Недолговечный химический рай

Дабы не повторяться, скажем: причины, по которым человек становится наркоманом, практически идентичны тем, по которым человек вообще обзаводится аддиктивным расстройством. Уязвимость, нетерпение, инфантилизм, прессинг, депрессии и стресс гонят человека на поиски утешительных иллюзий. И если (когда) личность решит: иллюзия удовлетворения все-таки лучше, нежели отсутствие удовлетворения, в ту же минуту она окажется в большой опасности. Виртуальные миры — мышеловки, где на безжалостный механизм вместо сыра нанизаны соблазнительные миражи. Скрыть от ребенка сам факт существования этих гибельных ловушек — отчаянная и, к сожалению, невыполнимая мечта родителей.

Причем, как это часто описывается в мифах и легендах, усилия, которые одни предпринимают, чтобы что-нибудь скрыть, прямо пропорциональны желанию других это что-нибудь открыть, рассмотреть и испытать на себе. Вспомните сказку о герцоге Жиле де Рэц по прозвищу Синяя борода. Если бы герцог-женоубийца сам не указал супруге дверь в страшную комнату, не запретил ей туда входить, не показал ключ, которым ей не следует пользоваться ни при каких обстоятельствах, то… и сказки никакой бы не было. Зато была бы криминальная хроника. Поскольку молодая жена, особо таинственную дверку не разглядывая, походя решила бы: тут помещается сортир для слуг или кладовка для швабр. А зачем туда высокородной даме? Ей туда не надо. А уж после того, как злодеяния Синей бороды вышли наружу, ту самую дверцу открыла бы не герцогиня, а правоохранительные органы в присутствии понятых.

Этот странный эффект перестает казаться странным, если вспомнить о том, как действуют на психику не только детей, но и взрослых людей суровые и мягкие запреты. Категорические или даже истерические запрещения вызывают вспышку интереса: ведь они не требуют, чтобы их дополняли внутренним оправданием. Они так настойчивы (если не сказать навязчивы), так целостны и безапелляционны, что никаких «поправок» к навязанному закону делать не хочется. Такова особенность внешнего оправдания: оно настолько мощное, что работает плохо или не работает вовсе — слишком много побочных эффектов. Зато, используя мягкий запрет, можно сформировать у подопечного внутреннее оправдание. Тогда он сам откажется от нежелательных действий.

Об этом забывают многие. Не только официальные лица и организации, которым гораздо удобнее нагнетать истерию, нежели разбираться в психологических тонкостях: ведь пропаганда и агитация оцениваются количественно, погонными метрами плакатов и воззваний. Удивительнее то, что об этом забывают люди, непосредственно связанные с «объектом воспитания» — родители и учителя. Однажды группа наркологов предложила учительнице дать старшеклассникам задание — написать сочинение на тему «Наркотики и молодежь». Рьяная училка тут же поменяла тему на «Наркотики — это смерть» — и что? Милые тинейджеры поморщились и выдали кипу вариаций на тему «Это наше дело — жить или умирать. Отвали, дура!», чем нисколько наркологов… не удивили. Они, в отличие от бестолковой преподавательницы, были специалистами и знали, как отвечает подросток на грубый нажим.

Тинейджер, лишенный понимания и уважения со стороны старших, сильно рискует. Есть вероятность, что он обратится за недостающим признанием и за удовлетворением прочих высших потребностей к посторонним людям, к сверстникам, к ребятам из «крутой компании», а то и попросту из дворовой банды. А для криминальной среды подросток, оставленный родителями без внимания, — это добыча. Им можно манипулировать, его можно использовать, его можно так настроить, что он отдаст все имущество своей семьи и даже жизнь свою за «добрых друзей». И разумеется, его можно посадить на иглу, таблетки, колеса. Наркобизнес, как и всякий бизнес, неустанно расширяет рынок. Его рынок — наши дети. Дети, испытывающие то, что психологи называют депривацией: отчуждение, лишение, потерю самых важных вещей — от крова и пищи до родительского внимания.

Но, как мы уже говорили, родители часто не понимают, что такое брошенный ребенок. Они оценивают качество взаимоотношений по уровню опеки: если отпрыск подвергается гиперопеке, родителям якобы нечего бояться — все под контролем. Между тем это все тот же количественный метод: отчитаться им можно, а рассчитывать на него нельзя. Поскольку в домашних условиях ребенок изображает паиньку, а вне дома позволяет себе оторваться. И чем жестче его ограничивают в семейном кругу, тем круче отрыв. Почему? Потому что Ребенок (внутренний, психологический) прекрасно понимает: это игра. Стрелялки-догонялки, полицейские-воры, казаки-разбойники. Чтобы продолжать игру, надо найти способ ускользнуть из-под надзора и набезобразить. Тогда всем будет интересно.

А еще Ребенок знает: папе и маме не важен его внутренний мир, а важно только «правильное» поведение. Из этой информации личность выводит причину для восхождения по спирали стыда и вины. И теперь индивид буквально брошен на произвол судьбы: он пойдет по лезвию ножа и куда придет — знают только Парки, богини судьбы.

К тому же видимость гиперопеки нередко сочетается со своей противоположностью — гипоопекой. Несмотря на запреты, скандалы, нотации и прочие «срочные воспитательные меры», папа с мамой могут практически ничего не знать о своем детище. И вообще не столько воспитывать его, сколько пороть по субботам — так, для профилактики. Следуя завету Соломона: «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его», забывая при этом, что наказаний для профилактики не бывает. Это просто агрессивная разрядка. Из тех же соображений мы пинаем ногой заглохшую технику: не для того, чтобы та устыдилась и заработала, а исключительно для выхода своей агрессии через активное действие.

О парадоксе запретного плода и гиперопеки, переходящей в гипоопеку, необходимо помнить всякому родителю. И в первую очередь такому, который подвержен панике, а для самоуспокоения пытается давить ребенку на психику.

Многие родители, следуя принципам спонтанного поведения, стараются ребенка застращать и тем самым отвадить от опасных проб и испытаний. Ребенок, следуя принципам протестного поведения, старается выйти из-под контроля и узнать, что именно ему так упорно запрещают. Представьте себе среднестатистическую кашу в голове подростка, переживающего кошмар переходного возраста: амбиции, страхи, сомнения, жажда признания и одобрения — и так далее, и так далее. Самая что ни на есть питательная среда для развития аддиктивного расстройства… Поэтому большинство наркоманов пробует наркотик в возрасте 13–16 лет. И ловушка захлопывается.

Ведь наркотическая зависимость, в отличие от алкогольной, меньше связана с физиологической предрасположенностью. Наркоманом может стать практически любой человек, какое-то время употреблявший психоактивные вещества в поисках удовлетворения. К тому же человек молодой и неопытный не станет разбираться, какого качества это псевдо-удовлетворение и что оно принесет не только в данный момент, но и в конечном итоге. Его потребность в радостях жизни слишком велика.

В предыдущей главе мы рассказывали о положительном эффекте умеренного потребления алкоголя. О наркотиках — о каждом в отдельности — как ни странно, в свое время говорилось много хорошего. То в XIX веке от переутомления и депрессии всех лечили опиатами, то Зигмунд Фрейд в 1884 году советовал кокаин практически от всех болезней, то в 1960-е широко разрекламировали ЛСД, и его начали принимать весьма известные лица, подробно описавшие свои «путешествия за пределы сознания»… Прежде чем вскрывалась темная сторона очередной психоделической луны, по ее светлой стороне успевало прогуляться множество народу — как выяснялось, без малейшей пользы для себя. Все волшебные порошки (растворы, таблетки, курения и др.) на поверку оказывались дорогостоящей фикцией. Даже такие, которые не вызывали физического привыкания. Ведь психологическую зависимость от наркотика преодолеть не легче, а труднее, чем физическую.

Динамика развития наркозависимости для разных типов аддиктивных агентов различна. Поэтому лучше рассматривать эти группы отдельно.

Амфетамины и другие психостимуляторы. В эту группу наркотиков входят эфедрин и эфедрон, амфетамин, дезоксин, декседрин, в среде аддиктов они носят названия «будильник», «кристалл», «меф», «черная красотка» и т. д. Производятся в виде белого кристаллического порошка, который растворяется в воде и в алкоголе, а также в капсулах и таблетках разного цвета. Амфетамины употребляют в комбинации с барбитуратами, фенциклидином (РСР, пи-си-пи, он же «ангельская пыль»), метамфетамином, ЛСД, кокаином, героином. Их вводят в организм инъекциями в виде раствора, вдыхают в консистенции порошка или употребляют в таблетках и капсулах. Препараты, содержащие амфетамин, назначают в качестве медикаментов при эпилепсии, болезни Паркинсона, нарколепсии и т. д.

В организме человека амфетамины производят сверхстимуляцию центральной нервной системы и при употреблении вызывают всплеск удовольствия, похожий на оргазм, эйфорию, возбуждение, дают ощущение силы. Вместе с тем сопровождаются повышенной тревожностью, беспокойством, депрессией, раздражительностью. Вызывают галлюцинации и паранойю. Среди побочных явлений при употреблении амфетаминов наблюдается сухость и неприятный вкус во рту, снижение аппетита, диарея, усиление мочеотделения, потливость, учащение и разрегулирование сердечного ритма и дыхания, лихорадка, судороги, кома, кровотечения.

Амфетамины активно воздействуют на сексуальную сферу. На первом этапе они служат сексуальному раскрепощению, снимают барьеры и дают возможность человеку участвовать в тех формах половых контактов, которые в нормальном состоянии для него неприемлемы: оргии, гомосексуальные контакты, скотоложество и т. д. При этом секс сопровождается чувством эйфории, яркими множественными оргазмами, усилением потенции. На начальной стадии увлечения амфетаминами секс вызывает более яркие ощущения, чем те, которые можно получить при обычном половом акте.

Однако вскоре интерес к сексу пропадает вообще, теряется чувствительность эрогенных зон, все это сопровождается наступлением импотенции. Наркоман в таком состоянии если и занимается сексом, то исключительно с целью добыть себе средства на новую дозу, точно так же, как пошел бы на любые другие действия, в том числе и противоправные. Секс как таковой его уже не интересует, сексуальное удовлетворение не наступает. Следствием употребления амфетаминов является состояние, в котором получение удовольствия становится невозможным.

