась пустой.

Так вокруг одного события возникает великое множество различных версий и толкований. Каждый, кто, затаив дыхание, выслушивал рассказ, передавал его дальше уже значительно приукрашенным.

Данные археологии

На острове Готланд в Балтийском море археологи обнаружили каменную плиту с рисунками. Сюжетом их было жертвоприношение через повешение. Мужчина, приготовившийся к смерти, стоит слева у двух деревьев. На шею его наброшена петля, в руках он держит щит. Совершенно очевидно, что это не преступник, а весьма достойный человек, который добровольно согласился принять смерть. Оба дерева согнуты так, что образуют некое подобие креста. Справа изображены четыре вооруженных воина, а между ними и жертвой у алтаря — две фигуры, либо слуги, либо жрецы. Как только веревки, удерживающие деревья, будут отпущены, они разогнутся и примут первоначальное положение. В тот же миг петля на шее жертвы затянется и его тело будет вздернуто вверх. Смерть наступит мгновенно.

Жертвоприношение через повешение в Северной Европе, (изображение на камне с о-ва Готланд)

Исследование погребений, обнаруженных археологами в торфяниках на севере Европы, показывает, что значительное число погребенных приняло смерть через повешение. Правда, был найден труп мужчины с размозженным затылком, но ученые установили, что сначала он был задушен. Рядом с его останками лежали кости грудного младенца.

Труп из Толлунда (Дания, I в. н. э.). Обнаженный мужчина, опоясанный кожаным ремнем, с веревкой на шее, был, очевидно, удавлен (или повешен) согласно религиозному ритуалу

Однако самое сильное впечатление производит труп, обнаруженный в торфянике в Толлунде на территории Дании. Это погребение открыто только в 1948 году. Лицо повешенного (или просто удавленного) мужчины сохранилось удивительно хорошо. С трудом можно себе представить, что он умер во времена Иисуса или немного позже. Петля, послужившая орудием умерщвления, обвивала шею трупа. Лицо умершего сохранило свою характерность: нос с горбинкой, волевой рот. Даже морщины вокруг глаз и на лбу хорошо видны. Медицинская экспертиза, произведенная примерно через тысячу восемьсот лет после смерти этого человека, установила даже, что он ел в последние двенадцать часов жизни. Нет никаких указаний на то, что покойник был преступником, очевидно, он принял смерть добровольно. По внешности судя, это мог быть один из ранних христиан Северной Европы.

Песнь всевышнего

Так начинается в Старшей Эдде одна из песен Óдина, посвященных северным богам. Это песнь всевышнего, который рассказывает в ней о себе. Девять ночей висел он на дереве! Число «девять» здесь не только число дней старой недели трехнедельного лунного месяца, насчитывавшего двадцать семь дней. В данном случае цифра «девять» показывает время смерти и зарождения новой жизни на дереве. Ведь при смене лунного месяца луна умирает в течение трех дней, три дня она как бы находится в потустороннем мире, в аду, и три дня возрождается.

Создается впечатление, что песня эта рассказывает о последних часах распятого на Голгофе, только энергично и коротко, в нескольких словах. Далее Óдин делает глоток из таинственного кубка (котелка) и чувствует прилив жизненных сил:

Óдин, после того как испил горький кубок, осушил котелок (миску), растет и возрождается вновь (подобно луне). Он дает древу крепкие прутья, могучие прутья, которые окрашены его кровью. Подобием этих обагренных божественной кровью прутьев являются руны. Óдин побывал в потустороннем мире, у начала мира; туда он скрылся, оттуда он появился.

Óдин и Вóтан — два имени одного божества; к нему же относятся и многие другие наименования. Он известен и как бог-вешатель, Владыка виселицы, Повешенный[226]Старшая Эдда, Речи Высокого, 145.
.

В английском языке до сих пор сохранилось слово «gallowtree», означающее буквально «дерево-виселица». Готы, как и англосаксы, первоначально воспринимали крест христианского спасителя как виселицу. Они верили в повешенного бога и ни в коей мере не считали его смерть позорной. То же можно сказать и о семнонах, которые также не видели позора в смерти через повешение, ибо у этого наиболее древнего и уважаемого из всех племен свевов[227]Свевы — собирательное название группы родственных древнегерманских племен.
сохранились предания о добровольном удушении в честь Óдина лучших и знатнейших лиц из царского рода, а также о добровольной жертве, принесенной самим богом. Свевам было известно и копье, которое пронзило тело повешенного. Кроме того, как у всех германских племен, у свевов практиковалось жертвоприношение ягнят; они же почитали Óдина в образе рыбы и змеи.

Ничто так не облегчило принятие германскими племенами христианства, как легенда о распятом на Голгофе богочеловеке. Ведь о том, что бог воскреснет и вновь начнет расти, им было известно гораздо больше, чем верующим в Иерусалиме. Древние германцы знали и о животворном кубке, который распятый бог должен был осушить, чтобы воскреснуть, и до IX века н. э., несмотря на строжайший запрет, старались шумом и криками помочь господину Луне, которому угрожал мрак.

Германским племенам было понятно и смятение, которое охватило жителей Иерусалима, когда в день распятия Христа наступило лунное затмение. Это событие нашло отражение в отрывке Евангелия от Петра, не вошедшем в Новый завет. «Собрались вместе книжники, и фарисеи, и старейшины и услышали: весь народ шумит, и бьет себя в грудь, и кричит: „Если его смерть вызвала столь неслыханное знамение, то видите, каким он был праведником“».

Ничто из того, что преподносилось народам всей Европы под видом исторического факта, происшедшего в Иерусалиме, не было для них новым. Если бы проповедники христианства, пришедшие с юга, не захотели отнять у европейских племен священные деревья и столбы, на которых, согласно их вере, умирал и воскресал бог, и заменить их крестом, который вовсе не был крестом, то их путь к учению Христа был бы еще короче.

Ибо человек склонен верить тому, что он хорошо знает.

Ветхий завет

Германским и кельтским племенам оставалось непонятным, почему повешенный должен быть проклят перед богом, как это, по-видимому, значительно позже было написано в Пятой книге Моисеевой. Так же неясна была и сама процедура казни, ибо в Мишне сказано: «Как его повесили? Воткнули столб в землю, а снаружи торчал кусок дерева… Колышек торчал из столба около головы, и обе руки были связаны одна с другой, и так повесили его». Ни распятия, ни гвоздей, ни распростертых рук. Но он был мертв или почти мертв, до того как его повесили: прежде его побили камнями. Того, кого побивали камнями, обязательно должны были повесить. Нет нужды объяснять, почему.

Будь Иисус из Назарета казнен по иудейским обычаям, новое святое учение не дошло бы до сердца германцев. Ибо у них не было обычая побивать камнями. Их бог принимал другую казнь. Его обезглавливали или пронзали копьем, прежде чем повесить на столб. В текстах Торы встречается упоминание о человеке, которому на камне перебили позвоночник, но и в него не кидали камнями. Зато германцам была бы понятна смерть сына царя Давида Авессалома: он ехал верхом на муле; когда мул вбежал с ним под ветви большого дуба, Авессалом запутался волосами в ветвях и повис. Он висел там довольно долго, пока Иоав[228]Иоав — полководец царя Давида, упоминаемый в Библии.
не взял в руки три стрелы и не вонзил «в сердце Авессалома, который был еще жив на дубе». Тогда затрубил Иоав в трубу. «И взяли Авессалома, и бросили его в лесу в глубокую яму (по всей вероятности, под дуб. — Э. Ц.), и наметали над ним огромную кучу камней. И все израильтяне разбежались, каждый в шатер свой… Авессалом еще при жизни своей взял и поставил себе памятник…»[229]Вторая книга Царств 18, 9–18.
.

Более понятными для германцев могли быть события, относившиеся еще к XII веку до н. э. и описанные в книге Иисуса Навина. Там идет речь о том, как надлежит вешать богов и земных царей: «Не бойтесь и не ужасайтесь; будьте тверды и мужественны… и поразил их Иисус, и убил их [пятерых царей], и повесил их на пяти деревах; и висели они на деревах до вечера. При захождении солнца приказал Иисус, и сняли их с дерев, и бросили их в пещеру, в которой они скрывались, и привалили большие камни к отверстию пещеры, которые там даже до сего дня»[230]Книга Иисуса Навина 10, 25–27.
.

 

Ларец бога

Скорлупа

В силу привычки людям трудно отказаться от укоренившихся понятий и представлений, когда в их жизнь входит нечто новое. В этом можно убедиться на бесчисленных примерах. Нередко современные технические новинки облекаются в формы, которые раньше использовались для совершенно иных целей. Первые электрические светильники, например, имели вид масляных и керосиновых ламп.

Подобные примеры объясняют, почему история развития форм — одно из главных вспомогательных средств, которыми пользуется археология при изучении далекого прошлого. Изучение современных форм нередко дает возможность воспроизвести формы начальные, переходные, новые заимствования, культурные связи, даты и многое другое. Это удается тем лучше, чем дальше отстоит изучаемое от современности, чем оно ближе к тем временам, когда люди были более консервативны. Способность человека быстро отказываться от традиционных форм и создавать формы новые развивается чрезвычайно медленно в процессе культурного прогресса. То же можно сказать о взглядах, культовых обычаях и нравах людей.

Египетская кружка с изображением Осириса

Это введение должно пояснить, почему черепа обезглавленных врагов использовались в качестве посуды. Несомненно, что сначала определенную роль играла потребность в сосудах для черпания и хранения воды. Такие сосуды дала людям природа в виде скорлупы больших яиц. Жители Африки уже в ранний период каменного века использовали для этой цели страусовые яйца, очень вместительные и имевшие твердую скорлупу.

Из этих яиц и из яиц других птиц, а также змей, на свет появлялись птенцы и маленькие змейки. Повсюду, где люди находили яйца, со временем появлялись новые существа. Этим объясняется верование египтян в то, что бог возник из яйца, лежавшего в болоте. Греки считали, что Леда снесла яйцо, из которого появились Елена и двое близнецов. Здесь проявляются связи земного и небесного начал: полная луна также воспринималась древними людьми как яйцо, которое исчезало и снова появлялось и из которого выходили живые существа. Еще одно учение о воскресении! В доисторическую эпоху у нубийцев был обычай класть яйцо в могилу умершего. Значительно позже египтяне вкладывали яйцо во внутренний гроб, где лежала мумия.

Доисторический глиняный сосуд, найденный в Испании, с изображением оленя с рогами в виде дерева

Египетские жрецы считали серьезным преступлением не только попытку съесть яйцо, но даже разбить его. В пасхальных обрядах современной Европы яйцо связано с пасхальным, или лунным, зайцем. В иудейскую и западнохристианскую пасхальную ночь на небе сияет полная луна, напоминающая яйцо. Часто и самого Иисуса Христа изображают в овале, имеющем форму яйца, причем голову Иисуса окружает нимб яйцевидной формы.

К христианским пасхальным обрядам принадлежит освящение веток растений (вербы и др.). Ветки, считающиеся ветвями небесного древа, закапывали в землю вместе с пасхальными яйцами или их скорлупой, что должно было придать почве плодородие. Однако первоначально этот обряд связывали только с небесными явлениями. Поэтому на священное яйцо было наложено табу. Его нельзя было разбивать, и человеку пришлось искать новую посуду для питья.

Яйцевидные сосуды

Со временем люди научились изготовлять из ила и глины сосуды, по форме напоминавшие яичную скорлупу. Их высушивали на солнце, пока они не затвердевали, а затем обжигали. Такие весьма неустойчивые сосуды, лишенные ручек (что говорит о их происхождении от яйца), были найдены в древнейших культурных слоях на огромном пространстве от Северной Европы до Африки и Азии.

Чтобы придать устойчивость яйцевидным сосудам, человек придумал для них подставки — треножники, но не попытался изменить форму посуды. Яйцевидная глиняная посуда изготовлялась для культовых целей еще долго после того, как в домашний обиход прочно вошли устойчивые сосуды, близкие по форме современным кружкам и стаканам.

По аналогии с яйцом теперь и глиняная посуда считалась священной. Еще в древней Греции запрещалось принимать пищу или пить из сосудов, не освященных жрецами. Одновременно возникла связь между глиняным сосудом и человеческим черепом. В гончарных мастерских греки помещали над печью изображение головы Горгоны.

Естественно, что жители Южного полушария, глубоко впитавшие лунную религию, культуры черепа, яйца и посуды, представляли себе луну, плоский серп которой сверкал на небе, в виде чаши, миски или другого сосуда, чью роль когда-то выполняла яичная скорлупа. Так как луна меняет свою форму, то она представлялась им то в виде полной чаши, то пустой. Германцы очень долго верили, что чаша наполняется медом. Жители Индии говорили о Соме — чаше богов, которую опустошают и наполняют вновь.

Некоторые пророки Израиля говорили о чаше скорби и страданий, которую приходится испить[231]Книга пророка Ездры 23, 32–33.
. Ибо когда луна-чаша появляется на небе в форме серпа, то ее смертный час близок. Поэтому, когда Иисус Христос был схвачен римскими воинами в Гефсиманском саду, он вознес такую молитву: «Отче мой! Если возможно, да минует меня чаша сия; впрочем не как я хочу, но как Ты»[232]Евангелие от Матфея 26, 39.
.

Блюдо, сосуд, чаша святого Грааля по своей форме имели сходство с рогом быка. Рог до сих пор почитается и даже используется на пиршествах.

Но луна походила не только на рог и блюдо, но также и на отрубленную человеческую голову. Не было ничего более естественного, чем превратить человеческую голову в сосуд для питья.

Чаши-черепа

Как сделать из человеческого черепа чашу? Геродот в V веке до н. э. так описывал обычаи скифов придунайских и причерноморских областей: «…С головами врагов, не всех, впрочем, но ненавистнейших, скифы обращаются так: все они отпиливают ту часть головы, что пониже бровей, и потом вычищают череп изнутри; если скиф — человек бедный, он только обтягивает череп снаружи сырой бычьей кожей и в таком виде пользуется им; если он богат, то, обтянувши череп кожей, покрывает его внутри золотом и употребляет вместо чаши»[233]Геродот , IV, 65.
. Эти обычаи, смягченные уже в соответствии с условиями V века до н. э., поражают тем, что и богатые, и бедные обтягивали бычьей кожей черепа, применявшиеся для питья. Это показывает, что и человеческий череп тесно ассоциировался в представлениях людей с лунным диском, имеющим рога. Подобного рода позолоченные и посеребренные чаши часто встречались в Европе. Ими пользовались не только северные германцы, но и лангобарды.

Кувшин фараона Тутмоса III (XV в. до н. э.) с изображением миррового дерева и креста жизни

Даже черепа христианских святых зачастую превращали в чаши. В Африке еще и сейчас некоторые племена используют для этой цели черепа своих врагов. В Латинской Америке у ацтеков чаши-черепа с инкрустированными глазами еще в позднее средневековье были символом смерти. В Европе в это время уже давно возникло мистическое представление о том, что олицетворением смерти может быть не только отрезанная голова, но и прядь волос с головы убитого.

Творение

В последующие эпохи чаши-черепа уступили место глиняным сосудам с изображением лица или черепа, свидетельствующим о связи жизни и смерти. Археологи повсюду находят такие глиняные урны, предназначавшиеся в основном для хранения останков умерших. Вместо отрезанных человеческих голов, которые раньше закапывали под священным деревом или вешали на него, теперь для этой цели употребляли чаши и священные сосуды из глины и других материалов. Но они по-прежнему оставались символом новой жизни, подобно яйцу и человеческому черепу.

Так как сосуды изготавливались теперь из глины, то возникло представление, что и люди созданы из подобного материала. Опять происходит изменение первоначального мотива: от формы сосуда к материалу, из которого сделан сосуд. Теперь божество стало гончаром: «И создал господь бог человека из праха земного»[234]Бытие 2, 7.
. Полное соответствие новому представлению мы находим у Павла: «Не властен ли горшечник над глиною, чтобы из той же смеси сделать один сосуд для почетного употребления, а другой для низкого?»[235]Послание к римлянам 9, 21.
.

