Западная пропаганда в период подготовки контрреволюции

Контрреволюция в течение длительного времени подготавливалась внутренней и внешней реакцией, причем подготавливалась как в политическом, так и в организационном отношении. Подготовка осуществлялась беспрерывно, начиная с того момента, как был принят пресловутый американский закон об ассигновании 100 миллионов долларов на шпионскую деятельность, и усилилась, когда в 1956 году эта сумма была поднята до 125 миллионов долларов.

На американские деньги была создана и содержалась радиостанция «Свободная Европа», сыгравшая столь большую роль в подготовке, организации и руководстве контрреволюции 1956 года в Венгрии, на американские деньги организовывался запуск пресловутых воздушных шаров, поддерживались и содержались различные контрреволюционные эмигрантские организации.

В месяцы, предшествовавшие октябрю 1956 года, исключительно оживилась деятельность органов контрреволюционной пропаганды. Они теперь уже не отрицали, что подготовились к непосредственному выступлению против народно-демократического строя.

Летом 1956 года бывший хортистский премьер-министр Венгрии Миклош Каллаи совершил поездку по Южной Америке. Он заявил перед слушателями, являвшимися по большей части фашистским сбродом, который вынужден был бежать туда, спасаясь от ответственности за военные преступления:

«В ближайшее время может наступить освобождение Венгрии, возможно, что мы стоим на пороге его. Близится время, когда венгры вновь смогут взять судьбу в собственные руки, и я верю, что скоро мы сможем вернуться на родину».

Еще яснее говорится о моменте запланированных действий в комментарии радиостанции «Свободная Европа» 19 августа 1956 года:

«Начинать исчисление будущего нельзя ни с 1939, ни с 1945 года, а возможно всегда лишь с того года, когда в будущем действительностью становятся чаяния части венгров, когда осуществляется строительство свободной страны, и, может быть, что это будущее начнется уже в 1956 году».

Каких изменений ожидают, какие изменения обещают, подготавливают в таком согласии и в такой короткий срок пропагандисты империализма для «части венгров»? Лондонское радио 6 сентября 1956 года уже по имени называет того, на кого они рассчитывают, и сообщает, чего от него ждут:

«Нет никакого сомнения, что и венгерский народ авансирует доверие Имре Надю в надежде на то, что он извлек урок из провала половинчатых решений 1953-54 годов».

Не странно ли, что Иштван Эрдеи, бывший статс-секретарь, социал-демократ, в беседе с Имре Надем этими же словами говорил о половинчатых решениях, и Имре Надь ответил ему, что он «за половинчатые решения не берется». Почему именно Имре Надь способен «начать процесс развития?» В западно-германской газете «Тагесшпигель» 6 сентября 1956 года ясно говорится:

«Имре Надь через несколько месяцев после смерти Сталина занял пост премьер-министра, обещав осуществить очень много реформ политического, экономического и идеологического характера… Имре Надь скоро победит»…

Конечно, эмигрантов, рассчитывающих на контрреволюцию, и их союзников в Венгрии невозможно было бы сплотить вокруг Имре Надя, если бы они опасались того, что процесс, начатый с помощью Имре Надя, может остановиться хотя бы даже на ступени какого-нибудь полукоммунистического строя.

Римское радио в своей передаче 13 августа открыто говорит о том, какая роль предназначается Имре Надю:

«В худшем случае титоизм может быть принят лишь как краткое, временное состояние на пути к освобождению и независимости страны. Если венгерским последователям Тито удастся добиться, чтобы русские войска убрались из страны и был положен конец русификации, то пусть будет титоизм в течение одного или двух месяцев, которые нужны для того, чтобы венгерские титовцы, национальные коммунисты были сметены трезвым выступлением венгерской нации и накопившимся недовольством. Венгерские титовцы должны заранее учесть это. Если они действительно стоят на национальной позиции и считают самым важным благосостояние страны, то они принесут и эту жертву. Пусть они будут титовцами, мы также желаем им больших успехов в деле изгнания из страны русских и русского влияния»…

Радиостанция «Свободная Европа» в своей передаче 28 августа выдвигает два требования. Вот одно из них: «В принципе в Советском Союзе и в странах народной демократии средства производства переданы в руки трудящихся, следовательно, и политическая власть находится в руках трудящихся. Однако так обстоит дело только в принципе, то есть только на бумаге. Заводами и государственными предприятиями руководят не рабочие советы».

То есть, создания «титовских рабочих советов», передачи в их руки руководства заводами и фабриками первыми требовали не «венгерские титовцы», а содержащаяся на американские деньги, руководимая отъявленными фашистами радиостанция «Свободная Европа»! Более того, радиостанция «Свободная Европа» первой и еще задолго до создания пресловутого «центрального рабочего совета» требовала передачи рабочим советам также и политической власти!

В другой, транслировавшейся в тот же день передаче, радиостанция «Свободная Европа» подает следующую «мобилизующую» идею:

«Что произошло с 18 июля? Какие решения и действия связаны с режимом Герэ? Снесен ли на проспекте имени Дьердя Дожа монументальный памятник, довлеющий над городом?»

Тот, кто пережил события 23 октября, знает, что контрреволюционеры первым делом выполнили инструкцию, полученную из Мюнхена.

Общеизвестно, что в недели и дни, предшествовавшие контрреволюции, комитет «Свободной Европы» в процессе запуска пресловутых воздушных шаров забросил на территорию нашей страны большое число подстрекательских листовок, направляя их, в первую очередь, в провинцию. В одной из таких листовок, содержащей 12 требований «движения национального сопротивления» (по сути дела, это уже изложенные выше требования), говорится следующее:

«Борьба против производственных кооперативов является одной из форм национально-освободительной борьбы».