Последствием употребления амфетаминов на ранних стадиях становятся хронические расстройства сна, нервозность, снижение эмоционального контроля. Организм испытывает острый дефицит питательных веществ, появляется зуд вследствие чрезмерной сухости кожи, повышается артериальное давление, сужаются и блокируются кровеносные сосуды. Следующие стадии употребления амфетамина сопровождаются паранойей, хроническим амфетаминным психозом, тяжелой депрессией. Продолжительное употребление амфетаминов приводит к сердечной недостаточности, к жестокой лихорадке, к смерти от коллапса сосудов головного мозга или к самоубийству в состоянии депрессии.

Нельзя не сказать и об отдельных осложнениях, связанных с употреблением психостимуляторов. Для изготовления эфедрона кустарным способом требуется марганцовка. При внутривенном введении соли марганца попадают в кровь, воздействуют на нервную систему. В результате длительного применения происходит паралич нижних конечностей и развивается специфическое марганцевое слабоумие. Оба эти заболевания страшны своей необратимостью, лечению они не поддаются.

Самым распространенным психостимулятором является кофеин, содержащийся в кофе. В последние несколько лет в России начала развиваться кофемания. Для того, чтобы поддержать энергию и снизить утомляемость, кофеманы выпивают до 20 чашек кофе в течение дня. Это ведет к передозировке кофеина в организме, которая сопровождается учащенным сердцебиением, дрожанием рук, головными болями, нарушениями сна и проч. Но о пристрастии к кофеину мы расскажем отдельно.

Барбитураты. Обладают седативным гипнотическим воздействием. Они являются одними из самых опасных для жизни наркотиков. К этим препаратам относятся барбитураты, амитал, бутизол, нембутал, люминал, секонал, метаквалон. Барбитураты производятся в виде белых, горьких на вкус таблеток или порошков, растворимых в воде, они могут комбинироваться с амобарбиталом и секобарбиталом, туинал с буталбиталом, аспирином или кофеином, «фионариналом», со слабым уличным героином и метамфетамином. К барбитуратам относятся и препараты, которые более или менее свободно продаются в аптеках (феназепам, диазепам, реладорм, реланиум, элениум и др.). которые при длительном употреблении и превышении дозы также вызывают психическую и физическую зависимость. Наиболее распространенным среди наркоманов из таких препаратов является реладорм. Злоупотребление реладормом можно считать наркоманией.

Барбитураты вводятся в организм внутривенно, внутримышечно или подкожно, ректальным путем или употребляются как таблетки, капсулы или растворы. На сегодняшний день использование внутривенного введения растертых в порошок таблеток сокращается, снотворные и седативные препараты теперь гораздо чаще принимают внутрь, как обычные таблетки. Воздействие барбитуратов на человеческий организм похоже на воздействие алкоголя, но от их употребления осложнения возникают быстрее и проходят в более тяжелых формах. Барбитуратная абстиненция похожа на тяжелое алкогольное похмелье.

При поступлении в организм человека барбитураты подавляют центральную нервную систему. Вызывают ощущение расслабленности и сонливости, снижение активности, повышают сексуальную возбудимость и эмоциональность. Также провоцируют головокружение, спутанное сознание, возбуждение, тревожность, повышенную чувствительность к боли, депрессию, похмельное состояние, раздражительность, галлюцинации, нарушение речи, координации движений и зрения. Поступление барбитуратов в организм человека сопровождается прогрессирующими колебаниями артериального давления, нарушением сердечного и дыхательного ритма, понижением температуры тела и крови, слабым пульсом, тошнотой, рвотой, ослаблением рефлексов. Приводит к дистрофии сердечной мышцы и дистрофии печени.

При регулярном употреблении барбитуратов в течение одного-трех месяцев у принимающего возникает стойкая зависимость физическая и психологическая. У наркомана, сидящего на барбитуратах, не только ухудшается самочувствие при отсутствии очередной дозы, но и практически пропадает сон — его начинает преследовать стойкая изнуряющая бессонница. При длительном злоупотреблении барбитуратами (от полугода и более) начинают развиваться психозы, сопровождающиеся галлюцинациями, бредом преследования и вспышками ревности. Последствием употребления барбитуратов становятся раздражительность, беспокойство, неконтролируемые психические проявления, понижение социальной ответственности.

При опьянении барбитуратами человек становится грубым и агрессивным. Ослабевает память, понижаются мыслительные способности. Происходит нарушение менструального цикла. Барбитураты снижают сексуальное влечение и приводят к импотенции. Употребление барбитуратов нередко приводит к летальному исходу. Чаще всего смерть наступает от остановки дыхания в результате комбинации барбитуратов с алкоголем или другими препаратами, подавляющими центральную нервную систему, а также от жестоких головокружений или в результате самоубийства.

Каннабиоиды. Самый распространенный тип наркотика во всем мире — это препараты, изготовленные на основе конопли. Они имеют резкий специфический запах и горький вкус. Действующим веществом конопли является алкалоид тетрагидроканнабиол (ТНС). К наиболее распространенным видам относятся: марихуана — высушенная травянистая часть конопли (отсюда и название «травка»), размолотые сушеные листья и стебли зеленовато-коричневого цвета, по консистенции похожие на табак; анаша — те же размолотые сушеные листья и стебли конопли, только спрессованные в комочки; гашиш — прессованная смесь смолы, пыльцы и мелко измельченных верхушек конопли, похожая на пластилин масса темно-коричневого цвета; АМФ или химка — марихуана, размоченная в формальдегиде.

Каннабиоиды курят, забивая в папиросы вместе с табаком. Мнение, что коноплю курить менее вредно, чем табак, не более чем миф: в ней так же много смол и прочих вредных веществ, которые при употреблении воздействуют на легкие, вызывают хронический бронхит и рак легких. Из каннабиоидов при обработке получаются растворы. При кустарном изготовлении раствор имеет коричневый цвет и обладает отчетливым запахом уксуса. Отстоявшись, дает осадок в виде мелких черных частиц. На сленге наркоманов его называют «черный раствор» или «черное». При производственном изготовлении каннабиоиды выглядят, как прозрачная жидкость.

При употреблении воздействуют на ускорение частоты сердечных сокращений, перегружая миокард и провоцируя выраженные изменения мышцы сердца. Кроме того, нарушают работу нервных узлов, ответственных за ритмичную работу сердца, что приводит к аритмии. При медицинском обследовании патология выявляется практически в 100 % случаев. Употребление каннабиоидов приводит к тяжелому повреждению головного мозга.

После того, как проходит наркотическая интоксикация, функции головного мозга восстанавливаются не полностью. Познавательные способности снижаются в зависимости от объема и интенсивности злоупотребления наркотиком. Ухудшается память, разрушается функция понимания задач и целей, ослабевает внимание, возникает невозможность сосредоточиться. Исчезают желания, пропадает потребность в общении с другими людьми. Состояние психического разрушения в результате употребления каннабиоидов остается пожизненно, даже если человек давно перестал употреблять коноплю.

Галлюциногены. Вернее, препараты, изменяющие сознание. Изменения касаются не только восприятия окружающего мира, но и самовосприятия. К этому типу наркотиков относятся галлюциногены, психотомиметики, психоделики. Они существуют в самых разнообразных формах. Наиболее известны среди них ЛСД, РСР, мескалин, метилен, диоксиамфетамин (смертельный наркотик), кетамин и др. Галлюциногены бывают природного растительного происхождения (грибы), а также полностью или частично синтетическими порошками, растворами, таблетками и ингалянтами.

Способы употребления галлюциногенов столь же разнообразны: их вдыхают, курят, добавляют в пищу, прикладывают к мембранным поверхностям и вкалывают в виде инъекций внутривенно, внутримышечно и подкожно. Галлюциногены используются в ритуальной практике некоторых религиозных конфессий. В медицине галлюциногены применяются при обследовании зрения для расширения зрачков, лечении болезни Паркинсона, контролировании спазмов, используются как анестетики и т. д.

Галлюциногены производят негативное воздействие на психику человека, опасное своей непредсказуемостью. Каждый галлюциноген вызывает отравление организма и психоз. Этому сопутствуют неожиданные изменения настроения, мыслей, восприятия пространства, времени и своего «Я». Галлюциногены способствуют резкому обострению всех чувств с переходом от крайнего возбуждения и наслаждения к беспредельному ужасу. Следствием всего этого становится распад мыслительного процесса, разлад систем организма — от нарушения сердечного ритма до конвульсий.

Иногда к галлюциногенам причисляют экстази. При передозировке также искажается восприятие действительности, происходит потеря внимания, начинается полиопия (восприятие одного и того же предмета в виде нескольких образов) и проч.

Влияние галлюциногенов на психику и здоровье человека зависит от его индивидуальности. Психические и физические реакции прогнозировать невозможно. У кого-то на почве употребления галлюциногенов может возникнуть депрессия разной степени тяжести, у других — психозы, продолжающиеся несколько месяцев и чреватые возвращением вспышек в любое время. Дети матерей, принимающих галлюциногены, либо погибают недоношенными (выкидыш), либо рождаются с патологиями. Смертельные случаи при употреблении галлюциногенов тоже разнообразны и непредсказуемы. Летальный исход может наступить в результате употребления «грязного» препарата с замещенной или измененной технологией производства или от передозировки. Часты смерти из-за вождения «под дозой», самоубийства в состоянии жестокой паники и др.

Опиаты. Название этой группы наркотиков происходит от опиума, вещества растительного происхождения, получаемого из опийного мака. Представляет собой высохший сок незрелых коробочек. В опии различают более двадцати алкалоидов, которые разнообразно воздействуют на нервную систему. Поэтому препаратов, изготавливаемых на основе опия — множество. Все они делаются из так называемого сырого продукта, который служит либо исходным материалом для приготовления более концентрированных наркотиков, либо употребляется в необработанном виде.

К «сырым» опиатам относятся: маковая соломка — мелко размолотые листья, стебли и коробочки мака; ханка (или опий-сырец) — темно-коричневая масса застывшего сока коробочек мака; бинты (или марля) — плотная и ломкая ткань темно-коричневого цвета, пропитанная опием-сырцом. В обработанном состоянии опиаты имеют консистенцию растворов. При кустарном изготовлении раствор имеет коричневый цвет с резким запахом уксуса. Отстоявшись, имеет осадок из мелких темных частиц. Наркоманы называют его «черное». При производственном изготовлении это раствор прозрачного цвета, содержащийся в ампулах.

