АЛАРИХ II
Эйрих умер в 484 г. Его правление стало временем не только наивысшего расцвета Вестготского королевства, но и укрепления вестготской монархии. На смену ему пришел его сын Аларих. Иордан (Get. 245) просто отмечает, что Аларих наследовал (successit) отцу. Ни о какой роли ни готских воинов, ни знати не говорится. Можно смело утверждать, что у вестготов укрепился (и на тот момент, казалось, окончательно) династический принцип, и трон стал собственностью рода Балтов.
В начале правления Алариха II положению Вестготского королевства, казалось, ничто не угрожает. Власть Алариха распространялась на огромную территорию от Атлантического океана до Альп и от нынешнего Гибралтарского пролива до Луары (Лигера). Это было самое обширное варварское государство в Европе. Победы Эйриха увеличили престиж вестготов, казавшихся непобедимыми. В 489 г. их родственники остготы во главе с королем Теодорихом выступили против правившего в Италии Одоакра и вторглись в эту страну. Сначала остготы сравнительно легко преодолели сопротивление армии Одоакра, но уже в следующем году тот сумел перейти в контрнаступление и даже осадил своего противника в Тицине (Павии). И тогда на помощь остготам пришли вестготы. Вестготская армия, в свою очередь вторгшаяся в Италию, добилась снятия осады с Тицин, а затем вместе с остготской вступила в бой с войсками Одоакра на реке Адде, и здесь 14 августа 490 г. соединенные готские силы наголову разгромили разнородное войско Одоакра. После этого война в Италии свелась к осаде Равенны, продолжавшейся два с половиной года, но вестготы в ней, кажется, уже не участвовали. В конце концов Одоакр сдался, и Теодорих стал владыкой Италии. Остготское королевство в Италии становилось естественным союзником Вестготского.
Но в это время изменилось положение в Северной Галлии. Когда вестготы овладели Юго-Западной и даже Южной Галлией, а бургунды — Юго-Восточной, северная часть страны, где еще сохранялась римская власть, была отрезана от Италии. Там практически самовластно правил Эгидий, а через некоторое время после его смерти правителем Северной Галлии стал сын Эгидия Сиагрий. Григорий Турский (II, 27) даже называет его королем римлян (rex Romanorum). Это, конечно, неверно, и он, скорее всего, имел титул римского патриция (Fred. III, 15), но хорошо отражает реальное положение Сиагрия. По-видимому, между Сиагрием и Аларихом установились если недружественные, то мирные и, видимо, взаимовыгодные отношения. Но в 481 г. королем франков, уже живших на северо-востоке Галлии, стал воинственный Хлодвиг, который через четыре года вторгся во владения Сиагрия. В битве под Суассоном, столицей Сиагрия, тот был разгромлен и бежал к Алариху. Хлодвиг под угрозой войны потребовал выдать Сиагрия. Аларих не решился сопротивляться, и по его приказу Сиагрий связанным был выдан франкским послам, после чего убит по приказу Хлодвига (Greg. Tur. II, 27). В результате этой войны Северная Галлия стала частью Франкского королевства. Выдача Сиагрия не привела к установлению хороших отношений с франками. Вестготы получили к северу от своей границы нового и довольно сильного врага.
Хлодвиг не ограничился завоеванием Северной Галлии, его целью было подчинение всей Галлии. А для этого было нужно сокрушить вестготов. В скором времени после победы над Сиагрием Хлодвиг начал войну с вестготами. Это была первая из долгой серии войн между вестготами и франками. Они шли с переменным успехом, но натиск франков становился все сильнее. Возможно, что в этих условиях часть вестготов стала переселяться в подчиненную Испанию. Около 500 г., воспользовавшись раздорами в бургундском королевском доме, Хлодвиг вторгся в Бургундию. Армия бургундского короля Гундобада потерпела поражение, и сам король с трудом спасся. Но франки, решив, что они достаточно ослабили Бургундское королевство, ушли, а Гундобад обратился за помощью к Алариху. И тот, трезво оценив обстановку, пришел ему на помощь. С помощью вестготов Гундобад разгромил своего брата Гондигизела, поддерживаемого франками, и в награду за помощь отдал Алариху город Авенион (Авиньон). Эти события еще более укрепили положение вестготов и их короля. Но это вызвало и новое беспокойство Хлодвига. Было ясно, что дело идет к решительной развязке.