Из сосудов, а не из земли и глины рождалась новая жизнь. Теперь сосуд часто уподобляли материнской утробе. Но сосуд и тут играл свою роль. Грек Пиндар говорит об этом так: «Она же (Эвадна), красно-багряный пояс и урну сребряную низложив в густом кустарнике, родила боговидного младенца»[236]Пиндар , 6 Олимпийская ода.
.

Плутарх рассказывает об одном священном сосуде, существовавшем при Иисусе: 19 атира они (египтяне) спускаются вниз, к морю. Сопровождающие их люди и жрецы несут священную корзину, в которой находится золотой сосуд. Сосуд они наполняют питьевой водой. Все кругом восклицают, что найден Осирис. Потом они смешивают с этой водой плодородную землю, добавляют ароматические травы и драгоценные специи и сотворяют лунное изображение. Лунное изображение из земли и воды, появившееся из золотого сосуда, — так угасающая языческая религия выводит возникновение Осириса из сосуда. Не забыт и рогатый скот: в тот день, когда находили Осириса, жрецы семь раз обводили вокруг храма священную корову.

В качестве символа воскресения в Египте было создано изображение Осириса в форме сосуда. Умерших египтяне сажали на сосуд. Все чаши и большие глиняные сосуды, служившие во многих странах погребальными урнами, свидетельствуют о вере в воскресение за гробом. Начиная с Шумера вплоть до возникновения христианства самые значительные божества, особенно женские, на протяжении многих тысячелетий на Евфрате и Тигре, в Малой Азии, Египте, Греции и Риме, в Южной Америке и Африке обычно изображали со священным сосудом в руках.

Сосуд был тесно связан с верой в потусторонний мир, а следовательно и с верой в существование души и духов. Широко распространены сказания о кувшинах и бочонках, в которых живут души умерших, способные воскреснуть и начать новую жизнь. Злых духов закупоривали в сосуды и запечатывали, как это сделал, по преданию, царь Соломон после сооружения храма в Иерусалиме. Дух воды, представлявший собой наполовину лошадь, наполовину рыбу, именно таким образом был заключен в сосуд. В сосуд можно было заключать золотых быков, змей, коз и овец, но не навечно: в конце концов они вырывались на свободу.

Сосуды на дереве

Когда современные археологи приступили к раскопкам могильника в Летки-Либице (Чехословакия), они наряду с обезглавленными и искалеченными человеческими останками, погребенными много тысячелетий назад, обнаружили в бесчисленных могильных холмах урны на сваях или на камнях. В сосудах находились сожженные останки людей.

В иранском могильнике в Сузах также были обнаружены в сосудах кости и человеческие черепа. Подобного рода захоронения были приняты в IV и III тысячелетиях до н. э. в Ханаане и Египте. А на берегу Нила археологи нашли человеческий скелет с отрубленной головой, которая была заменена сосудом.

Правда, по захоронениям, насчитывающим уже много тысяч лет, не всегда можно проследить связь между деревом и сосудом. Зато она ясно выявляется при исследовании быта современных примитивных народов.

Атрибутами всех празднеств древних греков еще задолго до христианства были колонна, кувшин и бык. «В шестнадцатый день месяца мемактериона (октябрь — ноябрь. — Э. Ц.)… на заре, устраивается процессия; во главе ее идет трубач, играющий сигнал „к бою“, за ним следуют повозки, доверху нагруженные венками и миртовыми ветвями, черный бык… Замыкает шествие архонт[237]Архонт — одна из высших правительственных должностей в древнегреческих государствах.
… В этот же день, облаченный в пурпурный хитон, с мечом в руке, он берет в хранилище грамот сосуд для воды и через весь город направляется к могилам»[238]Плутарх , Сравнительные жизнеописания, Аристид, XXI.
. Процессия движется к огороженным местам погребений, где высшее должностное лицо собственной рукой омывает надгробные камни и умащивает их душистыми благовониями. Потом убивают быка и приглашают умерших на пир.

Омовение и умащение погребальных колонн (у каждого умершего свое надгробие), принесение в жертву черного быка, священный кувшин из хранилища и подземный мир мертвых — все это явные символы небесного культа.

Однако язык неба, видимо, обогатился. На основе чаш, кувшинов и других сосудов возникли более крупные вместилища, в которые можно было положить расчлененные части человеческих тел, а также головы и кости земных сподвижников того, кто был тайно скрыт в дереве. В небольшие сосуды их было трудно вместить. Человек, который из поколения в поколение осмысливал традиции, размышляя о сущности дерева или двух деревьев: смерти и жизни, начал думать о двух сосудах, отличающихся друг от друга, как отличаются смерть и жизнь, и даже отождествил их с жизнью и смертью.

Так во всяком случае говорится в Илиаде:

Котлы и бочки

В священном месте храма в Дельфах некогда стоял бронзовый котел на треножнике. Это был единственный в храме сосуд, и он пользовался большим почетом. Согласно традиции, в нем находились зубы и кости змея Пифона[240]Пифон — мифический чудовищный змей, убитый богом Аполлоном. В честь победы над Пифоном было воздвигнуто святилище в Дельфах и учреждены игры.
.

Котел выполнял функции оракула. От него вели начало всемирно известные прорицания дельфийского оракула. Чтобы понять прорицание, жрица — пифия садилась около котла, не касаясь его, на прикрепленную к нему балку. Она могла также стоять рядом с котлом, вытянув над ним правую руку, чтобы таким образом получить предсказание божества. Но уже в первые века нашей эры никто, очевидно, не знал, почему она это делала. Даже Плутарх, который сам был причастен к жрецам дельфийского святилища, задавал вопрос, что же происходило с пифией, когда она вступала в своего рода духовный контакт с бронзовым котлом.

В то время уже забыли, что котел — это все тот же священный сосуд, подобный кувшину, чаше, корзине, бочке, а следовательно, предмет, относящийся к потустороннему миру. Прикрепленная к нему балка свидетельствовала о связи дерева с сосудом. Египтяне отождествили бы его с могилой Осириса, им было бы понятно, почему в нем содержатся останки Пифона. По другой греческой легенде, в этом котле лежали части трупа растерзанного божьего сына Диониса, которого почитали также в виде быка. Титаны, гласит миф, сварили в котле куски тела Диониса, но Афине удалось спасти его сердце. Она принесла его отцу богов Зевсу, а тот передал сердце Семеле, от которой Дионис родился вторично.

Иногда этот котел называют котлом превращения. В нем обновляется луна, в нем обновляется ставшее человеком божество, а следовательно, и сам человек. И действительно, мясо и внутренности животных, равно как и людей, олицетворявших на земле богов, к этому времени уже не всюду поедали в сыром виде, чаще его жарили или варили. С тех пор как люди обнаружили, что вареное или жареное мясо вкуснее, чем пахнущее кровью сырое, образ священного котла получил широкое распространение. В древнегреческом мифе Пелопс был сварен в священном котле, дабы получить обновление. Та же участь постигла Ясона и его отца. Когда комплекс представлений лунной религии был вытеснен культом солнца, люди стали верить, что не луна, а Гелиос — солнце направляется каждый вечер по небу к котлу превращения и обновляется в нем.

Об обновлении в котле рассказывает миф про Медею. Правда, в нем священная тема получает несколько ироническое звучание. Искушенная в колдовстве царевна Медея, которая помогла Ясону овладеть золотым руном Колхиды, обещала дочерям Пелиаса, что, если они захотят, она превратит их отца из дряхлого старца в юного мужа. Она убила старого барана и сварила в котле его мясо с колдовскими снадобьями. Баран ожил и стал ягненком. Тогда она разрезала Пелиаса и сварила. Но дочери получили отца в таком виде, что его нельзя было даже похоронить.

В священном котле умерщвленные бараны становились опять божественными ягнятами, но это никак не удавалось проделать с престарелыми представителями человеческого рода.

В Египте даже еще в христианскую эру существовала легенда о том, как враги Осириса заманили его в ящик. Ящик забили гвоздями и бросили в воду. Но ящик зацепился за кедр, который вскоре вырос и стал большим красивым деревом. Ветви кедра обросли вокруг ящика с Осирисом и полностью закрыли его. Дерево увидел царь Библа[241]Библ — древний город Финикии, центр культа умирающего и воскресающего бога Адониса.
и, придя в восторг от красоты кедра, приказал поставить его в своем дворце, где ствол с Осирисом внутри подпер крышу. Когда слух об этом дошел до богини Исиды, супруги Осириса, она явилась в Библ и вошла в доверие к царице, которая сделала ее нянькой своего ребенка. Через некоторое время Исида превратилась в ласточку. Стеная, вилась она вокруг ствола, который скрывал в себе мертвого Осириса. Затем ей удалось сдвинуть ствол из-под крыши царского дворца, словно это был большой намогильный камень, и отделить ящик с трупом Осириса от дерева. Продолжая рыдать и плакать, Исида бросилась на ящик-гроб, взяла его с собой в Египет и там вскрыла. Со слезами кинулась она на тело Осириса и поцеловала.

Эта легенда, украшенная впоследствии другими многочисленными мотивами, с течением времени утратила первоначальный смысл. Все небо теперь казалось людям дворцом, освещенным блеском звезд, и Млечный Путь они соответственно воспринимали не как дерево, а как своего рода дворцовую колонну или балку, которая подпирает и держит на себе небосвод. Сосуд же, который много лет назад был скорлупой, черепом или глиняным горшком, в конце концов превратился и у древних египтян, и у народов Северной Америки в большой гроб, ящик, спрятанный в перекрытии свода или в дворцовой колонне. Впоследствии ящик этот стал широко известен под наименованием Ноева ковчега[242]Ноев ковчег — огромный корабль, построенный, по библейскому преданию, праотцом Ноем для спасения жизни на земле во время всемирного потопа.
.

Змея у дерева (древняя картина из Фив) (кошка, символизирующая богиню, убивает змею, из тела которой растет дерево)

Ковчег

В первый месяц индийского года индусы (которым, скорее всего, неизвестно, что под Новый год во многих странах Европы принято употреблять в пищу карпа) совершают священный обряд. Они кладут бога Вишну в образе золотой рыбки в плошку, наполненную водой, и обращаются к нему с молитвой: «Как спас ты, о бог, в образе рыбы, тех вед, что живут в подземном мире [имеются в виду предки], так спаси и меня, о Кешава!».

Рыба Вишну растет, и вскоре сосуд становится для нее мал. Об этом сообщают древнеиндийские священные тексты. Рыбу переносят в водоем, а потом — выпускают в море. Она превращается в Великую рыбу и предсказывает наводнение — потоп. (Что полная луна предвещает наводнение, знали почти все прибрежные народы.) В индийской легенде о потопе немалую роль играет корабль-спаситель. Ману (так звали индийского Ноя) «построил судно и ходил вокруг него. Когда начался потоп, он взошел на корабль. Рыба (Вишну) подплыла к нему, и к ее рогу он (Ману) привязал корабельный канат. Затем рыба Вишну втащила корабль на северную гору: „Я тебя спасла, — сказала она. — Привяжи корабль к дереву, чтобы тебя, хотя ты и сидишь на горе, не увела с собой вода, а когда вода постепенно спадет, тогда и ты можешь потихоньку спуститься вниз…“. Потоп унес с собой все живое, один Ману уцелел».

Индийский вариант рассказа о потопе не был бы понятен, если бы в Библии не говорилось, что корабль — это ковчег, ящик и что он покоится, так сказать, на корабле, то есть на лунном серпе. Правда, и лунный серп — ладья — тоже привязан к небесному древу, но более существенно то, что к дереву был привязан и ковчег, то есть ящик. Следовательно, Вишну посоветовал индийскому Ною привязать ковчег к дереву; рыба Вишну с рогами даже подтянула ковчег к дереву; и лунный серп тоже принес ящик к дереву.

В Ветхом завете вместо дерева выступает высокая гора, вернее скала. На ней Ной соорудил каменный памятник — алтарь. Там остановился ковчег. Это все та же многократно повторяющаяся основная идея, которая прослеживается в египетском мифе о гробе Осириса, находящемся в столбе или обелиске.

Лев с орлиной головой (каменный барельеф из Мегиддо в Палестине)

Повторим еще раз, что ковчег, то есть ящик, связанный с лунным серпом (имеющим вид то корабля, то рыбы), означает ущербную луну (или новолуние), место смерти и воскресения, гроб луны или Осириса. По старому летосчислению (согласно которому год начинался и заканчивался появлением растущего лунного серпа), ящик, ковчег, чаша, гроб были тесно связаны с небесным древом — Млечным Путем или с равнозначным символом — со скалой (столбом, алтарем, горой). Кроме того, после новолуния появляется новый серп луны. Людям казалось, что он выходит из ковчега, из ящика, связанного с новой или ущербной луной, и имеет вид то корабля, то рыбы, то луны.

Ассирийский рельеф с изображением деревьев жизни, поклоняющихся им крылатых символических существ в рогатых венцах и человеческих фигур с головами орлов и священными сосудами в руках

Так и Ной с детьми выходит из ковчега, остановившегося на высокой горе. Это символ нового начала жизни. В ознаменование его бог воздвиг радугу (лунный серп) в облаке[243]Бытие 9, 18.
.

Кто не спасется от потопа в ковчеге, сулящем воскресение, не сможет ожить, останется мертвецом навечно, — такова основная идея легенды о потопе. Только ковчег, только потусторонний символ воскресения спасет людей и все живые существа и дарует им новую жизнь. По словам Иосифа Флавия, место на горе, где остановился Ноев ковчег, армяне называли «Местом выхода»[244]Иосиф Флавий , Иудейские древности, 1, 3, 5.
. Когда в священном писании говорится о Ноевом ковчеге, также подразумевается «место выхода».

Таковы распространенные по всему свету в бесчисленных вариантах отзвуки древнейших верований человечества. Если даже эти легенды связаны с реальным событием — большим наводнением, которое могло иметь место, все равно упорствующим в своих заблуждениях исследователям пора прекратить поиски остатков Ноева ковчега на вершинах, достигающих высоты от четырех до пяти тысяч метров.

Известно, что гора Арарат, на которой, согласно Библии, находился ковчег[245]Бытие 8, 4.
, имеет две очень высокие вершины. Никакой потоп не может достигнуть этих вершин. Вполне допустимо, что на Арарате удастся найти символы лунного серпа в виде ладьи, подобные которым находят и в других местах, или даже имитацию ящика. «Говорят, что еще до сих пор сохранился в Армении на горе Кордуйской остаток от этого ковчега и что некоторые берут от него смолу, пользуясь ею в большинстве случаев как средством против заболеваний»[246]Иосиф Флавий , Иудейские древности, 1, 3, 6.
, — пишет Иосиф Флавий.

Но чтобы открыть настоящий ковчег, недостаточно подняться на высокие и даже высочайшие вершины; для этого скорее всего требуется экспедиция на луну. Но и там бесполезно искать ковчег: ведь это всего лишь понятие, а не реально существующий предмет. И если луны все же можно достичь, то уж найти дерево, скалу или гору, за которую зацепился ковчег, не удастся никогда.

Священные ларцы

Во многих египетских храмах в наиболее почитаемом месте на священной ладье стоял накрытый покрывалом ларец — символ лежащего лунного серпа. Во время больших празднеств жрецы выносили ларец и ставили его между огромных колонн святилища для обозрения верующих.

У греков существовал миф о ларце, в котором были заключены богиня луны Селена и Дионис. Согласно мифу, ларец был прибит волнами к берегам Лакедемона[247]Лакедемон (Спарта) — город в области Лаконии в древней Греции.
. Когда его вскрыли, то обнаружили мертвую Селену. Ее торжественно похоронили, а маленького Диониса, который остался жив, горожане вырастили. Другой миф гласит, что после чудесного рождения Адониса из миррового дерева его заметила Афродита. Она спрятала мальчика в ларце, чтобы другие боги не смогли его увидеть. Затем ларец был отдан на хранение Персефоне[248]Персефона — древнегреческая богиня растительности, похищенная богом загробного мира Плутоном.
.

