Национальный состав смоленских порубежных земель был неразрывно связан с Белоруссией.

Профессор МГУ Евгений Евгеньевич Ширяев в своей книге «Русь белая, черная и Литва» утверждал, что Белоруссию оспаривали между собой Россия и Польша. С его точки зрения, белорусская Смоленщина отошла к России, белорусская Белостокчина — к Польше, а белорусская Виленщина — к Жемайтии, современной Литве.

Мы мало знаем о белорусах. Значительная часть Великого Княжества Литовского, Русского и Жемайтийского со столицей в г. Новогрудок была населена белорусами и евреями. В те века понятия «белорус» не было. Люди называли себя литвинами, кривичами, полочанами, дреговичами, радимичами, но объединял их общий язык. Смоленская губерния, особенно деревня, говорила на белорусском наречии.

Появление евреев в Великом Княжестве относится к XIV–XV вв., а, возможно, и к более раннему периоду. В крупных городах, местечках и деревнях Великого Княжества, таких как Вильно («Еврейский Париж», в котором большинство населения составляли евреи), Ковно, Гродно, Белосток, Пинск, Гомель, Могилев, Бобруйск, Клинцы, Ляды, Велиж, Любавичи, Захарино, Хиславичи, Монастырщина, Мстиславль и т. д. евреев жило так много, что наряду с белорусским вторым разговорным языком, который знало большинство населения, был идиш. Еврейские семьи отличались многодетностью, и евреи были на втором месте после белорусов по численности населения.

Во времена Великого Княжества литовцев называли жмудь, а место, где они жили — Жемайтией. Позднее литовцы изменили понятия, и Жемайтия стала Литвой, жмудь — литовцами, а литвины, кривичи, полочане — белорусами.

Следствием этого стало то, что белорусов и национальные меньшинства, жившие с ними (среди них больше всего было евреев), по сути, лишили истории.

Смоленщину населяли главным образом литовские (белорусские), польские и латышские евреи, позднее ставшие русскими евреями, подобно тому, как белорусы и украинцы позднее стали называться русскими.

Есть сведения, что евреи жили на Смоленщине при Петре I. В госархиве имеются документы 1815 года о том, что в Смоленской губернии проживали евреи. В 1822 году в канцелярии смоленского губернатора был издан указ «Об увеличении площади еврейского кладбища».

Профессор Смоленского государственного педагогического университета Д. И. Будаев, ссылаясь на описания города Смоленска краеведами прошлых веков, приводит такие данные: в 1780 году в Смоленске проживало 11490 человек. В городе было шесть промышленных заведений и 18 колодцев. Смоленские купцы торгуют в лавках разными иностранными товарами.

В 1848 году в Смоленском учебном заведении для кантонистов (военные школы) училось 840 человек. Эти школы заполнялись и детьми евреев-рекрутов.

В октябре 1881 года число жителей Смоленска составляло 33890 жителей, из них 2933 иудейского сословия. В 1910 году в Смоленске жило 59 тыс. населения. В городе было шесть иудейских молельных домов*.

По мнению известного смоленского краеведа И. И. Орловского, проживавшие на Смоленщине национальные меньшинства, особенно евреи, способствовали развитию торговли, образования, медицины, кустарных промыслов, что вело к ускорению развития экономики и культуры губернии.

* Смоленская газета «Рабочий путь» от 5 августа 1998 года.

Еврейское население жило до революции как в городах, так и в черте оседлости — в местечках и деревнях. В пределах Смоленщины это были: Смоленск, Рославль, Велиж, Поречье, Рудня, Микулино, Любавичи, Красный, Гусино, Стодолище, Починок, Монастырщина, Кадино, Татарск, Хиславичи, Петровичи, Шумячи, Белый, Ильино, Надейковичи, Галеевка, Духовщина и примыкающие к ним Мстиславль, Ляды, Горки, Климовичи, Лиозно, Орша, Усвяты и многие другие населенные пункты.

Евреи были участниками Отечественной войны 1812 года (См. «Край Смоленский», 1991, № 2). Главное духовное лицо Любавичского центра, Шнеур-Залман, был организатором сети добровольных еврейских разведчиков, действовавших в тылу французов. Он обратился к ним с воззванием оказывать сопротивление наполеоновской армии. Перед приближением противника Шнеур Залман с семьей присоединился к войскам генерала Неверовского, отступал вместе с ними и вскоре умер. Позднее один из его сыновей, Моисей, перешел в православие.

Сыновей евреев-рекрутов, отслуживших 25 лет в царской армии, с малолетства забирали от родителей и учили в кантонистских военных училищах. Тяжкая судьба еврейских детей-кантонистов вызывала сочувствие передовых людей России. Так, выдающийся русский писатель Александр Иванович Герцен в книге «Былое и думы» писал о перегоняемых из Перми кантонистах следующее: «…привели малюток и построили. Мальчики 11–13 лет кое-как держались, но малютки 8—10 лет падали бледные. Изнуренные, стояли они в валенках, толстых солдатских шинелях..» Офицер, который их вел, сообщил Герцену, что треть ребят погибла в пути. Еврейских подростков-кантонистов и еврейских солдат-рекрутов, оказавшихся в Российской армии, старались любыми средствами заставить креститься и перейти в православную веру. Согласием креститься облегчали службу, улучшали питание. Некоторым из них удавалось дослужиться до офицерских чинов. Несогласных креститься наказывали, отправляли на тяжелые работы, плохо одевали, запрещали молиться, писать домой письма и т. д.

Есть сведения об участии могилевских и смоленских евреев в Крымской войне 1853–1856 годов.

Крымская война началась Синопским сражением 18 ноября 1853 года, и лишь 18 марта 1856 года был подписан мир.

Турецкая эскадра Осман-паши вышла из Константинополя для захвата Сухума и по дороге остановилась в Синопе. Русские парусные эскадры под командованием Нахимова, Корнилова и Новосильского заблокировали турецкий флот в Синопе.

Турки потеряли весь флот, убитыми и утонувшими свыше 3 тысяч. Около 200 раненых, в том числе Осман-паша, сдались в плен. Российские потери: 37 человек убитыми, 235 ранеными. После этого Турция, Англия и Франция начали осаду Севастополя.

В Крымской войне Россия потеряла убитыми и умершими от ран 522110 человек. Погибли Корнилов и Нахимов. Потери турок — около 400 тысяч, французов — 95 тысяч, англичан — 22 тысячи человек.

Военными действиями руководили Корнилов и Нахимов, фортификационными работами — знаменитый Тотлебен, медицину возглавлял Пирогов. Часть их прямых помощников и солдат-защитников Севастополя составляли смоленские и могилевские евреи, среди которых был уцелевший в войне родной брат моего прадеда Лазарь, несмотря на национальность, после перехода в православие, ведавший при дворе царским выездом.

Позднее Пирогов продолжил сотрудничество со своими боевыми соратниками-евреями в Одесском университете.

В XVII–XIX руднянские Любавичи были признаны мировым центром хасидской религии. Здесь находилась знаменитая библиотека Шнеерсона, вывезенная впоследствии в Смоленск, а затем в Москву. Главным иудеем мира считался любавичский ребе. Теперь он живет в Нью-Йорке. Вторым и третьим религиозными центрами на Смоленщине были Ляды и Хиславичи. Здесь в разное время было до девяти синагог. Слово «Любавичи» до сих пор повергает в священный трепет всех правоверных иудеев мира.

По данным И. И. Орловского, к 1909 г. на территории Смоленской губернии проживало 1862 тысячи жителей, в том числе 1,2 млн. белорусов, 600 тысяч русских, 30 тысяч украинцев, 8 тысяч поляков, по 3 тысячи латышей, литовцев, немцев. Жили здесь цыгане, эстонцы, финны. Евреев официально насчитывалось 12345, хотя на самом деле, по мнению И. И. Орловского, их было значительно больше. Вообще евреи на Смоленщине жили повсеместно, особенно много — в западных уездах и таких городах, как Смоленск, Рославль, на станциях Риго-Орловской железной дороги. Еврейские улицы и кварталы были и в глубинке: в Поречье, Духовщине, Пречистом, Белом, Ильино, Сычевке, Красном, Гусино, в деревнях на дорогах от Лиозно до Понизовья, от Лядов и до Любавичей. На станции Красное евреи ведали переправой через Днепр. В Колышках они составляли почти все население.

В губернии жили в основном евреи — деловые люди: опытные ремесленники, врачи, фельдшеры, юристы, ученые. Были и земледельцы, вышедшие из еврейских солдат, отслужившие 25 лет в царской армии. Многие евреи занимались извозом.

