Люди, впервые видевшие Н (да, именно так его и звали, одной буквой безо всяких излишеств) сразу понимали что перед ними человек необычный. У него была приметная внешность: рост под потолок, отчаянно-рыжие вихры, симпатичное улыбчивое лицо всеобщего любимца, и жуткие неподвижные глаза мертвеца: черные, без намека на белок, с золотистыми искрами зрачков. От Н веяло потусторонним. А уж род его занятий, был втройне необычным — Н был магом, и, по совместительству покровителем всей городской нечисти, человеком по самую макушку увязшим в таком волшебстве, которое не снилось и уважаемым магам Содружества.

Ранним утром, в самом начале известной своим непостоянством московской весны, Н сидел на полу в самой большой комнате бара. Благодаря своей публике это место было известно, как единственное в Москве, где все, кто не являлся людьми пребывали на нейтральной, безопасной для них территории, и могли рассчитывать на помощь. Да, и нечисти бывает нужна помощь, особенно во времена, когда магов-людей, которые могут их разоблачить, становится все больше, а предрассудки остаются прежними. Силы теней: домовые, банники, русалки и лешие всегда были рядом с людьми, заботясь о них и о силах природы, наказывая человека за нерадивость, и современные маги делали большую ошибку, полагая этих древних духов тупыми крысами, которые только мешают настоящему волшебству, и коих можно изгонять и уничтожать, не разбираясь что к чему. Мнение большинства было таково: все что не человек — зло.

Н был единственным кто смотрел глубже и с уважением отнесся к знаниям и древней магии теней. Он стал их союзником в Москве и этим своим эксцентричным поступком сразу выделился среди магов. За его дружбу с тенями и вампирами, Содружество полагало Н большим оригиналом, и, на всякий случай, присматривалось к нему повнимательней. Дележ территории столицы становился все более острым вопросом, а Н, хоть пока и не претендовал на что-то конкретное, мог оказаться серьезным соперником, если древний клан бессмертных примет его сторону.

Самого же Н сейчас занимали вовсе не территориальные склоки Содружества. Его глаза были открыты, но комнаты он не видел. Н сосредоточенно плел в воздухе модель города, карту. Это была монотонная и тяжелая работа, требующая полной концентрации его внимания. Построенная им сеть заклинаний-наблюдателей включала сотни тысяч точек, и их все нужно было держать в голове, строя эту первую, самую грубую модель. Затем в нее требовалось включить информацию о городе: число и специализацию практикующих в нем магов, особенности аномальных зон, число живущих людей, центры власти, места Силы. Н вкладывал в эту карту все что знал.

Она должна была помочь Н найти след человека, которого про себя он называл своим противником.

Его достижения впечатляли Н, хоть и наделали ему немало проблем. Чуть больше пары недель назад Н пришлось столкнулся с первым его творением — чудовищным зверем, пожирателем, которого хозяин не наделил толком телом и сознанием, зато с лихвой отсыпал ему сил и наградил зверским аппетитом. Его нападения едва не поставили ребром старый конфликт между людьми и вампирами. Создатель существа скрылся незадолго до того, как его создание обнаружили.

Н знал толк в магии. Чудовище было создано человеком искусно владеющим тончайшими методами материализации. А то зелье, творение того же автора! При удачном стечении обстоятельств это вещество превращало человека чуть ли не в супермена. А при неудачном, разрушало его здоровье до последнего кирпичика, превращая вчерашнего супермена в беспомощного инвалида.

Н пробовал составить портрет человека, способного на такое. Маньяк, безусловно, жестокий и беспринципный, мораль атрофирована за ненадобностью. Но какой талант! Какой незаурядный творческий подход!

Вспомнить только умело сплетенное защитное заклинание, которое он поставил в логове своего чудовища. Оно пробуждало из глубин сознания самую черную ненависть, злость, агрессию. Ульрик — телохранитель Н, Женя и Владимир крепко влипли в эту дрянь, и если бы не женино самообладание и удача, половина Москвы лежала бы в руинах.

Но снова они имели дело с созданием, но не творцом. Противник был умен, хитер и опасен. Но в чем цель его экспериментов? Чего он хочет?

Н искал след, подсказку. Его противник не остановится — это Н знал наверняка. Слишком талантлив, слишком увлечен. Было ли все что он сделал потолком его таланта и могущества? Или разминкой перед генеральным выступлением?

