И. Цынман

На вопрос, сколько в Смоленской области в годы оккупации погибло смоленских, попавших сюда евреев из Белоруссии и соседних областей, нет ответа. Нет полных списков погибших, очень мало неполных, составленных наспех, зачастую по памяти и никем не заверенных.

Подсчет затруднен и тем, что советская статистика по национальному составу была искажена, численность нацменьшинств систематически занижалась. Вот пример: по данным 1907 года, в Смоленской губернии проживало 1,2 млн. белорусов и лишь 600 тыс. русских. Через 19 лет в 1929 году после присоединения к губернии пяти белорусских районов, населенных белорусами и евреями, белорусов по статистике стало 20,5 тысяч. Секрет в том, что белорусов, украинцев, евреев, латышей, поляков, литовцев записывали русскими. Да и сами люди-нацмены нередко скрывали свою национальность, предпочитая быть русскими.

С точки зрения прежних властей нельзя было показывать, что значительная часть населения данной местности евреи, латыши, белорусы.

После войны утверждается, что Смоленщина исконно русская область. Теперь это соответствует действительности. Даже в наше время при выборной кампании можно прочесть: в биографиях, в первых строках, подчеркивается, что кандидат не кто-нибудь, а русский.

Неудивительно, что в статистике было много лжи, а за правду сурово наказывали. Многих, проводивших перепись населения в 1939 году, репрессировали и даже расстреливали, а итоги переписи стали такими, какими они нужны были властям — Сталину.

Таким образом, заставляли лгать архивы, прессу, лекторов, учителей. Никакой ясности не было с учетом детей от смешанных браков. Если в мирное время такие дети считали себя русскими: отец — поляк, мать — немка, сам — русский, то оккупационные власти и полицаи русско-евреев считали евреями, подлежащими уничтожению.

В Смоленской области были населенные пункты, особенно в черте оседлости, где евреи проживали компактно в еврейских местечках или были целые еврейские улицы в других населенных пунктах. Но еврейские семьи жили и разрозненно — одна или несколько еврейских семей в деревне. И, несмотря на необходимость до революции иметь «право на жительство», евреи жили повсеместно, вплоть до Москвы, где больше, где меньше.

В Шумячском музее Валентина Павловна Максимчук установила, что в пределах своего района, кроме райцентра, Петровичей и Фанинской Гуты (Первомайский), до войны евреи жили в деревнях: Тихиль, Марковка, Титовка, Прудовая Поляна, Холмы, Шибнева, Надейковичи, Галеевка, Зимонино, Понятовка, Дубровка и др. Все они погибли в оккупации.

В других районах места проживания евреев в прежних деревнях уже потеряны, да и сами названия деревень забыты, так как многие из них, будучи «неперспективными», исчезли.

Кроме смоленских, на Смоленщине были уничтожены не успевшие уйти евреи Белоруссии, пригнанные и привезенные сюда евреи из других мест, а смоленские евреи погибали в белорусских местечках: Ляды, Мстиславль, Колышки или в Усвятах, Спас-Деменске и других местах.

Евреев и русско-евреев — стариков, женщин с грудными детьми и детей убивали там, где находили, сгоняли в гетто, запрещали свободное перемещение, заставляли нашивать на одежду желтую звезду Давида. Тысячи евреев в многочисленных гетто, особенно беженцы, умирали от пыток, насилия, голода, болезней; уцелевших узников гетто уничтожали физически. Обычно евреев и русско-евреев после страшных пыток заживо сжигали, душили в душегубках, расстреливали, вешали, топили, давили под колесами. Повсеместно по всей оккупированной территории были одиночные убийства людей, похожих на евреев.

Палачами-извергами были руководители-эсэсовцы, а исполнителями их подручные: полицаи и каратели, среди которых встречались подростки. Некоторые из них, по мере освобождения территорий, вступали в Советскую Армию и возвращались домой с наградами. Теперь еще живы такие ветераны. Незавидна была участь полицаев. Как это видно из судебных процессов, они, как преданные псы, должны были ежедневно, ежечасно выполнять волю своих хозяев-эсэсовцев: убивать россиян-евреев, грабить местных жителей, воевать с патриотами, партизанами. А если полицай плохо выполнял работу, то эсэсовцы руками более преданных псов убивали нерадивых полицаев. И преданные «псы» не уходили от возмездия партизан. Фашисты делали все возможное, чтобы россияне убивали россиян.

