Имре Надь письменно излагает свои антигосударственные планы и организует нелегальную группу

Имре Надь написал в 1955 году и в самом начале 1956 года ряд статей под следующими заглавиями:

«Мораль и этика»;

«Пять основных принципов международных связей»;

«Несколько актуальных вопросов».

В ходе следствия венгерские следственные органы конфисковали и подлинные экземпляры этих статей, которые Имре Надь написал собственноручно.

В этих статьях он в письменном виде изложил свои антигосударственные планы, эти статьи составляли политическую программу тайной организационной работы, направленной против народной демократии, и руководившейся им.

В своей статье «Мораль и этика», написанной в декабре 1955 года, Имре Надь поставил целью свержение – как он выразился, «разгром» – народно-демократического государственного строя. В статье «Несколько актуальных вопросов» (январь 1956 года) он включил в свою программу союз с силами, противостоящими народной демократии, и высказал, что, отказавшись от власти рабочего класса, следует восстановить многопартийную систему, а вместе с ней – коалиционную систему правления. В работе «Пять основных принципов международных связей», пространно излагая необходимость «ликвидации политики блоков», он высказывается за то, что Венгрия должна выйти из Варшавского договора.

Свои статьи он утаил от руководящих органов и народа страны. В то же время он передал их членам своей нелегально организовывавшейся группы, которые с его ведома и даже по его поручению доставили их различным иностранным державам, от которых надеялись получить поддержку.

С целью осуществления разработанных им планов по свершению народно-демократического строя Имре Надь еще задолго до октябрьского контрреволюционного мятежа 1956 года приступил к организации своей политической группы.

Он тщательно отбирал таких лиц, о которых знал, что они придерживаются политических взглядов, одинаковых с его воззрениями или близких к ним, а также таких, которым в предшествовавшие годы был нанесен ряд личных обид и о которых он мог поэтому предполагать, что их можно будет повернуть против народно-демократического государственного строя, что ему удастся привлечь их к осуществлению своих изложенных в статьях тайных планов, вовлечь их и в нелегальную заговорщицкую группу.

Ференц Яноши показал об этом следующее:

«Группа сложилась вокруг Имре Надя, он был политически наиболее весомым представителем ее. Направление указывали Имре Надь и Лошонци. Имре Надь был одним из инициаторов и руководителей группы».

В ходе слушания дела 8 февраля 1958 года председатель суда задал Ференцу Яноши несколько дополнительных вопросов:

«Председатель: С кем из тех писателей, журналистов, общественных деятелей поддерживали вы связь в конце 1955 года, но главным образом в 1956 году еще до октябрьских событий, о которых вы знали, что они сторонники политической линии Имре Надя?

Ференц Яноши: Сюда относились Шандор Харасти, Геза Лошонци, Миклош Вашархеи, Миклош Гимеш, Дьердь Фазекаш.

Председатель: Ас кем из писателей?

Ференц Яноши: С Тамашем Ацелом, Золтаном Зелком, Дьюлой Хаем».

Ференц Донат показал следующее:

«Имре Надь сам руководил деятельностью группы, а также отдельных лиц, входивших в нее. Относительно лиц, группировавшихся вокруг Имре Надя, было в первую очередь известно, что они противостояли политике партии в целом или частично. В ходе бесед с этими людьми Имре Надь одобрял их взгляды, и поэтому они в лице Имре Надя видели того человека, который осуществит их политические взгляды и замыслы».

Шандор Харасти, член антигосударственной подпольной организации, выступавший свидетелем по этому делу, в своем показании указал, что в определенной форме группа Имре Надя сложилась осенью 1955 года. В этот момент к числу членов группы можно было отнести Гезу Лошонци, Миклоша Вашархеи, Ференца Доната, Миклоша Гимеша, Силарда Уйхеи и Шандора Харасти.

Встал вопрос, в какой форме нужно создавать организацию. Из свидетельских показаний Силарда Уйхеи выясняется, что имелся и план организации подпольного центра. Уйхеи рассказал следующее:

«Шандор Харасти сказал мне, что Миклош Гимеш предложил Имре Надю создать полулегальную или нелегальную организацию, в задачу которой входило бы сплачивать и направлять тех, кто по всей стране открыто выступал в партийных организациях против тогдашнего правительства и партийного руководства». В феврале в ходе слушания дела Имре Надь ответил на вопросы председателя суда:

«Гимеш в середине 1956 года или около этого внес такое предложение, что было бы хорошо создать из лиц, близких к моей политике, более узкий комитет. Эта проблема была поставлена два раза. Один раз непосредственно Гимеш, Фазекаш и Лечеи выдвинули передо мной этот вопрос».

О распространении антигосударственных статей Имре Надя Миклош Вашархеи показал 8 февраля, отвечая в ходе процесса на вопросы председателя, следующее:

«Председатель: Получили ли вы от Имре Надя составленные им политические статьи, которые Имре Надь написал в 1955 или 1956 годах?

Миклош Вашархеи: Да, получал. Получил статью «Пять принципов». И другие статьи тоже. Получил «Мораль и этику», статью об экономических вопросах, потом о злободневных вопросах, словом, получил несколько статей».

В тот же день Шандор Копачи заявил в своих показаниях: «В сентябре 1956 года Дьердь Фазекаш дал мне статью Имре Надя «Мораль и этика».

На вопрос, с какой целью Имре Надь передал ему и другим лицам свои враждебные по содержанию статьи, Шандор Харасти ответил:

«Для того, чтобы мы познакомились с его точкой зрения по вышеназванным вопросам и затем распространяли ее в кругах интеллигенции, к которым мы принадлежим. В ходе бесед я распространял тезисы Имре Надя прежде всего среди журналистов …»

Габор Танцош, секретарь кружка Петефи, член антигосударственного заговора, показал следующее:

«Поздним летом 1956 года Балаж Надь дал мне для прочтения статью в 50-60 страниц, отпечатанных на машинке. Он сообщил мне, что эта статья написана Имре Надем».