Из опиума также получают полисинтетические (героин, кодеин, гидроморфин) и синтетические (метадон, мепередин, пропоксифен) препараты. Самым известным среди них стал, безусловно, героин. Проходит под названиями героин, «пыль», «джонка», «смак», «мексиканская глина», «черный деготь». Героин производится в виде белоснежного кристаллического порошка, растворимого в воде и горького на вкус. Если разводится сахарной пудрой, то имеет сладковатый привкус. Производится в комбинации с амфетаминами, с кокаином, с марихуаной под названием «динамит», «атомная бомба» и др. Вводится в организм как водный раствор внутривенно, внутримышечно, подкожно, посредством курения, вдыхания героиновой пудры, глотания. В медицинской практике некоторых стран используется для снятия болей на последних стадиях рака. В США, например, героин нелегален без всяких исключений.

Зависимость от героина формируется даже при употреблении малых доз, так как они вызывают привыкание и потребность в увеличении дозы. Воздержание ведет к уменьшению привыкания, но лишь на короткое время. Отказ от героина приводит к депрессии, бессоннице, потере аппетита, беспокойству, раздражительному состоянию, страстному влечению к наркотику и укреплению психологической зависимости от него. При употреблении героин оказывает мощное оргазмическое состояние, сменяющееся благодушием, эйфорией, а затем — сонливостью, пассивностью, утрачивается способность к концентрации на чем-либо, замедляется дыхание, усиливается мочеотделение, потливость, снижается сексуальная активность, наступает тошнота, рвота, понижается температура тела. Действие героина сопровождается нарушением сердечного и дыхательного ритма, замедлением его, приводящим к кислородному голоданию и поражению мозга, сонливостью, которая может прогрессировать вплоть до комы. Передозировка или употребление уличного некачественного героина может привести к летальному исходу.

Отдельного разговора заслуживает метадон — синтетический наркотик, который применяют для облегчения выхода из героиновой зависимости. Многие наркоманы верят, что переход с героина на метадон поможет им безболезненно пережить абстиненцию и излечиться от наркомании. Метадон, действительно, обезболивает сильнее героина, имеет более длительное время выведения (его хватает на больший срок), он не дает такой яркой эйфории, как героин, но зато купирует ломку. Принимая метадон, наркоманы просто пересаживаются с одного наркотика на другой. При прекращении употребления метадона абстиненция протекает дольше и тяжелее, чем после героина. На сегодняшний день неизвестны случаи излечения от метадоновой зависимости, хотя даже с героина, по статистике, удается «соскочить» 3–5 % наркоманов. Конечно, человек под воздействием метадона не так агрессивен и асоциален, как под воздействием героина и других наркотиков, но это вовсе не значит, что его здоровью наносится меньший вред.

Применяя лечение метадоном, общество скорее защищает себя от наркомана, нежели лечит его. Кстати, европейские страны, применявшие метадоновую терапию для лечения наркомании — Австрия, Германия, Швейцария — отказались от нее из-за большой смертности среди пациентов. Словом, лекарство оказалось страшнее болезни. В России использование метадона запрещено законом.

Кроме непосредственного воздействия на организм наркотиков группы опиатов следует учитывать еще некоторые особенности. При внутривенном введении препаратов колоссальный риск заразиться СПИДом, сифилисом и гепатитом. Опиаты, приготовленные кустарным способом, содержат растворители, которые буквально сжигают печень при попадании в организм, а заодно достается легким, сердцу и головному мозгу. Опиаты также нарушают обмен кальция в организме, вследствие чего разрушаются зубы и кости. На сегодняшний день употребление опиатов становится главной причиной смертности среди наркоманов.

Ингалянты. Являются анестетиками, седативно-гипнотическим типом наркотиков. К ним относятся растворители, аэрозоли, нитриты, трихлорэтан, окись азота (веселящий газ). Существуют в форме жидкостей и газов. Комбинируются с антифризами, газолином, ацетоном, моющими и чистящими средствами, средствами для чистки обуви, обувным клеем, дезодорантами и др. Их употребляют посредством вдыхания газа или паров из баллонов, бумажного или пластмассового пакета, вдыхание паров прямо из контейнера, вдыхания разогретых паров, глотания растворов в смеси с алкоголем, инъекций, впрыскивания аэрозолей в рот.

Особенность ингалянтов состоит в том, что они легальны и продаются на каждом шагу. По токсичности и скорости разрушения организма с ингалянтами не может сравниться никакой другой наркотик. При употреблении ингалянты чаще всего подавляют центральную нервную систему, или, наоборот, стимулируют ее — такие, как нитриты. При употреблении ингалянты вызывают ощущение эйфории, легкости, невесомости, исчезновения окружающего мира. Ощущения сопровождаются мышечной слабостью, раздвоением предметов, звоном в ушах, нарушением речи, замедлением реакций, сонливостью, потерей болевой чувствительности, депрессией, галлюцинациями, бредом, потерей способности к ориентации, дрожанием конечностей, потерей сна.

Следствием употребления становятся перебои дыхания и сердечного ритма, боли в груди, мышцах, суставах, истощение, потеря аппетита, спазм бронхов, зуд в носовых ходах и во рту, носовые кровотечения, диарея, глаукома, поражение кровяных телец, похмельное состояние, кома. Ингалянты производят сильнейшую интоксикацию организма. Они поражают костный мозг, нарушают кровообращение, поражают головной мозг, печень, дыхательные пути. Употребление ингаляторов ведет к сильной депрессии, паранойе, токсическим психозам, потере памяти. Даже малые дозы ингаляторов могут привести к летальному исходу. Смерть также наступает от удушья (в пластиковом пакете), опасного поведения после вдыхания.

Поскольку ингалянты в основном употребляют дети и подростки, это достаточно быстро начинает сказываться на их здоровье: они серьезно начинают отставать от своих ровесников в физическом и интеллектуальном развитии. При употреблении ингалянтов, чтобы достичь наркотического опьянения, в организм должно поступить очень большое количество токсинов. Именно поэтому употребление ингалянтов так опасно.

Правда, есть и ложка меда: от употребления ингалянтов можно относительно легко отказаться. Ингалянты обладают наркотическим эффектом, но сами по себе наркотиками не являются. И если у детей и подростков отсутствуют серьезные мотивы для опьянения ингалянтами, то порой беседы с близким человеком может быть достаточно для прекращения этого занятия. Если удается узнать о том, что подросток «нюхает», ему, несомненно, можно помочь.

Кокаин. Называется по-разному: «К», «кок», «звездная пыль», «снег», «драконова перхоть» и др. К нему привыкают сильнее, чем к любому другому наркотику. В основном употребляется в виде белого кристаллического порошка (кокаин гидрохлорид), паров свободного кокаина, водного раствора, в комбинации с содой или аммиаком под названием «крэк» или «рок», а также в листьях кустарника кока. Комбинируется также с героином, морфином, с различными напитками. Существуют различные способы употребления кокаина: жевание листьев, курение (паста и крэк), вдыхание носом (порошок и пары), втирание в слизистые рта, влагалища, прямой кишки (порошок), инъекции (водный раствор). В легальной медицинской практике кокаин используется для местного обезболивания, а также при облегчении страданий в конечной стадии заболевания раком.

Раньше ошибочно считалось, что употребление кокаина не вызывает зависимости. Период физического привыкания к кокаину может занять год-полтора, но психологическая зависимость развивается очень быстро и может возникнуть после первого приема.

Кокаин является мощным стимулянтом центральной нервной системы. При употреблении вызывает сильную эйфорию, оргазмический всплеск, затем тревогу, потерю всякой потребности в пище и сне, болтливость, самоуверенность и вместе с тем ощущение себя несчастным человеком. Вызывает дрожь, подергивание мышц, апоплексические приступы, тревогу, навязчивые повторения одних и тех же движений. Употребление кокаина сопровождается рвотой, тошнотой, нарушением сердечной деятельности, изменением дыхания, повышением температуры тела, холодным потом, разрушением носовых тканей. При употреблении кокаина ослабевает сексуальное влечение. Зато наркоману обеспечены паранойя, психоз, драматический настрой мыслей, галлюцинации (например, ползающие по телу насекомые), возникает копролалия (произнесение непристойностей) и другие психотические эффекты. Смерть наступает от передозировки комбинации с героином, в результате неадекватного поведения или самоубийства.

Полагаем, вы заметили, как часто в этой главе повторяется слово «самоубийство». Внезапные приступы жесточайшей тоски и невыносимого страха — постоянные спутники наркотической зависимости. Биохимические процессы не делают скидок на социальное положение: прославленные, богатые, привлекательные люди умирали в наполненных кровью ваннах, прыгали из окон, направляли свои авто в бетонные стены — в то время, как им завидовали миллионы рядовых граждан, мечтая хоть ненадолго оказаться на их месте! Но рецепторы, утратившие чувствительность, не отзывались на сигнал о получении удовольствия, и жизнь становилась нестерпимой — в буквальном, а не в переносном смысле.

Необходимость заставлять себя жить — минута за минутой, час за часом, день за днем, до тех пор, пока нейроны мозга не отзовутся на «приятную весть» и не позволят телу испытать удовлетворение, — стала кошмарным сюрпризом для тех, кто прибегал к наркотику в надежде подхлестнуть удовольствие, сделать его острее, ярче, продолжительнее.

Да, хоть мы и стараемся не быть категоричными и учитывать все обстоятельства, все-таки должны признать: у наркотиков, в отличие от алкоголя, не бывает «умеренно-положительного» применения. Это совершенно чужеродные человеческому телу препараты. Использование наркотических веществ в медицинский целях — для анестезии во время операций, или для облегчения страданий на последних стадиях рака, или в качестве антидепрессантов — должно проходить под наблюдением врача. Для здорового человека оптимальный вариант употребления наркотиков — вообще для всех, поголовно — полный, категорический отказ (даже если по чуть-чуть, только попробовать, самых легких, самых чистых, ради суперсекса с последующим супероргазмом). Слишком велик риск и слишком мизерно вознаграждение.

«Я прошу тебя выслушать меня…»

Американский рок-музыкант Фрэнк Заппа иронизировал над коллегами, которые «зарабатывают кучу денег, чтобы запихнуть их себе в нос». Недавний скандал с супермоделью Кейт Мосс, которую поймали на употреблении кокаина (причем одна из ее коллег высказалась более чем откровенно: «Употребляют все — но журналисты накинулись на Кейт Мосс!») — всего лишь показательный процесс. Всегда приятно поднять рейтинг с помощью скандала, в котором замешана мировая знаменитость. А между тем права откровенная модель, вступившаяся за Кейт. Употребляют все: в Великобритании смертность от применения кокаина выросла в 8 раз; 10 % молодых англичан не расстаются с красивыми тайничками для порошка; 9 миллионов европейцев уже невозможно излечить от зависимости… Кокаин, как самый быстрый стимулянт, принимают не только творческие натуры в попытках взбодриться и «расширить восприятие» (которое в конечном итоге сужается до поиска очередной дозы), но и политики, и бизнесмены, и просто скучающие-отдыхающие.

