Глава 12

Учение — свет… А еще недосып, боль всех конечностей, голодание, катастрофическая нехватка свободного времени. В итоге — полное отсутствие мыслей в голове от пройденного материала. Один нескончаемый и бурный поток эмоций…

«Ненавижу… Всё ненавижу!!! Всех ненавижу!!! ОСОБЕННО ДЕДА»!

Пальцы нещадно ныли, моля о передышке. Я устало потерла указательный (который побелел, как у покойника), плавно переходя на все остальные. Голова не опускалась на исписанные рунами листки бумаги. Потому что, если это сделать, шея уже не вернется в прежнее положение. Ныло буквально все, каждый сантиметр моего тела.

Глаза, застланные длинной челкой, слипались. Потихонечку я выставила перед собой ноги и стала растирать уже их. Я занималась в своей комнате. Так как была глубокая ночь, и дед мирно спал в своей (как мне теперь казалось) уютной постельке. Где справедливость!? И как это я раньше недооценивала всю прелесть своего ночного ложа. Такая теплая… местами мягкая. Мне бы просто пойти туда и лечь спать, растянувшись на шерстяном покрывале. Даже укрываться не обязательно, лишь бы не трогали.

Но пока я не допишу эти руны, нельзя! Порой мне казалось (когда усталость брала свое, и руны выводились мной уже бездумно), что я начинала понимать значение отдельных фраз. Они сами складывались в слова, понятные и простые, будто сливаясь и переплетаясь в определенном порядке. Но когда я начинала сосредотачиваться на этом, то тут же все прекращалось. Руны становились непонятными закорючками, лишь иногда с узнаваемыми значениями. В такие моменты я понимала, что опять засыпаю и действительно шла в постель. Иначе свихнутся недолго.

Седьмые сутки лил дождь, не прекращая ни на минуту. Это всех вводило в апатию. На улицу не выйдешь без острой нужды, домашнюю птицу не выпустишь. Куры тоже видимо были не в настроении, поэтому яиц почти не было. Если только одно, два в день. Лишь облезлый кочет, несмотря на плохую погоду, не пренебрегал своими ежедневными обязанностями. И как всегда громко будил всех нас. А те редкие паломники, что иной раз захаживали к нам монастырь, сейчас не рисковали высунуться на улицу из своих домов, дабы просветится.

Благо мы успели закупить все необходимое и теперь ни в чем не нуждались. Погода только не пугала наших воинов — учеников. Точнее их никогда неунывающего учителя. Они каждый день выходили на улицу и занимались под дождем. Старый монах сидел под крышей крыльца в позе «речной кувшинки» и наблюдал за своими воспитанниками.

Мне и так было холодно порой, что вечерами приходилось зажигать печи и топить жилую постройку, а они даже не чихнули ни разу. Что значит многолетняя закалка организма…

Свеча прогорела до половины. Я наблюдала, как по ее стенке стекает маленькая «слеза» и, не доходя до низа, застывает. Пламя было таким безмятежным, я опустила голову себе на руки, а чтоб не заснуть стала наблюдать за ним. Спустя несколько секунд, мне показалось, что огонек начал плясать. Не мерцать, а плавно раскачиваться из стороны в сторону, при этом, не сильно отрываясь от фитилька. Я так этому изумилась, что решила проверить, не обманывают ли меня глаза. Поднеся палец к оранжевому огоньку, я дотронулась до него.

И ничего не почувствовала. Мою руку не обожгло, как должно было. Совсем никаких ощущений. Пламя скользило по моему пальцу, как бы облизывая его, резко перескочив с кончика на середину.

«Странно! Разве такое бывает? По-моему, я просто хочу спать. Или опять дух огня решил со мной поиграть».

С некоторых пор я стала к этому относиться более спокойно. И тут до моего слуха донеся странный шелест. Такой смутно знакомый, как будто кто-то тащил по полу не большой мешок, набитый горохом. Я поначалу не хотела отрывать взгляд от зачарованного танца пламени, но шорох стал нарастать, как бы приближаясь ко мне сзади. Что-то насторожило меня, и я обернулась.

Мой крик, переходящий в визг услышали все. И уже через несколько секунд я почувствовала, как меня трясут за плечи. Я открыла глаза, не совсем понимая, что происходит. Надо мной стояла Ами, держа в руках свечу и с беспокойством смотрела на меня, кутаясь в свой халат. Волосы ее были небрежно растрепаны по плечам. Рядом толпились все без исключения парни и Тия, которая теперь, подавала мне кружку с водой.

Я стала отхлебывать большими глотками и как раз в этот момент вспомнила, от чего собственно закричала. Вскочив с циновки, на которой сидела возле стола, я стала шарить по сторонам.

— Осторожней, тут змея! Гадюка, черная, скользкая, огромная, — крикнула я всем.

Те в непонимании стали оглядываться, но ничего даже отдельно напоминающую змею не находили (тем более таких размеров, каких описывала я).

— Здесь змей нет. Тебе приснилось это, — стала успокаивать меня Ами, обнимая за плечи. — Ты слишком устала и заснула, прям над столом. Это всего лишь сон. Успокойся!

И вправду, свеча, которая стояла на столе давным-давно уже погасла, хотя я ее не задувала, точно это помню, а огарочек еще был в четыре пальца. То есть сам он не мог погаснуть, от того что свеча закончилась… Или мог!

Я все еще не понимала, куда делась огромная (с мою ногу толщиной) змея. Она ползла ко мне, подбираясь все ближе и ближе. Я уже видела, как два ее острых клыка были выдвинуты вперед. Тело ее напряглось, готовясь к прыжку. Гадина собиралась напасть на меня.

«Это был сон! Всего лишь дурной сон. Но ощущение такое, как будто это было все по — настоящему».

Я взглянула на свои пальцы и испугалась. Один из них, которым я трогала пламя, был весь в копоти. Черные разводы, оставляли четкий след. Я схватила свечу у Ами и стала бегать по комнате, заглядывая во всевозможные уголки и щели. Вот только их самых было не так много. Только если под шкафом. Это единственное место, где могла бы схоронится огромная рептилия. Я указала туда.

— Она там! — меня только не колотило от страха.

— Ладно, успокойся Риса, сейчас посмотрим. Отдай свечу. Остальные отойдите подальше. Всякое может быть.

Тайк вытащил длинный клинок, с которым не расставался ни на минуту. У меня всегда были подозрения, что он с ним спит в обнимку. Хотя тот и отнекивается: мол, всегда прихватывает его в случае чего, с собой. Теперь же он осторожно подошел к шкафу и медленно наклонился. Я услышала, как Тия нервно вздохнула около меня (ага! значит, переживает за него). А то все отрицает, когда я напрямую спрашивала об этом. Все на учителя ссылалась, что не позволено и все тут. Оно-то конечно так…

Секунды пролетали как часы. Я нервно теребила кончики пояса от халата. Парни напряженно застыли, готовые в случае опасности, быстро среагировать.

— Там ничего нет, — вдруг раздался голос Тайка. Он выпрямился и отошел, позволяя другим парням, убедится в его словах.

— Действительно Риса, тебе это просто приснилось, — подтвердил Данке, — пусто! А больше змее негде спрятаться.

Я почти была уверенна, что мне это не приснилось. Потому что, тогда откуда, на моих руках черная копоть от свечи? Она-то мне не померещилась!

— Все в порядке? — раздался голос деда. Он стоял в дверях и ждал, чем же дело закончится.

— Да учитель, — ответил Тайк. — Рисе показалось, что в комнату заползла змея. Но ее здесь нет.

— Вот и хорошо. Не переживай Риса, в таком сне нет ничего страшного. Просто предупреждение о грозящих переменах. Дело все в том, о каких переменах идет речь? Но об этом позже. Давайте теперь все идите спать. Если никакой другой опасности нет, то прошу разойтись всех по своим комнатам. Спокойной ночи ученики.

— Спокойной ночи учитель, — отозвались все почти хором и стали разбредаться дальше продолжать свой ночной отдых.

Я осталась одна со своими сомнениями и страхами. Что за перемены? Весь сон был как наяву! Мне это не нравиться, огромная черная змея — не самые лучшие перемены, как мне кажется. Взяв зажженную свечу, я еще раз обсмотрела всю комнату и только после этого улеглась спать…

Утро, как всегда в последнее время, было не добрым. Теперь, когда я ложилась за полночь, меня разрешено было будить. И даже иной раз я просыпала утреннею молитву. Дед за это не наказывал меня (хотя лично я уверенна в обратном). Просто посылал меня заниматься в отдельную от всех комнату, позволяя при этом позавтракать.

Помимо изучения рун я, как и остальные девочки ходила на занятия. Больше всего меня привлекала медицина. Это реальная помощь, которую я лично смогу оказать в случае необходимости. А арифметика и тем более геометрия, меня интересовала в последнюю очередь. Слава всем духам, что дед не настаивал на полном моем обучении. Главное древний язык. Он все твердил, что я должна понимать его.

— Он поможет тебе в твоей судьбе. Научись пользоваться им и когда-нибудь ты поймешь, как это важно, — говорил мне дед, когда в очередной раз я ныла о бесполезности таких знаний.

— Я понимаю, что ты не просто так заставляешь меня учить руны. Я только никак не могу понять… Ведь никто уже не разговаривает на древнем и тем более не пишет.

— Когда-то писали и эти знания нам остались в виде древних манускриптов и печатей. Эти знания очень хорошо охраняются и лишь немногие знают про их существование. И еще меньше могут воспользоваться ими.

— А я должна знать?

— Да Риса. Понимаешь, в тебе есть дар. Со временем ты разовьешь его, и руны сами откроются тебе. Просто нужно усердие и терпение. Хотя в тебе и того и другого немного, но я знаю, что ты справишься с этой задачей.

— Спасибо на добром слове, учитель, — я криво улыбнулась деду, и мы продолжили.

Теперь я немного понимала, что пишу. Точнее закорючки, теперь не были для меня просто красивым росчерком пера, а имели определенное значение. И со временем я все больше убеждалась, что слияние рун в письмена, мне не мерещиться, а как раз наоборот. Но это по — прежнему происходило во время моего пограничного состояния сна и яви.

Теперь я стала записывать, то что могла видеть. Дальше показывала это деду, а тот в изумлении рассматривал мои письмена. Часто сам не понимая, как это у меня получается. Не единого случая промаха или неверного толкования. А я уже сейчас хотела видеть, как мне открываются руны не только в определенные моменты, а всегда (когда я этого хочу)…

Сегодня мне было разрешено остаться со всеми остальными в общей комнате. Где в свое свободное время любили поиграть ребята. Я зашла туда, как раз во время разгара очередного спора, который устраивал Тайк и Митрий (он был самый младший из всех, лет на пять, но не уступал по своей подготовке другим парням, даже если дед взял его на пару лет позже всех остальных). Умный малый, со смешными лопоухими ушами.

Препирания закончились на полуслове Тайка, когда все уставились на меня, как на приведение сред бела дня. Слышно стало, как по деревянной крыше барабанит дождь, и шумят деревья за окном.

— Привет всем. Неужели никто не рад меня видит? — честно говоря, я даже растерялась от такого приема. Да, я знаю, что не частый гость на этих вечерних посиделках.

— Неужели к нам мученик явился? — весело спросил Грем. — Я, наконец-таки смогу отыграться?

— Я бы давно уже явилась, но в это мнет моей вины, и ты это знаешь.

Мне было приятно вновь прийти сюда. Дед решил, что и мне иногда нужно отдыхать. Не просто спать по ночам, а именно развеется. А то так недолго и зачахнуть. И как я была с ним согласна, кто бы только знал! Все лишь догадывались.

Конечно я, с тройным удовольствием, согласилась на реванш. Мы, как и в прошлый раз уселись с Гремом напротив друг друга и разложили большую, старую игральную карту.

— Давай не будем выбирать, кто, чем играет, — предложила я, — а возьмем те же фигурки.

— Почему так? — удивился Грем.

— Мне очень любопытно, что же такого может змея в случае встречи со стражником. Хочу это выяснить.

Грем засмеялся, как и многие другие парни.

— Ну ладно, если до сих пор не догадалась о такой простой вещи. Любопытство штука серьезная! Тогда первый ход, позволь сделать мне.

— Позволяю, сегодня для меня это не имеет особого значения. Главное по ходу игры не ошибиться.

— Верно. Тогда начнем?

— Начнем.

Странно, раньше я не замечала, что на карте кое-где были изображены руны. Вот сейчас мой баран шел по болотистой местности, а рядом с ней нарисована волнообразная руна, что означала не помню. То ли внимательность, то ли точность в действиях. Что этим хотел сказать составитель игры, для меня было загадкой. Наверное, будь осмотрительным, не делай поспешных ходов. Так я и сама знаю…

Теперь, когда я хоть немного разбиралась в рунах, меня привлекали всякие закорючки, которые попадались мне на глаза. Не важно, где они были нарисованы. В основном они были написаны на стенах храма, в маленькой часовне. Даже на головах волков, которые украшали вход в основное здание монастыря. С некоторых пор мне самой было любопытно разгадывать их значение. Иногда даже удавалось удивить деда. Хоть он и старался не подавать вида. А все же иной раз хвалил меня за усердие. Но далеко не всегда значение одной или сочетание нескольких рун я могла понять.

— Риса, ты ходить собираешь или мы с тобой до утра играть будем? — отвлек от моих размышлений Грем.

— Извини, я задумалась — и сделала, как оказалось очень удачный шаг. Просто руна, нарисованная на развилке «дорог», указала мне, куда следует ступать. Изначально я не собиралась идти этой дорогой. Но подумав хорошо и разглядев дальнейшую перспективу, я без сомнений направила своего волка в нужном мне направлении. Даже Грем похвалил меня с удачным ходом.

— Мне очень интересно с тобой играть. Никогда не знаешь, куда в следующий раз ты походишь.

— Да! — просияла я. — А мне с тобой. Ты вообще умный. Многому учишься у тебя.

— Так, наверное, надо прекращать умничать. А то так опять продую. Это уже будет не смешно! Проиграть дважды девчонке.

— АГА! То есть кому- либо из парней, тебе не стыдно было бы продуть? — я поставила руки в бока и наигранно надулась. — Ну, знаешь ли…

Все хором засмеялись и лишь спустя мгновение поняли, что я не просто так замолчала на полу слове. Мои зрачки закатились, и теперь в глазах была лишь одна белая оболочка. Я упала навзничь, меня только и успел подхватить стоявший за моей спиной Ориен.

Мелкий озноб стал колотить по всему телу. Кто-то выбежал за дедом, чтоб позвать. Ориен убаюкивал меня, не понимая, что происходит. Ами подбежала с кружкой воды, и набрав себе в рот, брызнула на меня. Но не помогло, я как лежала, словно поломанная кукла, так и лежала. Боясь, что я прикушу себе язык, Грем схватил мою голову и стал удерживать ее в одном положении.

— Принесите ложку, — скомандовал он, — у нее приступ. Раньше такое случалось? — спросил он у Тии и Ами.

— НЕТ!!! — в ужасе ответила Тия.

— Никогда, — подтвердила Ами, давая в руки Грему деревянную ложку.

Тот ловким движением всунул ее мне и стал удерживать мои ноги, чтоб я не поранилась об углы маленького напольного столика. В комнату быстрым шагом вошел дед. Его пропустили ко мне.

— Вытащите ложку со рта, — вдруг скомандовал он, когда бегло осмотрел мое удручающее состояние.

— Но учитель, у нее судороги, она может сильно прикусить язык, — запротестовал Ориен, впервые в жизни он спорил с учителем.

— Делай, как я сказал, это не приступ. Предмет мешает ей говорить, — спокойно сказал дед.

Больше с учителем никто не стал спорить и Грем осторожно вытащил деревянную ложку из моего рта. И как только мне дали возможность, я заговорила. Мои глаза по-прежнему были без зрачков, и я лежала на руках у Ориена:

— Они придут… И заберут то, что им необходимо… Чужие люди… Скоро они отправятся в свой путь… Нужно уберечь… Не дать… Спрятать…

И я затихла. Вместе со мной молчали и все остальные. Открыв глаза, я не сразу сообразила, что лежу в объятиях Ориена.

«С чего вдруг? — подумалось мне. — Тут ведь столько народу. Неужели ему все равно»?

— А почему я… На полу?

— Риса, ты разве ничего не помнишь? — тихонечко у меня спросила Ами.

— Нет, а должна? По-моему, мы играли с Гремом, я даже вроде бы опять выигрывала. Хотя нет, не выигрывала. ОХ! Как голова-то сильно разболелась.

Боль все сильней нарастала и теперь уже била набатом. Я ухватилась за голову, пытаясь ее успокоить, но ничего не получалось. Слезы сами по себе покатились из глаз. Мне помогли подняться и отвели в комнату. Там Тия положила мне на лоб мокрую тряпку, смоченную в холодной воде. Ами принесла какой-то горький настой, заставляя его выпить все до последней капли. Я морщилась, но пила. Затем меня оставили в покое.

До самого утра я не могла заснуть, все еще мучаясь от тупой головной боли. Которая, как назло, не унималась даже на минуту, заставляя невольно поскуливать словно битая дворовая собака. Занимался рассвет, не вынося больше такой пытки, я встала со своего ложа и вышла на улицу, через заднюю дверь. Дождь лил, как и всегда. Как будто ее заговорили неведомые духи. Чтоб немного остудиться, я вышла под холодные струи. Халата на мне не было, а волосы были распущенны и теперь не хуже одеяла скрывали мою фигуру.

Находится долго под дождем мне не дали, хотя так становилось намного легче. Боль постепенно уходила, давая долгожданное расслабление. В дверях кто-то стоял, не решаясь выйти ко мне. Но из-за дождя и предрассветных сумерек, я не увидела, кто это был. И теперь стала ждать, когда ж этот кто-то выйдет или заговорит. Было уже холодно, я стала согревать себя руками, никак не решаясь подойти сама.

— Так и простыть не долго, — узнала я голос Грема. — Зачем ты стоишь под дождем?

— Мне так легче. Голова не так сильно болит.

— Еще не прошла со вчерашнего вечера? — удивился парень.