Постоянный «консультант по сельскохозяйственным вопросам» радиостанции «Свободная Европа», бывший депутат от Независимой партии мелких хозяев Балинт Цупи в своей лекции, посвященной машинно-тракторным станциям, 4 сентября 1956 года заявляет следующее:

«…эти машинно-тракторные станции также будут распущены народом в тот день, когда красная звезда ниспадет с венгерского неба».

Радиостанция «Свободная Европа» 13 октября, то есть накануне контрреволюции, гораздо подробнее, буквально по пунктам дает лозунги и требования контрреволюции. Дословно было передано следующее:

«Требуйте вывода Советской Армии, опубликования советско-венгерских соглашений и финансовых расчетов, демократии вместо лозунгов о демократизме, независимости вместо иностранной опеки».

Западные органы пропаганды выдвигали не только упомянутые политические и экономические требования для контрреволюционеров, но регулярно и методично провозглашали также программу разгула белого террора. В течение многих месяцев радиостанция «Свободная Европа» еженедельно передавала программу в неподдельном стиле американских романов, называвшуюся «Черный голос», в которой указывались имена тех преданных народу коммунистов, а нередко и беспартийных, которые должны быть безо всякого законного судопроизводства казнены контрреволюцией по закону линча. И если контрреволюционным бандитам не удалось казнить всех лиц, приговоренных к смерти «Черным голосом», то это зависело не от «Свободной Европы» и не от Имре Надя и его сообщников.

 

Роль шпионов и диверсантов в подготовке контрреволюции

Естественно, контрреволюцию невозможно было подготовить лишь одними средствами пропаганды. Необходима была широкая и многосторонняя организационная деятельность, военная подготовка, в том числе возможно более тщательная организация шпионажа и даже создание вооруженных частей. Из показаний разочаровавшихся в эмиграции лиц, вернувшихся на родину шпионов и диверсантов, задержанных до и после контрреволюции, и найденных у них документов стало ясно, каким образом выполнялись задания по подготовке контрреволюции.

Эмигрантские организации поддерживали тесную связь со шпионскими органами империалистов. Шпион Шандор Вишнеи, арестованный венгерскими органами госбезопасности 9 декабря 1956 года, в своих показаниях заявил, в частности, следующее:

«В подготовке венгерских событий октября 1956 года сыграл определенную роль и венгерский отдел западно-германского разведывательного органа Гелена (находящийся на службе американских империалистов разведывательный орган в Западной Германии. – Прим. ред.).

Еще в период, предшествовавший событиям, все лица, работавшие в венгерском отделе, регулярно посещали лагери венгерских беженцев в Западной Германии и Австрии, а также органы, функционирующие под прикрытием благотворительных заведений. Там, в кругу венгерских беженцев, они проводили пропаганду и агитацию и призывали их свергнуть народно-демократический строй в Венгрии. Одновременно с этим они вербовали агентов, которых после кратковременного обучения направляли в Венгрию, чтобы они подстрекали население против Венгерской Народной Республики. Подобная же активная деятельность наблюдалась и со стороны остальных эмигрантских органов»…

Однако венгерские эмигрантские организации самостоятельно и систематически обучали и засылали в Венгрию агентов разведки и диверсантов. Особенно регулярно вел такую деятельность «Венгерский союз борцов за свободу».

Для характеристики их методов и целей мы кратко изложим деятельность двух арестованных агентов:

Шандор Мезе бежал на Запад в 1951 году. В Граце он связался с бывшими хортистскими офицерами Шандором Марча и Иштваном Шюте, которые завербовали его для шпионской деятельности. Его должным образом научили обращаться с оружием, добывать шпионские данные, фотографировать, пользоваться тайнописью, а также методам перехода через границу. После того, как он был обучен, его раз в год со шпионскими заданиями забрасывали в Венгрию. В Венгрии Мезе создал из числа подходящих ему лиц шпионскую сеть и контрреволюционный заговор. Завербованным лицам он сообщал, что целью их заговора является оказание вооруженной поддержки нападению извне или же внутренним контрреволюционным действиям.

Лайошу Пати в 1952 году помог бежать за границу Шандор Мезе, впервые приезжавший в Венгрию со шпионским заданием, позже он связал Пати с Шандором Марча. Лайош Пати был завербован и обучен подобно Мезе, затем после 1954 года он был дважды заброшен в Венгрию. Его определенным заданием было выявление и фотографирование военных аэродромов, казарм и прочих военных объектов, важных общественных зданий. За свою шпионскую деятельность Мезе и Пати получали «жалование» размером в 1500 шиллингов. Через границу они переходили каждый раз вооруженные, с соответствующим шпионским оснащением и с подложными документами.

Конечно, эти купленные на мелкие деньги агентишки не видели всей деятельности отдельных организаций, не видели они также и взаимосвязей и роли сети, направленной на свержение народно-демократического строя в Венгрии, на подготовку контрреволюции.

Один из бывших руководителей эмиграции Миклош Сабо, бывший депутат Независимой партии мелких хозяев, который в 1957 году, разочаровавшись в эмиграции, почувствовав к ней отвращение и осознав свои ошибки, покинул своих бывших товарищей и вернулся домой, в своем публичном заявлении сообщил:

«Накануне 23 октября или именно 23 октября бывший хортистский офицер, являвшийся тогда поверенным организации Гелена в Австрии, заявил, что пора уже перебраться в Венгрию и взять в свои руки военное руководство. Он действительно сделал это и, имея при себе радиоприемник-передатчик, вероятно, в сопровождении немалого числа лиц прибыл в Венгрию. Он вернулся обратно в Вену лишь в декабре 1956 года.

В этот период началось создание бюро разведки, функционировавшее до тех пор в Зальцбурге под названием «Служба венгерских беженцев». Тогда уже было решено, что во главе его будет поставлен легитимист по имени Таубингер, который долгие годы находился на американской службе. Эта организация является, между прочим, органом радиостанции «Свободная Европа» и подчинена «Венгерскому национальному комитету».