Чем шире практика употребления того или иного наркотика, тем крепче убежденность: он не опасен. Его же все нюхают (глотают, вкалывают, курят, пьют)! Да у нас во дворе (в школе, в институте, в офисе, в клубе, в компании) это обычное дело: затянулся (ширнулся, вмазался) и пошел! И не помер никто, живы-здоровы, не то что вы, на всю голову параноидальные! Естественная ответная реакция: ах ты дурак малолетний! Ты как со мной разговариваешь? Да я тебя знаешь как сейчас? И пошла писать губерния…

Между тем, анализируя приведенную выше схему диалога поколений, можно заметить: здесь никто ни с кем не разговаривал. Поскольку считалка «шишел-мышел-дал-взял-вышел» перед началом психологической игры полноценным диалогом не считается.

В ходе общения собеседники должны понимать друг друга, а не только обмениваться формальными высказываниями.

Когда действует психология предубеждения, эмоции индивида меняются. Например, пережив фрустрацию, то есть получив отказ в чем угодно (в праве попробовать то, что все уже попробовали, или в изъявлении послушания или уважения), личность становится более агрессивной по отношению ко всему чуждому и непонятному. У нее обостряется ксенофобия, она становится безжалостной и непонятливой. И даже другое поколение воспринимается как носитель разрушительных идей, хотя, опять-таки, никаких идей в высказываниях младших… нет. По крайней мере, нет идей осознанных.

Человеческий мозг устроен так, что действия, часто повторяющиеся и оттого ставшие обыденными, начинают восприниматься как легальные и неопасные. Это для новичка прыжок с парашютом или укол в вену — волнующее и опасное переживание. Для инструктора по прыжкам с парашютом (равно как и для наркомана со стажем) опасность — привычное соседство. Наглядевшись на страшненькую соседку, лица, связанные с опасными действиями, понемногу отходят от инструкций: инструктор, например, может допустить к прыжкам человека с массой тела менее 50 кг и с низким давлением (просто посоветует ему коньячку тяпнуть), что категорически запрещено техникой безопасности. А наркоман будет варить состав из чего попало и пользоваться одной иглой на всех. Хотя в случае наркомании о безопасности вообще никакой речи быть не может. Смерть в результате несчастного случая, передозировки, СПИДА, заражения крови — какая, в сущности, разница?

Да, взрослых удивляет, отчего статистика смертности и заболеваемости не вызывает реакции? Разве не ужасны сообщения о том, что «стаж» наркомана редко достигает 10 лет, потому что за 5–7 лет большинство психоактивных веществ пожирает человеческий организм изнутри? А телепередачи, повествующие о страшных судьбах Вани Ё. и Тани Ж. — как не заплакать над бедными детьми, потерянными для мира? Чего стоят данные Всемирной организации здравоохранения о том, что суммарное количество больных с заболеваниями, вызванными приемом различных психоактивных веществ (за исключением курильщиков табака), составляет 500 миллионов человек, или данные Минздрава о том, что в России официальный показатель — 315 тысяч потребителей наркотиков, а неофициальный — все 3 миллиона?! Хотя все эти астрономические цифры и исповеди наркоманов по телеку только того и стоят, чтобы о них… забыть. Вспомните законы психологии отрицания: если опасность неотвратима и гибельна, о ней лучше не вспоминать.

К тому же люди, далекие от употребления психоактивных веществ, ведут себя именно как новички: удивляются и ужасаются на каждом шагу. А такое поведение не вызывает у инфантильных натур никакого уважения. Разве что насмешку, желание напугать еще больше или похвастать собственной продвинутостью. Ехидные детки любят излагать обстановку в молодежной среде, сильно сгущая краски и радостно наблюдая, как родаки зеленеют от страха.

С другой стороны, агитатора, отбарабанивающего в день по три лекции на тему «Не употребляй и будет тебе счастье!», трудно назвать новичком, который не в теме. Вроде бы все он знает, обо всем расскажет, о чем не спроси, покажет фотографии усохшего мозга героиномана и другие «Веселые картинки» нашего времени. Но его бубнеж кажется таким беспомощным на фоне окружающей обстановки: шприцы, впечатанные в линолеум школьного сортира, гуляющие по рукам кубики и чеки с наркотиком, блеклые физии тех, о ком все знают: этот употребляет и не сегодня-завтра загремит под панфары… Все это составляет микросоциальную среду, то есть привычную картину мира для огромного числа подростков. Влияние этой среды деформирует и восприятие, и систему ценностей подрастающего поколения.

Зачастую стандартные приемы профилактики наркомании расцениваются тинейджером как попытка «взять власть». Кризис взросления заставляет его поверить, что всякий взрослый норовит вернуть подросшее дитятко под семейную или учительскую опеку.

То есть поработить и обмануть, обмануть и поработить. Для чего? Для того, чтобы молодежь не могла сделать свой выбор! А иными словами, изменить свое психическое состояние с недовольного и фрустрирующего на удовлетворенное и благостное. Ведь большинству молодых людей хочется этого во много раз сильнее, чем взрослым, — в силу подростковых гормональных бурь и штормов, в норме утихающих по достижению зрелости. Это обсессивно-компульсивная природа подросткового желания заставляет сознание выдавать одну за другой всякие утешительные отмазки: все делают это, я всегда смогу бросить, надо только иметь силу воли, ситуацию можно держать под контролем… Охваченные «зависимостью от счастья», почти взрослые дети не понимают, что вскоре контролировать будут их. Не понимают, что их уже сейчас контролируют и эксплуатируют: втягивают в наркотическую зависимость, чтобы пополнить карманы наркоторговцев и ряды наркокурьеров.

Эта среда фактически изолирует свои жертвы от «неаддиктов»: наркоман быстро теряет личные и общественные связи, взамен получая новых, но весьма специфических «друзей» — поставщиков наркотика, содержателей притонов, коллег по несчастью и т. п. В нормальном мире его не понимают, не принимают и побаиваются — даже те, кто его когда-то любил. Ведь он попросту не способен быть преданным, честным, разумным — одним словом, нормальным; его не интересуют вещи, которые не касаются наркотиков — работа, семья, жизнь; а его экзистенциальные рассуждения о смысле жизни — всего лишь повод для эмоциональной вспышки, за которой последует прием очередной дозы.

На последних этапах аддиктивного процесса происходит полная изоляция личности от окружающего мира и полное погружение в зависимость, от аддикта остается только оболочка. Контакты затруднены не только на глубинно-психологическом, но и на социальном уровне, психозависимая личность утрачивает даже способность манипулировать людьми. Проще говоря, наркоману лень даже соврать, чтобы от него отвязались.

На последнем этапе аддикции общество воспринимает зависимых как социально бесперспективных и перманентно опасных существ — таким, вероятно, было бы отношение к монстру из фильма «Чужой», вздумай он навестить родственников съеденных им астронавтов.

Поскольку употребление наркотиков уже не приносит удовлетворения, состояние аддикта в целом отличается апатией и подавленностью. Прежнее, доаддиктивное «Я» разрушено, возврата к нему быть не может. Наладить эмоциональный контакт с таким человеком практически невозможно. Коррекция также недоступна. И дело, как мы говорили, не в синдроме отмены. Даже переломавшись, наркоман не в силах вписаться в общество неаддиктов.

Когда-то, вливаясь в субкультуру мира наркотиков, он, видимо, не предполагал, что отныне будет по жизни исполнять только одну роль — роль наркомана. А ведь самые неудачливые, одинокие, серые люди имеют широкие возможности для смены ролей: друг, сослуживец, родственник, одноклассник, сокурсник, сосед, зритель, потребитель… Но наркоман — для всех наркоман. Весь его опыт, все его навыки, все его системы взаимодействия с миром построены вокруг наркотика и наркотического опьянения. Возможно, рассказы о его конфликтах с законом и с другими аддиктами некоторое время воспринимаются «добропорядочными обывателями» как любопытная экзотика — но недолго. Ни наркоманы, ни алкоголики не годятся для длительного общения. Особенно те, которые давно втянулись и вышли на финишную прямую. Это, как правило, скучные люди, обитатели однообразной и тусклой вселенной.

В школе, где учился Никита, многие ребята сидели на игле. И в его классе тоже. Никита знал об этом, и относился к наркоманам с презрительным снисхождением. Считал их отстоем и слабаками. Ребята из его компании думали точно также. По крайней мере, Никите так казалось. Поэтому он очень удивился, можно даже сказать опешил, когда узнал, что двое из его приятелей, Гарик и Васька, колются. Никита даже обиделся на ребят. Ему было неприятно, что его товарищи, которых он считал за своих-за равных, переметнулись в стан придурков и лохов, так легко и безответственно пускающих свою жизнь под откос. Словно их жизнь гроша ломаного не стоила.

Но Никита не слишком расстраивался: что произошло, то произошло — уже не поправишь. Гарика и Ваську никто с позором не изгонял, просто они сами собой отвалились. «Оно и понятно, другие интересы», — брезгливо морщась, думал Никита. Зато после их отлучения оставшиеся друзья еще сильнее сплотились между собой. Никита в этом был уверен. Но вскоре вслед за Гариком и Васькой ушел и Филипп. А потом к ним присоединились Серега с Генкой. Самым большим потрясением для Никиты стала потеря лучшего друга, Пети. Никита не мог смириться с тем, что Петя тоже начал колоться. Петя смеялся, говорил, что это так., игра, а если играть с умом, то ничего плохого не случиться, тем более, что нирвана такая… Никита не один час провел в беседах с другом: он убежал, спорил, доказывал, настаивал. Но Петя в ответ только хмыкал и смотрел на Никиту с неприятной снисходительностью, как на малолетку.

Ну что ты можешь в этом понимать, Ник, ты же не пробовал. Давай не будем, а? Пошли лучше со мной.

Я не дурак.

Дурак. И трус. И ты мне надоел. Иди к своей мамочке.

Да пошел ты.

Никита считал себя волевым человеком и решил, что ни у кого на поводу ходить не будет. Даже у Петьки.