ИСПАНСКИЕ ПРОВИНЦИИ ТУЛУЗСКОГО КОРОЛЕВСТВА
Как уже говорилось, в 475 г. Юлий Непот признал власть короля Эйриха над всеми завоеванными им землями, в том числе и над Испанией. Сейчас трудно сказать, на какую территорию Пиренейского полуострова реально распространялась власть вестготов. Большая часть Тарраконской Испании и прилегающие к ней области, конечно, находились под властью вестготов. Зато северные горцы фактически не подчинялись никому. На северо-западе, в Галлеции, сохранялось Свевское королевство. Возможно, в его состав входила и северная часть Лузитании. Остальная часть этой провинции с ее столицей Эмеритой, несомненно, признавала власть вестготов. Об этом ясно говорит надпись из Эмериты, датируемая 483 г., в которой не только упоминается вестготский герцог Салла, но и событие (восстановление стен и моста) датируется временем могущественного короля готов Эйриха. Сложнее обстояло дело на юге. Вполне возможно, что Бетика номинально признавала власть вестготского короля, но на деле она была полностью независима. Не исключено, что местные жители еще считали себя подданными императора, жившего в далеком Константинополе, но если это было и так, то никак не отражалось на реальном положении в провинции. Таким образом, можно считать, что не вся Испания, но все же ее большая часть находилась под прямым управлением вестготов.
Фибула в виде орла
Какая-то часть знати Тарраконской Испании оказала вестготам сопротивление, чем и объясняются военные операции в этой провинции. И эти люди, несомненно, понесли определенный ущерб. Исидор (Hist. 34) выразительно отмечает, что Эйрих уничтожил знать Тарраконской провинции, которая ему сопротивлялась. И в этом отношении его поступки в Испании не отличались от того, что он делал в Галлии. Хорошо известно, что в Галлии Сидоний Аполлинарий был изгнан и потерял все свое богатейшее имущество, конфискованное Эйрихом (Sid. Ар. Ер. IX, 3,3), и это было вызвано его политической позицией: будучи епископом Клермона, он возглавил защиту этого города от вестготов. Едва ли иначе обстояло дело в Испании. Григорий Турский (II, 25) рассказывает о преследованиях Эйрихом католиков в Галлии, которые он начал после захвата Испании. Была высказана мысль, что антикатолические репрессии этого короля не распространялись на Испанию. Действительно, нет никаких известий об антикатолических гонениях Эйриха. Но трудно себе представить, что король вел неодинаковую политику в двух частях своего королевства. Да и вполне возможно, хотя Исидор об этом не говорит, что убийства тарраконских аристократов могли проводиться (хотя бы частично) под религиозным лозунгом. Поэтому скорее всего подобные преследования происходили и в Испании. Но едва ли это было вызвано фанатичным арианством короля: Эйрих был слишком умным политиком, чтобы таким образом восстанавливать против себя подавляющее большинство подчиненного населения. Хотя в то время уровень религиозности был весьма значительным и чисто религиозные проблемы порой приводили к кровавым столкновениям, все же чаще за ними стояли политические вопросы. В условиях распада римской административной системы епископы часто оказывались фактическими правителями своих диоцезов, и в большой мере от их позиции в данной ситуации зависело политическое или военное решение. Тот же Сидоний, как было сказано, возглавлял сопротивление своей епархии Эйриху.
С другой стороны, в Эмерите вестготский герцог Салла, несомненно арианин, сотрудничал с епископом этого города Зеноном, как это видно из упомянутой выше надписи. Зенон был не простым епископом: папа Симплиций назначил его апостолическим викарием в знак признания его заслуг по недопущению крушения корабля церкви. Можно только догадываться, в чем заключались эти заслуги; скорее всего, в налаживании хороших отношений с германцами, что и позволило ему сохранить неприкосновенность церкви. Да и в надписи говорится о любви Зенона к своей родине (amor patriae), которая и подвигла его вместе с готским герцогом взяться за восстановление города. Наконец, весьма говорящий пример — Винцентия, который перешел на сторону Эйриха и не только сохранил ранг дукса, но и занял весьма высокое место в окружении короля. Именно его Эйрих направил во главе армии в Италию, где он и погиб.
