Александр Иванович Герцен в первой части «Былого и дум» припоминает развеселую университетскую молодость: «Были у нас платонические мечтатели и разочарованные юноши в семнадцать лет... Были и вовсе не платонические шалости, — даже такие, которые оканчивались не драмой, а аптекой». Эта ситуация, которую точнее всего можно описать строками старого романса: «Сколько мученья за миг наслажденья», хорошо знакома не только русским юношам начала XIX века, но, собственно, жителям всех стран, представителям всех национальностей и героям всех эпох. С незапамятных времен человечество озабочено поиском средства, позволяющего не забеременеть и не заразиться. Итак, где эта улица, где этот дом, где эта барышня, где мой кондом?
Прежде всего договоримся о терминологии. Презерватив, являющийся, согласно словарю иностранных слов, «механическим средством предупреждения беременности и защиты от венерических болезней», на английский (согласно, в свою очередь, Оксфордскому словарю) переводится как contraceptive. Контрацептив же (общеупотребительное толкование Мюллеровского словаря) есть противозачаточное средство. Любое. Поэтому у нас сейчас речь идет о том (конкретно) противозачаточном средстве, которое известно каждому по его вульгарной русской транслитерации.
Уже изобретатели бумаги — китайцы — две тысячи лет назад оборачивали половой член специальными промасленными бумажными листами. Этот «контрацептив» перекочевал затем в Японию, старояпонские описания эротических забав упоминают сопровождавший эти забавы специфический шорох. Античные любовники в качестве средства индивидуальной защиты использовали льняные мешочки, пропитанные соками трав, — так спасались от инфекции и философы (например, Аристотель — по свидетельству Плиния), и легионеры. Знаменитый итальянский анатом XVI века Габриэль Фаллопий (по имени которого названы маточные трубы) описывает гигиенический предмет, подобный античным чехольчикам. Чувственный Ренессанс сменяется еще более чувственной эпохой абсолютизма, люди хотят заниматься любовью в свое удовольствие и без последствий — ив самом начале XVIII века эта потребность была удовлетворена.
Английский король Карл II, правивший в конце XVII — начале XVIII века, отличался (как и все Стюарты) редким сластолюбием. Следствием его были многочисленные внебрачные дети, грозившие составить нездоровую конкуренцию законным наследникам престола. Чтобы избежать династических распрей и в то же время не лишать монарха излюбленного удовольствия, придворный врач Кондом изобретает знаменитый предохранитель, до сих пор известный под его именем. :
Кондом (Кондон, Гондом, Контром, Кон-тон и др.) — фигура легендарная, нет никаких доказательств того, что он существовал на самом деле. Однако, согласно преданию, Карл был в таком восторге от новинки, что иначе как по фамилии создателя ее не именовал.
Изобретение немедленно получило широчайшее распространение — вместе с названием, что побудило несчастного Кондома переменить данную ему от рождения фамилию.
В 1705 году герцог Аргаил приносит кондом в английский парламент, спустя год лорд Бельхавен прославляет его в стихах. Преподобный Уайт Кеннет в 1723-м пишет и в 1741-м издает «Панегирик Кундуму», где утверждает, будто Кондом (Кундум) был вовсе не врачом, а полковником королевской армии. Этой же версии придерживается и автор вышедшей в 1744 году поэмы, название которой несколько коряво можно перевести как «Приспособление для любовного предохранения». О необычайном успехе вещицы можно судить по тому, что первое издание «Приспособления...» было снабжено гравюрой, изображающей привратницу публичного дома, которая предлагает клиенту выбрать один из разложенных на прилавке предохранителей всевозможных сортов и размеров. Знаменитые «Мемуары» Казановы, написанные почти столетие спустя после изобретения Кондома, содержат немало похвал англичанам, одарившим мир столь полезной вещью. Свидетельством широкого распространения новомодных предохранителей может служить то, что монахиня монастыря, располагавшегося на венецианском острове Мурата, требовала у сластолюбивого Казановы надеть «броню приличия». Так, а еще «могилой опасности», «лучшим другом любовников», «французским письмом» называли кондом в галантном веке. Между прочим, Казанова (переболевший тяжелой венерической болезнью) предлагал в качестве лучшей проверки кондома на прочность надувание его воздухом — именно этим он занят на гравюре, иллюстрировавшей старинное издание «Мемуаров». Не менее горячим поклонником кондома был и маркиз де Сад, воспевший английское изобретение на два года позднее Казановы — в 1799-м.
Испытывать кондом на прочность было совсем нелишне. «Фармация» Грэя (1828) описывает следующий способ его изготовления: определенная баранья кишка вымачивается, затем на двенадцать часов покрывается специальными алкалоидами, чистится, расслаивается так, чтобы осталась нужная часть, моется водой с мылом, сушится. Затем кишку надувают, обрезают на 7—8 дюймов, а конец зашивают нитками. Но, несмотря на сложность, и эта технология не обеспечивала абсолютной прочности.