Но к одиннадцатому классу их некогда дружная компания распалась. Все бывшие никитины друзья кололись. А с оставшимися Славиком и Павлом дружба не клеилась. Каждый из них был словно сам по себе. Никита остался один. Он с тоской вспоминал вечера, которые проводил вместе с друзьями. Как же тогда было весело! Однажды под вечер он вышел из школы вместе с Петькой. Старый друг смотрел на него иронически:

Что? Будешь и дальше один как сыч куковать или со мной пойдешь? Там все наши.

А мне с вами ширяться за компанию?

Да, ладно. Ничего в этом страшного нет. И потом: «один раз…» — сам знаешь.

«Ну, только один раз, — подумал про себя Никита, — пусть все поймут, что я не трус». И пошел вслед за Петей.

В подвале заброшенной молочной кухни Никиту встретили почти радостно: «О-о-о, ка-кие лю-ди!» Там действительно были все свои. Половина ребят уже укололись и сидели, развалясь на продавленном диване, другие занимались делом — разводили состав для инъекций. Никита подумал, что это не так уж страшно, как ему казалось, немного грязно, конечно, но ничего. Вскоре дошла очередь и до него. Петька привычным движением перевязал Никите руку жгутом, выбрал подходящую вену и запустил в нее иглу.

Сколько прошло времени, Никита не помнил. Сначала его начало качать, как на море, все вокруг поплыло в замедленном темпе. Затем по телу пробежала теплая волна блаженства. И начался кайф. Никите было хорошо как никогда, он плыл на волне эйфории, пока его не накрыла сонливость. Потом к сладкой дреме стала подмешиваться болтанка, вслед за ней навалилась тошнота. Голова кружилась так, словно Никита стоял в раскачивающемся гамаке. Он потерял равновесие и упал, а когда немного отпустило, встал и побрел домой.

На следующий день Никита обдумывал вчерашнее происшествие, внимательно разглядывал себя в зеркало. Никаких следов перемен не было. «Что ж, значит, не так страшен черт, как его малюют, — хихикнул про себя Никита, радуясь безнаказанности, — а здорово я вчера оторвался». Он не собирался становиться наркоманом, но на следующий день ему страшно захотелось еще раз «поймать кайф». Никита уже забыл о тошноте, головокружении, помнил только состояние эйфории. «Надо все делать по-умному, — убеждал себя Никита, — и если держать все под контролем, то и на иглу не сядешь, как некоторые». Он бодро шагал рядом с Петькой и был стопроцентно уверен, что уж с ним-то точно ничего плохого не случиться.

Через год Никита уже крепко сидел на игле. Он плохо переносил отсутствие героина, тело начинало ныть и кости болели так, словно сотни крыс грызли их изнутри. Но стоило Никите добыть дозу и уколоться, как ему становилось хорошо до полного безразличия. Его еще с трудом хватило на то, чтобы осенью в угоду родителям поступить в институт, но зимнюю сессию он сдать не смог и вылетел из вуза. И этой же зимой его постиг страшный удар. Находясь под дозой, замерз в снегу Петя. Никита возвращался с похорон друга, его организм привычно начинал ныть, требуя дозы. Никита вдруг почувствовал, что снова боится, боится и не хочет кончить так же, как Петя. Он вспоминал похороны, несчастные лица Петиных родителей и себя с товарищами, кучку убогих наркоманов. Никите захотелось в прежнюю жизнь, он сам себе был отвратителен. В этот день Никита решил слезть с иглы.

Но это оказалось намного тяжелее, чем он даже мог себе представить. Никиту страшно ломало, словно кто-то хотел вывернуть его наизнанку, от боли в глазах стояла темень, но ни спать, ни даже потерять сознание он не мог. Никита не ел по несколько дней, его мучили рвота и понос. Когда он выл от боли несколько часов, его родители не выдержали и вызвали «Скорую». Фельдшер вколол Никите успокоительное и предложил лечь в наркодиспансер. Никита отказался. И после снотворного ломки начались по новой. Так продолжалось еще две недели, но сколько прошло времени, Никита не помнил — потом ему об этом сказали родители. Улучшение тоже начиналось постепенно, микродозами. Никита им радовался как собственным победам. Немного меньше болит — счастье. Подышал свежим воздухом у раскрытого окна и не захотел выпрыгнуть — счастье. Смог первый раз поесть и не вывернуло — тоже счастье. За это время Никита сильно похудел, стал бледным до синевы, и мама, глядя на него, начинала плакать. Выздоравливал Никита дома, подышать воздухом выходил на лоджию. Он, если честно, даже пережив ломку, боялся выходить на улицу, боялся, что сорвется.

Еще труднее оказалось возвращение к нормальной жизни. Никите этого очень хотелось, но теперь он оказался в вакууме. Прежних друзей-наркоманов он избегал, а других у него не было. Кто же захочет иметь дело с наркоманом? Никита принял решение поступить в другой институт, чтобы никто не знал о его прежней жизни. Готовиться к поступлению оказалось тяжело. Никита обнаружил, что его хорошая память, которая всегда его спасала, стала намного слабее. Ему приходилось зубрить то, что раньше он схватывал на лету. «Ничего, — думал Никита, — если перенес ломку, то и это осилю».

Никита поступил в институт, завязал новые знакомства, о прежней жизни старается не вспоминать.

К сожалению, не каждый молодой человек (а тем более подросток) способен устоять перед двойным прессингом — внутренним (когда любопытство обостряется) и внешним (когда берут на слабо). Надо сказать, 81 % наркоманов совершили свою «первую пробу» именно под влиянием любопытства плюс давление со стороны знакомых. Но многие в ходе первого опыта кайфа не получили. Так что в дальнейшем употребляли, подражая более опытным. И лишь со временем втянулись, начали ощущать удовлетворение, вошли во вкус. В этом случае можно считать, что необходимой, достаточной и поддерживающей причиной аддикции стали… компанейские отношения.

Бывает, что прессинг со стороны родных невыгодно контрастирует с теплой атмосферой «дружеского участия». Многие наркоманы описывают очередной срыв одинаково: поссорился с родителями, психанул, ушел из дома, встретился со своими, они мне дали ширнуться (покурить, нюхнуть) — и все закрутилось по-новой. Некоторые семьи отторгают наркомана как чужеродное тело: выгоняют вон и впредь стараются думать о нем, как о покойнике. В принципе, он уже покойник. Если подросток оказывается выброшен на улицу, для него нет исхода. Скоро, очень скоро он погибнет или попадет в тюрьму. Но можно ли осуждать родителей за такое поведение? Честно говоря, единого ответа не существует.

С одной стороны, на оплату очередной дозы уходит все, что есть в доме ценного: наркоман за копейки отдаст любую вещь, не задумываясь о том, как семья будет без нее обходиться. Его не остановит мысль о реальной ценности и реальной стоимости одежды, аппаратуры, машины, квартиры. Он не вспомнит о том, каким трудом эти вещи заработаны. Он не задумается о том, что это — чужое. Наркоману не свойственно думать о чьих-то интересах, даже о своих собственных. Для него существует только кратковременная, сиюминутная задача — достать дозу. Конечно, через некоторое время даже родные папа с мамой ужаснутся близкой нищете. Эта перспектива неизбежно вызывает паническую реакцию. И кажется, что избавление от «семейного демона», в которого превратился некогда любимый ребенок, — единственный выход.

С другой стороны, не так много людей способны понять или просто выслушать другого, даже если это — их собственный ребенок. Вместо нормального разговора, вместо децентрации, вместо налаживания личностных связей, они обрушивают на собеседника лавину советов и нотаций. Но если учесть, что личность подростка работает на негативизме как на топливе, то подобное отношение родителей не улучшает, а ухудшает ситуацию.

Протест, раздражение и, как следствие, эгоцентризм — основное оружие подростка в борьбе за свою идентичность. Иначе окружающая действительность сделает из формирующейся личности манную кашу.

Вот почему не следует устраивать детям концерт без заявок слушателей. Они услышат вас тогда, когда вы услышите их. А в качестве примера детского восприятия приведем здесь стихотворение наркомана — послание, обращенное к родителю:

Пожалуй, то же может сказать о себе не только наркоман, но и любой подросток, чей родитель не склонен слушать, что ему говорит ребенок. Почему так трудно бывает выполнить просьбу подростка? Потому что растерянность, страх и беспомощность ведет старшее поколение ту же, куда и всегда — в психологическую игру. Или даже в несколько игр — «Ну вот, попался, негодяй!», «Посмотри, как я старался», «Недостаток», «Суд» и, конечно же, «Алкоголик». Это игры, основанные на взаимных претензиях и на открывающейся возможности разрядить агрессивный аффект. У них разные правила, но принцип всегда один. Изображая диалог двух Взрослых (а иногда даже и не изображая), игроки контактируют на уровне Родитель — Ребенок, а это всегда чревато извращением благих намерений.

Да, мы понимаем: ужасающая информация о наркоторговцах, подстерегающих школьников на дискотеках, в клубах и даже в школе, вызывают нервную дрожь и у бездетных граждан, не говоря уже о мамах-папах. Стенания подростка о том, какой скучной, безрадостной и бесперспективной ему представляется жизнь, добавляет трагизма: а что, если и мой сорвется, попробует — и я его потеряю?! К тому же родитель бывает возмущен пренебрежением к его, родителя, усилиям и успехам: мы тебя всем обеспечили, чего тебе еще надо, я в твоем возрасте, бу-бу-бу…

Дети не знают, что подобная реакция — проявление не столько невнимательного отношения, сколько амбиций старшего поколения. Им, старперам вдохновенным, хочется признания, уважения и одобрения со стороны собственных отпрысков. А «вдохновенные старперы» не понимают, что нытье отпрысков — выражение потребности в безусловной любви и понимании, чтобы ему ответили: мы тебе верим, мы в тебя верим, ты пробьешься, ты такой!

Что можно посоветовать родителям, которым не хочется становиться на позиции психологической Нудьги — внутреннего Родителя, но и слушать «сводки с фронта» сил нет? Не замазывайте проблему, если она есть. И не нагнетайте давление, если проблемы нет. Бесконечные караоке на мотив «А ты такой холодный, как айсберг в океане» не сделает вас ближе.

Родителям необходимо найти устойчивое равновесие между двумя неудобоваримыми полюсами — паранойей и безразличием. Оптимальное решение, как всегда, лежит посередине.