Военные действия, естественно, сопровождались грабежами, разорениями и разрушениями. Чрезвычайно пострадала Эмерита, в течение V в. не раз переходившая из рук в руки, что доказывается и археологией. Но после завоевания вестготский король явно был озабочен восстановлением страны, ибо разоренные земли и города ему, конечно же, были не нужны. Трудно сказать, является ли восстановление стен и моста Эмериты личной инициативой герцога, привлекшего к этому делу епископа, или же, наоборот, епископа, воспользовавшегося наступлением относительно мирного времени и убедившего герцога способствовать восстановлению, или же герцог вообще действовал по приказу короля. Думается, что в последнем случае это едва ли было бы опущено в надписи. Но в целом работы по восстановлению Эмериты вписываются в общую политику вестготов. Король не был заинтересован и в оставлении имений испано-римской знати. До массового переселения вестготов в Испанию земли им не были нужны, и они явно ограничивались получением с них доходов. Установление относительной политической стабильности вело и к стабильности в отношениях с местной знатью. В Галлии, как уже говорилось, активный противник Эйриха Сидоний Аполлинарий потерял свои владения, но его сын спокойно перешел на сторону вестготов и позже храбро сражался под знаменами вестготского короля, возглавляя своих земляков. Он явно получил назад хотя бы часть владений отца, а может быть, и новые. Для Испании таких сведений нет, но, как уже говорилось, политика в двух частях одного королевства едва ли была радикально различной. Да и археология показывает, как об этом подробнее пойдет речь позже, сохранение большого количества богатых римских вилл, и в большинстве из них никакого перерыва в V в. не отмечено.
Как было организовано управления испанскими владениями Тулузского королевства, точно не известно. Префектура Галлия была уничтожена. Нет никаких сведений о сохранении диоцеза Испании. Видимо, и эта административная единица перестала существовать. Но провинции сохранились, и они, как будет сказано позже, сохранятся до самого конца Вестготского королевства. Королевскими представителями на местах были герцоги, или дуксы. Григорий Турский (II, 20) сообщает, что Эйрих на четырнадцатом году своего правления, т. е. в 479 г., назначил Виктория герцогом над семью сравнительно недавно завоеванными городами Галлии. В Испании известно о двух герцогах (дуксах) — Салле в Лузитании и Винцентий в Тарраконской Испании. Один из них был готом, другой — римлянином. Но если о Винцентий можно с некоторыми оговорками сказать, что он какое-то время после вестготского завоевания управлял всей провинцией, как это было и до завоевания, то утверждать, что Салла правил всей Лузитанией, нельзя. Но надо иметь в виду, что Эмерита (Мерида), восстановлением которой он занимался вместе с местным епископом, была столицей провинции, а в недавнем прошлом и всего диоцеза. Так что все-таки очень возможно, что власть Саллы распространялась на всю Лузитанию. Города, видимо, сохраняли свою систему управления, а латифундии, оставшиеся у их прежних господ, естественно, продолжали находиться в их власти.
В некоторых местах, особенно в наиболее важных в стратегическом отношении, вероятно, были оставлены вестготские гарнизоны. Но какова была их численность, неизвестно. Эйрих и Аларих вели почти бесконечные войны, и оставлять в завоеванных странах и городах значительные гарнизоны едва ли были в состоянии. Во время завоевания Испании вестготское войско, вторгнувшееся в эту страну, возглавил комит Гаутерит. Командующим армией, действовавшей на побережье Тарраконской Испании командовал Гольдефред, ранг которого не уточняется (Chron Gal. 651—652). И все же можно, вероятно, говорить, что готскими войсками в Испании командовали комиты. Но насколько при этом был выдержан принцип римской военной иерархии, сказать трудно. Гольдефред действовал вместе с армией дукса Испании Винцентия. Это был римский командующий, перешедший на сторону вестготов. Создается впечатление, что Гольдефред и Винцентий были равноправными командующими. Видимо, Винцентий перешел на службу Эйриху вместе со всем своим войском, которым и продолжал командовать. Немногим позже положение, как кажется, изменилось. Эйрих поставил того же Винцентия во главе армии, направленной в Италию (Chron Gal. 653). Хроника называет его quasi magistrum militum. И это выражение quasi говорит о том, что официально ранга командующего Винцентий не имел, хотя, по-видимому, Эйрих и счел его военные качества столь высокими, что поручил ему завоевание Италии. По-видимому, на высшие военные должности вестготский король ставил все же только вестготов, а услугами римлян пользовался лишь по мере надобности.
