3 августа 1784 г. галиоты «Три Святителя» и «Святые Симеон Богоприимец и АннаПророчица», которые принадлежали торгово–промысловой компании иркутских купцов, подошли к о. Кадьяк, расположенному у берегов Аляски, и стали на якорь в одной из бухт. Руководителем экспедиции был купец Григорий Иванович Шелихов, в плавании на «Трех святителях» его сопровождала жена Наталия Алексеевна и двое малолетних детей.
На берегу именно этой бухты (в честь судна ее назвали гаванью Трех Святителей) Шелихов основал первое постоянное российское поселение в Америке. Это событие явилось существенной и важной вехой в период активной цивилизаторской деятельности российских купцов, моряков, священников и промышленников в среде коренных жителей северо–западного побережья Америки и Алеутских островов: алеутов, эскимосов и индейцев.
А сам Г. И. Шелихов являлся удивительным человеком, купцом и мореходом, предшественником целой плеяды талантливых и энергичных сибирских предпринимателей, деятельность которых зачастую не лишена была элементов авантюризма, но так много сделавших для развития Сибири и Дальнего Востока в XIX и начале XX вв.
Григорий Иванович Шелихов родился в г. Рыльске Курской губернии в семье небогатого купца.
Автор последней и наиболее значительной биографии Шелихова новосибирский историк Л. А. Ситников склоняется к мнению, что наш герой родился в конце 1747-го или в начале 1748 г. [17]. Историк и курский краевед А. В. Зорин доказывает, что наш герой родился в начале 1749 г. Он согласен с Л. А. Ситниковым, что это был день одного из святых Григориев, отмечаемых православной церковью в январе. По его мнению, Григорий Иванович родился, скорее всего, около 25–30 января 1749 г. (25 января день святителя Григория Богослова, а 30 января праздник трех святителей — Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста, отсюда, вероятнее всего, и название знаменитого галиота, на котором Г. И. Шелихов плавал в Америку: «Три святителя: Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст». Их, а особенно Григория Богослова, Г. И. Шелихов, по мнению А. В. Зорина, несомненно почитал своими небесными покровителями) [18, с. 132].
В доме родителей Шелихова хранился серебряный ковш, подаренный одному из предков Шелиховых самим императором Петром I. Впоследствии Г. И. Шелихов писал, что именно эта памятная реликвия побудилау него желание «быть предкам своим подражателем» [19, с. 82].
Так до конца и не ясна причина того, почему Григорий Иванович в начале 70-х гг. оставил отцовский дом и отправился в Сибирь. Историки объясняли это и бегством от рекрутчины, и разорением отца, и вспышкой эпидемии чумы в родной округе. Вероятнее всего, причиной отъезда был и сам характер нашего героя, его стремление к активной предпринимательской деятельности и желание выбиться в состоятельный купеческий круг.
Уже в 1773 г. он появляется в Охотске в качестве приказчика богатого вологодского купца М. Оконишникова. По–видимому, именно тогда он начал приобретать так пригодившиеся ему впоследствии знания и опыт в снаряжении промысловых судов и торговле мехами.
В 1776 г. вместе с якутским купцом П. С. Лебедевым–Ласточкиным Шелихов принял участие в снаряжении торгово–промысловой экспедиции — «секретного вояжа» — на Курилы и к берегам Японии. Важно отметить, что эта экспедиция осуществлялась на основании указа Екатерины II, исполнителями которого были иркутский губернатор А. И. Бриль и главный командир Камчатки М. К. Бем. Снаряженный в экспедицию бот «Св. Николай» разбился, и компаньон Шелихова, финансировавший снаряжение бота, понес большие убытки.
В 1775 г. Г. И. Шелихов женился на Наталье Алексеевне, 13 летней девочке, родившей ему первенца спустя два года. Такой возраст невесты в то время был вполне обычным делом. Согласно ревизских сказок, она аттестуется как «Наталья Алексеевна, дочь из Сибири». Была ли она дочерью камчатского штурмана Алексея Кожевина, как предполагает Л. А. Ситников, или же внучкой богатейшего (хотя и разорившегося после 1768 г.) иркутского купца–старовера Н. А. Трапезникова, так достоверно до сих пор не установлено, и вообще ее девичья фамилия до сих пор точно не известна [18, с. 133].
Так как попытки Г. И. Шелихова участвовать в добыче морского зверя на Курилах не увенчались успехом, то он все силы и средства направил на организацию добычи ценных мехов с островов Тихоокеанского Севера. Уже в 1776 г. вместе с камчатским купцом Л. Алиным он участвовал в снаряжении и отправке на промыслы из Нижнекамчатска промыслового судна, возвратившегося в 1780 г. с грузом пушнины, оцененной в 74 240 руб.
Постепенно укреплялось финансовое положение Г. И. Шелихова. С 1775 г. в течение 8 лет он участвовал в организации не менее 10 различных промысловых компаний, снаряжавших и отправлявших в длительное плавание в районы промыслов свои суда.
В этот же период началась и продолжилась совместная его деятельность с состоятельным курским купцом Иваном Ларионовичем Голиковым, который в 1774 г. стал винным откупщиком в Иркутской губернии (это означало, что И. Л. Голиков мог организовывать производство и продажу в Сибири спиртных напитков, что сулило ему значительные прибыли). Вплоть до 1781 г. Григорий Иванович служил у него приказчиком. С 1777 г. Голиков и Шелихов неоднократно вместе отправляли промысловые суда на промыслы в северной части Тихого океана.
В начале 1781 г. И. Л. Голиков вызвал Г. И. Шелихова в Петербург и, считая его опытным организатором промысловых экспедиций и надежным компаньоном, предложил ему стать равноправным партнером в новой промысловой компании, создаваемой на 10 лет. Эту новую компанию возглавили сам И. Л. Голиков, его племянник капитан 2-го Оренбургского драгунского полка Михаил Сергеевич Голиков и Г. И. Шелихов. Новая компания планировала в течение 10 лет вести промыслы как на известных островах в Тихом океане, так и на тех территориях, которые предстояло открыть, исследовать и закрепить за Россией. Планировалось установление постоянных торговых отношений с туземцами и основание на островах и побережье Аляски селения и крепости. Причем именно Г. И. Шелихов должен был не только заниматься постройкой и снаряжением промысловых судов, но и лично возглавить отряд судов и отправиться в дальнее плавание к берегам Северной Америки.
Вот здесь и проявились в полной мере свойственный Г. И. Шелихову талант, настойчивость и умение возглавить крупное дело. Один из биографов Г. И. Шелихова писал: «С умом, свойственным государственному человеку, он поставил главнейшей своей целью упрочить для отечества занятые острова, привести обитателей их в подданство России, завести оседлости, где только возможно, и потом уже заботиться о собственных выгодах и о приобретении новых сокровищ в странах отдаленных» [19, с. 83].