Потому как если второе… то соперник Н попался как минимум равный ему по силе.

А как максимум?

Н знал что он где-то здесь в городе, готовит что-то. Его приготовления должны дать хоть какой-то резонанс. По малейшему отклонению травы, опытный следопыт узнает след волка. Зверь не может не оставлять следов. Любая странность в городе могла быть подсказкой и Н знал, что противник знает это. И возможно ждет, когда Н отыщет его.

Но Москва — очень большой город, информации не хватало.

Н какое то время обдумывал мысль обратиться к Маю. Вот кто наверняка имел в руках все нити, и знал подноготную города много лучше, чем Н, но он знал что брат ни за что не станет ему помогать, скорее сам сговорится с противником, чтобы вместе ставить палки потолще в его колеса. Нет, напрямую к нему обращаться нельзя, нужно действовать тоньше.

Н свернул модель города и с хрустом потянулся, растягивая затекшую спину. Было утро, утро ранее. Н часто не спалось по утрам, и, проворочавшись без толку с полчаса, он пошел собирать свою карту города, на приготовления к которой потратил последние несколько месяцев. Он и не ожидал что сразу увидит ясный след злодея, но нехватка информации все равно его неприятно удивила.

Когда он вставал, рассвет только-только подумывал над тем чтобы заняться. Когда Н закончил, солнце уже вовсю светило в обращенные к востоку прямоугольные окна под самым потолком. Верхняя часть бара была расположена в полуподвале, а нужные для работы кабинеты и того глубже. Подземелье — хорошее место для магии.

Н зашел за стойку, в неприкосновенную обитель бармена Алексея, и включил новенькую кофемашину, с удивлением задавая себе вопрос, почему ему не пришло в голову купить ее раньше, отличная ведь штука. Кофемашина появилась здесь для Жени. Сразу после того, как она призналась что ей нравится кофе, но она не любит его варить. Н вспомнил, что когда-то очень любил кофе и даже славился среди приятелей тем, что из любой лежалой дряни может сварить напиток богов… но это было давно, почти в другой жизни, еще до того как его стали называть Н.

Н сразу стал наполнять вторую чашку, не скупясь на сладкую молочную пену и корицу. Он чувствовал что Женя скоро придет, и чувство это походило на солнечный зайчик в груди. Или теплую золотую монетку, клад под самым сердцем.

Вот и кто бы мог подумать, что Н хоть бы и про себя станет таким романтиком?

Чутье подсказывало ему добавить в ее кофе чуть больше сахара, поскольку она придет недовольной, и причину этого недовольства Н заранее угадывал. А еще в голову пришел отличный план, как разрешить и это недовольство и заодно собрать нужную ему информацию. Н уставился в свое донельзя самодовольное отражение в хромированном боку кофемашины и насмешливо покачал головой. Да, конечно, ты самый умный. Жени на тебя нет!

И правда скорее бы она пришла.

***

Женя очень старалась. Делала дыхательную гимнастику, соблюдала диету, добавляла в вечернюю ванну осточертевшее масло лаванды, жевала валериановый корень, но сон упорно не шел.

Нет, бессонницей она не страдала и, благодаря всем усилиям, засыпала, едва ее голова касалась подушки. Но не всякий сон был Жене нужен, а тот самый ей не снился, как она ни старалась его привлечь.

Очень медленно раскрывался талант, о котором с таким энтузиазмом говорил Н, нанимая ее в свои протеже. Женя была сновидицей, а это дар более редкий и ценный, чем тот же медиумизм. Сновидец черпает силу из ткани снов, обладает способностью проникнуть во сне в любое место, включая другие миры и достать любые сведения — и это меньшее из того что может сделать искушенный в деле сновидения опытный маг.

Практически же, Женя которую неделю, безуспешно пыталась попасть хотя бы туда, где бывала раньше, в сон, который мог бы ответить на все вопросы. Она назвала это место Библиотекой. Когда в Москве завелся дикий вампир, Жене удалось найти там инструкции где искать монстра. То приключение дважды едва не закончилось большими жертвами, и избежать их удалось во многом благодаря Библиотеке и информации, которую Женя почерпнула оттуда.

Но ей никак не удавалось снова вызвать Библиотеку. Как она ни упорствовала, на какие ухищрения ни шла, нужный сон не шел и Женя теряла уверенность в себе.

