Очередной рабочий день закончился немного раньше, чем обычно. И все благодаря профессору Терло, которому понадобилось отлучиться по личным делам, так что покидала академию я сегодня вместе со студентами. Сильвия стояла на крыльце, болтая со своей подругой. Она удивленно вздернула брови, глядя, как я с довольной миной протискиваюсь сквозь компанию первокурсников. Эннис при виде меня скривила физиономию. Когда я приходила к своей хозяйке, подругу не пускали. Сильвия махнула мне, подзывая. Эннис демонстративно развернулась и пошла прочь под изумленным взглядом моей недотепы. Я самодовольно хмыкнула. Иди, иди, обжора, я тебя тоже не особо-то люблю, причем, давно.

— Ты рано сегодня, — улыбнулась Сильвия.

— Терло отпросился у ректора, — ответила я.

Не сговариваясь, мы развернулись и пошли ко второму общежитию. Но не успели отойти и двадцати шагов от академии, как сзади раздались быстрые шаги, и меня заключили в кольцо знакомых рук, приподняв над землей.

— И куда моя киска собралась? — задушевно спросил Кин. — Опять сбегаешь?

— Освободилась раньше, — сказала я, попытавшись вырваться. На нас смотрела вся академия. — Ну, пусти, Кин.

— Опять злая? — спросил он с подозрением, ставя меня на ноги.

— Я сама доброта, мур, — усмехнулась я. — Но мне надо поговорить с Сильвией, так что я с ней.

— Я чем-то провинился? Ты второй день меня избегаешь, — в голосе моего приятеля проскользнула обиженная интонация.

Кин состроил такие наивные глазки, что я невольно рассмеялась, потянулась к нему, чтобы поцеловать в щеку, но Нейс поймал мои губы, пренебрегая мычащим протестом. Сказать-то никак, рот занят.

— Госпожа Коттинс, зайдите ко мне в кабинет. Немедленно, — прозвучал рядом суровый голос ректора. — Студент Нейс, вы можете идти, я пригласил только госпожу Коттинс.

— Лорд Ронан, я бы хотел… — начал Кинан, дернувшийся было за ректором.

— Ваши желания видны невооруженным глазом. Свободны, Нейс. — вот мне бы уметь так говорить, чтобы у собеседника появлялось после этого только одно желание — бежать.

Кин скрипнул зубами и отпустил мою руку, которую все еще держал, не позволяя последовать за лордом Ронаном. Я тихо сказала Сильвии, что зайду после, мрачному Нейсу подмигнула и поспешила за удаляющейся спиной ректора. Он остановился у входа в академию, пропуская меня вперед. Затем его кто-то отвлек, и в кабинет вошла я одна, по-хозяйски плюхнулась в кресло Ронана и одобрительно помычала. Отличное кресло, я тоже такое хочу. Потом села боком, перекинув ноги через подлокотник, и взяла со стола перо, задумчиво покручивая его в пальцах. Так меня и застал ректор. Он вскинул бровь, усмехнулся и сел на стул для посетителей.

— Смотрю, вам нравится мое кресло, — сказал он.

— Ага, — кивнула я, — удобное.

— Мне тоже нравится, — лорд согласно кивнул и выжидающе посмотрел на меня.

Я лишь удобней угнездилась и ответила ректору таким же взглядом. В конце концов, не я затащила его обратно в академию, когда он уже довольно потирал руки в предвкушении свободного вечера. И, если честно, я чувствовала раздражение, глядя на его холеное лицо. Ректор удобней устроился на стуле, решив, не меняться со мной на собственное кресло.

— Марсия, вы понимаете, почему я задержал вас? — начал он.

— Наверное, из вредности, — усмехнулась я. — Вы же любите портить мне настроение.

— Госпожа Коттинс, вы разговариваете с ректором академии, а не со своим дружком студентом, может пора об этом вспомнить? — разозлился лорд Ронан. — Марсия, демоны вас забери, еще никому не удавалось так легко выводить меня из себя!

