… Дни слились в одну серую массу, ночи в черную. Я одна на всем свете и некому уткнуться в плечо и выплакать свои слезы, которые никак не заканчиваются. Папы нет, нет самого родного и близкого человека, который был для меня всем. Папа ушел, и вместе с ним ушла жизнь из замка и из меня. Не хочу дышать, потому что папа больше не дышит со мной, не хочу смеяться, не хочу по вечерам выходить на стену и смотреть на звезды, потому что он больше не встанет рядом и не скажет: "А вот это созвездие Оленя, Элана. Смотри, звезды расположены так, будто олень бежит по небосводу. А это…". Зачем мне звезды, когда нет папы?

Я смотрю безучастным взглядом в потолок, но вижу пустоту. Отец был моей опорой, штырем, который поддерживал меня, а теперь штырь выдернут, и я распласталась по земле, словно медуза, которую волны вынесли на берег. Я не знаю, как жить дальше.

— Леди Элана, — дверь открывается, и входит Симус. — Моя маленькая леди, вставайте, к вам посетитель.

— Я никого не принимаю, — отвечаю я, все так же глядя в потолок.

— Леди Элана… — он вздыхает и беспомощно смотрит на меня. — Прошу вас.

— Я хочу спать, — отворачиваюсь к стене и хочу лишь одного, чтобы Симус ушел, и неизвестный посетитель тоже.

Старый слуга покидает меня, но дверь почти сразу снова открывается, и слышатся решительные шаги. Слуги так не ходят. Но я не успеваю даже повернуться, как кто-то подхватывает меня на руки.

— Что вам надо? — возмущенно говорю я. — Оставьте меня в покое!

— Что мне надо? — Стиан не отпускает, он все так же решительно выносит меня из спальни. — Ваша солнечная улыбка. Не отпущу, пока вы снова не начнете улыбаться.

Я растягиваю губы в оскале.

— Все, я улыбнулась. Оставьте меня и уходите!

— Это не улыбка, — спокойно отвечает он.

— Лорд Фланнгал, вы ведете себя недопустимо! — я возмущенна и раздосадована. — В конце концов, я не одета и не готова к приему гостей.

— Эй, кто там! — кричит Стиан. — Леди желает привести себя в порядок.

Тут же вбегают служанки, и меня ставят на ноги. Лорд Фланнгал отходит в сторону, и я начинаю отмахиваться от прислуги.

— Я не желаю приводить себя в порядок! Я не желаю принимать гостей, я не желаю, чтобы меня хватали на руки и тащили неизвестно куда. Убирайтесь все! Стиан, это и вас касается.

Разворачиваюсь и хочу уйти, но дорогу мне заступает все тот же лорд с ярко-синими глазами. Впервые за эти страшные дни я что-то чувствую. Раздражение, гнев, ярость. Сейчас я ненавижу этого человека, который ворвался в мой омут и начинает распоряжаться.

— Уйдите, убирайтесь! — кричу я, но он по-прежнему стоит и упрямо смотрит на меня. — Я не хочу вас видеть, никогда! Пошел вон!

— Элана, я не уйду, — спокойно говорит он, и служанки испуганно жмутся к стенке. — Вы приведете себя в порядок, и я отвезу вас на прогулку.

— Пошел вон, идиот! — я уже не кричу, я визжу, словно меня режут. — Убирайся! Пошел прочь! — не выдерживаю и накидываюсь на лорда с кулаками.

Бью его, куда могу достать. Он не удерживает меня, только прикрывает лицо, и я выдыхаюсь. Утыкаюсь ему в грудь и начинаю рыдать. Слезы, которые все эти дни лениво текли по щекам, теперь несутся бурным потоком. Стиан обнимает меня, гладит по волосам и, молча, ждет, пока я выплачусь. Наконец, я затихаю, но так не хочется, чтобы он меня отпускал, и лорд не отпускает.

— Простите меня, Стиан, — тихо говорю я. — Вы правы, мне нужно привести себя в порядок.

— Я буду ждать вас, — он улыбается.

Прислуга снова окружает меня, и синеглазый лорд выходит за дверь…

— Киска, — нежный шепот ласкал ухо. — Моя маленькая хорошенькая киска.

Я потянулась и открыла глаза. Кин навис надо мной и улыбался.

— Уже пора вставать? — я зевнула и попыталась снова провалиться в сон.

— Еще нет, — он коснулся губами моей щеки.

— Тогда зачем разбудил? — возмутилась я и перевернулась на живот.

— Я не будил, ты сама проснулась, — ответил Кин, целуя плечо, с которого сползла рубашка. — Какая же ты соблазнительная, киска.

Его рука скользнула по обнаженной ноге, поднимаясь к бедру, нырнула под рубашку, и я открыла глаза, прислушиваясь к тому, что делает Кинан. Он продолжал целовать плечи, поднялся к шее. Нейс развернул меня к себе лицом, ненадолго замер, разглядывая, и склонился к губам. Волнительно, нежно, страстно… Руки сами собой потянулись к нему.

— Кин, — прошептала я. — Милый.

— Красавица моя, желанная, — так же шепотом ответил он.

Кинан потянул меня, вынуждая сесть, стянул совсем рубашку и снова замер, разглядывая. Затем прижался к моим губам, укладывая обратно на подушку. Приподнялся, и снял с себя рубашку. Я проследила, как она летит за кровать, перевела взгляд на Кина и задохнулась, глядя в его глаза, в которых разгоралось что-то такое, отчего хотелось замурчать в сладостном предвкушении. Рука Нейса опустилась на грудь, легко прошлась по ней, вызывая невольный вздох.

