— По сути, они полные лохи, — произнес Варяг, отмачивая бинт с засохшей кровью на ноге у Вячеслава:

— Почему? — спросил Николай.

— Они замотаны в шкуры. Причем так, что явно проводят в них все свое время. Это значит, что у них путевого жилища нет. Примитивное. В такой одежде им тяжело драться и даже копья свои метать. Неудобно.

— Моя ляжка говорит о том, что копья они как раз метать могут, — проворчал Сквернослов.

— Да это, скорее, повезло…

— Кому повезло? — протестующе воскликнул Вячеслав.

— Ну им, конечно. Явно не тебе, — ухмыльнулся Варяг. — В общем, дикие они. Я так ни одного внятного слова и не услышал. Все орали, как неандертальцы какие-нибудь. Оружия нет. Тактика примитивная. Бежать толпой и ором давить на психику. Вездеход-то они заблокировать камнями догадались, но выход наш из машины прошляпили. Видимо, система дозоров тоже не отлажена. Ну и уроды они полные. Скорее всего, они все относительно молодые. Потому как при их образе жизни едва ли можно дотянуть до тридцатника. Бледные, худые и недоедающие. Цинга. Мышечной массы вообще нет у большинства.

— Они как морлоки, — тихо произнес Николай.

— Немудрено. Когда признаки цивилизации и общества исчезают, большинство таковыми и становятся.

Варяг размотал повязку и осмотрел рану. Нахмурился, покусывая ус.

— Чего там, а? — нервно спросил Вячеслав.

— Да ничего, — вздохнул Яхонтов.

— В смысле? Плохо все, да?

Варяг не отвечал, хмуро глядя на рану.

— Ну чего ты молчишь?!

— Не паникуй, — тихо проворчал искатель и стал осматривать содержимое большой брезентовой сумки с красным крестом. — Не то… Не то… Черт… Пенициллин… Херня… Мало… Не то…

— Я не хочу, как Юра. Слышишь? Варяг! Коля! Я не хочу так, как Юра, черт вас подери! — воскликнул Сквернослов.

Яхонтов поднял с пола кабины обрезок пластиковой бутылки и протянул его Николаю.

— Сполосни горячей вод ой и вот этого порошка туда добавь, когда мыть будешь.

Васнецов сделал, как велел ему Варяг. Тщательно промыл емкость и вернул ее Варягу, который прокалывал шприцем рану Вячеслава.

— Хорошо, — кивнул Яхонтов и обратился к Сквернослову: — Слушай, Славик. Дела серьезные. Тебе медпомощь нужна. У нас тут с лекарствами трудности.

— Какая медпомощь, Варяг?! — вскрикнул Вячеслав. — Какая, к чертям, тут помощь?! Горы, елки, палки, медведи, уроды какие-то с копьями! Кто мне поможет? Ну, скажи как есть? Хана мне, да?!

— Нет. И не ори. Легче тебе от этого не станет. Я сейчас приготовлю тебе отвар. Будешь пить. Захочешь писать, поссышь в эту бутылку.

— Зачем?!

— Надо. Потом половину мочи надо влить в рану. Другую половину тебе надо будет выпить.

— Что?! Ты в своем уме?! Я должен буду пить это дерьмо?!

— Не дерьмо, дурак, а мочу. Твою собственную. Это твоя отработанная кровь. Чего боишься?

— Да зачем это, Варяг?!

— Чтоб гангрены не было. Вот зачем.

— Черт… Черт! Твою мать! — Вячеслав зажмурился и яростно стал бить себя кулаком по голове. — Мать твою! Как же я попал! Черт!!!

— Славик, успокойся! Это поможет! — Яхонтов схватил его за руки. — Успокойся! Помнишь Малашенко-старшего? Искатель из моей бригады. Помнишь? Ты с его сыном вместе учился. Так вот, несколько лет назад он в рейде нарвался на какое-то ржавое железо. Вспорол себе ногу. Серьезная и грязная рана получилась. Так он вообще без всяких лекарств своей мочой излечился, пока мы обратно шли. Не паникуй.

— Да иди ты к черту! — Сквернослов вдруг заплакал. — Идите вы все к черту!

