Два дня на работе прошли как во сне. Они оба понимали, что невозможно жить друг без друга, всё вокруг покрылось пустотой и мраком, не стало смысла ни в учёбе, ни в работе, ни в жизни, и хотелось всё поменять и вернуть то, что было раньше. Но ни один не решался на первый шаг, понимая, что не дано им сейчас быть вместе. Лучше застрять в той сказке, в которой они находились три месяца, и жить прекрасными воспоминаниями, чем испортить навсегда отношения и остаться врагами. А такими людьми, которые умеют говорить взглядами, мыслями и душой, заставлять при встрече сердце бешено колотиться и совершать необъяснимые поступки, нужно дорожить. Возможно, сейчас успокоится душа, захочется снова идти к цели и достигнуть всего, чтобы чуть позже снова встретиться и начать жизнь с чистого листа, но с теми же чувствами.

Его успокаивали друзья, но он их не слышал и не замечал, словно все органы перестали функционировать. А ей вечерами названивал Лёша и по её грустному голосу понимал, что она переживает расставание. А поэтому ещё сильнее признавался в любви и просил переехать к нему, чтобы больше не ревновать и чтобы она никогда не пересекалась с Сашей, уехав подальше от него, туда, где бы никто не смог её найти.

Она воспринимала его слова как реальную поддержку, но не могла всё в раз бросить и уехать к нему, что-то ещё держало здесь, и так хотелось хоть последний раз в жизни снова почувствовать то, чем она жила три месяца. А Саша не мог уже больше бороться со своим принципом, прощая её и зовя по ночам вернуться. Ни сердце, ни душа не могли больше жить без неё. За три дня он 24 часа в сутки видел только её перед собой, только её хотелось чувствовать, только о ней думать.

Он сорвался и отправил ей сообщение: «Приезжай ко мне домой», а она только увидела его, так бросила все дела, убегая с работы раньше времени и понимая, что пусть это будет последний раз, но он будет! Он даст ей сил жить дальше и любить его вечно, хотя бы только за то, что в её жизни были эти три счастливых месяца, и только благодаря ему она смогла узнать, на что способны её душа и сердце.

А Саша ждал дома и понимал, что больше не на что надеяться. Он чувствовал, что она его безумно любит, но не мог понять, почему она отвернулась, а знать это было страшно. Он должен был её просто отпустить, но последний раз в жизни насладиться тем, что придавало ему сил эти три месяца. И всё-таки он бы ей простил всё, если бы она сегодня осталась навсегда в его доме. Это бы означало, что она только его и на всё согласна, во всём доверяясь ему.

Раздался звонок в его квартире, и сердца забились у обоих. Душа предвкушала встречу и ликовала от радости, придавая щекам румянец. Он открыл дверь, подал ей руку и сразу притянул к себе. Она прижалась к его губам, страшно соскучившись, словно они опять не виделись вечность. Ещё один первый поцелуй, который разрушал время, растворял всё вокруг и отключал мысли. Нежные как лепестки роз и сладкие как сахар губы только и хотелось постоянно чувствовать, облизывать и попытаться насытиться. Но этого не происходило. Его руки сразу спрятались в её волосах, вспоминая их шёлк. А она пробегала ладонями по его упругому телу, чувствуя рельефы мышц. Так хотелось всё вспомнить и никогда не забывать.

Саша осторожно заводил её в дом, расстёгивая пуговицы на куртке и кладя на комод вещи, так и не отрываясь от губ. Закрыл дверь и прижал её к двери. Её глаза были наполнены любовью и желанием и уже не искали прощения, но и не давали надежды. По крайней мере он прочитал, что она ему не изменяла, и от этого хотелось заняться с ней любовью, пока она ещё была только его. Но душа уже отдалялась, и было невозможно её догнать.

Она в его ласковых глазах видела искреннее прощение и желание вернуть её себе и не отпускать. Она была готова, чтобы он её привязал и не дал уйти, закрыл рот поцелуями и не слышал её бреда по поводу сохранения отношений и чувств. Она была уверена, что, удержав её, найдя весомые аргументы и доводы, он сможет сохранить их отношения. Но не имела права ни попросить о помощи, ни намекнуть о желаниях, понимая, что не должна больше давать надежд человеку, который её любил, невзирая ни на что, и которого она могла предать ещё одной напрасной надеждой.

