отар Грессе, стоя на наблюдательной вышке, прислонился к перилам и стал осматривать в бинокль местность по ту сторону границы. Двое мужчин с полчаса постояли на холме и потом ушли. Больше никто не появлялся. За две последние недели его познакомили с участком границы. С замполитом он обошел контрольную следовую полосу, а его командир отделения унтер-офицер Рихтер показал ему проходы к постам. Лотар старался все запомнить и делал вид, что служба на границе не так тяжела, однако к лазанью по скалам нужно было привыкнуть.

Рядом с ним стоял старший наряда ефрейтор Клаус Зейферт. Он понимал, что молодому солдату служба пограничника в новинку, и поэтому обращал внимание на каждую мелочь.

Клаус тронул Лотара за плечо.

— Дай-ка бинокль, я сам понаблюдаю. И слушай, что я тебе скажу. Смотри вокруг и все примечай. Не упускай из виду ни одного кустика, ни одного дерева. Где они стоят, как растут. И не только на той стороне, но и здесь. Это важно. Любое изменение может что-то означать. Ты должен изучить местность до мельчайших подробностей. Только тогда ты сможешь прийти на участок и сразу заметить какие-то изменения. Для нас это особенно важно, потому что здесь, на нашем участке, можно осуществлять прямую визуальную связь с той стороной. Ясно?

— Ясно. — Грессе протянул Клаусу бинокль. — Только за один день все это, конечно, не усвоишь.

— И еще одно. Если что-нибудь заметишь, не обнаруживай себя. Притаись и наблюдай. Не выдавай своего присутствия ни одним движением. Например, увидел на той стороне притаившегося таможенника — посмотри в бинокль, заметь место и наблюдай за ним. Но незаметно. Он не должен знать, что его обнаружили. Понял?

— Понял. Но я же должен смотреть туда.

— Ясное дело! Прежде всего ты должен замаскироваться. Стекла бинокля блестят на солнце, поэтому его надо направить так, чтобы наблюдать краем линзы. А если ты еще сбоку прикроешь стекло рукой, он не поймет, куда ты смотришь. Но всегда время от времени смотри в другую сторону или показывай куда-нибудь рукой. А может быть, и так: ты обнаружил кого-то на той стороне. Тогда вставай и иди к постовому домику. В нем темно, и ты сможешь наблюдать через окно, оставаясь незамеченным. Тот, на той стороне, будет думать, что ты устал и пошел отдохнуть. Бинокль никогда не высовывай из окна: солнце не должно светить прямо в стекла.

Грессе с удивлением смотрел на Клауса.

— Да ты, оказывается, тертый калач!

— Хочешь стать настоящим пограничником — постоянно учись. Ты должен быть на голову выше любого нарушителя границы, иначе будешь только называться пограничником.

Разговор оборвался. Оба занялись делом. Так прошел, наверное, час. Легкий ветерок донес из деревни звуки рояля. Лотар легко узнал: английский вальс. В это время на той стороне, на холме, появился таможенник.

— Смотри-ка, Клаус!

Оба стали наблюдать за таможенником. Тот постоял немного, помахал рукой в направлении наблюдательной вышки, прокричал что-то и ушел.

— Что ему нужно? — спросил Лотар.

— Они часто подходят к границе и изображают из себя добрых парней. А когда видят, что ты не обращаешь на них никакого внимания, начинают ругаться.

Лотар снова прислушался к звукам рояля. Теперь играли нечто странное. Высокие и низкие звуки, сменяя друг друга, образовывали интервалы.

— Что это он играет? — спросил Лотар.

Клаус, не отрывая бинокля от глаз, ответил:

— Кто его знает! Наверно, какой-нибудь болван без устали колотит по расстроенному роялю…

Лотар стал слушать еще внимательнее. Долетавшие до него звуки что-то напоминали. Короткий, короткий, длинный, короткий, длинный… И вдруг его осенило:

— Клаус, послушай, да это же морзянка!

Зейферт опустил бинокль и вопросительно посмотрел на Лотара.

— Какая еще морзянка? Тебе приснилось, что ли?

— Да ты послушай!

Клаус наконец понял, в чем дело.

— Ты уверен? Азбуку Морзе знаешь?

— Да!

Клаус схватил журнал наблюдений и приказал:

— Диктуй, записываю!

— «В-н-и-м-а-н-и-е, о-с-т-о-р-о-ж-н-о…»

Вскоре игравший переключился на фокстрот. Клаус с волнением прочитал записанный текст: «Внимание, осторожно, пятый день».

— Вот это да! Что же все это значит? Мы должны немедленно доложить! — прошептал Лотар.

— Погоди. Ты слышал, где играли?

— Кажется, в домике на окраине.