Янош Мико, контролер городского транспорта, в своих показаниях рассказал:

«Балаж Надь и я отправились к Имре Надю. Вообще значительная часть беседы была посвящена рассказам Имре Надя о своих личных обидах. Здесь он дал нам для ознакомления и свои работы. Он просил прочитать его работы и передать их затем для прочтения еще нескольким людям, симпатизирующим ему. Он намекнул, что было бы плохо, если бы партия узнала об этой его деятельности».

Несмотря на совпадающие показания, Имре Надь утверждал в ходе судебного процесса, будто он не распространял свои упомянутые работы, не собирался использовать их против народно-демократического государственного строя и, насколько он помнит, передал их только Миклошу Вашархеи и Миклошу Гимешу, да и то только для прочтения. Ответственность за нелегальное распространение статей он старался взвалить на Вашархеи и Гимеша.

10 июня в ходе процесса была устроена очная ставка Шандора Харасти, заслушанного как свидетеля, и Имре Надя.

Шандор Харасти заявил:

«В кругу членов группы статьи Имре Надя были известны. Я тоже заметил Имре Надю, что не считаю правильным, что он хочет распространять свои воззрения таким путем».

Имре Надь продолжал отпираться:

«Отрицаю, что мои статьи были пущены в обращение. В более узком кругу некоторые мои статьи обращались. Утверждение Харасти, будто он неодобрительно сообщал мне, что мои статьи попадают в другие руки, я отвергаю.»

Из материалов и показаний, помещенных в главах V и VII нашей книги, выясняется, что статьи Имре Надя по его непосредственному указанию были переданы и за границу.

 

Подрывная работа против народно-демократического строя под легальным прикрытием

Члены группы Имре Надя стремились – одновременно с нелегальной конспирацией – как можно шире использовать легальные возможности для нападения на народно-демократический строй. Их целью было создание различных группировок, побуждение их к открытому выступлению, противопоставление их государственному руководству и тем самым «приведение в движение» внутренней реакции. Именно поэтому, опираясь прежде всего на буржуазные и мелкобуржуазные элементы, они в этих рамках стремились создать себе для осуществления своих враждебных планов идеологическую и организационную базу в определенных кругах интеллигенции.

Первым таким действием нелегальной группы явилась организация так называемого меморандума писателей. Этот меморандум был составлен в октябре 1955 года, и его дали подписать ряду писателей, журналистов, деятелей искусств. Те немногие проблемы культурной жизни, которые были упомянуты в меморандуме, являлись для группы лишь предлогом для антиправительственного политического выступления.

Общественному мнению, да и значительной части подписавших меморандум не было известно, что этот меморандум был задуман и составлен группой Имре Надя, и что она же организовала подписание его.

Из свидетельских показаний выяснилось, что политический смысл так называемой кампании по меморандуму заключался в том, чтобы, использовав недостатки в разрешении тогдашних проблем культурной жизни, атаковать партию и государственное руководство. Об этой акции говорилось несколько раз, в том числе на квартире Имре Надя.

Миклош Вашархеи показал следующее:

«Сбор подписей в основном тоже проводили мы, а именно: Шандор Харасти, Геза Лошонци, Тибор Дери, Золтан Зелк и я, а также один-два человека, не принадлежавших к группе. Насколько мне известно, Имре Надь знал об этом и был согласен с нашей акцией. Позже, когда мы собирали подписи, он торопил с подачей меморандума. Вследствие этой акции особенно в интеллигентских кругах возросло недоверие к политике партии и правительства. Массам эта акция была известна как акция венгерской интеллигенции, в действительности же эту акцию, по существу, задумала и осуществила группа Имре Надя».

После разъяснения партии значительная часть подписавших меморандум убедилась, что этот меморандум носит фракционный антипартийный характер, исполнен враждебных намерений, и поэтому взяла обратно свои подписи. Члены группы Имре Надя выступили против них и со своей стороны приняли решение не отказываться от своих подписей. Вашархеи в своем показании рассказал об этом следующее:

«После писательского актива 6 декабря 1955 года мы – Шандор Харасти, Геза Лошонци, Тибор Дери, Силард Уйхеи, Тамаш Ацел и еще несколько человек – собрались на квартире Гезы Лошонци и там приняли решение, что, вопреки партийному решению, не возьмем обратно свои подписи под меморандумом. Я сообщил об этом решении и Имре Надю, который согласился с ним».

 

Группа Имре Надя направляет кружок Петефи – публичный форум вражеской агитации

Группа Имре Надя использовала в качестве своего легального прикрытия кружок Петефи, из-за кулис направляла и организовала ряд дискуссий в кружке, особенно пресловутую дискуссию о печати. Группа обсудила выступления ряда журналистов, организовала эту дискуссию так, чтобы она превратилась во враждебную демонстрацию.

На заседании суда 11 июня Габор Танцош сказал в своем свидетельском показании следующее:

«В кружке Петефи мы популяризировали личность и политику Имре Надя. Члены группы Имре Надь – Лошонци были несколько раз руководителями дискуссий. Дискуссией по экономическим вопросам руководил Донат, другой дискуссией – Силард Уйхеи, дискуссией о печати – Геза Лошонци, дискуссию на тему «Венгрия – сад» вел опять же Донат».

Писатель Иштван Маркуш, участник контрреволюционного заговора, показал об этом следующее:

«…с середины или с конца мая Танцош и его товарищи, направлявшие деятельность кружка Петефи, сознательно стремились организационно обосновать, укрепить, расширить кружок Петефи, как центр пропаганды имренадевского направления.

В конце мая – начале июня возникли и иные планы. Так возникла мысль, что кружок Петефи надо превратить в более крепкую организацию – ввести членские взносы, время от времени проводить собрания членов, созвать «учредительное собрание», которое изберет новое руководство, создать отраслевые секции и т. д. Было запланировано издание периодического журнала – по возможности печатного еженедельника, а пока это невозможно – литографированных «бюллетеней». Этот журнал, по плану, должен был публиковать важнейшие места из материалов дискуссий и, естественно, служил бы для того, чтобы укреплять базу кружка, увеличивать радиус его действия, повышать его политическую силу. Появилась мысль и о том, чтобы создать в провинции «малые кружки Петефи» главным образом, конечно, в крупных провинциальных городах, в университетских центрах. Шла речь и о том, чтобы студенты – предположительно по факультетам – создали свои специальные дискуссионные кружки, по образцу кружка Петефи. Имелись даже высказывания относительно того, что рабочая молодежь также должна создавать свои кружки Петефи».