— Немного, но эта ноющая боль меня доконала. Я решила, что это будет не лишним.

— Иди в дом. Тебя уже всю трясет. Твой организм не настолько закален, чтоб ставить над собой такие эксперименты.

— Хорошо, — не стала спорить я и вошла в помещение. — А почему ты пришел сюда?

— Я увидел, что дверь в твою комнату открыта и решил проверить, все ли у тебя после вчерашнего в порядке. Смотрю не зря. Тебе необходимо согреться.

И он взял мои руки в свои. Какие они были горячие, по сравнению с моими ледышками. Я внезапно для себя чихнула.

— Ну вот, я ж говорил, что простынешь. Теперь не только голова будет болеть, но и вся ты.

— Может обойдется? — спросила я, смотря, как Грем согревает мои руки.

— Будем надеяться. Не хватало, чтоб тебя жар подкосил.

— Это ничего. Я помню, как меня мама всегда лечила, давала вкусные пряники (где только денег брала на них?). Вообще от меня не отходила ни на шаг. Я раньше очень любила болеть.

— Ну, сейчас твоей мамы рядом нет. И вряд ли учитель позволит не отходить от твоей пастели девочкам.

— Наверное, ты прав. Грем?

— Да.

— А что вчера было? Я совсем ничего не помню.

— Я и сам мало понимаю. Учитель нам ничего не объяснил. Ты говорила отдельные фразы. Это больше походило на предсказание.

— Я!!! Ты с ума сошел. Никогда в своей жизни я даже в игре «Угадайка» не выигрывала. Какие уж там предсказания.

— Риса, я не знаю. Для нас всех это было неожиданно. Ты просто упала навзничь и закатила глаза, потом стала говорить странные вещи. Может быть, это способность была скрыта в тебе, а сейчас она проявилась. Это случается.

— Да, и с кем же? — я не до конца верила ему.

— С некоторыми. Поверь мне…. Иди уже в свою комнату и переоденься.

— Но мне уже совсем не холодно, вряд ли теперь простыну.

— Я не про холод. Не нужно, чтоб кто-нибудь еще увидел тебя в таком виде.

Я непонимающе уставилась на себя. И только сейчас увидела, о чем собственно говорит Грем. Намокшая ночная рубаха, прилипла к моему телу, не скрывая плавных изгибов (хорошо, что ткань рубахи была плотной). Я сильно засмущалась, не зная, что сказать в ответ. Честно говоря, не подозревала, что так будет. Как-то не подумала об этом. Грем же смотрел на меня, не чувствуя стыда.

— Чего ты уставился на меня? — не зная, как реагировать, я стала злиться.

— Любуюсь.

Вот так просто и беззастенчиво! Я развернулась, чтоб уйти и, повернув голову через плечо, попросила его:

— Ты только никому не рассказывай, ладно!

— Я ж не дурак, — тихо ответил он и позвал меня: — Риса!

— Да?!

— Можно спросить?

— О чем?

— Ты когда-нибудь целовалась с парнем?

Я остолбенела от такого вопроса. Не зная отвечать или нет. Разве можно такое спрашивать у девушки?

— Однажды, — все же ответила я.

— Только один раз?

— Я же ответила на твой вопрос, чего тебе еще от меня надо?

— Поцелуй, — просто сказал он.

— Зачем? — я настолько была удивлена, что задала этот глупый вопрос.

— Просто хочу тебя поцеловать. Разве это не очевидно?

— Мне, нет.

Я отстранилась назад и почувствовала спиной прохладную оштукатуренную стену. Ждала, что же предпримет парень. Захочет ли осуществить задуманное? Грем не спешил, но и не заставлял себя долго ждать. Наклонившись к моему лицу, он посмотрел в мои расширенные глаза (то ли от удивления, то ли от волнения) и поцеловал в губы.

Этот поцелуй во стократ отличался от поцелуя Ориена. Тот был легкий, мимолетный, почти неощутимый. А этот же наоборот — настойчивый и обжигающий, будто хотел завладеть мной всецело и полностью. Он не пугал своей настойчивостью, наоборот будил внутри дремлющий огонь, заставляя жаждать нечто большего. Я не поняла, как, но почувствовала, что отвечаю на него. Впервые в своей жизни, хотя и не знала, как это делается. Рефлекторно обняла голову парня и сильнее притянула его, прижимаясь озябшим телом, чувствуя тепло и сильные руки, сжимающие меня в крепких объятьях. Мне почему-то было недостаточно… Хотя, чего, так и не смогла понять.

Грем так резко отстранился от меня, что мне показалось, будто он испугался. Немного прочистив горло, как будто туда что-то попало, он быстро сказал мне:

— Тебе пора Риса. Скоро все начнут вставать.

И он быстро ушел, оставив меня в растерянности стоять в коридоре. Холода не ощущалось совсем, но мелкая дрожь все же стала сотрясать мое тело.

«М-да! Все, я отказываюсь что-либо понимать! Странные какие-то парни. Целуют, когда хотят, уходят, так ничего и не объяснив. Пойду, переоденусь хоть, перед молитвой, что ли».

Было странно, но учитель не вышел вместе с нами даже к завтраку. На утренней молитве его, соответственно, тоже не было. Я видела, как он сидел в маленькой часовне и там придавался медитациям. Прошло уже половина дня, а дед все не входил в дом. Я собралась и пошла к нему. Так и заболеть не долго. Организм уже не молод, чтобы столько не есть.

Ливень сменился моросящим дождем. У меня в руках была маленькая корзинка. Там я положила хлеб и пиалу с рисом. Зеленый чай я налила в маленькую кубышку (для большего удобства).

— Добрый день деда. Не помешаю? — уточнила я, стоя в распахнутых дверях часовенки.

— Добрый, Риса. Присаживайся, ты мне не помешаешь.

— Спасибо. Я тебе покушать принесла. И знай, я не уйду, пока ты не поешь.

— Я знаю, — спокойно ответил дед и с кивком благодарности принял из моих рук корзинку. Я ждала пока дед, хот немного поест, и теперь хотела спросить.

— Расскажи мне… почему я вчера стала говорить? Ведь никогда до этого подобного не происходило.

— Это твой дар. Помнишь, я рассказывал о нем тебе?

— Да, но ты говорил о рунах. Будто я должна уметь читать их и понимать.

— Честно говоря, я и сам не знал. А теперь понимаю, о чем говорили духи гор. Они мне рассказали, что в тебе проснется дар, и руны тебе в этом помогут. Я решил, что ты одна из тех немногих, кто сможет воспользоваться своим умением. А ты внезапно стала говорить.

— А что я сказала, никто так толком не может мне объяснить? Кто должен прийти? И что необходимо спрятать?

— Я тоже все это время размышлял над твоими словами. И думаю, что придут наши враги, а нужен им «источник». Больше к нам незачем приходить.

— Ты хочешь сказать, что им нужна наша защита? Но, а как же мы без нее? Ведь без «источника» опять нарушиться природное равновесие. Ты рассказывал, что баланс сил, еще не достигнут.

— Вот поэтому, мы должны будем защитить наш дом. Именно для этого я взял своих учеников. Они все достойные воины и способны дать хороший отпор. Когда наш враг придет, здесь никого кроме нас не будет, чтоб противостоять им.

— Дед, а как те, императорские войска? Может быть их позвать следует.

— А для чего я тогда учил столько лет своих учеников? Поверь Риса, каждый из них по отдельности стоит пятерых императорских воинов.

— Почему? Мальчишки ведь только познают воинскую науку, а те уже профессионалы.

— Запомни девочка моя. Императорское войско откормленное и сытое. Сражений на шийенской земле уже много десятков лет не было. Они еще меньше знают и умеют, чем мои ученики. В разы! Лень и коррупция — вот что такое императорское войско. Те тренировки и та закалка, что проводились здесь, ни с чем несравнимы. Ты можешь не переживать за своих друзей. Они должны показать, чему я их научил. Это их дело.

— Хорошо дед. Я пойду опять заниматься. Ты только не задерживайся здесь. Отдыхать тебе необходимо. Все же не юный мальчик.

— Умеешь ты взбодрить внучка, — весело заулыбался дед.

— Это правда и от этого никуда не деться. Увидимся за ужином.

— Увидимся, — ответил дед и стал с упоением поглощать принесенную мной еду.

 

Глава 13

Прошло уже несколько недель. Солнышко опять светило нам ласково, зазывая пойти искупнутся на озере. Лето почти закончилось, а я так ни разу там и не побывала. Сегодня встала с твердым намерением отпросится у деда. Так как мои занятия шли очень хорошо (я уже читала небольшие тексты, которые дед сам мне составлял), это давало мне маленький шанс, на положительный ответ. Его я нашла как всегда за молитвенником в собственной комнате.

— Привет деда, — я начала издалека. — Можно войти?

— Заходи. Тебе что-то нужно?

— Я просто решила спросить… погода сегодня отличная, ты не находишь?

— Да, последние дни лета выдались жаркими.

— Вооот! Последние деньки. А я уже закончила с переводом твоего текста. Ты знаешь… мне даже ни разу не понадобилось смотреть в свои подсказки.

— Ты действительно делаешь большие успехи. Скажи мне Риса, тебе в последнее время не сняться странные сны?

— Ты это к чему? — немного удивилась я.

Дело в том, что после моего странного предсказания, я спала вообще без сновидений и меня это, если честно, немного пугало. Но придавать этому большое значения я не стала. Да и девчонки мне говорили не брать в голову. Просто я много тружусь. Ложусь поздно, встаю рано, вот и проваливаюсь в сон без сновидений.

Лишь иногда я будто бы слышу голоса, возникающие словно из ниоткуда. Только наутро понять, кому они принадлежат, я никак не могу. Все прислушиваюсь, а толку никакого нет. Да и не понимаю, что они говорят. Такие шелестящие и тихие, словно они скользят где-то рядом, тревожа мой слух. Иногда я думаю, что они зовут меня по имени, или это все мне только мерещиться.

— Сны. Ты их видишь? — деда более конкретно задал вопрос.

— Нет, только голоса, но они мне непонятны. Ты что-то знаешь?

— Я предполагаю. Ведь после того раза, тебе больше ни разу не приходили видения. А дару просто необходимо развиваться дальше. Он уже проявился, поэтому теперь ему необходимо пробиваться через твои сны. Это самый кротчайший путь до твоего сознания. Сейчас только голосами, а дальше, скорее всего, будут картинки.

— Ты в этом уверен? — сомнений у меня было гораздо больше, чем у деда на это счет.

— Почти. Но мы проверим мою догадку. Я покажу тебе одну технику. Она очень древняя и про нее мало кто знает. Меня научил этому старый отшельник, незадолго до своей кончины, посчитав, что я достоин этого знания. Теперь я хочу поделиться им с тобой.

— Неужели ты меня считаешь достойной? Я всегда думала, что никчемная и неусидчивая.

— Нет Риса. Ты просто бунтарь по натуре. И вполне себе способная к наукам. Не будь так строга к себе. Некоторые вещи ты усваиваешь даже лучше, чем я в свое время.

Я была неслыханно удивлена таким заявлением деда. Мне стало очень приятно это слышать. И тут я спохватилась, зачем собственно пожаловала к нему.

— Деда, я хотела тебя кое о чем попросить. Если можно конечно… — запинаясь, начала я.

— Я тебя слушаю.

— Можно мне сегодня пойти к озеру. Такая погода хорошая, а я так ни разу и не побывала там. Пожалуйста…

Я сложила руки лодочкой перед грудью.

«Хоть бы! Хоть бы! Хоть бы»! — стала я молиться про себя.

— Ты хочешь пойти туда одна? — уточнил дед.

— Нет. Можно взять остальных.

— Ученики не смогут пойти. Они слишком заняты. А вы с девочками все же можете искупаться и позагорать немного. Я разрешаю вам сходить. Но к вечерней молитве не опаздывайте.

— О!!! — взвизгнула я и повисла на шее у деда. — Ты самый лучший дед на всем свете! Я тебя люблю. Все, я убежала. Пойду, обрадую девчонок.

Дед только усмехнулся, уже не удивляясь моему поведению. А я уже мчалась со всех ног на задний двор, где на ученической веранде занимались Тия и Ами. Распугав всех кур, которые попались на моем пути, я подбежала к изумленным девчонкам. Ами, как всегда не смогла смолчать:

— Риса, что ты как оглашенная бегаешь по двору. Ты знаешь, что это не приемлемо. Что скажет учитель на твое поведение?

— Он скажет, — заулыбалась я, сделав секундную паузу, — что мы идем на озеро!!!

Я подпрыгнула, выставляя руки вверх. Девочки молчали, переваривая информацию.

— Что-то никак не пойму, — отозвалась, наконец, Тия, — ты это сейчас, о чем?

— Я об озере, — пришлось разъяснять мне. — И о том, что учитель Шин позволил нам втроем сегодня отправиться на отдых. Искупнемся, позагораем!!! Что скажите? Если вы не согласны, то я иду одна.

— Ни в коем случае! — поспешно сказала Ами, все еще до конца, не веря такому везению.

— А парни не идут? — вдруг спросила Тия, явно озадаченная этим.

— Нет. Их, к сожалению, учитель никак не захотел отпускать. Он сказал, что они слишком заняты. Сами понимаете, что-то нам угрожает. Они должны быть готовы.

— Да, — уныло отозвалась Тия, — мы понимаем.

— Не расстраивайся Тия, — решила я подковырнуть подругу. — Тайк будет ждать твоего возвращения, как сторожевой пес.

— А я про него совсем и не думала, — начала выкручиваться Тия. Мы с Ами переглянулись и лукаво заулыбались.

— Ага, мы так и поняли. Не стыдно подруг обманывать? Мы ведь видим, как ты сохнешь по нему.

— Я не… ай ладно, просто он мне нравиться. Никто ни по ком, не сохнет. Понятно!

— Понятно, — ответила я. — Ну что, кидаем учебники в пыльный угол и бежим на озеро. А там и поболтаем, кто по ком не сохнет.

Тия негодующе на меня зыркнула, но отпираться уже не стала. И мы побежали каждая по своим комнатам, брать нужные принадлежности.

Парни были буквально раздавлены этой новостью. Их не берут — это катастрофа! Мы как раз стояли перед тренировочной ямой, где по бревнам (словно кузнечик) скакал Паший, а другие ребята толкали паленья на цепях, с боков. Тот ловко уворачивался, будто бы шел по ровному полю и ничего, кроме легкого ветерка ему не мешало.

Но как ни крути, а слово учителя закон и вот мы втроем уже сидели на изумрудной травке. Озеро весело сверкало белыми бликами на воде. Легкий ветерок трепал наши распущенные волосы. Мы наслаждались теплыми лучами последнего летнего солнышка. Как все было безмятежно и хорошо. Сойка пролетела над нашими головами, ловко ловя своим маленьким клювиком летающих насекомых, нисколько не заботясь о своей безопасности. Неподалеку в кустах осоки скрежетали кузнечики. У побережья, водную гладь украшали большие белые кувшинки, с толстыми, плавающими листьями. А рядом, по соседству — кубышка желтая, притягивала взор к своим ярким бутонам…

Когда-то давно, я заинтересовалась, как эти цветы могут жить на озере, не тонуть и не уплывать со своего места (к примеру, на середину). Тогда дед пояснил мне, что эти растения живут в воде — это их постоянная среда обитания. Они крепко держаться своими корнями за почву, поэтому не уплывают, а стоят на одном месте. И вырвать их — задача совсем не простая. Я честно пыталась это сделать, но у меня ничего не вышло. Дед лишь смеялся над моими неуклюжими попытками.

— Как здесь все-таки красиво и хорошо! — с воодушевлением говорила Ами. — А еще столько лекарственных трав, цветов и деревьев. Нужно будет обязательно набрать семена рогульника.

— Зачем? — спросила я, так как не всегда могла запомнить то или иное название лекарственного растения.

— Это отличное средство от кашля, так же кровоостанавливающее средство, мочегонное. В общем лучше не придумаешь. В прошлый раз нам не удалось это сделать. Так как мы еще толком не разбирались в растительности. А сегодня это легко. И плоды как раз поспели.

— М-да. Мне до вас девочки далеко.

— Не переживай Риса, у тебя другие таланты. Вот и найди им достойное применение.

— Я пытаюсь, но что-то не очень выходит. Чтение рун очень сложное и иной раз не всегда доступное занятие. Порой понимание ускользает, как рыбка сквозь пальцы в воду. И вот в определенный момент мне кажется, что все очевидно и легко. Но в следующую минуту, я понимаю, что смысл опять стал не ясен. Это все очень сложно, я вот так, с ходу, не могу вам объяснить.

— Тогда и не пытайся, — мудро заметила Ами, — когда сама разберешься, тогда все нам расскажешь. Давайте лучше купаться. Водичка так и манит в свои теплые глубины. В прошлый раз это было восхитительно. Только я плавать не умею, но это не проблема. Посижу на бережке, поплюхаюсь. Камешками поиграю.

— А что, научить никто не смог тебя в прошлый раз? — задала я коварный вопрос немного меняя интонацию голоса.

— Почему нет! — спокойно отвечала подруга. — Были и не один. Только я все равно боюсь. Одного дня недостаточно для этого. По крайней мере для меня. Я словно тяжёлый топор иду ко дну. Так что, на меня махнули рукой все, порешив что это бесполезно. Вот так вот, ехидна ты редкостная! Больше не задавай мне таких вопросов, — пожурила меня Ами.

— Каких таких? — удивилась я. — Вполне себе обычный.

— Ага, но каким тоном произнесённый. Ты давай заканчивай с этим.

— Так я только начала.

— Вот теперь и заканчивай. Не умею я плавать и все тут. Так что сами идите, а я рядышком с вами.

— Девочки! — позвала нас Тия, которая плавала уже довольно таки давно. — Сколько можно сидеть на берегу? Идемте скорее.

— Уже бегу! — радостно отозвалась я и подмигнула Ами…

Так весело нам не было уже давным-давно. Сняв с себя всю одежду и оставшись в одном нижнем белье, мы прыгали в теплой, прозрачной водице, обрызгивая друг друга, кидаясь донным илом, смешанным с травой. Было грязно, но смешно. Наши визги и веселый хохот перепугали не только всю рыбу, но и всех мелких зверков, которые могли бы тут пробегать.