После завершения дел в столице Г. И. Шелихов отправился в Иркутск и далее в Охотск. Там вскоре им было построено и снаряжено для длительного плавания три промысловых галиота. И, наконец, 16 августа 1783 г. возглавляемая им флотилия в составе галиотов «Три святителя», «Св. Симеон Богоприимец и Анна Пророчица», «Св. Архистратиг Архангел Михаил» вышла из устья р. Урак (расположенного чуть южнее устья р. Охота) и направилась к берегам Северной Америки. В экспедиции на трех судах участвовало 192 моряка и работных людей. Сам Г. И. Шелихов, будучи главой экспедиции, находился на «Трех святителях», которым командовал штурман Герасим Алексеевич Измайлов. Вместе с Шелиховым на галиоте поплыла его жена Наталья Алексеевна, которая, по его словам, «везде со мною следовать и все терпеть трудности похотела» [21 с. 1].
В «Записке Шелихова странствованию его в Восточном море», написанной им в мае — ноябре 1787 г., Григорий Иванович сообщил, что с ним помимо жены было и двое его детей. По мнению Л. А. Ситникова, речь, вероятно, шла о сыне Михаиле, родившемся в 1779 г., и дочери Авдотье. В связи с этим отметим, что в письме П. С. Лебедева–Ласточкина Г. И. Шелихову от 29 ноября 1787 г. дочка Авдотья Григорьевна названа «американкой» и «говоруньей», «даром, что на островах жизни начало получила, а не в Питере» [20, с. 118]. Значит, еще две дочери Шелиховых — Анна (родилась в самом конце 1780 г.) и Екатерина (родилась в ноябре 1781 г.) остались в Иркутске.
Следует отметить, что для того, чтобы попасть на судно, поплывшее к берегам Северной Америки, многим участникам этого плавания, в том числе и Наталье Алексеевне с пятилетним сыном, нужно было проделать тяжелейший путь из Иркутска: вначале добирались до Усть–Кута на Верхней Лене, потом следовал многоверстный сплав по Лене до Якутска, оттуда плыли вверх по Алдану, Мае, Юдоме и, наконец добирались до Охотска. Многие участки пути приходилось преодолевать верхом на лошадях. По описанию этого пути путешественником середины XIX в., «… то едешь извилистыми тропинками, пролегающими через густой лес, поросший кустарником, или через болото, в котором лошадь вязнет по брюхо; то взбираешься на длинный косогор или на крутую каменистую гору и пролагаешь путь по снежной вершине, то спускаешься прямо в реку, поднимаешься на распавшуюся скалу, где с осторожностью пробирается по острому камешнику бесподковный конь, то вдруг встречаешь лес, обгорелый от жары, которая в июле месяце доходит здесь иногда до чрезвычайности. Не дай бог быть застигнутым по дороге продолжительными дождями. В это время болота делаются непроходимыми, реки разливаются, через них уже невозможно переходить вброд, а перевозов нет. Караван поневоле вынужден ждать, пока перестанут дожди и опадут реки, встречающиеся на пути очень часто». Тяжесть пути усугублялась таежным гнусом. Спасались от него лишь с помощью «курева» — медленно тлевших березовых гнилушек или сухого лошадиного навоза, дым от которого не очень ел глаза, но отпугивал комаров [17, с. 86].
31 августа галиоты подошли к первому Курильскому острову (Шумшу), но из‑за сильного встречного ветра смогли пополнить там запасы пресной воды лишь 2 сентября. Через 10 дней начался сильнейший шторм, не стихавший двое суток, и галиоты потеряли друг друга. Через двое суток «Три Святителя» и «Св. Симеон Богоприимец и АннаПророчица» встретились в открытом море. Предвидя подобные ситуации, Шелихов заранее определил местом встречи галиотов о. Беринга — больший из Командорских островов, расположенных в 250 км на восток от восточного побережья Камчатки. Но когда два галиота 24 сентября пристали к пологому северо–западному берегу о. Беринга, чтобы стать там на зимовку, третий галиот «Св. Архистратиг Архангел Михаил» так и не появился.
Этот третий галиот под начальством штурмана В. Олесова, на борту которого находилось 62 промышленника, в конце концов добрался до о. Уналашка. В штормовую погоду судно было сильно повреждено о прибрежные камни из‑за ошибки В. Олесова. Во время зимовки часть команды погибла от холода и голода.
Зимовка команд двух галиотов на о. Беринга также была трудной. Не удалось избежать в снежную и ветреную зиму цинги, и двое работных людей скончались. Вероятнее всего, на о. Беринга и родилась у Шелиховых дочка Авдотья.
Зимовавшие у о. Беринга два галиота направились далее на восток 16 июня 1784 г. Через три дня флагман в густом тумане потерял второй галиот из виду. Затем галиот «Три святителя» трое суток находился у о. Медный, меньшего из двух Командорских островов. Далее галиот «Три святителя» проследовал мимо самых западных Алеутских островов Атка, Амля, Сигуам, Амукта и далее на восток мимо Четырехсопочных островов.
Затем приблизительно 10 июля Г. И. Шелихов послал Ивана Штанникова с работными людьми на четырех байдарках за травой для перевозимых на галиотах домашних животных. Его возвращения ждали двое суток, лавируя и паля из пушек. Штанников добирался до о. Кадьяк самостоятельно на байдарках.
Проплывая мимо Командорских и Алеутских островов, Г. И. Шелихов описывал их как состоящие «из каменных высоких гор, в числе коих много есть огнедышащих. Лесов стоячих совсем нет. жители же на дрова и на строение разного вида лес собирают, выбрасываемый на берега моря» [21, с. 37].
12 июля оба шелиховских галиота вновь встретились, и на следующий день они достигли о. Уналашка, где в Натыкинской бухте в Капитанском заливе «запаслись нужным» и взяли с собой на Кадьяк двух толмачей и 10 алеутов, которые, по утверждению Г. И. Шелихова, «добровольно служить согласились» [21, с. 36–37].
22 июля 1784 г. галиоты Г. И. Шелихова покинули Уналашку и продолжили плавание на восток между островами Унимак и Акун. 3 августа они подошли к о. Кадьяк и встали на якорь в гавани, получившей название Трехсвятительской. На следующий день Шелихов отправил работных людей на четырех байдарках, соединенных по две, на разведку для отыскания местных жителей. Возвратившись, посланные сообщили, что видели на берегу нескольких островитян, и привезли с собой одного туземца. Г. И. Шелихов утверждал, будто встретил его радушно, что побудило кадьякца остаться жить среди промышленников и оберегать их от нападений «некоторых злобных жителей острова сего» [21, с. 3839]. Как видим, местные жители — коняги (южные эскимосы) оказали экспедиции враждебный прием, хотя, по уверениям Г. И. Шелихова, на третий день к русским на трех байдарках приплыли трое туземцев, которых встретили ласково и даже обменяли некоторые вещи на небольшое количество пушнины.
Поначалу коняги отказывались давать Шелихову заложников (аманатов) для обеспечения безопасности 130 шелиховских промышленников и моряков. Не просто складывались взаимоотношения последних с коренными жителями острова. Во многом неприязнь проявилась из‑за того, что до прибытия экспедиции Шелихова многие русские промышленники не раз прибегали к насилию в своих взаимоотношениях с местными жителями островов. Кроме того, коняги беспрестанно отражали нападения своих соседей — алеутов и эскимосов из других племен — ив свою очередь не упускали малейшего случая напасть на соседние племена для грабежа, убийства и захвата пленников. Дело не раз доходило до открытых нападений на русских, но Шелихов жестко–ружейным и пушечным огнем отражал попытки враждебных нападений на своих работных людей.