Под 494 г. «Цезаравгустанская хроника» сообщает, что готы вошли в Испанию, а под 497-м, что они заняли места в Испании (sedes acceperunt). Каково конкретное содержание этих кратких сообщений, спорно: одни исследователи полагают (и это, пожалуй, традиционная точка зрения), что речь идет о начале переселения вестготов из Галлии в Испанию, другие — о военной операции готов. В большой степени решение зависит от оценки того сообщения, которое помещено между этими двумя под 496 г. — о захвате в Испании тирании неким Бурдунелом, который в следующем году был предан своими и уведен в Тулузу, где в наказание сожжен живым. Но кажется необходимым обратить внимание и на события в Галлии.
Как уже говорилось, попытка Алариха задобрить Хлодвига выдачей ему Сиагрия не удалась. В 496 г. Аларих отбил город Сантоник у Хлодвига. Следовательно, за какое-то время до победы Алариха он находился в руках франков. Этот город находился в самом сердце вестготских поселений в Аквитании. Удар Хлодвига явно был направлен на полное вытеснение готов из Галлии или их подчинение. В этих условиях, как упоминалось, совсем не исключено, что какая-то часть вестготов предпочла покинуть Галлию и перебраться за Пиренеи. Считать же, что первое упоминание «Цезаравгустанской хроникой» вхождения готов указывает на войска, направленные против мятежника Бурдунела, не позволяет хронология: Бурдунел захватил «тиранию» через два года после появления готов. Скорее в этом мятеже надо видеть реакцию испанцев на появление вестготов.
О выступлении Бурдунела известно очень мало. Его имя — кельтское, и, хотя само по себе оно еще не гарантирует его местного происхождения, делает его все же более вероятным. Важно и сообщение хроники о захвате им тирании. И у позднеантичных, и у идущих вслед за ними раннесредневковых авторов понятие тирании связывается не с народным выступлением (которое обычно приравнивается к разбойному), а с узурпацией власти со стороны сравнительно высоко поставленного деятеля, как, например, Магненция или Магна Максима. Поэтому речь явно не может идти о народном выступлении, подобном восстанию багаудов. Конечно, вполне возможно нахождение в высшем слое вестготского королевства людей, к собственно готам не относившихся, тогда Бурдунел мог быть одним из готских командиров. И в таком случае поведение Бурдунела было подобно поведению Айулфа (Айола), который был клиентом вестготского короля, назначенным им управлять побежденными свевами, но решившим самому захватить королевскую власть. Бурдунел держался у власти довольно долго. Это свидетельствует о наличии у него какой-то поддержки. Может быть, эту поддержку ему оказала местная испано-римская знать, надеявшаяся с его помощью освободиться от подчинения вестготам. В любом случае мятеж Бурдунела был направлен против вестготов.
В хронике ничего не говорится о районе восстания. Автор «Цезаравгустанской хроники» неизвестен, но с большой долей вероятности предполагается, что им был епископ Цезаравгусты Максим, один из самых образованных людей своего времени, написавший, по словам Исидора (De vir. ill. 65), среди прочего небольшую историю (historiolam) о тех временах, когда готы действовали в Испании. От этой хроники дошли только небольшие фрагменты. И все они концентрируются на событиях, связанных с самой Цезаравгустой. Поэтому можно думать, что и выступление Бурдунела произошло где-то в этом районе, т. е. в Тарраконской Испании. Сравнительно недавно часть знати этой провинции пыталась оказать сопротивление вестготам, за что и подверглась репрессиям. Несколько позже, как уже говорилось, положение в провинции стабилизировалось и репрессии прекратились, на что могла повлиять смерть Эйриха. Поскольку сами вестготы в Испании сразу после подчинения этой страны не селились, то и раздела имений здесь не произошло. Однако появление в Испании готских переселенцев изменило или, по крайней мере, могло изменить положение, что и вызвало соответствующую реакцию. Испанцы могли воспользоваться тем, что королю, занятому отпором франками, было не до Испании. Сами ли они подняли восстание, или местный готский командир кельтского происхождения также воспользовался затруднениями короля и попытался захватить власть, а испано-римская знать использовала его мятеж для свержения готской власти вообще, не так важно.
