Головная боль стала просто невыносимой. Николая рвало, и тело сводили судороги. Сейчас ему было наплевать на все. На видения, на миссию, на окружающих и даже на правду об отце. Им всецело овладели спазмы и желание, чтобы все это немедленно прекратилось.

— Да что это с ним? — воскликнул Варяг.

— Шок. Побочный эффект, — пробормотал Людоед и сунул под нос Николаю железную кружку с водой. — Выпей, Коля.

— Что это? — простонал Васнецов.

— Теплая вода с сахаром, — ответил Крест. — Сахар шоковое состояние снимает. Давай. Пей.

— Не могу…

— Через не могу. Пей!

Николая снова свело судорогой, но рвать уже было нечем. Он дрожащими руками схватил кружку и с большим трудом влил в себя жидкость.

— Извини… пока… не могу рассказать, что видел…

— И не надо. Сейчас ложись на стол и передохни. Мы все слышали. Ты комментировал свое видение в трансе.

— Людоед… не делай так больше… — выдохнул Васнецов.

— Ну, я не нарочно. Все. Ложись давай.

Товарищи уложили Николая на стол, и Людоед снова накрыл его своей шинелью.

— Ну, камрады, что скажете? — хмуро спросил Илья, отойдя от стола.

— Да ты его чуть не угробил! — Сквернослов негодовал.

— Я не об этом. А о том, что тут произошло шесть или семь лет назад.

— Чертовщина какая-то, — пожал плечами Варяг и взглянул на разложенные бумаги, которые они изучали. — Какие-то чудища.

— А они тебе не напоминают по описанию того утырка в Котельниче, что на Юру покойного напал? — усмехнулся Крест.

— Да медведь это был, — сам не уверенный в своих словах, снова пожал плечами Яхонтов.

— Да чего вы тут гадаете? — развел руками Вячеслав. — Пошли, посмотрим бумаги. Там что-то, может, есть про этих…

Они расселись за соседним столом и снова принялись изучать бумаги, то и дело бросая взгляды на притихшего Николая.

— Слушай, Илья, вот еще интересно, — усмехнулся Варяг после продолжительного молчания и чтения документов. — Нет, все-таки русский человек и кашу из топора сварит, и блоху подкует.

— Чего там? — спросил Людоед.

— Проект «Ареал». Системное подключение к сети любого мобильного оператора и мобилизация сети его вышек по всей стране, как единовременная, так и каскадная.

— И что это? — Сквернослов посмотрел на бумаги, которые изучал Яхонтов.

— Разве не понятно? — снова усмехнулся Варяг. — Это же русский ХАРП!

— Толково, — хмыкнул Людоед. — Что и говорить. Толково.

— Минимум затрат. Ничего не надо строить. Только аппаратный центр, и все. ХАРП готов. Вместо излучателей вышки по всей стране, которые за них сделала фирма, поставлявшая услуги сотовой связи. Тут даже схемы есть. И самое интересное, расчетная мощность от 0,8 мощности «Авроры» до 3,2 мощности. А эта самая «Аврора» и есть тот ХАРП, к которому мы едем. При этом тут рассматривалось и психоволновое воздействие. Как локальное, так и в масштабах сети и экстерриториальное. Все гениальное просто…

— Н-да. — Крест с интересом смотрел на схемы. — Все гениальное просто, — задумчиво повторил он. — Но сейчас нам не это важно.

— Проект «Молох». Это не оно? — Сквернослов указал на ту часть бумаг, которую сам перебирал.

— Ну-ка. — Варяг взял у него листы. — Так-так… Волновая генетика. Черт, да проект еще лохматых годов. — Он стал пробегать взглядом по строкам. — Так… Вот, от теории к практике перешли в конце девяностых. До того лет пятнадцать только бредовые теории. Тут что-то про чернобыльских животных… «Наиболее устойчивыми к воздействию радиации и приспособленными к жизни и репродуктивной деятельности оказались черные куры. Во всех исследуемых случаях у оставшихся жить в зоне отчуждения людей в хозяйстве практически все куры с черным окрасом выжили, тогда как белые в разные сроки погибли. Более того, в данных условиях рождение именно черной домашней птицы стало более распространенным. Генетика вида адаптировала их под условия зараженной местности… Среди наблюдаемых в Припяти и окрестностях одичавших кошек чаще всего встречаются темные окрасы. Опыты на лабораторных мышах и крысах подтвердили давно выдвинутое предположение, что черные более живучи. Среди облученных при эксперименте белых крыс погибло двадцать из двадцати. Среди черных — семь из двадцати. У пяти родилось относительно здоровое потомство…»

— Эвон как, — хмыкнул Людоед. — Ну, я давно знал, что брюнеты более устойчивы. Собственно, мое житие-бытие в метро это в некотором роде подтвердило. Так что мне и блаженному особо нечего бояться. А вот ты, Варяг, и ты, Славик, поостерегитесь. Вас эта дрянь цепляет, блондинчики. — Он засмеялся.

— Зато мы не психи, как вы оба, — ответил Сквернослов.

— Ну. — Крест развел руками. — Это есть. Ни дать ни взять.

— Что там дальше? — послышался голос.

Все посмотрели в сторону Николая. Он бодрствовал. Смотрел в потолок и слушал.