Клаус лихорадочно соображал. «Что предпринять? Видно, готовится какая-то пакость, определенно почище обычного нарушения границы! Вполне возможно, что пограничные телефонные переговоры подслушиваются. Как же сообщить командиру? Может быть… Да, другого выхода нет. Пусть это будет слишком осторожно, но зато наверняка». Клаус передал бинокль Лотару.

— Продолжай наблюдение. Особенно внимательно следи за опушкой леса.

Клаус подождал еще с минуту, потом зашел в постовой домик, торопливо позвонил. К телефону подошел дежурный. Клаус попросил Бергена.

— Товарищ младший лейтенант, докладывает ефрейтор Зейферт. Мне плохо… не могу стоять. Разрешите смениться.

— Вы можете идти?

— Нет. Если бы мотоцикл с коляской…

— Хорошо. Через десять минут вас сменят. Продержитесь?

— Да.

Через двадцать минут Клаус докладывал командиру:

— Товарищ младший лейтенант, ефрейтор Зейферт прибыл в связи с чрезвычайным происшествием! У меня важные сведения!

Удивлению Бергена не было границ.

— Я полагал, вы больны. Что случилось?

— Я не болен. Я должен был немедленно прибыть сюда, чтобы доложить обо всем.

— Слушаю вас!

Волнение охватило Бергена, когда он выслушал доклад ефрейтора.

— Вполне возможно, товарищ младший лейтенант, что наши телефонные переговоры подслушиваются. Поэтому-то я и врал по телефону насчет болезни.

— Вы правильно действовали, товарищ ефрейтор! Немедленно позовите дежурного. Сами никуда не отлучайтесь. И никому ни слова. Ясно?

— Так точно, товарищ младший лейтенант!

Прочитав текст, записанный в журнале наблюдений, Рёкке серьезно посмотрел на Бергена.

— Это подтверждает наши подозрения. Нужно немедленно действовать!

Берген подошел к телефону, связался с командиром, затем с лейтенантом Куннертом. Вошел дежурный. Берген коротко приказал:

— Из расположения никого не выпускать! Всех, кто сейчас в увольнении, вызвать на заставу! Командиров взводов ко мне!

…Восемнадцать часов. Совещание подходило к концу. Здесь были Берген, Рёкке, Куннерт и капитан Штейн, а также лейтенант Келлер из министерства госбезопасности. Каждый высказал свое предположение о возможных действиях врага. Майор Рихнер говорил последним.

— Товарищи офицеры! — начал он. — События последних дней на участке границы Франкенроде заставляют нас предположить, что враг активизирует свою деятельность. Сегодняшний случай подтверждает это. Видимо, в Хеллау существует группа агентов врага, которая имеет непосредственную связь с Западной Германией. Об этом говорят перехваченные сигналы. Цели и намерения врага нам пока не известны, но содержание и способ передачи информации позволяют сделать вывод, что это опасный враг и что, вероятно, в ближайшую или последующую ночь следует ждать с его стороны решительных действий. В Хеллау много роялей, но только три из них находятся в домах, стоящих на окраине. Под подозрением дома каменщика Райхельта, извозчика Лёбша и учителя Воссольского. Проверять этих лиц сейчас не имеет смысла, так как это не поможет нам установить, кто из них подавал сигналы. Мы должны поймать преступника с поличным. Я приказываю…

И Рихнер подробно изложил план действий в предстоящую ночь. В конце своего выступления майор напомнил всем офицерам:

— Еще раз повторяю: малейшая неосторожность, ничтожная ошибка с нашей стороны — и операция сорвется. Есть еще вопросы? Нет! Тогда — за дело. Вы свободны, товарищи!

Постороннему человеку могло показаться, что на заставе, как и обычно, спокойно. Однако в казармах, после того как командир поговорил с пограничниками и дал понять, что ночью им, возможно, придется выполнить важную задачу и что поэтому все должны находиться в боевой готовности, царила довольно напряженная атмосфера. Клаус Зейферт был одним из немногих, кто знал, в чем дело. Но он молчал. Все чувствовали, что на этот раз предстоит что-то серьезное.

Фриц Кан посмотрел на часы. Оставалось три минуты. К девятнадцати часам все уже должны быть готовы. Но Фрица не захватило общее волнение, он оставался равнодушным. Унтер-офицер Керн подошел к нему.

— Мне жаль, товарищ Кан, но, видно, наша поездка сегодня не состоится.

— Может быть, так даже лучше. Я все равно ничего хорошего от нее не жду.

— Не беспокойся: отложить — это не отменить.

Фриц покачал головой:

— Вот увидите, что я прав. И вообще я не могу туда идти: старик вышвырнет меня.

— Не волнуйся, все образуется. Ну, выше голову! А то ты совсем скис.

Фриц молчал.