Шандор Харасти показал:

«Группа Имре Надя расценивала кружок Петефи как орган, пригодный для провозглашения нашей политической платформы. Его нужно использовать именно с этой целью. Геза Лошонци и Ференц Донат взялись за то, чтобы провести дискуссии по различным вопросам на собраниях кружка Петефи, где высказывали и свою точку зрения. После решений Центрального Комитета партии, осудившего дискуссии кружка Петефи, политическая деятельность группы Имре Надя приостановилась. Нужно сказать, что Имре Надь был не согласен с временным отступлением в политической борьбе группы. Он считал, что политическую борьбу нужно продолжать с неослабевающей силой».

Ференц Донат подтвердил, что атаки были организованными:

«С весны 1956 года дискуссионные вечера кружка Петефи были важным местом деятельности группы. Отдельные дискуссионные вечера – так, например, дискуссия о печати – были поставлены на повестку дня руководителями кружка Петефи после предварительного обсуждения с Гезой Лошонци. Тем самым они, по существу, вели организованную деятельность, направленную против партии и государственного руководства».

Из показаний писателя Тибора Дери, принадлежавшего также к контрреволюционной группе:

«За день-два до проведения дискуссии о печати я зачитал часть (начало) моей речи, написанной мною в Клубе журналистов, Гезе Лошонци, Шандору Харасти, Золтану Зелку, принадлежавшим к группе Ймре Надя. Они с большим одобрением встретили зачитанную часть речи, и это убедило меня, что речь правильна. До произнесения речи о ней знал еще Ференц Донат. Я предполагаю, что Донат узнал о содержании моей речи от кого-либо из членов группы Имре Надя. Не исключено, что он узнал об этом от самого Имре Надя».

На столь основательно подготовленных и организованных дискуссиях кружка Петефи звучали все более резкие нападки на народно-демократический строй; особенно враждебно выступали отдельные участники дискуссии о печати – в первую очередь Тибор Дери и Тибор Тардош – , призывая к «действию», т. е. к нападению на существующий строй.

Тибор Дери предостерегал в своем выступлении: критика должна быть направлена не только против «поверхностных явлений, симптомов болезни», т. е. против ошибок, – острие атаки должно быть направлено на «самое сущность, на возбудителя болезни», на сам строй. Он призывал к нападкам не только на отдельных лиц, но и на «мысли, представителями которых они являются».

«Пока наша критика, – сказал он, – обращена чуть ли не в главной своей части против лиц … и не ищет, нет ли определенных ошибок и в системе нашей идеи, до тех пор мы неминуемо можем добиться только того жалкого результата, что меняем зло на меньшее зло».

«Здесь речь идет об ошибках в самой структуре», – продолжал Дери и добавил, что требуется действие: «1500-2000 человек, в основном все те же, ходят с одной дискуссии на другую… Мы гремим словами, радуемся им, как ребенок ярмарочной трубе, и не замечаем, что наши слова остаются словами, наши надежды пока что бесплодны, а конкретные факты вокруг нас не особенно-то меняются. Но что же может быть, в конце концов, результатом этого? То, что мы продаем первородное право действия за возможность произнести звучную речь.»

Проводя в своем выступлении, отличавшемся тем же демагогическим подстрекательством, что и выступления других членов группы Имре Надя, фальшивые исторические параллели, Тибор Тардош по существу подстрекал к захвату типографий, находящихся в собственности народного государства, если его слушатели хотят завоевать «свободу печати». К кому обращался Тардош? Кого он науськивал? Для кого он требовал свободы печати? Решение правления кружка Петефи от 9 июля 1956 года констатировало, что «на дискуссии кружка Петефи о печати присутствовали те бывшие студенты, которые в свое время организовали партии Пфейффера и Шуйока, а также заправилы бывших реакционных молодежных организаций и организации «Католическое действие».

О своем собственном выступлении Тибор Тардош в показании сказал следующее:

«На дискуссии о печати в кружке Петефи я говорил о том, что наш «все растущий отряд» представляет собой партию. Под этим, пусть это и не было произнесено вслух, я подразумевал членов кружка Петефи, писателей и всех тех, кто был сторонником политического руководства Имре Надя».

Деятельность группы Имре Надя и особенно открыто подстрекательский тон, взятый кружком Петефи, ободряли и остальных врагов народной демократии, побуждали их к действию.

Иштван Б. Сабо (принадлежал к правому крылу бывшей Независимой партии мелких хозяев, кулак, позднее стал статс-секретарем в правительстве Имре Надя и членом кабинета. – Прим. ред.) в своих показаниях рассказал, что прежние правые, реакционные руководители Независимой партии мелких хозяев неоднократно собирались на совещания:

«Нас сильно занимали происходившие в стране события. Мы со вниманием следили за дискуссиями в кружке Петефи, за печатью, давали оценку и делали выводы. Мы считали, что Имре Надь в скором времени придет к власти, и это может представлять для нас преимущество. Мы надеялись, что, если Имре Надь будет руководить страной, представится также возможность обновить Независимую партию мелких хозяев. Мы одобряли его выступление 1953 года и предполагали, что он разовьет его дальше на коалиционной основе».

В борьбе за достижение своих целей Имре Надь и его сообщники придавали особое значение оказанию влияния на писателей и журналистов, чтобы с их помощью начать концентрированное наступление в печати против партии и государства. Уже сам тот факт, что Лошонци и остальные добились, чтобы кружок Петефи включил в план работы дискуссию о печати, и что они с огромным вниманием отнеслись к подготовке и проведению этой дискуссии, показывает, что группа Имре Надя хотела непременно использовать в своих целях печать, играющую большую роль в формировании общественного мнения. Пользуясь своими постами в отдельных редакциях, члены группы Имре Надя занимались популяризацией своих различных действий и теорий и стремились подорвать доверие к народно-демократическому строю и социализму.

