А теперь я умер… Ха! Убит! Насовсем, навсегда! Теперь уже ничего не изменишь. Наконец-то, ничего не надо менять! Как это славно! Наконец я освободился от смертоносного груза самое себя. Я подорвался на бомбе, которую сам и создал… В своей лаборатории, на конвейере безумных дней моих.

Но дух мой, смертью смерть поправ, устремился в небытие…

А вы как думали?

Вы первым делом, конечно, спросите: «Ну, и как там, приятель?» А я честно отвечу: «Не знаю. Не знаю, как объяснить э т о. Земные слова здесь не проходят. Они здесь не значат ничего». И еще я скажу: «Бросьте вы это пустое занятие — не терзайте себя вопросами: „как там? да что?“ Живите, пока живется, а слиться в экстазе с вечностью на вершине блаженства всегда успеете…»

— Блаженства? — переспросите вы.

— Именно так! — отвечу я.

Впрочем, я не думаю, что все отлетевшие души отправляются прямиком сюда и ощущают на себе торжество блаженства. Не каждая душа способна к подобным взлетам. Некоторые так тяжелы, что стелятся по земле, со страху забиваясь во всякие щели и норы. И блудят по ночам, — мрачные и злые, — и подвывают, пугая бездомных собак и заплутавших путников. Ну, так что ж. Каждому по делам его.

— Это, по каким таким делам тебе — и блаженство?? — удивитесь вы.

— А вы как хотели — геенну огненную?

Впрочем, со мной еще не определились. Просто оставили на время в покое.

Я давно уже рвался сюда. Я знал твердо: только здесь я обрету себя. Только здесь — мое место… Это место я ощущал в душе своей постоянно. Оно жило во мне, манило… У меня был надежный тыл — я знал куда отступать. Но было задание — продержаться до конца.

Я был на войне, а «на войне, как на войне» — свои законы. Такие задания следует выполнять, чего бы тебе это ни стоило.

Но мне повезло… — я, вообще, везучий! «О, счастливчик!» — многие говорили обо мне. — Меня убил этот глупый мальчишка. Он выполнил мою работу, на которую я никак не мог решиться. Я обязательно здесь замолвлю за него словечко…

Теперь я всё могу рассказать беспристрастно. Всё, как было на самом деле. Поверьте, отсюда виднее…

Но — странное дело — и здесь мою душу переполняет любовь. Она распирает меня, как дурака — счастье. Да, та самая ЛЮБОВЬ, которая там рвала меня на части. Та, что хищной птицей однажды налетела и терзала всю жизнь мое сердце. Та, которую я, в порыве отчаяния, хотел убивать, убивать…

Только здесь все иначе. Здесь покой и проникновенность всего во все. И радость. Великая радость общности с миром.

Протяжный божественный аккорд…

Я попал в эту зону. В зону любви…

И ничего с этим не сделаешь…

Так послушайте исповедь души, разрывающейся там — в пустыне мрачной, между этим божественным аккордом и безобразным скрипом несовершенного организма.

Послушайте повесть беспристрастной души, не потерявшей пока способность к самооценке.