Небо затянули облака, и темнота наступила раньше, чем обычно. Постовые пары одна за другой выходили с заставы через запасный выход и исчезали в лесу. У всех было одно направление — Хеллау. Только два человека пошли обычным маршрутом — на смену часовых на наблюдательной вышке. Ничто не должно было вызвать подозрения. Последними заставу покинули Берген, Унферрихт и Кан. На заставе осталось всего несколько человек под командованием ротного фельдфебеля.

Берген лежал вместе с Каном и Унферрихтом неподалеку от часовни. Он в сотый раз смотрел на часы и спрашивал себя, все ли сделано. Участок от Росберга до наблюдательной вышки за Хеллау был оцеплен, а вокруг городка выставлены посты. Здесь, наверху, где лес вплотную подходил к Хеллау, расположилась большая часть постов. У телефона в здании ратуши находился дежурный, здесь же были и офицеры госбезопасности. На нескольких участках были установлены сигнальные приборы; непосредственно за ними залегла резервная группа.

Большего сделать наличными силами было нельзя. Здесь уж никто не мог проскользнуть.

Берген проклинал ветер: шум листьев заглушал все остальные звуки. «Если бы он разогнал облака, тогда было бы лучше видно. Через полтора часа начнет светать, и тогда придется прервать операцию», — думал Берген. Вдруг он вспомнил, что в перехваченном донесении речь шла о каком-то пятом дне. Что бы это могло означать? Может быть, враг запланировал операцию на пятый день? Но с какого числа считать этот пятый день?

Церковные часы пробили час ночи. Унтер-офицер Рихтер, который вместе с солдатом Блоком лежал у выступа леса, ближе всего подходившего к Хеллау, тоже слышал бой часов. Он знал, что в двухстах метрах справа от них залег ближайший пост, а младший лейтенант находился около часовни. Слева от того места, где лежал Рихтер, было установлено сигнальное устройство, а немного дальше, в сторону часовни, — еще одно. Стоило нарушителю задеть протянутый над землей провод — и в воздух взлетела бы ракета.

Поля пшеницы, пересеченные рядами кустов, сбегали вниз. Справа тянулись луга и выгоны для скота.

Приказ командира гласил: нарушителя границы взять бесшумно. Оружие использовать лишь как последнее средство и в случае самозащиты. Рихтер осторожно толкнул Блока, наблюдавшего с другой стороны.

— Как там у тебя?

— Все спокойно.

— Самое главное следи за…

Он не успел договорить. Сухой треск взлетевшей ракеты заставил его резко повернуться. Сигнал! Рихтер успел заметить, как метрах в ста от него кто-то бросился на землю. Почти в ту же секунду Рихтер вскочил, мгновенно взвел затвор автомата и крикнул Блоку:

— Вперед, за мной!

Человек спускался по склону. Иногда под его ногами с треском ломались сухие ветки или шуршали листья. Он не знал, радоваться темноте или проклинать ее. Хорошо, что ветер заглушал все остальные звуки. Вытянув руки вперед, человек осторожно спускался вниз. В темноте он не мог ориентироваться и поэтому не замечал, как все больше и больше уклонялся вправо от первоначального направления. Впереди показался слабый просвет.

«Где-то здесь должна быть опушка леса. Дальше, видимо, Хеллау. А где же часовня? — Человек испугался. — Неужели сбился с пути? Как раз здесь должна быть просека, а наверху, где она кончается, — часовня. Ничего похожего…»

В замешательстве человек остановился. Теперь он не мог установить, уклонился он вправо или влево. Беззвучное проклятие слетело с его губ. Несколько минут он стоял неподвижно, прислушиваясь и раздумывая. Возвращаться назад ни с чем? Невозможно! Идти дальше по опушке леса? Он отбросил и эту мысль. Его могли обнаружить. Но где же эта проклятая часовня? Времени было в обрез. Оставалось одно: выйти из леса, чтобы установить свое местонахождение. Бесшумно опустившись на землю, человек пополз через кусты на опушку. Преодолевая метр за метром, он дополз до поля пшеницы, осторожно приподнялся и осмотрелся. Справа увидел знакомые очертания выступа леса, слева — деревня. Часовня должна быть там! Сделав еще шаг вперед, он вдруг почувствовал, что уперся грудью в какое-то препятствие. Леденящий душу страх охватил его. Он отпрянул назад с таким ощущением, будто только что схватился рукой за провод высокого напряжения. Поздно! Проволока, видимо, зацепилась за пуговицу куртки. Рядом из какой-то трубы вверх с шипением вырвалась белая ракета. Она еще не успела осветить все вокруг, а он уже слился с землей. Сердце бешено колотилось. «Вперед, за мной!» — услышал он. Смысл этих слов не сразу дошел до его сознания. Кто-то бежал в его сторону. Вспыхнул и забегал между лесом и полем луч света. Дорога назад была отрезана. Смертельный страх погнал его вперед. Рядом тянулась темная полоска. Это была полевая межа. Руки человека вцепились в землю, и он ловко, словно змея, пополз вперед. Вдруг неподвижно замер: сбоку что-то зашуршало. Неужели они так близко? Зубы стучали от страха. Он вытащил из кармана пистолет.