Ларец Осириса, вокруг которого разрослось прекрасное дерево, ларец не обычный, а драгоценный. Это не требует пояснения. В древнеизраильском культе почитался ларец — «ковчег завета», также сделанный из ценных материалов.

Согласно Библии, бог сказал Моисею: «Сделайте ковчег из дерева ситтим; длина ему два локтя с половиною, и ширина ему полтора локтя, и высота ему полтора локтя. И обложи его чистым золотом; изнутри и снаружи покрой его; и сделай наверху его золотой венец»[249]Исход 25, 10–11.
.

Золотой венец — символ лунного серпа.

Согласно описанию Иосифа Флавия, на крышке ковчега было изваяно изображение двух херувимов. Это крылатые существа, пишет Иосиф Флавий, которых никто из смертных никогда не видал живыми. Моисей утверждал, что видел их изображения на троне бога.

К ковчегу, который бог приказал Моисею сделать, были прикреплены два длинных позолоченных шеста, также из дерева ситтим. Таким образом, ковчег был связан с деревом. Очевидно, по идее, он представлял собой трон бога. Когда ковчег отделялся от дерева, Моисей говорил: «Восстань, господи!». Когда же ковчег соединялся с деревом, он говорил: «Возвратись, господи!». Библейский текст гласит: «И отправились они от горы Господней на три дня пути, и ковчег завета господня шел пред ними три дня пути, чтоб усмотреть им место, где остановиться. И облако господне осеняло их днем, когда они отправлялись из стана. Когда поднимался ковчег в путь, Моисей говорил: восстань, господи, и рассыплются враги твои, и побегут от лица твоего ненавидящие тебя! А когда останавливался ковчег, он говорил: возвратись, господи, к тысячам и тьмам Израилевым»[250]Числа 10, 33–36.
.

Египетская священная барка с двумя бараньими головами, на рогах которых помещен солнечный диск. В центре — священный ларец из храма в Абидосе в верховьях Нила

Момент, когда была открыта священная скиния, в которой находился во времена Моисея ковчег бога, указывает на целый комплекс представлений: она была открыта во время новолуния. Сам ковчег ведь тоже символ новолуния, символ невидимой луны.

Всякого (кроме жреца), кто прикоснется к священному ковчегу, ждала неминуемая смерть. Ни об одном культовом предмете, кроме ковчега, Библия не сообщает ничего подобного. Тот, кто дотронется до него, немедленно умрет на месте, ибо ковчег — вместилище потустороннего мира, место смерти.

Когда во времена Давида ковчег завета переносили в Иерусалим и Оза протянул руку, чтобы удержать его от падения, ибо волы дернулись в сторону, то он навлек на себя гнев бога. Оза «умер… там у ковчега божия»[251]Вторая книга Царств 6, 7.
. Это привело в трепет царя Давида. По словам Библии, он после этого отказался от намерения перевезти ковчег в «город Давидов» — Сион[252]Вторая книга Царств 6, 9–10.
. Его предпочли поставить в доме одного благочестивого мужа. Там он находился три месяца, принося хозяину плодородие и богатство[253]Вторая книга Царств 6, 10–11.
. Только после этого царь Давид приказал перенести ковчег в Сион. На плечах в сопровождении семи хоров ковчег внесли в Сион и поставили в специально для него воздвигнутой скинии[254]Вторая книга Царств 6, 17.
. Иерусалимского храма тогда еще не было.

Надо полагать, что задержка на три месяца не случайна. Прибытие ковчега в город Давидов должно было совпасть с определенными небесными явлениями. «И когда несшие ковчег господень проходили по шести шагов, он (Давид. — Э. Ц.) приносил в жертву тельца и овна. Давид скакал из всей силы пред господом»[255]Вторая книга Царств 6, 13, 15.
, обнажившись при этом перед всеми своими слугами.

Когда сын Давида царь Соломон построил первый иерусалимский храм с двумя бронзовыми колоннами и украсил его изображениями львов, быков и херувимов, ковчег был поставлен в «святая святых». По правую и левую стороны от него находились изображения двух херувимов. Это были типичные для всего Ближнего Востока фигуры крылатых синкретических существ, соединявших в себе части тела льва, быка, орла и человека. Такие же существа стояли «у врат рая». Совершенно ясно, что только эти два херувима могли стоять по обеим сторонам ковчега по аналогии с небом, где справа от него (то есть от солнца) находится растущий, а слева — убывающий лунный серп.

В Иерусалимском храме херувимы распростерли крылья над тем местом, где стоял ковчег, и сверху прикрыли его. Широко раскрытые крылья херувимов, сделанные из чистого золота, простирались от северной до южной стены храма. Двумя внутренними крылами они касались друг друга и покрывали стоящий посередине священный ковчег[256]Третья книга Царств 8, 7.
. Во времена Моисея перед ковчегом лежали жезлы начальников каждого из двенадцати колен Израиля[257]Числа 17, 6.
. А когда жезл Аарона, за ночь зазеленев, покрылся цветами миндаля, бог приказал оставить его перед ковчегом, чтобы не погибли сыновья Израилевы[258]Числа 17, 8.
.

Ковчег на камне

В период борьбы против филистимлян (еще до первых царей — Саула, Давида и Соломона) ковчег завета временно оказался в руках врагов. По совету жрецов и предсказателей филистимляне вернули его с дарами народу Израиля для искупления греха. Уже тогда ковчег был пуст — в нем не было ни скрижалей с законами-заповедями, ни останков Иосифа.

Временный захват ковчега филистимлянами, — вероятнее всего, реальное историческое событие. Но, как принято в древней литературе, рассказ о нем переводится на язык звезд: филистимляне сделали новую колесницу, запрягли в нее двух молодых телиц, не ходивших еще под ярмом, и поставили на нее ковчег Израиля вместе со шкатулкой искупительных золотых даров.

«И пошли коровы на дорогу… но не уклонялись ни направо, ни налево… Жители Вефсамиса жали тогда пшеницу в долине и, взглянув, увидели ковчег господень, и обрадовались, что увидели его. Колесница же пришла на поле и остановилась там; и был тут большой камень, и раскололи колесницу на дрова, а коров принесли во всесожжение господу. Левиты сняли ковчег господа… и поставили на большом том камне»[259]Первая книга Царств 6, 12–15.
.

Хотя колесницу раскололи на дрова, не дрова выступают в роли дерева. Вместо дерева фигурирует большой камень.

Правда, в следующей главе Библии говорится о том, как ковчег сняли с камня[260]Первая книга Царств 7, 1.
. Но не это главное. Главное здесь — культовый язык небесной религии.

Ибо тот, кто наблюдает звездное небо, не может не заметить, что место, где появляется убывающий серп луны и где возникает новый серп, в течение года перемещается по большому кругу. Но между умирающим и воскресающим лунными серпами расположен ковчег господень, и он вместе с лунными серпами постепенно направляется по зимнему и весеннему звездным путям к дереву или к камню. Перед тем как ковчег бога оказывается на большом камне и раскалывается дерево, в Палестине собирают урожай (май, июнь).

Поэтому, как сказано в Библии, и обрадовались жители Вефсамиса, когда, подняв глаза, увидели, что мимо них коровы провезли ковчег господень.

Христос в терновом: венце, сидящий на камне (виньетка Альбрехта Дюрера. Пример типичного дохристианского влияния на религиозные изображения)

Гордиев узел

Дорога, по которой эти два тельца шли столь согласно, не сворачивая ни вправо, ни влево, проложена не на земле, а на небе. Положение лунного серпа, убывающего или возрастающего, и ковчега посередине указывает на положение солнца и время года. Солнце не дает указаний на время года, ибо, когда оно светит, звезд не видно, но их дает вечернее или утреннее небо, на котором появляются солнечные ладьи, солнечные кони, быки и коровы, орлы, змеи, рыбы… Они сияют ярким блеском, когда на небо выходят большие созвездия, и все они в первую очередь связаны с деревом или камнем, которые исчезают в свете солнечных лучей, когда приближаются лунные серпы и открывается гроб Осириса.

Отсюда возникла система определения времени, полностью основывающаяся на изменениях лунного диска, — лунный небесный календарь, извещавший о том, когда надо сеять и когда убирать урожай. Только в последние века до нашей эры постепенно перешли к новой, более совершенной системе измерения времени, в которой показателями служили лишь восход и заход определенных звезд: и только в религиозных представлениях и понятиях остались, пусть в затемненном виде, многие неясные представления, которые некогда были одновременно и небесной религией, и учением о времени.

Какие идеи могли быть впоследствии приданы стирающимся понятиям умирающей мировой религии, показывает фригийская легенда о Гордиевом узле. В ней рассказывается об основателе царской династии, простом крестьянине по имени Гордий, который с упряжкой быков шел как-то по дороге. Затем он привязал обоих быков к столбу (позднее — к дышлу) так, что никто не мог развязать узел. Только с приходом Александра Македонского Гордиев узел был разрублен (или повален столб, к которому были привязаны быки). Это означало, что со времен Александра Македонского произошел возврат к летосчислению, не связанному с деревом.

Миф о Гордиевом узле, хотя он сознательно, а чаще бессознательно искажался античными авторами, безупречен. Надо только уловить его смысл, и идея сразу же становится понятной. Он делает понятным то, что происходило в последние два тысячелетия в области духовной истории, философии и религии, где узел следует за узлом.

 

Загробный мир

Пещера у дерева

Гроб Осириса, сокрытый в дереве, вызвал позже представление о могиле, о склепе. В египетском обряде погребения Осириса этот склеп именуется пещерой под деревом Ишед. По некоторым вариантам, дерево Ишед находилось рядом со склепом бога.

В мифах племени айну (Япония) склеп фигурирует как пещера и вход в подземное царство, расположенный рядом с сосной, с которой надо прыгнуть вниз, чтобы освободиться от змеиной кожи.

В греческой Одиссее склеп выступает в образе мрачной пещеры в скале, где живет ужасное чудовище, питающееся «тюленями, дельфинами и подводными чудами»[261]Одиссея, XII, 80.
. В мифе об аргонавтах склеп — это пещера Аида, пролегающая вдоль скал, на которых растут платаны и лежит сверкающий белый иней. Аида теперь уже помещают не под землей, а поблизости от Млечного Пути.

Племя семангов, и сейчас живущее на полуострове Малакка, верит, что в пещере над высокой скалой, на которой растет дерево, находится ад.

По китайской мифологии, небо, земля и ад сходятся у чудесного дерева.

Под деревом яго члены тайных союзов в Западной Африке выкапывают яму; в легендах хауса (Восточная Африка) говорится: «Там, в далекой стране, росло большое-большое дерево. Под ним была огромная пещера; в нее могло войти несколько человек — так велика была эта пещера».

На Вао, одном из островов Новые Гебриды, местных жителей охватывает скорбь, когда наступает новолуние (то есть луна исчезает с небосвода). Они считают, что луна упала в яму и, если она больше не появится, у людей Вао не будет потомства.

Подобные представления о местонахождении потустороннего мира объясняют, почему пещеры, считающиеся обиталищем мертвых, люди так часто населяли в своем воображении змеями, быками, сказочными зверями, духами и призраками. Так, например, по древним верованиям сибирских чукчей, в царстве мертвых живут змеи. Эти представления объясняют также, почему умерших хоронили в пещерах даже тогда, когда еще не умели строить прочные жилища, и большие пещеры, казалось, были в суровом климате ценным укрытием, спасавшим человека от холода и смерти. Тем не менее люди избегали селиться в самых вместительных и удобных пещерах. Пещеры были священными местами для людей ледникового периода (об этом свидетельствуют находки археологов в Испании и Франции). Еще много тысячелетий назад люди верили, что в них находится потусторонний мир. Уверенность в том, что пещера — местонахождение потустороннего мира, объясняет, почему человек боялся войти в пещеру, если этого не требовал культ.

Египетский бык Апис — лунный серп уносит умершего в загробный мир, в пещеру темной луны

Скульптуры двух бизонов и изображения культовых танцев в пещерах Тюк д’Одубер во французских Пиренеях, созданные людьми ледникового периода, показывают, что уже тогда с культом пещер и потустороннего мира был связан небесный бык. Многие тысячелетия спустя, когда вера в небесного быка давно получила широкое распространение на большей части земного шара, покойников все еще хоронили в пещерах. Когда современные археологи проникли в пещеру Бичискала в районе Брно (Чехословакия), они обнаружили не только остатки множества сожженных человеческих трупов и обширный погребальный инвентарь (блюда, сосуды, миски), но и бронзовую скульптуру быка.

Похоронить умершего в пещере — значило ввести его в потусторонний мир, подобно тому как вводили небесного быка. В этом мире мертвые воскресали или рождались вновь. Поэтому в изменявшемся с течением времени погребальном ритуале там, где не было пещер, на яму, заменяющую пещеру, клали голову быка и нередко сажали (как это принято и сейчас) дерево. Поэтому же в легендах боги и сыновья богов нередко рождаются в пещерах и гротах. До II века н. э. восточные христиане почитали одну из пещер (древний грот Адониса) в Вифлееме как место рождения младенца Иисуса.

От хлева ко дворцу

Когда люди стали строить для домашнего скота хлева, естественно распространилось представление, будто небесные животные — быки, коровы, овцы, козы — это лунные серпы, возвращающиеся в свой хлев. Из этого хлева лунный серп снова выходит или рождается там заново. В Евангелии от Луки упоминается хлев, в ясли которого мать положила новорожденного Иисуса. На небе у ствола небесного древа также имеются «ясли» (звездное скопление в созвездии Рака, так и называемое). Созвездие же Единорога находится среди ветвей древа, между созвездиями Малого Пса и Большого Пса. Время рождения Иисуса Христа могло совпасть со временем зимнего солнцестояния, когда перечисленные участки звездного неба находятся высоко в южной стороне неба, а молодой лунный серп, как телец или овен, лежит в яслях около небесного древа.

В верованиях скандинавских народов потусторонний мир превращается в зал, обнесенный золотой сетью. В их народных сказаниях часто говорится о дубе (бог Óдин срубает его мечом) со свежей зеленой листвой, возвышающемся высоко над крышей зала. Зал, возникший из змеиной спины, — так называли его в Северной Европе и Египте. В греческом мифе рассказывается о том, как две змеи проникли в зал, где родился младенец Геракл.

Северные германцы даже точно указывали местонахождение зала: легко узнáют те, которые придут к Óдину, зал, когда увидят его: перед западными воротами висит волк, а над ним — орел. Западнее Млечного Пути сверкает самая яркая звезда — альфа Большого Пса (Сириус). Орел над воротами — это звезда в ветвях дерева. Это — зал, Валгалла в замке верховного бога[262]См. Старшая Эдда, Речи Гримнира, 8.
. У Еврипида также говорится, что небесный зал находится у ствола небесного древа, то есть около созвездия Ориона и Сириуса. Нет ли здесь дороги, дороги к свету? Несет ли он меня вверх, в светлые небесные залы, где блестит Орион, где Сириус излучает свой мягкий свет, радующий глаз? — вопрошает он.

Затем зал превращается во дворец, о котором в немецких сказках сообщается, что в нем спит принцесса. Вокруг дворца растет колючая изгородь. Только когда принцесса пробуждается ото сна, изгородь сама собой открывается.

В сказаниях ирландцев упоминается царский замок, у ворот которого росло золотое дерево. В самом же замке стояла серебряная бочка с красным напитком.

Остров

Потусторонний мир — это, конечно, не только дворец, в который могут войти лишь благородные и сильные. Это еще и остров — остров мертвых. Когда Пифагора спросили, что такое остров мертвых, он якобы ответил: «Луна и солнце», то есть место, где одновременно встречаются ущербная луна и солнце. Поэтому остров сияет огнем. Египтяне называли его пламенным островом.

В Гермополе, городе египетского бога луны Тота, был священный участок с садом, в котором раскинулись пруды, росли пальмы и цветы. Здесь происходили празднества по случаю Нового года. Очевидно, этот священный участок египтяне создали в своем воображении по образу и подобию неба, как они его себе представляли. В древних египетских текстах упоминаются пламенный остров, древний холм и озеро ножей. Древний холм находился на пламенном острове, а остров — на озере двух ножей. На пламенном острове стояло дерево. Вероятно, под ним находилось гнездо, в котором лежало яйцо «начала времен».