О размерах геноцида можно судить, представив, что может сделать даже один вооруженный, безнаказанный, пьяный бандит над безоружными, загнанными в гетто людьми.

Там, где евреям и русско-евреям удавалась скрыться, местные предатели за вознаграждение их выдавали. Но были и праведники: с риском для жизни спасавшие евреев. Имена этих праведников — истинных героев советской системой замалчивались. Большинство их умерло безвестными.

Вся оккупированная территория была густо усеяна полицейскими точками (пунктами). Например, в Монастырщинском районе их было одиннадцать, в каждом было от 20 до 60 полицаев. Потери полицаев систематически пополнялись.

Десятки тысяч евреев и русско-евреев, искавших спасения на просторах области, на западе, востоке, севере и юге, были целью их поисков и немедленных расстрелов на месте или жертвы привозили в гетто. В дни ликвидации гетто, массовых расстрелов или сжигании живых людей, на помощь местным полицаям приезжали эсэсовцы, полицаи — украинские, белорусские националисты и соседние полицаи-предатели.

Характерно, что бандиты-полицаи старались убивать часть обреченных не в местах проживания, а перемещать смертников в другие места, что затрудняло составление даже неполных списков погибших и вводило в заблуждение местных жителей. Часто карательные акции совершались тайно.

Многие краеведы области пытались и пытаются преуменьшить число жертв геноцида, растворить это число в потерях войны, не выделять евреев, которых убивали, сжигали, душили, топили, давили только за то, что они евреи.

Данные, которые мне удалось собрать в результате личных поездок по районам области, в том числе и по деревням, по письмам, беседам с очевидцами и долгожителями, изучением краеведческих, музейных, статистических и архивных материалов, позволили мне сделать вывод, что число жертв геноцида евреев можно приблизительно посчитать по минимуму. За основу следует считать, что накануне войны в областном центре жило 50 % евреев области, более 30 тысяч. Переезжали они в основном из ближних городов и местечек Белоруссии: Мстиславля, Лядов, Орши, Лиозно, Дрибина и других белорусских и смоленских городов, местечек и деревень.

Моя семья из Мстиславля приехала в Смоленск в 1924 году. Росло еврейское население и в силу того, что еврейские семьи были многодетны. Переезжали евреи потому, что там, где они жили раньше, многих преследовали, трудно было ремесленникам, заниматься извозом при плохих дорогах и высоких налогах, а в Смоленске можно было найти работу.

Притягательными местами для жизни евреев в области являлись: Рославль, Рудня, Ельня, Починок, Ярцево, станции железной дороги, в то время как многие места бывшей «черты оседлости» евреи покидали. Уезжали евреи в Москву и Московскую область.

После войны на Смоленщине из оставшихся в оккупации десятков тысяч евреев и русско-евреев уцелели десятки, даже не сотни. На Смоленщину возвратились с фронта, из эвакуации и других мест около шести тысяч. Можно допустить, что столько же осталось в местах эвакуации. Итого осталось в живых смоленских евреев 12 тысяч из 63 тысяч, живших до войны.

На территории Смоленщины погибали белорусские евреи, уходившие пешком и не успевшие покинуть Смоленщину и проскочить в железнодорожных эшелонах занятую фашистами станцию Ярцево. Тысячи их шли в окруженную Советскую Армию, гибли на днепровских переправах, попадали в гетто или были расстреляны полицаями.

В Ярцевском районе многие из них лежат в братских захоронениях.

Из многих сотен тысяч погибших, в том числе незахороненных в окружении воинов Красной Армии, беженцев, погибали многие тысячи евреев в Вяземско-Богородицком, Сычевско-Днепровском, Сычевско-Ржевском и других котлах, о которых мы очень мало знаем, жертвами стали многие тысячи евреев — воинов, беженцев и местных жителей. Их не менее десяти тысяч.

На смоленском берегу пограничной реки Мерея, впадающей в Днепр, лежат около трех тысяч убитых евреев белорусского местечка Ляды.

Смоленский краевед-историк Леонид Васильевич Котов убедительно доказывает, что две тысячи евреев-смертников варшавского гетто, строивших гитлеровские бункеры в Красном Бору и Гнездове, захоронены на смоленской земле.

