Глава 1

Капельки росы, россыпью алмазов, блестели в лучиках полуденного солнышка. Там, где густая листва деревьев позволяла пробиваться потоку света на придорожную травку. И где пыль, столбом подымающаяся после проезжающего экипажа, не оседала на каплях воды, делая их мутными и совсем неприглядными.

Почтовая карета ехала по старой лесной и судя по всему, не часто езженой дорогой. Поэтому ощущения, которые испытывала (кстати, не только я, но и две мои подруги, сидевшие рядом со мной на одном сиденье) оставляли не самые приятные впечатления. Большие колеса лишенные такой благодати как рессоры, с такой силой подскакивали на каждой кочке или ухабе, что порой мне казалось, к концу нашего путешествия на моем теле не останется ни единого места без синяка. Просто буду как одна большая слива!

Труха сыпалась с потолка старой, потрепанной годами кареты, на наши головы, залетая в нос и рот. От этого сильно хотелось чихать и безбожно свербело в горле. Мелкие крошки попадали в глаза, делая их красными, будто бы мы прорыдали не смолкая, весь путь от самого дома. Иной раз, нас так подкидывало на очередном ухабе, что страдала не только моя нижняя часть тела, но и бедная головушка, ударяясь о потолок (из-за чего мелкая пыль пополам с трухой сыпалась с новой силой, как из рога изобилия). Ни одна мысль не оставалась в ней надолго, когда, в очередной раз, я натыкалась на своих подруг. Ветвисто, но при этом тихо ругаясь на весь белый свет.

В остальном, мы ехали молча, думая каждая о своем. Только иногда Тия, которая сидела возле окошка, вглядывалась в густой лес и нервно вела плечом, при этом сообщая нам о своих сомнениях и страхах:

— Девочки, у меня возникает такое ощущение, что этот лес просто кишмя кишит всякими бандитами. Смотрите только! В такой густой листве можно спрятать целую армию, и никто ее не заметит, пока они сами не спрыгнут на землю, и не остановят карету. Ведь почтовый экипаж всегда лакомый кусок. Даже если сейчас кроме как нас троих, да наших вещичек (скромный багаж, кстати) тут ничего нет. Я все смотрю туда и с содроганием жду нашей встречи.

Подруга как всегда, когда нервничала, растрепала свою короткую челку и стала похожа на ежа, со своими черными до плеч волосами. Глаза ее, цвета лесного ореха, были сужены, дабы рассматривать получше происходящее. Мне стало смешно. Я никогда не нервничала раньше времени. Считаю это бесполезной тратой нервов.

— Не суетись, подружка! Вот когда выскочат, тогда и посмотрим, что делать дальше. Хоть посмеемся над ихними удивленными рожами, когда они не обнаружат ничего ценнее твоих двух цепочек. Которые к тому же еще из полудрагоценных материалов.

— Вот я тебе удивляюсь Риса, — возмутилась она, — а если им приглянуться не мои украшения (между прочим, они для меня ценнее всех остальных — ты знаешь), а им в охотку будет с нами поиграть! Что тогда говорить станешь? Между прочим, мы очень даже прехорошенькие.

— Меня всегда радовала твоя самооценка Тия, — к нашей беседе присоединилась еще одна подруга Ами, при этом нервно сжимая подол своего оранжевого платья, — а может ни одна из нас не понравится этим бандитам? Может быт, они блондинок предпочитают? А мы все трое, как на подбор — брюнетки. Отпустят с миром, когда поймут, что с нас взять нечего.

Говоря это, Ами указала на наш цвет волос. И действительно мы трое были все темноволосые. Отличало нас только одно — это их длина. У Тии был самый короткий из нас. Дальше Ами, у нее он доходил почти до талии, а я могла похвастаться самыми длинными волосами. Они у меня прикрывали попу. И это не потому, что я сама не любила цирюльника. Вовсе нет! Это мои родители запрещали мне их стричь. Только иногда, я могла подровнять концы, когда уж совсем они начинали путаться, образуя невероятные колтуны. Тогда моя мама милостиво разрешала мне их подстричь (сама выступая в роли парикмахера). Уж больно ей нравился мой длинный и мягкий волос…

И это я еще промолчала про то, что с нас взять нечего. Я б поспорила на этот счет с Ами, но не буду ее расстраивать. Сама не маленькая, просто оптимист.

— Девочки, успокойтесь! По-моему, тут кроме как сотрясение мозга, нам ничего не угрожает. Не знаю, как у вас, а у меня уже все части тела болят. Уж лучше бы на лошадях поехали… Блин! Да я бы и пешком прогулялась с большим удовольствием! — я уже готова была волком выть, лишь бы эта пытка прекратилась.

— Да. Но ты же знаешь, что лошади нашим родителям были не по карману. Дешевле нанять экипаж, с одной «дохлой» лошадью.

Ами, как всегда была права. Я и Тия не рискнули ей возражать…

— Точно! Самый дешевый и безобразный во всех отношениях.

Я уже злилась всерьез, хотя и прекрасно понимала, что Ами говорит дело. Но возмущаться никак не могла прекратить. Это хоть как-то отвлекало от, порядком поднадоевшего, пейзажа за окном. Мне казалось, что шийенские леса просто нескончаемые. Вид за окном кареты почти не менялся на протяжении всей поездки. Только иногда его леса становились не такими густыми, а крестьянские поля так и вовсе промелькивали так редко, будто острова в большом, бескрайнем океане. Но все же радовали маленькие деревеньки, иногда встречающиеся нам на пути. В них мы с нескрываемым удовольствием отдыхали от этой нескончаемой болтанки.

— Как жаль, что нам приходиться трястись в этом безобразии, — не умолкала я.

Что у них, что у меня родители не были богаты. Наши семьи были обычными жителями небольшого городка Варжок. Все они трудились на одном градообразующем предприятии. Ткацкая фабрика была огромная, и в ней хватало рабочих мест для половины жителей. Трудились люди как каторжники на торфяных шахтах, не меньше шестнадцати часов в день. Высокими зарплатами там не баловали, зато давали бесплатное образование для детей рабочих (чтение, письмо и немного арифметики, чтоб на базаре не обсчитывали). Что далеко не маловажно. Поэтому свободных рабочих мест там, как правило, не бывало. А дальше — крутись, кто как может. В основном все дети так и оставались на том заводе. Кто прядильщиками, кто мотальщиками. В общем, по стопам своих родителей.

Короче говоря, работа там не сахар, и это мои родители понимали и поэтому решили отправить меня к отцу моей мамы… то бишь к деду моему. Здраво рассудив, что лучше он даст мне дальнейшее образование, чем корячится на дядю. Вот только я четко помню, хоть и не виделась с ним уже более десяти лет, что мой дедушка не кто иной, как монах.

Да, и это меня не особо вдохновляло. Я даже представить себе не могу, чему именно меня будет учить дед. Как правильно мантры читать, или молитвы на распев? Как подумаю — тошно становится! Это ведь надо с первыми петухами вставать, а то и раньше. У меня аж мурашки от такой перспективы побежали. Вот поэтому я взяла с собой своих лучших подруг. Для поддержания боевого духа! И, конечно же, возможность вырваться из этого грязного во всех отношениях городка.

Я и девчонки с самого детства — не разлей вода! С ними хоть в огонь и воду. Они охотно согласились ехать со мной, после того как получили на то разрешение от властей. Это было обязательное условие, так как девушка могла покидать пределы страны, только по достижении ей восемнадцати лет и с разрешения своего отца (или мужчины, который присматривает за ней). Слава богу их родители были просто счастливы возможности, отправить своих девочек на земли шийенов. Перспектива работать всю жизнь на одном и том же заводе и, не видя больше ничего лучшего, моих подруг тоже, мягко говоря, не радовала. Да и вчетвером все веселее, чем вдвоем со стариком. Хоть он и приходится моим собственным дедом.

Размышляя и взвешивая все «за» и «против», я пришла к однозначному выводу. Это было действительно лучшее решение не только моих родителей, но и родителей моих подруг.

Потому что здесь другая земля, свои обычаи и нравы. Все другое! Одно то, что я наполовину шийенка говорило о том, что жила я на две религии, а посему обычаи двух народов знала, чтила и уважала. Это-то и давало мне и моим подругам возможность выбиться из серости нашего городка. Мой дед согласился принять нас и обучать, зная, как нелегко живется женщине на калкидонской земле. А там глядишь, и жизнь круто изменится. Кто знает, что нас ждет впереди. И это вдохновляло, даря надежду.

Но в данный момент меня не радовало вообще ничего. Ни пыльная, грязная карета с обшарпанными, деревянными сиденьями, ни ухабистая дорога. И ведь даже весенней, солнечный и теплый денек не мог наладить моего настроения. За окном, лично мне не было видно ничего, кроме столбов пыли, да мелькающих деревьев.

Грохот и скрежет, с которым неслась карета, не давал возможности услышать лесных обитателей. Чего уж там говорить о разбойниках, которые если и есть, то сидят притихшие как зайцы в кустах орешника. Я откинулась назад, прислонившись спиной к деревянной стенке. Было неудобно и порой больно, но я уже перестала обращать на это внимание. Считая по себя тех самых зайцев, которые пришли мне на ум. От нечего делать, конечно!

Уже прошло достаточно много времени (триста семнадцать пушистых, сереньких зайчиков). Девочки перестали переговариваться и ждать опасности под каждым кустом, здраво рассудив: ежели что, то нас первых оповестят о появлении. И о чудо! Возница резко натянул повод, лошадь издала истошное ржание, и карета с диким скрежетом остановилась.

Как только мы убрали руки от своих ушей, дабы не покалечить важную часть тела, нам открыли дверцу. И это не было жестом галантности со стороны мужика, сидящего на козлах. Это было от того, что с внутренней стороны дверца вовсе не открывалась ввиду отсутствия ручки. За место нее торчал маленький обломок, за который не было возможности ухватиться даже двумя пальцами (женскими!). Я зажмурилась от яркого света, который ворвался в сумрак кареты и теперь играл пылинками, как мириадами крошечных звезд. Мне даже захотелось погонять их, развеяв руками. Но я решила, что не стану этого делать, особенно когда дядька — кучер громким басом, пополам с кашлем, стал нас выпроваживать из нее.

— Все, приехали! Выходите и забирайте свои вещи, — мужик в очередной раз закашлялся. И в этот раз потрудился прикрыть рот рукавом грязной, замусоленной куртки. — Конечная. Монастырь «Источник».

— А почему он такой крохотный? — тихо изумилась Ами, шепча мне это на ухо. — Больше походит на небольшой храм с одной залой для медитаций.

Мы встали как вкопанные перед деревянными воротами и стеной, сделанной все из тех же неотесанных бревен, заостренных к верху. За ними виднелась небольшая покатая крыша, сделанная из простых досок. Резные узоры украшали ее скосы. Когда-то дед мне рассказывал, что каждый узор, является частью защиты храма от злых духов, а не просто, какой-то умелый зодчий, постарался для одной лишь красоты. Здесь еще рва с затхлой водой не хватало и крокодилов курсирующих вдоль (это я так всегда размышляла). С самого детства, когда я разглядывала картинки с замками в книге, которую читала мне мама перед сном. Там обычно точно такой же был нарисован. Вот и сейчас я подумала о том же, когда начала рассказывать:

— Это потому что он не такой большой, как например другие монастыри в горах Тингшея, — поясняла я. — И вообще изначально, когда дед поселился тут, это действительно был не больной храм. Когда-то, после сильного пожара во время гражданской войны, военные захватчики сожгли их деревню дотла, не оставив ничего, даже надежду на мирное существование. Он, с моей бабушкой, сумели бежать и укрыться от гонителей в этих лесах, далеко от своего дома. Чисто случайно они нашли это место. Здесь жил старый монах, который позволил остаться у себя молодой паре. Бабушка стала помогать по хозяйству, а дед стал изучать всю ту мудрость, которой щедро делился старый отшельник. Прошли года, бабушка родила дочь. Та в свою очередь выросла и уехала, как только познакомилась со своим будущим мужем — калкидонцем. Как не трудно догадаться, уехали они в Варжок. Думала раз там город (другая земля, родина моего отца), то жизнь будет легче и проще. Не угадала! Трудностей было гораздо больше, чем здесь. А возвращаться гордость не позволила. Вот я так и стала иногда только приезжать сюда, как только случай позволял. Но в последний раз я даже не помню, когда была тут! Лет восемь мне было, наверное. Бабушка умерла уже давно. Вот теперь дед живет одиноким отшельником. Даже не представляю, как он один тут справляется со всем. Ведь монастырь стал немного больше, чем я его помню. Вот той крыши (маленькой, зеленой), что слева от основного здания я не помню. Значить новое. Наверное, ему жители ближней деревни все же помогали строить. Она тут единственная, сколько я помню, в часе ходьбы.

— А чему твой дед нас учить будет? — Тия наконец задала мучавший ее вопрос.

Она уже успела вытащить все наши сумки из кареты (возница даже не помог!). И теперь стояла возле них, обмахиваясь соломенной шляпкой. Мы поспешили к ней, дабы разобрать каждый свою. Тут же раздался свист хлыста в воздухе, и возница уехал обратно, подняв неимоверное количество пыли. Мы зажали рты и носы руками. Даже глаза стало резать и слезится от такого «тумана». Когда пыль осела я подошла к деревянным воротам и постучала кованным железным кольцом о грубые доски. Стук был глухим, но громким. Обернувшись через плечо, я отвалила Тие:

— По ходу разберемся. Все лучше, чем горбатится всю жизнь на фабрике. По крайней мере, тут природа отличная. Озерцо небольшое есть. Правда до него топать нужно не меньше часа, но все же и…

Я не успела договорить, воротина стала медленно открываться. Мне пришлось отодвинуться в сторону, так как ворота открывались не во внутрь, а наружу. В проходе образовалась не больная щель и оттуда вышел… Не дед!

А я как раз именно его ожидала увидеть и никого кроме него самого. На нас с любопытством уставился молодой человек. Ярко рыжие коротко подстриженные волосы, зеленючие глазища. Очень смешной и милый на вид (даже очень!). Лет так двадцати, с небольшим «хвостиком». Я в возрастах не очень понимаю, но, наверное, не более двадцати трех. На мой взгляд опять-таки.

В светлой рубахе с запахом и широких льняных штанах, тоже светлых, подпоясанных черным поясом. И босыми ногами. В руках у него была длинная, деревянная палка. Вид был растрепанный, как будто только что подрался (но быстренько поправился, как только завидел перед собой девиц). Он растерянно на нас уставился, не зная, что говорить. Вытерев рукавом вспотевший лоб и отставляя палку куда-то в сторону, рыжий парень, видимо очухался быстрее нас и спросил первый:

— Вам кого?

— А вы кто? — решила уточнить я, разглаживая складки своего светло-голубого платья и убирая надоедливую удлиненную челку за ухо. Та конечно и не собиралась там оставаться и поэтому опять норовила залезть в глаза. Хорошо, что волосы были заплетены в косу и закреплены узлом на затылке.

— Паший, — ответил парень без обиняков.

— Кто? — я не поняла его. — «Это фамилия такая что ли»?

— Меня Паший зовут, а вы простите, кто будете? — видимо не только я, не ожидала тут никого увидит, кроме одинокого монаха.

Тем более молодого человека, лично я, ну никак не рассчитывала лицезреть. Надо же!

— Аааа, понятно! — я, конечно, ничего не поняла; кто он и что тут делает, но решила пока обождать с этим. — А я Риса. Это Тия и Ами, мои подруги. Решили тут пожить. Не возражаешь?

Люблю иногда пошутить с дороги (особенно если она утомительная и долгая). Хоть поразвлечься немножко!.. У парня был просто ступор. Такой вид потерянный! Как будто я его попросила поселить нас, лично у себя дома. Он стал переминаться с ноги на ногу. И тут воротина открылась чуть больше, и оттуда вышел еще один паренек. Пошире в плечах, чуть повыше Пашия. Черноволосый (тоже коротко стриженный) с ледяными синими глазами, четко и остро смотрящими на нас. Одет он был, так же, как и первый.

— Паший, кто эти девушки и что им тут надо?

Парень спросил не грубо, а просто из любопытства. Но мне показалось, что это уже чересчур. Кто они такие, что не пускают меня к моему собственному деду?

— Простите нас любезнейшие, нам бы учителя Шина увидит. Это возможно? — спросила Ами, видя, что я начинаю, потихоньку заводится.

— Нам необходимо знать, кто вы и зачем пожаловали. Нужно сообщить о вашем визите, — еще раз решил попытать счастья Паший. Второй внимательно на нас смотрел и ждал нашего ответа.

— Мы приехали к моему деду, чтобы жить тут и учится. Такой ответ вас устроит? — я пять влезла в разговор.

Парни переглянулись друг с другом и через несколько секунд, молча, вошли во внутрь двора, показывая жестом следовать за ними. У меня возникло такое чувство, что я не к родственнику ближайшему приехала, а на прием к градоправителю. Или к императору… не меньше. Совсем оборзели!

Внутренний двор, сколько я его помню, был не большим. Там росли кустарники шиповника, аккуратно подстриженные деревца вишни. По обе стороны от каменного крыльца, ведущего к двустворчатым, резным дверям, стояли две статуи волков. Дед рассказывал, что они символизируют защиту и преданность своему делу. Их вырезал из камня отшельник, приютивший их.

Судя по рассказу, тот старик был не только на все дела мастер, но и великий мудрец. Он знал древний язык (а если верить деду), то отшельник сам лично разговаривал на нем, когда-то. То есть, судя по всему, жил тот много веков. Конечно, я не могу в это поверить. Да и никто не может, но я не стала обижать деда своим неверием, поэтому молчала. Легенды всегда есть, и будут существовать.

Прямо посередине двора был колодец, с круглой, деревянной крышкой, закрывающей от дождя и мусора. Деревянное ведро всегда стояло на краю широкого бортика с привязанной к ручке веревкой. Бегали немногочисленные курочки и гордый, но всегда облезлый петух. Именно он верещал каждое утро спозаранку и будил всех… Зараза такая! Все время хотелось его на суп пустить. Мне не разрешали!

 

Глава 2

Сейчас ничего такого не было. Когда мы с девочками зашли во двор, были видны разительные перемены. Даже колодца и того я не увидела. Ровная площадка, усыпанная и утоптанная мелким песком. Справа от ворот, были какие — то деревянные колодки (с человеческий рост) с расставленными по обе стороны палками. Судя по всему, они (то бишь палки) могли крутиться вокруг совей оси, если по ним ударить. Немного дальше к длинному бревну, которое стояло на двух колодах, выше меня ростом (может, чтоб ковры сушить и выбивать пыль из них) были прислонены абсолютно гладкие палки, с мое запястье толщиной. Шесть штук я насчитала (кроме тех, что держали парни), наверное, именно ими пыль и выбивали те двое. Хотя по близости не было никаких ковриков.

Больше разглядеть я ничего не сумела, так как к нам на встречу вышел мой дед. Маленький, худой старичок с седой бородой и абсолютно лысый. Он был одет в просторную рубаху до колена и широкие штаны. Руки он спрятал в рукава и, улыбаясь (из-за этого его узкие глаза стали и вовсе как две щелочки), приблизился ко мне. Я слегка поклонилась ему, приветствуя (это он меня когда-то этому учил — почет и уважение к собеседнику). А потом подбежала к нему и «с жаром» обняла. Деда я всегда обожала. За его доброту, открытость и щедрость. Когда я тут бывала, он позволял мне практически все (не выходящего за рамки вседозволенности, конечно).

— Привет деда! — громко крикнула я, прям старику в ухо, тот сморщился, но не сказал по этому поводу ничего. — Я так рада тебя вновь увидеть! Столько лет прошло. Тут так все изменилось. Надеюсь, озеро еще есть на прежнем месте?

— А куда оно денется! — весело, но все же чуть журя, ответил мне дед. — Сверкает себе водичкой. А ты чего так кричишь? Это ведь храм, тут нельзя так вести себя. Не гневи духов.

И он отвернулся от меня, когда я скривилась от его нагоняя, как от кислой сливы. Девочки поклонились учителю.

— Добрый день учитель Шин! Мы рады приветствовать вас! — одна к другой, сказали они и поклонились учителю.

— И вам добрый, девочки, — ответил дед, кланяясь в ответном приветствии. — Рад вас встречать в этом храме. Надеюсь, вы не слишком утомились в пути? Мои ученики покажут вам, где вы можете располагаться. Отдохните с дороги. Увидимся за обедом. Ровно через тридцать пять минут. Не опаздывайте — это первое, золотое, правило. Запомните его хорошо.

— Да!! — опять синхронно ответили Ами и Тия.

— Да! — запоздала спохватилась я, когда дед поднял на меня свой взгляд в ожидании ответа.

— Что ж, хорошо, девочки! Теперь идите и отдохните. Паший! Грем! Проводите юных особ по их комнатам. Жду всех к обеду без опозданий.

С этими словами он неслышно прошел мимо меня в ту самую новенькую часовенку, что я приметила еще за воротами. Резные ее двери бы распахнуты настежь и посередине мраморного пола, на постаменте стояла нечто маленькое и блестящее. Я не могла разглядеть, что это было. А любопытство-то штука серьезная! Я бочком, бочком, пока никто не видит, подкралась к входу в часовенку. Девочки пошли за парнями следом, даже не заметив того, что я не иду вместе с ними, с интересом и неподдельным любопытством разглядывая все вокруг. Пусть идут. Я-то дом этот как облупленный знаю. Что я спальню свою не смогу найти!? Их всего в доме три штуки.

Чтоб дед меня не заметил я отклянчилась назад, только высунув голову немножко, чтоб разглядеть, что да как. Красота была, просто невероятная! Я, правда, не ожидала такого увидеть. С виду так и не скажешь, что это маленький, скромный монастырь может похвастаться таким богатством. Внутри часовенка была выложена зеленым мрамором с желтыми и серыми прожилками. Такую красоту я видела лишь однажды. Когда дед взял меня, маленькую девочку, с собой в самый большой монастырь гор Тингшея. Вот там все храмы были выложены похожим мрамором.

Сама часовенка была сделана в виде пятиугольника. Внутри по углам были расставлены не большие позолоченные постаменты, мне по пояс. На двух из пяти стояли урны и, судя по виду, они были траурные. То есть в них был чей-то прах. По-моему предположению, этот прах принадлежал основателю монастыря — старому отшельнику и моей бабушке. А вот посередине комнаты стоял постамент, сделанный из чистого малахита. Темно зеленый, с плавными линиями светлой зелени. Он выглядел очень красиво и богато. На абсолютно гладкой поверхности стояла небольшая статуя, то ли льва, то ли волка (размером с кувшин). Плохо разглядывать, особенно из- за спины деда. Видно только, что глаза сделаны из маленьких рубинов, а в пасти он держит что-то прозрачное (может алмаз!). Я, после этой часовенки, не удивлюсь и этому.

Дед зажег ароматизированную палочку и тут же задул пламя. Та начала тлеть. Сизый дымок стал кругами подниматься вверх и расползаться по всему помещению. До меня дошел запах благовоний. Дед встал с колен и положил палочку в одну из медных чаш, свисающих на цепочке, над каждым из пяти постаментов. И вот только тогда мне стало видно, что эта небольшая статуя была волком. Таким же, как и при входе в дом. Я спрятала голову, как черепаха в панцирь, дабы дед меня не заметил.

— Ты уже уходишь? — вдруг раздался спокойный голос моего деда. — Даже не поинтересуешься что это?

— Ну вот! А я-то думала, ты меня не заметил. Извини! Не хотела мешать, а что это за статуя такая? Я раньше не помню, чтобы видела ее.

Я подошла к деду и села на колени рядом с ним и постаментом. Мы оба смотрели на небольшую, но очень красивую статуэтку лесного хищника и дед продолжил:

— Это волк.

— Ага! Волк, говоришь… а позволь полюбопытствовать, зачем он тут?

— Хм! — погладил свою бороду тот. — Для защиты…

— От кого? Тут ведь глушь сплошная. На нас даже разбойники не напали в этом лесу.

— А что должны были?

— Ну не знаю. Раньше мама всегда опасалась ездить сюда именно из-за них. — Дед тяжело вздохнул, но не перестал смотреть вперед, на статую.

— Это не просто статуя, символизирующая защиту. Это и есть защита. Я сам лично выплавлял ее и строил эту часовню. Конечно не без помощи моих учеников. Видишь тот камень в пасти у волка?

— АГА!

— Не «ага» надо говорить, а «да». Так вот, это «Источник».

— Какой такой источник? Чего?

— Источник света и положительной энергии. Помнишь, я тебе рассказывал про то, почему старый отшельник построил этот монастырь именно на этом месте? Не, где-нибудь в горах, где вершины собирают свет и энергию солнца, а именно в этом, ничем не примечательном лесу. Где даже вода (озеро, мощнейший природный источник) находится на достаточно большом отдалении.

— Честно говоря, плохо. Точнее совсем ничего не помню, — я виновато посмотрела на него.

— Ничего, вскоре ты всему научишься. Так вот старый отшельник случайно нашел его в камнях, что лежали посреди леса. И он понял, что это за сияющий минерал. Тот излучал такую невероятную и чистую энергию, что, будучи извлеченным из камня озарил всю землю вокруг себя. Даря покой и радость людям. Вот только радиус его действия не велик. Сколько отшельник не старался принести его к людям, дальше, ничего не выходило. Тот как будто не мог оторваться от своего места рождения.

— Не поняла — это как? Камень что, переставал работать, если отшельник уносил его отсюда?

— Совершенно верно. Чем дальше отшельник удалялся от этого места, тем слабее становилось свечение. И тем злее и агрессивнее становились люди, живущие здесь. Слишком много негативной энергии скопилось здесь за многие века. Войны, эпидемии, голодные моры преследовали эти земли долгое время. И именно здесь родился «Источник», чтоб создать баланс. Природа сама знает, как гармонизировать свое пространство. Поэтому дает то, что необходимо для восстановления энергии. Не будет баланса, не будет существования всего живого. Он решил больше не испытывать судьбу и просто построил на этом месте маленький монастырь и хранил этот камень в единственной зале, где он жил, ел, спал, познавал мир и молился.

— Деда! И что, этот камень сейчас создает положительную энергетику и тем самым защищает нас?

— Да, Риса. Но он не только обладает этим качеством…

— Он может что-то еще?

— Камень способен открывать в некоторых людях грани их возможностей.

— Как это?

— Если в человеке таится, проще говоря спит, какая — то сила. Он ее разбудит.

— Э, деда! Ну ты хорошь, сказки сочинять!!! - «я чуть было не поверила ему. А он»! — Какая сила? Горы, голыми руками сворачивать?

— Риса! — чуть оторопел дед, немного повысив на меня голос. — Как ты разговариваешь со старшими? Я не рассказываю никаких сказок, а только чистую правду. Скоро ты сама все поймешь, когда приступишь к занятиям. А теперь бегом в свою комнату, переоденься с дороги. Через пять минут обед. Опоздавший остается без него, до следующего приема пиши. Точнее до ужина. Так и знай.

Я вздохнула. А делать-то нечего. Есть охота очень. Поэтому я со всех ног помчалась в главное здание. Перелетая через две ступеньки широкого крыльца, чтоб быстрее подняться. Но как только я встала на последнюю ступень лишь кончиком ступни, то почувствовала, что носочек начинает соскальзывать. Чтоб не упасть я стала размахивать руками, как ворона крыльями.

«Фух! Вроде устояла»!

Точнее назад не рухнула, а согнулась вперед и лбом, со всего маха открыла входные двери. Те с треском распахнулись в разные стороны. На меня уставились восемь пар глаз. Изумленных и округленных. Две пары я узнала сразу. Паший и Грем стояли ближе всех ко мне. А остальные шестеро парней стояли посередине залы.

И надо ж как не удачненько вышло-то! Чуть со стыда не сгорела. Я как лбом вперед летела, так и остановилась в той же позе возле одного из парней. На уровне чуть ниже пупка. Грем мило улыбнулся мне и в его глазах заблестели смешинки. У меня было такое впечатление, что спину заклинило, и я уже никогда не выйду из этой позы.

«Дайте мне умереть. Какой позор! Столько народу! Откуда тут взялись!? Кто они вообще такие»?

Грем схватил меня за плечи и выпрямил. Тем самым существенно облегчив мне задачу.

— Спасибо, — промямлила я.

Хорошо, что в главной зале был полумрак и моего смущения никто не заметил. Наверное!

— Не за что! Ты всегда так двери открываешь? Лучше сразу предупреди, чтоб я успевал отходить. А то боязно как-то, за свое здоровье.

Я раскраснелась, как рак при варке, но нашлась с ответом:

— Нет! Я обычно спокойно вхожу, но сегодня не тот случай. Простите меня, я опаздываю. И нечего улыбаться. Со всеми может случиться. Можно подумать никто из вас не падал никогда в жизни!

И не говоря больше ни слова, прошмыгнула мимо улыбающихся парней, в дальний конец залы, за одну из семи деревянных колонн, находившихся в ней (этот зал был некогда единственным в маленьком монастыре, где и жил отшельник). Там была небольшая и незаметная с первого взгляда дверь, за которой скрывался коридор с тремя спальнями.

Точнее я так помнила с детства. А вот сейчас я поразилась еще больше. Коридор уходил вглубь помещения, а по бокам были широкие раздвижные двери, сплетенные из тонкой лозы. Я заглянула в первую попавшуюся, так как понимала, что моя спальня теперь не вторая справа. Там оказалась большая комната и восемь циновок со сложенными в изголовье одеялами и маленькой подушкой — валиком. Возле трех окон стояли тумбочки вряд, а с другой стороны стеллаж с книжками и мечами (аккуратно развешанными на гвоздях по стене).

«Ого! Зачем тут оружие? Они его коллекционируют что ли? Блин, я ж опаздываю…»!

Бегом и на ходу я открывала все двери. Одна была явно деда (помимо скудной обстановочки, там стоял маленький алтарь, где тот молился в уединении по ночам), в другой я нашла Ами.

— Привет, — поздоровалась она, уже переодетая в простое ситцевое платье темно — синего цвета в белый горошек, подпоясанное тоненьким белым ремешком. Выглядела она очень прехорошенькой. Волосы распушены и собранны под ободок. — А ты разве не переоденешься к обеду?

— Конечно переоденусь. С меня пыль летит как с грязного коврика. Только комнату свою отыщу.

— Ты ее не нашла еще?!! Так беги скорей она последняя по коридору, налево.

— Спасибо уже бегу! — крикнула я и открыла дверь.

«Точно! Налево!.. А я куда? Дурында бестолковая»!

Конечно, я перепутала лево и право и открыла дверь самую дальнюю — ванну. Зато знать буду, где ее искать, заодно и умоюсь по — быстренькому. Пока я наливала из ведра в тазик воду, пока умывалась. Переодеваться времени уже, конечно же, не было. Поэтому я решила, что в том и побегу обедать. Только пыль стряхну по дороге. А она с меня сыпется, как мука с ладоней поварихи. Жуть, да и только! Хоть никуда в таком виде не иди. Мое некогда голубое платьице стало серым и неприглядным. А оно у меня самое любимое, между прочим.

Чуть запыхавшись, я все же вбежала в небольшое помещение, где некогда стоял один маленький столик на коротких ножках, несколько подушек для удобного сидения и маленький буфет. Сейчас же, посередине стоял большой дубовый стол и стулья с высокими спинками, на которых сидели все те же ученики деда, он сам и Ами вместе с Тией. Все, молча, уставились на меня (еще бы, запыханая и все так же помятая). Один из парней, которого я еще не знала, случайно выронил палочку, совсем чуть — чуть не донеся ее до рта, и та с грохотом упала на деревянный стол.

— Извините, учитель, — вымолвил тот, резко подымая палочку ко второй и дальше продолжая есть.

— Риса, ты опоздала… И тем самым остаешься без обеда. Иди в свою комнату и разбери свои вещи. Позже я позову вас с девочками к себе, и мы начнем занятия. Ступай.

Говорил он это тихо, размеренно, не смотря на меня. И только когда все было сказано, он поднял на меня свои глаза. Я неслыханно удивилась. Всего на пару минут опоздала. Ведь он сам рассказывал мне про часовню, отбирая мое время (ну и что, даже если это я пришла к нему!). Дед сам меня позвал для разговора. И что теперь?

— Деда, я успела только умыться и сразу сюда. Неужели две минуты решают мою голодную судьбу? Я есть хочу! — и чуть не взвыла в отчаянии.

— Ступай, я сказал. Первое правило вы все слышали. Никому не позволено его нарушать.

И он стал кушать рис из своей тарелки, показывая тем самым, что разговор окончен. Девчонки сочувственно на меня посмотрели, но что-либо говорить не стали. Знаю, что они сами голодные с дороги. Подруги сидели за столом чуть дальше от парней, не смущая их и себя. Во главе, конечно, сидел учитель Шин.

— Ну и пожалуйста! — огрызнулась, не ожидая от деда такой подлости. — Если я умру, это будет на вашей совести. Закопайте меня в лесу под осиной. -33 Я развернулась чтобы уйти, а потом повернула голову (все парни, без исключения были в изумление от моей речи, молча переглядываясь и косясь на меня). — Третьей от тропы к озеру. Вот!

И с чувством полного достоинства покинула не гостеприимный обеденный зал. Чуть не споткнулась об порожек, прыгая как кузнечик. Отыскав свою спальню, я была и так не в настроении, а тут еще один сюрприз.

«Кажется, я начинаю ненавидеть сюрпризы»!

Конечно, я рассчитывала на более комфортные условия проживания. Кровать, там… стул, хоть один… комод. Нет! Маленький столик на низеньких ножках, двухдверный старый шкаф. Овальное зеркало напротив окна висело на стене. А вот он родненький, стоит! Я про табурет, который стоял возле зеркала, видимо для расчески. Я его сразу не приметила. Но что больше всего огорчало, так это все та же циновка, что я видела в первой комнате. Тоненькое покрывало и маленькая подушка — валик.

Я вообще к такому не привыкла. Мы, конечно, не жили роскошно, но элементарные удобства у нас были в городе. Вот, например, кровать лично у меня была. Да еще и с соломенным матрацем, который мама каждый год по лету разрезала и просушивала солому. Большая перьевая подушка. Я сама лично мелкой девчушкой, петухов ощипывала (помогала в одном трактире кухарке), а перья собирала и относила маме. Хоть она и кололась иной раз, как ежик колючками, но если подложить платок, то красотища, каких мало.

И вот теперь я стояла и не могла спокойно смотреть на это чудовищное орудие пыток. То же самое, что на простых досках спать!

«Я конечно и так сюда не рвалась. Это меня родители буквально выперли. Но хоть думала, что ладно! Приеду к своему милому старичку, в старости помогать буду. А он издеваться вздумал. Рехнулся к своим почтенным годам, что ли? Я лучше обратно вернусь»!

Да, мысли, конечно, не веселые, а следующую карету еще много дней (а может и месяцев ждать придется) не пешком ведь идти назад. Так и волки сожрать могу. Я про медведей вообще молчу! Делать нечего. Посижу пока тут. Может быть, я немного все преувеличиваю, и дед просто решил надо мной подшутить. Вот только шутка, какая — то злая вышла. У меня заурчало в животе. Вторя моим мыслям.

И от нечего делать я стала разбирать свои вещи. В шкаф повесила два своих платья (ярко — желтое, как солнышко и простое серое с оборочками по краю рукавов), третье было на мне. Платок белый, пушистый (подарок мамы на прощание) и пальто зимнее. Несколько колготок улеглись в ящичке шкафа, поделив место с нижним бельем. Обувь поставила чуть ниже (одни сапожки на зиму и ботинки на осень). Сандалии тоже были сейчас на мне. А тапочки я поставила возле входа.

В сумке остался лишь небольшой холщевый мешочек. Я достала его и высыпала содержимое на столик. На поверхность упал гребень с крупными зубцами, три ленты, одна резинка и небольшая брошь в виде цветка розы. Она была совсем не из золота или серебра. Простая медь, но такая красивая. Когда-то я ее у мамы выпросила со слезами на глазах. У меня мама вообще очень добрая, она мне все самое лучшее всегда отдавала.

«Мамочка, я так скучаю уже. Прошло больше трех недель, как я покинула наш дом. А у мен такое чувство, что целая вечность прошла. Зачем ты настояла, чтоб я уехала? Подумаешь завод. Не я первая, не я последняя осталась бы там работать. Так бы с вами рядом была».

За своими мыслями я и не заметила, что прошло какое — то время и ко мне постучали в комнату. Я быстрым движением руки сгребла свое богатство и положила это все на табурет около зеркала. Распахнув дверь, я увидела одного из учеников деда. Он был серьезен. Высокий ростом (почти две головы выше меня), светловолосый, чуть худощавый, с голубыми глазами. Вполне хорош собой. Одежда все та же, как и у остальных. Рубаха и шаровары.

— Привет, — решила первой поздороваться я.

— Здравствуй. Меня прислал учитель, чтобы я проводил тебя к нему.

— Ладно. А как тебя зовут? Или ты не скажешь? Так и будешь, с серьезным лицом конвоира, провожать меня?

Парень слегка смутился:

— Меня зовут Ориен. Прошу следовать за мной.

— Подожди, я ведь так и не переоделась. Не могу же я идти в таком виде на занятия! И вообще, почему занятия нужно обязательно проводить в первый же день приезда?

Ориен неопределенно пожал плечами.

— Если ты опять опоздаешь, будешь наказана повторно. Лучше поторопится.

— Да как так! Это что тюрьма с особыми правилами? Я такого не помню в детстве, когда сюда приезжала. Дед был обычным монахом, всегда позволял мне играть вдоволь. Что изменилось?

Ориен, опять приподнял левое плечо:

— Ты выросла и уже не ребенок. Что бы достичь своей цели в жизни необходимо учится и естественно дисциплина.

— Ты так говоришь, — отвечала я парню, следуя за ним по пятам и опять пытаясь отряхнуть так и не смененное платье, — как будто я совсем бестолковая. А я между прочим не виновата, что опоздала. Я в часовне была, с дедом разговаривала.

— А должна была идти отдыхать и приготовится к обеду. Твои подруги так и поступили.

— Не будь занудой!

От этих слов Ориен даже остановился на мгновение, что немного смутило меня, а потом продолжил свой путь. Так и не прекратив свои нравоучения:

— Вот поэтому тебе и необходима дисциплина. Умение распоряжаться своим временем. А не искать оправдания своим опозданиям.

— Тоже мне нашелся учитель! Лично я уверенна, что пара минут ничего не решает. Можно и не быть таким строгим. Тем более он не видел свою внучку много лет. Хоть капелька приветствия должна быть?!

Тот только покачал головой; мол, что со мной разговаривать. Бесполезно! Тем временем мы прошли по коридору, и вышли через заднюю дверь. Прошлись по узкому заднему дворику (так вот куда колодец перенесли и веревки с сохнущим бельем тут как тут). И даже курочки квохтают.

Одна из более сообразительных рябушек залезла на край колодца и оттуда, сверху наблюдала, где можно лучше полакомится. И как только одна из товарок находила крупного червя, с диким криком слетала со своего места, и отнимала честно найденное не ей. Как всегда, в жизни: хочешь жить, умей вертеться.

Пройдя мимо все этого, мы зашли на небольшую открытую террасу с высокими перилами и покатой крышей. Внутри уже сидел дед на маленькой циновке, а напротив него Тия и Ами. Мы поприветствовали друг друга кивком. Я присоединилась к ним. Все молчали. Дед сидел, завернув ноги и уложив их к себе на колени пятками вверх.

ОГО! Я так не умею. Хоть и попыталась сделать то же самое. Больно! Сижу и думаю: «А как мне теперь правую ногу вытащить? Затащить — то затащила, а обратно»! Тем временем, пока я тихо пыхтела, как котел, поставленный на печь, дед начал говорить. Я притихла, решив оставить свою несчастную ногу пока в таком положении.

— Первое что я хотел сделать, — начал наш учитель, — это еще раз поприветствовать вас в этом храме. Теперь здесь вы будите жить и учится. Условия простые — соблюдайте строго настрого правила и старайтесь.

— Что стараться, учитель Шин? — решила уточнить Ами.

— Стараться учится, конечно. Иначе познать науку будет сложно без усердия.

Пока дед говорил о том, что нас ожидает, я пыталась освободить свою ногу. А как только замечала, что на меня начинают коситься все, то тут же прекращала свое занятие, так и не освободив конечность. Та как будто нарочно насмехалась и крепко удерживалась в таком положении, лишь еще больше причиняя мне боль.

— Вы будете жить в одном здании со всеми моими учениками и, конечно же, со мной. Так как у нас нет возможности строить новое жилище отдельно для вас. Но я попытался сделать, как можно комфортнее ваше пребывание, и поэтому каждая из вас будет иметь свою собственную комнату. Надеюсь это подарок вам, от всех нас понравится. Учиться вы будете отдельно от мужчин. Прием пищи вместе с остальными, так же, как и молитвы. Свободное время тоже позволено находится в одном помещении. Надеюсь мне не стоит говорит о том, что вы все являетесь моими учениками и поэтому никаких отношений, кроме дружеских я не приемлю.

— Да учитель, — ответили мы хором.

— Хорошо, что это понятно. Следующее… Первое занятие будет завтра после первого приема пищи. С собой возьмите карандаш и тетрадь. Встречаться будем здесь. Да, что еще хотел сказать. Ваша форменная одежда, в чем вы будете ходить на занятия, и вообще находясь в стенах нашего монастыря, лежит у вас на спальном месте. Есть еще какие-нибудь вопросы по пребыванию, может быть вам что-то необходимо?

— Деда… — я хотела задать вопрос дальше, но он поднял свою руку ладонью ко мне, тем самым заставляя помолчать.

— С этих пор Риса, называть ты меня будешь учитель, как и все остальные.

— С чего вдруг! — обиделась я. — Если я приехала к тебе, и ты будешь меня учить, это еще не значит, что ты перестал быть моим дедом.

Тот грустно вздохнул:

— Риса, за твое неприемлемое поведение и пререкания с учителем, я вынужден опять наказать тебя. Ступай на кухню и помоги приготовить ужин. Делать будешь все, что скажет тебе наш повар. Понятно!?

У меня речь пропала от такого поворота дел.

«Что»!!!

Но я увидела, что дед дальше не станет со мной спорить, а чего еще хуже накажет еще сильнее, мне все же пришлось идти на кухню. Хотя, во-первых, я теперь понятия не имею где она находится, тут столько всего изменилось. А во-вторых, я просто-напросто не могла подняться со своего места. Нога затекла так, что теперь я ее даже не чувствовала.

— Риса! Мне повторить твое наказание? — спокойно осведомился дед.

— Я не оглохла… Дедушка! Просто ногу не могу разогнуть. Затекла.

Когда меня незаслуженно (конечно, по моему мнению) ругают, я всегда становлюсь сильной язвой. Ко мне неожиданно сзади подошел (совершенно для меня неслышно, как будто вор подкрался) все тот же Ориен и поднял меня за талию, как куклу тряпичную. Разок встряхнул (где только силы взял, я ж не пушинка далеко!), нога выпрямилась.

— Так лучше? — осведомился дед.

— Не совсем. Идти-то я не могу. Мне можно немного около перил постоять, пока она придет в норму?

— Постой, а вы девочки идите отдыхать в свои комнаты, до ужина. И я пойду, по медитирую.

— Да, учитель! — ответили они и, проходя мимо меня и Ориена (который почему-то остался стоять возле меня) похлопали меня по руке в ободрении. И Ами шепотом сказала:

— Риса, прекрати пререкания с учителем. Я тебе как подруга советую, а то так и будешь все время на кухне проводить.

— Этот учитель мой дед. Пусть не думает, что я так просто сдамся. Я упрямая, как и он.

— Глупенькая ты, пополам с упрямством. Поняла?

— Ами иди уже, без тебя тошно. А ты что стоишь, боишься исчезну? — огрызнулась я уже на парня, тихо стоящего рядом и рассматривающего уходящую Ами. Потом он спокойно повернулся ко мне.

— Боюсь, ты кухню, только к завтрашнему утру отыщешь. А нам всем кушать уже сегодня хочется.

— Ха! Так сами идите и готовьте себе. Раз меня тут не кормят, чего я ради вас стараться должна? Вы тут вообще кто такие, монахи? Раз так, то и готовить тоже должны уметь.

— Во-первых, мы не монахи, а во-вторых, это твое наказание. Чего ради, мы, за тебя всё делать должны? — в моей же манере ответил парень.

— Как не монахи! А кто тогда? — мое любопытство взяло вверх, я попыталась встать на обе ноги.

Колики были страшные, но я не стала даже звука при нем издавать. Нечего делать! Зато скривилась, как старый кожаный башмак, растирая правую ногу. И попыталась все же пойти, хотя ощущения были такие, как будто ты ступаешь по разбитому стеклу. Вздрагиваешь после каждого шага. Пришлось даже ухватиться за, молча, подставленную парнем руку. Тот нисколечко не обиделся на меня за такие разговоры и охотно продолжил беседу.

— Мы воины. Обучаемся боевому искусству у мастера Шина и мастера Кагу.

— Кого? Тут еще мужчины есть?

— Конечно. Нас, учеников, восемь. И чтоб каждому уделить достаточно времени необходимо больше одного учителя.

— А почему я его не увидела даже за столом, сегодня?

— Потому что его сейчас нет в монастыре. Он приезжает из монастыря «Святой дух», что в горах Тингшея. Раз в три месяца, на неделю или две. В зависимости от потребности.

— Это как так? Учитель дает вам задание на дом, а потом приезжает и проверяет?

— Примерно так. Большего не требуется. Учитель Шин проводить остальные занятия и обучает нас тоже.

— А зачем тогда другой? Разве есть такая сильная потребность? Я имею ввиду — вы ж не дети, чтоб ходить за вами и показывать, как и куда руки или ноги ставить.

— И тем не менее. Разные стили ведения боя мы обязаны знать. Поэтому нужен еще один учитель, знакомый с другой техникой. Учитель Кагу с радостью откликнулся на приглашение учителя Шина.

— Понятно. Воины значит. И сколько лет вы воюете?

— Мы пока только учимся и много тренируемся.

— Что ни разу на практике свои умения не испытывали? А почему дед вообще вас стал обучать? Ведь он, насколько я знаю, хотел, как и старый отшельник остаться в уединении?

— Скорее всего, учитель так бы и остался затворником. Однако он является одним из немногих великих мудрецов и мастером боевых искусств. Это знает, чуть ли не каждый младенец в округе. Его попросили обучить мастерству маленьких мальчиков, чтобы вырастить из них хороших воинов. Учитель согласился. Изначально всего учеников было двое — Грем и Еман. Но этого ему показалось недостаточно, и он решил обучить искусству боя восьмерых, наиболее, по его мнению, лучших.

— А почему такое количество? Не пять или десять?

— Он этого не пояснил нам. Это спросишь у него самого.

 

Глава 3

Мы прошли за угол и увидели небольшой домик, соединенный с основным зданием. Я, как шла с Ориеном под ручку (точнее вцепилась в него и попросту забыла отцепиться обратно), так с ним и вошли с заднего двора в эту, как оказалось, кухоньку.

Возле дальней стены стояла большая печь с котелком кипящей на огне водой. Посередине дубовый стол с множеством разнообразной зелени, две чашки с крупой и баночки с соусами. Около входа в основное помещение стояла бадья с водой и два деревянных ведра. Мойка с горой грязной посуды. Вдоль стены стояли буфетные столы с дверцами. Видимо там хранились остальные продукты. На меня поднял глаза один из учеников. Имени я его еще не знала. Это был тот самый парень, который при виде меня, сегодня в обед, выронил одну из своих палочек, которыми ел.

Обычной внешности. Русоволосый. Вот только тот самый волос был странно и смешно подстрижен. Сверху не слишком длинный хвостик, а по бокам бритый ежик. Не скажу, что мне понравилось очень. Забавно, но и не портило его совсем.

Парень стоял с метлой в руках (потому что рассыпал впопыхах уже нарезанный им зеленый лук на пол). Он так и застыл, уставившись на нас. Точнее на руку Ориена, в которую вцепилась я. Конечно, оная мною тут же была убрана себе за спину. Мол, ничего — то ты и не видел, молодой человек!

— Здрасти! Как твои дела? А меня к тебе на подмогу привели. Схватили за руку и как маленькое нашкодившее дитя приволокли, — я попыталась оправдаться шуткой.

У Ориена от этой наглой лжи глаз скосился на меня:

— Я только помог тебе не упасть по дороге. Так ладно, Тайк! Учитель Шин в наказание, велел ей помочь тебе сегодня с ужином. Так что удачи тебе, — и уже себе под нос, уходя, — большой удачи!

Я зыркнула на него негодующе, и тот быстренько ретировался с кухни. Тайк молча, уставился на меня, ожидая дальнейших действий.

«Ничего себе, я что, на гадюку похожа, заползшую в дом. Чего он от меня ждет? Нападения»?

— Меня Риса зовут, — опять решила я начать первой, а то смотрю они тут все какие-то стеснительные больно (может дед так запугал). — А тебя Тайк?

— Да. Здравствуй. Это правда, что сейчас Ориен сказал? — спросил он недоверчиво.

«А если я сейчас совру, интересно, что мне тогда будет? А хотя даже думать не буду. Что- то дед нынче не в духе постоянно. В особенности на меня. Помогу, наверное, бедолаге. Вон как торопится. Лишняя пара рук точно не помешает».

— Правда. Так чем помогать-то нужно? Ты учти, я вашу пищу особо готовить не могу. Хоть и сама наполовину шийенка, а толку нет. Все же я воспитывалась на другой земле, с другими вкусовыми традициями. А маме некогда было меня всем премудростям учить. Я только рис с курицей в кунжутном соусе готовить могу. Это у меня хорошо получается. Даже папе нравится. Хотя это единственное, что ему из шийенской пиши нравиться в принципе. Так что сам понимаешь.

— Ты так много разговариваешь! — ужаснулся парень. — Давай лучше тогда посуду помой. Я совсем не успеваю. Тренировка поздно закончилась.

— Ой, можно подумать сам не любишь поболтать. Ладно уж, помою. Раз так надо.

Я конечно, наверное, как и многие, не люблю посуду мыть. Зато тихонечко в сторонке постоять и больше ничего не делать кроме этого, мне нравится. И чем медленнее я буду ее мыть, тем меньше меня попросят сделать…. И так думала только я одна.

Видя, как не успевает Тайк, решила еще чем-нибудь помочь. Все же я добрейшей души человек. И знаете, чем больше предполагаешь, тем наглее становится этот паренек с хвостиком. То ему посуду вымой, то пол подмети. А там по накатанной: промой рис, нарежь овощи. А сам то и делает, что поучает, как все это делать лучше, да побыстрей. Ходит, только ложкой помешивает в котелке.

— Риса, не так! Соевые бобы промывать нужно три раза.

— Знаешь, что…. Я помогать тебе пришла на кухню, а не выполнять за тебя всю твою работу, — вскипела я.

— Ну Риса! Я так устал…все болит. Руки ноют. Ног не чувствую. Неужели нет ни капли сострадания к несчастному парню!? Другу, можно сказать!

— Друг! Не зли меня. А то пойду я отсюда, сам домывать посуду будешь после готовки. Все! Я тоже устала! Между прочим, много часов тряслась в карете. Не самой комфортной и мягкой, хочу заметить. У меня синяки там, где никогда не были до этого. Тем более я голодная, как стая волков. Между прочим, не ела со вчерашнего вечера. Я за сегодня уже дважды наказана. Да еще и кем! ДЕДОМ! Которого столько лет не видела…

— Все!!! — жестом своей руки резко остановил меня парень. — Ты посиди тихонечко на табурете… В уголочке…. Я тебя понял. Ты только посуду потом помой. Идет?

Тайк понял, что со мной бесполезно играть в такие игры и быстренько сдался, принимаясь за свои сегодняшние обязанности. Сам дочистил овощи и мясо.

— А еще сегодня ногу отсидела, — решив не останавливаться на достигнутом не унималась я. — Так колики замучили, пришлось прыгать на одной ноге. А еще…

— Достаточно! Я понял. Иди, отдыхай. Спасибо, что помогла.

— Правда! А ты не обманываешь? Скажешь деду, что сам меня отпустил? Мне ведь еще переодеться надо. С самого утра не могу этого сделать. Скоро чесаться начну от грязи.

Я подпрыгнула на стуле, напрочь забыв про свою «больную» ногу.

— Бегом отсюда! — в шутку разозлился парень. — Чтоб духу твоего здесь не было! Я очень надеюсь, что такое сокровище как ты, достанется самому ворчливому из мужей. И не забудь переодеться. Не понимаю, что тебе мешало весь день это сделать?

— Нуууу во- первых…

— Иди, я сказал! — прикрикнул Тайк и даже замахнулся ножиком, которым нарезал листья салата.

В его руках это, почему-то мне, показалось страшнейшим оружием. Уговаривать меня не надо…. Долго! Поэтому я стрелой вылетела из кухонной пристройки в дверь смежную с основным помещением. Первая дверь направо по коридору (с этой стороны), я помню — ванна. И посему не задумываясь, открыла ее нараспашку, дабы быстрее привести себя в порядок.

Опоздала! Точнее я не первая тут была. Около таза с водой стоял полураздетый Грем и обтирался полотенцем после полоскания. Блин, я совсем не подумала, что тут могут находиться другие люди (а конкретнее парень). Сначала я решила, что он меня не заметил и поэтому я могу быстренько закрыть обратно дверь и сделать вид, что даже не входила сюда. Вообще меня тут не было!

— Умеешь ты прям двери открывать, я смотрю, — как ни в чем не бывало, сказал он и повернулся ко мне лицом.

Я, конечно, не могу сказать, что не видела полураздетых мужчин. В теплое время года на фабрике, после трудного рабочего дня многие шли на реку, что текла неподалеку и купались, прям там. Рабочий народ неприхотливый и очень стесненный в условиях…. Но чтоб такого странного. Живот как — будто из кубиков сложен. Крепкие мышцы рук. Немного худощав (скорее даже натренирован), но глаз не отвести. Естественно я покраснела, как маков цвет. А делать-то нечего. Отступать не мой конек.

— А я думала, тут никого нет. Все по комнатам отдыхают перед ужином.

Я нахально глянула парню в глаза, чтоб не думал меня смущать еще больше. Взялась по бокам за платье и развела руки в стороны.

— Гляди, какое пыльное. Скоро помещение освободишь?

— Уже. А что мешало раньше переодеться? Только не говори, что учитель опять тебя наказал.

— Есть немного, а что тут такого! Можно подумать тебя ни разу не наказывали?

— М-да! — чуть удивился тот. — Ну поспеши тогда, а то и к ужину опоздаешь. Знаешь, тебе бы не помешало немного дисциплинированнее себя вести. Поверь, поможет в жизни.

И с этими словами он по-свойски отодвинул меня от прохода и вышел из ванной комнаты. Почему-то задевая меня своим плечом. Я, между прочим, не толстая. Мог бы и поаккуратнее. Нечего прижиматься. Мне даже сказать нечего было в ответ, от неловкости, которую я испытала.

Быстренько влетела вовнутрь и закрыла на щеколду дверь. К ужину за мной зашли мои подружки. Девочки выглядели просто отлично. Скромные платья. Темно — фиолетового цвета в цветочек у Ами и зеленое (без рисунка) — у Тии. И почему я так никогда не могу. Я всегда выглядела как встревоженный воробей. То платье сзади торчит, то волосы растрепанные. Вечно челка непослушная, даром, что удлиненная немного.

— Неужели ты сегодня хоть куда-то успеваешь? — усмехнулась Тия. — Давай скорей переодевайся и идем на ужин. Что с тобой случилось? Ты вся будто горишь.

— А, не обращайте на меня внимания, — уклонилась от ответа я (что-то мне не хочется рассказывать про случай в ванне). — Уже бегу. Вы идите.

— Нет уж, подружка! Мы тебя тут подождем. А если надо будет, то подгоним. Вечно ты за временем не следишь. Так нельзя. Мы сюда приехали не на отдых. Сама должна это понимать.

— Ами!!! Прекрати свои нравоучения. Почему всем тут так в охотку поучать меня. Я не ребенок маленький.

— Я не поучаю тебя. Поторопись! Вот ты пока тут пререкаешься с нами, ни с места, ни сдвинулась. А ну бегом, я сказала! — не зло прикрикнула та.

Чуть ли не вприпрыжку я подбежала к шкафу и вытащила желтое платье. Скинула свое уже местами с черными разводами голубое (точнее непонятного цвета). Волосы расчесала, но не стала, как Ами распускать, а опять, по привычке, сделала гульку на затылке. Вроде бы все. Я окинула себя взглядом в зеркало и осталась вполне довольна собой. Сильно придираться к себе мне было лень, поэтому я это оставила на потом. Подруги больше не стали ждать пока я насмотрюсь и покручусь возле зеркала, а взяв меня за руку, повели в столовую.

К всеобщему удивлению (в смысле парни сидели уже в полном составе, кроме деда) они увидели меня в числе прибывших девушек. Некоторые, с которыми я уже успела сегодня познакомится, ухмылялись во весь рот. Может быть, даже поспорили, приду ли я вовремя. Кажется, Ориен выиграл (судя по единственной оставшейся, из четверки, довольной физиономии). А остальные просто внимательно нас разглядывали. Но как только мы уселись на свои места, вошел дед и переглядки тут же прекратились. Он довольный, что все, наконец-таки, в сборе, уселся на свое место во главе стола и сложил руки в молитве:

— Благодарим духов за то, что на нашем столе есть пища, а над нашими головами кров.

Все сделали то же самое и хоровое «благодарим» пронеслось над столовой. Наконец я смогла поесть вдоволь. Мне казалось, что вкуснее и сытнее пищи я никогда раньше не ела. Но все же соли немного не хватало.

— А можно соль? — попросила я у кого-нибудь. Хоть один должен знать, где ее взять.

— Мы не едим соль, Риса, — ответил дед, — она вредна для организма. Вместо нее мы используем соусы на травах и специях.

— Да, — уныло промямлила я. Вот еще один минус тутошнего пребывания. — Ну тогда дайте мне пожалуйста соус посолонее.

— Риса, здесь не придорожный трактир. Пищу приготовили, и в таком виде какая она есть подали на стол. Больше ничего нет. Ешь. Разговоры за столом тоже не приветствуется. Понятно? Если только необходимо сказать действительно что-то важное и безотлагательное.

— Так куда безотлагательней!

Чувствую, что меня кто-то в этот момент толкнули ногой об ногу, тем самым заставляя замолчать. Я сидела ближе всех к мужской половине монастыря. И вот по силе удара чувствую, что это был именно кто-то из парней. Я мстительно зыркнула на ближайших ко мне… Грем и Ориен сидели друг напротив друга, как ни в чем не бывало и ели. Больше не стала спрашивать ни о чем. На сегодня наказаний достаточно.

После ужина было два часа свободного времени, перед вечерней молитвой и сном. Так как мы не местные и что именно во время молитвы делать нам пока не объяснили (то чему меня учили в детстве, я уже изрядно подзабыла), то нас отослали по своим комнатам. Хотя я искренне надеялась, что нас эта участь минует. Для чего они нам? Мы ведь не монахи в конце-то концов. Нас просто обучите, чему-нибудь, да и ладно будет. А после обучения и работа найдется.

В этих краях девушке проще живется. Многим проще! На земле Шийенов женщина имела несравнимо больше прав, чем в Калкидоне. Там мужчина был всем. А женщина всего на всего та, кто родила мужчину. Посему прав у нее на земле калкидонцев почти не было, а зато работать на равных — это всегда пожалуйста. Даже больше приветствуется. Закон всегда и в любом случае был на стороне мужчины. Захотел муж прогнать свою жену (да хоть просто так!), пожалуйста. Никто тебе и слово не скажет. В общем, сложностей много. И это хорошо, если тебе попадется любящий и заботливы муж, как мой папа. А если нет! Мама знала это и видимо не хотела для меня такой жизни. Поэтому отправила меня, как только появилась такая возможность (в смысле я достигла такого возраста, когда могла самостоятельно покинуть наши земли).

На Шийене было все по-другому. Религия говорила о том, что женщина и мужчина это те, кто не могут существовать в этом мире друг без друга. Это две силы (две стихии) дающие жизнь на земле. Поэтому они равные. И это мне нравилось гораздо больше. Здесь я могла не опасаться, что разгневанный чем-то мужик может избить меня и не понести за это никакого наказания. Я не говорю про более страшные вещи.

За окном настала ночь, а мы сидели с девочками у меня в комнате и обсуждали перемены в нашей жизни. Я попыталась хоть как — то устроиться на жесткой циновке именуемой местом для отдыха и сна. По мне так можно было и не стелить ничего вовсе. Сэкономили бы на покрывалах и только. Девочки уселись на колени возле маленького столика, смотря, как я пытаюсь расстелить одеяло и усесться на него.

— Это просто бесполезно! — простонала я. — Как было жестко, так и осталось. Как на этом можно спать? Ума не приложу. Может быть, спросить у деда, какой-нибудь матрац.

— Ты в своем уме? — Ами сочувственно посмотрела на мои пыхтения и представила, как сама будет спать на подобном безобразии. — Я уверенна, что это бесполезно и чревато негативными последствиями. Раз тут положено спать на этом, значит, так тому и быть. Не нужно гневить учителя. Даже если он приходится тебе дедом.

— Ты думаешь, он за это меня накажет? Рехнулась? А если он посмеет это сделать, то я с ним вообще перестану разговаривать. Это совсем уж не по — человечески и вообще… Тия, а что ты все время молчишь? На той стене, куда ты сейчас уставилась, узоров нет. Только деревянные доски.

Девушка встрепенулась, как будто синичка, встревоженная внезапным появлением опасности. Она робко улыбнулась и взглянула на нас с Ами.

— Девочки, а как вы думаете, кто эти парни такие? Что они тут делают? Они такие симпатичные.

— Тия, не смей даже думать о них. Ты слышала, что учитель нам говорил про парней? Так что… — Ами посмотрела укоризненно на подругу.

— Да ты что! Я ж просто так спросила. Я ведь не собираюсь тут… Ну, сами понимаете, — она еще сильнее смутилась и покраснела. — Просто они такие… хорошенькие. Что им тут понадобилось?

— Вояки они будущие, наемники может быть, — я все-таки нашла удобную позу для лежания на «досках».

— А ты откуда знаешь? — удивилась Ами.

— С чего ты это взяла? Я их только за медитацией и видела сегодня. Они просто монахи. Ну у тебя и фантазии, — усмехнулась Тия.

— Это просто часть их обучения. Мы ведь тоже должны будем это делать. Хоть и не понимаю зачем оно нам, девушкам, надо.

— Откуда ты это знаешь? — не унималась Тия.

— Так я сегодня дважды наказана была. А сопровождали меня эти чудо монахи. Я ведь тоже спросила у Ориена, кто они такие и что тут делают. Тот и ответил.

— Прям взяла и вот так просто спросила? — изумилась Ами.

— А что тут такого? Спросить всегда можно. Не побьют же за это! Между прочим, они очень даже словоохотливые. А Ориен даже нравоучениями всю дорогу занимался. Как дед старый, честное слово!

Мы смеялись еще долго и, конечно же, болтали обо всем. Первая и главная тема, естественно о парнях. Кто кому больше понравился. Обсудили все. Цвет глаз, волос, рост. Короче, как всегда. Даже походку, не обошли стороной. И тут к нам постучали. Я вскочила с «кровати» и быстренько дошла до двери. За ней оказался дед со свечкой в руках. Старый монах обвел всех нас быстрым взглядом.

— Девушки, настало время ночного отдыха. Расходитесь каждая по своим комнатам и спокойной ночи, — он, немедля боле, развернулся и пошел в свою комнату.

Девчонки подскочили как ужаленные и быстренько просочились мимо меня в дверной проем.

— Доброй ночи учитель Шин! — сказали они ему и поклонились.

— Спокойной ночи Риса, — поцеловав меня в щеку, промурлыкала Тия.

— Спокойной, — ответила я. — И тебе Ами тоже. Надеюсь, у нас после сна будет хоть немного выспавшийся вид.

— Приятных сновидений девочки. Риса постарайся не проспать с утра. Здесь не принято будить друг друга. Учитель говорил, что так воспитывается хорошая привычка вставать рано. Ложись спать сейчас. Хорошо?

— Я постараюсь заснуть Ами. Даю честное слово — и, хохоча, закрыла за подругами дверь.

«М-да! Лечь — то я легла. А как спать на этом? Может быть пальто подложить. Хотя нет! Оно у меня единственное. Не дай духи испорчу. Что мне тогда в одном платке ходить? Подушка тоже ужас полный. Хоть выкинь да руку подложи. Точно! Платок»!

Я встала и подошла к шкафу. Тот был до такой степени старый и уже рассохшийся, что, когда я его открывала, скрип дверей был слышен, наверное, в ближайшей деревне. Я быстренько нашарила рукой платок (так как свечку-то я задула уже) и вытащила его. И опять громкий, противный скрежет деревянных створок. Закрыла!

Свернув пушистый, толстый материал в несколько раз и положив на подушку- валик, мне стало намного комфортнее. А вот попе совсем нет! Тут я решила, что половины одеяла мне будет вполне достаточно. Поэтому вторую половину я подстелила под себя. Скажу честно — помогло не особо. Но все же лучше, чем ничего!

Лягушки за окном надрывно квакали, одна громче другой. Какие- то шуршания и треск кузнечиков. Все было настолько непривычно для меня. В детстве я тоже не могла по долгу из-за этих звуков заснуть. Все боялась, что ко мне заползет змея, или может быть, волк укусит. Много у ребенка страхов, а у взрослой так вообще. Еще немного повертевшись, поразмыслив над своей нелегкой судьбой, я все же провалилась в сон без всяких сновидений.

 

Глава 4

Утро было не добрым. А собственно на это я и не рассчитывала особо. Меня разбудил настойчивый стук в дверь… Еще и еще!

«Да встаю я уже, встаю! Чего так тарабанить?! И где этот облезлый петух со своим воплем»?

Сонная, с одним открытым глазом, я подошла к двери и отодвинула ее в сторону. Парень, смотрел на меня с какими-то, только ему ведомыми, сомнениями. Я же стояла в ночной сорочке чуть ниже колена, с длинным рукавом. И меня сейчас мало заботило, что она тоненькая и не особо скрывало девичье тело. Не прозрачная и то хлеб.

А вот парнишка был уже одет, как всегда и судя по виду довольно таки давно. Его карие глаза не смогли отказать себе в удовольствии и бегло осмотрели меня. На лбу у него был большой шрам, рассекающий правую бровь. Это сильно бросалось в глаза, и придавало ему какой-то залихватский вид. Про таких как он говорят обычно, что шрамы украшают мужчин. Его точно не портил, а делал слегка удивленным. Или он действительно был поражен увиденным, кто его знает!

— Доволен или чего-нибудь не хватает? — осведомилась я, зевая.

Прекрасно понимаю, что с утра выгляжу как общипанная ворона, но мне абсолютно все равно. Тот быстренько перевел взгляд на мое слегка помятое лицо.

— Ты проспала утреннюю молитву. Учитель послал за тобой.

— У-мм! Понятно. Ты кто? — знаю, что хамка с утра, но ничего не могу с собой поделать.

— Я Айвен.

— Приятно познакомится, а я Риса.

— Это я знаю. Так ты идешь? — теперь он смотрел куда угодно, только не на меня (поскольку я решила подтянутся, дабы размять затекшие за ночь мышцы, и моя ночная рубаха поползла вверх).

— Конечно иду. Я только быстренько умоюсь и переоденусь, — ответила я.

— Быстренько!? — усмехнулся тот и развернулся, чтоб уйти. — Поторапливайся, — сказал он вдогонку.

— Бегу уже, — буркнула я уже в пустой коридор и скрылась за дверью.

Конечно, меня не погладили по головке, когда я переодетая в форменную одежду (нижняя рубаха и штаны, а поверх синий халат с поясом) пришла в обеденный зал. Даже волосы не успела заплести, так и пришла с распушенным.

— Извините, я опоздала. Не услышала того облезлого петуха, что верещит по утрам.

— Если не спать по ночам, а шкафами греметь, так и день проспать можно, — начал дед свою проповедь. — И вовсе петух не облезлый. Это порода такая. Но я не об этом… Ты опоздала на утреннюю молитву и опоздала к завтраку. Мне пришлось посылать за тобой Айвена, а ведь он не нанимался тебя будить по утрам. Поэтому ты опять будешь наказана и до обеда пойдешь прибирать задний двор. Он уже давно не метен был. Ученикам все некогда было. Так что ступай и подумай хорошенько над своим поведением. Оно неприемлемо.

— Дед! Ты это сейчас серьезно? — опешила я. По утрам и так настроения никакого, а с голоду так вообще днем с огнем не сыщешь.

— Я всегда серьезен Риса.

Все те, кто сидел за столом ко мне лицом, сочувственно посмотрели на меня. Особенно девочки. Те чуть не плакали. А я так сильно разозлилась, что чуть не стала ругаться бранью. От обиды на весь белый свет, во главе с дедом. Я развернулась, чтобы уйти… Пойду, посижу на свежем воздухе, курочек посчитаю. Все равно до обеда двор убирать. Он небольшой, так что спешить не буду. А деду теперь я не внучка. Пусть так и знает! Я поклонилась ему, чуть ли не в пояс.

— Как прикажете, учитель. Посижу на диете, может схудну немного. Давно хотела.

— Метла за углом, возле сливового дерева, — пояснил дед и спокойно стал кушать.

Я резко развернулась, и злющая вышла, куда было велено. Тоже мне монастырь. Самая страшная тюрьма и то не так сурова будет.

«Подумаешь, проспала. Это, между прочим, с непривычки. Можно было бы и понять. А если я так каждое утро просыпать буду. Со свету сживет, а не накормит, что ли»?

Солнышко неспешно подымалось на небосводе, даря покой и уют. Утренняя прохлада и свежесть немного остудили мой пыл. Слышно было лишь кудахтанье домашней птицы и мерное постукивание дятла недалеко в лесу. И не единого лишнего звука, как я привыкла в городе. Нет громких криков и ругани на улицах. Свиста мальчишек, спешащих по своим ранним делам. Воздух свежий, свежий. Я глубоко вдохнула его. Сливовое дерево начало набирать свой цвет и маленькие, нежно — розовые лепестки несмело расправляли свои бутоны. От дерева исходил еле уловимый сладкий аромат. Как не подойти и не обнять его ствол, не прикоснутся к нежности цветка. Дерево трепетало!

«Ку-ку! Ку-ку»!

Где- то недалеко в лесу, я отчетливо услышала кукушку. И, как в детстве, шутя, решила задать вопрос.

— Кукушка, кукушка сколько мне жить осталось? А то чувствую, что с одноразовым питанием недолго протяну.

«Ку-ку, ку-ку, ку-ку»…

— Не хочешь ли ты мне голубушка сказать, что мучится я, буду еще долго?

— Очень долго, если будешь стоять и подпирать дерево, слушая кукушку. Может, наконец, возьмешь метлу и подметешь двор?

В дверном проходе появился Грем, затем вышел другой парень (я еще с ним не познакомилась). Они вдвоем несли по два пустых ведра. Видимо намериваясь отнести воды в жилую часть дома.

— А ты мне не указывай что делать. Хочу, стою. Двор можно и за пять минут вымести.

— Точно. А еще кур покормить. В поилку для свиней воды налить. Затем у них в загончике убрать. На учебной террасе полы вымыть, все перила протереть.

— Ты сейчас пошутил? — обалдела я.

— Ни в коем разе. Я вполне серьезно говорю. Еман может подтвердить.

Второй парень уже с полными ведрами воды, проходя мимо ошарашенной меня, утвердительно кивнул. Он был чистокровный шийенец, со смуглой кожей и раскосыми угольно черными глазами. У него единственного был длинный волос. Наверное, ниже лопаток, если распустит. Сейчас же волос был собран в хвостик. На голову он был ниже Грема.

Я была просто убита этой новостью. Когда парни зашли опять в дом я, ругаясь про себя, взялась за метлу. Осмотрев с тоскою поле деятельности, принялась за работу. Теперь двор не казался мне таким уж и маленьким. Куры, снующие туда — сюда, все время мешали мне мести. Я их вместе с мусором и мела: «Нечего тут расхаживать, покуда я убираюсь»! Те, совсем были не рады моему появлению. Видимо кроме меня никто их так не шпынял. Нахохлились, глазки, обиженные вытаращили. Хотя, что тут подметать? Только пыль поднимала пополам с куриными перьями. Иногда веточки собирала руками и выкидывала в уже собранную мной кучку.

Солнышко пыталось мне сказать, что слишком много работы на сегодня я уже выполнила. И знаете, я была с ним согласна. Сидя на пороге кухни, я пряталась от солнечных лучей, мокрой тряпкой вытирая прилипшую грязь со лба. Волосы все время мешались мне. И я их связала узлом на затылке, закрепив найденной веревкой. Разило от меня не самым приятным образом. Мне даже пришлось расстегнуть халат и остаться в одной рубахе и штанах. Благо в это время на заднем дворе не было ни души.

Судя по звукам, доносящимся с переднего двора, у парней вовсю шла тренировка. Разобрать (то бишь услышать) что к чему, мне мешали куры, постоянно кудахчущие. И, конечно же, старый облезлый петух, время от времени громко голосящий на всю округу. А может быть и не такой уж и старый. Может быть, дед говорил правду, о такой общипанной пароде. Не может же в самом-то деле тот петух, что мешал мне в далеком прошлом, быть жив до сих пор.

А вот девочек я увидела на той террасе, где мы были вчера. Они сидела так же перед дедом, а тот что-то говорил им. Пока я занималась физическим трудом, они просвещались духовно. Я слышала лишь некоторые моменты, когда достаточно близко подходила к веранде. Учитель Шин, говорил размеренно и не громко, что-то об усердном пути к духовному и физическому самосовершенствованию. Якобы путь этот не легок, тягостен, ведет ко множеству самоограничений. На последнем я даже остановилась с метлой в руках. По-моему, у меня в этом монастыре больше всех самоограничений.

Живот уже сводило от голода. Дед еще много говорил. О том, чему будет обучать нас. Помимо медитаций, мы будем изучать прикладные науки. Среди прочего, я услышала про древний язык. Только никак в толк не могу взять, зачем? А вот про медицину — это он правильно сказал. Женщина — лекарь, то что нужно. У нее руки нежнее. И обучение, как оказалось, будет проводить не только один дед, но и несколько других старших монахов, которые прибудут сюда, как только это будет возможно. А пока учитель Шин будет проводить свои лекции в одиночку.

Все что я услышала, за время моего уборочного процесса, ни в коей мере не вдохновил меня. Порой мне казалось, что лучше на фабрике работать. Там таких стараний не требуется. Мы столько должны будем выучить и познать, в голове не укладывается. Особенно если я вот так буду слушать, в пол уха. Боюсь, придется по ночам осваивать науки. Я тяжко вздохнула и отложила метлу в сторону.

 

Глава 5

Несколько недель прошли в относительном спокойствии. Меня не часто наказывали. В основном за опоздания на утреннюю молитву. Ну не могу я проснутся вовремя, пока солнце еще не встало. Для меня это слишком рано. А ложилась я поздно (тоже все из-за занятий). Почему все остальные к этому привыкли?

Из-за того, что я систематически пропускала завтрак (и конечно же в наказание физический труд) мне удалось сбросить несколько килограммов. Хотя если быть откровенной, то они для меня были абсолютно не лишними. Это вынужденно.

Впрочем, так считали многие и не стеснялись мне об этом говорить. Особенно Ориен, вечно со своими нравоучениями.

— Ты скоро на рыбу сушеную станешь похожа. Или тень. Так нельзя! Умей держать язык за зубами. Знаешь, как мудрые люди говорят: молчание — золото.

— Ориен, а тебе не говорили, что ты зануда! — ныла я в ответ на его проповедь.

— Говорила… Тебе тоже говоришь, а все равно бесполезно…

После пропущенного завтрака (и перед моим наказанием) мы все вместе выходили во двор, перед храмом и медитировали. В любую погоду. Хоть дождь, хоть ветер. Не важно. Лично я была этому не рада. Как, впрочем, Тия и Ами. Только они не высказывали это учителю, в отличие от меня. За это я тоже была наказана. И провела на кухне весь день. А ночью училась. Все как я и предполагала в начале. Но мой характер было не сломить. Я уперлась, как бык рогами в землю. Если я такая, какая я есть, то этого не изменить никакими наказаниями. Хотя все же пронимала, что иногда и я перегибала палку. Девочки очень за меня переживали и постоянно просили меня быть повнимательнее.

Не говорить лишнего и делать все как говорят. Я пыталась. Честное слово! Мне и самой не в радость постоянно выполнять дополнительную работу. Но, несмотря на это, единственные кто все же этому были искренне рады — парни. Причем все до единого. Теперь у них была помощница в хозяйстве. Так как монастырь не принимал на постоянную работу других людей, а жили тут только мы. Лишь иногда в монастырь заходят паломники или люди из деревни. Всю работу по уборке, готовке, глажке и так далее, выполняли поначалу ученики деда. А с некоторых пор их быт существенно облегчило мое появление.

Зато нам было весело. Они были такими разными. Каждый со своими жизненными историями. У кого простая, а у кого весьма сложная, но непременно каждая очень интересная. К примеру, каким образом тот или иной ученик попадали на обучение к моему деду. Еман и Грем были первыми, лишь потому что они остались круглыми сиротами в свои четыре — пять лет… Их родители жили в одной деревне. Во время последней эпидемии многие погибли в том числе и они. А вот своих детей им удалось спасти, вовремя переправив их в монастырь и уговорив старого отшельника принять и обучить мальчишек. Сначала дед не хотел никого принимать и тем более обучать, но понял, как это важно для этих детей, оставшихся совершенно одних.

Потом все узнали, что отшельник стал брать на обучение. Каждый хотел привести свое чадо к великому монаху, но тот взял лишь нескольких, посчитав их достойными и наиболее способными к науке. По каким параметрам он отбирал их, для все оставалось загадкой. Ведь не каждый из них поначалу был силен и вынослив. А денег дед отродясь не брал. Митрий, к примеру, был самый маленький из всех и не только по годам, но и по своей физической силе. Сейчас же никто б не рискнул встать у него на пути. Ну если только ради того, чтобы проверить себя… но я бы не советовала.

Только сегодня они сходились все в одном… зачем я так себя виду? Ориен так вообще чуть ли не стал плеваться, когда в очередной раз увидел меня возле себя на кухне, в качестве помощника.

— Ты опять тут!? Что на этот раз? — друг вытер пыльные от муки руки.

Взяв кружку с водой, он вылил ее содержимое в сотворенную им воронку в центре мучной кучи. Затем стал с усердием вымешивать тесто. Я спокойно подошла к нему вплотную и взяла обеими руками его голову, дабы повернуть к себе лицом. Тот опешил, совсем не ожидая такого.

— Что ты делаешь? — удивился он и попытался отвернутся.

— Стой смирно, кусать я тебя не буду. Даже если ты не рад меня видеть. У тебя на лбу измазано все мукой. Дай я вытру. А то ходишь, как свинюшка.

Ориен смотрел на меня не мигая, пока я краем полотенца вытирала ему муку. Неожиданно он наклонился ко мне и легонько поцеловал в губы. Возникло приятное ощущение, будто невесомое, нежное прикосновение лепестка. Потом он, видимо опомнился и быстренько отстранился, чуть не роняя при этом миску с остатками муки. Резким и ловким движением руки он успел ухватить ее и поставил опять на стол. Не проронив при этом ни крошки.

— Извини, я нечаянно. Само как-то получилось, — смутился своего порыва парень.

— Вот! А ты говоришь, что я тут делаю, — слегка покраснела я, от неожиданности.