Как видим, Наталье Алексеевне пришлось пережить длительный период налаживания дружеских отношений с туземцами. Особенно тревожно за мужа и детей было ей во время внезапных ночных нападений кадьякских эскимосов–коняг в «ветреное и дождливое время».
Находясь вместе с мужем и двумя детьми на о. Кадьяк в течение почти двух лет, Наталья Алексеевна энергично помогала мужу в налаживании контактов с местными жителями. Так, например, она была крестной матерью алеутки, жены Василия Меркульева, передовщика, которой было дано имя Екатерины. И это, видимо, не единственный пример подобного рода. На острове Наталья Алексеевна помогала мужу в распределении среди работных людей продуктов в долг.
Г. И. Шелихов ни на день не прекращал попыток завоевать доверие местных эскимосов и в конце концов добился успеха. Он вспоминал впоследствии: «Почему, будучи намерены мы перезимовать на острове, ими обитаемом, и довесть их ласковостью, щедростию, угощением и подарками до миролюбного познания, что они чрез дикость свою собственного лишаются покоя, убивая друг друга, и дабы показать им жизнь неведомую, я все старание свое употребил к тому, чтобы построить домики и сделать крепость, на первый раз хотя бы плетневую. Мы в том и успели, хотя с великим трудом. Я показывал им способность и выгоды российских домов, платья и употребление пищи, они видели труды моих работных, когда они копали землю в огороде, сеяли и садили семена; по созрению плодов я велел им оные раздавать, но они, употребляя их, ничего кроме удивления не изъявляли, многих я велел кормить изготовленною работными моими для себя пищей, к чему они крайнюю чувствуют охоту».
Шелихов организовал обучение грамоте коренных жителей Кадьяка: «Должно отдать народу сему справедливость в остроте ума, ибо дети их весьма скоро понимали свои уроки, и некоторые до отъезду моего столько выучились по–российски говорить, что без нужды можно было их разуметь. Я оставил таковых учащихся грамоте 25 мальчиков, которые гораздо охотнее желают быть с россиянами, нежели с дикими их отцами» [21, с. 48].
Впоследствии 10 декабря 1789 г. Г. И. Шелихов писал И. Т. Смирнову: «Заведенная ж мною там школа в успехах плоды свои довольна оказывает: от многих обучившихся грамоте американцев получил уже ныне я письма. Ныне ж помышляю о постройки церкви» [20, с. 127].
Григорий Иванович уделял особое внимание распространению христианства среди туземцев. В первую очередь это касалось детей, приводимых к русским в качестве аманатов. Он полагал, что коняги готовы к восприятию православия благодаря особенностям своего мировоззрения [21, с. 45–46].
Характерно, что Шелихов поддерживал желание некоторых туземцев своими глазами увидеть Россию. В 1786 г. на галиоте «Три святителя» в Охотск прибыло 40 туземцев обоего пола. Часть из них вскоре возвратилась на острова, а 15 человек отправились в Иркутск [21, с. 47].
27 августа 1787 г. приказчик Г. И. Шелихова Емельян Ларионов сообщил хозяину, что комендант Охотска коллежский асессор И. Г. Кох, получив предписание от «главного правительства», намерен отправить на казенном содержании в Иркутск не только предназначенных хозяином для этой поездки американских «подростков человек до троих, а также и девок», но и всех остальных, прибывших «с крепкого берегу Аляски., коих нашлось мужеска восемь, да женска пола пять человек». Однако в конце концов средства нашлись лишь на перевозку в Иркутск мальчиков.
Г. И. Шелихов и его жена Наталья Алексеевна позаботились об обучении и устройстве привезенных с островов детей местных жителей. Уже будучи в Петербурге, они, видимо, интересовались жизнью вывезенных в Иркутске и получили ответ от приказчика Мыльникова: «Алеуты привезены в последних числах августа. Живут здоровы, мальчики учатся очень изрядно и кажется, что с великим понятием. Я раз видел их, приглашенных на балу Михайла Михайловича, и оне делали собранию удовольствие по своим обычаям производить при вокальной музыке свой танец».
А сама Наталья Алексеевна в письме мужу в 1789 г. сообщает о них: «Дети пишут прилежно, и учитель их радуется». Их обучали даже «на музыках играть», о чем она отметила в письмах мужу: «Фетка с Евришкой играют на флейтах хорошо, а трое — Епишка, Атаку и Петрушка — на скрипицах изрядно. Андрюшка тупо на басу учится, и учитель уже ево драл два раза, и если понятным еще вдаль не будет, намерен ево оставить и более не учить» [17, с. 276, 278].
Г. И. Шелихов прекрасно понимал, что для нормальной деятельности создававшихся компанией Голиковых — Шелихова постоянных поселений на Алеутских островах и побережье Аляски необходимо обеспечить их продовольствием, по возможности не столько привозимого, сколько производимого на месте. Для этого он завез на Кадьяк коз, а позднее других домашних животных, включая лошадей. До появления экспедиции Шелихова у конягов были только собаки, которых туземцы не употребляли в пищу.
Г. И. Шелихов доказывал российским властям, что новые колонии на Алеутских островах и на побережье Аляски способны сами обеспечить себя продовольствием. Так, он утверждал, будто «острова, лежащие около американских берегов и простирающиеся от Кыктака к восточной стороне, а также и в Северо–Западной Америке, более каменистые и преисполненные гор, но притом есть хорошие и годные к хлебопашеству земли. Для сенокосов удобных луговых мест и трав годных довольно» [21, с. 55–56]. Однако он отмечал, что сельскохозяйственные работы должны были выполнять не промышленники, для которых главным было занятие морскими промыслами и разведывание новых земель, богатых пушным зверем. Поэтому Григорий Иванович, возвратившись в Россию, стал искать содействия государства в отправке на Северо–Запад Америки на постоянное местожительство семей русских «посельщиков». Он стремился добиться увеличения числа пришлого населения на новых российских землях, развития там сельского хозяйства и ремесел и в целом распространения образа жизни россиян в среде туземцев.
Но на практике все оказалось значительно сложнее. Архимандрит Иоасаф в «Кратком описании об Американском острове Кадьяке», напечатанном в 1805 г., признавал, что, несмотря на все труды, хлебопашество на Кадьяке оказалось делом бесперспективным. Хлеб не вызревал из‑за недостатка тепла или излишней влажности; из огородных культур урожаи давали только картофель, репа и редька. Он признавал, что на острове есть условия для развития скотоводства, но в целом местные жители не хотели заниматься сельским хозяйством, так как весь уклад их жизни был построен так, что кормились они главным образом за счет моря [20, с. 127].
Помимо основания укрепленных поселений на Кадьяке и прилегающей территории Аляски Шелихов планировал проводить дальнейшие исследования американских земель. Уже весной — летом 1785 г. он отправил партию своих работных людей в составе 52 человек, лисьевских алеутов 11 человек и конягов 110 человек на восток к островам, лежащим «по Американской земле до Кинайских и Чугацких бухт». Для строительства зимовья руководители партии избрали «Карлуцкое многолюдное место» на северном берегу Кадьяка, который отделяется от полуострова Аляска проливом, носящим ныне имя Шелихова.