Орловский отмечает, что среди евреев было немало капиталистов, крупных и мелких землевладельцев, особенно в Вельском, Поречском, Рославльском уездах. В городах евреи занимались оптовой и розничной торговлей, аптечным и зубоврачебным делами, адвокатурой, печатным делом. Существовали банковские конторы, которыми владели евреи. Орловский пишет, что в 1870 году смоленский еврей Варшавский пожертвовал на ремонт смоленской крепостной башни Веселухи (пострадавшей от шейновских пушек во время Смоленской войны 1632–1634 годов) четыре тысячи рублей золотом*. В то время это были очень большие деньги.

К началу XX века в губернии было 763 православные церкви, три костела, лютеранская кирха, латышский клуб, 10 синагог и много еврейских молельных домов. Действовали национальные школы (хедеры). В 1907 году в Смоленске жило 64 тысячи человек, из них 7 тысяч — евреи. Действовало 40 церквей, польский костел, кирха, три синагоги. Город славился садами отдыха — Лопатинским, Сосновским, Эрмитажем, Блонье. Работали два театра, детские приюты, бесплатный ночлежный дом, три богадельни, семь аптек и девять аптекарских магазинов, двенадцать больниц, пять амбулаторий, в которых практиковали более 100 врачей и фельдшеров, 33 акушерки, 30 зубных врачей и дантистов. Это немало для небольшого провинциального города. Действовали банки, ломбарды, транспортные и страховые агентства, нотариальные конторы, проводились ярмарки. Работала промышленность: около 50 фабрик и заводов, типографии, электростанции, пристань на Днепре и железная дорога. Одним из первых в России в Смоленске 20 октября 1901 г. был пущен трамвай.

Самая чистая в Смоленске вода была в Марголинском роднике.

Благодаря подряду, торгам, наличию недорогих рабочей силы и материалов все строили дешево и быстро, в губернии было широко развернуто строительство. Например, железная дорога «Вязьма — Ржев была построена всего за два года. В Новодугинском музее хранятся фотографии первых смоленских железнодорожников. Среди них есть и евреи.

* См. И. И. Орловский. «Достопримечательности Смоленска». Изд. 1905 г.

Любавичи. Школьники местной школы на экскурсии в Хасидском доме. Май 1996 г.

Много евреев было среди смоленских купцов. Большая часть их являлась меценатами. Наиболее известным был купец первой гильдии Наум Владимирович Шварц — банкир, член многих благотворительных организаций, владелец пивных, дрожжевых, крупяных и других производств. Самое большое его крупяное предприятие располагалось в Мархоткине (на реке Угра). В то время евреи здесь составляли значительную часть населения. После 1917 года Шварц не покинул Россию. По договоренности с властями, он восстановил свои разрушенные войной предприятия. Когда же предприятия нормально заработали, он стал не нужен. Все имущество Шварца было конфисковано, а в 1928 году его репрессировали.

Влиянием в Смоленске пользовались также Минцы, Хейфицы, Гордоны, Зильберборды, Дозорцевы, Воложинские. Это были типичные представители передового российского купечества, активно занимавшиеся благотворительностью. Дела этих людей замалчивались все годы Советской власти, и память о них осталась лишь на кое-где еще сохранившихся поваленных могильных камнях.

Судьбы этих купцов, не покинувших Россию после 1917 года, трагичны. Помню, примерно в 1928 году, наша семья жила на Петропавловской улице (теперь ул. Кашена). Недалеко от нас в том месте, где сейчас находится автовокзал, стояли два огромных дома бывших купцов Зильберборда и Дозорцевых. Веками их предки собирали музейные ценности. Один из них коллекционировал русский и китайский фарфор, а другой — картины и уникальную оптику. После очередного обыска, с целью изъятия золота и других ценностей, один из купцов, глубокий старик, пригласил нас, пацанов, в свой разгромленный музей, и мы ушли оттуда, нагруженные черепками тончайшего художественного фарфора и увеличительными стеклами из разбитых оптических приборов и другими детскими «сокровищами». В других богатых домах представители карательных органов громили в поисках золота собрания старинных музыкальных инструментов и ценнейших картин, разбазаривали нумизматические коллекции. Все это бесследно и безвозвратно исчезло.

В Смоленске было три крупные синагоги, две из них находились на берегу Днепра, на Рыбацкой улице (теперь ул. Садовой). Первая — «Миснагдым», предназначенная для простого люда, выходила на улицу, вторая — хасидская, для приверженцев учения любавичского ребэ, располагалась в глубине двора. Они были построены в восточном стиле. Во время войны обе синагоги сгорели.

В начале XX в. на собранные евреями деньги в центре города (на Кадетской улице) построили Хоральную синагогу (архитектор И. В. Запутряев).

Ее формы также имитировали восточную архитектуру (И. В. Запутряев побывал в Палестине). Для Хоральной синагоги были характерны подковообразные арки, проемы по ступенчатым напускам в перемычках, элементы мусульманских построек. В то же время они отражали черты крепости, присущие синагогам Польши, Галиции, Подолии, Волыни.

Все синагоги отличались наличием балконов, где традиционно размещались женщины.

В синагоги ходили не только верующие, но и атеисты. Там можно было пообщаться, познакомиться, поговорить на идиш, послушать раввина, узнать новости, попеть песни.

Смоленская хоральная синагога на Кадетской (ныне Коммунистическая улица)

В годы первых пятилеток здесь расположился кинотеатр «Пятнадцатый». В войну это кирпичное здание было сожжено. При его восстановлении был утрачен первоначальный мавританский стиль: изменены формы проемов, надстроен этаж, изменена планировка. Сейчас здание реконструировано, и в нем располагается колледж связи и информатики.

Статистические данные об эмиграции евреев из Смоленской губернии в Смоленском областном архиве не найдены, хотя имеются отдельные документы об отъезде одиночек или отдельных семей.

Из рассказов долгожителей, краеведов и своих воспоминаний удалось выяснить, что в губернии эмиграция больше других затронула те пункты, откуда в начале XX века больше уезжали в Америку и меньше в Палестину.

Многие евреи покидали деревни Краснинского уезда и деревни Могилевской и Витебских губерний, позднее ставшие смоленскими. Уезжали из Любавичей, Лядов, Хиславичей — религиозных центров, тянулись за рубеж евреи Велижа, Рудни, Шумячей и близких к ним деревень. Сначала уезжал один или одна самостоятельно или чаще с другой семьей, затем смельчак забирал свою семью, потом шла очередь родных, односельчан и даже соседской нееврейской молодежи. Вот поэтому сейчас в Америке много евреев, намного больше, чем в России.

Окрестные крестьяне старались помочь отъезжающим деньгами, одеждой и обувью, ликвидацией имущества, запрягали своих лошадей для транспортировки. Таким образом, многие раньше еврейские деревни лишались еврейского населения.

В документах областного архива можно проследить данные об усилении эмиграции евреев, особенно в период русской революции 1905–1907 годов и в последующие годы.

Много еврейской молодежи покидали малые населенные пункты губернии, уезжали в большие города России (столицы, Харьков, Баку, Екатеринослав, Донбасс, Ташкент, другие города). Один уехавший часто тянул туда свою семью, односельчан, иногда без учета национальности.

В Смоленск, города губернии и станции железной дороги переезжали жившие вблизи, в малых деревнях евреи. Ярцево и Колодня привлекали евреев из Белого, Пречистого, Духовщины. Починок, Стодолище, Рославль были местами притяжения евреев, живших в деревнях, близких к ним. В Витебск тянулись евреи Велижа. В Смоленск тянулись евреи из восточной Белоруссии, Поречья и Монастырщины. Семьи евреев, особенно жившие в деревнях и местечках, отличались многодетностью. Семь-девять детей в семье не вызывали удивления. В деревне Заречье, где я родился, в соседском доме у сапожника Кролла было 18 детей, из которых пятеро умерло. В бедной, зачастую нищенской жизни деревенских евреев была высокая смертность. И все же бедным помогали те, кто был побогаче, особенно в еврейские праздники. Ни одна бедная еврейская семья в Пасху не оставались без мацы, в складчину помогали обездоленным. Помогали еврейской бедноте и евреи, принявшие православную веру, которые стали в городах побогаче.

Многое в губернии было построено и эксплуатировалось за счет благотворительности богатых людей. Заметной фигурой в губернии был Я. М. Магидсон. Для бедствующих евреев деревни Гута он построил Фанинский (по имени жены владельца) стеклозавод. Теперь это Первомайский стеклозавод. В Рославле Магидсон возглавил правление Промышленного товарищества, построившего немало предприятий.