Хроника говорит, что Бурдунел принял тиранию (tyrannidem assumit). Означает ли это, что он провозгласил себя императором? Упомянутые выше Магненций и Магн Максим имели императорский титул. «Писатели истории августов» называют тиранами тех, кто во времена Галлиена и Аврелиана выступал против этих императоров и обычно присваивал себе императорский титул. Характерно замечание автора «Квадриги тиранов» (2): в противоположность Марку Фронтею, считавшему Фирма не принцепсом, а разбойником, он вместе с другими историками утверждает, что Фирм облекся пурпуром и даже выпускал свои монеты с титулом августа, и на этом основании включает его в число четырех тиранов. Однако надо иметь в виду, что Максим, если он действительно был автором «Цезаравгустанской хроники», жил уже в начале VII в. Во всяком случае последнее событие, в ней отмечаемое, произошло в 568 г. И можно ли быть уверенным, что в это время «тирания» обязательно означала присвоение императорского пурпура? В устах и под пером испанских писателей VII в. (или несколько более раннего времени) это могло означать всякое незаконное присвоение власти.
К тому времени Западной империи уже не существовало, и единственный император сидел на троне в Константинополе. Против него тоже не раз выступали различные претенденты на трон, которых можно было квалифицировать как тиранов. И императоры, естественно, очень ревниво относились к таким претензиям. Провозглашение Бурдунела императором стазу же ставило бы его во враждебные отношения не только к вестготскому королю, но и к императору. Незадолго до вестготского завоевания тарраконская знать подчеркивала свое почитание императоров, сделав почетную надпись в честь западного императора Антемия и восточного Льва (ILS 815). Не исключено, что, поднимая или поддерживая мятеж, она рассчитывала на поддержку императора. Сравнительно недавно император Зенон направил остготского короля Теодориха на свержение Одоакра. Правда, пока шла война Теодориха с Одоакром, Зенон умер, а его преемник Анастасий отказался от обязательств предшественника, но это не меняет того, что остготский король официально по поручению императора свергал узурпатора, захватившего власть в Италии. Не могло ли так же произойти и с Испанией? Конечно, эти расчеты были совершенно неосновательны: Анастасию было совершенно не до далекой Испании, ему надо было отбиваться от врагов на Востоке. Но если такие расчеты существовали, то поддержать человека, незаконно присвоившего себе титул императора, испано-римская аристократия не могла. Так что вопрос о форме власти Бурдунела надо оставить открытым.
Восстание продолжалось около года или немногим больше. Это может говорить о масштабе выступления. Но надо иметь в виду также, что Аларих, занятый войной с франками, проникшими в самый центр его владений, был, вероятно, не в состоянии сражаться на два фронта. Но в том же году, когда Бурдунел выступил, вестготы сумели вытеснить франков из своих владений, и в следующем году Аларих уже направил войска в Испанию. О ходе военных действий ничего не известно. Бурдунел, по-видимому, потерпел поражение, и, как это обычно бывает после поражений, он был предан своими, захвачен и увезен в столицу, где был подвергнут жестокой казни.
На следующий год готы, по свидетельству этой же хроники, снова появились в Испании, заняв некоторые sedes. Sedes обозначает, в частности, место жительства, жилище. Поэтому едва ли надо сомневаться, что речь идет именно о поселении вестготов в какой-то части Испании, вероятнее всего, в Тарраконской провинции. Можно предположить, что вестготские воины, посланные Аларихом на подавление мятежа Бурдунела, получили в мятежной области какие-то участки. Хроника отмечает сначала занятие готами каких-то мест, а затем о выдаче Бурдунела его сторонниками. Вероятно, король направил часть своих воинов в Испанию и предоставил им земли. Связь поселений готов и выдачи Бурдунела позволяет думать, что какие-то сторонники последнего, надеясь на сохранение не только жизни, но и владений, предпочла в таких условиях перейти на сторону победителя. Как бы то ни было, выступление Бурдунела закончилось поражением, и власть вестготского короля в Испании еще более укрепилась.
События 90-х гг. V в. означали, что вестготы начали уже осваивать подчиненные им земли Испании. В тот момент это осваивание только началось. Массовое переселение вестготов за Пиренеи произошло только после 507 г., о чем речь впереди. Но возможно, что, хотя и в сравнительно небольшом масштабе, оно не прекращалось и в конце V и в начале VI в. В начале этого столетия, как и в 90-е гг. предыдущего, это вызвало реакцию в виде нового восстания.