Находившиеся под их влиянием газеты популяризировали деятельность кружка Петефи, отводя его дискуссиям несоразмерно много места. Габор Танцош в своих показаниях коснулся и этого:

«Газета «Мадьяр немзет», в которой Лошонци имел большое влияние, будучи ее ведущим сотрудником, регулярно и много писала о кружке Петефи, помещала хвалебные статьи о его деятельности и дискуссиях. В беседах с Лошонци мы отмечали этот факт, как весьма отрадный».

Касаясь воздействия на писателей и журналистов, Шандор Харасти рассказал:

«Главной сферой моей агитационной деятельности была среда писателей и журналистов. В этой области подобной политической деятельностью занимались также Миклош Вашархеи, Геза Лошонци, Миклош Гимеш, Дьердь Фазекаш.»

Миклош Вашархеи показал:

«Значительно оживилась публицистическая деятельность отдельных членов группы и близких группе писателей и журналистов, которые поднимали в печати щекотливые проблемы, и часто представляли их в весьма преувеличенном виде. Мне известно, что Шандор Харасти, Геза Лошонци и в этот период находились в постоянной связи с писателями и вместе с Тибором Дери, Золтаном Зелком, Ласло Беньямином приняли активное участие в политической подготовке конференции писателей»…

Несмотря на то, что группа Имре Надя создала значительный лагерь своих сторонников в Союзе писателей и Союзе журналистов, в начале 1956 года она все же считала свое положение очень неблагоприятным. Она чувствовала, что не имеет существенного влияния на основные массы населения страны, и в первую очередь – на рабочий класс.

Шандор Харасти показал об этом следующее:

«Помнится, однажды вместе с Гимешем мы возвращались от Имре Надя. Беседовали. Гимеш говорил, что наша борьба не выходит за рамки интеллигенции. Причину этого он видел в неорганизованности нашей работы. Когда я поинтересовался, что он имеет в виду, он высказал мнение, что более успешно мы сможем продолжать свою борьбу, если распространим ее и на неинтеллигентские массы. В качестве предпосылки этого он поднял вопрос о создании соответствующей организации».

Имре Надь временами тоже бывал недоволен активностью членов группы, о чем Шандор Харасти рассказал:

«Были случаи, когда Имре Надь сам предлагал и торопил проведение определенных кампаний, в других случаях он политическую работу членов группы считал неудовлетворительной. Имре Надь поднял вопрос о необходимости начать политическую кампанию за отмену решений о его смещении и исключении из партии. Имре Надь не раз упрекал членов группы в том, что хотя лагерь сторонников группы среди журналистов довольно велик, в печати все же не проявляется оппозиции. Он говорил об этом прежде всего Гезе Лошонци и Миклошу Гимешу».

Из показаний Миклоша Вашархеи явствует также, что Имре Надь требовал от членов группы более открытых выступлений враждебного характера. Вашархеи рассказал следующее:

«Имре Надь соглашался с каждым нашим подобным выступлением, отдельные выступления совершались по его инициативе, а в некоторых случаях, как я уже показывал, в связи с предыдущим вопросом, он выражал неудовольствие в связи с недостаточностью того или иного нашего шага.

Замечу, что Имре Надь не одобрял, что после июльского постановления партии мы приняли нашу реабилитацию, хотя его дело не было урегулировано. Он упрекал нас, что мы приняли различные посты, в то время как он даже не восстановлен в партии».

В этих показаниях, как припев, повторяется тема о восстановлении Имре Надя в партии и систематическая подрывная деятельность, направленная на разложение партии. Они прекрасно понимали, что чем в большей мере удастся им нарушить единство партии, тем больших результатов могут ожидать они от своей подрывной работы, тем легче смогут захватить инициативу и воспрепятствовать тому, чтобы Центральное Руководство партии могло последовательно осуществлять решения июльского пленума, взяв курс на исправление допущенных в прошлом ошибок, и чтобы это принесло свои плоды. Ведь, как свидетельствуют приведенные показания и как это доказывается целым рядом позднейших документов, их целью было не исправление ошибок, а захват власти в интересах свержения народно-демократического строя.

 

Попытки подстрекательства рабочих

Чем ближе подходили Имре Надь и его группа к мысли о свержении народно-демократического строя, тем более решительно пытались они распространить свое влияние и на рабочий класс или, по крайней мере, на часть рабочего класса. В этих целях они сочли необходимым, чтобы органы, занимавшиеся вопросами культуры, в которых они имели наибольшее влияние, занимались в первую очередь экономическими и политическими вопросами. Здесь они имели в виду прежде всего Союз писателей и его орган – «Иродалми уйшаг», а также журнал «Беке эш сабадшаг», еженедельник «Мювельт неп» и другие подобные печатные органы и организации. Шандор Харасти на слушании дела в суде 10 июня показал по этому вопросу:

«Имре Надь хотел, чтобы в области культуры – в Союзе писателей и Союзе журналистов – мы выступали не только с нашими возражениями против культурной политики партии, но обсуждали и общегосударственные политические вопросы. Имре Надь выражал недовольство тем, что уделяется мало места обсуждению экономического положения страны. Он говорил членам группы, что было бы правильным, если бы они искали связей с заводскими партийными организациями».

Эта тактика группы Имре Надя нашла свое выражение в сентябрьской конференции Союза писателей 1956 года, которая, как об этом уже говорилось в показаниях Вашархеи, была подготовлена группой Имре Надя. По предложению Шандора Лукачи (писатель, во время контрреволюции подвизался в «революционном комитете интеллигенции», один из авторов контрреволюционного воззвания этого комитета. – Прим. ред.) эта конференция вынесла следующую резолюцию:

«После конференции каждый писатель или группа писателей должны побывать на 10-15 или еще большем числе предприятий и познакомить рабочих с дея тельностью нашей конференции и вообще с положением современной литературы».

Конференция в общем обсуждала политические вопросы, вопрос «реабилитации» Имре Надя и другие вопросы, инспирированные группой Имре Надя, а вышеприведенная резолюция означала намерение популяризировать эти вопросы среди рабочих.