— Что там дальше про «Молох»?

— Ты сам-то как? — спросил Варяг.

— Никак, — коротко ответил Васнецов, продолжая смотреть в высокий, тонущий в темноте потолок.

— Ну, сейчас будем дальше бумаги эти ворошить. Услышишь, как что интересное нароем, — сказал ему Сквернослов.

— Угу, — устало буркнул Николай.

Он чувствовал, что тонет в своих мыслях, и хотел отвлечься от этого, слушая голоса товарищей. Ему не давали покоя последние видения и осмысление самого себя. Человек ли он теперь? Что с ним происходит? Быть может, его путь к достижению цели их важной миссии должен быть таким? Значит ли это, что он должен принести в жертву выполнению задуманного свою человечность? Каждый день, все чаще и чаще, он задавался вопросом — каким он станет, дойдя до ХАРПа? И как это поможет уничтожить продолжающую затянувшийся апокалипсис дьявольскую установку? Он уже уяснил, что при определенных, пока еще не поддающихся пониманию и контролю условиях он может заглядывать в прошлое, слушать эхо былого. А что с будущим?

Может он предвидеть его и знать наверняка, насколько удачным окажется их поход? Он напрягся и попытался увидеть, что ждет их дальше. Через час. Через день. На той стороне от Уральской гряды. На Аляске. ХАРП. Он пытался разглядеть будущее, и воображение рисовало ему всякие картины, но он понимал, что это всего лишь игра этого самого воображения. А какова будет действительность?

— Не пытайся это делать… — услышал он голос внутри собственного разума.

— А ты еще кто? — спросил мысленно Николай.

— А с кем бы ты хотел говорить?

— Может, с Богом? — Васнецов мысленно пожал плечами.

— Ух ты. — В голосе слышалась усмешка. — Не много ли чести?

— Ну, раз он возложил на меня такую великую миссию…

— Он возложил? Оно ему надо вообще? Это ты просто возомнил.

— Ну, тогда с отцом. Хочу поговорить с отцом.

— Значит, представь, что я твой отец.

— Нет. Я не хочу представлять, что ты мой отец. Я с отцом хочу поговорить.

— Ты чего мне голову морочишь? — разозлился голос.

— Это ты мне голову морочишь. — Николай даже нахмурился. — Кто ты вообще? Рана? Это ты, да?

— Нет. Ты же не спишь. Она к тебе только во сне иногда приходит.

— Тогда кто ты такой, черт тебя дери?!

— Я — это ты.

— Чего?

— Я — это ты, говорю. Ты вот лежишь и сам с собой болтаешь.

— Да иди ты к черту!

— Не могу, — усмехнулся голос. — Я же лежу на столе, пялюсь в потолок и тихо сам с собою…

— Может, я с ума сошел? — подумал Николай, обращаясь уже к самому себе, а не к этому голосу в голове.

— Ну, похоже, — послышался ответ голоса. — Твое сознание разделилось. Во всяком случае, я наиболее вменяемая часть твоего сознания. И плохо, что ты меня, а значит, нормального себя, воспринимаешь как кого-то постороннего. Совсем башня уедет. А если башня уедет, то тебя твои дружки-товарищи вынуждены будут прикончить. Опасным и бесполезным для них станешь.

Николай медленно повернул голову и украдкой посмотрел на своих товарищей. Вспомнил, как легко и без всякой заминки расправляется со своими жертвами Людоед. Как его бил Варяг. Славик? Этот сделает что ему скажут… Да. Он совсем ведомым стал. Убьют. Как пить дать убьют.

— И что мне делать теперь?

— Осторожней быть. И себя контролировать. Разум свой.

— Постой. Ты же меня против товарищей моих настраиваешь? Нет?

— Это ведь ты подумал. Значит, ты и настраиваешь себя. Я же говорю, следи за рассудком своим. Времена нынче такие. Они тебя грохнут, если что. Не со злобы, а во имя спасения миссии и из жалости к тебе. Как ты предлагал Ветру избавить от мучений его сына. Смекаешь?

— Черт… Нет, ты ерунду городишь… изыди…

— Вот-вот. Ты отделяешь себя от себя. Сознание твое двоится. Ты сейчас сойдешь с ума, и привет.

— Это что, и есть будущее, которое я хотел увидеть?

— Да нельзя увидеть будущее. Может, просчитать что-то, но это лишь спланированный сценарий, который не обязательно состоится. Будущее зависит от выбора в текущий момент. Так что смотри в него сколько угодно, но оно не есть фиксированная цепь событий с узнаваемым результатом. Твое будущее ты сам творишь. Но не оступись по дороге. Сейчас самое главное — не сойти с ума. Протопчешь себе дорожку в могилу.

— Блин… Нет, ну у меня ведь были предчувствия. Как в Вавилоне, когда напали на него. Разве я не видел будущего?

— Нет. То ощущение текущего момента. Восприятие психополя вокруг. Это не пророчество. Интуитивность не взгляд в будущее. Нечто другое.

— А что ты можешь сказать по текущему моменту сейчас? — спросил Васнецов сам у себя.

— А сам ты что чувствуешь?

— Это «Аркаим-тринадцать»?

— Ну да. Это же самоочевидно. Один из его комплексов подземных. Тут рядом объект «Колыбель».