«Берлинер Цейтунг» 21 ноября 1956 года публикует исключительно важные документы о подготовке, осуществлявшейся в Западной Германии. Приводим выдержку из статьи:

«После 20 октября в Мюнхене и в окрестностях Мюнхена на аэродромах появились вооруженные венгерские отряды, прибывшие из Регенсбурга, Штуттгарта и других городов Западной Германии. В разговорах с населением Мюнхена эти хортисты откровенно сказали, что готовятся вернуться в Венгрию «хозяевами страны».

В газете «Ныо-Иорк геральд трибюн» за 25 октября 1956 года опубликовано следующее заявление бывшего посланника Соединенных Штатов в Будапеште Крищена Рэвндела, весьма достойное внимания:

«Только срок всего этого восстания вызывал удивление. Западные наблюдатели рассчитывали на антирусское восстание, но оно вспыхнуло раньше, чем мы думали. Нечто подобное ожидалось нами к концу года».

Перечисленные документы подтверждают тот факт, что западные империалисты не ждали контрреволюции, сложа руки, а организовывали ее, оплачивали подготовку к ней, вели враждебную пропаганду. Истинный смысл слов бывшего посланника США в Венгрии, следовательно, состоит в том, что вспышка контрреволюции планировалась на конец 1956 г., но обстановка позволила провести ее раньше.

 

Радиостанция «Свободная Европа» – штаб военного и политического руководства контрреволюцией за рубежом

В то время как в парламентах, на волнах радиостанций и на страницах газет ведущие политики империализма с энтузиазмом приветствовали «новую, свободную Венгрию», по улицам Будапешта и других венгерских городов потоками лилась кровь. Различные западные радиостанции постоянно поощряли контрреволюционеров, снабжали их советами.

Как с военной, так и с политической точки зрения подлинную руководящую роль взяла на себя радиостанция «Свободная Европа». Накануне контрреволюции, 22 октября, она почти удвоила и довела до 20 часов в сутки продолжительность передач на венгерском языке и, начиная с этого времени, изо дня в день, час за часом передавала в эфир свои политические и военные инструкции. Вооруженные контрреволюционные банды немедленно выполняли военные приказы и, следуя полученным указаниям, немедленно поднимали на щит все новые и новые, все более правые политические требования. А Имре Надь, пользуясь полномочиями премьер-министра, без колебаний осуществлял их.

Контрреволюционный мятеж, объявленный «стихийным», «инстинктивным народным движением», с первого момента был военной операцией, разработанной сознательно, стратегически правильно и с большим знанием дела. Помимо полутора миллионов будапештцев, переживших все эти события, это же констатирует и западноберлинская газета «Тагесшпигель», которая в номере за 27 октября пишет:

«Повстанцы – это единодушно утверждают очевидцы и те, кто знает Будапешт, – действовали согласно точно разработанному стратегическому плану. Они стремились внезапно захватить шесть нервных центров столицы, а именно:

1. парламент и окружающий его район, где расположен ряд правительственных учреждений;

2. радиостанцию;

3. здание редакции и типографии органа Коммунистической партии – газеты «Сабад неп»;

4. Восточный вокзал, откуда отправляются все поезда на Запад;

5. казарму имени Кароя Роберта, где сосредоточен самый большой в Будапеште гарнизон;

6. Цепной мост, как наиболее удобный стратегический мост через Дунай».

Несомненно, к области военного руководства относится и стремление держать и впредь вооруженные контрреволюционные банды под ружьем. Но объявление чрезвычайного положения угрожало тем, что менее «сознательные» или менее решительные элементы этих банд разбегутся. С момента объявления чрезвычайного положения радиостанция «Свободная Европа» самым решительным образом требовала отменить его. Вот одна из передач 25 октября, которая дает как бы квинтэссенцию военной тактики, применявшейся в первый период контрреволюционных акций:

«Нужно отменить действие законов военного времени и приказать советским войскам вернуться в их казармы. Положить конец кровопролитию возможно только в том случае, если будет немедленно отменено постановление о чрезвычайном положении»…

То есть, чтобы «положить конец кровополитию», нужно отменить постановление, вынесенное в целях прекращения кровопролития, и вернуть на исходные позиции советские войска, сдерживающие кровавые банды! Только человек, совершенно несведущий в политике и военном деле, может поверить таким доводам, а выполнить это требование может лишь тот, кто намерен открыть дорогу контрреволюции. Всем известно, что Имре Надь все вновь и вновь откладывал крайние сроки сдачи оружия и препятствовал применению постановления о чрезвычайном положении.

Держать контрреволюционные банды под ружьем, сохранить их боеспособность было трудно, это постоянно создавало проблему для руководителей контрреволюции. Радиостанция «Свободная Европа» бесчисленное множество раз давала инструкция относительно этого. 28 октября, например, она передавала:

«Будапештское Министерство обороны только что издало коммюнике, в котором говорится, что будапештские центры сопротивления на основе переговоров начинают сдачу оружия венгерским войскам, сменяющим советские части. Эта первая часть коммюнике лжива и коварна. Совершенно невозможно, чтобы будапештские повстанцы, которые, по последним сведениям, потеряли уже 15 ООО (!) убитыми, сложили оружие перед побежденной, обращенной в бегство Красной Армией; эта весть невероятна и потому, что освободительная борьба одержала лишь военную победу, своих политических целей она еще далеко не достигла… Если бы они сложили оружие, то это было бы равнозначно продолжению господства произвола и продолжению национальных бедствий».

28 октября Имре Надь по радио объявил, что советские войска возвращаются на свои базы. Мюнхенский генеральный штаб контрреволюции немедленно сделал еще один шаг вперед. В тот же день, 28 октября, радиостанция «Свободная Европа» выступила с новым требованием военного характера:

«Первое условие – чтобы советские войска немедленно под белым флагом начали выход из Венгрии… Потому-то, несмотря на триумф победы, мы сказали, что достигли еще только первого этапа».