Группа Имре Надя предпринимала и другие шаги для распространения своего влияния. Группа организовала празднование 60-летия Имре Надя, что также превратилось во враждебную по своему характеру политическую демонстрацию. Ференц Яноши показал об этом следующее:

«… В самом конце мая 1956 года на квартире у Имре Надя зашла речь о праздновании его дня рождения. Имре Надь заявил, что он ни в коем случае не считал бы правильным проведение такой годовщины в публичном месте; по его мнению, день рождения нужно отметить у него на квартире, где он будет принимать гостей. После уже мы с Харасти пришли к заключению, что это явилось поводом для выражения политических симпатий. Позже на квартире у Имре Надя Лошонци, Харасти, Шурец, Уйхеи и я беседовали на эту тему и единодушно пришли к указанному мнению».

Ференц Донат рассказал:

«Значительным этапом деятельности группы Надя было празднование его дня рождения летом 1956 года, которое предоставило Надю удобный случай устроить демонстрацию. Он пригласил тех, кто по той или иной причине противостоял руководству».

 

Проводники контрреволюционной пропаганды

Во второй половине 1956 года, но особенно в недели, предшествовавшие октябрьской контрреволюции, члены группы Надя и примыкавшие к ним лица в «Иродалми уйшаг» и в других газетах все более открыто призывали к борьбе против народно-демократического строя, к «революции». Газеты, находившиеся под влиянием группы, все в большей степени становились проводниками контрреволюционной пропаганды.

Так, Миклош Вашархеи писал в газете «Хетфеи хирлап» о венгерской народной демократии, что в ней «никогда не было демократии, не было свободы, так как в ней попирались прекраснейшие идеалы человечества».

Шандор Новобацки писал в «Иродалми уйшаг» о партийных работниках-коммунистах, что партийный функционер считает себя «призванным к господству, и обычно его постигает та же участь, что и римского наместника: миролюбивые и почтительные греки кланялись, встречаясь с ним, но когда он проходил, с ненавистью смотрели ему вслед».

Дьюла Хай писал о том, что вскоре «начнется большая выбраковка». Лайош Тамаши тоже призывал к мятежу: «Расцвети из нашей крови, расцвети, наконец, революция…»

Тамаш Ацел, обращаясь к Западу, писал в своей оде: «Европа… уже и мы собираемся в путь, чтобы поднять шлагбаум… протяни же руку, помиримся и пойдем дальше, будем делать вместе, что можно и чего нельзя …»

Дьюла Фекете так выразил устремления группы Надя: «Мы освободили бы невероятные силы, если бы захватили последние оставшиеся укрепления реставрации»…

Под этим члены группы подразумевали, что все важные посты должны занять приверженцы Имре Надя.

Это выступление группы Имре Надя полностью гармонировало с империалистической пропагандой. В то время, когда Дьюла Фекете писал о взятии укреплений, когда сентябрьская конференция Союза писателей требовала полной реабилитации Имре Надя, а Лошонци, Дьюла Хай, Новобацки и другие – массового смещения государственных и партийных работников, – радиостаиция «Свободная Европа» 7 августа 1956 года говорила о том же:

«Нужны персональные изменения. Нужны люди… которым народ поверит, что они извлекли уроки из прошлого и согласны на серьезные перемены».

В своей передаче 12 сентября 1956 года радиостанция «Свободная Европа» обращалась к писателям:

«Нужно ясно сознавать, что мы являемся свидетелями событий, которые по праву можно назвать революцией. Нужно также ясно сознавать, что найдутся люди, которые захотят посадить эту революцию за решетку. Именно поэтому мы, писатели, должны выйти на баррикады, чтобы защитить эту революцию.» Римское радио, как бы желая провозгласить западный вариант цитировавшейся оды Тамаша Ацела, 28 августа 1956 года передало следующее:

«Так же, как некогда Запад протянул руку помощи и провозгласил единение против общего врага, так и сейчас при поддержке Запада вновь пробьет час освобождения».

А в своей передаче 19 сентября 1956 года «Свободная Европа» с похвалой отозвалась о членах группы Имре Надя й Союзе писателей:

«Союз писателей смело вступил на путь демократизма и сделал первый шаг по пути развертывания событий. Мы знаем, что то, чего добивался Союз писателей, – еще не свобода. Однако конференция Союза писателей – значительный этап, важное деяние и добрая надежда на то, что эту свободу, полную свободу наши писатели и наш народ завоюют».

Геза Лошонци придерживался точки зрения, подобной высказываниям радиостанции «Свободная Европа». Летом 1956 года в своем интервью израильскому журналисту Амосу Элону он заявил, что может представить себе такую возможность, что «мы применим против правительства насилие».

 

Группа распространяет свои подстрекательские действия и антигосударственную деятельность и на провинцию

Члены группы Имре Надя распространили свою деятельность и на провинцию, стараясь своими выступлениями возбуждать настроения против народной демократии, создавать подходящую почву для своих враждебных планов. В частности, в таком духе в провинции выступали Лошонци, Донат и Йожеф Силадьи.

В середине октября 1956 года в Хайдубесермене было проведено «собрание интеллигенции», на котором с докладом выступил Геза Лошонци. Из показаний ряда свидетелей можно установить, что произошло на собрании. Житель Хайдубесерменя Имре Гелень, крестьянин-единоличник, рассказал следующее:

«В собрании принимали участие интеллигенты, но главным образом кулаки, бывшие жандармы и другие люди, обиженные народной демократией.

Геза Лошонци произнес краткую речь, в которой говорил об опасности сталинизма и ракошизма. Затем выступило еще несколько человек, в том числе кулаки и главным образом обиженные. Один из выступавших зачитал программу, состоявшую из нескольких пунктов. Он требовал независимости страны, восстановления многопартийной системы, проведения свободных выборов. Кроме того, ряд других выступавших требовал изменения состава правительства. Выступавшие решительно требовали смещения председателя местного совета. Они настолько распоясались, что дело едва не дошло до драки».

Имре Гелень рассказал также, что после собрания на квартире у кулака Имре Багоши состоялось совещание, в котором принял участие и Геза Лошонци. Присутствовали несколько кулаков и бывший главный исправник Эрне Киш-Пал. Далее он показал:

«Лошонци говорил о том, что существующие ошибки совершены ракошизмом и сталинизмом, и что необходимо изменить состав правительства».