В лагерях военнопленных на оккупированной Смоленщине прежде гибли евреи Советского Союза. Этих обреченных не менее десяти тысяч.

Смоленская область за годы гитлеровского нашествия потеряла половину своего довоенного более чем двухмиллионного населения, и даже спустя многие десятилетия население области (1,15 млн.) не растет, а уменьшается.

Как сообщил по местному радио 3 марта 1998 года губернатор области А. Е. Глушенков, в войну погибло 540 тысяч смолян.

Из вышеизложенных расчетов можно утверждать, что на смоленской земле в годы оккупации погибло как минимум 76 тысяч евреев и русско-евреев. Погибли все евреи, оставшиеся на оккупированной территории. Других расчетов нет и, смею думать, что не будет.

В Смоленской области вопросам Холокоста уделяют внимание областные и районные газеты. Время от времени появляются очерки в книгах (например, книга И. И. Хацкевича «Горькая чаша»). Но в области были и есть люди, занимавшиеся вопросами Холокоста по убеждению, бескорыстно, не за деньги. Назовем некоторых из них:

1. Бадаев Михаил Григорьевич (Смоленск), автор книги «Память хранит все».

2. Бордюков Александр Григорьевич (Велиж), краевед, составитель списка имен жертв Велижского гетто, создатель экспозиции в местном музее, автор многих статей на темы Холокоста.

3. Гитлин Виктор Ильич (Смоленск), выявление и работа с «праведниками мира».

4. Котов Леонид Васильевич (Смоленск), краевед и исследователь Смоленского гетто и Катынских событий.

5. Забелин Алексей Александрович, автор книги «Имя им легион» о политических репрессиях.

6. Максимчук Валентина Павловна (Шумячи), составление списков жертв по району, соавтор книги «Порубежье», музейные экспозиции в Шумячах и Петровичах.

7. Фейгин Кива Моисеевич (Смоленск), инициатор «Дня памяти» — 15 июля.

Некоторую работу по Холокосту проводят музеи Велижа, Петровичей, Рославля, Рудни и Шумячей.

Примерная численность еврейского и русско-еврейского населения накануне войны в 1941 году по Смоленской области

Календарь геноцида

В годы Великой Отечественной войны в области погибли все евреи, оставшиеся в оккупации. Их убивали только за то, что они были евреями.

В газете «Рабочий путь» от 13 июля 1996 года в публикации «Смоленский холокост» рассказывалось о зверствах фашистов в Смоленске, Хиславичах, Захарино, Шумячах, Первомайском, Монастырщине, Духовщине, Руднянском районе, Козьих Горах. Но в ней не сказано о геноциде в других населенных пунктах области.

4 июня 1997 года исполнилось 55 лет со дня расстрела 243 евреев в деревне Петровичи Шумячского района. Вся «работа» убийц, как сообщили местные жители, приезжих местных полицаев и нескольких эсэсовцев заняла три часа. 35 мужиков копали и засыпали ямы.

Ранее евреев из Петровичей расстреливали в карьерах, окопах и гнесинском лесу. Большинство мест расстрелов забыты. Известно, что учительница Косачевской школы Иванова Лидия Петровна за попытку спрятать двух еврейских мальчиков была повешена, а ее дочь замучена. Позже мальчиков спасал их муж и отец — Прокоп Васильевич Иванов. Старший, Ефим, погиб в бою с полицаями, а младшего — Льва Исаевича Гуревича — Прокоп Васильевич спас. Через много лет он стал ученым-химиком. Сейчас живет в Израиле.

В Петровичской школе есть музей с экспозицией о войне и знаменитых петровичских еврейских земляках, среди которых авиаконструктор С. А. Лавочкин и американский писатель-фантаст Айзек Азимов.

В деревне Кадино Монастырщинского района 10 и 14 октября 1941 года были расстреляны все 370 евреев, жителей этой деревни. Сейчас здесь живут лишь около ста жителей.

