Долго, свет мой, что есть силы, ты крадешься по стене. Воск на небе из перины облаков в моем окне. В этом маленьком квадрате серой дымки неба край, виден парк, скамья, ограда — осень, крики птичьих стай. – Осень, осень… – Плачешь? – Плачу. – Это, друг мой, не впервой. Доброта всегда в раздачу, оскудеешь – и домой. Все отдал и будь счастливый, лишь котомка на плечах. – Осень, осень… – Здравствуй, милый, листопад мой весь исчах. За плечами все дороги, семь смертей танцуют джигу. Где же лампа, из которой извлекать пропойцу джина. Пусть колдует жизнь иную и поправит чуть мозги, Чтоб один не плелся дурень в бесконечности изгиб. Осень, осень, вечно осень, место лобное, помост. Здесь какой-то пьяный зодчий соблюдал Имперский ГОСТ. А у смерти нет ни веры, нет ни разницы, ни риз. У ограды только вербы, все равно: и верх, и низ. Поле, поле, посередке крест, кострище или дыба. Нестерпимо в лихорадке бьется человек, как рыба. Груз тяжелый, сбыться корнем существа. Твоя награда: осень, осень, обескровлен парк, чугунная ограда.