Из свидетельских показаний жителя Хайдубесерменя, пенсионера Имре Чикоша, явствует, о каких изменениях шла речь:

«Первым выступил кулак Бела Фазекаш, который ругал правительство. Бывший жандарм Шоймоши говорил о том, что руководители – неграмотные, ничего не понимают в своей работе. Он требовал, чтобы на руководящие посты были вновь поставлены прежние, опытные люди».

Можно себе представить, о каких «прежних, опытных» руководителях говорил бывший жандарм…

Д-р Эрне Киш-Пал в своем свидетельском показании рассказал о поездке Гезы Лошонци в Хайдубесермень следующее:

«…Упомянутое собрание интеллигенции состоялось в хайдубесерменьском Доме культуры примерно за 4-5 дней до 23 октября. Заранее было сообщено, что собрание будет проводить Геза Лошонци, однако интеллигенция составляла лишь малую часть присутствующих, в большинстве это были крестьяне, кулаки. Настроение собрания становилось все более контрреволюционным, второму секретарю горкома партии Шандору Леваи не дали говорить. Председателю совета была устроена обструкция фашистского характера, были даже выкрики: «Вздернуть его!». Геза Лошонци даже не пытался утихомирить господствовавшее на собрании контрреволюционное настроение. Он говорил о сталинизме, говорил об Имре Наде, как человеке, пригодном для того, чтобы занимать руководящий пост»…

Йожеф Силадьи в это же время действовал в Кечкемете. Председатель городского совета Цегледа Имре Селепченьи в свидетельском показании рассказал:

«…20 октября я прибыл в областной совет около пяти часов. Я слышал, что в комнате Ференца Даллоша идет разговор. Я обратил внимание на громкие слова, которые ясно были слышны через стену: «Революционер не рассуждает, а действует». Этот голос был мне не знаком. Когда я вошел в комнату, меня представили гостю, который назвался Йожефом Силадьи. Силадьи закончил свою речь словами, что недостаточно, чтобы изменений требовали студенчество и рабочие, нужно, чтобы и крестьянство всколыхнулось».

Карой Мохачи, директор госхоза, который в то время работал в областном совете, в своих свидетельских показаниях рассказал:

«Йожеф Силадьи сказал: не нужно пугаться обновления, даже если в нем есть и отрицательные моменты. Революционные изменения могут нести с собой и шлак. Ференц Даллош спросил, что он понимает под революционными изменениями. Силадьи ответил: власть должны взять в свои руки новые, позитивные силы. Тогда товарищ Даллош поинтересовался, о какой перемене власти он говорит, ведь, по его мнению, вопрос о власти – вопрос иного характера, власть уже находится в руках рабочего класса, и здесь речь может идти только о том, чтобы сменить людей, которым народ не доверяет. Тогда Силадьи ответил: какой же это революционер, который боится еще до наступления революционных событий?»

Когда группа Имре Надя сочла, что пришло время поставить на повестку дня захват власти, члены группы провели несколько тайных совещаний.

В программе Имре Надя фигурировало создание многопартийной системы и коалиционного правительства. Это было равнозначно попытке развала единства рабочего класса и его партии. Переговоры с Анной Кетли о воссоздании Социал-демократической партии были начаты по поручению Имре Надя с Шандором Харасти и Гезой Лошонци.

Шандор Харасти рассказал в своих показаниях: целью их встречи и переговоров с Анной Кетли было ознакомление с ее точкой зрения в отношении возвращения в политическую жизнь: они должны были узнать, согласна ли она принять участие в будущем правительстве Имре Надя.

Подобные переговоры велись и с другими лицами. Бывший депутат от Социал-демократической партии Иштван Эрдеи, который одно время был статс-секретарем Министерства земледелия, а затем уехал жить в свою кулацкую усадьбу, показал, что в сентябре 1956 года Имре Надь вел с ним переговоры. Эрдеи показал об этом следующее:

«Относительно моей позиции по сельскому хозяйству он спросил, является ли это точкой зрения Социал-демократической партии. Я отвечал: мою запись об этом читала и утвердила Анна Кетли, не возражал и Йожеф Такач. Я сказал, что в законных рамках должна быть создана Социал-демократическая партия… Я предостерегал Имре Надя от осуществления полумер. Он хорошо понял мою точку зрения и тут же сообщил: за полумеры он не возьмется.

В заключение Имре Надь спросил меня, в какой области работы хотел бы я применить свои способности? Я ответил: если моя партия наметит для меня эту задачу, я охотно занял бы пост статс-секретаря в Министерстве земледелия …»

Выступление Иштвана Эрдеи не оставляло сомнений относительно того, на каких условиях возможно сотрудничество между группой Имре Надя и группой Кетли. Имре Надь охотно соглашался на эти условия – отказ от руководящей роли партии, нарушение единства рабочего класса, образование других партий и привод их к власти. Эти условия целиком соответствовали его собственному плану.

Потому-то он так хорошо понял точку зрения Иштвана Эрдеи и тут же заявил, что «не возьмется за полумеры». Нет сомнений в том, что именно Имре Надь и Иштван Эрдеи понимали под «полными мерами», они имели в виду не исправление ошибок и не реформы, а изменение строя, свержение законного строя Венгерской Народной Республики, рабоче-крестьянской власти.

Группа проводила переговоры и с той целью, чтобы Союз трудящейся молодежи был поставлен на службу Имре Надю. Иштван Маркуш показал об этом следующее:

«22 октября 1956 года в утренние часы Ласло Кардош позвонил мне на квартиру и попросил к семи часам вечера прийти к нему на совещание. Я прибыл последним. Там были Ласло Кардош, Габор Танцош, Балаж Надь. Позже пришел Геза Лошонци. Танцош объявил, что на следующий день будет пленум ЦК СТМ, причем значительную часть присутствующих хотят кооптировать в руководство. Между нами началась дискуссия, в заключение которой сложилась следующая единая точка зрения: мы не можем заранее предвидеть, сколь далеко зайдет пленум ЦК СТМ в изменении программы и руководства, но мы во всяком случае должны стремиться выступать единодушно и уже сейчас достичь максимума в области персональных изменений.

