Долго, свет мой, что есть силы,
ты крадешься по стене.
Воск на небе из перины
облаков в моем окне.
В этом маленьком квадрате
серой дымки неба край,
виден парк, скамья, ограда —
осень, крики птичьих стай.
– Осень, осень… – Плачешь? – Плачу.
– Это, друг мой, не впервой.
Доброта всегда в раздачу,
оскудеешь – и домой.
Все отдал и будь счастливый,
лишь котомка на плечах.
– Осень, осень… – Здравствуй, милый,
листопад мой весь исчах.
За плечами все дороги,
семь смертей танцуют джигу.
Где же лампа, из которой
извлекать пропойцу джина.
Пусть колдует жизнь иную
и поправит чуть мозги,
Чтоб один не плелся дурень
в бесконечности изгиб.
Осень, осень, вечно осень,
место лобное, помост.
Здесь какой-то пьяный зодчий
соблюдал Имперский ГОСТ.
А у смерти нет ни веры,
нет ни разницы, ни риз.
У ограды только вербы,
все равно: и верх, и низ.
Поле, поле, посередке
крест, кострище или дыба.
Нестерпимо в лихорадке
бьется человек, как рыба.
Груз тяжелый, сбыться корнем
существа. Твоя награда:
осень, осень, обескровлен
парк, чугунная ограда.