— «Колыбель»? Что это?

— Генно-инженерная лаборатория. Там выстругали новое существо.

— Молохит?

— Конечно. Из кучи генов сложили совершенно новый вид. Выносила его вроде горилла какая-то подопытная. Потом долбали новорожденного гормонами принудительного роста и черт его знает еще чем. Потом стали его лабораторно плодить. Клонированием или как-то так. Изучали. Короче, три первых экземпляра издохли быстро. Потом вроде получилось.

— А зачем их создали?

— Ну как. Это же оружие. Существо с низкой формой интеллекта. Достаточной, чтоб понять свою задачу и выполнить. И быть послушным перед хозяевами. Подолгу без еды обходятся. Выносливые. Сверхвысокий болевой порог. Звуков не издают, значит, малозаметны. Общаются друг с другом то ли телепатически, то ли ультразвуком. Могут влиять на человеческий мозг своим неслышным в обычном для нас диапазоне голосом. Устойчивы к радиации. Правда, бывали патологии. Появлялись альбиносы. Они светлые и радиации больше боятся. Альбиносы с остальными не уживались. Зато одна закономерность выяснилась. Основной вид не любит холода. Альбиносы к холоду более устойчивы. Но на том преимущества альбиносов и кончались. Ставку ученые сделали на темных молохитов. Поначалу они были бесполыми, не способными к самостоятельному размножению и у них отсутствовал репродуктивный инстинкт. Зато росли они на гормонах и при помощи чего-то там, рака и стволовых клеток каких-то, очень быстро. Представь, таких зашлют на вражескую территорию. Они там посеют страх. Панику. А что наделе? Кто-то где-то видел снежного человека. Никто не поверит, а панику спишут, как обычно, на слухи и суеверные страхи перед неестественным. Пока будут разбираться, засланные сделают свое дело и сгинут в лесах, так как изначально жизненный цикл у них был короткий. Одноразовые существа, так сказать. Все очень просто и гениально. А представь армию таких? Но вот в один прекрасный момент кто-то из ученых, занятых в проекте, решил увеличить им жизнь, заменив ген быстрого старения. И заодно дал репродуктивные функции. Разделение по половому признаку не удалось, но удалось сделать из них гермафродитов. И теперь они способны жить годы. Плодиться, когда им взбредет в голову. Ни ревности, ни споров из-за самки, как это у зверушек и людей обычно бывает. Это наиболее дружное и устойчивое во всех отношениях сообщество. И еще они учатся…

— Черт… Погоди, а откуда ты все это знаешь?

— Ну, мы же говорили про текущий момент. Не я это знаю, а ты логическую цепь выстраиваешь. Ты же слышишь, что твои товарищи читают. Мозг воспринимает их речь, но ты будто слышишь это от меня. А на самом деле я — это ты и это твои умозаключения.

Николай поднялся и сел. Посмотрел на товарищей. Так и есть. Это все он услышал от них и лишь диктовал сам себе упорядоченный текст, собранный из разрозненных обрывков того, что читали вслух Варяг, Людоед и Вячеслав.

— Блин, а я думал, что это наше правительство все последние годы перед ядреной армию сокращало и сокращало, хотя НАТО расширялось и на границах наших неспокойно было, с каждым годом все больше, — усмехнулся Крест. — А тут вон оно что. Зверушками решили, оказывается, воевать. А что, толково. Квартирами их обеспечивать не надо. Отпуска оплачивать не надо. Пенсии не просят. Погиб, и хрен с ним. Никто шума не поднимет, и компенсацию родным платить не надо. Идеальные солдаты. Я вот думаю, Варяг, кто хуже, эти твари или те, кто их сотворил?

— Люди… — пробормотал Николай. — Люди хуже.

Он пристально смотрел на товарищей. Кто? Людоед?

Да. Он убьет без колебания. Еще будет улыбаться и отпустит шутку по этому поводу, пока будет голову отрубать или еще что. Варяг? Тоже как два пальца… С мужественным лицом и суровым взглядом всадит пулю. Ну, может, скупую мужскую слезу на прощание пустит. Славик? Может и он. Только сначала убьет, а потом осознает, что убил. Как с Пчелкой. То хотел ее оприходовать, а потом за голову хватался. Мол, чего это я… Н-да… Остерегаться их надо.

— Узнаю мировоззрение морлока, — усмехнулся Людоед. — Хуже всего люди. Они так и считают. Слышь, блаженный, ты бесов внутренних поостерегись. Не то омразеешь, и что нам с тобой делать?

Васнецов вздрогнул. «Вот оно! Людоед! Ну конечно он! Словно мысли читает! Вот кто больше всех опасен!»

Размышления Николая наткнулись на внезапно возникшее чувство тревоги. Он что-то уловил боковым зрением. Дверь? Васнецов повернул голову и с ужасом обнаружил, что круглая ручка массивной двери очень медленно вращается. Точно! Надо очень внимательно на нее посмотреть, чтобы заметить это. Но он заметил. Ощущение текущего момента! Конечно!

Васнецов медленно соскользнул со стола и направился к двери. В баррикадах была брешь. Как раз на стыке створок и там, где эта ручка. Но разве двери распахиваются? Может, они раздвижные? Тогда эти завалы из столов, шкафов и всяких железок бесполезны.