Я жутко утомилась, а девчонки все плескались в озере, не зная усталости. Еле выбравшись из воды на берег, при этом тщательнейшим образом смыв с себя всю грязь, я разлеглась на небольшом полотенчике, взятом с собой из монастыря. Волосы черным веером были разложены вокруг на сочной, зеленой травке, дабы как можно быстрее их просушить. Времени оставалось мало, до того, как нам нужно было возвращаться в монастырь.

Солнышко ласково пригревало бока, щедро делясь своим теплом. Мне было все равно, что девчонки опять будут недовольно выговаривать, какая я безответственная, и что нам всем влетит. Я, конечно, постараюсь взять всю вину на себя, в случае если мы действительно вернемся не вовремя. Мне как всегда не хватило времени ночью. А это ощущение блаженства, когда ты лежишь на траве, а сверху летают неспешно мелкие насекомые, а по лазурному небу плывут пушистые облака, ни с чем несравнимо. Я просто захотела хоть чуточку выспаться. Самую малость.

В голове не оставалось ни единой мысли, но мне почему-то вспомнился один маленький отрывок из древнего свитка: «Сны — это наша реальность, которую мы не воспринимаем как должное». Я как раз его изучала накануне, и почему именно сейчас? Веки наполнились приятной тяжестью, и я не заметила, как придремала…

Меня разбудил грохот, доносящийся с улицы. Я в непонимании села на постели, подтянув колени к подбородку, и стала вслушиваться в возникшую тишину. Внезапно сильный лязг железа о железо стал настолько отчетлив, что резанул слух с такой силой, будто кто-то специально это делал, прям над моим ухом. Я закрылась руками, чтоб меньше слышать жуткий металлический скрежет.

Звуки доносившейся борьбы мне удалось узнать не сразу. Шум разбивающихся стекол, ломающихся досок. Ор незнакомых людей и их же брань. Мне было страшно, я хотела, как в детстве закрыть глаза и притвориться, что этого ничего нет. Мне просто сниться очередной кошмар. Кто-то пробежал мимо моей комнаты. Я видела лишь силуэт (хотя раньше никогда тоненькие стены моей комнаты не имели такого странного свойства, но сейчас я об этом не задумывалась). Мужской, широкий. Он не принадлежал ни одному из наших парней. Слишком большой и даже грузный. Видно было, что на нем были одеты доспехи. В руках тот держал изогнутую саблю.

Я в ужасе застыла, не зная, что делать. Непрошенный гость, как будто сторожевая псина, почуял мое присутствие и остановился. Я видела, как его голова медленно повернулась в мою сторону. Мозг лихорадочно стал соображать: «Как же быть»? Вдруг я вспомнила про окно, находящееся прям за моей спиной. Оно как раз выходило туда, где можно было легко и незаметно скрыться за сарайными постройками.

Быстро вскочив с постели, но стараясь не издавать лишних звуков, я открыла ставни. Шума это не произвело, что дало отличную возможность выскользнуть наружу и не быть замеченной. Как только мои ноги коснулись земли, я услышала, как в комнату открылась дверь. Пригнувшись, мне пришлось стрелой лететь, ко входу в главное здание. Рассчитывая на то, что буду хоть в относительной безопасности там, где мои друзья и дед.

Только оглядевшись по сторонам и решив, что можно пробежать открытый участок, я почувствовала тяжелую мужскую руку у себя на левом плече. Сильно стиснув его, громила, в темных одеждах и черных доспехах торжествующе ухмыльнулся. Жесткое, суровой лицо, без какой-либо растительности. Узкие, угольно-черные глаза, в которых можно было увидеть некое торжество момента и пухлые (словно пельмень) губы, которые нисколько не красили его. На голове у него был одет шлем, больше смахивающий на арбузную корочку, из-под которого торчали длинные (не по — мужски) волосы. Мне это показалось смешным, хотя веселья было мало.

Мои попытки вырваться привели к тому, что тот просто на просто повалил меня к себе через плечо и по-хамски опустил свою ручищу мне на попу, немного сдавливая ее. Я не стала молчать и кричала на него, размахивала руками и ногами. Ничего не помогало. Ему, что соломиной по спине стучи, он не чувствовал моих ударов. Только руке стало больно.

— Отпусти меня, громила неповоротливый!!! — визжала я ему, прям в ухо, чтоб тот оглох. Он разок стукнул меня по заду, ощутимо надо сказать, что я перехотела так больше делать.

— Не ругайся так милашка, — нравоучительно сказал мужик, — тебе не идет. Женщина должна быть кроткой и послушной.

— Ага! А еще тебе чего надобно? — огрызнулась я.

И он приволок меня к главному входу в монастырь. Около распахнутых дверей валялось три изувеченных тела чужаков. Шея одного из них была неестественно вывихнута, и он смотрел своими стеклянными глазами куда- то в черное небо. Второй был заколот, аккурат в шею и теперь темно — алая струя хлестала из его раны. Третьему тоже не повезло. Он лежал навзничь на голове волка, спина его была сломана, а руки и ноги свисали в разные стороны.

Но это оказалось еще не все. Как только мы вошли (точнее меня сгрузили на землю и поволокли, схвативши за руки) в главное здание, то я увидела жуткую картину. Стены, пол и даже потолок (частично) были залиты кровью. Причем чьей именно теперь было не понятно. Алые бусины скатывались по колоннам, стекаясь в багряные лужицы. Около одной из них я увидела изрубленного Данке, голубые глаза были полуоткрыты, а рядом валялись тела двух изувеченных чужаков.

В ужасе я застыла, не зная, как реагировать. Мозг отказывался выдавать хоть какие-нибудь эмоции. Еще семеро наемников, так же захлебнулись в своей крови. Паший, одним точным ударов тренировочной палки, заехал в висок противнику и тот уже через секунду, неподвижным кулем рухнул к его ногам. Остальных парней я не видела, зато теперь в помещении оставалось всего трое чужаков, включая моего тюремщика, меня и Пашия.

— Паший сзади! — крикнула я, и меня внезапно ударили по голове кулаком.

Голова мгновенно закружилась. Но я успела заметить, что это не спасло моего рыжего друга. Он не успел среагировать вовремя… Меч чужака вышел из груди парня, тот в последний раз удивленно (как бы не веря), посмотрел на него. И все! Его больше не было. Сердце сжалось, отдавая болью в груди…. Это был первый парень, которого мы увидели, приехав в монастырь. Улыбчивый и немного застенчивый. С невероятно зелеными (изумрудными) глазами.

— Зачем? Что вы хотите от нас? Вы все рано не уйдете отсюда…

Я все кричала и кричала, пока не поняла, что в зале стало тихо, как в могиле. Чужак приставил к моей груди нож, а свободной рукой зажал мое горло, сильно прижимая к себе. Я почувствовала холодную, острую сталь. От удушающих объятий кричать уже не было возможности. Слезы, жгучим потоком бежали по моему лицу. Я похолодела от ужаса! С другой стороны, стоял дед, и устало взирал на все происходящее. Он был опустошен.

— Отпусти ее, я дам вам возможность уйти живыми, — отчетливо произнес дедушка.

— С чего ты взял, что я так просто сдамся, старик? — спросил чужак.

— Потому, что у тебя нет другого выхода. Вас осталось трое. Если же ты убьешь эту девушку, то выйти отсюда вам уже не удастся. Мои ученики уничтожат вас и то, за чем вы пришли, будет уже вам бесполезно.

— Ты отлично обучил своих парней. Жаль, что они не на нашей стороне сражаются. Уложить такой отряд, ввосьмером… Признаться честно, не ожидал. Вот только ты все же не прав. Мы возьмет то, зачем пришли. Ты сам нам отдашь. Оглянись, старик.

Дед обернулся и увидел, как двое из оставшихся в живых заводят Тию и Ами. Руки у них были завязаны, куском ткани, а к горлу каждой, были приставлены изогнутые мечи. В глаза каждому из чужаков, было страшно смотреть. Наполненные злобой они могли сейчас сделать все, что угодно. Пусть даже после этого их покарают.

Такого липкого страха (не за свою жизнь, а за жизнь моих самых близких подруг) я никогда не испытывала, буквально до тошноты.

— Чего ты хочешь? — спросил дед.

— Я хочу…

Он не успел договорить, как в зал вбежали Ориен, Еман, Тайк и Грем. Они были вымотаны, перемазанные толи в своей, то ли в чужой крови, но еще могли дать достойный отпор чужакам. А увидев нас в руках у этих убийц, застыли, не зная, как лучше поступить. Они стали оглядывать всю залу и наткнулись на тела Данке и Пашия.

Мне почему-то показалось, что больше из наших парней никто не придет. Ни сюда, ни куда бы то ни было. Неожиданно для всех, Тайк метнул свой ножик прямо в голову чужака, что удерживал Тию. Решив, что неожиданный выпад поможет. Подруга не успела издать ни звука, как повалилась на пол вместе с убитым. Застыли все, и я увидела, как из- под горла Тии потекла тоненькая струйка крови, постепенно переходящая в бурный поток.

Она неудачно упала, и придавленная тяжестью разбойника наткнулась на его меч. Ее не стало, так быстро, что я не сказу сообразила, что это так. Просто смотрела и ждала, когда она начнет подыматься, хотя бы пошевелиться или заругается, на крайний случай. Но молчание длилось долго, пока до меня не дошло, наконец, что Тия больше никогда не заговорить со мной, и не засмеется над моими шутками.

Тайк медленно, в ужасе, подходил, к двум телам, лежащим на полу. Он думал, что поможет ей и никак не ожидал обратного результата. В глазах парня застыла боль и отчаяние. Второй чужак, у которого была Ами, не стал ждать, когда его прикончат и резким движением вонзил меч между ее лопаток. Та, как и Паший, удивленно смотрела на торчащий в своей груди клинок и вдруг улыбнулась, шепотом сказав на прощание: «Я иду за тобой».

Сжавшись от ужаса, совершенно не верилось в происходящее. Страха на лице подруги так и не появилось. Она «пошла» вслед за Пашием, которого любила. Ей это было нужно, а я плакала от отчаяния и мучительной боли.

«Это все?! Их обеих больше нет? Может быть, я опять сплю? Разбудите меня… Прошу вас… Умоляю…»!

— Риса, проснись. Тебе приснился дурной сон? Ты вся дрожишь, может быть, просто замерзла? Солнышко спряталось за тучку. Хватить уже валяться! Нам пора идти.

Я во все глаза уставилась на Ами, которая сушила свои длинные волосы полотенцем. Тия смеялась надо мной, попутно надевая свой халат. Какая я сейчас была потерянная, словно щенок выпавший их корзины.

— Ну и долго мы тебя ждать будем? — осведомилась она, затягивая пояс. — Учти, я не хочу в наказание остаться без ужина.

— А ты никогда не останешься без него. Тебе Тайк не даст голодать. Ужом извернется, а принесет еды, — уже веселея, ответила я, понимая, что мои подруги живы, здоровы и невредимы.

Пугать их не стала, быстренько взяв себя в руки (как бы нелегко это было сделать). Тия лишь в очередной раз показала мне язык, опять не став спорить на это счет.

Я радостно вскочила со своего полотенца и стала быстро одеваться. Мне не верилось, что это был всего лишь сон. Дурной, нет — ужасный сон! Я обняла своих подруг, как будто не видела их долгое время. Или будто те вернулись с того света. Для меня сейчас это было одно и то же.

— Ты так странно себя ведешь Риса, не случилось ли чего? — удивлялась Ами, когда я в очередной раз поцеловала подругу в щечку, на обратном пути к монастырю.

Девчонки успели насобирать лекарственных растений и теперь с букетом цветов и трав, мы шли и болтали обо всем на свете. Я, наконец, выпытала у неразговорчивой (на этот счет) Ами, кто же ей все-таки нравиться. То как повела себя подруга, у меня во сне, наводила на определенные мысли по этому поводу. Хоть Ами постоянно и уклонялась от подобных вопросов, но сегодня ей было не отвертеться. Я ни сколечко не была удивлена, когда услышала имя рыжего симпатяги.

— Так и знала! — громко заявила я.

— С чего вдруг? Я думала, что этого никто не замечает, — Ами явно было озадачена этим.

— Я отвечу немного странно, — ответила я, — мне это приснилось.

— Да! — изумились мои подруги, и Тия спросила. — А что еще тебе сниться?

Я не хотела ничего говорить, но знала лишь одно: то, что мне приснилось должно остаться со мной. Не нужно пугать остальных. Я уверена, что этот сон не что иное, как предупреждение. Вот только что мне нужно сделать, пока было не понятно.

— Ничего такого интересного, про что можно рассказывать, — увильнула я от ответа.

— Странно, ты так дрожала, когда мы тебя будили. Может все- таки поделишься?

— Просто неприятный сон вот и все. Я не хочу вспоминать о нем. Давайте забудем ладно?

Хорошо, что у меня просто потрясающие подруги. Они не стали больше допытывать меня, и мы спокойно, а главное вовремя добрались до монастыря…

 

Глава 14

В последние дни все были измотаны своими занятиями. Всё реже мы собирались со всеми, для того чтобы провести весело время. Меня никак не покидало чувство тревоги за тот сон, что мне приснился на берегу озера. Иногда я сидела в своей комнате и вместо того, чтобы изучать руны, думала о том, что же он мог означать.

Я была почти уверена, что просто так присниться такое мне не могло. Но вот говорить об этом я все никак не решалась. Слишком мне было страшно. Думала, что это всего лишь сон. Уговаривала даже себя на это. Все ждала, когда дар опять начнет проявлять себя в виде видений и предсказаний. Пока я не поняла, что одной мне никак не справиться со своими мыслями.

Нужно все-таки рассказать об этом. Вечер выдался на редкость тихим. Многие, вместо того, чтобы идти в общую комнату и повеселиться с остальными, разошлись спать. Усталость от тренировок брала свое. Я, тоже легла пораньше, не решаясь выйти ко всем со своими сомнениями и страхами. Девочек так вообще не хотелось пугать, поэтому им я точно ничего не расскажу. Они и так с ужасом (которого старались не выказывать) ждали прихода чужаков. Когда это будет, не знал никто. Может так случиться, что они придут еще совсем не скоро. Кто знает!? И все надеялись, что мой дар подскажет. Но он, как назло, молчал.

Дед решил, что это хороший знак. Опасность не так близка и можно, как следует к ней подготовиться. Лежа в постели, я постоянно мыслями возвращалась к своему кошмару. Теперь у меня была абсолютная уверенность, в том, что все увиденное можно каким-то образом изменить. Ведь не зря же я ощущала тот сон как самую настоящую реальность, с которой мы непременно столкнемся. Сейчас я окончательно пришла к такому выводу. Вот только не понимала, что для этого нужно сделать. Каким образом изменить, то, что наверняка произойдет? И можно ли? Может быть это я просто придумала, чтобы не было так страшно.

«Мне действительно необходимо с дедом поговорить на этот счет? Вот только неугомонный старикашка, вдруг опять ушел в горы, разговаривать с духами. Вернется только к завтрашнему вечеру. А мне так необходимо с ним посоветоваться уже сейчас».

В полнейшей тишине я опять, как ночной зверек, выбралась из своей «норки». Укутавшись наглухо халатом и надев домашние тапочки, решилась пройтись по монастырю. Это всегда успокаивало разбушевавшиеся мысли, приводя их в порядок. Давая возможность обдумать, все как следует. Никто не мешал бродить в ночной тиши, слушая лишь сверчков, да далекое уханье совы. Я решила еще раз пройти там, где меня волокли во сне. Может быть, я что-то упустила, какую-то деталь.

Выйдя на задний двор, куда выходили окна моей комнаты, я осмотрелась по сторонам. Неподалеку был сарай для свиней и курятник. Чуть дальше располагалась открытая веранда, где мы учились в хорошую погоду.

«Откуда-то ведь тот громила вышел? Может из-за угла сарая? Но я бы его сразу заметила»?

Вдруг я почувствовала, как чья-то рука осторожно и легонько опустилась на мое правое плечо. Я подпрыгнула, содрогнувшись от дикого страха, но завизжать так и не успела (опять меня застали врасплох, это уже слишком!). Грем, заткнул мне рот своей ладонью и приставил палец к губам.

— Тише! Не вздумай орать. Всех разбудишь. Ты что тут одна делаешь?

Парень стоял в одних белых штанах, торс его был голый, а волосы, всклоченные после сна. Судя по виду, я опять заставила его подняться с постели, в поисках неугомонной себя. Он видимо уже боялся за меня. Вдруг опять что-нибудь случиться!

— Грем, с какой стороны дома ты сейчас пришел? — этот вопрос сильно удивил парня.

— Со стороны задней двери, конечно. Не переться же мне через весь монастырь. Что за странный вопрос?

— Я тут просто подумала… Точнее поняла, как не заметила его. Просто я была уверена, что они не успели пройти через все постройки и найти другой выход. Значит, они были тут уже достаточно давно. Это я проснулась поздно. Что ж…

Я все рассуждала, стоя перед озадаченным парнем. Тот пригладил топорщившийся во все стороны ежик волос. И внимательно на меня уставился.

— Ты вообще, о чем говоришь, кого ты не заметила? Вокруг тишина и никого посторонних нет.

— Я, так… Сама с собой разговариваю. И вообще, откуда такая уверенность? Может быть, мы сейчас стоим тут, разговариваем, а чужаки забрались в монастырь и…

— Потому, что я бы почувствовал опасность. Сейчас ее нет.

— С чего вдруг, ты бы почувствовал? У тебя, что чуйка, как у сторожевого пса? — я ехидненько взглянула на Грема, а тот и не думал оправдываться или доказывать что-либо мне.

— Что-то вроде того, — неопределенно ответил он.

И я поняла, что Грем не договаривает что-то. Но судя по виду, и не станет ничего говорить, даже под пытками. А я не стала дальше развивать эту тему, у меня были совершенно другие мысли. Стыдно признаться, но далеко не все про свой сон. Я украдкой стала разглядывать полураздетого парня. Бегло, чтобы тот не заметил, «прошлась» взглядом по широкой груди к натренированному животу, не осмеливаясь опустить взгляд чуть ниже.