Легенда гласит, что на пламенном острове из воды поднялся цветок лотоса, в котором впервые взошло солнце. Об этом говорится уже в текстах пирамид, относящихся к III тысячелетию до н. э. Но скорее всего главную роль в новогоднем празднике в Гермополе играло не солнце, а Тот, бог луны. Цари и правители на протяжении всего времени существования древнего Египта обращали свои взоры к луне. И даже в IV веке до н. э. Нехтанеб I в надписи на одном гермопольском памятнике просит счастливого царствования сначала у бога луны Тота и лишь после этого сообщает: «Ра (солнце), которое поднимается из Великого озера пламенного острова… и Нехметавай в большом святилище священного участка, и Нейт, Ахет-Ку, Великая, которая родила Ра, и все божества, которые живут во всем Хнуме (Гермополь)».

Грек Аполлоний Родосский в III веке до н. э. писал: «Впереди, у входа, раскинулся в Ионическом заливе необитаемый остров; как говорят, его широко охватывает серп, которым некогда Зевс оскопил жестокого Кроноса… другие считают, что там в глубине лежит серп, которым жнет Деметра»[263]Аполлоний Родосский , Аргонавтика, IV, 982.
.

Аполлоний рассказывает и о том, что остров этот движется (подобно ковчегу израильского бога) и что он находится не на земле, а в небесах, что остров этот на самом деле — дом Гефеста, описанный в Илиаде:

Это как будто Атлантида, исчезнувший сказочный остров, о котором сообщает Платон. По преданию, в центре острова в святилище Посейдона стояла медная колонна. На ней были начертаны, как на скрижалях Моисея, божественные законы. Всякий раз перед оглашением приговора, гласит легенда, к колонне подводили быка. Около текстов законов его приносили в жертву.

На земле безусловно было много островов и участков с колоннами такого рода, на которых приносили в жертву быков, но ни один из них не был Атлантидой. Морской остров Атлантида находится, скорее всего, не в земном океане, а на небесах.

Врата в загробный мир

Врата в загробный мир расположены на Млечном Пути. Они ведут в место покоя богов. Через них мертвые, лишенные своей земной оболочки, вступают в мир иной. Так полагали древнегреческие философы за несколько веков до и через несколько веков после рождества Христова. Через эти же или вторые врата души умерших возвращаются на землю. В песнях Старшей Эдды сообщается, что на вратах этих висит волк, голова которого показывает на запад. Следовательно, врата находятся на дереве или у дерева, неподалеку от созвездий Ориона и Большого Пса. Поэтому египтяне ставили обелиски у ворот храмов или сажали священное дерево около входа в гробницу Осириса. В наших широтах солнце стоит «у ворот» в период летнего солнцестояния. Другие ворота, скрытые в ветвях небесного древа, открываются в созвездии Стрельца во время зимнего солнцестояния. Во время зимнего и летнего солнцестояний и первые, и вторые ворота с примыкающей частью древа, находясь против солнца, сияют так, будто стоят на пламенном острове.

Египетские небесные врата с солнечным диском, слева — закрытые, справа — открытые

В виде крылатых врат, плывущих по небу, их знали древние шумеры. Согласно вавилонской легенде, пастух Таммуз, воскресающий бог, был одновременно и стражем небесных врат. От него тянется связь к сирийскому Адонису — «господину» — и, наконец, к Иисусу Христу, который говорит о себе: «Истинно, истинно говорю вам, что я дверь овцам… Я есмь дверь: кто войдет мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет»[265]Евангелие от Иоанна 10, 7, 9.
.

Ключи в царство небесное

Когда Иакову приснилась небесная лестница, под головою его лежал камень. Он сделал этот камень жертвенником и сказал: «Это не что иное как дом божий, это врата небесные»[266]Бытие 28, 17.
. И в 118 псалме Ветхого завета сказано: «Вот врата господа; праведные войдут в них»[267]Псалтирь 117, 20.
.

Во времена Моисея весь народ увидел облачный столб у входа в скинию, «и вставал весь народ, и поклонялся каждый у входа в шатер свой»[268]Исход 33, 10.
. Священная палатка израильтян, скиния, представляется нам подражанием небесному шатру с колонной и вратами. Пророчества Иезекииля о земных подражаниях небесному святилищу, новому храму, указывают еще на одну исключительно важную роль врат: «Князь пойдет через внешний притвор ворот, и станет у вереи этих ворот… и он у порога ворот поклонится господу… и народ земли будет поклоняться пред господом, при входе в ворота, в субботы и новомесячия»[269]Книга пророка Иезекииля 46, 2–3.
.

Иисус Христос говорит Петру: «И на сем камне я создам церковь мою, и врата ада не одолеют ее. И дам тебе ключи царства небесного»[270]Евангелие от Матфея 16, 18–19.
.

Египетский бог Анубис, как об этом гласят надписи на барках-саркофагах, держал в руках ключ к этим воротам, причем уже не символический ключ — лунный серп, а настоящий.

В Риме Янус — двуликий бог — считался одним из важнейших и древнейших божеств, значение которого было уже не совсем ясно в христианскую эпоху даже самим римлянам. Между тем Янус был привратник небесных врат, только он закрывал и открывал их. Янус, неизменно изображавшийся с посохом и ключом в руках и некогда называвшийся первым царем латинян, пришел в римский культ из мрака веков. Он почитался как бог смены времен года, освящавший не только начало года, но начало дня и первый день каждого месяца, и его статуя стояла в воротах так, что он одним лицом был обращен на восток, а другим — на запад. Как творец всего и владыка ворот он являлся покровителем всех дверей и уличных переходов в римских городах. История его главного святилища на форуме в Риме восходит еще к легендарным временам. В храме Януса было двое ворот. Закрывались они только в мирное время, когда не велись военные действия, что за весь период от царя Нумы[271]Нума — второй царь древнего Рима (по римской традиции).
до рождения Христа случилось лишь четыре раза. Во время войны ворота были широко открыты, чтобы мимо привратника неба, державшего в руках посох и ключ, беспрепятственно могли проходить полчища умерших, павших в сражениях.

Преемника Януса, принявшего образ человека, капернаумского рыбака Петра («Петр» в переводе означает «скала» или «камень», на арамейском диалекте — «кифа»), также изображали с посохом и ключом, а иногда с рыбой в руке. Но в последнем случае скорее всего подразумевался рыбачий промысел, которым занимался Петр, именовавшийся Симоном, пока он не последовал за своим учителем и мессией. При этом имеются в виду настоящие живые рыбы из земного озера, а не символические золотые рыбы небесного океана. Однако «золотая рыба» (лунный серп) в жизни, смерти и воскресении тесно связана именно со «скалой», «камнем», который поглощает ее у «небесных врат», возле небесного древа.

Притвор египетского храма на священном острове Филэ в Верхнем Египте (I в. до н. э.) с изображением змей, обвившихся вокруг посохов. Над притвором помещено изображение крылатого солнечного диска со змеями по сторонам — символами увеличивающегося и уменьшающегося лунного серпа

Тесная связь раннехристианской символики с небесной религией проявляется и в том, что Петр-рыбак одновременно был «камнем», «скалой» и, согласно легенде, мог оживить вяленую рыбу, вернув ее к жизни. Но это не предрассудок; это все та же мысль о скале, действительно каждый день из года в год поглощающей небесную рыбу и вновь дающей ей жизнь.

Путь душ

Итак, Млечный Путь — это не только небесная дорога ко дворцу Зевса, но также, как представляли себе еще со времен Пифагора древние греки, дорога мертвых, по которой души восходят на небо из земного мира. Путь в Валгаллу, Млечный Путь, считался дорогой мертвых и у народов Северной Европы (дорога Хелл и Хильд, улица Иринга, дорога Ирминга, дорога Вóтана, дорога Господина, песчаная солнечная дорога, путь колесниц и, наконец, дорога коров). Древние персы называли Млечный Путь путем душ, а индусы — путем богов и дорогой благочестивых. У христиан Млечный Путь считался дорогой смерти благочестивых предков Ильи и Еноха. Но так как и богоматерь Мария пользовалась той же дорогой, ее назвали, наконец, путем Марии.

Греки рассказывали, что на Млечном Пути совершил свои страшные преступления Атрей и весь Танталов род. Здесь Тантал убил своего родного сына и предложил в качестве угощения его мясо богам, чтобы испытать их всеведение. Но боги не притронулись к еде. Только Деметра, не помня себя от горя по исчезнувшей дочери, съела кусок плеча. Зевс же приказал Гермесу — тому, кто произошел от камня, — снова сложить в котел куски тела Танталова сына. И Пелопс воскрес, и вышел из котла обновленным, во всем блеске своей юношеской красоты. Кусок плеча, которого у него не хватало, Зевс сотворил из сверкающей слоновой кости.

Пиндар пишет об этом так: «А как тебя (Пелопса) стало не видно, и долго искавшие люди не привели тебя к матери, то немедленно некто из завистливых соседей тайно сказал, что (боги), изрезав тебя ножом по частям, сварили в кипящей на огне воде, сваренныя мяса твои разделили по трапезам и съели»[272]Пиндар , 1 Олимпийская ода.
.

Священный камень и культовый столб из древнеиндейского государства майя

Боги тяжко покарали преступление Тантала. Он стоял в загробном мире по подбородок в воде без пищи и воды. Если он хотел напиться, вода отступала. Если он хотел сорвать спелые плоды, которые качались над его головой, ветви вздымались вверх на недосягаемую высоту. Некоторые греческие поэты утверждали, что над Танталом висел, кроме того, большой камень, который постоянно грозил упасть ему на голову. Это было не подземное царство! Все это происходило на небе.

Атрей же, сын Пелопса, умножил проклятие, лежавшее на его отчем доме. Он убил сыновей своего брата Феста и предложил их тела на обед родному отцу. От Атрея пошел род Атридов, который в свое время царствовал в Южной Греции за мощными стенами Микен.

После того как Генрих Шлиман открыл в Микенах шахтовые гробницы близ ворот, над которыми у каменной колонны стояли два льва, на этой древней земле ведутся археологические раскопки. С тех пор открыто множество ценных погребений. Но как бы глубоко ни врезались в землю лопаты археологов, им никогда не удастся до конца проникнуть в душу Микен, почти четыре тысячи лет скрывавшуюся под землей.

Ночью, когда над Южной Грецией вспыхивают на чистом небосклоне легионы звезд, в тишине кажется, что с неба доносится какой-то звук, похожий на отдаленный, еле слышный стон, который на протяжении тысячелетий каждый год издавали мириады людей. И тогда становится понятным, почему Гелиос, бог солнца, не помня себя от ужаса, с воплем отвернулся от Млечного Пути, чтобы не видеть страшного места, где сыновья Атридов были разрезаны на куски и съедены. И куда бы ни направлял свой светлый взгляд Гелиос, всюду видел он повешенных на деревьях царских сыновей из божественных родов, проткнутых копьем, обезглавленных, растерзанных и сожженных. Их кости белели под священными столбами, в сосудах и котлах; их кровь стекала вниз по виселицам и крестам, их отрубленные головы лежали подобно яйцам в гнездах. Никому не известны имена этих принесенных в жертву и добровольно пожертвовавших собой, но лесов всей земли не хватило бы, чтобы повесить на деревьях одновременно всех тех, кто умер во славу неба.

Если вы темной зимней ночью обратите взор к небу на страшное сверкающее дерево и напряжете слух, то, возможно, тоже услышите в своем воображении этот стон и поймете, почему это дерево (или столб) стало деревом смерти: и дубом, на котором висело золотое руно, и столбом, на котором была повешена снятая с людей кожа, и виселицей, на которой, как говорится в Старшей Эдде, умер бог, пронзенный копьем. И вы увидите, что по обе стороны столба смерти зловеще горят звезды Большого Пса и Малого Пса. Как говорится в Старшей Эдде:

 

Дерево жизни

Щепка, от которой женщина понесла

Когда небесное древо попадает в поток солнечных лучей — будь то в период летнего или зимнего солнцестояния, — приблизительно в то же время поблизости может появиться молодой лунный серп. Происходит это вечером, когда темнеет и на небесном древе загораются огни. Ставший невидимым жезл превратился в змею, которая оказалась на том месте, где обычно виднеется древо.

Впрочем, небесное чудо можно объяснить иначе, как это сделал Аарон, когда держал ответ Моисею по поводу золотого тельца, вокруг которого плясали дети Израилевы. Когда Моисей, возвратившись с горы Синай со скрижалями, на которых были записаны божьи заповеди, в гневе бросил их перед собой, первосвященник Аарон сказал ему, что он только бросил в огонь золото: «Я бросил его в огонь, и вышел этот телец»[274]Исход 32, 24.
.

Итак, без отливки, без какой-либо помощи человека из небесного огня возник золотой телец. Так гласит Ветхий завет, который вновь выражается на обычном для него языке звездной религии. Да и не только Ветхий завет. О богах, которые начинают свою жизнь у древа, существует целый поток мифов.

Верование в то, что в определенный день раз в год или в два-три года божество рождается заново, получило широкое распространение. Уже в памятниках, оставшихся от первых египетских династий III тысячелетия до н. э., придается большое значение подобного рода празднествам в честь рождения богов луны, растительности или времен года. Во главе с правителями и жрецами народ выходил на торжественную процессию, чтобы приветствовать появление бога на небе, который был побежден, низвергнут, убит, а затем возродился вновь. Во время праздничных торжеств велись целые сражения с применением оружия против врагов божества, и при этом воздвигали столб Осириса.

Рождение из дерева бога Адониса (по представлениям, существовавшим в средние века)

На эту широко распространенную тему (самую простую из тех, что может рассказать небо) в Египте была создана длинная сказка, одна из прекраснейших в мире. В ней рассказывается о том, как герой Бата был предан своей женой. Его сердце находилось на кедре, и тот, кому удалось бы срубить этот кедр, убил бы и Бату. Жена-предательница посоветовала фараону срубить кедр, и Бата умер. Сердце Баты соскользнуло вниз с ветвей падающего дерева. После долгих поисков сердце Баты нашел его брат — Анубис. Он положил его в чашу, наполненную холодной водой, и Бата снова ожил, но при этом превратился в быка. В обличии быка Бата направился к фараону и увидел свою жену, ставшую царицей. Обращаясь к ней, он сказал: «Я — Бата. Ты знаешь ведь, что велела фараону срубить кедр, чтобы я не жил больше. Но вот смотри, я живу, обратившись в быка!». Царица испугалась Баты-быка и уговорила фараона принести быка в жертву во время большого праздника. Фараон опечалился, но согласился. Итак, Бату вновь убили. Но перед смертью бык наклонил голову, и две капли крови упали на землю по обе стороны дворцовых ворот. За ночь на этом месте выросли два прекрасных персиковых дерева.

Вся страна была охвачена восторгом, народ приносил жертву у персиковых деревьев. Фараон, сидя на золотой колеснице, восхищался их красотой. В этот момент коварная царица услышала голос Баты: «О ты, изменница, я — Бата. Я все же живу вопреки твоим желаниям. Ты ведь помнишь, что побуждала фараона вырубить кедр; тогда я стал быком, и ты приказала меня убить!». Царица попросила фараона срубить оба персиковых дерева и сделать из них мебель. И это желание выполнил фараон, но когда деревья рубили, в рот царицы попала отскочившая щепка, которую она проглотила. От этого царица забеременела и родила сына.

И сын был все тот же Бата, которого она предала и повелела убить. Из его крови, когда он стал быком, выросло дерево, а из щепки срубленного дерева вновь родился Бата.

Дерево, которое родит

Шумеры говорили: «В Э-анна, у сверкающего кедра, божественная мать его [Таммуза, любовника девы-матери Инанны Иштар] родила». Почитавшийся в Малой Азии и Сирии сын божества Аттис родился от плодоносящего миндального дерева. Это все тот же сын божий, труп которого лежит на носилках, тогда как ствол дерева, подобно мумии, подобно мертвому, опутан лентами.