— Колян, ты чего? — крикнул Сквернослов.

— Дверь. Кто-то ручку вращает, — тихо ответил Васнецов, глядя прямо перед собой на этот медленно крутящийся по часовой стрелке штурвал.

Его спутники повскакивали со стульев и бросились к нему. Николай же медленно опустил ладони на ручку, и вращение ее остановилось. Он смотрел на нее, но она больше не крутилась.

— Ну? — спросил подбежавший Варяг. — И где?

— Вот только что она открывалась.

— Может, показалось тебе это? — предположил Вячеслав.

— Ничего мне не показалось. Я ясно видел.

Людоед осмотрел завалы у дверей, взял какую-то железную трубу и, вставив ее в ручку, упер в пол под углом.

— Ну, теперь не откроют. Пошли, дальше почитаем.

— Может, сваливать пора? А? — раздраженно спросил Сквернослов.

Они направились к своему столу.

— Слышь, матюгальник. Нам ежели еще один замес типа вавилонского улыбнется, то воевать после него придется вонью изо рта и намотанными на хрен портянками. И мы ведь там в основном свои боеприпасы не тратили. Только ихние. Вавилонские. Ну ладно, у меня катана самурайская. У викинга меч-кладенец. А ты чего с братиком будешь делать? Братик твой, сдается мне, в критической ситуации загрызть может. Он там, в Вавилоне, лихо несколько вандальчиков порвал, что тузик грелку. А ты что? Матом отбиваться станешь?

— И к чему ты это? Тайник твой хваленый разорили давно. Забыл? — возразил Вячеслав.

— Это же военный, мать его, объект. В дневнике этого неизвестного искателя, коим может действительно батя Колькин статься, он писал, что, по его предположению, тут есть оружейная. Где профессор автомат взял, из которого стрелял в Ермакова?

— Я не понял, — нахмурился Варяг. — Ты что, за дверь эту хочешь?

— Да не совсем. Ты видел, какая труба под потолком вентиляционная? Не то что в том коридоре. Тут помещение большое и объемы другие. Тут труба прямо как в кино. По ней человек может проползти. В любом случае надо разведать, что в других помещениях. Сдается мне, что эта хреновина опасна, как и ХАРП.

— Да у нас времени на это нету, — возразил Яхонтов.

— Всей возни на час от силы, — махнул рукой Крест.

— Я туда не полезу, — отрезал Сквернослов.

— А тебе и не надо. Уроды эти на мозги воздействуют. Ты же слышал видение блаженного. Туда я полезу. У меня иммунитет.

— У тебя от пси-волков иммунитет, — продолжал хмуриться Варяг.

— Да все эти психоштучки что у волков, что у морлоков, что у этих молохов одну природу имеют. Тут нет колдовства или чертовщины какой-то. Одна голимая наука. Меня это не цепляет. И блаженного, я уверен, тоже. Сам подумай, Варяг. Сколько у нас боеприпасов? Сотни три патронов к «калашу». Штук сорок для СВД. Полсотни для винтаря. Полсотни для пистолетов. Две тысячи для моей шестистволки, а она их тратит, что министры госбюджет. Гранат у нас двадцать. Десять для подствольника. Это ничто, учитывая, какая нам дорога предстоит еще. И не факт, что будет где разжиться макаронами. Разве я не прав?

— Прав, конечно. — Яхонтов почесал бороду. — Но ведь и не факт, что там что-то есть.

— Не факт. А проверить? Вот я и проверю. — Людоед усмехнулся.

Сзади раздался скрип. Все обернулись.

Ручка снова вращалась по часовой стрелке. Труба, которую вставил в нее Крест, скрежетала об пол и гнулась от неумолимого вращения.

— Мать твою. Что за силища! — выдохнул Сквернослов.

— Быстрее! — Людоед снова кинулся к баррикадам и схватил еще одну трубу. — Вставляйте все, что можете, в эту хренову ручку! — крикнул он.

Товарищи последовали его примеру и стали запихивать в штурвал все обломки труб и железных ножек от столов, что смогли найти в завалах. Им все-таки удалось остановить вращение, когда вся ручка была до отказа утыкана железом, упирающимся и в пол, и в прислоненные к двери столы.

— Ты еще не передумал? — усмехнулся, вытирая пот со лба, Варяг.

— Брат, я несколько лет в метро прожил. Какого дьявола мне бояться? Короче. Поступим так. Сейчас составим столы пирамидой, чтоб до трубы вентиляционной можно было достать. Потом ты, Варяг, вместе со Славиком пойдете к луноходу. Все равно у вас иммунитета нет. Но только начеку будьте. Мало ли что. Тащите сюда мой пулемет и патроны к нему. И сами боеприпасов себе нахватайте. Варяг, у тебя веревка есть?

— Есть.

— Какая?

— У меня их три. С пожарных машин, что на аэродроме нашем были.

— Спасательные? Они метров по двадцать должны быть. Да?

— По двадцать пять. Еще бечевка, на которой искатели гудки из бутылок к деревьям привязывают. Метров пятьдесят, но она не такая толстая.

— Сложим вместе, будет толще. Итого у нас сто метров сигнального троса. Тоже тащите. И в моем ящике пистолет с глушителем. Его прихватите, и три обоймы с ним. И фонарик вместо моего потухшего.