«Какой же он все-таки симпатичный. И почему я такая не смелая, когда нужно. Хотя, что мне нужно? Так Риса, даже думать не смей. Как сказал Ориен: „мала еще“! Вот и сиди тихо, не высовывайся».

— Так ты ответишь на мой, вроде бы не сложный вопрос?

— Какой? — чуть зардевшись спохватилась я, не помня, что именно он задавал.

— Что ты тут делаешь, посреди ночи? Кого-нибудь ждешь?

— Нет! — искренне удивилась я. — С чего ты взял?

— Даже не знаю… Стоишь в укромном месте, оглядываешься… Так кого?

— Никого! — возмутилась я. — Мне просто не спалось, и необходимо было кое-что проверить.

— Что? Или это секрет? Может я помешал вам?

— Грем, что ты пристал!? Я говорю же тебе, что просто шла… Ааааа! — выдохнула я. — А ты то, что тут делаешь? Опять за мной следишь?

— Не совсем. Вставал по своим делам и заметил, как ты выходишь на улицу. Мне стало любопытно, что тебе понадобилось ночью вне стен дома.

— Следил, все- таки! А если б я действительно с кем-нибудь встречалась? Ты бы стал подглядывать, так?

— Нет. В таком случае, я бы ушел, посмотрев, что с тобой все в порядке.

— Аааа! — досадливо протянула я. — И тебе было бы все равно, что я не одна?

— Риса, может быть, ты пойдешь спать и не станешь задавать глупых вопросов?

— С чего вдруг они глупые? Мне просто любопытно. Не один ты страдаешь таким недугом.

Он усмехнулся и развернулся, чтобы уйти.

— Ложись спать, тебе полезно.

— В последнее время не совсем. Может быть ты и прав, но мне в последнее время становится страшно.

Грем опять повернулся ко мне в недоумении:

— Что случилось?

— Я хотела сначала с дедом поговорить, но его нет, а рассказать мне кому-нибудь нужно. Последнее время я не знаю, как быть. Все думаю и думаю. Скоро с ума сойду.

Я не заметила, как уселась на краешек деревянной бочки, которая стояла около сарая. В ней скапливалась вода от дождей и ее использовали в качестве полива маленького огородика. Там мы выращивали немного овощей и зелень. На нас всех хватало, а больше и не нужно. Сейчас бочка была аккуратно закрыта деревянной крышкой с большой ручкой посередине, для удобства.

— Рассказывай, что случилось. Вместе думать будем, — он ободряюще улыбнулся мне.

И я не стала ничего утаивать. Грем был весьма умен и действительно мог подсказать, как быть. Да и ему мне было легко выговориться, словно он был другом детства. Наконец я решилась все рассказать тому, кто выслушает меня и не станет просто успокаивать, говоря, что это всего лишь сон. У меня была уверенность, что он поймет правильно. Говорила я сумбурно, то вспоминая какие-то детали, то перескакивая с места на место. Мне было трудно вспоминать, про Данке, Пашия, Тию и Ами. Про Митрия и Айвена я тоже высказала свои предположения.

— Но ты их не видела? — уточнил Грем, имея ввиду последних двух парней.

— Нет. Я думаю, что их тоже не стало.

— Может быть, а может и нет! Ведь они могут просто быть ранены и не в состоянии прийти и помочь.

— Я не знаю. Все может быть.

— Это действительно тяжелый сон. Судя по девчонкам, ты им ничего не рассказала.

— Что ты! Нет, конечно! Это напугает их ещё сильнее. Они и так взволнованы тем, что услышали тогда, в комнате отдыха.

— Умница. Им не нужно этого знать. Я вот только все думаю… Почему сон, а не к примеру, видение?

Я пожала плечами: «откуда ж мне знать»?

— Мне говорил дед, что это должно было случиться. Сны — это часть моего дара. Вот только я постоянно думала, а теперь просто уверенна, что ими можно воспользоваться на благо.

— Ты, о чем?

— Раз я видела приход чужаков, то может быть, возможно что-нибудь изменить. Как ты считаешь?

— Я об этом не подумал сейчас. Риса, ты действительно меня все чаще поражаешь. Ты полностью права. Раз мы знаем историю, ее можно будет изменить. Вот только нужно все тщательнейшим образом продумать. И, наверное, стоит рассказать все парням.

— Ты думаешь, это будет хорошей идеей? Мало ли как они могут повести себя. Ведь историю можно и еще больше исказить. Тогда исход будет печален и смертей среди нас будет гораздо больше. Лучше дать совет, как вести себя (а что не нужно делать), может тогда толку будет больше.

— Тут нужно все обдумать, но учителю все же стоит рассказать. Я думаю, так будет лучше.

— Деду я и так собиралась сказать. Он мудрый и обязательно поможет.

— Тогда иди уже спать. Завтра по его приходу и расскажешь. Ночи становятся все холоднее, а ты как всегда…

— Что, как всегда?!! Я, между прочим, в халате.

— Ну-ну! — Грем обсмотрел меня снизу до верху. — Только тапочки на босу ногу, а так хорошо одета.

Вот, пока он не говорил, я не чувствовала холода. Теперь же я почувствовала, что пальцы немного онемели от переохлаждения. Я взглянула на парня. Тот стоял невозмутимо, не обращая внимания на свой наряд, состоявший из одних штанов и так же, как у меня, тапочек на босу ногу.

— А сам-то? Небось, весь окоченел, как покойник.

Я расхохоталась и тронула его плечо. Действительно холоднющий, как будто только что из ледника вытащили.

— Я то привык, но если ты сжалишься над бедным мной, то поделишься своим халатом, — он лукаво подмигнул мне.

— А я останусь в ночной рубахе? А что, если я заболею, от горячки помру. Что тогда деду говорить будешь? Мол, она сама отдала последнее?

— Да, нехорошо как-то получиться. Учитель, наверное, расстроиться. Обидеться. Некому будет кур гонять по двору, полы подметать везде, пыль вытирать, на кухне весь день…

— Грем!!! Я тебя сейчас поколочу. Нечего надо мной издеваться. Тем более в последнее время я почти не выхожу из своей комнаты. Сижу как, замурованная.

— Тебе полезно, — нравоучительно изрек парень. — Так ты меньше влипаешь в неприятности.

— Ну, все! Ты договорился!

Я вскочила со своего места и накинулась с кулаками на хохочущего Грема. Тот недолго думая схватил меня одной рукой за руку и завел ее мне за спину. Я почувствовала не сильную боль, понимая, что он делает захват. И второй рукой тот легонько придавил мне горло, тем самым сильно прижимая меня к своей груди. Не давая мне возможности пошевелится. В этот момент я вспомнила, что чужак тоже держал меня подобным образом.

— Грем?

— Что?

— А можно, каким-нибудь образом вырваться из таких «объятий»? Ну, чтоб не навредить себе.

— Конечно можно. Ты это к чему спрашиваешь?

— Во сне меня так же держал громила, которого я встретила здесь. Может быть, мне это поможет.

Грем ослабил хватку, но полностью не стал меня отпускать. Вместо этого он начал мне рассказывать:

— Первое, что тебе необходимо сделать — это втянуть, как можно сильнее шею, поднять плечи вверх и по возможности просунуть между его руками свои руки. Это делается для того, чтобы противник не смог тебя моментально задушить.

Я округлила глаза, представляя, как это у меня получиться. Ведь, как я помню свои ощущения, то двинутся мне, никак не удавалось.

— А что-нибудь попроще можно?

— Это еще не все. Не спеши. Дальше тебе необходимо избавиться от захвата. То есть уйти от противника. Делается это несколькими способами…

— Так, чувствую — это будет долго!

— А ты хотела пощекотать, и тебя отпустят? Теперь слушай, что нужно делать. И повторяй мои указания, поняла.

— Наверное. А я не убью тебя?

Грем только засмеялся:

— Ну попробуй, птенчик!

— Как ты меня назвал?

— Не важно… мы так и будем стоять? Учти, я-то совсем не против.

«Между прочим, не ты один!»

Вот только говорить вслух этого совершенно не нужно. А то поймет ещё не так.

— Учи меня мастер! — вместо этого скомандовала я.

— Самое действенное для новичка, тем более девушки — это элемент неожиданности. Первое, как вариант, ты можешь со всего маха ударить затылком о голову противника. Тем самым (если элемент удался), ты разбиваешь ему нос. У того дикая боль, кровотечение, как следствие он отпускает тебя и хватается за больную часть. Ты убегаешь… Ежели противник оказался умнее и держит свою голову в стороне от твоего прямого удара, то можно сильно наступить ему на пальцы ног. Как можно сильнее! Затем со всего маху локтем ударам назад, ему под дых. Он ослабляет хватку, ты выворачиваешь противнику руки и опять убегаешь.

— Мне всё это не запомнить.

— Вот поэтому, я спрошу разрешения у учителя и потренирую тебя. Как мне кажется — это отличная идея. Всегда пригодиться в жизни. Если ты опять повстречаешь таких же хамов, что встретились нам тогда, на пути из деревни, то сможешь дать им достойный отпор.

— О! Это просто великолепная идея, — я развернулась в его объятиях (которые он даже не пытался разъединить) и теперь смотрела ему в глаза, — обязательно нужно так сделать. А еще девочки тоже должны уметь это делать. Согласен?

— Да. Правильно…

Дальше он не стал даже спрашивать моего разрешения, а нагло впился в мои губы поцелуем. Вот только и я не стала возмущаться. Признаться, честно, в тайне, ждала этого. Мне было настолько приятно, что все мое тело покрыли мурашки. Толи от холода, то ли от удовольствия. Сейчас попробуй, разберись!

Он, не спеша, отстранился от меня и стал рассматривать мое лицо. Внимательно, как будто ища в нем что-то давно забытое. Затем неожиданно собрал мои распущенные волосы на макушке, захватывая выпавшие из общей массы локоны. Теперь он ухмыльнулся, но я в этот момент совсем не понимала, что тот делает.

— Сделай удивленные глаза, — неожиданно попросил он.

— Зачем? — я была обескуражена.

— Хочу убедиться.

— В чем? — не отставала я.

— Тебе что трудно?

— Нет. Только я не пойму, для чего это тебе?

Я сделала, как он попросил, а он неожиданно отпустил мои волосы. Те водопадом обрушились на мои плечи, укрывая их словно одеялом. Грем не переставал, при этом лукаво улыбаться.

— Чего? — не выдержала я.

— Это была ты, — констатировал Грем.

— Где, была? Я тебя не пойму совсем…

— В ванной, когда крыша обрушилась вместе со мной.

Я смотрела, не моргая, на парня и до меня понемногу начал доходить смысл сказанных им слов.

«Это был он»!?

Что в такой ситуации делать я не понимала, охваченная сильным ступором. Вспомнив, что мог видеть Грем, я покраснела, как маков цвет. Что говорить в этот момент естественно тоже не знала. Да и что можно сказать сейчас, глядя на повеселевшего парня, в упор? Не придумав ничего умного, я развернулась и, не сказав ни слова, убежала к себе. Как часто делала, когда голова отказывалась помогать мне в сложной для себя ситуации. Благо парень не стал меня удерживать, давая возможность для отступления.

Закрыв за собой дверь в комнату, стала вслушиваться в его тихие, приближающиеся шаги. Грем прошел мимо моей комнаты, а я с замиранием сердца ждала, что он будет делать. Не захочет ли зайти. Но парень, лишь на секундочку остановился около меня. Теперь нас разделяла лишь тоненькая дверная перегородка. В этот момент я даже перестала дышать, боясь быть услышанной. Но он лишь тихонечко произнес:

— Спокойной ночи, моя Риса!

Я, конечно, услышала его слова, но в ответ так ничего и не сказала.

«Трусиха! Дурочка! Ты ведь сама хотела знать, кто это был. Зачем понадобилось убегать? А хотя, с другой стороны, что я могла сказать? Конечно, неопытной в подобных вопросах мне, совершенно неловко хоть что-то говорить. Это был Грем! УХ! Что ж — ладно. Меня это более чем устраивает. А то если б, например, это был кто-то другой… все, даже думать не буду»!

 

Глава 15

Дед был озадачен, когда я пересказала ему свой сон. День близился к своему завершению, и он вернулся в монастырь, как и обещался. Мы сидели в маленькой часовне, где дед приводил в порядок урны, протирая их. Затем зажег палочку и, та стала тлеть, в медной лампадке, над постаментом в центре.

Источник сиял в разинутой пасти волка, непонятно как улавливая дневной свет. Солнце закатными лучами заливало все вокруг, но никак не проникало в помещение часовенки. Или камень светился просто сам по себе, своим внутренним светом? Мне всегда казалось, что яркое сияние должно давать тепло, но когда я подносила ладони, то ничего не ощущала.

— Значит, ты увидела, кто это был? Хорошо, — дед пригладил свою седую бородку и положил пыльную тряпку себе на плечо. — Но сколько их, ты не знаешь, правильно?

— Да.

— Я думаю, не меньше десяти человек. Может быть в разы больше. Вооруженные… Скорее всего наемники. Что ж, теперь мы знаем, с кем будем иметь дело. Вспомни Риса, когда ты вылезла из своего окна наружу, какая погода была? На деревьях были листья, может быть, ты заметила траву?

— Не могу вспомнить, — от усердия я даже потерла виски пальцами.

Мне действительно никак не удавалось это сделать. Сейчас я понимала, что это очень важно. Ведь так можно понять, когда примерно они придут к нам. Хотя, как в том сне можно было вообще что-нибудь замечать вокруг?

— Я точно помню, что холода не ощущала.

— Нет Риса. Во сне обычно и не чувствуешь таких вещей. Поэтому нужно вспомнить именно то, что ты видела. Сегодня же, после ужина мы идем с тобой ко мне в комнату, и вместе попробуем разбудить твою память. Необходимо вытащить детали этого сна.

— Хорошо, — без особой охоты согласилась я, но прекрасно при этом понимая, как это крайне необходимо.

Хотя даже и не знала, что именно он будет делать. Когда позже, вечером, я отодвинула в сторону дверь дедушкиной комнаты, то в нос, сразу «ударил» сильный запах благовоний. Я его почувствовала уже на подходе, но сейчас мне показалось, что комната просто загорелась и сейчас сизый дымок, кольцами плыл по всему помещению. Я даже стала размахивать руками, дабы развеять его.

— Входи и закрой за собой дверь, — скомандовал дед, находящийся у противоположной стены, где стоял алтарь. — Не пугайся, скоро запахи немого притупятся, и ты не будешь чувствовать себя так неуютно. Это необходимо для того, чтобы твое тело сильно расслабилось, а мысли успокоились.

— Да я вроде бы не нервничаю, для того что бы успокаиваться, — возразила я, чувствуя, что понемногу этот запах одурманивает меня.

Я, слегка покачиваясь, направилась к деду. Тот положил на пол большую, но тонкую подушку. Подав мне руку, он помог мне аккуратно усесться. Плюхнувшись сверху, я увидела, как от меня в разные стороны, словно испуганные пичуги, разлетелся дымок. Я его стал ловить руками, играясь, словно маленький ребенок.

— Риса, прекрати! — легонько пожурил дед. — Сейчас я стану читать определенные молитвы, а ты должна будешь освободиться от любых мыслей и думать лишь о своем сне, вспоминая все в деталях. Поняла меня?

— Ага, а можно я буду за тобой повторять?

— Этого не нужно делать. Ты можешь неправильно услышать и все испортить.

— Я буду внимательна, — настаивала я на своем.

Сейчас мне казалось, что это весьма забавно.

— Пойми… ТО, что я сейчас буду произносить, нужно делать со всей осторожностью. Ведь такого рода молитвы — это определенная форма речи, которая оказывает существенное влияние на разум человека, его эмоции и даже внешние предметы (в какой-то степени). Каждый выдаваемый звук несет в себе определенный смысл. Так что тебе не стоит мешать и влезать. Постарайся сосредоточиться на своих собственных мыслях.

— Ладно, уговорил.

Я махнула рукой, позволяя деду делать то, что он умеет. Мне лишь оставалось, молча сидеть и внимательно его слушать. Дед сел напротив меня, подгибая под себя ноги. Руки он положил к себе на колени, ладонями вверх. Сначала я не слышала ничего, лишь глубокое его дыхание. Потом до меня стали доноситься отдельные звуки, словно кто-то пытался заговорить, но у него ничего не получается.

С каждым входом звуки становились отчетливее, громче, и вот я уже улавливала отдельные слова. Голова моя стала слегка кружиться, но пока я ничего не могла вспомнить. Все мои мысли сами по себе улетучились. Как будто сизый дым выместил их, заполняя пустоту своими клубами. Я лишь слышала голос деда, совсем не понимая, что мне нужно делать.

Одурманенная благовониями, мне никак не удавалось сосредоточиться хоть на чем-нибудь. Я почувствовала тошноту. Становилось все хуже и хуже, в голове начала пульсировать тупая боль. Было такое ощущение, что кто-то пытается взломать печать, поставленную неведомо кем, в моем сознании. Но ничего не выходило.

Вдруг дед замолчал, понимая, что со мной твориться не ладное. Быстренько встав со своего места, он поднес мне кружку с водой. Я смотрела остекленевшим взглядом на глиняный предмет в руках старика, не понимая, для чего он нужен. Мне понадобилось несколько минут, чтобы начать соображать. Быстро выпив всю воду, до капли, я отдала кружку опять деду. Теперь я понимала, кто стоит передо мной. И меня немного напугало, то, что всего несколько минут назад я ничего не соображала. Словно пустая соломенная кукла.

— Что случилось? — растерянно спросила я, понимая, что нахожусь слегка в неадекватном состоянии. Но голова перестала болеть, и тошнота прошла, будто ее и не было вовсе.

— Я не могу достучаться до твоей памяти. Мне мешает твой дар. Он сопротивляется чужому вмешательству и поэтому не дает мне проникнуть в твое сознание.

— Тогда может быть и не надо издеваться надо мной?

— Я не издеваюсь, Риса. Просто время — это единственное, чем мы не располагаем. Сейчас оно работает против нас.