В Индии рассказывают об Агни: «Тогда все радовались твоему совету [совет по поводу времени], когда ты, бог, родился из сухого [дерева]». И далее: «Откройся, о дерево, как лоно девственницы!».

Согласно греческой мифологии, Леда рождает своих детей, прислонясь к пальме или же под защитой ветвей пальм и лавровых деревьев. В римской легенде говорится о весталке, которая вопреки древнему закону девственности забеременела и родила двух мальчиков — Ромула и Рема, мифических основателей царского рода. Они были положены в яму возле фигового дерева на берегу Тибра, где их выкормила волчица (вспомним созвездие Пса).

Греческое племя локров вело свое происхождение от кости собаки. Согласно скандинавским мифам, человеческий род произошел от ясеня и вьющегося растения, из «детского ствола», который может иногда означать и мощный дуб. Древнегреческий поэт Геснод то же сообщает о ясене. Все мифы народов Европы и Ближнего Востока выводят происхождение богов и первых людей, равно как и луны, от священного дерева.

Такова, например, история рождения сирийско-малоазийского Адониса — Господина. Она содержит много деталей, каждую из которых пока приходится объяснять в отдельности. Дочь ливанского царя Фея (по другой версии, кипрского царя Кинира) влюбилась в своего отца и отдалась ему. Когда при свете факела ничего не подозревавший отец увидел, что вступил в любовную связь с дочерью, он бросился на нее с мечом. Но царевна (в большинстве легенд ее зовут Миррой) уже забеременела от этой кровосмесительной любви. В отчаянии она стала молить богов, чтобы они послали ей небытие: она не хочет быть ни среди живущих на земле, ни с мертвыми в подземном царстве.

До этого момента легенда весьма расплывчата, но затем суть ее проясняется: боги превратили несчастную царевну в дерево. Дерево оплакивает свой плод, пропитанный ароматами смолы, который оказывается в конце концов Адонисом — Господином. Он родился из сорванной коры миррового дерева.

Египетский столб с головой богини Хатор

Не удивительно, что и в Ветхом завете при принесении в жертву сына Исаака большую роль играет дерево (куст) и связанное с ним появление агнца. День мог быть тогда жаркий — было время летнего солнцестояния[275]См. Бытие 18, 1.
.

В Мамврийской роще, где задолго до Моисея росло священное дерево господа, Авраам принес трем явившимся к нему ангелам (или «мужам») в жертву тельца. Под этим деревом сели ангелы, устами которых говорил сам бог, пославший их, и предсказали очень старой и бесплодной жене Авраама, что она «в следующем году»[276]Бытие 18, 14.
родит сына. Того самого сына, которого позднее Авраам должен был принести в жертву по приказанию бога и которого затем ангел заменил божьим агнцем, запутавшимся в кустах. Этот агнец и был принесен в жертву вместо сына Авраама — Исаака.

Вот сколь знаменательными и многозначительными оказываются библейские тексты, в которых проявляется стремление связать древний звездный миф о тельце, жертвоприношении сына и божьем агнце, о смерти и рождении у дерева или куста с родоначальниками израильского народа.

Владычица дерева

Итак, на смену верованиям, связанным с лунным божеством — творцом всего сущего, приходит учение о дереве, от которого произошло человечество. Во многом это учение тесно связано с луной, хотя и содержит элементы нового: если дерево рождает, оно может быть только женским обожествленным существом. Прежде верили, что вечерняя звезда Венера ежемесячно рождает на западе луну. Теперь же богиня-мать стала в представлениях людей богиней дерева. Иногда все же в этой роли по-прежнему выступает вечерняя звезда Венера, которая, находясь на Млечном Пути или поблизости от него, рождает молодой месяц.

Египетская богиня дерева кормит умерших

В Египте, например, богиня неба Хатор слилась воедино с богиней-матерью Исидой, богиней дерева, «владычицей южной сикоморы» в Мемфисе. В Дендера, по-видимому, был ее культовый символ — столб с двумя головами богини, обращенными в разные стороны. Вероятно, они олицетворяли Венеру как утреннюю и вечернюю звезду и как обе ее сущности — смерть и рождение. В обоих обличьях Хатор может находиться у дерева или в нем. Египетская Нут, богиня и госпожа всего неба, также превратилась во владычицу дерева.

Рождение из скалы

Рождает не только дерево, но и скала, камень, столб и менгир.

Одно из сказаний Южного Египта гласит, что бог луны Тот ведет свое происхождение от нескольких камней.

На берегах Нила лежали, очевидно, специальные камни, так называемые «родильные кирпичи», на которых женщины рожали. В одной из легенд говорится о том, что «судьба возносит новорожденного на „родильных кирпичах“».

В индийской Ригведе неоднократно упоминается «Агни, рожденный из камня», или «сын камня», или «родившийся из камня». Согласно джайнистской легенде, Агни скрывается в камнях и деревьях.

У Гесиода упоминается связь между деревом и скалой, а в Одиссее есть такой стих:

«…Скажи же откровенно мне, кто ты? Уж верно не отрасль славного в древности дуба, не камень от груди утеса»[277]Одиссея, XIX, 162.
.

Греческая легенда о потопе и Девкалионе также говорит о том, что первые люди возникли из камней. И Еврипид говорит устами девы Креусы в трагедии «Ион»: «Я родила!». А когда ее спрашивают: «Где ж и при ком? Иль мучилась одна?» — девушка отвечает: «Одна — и там, где сочеталась с богом»[278]Еврипид , Ион, III, 947.
.

Поскольку между древними культурами существует тесная преемственность, не удивительно, что и Овидий передавал легенду о возникновении человеческого рода из камней, очевидно не понимая ее происхождения.

Многочисленные рельефные изображения и скульптуры, найденные на огромной территории Римской империи, воспроизводят рождение из скалы сирийско-малоазийского бога Митры. Одна такая скульптура обнаружена в Бингене на Рейне, где когда-то стоял римский легион. Верхняя часть фигуры бога уже вышла из скалы, а нижняя еще находится в камне. Вокруг скалы обвилась змея. Переход от камня к телу божества скрыт венком из цветов. Даже в средние века верили, что petra genetrix — камень рожениц помогает разрешиться от бремени, а в Аахенском соборе сохранилась надпись, в которой говорится о животворном камне.

Камнем рожденные

Представление о рождении из скалы содержится также в Ветхом завете. В Пятой книге Моисеевой говорится: «А заступника, родившего тебя, ты забыл, и не помнил бога, создавшего тебя»[279]Второзаконие 32, 18.
. Здесь под заступником понимается твердыня, то есть скала.

Пророк Исаия несколькими веками позднее повторил: «Послушайте меня, стремящиеся к правде, ищущие господа. Взгляните на скалу, из которой вы иссечены»[280]Книга пророка Исаии 51, 1.
. Здесь и речи нет о комке глины, из которого бог сотворил человека; здесь сказано о скале, из которой был высечен человек, о скале, которая его сотворила.

Конечно, не все проповедники слова божьего среди израильтян признавали это учение. Пророк Иеремия заклеймил подобные представления: «Как вор, когда поймают его, бывает осрамлен, так осрамил себя дом Израилев, они, цари их, князья их, и священники их, и пророки их, говоря дереву: „ты мой отец“ и камню: „ты родил меня“»[281]Книга пророка Иеремии 2, 26–27.
.

Но много веков назад отвергнутая вера в созидающую и порождающую скалу пробивает себе дорогу в раннем христианстве. Сам Иисус Христос — «живой камень», который, как об этом прямо говорится, человеками отвержен, но богом избран, драгоценен[282]Первое послание Петра 2, 4–5.
.

Чтобы никто не подумал, что это только притча, Иоанн Креститель говорит о старой вере Авраама: «Ибо говорю вам, что бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму»[283]Евангелие от Матфея 3, 9.
, — и продолжает: «Уже и секира при корне дерев лежит»[284]Евангелие от Матфея 3, 10.
. Срубленное секирой дерево следует бросить в огонь. Тогда-то будут из камней воздвигнуты дети и придет тот, кто сильнее Иоанна, — сын божий Иисус Христос[285]Евангелие от Матфея 3, 11.
.

Нет, это не только притчи! Это скорее тайное слово к верующим, скрывающееся за притчей, только верующие могут понять и поймут его правильно. Они еще помнят, что дерево — это и скала, и камень. Люди же равнодушные, поверхностные или враждебно настроенные прочтут эти слова, не понимая их подлинного смысла. Весть о мессии — не только «благая весть» евангелий, но также и весть тайная, скрытая, проникающая непосредственно в человеческую душу.

Отец и сын

Если дерево или куст, скала или камень — воплощение материнского начала, Млечного Пути, дающего начало жизни, то кто же отец? Ответить можно кратко: дитя небесного древа или скалы — луна, но в то же время лунный серп — бог-созидатель. Народившийся месяц, как и воскресший бог, это уже не прежняя луна, а скорее ее детище и наследник. Это новая луна. Но теперь в переплетении древних религиозных представлений сталкиваются различные, сложившиеся в течение длительного времени взгляды, которые, по-видимому, еще в доисторический период придавали учению о небе характер таинства. Месяц — сын небесной царицы (иногда — вечерней звезды — богини Венеры), которая как мать-девственница находилась в дереве и превратилась сначала в царицу дерева, а затем и неба. Месяц — и жених, и любовник, а отчасти и отец этой небесной богини. С ней он зачинает ребенка — новый месяц, своего сына и наследника.

Египетские богини с жезлами и петлеобразными крестами. На головных уборах у них рога и солнечный диск

Длительные исследования показали, что эти представления уходят корнями в глубокую древность, когда люди пытались представить себе процессы, происходящие на небе: луна вступает в брак с богиней Венерой. Судя по изображениям в египетском храме фараона Сети в Абидосе, имелось в виду физическое единение умирающего или уже умершего месяца со спускающейся вниз в образе сокола богиней Венерой, великой богиней. Сцена, воспроизведенная тысячелетием позже, уже в первых веках до нашей эры, в святилище Эль Каргех имеет тот же смысл, выраженный, однако, в более возвышенной символической форме. Осирис празднует священную свадьбу с соколом Исиды-Венеры. Здесь же новорожденный бог, изображенный с детским локоном.

Таким образом, луна создает самое себя. Это представление, которое сложилось, очевидно, уже в древнем Египте и в силу которого луна — «бык своей матери» — изображалась с фаллосом в руке, привело в конце концов к тому, что луну стали считать творцом всех живых существ и растений.

Египетский бог-баран, подобно быку, представлял собой воплощение мужской силы. Он давал женщинам детей, от него зависели зачатие и рождение. Он придавал форму детскому телу в материнской утробе и вместе с богиней-покровительницей родов Хекет помогал роженицам разрешиться от бремени. Он также считался отцом египетских царей. При фараонах Рамсесе II и Рамсесе III в XIII веке до н. э. существовала легенда, будто бог небес Птах, приняв обличье бога-барана из Мендеса, вступил в связь с царицей-матерью, и она зачала от него сына — нового фараона.

В Мендесе как священная реликвия хранился и фаллос Осириса. Поэтому египетские женщины, молившие послать им ребенка, обнажали живот не только перед священным небесным быком Аписом, склонялись не только перед живым быком Мемфиса, но и перед божественным бараном из Мендеса, олицетворявшим лунного бога.

Древние египтяне знали легенду о божественном баране, который вступал в любовную связь с женщинами. Самые прекрасные женщины были его подругами. Ведь божественный баран является воплощением луны, творческого начала, оплодотворения, «божественным женихом».

Священная свадьба

На берегах Евфрата и Тигра земные церемонии, сочетавшие мужчин и женщин брачным союзом, также вели свое происхождение от подражания любовному соединению луны (месяца) и Венеры (пли богини дерева) на небесах. Древнейший обычай нарекать царевну невестой лунного бога Нанны-Сина существовал в городе Уре еще в начале II тысячелетия до н. э. Найденные в Уруке ожерелья из жемчуга с именами двух жриц — одна из них была сама царица Даббатум — свидетельствуют о том, что владелицы этих ожерелий считались невестами бога, сочетавшимися священной свадьбой. Сохранились гимны, где говорится о культовых обрядах, совершаемых во время этой священной свадьбы: «Омывают госпожу для священного лона, омывают ее для Иддиндаганса [земного владыки Исина, правившего в XX–XIX веках до н. э.]. Омовение готовят для священной Инанны [богини звезды Венеры], поливают землю благовонным соком кедрового дерева. Высоко подняв голову, царь идет к священному лону Инанны, Ана-ушумгал [видимо, культовое имя царя, воплощающего бога луны и растительности], возлегши рядом с ней, ласкает ее священное тело».

Шумерские и аккадские владыки брали на себя таким образом роль мужа и любовника Инанны-Венеры на небе и праздновали священную свадьбу с ней. Роль госпожи неба исполняла при этом главная жрица или сама царица. В то же время в мистериях Инанны, которые строго соблюдались в середине III тысячелетия до н. э. правителями Ура, уже была закреплена основная идея о замещении богов луны, растительности и времени года земными царями. На протяжении тысячелетий праздновалась священная свадьба в Месопотамии. В период правления царя Набонида в Вавилоне земные представительницы царицы неба жили со своей свитой в гаремах и были тщательно изолированы от внешнего мира. Набонид сообщает, что он, «после того как посвятил и передал богам свою дочь, окружил спальню невест бога стеной и превратил, таким образом, дом в мощную крепость».

Нередко акт соития составлял основное содержание богослужения в Греции, причем его осуществляли преимущественно верховные жрицы из знатных родов. Сам акт происходил в святилище храма, причем смертная представительница богини неба отдавалась мужчине, который воплощал созидающего бога луны или божество растительности. В Элевсине, близ Афин, в последних веках до нашей эры эта церемония совершалась, видимо, лишь символически, но все равно осуществлялась ночью, при погашенных факелах. После окончания обряда служанки храма выходили из святилища к людям, ожидавшим в большом зале храма, и выносили только что народившийся священный огонь нового света, от которого возжигались огни очагов верующих. Одновременно им сообщали: «Героя-младенца родила героиня, сильная — сильного!».

Мистерии женщин

В последнем тысячелетии до нашей эры в Малой Азии, Сирии и на Ближнем Востоке в культовых церемониях проявилась склонность к обобщениям и к некоторой демократизации культа. Религия предписывала жрицам небесной богини-матери (иштаритам и гиеродулам) при их посвящении во время мистерий отдаваться молодым мужчинам. Священная проституция, практиковавшаяся в храме Иштар-Венеры города Урука, широко распространилась по всему свету. В святилищах небесной богини в Малой Азии, Сирии, Месопотамии, Армении и Ханаане жрицы приносили свою девственность в жертву богине. В Вавилоне каждая женщина независимо от ее знатности и богатства приносила эту жертву. Полученное вознаграждение она вносила в казну храма великой богини-матери. «Как бы мала ни была монета, — писал Геродот, — женщина не вправе отвергнуть ее, потому что деньги принадлежат божеству. Она следует за первым, бросившим ей деньги, и не пренебрегает никем. После сообщения и, следовательно, выполнения священного долга относительно богини женщина возвращается домой, и с этого времени нельзя иметь ее ни за какие деньги. Женщины, выдающиеся красотою и сложением, уходят из храма скоро; все некрасивые остаются там долго, потому что долго не удается им исполнить свою обязанность по отношению к богине; иные должны ждать по три и по четыре года. Подобный обычай существует и в некоторых местах на Кипре»[286]Геродот, 1, 199.
.

Считалось, что жертвующие свою девственность женщины подражали действиям Венеры-Афродиты или выступающей под другим именем богини неба. И они вели себя как заместительницы богини на земле. Поэтому, только поэтому они отдавались возле святилища совершенно незнакомым мужчинам. От Греции до Индии одно поколение женщин за другим после наступления половой зрелости отправлялось в святилище великой матери, чтобы отдаться жрецу или любому чужому человеку. Хотя в быту преступления женщин против морали часто карались даже смертью, свою девственность они дарили незнакомцу, иногда даже страннику. Все это наследие лунной религии. Ведь месяц сам странник. Представления, связанные с лунным культом, проявлялись и в том, что странник должен был покинуть территорию храма еще до рассвета.