Она стала думать что Н ошибся, позвав ее в магию. Пока он только жизнерадостно отмахивался от ее жалоб, говорил "Не все сразу", но что он скажет, если она подведет его когда надежда будет только на ее талант? Женя боялась представить, как выглядит разочарование в исполнении Н, и обычно-то несдержанного на эмоции.

Что если тот единственный раз, когда она попала в Библиотеку был случайностью? В конце концов тогда подозревали ее брата, ставшего жертвой того зелья. Разрушив жизнь и здоровье других, Васа эта отрава превратила в вампира, в обход всех обычных способов обращения. Во всех смыслах Вас был необычным вампиром, и когда в Москве объявился кровососущий хищник, подозрение в его сторону выросло в геометрической прогрессии, и только поимка настоящего чудовища могла спасти его от неизбежного суда Содружества и ликвидации.

Если бы не тот ее сон, и не ее вмешательство, слишком многое пошло бы неправильно, и может именно благодаря напряжению и давлению обстоятельств, женин талант проявил себя.

Женя искала ответы на вопросы, которые с головой поглотили и Н.

Чем он сейчас занят их противник? Кто он и где его искать?

Но сон не шел.

В городе серела ранняя весна. Пористые грязные сугробы медленно исчезали, освобождая взлохмаченные со сна клоки неумытого прошлогоднего газона, в котором кое-где уже начинали проглядывать свежие зеленые побеги.

Уволившись из адвокатской конторы, Женя могла позволить себе вставать, когда хочется и приходить в бар Н, по его собственному расплывчатому определению: "Днем". В обязанности ей вменялось "развивать свои таланты всеми возможными способами и помогать, когда начинается заварушка". С большинством "заварушек" Н с успехом справлялся и сам. Помощи он ждал в сборе сведений, и тут Женю изо дня в день ждало разочарование, становившееся все горше.

Когда же наконец, нужный сон ей приснился, она с плеском села в лужу.

Женя едва не пропустила этот момент. Это действительно очень просто пропустить — пробовали ли вы когда-нибудь поймать момент перехода из бодрствования в сон? Опытный сновидец скользит в сон совершенно осознанно, но Жене не доставало ни опыта, ни навыков, и она полагалась больше на удачу и потому чуть не упустила момент, когда мягкость простыней под ногами сменилась каким-то ворсом, а горизонтальное положение на вертикальное. Женя стояла, зарываясь голыми ступнями в красный ковер и задумчиво разглядывала деревянное перильце.

Именно перильце и вывело ее из транса — такого в ее кровати уж точно не могло быть. Женя оглянулась, и увидела ряды книжных полок, стоящих по периметру большого круглого помещения. В центре, как она и запомнила, располагалась усыпанная кнопками панель с множеством прикрученных под рискованными углами разномастных экранов. Она наконец попала в свою Библиотеку, где можно достать любую книгу и прочесть все про того маньяка, который создал монстра и подставил Василия. Можно узнать где он, что задумал.

Женя протянула руку к шкафу и вдруг заколебалась.

Н был сам виноват. Он нанял ее на работу, оказывал явное расположение, но не спешил рассказывать о себе, имея при том в своей личности и истории слишком много загадочного.

Кто он на самом деле? Почему владеет такой огромной силой? Что случилось с его глазами и почему он называет себя Н? Где его семья и почему его родной брат, Май, ненавидит его?

Искушение было велико, а время, которое она могла находится в этом сне, ограничено, делать выбор нужно было быстро.

Но Женя колебалась.

Нет, их противник сейчас важнее. Нужно знать как его найти. То, чем он занимается должно так или иначе оставлять след в мире, и нужно узнать что это за след, и…

Женя шагнула к полкам и краем глаза обратила внимание на какую-то странность. Посреди прохода справа от нее появилась грифельная доска, которой Женя раньше не видела. Она повернула голову и увидела написанное на ней единственное слово:

ПРИЗРАКИ!

Женя вздрогнула от неожиданности — ей будто в ухо крикнули. По спине ледяной волной побежали мурашки, руки похолодели, страх вырвал ее из сна как клецку из супа. Вздрогнув, Женя очнулась в своей кровати, перед глазами у нее стояли неровные, выцарапанные мелом белые буквы: "Призраки!".