— Ты прав, но что можно сделать? Так плохо мне не было давненько. Было такое чувство, что кто-то пытается пробить железную дверь.

— А ключа нет! — дед стал обдумывать, что-то. — Нам нужен ключ!

— А где его взять?

— У того, кто может им стать…

— Дед, ты говоришь загадками.

— Сиди здесь, я скоро вернусь.

Только и ответил дед, а сам поспешно вышел из комнаты, закрывая за собой дверь. Я осталась сидеть на подушке, ничегошеньки не понимая.

«И куда это он отправился? Может быть сейчас какой-нибудь ключ притащить. В виде символа! Кто его разберет, чудака! Сейчас для меня ничего удивительного нет. Дар, видения, духи огня — теперь я в это все верю. Сама видела, ощущала и даже трогала»…

Мои размышления прервали вошедшие в комнату дед и… следом за ним Грем.

«Ты — то, что здесь забыл»?

Мое удивление было написано у меня на лице. Кстати парень тоже мало понимал, что собственно тут делает. Чтобы получше убедиться, что глаза меня не обманывают, хотела приподняться на подушке и податься вперед. Но, так как состояние мое слегка было «пьяное», то я просто упала лицом вниз. Благо успела руки выставить, и это просто спасло мой нос.

— Ух! — выдохнула я. — Так и убиться недолго. Ты зачем явился?

— Это я его привел, — ответил за парня дед. — Он нам необходим.

— Да!!! И тебе тоже?

— В каком смысле, мне тоже? — удивился дед.

«О! Что-то не то сказала»!

— В смысле, для чего он тут?

Я невинно уставилась деду в глаза, и тот отстал от меня. А Грем чуть от смеха не подавился, видя перед собой одурманенную меня.

— Надеюсь, что для помощи. Грем, садись около нас. Делать тебе ничего не нужно. Просто сиди и постарайся помочь, как умеешь.

— Я понял вас учитель.

— А я нет, — влезла в разговор я.

— А тебе и не нужно понимать, — сказал Грем, — сиди и молчи.

Я надулась на парня, как хомяк. Хотела язык показать, но при дедушке не стала. Все уселись в маленький круг, каждый напротив друг друга. Я закрыла глаза, опять глубоко вдыхая дым, как вдруг почувствовала на своей ладони руку Грема. От неожиданности я откинула ее в сторону.

— Не паникуй, это так необходимо, — спокойно пояснил Грем.

Я расслабилась, когда увидела, что дед кивнул в знак согласия. Надо, так надо! Сейчас я была абсолютно спокойна при виде парня и меня ничего не смущало. Было даже приятно от его близкого нахождения около себя. Чувство спокойствия придавала его сильная рука, мягко удерживающая мою. И опять шелест звуков, переходящих в слова… Отрывистые слоги. В моей голове начали, происходит странные вещи.

Боль, будто сжимаемая в тиски, но не дающая трещин, стала потихоньку затапливать мою голову сильнее и сильнее. Я стала ждать, когда же она наконец прекратиться или же чего-то другого. Прошли мгновения, и вот теперь словно, что-то мягко охватывало ее, забирая всю боль. Давая освобождение и легкое головокружение…

Приятное и не с чем несравнимое. Ты как будто паришь над землей, а теплые потоки воздуха обнимают тебя и баюкают, словно любящие и нежные объятия.

— Мама!? — тихо вымолвила я и открыла глаза.

То, что я увидела, озадачило меня. На лбу Грема ровным голубоватым свечением выделялась одна руна (хотя никогда раньше ее там не было!). Значение ее мне не сразу удалось разгадать. Дурман в голове давал о себе знать, но я очень хотела это сделать. Плавные линии расплывались у меня в глазах.

Кажется, сейчас я начинала ее вспоминать, упрямо напрягая свою память. По-моему, это «Руна посвящения» (может быть просвещения, точно не вспомню). Она создана подталкивать к действию и облегчать процесс качественного изменения сознания. Символом ее является огненная птица — возрождение из пепла, через смерть (почему именно так я не вспомню, даже под угрозой расстрела). Ключевым словом является — поиск… Поиск выхода из сложной ситуации. Поиск путей решения. Руна пробивает путь к вашему (то есть моему, в данном случае) сознанию. В общем, то, что нам сейчас так необходимо. «Ключ» в чистом виде! И как это я так все вспомнила, удивительно?!

«Это где ж ты такой нужный выискался»? — подумалось мне, глядя на необычного парня.

А тем временем все продолжали сидеть, занятые своим делом. Точнее дед и Грем продолжали то, что от них требуется. Глаза у обоих были закрыты. Парень продолжал держать меня за руку, а дед продолжал читать свои молитвы. Я не смогла сдержаться. И виной всему было мое слегка не адекватное состояние. Словно маленькое несмышленое дитя я потянулась до светящегося лба, надеясь почувствовать необычное явление.

Грем вздрогнул от неожиданности, когда почувствовал мою руку. Руна отдавала легким теплом. Я пальцем провела по ее очертаниям, пока парень слегка недовольно (но молча) на меня косился, не желая прерывать учителя. Дав немного успокоить любопытство, одним кивком головы, тот указал мне, чтоб я, селя на место и сосредоточилась.

В моих глазах было столько восторга и теперь уже обиды на то, что мне не дали как следует рассмотреть и потрогать это чудо. Но делать — то нечего, нужно заняться действительно важными вещами. Немного удовлетворив свое любопытство, я опять приняла нужное положение и закрыла глаза (все же, не отказав себе в удовольствии показать парню язык).

…Опять я проснулась в своей постели от громкого ругани, звона разбивающегося стекла и лязганья оружия. Сон опят ворвался в мое сознание. Только теперь я четко понимала, что это именно он. Вскочив с постели и не став ждать прихода чужака, я подбежала к окну и открыла ставни. На улице было абсолютно темно. Ночь была темная и безлунная. Такие ночи бывают редко. Мне некогда было разглядывать куда подевалось светило ночи, нужно было действовать.

Дольше стоять было нельзя и, выскочив наружу, я первым делом руками потрогала землю. Она была холодная, и трава была, но понять какая (зеленая или уже желтая) мне не удалось. Для этого нужен был свет. Вспомнив, что скоро меня должны будут схватить, спряталась за угол сарая. Густая тень надежно скрывала мою фигуру, зато теперь я могла видеть, откуда придет тот чужак. Он не заставил себя долго ждать, и тотчас появился в поле моего зрения (как я правильно предположила со стороны заднего двора).

Внимательно оглядываясь по сторонам, мужик прошел мимо. Я вжалась в стенки сарая, стараясь не дышать. Это помогло, и тот прошел, даже не взглянув в мою сторону. Единственное где сейчас горел свет — это главный зал. Как бы мне не хотелось туда идти, но сделать это было необходимо. Стараясь держаться, как можно дальше от шума драки, я словно змея медленно продвигалась к цели.

Трое убитых уже лежали там, где я их помнила. Шмыгнув за статую волка, ту, на которой не было изувеченного тела, мне удалось подглядеть происходящее. Данке был еще жив, я чуть ли не сдала себя с потрохами, когда высунулась из-за статуи почти наполовину. Немного подумав, я решила не привлекать к себе внимания, а посмотреть, что же случилось с другом. Чем можно будет ему помочь в будущем.

Блондин ловко орудовал своим тренировочным мечом, умело справившись с одним из чужаков. К моему горлу начала подкатывать тошнота. Потому что я наблюдала, как разрезаются тела и из безумных ран хлещет кровь. К Данке подбежали еще трое. Наемники умели держать оружие в руках и тоже знали, что нужно делать. Парень получил рубленую рану по спине, от нападавшего слева чужака и сжался от боли. Туника разорвалась и быстро покраснела. Это и стало его роковой ошибкой. Он упустил и не смог отразить следующий удар. Двое из троицы нападающих одновременно нанесли удары по изнеможденному телу парня, и тот упал замертво. Теперь я это видела, оставался Паший, но его смерть мне совсем не хотелось наблюдать вновь…

Я открыло глаза, вырвавшись из видения, так же внезапно, как и провалилась в него. На сей раз меня не колотила дрожь, а наоборот я была вполне собранна и решительна. Правда, перед глазами все плыло, словно я одурманенная на столько, что теперь точно не смогу встать самостоятельно. Руна на лбу Грема потихоньку угасала, пока совсем не исчезла. Теперь он выглядел как всегда, и ничего больше не напоминало о необычном явлении.

— А почему ты больше не светишься? — я наклонилась к парню и шепотом спросила его.

— Я не светлячок, чтобы светиться, — тоже шепотом ответил он.

— А все-таки, куда делась руна? — не отставала я.

— За ненадобностью — исчезла.

— Аааа! — многозначительно изрекла я. — А откуда она у тебя вообще взялась?

— Риса, слишком много вопросов, — подал голос дед, когда закончил с последними словами молитвы. Ее ведь нужно завершать, а не бросать на полуслове, даже если я уже очнулась. — Тебе необходимо на свежий воздух. Иначе опять станет плохо. Я тем временем проветрю комнату, а чуть позже мы поговорим.

— Конечно деда. Я полностью с тобой согласна. Только встать у меня никак не получается. Голова немного кружиться, словно я на веревочной качели раскрутилась. УХ! Помощь не окажете, молодой человек?

— Обязательно!

Грем, со смешинками в глазах, подал мне руку и рывком поднял с подушки. Мне чуточку дурно стало от такого резкого подъема, а потом волной накатило с такой силой, что, закрыв рот ладонями, мне пришлой стрелой лететь на задний двор.

А там, ночка светлая, звездная. Большая круглая луна освещала все вокруг мягким голубым светом. Это было очень хорошо, потому что я смогла увидеть ведро, стоявшее около сарая. За него я как раз и собиралась, по-быстренькому. Благо успела заметить препятствие на пути и вовремя увернулась.

В дом я вернулась не сразу, немного посидев на свежем воздухе, как и наказывал дедушка. Мне стало намного легче, голова прояснилась. И теперь я четко начинала понимать, что лопну от любопытства, ежели Грем не ответит мне, как появилась эта руна у него на лбу. И вообще, как такое возможно?

Я прекрасно понимаю, когда руны рисуют на теле. Это обычное дело у монахов или других религиозников. Но чтоб вот таким образом проявляться самостоятельно! Тут даже духи огня отошли у меня на второй план. Их — то я не видела воочию, в отличие от светящейся руны, невесть откуда появившейся. Меня даже не останавливало то, что Грем — это тот самый парень, который упал ко мне в ванну. Уже не важно! Он светиться!!!

Вот это да, это действительно интересно! Нужно как можно быстрее обо всем расспросить. И пусть только попробует мне не ответить. Я на него деду пожалуюсь! С этими бодрыми мыслями я зашла в дом. Запах еще ощущался, но уже не такой сильный и поэтому я безбоязненно вошла к деду в комнату. Тот был один и сидел в ожидании меня.

— А где Грем? — удивилась я отсутствию парня.

— Ушел спать. Он рано встает, намного раньше тебя. А силы его были израсходованы на помощь нам, поэтому ему просто необходим отдых. Кстати, ты что-нибудь видела? Я сумел, при помощи ключа, пробиться в твое сознание. Оно открылось нам.

— Да. Я опять видела тот же сон. Только на этот раз я смогла изменить его самостоятельно…

Всё рассказав деду, мы стали рассуждать. Время еще есть подготовиться. В этот раз траву мне удалось разглядеть, когда я была рядом с входом в главное здание. Желтая, местами уже совсем пожухлая. Ни единого клочка, даже отдельной зеленой травинки. Повсюду валялись желто-коричневые листочки, опавшие с деревьев. Осень вовсю, с размахом отвоевывала свои права. Это означало лишь одно, что чужаков следовало ждать во второй половине осени. Когда настанет безлунная ночь. Для вычисления, когда это произойдет, необходимо время, и дедушка этим займется.

— Значить необходимо, учесть все мелочи. Их больше — это дает им преимущество… — начал обдумывать ситуацию дед. — Первое, что необходимо сделать — подготовить учеников ко встрече. Второе — вы, девочки. Грем предложил вас немного обучить технике самообороны. Я считаю это правильной идеей. Так как уверенности у нас нет, когда придут чужаки, то отправлять вас куда-либо не имеет смысла. Необходимо слушать твой дар, что он подскажет. Ежели опасность будет близка, вы уедете из монастыря. А пока, с завтрашнего дня начнете свои занятия. Но Ами и Тии не нужно знать о твоем сне. Так будет лучше для них. Тренировки я приурочу к части вашего обучения.

— А почему нас нельзя отослать из монастыря сейчас? — удивилась я.

— У меня нет такой возможности, — спокойно пояснил дед. — По крайней мере, в ближайшее время. Последняя почтовая карете была тут неделю назад, ты это знаешь. Когда в следующий раз ее ждать, неизвестно. Пока идут осенние дожди и дороги совсем плохие, вряд ли хоть какая-то повозка здесь будет. Так бывает каждый раз в это время года. Тут уж я никак не могу повлиять на погоду. С кем- то другим отправить вас я не могу. Никто не согласиться отвезти вас на калкидонские земли. Границы слишком опасны в последнее время. Слишком частыми стали набеги и разорения. Я постараюсь поговорить с жителями ближайшей деревни. Может быть, они помогут вас приютить.

— Будем надеяться на это. А пока мы останемся тут?

— Да, покуда у меня не будет договоренностей, я не могу отослать вас. Время у нас еще есть. Осенью у жителей слишком много хлопот по хозяйству и уборке полей. Сейчас никто не согласится вас принять. А пока вы будите заниматься ежедневными обязанностями и теперь еще тренировками. Это всегда будет не лишне.

— А мы будем успевать заниматься по другим предметам? — заинтересовалась я, надеясь, что нас освободят от этого, хотя бы на время.

— Будете, — не сдался дед. — Только в меньшем объеме. Твои занятия Риса, не должны прекращаться. Дар необходимо развивать и дальше, несмотря ни на что.

— Я поняла, — мой горестный вздох не остался без внимания.

— Не печалься внучка. Это действительно необходимо делать. Я не хочу, чтобы ты думала, будто я специально изматываю тебя, из своей прихоти. Пойми, я рад был бы, если б ты оставалась обычной девушкой. Но это не так. И это налаживает определенные обязательства. Иначе самостоятельно тебе вряд ли удалось бы справиться. Вот почему твои родители отправили тебя сюда.

— Так они знали, что у меня проявятся такие возможности?

— Еще маленькой ты говорила некоторые вещи, про которые мы не могли и подумать. Ты видела то, что многим просто не под силу. Духи огня уже тогда разговаривали с тобой. Ты игралась с ними, когда думала, что тебя никто не видит.

— Да?! — удивилась я.

— Ты просто этого не помнишь. Но когда тебе исполнилось четыре года, дар затих. Ты стала обычным ребенком. Мы решили, что это к лучшему. Хотя понимали, что когда-нибудь он проснется вновь и тебе понадобиться помощь.

— Так вот почему мама с таким напором меня выпроваживала к тебе. Я тогда подумала: «С чего вдруг? Почему им понадобилось отправлять меня сюда»? Мне иногда даже казалось, что они просто не любят меня. Хотя конечно понимаю, что это не правда.

Дед только усмехнулся.

— Иди спать Риса. Тебе необходим отдых. Завтра на утреннюю молитву я позволяю тебе не являться. Поспи немного подольше.

— О! Спасибо деда. Я так рада это слышать. Ты себе не представляешь.

— Почему не представляю. Еще как!

Я чмокнула деда в морщинистую щеку и пошла к себе в комнату.

 

Глава 16

Как и было оговорено, меня, Тию и Ами стали учить самозащите. Это настолько понравилось девчонкам, что они с удвоенным энтузиазмом взялись за новое для них занятие. А вот я не особо была рада этому. Особенно зная (в отличие от моих подруг) для чего все это нужно. Тем более выламывание рук, растяжка и таскание тяжестей меня не сильно вдохновили. Я-то думала, что нас станут учить лишь тому, о чем мы разговаривали с Гремом. Уметь в случае чего защититься самостоятельно.

Видимо мои мысли на это счет не разделялись ни дедом, ни его учениками. Они решили, всем дружным коллективом, что чем больше мы усвоим уроков, тем лучше для нас самих. Самозащита для девушки, всегда пригодиться в жизни.

И вот теперь каждое утро вместе с парнями, мы выходили во двор и начинали свой день с разминки и растяжки. Затем мы изучали технику. Слава всем духам, что не всю, а лишь некоторые моменты. Потом сама тренировка и оттачивание навыков.

Дед побывал в деревне, единственный человек, который с радостью решил помочь старому монаху — это был мельник. Он вспомнил мою доброту и согласился приютить нас. Да и деду, как-то неудобно отказывать. Остальные не могли ему помочь. Ведь сами жили большими семьями в маленьких избах, ютились по углам. А тут еще не одна девушка, а целых три! Куда уж там нас размещать?

Было решено, что как только время будет подходить к той самой безлунной ночи (которую дед без труда вычислил по звездной карте), нас отправят в деревню. Это произойдет ровно тогда, когда я и увидела во сне (то есть глубокой осенью). Время еще было предостаточно. А пока дед решил, что лучше для нас будет позаниматься, а не терять время даром.

Кстати, на тему светящейся руны, Грем как мог, так и отнекивался от меня. Я его поджидала после ежедневной тренировки, в главном зале. Когда остальные парни ушли, я быстренько прошмыгнула к Грему, оставшемуся протирать за всеми полы.

— Ага! — воскликнула я. — Вот ты и попался, чудо — чудное!

— Кто? — оторопел парень, со шваброй в руках.

— Ну, рассказывай.

— Что именно? — он невинно уставился на меня, якобы не понимая, о чем идет речь.

— Как это что? Про необычную руну на своем лбу.

— А… мне некогда. Необходимо помыть полы и идти готовиться к обеду.

— Так я тебе мешать не собираюсь. Мой полы, сколько нужно. Тем временем все расскажешь мне.

— С чего вдруг, я тебе стану рассказывать? — поинтересовался Грем.

— Как!!! Я ж умру от любопытства.

— От этого не умирают.