Он знал, что она согрелась уже после улицы, а бешено стучащее сердце во всём теле разгоняло жар. Он думал о том, чтобы ей было сейчас комфортно и хорошо, поэтому расстегнул молнию на сапожках и снял их. Он снова относился к ней ласково и бережно. Он ничего не вспоминал – ни дня рождения, ни ухода с назначенного свидания. Он радовался встрече и был счастлив.

Надя заметила, что его родители и брат дома и сидят в большой комнате за телевизором, и почувствовала, что этого и боялась, если бы их отношения продолжились. В то время как им безумно хорошо, и они не могут сдержать стоны и крики, другие должны делать вид, что ничего не происходит. На их лицах все окружающие, даже кондукторы, читали любовь, а родители, даже самые любящие, их бы выгнали из дома через две ночи. И они бы скитались, разрушая и убивая любовь, которая должна жить вечно! Надя поняла, что она не хочет здесь больше оставаться, это слишком больно. Но Саша завёл её в комнату, продолжая ласкать губы и тело, и, закрыв на замок дверь, уложил на кровать. Сводящий с ума взгляд, невинный и зовущий к себе, разжёг в нём страсть, и он закрыл её рот нежными поцелуями, наполняя с каждым прикосновением целебным удовольствием, залечивающим раны и вычёркивающим из памяти всё ненужное. Он не мог остановиться, ведь он так долго её ждал, и она пришла и отвечала ему сладкими поцелуями, нежными прикосновениями и обжигающим дыханием. По её ненасытным движениям, жаждущим упоения губам, неудержимым ласкам он понял, что она ни с кем не была и ждала только его.

Чем дольше длился поцелуй и ласки, тем больше он чувствовал, что в её душу никто не смог пробраться так глубоко, как это получилось у него. Он уже всё ей простил без остатка и поверил опять, что она только его. Наслаждался нежным запахом её духов, которые ей подарил, её ласковыми прикосновениями, от которых хотелось скинуть всю одежду и отдаться любви, и её томным взглядом, который разрешал всё.

– Милая моя, я очень хочу тебя и твоё тело. Я больше не в силах бороться с собой. Ты мне нужна.

– А ты-то как мне нужен, Сашенька. Я безумно соскучилась, – отвечала она, понимая, что это самый дорогой человек на всём белом свете, который каждый вечер провожал её после работы домой, носил на руках, не стесняясь никого ни на заводе, ни в городе, ни дома. Он называл её малышкой, своей любимой маленькой девочкой. Он дарил розы, простые полевые цветы, игрушки, духи, а главное – внимание и любовь.

Он научил её боксу, и они вместе ходили в тренажёрный зал и сауну, благодаря чему её тело стало очень сексуальным и подтянутым. Он познакомил её с друзьями, родственниками, желая создать с ней серьёзные отношения, не скрывая этого ни от кого. Он был счастлив рядом с ней и был её защитником и другом. Он сделал всё, что мог, и ему не хотелось больше никогда отказывать, и даже думать об этом не хотелось.

Она, чувствуя его силу и ласку, только и хотела, чтобы это продолжалось вечно.

Какой он был сильный и страстный, и его ничто не останавливало на пути к своей цели. Он расстегнул её кофточку, и руки бешено заскользили по всему телу с безумной жадностью и такой силой, что казалось, горячие руки прогревали её насквозь. Она уже не могла управлять своим телом и что-то ему приказывать, не хотела останавливать и не могла сдержать стоны. Это только ещё больше заводило, и чем больше она хотела вырваться и закричать, тем больше хотела стать его прямо сейчас, и чтобы это никогда не прекращалось.

Из глаз пробивались первые капельки слёз от наслаждения и криков души. Она хотела, чтобы он видел, как ей сейчас хорошо, а он хотел увидеть, насколько сильно она любит его и хочет отдаться. Он открыл глаза, наслаждаясь безумной картиной, в которой всё тело его любимой и единственной девушки содрогается, а душа просится наружу, и понял, что хочет слиться с ней в единое целое.