Прошло несколько минут, прежде чем дрожь спала, и Женя разозлилась на себя. Упустила такой шанс! Когда еще теперь Библиотека ей приснится! Впору взвыть от досады.

Сон как будто издевался над ней — еще бы пистолет с флажком "Буу" показали.

Сна больше не было ни в одном глазу и Женя без сожаления вылезла из-под одеяла. Солнце давно поднялось над городом и вовсю светило, просачиваясь сквозь занавески, которые Женя все обещала себе заменить на более плотные: теперь, когда необходимость в ранних подъемах отпала, Женя подозревала что неугомонное светило не раз нарушит ее сон.

Вас решил проблему с занавесками раз и навсегда, неделю назад заклеив окна в своей комнате черной бумагой, после того, как в ясное утро он проснулся от явного запаха гари. Горел он сам.

Удивительно, насколько сложно, оказывается, отыскать в квартире место, куда бы не добирались солнечные лучи. Вас весь тот день провел в шкафу, завернувшись в кокон из зимних одеял. Как только солнце ушло, он мстительно заклеил стекла плотной бумагой, превозмогая боль в затекших конечностях и гудящую от недосыпа голову (а вы пробовали выспаться в шкафу?).

Все то время что Вас не прятался от солнца, он маялся. Раньше он был больным человеком на попечении заботливой сестры. Болезнь костей медленно ломала его тело, превращая его в инвалида. В будущем его ждало только инвалидное кресло и смерть лет в сорок. Чтобы не быть больным, Вас стал вампиром, и угроза инвалидного кресла ушла в небытие, но ничего в сущности не изменилось, он по-прежнему чувствовал себя неполноценным. У него была только его сестра. Затем она сменила работу и теперь… Теперь Вас просто чувствовал себя абсолютно потерянным и бесполезным.

А Женя еще жаловалась на то, что ее талант недостаточно быстро развивается. Нет, она не говорила ничего вслух, держала это в себе, но установившаяся между ними связь сводила на нет все ее попытки оградить брата от своих переживаний. Ее недовольство его и разбудило. В комнате, его усилиями, теперь навсегда установилась искусственная ночь, но он кожей чувствовал, что дневное светило уже встало и ползет по небу, как огромный огненный демон, один взгляд которого может испепелить. Днем Вас прятался от его присутствия во сне.

Сестра сердилась. В абсолютном мраке своей комнаты Васс открыл один глаз и невольно стал слушать. Стук ее сердца. Шаги по полу. Скрипнул паркет в коридоре. Женя включила чайник, нажимая кнопку большим пальцем правой руки. Вас на слух мог легко узнать любой ее палец, назвать любую деталь. Для его слуха больше не было никаких преград, ему не нужно было видеть сестру, чтобы ясно нарисовать ее образ в голове.

Досада. Кисло-горький ее привкус отравлял утро. Женя досадовала на то, что ее талант не подчиняется ей так как ей того хотелось. Вас закрыл глаза. У него не было вообще никаких талантов.

Женя была нужна Н. Васс был нужен только ей одной и то, все больше чувствовал себя вещью, задвинутой на дальнюю полку. Полностью поглощена своими заботами, и не может скрыть этого. Вас ощущал в ней легкий налет чувства вины, быстро испаряющийся с новым приступом раздражения или досады или страха.

Страха подвести Н.

Он тоже смотрел на Васа свысока. Не как на человека, а как на любопытное явление. Н открыто многое, он может все и его снисходительность была Васу поперек горла.

Он скрипнул зубами и усилием воли попытался заглушить эту связь, не чувствовать, не прислушиваться. Зажмурил глаза до разноцветных космических пятен.

Фиолетовое пятно — горечь, зеленое — надежда, желтое — упрямство, черно-серый — страх.

Женя собиралась уходить. Васс считал шепотом, чтобы отвлечься от ее мыслей. Когда счет дошел до трехсот восьмидесяти, Женя подошла к двери в его комнату, так как она была на пути в прихожую. Остановилась.

Заботы, заботы в ее голове. Чувство вины вспыхнуло и тут же растаяло.

Она не зашла.

А Вас принял решение. Он не будет никчемным, нет, он не согласен на это. Он найдет то, в чем он хорош, отыщет в себе талант и сделает все чтобы стать в нем мастером и больше никогда не чувствовать себя ничтожеством.