— Киска… — хрипло произнес Кин.

Он в который раз склонился к моим губам, целуя так, как еще никогда не целовал: глубоко, жадно, вырывая стон за стоном. Затем оторвался от губ и прочертил дорожку из поцелуев через ямку у основания шеи. Задержался в ней и скользнул ниже, приближаясь к груди…

— Кин, Кинан, — задохнулась я от нахлынувших ощущений.

Я не понимала, что он со мной делает, но то, что я чувствовала, заставляло выгибаться дугой, подаваясь ближе к разгоряченному мужском телу. И я обхватила его бедра ногами, стремясь тесней прижаться к тому твердому и манящему, что еще было скрыто от меня.

— Марсия, — простонал Кин, — я так хочу тебя…

И вновь целовал, спускаясь все ниже. Почему-то подсознание отозвалось краской смущения на то прикосновение, что опалило не только щеки, но и все тело, и тело горело вовсе не от стыда.

— Кин, милый, остановись, — взмолилась я. — То, что ты делаешь… Кин, мне так хорошо, что, кажется, я умираю..

— Поверь, родная, — он с улыбкой посмотрел на меня, — это самое яркое проявление жизни.

И горячая волна понеслась по телу. Пальцы смяли простынь, тело выгнулось, и с приоткрытых губ сорвался громкий стон, заглушенный губами моего мужчины, снова нависшего надо мной. Он направил мою ладонь вниз, и пальцы сомкнулись вокруг горячего, пульсирующего средоточия желания Кинана. Да, я уже поняла, что мы делаем, и в этот момент стали неважны все поучения Сильвии. Мораль, нравственность. Такие непонятные слова, ставящие странные рамки, я не понимаю их, и не хочу понимать. Потому что то, что сейчас происходило между мной и молодым самцом, было сродни волшебству. Магия без пасов и заклинаний, магия желания, магия двух тел, слившихся воедино. Этого единения я хотела сейчас больше всего на свете.

— Милый, я не могу больше ждать, — взмолилась я.

Осторожное неспешное движение, дыхание замирает на выдохе, замирает все мое существо в ожидании. А затем громкий вдох, когда Кин заполняет меня собой, дает привыкнуть к новому человеческому ощущению, и я первая начинаю движение ему навстречу. Слух улавливает его стон, и сердце рвется из груди вместе с ответным стоном. Мои руки скользят по спине, матово светящейся в сете свечи, останавливаются на упругих мужских ягодицах, и я надавливаю, стремясь, срастись с ним. А потом пальчики вновь пархают вверх по крепкому телу, гладят, сжимаются. Кажется, я царапаю его, но Кин не замечает этого.

— Марсия, киска моя, — жарко шепчет он, — любимая…

Я совсем расслабляюсь, и через мгновение жаркая волна вновь отправляет тело в полет, но теперь мы срываемся вместе, сливаемся воедино бедрами, губами, руками, переплетая пальцы, мы одно целое. И сейчас кажется, что я знаю, что такое любовь…

Сердце все еще бешено билось в груди, дыхание никак не выравнивалось, но сладкая истома распластала тело на кровати. Нейс лежала рядом, поглаживая мое бедро. Он приподнялся на локте, снова поцеловал меня, легко коснувшись губ, и отвел спутавшиеся волосы с лица. Сознание плавало где-то рядом с телом.

— Ты необыкновенная, — тихо сказал Кинан.

Я только улыбнулась в ответ, ничего говорить не хотелось. Но одна мысль заставила меня перестать улыбаться.

— Теперь котята будут? — спросила я.

— Нет, — негромко засмеялся Нейс. — Не будет, обещаю.

— Хорошо, — я расслабилась и придвинулась к нему поближе и начала водить пальцем по его груди. Затем прижалась губами.

— Еще немного, и спать мы сегодня не будем, — предупредил Кин, прикрыв глаза.

— Я не хочу спать, — решила я.

— Уверена? — поинтересовался он, и в глазах снова зажегся прежний огонек.

— Ага, — кивнула я.

— Ты сама отказалась, — подмигнул Кинан, и я оказалась прижата к кровати…

В постели мы провалялись практически до последнего, потому на душ и на завтрак, состоявший из вчерашнего ужина, времени осталось совсем мало. Так быстро я еще никогда не одевалась. Кстати, платье и белье Кин принес из моей комнаты, пока я спала. Я благодарно улыбнулась. Нейс обнял меня перед выходом, коротко целуя.

— Киска, ты должна знать, — сказал он, — после этой ночи я больше не потерплю твоего флирта с другими мужчинами. Понимаешь?

Конечно, понимаю, чего уж тут не понятного. Я кивнула и направилась к двери. Нейс догнал меня, обнял, и мы поспешили в академию. Войдя в двери, я посмотрела в сторону кабинета ректора. А, потом схожу, легкомысленно решила я и направилась к лестнице. Только вот Кин прошел, а я нет. Он удивленно обернулся на меня. Я ткнулась в невидимую стену, потом еще и еще раз. Все проходили, а я нет! Кинан нахмурился, попробовал мне помочь и выругался.

— Я не могу, киска, мне не снять чары ректора.

— Естественно, — прозвучал голос лорда Ронана, так и отдающий прохладой. — Я же сказал, избежать разговора не получится.