Он отпустил её губы и сразу услышал тихий, сводящий с ума голос:

– Я хочу тебя, Саша, но я не могу сдерживать стоны. Это безумно приятно. Пожалуйста, давай отсюда уедем.

Её глаза пронзили его сердце насквозь, и единственное, что приходило в голову, – это гостиница, но он не мог её туда позвать. Это место было не для любимых девушек. Он только сейчас понял, почему она отдалилась от него, чтобы не заводить и бросать его, а потому что ей самой было невозможно держаться. Она отпускала его для того, чтобы он смог быстрее сделать им свое гнёздышко, в котором они будут соединяться и отдаваться друг другу.

– Милая моя, но сейчас это только гостиница…

– Я знаю. Но я не хочу себя сдерживать. Я хочу быть твоей, говорить тебе об этом и тебя слышать. Хоть что думай обо мне, но я слишком сильно тебя люблю, чтобы молчать.

Она не смогла сдержать слёзы, всё ещё думая, что это последний раз и последняя встреча в их жизни, поэтому ей было плевать, что он о ней подумает, главное, что она запомнит эту ночь на всю жизнь. Даже если она забудет его поцелуи и ласки, то никогда не забудет тот жар внутри, какой мог дарить только он, бьющиеся в унисон сердца и безумные, несдерживаемые крики души в порыве страсти. Вот они точно звоном в ушах останутся с ней до последнего дня её жизни.

Он быстро встал с кровати, набрал на сотовом телефоне номер и сказал:

– Встречаемся внизу через пять минут.

Казалось, что все друзья сидят наготове, если вдруг Саше что-то понадобится. Родители продолжали делать вид, что ничего не происходит, когда они одевались в коридоре и, не застегивая пуговиц, выбежали из квартиры. Все хотели им счастья или просто находились в ауре любви и понимания, но каждый способствовал тому, чтобы их отношения продолжались. И только она одна старалась реально смотреть на вещи и не заглушать любовь, а давать ей расти. Не давая погибнуть в немоте, в быту, в неопределённом будущем, где бы люди уже не смогли делать вид, что ничего не происходит, а потихоньку бы начали словами и действиями разрушать их идиллию, потому что у них не было своего мирка, а в чужом мире сложно жить по своим правилам.

Они обнимали друг друга в лифте, глядя в глаза и читая, что происходит, по взгляду. Саша видел её страсть и где-то глубоко в душе понимал, что она старается сохранить их отношения, потому что очень любит его, но ему казалось, что не расставанием нужно решать проблему, а переездом к нему. А она чувствовала, что он зовёт её к себе, душа просит остаться навсегда, но считала это разрушением и умоляла его не убивать любовь, не запирать её в клетку и не прятать. Она появилась и уже никуда не денется никогда, вот только нужно позволить ей расти, цвести и давать плоды. Она даже ловила себя на мысли, что хочет сейчас забеременеть от него, и это будет их первый плод любви, но понимала: только судьба может решить, произойдёт это или нет.

Они сели на заднее сиденье в чёрную машину Эдика, и он повернулся к ним, чтобы узнать, куда везти. Саша посмотрел в томные глаза любимой, чтобы убедиться, что она не передумала, и ответил другу: «В гостиницу».

Эдик совершенно не ожидал такого ответа и чуть замешкался, посмотрев на обоих и, видимо, понимая, что друг не шутит, завёл автомобиль и без лишних вопросов поехал по заснеженной дороге. Но Наде хватило этой секундной паузы, чтобы почувствовать себя шлюхой, как и говорила её мать. Она смотрела на Сашу, который крепко её обнимал и думал о чём-то своём, но была уверена, что и он того же мнения, и не хотела слышать правду.

«Ты же сам говорил, что другие начинают жить вместе с родителями и расходятся через несколько лет. А если ты будешь круглосуточно работать, а я тебя не буду видеть, так зачем такая жизнь? Чтобы только выжить? Я не могу тебя держать и заставлять что-то делать, я просто обязана тебя отпустить», – мысленно объясняла она ему всё, что думала, и потихоньку отпускала из души, понимая, что расставание неизбежно.