— Слышь, Крест, может, это… — Сквернослов взмахнул руками.

— Чего? — поморщился Людоед.

— Ну, может, взорвем тут все к хренам? Притащим сюда твою атомную бомбу, и аставаляста, крошка?

— Ты дурак?

— Почему это?

— Бомба — десерт для ХАРПа. И забудь о ней! Все. Давайте. За работу.

— Вот тут мы точно все боеприпасы потратим, — вздохнул Варяг. — Овчинка выделки не стоит.

— Не потратим, — мотнул головой Людоед. — Я не думаю, что они через дверь прорвутся. Вы будете тут с основным оружием. На всякий пожарный. Все-таки риск — благородное дело. Начали…

* * *

Вентиляционный тоннель с прямоугольным сечением действительно позволял ползти по нему человеку. Стенки были достаточно толстыми, чтобы не грохотать от движения, и подвеска у вентиляции к потолку была весьма надежная, учитывая вес трубы. Людоед довольно легко снял заслонку из толстого оргстекла, наглухо закрывающую отдушину в трубе, и демонтировал скрывающуюся за ней решетку. Людоед полез первым. Следом — обвязавшийся веревкой Николай. Поскольку он обладал приобретенным иммунитетом к пси-воздействию, было решено, что работать в паре предпочтительней. Варяг оказался прав, когда притащил еще и респираторы из лунохода. Хотя догадаться, что в трубе будет очень много пыли, было несложно. Видимо, вентиляция весьма давно не работала, что неудивительно, учитывая, в какой эпохе они теперь все живут.

— А ведь совсем недавно помылись, — досадливо пробубнил Людоед и пополз вперед.

Практически сразу они достигли еще одной заслонки. Внутренней. Людоед, казалось, не удивился. Учитывая, что некоторые помещения должны были изолироваться друг от друга при определенных обстоятельствах, такие заслонки внутри трубы должны были быть. И поскольку требовалась от них полная безотказность, то и работали они на простейшем принципе. На перепадах давления. Крест без особого труда сорвал цинковую, с прорезиненными краями дверцу заслонки и двинулся дальше. Вскоре был перекресток. Пересекались две трубы. Илья посмотрел по сторонам и двинулся дальше, светя принесенным из лунохода фонариком. Николай следом. Метров через пять был поворот. Протиснувшись туда, Илья выключил фонарь. Николай не сразу понял, в чем дело. Когда и он оказался за поворотом, то понял. В трубе зияло отверстие отдушины. Свет фонаря мог их выдать. Снизу, из помещения, било слабое сумрачное освещение. Людоед внимательно смотрел вниз. Затем сделал жест рукой, означающий, что надо двигаться дальше. Минуя отдушину, Николай бросил взгляд вниз. Это была комната, размеры которой оценить отсюда было трудно. Несколько столов, на одном из которых были смонтированы приборы. Горело несколько контрольных ламп, которые и давали этот мрачноватый скудный свет. Снова заслонка, и снова за ней оказался перекресток. На сей раз выбор был невелик, поскольку вперед и влево труба была настолько узкой, что по ней могли передвигаться только крысы. Оставалась двигаться вправо, что они и сделали.

Еще одна отдушина с вырванной решеткой. В помещении было совсем темно. Несколько минут Людоед вслушивался в тишину и всматривался в темноту, затем пополз дальше. Васнецов, как обычно, последовал за ним, но вдруг снизу донесся скрип открывшейся двери. Два человека в трубе замерли. Гнетущая тишина, лишь на миг разорванная скрипом двери, была недолгой. Теперь в темноте слышалось чье-то прерывистое дыхание. Кто-то стоял в дверях и также вслушивался в тишину. Затем дверь захлопнулась и послышались глухие, неровные, удаляющиеся шаги. Выждав немного, они снова поползли. Следующая отдушина была довольно близко. Видимо, предыдущее помещение оказалось не таким большим или по нему проходила еще одна труба. Людоед опять вслушивался и всматривался в темноту. Решетка тут была на месте, но наружная заслонка открыта. Васнецов подполз к нему, и вдруг веревка дернулась. Один раз и через короткую паузу три раза подряд. Это был условный сигнал от Варяга. Веревка кончилась.

— Илья, все, — шепнул Николай.

— Ладно, — послышался тихий шепот Людоеда.

Он еще какое-то время вслушивался в тишину, затем включил фонарь и посветил в помещение.

— Повезло. Под нами большой сейф. Обратно залезть легко будет, — сказал он, после чего уперся спиной в потолок трубы и надавил коленями на решетку. Решетка поддалась, и Крест успел схватить ее рукой, чтоб она не зашумела, упав вниз. — Оставайся тут и будь начеку.

Крест спустился вниз. Послышалась какая-то возня. Затем снова тихий голос Людоеда:

— Ты часы у Варяга не забыл взять?

— Нет, — шепнул Николай. — У меня они.

— Ждешь меня двадцать минут. Потом уходи, и сваливайте отсюда. Ясно?