Принципиально пошла в сторону выхода из академии, но наткнулась на такую же стену. Пес меня задери…

— Путь только один, — усмехнулся ректор и пошел в свой кабинет.

— С тобой сходить? — спросил Кинан, сделал шаг и наткнулся на невидимую преграду. — Демоны его забери, — снова выругался Нейс.

Я вздохнула и поплелась в кабинет лорда Ронана.

* * *

Не боялась я не разговора с ректором, не самого ректора, просто все еще была обижена. Кошки не любят, когда их, то за ухом чешут, то под хвост ногой. Таких мы не признаем. Можем терпеть, даже позволим погладить себя, но гадость сделаем при первом удобном случае. Гадость лорду Ронану я еще не придумала, не тем голова занята была, а чтобы позволить погладить себя, он мне повода не давал. Потому-то и не хотела я встречаться с этим непонятным человеком.

Кабинет ректора встретил меня обычным стерильным порядком и хозяином кабинета, уже удобно устроившимся за столом. Дверь закрылась сама собой, как только я переступила порог, опять щелкнул замок, и я враждебно посмотрела на Ормондта. Он на меня не смотрел совсем. Сидел, перекладывая бумажки на три стопки. Я бухнулась на стул, который уже справедливо считала своим, закинула ногу на ногу, одна из новых привычек, и с самым наглым видом вопросила:

— Чего звали, что хотели?

— Вообще-то, дорогая госпожа Коттинс, воспитанные люди начинают разговор с приветствия, — ехидно ответил ректор, ткнув меня носом в мои же слова.

— Я с вами не разговариваю, — с готовностью напомнила я.

— Вот досада, — он расплылся в насмешливой улыбке, — а я с вами разговариваю. И мне даже есть, что вам сказать, леди Иарлэйт. — ректор перестал улыбаться и подался вперед. — Да, Марсия, у меня не осталось сомнений в вашей личности. Я провел несколько дней в Призрачной долине и навел справки о семействе Иарлэйт. Итак, с чего начнем? С вашего детства?

— Да, пожалуйста, — вырвалось у меня.

— Хорошо. Вам действительно двадцать три года, ваше полное имя Элана Бертис Иарлэйт. Ваша мать умерла в родах, как вы и сказали, только умерла она не по этой причине. Но об этом позже, дорогая моя… Марсия или Элана? Как вам больше нравится?

— Марсия, — машинально ответила я.

— Согласен, это имя и мне привычней. — Лорд Ронан поднялся из-за стола и встал напротив меня. — Продолжим. Элана росла милой добродушной девчушкой, которая до определенного возраста часто появлялась на людях, охотно общалась с соседями. Но, когда малышке исполнилось десять лет, все изменилось. В замке стали появляться сестры Пречистой Анноры, и маленькая леди Иарлэйт пропала из поля зрения обитателей Призрачной долины. Наибольшее удивление вызывал тот факт, что с сестрами девочка общалась, но в самой обители ни разу не появилась. Ни для причастия, ни на празднествах, которыми так славится этот орден, ни просто помолиться за душу покойной матери. Отец словно отгородил малышку от всего света. От слуг мне удалось узнать, что лорд Иарлэйт был помешен на зельеварении, которому начал обучать дочь. Их занятия проходили в небольшой комнатке, которая ни от кого не закрывалась. Девочка с увлечением готовила зелья, одаривая ими прислугу. По мере взросления, двери каморки стали все чаще закрываться, а с момента, когда девочке исполнилось семнадцать, занятия по зельеварению переместились в подземелье замка. И время занятий стало разнообразно. То на рассвете, то на закате, то в полночь. Вы ведь знаете, Марсия, какие зелья варятся с привязкой ко времени суток? Может, сами мне скажите? — я промолчала. Ректор удовлетворенно кивнул и продолжил. — В тот момент, когда Элана не занималась с отцом, она проводила время с сестрами Пречистой. Но они не просто читали священные книги, скажем так, они ни разу не читали. По крайней мере, прислуга такого не помнит. Сестры так же закрывались с девочкой, как и ее отец. Сначала такие встречи проходили часто, затем лорд Иарлэйт начал ограничивать время встреч. И однажды девушка сбежала в обитель, оставив отцу лишь записку. И самое любопытное, что везли Элану вовсе не в обитель, люди лорда Анрэя там никого не нашли. Зато особо доверенный слуга вашего отца сумел вас догнать и вернуть в замок. И знаете, дорогая Марсия, какой вывод я сделал? Те женщины, что навещали вас, не были последовательницами Пречистой Анноры, хоть и носили одежду сестер этого ордена. Думаю, ваш отец прекрасно знал, кто они на самом деле, как знал и его доверенный человек, который отправился в погоню вовсе не в сторону обители. — ректор наклонился ко мне и внимательно вгляделся в глаза. — Кем являлись эти женщины на самом деле?

— Понятия не имею, — я пожала плечами. — Продолжайте, у вас очень интересно получается.

Ректор скептически посмотрел на меня, но все-таки продолжил.