И не отдавайте свой авторитет, не делегируйте ответственность за свое чадо его сверстникам и подросткам постарше. Постарайтесь, чтобы к вам прислушивались. И для этого научитесь слушать сами и говорить по делу, а не просто осуществлять агрессивную разрядку. Не позволяйте ребенку почувствовать себя «некондиционным», не толкайте его в водоворот стыда и вины. Наоборот, позвольте ему осознать, что вы уважаете в нем личность, способную покорять вершины и строить жизнь по-своему. Мы, твои родаки, готовы оказать тебе всяческую помощь и поддержку, мы с тобой, мы за тебя, мы верим, оле-оле-оле-е-е!

А для того, чтобы понять, насколько человек готов расстаться с формирующейся (но никак не с устоявшейся и вполне развитой!) зависимостью, ему следует пройти международный клинический тест, оценивающий тревогу и депрессию. Определите испытываемые ощущения по нижеприведенной шкале.

1. Я не слежу за своей внешностью

определенно, это так — 3

я не уделяю своей внешности столько времени, сколько

нужно — 2

может быть, я стал меньше уделять внимания своей

внешности — 1

я слежу за собой так же, как раньше — 0

2. Я испытываю неусидчивость, словно мне постоянно нужно двигаться

определенно, это так — 3

наверное, это так — 2

лишь в некоторой степени это так — 1

совсем не испытываю — 0

3. Я считаю, что мои дела (занятия, увлечения) могут принести мне чувство удовлетворения

точно так же, как и обычно — 0

да, но не в той степени, как раньше — 1

значительно меньше, чем обычно — 2

совсем так не считаю — 3

4. Я испытываю напряженность, мне не по себе

все время — 3

часто — 2

время от времени, иногда — 1

совсем не испытываю — 0

5. То, что приносило мне большое удовольствие, и сейчас вызывает у меня такое же чувство

определенно, это так — 0

наверное, это так — 1

лишь в очень малой степени это так — 2

это совсем нее так — 3

6. Я испытываю страх, кажется, будто вот-вот случится нечто ужасное

определенно, это так, и страх, который я испытываю, очень сильный — 3

да, это так, но страх не очень сильный — 2

иногда, но меня это не беспокоит — 1

совсем не испытываю — 0

7. Я способен рассмеяться и увидеть в том или ином событии смешное

определенно, это так — 0

наверное, это так — 1

лишь в очень малой степени это так — 2

совсем не способен — 3

8. Беспокойные мысли крутятся у меня в голове

постоянно — 3

большую часть времени — 2

время от времени и не так часто — 1

только иногда — 0

9. Я испытываю бодрость

совсем не испытываю — 3

очень редко — 2

иногда — 1

практически все время — 0

10. Я легко могу сесть и расслабиться

определенно, это так — 0

наверное, это так — 1

лишь изредка это так — 2

совсем не могу — 3

11. Мне кажется, что я стал все делать очень медленно

практически все время — 3

часто — 2

иногда — 1

совсем нет — 0

12. Я испытываю внутреннее напряжение или дрожь

совсем не испытываю — 0

иногда — 1

часто — 2

очень часто — 3

13. У меня бывает внезапное чувство паники

очень часто — 3

довольно часто — 2

не так уж часто — 1

совсем не бывает — 0

14. Я могу получить удовольствие от хорошей книги, радио- или телепрограммы

часто — 0

иногда — 1

редко — 2

очень редко — 3

Подсчет баллов

До 10 баллов. Вы можете начинать борьбу с зависимостью самостоятельно. У вас хорошие шансы на успех.

11–16 баллов. Сначала необходимо разобраться в себе, в собственных потребностях и возможностях.

От 17 баллов. Необходимо обратиться к психологу. Его поддержка улучшит Ваши шансы.

Тревога и депрессия преодолимы, но высокий уровень негативных ощущений — не то состояние, которое можно назвать «стартовым». Тем более для такого серьезного мероприятия, как избавление от зависимости, да и вообще борьба с собой. Поэтому вознамерившись покончить с аддикцией, и сама зависимая личность, и ее окружение должны создать тепличные условия для психики, истерзанной аддиктивным расстройством. Спектакли по сценарию «Кто первый начал», «Это ты виноват», «Мы не заслужили» и т. п. придется отставить — хотя бы на некоторое (весьма долгое) время.

Лучше уже было

«Болезнь принимает здоровые формы» — эти слова Михаила Жванецкого можно смело делать девизом наркологии. Поелику окончательное избавление от недуга невозможно — значит, нужно достичь максимально здоровых форм существования. Нет, на бодрый прогноз это не тянет. Но мы и не ставим перед собой формирование оптимистичного взгляда на человеческую личность, отравленную ядом аддикции и пронизанную метастазами психических расстройств. И первое, что можно сделать с такой личностью — это лишить ее… сторонников и единомышленников.

Аддиктивная среда опасна не только своими «регулярными поставками» наркотика, но и крепостью своих социальных (или, если хотите, асоциальных) связей.

Пока они не разорваны, создание новых контактов, не основанных на наркотических интересах, остается большой проблемой. Мир наркоманов и наркоторговцев не отпустит своего раба на свободу, чтобы тот жил собственной жизнью — а главное, тратил добытые деньги на себя, а не на смак и не на колеса. Но разрыв с аддиктивным существованием — очень трудный этап. Почему этап? Потому что моментальный скачок из одной социальной среды в другую невозможен. Как и моментальное физическое очищение организма от продуктов распада наркотических веществ.

Пошаговое изменение паттернов мышления и поведения в большей степени должно основываться на замещении, а не на тотальном разрушении системы адаптации с последующими планами капитального строительства новой системы. Иначе как жить в период между разрушением и окончанием стройки? Человек не в силах существовать вовсе без социальных навыков.

Родным аддикта чрезвычайно важно отказаться от позиции созависимых лиц. Это опасная и жестокая тактика, сколь бы мягкой и деликатной она не представлялась. Даже на ранней стадии формирования зависимости человек нуждается в помощи, а не в замалчивании его недуга и не в лекциях о вреде всего, что изменяет сознание. Не можете оказать помощь сами — обратитесь к специалисту. Причем обращайтесь смело, без стыдливости на разрумянившемся лице. Подростку, если вздумает обижаться и возражать, что он, мол, не псих и к психиатру не пойдет, можете сказать так: твои психологические стратегии приспособления, как и у большинства тинейджеров, нуждаются в доводке, доработке и шлифовке. Будь ты спортсменом или художником, занятия с профессионалом послужили бы естественным и неизбежным развитием твоих способностей. Адаптация к взрослому миру — тот же полезный навык, талант и тренинг. Вот потренируешься и покоришь все вершины мира без особого напряга.

Главное, чтобы ребенок понял: сумасшедшая погоня за остротой ощущений всегда оканчивается личностным крахом. Не только в плане крушения надежд на непреходящее блаженство, но и в плане крушения индивидуальности. Это хуже амнезии: человек, потерявший память, по крайней мере вызывает сочувствие и доброе отношение окружающих. В их глазах он не виноват, да и в своих глазах тоже. Аддикт, наоборот, изнывает под тысячами тонн вины. Чтобы избавиться от этого чувства, он бродит по замкнутому кругу: опьянение — пробуждение — стыд — опьянение — пробуждение… Из этого лабиринта не выведет никакая Ариадна. Потому что наркоман — не Тесей, а Минотавр, которому стало стыдно за его каннибальские привычки.

Но если Минотавр решает изменить свой образ жизни (в том смысле, что наркоман решает порвать с наркотиками), ему придется строить себя заново. С фундамента. Лечение возможно только при условии, что он осознанно, планомерно и целенаправленно будет работать на свое новое «Я».

Хотя касательно лечебных, а не профилактических мер нельзя сказать ничего утешительного и ободряющего. Лекарств, предотвращающих развитие наркомании или раз и навсегда отбивающих желание принимать наркотики не существует до сих пор. И, по прогнозам специалистов, такие препараты в ближайшие 10–20 лет точно не появятся. Поэтому в силах современной медицины только облегчить симптомы абстиненции. Сегодня снять болевые ощущения во время ломки можно без проблем. Специалисты лишь предостерегают: если наркомана собираются лечить аминазином, галоперидолом или любыми другими нейролептиками в больших количествах, решительно отказывайтесь от подобной терапии — это устаревший и неэффективный способ лечения.

Есть целый ряд методик, вокруг которых создаются мифы и субъективные представления, не имеющие ничего общего с реальностью. Прежде всего, это использование лекарств-антагонистов, несовместимых с тем или иным наркотиком. Алкоголикам этот метод знаком по названию препарата «Эспераль», а наркоманам — как кодирование или химзащита. Применение таких средств основано на попытках пробудить в наркомане инстинкт самосохранения: теперь, если он примет свой излюбленный допинг, его постигнет либо смерть, либо резкое ухудшение состояния здоровья. Притом, что для многих аддиктов саморазрушительное поведение становится даже не второй, а единственной натурой. Так что рано или поздно они неизбежно рискнут и примут наркотик. Известны случаи, когда наркоман вначале писал завещание, а потом делал себе укол. В конфликте между инстинктом самосохранения и установкой саморазрушения инстинкт далеко не всегда берет верх.

К тому же использование антагонистов осложняется тем, что один-единственный препарат не может составлять оппозицию сразу всем группам наркотиков. И пациент, естественно, может запросто поменять один кайф на другой. Вдобавок точно и досконально определить срок и последствия этой терапии не удается: человеческие организмы слишком различаются между собой. И поэтому антинаркотический препарат, столкнувшись с наркотиком, может вызвать развитие психической болезни вместо запланированного инфаркта. Или действовать недолго. Во всяком случае, возлагает все надежды исключительно на искусственное прерывание процесса наркотизации нельзя. Это время, свободное от наркотиков, необходимо использовать с максимальной пользой.

Кроме кодирования, существуют и другие методики, окруженные мифами. В частности, группа тяжелых процедур, которые у медиков носят название «экстракорпоральная детоксикация» и пользуются определенной популярностью в среде наркоманов. Заметьте — наркоманов, а не наркологов. Сейчас объясним, почему. Речь идет о следующих методиках:

1) гемосорбция — заключается в том, что кровь пропускается через сорбент (особым образом обработанные кусочки угля и других впитывающих материалов) и возвращается после очистки в систему кровообращения;

2) ликвосорбция — тот же принцип применяется к ликвору (спинномозговой жидкости), проводится его очистка и возвращение внутрь позвоночника;

3) плазмафорез — разделение крови на форменные элементы, то есть на клетки, и на плазму, то есть на раствор белков, после чего форменные элементы возвращаются в кровяное русло, а плазма просто выливается и заменяется таким же объемом стерильного раствора, введенного внутривенно.