— Не понял, где тут связь?

— Я про то, что это у меня тоже само как-то получается. Я нечаянно что-то говорю или делаю, а деду это не нравится. Он вообще на мне отрывается по-полной. Вас наказывать не за что, вы видимо прошли эту стадию уже довольно таки давно. Девочки тоже ведут себя безукоризненно. Остаюсь я одна. Отдушина у старичка. А чем ты опять недоволен? Я между прочим, в отличии от Ами и Тии, много уже чего знаю. Вон скоро могу поварскую книгу писать о шийенской кухне. Гордится должен мною!

— Риса, сколько тебе говорить можно. Не стоит так себя вести. Он ведь не только твой родственник. А в первую и основную очередь — учитель. Своим поведением ты ставишь его в затруднительную ситуацию. Он вынужден тебя наказывать. Дабы ты не подавала плохой пример остальным. Разве не понимаешь?

— Ориен! — застонала я, одевая свой фартук. — Что ты такой зануда?

— Я не зануда. Просто пытаюсь тебе помочь. А ты как будто нарочно не хочешь слушать.

— Так ты уже помог.

— Да! И в чем же?

Ориен перестал мять тесто и нарезал его на небольшие порции, одну из которых передал мне. Я уже по обыкновению, раскатала его в пухлый жгут и нарезала на маленькие кусочки.

— Узнать…

Он уставился на меня в непонимании.

— Что узнать? Я вроде бы ничему не учил тебя. Кроме как тесто нарезать.

— Как же нет! А поцелуй?!

Мы стали лепить пельмешки. У Ориена чуть ложка не упала, которой он накладывал мясо на кружочки из теста.

— ???

— Я раньше никогда не целовалась и поэтому не могла знать, как это. Ты помог. Вот! Разве это не наука своего рода.

— Не знаю. Смотря как к этому относится. Наверное. Ты извини, если я тебя обидел. Просто… Ну не знаю. Ты была так близко… Короче, прости!

— Я не в обиде. Наоборот здорово, если честно. Это так необычно. Для меня, по крайней мере. Ну а все же что тебя подвигло на это? Ты вроде бы все время на меня ворчишь, значит, я тебе не нравлюсь, а тут такое.

— Ворчу, как ты выражаешься, не потому что ты мне не нравишься. Я тебе уже это сто раз объяснял. А поцеловал я потому…

Не успел он мне договорить. В комнату быстрым шагом вошли Ами и Тия. Ориен отскочил от меня на почтительное расстояние, хотя и так не прижимался. Левой ногой, по недосмотру, наступил в ведро с водой, расплескав добрую половину. Не ожидая такого подвоха, тот стал размахивать руками как мельница. Успев, ухватится за край стола. Но все же удача решила, что этого с него достаточно. Поскольку на столе была повсюду мука, то его рука соскользнула. Дабы найти точку опоры, Ориен выгнул другую руку назад и уперся ею о пол (как перекошенный мостик через речку). Выглядело это комично. Я не смогла сдержать смех.

Девчонки смотрели, оторопевши, на бедного, раскорячившегося парня. Который не мог встать самостоятельно, потому что боялся разлить остатки воды.

— Риса, хватит смеяться. Лично мне сейчас не до шуток, — упрекнул меня парень.

— Прости. Я не могу остановится, глядя на тебя. Ты как?

— Неплохо. Только тебе придется вытащить мою ногу из ведра. Только аккуратней. Нельзя разливать остатки воды.

— Почему? — изумилась я, подходя к парню и помогая ему освободится.

— Потому что вода — это источник жизни и ее нельзя вот так просто разбазаривать. Тебя учитель не говорил об этом?

— Не помню. Может быть, меня в тот момент не было на занятиях. Скорее всего, я чем-то другим была занята.

После того как нога Ориена была освобождена и ведро с остатками воды отодвинуто в сторонку, тот укоризненно посмотрел на меня, но не стал начинать старую песенку. Понимая, что не поможет.

— А вы девушки, зачем пожаловали? Только не говорите мне, что вас учитель тоже наказал.

Мы уставились на них, как на нечто невообразимое. Действительно с чего это они тут?

— Нас действительно послал учитель вам в подмогу, — начала Ами, — только не в наказание. Мы в отличие от Рисы, умеем слушать и выполнять требуемое, — с этими словами подруга цокнула языком в мою сторону.

«Нет, ну вам не угодишь! Я между прочим уже стараюсь вообще, как можно реже попадаться деду на глаза»!

— А зачем нам помощь, мы и так неплохо справляемся?

— К нам пожаловали учителя с монастыря «Святой дух». Всего трое. Поэтому, чтоб быстрее всех накормить нас послали на кухню. Ну чем помогать нужно? — Тия закатала рукава и уставилась на нас обоих.

— Это не ко мне, — тут же спохватилась я. — Ориен, командуй!

И вот когда мы закончили с приготовлением ужина, то смогли, наконец, увидеть тех, о ком рассказывали девочки на кухне. Трое пожилых монахов сидели за столом вместе с остальными. Они были похожи друг на друга. Седые, коротко стриженые волосы, небольшие бородки. Одеты тоже были абсолютно одинаково. В коричневые тоги, подпоясанные простой веревкой. Ничего лишнего. Только у одного из них на лбу была татуировка в виде непонятной мне руны. Дед как всегда сидел во главе стола, и они вчетвером, о чем- то тихо переговаривались.

Когда мы вошли в столовую, то тут же поклонились учителям. У меня чуть горох из пиалы не выпал, но я смогла не упасть в грязь лицом, перед гостями. Те встали со своих мест и сделали в ответ тоже самое. Первым заговорил дед:

— Добрый вечер ученики. Прошу проходить. Поставьте еду на стол и садитесь. — Когда мы это сделали, тот продолжил. — Хочу представить вам старших монахов монастыря «Святой дух» гор Тингшея. Учитель Кагу, учитель Фан и учитель Дао. Они будут преподавать вам, девочки, науки и медицину. Так же помогут мне с тренировками у моих учеников. Они останутся тут до второго месяца лета, пока не начался великий пост. Потом они вынуждены будут покинуть наш монастырь, и вернутся к себе в горы.

— Позвольте спросить учитель, — подала голос Ами.

— Позволяю.

— Хватит ли нам времени для того чтобы все выучить, за столь короткий срок?

— А ты, куда — то торопишься Ами? — уточнил дед.

— Нет, но до начала второго месяца лета осталось чуть больше четырех недель…

— Для начала этого вполне достаточно. Я смогу продолжить ваше обучение самостоятельно, пока ваши учителя не прибудут вновь. Это будет в начале первого месяца зимы, сразу по окончанию поста. Поскольку вам не требуется углубленное изучение наук, то и заниматься вы будите не так много.

«С ума сойти. Не так много! Да мы уже не знаем, куда поместить все те знания, что сейчас дает нам дед. Я даже боюсь представить, что будет потом. Когда эти милые старички возьмутся за нас».

Мысли были не веселые… лица грустные (у нас девочек). Я ковырялась палочками в тарелке с пельмешками, гоняя их по всей пиале. Смотрю, не у одной меня такой плохой аппетит. Вновь прибывшие монахи тоже не страдали обжорством. Они ели лишь овощи (и то по несколько кусочков) и пили зеленый чай из маленьких чашек.

«Как они соответствуют названию своего монастыря. Диву даюсь! Можно сказать, что они питаются одним святым духом. Где только силы берут? Интересно: нас они тоже так будут заставлять? Я и так не часто питаюсь».

 

Глава 6

И все-таки, как я была права! Даже Ами, которая с большой охотой и здоровым любопытством впитывала знания, как губка, тоже иной раз высказывала свое недовольство. Искренне не понимая, к примеру, зачем нам нужно знать расположение звезд на небе.

— Ну ладно мальчики, — негодующе говорила она, когда мы после вечерней молитвы собирались у меня в комнате, дабы обсудить события минувшего дня (это был наш ежевечерний ритуал, которому не противился никто из обитателей монастыря), — им это необходимо, для определения направления в случае острой необходимости. Но мы ведь не будем ходить по ночам неведома где. Что за ерунда!

— Тише Ами, — прыснула со смеха Тия, — иначе тебя могут услышать учителя, и завтра уже ты пойдешь убирать задний двор, а не Риса.

— Ой!!! Да, когда я там в последний раз была! — отмахнулась я — Занятия не дают мне даже лишний раз пройти мимо, не то что бы погонять кур. Они, наверное, уже и забыли меня. Вон как вольготно себя чувствуют. Даже по углам не прячутся. Совсем страх потеряли.

Мы весело рассмеялись, а Ами все же прислушалась к совету подруги. Говорить и то шепотом начала. Это конечно уже перебор, но кто ее сейчас разубедит.

Люблю я своих подруг. Они мне вместо сестер родных. С ними всегда весело, даже когда на душе грусть. Мы все конечно скучаем по дому, родителям. Даже наш «серый» городишка, теперь вызывал лишь приятные воспоминания…

Как мы бегали по этим узким, грязным и вонючим улочкам. Спешили принести свежевыпеченный хлеб из булочной, что находилась через три квартала от дома. Пишем письма родным, иной раз роняя слезы на бумагу. Ответа правда пока что не получила ни одна из нас. Но как ходят почтовые кареты — это не удивительно. Хотя и здесь было довольно-таки неплохо. Нас никто не обижал (я скромно промолчу про себя несчастную!). Учителя были вполне добры (если конечно опустить то, сколько они нам вдалбливали в наши головы). Парни так вообще, только облегчали жизнь. Помогая нам во всем. Водички в ванну натаскать, с уборкой по всему монастырю помочь, даже с учебой иногда, если время позволяло. А мы этим бессовестно пользовались.

За эти полтора месяца они нам стали почти как браться (и я не стану говорить про то, что иногда эти «братья» смотрели на нас совсем не по-родственному). Ну да ладно. Мы ведь тоже не железные. Если честно, то я, Ами и Тия уже поделили их поровну. Так, смеха ради! Естественно никому ничего не сказав. Уверенна, у каждого из них тоже есть свои предпочтения. Но лично я знаю наверняка, что моя персона не особо кого могла заинтересовать…

Я вечно опаздываю, пререкаюсь. Меня постоянно наказывают. Я много говорю. Эти качества не самые прекрасные в девушке, и я это хорошо понимаю. Да и смотрят они все больше на моих подруг, когда думают, что я этого не вижу. Тия и Ами совсем другие. Они милы, послушны, усердны в учебе, да и просто настоящие красавицы (женственные, нежные). Хотя Тия тоже за словом в карман не лезла, а Ами любила нравоучения. Но все же мне до них и на коне не доскакать. А мне все равно! Честно! Ну, мне ведь нужно себя хоть как-то уговорить. А то обидно становится, что я никому не нравлюсь.

Меня вообще воспринимают как еще одного мальчишку-сорванца. Ну и пусть с длиннющими волосами и огромными глазами с пушистыми ресницами («подарок» от папы). Они с некоторых пор даже переодеваться не стеснялись при мне (в разумных границах, конечно)…

Иногда ко мне подходил кто-нибудь из парней и спрашивал о моих подругах. Как, например, Тайк сегодня утром на передней площадке. Я, по обыкновению была наказана за опоздание к завтраку (между прочим не потому что проспала, а потому что некоторые бессовестные личности не оставили мне воды для умывания и мне пришлось бегать к колодцу чтобы умыться). И вообще я в последнее время не просыпала. Благодаря (неее, не мне) все тем же парням. Они, как только не видели зажженной свечи у меня в комнате поутру (а ее не видно было почти всегда!), то забирались через окно ко мне в спальню и будили меня.

Дед конечно ни сном, ни духом об этом не знал. Или делал вид, что не знает. Посему мое заспанное лицо и растрепанные, как после ураганного ветра волосы не видел только ленивый. В общем видели все!

Мне вручили небольшие деревянные грабли, чтобы я разровняла площадку для тренировок. Мелкий песок, которым она была усыпана, от множества тренировок постоянно растаскивался. И поэтому его часто необходимо было обратно сгребать и разравнивать.

Утро выдалось отличным, не смотря на свое наказание, я с охотой вышла на работу. Потому что любила смотреть, как тренируются мальчишки. Это у них здорово получалось. Размахивать руками, ногами в монотонных движениях, разучивая их. Словно разговаривая со своим телом, на только им понятном языке. Или палкой вертеть во все стороны, вокруг своего гибкого тела, так что она даже на дюйм не смещалась с основной траектории.

Я один раз попробовала. Так не то чтобы не единого раза не провернула тяжелую палку вокруг себя, так вообще не смогла ее удержать в руках. Она лишь, издеваясь, упала мне на ногу. От чего я сильно взвыла и больше не брала в руги это орудие пыток. До сих пор не понимаю, как это у них получается вертеть ее, будто это тоненький прутик.

А вот приемы самозащиты, которыми меня с удовольствием учили парни, любила. Они тоже были не прочь поизмываться надо мной. Показывая на мне хитрую технику. Но когда это увидели учителя, то ровнять граблями песок пришлось не только мне, но и моим «учителям». Но мы не унывали, а делали это с улыбкой на лицах, вечно подначивая друг друга.

Так вот, сегодня занимаясь разравниванием площадки, как ко мне вдруг подошел Тайк, и присел рядом на нижнюю ступень крыльца (так как я не слишком любила усердно выполнять работу, поэтому позволяла себе отдохнуть в тени статуй волков, украшающих вход в храм). Рубаха его давным-давно лежала на верхней ступени крыльца вместе с остальными. Пот, мелкими бусинками блестел в лучах утреннего солнца, скатываясь по натренированному животу. Поначалу это зрелище вызывало странный трепет внутри, но я заставила его замолчать. Маленькая еще го всяких глупостях думать…

— Привет, чего сидим, ничего не делаем? — весело, спросил он.

— А что, я тут умереть должна? Вы тут топчите, песок в разные стороны разбрасываете…

— Чего это ты сегодня злющая такая? Опять с учителем Шином поссорилась?

— Нет. Просто устала и опять эта жара начинает давить. Лето уж чересчур жаркое выдалось. Хоть и живем в лесу, а деревьев внутри двора раз, два и обчелся.

— Это точно. Так может, ты сходишь в лесок, чего пособираешь? Заодно и остудишься.

— А ты сам иди и предложи это учителю Шину и остальным. Может быть тебя, они послушают. А меня как всегда картошку чистить пошлют.

— Ладно, согласен. Идейка не очень. Ну тогда водички принеси, попей, заодно и мне дашь. — Тайк озорно подмигнул мне и вдруг стал немного серьезнее. Даже по сторонам осмотрелся, не подслушивает ли кто нас. — Риса, слушай… Сегодня, после обеда, у нас есть свободное время. Да! Я не вру…

— С чего это вдруг у вас свободное время выискалось? — перебила я парня.

— Учителя сразу после завтрака отправились в древние пещеры, что находятся на востоке в трех часах пути отсюда. Для придания там медитациям. На три дня.

— Зачем там-то? — я округлила глаза.

— Говорят для того, чтобы услышать голос камней. Точнее духов пещер.

— С ума они, что ли по сходили? Духов слушать пошли… А когда они ушли, и почему мне ничего не известно об этом?

— Не знаю. Может быть, ты опять плохо слушала. Или пропустила. Они об этом сказали еще вчера после ужина. Ах да, ты ж как всегда в облаках летала.

— Я не летала в облаках, а спать хотела сильно. Между прочим, вчера мы с девочками много и допоздна занимались, изучая звездную карту. У меня запястье уже болит от писанины. Вот!

И я протянула парню руку, прям под нос. Тот слегка отстранился и сделал вид, что внимательно рассматривает ее. Усмехнувшись, он продолжил:

— Так вот, сегодня нам разрешено (после тренировки конечно, а вам после ваших самостоятельных занятий) сходить сегодня к озеру и искупаться в нем. Может быть, ты спросишь у девчонок, не хотят ли они пойти вместе с нами, — он немного засмущался.

— Не может такого быть! Дед не мог так расщедрится! Я ж…

— Риса…Я должен тебя огорчить, но тебе не разрешено идти снами. Раз ты наказана, то должна выполнить всю работу, которую велено. Это не мои слова, сама понимаешь.

«Все…. Мир умер прям у моих ног!!! Я так давно хотела пойти к озеру. Прямо как в детстве. Может быть, сбежать все-таки? Я точно об этом задумаюсь. Сегодня же»!

— Тайк. Ну разве я настольно плоха? — уныло спросила я парня, уронив голову себе на руки.

— Нет. Просто тебе не хватает усидчивости, но это пройдет… С годами…Может быть…

— ТАЙК! Ты опять издеваешься?

— Чего орем? — к нам незаметно (для меня конечно) подошел Грем.

Черные волосы блестели от пота на солнце. Он отложил свою тренировочную палку и сел по другую сторону от меня. И уставился на Тайка в ожидании ответа.

— Я ей сказал, что она с нами не может пойти к озеру.

— Тайк, зачем? Вот смотри, что ты наделал. Теперь она расстроилась, плакать начнет. Кричать и топотать ногами. Потом обзываться станет…

Я все это слушала, раскрыв рот. Это он обо мне так говорит!? Да, я не в восторге от услышанного, но ведь не торговка рыночная во всеуслышание бранью покрывать. От обиды я вскочила со своего места намереваясь уйти от них.

«Ну и пусть идут себе, купаются. А я и тут не плохо время проведу. Пусть так и знают»!

Все, осталось только слезу пустить. Меня ухватил за руку Грем и сильно притянул обратно на ступеньку крыльца. Чуть мягкое место не отшибла, напрочь. Так ведь нельзя с девушкой. Прям как с куклой тренировочной. Не знаю, как им, а мне больно, между прочим!

— Прости Риса, я просто пошутил. Чего ты так реагируешь? Подумаешь не сходишь сегодня на озеро. Все лето еще впереди. Я уверен, что учитель тебя отпустит в следующий раз…

К нам присоединились остальные парни, как только увидели, что я чуть ли не плачу. Стали уговаривать меня не сильно расстраиваться. В этот момент вышли девочки. Они не поняли, что происходит. И решили, что со мной что-то случилось, раз мальчики обступили меня. Они подбежали к нам и растолкали парней. Те расступились. Тия уперла руки в бока и грозно посмотрела на всех (а на меня особенно!).

— Риса, как это понимать!? — взъелась подруга. — Мы уже решили, что тебе плохо стало, а ты!

— А мне и так плохо! Очень!!! Я с вами на озеро не иду. Между прочим, обидно до слез, — чуть ли не шмыгнула я носом.

— Не надо слез!!! — хором спохватились парни.

— Я тоже купаться хочуууууу! — мне не удалось сдержаться, и я разревелась.

В этот момент я ненавидела буквально всех. Даже букашку, довольно бегло спешащую по своим делам. Она надменно прошествовала по голове волка в одну и в обратную сторону. Видимо ей что-то не понравилось в скульптуре, и расправив прозрачные крылышки, та улетела туда, куда только ей одной ведомо.

«Вот бы мне так уметь. Взмахнул крыльями и полетел. Куда угодно. Чтоб никто меня не поймал. Никаких ограничений, правил или поучений. Свободна, как горный ветер. Почему человеку не дано летать? Чем он так прогневил богов, что они ему не дали такой свободы? Везде, куда ни глянь, запреты».

Пока я погруженная в свои мысли «летала в облаках», вокруг меня развернулся настоящий спор. Девчонки не хотели оставлять меня одну здесь, а парни уговаривали их пойти всем вместе. Я видела, что подругам очень хотелось пойти и искупаться. Поэтому я настояла на том, чтобы они тоже пошли.

— Мои наказания никоем образом не должны влиять на ваш отдых. Идите, не пожалеете. Там действительно потрясающе. Водичка что надо! — я незаметно подмигнула Тайку и улыбнулась. — Со мной все будет в порядке. Хоть от вас всех отдохну. Когда еще так повезет?!

— Риса, ты уверена. Если ты только скажешь, мы тут же останемся с тобой… — затороторила Ами.

— Ну уж нет, у меня в детстве не было никогда нянек, а уж сейчас они мне и подавно не нужны.

Короче говоря, с горем пополам я выпроводила подруг вместе с парнями. Некоторые из них были просто счастливы и не пытались этого скрывать, довольно улыбаясь. Но я не сводничеством занималась (тем более дед узнает, на пожизненное наказание схлопотаю). Просто озеро, посреди жаркого летнего дня — это самое замечательное, что можно придумать. Тем более, наши занятия никто не отменял. И когда они все вернутся, то каждый займется своими делами. Так что, капелька отдыха у озера — это маленькое счастье, в котором не стоит себе отказывать.

 

Глава 7

Прошло несколько часов. Я прибрала, где только смогла. Вывесила постиранное белье. Даже кур немного да погоняла, чтоб не забывались. Сижу теперь на крылечке, где меня все оставили… Жду.

Их смех я услышала еще задолго до того, как ворота отворились, и они веселой компанией зашли во двор. Я вскочила со своего места, как дворовый пес, поджидающий своих хозяев. Жаль у меня хвоста сзади нет, вилять нечему.

— Ну как провели время? — я тут же накинулась на девочек с расспросами, как только мы остались одни. Мне было любопытно абсолютно все.

— Отлично. Там только тебя не хватало. Мы купались и веселились. Вот только дорога до озера такая долгая. Я вначале думала, мы никогда не придем туда. Или вовсе заблудились по дороге, — поделилась впечатлениями Ами.

— Ами, ты что, мальчики ведь этот лес как свои пять пальцев знают! — я весело рассмеялась.

Мы еще много разговаривали и обсуждали проведенный день. Я как всегда жаловалась. Больше мне нечего было сказать, а вот подруги делились приятными впечатлениями.

Ну, хоть за них можно было порадоваться (даже если все было просто, по — приятельски весело).

«Надо будет Тайка попытать, что он расскажет. Ведь он так хотел видеть одну из моих подруг. Вот только кого именно? Не понятно. Если конечно вообще скажет».

Я лежала в постели (если это можно так обозвать) и думала обо всем этом. Было как всегда неудобно, но со временем понемногу начинаешь и к этому привыкать. Пуховой платок я уже не подстилала под голову.

«А вот когда я не пошла со всеми, никто из них не огорчился. Обидно. Они действительно воспринимают меня как мальчишку. Ну и ладно! Подумаешь, не больно то и хотелось»! — с горечью подумала я.

«Хотя, кому я вру»!?

Сон не хотел приходить, даже если я начала считать зайцев. Перед глазами уже пробежал целый табун, а я все ворочалась, не находя себе места. Мысли всякие лезли, не очень хорошие. И я решила, что мне просто необходимо принять ванну. Прямо сейчас! Хотя я знаю, что для этого мне необходимо разжечь печь, чтобы нагреть воду. Времени это заняло достаточно много. Хорошо, что воды было предостаточно. Я попросила Пашия натаскать ее еще днем. Как знала, что пригодится!

Было уже за полночь, когда я с благоговением опустилась в парящую воду. Засушенные лепестки мандаринового дерева и лаванды плавали вокруг меня. Застревая в длинных волосах, черной смолой, разливающейся по поверхности воды. Наслаждение от принимаемой ванны было велико. В углу горела свеча, отбрасывая причудливые тени на стены. А еще чуть дальше, в топке чугунного котла, который нагревал воду, пылали дрова. Было уютно и тихо. Только плеск воды да лесные непонятные звуки. Как будто что-то, где-то скрепит, шуршит. А может быть мне, это просто показалось. Звуки исчезали так же внезапно, как и появлялись. Мало ли что там снаружи происходит. Просто ночная жизнь леса…

Но, хорошего понемногу, а то и привыкнуть недолго! Я стала намыливать волосы и уже соорудила на верхушке шапку из пены, которая стала сползать мне на лицо, промывая воздушной пеной тщательнейшим образом все до единой волосинки. Как вдруг, совершенно внезапно (и судя по всему не только для меня!) через крышу ко мне проломился один из парней. И вместе с деревянными обломками упал, прямо в мою ванну, с ног до головы облив нас обоих.

Брызги достали до свечи, и та со свирепым шипением погасла, как будто ругая своего обидчика. Мелкая пыль медленно осыпалась сверху, падая вокруг, словно первый снег. Я в оцепенении всматривалась в полумрак и не могла рассмотреть, кто сюда собственно пожаловал. Меня в этот момент не беспокоило, что он тоже смотрит во все глаза на меня. А я, тем временем, сижу с поднятыми руками, вцепившись в намыленные волосы, как в последнюю надежду на спасение.

Вода теперь доходила мне всего лишь до пупка, смывая пену с обнаженного тела. Та сползала по голым плечам к груди, словно дети на салазках с зимней горки. Парня я не смогла бы узнать при любом желании. Он весь был одет в черный, тренировочный костюм, укутанный с головой. Открытыми оставались только глаза. Но из-за мрака я не могла понять, кому они принадлежат. Да и по комплекции тела тоже невозможно было определить. Просто тень, внезапно скользнувшая ко мне в ванну.

Несколько секунд мы, молча, смотрели друг на друга. Его цепкий взгляд бегло осматривал меня, не упуская ни одной детали. И лишь в конце он остановился на моей обнаженной груди, что вывело меня из оцепенения. Честно говоря, в этот момент не знала, что делать. Стоит ли звать кого-нибудь на помощь, и что будет, если я это сделаю? Если позову, то все прибегут и увидят то же самое, что и он!

Но, все же девичий инстинкт решил взять свое. И как только я раскрыла рот для того, чтобы закричать, он схватил меня за плечи и сильно прижал к своему телу. Я уткнулась лицом ему в грудь и услышала, как сильно бьется его сердце.

— ТИХО! — шепотом он приказал мне не шуметь. — Я нечаянно упал. Не думал, что балка в том месте отсутствует и деревянные доски такие слабенькие. Я сейчас уйду, ты только не кричи, ладно? Не выдавай меня.

Ступор и его шипение по-прежнему не давали возможности узнать кто он такой. И судя по его ошарашенному взгляду, мне показалось, что и он не узнал кто именно из девушек сейчас перед ним.

В такой темноте, где свет теперь давал лишь слабый огонь из печи, действительно трудно было это разобрать. Темные волосы (у нас троих) собраны на макушке. Поэтому длина не видна. Вся в пене и с округлившимися глазками. Я очень надеялась, что он меня не признал. Не зря ведь нас троих называли сестрами те, кто нас впервые встречал. Лучше уж пусть гадает, кого именно он видел.

Я почувствовала на своей спине его чуть шершавые, от многолетних тренировок пальцы. Чуть в обморок не упала! Даже дышать трудней становилось, пока он держал меня в объятиях. Ему это явно пришлось по душе. Потому что дальше, его рука прошлась по моей мокрой и скользкой спине вниз до поясницы, вызывая ураган, не ведомых до этого эмоций, перемешанным с неким страхом дальнейшего. И как только понял, что это лишнее, то с тихим, сдавленным выдохом тут же убрал руки.

Он посмотрел наверх, где в деревянной крыше была дыра. Мягко отстранив меня, «незнакомец» вылез из ванны и, не оборачиваясь, на носочках (чтоб не хлюпать) подошел к окну. Несколько секунд он вслушивался в тишину и, все же обернувшись на прощание, выскользнул на улицу через узкий проем.

А я как сидела застывшая, лишь коленями прикрыв себя, так и сидела. Вода уже остыла, а я все думала, как завтра выйду ко всем остальным?

«Нет! Завтра у меня срочно разболится голова… скрутит живот… сломается шея!!! Как такое произошло? И кто он? Как теперь смотреть мальчишкам в глаза»?

Эти вопросы меня мучили до самого рассвета. Все мои мысли не помещались в моей голове, а поделится ночным происшествием, я никак не могла даже со своими подругами. Было слишком стыдно и неудобно об этом даже заикаться. Что подруги скажут, поймут ли? И когда петух в предрассветной мгле залез на край колодца и стал будить всю округу своим «пением», я услышала его, но уже не смогла подняться с постели. Так и заснув, словно убитая.

Меня пришли будить подруги. Они искренне не понимали, почему я не вышла (боги с ним, с завтраком!) на обед! Его я тоже проспала. И поэтому расплачивалась вдвойне. Мало того, что мой желудок надрывно стонал из-за своей нерасторопной хозяйки, так еще тело ныло от долгого лежания на твердой поверхности.

— Я просто поражаюсь тебе Риса! Если ты считаешь, что раз учителей нет в монастыре, то и вставать не обязательно? — удивлению Тии не было предела.

Она подошла ко мне и нагло стащила покрывало. Я пыталась бороться с этой несправедливостью как могла, но Ами подоспевшая на подмогу Тии, все же смогла снять его.

— Девочки, почему вы такие злые? Я и так не высыпаюсь. А сегодня так вообще под утро заснула.

— Почему? — изумились обе подруги.

— Не спалось. Что-то, вечно мешало мне заснуть.

— И скорее всего всякие мысли, которые ты должна отбрасывать, как только ложишься спать.

— Я тебе удивляюсь Ами! Как будто это так легко.

Заспанная и больная я стала подтягиваться. Тело ломило со страшной силой. Особенно болела шея. Влево так вообще невозможно было ее повернуть.

— Чего ты скрепишь, как несмазанная телега? Шея затекла? — спросила Тия.

И вот вижу, что сейчас начнет меня ругать по новой. Я кивнула (и тут же об этом пожалела).

— Вставай уже, горе ты наше. Мы тебе немного еды оставили на кухне. Иди, покушай. А то так и заболеть недолго. Вон уже круги темные под глазами.

— Это от недосыпания, — запротестовала я.

— В основном от него. Конечно! Особенно если ты периодически просыпаешь до такой степени, что мышцы болят.

Я горестно вздохнула. И почему тут всем так нравится меня поучать? У меня, между прочим, своя голова на плечах имеется. И даже иногда (от случая к случаю) туда забредают хорошие (не побоюсь этого слова — умные) мысли.

Зато сидя на кухне, я с удовольствием уплетала лапшу с соусом, не забывая мысленно благодарить об этой заботе девочек. Они уже сидели на учебной веранде и читали книги. Как и было велено учителями Дао и Фаном. В основном они нас обучали наукам (арифметике, геометрии, астрономии… даже перечислять не охота, много в общем). А мой дед и учитель Кагу были заняты с парнями.

Иной раз нам доводилось видеть их тренировки. И нам становилось не по себе от этого. Ладно, когда они на вытянутых в разные стороны руках таскали ведра, наполненные водой, не смея при этом опускать их. А вот когда один из них ложился на доски, а второй кидал сверху остро заточенные ножи, прям в тело лежащего или разбивал на животе у него пару толстенных кирпичей (специально для этого принесенных из деревни) — вызывало у нас настоящий приступ ужаса.

А этим хоть бы хны! Как каменные. Ни царапин, ни порезов на их телах не было. Я сама лично проверяла остроту ножей. Естественно порезалась, на что парни только посмеялись надо мной. А еще у них была тренировочная площадка. Глубоченная яма, а из нее торчали бревна, по которым необходимо было ступать и тем самым перебираться с одной стороны на другую. Ширина бревен была такова, что помешалась лишь одна нога и то не во всю длину (даже девичья).

Но на этом все не заканчивалось. Для того, чтобы приобрести устойчивое равновесие в любой, сложной, ситуации были придумано еще и большие паленья на цепях. Они прикреплялись сбоку от ямы, по обе стороны. И когда кто-нибудь проходил бревна, другой человек толкал эти паленья и те неслись на испытуемого, для того чтобы сбить с ног. Приходилось быть крайне осторожным, осмотрительным и иметь повышенную ловкость. Мне и так сложно было представить, как можно просто так проскакать и не слететь с бревен. А тут еще и сбоку на тебя летит такая штука. Если она заденет тебя. То ты не только соскочишь вниз, но и шишек набьешь этим огромным поленом (а то и вовсе костей не соберешь)…

— Чего сидишь, кур считаешь?

От неожиданности я подскочила со стула, чуть не рассыпав лапшу на пол. В комнату неслышно вошел Ориен. Как часто бывает, рубаха его была небрежно накинута на плечи. Судя по вспотевшему телу, тренировка шла полным ходом, и он просто зашел на кухню, чтоб попить воды. Я внимательно уставилась на него, мысленно приказав себе не краснеть (и чего доброго, не заикаться!). Но ничего необычного в его поведении я не нашла. Все ждала, когда Ориен заговорит о вчерашнем. Может быть — это был он!? Первой заговорить об этом я, пока, как-то не решалась. Хотя знаю, что мне это необходимо.

— Чего молчишь? Воды в рот набрала? — он большими глотками отпил воды из кружки.

— Нет. Просто думаю.

— О чем? Как ты сейчас пойдешь и приступишь к занятиям? Ты почему сегодня не вышла даже к обеду, заболела? — Ориен был озадачен.

— Немного с утра нездоровилось, — решила я чуток соврать, дабы оправдаться.

Ориен подошел ко мне вплотную и потрогал мой лоб ладонью. Я замерла, как кролик перед удавом, не смея даже вздохнуть и шелохнуться.

— Температуры вроде бы нет. Сейчас, как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Не волнуйся. Я в полном порядке. Доем лапшу и бегом к девочкам. Ориен…

Я, все же, захотела как-нибудь спросить его о вчерашнем вечере. Но не знала с чего начать. Его поведение было обычным. Никаких косых взглядов. Я склонялась к тому, что это был не он. И от этого становилось немного легче. Другое дело, может быть тот, кто вчера был со мной, все рассказал остальным. Этого мне никак не хотелось!

— Что, Риса? Тебе что-нибудь требуется? Ты, если честно, неважно выглядишь.

— Вчера вечером…Вы… — я запиналась.

— А! Ты про нашу ночную тренировку. Я думал, что вы не услышите. Обычно это происходит тихо. Ночные погони, часть тренировок. Умение скрываться от противника и уходить от преследователей, под покровом ночной темноты. Весьма полезное занятие, хочу заметить. Но всякое случается. Вот, например, проломленная крыша в ванной. Бывало и похуже. Крыша — не голова. Починить можно. Учителя вряд ли станут наказывать. Починим, не переживай. Извини что разбудили.

Он ободряюще мне улыбнулся и слегка щелкнул по носу. А я вот совсем не переживала из-за крыши. Она меня сейчас волновала меньше всего. И, по-моему, я все же была права. Ориен не тот парень и, похоже, он ничего не знает. Это очень меня порадовало… Минус один.

— Ничего страшного. Иди уже, ночной воин. И мне пора уже взяться за учебу.

— Неужели я слышу от тебя здравую мысль! Ладно, не спугни, я пошел.

Я показала ему язык, не ожидая, что он ухватится за него и взвизгнула, чуть ли, не подскакивая с места.

— Ориен! Больно ведь!

— Не будешь в следующий раз язык старшим показывать. Не доросла еще, малявка!

«Вот еще!!! Меня мама на руках держала в свои восемнадцать лет. А я значит ребенок еще! Тем более, ты сам меня один раз поцеловал. Значит, не так мала, как говоришь».

И опять я не сдержалась и показала ему язык, но при этом резко закрыв рот ладонями. На этот раз я была ловчее и Ориен не успел. Он махнул на меня рукой и вышел с кухни, где я все же доела свой завтрак, тире, обед и пошла к девчонкам, придаваться учениям. Причем в этот раз с большей охотой. Хоть там никого из мальчишек нет.

Видно я излишне себя накручивала. Потому что ни в течение дня, ни после занятий ко мне никто так и не подошел. Парни вели себя как всегда, ничем не показывая, что вчера один из них лихо заглянул ко мне в купальню. Сколько я ни пыталась угадать — не выходило. Будто нарочно насмехается. Хоть подходи отдельно к каждому и спрашивай! Так ведь нельзя надо мной издеваться!

Изначально мне и вовсе не хотелось парням на глаза попадаться (все время, пытаясь скрыться, когда встречала на своем пути одного из них), а потом я махнула рукой на все. Надоело, до чертиков, все время трясти хвостиком, как зайцу. Все равно толку никакого нет. Теперь того «незнакомца» только под пытками выпрашивать.

Р.S. Очень надеюсь, что вам понравится эта история. И если так, то с нетерпением жду ваших комментариев и «звездочек»)))

 

Глава 8

Вечером мы все сидели в общей комнате и играли в настольные игры. Некоторые с упоением резались в карты. Проигравшему не везло по-крупному. Потому что каждый из игроков, кому повезло больше, давали щелбан по лбу проигравшему. Да с такой силой! Лично у меня бы точно шишаки сливовые остались. А им, хоть бы что!

Настало свободное время для всех нас. Я не стала прятаться в своей комнате и отсиживаться взаперти весь вечер. Это было уже не смешно. За весь день я так и не поняла, кем был мой незнакомец. Может быть, хоть здесь мне повезет больше. Пока не получалось. Все мальчишки даже виду не показывали, что накануне что-то произошло. Каждый занимался любимым делом — играл, читал, просто смеялся над чем-то. Как будто это был, кто-то не из наших парней вовсе! Разве такое может быть? Вот и я думаю, что нет. Значит, ему просто все равно на то, что произошло, в отличие от меня. Как так — не пойму?!

Вот и сейчас я сидела с девочками, играя с ними в одну шийенскую настольную игру. Каким-то чудом оказавшуюся в этом монастыре. Все время, заставляя не оглядываться на остальных и не выискивать виновника моих переживаний. А игра это была долгая и увлекательная. Несравнимая даже с королевскими шахматами, где, так же, как и в этой, логика и умение просчитывать ходы намного вперед, были самыми важными. По правилам у каждого игрока должно было быть по три фигурки, но мы не хотели так долго играть (времени бы это заняло не мало, а нам хотелось еще и просто поболтать, и посмеяться). Поэтому каждая из нас взяла лишь по одной.

Был мой черед ходить. Я взяла фигурку горного дракона. Он был мифическим существом, но очень реалистично вырезанным из молочно — белой кости буйвола. Каждая чешуйка на его длинном, изогнутом теле была отчетливо, видна, каждый палец имел свой коготь. А маленькие, кожистые крылья — взмахнут разок, другой и дракон взмоет ввысь. Умеют же мастера такое чудо создавать!

Я поставила его на зеленое поле, где играла. Мне повезло, рядом оказались нарисованные на карте горные перевалы, а это означало, что я имею огромное преимущество и могу переиграть своих соперников, оставив их далеко позади себя. Я торжествующе улыбнулась.

— Не улыбайся Риса. Тебе просто повезло, что я оставила тебе дракона, а не забрала его еще в начале игры, — попыталась остудить мою радость Тия.

— И кто тебе помешал это сделать? Мы все вместе выбирали себе фигурки, — нахально осведомилась я. — А я, как знала, что нужно было оставить ящерку себе. И не просчиталась. Да я просто гений стратегии!

— Эй, гений! А может быть, один на один сыграем?

К нам подошел Грем и довольный уставился на меня. Я прикинула свои шансы на успех. Ладно девчонки, они такие же новички в этой игре, как и я. А вот Грем — совсем другой случай. Тия и Ами подвинулись, уступая место на подушке для сидения. Притом, что мы даже не доиграли. Всем стало любопытно и интересно.

— Сыграем. Только это все равно нечестно получается.

— С чего это вдруг? — удивился тот.

— Вы с самого малку играете в эту игру, а я только недавно освоила ее.

— Ладно, можешь взять себе напарницу, если не уверена в своих силах.

— Я!!! Неуверенна! Садись, не стесняйся… Данке прячь кости. — Грем сел на любезно указанное мною место, напротив.

Белобрысый парень с ярко голубыми глазами подмигнул мне и спрятал две кости у себя за спиной. Потусил из одной руки в другую и протянул мне два кулака. Только я хотела указать на правый, как меня остановил Грем.

— Подожди! С чего вдруг ты решила, что будешь выбирать?

— А что нужно еще выбрать из нас двоих, кто будет выбирать? Неужели в таком маленьком деле ты не можешь мне уступить?

— Какой смысл уступать в самом начале?

Я укоризненно зыркнула на него, и он сдался, указав на кулаки Данке. Мол, выбирай, мне-то что! Я довольная указала на выбранный ранее кулак, и парень раскрыл его. Мне выпали пять точек. Я довольная как еж, уставилась на Грема. Тот невозмутимо стал ждать, когда Данке откроет второй кулак… Шесть! Разве так бывает! Я была уверена, что выиграю этот маленький спор.

— Ну что, я выбираю фигурки, — и он довольный поставил возле себя единорога, быка и змею. Грем решил, что мы будем играть по всем правилам. Ну что ж, я согласна. Не отступать ведь… Я была рада, что при мне остался мой дракоша. Схватив его, как родного дитятку, стала выбирать что-нибудь еще. В принципе теперь мне было все равно. Рука сама потянулась к волку и барану (странный выбор, но я уже не стала его менять).

— Нет, ну ладно волк и дракон. А баран- то тебе на что? — удивилась Ами.

Судя по лицам остальных, с Ами были согласны большая часть парней. А остальные — это все без исключения, даже те, кто играл в свои игры, пришли смотреть на нашу.

— Не скажи… — поддержал меня Еман. — Я считаю, что зря этому животному отдают малое предпочтение. Он еще себя может показать, при грамотном подходе.

— Вот! Молодец Еман, всегда приятно слышать умного человека, — я подмигнула другу. — Начнем, чего ждать. Чур, я хожу первой.

— С чего вдруг? — возмутился Грем.

— А я первее сказала. Так что прекратить споры, — скомандовала я и отобрала кости у Данке. Взяв деревянный стакан, я положила туда два молочно — белых кубика с точками и усердно встряхнула. Кости упали на большую карту, разложенную перед нами на столе.

— Семь, — громко сказал Данке всем, кто, может быть, еще не увидел.

И игра началась… Какую первую фигурку пускать в ход решал каждый из игроков самостоятельно. У каждой из них имелись свои свойства, в зависимости от масти. Единорог — мифическое существо и оно могло от случая к случаю «перелетать» преграды, нарисованные на карте. Бык — сильное животное, в случае необходимости, тот просто на просто «шел» напролом, невзирая на препятствия. Змея — скользкая и увертливая. Могла «пролезть» там, где это нужно. Как, впрочем, и у меня дракон. Он тоже не из мира реального. Поэтому мог «летать» или «сжигать» все на своем пути. Волк хитрый и быстрый (хотя я сейчас задумывалась, как я смогу применить его навыки в игре). Про барана я промолчу. Ну не знаю я, почему его выбрала. Хоть убейте меня. Просто само как-то получилось. Зря, наверное. Но Грем ничего не сказал про мой выбор. Видимо рад, что я так просчиталась в самом начале.

Когда мы начали играть, лицо его стало сосредоточенным. Мне даже показалось, что он уже победил. Я просто уверена, что в его голове уже созрело множество комбинаций и ходов по игре. Я же действовала по наитию. Как в данный момент мне казалось правильным, так и делала ход.

Дело в том, что путей было предоставлено несколько, и по какому идти, это дело каждого из игроков. Поэтому сейчас, когда прошло уже половина игры, я отставала от Грема на девять ходов. Причем это расстояние было между нашими ближайшими фигурками, моего дракона (самого ближайшего к финишу из моих трех) и его быка (последнего из трех его).

Играя с ним, я понимала, что то, как мы играли с девочками, не шло ни в какое сравнение с этим. Мы просто баловались, смеялись, поддавались друг другу. Здесь же я должна была думать и просчитывать свои ходы. Где и как я могу применить качества своих фигурок. У меня не очень выходило. То дракон «пролетит» не туда, где можно было выгодней сделать ход. Это я уже потом понимала, когда было поздно. То баран медленно, словно замороженный, двигался по карте (в смысле кости, как назло выдавали маленькое число).

У Грема же было все наоборот. Змея «пролазила» через завалы бревен (естественно которые были просто изображены на карте, но все же, в этом и заключается игра). Единорог «пролетал» горные перевалы. А бык попусту «сшибал» завалы. По правилам игры, пока последняя твоя фигурка не доберется до финиша, игра не считается пройденной до конца и соответственно выигранной. Мы сидели уже достаточно много времени. Все остальные с огромным любопытством наблюдали за нами. Не один из них не лез к нам с советами. Хотя иногда мне они были просто необходимы.

К концу игры мне начало везти немного. Волк уже стоял на финише, вместе с единорогом и быком. Мой баран был последним, чуть опережал его дракон. По лицу Грема я понимала, что уже почти проиграла. Он внимательно следил за каждым моим движением, с легкой ухмылкой на губах. Мне бы хоть сократить расстояние. Чтобы не было так обидно.

Последним из испытаний в игре было болото и перед самым финишем «стоял» страж, которого нужно было обойти или победить. Я встряхнула кости, и выпало число девять. Я чуть от радости не повисла на шее ближайшего ко мне парня. Паший не рискнул испытывать на себе объятья полоумной девицы и отодвинулся чуть дальше. А то подумают, чего не того! Потом оправдывайся, что она сама на шею кинулась (то есть я).

Это число позволило мне вплотную подобраться к болоту, а там уж и «перелететь» совсем. Дракон на то и крылатое существо, чтобы летать. До финиша мне оставалось пять ходов и страж (это фигурке дракона конечно). А вот что делать с бараном, ума не приложу. Но ведь зачем-то он есть в этой игре! Змея Грема, все никак не могла «перебраться» через болото. Ей все время не хватало ходов. Ведь летать она не умела.

Грему необходимо было число десять. Ровно столько ходов было обозначено на топи. Пока что ему не удавалось набрать нужное количество и поэтому он, когда нервничал, то легонько щипал себя за нижнюю губу. Меня это почему-то отвлекало гораздо больше, чем сама игра…

И опять же ни один их парней не подал виду, что вчера свалился ко мне в ванну. Ни жестом, ни словом, ни взглядом. Меня это нервировало. А теперь, даже просто любопытно стало, до ужаса: кто же все-таки это был? Но и я не выказывала свои сомнения и беспокойство по этому поводу. Лучше уж он первый. Поэтому вела себя как обычно, смеялась и веселилась вместе с остальными…

Мой дракон вплотную подкрался к стражу и просто на просто «сжег» его (тем самым победив). И вот теперь две его и две мои фигурки были на финише. И сейчас я почувствовала, что шансы наши уровнялись. Неудачи Гремя грозились ему провалом. Азарт все сильнее захватывал меня. Почти победа. А вдруг получится!?

— Друзья, — неожиданно для всех подала голос Ами, — я, конечно понимаю, что осталось совсем немного до финиша, но уже довольно-таки поздно. Нужно идти спать.

— Ами, ты с ума сошла, подожди немого! — запротестовала Тия, я с нею была полностью согласна. Как, впрочем, и остальные.

— Правда Ами, сейчас пойдем, — согласился с Тией Тайк.

— Ты если хочешь, иди. Все равно учителей нет. А нам рано вставать не привыкать. Так что мы, если что, разбудим вас. Не переживай, — стал уговаривать Паший.

— Самое интересное осталось, погоди немного, — даже рассудительный и иной раз занудный Ориен не стал слушать Ами, а решил дождаться окончания игры.

…По невероятным обстоятельствам нам одновременно удалось близко подобраться к стражнику. И теперь дело было за малым, выкинуть нужную комбинацию на костях. Мне необходимо было набрать минимум пятерку, а Грему и того меньше — три, чтоб беспрепятственно попасть к финишу. Как змея могла бы победить стража, в случае если она остановит свой ход около него, я понятия не имела (у меня свои мысли вертелись в голове, чтоб еще и об этом думать). А вот Грем явно знал, что делать в таком случае.

Я уже не сидела на подушке, а навалилась на стол (и меня не волновало, что вырез халата и рубаха открывали простор для зрелищ). Я ждала, какую цифру выкинут кости, кидаемые на карту Гремом. Все затаили дыхание. Обычно Грему всегда везет…

Два кубика покатились по столу и один (видимо решил добавить интриги) упал на пол. В таком случае по правилам игры, считается лишь тот кубик, который остался на столе. А на нем были всего две черных точки. Грем чертыхнулся, но передвинул свою змею на нужное количество ходов. Тем самым до стража ему оставался всего один ход.

Я с осторожно взяла два кубика и положила в стакан. Приставив его к своему лбу, мысленно попросила кости выпасть числом семь. Мне просто необходимо перескочит стража. Все затаили дыхание и… Пять!

— Да что же это такое! — уныло вздохнула я. — И что мне теперь делать?

«Грем теперь точно победит. Ему нужно все одно очко. Кости дадут его в любом случае. А я стою перед стражем и… Может быть, подумать хорошенько. Сдаваться на финише я не намерена. Что баран умеет делать? Точно»!!!

Греем уже мысленно поздравил себя с победой. Он думал, что я сдамся на милость победителя. Дудки! Я смело перескочила стража и поставила свою фигурку рядом с остальными. Грем округлили глаза, показывая пальцем на моего барана.

— Это еще почему? — его изумлению не было предела.

— Я просто тебе удивляюсь Грем! — «искренне» поразилась я. — Ты не знаешь, что баран в случае опасности может сбивать с ног? И не важно, кто перед ним, хоть бык, хоть лось, хоть страж. Сила его удара очень велика. Своими мощными рогами гору сдвинуть может, если постарается. Это конечно преувеличение, но все же. Так что я могу, смело считать себя победителем. Ура!

Грем не нашел что ответить. Я ведь была права. Он не ожидал, что я смогу сообразить такое. Баран — что может быть проще! О таком его качестве Грем просто не думал. Мы протянули друг другу руки.

— Поздравляю Риса. Умеешь ты удивлять! Не ожидал… Приятно с тобой играть. Может быть, я смогу отыграться как-нибудь?

— Конечно. Почему бы и нет. Ты сильный противник. Честно признаться, я была уверенна, что ты выиграешь. Может быть, мне просто повезло?

— В начале игры я тоже думал, что быстренько тебя обыграю. Но ты умеешь находить выход из сложных ситуаций. Не один раз ты меня приятно удивила.

— И не только тебя Грем, — отозвался Ориен. — Умница девочка!

— Я знал, что ты справишься, — похлопал меня по плечу Еман.

— Поздравляю подружка, — обняла меня Тия, а затем уже и Ами.

— А теперь всем спать! Полночь уже давно миновала. Отдыхать осталось всего несколько часов. Всем спокойной ночи.

Ами первая вышла из комнаты отдыха и направилась к себе в комнату, подавая тем самым пример остальным. Я была довольна собой. Спать хотелось очень сильно. У меня буквально не закрывался рот. Все мысли, без исключения, были лишь о сладком сне (какой там «незнакомец», знать не знаю!). И заснула я вопреки всему, мгновенно, как только голова почувствовала подушку. Не знаю, укрылась ли я.

 

Глава 9

Тучи, огромными серыми лохмотьями, плыли по небу, оставляя лишь маленькие клочки ярко — голубого цвета. Я, не отрываясь, смотрела на них. Чем-то эти тучи мне не нравились. Слишком было тихо вокруг. Ни один листочек не шевелился на деревьях. Мошкота, вечно донимающая своим мельтешением, сегодня как будто взяла выходной. Лес безмолвствовал. Ни пения соловья, ни стук дятла не был слышен. Кукушка и та молчала, хотя обычно охотно отвечала мне на вопросы «сколько, когда, через какое время?».

Больше всего на свете (не считая тутошнего пребывания) я не любила дождь. Такой противный, мелкий и оставляющий после себя много грязи. А судя по застывшей природе, он пойдет в ближайшее время. Если дорога опять превратится в непролазную и непроезжею, то письма от родителей мы с девчонками так и не дождемся. Уже и так прошло слишком много времени. Я скучаю и сильно хочу прочитать хоть маленькую весточку. Как там они без меня?

Сегодня должны вернуться учителя и дед. Где-то ближе к обеду. Поэтому по всему монастырю была суета. Все были заняты уборкой, помывкой и даже стиркой. Дыру в ванной комнате парни починили на следующий день, после ее пролома. Девчонки прибирались в жилой части дома. Я тоже им помогала. Вот и сейчас сидя на ступеньке крыльца (якобы подметая его) рассматривала надвигающиеся тучи. Духота стояла страшенная, поэтому я решила немного отдохнуть. Хорошо, что никого в этот момент не было рядом. А то тут такое бы началось!..

— Риса!

Я вздрогнула от неожиданности. Сзади ко мне подошел Тайк и, глядя на то, что я ничего не делаю, демонстративно стал вытряхивать тряпку для пыли прям возле меня. Меня пробил чих.

— Тайк! — прикрикнула я на него. — Совсем сдурел? Я только что присела. Между прочим, уже подмела, где только можно. Даже задний двор. Так что нечего тут на меня недовольно косится. Апчхи!!!

— Да! Извини, я нечаянно. Метлу только, хоть чуток, в пыли изваляй, — усмехнулся он.

— А ты внимательней присмотрись, я ее просто отряхнула. Не пылить ведь, по только что выметенному крыльцу. И вообще…

Не успел наш спор разгореться. Ворота открылись, и дед увидел интересную картину. Стою я на крыльце и тычу грязным помелом в лицо Тайку. Наверняка он подумал, что мы ссоримся и я хочу побить парня. Он громко откашлялся… Мы аж подпрыгнули от неожиданности и Тайк поклонился вошедшему учителю. Увидев, что я не делаю того же, дал мне подзатыльник (не сильно конечно, чтоб не борзела). Я склонилась в уважительном поклоне, не дружелюбно косясь на Тайка.

— Добрый день ученики, — поздоровался дед, — я рад вас видеть в добром здравии. Надеюсь, за мое отсутствие ничего не произошло, из ряда вон выходящего?

— Нет учитель. Все в полном порядке, — ответил Тайк.

— А почему ты один, деда? — полюбопытствовала я.

Так и не научилась называть его учителем, часто называю просто — дедом. Я все же смогла отстоять свои родственные права и поэтому в свободное от занятий время называла его именно так. Дед уже не сопротивлялся. Понимая и принимая меня, и мои чувства.

— Остальные учителя ушли в свой монастырь. Потому что к нам движется сильное ненастье.

— Какое?

— Риса, я все скажу. Идите в обеденный зал и позовите остальных. Лично я очень проголодался с дороги.

— Хорошо деда.

— Да учитель.

Мы оба опять поклонились ему и отправились всех созывать. Когда остальные собрались в положенном месте, то тоже сначала не могли понять, куда подевались другие учителя. Все расселись по своим местам, и дед не заставил себя ждать. Он вошел в столовую и деловито осмотрел всех присутствующих.

— Не вставайте, — начал он, подходя и садясь на свое место. — Сначала хочу сказать следующее. Я рад видеть, что у всех все хорошо. Вы порадовали меня. Монастырь находится в надлежащем состоянии. Даже, по-моему, куры выглядят довольными. Риса, ты их что, не гоняла по двору?

После этого вопроса все заулыбались, глядя на меня, а я чуток покраснела. Можно подумать я одна так делала. Хотя…. Наверное, можно!

— Да мне некогда было такими глупостями заниматься, — ответила я.

Дед тоже улыбнулся. Видно это слегка его позабавило. Он продолжил:

— Очень хорошо. Я рад это слышать. Тем более что тебе, Риса, предстоит еще усерднее заниматься. Поэтому времени действительно будет не хватать.

— Как!!! — опешила я. — Почему мне? Я ведь ничего еще не успела натворить.

И опять я почувствовала, что меня толкнули ногой под столом. Только сейчас их было трое. И я точно видела, кто это был. Тия, Грем и Ориен. Это потому, что они ближе всего ко мне сидят. Я прикусила язык и, насупившись, стала слушать, что же мне скажет дед. Новость была не особо приятная (ведь еще не успела нарадоваться тому, что наших уличителей Фана и Дао нет).

— Как вы знаете, я и учителя монастыря «Святой дух» три дня назад отправились в горы для придания там медитациям. И они должны были прийти сюда вместе со мной. Но скоро начнется сильное ненастье. Шторма с севера пригонят холодные тучи, и дождь будет лить, не переставая больше двух недель. — На этом я переглянулась с остальными, в ужасе понимая, что нас ожидает. Дед, тем временем, продолжил. — Дороги размоет, и вернутся в свой монастырь вовремя, к началу великого поста, они не успеют. Поэтому по окончании медитаций мы распрощались с ними, до следующего их прихода к нам…

Мне никак не удавалось усидеть на месте. Я просто напросто сгорала от любопытства.

— Деда!? — не смогла я сдержаться. — Можно вопрос задать?

— Можно Риса. Что тебя интересует? — благодушно ответил старый монах.

— А почему я должна буду еще больше заниматься? Это предстоит только мне?

— Да. Но об этом мы с тобой поговорим после обеда. Теперь я прочитаю молитву духам, и мы приступим к трапезе.

Дальше разговор не имело смысла продолжать. Так как я знаю, что дед не станет отвечать на мои вопросы. Коих теперь было целое море. Прошел весь день, но дед так и не поговорил со мной. Я все ходила кругами возле маленькой часовни, где он молился. Как будто трех дней в горах было недостаточно! Потом и вовсе некогда было. И лишь под вечер, когда до ужина оставалось всего минут двадцать, он постучал ко мне в комнату.

— Ты позволишь войти? — спросил дед.

— Конечно, входи — и отошла от двери, пропуская его во внутрь. — Я готовлюсь к ужину.

— Вижу. Почему у тебя разбросаны вещи? Так ведь нельзя. Везде должен быть порядок. И прежде всего, там, где ты придаешься сну и отдыху.

— Я только недавно сняла свое белье с вешалки. Еще не успела разложить. А то, что одеяло на спальном месте как попало, так это я его тоже выбивать ходила.

— Понятно… Послушай Риса. Я принес тебе свитки. Они очень древние. Поэтому обращаться тебе следует с ними с большой осторожностью. Возьми их и положи туда, где они будут в полом порядке. Сегодня после ужина мы пойдем с тобой ко мне в комнату, и я начну тебя обучать.

— Но деда! — возмутилась я. — После ужина у нас свободное время. И буде уже поздно. Я хотела сегодня сыграть в одну игру с Гремом…

— Игры подождут. Изучение древних рун и рунописи, тебе гораздо важнее на данном этапе.

— Для чего они мне? Ты ведь сам в самом начале нашей учебы отказался от идеи учить нас древнему писанию. Что изменилось? И почему только мне они нужны?

— Не сейчас Риса. Идем в трапезную. Все после…

Я опять не удовлетворенная его ответом поплелась следом. После ужина, как и говорил дед, мы направились с ним в его комнату. Вечернее солнце багрянцем заливало большую часть пространства. Мягкий свет попадал на алтарь, где играл множеством оттенков от красного, до нежно — розового. В лампадке, над статуэтками священных животных тлела аромопалочка. Источая нежный и в то же время терпкий аромат.

У шийенов нет единого бога, как например, у других народов. Они покланяются духам земли, воды, воздуха, огня и животных. Поэтому именно эти статуи (волк, петух, свинья и коза — священные животные шийенцев) всегда ставятся у алтаря, вместе с горсткой земли, зажженной свечой и стаканом с водой. Воздух естественно никто и никуда не «ставил». Он повсюду и посему нет смысла что-либо выдумывать.

— Присаживайся к столику. На нем лежат письменные принадлежности. Это тебе для нашей учебы. Слушай меня внимательно. Руны — это очень сложная наука и далеко не каждый ею может овладеть. Ты та, кому это по силам. Возможно единственная, кого я знаю. Так что давай начнем…

Я слушала деда раскрыв рот, а затем села, куда было велено, подгибая ноги под себя. Столик был настолько низок, что писать мне было не очень удобно. Да и ноги, честно говоря, затекали. Единственная свеча, стоявшая рядом со мной, все время трещала, постоянно норовя потухнуть. Я даже стала ее уговаривать сделать это (мысленно конечно).

Иной раз от тусклого света становилось больно смотреть. Сил уже не было воспринимать то, что пытался втолковать мне дед. А он будто бы хотел в одни раз впихнуть в мою голову все знания о рунах. От тоненького пера и долгой писанины, костяшки пальцев онемели и стали болеть. Мне приходилось часто их потирать. А дед все не унимался. Руны в его свитках и древних книгах были причудливые и совсем не понятные. Их было великое множество. И запомнить их даже с двадцатого раза мне не представлялось возможным.

Каждое толкование отдельно взятой закорючки уже не воспринималось мной как должное. Теперь они все были похожи одна на одну. Подумаешь, хвостик первой торчит в левую сторону, а у другой верхушка скошена на правый бок. Этого я уже не могла запомнить. Свеча в очередной раз колыхнула своим пламенем. Я уставилась на нее, пытаясь представить, что свет потихоньку начинает мерцать и постепенно угасать. Все сильнее и сильнее. Вот уже осталось совсем немного, и крошечное пламя (размером, не более, гречневого зернышка) исчезнет с фитилька…

— Риса, прекрати гасить свечу! — от голоса деда я вздрогнула, почему-то напрочь забыв, о его присутствии.

— Прости деда, но я не дула на нее. Она сама.

— Запомни Риса. В этом мире ничего не происходит само по себе. Энергия не рождается из неоткуда и не уходит в никуда. Ты своей силой мысли пыталась заставить свечу погаснуть. Уже сорок минут я наблюдаю за тем, как пламя не хочет подчинятся тебе. Но все же ты смогла договориться с духом огня, и он тебе подчинился.

— Да!!! — изумилась я. — Так почему же оно тогда не погасло, раз я его победила?

— Ты не победила духа. Это тебе не под силу. Возможно пока не под силу! Сейчас всего лишь ты смогла уговорить его пойти на встречу твоим желаниям, и он согласился. Неохотно, но все же.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Если я уговорила этого духа, то как? Ведь для того чтобы это сделать нужно хотя бы слышать его. А я ничего, кроме твоего голоса не слышала. Просто смотрела на пламя и хотела, чтоб оно погасло.

— А ты думаешь, когда монахи говорят, что общаются с духами, они в прямом смысле слова ведут с ними диалог? — усмехнулся дед.

— Ну, я предполагала, что как-то так… Я ведь вообще не верю в это. Прости дед, но…

— Я понимаю. В это сложно поверить. Ты все время думаешь, что это сказки старых монахов. Общение с духами, источники силы и так далее. Но поверь старику, ты вскоре все поймешь. Это не так сложно для твоего понимания, как ты думаешь. А сейчас уже слишком поздно. Ты должна идти отдыхать. Ранний подъем никто не отменял.

— Да дедушка. Уже иду, — зевая, ответила я и вышла из его комнаты.

На сегодня хватить. Слишком я устала и даже этот фокус со свечой меня нисколечко не убедил.

«Духи. ХА! Да никогда не поверю. Просто я слишком устала и поэтому, мне показалось, что пламя почти угасло. А дед просто верующий человек. Что с него взять? И вообще столько вдалбливать в мою голову, там уже не единого места не осталось. Может быть, отказаться от этой затеи с рунами. Ну не могу я понять, зачем мне они нужны. Что я с этими знаниями буду делать? Сейчас никто не говорить на древнем. И книги, только у деда и остались. Где он вообще их откопал? Все устала… Иду спать».

Рано утром, злющая как все черти ада, я стала огрызаться на Грема, который меня буквально за шиворот ночной рубахи стал вытаскивать из-под одеяла. Даже пыталась его укусить. Но он оказался увертливей, и поэтому я стояла, вся растрепанная, с полуоткрытыми глазами и «кидала» на него злые взгляды.

— Я спать хочу… Уйди, чудовище!!!

— Сейчас время утренней молитвы. Шесть утра. Подъем красавица!

— Не хочууууу! Отстань от меня. Дай еще немножечко поспать. До завтрака. Я лучше на кухне весь день проведу. Все лучше, чем руны учить. Я их ненавижу!

— Прекрати ныть. Не поможет. Идем…

Грем взял меня за руку и повел к выходу, не обращая внимания на мой ночной наряд.

— Куда!? — опешила я и стала упираться ногами об пол, а руками пытаясь отцепиться от него. — Не пойдуууу!

— Пойдешь, как миленькая. На улицу. В колодце водичка похолоднее будет. Как раз вмиг проснешься.

В дверях, которые вели на задний двор, я свободной рукой вцепилась в косяк. Грем дернулся, но не остановился. Отцепив меня, как котенка от ветки дерева, поволок к колодцу. Я стала уворачиваться и шипеть словно змея.

— Отпусти… Я сама…

Как только я увидела, что Грем берет ведро, уже наполненное водой, то ужаснулась. С него может статься, что я буду облитая с ног до головы. Но обошлось. Тот всего лишь поднес ведро ко мне и стал ждать, пока сама умоюсь. Но я была бы не я, если б не отомстила за свой ранний (зато конечно, очень действенный!) подъем.

Смывая остатки сна, зачерпнула воду и плеснула своему обидчику в лицо. Наверное, зря! Даже нет, наверняка! Грем спокойно вытер свое лицо и поднял ведро над моей головой… Я с визгом рванула обратно в дом, перепугав до смерти облезлого крикуна. Петух с громким ором стал махать крыльями и улепетывать быстрее меня, только уже в обратную сторону. А вослед себе услышала, как засмеялся Грем.

Я больно ударилась мизинцем об угол, который намеревалась быстренько обогнуть и попасть в свою комнату. Конечно, вскрикнула от жуткой боли, и стала, скакать на одной ноге. Даже попыталась дуть на ушиб. Помогло не очень!

— Ну, что! Правда, сон как рукой сняло? Ты это от радости так скачешь? — сзади стоял Грем, прислонившись о дверной косяк. — Мне кажется, что ты немного выросла из этой ночной рубахи. Тебе так не кажется?

Я злобно зыркнула на насмешника и встала ровно (хоть и было нелегко), оттягивая ночнушку, как можно ниже. Чуть ворот не разорвала от усердия.

— А ты не смей разглядывать меня. Я все деду расскажу!

— Что, например? Как ты вставать не хотела, и тебя пришлось силком вытаскивать с постели. А может быть то, что я вообще пошел тебя будить. Мне, конечно, тоже влетит, но тебе опять попадет по первое число…

— Совершенно верно ученики!

Из-за моей спины вышел дед и спокойно стал ждать нашей реакции. А мы застыли молча, не зная, что сказать.

— Правильно молчите. Когда проступок совершен, говорить, что- либо уже не имеет смысла. Грем! Я понимаю, что ты хотел, как лучше и помочь моей внучке, но тем самым ты не дал ей возможности самой сделать это. Риса самостоятельно должна вставать, как и все остальные. Не смотря на поздние занятия. А если она не смогла этого сделать, то наказание послужит ей уроком. Столько времени провести в монастыре! Стойкая привычка раннего подъема, уже должна была выработаться. А ты Риса, судя по всему, не пытаешься приложить к этому усилия. И еще… ты, Грем, нарушил правило и поэтому, вы оба слушайте меня внимательно.

— Да, учитель, — спокойно ответил Грем и кивнул головой в знак согласия.

— Так вот. Первое что ты должна будешь сделать Риса — пойти в свою комнату и переодеться к молитве. Второе — вы оба пойдете сегодня в деревню. Необходимо принести продукты и вещи первой необходимости. Ненастье застанет нас уже сегодня к вечеру, так что вы должны будете отправится за покупками, еще до завтрака. Тем самым вы лишаетесь его. Понятно?

— Да, учитель.

— Дааа деда, — уныло вторила я невозмутимому парню.

Он, не говоря больше ни слова, тихо шурша домашними тапочками ушел, оставив нас с Гремом одних. Мы косенько глянули друг на друга.

— Ну!!! — едко осведомилась я. — Доволен? Теперь я буду голодная, как бродячий пес. А все ты виноват… — заныла я.

— Хватит ныть. Сколько можно? Я удивляюсь тебе! Неужели ты еще не привыкла к лишениям пищи?

— А чего ты ухмыляешься? Сам остался без завтрака. Или тебя это не тревожит?

— Нет, на сытый желудок, оно то конечно повеселее идти будет в деревню. Зато ты такая смешная с утра пораньше, особенно когда злишься. Смех пробирает, аж до дрожи в коленках. Такое ни с чем несравнимое удовольствие, поизмываться чуточек над тобой. Ведь больше не над кем. Ами и Тия слишком серьезные для этого. Да и не просыпают как ты.

— Ага! Поэтому вы ко мне по очереди ходите будить?

— Не стану скрывать… Отчасти.

И Грем вышел на улицу, через задний двор, чтобы попасть на веранду к утренней молитве. Что-что, а он всегда был ответственным. И на моей памяти ни разу не опоздал. Никуда!

«Вот только почему „отчасти“? Никак в толк взять не могу. Им что, не противно смотреть на растрепанную „ведьму“ с утра пораньше? Причем в самом гадком настроении. Хотя. Если вспомнить, то они все время лишь смеются надо мной. Точно, нравиться»!

 

Глава 10

Рассвет только, только начинал заниматься над макушками деревьев. Было сыро и довольно таки прохладно. Серое небо с тяжелыми тучами вторило моему настроению. Я уже хотела есть. В оконце столовой горел яркий свет, маня своим теплом и запахом приготовленной пищи. Я печально (можно сказать со слезами на глазах), как побитый пес, смотрела на единственно яркое пятно оконного проема.

«Там, наверное, сейчас теплее и не так промозгло… Хочу туда»!

Грем стоял рядом, и весело мне подмигнул, когда я страдальчески оторвала взгляд от окна. Конечно, я показала ему язык. Чтоб неповадно было меня подначивать, в такой тягостный для меня момент. К нам навстречу вышел дед с листком бумаги. Он протянул его Грему, а тот в свою очередь стал ознакамливаться с его содержимым. Я встала на цыпочки и заглянула в листок. Глаза поползли на лоб.

— Дед!? А как ты себе представляешь, мы вдвоем все это потащим. Тут только свечей необходимо купить пол мешка. Я не говорю уже про всякие крупы. И многое другое. У нас столько рук нет.

Дед немного помолчал, а затем развернулся, чтобы уйти обратно в дом.

— Ты права Риса, — не стал отпираться он, — я позову кого-нибудь вам на подмогу. Это действительно большой список. Когда я его составлял, то не думал, что столько выйдет. Ждите здесь.

Мы с облегчением остались ждать, где было велено. То бишь около ворот. Я сильно озябла и хотела уже зайти в дом, дабы взять свой платок. Эта идея мне показалась самой правильной. Только я сделала несколько шагов в сторону жилой части дома, как нам на встречу вышел Ориен и довольный жизнью (видимо сытый!) поприветствовал нас.

— Я иду с вами. Учитель мне сказал, что вам нужна будет еще одна пара рук. Здорово! Хоть в немного вырваться из монастыря. Риса, чем опять недовольная?

— Всем! — буркнула я. — Одному тебе тут весело. А мы, между прочим, голодные.

— Говори за себя, — отозвался Грем, — я спокойно отношусь к лишениям. Вот придем из деревни, там и покушаем. Ничего в этом страшного нет. Не кривись ты так! Тебе вообще должно быть к такому не привыкать.

— Знаю я. Мне все об этом каждый раз твердят. А я, между прочим, живой человек. Голодный и холодный…

— Все хватить. Если мы будем тут так стоять и препираться, то вернемся лишь к вечеру. Нам необходимо все принести сюда до ненастья. Тучи уже слишком низко нависли. Идемте.

Ох, Ориен! Как всегда, был прав. Мы даже спорить не рискнули. Я так и поплелась за ними двумя в хвосте. Подул не сильный ветерок, но этого хватало для того, чтобы я зябко куталась в свой халат. Даже приподняла повыше ворот.

Хорошо, что шли мы не в тягостном молчании. Парни все время травили байки. Кто какие вспомнит. Примерно через час, когда я уже и не надеялась на скорую встречу нас с деревней, мы подошли к довольно-таки большому (по шийенским меркам) поселению.

Стоя на краю лесной опушки, я разглядывала как она «разрослась». Многое из того что я помню, поменялось. Теперь вход в деревню был только через большой деревянный мост, перекинутый через ров. Надо же, я такого не ожидала. С чего вдруг он им понадобился? Слева от последнего домика строился большой забор, который в итоге, после завершения своего строительства, будет ограждать всю деревню. Зачем это все? Неужели есть такая опасность, что это просто необходимо сделать? Простые дома из рубленого дерева и соломенных крыш жались друг к другу, как испуганные лисы. Заборов ни у кого из них не было. Большой колодец (центральное место для сбора местных сплетен) стоял посередине деревни. Он был огромный, с высокой остроконечной крышей, на которой сидели жирные голуби. Жестяное ведро было приковано толстой цепью к вертелу.

Сейчас около него стояла дородная женщина, в простом сером платье, и с усердием пыталась набрать воды. Еще два ведра стояли около ее ног и ждали, когда их наполнят. Остальных жителей видно не было. Скорее всего, все были заняты своими ежедневными обязанностями. Только оголтелая ребятня иной раз выбегала из-за угла, какого-нибудь домика и с угуканьем бросалась врассыпную. Мы подошли к мосту и беспрепятственно миновали его. Я ожидала, что к нам выбегут. Хотя бы кто-нибудь!

— Не понимаю, — возмутилась я таким положением дел, — зачем им тогда нужен этот мост? Даже воды во рве нет.

— Так дождей уже несколько месяцев не было. Вот сегодня начнутся, тогда ров и заполнится. А никого нет, потому что забор еще не достроен. Какой смысл охранять вход, если его нет как такового? — Ориен подал мне руку, помогая не упасть в очередном ухабе. — Осторожней! Тут сам черт ногу сломит. Они как будто специально роют землю. Чтоб враг не смог подойти без потерь.

И действительно, сразу за мостом начиналась дорога с препятствиями, хоть до ближайшего дома и оставалось пройти всего ничего. Карета тут точно застрянет, а нерасторопный наездник свернет ногу своему коню. Я хоть и шла, глядя себе под ноги, все же не смогла, не споткнутся о маленькую коряжку. Чуть носом не пропахала. Благо Ориен был начеку.

— Ух! Чуть не зашиблась. Спасибо, что помог.

— Всегда, пожалуйста!

— Куда сначала двинемся? — осведомилась я у парней. — Может быть к жестянщику? Ведро купим, которое у нас прохудилось.

— Нам без разницы куда идти. Можно и к жестянщику, а можно и на мельницу прямиком податься, — ответил Ориен.

— Тогда пошли, чего время тянуть.

Прошествовав мимо странно косящейся в нашу сторону женщины, уже с полными ведрами, мы направились на другой конец деревни. Довольно-таки широкая дорожка вела на небольшой пригорок, где мы увидели старую высокую мельницу. Ее огромные крылья с натяжным скрежетом вертелись, огибая полный круг. От этого старая постройка качалась в разные стороны. Кое-где, с очередным наклоном мельничьего амбара, были видны бреши между бревен. Мне немного стало не по себе, когда я представила, что нужно еще и во внутрь заходить. Ветер только крепчал. От этого лопасти вращались немного сильнее. Скрип тоже усиливался. По мере того как мы подходили к этому чудовищному сооружению, у меня возникали сильные сомнения в правильности нашего выбора.

«Может ну ее! Позвать кого, пусть нам принесут все что нужно. Местные жители вроде, привыкшие к этой старой мельнице, а вон и пацаненок»! — рассуждала я, все ближе подходя к мельнице.

Из открытой двери, весь с ног до головы перепачканный мукой (как линялый к зиме заяц), выбежал маленький мальчик. Лет так восемь. Его босые ноги оставляли после себя четкие отпечатки белой муки. Он со всех ног несся в сторону ближайшего леска, опасливо оборачиваясь назад. Мы с парнями переглянулись друг с другом. И чуть погодя поняли, что стряслось. Все из того же амбара вышел чихающий и ругающийся мужик. Как и малой, тот был бел как первый снег. С огромной бороды и пышных усов сыпалась белая пыль. Он тер рукавом глаза, а вездесущая мука все застилала их. И конечно же не переставал бранить пацаненка, на чем свет стоит.

— А ну стой, паразит такой!!! Апчхи, чтоб тебя! Я тебе сейчас все уши пообрываю! Куда делся, окаянный? Я тебе покажу, откуда руки должны расти. Мешок муки испоганить! Это ж надо!!! Вернись Процык, не то сидеть у мня еще неделю, не сможешь. Убирать, кто будет? Я?

Мужик уже не знал, что делать и в какую сторону орать, а мальчонки уже и след простыл. Видимо теперь он вернется, только когда сильно проголодается. Такая ему взбучка светит! Мне даже жалко стало малого.

Я подошла к дядьке, и уже своим рукавом стала, вытирает ему глаза. Он был высокого роста, поэтому чтоб достать до его глаз, мне пришлось встать на цыпочки. Получилось не очень хорошо. Зато тот, теперь видеть он стал. Глаза краснющие от того, что натер. Смотрит на меня, понять не может.

— Ты хто? — обалдел мужик.

— Здрасти! Меня Риса зовут. Я внучка учителя Шина, что в монастыре «Источник» живет. Знаете, такого?

— А то как же не знать! Конечно, знаю. Вот только не думал, что у него внучка есть. Ладно уж, спасибо, что помогла! Вы тут просто так ходите, аль по делу!

— По нему самому, — ответила.

— По чему? — не понял меня мужик.

— Нас к вам учитель послал, муки купить впрок. Это можно? — спросил подошедший к нам Грем.

— Да сколько угодно, вот только обождать придется. У нас тут неприятность вышла, сынок мой (вот только поймаю его!) мешок умудрился с лестницы свалить, теперь весь амбар в муке. Белым бело, как в поле снегом заметенном. Дождаться его надо, пусть убирает за собой. Мне некогда этим заниматься. Столько еще зерна намолоть нужно.

— Так он ведь теперь только к глубокой ночи вернется, а нам бы сейчас необходимо, — сказал Ориен.

— Ну не могу я за ним бегать… Пусть только попробует не вернутся вскоре, я ему…

— Вот, вот! — осекла его я. — Поэтому то и не вернется. Боится он вас, как ведьму злющую. Мешок просыпать — это конечно плохо. Но ведь он не нарочно. А вы сразу за хворостину бросаетесь. А нам времени мало отведено для покупок. Нам бы к ужину поспеть. Я с самого вчерашнего дня ничегошеньки не ела. А еще столько всего купить нужно.

Мужик потупился, стыдно ему стало за то, что на мальца так накричал. Тут он и говорит со вздохом.

— Сейчас народ занят на полях, да огораживанием деревни. Никого нет, чтоб на подмогу позвать, а без помощи не могу я вам столько, сколько нужно дать. Нет у меня и все тут! Нужно Процыка ждать.

— Так ежели вы на него ругаться не станете, может тогда, мы его найдем, да обратно приведем? — предложила я такой вариант. А то действительно ждать долго не охота. Да и некогда вовсе.

— Да не буду я его бить. Ладно уж! Скорей верните его, а то работа стоит. Не хорошо получается. К вечеру вся деревня за мукой придет.

На том и порешили. Мы видели, в какую сторону Процык побежал. Далеко в лес не пойдет. Мал еще. Побоится зверя лесного. Я имею в виду волка или еще кого. Двинулись за ним. В той стороне подлесок густой был. Орешник, вперемешку с шиповником, да можжевельником. С первого раза так и не разглядишь. Вот только если я все больше по сторонам глядела, а парни напротив, след босых ног выискивали.

Я ничего не видела, потому что белые следы уже на двадцатом шагу стерлись. Тут моя прозорливость заканчивалась, и я полагалась только на умения Ориена и Грема. Зайдя немного вглубь леса, я стала смотреть по сторонам, ища мальчишку за каждым деревом. Ветерок немного стих, и мое плечо несильно сжала ладонь Грема. Тот жестом показал мне помолчать, как только я захотела спросить, в чем дело. Я взглянула в ту сторону, куда указал Грем. Сначала, кроме колючих кустов с темно розовыми цветами, я ничего не увидела. И лишь тогда, когда Ориен бесшумно прошел за них и ухватил мальчонку за руку, то обнаружила его. Испуганного «зайчонку». Тот скривился, как пиявка, вытащенная из реки, и стал огрызаться:

— Отпустите меня! Я вам сейчас покажу… Век помнить будете.

— Интересно! — удивился Ориен. — И что же ты, нам, воинам из монастыря, такого эдакого показать сможешь? Ты уверен, что удивишь?

