Королевство Шоломия, столица Шалия, королевский дворец, личный кабинет Его Величества Кардигана Четвертого. Год 2322 от Снисхождения Богов.
— Ланис, друг мой — Его Величество, статный мужчина с абсолютно седыми волосами, задумчиво посмотрел на своего Советника, сидящего в кресле напротив и напряженно сжимавшего бокал с вином — Мне одному кажется, что Рошалийская Кобра готовит какую то пакость или ты тоже так думаешь?
— Не одному кажется, Корди. От этой змеюки трудно ждать чего либо хорошего. — Советник рос вместе с Кардиганом Четвертым с детства и мог себе позволить после почти семи десятилетий знакомства называть короля по имени — Хотя внешне все пристойно и весьма обоснованно.
— Вот именно это меня и напрягает. СЛИШКОМ пристойно, СЛИШКОМ обоснованно и СЛИШКОМ вовремя! — Кардиган Четвертый раздраженно откинул на стол перо, которое перед этим крутил в красивых аристократических руках, не потерявших с годами силу и явно привыкших к мечу больше, чем к писчим принадлежностям — Все СЛИШКОМ! Зачем Кобре сейчас устраивать этот брак? Насколько мне известно, её внук не сильно стремится запутаться в брачных узах и два брака у него уже было. Кстати, что ты о нем знаешь?
— Ну, надо у Хэлла поспрашивать, он у нас гений шпионажа, я не особо слежу за Рошалией, мне сейчас проблем с Тар-Таши хватает — скорчил недовольную гримасу доверенный советник и личный друг короля Шоломии герцог Ланис ШоЛинский — Хэлла звать?
— Обойдемся пока — В свои 72 года король 2-го по величине королевства материка Азалии по прежнему обладал острым умом, немалой физической силой и покидать трон в ближайшие годы не собирался — Давай, что помнишь.
— Ну ладно — Ланис поправил манжеты сюртука — Его величество Кристофер Первый, король Рошалийский, герцог Шали и прочая, прочая, прочая. Сейчас ему где то 30 лет. Правит страной последние 10 лет после передачи власти от вдовствующей королевы-бабушки Маргариты Рошалийской. Отец — король Рошалии Димитрус Третий погиб 15 лет назад вместе с женой Элизабет Рошалийской — матерью Кристофера — в результате несчастного случая. По данным нашей разведки несчастным случаем являлась двадцатикратная порция сильнодействующего яда в бутылке вина, выпитой венценосной четой на ужин. После трагедии страной правила Её Величество Кобра, но десять лет назад заниматься государственными делами ей надоело, и она почти добровольно, под давлением аристократии и духовенства передала власть наследнику престола, достигшему совершеннолетия. Сама погрузилась в любимые интриги. До коронации Кристофер Первый командовал Королевской Гвардией в чине полковника и развлекался локальными войнушками с жителями пустыни. Откровенно говоря, племена песчанников после смерти Димитруса весьма обнаглели и каждый год устраивали набеги на Рошалию, в буквальном смысле вырезая приграничные поселения. Примерно за год до получения короны полковник Кристофер сумел договориться с одним из ханов пустыни и провел рейд в глубь их территорий. Проводниками стали песчанники, в результате совместного похода рошалийцы с союзниками залили кровью половину пустыни, полностью уничтожили семнадцать оазисов, засыпали все колодцы на расстоянии трех недель пути, практически извели под корень все мужское население недружественных племен и отдали все их женское население дружественному хану. Хан, не знаю его имени, в результате стал самым сильным ханом в ближайшем приграничье с Рошалией, набеги на владения страны прекратились, а сам будущий Его Величество получил кличку Палач Пустыни. Получив власть, Кристофер быстренько прекратил заниматься провокациями на нашей границе, после чего двухсотлетняя война Шоломии и Рошалии, к неудовольствию венценосной гадюки, фактически прекратилась и перешла в стадию мелких приграничных конфликтов, которые обе наших страны упорно не замечают. В настоящее время Рошалия ни с кем официально не воюет, но точит зубы на Северную Бакландию, и с запада — на Свободные Майораты. Хотя кто на кого точит зубы — это к Хэллу.