Мы говорили и о том, как можно было бы достичь, чтобы в Исполбюро СТМ мы находились в большинстве. Кардош предложил рекомендовать в первые секретари такого человека, благодаря которому этот пост будет в наших руках. Встал вопрос и о назначении Лошонци председателем. Хотя в СТМ до сих пор не было поста председателя, мы решили его предложить, чтобы Лошонци стал председателем СТМ, тогда он сможет помогать первому секретарю. Лошонци не протестовал против этого. Каждый из нас преследовал решительную цель: проводить ««имренадевскую»» политическую линию во всей работе СТМ.»

Когда, в связи с подстрекательством группы, враги народной демократии зашевелились, они сочли, что настало время сделать непосредственные приготовления к захвату власти и прежде всего к разработке имренадевской правительственной программы.

В своем дневнике, конфискованном при аресте, Геза Лошонци написал, что ряд членов группы вечером 22 октября собрался в здании СЕВОС (Союз кооперативов). Лошонци записал следующее:

«Тема совещания: подготовка программной речи Имре Надя. Мы договорились о том, что встретимся в пятницу вечером у меня. Там будут также Донат и Харасти. До тех пор каждый подготовит свои тезисы, и мы вместе их обсудим».

Миклош Гимеш в своем показании подтвердил это: «Мы договорились, что о вопросах венгерской внешней политики буду писать я, а Геза Лошонци должен был написать материал о вопросах Отечественного Народного фронта».

Перед упомянутым совещанием в СЕВОС побывал и Ференц Донат, который сказал об этом следующее:

«22 октября 1956 года около 18 часов я прибыл в СЕВОС. Мне сообщили, что речь идет о подготовке экономической части новой правительственной программы, так как, вероятно, Имре Надь будет премьер-министром. Меня просили высказать мои соображения по аграрной части».

На другой день, 23 октября, на нелегальном совещании группы Имре Надь было решено относительно изменений в личном составе руководства.

Геза Лошонци в упомянутом дневнике пишет следующее:

«Утром 23 октября я по телефону позвонил Шандору Харасти, Ференцу Донату, Силарду Уйхеи, Имре Надю, Ференцу Яноши и попросил их прийти ко мне на квартиру для обсуждения создавшегося положения.

Около половины одиннадцатого все были в сборе. Все единодушно придерживались мнения, что и у нас обстановка вполне созрела для проведения нужных изменений. Правительство следует коренным образом реорганизовать.

Я подчеркивал, что нужно освободиться не только от коммунистов-сталинистов, но и от «беспартийных», спаянных со сталинистами. Согласно нашей договоренности, в Политбюро из числа наших следует ввести Имре Надя, Шандора Харасти, Ференца Доната, Золтана Санто, Гезу Лошонци. В ЦК помимо упомянутых, мы намеревались ввести Йожефа Силадьи, Йожефа Шуреца, Миклоша Вашархеи, Ласло Кардоша, Габора Танцоша, Йене Селла, Дьердя Лукача, Шандора Новобацки, Шандора Фекете, Миклоша Гимеша, Лайоша Конья, Дьюлу Хая, Шандора Эрдеи, Ференца Яноши, Ласлоне Райк.

Мы решили также, что следует незамедлительно сместить наиболее скомпрометировавших себя секретарей райкомов и обкомов, председателей советов.

Был краткий спор о том, следует ли Имре Надю стать премьер-министром или же первым секретарем партии. Надь считал, что он должен стать не первым секретарем, а премьер-министром. Таковым его помнит народ и желает, чтобы он вновь стал премьер-министром. С этим затем согласились и все остальные.

Мы решили, что будем считать достигнутую договоренность обязательной для каждого из нас. Будем действовать только в согласии с этим. Учитывая положение, будем встречаться ежедневно».

Отвечая на вопросы председателя, Ференц Яноши на судебном заседании 6 февраля показал о тайной сходке, состоявшейся в утренние часы 23 октября, следующее:

«Имре Надь упомянул, что Лошонци пригласил его и меня к себе на квартиру … Со сказанным в ходе беседы я согласился, включая и демонстрацию молодежи. Кроме этого, я в связи с кооптациями в Центральный Комитет внес предложение включить Шандора Харасти и Силарда Уйхеи. Далее, когда Геза Лошонци сказал мне, чтобы я записал внесенные предложения, я сделал это».

Несмотря на то, что и в ходе самого слушания дела совпадающие показания подтвердили, что Имре Надь хотел получить пост председателя венгерского правительства, поставил себе целью именно это, и по его инициативе члены его группы вели деятельность в этом направлении и организовали демонстрацию – сам Имре Надь пытался отрицать это и перед судом. На одном из февральских заседаний суда Имре Надь сказал следующее:

«Лошонци или кто-то другой, не знаю, кто, высказал, что было бы хорошо, если бы функцию первого секретаря партии взял на себя я. Я ответил на это, что никогда не стоял во главе руководства партии в качестве первого секретаря. Массы меня знали по периоду 1953 – 55 годов, как председателя Совета Министров. Не соответствует действительности утверждение, будто я сказал, что хочу стать председателем Совета Министров». Заявление Имре Надя было опровергнуто перед судом и показанием Миклоша Вашархеи.

«Начался разговор о том, какие перемены личного порядка следует предпринять. Были высказаны предложения относительно того, кому быть членами Политбюро, каких людей включить в Центральный Комитет… По этому вопросу почти все высказались, высказался и я, называл имена, вносил предложения. Среди предложенных фигурировало и мое имя, как будущего члена Центрального Комитета…

Речь зашла и о том, какую функцию взять на себя Имре Надю. На это Имре Надь сам сказал, что он охотнее берет на себя пост председателя Совета Министров, потому что его знают в стране по этой должности». Группа Имре Надя составила правительственную программу и список членов правительства в то время, когда Венгерская Народная Республика имела свое законное правительство. Она составила эти документы, чтобы свергнуть законное правительство и занять его место.