Шелихов планировал осваивать находившийся, по его мнению, на юге острова Сукли (современ. Монтагью) у входа в Чугацкий (современ. залив Принца Уильяма) залив. 7 марта 1786 г. он направил к находившемуся в том же районе мысу Св. Ильи промышленников и туземцев с целью продолжить описание земель и выяснения возможности закладки там крепости. Он полагал, что в этом деле могут помочь и местные жители, обитавшие на территориях до 47° с. ш. Для обозначения российского приоритета в открытиях на земле Аляски он приказал «по берегам ставить кресты и закапывать в землю обломки горшечные, кору березовую и уголья» [21, с. 50]. Той же весной по его указанию стали возводиться поселения на о. Афогнак и у входа в Кенайский (теперь Кука) залив. Эти поселки должны были в дальнейшем развиваться и благоустраиваться.
Перед возвращением с Кадьяка Г. И. Шелихов приказал остававшимся там подчиненным продолжить исследования. Так, он обещал особо выделить штурману Д. И. Бочарову до 1000 руб., если тот отыщет «в севере» неизвестные острова. Для этого Бочарову предписывалось отплыть от Уналашки с секретным вояжем в море и подняться до 65° с. ш. Кроме того, поиск неизвестных островов следовало осуществить южнее Уналашки и Кадьяка в районе Тихого океана вдоль Американского континента до Калифорнии.
В наставлении К. А. Самойлову, оставшемуся на Кадьяке главным правителем компании Голиковых- Шелихова, последний приказывал продолжить на втором судне два лета искать неизвестные острова в районе к югу от Лисьих островов (западная часть Алеутской гряды).
22 мая 1786 г. Шелихов с семьей на борту «Трех Святителей» отплыл в Охотск, а остальные два галиота его флотилии остались у берегов Северо–Западной Америки. Шелихов вез с собой мехов на сумму 56 тыс. руб. Эта пушнина была как добыта промышленниками компании, так и выменяна у туземцев.
8 августа 1786 г. галиот «Три Святителя» бросил якорь напротив устья р. Большая у западного побережья Камчатки. Григорий Иванович с двумя работными людьми поплыл на байдаре к берегу с намерением закупить в Большерецке свежей рыбы. Затем байдара возвратилась к галиоту. В это время погода резко переменилась — подул восточный ветер, сорвал галиот с якорей и унес его в море, а Шелихов остался на берегу. Вскоре, к счастью, галиот благополучно прибыл в Охотск.
Григорий Иванович добрался до Петропавловской гавани, где совершил удачную сделку с В. Питерсом — шкипером первого зашедшего туда торгового судна британской Ост–Индской компании. Дело в том, что поставки товаров на Камчатку англичанами, которые в будущем могли стать регулярными, во многом облегчили бы Шелихову и его компаньонам снабжение русских поселений на Алеутских островах и на побережье Аляски. К тому же появлялась перспектива выхода российских купцов на рынки, контролировавшиеся англичанами. А тут как раз в 1785 г. из‑за дипломатических неурядиц была временно прервана русско–китайская торговля через Кяхту.
Г. И. Шелихов в специальной записке своему приказчику Выходцеву, написанной в апреле 1787 г., отметил, что оживление торговли с англичанами на Камчатке содействует утверждению «границ наших по Северовосточному океану до отдаленнейших пределов по островам и матерой земли Америки, где еще, как я известиться мог, никакая европейская держава не имеет своих обзаведений. А при всем том и с прочими смежными в Камчатке владениями, как то с Японией, Кореею, китайскими и индийскими портами» [20, с. 131].
Но, опасаясь покушений на неизвестные земли в Северо–Западной Америке других государств, Григорий Иванович настойчиво просил российские власти провести там границы владений Российской империи и предлагал отправить на одном из судов своей компании, следовавшем к американским берегам, «государственные знаки, дабы других наций подданныя не могли входить в пользы, отечеству нашему принадлежащия» [20, с. 131–132].
С Камчатки Г. И. Шелихов почти два с половиной месяца добирался по суше до Охотска. Он прибыл туда 27 января 1787 г., ауже 8 февраля вместе с Натальей Алексеевной отправился в Иркутск. Они ехали на собаках, оленях, лошадях и даже быках почти без отдыха. В Якутске провели лишь день и двинулись далее по льду Лены на юг. В своем докладе генерал–губернатору Г. И. Шелихов писал, что в
пути пришлось ему и жене претерпеть «несказанные трудности и опасности». Современный биограф Г. И. Шелихова предполагает, что это и ночевки прямо на снегу при 40 градусных морозах, жестокие пурги, преодоление западней–наледей, т. е. промоин, образующихся в речном льду под действием береговых ключей.
Вот как описал этот путь писатель И. А. Гончаров, проследовавший по нему в середине XIX в. при возвращении в Европейскую Россию после плавания на Дальний Восток на фрегате «Паллада»: «… все это в краю, который слывет безымянной пустыней! Он пустыня и есть. Не раз содрогнешься, глядя на дикие громады гор без растительности, с ледяными вершинами, с лежащим во все время лета снегом во впадинах, или на эти леса, которые растут тесно как тростник, деревья жмутся друг к другу, высасывают из земли скудные соки и падают сами от избытка сил и недостатка почвы. Вы видите, как по деревьям прыгают мелкие зверьки, из‑под ног выскакивает испуганная редким появлением людей дичь. Издалека доносится до ушей шум горных каскадов, или над всем этим тяготеет такое страшное безмолвие, что не решаешься разговором или песнью будить пустыню, пугаясь собственного голоса» [23, с. 313].
Путешествовала по замерзшей Лене и «американка» Авдотья. Она была оставлена в Охотске под присмотром младшего брата ее отца — Василия Ивановича Шелихова. В Иркутск ее привезли только в декабре 1788 г.
Весной 1787 г. Г. И. Шелихов представил иркутскому и колыванскому генерал–губернатору И. В. Якоби «доношения», журнал и некоторые другие материалы, связанные с путешествием на Кадьяк. Среди них были его наставления К. А. Самойлову и Д. И. Бочарову, а также указания приказчику Ф. А. Выходцеву, о которых уже упоминалось ранее, планы крепостей и островов и карта самого плавания.
Затем в 1787 г. Григорий Иванович составил для генерал–губернатора подробную «Записку» Г. И. Шелихова о привилегиях его компании. В ней он отмечал, что его компания могла бы наилучшим способом позаботиться о государственных интересах, а поэтому власти, в первую очередь генерал- губернатор, должны содействовать компании в ее дальнейших усилиях по «разведыванию американской твердой земли». Таким образом он стремился поставить компанию под руководство иркутского генерал–губернатора, чтобы ниоткуда, «а паче от правительств, устроенных в Охотской области и в Камчатке, не последовало помешательства» [20, с. 133]. Одновременно он просил разрешения в особо важных случаях обращаться непосредственно в Петербург. Затем следовала просьба о направлении на разведанные компанией американские территории мастеровых и до 100 военнослужащих, а также двух православных священников и дьякона. Всех посланных властью туда людей компания Голиковых — Шелихова обязалась содержать за свой счет.