В 506 г., как сообщает «Цезаравгустанская хроника», готы взяли Дертозу и убили тирана Петра, голова которого была доставлена в Цезаравгусту. В отличие от имени Бурдунел имя Петр было уже известным и довольно распространенным христианским именем. Среди готов такие имена распространены еще не были, так что Петра можно с полным правом считать испано-римлянином. Этот город был расположен в нижнем течении Ибера недалеко от моря. Таким образом, ареной выступления Петра была (и теперь в этом уже нельзя сомневаться) Тарраконская Испания, т. е. меньше чем через десять лет эта провинция (по крайней мере, ее часть) снова поднялась против вестготов. Это могло быть связано как с тем, что именно в ней в то время начали поселяться вестготы (позже положение изменится), так и с тем, что эта провинция последней оставалась под римской властью, в ней римское влияние ощущалось сильнее, чем в других местах, и ее знать острее чувствовала свое подчинение варварам, которые к тому же были еретиками. Когда Петр поднял восстание, неизвестно: в 506 г. оно было подавлено. Не исключено, что Петр и Бурдунел были каким-то образом связаны с франками.
ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
В начале VI в. одним из самых могущественных государств становится Остготское королевство. Король Теодорих не только укрепился в Италии, подчинив себе и некоторые прилегающие территории, но и стремился играть ведущую роль в общей европейской политике. Важным орудием этой политики стали брачные связи, с помощью которых Теодорих намеревался создать сеть германских государств, управляемых одной королевской семьей, в которой ведущую роль будет играть, разумеется, он сам. Сам Теодорих уже вскоре после завоевания Италии женился на дочери Хлодвига Аудефледе. Сестра Теодориха Амалафрида стала женой вандальского короля Тразамунда, а племянница Амалаберта — тюрингского короля Герминафрида. Распорядился Теодорих и руками своих дочерей. Одну он отдал в жены наследнику бургундского трона Сигизмунду, а другая его дочь, Теодегото, стала женой Алариха II (Procop. Bel Goth. I, 22). Такая система брачных союзов должна была, по мысли Теодориха, стать прочной основой его внешней политики.
Для Алариха женитьба на дочери Теодориха была в значительной степени гарантией сохранения положения Вестготского королевства в системе варварских государств. И особое значение приобретали отношения с франками. Военные действия 90-х гг. оказались лишь прелюдией к решающей схватке между франками и вестготами. Огромное значение в это время приобретает религиозный вопрос. Еще в 90-е гг. V в. Хлодвиг принимает христианство в форме католицизма, а вслед за ним католицизм становится религией всех франков. До этого времени франки были язычниками, и арианской стадии в их религиозном развитии не было. С одной стороны, принятие католицизма «снимало» одно из важнейших противоречий внутри Франкского королевства — религиозное, ибо теперь и франки, и галло-римляне исповедовали одну религию в одной форме — католическое христианство. С другой — это давало возможность Хлодвигу в своей политике по отношению к соперникам разыгрывать религиозную карту, поскольку вестготы, как и остготы и бургунды, были арианами, в то время как местное население их государств — католиками.
Раннехристианский саркофаг («Саркофаг львов»)
Это обстоятельство довольно ярко проявилось в Вестготском королевстве. Если восстания Бурдунела и Петра были как-то связаны с франками, то религиозный аспект в них не мог не присутствовать. Еще острее эта проблема встала в галльских владениях вестготов. Григорий Турский (II, 35) пишет, что многие жители Галлии тогда хотели быть под властью франков. Это — понятное преувеличение автора «Истории франков», жившего к тому же под властью франкских королей, но все же в какой-то степени отражает настроения католических подданных Алариха и особенно католического клира. Аларих же колебался между антикатолическими репрессиями и привлечением католиков к своей поддержке. С одной стороны, были сосланы некоторые епископы, в том числе один из виднейших теологов того времени Цезарий, который был сослан в Бурдигалу (Бордо). Еще суровее расправился Аларих с турским епископом Волузианом. В его деле политическая подкладка была еще яснее: он был заподозрен в стремлении перейти под власть франков (Greg. Tur. X, 31), и за это он не только был смещен с епископской кафедры, но и отправлен в изгнание в Испанию, т. е. как можно дальше от франкской границы (Greg. Tur. II, 26). Католическое духовенство было лишено дарованных ему римскими императорами привилегий в налоговой области. С другой стороны, Аларих созвал в 506 г. собор галльских епископов, который подтвердили свою верность королю, и тот же Цезарий в нем активно участвовал. Испанские епископы в этом соборе участия не принимали. Видимо, их позиция в тот момент вестготского короля не интересовала.