А он предвкушал их слияние, на которое она сама согласилась, и это означало, что она хочет быть его, но так и не может решиться остаться навсегда с ним. Ему продолжало казаться, что это последняя их встреча, но как она сейчас была нужна ему, ведь три дня он едва выжил. И всё могло закончиться завтра утром.

Она нужна была ему рядом, чтобы он мог доверять, быть спокойным и не ревновать, строить вместе планы и двигаться к цели и, как многие, сталкиваться с проблемами и решать их. Он хотел обычную семью, как у всех, считая её своей женой, но понимая, что его любовь намного сильнее, чем любовь у других. Никто из его друзей не общался так со своими жёнами, как он с ней. Хотя в чужую душу не заглянешь.

– Я позвоню, когда нас забрать, – сказал Саша Эдику, когда они остановились у гостиницы.

– Хорошо.

На улице была тишина и страшный мороз. В окнах не было света, а вокруг не было людей, словно город вымер. Они забежали в гостиницу и поднялись к администратору.

Пока Саша заказывал номер, она поняла, насколько всё сейчас ужасно в их отношениях. Они ушли из дома, и родители, скорее всего, с облегчением вздохнули и легли спать. Администратор, наверное, думает, что они любовники, и это место тоже было не для них. Ей постоянно казалось, что она навязывается ему лишь бы получить удовольствие, а он о ней уже после дня рождения думает только как о девушке лёгкого поведения, а не как о любимой. Она сгорала со стыда и постоянно хотела убежать и из его дома, и из своего, и из гостиницы… Но куда? У них не было своего мира, и поэтому в чужом мире приходилось испытывать разрушающие отношения чувства. Она только ещё раз убедилась, что всё делает правильно. Чтобы не разрушить их отношения навсегда или превратить их в серость и мрак, лучше расстаться!

Она смотрела на его тело и мысленно отпускала от себя, чтобы суметь прожить без него какое-то время, пока они по отдельности не добьются всего, что смогло бы их соединить в будущем и никогда не разлучать. Она искала слова, которыми смогла бы легко отпустить его, не причиняя боли, но таких слов не было. Никто не смог бы её понять, что можно любить человека – и отпустить. В реальности за любимых держатся руками и ногами, не давая вздохнуть.

Он подошёл к ней, нежно улыбаясь и отвлекая от всех мыслей, прошептал:

– Пойдём, нам на второй этаж.

– С видом на речку?

– Зачем тебе речка? Я буду смотреть только на тебя, – улыбался он.

Только закрылась за ними дверь, как желание накрыло их вновь, и теперь они были вдвоём, и уже точно ничто не могло им помешать. Саша не спеша наслаждался поцелуями, и Надя отвечала ему тем же, стараясь каждую секунду и каждый вздох пропустить через душу. Они раздевали друг друга, скидывая на пол одежду, оставаясь в темноте, которую пронзали лучи белых уличных фонарей. От этого комната выглядела романтичной и располагала к спокойствию и интимности.

Пропиликал её пейджер, но она сразу прошептала, чтобы не отвлекаться и не останавливаться: «Я не буду смотреть».

Саша расценил её слова так, что важней, чем их любовь, сейчас ничего для неё нет, и продолжил покрывать поцелуями всё тело, спускаясь ниже. Постепенно снимал с неё вещи, медленно обжигая нежными прикосновениями рук и губ. Вдыхал её аромат и слушал в тишине музыку любящих сердец.

Она гладила его по коротким мягким волосам и сдерживала его порывы оставить её абсолютно голой, желая успеть подарить его телу ласку, и прислонила его к стене. Губы покрывали всё тело нежными прикосновениями, опускаясь всё ниже. Руки заскользили по горячей груди к ремню на брюках, расстёгивая без спроса замок и стаскивая их вниз.

Он был в восторге от её смелых и дерзких действий, которые заставляли его душу трепетать и воспламеняться. Она словно знала, что имеет право совершать любые шалости с ним, считая его своей собственностью, а значит, и самой являясь для него доступной и открытой. А этого он больше всего от неё и хотел, чтобы только он был в её жизни. А она и так была для него всем: воздухом, которым хотелось дышать, миром, в котором хотелось постоянно совершать открытия.