У Николая сжалось сердце. Он вдруг ясно осознал, что может теперь потерять еще и своего брата. Пусть неродного. Не от общих родителей. Но настоящего брата. Пока Варяг пытался его успокоить, Васнецов стал прибирать все оружие и прятать его подальше от Вячеслава. В его ушах сейчас гремел тот роковой выстрел, которым Юра Алексеев прервал собственную жизнь…

* * *

Яхонтов выжимал из лунохода все, что мог. Теперь не просто надо было спешить к ХАРПу, чтобы его уничтожить и спасти абстрактное и далекое человечество. Сейчас надо было спасать Вячеслава. Одного человека. Своего. Близкого. Родного. И единственной надеждой был призрачный Хоуп-Сити.

— Колян, — тихо позвал лежащий в пассажирском отсеке Вячеслав. — Ты зачем убрал оружие? Где мой автомат?

— Зачем он тебе? — нахмурился Васнецов.

— А если нападут? Отдай мне мой автомат, Коля. Слышь? Отдай.

В тоне Сквернослова было что-то нехорошее. Что-то параноидальное. Нет, ему оружие явно не для обороны нужно.

— Если нападут, мы и вдвоем сможем отбиться. Ни к чему тебе…

— Вот как? Вот, значит, как, братишка? Ты меня уже списал, да? Я уже, по-твоему, оружие в руках держать не могу? Дай мне его. Не будь падлой.

—, Заткнись…

Машина пересекла очередную долину, лавируя между деревьями. Снова подъем в гору.

— Давай… Давай… Давай, детка, быстрее… — бормотал Варяг, явно недовольный скоростью подъема.

— Черт, — прорычал Сквернослов.

— Что такое? — Васнецов подскочил к нему.

— Мне от этого отвара ссать хочется! — крикнул Вячеслав.

— Это хорошо! — ответил Яхонтов из передней кабины. — Только потерпи до вершины. Если сейчас остановлюсь, потом скорость долго набирать будем.

— Быстрее, — простонал Славик.

— Потерпи!

Вездеход карабкался по склону вверх, а гора казалась все круче и выше. Варяг, управлявший машиной, теперь был напряжен, наверное, еще больше, чем при первом взлете Ил-76. Вскоре стало ясно, что вершины вообще не видно. Облачность была настолько низкой, что пик терялся в тучах. Либо местность, в которой они сейчас находились, была настолько высоко. Видимость стала практически нулевой из-за облачности, в которую наконец въехал луноход. Но и уклон практически исчез, и машина теперь ехала по почти ровной поверхности. Яхонтов остановился.

— Давай, Славик! — крикнул он.

Вячеслав медленно взял обрезок бутылки и зло посмотрел на Николая.

— Уйди, — рыкнул он.

— Ты чего? — Васнецов развел руками.

— Я так не могу. Варяг! Скажи ему, чтоб вышел!

— Ладно. Коля, выходи.

Николай нехотя взял автомат и выбрался через шлюз на улицу. Там уже находился Яхонтов, который тут же полез в пассажирский отсек.

Они действительно были высоко. Дышать было трудно. Холод резал ноздри и проникал под одежду. Ветер гнал нескончаемые тучи, которые обтекали вершину и находящийся на ней луноход. И конечно, Николая.

Васнецов попытался укрыться от не знающего здесь преград ветра за корпусом лунохода, но ветер настигал всюду. К счастью, ждать пришлось недолго. Варяг вышел из лунохода и направился в водительскую кабину, хлопнув Николая по спине.

— Лезь обратно. Едем дальше.

Спуск был еще медленней. Торопиться было нельзя, пока они не покинут эту окружавшую горный массив облачность. Приходилось тщательно подбирать путь, чтобы не попасть на чрезмерно крутой участок или во избежание столкновения с породой.

В кабине сильно пахло мочой. Вячеслав отвернулся к стене и укрылся одеялом. Он не желал никого видеть и явно не горел желанием, чтоб видели его.

Николай вздохнул, бросив на него взгляд. Они рано обрадовались, увидев красноватое зарево над горами.