На смоленском берегу реки Мерея, что в Краснинском районе, 2 апреля 1942 года в один день были расстреляны около трех тысяч евреев белорусского местечка Ляды, а через несколько дней, 8 апреля, немцы расстреляли всех евреев райцентра Красный. В Гусине с 5 по 8 февраля 1942 года были расстреляны 265 евреев национального колхоза этого поселка. Уцелевший житель поселка инвалид Великой Отечественной войны Лев Исаевич Беленький сообщил, что погибшим установили памятник, а на месте расстрела и захоронения отставной прапорщик построил свою усадьбу.

Установлено, что евреев станции Красное расстреливали в Любавичах. Местные жители рассказывали, что, когда забирали замужнюю за русским еврейку, с ней пошли муж и дети. Всех их расстреляли.

Пречистенских евреев Духовщинского района собрали на Центральной площади и через Михеево (совхоз «Восход») погнали в деревню Чуховицы. Там их загнали в сарай и заживо сожгли. Никто не уцелел.

29 января 1942 года были заживо сожжены в свинарниках на Пашутинской улице несколько тысяч евреев Велижа. Погибшим установлен памятник.

Вместе с велижанами пособники эсэсовцев сожгли и попавших сюда евреев Витебска, Суража, Усвят и Ильино.

50-летие гибели евреев в Велиже отметили 29 января 1992 года. Организаторами этого мероприятия выступили наряду с администрацией района работники музея И. Ю. Иванова, А. Г. Бордюков и другие.

По сообщению краеведа Бордюкова А. Г., в деревне Веретея Велижского района в чистом поле был лагерь из сараев для отделенных от семей в гетто велижанских евреев-мужчин. Позднее в этих сараях их заперли и всех сожгли. Сколько их и когда это было, кто они? Это глубокая тайна, которую никто и никогда не раскроет.

Жительница Духовщины Раиса Григорьевна Жарикова утверждает, что в их городе у кирпичного завода были расстреляны более тысячи евреев, в том числе не местных. Я безуспешно с Б. А. Трескуновым и местными жителями пытался на исчезнувшем еврейском кладбище найти место перезахоронения.

В соседних с Починком населенных пунктах: Стодолище, Красное Знамя, Энгельгардтовская и других, захоронения погибших в оккупацию евреев потеряны. Известно лишь, что в Стодолище массовые ежедневные расстрелы евреев и русских проводились недалеко от больницы. Стодолище было еврейским местечком. Когда мельников, кузнецов, хозяев круподерок, мыловарен, кожевников объявили чуждым элементом, евреи из Стодолища (да и других мест) стали уезжать. Сейчас в Стодолище живут несколько смешанных еврейско-русских семей.

Невозможно все описать, что случилось с евреями в разных районах Смоленщины.

Массовый расстрел починковских евреев проводился 21 апреля 1942 года. На месте расстрела сейчас находится еврейское кладбище. Евреи лежат и в братском захоронении у строящегося починковского храма.

В Сычевке сотни местных и попавших сюда евреев были отведены, а тех, кто не мог, отвезли в сторону Торопчино, в так называемые саманные домики в деревне Соколово, и там полицаи их заживо сожгли. Чудом спаслась одна девочка.

Кто теперь поверит, что в Сычевке до войны жило столько евреев, что в городе было еврейское кладбище, а до 1930 года действовала синагога?

Стараниями бывшего смоленского учителя Фейгина Кивы Моисеевича и других вот уже несколько лет у Вязовеньковского мемориала ежегодно 15 июля отмечается День памяти безвинно погибших евреев, жителей городов и населенных пунктов области. В этот день у захоронения читаются имена и молитвы.

Геноцидом в годы оккупации были истреблены почти все евреи области, уцелели немногие. К сожалению, имена праведников, спасавших евреев, у нас не раскрыты или забыты. Очень мало осталось списков погибших.

Хотелось бы сообщить смолянам календарь геноцида, представить масштабы случившегося, о котором мало что известно.

Начнем с Хиславичей. Здесь были два массовых расстрела — в октябре 1941 и 20 марта 1942 года, когда погибло более тысячи евреев. Возвратившиеся из эвакуации, уцелевшие хиславичские евреи соорудили им памятник. Правда, он не ухожен, и летом, как и у других памятников, здесь пасется скот.

Близкое к Хиславичам бывшее еврейское местечко Захарино было полностью сожжено. Евреи местечка и соседних деревень расстреляны.

В Шумячах, у кирпичного завода, 18 ноября 1941 года в карьерах были расстреляны шумячские евреи. Глава администрации района П. А. Крупенев в 1995 году с общественностью перестроил старый полуразрушенный памятник безвинно погибшим.