Она наслаждалась его родным мужским запахом, который дарил ей спокойствие и любовь. Он манил её к себе, как горящий огонь, как глубина неба, как чистота воды, и хотелось познать его вкус, вновь сливаясь с губами.

Но тело опять манило к себе, и она снова покрывала поцелуями каждый миллиметр, запоминая родинки, волоски, заживающие шрамы на руках… Снова пропиликал пейджер, и она услышала голос Саши:

– Может, посмотришь?

Она вернулась к его губам, закрывая их поцелуями, и посмотрела в темноте в глаза, стараясь почувствовать, действительно ли он хочет остановить ласки. Но то, с какой силой и ревностью он прижал её к своему телу, говорило о том, что это всего лишь желание прекратить звонки, которые пытались разрушить их мир.

– Нет, сказала же нет, – ответила она, страстно впиваясь в его губы, словно ругая его за эти слова.

Они направились к кровати. Он резко сдёрнул покрывало, но осторожно положил её на белоснежную простыню. Он позволил себе обладать её телом, разрешая любые ласки, только бы ввести её в экстаз. Дозируя нежность и страсть, жёсткость и мягкость, его губы и руки скользили по телу, задерживаясь на самых чувствительных местах. Её тело отвечало на его ласки. Она стонала, изворачиваясь в удовольствии, словно в танце любви. Он не мог закрыть глаз и отдаться своим ощущениям, чувствуя, как хочет с ней слиться, но давая себе насладиться своей работой, от которой тело самой любимой на свете женщины говорило с ним и манило к себе всё сильнее. Он упивался картиной нарастающей страсти, слышал её стоны, учащённое дыхание и почти срывающийся с губ крик о желании слиться в единое целое, чувствовал, как по телу бежали мурашки от наслаждения, и больше не мог сдержать свою страсть, ложась на неё и заполняя своим жаром. Губы снова встретились, но уже не было места нежности. Всё было заполнено пламенной страстью и безудержным желанием.

Всё исчезло вокруг, только сладкие звуки слышались, но и те были странным общением душ. Они ощущали, насколько хорошо их телам и насколько сильно они любят друг друга. Их стоны сливались с движениями и неуправляемыми ласками, словно каждый чувствовал, в чём нуждается другой и хотел это дарить. Тела становились влажными от страсти и ещё более желанными, и казалось, что уже наступил предел наслаждения, но ещё дальше уносились их души, туда, где пропадало сознание, слух, зрение и тело поднимало вверх от удовольствия. Словно уже кто-то другой управлял их телами, а они только зависали в безграничном океане удовольствия, в котором появлялись яркие картинки, которые пронзил мощный взрыв наслаждения, и казалось, этой волной разрушались все стены и границы сознания. После чего душа успокаивалась, радовалась и, счастливая, засыпала.

Саша лёг рядом с любимой, гладя её по волосам и включая настенный тусклый ночник. На лице обоих читалось счастье и безмятежность, они улыбались друг другу. Они созданы друг для друга, и они оба это знали. Снова пропиликал пейджер, и Надя молча смотрела на Сашу, не зная, что делать. Она догадывалась, что это мама её потеряла, и можно было позвонить с его сотового, но хотелось ещё немного побыть в его тепле.

– Так ответь, тебе нужен сотовый?

– Нет. Есть только ты и я, – улыбалась счастливой и открытой улыбкой она, боясь разрушить этот мир. Его ласки, поцелуи, нежность и страсть, сила и власть разбили все принципы и мысли в её голове, и она хотела побыть в этом состоянии до тех пор, пока не появятся они снова. Он тоже совершенно забыл о прошлом, упиваясь сказочным настоящим.

– Моя малышка, – шептал он на ушко и гладил её нежное тело своими пальцами, приводя его в дрожь, а она только крутилась и снова заигрывала рядом с ним. – Девочка моя…

Она согревалась его теплом и дыханием, прикрыв ноги одеялом, и понимала, что только рядом с ним она сможет по-настоящему жить, поэтому ей очень нужны и важны его присутствие, внимание, подарки, счастливые минуты, взгляды и ласки. И что она очень хочет стать его женой и родить ему детей, любить и принимать его таким, какой он есть.