В начале XX века на смену бараньим кишкам приходит один из сортов натуральной резины — латекс, что позволяет значительно упростить и удешевить производство, а значит — сделать контрацепцию более доступной. Тут-то восстала Церковь. В октябре 1921 года личный врач Георга V лорд Даусон публично выступил в защиту кондомов, что привело к грандиозному скандалу. Англиканская, а вслед за ней Католическая церковь объявили контрацепцию (и прежде всего кондомы) аморальной, греховной и преступной — эти определения закреплены в специальной энциклике Папы Пия XI «Casti Cannubii» (1930), регламентирующей отношения супругов в христианском браке.
Семьдесят лет назад худшее, чем грозил отказ от кондома, — нежелательная беременность или сифилис. Нынче упорствовать в «анти-кондомовских» взглядах было бы безумием. По оценкам Всемирной организации здравоохранения, в конце 2001 года инфицированы вирусом иммунодефицита человека будут около 40 миллионов человек. В мире количество половых актов, связанных с риском нежелательной беременности и заражения венерическими заболеваниями (прежде всего СПИДом),— около 13 миллиардов в год, кондомы же используются меньше чем в половине случаев. И это при том, что латексный презерватив — самая надежная, безусловная и абсолютная защита от беременности и болезнетворных микроорганизмов. Диаметр сперматозоида — 0,003 мм, возбудители венерических болезней еще меньше (1/4 — 1/70 сперматозоида), поэтому сквозь латексную пленку толщиной 0,3 — 0,8 мм они ни за что не проникнут — при условии, что пленка не повреждена.
Контакт латекса с минеральными или растительными маслами в течение пяти минут значительно ослабляет его прочность, поэтому ни в коем случае не следует использовать в качестве любриканта (смазки) вазелин, кремы для кожи на жировой основе и масло, употребляемое в пишу. Зато продукты на водной основе — глицерин, яичный белок, все специальные спермицидные, желеобразные и пенообразующие препараты — вреда латексной пленке не наносят. Кроме того, эти препараты имеют дополнительный контрацептивный и противоинфекционный эффект. Например, входящий в состав многих из них нонокси-нол-9 (N-9) убивает все инфекции, включая ВИЧ.
Воздействие ультрафиолетовых лучей, тепла, влажности, озона снижает прочность кондома. Также нужно знать, что кондомы с усиками, смеющимися и т. д. — сувениры, все декоративные элементы «вварены» в латекс, что нарушает его герметичность. Кроме того, нельзя забывать, что срок хранения кондомов ограничен, использовать их можно только до указанной на упаковке даты. Не следует пользоваться кондомом, если: упаковка повреждена; латекс имеет неравномерную окраску или изменил цвет, стал сухим, клейким или ломким на ощупь.
(Можно было бы счесть повторение этих простейших правил излишним, если бы недавно в одну из сексологических служб Петербурга не обратился 17-летний юноша, три года живущий половой жизнью, с жалобой на то, что за ночь в кондоме половой член у него сильно отекает. Он попросту не знал, когда кондом следует надеть и когда снять.)
НЕЛЬЗЯ ЗАБЫВАТЬ, ЧТО СРОК ХРАНЕНИЯ КОНДОМОВ ОГРАНИЧЕН, ИСПОЛЬЗОВАТЬ ИХ МОЖНО ТОЛЬКО ДО УКАЗАННОЙ НА УПАКОВКЕ ДАТЫ.
Сейчас существуют и новые виды кондомов, обеспечивающие более высокий уровень защиты, не снижая при этом чувствительности, и имеющие более долгие сроки хранения: свободные оболочки из прочного полиуретанового пластика, которые натягиваются на половой член, как носок, или раскатываются, как обычный латексный кондом (некоторые потребители считают, что свободная оболочка увеличивает чувствительность, кроме того, пластик лучше хранится и не разрушается от смазок на масляной основе). Пластиковые кондомы стоят столько же, сколько латексные, или немного дороже. Для женщин разработаны латексные «трусики» с «встроенным» кондомом, вставляемым во влагалище (трусики защищают от инфекции всю перитониальную область); влагалищные презервативы — полиуретановые трубки, вставляемые как диафрагма; влагалищные оболочки из латекса — они вставляются при помощи пластикового аппликатора и имеют форму мужского полового члена, но при этом внутренний кончик повторяет форму влагалища. И многое другое.
Наконец, самое, может быть, главное в разговоре о кондомах. До сих пор приходится слышать претенциозные глупости вроде «заниматься сексом в презервативе — все равно что нюхать розу в противогазе». Думать так самоубийственно! При чудовищном росте сифилиса и СПИДа главной идеей сексуального воспитания становится прекращение какой бы то ни было рефлексии по поводу кондомов. С самого первого полового акта использование кондома должно быть для пары не предметом выбора, обсуждения (уверений в безопасности или, наоборот, сомнений в ней) — нет! Надеть кондом так же естественно, как, скажем, почистить зубы. Мы ведь не рефлексируем каждый раз, выдавливая пасту на зубную щетку. Только такое — почти рефлекторное — отношение к кондому может спасти человека в переплете, в который сейчас попало человечество.
А ведь это так просто: не заканчивать — по Герцену — любовную драму аптекой, а начинать — отправившись туда за кондомом. В жизни и без того достаточно драматизма.