Что же это было? Шорох удалялся. Однако шаги справа приближались. Он снял пистолет с предохранителя и в то же мгновение прижался к земле: в небо снова взлетела ракета. Она осветила все вокруг дрожащим, призрачным светом. Шаги уже раздавались всего в каких-нибудь десяти метрах от него. Он услышал голоса:

— Туда! Стой! Стой!

Шаги стали удаляться. Человек не сразу уловил смысл происходящего, но понял, что появился шанс на спасение. Прочь, прочь отсюда! Он полз, пока не достиг кустарника. С опушки леса доносились голоса. Значит, туда нельзя. Непонятно, как ему удалось проскочить через цепь постов! Он немного приподнялся и осмотрелся. Лес остался позади, намного дальше, чем он предполагал. Впереди виднелись первые дома деревни. Оставалась только одна возможность спастись: двигаться быстрее вон к тому дому. Лежать здесь или ползти назад было равносильно самоубийству.

Человек схватился за карман: пусто! Пистолет! Видимо, он потерял его, когда полз. В бессильной ярости он сжал кулаки. Черт с ним! Все равно они его не схватят! Он будет обороняться голыми руками, перегрызет горло зубами тому, кто нападет на него.

Человек торопливо пополз, прячась за каждым кустиком. Он знал, где стоит дом, в котором жил агент «43». Вдруг он остановился. А что, если его уже ждут там? Придется рисковать, другого выхода нет. Скорее добраться до дома на окраине, попасть в комнату внизу слева. А вдруг его нет дома? Но к чему все эти колебания! Нужно торопиться. Он ловко перемахнул через забор и пополз, прижимаясь к стене. А вот и окно внизу слева. Оно открыто.

Дорога была каждая секунда: отовсюду раздавались шаги. В доме напротив зажегся свет. С кошачьей ловкостью он вскочил на подоконник и спрыгнул в комнату.

— Я у Кёлера? — спросил он.

Ответа не последовало. Человек осторожно шагнул вперед и сразу отпрянул. Чья-то рука схватила его за горло, в грудь уперся ствол пистолета.

— Я у Кёлера? — переспросил он. — Да перестаньте душить! Они чуть не схватили меня сейчас. Мы должны бежать отсюда!

Пальцы на его горле разжались. Кто-то в темноте прошипел:

— Идиот! Прийти сюда! Я прикончу вас сейчас! Мы в ловушке, Ютта! Закрой окно!

— Мне ничего не оставалось. Возвращаться было поздно: они отрезали мне путь назад…

— Черт возьми, этого только недоставало! Вы еще ответите за это!

— Делайте что хотите, только уберите этот пистолет. Помогите мне, пока еще не поздно.

На секунду воцарилось молчание.

— Слушайте меня внимательно! — заговорил хозяин. — Я здесь вне подозрения. Никому не бросится в глаза, если я сейчас выйду из дому. Вы хотя бы следы за собой замели?

— Да, — солгал человек.

— Вы будете ждать меня здесь. Я сейчас иду. Все подготовлено. Через пять минут будет фейерверк. Как только загорится, воспользуйтесь замешательством и идите прямо к границе. В случае необходимости применяйте силу! Я вас догоню. Если загорится хорошо, мы проскочим. Ясно?

— Пистолет… Я потерял его…

— Идиот! Кто вас послал? Лучше бы вы сидели там. Ютта, дай ему свой, или нет, лучше оставь у себя. Этот от страха едва живой!

Хозяин от ярости чуть не ударил человека кулаком по лицу, но вовремя сдержался: тот был ему еще нужен. Хозяин понимал, что им обоим не прорваться напрямую через границу. А этот знал тропинку, которая вела через поля к Росбергу.

Нужно было спешить. Скоро наступит рассвет — и тогда все пропало. У агента «43» все уже было готово к поджогу.

— Значит, как только загорится, ясно? Желаю удачи!