Снова пропиликал пейджер, и Саша всё-таки забеспокоился, почему она не отвечает.

– Кто-то очень переживает за тебя, – он посмотрел серьёзно на неё, и в сердце закралась ревность. Ему показалось, что она не отвечает и не хочет звонить с его сотового, потому что это была не мама, а бывший, который мог оказаться настоящим.

– Хорошо, я посмотрю, – согласилась она, накинула на себя одежду и подошла к сумке.

Он следил за её движениями и старался определить, соврёт она или нет, когда повернётся. Он переживал, но очень надеялся, что это беспокоилась мама. Надя начала читать сообщения. Все они были от Лёши, который переживал, где она, с кем, почему так поздно нет дома. Она поняла, что он уже созвонился с мамой, сообщив ей, что Надя не с ним, и решила не звонить матери, которая будет орать на неё, а позвонить Лёше.

Она развернулась к Саше, а он уже протягивал сотовый телефон, всё так же лёжа на кровати под одеялом. Он понял, что её потеряли и ей нужно позвонить, но по её бегающим глазам определил, что не маме. Сейчас уже было важно, как она поступит. Если выйдет в коридор, значит, есть что скрывать, если останется здесь – то будет важно, что скажет.

А Надя, совершенно растерянная, взяла его телефон и не знала, что делать дальше. Она понимала, что если выйдет в коридор, то он перестанет ей доверять и смысл в их открытых и честных отношениях потеряется. А если останется, то нужно будет следить за словами, а лучше молчать. Поэтому она набрала Лёшин номер, стоя у окна, чтобы его слова не доходили до Саши, и следила за выражением глаз своего самого дорогого на свете мальчика, который боялся шелохнуться, только бы не пропустить ни одного движения и ни одного слова любимой.

– Ты где? – первым же вопросом Лёша поставил Надю в тупик.

– С девочками на дискотеке, – соврала она и увидела Сашины широко раскрывшиеся глаза. Она даже не подозревала, что думать надо за троих.

– А что так тихо? Ты с кем?

– С подружками.

Она не могла ничего придумать и заметила по Сашиному взгляду, что он уже понял, с кем она разговаривает и чего от неё хотят. Больше смысла думать о Сашиных чувствах не было, она ему больше не нужна. Его глаза смотрели на неё, но уже не было в них чувств, они в секунду стали холодные.

– Какие подружки? Ты с ним? Надя, не глупи, он не достоин тебя. Приезжай ко мне и перестань с ним встречаться! – кричал Лёша в трубку, понимая, что опоздал, а она его уже не слышала. Она не знала, как должна была ответить и зачем всё так сложилось, что ей пришлось отвечать. Ну почему всегда, как только она хотела остаться с Сашей навсегда, так что-то происходило такое, что их разъединяло. Словно какая-то нечисть выслеживала их любовь и в самый незащищённый момент обрушивала на них свои оковы.

Ведь только что она была готова отказаться от всего и остаться с ним, а теперь уже они были по разные стороны реки и ничто их не соединяло. Потому что ему достаточно одного раза, одного слова, чтобы всё понять. А он уже её десять раз простил, даже несмотря на свои принципы и свой твёрдый характер.

Она нажала на кнопку, опуская телефон на стол и безжизненно глядя на него. Он смотрел на неё и уже не видел красоты, не чувствовал её душу. Такая далёкая, чужая, пронеслась по его судьбе, оставляя воспоминания и раны, и нет сил её больше простить. Она предала его, на его же глазах. Она врала ему и другому, и у неё это отлично получалось. Он видел её любовь и чувствовал, но это оказалось только игрой, в которой она была прекрасной актрисой, самой лучшей в мире актрисой. Ведь она хотела ей быть, так у неё зачёт на десять баллов!

