Когда, на ходу откликаясь постовым, Фёдор вбежал в лагерь, отряд уже занял походный порядок. Обоз — повозки с ранеными, с грузом взрывчатки и другой поклажей — вытянут вдоль просеки. Тлели затоптанные костры. Навстречу Фёдору шагнул командир.
— Что случилось?
И пока Фёдор докладывал, он стоял опустив голову, рассматривая что-то у себя под ногами. Командир молчал. Замерла колонна. Было слышно, как шипели угли в кострах.
Командир обвёл взглядом партизанский строй:
— Что будем делать, товарищи? Врагов раз в десять больше, чем нас. У них автоматы, пулемёты…
Кто-то из партизан несмело предложил:
— Отойти, пока не поздно, переждать…
— И сообщить в соседний отряд, что мы отказываемся им помочь! Так? Или вообще ничего не сообщать! Просто уйти, удрать! Пусть эшелоны везут на Москву танки, орудия, снаряды! — Некоторое время стояла тишина. — Так что станем делать, товарищи? — повторил свой вопрос командир.
Теперь, перебивая друг друга, заговорили все:
— Прорываться! Идти на мост с боем!
— Нет, — сказал командир, — прорываться, значит, потерять людей и привести за собой на мост гитлеровцев…
— Но мост должен быть взорван! — воскликнул Фёдор.
— Верно. И в точно назначенное время. Решение одно: принять бой здесь, разбить противника. Только после этого идти на мост, пока враги не опомнятся.
Командир говорил тихо, точно размышлял вслух, но партизаны поняли — это приказ.