— Но как же…

— Все, я сказал. Засеки время…

Людоед двинулся практически бесшумно. Затем скрипнула дверь и воцарилась гробовая тишина. Николай посмотрел на светящиеся в темноте черточки на командирских часах Варяга и вздохнул. Перевернулся на спину и улегся поудобнее, чтобы дать телу передохнуть после напряженного движения. Взглянул еще раз на часы. Минута прошла. Всего минута или уже минута? Успеет Людоед? Вдруг стало стыдно за свои мысли о том, кто из товарищей убьет его. Какая чушь. Как подло так о них думать…

Веревка дернулась. Показалось? Снова дернулась. Нет, это не Варяг. Он бы дергал условным сигналом. Может, крыса задела? Николай напрягся. Веревка натянулась, затем ослабла. Что это? Васнецов приподнял голову и стал вглядываться в темноту пройденного им пути. Нет, эти твари не могут передвигаться по такой трубе. Они для этого слишком большие. А что, если они запустят сюда своего детеныша? Они ведь плодятся… Он почувствовал, как страх ползет по спине. Чертов страх. Нельзя… Нельзя бояться…

Скрипнула дверь. Совсем не в той стороне, куда ушел Илья. Васнецов стал медленно поворачиваться на живот, подтягивая к отверстию в трубе короткоствольный автомат, который был тут предпочтительней его обычного «Калашникова».

В помещении слышались шаркающие шаги. Все ближе и ближе. Николай почувствовал, как к страху примешалось что-то еще. Он разумом чувствовал тысячу невидимых щупалец, скользящих всюду и не знающих никаких преград в виде стенок этой трубы. Они искали его, Николая. Они пытались подавить его разум и волю. Пытались заставить его выдать себя. А там, внизу, под отверстием, возле сейфа, кто-то дышал. И… человек так не дышит. Это не человек. Щупальца продолжали хлестать его психику, но Васнецов всем своим естеством пытался пропустить их сквозь себя. Словно его тут не было.

«Нет. Ты не властен надо мной. На меня это не действует. Уйди. Тут нет никого. Нет тут никого», — думал он.

Звук дыхания изменил направление. Существо смотрит вверх? Подняло голову? Но если верить видению, то у них нет шеи. Да. Нет у них шеи. Он помнил того альбиноса в Котельниче. Как он может поднять голову, если у него нет шеи? Черт… Темно как… Я же морлок… Морлоки видят в темноте… почему я не вижу? Васнецов что есть силы зажмурился. Так сильно, что глаза заболели.

«Я морлок! — говорил он себе. — Я морлок! Мне все по фигу! Я ни хрена не боюсь! Кроме… оборотня…»

Он открыл глаза и… стал видеть в темноте. Неясно, в черно-белых тонах. Но он видел. Огромный молох стоял под отдушиной и, изогнув тело назад, смотрел прямо на него. Пасть приоткрыта, видны ровные ряды белых зубов и огромные клыки. Во взгляде бесконечная злоба и… удивление? Да. Молохит увидел вторгшегося в его владения человека и был поражен тем, что человек остался глух и невосприимчив к тому психовоздействию, которым наградили его и его сородичей создатели.

— Здравствуй, чмо, — прорычал Николай не своим голосом, и в тот же миг молох, вытянув вверх руки, прыгнул к отдушине.

Васнецов отпрянул, выставляя перед собой автомат. Существо ухватилось огромными волосатыми руками за края отверстия. Молох быстро подтянулся, просунул голову и одну руку. Попытался схватить Николая, но не дотянулся. Он продолжал бесплодные попытки, наполняя трубу своим зловонным дыханием, а Васнецов продолжал пятиться назад.

— Ну что, козлина, момент истины, да? — злорадно хрипел Васнецов. — Морлок против молоха, кто кого? Только не забывай, урод, что я еще и человек! А хуже и страшнее человека, — он щелкнул затвором, — нет никого!

Одиночный выстрел пробил лобную кость чудовища, и молох рухнул вниз. Николай тряхнул головой несколько раз. Выстрел в трубе сильно ударил по ушам.

— И все-таки я победил, — снова зарычал Николай. — Кто еще на меня?

Снова скрип двери. Снова какие-то неосязаемые, а распознаваемые только внутренним чутьем щупальца. Но на сей раз они не пугали. Только щекотали психику. И… Николай почувствовал скорбь… Второй молох, ворвавшийся в помещение, увидев убитого сородича, скорбел… Есть чему поучиться… людям…

— Эй! — крикнул Васнецов. — Сюда иди, урод! Я тебя к твоему братцу отправлю! Или к сестре, или как это у вас, уродов, на хрен…

Сильный удар по трубе сбил с Николая весь боевой пыл. Молох понял практически сразу, что к отдушине подходить нельзя. Там смерть. Но того, кто в трубе, надо выкурить. Существо стучало чем-то тяжелым по трубе, действуя шумом на нервы врагу и давя на его барабанные перепонки.

— Вот же дрянь какая, — прорычал, жмурясь и закрывая ладонями уши, Николай.

Послышались три глухих, с лязгом щелчка. Удары по трубе прекратились, зато послышался звук падающей массивной туши. Что это было?

— Коля! Ты там как? — раздался окрик Людоеда.

— Жив пока! — радостно ответил Васнецов.

— Высунься из трубы и развернись головой в обратную сторону!

— Зачем?

— Дубина, чтоб ползти быстрее головой вперед! Сваливать надо отсюда!

Николай осторожно высунул голову и стал искать взглядом Людоеда.