Я многозначительно промолчала. Меня вообще только он выводил из себя, словно все время наступал на хвост. Так и хотелось вцепиться ему в рожу. Ректор побарабанил пальцами по столу, затем снова взглянул на меня и откинулся на спинку стула.

— Я понимаю, что вы молодая девушка, что студент Нейс привлекательный молодой человек, но ваше поведение недопустимо. Вы не студентка, вы работаете в академии и не можете себе позволять вольности с учащимися. — Строго произнес он.

— А с кем могу? — поинтересовалась я. — С вами не могу, со студентами не могу. С преподавателями?

— Только после работы и не на глазах студентов, — ответил лорд.

— Уговорили. — Я встала с кресла и направилась к двери. — Буду целоваться с преподавателями в общежитии. Могу идти?

— Идите, — зло ответил ректор, и я захлопнула дверь, покинув его кабинет.

Я направилась на выход, настроение было отличным, словно оставила подарочек от Марси под дверью злюки Поллин Майс. Я даже начала напевать песенку фривольного содержания, популярную среди студентов. Уже дошла до выхода, когда дверь ректорского кабинета с грохотом распахнулась, и мне вслед полетел гневный окрик лорда Ронана:

— Коттинс, назад!

Я уже было подняла руку, чтобы помахать ему на прощание, но словно невидимая рука захватила меня и стремительно потащила в обратную сторону, затащила в кабинет и прижала к стулу, не давая пошевелиться. Ректор с такой силой захлопнул дверь, что задрожали стекла в книжном шкафу, а чернильница подпрыгнула, оставив на столе темно-синие капли. Он быстро подошел, склонился, почти касаясь моего лица, и прошипел:

— Ваша наглость не имеет границ. Вы ведете себя вызывающе, это неприемлемо. Если я вызываю вас для разговора, то желаю увидеть хотя бы огонек понимания в ваших глазах. Если я требую прекратить шашни на рабочем месте, значит, вы должны их прекратить. Если позволяю вам свободно вести себя со мной, то не стоит садиться на шею. Вам все ясно? — я с интересом рассматривала Ормандта Ронана в гневе, потому упустила момент, когда он закончил свою тираду. — Я не слышу ответа.

— Ревнуете? — этот вопрос вырвался как-то сам собой. Я даже не думала об этом, честное слово.

— Что? — лорд как-то разом успокоился, изумленно глядя на меня.

— Ревнуете? — повторила я вопрос.

— Я? Кого? Вас? — он отпрянул от меня, все так же изумленно глядя. Затем обошел стол, уселся на свое место и устало вздохнул. — Марсия, вы хоть слово услышали из того, что я сказал. — Я с готовностью кивнула. — Тогда почему не отвечаете?

— А вы? — я посмотрела ему в глаза честным взглядом.

Ректор ответил мне тяжелым взглядом, явно снова закипая. Я вздохнула и похлопала ресничками. Нормальная реакция на подарочек от Марси, но Марси всегда ни при чем.

— Так ревнуете или нет? — поинтересовалась я.

— Нет! — воскликнул он. — Вы меня поняли?

— Что не ревнуете? Поняла, — я снова с готовностью кивнула. — Вы больше не злитесь на меня? Мяу?

— Мяу, — ответил лорд Ронан, тут же вскинул голову и жахнул ладонью по столу. Я снова похлопала ресничками, и лорд сник. — Исчезните, чтоб глаза мои вас не видели.

Невидимая рука исчезла, я поднялась со стула и попятилась к двери, затем выскочила из кабинета и припустила бегом на выход, пока меня опять не вернули и не начали отчитывать заново. Нейс ждал меня за углом. Я пролетела мимо, не заметив его. Кин поймал меня, взял за руку и повел в сторону второго общежития. Некоторое время он молчал, время от времени бросая на меня хмурые взгляды. Я тоже молчала. Направление меня устраивало, и настроение по-прежнему было чудесным.