Дважды был женат. Первая жена — младшая дочь конунга Свободных Майоратов, кого не помню, официально погибла в первую брачную ночь «от нападения неизвестных злоумышленников». По данным разведки — пыталась зарезать своего новоявленного мужа и он, защищаясь от супруги сжимающей вместо сковородок кинжалы в руках, немного не рассчитал свои силы — свернул ей шею. Скандал удалось замять и большой войны не случилась.
Вторая жена — дочь какого то герцога из самой Рошалии — умерла во время родов, ребенка также спасти не удалось, два года назад. По непроверенным слухам от нашей разведки, как и в смерти королевской четы Димитруса не обошлось без нежной ручки бабули Марго — лекари и акушеры были из ее свиты. Самого Кристофера в этот момент в столице не было — вел переговоры с кем-то из приграничных государств.
Так что в настоящее время Кристофер Первый находится в глубоком трехлетнем трауре, в свободное от оплакивания безвременно усопшей супруги времени заканчивает реформирование армии, активно строит крепости на своих границах, дороги, мосты, издевается над нашими и иными купцами, устанавливая драконовские пошлины, развивает собственную торговлю, вводит повальную грамотность ВСЕГО населения, вставляет палки в колеса церковникам, потихонечку урезает привилегии местной аристократии, шпыняет свою «обожаемую» бабулю. В общем, развлекается по полной.
Народ вроде его любит, аристократия юга его тихо ненавидит, севера — обожает, центр лоялен, но не более. Не удивлюсь, если в ближайшее время с ним тоже произойдет «несчастный случай». Подробности — у Хэлла.
— Очень интересно — Кардиган Четвертый лично разлил вино по бокалам — Но все равно непонятно, зачем Величественной Гадюке сейчас заключать помолвку между королем Рошалии и принцессой Шоломии? Еще год траура у рошалийцев. Тем более, что просит она для внука руку второй принцессы, ненаследной? Что может дать этот брак для Рошалии? Ведь ни для кого не секрет, что Шоломию Марго ненавидит искренне и беззаветно. А просто так она ничего не делает… Зови Хэлла. Кстати, Кэрри сейчас во дворце или опять умотала к себе в ЛоМи?
* * *
Советник его величества тяжело поднялся из кресла и взял в руки серебряный колокольчик для вызова слуг. К своим семидесяти годам герцог ШоЛинский обрюзг, приобрел пару десятков лишних килограмм, потерял юношескую подвижность. Впрочем, на его умственных способностях ни возраст, ни излишний вес не сказались. Он по прежнему сохранил острый ум и склонность к разного рода авантюрам, соревнуясь в этом с начальником департамента безопасности Шоломии герцогом Милойским Хэллом де Расси. Впрочем, это противостояние ни в коем случае не сказывалось на интересах Шоломии, скорее, приносило государству даже пользу.
На звон колокольчика в дверь бесшумно вошел слуга в камзоле королевских цветов — зеленый и черный. Хотя, судя по выправке и внимательному взгляду прищуренных карих глаз, слуга был в звании как минимум ротмистра и жалование получал не только от королевского казначея, но и в департаменте безопасности. Впрочем, данное обстоятельство ни для кого из присутствующих секретом не являлось и особых неудобств не представляло. Получив распоряжение вызвать к его величеству герцога Хэлла, слуга бесшумно покинул кабинет, аккуратно закрыв за собой дверь.
— Кэри вроде бы во дворце, но точно не знаю. Послать за ней? — Советник прошелся по кабинету, разминая затекшие ноги — Или сначала Хэлла послушаем?
— Сначала Хэлл. — Кордиган тоже поднялся из кресла и подошел к окну — Расстроить дочь я всегда успею.
Начальник департамента безопасности Шоломии герцог Милойский Хэлл де Расси явился минут через десять. Герцог был почти на 20 лет моложе своих потенциальных собеседников. Поджарый, по военному подтянутый мужчина с волосами цвета воронова крыла, тонкими чертами лица и пронзительными голубыми глазами, был одет в белую рубашку, черный камзол с серебряным шитьем и в кавалерийские сапоги из мягкой кожи до колен. Несмотря на кажущуюся скромность наряда опытный взгляд определил бы, что одежда пошита у лучших мастеров и из самых дорогих тканей. Руки герцога украшали пара перстней — герцогский символ на правой руке и печатка белого золота с маленьким бриллиантом на левой.