До ХАРПа еще далеко, а над ними уже нависла угроза очередной потери. Что, если они не дойдут? Сгинут один за другим… Что тогда? Тогда никто и ничто не остановит гибель Земли. И сгинут все. В том числе и конфедераты, которые дрались ради того, чтобы эта миссия удалась. И рейдеры, которые пожертвовали самолет и в конце концов помогли разбить черновиков, дабы этот самолет смог улететь. И люди Новой Республики. А ведь они все ждут благополучного исхода миссии. Да что там… Вся планета с надеждой смотрела сейчас на них…

* * *

Очередной вечер на Аляске. Луноход остановился у разверзшегося впереди ущелья. Варяг быстро выбрался из машины, пока еще в сумерках можно было что-то вокруг разглядеть. Он стоял перед луноходом, в паре десятков метров от обрыва, и смотрел в бинокль. За ущельем были невысокие сопки, покрытые лесом, а дальше долина, за которой был еще один хребет.

— Черт, как это объехать теперь, — проворчал Яхонтов.

Он посмотрел по сторонам. Справа склон достаточно плавно уходил вниз, и, возможно, там можно было спуститься. Варяг так и решил поступить.

Теперь о том, чтобы переждать ночь, не могло быть и речи. Надо было как можно скорее выйти на поселение, чтобы спасти Вячеслава. Луноход теперь двигался с зажженными фарами и был виден далеко в ночи. Они достигли долины к полуночи, и Варяг сразу добавил скорости. Еще примерно через час проснулся Сквернослов, и Яхонтов остановил машину, чтобы перебраться в пассажирский отсек и сделать перевязку.

— Ну что там? — тихо спросил подавленный Вячеслав, когда Варяг в очередной раз осматривал рану.

— Преждевременно делать пока какие-то выводы. Но хуже не стало, и это уже хорошо.

— А есть куда хуже?

— Конечно есть. Ты ведь еще жив, — невесело пошутил Яхонтов.

— Спасибо, блин.

Варяг закончил перевязку и выбрался через шлюз. Николай снова прильнул к перископу. Ночной визир показывал только черноту леса и зеленоватые стволы хвойных деревьев. Ничего подозрительного видно не было. Но вот Варяг отчего-то так и не появился в водительской кабине. Может, до ветру подался? Васнецов стал крутить перископом и вдруг увидел, как от кормовой части машины на белом снегу, который в визоре был светло-зеленым, какие-то две черные тени тащат безжизненное тело. Варяг!

Николай отпрянул от перископа и тяжело задышал от волнения.

— Колян, что случилось? — пробормотал Сквернослов.

— Ничего, — дернул головой Васнецов. — Сиди спокойно. Я сейчас.

— Да что случилось-то?!

— Ничего, говорю!

Он схватил автомат и языческий меч Варяга. Подсумок с гранатами. Немного подумав, он заменил свой Калашников на «винторез». Затем схватил плюшевого медведя.

Сквернослов с недоумением смотрел на это и молчал.

Николай понял, что Варяг попался на выходе из шлюза. Значит, надо быть хитрее. Он закрыл за собой внутренний люк и открыл наружный. Холод ударил в лицо. Все вокруг было в темно-кровавых тонах. Ночь здесь не была совершенно черной из-за сияния ХАРПа в облаках. Вон в нескольких десятках шагов кто-то тащит тело Варяга. Жив он или нет?

— Земля… — тихо прошипел он с ненавистью. — Слушай меня внимательно. Если еще кто-то из моих друзей погибнет, я приговорю тебя. Я взорву бомбу прямо здесь и сожгу этот проклятый лес, и уже никто не уничтожит ХАРП. И пусть ой тебя насилует, пока ты не сдохнешь.

Он осторожно стал высовывать голову плюшевого медведя в наружный люк. Не успела голова высунуться, как кто-то слева от люка обрушил на нее удар дубиной. Медвежонок выпал на улицу. Тут же возникла черная тень и схватила медвежонка, недоуменно вертя его в руках. Справа возник еще один неизвестный. Он что-то пробубнил непонятное, и они разом уставились на чернеющий перед ними шлюзовой люк. На них уже смотрел ствол «винтореза». Первый щелчок, и тот, кто ударил медвежонка, упал ничком с простреленной головой. Второй неизвестный вскрикнул, и еще один щелчок вогнал ему пулю в горло. Однако те, кто тащил Варяга, услышали вскрик своего подельника и, оставив тело, бросились к луноходу. Справа, среди деревьев, послышался интенсивный скрип снега. Там был еще кто-то. И далеко не один.