По поводу отношений с туземцами Шелихов предлагал выкупать у них пленников–рабов и использовать их «для пользы к отечеству». Он считал, что этих бывших рабов компания сможет расселить на Камчатке в Петропавловской гавани, на Курилах и других островах. Вместе с тем он высказался за утверждение системы свободного найма компанией алеутов и курильцев на различные работы.
Григорий Иванович испрашивал позволения привести в российское подданство туземцев, проживавших на еще не открытых островах, завести там «хлебопашество, фабрики и заводы». Для всего этого он испрашивал у правительства выделения компании ссуду в размере 500 тыс. руб.
Особое значение он придавал возможности расширения торговых связей «с Японией, Китаем, Кореей, Индиею, Филиппинскими и прочими островами, по Америке же с гишпанцами и с американцами». Григорий Иванович надеялся на получение разрешения вывоза и свободной продажи на Камчатке, в Удинском порте и других местах «из фруктов деланных всяких водок и виноградных вин» [20, с. 134].
Иркутский генерал–губернатор И. В. Якоби поддержал ходатайства Шелихова. Он был ярым сторонником расширения владений России на восток и полагал, что «от устья Амура откроется путь в Езо, Кантон, Калифорнию, которая, по исчислению Кукову, от Петропавловской в Камчатке гавани не далее 3000 верст морем отстоит, и прочие места Америки, а тем уничтожатся все трудности в доставлении в Охотск провианта, снарядов и припасов» [20, с. 134].
Во всеподданнейшем рапорте от 30 ноября 1787 г. на имя императрицы генерал–губернатор высказался в пользу предоставления Шелихову и его компании монопольных привилегий, считая, что «сам Шелихов может быть иногда нужен будет для каких‑либо объяснений странствования и его поступков», и потому «разсудил отправить купно с сим и его самого». Губернатор доложил императрице, что Шелихов передал ему вместе с записями и карту его плаваний на Кадьяк, а также карту островов и других американских земель.
В Петербурге была опубликована «Генеральная карта. Представляющая удобные способы к умножению Российской торговли и мореплавания по Тихому и Южному Окиану, с прилежащими землями и знатнейшими островами, продолжающимися от Северо–Американскаго с Азиею пролива до равноденственной линии, с прибавлением к тому вновь найденных Кыктака, Афагнака и прочих островов также с подробным описанием о находящихся тамо народах, поддавшихся под Российскую Державу, селениях и разных произведениях учиненных на кораблях Северо–Восточной американской компании КапитанаГоликова со товарищи 1787 года». На ней имелась врезка со «Специальной картой», изображавшей Кадьяк, прилегающие острова, часть североамериканского побережья, «описанные тамо бывшим Компанионом нашим Григорьем Шелеховым». Само картирование произвели опытные штурманы Г. Г. Измайлов и Д. И. Бочаров.
В начале декабря 1787 г. Г. И. Шелихов с женой Натальей Алексеевной выехали из Иркутска в столицу. Тудаже направился и И. Л. Голиков. В феврале 1788 г. компаньоны обратились к императрице с новым прошением, в котором сумма испрашиваемого кредита была уменьшена до 200 тыс. руб. В поддержку купцов высказалась Комиссия о комерции в докладе, представленном императрице и подписанном видными деятелями екатерининской эпохи А. Р. Воронцовым, Г. X. Минихом и П. А. Соймоновым. Свое согласие на выдачу кредита дал и Совет при Высочайшем дворе, отметив в протоколе от 6 апреля 1788 г., что испрашиваемые на 20 лет деньги «удобнее всего будет заимствовать… в тобольской казенной палате из денег, кои вступили туда сибирскою монетою из банковой конторы, и что для личного награждения и отличения купцов сих не бесполезно б было сверх медали, шпаги и похвальнаго листа, о чем Комиссия представляет, пожаловать их чинами на таком же основании, на каковом. тем награждаемы бывали разные откупщики» [20, с. 135–136].
Но на это раз императрица не согласилась с наделением компании Голиковых — Шелихова монопольных прав на эксплуатацию земель на островах и в самой Северной Америке. Она, видимо, считала вредным допущение монополизма в торговых делах и предоставление монопольных прав одной из купеческих компаний. Вполне возможно, это было связано также с тем, что Россия в то время вела тяжелую войну с Турцией за закрепление Российской империи на черноморских берегах, и императрица считала несвоевременным отвлечение части государственных средств на другие цели. Но награждение компаньонов было произведено: И. Л. Голикова и Г. И. Шелихова наградили серебряными шпагами, золотыми медалями и похвальными грамотами.
Не получив на этот раз прав на монопольную торговлю и использование островов и американских земель, Шелихов с компаньонами не свернули своей торгово–промысловой деятельности, а продолжили ее наращивать. Возвратившись в Иркутск, Г. И. Шелихов стал приводить в порядок свои финансовые дела и занялся упрочением своего лидирующего положения в «американской» торговле.
По возвращении из Петербурга Г. И. Шелихов построил в самом богатом и почетном месте Иркутска — приходе Тихвинской церкви — большой деревянный дом, где Наталья Алексеевна стала полноправной хозяйкой. «Заведенное им при доме строение и с покупными местами», безусловно, демонстрировало иркутскому обществу успехи компаний мужа и укрепляло положение его и жены в среде иркутского купечества и дворянства.
Получая значительные прибыли от торговли пушниной, Голиков и Шелихов расширяли деятельность своей компании, а также организовали несколько новых компаний, носивших название тех мест, где велся промысел. Так, 14 августа 1790 г. ими была основана новая Северо–Восточная компания и отдельная Предтеченская компания (последняя для эксплуатации пушных богатств незадолго до этого открытых островов Прибылова), в августе 1791 г. — Уналашкинская компания (затем на о. Уналашка было создано постоянное промысловое селение), 31 июля 1794 г. — Северо–Американская компания, а 3 сентября 1795 г. Курильская компания.
В 1790 г. новым управляющим шелиховских северо–американских поселений стал каргопольский купец Александр Андреевич Баранов (1746–1819). В течение своего 28 летнего правления он играл выдающуюся роль в истории Русской Америки. С первых же месяцев после своего назначения он начал энергичную деятельность по освоению края, в первую очередь за счет основания новых российских поселений и крепостей. В 1793 г. Баранов построил в Русской Америке (на берегу Чугацкого залива) первое судно. В этом же году российское правительство решило выделить в распоряжение Шелихова для поселения на Кодьяке ссыльных, «знающих кузнечное, слесарное, медиковальное и медилитейное мастерство и 10 человек мужеска пола с женами для заведения хлебопашества» [19, с. 87].
Важно, что и Шелихов, и Баранов, и вообще российские власти всячески поощряли смешанные браки с обращением туземных жен в православие. И действительно, в дальнейшем потомки от смешанных браков — креолы — были активными проводниками российского влияния в Русской Америке.
В 1791 г. в Петербурге появилась в продаже сразу в двух книжных лавках книга с весьма длинным названием в духе того времени: «Российского купца Григория Шелихова странствование с 1783 по 1787 год из Охотска по Восточному Океану к Американским берегам и возвращение его в Россию с обстоятельным уведомлением об открытии новообретенных им островов Кыктака и Афагнака, до коих не достигал и славный Аглинский мореходец Капитан Кук». Это был издан отчет Шелихова о его выдающемся плавании.