И, действительно, буквально за каких-нибудь несколько часов они сделали шаги к следующим этапам. 31 октября бывший хортистский подполковник Юлиан Боршаньи, действовавший на радиостанции «Свободная Европа» в качестве военного эксперта под псевдонимом полковника Белла, дал следующее указание:

«Из руководства венгерскими вооруженными силами должны быть удалены те коммунистические руководители, которым и до сих пор нечего было там делать! Соратники, борцы за свободу! Немедленно требуйте для себя портфель министра обороны, должности главнокомандующего и начальника генерального штаба!»

1 ноября радиостанция «Свободная Европа», проявляя нетерпение, повторяет требование полковника Белла и распространяет его на другой министерский портфель:

«У кого оружие, у того и власть. Внутренние дела и оборона все еще принадлежат им! Не допускайте этого, борцы за свободу, не вешайте своих винтовок на стену!»

На следующий день, 2 ноября, Имре Надь вручил портфель министра обороны Палу Малетеру, возглавлявшему контрреволюционеров из казармы «Килиан» и переулка Корвин.

В целях популяризации Имре Надя радиостанция «Свободная Европа» заявила по поводу постановления о чрезвычайном положении:

«Мы все еще не знаем, при каких обстоятельствах было вынесено это позорное постановление. Мы не знаем, какое отношение имеет к нему Имре Надь, от имени которого была объявлена эта мера. Одно несомненно: сталинисты силой добились этого».

И в результате этого сообщения немедленно распространился слух, который был подтвержден самим Имре Надем перед организованной специально для этой цели и доставленной к нему андьялфельдской «рабочей» делегацией, а затем в выступлении по радио и перед самой широкой публикой.

Собственно говоря, уже в момент начала контрреволюции Бела Варга как бывший председатель «Венгерского национального комитета» провозгласил буквально все требования контрреволюции, по существу, все то, что передавала и выдвигала на повестку дня радиостанция «Свободная Европа» в дозах, соответствовавших ходу событий. 24 октября сформулированные Белой Варга требования уже были опубликованы американской газетой «Сабадшаг»:

«Выведение всех советских вооруженных сил с венгерской территории. Немедленный роспуск политической полиции и ликвидация всяческого советского влияния в армии. Немедленный роспуск марионеточного парламента. Ликвидация монопольного господства коммунистической партии и ее решающей роли в исполнительной и административной системе государства. Роспуск массовых организаций… Посылка комиссии Объединенных Наций в Венгрию с той целью, чтобы она помогла создать соответствующие условия для свободных выборов под международным контролем. ООН должна позаботиться о том, чтобы ведение дел страны взяло в свои руки правительство, избранное в результате свободных выборов».

Если внимательно прочитать эти требования, то сразу же можно констатировать, что Имре Надь, несмотря на сравнительно недолгое время, имевшееся в его распоряжении, постарался выполнить возможно большую часть их. Конечно, времени для выполнения таких требований, как роспуск парламента или проведение «свободных» выборов, было мало.

Но Имре Надь публично, по радио обещал выполнить и их, и создал предпосылки для этого, предоставив возможности для создания буржуазных реакционных и даже открыто фашистских партий и объединений.

Контрреволюционеры были недовольны вторым правительством, тогда Имре Надь отставил его. Затем он образовал так называемый «узкий кабинет», в котором буржуазные политики были уже в большинстве. Однако контрреволюционерам и этого было недостаточно. Они стремились быстро продвинуться вперед. 2 ноября радиостанция «Свободная Европа» выступила с новым требованием:

«Нужно ликвидировать узкий и большой кабинеты. В так называемом большом правительстве из 25 членов 21 – коммунисты. Это правительство провалилось еще прежде, чем было образовано. Даже сам председатель Совета Министров не считал это правительство приемлемым и вынужден был создать более узкий кабинет для ведения дел. Однако малое правительство ничего не гарантирует. Это положение настолько противоречит здравому смыслу, что его даже и временно нельзя принять! Важнейшая задача, как этого требуют свободные радиостанции, заключается в том, чтобы немедленно создать временное национальное правительство для ведения дел. В нем могут участвовать только подлинные представители партий и фактические руководители освободительной борьбы».

3 ноября Имре Надь осуществил и это.

И, наконец, что касается руководящей роли радиостанции «Свободная Европа» и всего западного пропагандистского аппарата в ходе контрреволюции, отметим, что не только мы так расцениваем эту роль. Так расценивали ее и на Западе, причем признавали это публично. Непосредственно после вооруженного разгрома контрреволюции, 12 ноября, американская газета «Ныосуик» писала об этом так:

«Для радиостанций Соединенных Штатов было важно и одновременно очень воодушевляло их то, что требования, которые провозглашали отдельные радиостанции независимо друг от друга, чрезвычайно походили на те требования, которые предварительно высказывала радиостанция «Свободная Европа»…

 

«Моральная» поддержка контрреволюции империалистами

25 октября 1956 года президент Соединенных Штатов Двайт Эйзенхауэр выступил с заявлением для печати. Французское агентство АФП среди прочего цитирует следующее место из этого заявления Эйзенхауэра:

«Америка от всего сердца поддерживает венгерский народ. Соединенные Штаты рассматривают происходящие в настоящее время в Венгрии события, как новое активное выражение любви венгерского народа к свободе».

После зверской резни на площади Кезтаршашаг вновь выступил Эйзенхауэр, не скрывая своей удовлетворенности и радости по поводу хода событий в Венгрии. 31 октября 1956 года в своем выступлении по радио и телевидению он сказал:

«Сегодня в этой борьбе по-видимому рождается новая Венгрия, Венгрия, которая, как мы надеемся от всего сердца, познает полное и свободное национальное бытие.