Сказал он это для того, чтоб мальчонка вмиг успокоился, а не вертелся, отнимая драгоценное время. И конечно, он не стал уточнять, что они только обучаются боевому искусству (хотя, глядя на их тренировки, лично я бы не стала вставать у них на пути, будучи даже не в ладах с головой). А малому и того было достаточно. Он перестал вертеться и затих, как мышь перед котом.

— А что вам от меня тогда нужно? — робко спросил малой.

— Совсем мало… Иди обратно на мельницу и помоги отцу убрать разбросанную муку. Нам спешить надо.

— Так он меня убьет, — испугался Процык.

— Не убьет, — сказала я ему, присев рядом с ним на колени. Так, чтоб мальчик не пугался еще больше. — Поверь. Я его попросила об этом, и твой отец согласился не ругать тебя. Ему действительно необходима твоя помощь. Один он ничего не успеет сделать. Ты ведь смелый мальчик, не испугался один побежать в лес. Вот лично я бы точно струсила, — говоря это, я ласково улыбнулась Процыку и погладила его по щеке. Тот просиял от моей ласки и энергично кивнул в знак согласия с моими словами. — Вот и хорошо. Тогда беги к отцу и помоги исправить, свою оплошность. Не бойся! И знай. Если тебе все же влетит, то я приду и сама наругаю его. Понятно?

Мальчик озорно кивнул, так что с его косматой головы слетела белая пыль, весело кружась белесым облачком. Вприпрыжку он помчался опять на мельницу.

— Ну, почти одно дело сделано — с улыбкой сказала я.

— Да, осталось прийти к мельнику позже и забрать заказ, — ответил Грем. — Ты просто молодец. Умеешь найти правильный подход к мужчинам. Скажи, а ты так всем помогаешь? Я сейчас не про мальца говорю.

Я в непонимании уставилась на него, а потом до меня дошло, что он говорить про мельника. Как я ему помогла с глаз муку убрать. Мы с Ориеном переглянулись. Я, смутившись, отвела взгляд, чтоб чего доброго Грем ничего не заподозрил.

— Отстань от нее Грем. Это хорошо, что она такая добрая. Но в следующий раз Риса, не стоит подходить к незнакомцам так близко. Мало ли что у них на уме. И не каждый станет, потом извинятся.

— Ты это про что? — не совсем поняла я Ориена.

У меня возникло ощущение, что ему не понравилось, то, что я сделала. И несмотря на то, что я всего лишь хотела помочь несчастному мельнику.

— Лучше тебе этого не знать, просто прислушайся к совету друга.

Я так и пошла следом за парнями, не понимая за что взъелся на меня Ориен. А по его нахмуренному лицу я именно так и поняла.

«Ай, да ладно! Мне б в своей голове разобраться».

Дальше мы пошли согласно списку. В книжном отделе закупили письменные принадлежности. У одной из местных жительниц выторговали одеяла, три штуки, полотенца — два, мыло пять кусков. Не забыли про запас еды (рис, гречка, специи). Ровно пол мешка, холщевого, набрали свечей. У одной старой шийенки я увидела аромопалочки и купила еще их. Хоть дед и не внес их в список. Думаю, они будут не лишние. Все равно денег хватает.

Последним был жестянщик. У него мы недорого (умею я, когда надо, доводить человека до того, что тот уже сам предлагает цену ниже, лишь бы больше не видеть меня) сторговали два ведра, один ковш и один большой нож (радость для Тайка). Хотя в списке кроме одного ведра, остальное не значилось. Выйдя из пыльной, темной лавки я первым делом стала разгадывать ножик.

— Вы видели, какой красавец! — восхитилась я работой мастера.

Парни не поняли меня и стали осматриваться по сторонам, ища, кого же я опять нашла. Я рассмеялась и тыкнула ножом, прям перед лицом Грема.

— Я про нож, а вы про что?

— Ты оружие бы убрала, а то поранишься. С тебя станется. Потом оправдывайся перед учителем, почему его внучка без пальцев воротилась.

Грем осторожно взял у меня острое оружие и аккуратно положил его (видимо по привычке) себе за поясь штанов, предварительно укутав лезвие небольшой тряпицей. Где он ее взял я так и не поняла. В кармане жилетки, наверное. Прикрывая все верхней рубахой и все той же жилеткой из мягкой тонкой шерсти. Не стала я возражать. Путь тащит. Мне то что!

Все что я держала в руках это ковш (все остальное несли мальчики, пусть трудятся, а я — девушка). Я потом им помогу, когда обратно возвращаться станем. Ну, или, когда у них из рук высыпаться не начнет. Если только они меня вперед не попросят о помощи. А они могут, я точно знаю, чтоб не расслаблялась.

Ковшик был небольшой, но весьма удобный и симпатичный. С ним я как раз и направилась к колодцу. Пока я набирала воду в ведро, которое стояло тут же, пока я зачерпывала новеньким ковшом студеную водичку… Глядь, а мои спутники уже во всю беседуют (точнее заигрывают) с тремя молоденькими девушками, невесть откуда взявшимися по среди некогда пустой улицы.

«Не многовато ли на двоих выходит»?

На вид миленькие. Все с длиннющими косицами, перекинутыми через плечо на грудь. В цветастых, ярких сарафанах. Будто на праздник собрались. А может быть специально вырядились, когда заприметили двух парней. Видимо они и раньше знали друг друга. Девиц совсем не смущало, то, что я сними. Одна из них была рыжая, как лисицын хвост, две другие красавицы — шийенки. Смуглые, карие раскосые глазища, будто угольком подведенные. Хлопают зазывно так, мило улыбаются, подолы в руках теребят застенчиво. Или не совсем! Точнее совсем беззастенчиво охаживают моих друзей.

«Они бы еще, ножку оголили. Бесстыдницы»!

И эти двое… Улыбаются, будто блаженные. Я им покажу, как меня одну посреди чужого селения оставлять. А вдруг меня в лес волки утащат, что они тогда деду говорить будут?

— Мальчики, а вы не забыли, что нам к мельнику пора? Там, наверное, уже все прибрано, до блеска в углах.

В ответ тишина! Они меня как будто специально не слышат. Девочки глупенько хихикали, а те и рады стараться, зубы им заговаривают. Мне так обидно стало. Стою я тут возле колодца с ковшом, как неприкаянная.

«Все! Обиделась я. Одна к мельнику пойду. Возьму сколько смогу муки и в монастырь прямиком. А те, все остальное пусть сами и тащат, как сумеют. Хотела я им помочь в дороге, но теперь не буду. Хорошо, что всем остальным успели запастись. Мне легче ноша достанется».

И чем дольше я смотрела на этих двоих, тем все больше меня стала пробирать злость, так что зубами даже скрипнула от сильной досады. Этих двоих невозможно было «оторвать» от столь приятной и судя по всему долгожданной встречи. Не могу сходу так понять, что именно я чувствовала в этот момент. Обиду, досаду, а может быть что-то еще… простую девичью ревность! Очень было трудно разобраться, но вот глубокую и все сильнее нарастающую жалость к себе самой, где-то там внутри, точно ощущала. И так меня это задело, что душевных сил вот так стоять просто не оставалось.

«Нет, точно не стану я им помогать, и все тут! Сами справятся, раз никуда не торопятся»! — огорченно подумала я, принимая окончательное решение.

И развернулась, чтоб все-таки сходить на мельницу, дабы дед не наказал меня, увидев с почти пустыми руками, не считая этого злосчастного ковша. Но тут мой взгляд нечаянно упал на небольшую лавку. Из открытой двустворчатой двери, которая открывалась сверху одна дверца, и снизу другая, до меня дошли просто божественные ароматы свежей выпечки. «Булошная» Прочитала я перекошенную вывеску, прям над самой дверью. И ноги сами потянули меня туда.

Я даже не сразу сообразила, что уже нахожусь внутри полутемного помещения. На прилавке, в деревянных низеньких лотках, были выставлены булочки, ватрушки, да и просто хлеб. У меня глаза разбежались, а слюнки потекли, чуть ли не зюрком. Из-за прилавка на меня уставился маленький пекарь. В смысле маленького ростика. Я, наверное, его на целую голову выше буду.

Его не большой рост компенсировал высокий белый колпак. А на огромном животе был надет накрахмаленый фартук. Он вытирал об него свои руки. А как увидел меня, тут же заулыбался и стал нахваливать свои булочки. Как будто я сама не знаю, что это очень вкусно. Особенно голодной несчастной мне.

— Не стесняйся красавица, бери что хочешь. Ешь на здоровье!

— Спасибо! А сколько это стоит, — я указала на ватрушку с творогом.

— Восемь шенев. Всего!

— Всего!!! — поразилась я.

У меня в кармане оставалось всего пять и то, потому что я умею торговаться. В Варжке меня на рынке все торговцы за это недолюбливали, а старушки наоборот любили дюже, просили, чтоб я им сторговала что-нибудь подешевле.

— А что такое красавица, у тебя не хватает? — полюбопытствовал булочник.

— Да, — уныло ответила я. Мне так хотелось именно эту ватрушку.

— Так ты не расстраивайся, милая. Мы ведь всегда можем договориться.

Булочник странно на меня взглянул. И мне показалось, что он стал меня внимательней разглядывать. И это было неприятно, даже противно! Я развернулась, чтоб поскорее уйти.

— Стой рыбонька, ты куда? Мы ведь можем еще договориться.

— Спасибо я не буду с вами разговаривать. Меня братья на улице ждут. Они не любят, когда я надолго пропадаю.

— У тебя есть братья? — удивился тот и видимо немного расстроился этим известием. — А позволь спросить тебя, вы откуда в наших краях?

— Из монастыря «Источник».

Булочник поменялся в лице, видимо понял, о каких «братьях» я говорю. Встречаться с ними лицом к лицу у него не было особого желания (точнее совсем никакого). Я решила воспользоваться его заминкой.

— Скажите, уважаемый. А не продадите ли вы мне хоть что-нибудь за пять шенев? А то меня посылали за вкусностями, а если я не принесу их, то братья очень расстроятся. В наших краях, откуда я родом, все гораздо дешевле, чем у вас.

Мужичок стал упорно соображать, что же мне такого ответить. Дабы я не расстроилась сильно. И ему, ни дай духи, не пошла, жаловаться на высокие цены своим «братьям». А они — то, вон откуда! Да и старого монаха, он лично знал и уважал. Поэтому тот мигом шмыгнул под прилавок.

— Кажется, у меня есть то, что тебе будет по вкусу. Вот!

Из-под стола тот достал небольшой сверток их рисовой бумаги. Раскрыв его, я с нескрываемым восторгом, уставилась на небольшой кусок халвы.

«С ума сойти! Это еще лучше, чем ватрушка. С далекого детства я не ела этой вкуснятины»!

Меня только не потряхивало от радости. Я даже начала потихоньку пританцовывать возле прилавка, решив простить хамство булочника. С этим человеком не нужно портить отношения. Мне предстоит еще не раз сюда заглянуть. Я в этом была уверенна. Единственное, где делали халву, так это здесь. На шийенских землях. Старинный рецепт знали только в этих краях. Поэтому на другие земли его доставляли только лишь знати. Простому люду вкус этой замечательной сладости был не знаком.

Моя рука сама потянулась за пазуху и вытащила последние монеты, которые у меня оставались. Булочник с вожделение уставился на мою открывшуюся грудь (хоть под низом и была рубаха). Тонкая ткань не скрывала ее округлости. Я резко задернула халат, и недовольно зыркнула на мужика. А тот даже не стал отводить взгляд, нахально демонстрируя мне, что доволен увиденным.

Так захотелось позвать Грема и Ориена, чтоб те объяснили ему, что так поступать не очень хорошо. Потом вспомнила, что им сейчас не до меня, и не стала ничего говорить. Лишь молча, протянула ему монеты и, выхватив вожделенный сверточек, буквально выскочила на улицу.

«Вот ведь… У меня даже приличных мыслей не осталось на этого нахала! Все, сюда больше ни ногой! Одна, по крайней мере»!

А тут еще и парни куда-то подевались. Совсем уже оборзели. Они меня хотят тут одну оставить? Ну и ладно. Я злая и обиженная направилась на мельницу. А потом вдруг резко притормозила…

— А чего это я туда пойду? — вслух сама себе задала я вопрос. — Пусть, как только поразвлекаются, сами идут в монастырь и тащат все. Я им не помощник. Решили, что сегодня им все будет в лучшем виде. Не угадали мальчики. Потом сами с дедом объясняться будете. А мне здесь задерживаться нет смысла.

И поменяв направление, резко развернулась, дабы пойти на выход из деревни. Проходя мимо очередного домика, из-под крыльца ко мне выбежала маленькая пушистая собачонка и стала обрехивать меня. Ее звонкий лай разносился по всей округе, но сама собачка не подбегала близко, боясь меня. Я пожала плечами, и больше не обращая внимания на пушистую брехунью, отправилась восвояси.

 

Глава 11

Уже пройдя, наверное, чуть меньше полпути, по лесной дороге, как сзади я услышала конский топот. Чтоб не нарваться на незнакомцев, шмыгнула за ближайшее дерево. Когда конница проехала я выглянула, чтоб полюбопытствовать, кто это был и сколько их. Судя по сильно вздрагивающей земле и громкому шуму, не меньше семи.

Всадников было человек десять, а может и больше. Они уже наполовину скрылись за поворотом. Одеты наездники были в коричневые тоги, а поверх, кольчуги из металлических бляшек. На головах были остроконечные шлемы. Руки и ноги так же были защищены железными пластинами. В руках у каждого был щит, а за поясом, в ножнах большой меч. Черные плащи с шийенской военной символикой надетые поверх зашиты, развивались на ветру от быстрой скачки.

Вот почему земля так дрожала. Даже бока коней были защищены маленькими, округлыми пластинами из железа, соединенными друг с другом кольцами. Это давало лошади возможность передвигаться без стеснения, и не ранить своими краями круп и всадника.

«Шийенская воинская конница. Интересно, что им тут понадобилось? Нужно поспешить в монастырь. А то мало ли что может произойти».

Но тут конница повернула на разветвлении дороги и поехала в объезд монастыря. Значит, это был простой обход территорий. Ничего особенного. Меня это немного успокоила, ведь всякое случается. Я слышала, как дед говорил, о участившихся набегах на приграничные территории. Пока пограничные форды держат все под контролем, но императора они стали волновать все больше. Поэтому к границам стали собирать и подтягивать небольшие отряды войск. По всем городам и деревням приходят депеши о созыве новобранцев. Слухов было много. Но пока на открытую агрессию никто из соседних земель не решался.

А мне уже настало время двигаться дальше. И как только настал момент выйти из своего укрытия и пойти по дороге к монастырю, как вдруг сзади раздался громкий голос Грема. От неожиданности я подпрыгнула на месте. А маленькая серенькая белка, спустившаяся по стволу дерева, дабы полюбопытствовать, кто же тут стоит, шмыгнула обратно на самую высокую ветку. Что-то при этом недовольно пропищав.

— И куда это наша красавица одна одинешенька направилась? Без своих верных рыцарей?

Голос его был слегка раздражен и ехиден. Ориен так вообще «убивал» взглядом! В руках они тащили все то, что мы приобрели в деревне и еще несколько небольших мешков с мельницы. Вряд ли им понравилось то, что я ушла без них. Да еще и с пустыми руками. Я поняла, что меня будут бить. Всё! Доигралась в оскорбленную девицу…

Они не спеша приближались ко мне, а я так не хотела, чтоб они меня побили. Хотя чувствую — мне не отвертеться от взбучки. Что мне оставалось делать?

«Сами виноваты» — подумала я и развернулась, дабы убежать.

Ковш я прижала к своей груди, как последнюю надежду на спасение. А если понадобиться, то и оружие самозащиты. Уже через шагов тридцать, меня схватили за руку и резко развернули к себе. Я носом ударилась в грудь Ориену. Теперь потирала его, чуть ли не плача. Удар стал огромной неожиданностью для меня. Было очень больно. Ориен тоже это понял и теперь не сжимал мою руку так сильно.

— Извини, я не хотел так резко, — чуть спокойней, чем намеривался, сказал тот.

Он поднял мою голову, чтоб посмотреть, не течет ли кровь. Чертыхнувшись, он полез в карман жилетки за платком. И стал вытирать маленькую струйку алой крови, которая все же не заставила себя долго ждать. Я болезненно сморщилась.

— Прости, не хотел, — опять сказал он, уже гораздо мягче и тише. Чтобы слышала только я.

— Ничего страшного, — решила я показать свой героизм, хотя боль так и не отступала.

Грем подошел, сгрузил у наших ног свою поклажу и внимательно уставился на нас. Я заметила, как он стал хмуриться, и отстранилась от Ориена. Мне не понравилось, как эти двое посмотрели друг на друга, но так ничего и не сказали.

— И что ты на это скажешь? — спросил Грем, указывая на все вещи.

— Сами виноваты, — озлобилась я. — Нечего прохлаждаться с девицами, пока дело не сделано. Коль вы меня даже не слышали, когда я вас звала, мне пришлось развернуться и уйти. Я устала и проголодалась сильно. Поэтому иду одна в монастырь. А вы…

— Все, мы поняли! — сдался тот, понимая меня без дальнейших объяснений. — Мы просто немного поболтали и все. Ты что, обиделась на нас?

— Я!!!?

«Я не только обиделась… А еще и оскорбилась, разозлилась в конце-то концов! И…! Хотя понимаю, что это не мое дело».

Но вслух-то этого мне никак не хотелось говорить. Поэтому, не произнося больше ни слова, взяла одно жестяное ведро, в котором были напиханы некоторые вещи, купленные недавно, и пошла прочь. Прижимая к своему носу платок Ориена. А чтобы кровь больше не вытекала из него, мне пришлось задрать голову чуть выше. Прямо как императрица перед подданными, иду себе, ничего вокруг не вижу.

— Ты куда? — удивились они оба.

Я остановилась, осмотрелась по сторонам. И тут до меня дошло, что иду то я не в том направлении, а опять в деревню. Ну уж нет! Ветер стал сильнее завывать в верхушках деревьев, несколько зеленых листочков упали мне под ноги, а один, более меткий, примостился на носу. Я сдула его, не прибегая помощи рук. А это означало только одно, дождь станет лить совсем скоро. Конечно, мне пришлось опять разворачиваться.

Мы шли и молчали, думая каждый о своем. Ориен, как курица — наседка, хлопотал около меня. То из моего ведра мешочки со специями уберет, то свечи норовит вытащит. А я отмахиваюсь и гордо несу свою ношу. Отдав ему испачканный в крови платок, я шла дальше. Видя, что разговора у них со мной не получиться, он отстал.

А, впрочем, хорошие они. Грем правда тоже ни слова не говорит. Хмурится чему — то своему. Я этого понять никак не могу. Впереди послышалось конское ржание и скрип колес. На этот раз, уже ехала обычная повозка. Возница помахивал своим кнутом в воздухе, рассекая его, тем самым подгоняя чахлую лошадку. Та с испугу начинала ускорять шаг, но потом уставала и опять плелась, как и прежде.

На телеге ехали еще двое мужчин. Они поравнялись с нами, заставляя остановиться лошадь. Ей и так тяжко приходилось везти такую тяжесть, а тут остановка. Ее впалые бока наводили на ужас. Толи ее совсем не кормят, то ли она совсем стара. Зачем же животину так мучить?

— Здорово будете путники, — поздоровался тощий мужичек, который и подгонял лошадь. Его соломенная шляпа, местами уже порядком потрепанная, сползла на глаза. Тот поправил ее и стал рассматривать меня как куклу в витрине магазина, — Куда путь держите?

— С чего это вдруг мы тебе говорить будем? Езжайте своей дорогой, — грубо ответил Ориен.

Я такого от него никак не ожидала. Поэтому даже обернулась посмотреть, не обманывает ли меня слух.

— Ты чего грубишь, парень? — спросил здоровенный детина, сидящий сзади возницы. Рваная безрукавка, еле сходилась на широкой груди. А лицо не приятное… Сальная улыбочка размазана на пол рожи.

— Ориен, прекрати, — тихо сказала я другу, — идемте дальше. Нам некогда останавливаться иначе ненастье нас все же застанет в дороге.

Я хотела уже уходить. Даже ведро свое подняла с земли. Меня остановил третий, на повозке.

— Может быть тебя красотулечка подвезти? Нам точно с тобой по пути… Твои приятели сами дойдут куда им нужно. А тебе незачем ножки свои стройные стирать о пыльную дорогу. Садись не стесняйся.

Его улыбка вызывала только отвращение. Коричневые, местами отсутствующие зубы совсем не красили и без того некрасивого мужика — шийенца. Узкие глазки скосились в мою сторону. А я встала, как вкопанная и не знала, что ответить. Такого нахальства я даже от булочника не слышала.

А вот мои мальчики не стали терпеть этих хамов. Они опять поставили свою поклажу около себя. Чтоб в случае чего не мешалась и не попортилась.

— Извинитесь перед девушкой, — спокойно сказал Грем и стал ждать.

А те и не думали этого делать. Видя перед собой двух молодых парней (судя по внешнему виду, обычных деревенских трудяг), они не рассчитывали на достойный отпор. Поэтому загыгыкали противно и громко. Детина даже закашлялся, от такого веселья. Верхняя пуговица его безрукавки не выдержала варварского напора и сдалась (точнее оторвалась и попала, прям в косой глаз шийенца). Тот, остался этим недоволен, и двинул соседа по плечу. А ему, что мошка пощекотала лапками, даже не заметил.

— Извиняться! — прогремел здоровяк. — За что? Мы ж помощь предлагаем. Вам парни, нет — сами понимаете. Места мало самим, а вот девчонку так уж и быть подвезем. Да вы не переживайте, мы ее не обидим, правда ребята? — весело спросил у своих друзей возница.

— Конечно не обидим! — подтвердил здоровяк.

— Даже развлечем немножечко, — подвякнул косоглазый шийенец.

Они опять заржали гаденько. Здоровяк слез с повозки, намереваясь усадить в нее меня. Причем моего разрешения или согласия им точно не требовалось. Парни не стали ждать извинений, правильно рассудив, что от этих троих ждать чего-либо в этом духе не следует. А следует проучить хамоватых наглецов. Грем достал спрятанный за поясом нож, который я купила у жестянщика. Вот и пригодился! Мужик скосился на него, и ухмыльнулся, оскалив ряд ровных, но полностью желтых зубов.

— Ты бы убрал игрушку, а то, и пораниться не долго, — с нажимом попросил здоровяк. — Дайка лучше его мне. Тебе он вряд ли сегодня пригодится или вообще когда-нибудь.

— У меня на этот счет другое мнение, — спокойно ответил Грем и резко метнул нож в мужика.

Я взвизгнула, думая, что Грем его убил. Ан, нет! Мужик с остекленевшими глазами стоял и боялся пошевелиться. Ножик почти на половину вошел в деревянную телегу. Аккурат, меж ног у здоровяка, прижимая к доске грязные штаны из грубой ткани. Еще бы хоть чуть- чуть и мужику не нужно было бы общение с противоположным полом. Сидел бы себе на завалинке, на лютне играл, да пел тоненьким голоском.

— Вы чего, мужики? — спросил осипшим голосом детина. — Мы ж это… Того…. Пошутили! Шутки у нас такие. Вы что… Не поняли? Еже ли ж, мы б только знали, что с вами шутки не шутят, то и не стали бы. Ну мы это… Домой нам пора… Извините!

Так интересно было наблюдать, как этот здоровяк блеет, словно баран на скотобойне. И совсем ничуточки мне его не было жалко. Может потому, что ему ничего плохого не сделали. Так припугнули чуточек! Остальные двое вжались в телегу и боязливо смотрели на нас.

«Странно как-то получается. Почему трое взрослых мужиков так сильно испугались молодых парней? Двоих».

Мне объяснил Грем (когда мы опять продолжили свой путь), что те двое храбрились из-за спины того огромного дядьки. А сами бы ни в жизнь не стали так вести себя и нагло приставать. Стоило только здоровяка припугнуть и все!

— Умеешь ты Риса находить себе приключения, — сказал Грем.

— А что я то сразу? Это они сами. Я веду себя скромно и никого не трогаю. Чего они все на меня… То эти трое. То булочник в лавке…

— КАКОЙ булочник? — перебил мою вдохновенную речь Ориен.

— А… я вам не рассказывала, — скромно потупилась я. — Так это… и он тоже, ко мне приставал. Но я ему сказала, что нахожусь в дерене со своими братьями, тот и отстал быстренько. Даже вкуснятину мне продал подешевле. Точно! Как я про нее могла забыть!!!

Из кармана своего халата, я достала тот самый комочек, который берегла пуще денег. По краям рисовая бумага уже местами потрепалась и изрядно посерела от скопившейся в углах пыли. Выглядело это слегка не аппетитно. Парни с сомнением уставились на мой сверток.

— Риса, только не говори нам, что это можно есть! — осведомился Грем.

— Очень даже можно. Хотела с девчонками поделится, но так и быть… За то, что вы меня спасли от… Не важно! Короче, угощайтесь.

Я щедро протянула кусок непонятной для мальчишек штуковины. Вижу, сомнений у них не поубавилось. Мне так смешно стало. Судя по тому, как этот серый комок выглядит, если б мне такое предложили, я бы тоже не стала есть. Поэтому просто развернула бумагу и показала содержимое.

— Халва! — изумились они. — Давай скорей, чего ж ты раньше — то молчала! Где взяла?

Грем взял у меня весь кусок и ножиком поделил на три равные части. Я с огромным удовольствием вгрызлась в свою долю. И уже с набитым ртом отвечала:

— Я ж говорю — у булочника. Чем слушаете? Тот как узнал, что я из монастыря, так и продал мне его. Правда, вкусно?

— УГУ!

Было не просто вкусно, а божественно вкусно. Но я все-таки помнила о Тии и Ами. Они тоже должны это попробовать. Поэтому с огромным сожалением и надрывом сердца (не от того, что жалко было своим подругам, а от того, что вкусняшки было совсем мало) я засунула небольшой кусочек опять в рисовую бумагу. Объяснив парням, что девочкам оставляю.

— Умница, тогда возьми и у меня немного, — сказал Ориен и протянул свой недоеденный кусок.

Грему тоже пришлось это сделать. Но сожаления я ни у кого из них не увидела. Они давно привыкшие делится последним. Я это уже знаю. Как они иногда мне булочку притаскивали, чтоб конечно дед и другие учителя не прознали. А то все, прикроют лавочку.

До монастыря, мы не добежали каких — то десяти шагов. Природа вдруг затихла на несколько долгих минут. Как будто время остановилось. В этот момент мы, не сговариваясь, перешли на бег. Я помогла Грему еще с одним мешком. И хлынул ливень, словно стена непроглядная. Земля, за какую-то минуту стала глиной. Мягкой, липнущей к ногам, дела их тяжелыми.

Благо мы все же успели до того, как мешки промокли до такой степени, что испортились бы окончательно. За эту, казалось бы, совсем крохотную пробежку, я устала, как будто весь день подымалась в горы Тингшея, на самую вершину плато. Поэтому дышала как та чахлая лошадка, что сегодня попалась нам на пути. В легких горело огнем. Такие тяжести я не привыкла носить, чуть ли не на вытянутых руках.

«Фух! Успели. Вроде бы удалось спасти муку, крупы и бумагу. По крайней мере, очень на это надеюсь».

Мне помог Данке, подошедший, как только я первая ввалилась в главное здание монастыря. У парней здесь как раз была тренировка и они попарно отрабатывали какие-то удары.

— Вы прям как раз вовремя. Устала? — заботливо поинтересовался блондин.

— Данке, я сейчас умру. Помоги это все отнести в столовую. Там я уже сама справлюсь.

— Без проблем, а вот и парни, — почти следом за мной зашли Грем и Ориен. С них лилась вода как с гусей.

Дед был доволен нашим походом в деревню. А еще пуще тем, что я принесла гораздо больше вещей, чем нужно было. Хотя последнее слово все же оставил за собой.

— Молодец Риса. Ты сумела купить даже больше чем надо. Вот только нужно ли это? — он в упор посмотрел на меня. — Не лучше ль бы сэкономить деньги и принести их обратно?

— Какой смысл, деда? Я ведь не потратила их на всякую некчемщину. Вот, даже аромопалочки тебе взяла. А они всегда пригодятся. Пусть уж лучше всего буде впрок, чем опять тащится в деревню.

— Хорошо. Не стану с тобой спорить. Теперь идите, переоденьтесь и отдохните с дороги. Скоро будет ужин. Я надеюсь, вы проголодались?

— Еще как деда!

 

Глава 12

Учение — свет… А еще недосып, боль всех конечностей, голодание, катастрофическая нехватка свободного времени. В итоге — полное отсутствие мыслей в голове от пройденного материала. Один нескончаемый и бурный поток эмоций…

«Ненавижу… Всё ненавижу!!! Всех ненавижу!!! ОСОБЕННО ДЕДА»!

Пальцы нещадно ныли, моля о передышке. Я устало потерла указательный (который побелел, как у покойника), плавно переходя на все остальные. Голова не опускалась на исписанные рунами листки бумаги. Потому что, если это сделать, шея уже не вернется в прежнее положение. Ныло буквально все, каждый сантиметр моего тела.

Глаза, застланные длинной челкой, слипались. Потихонечку я выставила перед собой ноги и стала растирать уже их. Я занималась в своей комнате. Так как была глубокая ночь, и дед мирно спал в своей (как мне теперь казалось) уютной постельке. Где справедливость!? И как это я раньше недооценивала всю прелесть своего ночного ложа. Такая теплая… местами мягкая. Мне бы просто пойти туда и лечь спать, растянувшись на шерстяном покрывале. Даже укрываться не обязательно, лишь бы не трогали.

Но пока я не допишу эти руны, нельзя! Порой мне казалось (когда усталость брала свое, и руны выводились мной уже бездумно), что я начинала понимать значение отдельных фраз. Они сами складывались в слова, понятные и простые, будто сливаясь и переплетаясь в определенном порядке. Но когда я начинала сосредотачиваться на этом, то тут же все прекращалось. Руны становились непонятными закорючками, лишь иногда с узнаваемыми значениями. В такие моменты я понимала, что опять засыпаю и действительно шла в постель. Иначе свихнутся недолго.

Седьмые сутки лил дождь, не прекращая ни на минуту. Это всех вводило в апатию. На улицу не выйдешь без острой нужды, домашнюю птицу не выпустишь. Куры тоже видимо были не в настроении, поэтому яиц почти не было. Если только одно, два в день. Лишь облезлый кочет, несмотря на плохую погоду, не пренебрегал своими ежедневными обязанностями. И как всегда громко будил всех нас. А те редкие паломники, что иной раз захаживали к нам монастырь, сейчас не рисковали высунуться на улицу из своих домов, дабы просветится.

Благо мы успели закупить все необходимое и теперь ни в чем не нуждались. Погода только не пугала наших воинов — учеников. Точнее их никогда неунывающего учителя. Они каждый день выходили на улицу и занимались под дождем. Старый монах сидел под крышей крыльца в позе «речной кувшинки» и наблюдал за своими воспитанниками.

Мне и так было холодно порой, что вечерами приходилось зажигать печи и топить жилую постройку, а они даже не чихнули ни разу. Что значит многолетняя закалка организма…

Свеча прогорела до половины. Я наблюдала, как по ее стенке стекает маленькая «слеза» и, не доходя до низа, застывает. Пламя было таким безмятежным, я опустила голову себе на руки, а чтоб не заснуть стала наблюдать за ним. Спустя несколько секунд, мне показалось, что огонек начал плясать. Не мерцать, а плавно раскачиваться из стороны в сторону, при этом, не сильно отрываясь от фитилька. Я так этому изумилась, что решила проверить, не обманывают ли меня глаза. Поднеся палец к оранжевому огоньку, я дотронулась до него.

И ничего не почувствовала. Мою руку не обожгло, как должно было. Совсем никаких ощущений. Пламя скользило по моему пальцу, как бы облизывая его, резко перескочив с кончика на середину.

«Странно! Разве такое бывает? По-моему, я просто хочу спать. Или опять дух огня решил со мной поиграть».

С некоторых пор я стала к этому относиться более спокойно. И тут до моего слуха донеся странный шелест. Такой смутно знакомый, как будто кто-то тащил по полу не большой мешок, набитый горохом. Я поначалу не хотела отрывать взгляд от зачарованного танца пламени, но шорох стал нарастать, как бы приближаясь ко мне сзади. Что-то насторожило меня, и я обернулась.

Мой крик, переходящий в визг услышали все. И уже через несколько секунд я почувствовала, как меня трясут за плечи. Я открыла глаза, не совсем понимая, что происходит. Надо мной стояла Ами, держа в руках свечу и с беспокойством смотрела на меня, кутаясь в свой халат. Волосы ее были небрежно растрепаны по плечам. Рядом толпились все без исключения парни и Тия, которая теперь, подавала мне кружку с водой.

Я стала отхлебывать большими глотками и как раз в этот момент вспомнила, от чего собственно закричала. Вскочив с циновки, на которой сидела возле стола, я стала шарить по сторонам.

— Осторожней, тут змея! Гадюка, черная, скользкая, огромная, — крикнула я всем.

Те в непонимании стали оглядываться, но ничего даже отдельно напоминающую змею не находили (тем более таких размеров, каких описывала я).

— Здесь змей нет. Тебе приснилось это, — стала успокаивать меня Ами, обнимая за плечи. — Ты слишком устала и заснула, прям над столом. Это всего лишь сон. Успокойся!

И вправду, свеча, которая стояла на столе давным-давно уже погасла, хотя я ее не задувала, точно это помню, а огарочек еще был в четыре пальца. То есть сам он не мог погаснуть, от того что свеча закончилась… Или мог!

Я все еще не понимала, куда делась огромная (с мою ногу толщиной) змея. Она ползла ко мне, подбираясь все ближе и ближе. Я уже видела, как два ее острых клыка были выдвинуты вперед. Тело ее напряглось, готовясь к прыжку. Гадина собиралась напасть на меня.

«Это был сон! Всего лишь дурной сон. Но ощущение такое, как будто это было все по — настоящему».

Я взглянула на свои пальцы и испугалась. Один из них, которым я трогала пламя, был весь в копоти. Черные разводы, оставляли четкий след. Я схватила свечу у Ами и стала бегать по комнате, заглядывая во всевозможные уголки и щели. Вот только их самых было не так много. Только если под шкафом. Это единственное место, где могла бы схоронится огромная рептилия. Я указала туда.

— Она там! — меня только не колотило от страха.

— Ладно, успокойся Риса, сейчас посмотрим. Отдай свечу. Остальные отойдите подальше. Всякое может быть.

Тайк вытащил длинный клинок, с которым не расставался ни на минуту. У меня всегда были подозрения, что он с ним спит в обнимку. Хотя тот и отнекивается: мол, всегда прихватывает его в случае чего, с собой. Теперь же он осторожно подошел к шкафу и медленно наклонился. Я услышала, как Тия нервно вздохнула около меня (ага! значит, переживает за него). А то все отрицает, когда я напрямую спрашивала об этом. Все на учителя ссылалась, что не позволено и все тут. Оно-то конечно так…

Секунды пролетали как часы. Я нервно теребила кончики пояса от халата. Парни напряженно застыли, готовые в случае опасности, быстро среагировать.

— Там ничего нет, — вдруг раздался голос Тайка. Он выпрямился и отошел, позволяя другим парням, убедится в его словах.

— Действительно Риса, тебе это просто приснилось, — подтвердил Данке, — пусто! А больше змее негде спрятаться.

Я почти была уверенна, что мне это не приснилось. Потому что, тогда откуда, на моих руках черная копоть от свечи? Она-то мне не померещилась!

— Все в порядке? — раздался голос деда. Он стоял в дверях и ждал, чем же дело закончится.

— Да учитель, — ответил Тайк. — Рисе показалось, что в комнату заползла змея. Но ее здесь нет.

— Вот и хорошо. Не переживай Риса, в таком сне нет ничего страшного. Просто предупреждение о грозящих переменах. Дело все в том, о каких переменах идет речь? Но об этом позже. Давайте теперь все идите спать. Если никакой другой опасности нет, то прошу разойтись всех по своим комнатам. Спокойной ночи ученики.

— Спокойной ночи учитель, — отозвались все почти хором и стали разбредаться дальше продолжать свой ночной отдых.

Я осталась одна со своими сомнениями и страхами. Что за перемены? Весь сон был как наяву! Мне это не нравиться, огромная черная змея — не самые лучшие перемены, как мне кажется. Взяв зажженную свечу, я еще раз обсмотрела всю комнату и только после этого улеглась спать…

Утро, как всегда в последнее время, было не добрым. Теперь, когда я ложилась за полночь, меня разрешено было будить. И даже иной раз я просыпала утреннею молитву. Дед за это не наказывал меня (хотя лично я уверенна в обратном). Просто посылал меня заниматься в отдельную от всех комнату, позволяя при этом позавтракать.

Помимо изучения рун я, как и остальные девочки ходила на занятия. Больше всего меня привлекала медицина. Это реальная помощь, которую я лично смогу оказать в случае необходимости. А арифметика и тем более геометрия, меня интересовала в последнюю очередь. Слава всем духам, что дед не настаивал на полном моем обучении. Главное древний язык. Он все твердил, что я должна понимать его.

— Он поможет тебе в твоей судьбе. Научись пользоваться им и когда-нибудь ты поймешь, как это важно, — говорил мне дед, когда в очередной раз я ныла о бесполезности таких знаний.

— Я понимаю, что ты не просто так заставляешь меня учить руны. Я только никак не могу понять… Ведь никто уже не разговаривает на древнем и тем более не пишет.

— Когда-то писали и эти знания нам остались в виде древних манускриптов и печатей. Эти знания очень хорошо охраняются и лишь немногие знают про их существование. И еще меньше могут воспользоваться ими.

— А я должна знать?

— Да Риса. Понимаешь, в тебе есть дар. Со временем ты разовьешь его, и руны сами откроются тебе. Просто нужно усердие и терпение. Хотя в тебе и того и другого немного, но я знаю, что ты справишься с этой задачей.

— Спасибо на добром слове, учитель, — я криво улыбнулась деду, и мы продолжили.

Теперь я немного понимала, что пишу. Точнее закорючки, теперь не были для меня просто красивым росчерком пера, а имели определенное значение. И со временем я все больше убеждалась, что слияние рун в письмена, мне не мерещиться, а как раз наоборот. Но это по — прежнему происходило во время моего пограничного состояния сна и яви.

Теперь я стала записывать, то что могла видеть. Дальше показывала это деду, а тот в изумлении рассматривал мои письмена. Часто сам не понимая, как это у меня получается. Не единого случая промаха или неверного толкования. А я уже сейчас хотела видеть, как мне открываются руны не только в определенные моменты, а всегда (когда я этого хочу)…

Сегодня мне было разрешено остаться со всеми остальными в общей комнате. Где в свое свободное время любили поиграть ребята. Я зашла туда, как раз во время разгара очередного спора, который устраивал Тайк и Митрий (он был самый младший из всех, лет на пять, но не уступал по своей подготовке другим парням, даже если дед взял его на пару лет позже всех остальных). Умный малый, со смешными лопоухими ушами.

Препирания закончились на полуслове Тайка, когда все уставились на меня, как на приведение сред бела дня. Слышно стало, как по деревянной крыше барабанит дождь, и шумят деревья за окном.

— Привет всем. Неужели никто не рад меня видит? — честно говоря, я даже растерялась от такого приема. Да, я знаю, что не частый гость на этих вечерних посиделках.

— Неужели к нам мученик явился? — весело спросил Грем. — Я, наконец-таки смогу отыграться?

— Я бы давно уже явилась, но в это мнет моей вины, и ты это знаешь.

Мне было приятно вновь прийти сюда. Дед решил, что и мне иногда нужно отдыхать. Не просто спать по ночам, а именно развеется. А то так недолго и зачахнуть. И как я была с ним согласна, кто бы только знал! Все лишь догадывались.

Конечно я, с тройным удовольствием, согласилась на реванш. Мы, как и в прошлый раз уселись с Гремом напротив друг друга и разложили большую, старую игральную карту.

— Давай не будем выбирать, кто, чем играет, — предложила я, — а возьмем те же фигурки.

— Почему так? — удивился Грем.

— Мне очень любопытно, что же такого может змея в случае встречи со стражником. Хочу это выяснить.

Грем засмеялся, как и многие другие парни.

— Ну ладно, если до сих пор не догадалась о такой простой вещи. Любопытство штука серьезная! Тогда первый ход, позволь сделать мне.

— Позволяю, сегодня для меня это не имеет особого значения. Главное по ходу игры не ошибиться.

— Верно. Тогда начнем?

— Начнем.

Странно, раньше я не замечала, что на карте кое-где были изображены руны. Вот сейчас мой баран шел по болотистой местности, а рядом с ней нарисована волнообразная руна, что означала не помню. То ли внимательность, то ли точность в действиях. Что этим хотел сказать составитель игры, для меня было загадкой. Наверное, будь осмотрительным, не делай поспешных ходов. Так я и сама знаю…

Теперь, когда я хоть немного разбиралась в рунах, меня привлекали всякие закорючки, которые попадались мне на глаза. Не важно, где они были нарисованы. В основном они были написаны на стенах храма, в маленькой часовне. Даже на головах волков, которые украшали вход в основное здание монастыря. С некоторых пор мне самой было любопытно разгадывать их значение. Иногда даже удавалось удивить деда. Хоть он и старался не подавать вида. А все же иной раз хвалил меня за усердие. Но далеко не всегда значение одной или сочетание нескольких рун я могла понять.

— Риса, ты ходить собираешь или мы с тобой до утра играть будем? — отвлек от моих размышлений Грем.

— Извини, я задумалась — и сделала, как оказалось очень удачный шаг. Просто руна, нарисованная на развилке «дорог», указала мне, куда следует ступать. Изначально я не собиралась идти этой дорогой. Но подумав хорошо и разглядев дальнейшую перспективу, я без сомнений направила своего волка в нужном мне направлении. Даже Грем похвалил меня с удачным ходом.

— Мне очень интересно с тобой играть. Никогда не знаешь, куда в следующий раз ты походишь.

— Да! — просияла я. — А мне с тобой. Ты вообще умный. Многому учишься у тебя.

— Так, наверное, надо прекращать умничать. А то так опять продую. Это уже будет не смешно! Проиграть дважды девчонке.

— АГА! То есть кому- либо из парней, тебе не стыдно было бы продуть? — я поставила руки в бока и наигранно надулась. — Ну, знаешь ли…

Все хором засмеялись и лишь спустя мгновение поняли, что я не просто так замолчала на полу слове. Мои зрачки закатились, и теперь в глазах была лишь одна белая оболочка. Я упала навзничь, меня только и успел подхватить стоявший за моей спиной Ориен.

Мелкий озноб стал колотить по всему телу. Кто-то выбежал за дедом, чтоб позвать. Ориен убаюкивал меня, не понимая, что происходит. Ами подбежала с кружкой воды, и набрав себе в рот, брызнула на меня. Но не помогло, я как лежала, словно поломанная кукла, так и лежала. Боясь, что я прикушу себе язык, Грем схватил мою голову и стал удерживать ее в одном положении.

— Принесите ложку, — скомандовал он, — у нее приступ. Раньше такое случалось? — спросил он у Тии и Ами.

— НЕТ!!! — в ужасе ответила Тия.

— Никогда, — подтвердила Ами, давая в руки Грему деревянную ложку.

Тот ловким движением всунул ее мне и стал удерживать мои ноги, чтоб я не поранилась об углы маленького напольного столика. В комнату быстрым шагом вошел дед. Его пропустили ко мне.

— Вытащите ложку со рта, — вдруг скомандовал он, когда бегло осмотрел мое удручающее состояние.

— Но учитель, у нее судороги, она может сильно прикусить язык, — запротестовал Ориен, впервые в жизни он спорил с учителем.

— Делай, как я сказал, это не приступ. Предмет мешает ей говорить, — спокойно сказал дед.

Больше с учителем никто не стал спорить и Грем осторожно вытащил деревянную ложку из моего рта. И как только мне дали возможность, я заговорила. Мои глаза по-прежнему были без зрачков, и я лежала на руках у Ориена:

— Они придут… И заберут то, что им необходимо… Чужие люди… Скоро они отправятся в свой путь… Нужно уберечь… Не дать… Спрятать…

И я затихла. Вместе со мной молчали и все остальные. Открыв глаза, я не сразу сообразила, что лежу в объятиях Ориена.

«С чего вдруг? — подумалось мне. — Тут ведь столько народу. Неужели ему все равно»?

— А почему я… На полу?

— Риса, ты разве ничего не помнишь? — тихонечко у меня спросила Ами.

— Нет, а должна? По-моему, мы играли с Гремом, я даже вроде бы опять выигрывала. Хотя нет, не выигрывала. ОХ! Как голова-то сильно разболелась.

Боль все сильней нарастала и теперь уже била набатом. Я ухватилась за голову, пытаясь ее успокоить, но ничего не получалось. Слезы сами по себе покатились из глаз. Мне помогли подняться и отвели в комнату. Там Тия положила мне на лоб мокрую тряпку, смоченную в холодной воде. Ами принесла какой-то горький настой, заставляя его выпить все до последней капли. Я морщилась, но пила. Затем меня оставили в покое.

До самого утра я не могла заснуть, все еще мучаясь от тупой головной боли. Которая, как назло, не унималась даже на минуту, заставляя невольно поскуливать словно битая дворовая собака. Занимался рассвет, не вынося больше такой пытки, я встала со своего ложа и вышла на улицу, через заднюю дверь. Дождь лил, как и всегда. Как будто ее заговорили неведомые духи. Чтоб немного остудиться, я вышла под холодные струи. Халата на мне не было, а волосы были распущенны и теперь не хуже одеяла скрывали мою фигуру.

Находится долго под дождем мне не дали, хотя так становилось намного легче. Боль постепенно уходила, давая долгожданное расслабление. В дверях кто-то стоял, не решаясь выйти ко мне. Но из-за дождя и предрассветных сумерек, я не увидела, кто это был. И теперь стала ждать, когда ж этот кто-то выйдет или заговорит. Было уже холодно, я стала согревать себя руками, никак не решаясь подойти сама.

— Так и простыть не долго, — узнала я голос Грема. — Зачем ты стоишь под дождем?

— Мне так легче. Голова не так сильно болит.

— Еще не прошла со вчерашнего вечера? — удивился парень.

— Немного, но эта ноющая боль меня доконала. Я решила, что это будет не лишним.

— Иди в дом. Тебя уже всю трясет. Твой организм не настолько закален, чтоб ставить над собой такие эксперименты.

— Хорошо, — не стала спорить я и вошла в помещение. — А почему ты пришел сюда?

— Я увидел, что дверь в твою комнату открыта и решил проверить, все ли у тебя после вчерашнего в порядке. Смотрю не зря. Тебе необходимо согреться.

И он взял мои руки в свои. Какие они были горячие, по сравнению с моими ледышками. Я внезапно для себя чихнула.

— Ну вот, я ж говорил, что простынешь. Теперь не только голова будет болеть, но и вся ты.

— Может обойдется? — спросила я, смотря, как Грем согревает мои руки.

— Будем надеяться. Не хватало, чтоб тебя жар подкосил.

— Это ничего. Я помню, как меня мама всегда лечила, давала вкусные пряники (где только денег брала на них?). Вообще от меня не отходила ни на шаг. Я раньше очень любила болеть.

— Ну, сейчас твоей мамы рядом нет. И вряд ли учитель позволит не отходить от твоей пастели девочкам.

— Наверное, ты прав. Грем?

— Да.

— А что вчера было? Я совсем ничего не помню.

— Я и сам мало понимаю. Учитель нам ничего не объяснил. Ты говорила отдельные фразы. Это больше походило на предсказание.

— Я!!! Ты с ума сошел. Никогда в своей жизни я даже в игре «Угадайка» не выигрывала. Какие уж там предсказания.

— Риса, я не знаю. Для нас всех это было неожиданно. Ты просто упала навзничь и закатила глаза, потом стала говорить странные вещи. Может быть, это способность была скрыта в тебе, а сейчас она проявилась. Это случается.

— Да, и с кем же? — я не до конца верила ему.

— С некоторыми. Поверь мне…. Иди уже в свою комнату и переоденься.

— Но мне уже совсем не холодно, вряд ли теперь простыну.

— Я не про холод. Не нужно, чтоб кто-нибудь еще увидел тебя в таком виде.

Я непонимающе уставилась на себя. И только сейчас увидела, о чем собственно говорит Грем. Намокшая ночная рубаха, прилипла к моему телу, не скрывая плавных изгибов (хорошо, что ткань рубахи была плотной). Я сильно засмущалась, не зная, что сказать в ответ. Честно говоря, не подозревала, что так будет. Как-то не подумала об этом. Грем же смотрел на меня, не чувствуя стыда.

— Чего ты уставился на меня? — не зная, как реагировать, я стала злиться.

— Любуюсь.

Вот так просто и беззастенчиво! Я развернулась, чтоб уйти и, повернув голову через плечо, попросила его:

— Ты только никому не рассказывай, ладно!

— Я ж не дурак, — тихо ответил он и позвал меня: — Риса!

— Да?!

— Можно спросить?

— О чем?

— Ты когда-нибудь целовалась с парнем?

Я остолбенела от такого вопроса. Не зная отвечать или нет. Разве можно такое спрашивать у девушки?

— Однажды, — все же ответила я.

— Только один раз?

— Я же ответила на твой вопрос, чего тебе еще от меня надо?

— Поцелуй, — просто сказал он.

— Зачем? — я настолько была удивлена, что задала этот глупый вопрос.

— Просто хочу тебя поцеловать. Разве это не очевидно?

— Мне, нет.

Я отстранилась назад и почувствовала спиной прохладную оштукатуренную стену. Ждала, что же предпримет парень. Захочет ли осуществить задуманное? Грем не спешил, но и не заставлял себя долго ждать. Наклонившись к моему лицу, он посмотрел в мои расширенные глаза (то ли от удивления, то ли от волнения) и поцеловал в губы.

Этот поцелуй во стократ отличался от поцелуя Ориена. Тот был легкий, мимолетный, почти неощутимый. А этот же наоборот — настойчивый и обжигающий, будто хотел завладеть мной всецело и полностью. Он не пугал своей настойчивостью, наоборот будил внутри дремлющий огонь, заставляя жаждать нечто большего. Я не поняла, как, но почувствовала, что отвечаю на него. Впервые в своей жизни, хотя и не знала, как это делается. Рефлекторно обняла голову парня и сильнее притянула его, прижимаясь озябшим телом, чувствуя тепло и сильные руки, сжимающие меня в крепких объятьях. Мне почему-то было недостаточно… Хотя, чего, так и не смогла понять.

Грем так резко отстранился от меня, что мне показалось, будто он испугался. Немного прочистив горло, как будто туда что-то попало, он быстро сказал мне:

— Тебе пора Риса. Скоро все начнут вставать.

И он быстро ушел, оставив меня в растерянности стоять в коридоре. Холода не ощущалось совсем, но мелкая дрожь все же стала сотрясать мое тело.

«М-да! Все, я отказываюсь что-либо понимать! Странные какие-то парни. Целуют, когда хотят, уходят, так ничего и не объяснив. Пойду, переоденусь хоть, перед молитвой, что ли».

Было странно, но учитель не вышел вместе с нами даже к завтраку. На утренней молитве его, соответственно, тоже не было. Я видела, как он сидел в маленькой часовне и там придавался медитациям. Прошло уже половина дня, а дед все не входил в дом. Я собралась и пошла к нему. Так и заболеть не долго. Организм уже не молод, чтобы столько не есть.

Ливень сменился моросящим дождем. У меня в руках была маленькая корзинка. Там я положила хлеб и пиалу с рисом. Зеленый чай я налила в маленькую кубышку (для большего удобства).

— Добрый день деда. Не помешаю? — уточнила я, стоя в распахнутых дверях часовенки.

— Добрый, Риса. Присаживайся, ты мне не помешаешь.

— Спасибо. Я тебе покушать принесла. И знай, я не уйду, пока ты не поешь.

— Я знаю, — спокойно ответил дед и с кивком благодарности принял из моих рук корзинку. Я ждала пока дед, хот немного поест, и теперь хотела спросить.

— Расскажи мне… почему я вчера стала говорить? Ведь никогда до этого подобного не происходило.

— Это твой дар. Помнишь, я рассказывал о нем тебе?

— Да, но ты говорил о рунах. Будто я должна уметь читать их и понимать.

— Честно говоря, я и сам не знал. А теперь понимаю, о чем говорили духи гор. Они мне рассказали, что в тебе проснется дар, и руны тебе в этом помогут. Я решил, что ты одна из тех немногих, кто сможет воспользоваться своим умением. А ты внезапно стала говорить.

— А что я сказала, никто так толком не может мне объяснить? Кто должен прийти? И что необходимо спрятать?

— Я тоже все это время размышлял над твоими словами. И думаю, что придут наши враги, а нужен им «источник». Больше к нам незачем приходить.

— Ты хочешь сказать, что им нужна наша защита? Но, а как же мы без нее? Ведь без «источника» опять нарушиться природное равновесие. Ты рассказывал, что баланс сил, еще не достигнут.

— Вот поэтому, мы должны будем защитить наш дом. Именно для этого я взял своих учеников. Они все достойные воины и способны дать хороший отпор. Когда наш враг придет, здесь никого кроме нас не будет, чтоб противостоять им.

— Дед, а как те, императорские войска? Может быть их позвать следует.

— А для чего я тогда учил столько лет своих учеников? Поверь Риса, каждый из них по отдельности стоит пятерых императорских воинов.

— Почему? Мальчишки ведь только познают воинскую науку, а те уже профессионалы.

— Запомни девочка моя. Императорское войско откормленное и сытое. Сражений на шийенской земле уже много десятков лет не было. Они еще меньше знают и умеют, чем мои ученики. В разы! Лень и коррупция — вот что такое императорское войско. Те тренировки и та закалка, что проводились здесь, ни с чем несравнимы. Ты можешь не переживать за своих друзей. Они должны показать, чему я их научил. Это их дело.

— Хорошо дед. Я пойду опять заниматься. Ты только не задерживайся здесь. Отдыхать тебе необходимо. Все же не юный мальчик.

— Умеешь ты взбодрить внучка, — весело заулыбался дед.

— Это правда и от этого никуда не деться. Увидимся за ужином.

— Увидимся, — ответил дед и стал с упоением поглощать принесенную мной еду.

 

Глава 13

Прошло уже несколько недель. Солнышко опять светило нам ласково, зазывая пойти искупнутся на озере. Лето почти закончилось, а я так ни разу там и не побывала. Сегодня встала с твердым намерением отпросится у деда. Так как мои занятия шли очень хорошо (я уже читала небольшие тексты, которые дед сам мне составлял), это давало мне маленький шанс, на положительный ответ. Его я нашла как всегда за молитвенником в собственной комнате.

— Привет деда, — я начала издалека. — Можно войти?

— Заходи. Тебе что-то нужно?

— Я просто решила спросить… погода сегодня отличная, ты не находишь?

— Да, последние дни лета выдались жаркими.

— Вооот! Последние деньки. А я уже закончила с переводом твоего текста. Ты знаешь… мне даже ни разу не понадобилось смотреть в свои подсказки.

— Ты действительно делаешь большие успехи. Скажи мне Риса, тебе в последнее время не сняться странные сны?

— Ты это к чему? — немного удивилась я.

Дело в том, что после моего странного предсказания, я спала вообще без сновидений и меня это, если честно, немного пугало. Но придавать этому большое значения я не стала. Да и девчонки мне говорили не брать в голову. Просто я много тружусь. Ложусь поздно, встаю рано, вот и проваливаюсь в сон без сновидений.

Лишь иногда я будто бы слышу голоса, возникающие словно из ниоткуда. Только наутро понять, кому они принадлежат, я никак не могу. Все прислушиваюсь, а толку никакого нет. Да и не понимаю, что они говорят. Такие шелестящие и тихие, словно они скользят где-то рядом, тревожа мой слух. Иногда я думаю, что они зовут меня по имени, или это все мне только мерещиться.

— Сны. Ты их видишь? — деда более конкретно задал вопрос.

— Нет, только голоса, но они мне непонятны. Ты что-то знаешь?

— Я предполагаю. Ведь после того раза, тебе больше ни разу не приходили видения. А дару просто необходимо развиваться дальше. Он уже проявился, поэтому теперь ему необходимо пробиваться через твои сны. Это самый кротчайший путь до твоего сознания. Сейчас только голосами, а дальше, скорее всего, будут картинки.

— Ты в этом уверен? — сомнений у меня было гораздо больше, чем у деда на это счет.

— Почти. Но мы проверим мою догадку. Я покажу тебе одну технику. Она очень древняя и про нее мало кто знает. Меня научил этому старый отшельник, незадолго до своей кончины, посчитав, что я достоин этого знания. Теперь я хочу поделиться им с тобой.

— Неужели ты меня считаешь достойной? Я всегда думала, что никчемная и неусидчивая.

— Нет Риса. Ты просто бунтарь по натуре. И вполне себе способная к наукам. Не будь так строга к себе. Некоторые вещи ты усваиваешь даже лучше, чем я в свое время.

Я была неслыханно удивлена таким заявлением деда. Мне стало очень приятно это слышать. И тут я спохватилась, зачем собственно пожаловала к нему.

— Деда, я хотела тебя кое о чем попросить. Если можно конечно… — запинаясь, начала я.

— Я тебя слушаю.

— Можно мне сегодня пойти к озеру. Такая погода хорошая, а я так ни разу и не побывала там. Пожалуйста…

Я сложила руки лодочкой перед грудью.

«Хоть бы! Хоть бы! Хоть бы»! — стала я молиться про себя.

— Ты хочешь пойти туда одна? — уточнил дед.

— Нет. Можно взять остальных.

— Ученики не смогут пойти. Они слишком заняты. А вы с девочками все же можете искупаться и позагорать немного. Я разрешаю вам сходить. Но к вечерней молитве не опаздывайте.

— О!!! — взвизгнула я и повисла на шее у деда. — Ты самый лучший дед на всем свете! Я тебя люблю. Все, я убежала. Пойду, обрадую девчонок.

Дед только усмехнулся, уже не удивляясь моему поведению. А я уже мчалась со всех ног на задний двор, где на ученической веранде занимались Тия и Ами. Распугав всех кур, которые попались на моем пути, я подбежала к изумленным девчонкам. Ами, как всегда не смогла смолчать:

— Риса, что ты как оглашенная бегаешь по двору. Ты знаешь, что это не приемлемо. Что скажет учитель на твое поведение?

— Он скажет, — заулыбалась я, сделав секундную паузу, — что мы идем на озеро!!!

Я подпрыгнула, выставляя руки вверх. Девочки молчали, переваривая информацию.

— Что-то никак не пойму, — отозвалась, наконец, Тия, — ты это сейчас, о чем?

— Я об озере, — пришлось разъяснять мне. — И о том, что учитель Шин позволил нам втроем сегодня отправиться на отдых. Искупнемся, позагораем!!! Что скажите? Если вы не согласны, то я иду одна.

— Ни в коем случае! — поспешно сказала Ами, все еще до конца, не веря такому везению.

— А парни не идут? — вдруг спросила Тия, явно озадаченная этим.

— Нет. Их, к сожалению, учитель никак не захотел отпускать. Он сказал, что они слишком заняты. Сами понимаете, что-то нам угрожает. Они должны быть готовы.

— Да, — уныло отозвалась Тия, — мы понимаем.

— Не расстраивайся Тия, — решила я подковырнуть подругу. — Тайк будет ждать твоего возвращения, как сторожевой пес.

— А я про него совсем и не думала, — начала выкручиваться Тия. Мы с Ами переглянулись и лукаво заулыбались.

— Ага, мы так и поняли. Не стыдно подруг обманывать? Мы ведь видим, как ты сохнешь по нему.

— Я не… ай ладно, просто он мне нравиться. Никто ни по ком, не сохнет. Понятно!

— Понятно, — ответила я. — Ну что, кидаем учебники в пыльный угол и бежим на озеро. А там и поболтаем, кто по ком не сохнет.

Тия негодующе на меня зыркнула, но отпираться уже не стала. И мы побежали каждая по своим комнатам, брать нужные принадлежности.

Парни были буквально раздавлены этой новостью. Их не берут — это катастрофа! Мы как раз стояли перед тренировочной ямой, где по бревнам (словно кузнечик) скакал Паший, а другие ребята толкали паленья на цепях, с боков. Тот ловко уворачивался, будто бы шел по ровному полю и ничего, кроме легкого ветерка ему не мешало.

Но как ни крути, а слово учителя закон и вот мы втроем уже сидели на изумрудной травке. Озеро весело сверкало белыми бликами на воде. Легкий ветерок трепал наши распущенные волосы. Мы наслаждались теплыми лучами последнего летнего солнышка. Как все было безмятежно и хорошо. Сойка пролетела над нашими головами, ловко ловя своим маленьким клювиком летающих насекомых, нисколько не заботясь о своей безопасности. Неподалеку в кустах осоки скрежетали кузнечики. У побережья, водную гладь украшали большие белые кувшинки, с толстыми, плавающими листьями. А рядом, по соседству — кубышка желтая, притягивала взор к своим ярким бутонам…

Когда-то давно, я заинтересовалась, как эти цветы могут жить на озере, не тонуть и не уплывать со своего места (к примеру, на середину). Тогда дед пояснил мне, что эти растения живут в воде — это их постоянная среда обитания. Они крепко держаться своими корнями за почву, поэтому не уплывают, а стоят на одном месте. И вырвать их — задача совсем не простая. Я честно пыталась это сделать, но у меня ничего не вышло. Дед лишь смеялся над моими неуклюжими попытками.

— Как здесь все-таки красиво и хорошо! — с воодушевлением говорила Ами. — А еще столько лекарственных трав, цветов и деревьев. Нужно будет обязательно набрать семена рогульника.

— Зачем? — спросила я, так как не всегда могла запомнить то или иное название лекарственного растения.

— Это отличное средство от кашля, так же кровоостанавливающее средство, мочегонное. В общем лучше не придумаешь. В прошлый раз нам не удалось это сделать. Так как мы еще толком не разбирались в растительности. А сегодня это легко. И плоды как раз поспели.

— М-да. Мне до вас девочки далеко.

— Не переживай Риса, у тебя другие таланты. Вот и найди им достойное применение.

— Я пытаюсь, но что-то не очень выходит. Чтение рун очень сложное и иной раз не всегда доступное занятие. Порой понимание ускользает, как рыбка сквозь пальцы в воду. И вот в определенный момент мне кажется, что все очевидно и легко. Но в следующую минуту, я понимаю, что смысл опять стал не ясен. Это все очень сложно, я вот так, с ходу, не могу вам объяснить.

— Тогда и не пытайся, — мудро заметила Ами, — когда сама разберешься, тогда все нам расскажешь. Давайте лучше купаться. Водичка так и манит в свои теплые глубины. В прошлый раз это было восхитительно. Только я плавать не умею, но это не проблема. Посижу на бережке, поплюхаюсь. Камешками поиграю.

— А что, научить никто не смог тебя в прошлый раз? — задала я коварный вопрос немного меняя интонацию голоса.

— Почему нет! — спокойно отвечала подруга. — Были и не один. Только я все равно боюсь. Одного дня недостаточно для этого. По крайней мере для меня. Я словно тяжёлый топор иду ко дну. Так что, на меня махнули рукой все, порешив что это бесполезно. Вот так вот, ехидна ты редкостная! Больше не задавай мне таких вопросов, — пожурила меня Ами.

— Каких таких? — удивилась я. — Вполне себе обычный.

— Ага, но каким тоном произнесённый. Ты давай заканчивай с этим.

— Так я только начала.

— Вот теперь и заканчивай. Не умею я плавать и все тут. Так что сами идите, а я рядышком с вами.

— Девочки! — позвала нас Тия, которая плавала уже довольно таки давно. — Сколько можно сидеть на берегу? Идемте скорее.

— Уже бегу! — радостно отозвалась я и подмигнула Ами…

Так весело нам не было уже давным-давно. Сняв с себя всю одежду и оставшись в одном нижнем белье, мы прыгали в теплой, прозрачной водице, обрызгивая друг друга, кидаясь донным илом, смешанным с травой. Было грязно, но смешно. Наши визги и веселый хохот перепугали не только всю рыбу, но и всех мелких зверков, которые могли бы тут пробегать.

Я жутко утомилась, а девчонки все плескались в озере, не зная усталости. Еле выбравшись из воды на берег, при этом тщательнейшим образом смыв с себя всю грязь, я разлеглась на небольшом полотенчике, взятом с собой из монастыря. Волосы черным веером были разложены вокруг на сочной, зеленой травке, дабы как можно быстрее их просушить. Времени оставалось мало, до того, как нам нужно было возвращаться в монастырь.

Солнышко ласково пригревало бока, щедро делясь своим теплом. Мне было все равно, что девчонки опять будут недовольно выговаривать, какая я безответственная, и что нам всем влетит. Я, конечно, постараюсь взять всю вину на себя, в случае если мы действительно вернемся не вовремя. Мне как всегда не хватило времени ночью. А это ощущение блаженства, когда ты лежишь на траве, а сверху летают неспешно мелкие насекомые, а по лазурному небу плывут пушистые облака, ни с чем несравнимо. Я просто захотела хоть чуточку выспаться. Самую малость.

В голове не оставалось ни единой мысли, но мне почему-то вспомнился один маленький отрывок из древнего свитка: «Сны — это наша реальность, которую мы не воспринимаем как должное». Я как раз его изучала накануне, и почему именно сейчас? Веки наполнились приятной тяжестью, и я не заметила, как придремала…

Меня разбудил грохот, доносящийся с улицы. Я в непонимании села на постели, подтянув колени к подбородку, и стала вслушиваться в возникшую тишину. Внезапно сильный лязг железа о железо стал настолько отчетлив, что резанул слух с такой силой, будто кто-то специально это делал, прям над моим ухом. Я закрылась руками, чтоб меньше слышать жуткий металлический скрежет.

Звуки доносившейся борьбы мне удалось узнать не сразу. Шум разбивающихся стекол, ломающихся досок. Ор незнакомых людей и их же брань. Мне было страшно, я хотела, как в детстве закрыть глаза и притвориться, что этого ничего нет. Мне просто сниться очередной кошмар. Кто-то пробежал мимо моей комнаты. Я видела лишь силуэт (хотя раньше никогда тоненькие стены моей комнаты не имели такого странного свойства, но сейчас я об этом не задумывалась). Мужской, широкий. Он не принадлежал ни одному из наших парней. Слишком большой и даже грузный. Видно было, что на нем были одеты доспехи. В руках тот держал изогнутую саблю.

Я в ужасе застыла, не зная, что делать. Непрошенный гость, как будто сторожевая псина, почуял мое присутствие и остановился. Я видела, как его голова медленно повернулась в мою сторону. Мозг лихорадочно стал соображать: «Как же быть»? Вдруг я вспомнила про окно, находящееся прям за моей спиной. Оно как раз выходило туда, где можно было легко и незаметно скрыться за сарайными постройками.

Быстро вскочив с постели, но стараясь не издавать лишних звуков, я открыла ставни. Шума это не произвело, что дало отличную возможность выскользнуть наружу и не быть замеченной. Как только мои ноги коснулись земли, я услышала, как в комнату открылась дверь. Пригнувшись, мне пришлось стрелой лететь, ко входу в главное здание. Рассчитывая на то, что буду хоть в относительной безопасности там, где мои друзья и дед.

Только оглядевшись по сторонам и решив, что можно пробежать открытый участок, я почувствовала тяжелую мужскую руку у себя на левом плече. Сильно стиснув его, громила, в темных одеждах и черных доспехах торжествующе ухмыльнулся. Жесткое, суровой лицо, без какой-либо растительности. Узкие, угольно-черные глаза, в которых можно было увидеть некое торжество момента и пухлые (словно пельмень) губы, которые нисколько не красили его. На голове у него был одет шлем, больше смахивающий на арбузную корочку, из-под которого торчали длинные (не по — мужски) волосы. Мне это показалось смешным, хотя веселья было мало.

Мои попытки вырваться привели к тому, что тот просто на просто повалил меня к себе через плечо и по-хамски опустил свою ручищу мне на попу, немного сдавливая ее. Я не стала молчать и кричала на него, размахивала руками и ногами. Ничего не помогало. Ему, что соломиной по спине стучи, он не чувствовал моих ударов. Только руке стало больно.

— Отпусти меня, громила неповоротливый!!! — визжала я ему, прям в ухо, чтоб тот оглох. Он разок стукнул меня по заду, ощутимо надо сказать, что я перехотела так больше делать.

— Не ругайся так милашка, — нравоучительно сказал мужик, — тебе не идет. Женщина должна быть кроткой и послушной.

— Ага! А еще тебе чего надобно? — огрызнулась я.

И он приволок меня к главному входу в монастырь. Около распахнутых дверей валялось три изувеченных тела чужаков. Шея одного из них была неестественно вывихнута, и он смотрел своими стеклянными глазами куда- то в черное небо. Второй был заколот, аккурат в шею и теперь темно — алая струя хлестала из его раны. Третьему тоже не повезло. Он лежал навзничь на голове волка, спина его была сломана, а руки и ноги свисали в разные стороны.

Но это оказалось еще не все. Как только мы вошли (точнее меня сгрузили на землю и поволокли, схвативши за руки) в главное здание, то я увидела жуткую картину. Стены, пол и даже потолок (частично) были залиты кровью. Причем чьей именно теперь было не понятно. Алые бусины скатывались по колоннам, стекаясь в багряные лужицы. Около одной из них я увидела изрубленного Данке, голубые глаза были полуоткрыты, а рядом валялись тела двух изувеченных чужаков.

В ужасе я застыла, не зная, как реагировать. Мозг отказывался выдавать хоть какие-нибудь эмоции. Еще семеро наемников, так же захлебнулись в своей крови. Паший, одним точным ударов тренировочной палки, заехал в висок противнику и тот уже через секунду, неподвижным кулем рухнул к его ногам. Остальных парней я не видела, зато теперь в помещении оставалось всего трое чужаков, включая моего тюремщика, меня и Пашия.

— Паший сзади! — крикнула я, и меня внезапно ударили по голове кулаком.

Голова мгновенно закружилась. Но я успела заметить, что это не спасло моего рыжего друга. Он не успел среагировать вовремя… Меч чужака вышел из груди парня, тот в последний раз удивленно (как бы не веря), посмотрел на него. И все! Его больше не было. Сердце сжалось, отдавая болью в груди…. Это был первый парень, которого мы увидели, приехав в монастырь. Улыбчивый и немного застенчивый. С невероятно зелеными (изумрудными) глазами.

— Зачем? Что вы хотите от нас? Вы все рано не уйдете отсюда…

Я все кричала и кричала, пока не поняла, что в зале стало тихо, как в могиле. Чужак приставил к моей груди нож, а свободной рукой зажал мое горло, сильно прижимая к себе. Я почувствовала холодную, острую сталь. От удушающих объятий кричать уже не было возможности. Слезы, жгучим потоком бежали по моему лицу. Я похолодела от ужаса! С другой стороны, стоял дед, и устало взирал на все происходящее. Он был опустошен.

— Отпусти ее, я дам вам возможность уйти живыми, — отчетливо произнес дедушка.

— С чего ты взял, что я так просто сдамся, старик? — спросил чужак.

— Потому, что у тебя нет другого выхода. Вас осталось трое. Если же ты убьешь эту девушку, то выйти отсюда вам уже не удастся. Мои ученики уничтожат вас и то, за чем вы пришли, будет уже вам бесполезно.

— Ты отлично обучил своих парней. Жаль, что они не на нашей стороне сражаются. Уложить такой отряд, ввосьмером… Признаться честно, не ожидал. Вот только ты все же не прав. Мы возьмет то, зачем пришли. Ты сам нам отдашь. Оглянись, старик.

Дед обернулся и увидел, как двое из оставшихся в живых заводят Тию и Ами. Руки у них были завязаны, куском ткани, а к горлу каждой, были приставлены изогнутые мечи. В глаза каждому из чужаков, было страшно смотреть. Наполненные злобой они могли сейчас сделать все, что угодно. Пусть даже после этого их покарают.

Такого липкого страха (не за свою жизнь, а за жизнь моих самых близких подруг) я никогда не испытывала, буквально до тошноты.

— Чего ты хочешь? — спросил дед.

— Я хочу…

Он не успел договорить, как в зал вбежали Ориен, Еман, Тайк и Грем. Они были вымотаны, перемазанные толи в своей, то ли в чужой крови, но еще могли дать достойный отпор чужакам. А увидев нас в руках у этих убийц, застыли, не зная, как лучше поступить. Они стали оглядывать всю залу и наткнулись на тела Данке и Пашия.

Мне почему-то показалось, что больше из наших парней никто не придет. Ни сюда, ни куда бы то ни было. Неожиданно для всех, Тайк метнул свой ножик прямо в голову чужака, что удерживал Тию. Решив, что неожиданный выпад поможет. Подруга не успела издать ни звука, как повалилась на пол вместе с убитым. Застыли все, и я увидела, как из- под горла Тии потекла тоненькая струйка крови, постепенно переходящая в бурный поток.

Она неудачно упала, и придавленная тяжестью разбойника наткнулась на его меч. Ее не стало, так быстро, что я не сказу сообразила, что это так. Просто смотрела и ждала, когда она начнет подыматься, хотя бы пошевелиться или заругается, на крайний случай. Но молчание длилось долго, пока до меня не дошло, наконец, что Тия больше никогда не заговорить со мной, и не засмеется над моими шутками.

Тайк медленно, в ужасе, подходил, к двум телам, лежащим на полу. Он думал, что поможет ей и никак не ожидал обратного результата. В глазах парня застыла боль и отчаяние. Второй чужак, у которого была Ами, не стал ждать, когда его прикончат и резким движением вонзил меч между ее лопаток. Та, как и Паший, удивленно смотрела на торчащий в своей груди клинок и вдруг улыбнулась, шепотом сказав на прощание: «Я иду за тобой».

Сжавшись от ужаса, совершенно не верилось в происходящее. Страха на лице подруги так и не появилось. Она «пошла» вслед за Пашием, которого любила. Ей это было нужно, а я плакала от отчаяния и мучительной боли.

«Это все?! Их обеих больше нет? Может быть, я опять сплю? Разбудите меня… Прошу вас… Умоляю…»!

— Риса, проснись. Тебе приснился дурной сон? Ты вся дрожишь, может быть, просто замерзла? Солнышко спряталось за тучку. Хватить уже валяться! Нам пора идти.

Я во все глаза уставилась на Ами, которая сушила свои длинные волосы полотенцем. Тия смеялась надо мной, попутно надевая свой халат. Какая я сейчас была потерянная, словно щенок выпавший их корзины.

— Ну и долго мы тебя ждать будем? — осведомилась она, затягивая пояс. — Учти, я не хочу в наказание остаться без ужина.

— А ты никогда не останешься без него. Тебе Тайк не даст голодать. Ужом извернется, а принесет еды, — уже веселея, ответила я, понимая, что мои подруги живы, здоровы и невредимы.

Пугать их не стала, быстренько взяв себя в руки (как бы нелегко это было сделать). Тия лишь в очередной раз показала мне язык, опять не став спорить на это счет.

Я радостно вскочила со своего полотенца и стала быстро одеваться. Мне не верилось, что это был всего лишь сон. Дурной, нет — ужасный сон! Я обняла своих подруг, как будто не видела их долгое время. Или будто те вернулись с того света. Для меня сейчас это было одно и то же.

— Ты так странно себя ведешь Риса, не случилось ли чего? — удивлялась Ами, когда я в очередной раз поцеловала подругу в щечку, на обратном пути к монастырю.

Девчонки успели насобирать лекарственных растений и теперь с букетом цветов и трав, мы шли и болтали обо всем на свете. Я, наконец, выпытала у неразговорчивой (на этот счет) Ами, кто же ей все-таки нравиться. То как повела себя подруга, у меня во сне, наводила на определенные мысли по этому поводу. Хоть Ами постоянно и уклонялась от подобных вопросов, но сегодня ей было не отвертеться. Я ни сколечко не была удивлена, когда услышала имя рыжего симпатяги.

— Так и знала! — громко заявила я.

— С чего вдруг? Я думала, что этого никто не замечает, — Ами явно было озадачена этим.

— Я отвечу немного странно, — ответила я, — мне это приснилось.

— Да! — изумились мои подруги, и Тия спросила. — А что еще тебе сниться?

Я не хотела ничего говорить, но знала лишь одно: то, что мне приснилось должно остаться со мной. Не нужно пугать остальных. Я уверена, что этот сон не что иное, как предупреждение. Вот только что мне нужно сделать, пока было не понятно.

— Ничего такого интересного, про что можно рассказывать, — увильнула я от ответа.

— Странно, ты так дрожала, когда мы тебя будили. Может все- таки поделишься?

— Просто неприятный сон вот и все. Я не хочу вспоминать о нем. Давайте забудем ладно?

Хорошо, что у меня просто потрясающие подруги. Они не стали больше допытывать меня, и мы спокойно, а главное вовремя добрались до монастыря…

 

Глава 14

В последние дни все были измотаны своими занятиями. Всё реже мы собирались со всеми, для того чтобы провести весело время. Меня никак не покидало чувство тревоги за тот сон, что мне приснился на берегу озера. Иногда я сидела в своей комнате и вместо того, чтобы изучать руны, думала о том, что же он мог означать.

Я была почти уверена, что просто так присниться такое мне не могло. Но вот говорить об этом я все никак не решалась. Слишком мне было страшно. Думала, что это всего лишь сон. Уговаривала даже себя на это. Все ждала, когда дар опять начнет проявлять себя в виде видений и предсказаний. Пока я не поняла, что одной мне никак не справиться со своими мыслями.

Нужно все-таки рассказать об этом. Вечер выдался на редкость тихим. Многие, вместо того, чтобы идти в общую комнату и повеселиться с остальными, разошлись спать. Усталость от тренировок брала свое. Я, тоже легла пораньше, не решаясь выйти ко всем со своими сомнениями и страхами. Девочек так вообще не хотелось пугать, поэтому им я точно ничего не расскажу. Они и так с ужасом (которого старались не выказывать) ждали прихода чужаков. Когда это будет, не знал никто. Может так случиться, что они придут еще совсем не скоро. Кто знает!? И все надеялись, что мой дар подскажет. Но он, как назло, молчал.

Дед решил, что это хороший знак. Опасность не так близка и можно, как следует к ней подготовиться. Лежа в постели, я постоянно мыслями возвращалась к своему кошмару. Теперь у меня была абсолютная уверенность, в том, что все увиденное можно каким-то образом изменить. Ведь не зря же я ощущала тот сон как самую настоящую реальность, с которой мы непременно столкнемся. Сейчас я окончательно пришла к такому выводу. Вот только не понимала, что для этого нужно сделать. Каким образом изменить, то, что наверняка произойдет? И можно ли? Может быть это я просто придумала, чтобы не было так страшно.

«Мне действительно необходимо с дедом поговорить на этот счет? Вот только неугомонный старикашка, вдруг опять ушел в горы, разговаривать с духами. Вернется только к завтрашнему вечеру. А мне так необходимо с ним посоветоваться уже сейчас».

В полнейшей тишине я опять, как ночной зверек, выбралась из своей «норки». Укутавшись наглухо халатом и надев домашние тапочки, решилась пройтись по монастырю. Это всегда успокаивало разбушевавшиеся мысли, приводя их в порядок. Давая возможность обдумать, все как следует. Никто не мешал бродить в ночной тиши, слушая лишь сверчков, да далекое уханье совы. Я решила еще раз пройти там, где меня волокли во сне. Может быть, я что-то упустила, какую-то деталь.