В 1792 г. была опубликована книга о исследовательских плаваниях шелиховских мореходов Г. Г. Измайлова и Д. И. Бочарова в 1788 г., проведенных по заданию Г. И. Шелихова. Безусловно, появление этих книг привлекло интерес читающей публики ко вновь обретенным землям Российской империи. В последние годы своей жизни Г. И. Шелихов большое внимание уделил Курильским островам. В 1795 г. им была отправлена на о. Уруп группа поселенцев во главе с промышленником Василием Звездочетовым. Создав поселение на Урупе, они перебрались на Итуруп, где и прожили около 10 лет. Из японских источников известно, что Звездочетову удалось организовать торговлю с японцами, проживавшими на о. Хоккайдо. В 1980-х гг. поселение В. Звездочетова на Урупе было обнаружено и изучено сахалинскими археологами.
Все последние годы жизни Г. И. Шелихов не прекращал попыток убедить иркутского генерал- губернатора, а через него и правительство в Петербурге в крайней жизненной необходимости для колоний на Северо–Западе Америки расширить торговую деятельность российских купцов и предпринимателей в бассейне Тихого океана. Он писал, что, имея владения на Курилах, Алеутских островах и на североамериканском побережье, крайне важно осуществлять торговлю как товарами из этих территорий, так и непосредственно российскими товарами, выезжая «в Кантон, в Макао, в Батавию, в Филиппинские и Марианские острова, а оттоль привозить в Америку и на Алеутские острова нужное для одежды, из бумажных материй, для пищи, как то: сорочинское пшено и протчия жизненныя вещи; для сооружения судов полотна на парусы бумажныя и веревки, какия там бывают, так как и для России, что к получаемым из Китая и протчих мест товарам, к умножению оных потребно будет».
Г. И. Шелихов прозорливо считал, что доставка товаров морем будет для компании дешевле, чем через Сибирь. А избыток импортных товаров можно будет реализовать на Камчатке и в Охотске. Он не считал Охотск удобным морским портом и предлагал снарядить исследовательскую экспедицию для поиска хорошей гавани близ устья р. Амур. Григорий Иванович полагал, что это позволило бы также разведать «местоположение между Амуром и между вершинами рек Витима, Олекмы, Алдана и Маи, ибо сии места доныне остаютца вовсе нами неизследованныя и неописанныя» [20, с. 151]. Кроме того, он просил разрешения завести компанейскую верфь в устье р. Ульи примерно в 100 верстах южнее Охотска. В рапорте от 20 ноября 1794 г. Екатерине II иркутский генерал–губернатор И. А. Пиль поддержал планы и предложения Г. И. Шелихова.
Теперь расскажем подробнее о Наталье Алексеевне Шелиховой, жене, верной спутнице и помощнице Григория Ивановича. «Настоящими строителями империи на Тихоокеанском севере в конце XVIII — начале XIX в. стали, — по словам видного историка, знатока истории Русской Америки академика Н. Н. Болховитинова, — Наталья Алексеевна и Григорий Иванович Шелиховы, Николай Петрович Резанов, Александр Андреевич Баранов» [22, с. 5].
Безусловно, Наталья Алексеевна всей своей жизнью заслужила право быть отмеченной в приведенном академиком ряду выдающихся россиян той далекой эпохи. Выйдя замуж в 1775 г. в возрасте 13–14 лет, что было обычным для той эпохи, за 26–летнего Григория Ивановича, она родила ему 10 детей
В 1777 г. родился у Шелиховых первенец, сын Иван, который скончался в младенческом возрасте. Через два года родился сын Михаил, в конце 1780 г. — дочь Анна, 24 ноября 1781 г. — дочь Екатерина, в конце 1783 или начале 1784 г. — дочь Евдокия, затем 21 декабря 1788 г. дочь Александра, в 1791 г. сын Василий, затем в майских письмах 1794 г. упомянута среди «детей наших» Наталия, 5 сентября 1794 г. родилась дочь Елизавета. Роды были тяжелыми, и, вероятно, ребенок родился слабым. И уже после кончины мужа в июле 1795 г. Наталья Алексеевна в самом начале 1796 г. родила сына Григория. И Наталья, и Елизавета, и Григорий скончались совсем маленькими, сын Михаил скончался, видимо, в возрасте 10 лет.
Все, что связано с детьми, забота о них, воспитание их — все это составляло важную и существенную часть жизни Натальи Алексеевны. На протяжении двадцати лет совместной жизни с мужем она родила, как мы выше уже сказали, десятерых детей, и, конечно, кончина четверых их в младенческом возрасте, смерть сына Михаила, не дожившего до 10 лет, и, позднее, кончина уже замужней дочери Анны на 22 м году жизни — все это безусловно оставило тяжелый след в душе и не могло не отразиться на ее поведении и отношении к окружающим.
Отсюда в письмах Натальи Алексеевны мужу немало трогательных слов о детях: «О Васинке весьма печалюсь и не знаю, как ево беречь от воспы, потому что здесь ходит сердитая на детей воспа…», «И Васинька всегда твердит: «Куда, маменька, тятенька уехал, меня бедного оставил.»» [17, с. 294].
Письма Натальи Алексеевны мужу в Петербург полны обычных просьб молодых и немолодых женщин из провинциальных состоятельных семей той эпохи купить модных уборов, жемчугу, табакерок, шелку итальянского, перчаток женских и другого подобного.
Все это обычное, женское. Но наряду со всем этим, со страстными признаниями в любви и описанием тоски, вызванной разлукой с любимым мужем, упоминается в письмах совсем другое, сообщается о полученных картах и планах, о пересылке копий необходимых документов нужным людям в Петербурге, упоминается о самостоятельной продаже изрядной (то есть с выгодой) китайских товаров, полученных через Кяхту. В письмах Наталья Алексеевна описывает торговую конъюнктуру в Иркутске в отношении товаров, которыми интересуется муж.
Так что совсем не зря многие исследователи деятельности Г. И. Шелихова отмечали, что Наталья Алексеевна стала не только его надежной спутницей в странствованиях по Восточному океану, но и деятельной помощницей в делах. После возвращения из Америки при отсутствии Шелихова в Иркутске доверенные лица — приказчики и управляющие — отчитывались обычно перед хозяйкой. С 1789 г. и до своей кончины в 1795 г. Шелихов на все лето уезжал из Иркутска в Охотск, где руководил на месте снаряжением торгово–промысловых экспедиций, строительством судов и другими делами, связанными с его деятельностью в Русской Америке. На время его отсутствия Наталья Алексеевна самостоятельно решала все вопросы, связанные с хозяйством, взаимоотношениями с разными деловыми партнерами мужа.
Известно, что она не раз сама проводила деловые переговоры о торговых операциях от имени мужа. Во время отсутствия Шелихова в Иркутске вся приходящая корреспонденция сортировалась: письма особо важных персон, в частности, представителя могущественного семейства Демидовых — Никиты Никитовича Демидова, Наталья Алексеевна отправляла мужу в Охотск, по остальным принимала решение сама.