Странник олицетворял месяц, дева воплощала госпожу неба. Здесь опять же имеет место подражательный обряд. С тех пор как человек стал мыслить, он подражает.

По-видимому, подобными требованиями культа можно объяснить и сообщение Геродота о том, что дочери лидийцев в Малой Азии зарабатывали себе приданое проституцией[287]Геродот, 1, 93.
. В греческом Коринфе существовал благочестивый обычай посвящать женщин святилищу Венеры-Афродиты, чтобы они занимались священной проституцией и отдавали свои доходы храму. Потому и был так богат храм Афродиты в Коринфе, что более тысячи женщин постоянно служили в нем таким образом богу. Ни один человек в древней Греции не видел в этом ничего предосудительного; богобоязненный Пиндар даже воспел культовую проституцию. Во время праздника Афродисий, посвященного гетерам Афин и Коринфа, всем участникам предоставлялась полная сексуальная свобода. О силе религиозных традиций в наши дни свидетельствует индуизм, исповедующий культ быка и змеи, то есть символов пола и священной проституции.

Под каждым ветвистым деревом

То же было в Палестине. Там процветали древние культы великой матери Астарты-Венеры (в Библии она часто выступает под именем Ашеры) наряду с почитанием юного бога, которого считали олицетворением растительности. И здесь, на земле «возлюбленной страны» земные представители небесного божества праздновали священную свадьбу и культовое пожертвование девственности в форме священной проституции. Девушек, отдавших свою девственность на службу богу, называли посвященными, после жертвоприношений и танцев вокруг золотого тельца следовали культовые соединения в честь бога.

Очевидно, эти акты были связаны со священными столбами Ашеры, которые так часто упоминаются в Ветхом завете. И пророк Иеремия еще говорит: «Подними глаза твои на высоты и посмотри, где не блудодействовали с тобою?.. У тебя был лоб блудницы, ты отбросила стыд!.. Видел я прелюбодейство твое и неистовые похотения твои, твои непотребства и твои мерзости на холмах в поле. Горе тебе, Иерусалим!»[288]Книга пророка Иеремии 3, 2–3; 13, 27.
.

Видимо, здесь имеются в виду изображения Ашеры и алтари небесной царицы, воздвигнутые на вершинах. Их почитали еще во времена вавилонского пленения. «Они их украшают, словно готовят блудницу к пляске, и увенчивают их головы венцами. Весь Иерусалим стал блудницей! — восклицает Исаия. — Дочери Сиона разжигаемы похотью к идолам под каждым ветвистым деревом»[289]Книга пророка Исаии 57, 5.
. Пророк Осия вторит ему: «На вершинах гор они приносят жертвы, и на холмах совершают каждение под дубом… поэтому любодействуют дочери ваши и прелюбодействуют невестки ваши!»[290]Книга пророка Осии 4, 13.
. Возмущение Исаии столь велико, что он не может сдержаться. В политическом послании, направленном против Вавилона, Исаия, полный гнева, призывает к убийству: «Готовьте заклание сыновьям его за беззаконие отца их»[291]Книга пророка Исаии 14, 21.
.

Несомненно, здесь говорится о почитании той самой утренней звезды, которая считалась девственным божеством, — Инанны или Иштар. Библия требует преследования и уничтожения ее культа.

Конечно, в последние века до нашей эры речь уже идет не только о Луне и Венере, женихе и невесте, связанных с утренней звездой, и тем более не только об учении о небесном дереве или скале. Об этом напоминают теперь лишь традиционные формы культа, даже не культовое мышление. Но еще все напоминает о все более и более бледнеющем прошлом: сосуд, дерево, кровь, жертва, рождение и смерть. Никакая вера не может существовать вне жизни; она живет в людях, которые по традиции приняли ее, и развивается вместе с развитием культуры. То, что происходит на небе, прежде воспринималось как нечто конкретное, теперь же стало притчей, аллегорией, символом. С развитием земледельческой культуры многие представления сближаются с матерью-землей. Небесное древо отождествляется с сохой. Соединение мужчин и женщин происходит уже не только под священными деревьями и возле культовых камней, но и на пашне, по которой плуг влекут обнаженные женщины, чтобы передать земле свою плодовитость. На протяжении более чем двух тысяч лет поля пахали по обычаю обнаженные женщины, а мужья и жены соединялись друг с другом на обработанной земле, чтобы она дала плоды и принесла новую жизнь. Сосуд приравнивали к материнскому лону, дерево считали символом фаллоса, луну же — плодом, яблоком или бананом, фиником или бобом, который съедают, как некогда съедали луну, быка или овцу, человека и козу. И со священного дерева стекал теперь прекраснейший сок жизни — материнское молоко.

Млечный Путь

Когда богиня Рея положила огромный запеленутый камень в люльку новорожденного Зевса и отдала Крону вместо сына, бог-отец не поверил, что Рея родила ребенка: она показалась ему похожей на деву. Тогда Рея, по свидетельству греческого мифа, в гневе сжала свою грудь так сильно, что из нее брызнуло молоко. Тем самым Рея доказала свое материнство. Разгневанная богиня, однако, надавила на грудь так сильно, что молоко широким потоком разлилось по всему небу и образовало Млечный Путь.

По другой версии, Гера накормила грудью маленького Геракла, обманным путем подложенного ей Зевсом. Когда она заметила обман, то в гневе оттолкнула младенца от груди. От резкого движения молоко выплеснулось изо рта Геракла и разлилось по небу. Из капель, которые при этом попали на землю, выросли белые лилии. По другому варианту, младенец так жадно сосал грудь богини, что Гера, испытывая боль, вырвала сосок у него изо рта, и молоко испуганной богини разлилось по небу. Есть и такая версия: жадно сосущий младенец набрал в рот столько молока, что часть его пролил на небо.

У древних греков было множество вариантов легенды о Млечном Пути. При этом изменялись имена богов и постепенно исчезал первоначальный мотив рождающего и кормящего дерева. Греческие и римские авторы первых веков нашей эры знали, по-видимому, только, что Млечный Путь получил свое название потому, что спускающиеся с неба на землю души вскармливаются молоком, и потому еще, что Млечный Путь выделяется на ночном небе молочным светом.

Они, очевидно, забывали, что многие священные деревья, например смоковница, испускают молочный сок. Они уже не могли бы объяснить ни назначения так называемых молочных камней, которые до наших дней носят на шее жительницы Крита, пока кормят грудью младенцев, ни якутский эпос о Белом юноше: «Когда он увидел дневной свет, то подошел к дереву жизни и сказал: „Высокочтимая великая владычица, богиня моего дерева и моего жилища, все живое живет вдвоем, а я — один, и я хочу отправиться в путь, чтобы отыскать себе подходящую жену. Не откажи и дай мне свое благословение. Я, склонив, голову, на коленях смиренно молю тебя“. Тут листва на дереве начала шуметь, а дождь, белый как молоко, стал капать на Белого юношу, повеяло теплым ветром, дерево заскрипело, и из его корней выступила женщина зрелого возраста со строгим взором. Волосы ее были распущены, грудь обнажена. Богиня предложила юноше выпить молоко из ее груди, и как только он вкусил этого молока, так сразу стал во сто раз сильнее. Богиня посулила юноше счастье и удачу и благословила его, чтобы ни вода, ни огонь, ни железо не вредили ему».

Еще менее доступен был бы античным философам смысл апокрифических слов Иисуса: «Подними камень — и ты найдешь меня. Расщепи дерево — и я там».

Новолуние

Представление о материнских функциях рождающего дерева или скалы само по себе уже содержит указание на время зачатия новой жизни — новолуние.

Со временем, когда уже стало понятным, что между зачатием и рождением человека проходит не три дня (как на небе), а девять месяцев, празднование дня зачатия лунного младенца, рожденного деревом, было отнесено на весну или на осень, чтобы девятью месяцами позже, ко времени летнего или зимнего солнцестояния, из дерева или скалы явился новорожденный. Так нынешний мир празднует рождество Христово во время зимнего солнцестояния, а зачатие (благовещение), смерть и воскресение — в начале весны.

У народов, населявших Двуречье, новолуние, когда луна не видна, считалось днем траура, в который потусторонний мир проявляет свою власть. Во время празднования Нового года в Вавилоне царь в качестве заместителя небесного божества отправлялся на три дня в подземное святилище, дом празднеств, там вступал в борьбу со злыми духами и в конце концов побеждал их. Страдания и триумф царя-божества изображались, очевидно, в пантомиме на праздничных церемониях. Первое появление молодого месяца вызывало большую радость и отмечалось торжественными процессиями.

Новолуние было также днем помазания. У греческого комедиографа Аристофана говорится:

В Палестине новолуние, когда луна не видна, отмечалось до вечера третьего дня. На это время в дни царствования царя Саула запрещались половые сношения. Давид говорит, что женщины на три дня запрещены. Пророк Осия заявляет, что новый месяц поест грешников[293]Книга пророка Осии, 5, 7.
, видимо тех, которые не соблюдали закон о воздержании.

В некоторых странах во время новолуния в подражание тому, что происходило на небе, повсеместно гасили огни очагов. Когда на третий вечер на небе появлялся молодой лунный серп, возжигали новый огонь. В эти дни запрещалось варить пищу и есть вареное. Одним словом, на дни новолуния в течение тысячелетий было наложено суровое табу.

В этом заключался и противоречивый смысл культа, отмечавшего одновременно и день воздержания, и день творения, день созидательной любви, вообще день любого начинания.

Известно, что фундаменты двух храмов в Иерусалиме были заложены именно в день новолуния[294]Иосиф Флавий , Иудейские древности, XI, 4, 2.
.

Если новолуние приходилось на начало или на конец года, то этот день считался одновременно днем созидания в смерти и в крови луны. Смерть, зачатие и рождение слились в единое понятие. Его внешним проявлением было не только молоко, текущее из груди египетской богоматери Исиды, но еще в большей степени ее кровь, та кровь, которая свидетельствовала о том, что богиня была способна породить новую жизнь.

Кровь женщины

Считалось, что ежемесячные кровотечения женщин таинственным образом соответствуют небесным явлениям, поскольку периоды обращения луны и женского цикла практически совпадают. В этот период женщина считалась табу. Женская кровь свидетельствовала о способности к зачатию и рождению ребенка, то есть к созиданию, и способствовала росту всего живого вообще. Во многих странах этой кровью окропляли поля.

Итак, женская кровь влияет на повышение урожая. Она вытекала из тела богини дерева, которое у египтян служило материалом для изготовления гробов. Ибо жизнь и смерть нераздельны. Еще и сейчас жительницы Египта, желающие иметь детей, стремятся, выполняя домашнюю работу, находиться возле древних гробниц.

Как и сейчас принято у многих отсталых народов, израильские женщины во время месячных очищений, то есть в течение семи дней, жили отдельно и считались неприкосновенными. Нарушителей этого закона карали смертью. По-видимому, позднее этот закон был смягчен и во время исхода израильтян из Египта через пустыню в землю обетованную срок воздержания ограничивался тремя днями. Но все равно женщина, находившаяся в этом состоянии, продолжала оставаться табу. Об этом свидетельствует, например, библейский рассказ о Рахили, жене Иакова, которая спрятала под верблюжье седло украденные у своего отца Лавана изображения идолов и села на них. Лаван, искавший изображения, не осмелился трогать верблюжье седло, так как дочь сказала ему, что она кровоточит. Впоследствии Иаков закопал идолов под священным дубом близ Сихема[295]Бытие 31, 19, 34–35; 35, 4.
.

Однако на дни новолуния, приходившиеся на конец или начало года, строгие законы, в первую очередь те, что касались женщин, по старинному обычаю, отменялись. Оно и понятно! В это время небесное древо само олицетворяет закон смерти и рождения: от него отталкивают камень, и его ломают. С периодом летнего солнцестояния на Ниле совпадало время оплодотворения и произрастания. В других странах в это время собирали урожай. Сломать куст, сломать живую изгородь (как делает в немецкой сказке принц, освобождающий принцессу), вообще сломать цветок или собрать урожай во многих странах означает половую связь мужчины и женщины.

Противоречие

В Египте новогодний праздник назывался днем младенца в гнезде. В то же время египтяне верили, что дерево смерти, на котором умирает луна, служит ей брачной постелью, на ней свершается священная свадьба. Ведь смерть дерева одновременно созидает новую жизнь. «Крест стал его [Иисуса] брачной постелью, день его горькой смерти породил тебя к сладкой жизни», — гласит гимн I века н. э. Точно так же христианские представления о деве Марии (священном сосуде, деве, получающей созидательную силу святого духа, которая породила Иисуса Христа) уходят своими корнями к священной свадьбе, связанной с мистериями, а следовательно, и к дереву, на котором Христос не только умирает, но и, как Осирис, созидает новую жизнь, будучи женихом. Теперь его невесты — католические монахини — недвусмысленно называют себя Христовыми невестами, то есть невестами умершего.

Следовательно, крест, распятие — символ не только смерти, но и созидания новой жизни. Именно созидание имели в виду древние египтяне, помещая фаллические изображения мертвого Осириса в храмах и на стенах гробниц. В митраистской религии, которую преследовали и полностью уничтожили христиане, смерть небесного быка на жертвеннике влекла за собой появление жизни и более того — воскресение мертвых.

Это одно. Но есть еще плод, приносимый деревом. По представлениям древних шумеров, луна — это плод, который возникает из самого себя. Золотые яблоки, растущие на дереве жизни в саду Гесперид, о котором рассказывали древние греки, или кокосовый орех отсталых племен современности, населяющих острова Южных морей, так же как бананы и бобы издревле считались изображением луны. Если прежде люди съедали куски мяса растерзанного животного или человека, который, по их культовым представлениям, воплощал луну, то с течением времени и изменением религиозной символики взамен стали употреблять плоды священного дерева. В знак почитания этого дерева не только совершались обряды жертвоприношения и священного соития, но и поедался плод. «Ты отец и мать людей, они живут благодаря твоему дыханию и вкушают плоть твоего тела!» — такая формула существовала уже у древних египтян. Так, из божества в облике животного и человека луна в конце концов превратилась в плод дерева. Впоследствии во время священных празднеств плод небесного древа стали заменять плодами полей и важнейшим из них — хлебом, испеченным из новой муки. Этот хлеб считался священным, как сам плод дерева. Хлеб стал символом плода священного дерева, его съедали во время ритуальных пиршеств, как когда-то торжественно поглощали куски мяса принесенного в жертву лунного животного или воплощения лунного божества — человека. Не случайно в Евангелии в конце повествования о земной жизни Иисуса говорится: «И, когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил, и, раздавая ученикам, сказал: примите, ядите; сие есть тело мое!»[296]Евангелие от Матфея 26, 26–27.
.

Но не только небесное древо приносит плоды. Камень или скала также плодоносят, поэтому — что также свидетельствует о непрерывном развитии религиозного мышления — камень тоже может стать хлебом. Это делает понятным смысл слов, сказанных искусителем Христу, который сам был хлебом: «Если ты сын божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами»[297]Евангелие от Матфея 4, 3.
.

Понятно также, почему поедание плода священного дерева и связь мужчины и женщины под деревом — акт созидания — тесно связаны между собой. Еще и сейчас некоторые формы символики, связанной с полом и пищей, идентичны. Только зная это, можно понять рассказ о рае, где людям было строго запрещено вкушать от плода дерева, росшего в райском саду.

Грехопадение

Изучение самых отсталых народов современности — пигмеев бамбути в Центральной Африке — показывает, что и у них есть миф о лунном боге Мугазе — «Отце». Пигмеи верят, что первый человек был зачат и рожден луной, ее огнем и кровью. Человек, говорят они, «дитя луны», и после смерти возвращается к ней, а звезды, сияющие в ночном небе тропиков, — это умершие люди — «лунные дети».

