Утро победы выдалось на диво чудесным. Солнце выкатилось из-за горизонта и затопило всё окрест теплом и светом, салютуя победе Кутового. Светило, словно знало загодя итог борьбы и ждало этого дня все долгие пасмурные слякотные месяцы избирательной кампании, храня для такого случая каждый свой лучик, каждую искорку, и, вот теперь пролило сверкающую дорожку от горизонта до берега, омыло город золотом и охрой, расплескало свет в лужах под ногами, стёклах сырых домов, плывущих в выси куполах церквей, огладило голову вновь избранного – вспыхнуло радужным нимбом над макушкой, играя на залакированных прядях, прикрывающих лысину.

Первым из бывших оппонентов Кутового пришёл поздравить Макс Кузнецов. Наступая ему на пятки, примчался Игнатов. Оба принесли цветы и подарки. Радость победы Кутового переполняла их сердца. Сдержанно поздравил Ивана Ивановича из столичных заоблачных высей Сафонов. Дверь кабинета распахнули настежь и в неё бесконечно заглядывали городские служащие, кланяясь до земли, но не смея переступить порог. Входили же в кабинет чиновники поважнее – имеющие на то право или статус.

Магмудоев на радостях, что проиграл, накрыл поляну в кабинете мэра. Чудесным образом на столах появились белые и красные вина, заиндевевшие водки, марочные и коллекционные коньяки, выложенная на лёд красная и чёрная икра, ароматные балыки, мясные и сырные нарезки, зелень.

– Не спеши! – поубавил гастрономической прыти Муслиму Ибрагиму-оглы всенародно избранный мэр. – День только начинается.

– Какой такой дэн? Это нэ дэн, это праздник начинается! Слюшай, Иван Иванович, я так боялься побэдыть, так боялься… Так ему и сказал.

– Кому ему?

– Жэна своя сказаль: «Ой, побэдыть боюсь, ой, боюсь…»

Телефоны Кутового не умолкали – народ торопился поздравить с победой и напомнить, что ни на миг не сомневался в «нашей» победе – городская элита спешила засвидельствовать своё почтение, любовь и преданность. Кутовой лоснился от удовольствия, но в трубку всё же выговаривал ласково:

– А раньше где вы были, сучьи дети?

Отдел образования выступил с беспроигрышной композицией, проверенной временем – «Вождь и дети». Из детского сада привели растерянных ребятишек в белых бантах и гольфах, которые принялись читать рифмованную здравицу некому Ивану Ивановичу, не понимая кто это. Дети сбивались с текста на незнакомых словах «да здравствует мэр!» и перепугано озирались на воспитателя:

– А теперь что говорить? А кому?

Где-то между долгими поздравлениями в стихах отдела образования и вручением связанного к этому дню мохерового жилета от комбината бытового обслуживания «Силуэт», в который каждый сотрудник вплёл свою нить, Кутовой подошёл к Профатилову и, наклонившись к уху, предложил:

– Иди ко мне замом, Миша.

– Так у вас же есть замы, Иван Иванович. Зачем вам ещё один?

– Иосифович, ты сам видишь, что это – фикция, а не замы. Я к тебе за эти месяцы пригляделся, парень ты толковый. Не век же тебе по городам таскаться, мэров да депутатов выбирать? Когда-нибудь эту вашу лавочку прикроют – та самая вертикаль выдавит вас на обочину, в лучшем случае, а то и просто размажет, походя, по всей своей длине. А я и ребятам твоим работу найду – мне хорошие специалисты край как нужны. Будете в шоколаде, а? Квартиры, машины, бизнес для поддержки штанов. Да ты, надеюсь, меня хорошо узнал – я слов на ветер не бросаю. Обещал – сделаю!

– Спасибо, Иван Иванович, но нет – не люблю чиновничью службу, не по мне она. Я сегодня вечером уезжать собрался, если вы не против.

– Против! Категорически против! Оставайся!

– Иван Иванович, моя работа закончилась: всё – дембель! Мы же с вами договаривались, если вы помните…

– Ладно, – кисло скривил губы мэр, – коли договаривались, вали! Только инаугурацию мою проведи, как дембельскую работу, а там – гуляй на все четыре стороны. Но из советников своих я тебя не увольняю, – и отошёл к очередной, появившейся в дверях его кабинета, группе поздравлянтов. Он куражился – с ходу разорвал блестящие обёртки и, доставая подарок, засмеялся: – Так-так, сейчас посмотрим, что вы тут принесли? Как вы своего мэра любите?

Пока всеобщее внимание приковывал к себе подарок, Профатилов, не прощаясь, вышел из кабинета Кутового.

Перевозбудившийся избирательной гонкой Явлунько скрипел зубами на победу Кутового и, похоже, находился в состоянии легкого помешательства. И какой нормальный человек будет нести такую околесицу: выборы незаконны? Григорий Михайлович гавкал, что всё фальсифицировано. Кругом подтасовки. Всюду вбросы, а кое-где и наоборот, выбросы! Что с бюллетенями прокрутили карусель, а в списках избирателей сплошные «мертвые души».С итогами выборов он категорически не согласен. Будет судиться. Дойдет до Верховного суда, но, если и там правды не найдёт, доберётся до Страсбурга!