Перед общежитием Кин остановился и привлек меня к себе. Он гладил меня по волосам, по спине, и мне стало так приятно, что я обняла его в ответ и прижалась к груди.

— Ты расстроена? — спросил Кин. — Он орал на тебя? Обидел?

— Нет, — я улыбнулась, вспоминая взбешенного ректора. — Мы мило поболтали, и меня отпустили.

— То есть все хорошо? — он немного отодвинулся и посмотрел мне в глаза.

— Да, — я кивнула, поднялась на цыпочки, целуя его. — Я пойду, Кин, мне очень надо поговорить с Сильвией.

— Когда освободишься? — спросил Нейс, и я пожала плечами. — Хорошо, тогда подожду тебя здесь. Поболтаю пока с Давином. Будешь уходить, крикни.

— Уговорил, — я улыбнулась и ткнула кулаком ему в плечо.

Кин усмехнулся, потрепал меня по щеке, и мы вошли в общежитие, тут же разойдясь в разные стороны. Я взбежала по лестнице на второй этаж, кивнув дежурному преподавателю. Сильвия была одна. Она сидела за столом, делая уроки. Моя хозяйка обернулась, когда я без стука вломилась в комнату, и улыбнулась.

— Все хорошо? — спросила она.

— Ага, — ответила я и сразу направилась к шкафу, чтобы достать заветную коробочку. — Опять не чистила меня, — проворчала я, обнаружив кошачье тельце в том же положении, в которое я уложила его в последний раз. — Я же замучаюсь потом себя вылизывать. Язык у меня, знаешь ли, не казенный.

— Я тебе новый наколдую, — подмигнула Сильвия.

— Упаси меня кошачьи боги, — усмехнулась я.

Сильвия надулась, а я начала вычищать свою шкурку. Потом уселась на кровать, уложив кошачью тушку себе на колени. Рассказать ей о визите Симуса или нет? Нервничать еще начнет. Лучше Нарвису. Хотя… он будет ругать, что сказала, где меня найти. И вообще, что разговаривала со старым слугой. Вряд ли он поймет, что мне это было необходимо. Сама не знаю почему, но история Эланы занимала меня все больше и больше, словно это касалось меня напрямую.

Сильвия вернулась к своим урокам, потому на стук в дверь пришлось реагировать мне. Я, не задумываясь, распахнула дверь, и Нарвис спешно толкнул меня подальше от двери, сделав грозные глаза.

— Ты куда с этим лохматым телом вылезла? — зашипел он. — Только про тебя перестали спрашивать.

— Не шипи, я не специально, — ответила я и вернулась на кровать.

Нарв разделся, поцеловал улыбающуюся Сильвию, и сел рядом с ней. Его глаза лихорадочно блестели. Долговязый некоторое время смотрел на меня, не отрываясь, и я отодвинулась подальше, на всякий случай.

— Ты что такой возбужденный? — спросила моя недотепа.

— Кажется, я знаю, как все исправить, — выпалил Нарвис и широко улыбнулся.

— Как? — спросили мы с Сильвией одновременно.

— Есть идея! Я всю ночь думал, днем думал, пока шел сюда думал. — Говорил он, сверкая глазами. — Завтра же проведем ритуал.

— Завтра?! — я потрясенно смотрела на него. — Но…

Завтра? Почему так быстро? Я уставилась на свою тушку растерянным взглядом, которую почесывала за безжизненным ухом. Но я еще не готова, у меня столько дел и работа… А Кинан? А ректор? А Элана и Симус? Он ведь будет ждать меня в Эйлине в субботу и очень расстроится, если я не приду. Сильвия просияла, услышав про ритуал. Она вперила в долговязого жадный взгляд, и он начал объяснять ей, рисуя схему пентаграммы. А я не слушала, хорошее настроение стремительно исчезало. Снова взглянула на кошачье тельце. Я ведь так хотела снова стать кошкой. Именно этого и хотела, так почему же мне так тяжело осознавать, что завтра я ею стану?