На собранные товариществом и населением средства строились дороги, мосты, культовые здания, школы, богадельни. Ничего из сельскохозяйственного сырья в Смоленской губернии не пропадало и за бесценок не вывозилось. Работали мельницы, крупорушки, семь стеклозаводов, маслобойки, салотопки, перерабатывали лен и коноплю, выделывали кожи и меха. В деревнях пряли, ткали, вязали, валяли, красили, плотничали, столярничали, занимались строительством и ремонтом.

В первую империалистическую войну евреи, в том числе и мой отец, воевали и погибали. Как утверждает А. И. Солженицын, в ту войну офицерами могли быть чуваши, мордвины, осетины, но не евреи.

В годы Первой мировой войны в Смоленск были эвакуированы предприятия из Прибалтики и Польши. В губернию с надеждой перебирались поляки, литовцы, латыши, евреи. Они работали, в основном, на предприятиях Заднепровья (завод «Вилия», катушечная фабрика Гергарди, предприятия Ланина и др.). В губернии были пленные: чехи, мадьяры, немцы.

Большие бедствия принесла россиянам гражданская война, которая тянулась очень долго и унесла много тысяч человеческих жизней. В боях гражданской войны погибали и пропадали лучшие люди, разрушался русский генофонд.

Наиболее крупные деловые люди, ученые покидали Россию. Обидно, что во время революции Россию покинули, уехав в Америку, русские ученые: изобретатель телевидения Зворыкин, авиаконструктор Сикорский, создатели американской химии русские Ипатов и Чичибабин. Покидали Россию выдающиеся композиторы, музыканты, артисты, певцы, писатели.

Провозглашенные большевиками лозунги «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую», «Долой помещиков и капиталистов», а позднее «Ликвидируем кулачество как класс» позволили россиянам убивать россиян по законам классовой борьбы.

В этих боях погибали лучшие люди, исчезал русский генофонд. А кто же оставался?

Помню разгром «банды» смолянина Ашмянцева в 1929 г. «Бандитами» в те времена называли всех, кто не был согласен с большевистскими порядками. «Банду» расстреляли. Как трудно было после этого жить вдове Ашмянцева и его талантливой дочери Валентине (по матери Миленушкиной), учившейся со мной в 9-й (торговой) школе. Позднее Валентина, по мужу Нельская, стала одаренной певицей, артисткой Смоленского и Ярославского театров.

НЭП позволил приезжим, в том числе и евреям, найти работу в кузницах, на мельницах, крупорушках, трудиться фельдшерами, аптекарями, учителями, торговцами. Укреплялись сохранившиеся предприятия и создавались новые мелкие. Почти в каждой деревне появлялись сапожники, портные и другие ремесленники.

На Смоленщине были местечки, где жили практически одни евреи. Например, в Захарино (2 км от Хиславичей), теперь исчезнувшем, на двух перпендикулярных улицах было 300 еврейских домов.

В Захарино работали винокуренные заводы, маслобойки, мельницы, крупорушки, изготавливали конопляное масло, действовали молокоперерабатывающие предприятия. Многие занимались извозом (балаголы). Возили грузы и пассажиров в Стодолище, Хиславичи, Мстиславль. Здесь жили ремесленники, земледельцы, у каждого был скот, огород, часто пасека, сенокосные угодья. В местечке были две двухэтажные синагоги «Миснагдым» и «Хасидская», хедеры (школы). Старожилы вспоминают речку с песчаными берегами. Жизнь украшали еврейские традиции: рождение ребенка, его совершеннолетие, свадьбы, еврейские праздники с музыкой, когда люди дарили друг другу и детям подарки, деньги — салахмонэс, ханыкегэлт. Кто был побогаче, отличались благотворительностью, готовили различные вкусные блюда, для себя и гостей, кушанья из мацы, чернослива, восточные сладости из меда, мака, пряностей и муки. В моей памяти сохранились их названия: тейгл, маковки, лекех, изделия из меда и редьки, были сотни рецептов восточных сладостей, которые, может быть, сохранились теперь лишь за рубежом. Таких местечек было много.

25 мая 1919 года была упразднена Могилевская губерния. Оршанский, Горецкий, Мстиславский, Климовичский уезды отошли к Смоленщине. Позднее были изменены границы Витебской губернии. Путаница с границами продолжалась до 1926 года, когда окончательно в Смоленскую губернию были включены Шумячи, Хиславичи, Монастырщина, Рудня и Велиж, где в основном жили белорусы и евреи.

Есть данные, что в Смоленске в 1923 году из 70 тысяч жителей 12 тысяч были евреи. Их дома, подвалы, пристройки были приспособлены под трактиры, парикмахерские, пекарни, бараночные, ювелирные, сапожные, кожевенные, портняжные, слесарные и другие малые предприятия, но были и крупные предприятия. В центре Смоленска действовала доступная всем поликлиника Черномордика, частные аптеки и зубоврачебные кабинеты.

Проводившаяся в 1926 году перепись населения была политизирована, а данные о национальном составе были искажены. Статистика составлялась так, чтобы удовлетворить запросы высших руководителей.

Многие представители нацменьшинств по ряду причин скрывали свою национальность, меняли имена, фамилии, в это время легче было быть русским. Появились смешанные браки.

Не принято было показывать, что население Велижа, Рудни, Любавичей, Монастырщины, Татарска, Кадино, Хиславичей, Захарино, Стодолища, Починка, Духовщины, Демидова, Белого, Сычевки и других мест в то время на четверть, на половину и даже больше состояло из евреев.

В 1926 году в губернии проживало 2926 тыс. человек: сельского населения — 90,7 %, городского — 9,3 %. С вхождением в губернию новых белорусских земель изменился национальный состав губернии: русских стало 2213,9 тысяч, евреев — 35,6 тыс., белорусов — 20,5 тыс. Жили и люди других национальностей — эстонцы, татары, немцы.

Жизнь повернулась так, что белорус Дрозд стал Дроздовым, латыш Лапинь — Лапиным, а Сорин — Зориным. В русских фамилиях появились нерусские окончания фамилий «кий», «чук», «о», «ич». То же случилось с именами: Павлюк стал Павлом, Кастусь — Костей, а Зяма — Семеном. Белорусские имена Прокоп — Ксенофонт, Ганна, Марфа и еврейские имена Хаим, Нехама, Израиль, Хая исчезали или изменялись на другие.

Существуют архивные, по моему мнению, заниженные данные, что в 1929 году в руднянских Любавичах из 1931 душ жило 967 евреев. В Починке в 1928 году жило 775 русских и 528 евреев, в Рославле — 3833 еврея и в районе 263, в Ярцевском районе — 581, в Краснинском — 536 евреев.

До коллективизации крестьяне берегли землю, природу. На реках и речках ставились плотины. Реки были с рыбой, леса с живностью, орехами, грибами, ягодами. Русские и люди других национальностей, жившие в деревнях и на хуторах, вкладывали свое умение, талант и рвение в земледелие, животноводство, огородничество, в мельницы, круподерки, салотопки, кузни, жестяные и слесарные мастерские, красильни, портняжное, ткацкое и другие ремесла. Горожане и селяне, независимо от национальности, жили дружно, хотя уже начиналась пропаганда классовой борьбы, разжигание ненависти к кулакам, богатым, зажиточным, трудолюбивым людям, а затем и к нерусским народам, что плохо воспринималось крестьянством, за исключением лодырей и пьяниц, которых немало было в деревнях и городах и которых боялись.

Вспоминается удивительная четкая работа (до 1928 года) железных дорог, почты и телеграфа. Обычным делом было получить по почте обшитый мешковиной бочонок сельди из Баку, ящик фруктов, орехов или изюма из Ташкента. Почтой шло сырье для ремесленников. По обратным адресам с севера на юг посылали в больших количествах сливочное масло, сухие грибы, мед, мак, сыр, готовую продукцию ремесленников. Все без задержки и в целости доходило в считанные дни. Ничего в пути не пропадало и не портилось. Даже позднее такой режим работы железных дорог и почты еще долго сохранялся, но власти уже брали кое-кого на учет для репрессий. На железной дороге, почте, телеграфе работало много нацменов, в том числе и евреев.

В 1929 году Смоленская губерния стала частью Западной области. В Смоленске уже жило более 30 тысяч евреев. В областной центр устремлялись представители нацменьшинств из районов области и Белоруссии. Я вспоминаю еврейские школы. Они располагались на Базарной площади, одна — в доме Кувшинникова, вторая — на углу в доме с аптекой, другие были в центре. Евпедтехникум находился рядом с хоральной синагогой.