— После побега, встречи с сестрами сократились до раза в месяц. Но вот, что мне непонятно, почему лорд Иарлэйт вовсе не отказал им от дома. Не подскажете? — я снова пожала плечами. Откуда я-то знаю? Он мне рассказал гораздо больше того, что я вспомнила. — Хорошо, — не стал настаивать лорд Ронан. — Продолжим. Идея покинуть отчий дом преследовала Элану еще какое-то время. Она намекала, что сестры обучают ее чему-то невероятному. Девушка свято верила, что это тайные знания сестер Пречистой. Хочу разочаровать вас, дорогая. Никаких тайных знаний в данном ордене нет. Только святые книги, их толкования, благотворительность и праздники, которые привлекают пожертвования для обители. Те женщины, что приходили к вам, это ведь были одни и те же все годы вашего с ними общения? Так вот, подозреваю, что они просто затесались в орден и под его прикрытием обучали вас запретным знаниям. Вы когда-нибудь слышали об ордене Последователей Тьмы? — я задумалась и отрицательно покачала головой. Лорд Ронан усмехнулся. — Хорошо, оставим пока и это, хотя для меня уже не секрет, кто погружал вас во Тьму, и кто наложил заклятье Вечного Холода. Секретом остается другое, почему именно вы, Марсия? Что в вас такого, что Последователи не хотят оставить вас в покое? Молчите? Ладно, идем дальше. Когда вам исполнилось двадцать один, ваш отец умирает от неизвестной болезни. Но в бессознательном состоянии в моем доме вы случайно открыли тайну его смерти — отравление. Теперь мы знаем, что лорда Иарлэйта отравили. Но кто и зачем? — я сидела потупившись. Чувства Эланы от потери отца я ощущала, как свои, потому слезы уже готовы были начать свой бег. — Может, и не знаете. Девушка закрылась в себе, не подпуская к себе никого, даже старого верного и преданного слугу. Элана медленно угасала, но! Но, Марсия, один не бедный, достаточно родовитый и, несомненно, привлекательный лорд, ухаживавший за девушкой уже давно, сумел вывести ее из ступора. И через три месяца пара объявила о помолвке. Прислуга говорит, что назвать счастливой их молодую хозяйку было нельзя, скорей благодарной. Лорд Фданнгал практически поселился в замке Иарлэйт. Он повсюду был рядом с Эланой. Думаю, это очень тяготит, что скажете? Несомненно, тяготит. Сей лорд стал, скорей, не женихом, а хозяином девушки, которая слушалась его так же, как своего отца. Из чего я делаю вывод, что Элана была существом слабым и ведомым, но эти черты так не свойственны вам, Марсия. Но не будем отвлекаться, мы приближаемся к самому загадочному этапу вашей жизни. Свадьба, отложенная на время траура, неумолимо приближалась, и леди Иарлэйт вдруг снова замкнулась в себе. Она пыталась избегать своего жениха, придумывая разные отговорки, чтобы только не оказаться в его обществе. А за неделю до столь важного события в своей жизни, которое ждет каждая девушка, Элана сбежала. А что же сестры? Куда делись они? Лорд Фланнгал отказал им от дома еще со времен помолвки, под предлогом, что в смерти лорда Иарлэйт виновны именно они. И это вполне может оказаться правдой. Но ведь те две женщины никуда не делись, они терпеливо ждали своего часа в обители Пречистой Анноры. Что в очередной раз подтверждает необычайную важность вашей персоны для лже-сестер. И ваш жених явно опасался их, потому что им было запрещено даже вступать на ваши земли. Но они оказались непричастны к побегу. Начались поиски. Ваши следы привели в Эйлин. И вдруг затерялись в неизвестном направлении. Вы словно растаяли. И знаете почему, Марсия? — я почувствовала, как краска отлила от моего лица.

— Почему? — сдавленно спросила я.

— Потому что вас убили, дорогая, — он сказал это так спокойно, даже буднично, словно не обвинил меня в том, что я живой мертвец, по сути.

— Бред, — я нервно хохотнула. — Я пойду, у меня работа.

— Непременно, Марсия, но позже. — Я попыталась встать, но ректор неожиданно рявкнул. — Сидеть! — и уже вновь спокойно. — Я еще не закончил. Так вот, вас убили в лесу. Лесник случайно нашел в лесу неопознанный труп девушки, погибшей за два дня до этого. Куда было девать тело? Академия показалась властям соседнего с нами Комгала наиболее подходящим местом. И покойная Элана Иарлэйт отправляется в академический склеп до момента, когда ее заберут дознаватели из Эйлина. И возможно на этом бы и закончилась история несчастной маленькой леди, но происходит нечто невероятное. Кто-то возвращает душу в тело, кто-то очень сильный. Он пугает призрачных сторожей кошкой, проводит ритуал, следы которого я обнаружил в склепе, и леди Элана Иарлэйт превращается в госпожу Марсию Коттинс. Я все мучился, что же мне так знакомо в вас, а так же ваша аура, если помните. Но теперь для меня все сошлось. При ритуале возрождения дух получил возможность обрести новую жизнь. Вы стали смелой, независимой, своенравной. Вам сменили цвет волос и глаз, подсказали, что в академию требуется ассистентка на кафедру зельеварения. А ведь это же ваша стихия, Марсия. Но остается очень важный для меня вопрос: кто провел ритуал возрождения? Это ведь очень сильный маг. Я бы мог заподозрить ваших друзей. Нарвиса Риманна и Сильвию Вилей, но ни один, ни тем более вторая не обладают и половиной того потенциала, который необходим для проведения ритуала возрождения. И все же не могу оставить без внимания студентку Вилей. И вот по каким причинам. Вы назвали местом вашего рождения именно ее деревню, вы сдружились именно с этой девушкой. И, главное, есть еще два условия, по которым я вынужден подозревать именно ее. Ее кошка. Стражу перепугали именно кошкой. И ее дар медиума, почему-то не открытый раньше. Этой девушкой, возможно, управлять на расстоянии. То есть ритуал могли провести, использовав тело Сильвии, как и во время непонятного мне ритуала на полигоне, когда именно она закрыла вас в пентаграмме и отправила во Тьму, где на вас было наложено заклятие Вечного Холода. Не могу понять, для чего эти горе — студенты притащили на свой ритуал кошку. Я успел увидеть, как Риманн засовывает ее в корзину. Причем, кошка находилась в стазисе. И это тоже сбивает с толку. Вас возродили, чтобы довести начатое в вашем замке до логического конца. И вроде все ясно, но тут на вас совершается покушение, и я в тупике. Кто мог узнать, что вы снова живы? Кто пришел добить вас? И у меня вопросы множатся с каждой новой разгадкой. Я хочу получить ответы, Марсия.