***

Город утром полон людских тел, но есть ли люди в этих телах? Если внимательно приглядеться к их лицам, то очевидно становится, что тело есть, а человека нет. Есть торопливый автопилот, которому доверено побыстрее и поудобнее доставить тело на работу, не уронив по дороге, в то время как сознание всеми доступными способами сбегает куда-то, неведомо куда. Досматривать сны. Читать книжки и пахнущие типографией утренние газеты. Мечтать под музыку и просто мечтать.

Женя посматривала на людей, думая о том, сколько человек вернется в свои тела, прибыв на работу? Сколько "раскачается" только к середине дня?

Сколько проживет большую часть своей жизни, почти не приходя в сознание?

Люди так жаждут смысла жизни, но чтобы отыскать его нужно жить по-настоящему, и быть внимательным игроком, смотреть по сторонам, анализировать, делать выводы из всего, что происходит. Ведь ничего не происходит просто так, все происходит со смыслом. Его не найти если не жить.

А каково жить без смысла? Женя думала что знает как. Скучно. Рутинно. И тоскливо. Если бы у нее тогда не хватило смелости поверить, и шагнуть в полную неизвестность, перевернув свою жизнь с ног на голову, то все осталось бы по прежнему.

Теперь Женя чувствовала что обеими ногами стоит на правильном пути и он был наполнен смыслом доверху.

Светило солнце, пока его робкие прикосновения были едва теплыми. Небо, после долгого зимнего заключения в серых облаках, было невероятно ярким и голубым. С каждым шагом в центре города, в окружении старых особняков, Женя чувствовала его историю и от этого ее переполняло чувство надежности. А солнце ласкало лицо будто бы приободряя.

К бару, спрятавшемуся в одном из переулков, Женя подошла в почти хорошем настроении, несмотря на утренний провал. Сухие шипастые плети дикой розы, оплетавшей крыльцо вот-вот оживут и расцветут крупными благоуханными цветами. А к вечеру, за этой мирной с виду дверью, соберутся странные и загадочные существа со всего города и это будет их ночь, ведь каждая ночь в году принадлежит им.

Женя распахнула дверь и увидела Н.

Он сидел на гладкой барной стойке, болтая ногами как младшеклассник. Мятая белая футболка с принтом, черные джинсы — так и не скажешь, что перед вами человек, который может одним движением пальца сжечь полгорода. Если не знать, что красивый кованый наруч на его левой руке это оружие столь же разрушительное как атомная бомба, да и сам он полон опасных талантов.

Обманчиво-безопасным его делало мальчишеское, подвижное лицо и рыжие вихры торчавшие в разные стороны. Впечатление портили только неподвижные черные глаза с золотой искрой зрачка, сейчас устремленные на Женю.

— Кофе? — с порога предложил он, усиленней заболтав ногами. Женя ненароком подумала, что будь Н собакой, то вилял бы хвостом.

— Давай.

Она подошла к стойке и села на один из табуретов. Сложностей с их высотой у нее никогда не возникало, Женя была высокой девочкой, всегда становясь первой по росту практически в любой компании. Мальчиков хотя бы с нее ростом, которых она встречала, можно было по пальцам пересчитать. Н стал приятным исключением и из этого правила, обычно возвышаясь над ней на добрых полголовы.

— У меня получилось сегодня проникнуть в Библиотеку. — Женя решила не ходить вокруг да около. Приняла чашку из рук Н, глядящего на нее выжидающе.

— Но?..

Женя зажмурилась от нового приступа досады.

— Но меня оттуда выкинуло. Я ничего толком не успела узнать.

Н покивал с безмятежной улыбкой, словно в этом не было ничего ужасного. Жене почти хотелось ему поверить, но его благодушное равнодушие к ее неудачам настораживало.

А что если он пригласил ее работать с ним вовсе не из-за таланта, а по другой причине?

Женя подозревала, что нравится ему больше чем он то показывает. Его глаза плохо передавали эмоции, но его лицо часто можно было читать как открытую книгу.

Но может ей просто казалось? Она никогда не считала себя специалистом в эмоциях других людей, просто в исполнении Н эмоции были так легко читаемы, что казалось, можно заглянуть в его голову.

— Что тебе помешало? — спросил Н, круговым движением размешивая остатки кофе и осевшую на дно тяжелую карамель.