В 1920—1930-х годах проводились коллективизация, индустриализация, продолжалась борьба с религией, закончилась относительно обособленная жизнь малых народов.

Наплыв нацменов и русских из деревень в города при малом жилищном строительстве создал коммунальные квартиры, где бок о бок жили русские, евреи, татары, немцы. В новых построенных домах комнаты для коммунального жилья распределялись без учета национальностей. Поэтому стал быстро утрачиваться родной нерусский язык, терялись обычаи и культура, что и предусматривалось теорией слияния всех народов в единый Советский народ.

Тоталитарный режим показывал народу свою могучую силу. Были ликвидированы все национальные сельсоветы, разгромлены церкви, костел и синагоги, национальные школы, смоленский еврейский педтехникум и покончено с языком идиш, существовавшим в России столетия. Многие евреи, жившие объединенно, вкладывавшие свой талант в предпринимательство и экономику, стали классовыми врагами, лишенцами, объектами репрессий, гонений, обысков, вымогательств золота и ценностей. Евреи-предприниматели спасались бегством из родных мест в Москву, Ленинград, в другие большие города или в деревню, в национальные еврейские колхозы, которые разорялись из-за все увеличивавшейся продразверстки и беззакония. В детстве я бывал в двух еврейских колхозах, в дер. Смилово (возле Манькова) и в дер. Гусино — обе деревни Краснинского р-на. В первом председателем был Гирша Симкин, приехавший из Смоленска мелкий лавочник. Тогда евреи-колхозники много работали и были всем обеспечены — проявляли много инициативы, вырабатывая из картофеля крахмал, патоку, выращивали скот, перерабатывали сельхозсырье.

Думая лишь о самосохранении, местное население уже перестало беречь природу, землю, лес, сенокосы, озера, реки. И хотя в деревнях не выдавали справки на выезд, началось массовое обезлюживание деревень.

Усиленная миграция приводила к распаду семей, лишению покоя, созданию невиданных ранее в России Московского и Ленинградского мегаполисов, миллионных городов, которых до революции в России не было. Для этих городов-гигантов за бесценок забирались из деревень все результаты крестьянского труда, что и привело к гибели крестьянства, невиданному жилищному и продовольственному кризису в городах. Созданные в стране тысячи новых учебных заведений безвозвратно забирали из деревень и райцентров всю лучшую молодежь.

Гигантомания, великие стройки, шальные тысячекилометровые встречные перевозки, партийный контроль и командно-хозяйственная экономика, подготовка к войне, жизнь не по законам, а по указанию вождей — все это и привело к нарушению уклада жизни малых народов и ассимиляции. Терялись культурные и духовные ценности. Хоральную синагогу переделали в кинотеатр «Пятнадцатый». Взялись и за кладбище. Из камней памятников мостили смоленские дороги. Репрессии продолжались до смерти Сталина.

С клеймом «врагов народа», «космополитов», «врачей-убийц» до 1952 года были репрессированы и погибли русско-еврейские писатели, артисты (Михоэлс, Зускин, Лев Квитко, Перец Маркиш), ученые (Ландау). Разве всех перечтешь. В Минске до войны был зверски замучен с женой мой старший товарищ — поэт Изик Харик. Но евреи не составляли исключения. За изменение еврейских имен, нахождение в квартире еврейских книг, писем из-за границы следовали репрессии. Пятый пункт в паспорте о национальности затруднял поступление на работу, на учебу в престижные учебные заведения, помогал выявлять евреев, оставшихся в оккупации.

Десятилетиями при поступлении на работу, учебу в спецотделах и отделах кадров, которые были даже там, где работали десять человек, заполнялись длинные анкеты, где одним из главных был вопрос: есть ли родственники за границей? Всегда следовали ответы — «нет», «не был», «не состоял», «не привлекался». При положительном ответе на такие вопросы заполняющий анкету становился шпионом, человеком низшего сорта. Разве можно было такого принимать на работу, учебу, иметь с ним дело, давать ему допуск даже к несекретной работе?

И все же в условиях притеснений и репрессий звучали на улицах, демонстрациях, по радио веселые песни Исаака Дунаевского, других поэтов и композиторов еврейского происхождения. В деревнях и городах, где жили евреи, распространялись патефонные пластинки Шульмана, Эпельбаума, Хромченко, Александровича, других национальных певцов и певиц. Среди евреев было много местных музыкантов, самодеятельных коллективов. Приезжали на Смоленщину еще уцелевшие еврейские, цыганские, латышские и другие национальные артисты. В моде были советские песни, многие из которых создавались композиторами и поэтами-евреями. Главным местом общения евреев в тридцатые годы были синагоги, молельные дома, а также мелкие кабачки в деревнях, где еврейских детей можно было угостить сельтерской водой, медовыми изделиями, пряником (лекех), тэйгл, а то и мороженым.

Есть данные о нацменьшинствах в довоенные тридцатые годы. В Западной области, куда вошла Смоленская губерния, в Велижском районе из 80 тысяч жителей жило более 5 тысяч евреев. В Демидовском районе, в Поречье, жило много латышей, евреев. Особо нацменьшинствами выделялись Демидов и деревня Заборье.

В Западную область входили 9 округов: Великолукский, Осташковский, Ржевский, Сухинический, Вяземский, Смоленский, Рославльский, Брянский, Клинцовский. В ней было 26 национальных сельсоветов, 12 еврейских: Стодолищенский, Шумячский, Петровичский, Хиславичский, Захаринский, Монастырщинский, Татарский, Кадинский, Любавичский, Микулинский. Еврейские национальные сельсоветы были на Брянщине, в Дубровском районе. В Великолукском округе хоть и не было национальных еврейских сельсоветов, но в Невеле, Новосокольниках, Себеже, Великих Луках и других местах жило немало евреев. 72-летний житель Невеля еврей А. Д. Березин сообщает, что в его городе до 30-го года было 70 % евреев, 15 синагог и молелен*. Жили евреи во всех округах. Кроме еврейских, в Западной области было 6 латышских, 2 украинских, 2 эстонских, 2 карельских, 1 литовский, 1 немецкий сельсовет.

В Смоленском областном архиве есть списки национальных колхозов Западной области за 1936 год. Среди них латышских колхозов — 23, эстонских — 2, польских — 2, белорусских — 2, немецких — 1, цыганских — 4, украинских — 4, еврейских — 20.

* Вестник еврейского агентства в России. № 3. Москва, 2000 г.

Список еврейских колхозов

В данных за 1932 год дополнительно указаны списки еврейских колхозов: в Брянском районе — 1, в Руднянском районе — 6, в Суражском районе — 2, в Красногорском районе — 1, в Велижском — 2, в Вяземском, Стодолищенском, Глинковском, Ельнинском, Усвятском, Клинцовском, Новосокольничском, Жуковском, Починковском — по одному. После 1932 года эти национальные колхозы стали смешанными. Например, в любавичском колхозе «Путь к социализму» Руднянского района трудились 67 еврейских и 17 белорусских семей. Сейчас уже невозможно установить, как жили евреи в северных районах Смоленщины. Исчезла их история. Местные власти сейчас вообще берут под сомнение факт жизни здесь евреев до войны.

Есть данные о наличии в Западной области в 1928 году 10 латышских, 36 белорусских, 2 польских, 1 цыганской школ, около 5 еврейских детских домов, национальных, в том числе еврейских, библиотек и изб-читален. Было много национальных хоров и стенгазет. Указано 18 еврейских школ, в том числе в Любавичах, Рудне, Монастырщине, Татарске, Кадино, Хиславичах, Петровичах, Шумячах, Рославле. В Смоленске в апреле 1928 года существовали еврейские школы: № 10 — девятилетка на Нижне-Никольской улице (дом № 8) и № 3 — семилетка на Социалистической улице.

В 1933 году число учащихся в еврейских школах области официально составляло 5181 человек. В Смоленском евпедтехникуме училось 193 учащихся. Выпуск учителей составил 54 человека. Кроме того, в Западной области имелось еврейское отделение Клинцовской С. П. Ш., численностью 61 человек и выпуском — 28.

Переселением евреев из центральной части России власти стали заниматься после ликвидации НЭПа. В 1934 году на Дальнем Востоке в месте, где евреи никогда не жили, образовалась еврейская автономная область — Биробиджан. Переселение евреев из Западной области началось раньше. Смоленские евреи в Биробиджан не торопились, но в степной Крым-Джанкой, спасаясь от репрессий, переезжали охотнее.