Я сидела, спрятав лицо в ладонях, и улыбалась. Умный, очень умный и дотошный лорд, но он не понял главного. Я не душа Эланы, я кошка Марси, которая находится в стазисе. И обвинить в переселении кошачьей души в человеческое тело мою Силю невозможно! Да и вообще обвинить, если он считает, что ею управляли. Стоп! Кошачьи боги, так может ею и управляли? Но зачем меня-то было переселять? А может это вышло случайно? Да-а, у меня тоже вопросов много, а ответить некому. Ну и ректору я не собираюсь жизнь облегчать. Пусть помучается. Не будет Марси обижать. Хотя, я и так бы не сказала.

— Марсия, — позвал меня лорд Ронан. — Я жду.

Я собралась с духом, убрала руки от лица и спросила:

— Что вы намерены делать, лорд Ронан?

— Что намерен делать? — он присел передо мной на корточки и взял меня за руки. — А ничего, честно. Во-первых, под моим присмотром вы укрыты от сестер, или, если быть более точным, от Последователей. Во-вторых, я не хочу, чтобы вы умерли во второй раз. Ну, а в-третьих…

— В-третьих, — эхом повторила я.

— В-третьих, это личное, — он порывисто встал, забыв отпустить мои руки, и я была вынуждена вскочить следом. Лорд удивленно посмотрел на меня, затем на руки, которые все еще сжимал, но почему-то так и не отпустил. — Ты все еще продолжаешь общаться со студентом Нейсом. Или с Аерном? Я начинаю путаться в твоих кавалерах.

— Джар не мой кавалер, — машинально ответила я и подняла на ректора глаза. — А какое вам, собственно, дело, Ормондт? Вы же в каких-то там путах. А еще обещали не мешать мне, — ядовито закончила я.

— Но студент, Марсия! Это не этично. — воскликнул он.

— А преподаватель? — усмехнулась я.

— Неприемлемо, — глухо ответил лорд Ронан.

— А вы? — теперь я уже скептически улыбалась.

Он, наконец, выпустил мои руки и отошел. И что ему надо? Для чего вообще звал? Рассказать историю жизни Эланы? Ну, рассказал. Есть вопросы, а особо не спрашивает. Хотел еще раз показать, что ревнует? Увидела, а толку? Лорд снова повернулся ко мне, он был раздражен.

— Марсия, демоны вас побери, как вы так умудряетесь всегда перевести серьезный разговор в личное русло? Я не хочу говорить об этом. Я хочу услышать ответы на свои вопросы. — Сказал он.

— Да я-то причем? — возмутилась я. — Вы сами начали. Я вообще с вами не разговаривала. Того нельзя, этого нельзя, никого нельзя. А на ваши вопросы я ответить не могу. Вы рассказали мне гораздо больше того, что я знала.

— Потеря памяти? Возможно-возможно… — ректор потер подбородок. — Хорошо, вы можете сейчас идти, мы вернемся к этому разговору позже, мне надо кое-что обдумать.

Я почувствовала новый приступ жгучей обиды. Да ведь он таким образом сбегает совсем от другого разговора. Уже было направилась к двери, но резко развернулась и вернулась к нему, потянула за рукав и нацелила палец.

— Ты бежишь от себя, ректор. Не убежишь, только себя издергаешь и меня. Или оставь меня в покое, или прими свои желания.

— Я не держу тебя, — нахмурился он.

— Запомни эти слова и больше не лезь ко мне с поучениями, — развернулась и пошла к двери.

Уже знакомая невидимая сила захватила меня и вернула обратно. Руки ректора сомкнулись на моей талии.

— Не могу, — сказал он все так же раздраженно. — Оставить в покое не могу, и принять свои желания тоже. — Затем положил руку мне на затылок и прижал к своим губам. Поцелуй вышел злой, жесткий.

Укусила в ответ, дала пощечину, оцарапав щеку и пошла прочь из кабинета. Поднималась к себе я совершенно счастливая, и даже не могу сказать от чего. Но обижаться на нашего всемогущего я перестала. Привкус его крови во рту так и удерживал довольную улыбку, когда я вошла в свою каморку.

* * *

На перемене ко мне одновременно подошли Сильвия с Нарвисом, Кин и Джар, причем, вместе были только Силя с долговязым. Парни пришли по отдельности. Нейс одарил приятеля убийственным взглядом, Аерн проигнорировал. Моя впечатлительная недотепа повисла у меня на шее, умудряясь голосить шепотом, Нарв стоял, опустив голову. Нейс по-хозяйски привлек меня к себе, а заговорил первым все-таки Джар.