Все перечисленные процедуры длятся от получаса и долее и представляют собой определенную опасность для организма. В первую очередь тем, что они связаны с проникновением во внутренние среды организма и с изменением — вольным или невольным — этих сред. Например, во избежание сворачивания крови и плазмы во время процедуры, их избыточно насыщают гепарином — веществом, не позволяющим крови сворачиваться. И некоторое время гепарин не позволит крови сворачиваться даже после возвращения в кровеносную систему. Кроме того, при ликвосорбции нарушается целостность не только кожных покровов, но и оболочек спинного мозга и происходит проникновение в пространство, общее для спинного и головного мозга. Вот почему наркоманы, подвергшиеся этой процедуре, довольно часто жалуются на боли в спине, возникающие через 3–4 недели после лечения и усиливающиеся в периоды абстиненции. А поскольку многие, несмотря на сложные и опасные процедуры, снова возвращаются к наркотикам, осложнения тут как тут.

Зачем же больные настаивают на проведении столь глубокой очистки? Именно затем, что само магическое слово «очистка» кажется первым шагом к новой жизни и к новому состоянию тела. Наркоманы верят, что эти мероприятия освобождают кровь и ликвор от токсинов, или, как они выражаются, «от грязи», а иными словами, от частичек растительного сырья, которые невозможно отфильтровать в домашних условиях и благодаря которым готовые наркотики становятся темными и непрозрачными. Действительно, все эти частицы при внутривенном введении наркотика попадают в кровь, но циркулируют в сосудах недолго — в течение нескольких часов. Клетки-макрофаги, нацеленные на уничтожение инородных тел, уничтожают всю грязь, какую могут. А все, что не подвергается уничтожению, оседает в клетках ретикулоэндотелиальной системы (РЭС). Эти клетки выстилают внутреннюю поверхность кровеносных сосудов и помещаются в основном в сосудах печени. Попав в РЭС, инородные частицы, в массе своей, увязают в ней навечно. И никакая гемосорбция уже не в силах извлечь их оттуда.

Поэтому эффект облегчения в результате «глубокого дренажа» организма представляет собой либо последствия самовнушения, либо последствия тех успокоительных, обезболивающих и снотворных средств, которые полагается принимать после гемосорбции. А сама процедура необходима лишь тогда, когда:

1) налицо передозировка наркотиков, особенно барбитуратов, и их надо срочно вывести из организма, пока наркоман не умер от остановки дыхания;

2) когда в результате лечения абстиненции организм наркомана оказывается перегружен седативами и транквилизаторами, и больной чувствует себя вялым, апатичным и слабым.

А в целом при лечении наркотической зависимости соблюдается тот же принцип, что и при лечении алкоголизма: вещество-антагонист снижает прием аддиктивного агента, транквилизаторы облегчают синдром отмены; а пока действуют эти препараты, пациент может адаптироваться к действительности при помощи психотерапии. Для того, чтобы аннулировать действие психоактивных веществ, применяются все новые и новые препараты. Но, в отличие от лекарств, средства воздействия на человеческую личность не сильно развиваются.

И нередко врач предпочитает «доломать» пациента, нежели кропотливо перестраивать его увечную психику.

Психотерапевт справедливо полагает: если внедрить в сознание больного установку на конформизм, он станет более терпимым для своей семьи и знакомых. Хотя бы на время. Притом, что внедрение конформизма не предполагает перестройку личностных стратегий копинга. Пациент как был, так и остается депрессатиком и комплексатиком, склонным искать удовлетворение во внешнем, а не во внутреннем мире.

Вдобавок существующие методики с удручающей однообразностью демонстрируют один и тот же прием: пересаживание аддикта с одного агента на другой, менее разрушительный и социально одобренный. Например, с героина на метадон или с алкоголя — на барбитураты. В основе такого воздействия лежит не излечение аддиктивного расстройства, а смена одной формы зависимости на другую, менее опасную для окружающих. Пусть себе курит, нюхает, глотает — лишь бы оставался функционирующей социальной единицей. Да, мы признаем: нормализовать взаимоотношения наркомана с обществом — это уже много, очень много. И все-таки не советуем возлагать чрезмерные надежды на «агентурный» подход. Личность благодаря ему не восстановишь. А жить без личности настолько трудно, что вероятность срыва крайне высока.

Есть варианты перехода с химической зависимости на эмоциональную. Это более перспективная методика. Поэтому масс-медиа, популярная литература и даже медицинские пособия рьяно рекомендуют «терапию религией»: приведите наркомана в церковь, крестите его, заставьте соблюдать посты и совершать обряды — глядишь, он и придет в норму. Увы, в норму он уже не придет, и с этим придется смириться. Но предположим, религиозная атмосфера окажет благотворное воздействие на зависимого. Он даже может стать очень верующим человеком, начнет спрашивать у священника разрешения на каждый свой шаг, обвенчается со своей сожительницей и поставит иконы в красный угол. Его поведение и мышление изменятся настолько, что все вокруг будут восклицать: «Скажите, пожалуйста, совсем другой человек! Будто подменили!» — хотя деформированная индивидуальность никуда не делась и даже не особо выправилась. В целости сохранилась зависимость верующего аддикта от «волшебного помощника». Просто теперь в роли такого помощника выступает священник, церковь, приход, службы и ритуалы. Помните: несамостоятельность личности может обернуться новой опасностью.

Теперь, когда эта личность накрепко связана с батюшкой (а может, с реббе или гуру), дающим советы и наставления, с церковной атмосферой и с религиозными обрядами, она еще более беспомощна и внушаема. Потому что убеждена: от нее ничего в жизни не зависит, она не контролирует ни мир вокруг, ни себя саму. Значит, следите за ней внимательно: если аддикта затянут в секту «собратья по вере» (а попросту вербовщики, которые шныряют не только по церковным мероприятиям, но и на улицах ловят простодушных и растерянных и ведут к своему «пахану»), он снова станет неуправляемым и опасным. И не надо отмахиваться: не может такого быть, он опомнился, он пришел в себя, он исцелился. К сожалению, он всего-навсего отказался от химического допинга. Хотя и не избавился от потребности в допинге. Для такой перестройки одних только посещений церкви мало.

Не стоит возлагать чрезмерные надежды и на ослабление химической зависимости: если психологическая зависимость не уменьшится, то ситуация останется прежней. Так, методика лечения героиноманов более легким наркотиком, родственным героину, — метадоном, существующая за рубежом, не дает результатов. Сторонники этой терапии утверждают, что аддикт, перешедший на употребление метадона, способен нормально функционировать и трудиться, что невозможно при героиновой зависимости. Многие героиновые наркоманы могут получать метадоновое лечение без предварительной госпитализации, а в ходе терапии сохранять рабочие места и положение в семье и в обществе.

Одновременное употребление наркотика и успешное восстановление собственной социальной роли — это даже не фантастика. Это мираж.

Очевидцы утверждают, что раздача метадона героиноманам просто становится еще одним, легальным источником наркотика: приходишь, демонстрируешь следы от уколов, получаешь дозу — идешь балдеть. Согласитесь: не очень-то похоже на избавление от зависимости? Возможно, это содействует улучшению обстановки: получив свой метадон, наркоман не ограбит очередную жертву — или не ограбит ее сегодня.

Помимо метадона существует аналогичное средство, разработанное недавно — бупренорфин. Оно действует как частичный антагонист героина (поэтому совмещать употребление и того, и другого препарата невозможно), но бупренорфин вызывает такое же острое ощущение удовольствия, как и употребление героина. То есть психологическая тяга к «химическому раю» остается.

Есть средства, которыми общество пытается спасти добропорядочных граждан от ухудшения криминальной обстановки. Но аддикта они не излечивают. Такое ограничение целей нельзя не признать оправданным: все, что может общество, — это снизить поступление наркотиков и контролировать поведение представителей аддиктивной среды. А вот спасать себя от зависимости, уменьшая психологическую тягу и восстанавливая социальный статус, наркоману придется самостоятельно.

Нельзя не учитывать и вероятность сочетания наркомании с психопатологией. Асоциальное расстройство личности заставляет пациента сопротивляться лечению, нарушать рекомендации или попросту саботировать.

Вполне вероятно, что это сопротивление будет подсознательным. Тогда велик шанс перейти от лечения к психологическим играм типа «Алкоголик», в которых саботаж лечения от аддикции, конфликты с обществом и последующие карательные меры удачно вписываются в образ «настоящего приключения». И тут уж придется выбирать — «либо вы часть решения, либо вы часть проблемы», как заметил американский политик Элдридж Кливер.

Но какой бы метод лечения вы не выбрали, старайтесь, чтобы «внутренний аддикт» (психологический компонент, ставший неотъемлемой частью личности) не вмешивался в процесс, поскольку его вмешательство усугубляет чувство неуверенности и провоцирует срывы. Поэтому внутреннего аддикта желательно заткнуть, дабы не нагнетал обстановку.

Для этого понадобится помощь психотерапевта вкупе с грамотно разработанным комплексом мотиваций. Наркозависимый должен узнать, чего хочет не его инфантильный, гиперэмоциональный Ребенок, а его сознательный, рациональный Взрослый. И если Взрослый недостаточно развит, чтобы чего-то всерьез захотеть, придется над ним потрудиться, чтобы он окреп и смог, наконец, пресечь выходки Ребенка.

Те же меры стоит принять любому аддикту. Не следует думать, что, например, желание прекратить курить или играть в азартные игры «само собой понятно» и, соответственно, никаких специальных мотиваций не требует. Бессознательное не откликается на предложенные извне «само собой», «как же иначе» и прочие бесспорные истины. Бессознательное упрямо, капризно, занудливо и вдобавок не любит перемен. Все, чем оно оперирует, приходится внедрять постепенно, убеждая, уговаривая и договариваясь. Та часть личности, которую Зигмунд Фрейд назвал «Оно», не только формируется в раннем детстве, но и ведет себя стихийно, разговаривает на своем собственном, детско-марсианском языке. То есть признает исключительно реальные, но никак не декларативные аргументы.

И если человек заявляет, что стремится быть хорошим специалистом, любящим семьянином, опорой родителям и образцовым гражданином, а на самом деле мечтает только о том, чтобы как можно дольше оставаться безответственным паразитом, и фрейдовское «Оно», и берновский Ребенок его мигом расколют. Незачем и шифроваться. Нередко бывает так, что индивиду удобнее считать себя уродом, слабаком и неудачником, и тогда ежедневные заклинания перед зеркалом «Я красив, умен, силен, удачлив» не изменят его самоощущение ни на йоту. Даже наоборот: от многократного повторения программирующая мантра теряет смысл. В подобном случае занятие аутотренингом превращается просмотр заезженного рекламного ролика: притом, что зритель досконально помнит каждую интонацию и каждый кадр, он уже не сознает содержания кадров и интонаций.