Бережно положила тельце в коробку, закрыла крышку, убрала ее в шкаф, молча, накинула пальто и вышла из комнаты. Я спускалась по лестнице, слепо глядя перед собой. Преподаватель проводил меня недоуменным взглядом. Внизу я остановилась, мучительно вспоминая, что же должна сделать, затем крикнула:

— Кин!

Получилось истерично. Нейс стремительно вышел из комнаты своего сокурсника, тревожно взглянул на меня.

— Что случилось, киска? — спросил он, и я прижалась к нему. — Кто тебя обидел?

— Ты хотел показать мне свою комнату, — сказала я. — Я готова ее посмотреть. — Оставаться одной мне не хотелось, как не хотелось сидеть рядом с моими экспериментаторами и слушать, как меня вернут обратно в кошачье тельце.

— Все, что пожелаешь, — улыбнулся Кинан. — Расскажешь, что произошло?

Я покачала головой, первая вышла из общежития и только сейчас поняла, что плачу.

* * *

Первое общежитие встретило нас веселой перепалкой и удивленным взглядом дежурного преподавателя. Я поздоровалась, и прошла в сторону мужских комнат. Кин вел меня за руку, кивая встречным студентам, кратко отвечая на вопросы, отшучиваясь или просто отмахиваясь. Мне подмигивали, улыбались, а кто-то бросал косые взгляды. Я, молча, кивала в ответ, глядя себе под ноги. В голове было пусто, на душе тоже, хотелось скорей закрыться от всех и посидеть в тишине.

Нейс открыл дверь своей комнаты, пропустил меня вперед и задержался в дверях, посылая какого-то очередного умника.

— Не обращай внимания, — сказал он, помогая мне снять пальто.

— Не обратила, — честно ответила я и огляделась.

Комната Кина была просторной, чистой, не имела ничего лишнего. Но рука владельца чувствовалась. Я подошла к двум маленьким рисованным портретам, стоявшим на комоде. На одном была изображена приятная женщина, очень похожая на Кинана, у нее был даже такой же хитроватый прищур. Второе изображение тоже было женским, но девушка совсем не походила не на Нейса, не на женщину с первого портрета.

— Это мама и сестра, — пояснил он с улыбкой. — Сестра очень похожа на отца, а я на маму. А ты на кого похожа?

Я вспомнила Феньку, мы с ней были похожи только нахальными желтоватыми глазами. А Элана походила на лорда Анрэя только цветом волос. Значит, лицом была в свою покойную мать.

— На маму, — ответила я.

— Ты голодная? — спросил Кин.

— Нет, — аппетита совершенно не было.

— Моя киска не хочет есть? — он округлил глаза. — Это уже серьезно.

Я пожала плечами и прошла к изящному креслу на изогнутых ножках. Кинан подошел и присел передо мной на корточки, взяв за руки. Он некоторое время вглядывался мне в глаза, пытаясь найти ответ на какой-то вопрос.

— Что случилось, Марсия? — серьезно спросил он. — Ты на себя не похожа.

— Все хорошо, — устало улыбнулась я.

— Потому у тебя следы слез на лице? Что произошло в комнате Сильвии? — Нейс все так же вглядывался мне в лицо. — Я видел, как пришел Риманн. Он что-то сказал тебе? Оскорбил?

Почти угадал. Я невесело усмехнулась и отрицательно покачала головой. Нарв, по идее, меня обнадежил, и сейчас мне полагается прыгать от счастья, но не прыгается. Вздохнула и погладила Кина по щеке. Он поймал мою руку и прижался к ней губами. А завтра мне никто не будет целовать руки, только тискать и чесать за ушами. Невольный всхлип прорвался сквозь стиснутые зубы. Кинан поднялся, потянув меня за собой, затем сел на мое место, а я оказалась у него на коленях. А на коленях будут держать… Слезы, с которыми мне удалось справиться еще на крыльце второго общежития, снова потекли по щекам. Нейс прижал меня к себе, и стало так себя жалко, что я уже не плакала, а рыдала в голос.