— Как ты? — спросил он.

— Все хорошо, спасибо, Джар, — улыбнулась я. — Я очень рада, что ты оказался рядом.

— А я рад, что успел, — улыбнулся он. — Удачного дня.

Он развернулся и пошел прочь, Нейс посмотрел на меня, затем окрикнул Аерна.

— Джар, спасибо, — сказал он.

Аерн махнул рукой и ушел. Кстати, надо поговорить с ним, Джар-то смотрел в лицо убийце в отличии от меня, может по описанию, что вспомню. Силя все еще стояла, вцепившись мне в руку, и шмыгала носом. Нарв потянул ее к себе, но моя хозяйка замотала головой и никуда не пошла.

— Кин, можно нам остаться ненадолго наедине с Марсией? — спросил долговязый.

— У моей девушки от меня секретов нет, — ответил Нейс.

Я, молча, освободилась от его руки, потянула за собой Сильвию, кивнув Нарвису. Кинан недовольно смотрел нам вслед. Я вернулась к нему, поцеловала в щеку и шепнула:

— Я на минутку, милый, мяу?

— Мяу, — улыбнулся он.

Я вернулась к своим недоучкам, и мы направились в тихий уголок. Взглядов, направленных на меня, сегодня было через чур много. Даже после пробежки от ректора смотрели меньше. Я фыркнула и оглядела горе — магов. Сильвия опять повисла на мне, усердно орошая слезами плечо. Нарвис тоже взял за руку.

— Прости нас, Марси, это мы виноваты, — тихо сказал он. — Если бы я не потащил тебя с нами в склеп, ты бы до сих пор мурлыкала и горя не знала. А теперь на тебя охотятся. Кто это был? Он что-нибудь сказал?

— Назвал меня ведьмой и сказал, что не добил в первый раз, — ответила я.

— Ой, мама, — прошептала Силя, закрывая рот рукой. — Так это тот же…

— Ага, — кивнула я. — Ректор сказал, что меня с территории теперь не выпустят до его личного распоряжения.

— Да что такого было в этой Элане, что ее смерти хотят с такой силой? — воскликнул долговязый и тут же прикусил язык. — И у меня никакой информации. Бесит все.

— А Силя медиум, — сказала я. — И возможно ею управляли, когда она переселила меня в Элану. То есть, не она это сделала,

Маги переглянулись, и Сильвия залилась новой порцией слез, теперь решив намочить Нарвиса. Долговязый закусил губу и о чем-то усиленно думал. Правильно, сейчас начнет оберегать недотепу, а до меня снова никому дела не будет. Тут же почувствовала укол того, что, наверное, называется — совесть. Обернулась и посмотрела на Кина, подумала о ректоре с его странным отношением ко мне, снова посмотрела на моих горемык и улыбнулась. Стоит признать, Марси, ты не центр вселенной, но все же и не ее окраина.

— Тебе было больно? — хлюпая, спросила Силя, снова повернувшись ко мне.

Я состроила горестную физиономию и сказала, как можно более страдальчески:

— Да-а…

— Бедненькая, — зарыдала моя дуреха.

— Прости, — прошептал Нарв.

Заметила тревожный взгляд Кина… Ну, вот я снова в центре, хорошо-то как, даже есть захотелось. Но до обеда было еще далеко, а до следующего занятия совсем мало, а мне хотелось побыть с Кином. Еще одно новое желание. Потому что хотелось просто побыть рядом, а не с целью личной выгоды. Я обняла Силю, заверив, что со мной уже все замечательно, подмигнула долговязому и поспешила к своему котику, распахнувшему объятья при моем приближении. Впрочем, в блаженном состоянии неги я прибывала недолго, звонок вмешался в нашу с Кином идиллию слишком быстро. Мы попрощались до следующей перемены и разбежались по кабинетам.

Но следующей перемены для меня так и не наступило. Удушье появилось, когда отмеряла мелиссу. Сначала запершило в горле, затем появился спазм, который мешал вдохнуть как следует. В глазах начало темнеть, и я поспешила за помощью к профессору Терло, но перепутала двери и вышла в коридор. Мой натужный хрип в сонной тишине коридоров звучал слишком громко, слишком пугающе. Я пыталась бежать, но постоянно спотыкалась. Мысль, завладевшая моим сознанием, сейчас была только одна — ректор. Но я на третьем этаже, он на первом. Никогда лестница не казалась мне такой длинной. Ноги подгибались, я падала на колени, заставляла себя встать и снова ползти вниз, держась за перила.

— Ормондт, — позвала я, вышел сипящий хрип. — Ормондт.

Никто меня не слышал. Я остановилась и обернулась назад, казалось, что за спиной надвигается что-то страшное. Там никого и ничего не было. Я закашлялась и снова поползла вниз. Уже миновала второй этаж, начала спускаться на первый, когда с кафедры провидцев вышла леди Каели. Она дошла до лестницы и слепо уставилась на меня, прошептав:

— Она здесь, она здесь, Тьма здесь.

Я попятилась от нее, оступилась и покатилась вниз. Боли не чувствовала, совсем, потому что мир сузился до дорожки из двадцати шагов. Всего двадцать шагов, и я спасена. Он сможет мне помочь. Кто, если не он?

— Ормондт, — снова позвала я, и снова меня никто не услышал.