— Твою мать! Да я это! Чтоб тебя! Быстрее давай!

Кряхтя и чертыхаясь, Васнецов выполнил команду Ильи и пополз в обратном направлении, перебирая рукой веревку.

— Блаженный, если ты пукнешь мне в рыло, я тебя убью, — послышался голос ползущего позади Людоеда.

Николай усмехнулся. Крест в своем репертуаре.

— А что с оружием и боеприпасами, Илья?

— Тут целый город, Коля. Ангары, залы, коридоры, склады. Ядерный реактор и станционные помещения. Убежища и еще черт знает что. Чтоб все тут прошмонать, и дня не хватит. И это в случае, если бы тут не было никого. Но там этих тварей сотни, если не тысячи. Сваливать надо по-быстрому.

— А Варяг что говорил? — хмыкнул Васнецов.

— Проверить все равно надо было. И не умничай. Быстрее шевели задницей.

Николай миновал предыдущую отдушину. За ним Крест…

— Черт!

— Что! Что такое, Илья? — Васнецов попытался обернуться, но в узкой трубе это было нереально.

— Ползи дальше!

— Что случилось-то?

— Сука, дальше ползи! — заорал Людоед, и послышались уже знакомые щелчки пистолета с глушителем. Затем звук падающей туши и снова щелчки. Васнецов отполз и по следующему звуку понял, что Илью выволокли из трубы в помещение.

— Крест! Ахиллес!!!

— Уходи, баран, мать твою!!! — раздался уже далекий крик.

Васнецов стиснул зубы и пополз.

— Нет. Нет-нет-нет. Илья. Не может быть этого! — бормотал он.

Но долг перед оставшимися товарищами заставлял его ползти обратно, несмотря на жгучее и всепоглощающее желание нырнуть в ту дыру, куда утащили Людоеда, и убивать там все живое, даже если его товарищ уже мертв. Но нет. Есть миссия. Остались еще товарищи.

Снова удар по трубе. И еще один. Молохи… Твари мерзкие… Бьют по трубе чем-то. Началась настоящая какофония. Сотни ударов сыпались дробью, сводя с ума. Николай теперь понял, что, во всяком случае для него, ультразвук ничто. Но обычные звуки, такие как эти, просто сводят с ума, деморализуют и подавляют…

— Ну, суки. — Николай уже плакал и от боли в ушах, и от отчаяния, что пришлось так вот бросить Людоеда. — Ну, гниды, погодите. Дайте только вылезти из этой кишки. Я так просто не уйду… Твари…

Впереди замаячил свет. Затем какая-то тень показалась в трубе. Чья-то голова. Васнецов хотел уже выстрелить, но тут в него ударил луч фонаря.

— Коля! — Это кричал Варяг.

— Я! Уже… Сейчас!

Вот и заветный выход. Яхонтов подхватил Николая и помог выбраться.

— Нож! Отрежь! — нервно и торопливо рычал Васнецов, дергая за веревку.

— Зачем портить? Отвяжи! Где Крест, я не понял?!

Николай наконец сорвал с себя веревку и, едва не падая, помчался по составленной из столов и шкафов пирамиде вниз. Затем, достигнув пола, бросился к двери.

— Ты что делаешь?! — заорал Сквернослов, видя, как его брат начал судорожно выдергивать трубы из ручки. Вячеслав бросился к Николаю и попытался его оттащить. — Ты что, с ума сошел?!

Васнецов сорвал с себя респиратор и, поднимая своими движениями облако собранной в вентиляционной трубе пыли, продолжал высвобождать ручку-штурвал.

— В чем дело? Где Илья?! — воскликнул подбежавший Яхонтов.

— Он там! Они его сцапали! Надо помочь!

— Твою мать! Славик, к пулемету, быстро!

Варяг принялся помогать вынимать железки. Наконец ручка освободилась и стала крутиться с бешеной скоростью. Кто-то вращал ее с той стороны. Все приготовили оружие.

— Блин, да сколько ей оборотов надо? — пробормотал Яхонтов, и створка наконец со скрипом стала отъезжать в сторону.

— Аллилуйя! — раздался из щели вопль Людоеда. Он вывалился в открывшийся проем, весь в крови, и одежда его была изодрана в клочья. — Закрывайте! Быстро!

Николай и Варяг, задвинув дверь, стали проворачивать ручку обратно. Вдруг Яхонтов зашатался и схватился за голову.

— Черт, что такое… — пробормотал он.

— Это они, — выдохнул Крест. — Все, Коля, уводи ребят. Сейчас им худо будет. Они не выдержат. Давай живее.

— А ты? — Васнецов схватил Варяга под руку.

— Пулемет. Я один задолбаюсь его тащить. Это ведь не в амбальском костюме, где кронштейны, которые массу этого ствола по телу распределяют. Поэтому выпущу в них все, что есть, когда они ворвутся. Напомню им про резню, что батя твой учинил. Ну а потом догоню вас. Валите к луноходу и ждите там меня. Но если услышите взрыв, значит, ждать не надо. У меня две гранаты. Значит, я и себя, и их… Понял?

— Да…

— Все! Валите, быстро!

Сквернослов уже корчился на полу, хватаясь за виски, и стонал. Увлекая за собой Яхонтова, Васнецов подхватил и Славика. Варяг, который оказался выносливее, хоть и с трудом, но помог ему идти.