Выйдя на задний двор, куда выходили окна моей комнаты, я осмотрелась по сторонам. Неподалеку был сарай для свиней и курятник. Чуть дальше располагалась открытая веранда, где мы учились в хорошую погоду.

«Откуда-то ведь тот громила вышел? Может из-за угла сарая? Но я бы его сразу заметила»?

Вдруг я почувствовала, как чья-то рука осторожно и легонько опустилась на мое правое плечо. Я подпрыгнула, содрогнувшись от дикого страха, но завизжать так и не успела (опять меня застали врасплох, это уже слишком!). Грем, заткнул мне рот своей ладонью и приставил палец к губам.

— Тише! Не вздумай орать. Всех разбудишь. Ты что тут одна делаешь?

Парень стоял в одних белых штанах, торс его был голый, а волосы, всклоченные после сна. Судя по виду, я опять заставила его подняться с постели, в поисках неугомонной себя. Он видимо уже боялся за меня. Вдруг опять что-нибудь случиться!

— Грем, с какой стороны дома ты сейчас пришел? — этот вопрос сильно удивил парня.

— Со стороны задней двери, конечно. Не переться же мне через весь монастырь. Что за странный вопрос?

— Я тут просто подумала… Точнее поняла, как не заметила его. Просто я была уверена, что они не успели пройти через все постройки и найти другой выход. Значит, они были тут уже достаточно давно. Это я проснулась поздно. Что ж…

Я все рассуждала, стоя перед озадаченным парнем. Тот пригладил топорщившийся во все стороны ежик волос. И внимательно на меня уставился.

— Ты вообще, о чем говоришь, кого ты не заметила? Вокруг тишина и никого посторонних нет.

— Я, так… Сама с собой разговариваю. И вообще, откуда такая уверенность? Может быть, мы сейчас стоим тут, разговариваем, а чужаки забрались в монастырь и…

— Потому, что я бы почувствовал опасность. Сейчас ее нет.

— С чего вдруг, ты бы почувствовал? У тебя, что чуйка, как у сторожевого пса? — я ехидненько взглянула на Грема, а тот и не думал оправдываться или доказывать что-либо мне.

— Что-то вроде того, — неопределенно ответил он.

И я поняла, что Грем не договаривает что-то. Но судя по виду, и не станет ничего говорить, даже под пытками. А я не стала дальше развивать эту тему, у меня были совершенно другие мысли. Стыдно признаться, но далеко не все про свой сон. Я украдкой стала разглядывать полураздетого парня. Бегло, чтобы тот не заметил, «прошлась» взглядом по широкой груди к натренированному животу, не осмеливаясь опустить взгляд чуть ниже.

«Какой же он все-таки симпатичный. И почему я такая не смелая, когда нужно. Хотя, что мне нужно? Так Риса, даже думать не смей. Как сказал Ориен: „мала еще“! Вот и сиди тихо, не высовывайся».

— Так ты ответишь на мой, вроде бы не сложный вопрос?

— Какой? — чуть зардевшись спохватилась я, не помня, что именно он задавал.

— Что ты тут делаешь, посреди ночи? Кого-нибудь ждешь?

— Нет! — искренне удивилась я. — С чего ты взял?

— Даже не знаю… Стоишь в укромном месте, оглядываешься… Так кого?

— Никого! — возмутилась я. — Мне просто не спалось, и необходимо было кое-что проверить.

— Что? Или это секрет? Может я помешал вам?

— Грем, что ты пристал!? Я говорю же тебе, что просто шла… Ааааа! — выдохнула я. — А ты то, что тут делаешь? Опять за мной следишь?

— Не совсем. Вставал по своим делам и заметил, как ты выходишь на улицу. Мне стало любопытно, что тебе понадобилось ночью вне стен дома.

— Следил, все- таки! А если б я действительно с кем-нибудь встречалась? Ты бы стал подглядывать, так?

— Нет. В таком случае, я бы ушел, посмотрев, что с тобой все в порядке.

— Аааа! — досадливо протянула я. — И тебе было бы все равно, что я не одна?

— Риса, может быть, ты пойдешь спать и не станешь задавать глупых вопросов?

— С чего вдруг они глупые? Мне просто любопытно. Не один ты страдаешь таким недугом.

Он усмехнулся и развернулся, чтобы уйти.

— Ложись спать, тебе полезно.

— В последнее время не совсем. Может быть ты и прав, но мне в последнее время становится страшно.

Грем опять повернулся ко мне в недоумении:

— Что случилось?

— Я хотела сначала с дедом поговорить, но его нет, а рассказать мне кому-нибудь нужно. Последнее время я не знаю, как быть. Все думаю и думаю. Скоро с ума сойду.

Я не заметила, как уселась на краешек деревянной бочки, которая стояла около сарая. В ней скапливалась вода от дождей и ее использовали в качестве полива маленького огородика. Там мы выращивали немного овощей и зелень. На нас всех хватало, а больше и не нужно. Сейчас бочка была аккуратно закрыта деревянной крышкой с большой ручкой посередине, для удобства.

— Рассказывай, что случилось. Вместе думать будем, — он ободряюще улыбнулся мне.

И я не стала ничего утаивать. Грем был весьма умен и действительно мог подсказать, как быть. Да и ему мне было легко выговориться, словно он был другом детства. Наконец я решилась все рассказать тому, кто выслушает меня и не станет просто успокаивать, говоря, что это всего лишь сон. У меня была уверенность, что он поймет правильно. Говорила я сумбурно, то вспоминая какие-то детали, то перескакивая с места на место. Мне было трудно вспоминать, про Данке, Пашия, Тию и Ами. Про Митрия и Айвена я тоже высказала свои предположения.

— Но ты их не видела? — уточнил Грем, имея ввиду последних двух парней.

— Нет. Я думаю, что их тоже не стало.

— Может быть, а может и нет! Ведь они могут просто быть ранены и не в состоянии прийти и помочь.

— Я не знаю. Все может быть.

— Это действительно тяжелый сон. Судя по девчонкам, ты им ничего не рассказала.

— Что ты! Нет, конечно! Это напугает их ещё сильнее. Они и так взволнованы тем, что услышали тогда, в комнате отдыха.

— Умница. Им не нужно этого знать. Я вот только все думаю… Почему сон, а не к примеру, видение?

Я пожала плечами: «откуда ж мне знать»?

— Мне говорил дед, что это должно было случиться. Сны — это часть моего дара. Вот только я постоянно думала, а теперь просто уверенна, что ими можно воспользоваться на благо.

— Ты, о чем?

— Раз я видела приход чужаков, то может быть, возможно что-нибудь изменить. Как ты считаешь?

— Я об этом не подумал сейчас. Риса, ты действительно меня все чаще поражаешь. Ты полностью права. Раз мы знаем историю, ее можно будет изменить. Вот только нужно все тщательнейшим образом продумать. И, наверное, стоит рассказать все парням.

— Ты думаешь, это будет хорошей идеей? Мало ли как они могут повести себя. Ведь историю можно и еще больше исказить. Тогда исход будет печален и смертей среди нас будет гораздо больше. Лучше дать совет, как вести себя (а что не нужно делать), может тогда толку будет больше.

— Тут нужно все обдумать, но учителю все же стоит рассказать. Я думаю, так будет лучше.

— Деду я и так собиралась сказать. Он мудрый и обязательно поможет.

— Тогда иди уже спать. Завтра по его приходу и расскажешь. Ночи становятся все холоднее, а ты как всегда…

— Что, как всегда?!! Я, между прочим, в халате.

— Ну-ну! — Грем обсмотрел меня снизу до верху. — Только тапочки на босу ногу, а так хорошо одета.

Вот, пока он не говорил, я не чувствовала холода. Теперь же я почувствовала, что пальцы немного онемели от переохлаждения. Я взглянула на парня. Тот стоял невозмутимо, не обращая внимания на свой наряд, состоявший из одних штанов и так же, как у меня, тапочек на босу ногу.

— А сам-то? Небось, весь окоченел, как покойник.

Я расхохоталась и тронула его плечо. Действительно холоднющий, как будто только что из ледника вытащили.

— Я то привык, но если ты сжалишься над бедным мной, то поделишься своим халатом, — он лукаво подмигнул мне.

— А я останусь в ночной рубахе? А что, если я заболею, от горячки помру. Что тогда деду говорить будешь? Мол, она сама отдала последнее?

— Да, нехорошо как-то получиться. Учитель, наверное, расстроиться. Обидеться. Некому будет кур гонять по двору, полы подметать везде, пыль вытирать, на кухне весь день…

— Грем!!! Я тебя сейчас поколочу. Нечего надо мной издеваться. Тем более в последнее время я почти не выхожу из своей комнаты. Сижу как, замурованная.

— Тебе полезно, — нравоучительно изрек парень. — Так ты меньше влипаешь в неприятности.

— Ну, все! Ты договорился!

Я вскочила со своего места и накинулась с кулаками на хохочущего Грема. Тот недолго думая схватил меня одной рукой за руку и завел ее мне за спину. Я почувствовала не сильную боль, понимая, что он делает захват. И второй рукой тот легонько придавил мне горло, тем самым сильно прижимая меня к своей груди. Не давая мне возможности пошевелится. В этот момент я вспомнила, что чужак тоже держал меня подобным образом.

— Грем?

— Что?

— А можно, каким-нибудь образом вырваться из таких «объятий»? Ну, чтоб не навредить себе.

— Конечно можно. Ты это к чему спрашиваешь?

— Во сне меня так же держал громила, которого я встретила здесь. Может быть, мне это поможет.

Грем ослабил хватку, но полностью не стал меня отпускать. Вместо этого он начал мне рассказывать:

— Первое, что тебе необходимо сделать — это втянуть, как можно сильнее шею, поднять плечи вверх и по возможности просунуть между его руками свои руки. Это делается для того, чтобы противник не смог тебя моментально задушить.

Я округлила глаза, представляя, как это у меня получиться. Ведь, как я помню свои ощущения, то двинутся мне, никак не удавалось.

— А что-нибудь попроще можно?

— Это еще не все. Не спеши. Дальше тебе необходимо избавиться от захвата. То есть уйти от противника. Делается это несколькими способами…

— Так, чувствую — это будет долго!

— А ты хотела пощекотать, и тебя отпустят? Теперь слушай, что нужно делать. И повторяй мои указания, поняла.

— Наверное. А я не убью тебя?

Грем только засмеялся:

— Ну попробуй, птенчик!

— Как ты меня назвал?

— Не важно… мы так и будем стоять? Учти, я-то совсем не против.

«Между прочим, не ты один!»

Вот только говорить вслух этого совершенно не нужно. А то поймет ещё не так.

— Учи меня мастер! — вместо этого скомандовала я.

— Самое действенное для новичка, тем более девушки — это элемент неожиданности. Первое, как вариант, ты можешь со всего маха ударить затылком о голову противника. Тем самым (если элемент удался), ты разбиваешь ему нос. У того дикая боль, кровотечение, как следствие он отпускает тебя и хватается за больную часть. Ты убегаешь… Ежели противник оказался умнее и держит свою голову в стороне от твоего прямого удара, то можно сильно наступить ему на пальцы ног. Как можно сильнее! Затем со всего маху локтем ударам назад, ему под дых. Он ослабляет хватку, ты выворачиваешь противнику руки и опять убегаешь.

— Мне всё это не запомнить.

— Вот поэтому, я спрошу разрешения у учителя и потренирую тебя. Как мне кажется — это отличная идея. Всегда пригодиться в жизни. Если ты опять повстречаешь таких же хамов, что встретились нам тогда, на пути из деревни, то сможешь дать им достойный отпор.

— О! Это просто великолепная идея, — я развернулась в его объятиях (которые он даже не пытался разъединить) и теперь смотрела ему в глаза, — обязательно нужно так сделать. А еще девочки тоже должны уметь это делать. Согласен?

— Да. Правильно…

Дальше он не стал даже спрашивать моего разрешения, а нагло впился в мои губы поцелуем. Вот только и я не стала возмущаться. Признаться, честно, в тайне, ждала этого. Мне было настолько приятно, что все мое тело покрыли мурашки. Толи от холода, то ли от удовольствия. Сейчас попробуй, разберись!

Он, не спеша, отстранился от меня и стал рассматривать мое лицо. Внимательно, как будто ища в нем что-то давно забытое. Затем неожиданно собрал мои распущенные волосы на макушке, захватывая выпавшие из общей массы локоны. Теперь он ухмыльнулся, но я в этот момент совсем не понимала, что тот делает.

— Сделай удивленные глаза, — неожиданно попросил он.

— Зачем? — я была обескуражена.

— Хочу убедиться.

— В чем? — не отставала я.

— Тебе что трудно?

— Нет. Только я не пойму, для чего это тебе?

Я сделала, как он попросил, а он неожиданно отпустил мои волосы. Те водопадом обрушились на мои плечи, укрывая их словно одеялом. Грем не переставал, при этом лукаво улыбаться.

— Чего? — не выдержала я.

— Это была ты, — констатировал Грем.

— Где, была? Я тебя не пойму совсем…

— В ванной, когда крыша обрушилась вместе со мной.

Я смотрела, не моргая, на парня и до меня понемногу начал доходить смысл сказанных им слов.

«Это был он»!?

Что в такой ситуации делать я не понимала, охваченная сильным ступором. Вспомнив, что мог видеть Грем, я покраснела, как маков цвет. Что говорить в этот момент естественно тоже не знала. Да и что можно сказать сейчас, глядя на повеселевшего парня, в упор? Не придумав ничего умного, я развернулась и, не сказав ни слова, убежала к себе. Как часто делала, когда голова отказывалась помогать мне в сложной для себя ситуации. Благо парень не стал меня удерживать, давая возможность для отступления.

Закрыв за собой дверь в комнату, стала вслушиваться в его тихие, приближающиеся шаги. Грем прошел мимо моей комнаты, а я с замиранием сердца ждала, что он будет делать. Не захочет ли зайти. Но парень, лишь на секундочку остановился около меня. Теперь нас разделяла лишь тоненькая дверная перегородка. В этот момент я даже перестала дышать, боясь быть услышанной. Но он лишь тихонечко произнес:

— Спокойной ночи, моя Риса!

Я, конечно, услышала его слова, но в ответ так ничего и не сказала.

«Трусиха! Дурочка! Ты ведь сама хотела знать, кто это был. Зачем понадобилось убегать? А хотя, с другой стороны, что я могла сказать? Конечно, неопытной в подобных вопросах мне, совершенно неловко хоть что-то говорить. Это был Грем! УХ! Что ж — ладно. Меня это более чем устраивает. А то если б, например, это был кто-то другой… все, даже думать не буду»!

 

Глава 15

Дед был озадачен, когда я пересказала ему свой сон. День близился к своему завершению, и он вернулся в монастырь, как и обещался. Мы сидели в маленькой часовне, где дед приводил в порядок урны, протирая их. Затем зажег палочку и, та стала тлеть, в медной лампадке, над постаментом в центре.

Источник сиял в разинутой пасти волка, непонятно как улавливая дневной свет. Солнце закатными лучами заливало все вокруг, но никак не проникало в помещение часовенки. Или камень светился просто сам по себе, своим внутренним светом? Мне всегда казалось, что яркое сияние должно давать тепло, но когда я подносила ладони, то ничего не ощущала.

— Значит, ты увидела, кто это был? Хорошо, — дед пригладил свою седую бородку и положил пыльную тряпку себе на плечо. — Но сколько их, ты не знаешь, правильно?

— Да.

— Я думаю, не меньше десяти человек. Может быть в разы больше. Вооруженные… Скорее всего наемники. Что ж, теперь мы знаем, с кем будем иметь дело. Вспомни Риса, когда ты вылезла из своего окна наружу, какая погода была? На деревьях были листья, может быть, ты заметила траву?

— Не могу вспомнить, — от усердия я даже потерла виски пальцами.

Мне действительно никак не удавалось это сделать. Сейчас я понимала, что это очень важно. Ведь так можно понять, когда примерно они придут к нам. Хотя, как в том сне можно было вообще что-нибудь замечать вокруг?

— Я точно помню, что холода не ощущала.

— Нет Риса. Во сне обычно и не чувствуешь таких вещей. Поэтому нужно вспомнить именно то, что ты видела. Сегодня же, после ужина мы идем с тобой ко мне в комнату, и вместе попробуем разбудить твою память. Необходимо вытащить детали этого сна.

— Хорошо, — без особой охоты согласилась я, но прекрасно при этом понимая, как это крайне необходимо.

Хотя даже и не знала, что именно он будет делать. Когда позже, вечером, я отодвинула в сторону дверь дедушкиной комнаты, то в нос, сразу «ударил» сильный запах благовоний. Я его почувствовала уже на подходе, но сейчас мне показалось, что комната просто загорелась и сейчас сизый дымок, кольцами плыл по всему помещению. Я даже стала размахивать руками, дабы развеять его.

— Входи и закрой за собой дверь, — скомандовал дед, находящийся у противоположной стены, где стоял алтарь. — Не пугайся, скоро запахи немого притупятся, и ты не будешь чувствовать себя так неуютно. Это необходимо для того, чтобы твое тело сильно расслабилось, а мысли успокоились.

— Да я вроде бы не нервничаю, для того что бы успокаиваться, — возразила я, чувствуя, что понемногу этот запах одурманивает меня.

Я, слегка покачиваясь, направилась к деду. Тот положил на пол большую, но тонкую подушку. Подав мне руку, он помог мне аккуратно усесться. Плюхнувшись сверху, я увидела, как от меня в разные стороны, словно испуганные пичуги, разлетелся дымок. Я его стал ловить руками, играясь, словно маленький ребенок.

— Риса, прекрати! — легонько пожурил дед. — Сейчас я стану читать определенные молитвы, а ты должна будешь освободиться от любых мыслей и думать лишь о своем сне, вспоминая все в деталях. Поняла меня?

— Ага, а можно я буду за тобой повторять?

— Этого не нужно делать. Ты можешь неправильно услышать и все испортить.

— Я буду внимательна, — настаивала я на своем.

Сейчас мне казалось, что это весьма забавно.

— Пойми… ТО, что я сейчас буду произносить, нужно делать со всей осторожностью. Ведь такого рода молитвы — это определенная форма речи, которая оказывает существенное влияние на разум человека, его эмоции и даже внешние предметы (в какой-то степени). Каждый выдаваемый звук несет в себе определенный смысл. Так что тебе не стоит мешать и влезать. Постарайся сосредоточиться на своих собственных мыслях.

— Ладно, уговорил.

Я махнула рукой, позволяя деду делать то, что он умеет. Мне лишь оставалось, молча сидеть и внимательно его слушать. Дед сел напротив меня, подгибая под себя ноги. Руки он положил к себе на колени, ладонями вверх. Сначала я не слышала ничего, лишь глубокое его дыхание. Потом до меня стали доноситься отдельные звуки, словно кто-то пытался заговорить, но у него ничего не получается.

С каждым входом звуки становились отчетливее, громче, и вот я уже улавливала отдельные слова. Голова моя стала слегка кружиться, но пока я ничего не могла вспомнить. Все мои мысли сами по себе улетучились. Как будто сизый дым выместил их, заполняя пустоту своими клубами. Я лишь слышала голос деда, совсем не понимая, что мне нужно делать.

Одурманенная благовониями, мне никак не удавалось сосредоточиться хоть на чем-нибудь. Я почувствовала тошноту. Становилось все хуже и хуже, в голове начала пульсировать тупая боль. Было такое ощущение, что кто-то пытается взломать печать, поставленную неведомо кем, в моем сознании. Но ничего не выходило.

Вдруг дед замолчал, понимая, что со мной твориться не ладное. Быстренько встав со своего места, он поднес мне кружку с водой. Я смотрела остекленевшим взглядом на глиняный предмет в руках старика, не понимая, для чего он нужен. Мне понадобилось несколько минут, чтобы начать соображать. Быстро выпив всю воду, до капли, я отдала кружку опять деду. Теперь я понимала, кто стоит передо мной. И меня немного напугало, то, что всего несколько минут назад я ничего не соображала. Словно пустая соломенная кукла.

— Что случилось? — растерянно спросила я, понимая, что нахожусь слегка в неадекватном состоянии. Но голова перестала болеть, и тошнота прошла, будто ее и не было вовсе.

— Я не могу достучаться до твоей памяти. Мне мешает твой дар. Он сопротивляется чужому вмешательству и поэтому не дает мне проникнуть в твое сознание.

— Тогда может быть и не надо издеваться надо мной?

— Я не издеваюсь, Риса. Просто время — это единственное, чем мы не располагаем. Сейчас оно работает против нас.

— Ты прав, но что можно сделать? Так плохо мне не было давненько. Было такое чувство, что кто-то пытается пробить железную дверь.

— А ключа нет! — дед стал обдумывать, что-то. — Нам нужен ключ!

— А где его взять?

— У того, кто может им стать…

— Дед, ты говоришь загадками.

— Сиди здесь, я скоро вернусь.

Только и ответил дед, а сам поспешно вышел из комнаты, закрывая за собой дверь. Я осталась сидеть на подушке, ничегошеньки не понимая.

«И куда это он отправился? Может быть сейчас какой-нибудь ключ притащить. В виде символа! Кто его разберет, чудака! Сейчас для меня ничего удивительного нет. Дар, видения, духи огня — теперь я в это все верю. Сама видела, ощущала и даже трогала»…

Мои размышления прервали вошедшие в комнату дед и… следом за ним Грем.

«Ты — то, что здесь забыл»?

Мое удивление было написано у меня на лице. Кстати парень тоже мало понимал, что собственно тут делает. Чтобы получше убедиться, что глаза меня не обманывают, хотела приподняться на подушке и податься вперед. Но, так как состояние мое слегка было «пьяное», то я просто упала лицом вниз. Благо успела руки выставить, и это просто спасло мой нос.

— Ух! — выдохнула я. — Так и убиться недолго. Ты зачем явился?

— Это я его привел, — ответил за парня дед. — Он нам необходим.

— Да!!! И тебе тоже?

— В каком смысле, мне тоже? — удивился дед.

«О! Что-то не то сказала»!

— В смысле, для чего он тут?

Я невинно уставилась деду в глаза, и тот отстал от меня. А Грем чуть от смеха не подавился, видя перед собой одурманенную меня.

— Надеюсь, что для помощи. Грем, садись около нас. Делать тебе ничего не нужно. Просто сиди и постарайся помочь, как умеешь.

— Я понял вас учитель.

— А я нет, — влезла в разговор я.

— А тебе и не нужно понимать, — сказал Грем, — сиди и молчи.

Я надулась на парня, как хомяк. Хотела язык показать, но при дедушке не стала. Все уселись в маленький круг, каждый напротив друг друга. Я закрыла глаза, опять глубоко вдыхая дым, как вдруг почувствовала на своей ладони руку Грема. От неожиданности я откинула ее в сторону.

— Не паникуй, это так необходимо, — спокойно пояснил Грем.

Я расслабилась, когда увидела, что дед кивнул в знак согласия. Надо, так надо! Сейчас я была абсолютно спокойна при виде парня и меня ничего не смущало. Было даже приятно от его близкого нахождения около себя. Чувство спокойствия придавала его сильная рука, мягко удерживающая мою. И опять шелест звуков, переходящих в слова… Отрывистые слоги. В моей голове начали, происходит странные вещи.

Боль, будто сжимаемая в тиски, но не дающая трещин, стала потихоньку затапливать мою голову сильнее и сильнее. Я стала ждать, когда же она наконец прекратиться или же чего-то другого. Прошли мгновения, и вот теперь словно, что-то мягко охватывало ее, забирая всю боль. Давая освобождение и легкое головокружение…

Приятное и не с чем несравнимое. Ты как будто паришь над землей, а теплые потоки воздуха обнимают тебя и баюкают, словно любящие и нежные объятия.

— Мама!? — тихо вымолвила я и открыла глаза.

То, что я увидела, озадачило меня. На лбу Грема ровным голубоватым свечением выделялась одна руна (хотя никогда раньше ее там не было!). Значение ее мне не сразу удалось разгадать. Дурман в голове давал о себе знать, но я очень хотела это сделать. Плавные линии расплывались у меня в глазах.

Кажется, сейчас я начинала ее вспоминать, упрямо напрягая свою память. По-моему, это «Руна посвящения» (может быть просвещения, точно не вспомню). Она создана подталкивать к действию и облегчать процесс качественного изменения сознания. Символом ее является огненная птица — возрождение из пепла, через смерть (почему именно так я не вспомню, даже под угрозой расстрела). Ключевым словом является — поиск… Поиск выхода из сложной ситуации. Поиск путей решения. Руна пробивает путь к вашему (то есть моему, в данном случае) сознанию. В общем, то, что нам сейчас так необходимо. «Ключ» в чистом виде! И как это я так все вспомнила, удивительно?!

«Это где ж ты такой нужный выискался»? — подумалось мне, глядя на необычного парня.

А тем временем все продолжали сидеть, занятые своим делом. Точнее дед и Грем продолжали то, что от них требуется. Глаза у обоих были закрыты. Парень продолжал держать меня за руку, а дед продолжал читать свои молитвы. Я не смогла сдержаться. И виной всему было мое слегка не адекватное состояние. Словно маленькое несмышленое дитя я потянулась до светящегося лба, надеясь почувствовать необычное явление.

Грем вздрогнул от неожиданности, когда почувствовал мою руку. Руна отдавала легким теплом. Я пальцем провела по ее очертаниям, пока парень слегка недовольно (но молча) на меня косился, не желая прерывать учителя. Дав немного успокоить любопытство, одним кивком головы, тот указал мне, чтоб я, селя на место и сосредоточилась.

В моих глазах было столько восторга и теперь уже обиды на то, что мне не дали как следует рассмотреть и потрогать это чудо. Но делать — то нечего, нужно заняться действительно важными вещами. Немного удовлетворив свое любопытство, я опять приняла нужное положение и закрыла глаза (все же, не отказав себе в удовольствии показать парню язык).

…Опять я проснулась в своей постели от громкого ругани, звона разбивающегося стекла и лязганья оружия. Сон опят ворвался в мое сознание. Только теперь я четко понимала, что это именно он. Вскочив с постели и не став ждать прихода чужака, я подбежала к окну и открыла ставни. На улице было абсолютно темно. Ночь была темная и безлунная. Такие ночи бывают редко. Мне некогда было разглядывать куда подевалось светило ночи, нужно было действовать.

Дольше стоять было нельзя и, выскочив наружу, я первым делом руками потрогала землю. Она была холодная, и трава была, но понять какая (зеленая или уже желтая) мне не удалось. Для этого нужен был свет. Вспомнив, что скоро меня должны будут схватить, спряталась за угол сарая. Густая тень надежно скрывала мою фигуру, зато теперь я могла видеть, откуда придет тот чужак. Он не заставил себя долго ждать, и тотчас появился в поле моего зрения (как я правильно предположила со стороны заднего двора).

Внимательно оглядываясь по сторонам, мужик прошел мимо. Я вжалась в стенки сарая, стараясь не дышать. Это помогло, и тот прошел, даже не взглянув в мою сторону. Единственное где сейчас горел свет — это главный зал. Как бы мне не хотелось туда идти, но сделать это было необходимо. Стараясь держаться, как можно дальше от шума драки, я словно змея медленно продвигалась к цели.

Трое убитых уже лежали там, где я их помнила. Шмыгнув за статую волка, ту, на которой не было изувеченного тела, мне удалось подглядеть происходящее. Данке был еще жив, я чуть ли не сдала себя с потрохами, когда высунулась из-за статуи почти наполовину. Немного подумав, я решила не привлекать к себе внимания, а посмотреть, что же случилось с другом. Чем можно будет ему помочь в будущем.

Блондин ловко орудовал своим тренировочным мечом, умело справившись с одним из чужаков. К моему горлу начала подкатывать тошнота. Потому что я наблюдала, как разрезаются тела и из безумных ран хлещет кровь. К Данке подбежали еще трое. Наемники умели держать оружие в руках и тоже знали, что нужно делать. Парень получил рубленую рану по спине, от нападавшего слева чужака и сжался от боли. Туника разорвалась и быстро покраснела. Это и стало его роковой ошибкой. Он упустил и не смог отразить следующий удар. Двое из троицы нападающих одновременно нанесли удары по изнеможденному телу парня, и тот упал замертво. Теперь я это видела, оставался Паший, но его смерть мне совсем не хотелось наблюдать вновь…

Я открыло глаза, вырвавшись из видения, так же внезапно, как и провалилась в него. На сей раз меня не колотила дрожь, а наоборот я была вполне собранна и решительна. Правда, перед глазами все плыло, словно я одурманенная на столько, что теперь точно не смогу встать самостоятельно. Руна на лбу Грема потихоньку угасала, пока совсем не исчезла. Теперь он выглядел как всегда, и ничего больше не напоминало о необычном явлении.

— А почему ты больше не светишься? — я наклонилась к парню и шепотом спросила его.

— Я не светлячок, чтобы светиться, — тоже шепотом ответил он.

— А все-таки, куда делась руна? — не отставала я.

— За ненадобностью — исчезла.

— Аааа! — многозначительно изрекла я. — А откуда она у тебя вообще взялась?

— Риса, слишком много вопросов, — подал голос дед, когда закончил с последними словами молитвы. Ее ведь нужно завершать, а не бросать на полуслове, даже если я уже очнулась. — Тебе необходимо на свежий воздух. Иначе опять станет плохо. Я тем временем проветрю комнату, а чуть позже мы поговорим.

— Конечно деда. Я полностью с тобой согласна. Только встать у меня никак не получается. Голова немного кружиться, словно я на веревочной качели раскрутилась. УХ! Помощь не окажете, молодой человек?

— Обязательно!

Грем, со смешинками в глазах, подал мне руку и рывком поднял с подушки. Мне чуточку дурно стало от такого резкого подъема, а потом волной накатило с такой силой, что, закрыв рот ладонями, мне пришлой стрелой лететь на задний двор.

А там, ночка светлая, звездная. Большая круглая луна освещала все вокруг мягким голубым светом. Это было очень хорошо, потому что я смогла увидеть ведро, стоявшее около сарая. За него я как раз и собиралась, по-быстренькому. Благо успела заметить препятствие на пути и вовремя увернулась.

В дом я вернулась не сразу, немного посидев на свежем воздухе, как и наказывал дедушка. Мне стало намного легче, голова прояснилась. И теперь я четко начинала понимать, что лопну от любопытства, ежели Грем не ответит мне, как появилась эта руна у него на лбу. И вообще, как такое возможно?

Я прекрасно понимаю, когда руны рисуют на теле. Это обычное дело у монахов или других религиозников. Но чтоб вот таким образом проявляться самостоятельно! Тут даже духи огня отошли у меня на второй план. Их — то я не видела воочию, в отличие от светящейся руны, невесть откуда появившейся. Меня даже не останавливало то, что Грем — это тот самый парень, который упал ко мне в ванну. Уже не важно! Он светиться!!!

Вот это да, это действительно интересно! Нужно как можно быстрее обо всем расспросить. И пусть только попробует мне не ответить. Я на него деду пожалуюсь! С этими бодрыми мыслями я зашла в дом. Запах еще ощущался, но уже не такой сильный и поэтому я безбоязненно вошла к деду в комнату. Тот был один и сидел в ожидании меня.

— А где Грем? — удивилась я отсутствию парня.

— Ушел спать. Он рано встает, намного раньше тебя. А силы его были израсходованы на помощь нам, поэтому ему просто необходим отдых. Кстати, ты что-нибудь видела? Я сумел, при помощи ключа, пробиться в твое сознание. Оно открылось нам.

— Да. Я опять видела тот же сон. Только на этот раз я смогла изменить его самостоятельно…

Всё рассказав деду, мы стали рассуждать. Время еще есть подготовиться. В этот раз траву мне удалось разглядеть, когда я была рядом с входом в главное здание. Желтая, местами уже совсем пожухлая. Ни единого клочка, даже отдельной зеленой травинки. Повсюду валялись желто-коричневые листочки, опавшие с деревьев. Осень вовсю, с размахом отвоевывала свои права. Это означало лишь одно, что чужаков следовало ждать во второй половине осени. Когда настанет безлунная ночь. Для вычисления, когда это произойдет, необходимо время, и дедушка этим займется.

— Значить необходимо, учесть все мелочи. Их больше — это дает им преимущество… — начал обдумывать ситуацию дед. — Первое, что необходимо сделать — подготовить учеников ко встрече. Второе — вы, девочки. Грем предложил вас немного обучить технике самообороны. Я считаю это правильной идеей. Так как уверенности у нас нет, когда придут чужаки, то отправлять вас куда-либо не имеет смысла. Необходимо слушать твой дар, что он подскажет. Ежели опасность будет близка, вы уедете из монастыря. А пока, с завтрашнего дня начнете свои занятия. Но Ами и Тии не нужно знать о твоем сне. Так будет лучше для них. Тренировки я приурочу к части вашего обучения.

— А почему нас нельзя отослать из монастыря сейчас? — удивилась я.

— У меня нет такой возможности, — спокойно пояснил дед. — По крайней мере, в ближайшее время. Последняя почтовая карете была тут неделю назад, ты это знаешь. Когда в следующий раз ее ждать, неизвестно. Пока идут осенние дожди и дороги совсем плохие, вряд ли хоть какая-то повозка здесь будет. Так бывает каждый раз в это время года. Тут уж я никак не могу повлиять на погоду. С кем- то другим отправить вас я не могу. Никто не согласиться отвезти вас на калкидонские земли. Границы слишком опасны в последнее время. Слишком частыми стали набеги и разорения. Я постараюсь поговорить с жителями ближайшей деревни. Может быть, они помогут вас приютить.

— Будем надеяться на это. А пока мы останемся тут?

— Да, покуда у меня не будет договоренностей, я не могу отослать вас. Время у нас еще есть. Осенью у жителей слишком много хлопот по хозяйству и уборке полей. Сейчас никто не согласится вас принять. А пока вы будите заниматься ежедневными обязанностями и теперь еще тренировками. Это всегда будет не лишне.

— А мы будем успевать заниматься по другим предметам? — заинтересовалась я, надеясь, что нас освободят от этого, хотя бы на время.

— Будете, — не сдался дед. — Только в меньшем объеме. Твои занятия Риса, не должны прекращаться. Дар необходимо развивать и дальше, несмотря ни на что.

— Я поняла, — мой горестный вздох не остался без внимания.

— Не печалься внучка. Это действительно необходимо делать. Я не хочу, чтобы ты думала, будто я специально изматываю тебя, из своей прихоти. Пойми, я рад был бы, если б ты оставалась обычной девушкой. Но это не так. И это налаживает определенные обязательства. Иначе самостоятельно тебе вряд ли удалось бы справиться. Вот почему твои родители отправили тебя сюда.

— Так они знали, что у меня проявятся такие возможности?

— Еще маленькой ты говорила некоторые вещи, про которые мы не могли и подумать. Ты видела то, что многим просто не под силу. Духи огня уже тогда разговаривали с тобой. Ты игралась с ними, когда думала, что тебя никто не видит.

— Да?! — удивилась я.

— Ты просто этого не помнишь. Но когда тебе исполнилось четыре года, дар затих. Ты стала обычным ребенком. Мы решили, что это к лучшему. Хотя понимали, что когда-нибудь он проснется вновь и тебе понадобиться помощь.

— Так вот почему мама с таким напором меня выпроваживала к тебе. Я тогда подумала: «С чего вдруг? Почему им понадобилось отправлять меня сюда»? Мне иногда даже казалось, что они просто не любят меня. Хотя конечно понимаю, что это не правда.

Дед только усмехнулся.

— Иди спать Риса. Тебе необходим отдых. Завтра на утреннюю молитву я позволяю тебе не являться. Поспи немного подольше.

— О! Спасибо деда. Я так рада это слышать. Ты себе не представляешь.

— Почему не представляю. Еще как!

Я чмокнула деда в морщинистую щеку и пошла к себе в комнату.

 

Глава 16

Как и было оговорено, меня, Тию и Ами стали учить самозащите. Это настолько понравилось девчонкам, что они с удвоенным энтузиазмом взялись за новое для них занятие. А вот я не особо была рада этому. Особенно зная (в отличие от моих подруг) для чего все это нужно. Тем более выламывание рук, растяжка и таскание тяжестей меня не сильно вдохновили. Я-то думала, что нас станут учить лишь тому, о чем мы разговаривали с Гремом. Уметь в случае чего защититься самостоятельно.

Видимо мои мысли на это счет не разделялись ни дедом, ни его учениками. Они решили, всем дружным коллективом, что чем больше мы усвоим уроков, тем лучше для нас самих. Самозащита для девушки, всегда пригодиться в жизни.

И вот теперь каждое утро вместе с парнями, мы выходили во двор и начинали свой день с разминки и растяжки. Затем мы изучали технику. Слава всем духам, что не всю, а лишь некоторые моменты. Потом сама тренировка и оттачивание навыков.

Дед побывал в деревне, единственный человек, который с радостью решил помочь старому монаху — это был мельник. Он вспомнил мою доброту и согласился приютить нас. Да и деду, как-то неудобно отказывать. Остальные не могли ему помочь. Ведь сами жили большими семьями в маленьких избах, ютились по углам. А тут еще не одна девушка, а целых три! Куда уж там нас размещать?

Было решено, что как только время будет подходить к той самой безлунной ночи (которую дед без труда вычислил по звездной карте), нас отправят в деревню. Это произойдет ровно тогда, когда я и увидела во сне (то есть глубокой осенью). Время еще было предостаточно. А пока дед решил, что лучше для нас будет позаниматься, а не терять время даром.

Кстати, на тему светящейся руны, Грем как мог, так и отнекивался от меня. Я его поджидала после ежедневной тренировки, в главном зале. Когда остальные парни ушли, я быстренько прошмыгнула к Грему, оставшемуся протирать за всеми полы.

— Ага! — воскликнула я. — Вот ты и попался, чудо — чудное!

— Кто? — оторопел парень, со шваброй в руках.

— Ну, рассказывай.

— Что именно? — он невинно уставился на меня, якобы не понимая, о чем идет речь.

— Как это что? Про необычную руну на своем лбу.

— А… мне некогда. Необходимо помыть полы и идти готовиться к обеду.

— Так я тебе мешать не собираюсь. Мой полы, сколько нужно. Тем временем все расскажешь мне.

— С чего вдруг, я тебе стану рассказывать? — поинтересовался Грем.

— Как!!! Я ж умру от любопытства.

— От этого не умирают.

— А я особенная! — настаивала я, прыгая возле парня словно кузнечик.

— Риса! — прикрикнул он. — Отойди и не мешай. Опять натопчешь — сама убирать будешь. Давай я как-нибудь потом с тобой поболтаю. Я устал сильно, дай спокойно доделать работу и уйти, наконец.

— Лааадно, — досадливо протянула я.

— А потом, ты мне расскажешь?

— Потом, посмотрим на твое поведение, — уклончиво ответил Грем.

— Так я не играю с тобой. Потом ты забудешь.

— Уверен, что ты мне обязательно напомнишь.

И не говоря больше ни слова, начал домывать пол. Я ушла, так и не удовлетворив свое любопытство. Просто пришлось оставить парня, который действительно был очень сильно вымотан от усиленных тренировок. Ему сейчас было не до болтовни, тут бы хоть просто ноги вытянуть и перевести дух. Конечно я это понимала и не стала донимать парня.

А вот наши мучения (то есть учения, конечно же), только начинались. И вот девчонки вместе со мной уже начинали познавать азы сего боевого искусства. У Ами все никак не выходило уйти от захвата. Она постоянно путала движения, все никак не запомнив, как необходимо правильно делать их. Честно говоря, я и сама часто забывала, куда нужно ставить ногу или где должна находиться рука в определенный момент. Парни, умнички, все время повторяли одно и тоже. Чуть ли не по двадцать раз. При этом, каким-то чудом, не злясь на нас, а показывая все снова и снова. Может быть, они перед нашими тренировками, пьют какие-то успокаивающие настои?!

Лично у мня бы уже на первом занятии сдали нервы. Поубивала бы и дело с концом. Мне кажется, у нас совершенно ничего не выходит. Среди нас троих только Тия могла похвастаться хоть небольшими, но успехами. Она с легкостью размахивала ногами и ловко (как это у нее, получается?) уходила от соперника. Коим (чисто случайно!), почти всегда оказывался Тайк. Иногда тот поддавался ей, все время, подбадривая и успокаивая девушку в случае неудачи.

Вот и сейчас я сидела на ступеньке крыльца и потирала ушибленный локоть. Тия очень красиво смотрелась рядом с Тайком. Тот медленно показывал ей, куда должна «смотреть» рука, если ее схватят за предплечье. Он поднял согнутую в локте руку Тии вверх, попутно объясняя, что необходимо делать в данном случае.

Я слушала в пол уха, просто наблюдая за подругой. Она старалась делать все так, как ей говорил Тайк, но мне было забавно и немного даже завидно видеть, каким взглядом они иногда перебрасывались друг с другом. Словно разговаривали глазами. Иной раз мне казалось, что Тай не сможет сдержаться и ограничиться только лишь взглядом.

— Опять сидишь, ничего не делаешь! Такими темпами ты совсем ничего не освоишь.

Ориен подошел ко мне и сел рядом, разглядывая, как обучается Тия. Видимо он тоже знал, как его друг относится к ней, поэтому даже не пытался влезать со своей помощью. Учитель Шин лишь в самом начале обучения присутствовал на занятиях. Определив и обозначив, что нам необходимо знать и уметь. Дальше мы занимались без его постоянного вмешательства.

Нас по очереди тренировали парни. Тогда, когда сами не были заняты своими делами. И, конечно же, мы не забывали про ежедневные обязанности. От них нас никто не избавлял. Просто тренировки были дополнением к обычным делам. Теперь свободного времени у нас почти не оставалось. Мы с девочками лишь по вечерам собирались в моей комнате (я так и не понимаю, почему именно в моей), и болтали, перед сном.

Я медленно повернулась к парню и вытянула свою ушибленную руку, показывая тем самым, что не такая я уж и ленивая, просто травмированная.

— Это неудачное последствие моих занятий. Я ведь имею право на небольшой отдых? Рука болит.

— Да! А когда тебе попытаются шею свернуть, ты тоже попросишь о не большой передышке?

— Ориен — ты зануда!!! Так и знай.

— Зато ты — лентяйка!

— Я!!! Да я…. Просто сижу, что мне одной еще делать? Тия вон, с Тайком занимается. Ами сегодня на кухне помогает Еману. А я одна не могу заниматься. Еще мало чего помню. Да и с кем мне тренироваться, вас никого нет? Все остальные ушли, занятые другими делами. А вон их, — я указала кивком головы на парочку, — мне не хочется отвлекать. Пока деда тоже нет, жду…

— Ну, вот и дождалась. Вставай. Будем вдалбливать в твою голову уже знакомые приемы.

Ориен подал мне руку, и мне пришлось (как бы того не хотелось), вставать за ним. Столько грусти и печали в моем взгляде он никогда не видел. Но его это не проняло и, поэтому я стояла напротив него и ждала, когда он начнет издеваться надо мной (по — другому я не могу выразиться).

— Сейчас мы посмотрим, что ты запомнила с предыдущего урока, — сказал Ориен и резким движением руки ухватился за мой подбородок, тем самым приподнимая его.

Я забегала глазками, не помня, что нужно делать. Вроде бы отступить назад, чтоб его рука вытянулась. А вот что потом? Просто скинут руку? Нет, что-то другое. Заехать в самое больное место ногой? Тоже не то. Пока я размышляла, Ориен успел зевнуть разок, другой.

— Все! Тебя уже скрутили и поволокли в кусты.

— А почему сразу туда? Сейчас листва опадает, что там делать то?

— М-да… — протянул друг. — Я думал, ты меня больше ничем не удивишь. Но твоя наивность просто убивает без оружия. Я тебе сейчас объясню, что б ты больше не задавала подобных вопросов.

С этими словами Ориен прислонился к моему уху, шепотом стал объяснять смысл сказанных им слов. Я округлила глаза, когда до меня все же дошло это.

— Надеюсь так понятно, что он будет делать с тобой в кустах? Да и вообще неважно где, лишь бы утащить.

— Понятно! Между прочим, я не маленькая, просто немного не поняла тебя сначала.

— Ладно, не красней. Давай продолжим занятие. Смотри и запоминай. Ты правильно сделала, что отошла на шаг назад. Тем самым моя рука выпрямилась. Это дает тебе возможность травмировать ее в локте. Для этого тебе необходимо ударить кистью руки по локтевому сгибу, и одновременно правой рукой — по моему предплечью. Вот здесь. Давай тренируйся.

— Ну, держись. Я сейчас каааак тресну! Надолго запомнишь.

— Меньше языком трепи, а больше делай, — угомонил меня повеселевший, от моих слов парень, ярко представив эту забавную картину.

А вообще, хоть Ориен и большая зануда, зато с ним весело и спокойно. Он позволяет немного отдохнуть, когда у меня уже совсем ничего не выходит. Терпеливо и доходчиво объясняя тот или иной прием. Иной раз, даже жалеет!

В очередной раз, когда мы отрабатывали удары, я не смогла отразить нападение Ориена. Моя попытка выбить его руку, не увенчалась успехом, я неудачно вывернулась и со всего маха налетела на кулак парня. В области груди стало нестерпимо больно. Я согнулась пополам, хватая воздух губами. Ко мне тут же подбежала Тия и ухватилась за плечи, поддерживая меня.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила у Ориена подруга.

— Случайно вышло, — беспомощно ответил тот.

— Ты как? — обратилась Тия уже ко мне. — Идти можешь?

Я немного отдышалась и постаралась выпрямиться. На Ориена невыносимо было смотреть. Он таким битым взглядом смотрел на меня, что в этот момент мне захотелось успокоить его, а не жалеть себя. Я протянула руку другу и погладила его по щеке.

— Не смотри на меня так, как будто убил! Я сама виновата. Ты это прекрасно знаешь.

— Да. Только от этого тебе легче не становиться. Извини, я должен был быть внимательней.

— Вот, что за народ такой — эти мужчины? Им говоришь, что он не виноват. А ему, хоть бы что. Со мной все в порядке. Просто попал в самое больное место. Так тоже бывает. Мне уже легче. Честно!

— Я думаю, с тренировкой на сегодня завязываем, — к нам подошел Тайк.

Все дружно с ним согласились. Тия, несмотря на то, что очень любила эти занятия, вымотана была почти до последней капли. Про себя я опять промолчу. Мне даже лучше, что так вышло. Хоть отдохну немного. Хотя и прекрасно понимаю, для чего все это делается. Скоро опять за рунопись садиться. У меня больше не остается сил! Я хочу просто отдохнуть, чтоб меня никто не трогал. Ориен проводил меня до комнаты.

— Тебе точно уже лучше? — беспокоился парень. — Если, что-то не так, скажи.

— Ориен, хватит со мной носиться, как с фарфоровой куклой. Я в порядке. Мне просто необходимо отдохнуть. Я сильно устала. Спасибо, что проводил.

Я приподнялась на цыпочках и чмокнула друга в щеку. Тот не остался в долгу и поцеловал в макушку, не смущая меня чем-то большим. Я повернула голову и увидела озадаченного Данке, а сзади него стоящего в непонимании Грема… Мне так захотелось в этот момент просто испариться, как росса при первых лучах утреннего солнца. Как они смотрели на меня! Причем вдвоем. Как будто я украла у них, что-то ценное и бесконечно дорогое.

— Привет всем, — решилась я подать голос.

— Привет, — удивленно ответил Данке. — И что это за нежности, в коридоре?

— Данке, прекрати, — осек его Ориен. — Риса просто сильно ударилась, мне пришлось отвести ее в комнату.

— А, что сама она уже не в состоянии дойти? — вдруг, как-то резко спросил Грем.

Все! Чувствую, он теперь точно не станет мне отвечать про свою руну. А я ведь просто поблагодарила Ориена за заботу. Ничего такого! Да и он не сделал ничего предосудительного. Просто по-дружески чмокнул в голову. Даже не в губы, как некоторые недовольные сейчас личности!

— Чего ты злишься? — спокойно спросил Ориен у Грема.

— Ничего. Просто поинтересовался, — уже спокойней отвечал парень. Решив не показывать своих эмоций, и взял себя в руки. — Так что произошло с тобой, Риса?

— Просто неудачно наткнулась на руку Ориена. Стало больно, и я решила, что на сегодня с тренировками покончено.

— Уже лучше? — сочувственно спросил Данке.

— Да, спасибо. Боль почти прошла, но я хочу отдохнуть. Извините меня мальчики. Спасибо Ориен, что проводил.

— Не за что! Иди и отдохни как следует. Ты сегодня была молодцом. Только поусерднее будь и конечно повнимательней.

— Я постараюсь.

Когда я зашла в свою комнату, то услышала, как Грем и Ориен тихо перекинулись парой слов. Но что именно они сказали друг другу я так и не поняла. Только в следующий раз, когда увидела их вместе сидящих за обеденным столом, то заметила, что они не разговаривают. Даже внимания не обращают друг на друга.

«Ничего не понимаю, что происходит? Как дети малые, не поделили одну игрушку на двоих. А я не игрушка, между прочим. Пусть так и знают»!

Остальные сидящие за столом тоже увидели перемену в настроении двух друзей, но заговорить на эту тему никто не решился. Тем более в присутствии учителя.

 

Глава 17

Мальчишки всегда что-то делили между собой. Иногда ругались. Не без этого! Все-таки под одной крышей жить столько лет и не такое случалось. Но вот, чтоб уже несколько дней просто не замечать друг друга, будто перед ними пустое место.

Даже дед заметил, как охладели дружеские отношения между двумя парнями. Как-то раз, он позвал их к себе в комнату и долго беседовал с обоими. Хрупкий мир это принесло, но холодность так и осталась. Мне показалось, что я просто обязана поговорить с ними обоими. Хотя, о чем, я не знала. Они всегда относились ко мне как к мальчишке. Что поменялось-то? Об этом я спросила сначала у Ориена…

Опять двор был засыпан разбросанным песком. Теперь его разносили не только парни, но и мы. Тренировка закончилась, и я подождала, когда все зайдут в дом. Цапнув Ориена за рукав рубахи, заставила его остановиться, нагло таща его подальше от остальных. Даже не обращая внимания на косые взгляды. На Грема, в этот момент, я принципиально не смотрела. Хотя точно знала, что он очень разозлился, видя все это.

Мы сидели на широком крыльце перед главным зданием. Я шаркала ногой о каменные плиты, поднимая не большие клубы пыли.

— Что случилось? — спросил Ориен, сильно удивляясь моему поведению.

— Это я у тебя хочу спросить, — огрызнулась я. — Ориен, что происходит у вас с Гремом? Я никак не пойму…

— Риса, не бери в голову, — отмахнулся парень.

— Да что ты говоришь! — язвила я. — Тогда почему вы ведете себя как дети малые? Это уже не смешно! На вас косятся все, без исключения. Я тоже себя неуютно чувствую. В чем я виновата?

— Кто тебе сказал, что ты виновата в чем-то? Перестань так думать. Просто мы повздорили немного. Так случается. В этом нет ничего особенного.

От досады я стукнула парня в плечо.

— Не ври мне! По-твоему, я дурочка слепая? Вы все столько времени относились ко мне, как к мальчишке. Вообще не обращали на меня внимание…. Что изменилось сейчас?

Ориен слегка скривился от моих слов. Явно не разделяя моего мнения. Может быт, в самом начале так оно и было, но затем все изменилось.

— Такие разговоры не понравятся учителю Шину, — увернулся тот от ответа.

— А мне все равно, что кому не понравиться. Мне тоже ваше поведение не нравиться, но вам чихать на это. Вы ведь с Гремом лучшие друзья. Перестаньте вести себя так глупо!

— Это не тебе решать, как мне с ним вести себя. Пойми, иногда мы ругаемся. Не без этого.

— Хватит. Слишком долго в этот раз миритесь. Я даю вам время до сегодняшнего вечера. Иначе вообще перестану с вами разговаривать.

— Ты этого не сделаешь! — поразился моему напору парень.

— А ты проверь!

И я встала, чтоб уйти, сказав на прощание:

— И учти, вы мне оба дороги… как друзья!

— А если больше? — вдогонку, чуть слышно, спросил Ориен.

— Я не знаю.

Больше мне нечего было сказать. Обижать друга я не хотела, а давать напрасные обещания не собиралась. Этот сумбур чувств и полная неразбериха в своей голове, которую и сама-то не понимала, не давали возможность хоть как-то ответить парню. Я просто развернулась и зашла в помещение.

Что-то мне так тяжело стало тут находиться! Куда ни глянь — везде проблемы. Того или иного свойства. С одной стороны учеба и тренировки, нервозное ожидание. С другой — внезапные отношения между парнями. Откуда они вообще взялись? Здесь это не приемлемо, куда дед смотрит?! Я все время негодовала. Теперь оставалось самое сложное — разговор с Гремом.

Тот специально делал все возможное, чтоб не попадаться мне на пути. И даже если у нас были совместные тренировки, тот держался подчеркнуто вежливо, по возможности на приличном расстоянии. Но я ж настырная. Если мне нужно, то я обязательно добьюсь своего. Или его добью! Тут как получиться. Хотя, конечно, он первый мне шею свернет.

Мы стояли друг напротив друга. Я была вымотана до изнеможения. Тяжело дыша, мне было трудно стоять. Рубаха прилипла к мокрой спине. Болело все тело, особенно руки, за которые часто хватались.

Грем, как будто специально изнурял меня. При этом вес время подгоняя:

— Не стони, не поможет, — говорил он мне, при очередном броске, через бедро.

— Я знаю. Можешь не говорить мне этого. Изверг!

— Ты это чужаку высказывать будешь, при личной встрече. Мне нечего!

— Я только просила обучить нас в случае чего, суметь вырваться и убежать. А вы чего с дедом устроили? Нам что больше заняться нечем, как прыгать тут вокруг вас! — тихо, сквозь зубы, сказала я, чтоб не услышали занимающиеся неподалеку девчонки.

— Зато от глупостей всяких освобождает, — вдруг неожиданно резко, огрызнулся парень. — Давай продолжим…

— Нет! — взбунтовалась я, с силой отпихивая парня подальше от себя. — Чего ты на меня рычишь, как зверь лютый?! Я ухожу. До свидания! Лучше уж меня Митрий или Еман обучать будут. Они спокойные, в отличие от некоторых.

Я резко развернулась, и обиженная ушла, оставив взбешенного Гремя стоять посреди главного зала. Тия, Тайк, Ами и Данке озабоченно смотрели вслед уходящей мне, старясь не обращать внимания на Грема. Разумно решив не трогать друга во взвинченном состоянии.

«Вот и поговорили, — думала я, шагая быстрым шагом на кухню, чтоб попить водички. — Все! Теперь я с ним не заговорю, до тех пор, пока прощения не попросит за свое безобразное поведение. Совсем уже совесть потерял»!

Я ходила вокруг разделочного стола кругами, бурча себе под нос всякие гадости, которые мне приходили на ум (исключительно про несносного и наглого парня).

«Вот еще — грубить он мне вздумал. Да кто он такой, чтоб так со мной обращаться?! Я всего на всего дружу с ним, как и со всеми остальными, присутствующими здесь…. Не считая, конечно поцелуя! Но! Это не дает ему никакого права разговаривать со мной в таком тоне! Пусть лучше на бревнах пар выпускает, чем на мне! Бессовестный»!

Ну, вот и все. Я выговорилась самой себе, и теперь мне необходимо было уйти отсюда. А то заставят, чего доброго, помогать с готовкой. Что — то сегодня у меня нет никакого желания этого делать. Отравлю еще всех, мне тогда покажут, куда свои эмоции нужно девать в случае острой необходимости. Лучше я пойду, письмо родителям напишу. Это отвлечет меня от дурных мыслей. Да и просто развеюсь немного. Мне тоже иногда отдых нужен! Совсем замученная хожу, а выгляжу так вообще, словно покойник, неожиданно всплывший в тихой заводи.

После ужина, который мне показался сегодня особенно невкусным и чересчур пресным, я отпросилась у деда посидеть сегодня тихонечко в своей комнате (чтоб ни я никого не трогала, ни меня), а не заниматься рунописью как обычно. Видя мое удрученное состояние, он не стал возражать, тем более я объяснила ему, что хочу написать письмо маме и папе. Что не делала уже давно из — за выматывающих тренировок и учебы.

Сидя, как обычно за столиком в своей комнате и мучаясь от неудобной позы (которую все, как ни пытайся невозможно изменит, чтоб стало хоть чуток лучше), я никак не могла сосредоточиться на своем письме. Постоянно переписывая его и черкая строки. За моей спиной была куча скомканных листов бумаги.

«Если увидит дед — точно битая буду»!

Бумагу нужно экономить, а не портить. Мне хотелось написать только о хорошем. А вот где его взять — понятия не имею! Мыслями я возвращалась к событиям недавних дней. Столько всего происходит в моей жизни! За все мои восемнадцать лет, что я прожила с родителями, не было такого количества переживаний. Что только стоит мой дар! Про остальное я вообще упоминать не буду…

Разобраться бы в себе не помешало, а потом объясняться с парнями. На душе было муторно и неспокойно. Грем так за весь вечер ни разу не подошел ко мне и даже не попытался попросить прощения. За обеденным столом, если наши взгляды пересекались, то он, поспешно отводил его первым.

— Все!!! — удрученно сообщала я своему потолку, на который теперь уставилась. — Удивительно! Не знаю, о чем написать маме. Это никуда не годиться. Не буду жен я писать о том, что все плохо!

Вскочив с колен, я прошлась по комнате взад и вперед. Мысли мои все сходились к одному — мама будет в ужасе от написанного!

— Может соврать про что-нибудь? — остановившись около зеркала, я задала вопрос своему отражению.

На меня смотрела бледная и измученная своими сомнениями девушка. Волосы были растреплены, и тоненькими не аккуратными прядями выбивались из гульки, которая как всегда красовалась на моем затылке. «Красотка», каких поискать еще нужно!

Письмо писать не получалось, поэтому мне пришлось с унылым видом усесться около зеркала. Рывком сорвав резинку с неприглядного пучка, я взяла расческу и стала медленно водить гребнем по спутанным волосам, до тех пор, пока они шелковым покрывалом не упали на мои плечи.

Словно горячая смола они разливались по моему телу, ложась своими кончиками на пол. Вот сейчас я выглядела как настоящая женщина! Миниатюрная, с длинными черными волосами, в которых играли отблески свечного огня. Огромные глаза цвета оникса, смотрели с любопытством. Хотя, чего они там не видели?

Я стала пристальней вглядываться в свои черты…. Брови, очерченные тоненькой дугой, прямой маленький носик, чуть пухлые губки, длинная шея, не большая аккуратная грудь.

Теперь я смотрела на себя другими глазами, четко понимая, почему иногда на меня так заинтересованно смотрел Грем (и не только!). В зеркале на меня глядел далеко не мальчишка, как я уверенно считала раньше…

Девушка, вполне красивая, для того чтобы понравиться парню. И даже не одному! Правда, со своими странностями. Может быть, это оттолкнет их со временем? Не каждый готов мириться с этим.

За окном что-то грохотнуло. Как будто деревянная бочка упала и от нее отскочила крышка. Меня это сильно напугало, но я все же решилась выйти и поглядеть, что происходит? Уже настала глубокая ночь (пока я пыталась вымучить хоть строчку), может быть, никто этого не услышал, кроме меня?

Быстренько вскочив на ноги, я вышла в коридор. Тишина была мне подтверждением, что все спят. И никто другой не услышал странного шума. Поэтому я, как опытный охотник, пошла выглядывать свою жертву. Или жертвой буду я, тут уж кому повезет!

Было страшно. Поэтому я схватила метлу и, взяв ее наперевес, тихонечко открыла заднюю дверь. Мысленно подумав, что все же не стоило мне идти одной. Хотя поздно уже что- либо предпринимать, думать нужно заранее! Но делать то нечего, уже поздно возвращаться. Раз взялась за дело, то доделывай его до конца, так учил меня дед.

Ночь была тихой, звезды млечным путем разливались по черному небу. Облака, еще днем застилающие его, уступили место луне. Теперь я могла видеть ее — это придавало немного спокойствия. Природа спала и безмолвствовала. Уханье совы и того не было слышно, лишь мерный шелест осенней листвы, опадающий с сонных деревьев.

Домашняя живность тоже не издавала ни звука, мирно спя у себя в сарае и даже не думая волноваться по какому-либо поводу.

И вот я стою, жмусь к стенам дома. Метелка, кисточкой вверх прижатое к груди, как знамя родины. Лучше б конечно было копье! Незаметной тенью (в моих мыслях естественно) и тихой поступью завернула за угол, где стояла та самая бочка.

Первым делом я высунула голову, чтоб в случае чего незаметно скрыться из виду. Луна, своим рожком, не давала большой видимости. Конечно, я ничего и не увидела! Пришлось на цыпочках пробираться до сарая. Хотелось как можно тише, но не всегда получалось. То ветка треснет (да так громко, как будто я сук ломала с дерева), то вдруг неожиданно, я споткнулась о крышку.

Это была та самая деревянная крышка от бочки. Ее все же кто-то обронил (не могла ведь она сама упасть!). С громким «охом», я рухнула на землю. После дневного моросящего дождя, она была сырая и поэтому я почувствовала, как мои руки разъехались в скользящей грязи. Неимоверными усилиями я старалась не упасть окончательно в нее лицом, и единственное что мне удалось, так это отвернуть его в сторону. Поэтому теперь я была вся грязная спереди и распущенные волосы тоже вымазаны до плеч. Еще и левая щека, не плохое дополнение ко всему остальному. Я попыталась встать, но единственное, что мне пока удалось, так это развернутся. А затем, произошло совсем уж неожиданное.

На мою грудь сверху внезапно приземлилась, какая-то тварь. Я так испугалась, что поначалу не издала ни звука. Просто оказалась в глубочайшем ступоре. На меня смотрели выпученные бешеные глаза, а длинные усища торчащие врастопырку, доставали до моего носа и щек.

Это оказался обычный дикий кот, который решил полакомиться курочкой за нас счет. Его вздыборенная шерсть и выгнутая спина говори о том, что он не меньше моего испугался нежданного гостья. То есть меня! Поэтому с шипением захотел напасть на своего обидчика первым. Но мои тренировки были не напрасны!

Я схватила метлу, лежащую рядом, и со всего маха ударила, обалдевшего от такого поворота дел, кота. Попала, прям вдоль хребта, и он с диким «мяяяяв!», рванул куда-то в сторону забора, в свой спасительный ночной лес. Теперь-то он дважды подумает, прежде чем явиться сюда вновь!

После позорного бегства котяры опять стало тихо. Больше ничего не происходило. Я все ждала, когда же, наконец, хоть что-нибудь случиться еще. Я ведь не напрасно, испытывая такой страх, выходя на разведку! Но тишина все отчетливей давала мне понять, что ни дикий (наглый во всех отношениях) кот, никто-либо другой сегодня не придет.

— Уф! А я все-таки молодец. Сама, в одиночку справилась с таким ужасным бешеным зверем!

«Себя не похвалишь, никто не шелохнется это сделать»!

Одобрила я себя мысленно. Вот только что мне теперь делать? Идти спать в таком виде, ну никак не получиться. Кто увидит — сильно удивиться. И это я еще приуменьшала сказанное. Грязь теперь кусками отваливается от меня, как старые краски от древнего глиняного горшка. Поэтому самая разумная мысль — это ванна!

Зайдя в помывочную, мне стало невыносимо грустно. Воды — то нет! В смысле помыться мне того количества, что было в не большом ведре, не хватит. Неужели придется таскать ее из колодца? Так и ночь пройдет, не заметишь! А еще воду ведь нужно нагреть. Осень на дворе уже, холодно!

— Ладно, — решила я, — натаскаю воды, а там, в холодной сполоснусь, как-нибудь. Ничего со мной не случиться.

Так и сделала. Принесла два ведра, полных студеной водицы, налила в ванну. Этого мне показалось мало, поэтому я еще натаскала воды, чуть больше половины купальной бадьи.

Стою раздетая и думаю: «А как же туда теперь залезать-то? Ладно, лицо и шею я над тазом могу умыть, а что делать с волосами и всем остальным»?

Босые ступни начали уже подмерзать потихоньку, а тут еще и ледяная вода. Я все чаще стала коситься в сторону печи.

«Может зажечь»?

Я подошла к чугунной спасительнице и открыла дверцу внизу котла. И каково ж было мое разочарование (злость, в конце концов!). Там ни одной деревяшки не было. И даже около нее ни одного полена не лежало.

— Да что за жизнь то такая!!! Ни воды, ни дров. Тут что мыться еще месяц никто не собирается?

А делать то нечего. В маленьком овальном зеркале, что висело над тазом для умывания, на меня смотрела просто кикимора болотная, не меньше. Так спать идти, точно никак нельзя. Я наклонилась к ванне и опустила туда свои волосы. Затем стала ополаскивать лицо, шею и плечи. Это мне показалось наиболее разумным выходом в данной ситуации. Все лучше, чем окончательно закоченеть в ледяной воде, погрузившись в нее целиком.

От недолгого полоскания руки заледенели, и от этого холод пошел по всему телу. Меня слегка стало колотить. Потом все сильнее и сильнее. Сначала мне не казалось это странным, поскольку нетопленное помещение не давало достаточного количества тепла, еще и холодные полоскания явно не согревало. Пока я не почувствовала, что начинаю проваливаться в полную темноту и попутно падать в воду…

Дальше я ничего не чувствовала. Восприятие действительности приходило ко мне очень медленно, словно вытягивая из глубокого сна. Было весьма странное чувство нереальности, как будто мое тело неожиданно потеряло всяческий вес. В голове такая странная легкость, будто бы мысли взяли небольшую передышку. Но вместе с этим чуть сдавливающая головная боль, которая постепенно уходила. Мое необычное состояние, как мне казалось, длилось долго. Пока легкость не стала постепенно проходить, возвращая в реальность.

И вдруг неожиданно я поняла, что меня держат на руках и пытаются растереть чем-то тёплым и мягким. Как когда-то делала моя мама, в далеком прошлом, после купания. Ощущения весьма приятные, вот только спустя некоторые мгновения до меня стало доходить, что мамы — то рядом быть не может! Я ведь давно уже не дома в Варжке…

«Тогда кто? Что происходит»?

Все эти мысли пронеслись у меня в голове, пока я не сообразила, что можно открыть, наконец- таки, свои глаза и посмотреть, кто это может быть.

— Грем?!!! — сиплым, изумленным голосом спросила я. — Что ты тут делаешь?

Мой взгляд стал медленно обшаривать всю ванную комнату, цепляясь за каждый предмет, будто ища подтверждения, что я нахожусь там, где и была сегодня. Лишь после этого, наконец, удосужилась взглянуть на саму себя.

Парень сидел на широком бортике деревянной ванны и держал замотанную меня в маленькое полотенце, у себя на коленях. Причем замотанную весьма и весьма плохо. Наспех! От чего лишь малая часть моего обнаженного тела была хоть как-то прикрыта. И то далеко не так как мне бы хотелось. Голой спиной я прижималось к Грему и, судя по ощущениям, нижняя часть моего тела тоже была обнажена. Слава духам, что у парня хватило совести не трогать меня там, где ему вздумается. Он лишь придерживал меня за талию и плечи. Что, в общем-то, не придавало мне спокойствия.

Я естественно покраснела до кончиков ногтей, не понимая, как такое могло произойти. Теперь мне уже некуда было деваться. Поэтому вскочила с его колен и поплотнее попыталась укутаться в небольшое полотенце. Именно, что попыталась! Но как ни старалась, как не крутила его, ничего путного у меня не выходило. Оно было слишком мало. Заняло это не малое количество времени и моих потраченных нервов. От неловкости хотелось просто испариться или провалиться под землю.

Когда я, наконец, поняла, что это бесполезно, то просто прикрылась им спереди, как покрывалом, оставляя обнаженным тело сзади. Грем, все это время с интересом и легкой улыбкой на губах наблюдал за моими тщетными попытками прикрыть свою наготу, решив все же объяснить свое внезапное появление:

— Я почувствовал опасность и вскочил проверить это. И не зря.

— Ты в своем уме, какая опасность? — стала заводиться я, не зная, куда себя деть от стыда. — Я просто решила помыться…

— Не кричи, разбудишь всех. Оно тебе надо?

От его укоризненного взгляда и этих слов мне пришлось прикусить язычок. А то чего доброго соберется толпа любопытствующих. Этого я бы точно не пережила.

— Нет не надо. Ты что специально решил сюда прийти? — уже тише, шипя как змея, спросила я.

— Представь себе… Да!!! — вспылил парень, потом спохватился, затих и стал говорить уже намного тише. — Я тебе пытаюсь рассказать, а ты даже слушать не хочешь. Мне…

— А ты сам подумай, — некрасиво перебила я парня на полуслове. — Открываю глаза и понимаю, что сижу у тебя на коленях в таком виде. Да после всего увиденного ты на мне жениться должен. Понял!

— Угууу! Чего уж не понять-то! — медленно протянул он, с ехидной ухмылочкой. Он вмиг повеселел от моего высказывания.

Видя, как реагирует Грем, мне захотелось запустить в него чему-нибудь потяжелее. Даже попыталась дотянуться до глиняного горшочка с мыльным раствором, для мытья волос. Но как только я протянула за ним руку, то полотенце предательски стало съезжать в сторону. Конечно, всяческие попытки сделать это тут же прекратились. Видимо Грема это немного огорчило, он скривился, судя по всему ожидая неплохого для себя зрелища. Я вспыхнула с большей силой, чувствуя себя как девица на выданье.

— Мне тебя прибыть хочется, — разозлилась я еще больше. — Чего ты издеваешься? Точно жениться заставлю, после этого. И не отвертишься.

— Этого еще не хватало! — «ужаснулся» парень и заулыбался, начиная всерьез забавляться этой ситуацией и ещё больше подтрунивая меня. — Нет, ну с виду, ты конечно, ничего, присмотреться можно! Пусть грязновата немножко, на язык остра, нерасторопна, неусидчива, неугомонна…

— Грем! Не зли меня!

— Вот! А еще и злющая, как кобра…

— Чтоооо!? — искренне возмутилась я. — Это не правда! Я очень добрая, как сказочная фея, между прочим.

Грем рассмеялся в полголоса, чтоб не привлекать лишнего внимания. И, конечно же, продолжил подшучивать надо мной:

— Не, ну раз фея! Тогда другое дело. Фей я люблю. Ладно, уговорила. Женюсь обязательно! Когда-нибудь… Может быть… Если не передумаю, — добавил лукаво парень.

— То есть так? Ну смотри у меня. Я ведь и обидится могу. Деду все расскажу и…

— Ну-ну, — протянул тот, — а я на это посмотрю, что именно ты будешь ему рассказывать.

Я фыркнула на Грема, нехотя представив, что можно пояснить деду. Естественно мне все варианты, которые приходили в голову не понравились. Я скривилась, признавая правоту парня.

— И все же. Так нельзя! Это неправильно. Подай мне, пожалуйста, халат. Не могу я же стоять тут перед тобой в таком виде.

— Почему это вдруг? — наигранно удивился парень, подавая вещь. — Мне очень даже нравиться твой вид. Кстати, а почему твой халат весь в грязи?

— Ну, я неудачно вышла на свежий воздух, — стала оправдываться я, не желая вдаваться в подробности.

Иначе, если Грем узнает, что я пошла одна искать того, кто был источником шума, то по головке он меня точно не погладит. Попутно пытаясь хоть как-то отряхнуть грязь с халата, который с горем пополам одела. Ведь Грем даже не сделал попытки отвернутся или показать, что не смотрит на меня. Ему не было неловко или что-либо в этом духе, в отличие от меня.

— А вот, что тебя привело сюда, да еще и посреди ночи? Вот это вопрос! — продолжила допытываться я, чтоб хоть как-то сгладить свою неловкость.

— Вот…. А теперь подумай, почему ты это поняла, да так вдруг… неожиданно? Внезапно, я бы даже сказал!

Я пригладила растрепанные сосульки волос и немного призадумалась, уставившись на парня.

— Не знаю! — вдруг осознала я. — Что-то случилось?

— Именно так…. Я проснулся от чувства опасность, которая грозила непосредственно тебе. Прибежал сюда, так как в твоей комнате было пусто, услышав сильные всплески воды. Ты лежала в ванной и захлебывалась в ледяной воде. Твой дар решил, что именно сегодня он проявиться снова, невзирая на обстоятельства. Глаза у тебя были, как и в прошлый раз, белые (абсолютно без зрачков). Именно поэтому понял, что у тебя опять началось видение. Естественно я вытащил тебя из ванны. И, прости, мне некогда было заботиться о твоей девичьей стыдливости в тот момент. Я потом как мог, так и прикрыл тебя.

Я смущенно стала перебирать ногами.

— Спасибо тебе большое, что не дал мне захлебнуться. Я чувствую, что горло еще болит. Видимо откашливалась сильно.

— Да. Я придержал тебя, чтоб вода вся вышла из легких. Но пока ты кашляла, дар в тебе не умолкал в это момент ни на секунду. И ты говорила, но понять, что именно я так и не смог. Только последнее слово: «идут».

Я округлила на него глаза.

«Неужели все-таки мои предположения были верны, и они уже в пути»?

Мне стало страшно. Грем увидел это и ободряюще улыбнулся.

— Не бойся ты так. Все будет хорошо. Предупрежден — значит вооружен! Правда? Тем более вы с девочками уйдете из монастыря.

— А как же вы? — я неожиданно, даже для самой себя, задала вопрос.

— А мы постараемся остаться в живых и защитить «Источник», если ты об этом. Не волнуйся за нас. Мне ведь хочется тебя вновь увидеть.

И он многозначительно посмотрел на меня, одетую лишь в грязный халат, зная, что под ним скрывается. Я постаралась не замечать его горящих глаз. В этот момент он выглядел так необычно. Словно дикий кот, вышедший на охоту. Только с тем, которого я видела сегодня, этот ни шел не в какое сравнение.

Здесь явно ощущалась сила охотника, его умение и грация. Если он захочет, то не оставит своей жертве не единого шанса на спасение. Благо Грем прекрасно понимал, что здесь и сейчас этого не стоит делать. Посему сидел, не двигаясь, лишь внимательно разглядывая меня. Я же чувствовала себя в этот момент, как птичка, загнанная в силки. Одно неосторожное движение и меня поймают. Поэтому стояла, боясь даже пошевелиться.

Грему эта игра доставляла удовольствие. Он видел, что я трепещу, стоя рядом с ним. Неожиданно, он заговорил. Я даже вздрогнула от его бархатного голоса.

— Я забыл кое-что, — вставая, начал говорит он.

— Что? — изумилась я, не понимая, что он будет сейчас делать. А он лишь подошел ко мне ближе.

— Попросить у тебя прощение, за свое поведение. Я знаю, что обидел тебя. Мне очень жаль. Прости меня!

Он посмотрел мне прямо в глаза, но попытки дотронутся, не делал. Медлил. Толи нарочно, толи не хотел меня испугать чем-то большим.

— А! Это! Хорошо. Прощаю. Чего уж там, — нашлась, наконец, я и решила, что больше рядом с ним не выдержу ни секундочки. Поэтому, спешно обойдя его, направилась к выходу, попутно продолжая говорить ему. — Я думаю, что нам пора расходиться, пока утро не настало. А то много вопросов потом возникнет, почему это мы тут вдвоем торчим. Мне, конечно, стоит пойти сейчас же к деду. Вот только что говорить — не знаю. Мне ведь никак не удалось хоть что-то полезное узнать. Точнее тебе услышать. И что вообще ведение могло означать?

— Я предполагаю, видение говорило, о том, что чужаки уже идут к нам. Они отправились в свой путь, в поисках «источника».

— Согласна, тогда я иду к деду. Вдруг мы что-то значительное упустим.

— Хорошо, тогда идем вместе.

— Идем, если хочешь.

Я уже намеревалась выйти из ванной, как вдруг меня сзади обнял Грем и притянул к себе. Это было неожиданно, но в то же время необычайно приятно. Он наклонился к моему уху, так что я чувствовала его горячее дыхание и ощущала спиной сильное тело.

— Стой, а как же поцелуй?

— Что за глупости? — смутилась я. — Нам спешить нужно.

Я попыталась отодвинуться от него, просто не желая испачкать его своим грязным халатом. Да и чувство стыдливости никак не хотело меня покидать. Это было для меня ново. Но Грему было абсолютно все равно, какой чистоты на мне вещь и как я нервничаю сейчас. Он не отступил от своего. Я поняла, что с нетерпением ждала сейчас его поцелуя, который не заставил себя ждать.

«Как же я тебя люблю»! — вдруг подумала я, когда его мягкие, теплые губы с жадностью впились в мои.

Я опять ощутила сильный трепет где-то внутри. Мне совсем не хотелось в этот момент, чтобы он останавливался. И даже когда его руки стали гладить мою спину, опускаясь ниже, я не отстранилась. Хотелось немного большего. Быть ближе к нему, запомнить на всю жизнь его запах, тепло и прикосновения нежных рук. Сейчас время дало отсрочку, когда он сильнее стал прижимать меня к себе. Я чувствовала его силу и желание. Если честно, то моих собственных сил не хватило бы на то, чтобы остановить его. Я ждала. Я хотела его. Даже не совсем понимая своих желаний. Где угодно… как он захочет.

И как всегда наш поцелуй остановил Грем, нежно проводя большим пальцем по очертанию моих губ. Он смотрел на меня и, конечно же, все понимал, но пойти на что-либо большее не мог. Пока… и только не здесь.

— Вот теперь можно идти, — тихо сказал он.

— Ага, — только и смогла ответить я.

 

Глава 18

Мы стояли перед плетеной дверью. Я не решалась будить в столь поздний час дедушку, сомневаясь в правильности нашего решения, а вот Грем видимо не колебался. Поэтому довольно-таки громко постучал об дверной косяк.

Несколько секунд я ничего не слышала, уже хотела попросить парня, чтоб уйти и дать возможность старику поспать спокойно, а уже с рассветом, когда дед встанет, пойти к нему. Хотя сильно сомневаюсь, что сама проснусь в назначенный час. Но все же время не терпело отлагательств.

Спустя минуту дверь с тихим шорохом отодвинулась в сторону, и мы увидели заспанного старика в ночной рубахе ниже колен. Видно было, что он крепко спал. Нашему приходу он изумился, словно перед ним явились все шийенские духи, во плоти.

— Риса, Грем!!! Почему вы здесь?

— Деда, мы должны поговорить, — я немного нервничала.

Из-за этого стала растирать шею, которая внезапно начала покалывать. Наверное, я ее плохо помыла, и грязь нашла маленькую ранку, которая образовалась в результате тренировок, теперь она начала зудеть.

Вдруг дед, неожиданно для меня, убрал мою руку, всматриваясь в то место, где я расчесывала. Причем теперь зудеть начало так сильно, что скрыть это не представлялось возможным. Мне даже стало неловко как-то.

— Заходите и рассказывайте, как такое могло произойти…

Мы переглянулись с Гремом, не понимая, о чем сейчас толкует дед. Зайдя к нему в комнату, я первым делом закрыла свою шею воротом халата, поскольку света стало намного больше от зажженной у алтаря свечи и увидеть расчесанную ранку будет намного легче.

Но дедушка подошел ко мне и сам отодвинул ворот. Я поначалу не поняла, зачем оно ему понадобилось.

А тот вдруг округлил глаза (как это у него вышло!) и уже подошел к ничего не понимающему Грему. Сделав ровно все, то же самое, он стал цокать языком. И уже смирившись с происходящим (хотя с чем?), он стал расспрашивать нас:

— Рассказывайте… Каким образом и самое главное, когда, вы успели… обручиться?!

— !??

— !??