Васнецов вынырнул из шлюза и, упав в снег рядом с двумя убитыми им нападавшими, тут же развернулся в сторону машины. Там еще кто-то мог быть, а те двое пока достаточно далеко… Так и есть. От правого борта машины на него бросилась еще одна тень с копьем в руках. Николай выставил перед собой меч, и нападавший напоролся на его лезвие животом. Васнецов отпустил «винтарь» и, схватившись двумя руками за рукоять меча, провернул его в брюхе хрипящего в предсмертной агонии врага, затем выдернул меч и, развернувшись, метнул его в бегущую к нему пару тех, кто схватил Яхонтова. Ему повезло: провертевшись в воздухе, холодное оружие язычников вонзилось в грудь как раз тому из них, у кого в руках был автомат Варяга. Николай тут же припал к снегу, схватил свой автомат и прыгнул в сторону. Вовремя. Мимо просвистела стрела, пущенная, видимо, из лука или арбалета.

Васнецов наконец убил четвертого выстрелом «винтаря» и стал перебежками двигаться к лежащему в снегу Варягу. Со стороны леса раздались злобные вопли.

— Черт, опять эти психи в шкурах, — проворчал он, поняв наконец, с кем имеет дело.

Мимо просвистели стрелы. Да. Эти на более высокой ступени. Не с копьями примитивными. С луками на сей раз. Он откатился за поваленное дерево и достал из висящей через плечо сумки пару гранат. Осторожно выглянул. В ствол дерева вонзилось полдюжины стрел, ударилась пара копий. В ответ полетели гранаты, и Николай опустил взгляд, чтобы не смотреть на вспышку. Взрыв. Еще один. Теперь над опушкой стали разноситься не вопли, источающие угрозу, а визги боли и страха. Кажется, среди криков были даже женские. Васнецов сделал еще несколько выстрелов и наконец достиг тела Варяга. Обхватил его тело одной рукой, а другой, держа оружие, потащил товарища к машине.

— До чего же ты тяжелый, дядя Варяг, — проворчал он.

Из леса бежала уже вторая волна нападавших. В ногу ударилось копье. Николай упал и тут же со страхом подумал, что с ним будет то же, что и со Славиком, и тоже придется пить собственную мочу. Но нет. Копье не ранило его. Только больно ударило и сбило с ног. Он бросил в настигающего врага еще две гранаты. Со стороны лунохода послышалось лязганье. Что это? Неужели они уже у машины и ломятся в нее? Он посмотрел в сторону лунохода. Внезапно в открытом люке шлюза что-то засвистело и затем возникла яркая вспышка. И тут же громогласно возвестил о себе пулемет Людоеда.

— Славик, — улыбнулся Васнецов.

Пули вздымали снег и потрошили бегущих за Николаем врагов.

— Коля! Давай сюда! Я прикрою! Я разнесу к херам всю Америку за то, что мне собственные ссаки теперь пить приходится, падлы! Ты живой?!

— Да! — крикнул в ответ Васнецов и, схватив Варяга, снова потащил его. Однако Яхонтов вдруг дернулся, вывернулся и схватил Николая за горло.

— Варяг, это я, — захрипел Васнецов, вырываясь.

— Черт, Коля, как же меня по башке-то жахнули, мрази… — проворчал он.

— Ты живой, слава богу. Бежим!

Они настигли трупы тех двоих, что напали на Варяга. Яхонтов схватил свой автомат и выдернул меч из мертвого тела. Пулемет перестал грохотать, и его сменили звуки «Калашникова». Видимо, у шестистволки кончились патроны. Варяг и Николай настигли машину и припали в сугроб, целясь во врагов.

— Варяг, ты живой?! — послышался из шлюза крик стреляющего Сквернослова.

— Не дождешься, матюгальник, — огрызнулся Яхонтов и тоже стал стрелять.

— А чего ты с ними не любезничаешь? Чего не говоришь им, что мы пришли с писом? А?

— Это не те, с кем стоит любезничать.

— Да что ты? — засмеялся Вячеслав.

— Заткнись!

Внезапно со стороны леса послышались выстрелы.

— Черт! — воскликнул Николай. — У них огнестрельное оружие?!

— Кажется, стреляют не по нам, — мотнул головой Варяг. — Звук не такой. Славик, а ну кончай палить!