Сначала люди жили в раю, не испытывая нужды и страха перед смертью. Бог луны жил среди них, но они не могли его видеть. Им было запрещено смотреть на небо. Ежедневно одна девушка должна была ставить перед жилищем бога луны горшок с водой и класть дрова (очевидно, все та же тема сосуда и дерева), но видеть его она не могла. Однажды девушка из любопытства спряталась за деревом, но увидела только венец блестящего лунного бога или его руку, украшенную блестящим кольцом (несомненно, серповидной формы), когда бог луны потянулся за сосудом.

Девушка обрадовалась, что увидела бога; бог же страшно разгневался. Он послал за своими тремя детьми, первыми людьми, отчитал их за непослушание и наказал: однажды ночью бог ушел вверх по реке, и люди его больше не видели. Вместо него пришли смерть и беда. Первый ребенок, который после этого родился, умер через три дня.

В другой легенде пигмеев Центральной Африки говорится о том, что бог сказал первому человеку, которого создал, что он сотворит детей, которые населят леса. Но человек должен был запретить своим детям употреблять в пищу плоды дерева таху. Если же дети все же вкусят плодов этого дерева, то погибнут.

Люди выполняли эту заповедь бога и жили счастливо, пока одна беременная женщина, охваченная невероятной жадностью к еде, не упросила мужа принести ей плод дерева таху. Несмотря на запрет бога, он сорвал ночью с дерева таху плод, очистил его и спрятал кожуру в листве.

Но луна все видела. Она рассказала великому богу о преступлении человека. Бог разгневался и наказал людей, послав на них смерть.

Нет никаких сомнений в том, что если к этим самым примитивным племенам когда-нибудь явятся миссионеры и прочитают им из Библии рассказ о первородном грехе, то они найдут у пигмеев полное понимание.

Две с половиной — три тысячи лет назад некто, возможно собиравший и приводивший в порядок устные предания и древние легенды народа Израиля, написал в Библии строки о начале истории человечества.

«Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал господь бог. И сказал змей жене [Еве]: подлинно ли сказал бог: „не ешьте ни от какого дерева в раю?“ И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть. Только плодов дерева, которое среди рая, сказал бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть. И сказал змей жене: нет, не умрете; но знает бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло. И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его, и ела; и дала также мужу своему, и он ел. И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себя опоясания»[298]Бытие 3, 1–7.
.

В этом рассказе одно из первых мест занимает змей. Когда он, приняв обличье лунного серпа, находится у дерева жизни, близится новолуние. Немаловажную роль играет и само разумное дерево, которое указывает время для начала посевов и снятия урожая. Фигурирует в рассказе и плод дерева, который нельзя есть под страхом смерти. Предания повествуют, конечно, и о «глазах», которые открываются, как только с дерева срывают плод. Согласно учению древних египтян, луна имеет «глаз». Закрывает она глаз — и наступает новолуние, луна скрывается; открывает — появляется молодой лунный серп. Повсеместно распространены рассказы о слепце, который у дерева становится зрячим. «Бревно в глазу», которое в Новом завете выступает как «щепка в глазу», — это, по сути дела, глаз на древе.

Символика, связанная с деревом и луной, нашла отражение в библейском рассказе о грехопадении.

Но в эти догматы раннехристианское учение внесло революционные изменения. В Откровении Иоанна дерево жизни и его плоды, которые оно приносит каждый месяц двенадцать раз в году, служит не смерти, а «исцелению народов», обитающих в «небесном Иерусалиме». В мусульманском учении говорится также о двенадцати новых лунах, ежегодно созидаемых Аллахом.

В Новом завете прямо сказано: «И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола бога и агнца. Среди улицы его, и по ту и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева — для исцеления народов. И ничего уже не будет проклятого; но престол бога и агнца будет в нем, и рабы его будут служить ему. И узрят лице его, и имя его будет на челах их»[299]Откровение Иоанна 22, 1–4.
.

В древе жизни царствует агнец. Там можно его увидеть! И можно снова вкусить от плоти господнего тела. Он — и жених и одновременно плод; его плоть — это хлеб, его кровь — вино. Его можно вкусить, и это уже не грех. Учение Христа, отбрасывающее более развитые формы иудейской религии, вновь возвращается к давно преодоленной, значительно более примитивной форме культа. Поэтому христианство и вызывало столь яростную ненависть иудейских жрецов и фарисеев. И в тот миг, когда Иисус из Назарета в Капернаумской синагоге призвал своих слушателей вкусить от плоти его, он создал тем самым глубочайшую пропасть между собой и своим народом.

Вражда между женщиной и змеей

В связи с рассказом о первородном грехе в Библии выдвинут еще один тезис. Известно, что змей (лунный серп) соблазняет библейскую Еву съесть плод запретного дерева именно перед новолунием, срок которого известен лунному змею. Но это никак не объясняет, почему, по божьему предопределению, между змеем и женщиной возникает вражда. Божественное проклятие становится понятным только тому, кто вчитается в него внимательнее, чем это обычно принято.

«И вражду положу между тобою (змеем. — Э. Ц.) и между женой, и между семенем твоим и между семенем ее. Жене сказал, умножая, умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою»[300]Бытие 3, 15–16.
.

По-видимому, противоречие между змеем и Евой касается принципа продолжения рода. Как известно из мифов о змéе, распространенных во всем мире, ему достаточно сменить кожу, чтобы омолодиться. Человек же обновляется лишь через своих детей, которых Ева вынуждена рождать в муках. Поэтому для продолжения рода Ева должна испытывать влечение к своему мужу. В этом величайшее противоречие между змеем и женщиной и основа их вражды.

В Экваториальной Африке жители Руанды-Урунди рассказывают, что бог приказал первым людям не спать ночью, так как он намеревается сообщить им нечто важное. Но люди заснули, и только змей услышал слова бога, предназначавшиеся на самом деле людям: «Ты умрешь, но воскреснешь, достигнешь старости, но получишь новую кожу». С тех пор меняет кожу только змей и таким образом постоянно обновляется. Люди же, проспавшие слова бога, по его повелению живут в тяжких трудах и умирают.

Африканцы племени ниамвези (Восточная Африка) верят в то, что вначале люди были бессмертны. Постарев, они обновлялись, меняя кожу, как змеи. Забот люди не знали, но однажды некий мужчина совершил большой грех, женившись на двух женщинах сразу, и в наказание за этот проступок в мир пришла смерть.

Подобные мифы о змеях распространены повсеместно, хотя иногда доходят до нас в столь искаженном виде, что их уже никто не понимает. Они имеют хождение в Азии и у примитивных племен Америки. Все они в первоначальной религиозной основе содержат мысль, что луна не умирает, что она только «меняет кожу», как змей, люди же умирают, а обновление получают через своих детей. Это все то же противоречие между Евой и змеем. Согласно Библии, оно было вызвано первородным грехом, нарушением культового запрета о соитии под новогодним деревом и вкушении божественного плода.

Загадка змеи

Если вспомнить, что Моисей по прямому указанию своего бога воздвиг змею спасения и совершил чудо с жезлом, превратив его в змею и затем снова в жезл в доказательство того, что бог явился, то проклятие, наложенное богом на змею в начале библейской истории человечества, выглядит загадкой в истории иудейской веры. В дальнейшем в рассказе о рае это божье проклятие звучит иначе: «И сказал господь бог змею: за то, что ты сделал это (то есть искусил Еву. — Э. Ц.), проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь на чреве твоем ходить, и будешь есть прах во все дни жизни своей»[301]Бытие 3, 14.
.

Очевидно, змея здесь — культовое животное, преданное проклятию. Тогда, конечно, следует прийти к выводу, что этот рассказ о рае возник намного позже Моисея, скорее всего тогда, когда царь Езекия в VII веке до н. э. разрушил культовое изображение змеи, поставленное Моисеем. Тогда и весь рассказ о рае, по крайней мере в том виде, в каком он изложен в Библии, должен был возникнуть сравнительно поздно, тогда, когда более молодая иудейская теология выступила против древнего культа змеи, дерева и скалы и тем самым против сексуального характера новогодних празднеств.

Однако Мартин Лютер, который задумывался над тем, что может означать это ветхозаветное проклятие змеи, пришел к выводу, что змея до проклятия богом, обрекшего ее пресмыкаться, вероятно, держалась прямо, как петух.

Если бы Лютер в поисках ответа хотя бы раз взглянул на сверкающее небесное древо или обратил внимание на небо во время новолуния, то, наблюдая за перемещением тонкого лунного серпа, он, возможно, понял бы, как близок был к истине в своем предположении.

 

Фаллос Осириса

Фаллическое дерево — каменный фаллос

В древнейших религиозных мировоззрениях господствуют не только совершенно различные формы выражения одного и того же общераспространенного представления о небе, о луне и небесном древе (змея может заменять быка, рыба — барана, лошадь, осла, свинью, зайца; палец равнозначен ребру, серпу или луку; дерево заменяет скалу; колонна или столб — гору и т. д.), но и зачастую совершенно противоположные представления о половой принадлежности божеств, стоящих за этими образами. Вместо золотых тельцов выступают коровы, а деревья и скалы, рождающие подобно женщине, приобретают признаки мужского пола. Причину этого явления следует, видимо, искать в далеком прошлом, когда формировались общественные отношения и когда преобладание получало то женское, то мужское начало. В конце концов, задолго до начала исторического периода, в одном и том же культурном регионе изображения женских лунных божеств стали появляться наряду с мужскими. Дерево и скала рождают, как женщина, но они же являются носителями мужского оплодотворяющего начала.

Как дерево, так и скалу и камень почти повсеместно стали изображать в виде фаллоса. В Индии это стилизованный каменный столб, миниатюрные изображения которого еще и сегодня хранят в маленьких серебряных коробочках последователи некоторых религиозных сект. В Греции почитался Эрос в виде необработанного камня. На Делосе, где находилось одно из самых больших общегреческих святилищ, в III веке до н. э. был воздвигнут гигантский каменный фаллос, посвященный Дионису. Раскопанный в наше время столб достигает двухметровой высоты. Подобные каменные фаллические изображения ставились поблизости друг от друга. Множество их открыто при раскопках Афин и других греческих городов.

Лукиан пишет, что у двора сирийского храма в Гиерополе стояли два высоких каменных фаллических столба, которые поставил Дионис. На них Лукиан прочитал надпись: «Эти фаллосы я, Дионис, посвятил Гере, мачехе моей». О необыкновенных размерах фаллосов, которые, очевидно, привлекли внимание Лукиана, ибо он неоднократно о них упоминает, дает представление сохранившаяся до наших дней часть подобного изваяния, стоявшего на могиле царя Лидии Алиатта в VI веке до н. э. Эта часть имеет диаметр четыре метра.

Среди различных видов фаллосов, которые поставили греки в честь Диониса, пишет Лукиан, существуют и некие фигуры демонов с необыкновенно большими фаллосами, которые можно двигать с помощью натянутых струн. Подобную маленькую бронзовую фигурку с огромным фаллосом можно увидеть в гиеропольском храме, стоящую с правой стороны. «Они [египтяне], — говорит Геродот, — вместо фаллосов ввели в празднество нечто другое, именно, маленькие кумиры почти в один локоть вышиною, приводимые в движение крепкими нитками; женщины носят эти изображения по деревням, причем детородный член, лишь немногим меньший всего кумира, то поднимается, то опускается. Впереди выступает флейтист, за ним следуют женщины, воспевающие Диониса. Почему детородный член в изображении так велик и почему из всего тела он один приходит в движение, об этом существует священное сказание»[302]Геродот , II, 48.
.

Геродот, к сожалению, не рассказывает этой священной легенды, следуя своему обычному правилу — как можно меньше говорить о божественном.

Фаллические культы

Как гигантская тень вырастает из древнего культа дерева и скалы культ фаллоса, который вначале ограничивается лишь почитанием мужской оплодотворяющей силы. О долговечном и широко распространенном существовании этого культа свидетельствуют не только фаллические менгиры Западной Европы, но и тысячи амулетов, изображающих фаллос.

Фетиши в форме фаллоса найдены в раннепалеолитических могильниках на территории Европы. Деревянный фаллос обнаружен в Пфальбау на Бодензее. В эпоху бронзы изображения фаллоса были особенно широко распространены в Европе. О том же свидетельствуют скандинавские наскальные изображения. Европейский Север знал фаллос-фетиш. Связь между фаллосом и лунным серпом прослеживается вплоть до римской эпохи. Скульптура германского бога Фрейра в шведском городе Упсала, очевидно, имела большой фаллос. У римлян фаллос был излюбленным украшением в виде подвески, нередко снабженной крыльями в доказательство его небесного происхождения.

Культы луны, фаллоса, дерева и камня соединяются в одно религиозное понятие. Там, где раньше из религиозных побуждений охотились за головами, теперь распространилась охота за фаллосами.

Регулярная охота за мужскими гениталиями засвидетельствована даже в современной Африке, в Южной Эфиопии. Половые органы способствовали увеличению мужской силы того, кто их захватывал.

Об этом знает и Библия: «Давид встал, и пошел сам, и люди его с ним, и убил двести человек филистимлян, и принес Давид краеобрезания их, и представил их в полном количестве царю, чтобы сделаться зятем царя. И выдал Саул за него Мелхолу, дочь свою, в замужество»[303]Первая книга Царств 18, 27.
.

Правда, здесь речь идет лишь о том, чтобы представить краеобрезания, но это, по-видимому, необходимое условие для бракосочетания.

Колдуны африканского народа зулу варили (а может, продолжают так делать по сей день) гениталии мужчины, умершего в расцвете сил, изготавливали снадобье в виде порошка и рассеивали его по полям. В Японии фаллический культ был широко распространен вплоть до нашего времени. Фаллос считался там средством стимулирования роста и защиты от демонов болезней, другими словами — от смерти.

Отрезанный фаллос

Итак, становится понятным, почему египтяне изображали мумию Осириса с поднятым фаллосом. Понятно также, почему у мумии фараона Тутанхамона, роскошная гробница которого потрясла наш мир, фаллос был отдельно спеленут бинтами и приведен в вертикальное положение. Египтологи, не ослепленные блеском золота и роскошью погребения, наконец нашли объяснение весьма важному мотиву, фигурирующему в мифе о поисках Исидой частей растерзанного тела Осириса. Богиня собрала все части тела умершего супруга, за исключением фаллоса. Ведь дерево-фаллос исчезает, когда небесное древо (или скала) становится невидимым. Рыба (лунная рыба, серп), верили египтяне, пожирает его.

Поэтому древние египтяне отрезали у умершего половые органы. Аккуратно перебинтовав фаллос (или его имитацию), они клали его рядом с трупом. Легенда гласит, что труп Осириса не имел половых органов, когда приступили к его мумификации. Чтобы каждого умершего похоронить так, как был погребен Осирис, трупам отрезали фаллосы и хоронили отдельно в статуэтке Осириса. У мумии фараона Рамсеса II также не было половых органов.

Египетская легенда, к сожалению, сообщает только об этих обстоятельствах то ли из опасения разгласить одну из тайн культа, то ли из нежелания (подобно Геродоту) говорить о божественном.

Саллюстий, известный римский историк I века до н. э., сообщает более подробные сведения, связанные с культом дерева: «Затем мы срубаем священное дерево и объявляем пост, как будто бы остановился дальнейший ход времени. После этого нас кормят молоком (!), как будто мы заново родились, потом наступает радость и вновь возвращение к богам».

Вот в чем дело! Если срубают дерево, то следует срубить и фаллос, воплощающий дерево. Это почти та же идея, которая воплощена в культе топора: тот, кто окажется сильнее дерева, получит новую жизнь. И фаллос (подобно дереву) воскресает, как луна, вырастает, как она, и превращается в новое дерево. Срубить дерево — значит обрезать фаллос, для того чтобы вновь воскреснуть.