При жизни мужа Наталья Алексеевна пользовалась особым уважением со стороны служащих компании, да и не только их. Они называли ее не иначе, как «матушка». Так ее называл и такой влиятельный человек, как Н. Н. Демидов. Наталья Алексеевна была вхожа в дом иркутского генерал- губернатора.
Историки утверждают, что еще при жизни супруга Наталья Алексеевна установила деловые отношения со многими купцами, участвовавшими совместно с Г. И. Шелиховым в торгово- промысловых делах. И неудивительно, что после кончины мужа его приказчики в большинстве своем выразили желание продолжить службу в компании под началом вдовы. Большинство служащих компании Г. И. Шелихова признали Наталью Алексеевну законной наследницей всего состояния покойного мужа, несмотря на то, что не все было ясно в завещании и обстоятельствах смерти Г. И. Шелихова.
Историки А. Ю. Петров и Л. М. Троицкая считают, что «она весьма успешно компенсировала недостаток образованности такими качествами, как решительность и жесткость в отношении с подчиненными, женским обаянием, умением убеждать тех людей, от которых зависело благосостояние ее семьи. Ее с одинаковым вниманием выслушивали все, начиная от служащих компании и кончая высшими правительственными чиновниками, и даже самим императором Павлом. Уже всего этого было бы достаточно, чтобы считать ее одной из самых знаменитых женщин своего времени. Но в историю она вошла еще и как мать, воспитавшая дочерей, чьи мужья стали ключевыми фигурами в истории Русской Америки» [20, с 112].
Поистине бойцовские качества проявила Наталья Алексеевна после смерти мужа, когда решался вопрос о судьбе дела его жизни, о будущности созданной им компании.
Уже, видимо, заболев, 30 июня 1795 г. Г. И. Шелихов написал прошение на имя императрицы, в котором просил об оказании покровительства жене и детям и об утверждении жены наследницей в руководстве принадлежащей ему компании и во всех других делах, связанных с его торгово-промысловой деятельностью. А 20 июля он скоропостижно скончался в возрасте 46 лет. Наталья Алексеевна позже в прошении императрице о защите и покровительстве писала об обстоятельствах кончины мужа: «Посреди толико важных для него упражнений, при полном здоровье своем и средних лет жизни своей в минувшем июне месяце заболел простудною горячкою, продолжавшеюся 25 дней и наконец лишившею его жизни» [17, с. 288–289].
Григорий Иванович был погребен в Иркутске против церковного алтаря в Знаменском женском монастыре, и его вдова сделала большие денежные пожертвования на сооружение каменной ограды вокруг монастыря и на его внутреннее украшение. На могиле Г. И. Шелихова в 1800 г. был установлен вдовой привезенный из Екатеринбурга мраморный памятник стоимостью в значительную для тех времен сумму 11 760 руб. На памятнике установили бронзовый барельеф с изображением покойного и обширную надпись о его заслугах перед Россией.
Болезнь и кончина мужа вызвали различные толки, очернявшие, видимо, совсем незаслуженно, Наталью Алексеевну. Эти толки распространяли в первую очередь некоторые конкуренты Г. И. Шелихова в среде сибирского купечества.
Наталья Алексеевна направила прошения в Иркутское наместническое правление, в котором утверждала, что способна управлять делами мужа, известные ей благодаря долговременной ее «с покойным в супружестве жизни сколько и по наставлениям его во время болезни». На основании ее прошений Иркутский городовой магистрат в указе от 6 сентября 1795 г., направленном в Иркутскую городскую думу, подтверждал слова Натальи Алексеевны в том, что ее муж кроме пушного промысла имел дела в многочисленных присутственных местах, которые управлялись с помощью его приказчиков. Иркутской городской думе предписывалось известить наместническое правление, казенную палату, а также Якутского и Охотского комендантов о законности, по мнению Иркутского городового магистрата, управления всеми делами мужа Натальей Алексеевной Шелиховой.
Это была победа, но не окончательная. У казенной палаты возникли сомнения, насколько можно доверять вдове. Чиновничье недоверие подхлестывалось многочисленными прошениями купцов, имевших личные дела с Григорием Ивановичем и желавших решить финансовые вопросы в свою пользу. Одновременно с этим Коммерц–коллегия указывала на отсутствие письменного завещания Григория Ивановича и на неясные обстоятельства, связанные с его болезнью и скоропостижной кончиной.
Вот тут то в сложной и опасной для нее ситуации Наталья Алексеевна проявила незаурядную настойчивость и выдержку. Она подала прошение Екатерине II, отмечавшее достижения Григория Ивановича, который, по ее мнению, трудился на пользу Отечества, «приобрел как новые зверопромышленные острова у берегов американских, так и увеличил капитал свой». Она просила предоставить ей все права по управлению делами усопшего мужа. К прошению прилагалось своего рода завещание Григория Ивановича, которое, по словам вдовы, было продиктовано им и записано дочерью Анной: «И как жена моя сопутствующая мне в морском вояже для приобретения имения и поспешествующая в воспитании детей моих и содержании дому моего заслуживает всю мою к ней справедливую доверенность.»
Это прошение Наталья Алексеевна послала Н. Н. Демидову, передавшему его фавориту Екатерины II графу П. А. Зубову, который в свою очередь представил его императрице. Любопытно, что за подачу бумаг на высочайшее имя Н. А. Шелихова выделила 10 тыс. руб. Н. Н. Демидов обещал ей свое содействие и покровительство, советовал опираться на зятя Н. П. Резанова, не впутываться в личные споры с купцами, имевшими денежные претензии к Г. И. Шелихову [24, с. 323–324].
Наталья Алексеевна умело использовала конкуренцию между различными группами иркутских купцов и вовремя присоединилась к сильнейшей группе во главе с влиятельной семьей иркутских купцов Мыльниковых.
Историки отмечают, что сохранение богатства семьи Шелиховых в сложной обстановке, создавшейся из‑за скоропостижной смерти Григория Ивановича, воплощение в жизнь его мечты о создании на Тихоокеанском Севере монопольной торгово–промысловой компании под государственной опекой, во всем этом немалая заслуга именно Натальи Алексеевны, которая сама (или с подсказки доверенных лиц) могла убедительно преподносить в коммерческих делах свою версию событий, составлять обстоятельные, но понятные и легко читаемые прошения, деловые записки и справки, которые не шли ни в какое сравнение с подобными прошениями и планами ее деловых конкурентов.
Историки считают, что она была достаточно осведомлена о географических изысканиях, проводившихся на Тихоокеанском Севере компанией Голикова — Шелихова. После смерти мужа в письме одному из адресатов Шелихова она высказала пожелание иметь подробную генеральную карту Восточной Сибири, Курил, Алеутских островов и Северо–Запада Америки от Берингова пролива до «аглинского» владения Нутки, объясняя это тем, что «я долженствую обращать мое внимание по торговле Американских компаний покойного мужа моего». Она полагала, что обязана продолжить начинания Г. И. Шелихова в части «начиная от Камчатки всю северной части Америку за залив Лтуа причислить к России и всю сию обширность во общем наименовании Россиею назвать. От Китайского ж залива за залив Лтуа матерой Америки берег наименовать и другим еще именем, под именем области Славороссии, ибо российское селение, где посельщики и духовенство поселятца, то место велено назвать Славороссиею…» [20, с. 152–153].