Агент «43» тихо закрыл за собой дверь и выскользнул на улицу. С опушки леса доносились голоса. В деревне было тихо. Осмотревшись, он открыл дверь и вбежал на второй этаж. В темноте нащупал дверь учительской и открыл замок отмычкой. Войдя в комнату, лихорадочно собрал в кучу книги и карты и вылил на них бутылку бензина. Он уже собирался было чиркнуть спичкой, но вовремя вспомнил, что бензин вспыхивает моментально, а ему надо успеть выбежать из школы раньше, чем комнату охватит пламя. Вырвав из книги несколько страниц, он скрутил из них длинный жгут и воткнул его одним концом в облитые бензином книги. Еще раз убедившись, что теперь все сделано, как нужно, зажег спичку и поднес к жгуту. Теперь прочь отсюда! В несколько прыжков он сбежал вниз по лестнице, рванул дверь на себя и оцепенел: перед ним стояла темная фигура. Он выхватил из кармана пистолет…

«Вперед, за мной!» Этот приказ заставил Петера Блока стремительно подняться. Он едва поспевал за унтер-офицером. На бегу перезарядил карабин. Рихтер бежал в нескольких шагах впереди Блока. Луч его фонаря метался из стороны в сторону, освещая пространство между полем и лесом. Нарушитель должен был быть где-то здесь.

Рихтер замедлил бег. В это мгновение в поле что-то зашуршало, и в небо с шипением снова взлетела ракета: сработало второе сигнальное устройство. Блок заметил, как по открытому пространству к лесу метнулась тень.

— Туда! Стой! Стой!

Мысль Рихтера лихорадочно работала. Стрелять только в крайнем случае! Как раз сейчас ничего другого не оставалось. Ракета еще догорала вверху, когда тишину ночи разорвали первые выстрелы из автомата Рихтера. По треску веток он понял, что нарушитель побежал.

Унтер-офицер направил автомат в ту сторону, где при свете ракеты успел увидеть дрожащие ветки кустов, и два раза прострочил по этому месту. Пули, попадая в камни, с визгом рикошетировали. Рихтер и Блок бросились вперед, в кусты, держа оружие наготове. Слева к ним приближались шаги. Там кто-то включил фонарик.

Вдруг луч фонарика Рихтера выхватил из темноты неподвижно лежащее на земле тело. Это была собака. Рихтер уставился на мертвое животное.

Подошел Берген с двумя пограничниками. С одного взгляда понял все. Посмотрел на Рихтера. Тот все еще стоял неподвижно, чувствуя на себе уничтожающий взгляд Бергена.

— Как это могло случиться, товарищ унтер-офицер? — Голос младшего лейтенанта звучал жестко и сухо. — Ну что же, теперь операцию можно прервать!

Рихтер заговорил срывающимся голосом:

— Товарищ младший лейтенант… — Коротко он доложил, что произошло. — Собака, наверное, была поблизости, когда взлетела первая ракета. Она, видимо, испугалась ракеты и бросилась прочь через поле. А когда бежала, зацепила за проволоку, и вылетела вторая ракета. Потом она рванулась к лесу. Остальное вы знаете.

Берген подошел к Рихтеру вплотную.

— Вы уверены, что видели человека? Подумайте хорошо, прежде чем отвечать.

— Так точно! — прозвучал ответ.

— Вы знаете, что многое зависит от этого ответа?

— Так точно!

— Немедленно займите позицию там, где увидели нарушителя. Еще одно: откуда он шел?

— Сверху, из леса.

— Почему вы так считаете?

— Он стоял лицом к Хеллау, когда выстрелила ракета.

— Хорошо. По местам!

Берген приказал ввести в дело резервную группу и отрезать нарушителю путь к отступлению. Возможно, нарушитель прятался сейчас в поле и ждал удобного момента для бегства или же он уже добрался до Хеллау.

«Лёбш, Райхельт, Воссольский…» Берген мысленно перебирал фамилии. Все трое жили в той части деревни, которая ближе всего подходила к границе. Берген попытался поставить себя на место нарушителя. «Что бы я стал делать? Испугался бы. И конечно, попытался бы ускользнуть…»

Возможно, последует еще одна попытка прорваться через границу, определенно силой оружия, и, конечно, сейчас, пока еще темно. Враг, скорее всего, выберет кратчайший путь — через кустарник за наблюдательной вышкой, потому что до рассвета уже недалеко.

Берген твердо решил продолжать операцию. Теперь всем постам надо было дать новое задание. Осмотр места, где Рихтер увидел нарушителя, ничего не дал. Больше нельзя было терять ни минуты. Доложив командиру о предпринимаемых мерах по пограничной телефонной сети оповещения, Берген бросил на ходу сопровождавшему его пограничнику:

— Вперед, за мной!

Прячась за кустами, они побежали вправо. Каждый пост получал новое задание. Они уже были метров на триста выше наблюдательной вышки, когда вдруг Унферрихт от неожиданности вскрикнул:

— Товарищ младший лейтенант, смотрите! Хеллау горит!

Берген резко повернулся. Увидел красное зарево над городком, стиснул зубы. «Бандиты, — выругался он про себя, — ну, берегитесь, это вам так не пройдет!»

В Хеллау завыла сирена. Вспыхнули уличные фонари.

— Это поджог. Они явно хотят воспользоваться замешательством! Следите за кустарником- Они могут появиться здесь в любую минуту. За мной! — крикнул Берген.