Со стремлением урегулировать отношения со своими романскими подданными связана и законодательная деятельность Алариха. Принятый при его отце кодекс относился только в готам. Романское же население продолжало жить по старым римским законам. Это в какой-то степени привязывало галло-римское и испано-римское население к империи, что шло в разрез с политикой как Эйриха, так и Алариха. К тому же правовое развитие римского общества, находившегося под властью вестготов, затормозилось: последний римский закон, принятый в этой части Галлии, относится к 463 г. Все это требовало нового законодательного оформления. И Аларих сделал очень важный внутриполитический шаг. По примеру восточноримского императора Феодосия II он решил объединить в единый свод существующие римские законы. По его приказу, который он издал после консультаций с епископами и местными аристократами, римские юристы под руководством готского графа Гойариха составили свод законов, основанный на кодексе Феодосия, а также других законодательных актах и толкованиях римских юристов. Включенные в этот свод законы были снабжены интерпретациями, которые должны были пояснить действие того или иного закона в новых обстоятельствах. Эта работа не была механической. Явно по желанию короля в новый кодекс не вводились законы, не совпадающие с политикой Алариха, как, например, те, что определяли налоговые привилегии католического клира или власть римского папы над епископами Галлии. Хотя в целом привилегии сенаторов сохранялись, раздел «Об имениях сенаторов» также был исключен из кодекса. Не вошли в него и статьи, относившиеся к чиновничьей и военной системе Римской империи. В соответствие с новыми условиями были приведены некоторые статьи. Так, если по римскому закону сенаторов должны были судить префект Города, т. е. Рима, и пять сенаторов высшего ранга, то кодекс Эйриха предусматривал суд только «пяти знатнейших мужей».
В 506 г. Аларих официально ввей в действие новый свод законов, которым должно было подчиняться галло-римское и испано-римское население. Вводя в силу новый свод, вестготский король преследовал ряд целей. Во-первых, этим сводом облегчалось судопроизводство, ибо с этого времени судьи могли уже руководствоваться одним документом, а не теряться в массе разнообразных актов. Во-вторых, закреплялось в правовом отношении разделение вестготов и римлян, ибо теперь для двух групп населения действовали два разных кодекса: Эйриха для вестготов и Алариха для римлян. В третьих, приобреталась юридическая независимость вестготского королевства от Византии, ибо отныне на его территории действовал собственный свод законов, и законодательные акты Константинополя уже не имели силы для римских подданных Алариха. Характерно, что дата введения в силу этого кодекса определена по годам правления Алариха, а не римского императора. Вестготский король подчеркивает не только свою полную независимость от империи и юридическое равенство с императором, но и то, что римляне, живущие на территории его королевства, являются исключительно его подданными. В четвертых, привлекая к законодательству римских юристов и советуясь с церковной и светской знатью подчиненного римского населения, король стремился показать свое расположение к римским и католическим подданным накануне решающей схватки с франками.
Эта схватка не заставила себя ждать. Аларих пытался мирно договориться с Хлодвигом. По его инициативе оба короля встретились на острове посреди пограничной реки Лигера (Луары) и после совместного пира договорились о мире и дружбе (Greg. Tur. II, 35). Но это было лишь временной передышкой. В дело попытался вмешаться Теодорих. Он направил письма Хлодвигу, бургундскому королю Гундобаду и Алариху (Cass. Varia III, 1; 2; 4), в которых настойчиво советовал не начинать войну. Алариха он призывал проявить терпение, говоря, что у него с Хлодвигом нет серьезных разногласий, а возникающие споры можно уладить мирно. В этой ситуации большое значение приобретала позиция Гундобада. Его сын, как и Аларих, был женат на дочери Теодориха, совсем недавно вестготский король активно помог ему в борьбе с братом, которого не менее активно поддерживали франки. Гундобад, как и Аларих и Теодорих, был арианином. Франки были соперниками бургундов в борьбе за власть в Галлии, а недавние события показали, что они готовы при удобном случае вмешаться вдела Бургундии. Все это, казалось, должно было склонить бургундского короля к поддержке Алариха или, по крайней мере, к нейтралитету. Но, с другой стороны, и вестготы были соперниками бургундов, а союз двух готских королевств был очень опасен не только для Хлодвига, но и для Гундобада. Да и ссориться со все более набирающим силу Хлодвигом было для него тоже опасно. Не меньшее значение имело стремление бургундов захватить принадлежавшую вестготам юго-восточную часть Галлии, чтобы выйти к средиземноморскому побережью. Средиземное море по-прежнему связывало все территории, ранее входившие в Римскую империю, и по нему приходили богатства, особенно ценимые германцами. И его побережье являлось желанной целью практически всех варварских государств. Не были исключениями ни франки, ни бургунды. Все это привело к тому, что в конце концов Гундобад присоединился к Хлодвигу в войне с вестготами. Не исключено, что между ними была заключена договоренность о разделе галльских владений вестготов.