— А я особенная! — настаивала я, прыгая возле парня словно кузнечик.

— Риса! — прикрикнул он. — Отойди и не мешай. Опять натопчешь — сама убирать будешь. Давай я как-нибудь потом с тобой поболтаю. Я устал сильно, дай спокойно доделать работу и уйти, наконец.

— Лааадно, — досадливо протянула я.

— А потом, ты мне расскажешь?

— Потом, посмотрим на твое поведение, — уклончиво ответил Грем.

— Так я не играю с тобой. Потом ты забудешь.

— Уверен, что ты мне обязательно напомнишь.

И не говоря больше ни слова, начал домывать пол. Я ушла, так и не удовлетворив свое любопытство. Просто пришлось оставить парня, который действительно был очень сильно вымотан от усиленных тренировок. Ему сейчас было не до болтовни, тут бы хоть просто ноги вытянуть и перевести дух. Конечно я это понимала и не стала донимать парня.

А вот наши мучения (то есть учения, конечно же), только начинались. И вот девчонки вместе со мной уже начинали познавать азы сего боевого искусства. У Ами все никак не выходило уйти от захвата. Она постоянно путала движения, все никак не запомнив, как необходимо правильно делать их. Честно говоря, я и сама часто забывала, куда нужно ставить ногу или где должна находиться рука в определенный момент. Парни, умнички, все время повторяли одно и тоже. Чуть ли не по двадцать раз. При этом, каким-то чудом, не злясь на нас, а показывая все снова и снова. Может быть, они перед нашими тренировками, пьют какие-то успокаивающие настои?!

Лично у мня бы уже на первом занятии сдали нервы. Поубивала бы и дело с концом. Мне кажется, у нас совершенно ничего не выходит. Среди нас троих только Тия могла похвастаться хоть небольшими, но успехами. Она с легкостью размахивала ногами и ловко (как это у нее, получается?) уходила от соперника. Коим (чисто случайно!), почти всегда оказывался Тайк. Иногда тот поддавался ей, все время, подбадривая и успокаивая девушку в случае неудачи.

Вот и сейчас я сидела на ступеньке крыльца и потирала ушибленный локоть. Тия очень красиво смотрелась рядом с Тайком. Тот медленно показывал ей, куда должна «смотреть» рука, если ее схватят за предплечье. Он поднял согнутую в локте руку Тии вверх, попутно объясняя, что необходимо делать в данном случае.

Я слушала в пол уха, просто наблюдая за подругой. Она старалась делать все так, как ей говорил Тайк, но мне было забавно и немного даже завидно видеть, каким взглядом они иногда перебрасывались друг с другом. Словно разговаривали глазами. Иной раз мне казалось, что Тай не сможет сдержаться и ограничиться только лишь взглядом.

— Опять сидишь, ничего не делаешь! Такими темпами ты совсем ничего не освоишь.

Ориен подошел ко мне и сел рядом, разглядывая, как обучается Тия. Видимо он тоже знал, как его друг относится к ней, поэтому даже не пытался влезать со своей помощью. Учитель Шин лишь в самом начале обучения присутствовал на занятиях. Определив и обозначив, что нам необходимо знать и уметь. Дальше мы занимались без его постоянного вмешательства.

Нас по очереди тренировали парни. Тогда, когда сами не были заняты своими делами. И, конечно же, мы не забывали про ежедневные обязанности. От них нас никто не избавлял. Просто тренировки были дополнением к обычным делам. Теперь свободного времени у нас почти не оставалось. Мы с девочками лишь по вечерам собирались в моей комнате (я так и не понимаю, почему именно в моей), и болтали, перед сном.

Я медленно повернулась к парню и вытянула свою ушибленную руку, показывая тем самым, что не такая я уж и ленивая, просто травмированная.

— Это неудачное последствие моих занятий. Я ведь имею право на небольшой отдых? Рука болит.

— Да! А когда тебе попытаются шею свернуть, ты тоже попросишь о не большой передышке?

— Ориен — ты зануда!!! Так и знай.

— Зато ты — лентяйка!

— Я!!! Да я…. Просто сижу, что мне одной еще делать? Тия вон, с Тайком занимается. Ами сегодня на кухне помогает Еману. А я одна не могу заниматься. Еще мало чего помню. Да и с кем мне тренироваться, вас никого нет? Все остальные ушли, занятые другими делами. А вон их, — я указала кивком головы на парочку, — мне не хочется отвлекать. Пока деда тоже нет, жду…

— Ну, вот и дождалась. Вставай. Будем вдалбливать в твою голову уже знакомые приемы.

Ориен подал мне руку, и мне пришлось (как бы того не хотелось), вставать за ним. Столько грусти и печали в моем взгляде он никогда не видел. Но его это не проняло и, поэтому я стояла напротив него и ждала, когда он начнет издеваться надо мной (по — другому я не могу выразиться).

— Сейчас мы посмотрим, что ты запомнила с предыдущего урока, — сказал Ориен и резким движением руки ухватился за мой подбородок, тем самым приподнимая его.

Я забегала глазками, не помня, что нужно делать. Вроде бы отступить назад, чтоб его рука вытянулась. А вот что потом? Просто скинут руку? Нет, что-то другое. Заехать в самое больное место ногой? Тоже не то. Пока я размышляла, Ориен успел зевнуть разок, другой.

— Все! Тебя уже скрутили и поволокли в кусты.

— А почему сразу туда? Сейчас листва опадает, что там делать то?

— М-да… — протянул друг. — Я думал, ты меня больше ничем не удивишь. Но твоя наивность просто убивает без оружия. Я тебе сейчас объясню, что б ты больше не задавала подобных вопросов.

С этими словами Ориен прислонился к моему уху, шепотом стал объяснять смысл сказанных им слов. Я округлила глаза, когда до меня все же дошло это.

— Надеюсь так понятно, что он будет делать с тобой в кустах? Да и вообще неважно где, лишь бы утащить.

— Понятно! Между прочим, я не маленькая, просто немного не поняла тебя сначала.

— Ладно, не красней. Давай продолжим занятие. Смотри и запоминай. Ты правильно сделала, что отошла на шаг назад. Тем самым моя рука выпрямилась. Это дает тебе возможность травмировать ее в локте. Для этого тебе необходимо ударить кистью руки по локтевому сгибу, и одновременно правой рукой — по моему предплечью. Вот здесь. Давай тренируйся.

— Ну, держись. Я сейчас каааак тресну! Надолго запомнишь.

— Меньше языком трепи, а больше делай, — угомонил меня повеселевший, от моих слов парень, ярко представив эту забавную картину.

А вообще, хоть Ориен и большая зануда, зато с ним весело и спокойно. Он позволяет немного отдохнуть, когда у меня уже совсем ничего не выходит. Терпеливо и доходчиво объясняя тот или иной прием. Иной раз, даже жалеет!

В очередной раз, когда мы отрабатывали удары, я не смогла отразить нападение Ориена. Моя попытка выбить его руку, не увенчалась успехом, я неудачно вывернулась и со всего маха налетела на кулак парня. В области груди стало нестерпимо больно. Я согнулась пополам, хватая воздух губами. Ко мне тут же подбежала Тия и ухватилась за плечи, поддерживая меня.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила у Ориена подруга.

— Случайно вышло, — беспомощно ответил тот.

— Ты как? — обратилась Тия уже ко мне. — Идти можешь?

Я немного отдышалась и постаралась выпрямиться. На Ориена невыносимо было смотреть. Он таким битым взглядом смотрел на меня, что в этот момент мне захотелось успокоить его, а не жалеть себя. Я протянула руку другу и погладила его по щеке.

— Не смотри на меня так, как будто убил! Я сама виновата. Ты это прекрасно знаешь.

— Да. Только от этого тебе легче не становиться. Извини, я должен был быть внимательней.

— Вот, что за народ такой — эти мужчины? Им говоришь, что он не виноват. А ему, хоть бы что. Со мной все в порядке. Просто попал в самое больное место. Так тоже бывает. Мне уже легче. Честно!

— Я думаю, с тренировкой на сегодня завязываем, — к нам подошел Тайк.

Все дружно с ним согласились. Тия, несмотря на то, что очень любила эти занятия, вымотана была почти до последней капли. Про себя я опять промолчу. Мне даже лучше, что так вышло. Хоть отдохну немного. Хотя и прекрасно понимаю, для чего все это делается. Скоро опять за рунопись садиться. У меня больше не остается сил! Я хочу просто отдохнуть, чтоб меня никто не трогал. Ориен проводил меня до комнаты.

— Тебе точно уже лучше? — беспокоился парень. — Если, что-то не так, скажи.

— Ориен, хватит со мной носиться, как с фарфоровой куклой. Я в порядке. Мне просто необходимо отдохнуть. Я сильно устала. Спасибо, что проводил.

Я приподнялась на цыпочках и чмокнула друга в щеку. Тот не остался в долгу и поцеловал в макушку, не смущая меня чем-то большим. Я повернула голову и увидела озадаченного Данке, а сзади него стоящего в непонимании Грема… Мне так захотелось в этот момент просто испариться, как росса при первых лучах утреннего солнца. Как они смотрели на меня! Причем вдвоем. Как будто я украла у них, что-то ценное и бесконечно дорогое.

— Привет всем, — решилась я подать голос.

— Привет, — удивленно ответил Данке. — И что это за нежности, в коридоре?

— Данке, прекрати, — осек его Ориен. — Риса просто сильно ударилась, мне пришлось отвести ее в комнату.

— А, что сама она уже не в состоянии дойти? — вдруг, как-то резко спросил Грем.

Все! Чувствую, он теперь точно не станет мне отвечать про свою руну. А я ведь просто поблагодарила Ориена за заботу. Ничего такого! Да и он не сделал ничего предосудительного. Просто по-дружески чмокнул в голову. Даже не в губы, как некоторые недовольные сейчас личности!

— Чего ты злишься? — спокойно спросил Ориен у Грема.

— Ничего. Просто поинтересовался, — уже спокойней отвечал парень. Решив не показывать своих эмоций, и взял себя в руки. — Так что произошло с тобой, Риса?

— Просто неудачно наткнулась на руку Ориена. Стало больно, и я решила, что на сегодня с тренировками покончено.

— Уже лучше? — сочувственно спросил Данке.

— Да, спасибо. Боль почти прошла, но я хочу отдохнуть. Извините меня мальчики. Спасибо Ориен, что проводил.

— Не за что! Иди и отдохни как следует. Ты сегодня была молодцом. Только поусерднее будь и конечно повнимательней.

— Я постараюсь.

Когда я зашла в свою комнату, то услышала, как Грем и Ориен тихо перекинулись парой слов. Но что именно они сказали друг другу я так и не поняла. Только в следующий раз, когда увидела их вместе сидящих за обеденным столом, то заметила, что они не разговаривают. Даже внимания не обращают друг на друга.

«Ничего не понимаю, что происходит? Как дети малые, не поделили одну игрушку на двоих. А я не игрушка, между прочим. Пусть так и знают»!

Остальные сидящие за столом тоже увидели перемену в настроении двух друзей, но заговорить на эту тему никто не решился. Тем более в присутствии учителя.

 

Глава 17

Мальчишки всегда что-то делили между собой. Иногда ругались. Не без этого! Все-таки под одной крышей жить столько лет и не такое случалось. Но вот, чтоб уже несколько дней просто не замечать друг друга, будто перед ними пустое место.

Даже дед заметил, как охладели дружеские отношения между двумя парнями. Как-то раз, он позвал их к себе в комнату и долго беседовал с обоими. Хрупкий мир это принесло, но холодность так и осталась. Мне показалось, что я просто обязана поговорить с ними обоими. Хотя, о чем, я не знала. Они всегда относились ко мне как к мальчишке. Что поменялось-то? Об этом я спросила сначала у Ориена…

Опять двор был засыпан разбросанным песком. Теперь его разносили не только парни, но и мы. Тренировка закончилась, и я подождала, когда все зайдут в дом. Цапнув Ориена за рукав рубахи, заставила его остановиться, нагло таща его подальше от остальных. Даже не обращая внимания на косые взгляды. На Грема, в этот момент, я принципиально не смотрела. Хотя точно знала, что он очень разозлился, видя все это.

Мы сидели на широком крыльце перед главным зданием. Я шаркала ногой о каменные плиты, поднимая не большие клубы пыли.

— Что случилось? — спросил Ориен, сильно удивляясь моему поведению.

— Это я у тебя хочу спросить, — огрызнулась я. — Ориен, что происходит у вас с Гремом? Я никак не пойму…

— Риса, не бери в голову, — отмахнулся парень.

— Да что ты говоришь! — язвила я. — Тогда почему вы ведете себя как дети малые? Это уже не смешно! На вас косятся все, без исключения. Я тоже себя неуютно чувствую. В чем я виновата?

— Кто тебе сказал, что ты виновата в чем-то? Перестань так думать. Просто мы повздорили немного. Так случается. В этом нет ничего особенного.

От досады я стукнула парня в плечо.

— Не ври мне! По-твоему, я дурочка слепая? Вы все столько времени относились ко мне, как к мальчишке. Вообще не обращали на меня внимание…. Что изменилось сейчас?

Ориен слегка скривился от моих слов. Явно не разделяя моего мнения. Может быт, в самом начале так оно и было, но затем все изменилось.

— Такие разговоры не понравятся учителю Шину, — увернулся тот от ответа.

— А мне все равно, что кому не понравиться. Мне тоже ваше поведение не нравиться, но вам чихать на это. Вы ведь с Гремом лучшие друзья. Перестаньте вести себя так глупо!

— Это не тебе решать, как мне с ним вести себя. Пойми, иногда мы ругаемся. Не без этого.

— Хватит. Слишком долго в этот раз миритесь. Я даю вам время до сегодняшнего вечера. Иначе вообще перестану с вами разговаривать.

— Ты этого не сделаешь! — поразился моему напору парень.

— А ты проверь!

И я встала, чтоб уйти, сказав на прощание:

— И учти, вы мне оба дороги… как друзья!

— А если больше? — вдогонку, чуть слышно, спросил Ориен.

— Я не знаю.

Больше мне нечего было сказать. Обижать друга я не хотела, а давать напрасные обещания не собиралась. Этот сумбур чувств и полная неразбериха в своей голове, которую и сама-то не понимала, не давали возможность хоть как-то ответить парню. Я просто развернулась и зашла в помещение.

Что-то мне так тяжело стало тут находиться! Куда ни глянь — везде проблемы. Того или иного свойства. С одной стороны учеба и тренировки, нервозное ожидание. С другой — внезапные отношения между парнями. Откуда они вообще взялись? Здесь это не приемлемо, куда дед смотрит?! Я все время негодовала. Теперь оставалось самое сложное — разговор с Гремом.

Тот специально делал все возможное, чтоб не попадаться мне на пути. И даже если у нас были совместные тренировки, тот держался подчеркнуто вежливо, по возможности на приличном расстоянии. Но я ж настырная. Если мне нужно, то я обязательно добьюсь своего. Или его добью! Тут как получиться. Хотя, конечно, он первый мне шею свернет.

Мы стояли друг напротив друга. Я была вымотана до изнеможения. Тяжело дыша, мне было трудно стоять. Рубаха прилипла к мокрой спине. Болело все тело, особенно руки, за которые часто хватались.

Грем, как будто специально изнурял меня. При этом вес время подгоняя:

— Не стони, не поможет, — говорил он мне, при очередном броске, через бедро.

— Я знаю. Можешь не говорить мне этого. Изверг!

— Ты это чужаку высказывать будешь, при личной встрече. Мне нечего!

— Я только просила обучить нас в случае чего, суметь вырваться и убежать. А вы чего с дедом устроили? Нам что больше заняться нечем, как прыгать тут вокруг вас! — тихо, сквозь зубы, сказала я, чтоб не услышали занимающиеся неподалеку девчонки.

— Зато от глупостей всяких освобождает, — вдруг неожиданно резко, огрызнулся парень. — Давай продолжим…

— Нет! — взбунтовалась я, с силой отпихивая парня подальше от себя. — Чего ты на меня рычишь, как зверь лютый?! Я ухожу. До свидания! Лучше уж меня Митрий или Еман обучать будут. Они спокойные, в отличие от некоторых.

Я резко развернулась, и обиженная ушла, оставив взбешенного Гремя стоять посреди главного зала. Тия, Тайк, Ами и Данке озабоченно смотрели вслед уходящей мне, старясь не обращать внимания на Грема. Разумно решив не трогать друга во взвинченном состоянии.

«Вот и поговорили, — думала я, шагая быстрым шагом на кухню, чтоб попить водички. — Все! Теперь я с ним не заговорю, до тех пор, пока прощения не попросит за свое безобразное поведение. Совсем уже совесть потерял»!

Я ходила вокруг разделочного стола кругами, бурча себе под нос всякие гадости, которые мне приходили на ум (исключительно про несносного и наглого парня).

«Вот еще — грубить он мне вздумал. Да кто он такой, чтоб так со мной обращаться?! Я всего на всего дружу с ним, как и со всеми остальными, присутствующими здесь…. Не считая, конечно поцелуя! Но! Это не дает ему никакого права разговаривать со мной в таком тоне! Пусть лучше на бревнах пар выпускает, чем на мне! Бессовестный»!

Ну, вот и все. Я выговорилась самой себе, и теперь мне необходимо было уйти отсюда. А то заставят, чего доброго, помогать с готовкой. Что — то сегодня у меня нет никакого желания этого делать. Отравлю еще всех, мне тогда покажут, куда свои эмоции нужно девать в случае острой необходимости. Лучше я пойду, письмо родителям напишу. Это отвлечет меня от дурных мыслей. Да и просто развеюсь немного. Мне тоже иногда отдых нужен! Совсем замученная хожу, а выгляжу так вообще, словно покойник, неожиданно всплывший в тихой заводи.

После ужина, который мне показался сегодня особенно невкусным и чересчур пресным, я отпросилась у деда посидеть сегодня тихонечко в своей комнате (чтоб ни я никого не трогала, ни меня), а не заниматься рунописью как обычно. Видя мое удрученное состояние, он не стал возражать, тем более я объяснила ему, что хочу написать письмо маме и папе. Что не делала уже давно из — за выматывающих тренировок и учебы.