Подойдя к самым значимым фигурам королевства, безопасник вежливо, но без подобострастия поклонился сначала королю, потом советнику и вопросительно посмотрел на короля.
— Садись, Хэлл. — король вернулся в кресло — новости знаешь?
— Про сватовство короля Рошалии Кристофера Первого к принцессе Шоломийской Кэрриган, герцогине ЛоМи? Разумеется в курсе. — Голос главного разведчика и контрразведчика не выражал никаких эмоций. Вот что-что, а своими эмоциями герцог владел безукоризненно — И не могу сказать, что они меня радуют.
— Почему? — Его королевское величество — поднял брови в якобы удивленном взгляде — Такая плохая партия для моей Кэрри?
— Ну, с точки зрения династического брака партия очень и очень даже хороша. — Герцог Хэлл решил быть предельно откровенным — Король одного из самых сильных королевств континента априори не может быть плохой партией для второй принцессы Шоломии. Тем более, что подходящих по статусу и возрасту принцев как альтернативы для него в настоящее время нет. И если бы это был не король Рошалии, я бы первый пошел поздравить ее высочество! Но это Рошалия!!! Мы с этим королевством воевали ДВЕСТИ лет. Как понимаете, за эти столетия поводов для особой любви между нашими подданными было маловато. Так что принцессе пришлось бы нелегко при любом раскладе. Жить в обстановке всеобщей ненависти нелегко даже для королевы. И то, что последние девять лет масштабных военных действий не ведется, положение не исправляет. Слишком свежи воспоминания о всех ужасах войны. Это первое.
Сватает бабка по материнской линии её Гадючество Подколодное Маргоша. Это и настораживает, и пугает. Её ненависть к Шоломии не известна разве только слепоглухонемым подданным какого-нибудь степного племени. И все эти годы она пыталась заставить внука вновь разжечь войну в полном объеме, в связи с чем неоднократно ругалась с Кристофером. Так что есть большая вероятность провокации. Это во-вторых.
Мы не можем отказаться от этой помолвки. Формальности соблюдены. Кристофер Первый не женат, помолвка — еще не брак, так что к моменту свадьбы траур у него кончится. Принцесса Кэрриган достигла брачного возраста, не помолвлена до это ни с кем. Отказ от помолвки будет расценено как оскорбление. А оскорбления такого уровня фактически является объявлением войны, чего скорее всего Маргоша и добивается. С учетом того, что мы уже воюем с Тар-Таши, это будет война на два фронта. То есть мы будем стягивать войска и на юг, и на север страны, оголяя восточные границы. Как только мы оголим восточную границу — а мы ее оголим, других войск у нас просто нет, «в гости» можно будет ждать баронов из Легмисси и и мы получим войну на уже на три фронта. Это в третьих.
Поэтому предлагаю согласиться на помолвку, брак — после окончании траура у его величества Кристофера Первого, через год. После помолвки снимаем с границы с Рошалией все условно свободные войска — смело можно забрать два полка кавалерии и четыре полка пехоты и кидаем их на Тар-Таши и дополнительными силами мы их раздавим к зиме. А за год много чего может произойти, Кристофера очень не любит часть рошалийской аристократии во главе с «любимой» бабулей. Могут отравить или прирезать от верноподданнической любви из-за улучшения отношений с нами. Ну а в крайнем случае, войну на один фронт с Рошалией мы потянем, двести лет воевали, все привычно и знакомо. У меня всё.