Стрельба в лесу была интенсивной. Но стреляли действительно не в сторону лунохода. Лес заполнился криками «шкурников», и слышались шумы моторов снегоходов. Однако света фар видно не было. Среди деревьев метались паникующие дикари. Вот группа «шкур» побежала через опушку, и за ними выскочил снегоход. Черный с красными отсветами от зловещего сияния в ночном небе. На нем двое. Водитель и вооруженный седок. Настигли одного варвара, и седок вонзил ему в спину топор. Второго сбил с ног ударом приклада. Еще двоих сбил с ног. Старался, видимо, экономить патроны. Однако следом ехал еще один снегоход, и его седок добивал сбитых с ног «шкурников» обоюдоострым топором с длинной рукояткой.

Бойня в лесу и на его окраинах продолжалась минут пятнадцать. Потом вдруг все резко стихло. В том числе и шум моторов. Однако, судя по тому, как внезапно смолкли снегоходы, они не уехали. Он были заглушены. И люди на них были рядом. Наблюдали.

— Хэй! Гайс! — крикнул Варяг. — Ху ар ю?!

— Тьфу, блин, — проворчал Сквернослов. — А еще меня матюгальником называет.

Ответа из леса не последовало.

— Хэй! — снова закричал Яхонтов, затем поморщился от боли в голове. — Аре ю листсен ту ми? Ви аре френдс! Ви гоинг фром пис!

— Угу. Коронная фраза, — усмехнулся Вячеслав.

— Славик, может, заткнешься, а?

— Да они по твоему рязанскому акценту уже выкурили, что на их землю Иваны пришли, — проворчал в ответ Сквернослов.

Ответа из леса так и не последовало.

— Ладно, парни, — вздохнул Варяг, потирая затылок. — Чую, валить надо отсюда. И поскорее.

В лесу снова загудели моторы, и звук снегоходов стал удаляться.

— Хорошо хоть, они на нас нападать не стали, — вздохнул Николай.

— А может, удобного случая ждут? Сейчас-то мы во всеоружии и готовности, — пожал плечами Сквернослов.

— Может, и так, — проворчал Варяг.

— А как они без фар по лесу катаются? — поинтересовался Вячеслав.

— Да у них, похоже, ПНВ.

— Что, у всех?

— Наверное. Ладно. Едем дальше.

Николай вдруг вспомнил о плюшевом мишке, нашел его среди первых двух убитых, подобрал, отряхнул и полез в луноход, думая при этом о том, что надо будет этому мишке непременно сказать спасибо за то, что выручил в такой момент. Но сказать это надо будет тогда, когда никто не услышит и не увидит.

* * *

Рассвет встретил вьюгой. Они пересекали новую горную гряду при почти нулевой видимости. Двигаться в таких условиях было рискованно, но на предложение Вячеслава переждать бурю, стоя на месте, Варяг ответил отказом. Надо было торопиться. И в первую очередь ради самого Вячеслава. Рана в его бедре все еще продолжала вызывать тревогу у Яхонтова…

И рано или поздно это должно было произойти. Снег под левой гусеницей вдруг провалился куда-то, и машина, проскользив пару метров, завалилась в небольшую расщелину. Это произошло настолько неожиданно, что все поняли, что же на самом деле произошло, только когда машина уже лежала на боку и все осыпалось внутри на левый борт.

Сквернослов стонал, сильно ударившись больной ногой. Варяг в передней кабине взорвался громогласной бранью. Николай морщился и потирал ушибленные лоб и плечо.

Расщелина оказалась небольшой, но, как назло, достаточной по размеру, чтобы луноход полностью лег в нее. Они выбрались на улицу и смотрели на машину, проделавшую такой фантастический путь и теперь угодившую в коварную ловушку. Вьюга раскачивала тела и трепала одежду. Но больше всего холодила мысль о том, что машину они потеряли и дальше придется двигаться пешком.

— Как же нам ее вытащить? А, Варяг? — спросил Сквернослов. — Может, лебедкой?

— Ее тут зацепить не за что, — проворчал Яхонтов. — Черт. Это ж надо. Тут, похоже, карстовые кары под снегом. Или что-то вроде того.

— А я говорил, давай переждем.

— Мы можем ждать. А твоя нога — нет, Славик. Ладно. Что толку смотреть на него. Давайте собирайте оружие, боеприпасы, провиант и медикаменты. Оденьтесь теплее. Палатки захватите. Все пакуйте в большие мешки.