— Одна неожиданная деталь, которой раньше не было. — Женя сосредоточилась стараясь ярче воспроизвести этот момент в своей памяти, — Грифельная доска, и на ней мелом написано слово "Призраки". Большими буквами, с восклицательным знаком. Будто крик.

Женя почувствовала перемену в Н. Он нахмурился и замер, уставившись взглядом в пустоту, как будто уловил какую-то важную деталь.

— Ты задавала перед этим какой-то вопрос?

Женя не могла вспомнить. Сон ускользал. Она хорошо помнила доску, но о чем же она думала до этого, какой вопрос задавала? Ответ терялся.

— Ясно, — Н кивнул, залпом допил остатки кофе. — Тебе не нужно так себя упрекать, развитие штука медленная.

— Чем же я так полезна если я не могу заставить этот сон снится, когда мне нужно, не могу достать нужную информацию когда требуется… Я думаю ты ошибся во мне.

— Я так не думаю! — Н спрыгнул со стойки, и встал очень близко, но не настолько чтобы ей захотелось отодвинуться. — Вовсе я так не думаю. У тебя удивительный, редкий дар. Он бесценен. Он делает бесценной тебя.

Женя посмотрела в его лицо. Взгляд ласковый, слегка изогнутые в мягкой улыбке губы. Такой искренний. От его близости она невольно отвлеклась от своих сомнений.

— Моя вина, что я до сих пор не подыскал для тебя подходящего учителя, — совершенно неожиданно сказал Н, — Но это мы исправим!

— Погоди, — на фразе про учителя Женя вдруг испугалась, — Ты ведь говорил что сам можешь сделать из человека сновидца…

— Конечно могу. Найдя хорошего учителя. — закивал ничуть не смущенный Н. — Ну сама подумай, я полный ноль в этом деле. Вот чуму на город навести это пожалуйста. А вот увидеть его во сне не могу.

— Но… — Женя сама не понимала чего так боялась. Наверное того, что будущий учитель взглянет на Женю и откажется ее учить. Она не сомневалась в уверенности Н в ее таланте, но что скажет кто-то другой? Ведь как он может оценивать, если сам сказал не владеет этим искусством?

От Н ее сомнения не скрылись.

— Любой у кого есть глаза, увидит насколько ты талантлива, — сказал он, — и не обязательно быть художником, чтобы оценить красоту чужих картин, верно?

— Ты мысли мои читаешь? — Женя допила сладкий кофе, пряча глаза от прямого взгляда Н, — Не надо. Что-то слишком много вас стало, заглядывающих в мою голову.

— Неа, этого я тоже не умею, — беспечно сказал Н, снова запрыгивая на стойку, к облегчению Жени. Когда он был слишком близко, мысли в голове путались, а сердце начинало предательски пропускать удары. Взгляд Н слишком пристальный, совсем не человеческий, он не пугал, нет… но у Жени иногда возникало неприятное чувство, что через глаза Н в мир смотрит кто-то другой. И его равнодушная сила вызывала в ней безотчетную тревогу.

Будь Н хоть каплю серьезней, а его лицо менее мальчишеским, он был бы действительно очень страшным человеком. Но, к счастью, его живая мимика, болтовня и кажущаяся беспечность, делали его человечней, и будто бы безопасней. И чертовски обаятельным, ко всему прочему.

— Призраки, — сказала Женя, возвращая мысли к делу, — это слово ведь что-то значит правда?

— Вот это мне стоит заподозрить тебя в чтении мыслей.

— Нет нужды, у тебя на лице все написано всегда.

— Правда? — Н поднял брови, всем своим видом и изображая такое искреннее удивление, что Женя невольно улыбнулась.

— Правда-правда. Не быть тебе хорошим игроком в покер.

— Это зависит от собеседника на самом деле, — сказал Н, — Обычно у меня очень хорошо получается держать лицо, а с тобой… с тобой я расслабляюсь.

Н взглянул на нее, улыбнулся какой-то своей мысли и продолжил:

— Призраки. Да, это слово что-то значит. Но у него много значений. Есть призраки умерших, есть призраки с подкладки мира, где тоже есть жизнь. Есть призраки — сущности, есть призраки зданий, есть призраки больших и кровавых битв, призраки эмоций… сотни разных видов можно назвать. И у каждого есть отдельное название, призрак — это как бы универсально. Это слово значит — тень, отпечаток, отражение.