Они бросились к выходу. Позади раздался скрип открывающейся двери.

— Коля, спасибо, что дверь открыл! Глупо, но благородно! — раздался крик Людоеда. Затем свист раскручивающихся стволов. — И-и-и-и… Начали!!!

Пулемет загрохотал, поливая ворвавшихся в зал молохитов свинцом, как когда-то это делал его отец, майор Николай Васнецов.

* * *

— Говорил же я, сваливать надо без всяких приключений, — пробормотал Варяг, когда они оказались на улице.

Сквернослов, похоже, тоже пришел в себя и шел уже сам.

Облака спустились совсем низко и окутывали все вокруг. Холод снова, как обычно, ударил по телу. Но он был теперь приятен. Это лучше, чем там, в подземелье, среди этих тварей.

— Вы как? — спросил Николай.

— Лучше уже, — пробормотал Сквернослов.

— Идите к машине, а я обратно. Помогу Людоеду, — торопливо сказал Васнецов.

И раздался взрыв…

Все замерли.

— Нет, — выдохнул Васнецов. — Это ведь не он.

— Да, громыхнуло не внутри, — прокряхтел Варяг. — Это, кажется, на восточном склоне.

— Точно?!

Николай обрадовался, что это не тот взрыв, о котором говорил Илья, и бросился в сторону восточного склона. Он услышал еще один взрыв. Да. Это не в подземелье. Но что это тогда?

— Стой, Коля! Там обрыв! — услышал он вопль Славика и почувствовал, как снег, в который он проваливался только что по пояс, уходит у него из-под ног.

Огромный сугроб сорвался вниз, увлекая за собой Николая.

«Что, все?» — пронеслась одна-единственная мысль, и он почувствовал, как врезается в пласт ползущего снега и кубарем катится по практически отвесному склону вниз, вперемешку со снежными комьями.

Трудно было оценить, какое расстояние он так пролетел, но через какое-то время он осознал, что остановился и завален снегом. Васнецов стал судорожно работать руками, пытаясь разгрести то, что его завалило. Он не боялся так молохитов, как боялся сейчас снега. Он работал все быстрее и быстрее, пока силы не стали покидать его. Но когда он понял, что больше не может выкапывать самого себя, то почувствовал морозный ветер и ледяной воздух. Руки, плечи и голова торчали из сугроба. Он свободен. Почти. Осталось выбраться полностью. Но сил на это уже нет. И снег очень рыхлый и вязкий. Где-то очень далеко грянул еще один взрыв. Васнецов несколько раз попытался вылезти из объятий этого сугроба, но безрезультатно. Он уткнулся лицом в снег и захныкал совсем как ребенок.

— Как глупо-то… — простонал он в отчаянии.

Устало подняв голову, он увидел нечто странное. Пятна света вырисовывались из серого тумана низкой облачности и становились все ближе и отчетливей. Свет был парным. Стало ясно, что это фары. И… к нему шел оборотень. Тот же самый костюм с пластинами вороненой стали. Маска с черными матовыми линзами глаз и фильтрами на скулах. Натянутый на голову капюшон. Вместо пресловутого пулемета какой-то странный автомат с оптикой. Он шел прямо к нему, Николаю.

— Не может быть, — прошептал сам себе Васнецов.

Еще невероятнее было то, что следом шли еще трое таких же, облаченных в броню, существ! Но фантасмагоричность и нереальность картины довершили те самые фары. Из тумана показался луноход… и еще один… третий… четвертый… пятый… Они ползли вверх по склону. Вот из одного вместо перископа торчит еще один оборотень. С пулеметом.

Куча оборотней, куча луноходов…

— А-а-а-а, — выдохнул Николай и расхохотался, — так это я опять брежу! Глюки текущего момента! Чертовы видения!

Он откинул голову назад и залился истерическим хохотом. Оборотни подхватили его за руки и вытащили из сугроба. Васнецов продолжал хохотать и отмахиваться от них.

— Чертовы глюки! Подите вы прочь! — смеялся он, не в силах устоять на ногах и чувствуя, что скоро потеряет сознание от чудовищного напряжения сил, от нереальности происходящего.

Фильтры оборотней загудели. И только отдаленные уголки разума позволили ему понять, что они разговаривают. Причем на понятном ему языке.

— Что это с ним?

— Похоже на нервный шок. Сделай ему укол.

Укол последовал незамедлительно. Прямо в шею. Николай упал на колени.

У кого-то из них зашипела на груди рация.

— Командир, наблюдаю точно такую машину, как у нас. У них точно такой транспорт.

— Не может быть.

— Говорит пятый, подтверждаю. Совершенно идентичная машина. Они там, похоже, все осиное гнездо разворошили.

— Будьте внимательны. Это что-то странное.

— Говорит отряд «Плутоний». Восточный вход расчищен. Начинаем зачистку.

— Принято.

Васнецов, чувствуя, что теряет сознание, из последних сил поднял голову.

— Вы кто, мать вашу, такие? — выдохнул он.

Тот, что стоял перед ним и кого рация назвала командиром, опустил голову и посмотрел на Николая своими выпуклыми круглыми черными линзами. Из его фильтров донесся громовой бас:

— Рейдеры.