Вот архивные выборочные данные переселения:

Для ускорения переселения в Биробиджан перевели секретаря Смоленского горкома партии Матвея Хавкина и евреев его аппарата. С ними уехало много смоленских семей. Там их ждали тоже репрессии и гонения, хотя в войну там многие уцелели.

В Джанкое евреев ждал искусственный голод, созданный режимом, а в один из сезонов — засуха. В результате часть евреев возвратилась из Крыма, а оставшиеся погибли при фашистской оккупации.

Среди смоленских евреев были выдающиеся личности. Например, авиаконструктор Лавочкин, профессора мединститута Певзнер, Дамский, Линберг, пианист Михновский, евреи-ученые работали в университете (пединституте). Среди евреев, работавших на заводе № 35 (авиазавод), заводе им. Калинина, других предприятиях города и области, были изобретатели и рационализаторы, многие из которых были засекречены. На заводах, в учебных заведениях органы выискивали врагов: вредителей, политически неблагонадежных, «чуждый элемент» и т. д. В результате неугодные профессора из высших учебных заведений в лучшем случае попадали в школы. Так, в мою школу попал профессор из пединститута Кудрин, читавший в школе содержательные институтские лекции по истории и возивший нас, пионеров, к истоку Волги. Другие ученые пополняли ГУЛАГ или умирали от инфарктов.

Довоенная жизнь в Смоленской области отличалась большой напряженностью. Шла постоянная, кропотливая подготовка к войне. Начиная с детского сада, школы, других учебных заведений, изучалось военное дело, сдавали нормы на значок ГТО (Готов к труду и обороне), «Ворошиловский стрелок», потом появились 1-я и 2-я ступень этих значков. Молодежью, в том числе и еврейской, наполнялись военные училища. Потом школы стали раздельными для девочек и мальчиков. Вся эта подготовка к войне сопровождалась репрессиями, поисками «врагов народа», шпионов, укрывателей золота, оппортунистов.

Почти не было семьи в области и стране, где бы не боялись репрессий. На заводах арестовывали, отправляли в ГУЛАГи или расстреливали неугодных. Врагами народа становились коммунисты: секретари парторганизаций заводов, редакторы газет, рабочие, что-либо не так сказавшие на собраниях.

В деревне действовал закон от 7 августа, по которому за сбор колосков на убранном поле сборщиков без всяких оправданий и сожалений отправляли на длительные сроки в ГУЛАГ. Особенно усердствовали карательные органы в арестах нацменьшинств: поляков, латышей, евреев, литовцев. Органами давались разнарядки на арест для пополнения новых ГУЛАГов, создаваемых для «великих строек социализма и коммунизма». Безвинных расстреливали. На моей памяти расстреляли секретаря парторганизации завода им. Калинина слесаря-поляка Свидерского, директора моей школы латыша — Э. М. Плорина, учителя математики эстонца Юксар, редакторов «Рабочего пути» евреев — Шейдлину и Брагинского, евреев и русских работников аппарата Западного обкома партии и облисполкома.

Архивные данные, собранные по моей просьбе А. В. Корсаком, убедительно доказывают, что репрессии (аресты, расстрелы) касались всех без исключения людей, будь то из малых деревень и хуторов до больших городов, и касались не только чуждых элементов, но и преданных коммунистов. По разнарядкам НКВД составлялись списки на расстрел и заполнение ГУЛАГов.

Советских людей убеждали в том, что «ни одной пяди своей земли мы не отдадим», «воевать будем на чужой территории». Газеты писали успокоительные статьи, радио транслировало боевые песни. Однако, для страны, плохо подготовленной к войне, нападение Германии оказалось внезапным и трагичным.

Даже после начала войны репрессии не прекратились. Фашисты захватывали территории, окружали наши войска, а НКВД продолжал репрессировать выдающихся полководцев, ученых, среди них и евреев. Например, в период кампании против генетики превратили в шпионку академика Лию Штерн. Не на войне, а от репрессий гибли тысячи талантливых, нужных стране людей.

В Великую Отечественную войну 132 еврея были удостоены звания Героя Советского Союза, среди них есть и смоленские евреи, показавшие себя храбрыми воинами. Это Михаил Львович Гуревич (1904 года рождения, уроженец Смоленска) художник, которому звание Героя присвоено посмертно. Он командовал взводом. 17 сентября 1943 года в бою за город Демидов он у орудия остался один, выпустил все снаряды, использовал имеющиеся гранаты, два раза был ранен, но не отступил. Звание присвоено 4 июня 1944 года.

Давид Абрамович Кудрявицкий (уроженец Хиславичей), 1919 г. р., командовал стрелковой ротой, погиб при форсировании Днепра, звание Героя присвоено посмертно 15 января 1944 года.

Борис Савельевич Левин — летчик (родился в Рославле), 1922 г. р. Совершил более 100 боевых вылетов на самолете ИЛ-2, звание Героя присвоено 26 сентября 1944 года.

Иосиф Исакович Маковский, родился в Ельне в 1918 году. Воевал с белофиннами. Звание Героя было присвоено 21 марта 1940 года за взятие Выборга.

Стерин Ефим Ильич, 1924 года рождения, родился в Пригорье Рославльского района. Лейтенант. Звание Героя присвоено за форсирование Днепра. Погиб в бою 13 марта 1944 года.

Звание Героя присвоено посмертно Ефиму Борисовичу Фрадкову (уроженцу Демидова). Старший сержант, командир орудия. 11 февраля 1945 года в Восточной Пруссии гор. Гландац он в течение 18 часов отбил 8 атак врага, лично уничтожил огнем из орудия самоходку, два противотанковых орудия и около двухсот гитлеровцев. Звание Героя присвоено 29 июня 1945 года.

Судьба Героя Советского Союза Якова Ильича Верникова, родившегося в 1920 году в Спас-Деменске (Западная область), была тесно связана со Смоленском. Здесь он провел детство и юность, учился в 7-й школе. Летчик совершил 302 боевых вылета, провел 64 воздушных боя, сбил 14 самолетов противника, звание Героя присвоено 18 ноября 1944 года. После войны живет в Москве.

Герой Советского Союза Наум Григорьевич Пейсаховский родился в 1909 г. в Ильино, где жило много евреев, ныне захолустной деревеньке, расположенной теперь на тверской земле. Он участвовал в тяжелых боях на Смоленщине, войну начал простым солдатом, а закончил майором, командиром полка.

Цена победы над фашизмом — десятки миллионов жертв. И если в других странах знают участников войны, знают, сколько было в войну убито, ранено, замучено в концлагерях, гетто, то для нашей страны, хоть и названа в 1995 году цифра 27 миллионов, настоящие потери — тайна. Нам нужна была одна победа — «Мы за ценой не постоим». Жизнь человека у нас ничего не стоила.

Победа была достигнута благодаря неимоверным усилиям и мужеству народа — людей разных национальностей, его жертвенности и мужеству. Фашисты делали все возможное, чтобы россияне убивали россиян, и воевать пришлось на два фронта. На оккупированной территории против советского народа воевали полицаи, каратели, русская освободительная армия. Утверждалась национальная рознь, которая уносила миллионы жизней.

Победа достигалась высокой дисциплиной, организаторской деятельностью и на фронте, и в тылу. Народ даже в самые трудные дни верил в победу. Фашисты несли смерть и разрушения. Требовалось выполнять любое задание, нельзя было опоздать на работу. Работал ГУЛАГ. Потеря продовольственных карточек грозила голодом. Еще хуже было положение блокадников, беженцев, осиротевших детей, узников лагерей, гетто, т. е. обреченных людей. Казалось бы, в войну и после войны не должно было быть антисемитизма, а его хватало с лихвой. Зачастую в ряде мест антисемитизм поддерживался властями.

В стране были в моде антисемитские анекдоты. Хуже всего было то, что многие руководители с ведома властей не только не брали евреев на работу, не принимали на учебу, но находили предлоги для увольнения даже квалифицированных рабочих, ценных специалистов.

Многим талантливым евреям-руководителям внушались идеи: не брать на работу евреев, не создавать «скопища евреев». Не избежала этого и Смоленщина.

Помимо героев, Смоленская земля дарила миру немало выдающихся людей, среди них были и евреи. Например, шумячские Петровичи были родиной американского писателя Айзека Азимова. Отсюда также берет начало семья авиаконструктора Семена Алексеевича Лавочкина. Таких мест много. К сожалению, в музеях Смоленской области, за исключением Шумячей, Велижа и Петровичей, почти нигде нет экспозиций о жизни евреев на Смоленщине, о выдающихся земляках-евреях, в том числе и героев.

