Кроме списков участников «громких дел» — репрессированных, расстрелянных, замученных, были сотни тысяч, а, возможно, и больше дел мелких, при которых погибали и исчезали люди. В советское время, в военное и послевоенное сталинское время все советские люди жили в постоянном страхе. Погибали люди разных национальностей. В годы войны оккупанты особенно были беспощадны к евреям — сколько их безвестных погибло, застигнутых при эвакуации от рук оккупантов и их приспешников на оккупированной территории. Кто они? Где погибли? Где захоронены? Но и это не все. Сталинские репрессии продолжались и в годы Великой Отечественной войны.

Неверно или правдиво сказанное слово, опоздание на работу, донос, товарообмен, сомнительная вынужденная сделка, придирка руководства были поводом для быстрого суда и постоянного пополнения ГУЛАГА, причем сроки давались немалые. Из возможных сотен тысяч примеров приведу характерные.

1. В 1937 году бдительный сталинский НКВД ухитрился разглядеть в тихом духовщинском парикмахере Вайсмане «врага народа». Ему «повезло». Дали 10 лет. Он вернулся в Духовщину. Семья погибла.

2. Брат моей матери Гуревич Борис Львович, 1888 г. рождения, уроженец Мстиславля — политкаторжанин, много лет работавший по направлению В. И. Ленина в Тегеране в персидском посольстве, как-то на своей московской даче поделился с соседом о ходе военных действий в 1941 году. По доносу соседа, быстрый суд определил ему меру наказания в исправительно-трудовом лагере. До конца войны, будучи заключенным, Борис Львович был руководителем треста «Карагандауголь». Когда война закончилась — такой начальник стал ненужным, и он много лет открывал и закрывал железнодорожные ворота угольного склада. После смерти Сталина, будучи тяжелобольным, его реабилитировали, вернули конфискованную дачу, дали повышенную пенсию и другие почести.

— Зачем мне все это сейчас, все мои легкие забиты карагандинским углем — я умираю, — сказал он мне в последнее посещение в 1960 году, когда я приехал к нему из Смоленска.

Таких судов были сотни тысяч, если не больше, заключенные работали на войну. За каждым судом — судьбы людей, среди них и евреев. Списки тех, кто лежат в «Бабьих ярах», ГУЛАГах, составить невозможно.