3 мая 2131 года. Земля. Калининград

Вот уже более полувека первые десять майских дней в России являлись официальными весенними каникулами. Это было связано с тремя всенародно любимыми праздниками. Первомай. 7 мая — день принятия действующей Конституции и великий День Победы — 9 мая. Десятого числа все отдыхали уже от отдыха и готовились к рабочим будням.

Олегу Ганну пришлось явиться в свой офис, так как куратор попросил его о внеплановой встрече. Частный детектив сидел в кресле и смотрел в окно на празднично украшенный город. С улицы слышалась музыка и какая-то радостная, праздничная суета. Вдобавок и весна ворвалась в Калининград яркими красками и ароматами, и все это освещало полуденное солнце. Город расцветал на глазах.

В кабинет вошел куратор.

— Привет, Олег. С праздником. Извини, что опоздал, — быстро проговорил он и сел в кресло напротив детектива.

Это был рослый мужчина лет пятидесяти или больше. В каштановых волосах проглядывали седые островки, а под правой щекой виднелся глубокий шрам, похожий на ожог от бластера. Конечно, от шрамов несложно было избавиться, но многие офицеры, получившие увечье в настоящем бою, считали его чем-то вроде награды и полагали занятием недостойным от него избавляться. Ведь, как говорится, шрамы украшают мужчин. Исключения составляли серьезные повреждения, хотя если кто и желал подправить лицо пластикой, это было несложно сделать.

Боевой офицер, полковник запаса Святогор Кузнецов был представителем той самой русской военной элиты, которая делала Россию великой и непобедимой державой. Мемуарами таких людей и историями о них российские мальчишки зачитывались, желая во всем походить на славных героев родного отечества.

Большинство офицеров, выходя в запас по достижении пенсионного возраста, решали продолжить служить государству. Многие шли консультантами в музеи и военно-исторические издательства. Иные находили себя в клубах военно-патриотического воспитания молодежи. Другие отправлялись работать в координационные центры аналитической службы МВД России, курирующие все частные детективные и юридические агентства. Именно этот путь и выбрал полковник запаса Святогор Кузнецов. Бывшие сотрудники силовых ведомств делали это не ради заработка из-за мизерных пенсий. Нет. Военные и им равные считались элитой общества. Такова была государственная политика великой державы. Наряду с ними в элиту входили учителя, ученые, врачи, покорители космоса. Пенсии у них были весьма достойные. Просто они стремились служить отечеству, и то охотно шло им навстречу. Конечно, многие, выйдя в запас, уходили на отдых и занимались любимыми делами и увлечениями. Но кто мог их осудить? Святогор выбрал работу куратора, взяв по разнарядке КГБ частные детективные агентства Калининграда.

— Видишь ли, Олег, — заговорил Кузнецов, — твой последний отчет весьма заинтересовал наш аналитический отдел. Я имею в виду дело внука английских эмигрантов Рональда Генриховича Ловского.

— А что не так? — разочарованно протянул Ганн. Праздники, похоже, пропали.

— Да все так. Тут вопрос очень даже деликатный. Мы не имеем права вмешиваться в твою работу и частную жизнь твоих клиентов. Но только не в том случае, когда вероятен нехороший поворот событий, с которым ты в одиночку не справишься. Дело в том, что все это непосредственно касается его жены. А она перспективный сотрудник Института физики черных дыр. Ты ведь знаешь интерес КГБ к физикам.

— Ага. — Теперь Олег начал понимать, чем все это чревато.

— Мы опасаемся, что он может ее убить. Конечно, это не значит, что будь она не физиком, а скажем, садоводом-любителем, то мы бы махнули рукой. Вовсе нет. Тут вопрос уже лежит в другой плоскости. И мы подозреваем, что ее могли завербовать иностранные или инопланетные спецслужбы. И вербовщиком выступал ее любовник.

— Я все понимаю, Святогор Николаевич.

— По результатам обработки данных, процент того, что Ловский убьет свою жену, очень велик. Шестьдесят два процента. Надо сие пресечь — если еще не поздно. А ее любовника, в случае продолжения их общения, проверить на предмет шпионской деятельности.

— А в чем моя функция? — Олег уже настроился забыть о праздниках и пожалел, что отпустил Жанну. Ее помощь пришлась бы сейчас очень кстати. — Шпионаж не мой профиль. Это дело комитета.