Кустарник тянулся от окраины городка до границы, его-то и нужно было сейчас занять.

Фриц бежал рядом с Бергеном, Унферрихт — в нескольких шагах от них.

Впереди вырастала темная стена кустарника. Отдельные кусты становились все больше и больше, возвышаясь над горизонтом. Неожиданно Фриц Кан резко остановился, заметив в слабом отблеске пожара светлое пятно. Он вскинул автомат и взвел затвор.

— Смотрите там, в кустах! — крикнул он.

Берген включил фонарь. Луч света выхватил из темноты женщину. Она стояла в зарослях, куда показывал Фриц. В вытянутой руке ее чернел пистолет. Берген увидел его, но было уже поздно…

Фриц сразу узнал ее.

— Барбара! — закричал он.

В одно мгновение ему все стало ясно. В его крике слышались отчаяние и ненависть.

Раздалось несколько выстрелов подряд. Фриц что было сил бросился к Бергену и сбил его. Внезапно резкий удар в правое плечо свалил Фрица с ног. Горячая струя воздуха обдала лицо.

Падая, Берген выронил фонарь, но Фриц по-прежнему отчетливо видел светлое пятно. Он прицелился, потом резко нажал на спусковой крючок. Автомат задрожал в руках. Вдруг светлое пятно начало вращаться перед его глазами, расплываться и, наконец, исчезло совсем. Последние пули, вылетевшие из ствола его автомата, впились в землю совсем рядом с ним. Фриц со стоном повалился на бок.

Берген видел, как рухнул Фриц, роняя автомат. Сзади кто-то рванулся в кустарник. От границы к ним на помощь уже бежали часовые.

Унферрихт, находившийся в нескольких шагах от Бергена, видел, как метнулся луч фонаря и как упали младший лейтенант и Фриц. Услышав выстрелы, он пригнулся и, не раздумывая, бросился вперед.

Вдруг он заметил в стороне перекошенное от страха лицо человека. В руках неизвестного блеснул нож. Но пограничник оказался проворнее. Он ловко увернулся и изо всех сил ударил неизвестного в грудь прикладом карабина. Тот свалился. Нож выпал у него из руки. Отпрыгнув назад, Унферрихт направил на него ствол карабина и крикнул:

— Руки в стороны! Лежать и не двигаться!

Берген, видевший эту схватку, облегченно вздохнул.

«Хорошо, хоть живым попался», — подумал он.

В это время подбежали спешившие на помощь часовые. Только теперь Берген посмотрел в ту сторону, где лежала убитая девушка. Это была берлинка. «Значит, все-таки Воссольский!» — пронеслось у него в голове.

— Солдат Унферрихт! Охранять нарушителя! — приказал Берген. — Солдат Молиг, к бургомистру! Пусть немедленно присылает «скорую помощь»! Капитану Штейну доложить: один нарушитель схвачен, другой убит; учитель Воссольский, возможно, бежал. Операция продолжается. По местам! Ефрейтор Элькнер, ко мне!

Берген осветил девушку. Да, здесь уже ничего нельзя было сделать: очередь из автомата Фрица прошила ей грудь. Но почему Фриц крикнул «Барбара»? Откуда он ее знает? Эти вопросы требовали ответа. Что с Каном? Берген быстро подошел к нему. На правом плече Фрица расплылось темно-красное пятно. Берген расстегнул китель. Да, ефрейтор вовремя подоспел к нему на помощь: возможно, что своими решительными действиями он спас жизнь своему командиру.

— Товарищ Элькнер, ваш индивидуальный пакет!

Он кое-как перевязал Фрица. Если «скорая помощь» приедет быстро, за жизнь раненого можно не опасаться. «Это не пройдет вам даром, мерзавцы!» — выругался про себя Берген.

Фрица осторожно положили на ветки. Теперь Берген занялся нарушителем. Тот лежал на земле, раскинув руки в стороны.

— Держите крепче, я сейчас обыщу его.

Берген нашел у него резиновый мяч с наконечником, трубочку из синтетического материала и большой ключ. Черт возьми, да ведь это же ключ от часовни!

Вдруг нарушитель поднял голову, пытаясь захватить ртом угол воротника рубашки. Берген заметил это. Схватив его за волосы, он резко рванул голову назад. Осторожно прощупав воротник, Берген обнаружил в нем маленькую ампулу с ядом.

— Мерзавец! — Берген оторвал воротник рубашки и положил его под кусты. Левая рука нарушителя была в крови. Видимо, и ему досталось. Берген встал.

— Товарищ Элькнер, перевяжите этого, у него пулевая рана на левой руке.

Только сейчас Берген вспомнил о своем автомате; он лежал в траве в нескольких шагах от него.