И опять мы уставились с Гремом друг на друга. Вот такого! Мы с ним точно не ожидали. Видать, деду спросонья, совсем что-то мерещиться стало не то. Я улыбнулась ему.

— Деда, ты что-то путаешь. Какое обручение?

— Вот и я спрашиваю, зачем? Вы хоть знаете, что натворили?

— Нет.

— Учитель, о чем вы говорите? Мы никак не можем понять, — решил уточнить Грем.

— Вы заметили у себя на шеях руну. Хотя, скорее всего, нет. Судя по виду, она совсем недавно проявилась.

Я первая рванула к мечу, висевшему на стене, около алтаря. Поскольку у деда в комнате зеркал не было, это единственная вещь, в которую можно было посмотреться. Я взяла меч и оттянула ворот халата. То, что я увидела, в отражении гладкой отполированной стали, повергло меня в шок.

Справа, у самого основания шеи и плеча появилась небольшая, с перепелиное яйцо, руна. Значение ее мне не было знакомо. Откуда она взялась, я тоже не имела ни малейшего понятия. Рисовать ее я не рисовала. Зачем оно мне? Да и когда бы успела? Сзади подошел Грем и у него, на том же месте красовалась точно такая же руна.

— Что это? — опешила я, обращаясь к деду.

Тот лишь вздохнул:

— Это руна означает помолвку. Целостность душ и тел ваших. Твою и Грема. Объединение ваших судеб в одну и дальнейшее хождение по единому пути.

— С чего вдруг?! — не унималась я. — Почему я раньше никогда, ни у кого другого из обручившихся не видела таких рун? У мамы с папой, например?

— Потому что, вы не обычная пара. Что ты Риса, что Грем обладаете определенным даром. Лишь у таких людей проявляются древние символы. Так, как и когда вы успели это сделать, а самое главное зачем?

— Я, кажется, понял, о чем речь.

Грем удостоверившись в наличии такой же руны как у меня, встал перед дедом и начал рассказывать о случившемся в ванной. Когда он закончил, то в этот момент я не знала, куда себя деть от неловкости.

— Но я ведь просто пошутила и все! — начала я оправдываться. — Ведь если б не мой дар, внезапно решивший проснуться, то Грем не зашел в ванну ко мне и ничего бы не увидел. А я бы не сказал такую глупость про женитьбу.

— Это уже не важно, Риса, — спокойно говорил дед. — Теперь главное другое. Ваше обручение и твое видение. Первое конечно не хорошо, поскольку к этому вы отнеслись как к игре. Но изменить ничего уже нельзя.

— Почему? — удивилась я. — Сказать, что помолвка расторгнута и дело с концом.

— С печальным концом, Риса! Для тебя….

— Как это? — остолбенела я.

— О чем вы, учитель? — Грем, кажется, тоже был немало удивлен.

— Обещание, которое дается человеком носящем в себе какой-либо дар, не просто пустые слова, кинутые на ветер. Они воспринимаются вселенной как попытка к действию и дают вам возможность осуществить сказанное. А закрепляются слова печатью, которая сейчас у вас возникла на шее. Это означает, что вселенная открылась навстречу вашим желаниям. Если же пренебречь ее даром, то вы горько пожалеете об этом. Это касается тебя Риса, в первую очередь. Ты попросила Грема жениться на тебе — он пообещал это сделать. Вас услышали! Если вы не поженитесь в течение трех лунных месяцем, то вселенная заберет тебя к себе в знак уплаты дани.

— Какой дани? — заторможено спросила я.

— Жизни… Твоей жизни, Риса.

— А почему такая не справедливость? Давал обещание Грем, а жизнь отдавать нужно мне.

— Потому что именно ты затребовала этого обещания. Поэтому тебе и отвечать.

— И что же нам делать?

— Жениться, конечно! Что же еще остается делать? Раз глупость совершена, то отвечать придется по всей строгости.

— А ты согласен? — обратилась я к спокойно стоящему Грему.

— А есть варианты? — ответил он. — Даже если тебе этого совсем не хочется, если жизнь дорога, то нам придется это сделать.

— Вот это влипли!!!

Я уселась на деревянный пол, не обращая внимания на отсутствие какой-либо подстилки. У меня в голове был просто сплошной кавардак. В это было сложно поверить, но судя по серьезному голосу деда и появившейся руне, это чистая, правда. Грем сказал, что мне совсем этого не хочется (и судя по его взгляду в этот момент, он именно так и думал), но это было не правдой. Если и выходить замуж, так только за него!

Может быть он думал, что мне не безразличен Ориен, но это не так. Тот всего лишь друг. Самый лучший и добрый, но только лишь друг!

Дед не стал долго ждать, пока я приду в себя от первой новости и сразу перешел ко второму вопросу. А именно к моему видению, которое в самый не подходящий момент решило вновь открыться мне. Хотя, как мне! Я-то при любом раскладе ничего не помню. Это даже хорошо, что Грем оказался рядом.

— Ладно, теперь приступим к твоему видению. С первым, мы как-нибудь разберемся чуть позже. Садитесь ученики, как в прошлый раз. Не будем терять драгоценного времени.

Мы втроем решили, что видение нужно вызвать еще раз, поскольку одного единственного слова, конечно же, недостаточно. Необходимо все тщательно проверить. Хоть мы и, почти, уверенны, когда ждать чужаков, но проверить нужно обязательно. Неспроста ведь дар заговорил так неожиданно вновь. Вдруг что-то изменилось.

Дед опять начал свои приготовления. Для начала зажег все свечи, которые еще не горели, около алтаря (коих было пять штук). Достал благовония и зажег их, затем налил воды в стакан из стоящего на окошке кувшина (для духа воды), а горсть земли всегда присутствовала около алтаря…

Пока дед делал все это мы с Гремом молча, смотрели друг на друга, не решаясь заговорить первыми. Да и мешать деду не хотелось. Я все смотрела на лицо парня, которое за последнее время стало таким родным. Даже не знаю почему — наверное, потому что люблю! Жаль, мне не известны его чувства. О чем думает он в этот момент, когда так пристально разглядывает меня?

В комнате стало невероятно дымно от зажженного пучка специальных трав. Их дед положил в глубокую медную чашу и поставил ее неподалеку от меня. В горле стало першить от источаемого травами дыма, а в голове начал появляться какой-то сумбур. Мысли опять начали расползаться, как змеи, пуганные с нагретого местечка.

— Мне одной кажется, что здесь невозможно дышать? — спросила я, начиная немного покашливать.

— Потерпи Риса. У меня не было времени для того, чтобы все как следует приготовить. Приходиться делать все быстро и на ходу. Как ты себя чувствуешь? Может быть тебе плохо?

— Мне хорошо! Только в горле першит, но терпеть можно.

Дедушка присел возле нас и протянул мне кружку с водой. Я с благодарностью ее приняла. Это то, что сейчас было мне нужно!

— Тогда давайте начнем. Не будем терять драгоценного времени…

И опять все происходило, как и в прошлый раз. Я вцепилась в руку парня, когда почувствовала ее рядом с собой. Странные слова, звуки, шепот — все это слышалось отчетливо, в глухой тишине комнаты….

Вот только я кроме своего першения в горле, на этот раз ничего не ощущала. Голова была занята своими собственными мыслями, которые не как не желали оставлять ее. Как я не пыталась это сделать. Открыв глаза, я опять увидела руну на лбу у Грема. Он понял, что я смотрю на него, и открыл свои глаза. Мы, не мигая, уставились друг на друга, в ожидании чего-то.

Я почувствовала, как Грем стал перебирать мои пальцы, слегка поглаживая их. Приятное ощущение, которое хотелось ощущать, как можно дольше. Наши руки играли свою невинную игру.

Неожиданно дед умолк, так и не закончив свою молитву. Я даже вздрогнула от внезапно возникшей тишины. Было такое чувство, как будто меня застукали за воровством картошки из кипящего котелка. Но дед ничего не заметил.

— У меня ничего не выходит, — озадаченно сказал тот.

— Почему? Ведь я тоже ничего не ощущаю в своей голове. Будто ты читаешь сказку перед сном, не более того.

— Вот и я ничего не могу понять. Дар просто стих. Словно его никогда и не было!

Дед встал с колен и стал ходить по комнате кругами, словно коршун, который кружит над полем, выискивая добычу. Потом полез за своими свитками, в которых содержались древние знания. Я захотела помочь дедушке и встала, чтобы подойти к нему. Картинка перед глазами резко закружилась вихрем, и я рухнула на пол. Блага у Грема отменная реакция и удариться о деревянные доски он мне не позволил.

— Ты как? Что с тобой? — забеспокоился парень, убирая челку, с моего лица.

— Все нормально, — уверила я. — Это все дым виноват. Я слишком надышалась им. Мне нужно проветриться.

— Действительно нужно, — согласился Грем.

А дед, увлеченный своим поиском ответов, даже не заметил моего падения. Его сейчас не волновало происходящее вокруг. Хоть на голове стой, хоть по потолку бегай — не важно! Грем мне помог подняться, и я подошла к деду, как и намеривалась прежде. Тот усиленно вчитывался в письмена, что-то цокая языком.

Он подпрыгнул, когда услышал сзади себя мой голос:

— Нашел что-нибудь? Ой, извини, я не хотела напугать.

— Это от неожиданности, я слишком увлекся. Пока ничего вразумительного. Тут только про развитие дара, но ничего пока нет про то, что он может замолкнуть опять. Я думаю, что сегодня мы уже ничем не сможем помочь тебе Риса. Скорее всего, ты сама должна будешь сделать так, чтобы дар опять «заговорил» в тебе.

— А как я это сделаю? Ведь то, что я знаю и умею, никак не влияет на него. Дар сам проявляется, как ему заблагорассудиться.

— Но что-то ведь способствовало его внезапному пробуждению прошлый раз? — спросил дед. — Что именно?

Я начала вспоминать, какие события предшествовали первому видению… Вроде бы ничего особенного. Или же наоборот — многое. Я приехала сюда, и моя жизнь круто поменялась. Здесь столько нового, интересного. Знакомства, учеба, да и просто абсолютно другая (взрослая) жизнь. Столько новых эмоций! Страх перед будущим, дружба с новыми людьми… Первый поцелуй! Любовь, наконец (хоть и опять-таки, страшно в этом признаваться даже самой себе). Это всего и повлияло на развитие моего дара. А вот почему он затих — мне не известно.

— Деда, я понятия не имею, почему мой дар пробудился и уж тем более не могу понять, почему он смолк. И лишь сегодня он решил проявиться вновь. Почему так неожиданно, после стольких недель молчания? Как я ни старалась столько занимаясь для этого, — свои размышления мне захотелось оставить при себе, не решаясь высказать их дедушке.

— Вот последнее как раз мне и понятно, — вдруг сообщил дед. — Ты слишком устала. Слишком сильно истощена физически и, в особенности, морально. Вот почему я не хотел бы, чтоб между учениками и девушками здесь, имела место быть нечто большее, чем дружба. Это слишком все сложно и нести весь этот груз в себе, не каждому под силу. Тем более, если разобраться со своими собственными чувствами нелегко, как оказалось. Ведь я прав, Риса?

Я понимала, о чем он говорит, но выставлять свои чувства напоказ сейчас, мне никак не хотелось. Действительно как можно сосредоточиться на своем даре, если в голове бардак, а на сердце странный трепет? Я никогда раньше с такими чувствами не сталкивалась. Если брать любовь к родителям, то это совсем другое. Здесь же изменилось все.

Мне было неудобно перед дедом и тем более Гремом. Ведь тот тоже стоял рядом и никуда не уходил. Ждал дальнейших указаний учителя. А теперь с любопытством меня рассматривал, ища подтверждение слов учителя.

— И что мне делать. Выкинуть все из головы? — присутствие парня сильно смущало меня, я не знала, куда смотреть в эти минуты.

— Если ты это сумеешь сделать, то я только буду этому рад. А пока этого не случилось тебе нужно отдохнуть. Идите оба по своим комнатам. А я все же, еще поищу в свитках.

— Да учитель, — ответили мы синхронно.

Я выскочила из комнаты деда первой, понимая, что со стороны это выглядит как попытка к бегству. Но это меня сейчас волновало меньше всего. Я не понимала, что делать дальше и как обо всем рассказать остальным. Ведь они тоже должны знать о моем очередном видении и… помолвке. Иначе никак. Про Ориена я даже думать сейчас не хотела. Что буде, когда он услышит новость обо мне и Греме? Надеюсь, он поймет все правильно, и я не потеряю его дружбу. Мне бы этого совсем не хотелось.

 

Глава 19

Все случилось, как я и боялась. Ориен не понял меня. После того как мы сообщили обо всем случившемся (упуская, каким именно образом и при каких обстоятельствах мы с Гремом решили обручиться), он просто пожелал нам счастья и вышел из комнаты отдыха, где все собрались.

Я чуть ли не выбежала за ним вслед, меня вовремя остановил почти незаметный кивок головы дедушки. Он показал, что сейчас не стоит этого делать, и мне пришлось остаться. Грем тоже ждал моей реакции, но я постаралась не выказать ее. Не хотелось, чтобы еще и он стал злиться, не правильно истолковав мой порыв.

Я всего на всего хотела объясниться с другом. Чтобы он понял — любви между нами не может быть. Ну не могу я разорваться на две половины! Сердце у меня одно. И оно болело от непонимания Ориена.

Было невыносимо проходить мимо него и понимать, что он сильно расстроен. А Ориен не хотел даже разговаривать, находя множество причин не оставаться со мной наедине. Будто я чумная. Как же меня это обижало и злило. Вот как подойти к нему и объясниться, если он сам этого не желает? Я оставила свои попытки. Все рано толку нет.

Завтра мы с девочками должны будем отправиться в деревню. Уже прошла почти половина осени, с каждым днем все приближая нас к роковой дате. Нервозное ожидание нарастало. И Тия видя, что твориться что-то не ладное, решилась поговорить об этом с Тайком. Я ей ничего так и не рассказала (хотя она просто изматывала меня своими расспросами). Боялась напугать еще больше, лишь отнекивалась от вопросов, которые теперь стали мучить ее все больше и больше. Она мудро решила спросить обо всем у него. Ведь Тайк вряд ли станет врать ей.

Он сидел в полном одиночестве на краю колодца. Наполненное до отказа ведро воды стояло около его ног. Парень в задумчивости обтачивал какую-то палку, найденную им неподалеку. Такое дело всегда отвлекало его от нехороших мыслей. А подумать было над чем.

Сон, про который им рассказал учитель, был весьма тяжелый и гнетущий. В особенности там, где он чуть ли не сам, собственными руками, убивает свою любимую Тию.

Это действительно страшно осознавать! Хорошо, что им всем об этом рассказали. Теперь-то он точно будет предельно сосредоточенный и внимательный. И хорошо, что девушек не будет в монастыре. Это намного облегчает задачу. Не нужно будет каждый раз думать об их безопасности.

— Привет! — неожиданно для парня, сказала Тия.

Она тихо подошла к нему, в надежде, что Тайк не уйдет в дом, оставив ее опять без ответа. Тия любила смотреть на то, как он ловко управляется острым ножом. Неважно где. Либо на кухне, нарезая овощи, либо на тренировочной площадке, метко кидая их в цель. Его руки всегда ловкие и умелые, а движения отточенные. Он осторожно положил нож около себя и улыбнулся при виде девушки.

— Привет. Что ты тут делаешь? Я думал, все уже спят.

— Да. Все и пошли спать. Ты, кажется, оставался прибраться на кухне. Там я тебя не нашла. Пришлось идти сюда в надежде, что именно здесь я найду тебя. И не ошиблась.

— Ты искала меня, зачем? — сильно удивился парень.

Хотя ему все же понравилось, то что она пришла сюда. Ему сейчас было необходимо видеть её, слышать. Ведь совсем скоро никто не знает, чем все закончится.

— Хотела поговорить с тобой. Ты не возражаешь?

— Нет. Я действительно управлялся на кухне. Вот, воду осталось в дом принести и все.

— Хорошо, — сказала Тия и тоже села около парня, на край колодца. — Тайк, скажи честно, почему нас уже завтра отсылают в деревню? Вы знаете, когда придут чужаки?

Она пристально вглядывалась в глаза парня, пытаясь уловить хоть что-то, что может ей помочь с ответом. А Тайк лишь улыбнулся ей, не смея пугать.

— С чего такие мысли? Просто видение Рисы ясно дают понять, что наемники придут. Зачем же, вам, их ждать?

— Откуда ты знаешь, что это наемники? Тайк! Ты мне что-то недоговариваешь?

Проницательности и догадливости девушки можно было позавидовать. Говоря это, Тия схватила парня за ворот рубахи, чтоб тот не смел, даже делать попытки увернуться от ответа. Но он лишь спокойно взял ее руки в свои и нежно поцеловал их.

Это было настолько неожиданно для нее, что все вопросы вмиг вылетели из головы девушки. А когда она увидела, что Тайк и вовсе хочет ее поцеловать, что выпрямилась словно струна, готовясь в случае чего сорваться с места.

Она еще ни разу не позволяла себя целовать, кому бы то ни было. Даже в Варжке, где провела всю свою жизнь, она ловко уворачивалась от нахалов, которые пытались сделать это, не спрашивая на то разрешения. И вот теперь парень, к которому она относиться не так как ко всем остальным, хочет поцеловать ее. Было очень волнительно!

И когда Тия почувствовала теплые губы Тайка на своих, то не смогла даже шелохнуться, сильно при этом зажмурившись.

Парень лишь усмехнулся, видя реакцию девушки:

— Неужели ты никогда раньше не целовалась? — слегка удивился Тайк, когда отстранился от нее.

— С чего ты взял? — стушевалась девушка. — Просто это стала полной неожиданностью для меня.

Конечно она врала. Просто не хотела, чтобы Тайк знал об этом. Ей почему-то казалось неловким говорить правду.

— Ты пытаешься меня обмануть? — пожурил он смущенную лгунью.

— Ну…

— Ладно, можешь не отвечать на мой вопрос.

Парень убрал руку Тии с ее челки, которую та стала усиленно трепать. Боясь, как бы она совсем ее не запутала. Он точно знал, что в такие моменты (когда она это делала), Тия сильно начинала нервничать. Это немного забавляло его.

Поднялся сильный пронизывающий ветер, быстро нагоняя на темный бархат неба облака. Звезд почти не осталось, а луна так и вовсе скрылась из виду. Стал слышен сильный шелест листвы, как будто деревья стали тревожно переговариваться о чем-то. Тия сильно озябла (так как не одела поверх халата даже платка) и Тайк это заметил.

Он обнял девушку, согревая и думая, что может быть это первый и последний раз, когда они смогут остаться наедине. С завтрашнего дня может все круто поменяться. И может случиться так, что больше он не сможет, вот так просто прикоснутся к ней, почувствовать ее трепет и еле слышное, но такое приятное дыхание на своей шее.

Тия молчала, не смея нарушать этот волнительный, для них обоих, момент. Говорить так и вовсе расхотелось. Теперь она точно понимала, что он и все остальные (включая Рису) знают намного больше. Просто никто из них, даже под угрозой жизни, не станет говорить этого ей и Ами, дабы не пугать еще сильнее.

— Так намного лучше, — сказала Тия вслух свои мысли, имея в виду не только их объятия, но и всю ситуацию в целом.

Ведь в действительности, так не хочется знать, про что-то по-настоящему страшное. Просто быть уверенной в том, что тебя обязательно защитят, в случае опасности.

— Да, моя любимая. Ты абсолютно права.

Сказав это, Тайк стал целовать свою девушку, которая не только не оттолкнула его, но и всем телом прижалась к нему, всецело отдаваясь новым ощущениям…

 

Глава 20

Я встала от неясной тревоги, которая неожиданно появилась у меня внутри. Словно тоненький голосок пытался вырвать меня из объятий сна. Сначала мне хотелось просто отмахнуться от надоедливого звона в ушах, который мешал спать дальше. Спустя мгновения, меня будто выдернули, из беспокойной дрёмы.

Усевшись на своем ложе, я стала вслушиваться в шумы, исходящие, как мне казалось, отовсюду. За окном ветер с силой и каким-то свистом срывал листья с деревьев. Иной раз было слышно, как мелкие ветки не могли удержаться на своем месте и падали вниз, глухо ударяясь о крышу. Чей-то шепот или страстный вздох. А может быть это мое больное воображение?! Ничего похожего на звуки драки или ругани мне так и не удалось различить. Но вот чувство тревожности не только не уходило, а еще и нарастало.

Я не выдержала такого издевательства над собой, и наспех накинув халат на плечи, вышла в коридор. Свечу с собой не взяла, просто забыв про столь необходимую вещь для хождения по темным коридорам. Но мне и так было неплохо все видно… глаза уже привыкли к мраку. Шла и вслушивалась…

Тихо! Никто не ходит. Только я, как неприкаянный призрак с распущенными и растрепанными волосами хожу, брожу по монастырю. Кто увидит, точно заикой останется на всю жизнь. Уже и на кухню заглянула и в ванну. Теперь, направлялась в главный зал….

Как только я вошла в помещение, то услышала, как отворилась входная двустворчатая дверь. Мне пришлось спрятаться за колонну, чтоб меня никто не заметил. И очень даже не зря! В темноте мне кое как, но все же удалось разглядеть силуэт мужчины. Все те, кто мог находиться в монастыре уже спали, поэтому я отчетливо понимала, что это чужой, незнакомый нам человек. Сразу за ним, аккуратно ступая, вошли еще четверо или пятеро.

Заткнув рот рукой, дабы не раскрыть своего присутствия, я через силу, заставила себя тихо скользнуть обратно в коридор жилой постройки. А те, стараясь не издавать лишнего шума, стали ходить по залу и осматриваться, ища что-то.

Поджилки тряслись как у загнанного зайца. Но я знала, что найти дверь, за которую спряталась, с первого раза не так-то и просто. Все из-за колонн, стоящих в зале. Особенно если нет огня, без которого заявились чужаки.

«Неужели мы все же просчитались? — вертелось у меня в голове, пока я открывала дверь в спальню парней, чтоб разбудить их. — Дедушка сказал, что безлунная ночь настанет лишь через пять дней. Что не так пошло»?

Я подбежала к первому спящему парню и стала трясти его за плечо. Это был Ориен. Он подскочил на постели, не понимая, зачем я его бужу посреди ночи.

— Риса! — удивился он, сонно подтягиваясь. — Ты с ума сошла? Чего тебе надо? Я не хочу с…

— Да вставай же ты!!! — шепотом «кричала» я, тряся парня за плечи. — Они пришли!!!

— Кто?! — все еще не до конца понимал меня Ориен.

— Чужаки!

Я уже трясла Емана и Данке. Когда до них дошло что я не шучу (блага духам, для этого потребовались секунды), они вскочили на ноги и стали будить остальных. Уже через минуту все стояли с мечами в руках и собирались выходить. Я вылетела первой, так как даже не стала никого слушать, о том, чтоб остаться тут и подождать. Буквально вырвавшись из крепких объятий, которыми Ориен пытался меня удержать.

«Чего ждать? Девчонок будить нужно, да и деда тоже! А потом уже прятаться».

Хотя куда здесь спрячешься, я не знала. Только если в лес бежать через заднюю калитку, которой не пользовались уже довольно таки давно. Даже не знаю, сможем ли мы ее открыть. Надеюсь, что да.

Спальня Ами была следующая, я буквально выволокла ее в коридор. Подруга искренне не понимала, что происходит, а когда услышала, что пришли чужаки, то в ужасе побежала за мной, наспех завязывая пояс на халате. Только мы хотели с ней забежать в комнату Тии, как оттуда выскочил взъерошенный Тайк. Он был без оружия, и я в эту секунду почему-то не смогла вспомнить, чтоб он находился в комнате парней со всеми остальными. Эта мысль пробежала в моей голове со скоростью рыси и покинула ее, как только я увидела Тию с огромными от испуга глазами.

Тайк уставился на нас с Ами и стал давать указания, быстренько подталкивая к задней двери:

— Девочки бегом к калитке, что за сараем находиться. Не оглядывайтесь и не останавливайтесь, даже если будет очень страшно. Все понятно?

Мы, как послушные марионетки кивнули одновременно головами и мигом сорвались с места. Почти добегая к повороту коридора, до нас стали доноситься звуки борьбы. Треск ломающихся досок, громкая, грязная ругань наемников. Они видимо не ожидали появления парней. Думали, что придут сюда совсем неожиданно для всех нас.

Не угадали! Мой дар вовремя вмешался и разбудил меня.

Девчонки от страха прикрыли уши руками, и мы выскочили на улицу. Но тут Ами увидела несколько теней. Благо свечей у нас в руках не было (это дало возможность быть не сразу замеченными), а выходили мы уже под сильный шум. Я с подругами застыли, как вкопанные, боясь куда-либо двинуться. Неожиданно из окна чьей-то спальни выпал человек. Кто именно это был, узнать не представлялось возможным, но это отвлекло тех чужаков, что шли на встречу к нам. Они резко повернули в ту сторону. И мы быстро перебежали открытый участок, «прилипнув» к стене сарая. И тут я уставилась на небо….

Оно было черное и безлунное. Как и тогда в моем сне. До меня стало потихоньку доходить это. Луны нет! Совсем! Дед просто неправильно истолковал мое ведение, собственно, как и я с Гремом. Как мы могли не подумать о такой простой вещи, как облака, которые просто на просто закрыли луну! Я-то тоже не приняла это во внимание, когда во второй раз «появилась» в своем видении. Поэтому теперь все шло не так как в моем сне. И чего ожидать дальше я не представляла. Было обидно до слез. Ведь если бы мы поняли все правильно….

Тогда что? Мы, все же не смогли бы знать, в какую из таких ночей придут эти чужаки. Осенние тяжёлые облака почти каждый день нависали над землей, поэтому таких ночей было великое множество. И вот теперь могут погибнуть наши друзья, дед, любимые, в конце концов. По моим щекам текли слезы, когда я стала об этом думать. Меня дернули за руку девчонки, призывая идти дальше. Оказывается, на улице уже никого не было. Весь бой шел в стенах монастыря.

Я чуть ли не выдала нас с головой своим вскриком, когда внезапно меня стала тянуть Ами. Она приложила свою ладонь к моим губам, чтоб я не шумела. И повела меня аккуратно за сарай. Чувствовалось, что рука у нее сильно дрожит. Это и мне передалось, особенно когда слышишь такие звуки позади себя. Калитку нам удалось отыскать не с первого раза. В кромешной темноте сделать это оказалось практически не реально. Хорошо, что я наказана была не единожды. Убирая весь двор, раза два натыкалась на нее.

Она была сделана из тех же бревен, что и остальной забор, поэтому найти ее не так-то просто оказалось. Петли были настолько старыми и их так давно не смазывали, что открыть калитку мы поначалу не смогли. Я даже ухватилась за Ами, а та в свою очередь за Тию, чтоб хоть попытаться это сделать. Мы так увлеклись процессом, что не замечали ничего вокруг, наивно полагая легко убежать подальше от стен монастыря.

Я почувствовала сильную боль в затылке. Сзади неожиданно подошел чужак и схватил меня за волосы. Ему это легко было сделать, так как они были распущенны. Я невольно отпустила Ами, и попыталась вывернуться из хватки незнакомца. Но тот лишь крепче стал удерживать меня, прижимая к своей огромной груди и причиняя еще больше боли.

В ужасе я поняла, что этот человек был тем, кто схватил меня в том ужасном сне. Его злобное лицо, огромный рост, сильная хватка, не дающая возможности даже пошевелиться — все было знакомо.

«Он все же нашел меня»! — пронеслось у меня в голове.

Девочки поначалу не сразу сообразили, что произошло и все пытались отворить калитку. Но как только они услышали мои вскрики, сразу же кинулись на помощь. Вокруг была сплошная темень, и найти что-либо, подходящее для защиты все, никак не удавалось. Подруги не знали, что делать, даже если нас и учили самозащите. Занятия это одно, а вот реальность совсем другое дело. В особенности, если так страшно!

«Как чужак вообще смог нас отыскать, когда не видать ничего на расстоянии вытянутой руки? Может быть, он услышал нас каким-то образом. Хотя мы старались не издавать ни звука».

Перед моими глазами начали летать «белые мушки». Горло начало саднить от нехватки кислорода, и я стала задыхаться. Мужик видимо понял это, когда мое тело начало обмякать в его руках. Заминкой воспользовались девчонки и с криком кинулись на чужака.

Ами неожиданно ловко сделала подсечку ногой и он, потеряв равновесие, упал вместе со мной на землю. Я неудачно оказалась под ним. Это совсем не добавило комфорта (я уже не говорю про боль!). Но чужак был не простым крестьянским пахарем. Ему понадобилось несколько секунд, чтоб прийти в норму. И вот он уже поднялся на ноги (не смотря на свои немалые размеры), успев схватить меня за запястье. Я как собачонка осталась сидеть около его ног, не в силах встать самостоятельно.

Мне было плохо и болело все тело от тяжести далеко не маленького мужика. Девчонки хотели опять напасть на обидчика, но тот не позволил им этого сделать.

— Стойте, глупые гусыни! — зло рявкнул он. — Иначе я вашей подружке глотку перережу, как овце на заклании.

И вдруг к моему горлу чужак приставил свой изогнутый меч. Я почувствовала холодную сталь остро наточенного клинка. Он опять ухватился за мою челку и с силой потянул на себя, чтобы подруги смогли увидеть это. Они тут же остановились, не смея делать и шага в нашу сторону.

А я уже не обращала внимания на жгучую боль. Во мне оставался лишь страх, от безысходности такого положения. Посторонние шумы стали слышны как в тумане. Только стук собственного сердца, отдающийся у меня в ушах.

— Мы сейчас все вместе прогуляемся. Если вы не возражаете, девушки?!

Учтивость его тона была настолько разительна по сравнению с недавними высказываниями, что девочки молча уставились на него, даже не пытаясь возразить. Они сейчас сильно за меня боялись. Не дай бог, этот верзила причинит мне еще больший вред! Видя реакцию моих подруг, тот ухмыльнулся. Смрад, исходящий от его разинутого рта был настолько противен, что я попыталась отвернуть свою голову, лишь бы не чувствовать этого. Но это было не реально. Конский пот, которым он провонялся вперемешку с его собственным, просто не давали возможности дышать свободно.

— Тогда вы двое, спокойно и без резких движений идите вперед. Вон туда… — кивком головы он указал на вход в главное здание. — Только без глупостей! Идем не спеша, чтоб я вас мог отчетливо видеть.

Тия и Ами послушно двинулись в указанном направлении. Как только мы стали приближаться к крыльцу, двери главного зала распахнулись настежь. Нам в глаза резко ударил свет от горящих факелов. Тия неожиданно отскочила в сторону, утаскивая за рукав Ами. Мы с чужаком сначала не поняли, почему они так сделали, но уже через мгновение это стало понятно. Около наших с ним ног упало раскромсанное тело одного из пришлых.

Кровь хлестала из его изувеченного тела, а левая рука (чуть ниже локтя) вовсе держалась только на остатках ткани. Я думала, что упаду в обморок. Хорошо, что чужак держал меня крепко. В этот момент это было совсем не лишне. От злости, мужик, крепко выругался и сплюнул на землю. Ами попятилась назад и, споткнувшись о деревянный обломок, упала.

— Вставай! Чего разлеглась… Не в постели, — ругался мужик. — Заходим во внутрь. Живо!!!

Громко скомандовав, чужак поволок меня по ступеням. Я запнулась об искалеченное тело, так как девичий шаг был несравнимо меньше. Незнакомец не дал мне упасть, ловко подымая и ставя на место. Мы не успели зайти на верхнюю ступень, как из распахнутых дверей выбежал Ориен. Он остановился, как вкопанный, при виде нас. В руках парень держал меч. Лицо и тело перепачкано кровью. И тут не понять, чьей именно! Я очень надеялась, что не его.

Видно было, что бой давался нелегко, но Ориен держался, не опуская рук. Он тяжело дышал, переводя взгляд с меня на чужака. Мужик довольно осклабился, прижимая меня к себе еще сильнее, как можно крепче. Дабы дать понять, что отпустить он сможет лишь мой труп. Никак иначе!

— Парень, а вы не промах. Так уделать наш отряд, ввосьмером! Приятно удивлен. Где старик?

— Отпусти девушку, — спокойно произнес друг, вытирая липкий лоб рукавом. — Я отвечу на твой вопрос.

— Э нет! Я ж не дурак… Мы с дамой вместе войдем в помещение, если ты не возражаешь?

Ориен спокойно отошел в сторону, показывая тем самым, что пропускает нас. Незнакомец обернулся к Тии и Ами, но при этом, не упуская из виду парня.

— Девушки! Только после вас… — произнес чужак, сильнее прижимая меч к моему горлу.

Краем глаза я видела его лицо: «А в сообразительности ему не откажешь! Явно знает, как вести себя в этой ситуации. Ничего не пропускает. Ни одной мелочи. Бегите дурочки!!! Пусть хотя бы вы, двое, спасете свои жизни. Я уже не боюсь. Только молюсь о том, чтобы остальные мои друзья и дед были живы».

Но подруги, как пойманные в силки зверята, безропотно пошли вверх по ступеням. Они не желали рисковать мной. Даже если сами поплатятся за это. Было слышно, как судорожно стала всхлипывать Тия, когда проходила мимо статуй волков. Ведь на одной из них лежал труп убитого чужака, а при входе еще двое. Как я и помнила, поэтому даже не взглянула в их сторону. Это заметил мужик и немало удивился.

— А тебе, не страшно? — полюбопытствовал тот, когда мы вместе с ним поравнялись со статуей.

— Я уже ничего не боюсь. Единственное от чего мне страшно, так это задохнуться от твоей вони. Обидно будет.

Чужак сдавил меня сильнее, от таких слов. Я скривилась, но не произнесла более ни слова. А он наклонился к моему уху и тихо произнес.

— А ты привыкай милашка. Развлекать меня потом будешь. Там уже не до приверед будет.

И опять я не ответила ему, понимая, что если ничего не измениться, то его обещание исполниться. А чем все закончиться мне не было известно. Сон изменился очень сильно, хотя ключевые моменты остались прежними.

«Только бы девочки остались живы»! — повторяла я снова и снова, как молитву.

Из задумчивости меня вывел сдавленный вскрик подруг. То, что они увидели никак не укладывалось у них в головах. Те же истерзанные тела, лежащие повсюду, что видела я во сне. Кровь и жуткий запах неприятно щекотали ноздри. Я увидела Данке, тяжело дышащим, около одной из колонн. Он прислонился спиной к деревянной опоре, по которой размазался кровавый след, пока тот медленно сползал на пол. Друг был жив, но очень сильно ранен и измотан. Я уверена, что позже, когда все закончится, ему помогут.

Те наемники, что убили его в моем сне, сломанными марионетками лежали около него. Узнать их мне не составило никакого труда.

«Ты справился! Смог! Умничка»! — устало подумала я.

Данке поднял на вновь вошедших глаза и сильно выругался, при виде нас. Помочь нам, сейчас было выше его сил. Но как только он увидел входящим следом Ориена, то немного успокоился. Даже попытался подняться с места. Не получилось, так как рана стала болеть еще сильнее, отнимая последние силы.

Подруги, в немом оцепенении, смотрели по сторонам, пытаясь отыскать своих любимых мальчишек. Тех нигде не было видно. Видимо они находились в другой части монастыря, истребляя пришлых наемников там. Судя по всему, здесь они уже основательно поработали мечами.

Ами не смогла сдержаться и ее вырвало. Она только успела отвернуться от нас. Тия так же выглядела неважно, но стойко боролась со своим приступом. В противоположном конце комнаты, из-за колонны, вдруг вышел еще один наемник, которого мы совершенно не готовы были увидеть. Глаз его был в крови, и струйка алой крови стекала по левой щеке к подбородку. Волосы, паклей прилипли ко лбу. В руках он держал натянутый лук, кончик стрелы был наставлен на нас. Но как только чужак увидел всю картину, то тут же опустил свое оружие.

— Ты все же справился Радгар, — криво улыбнулся лучник. — Прекрасно! А я уже стал сомневаться…

Не успел тот договорить, как в стороне от него открылась маленькая дверь, что ведет в жилую часть дома и оттуда вышел мой дед и трое его учеников. Тот отскочил в сторону, направляя свое оружие на моих подруг. Старик, так же, как и все остальные был уставшим. Тайк, Еман и Митрий шли за ним, оглядываясь по сторонам, дабы не упустить еще кого-нибудь. Они остановились при виде меня и девочек. Дед остановил парней жестом руки, когда понял, что они хотят двинуться дальше.

— Правильно старик, — произнес Радгар, — иначе вашим милым девушкам станет нестерпимо больно. Лыка отменный лучник. Один из лучших в наших рядах. Он пустить стрелу в одну из этих красоток, прежде, чем вы что-либо успеете сделать.

— Отпустите девушек, — произнес дед. — Вас осталось только двое. Все остальные мертвы. И вы сможете покинуть монастырь живыми.

— Но согласись, старик, шанс у нас еще есть!

Отозвался мой мучитель, указывая на свою добычу. Сзади послышались шаги, кто-то бегом подымался по ступеням крыльца. У чужака действительно была хорошая реакция. Он тут же развернул меня к вновь пришедшему. Это был Грем. Он внимательно уставился на нас, и опустил свое оружие. Сделать что-либо, не причиняя мне вреда, он сейчас никак не мог. Я была бесконечно рада видеть его живым и судя по всему почти невредимым. Как это ему удалось? Даже одежда была мало испачкана в крови, лишь разводами украшала грязь и только кое-где были видны коричневые капли. Теперь мне было совсем не страшно.

Для полного счастья я хотела увидеть остальных парней, Пашия и Айвена. Где их носит? Надеюсь, что я смогу их увидеть. Ами бегала глазами по всем собравшимся, не понимая где ее рыжеволосый друг.

— Чего ты хочешь? — спросил дедушка. — Я отдам тебе «источник», если вы отпустите их.

Чужак лишь громко расхохотался, ему вторил другой приятель.

— Старик, я тебя удивлю… Нам не нужен ваш источник. Даже не знаю, что это такое!!!

— ?!!!

Он удивил не только деда, но и всех нас. Я даже на секунду забыла про боль и острый меч около своего горла. Мне не верилось этому верзиле.

«Тогда для чего они явились? Просто так — поразвлечься»?

— Я не понимаю, — неожиданно осевшим голосом спросил дед.

— А я охотно поясню. Видишь ли, нам нужна провидица, — у меня внутри все похолодело. — Мы точно знаем, что она одна из этих троих. Вот только кто именно, нам не известно. Поэтому придется забрать всех. Если вы конечно не хотите, чтоб я оставил этот милый труп лежать у моих ног.

— НЕТ! — вырвалось у меня.

— Да, крошка!.. У меня есть еще одно предложение. Поскольку нас осталось всего лишь двое, то всех троих девиц, будет взять проблематично. Поэтому я предлагаю сказать, кто именно из вас, милый дамы, является провидицей. Это и нам упрощает задачу и остальные двое останутся здесь. Целые и невредимые. Мы ведь все, здесь присутствующие, отлично понимаем, что-либо я и мой товарищ уйдем отсюда с провидицей, либо и мы, и девушки останемся тут навечно. Выбирайте. Вам решать.

— А ты не глуп, — отозвался дед.

— Учитель, — Тайк тронул его за плечо, — может быть, мы попытаемся….

— Не выйдет. Это отлично обученный наемник. Вы просто не успеете.

Дедушка был в смятении. Никогда раньше я не видела у него такого озабоченного и грустного выражения лица. Решение давалось ему не просто.

А вот мне казалось единственно правильным только одно.

— Я.

Мой тихий голос сначала никто не услышал. Дед хотел немного протянуть время, а я понимала, что если не сознаться, то пострадают мои самые близкие подруги. Они могут взять и всех нас, даже если им этого не хочется делать. Если он так и не выяснит, кто именно им нужен. А такого я допустить никак не могу. Девочки слишком дороги мне, чтобы рисковать ими.

— Так что скажете? — опять громко спросил чужак.

— Я!!! Это меня вы ищите.

Радгар, не веря в такую удачу, посмотрел на меня. Тут он заметил руну, четко выделяющуюся у меня на шее, ошибочно приняв ее за отличительный знак.

— Риса не надо! — ошарашенный моими словами Ориен не мог поверить, в то, что я созналась.

Вот так просто, не давая шанса на свое спасение. Ведь он и Грем только и ждали удобного момента, как бы вырвать меня из его объятий. Даже Тайк незаметно для тех двоих, стал медленно вытягивать нож из рукава своей рубахи. Одним метким движением руки и лучник был бы мёртв. Парни точно знали, что нужно делать в отличие от меня. А я, всего на всего, лишь испугалась.

«Пусть лучше это буду я, нежели потом мне будет плохо от того, что не смогла защитить своих близких. Тия и Ами не будут страдать. Они этого не заслужили. Лучше и добрее их никого нет. Они должны жить. Должны любить и быть любимыми, а не держать ответ за меня. Никто не должен»!

Я увидела, как Грем потихоньку начал злиться на мою глупость. Было заметно, как играют желваки на его скулах. Мне казалось, что если бы не чужак, крепко удерживающий меня, то он самолично прибил бы меня, за язык без костей.

— Надо же какая удача! Знаешь, а я тебе верю. Слепой нам так и сказал, что, когда мы найдем тебя, ты не станешь скрываться. Боишься за своих подруг? Ну, тогда может быть, мы возьмем одну из них с собой? Будет, кому постель греть, холодными ночами, — он опять расхохотался, но тут же стал серьезен и обратился уже ко всем остальным. — Ладно… Это было нелегко, как мы считали изначально. Мы уходим с провидицей. Никому не преследовать нас, иначе девка очень сильно пострадает. Думаю, калеченный труп вам ни к чему. Так что даже не пытайтесь за нами идти. Надеюсь, вам ее жизнь и здоровье дороги. И кстати мы тут вам несколько сюрпризов оставили. Чтобы вы не скучали, когда мы уйдем.

 

Глава 21

Я видела, какими глазами нас провожал Грем и Ориен. На девчонок я не смотрела, боясь разревется. Быстрым шагом меня волокли к воротам, за которыми мы скрылись. Лучник прикрывал путь к отступлению. Недалеко в лесу были лошади. Столько, что теперь я была уверена — в деревне очень обрадуются новому (внезапному!) пополнению. Тем более совершенно бесплатно. Если конечно волки или еще кто, не доберутся до привязанных коней раньше.

Чужаки взяли лишь пятерых. Так как остальных просто не было времени отвязывать. Они все делали быстро и слаженно. Затем сами уселись на своих (при этом перекинув меня через луку седла, как куль с горохом), а других троих просто пустили следом на привязи. Видимо решив не оставлять столько коней просто так. Слишком это расточительно и жалко прекрасных, сильных животных.

Естественно никто из них даже и не думал, что так получится, и уходить они будут лишь вдвоем. По количеству лошадей я поняла, что их было не меньше двадцати человек. И неслыханно удивилась этому! Столько народу… а остались двое. В этот момент я была счастлива за своих парней и дедушку, который научил их всему. Даже если мне больше не удастся их увидеть. Чуть погодя мне показалось, что я услышала нечто напоминающее хлопок. Но понять, что это не смогла. Сейчас думала только о том, как бы суметь вырваться от этих верзил.

Лежать поперек седла было неудобно и даже больно. От бешенной скачки, которую чужаки не прекращали, несмотря на густую темноту, меня трясло и нестерпимо хотелось выпрямиться. Почувствовать хоть чуточку свободы. Поднять, наконец, голову. Руки мои были связаны сзади, что еще больше доставляло неудобств. Лишь огромная ручища наемника придерживала, прижимая спину к седлу. В таком положении я промучилась до самого рассвета. Дальше мой организм все же не смог выдержать, и я просто провалилась в сон.

Меня разбудили, спустив на землю. Благо не скинув! Я открыла глаза и поняла, что сижу на сырой, холодной земле около трухлявого пня. Сколько времени прошло понять было сложно. Солнце светило высоко, а может даже начинало близиться к закату. Местность конечно я не узнавала. Везде густой ельник, который доставал своими колючими лапами прямо до земли, роняя коричневые иголки. Даже если кто-нибудь будет проезжать мимо, никогда не увидит нас.

Чужаки, больше не обращая на меня никакого внимания, стали разводить костер. Из седельных сумок они достали какой-то провиант. Мне было абсолютно все равно, о чем они говорят (все лишь потому, что в основном они хаяли наших парней и деда). И из-за того, что не смогли справится с кучкой учеников, их переполняли негативные эмоции. Их взбесило, что они, одни из самых лучших в своем деле, теперь вынуждены были сидеть тут лишь вдвоем. И не стеснялись при этом в выражениях и присутствием девушки.

Я очень сильно замерзла. В последние дни стало заметно холодать. И теперь уже выйти на улицу без теплого платка было невозможно. В этих местах холода всегда наступали стремительно быстро. А сейчас на мне был лишь халат и ночнушка, а на голых ногах простые домашние тапочки. Было не то чтобы холодно… Просто стук моих зубов услышали даже эти двое. Они неожиданно перестали переговариваться друг с другом и обратили наконец на меня свое внимание.

— Замерзла, провидица? — обратился ко мне Радгар.

Я отмалчивалась, делая вид, что не услышала его. Даже отвернулась от ненавистных рож.

— Ну и ладно. Молчишь — значит, не замерзла. Тогда нечего зубами стучать…

— Постой Радгар, — вдруг заступился за меня второй. — Если она заболеет и, не дай духи загнется, что мы тогда делать будем? Айшэнг нас убьет. Дай ей какой-нибудь свитер. Пусть оденется. Как-никак провидица! А не просто девка из деревни.

— А что она молчит!? — разозлился громила. — Нечего со мной в молчанку играть.

— Не злись. Толку никакого от этого нет. Сказано привести в здравии, значит выполняй. На кой она Айшэнгу чахлая нужна? Смотри — не вздумай с ней играть, — остерег приятеля Лыка. — Голову оторвут… и не только!!!

— Я помню, что было велено. Не надо меня учить. Ты лучше сам ее одень. А то чувствую, что сама она ни в жизнь не оденется. Удрать еще решиться, если развяжем. Проблемы нам не нужны. И нужно ей штаны раздобыть. Топать нам еще долго. А ночи уже холодные. По утрам уже заморозки есть.

— Ладно, поищу что-нибудь.

Я слушала их и не хотела даже шевелиться. По мне, так лучше с холода замерзнуть. Чем с ними к какому-то Айвергу или как его там, идти. Что они от меня хотят? Я ведь толком ничего не умею. Если б они знали, что провидица с меня никакая… наверное убили бы.

«Сказать им что ли? Так будет намного легче. Только вот рта раскрывать, пока не стоит. Может повезет, да я сбегу».

Пока «заботливый» Лыка искал в седельных сумах хоть что-нибудь подходящее, я всеми силами (как можно незаметнее) пыталась развязать узел на тканевой повязке, которой была связана. Ничегошеньки не выходило, что злило меня еще сильнее. Следить за перемещениями двух чужаков я не переставала. Иначе, если кто-нибудь из них увидит, что творю — настучат по голове. А этого мне совсем не хотелось бы.

— Ты что творишь? — неожиданно для меня спросил Радгар.

Я невинно уставилась на верзилу, делая вид, что не понимаю, о чем он. Все-таки меня вычислили! Но попыталась отвертеться, пока тот занят разведением костра и не обращает на меня слишком пристального внимания.

— Ничего, — почти искренне ответила я.

— Чего тогда ерзаешь? Замерзла? Так и скажи. Учти, от холода не помрешь, а с температурой мучиться долго будешь. Мы тебе не няньки, лечить не будем. Ну что там, — обратился он к приятелю, — нашел что-нибудь? А то она совсем окоченела. Хоть сейчас и тепло, чего она дурью страдает.

— Это тебе тепло, — возразил Лыка, — одет в три шкуры, а она в одном халате. Возьми да поделись с ней свитером. Что жалко?

— А тебе? Сам-то в двух штанах паришься. Как еще совсем не упарился?

Спор продлился недолго. Им велено было привезти меня в целости и сохранности. На том они и порешали. Когда каждый из них (с сильной неохотой) стал стягивать одежду, я даже зажмурилась, чтоб не видеть этого. Те, так и вовсе не стеснялись. Лишь ворчали, что в сумках ничего путного нет. А с себя снимать жалко! Видели те, куда они меня волокут, погода не балует своим теплом.

Мне даже любопытно стало: «А где это? Куда они меня ведут? Ведь здесь, днем действительно пока еще довольно-таки сносно. Неужели до того места ещё топать да топать! Я ж не выдержу, такой пытки поперек седла лежать мешком».

Но, как всегда спрашивать у них что-либо я даже не собиралась. Сами расскажут. Что-что, а поболтать они любили. Хуже бабок на рынке. Пока мы тут сидели, я услышала очень многое. Вот только все больше про ерунду всякую. А ежели самой спросить, так подозревать начнут, глаз совсем спускать не будут. Решат, что каким-либо образом могу сообщить своим друзьям, как и где меня найти. Далеко не дураки попались, хоть и болтливые.

Как я не сопротивлялась (даже пнула Лыку по коленке), но они меня вдвоем одели. Было радостно одно — халат оставили (стягивать не стали), только поверх него еще и свитер натянули. Штаны на меня были огромные. Те долго думать не стали и стянули поясь с халата, да им и подпоясали. На ноги одеть было нечего. И они обвязали их всяким тряпьем, которое нашли в седельных сумка.

Я б ни за что не стала брыкаться (уж больно замерзла, а свитер и штаны — это то, что надо, хоть и не первой свежести), но этот негодяй Лыка, который будто бы нечаянно, прошелся своей рукой по моей груди. Этого стерпеть я никак не могла, поэтому и пнула его.

Тот взвыл, ухватившись за ногу.

— А-а-а-а!!! Ты что творишь, ненормальная! Я тебе сейчас…

Он попытался замахнутся на меня и ударить по лицу, но Радгар перехватил его руку и свирепо уставился на приятеля.

— Не махай лапами! Сам виноват — не че лезть. А девка молодец, спуску не дает. Скажи спасибо, что по твоему дружку не заехала. Вот там бы взвыл, так взвыл.

— Да я не специально. Чё она дёргается, когда ее одевают? Между прочим, для нее стараемся, а она еще и ногами размахивает! — обиделся Лыка.

— Ты это нарочно сделал и не пытайся из себя паиньку делать, — огрызнулась я. — Еще раз тронешь, стукну туда, куда твой приятель указал. Понял!

— Отойди от нее Лыка. Лучше не трогай. Так и нам спокойней, и она молчать будет.

И тут я окончательно поняла, что тронут они меня не могут. Кто-то нанял их, чтоб найти и привезти к нему в целости и сохранности. А это значит я могу не переживать особо за себя. По крайней мере, пока мы в пути. А что там дальше будет, сейчас не буду думать об этом. Может быть, мне удастся от них сбежать… Я очень на это надеюсь. Или меня спасут парни. Слава богу, они остались живы. Не оставят же они меня, в самом-то деле!

Лыка еще долго смотрел зверем в мою сторону, но не решался больше подходить. Кормил меня Радгар. Хотя кормил — это сильно сказано. Пытался впихнуть в мой закрытый рот хоть ложку недавно сваренной (и не доваренной) каши. К тому же еще и пересолёной изрядно. Я, конечно, люблю, когда еда хорошо посолена, но не настолько!

Естественно меня особо никто не спрашивал, хочу ли я есть. Даже если это и было так, но лучше с голоду опухнуть, чем дать им возможность без проблем доставить меня к Айв… Не помню, как там его зовут.

— Открой свой рот, девка паршивая! — всерьез злился Радгар. — Иначе я тебе не знаю, что сделаю…

Я со стиснутыми зубами промычала ему мол, ничегошеньки не сделаешь!

«Когда хочу, тогда и кушаю и не тебе меня кормить».

По моему выражению лица Радгар все понял и кинул деревянную ложку обратно в котелок. Часть каши разлетелась в разные стороны и попала прямо на нос к Лыке. Тот осторожно вытерся рукавом и недобро скосился в мою сторону.

— Я ж тебе говорил, что эта гусыня та еще стервь! Чует зараза, что бить ее не станем, вот и поскудничает нам назло. Лучше не кормить ее вовсе. Оголодает, там и поспокойнее станет. Сама еды запросит. Как миленькая.

— А если не запросит. Так и с голоду сдохнет. Не с тем связалась красотка, — обратился он уже ко мне. — Я силой заставлять умею. Поверь мне…

И я поверила! А точнее он показал мне, как можно впихнуть в человека ложку с едой, когда тот этого совсем не хочет. Своей рукой он сильно сжал мне челюсть, и та рефлекторно открылась на столько, чтобы влезла ложка.

Конечно, и я без боя не сдавалась. Сила это естественно весомая штука, но меня не так-то просто сломить. Я даже у деда отстояла свое законное право на то, чтобы не называть его учителем. Своим языком я выталкивала большую часть каши. Со стороны это выглядело отвратительно, но сдаваться мне не хотелось. Радгар психанул уже на третьей ложке и перестал меня кормить.

— Ну и сиди голодная! Бестолочь! — крикнул он мне в лицо. — Что привезем, то привезем. Пусть Айшэнг сам потом с тобой разбирается. Наше дело маленькое.

Конечно было хорошо, что я такая сильная и независимая, но вот мой желудок уже к вечеру стал молить о перекусе. Хоть крошечку, хоть ту самую соленую ложечку каши, которой пренебрегла вначале. Даже трава, каким-то чудом, мелкими зелеными островками все же попадавшаяся на пути казалась весьма пригодной для еды. Причем все чаще и чаще!

И к моему внутреннему огорчению эти двое тоже были сильны в своем намерении ничегошеньки мне больше хорошего не делать. В том числе и кормить. По крайней мере несколько дней. Это мне, с ехидной ухмылкой заявил Лыка, когда мой живот громко заурчал от голода.

«Да больно то и надо, — грустно подумала я. — Помру, так помру. Все равно никто меня так и не нашёл. Хотя прошло уже три дня. Хоть бы с ними все было в порядке. Может случилось чего такого, о чем я не знаю»?

Слава всем шийенским духам меня все же пересадили на «свою» лошадь. Их осталось только три. Последних двоих ещё прошлым вечером пустили на волю. Зачем, мне так и не сказали. Просто видимо надоело, что ними необходимо присматривать. Ту, что теперь была подо мной тоже изначально хотели пустить куда глаза глядят, но видя мое состояние, видимо передумали. После того, как я (даже сама, не замечая того) расплакалась от неудобной позы «куля». Было нестерпимо больно. Ныла каждая частичка моего нечастного, местами онемевшего тела.

Дорога уходила с равнины на сопки. Шийенские леса мы миновали давным-давно. И теперь северные ветра все отчетливее давали понять, что дорога будет только хуже. Копыта ступали по каменистым склонам, сильно потряхивая меня. Я отбила все бока, поэтому не смогла сдержать слез. Хотя не произнесла даже слова, сама поражаясь своей выдержке.

— Эй Радгар, поглянь, по-моему, девица рыдает! — неожиданно спохватился лучник.

— А мне с чего до этого? — не обращая внимания на меня, ответил тот.

— Не, ты посмотри. Может она уже того… совсем плоха стала. Уже третьи сутки не кормим. А она сама и не просит. Чую Айшэнг нас по головке не погладит за такое.

— Да пусть хоть трижды вывернет. Я и так её из последних сил терплю. Надоело так ехать. Самому неудобно.

— Ну, тогда давай её на другую лошадь пересадим. Убежать-то, не убежит. Куда ей. Видать и ей неудобно. Небось, все тело затекло.

Радгар приподнял мне голову за подбородок и увидел грязные дорожки от струек слез, бежавших по моим щекам. Глаза были «потухшие», а взгляд отрешенный. В них читалось абсолютное безразличие ко всему окружающему и к тому, что будет происходить дальше. От увиденного его передернуло немного, видать струхнул (довести меня до такого состояния), поэтому согласился с приятелем.

— Ладно, согласен. Помоги пересадить её. Или лучше вообще накормить. Что-то она мне совсем не нравится такая. Помрет ненароком! Плохо не только ей будет. Айшэнг нас из-под земли достанет. А дальше даже думать не хочется, что он сделает с нами.

— Это точно. Что-то мы заигрались с ней. Привал не помешает. Пусть мышцы разомнет.

…Я лежала на ворохе сухих листьев, наспех сооруженных наемниками. Было хорошо. Даже очень. Я наслаждалась этой передышкой в скачке, будто бы она была последней в моей жизни. Раскинув руки в стороны и уставившись в яркое голубое небо с разводами белых, почти невидимых облаков, я вспоминала монастырь.

Первая и неожиданная встреча у ворот. Зеленоглазый, рыжий и такой симпатичный парень. Он так искренне удивился при виде трех девиц. А потом еще и неожиданно влюбился в одну из нас. Первый поцелуй, такой легкий и приятный (даже если непрошенный). Грем! Мой милый и любимы Грем. Такой смешной и заботливый (хотя и немного вспыльчивый). Его объятья, его…

— Эй, провидица!

Меня буквально вырвали от размышлений и теплых воспоминаний, но я даже и головы не повернула в сторону говорившего Луки.

— Есть давай. Все равно помереть не дадим. А силы тебе ещё пригодятся.

— Зачем? — неожиданно для наемников спросила я.

— Так это… Нужно и точка, — разозлился тот, понимая, что опять придется со мной возиться.

Но Радгар был умнее в этот раз. Сходив куда-то вглубь небольшого пролеска, он принес с собой подстреленную дичь. На разожженном костре её быстренько приготовили, и кусочек поднесли ко мне. Честно сказать я не ожидала от себя такого, но как только почувствовала запах прожаренного мяса, тотчас же выхватила из рук наемника угощение. Будто бы собиралась вместе с ним оторвать его конечность. Было бы конечно хорошо, но тут есть, как есть.

Я буквально вгрызлась в мясо птицы, нисколечко не заботясь о том, что обо мне подумают те двое. Такого громадного наслаждения не испытывала довольно таки давно. По маленькой толике ко мне возвращалась утраченная энергия. Буквально наполняя жизненной силой каждую клеточку. А утолив первый голод, я стала наедятся на то, что эти двое не съедят все остальное и подселяться еще хоть крошечкой.

— Что, наелась провидица? — довольный и сытый спросил Радгар откусывая огромный кусок мяса от не менее огромного куска ножки.

— Угу, — тихонечко буркнула я.

Но он видел, что я вру. Поэтому не стал со мной затевать бессмысленный разговор и отдал остатки дичи. Даже если этому был не рад Лука и даже попытался высказаться на этот счет. За что получил словесную оплеуху от приятеля и мой угрюмый взгляд.

Жизнь понемногу стала налаживаться, как могла…

 

Глава 22

По крайней мере, я ехала вертикально на лошади. Тоже не совсем удобно. Многочасовые переходы по сопкам, совсем небольшие передыхи. Спустя некоторое время стала замечать некоторые странности в поведении этих двоих. Теперь мне было очень удобно наблюдать за ними и попутно запоминать местность. Конечно же, надеясь каким-либо образом сбежать, при первой же удачной возможности.

На очередном повороте лучник неожиданно для меня сломал небольшую ветку низкорослого кустарника, затем ещё и ещё. Дальше он и вовсе свернул в другую сторону от нас, и мы уже встретились у небольшого ручья. Тот пустил свою лошадь вдоль русла и плелся таким образом ещё какое-то расстояние, чтобы в концовке поравняться с нами. Зачем это было нужно, я догадалась не сразу. И то вряд ли сама бы это сделала. Как всегда, словоохотливый Лыка с удовольствием пояснил мне:

— Чего ты удивляешься? — с насмешкой спросил лучник. — Ты думаешь, что я из ума выжил, езжу по воде?!

— Мне все равно где тебя черти носят, — «любезничала» я. А саму любопытство съедало просто.

— И что, совсем не интересно? — допытывал тот.

Я неопределённо пожала плечами, а тот конечно охотно стал объяснять мне свои действия.

— Это чтобы твои приятели, когда на поиски отправились, нас не вычислили. И те две лошади пустил для отвода глаз в другую сторону. Чтоб со следа сбить. Да, чего уставилась. Или ты думаешь мы не понимаем, что эти парни не просты. След возьмут конечно. Я в этом нисколечко не сомневаюсь, но будет уже поздно.

— Почему? — вырвалось у меня.

— Да потому, что мы тебя привезем Айшэнгу, тот нам заплатит, и мы будем жить припеваючи, да горя не знать. Ты даже не представляешь, сколько за тебя заплатили…

— Лыка, язык твой бес костей. Ты заткнись, пока чего не выболтал. Как баба на ярмарке растрепался. Что язык почесать охота стало?

Радгар грубо заткнул своего приятеля, а тот даже и не думал обижаться. Просто перешёл на другие темы. Видимо действительно однообразная поездка вызывала в нем тоску по трёпу. А мне вдруг совсем тоскливо стало. Я, конечно, понимала, что мои друзья обязательно пойдут за мной. Но время шло, а опять-таки никаких признаком их появления, даже на горизонте, не было. Я все сильнее впадала в отчаяние.

Все мои попытки к бегству прекращались сразу же, как только я об этом начинала задумываться. Невесть где, находясь и совсем не имея оружия, мне даже страшно было представить бежать одной, даже не имея ни малейшего понятия, в какую сторону двигаться. Множество раз я видела диких хищников. А те, кто не побоялся приблизится к нам в плотную, были безжалостно убиты наемниками.

Мне, даже если бы и было оружие, никак не одолеть дикую кошку, либо волка. Для этого как минимум нужны навыки охотника и грубая сила, в случае прямого нападения хищника.

Ни единого маломальского поселения мы не встретили на своем пути. Их сознательно обходили наемники. Потому что весь их вид выдавал в них пришлых с чужих земель. А с теперешней обстановкой на границах шийенских земель с марбекскими, так и вовсе подымут на колья. Их двое, и я в довесок со связанными руками. Хоть и полукровка, но все рано своя. Они не рисковали.

Обратный путь был для наемников быстрее и легче, так как выискивать мое местонахождение уже было не нужно. Поэтому петляли мы исключительно, для моих парней, чтоб им было труднее в поисках.

Теперь мы передвигались медленно, так как недавние сопки стали «расти» и взмывать ввысь. Серые камни крошились под копытами, затрудняя тем самым переходы по узким ущельям. Ветер завывал и дул порывами. Я перестала ощущать свои конечности пронизываемая холодным воздухом. Стук зубов отдавался в моих ушах и переходил в дрожь по всему телу.

Эти двое видели, как я мучаюсь, но вот сделать ничего не могли. Как-то они не подумали о том, что здесь будет так холодно. Хотя я уверенна знали это прекрасно, но вот догадаться, что мне понадобится дополнительная одежда, не смогли. Впрочем, сомнений в их умственных способностях не было.

— За что! — шептала я себе под нос, еле как удерживаясь в седле заледенелыми пальцами, — Так и загнуться не долго.

— Потерпи провидица — скоро наши будут. Там отогреешься.

От неожиданного голоса Радгара рядом с собой я чуть поводья не отпустила и не свалилась в высоченной лошади. В этот момент она спотыкнулась об выступ камня. Благо наемник успел перехватить повод и выровнять кобылу.

— Наши? — глупо уставилась на громилу, не понимая, о чем тот толкует.

— Да, наши. Приграничные земли вон за тем холмом. Через пару часов будем там. Ты только язык за зубами держи. Если что скажешь не того, мы тебя защитить не сможем. Там одно отребье расположилось. Народу много. Но для ночлега сойдет. Да и приодеть тебя нужно. Нам никак нельзя доставить твой труп.

— Я через пару часов точно помру от холода, — заявила я, находясь в неком ужасе от услышанного.

— Ничего потерпишь. Главное молчи. Иначе в целости оттуда не уйдешь. Мужиков много, а такая красотка как ты — это как тряпка для быка. Поняла?

— Поняла, — буркнула в некотором оцепенении.

Изначально я этого боялась от этих двоих, но те и не думали ко мне лезть. Конечно, Лыка посматривал на меня частенько, на этом все и заканчивалось. Особенно когда ему кулак показывала, недвусмысленно намекая на принципиальную несговорчивость с моей стороны в этом вопросе. А вот пристанище множества других мужиков, которые не так будут со мной любезничать, меня неслыханно волновало.

Спустя этих злосчастных пару, а может и более, часов мне было уже абсолютно все равно, что и кто будет со мной делать. Хоть на части резать. От холода по моим щекам текли слезы. Я их лихорадочно заглатывала вместе с сильными порывами ветра и трепавшими им прядями волос. Естественно закашливалась, когда волос попадал глубоко в горло.

Я, правда, была счастлива увидеть наспех сооруженные походные шатры и дым по центру, который валил из каждого «жилища». Мы прибавили шагу и остановились у первого шатра, сделанного из грубой ткани и обмазанной жиром животного, для того чтобы не пропускать ветер. Выглядело это омерзительно, зато прекрасно предотвращало проникновение холода.

Незамедлительно к нам вышел один из обитателей, как только услышал конское ржание. Чуть на шею ему не кинулась от радости. Благо вовремя спохватилась и вспомнила о предостережениях Радгара. Невысокого роста, одет он был явно по погоде. Шапка из лисьей шкуры, поверх одежды добротный меховой плащ. Я чуть не рванула его отбирать. Пусть даже это будет моей последней выходкой. Остановило меня лишь его суровое и совершенно не приятное лицо. К тому же испещренное все зарубцевавшимися шрамами от язвенной болезни. Жуть, да и только.

— Кто такие? — задал вопрос этот человек.

Я, честно говоря, думала, что это знакомые Радгара и Лыки. И поэтому этот вопрос поставил меня в тупик. Значит, совсем несладко придется.

— Мы из личной армии Великого Айшэнга. Везем ему невесту.

И он указал на обалдевшую от такого заявления меня. Но язык свой я прикусила, как и было велено. Пусть городит чего хочет, лишь бы меня не трогали. У того глазки сузились. Видимо прикидывал, насколько они честны.

— Проходите в шатер, коль не врете, — заявил наемник.

В лицо ударил жар. Было настолько тепло и хорошо, что беспорядок, который творился внутри временного жилища, меня совершенно не трогал. И остатки вечерней трапезы, разбросанной где попало не вызывали никаких негативных чувств. Я даже улыбнулась.

Кончики пальцев стали неприятно покалывать, отогреваясь. Спустя несколько минут они заболели с большей силой. Я пыталась их растирать, пока мои конвоиры разговаривали с присутствующими мужчинами. В этом шатре их было семеро. Кто совсем молодой юнец, а кто и поживший жизнь. Они сидели на теплых шкурах, и пили какой-то напиток из маленьких пиал. По их раскрасневшимся лицам я догадалась, что это был далеко не чай или травяной настой.

Было страшновато, когда они все без исключения внимательно пялились на меня. Я была, можно сказать раздета, по сравнению с ними. Но как только Радгар объяснил им кто я, то дышать стало легче. Пристально внимание сменилось неким разочарованием, но лезть к «невесте» этого Айшэнга никто не рискнул.

Я громко чихнула и на бедную несчастную меня обратили внимания. В смысле Радгар и тот главный.

— Ей нужна теплая одежда и еда, — объявил громила.

— Для начала пусть руки отогреет, вон сейчас разревется. Наверное больно, — сказал один из сидевшим мужиков. — Это как же вы невесту-то нашего Айшэнга везете? Совсем о ней не печетесь.

Они с подозрением уставились на моих конвоиров.

— Так она и не по собственной воле пошла с нами. Великий её захотел и выбрал. Кто спрашивать девчонку станет. Выкрали в чем была и везем. Или вы думаете, мы просто так ей руки связали, — нисколечко не растерялся Радгар.

Те переглянулись, но больше вопросов не стали задавать. Меня посадили ближе к костру. Прошло немалое количество времени прежде, чем мои руки и ноги перестали изнывать от боли. А после того как меня еще и накормили, жизнь показалась мне не такой уж и плачевной. Для ещё большего согреву выпила их жуткой, горькой настойки.

Я совсем этого не хотела, но кто меня спрашивал. Сказали, что если не выпью, то ночевать буду на свежем воздухе. Верилось с трудом, но в их способности я не сомневалась. Поэтому пришлось пить.

— Это, чтоб не разболеться совсем, — увешивал Лыка. — Пей, и не дергайся. Это только на пользу. И горло пролечишь. На горных травах, между прочим настоянная.

Спала я у самого костра на огромной медвежьей шкуре, укрытая меховой накидкой. Рядом примостился Лыка, но до него мне уже не было никакого дела. Веки мои сомкнулись, как только голова упала на подложенную под неё руку. Предоставив свою безопасность своим конвоирам. Ведь это им, в случае чего, придется отвечать перед Айшэнгом.

Спать пришлось не долго, к моему огромному разочарованию. Ещё не совсем проснувшись, с закрытыми глазами и в сонной неге (из которой так не хотелось вырываться) услышала, как кто-то из здешних прошёл мимо меня. Конечно это меня немного встревожило, но шевелится или показывать, что проснулась я не стала.

На несколько секунд тот остановился, видимо вслушиваясь в наше мерное дыхание. Мне это показалось подозрительным. И как только я решила, что мне просто мерещатся всякие ужасы, которые вертелись в моей голове, тот резко накрыл мой рот своей рукой, для того чтобы небыли слышны лишние звуки.

Ни вздохнуть, ни вскрикнуть мне не удавалось. Я лишь стала брыкаться, как необъезженная кобыла, которую хотят обуздать. Голова закружилась от нехватки кислорода. А те двое, которые должны были привезти меня к Айшэнгу, даже и ухом не повели. Спали как медведи в глубокой спячке.

Что делать я не знала. Как быть, если тебя волокут куда-то силой и при этом почти невозможно дышать. Лишь крохи воздуха попадали в мои легкие, что давало небольшую возможность оставаться в сознании.

Через несколько, показавшимися для меня бесконечностью минут, этот похититель остановился около очередного шатра. Он находился на весьма большом отдалении от того, где я изначально пребывала. Почти на противоположной стороне. Вход в жилище резко распахнулся и меня обдало теплым воздухом. Так как рот мой еще был закрыт, то издать более громкие звуки, чем гортанный рык мне не удавалось.

Те, кто находился здесь понимали, что, если убрать руку с моего рта, ничем хорошим (естественно для них) не обернётся.

«Зачем они меня сюда притащили? Какой смысл? Я ведь „невеста“ ихнего… Кого? Может быть они и вовсе не служат Айшэнгу? Лыка и Радгар ошиблись, приведя меня сюда. Это очень плохо. Что будет тогда со мной»?

Даже догадываться было страшно. Ведь как только наемник, что закрывал мне рот, убрал свою руку, то немедленно на ее месте появился внушительный кляп. Я лишь успела набрать побольше воздуха в легкие.

— Ты уверен, что это будет лучшая идея? — спросил у своих подельников тот, который приволок меня сюда.

— Ты ещё сомневаешься? — усмехнулся его приятель. — Нам это будет только на руку. Тех двоих пришьём, а девчонку сами доставим. Представь только, сколько золота нам отвалит Айшэнг, за то, что мы сами притащили эту девицу ему, а не эти неудачники.

— Ты думаешь, те двое не догадались обо всем? — усомнился мой похититель.

— Даже если и так, это уже им не поможет. Их трупы теперь только волков порадуют. Завтра мы выдвигаемся на север в горы.

Я была в ступоре от услышанного. Как так можно? Они ведь на одного человека работают. И так предавать друг друга! Для меня это было немыслимо.

Тут в шатер вошёл знакомый мне по вчерашней встрече мужик, который был среди тех семерых, которые я впервые увидела здесь. Почти седые, растрёпанные волосы покрывала наспех надвинутая меховая шапка. А утепленная куртка с обоих боков была вымазана чем-то смутно знакомым… Бордовые разводы… Кровь!

Конечно я не сразу, но все же догадалась чьей она была. Страх отчаянно завладел моим сознанием, а вошедший даже криво заулыбался, глядя на мое окаменевшее лицо.

— Ты так не смотри, — сказал он мне, — все рано толку не будет. Теперь ты наша. Вся!!! А Айшэнгу скажем, что так и была.

Все трое громко и заливисто заржали, чуть ли, не сотрясая тонкие стенки шатра…

 

Глава 23

Я подскочила со своего теплого ложа как ошпаренная. В моей голове творился сплошной кавардак. Внимательно осмотревшись по сторонам, до меня дошло, что все это было сном. А точнее очередным, внезапным видением. Я и представить не могла, что оно вот так неожиданно «проснется», делая попытку предостеречь меня от неминуемого ужаса.

Увидев Радгара спокойно сидящего у костра и выпивая их настойку, немного успокоилась, но вот второго конвоира нигде не было. И только я стала потихоньку впадать в отчаяние, как Лыка вошел в шатер. Это придавала хоть какого-то спокойствия. Конечно я понимала, что то, о чем было мое видение обязательно произойдет, поэтому лихорадочно стала соображать, как быть дальше.

Предупредить этих двоих не было никакой возможности. Они как два болвана наслаждались выпивкой и теплом костра. А вот мне теперь совсем худо делалось, как вспомню, что задумали те трое… А может и совсем не трое. Скорее всего, никто не будет против из присутствующих, чтоб не поделить «добычу». А точнее меня. Как это было страшно!

И тут я начала думать, как выпутываться из этой передряги. Хоть эти двое мне далеко не друзья, и в другой ситуации вряд ли стали бы помогать, но сейчас это было в их интересах.

— Эй! — позвала я Радгара, ну или Лыку (как повезет).

Меня никто не услышал. Все были заняты разговорами, выпивкой или просто ничего не деланием. Я приподнялась на локте и попыталась сказать громче. Горло начало неприятно «царапать» изнутри. Видимо все же простудилась.

— Радгар, Лыка! — вскрикнула я, как смогла громко. Теперь-то они оба повернулись на мой зов.

— Чего тебе? — первым ответил Радгар. — Спи давай, завтра рано в путь.

— Я не могу.

— Чего не можешь? — удивился тот.

— Спать не могу, — как умственно недалекому пояснила я.

— И что, мне тебе колыбельную спеть? Или укачать? — тот явно был на веселее и поэтому глупо хихикнул. — Ты смотри, я могу. Даже приласкать, чтоб спалось лучше.

И вся орава заржала в голос. Конечно, это слушать мне было неприятно, но я не стала обращать на это внимание. Главное было вывести наружу наемника, а там объяснить все. Надеюсь, что получится.

— Мне плохо очень. Живот болит и тошнит сильно, — врала я.

Даже для пущего эффекта схватилась за «больную» часть тела, сильно скривившись. Слава всем духам это подействовало как надо. Тот с неохотой, которую как мог, так и выказывал, вывел меня наружу.

— Ну, давай быстрее, а то так и замерзнуть не долго.

Мы отошли подальше от всех шатров, чтоб скрыться от любопытных глаз. Как только в поле нашей видимости не осталось ни одного из здешних, я вцепилась в руку Радгара. Тот оторопел и хотел уже было скинуть ее, но я быстро затараторила.

— Послушай меня сейчас внимательно наемник, или к утру, ты будешь своим трупом кормить волком неподалеку, как и твой приятель Лыка.

— Ты чё несешь девка! — взъелся тот. — Совсем уже…

— Да послушай же меня, — перебила его я. — Мой дар сказал то, что эти люди хотят воспользоваться ситуацией. Они убьют вас, а меня сами отвезут к вашему Айшэнгу. Или ты мне веришь на слово. Или завтра ты не получишь ничего, кроме клинка в бок. Понятно?

Я смотрела на него со всей решительностью, на которую была способна. Видимо Айшэнг действительно не ошибся, посылая именно этих людей для того, чтобы найти меня. Он ровно секунду колебался.

— Ладно провидица. Хоть к тебе у меня есть недоверие, но к этому отребью тем более. Мы попробуем перехитрить их. Было бы конечно неплохо знать, кто именно задумал это, но тут уж как есть.

— Я знаю, кто это, — чуть не подпрыгнула от нетерпения. — «Неужели получится избежать этого ужаса».

Во временное жилище мы зашли, как и положено. Радгар вел меня под локоть. Ни единого мускула не дрогнуло у него на лице при виде тех, с кем нам сегодня предстояло заночевать. Да и я немного успокоилась, зная, что сделала все от меня зависящее. Надежды было мало. Конечно, избежать того, что было предвидено во сне, для меня не сильно отличалось от того, что ждало у их предводителя. Просто сдаваться, пока есть хоть малейший шанс на спасение, было просто глупо.

Время текло медленно, словно сладкий мед с ложки. В ожидании пока все уснут, мне с трудом удавалось не шевелиться, делая вид, будто сама сплю. Нервы отбивали барабанную дробь у меня в висках. Ждать становилось нетерпимо. Пока мысли одолевали меня, вытесняя остатки сна, я не заметила, как вокруг стало тихо. Все наконец-таки улеглись спать. И даже самые стойкие теперь стали издавать грохочущий храп. При других обстоятельствах я бы никогда не смогла заснуть при таком ужасе, зато сейчас это было только на руку.

Лежать и ждать, пока что-то случиться было не выносимо. Тут либо моё видение возьмет вверх, либо Радгар и Лыка все же сделают что-нибудь, дабы сбежать отсюда. Главное верить во второй вариант развития событий.

Пока я вслушивалась в эту какофонию звуков, состоящих из храпа и даже свиста, вперемешку с кашлем, то неожиданно для себя почувствовала руку на своем плече. От панического страха, охватившего меня в эту секунду, я не сразу поняла, кому она принадлежала. Рот мой резко закрыли ладонью, что ввело меня в крайний ступор. И даже если мне захотелось бы закричать, то вряд ли удалось.

— Тихо провидица, — шепотом проговорил мне прямо в ухо Радгар, — нам нужно поскорее смываться.

Этих слов мне было более чем достаточно. С резвостью, на которую сама от себя не ожидала, я подскочила с постели. Мне в этом помог мой конвоир. Не мешкая ни секунды и стараясь никого не задеть из спящих, мы вышли на морозный воздух. Так этому холоду я никогда не была рада! Пусть впереди меня ждала неизвестность, зато то, что я предвидела, теперь не должно было случиться. Как же хотелось в это верить!

Лошадь издала тихое фырканье, когда мы приблизились к ней. Наемник потрепал её по холке и та, признавая своего хозяина, перестала нас выдавать. Молча Радгар сел в седло и схватив меня за руки, поднял вверх, усадив впереди себя.

Лагерь спал в безмолвии. Часовых нигде не было видно. Видимо холод доконал и их. Никто не хотел стоять и охранять всех присутствующих. Мало ли кто или что находиться в этих горах. Это подтверждало то, что здесь собралось одно отребье, а не армия способная на военные действия. Каждый думал лишь о себе. При таком раскладе любые их намерения были обречены на провал. Это меня весьма радовало.

В полной ночной темноте мы вдвоем двинулись куда-то на север. Поначалу я не сразу вспомнила о лучнике, гонимая собственными страхами. Но как только лошадь увозила нас от лагеря все дальше, а мои страхи понемногу утихали, конечно же теперь не заметить его отсутствия было невозможно.

— А где Лыка? — удивилась я, даже немного испугавшись за своего похитителя.

— Он делает свое дело, — напряженно ответил мне наемник.

— Но… Как же так?! Почему мы его не взяли с собой, его ведь убьют.

Понимаю, что сейчас беспокоится о лучнике, было вверх идиотизма, но поделать с собой ничего не могла. Радгар лишь сдвинул челюсть, но пояснил мне.

— Тот, кто задумал предать нас, сейчас сам захлебывается в собственной крови.