Сидя, как обычно за столиком в своей комнате и мучаясь от неудобной позы (которую все, как ни пытайся невозможно изменит, чтоб стало хоть чуток лучше), я никак не могла сосредоточиться на своем письме. Постоянно переписывая его и черкая строки. За моей спиной была куча скомканных листов бумаги.

«Если увидит дед — точно битая буду»!

Бумагу нужно экономить, а не портить. Мне хотелось написать только о хорошем. А вот где его взять — понятия не имею! Мыслями я возвращалась к событиям недавних дней. Столько всего происходит в моей жизни! За все мои восемнадцать лет, что я прожила с родителями, не было такого количества переживаний. Что только стоит мой дар! Про остальное я вообще упоминать не буду…

Разобраться бы в себе не помешало, а потом объясняться с парнями. На душе было муторно и неспокойно. Грем так за весь вечер ни разу не подошел ко мне и даже не попытался попросить прощения. За обеденным столом, если наши взгляды пересекались, то он, поспешно отводил его первым.

— Все!!! — удрученно сообщала я своему потолку, на который теперь уставилась. — Удивительно! Не знаю, о чем написать маме. Это никуда не годиться. Не буду жен я писать о том, что все плохо!

Вскочив с колен, я прошлась по комнате взад и вперед. Мысли мои все сходились к одному — мама будет в ужасе от написанного!

— Может соврать про что-нибудь? — остановившись около зеркала, я задала вопрос своему отражению.

На меня смотрела бледная и измученная своими сомнениями девушка. Волосы были растреплены, и тоненькими не аккуратными прядями выбивались из гульки, которая как всегда красовалась на моем затылке. «Красотка», каких поискать еще нужно!

Письмо писать не получалось, поэтому мне пришлось с унылым видом усесться около зеркала. Рывком сорвав резинку с неприглядного пучка, я взяла расческу и стала медленно водить гребнем по спутанным волосам, до тех пор, пока они шелковым покрывалом не упали на мои плечи.

Словно горячая смола они разливались по моему телу, ложась своими кончиками на пол. Вот сейчас я выглядела как настоящая женщина! Миниатюрная, с длинными черными волосами, в которых играли отблески свечного огня. Огромные глаза цвета оникса, смотрели с любопытством. Хотя, чего они там не видели?

Я стала пристальней вглядываться в свои черты…. Брови, очерченные тоненькой дугой, прямой маленький носик, чуть пухлые губки, длинная шея, не большая аккуратная грудь.

Теперь я смотрела на себя другими глазами, четко понимая, почему иногда на меня так заинтересованно смотрел Грем (и не только!). В зеркале на меня глядел далеко не мальчишка, как я уверенно считала раньше…

Девушка, вполне красивая, для того чтобы понравиться парню. И даже не одному! Правда, со своими странностями. Может быть, это оттолкнет их со временем? Не каждый готов мириться с этим.

За окном что-то грохотнуло. Как будто деревянная бочка упала и от нее отскочила крышка. Меня это сильно напугало, но я все же решилась выйти и поглядеть, что происходит? Уже настала глубокая ночь (пока я пыталась вымучить хоть строчку), может быть, никто этого не услышал, кроме меня?

Быстренько вскочив на ноги, я вышла в коридор. Тишина была мне подтверждением, что все спят. И никто другой не услышал странного шума. Поэтому я, как опытный охотник, пошла выглядывать свою жертву. Или жертвой буду я, тут уж кому повезет!

Было страшно. Поэтому я схватила метлу и, взяв ее наперевес, тихонечко открыла заднюю дверь. Мысленно подумав, что все же не стоило мне идти одной. Хотя поздно уже что- либо предпринимать, думать нужно заранее! Но делать то нечего, уже поздно возвращаться. Раз взялась за дело, то доделывай его до конца, так учил меня дед.

Ночь была тихой, звезды млечным путем разливались по черному небу. Облака, еще днем застилающие его, уступили место луне. Теперь я могла видеть ее — это придавало немного спокойствия. Природа спала и безмолвствовала. Уханье совы и того не было слышно, лишь мерный шелест осенней листвы, опадающий с сонных деревьев.

Домашняя живность тоже не издавала ни звука, мирно спя у себя в сарае и даже не думая волноваться по какому-либо поводу.

И вот я стою, жмусь к стенам дома. Метелка, кисточкой вверх прижатое к груди, как знамя родины. Лучше б конечно было копье! Незаметной тенью (в моих мыслях естественно) и тихой поступью завернула за угол, где стояла та самая бочка.

Первым делом я высунула голову, чтоб в случае чего незаметно скрыться из виду. Луна, своим рожком, не давала большой видимости. Конечно, я ничего и не увидела! Пришлось на цыпочках пробираться до сарая. Хотелось как можно тише, но не всегда получалось. То ветка треснет (да так громко, как будто я сук ломала с дерева), то вдруг неожиданно, я споткнулась о крышку.

Это была та самая деревянная крышка от бочки. Ее все же кто-то обронил (не могла ведь она сама упасть!). С громким «охом», я рухнула на землю. После дневного моросящего дождя, она была сырая и поэтому я почувствовала, как мои руки разъехались в скользящей грязи. Неимоверными усилиями я старалась не упасть окончательно в нее лицом, и единственное что мне удалось, так это отвернуть его в сторону. Поэтому теперь я была вся грязная спереди и распущенные волосы тоже вымазаны до плеч. Еще и левая щека, не плохое дополнение ко всему остальному. Я попыталась встать, но единственное, что мне пока удалось, так это развернутся. А затем, произошло совсем уж неожиданное.

На мою грудь сверху внезапно приземлилась, какая-то тварь. Я так испугалась, что поначалу не издала ни звука. Просто оказалась в глубочайшем ступоре. На меня смотрели выпученные бешеные глаза, а длинные усища торчащие врастопырку, доставали до моего носа и щек.

Это оказался обычный дикий кот, который решил полакомиться курочкой за нас счет. Его вздыборенная шерсть и выгнутая спина говори о том, что он не меньше моего испугался нежданного гостья. То есть меня! Поэтому с шипением захотел напасть на своего обидчика первым. Но мои тренировки были не напрасны!

Я схватила метлу, лежащую рядом, и со всего маха ударила, обалдевшего от такого поворота дел, кота. Попала, прям вдоль хребта, и он с диким «мяяяяв!», рванул куда-то в сторону забора, в свой спасительный ночной лес. Теперь-то он дважды подумает, прежде чем явиться сюда вновь!

После позорного бегства котяры опять стало тихо. Больше ничего не происходило. Я все ждала, когда же, наконец, хоть что-нибудь случиться еще. Я ведь не напрасно, испытывая такой страх, выходя на разведку! Но тишина все отчетливей давала мне понять, что ни дикий (наглый во всех отношениях) кот, никто-либо другой сегодня не придет.

— Уф! А я все-таки молодец. Сама, в одиночку справилась с таким ужасным бешеным зверем!

«Себя не похвалишь, никто не шелохнется это сделать»!

Одобрила я себя мысленно. Вот только что мне теперь делать? Идти спать в таком виде, ну никак не получиться. Кто увидит — сильно удивиться. И это я еще приуменьшала сказанное. Грязь теперь кусками отваливается от меня, как старые краски от древнего глиняного горшка. Поэтому самая разумная мысль — это ванна!

Зайдя в помывочную, мне стало невыносимо грустно. Воды — то нет! В смысле помыться мне того количества, что было в не большом ведре, не хватит. Неужели придется таскать ее из колодца? Так и ночь пройдет, не заметишь! А еще воду ведь нужно нагреть. Осень на дворе уже, холодно!

— Ладно, — решила я, — натаскаю воды, а там, в холодной сполоснусь, как-нибудь. Ничего со мной не случиться.

Так и сделала. Принесла два ведра, полных студеной водицы, налила в ванну. Этого мне показалось мало, поэтому я еще натаскала воды, чуть больше половины купальной бадьи.

Стою раздетая и думаю: «А как же туда теперь залезать-то? Ладно, лицо и шею я над тазом могу умыть, а что делать с волосами и всем остальным»?

Босые ступни начали уже подмерзать потихоньку, а тут еще и ледяная вода. Я все чаще стала коситься в сторону печи.

«Может зажечь»?

Я подошла к чугунной спасительнице и открыла дверцу внизу котла. И каково ж было мое разочарование (злость, в конце концов!). Там ни одной деревяшки не было. И даже около нее ни одного полена не лежало.

— Да что за жизнь то такая!!! Ни воды, ни дров. Тут что мыться еще месяц никто не собирается?

А делать то нечего. В маленьком овальном зеркале, что висело над тазом для умывания, на меня смотрела просто кикимора болотная, не меньше. Так спать идти, точно никак нельзя. Я наклонилась к ванне и опустила туда свои волосы. Затем стала ополаскивать лицо, шею и плечи. Это мне показалось наиболее разумным выходом в данной ситуации. Все лучше, чем окончательно закоченеть в ледяной воде, погрузившись в нее целиком.

От недолгого полоскания руки заледенели, и от этого холод пошел по всему телу. Меня слегка стало колотить. Потом все сильнее и сильнее. Сначала мне не казалось это странным, поскольку нетопленное помещение не давало достаточного количества тепла, еще и холодные полоскания явно не согревало. Пока я не почувствовала, что начинаю проваливаться в полную темноту и попутно падать в воду…

Дальше я ничего не чувствовала. Восприятие действительности приходило ко мне очень медленно, словно вытягивая из глубокого сна. Было весьма странное чувство нереальности, как будто мое тело неожиданно потеряло всяческий вес. В голове такая странная легкость, будто бы мысли взяли небольшую передышку. Но вместе с этим чуть сдавливающая головная боль, которая постепенно уходила. Мое необычное состояние, как мне казалось, длилось долго. Пока легкость не стала постепенно проходить, возвращая в реальность.

И вдруг неожиданно я поняла, что меня держат на руках и пытаются растереть чем-то тёплым и мягким. Как когда-то делала моя мама, в далеком прошлом, после купания. Ощущения весьма приятные, вот только спустя некоторые мгновения до меня стало доходить, что мамы — то рядом быть не может! Я ведь давно уже не дома в Варжке…

«Тогда кто? Что происходит»?

Все эти мысли пронеслись у меня в голове, пока я не сообразила, что можно открыть, наконец- таки, свои глаза и посмотреть, кто это может быть.

— Грем?!!! — сиплым, изумленным голосом спросила я. — Что ты тут делаешь?

Мой взгляд стал медленно обшаривать всю ванную комнату, цепляясь за каждый предмет, будто ища подтверждения, что я нахожусь там, где и была сегодня. Лишь после этого, наконец, удосужилась взглянуть на саму себя.

Парень сидел на широком бортике деревянной ванны и держал замотанную меня в маленькое полотенце, у себя на коленях. Причем замотанную весьма и весьма плохо. Наспех! От чего лишь малая часть моего обнаженного тела была хоть как-то прикрыта. И то далеко не так как мне бы хотелось. Голой спиной я прижималось к Грему и, судя по ощущениям, нижняя часть моего тела тоже была обнажена. Слава духам, что у парня хватило совести не трогать меня там, где ему вздумается. Он лишь придерживал меня за талию и плечи. Что, в общем-то, не придавало мне спокойствия.

Я естественно покраснела до кончиков ногтей, не понимая, как такое могло произойти. Теперь мне уже некуда было деваться. Поэтому вскочила с его колен и поплотнее попыталась укутаться в небольшое полотенце. Именно, что попыталась! Но как ни старалась, как не крутила его, ничего путного у меня не выходило. Оно было слишком мало. Заняло это не малое количество времени и моих потраченных нервов. От неловкости хотелось просто испариться или провалиться под землю.

Когда я, наконец, поняла, что это бесполезно, то просто прикрылась им спереди, как покрывалом, оставляя обнаженным тело сзади. Грем, все это время с интересом и легкой улыбкой на губах наблюдал за моими тщетными попытками прикрыть свою наготу, решив все же объяснить свое внезапное появление:

— Я почувствовал опасность и вскочил проверить это. И не зря.

— Ты в своем уме, какая опасность? — стала заводиться я, не зная, куда себя деть от стыда. — Я просто решила помыться…

— Не кричи, разбудишь всех. Оно тебе надо?

От его укоризненного взгляда и этих слов мне пришлось прикусить язычок. А то чего доброго соберется толпа любопытствующих. Этого я бы точно не пережила.

— Нет не надо. Ты что специально решил сюда прийти? — уже тише, шипя как змея, спросила я.

— Представь себе… Да!!! — вспылил парень, потом спохватился, затих и стал говорить уже намного тише. — Я тебе пытаюсь рассказать, а ты даже слушать не хочешь. Мне…

— А ты сам подумай, — некрасиво перебила я парня на полуслове. — Открываю глаза и понимаю, что сижу у тебя на коленях в таком виде. Да после всего увиденного ты на мне жениться должен. Понял!

— Угууу! Чего уж не понять-то! — медленно протянул он, с ехидной ухмылочкой. Он вмиг повеселел от моего высказывания.

Видя, как реагирует Грем, мне захотелось запустить в него чему-нибудь потяжелее. Даже попыталась дотянуться до глиняного горшочка с мыльным раствором, для мытья волос. Но как только я протянула за ним руку, то полотенце предательски стало съезжать в сторону. Конечно, всяческие попытки сделать это тут же прекратились. Видимо Грема это немного огорчило, он скривился, судя по всему ожидая неплохого для себя зрелища. Я вспыхнула с большей силой, чувствуя себя как девица на выданье.

— Мне тебя прибыть хочется, — разозлилась я еще больше. — Чего ты издеваешься? Точно жениться заставлю, после этого. И не отвертишься.

— Этого еще не хватало! — «ужаснулся» парень и заулыбался, начиная всерьез забавляться этой ситуацией и ещё больше подтрунивая меня. — Нет, ну с виду, ты конечно, ничего, присмотреться можно! Пусть грязновата немножко, на язык остра, нерасторопна, неусидчива, неугомонна…

— Грем! Не зли меня!

— Вот! А еще и злющая, как кобра…

— Чтоооо!? — искренне возмутилась я. — Это не правда! Я очень добрая, как сказочная фея, между прочим.

Грем рассмеялся в полголоса, чтоб не привлекать лишнего внимания. И, конечно же, продолжил подшучивать надо мной:

— Не, ну раз фея! Тогда другое дело. Фей я люблю. Ладно, уговорила. Женюсь обязательно! Когда-нибудь… Может быть… Если не передумаю, — добавил лукаво парень.

— То есть так? Ну смотри у меня. Я ведь и обидится могу. Деду все расскажу и…

— Ну-ну, — протянул тот, — а я на это посмотрю, что именно ты будешь ему рассказывать.

Я фыркнула на Грема, нехотя представив, что можно пояснить деду. Естественно мне все варианты, которые приходили в голову не понравились. Я скривилась, признавая правоту парня.

— И все же. Так нельзя! Это неправильно. Подай мне, пожалуйста, халат. Не могу я же стоять тут перед тобой в таком виде.

— Почему это вдруг? — наигранно удивился парень, подавая вещь. — Мне очень даже нравиться твой вид. Кстати, а почему твой халат весь в грязи?

— Ну, я неудачно вышла на свежий воздух, — стала оправдываться я, не желая вдаваться в подробности.

Иначе, если Грем узнает, что я пошла одна искать того, кто был источником шума, то по головке он меня точно не погладит. Попутно пытаясь хоть как-то отряхнуть грязь с халата, который с горем пополам одела. Ведь Грем даже не сделал попытки отвернутся или показать, что не смотрит на меня. Ему не было неловко или что-либо в этом духе, в отличие от меня.

— А вот, что тебя привело сюда, да еще и посреди ночи? Вот это вопрос! — продолжила допытываться я, чтоб хоть как-то сгладить свою неловкость.

— Вот…. А теперь подумай, почему ты это поняла, да так вдруг… неожиданно? Внезапно, я бы даже сказал!

Я пригладила растрепанные сосульки волос и немного призадумалась, уставившись на парня.

— Не знаю! — вдруг осознала я. — Что-то случилось?

— Именно так…. Я проснулся от чувства опасность, которая грозила непосредственно тебе. Прибежал сюда, так как в твоей комнате было пусто, услышав сильные всплески воды. Ты лежала в ванной и захлебывалась в ледяной воде. Твой дар решил, что именно сегодня он проявиться снова, невзирая на обстоятельства. Глаза у тебя были, как и в прошлый раз, белые (абсолютно без зрачков). Именно поэтому понял, что у тебя опять началось видение. Естественно я вытащил тебя из ванны. И, прости, мне некогда было заботиться о твоей девичьей стыдливости в тот момент. Я потом как мог, так и прикрыл тебя.

Я смущенно стала перебирать ногами.

— Спасибо тебе большое, что не дал мне захлебнуться. Я чувствую, что горло еще болит. Видимо откашливалась сильно.

— Да. Я придержал тебя, чтоб вода вся вышла из легких. Но пока ты кашляла, дар в тебе не умолкал в это момент ни на секунду. И ты говорила, но понять, что именно я так и не смог. Только последнее слово: «идут».

Я округлила на него глаза.

«Неужели все-таки мои предположения были верны, и они уже в пути»?

Мне стало страшно. Грем увидел это и ободряюще улыбнулся.

— Не бойся ты так. Все будет хорошо. Предупрежден — значит вооружен! Правда? Тем более вы с девочками уйдете из монастыря.

— А как же вы? — я неожиданно, даже для самой себя, задала вопрос.

— А мы постараемся остаться в живых и защитить «Источник», если ты об этом. Не волнуйся за нас. Мне ведь хочется тебя вновь увидеть.

И он многозначительно посмотрел на меня, одетую лишь в грязный халат, зная, что под ним скрывается. Я постаралась не замечать его горящих глаз. В этот момент он выглядел так необычно. Словно дикий кот, вышедший на охоту. Только с тем, которого я видела сегодня, этот ни шел не в какое сравнение.