— Расскажи мне, — прошептал Кин, — возможно, я смогу помочь.

Я отчаянно замотала головой.

— Марсия, любая проблема решаема, а у меня много возможностей. Расскажи, — мягко уговаривал меня он, но я лишь вздрагивала от терзающих меня рыданий.

Что я могу сказать? А что ты можешь понять из этого, Кинан Нейс? Ты примешь кошку в теле мертвой девушки? Что-то я сомневаюсь, что кто-то вообще это может принять, кроме моей хозяйки и ее дружка. Ничего я тебе не буду рассказывать, просто исчезну завтра и все. А ты, Кин, может, даже потреплешь за ухом кошку в рыжих и черных пятнах, проходя мимо нее, но никогда не узнаешь, что это та самая твоя киска. Я завыла в голос, не в силах сдерживаться.

— Марсия, да что с тобой? — воскликнул Нейс, напуганный моей истерикой.

Дверь неожиданно открылась, и на пороге появился Джар. Он вошел в комнату, закрыл дверь и подошел к нам.

— Что тебе надо, Аерн? — раздраженно спросил Кин.

— Почему Марсия плачет? — вместо ответа спросил Джар.

— Я бы тоже хотел это знать, — хмуро ответил Нейс. — Была веселая, зашла к Вилей, теперь рыдает. Мне ничего рассказывать не хочет.

— Ты узнала плохие новости? — Аерн присел перед креслом на корточки, совсем как Кинан несколько минут назад.

Я кивнула, уткнувшись в плечо Нейса.

— Из дома? Вы ведь с Сильвией из одних мест? — продолжил спрашивать Джар, и я опять кивнула. — Что-то случилось с тем, кто тебе близок?

— Да, — шепотом ответила я.

Не случилось, но завтра случится, так что Аерн почти попал в цель.

— Может, нужна помощь хороших целителей? — задал вопрос Кинан, благодарно глядя на Джара, потому что рыдать я прекратила и теперь просто судорожно всхлипывала.

— Нет, — ответила я.

— Адвоката? — я опять покачала головой. — Сыщика?

— Нет. Прекратите этот допрос, — попросила я. — Мне не нравится.

— А мне не нравится, что ты плачешь, а я не знаю почему, — немного сердито сказал Нейс. — Спасибо, Джар, дальше мы сами разберемся.

Аерн посмотрел на меня, затем перевел взгляд на друга и встал. У двери он снова обернулся, разглядывая меня, попрощался и вышел. Кинан повернул меня к себе лицом, осторожно вытер слезы, улыбнулся и начал целовать, шепча, что он рядом, что не позволит никому меня обидеть, что я должна доверять, потому что дорога ему. Я слушала и кивала, но вслух так ничего и не сказала. Кин встал, снова подняв меня, затем усадил обратно в кресло и пошел в дальний угол комнаты, где у него висел небольшой шкафчик. Он достал пузырек, взял ложку и подошел ко мне.

— Открой ротик, киска, — сказал Кин.

— Что это? — спросила я, потому что нос от моих страданий заложило, и определить по запаху не получилось..

— Успокоительное зелье, — улыбнулся он. — Тебе легче станет.

Я послушно открыла рот и выпила зелье, запоздало вспоминая, что в состав успокоительного зелья входит корень валерианы. Ой, мамочки, лишь бы не накрыло… Я очень понадеялась, что человек во мне уже сильней кошки. Зелье начало действовать почти сразу. Сначала появилась пустота и небольшая апатия, потом апатия схлынула, а пустота заполнилась чувством покоя. Стало уютно, тепло, приятно… Кин с одобрительной улыбкой смотрел на перемены в моем состоянии.

— И что у нас с аппетитом? — спросил он.

Я прислушалась к себе.

— Аппетит есть, — кивнула я и встала с кресла, так захотелось обнять Нейса. — Ты такой хорошенький, — промурлыкала я, обвивая его шею руками.