Я похолодела от его спокойного тона, как будто наемник говорил об убитой вороне. А тот продолжил:

— Когда ты мне рассказала про свое видение, я не поверил тебе. Подумал, что ты пытаешься каким-то образом сбежать от нас. Или натравить нас на этот сброд, чтобы мы поубивали друг друга. Но как только мы вошли вовнутрь, то я обратил внимание на того человека, про которого ты мне сказала. И заметил, как он внимательно (чересчур внимательно) следит за нами. Я делал вид, что пью на ровне со всеми и из-под тяжка, наблюдал за этим, гхм… Ладно. Короче я понял, что ты говорила правду. Тот тоже только делал вид, будто пьет на равных. И невзначай переглядывался еще с некоторыми ублюд… В общем раскусить мне их удалось. И вот теперь Лыка остался, чтоб перерезать глотку этим гадам, а потом он должен уехать на другой лошади изменив направление.

— Чтобы те, кто остался, не сразу сообразили в какую сторону мы поехали? — уточнила я.

— Конечно!

— А если ему не удастся спастись? Если его догонят или чего хуже убьют там же, на месте?

— Ты будешь горевать по нему? — слегка удивился моим вопросам наемник. — Тебе не все ли равно что с ним случится? Неужели ты влюбилась в него?

Я чуть воздухом не подавилась…

«Влюбилась? В Лыку? Да ты в своем уме? Мало того, что вы похитили меня и везете черте куда, так он еще и знатный урод. И нахальник, каких мало? ФУУУ!»

— Ты, когда такое говоришь, думай сначала, — заявила я ему ошарашено.

— Ты язычок-то прикуси. А то больно словоохотливая стала. Откуда мне знать, может и влюбилась, раз так печешься.

Я не нашла что сказать. Как по мне, так полная чушь. Украдкой взглянув на Радгара, мне почему-то подумалось, что он сам не в восторге от своей «догадки». Скривился, как старый кожаный башмак, недовольно уставившись в одну точку вдали. Будто я ему в чем-то отказала. У меня закрались смутные подозрения, но вслух я их не стала высказывать. Но решила проверить свои догадки…

Спустя, наверное, часа четыре я все же решилась на маленькое нытье. Конечно, понимаю, что сейчас еще раненько останавливаться, но тело понемногу стало затекать от постоянной скачки. Охота было размять мышцы. Да и просто пройтись ногами.

Горные хребты высились уже позади нас, мы свернули немного левее, чем как я предполагаю, необходимо. Невдалеке протекал ручей. Это был горная река, которая теперь тихо и мирно несла свои спокойные холодные воды по равнине. Мы ехали среди больших валунов, что давало хоть небольшую защиту от посторонних глаз.

— Радгар давай остановимся, — заныла я.

— Зачем? — он сурово покосился на меня. — Нас могут нагнать преследователи.

— Но я устала, хочу есть. У меня ноет все тело. Неужели тебе меня совсем не жалко? Ну хоть самую малость! Знаешь, я не привыкла ездить верхом на лошадях. Я не из знати, между прочим и…

— Ладно! — рявкнул тот. — Только совсем немного. Разомнешь мышцы, и снова вперед едем. Поняла?

— Конечно!

Как я и рассчитывала, наемник подчинился мне. Или я действительно умею уговаривать. А может быть, ему самому надоело столько времени скакать без остановки. Все же неудобно вдвоем в седле. Мои распущенные и уже окончательно спутанные волосы все время лезли к нему в лицо и тот с раздражением их постоянно убирал. Иногда было больно, когда он неосторожно хватался за них, не рассчитав свои силы. И только лишь благодаря моем чуткому слуху я слышала, как тот извинялся. Но очень и очень тихо. Это почти подтверждало мои догадки. Но нужно было еще немного подождать.

Я пила из ручья воду, а руки немели от холода. И чем дольше мне приходилось опускать в ледяную воду руки, тем сильнее у меня свербело в горле. Это было моей задумкой.

Если мои расчеты верны и этот тип неровно ко мне дышит, хотя сам пытается отвертеться от этого, то мое подкошенное здоровье даст отсрочку. Ему придется остановиться, чтобы не дать загнутся совсем. Ведь здесь очень холодно. Даже если не мне теперь была шапка из непонятного облезлого меха и накидка. От холода она меня не очень-то и защищала. Только огромная спина моего конвоира спасала меня от ледяного пронизывающего северного ветра.

— Эй, провидица, — отвлек меня от моих размышлений Радгар. — Ты чего там, в воде плескаешься, как будто сейчас лето? Заболеешь, знай, лечить не стану. — А сам отворачиваясь бормочет себе под нос: «Нечем лечить, да я и не лекарь вовсе».

Конечно он думал, я не услышу. А я только усмехнулась и продолжило свое плескание. Спустя минуты две меня бесцеремонно отволокли за руки от речки и немилостиво усадили на свой плащ. Наемник свирепо зыркнул на меня, пока я потирал ушибленное мягкое место.

— Ты совсем без ума, девка? — зло «выплюнул» тот. — Я же предубеждал, что лечить не буду. Губы вон посинели уже. Нам еще пару дней топать нужно, а ты…

— А что я, — невинно хлопала я глазами, — просто столько дней в пути. Мне просто необходимо хорошенько умыться, хоть руки вымыть, как следует. Я про все остальное вообще молчу. Я ведь девушка, в конце-то концов. Причем чистоту люблю, да будет тебе известно. Вот Лыка бы меня понял. Он вообще ко мне лучше относился.

Сказав это, я стала ждать реакции мужика. Тот не заставил меня долго ждать. Его огромное и некрасивое лицо еще больше перекосило, как только он услышал это. Мне даже немного не по себе стало.

— Лыка говоришь. Так вот нет тут твоего любезного Лыки. И относится, как ты сказала, получше, больше некому.

— Он не мой «любезный» Лыка. Не неси чушь! Но признай, тот действительно понапрасну на меня не кричал. И вообще всегда замечал первый, когда мне становилось плохо…

— Да! — его это задело. — А кто тебе помог сейчас сбежать от того отребья…

— А давай начнем с начала, — стала заводиться я. — Кто меня туда вообще притащил. Если бы не вы со своими проклятыми наемниками, заявившимися в монастырь, меня бы тут вообще не было.

— Мы, между прочим, делаем свою работу, за которую нам платят. Понятно?

— Понятно! А что теперь со мною будет. Тебе, конечно, все равно! — уже орала я, чувствуя, как сипнет горло и начинает болеть все сильнее. — Тебе плевать на то, что со мною будет делать этот ваш Айшэнг. А что если издеваться надо мной? Что если….

Мне не дали договорить. Наемник стал метаться из стороны в сторону, вихрем проносясь мимо меня. Схватившись за свой шлем, больше похожий на походный котелок, тот швырнул его со всего маха об землю. Мне стало страшно. Что с ним происходит. Неужели я была права, и Айшэнг будет мучить меня. Я побледнела от этих мыслей. Мои расширенные глаза были, наверное, на пол лица. Даже дурнота стала подкатывать к горлу.

— Не станет Айшэнг издеваться над тобой, — сказал Радгар, видя, как я реагирую. — Это ему не к чему. Ты провидица и нужна ему для какой-то другой цели.

— Какой? — еле выдавила я из себя.

— Не знаю, — он шаркнул ногой, раскидывая мелкие камни вперемешку со снегом.

— А про невесту ты специально выдумал или…

— Выдумал конечно, но…

— Что «НО»? — занервничала я.

— А то, что, увидев тебя, вряд ли Айшэнг упустит такую возможность. Он еще холост. Ему всего тридцать пять лет. Молодой мужик.

— С чего вдруг. Если до таких лет не женился, значит особенную ищет. Причем здесь я? — ко мне подкрадывалась истерика.

— Так ты особенней и некуда! Приручить тебя только больно хлопотно будет, а так…

— А я не кобыла, чтоб меня приручать. Тем более если он не сказал, для чего я нужна, может быть и вовсе не посмотрит на меня. Я не слишком хороша, сильно болтлива, огрызаюсь и грублю. Маленькая еще, в конце-то концов!

— Маленькая? — искренне изумился наемник. — Не хороша?!

Мне показалось, что его глаза расширились до размеров серебряную шийенскую монету. По-моему, он не разделял моих взглядов. Вот только этого мне и не хватало до полного «счастья». Показаться какому-то там Айшэнгу достаточно взрослой и симпатичной, для того чтобы еще и жениться. В это мгновения я совсем позабыла, что уже была обручена. И не с кем-нибудь, а с любимым парнем!

На этом наш странный и эмоциональный разговор был окончен. Радгар быстро подобрал свой плащ, на котором я недавно сидела, и накинул себе на плечи. Не сказав больше ни слова, он усадил меня в седло и сам уселся сзади.

Теперь ехать было как-то неудобно. Молчание было каким-то тягостным. Хотя раньше мне совсем не хотелось разговаривать с этим человеком. Но сейчас я хотела много выяснить про то, что же меня может ждать там, у ихнего предводителя. Радгар многого не договаривал. А неизвестность меня сильно тяготила. И то, что я выяснила про Айшэнга меня совсем не радовало. Да как так! Зачем ему провидица? Что будет, когда он узнает, что дар мой не работает. По крайней мере, как нужно даже мне самой.

 

Глава 24

К вечеру мне стало совсем плохо. Глаза слипались, невероятная слабость накатила так неожиданно, что я поняла это только тогда, когда очутилась прямо в объятиях у наемника. До этого я старалась все время сидеть прямо. Хоть сделать это было необычайно сложно. Озноб прошиб меня так же внезапно. Мелкая дрожь пробирала до костей так, что мне становилось больно. Естественно Радгар сначала не понял меня. Думал, что я уснула, поэтому и облокотилась на него. Но как только через толстый слой одежды, разделяющий нас, он все же почувствовал, как меня трясет, естественно первое что сделал это обругал меня:

— Я ведь тебя предупреждал, чтобы ты не плескалась в ледяной речке. Как знал, что заболеешь. Вот что мне теперь с тобою делать? Почему ты такая бестолковая?

— Н-ничего со мною н-не надо делать, — отстукивая барабанную дробь на зубах отвечала я. — Само пр-ройдет.

Хотя в таком состоянии мне в это совсем не верилось. Хотелось сильно спать и одновременно горячего чаю. А еще, чтобы рядом со мной полежал и согрел меня своим теплом Грем. Как же я по нему скучала и волновалась за него. И, конечно же, за всех остальных. Долгое их отсутствие очень сильно волновало меня.

— Ничего, это то, что я могу сейчас сделать. У нас даже воды не в чем согреть, — сетовал наемник.

— Значит просто дай мне поспать.

— Нельзя сейчас спать. Так можно и вовсе не проснутся. Болезнь слишком сильно тебя подкосила. Правильно, — продолжал тот сокрушатся, — не слушаешь никого, потом болеешь. Такая хрупкая, как лоза винограда. Где ж здоровому духу взяться. Кушать надо было лучше.

— Так кто б мне давал… — решила пожаловаться Рдгару, хоть и понимала, что это не к месту.

Того смутили мои слова, он посмотрел на меня, как бы не веря.

— Что ты этим хочешь сказать? — удивленно, с нажимом спросил он.

— Просто, апчхи! Я слишком неугомонная, меня часто н-н-наказывали в монастыре — и опять меня пробил озноб, я застучала зубами с новой силой, — а н-наказанием было либо уборка монастыря, либо отказ в пище. АПЧХИ! Вот и результат.

— Старик там, что совсем из ума выжил! Он хоть смотрел в твою сторону? — всерьез разозлился наемник.

— Нет, просто учил уму разуму и знаешь…Апч… Да чтоб тебя! — выругалась я, сил чихать не было никаких, — мне это пошло на пользу. Наверное.

— На пользу? — поразился он моим высказыванием. — Ты так говоришь лишь бы выгородить чокнутого старикашку, да он совсем сдурел раз…

— Не смей так говорить о моем деде! — воскликнула я, приподымаясь выше и чуть — ли не слетела с седла, так как обессиленное тело не совсем слушалось меня.

Радгар в это время поднял свою руку, чтоб поправить шлем, служивший, в том числе и зашитой от ветра. Ему пришлось схватить меня за плечи и сильно прижать к себе. Я морщилась, но промолчала.

— Как дедом?! Это твой дед? Тот монах, который смог перебить кучу наших, несмотря на свою дряхлость?

— Он не дряхлый, а очень умный и выносливый… И вообще дай мне поспать. Не могу больше разговаривать.

Из последних сил я попыталась отстранится от наемника, но те как будто насмехались надо мной, показывая тем самым какую я совершила ошибку, решив специально заболеть.

«Ну нет, так нет. Надеюсь, завтра мне будет лучше».

Я не знаю, когда провалилась в сон. Мне было холодно, когда я почувствовала, как с меня пытаются снять одежду. До меня не сразу дошло это. Хотелось наоборот, чтобы побольше тепла, может быть шерстяное одеяло или на крайний случай жар от костра. Но ничего, кроме холода не было. Я попыталась укутаться своим плащом. Руки шарили по бокам в поиске искомой вещи, и только несколько секунд спустя мне стало понятно, что ни его, ни чего-либо другого на мне нет. Совсем без одежды!

Я резко открыла свои глаза, ничегошеньки не понимая. Почему так и кто это мог сделать? Неужели наемник что-то задумал. Прибывая в заторможенном состоянии мне пока что не удавалось окончательно выйти из него. Повернув голову в бок, я увидела, как ко мне медленно шаркающей походкой идет пожилая женщина. Волосы были наполовину седы и заплетены в две тоненькие, короткие косички. Одета была в теплое платье с причудливой вышивкой в виде лесных ягод, явно собственной работы. Она смотрела на меня озабоченно, но как только заметила, что я очнулась, то радостно заулыбалась.

— Вы кто? — тихим, сиплым голосом спросила я, так как впервые в жизни видела эту женщину.

— Тише деточка, тебе сейчас не стоит разговаривать. Ты слишком ослаблена. Жар только отступил. Я сейчас укрою тебя. Мне только необходимо закончить.

С этими словами она подошла ко мне и стала обтирать ноги тряпицей, смоченной в теплой воде с травами, переходя от ступней к бедрам, затем тоже самое сделала и с руками. Было одновременно и приятно, и прохладно. Мое тело покрыли мурашки. Женщина, конечно, это заметила. Поэтому поспешила накрыть меня теплым, толстенным одеялом. Я была благодарна. Мои веки опять начали слипаться, но любопытство все же пересилило. С неимоверным усилием мне пришлось открыть их снова.

— Спасибо, — решалась я сначала поблагодарить её. — Но кто вы и как я сюда попала?

— О, всегда пожалуйста, деточка! — ласково улыбнулась та. — Я Ирса. Твой мужчина привел тебя ко мне четыре дня назад.

— Мой кто!? — изумилась я.

— Мужчина, — ничуть не смутилась женщина. — Он зашел ко мне в дом с тобою на руках. Ты вся пылала. Конечно, я не смогла отказать в просьбе этому человеку. Ты такая хрупкая, если бы ещё немного промедления, то болезнь убила бы тебя.

Мне нечего было больше сказать Ирсе. Ведь я совсем ничего не помнила.

«Как четыре дня?»

— А где мы находимся? — сообразила спросить я.

Надеюсь, что это мне очень поможет. Если тут есть эта милая женщина, значит, наверняка есть и остальные. Этим необходимо воспользоваться.

— Вы находитесь у мня в хижине. Живу я одна в лесу. И это хорошо, что твоему мужчине удалось наткнуться на меня. Вокруг на многие расстояния ни души.

При этих опять произнесенных словах меня перекосило, как старое колесо. Но я слушала не перебивая. Экономия свои силы и время.

— Я уже лет десять не выходила к людям. Как осталась совсем одна, без мужа. Здесь очень суровые места. Много хищного зверья, да и пограничные земли не так далеко. Все что мне нужно нахожу здесь. Я уже привыкла к одиночеству. А большего и не надо. Тишина и относительный покой.

Только я хотела расстроиться таким известием, как в хижину открылась дверь. Вместе с клубами морозного воздуха, зашел и сам Радгар. Он нес в руках охапку дров. Видимо Ирса попросила его об этом.

— А вот и твой…

— Он не мой! — хрипло простонала я, перебивая женщину.

— Да! — удивилась та, видя, как посмотрел на меня наемник.

Видимо она не поверила мне. Так как видела его сильную обеспокоенность за моё ужасное состояние, когда тот принес меня. И как он переживал, не отходя от моей постели, пока лихорадка отбирала последние силы… Стоял «над душой» женщины, когда она лечила меня, отпаивала. Сам не замечая своих метаний. Уверяя Ирсу, что печется лишь обо мне, как о провидице, не более того… Но от внимательного взгляда женщины не ускользнула настоящая причина его беспокойства.

— Очнулась, — скорее подтверждал, нежели спрашивал Радгар. — Ну вот и отлично. Думал уже не встанешь больше. Тогда нам нужно двигаться дальше. Мы и так слишком сильно задержались здесь.

— Вы не можете это сделать прямо сейчас! — запротестовала Ирса, уперев руки в бока. — Девочка слишком слаба. За окном подымается метель. Это просто убьет ее. Зачем ты тогда принес её сюда, если не хотел, чтобы она выздоровела?

— Я подумал, что, если она пришла в себя, значит, беда миновала, и мы можем уходить, — начал оправдываться наемник, не желая вступать в спор с хозяйкой хижины.

— Нет! Только не при такой погоде и не тогда, когда девочка только очнулась. Ты лучше принеси воды. Тебе и самому необходимо вымыться, да и твоей спутнице не помешало бы.

Я очень смутилась от этих слов, как будто все это мне предстояло сделать прямо сейчас и у всех на глазах. Даже в жар кинула от того, что я себе представила.

«Ну уж нет! Я лучше в метель пойду, дровишек пособираю… Ползком»!

Мне просто пришлось притворится спящей, так как бадью с горячей водой поставили около печи. А так как комнат в хижине было не много, точнее одна на все про все, то и мне приходилось терпеть тесное соседство с хозяйкой и, конечно же, самого наемника. Который ко всему прочему еще и соизволил-таки искупаться. Даже совершенно не стесняясь нас.

Слава всем духам мое состояние милостиво не позволило мне слушать все, что происходило в комнате. Я тихо и мирно уснула, так и не дождавшись своей очереди. Чему позже было неслыханно рада.

Утро встретило меня не добрыми вестями. Не успела открыть глаза, как увидела прямо над собой большое задумчивое лицо наемника. Чуть заикой не осталась. Хотя теперь он не казался таким уж и ужасным. Наверное, уже свыклась или он просто побрился, стал на человека похожим. Мне показалось, что он был чем-то озадачен. И как всегда оказалась права.

— Ты как себя чувствуешь провидица? — немного озабоченно спросил тот.

— Если бы ты не пялился на меня в упор, то намного лучше, — не смогла сдержаться я. — Ты меня пугаешь.

— Чем это я тебя так пугаю? — обиделся Радгар. — Просто хотел удостовериться, что сегодня мы сможем отправиться в путь.

— Тебе так хочется от меня поскорее избавиться?

Ну никак мне не хотелось куда-либо отправляться… хоть режь. Мне просто необходимо было время, для того чтобы дождаться хоть кого-нибудь себе на помощь. И уж тем более, меньше всего хотелось отправляться к своему тюремщику. Я сделала изнеможенное лицо и попыталась сильно закашляться. Получилось очень даже не плохо.

— Мне нужно выполнить свое задание, — нехотя признался тот, — но я вижу, что тебе все еще плохо. Пока остаемся тут. Надеюсь, что вскоре тебе станет лучше, и мы сможет ехать.

«О, тут ты ошибаешься наемник. Мне ой как не скоро станет лучше. Я просто-таки буду на смертном одре здесь лежать».

И для пущей убедительности стала стонать, прося подать мне стакан воды. Ирсы нигде не было видно. Наверное, вышла по своим делам. Как же мне хотелось выйти тоже и не только для того, чтобы сбежать. По своей нужде. Но не просить же наемника помочь мне в этом. Во-первых, не знала где тут можно это сделать; а во-вторых, я просто напросто была не одета. И это смущало меня еще больше. Хорошо, что хозяйка не заставила себя долго ждать, иначе бы не выдержала и побежала на улицу в чем мама родила.

Были моменты, когда Радгар выходил из хижины. Это случалось редко и все время ненадолго. Я никак не могла остаться наедине с Ирсой. Мне хотелось поговорить с ней. Может быть, она мне поможет, это ведь шанс. Все же я не зря мучилась от этой лихорадки несколько дней и последствий в виде насморка и кашля. Но наемник был умнее, в конце концов я не его подруга, а всего на всего пленница и поэтому старался не оставлять меня наедине с женщиной.

Лишь однажды он оставил меня на попечение хозяйки, но, к сожалению, я об этом узнала только когда проснулась. Это меня сильно взбесило и расстроило… И тогда я не придумала ничего умнее, как самой попробовать отправить его за пределы хижины, чтоб остаться с женщиной наедине.

— Ирса, — позвала я хозяйку, когда та была занята приготовлением ужина, — а можно мне как-нибудь искупаться? Я же скоро вся чесаться начну. Боюсь, что и насекомых так недолго завести. Мне бы это очень не хотелось. Я одна тут немытая осталась.

Говоря это я, конечно же, надеялась, что мой конвоир учтиво выйдет из хижины и даст мне спокойно принять ванну. Но, каково же было мое удивление, когда тот даже слушать ничего не стал о том, чтобы выйти.

— Либо ты моешься в моем присутствии, либо не моешься совсем, — сурово заявил тот.

У меня глаза на лоб вылезли. Ирса так и вовсе перестала наливать в ванну кипящую воду и перемешивать ее с холодной. И лишь уставилась на него, как на нечто невообразимое.

— Радгар, — удивилась женщина, — она девушка! Я не позволю тебе смотреть, как она принимает ванну.

— А я и не собираюсь смотреть, — неожиданно заявил тот, — отвернусь.

Ирса искоса взглянула на наемника, но дальнейшие споры, почему-то не стала развязывать. Она покачала своей головой в знак неодобрения, но дальше заступаться за меня не стала.

И тут я неожиданно поняла, что она точно знает кто он, а кто я. Всего лишь пленница. Видимо Радгар все ей объяснил с самого начала. И та не стала идти против его хозяина, разумно решив, что это просто глупо в её положении. Она лишь помогала мне, чем могла. А я как дурочка наивная полагала, что могу что-то предпринять для побега. Чуть в голос не взвыла от обиды. Теперь мне совсем расхотелось делать хоть что-нибудь. Но посмотрев на манящую воду в бадье, решила не сдаваться.

— Ну уж нет, — с норовом отвечала я наглому наемнику. — Только через мой хладный, посиневший труп. Ни при каких обстоятельствах я не стану раздеваться, и уж тем более мыться при тебе. Ещё чего не хватало! Я воспитана не так, как тебе бы того хотелось.

— Мне от тебя ничего не хотелось, — огрызнулся мужик, — не хочешь быть чистой тебе же хуже. В таком грязном виде и приведу к Айшэнгу.

Я неосознанно потрогала свои засаленные сосульки волос. От этих прикосновений мне было противно, но как заставить покинуть комнату Радгара я не представляла. За руку что ль вывести? Ванна манила своим паром. Это было выше моих сил. Конечно, я хотела смыть всю ту грязь и усталость со своего измученного тела. Когда ещё представится такая возможность. Вполне возможно — это последняя моя ванна. Что же дальше ждало меня, я так и не знала.

— Послушай Радгар, — все же попыталась договориться с наемником, — ну куда я могу деться отсюда? Сам подумай. Выпрыгну в окно, в чем мать родила, посреди заснеженного леса, где повсюду бродят голодные хищники. Не смешно! А так хоть в приличном виде предстану перед вашим любимым Айшэнгом.

Я посмотрела на наемника с обреченностью неизбежного. Так собственно себя и ощущала на самом деле. А что я смогу сделать. Ничего! Тот думал…Долго. Как будто идея покинуть теплое жилище совсем ему не нравилась. Но делать было нечего. Глядя на меня, тот решил, что я действительно никуда не денусь.

— Хорошо, — наконец сдался Радгар. — Только недолго. Я на улице коченеть не стану. Так и знай. Даю пять минут.

— Сколько! — возмутилась я. — Ты видел какой длины у меня волос? Я его только минуть десять мыть буду, а как же все остальное. Так не пойдет. Оденься потеплее и сделай над собой усилие, потерпи пока не вымоюсь до конца. Тебе никто не мешал мыться.

— А при мне никто и не ждал на улице….

— Ну, извини! А вот тебе придется это сделать. И хватит спорить. Выходи.

Я указала пальцем на дверь, прям как императорская жена. Даже подбородок немного взлетел вверх. Ирса только тихонечко засмеялась, не делая попыток встрять в наш разговор. Наемник недовольно морщился, в упор глядя на меня.

— Ладно, — махнул он рукой, — но чтоб без глупостей. Иначе я даже не знаю, что с тобой сделаю. И поверь мне, тебе это не понравиться.

Взглянув исподлобья, вышел вон из хаты. Этой маленькой победе я радовалась, как будто выиграла целое сражение…

В очаге горело открытое пламя, освещая добрую половину всей хижины. Старая постройка была уже совсем ветхой и щели между бревнами, из которых она была сооружена, имели весьма ощутимые бреши. Даже если хозяйка старалась их заделать мхом, то это не совсем помогало. Легкий сквозняк гулял по полу, доставая своими «щупальцами» до моих голых лодыжек. Я зябко куталась в свой халат, который надела как, только искупавшись, вылезла из бадьи. Но этого было недостаточно. Тогда Ирса поделилась со мной носками, связанными собственноручно. Вот теперь все было хорошо.

Наемник зашел в хижину, как только я закончила. Будто подслушивал под дверью. Или подсматривал. Тут такие дыры, что я не удивлюсь этому. Конечно, мне было не очень приятно об этом думать. Даже мерзко, но сделала над собой усилие и не проронила об этом ни слова. Просто сидела около огня и сушила свои длинные и чистые волосы, отвернувшись от наемника. Чувствуя на себе его пристальный, тяжелый взгляд.

Ирса даже слушать меня не стала, когда я попыталась поговорить с ней во время своего купания. Сказав лишь то, что у меня ничего не выйдет. Наемник даже на минуту не теряет своей бдительности. Я только разозлю его, а саму хозяйку никогда после этого не оставит в живых.

— Мне-то конечно терять нечего. Я пожила свое, но вот помочь…действительно помочь, не в силах. Что в такой глуши можно сделать? Ни позвать на помощь, ни привести никого нельзя. Тут только марбеки. А они никогда не станут идти против их господина. Айшэнг велик для своих людей.

Я была в отчаянии, но говорить что-либо уже не имело никакого значения. На том разговор и закончился. Ирса действительно была добра ко мне и помогла чем смогла. Её настои и растирания сотворили просто чудо. Я чувствовала себя отлично, хотя бы физически. Потому что в душе было абсолютно пусто. Мне оставалось смериться с судьбой. И ждать встречи с Айшэнгом.

 

Глава 25

— Кто он?

— Он… — задумался наемник, потирая подбородок, — мой господин. Айшэнг великий и могущественный правитель. Он возглавил армию марбеков, чтоб расширить границы и дать своим людям свободы и ещё больше земель.

— Насколько я помню шийенская земля ненамного больше марбекской. Для чего ему нужно это?

Мы ехали уже довольно таки долго. Позади осталась теплая, хоть и со сквозняками хижина Ирсы. Как я ни старалась изображать из себя «умирающую», но и этому пришел конец. Видя мой вполне устраивающий наемника вид, тот решил, что нам пора отправляться в путь. Мы и так слишком подзадержались. От усталости и ничего не делания я решила расспросить про того человека, к которому меня везут. Я ведь должна иметь хоть малейшее о нем представление.

— Чем меньше земли, с которыми граничишь, тем быстрее их завоевать. А на сколько я знаю, ваши — шийенские ещё и богаты своими минералами и рудой. Говорят, что даже драгоценные камни и металлы есть. Которые залегают в горах, что к западу… ммм… Как там их Тнг…

— Тингшея, — машинально помогла ему. — Так это священные горы? К ним нельзя прикасаться. Даже монастыри, которые находятся на нем, построены с разрешения духов. Так мой дед говорил, по крайней мере.

— А нам то, что с этого! — усмехнулся Радгар. — Это для вас какие-то там духи гор и всякая ерунда. Для марбеков главное благополучие своего народа. Никаких духов мы не признаем. Только человек — главный на всем свете. Только он велик! И поэтому для нас Айшэнг — это воплощение силы и мудрости всего марбекского народа.

Я искоса взглянула на наемника, не веря, как можно быть таким ограниченным в своем восприятии мира. Это ведь такое узкое понимание. Конечно, они пойдут и сделают все, что скажет их «бог».

— А зачем такому великому человеку, как ты изволил выразиться, я? Такая маленькая и никчемная в вашем мире. У вас ведь есть слепой. Ты не раз упомянул его. Ведь именно он указал, где меня искать. И наверняка этот ваш всезнайка больше подходит для помощи или чего бы то ни было. Зачем я? — у меня никак это не укладывается в голове.

— Мне не объясняли, для чего ты нужна; просто сказали привезти. Но насколько я понимаю, у тебя есть знания, которые нужны нашему господину. Точнее твой дар. Ведь для того чтобы быть точно уверенным в победе необходимо заручится поддержкой со всех сторон. А ты как нельзя лучше подходишь. Разве не так? Я лично в том убедился. Ведь ты нас спасла в пограничном лагере.

— Это потому что я защищала лично себя. Без вашей помощи мне пришлось бы ОЧЕНЬ плохо.

Радгар конечно понимал, что я это сделала не из лучших чувств к нему и Лыке. А всего лишь на всего воспользовалась их помощью, но и им это было не менее необходимо. Хоть одному из них теперь удастся выполнить задание.

— И тем не менее, мы тут. Целые и не вередимые, — продолжил наемник.

— Ты про своего приятеля забыл!

— Что тебе дался тот лучник? И вовсе он мне не приятель, — взъерепенился конвоир. — Просто мы всем отрядом шли за тобой. Затем остались с ним только вдвоем. Тебе так плохо без его присутствия?

Я видела, что Радгару опять не понравилось, что меня заботит судьба лучника. Но мне всего лишь на всего было непонятно, где он и что случилось. К стыду, сказать, просто брало женское любопытство. Не более того. Что бы не накалять обстановку решилась немного оправдаться:

— Ты не так меня понимаешь. Просто я не могу как ты… Нет человека, и пусть так будет. Это неправильно. Даже если вы и не были друзьями изначально. Лыка был с тобой все это время. Как можно не думать о том, как он и где.

— Я думаю, — немного успокоившись отвечал тот, — просто не переживаю по этому поводу. Это его задание. Он сам за себя, я сам. Мы просто делаем одно дело — везем тебя. И если необходимо положить голову значит, так тому и быть.

— И все рано мне это чуждо.

Я поежилась не столько от холода, сколько от его слов. Вот поэтому их осталась только двое. И то, если бы не я со своим не вовремя высунувшимся языком, то наверняка и их бы тоже не было в живых. А мне не нужно было бы сейчас трястись тут от холода и порядком надоевшей скачки.

На этом мы умолкли оба, думая каждый о своем.

Наш путь опять лежал в горы. Я этому очень удивилась. Так как ещё час назад мы двигались по небольшому лесу, все чаще состоящем из маленьких чахлых деревцев. Неказистый, корявый, но все же лес. Это получается, что мы сделали крюк и опять возвращались в горы?

— Радгар, почему мы опять движемся в обратном направлении? — удивлению моему не было границ.

— Кто сказал, что обратно? Марбекские земли — это не поля и равнины. Здесь в основном сопки и горы. Ещё одна причина, чтоб расширить свои границы. Жителям слишком сложно выживать в таких условиях. Мало пригодной земли и мест под пашни. Погода, как ты могла заметить, тоже не балует.

— И все же это не повод проливать чужую и свою кровь, — ворчала недовольная я, — вы столько столетий занимаете эти земли, могли бы уже и привыкнуть. Вот Калкидония вообще в основном на болотах стоит. Тоже, между прочим, не сахар. Вонь, особенно когда вода цветет такая, что дышать невозможно. И ничего, даже мыслей нет, чтобы идти в наступление на соседей.

— Это потому, что силенок не хватает и ума, для серьезного нападения, — отвечал Радгар.

— Ага. А у вашего Айшэнга, почему ума не хватает, коль ты меня тащишь? Значит не такой уж и великий, — ехидничала я.

— В том-то и есть его ум. Найти наиболее легкий способ для победы.

— Да если бы не ваш слепой, никогда бы тот не догадался об этом.

Я уперла руки в бока и даже осмелилась показать кончик языка наемнику. Тот удивленно уставился на меня и… неожиданно расхохотался от этого. Мне было не совсем понятно, что именно развеселило его. Но выглядел он сейчас как-то по-мальчишески. Я впервые видела и слышала, как он смеется. Ведь даже улыбка ни разу не посетила его лицо за все то время, что мы были в пути.

И вовсе теперь он не казался уродливым. Это в самом начале, когда ужас и страх застилали глаза, конечно вид его был безобразен. Сейчас мне так не казалось, хотя нежности или любви к наемнику я не чувствовала нисколечко. Видимо просто привыкла его видеть рядом каждый день. Суровые черты лица сгладились, а сеточка мелких морщинок вокруг глаз наоборот стала видна немного отчетливее. И тут я задумалась, что и его кто-то может любить. Такого, какой он есть. Ведь это со мной он наемник, а с кем-то совсем нет. Мне стало очень любопытно это узнать.

— Радгар, а у тебя есть жена?

Это был такой неожиданный вопрос, что Радгару пришлось закашляться, когда он не смог правильно набрать в легкие воздух. А я ждала ответ, уставившись во все глаза на него.

— Зачем тебе это? — еле отдышался тот.

— Просто любопытно, — неопределенно пожала я плечами.

Он внимательно на меня уставился, не понимая, зачем задавать такие вопросы.

— Была… — нехотя ответил наемник.

Я конечно почувствовала, что это не самая лучшая темя для разговора. Увидела по его взгляду, который он отвел в другую сторону, как только я внимательно уставилась на него. Воспоминания были не самые приятные. Это было отчетливо видно, но он продолжил:

— Умерла при родах. Так и не дав жизнь моему сыну. С того времени я присоединился к армии Айшэнга. Ведь владение мечом — это единственное что у меня оставалось. И чем я смог занять себя, стараясь забыть все.

Наемнику было нелегко говорить это, а мне так и вовсе — услышать такое.

— Это ведь никогда не забудешь, — тихонько сказала я. — Твоя жена всегда будет с тобой. В твоих мыслях.

Мне было очень жаль Радгара. Потерять любимую женщину, при таких страшных обстоятельствах. Ещё и не родившийся ребенок — вдвойне ужасно.

— Когда это произошло? — решилась я на дальнейший расспрос.

— Одиннадцать лет назад. Но сейчас уже все в прошлом. Возвращаться к нему не имеет смысла. Теперь я живу по-иному. Так что хватит разговоров про это.

Он не слишком вежливо заткнул меня, не давая возможности дальше о чем-либо спрашивать. Да и честно сказать уже и не хотелось. Слишком сильным любопытством я никогда не страдала, поэтому довольствовалась и этими ответами. Про его жену естественно.

— А что теперь?

— Едем дальше, — не правильно понял моего вопроса наемник, — к Айшэнгу.

— Нет, — сейчас я не хотела думать про его господина. — Я имею ввиду, сейчас у тебя никого нет? Ведь время лечит душевные раны. Разве не так?

— Ну ты и пиявка, провидица! — немного веселее отвечал тот (опять улыбнувшись мне). — Зачем тебе столько знать? Тебе, не все ли равно кто?

— Ага! — воскликнула я — Значит, есть та, ради которой ты пойдешь на многое.

«Видимо я ошибалась на счет себя. У него действительно есть женщина, из-за которой можно рискнуть жизнью. Теперь точно помощи ждать не стоит. Кто я такая? Просто „работа“, которую необходимо выполнит до конца, во что бы то ни стало. Какая я все-таки наивная, раз верила ещё во что-то».

— Даже если и есть, то тебе знать это не нужно, — не грубо ответил Радгар. — Сейчас абсолютно неважны мои желания. Слишком они смелые и никогда не сбудутся. А теперь давай хоть немного помолчим. Ветер крепчает, и дуть стал сильнее. Лично мне не хочется заморозить глотку. Если ты опять хочешь заболеть, то предупрежу заранее: я больше не знаю и не слышал, что где-нибудь здесь есть люди. Так что береги здоровье. Так и тебе, и особенно мне будет легче.

— Угу, — буркнула я, уже обидевшись на всё и всех (из-за собственной самоуверенности).

Все же мне хотелось верить, что Радгар сможет понять меня и не отдать в лапы к этому извергу. Мне казалось, что мы нашли с ним общий язык. Наше совместное путешествие было хоть и не легкой увеселительной прогулкой, но к его концу я думала, что обрету если не друга, то помощника. Видимо в жизни так и не научусь видеть в людях тех, кем они действительно являются на самом деле. Если наемник — значит, не жди помощи.

Теперь я ехала, уныло уставившись вдаль на приближающиеся скалы, покрытые плотным покровом снега. Лишь кое-где, рваными полосами, они оставались не укрыты, и казались совсем черными. Два гиганта с острыми горными пиками вздымались в небо и «растекаясь» вдоль горизонта, перекрывали всю долину. Как можно было на них взобраться? Но я ехала молча, не задавая никаких вопросов, как и велел наемник, стараясь не прижиматься к нему. Хоть теперь мне и становилось все холоднее от подымающегося ветра. Глядя вдаль, возникало такое чувство, что вскоре наш путь будет окончен. И чем быстрее приближались громадины гор, тем хуже становилось мое настроение…

Наемник смотрел на прямую спину своей спутницы. Он так привык к её присутствию за эти несколько недель пути, что уже не знал, как будет без неё обходиться. Словно она стала неотъемлемой частью его жизни. Хотя, когда успела? Спросить его — он ни никогда не ответит. Лишь недолгий путь от монастыря…и вот теперь она не просто пленница, которую необходимо доставить — она его мысли и чувства. Невыносимо было думать о том, что уже совсем скоро придется её отдать. Свои собственные размышления мучили наемника и доводили до отчаяния. Будто если он прямо сейчас отпустит её, то больше никогда не услышит голоса, не почувствует, как хрупкое нежное тело прикасается к его широкой груди. Ехать и знать, что она будет принадлежать другому, пусть даже это его правитель, было невыносимо. Но по-иному он не мог. Тот всего лишь наемник. Без права на свою жизнь.

Да и какая жизнь может быть у него и этой юной девочки? Даже думать смешно и как-то неловко. Она только что вышла из детского возраста, совсем не разбираясь в этой жизни. Ему все сильнее хотелось оградить её от всех страхов и ужаса, которые одолевали девушку. Конечно, он был неглуп и видел это. В её словах, поведении. Несомненно, ей было не просто страшно, когда отряд наемников вломились к ним в монастырь и силой, зверством заставили покинуть свой дом и родных.

Видя перед собой гордо выпрямленную спину провидицы, он четко отдавал себе отчет в том, что могла чувствовать эта миниатюрная, нежная девушка на всем протяжении их пути. Причем очень нелегкого, тяжелого пути…

Мысли «затягивали» наемника. Он не замечал, что те скалы, которые ждали их впереди — это последнее препятствие на их пути. Дальше будет небольшой, но не менее опасный и тяжелый перевал, а за ним уже сами Ардыновы Горы и дворец Айшэнга.

Все… их путь будет окончен.

Над головой неожиданно раздался громкий крик птицы. Мы подняли головы вверх, прерывая каждый свои мысли. Большой беркут на несколько секунд завис в воздухе, и уже через мгновение его сильное тело стремглав кинулось вниз. Я затаила дыхание в неожиданном испуге, решив, что грозная птица нападет сейчас на нас.

— Радгар! — крикнула я наемнику, боясь, что тот поздно спохватиться и ничего не успеет предпринять.

— Я вижу его, не пугайся, — спокойно отвечал мне конвоир, попутно выхватывая из сапога свой остро наточенный клинок.

От страха я зажмурила глаза, но как только почувствовала, как Радгар замахнулся и с силой кинул нож, то тут же их открыла. Узнать, чем же дело закончится: победой птицы над нами, или же наоборот. Хищник трепыхался в предсмертных конвульсиях недалеко от нас. Его огромные коричневые крылья были неестественно подвернуты, а вокруг него на белом снегу, не большими алыми бусинами, блестела кровь.

— Ты убил его? — ошарашено спросила я у наемника.

— Да, — подтвердил очевидное тот. — Теперь пора бы и подкрепится. Это удачно беркут решил полакомиться…

— Боюсь с тобой не согласится, — возразила я. — Как по мне, так лучше голодной остаться, чем быть растерзанной этой птицей: её огромными когтистыми лапами. Вряд ли он хотел просто так полетать рядом с нами, показывая чудеса полета.

— Конечно вряд ли, — усмехнувшись, подтвердит Радгар. — Вот только нападать на нас ему не было нужды.

— Это как? — ещё больше удивилась я словам наемника.

— Просто, провидица… Он нападал на менее мелкую добычу, нежели мы с тобой. Видишь под ним что…

Как только Радгар слез с лошади около хищной птицы и ухватил ее за сломанное от падения с огромной высоты крыло, то неожиданно из-под туши стремглав «вылетел» белый пушистый заяц. Тот так резко стал улепётывать, что мне стало жалко бедолагу даже больше чем нас, еже ли этот беркут решил бы действительно нами полакомится. Боюсь, после такого у зайца где-нибудь под кустом сердце остановится от такого переживания.

Я только успела поразиться, как это метко наемник пустил свой кинжал, прям в глотку птице. Или просто случайное попадание. Но я этому была только рада. Ведь теперь нам предстояло съесть его! Что неслыханно радовало, порядком изголодавшихся нас. Пока Радгар возился с перьями и всем остальным, я пошла в небольшой, редкий лесок, который тут присутствовал. Корявые и низкорослые деревья давали отличную возможность насобирать хвороста для костра.

Не знаю почему, но Радгар с легкостью отпустил меня одну. Может быт был точно уверен, что уж отсюда мне точно никуда не деться. А ведь я могла бы уйти и не вернутся. Если б была полной идиоткой!

Мне было вкусно. Очень… мясо было немного жестковато, зато много. Воду для заваривания трав мы поставили позже на костер. В небольшом котелке, что дала нам Ирса потихоньку таял набранный снег, превращаясь в воду. Без этой чудесной утвари было ох как плохо в пути. Ни сварить ничего нельзя было, ни воды вскипятить. Тот котелок, что был у наемников изначально, исчез в неизвестном направлении вместе с лошадью Лыки и им самим, собственно.

Съест эту довольно-таки большую тушу нам, конечно же, не удалось. Даже если ели мы как в последний раз, ни в чем себе не отказывая. Чуть больше половины еще оставалось в запасе, когда мы опять двинулись в путь. Не забыв привязать остатки нашей трапезы к луке седла. Может быть, еще сгодится, но я была совсем не уверенна в этом. были уже близко, как собственно и моя внезапно начинающаяся истерика. Чем быстрее мы приближались, тем сильнее становилась мое уныние, и ближе подбирался страх. Будто холодными скользкими щупальцами охватывая меня изнутри. Так мне не хотелось двигаться дальше, хоть волком вой. И тут я запаниковала:

— Радгар! — осмелилась я заговорить с наемником от отчаяния. — Отпусти меня…я не хочу к Айшэнгу. Прошу тебя. Мне страшно! — внезапно, даже для самой себя, взмолилась я. накрыла меня полностью, не позволяя мыслить отчетливо. Даже не осознавая, как и когда это началось… словно охваченная плотным коконом всеобъемлющего ужаса. В моих глазах появились слезы, а руки сами начали трястись, вцепившись в края Радгаровой накидки. Это был сиюминутный порыв, который даже я не смогла бы объяснить, если кто спросил бы: «зачем»?

Но неизбежно надвигающаяся опасность, заставила умолять его, крича изнутри о скором завершении моего пути. Дальше, как я и боялась (пытаясь, все время подавить это в себе) — неминуемая встреча с Айшэнгом. Будь он проклят всеми духами мира!

Наемник отчетливо увидел дикий страх в моих глазах. Точно такой же, как в ту ночь, когда заставил меня покинуть монастырь и своих близких. Он сильнее сжал челюсть, и сдавил кулаки, так что поводья натянулись. Лошадь сбилась с отлаженного пути. Ведя ушами и громко фыркая, та стала перебирать ногами на месте, не понимая, что от нее хотят. От этого казалось, что кобыла стала плясать. Радгар выровнял обеспокоенное животное и попытался меня успокоить, сам до конца не понимая, как это сделать:

— Я ведь говорил тебе, что плохого нечего не случится с тобой. Ты нужна Айшэнгу для очень серьезного дела. Он не станет…

— Откуда тебе знать!? Ты ведь сам говорил, что ничего не знаешь о том, что он хочет со мной делать, — теперь я окончательно потеряла над собой контроль и стала кричать Радгару в лицо. — Зачем ты мучаешь меня… отпусти!.. Я тебя умоляю! Айшэнг будет издеваться надо мной. Это совершенно точно. Я не вынесу его истязаний…

Слезы уже потоком текли из моих глаз, а Радгар все никак не мог понять, о чем я говорю:

— Ты не права. Он не станет напрасно мучать тебя. Просто ему и нам всем нужен твой дар провидицы и…

— НЕТ его у меня!!! НЕТ — слышишь! — орала я, глядя ему в лицо.

Имея ввиду, что дар не работал как нужно… Как нужно мне, и как необходимо Айшэнгу. Просто выразилась я совсем не так. Да и думать в этот момент о правильности своих мыслей не получалось.

Теперь смысла скрывать это я не видела. Все равно за время нашего похода никто за мной так и не явился. Я точно знала (скорее чувствовала), что в монастыре что-то произошло, когда меня увозили оттуда. Ну не могут меня бросить на растерзание марбекскому правителю… не могут! Только не дед. Грем и даже Ориен сделали бы все, но отыскали меня. Я в этом точно была уверена.

По лицу наемника сейчас невозможно было понять, толи он удивлен, толи просто ошарашен моим заявлением. Его глаза сузились и превратились в одни лишь щелочки, когда до него стало доходить:

— Так ты обманула нас тогда в монастыре? — скосился на меня тот. — Провидица одна из тех, что остались?

Мне стало ох как страшно от его взгляда и интонации, с которой он заговорил. Конечно, наемник не так понял меня. Хотя — это, наверное, и лучше. Переубеждать и объяснять что-либо совсем не хотелось. И, наверное, не к чему вовсе. До девочек все равно ему уже не добраться, а за себя я даже была немного рада. Сейчас Радгар просто перережет мне глотку, так как мое вранье (по его мнению) помешало выполнить задание. И мои мучения останутся позади. Лучше так, чем попасть в лапы к Айшэнгу.

Но наемник почему-то медлил. Обдумывая сложившуюся ситуацию.

— Ладно, — вдруг неожиданно выдал Радгар, — сейчас ничего уже не изменишь. Тогда остается только одно…

Я ждала с замиранием сердца, когда же его рука потянется к правому сапогу, где был спрятан клинок. Мне даже удалось не дышать какое-то время, чтоб меньше ощущать ту боль, что принесет с собой холодное оружие. Но мне пришлось вздрогнуть совершенно от других прикосновений. Со всей нежностью, на которую только был способен наемник, тот обнял меня и притянул к себе. Я даже взвизгнула от неожиданности. А Радгар только наклонился к моему уху и заговорил:

— Тогда я рад, что так случилось, и ты на самом деле не провидица.

— П-почему? — заикаясь, спросила я в ступоре, так и не высвободившись из объятий наемника.

— Потому что теперь тебя везти к Айшэнгу не имеет смысла. Он просто убьет меня. Так глупо провалить это задание — непростительно. А с тобой, я не хочу даже думать о том, что он будет делать, оставшись наедине. Тебе тоже вряд ли будет это по душе. Вижу, что воспитана ты в самых строгих и лучших традициях. Мы просто уедем сейчас отсюда вдвоем. Поверь мне, так будет лучше. В первую очередь для тебя.

— Ты увезешь меня обратно к моему деду? — не верила я в услышанное, сердце сейчас билось настолько часто, что готово было выпрыгнуть из груди. Теперь я удостоверилась, что неправильно высказанные мною слова сейчас сыграют на руку.

— Зачем к деду? Домой… ко мне домой.

От такого внезапного заявления я резко вскинула свои руки, тут же высвобождаясь из крепких объятий наемника. Услышать такое было просто невообразимо! Тот не ожидал от меня такой прыти и поэтому тут же убрал свои руки. А я, не удержав равновесия, сама того не ожидая соскочила с седла, упав с высокой лошади прямо в снег.

Резкая, сильная боль пронзила мое плечо. Я скривилась даже, не пытаясь делать попытки подняться со своего места или пошевелиться. Сделать это сейчас казалось просто невозможным. Как будто плечо пронзила острая палка, торчащая из снега. Но ничего подобного там не было. Просто неудачное падение. Я заорала еще сильнее, как только наемник стал подымать меня за плечи. Теперь боль была просто невыносимая. Она жгла меня изнутри, затапливая каждую частичку тела.

Радгар сильно чертыхнулся, не стесняясь прибегнуть к более ярко окрашенной речи. Он стал раздевать меня, невзирая на страшный холод, и мою попытку отдалится от него. Точнее сделать все, чтобы он не делал мне ещё больнее. На мои жалкие попытки отодвинутся, наемник не обращал ровно никакого внимания. Он развязал мой плащ и стащил его. Дальше был свитер, «любезно» предоставленный им же. Это было серьезное препятствие. Так как снять его, не навредив мне ещё больше, не представлялось никакой возможности. Тогда Радгар, не придумав ничего другого, просто засунул свою огромную и очень холодную руку мне за шиворот, мягко ощупывая мои повреждения.

Наверное, это он так думал, что делает это со всей осторожностью, а я выла битой собакой, от прикосновений его больших грубых пальцев. Не могла дождаться, когда же прекратиться эта пытка и была просто раздавлена тем, что сообщал мне наемник:

— Плечо вывихнуто, может быть даже перелом. Но кожа цела никаких внешних повреждений нет. Это хорошо. Тебе придётся потерпеть немного ещё. Будет больно, — честно предупреди меня Радгар.

А я уставилась на него, не понимая, как же может быть ещё больнее. Мне и так удавалось оставаться в сознании только чудом. Куда ж ещё сильнее?! Конечно я преувеличивала с обмороком, но долгая выматывающая дорога, недавняя болезнь не давали достаточно сил, чтобы долго выносить острую, жгучую боль в плече.

Радгар соображал в данной ситуации без промедлений. Он нашел неподалеку небольшой обломок ветки, просто нашарив его рукой под снегом, и впихнул мне в рот. Я неслыханно удивилась, даже попыталась выплюнуть грязную деревяшку.

— Не делай так, — предостерег меня Радгар. — Тебе сейчас будет больно. И чтобы ты не прикусила себе язык или не сломала зубы, нужно зажать ветку. Потерпи девочка!

У меня от страха прошиб холодный пот, но я сделала, как велел наемник. Сидя на корточках, Радгар усадил меня прямо. Своими руками он стал медленно вращать лопаткой моей вывихнутой руки, доставляя еще больше боли. Я не брыкалась и старалась помочь ему вставить кость на место. Немного времени прошло, с тех пор как я почувствовала значительное облегчение, но боль никак не хотела меня покидать. И как только наемник опять ухватил за мое плечо, желая убедиться, что все в порядке, то резкая боль повторилась.

— Вывих мы устранили, но мне кажется, у тебя треснула кость, — не обрадовал меня наемник.

— И что же мне теперь делать? — захныкала я как маленькая девочка.

— Привяжем руку к туловищу. Ничего, это не страшно. Ты молода и кость срастется быстро… собственно, как и поломалась. Не стоило тебе так резко вертеться в седле. Падать высоко было.

«А то я не знаю. Это все от твоих неожиданных слов», — уныло подумала я, но вслух так ничего и не сказала.

Перевязывать было нечем, поэтому в ход пошел подол моего халата. Я, конечно, не обрадовалась этому, зато теперь моя рука была надежно зафиксирована и не причиняла мне острой, внезапной боли. И наконец, руки наемника не касались меня, а теплый плащ согревал окоченевшее тело.

Неприятнее чем ноющая боль было то, что теперь мы опять уставились друг на друга, не зная, как поступить дальше. К наемнику я никогда не поеду.

«С чего вдруг? У меня дом есть. И если не монастырь, то хотя бы к родителям в Варжок».

Я стала говорить это ему, а тот упорно не желал везти меня к моим родным.

— Я тебя не понимаю, — расхаживая взад и вперед перед хмурым наемником, говорила я. — Если не хочешь опять возвращаться на шийенские земли, так отвези меня на калкидонские. Чего там-то тебе опасаться? Никто не будет тебя останавливать или подозревать в чем-то. Им вообще не важно, зачем ты явился туда. И уж тем более не станут совать свой нос в дела, связанные с калкидонской женщиной. Там не спрашивают, кто и зачем её привез. Хоть на скотобойню отволоки. Никому и дела не будет до этого.

Радгар был сильно озадачен и раздражен. Он видел, что я ни в какую не стану ехать с ним, понимая, что он мне не нравится. По крайней мере, как мужчина. Видимо это ему не совсем пришлось по душе. Хотя догадаться почему, я так и не могла. Ведь наемник ясно дал понять, что есть женщина, которую он любит. Наверное, сильно сомневался, что его не станут наказывать или вообще убивать. Зачем ему рисковать собственной жизнью, ради несговорчивой меня? Легче отпустить на все четыре стороны. Так спокойней будет. По крайней мере Радгару. Мне-то без его помощи будет плохо-плохо…рассуждала я.

И поэтому было необходимо уговорить наемника, прислушаться к моим словам, и отвезти туда, куда нужно именно мне. Пока не случилось чего-нибудь худого. Мы находилась в опасной близости от Айшэнга. Моё чутье просто «кричало» об этом. Я точно знала, что за этими сопками закончится наш путь…и скорее всего моя жизнь.

 

Глава 26

Радгар колебался. Я ждала и верила, что у меня получиться его уговорить. Даже руки начали чесаться от предвкушения скорой победы… Моей! Видя, как я чуть не прыгаю от нетерпения, наемник все же решился…

«Кто я для неё? Всего лишь ненавистный похититель. Какая к чертям любовь! Она даже слово то такого ещё не слыхивала, небось даже поцелуя мужчины не знала. Совсем дитя… Гори оно все огнём!!! Отвезу домой, пусть хоть у нее все сложится хорошо», — думал Радгар, принимая свое нелегкое решение.

Он помог мне усесться в седло, уверенно поддерживая за талию и стараясь не задеть больную руку. Боль, конечно, присутствовала, но я ее почти не замечала, уносясь мыслями далеко в родные края. Еще пару мгновений тот всматривался в горы и решался, как ему быть. Пробурчав себе под нос непонятно что, он натянул повод и развернул лошадь, чтобы умчать нас прочь.

Не проехав и минуты, что-то со свистом «резануло» воздух около нас и приземлилось аккурат перед лошадью. Та встала на дыбы, чуть не скинув своих седоков. Благо Радгар знал, как реагировать в данной ситуации, он заставил животное опуститься на все четыре конечности, пока я одной рукой пыталась удержаться в седле и опять не вылететь. Конечно девушке не пристало выражаться бранью, но в данной ситуации я решила, что не лишнее вспомнить несколько слов из запаса самого наемника.

— Что это Радгар? — в оцепенении спросила я, указывая вперед.

— Это стрела, — натянуто сообщил он, — которая принадлежит марбекским лучникам.

— А как она тут оказалась? — задала я, наверное, самый глупый вопрос на свете.

— Её выпустил один из лучников Айшэнга, — констатировал Радгар. — И сейчас они движутся в нашу сторону.

Я посмотрела в ту сторону, в которую глядел сам наемник. К нам со стороны гор выдвигался отряд состоящий, кажется из десятка, а то и более, человек. Когда они были уже достаточно близко, я смогла разглядеть оружие в их руках. Несколько из них держали наготове лук и стрелы, одна из которых перегородила нам путь.

Как мы не смогли их заметить? Ведь они выделялись своими черными доспехами (как у Радгара) на фоне заснеженного покрова, как зленная, пушистая ель среди «голых» деревьев. Наемник, кажется, тоже этому удивился и естественно выругался. Видимо те укрывались в больших расщелинах скал, делая свое присутствие не заметным до поры до времени.

Бежать уже не имело смысла. Все равно они догонят нас. Я со своей калеченой рукой не смогла бы достаточно хорошо удержаться в седле. Это очень сильно снизило бы нашу скорость. Да и лошадь не может достаточно быстро бежать, имея у себя на спине двух седоков, одетых как меховые шарики (причем один из нас с железной начинкой).

Видя, что Радгар не делает даже попытки к бегству я разревелась, как будто прямо сейчас попаду в пасть к голодному медведю, нечаянно разбуженному не удачливым охотником из зимней спячки. Больше даже от обиды, чем от страха!

«У меня ведь почти получилось! За что вы так со мной?»

Мысленно я обращалась к духам, которые как мне казалось, услышали мои молитвы и стали помогать. Может быть я что-то делала не так. Может быть нужно было раньше сделать хотя бы попытку убежать. Когда мы еще были на шийенских землях, где каждый мог защитить меня. Но ведь у меня не было даже малейшей возможности. Я была под тщательнейшим надзором и мои попытки увенчались бы только большей озлобленностью конвоиров.

Пока я терзалась мыслями к нам подъехал марбекский отряд наемников. Один из, видимо главный, «тяжело» уставился на нас. Сначала на Радгара, затем уже на меня, собственно. Выглядел он очень устрашающе. Наверное, во мне говорил первородный страх. Глаза его были узкими и почему-то раскосыми, как у шийенцев. Но рост его говорил, что видимо только где-то в родне (весьма далекой) они имелись. Остальные не сильно отличались от старшего. Такие же суровые и готовые моментально среагировать на любую угрозу. Они внимательно следили за каждым нашим движением, точнее за реакцией Радгара. Тот видел, что делать что-то сейчас сравни самоубийству, поэтому даже не шевелился.

— Что с девчонкой? — спросил главный, явно указывая на мою замотанную и привязанную к телу руку.

— Неудачно свалилась с лошади, — не стал врать Радгар.

— Почему двигались в обратном направлении? — взгляд старшего стал просто ледяным.

Мне становилось совсем плохо. Паника опять начала охватывать и без того возбужденный мозг рисуя в голове картины одна страшнее другой.

— Теперь, когда у провидицы только одна здоровая рука, передвигаться по этим ущельям было бы очень опасно. Я вез её в обход. Понимаю, что так дольше, но если она опять свалиться, то это может стать последним ее днем. А великому Айшэнгу она нужна живая. По возможности невредимая. Рука — это ерунда. Заживет.

— Как получилось, что ты не уследил за ней и она сломала ее себе? — допытывал тот.

— Как ты понимаешь, девка с большой неохотой едет к нашему господину. Вот и вертится как уж на палке.

— Почему один едешь? — резко переменил тему старший.

Радгар пересказал им все как было. Врать не стал, да и незачем это было делать. В отряде были нескрываемые злорадные смешки и даже не приятные высказывания в сторону тех, кто остался в монастыре. Я конечно не защищаю кого перебили там, но зная и видя, что происходило в тех стенах, я бы посмотрела на этих самоуверенных ослов. И как бы они сами выжили в том аду… И что говорили бы потом. Да и говорили бы вообще хоть что-то?

После недолгого разговора на холодном ветру решено было ехать, как и намеревались ранее. Через тот перевал, что каменной угрозой стелился впереди. Радгару лишь дали веревку, чтоб он привязал меня к себе, дабы я чего не учудила и не свалилась опять в пропасть. Коих там было просто не счесть.

Когда наемник сделал как ему было велено мы двинулись к ущельям. Смотря вперед я понимала, что это конец. Мы проиграли с Радгаром. Мыслями прощалась со всеми моими родными и любимыми. А что оставалось делать? Слезы тоненькими струйками стекали с оледеневших щек, но бурных рыданий не было. Как и остальных чувств. Что-то внутри перегорело и теперь лишь горсткой пепла разметалось по углам.

 

Глава 27

Пусто…совсем ничего!

Только холод и полнейшее безразличие ко всему происходящему. Тряпичная кукла, которой даже держаться не обязательно. Сижу не падая ничком, только благодаря веревке и сильным, крепким рукам моего конвоира. Лишь он служит мне опорой.

Отряд шел по видимой только им тропе, которая вела через узкое ущелье. Каменные глыбы с налипшим на них снегом угрожающе нависали над проезжающими, как бы захватывая в свои тесные клещи. Казалось бы, малейший шум и вот одна, а то и несколько смертоносных твердей, сейчас же обрушаться на наши на головы.

Но мне было абсолютно все равно. Пусть я останусь здесь, похороненная под тяжестью этих камней. Хочу, чтобы это место стало моей усыпальницей. Все равно я почти мертва.

Эта мысль пронеслась в моей голове стремительной птицей. И я, не совсем понимая, что делаю (словно заговоренная злыми духами), резко вскинула голову вверх…

Оглушающий крик громким рокотом прокатил по поверхности скал. Отзываясь болью и бесконечным отчаянием от пустых, ледяных стен. Где-то недалеко, взмахнула ввысь испуганная птица, вторя мне своим пронзительным вскриком.

— Ты что творишь, идиотка! — в оцепенении уставившись на меня, спросил один из отряда. По озверевшим взглядам остальных, я поняла, что и они были ошарашены моей выходкой. Вот только слов не могли подобрать… — Нас же может завалить камнем. Ты это понимаешь, ненормальная!? — еще свирепее взревел тот.

Конечно я понимала. Собственно, это то, что мне было нужно. Даже Радгар сильнее стиснул меня в объятиях, но не проронил ни слова. Ему было не по себе, но он понимал мое состояние и даже ждал, когда же я «выкину» что-то подобное. Видимо хорошо изучил меня по пути.

Пока мы застыли столбами, наши головы стала посыпать мелкая крошка каменной глыбы. Сначала совсем как пыль, а затем к ней перемешались и более крупные камни. Это было начало…

По глазам и выражениям лиц всех собравшихся я понимала, что они и сами хотят меня придушить. На что лично мне было полностью безразлично. Вдруг где-то сверху послышались звуки напоминающие далекие раскаты грома, но это было совсем не то. И все понимали, что если стоять тут и ничего не делать, то раскрошившиеся скалы похоронят всех под своими обломками. Но никто, кроме меня не хотел остаться здесь на веки вечные. Даже Радгар, понимая меня, не хотел вот так, впустую, закончить свою жизнь. Слишком бесполезно так сгинуть.

Не сговариваясь и не давая мне возможности совершить самую большую и глупую ошибку, наемник резко пнул нашу лошадь по крупу, и та опрометью помчала вперед, перескакивая попадающиеся на пути каменные преграды.

Не разбирая дороги испуганное животное несло нас из ада, который творился вокруг. Позади с диким грохотом падали камни и обломки скал, хороня под собой тех, кто не успел выбраться. Крики ужаса и истошное ржании ни в чем не повинных животных, заглушалось падением тяжелых каменных глыб.

Я и Радгар сумели вовремя выскочить из-под обломков. И вот теперь стояли на небольшом выступе, где до нас долетали лишь небольшие осколки каменной крошки. Лошадь нервно переступала ногами, показывая тем самым как напугана, но наемник держал крепко за поводья, не давая ей оступиться. А я с ужасом наблюдала, что сейчас натворила…

До моего сознания наконец потихонечку начало доходить, какую непростительную и необдуманную ошибку совершила только что… Совсем не думая о последствиях. Я всего лишь хотела сама сгинуть, но никак не тянуть с собой кого бы то ни было. Не отбирать у людей их жизни. Просто внутренняя пустота не дала мне возможности обдумать свои действия. Словно кто-то решил все за меня.

Сердце пропустило удар…затем еще…

Из облака пыли, чихающие и кашляющие смогли выбраться только двое. Они были все в серой грязи. Мелкие камни щедро покрывали капюшон и плечи несчастных. Им досталось неплохо. Кажется, у последнего выскочившего из каменного плена, конь волочил заднюю ногу.

Я закрыла рот руками, трясясь от распирающего изнутри рыдания. Мне стало совсем плохо от осознания своего поступка:

«Что я сделала? Как мне вообще пришло такое в голову!?»

Радгар резко стал отвязывать веревку, связывающую нас. Он видел мою начавшуюся истерику, смотрел прямо в заплаканные широкие глаза, замечая, как трясутся губы и руки.

— Прости меня Радгар! — шептала я, глядя на него. — Я не думала, что так получится. Я…

— Тише девочка. Не плачь, — он спокойно отошел, не переставая разглядывать мое лицо.

И тут не выдержали те двое. Первое оцепенение спало. С бешеной злобой они уставились на меня, переполняемые свирепой яростью. Осторожно, с неким трудом они слезли со своих коней и двинулись в нашу сторону. Я была уверена, что теперь точно останусь тут кормить своими останками местных хищников. Страх накатил волной, когда в руках у обоих я увидела длинные ножи. Точно такие же, какой был у самого наемника.

— Не стоит этого делать, — совершенно неожиданно для всех нас предупредил Радгар, вставая непреступной стеной между мной и этими двумя.

— Отойди приятель. Иначе ляжешь вместе с ней тут же, — прорычал один из выживших.

— И не подумаю. Она, — наемник указал пальцем на онемевшую от страха меня, — провидица. Я везу ее нашему господину.

— Эта потаскуха… Из-за нее почти весь наш отряд сейчас лежит там, под завалами.

Слова Радгара ничуть не остудили пыл несчастного. Его плечи опускались и подымались сильно и тяжело. Каждое слово давалось с трудом от переполняющего гнева. На что наемник неожиданно расхохотался. Даже я удивленно уставилась на него, не понимая к чему вдруг такое веселье. Неужели совсем с головой беда! Только не сейчас!

— Маленькая кучка никчемных охранников, которые не смогли выбраться вовремя. Плелись как слизни по листу. Там им и место! — прорычал наемник. — Я только один остался из всего нашего отряда, посланного Айшэнгом на поиски провидицы… Так что, не нойте. Молитесь, что сами живы остались! А теперь хватит соплями размазывать, нужно двигать дальше.

— Ну ты и сукин сын! — одуревшим голосом произнес второй.

Видимо из-за сильного потрясения слова Радгара не возымели своего действия. И они одновременно налетели на наемника. Я вскрикнул от ужаса, когда два человека и два острых ножа угрожающе попытались достать до моего защитника.

Не тут-то было! В руках тех двоих, от пережито страха за свою жизнь, не было достаточно сил и ловкости. Они были еще молоды и не так хорошо обучены. Это давало о себе знать. Слова наемника вывели их из себя, что так же действовало не в их пользу.

Да, их было двое, но у Радгара был опыт и закалка. Он резко перехватил руку нападавшего и вывернул кисть в неестественном положении. Тот скривился и выронил нож. И до того, как второй достанет его холодной сталью, швырнул первого прямо на нож своего приятеля. Лезвие вошло в предплечье, аккурат между защитными пластинами, причинная острую боль первому нападавшему. Оба уволились, не удержавшись на ногах. Но это не только не остановило нападавших, но и придало сил. Как будто злой дух вселился сейчас в обоих. С диким ревом они снова накинулись на Радгара.

Я запаниковала, лошадь чувствуя мое состояние тоже не стала спокойно ждать развития этой схватки. Животные ведь не могут понять, что лично им угрозы нет, они лишь инстинктивно пытаются уйти от опасности.

Драка происходил совсем близко. Те двое пытались прорваться до меня. И вот опять один из нападавших сделал попытку нанести смертельный удар Радгару, уже схваченным с земли, острым обломком горной пароды. Наемник на несколько мгновений отвлекся на первого, и я увидела, что этого хватит для атаки второго противника.

Конечно не смогла смолчать и крикнула Радгару, предупреждая его об опасности. Лошадь, как и следовало ожидать поднялась на дыбы от сильного испуга и громкой ругани, вперемешку с дракой… И все было бы просто отлично: животное в панике удачно (для меня конечно) ударило копытом в грудь тому, кто стоял ближе к нам, вышибая из него весь дух. Тот повалился ничком на землю, а вот дальше я уже ничего не увидела…

Поскольку у самой была в наличии только одна действующая рука, то удержаться в седле, естественно, не смогла. Полетела опять с лошади и головой ударилась о выступ скалы. Мир вокруг меня померк и больше ничего не осталось.

Конец…все, я больше не о чем могу не беспокоиться?

Все закончилось…и пусть так плохо! Пусть не об этом я грезила, когда ехала в монастырь. Где всегда рядом находились мои любимые девочки. Был дедушка, заботливый и строгий. А мальчишки: Ориен, Данке, Митрий, Паший, Еман, Тайк и… Грем! Мой самый желанный, самый лучший, нежный и… любимый.

 

Глава 28

«Нет, ну где справедливость в этой жизни? Почему даже здесь мне так плохо? А где легкость спрашивается… спокойствие, умиротворение? И с чего вдруг так сильно болит голова»?!

В полной тишине я думала…

«Хм! Думала? С какой это стати я вообще думаю? Чего это мне не покоится с миром. Не познаются истины уже „этого“ мира? Разве так не должно быть на „том“ свете, точнее на „этом“»?

Как всегда, мое возмущение и негодование вылезло вперед меня. Тут хоть бы глаза открыть для начала. Так нет, я опять за старое. Когда начну сперва четко осознавать, что произошло, а затем пытаться понять хоть что-нибудь.

«Хотя, я вроде как уже решила все для себя…умерла. Нет»?

Глубокий спокойный вдох…выдох…опять вдох.

«Так, пора прекращать медитировать. А то голова опять начинает гудеть».

Все же мне было плохо. Это я решила для себя окончательно. Приложив руку к больному месту на голове, нащупала плотную повязку.

«Нет, точно не померла. Вряд ли мне там пригодилось бы обматывать голову».

Наконец соизволила приоткрыть хоть один глаз. Думала, что яркий свет больно ударит, но он вопреки моим ожиданиям был тусклым. И вот уже смело открыв оба глаза я стала разглядывать обстановку.

Первое что меня не порадовало, так это отсутствие окон: «Неужели темница»?

Второе — это то, что рядом никого нет. Неизвестность пугала: «Где Радгар? Что случилось»?

Пока паника не накрыла меня с головой, нужно было смотреться получше. Голова шла кругом, поэтому соображать здраво пока не получалось. Оперившись здоровой рукой о койку (ну хоть не прогнившая солома) попыталась сесть. С трудом, но получилось.

Меня качнуло в сторону, но я удержалась. Словно выпила перед сном целый кувшин «горькой». Это такой напиток, состоящий из трав настоянный на забродившей клюкве. Почти все калкидонские мужики любили ее. Вот и тискали потом всех девок, которые попадались им на пути. Благо эти попойки были лишь в определенных местах, чтоб драк и беспорядков меньше было. Пьянницами их у нас называли.

В глазах у меня «заплясали» «белые мушки». Пришлось опять их закрыть, чтобы в норму прийти. Глубокой вдох, и я опять начинаю подниматься. Сил нет, но я упорствую. Раз не померла, значить нужно двигаться! Иначе одуреть можно от неизвестности. Вот это уже обидно будет.

Пока пыталась встать, семь потов сошло… не меньше. Я так на грядках у деда в монастыре не уматывалась, как тут. Но упорство мое было вознаграждено… и с невероятным трудом и пыхтением мне удалось принять вертикальное положение. Почти вертикальное, сели бы я не сгибалась от слабости, словно пожившая свое старуха. Потому что в ногах силы тоже не скопилось.

«Может быть меня специально кто-то напоил, пока я была без сознания» — промелькнуло у меня в голове. Ну так плохо ощущать себя — это ж не спроста! Ведь даже в глазах все плыло, если резко повернуть голову в сторону.

Я попыталась разобраться где нахожусь. Здоровой рукой пришлось держаться за стену, чтобы не упасть от пошатывания. Было странно ощущать ледяной холод под ладонью. Ведь я была в помещении. Тогда откуда на стене местами было «белое кружево» из кристалликов снега? В тех местах, где свет почти не попадал на стены и куда не доходило тепло.

В углу тлел угли, отдавая свой последний жар этой маленькой комнатке. Но удивительно было то, что очага или печи не было. Просто камни, составленные полукругом к стенам, чтобы огонь не мог натворить бед. И это весь заслон. Видимо тот, кто сооружал эту нехитрую конструкцию вовсе не переживал за сохранность всей постройки.

Шаря рукой по стене, двигалась дальше к открытому проему из которого был виден свет. В этой крохоткой коморке совершенно не хотелось оставаться. Тут было мало места. Всего-то для узкой койки и маленького низенького столика на трех ножах с составленными на нем кружкой и мелкой пустой тарелки. И все…ничего более. Ни половичка, ни чего бы то еще, что могло бы украсить сие пространство. Стены и то были кривые с шероховатостями и мелкими трещинами. Будто высеченные из камня, а не сделанные руками человека. Проем, к которому я двигалась, и тот был кривой словно сделанный наспех пьяным неумехой.

«Наверно, меня в чулане положили».

Дышать и то с трудом удавалось. Гарь и копоть покрывали большую часть комнатушки.

«Может быть из-за этого мне так плохо. Кружиться голова. Про боль я промолчу. Видимо шибанулась здорово. Вот только не помню, как. А может быть меня ударили. Но кто и за что? Я ведь никому и слова гадкого не сказала… или сказала»?

Пока я думала обо все этом, успела доковылять до выхода. Стояла, мужественно отлипнув от спасительницы — стены. Сморю на руки, а они черные, все в саже. Будто угольник выгребала. Противно смотреть было, а еще хотелось почесать руну на шее, которая зудеть начинала сильно. Но грязными руками лезть не стала, поскребла запястьем, чтоб хоть чуть-чуть зуд унять. «Плюнула» и двинулась дальше.

Выйдя из своего временного пристанища дышать стало намного легче. По полу просторного помещения спальни гулял сквозняк, который чувствовался даже через меховые носки и сапоги (прощальный подарок Ирсы), давая возможность вдохнуть свежего воздуха.

Держась ближе левой стены, я почти прошло половину комнаты. Посередине стояла огромная кровать вся устланная меховыми шкурами и толстенным одеялом поверх всего. Чуть дальше у той же стены где и было расположено ложе в небольшом углублении горел огонь, ярко освещая часть помещения, согревая воздух и тех, кто спал. Повсюду на расстоянии примерно в половину меня самой были выдолблены ниши, где стояли множество свечей. Сейчас они не горели за ненадобностью. Большой стол стоял в углу с разбросанными на нем книгами и духи знает с чем еще. Я не вникала и не пыталась разглядеть что там. Как и на полки, с разнообразными на них предметами. А вот окно огромной дырой зияющее в стене, чуть дальше стола, не заметить было трудно. Медленно, шаркающей походкой я побрела к нему, чтобы увидеть наконец где очутилась.

Пыталась идти как можно тише, даже пригнулась, проходя мимо кровати. Но как только поравнялась с ней, то услышала негромкое бормотание. Будто кто-то разговаривал во сне. Конечно я испугалась и замерла. Духи были благосклонны ко мне, и никто не проснулся и не встал. Лишь из-под одеяла высунулась голая изящная женская ножка и замерла неподвижно, накрывая кого-то спящего рядом с ней.

Я только поежилась от озноба. Толи от страха, то ли от прохлады комнаты. А той хоть бы что, даже не пытается спрятаться в тепло одеяла.

«Может быть самой ее прикрыть? А то так и простудиться не долго, — вдруг пробежала шальная мысль. — Совсем уже…Точно сильно головой приложилась обо что-то, раз такие мысли. Тут бы ноги негнущиеся унести», — остудила я саму себя.

Чуть дыша доковыляла до окна. Рамы кое-где не плотно прилегали к каменным стенам. И там, где были щели, торчали мелкие тряпицы, не дающие холоду проникать во внутрь. Стекла были обледенелые с красивыми морозными рисунками будто бы сказочного леса, где еловые лапы причудливо касались друг друга, создавая замысловатый узор. Я невольно залюбовалась этой красотой. И только спустя мгновения поняла, что за окном ночь и при любом желании увидеть что-либо не получится. Нужно выбраться из комнаты наружу, а точнее из помещения в целом.

Пришлось тихонечко выскользнуть за двери. Нутром ощущала, что оставаться дальше здесь нельзя и будить спящих категорически не нужно. Поэтому мысль о том, чтобы спросить у хозяев покоев, где я и что со мной случилось, даже не возникало. Но я не заметила, что тот, кто остался в кровати проснулся, от едва слышимого скрипа деревянных дверных досок.

«Мне нужен был только Радгар. Найти его и спросить обо все у него самого», — вертелась одна единственная мысль в голове.

Узкий коридор встретил меня своей темнотой. Лишь у самого входа в спальню горел факел. Дальше судя по всему передвигаться нужно было только на ощупь. Я не знала, как быть и куда податься. Чуть дальше вглубь, темными провалами, уходили три коридора. Как будто предолгая мне варианты куда можно двинуться дальше. И только мне самой решать какой из них верный.

Где-то внутри было неясное чувство, которое подсказывало мне ступать вправо. Я не стала долго думать, гадать правильно ли поступаю и двинулась в том направлении. Пришлось опять нащупать холодную стену и идти, опираясь на нее.

«Почему нет огня? — спрашивала я себя, споткнувшись об очередной выступ на полу. — Как тут передвигаются люди? Или они ползком, чтобы меньше падать…»

Мое негодование было не долгим, как только я зашла за очередной поворот, то услышала вдали чьи-то голоса. Внутренний голос подсказывал мне, что они будут не рады нашей неожиданной встрече… Как и я с ними, собственно. Поэтому не дожидаясь, когда свет от их факела достигнет меня, юркнула в очередной очень узкий провал коридора, почти втискиваясь между завалом из камней. Тут точно кто-то основательно потрудился, делая лабиринт из узких проходов, причем некоторые из них, как этот, давно не очищали. Больше с кем-либо из здешних я не встречалась.

Люди тут были и много. Это я чувствовала своим чутьем. Вот только все благодаря моему внутреннему голосу мне удавалось остаться незамеченной. А еще потому, что была ночь. Многие попросту спали.

Стало заметно холоднее, пришлось кутаться в свою меховую накидку. Каким-то чудом оставленную мне. Тут конечно не дом из дерева — это я почти сразу поняла, поэтому снимать с меня верхнюю одежду и не стали. Я так полагаю, что это место где-то под землей. Стены не ровные, холодно, как в леднике, где люди оставляют свои запасы, чтобы не испортились.

Впереди был выход. Явно наружу. Потому, что оттуда сквозило, словно из старой прогнившей бочки… Наконец выберусь отсюда.

Дверь поддалась на удивление легко. Я вышла на узенький скалистый выступ. Дальше были такие же ступени, которые уходили вниз по крутому склону чуть ли не отвесной скалы. Ветер был в лицо порывами, я даже сглатывать его начала пока осознавала, что нахожусь не внизу (под землей), а как раз — таки наоборот. По левую сторону от меня брезжил рассвет, окрашивая маленькую полоску звездного неба в ярко-оранжевую гамму переходя в нежные полупрозрачные тона, с каждой минутой отвоевывая свое место у ночной мглы.

Я смотрела на этот чудесный восход солнца, как будто впервые его видела в своей жизни. Щемящее чувство радости и восторга. Вот только этот восторг омрачает чувство безысходности. Отсюда невозможно просто так уйти. Нужно знать в каком направлении двигаться. Везде, куда ни глянь сторожевые башни, высеченные из скал. Там точно сидели люди и охраняли эту крепость.