И они стали собирать все самое необходимое в дорогу. Пулемет Людоеда пришлось оставить. Патроны на него все равно были на исходе. И от такой ноши надо было отказаться. Также Варяг велел оставить бомбу в луноходе.

— Почему? — возмущенно произнес Николай.

— Во-первых, она тяжелая. Лишняя ноша. Во-вторых, нам сейчас в первую очередь надо добраться до этого Хоуп-Сити. Договориться о лечении Славика. Это будет непросто, учитывая, что мы русские. А уж представить, как они отреагируют на то, что к ним пришли русские с атомной бомбой, я вообще не берусь. Так что пусть пока тут лежит.

— А как мы ее потом найдем?

— Найдем. Я маячок глонассовский в машине включил. У меня ведь рация осталась, которую рейдеры дали.

На сто километров ловит. Найдем. Маячок в луноходе еще лет десять работать будет от бета-гальванического элемента этого. Все, закрыли вопрос. Короче, так. Мешки с нашим барахлом я волоком тащу…

— Может, лучше на лыжи мешок поставить? Легче тащить будет, — предложил Вячеслав.

— Ни в коем случае, — мотнул головой Яхонтов. — Именно волоком. Я иду впереди. Коля следом. Ты, Коля, тащишь мешок поменьше и сани. В санях Славик будет сидеть. Заодно смотреть назад и прикрывать тыл с автоматом. Только не стреляй, чуть что. Предупреди нас сначала. Привяжешься к саням. Если Коля вдруг провалится, тут же переворачивайся и вгрызайся в снег. Если я провалюсь, никто ко мне не бежит ни в коем случае, пока не позову.

Сказав все это, Варяг принялся вязать веревки из строп, которые взял с бомбардировщика. При этом он на буксирных веревках зачем-то делал через равные промежутки петли.

На подготовку к движению в пешем порядке у них ушло примерно полтора часа. Затем они наконец выступили.

Это не шло ни в какое сравнение с тем путешествием, которое они проделали в уютной теплой машине, предназначенной не то для Луны, не то для жизнедеятельности высшего руководства в условиях ядерной зимы. Теперь они ощутили в полной мере, что такое путешествие в этом заледенелом мире, где хозяйничали вьюга и мороз. Снег практически мгновенно покрывал стекла очков, и их то и дело приходилось протирать рукавицей. Теперь, после тысяч километров, намотанных на гусеницы лунохода, каждая сотня метров давалась с таким трудом, ценой таких физических усилий и такого количества сожженных калорий в организме, что казалось, им не хватит ни пищи, ни сил, для того чтобы продержаться в дороге на ногах хотя бы один день. Они прошли час. Прошли два. Вьюга не кончалась. И все трое думали сейчас с тоской о том, какое расстояние покрыл бы луноход за это время. Но луноход теперь лежал там, позади. Он и так сделал многое для них. Для всей земли и выживших людей. И не стоило бранить его за то, что он так вот оставил своих пассажиров наедине со стихией, заставив двигаться пешком. Теперь Васнецову думалось, что сделка удалась. Враждебный мир не дал погибнуть его друзьям. Но о луноходе ведь речи не было. И они лишились его. Теперь ближайшее будущее и вся их миссия виделись совсем неопределенными. А о вероятной гибели в таких условиях думать вообще не хотелось. Николай в очередной раз протер стекла очков и поднял голову, чтобы взглянуть на идущего впереди Варяга, за которым тянулись веревка из строп с петлями и привязанный к ней большой мешок со всем необходимым. И сколько так идти? Куда идти?

И тут под ногами Варяга разверзлась бездна. Сугроб ушел из-под его снегоступов и рухнул вниз, увлекая за собой искателя. Веревка тут же натянулась, и петли врезались в снег, а привязанный на конце мешок уперся в сугроб и остановил падение.

Васнецов бросился было к краю пропасти, но обернувшийся Сквернослов вовремя спохватился и натянул веревку, которая соединяла его и Николая. Васнецов упал.

— Коля! Стой! Он же сказал ни в коем случае не приближаться!

— Но он погибнет!

— Или все мы! Погоди! Он скажет, что делать!

Варяг, руками упираясь в стену льда и снега, остановил раскачивания и огляделся. Внимательно рассмотрел стену, на которой висел. Убедившись, что сверху будет не опасно приблизиться к его мешку, он крикнул:

— Коля! Слышишь?!