Эти исторические события наполняют нас радостью». Стоит еще раз подчеркнуть, что эта речь была произнесена после массовой резни на площади Кезтаршашаг 30 октября. Это еще раз показывает, что скрывается за такими напыщенными фразами и фарисейскими проповедями, как «полное и свободное национальное бытие …» Вот как трактует «свободу» империализм …

Когда 1 ноября Имре Надь провозгласил нейтралитет, это заграницей и в Венгрии было расценено как дипломатический шаг, который открыл путь к тому, чтобы окончательно вырвать Венгрию из социалистического лагеря и перевести ее в лагерь империалистов. На другой день, 2 ноября, американское телеграфное агентство «Ассошиэйтед пресс» передало из Вашингтона всему миру следующее сообщение:

«Президент Эйзенхауэр предложил революционной Венгрии продовольствие и денежную помощь на сумму в 20 миллионов долларов… Эйзенхауэр заявил, что распорядится о незамедлительной выдаче пособия из соответствующего фонда на основании закона, дающего возможность предоставлять в случае необходимости пособие дружеским народам».

Имре Надь оказался достойным того, чтобы президент Эйзенхауэр выделил из фонда помощи Соединенных Штатов Америки «дружеским народам» предназначенные для этой дели доллары. И ничто не свидетельствует ярче о том, что миллионы долларов были предназначены для оказания поддержки контрреволюции, а не венгерскому народу, чем тот факт, что хотя в Вашингтоне эти деньги и были выделены, они никогда не прибыли в Венгрию. Венгерский народ и народно-демократический строй после разгрома мятежа уже не считались в Вашингтоне «дружескими».

 

Западное оружие в руках контрреволюционеров

В период подготовки империалисты не удовлетворялись лишь пропагандистской деятельностью в интересах контрреволюции, а помогали в этом и шпионажем, диверсиями, заговорщицкой деятельностью. В период практического осуществления контрреволюционных планов их деятельность тоже не исчерпывалась лишь военно-политическим руководством, проводившимся по радио и в печати.

С момента начала контрреволюции и в течение всего ее периода империалистические органы разведки и эмигрантские группы контрабандным путем засылали в страну большое количество оружия и боеприпасов. Характерно для цинизма империалистов, что наряду с другими методами, они весьма часто применяли для перевозки оружия машины Красного Креста. Целые тома заполнены свидетельскими показаниями, рассказывающими о прибытии, принятии и распределении оружия, присланного самыми различными путями. Выберем наугад несколько свидетельских показаний. Вот выдержка из показаний Режене Патаки, урожденной Эржебет Келемен:

«26-27 октября 1956 года я видела, как с австрийской территории на венгерскую, на венгерском грузовике прибыли посылки Красного Креста. Часть прибывших посылок была сложена в доме культуры, часть осталась в грузовике. Я сама видела, что на этой машине под присланными Красным Крестом вещами были спрятаны боеприпасы и разное оружие. Я старалась подслушать разговор людей, сопровождавших машину, и узнала следующее: руководитель этих людей специально предупредил их, что оружие надо упаковать с особой тщательностью, так как однажды на границе машину остановили и осмотрели. Он предостерег их, чтобы в дороге они разговаривали только с людьми, располагающими таким же удостоверением, что и они»… Но не каждую посылку с оружием удавалось доставить тем, кому она предназначалась. Шофер из Сомбатхея Вильмош Тот так рассказывает об одной захваченной партии оружия:

«В полицейском управлении была грузовая машина с красными крестами на бортах, которая привезла в Венгрию с Запада боеприпасы и немецкие винтовки. В машине было два ящика с винтовками и мешок боеприпасов для них».

Житель Будапешта Ференц Кечкеш в своем свидетельском показании о партии иностранного оружия, доставленной в школу по улице Пратер, где обосновалась группа контрреволюционеров, рассказал следующее:

«Днем 4 ноября 1956 года вооруженные контрреволюционеры, находившиеся в подвале школы по улице Пратер, в нашем присутствии вскрыли деревянные ящики с красным крестом и немецкими надписями на них. Как они рассказали, эти ящики были привезены в тот день на грузовике. Ящики, размером примерно 50x50 см., внутри выложены металлическими пластинками, некоторые из них содержали лимоны, апельсины, шоколад и другие продукты, а в остальных были ручные гранаты».

Швейцар дьерской больницы Лайош Фюлеп рассказал в своем свидетельском показании:

«В период контрреволюции я находился в больнице. Около 27-28 октября 1956 года в воротах больницы появилась западногерманская автомашина. В машине сидело три немца, которые привезли с собой раненого венгра… Несколько раз я своими глазами видел, что в машинах с иностранными номерами, привозивших раненых, а также у сидевших в них людей было оружие различного образца и производства. Во время проверки вышеупомянутой западно-германской машины я видел, что в передней и в задней частях машины, под ногами сидевших, находилось приблизительно 6 штук различного оружия».

И действительно, после ликвидации контрреволюционных банд в руках венгерских властей оказалось большое количество оружия западного производства, самых новейших образцов. Так, среди этого оружия были западногерманские скорострельные карабины «МП-44», американские автоматы «ЮС Карбин», английские автоматы нового типа «Томпсон» и западногерманские автоматы «МП-40».

Однако западным правительственным кругам было вовсе нежелательно, чтобы общественность узнала о поставках оружия, поскольку они старались провозгласить венгерскую контрреволюцию «стихийным народным движением». 4 ноября 1956 года гамбургская газета «Вельт ам Зоннтаг» опубликовала репортаж о беседе с повстанцем, прибывшим из Венгрии. Он рассказал следующее:

«Первую партию мы получили лишь в субботу. Один иностранец, бегло говоривший по-венгерски, передал нам четыре автомашины с жестяными коробками и предупредил, чтобы мы очень осторожно открывали их. Только позже мы поняли смысл этих слов. Двести жестяных коробок были наполнены ручными гранатами». Гамбургская газета «Ди Тат» опубликовала отчет об этом с такими комментариями:

«Это сообщение стояло в первоначальном тексте выпуска «Вельт ам Зоннтаг». Только в одной части выпуска. После того, как промах редакции был замечен, продажу газеты запретили, приостановили печатание и выпустили новое издание, в котором вышеупомянутого материала уже не было».