Теперь нужно было сообщить обо всем сотрудникам министерства госбезопасности. Приказав не спускать глаз с нарушителя, Берген направился к Хеллау.

Около ратуши он увидел автомобиль командира. Доложил о случившемся.

— Зайдемте в здание. С остальным теперь будет проще, — сказал майор Рихнер.

Берген, входя в ратушу, успел заметить, что пожар в Хеллау уже потушен.

Юрген Корн проснулся в тот самый момент, когда в небо взлетели первые ракеты, а вслед за ними тишину ночи разорвала автоматная очередь. Он вскочил и побежал к окну. Но что это?

Юрген быстро оделся. Тихо, чтобы не услышали родители, вышел из дому. На улице было темно: освещение выключалось в одиннадцать вечера, Юрген почувствовал, что происходит что-то серьезное.

На окраине городка со стороны Франкенроде его кто-то окликнул: «Стой! Остановись!» — и осветил лицо фонариком.

— А, это ты, Юрген? Что ты здесь делаешь так поздно?

Фонарь погас. Юрген узнал Керна.

— Услыхал выстрелы и решил посмотреть, что случилось.

— Лучше будет, если ты пойдешь домой, — посоветовал ему Керн. — Сегодня здесь может состояться не очень веселое представление. Иди. Больше тебе ничего не скажу: не имею права.

— Ты, может, думаешь, я боюсь?

— Не говори глупостей. Ты понимаешь, о чем я говорю. Тебе нельзя оставаться здесь! Иди. У тебя еще будет время узнать, что случилось.

— Ну ладно, — согласился Юрген.

Но на самом деле он и не думал уходить домой. Прижимаясь к стенам домов, пошел по улице, ведущей к спортивной площадке. Вдруг где-то совсем рядом послышались торопливые, осторожные шаги. Юрген замер. Прислушался. Кто-то проскочил мимо него и вошел в школу. Юргену в темноте не удалось разглядеть, кто это был. Он стал наблюдать. Что может понадобиться ночью в школе? В одном из окон появился слабый свет, как будто кто-то зажег спичку. Все это показалось Юргену очень странным. Он подошел поближе к зданию и услышал, как кто-то спускался по лестнице. Вдруг дверь резко распахнулась— и на улицу выбежал человек. Юрген узнал его: это был Воссольский. А дальше Юрген увидел такое, от чего не мог прийти в себя несколько мгновений. В руке учителя блеснул пистолет. Юрген испуганно отпрянул назад.

Подняв пистолет, Воссольский шел прямо на него.

— Молчать! Руки вверх! — прошипел он.

Сердце Юргена бешено заколотилось. Он медленно поднял руки. Учитель?! Но пистолет объяснил ему все.

В это мгновение раздался глухой удар: в верхнем этаже школы со звоном разлетелось оконное стекло, и из окна выплеснулись красные языки пламени. Юрген хотел было крикнуть, позвать на помощь, но Воссольский опередил его. Одним прыжком он подскочил к нему и сильно ударил в живот. У Юргена перехватило дыхание, он скорчился от боли. А учитель уже мчался по переулку.

Юрген, придя в себя и забыв о том, что у Воссольского пистолет, бросился за ним.

— Пожар! — кричал Юрген. — Пожар! Сюда! Воссольский поджег школу! Сюда!

Юрген изо всех сил старался догнать Воссольского, который бежал впереди него. До окраины городка оставалось совсем немного. Всего два-три шага отделяли Юргена от учителя. Вдруг Воссольский остановился, повернулся к Юргену и выстрелил. Юрген, словно пантера, набросился на Воссольского и выбил пистолет из рук. Юноша не рассчитал прыжка и вместе с учителем свалился на землю. Завязалась жестокая схватка. Воссольский превосходил своего противника в силе, но Юрген оказался более ловким, к тому же гнев придал ему мужества.

— Сюда! Сюда! — кричал Юрген, крепко держа Воссольского.

По улице бежали пограничники. Юрген с трудом удерживал учителя, предпринимавшего отчаянные попытки вырваться. Вдруг он почувствовал, что его горло сжала рука. Юрген впился в нее зубами. Разъяренный Воссольский отдернул ее. В этот момент пришло спасение. Увидев пограничников, Юрген еще раз крикнул:

— Сюда! Воссольский поджег школу!

Вальдауэр и Грессе лежали за Хеллау, там, где начиналась тропинка, которая через скалы вела к Росбергу, и с напряжением всматривались в темноту: несколько минут назад около часовни что-то произошло. Вальдауэру не терпелось узнать, в чем дело. С каким удовольствием побежал бы он туда! Но приказ есть приказ. Вдруг из деревни донесся глухой взрыв. Вальдауэр повернулся и увидел зарево. Схватился за автомат и вскочил. Где-то совсем рядом раздался крик: «Пожар! Сюда! Воссольский поджег…»

Что могло случиться? Судя по направлению, горела школа. Что означал этот крик? Воссольский? Вальдауэр услышал топот ног по переулку, затем раздался выстрел. Кто-то упал — и снова крик: «Сюда!»