— Ты лучше, — ответил он, прижимая к себе. — Киска.

— Мур-р, — улыбнулась я и потерлась о его плечо.

Побочный эффект бродил где-то за спиной, и я поняла, если сейчас не выйти на воздух, то я точно решу узнать, как человеческое тело чувствует то, чего мне так хотелось в некоторые моменты моей кошачьей жизни. Но Сильвия говорила, что это можно делать только с тем, кого любишь. И должно быть еще одно условие, он тоже должен любить меня. О том, что такое любовь, я имела смутные представления. Недотепа объяснила, что любовь — это когда надышаться не можешь, если любимого нет рядом. А еще хочешь его постоянно видеть, думаешь о нем и мечтаешь. Ничего подобного я не чувствовала, значит, это не любовь.

— Кин, ты меня любишь? — спросила я на всякий случай. Может достаточно половины условия?

Кинан немного смутился.

— Ты мне очень нравишься, — ответил он.

— А это любовь или нет? — поинтересовалась я. Сильвии-то рядом нет, чтобы спросить.

— Это очень близко к любви, — улыбнулся Кин.

Ну, вот. Значит, надо на воздух. Я расстроилась. Нейс по-своему истолковал мое вытянувшееся лицо.

— Киска, то, что я чувствую, называется влюбленностью, — сказал он. — А что чувствуешь ты?

И вот тут я задумалась, что ответить моему кавалеру. Как-то до этого момента я даже не задумывалась о своем отношении к нему. Есть человек, который ухаживает за кошкой. Это нормально, это правильно. Кошка платит ему лаской и своим вниманием, это тоже правильно. А если подумать, как человек?

— Киска? — Кин выжидающе смотрел на меня.

— Мне с тобой хорошо, — нашла я, наконец, ответ. А сейчас хочется, чтобы было особенно хорошо, но людям это делать без любви нельзя, ну, так говорит Сильвия. А спросить больше не у кого, приходится полагаться на слова моей дурехи.

— Ну, хоть немного я тебе нравлюсь? — спросил Кинан.

— Нравишься, — кивнула я.

А как мне может не нравится тот, кто кормит, поит и заботится? А еще он симпатичный, это уже с человеческой точки зрения. Нейс опять усмехнулся, но уже как-то невесело. Он поцеловал меня в щеку.

— Идем ужинать? — спросил он.

— Идем, — с готовностью кивнула я, изо всех сил, стараясь отлепиться от Кина.

Но прежде, чем мы покинули комнату, я попросила:

— Сними действие зелья.

— Почему? — он удивленно посмотрел на меня.

— Надо… очень.

— Прежнее состояние вернется, — предупредил Нейс.

— Наложи чары, но действие зелья убери, правда, очень надо. — Я жалобно посмотрела на него.

— Странная ты, Марсия, — он покачал головой. — Наверное, это меня больше всего в тебе привлекает. Ты ни на кого не похожа.

Он произнес заклинание, и чувство покоя, вместе с побочным эффектом, растаяло, как дым. Я облегченно вздохнула, отпустило. Но тут же накатило осознание завтрашнего дня. Еще не пугая, но подавляя своей неотвратимостью. Кин обнял, прижал к себе и накрыл губы поцелуем. Только это был не просто поцелуй. Тепло потекло по телу, заполняя каждую клеточку, укутывая легкостью и весельем. Это было что-то сродни вину. Поцелуй Кина пьянил, кружил голову.

— Так лучше? — спросил он, отодвигаясь от меня.

— Гораздо, — кивнула я и снова потянулась к нему.

Ужинать мы так и не пошли. Сначала долго и вкусно целовались, много смеялись и дурачились. А потом, когда ночь опустилась на академию, Кин все-таки сел за уроки, а я прилегла на его кровать, молча, наблюдая за студентом, склонившимся над конспектами. Глаза незаметно закрылись, и я провалилась в сон.