— А Библиотека не могла просто надо мной посмеяться? — Женю на самом деле несколько беспокоил этот вопрос.

— Нет, не думаю. Напротив, она хотела что-то сказать и обратить твое внимание на что-то важное.

— Но ведь ты сам сказал что это слово может обозначать все что угодно…

— Вот! — Н важно поднял палец, — Поэтому нам нужна дополнительная информация. И очень удачно, поскольку, ища ментора для тебя, мы пройдемся по сильнейшим сновидцам города. И зададим им несколько вопросов.

Н заметил нерешительность Жени и добавил:

— Ты сможешь сама выбрать себе учителя, который тебе подойдет. Никто тебя неволить не будет.

Страшно конечно. Но как хочется! Если отбросить опасения, что ее никто не примет, откажутся учить, и у нее ничего не будет получаться, то это ведь то, чего она искренне хотела. Научиться по-настоящему управлять своим даром. Женя не станет подходить к этому спустя рукава. Она все свои силы направит на то, чтобы скорее научится.

— Вот и ладненько, — сказал Н, спрыгнул со стойки и подхватил с вешалки свое пальто — черное, двубортное, оно, по мнению Жени ему не подходило, делая его образ слишком уж мрачным. Его бы во что-нибудь повеселее одеть, вот как Мая, тот не стесняется смешивать в своем наряде все цвета радуги. Он скорее удавится, чем оденет что-то просто черное или белое. Вспомнив про Мая, Женя вспомнила и то, какой талант у него по сбору информации и удивилась, как эта мысль не пришла ей в голову раньше. Если кто-то и знает все о том, что происходит в городе, так это он!

— Почему мы до сих пор не связались с Маем? — спросила Женя, надевая свое пальто, которое Н, галантно ей подал.

Улыбка, блуждавшая по лицу Н, угасла.

— Май не согласится мне помогать, даже за все клады столицы. К тому же я не уверен на чьей он сейчас стороне.

Женя поняла. Если Май вышел на того человека, с него бы сталось объединится с ним только ради того чтобы насолить Н. Женя видела братьев вместе всего раз, и помнила, как Май смотрел на Н. С Лютой ненавистью, почти и не связанной с тем, что в тот день Н увел у него немалую выгоду, спасая Женю и Макса.

— Что ты ему сделал? — Женя подозревала, что он не ответит. Открытость Н была обманчива. На какие-то вопросы о себе он отвечал легко, а какие-то обходил за тридевять земель, меняя тему разговора, всем своим видом давая понять, что продолжать спрашивать бесполезно. Однако на этот раз он не стал менять тему.

— Это странная история, и я сам не до конца понимаю, что произошло. То был вообще довольно странный период в моей жизни, и я в принципе плохо соображал, почему происходят те или иные вещи, но поведение Мая… мы были довольно близки в детстве, потом наши пути разошлись на долгое время. Потом я вернулся в Москву и мы сотрудничали. И относился он ко мне тогда нормально, пожалуй с любопытством.

Они вышли на улицу. Н поймал ее ладонь и устроил ее на своем локте, и Женя как-то совершенно естественно взяла его под руку. Обычно ей не нравилось так ходить — редко с кем-то они шли в ногу. Но Н легко подстроился под ее шаг. Должно быть в росте дело, когда ноги одной длины и шаг становится одинаковым.

Под руку-то он ее держал, но дорогу выбирала она сама, и он против не был. Еще одна необычность. Мужчины в жизни Жени редко позволяли ей брать контроль на себя, даже в малом. Н же казалось, был совершенно не против, и Жене это почему-то нравилось. Как будто ее поняли и приняли.

— А затем он что-то про меня узнал и, подставил меня. Очень крупно. Я рассердился, но Май… Май хуже. Он полностью переменился и теперь ненавидит меня и, пожалуй, я не знаю другого человека, который ненавидел бы меня так как он. И причина мне неизвестна.

— Но причина в том, что он узнал что-то про тебя?

Взгляд Н был слегка расфокусирован. Он смотрел перед собой, но видел не дорогу и залитый солнцем центр Москвы, но свои воспоминания. Детали, до которых у Жене пока не было доступа.

— Я знаю что все было нормально. Потом, я узнал что он пошел к одному человеку медиуму, который, как я подозреваю, держал тогда в себе сущность вроде Оракула. Я уверен, что он спрашивал про меня, потому что как раз после этой встречи он меня и подставил.