Один из руководителей эмиграции, вернувшийся на родину, Миклош Сабо, заявление которого мы уже цитировали, рассказал интересные подробности о поставках оружия:

«Вся эмиграция без исключения считала необходимой самую интенсивную поддержку контрреволюции. Руководители ее, генерал Зако, генерал-лейтенант Кишбарнаки-Фаркаш, Тасило Дароци, граф Бела Хадик, полковник Белл и «Гелен» – делали все для получения военной помощи или хотя бы оружия».

Наряду с западным оружием и другими военными средствами, в Венгрию в большом числе прибывали вооруженные банды, прошедшие подготовку в западных лагерях. Перейдя венгерскую границу, они включались в контрреволюционную борьбу. Эти части были подготовлены в различных лагерях Австрии и Западной Германии: в лагере «Союза венгерских борцов за свободу» в Мюнхене; возле Вены, в лагере, содержащемся на средства «Каритас»; в Линце и Инсбруке, а также в лагерях возле Зальцбурга и Регенсбурга, где «Хунгарский легион» подбирал свои штурмовые отряды. Как же формировались и как перебрасывались через границу эти части? Йожеф Катона, покинувший родину за много лет до контрреволюции, показал:

«Спустя несколько дней после 23 октября 1956 года в цирндорфском лагере меня вызвали к себе беженцы Цукрас и Силард Карачоньи и спросили, не хочу ли я вернуться в Венгрию. На автобусе, в котором было 30-35 человек, мы отправились на родину.

В Зальцбурге к нам присоединились и другие беженцы. Здесь, в помещении организации «Каритас», бывший правый депутат парламента Янош Барта сообщил нам, что с нами поедет один полковник».

Интересно отметить, что уже 24 октября зальцбургская организация «Каритас» направила в сторону Бургенланда группу из 45 человек, называвшуюся «добровольческой трудовой группой». Эта «вербовка рабочей силы» обошлась недешево: согласно квитанции, попавшей в руки венгерских властей, на перевозку, снабжение и иные расходы этих 45 человек «Каритас» истратила 2587 шиллингов и 20 грошей. На венгерской территории переброшенные вооруженные группы начали свою вооруженную контрреволюционную деятельность. Пограничник Карой Бренчак с порноапатской заставы рассказал:

«29 октября через границу перешла вооруженная группа, состоявшая примерно из 130 человек. По их рассказам, они венгры, уже давно сбежавшие на Запад, а теперь направляются в Будапешт сражаться против советских войск. Двум пограничникам, находившимся в наряде на границе, они сказали, чтобы застава сдала им оружие, иначе они нападут на нас. Группа была снабжена револьверами и автоматами».

Западная печать и сама широко оповещала о переброске вооруженных эмигрантов. Так, лондонская «Рейнольдс ньюс» писала 4 ноября 1956 года:

«…Из-за границы в Венгрию стекаются венгерские фашисты… Революционерами являются представители крайних правых венгерских группировок… Имеются следующие возможности:

1. Режим Надя, в котором и в дальнейшем значительную роль будут играть «титовцы»…

2. Парламентский режим западного типа…

3. Крайний фашистский режим, под руководством сторонников адмирала Хорти и Салаши»…

В эти дни западные демократические газеты постоянно разоблачали факты возвращения в страну фашистского сброда, в свое время бежавшего на Запад. Согласно газете «Эстеррейхише фольксштимме» от 30 октября 1956 года:

«На отдельных пограничных станциях контрреволюция создает настоящие штабы. В последние дни множество агентов контрреволюции из числа так называемых венгерских беженцев перешло границу, чтобы здесь, как они говорят, «присоединиться к повстанцам». Газета же «Нейес Дейчланд» в связи с этим сообщала о таком важном факте:

«Все венгерские эмигранты, несущие службу в американском рабочем лагере в Фогельве, в большинстве своем члены нилашистской организации, были освобождены от несения службы, а затем они как бы исчезли из мира сего… Таково же положение и в управлениях ряда других западногерманских концернов, где работали венгерские граждане».

О том, что это действительно не было изолированным явлением, заявляла и выходящая в Берлине газета «Дер Морген», которая также писала о «воодушевлении» западно-германских крупнокапиталистических слоев «венгерскими событиями»:

«В последних числах октября дирекция эшвейлерского горного управления дала отпуск всем венгерским эмигрантам и хортистским фашистам, которые работали в этом концерне, чтобы дать им возможность участвовать в венгерской контрреволюции».

Следует отметить, что этот эшвейлерский горный концерн не является каким-то мелким предприятием местного значения. Его акциями владеют капиталисты Западной Германии, Люксембурга и Бельгии.

 

Свалка истории зашевелилась

Эмигрантские организации накануне контрреволюции исключительно активизировали свою деятельность. Главы этих организаций отправились в разные страны, выступая с лекциями буквально во всех частях света. Стоит проследить хотя бы некоторые из числа этих поездок:

Бывший премьер-министр Ференц Надь 25 ноября 1955 года приехал в Женеву в то время, когда там проходило совещание глав четырех держав. Затем вел переговоры в Риме, Вене, Мюнхене, Бонне, Париже и Лондоне. 26 июня 1956 года он прибыл в Вену, где вел переговоры с австрийскими деятелями и руководителями венгерской эмиграции. Из Вены он поехал на несколько дней в Мюнхен, затем 6 июля вновь прибыл в Вену. Отсюда он направился в Швейцарию, затем вернулся в Соединенные Штаты Америки и в момент начала контрреволюции вновь очутился в Вене. Во время контрреволюции, 3 ноября, он имел телефонный разговор с Золтаном Тильди. В соответствии с их разговором он просил радиостанцию «Свободная Европа», чтобы та, – в связи с тем, что в последние дни она начала нападать на Имре Надя – умерила свой тон.