В Пржевальском (Слободе) в двух музеях нет отражения факта спасения здесь в годы войны десятков евреев, которым удавалось пешком добираться сюда из Рудни, Велижа, Усвят, Лиозно и других мест, ускользая от полицаев.

Доблестная Красная армия, основу которой составляли русские, в конце концов разгромила фашистов, не позволила осуществить их страшные замыслы по истреблению всех евреев и других народов нашей страны и всего мира.

Только в Шумячском и Петровичском музеях есть данные о русских людях, праведниках, которые с риском для своей жизни жертвовали собой в годы оккупации ради спасения еврея. В других музеях таких данных нет.

К сожалению, и архивы стоят в стороне от изучения такого явления как геноцид.

В войну из каждых пяти смоленских евреев уцелел едва ли один. Особенно зверствовали фашисты и их пособники в Смоленске, Рославле, Велиже, Демидове, Духовщине, Любавичах, Рудне, Хиславичах, Монастырщине, Кадине, Татарске, Шумячах, Стодолище, Ельне и в соседних областях: в Лядах, Мстиславле, Лиозно, Усвятах. Мучили, убивали только за то, что ты — еврей.

Домой в поселок Первомайский возвращался из окружения под Минском солдат — Владимир Михайлович Каган. В поселке хозяйничали раздобывшие, оружие мерзавцы-подростки. Местных еврейских девочек-школьниц они насиловали в бане, а потом расстреливали. Несколько дней прятался Владимир на заводе. Русские приносили ему пищу. Но подлецы выследили его и застрелили вместе с родным братом-школьником. Об этом рассказал мне родной брат Владимира участник войны — Давид Каган, и подтвердили очевидцы. В 1959 году заводскую баню, где все это произошло, показывали мне участники войны — работники завода: Шучаров и Воловик. Такое не забывается.

Осенью 1993 года установлен камень — памятный знак погибшим евреям в поселке Первомайский и соседнего еврейского местечка Захарино.

В акте, найденном в Смоленском областном архиве, от 15 октября 1943 года по Любавичам читаем: «Любавичи оккупировали 21 июля 1941 года. Жителей загнали в церковь и организовали их грабеж. Потом стали уничтожать русских и служащих советских учреждений, после издевательств расстреляли председателя сельсовета Тихонова, председателя колхоза Королькова и других. 4 ноября отряд СС окружил еврейскую улицу, куда переселили евреев (гетто) и зверски их истребили — расстреляли и частично зарыли живыми. Таким путем убили 483 человека». (В акте от 10 октября 1943 года указано до 500 евреев). Убивали на глазах последующих, ложившихся на их трупы. Истребили полностью семьи Минкиных, Молочниковых, Булановых, Блинчиковых, Погост и другие…

В акте от 10 июня 1944 года по поселку Всходы читаем: «<…> Расстреляли врача Додина П. М., его жену и двух детей, Козикову С.В. выкололи глаза, прострелили руки, отрезали уши, на спине вырезали полосу кожи, а затем пристрелили».

В акте от 29 сентября 1943 года по пос. Хиславичи: «<…> В октябре 1941 года отобрали 150 мужчин-евреев и расстреляли их во рву. В январе 1942 года увезли и расстреляли ребят и девушек. В начале марта 1942 года убили всех оставшихся евреев. 800 человек раздели догола и расстреливали из автоматов. Расстреливали и русских, похожих на евреев. Девочку 12 лет из гетто украл житель Донисович, вместе с ней украл и двух своих детей, а жену его — еврейку и грудного младенца фашистские изверги расстреляли…» Архивный документ показывает, что 9 мая 1942 года в местечке Захарино были расстреляны уцелевшие до этого времени 263 еврея, в том числе на 214 сохранился поименный список, 49 — евреи из других мест. Евреев в местечке жило так много, что их расстреливали в Хиславичах, Первомайском, Стодолище. Таких актов наберется не на одну книгу…

Расправы над евреями в ряде мест проводились приезжими и местными полицаями, тайно от местного населения. В апреле 1993 года мне пришлось в Москве, когда отмечали «Холокост», выступить с рассказом о злодеяниях фашистов. В перерыве ко мне подошли земляки. Один из них рассказал, что в псковских Усвятах до войны жило много сотен евреев. В оккупацию его родителей, братьев и сестер каратели погрузили на баржи и потопили в местных озерах. По его утверждению, там было 400 евреев. К сожалению, он быстро от меня отошел, и я не записал фамилию и адрес этого москвича. Мои попытки установить истину показывают, что об этих злодеяниях в Усвятах даже не знают. Будет ли раскрыта эта зловещая тайна Усвятских озер? Пока в усвятском списке погибших по данным местной администрации числятся только 34 фамилии из сотен живших там до войны евреев. Сейчас в Усвятах евреев нет.

Смоленская учительница Ида Ефимовна Аввакумова (Сосина) рассказала: «Мой покойный свекор, Аввакумов Петр Романович, бывший житель дер. Новомихайловское, рассказывал, что его сосед, бывший полицай Фролов Иван, хвалился по пьянке, как он с дружком-полицаем встретил на дороге около Монастырщины двух девушек-учительниц, евреек, которых они изнасиловали, а затем били друг о друга, потом убили. Отсидев 10 лет после войны, Фролов Иван уехал в Донбас, где завел семью. Возможно, он жив и по сей день. Я уверена, что на суде этот эпизод и другие подобные не были раскрыты…» Где могилы этих девушек? Сколько тысяч таких эпизодов в войну было, и где при этом находились эсэсовцы?

До войны в Монастырщине жили тысячи евреев. После войны немногие вернулись на Родину, по данным 1995 года, около 50 человек. В Хиславичах, Ельне, Шумячах и других райцентрах области немногие евреи живут в смешанных семьях (евреев и русско-евреев). В дер. Татарск я беседовал с последней еврейкой. В городах, райцентрах и деревнях области погибшим евреям установлены памятники и памятные знаки, но многие захоронения безвозвратно потеряны, а кладбища ликвидированы. Камни памятников использовались как стройматериал, ими мостились дороги, делались фундаменты. На установленных памятниках, за редким исключением (например, в г. Шумячи), не написано, что погибали евреи. Это слово заменяется на «советские граждане».

В Смоленске и других населенных пунктах были еврейские, католические и даже немецкое кладбища. Разрушенные, разгромленные, они сейчас даже не являются памятниками тем, кто веками бок о бок жил с русскими на Смоленской земле. Сейчас в области эти кладбища усиленно застраиваются и используются как пастбища.

На кладбище в Рославле в оккупацию расстреливали местных евреев. Довоенное еврейское кладбище здесь почти не сохранилось. Немногие оставшиеся здесь евреи, благодаря усилиям директора завода алмазных инструментов Хейфица М. Ф., содержат кладбище в удовлетворительном состоянии.

Многое для благоустройства смоленского еврейского кладбища и создания мемориала в Вязовеньковском лесу, где расстреляли и закопали живьем узников Смоленского гетто, в шестидесятых годах сделали жители Смоленска Ефим Гилевич Сосин, Сарневич Исаак Самойлович, Штейнгардты, Пазовские, Ефим Шейнин, два брата Гусинских Соломон и Семен Израилевичи, Липа Лабковский, Левиты, Левитины, Хаим Енин, Исай Левант, ныне живущая Ида Исаевна Черняк, Берка Цынман и другие.

Их усилиями вокруг кладбища был сооружен забор и мемориал в Вязовеньке. Они собирали средства среди смолян, как местных горожан, так и живущих в Москве, помогали им и местные власти.

Сосин Е. Г. был одним из инициаторов постройки памятника погибшим евреям у него на родине в Монастырщине. Немало имел он неприятностей из-за этой благородной работы, но оставил о себе добрую память. Его усилиями сооружены мемориальные памятники погибшим евреям в Смоленске, в Монастырщине, у него на родине.

В восстановлении Смоленщины принимали участие уцелевшие в войну и возвратившиеся евреи. Добрым словом можно вспомнить восстановителя смоленского трамвая Федора Наумовича Рубинчика, управляющего строительным трестом. Под его руководством в Смоленске восстановлено главное административное здание «Дом Советов», много предприятий и жилых домов. Можно вспомнить руководителя предприятий Давида Марковича Зальцберга.

Большой вклад в возрождение Смоленщины внесли строители: Узилевский Давид Насонович, Малкин Геннадий Михайлович, Мазин Арон Вениаминович, династия маляров-отделочников Богорад: Абрам Шевелевич — отец и сыновья: Михаил, Александр и Давид. В Сафонове, Дорогобуже и Смоленске трудился управляющий строительными трестами Наум Соломонович Рахман, под его руководством строились предприятия, шахты и жилые дома по всей области.