Больше того, способность мозга к селективному отбору информации позволяет переместить на периферию сознания сигналы, идущие от органов чувств: «Эй, мозг, опять этот ролик про тебя, орехи и желудок!» Не спрашивайте, кому это надо — считать себя отстоем и сопротивляться подъему самооценки. От положения увечного существа, неспособного за себя постоять, многие, очень многие люди получают не только моральную, но и материальную выгоду. Конечно, это не слишком престижный имидж. Но бессознательное, как вы понимаете, не знает, что такое имидж и что такое престиж. Оно разбирается лишь в том, что касается потребностей нижнего уровня пирамиды ценностей: удовлетворение естественных потребностей для подсознания важнее воплощения экзистенциальных идей.

Вот почему формальное программирование (когда программа не совпадает с внутренними стремлениями личности) при общении с подсознанием не дает результатов.

Так что лицам, увлеченным идеей нейролингвистического программирования, необходимо постоянно отслеживать результат: чем формальней подход, тем слабее воздействие. А сторонникам героического наскока или, наоборот, длительных нотаций также придется умерить натиск: эффект от прессинга может оказаться противоположен желаемому.

Это относится и к ближайшему окружению аддикта, которое, вполне вероятно, подсознательно настроено оказать давление на своего непутевого подопечного, взять власть в свои руки и твердою рукою направить его в русло нормальной жизни. Не получится. Потому что вы его уже однажды направили. Твердою рукою. Причем вот в это самое… русло, в котором он сейчас плавает вольным стилем. Прессинг лишь подкрепляет уверенность аддикта в том, что психологические игры с родными и близкими продолжаются: они и дальше будут его преследователями и одновременно спасителями, а он будет убегающий и одновременно утопающий. В этой новой, увлекательной версии «казаков-разбойников» можно провести жизнь — или то, что от нее осталось. А главное, аддикт будет знать: этот вариант предпочтителен не только для него, но и для его семьи.

Конечно, все вышеперечисленные убеждения относятся к разряду подсознательных. Вряд ли кто-то в открытую озвучит содержимое своего подсознания — разве что ненароком, на сеансе психоанализа. А в отредактированном, благопристойном варианте стремления аддикта и соаддикта будут выглядеть совершенно иначе: забота и доброта — с одной стороны, раскаяние и надежда — с другой. Правда, официальной версии доверять не стоит: она — демонстрация благих, но отнюдь не истинных намерений.

Поэтому представьте себя политиком, который вращается в среде таких же, как он, отпетых политиков, говорит что принято, делает что велено, достигает чего может и не забывает о себе любимом. Завышенные требования в политике — верный крах. Вот и не предъявляйте. Перестраивайте мировоззрение, меняйте жизнь, исправляйте ошибки — и не торопитесь. Помните: одна из причин аддиктивного расстройства — это как раз нетерпение. Или, как говорят специалисты, неспособность отсрочить вознаграждение.

Напоследок хотим дать несколько рекомендаций для тех, кто подозревает, что у близкого человека развивается наркозависимость, и для тех, кому пришлось в этом удостовериться.

1. Можно проверить наличие наркотика при помощи экспресс-теста, действующего по тому же принципу, что и индивидуальный тест на беременность: полоска из впитывающего материала погружается в мочу тестируемого и показывает наличие в ней наркотика. Попросите вашего «подозреваемого» помочиться в баночку и проверьте, насколько ваши подозрения обоснованны. Тест действует на протяжении нескольких часов или даже нескольких суток после однократного приема. Каждый вид теста реагирует на определенный вид наркотиков, поэтому лучше купить разные экспресс-тесты и проверить на наличие разных агентов — опиатов, кокаина, экстази, производных конопли (на упаковке написано ТНС), амфетамина и барбитуратов. Если наркотик в жидкости отсутствует, в течение 5 минут в середине теста появляются 2 коричневато-красных черточки. Если тест положительный и наркотик обнаружен, появится только одна — верхняя, контрольная. Будьте внимательны: если на тесте не появится контрольная полоска (то есть полосок нет вообще), тест нельзя считать достоверным. Либо он проведен неправильно и его надо повторить, либо велика возможность подмены тестируемого вещества, например, подкрашенной водой.

2. Узнав, что ваш близкий человек наркоман, попытайтесь не впадать в панику, во всяком случае не показывайте ему свою тревогу. Не тяните с откровенным разговором на эту тему. Но и не начинайте беседу сгоряча, не подготовившись, в состоянии страха и возмущения, а начав разговор, не юлите, спрашивайте напрямую. Будьте готовы к отпору со стороны наркомана, к слушанию «Декларации прав наркомана», к попыткам манипуляции с его стороны. В ответ на неблаговидные действия не взрывайтесь агрессией и упреками. И непременно постарайтесь объяснить близкому человеку, что его вы любите, что ваше отвержение распространяется не на всю его личность, а исключительно на наркотики.

3. Прежде чем начать разговор, проанализируйте ваши взаимоотношения и ситуацию в семье. Учтите: если ваши отношения с близким человеком складывались непросто, имели место и ссоры, и обиды, и невнимание, то слова о любви он воспримет с достаточным скепсисом и получит лишний козырь в этой полемике. Подумайте над тем, какиереальные чувства вы можете ему предложить. Если вас не устраивает ваше поведение и вы понимаете, что допускали ошибки, лучше сказать о них, чем отстаивать свой «светлый непорочный образ». Но! Не культивируйте в себе чувство вины за поступки близкого человека, даже если она действительно есть. На голом раскаянии ситуацию не исправишь, а вам предстоит действовать.

4. При общении и взаимоотношениях с наркоманами следует учитывать некоторые правила. С ними нельзя вести никаких деловых отношений, даже имея от наркомана документы — расписки, доверенности и пр. Предположим, наркоман вовсе не собирается подставлять партнера. Но! Он все равно это сделает, поскольку не отвечает за себя. Он будет врать и беззастенчиво использовать любого человека из своего окружения. Наркоманам нельзя доверять ценности и деньги: спрячьте от наркомана все свои ценные вещи. Помните: они не останавливаются перед кражами, у них отсутствует мораль. Наркоман не видит разницы между чужими и близкими, он равнодушен ко всем. Денег не давайте! Добровольные «дотации» не спасут вас от домашних краж и прочих неприятностей. Наркоман будет занимать без отдачи у родни и знакомых, воровать и продавать свое и чужое. Таким образом, давая наркоману деньги, вы не обезопасите себя, зато позволите ему комфортно приобретать наркотики. Заплатить за дозу можно лишь тогда, когда состояние наркомана крайне тяжелое (ломка вот-вот перейдет в кому), а медицинская помощь по каким-то причинам невозможна.

5. Постарайтесь не лгать наркоману, не давайте пустых обещаний: наркоман легко забывает о своих клятвах, но прекрасно помнит чужие. В отношениях с наркоманом демонстрируйте предсказуемость поведения: наркоман должен точно знать, как вы отнесетесь к его поступкам и что предпримете в ответ. Если он совершит нечто предосудительное, следуйте своим обещаниям и правилам до конца. Это станет первейшим условием налаживания контакта с наркоманом. В противном случае он не будет вам доверять и не станет выполнять ваши условия.

6. Не старайтесь ликвидировать последствия проступков наркомана, не отмазывайте его от всех проблем и неприятностей. В противном случае он не будет чувствовать дискомфорта от своего состояния, и вы лишите его важного стимула изменить свою жизнь. И не пытайтесь создавать наркоману идеальные условия. Он тоже должен участвовать в борьбе за себя. Не давите, не закатывайте скандалов, иначе вы загоните проблему внутрь, но не искорените ее. Однажды проблема обострится и настигнет вас в самый неожиданный момент.

7. Запаситесь терпением, ситуация может срываться неоднократно, пробуксовывать и т. д. К сожалению, наркомания — это на всю жизнь: даже если человек завязал, он может сорваться через несколько лет. Не становитесь Великой Китайской стеной, оправдывая и защищая наркомана, обвиняя всех окружающих — плохих врачей, бесчувственных друзей, подлых ментов и пр. Вместе с тем вы должны четко понимать: здоровье вашего близкого человека нужно прежде всего вам и бороться за него вы будете в одиночестве. Даже сам наркоман не станет вашим союзником в этой борьбе. Во всяком случае, на первом этапе.

8. Избегайте прямого давления на наркомана. Чтобы заставить его лечиться, нужно создать особые, стимулирующие условия. Притом, что наркоман не лечится, он перевоспитывается. Объясните наркоману последствия потребления наркотиков, но не унижайте его. В то же время спокойно развенчайте героически-романтический образ наркомана. Решение о лечении должен принять сам наркоман. Те, кого заставили пойти к наркологу, во время лечения хотят одного: успокоить родственников и прекратить репрессии по отношению к себе. Такие по окончанию курса принимают наркотики на следующий день. Нужен личный выбор человека в пользу жизни. Нужна поддержка близкого человека, чтобы помочь исполнить задуманное. Даже при лечении стопроцентно избавиться от болей невозможно. И не стремитесь облегчить процесс ломки до полного отсутствия симптомов (хотя при современных технологиях такое вполне возможно). Известно, что наркоманы, пережившие тяжесть ломки, реже возвращаются к наркотикам, чем те, кто был избавлен от боли и дискомфорта.

9. Прибегая к той или иной методике, постарайтесь понять ее возможности, не надейтесь на панацею. В противном случае вас постигнет тяжелое разочарование. Всегда существует риск рецидива. Зависимость становится частью личности человека. Борясь с ней, вы разрушаете личность наркомана и выстраиваете новую личность, которая не всегда привлекательна и даже не всегда похожа на ту, ушедшую, которую вы помнили и любили все это время. Случается, что лечение зависимого человека состоит в переводе с наркотической аддикции на другую — менее опасную и социально одобренную. Например, на религиозную зависимость. Да, колоться в этом состоянии наркоман не будет, но сохранит черты психологически зависимого индивида. Привыкайте. Возможно, со временем его состояние — в том числе и душевное — улучшится и стабилизируется. И ваши отношения укрепятся и снова превратятся в близкие.