Женя думала. Что можно сказать брату, чтобы он возненавидел брата безо всякой на то причины? Или же все же причина была?

— В тебе есть что-то, за что можно возненавидеть?

Н резко остановился и от неожиданности Женя выпустила его руку. Он хмурился и сделался почти страшным, даже лицо вдруг перестало казаться таким юным.

— В каждом есть что-то, что можно возненавидеть. Это история. То, как мы прожили жизни, которые были до этого. И многие из них были вовсе не так мирны, как нам кажется. А уж мои…

Н вдруг ответ взгляд и закусил губу. Лицо расслабилось и сделалось почти виноватым.

— Прости, — сказал, заглядывая в ее глаза, — Что-то нашло. Я тебя напугал?

— Нет, — соврала Женя. Почти напугал, но знать ему это не обязательно.

— Храбрая, — сказал Н, но Женя вовсе не была с ним согласна, — Нет, — сказал он наконец. — В этой жизни я не думаю что совершил что-то, за что меня можно ненавидеть так сильно. И не знаю что на Мая нашло, что его ненависть длится и длится. Но, что о прошлых жизнях… о своих я знаю только, что наворотил там немерено, но не подробности.

Он предложил Жене руку, и она приняла ее.

— Разве можно ненавидеть человека в этой жизни за то, что произошло в прошлой? — удивилась она.

— О, еще как можно! Огромное влияние на нас оказывает то, кем мы были и что делали в тех жизнях, что уже прожиты. Не имеет значения помним мы это или нет. У тебя тоже наверняка такое бывало — смотришь на человека и всем он хорош, но не нравится тебе и все тут, хотя нет причин его недолюбливать. А если взглянуть в прошлое, увидишь, что был он тебе братом и увел у тебя все наследство отцовское и именье и кобылу…

Женя слушала Н с интересом, но не могла не заметить, что за ними следует кто-то еще. Она вообще много деталей замечала. Приглядевшись, она узнала Федора, дневного телохранителя Н. Он следовал за ними тенью, как будто и правда был едва материален. Сначала Женя решила что его фигура ей примерещилась.

Она никогда не слышала чтобы Федор разговаривал и никогда не видела его лица, надежно спрятанного за огромными летными очками и высоким воротником. Еще одна загадка… сколько их у Н?

— Люди, с которыми с первых слов находишь общий язык могли быть твоими друзьями, а то и родителями. А многочисленные истории о влюбленности с первого взгляда, это часто любовные истории, продолжившиеся из прошлых жизней.

Зашли в метро. Н поссорился с машиной и она в третий раз за месяц отказалась заводится и отдыхала хозяина, проходя очередной техосмотр, который снова ничего не выявит, но Н говорил что машине там нравится, как в отпуске, глядишь, и характер станет помягче. На вопрос как ему удалось рассорится с машиной, Н смущенно замолкал, и начинал с преувеличенным энтузиазмом говорить о чем-то другом.

— Часто такие люди и любят и мучат друг друга, и оторваться друг от друга не могут. Потому что притянуло их в этой жизни то, что они в прошлой не отпустили. К примеру, изменила она ему, и он убил и ее, и любовника, но боль осталась, напряжение отложилось и свело их снова вместе, испытывать те же эмоции, пока заряд в напряжении не ослабнет. Тогда люди расходятся вдруг и очень быстро, чувствуя что перестала их держать связь.

Дождавшись, пока Н закончит мысль, Женя спросила:

— А мы знали друг друга в прошлых жизнях?

— Уверен что да, — ответил Н почему-то мечтательно улыбаясь. Эта улыбка только раззадорила Женю.

— И были друзьями? — спросила, приподняв бровь.

— Не знаю. Наверняка.

— А почему ты еще не посмотрел?

Н нахмурился и как-то неопределенно пожал плечами. Поезд тронулся и шум сделал почти невозможным дальнейший разговор. Но Женя приподнялась на цыпочки, чтобы он услышал и Н склонил голову чтобы ей было удобней:

— Мне бы хотелось это знать.

— Можно спросить Владимира посмотреть…

Женя покачала головой. Владимир был хорошим, но все же чужим.

— Ты ведь сам можешь. Вот и посмотришь, — сказала она.

Кивнул, но с некоторой задержкой. Не то неуверенно, не то… напуганно? Что он боится там обнаружить?