В поселке Первомайском по инициативе местных властей возле автостанции установлен памятный знак первомайским и захаринским евреям.

Шумячский музей составлял список погибших евреев по населенным пунктам района, пополняется экспозиция музея и издана книга А. Г. Максимчука «Порубежье», где внимание уделено и шумячским евреям. Хороший музей создан и в Петровичской школе.

Массовый расстрел монастырщинских евреев произошел 9 января 1942 года, когда в Чертовом Яру погибли сотни евреев. Столько же расстреляли в Татарске.

И подобных фактов очень много. Так, в карьерах кирпичного завода в Духовщине было расстреляно более тысячи местных, смоленских, ярцевских евреев, застрявших во многих железнодорожных эшелонах перед занятой фашистами станцией Ярцево.

Администрацией города, при участии смоленских евреев в 1993 году был поставлен памятный знак.

Несколько массовых расстрелов было в Рудне и Руднянском районе. Там 21 октября 1941 года погибло 1200 евреев. На месте захоронения скульптор Лев Кербель на свои средства установил выдающийся памятник, гордость Рудни — «Скорбящая Мать» со списком погибших на камнях. Евреи местечка Микулино расстреляны в Рудне 24 февраля 1942 г.

И еще несколько фактов. 4 ноября 1941 года в Любавичах были расстреляны местные и попавшие сюда евреи из других мест — 483 человека. Место расстрела обозначено проржавевшей металлической тумбой и такой же оградкой. Подход сюда затруднен.

В Козьих Горах (Катынь) фашистами после постройки гитлеровских бункеров в Красном Бору и Гнездове были расстреляны эсэсовцами 2 тысячи евреев, одетых в польскую военную форму из Варшавского гетто и более 200 евреев из гетто в Садках вместе с охраной — свидетелями. Среди расстрелянных польских офицеров были сотни офицеров еврейского происхождения.

Смоленские евреи отметили в 1996 году 54 годовщину трагедии возле Вязовеньковского мемориала.

В разное время в годы оккупации на еврейских кладбищах были расстреляны тысячи ни в чем не повинных рославльских, ельнинских, дорогобужских, вяземских, демидовских, всходских евреев. Большинство мест расстрелов безвозвратно потеряны.

Хотелось бы, чтобы администрации районов области, районные газеты и музеи, общественность по примеру Смоленска, Велижа, Шумячей сохраняли бы памятники погибшим евреям, отмечали годовщины их гибели, сохраняли бы еврейские кладбища.

По самым скромным моим подсчетам, погибло около 76 тысяч смоленских и попавших на Смоленщину из других мест евреев.

Вот неполный календарь геноцида, на составление которого мне пришлось затратить около шести лет.

Основные даты гибели смоленских евреев:

Кадино — 10 и 14 октября 1941 года.

Татарск — октябрь 1941 года,

Сычевка — октябрь 1941 года.

Вязьма — октябрь 1941 года.

Рудня — 21 октября 1941 года.

Мстиславль — первая неделя ноября 1941 года.

Любавичи — 4 ноября 1941 года.

Усвяты — 9 ноября 1941 года.

Рославль — середина ноября 1941 года.

Шумячи — 18 ноября 1941 года.

Велиж — 29 января 1942 года.

Монастырщина — 9 января 1942 года.

Гусино — 5–8 февраля 1942 года.

Микулино — 24 февраля 1942 года.

Хиславичи — 20 марта 1942 года.

Ляды — 2 апреля 1942 года.

Красный — 8 апреля 1942 года.

Починок — 21 апреля 1942 года.

Первомайское и Стодолище — май 1942 года.

Духовщина и Пречистое — май 1942 года.

Петровичи — 4 июня 1942 года.

Захарино — 9 мая 1942 года.

Смоленск — 15 июля 1942 года.

За каждой датой десятки, сотни, тысячи, много тысяч забытых, безвинных жертв, убитых за то, что они евреи.

Составление календаря геноцида не закончено и с каждым годом все более затруднено, ведь нераскрытыми до сих пор остаются даты массовых убийств евреев в Демидове, Ельне, Дорогобуже, Ярцеве, Всходах и других населенных пунктах.