Инаугурацию, как звучно обозвал вступление в свою вновь обретённую должность мэра Кутовой, назначили на ближайший понедельник. Казалось бы, чего проще: провести общегородское собрание и там, в присутствии депутатов Городской думы, руководителей предприятий, почетных и не очень граждан города принять торжественную присягу – поклясться верой и правдой служить землякам. Однако выяснилось, что прежде подобных мероприятий никогда в городе не проводили, с чего начинать и чем заканчивать, никто не знает. Профатилов с изумлением выяснил, что Иван Иванович два прежних срока провёл в мэрском кресле незаконно, потому что не вступил, формально, в должность, как того требует Устав города. Новость эта повергла Кутового в шок, стремительно перетёкший в бешенство. – Какой такой лжемэр? Это у меня лжезамы и лжепредседатель избирательной комиссии в газете на первой полосе опубликовали результаты голосования, сунули в руки краснокожее удостоверение мэра, шампанского брюта накатили по случаю и всё – рули Иван Иванович! И ведь никакая сука не удосужилась в устав города заглянуть, кроме тебя.– За суку спасибо.– Иосифович, не обижайся. Я ж любя… Но о своём открытии помалкивай. А то, мало ли что. Ведь, если я столько лет правил городом незаконно, то уверен, обязательно найдутся умники, черви бумажные, листогрызы, буквоеды, плесень картонная, а не люди, которые начнут опротестовывать мои прежние решения да постановления. А это уже катастрофа. Они меня по судам затаскают. Ославят на всю страну! А мне, Миша, такая слава ни к чему.

И, хотя подготовка церемонии вступления в должность мэра шла в авральном порядке, успели всё и к сроку. Михаил Иосифович с Маней, под каберне, за ночь написали сценарий, в котором прописали всё – от первого шага Кутового в зал городского Дома культуры, до заключительного звука литавр, возвещающего окончание торжества. Там были: и ликующий гром оркестровой меди; и проход мэра по красной дорожке; и внесение знамён под бой барабанов суровыми воинами, чеканящими шаг; и торжественная клятва Кутового на Уставе города; и наказы ветеранов; и розовые лепестки с небес, оброненные ангелами на голову вновь избранного. И много чего ещё, что могло бы так и остаться сценарием, если бы не неистовая Ковальчук. Получив карт-бланш от любимого, она принялась за реализацию задуманного Профатиловым с немецкой скрупулёзностью да русским размахом и успокоёно вздохнула только тогда, когда со сцены Дома культуры Ванечка произнёс звенящим от волнения голосом: – Я, Иван Иванович Кутовой, клянусь при осуществлении полномочий мэра Свободно уважать и охранять права и свободы человека и гражданина, соблюдать Конституцию, Федеральные законы, Устав города, защищать интересы населения Свободно…

«Пожалуй, на этом всё! Договорённости я выполнил, больше меня здесь ничего не держит», – подвёл наконец итог своей работе в Свободно Профатилов. Он наклонился к Мане и шепнул ей на ухо: – Пора.– Куда?– Домой, дорогая.Они выбрались из зала. Несмолкающие аплодисменты колыхались за спиной в гулком и холодном с зимы фойе. С улицы в дековский склеп робко заглядывала весна: в отрытые настежь стеклянные двери просились голубое небо и зеленый смолистый дух проклюнувшейся из почек первой листвы, в белых столбах света плясали пылинки, не решаясь перепрыгнуть через порог мавзолея городской культуры.– Миша, мы уходим тайком? – в глазах жены блеснули слёзы.– Нет. Мы уходим, не простившись. А это – две большие разницы. Ты же знаешь – им сейчас не до нас.– После выборов им всегда не до нас, – хлюпнула носом Маня.– Эй, ты чего раскисла?– Миша, ну почему ты не остался в замах?– Но я же остался в советниках. Как знать, может быть мы ещё вернёмся в Свободно.Поздравления мэру Профатиловы слушали уже в автомобиле. Городские радиостанции вели прямую трансляцию из ДК:– Уважаемый Иван Иванович! Поздравляю Вас с официальным вступлением в должность мэра города, – радостный голос лился из приёмника. – Уверен, что профессионализм, жизненный опыт, знания помогут решению задач социально-экономического развития Свободно…Маня переключила каналы.– …Вы оправдаете оказанное Вам доверие, сделаете всё необходимое для дальнейшего подъёма города, повышения качества жизни горожан.Жена пощелкала кнопками ещё.– …Принимая во внимание Ваш большой опыт, который убедительно проявился в предыдущие годы Вашей работы…Маня клацнула каналом в очередной раз.– Оставь, пусть говорят.– Я не хочу больше этого слышать! Я не могу больше слышать ничего о выборах! – потекли слёзы. Теперь, когда всё закончилось, она могла себе это позволить. Жена зарыдала взахлёб. Сквозь всхлипы, давясь слезами выла:– Я ненавижу эту работу…