— Да! Варяг, ты как там?!

— Нормально! Осторожно подползи к моему мешку и возьмись за него руками!

Васнецов пополз, с трудом увлекая за собой сани и вещи. Всего три метра. Вот и мешок. Он сбросил с ладоней рукавицы и впился в него мгновенно посиневшими от холода пальцами.

— Сделал!

— Хорошо! Если его потянет вниз и ты почувствуешь, что не можешь удержать, то отпускай!

— А как же ты?!

— За меня не беспокойся! Тут невысоко!

Яхонтов лгал. Под ним была ледяная расщелина глубиной в полсотни метров. Если при падении он каким-то чудом не разобьется, то потом погибнет медленной смертью в ледяной яме, из которой не выбраться никак. Варяг неторопливо снял рукавицы и убрал их за пазуху. Затем достал из кармана тулупа кусок стропы и стал делать большую петлю, привязывая ее к первой от него петле на буксировочной веревке. Сделав это, он стянул с ног снегоступы и закинул их наверх. Терять такую вещь не хотелось. Затем он просунул одну ногу в большую петлю и подтянулся, держась за веревку. Теперь второй ногой можно достать до петли на буксировочных стропах. И следующая петля. И следующая. Он наконец поднялся до края, с которого упал. Тут будет труднее. Он дотянулся до своих снегоступов, лежащих на краю, и отбросил их дальше, в сторону Николая. Затем он стал подтягиваться на врезавшейся в снег веревке и скользить подошвами по ледяной стенке. С большим трудом, но он вскарабкался на край и принялся перекатываться в сторону мешка. Затем остановился и, распластавшись на снегу, стал смотреть вверх, удовлетворенно улыбаясь.

— Ну, Славик, а ты говорил, зачем нам стропы. Если б не моя предусмотрительность… Эх… Учись, салага, пока я жив… Слышь? Славик! Эй! — Яхонтов приподнялся.

— Варяг, ты говорил не стрелять почем зря. Вот я и не стреляю, — мрачно проговорил Сквернослов.

В снежных вихрях, возмущаемых непрекращающейся метелью, стояли темные фигуры вооруженных людей. Всего десять человек. Они были не в шкурах, а в добротных арктических комбинезонах. У них были не копья и луки, а автоматы и винтовки. И они целились в трех чужеземцев, едва не сгинувших в ледяной пропасти.

— И что делать теперь? — вздохнул Сквернослов, через плечо глядя на Варяга.

— То rise! Rise up! — заорали они все разом и наперебой противоречивые команды. — Not to move! Don't move! Stand up! To lay down arms! I told not to move and lay down arms, fucking bastards! Drop your weapon! Drop your weapon now! Hands up! Drop your fucking weapon now! Don't fucking move, understood?!

— Эй! Гайс! Донтшут! Ви афрендс! Ви гоингфром пис! — закричал Варяг, поднимая руки.

— Миру мир, пису пис, — проворчал Сквернослов.

— Shut up! Don't fucking move!

— Варяг, чего они кричат? — раздраженно спросил Вячеслав.

— Ну, типа, здрасьте вам, очень рады видеть и добро пожаловать… Блин, Славик, ну неужели непонятно, что они кричат?!

— I said, shut are fuck up, bastards!!! — заорал один из них, сделав шаг вперед и угрожающе тряся автоматом М-4.

— Варяг, у меня две гранаты за пазухой, — прошептал Николай.

— Не смей, Коля. Они наша последняя надежда, — тихо ответил Яхонтов, затем громче обратился к американцам: — Ви ар френдс. Ви нид хелп. Ви серчинг фром Хоуп-Сити! Ви нид медик!

— Hope City? — Вышедший вперед усмехнулся. Это не было видно на скрытом под маской лице, но было слышно по интонации. — What a wonderful world, — добавил он слова из песни Луи Армстронга. — You're looking for Hope City? You've found it. — Сказав это, он сделал еще два шага и ударил Варяга по лицу прикладом. — Welcome.

Варяг схватился руками за скулу.

— И эти ублюдки — наша последняя надежда? — поморщился Сквернослов, глядя на Варяга.

— Да, — проворчал Яхонтов. — Эти люди — наша последняя надежда.