Целью этих совещаний было – как это явствует из документов – не изменение в составе руководства СТМ и партии, а захват этих ключевых позиций, получение возможности направлять руководство и таким образом изменить в корне характер этих организаций, а затем использовать их в своих интересах.

 

Организация демонстрации 23 октября

Пользуясь своими связями, перед 23 октября группа Имре Надя организовала в ряде вузов враждебные по своему характеру митинги. Из них выросла демонстрация 23 октября, прелюдия контрреволюционного мятежа.

Сторонники Имре Надя ездили из вуза в вуз, вели организационную деятельность, провозглашали подстрекательские националистические лозунги. Решающую роль сыграло собрание студентов Политехнического института 22 октября. Здесь под влиянием выступления Йожефа Силадьи было принято решение о демонстрации.

Защитник йожефа Силадьи задал вопрос своему подзащитному:

«Защитник: 22 октября, выступая в Политехническом институте, подчеркнули ли вы, что выступаете как доверенное лицо Имре Надя?

Силадьи: По моему, такая постановка вопроса неправильна. Я выступил два раза. В моем первом выступлении я сказал, что Имре Надь должен стать председателем Совета Министров; был дан рецепт, что нужно сделать: с Имре Надем к власти!

В дискуссии шла речь и о том, быть ли демонстрации, или нет. Ректор Чолноки высказался за то, чтобы не было. Это дало мне повод опять попросить слова. Я говорил минуту или две и сказал: мое мнение, чтобы была демонстрация. Много говорилось и о том, чтобы студенты отнесли свои требования к Имре Надю. Вторая мысль моего выступления заключалась в том, что это не имеет никакого смысла, ведь Имре Надь не у власти, поэтому свои требования они пусть не несут Имре Надю, а идут завтра на демонстрацию. Между прочим, я хорошо знаком с Имре Надем, – вот примерно как я сказал».

Пал Сербии, адъюнкт Политехнического института, сказал в своем свидетельском показании о выступлении Силадьи следующее:

«Йожеф Силадьи внес перелом в ход собрания. Он приветствовал инициативу студентов, заявил, что присоединяется к ней. В последнее время, сказал он, он слушает Лондон, Париж, Белград, откуда обычно передают весьма достоверные, реальные сведения, и эти передачи более соответствуют действительности, чем радиопередачи народно-демократических стран. В демагогическом тоне он говорил еще о многих вещах, кричал и бесновался. Речь его была резко антисоветской». Отрывок из дневника Гезы Лошонци:

«Во вторник утром встреча между революционной молодежью и группой Надя. Группа также считала, что демонстрация должна состояться».

Свидетельница Петерне Йожа, администратор кружка Петефи, показала:

«Около 9 часов утра 23 октября 1956 года я пришла к себе на работу и там впервые услышала о демонстрации. Предварительно, вечером 22 октября, руководство кружка Петефи провело чрезвычайное заседание. Членов руководства мы вызвали телеграммами. Тема заседания мне не известна, но позже в Революционном комитете интеллигенции я слышала, что 22 октября руководство кружка вынесло решение об участии в демонстрации следующего дня.

Когда я 23 октября пришла на работу, руководство кружка Петефи вновь заседало, присутствовали и посланцы от различных вузов. Из числа писателей я заметила Петера Куцку и Золтана Зелка. После продолжительного совещания, часов около одиннадцати, кружок Петефи активно приступил к организации демонстрации и к руководству ею. Затем началось размножение на ротаторе лозунгов кружка Петефи, по указанию Танцоша их нужно было давать всем, кто просит. В это время руководство кружка Петефи поддерживало регулярную связь с посланцами вузов, было организовано, и дежурство у телефона. Тогда уже было ясно, что организацию демонстрации и руководство ею взяло в свои руки руководство кружка Петефи. Здание походило на ставку военного командования, одна делегация сменяла другую».

Силард Уйхеи в своем свидетельском показании, касающемся совещания группы Имре Надя 23 октября, рассказал следующее:

«Во время совещания, Габор Танцош несколько раз звонил Гезе Лошонци в связи с демонстрацией. Они договорились, что Танцош попробует руководить демонстрацией с помощью лозунгов кружка Петефи». Арон Тобиаш, который 23 октября 1956 года хотел сделать радиорепортаж об организации демонстрации, показал следующее:

«Один за другим приходили уполномоченные от различных вузов и институтов, которые забирали лозунги, изданные кружком Петефи к демонстрации. Я слышал, как обсуждали место и время сбора институтов и университетов. От нескольких человек я слышал, что на демонстрации будут машины с громкоговорителями. Другие говорили, что во время демонстрации в деканатах вузов будет налажено дежурство у телефонов». В Политехническом институте было организовано принятие подстрекательских, контрреволюционных требований из 14, затем 16 пунктов. Эти пункты содержали дикие клеветнические выпады о «гражданских лицах, насильно вывезенных в Советский Союз», и тому подобное. Требования были направлены на перемену государственного строя, на разрыв с Советским Союзом, на разгром конституционного порядка Венгрии. И дни контрреволюционного мятежа – освобождение фашистов, военных преступников и уголовников, кровавый белый террор, организация реакционных партий и появление контрреволюционных газетенок – дали ясный ответ на то, что означали собой эти требования.

Взбудораженных и введенных в заблуждение студентов подстрекали к тому, чтобы они требовали оглашения этих явно контрреволюционных по своему содержанию пунктов по радио. Организаторы демонстрации хорошо знали, что правительство народно-демократического государства не может позволить оглашения по радио этих требований. Цель всего этого маневра состояла в том, чтобы собрать перед зданием радиостудии большие массы народа и чтобы под их прикрытием вооруженные контрреволюционные группы по заранее разработанному плану могли ринуться в атаку на захват студии.

Характерно, что записал в своем дневнике Лошонци: «Имре Надь придерживался мнения, что Бенке (в то время председатель радиокомитета – Прим, ред.) не должна препятствовать передаче 14 пунктов».

Так была подготовлена, организована и проведена группой Имре Надя контрреволюционная по своему характеру демонстрация 23 октября, вылившаяся затем в яростный контрреволюционный мятеж. С начала мятежа наступил этап проведения в жизнь планов, уже давно выношенных Имре Надем и его группой.