— Само собой. От тебя требуется сущий пустяк. Ну, сам знаешь, вопреки расхожему мнению мы и госбезопасность не очень-то вмешиваемся в частную жизнь наших граждан. Конечно, если не наступает критический момент — что, видимо, произошло сейчас. Однако пока у нас нет полномочий брать всю ситуацию «под колпак». Мы можем лишь выполнять роль сторонних наблюдателей. От тебя, Олег, требуется мелочь. Надо нашего клиента расшевелить. Просто позвони ему. Придумай предлог. Или пусть Плутонова позвонит. Она же психолог, которого ты ему рекомендовал, но он у нее так и не появился. Важно, чтобы Ловский почувствовал, что о нем не забыли. Что к нему сохранилось внимание. Тогда мы, возможно, предотвратим беду. В любом случае мы увидим его реакцию и тогда решим, что делать дальше. Всего один звонок, Олег, и отдыхай себе. — Кузнецов улыбнулся. — Праздников я тебя не лишу.

— А что с любовником? Он же улетел.

— Он не твоя забота. Если снова появится на Земле, мы его проверим. А пока надо предотвратить убийство. Надеюсь, еще не поздно…

* * *

Вечером того же дня праздничная атмосфера в Калининграде только усилилась. Больше шума и радостной суеты. Больше людей на улицах.

Дэвид предпочел держаться подальше от суматохи и толп. Он сидел в уютном кафе на берегу Верхнего озера возле пешеходного моста и пил ананасовый сок.

Рональд Ловский быстро шел по пешеходному мосту. Дэвид издалека его заметил.

— В чем дело, любезный, соскучились? — усмехнулся Дэвид, когда тот сел за столик рядом.

— Вы же сами велели дать вам знать, если что-то произойдет. — Ловский тяжело дышал.

— А что произошло? — Блондин уставился на него.

— Сегодня днем мне звонили. — Произнеся это, Рональд замолчал.

— Ну что за идиотская манера! Мне сегодня двадцать раз звонили — так что мне, повеситься теперь? Если вы начали говорить, то выговаривайте все предложение целиком, и не надо мне тут ваших дурацких театральных пауз! — взвился Дэвид.

— Звонила психолог.

— Кто такая и что ей было нужно?

— У вас сигареты не найдется?

— Любезный, вы стали курить? Как скверно. Нет. Мне мое здоровье еще пригодится. Вы не ответили на мой вопрос.

— Частный детектив, которого я нанимал, посоветовал мне обратиться к психологу. Это его знакомая. Частный практикующий психолог. Я, разумеется, ответил, что «да, конечно», а сам плюнул на это дело. Теперь она мне звонит и интересуется моим состоянием. Спрашивает, все ли у меня в порядке и почему я не обратился к ней по совету Олега. Дескать, она уже внесла меня в график и откорректировала свои рабочие часы.

— Олег — это детектив? — спросил блондин.

— Да, — кивнул Ловский.

— Продолжайте.

— Я сказал, что все в норме и в психотерапии не нуждаюсь. Тогда она спросила, как у меня обстоят отношения с… с женой. — Рональд понурил голову.

— А вы? — Дэвид пристально посмотрел на собеседника.

— Я сказал, что это не ее дело, и повесил трубку.

— Та-а-ак, — протянул блондин и откинулся на спинку стула.

— Это еще не все. Через минут десять она перезвонила и извинилась. Сказала: «Поймите меня, я же врач». Потом заявила, что, если все-таки я надумаю, она будет рада меня принять, а если смущает стоимость сеансов, то она напишет мне рекомендацию в областной реабилитационный центр Министерства здравоохранения. Там для граждан России любая помощь — бесплатно. Я поблагодарил и снова повесил трубку. Она нарушила мой относительный покой, понимаете?

— Черт возьми, Рональд. Я, право же, не знаю, с чего начать, — вздохнул блондин. — С того, что вы молодец, или с того, что вы идиот?

— Не понимаю.

— То, что вы меня поставили в известность, — безусловно, очко в вашу пользу. Вы молодец. Но вам надо было согласиться на прием и послушной овечкой явиться к этой особе. Тут вы сглупили.

— Да вы что! Она же профессиональный психолог! Она бы в два счета раскрыла! — возмутился Ловский.

— Бросьте. Ей, думаете, есть дело до ваших переживаний? Вы бы сидели в уютном кресле и бормотали, как плохо быть рогатым мужем, а она думала бы, что приготовить на ужин. Тут о врачебной этике можно не говорить, потому что вы не больной. Вам не поставлен диагноз, и вы не нуждаетесь в лечении. Вот и вся психологическая помощь. А то, что она позвонила вам, означает, что кто-то закинул удочку. Кто-то прощупывает вас.