Руководил строительством в Вязьме Розенцвейг Исаак Львович. Среди других его строек можно отметить графитовый комбинат. Многие годы в Вязьме работает начальником автоколонны Иосиф Захарович Дубнярский. Нельзя не отметить Рудницкого Валерия Ефимовича, дослужившегося в Вязьме до руководителя района — доброго хорошего человека, поэта, издавшего несколько сборников стихов.

В вышедшей в 1998 году книге бывшего первого секретаря обкома партии, почетного гражданина Смоленска И. Е. Клименко отмечается заслуга в развитии энергетики начальника «Смолэнерго» Исаака Абрамовича Басина, начальника Мостопоезда Абрама Моисеевича Монса, зам. начальника управления строительства Евсея Рувимовича Бермана, руководителя реставрационных мастерских Григория Матвеевича Аптекина. «В числе наших, если можно сказать народных академиков, пишет Иван Ефимович, были такие организаторы сельхозпроизводства, как председатель колхоза «Советская Армия» Рославльского р-на Леонид Вениаминович Эльгудин». Отмечает Клименко и работу в сельском хозяйстве начальника Управления сельского хозяйства в Краснинском р-не Анатолия Иосифовича Борщевского.

В Рославльском р-не бывал я в крепком совхозе «Любовский» в деревне Коски, где директором был Иосиф Зеликович Соловьев. Его родной брат Григорий работал руководителем в самом отдаленном от Рославля хозяйстве в дер. Епишево. В Руднянском р-не председателем колхоза в бывшей еврейской деревне Микулино работал Иоффе.

В Смоленске, в объединении «Сельхозхимия», в областном управлении сельского хозяйства оставил добрый след и Саламандра Генрих Залманович.

Смоленщина по праву может гордиться скульптором Львом Ефимовичем Кербелем, профессором Александром Исааковичем Бороховым.

Да разве всех евреев-руководителей и выдающихся работников, в том числе изобретателей, работников культуры, здравоохранения, образования, перечтешь?

А сколько имен выдающихся смолян-евреев забыто. Я вспоминаю краеведов Гунтера, Гробштейна, профессора Дамского, Кляин, Балк, их много. Сохранится ли о них память?

В конце улицы Кашена в Смоленске — деревообрабатывающий комбинат, который после революции назывался «Красный пролетарий». Но жители Смоленска называли его «завод Пинуса» по имени его бессменного директора, жителя Колодни Шавель Борисовича Пинуса. Последние десятилетия этим предприятием руководит Борис Семенович Пустильник. В трудные девяностые годы завод пережил все кризисы.

Начальник Рославльского вагоноремонтного завода Юрий Александрович Черняк в трудные годы сумел на своем предприятии более чем вдвое увеличить объем производства.

Успешно в Смоленске трудились и трудятся руководителями предприятий отец и два сына Рашевских, директор молочного завода «Роса» Семен Исакович Иоффе.

В Смоленском педагогическом университете работают евреи-ученые и преподаватели. Много честных евреев-тружеников работают в конструкторских бюро и на предприятиях области.

Моя семья: отец, Цынман Израиль Моисеевич, мать, сестры — семья железнодорожников, первым поездом, как только был восстановлен путь, возвратилась в еще горящий город. В годы войны, живя в Абдулине, отец водил поезда от Куйбышева до Уфы. Я также вернулся в 1947 г. из Москвы восстанавливать родной город Смоленск, как тогда говорили, «в три-четыре года». Но дело затянулось.

Многих еврейских руководителей аппарат власти вовлекал в коррупцию, но при этом власть имущие даже не отделывались испугом, а евреи пополняли ГУЛАГ.

Долго после войны не прекращались репрессии. Были «космополиты», «врачи-убийцы», погибали русско-еврейские писатели, поэты, ученые, артисты. Позднее появились «самолетчики», «отказники», «сионисты», «диссиденты», среди них были и смоленские евреи.

Интернациональное, антирелигиозное воспитание привело к усиленному распространению смешанных браков, что приводило к постепенному исчезновению нацменьшинств. Создавался единый советский народ. Особенно сильно в СССР пострадали малые северные народы. За счет их разорения, вывоза за границу их нефти, алмазов, цветных металлов, золота, леса, стране удавалось и сейчас удается кормить столичную область и Санкт-Петербург заморским питанием. И сейчас этот поток сырья на Запад и Восток не прекращается.

Горькая участь постигла евреев. В 1940 году после присоединения к СССР Западных областей Белоруссии, Украины, Прибалтики, Бессарабии, Северной Буковины насчитывалось около 9 млн. евреев. В войну было зверски убито 6 млн. Академик Г.А. Куманев считает эту цифру заниженной. Только в СССР погибло 3 млн. По переписи 1959 года их оставалось 2,267 млн., а к 1990 году — вдвое меньше. Сейчас их в России менее 1 млн. Русско-евреев больше, чем евреев. Это говорит о большом доверии друг к другу русского и еврейского народов.

Из России уехало более полумиллиона евреев, и они продолжают уезжать. Желающим вернуться обратно раньше дороги не было, хотя это предусмотрено правами человека: не возвращали назад жилье, лишали гражданства.

Участь евреев постигла русскоязычное население в странах СНГ, Прибалтики. Мы им сочувствуем, помогаем в меру сил беженцам. На смену уезжающим от нас евреям к нам приезжают народы Кавказа и Средней Азии. Мы болезненно относимся к антирусским компаниям в странах СНГ, они нам чужды. Почему же в России распространяется в продаже антисемитская, фашистская литература, читаются публичные лекции, где во всех бедах обвиняют евреев с соответствующими выводами, а наши правоохранительные органы нерешительны в борьбе с этим злом?

Надо ли удивляться, что немногие оставшиеся евреи и русско-евреи, нужные России: ученые, артисты, композиторы, квалифицированные рабочие, уезжают в уже на четверть русскоязычный Израиль, равный по площади менее половины Смоленской области. Часть Израиля — необжитая пустыня, где непривычный климат, мало воды, незнакомая культура, язык и жизнь.

За границей, если в населенном пункте живет несколько русских семей, у них всегда была и есть община, где они учат языку детей, поют русские песни, строят церкви. У нас для малых народов до определенного времени это было запрещено, и сейчас мало что изменилось. И, тем не менее, хорошо оценивая труд евреев, власти, ничего не возвращая из прежде отнятого, не помогали слепить осколки, уменьшить скрытое негативное отношение к оставшимся евреям, изжить антисемитизм, вандализм на кладбищах, что и приводит к ускорению их отъезда в Израиль, США, Германию и даже Австралию.

Не используется и Любавичский потенциал, откуда пошла Хасидская Любавичская религия по всем континентам — нет сюда паломничества, которое могло бы быть. Приезжают в Любавичи лишь зарубежные евреи-смельчаки. Да их мало.

В 1989 году в стране проводилась перепись населения. Хотя данные переписи по Смоленщине в то время были малодоступны, руководство области предоставило их мне. Пользуясь этими данными, я написал статью в газету «Рабочий путь» «Как понять друг друга» (14 июля 1990). Без эксцессов, конечно, не обошлось. Редактор вычеркнул из статьи данные о числе евреев. По телефону работник газеты сообщил мне, что не виноват. Газета в то время выходила тиражом в 140 тыс. экземпляров. Люди стали звонить в редакцию и мне. Пришлось идти за разъяснениями к самому редактору «Рабочего пути» В. В. Усову. Оказалось, что он приказал вычеркнуть из статьи число евреев, «чтобы не было национальной розни». Не было смысла задавать дополнительные вопросы. Этот редактор уже давно на пенсии, я до сих пор успешно сотрудничаю с газетой, а число евреев в области поданным переписи 1989 года составило 3500 человек.

Я думаю, что к 2009 году евреев в области останутся сотни: растет эмиграция, умирают старики, увеличивается число смешанных браков. Стареют и исчезают еврейские кладбища. Даже там, где они еще сохранились, разрушаются памятники, надгробия. Участились случаи безнаказанного вандализма. С ликвидации кладбищ и памятников исчезают последние следы жизни евреев на Смоленской земле.

Мало кто из нынешних и будущих ее жителей поверит, что еще совсем недавно в Сычевке, Духовщине, Гжатске, Ельне, Демидове, Белом, Всходах и других местах жило много евреев, и были у них свои школы, синагоги, своя культура, свой язык, свои кладбища, свои знатные и выдающиеся люди. Могут ли неевреи понять трагизм беспризорных могил, где покойники не оставили после себя на родной земле никаких наследников? Смотреть за этими могилами некому.