Здесь явно ощущалась сила охотника, его умение и грация. Если он захочет, то не оставит своей жертве не единого шанса на спасение. Благо Грем прекрасно понимал, что здесь и сейчас этого не стоит делать. Посему сидел, не двигаясь, лишь внимательно разглядывая меня. Я же чувствовала себя в этот момент, как птичка, загнанная в силки. Одно неосторожное движение и меня поймают. Поэтому стояла, боясь даже пошевелиться.

Грему эта игра доставляла удовольствие. Он видел, что я трепещу, стоя рядом с ним. Неожиданно, он заговорил. Я даже вздрогнула от его бархатного голоса.

— Я забыл кое-что, — вставая, начал говорит он.

— Что? — изумилась я, не понимая, что он будет сейчас делать. А он лишь подошел ко мне ближе.

— Попросить у тебя прощение, за свое поведение. Я знаю, что обидел тебя. Мне очень жаль. Прости меня!

Он посмотрел мне прямо в глаза, но попытки дотронутся, не делал. Медлил. Толи нарочно, толи не хотел меня испугать чем-то большим.

— А! Это! Хорошо. Прощаю. Чего уж там, — нашлась, наконец, я и решила, что больше рядом с ним не выдержу ни секундочки. Поэтому, спешно обойдя его, направилась к выходу, попутно продолжая говорить ему. — Я думаю, что нам пора расходиться, пока утро не настало. А то много вопросов потом возникнет, почему это мы тут вдвоем торчим. Мне, конечно, стоит пойти сейчас же к деду. Вот только что говорить — не знаю. Мне ведь никак не удалось хоть что-то полезное узнать. Точнее тебе услышать. И что вообще ведение могло означать?

— Я предполагаю, видение говорило, о том, что чужаки уже идут к нам. Они отправились в свой путь, в поисках «источника».

— Согласна, тогда я иду к деду. Вдруг мы что-то значительное упустим.

— Хорошо, тогда идем вместе.

— Идем, если хочешь.

Я уже намеревалась выйти из ванной, как вдруг меня сзади обнял Грем и притянул к себе. Это было неожиданно, но в то же время необычайно приятно. Он наклонился к моему уху, так что я чувствовала его горячее дыхание и ощущала спиной сильное тело.

— Стой, а как же поцелуй?

— Что за глупости? — смутилась я. — Нам спешить нужно.

Я попыталась отодвинуться от него, просто не желая испачкать его своим грязным халатом. Да и чувство стыдливости никак не хотело меня покидать. Это было для меня ново. Но Грему было абсолютно все равно, какой чистоты на мне вещь и как я нервничаю сейчас. Он не отступил от своего. Я поняла, что с нетерпением ждала сейчас его поцелуя, который не заставил себя ждать.

«Как же я тебя люблю»! — вдруг подумала я, когда его мягкие, теплые губы с жадностью впились в мои.

Я опять ощутила сильный трепет где-то внутри. Мне совсем не хотелось в этот момент, чтобы он останавливался. И даже когда его руки стали гладить мою спину, опускаясь ниже, я не отстранилась. Хотелось немного большего. Быть ближе к нему, запомнить на всю жизнь его запах, тепло и прикосновения нежных рук. Сейчас время дало отсрочку, когда он сильнее стал прижимать меня к себе. Я чувствовала его силу и желание. Если честно, то моих собственных сил не хватило бы на то, чтобы остановить его. Я ждала. Я хотела его. Даже не совсем понимая своих желаний. Где угодно… как он захочет.

И как всегда наш поцелуй остановил Грем, нежно проводя большим пальцем по очертанию моих губ. Он смотрел на меня и, конечно же, все понимал, но пойти на что-либо большее не мог. Пока… и только не здесь.

— Вот теперь можно идти, — тихо сказал он.

— Ага, — только и смогла ответить я.

 

Глава 18

Мы стояли перед плетеной дверью. Я не решалась будить в столь поздний час дедушку, сомневаясь в правильности нашего решения, а вот Грем видимо не колебался. Поэтому довольно-таки громко постучал об дверной косяк.

Несколько секунд я ничего не слышала, уже хотела попросить парня, чтоб уйти и дать возможность старику поспать спокойно, а уже с рассветом, когда дед встанет, пойти к нему. Хотя сильно сомневаюсь, что сама проснусь в назначенный час. Но все же время не терпело отлагательств.

Спустя минуту дверь с тихим шорохом отодвинулась в сторону, и мы увидели заспанного старика в ночной рубахе ниже колен. Видно было, что он крепко спал. Нашему приходу он изумился, словно перед ним явились все шийенские духи, во плоти.

— Риса, Грем!!! Почему вы здесь?

— Деда, мы должны поговорить, — я немного нервничала.

Из-за этого стала растирать шею, которая внезапно начала покалывать. Наверное, я ее плохо помыла, и грязь нашла маленькую ранку, которая образовалась в результате тренировок, теперь она начала зудеть.

Вдруг дед, неожиданно для меня, убрал мою руку, всматриваясь в то место, где я расчесывала. Причем теперь зудеть начало так сильно, что скрыть это не представлялось возможным. Мне даже стало неловко как-то.

— Заходите и рассказывайте, как такое могло произойти…

Мы переглянулись с Гремом, не понимая, о чем сейчас толкует дед. Зайдя к нему в комнату, я первым делом закрыла свою шею воротом халата, поскольку света стало намного больше от зажженной у алтаря свечи и увидеть расчесанную ранку будет намного легче.

Но дедушка подошел ко мне и сам отодвинул ворот. Я поначалу не поняла, зачем оно ему понадобилось.

А тот вдруг округлил глаза (как это у него вышло!) и уже подошел к ничего не понимающему Грему. Сделав ровно все, то же самое, он стал цокать языком. И уже смирившись с происходящим (хотя с чем?), он стал расспрашивать нас:

— Рассказывайте… Каким образом и самое главное, когда, вы успели… обручиться?!

— !??

— !??

И опять мы уставились с Гремом друг на друга. Вот такого! Мы с ним точно не ожидали. Видать, деду спросонья, совсем что-то мерещиться стало не то. Я улыбнулась ему.

— Деда, ты что-то путаешь. Какое обручение?

— Вот и я спрашиваю, зачем? Вы хоть знаете, что натворили?

— Нет.

— Учитель, о чем вы говорите? Мы никак не можем понять, — решил уточнить Грем.

— Вы заметили у себя на шеях руну. Хотя, скорее всего, нет. Судя по виду, она совсем недавно проявилась.

Я первая рванула к мечу, висевшему на стене, около алтаря. Поскольку у деда в комнате зеркал не было, это единственная вещь, в которую можно было посмотреться. Я взяла меч и оттянула ворот халата. То, что я увидела, в отражении гладкой отполированной стали, повергло меня в шок.

Справа, у самого основания шеи и плеча появилась небольшая, с перепелиное яйцо, руна. Значение ее мне не было знакомо. Откуда она взялась, я тоже не имела ни малейшего понятия. Рисовать ее я не рисовала. Зачем оно мне? Да и когда бы успела? Сзади подошел Грем и у него, на том же месте красовалась точно такая же руна.

— Что это? — опешила я, обращаясь к деду.

Тот лишь вздохнул:

— Это руна означает помолвку. Целостность душ и тел ваших. Твою и Грема. Объединение ваших судеб в одну и дальнейшее хождение по единому пути.

— С чего вдруг?! — не унималась я. — Почему я раньше никогда, ни у кого другого из обручившихся не видела таких рун? У мамы с папой, например?

— Потому что, вы не обычная пара. Что ты Риса, что Грем обладаете определенным даром. Лишь у таких людей проявляются древние символы. Так, как и когда вы успели это сделать, а самое главное зачем?

— Я, кажется, понял, о чем речь.

Грем удостоверившись в наличии такой же руны как у меня, встал перед дедом и начал рассказывать о случившемся в ванной. Когда он закончил, то в этот момент я не знала, куда себя деть от неловкости.

— Но я ведь просто пошутила и все! — начала я оправдываться. — Ведь если б не мой дар, внезапно решивший проснуться, то Грем не зашел в ванну ко мне и ничего бы не увидел. А я бы не сказал такую глупость про женитьбу.

— Это уже не важно, Риса, — спокойно говорил дед. — Теперь главное другое. Ваше обручение и твое видение. Первое конечно не хорошо, поскольку к этому вы отнеслись как к игре. Но изменить ничего уже нельзя.

— Почему? — удивилась я. — Сказать, что помолвка расторгнута и дело с концом.

— С печальным концом, Риса! Для тебя….

— Как это? — остолбенела я.

— О чем вы, учитель? — Грем, кажется, тоже был немало удивлен.

— Обещание, которое дается человеком носящем в себе какой-либо дар, не просто пустые слова, кинутые на ветер. Они воспринимаются вселенной как попытка к действию и дают вам возможность осуществить сказанное. А закрепляются слова печатью, которая сейчас у вас возникла на шее. Это означает, что вселенная открылась навстречу вашим желаниям. Если же пренебречь ее даром, то вы горько пожалеете об этом. Это касается тебя Риса, в первую очередь. Ты попросила Грема жениться на тебе — он пообещал это сделать. Вас услышали! Если вы не поженитесь в течение трех лунных месяцем, то вселенная заберет тебя к себе в знак уплаты дани.

— Какой дани? — заторможено спросила я.

— Жизни… Твоей жизни, Риса.

— А почему такая не справедливость? Давал обещание Грем, а жизнь отдавать нужно мне.

— Потому что именно ты затребовала этого обещания. Поэтому тебе и отвечать.

— И что же нам делать?

— Жениться, конечно! Что же еще остается делать? Раз глупость совершена, то отвечать придется по всей строгости.

— А ты согласен? — обратилась я к спокойно стоящему Грему.

— А есть варианты? — ответил он. — Даже если тебе этого совсем не хочется, если жизнь дорога, то нам придется это сделать.

— Вот это влипли!!!

Я уселась на деревянный пол, не обращая внимания на отсутствие какой-либо подстилки. У меня в голове был просто сплошной кавардак. В это было сложно поверить, но судя по серьезному голосу деда и появившейся руне, это чистая, правда. Грем сказал, что мне совсем этого не хочется (и судя по его взгляду в этот момент, он именно так и думал), но это было не правдой. Если и выходить замуж, так только за него!

Может быть он думал, что мне не безразличен Ориен, но это не так. Тот всего лишь друг. Самый лучший и добрый, но только лишь друг!

Дед не стал долго ждать, пока я приду в себя от первой новости и сразу перешел ко второму вопросу. А именно к моему видению, которое в самый не подходящий момент решило вновь открыться мне. Хотя, как мне! Я-то при любом раскладе ничего не помню. Это даже хорошо, что Грем оказался рядом.

— Ладно, теперь приступим к твоему видению. С первым, мы как-нибудь разберемся чуть позже. Садитесь ученики, как в прошлый раз. Не будем терять драгоценного времени.

Мы втроем решили, что видение нужно вызвать еще раз, поскольку одного единственного слова, конечно же, недостаточно. Необходимо все тщательно проверить. Хоть мы и, почти, уверенны, когда ждать чужаков, но проверить нужно обязательно. Неспроста ведь дар заговорил так неожиданно вновь. Вдруг что-то изменилось.

Дед опять начал свои приготовления. Для начала зажег все свечи, которые еще не горели, около алтаря (коих было пять штук). Достал благовония и зажег их, затем налил воды в стакан из стоящего на окошке кувшина (для духа воды), а горсть земли всегда присутствовала около алтаря…

Пока дед делал все это мы с Гремом молча, смотрели друг на друга, не решаясь заговорить первыми. Да и мешать деду не хотелось. Я все смотрела на лицо парня, которое за последнее время стало таким родным. Даже не знаю почему — наверное, потому что люблю! Жаль, мне не известны его чувства. О чем думает он в этот момент, когда так пристально разглядывает меня?

В комнате стало невероятно дымно от зажженного пучка специальных трав. Их дед положил в глубокую медную чашу и поставил ее неподалеку от меня. В горле стало першить от источаемого травами дыма, а в голове начал появляться какой-то сумбур. Мысли опять начали расползаться, как змеи, пуганные с нагретого местечка.

— Мне одной кажется, что здесь невозможно дышать? — спросила я, начиная немного покашливать.

— Потерпи Риса. У меня не было времени для того, чтобы все как следует приготовить. Приходиться делать все быстро и на ходу. Как ты себя чувствуешь? Может быть тебе плохо?

— Мне хорошо! Только в горле першит, но терпеть можно.

Дедушка присел возле нас и протянул мне кружку с водой. Я с благодарностью ее приняла. Это то, что сейчас было мне нужно!

— Тогда давайте начнем. Не будем терять драгоценного времени…

И опять все происходило, как и в прошлый раз. Я вцепилась в руку парня, когда почувствовала ее рядом с собой. Странные слова, звуки, шепот — все это слышалось отчетливо, в глухой тишине комнаты….

Вот только я кроме своего першения в горле, на этот раз ничего не ощущала. Голова была занята своими собственными мыслями, которые не как не желали оставлять ее. Как я не пыталась это сделать. Открыв глаза, я опять увидела руну на лбу у Грема. Он понял, что я смотрю на него, и открыл свои глаза. Мы, не мигая, уставились друг на друга, в ожидании чего-то.

Я почувствовала, как Грем стал перебирать мои пальцы, слегка поглаживая их. Приятное ощущение, которое хотелось ощущать, как можно дольше. Наши руки играли свою невинную игру.

Неожиданно дед умолк, так и не закончив свою молитву. Я даже вздрогнула от внезапно возникшей тишины. Было такое чувство, как будто меня застукали за воровством картошки из кипящего котелка. Но дед ничего не заметил.

— У меня ничего не выходит, — озадаченно сказал тот.

— Почему? Ведь я тоже ничего не ощущаю в своей голове. Будто ты читаешь сказку перед сном, не более того.

— Вот и я ничего не могу понять. Дар просто стих. Словно его никогда и не было!

Дед встал с колен и стал ходить по комнате кругами, словно коршун, который кружит над полем, выискивая добычу. Потом полез за своими свитками, в которых содержались древние знания. Я захотела помочь дедушке и встала, чтобы подойти к нему. Картинка перед глазами резко закружилась вихрем, и я рухнула на пол. Блага у Грема отменная реакция и удариться о деревянные доски он мне не позволил.

— Ты как? Что с тобой? — забеспокоился парень, убирая челку, с моего лица.

— Все нормально, — уверила я. — Это все дым виноват. Я слишком надышалась им. Мне нужно проветриться.

— Действительно нужно, — согласился Грем.

А дед, увлеченный своим поиском ответов, даже не заметил моего падения. Его сейчас не волновало происходящее вокруг. Хоть на голове стой, хоть по потолку бегай — не важно! Грем мне помог подняться, и я подошла к деду, как и намеривалась прежде. Тот усиленно вчитывался в письмена, что-то цокая языком.

Он подпрыгнул, когда услышал сзади себя мой голос:

— Нашел что-нибудь? Ой, извини, я не хотела напугать.

— Это от неожиданности, я слишком увлекся. Пока ничего вразумительного. Тут только про развитие дара, но ничего пока нет про то, что он может замолкнуть опять. Я думаю, что сегодня мы уже ничем не сможем помочь тебе Риса. Скорее всего, ты сама должна будешь сделать так, чтобы дар опять «заговорил» в тебе.

— А как я это сделаю? Ведь то, что я знаю и умею, никак не влияет на него. Дар сам проявляется, как ему заблагорассудиться.

— Но что-то ведь способствовало его внезапному пробуждению прошлый раз? — спросил дед. — Что именно?

Я начала вспоминать, какие события предшествовали первому видению… Вроде бы ничего особенного. Или же наоборот — многое. Я приехала сюда, и моя жизнь круто поменялась. Здесь столько нового, интересного. Знакомства, учеба, да и просто абсолютно другая (взрослая) жизнь. Столько новых эмоций! Страх перед будущим, дружба с новыми людьми… Первый поцелуй! Любовь, наконец (хоть и опять-таки, страшно в этом признаваться даже самой себе). Это всего и повлияло на развитие моего дара. А вот почему он затих — мне не известно.

— Деда, я понятия не имею, почему мой дар пробудился и уж тем более не могу понять, почему он смолк. И лишь сегодня он решил проявиться вновь. Почему так неожиданно, после стольких недель молчания? Как я ни старалась столько занимаясь для этого, — свои размышления мне захотелось оставить при себе, не решаясь высказать их дедушке.

— Вот последнее как раз мне и понятно, — вдруг сообщил дед. — Ты слишком устала. Слишком сильно истощена физически и, в особенности, морально. Вот почему я не хотел бы, чтоб между учениками и девушками здесь, имела место быть нечто большее, чем дружба. Это слишком все сложно и нести весь этот груз в себе, не каждому под силу. Тем более, если разобраться со своими собственными чувствами нелегко, как оказалось. Ведь я прав, Риса?

Я понимала, о чем он говорит, но выставлять свои чувства напоказ сейчас, мне никак не хотелось. Действительно как можно сосредоточиться на своем даре, если в голове бардак, а на сердце странный трепет? Я никогда раньше с такими чувствами не сталкивалась. Если брать любовь к родителям, то это совсем другое. Здесь же изменилось все.

Мне было неудобно перед дедом и тем более Гремом. Ведь тот тоже стоял рядом и никуда не уходил. Ждал дальнейших указаний учителя. А теперь с любопытством меня рассматривал, ища подтверждение слов учителя.

— И что мне делать. Выкинуть все из головы? — присутствие парня сильно смущало меня, я не знала, куда смотреть в эти минуты.

— Если ты это сумеешь сделать, то я только буду этому рад. А пока этого не случилось тебе нужно отдохнуть. Идите оба по своим комнатам. А я все же, еще поищу в свитках.

— Да учитель, — ответили мы синхронно.

Я выскочила из комнаты деда первой, понимая, что со стороны это выглядит как попытка к бегству. Но это меня сейчас волновало меньше всего. Я не понимала, что делать дальше и как обо всем рассказать остальным. Ведь они тоже должны знать о моем очередном видении и… помолвке. Иначе никак. Про Ориена я даже думать сейчас не хотела. Что буде, когда он услышит новость обо мне и Греме? Надеюсь, он поймет все правильно, и я не потеряю его дружбу. Мне бы этого совсем не хотелось.