Как видим, Наталья Алексеевна умело защищала интересы свои и своих детей. В этой жестокой борьбе за выживание она энергично действовала сама и всецело опиралась на своих незаурядных зятьев.
Еще при жизни Г. И. Шелихова 24 января 1795 г. состоялось венчание его 14 летней дочери Анны с 30 летним Николаем Петровичем Резановым, сыном председателя Иркутского совестного суда Петра Гавриловича Резанова. Николай Петрович с детства был записан в лейб–гвардии Измайловский полк, а в возрасте 20 лет выпущен в армию капитаном. Через несколько лет он перешел на гражданскую службу, служил в Петербургской казенной палате, в Военной коллегии, в Адмиралтейств–коллегии. Его отличная служба отмечена в 1791 г. подполковничьим чином. В 1792 г. он в ведомстве Кабинета Ее Императорского Величества служит под началом Гаврилы Романовича Державина, а в январе 1794 г. был послан от фаворита императрицы графа Платона Зубова «с имянными депешами в Иркутск курьером» к иркутскому генерал–губернатору. Там произошло и сватовство, и помолвка. После возвращения Резанова в столицу он был определен в Смоленский драгунский полк, «считая его при полковнике… графе Платоне Александровиче Зубове».
Видимо, вначале Наталья Алексеевна не очень доверяла деловым качествам зятя. Благосклонный к ней, влиятельный Никита Никитович Демидов писал ей в конце 1795 г.: «И он, зять ваш, не таков, кажетца, дурень, как Вы его описываете» [17, с. 372]. Но в ходе совместных усилий по отстаиванию интересов вдовы и ее детей в части наследования Шелиховской компании и создания монопольной Российско–американской компании (РАК), Наталья Алексеевна, вероятнее всего, изменила свое мнение. Н. П. Резанов после смерти императрицы, которая не поддержала идею о создании именно монопольной торговой компании на Тихоокеанском Севере, и занятия престола Павлом I, часто решавшего именно противоположно взглядам своей матери, сумел отстоять интересы клана Шелиховых.
Думается, что именно его заслугой является то, что после учреждения единой РАК и предоставления ей значительных прав и привилегий императорский указ определил, что представитель семьи Шелиховых должен быть обязательно одним из четырех директоров компании. Последнее император объяснил так: «Жалуя всемилостивейшее сие право из уважения, что муж ее был из первоначальных заводителей сей торговли» [25, с. 113].
2 декабря 1799 г. верховное правление в Петербурге над РАК, согласно указу Павла I, перешло к Н. П. Резанову, избранному «Главным правлением ея в уполномоченные корреспонденты, возлагая на него во всем пространстве данной ему доверенности и высочайше дарованных нами привилегий ходатайствовать по делам компании во всем, что к пользе ея и сохранению общаго доверия относиться может» [25, с. 113–114]. Таким образом, Н. П. Резанов стал главным доверенным лицом компании при дворе в Петербурге. Ясно, что это был триумф Резанова, и это была победа Натальи Алексеевны в тяжелой борьбе за наследство мужа и за воплощение его задумок в жизнь.
Видимо, ближе Наталье Алексеевне был другой зять — великоустюжский купец Михаил Матвеевич Булдаков, один из богатейших и известнейших перекупщиков пушнины (впоследствии член- корреспондент Российской Академии наук, надворный советник), который, по мнению историка Л. А. Ситникова, женился на Авдотье (Евдокии) Шелиховой, «американке», о которой упоминалось ранее, вряд ли раньше, чем через несколько лет после смерти Григория Ивановича (видимо, свадьба состоялась в 1797 г., жениху было 29 лет, а невесте 14). По мнению того же знатока биографии Г. И. Шелихова, знакомство М. М. Булдакова с семейством Шелиховых могло состояться, по крайней мере, в середине 80-х гг. Именно тогда он стал бывать по торговым делам в Иркутске и Кяхте. Так что помощь Наталье Алексеевне он оказывал и до женитьбы на ее дочери. Наверное, коммерческий опыт М. М. Булдакова очень помог Наталье Алексеевне в первые годы после кончины мужа и в упорядочении дел компании, и в создании условий для завоевания прочных позиций во вновь учрежденной РАК, где именно М. М. Булдаков был более 20 лет одним из главных директоров.
Он был способным организатором, участвовал в подготовке нескольких кругосветных плаваний, в том числе первой русской кругосветной экспедиции И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского, а после получения в 1806 г. известий об ее успешном проведении был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени.
Булдаков был известным книголюбом, его библиотека, по тем временам немалая, частично сохранилась в фондах краеведческого музея Великого Устюга. В фонды Императорской Публичной библиотеки от него поступили в 1814 г. японские книги.
Видимо, немалую роль сыграл Н. П. Резанов в том, чтобы в ноябре 1797 г. был издан указ о возведении «вдовы и детей гражданина Шелихова за заслуги мужа и отца их в дворянское достоинство с предоставлением им права вести торговлю» [17, с. 301]. Несомненна роль Н. П. Резанова в том, что одновременно с указом от 8 июля 1799 г., дававшим РАК «Высочайшее императорское покровительство», последовало повеление: «Снисходя на прошение дворянки Шелиховой, повелеваем, чтобы до совершеннолетия сына ее со стороны семейства их находился опекун или поверенный в числе четырех директоров, положенных при управлении делами». Н. П. Резанов добился, чтобы этим директором и опекуном стал М. М. Булдаков.
Зятья Натальи Алексеевны ладили между собой. Историки считают, что Резанов доверял Булдакову, как себе. Ему он оставил своих детей (жена его Анна к тому времени скончалась), уйдя в 1803 г. в кругосветное плавание. О доверительности отношений между зятьями свидетельствует, например, письмо, в котором Резанов поздравил Булдакова с назначением его первенствующим директором: «… уговорите матушку, чтоб она была к ним милостива. Постарайтесь о выдаче им по разделу положенной суммы денег, также не забудьте и меня. Впрочем, об них более прошу, я перебьюсь как‑нибудь; а им не можно. Они не правы во многом, но ей–ей извиняйте их неопытность, и что они не имели таких как мы случаев. Ты пустил братец свою долю в торги, я купил деревню, и так мы должны благодарить Бога и матушку, но они виноваты ли, что лишены сих способов» [24, с. 359].
После образования РАК российское влияние на западном побережье Северной Америки укрепилось и распространилось на новые районы. Появились новые российские поселения на побережье Аляски, а затем и в ее внутренних районах. Продолжилось активное изучение и освоение этой отдаленной области Российской империи. Наталья Алексеевна энергично содействовала воплощению в жизнь замыслов и задумок своего выдающегося мужа.
Сын Натальи Алексеевны Василий учился в Дерптском университете, но в 1810 г. ушел оттуда и поступил в гусары. Он отличился при Бородино в Отечественную войну 1812 г., участвовал в заграничных походах русской армии в 1813 г. А сама Наталья Алексеевна умерла в 1810 г. в возрасте всего 48 лет и была похоронена в Москве на кладбище Донского монастыря.