Вполне возможно, что Хлодвига подстрекал константинопольский двор. Было ясно, что в союзе двух готских королей решающую роль играет Теодорих, а отношения между ним и императором были не самыми добрыми. Отношения же с франками у византийцев были гораздо лучше. До 548 г. франкские короли чеканили на своих монетах лицо императора (Procop. Bel. Goth. III, 33, 5), а Хлодвигу сразу же после этой войны император Анастасий отправил торжественный наряд патриция и даже назначил его консулом (Greg. Tur. III, 38). Определенную роль мог играть и религиозный фактор: в противовес союзу арианских королевств создавалась коалиция католическо-православных государств.
Предлогом, который выдвинул Хлодвиг для разрыва недавно заключенного мира, было желание ликвидировать в Галлии власть ариан (Greg. Tur. II, 37). В 507 г. франки перешли Луару. Политика привлечения галльской знати, проводимая, хотя и с колебаниями, Аларихом, частично дала свои плоды. Лидером этой группы знати стал сын Сидония Аполлинария Аполлинарий. В начавшейся войне он со своими сторонниками встал под знамена Алариха. Аларих призвал на помощь своего тестя, но тот медлил, и вестготы вступили в битву. Решающее сражение произошло на Богладском поле в 10 милях от Пуатье. Вестготы в этой битве были разгромлены, асам Аларих погиб (Greg. Tur. II, 37; Chron. Gal. 688; Chron. Caes. a. 597; Paul. Hist. Rom. XXVI, 10; Procop. Bel. Goth I, 33-40). Это было концом. Как написано в «Цезаравгустанской хронике», Толосское (т. е. Тулузское) королевство разрушено.
После этого сражения остатки Вестготского королевства в Галлии остались совершенно беззащитными. Франки и бургунды захватили и сожгли Тулузу. В руки Хлодвига попали сокровища вестготских королей, в том числе и остатки награбленного в Риме после его двукратного взятия вестготами. Некоторые города Галлии еще пытались сопротивляться. Так, в течение довольно долгого времени выдерживал осаду Арелат. Упорное сопротивление оказал Каркассон, куда была перевезена казна вестготских королей (Procop. Bel. Goth. I, 12, 41—42). Но Хлодвиг и его сын Теодорих сломили остатки готского сопротивления (Greg. Tur. II, 37; Chron. Gal. 689). Остготский король в тот момент не смог (или не захотел) вмешаться, но уже в следующем году, воспользовавшись задержкой франков и бургундов под Арелатом, он направил в Галлию армию под командованием комита Иббы (или Геббана). В ожесточенном сражении остготы одержали победу (Paul. Hist. Rom. XXVI, 10). Был освобожден от осады Каркасссон, и в руки остготов попали вестготские сокровища (Procop. Bel. Goth. 1, 12, 44). Это остановило франкское наступление. Теодорих присоединил к своим владениям юго-восточную часть Галлии между Роной и Альпами, ранее принадлежавшую вестготам. Но за это помог самим вестготам сохранить под своей властью так называемую Септиманию — относительно широкую полосу земли между Пиренеями и Роной с городами Нарбонном, Каркассоном и некоторыми другими.
Богладская катастрофа означала крах претензий вестготских королей на великодержавие. Вестготское королевство теперь было ограничено в основном Испанией. Хотя сами вестготы еще долго официально называли Септиманию Галлией, но это была лишь фикция, позволявшая им ощущать себя владыками всей Галлии. Вестготское королевство отныне было исключено из «большой политики» того времени и все более сосредоточивается на своих внутренних делах, время от времени вступая в конфликты с другими государствами не с целью навязать им свое господство, как это было при Эйрихе, а чтобы удержаться от их нападений. Только на Пиренейском полуострове вестготские монархи еще позволяли себе вести активную политику.