В кабинете повисло тяжелое молчание. Присутствующие высшие лорды королевства напряженно думали. Ситуация, обрисованная герцогом Хэллом действительно была именно такой. Находящееся на севере от Шоломии королевство Тар-Таши весной объявило войну и вторглась в герцогство Тайли. Герцогство входило в состав Шоломии, на его территории находились серебряные и медные рудники, поэтому терять их королевство не хотело категорически. Да и армия тар-шамийцев особых тревог шоломийским военным не внушала. Имеющихся в герцогстве войск хватало для сдерживания натиска войск Тар-Таши, не давая им прорваться собственно к рудникам, захваченные пара городов и три десятка деревушек не особо беспокоили военное руководство и давало возможность не напрягаясь стянуть дополнительные войска с восточной и западных границ, усилить их гарнизонами центра и к весне выдавить Тар-ташийцев на границу, а после, при желании, и прогуляться по их королевству с дружественным визитом до столицы, славному городу Тарии, попутно захапав себе пару-тройку приграничных провинций в качестве контрибуции.
* * *
Но все это было хорошо при условии войны только с Тар-Таши. Открытие второго фронта с Рошалией действительно было чревато тем, что гарнизоны центра и пехота Востока и Запада вместо освобождения своих территорий отправится сдерживать армию Рошалии. А вот армия рошалийцев была угрозой другого порядка. Реорганизованная и строящаяся не по территориальному (войска герцогств, набранные из жителей герцогства и базирующиеся собственно в герцогстве, крайне неохотно его покидающие), а по профессиональному принципу, армия Рошалии представляла собой реальную угрозу для любого королевства континента.
В результате проведенных Кристофером Первым реформ кроме привычной тяжелой рыцарской кавалерии в рошалийской армии уже наличествовала легкая кавалерия, невероятно мобильная, малопригодная для лобовых атак пешего строя, но весьма и весьма приспособленная для проведения практически диверсионных операций в ближайшем тылу противника. Несколько «летучих» отрядов легкой конницы вполне были способны полностью парализовать снабжение действующей армии. Появляясь неизвестно откуда и исчезая неизвестно куда они уничтожали обозы, отряды квартирмейстеров, фуражиров, жгли мосты, вырезали мелкие гарнизоны маленьких поселков и сеяли панику среди мирного населения. И это были не теоретические выкладки — данная тактика была опробована в нескольких мелких войнах с Свободными Майоратами и зарекомендовала себя с лучшей стороны.
Второй после легкой конницы неприятной новинкой для противника стали подразделения арбалетчиков. Вопреки распространенному мнению, что арбалеты хороши лишь при осаде замков, позволяющим стрелкам перезаряжать тяжелые и неудобные арбалеты под прикрытием крепостных стен, оружейники в ущерб дальности полета болта облегчили арбалет и сделали его вполне переносимым обычным пехотинцем. Заменив тяжелые латы пехотинцев на легкие кольчуги, Кристофер Первый получил отряды легких пехотинцев-стрелков. Выстроившись перед строем тяжелой пехоты, стрелки успевали сделать два залпа, выкашивая коней идущих в атаку тяжелых рыцарей. После чего, не вступая в схватку с тяжеловооруженным противником, они сквозь оставленные проходы своих тяжелых пехотинцев молниеносно просачивались в свой тыл. Там, перезарядив арбалеты, открывали свободную охоту на прорвавшихся через строй вражеских конников. И тем ликвидировали угрозу прорыва линии обороны и расчленения армии на части.
Третьей неприятностью стали подразделения горных и лесных егерей. Не являясь собственно армейскими подразделениями, егеря вообще в битвах не участвовали. Их задачей была партизанская война на своей или чужой территории. Лесных егерей набирали среди охотников леса, горных, соответственно, среди горных племен. Попадающие из лука с двухсот шагов в мишень размером с небольшой круг диаметром в 5 см егеря специализировались на охоте за офицерским составом противника. Принцип — один выстрел — один труп исповедовался ими неукоснительно. А ловить лесного охотника в лесу или горного в горах — цель, конечно, благородная, но слабо осуществимая.
Все нововведения нового короля вызывали зубовный скрежет у аристократии Рошалии, лишившихся своих «карманных» войск и вынужденных теперь для своих нужд содержать личные дружины и платить «армейский» налог на королевскую армию. Церковь пыталась объявить арбалеты «богомерзким» изобретением. И духовники, и аристократы пытались взывать к совести Кристофера, к канонам войны, рыцарской чести, попранием всего и вся, сотрясать воздух призывам вернуться к «основам мироздания». Кристофер Первый внимательно их выслушивал, одобрительно похлопывал по плечам, обещал прислушаться к их мнению, обещал все исправить, обещал, обещал, обещал…и делал по своему.