У меня было желание составить небольшую, но очень трудную для написания книгу о выдающихся смоленских евреях. В этом мне обещал помочь смоленский архивист М. Н. Левитин. Кроме того, нужна была материальная помощь для поездок по музеям области. Но ее не было. Оказалось, что книга о знаменитых смоленских евреях, таких как Айзек Азимов, Семен Лавочкин, Лев Кербель, Наум Шварц, оперной певице Марии Гольдиной, родившейся в Починке, никому не нужна.

В 1991 году после шестидесятилетнего перерыва в Смоленске было воссоздано еврейское общество. У истоков этого центра, кроме меня, был честный, бескорыстный учитель, участник Великой Отечественной войны Кива Моисеевич Фейгин, скончавшийся в марте 1995 года.

По его инициативе жители Смоленска и приезжающие гости в Вязовеньковском лесу ежегодно 15 июля отмечают «День Памяти».

После смерти К. М. Фейгина в августе 1995 года мне удалось убедить местные власти, и для евреев выделили хорошее помещение в центре города.

Общение с людьми позволяло мне собирать для Яд-Вашема опросные листы на погибших в войну евреев и свидетельства очевидцев для рукописи.

В газете «Рабочий путь» от 21 октября 1995 года напечатана моя публикация об открытии Смоленского еврейского Хесед-клуба «Забота».

К сожалению, в созданном мною Смоленском еврейском Хесед-клубе дельцы долго работать мне не дали. Моя работа над рукописью затормозилась на много лет.

Вначале при мне люди работали бесплатно, на энтузиазме, но как только московский Джоинт ввел платные должности и крупное материальное и финансовое обеспечение, дельцы от меня быстро избавились, исключив без собрания из состава Совета, и этим затруднили сбор материалов для рукописи.

Еврейский центр старался взять на учет немногих евреев города, приобщить их к национальным обычаям, праздникам, культуре, обеспечить национальными газетами и литературой на русском языке (родного языка уже никто не знает), оказывал, по мере возможности, помощь одиноким и обездоленным евреям. Энтузиасты посещали старых одиноких евреев в интернатах. При центре работала еврейская воскресная школа.

Теперь работа в Хесед-клубе построена на материальной заинтересованности. Инициатива в Хесед-клубе перешла от евреев к русско-евреям, которые и находятся в руководстве. Девушка, работающая в Хесед-клубе, жалеет об отметке в паспорте: «Я по матери еврейка, — говорит она, — отец с нами не жил. Когда получала паспорт, то я и мама хотели как лучше». Теперь в Смоленске много еврейских обществ. Это — «следствие» работы Хесед-клуба.

Некоторую работу проводили и в области. Жители Велижа 29 января 1992 года отметили 50-летие гибели евреев. Это мероприятие организовали работники местного музея — Ирина Юрьевна Иванова и Александр Григорьевич Бордюков. В их музее все годы составляется поименный список жертв Холокоста. Собрано более 700 имен, этот список передан в музей Яд-Вашем в Иерусалиме.

Работники Шумячского музея под руководством Валентины Павловны Максимчук составили поименный, но, к сожалению, неполный список жертв Холокоста по населенным пунктам своего района.

Я много ездил по районам области, пока проезд был относительно недорог. Встречался с местными жителями, выступал в музеях и библиотеках в Шумячах, Починке, Первомайском, Монастырщине и других местах. Позже Виктор Ильич Гитлин, житель Смоленска, помог мне побывать в Рудне, Любавичах, Микулине, Ельне.

В Духовщине удалось установить памятный знак в честь погибших евреев. Инициаторами были жители Духовщины — Р. Г. Жарикова, Б. А. Трескунов, смоленский предприниматель В. Д. Фукс, слесарь авиационного завода В. Ш. Гуткин и местная администрация.

По инициативе центра, с помощью главы администрации Шумячского района П. А. Крупенева, главы администрации поселка Первомайский З. П. Ковалевой и директоров первомайского стеклозавода В. Н. Шугарова и Шумячского исторического музея в Первомайском был открыт памятный знак погибшим евреям. День памяти погибших евреев в Шумячах — 18 ноября.

В ЕВРЕЙСКОМ ЦЕНТРЕ — КЛУБ «ЗАБОТА»

Мэрия Смоленска выделила областному еврейскому общественно-культурному центру небольшое помещение по ул. Б. Советской, д. 13. Центр разместил там еврейскую воскресную школу, а 15 октября состоялось открытие хеседа «Кива» (клуба «Забота») в честь одного из создателей еврейского центра Кивы Моисеевича Фейгина. Цель клуба помощь тем, кто больше всего нуждается в помощи, инвалидам, пожилым людям.

Всю работу выполняют волонтеры. Они бескорыстно отдают свои силы и время для того, чтобы помогать людям.

В освоении выделенного помещения было трудное начало. Для еврейской, воскресной школы управление образования и культуры мэрии (начальник Прудникова Л. В.) выделило учебные столы, стулья, но все это малая толика того, что, надо. Нет телефона, освещения, требуется ремонт. Но, несмотря на трудности, школа работает. Сейчас родители просят организовать при школе изучение английского языка.

В день открытия клуба благотворительный концерт для смоленских пожилых людей дали бывшие жители России, ныне живущие в Израиле. Композитор, поэт и музыкант Александр Берман поразил зрителей игрой на различных инструментах: фортепьяно, аккордеоне, баяне. Он пел, читал, стихи.

Превосходные вокальные данные показала родившаяся в нашем городе артистка Алла Семыкина. Были исполнены песни на русском языке, иврите и идиш. Помогал артистам смоленский джазист Владимир Роткоф.

Большие трудности стоят перед центром. Для школы и клуба «Кива» нужны: мебель, оборудование. В клубе намечается организовать комнаты проката дареных вещей, библиотеку, организовать помощь пожилым людям со стороны парикмахера, портного и юриста. Так как эти услуги для многих малодоступны, надо продолжать шефство над не имеющими родных несколькими обитателями дома ветеранов в Вишенках, встречать и проводить национальные праздники. Сейчас совет центра занят поисками спонсоров.

Занятия в клубе проводятся по субботам с 13 часов и по средам с 16 часов.

Еврейский культурный центр заранее благодарен всем, кто откликнется на доброе начинание и по мере своих сил примет участие в добром начинании.

И. ИЛЬИН.

Копия публикации из газеты «Рабочий путь» от 21 октября 1995 г. «В еврейском центре — клуб «Забота» — об открытии 15 октября 1995 г. хеседа «Кива».

Летом 1998 года в Петровичах открыли памятный знак родившемуся здесь и уехавшему в детстве в Америку писателю и ученому Айзеку Азимову.

После того, как меня исключили из Совета Центра и изгнали из созданного мною Хесед-клуба, мой интерес и возможности по работе в области по сохранению кладбищ, созданию новых памятных знаков, поиску списков расстрелянных евреев был подорван. Кто теперь будет этим заниматься?

Многие столетия евреи Смоленщины жили мирно бок о бок с другими народами, вносили в общую жизнь свои силы, талант, возможности в работе, культуре, науке. После 1917 года евреи, вместе с русским, польским, латышским, литовским и многими другими народами терпели диктат и давление, свойственные тоталитарному режиму, но тотальному истреблению в войну подвергались только евреи и цыгане.

Будут ли читать поминальные молитвы по многим десяткам тысяч погибших на смоленской земле евреям? Уцелеют ли памятники о них? Что будет напоминать об их жизни и деятельности?

Пусть эта рукопись, составленная не литератором, а простым евреем, будет маленьким памятником еврейскому народу, который на Смоленщине был на третьем месте по численности населения после русских и белорусов, который в недалеком прошлом имел свой язык, свою религию, благодаря которой он сохранял свою культуру, традиции, праздники и обычаи. Этот народ на нашей Смоленской земле быстро исчезает.

Многие смоляне лишь на старости лет почувствовали, что по-настоящему стали евреями. Теперь они не знают, к чему это? Зачем? Ведь в советское время слово «еврей» если и не было ругательным, то угнетало. И хотя часть евреев на Смоленщине и делает попытки к самосохранению, время их безвозвратно ушло.

Огненным смерчем прошлись по евреям революция, репрессии, государственный антисемитизм, фашизм. Они, в конечном счете, и привели к истреблению подавляющего большинства еврейского населения области, которое постигла катастрофа.

Как нужны всем нам сейчас покаяние и молитвы, чтобы подобное не повторилось, чтобы россияне не убивали россиян.