Бывший председатель Независимой партии мелких хозяев, председатель т. н. «венгерского национального комитета» Бела Варга 4 августа 1956 года отправился из Америки в Европу, побывал в Англии, Франции, Западной Германии и в Скандинавских странах.

Карой Пейер, известный предатель рабочих, удаленный даже из Социал-демократической партии за свои крайне правые взгляды, в июле 1956 года провел две недели в Вене.

Католический священник Йожеф Кези Хорват побывал с июля до конца 1955 года во Франции, Западной Германии, Австрии, Бельгии, Италии и Испании. Летом 1956 года он совершил подобную же поездку. В середине августа 1956 года он находился в Вене.

Миклош Хорти 29 октября направил телеграммы главам трех империалистических великих держав и потребовал их вмешательства в интересах контрреволюции.

Отто Габсбург в начале 1956 года совершил турне по Америке, читая лекции. После этого он побывал в Западной Германии. В период контрреволюции он послал телеграмму президенту Эйзенхауэру с просьбой, чтобы:

«свободно избранные представители венгерской нации вновь обрели свой главный национальный символ – корону Иштвана Святого».

Отто Габсбург счел, что пришло время для воскрешения королевских институтов!

Эмигрантские круги, руководившие контрреволюцией из-за границы, использовав соответствующих людей, стремились завязать непосредственные связи с контрреволюционерами. 30 октября 1956 года радиостанция «Свободная Европа» направила в Дьер бывшего хортистского офицера Лайоша Шомодьвари для того, чтобы он организовал там контрреволюционное правительство и выступал как «посланец сражающейся молодежи».

В дни контрреволюции граф Миклош Фештетич и граф Альберт Аппоньи младший также перешли австрийско-венгерскую границу и завязали связи с шопронскими контрреволюционерами.

 

Как попали на Запад работы Имре Надя?

Коллегия Народного суда на своем заседании 11 июня заслушала показания свидетеля, бывшего будапештского шофера английской миссии Ласло Регеци Надя. Последний рассказал, как попали на Запад труды Имре Надя:

«В начале февраля 1957 года мой приятель, Арпад Генц обратился ко мне с просьбой, чтобы я спросил у секретаря миссии Копа, согласится ли он вывезти за границу политическое наследство Имре Надя. Это необходимо потому, что лицо, у которого хранится политическое наследство Имре Надя, собирается выехать за границу, но у него нет связи с тамошними эмигрантскими организациями.

Все это я передал Копу, на что он ответил, что он не сможет передать материалы непосредственно эмигрантским организациям, но что он склонен передать его своим высшим инстанциям.

Я передал этот ответ Арпаду Генцу, и тот согласился принять условия, поставленные Копом.

Я встретился с Арпадом Генцем в маленьком переулке позади здания Статистического управления. Я туда прибыл на машине миссии. Он передал мне пакет, завернутый в бумагу. Я тогда не имел возможности рассмотреть содержимое пакета. Этот материал я отвез, и когда я вскрыл пакет, то увидел, что это стопка исписанных на пишущей машинке страниц, всего около трехсот. Внизу первой страницы стояло имя Имре Надя.

В мае Генц сообщил мне, что хранивший рукопись Ласло Кардош арестован».

 

Сотрудники английской и американской миссий в казарме «Килиан»

Пал Малетер в ходе судебного процесса подробно рассказал о посещении его английским военным атташе Каули: ((Разговор велся на немецком языке. Посетитель повторил, что он пришел как частное лицо и заявил, что он много слышал о событиях, развернувшихся в районе казармы «Килиан», и они его интересуют. Я рассказал ему о ходе событий».

Каули давал Малетеру конкретные советы. Например, он советовал, чтобы различные вооруженные отряды объединить под единым руководством, «ибо только так можно сохранить достигнутые результаты», и подчеркивал, что нужно крепкое централизованное руководство, нужна военная диктатура…

Из показаний многих свидетелей выяснилось, что английский военный атташе полковник Каули в период контрреволюции и после нее допустил такое поведение, в результате которого Министерство иностранных дел Венгерской Народной Республики было вынуждено предложить в ноте, адресованной английской миссии в Будапеште, чтобы полковник Каули покинул страну. Среди прочего в ноте говорится:

«Во время событий, имевших место в Венгрии в 1956 году, военный атташе английской миссии в Будапеште, господин полковник Джемс Н. Каули поддерживал активную и непосредственную связь со многими главарями контрреволюционных сил, а также со многими лицами, участвовавшими в контрреволюции. В процессе этой деятельности он, в частности, своими военными и военно-политическими советами поддерживал руководителей событий, имевших целью свержение государственного строя Венгерской Народной Республики, реакционные силы, посягавшие на интересы венгерского народа (например, в казарме «Килиан», в переулке Корвин и т. д.). После подавления вооруженных сил контрреволюции господин полковник Каули давал специальные советы упомянутым лицам, с которыми поддерживал связь, относительно того, как спрятать оружие, снаряжение»…

Американская миссия не только косвенным путем нарушила принцип невмешательства, но и установила непосред ственную связь с контрреволюционерами. 30 октября 1956 года сотрудник американской миссии Квед посетил контрреволюционеров в казарме «Килиан» и сообщил им, что пришел в качестве атташе миссии поинтересоваться политическим положением. Квед выслушал сообщения вооруженных контрреволюционеров и заверил их, что они могут рассчитывать на американский заем. После этого он пошел на площадь Кезтаршашаг, где незадолго до этого закончился штурм здания горкома, и где контрреволюционеры сказками о заключенных, запертых в «подземелье», старались разжечь страсти. Квед примкнул к ним, заявив, что он также слышит стуки людей, заключенных в «подземелье».