На третий день празднеств в честь Аттиса (с 22 по 24 марта), когда траур по умершему сыну божьему достигал своей кульминации, когда кровь из ран, нанесенных исступленно пляшущими людьми самим себе, брызгала на изображение бога и на дерево, молодые мужчины, которые решили стать жрецами или отшельниками, начинали бичевать себя и, достигнув наивысшей степени экстаза, отрубали себе фаллос и бросали окровавленную плоть к ногам статуи богини.

На шею статуи Дианы Италийской (Тит Ливий называет ее Дианой Тавропольской) вешали окровавленные мужские гениталии. В Риме во время гиларий[304]Гиларии — ежегодные празднества в честь Гилла — прекрасного мальчика, любимца (или сына) Геракла, согласно мифу, таинственно исчезнувшего в источнике. Участники празднества блуждали по окрестностям в поисках Гилла и под конец собирались у источника для жертвоприношения.
, проходивших 25 марта, юноши после безумных оргий в порыве экстаза отрезали себе фаллос, принося его в жертву богине. Большинство из них падало без сознания. Фаллос бальзамировали, клали в сосуд (кернос) и погребали в адитоне, подземном «брачном покое» богини. Этот сосуд часто помещали на дереве. Он сулил воскресение или возрождение к новой жизни.

Сатирик Лукиан в рассказе «О сирийской богине» обстоятельно излагает историю сирийца Комбаба, который должен был сопровождать царицу в путешествие. Понимая, что царь будет опасаться за честь царицы, сириец заранее послал царю свой отсеченный фаллос в сосуде, не объяснив, чтó он содержит. Случилось именно то, чего он опасался. Царица воспылала к нему страстью, и ему не оставалось ничего иного, как убедить царицу в том, что он уже не мужчина. Но не успокоилась ее любовь, наоборот, она еще чаще общалась с Комбабом и пыталась хоть в этом найти утешение. «Подобную же любовь и теперь еще можно встретить в Гиерополе, — саркастически замечает Лукиан. — Женщины страстно влюбляются в галлов, которые, в свою очередь, безумно к ним ревнуют; такая любовь не вызывает ничьей ревности и почитается даже священной». А замечательному сосуду с отсеченным фаллосом Комбаба было суждено сыграть в истории важную роль.

В Египте все происходило иначе. Исида, согласно египетскому мифу, не нашла фаллоса своего супруга, ибо его пожрала рыба (или же он упал в воду), но как всемогущая богиня сотворила его. Поэтому во главе торжественной процессии жрецы Осириса несли вновь созданный фаллос Осириса. Осириса же повсюду изображали с поднятым фаллосом — символом созидательной, оплодотворяющей силы бога.

Обрезание

Нельзя было ожидать, чтобы каждый верующий добровольно отсек себе фаллос ради грядущего воскресения, иначе целые народы прекратили бы свое существование. Но можно было доказать свою веру в священное животворное фаллическое дерево другим путем — отрезанием и принесением в жертву хотя бы части фаллоса, то есть обрезанием.

В Египте обрезание производилось еще в первобытные времена, во всяком случае там это очень древний обычай. Видимо, в древнейшее время обрезание производили только жрецы и цари и лишь позднее — весь народ, и возможно даже девушки. Отдельные исследователи считают, что даже в раннем палеолите обычай обрезания был распространен во всей Африке. Эта гипотеза представляется весьма обоснованной в связи с древнейшим культом дерева и жезла. Но обрезание не было специфически африканским обрядом. Оно было широко распространено в Аравии, Сирии, Малой Азии и, очевидно, даже в Европе. Воины, нападавшие в XIII–XII веках до н. э. с европейских берегов и островов Средиземного моря на страны Ближнего Востока, Сирию, Ханаан и Египет, по сообщениям египетских источников, были подвергнуты обрезанию. Напротив, Библия неоднократно подчеркивает, что филистимляне не были «обрезаны».

Вообще, ни европейские племена, ни монголы не знали обрезания. Предметом их культового поклонения был топор, которым срубили дерево, а не само дерево.

Обряд обрезания встречается, однако, в Индонезии и у индейцев Америки. Персы, тюрки (мусульманские страны вообще) также переняли этот обряд.

Там, где сейчас еще проживает несколько миллионов «обрезанных», можно найти массу аргументов в пользу этого обряда: прежде всего, якобы, его гигиеничность, но первоначальный смысл его забыт. Иногда утверждают, что он связан с достижением зрелости. Но как можно говорить о зрелости в применении к младенцам, прожившим на свете восемь дней? Скорее обрезание следует воспринимать как религиозный обряд. Человек должен был или полностью отказаться от традиции, или просто предать забвению причины ее возникновения или смысл. Человек давно выбрал последнее. Духовное наследие, помимо воли человека влиявшее на него, не позволяло ему отказаться от традиции и вынуждало выдвигать иные толкования и забывать древние первопричины.

Уже в I веке до н. э. александрийский философ Филон[305]Филон Александрийский (I в. до н. э. — I в. н. э.) — иудейский философ, разработавший философско-религиозное учение, в котором сочетались догматы древнееврейской религии с идеалистическими построениями философии Платона. Учение Филона сыграло большую роль в складывавшейся идеологии раннего христианства.
не мог сказать по поводу обрезания ничего иного, кроме следующего: «Хотя обрезание и означает устранение похоти и всех страстей и устранение безбожного мировоззрения, при котором дух познает возможность создания через самого себя, но именно поэтому мы и не хотим устранить закон обрезания. Ибо ведь тогда мы будем нарушать обычаи святилищ и не будем уже придавать значение тому, что откроется нам с помощью более глубокого ощущения».

Первая часть этого тезиса представляет собой не что иное, как перенесение собственных представлений на непонятное прошлое, вторая выражает заботу о том, чтобы безнаказанно не нарушалась священная традиция независимо от того, понятен ли ее смысл в настоящее время или нет.

Следы изначального смысла обряда обрезания можно, однако, еще и сейчас найти у современных отсталых племен. У австралийцев племени мурнгин при совершении обрядов, связанных с достижением зрелости, юношам говорят перед обрезанием: «Великий змей-отец [имеется в виду Млечный Путь] чует запах твоей крайней плоти и жаждет ее». Тут женщины начинают петь ритуальный гимн, чтобы воспрепятствовать Великому змею целиком пожрать юношей. Обрезание представляется формой жертвоприношения, заменяющего полное поглощение змеем.

И в этом случае Библия снова выступает как ценнейший источник для исследования культурной и духовной историй человечества.

Второй завет бога

Когда Ной после потопа покинул ковчег, бог дал ему завет: «И будет радуга (моя) в облаке, и я увижу ее, и вспомню завет, вечный между богом (и между землею) и между всякою живою душою, и между всякою плотью, которая на земле»[306]Бытие 9, 16.
.

Примерно полторы тысячи лет спустя, когда ангелы господни обещали Аврааму под священным мамврийским деревом, что у его престарелой жены родится сын, Авраам получил новый завет. Явившись Аврааму, бог сказал, что он, всемогущий, намерен дать ему свой завет[307]Бытие 18.
. О завете, данном Ною, бог при этом ничего не сказал, что кажется тем более поразительным, что, по древней религиозной традиции, сыны Израиля любили ссылаться на бога своих праотцев. Очевидно, первый завет уже утратил в то время свое значение. О Ное больше не говорится ни слова, древний священный и «вечный» завет, который даровал бог Ною, не упоминается. В священных писаниях Израиля нет ссылок на этот первый завет. Сынам Израиля уже не являлось более божество, заявившее, что оно — бог Ноя.

Бог дал Аврааму новый завет. Так как Авраам, судя по библейскому тексту, был современником вавилонского царя Хаммурапи, то этот новый завет можно датировать XVII веком до н. э. Его важнейшая особенность — заповедь: «Обрезывайте крайнюю плоть вашу, и сие будет знамением завета между мною и вами. Восьми дней от рождения да будет обрезан у вас в роде вашем всякий младенец мужеского пола, рожденный в доме и купленный за серебро твое, и будет завет мой на теле вашем заветом вечным. Не обрезанный же мужеского пола, который не обрежет крайней плоти своей (в восьмой день), истребится душа та из народа своего; ибо он нарушил завет мой»[308]Бытие 17, 11–14.
.

Погибнет душа, если не обрежешь плоть!

Тогда Авраам взял сына своего Измаила и всех слуг, родившихся в его доме, и слуг, купленных за серебро, и весь мужской пол дома Авраамова и обрезал крайнюю плоть их в тот самый день, как сказал ему бог[309]Бытие 17, 23.
.

Сделал ли Авраам обрезание и скоту?

Вероятнее всего, скот был кастрирован. Скорее всего, благодаря религиозной заповеди об обрезании случайно было сделано открытие, что наилучшее рабочее и тягловое животное — вол. С неменьшей степенью вероятности можно предположить, что одомашнивание животных началось за много тысячелетий до Авраама по религиозным мотивам.

Библия сообщает далее о том, что народ Израиля во время перехода через пустыню Египта в Ханаан не следовал закону обрезания. Вторично этот закон был введен при Иисусе Навине, преемнике Моисея. Вероятно, стимулом послужил мотив рассказа о путешествии Моисея, который отправился в Египет ради освобождения своего народа и которого бог решил убить во время ночлега. Несмотря на «жезл господень», который был у Моисея, и завет господа освободить его народ из рабства, бог по неизвестным причинам пожелал его убить. Но гибели Моисея воспрепятствовала его жена Сепфора. «Тогда Сепфора, взявши каменный нож, обрезала крайнюю плоть сына своего и, бросивши к ногам его, сказала: ты жених крови у меня»[310]Исход 4, 25.
.

Обрезание сына воспрепятствовало смерти отца. Основная идея этого рассказа такова: «Либо ты примешь вечную гибель — тебя убьет бог, либо произведешь обрезание и останешься жить и после смерти».

Жених крови

В рассказе об обрезании сына Моисея обращают на себя внимание два важных момента: «каменный нож» и «жених крови».

Применение каменных ножей (по повелению бога Иисус Навин также сделал себе каменные ножи для обрезания) могло быть связано с небесным камнем; во всяком случае здесь следует предполагать очень древнюю традицию, от которой во времена Моисея, очевидно, на время отказались, потому что Моисей в течение своей долгой жизни распространял, по-видимому, еще и другие вероучения, чуждые обряду обрезания. Причем остается открытым вопрос, был ли Моисей вообще историческим лицом, при жизни которого осуществлялись различные реформы и нововведения. Словосочетание «жених крови» явно напоминает выражение, употребленное самим Иисусом из Назарета, когда его спросили, почему он и его апостолы не следовали законам поста. Иисус ответил на это: «Могут ли поститься сыны чертога брачного, когда с ними жених? Доколе с ними жених, не могут поститься»[311]Евангелие от Марка 2, 19.
.

Иными словами: свадьба и пост несовместимы. Пост возможен только тогда, когда они лишатся его, Иисуса Христа, как жениха: в этот же день у них будет пост. В день его смерти, в пятницу, будут они поститься. Тогда наступает время поста и новолуния.

Таким образом, в учении Христа вновь проскальзывает старый мотив умирающего лунного божества. Это все тот же конфликт: можно ли мужчине вступать в связь с женщиной и вкушать плод дерева; все то же противоречие строгой культовой заповеди, способствовавшей «падению» в раю. Теперь этот конфликт разрешен: нельзя вступать в половые сношения и праздновать свадьбу, когда умирает бог, но можно вкушать плод дерева, ибо это плоть господня. Таким образом, учение Христа отрицает древний грех — грех «первородства». Закон воздержания распространяется только на половые сношения, но не на пищу. В ту пору, когда умирает «великий жених», нельзя вступать в половые сношения, но можно употреблять в пищу его плоть в виде хлеба, рыбы или пасхального агнца.

Созидание новой жизни происходит только через умирающее божество, а не благодаря соитию под деревьями или скалами. Только божество, вися на смертном столбе, призвано осуществлять акт созидания. Оно — созидающий в своей смерти, в своей крови, в своем растерзанном естестве Осирис — божественный жених, кровь которого вызывает новое время и новую жизнь. Он жених крови, приглашающий к свадебному пиршеству, к наслаждению плотью и кровью агнца.

Правда, в апостольских посланиях можно найти намеки на то, что в некоторых раннехристианских общинах на «трапезах любви» происходило половое общение. Но оно было введено отступниками, «которые занимались греховностью, противоестественными делами… святотатцы, которые таким образом загрязняли плоть и не уважали великого господа». В борьбе за новое вероучение победили не они. Они оказались скорее «позорными пятнами», потому что на «трапезах любви» ранних христиан «с ними едят и… следуют своим безбожным страстным желаниям… вызывают разобщенность, обуяны безумием и не могут овладеть духом».

Времена соития под ветвистыми деревьями прошли безвозвратно. Осталось только совместное вкушение плода! «Итак, — пишет апостол Павел в Послании к колоссянам, — никто да не осуждает вас за пищу, или питие, или за какой-нибудь праздник, или новомесячие, или субботу: это есть тень будущего, а тело — во Христе»[312]Послание к колоссянам 2, 16–17.
.

Такой вид принимает история райского дерева с плодом на нем, вкусив от которого Адам и Ева познали стыд и ощутили свою наготу.

Христианство, однако, свидетельствует и об ином: в этом учении не только проявились давно отвергнутые древние верования праотцев Израиля и многих других народов, но по-новому зазвучал мотив созидания в смерти. Ибо христианство говорит не только о сотворении пищи и хлеба (а также нового времени), но о большем, значительно большем: о сотворении нового человеческого рода и новой эры, освобожденной от ставших бессодержательными, часто показных заповедей, ханжества. Уже недостаточно обрезания и даже (как принято у поклонников Аттиса) отсечения всего члена. Надо следовать всему закону, а не ставшей пустой формальностью заповеди об обрезании. «Ибо, во Христе Иисусе, — поучает Павел, — не имеет силы ни обрезание, ни необрезание, но вера, действующая любовью»[313]Послание к галатам 5, 6.
; «В нем (Иисусе Христе) вы и обрезаны обрезанием нерукотворным, совлечением греховного тела плоти, обрезанием Христовым»[314]Послание к колоссянам 2, 11.
. Обрезание Христово — принесенная им жертва. Вслед за этой жертвой придет царство божие и с ним новое время.

Во многих местах апостольских посланий говорится о том, что Иисус Христос — это пасхальный агнец, который еще до «создания мира» был предназначен как агнец «непорочный и чистый» на смерть через распятие. На себе он несет грехи всех людей ко древу креста.

Иисус Христос «хочет примирить» всех с богом «посредством креста» и способствовать миру, «убив вражду» своей кровью на кресте. Он «должен вкусить смерть за всех». Ведь только кровь «очищает и освобождает» и «без пролития крови не бывает прощения (грехов)».

В этом мы видим обращение к древним законам Израиля: «Ибо Моисей, произнеся все заповеди по закону перед всем народом, взял кровь тельцов и козлов с водою и шерстью червленою… и окропил как самую книгу, так и весь народ, говоря: „Это кровь завета, который заповедал вам бог“»[315]Послание к евреям 9, 19–20.
.

Но уж если кровь тельцов и козлов и «пепел телицы» способны очистить оскверненных путем окропления их и сделать их чистыми, насколько лучше очистит «совесть» людей «от мертвых дел» кровь мессии, принявшего облик человека… Быть убитым — значит создавать новую жизнь для других. На этом же зиждется и любовь Иисуса. Вероучение Христа основано еще и на учении о приходе Эона, о смене веков, о грядущем царстве божием. Иисус знает, что оно вот-вот наступит, что оно придет неожиданно, когда начнется лето и небесная смоковница исчезнет. Его сила, свидетельствует Новый завет, за одну ночь засушила земную смоковницу; она и небесную смоковницу заставит высохнуть в положенное время.

И потому Иисус решился; он хотел своей смертью ускорить наступление нового времени. Он выбивает из рук своих учеников оружие и позволяет себя унижать, бичевать и истязать. После этого наступает час распятия, и кровь Иисуса стекает с дерева, подобно крови знатнейших царских сыновей… Луна темнеет. Ее век кончается.

Следует еще раз вернуться к этому учению о пришествии нового времени; надо извлечь его из-под спуда тысячелетий и изучить его законы.