Лестница уходила под крутым углом вниз. Было страшно даже смотреть, не то чтобы идти по ней. Перила здесь отсутствовали, но так было не везде. Кое-где, по стенам скалы тянулись узкие неглубокие переходы, заканчивающиеся башнями-бойницами. Даже были видны небольшие выступы почти ровных площадок на которых стояли тяжелые орудия стреляющими небольшими ядрами, кучами, сваленными рядышком. Дальше я смогла увидеть высеченные в скале окна. Где большие, а где и совсем крохотные, словно гнезда скальных птиц. Шпилями крыш служили сами горы, уходящими прямо в небо. Высота была аховая!

Разглядывая сверху, плохо можно было понять насколько велико это творение рук человеческих. Одно то, что замок был высечен прямо в горной тверди, говорило о многом! И внутри тоже поражало множество переходов, залов и просто комнат различного предназначения.

И кому вообще пришло в голову делать здесь жилище? Это же уму не постижимо! Мало того, что высоко, так еще и холодно. Протопить эту громадину невозможно, а ветра так и вовсе гуляют насквозь.

«Тут живет явно псих, — подумалось мне. — И что же делать? Куда идти»?

Ветер рвал и трепал мои распущенные спутанные волосы, словно реющее знамя. Мысли метались в голове не давая сосредоточится, и только еле слышимая мелодия доносилась непонятно откуда… Сначала я не придавала этому никакого значение. И только прислушавшись к ней поняла, что это не просто музыка, которую могли бы издавать инструменты того, кто находился в замке, а нечто совершенно другое.

Мелодия лилась как — будто из самих гор, даря спокойствие и придавая решимости. Еле уловимые звуки, которые можно было услышать… И я пошла. Легонько ступая на скалистые выступы. Осторожно, словно шагая по хрупкому льду… все ниже и ниже.

Рассвет только-только озарял верхушки гор, щедро «поливая» янтарным золотом. Мне можно было не опасаться, что кто-нибудь увидит меня. Но тут я почему-то решила осмотреться вокруг, остановившись на пол пути и неожиданно поняла, насколько это страшно. Было слишком высоко, даже не за что было ухватится, в случае чего. Если только за крохотные каменные выступы. Но они были настолько не надежны, что удержаться, в случае падения, можно было, если только вцепиться в них зубами. И конечно теперь, будто скованная в тяжелые кандалы, не могла двинуться дальше…

И снова я услышала тихую нежную мелодию, вытесняющую из головы все сомнения и уверенно подталкивающую дальше вниз. Словно кто-то решительно призывал меня к действиям, заставляя отступить дикий страх. Я снова шла будто во сне, не особо сейчас понимая, что могу легко сорваться в пропасть. До ближайшего стенного перехода добралась чудом, не соскользнув с обледенелых ступеней. Дальше двигаться некуда было. Вниз, если только прыгать.

Я сомневалась, но делать было нечего. Не стоять же тут, пока кто-нибудь не выйдет из башни-бойницы. Путь только один — идти туда самой. Дверь во внутрь не открылась с первого раза, пришлось поднатужится. Здоровым плечом толкнула ее и буквально ввалилась в крохотное помещение. Оно было даже меньше той комнатушки, где я очнулась. Здесь стоял стол, почти на пол комнаты и три табурета. Двое играли в кости, сильно при этом крича и ругаясь друг на друга. Видимо мухлевали оба, вот и наводили разборки.

Как только дверь резко открылась и ввалилась я, вместе с вихрем морозного воздуха, то они как по команде вскочили со своих мест и похватали лежащие рядом оружие. Острые мечи были направлены мне в горло.

Я застыла столбом, не пытаясь шелохнуться. От маленькой печки, что стояла в углу комнатки приятно веяло теплом. Хотелось даже зажмуриться от удовольствия, но вид двоих часовых, с мечами наперевес, отрезвил мои порывы.

Мы уставились друг на друга. Я с улицы не могла отчетливо увидеть лица этих двоих, как и они мое. Свет исходящий от дверного проема не давал возможности с точностью определить кто к ним пожаловал с самого раннего утра. Буквально несколько долгих секунд прошли в глубочайшем ступоре. Первыми опомнились они:

— Ты кто и как сюда попала? — удивился один их них, выпучив глаза. — Там ходе нет.

— Провидица?! Это ты? — еще удивленнее чем первый спросил Радгар, узнавая мой силуэт в проеме.

Это был он. Его голос я теперь узнаю из тысячи. И счастью моему не было предела. Наконец мне удалось отыскать его. Кидаться в объятия наемника конечно никто не собирался, поэтому всего лишь подошла к нему ближе, чтобы он мог точно убедиться, кто пред ним.

— Да, это я Радгар. Ты можешь мне объяснить: что со мной произошло и где я нахожусь?

Те двое смотрели на меня, как на редкую диковинную зверушку сбежавшую из клетки своего хозяина. Наемник все же опомнился:

— Ты как смогла сюда прийти? — он задал совершенной неожиданный для меня вопрос и тут же пояснил. — Там, откуда ты пришла дозорный проход, а дальше почти отвесная стена.

Я неопределенно пожала плечами:

— Откуда мне знать. Там были ступени.

— Какие ступени? — просто оторопел наемник. — Нет там никаких ступеней. Сивак, посмотри. Может быть мы не углядели их.

Второй дозорный вышел в указанном мной направлении, а Радгар в непонимании опять смотрел на меня. Будто увидел оживший труп. Он бегло осматривал меня глазами ища подтверждения, что это действительно я тут стою, а не моя тень. Даже руку протянул и захватил одну из спутанных прядей волос. Стал ощупывать их, затем и вовсе шершавыми пальца дотронулся до замерзших щек. Я не успела и шелохнутся, как большое уже совсем не страшное лицо наемника склонилось надо мной. Зачем ему понадобилось так близко рассматривать меня, я не понимала. Может быть он что-то хотел сказать? Но ему не дали ничего сделать. В башню вошел дозорный, ходивший проверять наличие ступеней. Радгар резко отпрянул от меня и тут же стал спрашивать:

— Ну, есть? — с легким нажимом вопрошал наемник.

— Нет, — заявил наемник. — Вообще ничего подобного, только не большие скальные выступы. Да и откуда взяться ступеням? Кто там по ним ходить будет? По отвесной-то скале! Самоубийцы если только. Девица что-то недоговаривает.

Я в недоумении уставилась сначала на Радгара, а затем и на другого дозорного.

— Что значит нет!? А как я по-вашему тут оказалась? Птица в лапах принесла? Я, между прочим сверху спустилась. И были там ступени… я их видела.

Мне пришлось отстаивать свои слова. Не могла же я спрыгнуть. Ведь точно шла…по ступеням шагала. И вот уже мы с наемником вышли к этой злосчастной лестнице без перил.

— Ну, что я вам говорил, — сзади подошел второй дозорный. — Нет там ничего.

И в самом деле, только мелкие выступы, как и по все поверхности скал. Ничего не понимая я рассматривала гору. Вверху была площадка (довольно — таки высоко) чуть шире самих «ступеней», на нее-то я и вышла, открыв дверь туннеля. С нее и спускалась только что. Даже ту самую дверь было видно, распахнутую настежь.

— Там заброшенные туннели. Ими никто не пользуется уже давно, — заявил дозорный. — Как ты могла в них попасть? Там темнота.

— Я шла медленно, на ощупь. Рукой вела по стенам, чтобы не упасть. Обходила те места где были люди и свет.

Мне самой было не понятно почему я так шла. Кто вел меня? Сама бы никогда не стала ходить в кромешной тьме. Просто испугалась бы. Сейчас я это понимала, как никогда. Становилось жутко. Будто во сне шагала, ничего не понимая. Наверное, так и спустилась. Только бы найти того, кого искала — Радгара. И ведь нашла!

А по лицам этих двоих было видно, что они не понимают, как я смогла это сделать. Точно понимают только одно — девица спустилась с невероятной высоты. Больше мне взяться здесь было неоткуда. Со сломанной рукой, разбитой головой и блуждающим взглядом… Зрелище было не для слабонервных.

Дозорный что-то пробурчал о том, что пойдет докладывать. И как только мы с наемником остались одни, то как — будто очнулась.

— Радгар, помоги уйти отсюда, — взмолилась я, как делала это тогда, перед ущельем.

— Я не могу…Айшэнг знает, что ты провидица. Точнее думает так…

Он ухватился за край выступающей скалы, служившей оградой для находившихся здесь дозорных.

— Так ты меня все же доставил до места назначения, — не весело подытожила я. Теперь мне было окончательно ясно где нахожусь.

— Ты сильно ушибла голову, когда лошадь скинула тебя. Сначала я подумал, что это твой конец, но ошибся. Мне пришлось привезти тебя сюда. Иначе ты бы погибла, — он уныло уставился на залитые солнцем вершины гор.

— Это было бы лучше, нежели оказаться тут…

— Нет, — перебил меня наемник, — ты не должна умирать. Еще слишком молода. Тебе жить и жить.

— А что будет, когда Айшэнг узнает правду? Он оставит меня в покое? — иронично, но слишком уж спокойно я продолжила наш разговор.

— Я много думал… — начал медленно Радгар. — Пойду и признаюсь во всем. От тебя ему все равно толку никакого нет, кроме…гхм… ладно, опустим остальное. Но этого я тоже допустить не могу. А может быть он просто отпустит тебя.

— Ты в это веришь? А как же сам?

— А что мне? Пусть будет как будет. Что смог, то сделал.

— Он никогда не оставит тебе жизнь.

И опять из-за меня пострадает человек. Пусть даже из-за него я оказалась тут. Это был его приказ. Он не мог и не должен был поступать иначе. Даже сейчас, когда на моей голове была рана и плотная повязка, замотанная сломанная рука, я понимала, что он делал все, чтобы мне не было еще хуже. По крайней мере последнее время, когда мы узнали друг друга лучше. Он делал все, чтобы хотя бы спасти мне жизнь. Хоть я его об этом и не просила.

«Не хочу опять быть причиной бессмысленной гибели. Нет, такой груз слишком тяжелый для моей души. Хватит и тех, кто остался под завалами в ущелье».

— Радгар, стой! — пришлось буквально схватиться за рукав наемника, который собирался куда-то идти. — Ты тогда неправильно понял мои слова.

Он и сейчас не понимал, о чем я говорю. Пришлось пояснять чуть того высказывания. Я отодвинула ворот накидки и показала ему руну:

— Это не отличительный знак провидицы. Это знак моей помолвки. Ты ошибся тогда в монастыре только в этом. Я не врала… провидица действительно я.

— Зачем? — было одно лишь слово.

— Что зачем? — не совсем поняла я.

— Зачем соврала, что дара нет.

— Не хотела ехать к Айшэнгу, — тихо ответила я. — До безумия, до дрожи во всем теле не хотела. Изнутри все рвало на части, понимаешь!? Так вышло. А потом ты решил, что везти к своему господину меня теперь бессмысленно. И я обрадовалась, смолчала о неправильно сформулированной фразе.

— Значит в лагере на границе ты все же спасла нас благодаря своему дару? — усмехнулся наемник.

— Да. Но в этом-то вся и беда, — уныло сообщила я. — Он не работает, когда я сама этого хочу.

— Как это?

— А вот так. Проявляется, когда пожелает, а точнее когда мне грозит опасность и замолкает, что невозможно потом достучаться. Поэтому-то я вряд ли пригожусь Айшэнгу. Об этом я и говорила тебе тогда.

От долгого стояния на утреннем морозе ноги заледенели, и я невольно начала приплясывать. Радгар это увидел и завел наконец в теплое помещение. Мне протянули кружку с не самым приятным на вид и запах напитком.

— Выпей. Это не даст тебе разболеться. Не волнуйся, там слишком маленький градус. Лишь столько, чтобы не закоченеть, когда в дозоре холод прошибает до костей.

— Спасибо. Я не хочу это пить — и протянула кружку опять наемнику. — Ты лучше скажи мне, как выбраться отсюда?

Тяжелый взгляд Радгара говорил о том, что сделать это если не невозможно, то у ж точно не как сплести косы из моих волос. А может быть отсюда действительно невозможно удрать? Тут такое количество наемников, дозорных и прочих марбеков. Которые точно не будут расположены мне помогать.

— Сказать честно? — спросил наемник.

— По возможности. Но ты хорошенько подумай прежде чем отвечать.

— Даже думать не о чем. Здесь слишком много людей Айшэнга. Ты просто еще не знаешь. Это место не просто его дворец. Тут он собирает всю свою армию. Лучших, тех кто пойдет за ним. За последнее время к его армии присоединилось не менее четырех тысяч человек. Но этого катастрофически мало. Для сравнения, армия вашего императора насчитывает огромное десятитысячное войско. Согласись, расклад не в нашу пользу. Здесь собрались и те, кто непосредственно живет под этой крышей и те, которых ты выдела в лагере. Таких сотни, разбросанных по всей границе с шийенскими землями. Айшэнг умеет собирать людей и давать им надежду на лучшее будущее. Богатую и сытную жизнь. Многим марбекам это естественно по душе. Они пойдут за ним и как ты понимаешь помогать чуть ли главной надежде на успех никто не станет.

— Вот ведь! — в сердцах стукнула по столу. — Я-то ему на кой? Рассказать одержит он победу или нет.

— Может быть. Я ж говорил, что не знаю о его планах на счет тебя. Слепой дал ему подсказку — найти провидицу. Сказал где, а вот что делать дальше не сказал.

— Как это? Почему?

— Помер старик. Хотя все же он сказал что-то Айшэнгу, раз тот велел привезти тебя любой ценой.

Я опустила больную голову на здоровую руку: «Не знаю, что и делать»! — и тут меня как будто ужалила пчела в самое мягкое место.

— Радгар, сколько времени прошло с тех пор как ты увез меня из монастыря? — спросила, подскакивая с места.

Наемник даже умудрился поморщиться от этого вопроса, помня, как это было и что мне пришлось пережить. Мол осознал свою ошибку. Но сейчас меня вовсе не волновал приступ раскаяния наемника.

— Ну же? — торопила я.

— Да, — подсчитывал тот, — почти месяц. Нет больше… или нет?

— Так, который сейчас месяц?

— Уже треть первого месяца зимы прошла.

— Треть! — опешила я, не веря свои ушам. — Это сколько ж я тут в забытье провела?

— Довольно-таки долго. Тебя опять пришлось вытаскивать почти с того света. Мирна однажды отчаялась, но ты выкарабкалась.

Я слушала Радгара в пол уха, занятая теперь своими размышлениями.

«Почти два месяца…ДВА! Это что, мне месяц остался? И потом, как ни крути, все эти мои вытаскивания с „того света“ будут бесполезны. И что получается: я напрасно перенесла весь этот ужас? Зря надеялась на спасение? На то что меня найдут? Так ведь нечестно! И ведь даже если мне удастся каким-то чудом сбежать отсюда, то к своей свадьбе я никогда уже не успею. Ведь я даже не знаю где Грем. Может быть его уже нет в монастыре. А вдруг он ищет меня».

Мой разум погружался в отчаяние. Я сидела на табурете и раскачивалась взад-вперед, уставившись в одну точку. Даже не услышала, как ко мне обратился Радгар. Не обратила внимание, как дверь, что вела в тоннель внутри крепостного коридора открылась и вошли двое. Их пришло гораздо больше, но коморка не могла вместить столько и поэтому остальным пришлось остаться в тесном проходе.

— Что с ней? — услышала, как бы издалека незнакомый голос. — Как она здесь очутилась, рассказала?

— Мой господин, — поклонился Радгар вошедшему мужчине, который был даже чуть выше самого наемника, — провидица утверждает, что спустилась сверху. Оттуда, где заброшенные тоннели.

— Ты сам-то веришь во что говоришь? — спокойно осведомился мужчина.

Я не смотрела на него. Я точно знала кто стоит передо мной. Зачем разглядывать заведомо ненавистное лицо. Слушала их голоса, но не вникала в их смысл. Радгар что-то объяснял, тот внимательно слушал и задавал очередные вопросы. Потом перед моим лицом стало что-то мельтешить. Не сразу сообразила, что это рука наемника и только отмахнулась, как от назойливой мухи.

— Провидица, очнись!

Меня ухватили за плечо и тихонько встряхнули. Боль в голове чуть всколыхнулась, выводя меня из оцепенения.

— Ну вот и хорошо. А то я уже подумал, что она мне не пригодится со свихнувшимся умом. Ты говорить можешь? — обратился марбекский правитель ко мне.

— Вы кто? — вместо ответа я стала костить под дурочку.

А что, головой ударилась. В бессознательном состоянии провалялась две недели, не меньше. Мне можно. Вряд ли Радгар меня выдаст. Ему не зачем, а я хоть развлекусь немного.

— Я, Айшэнг, — спокойно пояснил он. — Ты будешь служить мне.

— Почему? — этот вопрос немного сбил с толку правителя.

— Что значит почему? Я так сказал. Мне нужно то, что ты умеешь видеть.

— Я вижу вас и вас, и вас — указывала поочередно на каждого пальцем. — Вы разве сами не видите этого?

Айшэнг сделал вид, что ничуть не расстроен моим поведением, как у больной на голову. Но все же недовольство промелькнуло на его красивом(!) лице. Я только сейчас это поняла, когда внимательно уставилась на своего собеседника.

Нет, он не был красив настолько, чтобы покорится его чарам, кинуться на шею или даже просто молча любоваться. Айшэнг был высок, даже очень. И статно сложен, как и любой, кто занимался военной подготовкой. Смуглое лицо с правильными чертами лица. Как многие марбеки он не носил бороды, а вот тоненькие усы красовались над верхней губой. Черные глаза смотрели чересчур внимательно. Я-то думала, что все марбеки, если не уроды, то не красавцы точно. Честное слово! Даже Радгар, теперь, когда он не страшил меня, не казался даже симпатичным. Просто к нему можно было привыкнуть, что я и сделала. А этот, как будто и не марбек вовсе! Хотя мне без разницы. Хоть бес из преисподней пусть будет у него в родне.

— Ты пойдешь со мной, — объявил Айшэнг и направился к выходу из башни, более не обращая на меня внимания.

Как же мне не хотелось идти с ним. Но я понимала, что тут меня точно не оставят, поэтому поплелась следом. Шла очень медленно, тяжело вздыхая всякий раз, когда на меня обращали внимания, сопровождающие правителя. Тот давно ушел куда-то вперед, оставив меня на попечении пяти своих солдат.

И не то чтобы я сильно притворялась. Действительно каждый новый шаг давался мне труднее предыдущего. Силы убывали, пока мы бродили по запутанным коридорам. Теперь так и вовсе еле ноги переставляла.

— Быстрее давай, — не очень-то вежливо прикрикнул кто-то из пятерки.

— Хочешь быстрее — неси. Я больше не могу идти. Сил не осталось.

С этими словами осела на каменный пол, словно у меня закончился завод. Не могу! Ни шагу!

— Э!!! Ты чего удумала девчонка? — спохватились те.

Не падаю в обморок только чудом. Меня и вправду подхватили под руки и повели куда-то. Мой вид заставил действовать их решительней. Было очевидно, что криком и руганью сил мне не прибавишь.

Затащили меня все ту же комнатушку с закопчёнными стенами и воздухом пропитанным гарью, где я очнулась сегодня. Уложив на кровать, меня оставили в покое. Все вокруг меня неслось в веселом хороводе. Словно я раскружилась на качелях, как в детстве. Пришлось закрыть глаза и глубоко дышать, не дожидаясь пока меня начнет тошнить. Спустя некоторое время ко мне подошли. Так как я не могла открыть глаза из-за усталости, то и не видела кто это был. Только почувствовала, как женская рука залезла под повязку на лбу и стала ощупывать его. Затем ощутила ее руку у себя на шее, там, где билась вена.

— Ну, вроде жива, — сказал мелодичный женский голос. — Сейчас отпою и ей станет лучше.

— Ты слишком долго с ней возишься. Прошло уже достаточно много времени для того, чтобы она могла ходить и быть полезной мне.

— Не спешите, мой господин. Я не знаю по какой причине ее тело столь ослабленно. Наемник, который вез ее, говорит, что она сильно болела в пути.

— Это может послужить тем, в каком состоянии она сейчас?

— Естественно. Она слишком маленькая и худая, чтобы нормально переносить тяжелые болезни. Тем более разбила себе голову. А это еще хуже.

— Ты думаешь она больше не сможет быть мне полезной? Голова ведь заживет. Сделай все что сможешь, чтобы привести ее в порядок. Даже больше, чем все! — зло прошипел Айшэнг.

 

Глава 29

Он был в бешенстве, метался из угла в угол своей комнате, словно загнанный в ловушку зверь. Ведь все шло как нельзя лучше. Слепой был тем, кто указал на провидицу, сказал где ее найти. Знал, что девчонка сможет больше чем он сам.

Но что стоило выведать эту информацию у самого старика. Только силой и жестокостью можно было разговорить его, открыть знания, которые послужат ключом к успеху марбексому народу. Что Айшэнг и сделал, не стесняясь в своих методах. Шийенские земли со всеми своими богатствами и благами будут их. И ничто и никто не сможет остановить завоевателей.

Слепого искали долго, вообще случайно узнав о его существовании. Так однажды к марбекскому правителю пришел в наемники один из беглых шийенских солдат. Тот решил обогатится за счет марбеков, присоединившись к их правителю на службу, предав тем самым своего императора своей жаждой наживы. Он слышал про старика, владеющего необычайными знаниями и рассказал об этом, но он не знал где именно искать его.

Слишком много Айшэнгу пришлось ждать. Это нервировало его, доводило до исступления. Но тот упорно ждал. Те мелкие и кровавые набеги на шийенские земли были лишь ширмой. Его люди искали старика… и наши его.

Несговорчивость слепого доводила марбекского правителя до бешенства. Но он знал, как можно разговорить несговорчивого пленника. В итоге тот не выдержал мучений, угроз расправы над его близкими и скончался. Это совершенно не огорчило Айшэнга, ведь теперь он знал, ту которая может видеть гораздо больше, чем кто бы то ни был. Которую слепой назвал — провидицей:

— Ты найдёшь ее в шийенских лесах, — тихо говорил умирающий старец. — Там, где родился свет. Она одна из трех, но не станет этого скрывать. Ее сердце слишком велико и сострадательно.

Глухой сильный кашель вперемешку с темными сгустками крови вырывался из чахлой груди несчастного старика. С каждым тяжелым вдохом жизнь уходила из истерзанного тела. Он стоял на коленях перед своим мучителем, и чтобы не упасть лицом в пол, его держали за поломанные руки двое из личной охраны марбекского правителя. Причиняя тем самым еще больше боли и мучений.

— Говори конкретней. Какой свет? — злился Айшэнг нервно расхаживая взад-вперед.

Он прекрасно видел, что старику осталось совсем немного. Это бесило его еще больше. Ведь если слепой не расскажет, как ему победить могучую шийенскую армию, то шансов на победу будет ничтожно мало.

Айшэнг был далеко не глуп и понимал, что истинных хорошо обученных воинов, знающих свое дело, в его собственной армии слишком недоставало. Всю основную массу 23составляли лишь «расходный материал», как выражался сам правитель. Простые мужики, что жили в соседних деревнях. Которые держали нож только для того, чтобы зарезать свинью или курицу. И никогда не шли убивать людей.

Но и тут ему очень повезло. Старик решил выдать секрет о девушке с великими знаниями. Его терзала сама мысль о то, что может сделать этот изувер, но все же решил говорить:

— Я рассказываю, как знаю, — в очередной раз закашлялся тот. — Это монастырь, возможно святилище духов. К югу от границы твоих земель. Но не в деревне или городе… лес, где живет старый отшельник. Больше я ничего не вижу. Там вы найдете провидицу, она знает, как одержать победу. Она видит…

— Хорошо слепой. Я тебя понял. Но учти, если ты сказал неправду, я вырежу всю твою деревню под корень. Даже вшивой псины не оставлю. А сам ты будешь подыхать мучительно долго.

— Я тебя понял Айшэнг. Если ты сумеешь привезти ее сюда…я буду рад и спокоен…

Это были последние слова умирающего.

И вот опять, в очередной раз, правителю марбеков улыбнулась удача. Провидица была у него. Долго он ждал, когда же его люди привезут девчонку. Конечно не ожидал, что это сможет сделать лишь один наемник. Видимо ее слишком хорошо охраняли. Но не уберегли!

Вот только привезли ее с поломанной рукой, разбитой головой и без каких-либо признаков жизни. Тогда Айшэнг чуть ли не убил Радгара, но тот уверял, что провидица жива. И не ошибся, к своему счастью.

Девчонка очнулась, но ведет себя как-то странно!

«Память потеряла от удара…или разум»?

В бессильной ярости Айшэнг смел на пол все, что лежало на столе: книги, свитки и другие мелочи. Грохот падающих вещей испугал девушку, которая ухаживала за мной. Рука ее дернулась и содержимое кружки, из которой она отпаивала меня пролилось. Чуть теплая жидкость попала за шиворот. Приятного мало, но я смолчала.

 

Глава 30

Я не понимала, что конкретно могу сделать для этого человека. Великий и могучий правитель марбекского народа стоял посредине какой-то комнаты. Точнее небольшого зала, где стояли длинные столы и приставленные к ним лавки. Я могла бы подумать, что это трапезная, но ужасающее количество всякого рода оружия расставленного около стен, лежащих на столах и даже лавках, давали понять, что пищу тут принимают если только сметут всю эту груду металла на пол под ноги. Скорее всего это помещение когда-то и являлось местом приема пищи, но вот почему-то сейчас его сделали складом для оружия.

Я видела лежащие в полнейшем беспорядке клинки, мечи разной длины, палки с цепями, тяжелые и угрожающие даже на вид топоры. Большее я не могла разглядеть, Айшэнг вплотную приблизился ко мне и заговорил. Я испугалась внезапного голоса, раздавшегося совсем рядом, так как была занята рассматриванием все этого «великолепия».

— Ну что провидица, ты узнаешь хоть что-нибудь из этого?

Рукой тот указал на весь этот металлический хлам. Мне были не понятны его вопросы. Почему я должна знать, как называется это оружие. Я же девочка! Ну допустим, несколько месяцев прожила со своим дедом и его учениками. У них было некоторое оружие, что представлено тут, но я даже не пыталась узнать их название. Мне бы запомнить, то что вдалбливали нам с девочками учителя. А еще руны. Чуть не покрутила пальцем у виска. Вовремя сдержалась, делая вид, будто пытаюсь вспомнить.

— Ну…это — указала я пальцем на длинный узкий меч, — точно ножик, только что-то он длинный очень, нарезать овощи сложно будет. А это — показывала я на палки с цепью, — точно для выбивания пыли. А это…эээ…не знаю…

Айшэнг, только в голос не выл. Кулаки чуть подрагивали, но он не решался применять ко мне грубую силу. Боялся, что навредить мне еще больше. А вот как повлиять на то, чтобы привести меня в норму и быть полезной, он не знал.

Я этим пользовалась в полную силу и врала ему во всем. О том, что не помню, как меня зовут, как попала к нему, откуда пришла. Даже считала и то неправильно. Причем очень даже убедительно врала, при этом закатывала глаза и все время хваталась за голову.

— Я не могу понять, ты точно ничего не помнишь или обманываешь меня?

Его цепкому взгляду позавидовали бы орлы. Он внимательно изучал мое лицо и пытался понять. Но с того момента, как я поднялась с постели прошло всего четыре дня. И мне было легко обманывать его. Вот только с каждым днем делать это становилось все сложнее. Вот и сейчас он долго меня разглядывал, пришлось отвлечь его.

— Мне бы по нужде сбегать…можно? А еще голова разболелась. Все время пытаюсь вспомнить, вот она и начинает раскалываться.

Это в общем-то было частичной правдой. Сильнейший ушиб постоянно давал о себе знать и не позволял надолго забыть о боли.

— Потом сходишь. Потерпишь, не маленькая. И послушай меня внимательно провидица, — вкрадчиво начал правитель. — Я понимаю, что ты перенесла не самый легкий путь, но учти… Я далеко не дурак и знаю, что хоть соображаешь ты плохо на данный момент, но разуму тебе не занимать. Пойми только одно… Сейчас или позже, но ты будешь со мной сотрудничать иначе тебе будет очень плохо. Я не намерен сюсюкать с тобой и делать поблажки. Если твой дар не будет работать на меня, то ты мне будешь не нужна… а вот моим солдатам очень даже пригодишься. Я думаю ты займешь их на долгое время. Хоть и выглядишь ты паршиво. Мало кому по вкусу худосочные, мелкие замухрышки, с невменяемым взглядом. Но думаю, здесь не так много женщин, для того чтобы выбирать. Они не будут против и такой как ты.

Я похолодела от его слов и той интонации, которой они были произнесены. Айшэнг не шутил. Это было понятно даже «умственно отсталой» мне.

— Я не понимаю вас…

Пощечина обожгла мою левую щеку. Удар был такой силы, что устоять на ногах я не смогла. На секунду в глазах все померкло. И это испугало меня сильнее, чем внезапный порыв ярости Айшэнга. Тело отозвалось болью от удара об каменный пол. Попытка встать не увенчалась успехом, и я смогла лишь сесть, приходя в себя от этого кошмара. Марбекский правитель стоял с ненавистью глядя на меня. В его глазах еще отражалась ярость. Но уже в следующую секунду он взял себя в руки, будто ничего не произошло.

— Ты получила первый урок, — спокойно сказал тот. — Теперь думай, прежде чем соврать мне. И поверь, я не ограничусь пощечиной в следующий раз. С этой минуты ты будешь заниматься.

— Чем? — испугавшись, удивилась я, не смея больше выводить его из себя.

— Восстановлением своей памяти. Будешь читать книги и вспоминать. Если ты не сумеешь проявить свой дар… я надеюсь напоминать тебе не стоит, что будет в том случае. Это в твоих интересах.

— Я поняла вас.

— Хорошо. Иди к себе и жди.

Он стремительно вышел из зала с оружием. Я же еще сидела и пыталась справиться с собой до тех пор, пока за мной не пришел один из охранников. Меня опять отвели в каморку, которая совмещалась с собственными покоями Айшэнга. Мое присутствие сильно мешало ему, но он терпел. Я должна была быть всегда под его личным присмотром.

Мне выдали огромное количество книг, для того чтобы, читая их ко мне возвращалась память. Это единственное, что мог придумать Айшэнг не теряя даром слишком много драгоценного времени на мое восстановление. Но вот полезной информации в них было слишком мало. Почти все они заключали в себе знания о походах, военных компаниях, оружии и даже медицине. И если последнее мне хоть как-то интересовало, то остальные я считала абсолютно бесполезным для себя. И совершенно не понимала, как они могут помочь открыть во мне дар, точнее пробудить его снова. А вот правитель почему-то был уверен — это именно то, что будет способствовать его восстановлению. Потому что ничего другого к его сожалению он сделать не мог.

Сейчас Айшэнг стоял над душой и лично проверял, как я занимаюсь. Читала вслух, в начале делая большие паузы, якобы вспоминая некоторые буквы. Марбекского правителя это только злило, но руку он больше не подымал, понимая, что это бесполезно и может только ухудшить мое потрепанное состояние.

Что он хотел добиться своими действиями мне было не понятно. Читать я рано научилась. Все благодаря моему дедушке. Это он обучал меня чтению и письму еще в раннем детстве. Помниться, что познавать эту сложную науку будучи еще маленьким ребенком совершенно не хотелось. Вот и сейчас я испытывала схожие чувства. Но перечить не решалась.

Иногда неожиданно Айшэнг прерывал меня и задавал вопросы, касающиеся его самого. Какие у него были первые учителя или где он получил свою первую боевую рану. Я смотрела на него с огромными от удивления глазами и не знала, что сказать. Про него мне не было известно абсолютно ничего. И мой дар, никак не пытался помочь. В эти секунды я ждала от правителя очередной пощечины, так как не могла ответить на его вопросы. Тот пока сдерживался, но было видно, что он на грани. Чего-чего, а ждать тот ненавидел больше всего на свете.

Эти изощренные пытки, как я сама их окрестила в душе, продолжались уже пять дней. Причем не читать позволялось лишь во время приема пищи и на время сна. Так меня не мучал даже дед со своей рунописью. Зато теперь я могла похвастаться знаниями о многих видах оружия, их предназначении и даже способах их изготовления.

«Просто жить не могла без этих полезных и нужных знаний»! — злилась я, разглядывая ненавистные книги.

Но вот эти все познания никак не влияли на мой дар. Тот спал, как младенец у матери на руках. Лично меня это никак не беспокоило, в отличии от Айшэнга. Я считала дни и в уме загибала пальцы до последнего своего вздоха. Даже угрозы ненавистного марбекского правителя меня не сильно сейчас волновали. Время убегало и это придавало мне душевных сил.

Сколько за последние три месяца я думала о своей смерти, если посчитать, то даже страшно становиться. За это время уже и привыкла к таким мыслям. Единственное что меня пугало — неизвестность. Когда и как это произойдет. Хотелось бы поскорее, но желательно без мучений. О чем собственно я и молила духов. Сейчас же, кроме ноющей боли в шее меня ничего особо не беспокоило. И то, та боль была от постоянного сидения в неудобной позе из-за чтения книг. Глаза слезились от тусклого света единственной свечи и гари, что была тут всегда.

Вид у меня тоже был плачевный. О том, чтобы привести себя в порядок не было и речи. Айшэнг будто бы не замечал, что мне необходимо элементарно мыться, хоть изредка. Разрешалось только умываться. Ничто не должно было отвлекать меня от восстановление своего дара. В этом он был неумолим. Я и не лезла к нему с этим.

Волосы давно уже висели грязными тоненькими веревками. Их пришлось смотать в куль на затылке. Тот и без каких-либо заколок держался не плохо. Об остальном я позорно промолчу.

Мой вид был неприятен правителю, но ему по большому счету было плевать на меня. И слава духам, что выпускали из своего крохотного убежища меня изредка. Так хоть почти не попадалась остальным на глаза. Личная охрана Айшэнга не в счет. Меня здесь никто не трогал и не приставал. Именно этого изначально и боялась. Теперь даже я не могла глядеть на себя в зеркало, что висело в покоях правителя. Просто быстро проходила мимо, когда отправлялась по своим нуждам. Я вспоминала слова Радгара о том, что придусь по вкусу этому извергу и почти смеялась в голос видя с каким отвращением тот смотрит на меня.

Мирна, девушка-лекарь, по совместительству любовница Айшэнга не раз говорила ему о том, что меня необходимо привести в порядок. Подругой конечно она не была, зато благодаря ей раны мои почти зажили и чувствовала я себя вполне хорошо. Хоть за стеночки теперь не держалась.

Шли дни, я никак не могла восстановить свой дар, Айшэнг нервничал, но упорно ждал. Хотя иногда все же стала отвечать на неожиданно задаваемые правителем вопросы, изначально даже не понимая, как это у меня выходило. Просто ответы приходили на ум сами собой. Это-то и вдохновляло его. Но происходило это так изредка, что опять-таки бесило Айшэнга.

А я в свою очередь все чаще просто стала держать язык за зубами. По ночам я начала видеть его прошлое: какие-то события, происходящие в жизни правителя и даже Мирны, которая часто находилась около меня. А вот будущее мне было не под властно. Оно как будто нарочно не собиралось открывать завесу.

Эту ночь я спала очень плохо. Все время ворочалась и не могла уснуть. Меня заставляли читать и читать. От постоянного напряжения хотелось просто взять и придушить абсолютно всех, находящихся здесь. Окунулась в забытье лишь под утро, но и там меня мучали кошмары, которых к своему удивлению я абсолютно не помнила. Лишь маленький отрывок, где дух огня пытается мне сказать что-то. Я видела бушующее пламя и не могла разобрать ни слова из того-что мне пытались сказать. Это меня немного испугало. Ведь теперь я привыкла слушать и слышать свои сны. А сегодня разобрать что-либо мне не удалось. Просто не успела…

Утро было совсем не добрым. Разбудили меня жестко, схватив за руки и буквально вырвали с постели. Сонная и ошарашенная я не поняла, что произошло. Просто стояла испуганно смотрела на вусмерть пьяного правителя, когда тот больно сжимал мои запястья.

Он выволок меня в свои покои и чуть ли не швырнул на кровать. Я не смогла ровно упасть на мягкие шкуры и соскользнула на пол, больно ударившись. Мне было жутко страшно, и я не понимала, что происходит. Бежать и звать на помощь конечно было бесполезно. Его собственные покои никогда не охранялись лишь потому что не было в этом нужды. Повсюду и так были преданные ему люди.

— Вставай маленькая дрянь, — злобно говорил Айшэнг, слегка неразборчиво. — Я знаю, что ты обманываешь меня.

Пошатываясь, он подошел ко мне и присел рядом на корточки, одной рукой опираясь о каменный пол для равновесия. Взгляд был стеклянный и немного рассеянный. Я испуганно смотрела на него и понимала, что тот сам не понимает, что несет. Видимо выпивка сильно вышибла его. Дышать становилось все нестерпимее от жуткого запаха, выпитого им накануне.

Айшэнг слишком близко наклонился ко мне решив заглянуть в мои глаза. Видимо хотел углядеть в них всю правду, которую я тщательно скрывала. Только пьяное состояние не позволяло сделать это точно и поэтому он буквально впечатался в мой лоб своим, не рассчитав расстояние. При этом усиленно пытаясь не свести своего взора с моих больших глаз… теперь мой лоб сильно болел ко всему остальному.

— Чего вы хотите от меня? Я правда ничего не могу… — жутко нервничая оправдывалась я.

— ХА! — только и смог выдавить он, не отрываясь от моей ушибленной головушки.

Было видно, что правитель пытается думать, как отреагировать на мои высказывания, но процесс длился долго. Тот лишь угрюмо уставился на меня и даже почему-то махнул рукой. Это ослабило его тело, и оно рухнуло на меня. Я была придавлена его тяжестью. Но еще больше остолбенела от того, что вставать или отодвигаться он был не намерен. Судя по всему, не потому что не мог, а потому что вовсе не хотел этого делать. Его рука резко просунулась под Радгаров свитер и властно обхватила мою грудь. Хорошо, что под ним была моя ночная рубаха и порванный халат. Я и пискнуть не успела, как Айшэнг сделал неловкую попытку пробраться под слои одежды, чтобы добраться до обнажённого тела.

В истерике я попыталась спихнуть тяжелого мужчину с себя. Хорошо, что сил в нем не оставалось с пьянки и перевернуть его мне с трудом, но удалось, пока тот пыхтел над жалкими попытками.

— Не надо! — надрывно крикнула я ему в ухо, когда тот снова попытался овладеть моей грудью, так и не вытащив своей руки из-под свитера.

Конечно мои попытки вырваться от одурманенного мужика были тщетны. Он снова навалился на меня и уже пытался стянуть теплую защиту. Руки мои он перехватил и зажал в своей одной, не давая мне возможности отпихивать его. Было страшно от понимания того, что Айшэнг хоть и мертвецки пьян, но силы в нем намного больше, чем в моем изнеможённом болезнями теле. Силы явно были не равны.

Пока я пыталась освободиться от его хватки и извивалась как червь вытащенный из-под земли на поверхность, то не заметила, как он умудрился стянуть свитер и рванул халат. Теперь моей единственной защитой и преградой была тоненькая ночная рубаха. И даже грязный ее вид теперь не вызывал отвращение у марбекского правителя. В его глазах была похоть. А в моих, первородный страх. Ни уговоры, ни попытки вырваться не были успешны. Он не слышал меня, занятый лишь своими низменными желаниями… как ни кричи. Никто не спешил прийти мне на помощь.

И я затихла…просто лежала придавленная тяжелым мужским телом, больше не пытаясь сопротивляться. Это было просто бесполезно, у меня не осталось сил на борьбу с огромным невменяемым мужчиной. Айшэнг гладил меня, грубо обхватывая под рубахой то одну, то другую грудь, переходя к животу и бедрам. В пьяном угаре он срывал с меня одежду, причиняя еще больше боли. Так как ткань, там, где она неохотно подчинялась грубой силе, больно впивалась в тонкую кожу.

От бессилия лились слезы. Не так я хотела прийти к концу своей жизни. Только не лежа на ледяном полу в остатках от одежды, терзаемая ненавистным Айшэнгом…

Я видела его красивое, но такое гадкое лицо, искореженное похотью. Чувствовала его руки на своей обнажённой груди, его губы на своей шее, оставляющие липкие, мерзкие влажные следы. Спешными рывками он стягивал с меня штаны, и теперь только пояс от халата сиротливо обхватывал талию. Своим коленом он уперся между моих ног делая попытку раздвинуть их. Внутри у меня все похолодело.

Горела одна единственная свеча, которая стояла на столе. В отчаянии я вытянула к ней руку, призывая на помощь духа огня. Так как больше сделать ничего не могла. Просто шепнула глядя с мольбой на маленькое пламя:

— Помоги!

Собственно, рассчитывать было не на что. Что сможет сделать крохотный огонек. Да и надо ли оно ему?

Но вопреки всему, то как будто ждало одного лишь слова мольбы. Я смотрела заплаканными глазами на пламя свечи… и оно вспыхнуло.

Нет, не тот огарочек, на который я молилась… Пламя в очаге, рядом с которым мы лежали словно взбунтовалось, наполняясь неведомой силой. Туда будто кинули горсть пороха. Пламенной лавиной огонь выплеснулся из своих тесных каменных границ и бушующей волной кинулся к нам обоим. От такого жуткого зрелища я заверезжала как оглашенная, уже не обращая внимания на Айшэнга. Тот сообразил не сразу, занятый неуклюжими попытками снять с себя остатки одежды и овладеть мной.

Вид огненной лавы предал мне просто неимоверных сил. Я отпихнула правителя от себя, упиревшись ногами в его торс. Не знаю, как это у мен получилось, видимо страх оказался очень сильным. Но тело огромного мужчины отлетело от меня как горошина от стены, и он ударился головой об дубовую ножку массивного стола… Видимо сильно ударился. Да так, что отключился мгновенно. А я, не теряя ни секунды вскочила на ноги и попыталась выбежать из покоев.

Но меня как будто что-то остановило. Я встала как вкопанная перед тяжёлой дверью, ухватившись за ее ручку. Секундное замешательство и вот я уже оборачиваюсь назад. Пришлось сглотнуть слюну, так как в глотке мгновенно все пересохло.

Там, где еще секунду назад я лежала придавленная похотливым правителем, мирно «плескалось» море чистого огня, растекаясь почти на половину комнаты. Но оно не доходило до ног лежащего недалеко Айшэнга. Еще секунда и пламя «отошло» опять в свои пределы, где находился очаг. Это было неописуемо и странно.

Но удивительно было еще и то, что пространство, которое было в огне, теперь оставалось совершенно нетронутым его жаром. Будто бы и не было его вовсе. Огонь мирно потрескивал на поленьях даря покой и уют холодному помещению.

Я же стояла в разорванных лохмотьях, пытаясь привести себя и свои мысли в порядок. Теперь все было тихо и спокойно, и лишь разбросанные вещи могли рассказать, что тут происходило только что.

— Спасибо! — искренне поблагодарила я дух огня, смотря на бессознательно развалившегося правителя и понимая, как меня только что спасло пламя.

Неожиданно дверь комнаты открылась, впуская Мирну. Она шла с подносом, где стояли стаканы с непонятной жидкостью. Видимо она хотела принести настой, для того чтобы отпоить правителя после попойки. Она уставилась сначала на зарёванную и оборванную меня, а затем уже увидела лежащего без движения Айшэнга.

— Что тут произошло? — резко спросила она, подбегая к правителю и ощупывая его голову. — Говори!

— Он…он пытался со мной… — я не могла выговорить то, что могло произойти со мной еще несколько мгновений назад.

— И что? Ты толкнула его, и он теперь без сознания лежит?

— Я! Нет! Он сам упал. Точнее пытался встать, но был слишком пьян и вот. Не удержался на ногах и свалился, видимо ударился. Как я могу столкнуть его? У меня сил нет даже на то чтобы сдвинуть.

Каким-то чудом я смогла выгородить саму себя. Получилось очень правдоподобно. Будто бы от действительно упал самостоятельно. Не говорить же про огненную лаву. Она меня просто прибьет тогда за «вранье».

— Ладно, — чуть успокоилась девушка, — помоги уложить его на постель и подай мне чистую тряпку. Да не смотри ты так. Здесь никого постороннего нет. Потом будем тебя одевать. Ничего с тобой не случится, походишь пока так. Подумаешь… очередная.

Она брезгливо повела изящным плечиком, явно намекая на недавние события, происходящие в этой комнате между мной и правителем. Она явно не догадывалась, что тут происходило. Думала, что я с ним лихо развлекалась, поэтому тут такой кавардак на полу и на мне, собственно.

Я попыталась укутаться в свой валявшийся на полу халат. Благо он пострадал только тогда, когда Радгар порезал его для перевязки моей сломанной руки. Хоть как-то прикрыть свое измученное тело, на котором теперь стали проявляться многочисленные синяки. Благо до самого главного Айшэнгу все же не удалось добраться. Этому была рада больше всего. Пусть даже теперь я буду бояться даже шороха, постоянно смотреть со страхом на Айшэнга и ждать повторения этого кошмара.

Слава духам, события этого утра остались лишь в моих ужасных воспоминаниях. После того, как этот похотливый самец очухался (после стараний Мирны разумеется), то вспомнить что-либо не сумел. Я была счастлива, когда это поняла. Теперь можно было не опасаться реакции правителя на произошедшее. Благо Мирна, ухаживая за своим господином и словом не обмолвилась о нас с ним, не дала повода к размышлению. По крайней мере ему было не до того. Голова более нещадно и встать с постели тот смог лишь к вечеру следующего дня.

Я как всегда сидела читала очередную глупую книжку. Сегодня в его покоях, чтобы господину меньше надо было вставать и не делать лишних телодвижений. Он долго и упорно сверлил мою спину взглядом, пока мне приходилось бороться с приступом страха. А вдруг он вспомнил и теперь хочет завершить начатое! Но тот лишь сидел на краю своей кровати и думал о чем-то своем. Я вздрогнула от его голоса, так, что книга, которую читала упала на пол.

— Сегодня я покажу тебя остальным, — неожиданно выдал тот, не обратив на это никакого внимания, — тебя должны увидеть мои люди.

— Зачем? — спросила я тихо, чтобы не злить его.

— Это мои лучшие воины. Они должны увидеть провидицу своими глазами. Знать, что я не подвел их. И выполнил то, что все ждали… точнее кого.

— Так ведь это не секрет, что я здесь.

— Да. Но они хотят увидеть тебя собственными глазами. Так что сейчас ты должна будешь привести себя в порядок. Хоть как-нибудь выглядеть прилично. Надеюсь, что получится не стыдиться тебя.

Он последние слова сказал, бубня их себе под нос. Мне не было обидно. Потому что выглядела я так не по собственной воле. И была рада, что он по-прежнему ко мне так относиться. Это немного да успокаивало. А то ведь и так спала мало из-за чтения, так теперь еще и страх повторения не давал покоя.

 

Глава 31

Мирна привела меня в небольшое помещение. Это была маленькая, но весьма уютная купальня. Там стояли три небольшие лавки вдоль стен для удобного сидения с двумя тазами для набора воды, а прямо в полу было небольшое отверстие для слива. Стояла большая деревянная бочка с холодной водой. Дальше в углу я увидела раскалённую печь на ней было большое жестяное ведро для нагрева воды. Та пылала жаром отдавая тепло стенам, а те в свою очередь ровно грели все пространство вокруг. Было очень тепло и приятно.

Наконец я была чистая. Возникало такое чувство, что я даже стала намного легче. Хорошего настроения добавляло и то, что одежда на мне тоже была не та, что всегда. Мирна сказала, что выкинула ее. Я бы даже сожгла для надежности. Потому что привести ее в порядок просто было бы невозможно еще и потому, что многое напоминало лохмотья дорожных бродяг.

Времени было катастрофически мало. Я даже не успела толком высушить свои волосы. Пыталась сделать это около печи, но те из-за своей густоты не могли так скоро просохнуть и все равно остались немного сырыми. Даже если и простыну, то хоть не буду чесаться и плохо пахнуть.

Мирна дала мне теплые штаны-шаровары, поверх свободной синей льняной рубахи с рисунком по вороту. Сверху довершал наряд узорчатый темно-зеленый халат, вышитый серебряной нитью и широким в тон поясом. Очень красивый. Видимо Айшэнг пытался не упасть в грязь лицом перед своими лучшими воинами и не показать меня замученной бродяжкой. На ногах были тёплые мягкие сапожки.

Зеркала не было, но я и так знала, что выгляжу прекрасно. Это и радовало меня, и в тоже время нервировало. А что, если кому-нибудь захочется поиграть со мной? Позволит ли это Айшэнг? В принципе-то ему все равно на меня, может и уступить. И что из этого будет хуже я не знала. Либо сам Айшэнг, либо кто-то из его воинов.

Очередное зальное помещение. Гораздо больше той пресловутой трапезной — оружейной. Вне этих стен была ночь, пока я закончила со своим видом. В зале горели пять больших люстр со множеством свечей, капающими «слезами» прямо на головы собравшихся. Они давали много света, а тепло давали два больших камина, как и все остальные выдолбленный в самой скальной тверди и «смотрящих» друг напротив друга. Длинные дубовые столы были отодвинут к стене, вместе с лавками, чтобы не мешал стоявшим людям. Их было много. Человек двести или даже больше. Все эти люди являлись личной армией Айшэнга. Лучшие воины, которых тот собрал чтобы продемонстрировать меня, как залог успешной военной компании. Мой дар взамен превышающей по численности армию шийенского императора Хундхау. По залу разносился гул мужских голосов в вперемешку со смехом. Настроение у всех было отличное, несмотря на недавнюю грандиозную попойку, после которой многие отходили так же, как и их господин.

Хорошее настроение от своей чистоты улетучилось, как только Мирна буквально впихнула меня в этот душный зал. Чтобы не упасть, споткнувшись о неровности пола, пришлось внимательно уставиться себе под ноги. Да и подымать головы совсем не хотелось. Еще хорошо, что волосы, черным водопадом скрывали меня по бокам от любопытных взглядов. Челка так и вовсе не давала меня разглядеть.

— Ну что, мои верные воины! Я, как и обещал привел провидицу к нам. Смотрите на нее — эта девушка будет нашим талисманом на удачу!

— А ты уверен, что она будет помогать нам? — раздался чей-то голос из толпы воинов.

— Провидица далеко не глупа и понимает, чем ей грозит отказ.

И тут он сам взглянул на меня. Он впервые видел мои распушенные волосы, в блеске которых отражалось свечное пламя. Любопытство взяло над ним вверх, ведь он даже не подозревал, что у замусоленной замухрышки может оказаться такая необыкновенная красота. Теперь ему захотелось взглянуть в лицо той, кого он считал недостойной даже мимолетного взгляда.

Легонько ухватив меня за подбородок, он поднял мою голову, заставляя взглянуть на него. На его лице отразилось изумление. Он больше не обращал никакого внимания на своих воинов, которые начали задавать различные вопросы о том, как и что я говорю, чем конкретно могу помочь, когда они смогу выступать на земли шийенов. Но тот молчал, внимательно изучая мое лицо, будто видел его впервые. Не мог поверить, что я, красивая, юная и хрупкая, и та замусоленная, измученная «бродяжка» одно и тоже лицо. Лишь спустя несколько минут стал реагировать на собравшихся.

От его взгляда пробежали мурашки. Такие мерзкие, будто паучьи лапки. Мне стало совсем не по себе.

«Чего он на меня так уставился? Неужели только разглядел»?

Ничего кроме страшных и пугающих воспоминаний его взгляд не вызывал во мне. Даже внезапная легкая улыбка, которая очень шла этому мерзавцу, нервировала еще больше. Я понимала, что теперь, когда он «увидел» меня, наверняка захочет повторить то, о чем даже и не помнил.

«И что мне теперь делать? Смогут ли меня защитить духи огня еще раз? А если не захотят. Скажут, что я слишком много прошу. Что тогда»?

Мерзкий табун мурашек опять пробежал по моей спине, сворачивая все внутри… так стало страшно!

Это видел Айшэнг, но думал, что я испугалась всех этих мужчин, собравшихся здесь.

— Не бойся провидица. Они не сделают тебе плохо, — тихим голосом говорил марбекский правитель. — Пока ты со мной, разумеется. И это зависит только от тебя.

Теперь он отодвинулся от остолбеневшей меня и уже говорил со своими воинами, наконец отвечая на их вопросы. Слышать, о чем они разговаривали я не могла всецело погруженная в свои тяжёлые мысли.

Но сейчас мои страхи перемешивались с чем-то ещё. Некоторое время я стояла и не понимала, что где-то внутри зарождалось беспокойство. И оно никак не было связано с правителем. Глазами я стала шарить по толпе мужчин, понимая сейчас, что инстинктивно ищу среди них причину своего волнения.

В дальнем углу, наконец мой взгляд остановился на массивной фигуре. Шлема либо шапки на голове, как у многих среди собравшихся не было. Радгар стоял и не пытался выделиться среди толпы, не задавал вопросов своему господину. Но был одним из немногих, кто знал, про меня если не все, то достаточно, чтобы молчать.

На сердце потеплело от его взгляда. Хоть какая-то поддержка мне была необходима. Даже если сделать тот ничего не мог. Просто стоял, а мне уже было легче дышать.

Но вот только это все никак не приносило покоя. Найти Радгара среди прочих было не тем, что успокоило бы меня… уже через мгновения непонятное волнение возникло снова и оторвавшись от наемника я продолжила рассматривать незнакомые лица. Будто бы измученный жаждой путник ищет источник спасительной влаги. Руки начало трясти, только понять от чего я никак не могла, судорожно впиваясь взглядом в каждого.

Их было слишком много. Так, что хотелось в них вцепиться и срывать шапки, шлемы, надвинутые на самые брови. Лишь бы найти.

Будто бег по каменной пустыне, где цель видна впереди…ты бежишь к ней и спотыкаешься на каждом выступе — лице каждого из воинов. Хочется кричать и толкать ненужных в пропасть, чтобы не мешались.

Лицо, ещё и ещё. Всё ни то… все ни те!

Его синие холодные глаза не дали «проскочить» мимо. Я застыла, будто ударившись о невидимую преграду, не дающую двигаться дальше. И не верила своим глазам. Нет, не может быть! Одежда как у всех марбекских наемников, стоит среди «своих». Почти спрятавшись за спины «товарищей», никак и ничем не выделяясь.

«Нет, точно не он! Чушь полная, как такое может быть? Только не ты…только не среди них»!

Я не понимала, как реагировать на внезапное появление Грема среди этих людей. Моего любимого, долгожданного! В эту секунду хотелось рвануть к нему и укрыться в любимых объятиях от всего этого ужаса. Но его взгляд и четкое слово «нет» одними губами заставили меня только дернутся, но встать словно вкопанная на месте.

Вопросов было много: как он сюда попал, почему стоит среди этих людей и выглядит как они, что задумал и вообще, каков его план, один ли здесь? Но кроме него мне не удавалось разглядеть среди серой массы людей хоть кого-нибудь еще из моих парней. Я все смотрела не него и не могла оторвать взгляд, пока вокруг стоял гвалт. Некоторые даже пихали друг друга, пытались переорать, чтобы быть услышанными своим правителем и получить ответы.

— …слышала.

Меня резко встряхнули и повернули к себе лицом. Я испуганной пичугой смотрела на правителя, не понимая, что тот от меня хочет.

— Ты слышишь, что я тебе говорю или тебе понравился кто-то из моих воинов на столько, что ты забыла про все остальное?

Айшэнг уставился на меня, пытаясь понять причину моего ступора.

— Нет, мне никто не нравиться. С чего вы это взяли?

— Просто ты уставилась в одну точку и не отвечаешь на мои вопросы. Почему?

«Что значит почему? Потому что слышать тебя не хочу, а видеть твою мерзкую рожу так тем более»!

— Потому что мне плохо, — это было отчасти правда. — От этой толпы у меня болит голова. Звон в ушах стоит такой, что я сейчас в обморок упаду.

— Не говори ерунды, — отмахнулся правитель, — от толпы мужиков еще никто в обморок не падал.

— А я особенная.

— Теперь я это вижу, — многозначительно произнес Айшэнг. — Мирна, уведи ее. Пусть ждет моего возвращения.

— Как скажете, мой господин, — покорно отвечала девушка.

А у самой искры заблестели в глазах от ревности. Она еле сдерживала себя и поэтому сильно схватила меня за запястье (где и так остались синяки от рук Айшэнга) и почти выволокла из зала. Я успела только кинуть последний, тоскливый взгляд на любимое лицо.

Грем провожал меня взглядом, но стоял, не делая ничего чтобы привлечь к себе внимание. Словно я была давняя знакомая, которую он неожиданно встретил и больше не обращал внимания. Но меня это не обидело. Теперь я почти не боялась. Не знаю как, но Грем был здесь и он сделает все, чтобы вытащить меня отсюда.

«Только бы не было поздно»!

Его появление придало мне внутренней энергии, словно расправились невидимые крылья. И больше умирать мне совершенно не хотелось. Наоборот — жить несмотря ни на что! А время еще осталось… правда совсем мало, даже не знаю сколько.

— Ты делаешь мне больно, — сквозь зубы процедила я нервной девушке.

Мирна рывками тащила меня за руку, буквально выталкивая из-за очередного поворота.

— Ничего, потерпишь. Скоро тебя приласкают, не волнуйся.

— По этому поводу больше волнуешься ты, нежели я.

Конечно ее слова сильно задели меня и напугали еще больше. Но сейчас, как никогда в последнее время внутри было легко и спокойно. На столько, на сколько сейчас позволило душевное равновесие при неожиданной встрече с Гремом.

Я никогда не боялась Мирну. Ее заносчивость и весьма скверный характер изначально не был столь очевидным. Лишь потому что я была слаба и совершенно не интересовала ее господина как женщина, а наоборот. Мирну это радовало… до последних событий в покоях Айшэнга. Вот тогда она не стала скрывать как на самом деле относиться ко мне и чуть ли не возненавидела меня. Хотя искренне не понимаю почему. Я ведь никогда не хотела быть с правителем и никогда этого не скрывала. Пусть забирает его себе всего, целиком! Мне и взгляда его не нужно.

Но Мирна была непреклонна в своей ревности. А сейчас так и вовсе делала все, чтобы причинить больше неудобств и боли. Ведь знала, что мои запястья болят от синяков, оставленных Айшэнгом. А мое последнее высказывание так и вовсе вышибло ее из равновесия. Ведь услышать такое от молчаливой и пугливой девчонки было неслыханно.

— Что ты сказала? — опешил та, резко остановившись.

— Вселишь то, что твой господин меня нисколечко не интересует. Скажу больше — он мне противен!

— Ты лучше заткнись, пока кто не услышал. Поняла, маленькая дрянь! Развлекалась с ним, а теперь противен? Да что ты из себя невинную строишь. Ты думаешь я не понимаю куда ты клонишь? Хочешь не только его в постель, а еще и самого к рукам прибрать. Высоко прыгнуть пытаешься. Не получиться…

— Да больно надо! — перебила я раскрасневшуюся от ярости девицу, которая только слюной не брызжила. — Меня сюда не спросив приволокли… если ты уже забыла. Неужели ты думаешь я буду сходить с ума от того, кто силой заставляет меня делать то, что я не хочу и никогда не стану делать. Особенно спать с ним! Уж лучше подохнуть, чем позволить еще раз хоть пальцем прикоснуться до себя. Ненавижу ублюдка!!!

Она замахнулась на меня рукой, намереваясь ударить по лицу. Но с ней мне было легко справиться. Страха я не испытывала, поэтому перехватила ее руку в запястье и выкрутила так, что она вскрикнула от острой боли, заведя ее за спину девушке.

— Ненавижу, — вторила я своим словам, прижимая скрюченную Мирну к холодной стене.

Как хорошо, что те навыки что преподали мне в монастыре хоть как-то, но пригождались. Оставаться здесь и тем более позволить Мирне привести меня прямо в похотливые лапы Айшэнга я не могла. Только не сейчас, когда рядом мой Грем. Даже если мне не удастся осуществить задуманное, оставаться и покорно ждать своей участи было невыносимо. Особенно вспоминая тот ужас, пережитый под пьяным и невменяемым правителем.

Но как назло на ум ничего не приходило. Куда бежать и где искать Грема я не знала. Поэтому, отпустив девушку, решилась на отчаянный шаг.

— Послушай меня Мирна, давай договоримся. Я понимаю, что ты чувствуешь сейчас, но и ты пойми меня. Я действительно не хочу быть с твоим господином. А ты любишь его, так может быть мы поможем друг другу?

— Я ничем не стану тебе помогать, — шипела та словно змея из-под колоды.

Она растирала больную руку и злобно зыркала на меня, не делая попыток опять ухватить. А я отчаянно соображала, что делать. Можно конечно стукнуть ее так, чтобы она потеряла сознание, но что, если я покалечу ее. Нет, нужно дальше говорить с ней, пока коридоры пусты, и никто нас не слышит.

— Я знаю, как тебе не легко… ты была одна для Айшэнга. Всегда помогала ему, была и лекарем, и любовницей. Вот только любимой никак не можешь стать. Это делает тебе больно…

— Заткнись! — рявкнула Мирна. — Ты знать не знаешь ничегошеньки про меня…

— Ты жила со своей матерью, которая избивала тебя по малейшему проступку, — неожиданно я стала рассказывать про девушку, которая в ступоре уставилась на меня и не верила в услышанное. — Еще не расставшись со своей любимой и единственной куклой она положила тебя с мужиком, который заплатил ей. А она не купила даже новенькое платье тебе… совсем ничего.

Мне было очень сложно говорить про все это. Я даже не представляла каково это. Мои родители любили меня, оберегали и сделали все, чтобы я была счастлива.

Мирна буквально вжалась в стену, не веря своим ушам. Она никогда и никому не рассказывала о себе, тем более такое позорное прошлое.

— Замолчи, — шептала она, — я не хочу ничего слышать… пошла прочь!!! Вон отсюда! — уже орала она, отпихивая меня от себя.

Я бы и рада была бежать, но оставлять Мирну в таком состоянии не хотелось. Было видно, как мучается девушка от собственных воспоминаний и от того, что об этом знаю я.

— Мирна, мне не хотелось тебя расстраивать. Знать и видеть такое самой не легко. Но теперь-то ты здесь. Все позади…

— Ах как мало ты оказывается видишь, — опять не на шутку взбесилась девушка. — Позади? Да если бы не твое появление, все было бы по-другому… особенно после твоих с Айшэнгом игр. Надо было не дать тебе очнуться еще тогда, когда приволокли твое бессознательное тело. А сейчас он и вовсе не отступиться от такой милашки. Хотя, как по мне, так палка и то повыразительнее будет. Что он в тебе увидел такого, чего во мне нет?

— У него и спроси, — фыркнула я немного обиженная от таких высказываний, но тем не менее внутри соглашаясь с ее мнением. После изнурительного путешествия и постоянных болезней я изрядно исхудала и отощала. Даже если сейчас потихоньку приходила в норму.

— Ага, спроси… чтоб он мне голову оторвал. Хотя знаешь, — издевательская улыбка появилась на ее лице, — я даже немного рада, что сегодня Айшэнг смог наконец разглядеть тебя во всей красе.

— С чего это вдруг? — внутренне содрогнулась я.

— Теперь он не будет давать тебе передыху в постели. Забавно, ты не находишь? Твоя ненависть к нему… и твое тело в его распоряжении. Теперь ты полностью почувствуешь каково это спать и ненавидеть. А я буду радоваться хотя бы тому, что тебе от этого будет паршиво.

Ее смех раздался в узком проходе, уходя вглубь коридора. Я же содрогнулась от такой перспективы. А Мирна тем временем, опять схватила меня за руку и попыталась тащить в покои к правителю… к моему ужасу. Ну уж нет! Только если я помру. Но такого удовольствия я ей не доставлю. Я опять хотела перехватить ее руку, но та увидела это и отпустила меня первая. Она понимала, что не сможет вести меня как овцу на заклание. Мы уставились друг на друга и соображали, что же делать.

Мирна увидела за моей спиной свет от факела и приближающихся людей. Ее злорадная улыбка расползлась на пол лица, предвкушая свой триумф. Я же заметила их не сразу и теперь не знала, что делать. Идти к Айшэнгу, понимая всю правдивость того, что Мирна мне только что наговорила, не хотелось. И это не то слово, каким можно было описать мое состояние.

Но вот идти или бежать куда-либо я не смогла, застыв на месте. Все равно догонят. До покоев марбекского правителя оставалось совсем недалеко. Если только попробовать опять скрыться в том заброшенном туннеле, где я бывала однажды. Вот только вспомню ли, где он находиться. Тут столько ходов, что наверняка и сами обитатели замка не смогут отыскать его, а я так и вовсе не помню, как нашла его.

До появления воинов оставались считанные секунды, а впереди стояла Мирна и явно не собиралась пропускать меня. Но я решилась…

Девушка ухватила меня за широкий рукав, удерживая на месте, будто поняла, чего я задумала. Резко рванув плотную ткань на себя мне лишь удалось приблизить Мирну к себе. Та как будто цепной пес своими зубами, вцепилась намертво и не отпустила. Сил у нее было больше моего, а вот ловкости и сноровки не особо. Чем я и воспользовалась. Сначала выводя ее из равновесия, а затем выдвинув свою ногу, сделала подсечку. Та мгновенно потеряла опору и упала около меня. Я попыталась перескочить соперницу и убежать, но ей каким-то образом удалось ухватиться за подол моего халата. Это удержало, но не остановило меня. Теперь отступать было нельзя. Увидев силуэты нескольких человек с факелами я уже неслась по каменному коридору.

Это был не страх, то что гнало меня по узким, темным тоннелям. Хотя может быть и он. Мне некогда было разбираться со своими чувствами, когда за спиной слышны голоса погони, ругань и непонятное лязганье. Будто они бились друг о друга в спешке, не помещаясь в тесных проемах. Это останавливало их и давало мне хоть небольшое, но преимущество.

Неслась наугад, снова отдаваясь на волю своему внутреннему голосу. Несколько раз падала там, где была кромешная темнота, но не издавала ни вопля. Иной раз приходилось закрывать рукой рот, так было больно. Наверное, и праздничную одежду порвала. Хотелось надеяться, что нет. Слишком было жалко такую красоту. Но бежать туда где горел свет я не собиралась.

Все же иногда факелы попадались на моем пути. И вот один из них сыграл со мной злую шутку. В его свете я не заметила приближение наемников. Услышать их мне не удалось. Виной была моя отдышка и пульсирующий стук в ушах от бесконечно выматывающей беготни. Да и эти трое небыли одеты в доспехи. Их звон я бы точно услышала несмотря ни на что.

— Нет… — простонала я, ударившись в грудь одному из тех, кто неожиданно выбежал из-за угла.

Меня ухватили за плечи не давая упасть и вырваться. Я честно пыталась увернуться или хоть как-нибудь вывернуться из «железной» хватки. Колотила руками, пыталась пнуть в самое уязвимое место. Все тщетно, он был слишком огромен. Один из троицы вдруг, неожиданно свалился на пол словно куль с зерном.

— Ты че творишь? — удивился тот, кто удерживал меня.

Услышав голос, я сообразила посмотреть на этого человека. Чуть от радости не взвизгнула на весь горный замок. Блага от облегчения удалось только сдавленно пискнуть:

— Радгар!..

— Никуда не двигайся я сейчас разберусь с ним.

С этими словами, кинутыми мне наспех, он повернулся к тому, кто уложил третьего наемника. Из-за широкой спины увидеть того я не могла. И лишь когда мой защитник кинулся, на него, то, не мешкая ни секунды встряла между дерущимися. Думала, что меня убьют, но реакция у обоих была отменная и меня лишь откинуло к стеночке. Тоже хочу заметить не слабо припечатало, о чем я конечно не преминула сообщить:

— Вы сейчас меня чуть не убили оба! Прекратите драться!

Радгар и Грем стояли, вцепившись друг в друга. Первый превосходил по объемам, а второй по умению. И оба хотели одного — защитить меня. И тут до них дошло то, что никто из них не собирается причинять мне вред.

— Слава духам, успокоились. Времени и так мало, а тут вас еще разнимать. А я между прочим слишком маленькая для вас обоих. Чуть сильнее стукнете и все… нет провидицы.

— Ты как? — тут же спохватился мой любимый.

— Жить буду, если поспешим спрятаться. Вот только куда — понятия не имею.

— Нужно уходить туда, где меньше людей и есть выход. Я совсем плохо ориентируюсь тут, — говорил Грем.

Радгар смотрел исподлобья и чего-то решал. Мне некогда было расспрашивать его.

— Идем со мной. Я выведу. Радгар, ты с нами?

Объяснять что-либо или выяснять отношения сейчас не было времени. Это если выберемся, тогда будем вспоминать произошедшее и разбираться в остальном. Времени было в обрез. Я чувствовала, что оставаться здесь уже нельзя. Пока сюда не добрались остальные. А они были уже близко. Я и оба мужчины это понимали.

Грем взял меня за руку и потащил дальше по тоннелю, не дожидаясь ответа от наемника. Радгар думал недолго и все же решил исправить свою ошибку. Ту, из-за которой я находилась сейчас здесь. Никакие богатства не могли теперь сравниться с моей хрупкой, невинной жизнью. Позже, если мы выберемся отсюда, нужно будет поблагодарить его за помощь.

— Сюда, — кивнут Радгар на очередной коридор.

Я и сама знала, что это именно тот путь каким нам следует бежать… И мы бежали. Неслись по путаным тоннелям, не забегая ни в одну из попадавшихся нам дверей. Лестницы убегали вниз. А там, где все же нам пришлось встретиться с другими наемниками, моим мужчинам приходилось вступать в бой. Слаженно и жестко. Не оставляя в живых и не давая хоть малейшей возможности быть пойманными, либо выдать наше местонахождение.

Весь дворец стоял «на ушах» в поисках сбежавшей провидицы. Кое-где нам удавалось проскочить людей Айшэнга благодаря знаниям Радгара, а многим — моему чутью. Дыханье сбивалось, а ноги несли меня уже сами. Так хотелось остановиться, но отступать сейчас было отчаянно глупо. Поэтому я неслась, вцепившись в руку Грема, а тот не давал мне упасть и резко подымал, если я все же спотыкалась.

После стольких километров беготни и погонь я начала думать, что мы никогда не выберемся отсюда. Пробегая мимо очередного прохода я рывком остановилась и потянула за собой Грема. Наемник бежал сзади, если что, прикрывая нас и поэтому остановился тоже.

— Ты чего? — сильно запыхавшись спросил Грем.

— Нам нужно туда, — отвечала я.

— Эти тоннели никуда не ведут. Там завалы, поэтому их никто не использовал, — сообщил Радгар. — Видишь, даже при входе лежат камни. Причем не маленькие.

— Там есть выход. Я точно знаю. Давайте скорее, — настаивал я на своем.

— Ну как знаешь, — махнул рукой наемник и мы двинулись туда.

Хорошо, что факел был при нас. Иначе здесь можно было и ногу сломать, и голову оставить. А я и так уже была с ней не в ладах. Еще больше травмировать ее и точно дурочкой останусь.

Первое препятствие не заставило себя долго ждать. Нагромождение скальной пароды не давало возможности с легкостью пролезть. Мои спутники были согласны друг с другом в том, что это не самая лучшая идея — лезть туда.

— Ты уверена, что там есть путь? — сомневался Радгар. — Может вернемся, пока не поздно?

— Нет. Назад пути точно нет. Нужно пробираться через это.

— И каким это образом? — усомнился Грем.

— Ну…нужно отодвинуть вот эту часть камня, — указала я на кусок скалы, лежащий сверху на более мелком камне. Тут только если ее сдвинуть, то еще можно было ползком пролезть.

— Отличная идея, солнышко. Давай попробуем, — с огромным сомнением изрек Грем, прикидывая как это у него получится.

Сначала он, а затем уже и Радгар пытались сдвинуть глыбу. Та «брыкалась», не поддавалась изначально, но все же сдалась под натиском сильных мужских рук. Я тоже пыталась ухватиться за какой-нибудь край, но только лишь мешала. Оставила свои жалкие попытки тогда, когда Грем отодвинул меня себе за спину.

— Ты лучше факел держи и попробуй не спалить меня, хорошо? — попросил он.

Не сильно-то и шумя каменюка грохнулась под ноги еле успевших отскочить мужчин. Сверху образовался провал и много пыли вокруг. Хотелось чихать, но я укрылась рукавом и попыталась не издавать громких звуков. А то вдруг кто услышит. Первым полез Радгар. Долго колупался, но все же смог протиснуться в проем.

— Дальше идти можно, — сообщил наемник, с другой стороны.

— Теперь ты, — подтолкнул меня Грем.

Я неуклюже пыталась взобраться на камни, но соскользнула. Так как одежда была не совсем удобной для таких целей. Меня уверенно подтолкнули, бесцеремонно подхватив под попу. И вот я уже скользкой гадюкой легко проползла в щель. Грем не заставил себя ждать, еще быстрее справившись с этой задачей. Дальше было легче. Таких завалов больше не встречалось, а вот запах становился не приятый. Или это мне так казалось в узком, никак не проветриваемом тоннеле. Воздуха становилось все меньше, а температура неожиданно стала повышаться.

Так казалось не только мне, но и моим спутникам. Я уже расстегнула халат, но снимать не стала. Знаю, что снаружи лютуют морозы. И кстати, как мы будем без теплой верхней одежды, не знала. Я задалась этим вопросом совершенно неожиданно, когда вертела в руках пояс от халата. Не возвращаться же за ней в замок.

— Для начала нужно выбраться отсюда, — говорил Радгар.

— А когда выберемся, где ее брать будем? — не унималась я.

В голове было как-то непонятно и странно. Толи из-за вони, толи из-за нехватки воздуха. Я уселась на пол, облокотившись о холодную стену. Пока мои мужчины остановились для осмотра тоннеля.

— Пока не знаю, там видно будет, — не унимался наемник, осматриваясь вокруг.

— Ты как себя чувствуешь? — ко мне подошел Грем и аккуратно убрал челку с раскрасневшегося лица. Ему совсем не понравилось мое состояние. — Ты вся будто горишь. Что с тобой?

— Не знаю. Просто тут слишком душно и воняет.

— Чем воняет? — искренне изумился парень.

— А разве вы не чувствуете? — в свою очередь удивилась я.

— Нет тут никакой вони, — убежденно говорил Грем, — тебе это просто кажется. Так бывает, когда ты сильно истощена. Кажутся не только звуки, но и разные запахи, которых на самом деле нет.

С ним был согласен и Радгар. Я их не понимала: как это не чувствовать такого удушливого, противного запаха от которого свербит в носу. Но тут же поняла, что эта вонь иной раз будто исчезает, а затем снова появляется. А потом «махнула» рукой — значит кажется! Вон они, оба нос-то не воротят. Идут и словом не обмолвились об этом. Наверняка это мне от бесконечной беготни что-то чудиться. Разбираться с такой мелочью было некогда. Вот только теперь встать с каменного пола с трудом удалось. Меня качнуло, еле устояла, ухватившись за руку Грема.

— Ладно, позже будем разбираться с твоим самочувствием. Выбираться нужно.

— Легко тебе говорить, — ворчала я, — а мне жарко и сил не осталось.

Конечно останавливаться сейчас я не собиралась. Хоть ползком, но буду двигаться. Правда верилось с трудом в собственные силенки. Особенно когда ноги уже не слушаются. Грем верно оценил мое состояние. Не говоря лишних слов, он поднял меня на руки и понес по узкому проходу. Сначала я уговаривала отпустить меня, мол «сама идти могу». Но слава духам тот и слушать не стал.

Мне было бесконечно хорошо находиться на его сильных руках, прижиматься к крепкому телу. Чувствовать его запах и наслаждаться таким родным теплом. Как же я скучала по нему, даже и не подозревала, пока сейчас не задумалась об этом. Чуть не потянулась за поцелуем. Опомнилась вовремя и не стала вызывать неодобрительного взгляда наемника. Он и так стал хмуро коситься на нашу парочку. Да так, что хотелось остановиться и объяснить ему все про нас. Но времени на это совсем не было. Да и проход, по которому мы двигались неожиданно начал сужаться. Это естественно никому из нас не понравилось.

— Дальше хода нет, — угрюмо сообщил Радгар.

— Как нет! Ты уверен? — неприятно удивился Грем.

— Сам посмотри…

Наёмник, со своими не малыми размерами, которые закрывали всю видимость, попытался посторониться. Это почти не удалось грузному мужчине, но оказалось достаточно, чтобы мы убедились в верности его слов. Вместо, хоть узкого и низкого тоннеля, перед нами оказался лаз.

На уровне чуть выше моих коленей в скале была вертикальная щель. Видимо те, кто строил сюда проход, наткнулись на более твёрдую горную пароду, и не смогли (или не захотели) делать его дальше. Просто бросили свою работу. Таких тоннелей здесь было достаточно много.

— И что нам теперь делать? — спросила я, чуть не всхлипнув от досады.

— Нужно возвращаться обратно, — неумолимо сообщил наемник, — другого пути просто нет.

— Риса, что скажешь? — Грем внимательно рассматривал этот скальный разлом.

— Что? — не поняла я своего жениха.

— Ты говорила, что этот путь верный. Сейчас ты так же думаешь? Слушай себя внимательно, — предостерёг парень, — может нам стоит продолжить этот путь и лезть туда?

— Туда?! — округлила я свои глаза. — Как это возможно?

— Ползком, — был не умолим парень.

— Но там слишком тесно и страшно. А вдруг какой-нибудь паук вылезет.

— Риса, не будь смешной. Снаружи зима. И сели здесь и обитают эти милые создания, то сейчас они точно все спят.

— А если мы их разбудим? — не унималась я.

— В этом узком лазе тебе будет не до того, — «успокоил» Грем. — Так что говорит твой дар?

— Молчит зараза, вот что, — надулась я как дитятко малое на то, что мой почти муж ни капельки мне не сопереживает. А потом опомнилась: «что это я глупости говорю»? — Отпусти меня на землю. Стоя мне думать удобнее будет.

Что-что, а слушать свой внутренней голос я теперь умела почти без ошибочно. Несколько долгих минут в моей голове были лишь мысли о пресловутых пауках, но времени на эту ерунду не было совсем. Пришлось расслабиться и сосредоточиться. Благо силы немного поднакопились на руках у любимого и теперь я могла немного постоять, не опираясь на парня и не смущая Радгара.

Никаких внутренних протестов не смогла ощутить. Это означало лишь одно — путь верный. И нам совершенно точно необходимо лезть в ужасно узкий скальный проем. Причем если не идти туда и вернутся, как предлагает Радгар, то это будет последнее, что мы сделаем. Вывод был однозначный, хоть жутко пугал и нервировал.

Мало того, что факел придётся погасит, чтобы тот не натворил бед (что само по себе безумно страшно), так еще и непонятно что там нас будет ждать. Но делать нечего и необходимо собрать всю волю в кулак и лезть в кромешную тьму.

— Только не заставляйте лезть туда первой. Я не переживу этого.

— То есть ты точно уверенна, что нам туда? — уточнил Грем.

— Да. Назад дороги нет. Если конечно мы не хоти остаться у Айшэнга погостить еще какое-то время. Но боюсь теперь нам будут не рады. Точнее вам двоим. Про себя я вообще говорить не хочу.

— Тогда первым полезу я, — сообщил парень.

— Вы идите. Снаружи есть отдельно стоящие постройки. Смотря, конечно, где вы выберитесь. У западного склона. Там собираются те, кто приходить вступать в армию Айшэнга (из крестьян) и лошади. Сейчас предрассветная мгла, она поможет остаться незамеченными. Надеюсь вы сможете отыскать одежду и лошадей…

— А как же ты? — удивилась я, понимая, что Радгар не намерен идти снами.

— А мне придется остаться здесь.

— Почему?

— Потому что я не смогу пролезть в эту узкую щель. А если смогу, то наверняка застряну где-нибудь внутри.