В общем, рошалийская армия, даже не полностью укомплектованная на настоящий момент, являлась весьма неудобным противником не только для Шоломии, но и для любого королевства на континенте.
А если добавить вполне реальную возможность вступления в войну Легмиссии, находящуюся на восточной границе и всегда готовой под шумок оттяпать от Шоломии кусочек территории, перспективы становились достаточно печальными. Шоломия, без сомнения отобьётся, но цена будет очень высока. Пустая казна, тысячи убитых, наплыв беженцев из воюющих провинций со всеми сопутствующими прелестями масштабной войны — голодом, бунтами, эпидемиями болезней, расплодившимися разбойниками, разрушенной торговлей.
— Все так, дорогой мой герцог Хэлл де Росси. — в голосе короля Шеломии прозвучала неприкрытая грусть — Все так. Но есть очень неприятный момент в условиях помолвки. По этим условиям моя дочь сразу после официального подписания документов должна отправиться ко двору жениха, где и проведет оставшееся до свадьбы время. Так что года у нас нет. Точнее, у Кэрри нет.
— Условие неоспоримо, мой король? — герцог Хелл скрипнул зубами — Мы ведь ее заложницей делаем?
— Одно из основных условий. — король склонил голову — И Кобра особенно это подчеркнула. Она подпишет предварительную помолвку. Со стороны рошалийцев основной документ подпишет сам его величество по прибытии принцессы во дворец к жениху. Так что нам предстоит сделать выбор — или Кэрри, или война.
Кардиган Четвертый, несгибаемый король Шоломии, правящий страной уже почти сорок лет, никогда не склонявшийся перед трудностями, не боящийся ни мира, ни войны, неожиданно сгорбился и почти упал головой на стол. И всем вдруг стало понятно, что король уже стар, что он устал и сейчас ему предстоит принять одно из самых важных решений в его жизни. На весах, с одной стороны, благополучие королевства, его любимого детища, которое он четыре десятка лет холил и нежил, отстраивал, защищал от врагов, с его несколькими миллионами жителей, их жизнью и благополучием. А с другой стороны — счастье, а скорее всего и жизнь любимой дочери. Его ласковой, смешливой, умненькой, красивой средней дочери — его Кэрри. У Кардигана было пятеро детей — два сына и три дочери. Но Кэрри всегда была его любимицей. Очень похожая на свою мать, умершей 10 лет назад, Кэрри своим присутствием напоминала ему самые счастливые годы его жизни, годы, когда он любил и был любим.
* * *
Но король не имеет право на любовь. Да, ему повезло, он любил свою королеву и был ею любим. И так горько осознавать, что Кэрри, её высочество принцесса Кэрриган Шоломийская, герцогиня ЛоМи этой любви будет лишена. Слабым оправданием прозвучал внутренний голос — ее готовили к этому с самого детства. Она чуть ли не с пеленок знала, что замуж она выйдет для блага королевства, а не по своей любви. Может быть именно поэтому Кэрри в свои 18 лет так ни разу и не завела даже мимолетного романа? Не хотела никого пускать в свою душу…
— Передайте статс-даме, что завтра утром я хочу видеть Кэрри в своем кабинете. — Король Шоломии выпрямился, теперь перед соратниками снова был КОРОЛЬ, именно так, с большой буквы, правитель, сделавший свой выбор в пользу королевства — сразу после завтрака. Герцог Хэлл де Росс, продумайте мероприятия по охране принцессы по пути следования в Рошалию, вплоть до дворца. В полдень, лорды, прошу ко мне в кабинет. — и Кардиган преувеличено внимательно стал рассматривать лежащий на столе свиток — Обсудим еще раз, что скажем змеюке.
Лорды покинули кабинет монарха без слов. Слова были больше не нужны. Выбор сделан, теперь осталось только постараться облегчить Кэрриган перемены. Хотя, оба внутренне сами себе признавались, что возможности их были не просто ограничены — а очень ограничены. Собственно, повлиять ни на что они уже не могли.