— Что? Кто? Кому это надо? — У Рональда расширились его маленькие глаза.

— Ваша жена — физик, не так ли?

— Ну да… Была… Правда, без особой ученой степени… Но готовила диссертацию.

— Черт возьми. Вы «под колпаком», любезный. Это я вам гарантирую. За вами наверняка следят. А теперь и на меня вышли благодаря вашей недальновидности. — Дэвид помрачнел.

— Но кто?

— Ваш вездесущий комитет, я думаю.

— Комитет? — переспросил Ловский.

— Вы что, совсем тупой? КГБ!

— О боже! — Рональд нервно завертел головой.

— Не дергайтесь! — рявкнул на него блондин. — Надо спешить. Теперь до экзаменов ждать никак нельзя. У ваших курсантов были предэкзаменационные тренировки с практическими полетами?

— Ну, были.

— Когда ближайший полет?

— Сразу после праздников. Одиннадцатого. Это, кажется, пятница.

— Отлично, любезный Рональд. Вы должны попасть на корабль. Ясно?

* * *

Лейба Зоренсон с некоторым недоумением смотрел на парочку роботов. Один высокий. Даже выше его. Кирпичного цвета, с крохотными, прямоугольными злыми глазками, горящими красным светом. Другой приземистый. Вдвое ниже напарника. На гусеничном ходу. Полимерные гусеницы охватывали два ведущих больших колеса, два опорных маленьких колеса между ними и одно поддерживающее вверху, образуя треугольник. И обладал он большой плоской головой с единственным крупным оптическим широкоугольным сенсором.

— Это что такое? — выдавил наконец канцлер.

— Это подарок нашего гостя. Роботы Сайлер и Текнас, — довольным голосом объявил стоявший рядом Эрвин Валдис.

— Ну и на кой черт они нужны? Эти мудрецы о чем там думают? Вместо грамотного помощника шлют мне киллера с недвусмысленными намеками и странным именем, а вместо нужного нам оборудования, оружия или денег присылают двух бытовых роботов! Какой от них прок? — Зоренсон был крайне возмущен.

— Это же новые модели, господин канцлер. В хозяйстве пригодятся, — пытался подбодрить его Валдис.

— А в деле они для чего? Скажи! У тебя есть хоть какие-нибудь идеи в твоей лысой башке? Может быть, они способны навести здесь порядок и Рейнхарда убить? — Канцлер зло таращился на своего помощника.

— Кого-кого надо убить? — оживился Сайлер.

Валдис и Зоренсон уставились на робота, затем переглянулись.

— Ты чего сказал? — спросил канцлер.

— Кого надо убить, о мой новый хозяин! — воскликнул робот. — Или прикажете называть вас «господин»?

— Конечно господин! — нахмурился Зоренсон. — Ты еще спрашиваешь?

— Простите, о мой новый господин! Я больше не буду переспрашивать. Если надо кого-то убить, вы только скажите.

— Ерунда какая-то, — шепнул канцлер Эрвину на ухо. — Роботы не могут убивать.

— А я могу! — радостно возвестил Сайлер.

— Не подслушивай! — Зоренсон взял своего помощника за локоть и повел на террасу. — Бессмыслица какая-то, — сказал он, когда они вышли. — Роботы не могут убивать. Это основополагающий закон робототехники. Они даже говорить об этом не могут! Никаких предпосылок быть не должно!

— Значит, мудрецы прислали нам особого робота. Это же гениально! Никто не будет подозревать робота в том, что он способен на убийство! Эти мудрецы действительно очень мудры! — Валдиса охватил восторг.

— Ага, и покрасили его так, — хмыкнул канцлер, — что за милю видать. А еще он при ходьбе жужжит и бряцает. Очень скрытный убийца, я тебе доложу.

— Так в том-то все и дело. Никто не будет ожидать от него подвоха.

— Ну, бред! Что мне его, в лес отправить, Рейнхарда искать? Он же там пропадет. А второй робот? Это же просто пылесос!

— Не сомневайтесь в нас, господин! — послышался вопль Сайлера из помещения.

— Он что, все слышит? — Зоренсон уставился на помощника.

Валдис развел руками.

— Видите, — сказал он, — у него масса достоинств. Одни слуховые сенсоры чего стоят. Он будет нам очень полезен.