Попробовала встать, не вышло, ползла на четвереньках, то и дело, хватаясь за горло. Дверь кабинета была закрыта, но он должен быть там, обязан! Дышать все тяжелей, кажется, мое горло-это игольное ушко, и воздух уже еле прорывается сквозь сведенные спазмом мышцы. Не знаю, кто помог мне доползти до заветной двери. Может кошачьи боги, а может мое дикое желание жить, заветная цель выросла передо мной, когда казалось, что уже все кончено. Я попробовала дотянуться до ручки двери, но промахнулась, и встать уже не смогла.

— Ормондт, — прохрипела я в последний раз, поскреблась ногтями в дверь и перекатилась на спину.

Пальцы сами собой впились в горло, пытаясь разодрать его, чтобы хоть так поток воздуха хлынул в пустые легкие. А потом тускнеющее сознание уловило звук открывающейся двери и потрясенное:

— Марсия!

И на меня опустилось что-то темное и вязкое. И бормотание, бредущей следом провидицы, то и дело повторяющей:

— Тьма здесь, Тьма пришла! — утонул в черноте моего видения.

Темнота отступала, уступая место кроваво-красным стенам, на которых потрескивали факелы. Я стояла на четвереньках и жадно хватала ртом воздух. Когда дыхание восстановилась, я поднялась на ноги и огляделась. Это был узкий длинный коридор без единой двери.

— Сюда, — услышала я голос, устоять против которого было невозможно. — Иди сюда.

Я поняла, что знаю, в какую сторону идти, потому что уже ходила по этому коридору, слышала этот голос и так же не могла противостоять ему. Ноги сами понесли меня вперед. Шла, молча, не оглядываясь, там все равно уже ничего нет кроме факелов, которые гаснут, стоит лишь пройти мимо. За спиной тьма, а впереди… впереди Тьма. Великая и могущественная Тьма, не имеющая ни тела, ни оболочки, ни формы. Она везде сразу и нигде. Она то, что может убить все сущее и положить начало новой жизни. Тьма, заточенная в Безвременье, месте, в котором не может жить ни одно существо. Но Тьма не жива. Я все это знаю. И я принадлежу Тьме, принадлежу от рождения, и моя смерть может принадлежать лишь ей.

Впереди показалась узкая высокая арка. Я делаю неотвратимый шаг и оказываюсь в пустой сумрачной зале. Девять человек в белоснежных балахонах стоят на коленях. Они образуют правильный круг, сидя по лучам сияющей пентаграммы, центр пентаграммы украшает руна Харт-аш. Ее я тоже знаю отлично. Я гляжу на непроницаемые капюшоны. Никто не шелохнется, никто не повернет голову, только шуршащий шепот заполняет пространство небольшой залы. Они ждут, ждут двадцать три года, и мое место в этой схеме в центре. Я центр пентаграммы, я должна сидеть там, потому что…

Зал поплыл перед глазами, меня закружил поток воздуха, словно ураган. Капюшоны вскинулись, и на меня уставились глаза, затопленные Тьмой, на мертвенно бледных лицах. Шепот прекратился, перерос в стон, а затем и в гневный рев. Шпильки сорвало с волос, и они хлестали по лицу, будто плети Кина. Ураган поднимал меня все выше, и в какой-то момент я подумала, что разобьюсь при ударе об потолок, но вместо потолка появилась воронку, заливающая все вокруг ослепительным сиянием. И голос, очень знакомый голос все повторял:

— Возвращайся, путь открыт, иди на Свет.

— Свет, — прошептала я и улыбнулась…

— Маленькая, возвращайся, — это было первое, что я услышала. — Прошу.

Распахнула глаза и уставилась в льдисто-серые глаза. Кажется, такое уже было, совсем недавно, буквально вчера. Несколько мгновений я пыталась понять, кто я и где. Ситуация знакомая и глаза знакомые, а откуда…

— Ормондт, — прошептала я и схватилась за горло.

Горло горело огнем, но я дышала. И снова выжила! Который раз? Второй? Осталось семь жизней? Ужас какой, мне больше нравился полный набор. Ректор устало улыбнулся и вытер лоб дрожащей рукой. Только сейчас я заметила, как он бледен. Порывисто села, схватила его за руку и ужаснулась тому, какая она холодная.

— Вы обессилены, — прошептала я. — Вы совсем без сил.

— Ерунда, — отозвался он. — Сейчас буду в порядке.

Но в порядке лорд Ронан не был. Он прикрыл глаза, опустил голову на руки, придавив лбом мои пальцы, но, кажется, даже не почувствовал этого. Я добыла свои пальчики, обняла его за плечи и потянула на кушетку, на которой только что лежала я.

— Ложитесь, — тихо велела я.

— Я же сказал, Марсия, сейчас восстановлюсь, — последовал раздраженный ответ. — Уходите, мне нужно побыть одному.

— Не уйду, — заупрямилась я.

Ректор открыл глаза, очень зло посмотрел на меня.

— Убирайся вон, — жестко повторил он. — Сейчас же убирайся.

Он встал, покачнулся, оттолкнул мои руки, потянувшиеся, чтобы поддержать. Лорд Ронан сделал пару шагов, снова покачнулся, его глаза закатились, и он, как подкошенный, рухнул на пол. Вот она неоправданная гордость. Не хотел, чтобы я видела его слабость? И что в результате? Сильный лорд, лежит у моих ног без сознания.