 

Переговоры герцога Хубертуса фон Левенштейна с Гезой Лошонци

Главари венгерской контрреволюции установили связи также с возродившимся в Западной Германии империалистическим крупным капиталом. Естественно, что капиталистические круги тоже искали эту связь. Их тайные замыслы и надежды, возлагаемые на контрреволюцию, ясно отражает одна из статей газеты «Байришер штатсанцейгер», опубликованная во время контрреволюции.

В этой статье говорится, что «некоторые круги» считают, что венгерские события «могут вызвать подобные же волнения» и в Германской Демократической Республике, что в свою очередь «могло бы облегчить восстановление единства Германии путем освобождения советской зоны».

Нельзя считать случайностью, что многие заграничные газеты – одни более, другие менее откровенно, но недвусмысленно – считали рыцаря Мальтийского ордена герцога Хубертуса фон Левенштейна, депутата западногерманского парламента, посланцем от правительства, когда в дни кровавого разгула контрреволюции он приехал в Будапешт, как сопровождающий транспорт Красного Креста.

Герцог Хубертус фон Левенштейн состоит в родстве с аристократическим родом Габсбургов по линии эрцгерцога Йожефа. Этот последний в 1956 году предложил организовать в Западной Германии «Венгерский военный совет», в который входили исключительно бывшие хортистские генералы, и который сыграл решающую роль в подготовке контрреволюции.

Хубертус фон Левенштейн состоит также в родстве с семьей Мартенов, западногерманских «королей металла». Мартены заинтересованы главным образом в алюминии. Боксит, необходимый для производства алюминия, до 1945 года они получали в первую очередь из Венгрии. Разработка производилась через цюрихскую компанию «Боксит-трест». Этот концерн еще существует, но свое могущество в Венгрии, естественно, утратил. В инспекционном совете концерна, в частности, состоят барон Альфонс Вейс, бывший руководитель «Чепель-треста»; Карл Ширмер (связанный со Стиннесом), Лудгер Вестрик, боннский государственный секретарь и другие. Западная Германия особенно интересуется венгерскими месторождениями боксита.

В 1953 году концерн «Тиссен» за 200 ООО марок протащил герцога Хубертуса фон Левенштейна в боннский парламент. Одним из владельцев концерна является никто иной, как происходящая из венгерской аристократии графиня Зичи. Таким образом, имелись налицо все причины и предлоги для того, чтобы послать с дипломатическим паспортом сопровождать «транспорт Красного Креста» именно герцога Левенштейна, именно в то время и именно в Венгрию.

2 ноября герцог Левенштейн произнес речь по Будапештскому радио. Приведем отрывки из этого выступления:

«…Нам, в Германии, в Германской Федеративной Республике, нельзя забывать, что Венгрия воевала за нас».

«Что мы можем сделать еще? Я думаю, мы должны помочь также в политическом и моральном отношении»…

Другим доказательством связей, зародившихся между западными империалистическими кругами и тогдашними руководящими деятелями Венгрии, увлеченной в результате предательства на путь капиталистическо-феодальной реставрации, является встреча герцога Левенштейна и Миндсенти, о чем мы писали в другой главе нашей книги.

Будапештские переговоры, информации, заявления герцога Хубертуса фон Левенштейна – все они, хотя и в дипломатической формулировке, но недвусмысленно поощряли контрреволюционеров и их руководителей на продолжение борьбы, обещая им «действенное сочувствие свободного мира». Чтобы не оставалось сомнений в правильном истолковании пребывания мальтийского рыцаря в Будапеште, приведем несколько предложений из того заявления для печати, которое он сделал в Вене, по пути из Венгрии домой – что было уже после 4 ноября. В этом заявлении он следующим образом подытожил «уроки», извлеченные из венгерских событий.

«В Будапеште у меня созрело глубокое убеждение, что с ремилитаризацией ни минуты дальше нельзя медлить. Если у нас не хватает казарм, то задача Штрауса (западногерманский военный министр. – Прим. ред.) – днем и ночью строить их. Воссоединения Германии можно добиться только путем революции, проведенной под прикрытием западных вооруженных сил».

 

Вашингтон просит, чтобы проявлялось хотя бы минимальное недоверие со стороны Имре Надя

Европейский корреспондент хорошо осведомленного американского журнала «Репортер» Эдмонд Тейлор в номере журнала от 27 декабря 1956 года сообщал характерные факты о том, какие «советы» давала Имре Надю американская миссия в Будапеште:

«…Вашингтон, – приводит он выдержку из статьи Рестона «Нью-Йорк тайме» от 24 октября, – особенно беспокоился по поводу того, что польское и венгерское правительства останутся в составе Варшавского пакта и будут вести себя по отношению к Западу с подозрением, если не враждебно.

Несколькими днями позже я получил из официального американского источника сведения, что к тому времени из опасений только одно оставалось обоснованным, а именно то, что в Венгрии события развиваются слишком быстро. (К тому времени Имре Надь уже денонсировал Варшавский договор. – Прим. ред.)

… Американский поверенный в делах в Будапеште получил указание посетить Имре Надя и призвать его проявлять хотя бы некоторое недоверие к Западу, по крайней мере, до тех пор, пока советские войска окончательно не покинут страну…

Мой информатор не сказал прямо, советовали ли мы решительно Имре Надю не отказываться от Варшавского пакта или нет, но, как видно, смысл сказанного им был именно таков…

Наше обращение к Имре Надю, чтобы он не ликвидировал коммунизм слишком быстро, в данном положении было совершенно правильным. Но беда была в том, что мы слишком поздно дали ему этот совет, да к тому же без подкрепления его соответствующим ответственным органом. Да и помимо этого, его сделали недействительным другие официальные и неофициальные американские действия, которые увеличивали давление народа в направление на полную и немедленную ликвидацию коммунизма в Венгрии.

Наиболее опасным из американских действий было использование Миндсенти как символа сопротивления коммунизму»…