Он лежал грустный и усталый, и на глаза наворачивались слёзы. Разбитое в эту минуту сердце переставало биться, а душа оплакивала разрушенную любовь, и тонкая дорожка пронеслась вниз по его щеке. Она умела заставить радоваться и кричать, любить и реветь, парить выше неба и падать, разбиваясь на мелкие осколки, как слетела на пол эта маленькая горькая слезинка. Он не мог её унизить или оскорбить, накричать или причинить боль, потому что любил. Он не мог её остановить или что-то запретить, удержать или заставить, потому что любил и давал право выбора. Он прощал, оправдывал, надеялся и верил, всё переносил и терпел, но её нужно было отпустить, как бы ему хорошо ни было, и только потому, что любил.

Любил и понимал, что заставить её любить так же как он, преданно и сильно, невозможно! Хотя был уверен, что она его тоже любит очень сильно, но она свой выбор сделала. Он первым прервал молчание, садясь на кровати:

– Я видел, что у тебя есть другой, но я не думал, что у вас что-то серьёзное. Ведь я-то тебя очень люблю. Я предлагаю тебе выйти замуж, – он остановился на секунду, чтобы хоть что-то от неё услышать в ответ, но она молчала. – Мы бы съездили в свадебное путешествие в Кисловодск или куда ты захочешь.

Он встал с кровати и медленно подошёл к ней, глядя в глаза:

– Разве я тебе не доказал своей любви? Разве мало тебе делаю всего? Тебе что не нравится?

Ей нравилось всё, и всё она видела и чувствовала, но судьба распорядилась иначе, и ничего не изменить. Их постоянно преследовала беда, горечь и разочарование, и она выиграла бой.

Их отношения с самого начала состояли из недомолвок, обмана и тайн. Она сразу вспомнила всё о Насте, о сплетнях и о том, как всеми силами пыталась бороться с мамой, сестрой и Лёшей, но ничего не выходило. И она только смогла промолчать, чтобы не причинить ему ещё боль. Он понял, что не получит от неё ответа, потому что она всё ещё любит его, но уходит к другому.

Он начал одеваться, гремя пряжкой от ремня, и она поняла, что теперь точно ничего не изменить. Решила как последние прощальные слова сказать ему:

– Я любила его и не смогла разлюбить. Прости, что раньше тебе об этом не сказала, но ты знал о нём всегда.

Она собрала свои вещи с пола и закрылась в ванной, быстро одеваясь, чтобы скорее уйти из этого места, где закончилась их сказка. Она повторяла себе, что не знает, правильно поступила или нет, и время покажет. Но была точно уверена, что с Сашей была у них чистая и светлая неземная любовь, и к чему бы привела их совместная жизнь – неизвестно, но сейчас хотя бы останутся приятные воспоминания и этот единственный печальный момент их расставания.

Саша набрал Эдика по телефону, чтобы он заехал за ними, вышел из номера, направляясь к администратору, чтобы сдать ключи, и отправился на улицу.

Он безумно злился и проклинал всё вокруг, внутри всё кипело, хотелось драться, напиться и забыться, сдохнуть от той боли, которая разрывала ему душу.

И, как ни крути, но он любил её и не мог ненавидеть, а очень хотелось. Он действительно всё всегда знал и чувствовал, что она любила другого, но обманывал себя, веря, что она смогла разлюбить и забыть того. И как им было хорошо вместе, что он отгонял любые ненужные мысли. Но сейчас он просто хотел быстрее уехать домой, лечь в кровать и проснуться утром от этого страшного сна.

Она слышала, как он, уходя, хлопнул дверью, совершенно не задумываясь, что другие люди спят. Надела сапоги и верхнюю одежду и спустилась вниз на улицу. Там уже стояла машина Эдика, и Саша сидел на переднем сиденье. Она села на заднее сиденье, и Эдик быстро поехал в сторону её дома.

Саша молчал всю дорогу, смотря в пустоту и на летящие с неба снежинки, разбивающиеся о лобовое стекло. В салоне и на душе было мрачно, холодно и пусто, словно смерть и разочарование забрались в их жизни.

У подъезда он даже не шелохнулся, и она вышла, не прощаясь. Он не смотрел в её сторону и так и ехал до дома молча. Эдик был в шоке, не понимая, что произошло с теми, кто ещё два часа назад собирались пожениться и жить вместе.

Усталые, измученные, они легли спать и всю ночь мучились кошмарами о расставании и о том, что любовь убита.