— Дурак, — не менее зло сказала я и рванула в свою каморку. — Я быстро, — сообщила я бесчувственному телу, тело скромно промолчало.

Профессор Терло встретился мне еще в коридоре. Он рвал и метал в поисках пропавшей ассистентки. Отмахнулась и ворвалась в хранилище, спешно зажигая горелку. Сырье прыгало мне в руки, я даже не отмеряла ничего, на глаз знала, что беру верное количество. Действовала быстро и методично, рассчитывая каждое движение, выверяя каждый градус. Зверобой, боярышник, плоды шиповник… Рецепт из черной книги сиял перед внутренним взором огненными буквами. Добавила чешую дракона, самого таинственного, наполненного магией существа. Затем взяла нож, уколола палец и капнула пять капель, прошептав заветные слова. Кровь усилит действие, но нужно время на то, чтобы зелье настоялось. Времени нет, совсем нет, потому я схватила горячую колбу, не обращая внимания на то, что обжигаюсь.

— Какой урок? — спросила я изумленного Терло.

— Вы пропустили два занятия, — сказал он.

— Закончился? Начался? — уточнила я.

— Заканчивается. — Ответил профессор. — Марсия, что все это значит?

— Значит, на кафедре некромантии, — сказала я сама себе и выбежала из хранилища.

Пронеслась по пустым коридорам, влетела в аудиторию, где сейчас был Кин, подбежала к нему, не обращая внимания на гневные крики преподавателя, и поставила перед Нейсом колбу.

— Мне нужно, чтобы ты ускорил процесс настаивания этого зелья. На два часа. Срочно! — потребовала я и перевела дыхание.

— Марсия, что случилось? — начал Кин.

— Быстро! — рявкнула я.

— Марсия… — тон его стал недовольным, и я бросилась к Джару.

— Два часа вперед, — сказала я. — Ни меньше, ни больше.

Аерн кинул взгляд на Нейса и накрыл колбу рукой. Я следила, как меняется цвет раствора, как выпадает осадок, значит, все верно сделала.

— Стоп! — я снова схватила остывшую колбу. — Спасибо, — бросила уже на ходу и выбежала из аудитории, не глядя на злого Кинана.

Затем вернулась к себе, процедила зелье, перелила в маленькую склянку и побежала вниз. Ректор все так же лежал на полу. Пепельная бледность еще не сошла с лица, значит вычерпал себя практически до дна. Я закрыла за собой дверь на замок. Я тоже не хочу, чтобы его таким видели. Лорд Ронан должен оставаться для всех всемогущим… Мне так больше нравится. Я приподняла его голову, влила в рот несколько капель зелья, подождала, пока оно прольется в горло, затем еще и еще, пока флакон не опустел. После положила голову ректора себе на колени и стала ждать, когда начнет действовать. Это было не то зелье, варке которого обучали студентов. То зелье временно увеличивало резерв, мое же восстанавливало полностью даже тогда, когда маг начинал поглощать сам себя. Ормондт был на грани, я вовремя пришла в себя. Взглянула на часы. Еще немного, надо ждать…

— Один, два, три, четыре, — отсчитывала я шепотом, гладя ректора по волосам, — восемь, девять, десять…

Первый стон я еле услышала, затем второй, третий, и тело ректора содрогнулось в конвульсиях. Он ругался сквозь крепко сжатые зубы, но еще не осознавал этого. Больно, милый, знаю. Такова расплата за кровь. С твоей кровью было бы легче, но там моя, и тебе придется еще немного помучиться. И снова стон. Сжал кулаки так, что показались капли крови. Терпи, терпи, милый, совсем чуть-чуть осталось.

— Один, два, три, четыре, пять, — вела я свой отсчет. — Здравствуйте, Ормондт.

Пронзительные льдисто-серые глаза открылись и встретились со мной взглядом. Я улыбнулась, продолжая гладить его по волосам. Кожа приобрела нормальный оттенок, глаза смотрели осмысленно. Он поднял руки и посмотрел на ранки от ногтей, затем снова взглянул на меня.

— Спасибо, — тихо произнес ректор.

— В расчете, — улыбнулась я. — И вам спасибо.

Он поднялся на ноги, я слегка поддержала, потому что легкая слабость еще ощущалась, но и это пройдет очень скоро. Ормондт снова поднял руки, и я смотрела, как ранки на ладонях, подсвеченные голубыми искорками, исчезают на глазах.

— Это одно из запрещенных зелий, — произнес ректор. — Так ведь?

— Вы меня за это отшлепаете? — усмехнулась я.

— Кто-нибудь видел? — спросил он, игнорируя мой сарказм.

— Терло, — коротко ответила я, начиная понимать, что натворила.

Лорд Ормондт кивнул, щелкнул пальцами, приводя себя в порядок, и пошел к дверям. Я посмотрела ему в спину и пошла следом. Он дернул дверь, обернулся ко мне и кивнул, благодаря и за это. Открыл, сделал шаг на выход, но тут же остановился и посмотрел на меня.

— Поужинай со мной, — сказал он.

— Не уверена, что это хорошая идея, — ответила я, нахмурившись.

— Почему? — Ормондт приподнял мою голову за подбородок.

— Не хочу, чтобы меня снова пнули под хвост, — сказала я, освободилась от его пальцев и вышла из кабинета.

Ректор недолго смотрел мне вслед, но вскоре догнал, и, молча, пристроился рядом. До кафедры зельеварения мы дошли вместе, больше не сказав друг другу ни слова.