— Не застрянешь, — уверенно говорила я.

— Это вряд ли, — невесело спорил наемник. — С моими-то плечами… и везением.

— Радгар…

Я спорила с ним чуть ли не до хрипоты. Грем не вмешивался, лишь сказав однажды, что если он не доверяет мне и моему чутью, то тогда ему точно лучше остаться. Но это будет его последним решением.

Мой любимый, по понятным причинам не доверял Радгару, но сейчас он был очень кстати. Его знания здешним мест очень бы помогли нам. Да и еще одна пара умелых рук была совсем не лишней.

Лезть по узкому разлому было страшно. Ни света, ни лишнего пространства. Из жара меня бросило в дрожь. Внутри все сжималось в комок, когда Грем останавливался и тихо ругался, что-то шаря перед собой. Сзади каким-то чудом полз Радгар.

Я смогла его уговорить, ведь точно знала, что он сможет. Этот человек не просто так появился в моей жизни. Он почти разрушил ее, но в тоже время дал возможность стать сильнее. Может быть и я смогу помочь ему обрести себя, найти свое место в жизни. А не плыть по течению, куда велят другие. Не зря же жизнь нас сталкивает с теми, которых изначально ты боишься принять.

Мне казалось, что конца этому ползанию в темноте никогда не будет. Даже начала сомневаться в правильности свое решения. Что если ошиблась? Неужели мы так и останемся среди «скальных клещей». Панический страх то находил, то отступал, подкатывая тошнотой к глотке. И если бы не подбадривания Грема, то мне вряд ли удалось бы справиться. Радгар тоже изредка вставлял ободряющее слово… Так и ползла, еле-еле.

Не ожидая никакого подвоха Грем резко провалился в никуда. Я и Радгар лишь услышали, как с громким шуршанием стали осыпаться мелкие камни. Затем звук упавшего тела. Я запаниковала:

— Грем! Грем!

— Тиши ты… — раздалось где-то внизу. — Со мной все в порядке. Всех пауков распугаешь.

— Каких пауков! Ты там как?

— Нормально. Давай осторожно сползай вниз, я тебя поймаю.

— Туда!? Ты уверен?

— Хочешь еще немного побыть в узком лазе?

— Нет! — еще сильнее занервничала я. — Ты только лови меня. И учти, если я упаду и больно ударюсь, то разговаривать с тобой больше не буду.

— Учту, — слышался сдавленный смех парня.

А вот мне совершенно было не до смеха. Нырять в глубину, не видя ничего было совсем не весело. Впереди себя рука не находила опоры. И вот как туда падать?! Даже если тебя совершенно точно поймают.

— Провидица, ты скорей решайся. Тут слишком тесно для меня. Уже шея болит нагибаться, — подталкивал меня сзади Радгар.

— Прости, — набираясь смелости, — я уже…

Как ни старалась сделать это с наименьшим шумом — не смогла. И как только руки соскользнули в никуда, я закричала. Благо на каких-то несколько мгновений. Меня подхватил Грем и прижал к себе. Я мигом затихла, понимая, что больно ударяться не придётся.

— Спасибо! — искренне поблагодарила своего любимого.

— Всегда пожалуйста.

В кромешной тьме мне не удавалось видеть лица парня. И тут неожиданно он поцеловал меня. Это было так внезапно, что возразить я не успела. Ведь мы были не одни. Но сообразив, что Радгар при всем своем желании нас не увидит, то прижалась к любимым губам и с огромным наслаждением стала упиваться их мягкостью и нежностью. Моя рука гладила короткие жесткие волосы… опомнилась тогда, когда наемник, с не меньшим грохотом чем Грем, свалился около нас.

— С тобой все в порядке? — уточнила я.

— Если бы ты меня поймала, было бы мягче, — шутил тот.

— Если бы я тебя поймала, то это было бы последнее, что я сделала.

Шутки шутками, но теперь встал вопрос куда дальше двигаться. Допустим проход здесь единственный, а вот какой — это еще нужно видеть. Может быть тут еще ямы имеются. А ведь они могут оказаться намного глубже. И что там на дне нас может ждать, тоже не лишне знать. Короче говоря — нужен свет. Факел потушить-то дело простое, а зажечь уже труднее будет. Грем предложил высечь искру из камня. Это разумно, но очень хлопотно. Хорошо, что твердость пароды позволяла сделать это. Было огромное количество попыток, но кроме совсем мелких огненных вспышек ничего не выходило. Так факел мы точно не зажжем.

— Может плюнем на это и пойдем на ощупь, — предложил Радгар.

— Я не могу на ощупь! А вдруг кто-нибудь из нас ногу сломает… или шею. Нет, так рисковать мы не будем, — настаивала я.

— Есть другие предложения? — спросил Грем запыхавшийся от постоянных попыток договориться с огнем.

— Есть одна, — подумав сообщила я. — Только у меня совсем нет уверенности в успехе.

— Что ты придумала? — уточнял парень.

— Грем, нужно чтобы ты еще высек искры. А я попробую кое-что.

Он больше не задавал вопросов. Наемник стоял в стороне и совершенно не понимал, что я могу сделать. Видел лишь крохотные яркие вспышки, отлетающие от камней в руках парня. Мы стояли молча, но это было не совсем так. Со стороны могло казаться, что ничего не происходит. Я же напротив, мысленно сосредоточилась, успокоилась и стала просить духа огня в очередной раз помочь. Не думаю, что ему сложно опять пойти мне навстречу. После последней помощи мы можно сказать стали друзьями.

Еще несколько маленьких ярких всполохов в полной тишине и Радгар увидел поразительное зрелище. Конечно он совершенно не ожидал такого… Искра будто встрепенулась, вспыхивая ярким крошечным огоньком. Словно живая воздушная сказочная змейка, та кувыркнулась в воздухе и попадая на факел, разожгла пламя. Его глаза округлились, когда он смог наконец видеть наши с Гремом лица в свете огня. И тут я смогла увидеть большую ссадину на подбородке парня, которую он получил при падении. Конечно мне это очень не понравилось, и я нахмурилась, но меня отвлек Радгар:

— Как… это? — чуть заикаясь вопрошал наемник. — С чего вдруг, это же невозможно!

— Ну, — замялась я, не зная, как объяснить, — иногда такое у меня получается.

— А что ты сделала?

— Попросила духа огня помочь.

— Так тишина ж была! — не понимал наемник.

— Я с ним мысленно общаюсь. Могу конечно и словами, но боюсь вы бы меня сбили и ничего бы не вышло.

Долго оставаться тут и болтать, объясняя, что да как мы не могли. Спустя некоторое время нашего пути заметно похолодало. Мне и так идти было тяжко, так теперь еще и морозно. Пришлось опять кутаться в халат, но это не помогало. Выход наружу был недалеко. Изо рта шел пар, а зубы начали отстукивать не веселый мотивчик.

Грем стянул с себя вязанный жилет и одел на меня. Даже шапку нахлобучил. А сам остался в теплой черной рубахе и штанах. Конечно сначала я сопротивлялась, но недолго. Не хотела, чтобы мой любимый окоченел, но его закалке можно было только позавидовать. Поэтому мои препирания были недолгими. Одежда Грема, хоть и принадлежавшая наемникам Айшэнга, теперь согревала меня.

Понятно, что этого было недостаточно. И мне и моим спутникам была жизненно необходима теплая верхняя одежда. Тут, в тоннелях хоть ветра не было, а снаружи будет все очень плачевно.

Дойдя до выхода недостроенного прохода, мы поняли, что оказались среди узкого ущелья. Здесь не было дорог, троп, каких-либо построек. Оказалось, этот тоннель (а точнее лаз и дальнейший каменный коридор) выводил далеко за пределы дворца Айшэнга. И вряд ли кто-либо из обитателей замка мог знать об этом. Нас искали везде, но только лишь в пределах дворца.

Это и радовало, и огорчало меня. Потому что как ни крути, а возвращаться назад придется. Лошади и одежду больше брать не откуда. Зато отдельно стоящие постройки с лошадьми были не так далеко.

— Вы оба сидите здесь и ждите, — начал Радгар. — Я пойду и разузнаю обстановку.

— Тебя схватят, — разволновалась я.

— Не должны. Там все еще ищут тебя и вряд ли смогут догадаться, что мы сбежали вместе. По крайней мере не сразу. А мне этого времени должно хватить. Тут конечно холодно, но делать нечего, придется ждать. Укройтесь в тоннеле. Ветер меньше будет доставать.

— Но…

— Никаких «но», — угомонил меня Грем. — Он прав. Тебе необходимо оставаться здесь. Я бы тоже пошел, но оставлять тебя одну, конечно, никак нельзя.

Это я и сама понимала. В утренние часы небо чернее, а мороз крепче.

Мы стояли чуть в глубине скального проема из которого только что вышли. Грем обнимал меня, согревая обоих. Было даже хорошо. Вот только низкая температура давала о себе знать. Руки и ноги окоченели. Мне казалось, что Радгара не было уже достаточно долго, хотя на в самом деле ушел всего-то несколько минут назад. Чтобы хоть как-то отвлечься от холода стала расспрашивать Грема:

— Как ты нашел меня? Почему оказался среди марбекских наемников? Где остальные мальчики, с ними все в порядке?

— Тише… я столько вопросов за один раз не запомню. Ты такая болтушка, — повеселел парень, целуя меня в нос. — Остальные в относительном порядке.

— Как это?

— Живы точно все, но со здоровьем не у всех порядок.

— Что с ними? Кто пострадал, как?

— Данке сильно был ранен (еще при атаке наемников), думали, что не выкарабкается. Но вроде жив остался. Девчонки за ним ухаживали, когда мы уходили. Сейчас, конечно не знаю, как он. Надеюсь, что в порядке. Митрий и Паший тоже пострадали. Дело в том, что когда марбекские наемники пришли, то они заложили несколько взрывных ловушек. И после вашего ухода они сработали. Часть монастыря была разрушена. В основном главная зала, где находились почти все. Парней придавило обломками. Митрий пострадал сильно, но остался жив. Не пугайся, все будет хорошо.

Я смотрела на Грема и боялась спросить о чем-либо еще. Не хотела услышать более страшных новостей. Радовало только то, что все живы. Пока для меня этого было достаточно.

— Те, кто остался на ногах: я, Ориен, Тайк и Еман разбирали завалы. Мы наткнулись на одного наемника. Тот оказался ещё жив. Это и помогло нам разузнать куда увезли тебя.

— Он все рассказал вам?

— Естественно… нам было трудно не рассказать. Отправиться сразу в погоню за тобой было невозможно. Взрывы сильно задержали нас. Разведка не дала быстрых результатов, да и план нам был нужен. Наемники оказались не глупыми. Пришлось выслеживать вас.

— И ты нашел меня… неужели в одиночку?

— Нет. Одному трудно выследить. Нужно двигаться в разных направлениях, чтобы быть уверенными в правильности своих действий. Со мной пошли Тайк и Ориен.

— А где они? — нервничала я, напрочь забыв о холоде, даже пот прошиб от волнения.

— Они ждут. Не так далеко отсюда. Всем вместе соваться в логово к марбекам было бы глупо.

— А одному нет? — искренне возмутилась я, поражаясь браваде своего жениха.

— Мне легче втереться в доверие к другим людям, — объяснял Грем, не обращая внимания на мой тон. — Это из-за собственного дара. Я умею убеждать. Поэтому мне одному удалось попасть во дворец Айшэнга, внушив его приближенным воинам, что я на стороне их правителя.

Грем нарочно упустил, каких нечеловеческих усилий ему стоило это сделать. Подробности всех проверок на присоединение к армии Айшэнга тот опустил. Ему было необходимо как можно ближе подобраться к самому правителю и ко мне в особенности. Так вышло, что оказывается, он был среди приближённых воинов еще до того, как я появилась во дворце. Ждал моего появления почти две недели.

— А если бы я так и не появилась? — испугалась я того, что могла бы и не увидеть Грема вовсе. — Тут ведь не угадаешь — привезут, не привезут.

— Да, такая вероятность тоже была. И что делать в таком случае — ждать. Сколько бы не потребовалось. Вот только времени совсем мало. Не более трех лун, ты же помнишь.

Грем еще сильнее прижал меня к себе, зарываясь рукой в мои распущенные волосы, пропуская длинные пряди сквозь пальцы. Так он успокаивал себя, пока думал об этом. Нам нужно как можно скорее попасть в монастырь, — опять заговорил парень. — Учитель Шин должен обвенчать нас. Наши молитвы должны быть произнесены до того, как истечёт срок.

— А если мы не успеем? — тихонечко спросила я, прижимаясь щекой к груди любимого.

— Должны, — твердо заявил Грем, — иначе зачем все это?

 

Глава 32

Снаружи послышались негромкие звуки. Мы оба замолчали и стали вслушиваться. Кто-то шел к нам. И надеюсь это Радгар. Факел мы затушили, как только все вместе выбрались наружу. Это позволило нам остаться незамеченными. Несколько секунд нам понадобилось, чтобы понят — эти звуки издавали конские копыта скользя по мелким камням. Чуть погодя мы услышали лошадиное фырканье.

Грем не спешил выходить и не дал мне такой возможности, опасаясь подставы. В случае чего, мы могли укрыться глубже в скале. А там уж действовать по обстановке.

— Провидица — это Радгар. Можете выходить, — раздался знакомый голос снаружи.

— Погоди, сначала я, — остановил меня Грем, первым выходя из расщелины. Затем я услышала, как он меня зовет: «Риса можешь выходить».

После его разрешения быстренько выскочила из укрытия. Тут же утренний мороз весело поприветствовал меня. Радгар стоял и под уздцы вел всего лишь одну лошадь. Это означало что: либо он сумел раздобыть только единственное животное, либо вовсе не собирается ехать с нами.

На лошади было навалено какое-то тряпье. Скорее всего чья-то верхняя одежда. Пока я соображала Грем накинул мне на плечи толстенный тулуп. Очень теплый. Сам же укутался в единственное что осталось — зимний плащ. Все, что смог раздобыть Радгар, но и этого было достаточно с лихвой. Теперь зимняя стужа не так пугала.

— Уходите, — быстро «кинул» наемник. — Вам нельзя тут больше оставаться.

Радгар не собирался идти с нами. Это было понятно по решительному взгляду и никаким уговорам тот не поддастся. А когда он увидел, что и я не собираюсь так скоро сдаваться, то остановил меня:

— Провидица… Риса… — попробовал «на вкус» мое имя наемник. — Нам всем никак не уйти от преследователей. Да и лошадь всего одна. Не смог увести больше. Скоро они поймут, что ты находишься вне стен дворца и тогда вам будет очень сложно скрыться. Многим здесь знакомы эти ущелья, как и мне. Я покажу выход… там искать меньше всего станут. Надеюсь они не скоро смогут догадаться, что вы отыскали ту тропу.

Я колебалась, но понимала, что Радгар прав. Если мы будем медлить, то это будет конец. Лошадь просто физически не выдержит троих. А поскольку пешим идти слишком медленно, то одному из нас придётся остаться… и я даже знаю кому. Несмотря на то, что среди скал мы не сможем воспользоваться животным, только после того как спустимся.

Мне почему-то стало жаль, что мы вот так расстаемся. Обиды или злобы на этого сурового наемника совершенно не было. Даже не смотря на то, сколько всего плохого он мне сделал вначале. Сейчас это не имело никакого значения. Я смогла сделать его человечнее и лучше. Теперь Радгар был свободен от своей злобы и обиды на горькое прошлого, которое не давало ему покоя все эти годы. Он научился опять сострадать людям, отдавать не забирая взамен. Моя душа была спокойна.

Я не смогла сдержать порыв и обняла наемника сколько хватило рук, прижавшись к мощной груди щекой. Этого тот никак не ожидал и поэтому застыл в полной растерянности, но уже через мгновения крепко прижал меня, всего лишь на долю секунды. Грем мужественно промолчал, даже не показав виду, что недоволен, хотя меня его напускное безразличие никоем образом не обмануло.

Отпуская меня Радгар сказал следовать за ним. На востоке небо понемногу стало терять свои темные краски, растворяя их еще сонными лучами восходящего солнца. Совсем пока незаметно. И поэтому вокруг было еще слишком темно, что не позволяло отчетливо видеть саму тропу среди скал. Как ее не терял из вида наемник для меня было загадкой. Это слишком замедляло наш ход. Неожиданно Радгар остановился и велел сделать нам тоже самое:

— Вот ведь… — тихо, чтоб не дай духи услышали, прорычал наемник. — Все-таки успели. Как смогли тут оказаться? Да еще и вперед нас, — сокрушался Радгар.

— Еще есть пути? — спросил Грем, внимательно всматриваясь в предрассветную мглу.

Чтобы их не увидели ищейки, пришлось на корточках подползти к краю обрыва, около которого в данный момент мы и проходили. Благо тропа была не настолько узкой, чтобы мы шли с замиранием сердца. И все же я прижималась к самой скале иногда хватаясь за ее выступы для надежности. Было жутко ходить здесь особенно если кругом пока еще темно. Наши глаза привыкли к отсутствию света, это немного помогало в передвижении и надежно скрывало от остальных, наше местоположение. Ведь те, кто искал нас постоянно носили с собой факелы, это позволяло нам точно определять где кто находиться.

Ищейки были гораздо ниже, но они перегораживали нам путь. Это совсем никому из нас не понравилось. И хорошо, что лошадь оказалась весьма спокойной. Ее еле слышное фырканье не доходило до ушей преследователей. Мне приходилось постоянно прикрывать ей морду всякий раз, как она собиралась издать звук, боясь быть услышанными.

— Есть один, — отвечал Радгар, обдумывая как лучше поступить: либо идти искать другой путь, либо встретить тех наемников и дать отпор. Но на этом участке тропы было слишком опасно вступать в бой. Как бы самим не сгинуть в пропасть. Одно неверное движение и какой бы ты ни был ловкий, сильный и смелый, а лежать тебе на дне ущелья переломанным во всех местах.

С ним полностью был согласен Грем. Ему так и вовсе не хотелось рисковать мной. Ладно он может и сможет быть ловким, а вот я — это другое дело.

— Нам необходим другой путь, — тихо, чтобы не выдать нашего местоположения, говорил Грем. — Этот не вариант. Слишком опасный склон.

— Тот еще опасней, — хмуро сообщил Радгар.

— Делать нечего, — настаивал парень. — Если бы не те, внизу, тогда без проблем прошли здесь… а так, Риса может пострадать.

— Я буду осторожна! — было страшно отступать. Особенно если мы уже так продвинулись. Эта тропа и так наводила ужас, что же будет если другая окажется более опасной?

— Нет, Риса… Будет бой — ты пострадаешь. Слишком большая вероятность быть скинутым в обрыв…слишком! — был непреклонен Грем.

— Я согласен, — поддакнул наемник. — Та тропа хоть и хуже, но зато вряд ли хоть кто-нибудь еще подумает о том, чтобы воспользоваться ей.

Спор бы коротким. Сердце мое сжималось в тугой комок от понимания того, что ждало нас впереди. Я уже не «слышала» себя и не понимала, что нужно делать… как правильно поступить. Дар молча отдал бразды правления в мои собственные руки. Не вмешиваясь и не помогая. Будто опять затих. Конечно этого я испугалась больше всего остального. Ведь так привыкла к своему внутреннему голосу, а сейчас словно оглохла.

«Что если мы поступаем неправильно? Не лучше ль было дать отпор тем немногим ищейкам, что шарили там внизу? Их там всего человека четыре или пять».

Но мы шли назад, туда куда нас вел наемник. С горем пополам заставляя идти встревоженное животное чуточку быстрее. Она также, как и я, нехотя передвигала ногами, чуть спотыкаясь о мелкие камни и выбоины.

Рассвет все больше начинал выдавать нас, отгоняя защитную темень. Это нервировало нас, даже если сейчас видно было гораздо лучше. Теперь свет играл не в нашу пользу. Передвигаться и быть незамеченными стало почти невозможно. Только крутые склоны и расщелины скал служили нам защитой. Сейчас мы будто играли в игры с преследователями: кто кого найдет первым.

Неожиданно впереди не оказалось спасительных «стен». Открытый и довольно-таки большой участок грозил раскрыть наше местонахождение. Конечно никто не стал высовываться. Наоборот меня запихнули поглубже, чтоб ненароком никто не заметил среди двух марбекских воинов сбежавшую провидицу.

Мы находились чуть ли не на самой вершине скалы. Высота была неимоверная. И если посмотреть вниз, на дно ущелья — голова кругом пойдет. Ужасно было и то, что чуть ниже нас на противоположной стороне оказался сам дворец Айшэнга. Все его окна и башни-бойницы «смотрели» строго на нас. Это был неожиданный и очень паршивый сюрприз. Расстояние между двумя скалами было совсем небольшое и не увидеть нас просто было не реально. Конечно если мы решим покинуть свое спасительное укрытие. По переходам сновали туда-сюда марбекские воины, словно крысы перед потопом, в поисках пропажи. Много людей рыскали вне стен дворца… короче говоря — мы попались!

— Да чтоб тебя!!! — в сердцах ругался Радгар. — Я думал мы успеем пройти этот открытый участок до наступления рассвета. Теперь нас точно заметят… Прости провидица, — он повернулся ко мне, и я увидела печаль и безысходность, — я сделал все, что смог. Не знаю, как дальше быть.

— А может быть проскочим? — с надеждой и замиранием сердца спросила я.

— Нас увидят если не все, то не меньше половины всего Айшенгового войска, — иронично изрек Грем. — Я думаю они будут рады увидеть нас, как на блюдечке. Место лучше и не придумаешь, да Радгар?

Он внимательно посмотрел на наемника ища в том подтверждение своей догадки. Мне не хотелось верить, но Грем говорил очевидные вещи — он нас подставил… Я чуть не заплакала от обиды. Но Радгар был спокоен, по-моему, даже немного обижен на нас с Гремом… или мне так показалось.

— Место может быть и отличное, но что-то уж слишком сложное… мне было легче вас сдать и получить свою награду тогда, когда вы ждали меня в пещере. Приведя с собой толпу воинов, а не лошадь и верхнюю одежду.

Он более ничего не стал объяснять, просто отвернулся в другую сторону, опустил голову и плечи.

— Я тебе верю Радгар.

Тихонько подойдя сзади я положила ему руки на спину. Вот только что теперь делать — не знаю. Грем ничего не сказал. Было видно, что он сомневается в искренности слов наемника. Но и не признать то, что Радгар говорил было глупо. Вот только как быть сейчас?..

Со всей этой безумной беготней и «игр в прятки» Грем совершенно позабыл о том, что дал ему с собой учитель Шин. Кажется, какую-то бумажку. Этот клочок весьма древнего свитка в спешке всучил старик, когда они с друзьями собирались на поиски Рисы. Без сожаления вырвав его из бесценного писания.

Я не понимала, что делает мой возлюбленный. Тот засунул руку за пазуху и шарил под одеждой.

«Неужели кто-то заполз? Может помощь нужна»?

— Грем, что с тобой? — я никак не могла понять, что же он делает.

— Сейчас… погоди немного. Не могу понять куда она запропастилась.

— Что ты потерял?

— Увидишь. Я не знаю… Твой дед дал мне это и сказал, что ты должна будешь понять.

В спешке Грем вытащил из штанов рубаху и тут же на землю выпал помятый серо-желтый листок. Мы с Радгаром уставились на него с любопытством, явно ничего не понимая. Парень быстренько поднял, судя по всему, важную бумажку и протянул ее мне.

Я аккуратно развернула клочок и уставилась на мелкий почерк, который принадлежал непонятно кому. Судя по изрядно истершимся надписям, жил тот кто-то в далеком прошлом.

Мне не сразу удалось прочесть, что же тут написано. А когда поняла, то уставилась сначала на Грема, а затем уже и на наемника. Сердце зашлось бешенным ритмом. Даже немного ладони вспотели.

— Я не могу… это… это… — блеяла я как тронутая умом. Вид был соответствующий: безумные большие глаза и перекошенное лицо.

— Что там написано? — удивленный моей реакцией спросил парень.

— Там… это… — начала я опять лепетать.

— Провидица не пугай нас. Это всего лишь листок бумаги с непонятными закорючками. Как ты вообще понимаешь, что там написано? Как по мне, так просто какие-то черточки, закорючки и палочки.

— Это рунопись, — пояснил Грем, — которую должна понять Риса. И она кажется поняла…

— Так прочти что там, — настаивал Радгар.

Времени было очень мало. В любой момент их могли обнаружить преследователи.

— Не могу, — сдавленно пискнула я. — С меня хватит и тех, кто остался под завалами…

— Какими завалами? — не понял Грем.

— Не хочу вспоминать. Это было словно помутнение рассудка, но это никак не оправдывает моей выходки и смерть невинных людей.

— Провидица, невинными они были тогда, когда родились и находились в пеленках. На их счету столько смертей, что тебе и не снилось.

— И все же…

Наемнику пришлось рассказал Грему, что произошло тогда в ущелье. Мне было очень нехорошо от этих воспоминаний, на душе «скребли кошки». А тут вообще… кошмар, что написано. С моего лица сошла вся краска.

— Риса, объясни, что в этом клочке свитка? Что тебе дал учитель? Это важно!

— Здесь, — указала я на листок, — печать.

— Не понятно, поясни пожалуйста. Ты должна открыть печать и что произойдет?

— Духи гор… они пробудятся.

— И чем это нам поможет? — уточнил Грем.

— Погибнут все, — тихонечко произнесла я.

Не самое лучшее, что мог дать учитель нам в помощь. Воцарилось гробовое молчание. Каждый из нас обдумывал то, что я сказала. Грем стал пинать мелкие камешки. Причем те, которые отлетали к наемнику, тот тоже откидывал обратно. Получалась своеобразная игра.

— Скажи Риса… а погибнут все-все или те, кто по ту сторону ущелья? — вдруг стал уточнять Грем.

— Все — это абсолютно все, включая и нас. Духи гор не будут разбирать кто хороший, а кто должен лежать под завалами. Им все рано. Если я взломаю печать и выпущу духов, они будут вершить свою правду.

— А почему именно разрушения? — не унимался парень. — Может быть там можно конкретно указать на тех. — Он указала рукой на противоположную сторону.

— Понятия не имею, но даже если возможно это сделать, то я все равно не буду… Не могу взять на себя столько человеческих жизней… я не смогу с этим жить.

Слезы покатились по замерзшему лицу, понимая всю безысходность ситуации. Если не сделать то, что написано в древнем писании, то скорее всего они получат назад свою провидицу. Радгар и Грем будут убиты… впрочем, как и многие другие.

Марбекский правитель, собрав свою армию двинется войной на шийенские земли. И будет она жестокой и кровопролитной. Погибнут многие и многие и в чем не повинные люди, причем с обоих сторон. На пути марбекских захватчиков вначале окажутся не большие селения с совершенно необученными жителями (женщинами и детьми). И те немногие приграничные форды, которые будут встречать их, падут почти мгновенно. А многие так и не дождутся подмоги…

Но я могу и не дать того, что ждет от меня Айшэнг. Думать о том, что станет со мной в том случае было подобно сумасшествию. И все же никогда он не получит желаемого. Лучше сдохнуть как последней собаке. Вот только как быть с Гремом? Это все равно, что своими собственными руками убить любимого. Да и Радгар… он тоже не заслужил смерти. Я даже не заметила, как стала скулить в голос.

Меня обнял подошедший сзади Грем. Его крепкие и такие нужные объятия придавили сил… но не решимости.

— Я тебя люблю, — тихо на ухо сказал он. — Это твой выбор, и я всегда буду с тобой.

— Провидица, — к нам подошел наемник, — подумай, как следует. Здесь и сейчас… или чуть позже, но люди начнут умирать.

Он не сказал больше ни слова. Решение оставалось за мной… и я приняла его. Больше не стесняясь Радгара, я повернулась лицом к Грему и впилась поцелуем в его губы. Отдавая частичку себя и забирая всю любовь, и тепло своего любимого. Словно хотела запечатлеть в памяти его образ.

— Отойдите, — чуть хрипло произнесла я, буквально отпихивая парня. — Мне нужно место.

Развернув помятый клочок, я стала срисовывать рисунок печати поднятым с земли острым куском камня. Словно находясь под гипнозом выводила руны в нарисованном кругу, размещая их там, где положено. Думать совершенно не хотелось, и я гнала от себя дурные мысли, иногда ругаясь тихонько вслух. Мне никто не мешал и не говорил. Все чаще, сама, не понимая, молила духов помочь нам… хотела быть услышанной. Но кажется это была моя судьба. Остаться тут и не дать пролиться крови невинных.

Когда последний символ был проверен и выведен на снегу необходимо было читать… четко и не сбиваясь. Вокруг гулким эхом раздавались голоса ищущих марбекских воинов, перекрикивающихся между собой. Словно подгоняя меня к нелегкому шагу. Времени на сожаления уже не осталось. Я стала читать…

Со стороны могло показаться, будто я вслух произношу нечто, что сама и выдумала. Настолько это было необычно. Руки дрожали, а руны расплывались перед глазами, словно размытые водой. От этого казалось, что я забываю слова. Крючки символов «цеплялись» друг за друга. Было страшно напутать чего-нибудь.

— Грем! — испуганно позвала я и уставилась на парня.

— Что? — тут же среагировал он и подошел ко мне.

— Я… Я не понимаю, что тут написано. Последние два символа… они почти стерлись. Что делать? Нельзя не закончить то, что начато. Духи обидятся и…

— Не волнуйся. Посмотри на меня. Я тебе помогу. Только ты сейчас возьми себя в руки, хорошо!

Я кивала, но совершенно не понимала его. Ведь он не умеет читать руны, никогда не учил их. А парень взял меня за обледеневшие пальцы и закрыл глаза. Я услышала, как ойкнул наемник и отодвинулся от нашей странной парочки подальше.

На лбу Грема появилась знакомая мне руна, и чтобы лучше принять его помощь пришлось тоже закрыть глаза и сосредоточиться. Он пытался помочь моему подсознанию найти правильные ответ… Словно не своим голосом я произнесла последние два значения и молча уставилась на любимое лицо. Пытаясь в последний раз разглядеть каждую линию, изгиб, очертание… легкую щетину, совершенно невероятным образом шедшую ему (только слегка колется, когда целуешься). Вот только руна все не исчезала. Это меня очень удивило и озадачило. Такого еще не было.

Мне не удалось и слова сказать, как земля под ногами вздрогнула. Словно кого-то огромного и жутко злого неведомые силы когда-то давно заточили под землей во избежание катастроф. И вот теперь он не сдерживаемый более печатью пытался вырваться из подземного плена на волю. Стены ущелий дрогнули, отдавая дрожью и мы услышали первые людские крики где-то внизу. Волна неподдельного ужаса накрыла меня с головой… это было начало нашего конца.

Там, где мы с Гремом стояли по стене, пошел разлом, сопровождаемый громким характерным треском.

— Бегом! — скомандовал опомнившийся парень, хватая меня за руку и потащил подальше от камней, грозивших нас раздавить.

— Куда? — испуганно кричала я сквозь бешенный грохот и крики. — Это бесполезно!

— Бесполезно будет тогда, — он рывком отодвинул меня с того места, где тут же упала глыба, — когда я испущу последний вздох. А пока бежим. Просто смотри под ноги, остальное оставь мне.

Толи его голос и решительный взгляд передали мне уверенности, толи сильная рука, сжимающая мою, но неожиданно внутри стало спокойно. И вроде нет рушащихся скал, не слышны истеричные вопли несчастных марбекских воинов, испуганного ржания нашей единственной лошади. Ее по странному истечению обстоятельств мы взяли с собой… точнее я намотала повод на руку и так вела нечастное испуганное животное. Конечно лучше б отпустить лошадь и дать себе возможность свободно двигаться, но хаос, творившийся вокруг не давал возможности думать нормально. Так и тащилась та на привязи всякий раз брыкаясь в попытках освободиться и ускакать.

Бежал ли за нами Радгар я не видела, только внутренняя уверенность давала понять, что он еще жив и двигается следом. Мы неслись, не разбирая дороги. Грем знал куда нужно свернуть или где остановиться, чтобы камни не раздавили нас словно мух. Скалы ревели и обрушивали весь гнев и всю свою силу пытаясь похоронить под собой всех и каждого. Но его руна безошибочно вела нас, находя путь даже там, куда смотреть было страшно.

Большая половина пути осталась позади и только тогда я подумала, что может быть нам повезет и мы останемся в живых. Сзади нас опять раздался громкий рокот и часть скальной породы обвалилась. Лошадь резко метнулась в сторону обрыва не понимая, что ей грозит. Задние ноги начали скользить на мелкой крошке и к моему ужасу животное не могло никак встать на все четыре конечности начиная потихоньку соскальзывать вниз со склона. Высота была все еще внушительная, а я все еще была привязана к лошади.

Но теперь меня держал за талию Грем и пытался что есть сил тащить вместе с кобылой на ровную площадку. Получалось плохо. Силы были не равны и наши ноги тоже скользили, не давая возможности стоять на месте. И тут я уперлась ногами в небольшой камень валявшийся на пути. Это дало возможность притормозить. А затем уже и Грем нашел упор. Левую руку, где был обмотаны поводья, сильно тянуло и теперь она жутко болела, норовя и вовсе оторваться.

— Больно! — вскрикнула я.

— Потерпи Риса, — уговаривал меня парень, — сейчас я тебя вытащу. Еще немного… черт!

Мы с Гремом не сдавались. Ему было трудно держать меня… тянуть, чтобы лошадь не свалилась и попытаться освободить мою руку. Радгар где-то отстал, но поначалу никто из нас этого не заметил. Но уже через секунды он выбежал к нам весь в пыли, которую оттряхивал с плеч и головы. Увидев нас тот без промедлений подбежал и стал перерезать поводья.

Более ничем не удерживаемая лошадь свалилась в пропасть, а мы с Гремом упали назад. Мне повезло, и я упала прям на своего любимого, что смягчило мое падение. Среди прочего грохота и ора я даже не расслышала ее ржания. Но знала точно, что теперь у нас не будет этого животного. И как ни странно стало немного легче. Конечно жаль было лошадку, но так действительно гораздо свободнее и не нужно всякий раз останавливаться или думать куда же лучше идти, чтобы прошла и она. Я потом себя буду ненавидеть, а сейчас мы снова неслись вниз по словно ожившему склону перепрыгивая расщелины и уворачиваясь от очередного оползня.

Еще совсем немного… буквально пару шагов, и мы выскочили на то место, где выпущенные на волю духи не могли причинить нам вред. Позади смолкал рев, грохот и крики. В груди горело огнем. Дышать удавалось через раз и то с жуткой болью в глотке. Я упала на колени, так как держаться просто не осталось сил. Весь этот бег на перегонки со смертью почти забрал все силы.

Грем молча лег рядом и обхватил меня за талию сворачиваясь вокруг клубочком, словно кот. Ему было гораздо труднее. Ведь он не только тащил меня, а буквально на руках перетаскивал, через завалы и постоянно тянул за собой. Я просто поражаюсь его выдержке, и силе. Еще благодарна от все души дедушке, который дал ему возможность все это вынести. Научил его преодолевать страх и трудности.

 

Глава 33

Не могу сказать сколько прошло времени прежде чем я смогла поднять голову. Грем кажется спал, положив свою голову мне на колени, уткнувшись носом в меховой тулуп. Вокруг воцарилась тишина и только легкий ветерок трепал мои распущенные волосы отдаваясь мелодией в ушах. Я вслушалась в эти звуки. Это была словно прощальная песнь, оплакивающая души погребенных под завалами воинов. Сердце отдавалось глухой болью внутри, но вины почему-то не было. Как я не старалась найти в себе этот грех, не получалось… Как же так! Столько душ, а многие безвинно погибли, просто собираясь идти за своим господином. В чем их вина?

Сколько я не пыталась корить себя, душа моя была спокойна. Мелодия ветра давала успокоение не только погибшим, но и мне. Словно говорила: «Ты поступила как должна была. Здесь нет твоей вины». Странно, но раньше я совсем не понимала, что мне говорили духи. Но они наводили порядок не только в моей голове, но и в моем сердце.

И тут неожиданно я вспомнила про Радгара. Беглым взглядом обвела все вокруг и не могла отыскать. Его не было сейчас с нами. Это означало лишь одно — он погиб там… или остался под завалами. Не смог выбраться самостоятельно. Ему нужна помощь. Я не принимала даже мысли о том, что он погиб вместе с остальными.

«Я должна его отыскать! Должна спасти… Еще не поздно»!

Голову Грема я уложила на тулуп, который пришлось снять. Ведь нельзя же оставить его лежать на снегу. Холода не ощущалось совершенно, словно мороз уступил свое место теплу. Я еле ковыляла опять к камням, бесформенными кучами, лежащими у подножия «мертвых» скал.

— Радгар! — позвала я в пустоту, глядя на развороченные скалы. — Радгар!

Тишина. От серых камней ощущался могильный холод. Идти туда не было никакого желания, но я должна была. Мне казалось, что если найти его, то он окажется непременно жив. И я полезла опять на оползневую массу. Среди больших и маленьких груд не было ничего. Цепляясь одеревеневшими пальцами за острые выступы ползла вглубь. Нога застряла в неглубокой расщелине и мне все никак не удавалось вытащить ее. Я разревелась от бессилия и полной пустоты внутри. Села на камень, так и не сумев вытащить ногу, давая себе возможность набраться сил и оплакать своего наемника.

На мои плечи накинули тулуп. Я не оборачивалась, знала, что это Грем. Он помог вытащить ногу, аккуратно вытаскивая и стараясь не ранить ее еще больше.

— Ты не найдешь его, — спокойно говорил он. — Теперь они все остались здесь. Каждому своя судьба и дорога. Он выбрал свою еще задолго до сегодняшнего дня.

Я молча уткнулась в грудь парня и тихо всхлипывала, пока он нежно гладил мои волосы и целовал макушку. Грем был прав и от этого понимания было еще горше.

— Нам пора уходить. Наше время тоже на исходе.

Это я понимала. Взглянув в последний раз на серые, холодные, развороченные глыбы поплелась рядом с любимым. Еще долго меня преследовала печальная мелодия, которая теперь навсегда запечатлелась в памяти.

От усталости ломило все тело. Очень хотелось спать. С Гремом мы шли молча, давая возможность экономить энергию. Снега вокруг было гораздо больше, чем в горах и это усугубляло наше положение (ноги переставлять труднее). Хорошо, что густого леса тоже не было, лишь редкие невысокие деревца. Хищнику негде было спрятаться, и мы в случае чего могли легко его заметить. Так было не всегда и к концу светового дня мы все же смогли добраться до ельника. Но и он не мог похвастаться своей густотой, зато там можно было передохнуть, может быть даже перекусить… мечтала я. Ноги ныли от усталости и подгибались сами собой.

— Я больше не могу, — было тяжело повышать голос больше шепота.

— Риса… если мы остановимся, то замерзнем и умрем. Ты это понимаешь? Пока есть хоть немного сил, нужно двигаться. Осталось немного… обещаю.

— Хорошо. Я смогу. Пока есть хоть капля сил, буду переставлять ноги.

От нехватки этих самых сил голова шла кругом, стали мерещатся какие-то огоньки, плавно покачивающиеся перед глазами словно лодочки на волнах. Странные звуки, непонятно какого происхождения. Я даже попыталась отмахнуться от назойливых светлячков. Попытка не удалась. Видимо мой организм решил, что поднятие руки и тем более махание ею — это слишком большая роскошь для меня и решил, что с него хватит. Перед глазами в последний раз всполохнул огонек и все вокруг померкло.

 

Глава 34

В последний раз, когда я думала, что умерла, мое пробуждение не принесло ожидаемой радости. Сейчас я попыталась открыть глаза… внутреннее ощущение было не на высоте. Тошнило очень сильно… точно, как и в прошлый раз. Голова болела… как тогда. Невероятная слабость по всему телу…

«Нет! Что происходит?.. Мне все это приснилось»?

Так! Второй раз я этого не переживу. Неужели мой дар просто опять предупредил меня о грозящей опасности. И все то, что я пережила недавно было всего лишь сном… предупреждением!? От жутких мыслей хотелось закричать или просто завыть в голос. И тут я вспомнила, что ждет меня в стенах дворца Айшэнга… его самого… его пьяную похоть… пробудившихся духов гор…

Голова готова была расколоться на части от страха и боли. Я схватилась за нее вскакивая на постели и ко мне в руки упала мокрая повязка. Вокруг темнота…

«Нет, нет, нет! Я не хочу опять так… Я же не смогу… За что вы так со мной»!?

Слезы опять, как и всегда в последнее время, текли по моим щекам, словно никогда не высыхали. От всего ужаса хотелось умереть на месте… Я заорала от отчаяния, обхватывая себя руками и пряча голову, словно избитая собака. Кричала так, что наверняка сорвала бы голос…

Неожиданно меня схватили за плечи и притянули к себе. Так сильно, что дышать стало невозможно. Убаюкивая и шепча ласковые слова. Из-за истерики понять, что происходить не получалось. Хотелось оттолкнуть этого человека и забиться в самый дальний угол. А лучше сразу умереть.

— Риса! Риса! — буквально орали мне в лицо. — Да посмотри же ты на меня. Это Ориен… ты меня понимаешь?

— О…Ориен? — заплаканная уставилась в лицо друга, абсолютно не понимая, как он здесь оказался… во дворце Айшэнга. — Ты!

— Да, я. Наконец ты очнулась. Мы уже думали, что все… Больше так нас не пугай, ладно.

— А??? — все что смогла промямлить я.

Все вокруг стало приобретать очертания. Не только лицо светловолосого парня, но и обстановка, где я сейчас находилась. У меня пропала речь…слово вымолвить не могла. Я сидела на своей собственной постели в монастыре. Этот старый скрипучий шкаф я не могла не узнать, да и стул с висевшим над ним зеркалом. Только криво оно как-то висело…

— А почему зеркало криво висит? — задала я странный для парня вопрос, пытаясь прийти в себя.

— Зеркало? — удивился тот и посмотрел на предмет. — Не знаю, наверное, после взрывов немного перекосило. Потом повесишь как надо.

— Взрывов? — уже я не понимала его, хотя сейчас память услужливо подсказывала что произошло.

Как будто бочку воды выплеснули сверху. Я абсолютно все вспомнила и поняла… Это было не во сне, а на самом деле. Все, что было со мной, уже случилось. Погибли люди, Радгар…

— А где Грем! — сильно нервничая я попыталась встать. Не получилось совсем. И Ориен подхватил меня подмышки не давая упасть лицом о деревянные доски. Даже если на них постель. Тонкое одеяло не спасло бы мой нос от удара.

— Он в столовой. Сильно вымотан, но после продолжительного сна вроде бы в норме. Я его сейчас позову. Ты лежи, хорошо. Силы у тебя еще совсем мало. Потерпи.

— Не могу терпеть.

Ориен совсем немного погрустнел, понимая, что я чувствую к его другу. Но затем улыбнулся мне принимая мои чувства и больше не обижаясь на них.

— Ты не понял, — смутилась я, — мне в уборную надо. Наверно долго без сознания валялась. Сил нет самой справиться. А где девочки?

— А, ты про это, — повеселел парень, понимая, что я не намеренна дальше валяться на «смертном одре». — Сейчас. Они все здесь.

Он быстро вышел из спальни, и я услышала, как тот крикнул девчонок:

— Тия, Ами! Она очнулась… вы ей очень нужны.

«Вот последнее мог бы и не орать во всеуслышание»!

По коридору раздались торопливы и взволнованные голоса моих подруг. Я так не ожидала их услышать, что поначалу не верила своим ушам. Словно боялась, что это окажется неправдой. К их голосам присоединились еще — это были парни. И вот уже девочки и некоторые из парней буквально впихивая друг друга проталкивались сквозь не такой уж и маленький дверной проем.

Ами, Тия, Тайк, Еман, Айвен, Паший и конечно же Ориен. Все они выглядели хорошо. От этого стало радостно на душе. Девочки такие же красивые, а парни вроде бы здоровы. Времени после моего ухода прошло достаточно много, чтобы они смогли восстановиться. Тем более, что подруги уже достаточно знали для того, чтобы помочь в выздоровлении.

Меня буквально облепили с двух сторон Ами и Тия, не давая возможности двигаться. Обнимали так, будто если не держать меня руками, я обязательно испарюсь. Но больше я никому не позволю решать за меня свою судьбу. Мне кажется я достаточно много перенесла и поэтому высвободив руки тоже обняла их… самых родных и любимых девчонок.

В комнате стоял невообразимый гвалт. Много расспросов, как и что было. Кажется, все они задавали одни и те же вопросы о моем самочувствии и, по-моему, не по одному разу. Словно боялись, что я совру и начну говорить нечто другое, что позволит им уличит меня во лжи. И конечно же утроить свою заботу. А тем временем в уборную хотелось все больше…

— Так, все ребята! — угомонил остальных Ориен. — Вы так ее замучаете своими расспросами. Все потом. Сейчас Рисе нужна помощь девочек… надеюсь уговаривать оставить в покое нашу провидицу никого не надо.

— Зануда! — весело смеялись парни.

— Ладно не будем мучить Рису. Ей и так не сладко. Давай побыстрее приходи в норму, — сжалился над несчастной мной Тайк и весело подмигнул мне.

— Постараюсь, — улыбалась я в ответ.

Девчонки помогли мне встать и отвели на улицу. Здесь, дома было гораздо теплее, чем в марбекских горах. Словно сама природа радостно встречала меня. На белом, пушистом снегу деловито расхаживали куры, разгребая своими лапками белую «перину» и выискивая себе что-нибудь вкусненькое. Знают, что насекомых не найдут, зато может быть завалявшееся зернышко — легко. От радости того, что я наконец-таки дома хотелось погонять их. Иначе, смотрю, они совсем позабыли каково это!

Вот только сил было недостаточно. Мне сказали, что я пролежала без сознания и каких-либо признаков жизни (кроме еле заметного дыхания) около трех дней. Девочки молились за меня постоянно, испугавшись моего вида. Как они говорили, я была бледная, словно простыня, покойник и тот лучше выглядит. Черные круги под глазами, впалые щеки и очень худая. Словно высохшая мумия. Я уверенна, что и сейчас выгляжу не лучше, поэтому прошла мимо своего зеркала, не смотрясь в него.

Очень сильно хотелось есть. Так, что желудок болел. Девочки повели меня на кухню. Она была ближе всего с улицы. Там никого не оказалось. Усевшись за стол предо мной поставили чашку с дымящимся супом. Аромат просто сводил с ума. Я попыталась взять ложку, но та выпала из трясущихся рук.

— Дай я помогу, — тут же спохватилась Ами.

— А я пока чаю сделаю, — не отставала Тия.

— Девочки, а где деда? Я его не видела сегодня… и Данке… Митрий? — расспрашивала я, спешно глотая суп.

— Учитель Шин сейчас, наверное, уже на пол пути назад из гор Тингшея. Везет какого-то монаха. Он не пояснил нам ничего. Сказал, чтобы, когда ты очнешься, то не отходили от тебя ни на шаг. Мы и сами это знаем. С ним поехал Данке… а Митрий…

Мне не понравилось, как Тия отвела взгляд от меня, словно пряча от меня какую-то тайну.

— Что с Митрием? — испугалась я.

— Жив он, ты кушай. Береги себя, силы восстанавливай, — как-то странно отвечала она.

— Что с Митрием?! — настойчиво повторила я свой вопрос уже Ами.

— Он не может встать, но он очень рад, что ты теперь с нами, — быстренько ответила подруга.

— Девочки, пожалуйста, отведите меня к нему. Я вас очень прошу.

— Нет! Ты слишком слаба еще. Тебе лежать нужно. Нам вообще надо было тебя в постели накормить. Чего сюда потащили, — сокрушалась Тия.

— Риса, Тия права, тебе отдых нужен…

— Я и так провалялась три дня! — запротестовала, сама пытаясь подняться и намереваясь пойти к парню. Даже если без помощи подруг.

— Куда ты? — девочки ухватили меня под руки, потому что я начала оседать.

Совсем не было сил. Почему-то мне казалось, что они и не собираются возвращаться ко мне. Словно потихоньку выливаются, по капле, как вода из дырявого ведра.

— Я иду к Митрию. Если не хотите помогать, то не надо…сама справлюсь.

— Ты не обижайся на нас. Просто… ты слишком слаба. Мы беспокоимся за тебя. Очень!

— Спасибо Ами, за заботу. Я ценю, честное слово. Вы самые лучшие, самые хорошие и замечательные подруги. Просто я хочу видеть всех вас и не важно, кто в каком состоянии. Я и сама, как видите, словно покойник.

— Не смешно! — закатила глаза Тия. — Ладно уж, пошли. Все равно с тебя покойничек какой-то буйный получается. Это нам нравиться. Значит поживешь еще.

Комната мальчишек почти не изменилась. Лишь стена, которая граничила с главной залой была в наспех залепленных дырах. Циновки, небольшие тумбы… все, кроме мечей на стенах. Чуть вглубь комнаты, почти на самой дальней постели лежал, укутавшись в одеяло, чуть ли не с головой, Митрий. От тихого шороха открывающейся двери он вздрогнул и повернул голову.

— Риса, — улыбнулся парень, увидев меня и девочек. — Ты наконец-таки пришла в себя. Я очень рад.

— Привет Митрий. И я рада вернуться домой, видеть всех… Что с тобой? Почему ты не встаешь? Тебе плохо?

Парень, почти мальчишка, улыбнулся мне совсем по-взрослому. Ни одна из его конечностей не шевельнулась под покрывалом. Только повернутая голова в мою сторону. Мне стало понятно, что Митрий пострадал очень серьезно. Вот почему девочки не хотели, чтобы я его видела пока сама не приду в норму. Увидеть это оказалось слишком тяжело.

— Со мной полный порядок, — совершенно серьезно отвечал он. — Жив… за мной ухаживают две красивые, добрые девушки. И надеюсь, что ты тоже не откажешь в милости и присмотришь за мной.

Он улыбался, а у меня ком к горлу подкатывал. Я не понимала откуда в таком юном парне столько силы духа. Лежа парализованным, тот находил в себе способность шутить. Не смотря на свое паршивое состояние, я убрала руки подруг от себя, чтобы самостоятельно подойти к нему.

— Я сама, — девчонки хотели опять ухватить меня, когда я пошатнулась.

«Если у Митрия получается жить, значит и у меня получится»!

Голова стала кружится сильнее. Глубокий вдох и мелкими шажками я наконец оказалась у постели больного друга. Стоять получалось лучше, чем сесть у его ложа. Чуть опять носом не уткнулась в пол. Помогла сама себе, вовремя выставив руки вперед.

— Девочки не нужно бежать ко мне всякий раз. Иногда я и сама могу справиться.

— Да уж, можешь, — невесело отозвалась Тия. — А лучше всего, что ты сейчас можешь, так это упасть и навредить себе еще больше. Нам этого никто не простит. Особенно твой жених.

— Точно, — поддакнула Ами. — И так белая словно моль, так еще и с разбитым носом будешь на своем венчании.

— Спасибо подруги мои любезные, — ехидничала я, — вы как всегда нашли столько ласковых и ободряющих слов…

Они обе показали мне язык. Вот ведь!

Но уже через секунду веселость как рукой сняло. Митрий, лежавший неподвижной мумией вызывал щемящее чувство жалости. Но показать это я бы никогда себе не позволила. Он ни за что не примет от кого бы то ни было столь обидные чувства. Сострадание, сочувствие… но только не жалость. Я нежно улыбнулась храброму во всех отношениях парню.

— Очень рада, что ты в полном порядке, — искренне говорила я. — Но все же я вижу, что ты лукавишь. Нос иногда ведь хочется почесать самому?

— О! Как ты права, Риса, — весело улыбнулся Митрий. — Зато боль не ощущается от переломанных костей рук и ног. Между прочим, тоже хорошо!

— Я за тебя рада, — повторилась я, так как больше сказать было нечего.

Мне пришлось отвернуть голову и сделать вид будто поправляю одеяло, съехавшее с правой ноги парня… а у самой слезы, душат. Еле справилась… Митрий ничего не говорил. Видел, что я чувствую, глядя на него. Ему было приятно, что я не жалею его, а искренне сочувствую. Ведь он еще так молод, а так сильно покалечен.

«Неужели уже никогда не сможет ходить? Нужно попытаться помочь ему»!

Хотя сама еще толком не разобралась что нужно делать. Но начать с чего-то было необходимо. В глубине души отчаянно надеялась на то, что смогу сделать хоть что-нибудь. Не хотелось верить, что Митрий так и останется лежать неподвижным камнем. Я отвергала это всем своим существом. Наверное, потому что упрямая, как ослица.

Все сначала подумали будто я хочу поддержать парня в трудную минуту. Но не для этого мне понадобилось положить обе руки ему на грудь. Хотелось для начала понять, что можно сделать для исцеления. Может быть дар мне подскажет, даст направление как действовать. Приходилось наедятся исключительно на него.

Конечно я еще толком не поняла, как и для чего духи наделили меня этим даром. Но раз он во мне, значит должен помогать, приносить пользу людям. Даже если пришлось жертвовать другими во благо целого народа.

Мне показалось что одеяло и прочая одежда парня слишком мешают. Или мне настолько плохо что ничего не приходит в голову. Но я отмела всякие посторонние мысли и сосредоточилась на своем деле. Пришлось убрать одеяло и распахнуть рубаху, положив туда руки.

— Прости. Руки холодные, — извинилась я перед изумленным парнем.

— Ничего, я все равно этого не чувствую. Что ты делаешь?

— Не знаю, — честно призналась я. — Просто понятия не имею! Но должна хотя бы попытаться помочь тебе.

— Это бесполезно, Риса, — грустно отозвался тот. — Тия и Ами пытались лечить меня. Получилось только срастить кости и залечить раны. Даже учитель пытался отыскать в своих древних свитках хоть что-нибудь, что помогло бы мне… Ничего.

— Ты это еще видел, что я могу! — воодушевленно говорила я и Митрий увидел в моих глазах полную уверенность в своих возможностях. Почему-то ему захотелось верить в чудо под названием «Риса». Сейчас он верил в меня, как ни в кого… даже в учителя.

Свои руки я положила на его грудь, там, где сильнее всего чувствовалось биение сердца. Ощущалась лишь теплота тела, его ровное дыхание… Но вскоре кожу пальце стало покалывать. И через них ко мне начал передаваться ледяной холод. Теперь я будто дотрагивалась до кусочка льда. Ногти мои сильно посинели и это заметили даже девочки, молча сидевшие рядом. Мы переглянулись.

— Митрий, ты что-нибудь чувствуешь? — спросила пораженная Ами.

— Пока нет, а что? Холодно… немного в груди, но… Я чувствую холод! — опешил парень. — Холод!

Это значило, что я двигаюсь в правильном направлении. Тело парня стало понемногу реагировать на прикосновения, появилась некая чувствительность, которой раньше, само собой, и быть не могло. Вот только с каждой секундой становилось все хуже мне самой. Руки начало трясти от нехватки энергии, опять стала накатывать тошнота. Перед глазами «заплясали» «белые мушки». Но останавливаться я не хотела.

Вместе с собственными неприятными ощущениями я будто почувствовала где, в каких местах у него когда-то были переломы. Холод шел именно от них: правая рука — чуть выше запястья, левая — предплечье, обе ноги — бедренные кости. Там, где придавило тяжелым бревном. Я даже на секунду увидела, как обломок тяжелого дерева взрывом откинуло на ноги парня и словно огромной мухобойкой прибила его к полу. Он попытался высвободится, находясь в шоковом состоянии, но был придавлен еще одним бревном, упавшим откуда-то сверху. Чтобы второй удар не раздавил его, он инстинктивно выставил руки вперед, пытаясь оттолкнуть огромный обломок, ломая их и повреждая позвоночник.

Я резко вздрогнула и посмотрела на Митрия. Не веря, что после такого можно было остаться в живых.

— Как ты… — не могла подобрать нужных слов. — Бревна… они ведь могли убить тебя!

— Ты сейчас увидела, как на меня падали бревна? — просто в ступоре спросил он.

— Да, — еле дыша отвечала я. — Да! Это же уму не постижимо! Митрий…

— Уже все прошло, — остановил меня друг, видя, как я сильно начинаю нервничать. — Не надо так. Ты лучше успокойся. Сейчас это уже не важно.

— Хорошо… ты прав. Сейчас важно сделать так, чтобы ты поправился.

— Сделай, — опять грустно улыбнулся парень, — если сможешь. Я буду рад.

— Риса, что ты творишь?

От неожиданного вопроса я резко убрала руки, спрятав их за спину, словно меня застукали за воровством сладостей. В комнату вошел Грем и вопросительно уставился на меня. За всеми переживаниями я упустила тот момент, что не видела своего жениха с самого пробуждения. Он даже не зашел ко мне, как все остальные. Что возмутило меня сейчас.

— А почему ты не пришел навестить меня как это сделал другие? Неужели я тебе уже надоела?

— Еще не очень, — улыбнулся парень.

Я приподняла одну бровь в ожидании продолжения его слов. Как хорошо, что на нем не было марбекского тряпья. Он выглядел, как и все остальные мужчины этого монастыря. Даже сбрил щетину. Хотя она мне понравилась (на вид, но не на ощупь).

— Я хотел, чтобы остальные убедились, что я привез их живую подругу, а не ее труп. Тем более, что уже устал от постоянных расспросов. Прости, что бросил тебя одну на растерзание.

— Ну если ты искренне раскаиваешься, то ладно, считай прощен. Кстати подойди ко мне. Нужна твоя помощь. Что-то в последнее время без тебя у меня не очень получается.

— Так это и правильно, — не удивился тот. — Мы просто дополняем друг друга. Без твоего дара, мой собственный тоже «стоял» на месте. А сейчас я уже научился точно и безошибочно направлять тебя.

— Ну надо же какая вы интересная пара, — изрекла Тия, молча до этого наблюдавшая за нами. — Риса, вот ты могла бы подумать про то, что встретишь здесь свою судьбу, когда тряслась в старой почтовой карете и ругалась на весь белый свет, что тебя отправили родители к деду?

— Если бы знала, что ради этого мне пришлось бы пережить… кстати и вам всем в том числе, то никогда…Никогда бы в жизни сюда не сунулась. Уж лучше бы Грем сам ко мне явился в Варжок, если это судьба.

— Ой ли! — всплеснула руками подруга. — Если бы, да ка бы… Нет уж милая. Тут уж как есть. И слава всем духам, что теперь твои злоключения окончены. Ты опять с нами, и я очень надеюсь, что впредь все будет хорошо. Благодаря не только тебе, но и Грему, другим парням удалось предотвратить страшное — войну. Это дорогого стоит! Так что я благодарна судьбе за то, что мы оказались здесь.

— Так-то оно так, — грустно согласилась я со словами подруги, — но вот не всем повезло.

Я опять посмотрела на Митрия, который лежал неподвижно. Вспомнила тех, кто погиб (по моей вине)… но… Тия абсолютно права. Каждое ее слово — это правда. Не смотря на все это, мы спасли многие, многие жизни. И может быть нам скажут спасибо наши потомки.

— Риса, — Грем взял меня за руки и присел на корточки, чтобы получше разглядеть мое измученное лицо. — Тебе сейчас нельзя использовать дар. Ты…

— Почему!? — перебила я его. — Мы должны помочь, я чувствую, что смогу. Честное слово!

— Я тебе верю, — спокойно угомонил мою пламенную речь Грем. — Дело в том, что ты не сможешь сейчас этого сделать. Сил в тебе почти не осталось. Сидишь и не падаешь только благодаря своему упрямству. Даже если ты начнешь, то не сможешь завершить начатое. Я думаю Митрий не будет возражать против того, чтобы ты отдохнула и набралась сил. Ты ведь не против? — спросил он у своего друга.

— Естественно нет, — заверил он. — Буду лежать здесь и дам честное слово, что никуда отсюда не уйду. Тем более я уверен, что ты Грем, будешь сильно возражать, если Риса ляжет рядом со мной от потери сил. А я бы не хотел портить с тобой дружеские отношения.

Все конечно посмеялись, но мне так не хотелось бросать начатое. Митрий уже ощущал холод, значит его можно будет исцелить. Может быть не сегодня, не сразу… со временем. Сейчас его предостаточно. По крайней мере я думаю, что успею.

Но кто ж меня будет слушать. Грем и рта не дал раскрыть, подхватив на руки понес из их спальни в мою собственную. Тия и Ами привели Митрия в порядок, то есть укрыли и направились следом за нами, чтобы помочь уже мне. Они все время о чем-то шептались и иногда посмеивались. Не пойму, что смешного! Сами-то от меня не далеко ушли. Я имею ввиду Пашия и Тайка. Мне было точно известно, что они уже вместе. Меня опять словно прошибло молнией, и я уставилась на веселую Тию, нашептывающую что-то Ами.

«Не может быть! Ого»!

Это было неожиданно, как и прочие ведения, которые приходили спонтанно, но то, что я увидела поразило меня.

— Тия, а ты ему сказала?

— Ты, о чем Риса, — насторожилась подруга, открывая дверь в мою комнату и пропуская нас.

— Я о твоем…

— Риса!!! — чуть ли не крикнула девушка, заставляя замолчать на полуслове. — Не надо… я…

— Понятно, трусиха! — не строго пожурила я ее. Ами опустила взгляд, давая понять, что обо всем знает.

— Девушки, вы сейчас это о чем? — как бы между прочим спросил Грем.

— А собираешься говорить или ждать станешь? — я не обратила никакого внимания на вопрос своего жениха, просто не услышав его, думая о подруге.

— Риса, можно я с тобой об этом позже поговорю? Сейчас не место и не время… пожалуйста.

— Это всецело твое дело Тия. Как скажешь. Просто я не ожидала этого увидеть. Видения сами, когда хотят, тогда и приходят. Я специально их не вызываю. Поэтому сильно удивилась.

— Я тоже, — смутилась подруга.

— Так Риса, я не знаю, о чем речь, но тебе нужно отдохнуть. Надеюсь возражений у тебя нет?

— Пока нет.

Действительно спать хотелось очень сильно. Я готова была забыться сном даже не донося голову до подушки. И все же эта новость не давала мне покоя.

«Тия ждет ребенка! Вот это да! Тайк будет окрылен этой новостью. Глупенькая она, что не призналась еще. Боится чего-то…Зря. Никто и не подумает ее осуждать. Тем более срок уже больше двух месяцев — большой. Скоро и не скроешь тайну»!

Я улыбалась своим мыслям. Это была самая лучшая новость за последнее время. Меня так не радовало то, что мы с Гремом остались живы и оказались в монастыре. Парни сообщили мне, что Ориен и Тайк встретили нас еще на марбекских землях. Они успели выйти нам навстречу и вовремя помогли.

 

Глава 35

Я проснулась от сильного жара. Словно кто-то разжег огромное пламя прямо около меня и теперь оно плотным огнем охватывало по кругу. Рубаха прилипла к телу, а со лба липкими, противными струйками лился пот. Что происходило со мной было не понятно. Внутри болело и жгло, словно я проглотила раскаленный кусочек металла, но он застрял где-то в районе груди. Ухватившись за шиворот, попыталась отлепить мокрую ткань. Руки не слушались меня и пальцы лишь скользили по телу. Внутренний огонь стал разливаться ко всем конечностям, причиняя еще большие страдания. Словно яростное пламя выжигало изнутри каждую клеточку.

Мне стало безумно страшно… Такое чувство, что время ушло и теперь я должна буду заплатить за свои слова. Не думала, что мне будет настолько больно. Это дух огня брал плату за свою помощь или все же высшие силы, с которыми я по незнанию играла?

Я сорвала с себя одеяло и попыталась встать. Получались лишь метания на скомканной постели. Позвать кого-нибудь не получалось. Глотку жгло и открыть рот было невыносимо больно. Пришлось ползти на карачках к выходу, каждый раз сжимаясь от сильных судорог. Падала и вновь приподнималась, чтобы добраться до коридора. Еле справилась с открыванием двери. Из груди вырывались тихие хриплые стоны, но никто этого не слышал. Все спали. От боли в голове было помутнение и теперь я не понимала, что делаю. Лишь небольшие проблески сознания все же появлялись, тогда-то мне и пришло на ум, что зимний холод остудить дикую агонию…

Митрий единственный, кто плохо спал. В последнее время часто просто лежал с открытыми глазами. Ведь теперь энергию девать было некуда. Но сейчас же его что-то разбудило, резко вырвав из полуночной дремы. За окнами было тихо и спокойно. От вчерашней непогоды не осталось и воспоминаний. Он стал вслушиваться в эту тишину.

«Что происходит? Какие-то звуки непонятые… стоны или хрипы… Риса»!!! — оторопел парень, безошибочно понимая кому принадлежат странные звуки.

— Грем! — позвал он друга. Тот лежал рядом с ним на соседней постели. Ему все еще был нужен крепкий сон для восстановления. — Грем!

В ответ он не услышал даже невнятного бурчания. Дотянутся до друга ему было не под силу. И он беспомощно соображал, что же делать. Все остальные тоже спали словно убитые. Им слишком много приходилось выкладываться днем и на восстановление монастыря и тренировки. Но Митрию показалось, что это не спроста. Никто его не слышал… так не бывает, хоть один, но должен был проснуться.

— Грем! — в отчаянии звал парень. — Там Риса, ей плохо!

Словно по неведомой команде, глаза парня открылись, и он вскочил на постели. Митрию показалось, что Грем не понимал, что делает и словно во сне выполняет команды.

— Очнись Грем! — озлобился тот. — Иначе будет поздно! Слышишь!

От накатившей злости и собственного бессилия Митрий лишь смотрел на своего друга, который просто сидел на своей постели и неподвижно смотрел в стену. Что делать он не знал. Грема нужно было выводить из этого странного состояния. Пальцы на руке неожиданно шевельнулись, но парализованный парень поначалу этого даже не заметил.

Еще неожиданней для него стало увидеть еле заметные очертания какой-то руны, светившейся голубоватым светом на лбу у друга. Ведь Грем никогда не рассказывал ему, про наличие такого странно явления у себя. Это было настолько необычно, что на секунду Митрий даже позабыл что собственно хотел от друга, но…

В коридоре послышался непонятный шорох и сильно сдавленные хрипы. Рисе было совсем плохо. Что-то происходило с ней. В отчаяние Митрий попытался ухватиться за Грема, чтобы тот очнулся. Конечно в этот момент парень напрочь забыл, что обездвижен. И совершенно не обратил внимания на то, что невероятно каким образом все же смог дотянуться до друга.

От еле заметного прикосновения «деревянных» пальце к своей руке Грем очнулся, как будто его ударила молния. Мощный разряд прошелся от руки по всему телу приводя в чувства.

— Что? — не понял растерянный парень и уставился на руку Митрия спокойно лежавшую на его собственной. — Как ты это сделал?

Митрий и сам поразился тому, что смог дотянутся до него. И теперь они оба уставились на свои руки в крайнем изумлении, пока их не вывели из оцепенения звуки настежь открывшейся двери, гулко ударившейся об стену. Та, которая вела на задний двор.

— Грем… Риса.

Митрию не требовалось ничего говорить. Тот и сам понимал, что его любимой опять грозит беда. Руна четко давала это понять. И теперь не сдерживаемый более никакими силами помчался к ней.

В дверях он остановился, буквально вцепившись в косяк, чтобы не упасть на скрюченную девушку. Она лежала около самого порога. Моментальный ступор сковал парня, и он не понимал, что происходит. Его Риса металась по снегу и пыталась сорвать с себя мокрую одежду. Сильно хрипела и стонала. Было видно, что ей мучительно больно.

«Неужели опоздали»! — пронеслось в голове парня.

— Нет Риса! Потерпи моя девочка. Я сейчас помогу.

Хотя, чем, не знал. Он поднял ее с холодной засыпанной снегом земли, но неожиданно ощутил горячее тело. Она будто пылала изнутри. Жуткий страх парализовал его. Он стоял и прижимал девушку к себе не зная, чем можно помочь. Она уже не понимала, что была не одна. Боль окутала все ее сознание. От отчаяния Грем молил духов помочь… не забирать. Ведь она так нужна ему…

Тело девушки наконец обмякло, и она больше не дергалась в агонии. Боль отступила, забирая страдания девушки и даря покой. Грем заметил это чуть погодя, не до конца понимая, что все закончилось.

— Нет… Нет… Только не это. Риса! Я прошу тебя. Очнись любимая. Не уходи от меня. Как же я смогу жить, если тебя не будет рядом? Я люблю тебя…Риса!

Он держал ее хрупкое нежное тело, сильно прижимая к себе. Не мог отпустить… поверить, что ее не стало. Что он не смог помочь ей, тогда, когда она так в нем нуждалась. Ей было так мучительно больно… она заплатила слишком высокую цену…

— Грем, бегом неси ее в часовню! Нужно спешить!

За их спиной стоял запыхавшийся учитель. Он только что прибыл… бежал словно сумасшедший чувствуя, что может не успеть. Сзади поспел Данке. Тот встал, как истукан не понимая, что происходит, а когда понял, то побледнел. Он впервые видел слезы на глазах друга. Никогда, даже если ему было безумно больно, тот не показывал их. Каковы бы не были обстоятельства… но сейчас было все иначе. От такого зрелища кровь стыла в жилах. На руках парень держал неподвижное тело Рисы… босоногую, в одной ночной сорочке и распущенными, спутанными волосами, касающимися земли. Словно собирался положить ее на погребальный костер.

— Бегом! — крикнул старик.

Ступор прошел и Грем следом за своим учителем побежал к часовне. Источник светился неярким белым светом пытаясь озарить маленькое пространство. Словом, никогда раньше тот не источал свет ночью, будто светлячок теплым летним вечером.

Из полумрака навстречу им вышел старый монах. Никто из парней не видел его до этого. Половина лица старца была словно оплавлена и левый глаз от этого был как будто залеплен рубцовой тканью.

— Заходи сюда, — сказал незнакомый монах Грему, — положи ее прямо на пол. Не беспокойся, ей от этого хуже уже не будет.

Грем молча и с особой осторожностью уложил тело любимой девушки около своих ног и ног старого монаха. Тяжело вздохнув тот наклонился к ней и морщинистой рукой накрыл глаза… стал шептать что-то. Учитель Шин тем временем зажег аромопалочки и разложил их в лампадках над всеми пятью постаментами. Терпкий запах разнесся по маленькой часовенке. Затем стал зажигать многочисленные свечи, стоявшие на полках около погребальных урн. Тихо воздал молитвы усопшим и попросил у них помощи.

— Девушка еще жива, — неожиданный голос старого монаха словно прорезал гнетущую тишину. — У нее сильный дух. Она не может вас всех оставить. Слишком много незаконченных дел. Однако высшие силы требуют либо выполнить условия, либо они заберут ее. Нужно спешить, пока есть время.

— А что делать-то? Риса без сознания, — растерялся Грем, не понимая, что делать. — Если ее сознание вообще при ней…

— При ней, — утверждал монах. — Нужны ваши клятвы. Но в принципе достаточно будет только слов согласия. Мы с учителем Шином произнесем молитвы, а вы должны будете ответить на них.

— Ладно Грем, ом сможет произнести все, что скажите, а как же Риса? — спросил удивленный Данке, молча до этого стоявший у входя в часовню и наблюдавший за происходящим внутри. Он искренне недоумевал, как можно выполнить требуемое, когда смотришь на лежащую у ног друга девушку и видишь лишь ее труп. Просто невозможно поверить, что она еще жива.

— Мы доберемся до ее сознания при помощи тебя Грем, — отозвался учитель. — Как тогда, когда мы повторяли видение — сон Рисы.

Грем сразу понял, о чем шла речь. Данке, конечно не понимал, но всей душой надеялся на своего друга и учителя Шина. Он верил, что те точно знают, как действовать.

Никаких специальных приготовлений не потребовалось как в прошлый раз. Ведь сейчас сама девушка уже была готова принять их вмешательство. У Грема не было никаких препятствий со стороны Рисы. Оставалось лишь проникнуть в ее сознание.

Ему это удалось почти сразу. Учитель Шин склонился над своей единственной внучкой и положил свои ладони ей на виски. Затем стал читать молитву при помощи особой техники. Сначала невнятными обрывками фраз, а затем в нарастающем темпе… громче и громче.

Пораженный Данке, так же, как и Митрий впервые видел, что у Грема на лбу есть странный символ. Сейчас он сильно выделялся своим ярким свечением, намного больше, чем источник в пасти у волка. Парень встал на колени около тела Рисы и взял ее за руку. Полностью погрузившись в себя, тот застыл над ней совершенно неподвижно, будто дух покинул его тело. Учитель читал молитву, не умолкая ни на секунду.

…..

«Риса!.. Риса, ты меня слышишь»?

Все будто в сизой дымке. Словно стоишь на пепелище. Ноздри щекочет неприятный запах палёного. Вот только ничего вокруг нет… и никого. Даже самого себя не видно.

«Риса, — опять зову, — ну ответь хоть что-нибудь. Это Грем. Я пришел за тобой».

Секунды тянуться словно года и безмолвие становится в тягость.

«Грем»! — удивляется женский голос. Такой тихий… еле различимый. Словно каждое слово — это мука.

«Да, моя девочка — это я», — становится намного легче, услышав ее голос.

«Мне очень плохо Грем… — слова, словно тихий шелест. — Я так хочу пить. Очень жарко… невыносимо! Помоги мне»!

«Конечно помогу! Сделаю все для этого. Ты только потерпи еще немного, хорошо»?

«Я не могу терпеть… так устала от этой боли. Хочу, чтобы все наконец закончилось, — плачет девушка. От этого становится не по себе. — Больше не могу. Сил не осталось… За что они так со мной? Я просто хотела помочь… Отпусти меня Грем. Не нужно больше держать. Не хочу».

«Не могу отпустить, — упорствует он. — Ты мне очень нужна. Я без тебя не могу обходиться».

«Почему»?

«Потому что я тебя люблю! Потому что ты самое лучшее, что есть у меня в жизни. Кроме тебя у меня никого нет»!

«Тогда помоги мне. Забери боль… дышать трудно… в груди все печет… болит каждая клеточка».

«Я заберу всю твою боль себе, родная, ты только согласись остаться со мной. Прошу тебя».

«Невыносимо больше терпеть»! — слышаться уже отчаянные всхлипы.

«Скоро тебе будет легче. Я обещаю. Ты только будь со мной, не уходи. Не оставляй меня».

«Хорошо, — слышатся еле различимые слова девушки, — не оставлю. Я верю тебе Грем и согласна быть всегда рядом с тобой, потому что тоже люблю тебя».

…..

Никто из собравшихся в маленькой часовне не смог бы с точностью сказать сколько прошло времени. Может быть минуты, а может часы. Время будто остановилось. Двое старых монахов читали клятвы, предназначавшиеся высшим силам, приклонив колени около неподвижных тел парня и девушки. Те застыли каменными изваяниями и лишь едва различимый пар, шедший изо рта молодого человека, свидетельствовал о том, что он живой. Девушка напротив, словно вырезанная из белого камня, лежала спокойно, будто время для нее уже давно закончилось.

Данке с замиранием сердца упорно ждал, когда же хоть кто-нибудь из них откроет глаза или сдвинется с места. Он почти не верил, что Рису можно вернуть из мира духов. Это было за гранью его понимания. Слова клятв остались позади и теперь тишину ничто не тревожило. И уже трое с надеждой стали ждать «возвращение» Грема… и Рисы.

Руна на лбу парня неожиданно резко исчезла, словно никогда и не было. Учитель Шин дернулся, будто хотел остановить ее. Или не поверил, что все так внезапно закончилось. Мгновения спустя Грем открыл глаза и глубоко вдохнул не скованный больше оцепенением. Словно в измененном сознании ему не удавалось дышать полной грудью. Он тут же наклонился к лицу девушки, внимательно рассматривая застывшие черты.

«Почему она не открывает глаза»? — нервно думал Данке. Он уже сам хотел подбежать к друзьям и убедится, что все прошло как надо. Должно пройти!

— Ты смог? — с надеждой спросил учитель.

— Она не хотела возвращаться. Говорила, что ей очень плохо…

— Не смог, — печально склонил голову старый монах, так и не дав закончить до конца то, что собирался сказать, сильно уставший парень.

Грем ничего не ответил, а лишь с большим трудом, но все же самостоятельно поднял девушку на руки и понес в дом. Уже спускаясь со ступеней часовни, он бросил через плечо:

— Ей нужно согреться. Слишком долго она пробыла на холоде. Не хочу, чтобы ее колотило от озноба.

— Что? — оторопел старик. — Так она жива… согласилась остаться?

— Да, — просто ответил тот.

Теперь все будет хорошо. Его любимая сумела найти в себе силы и не оставила. Он словно сам вернулся с того света вместе с ней.

Зайдя в дом Грем уложил свою драгоценную ношу на постель. Укрыл покрывалом. Теперь ее тело не пылало жаром, наоборот ему требовалось больше тепла. И он растопил небольшую чугунную печь в комнате Рисы. Оранжевые язычки пламени охотно проглатывали предоставленное угощение из небольших поленьев, отдавая в благодарность свое тепло и мягкий неяркий свет.

Риса спала, так и не очнувшись. Но Грем знал наверняка, что любимая больше не покинет его. Он не ушел, не оставил ее одну. Хотел, чтобы, когда она проснется, то первым кого увидит, открыв глаза, непременно был он. Тем более что согреть замерзшую девушку просто было необходимо. О мокрой и холодной сорочке, в которую была одета Риса, Грем не подумал сначала и теперь постель была сырой. Он лег рядом, притягивая хрупкую девушку поближе к себе… к своему теплу.

Было странно…то жар, поглощающий меня изнутри, то теперь холод. Кто-то играл со мной в страшные игры. Но боль отступила, и я была счастлива. Всё-таки Грем выполнил свое обещание. Холодно, но не больно — это главное! И как-то тесновато, словно лежу в ящике. Это изначально мне так показалось и когда я уже хотела испугаться, то поняла, что меня просто обнимают, сильно прижимая к себе. И главное я точно знала кто это. Слабость в теле не давала возможности обнять в ответ, но все же я сделала над собой усилие и открыла глаза. Хоть что-то!

— Привет солнышко! — почти шепотом поздоровался Грем. — Я так рад, что ты очнулась. Очень скучал.

— Правда? — было очень приятно слышать такие слова. — Я тоже.

Он коснулся губами моего носа. Стало немного щекотно и приятно. Затем его губы, мягкими касаниями прошлись по моим щекам; чуть ниже, к уголкам губ и наконец я почувствовала нежное прикосновение легкого поцелуя. Не настойчиво, а наоборот, словно он боялся причинить мне хоть малейшую боль. Как я хотела, чтобы он не прекращал. И судя по тому, как его рука медленно, но настырно пробралась ко мне под одеяло, тот и не думал убирать ее оттуда. Скользя ладонью по плавным изгибам от груди к бедрам. По моему телу прошла волна необъяснимого восторга.

— Не останавливайся, — сказала я, почувствовав, что Грем колеблется, застыв на месте.

— Ты слишком слаба еще, — сомневался он.

— Я ведь не буду сейчас заниматься уборкой монастыря, — лукаво улыбаюсь, заставляя парня действовать.

От моей нежной улыбки Грем стал смелее. И вот он уже снимал с меня сырую рубаху, восхищенно разглядывая обнаженное тело. Стыда или стеснения почему-то я не ощутила, лишь хотела видеть всегда этот блеск в его глазах. То с каким восторгом он смотрел на меня вызывало бурю эмоций. Он наклонился ко мне и стал целовать изгиб шеи, там, где пульсировала вена знаменуя жизнь. Затем ниже и ниже, захватывая губами нежную плоть, легонько терзая ее, доводя до восторга. Голова шла кругом от этого восхитительного чувства… Любви!!!