— Вперед! — приказал Вальдауэр Грессе и первым побежал на зов. «Сюда!» — услышал он снова.

Через несколько шагов он увидел катающихся по земле людей. Вальдауэр бросился к ним. На бегу включил фонарь. Он сразу узнал обоих. Рядом с борющимися валялся пистолет. Юрген крикнул:

— Он поджег школу!

Вальдауэр схватил Воссольского за воротник и с силой рванул его. В то же мгновение учитель вцепился ему в горло. Вальдауэр отбросил в сторону автомат и правой рукой, словно молотом, ударил Воссольского в лицо. Учитель упал на землю.

— Вот тебе, гад! За горло хватать вздумал! — прохрипел Вальдауэр.

Тем временем в Хеллау завыла сирена. Со стороны границы снова загремели выстрелы.

Воссольского обыскали. Вальдауэр похвалил Юргена:

— Молодец, ловко ты его! Теперь беги к школе! — Повернувшись к Воссольскому, язвительно бросил: — Вставайте, господин учитель! Урок немецкого языка начинается! Руки вверх и марш вперед! Попытаетесь бежать, буду стрелять!

Пламя вырывалось уже из двух окон, когда Юрген подбежал к школе. Вокруг было светло: зажгли уличное освещение. Юрген одним махом взбежал наверх, схватил огнетушитель и бросился к двери. Она еще не горела, но сквозь щели пробивался дым. Юрген резко рванул ее на себя, привел в действие огнетушитель и направил струю пены на пламя, метнувшееся ему в лицо. Выждал, пока огнетушитель сработал до конца. Огонь стал отступать, но дышать было нечем. Только не сдаваться! Юрген распахнул окно в вестибюле и высунулся наружу. Глубоко вдохнул несколько раз ночной воздух и побежал в другой конец коридора. Там висел еще один огнетушитель. Когда пустил в ход и этот, огонь погас. Только в одном углу еще продолжали тлеть доски. Обессиленный, Юрген выпустил из рук огнетушитель и упал около двери. Здесь и нашли его пожарники несколько секунд спустя. Юргена тут же вынесли на улицу. Кто-то стал делать ему искусственное дыхание. Прошло несколько минут. Юрген открыл глаза и застонал. Эрмиш наклонился над ним и приподнял его голову.

— Потушили? — тихо спросил Юрген.

— Лежи, Юрген, лежи. Ты молодец. Все в порядке!

— Хорошо. — Юрген опустил голову. Только сейчас он почувствовал, как горят от ожогов руки и лицо.

С наступлением утра возбужденная толпа жителей Хеллау растаяла. Ратуша походила на муравейник. Рабочий кабинет Фридриха превратился в командный пункт. В соседней комнате работали товарищи из министерства государственной безопасности. Они вели первые допросы. За рабочим столом бургомистра сидел Рихнер, напротив него — Берген. За последний час начальнику заставы многое стало ясным. Воссольский… Ведь ему была предоставлена полная свобода действий. Он пользовался доверием пограничников, жителей и, видимо, пастора. Только теперь Берген начал кое-что понимать. Горькое открытие!..

Мужчину, который хотел скрыться вместе с Барбарой Френцель, Берген разглядел лишь во время допроса. На его правом виске красовался багровый шрам, а лицо было искажено страхом. Незнакомца только что допросили. Час спустя после ареста Воссольского в Росберге поймали Отто Зиммера. В последний момент он чуть было не ускользнул от правосудия. Зиммер, как выяснилось, тоже входил в шпионскую группу.

Рихнер поднял голову:

— Товарищ младший лейтенант, теперь давайте подведем итоги. Наше предположение, что здесь, в Хеллау, действует группа агентов врага, подтвердилось. Возглавлял группу, по всей вероятности, Воссольский. Он пойман и арестован. Его соучастница, Барбара Френцель, убита. Третий соучастник, видимо, связник. Он прорвался через оцепление и скрылся в Хеллау. Все ли пойманы? Это пока не установлено. В Росберге арестован Отто Зиммер. При обыске у него была обнаружена крупная сумма наших денег и иностранная валюта. Ранен ефрейтор Кан. Его отправили в госпиталь?

— Так точно, товарищ майор!

— Хорошо. К счастью, его рана не опасна. Наши дальнейшие действия будут зависеть от результатов допроса, а пока приказываю: на участке Росберг — часовня оставить три поста, пограничникам занять башню «Б» и подступы к данному району, часть людей, находящихся в боевой готовности, иметь в резерве. Ясно?

— Есть, товарищ майор!

Рихнер склонился над столом. Его трубка задымила снова.